Культура смутного времени

Прежде чем рассказать о состоянии нынешней отечественной культуры, считаю необходимым озвучить своё внутреннее кредо восприятия общемировой культуры как существенного производного от творений Высшего Разума, то есть от Воли Бога Отца. Меня всегда поражало нежелание, а иногда противление людей даже высокообразованных, оснащённых богатейшими историческими познаниями, признавать совершенно очевидную дочернюю зависимость любого культурного проявления - начиная с детского рисунка до бессмертных созданий Микеланджело, Дионисия, Данте или Пушкина - от духовных постулатов Евангелия. Обращаюсь исключительно к догматам христианской веры, и прежде всего к православной её составляющей, ибо рассуждаю о культуре России одного из тяжелейших периодов за всё многовековое существование.

Любая революция, «пожирающая своих детей», не может создавать благоприятные условия для процветания культуры, не говоря уже о высочайших взлётах. Революции всегда порождали хаос в умах людей, несли с собой разрушение государственных устоев и поругание исторической памяти. Даже если революционеры или простые бунтари вдохновлялись и руководствовались благородными целями свержения прогнивших, с их точки зрения, режимов, бесчеловечные методы Маратов и Робеспьеров, пестелей и Пугачевых, не говоря уже о Лениных и Троцких, предполагали в лучшем случае игнорирование, а в худшем - осмеяние и уничтожение христианских заповедей, изгнание веры из людских душ, а следовательно, и лишение культуры родительской заботы и духовного окормления.

Декабрьские заблуждения лучших умов России, «разбудивших Герцена», который породил безжалостного тирана Ленина, приветствовавшего диктатора Пестеля и то самое «пробуждение», мне кажутся зеркалом, в котором сфокусировались особо большие опасности и одновременно предостережение для России, попытавшейся в очередной раз поклониться «просвещённому» Западу и вкусить от запретного кровавого плода, взращённого французскими вольнодумцами и атеистами. Никогда я не мог заподозрить князя Трубецкого, не пришедшего на Сенатскую площадь 14 декабря, в трусости или предательстве. Уверен, что внутренняя молитва, обращённая к Богу, отвела его от участия в убийстве война-героя Милорадовича и гибели множества невинных солдат. И не заяц, которому нынешние массовики-затейники ставят памятники вместе с чучелами Чижика-Пыжика и социально близкого им проходимца Бендера, остановил Пушкина на дорогах Михайловского, а сознательное нежелание участвовать в противобожественном заговоре. Сколько разных «пушкинистов» дурило нас умышленно искажаемым ответом поэта императору: «Я был бы с ними (декабристами. - С.Я.)». Пытались они задним числом обратить Пушкина в революционеры, а потому преступно утаивали подлинную причину неприезда гения в мятежную столицу. «Бог не пустил», - только так и мог ответить государю поэт, у сердца хранивший проникновенную молитву Ефрема Сирина и оставивший миру в наследие величайшие религиозные стихотворные откровения.

Пусть не подумает читатель, что я хочу веру в Бога навязывать кому-либо насильно, и того паче, возложить на себя обязанности священника, исповедника или духовника. Никогда не забывая о бессмертии души и о Царствии Божием, я долго жил в советском атеистическом обществе, грешил, может быть, больше других, нарушал христианские обеты и заповеди, но при этом всегда старался трудиться честно, приносить людям пользу, а главное, не предавать их. Потому, вознося постоянную тихую молитву ко Господу, стараясь по мере сил искупить свою перед Ним вину, не могу я оставаться равнодушным, видя кликушествующих, обратившихся из Савлов в Павлов деятелей культуры и правого, и левого толка.

Едва научившись осенять себя крестным знамением или правильно подходить к причастию, они быстренько сменили партбилеты, замашки липовых диссидентов или командный стиль политуправленцев на толстые церковные свечи, места в президиумах церковных соборов, стали произносить телевизионные религиозные проповеди, вызывая протесты и отторжение чутких слушателей. Неужели не понимает скульптурный цеховщик Церетели, насадивший нелепый зверинец рядом со святая святых - стенами Московского Кремля и Могилой Неизвестного Солдата, что, появляясь вместе со своими земными покровителями на праздничных богослужениях, усугубляет он атеистическое отношение к священной памяти предков и попирает основные законы русской культуры? Подобные безнравственные поступки не удивляют меня, ибо первопричину их я имел несчастие лицезреть с самого начала пресловутой горбачёвской «перестройки».

Мне, вместе со многими деятелями культуры, нелегко жилось и работалось как в кратковременный период, отнюдь не по праву окрещённый «оттепелью», так и в эпоху застоя. Хотя оговорюсь сразу, что не разделял я солидарность «продвинутой» части современников с рейгановскими лозунгами и навешенным им на СССР ярлыком «империи зла», ибо хорошо знал корни генетической ненависти многих западных держав к нашему Отечеству. Не состоял я в партии, не разделял всеобщего преклонения перед кумиром и идолом оболваненной страны - палачом русского народа Лениным. В отличие от многих художников, актёров, писателей и музыкантов, ходивших вроде бы в «неблагонадёжных», однако получавших высшие награды от ненавистных большевиков и проводивших немалое время в загранкомандировках, я добрую четверть века дальше Пскова и Новгорода, или, на крайний случай, Ташкента и мечтать не мог выехать.

Теперь знаю, что ведомство, помещавшееся в «десятом подъезде» дома на Старой площади, где правили бал будущие агенты американского влияния во главе с «ярославским иудой» А.Н. Яковлевым, числило меня в списках с грифом «держать и не пущать» за потомственную приверженность к прочным устоям русского лада и нежелание кадить их любимым коминтерновским божкам. Нужно отдать должное собачьему чутью агитпроповцев: последние два десятилетия подтвердили нашу взаимную несовместимость. Зато те, кого они прикармливали, верные их слуги и карманные протестующие, с готовностью стали под предательские знамёна и бросились пополнять зондеркоманды по уничтожению великой державы.

В силу открытости своего характера и общительности, а ещё и учитывая всеобщую доступность моего «бункера» - полуподвальной мастерской в переулке между тогдашними

Кропоткинской и Метростроевской улицами, мне довелось лицом к лицу столкнуться с огромным количеством людей самых разных национальностей, конфессий и взаимоисключающих убеждений. С некоторыми из них я долгое время делил шумные застолья и проводил свободное от работы время. Нынче рядом со мной осталось так мало участников того «праздника жизни», что хватит и пальцев двух рук, чтобы их перечесть. Лучшие и верные друзья, к сожалению, ушли из жизни, и мне их до безысходности не хватает.

Но большинство из тех «играющих, праздно болтающих» с особым цинизмом и беспринципностью занимают нынче культурные ниши в различных сферах обслуживания строителей и гарантов губительной рыночной экономики. Они долго ждали своего часа, чтобы приватизировать кабинеты власти, театральные и музыкальные площадки, экраны телевизоров, киностудии и издательства, которые раньше делили с советскими хозяевами, социально близкими им и одновременно презираемыми в тайниках коварных душ. Уже тогда я недоумённо наблюдал и пытался понять, почему им так чужды наши выставки вновь открытых древних икон, забытых русских портретов XVTTT-XTX веков или абсолютно безразлично неповторимое творчество возрождённого из небытия кологривского гения Ефима Честнякова, очереди на выставки которого выстраивались в Москве, Ленинграде, Костроме, Париже и Милане.

Мне и сейчас неприятно вспоминать, как потешались они публично над Львом Николаевичем Гумилёвым - одним из светлейших умов нашего времени. Насильственно отделяя сына от прославленной матери Анны Ахматовой, закрывали они глаза на поступки «вольной львицы», выдающие иногда привычки зверей других, куда более низких пород. Разве не знали клеветники, что, выйдя замуж за искусствоведа Пунина, связала Ахматова свою судьбу с человеком, который ещё в 1918 году со страниц «культурной» газетёнки, издаваемой Луначарским, присоветовал большевикам поставить к стенке чистейшего, мужественного гражданина России, Георгиевского кавалера Николая Гумилёва - отца её единственного сына? Сказал мне тогда Лев Николаевич: «Оставьте их, дорогой! Они не ведают, что творят. За них надо молиться». Нет, не нужны им ни Честняков, ни Гумилёв. Незыблемые кумиры подобных деятелей культуры - Лиля Брик, весталка подвалов ОГПУ и НКВД, и нынешние превратившиеся в демократов прихлебатели советской номенклатуры.

***

Погружение в бездну, уготованное отечественной культуре «бархатными» революционерами горбачёвско-ельцинского клана, особенно отчётливо я ощутил, работая в Советском фонде этой самой культуры. В состав более чем представительного его Президиума попал я не благодаря, а вопреки перестроечной политике. В союзном Министерстве культуры (из российского меня изгнали коммунистические «патриоты», руководимые Мелентьевым и Кочемасовым) служили чиновники, умевшие ценить людей за их труд и преданность любимому делу. Противостояли эти светлые головы министерским двурушникам, приспособленцам и расхитителям народного добра, занявшим ныне своё законное место в швыдковских ведомствах, а тогда старавшихся душить наши творческие инициативы. Эти бескорыстные покровители и порекомендовали меня в руководство культурного фонда. Да вдобавок, знакомая с моими многочисленными телепередачами Раиса Горбачёва заставила на дух не переносивший меня цековский отдел культуры сменить барский гнев на показную милость и хотя бы внешне не обращаться с беспартийным «пораженцем» по принципу «жалует царь, да не милует псарь».

Пять лет всеотдайного труда в Советском фонде культуры не пропали даром. Созданная при нём Ассоциация реставраторов СССР, председателем которой меня избрали единогласно сотни делегатов учредительной конференции, в последний раз продемонстрировала, какой мощный отряд первоклассных специалистов взрастила на глазах разрушаемая держава и как нелегко будет горе-революционерам уничтожать его, борясь с истинными подвижниками благородного дела. Возглавляемый мною Клуб коллекционеров фонда объединил самых известных собирателей изобразительного искусства Москвы, Ленинграда и других городов. Десятки выставок, среди которых были, не побоюсь сказать, эпохальные, увидели жители крупнейших столиц Европы.

Немало коллекционеров из нашего клуба приняло впоследствии решение передать свои собрания в государственные музеи. Особую радость испытываю я всякий раз, когда вспоминаю встречи с представителями русской культуры, вынужденными, опасаясь кровавого террора, покинуть Родину и продолжать служить ей на других берегах. Мне удалось, пользуясь их доверием и тёплым к себе отношением, вернуть в Россию многие драгоценные реликвии русского изобразительного искусства. Но к радости этой невольно примешивается горечь от неосуществившихся не по моей вине замечательных проектов программы «Возвращение». Причиной этих «поражений», как ни странно, стала далёкая от культуры политика, проводимая главным руководителем фонда - академиком Лихачёвым, назначенным горбачёвской семьёй на должность «совести нации» и сыгравшим в тогдашней антигосударственной деятельности реформаторов роль второй «берлинской стены». Фаворитизм и наушничество, поощряемые Лихачёвым, мешали нормальной работе многих фондовских подразделений, а поиски «красно-коричневых ведьм» среди его сотрудников вполне корреспондировались с общей полупристойной атмосферой, царившей в те дни на дворе.

«Пятая колонна», предводительствуемая двумя Яковлевыми, Афанасьевым, Собчаком, Коротичем и прочими оборотнями, верой и правдой служившими большевикам и в одночасье обрядившимися в тоги коварных и лживых демократов, нашла поддержку и среди приспособленческой части фондовских функционеров. Ни принципиальный заместитель председателя Г.В. Мясников, ни умудрённые гражданским и государственным опытом члены Президиума В.М. Фалин и Владыка Питирим не могли противостоять далёким от культурных деяниям «злых мальчиков», пользующихся доверием всесильного академика. Глянцевый журнал «Наше наследие», в редколлегии которого, к стыду своему, несколько лет состоял, ежегодно получал от горбачёвских щедрот около миллиона фунтов стерлингов (!) на своё безбедное существование. За такие деньги в лучших отечественных типографиях можно было издавать пару десятков журналов. Однако его главный редактор, «огоньковский оборотень» г-н Енишерлов, заручившись высочайшим согласием, переводил государственные миллионы международному спекулянту и преступнику Максвеллу в Англию, чтобы ежемесячно, ценой огромных затрат, таскать двухсоттысячные тиражи из-за трёх морей в Москву. Дабы не отставать от обнаглевших «новых русских» предпринимателей, нашёл лишённый гражданской совести хозяин «Нашего наследия» ещё одного постоянного партнёра на берегах Альбиона в лице компании «Де Бирс», многие годы набивающей мошну семейки Оппенгеймеров за счёт российских алмазных месторождений.

Академик Лихачёв довольно поглаживал красочные журнальные обложки, обедал с Максвеллом и Оппенгеймером. Когда же я с помощью своих финских друзей, крупных промышленников, издавших огромным тиражом настольные и настенные календари, уникальные постеры с шедеврами русского искусства, поспособствовав тем самым фонду заработать миллион дореформенных рублей, попросил тридцать тысяч из них на нужды Ассоциации реставраторов, то в ответ получил циничный академический пинок под зад. Столь же хладнокровно были сорваны подготовленные мною акции по возвращению в Россию художественного наследия Зинаиды Серебряковой и Михаила Вербова, не дали мне устроить в Москве выставки прекрасного художника Фёдора Стравинского и показ уникальной коллекции Георгия Рябова, собравшего в Америке редкие произведения русского искусства.

Список прочих «подвигов» окормителя Советского фонда культуры, подкреплённый официальными документами, занимает увесистую папку в моём архиве. Заставив уйти из фонда настоящего его хозяина, Г.В. Мясникова, «совесть нации», ничтоже сумняшеся, сдал своих покровителей Горбачёвых, не дожидаясь, когда Ельцин с Бурбулисом разопьют бутылку виски, украденную в кабинете первого и последнего советского президента. Вместе с Собчаком и другими регионалами поучаствует академик в составлении, мягко говоря, сомнительных документов, оболгавших наших солдат, действовавших в Грузии, - это обернулось сегодня режимом бесноватого Саакашвили; постоит рядом с разрушителем Ипатьевского дома Ельциным, держа в руках поминальные свечи на панихиде по фальсифицированным немцовской командой «царским останкам», за что и удостоится благодарной памяти оболваненных потомков. Рыба, как известно, гниёт с головы, а культура - с приватизировавших бразды правления ею угодных хозяевам руководителей.

***

Впечатления и опыт, накопленные за годы работы в Советском фонде культуры, окончательно убедили меня в том, что перестроечная кампания, лихорадочно и предательски проводимая Горбачёвым вместе с шеварднадзе-яковлевским окружением - не что иное, как завершающий и особо трагический этап троцкистско-ленинской политики уничтожения России и прежде всего её духовной и культурной составляющих. Снова зачастил в Москву презираемый даже в Америке спекулянт Хаммер, обласканный партийными нашими генсеками, а вслед за ним замаячила зловещая фигура его способного ученика Сороса.

Помню, как наивный Г.В. Мясников представил несколько кандидатур для работы в фонде этого завзятого мошенника, чьи агенты, презрительно окинув взглядом Володю Крупина, меня и других людей славянской внешности, для проформы отобрали одного Валентина Распутина - лишь потому, что состоял он в горбачёвском совете, да и от его нежелательного присутствия соросовская камарилья вскоре поспешила избавиться. Вред, нанесённый в самых различных областях отечественной культуре и науке российскими клевретами международного барышника, подобными особо приближённой к его телу мадам Гениевой, сравним разве что со всеразрушающими подвигами «комиссаров в пыльных шлемах». Одни «асмоловские» учебники сделали целое поколение школьников «Иванами, родства не помнящими», считающими отныне победителями нацистской армии американцев и их западных соратников.

«Огонёк», «Московские новости» и по-чубайсковски, то есть бесплатно, приватизированный ловким коммунякой Гусевым «Московский комсомолец» работали во всю мощь, вливая в сознание ждущих коренных перемен советских людей потоки исторической лжи, увенчивая лаврами героев и мучеников машинистов «красного колеса», каковыми, безусловно, были Бухарин, Тухачевский и другие душители русской идеи, осквернители народной памяти. О Бухарчике даже художественный фильм успели сварганить, да только не озвучили в нём чудовищные слова перевёртыша, с пеной у рта осквернявшего имя и бессмертное творчество Сергея Есенина, а заодно призывавшего не опускаться до уровня презираемого им божественного Тютчева.

Несколько раз встречался тогда я в Париже с Владимиром Максимовым и показывал по Центральному телевидению наши беседы. Человек, лучшие годы отдавший борьбе с коммунистическим режимом, с нескрываемой печалью и разочарованием говорил о последователях Троцкого и Бухарина, всех этих бракоразводных юристах (Собчак) и торговцах цветами (Чубайс), как он их презрительно именовал, ведущих вместе с Горбачёвым и Ельциным, ненавидящими друг друга, огромную страну к гибели. Вёз я однажды по просьбе Владимира Емельяновича в Москву вёрстку очередного, ещё редактируемого им, номера «Континента», где было опубликовано коллективное обращение демократической «культурной» элиты к Горбачёву с просьбой запретить въезд в СССР Солженицыну, Зиновьеву и Максимову. Среди подписантов грязного доноса - Егор Яковлев, за огромные деньги ставивший тогда на ЦТ девяностосерийный фильм о Ленине; будущий торговец мебелью Михаил Шатров, пока ещё драматург, кумир прогрессивного театра «Современник», чьи либеральные донельзя актёры упивались текстами героев его пьес Свердлова, Ленина и прочих «корифеев», которых скоро предали остракизму и презрению, оплевав их вместе с драматургом; непонятно за что вознесённый до небес весьма посредственный режиссёр Марк Захаров и другие культурные большевики.

Наблюдая за подобными безобразиями с щемящей душу тоской и предчувствием обвальной катастрофы, ни на минуту не обманулся я фарсом, хитренько срежиссированным Горбачёвым и бездарно разыгранным Ельциным у стен Белого дома и американского посольства в августе 1991 года. Увидев сразу после окончания позорного балагана разгорячённых его участников, записавших себя в передовые ряды культурной элиты, в концертной студии «Останкино», где делились портфели и имущество, принадлежавшее народу, окрестил я ту эйфорию «пиром победителей». Егор Яковлев, будущий соловей НТВ Киселёв, Любимов, Молчанов и прочие баловни судьбы меньше всего думали о сохранении культурного наследия, о великих традициях, заложенных на протяжении столетий отечественными подвижниками, корифеями литературы, музыки, театра и изобразительного искусства, сладостно предчувствуя возможность ненаказуемого хапка. В тот же вечер случайно оказался я на пышном ресторанном банкете, где один из посетителей моего «бункера», не заметив неугодного свидетеля, истерически восклицал: «Ура! Мы победили! Теперь наш черёд пользоваться благами жизни!»

Восторги победителей нашли своё материальное подтверждение незамедлительно. Все газеты, все телевизионные каналы и радиостанции, купленные Березовским, Гусинским и иже с ними, были предоставлены в распоряжение разношёрстной армии славильщиков ельцинского режима. Зажав рот всем, кто пытался образумить подразгулявшихся выскочек, вершили «образованцы» совсем далёкие от богоугодных дела, поливая грязью любого более или менее порядочного человека, будь то известный учёный с мировым именем, честный государственный деятель, классик отечественной литературы, театра, музыки или кинематографа.

