Было солнечное утро воскресного дня. Джош проснулся полным новых сил. Поначалу я решила, что улыбку его вызвали снежинки, сыпавшие за окном и пробуждавшие в нем озорного мальчишку. Но потом я вспомнила, что на сегодня у него назначена встреча с продюсером, который заинтересовался экранизацией «Между двух рек».
Он поцеловал меня в выпирающий восьмимесячный живот.
— Потри его на счастье, — посоветовала я.
Он рассмеялся, но все же послушался.
— О маленький Будда, — с почтением заговорил он, — помоги мне заключить выгодную сделку. — Затем он еще раз поцеловал меня в живот и выпрыгнул из постели. — Когда тебя забирает Серена? — спросил он уже в третий раз за те полчаса, что я бодрствовала.
Видимо, возбуждение в преддверии важной встречи пагубно сказалось на его памяти.
— В полдвенадцатого, как обычно, — ответила я. — Запомни, потому что я отвечаю на этот вопрос уже в третий раз, и четвертого не будет.
Он с тревогой глянул на часы.
— Просто хочу знать, как долго мне мучиться в ожидании твоего возвращения, — сказал он.
Я швырнула в него подушку и нехотя вылезла из постели сама.
— А на сколько у тебя назначена встреча?
Он броском вернул мне подушку.
— Ну, в полтретьего. Но у меня еще много дел до того.
По всей вероятности, дел и впрямь было невпроворот: он постоянно ерзал, проверял мобильный телефон, смотрел на часы и бесцельно метался из угла в угол.
— А ты успеешь приготовиться к ее приходу? — крикнул он из кухни.
Я рассмеялась тому, как он проецирует свое волнение на меня.
— Конечно, успею, — ответила я. — Я быстро готовлюсь к «рок-н-роллу для мамаш».
Так мы с Сереной в шутку прозвали еженедельные предродовые уроки йоги. Серена отставала от меня на пару месяцев, а абонемент на эти уроки стал ее подарком на мой день рождения, преподнесенным, пока она снималась в Нью-Йорке. И Джош прекрасно знал этот нехитрый ритуал: напялить кофту, обуть сланцы, взять коврик — и готово. А тут вдруг распереживался.
Зазвонил домофон.
— Приехала! — крикнул он.
— Время еще есть, — сказала я, сверяясь с часами. — Пусть поднимается.
Что это было — недовольный вздох, или мне почудилось? Скорей бы он уже встретился с этим продюсером и опять стал самим собой — спокойным и миролюбивым.
Пока Серена поднималась, я завершила все необходимые приготовления. Серена тоже выглядела сгустком энергии, ввалившись в лофт с видом завоевательницы мира лечебной гимнастики.
— По-прежнему не поправилась? Чудеса, да и только. — Беременность практически не отразилась на ее точеной фигуре. Как бы я ни наслаждалась беременностью, мне все-таки хотелось поскорее вернуться в форму.
Но сегодня у нее времени на болтовню тоже не было — она опрометью потащила меня к выходу.
— Готова? Идем. У меня для Филиппа миллиард вопросов.
— Хорошо, хорошо, иду, — промямлила я. — У тебя когда-нибудь бывает такое, что все вокруг живут по одному расписанию, а ты — по другому?
— Идем, — отрезала она, распахивая дверь. Ее терпение явно было на исходе.
Мы легкой трусцой добрались до зала, где полчаса расслабляли каждую мышцу тела. После этого Серена совсем разленилась и будто перешла в замедленный режим: попросила Филиппа помочь свернуть ее коврик, долго пила свежевыжатый сок и лезла в каждый бутик, который попадался нам по пути. Обычно после занятий мы шли по своим делам, но сегодня Серена попросилась в гости — сказала, что хочет со мной поболтать. Я с радостью согласилась, потому что Джош все равно уходил, а заняться мне особо было нечем.
