Глава двадцать вторая
Первым проснулся Оливер. Он так и не избавился от привычки проверять рождественским утром подарки под деревом.
Он спустился вниз, перешагнув через скрипучую ступеньку, и покосился на папу, который храпел на диване, – дядя Артур и тётя Харриган заняли спальню родителей, и папа лёг в гостиной, а мама в комнате Лэйни и Гиацинты. Убедившись, что папа крепко спит, Оливер подкрался к сосне и принялся искать свёртки со своим именем. Он нашёл тяжёлую коробку – наверное, набор книг от родителей. Хорошо бы там лежали три части «Властелина колец» и «Хоббит»! Нашёл подарок от близняшек и тоненький пакетик от Лэйни. Угловатый свёрток Гиацинты был завязан одной из её драгоценных лент – на нем красовался симпатичный бантик.
Оливер окинул взглядом подарки, и в горле у него встал ком. Раньше с ним такого не бывало. Впервые он почувствовал себя так паршиво в тот раз, когда папа отругал их за петицию против Байдермана. Оливер посмотрел на то, что подготовил он сам своим родным: антибактериальный гель для рук, резинки для волос, старая конфета… И всё завёрнуто в мятую газету. Разве таким можно гордиться? Это вам не книги, выбранные родителями, не вязание, над которым Гиацинта наверняка трудилась часами… В их подарках чувствовалась любовь. Подарки Оливера были… откровенно говоря, мусором.
Оливер сгрёб свои газетные свёртки в охапку и побежал к себе в комнату. Там он их выбросил в мусорную корзину, а потом достал из ящика стола шесть листов бумаги. И взялся за карандаш.
* * *
Джесси открыла глаза и с облегчением отметила, что лежит в собственной кровати в своей комнате. В ту же минуту пошевелилась Иза.
– О, доброе утро, – сонно пробормотала она. – Какие планы на день?
– Сегодня Рождество вообще-то, – напомнила Джесси.
Тут они услышали, как Гиацинта и Лэйни выбегают из своей комнаты, весело хихикая, а за ними спокойно шагает мама. Внизу проснулся папа и крикнул с дивана:
– Долой лис и сурикатов!
Вскоре по деревянным ступенькам застучали когти Франца. Он мчался проверить, из-за чего поднялся шум и почему его никто не позвал. На лестнице, а затем и в коридоре послышались шаги крошечных ножек.
– Лождество, Лождество! Пола далить подалки! – крикнула Лэйни и умчалась обратно на первый этаж.
Близняшки переоделись в толстовки и вышли из комнаты одновременно с Оливером. Они столкнулись в коридоре, и Иза спросила, показывая пальцем на конверты, которые он держал в руке:
– Что это?
– Увидите, – таинственно ответил Оливер.
Они спустились вниз и увидели, как Лэйни тянет маму за руку и упрашивает, чтобы им разрешили открыть подарки до завтрака, а Гиацинта сидит у рождественской сосны и добавляет украшения на свои свёртки.
– Ладно, давайте откроем наши подарки, – сдалась мама. – А тёте Харриган и дяде Артуру дадим поспать хотя бы до половины седьмого.
Вандербикеры окружили дерево.
– Я хочу подарить свои первым, – объявил Оливер.
Семья потеряла дар речи. Оливер никогда за всю свою жизнь не вызывался первым раздавать подарки. Он всем протянул по загадочному конверту. Родители и сёстры наблюдали за ним, разинув рты от изумления. Гиацинта первой открыла свой конверт и прочитала:
– «Купон на час разглядывания пуговиц».
Она так обрадовалась, что даже не поблагодарила Оливера, а только бросилась его обнимать. Когда ему наконец удалось отлепить от себя сестру, он достал из кармана три пуговицы в форме сердечек и передал ей. Гиацинта онемела от восторга, и Оливер счёл это добрым знаком. У Лэйни не получалось самой разобрать, что написано на открытке. Иза наклонилась к ней и прочитала:
– «Купон на чтение пяти книжек вслух».
Лэйни расплылась в широчайшей улыбке, и Оливер подумал, что читать ей книги будет не так уж и скучно… Но только чур тоненькие! Иза с Джесси посмотрели на свои карточки.
– Оливер не будет насмехаться над готовкой Изы и Джесси целый месяц, – прочитала Иза. Близняшки удивлённо вскинули брови. Какая жертва!