Напрасно было взывать к совести оголтелых, чаще всего бездарных делегатов позорного съезда кинематографистов, потешавшихся над Бондарчуком, Кулиджановым, а заодно над Ростоцким, Чухраем и Хуциевым, которые не разделяли их кухонного глумления над учителями и коллегами, чьего мизинца не стоили эти детишки благополучных родителей, верой и правдой служивших ненавистным им коммунякам. Да они и сейчас продолжают брызгать ядовитой слюной, вспоминая тех, кто дал им возможность учиться, работать и совсем не плохо кушать. Получив вожделенную свободу, не создали горлопаны ничего и отдалённо напоминающего «Судьбу человека», «Летят журавли» или «Балладу о солдате». Копаются они, словно навозные мухи, в постельном белье Бунина, оскверняют память великих русских балерин или уродуют классическое наследие Толстого, стараясь перевести шедевры на язык комиксов, понятный безграмотным демократам и хозяевам наворованных у народа богатств, для приличия обозванным олигархами.

Работая вместе с известным скульптором В.М. Клыковым над созданием Международного фонда славянской культуры и письменности, присоветовал я тогдашнему своему другу постараться получить прекрасный дворянский особняк XIX века в Черниговском переулке для размещения в нём столь нужной и благородной организации. Шустрые художники-реформаторы с помощью самых высоких одемокраченных инстанций сумели тем временем заполучить бумаги на владение приглянувшимся нам дворцом, где они собирались разместить некое подобие центра современного искусства. Там наверняка нашли бы приют будущие «мастера» рубить иконы в Манеже, оголтелые поругатели православия с «сахаровской» выставки «Осторожно, религия!», человеко-собаки, посадившие кур гадить на чучело Льва Толстого, экскрементаторы и гениталисты чудовищных нынешних швыдковских биеннале.

Предчувствуя такое развитие событий, попросил я Ф.Д. Поленова, возглавлявшего Комитет по культуре Верховного Совета РФ, устроить нам с Клыковым встречу у Хасбулатова. К его чести, последний отнёсся к обоснованным пожеланиям сочувственно и по-деловому. Не послушал он зашедшего в кабинет одного из активнейших ельцинских приспешников, нынешнего руководителя самоназначенной российской интеллигенции, г-на Филатова. Не стесняясь нашим присутствием, намекнул тот Хасбулатову на связь Клыкова с патриотической оппозицией и мой «красно-коричневый окрас». Будучи незнакомым с ловким придворным, поинтересовался я у него, не является ли он последователем розенберговского расового учения. Удивительно, но мы тогда вышли из этой схватки с «демократом» победителями. До октября 1993-го оставался целый год и Филатовы побаивались ещё неблагоприятного для них поворота политического кормила.

Расстрел среди бела дня, на глазах поразительно равнодушных гостей и жителей столицы Белого дома, безжалостно проведённый бандой Ельцина, не погнушавшегося услугами продажных снайперов-бейтаровцев, стрелявших в стариков и детей, стал апогеем катастрофы, обрушившейся на Россию. Мне абсолютно безразличны судьбы Руцкого, Хасбулатова и всех, кто привёл Ельцина к власти, не поделив потом её с ним. Десятки сотен погибших в этом проклятом месте, среди которых было так много прекрасных молодых людей, призывают нас всегда помнить, кто принёс меч в родной дом, и не забывать имена образованных, увенчанных академическими титулами, званиями «народных артистов», лауреатов Ленинских и Государственных премий, пользующихся не всегда заслуженно мировым признанием представителей культуры, умолявших Ельцина применить силу, пролить кровь и кричавших исступлённо: «Раздавите гадину!», «Бейте их шандалами по голове!»

А в это время, наспех завёрнутые в целлофановые пакеты, тела невинно убиенных сплавляли из Белого дома по многое повидавшей реке Москве к кремационным печам. Не буду перечислять имена забывших о милости, которой достойны даже падшие. Они навсегда обесславили себя, расписавшись под печально знаменитым «посланием сорока». Бог им судья! Обращусь лишь к нынешним культуртрегерам, отстаивающим вроде бы права поруганных писателей-патриотов: «Когда вы, называя маяками совести, ставите в один ряд имена Распутина, Солженицына и Гранина, не поленитесь перечесть восхищающие своей гражданственностью тексты Владимира Максимова, написанные им в октябре 1993-го и в одночасье уведшие его в могилу!»

Всерьёз говорить о культуре и её деятелях, жирно прикормленных ельцинским режимом и щедро оплаченных вороватыми олигархами, могут лишь люди, социально и духовно им близкие. Массовая развлекаловка, которую сами акулы шоу-бизнеса справедливо именуют попсой, стала основной доминантой нашего культурного повседневья. «Чёрный ящик» с голубым экраном второй десяток лет обрушивает на головы беззащитного населения мутные потоки пошлого юмора, бездарной музыки и песен, способствующих пополнению психиатрических лечебниц слушающими их молодыми людьми. Только лишённые ума и такта особи могут терпеть «от живота» идущие в режиме «нон-стоп» концерты дубовицких, винокуров, петросянов, клар Новиковых. Имя им - легион.

Замечательный русский композитор Валерий Гаврилин лет тридцать назад, когда эстрадная продукция строго дозировалась телевизионными режиссёрами, с горестью произнёс: «Чем хуже дела в стране, тем больше юмора в телевизоре». Что бы он сказал сейчас, увидев пугачёвские «рождественские колядки» или сонм бездарностей, кривляющихся под руководством шоу-барина со знаковой фамилией Крутой. Государство, обязанное следить за состоянием душ своих подданных, всячески приветствует и поощряет откровенных растлителей этих самых душ. Только желанием ещё раз опозорить лицо нынешней власти можно объяснить провозглашение первым (!) лауреатом премии Президента России в области литературы смехача Жванецкого, без устали читающего по засаленным листочкам столь же сальные хохмочки, которыми он с не меньшим успехом тешил ещё советских чиновников за обильно накрытыми спецраспределительскими продуктами столами.

Забыв провидческие грибоедовские слова: «Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь», - деятели культуры, с ложью в голосе уверяя особо доверчивых, что не прогибались будто они под коммуняками, покорно легли или встали в другие полуприличные позы перед рыночными хозяевами, готовыми щедро поделиться с прислугой от богатств своих. «Голосуй, а то проиграешь!» - разносился по всей России истошный вопль бойцов культурного фронта, которые за увесистые конверты с зеленью помогали взгромоздиться на трон телу полупьяного Ельцина. Артисты, музыканты и певцы заполошно ринулись открывать рестораны, магазины, торговать нефтью или чем-нибудь подешевле. Представляю, как в душе посмеивались они над Станиславским, Кторовым, Ливановым, Шостаковичем или Прокофьевым, занимавшимися одним лишь творчеством. А с какой готовностью, облачившись в тоги «бессмертных гениев», объединились творцы и провозвестники прекрасного вокруг преступного благодетеля Березовского и его кассирши мадам Богуславской, раньше секретарившей в Комитете по Ленинским и Государственным премиям, а теперь присягнувшей на верность негодяю, на чьих руках кровь тысяч людей, погибших в чеченской мясорубке.

«Триумфом» окрестили «бессмертные» березовскую премию, забыв, что триумфы празднуются и предателями, находящимися в розыске за чудовищные преступления. За одно только мне хочется поблагодарить «триумфаторов» от всей души. Сразу же дали они понять, что не допустят к воровской кормушке людей, отстаивающих честь Родины, борющихся за сохранение русских культурных традиций и не подыгрывающих Горбачёву и Ельцину. Разве можно представить получающими эту более чем сомнительную подачку Вадима Кожинова, Татьяну Глушкову, Александра Панарина, Дмитрия Балашова, Владимира Богомолова или Александра Солженицына? Мне особенно больно писать эти строки, ибо среди склонивших свои головы пред венками «Триумфа» есть близкие мне люди, обладающие недюжинным талантом и принципиальностью, но, к сожалению, присевшие на одну межу со жванецкими, Вознесенскими, богуславскими и березовскими. Воистину, слаб человек!

«Весь мир насильем мы разрушим» - слегка изменённую строчку из «Интернационала» поместили на своих знамёнах опьянённые революционным угаром деятели культуры, рушившие после октября 1917-го духовное наследие прошлого. Как бесновались футуристы, призывая уничтожать музейные собрания, выбрасывать на свалку спасающую мир красоту. Даже чистую душу Есенина, всеми корнями связанного с вековым крестьянским ладом, опалил бесовской огонь троцкистско-ленинских пожарищ. К счастью, угар этот быстро миновал поэта, за что с ним зверски рассчитались чекистские упыри, не простившие творцу возвращение к Богу. Зато Мейерхольд до конца прошёл ухабистый и мрачный путь реформаторства и надругательства над прекрасным. Предав анафеме Станиславского и его идеи, будет он после искать защиты у благородного, глубоко верующего наставника, приютившего отступника, травимого беспощадными друзьями-революционерами. Дождались те кончины Станиславского, чтобы полной мерой воздать Мейерхольду за приветствовавшееся ранее его надругательство над Гоголем, Островским и творениями других классиков.

Шатания и шараханье Мейерхольда, Малевича и им подобных были сладкими ягодками по сравнению сбеспределом,творимым нынешними псевдопоследователями революционных экспериментаторов. Куда основоположникам подлинного авангарда, получившим образование в царских гимназиях и университетах, до всякого рода фокиных, ширинкиных, розовских, житинкиных и виктюков, учившихся в заведениях с обязательными курсами истории КПСС да истматов с диаматами! Эти «поставангардисты» препарируют классику в особо извращённой форме. Сколько «Ревизоров», «Мёртвых душ», «Чаек», «Вишнёвых садов», «Гроз» и «Карениных» осквернили безжалостные эксгуматоры, заставив героев материться, заниматься крутым сексом, плеваться в зрительный зал. Действие пьес они переносят в наши дни: Чичикова превращают в олигарха, а Хлестаков ревизует у них тюменские нефтескважины. Главная цель - надсмеяться над русским народом, наделив его своими же пороками; исказить историю и помочь «этой стране» скорее оказаться на дне пропасти.

***

Мне, состоящему многие годы в президиуме Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, всё чаще приходят запросы о правомочности тотального воздвижения разнообразных скульптурных групп во всех уголках нашей Родины. Время на дворе стоит революционное, и тут уж без монументальной пропаганды не обойтись. Вспомните, какое значение придавал ей вождь первого в мире государства рабочих и крестьян. Дымились пожары гражданской войны, голод уничтожал сотни тысяч людей, а скульпторы наспех мастерили идолы рукотворные знаменитым революционерам, социально близким писателям, философам, учёным. Даже персонажей церковной истории не забыли, только вот вместо намеченного изваяния Андрея Рублёва трижды увековечили более понятного революционерам Иуду Искариота.

Хозяева нынешней жизни, отмечая сомнительные успехи, стараются как можно быстрее запечатлеть в камне и бронзе своих кумиров и подельников, забыв о специальном параграфе, узаконенном ЮНЕСКО, не рекомендующем устанавливать памятники деятелям культуры раньше чем через пятьдесят лет после их смерти. «Моим стихам, как драгоценным винам, настанет свой черёд» - слова юной Марины Цветаевой оказались пророческими; творчество её вошло в классику русской литературы наряду с шедеврами Гумилёва, Пастернака, Ахматовой, Мандельштама. Но, увы, не им ставят памятники нынешние культуртрегеры.

Забыты швыдкими Станиславский, Шостакович, Платонов, Прокофьев. Тютчев в столице отмечен лишь скромным бюстом во дворе родовой усадьбы. Зато «украсили» Москву шемякинскими изваяниями человеческих пороков, словно в насмешку помещёнными по соседству с Третьяковской галереей и памятником Репину. Благодарный новым хозяевам Шемякин-американец торопится увековечить память образованца Собчака. Его заокеанский «земляк» Эрнст Неизвестный предлагает в древнем Угличе, рядом с шедеврами древнерусской архитектуры, установить «Памятник водке». Впрочем,«наследника Микеланджело» не волнуют наши насущные проблемы. Тем более, что прецедент имеется: болванчики в честь певца российского алкоголизма Венедикта Ерофеева уже установлены на трассе Москва - Петушки. Виктор Астафьев, сам в молодые годы отнюдь не равнодушный к рюмке, диву давался, видя прославление сошедшего с круга писателя. А ещё один полуамериканец - Евтушенко - договорился до того, что Венечка пребывает в одном пантеоне с Гоголем...

В дореволюционной России наиболее значимые памятники ставили на собиравшиеся народом пожертвования. Дарители вместе со знатоками выбирали лучший проект и наиболее полюбившегося скульптора. Монументы возводили с большими временными интервалами, помня о значимости и важности события. Поэтому и остались знаковыми на века «Медный всадник», «Минин и Пожарский», опекушинский Пушкин, микешенское «Тысячелетие России» в Новгороде. Не апологет я тоталитарно-застойных времён, выпавших на нашу долю, но не могу не признать, что всесильный Вучетич, обладавший неограниченной властью, сработал всего три монументальных колосса: великолепный памятник Воину-освободителю в берлинском Трептов-парке, «железного Феликса» и «Родину-мать» в Сталинграде. Поучиться бы нынешним ваятелям такой сдержанности у «хозяина всея советской скульптуры»!

Кто в чаду нынешней монументальной пропаганды зрит в исторические корни? Разве подумал конвейерный скульптор А. Рукавишников, сажая в неприличную позу перед Государственной библиотекой своего Достоевского, как скромный до болезненности писатель отнёсся бы к идее быть дважды увековеченным, причём в первый раз блестящим меркурьевским творением, в Москве, где он родился и совсем недолго жил? А что бы сказал Булгаков по поводу уничтожения Патриарших прудов несуразным «примусом» того же автора? Спасибо здешним старожилам, лёгшим под колёса самосвалов и не давшим надругаться над заповедным местом.

С поражающей вседозволенностью спешат окультуренные демократы отблагодарить Сахарова, Бродского или Окуджаву, отливая бронзовых уродцев в их честь. «Откуда вдруг взялся китчевый памятник Б. Окуджаве на Старом Арбате? Люблю его песни, но почему он опередил потомственного арбатца Андрея Белого, Марину Цветаеву, многих выдающихся литераторов-москвичей? Рискну предположить, что дело отнюдь не в его творчестве. Отчасти он удостоился такого поспешного увековечения за свою горячую поддержку расстрела Белого дома 4 октября 1993 года и прочих ельцинских авантюр».

Это сказано на страницах газеты «Труд» поэтом Юрием Кублановским, а не каким-нибудь патриотическим писателем, загнанным либералами в маргинальную резервацию. На фоне такой сервильности демократов выглядит чудовищным четырёхлетнее противостояние питерских «культурных хозяев» во главе с директором Русского музея Гусевым, всеми силами мешающих увековечить память великого музейного деятеля - В.А. Пушкарева, в течение почти тридцати лет руководившего этим музеем, во времена отнюдь не лёгкие для людей с его мышлением. Несмотря на препоны, которые ставили перед «директором №1» сначала диктаторскийсталинский,а потом застойный толстиковско-романовский режимы, он сумел пополнить музейные фонды 120 тысячами редчайших экспонатов. Четыре года самые уважаемые художники, музейщики, писатели, академики во главе с министром культуры А.С. Соколовым осаждают просьбами об установлении мемориальной доски В.А. Пушкарёву губернатора Санкт-Петербурга г-жу Матвиенко. Последним пытался достучаться до женского губернаторского сердца Президент Российского фонда культуры Н.С. Михалков. Человек, особо приближённый к главе государства, написал: «В плеяде знаменитых людей, прославивших Санкт-Петербург в XX веке, имя В. Пушкарева стоит рядом с именами Д. Шостаковича, А. Ахматовой, Н. Черкасова, Е. Мравинского, К. Сергеева, Ж. Алферова, Г. Товстоногова». Не вызвало должного трепета у напрочь забывших о своём предшественнике и кормильце нуворишей и это дорогого стоящее сравнение.

 

Так с кем же вы, мастера культуры?

Сейчас даже отнюдь не смышлёному человеку понятно, чем обернулась для России бархатистая перестроечная революция конца прошлого века. В повседневном труде нарабатывавшиеся многострадальным нашим народом богатства пущены были на ветер комиссарами - исполнителями воли Лениных, Троцких, Свердловых и иже с ними. Растерзанная в клочья нация сумела за короткий срок воссоздать государственную мощь, удивив мир достижениями в экономике, науке и культуре. И снова воспитанные партячейками последователи «верных» марксистов без зазрения совести прихватизировали оставшееся бесхозным народное добро. Горбачёв и Ельцин, словно зазомбированные, униженно взирали на стаи предприимчивых грабителей, провозглася страшный девиз «Берите, сколько сможете утащить». И утащили, оставив миллионы людей страдающими, преждевременно уходящими из жизни, погибающими в Чечне или от ножей и пуль разгулявшейся рвани, едва сводящими концы с концами.

Ну а что же наши славные мастера культуры? Наиболее хваткие и предприимчивые из них, объединённые умением снимать пенки далеко не с молока, прекрасно вписались в «демократическую» ситуацию. Собиравшиеся раньше на кухнях, за столиками творческих ресторанов, поигрывая в диссидентство, да только не вступая в конфликт с законом и чураясь тюремного режима, на чём свет несли они Бондарчука, Бондарева, Пырьева, Хренникова и прочих коллег по цеху, имевших доступ к номенклатурным кладовым. Доставалось от них даже близко не допускавшимся к кормушке провинциальным талантливым самородкам Распутину, Носову, Белову, Астафьеву, сумевшим стать любимыми писателями русского народа. Ах, как хотелось обиженным и обойдённым барской любовью творцам взять в свои руки ключи от спецраспределителей!

Казалось, с юморком писал Окуджава в одной из песенок, как зайдёт он со временем «К Белле (Ахмадулиной) в кабинет, заглянет к Фазилю (Искандеру)». И ведь дождался талантливый бард счастливых времён. Прежде всего дошёл до ушей новых бар - ельцинской клики - кровожадный вопль Окуджавы, Мордюковой и других народных артистов СССР: «Раздавите гадину, дорогой Борис Николаевич!» Знали они - «гадины» типа Руцкого и Хасбулатова обижены не будут, а то, что сотни чистых, вовсе невинных людей погибнут в кромешном аду «Белого дома», их не волновало. Это Короленко, Чехов, Поленов, Серов и другие светочи нашей культуры плакали и отказывались от почётных званий и привилегий, увидев кровь на петербургском снегу в 1905 году. Нет, нынешние, наоборот, постарались урвать со стола распоясавшихся хозяев куски пожирнее.

Разве снились прошлым мастерам культуры панибратство и беззастенчивость нынешних «просветителей народных»? Я всё время спрашиваю себя: когда они устанут увенчивать друг друга бесконечными премиями, призами, титулами, денежными вознаграждениями и даже памятниками? Да-да, я не оговорился, именно памятниками!

Забыв о том, что во всём мире существует правило ставить монументы людям творческим лишь по прошествии полувекового срока, наскоро слепили они на Арбате скульптурный ансамбль в честь Окуджавы. Не беда, что чем-то напоминает статуя эта пошленькие памятнички дешёвому проходимцу Остапу Бендеру. Порыв души поэта, призывавшего раздавить сотни людей в октябре 1993 года, сполна оплачен.