На обратном пути мы много говорили о детях. Мне очень повезло иметь подругу, забеременевшую практически одновременно со мной. Благодаря этому я не чувствовала себя виноватой, что все разговоры сводятся к одному.
— Как же мне быть? — причитала я в приступе столь свойственного будущим мамам волнения. — Я понятия не имею, как воспитывать ребенка. Возможно, я уже слишком старая. Слишком косная. Меня уже, наверное, бесполезно учить, как бесполезно дрессировать старую псину…
Серена только рассмеялась.
— Не переживай, ты будешь прекрасной мамой, — сказала она. — Сама удивишься, как это легко. А если растеряешься, просто позвони мне. Или Саре. Вокруг тебя миллион людей, которые рады помочь советом.
Это на время меня успокоило. Но волнение вернулось, когда мы сели в лифт. Я поняла, что причиной тому была Серена, которая вдруг опять переполнилась энергией и тревогой. Что ж это за день такой? Если она продолжит в том же духе, мне понадобится еще один урок йоги, чтобы расслабиться.
Стараясь держать себя в руках, я вытащила ключи и отперла дверь — чтобы тут же оглохнуть от нескладного хора.
— Сюрприз! — закричали все, едва не спровоцировав преждевременные роды.
Теперь мне все стало ясно. Сегодня был день рождения моего еще не родившегося ребенка — старая американская традиция.
Потрясенная, я замерла в дверном проеме. Я не ожидала вечеринки, считая, что слишком стара для этого. Но, увидев лица самых дорогих мне людей, я порадовалась, что моего мнения никто не разделял.
Я осмотрела наш лофт. За два часа с небольшим Джош успел собрать здесь двадцать человек, украсил все розовым, голубым и желтым и привел поваров. Он подошел ко мне и нежно обнял.
— Ну, проходи же, — сказал он. — Радуйся, это праздник в твою честь, моя ты наседка. А мне пора на встречу, за которой последуют чисто мужские развлечения.
— Ты лучше всех, — сказала я, обнимая его в ответ.
— Поверь, мне очень много помогали, — сказал он, после чего поцеловал меня и распрощался со всеми собравшимися женщинами.
Когда он ушел, я наконец смогла рассмотреть лица присутствующих.
— Мама! — удивленно воскликнула я, когда она заключила меня в объятия. — А ты где пряталась?
— Я переночевала у своего друга, — сказала она. Я-то знала, о каком «друге» она говорит: это был ее новый любовник, архитектор, с которым она познакомилась на лекции. И намерения у него, похоже, были самые серьезные. На эту мысль меня натолкнул тот факт, что она наконец начала бракоразводный процесс. — Надеюсь, ты найдешь время познакомиться с ним, — прошептала она.
Я ответила, что с удовольствием. Самое время двигаться дальше. Я была очень за нее счастлива.
Разумеется, присутствовала Сара, и у меня закралось подозрение, что они были сообщницами Джоша в организации празднества. В конце концов, я всего пару недель назад попросила Сару стать крестной мамой малыша. Не то чтоб я отличалась особой набожностью — нет, крестин никаких не предвиделось. Просто я хотела, чтоб Сара знала об этом: если, не дай Бог, со мной и Джошем что-нибудь случится, своего ребенка я доверю только ей одной.
— Я хотела подарить тебе подписку на «Свити Пай», но, к сожалению, журнал уже закрыли, — пошутила Кейси. Мы обе рассмеялись, злорадствуя над недолгой славой нового журнала Лиз Александр для «состоятельных мам». Мне очень приятно было вновь встретить ее, ведь в последнее время мы виделись совсем редко. Что, впрочем, не мешало нам регулярно сплетничать по телефону, благо сплетен сейчас хватало.
