ТРЭВИС ЖДАЛ, затаив дыхание, пока девушка шла через галерею, направляясь прямо к нему. Она оказалась не так высокой, какой казалась, стоя в дверном проеме, но по-прежнему создавалось такое впечатление, что девушка состоит лишь из ног, стройных бедер и великолепных грудей. Еще поразительней была ее походка — она двигалась так, словно шла по подиуму: с неторопливым изяществом покачивающихся бедер. И безошибочным знанием цели.

Чем ближе она подходила, тем отчетливее он понимал, что именно эта целеустремленность в ней и заставляла его нервничать сильнее, чем весь ее внешний вид. Ее грудь пересекал ремень черной кожаной сумки, надетой наискосок. Она выглядела тяжелой и, если ему не померещилось, бряцала при ходьбе. Что этот звук означал, оставалось загадкой.

— Привет, — сказала она, остановившись рядом с ним. Ее кольчуга издала тихий металлический лязг. — Ты, должно быть, Трэвис — приятель Никки МакКинни.

— Привет. — Он протянул руку, надеясь, что она пожмет ее. Вблизи она казалась моложе. Намного моложе, что его несколько расстроило. Она не выглядела достаточно взрослой для всех тех идей, что мелькали в его голове, пока она пересекала галерею. Шестнадцать, максимум, семнадцать, пропади оно все пропадом. Она была ребенком — очень крутым, похожим на байкера, но ребенком.

— Я Скитер, — сказала она, пожимая его руку. У нее были рабочие руки, загрубевшие, сильные, пожатие — твердым и решительным как у любого парня. Ее бицепс двинулся, когда она пожимала его руку. — Скитер Бэнг. Я ищу своего друга, Кида Хаоса. Я отследила его до сюда, нашла в переулке его машину, но… — оглядевшись кругом, она пожала головой, — что-то я его не вижу, а мне очень нужно его найти.

Подруга Кида Хаоса — и почему он не был удивлен? Как и Кид, Скитер Бэнг (ну и имечко) выглядела так, словно могла надрать задницу кому угодно, одновременно с этим беря на заметку новых жертв. Несмотря на это, чем дольше он смотрел на нее, тем больше задумывался: ей больше подходило пятнадцать, чем шестнадцать? Впрочем, она в любом случае была в не его досягаемости.

«Я отследила его», — мысленно повторил Трэвис, гадая, что это, черт возьми, могло означать и как объяснить пятнадцатилетней/шестнадцатилетней девочке, что Кид закрылся в шкафу и, вероятно, занимается сексом?

— Ну, он там… с Никки, — сказал он, решив преподнести укороченную версию происходящего. — Они вроде как зацепились.

— Хорошо. — Она задумчиво кивнула, потом глубоко затянулась и выдохнула дым. Трэвису пришлось сдерживаться, чтобы не закашлять — или не начать читать мораль. — Это замечательно. — Наклонившись, она стряхнула пепел с сигареты в брошенную на гранитном столике тарелку. — Значит, Никки. Она милая девочка?

Вопрос прозвучал безразлично, но между строк определенно читалось одно: она хотела услышать стоящий ответ, а ему стоило быть умничкой и дать его. Это его откровенно изумило. Он отдавал себе отчет в том, как выглядел, и понимал, что именно из-за этого все женщины от восьми до восьмидесяти принимали его за пустышку. Но не эта. Она ни на кого не навешивала незаслуженных ярлыков, и, в отличие от всех остальных людей в этой галерее, ей было совершенно напевать, на то, что он — та самая модель, изображенная на картинах.

Боже, вот это вызов. Ухмылка скривила его рот. Не сексуальный вызов, напомнил он себе, а вызов а-ля «удар ниже пояса».

— Определенно милая.

— Конечно, — сказала она, отвлекшись от него лишь на секунду, когда снова затянулась сигаретой. — Милые девочки не шатаются со всеми подряд.

