Выкормыши Собчака

Эта грязная история, тянущаяся вот уже четыре года, характеризует, к сожалению, подлинный лик горбачёвско-ельцинской демократии.

Весной 2002 года умер один из выдающихся деятелей отечественной культуры, «музейщик №1», как его по праву называют - Василий Алексеевич Пушкарёв. На протяжении без малого тридцати лет возглавлял он Государственный Русский музей, находясь в постоянном противоборстве с чиновниками. В результате ему удалось пополнить фонды музея на 120 тысяч экземпляров! И поверьте, это не были случайные, проходные вещи. Среди них - 500 икон XIII-XVII веков; замечательные творения классиков русского искусства - от Рокотова до Врубеля; лучшие образцы отечественного авангарда; знаковые создания художников советского времени. Закончил многотрудное поприще хранитель художественного наследия России в Советском фонде культуры, закладывая основы Музея современного искусства.

Мы прощались с Василием Алексеевичем в Никольском храме в Толмачах. Гроб стоял на том же месте, где отпевали  Третьякова. Пришло много художников, искусствоведов, реставраторов, писателей, музыкантов. Не «осчастливил» панихиду своим присутствием ни один чиновник Министерства культуры, Академии художеств и Союза художников, а самое страшное - не было тут руководителей Русского музея. В те дни в Петербурге собирался «Интермузей», руководимый «нуворишем» Пиотровским и объединяющий всех российских музейных директоров. Можно ли себе представить, чтобы в дореволюционной России не отправили в Москву делегацию с венками для прощания со специалистом такого уровня? Он ведь один стоил целого «интермузея»! У гроба дорогого человека, с которым мне посчастливилось работать и дружить не один десяток лет, я поклялся сделать всё, чтобы и на доме, где жил Пушкарёв, и в Русском музее появились мемориальные доски.

Сначала хорошо знавшие Пушкарёва славные представители нашей культуры, среди которых Ирина Антонова, Дмитрий Жилинский, Наталья Нестерова, Петр Оссовский, Дмитрий Сарабьянов, Николай Скатов, Валентин Янин, обратились с письмом об увековечении его памяти к министру культуры А.С. Соколову, который незамедлительно отправил соответствующий документ губернатору Санкт-Петербурга В.И. Матвиенко. Ответ из Смольного за подписью г-на Тарасова (зятя Алисы Фрейндлих) был категоричен: согласно канцелярским параграфам, нужно ждать 30 лет со дня смерти Пушкарева, чтобы установить доску.

Директор же Русского музея г-н Гусев сказал дочери своего великого предшественника: «Мы повесим в музее табличку, где перечислим всех его руководителей». Своеобразный поминальный синодик, куда и самого Гусева, глядишь, занесут. Президент Российского фонда культуры Н.С. Михалков попытался достучаться до женского сердца питерской губернаторши. «В плеяде знаменитых людей, прославивших Ленинград, имя Василия Пушкарева стоит рядом с именами Д. Шостаковича, А. Ахматовой, Е. Мравинского, Ж. Алфёрова, Н. Черкасова, К. Сергеева и Г. Товстоногова», - написал близкий к Президенту культурный деятель. Но это только ещё более разозлило питерскую челядь. Только что родственники Пушкарева получили разгневанную «гусевскую филиппику», где категорически сказано ещё раз о пресловутом тридцатилетием сроке. Нет стыда у людей.

Моим хорошим друзьям - корифеям русского балета К.М. Сергееву и Н.М. Дудинской - доски были установлены чуть ли не в год смерти. Памятник И. Бродскому проектировался в обстановке максимальной поспешности. Мемориалы более чем сомнительным корифеям рыночного либерализма Собчаку и Старовойтовой открываются торжественно, с почестями, которые раньше оказывались героям войны или покорителям космоса.

Возглавляемый Гусевым Русский музей живёт за счёт богатств, накопленных рачительным и блистательным хозяином - Пушкарёвым. Возят они по миру выставки, составленные из его приобретений, издают альбомы, каталоги, печатают постеры, открытки, на которых очень уместен был бы, как они любят выражаться, пушкарёвский «бренд». А сами упиваются дешёвенькими показами бездарных изначально, но выдающих себя за гениев кабаковых, куперов и прочих генитальных выдвиженцев Швыдкого. Сидят питерские временщики одесную главного хозяина страны и думают, что схватили Бога за бороду. Нет, господа хорошие, хозяева меняются, а вместе с ними летят в тартарары и холуи. Такие же люди, как Василий Пушкарев, навечно остаются в памяти благодарных потомков, которым он оставил спасённое им духовное богатство.

 

Закономерная случайность: пропажи в Эрмитаже

Весть о разграблении фондов одного из главных музеев России настигла меня во Пскове и заставила содрогнуться, словно мощный электрошоковый разряд. Вот уже почти полвека работая в области сохранения культурного наследия, привык я принимать близко к сердцу любое происшествие, наносящее ущерб памятникам архитектуры или музейным коллекциям. Нынешнее же преступление совершено в наиболее защищённом и тщательно охраняемом мегамузее, а потому особенно тревожно и знаково. Оправившись от первичного потрясения, вспомнил я о серьёзном предупреждении, которое шесть лет назад комиссия Счётной палаты во главе с Юрием Болдыревым сделала руководству Эрмитажа. Меня обескуражило тогда поведение его директора г-на Пиотровского, который серьёзнейшие нарушения режима хранения ценностей, выявленные в процессе ревизии, пропустил мимо ушей, обрушив артистически разыгранный гнев на главу комиссии. Юрий Болдырев - один из немногих политических и государственных деятелей, не запятнавших свою тогу гражданина России в годы беспредельного её разграбления и оплёвывания. Вместо того, чтобы цинично-победительски поносить его в средствах массовой информации, следовало бы обласканному властями хозяину Эрмитажа незамедлительно принимать меры по выявлению причин пропажи многочисленных предметов старины из различных отделов и наводить порядок в доме. Но, видимо, важнее для г-на Пиотровского было открытие филиала Эрмитажа в Лас-Вегасе (!), приобретение за миллион долларов потанинских денег совсем не для царской резиденции писанного Малевичем «Чёрного квадрата» или пополнение классической коллекции более чем сомнительными творениями его кумира-постмодерниста Кабакова.

