Глава пятая
На следующее утро Гиацинта проснулась от бодрого свиста батареи. Обычно она вставала в приподнятом настроении, но сегодня девочке казалось, будто она проглотила целый ворох иголок и они колют живот изнутри. Всё-таки наступила суббота, и операция «Байдерман» официально началась. В окно виднелись красные сухие листья, цепляющиеся за ветви древнего клёна, отказываясь слетать на землю до самого последнего момента.
Гиацинте даже не пришлось оглядываться на Лэйни, чтобы понять – сестра ещё спит. Лэйни забавно посвистывала во сне. Гиацинта слезла с верхнего яруса двухэтажной кровати, спустилась на пол, надела домашние тапочки в виде мишек и свой любимый пушистый свитер, который утащила у Оливера, и на цыпочках подошла к двери, переступив через дремлющего Франца. Она осторожно повернула ручку, чтобы та не скрипнула.
Несмотря на то что Гиацинта была предпоследней по старшинству в семействе Вандербикеров, ей часто казалось, что она скорее где-то посерединке. Конечно, Оливер родился несколькими годами раньше, но в то же время он был единственным мальчишкой, а это важная деталь. Близняшки, само собой, были ровесницами, значит и позицию занимали одну. Так вот, если не считать Оливера, получалось, что Гиацинта как раз посередине: младше близняшек и старше Лэйни. При этом её окружали шумные, храбрые, притягивающие к себе внимание сёстры и брат. Поэтому, чтобы больше времени проводить с родителями, Гиацинта приучилась вставать рано.
Она тихонько спустилась на первый этаж. Папа сидел на диване с кружкой горячего кофе и увесистой на вид книгой. Паганини прыгал причудливыми зигзагами по ковру в гостиной, время от времени взмывая в воздух и кружась, словно он пробовался на роль в спектакле на Бродвее. Джордж Вашингтон лежал на спине и лениво замахивался лапой на кролика, когда тот проносился мимо.
Гиацинта обошла питомцев и устроилась на диване рядом с папой. Он приобнял дочку за плечи и притянул к себе. От него приятно пахло кофе и мятными леденцами.
– Папа, почему Байдерман так сильно нас ненавидит? – спросила Гиацинта.
Папа поцеловал её в лоб.
– Ненависть – слишком сильное слово, милая. Конечно, он вас не ненавидит. Просто он несчастный человек, и вы тут ни при чём.
Гиацинта подумала про миссию, которую они наметили на сегодняшнее утро, и обрадовалась, что удастся сделать Байдерману что-то приятное. Потом ей стало стыдно за то, что она боится идти на задание, хоть остальные ребята и выбрали именно её.
– Папа? – позвала Гиацинта.
– Да?
– Как мне стать храбрее?
Гиацинта сощурилась и ближе прижалась к папе. Она боялась услышать, что храброй ей никогда не стать.
– Что ты, Гиацинта, ты и так очень-очень храбрая! – ответил папа.
– Правда? – ахнула Гиацинта и распахнула глаза.
– Правда, – подтвердил папа. – Чтобы быть щедрым, тоже нужна храбрость. А ты удивительно щедрая. Не всем хватает смелости быть такими же любящими и заботливыми.
Гиацинта задумчиво посмотрела на Паганини, который грыз книжку, и на Джорджа Вашингтона, который деловито вылизывался. Папа тоже поглядел на питомцев и улыбнулся:
– Пока человек не полюбит животное, часть его души остаётся непробуждённой.
Гиацинта взглянула на отца.
– Папочка, что это значит?
– Это значит, что звери по-особенному нас радуют. Я повторил слова одного француза, Анатоля Франса, который сказал это много лет назад.
Тут на втором этаже скрипнула дверь, потом другая, и тихое утро для папы и Гиацинты закончилось. В ванной открылся кран, и вода зажурчала в трубах. Гулкий «бум» возвестил о том, что Оливер спрыгнул на пол, не добравшись до нижней ступеньки лесенки своей кровати-чердака.
Послышался шум шагов в коридоре наверху. Они затихли у лестницы. Это проснулась Лэйни. Она спускалась медленно, перешагивая со ступеньки на ступеньку, и те весело скрипели в ответ. Добравшись до низу, она помчалась к папе, забралась к нему на колени и уткнулась в живот.
Так они провели несколько бесценных минут – папа и две младшие дочки, – пока не проснулись все остальные, а за окном не послышался привычный городской шум.
* * *
Через десять минут дом уже гудел от шагов и разговоров, открывались и хлопали двери, скрипела лестница. Когда Иза спустилась на первый этаж, она увидела Оливера с примятыми с одной стороны волосами, который сидел на табурете у кухонного столика и неотрывно смотрел в открытую книгу. Иза пододвинула к нему другой табурет и села рядом.
– Как думаешь, нам правда удастся растопить сердце Байдермана за четыре дня? – спросила она, убирая волосы за спину и заплетая их в длинную косу.
Оливер заговорил, не поднимая взгляда:
– Конечно, и давайте уж заодно спасём Америку от денежного кризиса, а косаток от вымирания.
Иза помолчала немного, а потом спросила:
– Это значит «нет»?
– Честно говоря, – ответил Оливер, – понятия не имею.
– Мне твоя идея очень понравилась.
– Правда? – взбодрился Оливер.
– Конечно, – заверила его Иза. – У меня доброе предчувствие.
– Тогда выслушай свежую мысль, – сказал Оливер, закрывая книгу. – На задание пойдут Лэйни, Гиацинта и Джесси. Сначала Джесси взломает дверь в квартиру Байдермана. Там Гиацинта устроит ему пытку иголками для шитья. А потом Лэйни будет его зацеловывать и душить в объятиях, пока он не…
– Надеюсь, первый план всё же сработает, он поймёт, какие мы замечательные, и попросит нас остаться, – прервала Иза брата.
Оливер ухмыльнулся:
– Жалко, ты слишком добрая. А так и тебя можно было бы задействовать…
Пока Оливер с Изой обсуждали операцию «Байдерман», Гиацинта ходила наверх за фетром. Теперь она спустилась на первый этаж, уселась на ковре в гостиной и принялась вырезать из красной ткани круглые салфеточки под веточки остролиста. Франц какое-то время наблюдал за ней с печальным видом, свойственным только бассет-хаундам, а затем подбежал к своей миске и начал старательно подталкивать её к девочке, пока та не уткнулась Гиацинте в колено.
Гиацинта тут же поняла, насколько всё плохо, и воскликнула:
– Ой, бедняжка Франц! Извини! Ты, наверное, умираешь с голоду!
Франц взглянул на хозяйку и тут же её простил. Гиацинта насыпала ему в миску ровно один черпак сухого корма. Ветеринар их предупредил, что пёс разжиреет, если давать ему больше. После этих слов Оливер, который в тот день сопровождал сестру к ветеринару, тихонько прошептал: «Слишком поздно» – так, чтобы только Гиацинта его расслышала. Оливер обладал удивительным даром говорить так, чтобы сёстры его слышали, а взрослые – нет.
Гиацинта ещё кормила Франца, когда по лестнице спустилась Джесси с растрёпанными волосами – как обычно с утра. За ней шагала Лэйни в сверкающей короне.
– Мы пошли! – сообщила Джесси Изе, Оливеру и Гиацинте, одевая Лэйни в объёмную фиолетовую курточку и блестящие зимние сапожки.
– Не забудьте круассаны с двойным сыром! – сказал Оливер.
– Отличная мысль! – отозвалась Джесси, повязывая на шею старенький шарф. – Будем умасливать Байдермана только лучшим!
– Круассаны я для себя попросил, – уточнил Оливер. – Но для Байдермана, конечно, тоже возьмите.
Джесси с Изой закатили глаза, а потом Джесси взяла Лэйни за руку и вывела на улицу. Там они столкнулись с мистером Смайли, комендантом одного из крупных домов в их квартале, и его дочкой Энджи, которая дружила с Оливером.
– Привет, Лэйни! Привет, Джесси! – воскликнул мистер Смайли.
– Напомните Оливеру, что он обещал поиграть со мной в баскетбол! – попросила Энджи.
Они с Оливером часто устраивали баскетбольные матчи один на один. Тут надо заметить, что Энджи удивительно хорошо играла и мальчишеская баскетбольная команда буквально умоляла её к ним присоединиться.
Джесси с Лэйни помахали мистеру Смайли и Энджи на прощание и пошли дальше. Они прошли мимо дома с башенками; дома, покрытого плющом; дома с сосновыми гирляндами на окнах и огромным венком на крепкой деревянной двери, украшенным изящным бантиком цвета красного вина. Они свернули на бульвар, и тихая улица сменилась широкой, городской, по которой носились визгливые автобусы, где лавочники открывали свои магазинчики и поднимали металлические решётки, которые опускали на ночь. Перед девочками резко затормозил грузовик с мусором, и на тротуар выпрыгнул Марк, один из районных мусорщиков. Он достал из переполненной корзины пакет и бросил его в кузов.
– Какой ты сильный! – восхитилась Лэйни. – Я тоже буду сильной, когда выласту! – Она напрягла руки, чтобы похвастаться своими мышцами.
Марк рассмеялся и проговорил:
– Слушай, Лэйни, какую я тебе шутку расскажу. Угадай, что такое: красное и белое, и красное и белое, и красное и белое?
Лэйни склонила голову набок:
– Леденец с клубникой и сливками?
– Неплохо, но у меня ответ другой, – сказал Марк и запрыгнул на подножку мусоровоза; грузовик тронулся.
– Какой?! – крикнула Лэйни.
– Санта, который катится вниз с холма! – прогремел в ответ Марк.