Оливер пожал плечами:
– Это будет нелегко, признаю́.
На мамином купоне было написано: «Одно утро добровольцем в бесплатной столовой», на папином – «Одноразовая помощь в подстригании лужайки». Родители с гордостью посмотрели на сына, и ему стало даже немного неловко.
– Ну а вы мне что подготовили? – спросил он и потянулся к своим свёрткам, которые уже высмотрел утром.
Вандербикеры распаковали оставшиеся подарки, громко восклицая над каждым из них. Оливеру досталась желанная трилогия «Властелина колец» (и «Хоббит»), Джесси – новенькая научная энциклопедия, которая весила чуть ли не больше Франца, Изе и Лэйни – одинаковые варежки в виде панд («Я их никогда-никогда не сниму!» – заявила Лэйни), а Гиацинте – набор шерстяных ниток всех цветов радуги. Папа очень удивился, когда открыл коробку от мамы. Она подарила ему новенький синий комбинезон!
– Я подумала, что тебе потребуется «дух мастера на все руки», где бы мы ни жили, – сказала она.
Папа нежно поцеловал её в щёку и надел комбинезон прямо на пижаму.
Гиацинта оставила самый особенный подарок напоследок. Когда восторги улеглись, она подошла к Оливеру и протянула ему коробку из-под обуви, украшенную пластиковыми стразами. Оливер нервно сглотнул и приподнял крышку. Под ней скрывалась тёмно-синяя, почти чёрная шапка длиной с половину самого Оливера. Самый кончик у неё был связан из кислотно-жёлтой нитки.
– У тебя синий, что ли, закончился? – спросил Оливер, приподнимая кончик шапки.
– Так и было! – воскликнула Гиацинта.
Вся семья затаила дыхание, ожидая его реакции. Оливер посмотрел на сестру и надел шапку себе на голову.
– Спасибо, Гиацинта, – сказал он с довольной улыбкой. – Всегда о такой мечтал.
Вандербикеры вздохнули с облегчением, а Гиацинта просияла. Потом дети собрались вместе, чтобы вручить самый последний подарок.
Лэйни протянула родителям небольшую коробочку. Мама приняла её со слезами на глазах. Она отклеила скотч и аккуратно развернула упаковочную бумагу, чтобы её не порвать. В коробочке лежала фотография в рамке. На ней был изображён рисунок Оливера со стены в комнате родителей, причём снимок был напечатан так, что масштабы полностью совпадали. По маминым щекам потекли слёзы. Она показала папе фотографию и прошептала:
– Это… самый лучший подарок.
– Повесим его в нашей новой спальне точно на том же месте, – обещал папа.
– Полный успех! – объявил Оливер и ухмыльнулся. Он оббежал сестёр, словно спортсмен после матча, и всем дал пять.
* * *
Окрылённые замечательными подарками, Вандербикеры отправились готовиться к завтраку. Лэйни с Гиацинтой пошли на кухню помогать жарить оладушки. Близняшки остались прибираться в гостиной.
Вдруг в дверь позвонили. Франц помчался проверять, кто там, виляя хвостом со скоростью двести пятьдесят взмахов в минуту. Иза отодвинула Франца и выглянула в глазок. Как ни странно, там она увидела макушку Бенни. Быть не может! Иза приоткрыла дверь. И правда это был Бенни! Он смущённо ей улыбнулся.
– Бенни? – спросила Иза.
– Привет. Как дела?
Иза взглянула на часы:
– Сейчас половина восьмого утра, и сегодня Рождество. Ты что здесь делаешь?
– Да я, знаешь, мимо проходил. Ну и подумал, дай зайду поздороваюсь. Пожелаю счастливого Рождества… – Он замялся. Джесси что-то отчаянно показывала ему жестами, стоя за спиной Изы. Он растерянно на неё посмотрел.
– Я пойду помогу с оладушками! – объявила Джесси и поспешила на кухню, откуда четыре пары любопытных глаз бесстыже шпионили за Изой и Бенни.
– Спасибо, что зашёл, – сказала Иза. – Вот только… твои родители тебя не хватятся?
– Нет, я их предупредил, что к вам загляну. Они просили передать вот это. – Он сунул ей большой пакет сладких булочек и рождественских печений.
– Ух ты! – обрадовалась Иза. – Передай им спасибо! Хочешь остаться на завтрак?
Бенни покосился на родителей Изы:
– Слушай, можешь немного со мной прогуляться?
