Злую шутку сыграли с ней жара и соленая влага, в которых растворились остатки воли, уступив место блаженной неге.

Их словно прорвало, и теперь они никак не могли насытиться друг другом.

Его губы — терпкие, требовательные, ласковые — терзали ее нежно и страстно…

Его ладони, точно в агонии, скользили по ее спине, бедрам и вновь взмывали вверх. Дейзи не отставала от него; она погружала пальцы в его шевелюру, гладила влажную мускулистую грудь и плечи и никак не могла насладиться упоительными ласками.

Это было как потребность дышать. Дейзи чувствовала, что, если ее лишить этого, она умрет.

Так уже было когда-то, помнишь? — нашептывал ей внутренний голос.

Так, да не так. Она уже не та молоденькая, неопытная девчонка, которая дрожит от страха перед неведомым. Теперь она зрелая женщина, и ее искушенное тело с готовностью реагирует на условные сигналы, служащие пропуском в райские кущи. Уже не кровь, а расплавленная лава течет по ее жилам.

Они отпрянули друг от друга, чтобы глотнуть воздуха. Не произнося ни слова, Ник увлек ее за собой. Они отошли подальше от берега и опустились на колени; теперь Дейзи была по плечи в воде. Губы их снова слились в поцелуе, и, только когда Дейзи почувствовала, как под уверенными руками Ника с нее соскользнул лифчик купальника, до нее дошло, зачем он завел ее сюда.

Едва не задохнувшись, она выгнулась навстречу ему, в то время как он, накрыв ладонями ее маленькие белые груди, легко массировал пальцами налившиеся желанием соски. Словно электрический разряд пробежал по ее телу и жарким теплом разлился по чреслам. Затем он внезапно отпрянул, и руки его скользнули вниз. Обхватив за ягодицы, он рывком вскинул ее и водрузил на свой торс, так что грудь ее оказалась над водой. Его губы сомкнулись вокруг ее соска, и Дейзи затрепетала. Обвив ногами его торс, она извивалась всем телом, словно сжигаемая пламенем, которое разгоралось в ее бедрах. Ник оставил один сосок и занялся другим. Сначала он любовно ласкал его языком и только потом сжал губами. Она едва не закричала от потрясения.

Он снова опустил Дейзи на колени, снова их губы слились в поцелуе, и он прижался к ней всем телом, стискивая ладонями ее ягодицы.

Часто и неровно дыша, она чувствовала, как эти ладони скользнули под резинку бикини.

Наконец, обе легли на ее голое тело. У нее екнуло сердце.

Продолжай же!

И вот одна из ладоней дрогнула, и через какое-то мгновение Дейзи ощутила ее животом, но та, не задерживаясь, скользнула вниз.

Только не останавливайся, умоляю!

В немой мольбе она раскинула ноги. И он внял ей. Пальцы его утонули в мягкой, влажной заросли волос и наконец достигли очага, в котором он сам же и развел огонь.

Дейзи не могла даже дышать, не говоря уже о том, чтобы продолжать целовать его, и лишь конвульсивно извивалась под его ласками.

Но это еще не была кульминация. Быстрым, уверенным движением Ник погрузил пальцы в нее.

Дейзи казалось, что она теряет сознание, но где-то в глубине, не достижимой для его пальцев, по-прежнему молила об участии и по-прежнему требовала продолжения ее неутоленная чувственность. В смятении Дейзи оттянула резинку на его плавках, и пальцы ее сомкнулись на его горячей плоти, которая одна могла утолить снедавшее ее желание. Ник содрогнулся.

Неожиданно он рывком отпрянул от нее.

Точно сквозь сон, перекрывая гулкое биение сердца, до ее сознания донеслись чьи-то голоса. Дейзи принялась лихорадочно натягивать купальник.

— Куда ни ткнешься, везде одно и то же, — с нескрываемым раздражением говорила женщина.

— Им и в голову не приходит, что этим нужно заниматься в номере, — сварливо вторил ей мужчина.

По пляжу шествовала пожилая пара. Явно англичане. Они еще не успели загореть, а потому были бледные, как мучные черви.

— Мало того, что по телевизору один сплошной секс, — распалялась дама. — По Би-би-си больше вообще нечего смотреть.

— Да еще эти гомики, — проворчал ее спутник. — Можно подумать, что вся страна сплошь «голубые»…

Наконец голоса стихли.