Лэйни захихикала и помахала ему вслед, а Марк отдал ей честь. Девочки пошли дальше по бульвару. Они прошли мимо «Кофейни Гарлема» и очереди сонных на вид кофеманов, мимо продуктового магазина «От А до Я», который только-только открывался, и мимо библиотеки, которая должна была открыться ещё через несколько часов. Здесь сёстры свернули направо, на Сто тридцать седьмую улицу, и до них сразу донёсся волшебный аромат сливочного масла, сахара и свежей выпечки из пекарни Кастлмана.
Пекарня Кастлмана, родина легендарных сырных круассанов, располагалась прямо напротив ворот городского колледжа. Ей было уже несколько десятков лет, и она успела обзавестись постоянными клиентами, которые пересекали боро и границы штатов исключительно ради того, чтобы купить хлеб и булочки у Кастлмана. Вандербикеры не сомневались, что сердце Байдермана мгновенно растает, как только он попробует эту восхитительную выпечку: масляную, но не жирную, хрустящую, но не сухую.
Все жители района знали, какой мистер Кастлман талантливый пекарь. А его жена заведовала самим магазинчиком и обслуживала покупателей. У них был сын Бенни, восьмиклассник из школы близняшек и хороший друг Изы. Он помогал родителям, подрабатывая кассиром по выходным, а иногда и по вечерам после уроков. Именно по его наводке Кастлманы недавно приобрели электронный кассовый аппарат с сенсорным экраном: теперь при оплате банковской картой клиенты могли расписываться пальцем прямо на экране, к тому же туда уже были вбиты все цены. Вот только управляться с этим аппаратом умел один Бенни. Миссис Кастлман предпочитала древнюю машинку, которая издавала громкое «дзынь!» всякий раз, когда открывался ящичек.
– Привет-привет, Вандербикеры! – крикнул Бен ни, широко улыбаясь. Под белым фартуком у него были надеты футбольная толстовка и синие джинсы.
Джесси улыбнулась ему в ответ, а Лэйни пробралась за стойку и обняла его за пояс.
– Доброе утро, принцесса Лэйни, – сказал Бенни, когда она поправила корону на голове.
– Хочешь, ласскажу шутку? – предложила Лэйни.
– Давай.
– Ладно. Что такое Санта-Клаус, котолый катится вниз с холма? Нет, подожди. Не так. Я забыла. – Лэйни растерянно свела брови.
– Что такое красное и белое, и… – подсказала Джесси.
– Ой, точно! Что класное и белое, и класное и белое, и класное и белое?
Бенни постучал пальцем по подбородку.
– Хм-м… Сложная загадка. Хм-м…
Лэйни пришла в восторг от его замешательства.
– Сдаёшься? Сказать ответ?
– Ага, скажи. Ничего в голову не приходит.
– Это Санта-Клаус катится с холма!
Бенни хмыкнул:
– Надо же, отличная шутка! Запомню.
Бенни поднял Лэйни и усадил на стойку рядом с кассовым аппаратом, а потом достал из банки с широким горлышком курабье и протянул малышке. После чего вытащил ещё одно – для Джесси – и передал ей с галантным поклоном.
– Спасибо, Бенни, – сказала Джесси и откусила кусочек хрустящего печенья. Она так давно была знакома с Бенни, что постоянно забывала называть его полным именем – Бенджамин: так он потребовал к нему обращаться после десятого дня рождения.
Миссис Кастлман посмотрела на девочек сквозь стёкла роговых очков и витрин с хлебом и сладостями.
– Как обычно? – спросила она.
Джесси кивнула:
– А ещё можно, пожалуйста, три ваших лучших булочки на завтрак для нашего соседа сверху?
– Как дела у мистера Джита и мисс Джози? – поинтересовалась миссис Кастлман.
– Отлично, только булочки не для них, а для соседа с самого-самого верха. Мистера Байдермана.
Миссис Кастлман удивлённо вскинула брови:
– Мистера Байдермана?
– Он живёт на четвёртом этаже. Мы пытаемся расположить его к себе, – объяснила Джесси и принялась рыться в сумке в поисках кошелька.
– Мистер Байдерман, – задумчиво повторила миссис Кастлман и наклонилась взять булочки с витрины.
То, как она произнесла его имя, привлекло внимание Джесси. Она приблизилась к витрине и сощурилась, но смогла разглядеть только вытянутую руку.
– Вы с ним знакомы, миссис Кастлман?
Молчание. Джесси хотела было повторить вопрос чуть громче, но ей помешал Бенни.
– Эй, Джесси. Ты слышала про бал для восьмиклассников? – спросил он как бы невзначай, облокотившись на стойку. Лэйни всё так же сидела рядом с кассовым аппаратом и играла с монетками из стакана с надписью: «Берите пенни, кладите пенни».
Джесси напоследок взглянула на миссис Кастлман и повернулась к Бенни.
– Нет. А что? – уточнила она, копаясь в сумке. Мятая тетрадка по физике. Конфеты в истёртых фантиках. Старый калькулятор. Ага, кошелёк!
– Ну, – протянул Бенни, – не знаешь, твоя сестра хотела бы пойти?
Джесси подняла на него глаза:
– Какая сестра?
Бенни сунул руки в карманы джинсов:
– Иза. Твоя близняшка.
– Иза? На бал восьмиклассников? Бенни, она учится в седьмом. Её туда не пустят.
– С восьмиклассником – пустят. То есть со мной. Я же в восьмом. Конечно, приглашу её как полагается. Как думаешь, она согласится? – Бенни переступил с ноги на ногу.
– Я люблю танцевать, – вмешалась Лэйни и протянула ему два цента из стакана с мелочью. Бенни взял монетки и бросил обратно в стакан.
Тем временем у Джесси в голове мысли крутились, словно центрифуга с недавнего урока физики. Бенни хочет пригласить Изу на бал? Одну? Близняшки никогда не ходили на танцы поодиночке. Или с мальчишками. Никогда. Тем более что это наверняка против неписаных Правил Близнецов. Где-то в воображаемом договоре обязательно должен быть пункт, гласящий, что одна близняшка не может пойти на танцы без другой, тем более с мальчишкой.
– Я уверена, что Иза откажется, Бенни. Мне жаль. Ты отличный парень, но… вряд ли она согласится.
– Почему?
Джесси стало немножко стыдно.
– Дело не в тебе. Просто не представляю, чтобы она захотела пойти на бал восьмиклассников, вот и всё.
Она открыла кошелёк и достала деньги.
– Я люблю танцевать! – повторила Лэйни, начищая одну из монеток о свою курточку.
Бенни промолчал. Он внимательно внёс заказ Джесси в кассовый аппарат, взял купюру и выдал сдачу.
– Спасибо, Бенни, – сказала Джесси, забирая пакеты с круассанами и сладкую выпечку для мистера Байдермана.
Бенни опустил Лэйни на пол, и она вернулась к сестре.
– До встречи! – бросила ему Джесси. – До свидания, миссис Кастлман!
Девочки вышли из пекарни, а Бенни и его мать проводили их взглядом. Потом мудрая миссис Кастлман решила оставить сына наедине со своими мыслями и удалилась на кухню, где её муж месил и раскатывал тесто.
Глава шестая
Как только Джесси вышла из пекарни, мысли о Бенни и Правилах Близнецов улетучились у неё из головы. По пути домой Лэйни то и дело заглядывала в пакет. Её сводил с ума сахарно-пряный аромат слоёного пирожка с яблоком. Может, Байдерман не обидится, если эту булочку Лэйни возьмёт себе?
– Даже не думай, – одёрнула её Джесси и взяла сестру за подбородок. Та надула щёчки и закрутила верх пакета.
Иза, Гиацинта и Оливер дожидались их дома на кухне.
– Скорее, – горячо прошептала Иза, когда девочки вернулись. Лицо у неё было залито краской. – Мы отправили маму с папой наверх и обещали принести им завтрак в постель! Они так обрадовались, что даже вопросов задавать не стали!
Гиацинта пожертвовала для подношения Байдерману свой любимый поднос и чайный сервиз. Поднос выцвел от времени, но всё равно выглядел замечательно. На нём красовались три херувимчика с арфами, парящие над радугой. А на фарфоровом чайнике было всего две трещинки. Ещё в качестве салфетки Гиацинта положила к чаю красный клетчатый лоскуток ткани.
Вандербикеры перелили остатки кофе из кофейника в чайник, и Оливер насыпал туда три ложки сахара с горкой, а Иза добавила молока. Джесси всё перемешала, и Иза поставила чайник на поднос. Гиацинта аккуратно выложила булочки из пакета. Насколько им было известно, Байдерману ещё не доводилось испытывать на себе все прелести завтрака в постели, и дети не сомневались, что идея Оливера поможет растопить хозяйское сердце.
– Готова? – спросила Джесси.
– Готова, готова! – прощебетала Лэйни.
Вандербикеры поднялись на второй этаж, на цыпочках прошли мимо комнаты родителей и открыли дверь в общий коридор.
– Осторожнее, – прошептала Иза.
– Ни пуха ни пера, – шёпотом добавил Оливер.
Гиацинта ничего не сказала, только закусила губу. Вид у неё был встревоженный. Джесси с Лэйни пошли по лестнице, и остальные проводили их взглядом. Запах жилища Вандербикеров – причудливый букет ароматов хозяйственного мыла, старых книг и шоколадного печенья с орехами – сменился ароматом духов мисс Джози «Южная роза». Лестница на четвёртый этаж оказалась скрипучей, и на ней пахло плесенью и затхлостью – казалось, дом предостерегает девочек об опасности.
Джесси сделала глубокий вдох и занесла руку, чтобы постучать. Не успела она выдохнуть, как Лэйни бросилась колотить по двери.
– Лэйни! – ахнула Джесси. Она попыталась удержать поднос одной рукой, чтобы другой остановить сестру. Чайник покачнулся и съехал на край подноса. Джесси приподняла колено, чтобы придержать свою ношу, но слегка перестаралась.