Удивляюсь я, как торопятся владельцы денежной массы в России воздвигнуть во что бы то ни стало и как можно скорее монумент другому поэтическому «классику» современности - Иосифу Бродскому. Советы, конкурсы, поспешные решения сопровождают порыв славильщиков стихотворца, о котором мудрая Ахматова, стареющая львица, позволяющая неуклюжим щенкам пошалить рядом с собой, прорекла библейски: «Какую биографию большевики делают Рыжему!» (К слову, нынешние постбольшевики у власти так же лепят славную судьбу Лимонову, далеко её не заслуживающему!) Забыли инициаторы установки статуи Нобелевскому лауреату, среди которых интеллектуалы класса М. Пиотровского - верного «хранителя Эрмитажа», что нет в России памятников Пастернаку, Ахматовой, Цветаевой, Тютчеву, Шостаковичу, Прокофьеву, Станиславскому. Продолжение списка этого займёт несколько строк. Забыли они напрочь почти евангельские строки о том, что «быть знаменитым некрасиво». Да какое уж тут Евангелие, если во всеуслышание с экранов своего телевидения и со страниц собственных газет называют они себя «духовной элитой нации»!

Титул сей прочно закрепился за «бессмертным» жюри премии «Триумф», возглавляемым делопроизводительницей Зоей Богуславской - верной музой Вознесенского-поэта. Бумажником сей премии, щедро оттопыренным г-ном Березовским, распоряжается один из верных слуг ельцинской семейки - Шабдурасулов. И ведь берут украденные у народа денежки элитные лауреаты. Как-то юная журналистка спросила у одного из «бессмертных» - Юрия Башмета (лет пятнадцать назад, посмотрев мои передачи об искусстве русской провинции, пригласил он меня в свою рубрику «Вокзал мечты», и о тех днях остались самые светлые воспоминания), не жгут ли руки лауреатов «берёзовые» деньги. Услышав ответ маэстро, я опешил. Он сравнил Березовского с властелинами Венгрии -

Эстергази, платившими Паганини, и с баронессой фон Мекк, помогавшей любимому ею Чайковскому. Хорошо, что альтист Николая I, передававшего деньги Пушкину, не породнил с лондонским издателем «Колокола». Обжёгся на денежках триумфальных В.П. Астафьев (Царствие ему Небесное). Получил десяточку тысяч грязно-зелёных и не заметил, как запел осанну ельцинской камарилье, потеряв такого друга, как совестливый русский талант Валентин Распутин. Совершив опрометчивый сей шаг, жаловался он потом, что по ночам снится ему иркутский друг и, просыпаясь, он плачет, зная, что не может с ним поговорить.

С мастеров культуры не всегда строго спросишь - богема, понимаешь. Наши культуртрегеры берут деньги у криминала и заодно народ просвещают. «Пипл схавает», - как любит выражаться политидеолог нынешней России телеакадемик Познер.

Такс кем же вы, мастера культуры?

 

Кто разжигает экстремизм

Диалог художника и журналиста

Всё чаще мы слышим призывы к борьбе с экстремизмом. Однако возникают вопросы: откуда берётся этот самый экстремизм, чем он порождается, кто своими действиями, в том числе на поприще культуры, его разжигает и провоцирует?

Игорь Шишикин. Савва Васильевич, не так давно пришло сообщение о разгроме галереи печально известного Марата Гельмана. Мы его хорошо знаем по тем кощунственным мероприятиям,которые он в своей галерее неоднократнопроводил, по политтехнологическим процедурам, что он запускал на отечественном телевидении, которые иначе как провокацией не назовёшь. И вот теперь его галерею кто-то разгромил. Поднимается шум, что идёт волна фашизма, сразу вспоминают национальность Гельмана, соответственно усматривают и антисемитизм. Как вы полагаете, это происшествие стоит в том же ряду, что и разгром выставки в Сахаровском центре, когда русским людям терпеть надоело? Сахаровский центр, как Кондопогу, не выдержали люди и начали по-своему наводить порядок. Или это очередная многоходовка и провокация самого Гельмана?

Савва Ямщиков. Меня больше всего поразило в этой истории то, что «Коммерсантъ» поместил материал о случившемся на первой странице с переходом на вторую, хотя были и другие важные события. Но они их не интересуют. Галерея Гельмана - вот для них главное. Что называется, прищемили мальчику часть тела дверью, и они заверещали. В «Коммерсанте» сказано, что работали десять погромщиков без истерик, одеты они были в чёрные шапки с прорезями, в чёрные куртки, высокие ботинки. Каждый погром вызывает отторжение. Но Гельман заявил, что готов был к этому. В «Коммерсанте» приведена и справка о его деятельности. Простите меня, пожалуйста, какое он имеет отношение к изобразительному искусству, если в своё время «лучшая» его акция «Арт-факт», как они говорят, заключалась в том, что устроили поедание торта, изображающего Ленина в гробу мавзолейном?

И.Ш. Тем Гельман и прославился.

С.Я. Да, но, простите, это же чудовищно. Моя дочь однажды посетила его выставку на Крымском валу со своей приятельницей-художницей. Она ужаснулась: «Папа, там такая матерщина стоит!» Вот перечень его «подвигов»: помогает баллотироваться в мэры Москвы полковнику Лебедеву; ведёт пиар-кампанию выборов «Союза правых сил»; дезавуирует «врага» Немцова - на выборах в Нижнем Новгороде. Причём всегда пользуется самыми грязными приёмами. Просто чудовищная грязь! Между прочим, он помогал создавать партию «Родина». Так какое же отношение погром имеет к искусству? Это, думаю, приведение приговора в исполнение, скорее всего - по политическим делам, если не провокация, о которой вы сказали (они и на это способны - мы знаем массу примеров).

И.Ш. То есть вы считаете, его политические акции настолько дурно пахнут, что кому-то уже стало невыносимо? Надоели ушаты грязи, которые он выливал?

С.Я. Да. Это своего рода предупреждение и его подельникам. Он же вообще идёт в одной упряжке с Глебом Павловским по фонду эффективной или неэффективной политики. Это предупреждение таким, как коллега и соратник Павловского господин Глазычев, член Общественной палаты, который в своё время был руководителем штаба предвыборной кампании Кириенко, когда «киндер-сюрприз» пытался стать мэром Москвы. Глазычев тоже к искусству имеет отношение - специалист по истории архитектуры.

Он в молодые годы работал в редакции журнала «Декоративное искусство». Глазычев предлагал тогда конструкцию сохранения памятников: «Зачем в Москве сорок церквей XVII века или сто церквей XVIII века? Оставим по одной, классической, наиболее характерной, а остальное заменим новоделами». Они такие же и в политике, сажают таких в Общественную палату! Это всё чудовищно. Я считаю, что для них - это тревожный звонок. Дай Бог, чтобы они поскорее убрали грязные свои щупальца с нашего повседневья.

Меня другое тревожит - история в Кондопоге. Я не из трусливых людей, но думаю о своих друзьях, которые там живут, об их детях. Карелия - любимый мой край. Ведь «бессмысленный, беспощадный» кровавый бунт - это вам не придуманные страшилки. Под его колёса будут попадать многие невинные люди. А виноваты в том, что происходит,- гельманы, павловские, лидеры «Союза правых сил», швыдкие, которые просто уши нам залепили криками о «ксенофобии». Какая ксенофобия? Ксенофобия - болезнь. От неё лечат в психиатрических больницах. Они навязывают то, что хотели бы от нас услышать. Национального шовинизма в России просто не может быть - мы православны, а иногда и слишком доверчивы, чтобы у нас появились шовинисты.

Костёр ненависти

И.Ш. Савва Васильевич, подобные акции оправдывать и одобрять невозможно. Любой разгром, любое противоправное насилие не может приветствоваться. Но, с другой стороны, это реакция людей, сигнал, что так дальше нельзя. В ответ на произвол распоясавшихся пришельцев они начинают восстанавливать справедливость теми методами, которыми могут. И что же? Их объявляют фашистами. Почему тогда на Гельмана не заведены уголовные дела за разжигание межнациональной, межрелигиозной ненависти? Достаточно вспомнить, что

было в его галерее. Ему давным-давно светят статьи, но почему-то судов не было, наручники не надевались. За клевету его не наказывали. Вот кто-то и решил таким методом восстанавливать справедливость.

С.Я. Может быть, учитывают заслуги его папы, драматурга Гельмана, который был певцом партийных организаций? Все они потом стали либералами. Вы сказали, что это напоминает разгром чудовищной Сахаровской выставки. Нет, там всё было спонтанно. После проповеди отца Александра (Шергунова), замечательного русского священника, люди в благодарном порыве это сделали.

И.Ш. Как и в Кондопоге.

С.Я. А вот здесь, скорее, всё спланировано. Дело в том, что дурить людей до бесконечности нельзя. Вот не такая уж давняя история с Грузией.

Вспоминаю, как в «Новой газете» было вынесено крупными буквами: «Я - грузин» - и портрет Юрия Роста, заявляющего: «Мне плевать на президента этой страны. Мне плевать на население этой страны. Мне плевать на телеведущих этой страны, потому что они плюют на меня. Я - грузин».

Господин Рост, что вы орёте, как зарезанный? А кто нам «привёз» эту Грузию? Это ваши «демократические» друзья «родили» сначала бесноватого Гамсахурдиа, потом заменили его вороватым проамериканским ставленником Шеварднадзе, а в результате дождались Саакашвили.

Не надо таким господам, как Рост, говорить, что режиссёра Данелия затронут, Басилашвили, не дай Бог, обидят. Это - провокации. Но, по сути дела, вы вели себя так всегда. Сейчас кричите: «Я - грузин!» А во время кровавой бойни, развязанной Ельциным и Березовским, вопили: «Я - чеченец!» Вспомните своих коллег, всех этих савицких, масюк, которые издевались над гибелью псковских десантников и прославляли Аслана Масхадова, Басаева.

Это всё одна команда

И.Ш. Савва Васильевич, вы сейчас затронули несколько тем, но они, по-моему, все связаны. И ничего удивительного нет. Ведь вся та публика, которой президент поручает осуществлять то или иное действо,- плоть от плоти, кровь от крови тех же самых гельманов. Это всё одна команда, только у них разные функции.

С.Я. Вообще рыба гниёт с головы, как известно. Эти провокаторы будут иметь почву под ногами до тех пор, пока у нас не будет дана правовая оценка деятельности Ельцина, Собчака, Чубайса, Березовского, пока над ними не состоится суд, пока 75-летие Ельцина будет отмечаться фильмами на телевидении, где все поют ему осанну - от светских властей до духовных. До тех пор, пока у нас по Первому каналу аналитическую телепрограмму будет вести господин Познер.

И.Ш. А по второму каналу - Сванидзе.

С.Я. Познер на Пушкинской сказал, что презирает режим Саакашвили, но и Россию презирает. Пока у нас будут вести передачи на канале «Культура» швыдкие, архангельские, ерофеевы, демократии мы не дождёмся. В одной из передач Архангельского «Тем временем» обсуждалась проблема трансплантации и клонирования человека. Приглашены были двое учёных, от Русской православной церкви - отец Всеволод Чаплин, заместитель владыки Кирилла, и Бер Лазар. Бер Лазар решает у нас многие проблемы.

И.Ш. Савва Васильевич, я должен напомнить, что не так давно было опубликовано интервью с этим самым Архангельским, которого почему-то тоже до сих пор не привлекли по статье «Разжигание межнациональной розни». В интервью он сказал, что в его программах в основном одни евреи, потому что они - самые умные. Представьте, если бы кто-нибудь из ведущих какой-нибудь радиостанции заявил, что у него в программе только русские, потому что только они умные?

С.Я. Тотчас пригласили бы его в судебные инстанции.

И.Ш. Это тут же!

С.Я. А он спокойно работает. Отец Всеволод высказал абсолютно верную мысль, что у православных смерть не считается концом жизни человеческой и человек, достойно проживший жизнь, достойно уходящий в мир иной для продолжения вечной жизни,- это основа православия. А Бер Лазар заявил тут же: «Вы этим самым проповедуете идею самоубийства». И такое часто у нас говорят по телевизору! Швыдкой сейчас немножко суетится, даже что-то про патриотизм иногда выдавит из себя. То есть почуяла кошка, чьё мясо съела. Но всё равно от самой кошки попахивает притворством. А Ерофеев, который просто издевается над всем? За это Франция ему вручает почётный орден «За вклад в культуру».

Я, между прочим, написал короткое письмо французскому послу по этому поводу, и оно напечатано в «Литературной газете»: «Выбирать достойных - прерогатива вашей страны, и я бы никогда не посмел вмешиваться. Но в данном случае это надругательство и над нашими литературными связями, и над литературой, которая дала миру величайшие образцы творчества, отличающиеся блестящим профессионализмом и высокой нравственностью. Вы же даёте награду человеку, который поставил во главу угла своих писаний цинизм, матерщину, пошлость». Я написал, что под этим письмом могут стоять тысячи подписей моих соотечественников - от известных деятелей культуры до простого читателя, слушателя и зрителя. Я сказал, что сам отношусь к наградам абсолютно спокойно и даже отрицательно, потому что считаю, что высшая награда - это жизнь, дарованная Богом, и умение пронести незапятнанное своё имя до конца этой жизни.

Дальше пишу: «Я прекрасно понимаю, что всякая награда - это часть политической, культурной жизни, и я никогда бы не стал оспаривать, например, ваше решение отметить такой наградой господина Венедиктова, главного редактора «Эха Москвы» - радиостанции, которая подрывает интересы Российского государства и обслуживает западных партнёров. Это ваше дело награды им давать. Но когда вы награждаете такого человека и как бы ставите его в один ряд с Толстым, Пушкиным, Достоевским, Чеховым, Шолоховым, Распутиным,

Пастернаком, то, простите, тут приходят на ум толстовские слова: «Не могу молчать». Это же растление».

Надругательства над классикой совершенно чудовищные. Один Фокин, выбившийся в режиссёры, сколько пьес Гоголя испоганил! Игорь Петрович Золотусский после просмотра его «Ревизора» в Александринке хотел в прокуратуру идти. Они совокупляются на сцене, плюют в зал. Теперь вот этот «Евгений Онегин» - на сцене Большого театра, который наконец-то прорвал гнойник в голове госпожи Вишневской. Как она кричала: «Свобода, ура, мы с Собчаком!» Теперь возмущена таким «Евгением Онегиным». Наконец-то и их достаёт «демократия». Ну как могут не достать все эти «Голые пионерки», «Дети Розенталя», выкрутасы Кирилла Серебренникова? Сейчас он в «Современнике» поставил «Антония и Клеопатру» по Шекспиру. Я посмотрел. Стало страшно. Чулпан Хаматова, которая думает, когда играет, не головой, а другим органом,- вся в показном сексе. Почему Шекспира можно так похабить?

Доходит до того, что какой-нибудь писатель Пьецух печатает в «Литературной газете» огромную статью, где сказано, что вся русская литература состоялась благодаря тому, что лучшие её представители были больны: Гоголь - шизофреник, Достоевский - эпилептик, Лермонтов - мегацефал с большой головой и короткими ногами, у Тургенева понос какой-то был неостановимый, Чехов - туберкулёзник. А иначе ничего бы и не состоялось. У Толстого тоже нашли что-то в истории болезни. Волосы у меня встали дыбом! Я тогда ответил статьёй под названием «Эй, моськи» в «Дне литературы». Видимо, господин Пьецух такой супермен: бегает по утрам, пьёт кефир, обтирается холодной водой. Но пусть он напишет хоть одну строчку, подобную тем, которые умели писать пациенты различных отделений больниц. Но в меня уже камень кидают: как посмел Пьецуха задеть?

Вот вы представьте себе, Валентин Григорьевич Распутин написал бы, что еврейская или американская литература состоялась потому, что Хемингуэй пьяница был, а Бабель был сотрудником ЧК. Статья за разжигание национальной розни ему была бы обеспечена. А здесь, пожалуйста, можно и Толстого оболгать и поставить «Шута Балакирева», где русская история с ног на голову перевёрнута. Это очень серьёзная причина продолжения той тьмы, в которой мы вынуждены брести, чтобы, как Лев Николаевич Гумилёв говорил, выбраться из ямы, куда мы провалились. Никто нам не поможет, а поскольку уходят из жизни такие люди, как Лев Николаевич, как Дмитрий Михайлович Балашов, всё меньше и меньше остаётся тех, на кого в культуре можно ориентироваться.

 

Нам вливают оплаченный яд

И.Ш. Савва Васильевич, вы как-то говорили, что без суда над теми, кто заведовал развалом и растлением, нельзя идти вперёд. Я думаю, что это сейчас должно стать самым главным посланием, которое нужно распространять. Это нужно осознавать как можно большему числу людей, потому что пока от этого гнойника не избавимся, ни о каком укреплении государственности, ни о какой морали в обществе не может быть и речи. Нельзя говорить о том, что мы укрепляем государственность, и сохранять всю эту гниль, которая образовалась в нашем обществе за девяностые годы и продолжает ныне активно действовать.

С.Я. Ныне даже ещё более активно!

И.Ш. Потому что они понимают прекрасно: как только пойдёт реальное укрепление страны, им здесь места не будет. Им жизни здесь не будет. Либо их посадят в тюрьму за то, что они совершили, либо им придётся уехать к себе «на землю обетованную» или ещё куда-то. Но, Савва Васильевич, вот когда мы приводим примеры всей этой гнили, нужно ведь понимать, что она не только там, вверху, на телевидении, во всех этих галереях, во властных и политических структурах. Она ведь опасна ещё тем, что от неё идут метастазы и в общество и они поражают «простых», нормальных людей. И эти люди начинают совершать поступки, которые для нормального человека - полная дикость. Не так давно, например, пришло сообщение о том, что какие-то вандалы расстреляли памятный знак на месте, где погиб Юрий Гагарин. Я понимаю, что скорее всего это были просто-напросто перепившиеся охотники, которые решили посоревноваться, кто лучше стреляет. Но вот в этом, по-моему, и кроется самое страшное: что для них стало возможным использовать в качестве мишени памятный знак на месте гибели такого человека. И я думаю, что, если бы у нас не было Тельманов и прочих, никогда подобное произойти в нашей стране не могло.

С.Я. Я с вами абсолютно согласен. Но ведь надругательство над памятью Юрия Алексеевича стало довольно распространённым. Все копают, как он погиб, что, может быть, он жив - всей этой чуши хватает, - и тем самым выжигают из людей память и преклонение перед героями, благодаря которым мы существуем.

И.Ш. Нет ничего святого.

С.Я. Да. А вот в Таллине опять памятники нашим воинам оскорбляют. Идут бандеровцы по улицам Киева и кричат: «О, Ющенко!», «О, «оранжевая революция!» Вот вам «оранжевая» революция - пришли бандеровцы. Рядом стоят наши ветераны, плачут. Я вспомнил стихотворение Сергея Михалкова про русских детей, которые после войны попали в американский приют, и про то, как их там разлагали: «По капле им в душу вливают разведкой проверенный яд». И нам вливают яд, оплаченный и проверенный теми разведками. Яды всегда стоили дорого.

И.Ш. Пока эти яды не перестанут поступать в наш организм, говорить о выздоровлении страны нет возможности, и, соответственно, одна из главных наших задач сейчас - добиваться, чтобы краны, через которые эти яды идут в тело нашего народа, были перекрыты. А эти краны имеют всем нам прекрасно известные названия, известные фамилии, имена, отчества.

С.Я. Конечно! Вот с них-то и надо начинать борьбу с экстремизмом.