Довольно откровенно.

— Кид — единственный, кто был у Никки.

Одна бровь поднялась над зеркальными стеклами очков.

— У нее никогда не было тебя?

Многих людей занимал этот вопрос, и время от времени кто-то набирался смелости и спрашивал напрямик (как правило, кто-то из других моделей Никки, надеявшийся на удачу), но услышать это от пятнадцатилетней девочки… Трэвис был в замешательстве.

— Мы друзья. — «Не любовники» — мог добавить он, но не добавил.

Он не знал как, но даже за зеркальными стеклами ее солнцезащитных очков, он точно видел, что она взвешивает его ответ, словно проверяя его — как будто что-то из сказанного ее волновало.

— Он очень волновался об этом, когда не был здесь.

Ну, это объясняло ее интерес. Трэвис решил, что не удивлен.

— На самом деле, он никогда об этом не говорил, — продолжала она. — Но я точно могу сказать: он беспокоился, что ты украдешь его девушку.

— Так почему он не звонил ей? — Это казалось справедливым вопросом. Никки уж точно задавала его сотни раз.

Скитер Бэнг пожала плечами и еще раз затянулась.

— Он был в паршивом месте… страшном месте, — ее голос слега исказился в выдохнутом дыме, и она опустила глаза в пол. — Слушай, я просто пришла проверить, все ли с ним в порядке.

— Такое впечатление, что ты думаешь, что может быть наоборот.

Она снова пожала плечами.

— Я была с ним сегодня вечером, чуть раньше, и с его папой, и я… я не смогла помочь ему. Я надеялась, что сможет Никки. Если бы ты просто сказал мне, где он… — Она снова подняла глаза, и несмотря на то, что Трэвис видел лишь свое отражение в стеклах ее очков, у него сложилось такое впечатление, что она была на грани слез, что, впрочем, не вызвало у него паники, в отличие от многих других парней. Ему лишь стало жаль ее.

— Ну, они с Никки исчезли в той кладовке. — Он указал на дверь в западной части галереи. — И хотя я так же переживаю за Никки, как ты — за Кида, думаю, они вдвоем способны все решить без моего вмешательства.

Она проследовал за его жестом взглядом.

— Да, — сказала она, туша сигарету об тарелку. — Уверена, что ты прав. — Но она все равно пошла вперед и остановилась перед дверью, даже не оглянувшись на него.

Трэвис последовал за ней, не будучи уверен в том, что собирается делать: остановить ее и не дать войти или быть там просто потому, что была она. В любом случае, это был спорный вопрос. Достигнув места назначения, она даже не прикоснулась к ручке двери, просто прислонилась к двери ухом и стала прислушиваться.

Трэвис решил, что такое вмешательство в частную жизнь было даже хуже. Он уж точно не собирался за ней повторять. По крайней мере, он так думал, пока она не потянулась к нему, сомкнув руку на его запястье — такой жест он не мог истолковать неправильно. Что бы она не услышала, ей потребовался тот, за кого она смогла бы ухватиться. Ей потребовалась поддержка.

Придвигаясь ближе, он тоже прижался ухом к двери, и уже через пару мгновений понял причину ее огорчения.

О, Господи. Парень плакал, рыдал на взрыд.

Он отошел на шаг назад и, взглянув на нее, тихо выругался. Теперь она тоже плакала. Большие слезинки катились вниз по ее маленьким нежным щекам, и внезапно он тоже оказался посреди горя от смерти брата Кида. В горе по самую шею.

— Сейчас Никки — для него самое лучшее, — сказал он, пытаясь заверить ее. — Она все знает о плачущих парнях. — Точно, скептически продумал он. Никки отлично знала, как взять совершенно нормального парня и довести его до такого разобранного состояния, что тот начинал плакать. Она делала это не единожды. Впрочем, с ним — ни разу. За столько лет работы он слишком хорошо изучил ее, чтобы позволять поступать по-своему.