– Блин! – невольно выпалила Джесси, когда чайник соскользнул с подноса и упал на пол, разбившись вдребезги. Булочки полетели вслед за чайником.
– Блин, блин, блин!
Джесси взглянула на дверь. Глазок состоял из множества кружочков, переходящих от большого к маленькому, самому тёмному. Вдруг кружочек моргнул.
– Ох блин! – ещё громче воскликнула Джесси. Она подхватила Лэйни на руки и помчалась вниз по ступенькам, бросив испорченный завтрак у двери Байдермана.
* * *
Иза, Гиацинта и Оливер – они держали караул у выхода на общую лестницу – услышали крики Джесси и жуткий звон, а через несколько секунд увидели и саму Джесси – она неслась вниз, держа на руках Лэйни. Иза увидела лицо Джесси, полное ужаса, и не стала задавать никаких вопросов. Только отворила дверь в их квартиру, и пятеро Вандербикеров влетели внутрь.
– Полный… провал… – выдохнула Джесси, прислонившись спиной к стене.
– Тише! – зашипела Иза, показывая пальцем на спальню родителей.
Дети на цыпочках пробрались в комнату близняшек и заперлись там.
– Что произошло? – спросила Иза, как только дверь затворилась.
Джесси, вся дрожа от волнения, ответила:
– Я не удержала поднос, и он упал. Извини, Гиацинта. Я разбила твой чайник.
Гиацинта уставилась на сестру, широко распахнув глаза.
– А когда я уронила завтрак, я взглянула на дверь и увидела зловещий глаз в глазке! Он как будто проклинал меня тысячами проклятий! Я растерялась и… Надо было остаться, прибраться, объяснить ему всё и извиниться! Мне так жаль. Я всё испортила! – бессвязно бормотала Джесси.
– Ладно-ладно, ничего страшного. Я приберусь, не переживай. – Иза заключила сестру в объятия.
– А я помогу, – вызвалась Гиацинта.
– Я тоже, – сказал Оливер.
Иза, Гиацинта и Оливер поручили Лэйни залечивать душевные раны Джесси сырными круассанами, а сами отправились на четвёртый этаж прибираться. Гиацинта тихонько плакала, собирая осколки любимого чайника в мусорный пакет. Оливер вытер лужу бумажными полотенцами, скорбя о погибших булочках. Иза протёрла пол влажной шваброй, стараясь не смотреть на дверной глазок. Спускаясь обратно по лестнице, все трое думали о том, как неудачно началась операция «Байдерман».
* * *
Джесси и Лэйни тем временем отнесли родителям круассаны. Лэйни прижалась к папе и стала смотреть, как он листает заявки на телефоне. Лэйни знала, что эти заявки пишут те, кому нужно починить компьютер, потому что на него пролили кофе или он показывает чёрный экран, на какие кнопки ни нажимай. Мама оторвалась от своего телефона и посмотрела на Джесси. Девочка заметила, что в браузере открыт сайт с объявлениями о недвижимости.
– Всё в порядке? – спросила мама, откладывая смартфон.
Джесси пожала плечами и протянула ей пакет круассанов.
– Скажи, что у тебя на уме. – Мама похлопала по одеялу, предлагая Джесси сесть рядом. Джесси устроилась на самом краешке.
– Эта история с переездом – полный кошмар. Мама кивнула и обняла её за плечи.
– С этим домом связано столько воспоминаний, – сказала она, взглянув на стену, на которой шесть лет назад оставшийся без присмотра трёхлетний Оливер нарисовал всю семью в стиле постимпрессионизма Пикассо.
Самым поразительным в картине было то, что Оливер изобразил не только себя, лохматую, словно безумный учёный, Джесси, Изу с аккуратным хвостиком и родителей, но и Гиацинту с Лэйни, тогда ещё не появившихся на свет.
– Мне хочется вырезать эту часть стены и забрать в наш новый дом, – призналась мама.
– Попроси дядю Артура, – предложила Джесси.
– Сомневаюсь, что Байдерман – то есть мистер Байдерман – простит нам дыру в стене.
Мама не сводила глаз с рисунка. Вдруг Джесси в ужасе заметила, что по маминой щеке стекает слеза.
– Ой, мама, не плачь, пожалуйста! – воскликнула Джесси. У неё тоже вдруг защипало глаза.
– Милая, не обращай на меня внимания, – отмахнулась мама, вытирая слезу и храбро улыбаясь дочке. – Подумаешь, расчувствовалась немного.
У Джесси встал ком в горле. Ей хотелось вернуться на час назад и всё исправить. Она бы изящно и галантно протянула благодарному Байдерману поднос с чаем и булочками, а он улыбнулся бы в ответ. Как бы ему было приятно поесть вкусной еды после многолетней диеты на полуфабрикатах! Он бы надкусил круассан с сыром и просиял бы, а потом объявил, что Вандербикеры могут оставаться в его доме столько, сколько угодно.
Как же обидно, что на самом деле всё вышло совсем не так!
Глава седьмая
Пятеро Вандербикеров собрались на кухне в весьма мрачном настроении. Гиацинта чувствовала себя виноватой в провале бедной Джесси. Всё-таки на эту миссию сначала хотели отправить Гиацинту. Значит, теперь она должна исправить положение! Сразу после завтрака Гиацинта ушла к себе в комнату вместе с Францем. Пока её пёс наблюдал в окно за птицами, Гиацинта достала из ящичков набор для шитья и отрезы красной и зелёной ткани. Она осторожно вырезала фамилию Байдермана из зелёного фетра, продела нить в иголку и пришила буквы к красному прямоугольнику.
Прямой линии у неё, правда, не получилось. На четвёртой букве Гиацинта поняла, что строка уползает вверх. Она стала нашивать их ниже, но к букве «М» стало ясно, что теперь слово пошло вниз. Так что в итоге имя превратилось в неровную дугу. И ещё что-то смущало Гиацинту… Ну конечно, она перепутала местами «Е» и «Р»!
Когда работа наконец была завершена, Гиацинта скатала красный коврик и обвязала его зелёной бархатной лентой. Грустно взглянув на ленту, она подумала, что уже скучает по этой жемчужине своей коллекции. Сложно расставаться с красивыми вещами!
– Готов проявить свою храбрость, а, Франц? – спросила Гиацинта. Франц встал на задние лапы и уткнулся носом ей в живот.
Пришло время доказать, что Гиацинта не просто четвёртый ребёнок в семействе Вандербикеров, робкий и застенчивый. Она пробудит в себе Гиацинту Храбрую, спасительницу родного дома!
Гиацинта Храбрая вышла из квартиры вместе с Францем и бодро зашагала по общей лестнице наверх. Ступени ныли у неё под ногами.
– Будь храброй, храброй, храброй, – бормотала себе под нос Гиацинта. Она опустила взгляд на Франца. Её верный друг улыбнулся и повилял хвостом. Гиацинта расправила плечи и постучала.
В то же мгновение она поняла, что сейчас случится что-то плохое. Это стало ясно ещё до того, как послышались тяжёлые шаги, до того, как начали щёлкать многочисленные замки, до того, как распахнулась дверь. Перед дрожащей Гиацинтой возникло настоящее чудище с лохматой тёмной шевелюрой и седеющей бородой. Лицо у него было морщинистое, бледное и как будто безжизненное. А одежда чёрная-пречёрная.
– Оставьте меня в покое. – Его голос парализовал Гиацинту. Он звучал так, будто мистер Байдерман набрал в рот гвоздей. – Съезжайте отсюда и больше ко мне не лезьте.
Гиацинта уже не чувствовала себя Гиацинтой Храброй. Она превратилась обратно в четвёртого ребёнка Вандербикеров, самую застенчивую девочку на Сто сорок первой улице, которая всё время обо всём переживала. Оправившись от потрясения, она бросила коврик на пол и, чуть не спотыкаясь на ходу, побрела обратно на второй этаж. Франц плёлся за ней, поджав хвост. Гиацинта зашла в родную квартиру и захлопнула за собой дверь.
У себя в комнате она забралась на верхнюю полку и разрыдалась. Громко, надрывно, горько.
* * *
В тот же момент, когда Оливер услышал, как хлопнула дверь в комнату его младших сестрёнок, у него заурчало в животе. Сначала он задался вопросом: всё ли в порядке? Несколько мгновений стояла тишина, и Оливер отложил книжку с твёрдым намерением сбегать на кухню и проверить, куда мама спрятала шоколадное печенье с орехами пекан. Он приоткрыл дверь спальни… и услышал приглушённые всхлипы.
Плакала, судя по всему, Гиацинта. Он хотел сделать вид, будто ничего не заметил – так сильно манило его вкусное печенье, – но плач только усиливался, и Оливер сдался. Он постучал к Гиацинте и Лэйни. Ему никто не ответил. Тогда Оливер отворил дверь и заглянул в комнату. Франц сидел на ковре и поскуливал. Гиацинта лежала на верхней полке, прижимая к груди плюшевого пингвина. Оливер переступил через порог и закрыл за собой дверь.
– Можно к тебе залезть?
Гиацинта всхлипнула, и Оливер решил, что это значит «да». Он забрался на верхний ярус и посмотрел на сестру. Вид у неё был печальный: лицо красное, глаза опухшие.
– Что-то случилось? – спросил Оливер. Молчание. Он предпринял ещё одну попытку:
– Не хочешь мне рассказать, в чём дело?
Нет ответа.
– Мне сходить за мечом и отомстить за тебя в безжалостной битве?
Гиацинта прошептала сквозь слёзы нечто вроде «мисс би-би мания» – очевидно, на самом деле она пыталась сказать что-то другое, и Оливер это понял. Он бодро похлопал Гиацинту по спине и стал ждать, пока она выдаст что-нибудь более осмысленное.
– Я хотела… ик … исправить… хлюп… нашу ошибку… шмыг… с завтраком. Несколько часов над ним работала… ик… над ковриком, а когда ему принесла… хнык… я думала, я Гиацинта Храбрая, но… хлюп… никогда такого жуткого человека не видела… – На глаза у неё набежали новые слёзы.