Во Пскове я был уверен, что через день после случившегося г-н Пиотровский, следуя мировой музейной традиции, подаст прошение об отставке. Вместо такого закономерного и достойного решения директор стал искать виноватых в предании гласности случившегося и приказывать сотрудникам держать язык за зубами. Ну да, это у него наследственное. Лет двадцать пять назад, когда в Эрмитаже один из хранителей похитил драгоценные камни, заменив их стекляшками, а оригиналы вывез в чужеземство, отцу г-на Пиотровского, вместо заслуженного наказания, вручили звезду Героя Соцтруда.

Промолчал «герой» и когда международный аферист Хаммер «подарил» Эрмитажу фальшивый портрет якобы кисти Гойи, получив взамен от Советского правительства холст Малевича, проданный потом спекулянтом за несколько миллионов долларов. Любят демократы, к цвету которых относит себя Пиотровский-младший, цитировать слова Галича «промолчи - попадёшь в палачи», забывая, что это и про них сказано.

Выяснять, виновны ли в совершении преступления умершая на работе музейная сотрудница и её родственники - дело следственных органов. Меня же радует, что владелец антикварного магазина «Ортодокс-Антик» В. Студеникин незамедлительно вернул «Росохранкультуре» два предмета, приобретённых несколько лет назад, увидев их фотографии в Интернете. Он неоднократно показывал эти вещи на антикварных салонах, но никто из подчинённых г-на Пиотровского не обратил внимания на свою собственность. Кстати, обескураживает музейных специалистов почти полное отсутствие фотографий в картотеках Эрмитажа, куда занесены сведения о похищенных предметах. Негожее это дело!

Чиновники культурных ведомств, наперебой выказывая внешнюю готовность к борьбе с нерадивыми подопечными, единодушны в своём решении насчёт тотальных проверок и принятия чуть ли не карательных мер ко всем без исключения российским музеям. Это непродуманное, продиктованное сиюминутной паникой решение. Служа по России, я с абсолютной ответственностью заявляю, что хранители историко-культурного наследия в провинции не могут быть даже подозреваемы в нарушении музейной дисциплины и каких-либо попытках разжиться, пользуясь служебным положением. Получая смехотворное жалованье, верой и правдой стоят они на страже государственного имущества. Какие-то нелепые случайности, конечно, возможны, но они, к счастью, происходят крайне редко. Абсолютно спокоен я за судьбу раритетов, хранящихся в Музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина, Историческом музее, Третьяковской галерее и других столичных сокровищницах, ибо руководят ими профессиональные и рачительные специалисты.

Самую большую тревогу и озабоченность в связи с «эрмитажной трагедией» вызывает у меня непродуманная, искусственно выстроенная управленческая система в области культуры. Сразу три ведомства отвечают за судьбу важнейшей составляющей государственного аппарата. Министерство культуры и массовых коммуникаций, Федеральное агентство по культуре и кинематографии и «Росохранкультура». У семи нянек, как известно, дитя всегда без глазу. Особенно если в няньках ходит самодеятельный шоумен г-н Швыдкой, успевший нанести непоправимый вред нашей культуре за время своего волюнтаристского правления. Несколько месяцев назад я отправил письмо Президенту России В.В. Путину, где указал на самые вопиющие проступки бывшего министра, а ныне председателя ФАККа Швыдкого!

Подручные обвиняемого мною, обязанные подготовить ответ мне, прислали лживые бюрократические цидульки. И сегодня, когда я вижу на экранах телевизора повинного в эрмитажном ограблении чиновника, я не верю ни одному его слову. Единомышленник и ближайший подельник г-на Пиотровского грозится обложить его денежным штрафом, что выглядит смешными считалочками для детей дошкольного возраста. В своём бездарном шоу «Культурная революция» Швыдкой сумел нанести ощутимый удар по духовному воспитанию современного человека. «Музеи - кладбища культуры» - вот один из лозунгов, озвученных ответственным за судьбу культурного наследия чиновником. Можно ли после таких передач удивляться плачевному состоянию музейного дела и участившимся случаям разграбления государственных кладовых?

P.S. Промолчал отец Пиотровского, когда заинтересованные органы разыгрывали фальшивый спектакль о надуманной свадьбе дочери тогдашнего ленинградского хозяина Романова. Не гулялась эта свадьба в Эрмитаже и не билась царская посуда партийными лидерами, ибо они привыкли пользоваться тарелками с гербами СССР и маркировкой «Общепита».

 

Беспамятство

Победные майские дни я положил за правило проводить в старинном Суздале. Война, а вернее, боевые действия миновали эти края, но братские могилы и памятники воинской славы, воздвигнутые благодарными потомками, свидетельствуют о подвигах суздальцев, отдавших жизни за Родину. Суздальская земля подарила России великого Суворова, в Суздале был похоронен и другой прославленный полководец - князь Пожарский. Вместе с друзьями посещаем мы здешние памятные места, вспоминаем знаменитых военачальников и не устаём поражаться варварству и вандализму «творцов» кровавой революции. Мало им было бессмысленной и жестокой бойни, мало расстрелянных, повешенных, закопанных живыми в землю священников, учёных, писателей, художников и безвинных крестьян. Они с фантастическим упорством уничтожали драгоценные свидетельства памяти, рушили прекрасные усадьбы, взрывали храмы, сжигали возами иконы и редкие библиотеки. Пусть те, кто пытается сравнить большевистскую идеологию с христианскими постулатами, поедут в суздальское село Кистошь, где когда-то было имение Суворова и построенная под его присмотром великолепная церковь. Трудно себе представить, чтобы на родине Наполеона или Нельсона царила такая разруха и господствовал мрак запустения. Здесь в нынешний приезд мне вспомнились почему-то планомерные поступки идеологов революции, уничтоживших святыни нашей истории.

В 1918 году был закрыт мемориальный музей А.В. Суворова в Петербурге.

В 1929 году взорван Нижегородский храм, в котором находилось захоронение Кузьмы Минина.

В 1930 году снесён с лица земли главный Собор Рождественского монастыря во Владимире (XII век), где в ноябре 1263 года торжественно погребли Александра Невского.

В 1933 году разобрали часовню Суздальского Спасо-Евфимиева монастыря, сооружённую над могилой князя Д.М. Пожарского по всероссийской подписке. Видимо, она нелепо смотрелась рядом с помещением политизолятора ОГПХ, расположившимся в монастыре.