Иза удивлённо моргнула:
– Прогуляться? Прямо сейчас?
– Да. Пожалуйста.
– Минутку. – Иза повернулась к родителям, чтобы спросить разрешения, но они кивнули прежде, чем она успела открыть рот.
– Далеко не уходи и дольше пятнадцати минут не гуляй, – сказал папа.
Иза кивнула, схватила куртку и вышла на улицу вслед за Бенни. Они прошли около половины квартала, когда Бенни наконец заговорил. Он что-то пробормотал себе под нос, и Иза ничего не разобрала. Она взглянула на него и обнаружила, что он густо покраснел. Или ей показалось?
– Что ты сказал? – переспросила она, подавшись чуть ближе.
Бенни поднял голову. Лицо у него и в самом деле было всё красное.
– Я сказал, что ты сегодня очень красивая.
Иза опустила взгляд на свою одежду: потёртые кеды, выцветшие пижамные штаны с узором из нот, тёплая толстовка и объёмная зимняя куртка. Она склонила голову набок.
– Бенни, ты не заболел?
– Но это правда! – воскликнул Бенни. – Я всегда считал, что ты самая симпатичная девчонка на свете.
Иза тоже залилась краской, и они оба замолчали. Несколько минут спустя Бенни остановился посреди тротуара. Иза не сразу поняла, что он отстал. Она обернулась, и они оказались лицом к лицу.
– Иза, прости, что я наговорил тебе гадостей. Джесси вчера мне позвонила и призналась, что ничего тебе не передала. Извини, я сам решил, будто ты всё знаешь. И я никого больше не приглашал на танцы. Даже не знаю, почему я тебе соврал. Наверное, хотел сделать вид, будто меня не задел твой отказ. Правда, извини. Я всё не так понял.
– Ох, Бенни, и ты меня прости. Я не хотела тебя задеть! Ты один из лучших моих друзей. Я очень расстроилась, когда ты на меня обиделся.
– После того как Джесси мне позвонила, я хотел сразу к тебе прибежать и поговорить с глазу на глаз. Но Джесси сказала, что вы готовитесь к праздничному ужину и ты всё ещё на неё сердишься. Поэтому я пришёл сегодня, так рано, как только смог. Мне надо кое-что у тебя спросить. Лично.
У Изы ёкнуло сердце. Бенни сделал глубокий вдох.
– Иза, я очень хочу пригласить тебя на бал восьмиклассников в следующем месяце. Скажи, ты со мной пойдёшь? Пожалуйста?
Лёгкий ветерок поднял в воздух невесомые листья, и они пустились в пляс на обочине дороги. Бенни неловко переступил с ноги на ногу, и под ним захрустел гравий. Этот звук эхом отозвался в ушах Изы. Через много лет она снова вспомнит эту минуту. Кружащиеся листья, хруст гравия, свежий аромат зимы. И главное – лицо Бенни, неуверенное, но такое милое сердцу.
* * *
Когда Иза с Бенни вернулись в дом из песчаника, они обнаружили, что её родители стоят у окна, прижавшись носом к стеклу. Родители приветливо им помахали с таким видом, будто для них шпионить за людьми на улице – самое обычное дело. Иза поманила их рукой, чтобы они выходили. Мама с папой тут же выскочили из дома, не потрудившись надеть куртки.
– О, Бенни, здравствуй! Рад тебя видеть, – сказал папа как ни в чём не бывало. Он всё ещё был одет в комбинезон, натянутый на пижаму.
– Здравствуйте, мистер Вандербикер. Здравствуйте, миссис Вандербикер, – поздоровался Бенни.
– Что ж! – сказала мама, потирая руки. Они уже успели покрыться мурашками. – Интересное сегодня утречко. Бенни, позавтракаешь с нами? Только имей в виду, оладушки Лэйни и Гиацинты опасны для жизни. Я бы советовала к ним не притрагиваться и есть только то, что испекли твои родители. Кстати, не хочешь их тоже позвать?
Бенни ненадолго задумался:
– Сейчас за ними сбегаю.
Он помчался вдоль улицы, и Вандербикеры посмотрели ему вслед. Мама с папой устали стоять на холоде без куртки и завели Изу в дом. Иза подошла к Джесси, которая в тот момент накрывала на стол, и крепко её обняла.
– Спасибо, – прошептала Иза.