Оливер нахмурился, а потом размял плечи и шею.
– Я вызову его на пиратский поединок! – Он взмахнул рукой, словно делая выпад. – Получи, Байдерман!
Гиацинта посмотрела на Оливера заплаканными глазами.
– Я одержу над ним победу благодаря моим несравненным пиратским умениям, и мы натравим на него Франца, чтобы тот снова опи́сал ему дверь! Тогда тебе станет легче?
Франц забарабанил хвостом по ковру.
– Не понимаю, почему он нас так сильно ненавидит, – заныла Гиацинта.
Оливер поник.
– Может, переезд – это даже к лучшему? Переберёмся куда-нибудь от него подальше.
Гиацинта печально покачала головой:
– Мне здесь нравится. Я хочу, чтобы всё снова стало как прежде. Чтобы нам больше не пришлось задабривать его.
По её щеке стекла очередная слеза. Оливер испугался, что Гиацинта опять разревётся, и предложил спуститься в гостиную и вместе покопаться в куче пуговиц. У Гиацинты всегда поднималось настроение после того, как она показывала Оливеру свою коллекцию, хотя Оливера это занятие безумно утомляло.
Когда они спускались по лестнице на первый этаж, Оливер кое-что вспомнил.
– Слушай, Гиацинта…
– Да?
– А как он выглядел – ну, мистер Байдерман?
Гиацинта задумалась.
– Помнишь фильм, на который дядя Артур сводил нас в прошлом году? Где оборотень незаметно выбирается из пещеры, чтобы напасть на единорога?
– Ага.
– Вот, мистер Байдерман точь-в-точь как этот оборотень.
– Ого! – выдохнул Оливер. Он и не заметил, как задержал дыхание. – Здо́рово!
Пока Оливер размышлял над тем, как приободрить Гиацинту, Лэйни, получив предварительно разрешение от мамы, поднималась в квартиру мисс Джози и мистера Джита вместе со своим кроликом. Лэйни нравилось бывать у них в гостях по целой уйме причин:
№ 1. Мисс Джози готовила лучшее курабье на свете и клала в серединку много-много земляничного джема, а горький апельсиновый мармелад никогда не добавляла!
№ 2. Мистер Джит всегда понимал, о чём говорит Лэйни, в отличие от тех гадких взрослых, которые смотрели на её родителей, сестёр или брата в ожидании перевода.
№ 3. Мисс Джози великолепно танцевала и учила Лэйни танцу линди-хоп.
№ 4. Их квартира походила на заколдованный сад, и мисс Джози всегда разрешала Лэйни срывать там цветы.
Мама с папой как-то раз объяснили Лэйни, что два года назад мистер Джит пережил инсульт и теперь разговаривал и выглядел немножко иначе. Вот только Лэйни этого не замечала: в её глазах он всегда был одним и тем же мистером Джитом, и ей нравилось, как медленно и плавно он растягивает слова, потому что она успевала всё разобрать. Иза с Джесси рассказывали, что раньше мистер Джит часто катал их у себя на спине. А ещё он изображал когда лошадку, когда спящего медведя или доброго дракона. Лэйни такого не помнила, ну да не важно. Для неё мистер Джит был во всём идеален.
Лэйни заманила Паганини в переноску двумя кусочками моркови, закрыла дверцу и не спеша отправилась на третий этаж. Несколько месяцев назад она споткнулась на лестнице и чуть не упала на Паганини. Тогда Лэйни очень испугалась – ведь она могла его раздавить! – и решила, что теперь будет ходить аккуратнее. И в этот раз ей удалось добраться до цели без приключений. Она опустила переноску на пол и подпрыгнула, пытаясь дотянуться до кнопки звонка. На пятой неудачной попытке дверь отворилась, и за ней показалась улыбающаяся мисс Джози. Волосы у неё были накручены на бигуди, а ноги обуты в пушистые тапочки. Она наклонилась и крепко обняла маленькую гостью.
– Привет, Лэйни, моя красавица! Заходи, выпей чаю и поешь печенья вместе со мной и мистером Джитом.
Лэйни обошла большой горшок с папоротником и помчалась к мистеру Джиту, чтобы забраться к нему на колени. Мистер Джит был одет в опрятную рубашку и такие же опрятные чёрные брюки. Из нагрудного кармана торчала маргаритка, а на шее красовался фиолетовый галстук-бабочка в узкую белую полоску.
– Класивый бантик, – сказала Лэйни и тут же добавила: – Байделману нлавятся клуассаны с сылом?
– Круассаны… с… сыром? – повторил мистер Джит, доставая из кармашка цветок и протягивая его Лэйни. – Не… знаю… – Он оглянулся на мисс Джози.
– А вы его видели? – спросила Лэйни и глубоко вдохнула аромат маргаритки, прежде чем положить её себе за ухо.
Мисс Джози замялась.
– Я была знакома с ним до того, как… Ну не важно. Помню, ему нравилось слушать музыку. У него и патефон был, как у нас. Он очень любил джаз.
– Я люблю джаз! – сообщила Лэйни.
Мисс Джози наклонилась и поцеловала малышку в лоб.
– Я тоже.
Мистер Джит легонько дёрнул Лэйни за косичку.
– Паганини… с… тобой?
– Вот он!
Лэйни спрыгнула на пол, подбежала к переноске и открыла дверцу. Наружу высунулся розовый носик. Мисс Джози дала мистеру Джиту веточку кинзы. Носик вздрогнул. Паганини унюхал ароматную травку и поспешил к источнику приятного запаха. Он выхватил веточку из рук мистера Джита и сгрыз со скоростью света. Мистер Джит кривовато, но широко улыбнулся.
– Надо… его… научить… делать… трюки… – сказал он.
Лэйни хихикнула.
– Паганини – тлюки? Вот умола, мистел Джит!
Мистер Джит посмотрел на неё и с серьёзным видом ответил:
– Было… бы… здорово.
Вдруг Лэйни поняла, что мистер Джит не шутит. Она представила себе, как вся семья в восхищении наблюдает за их с Паганини выступлением. Потом вообразила сцену с яркими огнями и бурные аплодисменты и уже с интересом взглянула на мистера Джита.
– А какие тлюки?
Мистер Джит взял ещё веточку кинзы и сказал:
– Паганини… КО МНЕ.
Кролик тем временем сидел в углу за фикусом и не обращал на них никакого внимания. Мистер Джит кивнул Лэйни. Она подошла к Паганини и развернула его мордочкой к мистеру Джиту. Тот повторил команду и помахал веточкой. Паганини тут же ринулся к нему и зажевал травку с радостным хрустом.
Так началась дрессировка. Мистер Джит попросил мисс Джози нарезать морковку на мелкие кусочки, чтобы было чем награждать Паганини. Потом они вместе с Лэйни учили кролика команде «ко мне», всякий раз угощая его за послушание. Лэйни обещала приходить на тренировки каждый день. После рождественского ужина наметили провести большое представление.
– Я надену платье с блестюшками? – спросила Лэйни. – И туфельки с каблуками, котолые стучат, как мамины?
Мистер Джит кивнул.
– Паганини… наденет… галстук… бабочку… Я… ему… одолжу.
Лэйни посадила Паганини обратно в переноску и повернулась к мисс Джози и мистеру Джиту.
– Вы знаете, что мы пелеезжаем?
Мисс Джози затихла, а мистер Джит отвёл взгляд.
Наконец мисс Джози ответила:
– Твой папа нам сказал.
– Я не хочу. А вы тут останетесь?
– Солнышко, боюсь, мы не сможем переехать вместе с вами, – сказала мисс Джози. – Мы для этого слишком старые.
– О, знаю! Я вам помогу! Отнесу все вещи вниз, – предложила Лэйни.
– Давай посмотрим, как всё сложится. В крайнем случае будем ходить друг к другу в гости. – Голос мисс Джози дрогнул, а мистер Джит склонил голову, и по щекам у него потекли слёзы, капая на брюки.
Мисс Джози проводила Лэйни и Паганини до двери и проследила, чтобы они без приключений спустились по лестнице и вернулись к себе в квартиру. Потом она затворила дверь, подошла к мужу и поцеловала его в макушку.
– Ничего страшного. Всё образуется, – прошептала она, но её глаза тоже щипало от слёз.
Глава восьмая
Джесси перекусила тем, что нашла в холодильнике, и отправилась читать толстую научную энциклопедию из библиотеки. Спустя час она решила, что пора сделать перерыв. Перепрыгивая через ступеньки, она взбежала вверх по лестнице и заглянула в их с Изой комнату. Там она, к своему удивлению, обнаружила Аллегру – школьную подругу близняшек – в кошмарном платье, в котором она напоминала огромную ягоду ежевики. На кровати Изы лежало несколько не менее уродливых на вид нарядов.
Джесси закрыла глаза ладонью и скорчила рожу.
– Я ослеплена! Слишком… много… тюля… который… пытаются… выдать… за… нормальную… одежду…
Аллегра фыркнула:
– Брось, Джесс. Я же не на прогулку с собакой собираюсь это надевать. – Аллегра самозабвенно покружилась, словно героиня из какого-нибудь дрянного девчачьего фильма. – Это для бала восьмиклассников.
– По-моему, Аллегра выглядит очаровательно, – призналась Иза, с восхищением разглядывая подругу. – Разве не здорово, что она пойдёт на бал?
– Наверное, здорово, – проворчала Джесси и плюхнулась в мягкое кресло-мешок.
Аллегра задумчиво посмотрела на Джесси:
– Слушай, Джесс, ты бы выглядела просто потрясающе, если бы сменила свои старые джинсы и кофты на что-нибудь более симпатичное. Если бы ты одевалась по-другому и выпрямляла волосы спреем «Конец кудрям», тебя тоже пригласили бы на бал!