К сожалению, этот скорбный мартиролог можно продолжать долго. Волосы встают дыбом, если читаешь протоколы, составленные по случаям надруганий над священными мощами великих подвижников, молитвенников Русской земли. В трудные месяцы 1941 года, когда решалась судьба Отечества, Верховный Главнокомандующий вспомнил имена тех русских полководцев, чьи подвиги должны осенить действия советских солдат и офицеров. Были утверждены ордена и медали, украшенные их светлыми ликами, но никому и в голову не пришло позаботиться о восстановлении могил и памятных мест, связанных с жизнью и подвигами столпов державы

Не хотелось мне в эти победные дни думать о спорах, связанных с революционным кладбищем, устроенным большевиками на Красной площади. Мне, человеку истинно верующему и историку по образованию, стыдно видеть и слышать нынешнего лидера коммунистов Зюганова, пытающегося объединить пионерский галстук, украшающий его костюм, и церковную свечу в руках. Не знаю, завещал ли вождь мирового пролетариата похоронить себя рядом с матерью, но в православной стране такое погребение обязательно. Не хочу торопить события, но уверен, что Господь управит, и если не мы, то наши дети дождутся того светлого дня, когда прикремлёвский погост разместится во вновь отстроенном пантеоне. Соотечественники будут приходить туда, чтобы поклониться Королёву, Гагарину и другим великим людям. Пройдут неразбериха и суета, царящие ныне на дворе, и перестанут произноситься всуе вместе со священномучениками, в российской земле просиявшими, имена их убийц. Недолго простоял гипсовый памятник Иуде, воздвигнутый при осуществлении ленинского плана монументальной пропаганды. Точно так же исчезнут рукотворные идолы вождям революции, соседствующие зачастую рядом с монастырями и храмами. Не будут больше пассажиры метро садиться в поезда на станции, носящей имя одного из убийц царской семьи Войкова, а Екатеринбург станет центром одноимённой губернии, не увенчанной больше фамилией Свердлова - коварного палача революции.

 

Сберечь каждое брёвнышко!

Из всех видов реставрационных работ в Абрамцеве признают один - выкорчёвывать

В последнее время мне столь часто приходится выступать против всякого рода варваров, уничтожающих бесценные творения живописи и архитектуры, что невольно приходит в голову мысль: а не создать ли в МЧС специальное подразделение, которое помогало бы реставраторам и музейным работникам противостоять этому цунами?

Не снимая с себя ни малой доли ответственности за те обвинения, что были выдвинуты мною против нынешнего директора музея-усадьбы «Абрамцево» А. Пентковского, считаю необходимым предоставить слово людям, чья жизнь самым тесным образом связана с аксаковско-мамонтовским гнездом.

«Два года назад в нашем музее сменилось руководство, директором «Абрамцево» стал Пентковский Александр Мстиславович. Многие из нас обрадовались приходу энергичного человека.

Но мы считаем, что ныне вся его деятельность направлена не на созидание, а на разрушение. С особой яростью он взялся за парк, безжалостно выкорчёвывая всё, что не соответствует его туманной концепции музея «европейского уровня»... Целенаправленно уничтожаются подрост и подлесок. Нарушается главный принцип пейзажного парка - его естественность... В течение уже почти двух лет идёт только вырубка, не посажено ни одного дерева... В прошлом году варварски осушен и очищен без предварительных исследований Верхний пруд - элемент парковой композиции XVIII века, в результате чего он зарос болотной растительностью. В мае перекачали воду из так называемого Пополкина пруда, тоже исторического. Теперь на его месте котлован... В плачевном состоянии русло реки Вори, поскольку по инициативе Пентковского понизили уровень плотины...

Недавно в музее работала комиссия «Росохранкультуры», которая вынесла решение о приостановлении работ в парке. Однако уже на следующий день по приказу директора вырубили несколько яблонь...

Кроме проблем парка, есть и много других: в плачевном состоянии находится главный усадебный дом, ухудшилось состояние церкви Спаса Нерукотворного, уникального памятника, выполненного по проекту В.М. Васнецова... В музее сложилось катастрофическое положение с кадрами. За это время ушло около тридцати научных сотрудников. А директор только повторяет: «Незаменимых нет!»

Под этим письмом стоят подписи одиннадцати сотрудников «Абрамцево», верно служивших ему в течение многих десятилетий.

А вот что говорит известный поэт, лауреат Солженицынской премии Юрий Кублановский, прочными корнями связанный с «Абрамцевом».

- «Последствия хозяйничания в музее-усадьбе «Абрамцево» «доктора восточных наук» А. Пентковского считаю катастрофическими. Изуродованы ландшафты, гниют памятники архитектуры, в массовом порядке вытесняются заслуженные сотрудники. «Абрамцево» деградирует на глазах. Долг каждого из нас - попытаться спасти священное гнездо семейства Аксаковых... По-видимому, в чиновных кругах у Пентковского - умело поддерживаемый им имидж просвещённого европейца (он учился в Риме), который борется с российской косностью. Но голос абрамцевской интеллигенции должен быть услышан!»

Ещё цитата. В своём обращении «Беда в Абрамцеве» крупный учёный, искусствовед с мировым именем академик Дмитрий Сарабьянов и народный художник России Павел Никонов пишут: «Каким образом такое ответственное и тонкое дело, как руководство музеем, было доверено дилетанту, два года бесконтрольно хозяйствующему в легендарной усадьбе? Кто его туда посадил?.. Неужели правда, что чиновник чиновнику глаз не выклюет, и Федеральное агентство по культуре и кинематографии, вместо того, чтобы оперативно и мужественно исправить ошибку, прикрывает своего назначенца?»

Руководитель ФАККа Михаил Швыдкой ответил на сигналы SOS, подаваемые из гибнущего музея-усадьбы, в одной из газет. Хладнокровно попросил никого не беспокоиться, поскольку ситуация, по его мнению, совсем даже не тревожная, а директор Пентковский - единственный специалист, способный вывести музей из кризиса. «...Мы все вместе поставим точку в решении проблем «Абрамцева» только тогда, когда откроем отреставрированный усадебный дом, увидим парки и долину Вори, какими они изображены на знаменитых пейзажах, откроем «белый дом» с экспозицией великолепных работ художников, работавших в «Абрамцево», - пишет чиновник. И так далее - в духе «Всё хорошо, прекрасная маркиза!»

В 1917 году Павел Флоренский писал А.С. Мамонтовой: «Я верю, нигилизм докажет своё ничтожество... И тогда будут холить и беречь каждое брёвнышко аксаковского дома. Самое худшее, если бы Абрамцево уничтожить физически, но и тогда, несмотря на великое преступление, если будет жива идея Абрамцева, не всё погибло».