С минуту они молчали, точно боялись, что волшебные чары окончательно рассеются. Все еще трепеща от возбуждения, Дейзи посмотрела на Ника. Он досадливо поправил шорты, чтобы не бросалась в глаза вопиющая улика несовершенного проступка.

— Просто не укладывается в голове, — пробормотала Дейзи.

Скажи спасибо, что этим все и ограничилось.

— По крайней мере, у них теперь есть о чем посудачить, — проронил Ник. — Весь день будут нам косточки перемывать.

Он пытался держаться так, будто ничего особенного не произошло, но легкая хрипотца в голосе выдавала его.

— Это совсем не смешно, — сказала Дейзи.

— Я знаю. — Ник сжал ее ладонь в своей.

— Ник, пожалуйста, не надо. — Смущенно потупившись, она отдернула руку. Сердце продолжало бешено колотиться. — Кажется, ты что-то говорил про мимолетное увлечение…

— Я солгал.

Дейзи недоумевала.

— Но зачем?

— А ты как думаешь? — воскликнул он. — Просто не хотел, чтобы ты пребывала в постоянном напряжении.

Внутри у нее все оборвалось.

— По-твоему, почему я выгнал тебя из комнаты? — продолжал Ник. — Вспомни: ты стояла передо мной в одной майке и твои волосы щекотали мне лицо…

Вот идиотка! Неужели ты оставила мозги в Хитроу?

— Я думал, ты ко мне равнодушна.

— А я думала, ты все знаешь! Я старалась скрыть, но…

— В таком случае ты хорошая актриса. Иногда мне действительно казалось, что ты что-то скрываешь, но я отмахивался от этой мысли, полагая, что просто выдаю желаемое за действительное. Так продолжалось до той остановки в лесу…

У нее подступил комок к горлу.

— И ты, тем не менее, ничего не предпринял?..

— Почему это тебя удивляет? Неужели я похож на мерзавца, который спит с чужими девушками? Не могу сказать, что я в восторге от Саймона, но он, похоже, неплохой малый. Иногда я думаю, что лучше бы он оказался каким-нибудь подонком.

Саймон. Бремя вины становится невыносимым.

— Не понимаю, что на меня нашло, — пролепетала она срывающимся голосом. — Ведь я люблю Саймона. Я правда его люблю. Это было просто…

— Помешательство?

— Наверное… Так бывает.

— Ну разумеется. Особенно когда приедается одно и то же. — Он заглянул ей в глаза. — А раньше с тобой такое случалось?

— Нет! Никогда! — Дейзи почувствовала себя уязвленной, хотя и понимала, что в сложившейся ситуации его вопрос вполне уместен.

— Может быть, Саймон за два года успел тебе надоесть? — Поколебавшись, Ник спросил: — Кстати, сколько тебе лет?

— Двадцать семь, только я не понимаю, при чем здесь…

— Что ж тут непонятного? Мне, например, тридцать один, и я точно знаю, что еще не готов к тому, чтобы окончательно связать с кем-то свою жизнь. Может быть, ты тоже к этому не готова.

Внимание Дейзи привлекла утлая деревянная лодчонка, которой управлял седой бородатый старик. Заглушив мотор, он встал и принялся вглядываться в воду. В руках он держал рыболовную сеть.

Бог ты мой! Что же я творю? — думала Дейзи. И это на публичном Пляже!

Но ты же была под водой. Тебя практически не было видно.

Последний аргумент показался ей малоубедительным.

— Он любит меня! — воскликнула она в сердцах. — Мне никто не нужен, кроме него!

— Может, тебе только так кажется?

— Нет! Я люблю его! Ничего подобного больше не повторится! Ты понял? Ничего! — Она встала и нетвердой походкой пошла к берегу.

— Дейзи! — Ник догнал ее и схватил за руку. — Выслушай меня. Если ты действительно любишь Саймона, я не буду мешать вашему счастью. Обещаю, что пальцем тебя не трону, если только ты сама этого не захочешь.

— Никогда! — По щекам ее текли слезы.

— Тогда можешь успокоиться. И не плачь, ради Бога. Ничего страшного не произошло.

— Нет, произошло! Он мне верит. Если только он узнает, я умру. Для него это будет страшным ударом…

— Он ничего не узнает. По крайней мере, от меня. — Ник взял Дейзи за руку и стал целовать кончики ее пальцев. — Это еще не конец света.