Джесси кивнула:
– То есть я свободна от уборки в ванной?
– Не-а, – отозвалась Иза. – Зато я официально тебя прощаю.
После небольшой паузы Джесси ответила:
– Уже неплохо.
Гиацинта с Лэйни тоже накрывали на стол, а Франц мешался у них под ногами. Покосившаяся стопка оладушек, похожих на инопланетные космические корабли, заняла почётное место в центре стола. Рядом с ней поставили блюдо с булочками из пекарни Кастлмана и глиняную миску с мандаринами.
– Гав! – намекнул Франц и коснулся лапой ноги Гиацинты.
– Франц, ты прекрасно знаешь, что тебе нельзя оладушки, – строго напомнила она и продолжала выкладывать приборы рядом с тарелками.
Франц жалобно заскулил и потрусил за ней. Гиацинта старалась делать вид, будто его не замечает, а потом воскликнула:
– Франц, ну хватит! Мне надо накрыть на стол!
Франц горько завыл, ухватил зубами подол её платья и потянул к лестнице. Гиацинту так удивило его странное поведение, что она подчинилась и последовала за ним. Они поднялись на второй этаж. Франц пробежал мимо спален, быстро переступая лапами, и принялся царапать дверь, ведущую на общую лестницу.
– Что там, Франц? – спросила Гиацинта.
Она открыла дверь и увидела коробку на коврике у порога. Франц ткнулся носом в коробку и лизнул в лобик того самого чёрного котёнка с белыми лапками, которого они вчера подложили Байдерману. На шее у малыша был повязан бантик. Гиацинта присмотрелась и обнаружила, что это та же зелёная бархатная лента, которой она обернула самодельный коврик для Байдермана.
К ней был приделан крошечный листок бумаги. Гиацинта развязала бантик и прочла записку.
Глава двадцать третья
Гиацинта прижала котёнка к груди и помчалась обратно на первый этаж. Франц поспешил за ней. Спустившись по лестнице, она отыскала всех своих сестёр и брата и каждому шепнула: «Собираемся на совет! ПРЯМО СЕЙЧАС!» Никто и не подумал с ней спорить – то ли из-за безумного блеска в её глазах, то ли из-за непонятного, но очаровательного котёнка, которого она держала на руках.
– Мы пойдём переоденемся! – бросила Иза родителям, и дети унеслись наверх.
– А как же завтрак? – крикнул папа из-за дверцы холодильника.
Никто ему не ответил.
Гиацинта отвела сестёр и брата на главную лестницу, которая вела наверх.
– Смотрите, что Байдерман привязал к ленточке котёнка, которого я ему подарила, – сказала Гиацинта и протянула записку Оливеру.
– Ты подарила Байдерману этого малыша?! – Джесси не поверила своим ушам. – Как тебе такое в голову пришло?
– Тише, – одёрнула её Иза и сказала Оливеру, чтобы он прочитал записку вслух.
Оливер послушался. Его так удивила просьба Байдермана, что он принялся ходить взад-вперёд по лестничной площадке.
– Ох, мамочки! Как думаете, что он хочет нам сказать?
Ему никто не успел ответить. Иза заметила, как самая младшая из сестрёнок карабкается вверх по ступенькам, когда Лэйни была уже между третьим и четвёртым этажами.
– Лэйни! – крикнули все хором и помчались за ней.
Но было слишком поздно. Она уже стучала в дверь и радостно верещала:
– Мистел Байделман! Мы плишли! У нас ваш котёнок!
К тому времени, как остальные её нагнали, дверь уже отворилась. Байдерман посмотрел на детей сверху вниз. Гиацинта подумала, что сейчас он куда меньше похож на оборотня, чем в тот раз, когда она принесла ему коврик. Потом она подумала, что чувствует прилив храбрости.
– Заходите, – сказал Байдерман, посторонился и жестом пригласил детей внутрь. Он снова оделся во всё чёрное, но волосы аккуратно причесал, а бороду сбрил.
Вандербикеры замерли, не решаясь переступить порог. Котёнок изящно спрыгнул на пол с рук Гиацинты и забежал в квартиру, взмахнув хвостиком.
– Прошу, заходите, – повторил Байдерман. – Не стесняйтесь.
Гиацинта выпрямилась, призывая Гиацинту Храбрую, и сделала шаг вперёд. За ней последовал Франц. Потом Оливер в своей длинной тёмно-синей шапке с жёлтым кончиком, который болтался на уровне его пояса. Следующей зашла Лэйни, а последними Джесси с Изой.