Нам же сегодня в сложившейся ситуации ни в коем случае нельзя опускать руки. Иначе мы обречём усадьбу «Абрамцево» на тяжёлую болезнь, сделаем горький «подарок» к приближающемуся 200-летию великого Гоголя, для которого аксаковский дом был столь же близок, как родительское имение, Царское Село, римская обитель и все места, где создавал он свои шедевры.

 

Вальпургиева жизнь

Советская империя, поразившая своим величием мир, заставив его удивляться, бояться и восхищаться победой над отлаженной военной машиной нацистской Германии, завоеванием космоса, могучим талантом писателей, композиторов, великолепных режиссёров театра и кино, неповторимых балетных звёзд, выдающихся спортсменов и воздушных асов, не смогла противостоять бездушным партийным чиновникам, серым управленцам и гнусным предателям, окопавшимся в кабинетах Старой площади и Лубянки. Заокеанские стратеги радостно потирали руки, видя, как клюют на их отравленные приманки всякого рода Яковлевы, Калугины, Ковалевы, боннэры, войновичи и прочие жучки-точильщики, медленно, но верно разъедающие живоносные ткани имперского древа.

Страстно и самозабвенно стремившиеся стать единственной и неповторимой «империей зла», Соединённые Штаты не жалели средств и драгоценного времени для осуществления мерзких по своей сути планов Трумена, Даллеса и Бжезинского, направленных на уничтожение советской державы. Дождались они, когда судьба выплеснет на поверхность Горбачёва с Ельциным, избрав их мелкими исполнителями большой исторической трагедии. Переломив об колено прогнившую государственную систему, обрекли эти жалкие рабы западных кукловодов вверенный им народ на ускоренное вымирание. Одним из самых страшных знамений перестроечно-либерального времени стало уничтожение духовных и культурных ценностей, искажение исторической памяти и растление нации с помощью пролживленных средств массовой информации, бездарных и беспринципных «мастеров культуры», самостийно отнёсших себя к элите общества.

Я не могу без отвращения и чувства глубокого стыда лицезреть и читать отчёты о светской жизни, героями которых являются одни и те же персонажи, верой и правдой служащие ограбившим страну акулам первоначального, бесконечно продолжающегося накопления капитала.

«В московском ресторане «Прага» свой 16-й день рождения отметила радиостанция «Эхо Москвы»... Главный редактор «Эха» Венедиктов стал рыцарем под наблюдением лидера КПРФ Зюганова, председателя нацболов Лимонова, председателя политсовета СПС Белых, экс-главы администрации Ельцина Волошина, журналистов Доренко, Киселева и многих других». Франция наградила «Веника» орденом Почётного легиона одновременно с Путиным (смешно, не правда ли?). «В очередь поздравлять «рыцаря» выстроились телеведущий Сванидзе, депутат Глазьев, журналист Сорокина... Новодворская, покрасив волосы в чёрный цвет, надела чёрное же платье с люрексом. Её наряд был подозрительно похож на вечерний туалет г-жи Матвиенко, а костюм главной правозащитницы Памфиловой подчёркивал сильные стороны её личности: свободный мужской крой и приспущенный галстук». Знаменательно, что эти «кони-люди», среди которых засветились никообразный Гусман, злостный русофоб Ганапольский и вездесущий опустошитель банкетных тарелок Жириновский, «смешались в кучу» в скорбную годовщину кровавого расстрела Белого дома, который они в 1993 году радостно приветствовали.

А в ресторане «Метрополь» символ ельцинской России Ксюша Собчак в это же время вручала бриллиантовые знаки «самым модным и успешным мужчинам страны». Тут собрались постоянные обитатели светского стойла:главный «фотограф» Свиблова, горе-футболист Булыкин, мадам Слуцкер, баронесса Гечмен-Вальдек, тверской губернатор Зеленин, чеченский принц Джабраилов и неизменный гость всех вечеринок - некое «чадо» Березовского по фамилии Руга. Опоздавший к раздаче цацек балерун Цискаридзе с растерянной улыбкой воскликнул: «Где я? Что здесь происходит?»

Извини, дорогой читатель, что утомил тебя пространным цитированием из года в год обрушиваемой на наши головы пошлости, захлестнувшей зажравшихся гостей на балу незаслуженной и сомнительной удачи. Им плевать на то, что нация вымирает. Не беспокоят их постоянно повышающиеся цены за коммунальные услуги и катастрофически дорожающий бензин. Не надо им часами сидеть в очередях районных больниц, где получающие гроши лекари вряд ли способны облегчить наши с вами недуги. У них всё схвачено, за всё заплачено - и нет проблем.

Вальпургиева жизнь царит и среди людей, призванных просвещать и окормлять нас с вами. Никогда не забуду лизоблюдствовавшего на домашней кухне Ельциных не лишённого кинематографического дарования режиссёра Рязанова. Принимая телезрителей за абсолютных лохов, показал он старенькую табуретку, привезённую свердловским «Троекуровым» в Москву по бедности. Такой в ней торчал гвоздь, что даже могучий рязановский зад потревожил. А гостеприимная жена президента Наина угощала желанного гостя и любимого мужа котлетами из фарша, купленного ею в магазине полуфабрикатов. Видимо, президентская обслуга, призванная пробовать его пищу, упала в обморок от такой чудовищной лжи.

Но Рязанову, как говорится, хрен по деревне. Он недавно ещё хлеще отчубучил, поздравляя своего дружка Швыдкого с днём рождения в газете. Оказывается, «дорогой Миша» - тот самый министр, при котором только и расцвёл рязановский талант и обрёл подлинную мощь. Забыл потерявший стыд кинодеятель, что в тоталитарном прошлом остались «Карнавальная ночь», «Берегись автомобиля» и другие его удачи, а при Мише снимает он сущую вампуку, ничем не отличающуюся от прочих культурных отходов швыдковской эпохи.

Очень похожий по развязности и отсутствию стыда на Рязанова «кот Матроскин» Табаков за безобидную критику в свой адрес со страниц «Труда» подаёт на газету в суд, а при случае может и «самому», как он называет президента, пожаловаться. Плевать ему на то, что национальное достояние - МХАТ, вверенный в его руки, перестал быть академическим, да и подлинным художеством в нём давно не пахнет. Давно уже плетётся бывший партийный секретарь Табаков в хвосте у разного рода поругателей отечественной театральной классики типа управдома Фокина, переквалифицировавшегося в режиссёра, или доморощенных «гениев», потчующих современников «Голыми пионерками», «Антошами и Клёпами», «Детьми Розенталя» или опохабленным «Евгением Онегиным».

