(63) Однако попечение о людях он сделал главным началом, каким оно и должно быть у тех, кто намеревается и в отношении остального узнать истину. Ибо он очень живо и ясно припоминал множество случаев из своих прежних жизней, которые прожила когда-то давно его душа перед тем, как была заключена в это тело, и с помощью несомненных доказательств утверждал, что он был Эвфорбом, сыном Панфоя, противником Патрокла, и из стихов Гомера особенно восхвалял следующие. Эти посмертные стихи себе самому пел он под аккомпанемент лиры с особенным вдохновением и отчетливой декламацией:

Кровью власы оросилися, сродные девам Харитам,

Кудри, держимые пышно златой и серебряной связью.

Словно как маслина древо, которое муж возлелеял

В уединении, где искипает ручей многоводный,

Пышно кругом разрастается; зыблют ее, прохлаждая,

Все тиховейные ветры, покрытую цветом сребристым;

Но внезапная буря, нашедшая с вихрем могучим,

С корнем из ямины рвет и по черной земле простирает,

Сына такого Панфоева, гордого сердцем Эвфорба

Царь Менелай низложил и его обнажал от оружий.100

Рассказ о том, что в Микенах в храме Геры Аргивской вместе с троянской добычей лежал и этот щит фригийца Эвфорба, мы опустим, так как он слишком хорошо известен101. К тому же мы всем этим хотим показать только то, что он помнил свои прежние воплощения и потому стал заботиться о других людях, припоминая, какие прежде они прожили жизни.