 

Кто У НАС НЫНЧЕ В РОЛИ «ВЛАСТИТЕЛЕЙ УМОВ»?

Диалог с обозревателем «Правды» Виктором Кожемяко

Общаясь с этим замечательным человеком, всегда вспоминаю, что написал о нём Валентин Распутин: «У него есть звания, добытые за десятилетия работы в реставрационном искусстве, и огромный авторитет знатока русской древности и русской культуры, и чистая тога гражданина Отечества, не пострадавшая ни за советские, ни за «демократические» времена».

Как истинный гражданин и патриот, Савва Васильевич Ямщиков продолжает страстно отстаивать высочайшие ценности отечественной культуры, подменяемые ныне и вытесняемые из нашей жизни.

Чтобы привлечь внимание

Виктор Кожемяко: Уже не первый год, дорогой Савва Васильевич, в разных изданиях читаю ваши статьи, заметки, интервью, полные боли и гнева. Эта боль за поруганную родную культуру, этот гнев против её разрушителей мне очень понятны и близки. Газеты «Правда» и «Советская Россия», где я выступаю, тоже постоянно бьют тревогу в связи с происходящим в сфере культуры. Но вот главный вопрос: доходит ли это до власти? Например, читал вашу статью «Не могу молчать». Вы там поставили ряд давно назревших проблем предельно остро и даже сочли нужным обратиться напрямую к президенту страны. Ну и что дальше? Ответил вам президент?

Савва Ямщиков: Ответа не было, да и не ждал я, конечно, какого-то личного ответа. Цель моя была - привлечь внимание к тем вопросам, которые меня особенно беспокоят.

B. К. Что ж, давайте посмотрим, как обстоит дело сегодня с этими вопросами. Вы с большой тревогой писали о судьбе так называемой Бременской коллекции - трофейных произведений искусства, за которые много лет вам пришлось вести борьбу. Ваше требование, на мой взгляд, абсолютно правомерно: если возвращать эти экспонаты Германии, то обязательно только на условиях компенсации. То есть Германия в счёт этого должна вложить средства на реставрацию исторических памятников Новгорода и Пскова, разрушенных в своё время немецкими оккупантами. Что-нибудь сдвинулось в этом направлении?

C. Я. Пока, к сожалению, ничего. Во всеразрушающие годы ельцинского правления удалось нам предотвратить попытки свердловского барина продолжить разбазаривание трофейных ценностей и не дать его приспешникам разворовать плохо лежащее государственное добро.

После выхода в свет моей книги «Возврату не подлежит!», выпущенной издательством «Алгоритм» и представленной на Московской международной книжной выставке-ярмарке в сентябре прошлого года, мне позвонили из Министерства культуры и сообщили, что возобновляет свою работу российско-германская группа, созданная ещё в начале 90-х годов для решения судьбы «Бременской коллекции».

Я обрадовался. Пришёл туда и сказал: буду работать в этой группе, если вы вернётесь к нашему документу 1993 года - государственному Заявлению о намерениях. В нём как раз совершенно чётко были зафиксированы условия компенсации с немецкой стороны при передаче ей «Бременской коллекции». Это означало, что передача ни в коем случае не может быть безвозмездной!

B. К. А ведь такая попытка уже предпринималась в 2003 году?

C. Я.В том-то и дело! Тогда с огромным трудом она была отбита. В основном благодаря Николаю Губенко, сумевшему объединить вокруг себя патриотические силы...

На безвозмездной передаче трофейной коллекции вроде бы окончательно удалось поставить крест. Но, как оказалось, именно «вроде бы». Потому что потом в прессе вдруг появились сообщения, что коллекцию отдадут за смехотворную цену, что решение такое «в верхах» уже подготовлено. Я понял: это весьма серьёзно.

B. К. И провели свою пресс-конференцию, о которой писала «Правда»?

C. Я. Да, пресс-конференцию в Фонде культуры. Участвовали в ней, кроме меня, Николай Губенко и один из самых компетентных специалистов по Германии доктор исторических наук Валентин Фалин.

Ажиотаж был большой. Отклики «демократической» прессы злобные. Опять издевались и потешались надо мной, ещё больше - над Губенко, передавшим в Генеральную прокуратуру дело Швыдкого, который в 2003 году чуть не сплавил «Бременскую коллекцию». А потом в той же прессе последовали и «политические разъяснения» - судя по всему, мне их надо было учесть.

На груди у власти

B. К. о чём конкретно шла речь?

C. Я. Пожалуйста, процитирую: «Некоторые источники в Минкультуры намекают на то, что умеренная позиция Ангелы Меркель на самарском саммите EC-Россия была обусловлена, в том числе и прорывом в истории с «Бременской коллекцией»... Конечно, рассчитывать на повторение успеха 2003 года противникам «дешёвой» реституции вряд ли стоит. Кремль возьмёт ситуацию под контроль. Дума промолчит. Телевизор не покажет. Коллекцию отдадут... Как бы то ни было, но возвращение «Бременской коллекции» - знаковое событие. На Западе к такого рода «сигналам» чутко прислушиваются... Владимир Путин в Австрии, во всяком случае, обещал двигаться по направлению к реституции».

B. К. Что же следует из того, о чём вы рассказали? По-моему, давно уже всем ясно: в нашей стране действуют влиятельные антироссийские, антирусские силы. С 1991 года они не просто во власти, но всецело определяют её политику. По отношению к культуре это особенно очевидно. Потому что зеркало состояния культуры - это телевидение, которое все каждодневно имеют возможность лицезреть. И то, что мы там видим, одинаково возмущает вас и меня. Ваша публицистика последних лет в большой мере посвящена безобразию, творящемуся на телевидении. Но разве после этой публицистики, после многолетних возмущений других авторитетных и уважаемых людей нашего Отечества стало меньше телевизионного безобразия?

C. Я. Соглашусь с вами: меньше, к сожалению, не стало. Так ведь в том числе и этим было продиктовано моё открытое письмо президенту (В.В. Путину. - Ред.), о котором вы упомянули. Напомню хотя бы одно место из него: «Что касается растлевающей роли «родного» телевидения, то лишь слепой не ужаснётся при одном виде доморощенных звёзд, среди которых «вооружены и особо опасны» Ксюша Собчак, Боря Моисеев, бескомплексная Лолита с непотребным Цекало и прочие эрнсто-пугачёвские выкормыши. Творения «мастеров литературной позы», подобные Ерофееву, Сорокину, Минаеву, полны матерщины, глумления над самыми сокровенными сторонами человеческого общения. Даже претендующий на элитарность канал «Культура» старается отвести побольше места в своём плотном графике этим уголовно наказуемым «инженерам человеческих душ».

B. К. Написали-то вы сильно, Савва Васильевич. Ничего не скажешь...

C. Я. Считайте, что это крик моей души.

B. К. Я так и воспринимаю. Да, написано сильно, только возникает тот же самый вопрос: будет ли услышано? А если и будет, то последуют ли, в конце концов, какие-то реальные меры, чтобы изменить укоренившееся положение? Ведь те самые «звёзды», которые названы вами и которые, будучи нашим национальным позором, стали прямо-таки «властителями умов» в нынешней России, Путин тоже видит, причём не первый год. Значит, его они не возмущают? Или, может быть, сказывается особая близость некоторых из них - в первую очередь Ксюши Собчак? Или продолжает действовать всемогущая сила телевизионного «рейтинга», на которую однажды Владимир Владимирович сослался, когда его просили навести порядок на телевидении?

C. Я. Конечно, я обо всём этом тоже думаю. Одиозные фигуры приближены к президенту уже в течение многих лет! Одни и те же. Пугачёва, например, мало того, что состоит в Президентском совете по культуре - её же включают во вновь созданную Общественную палату. Там оказывается и Сванидзе - жуткая русофобская личность, но совершенно непотопляемая. Такие заправляют культурой. Под началом господина Швыдкого, нанёсшего за годы своего правления ущерб культуре чудовищный.

И вот показывают по телеящику заседание руководителей регионов у президента по проблемам народной культуры. Я было подумал: слава богу, что за такое важное дело взялись! Но когда стали рассказывать, кто из губернаторов чем занимался, как Матвиенко крестиком вышивала, а теперь времени у неё нет, и показали стыдливо ушедшего в угол Рому Абрамовича, мне стало не по себе. Известно, что Рома джинсами торговал. Это тоже имеет отношение к народной культуре? А вот господин Швыдкой вдруг вспомнил о старообрядческом поселении в районе Воркуты. Кто-то ему явно шпаргалку выписал к заседанию. Шоумен якобы жаждет туда в гости, но к ним, увы, не долетишь, не проедешь. А стоящий рядом министр Соколов посетовал - денег на это нет: что делать, мол, господин президент? И Швыдкой вторит: да, что делать? Но сам же он хозяин мошны, и на похабные биеннале отпускает этот хозяин немеряные миллионы. На такую «культуру» ему хватает? Хватает на фильм «Сволочи», который все нормальные люди осудили. Ведь именно он эту гнусность обильно финансировал. Счётная палата проверяла. И что, Степашин накажет Швыдкого?

В.К. Видите, самим вам вполне понятно, что там, «наверху», всё как-то туго повязано. И если существует сегодня определённая «культурная политика» (а она существует, конечно!), то никак не может быть, чтобы шла эта политика вразрез с пожеланиями президента. Лично я в это абсолютно не верю. Да и многое из того, что вы пишете, свидетельствует о том же. Нынешняя «элита» - разве не связана она с президентом? Вот вы, скажем, возмущаетесь обильными писаниями «самого великого сейчас номинанта и премианта Димы Быкова». А он тем временем - постоянный гость на встречах с писателями самого Путина или его доверенных лиц...

С.Я. Действительно, такой высокой чести, которой удостоены сегодня Дима Быков и ему подобные, даже близко не имеют настоящие классики нашей литературы - Валентин Распутин и Юрий Бондарев. Не с ними советуется власть, а с Димой, которого я считаю просто сексуально помешанным. Вы, наверное, не читали его откровений в «Собеседнике», где он даёт интервью некоей «интимной обозревательнице» (так она там названа!) мадам Огневой. Волосы на голове шевелятся, когда читаешь такое:

«Уверяю тебя, добиться стойкой эрекции в постели под одеялом гораздо проще, чем достойно проявить себя на крыше или в кишащем энцефалитными клещами лесу... Вот я, например, до гроба буду помнить, как у меня было это в кабинете главного редактора... В метро почти было, но в последний момент кто-то вошёл в пустой вагон... На детской площадке было, на крыше нашего дома было. В ночном море - много раз, на пустынных скалах пару раз...»

B. К. Впечатляет! Экий половой гигант-умелец...

C. Я. Не думайте при этом, что непристойные беседы Дмитрия Быкова и Огневой носят мелкий кухонный характер. Берите выше! Они же, оказывается, прежде всего думают о литературе. И ей, литературе Достоевского и Толстого, адресуют свои сентенции. Потерпите и ещё немного послушайте:

«Как-то у русской литературы с эротикой традиционно не ладится... Какая русская литература способна читателя возбудить?.. Проблема в национальной ментальности». Вот как! Русская ментальность им не по душе - ущербная она у нас. И тут же Дима даёт свой художественный образец: «В будущем эротическая проза могла бы выглядеть так: «Президент любил страну всё глубже и глубже, двигался по ней мощно, и ответный стон народной любви заставлял его терять самообладание, сводя всё к единственному желанию - как можно дольше не кончать, контролировать ситуацию...»

Выдал такое и сам себя похвалил этот эротоман: «По-моему, возбуждает». А президент, наверное, услышал вопль Димы, возбудился и поручил своему полномочному представителю Дмитрию Медведеву, одному из кандидатов в «преемники», встретиться с писателями, обязательно пригласив его, Дм. Быкова. И вот уже строчит он, осчастливленный, свой восторженный отчёт в любимом «Собеседнике»...

Из-за границы тоже пригреты

В.К. Да не редкость для него подобные встречи «на высшем уровне»! Осчастливлены властью он и вся эта компания бывают регулярно. Кого назвал в газетном отчёте на сей раз?

С.Я. «Писатели,- сообщает,- представлены Василием Аксёновым, Владимиром Маканиным, Поповым, Ерофеевым, литкритиком Архангельским, его коллегой Немзером, Натальей Ивановой и Дарьей Донцовой, Успенским, Агеносовым, Слаповским, Бунимовичем, Гуцко, Романом Солнцевым, Бородиным и Веллером, ещё был Дмитрий Липскеров и Славникова тоже. Из поэтов присутствовала Римма Казакова, из главных редакторов - Юрий Поляков. От Агентства по печати присутствовал Сеславинский».

Если исключить две-три серьёзные фамилии, то остальные вызывают у меня печальные чувства.

B. К. Но остальные-то как раз и составляют «обойму власти».

C. Я. Согласен. Кстати, в конце своего болтливого репортажа Дм. Быков восклицает: «Хорошо бы он (Медведев то есть) стал президентом! Добрый, отзывчивый человек!» Стало быть, у них полное взаимопонимание...

B.К.В последнее время немало слов приходится слышать от руководителей страны и их обслуги о национальных интересах, о патриотизме, о служении Отечеству. На словах как будто ушли от привычных утверждений, что патриотизм - это последнее прибежище негодяев. Но когда видишь, на кого из деятелей культуры опирается власть, понятно становится: по существу мало что изменилось. Потому что «властители умов» - прежние, и по-прежнему пригреты они не только российской государственной властью, но и тёплой заботой с Запада. Одновременно. Вы это замечаете?

C. Я. Очень даже замечаю. И откликаюсь на это! Вот сравнительно недавно обратился с открытым письмом к послу Франции в России. А поводом стало награждение французским орденом «За особый вклад в развитие культуры» писателя Виктора Ерофеева. Помните, он значился одним из первых в списке приглашённых на встречу к первому вице-премьеру Медведеву? Этот, с позволения сказать, писатель, как и Дм. Быков, на всех президентских и прочих приёмах здесь, в России,- обязательный нынче персонаж. Но вот и французы его, оказывается, высоко оценили. «За особый вклад»! В культуру! Только в чём же он, этот вклад, реально состоит?

Не стал бы я писать своё письмо, ни в коем случае не стал бы навязывать свою точку зрения, если бы речь не шла о явном поругании русской литературы и всей русской культуры в целом. Если действительно талантливые её представители обогатили человечество нетленными плодами своего творчества, отличающимися высокой духовностью, нравственностью, отточенным художественным мастерством, то этот орденоносец ни одним из этих качеств ни в малейшей степени не обладает. Зато исповедует вседозволенность, пошлость, откровенный цинизм, позволяет себе издевательство над самыми тонкими материями, касаться которых недостойно скверное его перо.

B. К. Но если из-за рубежа Ерофеева так высоко оценили, значит, для них он представляет ценность? Чем, как вы думаете?

C. Я. А вот давайте вместе подумаем. Таким же французским орденом был награждён недавно руководитель радио «Эхо Москвы» Венедиктов. Известно, что радиостанция эта хотя и находится в России, но Россию не любит. А на Западе зачастую и поощряют таких. Разве там по-настоящему дорожат нашей историей и культурой? Нет, конечно! И вполне естественно, что разрушители русской культуры, к коим я отношу ерофеевых, дм. быковых, аксёновых, радзинских и т.п., возносятся там на пьедестал, окружаются всевозможными почестями.

B. К. Так-то оно так. Но поразительное совпадение: эти же люди, которых на Западе превозносят за их антирусскую позицию, из года в год представляют нашу страну за рубежом на международных книжных выставках-ярмарках. Не Бондарев и не Распутин, а опять они!

C. Я. Вы абсолютно верно заметили. И поскольку их туда из года в год возят - значит, такова политика нынешнего нашего государства по отношению к литературе и культуре вообще.

А премия «Триумф»? Одна из самых богатых, которые были учреждены в годы «реформ», она стала достоянием многих персонажей нашего разговора. Случайно? Ни в коей мере! Тоже своего рода политика.

Кто-нибудь скажет: да ведь это не государственная, а частная премия. Правильно, частная. Но кто её учредил и кто выплачивает? Думаю, многим в нашей стране давно уже известно: «Триумф» - премия от господина Березовского.

Поразительно получается! Главный финансист - в международном розыске, объявленном Генеральной прокуратурой России, а премию его, между тем, вручают в той же России публично, торжественно, с показом по государственным каналам телевидения. И мы должны лицезреть на экранах своих телевизоров, как чествуют птенцов гнезда Бориса Березовского, то бишь «Платона Еленина».

Я спросил президента в своём письме: «Вам за них не стыдно?» Мне - противно!

B. К. У вас там хорошо написано: «Неразборчивость и цинизм характеризуют «триумфаторов», благодарящих публично преступника Березовского - и тут же отправляющихся в Кремль за Вашими наградами. Чтобы признаться в верноподданничестве и безграничной любви к гаранту...»

C. Я. Действительно, так и бывает! Причём удивляет не столько поведение награждаемых, сколько то, что зачастую это одни и те же лица. Значит, как ни поразительно, приоритеты в культуре у нынешнего Российского государства и господина Березовского в основном совпадают. Куда же тогда идёт такая «культура»?

 

Затмение

Под таким заголовком поместила на первой полосе «Новая газета» истерическую реакцию члена редколлегии Юрия Роста на промежуточный результат телеигры «Имя России», выведший на первое место Сталина.

Когда ВГТРК, а точнее, команда Александра Любимова, готовилась к запуску телепроекта, подобного тем, которые уже провели в Англии и на Украине, мне довелось вместе с другими специалистами по русской истории принять участие в обсуждении сырого и отнюдь не продуманного списка 500 кандидатов, составленного устроителями шоу. Не буду перечислять все поправки, внесённые мною и озвученные в газетах, на радио и телевидении, В передаче «Национальный интерес» я предложил имя Пушкина - «наше всё» - вынести за пределы списка и, как это делается на конкурсах и фестивалях, отметить гения знаком высочайших достижений и непревзойдённых заслуг перед Россией. На вопрос ведущего, кому бы участники передачи присвоили первое имя России, я назвал Александра Васильевича Суворова - величайшего среди мировых полководцев, страстного ревнителя православия; рачительного хозяина, заботившегося о своих крестьянах не на словах, а на деле; патриота, с молодых лет заявившего, что он со своими суздальскими солдатами победит любую армию и доказавшего это всей своей блистательной воинской биографией.

Я не числю себя в рядах сталинистов и не стану петь осанну личности противоречивой, наделавшей немало ошибок. То, что сегодня русская деревня находится в коллапсе, вина не одних демократов горбачёвско-ельцинского разлива. Основы её уничтожения были заложены Лениным и продолжены волею и делами Сталина. Забывать о ГУЛАГе, которым постоянно спекулируют липовые правозащитники вроде лживого и трусливого Ковалёва, я не имею права, хотя бы потому, что мой дед, чья крестьянская доля правдиво описана в талантливейших беловских «Канунах», нашёл свою могилу в селе Шушенском, куда был сослан по мановению сталинской руки. Назвать Сталина первым именем России мне, воспитанному в духе интернационального русского славянофильства, почитающему своими учителями Аксаковых, Хомякова, Тютчева, Леонтьева, Гоголя и Достоевского, не позволили бы совесть и чувство истинного патриотизма. Но я прекрасно понимаю причины, заставившие многих моих сограждан отдать вождю голоса.