Страшно сказать, но привыкшие к вальпургиево-светской жизни либералы, ненавидящие любой правопорядок, умудрились объединить траурный митинг памяти убитой журналистки Политковской с демонстрацией в поддержку якобы несправедливо поругаемой саакашвилиевской Грузии. А может, так заранее и было задумано?

 

Возврату не подлежит

В Министерстве культуры и массовых коммуникаций РФ состоялось заседание Межведомственного совета по вопросам культурных ценностей, перемещённых в результате Второй мировой войны. Члены совета единогласно проголосовали за возвращение шести витражей церкви Св. Марии (Мариенкирхе) во Франкфурте-на-Одере, хранящихся в Государственном музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина.

Своё выступление перед голосованием о возврате Германии шести витражей XIV века Мариенкирхе я начал с пословицы «Снявши голову, по волосам не плачут». Действительно, после более чем сомнительной акции директора «Эрмитажа» г-на Пиотровского, практически безвозмездно «отстегнувшего» немцам 111 витражей для церкви Св. Марии, благотворительную акцию для «пастора Шлага» осталось только благородно завершить. Но я ещё раз задаю членам совета вопрос: «Почему чудовищно пострадавшая от нацистских захватчиков Россия должна безвозмездно разбазаривать государственные ценности? (Мелкие деньги, отпущенные на восстановление новгородского храма Успения на Волотовом поле, - лишь крупица от той суммы, которой оцениваются витражи XIV века.) Почему не учли инициаторы такого расшаркивания перед страной-захватчицей мнения по этому вопросу бывшего председателя Комитета по культуре Госдумы Н. Губенко, директора Пушкинского музея И. Антоновой, Чрезвычайного и Полномочного посла В. Фалина и вашего покорного слуги, стоявшего у истоков рассекречивания трофейных ценностей, их реставрации и широкого показа на выставках?» Точно так же поступили г-да Пиотровский, Швыдкой и их клевреты, тайно организовав безвозмездный возврат (безвозмездный для государства, но отнюдь не благотворительный).

Две недели разыскивал по Москве листы Бременской коллекции Н. Губенко, обратившийся с письмом к Генеральному прокурору РФ, требовавшим пресечь более чем сомнительную сделку. Промолчали скромно начальники от культуры, когда некий гражданин России инкогнито принёс в немецкое посольство в Москве 102 бременских листа в качестве якобы подарка, хотя знали, что под маской «бескорыстного» дарителя скрывается один из тройки лихих «капитанов» «Балдин, Баландин и Балакин». Именно последний, когда наша делегация вела в Бремене государственные переговоры о компенсаторном возвращении коллекции, вступил в сговор с немцами, принявшими условия его нечистоплотной игры. Пролежав в посольстве восемь лет, «листы Балакина» благополучно уплыли в Германию. Можно ли хотя бы представить себе подобную ситуацию, когда в наше посольство в Бонне немецкий мародёр приносит украденные из России сокровища? Западная демократия такого не допустит.

Если созданная в 1992 году Комиссия по реституции при Президенте РФ ставила действенные заслоны, пресекающие обворовывание щедрым и нетрезвым Ельциным трофейных фондов (не дали мы ему подарить «другу Колю» Библию Гуттенберга из библиотеки МГУ; остановили разбой бурбулисовских молодчиков, ночью снявших печать спецхрана с «Венгерской коллекции» и беспардонно конфисковавших пару картин, чтобы положить их в багаж Ельцина для подарка венгерским руководителям), то нынешние культуртрегеры действуют в лучших грабительских традициях Ленина и Троцкого, сплавлявших через грязные ручонки Хаммера редчайшие драгоценности и произведения искусства из разрушенной России.

Не чужды «дарителям» и вождистские замашки Сталина, распродававшего церковные и музейные ценности Меллонам, Дюпонам, Ашбергам и Ханнам. Но тирану нужны были деньги на строительство Днепрогэса, а нынешние даже не стремятся получить средства на спасение гибнущего древнего Пскова, Абрамцева и многих других разрушающихся святынь. Скорее пекутся они об олигархических «монстрах», обезобразивших окрестности Москвы, Петербурга и других мегаполисов. Осеняют сомнительную деятельность «бескорыстных» возвращенцев и волюнтаристские подвиги Хрущёва, с бухты-барахты вернувшего гэдээровским братьям по партии миллионы трофейных единиц, в том числе и уникальное собрание Дрезденской галереи. Близки им душевные порывы Брежнева с Горбачёвым, продолживших генеральную линию партии по опустошению государственной казны. Как щедро облагодетельствовал «катастройщик» из Ставрополя дышащего на ладан, но всегда готового поживиться за счёт СССР Хаммера. Нашёлся в те тоталитарные времена лишь один человек - «музейщик №1», директор Русского музея Василий Пушкарев, который осмелился пойти против воли Брежнева и Фурцевой, приказавших ему передать холст Малевича в обмен на фальшивый образчик, выдаваемый за творение Гойи, который международный аферист якобы дарил Эрмитажу. Нынешние же действуют по принципу «одобрям-с» и руководствуются отнюдь не державными принципами.

Вот почему приходится быть постоянно начеку, чтобы не уплыли от нас «безвозмездно» жалкие остатки трофейных культурных ценностей. То и дело проползают слухи о готовящейся отправке Бременской коллекции в Германию, собрания Кенигса в Нидерланды. Печально, что инициаторами этих позорных сделок выступают те, кому доверено порулить культурной политикой. Ничего они не предпринимают, дабы спасти гибнущий на глазах Псков, приостановить разрушение Абрамцева, запретить всесильному Церетели высаживать чудовищный зверинец рядом со святая святых - Могилой Неизвестного Солдата. Зато с чудовищным упорством мешают они открытию единственного в России музея великого Гоголя, чей юбилей будет скоро отмечаться мировой общественностью. Молчат начальники от культуры, когда американские варвары уничтожают золотой фонд ЮНЕСКО - монастыри и храмы Сербии и грабят богатейшие музейные сокровищницы Багдада.