Из магнитофона в углу лилась тихая мелодия скрипки. Иза широко распахнула глаза от удивления, когда поняла, что это играет CD-диск, который она подарила Байдерману. Квартира была обставлена скромно: обеденный стол на одного и задвинутый стул, старый диван, кривоватая угловая тумбочка, две напольные лампы.
Новогодняя ёлка от Лэйни стояла в центре стола, прямо рядом с ковриком от Гиацинты. Рисунок Лэйни был приклеен к стене скотчем вместе с венком Гиацинты. Научный эксперимент Джесси хранился на тумбочке, а на ручке дивана лежали письмо и стихотворение Оливера. Все их подарки были здесь.
Но внимание детей привлекли не они, а чёрнобелые картины, большие и маленькие, которые занимали чуть ли не всё пространство на стене. На них была изображена девочка во все этапы её жизни. Младенец, подросток, иногда одна, иногда с некой дамой – вероятно, матерью. На многих рисунках присутствовала только эта дама. Одни полотна были яркими и бросались в глаза, как будто их рисовали в порыве сильных чувств, другие нежными и мягкими, словно над ними трудились сотни часов, выводя контуры тончайшей кистью.
Дети перевели взгляд на Байдермана. Он всё ещё стоял у двери, а чёрный котёнок вился у его ног и громко мяукал. Байдерман прокашлялся и хрипло произнёс невпопад:
– Я, мистер Байдерман…
Дети растерянно на него взглянули.
– Прошу у вас прощения… – Он снова кашлянул, а потом развёл руками. – За всё.
Никто ему не ответил. Взгляд Байдермана остановился на Изе, устремился в пол, а потом снова поднялся на девочку.
– Простите меня. За вчерашнее. И за то, что отказался продлевать договор аренды. Просто… – Он замялся.
– Всё в порядке, мистер Байдерман, – выручила его Иза. – Мы знаем про вашу семью. Нам очень жаль.
Мистер Байдерман сглотнул.
– Несколько месяцев назад, – сказал он, обращаясь к Изе, – ты исполнила на крыльце дома любимую мелодию Люсианы. Для меня это было слишком. Ведь куда проще… – Он снова умолк, не закончив предложение.
Повисла тишина. Её нарушал только скрип половиц под ногами детей.
– Это вы нарисовали? – спросила Гиацинта, кивая на картины.
Мистер Байдерман кивнул.
– Наверное, вам очень их не хватает.
– Постоянно, – искренне ответил он. – Каждый день. Каждый миг.
У Изы защемило сердце.
– Мистер Байдерман, – сказала она, – мы бы очень хотели с вами подружиться. Конечно, если мы вам не слишком досаждаем.
Лэйни подошла к соседу и, не колеблясь ни секундочки, крепко его обняла, как умеют обнимать только девочки, которым четыре года и три четверти.
– Давайте длужить, – произнесла она приглушённым голосом.
Мистер Байдерман удивлённо на неё посмотрел. Вид у него был несчастный и печальный. Когда Лэйни его отпустила, он сел на корточки и молча взял её за руку. А потом поднял взгляд на Оливера. Тот шагнул вперёд.
– Извините за ту гадкую записку.
Мистер Байдерман кивнул:
– Я её заслужил. И даже больше.
Гиацинта протянула мистеру Байдерману руку и помогла ему подняться.
– Пойдёмте, рождественский завтрак стынет.
– Нет-нет, я не могу, – возразил Байдерман. – Я не могу выйти из квартиры.
– Вы же вышли, чтобы отнести нам котёнка с запиской, – напомнила Джесси.
– Это было единственное исключение, – парировал он.
– Не единственное, – поправила его Иза, помогая Гиацинте вывести мистера Байдермана за дверь, – а первое из множества.
* * *
Мама с папой дожидались детей у подножия лестницы.
– Что вы там делали так долго? – сердито крикнула мама. – И почему вы до сих пор в пижамах?!
– Мы всё объясним, – сказала Джесси.
Но маму было не остановить:
– Кастлманы пришли десять минут назад! Даже тётя Харриган и дядя Артур уже проснулись!
Тут показалась Иза. Она вела смущённого мистера Байдермана вниз по ступенькам.
– Мама, поздоровайся с мистером Байдерманом.