Джесси закатила глаза:
– Поэтому я и не собираюсь ничего менять. Каждый восьмиклассник думает, что он – пуп земли. А танец – один из видов пытки. – Джесси взглянула на Изу, но та её не поддержала и вообще, кажется, пропустила слова сестры мимо ушей.
Иза показала пальцем на одно из платьев, лежавших на кровати.
– А можно мне его примерить?
Она взяла в руки самое терпимое из них: персиковое, до пола, без рукавов и с высокой талией. Оно ниспадало на пол мягкими волнами.
– Конечно, – ответила Аллегра. – Джесс, ты тоже что-нибудь примерь. Вон то синее в блёстках будет отлично на тебе смотреться.
– И не мечтай, – ответила Джесси, демонстративно разглядывая свои ногти. Блестящее синее платье выглядело как костюм шестиклассницы на соревновании по фигурному катанию.
– Джесс, поможешь? – попросила Иза. Джесси поднялась и помогла ей натянуть платье через голову. Потом она разгладила длинную юбку и застегнула молнию на спине. Иза развернулась.
– Ух ты! – выдохнула Джесси. – Ты прямо королева. Роскошная боевая королева!
Аллегра прижала руки к груди.
– Ты в нём великолепна-а-а! – завизжала она. – Ох, вот бы ты тоже пошла на бал!
Джесси вспомнился утренний разговор с Бенни. Неужели Иза в самом деле хочет пойти на танцы? Обычно близнецы мыслят одинаково и понимают намерения друг друга. Однако её сестра Иза стоит сейчас перед ней в элегантном персиковом платье прямо как взрослая, и вовсе не похоже, что ей так уж неприятна мысль о том, чтобы расфуфыриться как следует и пойти на этот дурацкий бал! Почему? Джесси собиралась рассказать ей про случай с Бенни и вместе над ним посмеяться, но теперь сомневалась, что Изе этот разговор покажется смешным. Если Иза пойдёт на бал без Джесси, да ещё и в компании мальчишки – что тогда? До этого они всегда переживали все самые важные события вместе…
– А вообще, Иза, – сказала Джесси чуть громче, чем собиралась, – нам сейчас не до танцев.
– Ага, – отстранённо отозвалась Иза. Она вертелась перед зеркалом, разглядывая себя с разных углов, и держалась величественно, словно певица на сцене Карнеги-холла.
– Эй, алло! – Джесси помахала рукой у неё перед носом. – У нас есть дела поважнее. Переезд! Байдерман!
– Ой, – пискнула Аллегра. – Какой переезд? Что за Байдерман?
Иза опомнилась и повернулась к Аллегре.
– Мы переезжаем. Байдерман – хозяин дома, в котором мы живём, и он отказался продлевать договор аренды.
– Нам надо успеть его переубедить до Рождества, – добавила Джесси.
– За четыре дня?! – воскликнула Аллегра. – А чем он недоволен-то?
Джесси пожала плечами:
– Ему не нравится шум. Или вроде того. Аллегра упёрла руки в бока:
– Его надо остановить! Я только из-за вашего дома ещё не сбежала от своих родителей. – Родители Аллегры были педиатрами и так увлечённо лечили других детей, что иногда, по мнению самой Аллегры, забывали заботиться о собственной дочери.
– Мы пытались наладить отношения с Байдерманом сегодня утром, и ничего хорошего из этого не вышло, – объяснила Джесси и пересказала историю с завтраком.
– Вот как мы поступим, – объявила Аллегра. – Мы спасём ваш дом. Слушайте.
Джесси молча выслушала все безумные идеи Аллегры (включая предложение выкупить всё здание у Байдермана – наличными), а потом у Аллегры закончилось воображение. Она снова переключилась на бал и принялась щебетать о том, как великолепно на Изе смотрится персиковое платье. Джесси решила, что больше не хочет принимать участия в этом разговоре, и незаметно выскользнула за дверь.
* * *
Двадцать три невыносимо скучные минуты Оливер провёл за изучением коллекции пуговиц. Когда Гиацинта наконец успокоилась и увлеклась какой-то поделкой (наверняка очередным подарком), Оливер вспомнил, что так никому ничего и не приготовил на Рождество. И как Гиацинта всё успела? Всего две недели назад она преподнесла ему самодельную грелку. Да она настоящий рождественский эльф – трудится не покладая рук!
Оливер вернулся к себе в комнату с твёрдым намерением заняться подарками, но ему на глаза попался «Остров сокровищ», и он решил, что должен отомстить за Гиацинту. Оливер вырвал лист из блокнота, обдумал содержание будущего послания и написал:
«Вот так, – подумал Оливер. – Коротко и по делу». Особенно он остался доволен строчкой про «чёрную метку». В «Острове сокровищ» ею помечали тех, кто в чём-то виновен и заслуживает наказания. Эта деталь делала письмо во сто крат драматичнее. Оливер сложил листок и сунул в конверт. Он понимал, что Байдермана надо умаслить, а не разозлить ещё сильнее, но вряд ли тот догадается, кто написал письмо, правда? Это ведь мог быть кто угодно! Причём у Оливера был удивительно аккуратный почерк для девятилетнего мальчишки.
Он вырезал буквы из журнала «Незабываемые приключения», чтобы составить имя адресата: «МИСТЕР БАЙДЕРМАН», и наклеил их на конверт довольно небрежно, как, по его мнению, поступили бы похитители, которым вздумалось бы выкрасть Франца или Паганини и отправить Вандербикерам письмо с требованием выкупа. Однозначно, это послание вселит ужас в сердце Байдермана.
Вот уже третий раз за день один из Вандербикеров поднялся на верхний этаж. Оливер незаметно просунул конверт под дверь и тихонько, как мышка, спустился по лестнице. «Кто же за этим стоит?» – подумает Байдерман. Да будет вам известно, что он – Оливер С. Вандербикер – не из тех, кто позволяет обижать своих родных!
Когда Оливер вернулся в квартиру, гордый, словно распушивший хвост павлин, он столкнулся нос к носу с Джесси.
– Как думаешь, мне стоит одеваться по-другому? – требовательно спросила она.
Оливер поморщился. Добром это не кончится.
– Нет, – искренне отозвался он, надеясь, что не ошибся с ответом.
– Почему? – с вызовом бросила Джесси. – Тебе разве не кажутся омерзительными мои старые джинсы и кофты в пятнах? Ты разве не считаешь, что мне нужны наряды посимпатичнее?
Оливер решил сменить тактику:
– Э-э… Наверное… Может, тебе купить наряды посимпатичнее?
– Так ты тоже считаешь, что я чучело, а? Все вы такие! – огрызнулась Джесси.
– Сказала бы сразу, что́ я должен ответить, и мы бы тут не спорили, – парировал Оливер.
– Извини, – выпалила Джесси, но вид у неё был отнюдь не виноватый.
– Сходи за мороженым или возьми шоколадный круассан в лавке Кастлмана, и тебе сразу полегчает, – посоветовал Оливер.
Джесси посмотрела на него горящим взглядом. Очевидно, Оливер опять ляпнул что-то не то, только он никак не мог понять, где сплоховал. Обычно у его сестёр поднималось настроение от одного упоминания о шоколаде. Оливер отступил к стене.
– Слушай, я так, мимо проходил, – пробормотал он, поднимая руки в знак поражения. И тут же скрылся в своей комнате.
Две секунды спустя Оливер приоткрыл дверь, чтобы повесить на ручку табличку «Не донимайте дракона», и снова её захлопнул.
* * *
Джесси посмотрела на дурацкую табличку на двери брата и вздохнула. Конечно, она бы не отказалась от шоколадного круассана – пожалуй, даже двух, – но возвращаться в пекарню ей совсем не хотелось. Ей хотелось только забраться под одеяло и жалеть себя. Вдруг в коридор вышли Иза с Аллегрой, уже в обычной одежде. Джесси с облегчением на них взглянула и перевела дыхание, чтобы успокоиться. Наконец-то они займутся тем, что действительно важно, – спасением дома!
– Джесс, мы сходим к Кастлману за круассанами, – сказала Иза. – Пойдём с нами.
– НЕТ! – выкрикнула Джесси, и сердце у неё тревожно забилось. – То есть да. То есть НЕТ. То есть… А когда мы будем раздумывать над тем, как задобрить Байдермана?
– Да это же займёт всего несколько минут. Ты сама не раз упоминала научные статьи, в которых доказывается, что шоколад ускоряет мыслительные процессы, – справедливо заметила Иза. – К тому же я хочу поболтать с Бенни.
У Джесси душа ушла в пятки. Нет, после того, что случилось утром, она не может вернуться в пекарню. Тем более что она не передала Изе приглашение Бенни. Тем более что Иза, похоже, не отказалась бы с ним пойти. Тем более что Джесси не хотела отпускать сестру на бал.
– У меня голова болит. И надо готовиться к научной ярмарке. А ещё сделать приседания. Ну, чтобы держать себя в форме.
«Только не молчи, – мысленно приказала себе Джесси, – говори хоть что-нибудь!»
– Джесс, ты… в порядке? – растерянно спросила Иза и нахмурилась.
Джесси кивнула. Она решила, что всё-таки лучше прикусить язык.
– Мы скоро вернёмся. И тогда обсудим Байдермана, хорошо? Я возьму тебе шоколадный круассан.
Девочки пошли дальше по коридору, но Иза всё ещё с подозрением косилась на сестру. Джесси попыталась выдавить из себя улыбку, чем ещё сильнее встревожила Изу. Тогда Джесси поспешно ретировалась в комнату и закрыла дверь. Там она плюхнулась на кровать, зарылась носом в подушку и издала вымученный, печальный стон.
Глава девятая
– Что это с ней? – спросила Аллегра, когда они с Изой вышли из дома и отправились в пекарню Кастлмана.