Им нужно во что бы то ни стало доказать, что Америка - идеал для нашего подражания или убедить сограждан в справедливости лозунга «Русский фашизм страшнее немецкого». Согласны они с горе-мэром Поповым, с точностью до одной десятой пересчитавшим немок, изнасилованных советскими бойцами и обличившим знаменитых русских художников, реставраторов и музейных работников в мародёрстве, ибо они увезли в Москву сокровища

Дрезденской галереи, а не стали восстанавливать их под градом снарядов в гитлеровских штольнях, приготовленных к затоплению. Представляю, что сказали бы этим «лучшим немцам» мои учителя Павел Корин, Виктор Лазарев, Степан Чураков, спасшие «Дрезденку» и многие годы реставрировавшие её шедевры в России, чтобы Хрущёв и нынешние его наследники забыли о действиях варваров штаба Розенберга, укравших и уничтоживших всё, что попалось под загребущие руки, и изгнанных из нашей выжженной и разорённой страны. Мой долг - хранить память о всех подвижниках, прославивших русскую культуру и до конца оставшихся патриотами Отечества.

 

Из дальних странствий возвратясь...

Немногочисленные мои деловые вояжи в чужеземство всегда почти совпадают с трагическими событиями в жизни Отечества. Осенние встречи 2002 года с итальянскими коллегами во Флоренции проходили под чудовищным знаком беды на Дубровке, когда чеченские негодяи зверствовали в не покорённой даже их нацистскими предшественниками Москве.

Весной 2004 не попал я на отменённый концерт своего друга Максима Шостаковича в Афинах, ибо многотысячные отряды свободолюбивых греков протестовали несколько дней у американского посольства, проклиная «империю зла», начавшую распинать Ирак. Все греческие новостные телепрограммы выходили с логотипами: «Боже, помоги несчастному Ираку!», «Боже, покарай Америку!» - и только доступный в Афинах «родной» Первый канал устами своей сладкоголосой сирены Сорокиной и отобранных ею делателей «основного инстинкта» (Козырева, Бовина, Радзиховского и прочей либеральной шушеры) пытался убедить население «этой страны», что нас происходящее на Востоке не должно касаться.

В предпасхальные дни 2005 года, возвращаясь со Святой Горы Афон, узнали мы с Валентином Распутиным о назначении разрушителя основ православия и русской культуры, шоумена Швыдкого на должность руководителя ФАККа, своего рода «умного еврея» при номинальном губернаторе - министре культуры А. Соколове.

Нынешняя трёхнедельная поездка в Италию поначалу радовала меня плодотворными делами и встречами в Венеции, куда привёз я иконы, написанные специально для здешних храмов талантливыми современными мастерами, возрождающими многовековые традиции церковной живописи. Перебравшись затем в бесконечно любимую Тоскану, чтобы ещё раз восхититься гением Микеланджело, Пьеро делла Франчески, Симона Мартини и Паоло Учелло; поклониться в соседней Умбрии Святому Франциску Ассизскому («Сады в Ассизи - те же, Что на угорьях тихих в Радонеже: Одни цветы и труд, одна - любовь...»), остановился я в маленьком крестьянском городке Монтерки в родовом доме старого приятеля Анджело Перлы - хранителя памятников здешней старины. Итальянская ранняя весна была в разгаре: живописные поля, сады, огороды и виноградники поражали ухоженностью и кажущейся мне неземной красотой. Невольно вспомнились школьные годы, когда проводил я каникулы в бабушкиной деревне на Брянщине, где, несмотря на страшные годы раскулачивания и едва залеченные раны немецкой оккупации, застал аромат русской деревни, принимая посильное участие в сенокосах, сборе яблок, заготовках овощей на зиму и наблюдая, как трудится в кузнице один из моих старообрядческих дедов.

Когда в очередной раз, поднимаясь по горным дорогам Тосканы, любовался я трудящимися на её земле крестьянами, страшные картины вдруг пронзили мою память. Перед глазами, словно в траурной кантилене кинохроники, поплыли заброшенные деревни суздальского ополья с жутко хлопающими на ветру ставнями домов, хранящих ещё остатки человеческого тепла. Их сменили многокилометровые невозделанные поля любимой Псковщины, мёртвые пастбища на длинном пути из Москвы в Новгород, заросшие бурьяном, титаническим трудом многих поколений крестьян приспособленные под хлебные житницы суровые северные просторы Заонежья.

На обратном пути из Венеции в Москву целый день смотрел я из окна вагона на весенние просторы Белоруссии и радовался, что хотя бы здесь стараниями братского нашего соседа и ненавидимого Западом и «Немцовыми» батьки Лукашенко теплится надежда на будущее возрождение славянского мира, обречённого к уничтожению сначала гитлеровской человеконенавистнической зондеркомандой, а теперь третируемого верными её продолжателями во главе с Рейганами, бушами, Олбрайтами и соланами.

«Демократическая общественность России не на шутку взволнована: президентом одной из стран СНГ, а точнее Белоруссии, стал порядочный человек. Есть ли сегодня что-либо невыносимее для нечистой совести интеллектуальных трубадуров нашего воровского режима? Как так - не берёт? Это что ещё за целка в бардаке? Не позволим! Не может - научим, не хочет - заставим! (Боюсь, в конце концов заставят-таки, мерзавцы!) Треть зарплаты в казну сдаёт? Ишь ты, чего удумал, козёл совхозный, альтруист, понимаешь, хренов! Мы тебе за эти фокусы такую козу сосватаем, до гробовой доски заикаться будешь! С Россией объединяться намылился? В «империю зла» нас опять затягиваешь, зебра красно-коричневая? Ты у нас по такому случаю собственной кровью захлебнёшься и кровавыми слезами умоешься, заединщик недорезанный! Ату его!..» И всё это говорится и пишется на фоне чудовищного по своему размаху грабежа России, возникновения миллиардных состояний, беспрецедентной в истории человечества почти узаконенной коррупции. Нет предела бесстыдству и подлости наших «властителей дум», за вознаграждение готовых уличить в грехопадении даже святых угодников...

Дорогой Александр Григорьевич, мне нетрудно догадаться, как тяжело, как одиноко Вам в Вашем теперешнем положении: казна пуста, страна разрушена, сопредельный мир враждебен. Старо-новая номенклатура в союзе с оголтелыми шовинистами делает всё, чтобы задушить в своей смертоносной паутине всякую Вашу инициативу или начинание. Но злобный лай врагов - лучшее подтверждение Вашей правоты. Главное, чтобы Вы не сдались, не сломались, не опустили руки. Господь не оставит Вас! Пусть согревает Вас духовная и душевная поддержка миллионов людей на всём пространстве бывшего СССР и не только на нём, связывающих с Вашим именем, с Вашей личной порядочностью свои надежды на лучшее будущее. Я один из этих миллионов, и вот Вам моя рука. Ваш Владимир Максимов».