Последнее двадцатилетие, когда либеральные демократы, захватившие в свои руки всё - от уворованных народных ценностей до средств массовой информации - беззастенчиво искажали нашу историю, поручив грязную работу двурушникам-коммунистам: егорам Яковлевым, коротичам, познерам, сванидзам, шустерам, Сорокиным, Киселёвым, венедиктовым и несть им числа, лучшая часть наших людей, обречённых на глобальное вымирание, превращённых в бомжей, лишённых права голоса, вынуждена искать защиты в славном прошлом страны. Их обманули все - Горбачёвы, ельцины, Жириновские, Собчаки и Зюгановы.

Читая бездарные, лживые сталинские биографии у волкогоновых, радзинских и прочих млечиных, люди вспоминали, что именно Сталин не дал троцкистской банде превратить страну в сырьевой придаток европейских и заокеанских стран, чьи лидеры приложили немалые усилия для осуществления в России одной из самых страшных революций. Вспоминали, что именно под руководством Сталина, сумевшего, используя талант и высокий профессионализм не до конца уничтоженного Лениным и Троцким русского народа, заложить основы мощной державы, чья научная оснащённость, военная мощь, высочайшие культурные достижения и даже спортивные подвиги заставляли терпеть и признавать успехи Советского Союза самых яростных недоброжелателей. Да и жаловаться сегодня на «затмение» Рост может благодаря победе нашей армии, сломавшей хребет нацизму, а её Главковерхом, куда ни кинь, был Сталин.

«Ужас у нас один - большевизм и Сталин», - вопиет Рост. Ну а как же столь любимые им и его дружками Лиля Брик, Бухарин, Тухачевский, Литвинов? Майя Плисецкая и Сергей Параджанов выше любой богини ставят «кровавую лилечку» - гражданскую жену одного из главных чекистов СССР Агранова. Любимовский выкормыш актёр Смехов по всему миру возит хвалебную пьесу о жизни большевистских сестричек Лили и Эльзы (Триоле). А сколь почитаемы Ростом «комиссары в пыльных шлемах», одним из которых был папочка Окуджавы, чьи кровавые подвиги по сей день помнят в тех местах, где прошли его военные подразделения.

«Страна, ты одурела!» - крикнул в эфир Юрий Корякин, ужаснувшись выборными успехами ЛДПР. Теперь ясно, что это был глубокий диагноз», - рубит сплеча Рост. «Наш народ - сука», - выражение В.П. Астафьева - великого русского литератора и честного солдата.

С удовольствием цитирует либеральный журналист слова писателя - деревенщика. «Конь о четырёх ногах, да и тот спотыкается». Писатель и солдат из Овсянки не просто споткнулся, а сел в лужу, получив десятку тысяч зелёненьких из рук преступника Березовского и приняв в родном селе кровавого палача Ельцина, расстрелявшего сотни невинных людей среди бела дня у «Белого дома». Стал Астафьев на одну доску с кумиром «ростов» Булатиком, испытавшим каннибальскую радость при виде страшной октябрьской трагедии 1993 года. 42 таких же «булатика» послали тогда свердловскому большевику-убийце благодарственное письмо. Возглавил этих подписантов-каинов назначенный Горбачёвым на должность «совести нации» академик Лихачёв, быстренько сдавший своего благодетеля, перебежав в стан его врагов Ельцина и Собчака, как только они стали хозяйничать у кормушки.

Рост умудрился в своё время потихоньку общаться с Сахаровым и Боннэр - и одновременно пировать с Виташей Игнатенко, одним из яростных их гонителей. Вместе с Лихачёвым, Собчаком, Рыжовым и другими регионалами, наврав с три короба, оклеветав русских солдат во главе с генералом Родионовым, заложил он в Грузии мощную мину, которая грозит нынче взорвать мир на Кавказе. Показало в своё время телевидение, как Рост обнимается в Тбилиси с предателем Шеварднадзе, прокладывавшим дорогу к трону американскому ставленнику Саакашвили. Дёргал он кукловодческие ниточки в 1996 году, помогая вконец спившемуся Ельцину остаться у власти. Сбежавшая в Англию прокремлёвская журналистка Трегубова в грязной своей книжонке описала квартиру Маши Слоним - своего рода подпольный штаб, где Рост играл одну из главных ролей в трагедии под названием «Голосуй, а то проиграешь».

Слетал недавно антисталинист Рост в Америку на юбилей «бабы-бубасты» Боннэр, которая делает за океаном пакостей для России не меньше, чем Бжезинский, Олбрайт и Кондолиза Райс, вместе взятые. В Москве «бабины» интересы представляют Рост и неистовая, словно торговка с одесского привоза, мадам Альбац. Послушайте их выступления на «Эхе Москвы»! Мало не покажется!

Игра «Имя России» продолжается. На первое место вышел священномученик

император Российский Николай II. Видимо, следующий материал Роста будет озаглавлен «Солнечный удар». Вместе с нобелистом Гинзбургом, страстно ненавидящим православие, оплёвывающим нашего Бога и впадающим в ярость от того, что это слово пишут с большой буквы, прокричат они: «Распни Его!»

Изрыгающая злость и жёлчь «Новая газета», чтобы ещё раз, подобно телёнку, пободаться со сталинским дубом, в свойственной ей одесско-жванецкой манере публикует свой якобы юмористический рейтинг 500 великих «с учётом интереса населения к истории России, в который вошли знаменитые личности и персонажи, определившие смысл жизни в нашей (а не в «этой»? - С.Я.) стране». Вот некоторые из наиболее смачных плевков.

«Ярославна. Прообраз женщины. Своим нытьём на стене навсегда определила незавидную долю героинь русской литературы...

Соня Мармеладова. Индивидуалка. Только классика. Выезд. Преступление, наказание, тварь дрожащая - по договорённости. Недорого...

Владимир Дубровский. Трудный подросток. Внедрял в обиход россиян (хорошо, что не русских - С.Я.) новый сервис - обмен сообщениями через дупло. Занимался самозахватом. Объявлен в розыск...

Акакий Акакиевич. Aka (also known as) Башмачкин. Типичный представитель среднего класса России начала XXI века. Идеальный бренд-нейм для соляриев, фитнес-клубов и ресторанов быстрого питания...

Катерина. Луч света. Жила в тёмном царстве. Не вынесла грозы. Бросилась с обрыва. Не в свои не садись. На всякого мудреца довольно простоты...

Василий Тёркин. Фронтовой аниматор. Солдат без начала и конца, придуман для того, чтобы быть убитым в любой момент. Развлекал солдат народным рифмованным словом А. Твардовского. Родоначальник сит-даун комедии и окопной лирики...

Олег Кошевой. Неуловимый мститель. Убивал и вешал подозреваемых им в сотрудничестве с оккупантами. Задержан в группе подобных себе людей. Посмертно удостоен звания Героя Советского Союза».

Это лишь небольшая часть глумления ростовской газетёнки над Пушкиным, Гоголем, Достоевским, Островским, Твардовским и теми, кто этих зубоскалов спас от того фашизма, страшнее которого, по их мнению, лишь «фашизм русский». Они ненавидят Сталина не за его ошибки, а за победный тост, произнесённый вождём «за Великий Русский народ». Им куда проще с нынешними гарантами конституции. Например, с Путиным, по словам автора «Новой газеты» - адвоката, специалиста в области СМИ, депутата Госдумы трёх созывов Юрия Иванова, «шакалившего на ранчо у Буша, евшего лобстеров и договаривавшегося о своём преемнике Медведеве или ликвидации какой-либо военной базы».

А может, многократный депутат Иванов рубит правду-матку в глаза гарантам? После того, как Путин, многие годы пользовавшийся услугами разрушителя основ отечественной культуры Швыдкого, утомлённый кипами писем от сотен лучших людей России или прислушавшись за чашкой чая к нашептываниям своего друга Никиты Михалкова (об этом писала «Новая газета»), со словами «чтобы духа не было», изгнал вертлявого эстрадного культурного революционера, его преемник Медведев пригрел под своим крылышком несчастного Мишу, придумав для него должность в МИДе, где он будет отвечать за нашу культуру перед остальным миром. Если бывший министр А.С. Соколов зависел от Швыдкого финансово, то г-н Авдеев и шагу не сможет сделать без идейного благословения «умного советника» при губернаторе. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!

И уже провожают в последний путь автора назидательной книги «Как нам обустроить Россию» Александра Солженицына «птенцы гнезда Швыдкого». Он сам и Витюша Ерофеев, которых писатель и в упор не видел, трындят о борце с тоталитаризмом по радио. Кинорежиссёр, юбилей которого только что прошёл под лозунгом «Трудно быть Богом, даже Терману», льёт крокодиловы слезы по создателю «Архипелага ЕУЛАГ», забыв, что его папа был ближайшим дружком руководителей ведомства, курировавшего систему тогдашних концлагерей. Среди остальных плакальщиков по Солженицыну выученики Егора Яковлева и лично Войнович. Первый, будучи редактором «Общей газеты» («общак»), в течение полугода из номера в номер печатал статьи, поливающие грязью убеждённого антисталиниста Солженицына за одно из наиболее мощных его произведений «Двести лет вместе». Серьёзность, деликатность и взвешенность научного труда о судьбе еврейского народа в России не помешали «демократам» вывести его автора в ранг главного антисемита. Тогда же Войнович - бездарный юморист, перевёртыш, славивший некогда комсомольцев и космонавтов, выпустил книжонку-пасквиль о «предателе и шовинисте» Солженицыне.

Ненавидящие Россию и Солженицына Чубайс и Боннэр вместе с поливавшим его ещё недавно грязью растлителем человеческих душ клоуном Кедровым показно смахивают с ресниц искусственные слезы грусти и соболезнования.

Почему же именно единомышленники врагов умершего - все эти юриилюбимовы, зоибогуславские, ельцинско-собчаковские славильщики типа сокурова -полутарковского - продолжают мимикрировать на экранах телевизоров? Почему не говорят о Солженицыне отмеченные им премией Валентин Распутин, Леонид Бородин или Игорь Золотусский? Право же, они более востребованы русским народом, чем даже члены жюри «Солженицынской премии» Сараскина и Басинский - постоянные гости телепосиделок Ерофеева, Швыдкого и Архангельского. Говоря о подлинной демократии, Солженицын прежде всего подразумевал интересы народа и лучших его представителей.

P.S. Я писал эти заметки на своей любимой Псковщине, которую злодеяния рыночных реформаторов и культурных швыдких довели до состояния реанимационного. Только в прошлом году благодаря Холму Славы, возведённому на «Сшибке» в Изборске по инициативе Александра Проханова, начались первые, едва заметные, но всё же радующие движения по дороге возрождения былой славы древнего города. За два дня до отъезда начался геноцид осетинского народа, осуществляемый бесноватым Саакашвили и его кукловодами из бушевской администрации. Мы сидели вечером с генералом Юрием Соседовым, всю жизнь посвятившим псковским ВДВ, и молодым предпринимателем Алексеем Севастьяновым, начинающим строить храм в память святых Веры, Надежды, Любови и матери их Софии. Над нашими головами стоял шум от самолётов, уносящих псковских десантников в Цхинвал. «Только вчера вернулись ребята с боевых учений на Кавказе - и тут же пришлось им пересаживаться с военных железнодорожных платформ на воздушные борты», - с болью и тревогой произнёс генерал Соседов.

А на следующий день красавица псковитянка Вера Гаврюшкина, выросшая в одном подъезде с великим художником, архитектором, реставратором и кузнецом Всеволодом Смирновым, едва сдерживая слезы, прошептала: «Опять псковские мальчишки летят навстречу смерти. За что нам это?» Её сын работает всё лето в Пушкинских Горах на строительстве гостиницы. А из радиоприёмника слышались визгливые голоса венедиктовых, ростов, альбацих и ганопольских, проклинающих и этих псковских десантников, и руководство страны. Они призывают нас жить под кнутом своих заокеанских кумиров, разбомбивших Югославию, утопивших в крови Ирак, пытающихся поставить на колени Иран. Когда же, учитывая законы военного времени, привлекут их к уголовной ответственности за дезертирство, предательство и ненависть к русскому народу? Когда?

 

Министр культуры должен быть её хранителем

Моё становление как профессионала пришлось на «имперский» советский период, чаще величаемый эпохой тоталитаризма. Не стану лукавить, легко мне этот путь не давался: книгу могу написать о самых несуразных случаях из рабочей жизни, и все они носили безобразный антигосударственный оттенок. Но вот с министрами, если исключить «русского патриота» Ю.С. Мелентьева и его серую чиновничью рать, ненавидящую меня за уважение и глубокое знание мировой культуры, вашему покорному слуге повезло.

Навсегда запомнились мне нечастые, но очень важные моменты, когда вмешательство сначала Е.А. Фурцевой, а потом и П.Н. Демичева помогали делать важнейшие открытия в области реставрации, изучения и широкой популяризации многих сотен уникальных памятников русского изобразительного искусства и архитектуры. О Н.Н. Губенко и его деятельности на посту министра культуры могу говорить лишь в превосходной степени и сожалеть о кратковременности пребывания его в министерском кресле.

Перестройка болтливым языком Горбачёва и вседозволенностью пьяного Ельцина призвала на министерские должности сначала пустоцветов и волюнтаристов образца г-на Сидорова и г-жи Дементьевой, прилежно проводивших «демократический» курс березовских, Гусинских, смоленских и Лесиных. Людям моего круга, в который входили В. Распутин, В. Белов, В. Крупин, С. Панкратов, В. Курбатов и многие другие, было указано место «у параши» и приклеен ярлык красно-коричневых. Перекрасившиеся комсомольские и партийные начальники скучковались в неокоммунистические бригады. Только вот уже не Ленин был с ними впереди, а троцкистско-лубяночные вожди типа Тухачевского, Бухарина, Лили Брик и бесконечные когорты «комиссаров в пыльных шлемах». Министры ельцинской поры поддерживали и возводили в ранг «инженеров человеческих душ» псевдодиссидентов Войновича, Аксенова, Вик. Ерофеева; «швондер-режиссёрам» фокиным, Серебрянниковым, Лунгиным и прочим «джекам-потрошителям» позволяли издеваться над мировой, и прежде всего русской классикой Гоголя, Островского и Достоевского.

При лишённом каких-либо морально-нравственных устоев непрофессиональном телешоумене г-не Швыдком начатое разрушение русской культуры превратилось в стихийное бедствие, требующее вмешательства МЧС. «Музеи - кладбище культуры», «Пушкин устарел», «Возможен ли русский язык без мата», «Из всех искусств для нас важнейшим является недвижимость» - на всю Россию озвучил культурминистр лозунги, которых постеснялись бы даже самые отвязанные анархисты.

К тому же Швыдкой по-прежнему пытается выступать в роли кукловода. Ведь по-настоящему новый министр сможет управлять культурой, если рядом не будет ведомств, подобных «Роскультуре» и «Россвязькультуре». У семи нянек дитя всегда без глазу. А если няньки при этом набраны на бирже, предлагающей товар, совсем непригодный к употреблению, то министру останется лишь наблюдать, как ведут они отечественную культуру в пропасть.

Вот почему будущего министра культуры я представляю себе человеком, который искоренит мрачное наследие швыдковщины, основные преступления которого были изложены мною в письме Президенту России В.В. Путину.

 

Каковы сами - таковы и сани

«Соловьёвские дуэли» смотреть становится скучно и даже вредно. Противники к барьеру вызываются, как правило, из людей мелковатых вроде мальчонки Починка. Да и остальные прямо на глазах до мышей вырождаются. Судьи, чьё мнение всегда идёт вразрез с предпочтениями десятков тысяч зрителей, вызывают презрение неприкрытым цинизмом лавочников, успевших урвать свой кусок от жирного рыночно-демократического пирога.

Ведущий разухабистого шоу, человек отнюдь не глупый, руководствуется лишь ему понятными принципами, приглашая на роль «третейских» всех этих пахнущих нафталином ельцинско-собчаковских времёнбарщевских,рубальских,Дашковых и прочих «просветителей» вкупе с разного рода мелко-средними бизнесменами и, словно саранча, расплодившимися госчиновниками.

Утомлённый больничной скукой, глянул я намедни краешком глаза на петушиный бой артиста Ярмольника с редактором одной из жёлтых газетёнок. Похвально, что «рыцарь ленинского комсомола» вступился за только что ушедшего из жизни собрата по киношному цеху Александра Абдулова. Мужская солидарность - вещь благородная, во все века приветствовавшаяся и поощрявшаяся. Да только поздновато «бывший чайником» Ярмольник пытался закрыть грудью амбразуру пошлости, разнузданности и вседозволенности «демократических» СМИ. Тем более что у питательных истоков российской журналистики нового времени стояли любимцы «царя Бориса», среди которых особой активностью отличались Ярмольник и мощная армада мастеров шоу-бизнеса, рубившая бабло сначала на открытии ресторанов и прочих источников далеко не художественной прибыли, а потом эта же «свадьба пела и плясала» под лозунгом «Голосуй, а то проиграешь», возводя на президентское кресло разложившееся туловище своего гаранта.

Сколько пошлости, скабрёзности и непристойностей выплеснули они натберезовско-гусинские телеэкраны. Не гнушаясь ничем, готовы были мелкими бесами плясать перед теми самыми папарацци, на которых сейчас смотрят презрительно и свысока. Одна соловьёвская «Асса», в которой засветились такие «гиганты мысли», как Говорухин и Гребенщиков, открыла огромные кингстоны для одурманивания молодого поколения, подсадив его на иглу самых низменных неизлечимых пороков. Теперь отцы-вдохновители осуждают подросших и превратившихся в подонков по их вине несостоявшихся учёных, строителей и защитников Отечества.

Хочу задать г-ну Ярмольнику вопрос: «Почему так досаждающие вашему кругу бесцеремонные бумагомараки, фотографы, радио- и телекорреспонденты не позволяют себе вмешательства в личную жизнь артистов Юрия Назарова, Владимира Гостюхина, Владислава Заманского, Александра Михайлова, Василия Ливанова? А ведь каждый из них является национальным достоянием, каждый вписал прекрасные страницы в историю российского кинематографа. Не лезли и не лезут «щелкопёры проклятые» на жизненную территорию Леонида Филатова, Николая Губенко, Виталия Соломина, Олега Стриженова». И знаете, в чём причина «закрытости» названных мастеров театра и кино? В глубокой порядочности и профессиональной этике, запрещающих переходить грани приличия.

Посмотрите, г-н Ярмольник, страницы журнала «Караван историй» или полосы «Светской хроники» газеты «Коммерсантъ». И если у вас не встанут дыбом волосы от описаний постельных подвигов живых и мёртвых сотоварищей, если не ужаснётесь вы от грязной кистью написанных картин бесконечных вакханалий и раблезианских трапез, ежедневно и ежечасно проходящих при участии «российской элиты» во всех точках планеты - от Москвы до Куршавеля и Майами, - то не надо обижаться на авторов описания разгульной жизни родной тусовки.

Вспомните, как отмечал свой 50-летний юбилей ваш друг и кумир альтист Башмет. Возлежа на ложе, наслаждался он дождём из пармских фиалок, доставленных по этому случаю в Москву. Ублажали цветочным приношением маэстро гетеры, руководимые Ксюшей Собчак. Когда после этого видишь, как по случаю 55-летия сего «римского патриция» все телеканалы демонстрируют встречу с ним Президента России, понимаешь, какие герои нынче востребованы. Не удостоил В.В. Путин подобным знаком внимания Валентина Распутина и Василия Белова, недавно перешагнувших юбилейные рубежи. Вряд ли кто станет оспаривать, что вклад их в классику русской литературы весом и значителен, а подвиг во имя спасения Байкала и борьба против переброса северных рек заслуживают всенародного признания.