Как выяснилось, Степфордские Близнецы и ко дну пошли вместе. «Джилл» недавно наконец вызволили из этого глянцевого ада, и вслед за нею Ти-Джей отпустил и Эллен. Если спросите мое мнение, я считаю, что Ти-Джей просто не вынес негативной прессы, которой сопровождался мой «добровольный уход», и последовавших вопросов о его деловой смекалке. В конечном итоге, старушка «Джилл» и новорожденный «Свити Пай» померли почти что в один день. Рекламодатели и читательницы пришли к общему мнению, что «Джилл» должна руководить Джилл или хотя бы женщина, максимально на нее похожая. Что же касается «Свити Пай», то тут у критиков наступило раздолье. Лиз явно не знала, о чем хотят читать американские родители. На обложке первого номера был изображен укутанный в меха младенец, а заголовки предлагали «отвезти малыша в Бейлиз» и «с первых дней приучать детей к учебе». В гибели журнала, в общем-то, виноваты были даже не критики; просто такому заносчивому и далекому от реальных проблем журналу не нашлось места на рынке. Думаю, именно тогда Ти-Джей понял, как дорого Эллен обходится «Нестром». Или, возможно, не вынес разгромных рецензий. В любом случае, я искренне старалась не желать ей зла. Я постепенно начинала верить в карму и хотела лишь одного: чтоб Эллен Каттер больше никогда не попадалась мне на глаза. Именно об этом я думала, когда она позвонила мне (чистая случайность?), как только я объявила о своей новой радиоволне.
— Просто хотела поздравить тебя, Джилл, — как обычно, невыносимо приторно сказала она, как будто мы были старыми подругами. — Не забывай обо мне, если подвернется что-нибудь подходящее.
О да, конечно. Я знала, что ей идеально подойдет. Ранняя пенсия, вот что. Я не могла найти причины, по которой кто-либо в мире должен страдать из-за ее несостоятельности и властолюбия.
Но сегодня я не хотела зацикливаться на журнале «Джилл». Да и вообще: увидев всех этих любимых мною людей, я не желала думать о Джилл в принципе.
— Кейси, расскажи-ка, как у тебя дела на новой работе.
Кейси сказала, что в инвестиционном банке она отлично прижилась. Я была рада это слышать — но и немного опечалилась. Рада, потому что Кейси заслуживала счастья. И печалилась потому, что надеялась вернуть ее к себе. Я сразу начала думать, как бы ее завлечь… Возможно, временная работенка с хорошей оплатой подошла бы. Надо не забыть обсудить это с ней на следующей неделе, подумала я.
— Ну, я больше не могу ждать! Открывай же скорей, — вдруг сказала Кейси, протягивая мне небольшую коробочку в яркой обертке. — Открой немедленно! — потребовала она.
Я повиновалась. Внутри оказались одинаковые футболки — одна на маму, другая на дочь — с оттисками первой обложки «Джилл» на груди.
— На долгую память, — сказала Кейси. — Чтоб ни ты, ни твоя девочка не забывали.
— Да как же я забуду?! — воскликнула я и не покривила душой. Я вспоминала всех тех людей, которые помогали мне, и думала, где они сейчас. Оказалось, что этот опыт всем очень пригодился.
Свен, к примеру, стал арт-директором в крупном журнале для мужчин, где он мог снимать больше полуодетых женщин, чем когда-либо мечтал. Детская одежда Минди отлично продавалась; я часто замечала симпатичные, яркой расцветки пончо и ботиночки во многих бутиках. Росарио работала диджеем, а у нее всегда лежала к этому душа. Пола повысили в «Нестром»: после ухода Эллен он опять вырос в глазах Ти-Джея.
А о Лиз Александр нам еще предстояло услышать… Хотя куда бы ни пошла Эллен, Лиз не отставала ни на шаг.
Поблагодарив Кейси, я уложила футболки в коробочку. Пора было уже перестать ворошить былое и подумать о грядущем.
— Ну, так как вы считаете, — спросила я, когда все уселись за стол, — девочка или мальчик?
Все принялись с жаром обсуждать эту тему, пока их не перекричала Сара:
— Я могу определить это точно. В моем роду еще не ошибалась ни одна женщина.