Это написал в 1994 году один из борцов с прогнившим брежневско-андроповским режимом - подлинный, в отличие от декоративных несогласных аксёновых и войновичей, диссидент Максимов. Какими же ничтожествами на фоне совестливого борца за демократию смотрятся нынче мелкотравчатые шереметы, Немцовы, волчеки и прочие гонители белорусского президента! Стоило бы перечесть провидческие максимовские строки и нашим руководителям, прежде чем вводить «газовую» блокаду последнего и самого верного нашего союзника.

Без малого полувековая моя биография реставратора-искусствоведа - это, прежде всего, поездки по стране, а в последнее время и за её пределы. Я человек командировочный в самом прямом смысле слова. Две трети рабочей жизни отмечены печатями в графах подорожных бланков, где значится «убыл - прибыл». Из каждой командировки спешу в Москву, чтобы поделиться с друзьями и коллегами радостью открытия забытой иконы или картины, рассказать о встречах с интересным человеком, начать подготовку к новой выставке, готовить к изданию очередную книгу. Вот и в нынешней поездке впервые увидел я в залах флорентийской Академии подлинного микеланджеловского Давида и был потрясён (в который раз!) божественным предначертанием судьбы одного из гениев человечества, сумевшего достичь в сложнейшем искусстве скульптуры высот поистине запредельных.

А в Вене, где пережидал московский поезд, со мной произошло чудо из чудес. Всю жизнь мечтал я посетить одну из богатейших сокровищниц мировой живописи - Венский Музей истории искусства. И без того больные мои ноги подкосились, когда строгий страж музейных врат огорошил меня сообщением о выходном дне, пришедшемся на нынешний приезд. Отчаявшись, постучался я в дирекцию и представился реставратором из России. Невероятно, но через пять минут научный сотрудник, выдав специальный пропуск, открыл все двери огромного музея. Не помня себя от счастья, сидел я в зале, окружённый столь вожделенными полотнами Питера Брейгеля, досконально изученными в альбомах и монографиях; затаив дыхание, рассматривал редчайший шедевр Вермеера; наслаждался божественной живописью веласкесовских инфант. А в рубенсовских галереях, таких же больших и светоносных, как сама живопись великого фламандца, ждала меня встреча с очаровательной Ингрид Хопнер - главным реставратором по масляной живописи, с которой мы сразу нашли общий язык и из обычного зрителя я превратился в коллегу большого мастера и знатока многих полотен Венского музея. Обо всём этом мне не терпелось поведать как можно большему числу друзей и знакомых по возвращении на Родину. Но не тут-то было! Приезд в Москву совпал со смертью разрушителя основ этой самой Родины - Ельцина - и ещё раз заставил убедиться в порочной беспринципности, лживости, корыстолюбии и нечистоплотности той части нашего общества, которая почему-то называет себя элитой и которую её вождь и учитель Ленин пророчески окрестил дерьмом, употребив, правда, более откровенное выражение, которым мне не хочется пачкать бумагу.

Гражданскую панихиду по Ельцину заменили на церковное отпевание. В храме, согласно канонам, речей не произнесёшь. Осанну усопшему благодетелю либеральные «элитчики» во весь голос пропели с телеэкранов и страниц личных «демократических» газет. Зарябило в глазах от подзабытых пособников Ельцина, ломавших страну об колено. Нарумянившись и освежив себя дорогим парфюмом, пытались повернуть колесо истории вспять изрядно подряхлевшие Чубайс с Гайдаром, Хакамада с Немцовым, Нарусова с Сатаровым. Они, хотя и липовые, но политики и могут играть по законам лохотронщиков. Но какими же мелкими, ни на йоту не выдавившими из себя раба, смотрелись служители муз, только суету и терпящие. Артисты, писатели, режиссёры, художники были похожи на банковских вкладчиков, сорвавших большие проценты при находившемся на хозяйстве Ельцине. Им наплевать на кровавую чеченскую бойню, на варварский расстрел российского парламента. «Пусть другие кричат и корячатся от обиды, от горя и голода», - пропел бы Галич всем этим Табаковым, сокуровым, Захаровым, мессерерам, лоснящимися от сытного питания ртами прославляющим президента, принёсшего стране ущерб, сопоставимый разве что с последствиями Второй мировой. Они в шоколаде - и это главное.

Нищие врачи и учителя, два миллиона беспризорных детей, опущенная донельзя русская деревня, повальный сифилис, СПИД, туберкулёз их не касаются. Они, руководимые растлителем человеческих душ Швыдким, ставят своих «детей Розенталя», «голых пионерок» и «шутов Балакиревых», издеваются над русской классикой, превращая в посмешище великие творения Пушкина, Гоголя, Толстого и Достоевского. Корчатся в пароксизме циничности и надругательства над самыми заветными и чистыми истинами женоподобные тани и дуни, ксюши и океаны, выпускают книги, унавоженные матерщиной и другими уголовно наказуемыми непотребностями всякого рода Сорокины, ерофеевы, минаевы, приговы и прочие поповы с успенскими. Именно за это благодарят они Ельцина и отпущенную им свободу. Убедиться в последствиях эпохи всепоглощающего хапка можно, раз-другой посмотрев отчёты о тусовках нынешней знати, захлестнувших всё столичное пространство:от заваленных жратвой, импортными шмотками и супердорогими автомобилями резерваций Рублёвки до торжественных залов бывшего университетского музея (ныне Музей ИЗО им. А.С. Пушкина), где «несущие свет» миру деятели культуры, вряд ли слышавшие о Дионисии, Дуччо или Симоне Мартини, присягают на верность Березовскому, Куснировичу и благодетелям абрамовичам, дающим им кушать. Чтобы не подумали вы, дорогие читатели, что к таким выводам я пришёл в одиночку, отсылаю вас к умозаключениям упомянутого выше Владимира Максимова, которого к красно-коричневым и черносотенцам никак не отнесёшь.