Прежде чем выходить к барьеру и бороться с газетчиками, вторгающимися в личную жизнь невероятно расплодившихся «звёзд» театра и кино, следовало бы г-ну Ярмольнику вспомнить о пошлейших телепосиделках «ТВ+Театр», где часами под руководством абсолютно несовместимых по профессиональным данным с экраном Швыдким и Уфимцевой обрушиваются на головы налогоплательщиков несмешные анекдоты, случаи из интимной жизни давно никому не интересных участников передачи. Или прокрутить в памяти юбилейные вечера «знаковых» коллег по творческому цеху.

Например, четырёхчасовую трансляцию на одном из главных каналов ТВ торжеств, посвящённых дню рождения хозяина МХТ по-свойски циничного Табакова. Всё эфирное время восседал «кот Матроскин» на прославленной сцене театра, пожирая жареного поросёнка, которого запивал водкой из большого штофа, а сальными губами целовал в уста дары приносящих. А сколько поминок по коллегам Ярмольника неделями транслировалось по телевидению, обсуждалось на радио и в газетах. Это были люди ближнего либерального круга, а такие корифеи театра и кино, как подлинные народные кумиры Иван Лапиков, Иван Новиков, Георгий Юматов, Владимир Ивашов, уходили из жизни незаметно. Подчас даже приходилось скидываться друзьям покойных, чтобы купить похоронные принадлежности.

Чувство брезгливости вызывают регулярно телефильмы о последних днях и часах известных актёров. Словно в морг попадаешь, когда слушаешь красочные описания болезней и последних дыханий ни в чём не повинных «героев» подобных передач. Выступив в качестве свидетелей по делу о смерти бывших коллег с экрана, отправляются «сливки российской элиты», чтобы разгульно оттянуться на мистериозном празднике в честь 47-летия сценографа Бориса Краснова. Вот где любитель посмаковать чудовищные человеческие пороки Федерико Феллини смог бы снять ещё один фильм-обличение.

Самую яркую ненависть у Ярмольника, если он был искренен на соловьёвском ристалище, вероятно, вызвало бы непотребное шоу, показанное первым «эрнстовским» каналом по случаю 70-летия Владимира Высоцкого. Называлось самодеятельное представление «Наш Высоцкий». Присвоил себе народного любимца не кто иной, как «человек мира» (три паспорта - американский, израильский и российский) г-н Познер. За столами чинно были рассажены в большинстве своём «наши», то есть познеровские свояки. Смотреть это без возмущения было невозможно.

«Я не люблю, когда мне лезут в душу, тем более - когда в неё плюют», - так и хотелось крикнуть мелкому лавочнику, владельцу ресторанов Познеру, в советские годы служившему агитпроповцем и никак не могущим быть нашим для Высоцкого. После сомнительных воспоминаний о совместной работе над журнальчиком «Метрополь», изречённых писателем-пошляком Ерофеевым, вспомнилось: «Я не люблю... когда чужой мои читает письма, заглядывая мне через плечо», и «я ненавижу сплетни в виде версий». Но как умилённо внимала своему дружку поэтесса Ахмадулина, числящаяся ныне в стихотворчестве «нашим всем». Глядя на настоящего друга прославленного певца золотоискателя Вадима Туманова, на личном опыте столкнувшегося с благами горбачёвско-ельцинской демократии, выглядевшего абсолютно инородным телом на этом балу неудачи, я понял, что в 1969 ещё году пророчески пропел на всю страну Высоцкий: «Пусть впереди большие перемены - я это никогда не полюблю». Г-ну Ярмольнику чаще надо всматриваться в зеркало этих строк и не пенять на него.

 

Похмелье после «Афинской ночи»

Четыре года назад возвращались мы с Валентином Распутиным из райских кущ святой горы Афон. Поездку организовал крупный наш дипломат в Греции. Первое, что он нам радостно поведал, встречая на пороге посольства, была весть о снятии Швыдкого с поста министра культуры РФ и назначении на его место А.С. Соколова. Нарушив строгий Великий пост, выпили мы славного греческого вина и впали в эйфорию в связи с грядущими светлыми днями.

Дочь Распутина была тогда доцентом Московской консерватории и с огромным пиететом относилась к её ректору Соколову. «Ну, Савва, - сказал Валентин, - наступает праздник и на нашей улице. Бог правду любит». С тем и отошли мы к безмятежному сну, который обратился кошмаром, как только развернул я первую из кипы газет, предложенных милой аэрофлотовской стюардессой, и прочитал президентский указ о создании Федерального агентства по культуре и кинематографии во главе с нетонущим Швыдким, получившим неограниченные права на расходование государственных средств для уничтожения родной нам культуры. «Вот тебе, Валя, и умный надсмотрщик за Соколовым. И поверь, он на нём оттопчется». Всё дальнейшее сосуществование министра и главы ФАККа было грязной подковёрной борьбой, в которой верх всегда одерживал циничный, нашпигованный народными деньгами, ненавидящий истинную культуру вертлявый телещелкунчик Швыдкой.

 

Вместо скамьи подсудимых - кабинет на Смоленской площади

Меня не интересует, как и по чьей подсказке презираемый россиянами чиновник получил очередной высокий пост. Да, его обожает выпускник Университета марксизма-ленинизма, напрямую решавший многие вопросы с такими партийными бонзами, как Суслов и Гришин, бывший идеолог театра «Современник» г-н Табаков. Ныне он - демократ-рыночник, «несравненный лицедей нашего Простоквашина» (А. Смелянский) и деньги из ведомства Швыдкого черпал немеряно. Свояк Швыдкому и Марк Захаров, которому, по словам подлинного демократа-патриота Владимира Максимова, сказанным в ответ на захаровское сравнение Ельцина с Толстым после прочтения мемуаров разрушителя России, «беспредельный цинизм позволяет не угрызаться никакой совестью - сегодня он перед телекамерой сжигает партбилет (интересно, зачем он его добивался) и требует вынести Ленина из Мавзолея, а завтра с тем же пафосом будет требовать возвращения себе первого и принародной гальванизации второго; стыд для нынешнего «интеллигента» не дым - глаза не ест». Список свояков пространен, но они не в состоянии защитить Швыдкого, если строгий и справедливый суд привлечёт его к ответственности за те преступления, в которых я его обвиняю.

1. Это благодаря «стараниям» Швыдкого на наших глазах практически разрушен Древний Псков. Новые его «хозяева» смогли сделать то, что не удалось нацистским полчищам во время Второй мировой.

2. Это Швыдкой вдохновлял федеральных, московских и петербургских чиновников на срыв празднования 200-летнего юбилея Н.В. Гоголя. Они довели бы грязное дело до конца, если бы премьер В.В. Путин не обратил внимания на тревожные сигналы отдельных членов Оргкомитета, созданного по его указу.

3. Это Швыдкой назначил директором знаменитой аксаковско-мамонтовской усадьбы «Абрамцево» некоего г-на Пентковского, выученного в иезуитском колледже Ватикана.

Заявив, что даже духа мракобеса Гоголя в Абрамцеве он не потерпит, за три года «засланный казачок» практически уничтожил одну из жемчужин русского культурного наследия.

4. Это Швыдкой поставил под угрозу исчезновение отечественной школы музейной реставрации, считающейся одной из лучших в мире, разогнав основной её орган - Комиссию по аттестации реставраторов, созданную более полувека назад.

5. Это Швыдкой тратит миллионы долларов на устройство московских художественных биеннале, пропагандирующих культ бесстыдства, уродства и оплёвывания духовных канонов классического искусства. Подлинное творчество заменено им на сосульки из мочи как артефакт; на кривляния человека-собаки Кулика или на рубку неким армянином старых икон в Манеже, тоже выдаваемую за артефакт. Швыдковские клевреты спровоцировали скандал с российской художественной выставкой в Париже, «начинив» её чудовищными полотнами.

6. Это Швыдкой, увенчанный всяческими премиями за создание канала «Культура» (хотя занимался этим проектом тогдашний председатель Комитета по телевидению и радиовещанию России В.В. Лазуткин), уже который год ведёт на нём провокационное шоу «Культурная революция», оскорбляющее нашу историю и культуру. С его же подачи учит телезрителя уму-разуму в другом шоу «Апокриф» писатель-циник Виктор Ерофеев, откровенно поносящий всех русских классиков - от Достоевского до Распутина. Сам же «творит» вот такое «криминальное чтиво»: «У евреек в отличие от русских женщин - говорящее влагалище. Оно может даже петь, конечно, что-нибудь несложное, какую-нибудь музыкальную фразу из «Подмосковных вечеров». Запомните это, миллионы россиян, плачущие при исполнении культовой песни.

И наконец, это при Швыдком состоялась оскорбляющая духовные чувства православных мерзкая выставка-провокация «Осторожно, религия!» в стенах Сахаровского музея!

Теперь Швыдкой будет присматривать за международной деятельностью министра культуры А. А. Авдеева - профессионального дипломата с многолетним стажем и опытом.

Оплакивая уход Швыдкого с поста руководителя ФАККа и одновременно устами своего сотрудника А. Минкина смешивая его с грязью, газета «Московский комсомолец» озаглавила полосу «Генеральный сапёр». Я же считаю Швыдкого «генеральным минёром», оставившим после себя разруху и «мерзость запустения» в отечественной культуре, и требую ответа за всё им содеянное!

Кто и зачем хочет разрушить музей-заповедник А .С. Пушкина в Михайловском

ИА Regnum: На днях группа деятелей русской культуры, и Вы, Савва Васильевич, в их числе, обратились к Президенту России ДА. Медведеву с открытым письмом в связи с тревожащей вас ситуацией, сложившейся вокруг Государственного мемориального историко-литературного и природно-ландшафтного музея-заповедника А.С. Пушкина «Михайловское». Чем была вызвана необходимость именно такого шага?

С.В. Ямщиков: Вызван наш шаг тем, что действия людей, вернее нелюдей, которые хотят разрушить Пушкиногорье, этот важнейший очаг нашей культуры, вступают в решающую стадию. Соответственно, решительно должны действовать и те, кто считает своим долгом сохранить его. Но давайте по порядку.

История бытования Георгия Николаевича Василевича на посту директора в последние восемь лет проходит на моих глазах. Псков - моя «вотчина», где я постоянно работаю. Сегодня это самое больное место в России с точки зрения сохранения памятников, в целом городской культурно-исторической среды: такой уничтоженности нет нигде. Особенно это заметно в сравнении с соседним Новгородом.

Так вот, после смерти выдающегося хранителя Пушкиногорья Семёна Степановича Гейченко - мы с ним долгие годы, как говорится, шли бок о бок - я, как ученик Льва Николаевича Гумилёва, подумал: наверное, без такого пассионария, как Гейченко, музей ждёт обвал, мы его потеряем. Тем более что это совпало с тяжёлым периодом начала 1990-х годов, когда всё уничтожалось. Но меня обнадёжил Валентин Яковлевич Курбатов - человек, которому я бесконечно доверяю.

«Василевич, - сказал он, - хотя и молодой, но рачительнейший хозяин, да ещё с экономическим образованием!». Когда я приехал в Михайловское в 2002 году, спустя три года после Пушкинского юбилея, я увидел другой музей-заповедник, чем при Семёне Степановиче. Гейченко был великий музейщик. Но он был творческий человек, мало задумывавшийся над материальной стороной жизни музея. Поэтому то, что сделал Георгий Николаевич, как он всё привёл в порядок, построил дома для сотрудников, произвело на меня впечатление. Позже мой старинный друг бывший посол ФРГ в России Андреас Майер-Ландрут, когда я его привёз в Михайловское после Пскова, сказал: «Вот ведь, можете же! Просто прекрасно здесь всё!»

Что ещё я для себя отметил: Василевич ведь тогда получил от государства большие деньги, но он их не только не растратил, но и не потратил впустую, сумел не попасть в руки тех, кто в те годы занимался «культурным» разбоем на Псковщине. Ему удалось всё до копейки вложить в заповедник.

Личные впечатления от нового директора меня тоже не разочаровали. Я ведь музейщик опытный, да и с великими мастерами этого дела довелось поработать. Он удивительно легко и в то же время твёрдо проводит грань между рабочими отношениями и отношениями личными, а последние не переводит в «бытовуху». Как директор он может быть и резким, но дисциплина в музее - главное.

И всё время, все эти восемь лет - попытки уничтожить плоды его труда! На моих глазах «мылилась» туда Н.Л. Дементьева, бывший министр, а потом - замминистра культуры, ставленница Собчака и Чубайса. Потом руководитель областного департамента культуры А.И. Голышев - он тоже туда очень хотел. А это человек, при котором от музея перья полетят.

В общем, типичная ситуация в постперестроечную эпоху, есть что-то хорошее - надо это сломать, уничтожить, прихапать. А там, вокруг музея-заповедника ещё и земельные интересы. Василевич ведь не дал ничего застроить, ни куска заповедной земли не продал. Только всё собирает в заповедник. В Пскове-то всё застроено! Просто какой-то «Нью-Стокгольм»! А если и даёт согласие, чтобы что-то было построено на подъезде к заповеднику, то настаивает, чтобы застройщики сделали что-то для музея. Так была восстановлена церковь в Тригорском на городище Воронин, где молились Осиповы и Александр Сергеевич. Трудами замечательного мастера Егора Сёмочкина с бригадой прекрасная церковь получилась! Да и весь ландшафт изменился.

Георгий Николаевич обожает музей. Помимо экскурсионных дел, сколько научной работы, сколько выставок, сколько изданий! И это в сегодняшних условиях, когда и самим музеям, и тем, кто в них служит, живётся у нас в стране ой как непросто! Когда настоящих меценатов в стране - раз, два и обчёлся, а у тех, кто готов жертвовать на русскую культуру, средств маловато: деньги-то в основном достались жулью! Кроме того, за спиной настоящего мецената всегда должен быть Бог! Такой меценат, человек с устойчивым отношением к отечеству, не купит для Эрмитажа «Чёрный квадрат» Малевича, а для страны - яйца Фаберже. Лучше даст несколько десятков миллионов на восстановление памятников во Пскове или Строгановского имения под Порховом с его знаменитым конезаводом.

Так что это просто счастье, что в этих условиях Василевич всё сохранил от Гейченко и сумел привнести в деятельность музея свою белорусскую - Василевич родом из Белоруссии - рачительность. А кроме этого - свою образованность, свой интеллект, свою любовь к Пушкину. Сколько сил потрачено на привлечение туристического потока, на воспитание граждан России на Пушкинском наследии и русской классической традиции, на поддержание связей с музеями и университетами соседних стран (надо же и нам чему-то поучиться!), с живущими за границей потомками русских дворянских родов, родов лицеистов, потомками самого Пушкина! Один проект летнего университета и международного студенческого центра в «Михайловском» чего стоит!

И вот на этом фоне в последнее время против него разворачивается просто травля. Постоянные проверки, которые ничего их организаторам не дают. Ни одна из государственных комиссий никаких злоупотреблений не нашла. Тем не менее, опять и опять врываются, кричат «все на пол!», забирают документы и так далее... Я предупредил руководство и в Министерстве культуры, и в Думе: «Если что-то случится с Василевичем, от заповедника за месяц ничего не останется!».

Как под быстро идущий поезд буксу подставить - всё разлетится. Я и главу Псковского областного собрания депутатов Б.Г. Полозова ещё в декабре предупредил: надо разобраться, кто это делает. Сказал ему, что Георгий Николаевич - не просто директор музея, он член Президиума Совета по культуре при Президенте и скандал будет не только на всю Россию, но и на весь мир. Сказал, что нынешний год - год 210-летия со дня рождения Пушкина. Не подействовало.

Судя по информации из Пскова, заказ идёт от людей М.Е. Швыдкого. Думать так есть основания. Почему? Потому что в те годы, когда Швыдкой возглавлял Министерство культуры, а потом ФАКК, активно шло уничтожение Пскова. Это было не просто безразличие с его стороны. А история с лживой кражей в Эрмитаже, чтобы обелить М.Б. Пиотровского? А снятие Швыдким с руководства Большим театром Владимира Викторовича Васильева: он мешал «откатам»?

Кстати, когда разгорелась история с Эрмитажем, президенту Путину, а потом Медведеву была вброшена разрушительная идея «срочно проверить все музеи!». Да нет у нас повального хищения в России! Я в провинции много работаю. Если вдруг что-то произойдёт в Ярославле, Костроме или Вологде, это сразу станет достоянием всего города! Да, был случай в Астрахани. Но, в целом, в провинциальных музеях работают очень честные люди, подвижники. А Эрмитаж в 2000 году проверил Юрий Болдырев, тогда заместитель председателя Счетной палаты, и он выявил фантастические хищения. Но ему очень быстро закрыли дорогу к публичному слову. Обозвали это «политическими происками». Все бы у нас политические «происканты» были такие, как Болдырев! Параллельно предпринимались попытки исказить реальную ситуацию в регионах. Например, с подачи клевретки Швыдкого, госпожи Колупаевой, после проверки Псковского историко-художественного музея появилась цифра 120 тысяч пропавших экспонатов. А конкретных фактов - никаких. Да у нас по всем музеям в стране начиная с 1920-х годов столько не пропало! О чём, впрочем, позже и сказал Д.А. Медведев.

Я всё это говорю для того, чтобы было понятно, что это за «проверки» и кто эти «проверяльщики». Именно эти и подобные люди ненавидят Василевича. У него-то всё в порядке, и он ни на какие компромиссы не идёт. Не зря же в Администрации президента по предложению Юрия Константиновича Лаптева было принято решение ввести Георгия Николаевича в президиум Совета при Президенте по культуре и искусству! А псковские рядовые исполнители этих «проверок», а фактически - силовых налётов, прямо говорят: «Мы понимаем, что здесь, в музее, всё в порядке, но нас заставляют». Так что новый губернатор Псковской области Андрей Анатольевич Турчак должен понимать: если он не хочет громкого, в том числе и международного, скандала, он должен волевым решением прекратить это давление на заповедник.

Свою позицию в поддержку Георгия Николаевича, уверен, займёт и министр культуры Александр Алексеевич Авдеев. Но сделать это ему будет непросто. У него в заместителях остаётся ставленник Швыдкого - Павел Хорошилов. О его делах я подробно написал в книге «Возврату не подлежит!», посвящённой проблеме трофеев Второй мировой войны.

Эти же люди - Швыдкой, Колупаева - уже помогли уничтожить другой уникальный заповедник - «Абрамцево», связанный с именами Н.В. Гоголя, Аксаковых, других известных деятелей русской культуры. Уничтожить под корень! Уничтожить, несмотря на протесты, на усилия общественной организации «Наш дом - Абрамцево», на внимание СМИ.

ИА Regnum: Так что же получается: в случае с такими музеями-заповедниками, как «Михайловское», «Абрамцево», их противники преследуют цель не только финансовой добычи или завладения собственностью, но и разрушения русской культуры? Это что - очередной фронт «войны смыслов»?