— Давай же! — подзадорила ее я.
— Нам понадобится твое обручальное кольцо и веревка. Тогда можно будет приступать к эксперименту.
Я сняла кольцо с пальца и сбегала на кухню за веревкой.
— Откинься на спинку, а живот оттопырь, — приказала Сара и повела меня к дивану. Все собрались вокруг. Я послушно выпятила живот — пока что ничего сложного.
Сара отрезала примерно фут веревки и продела его сквозь кольцо, а затем связала концы. Небрежно помахав кольцом надо мною, она принялась раскачивать его методично, словно маятник. Вскоре, покачавшись из стороны в сторону, кольцо закружилось.
— Вот! — вскрикнула Сара. — Вот и ответ!
— Ну же?!
Сара остановила кольцо.
— Ну, согласно проверенному греческому суеверию, у тебя будет девочка.
Мама взвизгнула от радости. Остальные разразились аплодисментами. Конечно же, я любила бы ребенка любого пола, особенно после тех потерь, которые я пережила. И, независимо от пола, я хотела научить своего ребенка некоторым мудрым вещам.
Прежде всего, старайся понимать своих родителей (тут я взглянула на маму). Они всего лишь люди, они тоже имеют право на ошибку.
Тогда я вспомнила свои веселые годы в Беннингтоне, последовавшие за унынием в Хиллэндере.
Не бойся трудных времен — тебе воздастся сторицей.
Я вспомнила свой первый день в «Чики» и первые годы «Джилл».
Не отступайся от своей мечты и окружай себя своими страстями и страстными людьми. Во что бы то ни стало.
И, наконец, я обвела взглядом всех этих чудесных женщин, которые любили и поддерживали меня, когда другие — и хуже этих женщин не найти — пытались пошатнуть мою веру в себя.
Гордись собою, кем бы ты ни был. И кто бы ни пытался тебя разубедить.
Вот и все, чему я хотела научить свое дитя. Я надеялась, что он — или она — будет умен. Или умна. И я хотела открыть ему весь мир безграничных возможностей — и в то же время научить его скромности. Если мой ребенок когда-нибудь вдруг оторвется от земли, визит к дедушке или бабушке мигом вылечит эту напасть.
Но я торопила события. На первых порах ребенку будет нужна лишь бесконечная любовь — и я готова была ее обеспечить. Мои друзья следили за тем, чтобы я как следует подготовилась к материнству. На этом моменте я отвлеклась от своих родительских наставлений и перешла к подаркам.
Там оказалось множество полезных вещей: коляска, плетеная колыбелька, славные детские книжки, игрушки и рамочки для фотографий. Я подумала: «Если этот ребенок узнает людей так хорошо, как знаю их я, это будет истинным благословением».
Покончив с подарками, мы приступили к чаепитию, а завершилось все, разумеется, разговорами о детях. Я также упомянула, что мне осталось нанести лишь последние штрихи к проекту своей радиостанции, которую я решила назвать «Радио девчонок».
— Мне нравится, — одобрила Кейси.
Мне тоже нравилось. А вот название для ток-шоу никак не шло в голову.
— Может, кто-нибудь подскажет? — взмолилась я.
— А почему бы не воскресить «Джилл»? — сказала Сара. — Теперь, когда журнал мертв, ты можешь вернуть свое имя.
Но я была непреклонна.
— Я больше ни за что его не отдам. Слишком уж дорогой ценой мне дался этот урок.
— Никому не отдашь? Ни за что? — уточнила Серена.
— Ну же! — подстрекнула меня Сара.
— Ну, нормальное имя, — потупилась я.
— Это прекрасное имя! — возразила мама.
— Ну, если Сара не ошиблась с полом, то я могу сделать одно исключение, — смилостивилась я, поглаживая живот. — Может быть, как второе имя? — предположила я, осознавая впервые в жизни, что эра моего важнейшего творения должна вот-вот начаться.