«Я читал эту книгу (мемуары Ельцина. - С.Я.) до трёх часов ночи и был удивлён её великой простотой. Той простотой, которую завещал нам Лев Толстой». Процитировав этот крик души режиссёра Захарова-Ширинкина, одного из главных ельцинских лизоблюдов, Максимов пишет: «Я далёк от мысли, будто наделённый от природы отменным вкусом Захаров не знает подлинной стоимости убогой сей писанины, но его беспредельный цинизм позволяет не угрызаться никакой совестью - сегодня он перед телекамерой сжигает свой партбилет (интересно, зачем он его добивался?) и требует вынести Ленина из Мавзолея, а завтра с тем же пафосом будет требовать возвращения себе первого и принародной гальванизации второго: стыд для нынешнего «интеллигента» не дым - глаза не ест».

«Если сам Ельцин с законами запанибрата, то его вотчинные сатрапы и вовсе перестали с ним считаться. Недавний провинциальный стряпчий Собчак, ставропольский крючок по бракоразводным делам, став самым незадачливым и бездарным мэром в истории Санкт-Петербурга, своей властью назначает и отменяет выборы, вводит ценз осёдлости, смещает законодателей, единолично распоряжается городским имуществом, прилюдно грозится отложиться от государства и т.д. Чтобы навсегда остаться в истории наравне с Калигулой, ему остаётся въехать в городскую Думу на собственном «мерседесе». Думается, и до этого доживём. Утверждаю, о такой беспредельной власти Киров со Ждановым, а тем более Толстяков с Романовым могли только мечтать!»

«Я абсолютно не могу представить, как можно любить русского за леность, за ложь, за бедность, за бесхребетность, за его рабство». Это Новодворская по эстонскому телевидению. Её хоть сейчас в смирительную рубашку увязывать, а она в телезвёзды подхватилась. А вот ещё образчик культуры нынешней интеллигенции: «После действительно великих Пушкина и Лермонтова русскую литературу захлестнуло чёрт знает что. Какая-то извращённая, кликушеская, фарисейская волна. Лев Толстой сказал: «Разве Бог дал что-нибудь одному, не дав того же другому?» Старый осёл, лицемер!» Представляю этого мыслителя: пародист Александр Иванов в американском «Новом русском слове». В «чёрт знает что» чохом зачисляются всё, начиная с Гоголя и Тургенева и заканчивая Достоевским и Чеховым с Толстым в придачу, не считая мелюзги вроде Тютчева с Розановым и Гончарова с Блоком. Всех ивановских достижений в нашей словесности - два десятка сносных пародий на уровне «страна-весна» и «народ-вперёд», а как с русской литературой разобрался! Что ему Толстой или Чехов, когда он с самим Окуджавой и Хазановым запанибрата, не говоря уже о Пугачёвой! Знай наших. Нам без разницы: Гоголь-моголь, Чехов-смехов, все чёрненькие, все прыгают! Подумаешь, классики, видали мы их в гробу. Если хотите знать, один у нас классик, и тот - Боровой!»

«Сегодняшняя интеллигенция не извлекла уроков из постылого прошлого. Снова пишутся троглодитские письма властям об инакомыслящих:запретить, разогнать, ликвидировать! Только слова «расстрелять» нет, но оно подразумевается. И подписывает эти письма наряду с пародистом Ивановым академик Лихачёв, которого называют совестью нации. Ему ли не знать, что миссия интеллигентов, если таковые есть, особенно в России - не преследовать, а защищать?»

«После кровавой бойни, спровоцированной в октябре 1993 года исполнительной властью, Россия раскололась надвое. И вместе ей уже никогда не сойтись. Страну разделила кровь. Я не могу без стыда и ужаса вспоминать, как одна половина россиян аплодировала бессудному расстрелу другой половины своих соотечественников. Причём не по команде свыше, не иудейского страха ради, а искренне, от души, с удовольствием».

«В ельцинском взаимовыгодном междусобойчике «всё поровну, всё справедливо»: я тебе поцелуйчик ниже пояса, а ты мне членство в президентском совете, ты мне второй взасос, а я тебе госпремию и льготные налоги, а за третий и самый самозабвенный получай квартиру в президентском доме, этажом ниже или двери в двери с моей. Соответственно распределены и места в мировой культуре. Президент, как нам уже удалось выяснить - Лев Толстой, Гомер - Жванецкий, о чём было публично объявлено. Вячеслав Костиков обосновался где-то между Флобером и Платоновым, Окуджава сходит за Баха, а вездесущий Юрий Карякин вместе с Оскоцким и Нуйкиным вполне заменят духовных пастырей от Иисуса Христа до Жана-Поля Сартра включительно. Что же, каждая страна достойна своих пастырей!»

В книге Владимира Максимова немало страниц, написанных человеком, до глубины души оскорблённым и поражённым кровавыми деяниями Ельцина и его камарильи. В отличие от своего товарища по эмиграции Ростроповича, картинно поигравшего автоматом Калашникова у стен Белого дома и американского посольства - гаранта неприкосновенности борцов с театральным горбачёвским путчем, честный гражданин и совестливый писатель жизнью своей рассчитался за защиту жертв октября 1993-го, где Ростроповичу нечего было делать, ибо он - пособник и собрат сильных мира сего, а до страданий народных ему нет никакого дела. Пытается вслед за Максимовым Александр Солженицын доказать нынешним властям, что подлинная демократия заменена ельцинскими клевретами в России болтливостью, величаемой свободой слова. Люди устали от растленной пугачёвско-галкинской эстрады, бездарного, заполонившего собою экран, скучного до зевоты Жванецкого.

Ничего путного не могут написать утомлённые свободой аксёновы и битовы; числят себя в гениях германы и сокуровы, снимающие лишь им понятные киновампуки. Всё чаще и чаще вспоминаем мы поруганное демократами культурное наследие прошлых лет, всё чаще обращаемся к незабываемым творениям великих его творцов, осмеянных ельцинскими почитателями. Вот и сейчас я пишу эти строки после показанного на телеканале «Культура» (к сожалению, в усечённом виде, ибо экономили время для очередного явления Жванецкого народу) концерта, посвящённого столетию со дня рождения блестящего композитора Василия Соловьёва-Седого. Нельзя было без слёз слушать незабываемые песни военных лет и мирного времени, которые написаны для людей и во имя людей. Хочется низко поклониться Светлане Безродной и её изумительному женскому «Вивальди-оркестру» за то, что противостоят они ельцинским культуртрегерам и не боятся зажигать свои очищающие душу свечи в непроглядной тьме смутного времени.