— Она позаботиться о нем сегодня? — спросила Скитер Бэнг. На этот счет Трэвис был уверен на сто процентов.

— Она безумно влюблена в него. Если бы решала Никки, то она никогда бы больше не выпустила его из своего поля зрения. Пойдем, нальем тебе что-нибудь выпить. — Не забирая у нее свою руку, он повел ее от двери. Никки с Кидом не нужно было, чтобы они ошивались где-то поблизости.

— Я не пью, — сказала она, все же последовав за ним.

Курить ей тоже не стоило, но это почему-то ее не остановило.

— Я думал об апельсиновом соке.

— О, это было бы мило.

Да, мило и полезно как доза антиоксиданта в противовес чертовой сигарете.

— Так ты знаешь о брате Кида? — спросила она.

Трэвис кивнул.

— Я знаю, что его убили. Где-то в Южной Америке.

— Да. На самом деле, я не слишком хорошо знала Джей Ти. — Она вытерла щеку рукой. — За последние пару лет, что я на Стил Стрит, он приезжал домой только пару раз. Все остальное время он проводил в Колумбии или Панаме. Но он был клевым. Со мной был. Приглашал в Панаму, сказал, что Кид может взять меня и еще нескольких друзей, что мы можем поселиться в его доме, даже если его там не будет.

Трэвис знал, что Джей Ти был братом Кида, а Стил Срит было местом, где все они работали. Куин Йонгер, новоиспеченный зять Никки МакКинни, мужчина, укравший его мечту, любовь всей его жизни, потрясающую и восхитительную Реган МакКинни — ныне Реган Йонгер — тоже работал на Стил Стрит. По всей видимости, работа это была страшно засекречена, только вот именно она привела к гибели Джей Ти и ранениям Кида: он видел несколько швов на голове парня. Плюс к тому, Кид так сильно потерял в весе, что Трэвис задался вопросом: сколько же он пробегал по джунглям за последние семь-восемь недель прежде, чем разразилась катастрофа?

— Джонни, Габби и я собирались сделать это в ближайшее время, но, видимо, пока повременим. Сейчас это важно. Просто мне хотелось бы лучше понимать его. Произошедшее сильно подействовало на него.

Подойдя к бару, он взял ей апельсиновый сок со льдом и усадил в тихом уголке, откуда краем глаза мог наблюдать за дверью кладовки. Он понятия не имел, что, черт возьми, могло произойти дальше, но ночь определенно сдвинулась с места — к счастью или к несчастью, сказать наверняка он не мог.

Впрочем, вечеринка потихоньку сворачивалась, люди уходили парочками или небольшими группами, по большей части направляясь в один из знаменитых клубов или баров ЛоДо.

— Так что произошло с братом Кида? — спросил он. Никки знала лишь, что он был убит.

— Я точно не знаю. Пока у меня нет целостной картины — может, никогда и не будет, но у меня такое чувство, что это было ужасно. Это ощущение преследует меня уже пару дней…Кид привез домой только мешок костей.

Последняя крупица информации потрясла его, впрочем как и тон ее голоса. Если он не ослушался, сквозь спокойствие в нем прослеживался стойкий намек на желание отомстить.

— А он не рассказывал, что произошло?

Она покачала головой.

— Только о том, что был пожар. Он был сам не свой, когда сошел с самолета сегодня утром. Он ни с кем не разговаривал, даже с папой. Я надеялась, что он поговорит с Никки.

— Он поговорит. — С Никки разговаривали все; иногда в качестве самозащиты, если ничего другого не оставалось. Он видел, как под влиянием стресса она превращалась в болтушку, которая, казалось, не подчинялась даже законам физики.

— Эй, — вдруг сказала она, поворачиваясь на стуле. Ее взгляд метнулся к двери в переулок, словно она что-то услышала. — Подожди секунду.

Она поднялась, и он вскочил с места вслед за ней, совершенно не собираясь «ждать секундочку», пока она идет к двери.