Мама с папой с изумлением наблюдали за тем, как мистер Байдерман маневрирует между коробками, поставленными вдоль перил.
– Извините, что я вот так, без приглашения, – сказал он так тихо, что всем пришлось напрячь слух. – Меня притащили насильно.
Первым от потрясения оправился папа.
– Что вы, ничего страшного, – произнёс он слабым голосом. – Пожалуйста, проходите. Э-э… Счастливого Рождества. – Он махнул в сторону Кастлманов. – Вы знакомы с Кастлманами?
– Здравствуйте, – сказал мистер Байдерман.
– Здравствуйте, – эхом ответили мистер и миссис Кастлман.
– Мама, у нас же есть чем угостить мистера Байдермана? – спросила Иза.
– Ой, ну конечно! – Мама вышла из транса и, поспешно навалив булочек на чистую тарелку, передала её в руки мистеру Байдерману. – Кофе? Чай? Молоко? Сок? Вода с газом? Без газа?
– Мама, мы нальём ему попить, – вмешалась Гиацинта. – Ты пока помоги Кастлманам.
Кастлманы в тот момент перешёптывались с тётей Харриган, и не похоже было, что они нуждались в помощи, но мама всё равно побежала к ним.
– Что вам налить, мистер Байдерман? – спросила Гиацинта. Дети окружили его плотной стеной.
– Воды, пожалуйста, – слабо произнёс мистер Байдерман.
Гиацинта принесла с кухни стакан воды. Мистер Байдерман отпил немного и посмотрел на Вандербикеров.
– Вы всё ещё хотите быть моими соседями, несмотря на то, как ужасно я себя вёл?
Вандербикеры, не смея даже дышать, молча кивнули. Мистер Байдерман сглотнул.
– Я бы хотел, чтобы вы остались здесь, в песчанике, – сказал он и поспешно добавил: – Если, конечно, вы не против.
Повисла тишина, но её тут же прервали радостные возгласы, которые эхом разнеслись по зданию. Лэйни и Гиацинта принялись прыгать на месте и кричать «ура!». Оливер победно замахал кулаками. Джесси и Иза бросились друг другу в объятия. На кухню прибежали родители.
– Что тут происходит?! – возмутилась мама.
– Мы остаёмся, остаёмся! – пропела Гиацинта.
– Нам не надо переезжать в Оттенвилль! – завопил Оливер.
– Я буду и дальше учиться у мистера Ван Хутена! – воскликнула Иза.
Мама с папой изумлённо посмотрели на мистера Байдермана.
– Прошу, я бы очень хотел, чтобы вы остались здесь жить, – сказал он.
Несколько секунд родители молчали, а когда пришли в себя от потрясения, мама неожиданно обняла мистера Байдермана, да так крепко, что Оливер испугался, как бы у него ноги не оторвались от земли.
– Ну-ну, – сказал папа и отцепил маму от мистера Байдермана. А потом пожал ему руку. – Спасибо вам огромное. Для нас это очень много значит.
– Будешь приходить ко мне играть на скрипке? – спросил мистер Байдерман Изу.
– Да, – ответила она. – Если вам это не будет в тягость. Мистер Ван Хутен рассказал мне про скрипку.
Мистер Байдерман кивнул:
– Мне было приятно снова её увидеть и услышать, как она звучит.
Он повернулся к Гиацинте:
– Научишь меня ухаживать за кошкой?
– Конечно! – согласилась Гиацинта.
– Я тоже помогу! – вызвалась Лэйни.
– Поможешь придумать ей имя? – спросил мистер Байдерман.
– Пушинка, – тут же предложила Лэйни. – Или Милашка. Или Плинцесса Милашка.
– Предлагаю ещё подумать, – сказал мистер Байдерман.
Тут к Вандербикерам спустились мисс Джози и мистер Джит, и дети поспешили поделиться радостной новостью.
– Мы остаёмся, остаёмся! – нараспев сообщила Гиацинта.
– Мы всегда будем вместе! – воскликнула Лэйни, обнимая мисс Джози за талию.
Оливер заметил, что мистер Джит улыбнулся так широко, будто выиграл миллион долларов.
– Правда? – ахнула мисс Джози, опираясь на руку миссис Вандербикер.
– Да! Вы уже видели мистера Байдермана? – спросила мама и потащила их знакомиться с Байдерманом, а потом унеслась к столу, чтобы положить еды только что пришедшим гостям.