С.В. Ямщиков: А как вы хотите, если непосредственный исполнитель замысла Швыдкого по разрушению «Абрамцева» А.М. Пентковский учился в иезуитском колледже в Ватикане? Его подготовили чётко: ведь Абрамцево - это самое мощное славянофильское гнездо! Эти люди ненавидят всё, что связано с русской культурой, и всех, кто может для неё что-то сделать. Сегодня они хотят, чтобы трагическая судьба «Абрамцева» постигла «Михайловское ».

ИА Regnum: Савва Васильевич, Александр Сергеевич Пушкин - «наше всё». Соответственно воспринимается в России и то место, где он сформировался не только как великий поэт, но и как великий гражданин России. Но для каждого Михайловское, Тригорское, Савкина Горка - это и что-то своё. Можете поделиться этим личным восприятием Пушкиногорья?

С.В. Ямщиков: Что для меня Пушкиногорье? Это, прежде всего, осуществление особого замысла Бога-Творца. При всей красоте псковских земель, подъезжая к Михайловскому, ты чувствуешь, что вокруг всё сделано так, чтобы там был великий поэт. Это место гения, причём гения общемирового уровня! Нас в годы Великой Отечественной войны ранили в тело, а в душу не ранили. Поэтому мы и смогли выкарабкаться. И в эти трудные послевоенные годы Пушкиногорье было центром жизни государственной. Там на праздники собирались десятки тысяч народу. Это было паломничество. Как паломничество в Иерусалим, на Афон, в Мекку. И то, что туда в те годы попал удивительный человек, «человек-музей» Семён Степанович Гейченко - это тоже Промысел.

А то, что рядом Псков, Изборск! Всё-таки оттуда «есть-пошла» Земля Русская. И для Пушкина Псковская земля - это не только Михайловское. Там рядом - Горчаков, Фонвизины, Назимовы, Кутузовы. Это совершенно удивительное место. И, конечно, у всех чешутся руки. В духе ельцинского раздолбайства. Что Вы хотите, если предыдущий глава Пушкиногорской администрации на Праздник поэзии в прошлом году с помощью милиции не пускал паломников. Только чтобы нагадить Василевичу! Да там, если всё сделанное сохранить по-умному и ещё развить...

ИА Regnum: Да и тенденция, насколько нам известно, хорошая: число россиян, принимающих участие в Празднике поэзии и, в целом, посещающих пушкинские места на Псковщине, растёт. От 30 тыс. человек в год в середине 1990-х годов до более 270 тыс. в 2008 году.

С.В. Ямщиков: И ещё больше будет в связи с кризисом! Люди потянутся туда, придут искать защиты у Пушкина. Когда появилось много денег, все стали искать защиты на Рублёвке. А на Рублёвке защиты не найдёшь. Только потеряешь. Потому что там нет Духа.

А Пушкин - это исконно русский человек, что бы ни говорили его хулители. Мол, Пушкин лучше писал по-французски, а по-русски - с ошибками. Так в этом-то его величие! Он, как Тютчев, как все славянофилы, образованнейший человек России. Можно большую часть жизни прожить за границей, в окружении нерусских людей, как Тютчев, и быть выдающимся русским поэтом, русским философом. А Пушкин родился и вырос на Елоховке, у церкви. Потом лицей, пронизанный русским духом. Потом бабка Арина Родионовна. Императору за то, что он выслал Александра Сергеевича в Михайловское, надо два памятника поставить! Может быть, не попади он туда, остался бы вертопрахом. И не было бы у нас «Бориса Годунова«, которого мог написать только истинно русский человек, окунувшийся в народную жизнь, припавший к «отеческим гробам».

Он же обожал это всё, - природу, людей, русских баб... А Наталия Николаевна, чистейше русская женщина со всеми её проблемами! Во всём Божий промысел. А то, что Пушкин говорил про Запад, про «клеветников России», нам всегда надо помнить, хотя многие у нас этого и не любят вспоминать.

Одним словом, я пятьдесят лет занимаюсь памятниками. Моя специальность - иконы. Но если я именно там, в Михайловском, не побуду раз в полгода, а лучше раз в три месяца, я сам не свой. Это как без свежего воздуха. Потому что я подпитываюсь там - от этой природы, от людей, от той же «команды Василевича».

Это место, а также его хранителя - Георгия Николаевича Василевича мы все вместе просто обязаны сохранить! Без таких, как Василевич, профессионалов, которые идут работать в музеи, другие учреждения культуры во имя содержания и смысла этой работы, а не ради того, чтобы украсть там деньги, государство окажется на песке и провалится. Как и без профессионалов и подвижников в других областях. Власть должна искать к ним дорогу, поддерживать их инициативы и их душевные порывы, демонстрировать признание их заслуг. На этом всё держалось и держится.

 

Чума во время пира

Никакое богатство не сможет перекупить влияние обнародованной мысли. Александр Пушкин

Июнь - месяц пушкинский. Господь всё предусмотрел, одаривая человечество таким божественным творением рук своих, каким, безусловно, является «умнейший человек России». Гений появился на свет, когда природа ласкает нас щедрым солнцем, упоительными запахами разнотравья, свежей искрящейся зеленью, звонкоголосым пением птиц. Ушло же из жизни «наше всё», когда над бесконечными русскими просторами завывали снежные метели, а роковой выстрел прозвучал на Чёрной речке коротким зимним днём, рано уступающим место вечерним сумеркам.

Болезнь нынче не пустила меня в Михайловское, где директор здешнего заповедника Георгий Василевич и советник по культуре псковского губернатора Игорь Гаврюшкин, несмотря на жесточайшее сопротивление ненавидящих Пушкина и Россию либерастских хозяйчиков и их покорных слуг, жаждущих превратить «приют, сияньем муз одетый», в биржу по продаже дорогой земли, вернули к жизни традиции общероссийского поэтического праздника, которым так славился он при великом «домовом» Семёне Гейченко. Восторженные телефонные звонки с праздничной Псковщины помогли мне на время забыть о больничных проблемах. Стоящий в палате телевизор пестрил физиономиями галкиных, жванецких, Пугачёвых, познеров и им подобных представителей эрзацкультуры, заменивших собою Гоголя, Толстого, Рахманинова, Тютчева, Глинку и всех, кто оставил нам в наследство величайшую культуру России. Да и о пушкинском 210-летии в Михайловском рассказал лишь телеканал «Россия». Впрочем, таким же безобразным отношением СМИ к памяти великого Гоголя отмечено было 1 апреля нынешнего года, когда праздновалось 200-летие классика. Если Бог хочет наказать человека, он лишает его памяти. Да вот только не чувствуют себя наказанными нынешние околокультурные образованцы, судорожно хапая куски свалившейся на них временной удачи, когда некогда подумать ни о прошлом, ни о будущем.

В день рождения Пушкина «козырные титаны» светской жизни предпочли экономическому форуму в Санкт-Петербурге венецианскую выставку «достижений концептуального хозяйства» (так некая Божена Рынская (наст. фамилия - Курицына) называет в «Известиях» Венецианский биеннале современного искусства. - С.Я.). Венеция, наряду с Куршевелем и матчами «Челси», стала официальным тусовочным местом номер один. За ланчем готовность к биеннале оценивали финансисты Марк Гарбер и олигарх Шалва Бреус. Игорь Кесаев показывал экспозицию министру культуры А. Авдееву. Поодаль прогуливались поэт Бунимович и скульптор Церетели, потом появился культуртрегер (знай наших! - С.Я.) Александр Мамут... С утра к разумному, доброму и вечному продолжили приобщать А. Авдеева. Культура инсталляций ринулась навстречу министру в виде детского гробика, набитого какой-то требухой. Взрослый гробина был наполнен более глубоким содержанием - из него восстала девушка, встала ступнями в тарелки и принялась елозить их по полу. Уверен, что, наглядевшись подобного, министр сделает человеческие выводы из «венецианских вытребенек», на которых пели и плясали Абрамович, Кабаков, Салахова, Свиблова, Фридлянд, гуггенхаймовский торговец Ник Ильин и прочие «тонкие» ценители толстого и грязного постмудерна. И помочь ему в этом должен Пушкин, а особенно любимая поэтом молитва Ефрема Сирина, способная защитить от всяких бесов.

Другая часть самопровозглашённой либерастской элиты предпочла пушкинскому юбилею безобразный шабаш в отеле «Мардан» у берегов Антальи. Полтора миллиарда евро вбухал в уродливый образчик безвкусицы сын горского еврея Мардана Тельман Измайлов - всемогущий хозяин московского Черкизовского рынка. Оставив подельникам антисанитарную торговую помойку с товаром, большей частью вредным для покупателя и оценённым в два миллиарда долларов, поехал Тельман Марданович тратить украденные у народа денежки в благословенную Анталью, где и напросился в турецкие подданные. За немалые миллионы собрал он на свой разгуляй известных миру людей. Стыдно было за Ричарда Гира, Монику Белуччи, Шарон Стоун, покорно отрабатывавших баснословные гонорары пением осанны нечистоплотному торговцу. Ну, да они ребята голливудские. У них своя мораль.

А наши-то каковы! Целая делегация во главе с мэром Лужковым высадилась в Анталье. Тут и «не расстающийся с комсомолом» Кобзон, и доморощенная примадонна с двумя валетами - Филей и Галкой, и «пустоговорящий» Малахов. А уставший от дешёвой славы Марк Захаров (Ширинкин) наговорил больше, чем требовал гонорар. Для него «Эрнст Тельман Марданович» - высочайший образец человечности и финансовой мощи, перед которым режиссёр снимает шляпу, как это он ранее сделал, сравнив Ельцина, автора туповатых и лживых мемуаров, с самими Львом Толстым. Господа, сколько можно опускаться и опускать окружающих до зловонного дна преисподней? Вспомните хотя бы раз о Пушкине. В юбилейные дни обратился к вам и вашим гарантам известный писатель и критик Валентин Непомнящий с криком отчаяния от растлевающей духовной агрессии либерастских вдохновителей. Прислушайтесь к нему, иначе будет поздно, а защищать вас никто не станет, ибо устали все от эпатажных и никчёмных воплей на голубых экранах и печатных полосах, некоторые из которых позволю озвучить на страницах нашей газеты.

«Русских надо бить палкой. Русских надо расстреливать. Русских надо размазывать по стене. Иначе они перестанут быть русскими. Русских надо пороть. Русские ничего не умеют и ничего не имеют. Русские настоящие паразиты» (Вик. Ерофеев «Энциклопедия русской души»). Г-н Швыдкой, так какой же фашизм страшнее - немецкий, русский или вот этот писателя-ублюдка, который вместе с вами засоряет экран «апокрифами» и «культурными революциями»?

«Десять лет мой Пётр стоит, а всё никак не угомонятся. С первого дня под него копали. Даже Ельцина хотели втянуть в историю, подготовили указ о сносе памятника. Когда ему нашептали, что надо Петра убирать, он сел в машину и решил своими глазами посмотреть. Долго стоял, минут двадцать. Потом отправился в Кремль, взял указ и порвал его. Вот так - раз, два, три, на мелкие кусочки... Нас не будет, а памятник останется. Я ещё больше скажу. У меня идея ещё одного Петра в Москве поставить» (3. Церетели. Интервью журналу «Итоги»). Г-н Церетели, а может, хватить Москву своими чучелами обезображивать? Даже Академию художеств России умудрились превратить в шашлычную и музей бронзовых изваяний своих дружков. Опомнитесь!

«Двухсотлетний юбилей Гоголя, как и сам писатель, в первую очередь (sic!) дал миру немало возвышенного, полезного и трогательного. От первоклассной телевизионной публицистики Л. Парфёнова и дидактических штудий И. Золотусского. В Москве в доме графа А. Толстого (на самом деле это усадьба Талызиных. - С.Я.) открыт музей, где редкие подлинные детали духовной и обыденной жизни гения вызывают возвышенное умиление и восторг... Русь, о которой писал Гоголь, разлетелась вдребезги, и сколь великой она ни была, не может выдавать себя за исчезнувшее целое... Прошлое, сколь великим оно ни казалось, не должно стать пудовыми гирями, делающими невозможным любое движение вперёд... Бедный Гоголь. Ему, как всегда, придётся за всё отвечать» (М. Швыдкой. «Российская газета»).

Г-н Швыдкой, не знаю, как Гоголю, а вам точно придётся отвечать вместе с директором Пентковским за уничтоженную к юбилею классика усадьбу Абрамцево. «Духа мракобеса Гоголя здесь не будет», - возопил ваш ставленник и добился своего. Придётся отвечать и за телячьи восторги и умиление перед пошлейшей экспозицией в усадьбе Талызиных, где нет ни одной детали жизни Гоголя, ибо они временно хранятся в фондах Музея А.С. Пушкина на Пречистенке. Правда, что с вас спросить, ведь вам вместе с телевизионным попрыгунчиком Парфёновым славное прошлое России, которым Пушкин призывал гордиться, словно кость в горле.

«Гоголь вообще не юбилейный человек! Юбилеи на некоторых действуют, как весна на котов... Ощущение, будто они ежевечерне созваниваются с Николаем Васильевичем, и тут же начинают знать, что хорошо для Гоголя, а что недопустимо. Например, реставратор Савва Ямщиков и литературный критик Игорь Золотусский распустили слух, кочующий из одного издания в другое. Будто бы в моём «Ревизоре», который идёт на сцене Александрийского театра уже семь лет, Хлестаков насилует городничиху и дочку. Откуда? Ничего подобного нет! Они не поняли, что театр не передатчик текста. У нас одной зрительнице на «Ревизоре» стало плохо. Вынесли на диван, стали капать валокордин, а она, вся в слезах, говорит: «Я не могу это видеть... Ведь Хлестаков у Гоголя такой милый. Взяточник, щелкопёр, но ми-и-илый». А недавно зритель подал в суд на Александрийский театр. Он купил билет и не увидел того спектакля, который хотел. Судья вынесла вердикт: если хотите ПОЛУЧИТЬ чистого Гоголя, сидите дома и читайте книгу. Это чисто гоголевская фантасмогория». (В. Фокин. Интервью «Новой газете»).

Нет, г-н Фокин, не гоголевская это фантасмагория, а ваша! Это вы поганите русскую классику с упорством серенького начальника ЖЭКа! Хлестаков у вас плюётся в зал и совершает непотребства с дамами! А женщина, которой стало плохо на «Ревизоре», в отличие от вас, внимательно читала блистательную книгу И. Золотусского «Гоголь», в которой он убедительно рассказывает о любви автора к Хлестакову. В одном вы правы: лучше читать дома гоголевские книги, чем смотреть псевдомейерхольдовские вампуки, в огромных количествах сервируемые нынче никчёмными режиссёрами-постмудернистами.

Что же касается наших ежевечерних звонков Гоголю, то так ценимые вами питерские культурные начальники на одном из юбилейных оргкомитетов попрекнули В. Распутина, И. Золотусского, В. Ливанова и меня в желании выдать себя за родственников гения. На что Василий Ливанов со свойственным ему фамильным чувством юмора заметил: «Мы не родственники Гоголя. Мы просто очень любим его, а вот вы - живые персонажи великого писателя». Впрочем, в своём более чем презрительном отношении к нашей четырёхлетней борьбе за создание единственного в России музея Гоголя, за возвращение его могиле на Новодевичьем кладбище православного облика, за издание полного собрания сочинений, воспоминаний современников и литературно - биографической летописи вкупе с гоголевскими стипендиями, не один вы трубите. Например, любимый либерастами Швыдкой обвинил нас в материальной корысти, а только что на римской вилле Медичи фонд Ельцина (стыдоба-то какая!) вручил самопальные премии гоголеведам «ближнего круга», среди которых засветился и обозвавший нас с Золотусским сталинистами г-н Манн. Вот как приветствует лауреата уставший классик А. Битов: «Премия присуждена литературоведу, профессору Ю.В. Манну. Это известие меня очень обрадовало. Юрий Владимирович - член нашего российского пен-клуба, мы этим гордимся (каковы сами, таковы и сани). Юбилей Гоголя уже прошёл, и кроме этой церемонии, мы всё сделали, чтобы утомить его».

Ничего вы, г-н Битов, не сделали для празднования юбилея, кроме халявной поездки на ельцинские посиделки. Равно как и опубликовавшая отчёт о них и ваш панегирик Манну «Литературная газета», ни словом не обмолвившаяся о заседаниях гоголевского оргкомитета и восторженно принятое участниками юбилейного торжества в Малом театре вдохновенное слово И. Золотусского нашему любимому писателю. Иначе и быть не может. Сравните проникновенные по содержанию и более чем мастеровитые труды Золотусского с ученическими потугами Манна соответствовать образу классика и получите тот же результат, что мы получаем от сопоставления ваших опусов с подлинной литературой.

«Вокругсмеховскими» памятничками зайцу, чижику-пыжику и носу должное Пушкину и Гоголю не воздаётся. Но к этому ваше псевдодемократическое окружение и не стремится. Прислушайтесь к крику души одного из ваших - удобообтекаемого К. Кедрова. «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан». Нет, Пушкин такого бы вовек не сказал». Вся высочайшей пробы гражданственность поэта превращена сим болтуном в вышелушенную кедровую шишку. «Наше всё» у каждого своё» - озаглавил юбилейный спич в «Известиях» г-н Кедров. Гражданской составляющей он, словно пристав, творчество Пушкина лишает.«Зато сегодня под пером А. Битова вдруг объявился

Пушкин-постмодернист. Слова этого Битов не произносит. Но его играющий весёлый Пушкин, скачущий за зайцем, перебежавшим дорогу - типичный постмодернист. Началось с ночной дуэли в «Пушкинском доме», а завершается проектом памятника зайцу, спасшему Пушкина. Ибо, по версии самого Пушкина, он не успел к моменту трагедии на Сенатской площади именно из-за зайца».

Г-н Кедров, как и всякий «постмудернист», с Пушкиным на дружеской ноге. Только зачем же его дураком представлять. Сказать так равносильно обвинению князя Трубецкого, не пришедшего 14-го декабря к месту восстания, в трусости. Герой войны 1812 года изначально смел и самоотвержен, равно как и Пушкин. Просто в отличие от вас, «постмудернистов», они были высшей пробы державниками и заботились прежде всего о судьбе Отечества. И в вашей заметке, лишающей Пушкина права «милость к падшим призывать», есть лишь одно справедливое высказывание: «Тебя, как первую любовь, России сердце не забудет». Сказавший так Фёдор Тютчев был великим патриотом, славянофилом с большой буквы и настоящим мужчиной. Если бы сегодня тон задавали подобные ему граждане, не писали бы вот такие письма в «Известия» возмущённые либерастскими выкрутасами читатели.

 

«Россия - это... кто?»

На канале «Россия» транслировали юбилейный вечер Михаила Жванецкого, которому исполнилось 75 лет. Торжества, на которые собрался весь столичный бомонд, проходили под громогласным лозунгом «Жванецкий - Россия!». Один из друзей юбиляра (не помню, кто именно) в своём выступлении даже сравнил его с Гоголем, добавив при этом, что Гоголь был «выдающимся» писателем. Вообще-то каждый, кто учился в школе, знает, что Н.В. Гоголь - великий русский писатель. Но не мог же истинный друг приравнять к нему кого-то ещё, рангом пониже Гоголя.

Совсем недавно на этом же канале прошла акция «Имя России», и естественным образом получилось, что «имя» - если уж мы играем в эту игру - Пушкин. А тут выходит, что в «российском коктейле» три имени: Пушкин, Гоголь и Жванецкий. При всём уважении к сатирику, может, «тщательнее» надо? Поаккуратнее с раздачей эпитетов. Таланта у сатирика от этого не убудет, и те, кто им восхищается, будут по-прежнему восхищаться, но не будет ощущения, что все мы участвуем в какой-то игре, где очень много перехлестов и фальши.