В переулке было припарковано около дюжины машин, но она направилась прямиком к винтажному Порше, покрашенному в странный черный цвет — матовый.

— Привет, Надин, — сказала она. Ему оставалось лишь предположить, что она говорит с машиной, потому что в переулке кроме них никого не было. Она начала копаться в сумочке, и через минуту у нее на ладони возникло небольшое электронное устройство. Она лизнула донышко, потерла его об юбку, а потом, ухватившись за дверную ручку Порше, наклонилась и заглянула под машину. Когда она выпрямилась, руки ее оказались пусты.

Потом она вытянула из сумочки что-то похожее на КПК и ввела в него несколько цифр и букв. Днище машины осветилось короткой вспышкой красного цвета, лишь одной вспышкой, и она снова убрала ручной компьютер в сумочку.

— Ты только что установила на машину маячок?

— Да. Не хочу потерять его: если ему будет нужна помощь, я должна буду найти его.

Так это была машина Кида.

— Я думал, ты уже отследила его до сюда.

— Конечно, — ответила она, доставая следующую сигарету и спички из кармана юбки. Но это было… Я просто следовала интуиции. Если он уедет из центра, мне нужно что-то посерьезнее.

Она вытряхнула спичку, зажгла сигарету и протянула руку:

— Большое спасибо.

Чего? Она уходит? Вот так просто? Он так не думает.

— Я провожу тебя к машине.

— У меня нет машины, сегодня, во всяком случае. Я пешком. Да тут всего пару кварталов.

Пешком? Одна? В субботу вечером, в одиннадцать часов по «переулкам нижнего центра»? Он хотел спросить ее: не сошла ли она с ума? Или достаточно ли она взрослая, чтобы сидеть за рулем?

С другой стороны, прогулка была хорошей идеей. Он был заперт в галерее в течение четырех часов, и, будь он проклят, если позволит малышке бродить здесь одной.

А она была малышкой, несмотря на все эти сигареты и «французские выдохи», несмотря на юбку из кольчуги и разумные выводы насчет того, что происходит с Кидом Хаосом.

— Я пойду с тобой.

— Это необязательно, правда. Со мной все будет в порядке, — возразила она.

— Возможно, — сказа он, не секунды в это не веря. — Но я все равно это сделаю. Пошли.

Затягиваясь сигаретой, Скитер еще раз окинула его взглядом. Она понимала, что на этих улицах она в безопасности, но вот насчет него уверена не была. И, если он проводит ее домой, ей, вероятно, придется проследить его обратно до галереи или просто отвезти его туда, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.

Втянув в себя воздух, она бросила сигарету на тротуар и затушила ее ботинком.

— Окей, конечно, — сказала она. — Это недалеко.

Она легко нашла Трэвиса Джеймса в той толпе. В окружении дюжин картин с самим собой, развешенных по стенам галереи, парень практически сиял — как и говорил Кид. Золотистая кожа, золотистые волосы, глаза цвета карибской волны — он был слишком хорош, чтобы служить благом для окружающих, даже в плотном черном костюме и синей шелковой рубашке, которые в данном контексте не имели никакого значения.

В приглушенном свете галереи и темноте переулка он походил на Крида — сильно. Она удивилась, почему Кид никогда не говорил об этом, но тот мог просто не обратить внимания. Крид был выше, волосы носил примерно той же длины — по плечи, но они были темнее. Глаза отливали холодной каменной серостью. Крид выглядел таким плохим, каким и был: слишком крутым, чтобы кто-то полез на рожон. Но они с Трэвисом все равно были похожи. Скитер могла поспорить, что в галерее не осталось ни одной женщины, не мечтавшей трахнуть такого парня — вероятно, половина присутствовавших мужчин думали о том же. Таким красавцем он был.

Впрочем, это тоже не имело никакого значения.