– Мне кажется, она не в себе из-за переезда, – ответила Иза. Джесси заметно переживала, так что надо было скорее придумать новый способ завоевать расположение Байдермана, причём быстрый и безупречный.
Аллегра пожала плечами и снова завела свою любимую пластинку про танец восьмиклассников.
– Мама сказала, что Карлсон принесёт мне браслет из цветов, так что и я должна купить ему бутоньерку. Правда улётно? Это же так красиво! Скажи, как мне лучше уложить волосы? Или оставить распущенными? Интересно, Карлсон нарядится в костюм? Было бы романтично! Я так волнуюсь! Хочешь, спрошу у Карлсона, с кем ты могла бы пойти? Ты хорошенькая, тебя точно кто-нибудь захочет пригласить. Мне бы твои большие карие глаза и длинные ресницы! О, как насчёт того мальчика, который сидит с тобой рядом в оркестре? Как его зовут? Генри? У него такие красивые рыжие волосы! А веснушки! Он очень симпатичный!
Иза кивнула, не особенно прислушиваясь к тому, что говорит подруга. Ей хотелось скорее дойти до пекарни и рассказать Бенни про переезд – вдруг он чего посоветует? С Аллегрой приятно было проводить время, но Бенни всегда внимательно слушал Изу и сразу же откладывал все дела, чтобы не отвлекаться от её рассказа.
Они завернули за угол и вышли на улицу, где стояла пекарня Кастлмана. Девочки открыли дверь и увидели, что Бенни за прилавком один.
– Привет, Бенджамин, – сказала Аллегра, и Бенни ей помахал. А потом он заметил Изу и нахмурился. Странно. Бенни всегда улыбался при встрече!
– Привет, Бенни, – поздоровалась она и улыбнулась. Нет, он точно хмурился. – Всё в порядке?
– Ага, – натянутым голосом сообщил Бенни, так что стало ясно – ни о каком «в порядке» не может быть и речи. – За чем пришли?
Иза растерялась.
– Э-э… ну… м-м… Нам два шоколадных круассана, пожалуйста, – попросила Иза, надеясь, что её голос не дрогнет. – Нет, давай три. Угощу одним Джесси.
Теперь Бенни не то что хмурился – он скалился, да ещё и сощурил глаза! Он взял чистый пакет, положил в него три круассана с витрины и сунул Изе в руки.
– Ещё что-нибудь?
Иза помотала головой и забрала пакет с таким видом, будто в нём прятались змеи. Она заплатила за выпечку и дождалась сдачи. Бенни бросил ей на ладонь несколько монеток, глядя при этом не на саму Изу, а на картину с гуляющей по лугу коровой, которая висела на стене.
– Бенни, – начала Иза, крепче сжимая пакет. – Я хотела тебе сказать…
– Иза, не переживай, ладно? – оборвал её Бенни, не сводя глаз с картины. – Это же ерунда.
– Погоди, ты уже знаешь? – удивилась Иза.
– Да, знаю. Джесси довольно ясно выразилась сегодня утром.
– Ла-адно, – протянула Иза. – И ничего не хочешь сказать?
Бенни наконец посмотрел ей в глаза:
– А что тут скажешь? Ничего страшного. Пустяк.
Иза отшатнулась. Она так сильно стиснула пакет с круассанами, что у неё побелели костяшки. Бенни плевать, что она переезжает?!
– Я думала, ты… А, не важно. – Иза нервно сглотнула. – Ну, увидимся.
Бенни пожал плечами, отвернулся и ушёл в комнатку за магазином. Иза ошарашенно посмотрела на пустое место за прилавком.
– Ничего себе, – проворчала Аллегра, которая всё это время молчала, что для неё было довольно необычно. – Что с ним такое?
Иза не нашла в себе сил ответить. Глаза у неё жгло от слёз.
* * *
Оливер с Лэйни стояли у подножия лестницы и смотрели на коробки, которые мама выставила в коридор и по которым теперь прыгал Джордж Вашингтон, радуясь новому развлечению и царапая их когтями.
Лэйни ткнула пальцем в надпись на белой коробке и вопросительно посмотрела на Оливера.
– Это на БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ, – объяснил Оливер.
Тут со второго этажа спустилась мама с большим мусорным пакетом.
– Что это, мамочка? – спросила Лэйни.
– Вещи навыброс, – ответила мама и вытерла пот со лба рукавом кофты.
– Ты что! – возмутился Оливер, показывая кончиком сабли на синюю футболку, которая выглядывала из пакета. – Это моя любимая футболка!
– Солнышко, она два года назад была твоей любимой, а сейчас так странно пахнет, что её и на благотворительность не отдашь!
Оливер отбросил саблю и вытащил футболку из пакета.
– Не надо её выбрасывать!
Лэйни тем временем залезла в белую коробку, нашла там старые легинсы в цветочек и надела их на голову, будто шляпку.
– Лэйни, предупреди, если захочешь что-нибудь оттуда взять, – попросила мама. – А то всё содержимое вернётся обратно в твою комнату, я и глазом моргнуть не успею!
– Всем привет! – сказал папа, спускаясь по лестнице с гордым видом. Он опять оделся в свой комбинезон, а в руке держал ящик с инструментами. – Угадайте, что я починил?
– Мама хочет выбросить мою синюю футболку, – пожаловался Оливер.
– Что ты, никто её не выбросит, – отмахнулся папа. – Ты же именно в этой футболке впервые попал в кольцо, а бросок, между прочим, получился отменный! В ней – дух баскетбола. Как в моём комбинезоне – дух мастера на все руки!
Папа с Оливером дали друг другу пять, Лэйни широко улыбнулась, а мама закатила глаза.
– Лучше бы и в футболке, и в комбинезоне жил дух уборки в квартире, – сказала мама. – Вещи сами себя не упакуют.
Джордж Вашингтон громко мяукнул и провёл когтями по боку одной из коробок. Мама резко развернулась и выплеснула свой гнев на кота:
– Джордж Вашингтон! Испортишь ещё одну коробку – и я отдам твой ужин котятам с заднего двора!
– Мама, смотли! – позвала Лэйни. Она всё ещё сидела в шляпе из легинсов, и штанины падали ей на лицо. – Пластинки!
Мама плюхнулась на табуретку и отпила воды из стакана.
– Да, я их нашла в дальнем углу шкафа на втором этаже. Наверное, остались от предыдущих жильцов.
– У мисс Джози есть патефон. Давайте ей отдадим?
Мама устало махнула рукой:
– Хорошо, отнеси их наверх и спроси, нужны ли они ей. Там есть несколько джазовых пластинок.
– Джаз! – воскликнула Лэйни. Она вцепилась в пластинки и жарко прошептала, обращаясь к Оливеру: – Джаз! Байделман любит джаз!
– Тс-с! – зашипел Оливер, выхватил у сестры всю стопку и потащил её к лестнице. Когда они поднялись на второй этаж, он тихо спросил: – Откуда ты знаешь, что Байдерману нравится джаз?
– Мисс Джози сказала, что давным-давно он его слушал целыми днями, – ответила Лэйни. – Может, подалить ему пластинку?
– Ты уверена? На сто процентов? – уточнил Оливер.
– Конечно! – заверила его Лэйни, весело подпрыгивая на месте.
Они выбрали пластинку, на упаковке которой был изображён музыкант по имени Дюк Эллингтон, играющий на пианино, и прокрались на четвёртый этаж, держась за руки. На лестнице между третьим и четвёртым этажом постанывала каждая ступенька. Наконец они добрались до двери Байдермана и оставили подношение у порога.
Глава десятая
Младшие Вандербикеры бесстыдно подслушивали мамин телефонный разговор. Судя по тому, как она сердито нарезала круги по комнате, разговор был не из приятных.
– Извините, мистер Байдерман, но вы могли предупредить нас заранее! – рявкнула она в трубку. – Сейчас праздники! У нас тут повсюду коробки! Нет, так нельзя!
Из сада вернулся папа и вытер ладони о комбинезон.
– Привет, ребята! – крикнул он детям.
– Тс-с! – шикнули они в ответ, не сводя глаз с мамы, и помахали ему, чтобы он ушёл.
– Мы подслушиваем, – прошептала Гиацинта и приложила указательный палец к губам.
– Мистер Байдерман, – продолжила мама, повышая голос, – вы же понимаете, что сейчас квартира выглядит не лучшим образом?
Пауза.
– Ладно. Как скажете. До свидания.
Мама сердито ткнула пальцем в экран и бросила телефон на тумбочку. Её тут же окружили в ожидании объяснений. Мама потёрла виски.
– Мистер Байдерман хочет, чтобы уже с завтрашнего дня специалист по недвижимости начал показывать дом новым потенциальным жильцам, и убедительно просит, чтобы нас в это время в квартире не было. – Мама стиснула зубы. – Нас постараются предупредить хотя бы за двадцать четыре часа.
– Это вообще законно?! – возмутился папа.
– Это якобы указано в нашем договоре, который мы подписали. «Хозяин имеет право показать дом любому потенциальному жильцу в последние тридцать дней аренды», – монотонно процитировала мама.
– Да вы шутите, – недоверчиво пробормотал Оливер, скрестив руки на груди.
– Что за бред?! – воскликнула Джесси. – Ему было бы куда проще сдать квартиру, в которой никто не живёт! – Она в отчаянии перевела взгляд с мамы на папу и обратно.
– Он имеет на это право, – сказала мама, – но было бы очень любезно с его стороны так не поступать. Нам ещё столько всего надо сделать, просто с ума сойти! – Мама в ужасе оглядела первый этаж. – Завтра в одиннадцать утра уже придут смотреть квартиру!
Папа вздохнул:
– Милая, давай я погуляю с детьми, а ты пока соберёшь вещи. А вечером попробую поговорить с Байдерманом… то есть с мистером Байдерманом.