Через несколько дней после этого вечера Николаю Васильевичу нашему Гоголю исполнилось 200 лет со дня рождения. Раньше это событие обязательно сопровождалось бы торжественным собранием в Большом театре или Кремлёвском дворце съездов и, естественно, трансляцией по телевидению, что правильно! Увы! В наши дни подобные даты уже не считаются такими значительными, чтобы им уделяло внимание телевидение. Юбилей Гоголя 1 апреля на главных телеканалах не был упомянут ни единым словом, даже в сводке новостей. Зато более 10 минут в этот день в программе «Время» было уделено юбилею Познера. Конечно, до Жванецкого он не дотянул. Так же, как до юбилеев других наших юмористов - Хазанова, Арканова, Винокура, Петросяна и других.

Наметилась странная тенденция. В своё время на нынешнем телевидении не нашлось места и для 100-летия со дня рождения Михаила Шолохова. Возьмём пример из другой области. Более 30 лет назад была создана великая песня «День Победы». С тех пор, пожалуй, каждый год накануне 9 мая по телевидению показывают встречу с одним из её создателей, композитором Давидом Тухмановым, но я не припомню, чтобы хоть один раз прозвучал на ТВ рассказ об авторе слов этой песни поэте В. Харитонове.

Думаю, в нашей стране нет человека, который не знал бы слов «Этот день Победы порохом пропах. Это праздник со слезами на глазах...». И с такой же уверенностью можно сказать, что практически никто (кроме лично знавших его) не знает этого поэта в лицо.

А нас, куда ни кинь взор, окружают одни «звёзды».

Ю.А. Наумов, г. Щёлково.

 

Антикультурная революция Швыдкого

Беседа на радиостанции «Радонеж»

-Савва Васильевич, последнее время наши встречи традиционно начинаются с поздравлений - такая у Вас в жизни пошла замечательная полоса. Недавно мы Вас поздравляли с вручением премии «Хранители наследия», а теперь вот - первый в России общественный орден для музейных работников «Василий Пушкарёв». Имя легендарное просто, а теперь, слава богу, оно увековечено в названии награды. Вы ведь были с этим человеком знакомы лично?

- Для меня эта награда вдвойне дорога. Восемь лет понадобилось для того, чтобы доказать нынешним «хозяевам жизни», всем этим директорам музеев - гусевым, Пиотровским, что память о великих людях - это основа бытия и продолжение развития музейного дела. Сколько мы бились! Ведущие деятели культуры написали письмо, министр Соколов послал письмо Матвиенко, что надо мемориальные доски повесить. Элементарные доски - на доме, где жил Василий Алексеевич, и в музее. Это смольненское упорство - нет, тридцать лет надо ждать!.. Но слава богу - представители «Золотой книги Санкт-Петербурга», в которой возрождена традиция Константина Константиновича Романова, увидели наш фильм «Тихая война Василия Пушкарёва» на Российском телевидении и внесли его имя в эту книгу в один день со святым Иоанном Кронштадтским и Константином Николаевичем Романовым, отцом Константина Константиновича.

Я очень счастлив, что был среди пяти награждённых орденом Василия Пушкарёва, ибо они профессионалы суперзнаковые. Это Ирина Александровна Антонова, один из выдающихся музейных директоров мира. Вадим Валентинович Знаменов из руин возродил Петергоф. Георгий Николаевич Василевич, который за пятнадцать лет превратил Пушкинский заповедник в райский уголок, сохранив традиции Семёна Степановича Гейченко. И это Виктор Евгеньевич Кулаков, который в своё время, будучи учеником Петра Дмитриевича Барановского, восстановил Грибоедовскую усадьбу «Хмелита» под Вязьмой, куда всегда хочется приезжать; открыл музей Нахимова, который из этих мест; открыл музей Хомякова. Этим летом он заканчивает великое дело своей жизни - открывает монумент на Богородицком поле, где в 1941 году погибло больше миллиона наших солдат... Так что это награждение дорогого стоит.

-Слава богу, что у нас стали звучать имена таких людей, что мы нашу историческую память начинаем потихонечку возвращать. Действительно, вот таких замечательных людей, деятелей у нас очень много. Мало кто о них знает, к сожалению. А есть такие «деятели», которые столько натворили, что не разгрести никакой лопатой... Я думаю, что мы сегодня об одном из них поговорим. И, хоть я застала Вас в больничной палате, рада, что Вы не потеряли своего бойцовского задора.

-Проходя курс лечения, я получил возможность немножко передохнуть, подумать, как говорится, оглянуться. И сформулировал для себя, почему мы в таком состоянии находимся. И как образец, я бы сказал, «феномен» в плохом смысле слова, тут фигура господина Швыдкого. Честно говоря, касаться такой ничтожной личности, как Швыдкой, много чести. Но мы о нём поговорим, потому что это собирательный образ либерастов, о которых рассказал господин Лошак, редактор «Огонька». В ответ на наше письмо (подписалось пятнадцать человек - Распутин, Золотусский, Белов) относительно того, что средства массовой информации должны принадлежать не только им, но и людям других убеждений - он сказал совершенно чётко: «Ваше время прошло, господа, место у кормушки занято». Вот этот феномен занявшего место у «кормушки» Швыдкого и иже с ним лошаков и прочих «деятелей» я и постараюсь вам обрисовать. Что же это такое?

Несмотря на то, что мой выставочный зал неподалёку от Белого дома, я не пошёл к нему в 1991 году. Вернувшись срочно из Италии, когда начались все эти события, я не пошёл туда. У меня были великолепные учителя дореволюционной школы, мой род крестьянский, по маме старообрядческий - они корневики, они построили мельницу, мои деды... Что делали с теми, кто мельницы строил, написано в «Канунах» Белова. И когда мне сказали, что там «за свободу» идёт борьба, я засмеялся: «Какая свобода? Там водку выдают бесплатно!» Разве выдают водку те, кто борется за свободу?

Мне жутко понравилось последнее интервью генерала Варенникова. Когда сказали «путч», он спросил: «Какой путч? Мы пытались спасти страну от Горбачёва, ведущего сознательный курс на её уничтожение». И то, что генерал Варенников отказался от их амнистии и выиграл суд - это ещё одно доказательство того, что я был прав, когда не пошёл к Белому дому.

Я же видел, кто пошёл! Артисты театра «Современник» - господин Кваша и прочие. Какая свобода? Вы что, думаете, они хотели восстановить мельницу моих дедов или наши поруганные святыни? Нет! Все эти театры - «Современник», «Таганка» любимовская, хотя там прекрасные актёры играли - на чём вылезали? Что такое театр «Современник»? Это трилогия Шатрова о большевиках. Они же захлёбывались от восторга, играя Свердлова, Ленина, а Сталин для них был плохим. Я, в отличие от некоторых моих хороших знакомых, отнюдь не хочу идеализировать Сталина, но им не нравилось, что он в жёстких условиях войны обратился к корневым основам русского народа. Была восстановлена офицерская форма, использовались старые методы военной борьбы; он поднял тост за русский народ, за что его больше всего хаяли. Но Россию ведь начали уничтожать Ленин с Троцким, а их воспевали! Какая у Ленина и Троцкого правда может быть? Они всегда лживы! «Ленин - наше всё!» И это воспевалось! Пошли искать «свободу» с криками: «Большевики - негодяи!» И за это их допустили до кормушки.

Благодаря дружбе с Ельциным, процветает Волчек; Любимов вернулся «на коне». Ну какой борец из Любимова? В дни юбилея писали, что он до конца прошёл «советскую Голгофу». Какую Голгофу? Ему единственному Гришин театр тогда построил. Он сам пишет, что его Андропов расцеловал за «Десять дней, которые потрясли мир». Актёры в театре были замечательные. Володя Высоцкий, Коля Губенко, Лёня Филатов. Но ведь и Губенко, и Филатов порвали с Любимовым! Я уверен, что Высоцкий не был бы на стороне его «экивоков» «голого короля» в девяностолетием возрасте... Вон сейчас восседает в Комитете оборонной стратегии некий господин Караганов - учит нас, как любить Америку, на что ориентироваться. Весь в золотых запонках, в «бабочке», в красивых галстуках, довольный, что сидит рядом с президентом. Но наши страдания, беды нашего государства таких не волнуют! Он прекрасно знает, во что превратилась страна благодаря политике Ельцина и Горбачёва, потому что специалисты об этом написали. Выдающийся советский резидент, генерал-майор Юрий Иванович Дроздов, которому немало лет, возглавляет исследовательский геополитический центр, издавший книгу о трагедии, произошедшей со страной, которая гораздо страшнее, чем трагедия Великой Отечественной.

У меня на глазах стали появляться во власти такие люди, как министр культуры Сидоров, который написал аж четыре книжки о Евтушенко - человек из разряда «и нашим, и вашим за двугривенный попляшем». Конечно же, он стал двигать своих. При нём и «всплыл» Швыдкой. Кем был Швыдкой ранее? Средним критиком в журнале «Театр». Разве это что-нибудь подобное Игорю Золотусскому или Валентину Непомнящему? Он был чиновником и человеком - лживым, изворотливым. На заре «перестройки» быстро организовал своё дельце - редакционно-издательский комплекс «Культура». Изданный им огромный фолиант почеркушек Вознесенского может являться разве что пособием для психиатрических больниц.

Со Швыдким я столкнулся, когда начал заниматься трофеями. Он как-то «прилип» ко мне с тем, чтобы издать фолиант о «Бременской коллекции», выставку которой мы готовили. Снимал у меня в выставочном зале Института реставрации фильм о бременских листах с Игорем Костолевским в роли ведущего. Швыдкой вроде бы разделял мою позицию: не отдавать немцам безвозмездно ни одного предмета. В том, что он человек ничтожный, я убедился, когда в ответ на мою просьбу дать один экземпляр Бременского альбома, ответил:

«Книга дорогая, надо купить».

Карьера Швыдкого поднималась, как опара на дрожжах: замминистра культуры, председатель ВГТРК, министр культуры! Человек, неспособный делать что-либо основательное, полезное для государства, занял огромную нишу у кормушки. И отношение своё к трофеям изменил мгновенно, когда дельцы «оттуда» поманили его выгодами. Я этих дельцов хорошо знаю: представителей Гугенхаймовского центра Ника Ильина и Томаса Кренца. Они ведь сначала подкатывали под меня, не понимая, что я, вольно или невольно, практически несу ответственность за наше культурное наследие как гражданин и как профессионал. Разобравшись во мне, они протянули свои щупальца к Швыдкому, который слился с ними в экстазе.

О какой демократии можно говорить после того, как в телепередаче «Постскриптум», посвящённой трофеям, Николай Губенко, бывший министр культуры и председатель комитета по культуре Госдумы, а нынче депутат Московской Думы, официально заявил: «Господин Швыдкой, я чётко знаю, что за Бременскую коллекцию Вы получаете 280 миллионов долларов отката». Почему оскорблённый не подал в суд? А сколько было публикаций об антикварной торговле его жены; о том, как они для своего дачного участка отрезали кусок Рижской автострады... И всё это сходит с рук! Никогда не забуду, как в одном телеинтервью возмущённый действиями Швыдкого В.И. Колесников, тогдашний заместитель Генерального прокурора, сорвался: «У меня на этого господина немало дел заведено!» Но Владимиру Ильичу быстро указали на его место.

Что же за феномен такой - Швыдкой?

Ответственно докладываю, что последние двадцать лет он является самым активным уничтожителем нашей народной памяти и культурного наследия России!

Его годами вялотекущее пошлейшее шоу «Культурная революция» бездарно. О нём и говорить-то противно. Министр культуры вещает: «Музеи - кладбища культуры»; «Пушкин устарел»; «Русский язык без мата невозможен». И наконец, договорился пигмей ещё вот до чего: «Русский фашизм страшнее немецкого». Последнее заявление совпало с публикациями в прессе о готовящейся «безвозмездной» передаче в немецком посольстве Бременской коллекции. Безвозмездно для России, но не для команды Швыдкого. Хорошо, что Губенко подключил прокуратуру и предотвратил преступление. Выступая на Российском телевидении, я заявил: «Господин Швыдкой, вы не можете участвовать в спорах по поводу Бременской коллекции после вашего восхваления немецкого фашизма. Вам лучше защищать интересы Гитлера, Геринга и Гиммлера. Вам их фашизм нравится? Соскучились по тёплым печкам Дахау и Освенцима? Русского фашизма, господин «соврамши», нет и быть не может изначально. Спросите у любого немца!»

А если бы он был, то не было бы Швыдкого. Народ русский богобоязненный, терпеливый и мужественный. Потому и терпим швыдких. Если кто-то мне скажет о моих ксенофобских позициях, я могу ответить, что сегодняшнее утро начал с того, что позвонил в Ярославль Илье Борисовичу Рабиновичу - человеку, который возродил Рыбинский музей, который прошёл войну, был капитаном первого ранга. Ему уже под девяносто лет. Он еврей, но для меня это не имеет никакого значения. Прежде всего, он человек, который служил государству как воин, а потом - как музейный работник. И таких у меня много. Нет, «господа швыдкие» - это не национальность, это каста тех, кто ненавидит нашу культуру.

В юбилейные гоголевские дни нерадивые чиновники в усадьбе на Никитском бульваре, где жил и умер великий Гоголь и где должен открыться единственный в России музей классика, устроили жалкое подобие Диснейленда и кунсткамеры. Все без исключения средства массовой информации предали остракизму чудовищную поделку. И только шоумен Швыдкой написал в «Российской газете» о блистательном музее Гоголя. Блистательным он назвал и дешёвенький фильм телепопрыгунчика Парфёнова о Гоголе, который и близко не стоит с десятисерийной картиной-исследованием тонкого знатока писателя Игоря Золотусского. Как же низко нужно пасть, чтобы прославлять потуги Парфёнова, ненавидящего Гоголя и заявившего, что выбранные места из переписки с друзьями, Гоголь писал, будучи «ку-ку»! За эту книгу Толстой назвал жизнь Гоголя житием, а Блок сказал: «По этой книге России предстоит жить последующие столетия». Сколько же лет можно пичкать телевизионных налогоплательщиков похабной «Культурной революцией» и одесскими посиделками на кухне «Привала комедиантов».

Сейчас, когда наметились реальные перспективы возрождения Пскова, я хочу спросить: где был Швыдкой все семь последних лет, когда я говорил на телевидении, в печати о гибели Пскова. Он хоть пальцем о палец ударил, чтобы предотвратить эту гибель? Нет. Они вместе с господином Пиотровским придумали нелепую кражу в Эрмитаже, чтобы отвлечь внимание общественности от подлинного разграбления крупнейшего музея. Подставили сначала Путина, а потом Медведева, устроив глобальную проверку всех музеев России. Настоящий коллапс сковал повседневную деятельность замечательных музейных тружеников. И если раньше, приезжая в музей, я слышал: «Савва Васильевич, мы новую икону открыли! Савва Васильевич, у нас была потрясающая выставка! Савва Васильевич, посмотрите - нельзя ли эти портреты отреставрировать?», сейчас только и слышишь: «Т-сс, у нас проверка!»

И всё Швыдкому безнаказанно сходит с рук! Когда ему заниматься музейными проблемами, если он на всех телеканалах поёт и пляшет?

Это Швыдкой уничтожил «Абрамцево» вместе со своим ставленником - выпускником ватиканского иезуитского колледжа неким Пентковским. На все наши вопли о пощаде, призывы спасти «Абрамцево» отвечал горе-министр через «толерантную» третьяковскую газету «Московские новости» (меня он не напечатает, этот толерантный), что это всё ложь, через полгода «Абрамцево» будет цвести и пахнуть. И вот оно раскатано, как говорится, до последнего брёвнышка. И что, его кто-нибудь привлёк к ответственности, шоумена Швыдкого? Убрали его сначала из министерства, потом из ФАККа, а он «всплыл» как представитель Президента по вопросам международных культурных связей. И это при том, что министр культуры Авдеев - дипломат высочайшего класса. Что может Швыдкой? Устраивать низкопробные выставки постмодернистов, позволять Марату Гельману, ненавидящему Россию, организовывать музей в Перми. Добрались они и до Перми, где в музейных фондах хранятся шедевры, чтобы насаждать мерзость и запустение.

Сегодня Швыдкой - имя нарицательное. Он всем ужасно надоел. Почему же нельзя освободиться от его засилья? До тех пор, пока он будет править бал, творческих успехов у нас не будет! Его национальная идея - фильм «Сволочи», опера «Дети Розенталя», щедро им проплаченная, он покровительствует ерофеевым, Сорокиным, Шендеровичам, жванецким.

Нынче решается судьба Третьяковской галереи. Уверен, что Союз художников России и прославленные мастера, такие, как Коржев, Жилинский, братья Ткачёвы добьются, чтобы из заловТретьяковкинаКрымскойнабережнойвыбросили экспериментально-экскрементальные творения постмодернистов. Они заслуживают место в многочисленных галереях современного искусства, открывающихся в Москве с помощью меценатов типа Зураба Церетели и Шалвы Бреуса. Все эти художники - необразованные, полуграмотные. Их задача - всё расшатать и разрушить. И за это будет отвечать Швыдкой.

Есть завещание Третьякова, оно вечно действует, и там есть пункт - нив коем случае не помещать в экспозицию экспериментальные, сомнительные вещи. Если послереволюционные авангардисты, как и мой любимый Честняков, были просто «обдолбаны» болтовнёй о революции, о том, что она им откроет врата в рай, то по произведениям этих можно только идти в Чистилище, в смоле гореть с теми гадостями, которые они выставляют! Ну как не стыдно - каждый день какая-нибудь новая выставка! Один нашёл то, другой нашёл... - да ничего вы не нашли! Микеланджело нашёл в «Пьете» главное, Дионисий нашёл главное в своих фресках. Федотов нашёл в своих картинах. Вы ничего не нашли - вы ничего не ищете!

Всё это напёрсточники, как правило, полуграмотные, образования у них художественного настоящего нет, их задача - всё расшатать. А зачем им Гоголь? Жванецкий есть! Он за Гоголя пошутит, а там можно и Шендеровича выпустить!

И это всё допущено Швыдким, потому что он возглавлял ведомство, Минкульт, основной канал телевидения, этот комитет - ФАКК (ведь это ж надо придумать такое название!). Уже становится очень душно от этих людей, с них сальце стекает, они все настолько благополучные, настолько в Куршевелях и всюду - им плевать на проблемы нашей культуры.

Сколько написано писем против Швыдкого! И какие люди подписывались! И если наше руководство верит только ему, а не тем людям - а это и врачи, и физики, и инженеры, и писатели, которые для России делают больше, чем все швыдкие вместе взятые, - значит, не всё здорово в нашем доме, и он пока может праздновать победу.

Как бездарно был отмечен юбилей Гоголя. А швыдкие хлопали, издеваясь над Гоголем, который им как кость в горле.

Швыдкие тянут страну назад. Чем хуже - тем лучше для них, потому что они - люди без роду и племени. Это моё абсолютное убеждение, за которое готов отвечать в любом суде. Умоляю руководство страны: избавьте нас от Швыдкого и иже с ним - и тогда мы возродимся. Страна наша возродится, если убрать всех этих перевёртышей с палубы её корабля.