В дверь позвонили: это пришли попрощаться Энджи и её папа. Когда им объяснили, что прощаться не придётся, мистер Смайли достал телефон и принялся звонить всем соседям. Не прошло и десяти минут, как на пороге дома Вандербикеров собралась целая толпа счастливых друзей, готовых праздновать радостное событие.
Когда в дверь влетела Аллегра в струящемся красном платье, обвязанном на талии широкой чёрной лентой, она первым делом обняла Изу и воскликнула:
– Теперь мы просто обязаны найти тебе пару на бал восьмиклассников!
– Уже не надо, – сказала Иза и улыбнулась Бенни.
– Шутишь?! – ахнула Аллегра с таким видом, будто ей вручили лучший на свете подарок на день рождения. – Как же здорово!!! Скорее бы рассказать Карлсону. Бенни, обязательно принеси Изе браслетик из цветов. Вот что, в цветочной лавке на Ленокс-авеню есть браслеты очень красивого цвета, называется «пурпурно-розовый». Возьми один такой, он лучше всего подойдёт к её платью и волосам. Не забудь: пур-пур-но-розовый! О, и обязательно надень костюм! Никаких джинсов.
Бенни посмотрел на свою одежду – кофту и джинсы. И перевёл встревоженный взгляд на Изу. Но Аллегра с ним ещё не закончила.
– У тебя есть друг, который может пригласить Джесси?
– Нет уж, я не пойду, – проворчала Джесси и обдала Аллегру облачком крошек от шоколадного круассана, который только что с наслаждением умяла. А ещё ткнула подругу пальцем в лоб.
Тут нагрянули почтальон мистер Джонс и продавец ёлок мистер Ричи, а с ними мистер Ван Хутен, который тут же достал скрипку и заиграл рождественскую мелодию. Вскоре дом Вандербикеров уже ломился от друзей и соседей, и все поздравляли семейство с удачным исходом.
Мистер Байдерман всё это время сидел на табурете в дальнем углу кухни, откуда ему хорошо было видно всё происходящее и где он мог спрятаться от шумной толпы. Оливер примостился рядом с ним с новой книжкой. Кошка мистера Байдермана, которую Лэйни уже называла Принцессой Милашкой, свернулась у ног хозяина. Иза, Джесси и их друзья стояли в тесном кружке и над чем-то весело смеялись. Франц вертелся, пытаясь снять с себя красный бантик, который повязали ему на шею. Лэйни ползала по полу, следуя одной ей известному пути. Дядя Артур разглядывал дыру в потолке, которую папа проделал в результате Великого Прокола с Трубами, и разочарованно качал головой.
Мама с папой мыли посуду на кухне, наполняли стаканы и подкладывали угощение на тарелки гостей. Мистер Байдерман молча за всем наблюдал, а затем глубоко вздохнул. Оливер, который в этот момент на него покосился, потом рассказывал сёстрам, что мистер Байдерман как будто впустил в себя дыхание счастья.
Гости разошлись лишь спустя несколько часов. Мистер Байдерман ушёл первым, но только после того, как Лэйни уговорила его пообещать прийти завтра на ужин. Он взял на руки своего чёрного котёнка, коротко попрощался и скрылся у себя в квартире. Постепенно разошлись и остальные, и у Вандербикеров остались только тётя Харриган и дядя Артур.
Пока мама и папа прибирались в гостиной и на кухне, дети помогали тёте и дяде собрать вещи. После бесконечных объятий и поцелуев тётя Харриган и дядя Артур сели в машину и уехали, бодро просигналив на прощание. Дети махали и кричали им вслед: «Пока!» и «Мы вас любим!»
Когда их автомобиль скрылся за углом, Вандербикеры повернулись к песчанику.
– Надо помочь родителям, а потом, видимо, начать разбирать коробки, – заметила Джесси.
– Начнём прямо сейчас, – предложил Оливер. – Я готов.
Иза положила руку ему на плечо.
– Давайте немножко… просто вот так постоим.
Дети посмотрели на любимый дом из песчаника. На изогнутую железную ограду перед ним. На гладкий красный фасад. На широкие окна, подмигивающие под лучами солнца.
Налюбовавшись, Вандербикеры зашли в дом. Он закряхтел, удобнее усаживаясь на фундамент и окружая детей теплом и любовью, которыми делился с ними все эти годы и теперь обещал делиться и впредь.