Мама кивнула и побежала вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Со второго этажа донёсся шум – она снова принялась двигать коробки.
– Здесь правда кто-то поселится? В нашем доме? – с тревогой уточнила Гиацинта.
– Вот отстой! – выругался Оливер. Он пнул стену, и на белой краске осталось чёрное пятно.
– Не хулигань, – рассеянно велел ему папа, поправляя очки.
– Кто-то другой будет жить в моей комнате? – спросил Оливер и снова пнул стену.
– Скорее из неё снова сделают гардеробную, – отозвалась Джесси. – До тебя в ней никто не жил.
– Но… мои книги? – пробормотал Оливер.
– Знаете, чего нам не хватает? – сказал папа, надеясь разрядить атмосферу. – Праздничного настроения! Давайте все вместе сходим за ёлкой!
– А смысл? – возразила Джесси, падая на кухонный табурет и роняя голову на руки. – Через несколько дней всё равно её убирать.
– Да, – поддержали сестру Иза, Оливер и Гиацинта.
Только Лэйни воскликнула:
– Ёлка! Ёлка! Хочу ёлку!
Все уставились на Лэйни.
– Мы её укласим, – продолжила малышка, – повесим огоньки, положим под ёлку подалки, и я вылежу снежинки из бумаги… – Она принялась носиться по кухне, весело подпрыгивая. – Паганини я подалю огломную молковку и упакую…
Папа повернулся к остальным детям:
– Ну что, идём за ёлкой?
Они посмотрели, как Лэйни подбежала к Паганини, приподняла его мягкое ушко и начала жарким шёпотом рассказывать о своих грандиозных планах.
– Хорошо, – сказала Иза.
– Ладно, – сказал Оливер.
– Видимо, – сказала Джесси.
– Ага, – сказала Гиацинта.
Папа снял комбинезон и остался в джинсах и футболке с надписью: «Я пришёл, потому что вы что-то сломали».
– Вот это я понимаю – дух Рождества!
Вандербикеры натянули зимнюю одежду и вышли на улицу.
– Привет, Вандербикеры! – крикнула Энджи, рассекающая улицу на своём велосипеде. – Оливер, с тебя баскетбольный матч, помнишь?
– Конечно! – крикнул в ответ Оливер.
На третьем этаже их дома открылось окно.
– Привет, мои хорошие! – позвала мисс Джози.
– Здравствуйте, мисс Джози! – ответили они хором. Лэйни отправила ей воздушный поцелуй и получила такой же в ответ.
Джентльмен в мешковатых штанах и безразмерной куртке вальяжно прохаживался по улице с крошечным чихуахуа на поводке со стразами и слушал музыку в наушниках.
– Йо, Вандербикеры, – поздоровался он, заметив детей, и каждому дал пять.
– Йо, Большой Зи, – ответили ребята.
– А ты задумывалась над тем, – обратилась Иза к Джесси, когда Большой Зи прошёл дальше по улице вместе со своим карманным чихуахуа, который едва за ним поспевал, – что мы всех здесь знаем?
Джесси кивнула:
– Как будто мы на «Улице Сезам».
– Это подталкивает меня к одной мысли – ну, по поводу Байдермана, – прошептала Иза.
Джесси изучающе посмотрела на сестру и хотела было уточнить, что за мысль, как вдруг Оливер бросил ей на макушку горсть сосновых иголок. Джесси помчалась за ним, одержимая жаждой мести.
Минут через двадцать они подошли к магазинчику новогодних ёлок, для чего им пришлось перейти мост, который соединял Гарлем с Бронксом.
– Это традиция, – сказал папа, когда дети предложили купить ёлку за углом, вместо того чтобы тащиться в Бронкс. – Когда я был ещё маленьким, папа всегда водил нас к мистеру Ричи. Тогда ёлки стоили всего пять долларов, – добавил он.
Дети кивнули. Они сотню раз слышали эту историю, и Джесси могла повторить её слово в слово.
– Однажды папа сломал руку. Он не мог работать целых полтора месяца, и у него не осталось денег ни на ёлку, ни на подарки. В один из дней перед Рождеством, когда я проходил мимо магазинчика мистера Ричи, он спросил, почему мы ещё не пришли за деревом. Я рассказал ему про папину руку, и мистер Ричи разрешил мне выбрать ёлку и отдал её даром. Он сказал, что она подарит нам праздничное настроение, и оказался прав.
Магазинчик стоял на углу рядом с баскетбольной площадкой. Когда Вандербикеры к нему подошли, мистер Ричи сидел на синем пластиковом ящике из-под молока и слушал переносное радио, которое скорее передавало помехи, чем концерт Чайковского. Мистер Ричи заметил Вандербикеров, поднялся и протянул папе руку.
– Добрый день, мистер Ричи, – сказал папа и похлопал мистера Ричи по плечу. Потом он вынул из рюкзака тёплый шарф цвета зелёной листвы и с помощью Изы обмотал его вокруг шеи мистера Ричи. – От миссис Вандербикер, – объяснил папа.
Мистер Ричи подцепил шарф пальцем и удовлетворённо кивнул. Лэйни взяла мистера Ричи за руку и перекатилась с носка на пятку.
– Мне нлавится ваш золотой зуб, – сообщила она. – Тоже такой хочу.
Мистер Ричи одарил её улыбкой, и его зуб блеснул в свете уличных фонарей.
– Нам нужно высокое дерево, – сказала Джесси, поднимая руку. – Вот такое. В нашу гостиную лучше всего впишется ёлка высотой шесть футов четыре дюйма.
– Главное, чтобы она была пышной, а не облезлой, – объяснил Оливер, разводя руки в стороны.
– И чтобы сверху торчала прямая веточка, на которую можно нанизать рождественскую звезду, – добавила Гиацинта.
– Она должна быть идеальной, – заявила Иза и тихонько вздохнула, подковырнув ногтем пуговицу на пальто.
Пока они делали все эти заявления, Лэйни не тратила время даром и искала ёлку своей мечты. Не прошло и пяти минут, как она выбрала самую кривую, хилую, несчастную сосну и уговорила папу показать её остальным. Лэйни дёрнула Изу за рукав и объявила, показывая пальцем на сосну:
– Вот!
– Шутишь? – ужаснулся Оливер. – Ты хочешь, чтобы наша последняя ёлка была похожа на жертву лесного пожара?!
– Олли! – Лэйни топнула ножкой и надулась. – Она чудесная! Милая, высокая, и веточки класивые. Хочу эту! Хочу!
Ребята переглянулись. Мистер Ричи наблюдал за Вандербикерами, сцепив руки на животе, ожидая окончательного решения. Первой заговорила Иза.
– Лэйни раньше никогда не выбирала новогоднюю ёлку, – признала она, безразлично пожав плечами.
– Ага, и ясно почему, – проворчал Оливер.
– Да ты что, Иза, – возразила Джесси. – Нам нужно высокое, пышное, симметричное дерево. А эта… сосна, – она показала на оскорбительную оборванку, – не соответствует ни одному из наших требований!
Оливер кивнул.
– По-моему, она отличная, – примирительно сказала Гиацинта. Всё-таки Лэйни была её соседкой по комнате.
Лэйни расплылась в широкой улыбке, и даже Оливеру пришлось признать, что ради её счастливой мордашки можно взять и такое уродливое дерево.
– Что ж, пожалуй, эта сосна довольно символичная, – признала Джесси.
– Ещё возьмём её! – объявила Лэйни и схватила маленькую ёлочку, которая стояла рядом с ящиком из-под молока. Она вручила её папе и радостно подпрыгнула.
– Ей палец в рот не клади, – пробормотал Оливер.
– Солнышко, нам не нужно два дерева, – объяснил папа Лэйни.
– Это не мне, глупенький! – отозвалась малышка. – А мисс Джози и мистелу Джиту!
Папа сдался. Мистер Ричи завернул деревья в сетку, и папа вытащил из кармана кошелёк, чтобы расплатиться. Лэйни взяла ёлочку, а папа перекинул сосну через плечо. Иголок на ней было кот наплакал, и весила она не много.
Вандербикеры помахали мистеру Ричи на прощание, и папа повёл детей домой. Они перешли через мост и вернулись в Гарлем. Солнце село за за́мком на холме, и городские огни бросали на воду яркие блики. По реке плыла буксирная лодка, и на камни, выложенные вдоль берега, летели холодные брызги.
Десять минут спустя Вандербикеры свернули на свою сонную улочку. Витражные окна церкви светились изнутри, из-за чего она казалась чем-то неземным. На всех деревьях в квартале мерцали белые фонарики. В квартирах виднелись украшенные к Рождеству ели и подсвечники на семь свечей.
Родной дом из песчаника встретил их тёплым светом ламп на первых трёх этажах. Четвёртый, как обычно, окутывала жуткая тьма. Оливер открыл дверь подвала ровно в ту минуту, когда мама спустилась с лестницы с большой коробкой в руках.
– Уже вернулись? – удивлённо спросила она.
– Нашли нашу красавицу, – сказал папа и пошёл ставить сосну в гостиной.
Мама опустила коробку на пол и подошла к сосне.
– Мне кажется, вы принесли не то де…
– Лазве она не чудесная, мамочка? – перебила её Лэйни и благоговейно воззрилась на зелёную «красавицу».
– …или нет, – быстро исправилась мама. Она села на корточки рядом с Лэйни и покосилась на облезлую сосну, которую малышка пожирала восторженным взглядом. – Она замечательная. Ты сама её выбрала?
– Да, сама, – ответила Лэйни.
Папа тем временем выкапывал из шкафа в коридоре коробку с новогодними украшениями. Наконец он вытащил её на свет, и его тут же окружили младшие Вандербикеры: им не терпелось увидеть сокровища, которые лежали там без дела последние одиннадцать месяцев. Папа открыл коробку, и всеобщему вниманию предстали леденцы неведомо какой давности, рождественские фигурки, среди которых не хватало разве что Иосифа, матрёшки-снеговики и деревянные самолётики на ниточках ещё из папиного детства, которыми Оливер очень дорожил.