Она нашла Кида. Вот, что имело значение. Она поставила маячок в Надин. Вот, что имело значение. И она удостоверилась в том, что Кид с тем, кто любит его настолько, чтобы позаботиться о нем.

Вот, что имело значение.

Куин и Реган вернулись обратно к Ставросу, но Скитер, как и Кид, не смогла больше вынести страданий старика — не сегодня. Она провела с ним большую часть дня, а вчера просидела в Колорадо Спрингз в больнице с Кридом, держа его за руку, молясь, чтобы он пришел в себя. Его круто накачали всякой дурью.

Она ездила на Бэтти, Додже Коронете 1967 года с 327 лошадями под капотом, а это всегда было рискованным делом. Копы имели привычку замечать ярко красную машину, а она потеряла свои права пару недель назад на гонках в Миднайт Даблз. Она выиграла, но, Господи, разъезжать без прав становилось слишком рискованно.

Прав на возвращение домой у нее было более, чем достаточно, но против компании она не возражала. Трэвис казался милым парнем и, как и Никки МакКинни, она вполне могла оценить богатую артистичность его тела и лица.

Ей хотелось нарисовать его, хотя она и не могла гарантировать, что у нее получиться тот высокохудожественный ангел, которого создавала Никки МакКинни. Она сделала бы его агрессивней, добавила бы резкости, одела бы его в трико и лайкру, назвала бы… хм, как бы она назвала его?

Мститель, да, вот кем бы он стал. Может, даже Алым Мстителем, впрочем, синий цвет шел ему больше. Наверное, она назвала бы его Кэнси-Мститель, и развила бы его собственную сюжетную линию.

— Мы далеко идем? Где ты живешь? — спросил он.

— На Стил Стрит, с ребятами.

— Не с предками?

Неожиданный вопрос. Она не совсем понимала, почему он вдруг решил, что она должна жить с родителями, но все же ответила:

— Да, у меня есть родители, но у них… у них проблемы.

— Какого рода проблемы?

Она могла не отвечать на этот вопрос. Она понимала это, но было что-то действительно милое в этом парне, что-то теплое, словно он держал ее за руку, что-то, чему можно было доверять — что было очень странно. Она мало кому верила за пределами обычного круга Стил Стрит.

— В основном, наркотики, и алкоголь, и нищета, и у моего папы реальные проблемы с управлением гневом, так что я типа съехала пару лет назад, а намного позже переехала на Стил Стрит. Против мамы я ничего особо не имею. Я была странным ребенком, вроде как с головой не дружила, поэтому Стил Стрит стала куда более подходящим местом для меня.

— С головой не дружила?

— Я умная, — сказала она, усмехнувшись. — Очень умная. Ненормально умная.

Остановившись, он вынудил ее остановиться рядом. Он окинул ее задумчивым взглядом, полным любопытства.

— Насколько ненормально?

— Ну, — начала она, на секунду задумавшись, как много можно ему рассказать. — Для начала: секунд через тридцать Кид и Никки выйдут из галереи.

Они уже перешли улицу, но все еще находились рядом с галереей. Он обернулся.

Прошло больше тридцать секунд, скорее минута, но вскоре несомненно Надин зарычала включенным двигателем и выскочила из переулка, направляясь к Уэзи.

Он снова повернулся к ней, взгляд его оставался задумчивым.

— И часто это у тебя бывает?

— Достаточно, чтобы перепугать некоторых до смерти.

— Например, твоих родителей.

— Например, моих родителей, — согласилась она.

— Но не ребят со Стил Стрит.

— Черт, конечно, нет. — Она громко рассмеялась. — Для того, чтобы потрясти этих парней нужно куда больше, чем ясновидящая девочка-подросток.

Смотря на нее, Трэвис подумал, что ему хотелось бы сказать то же самое, но он был потрясен — хотя это и не имело никакого отношения к дару предвидения.

Это было связано с теми чувствами, которые она вызывала у него и с тем, какой чудовищно молодой она могла оказаться.