Скоро стало ясно, что украсить сосну будет нелегко. Ветви торчали вразнобой и представляли собой жалкое зрелище, и равномерно распределить по дереву игрушки не получалось. Пришлось повесить по десять украшений на каждую ветку. Иза и Джесси руководили процессом и следили за тем, чтобы на кончики ветвей вешали только всё самое лёгкое и невесомое. Мама принесла с кухни печенье, и они целый час украшали сосну, поедая угощение и вспоминая рождественские праздники прошедших лет. Папа щёлкнул выключателем гирлянды, и дети затаили дыхание. Дерево засверкало.
Теперь оно выглядело гордым и величественным, и разноцветные блики прыгали по стенам, словно живые.
Папа посмотрел на него, и ему вспомнились все те новогодние ели, которые когда-то занимали это же самое место. Ему с трудом верилось в то, что следующее Рождество семья проведёт уже не здесь. Мама посмотрела на дерево и вспомнила детей ещё крошками, которые таскали с ёлки игрушки, из-за чего приходилось украшать только верхнюю половину, до которой они не дотягивались.
Оливер посмотрел на дерево, а потом на блюдо с печеньем и заметил, что там осталась всего одна штучка. Он поспешно её забрал, пока никто его не опередил. Да, он съел уже четыре, но, как известно, в любви и поедании сладкого все средства хороши! Лэйни смотрела на дерево и думала о том, какое же оно красивое – прекраснее не сыскать! Гиацинта смотрела на дерево невидящим взглядом, представляя себе, как чужой человек поселится в её комнате. Иза смотрела на дерево и обдумывала новую идею для операции «Байдерман», а Джесси поглядывала на Изу и рассуждала про себя, когда лучше рассказать ей об утреннем разговоре с Бенни.
Глава одиннадцатая
Той же ночью, когда дети уже легли спать, мама с папой устроились на диване в гостиной с массивными керамическими кружками, полными горячего шоколада с кайенским перцем и корицей. Они любовались мерцающим деревом и наслаждались тишиной.
– Помнишь, когда Оливеру было четыре, он проснулся раньше всех на Рождество и распаковал все подарки под ёлкой, чтобы найти свой игрушечный поезд? – спросил папа.
Мама рассмеялась:
– Джесси с Изой ужасно рассердились. Никогда не видела, чтобы Джесси так густо краснела!
– Они целую неделю с ним не разговаривали. Только Оливер, кажется, этого даже не заметил. Слишком уж был увлечён своим поездом, – ответил папа.
Мама отпила глоток горячего шоколада.
– Я всегда думала, что мы будем жить здесь до самой старости. Что из этого дома Джесси с Изой выйдут на выпускной. И мы сфотографируемся с ними вон у того окна. – Мама кивнула на большое панорамное окно у парадного входа.
Папа нахмурился:
– Мы же не разрешим нашим девочкам ходить на свидания до того, как они закончат колледж, да?
Мама пропустила его замечание мимо ушей.
– Я надеялась, что они проведут здесь детство. Так же, как провёл его ты. Они дружат со всеми в нашем районе, всех знают по имени.
– Рынок недвижимости меняется, – сказал папа. – Я не могу найти ни одной квартиры, в которую поместится вся наша семья и к которой прилагается должность коменданта.
– А если без должности коменданта? Мы можем себе это позволить? – уточнила мама.
Папа покачал головой:
– Я уже думал над бюджетом. Ничего не выйдет. Скидка, которую получает комендант, сильно бы нас выручила, а без этого денег не хватает.
– Давай я расширю своё дело. Буду готовить больше тортов и пирожных… или что-нибудь вроде того, – сказала мама, уже размышляя над тем, как втиснуть в день больше рабочих часов.
Папа покачал головой:
– Милая, мы и так слишком много работаем.
Мама опустила голову ему на плечо.
– Не хочется об этом заговаривать, но как насчёт Оттенвилля? Мои родители очень бы обрадовались.
Повисла долгая пауза.
– Не знаю, – грустно ответил папа. – Здесь прошла вся моя жизнь. Здесь у нас работа. А как же Иза и мистер Ван Хутен? А как же школа? Мистер Джит и мисс Джози? – Он опустил взгляд в кружку. – Нелегко будет начать всё с чистого листа.
– Знаю, но выбор у нас невелик.
– Думаешь, сказать детям? Или не стоит?
Мама замешкалась.
– Давай ещё немножко подождём. Подарим им несколько дней блаженного неведения, а потом во всём признаемся. Если, конечно, не найдём выход, – поспешно исправилась она.
Мама с папой так погрузились в тревожный разговор и тяжёлые мысли, что не услышали тихих шагов на лестнице.
* * *
– Оливер, вставай. СРОЧНО!
– М-м… Не-е… Отстаньте от меня все.
– Оливер, проснись! Это я, Гиацинта! Нам срочно надо кое-что обсудить!
Оливер приоткрыл один глаз. Гиацинта забралась к нему на кровать и нависла над ним, а Лэйни стояла на полу, держа в руке одеяльце, а во рту большой палец. Не успел Оливер опомниться, как его, сонного, стащили с тёплой постели и повели в комнату близняшек.
– Иза, просыпайся! – жарко прошептала Гиацинта и приоткрыла веко сестры.
– Что за… – Иза отмахнулась и повернулась на другой бок, лицом к стене.
А вот Джесси тут же вскочила.
– Что такое? Пожар? Хватайте скрипку Изы!
– Не пожар, но Гиацинта говорит, что-то срочное, – пробормотал Оливер, опускаясь на ковёр. Он прислонился спиной к кровати Джесси и закрыл глаза.
– Это очень важно, – сказала Гиацинта. Она подошла к окну и раскрыла тяжёлые занавески, чтобы свет фонаря с улицы упал на Изу. – Когда я отводила Лэйни в туалет, мы случайно подслушали мамин с папой разговор.
– Задёрни занавески! – взмолилась Джесси.
– Подожди-ка. – Иза отвернулась от стены и сощурилась под ярким лучом света. – Лэйни будит тебя посреди ночи, если ей надо в туалет?
– Это из-за монстлов, – объяснила Лэйни. – У них большие пасти и остлые зубы, и они меня сожлут, если я выйду ночью в колидол одна. – Лэйни широко распахнула рот и изобразила, как именно монстры будут её поедать.
– Учту, – прошептала Джесси. – Надо повесить ночник в ванной комнате.
– Не поможет, – сообщила Гиацинта.
Лэйни помотала головой, и её кудряшки подпрыгнули.
– Злые монстлы его погасят, как только я плиду.
– Учту, – отозвалась Джесси. – Что делить комнату с Лэйни лучше не стоит.
Оливер, который давно уснул, рухнул боком на ковёр и резко проснулся.
Гиацинта тяжело вздохнула.
– Ну вам хоть интересно, что мы с Лэйни услышали?
Джесси посмотрела на сестёр. Лэйни всегда перевирала чужие разговоры. На Гиацинту ещё можно было положиться, но и она могла что-нибудь перепутать.
– Мама что-то сказала пло выпускной, – доложила Лэйни. – Это что такое?
– Подозрения подтверждены. Свидетель ненадёжный, – проворчала Джесси. – До выпускного ещё лет сто. – Она вернулась в кровать и накрыла голову подушкой.
– Послушайте! – вскрикнула Гиацинта и топнула ногой. – Мама с папой обсуждали, куда можно переехать, кроме нашего района! Мы не останемся в Гарлеме!
Тут Иза, Джесси и Оливер окончательно проснулись.
– Не может быть, – возразил Оливер. – Папа сказал, что мы не уедем из Гарлема. Я хорошо это помню.
Гиацинта покачала головой:
– Они собираются переехать в Оттенвилль.
– Что?! Глупости! Оттенвилль? До него отсюда ехать часа четыре. На машине! У нас даже нет машины, – возмутилась Джесси.
– Машины дологие, – сообщила Лэйни.
– Папа сказал, что нам не по карману квартира в Гарлеме, – продолжила Гиацинта.
Иза скрестила руки на груди:
– Как я буду ходить на занятия по скрипке с мистером Ван Хутеном, если мы поселимся в Оттенвилле?
– Тебе придётся найти нового учителя, – сказала Джесси. – Из Оттенвилля.
– Об этом и речи быть не может, – возразила Иза. – Мне подходит только мистер Ван Хутен!
– Мисс Джози и мистел Джит поедут с нами? – спросила Лэйни.
– Вряд ли, – ответила Иза. – У них семья в Нью-Йорке. А в Оттенвилле они, наверное, никого не знают.
– А мы? Мы тоже семья, – проворчала Лэйни и надулась.
– Могло быть и хуже, – сказала Иза. – Если бы нам пришлось, например… не знаю… отправиться в Сибирь или вроде того!
– Джимми Л. живёт не в Оттенвилле. И не в Сибири, – заметил Оливер.
– Франц терпеть не может Оттенвилль, – добавила Гиацинта. – Там слишком много белок!
– Дурацкий Байдерман! – выругалась Джесси.
Оливер выпрямился:
– У нас ещё три дня, чтобы его переубедить.
– Этого мало, – отозвалась Джесси. – Тем более что наши шансы на успех заметно упали после того, как я провалила миссию.
– Нет, – поправила её Гиацинта. – Это я всё испортила.
– Не важно, – прервала их Иза. – Так или иначе, мы справимся! Когда мы ходили за новогодней ёлкой, мне в голову пришла отличная мысль. Слушайте.
Ребята собрались в кружок, и Иза поделилась со всеми своей идеей. После этого никто не мог лечь спать, и они ещё целый час обсуждали новые планы, греясь у тёплой батареи.