Дейзи судорожно отдернула руку. Выйдя на берег, она подобрала свою сумку и направилась в сторону отеля.

Она не заметила, как отчаяние сменилось раздражением. Она злилась на себя, злилась на Ника.

— Тебе, судя по всему, не впервой, — сказала она. — Привык набрасываться на женщин как коршун.

Ник, потупив взор, шел рядом.

— Не понимаю, как это получилось, — растерянно пробормотал он.

Оттого, что он не стал оправдываться и перекладывать вину на нее, ей стало еще хуже.

— Извини, — промолвила она. — Я сама виновата. Не слишком-то я сопротивлялась.

— Это верно, но затеял-то все я.

— Какая теперь разница, кто все затеял?

— Никакой. Мы же не дети. — Он украдкой покосился на нее и жалобным фальцетом изрек: — Я не виноват, сэр, он первый начал.

Дейзи невольно улыбнулась.

— Уже лучше, — сказал Ник.

Это всего лишь видимость.

Повисла пауза.

Жаль, что я не католичка, горестно размышляла она. По крайней мере могла бы исповедаться и получить отпущение грехов.

Дейзи вспомнила ночь, которую провела в ею номере, вспомнила, как притворилась спящей…

Может, хотя бы в этом сознаться?

Она посмотрела на него.

— Ник, — смущенно произнесла она, — я хочу тебе кое в чем признаться.

— Говори.

— Мне ужасно стыдно.

Он с любопытством покосился на нее.

— Ты втайне от Саймона целовалась с кем-нибудь под омеловым кустом?

— Прошу тебя, не смейся. — Она уже жалела, что завела этот разговор. — Тогда, утром, когда ты встал с кровати, я не спала. Я видела тебя… в зеркало.

— Что? — Ник резко остановился.

Черт бы меня побрал! Зачем я сказала?

— Я сделала вид, что сплю.

По его лицу было видно, что в нем борются противоречивые чувства: недоумение, раздражение, стыд.

— Мне показалось, ты спала!

— Говорю же, я притворялась.

— Проклятье! — Он отвернулся и машинально пригладил ладонью волосы. — Ничего более гадкого, низкого невозможно себе вообразить… А если бы я так сделал? Притворился спящим и подсматривал, как ты раздеваешься. Это достойно бульварной прессы. Представь себе заголовок: «Грязный извращенец подглядывал за мной, когда я переодевалась»…

— Я не раздеваюсь, стоя перед зеркалом! Для этого существует ванная комната!

— Не в этом суть! — Глаза его метали громы и молнии. — И ты еще изображала из себя святошу, когда я шлепнул тебя по заднице!

— Мне было больно!

— Поделом тебе!

— Не надо было мне сознаваться! Я не знала, что тебя это так смутит.

— Смутит?! Да у меня просто в голове не укладывается, что ты способна на такое!

— О'кей, извини. — Смахнув слезу, Дейзи прибавила шагу.

Горячий песок обжигал ступни; воздух плавился от жары и, казалось, вот-вот закипит. Ник нагнал ее и произнес, запинаясь:

— Послушай… извини… сорвался… Просто я не ожидал.

— Охотно верю.

С минуту они шли молча.

— Знаешь, а я тебя недооценил, — заметил Ник. — Списал как бесперспективную.

— И это после того, что произошло между нами тогда, в первый раз? Ты меня удивляешь.

— Я относил это на счет твоей неопытности. Невинная девочка оказалась застигнутой врасплох и все такое…

— Я была не такая уж невинная. И не принадлежала к числу тех, кто бережет себя для одного-единственного.

— В наши дни таких больше нет. Я, по крайней мере, не встречал.

Солнце палило нещадно, но они уже приближались к отелю. На пляже стало заметно оживленнее; появились яркие зонтики, лодки, серфингисты, воднолыжники. На песке там и сям валялись сухие морские ежи. Неожиданно Ник положил руку ей на плечо.

— Дейзи, постой. Нам больше может не представиться случая поговорить.

— Нам не о чем говорить. — Она смерила его взглядом. — И по возможности давай держаться подальше друг от друга.

— Понимаю. — Он сокрушенно вздохнул. — Полагаю, теперь дорога в твой дом для меня заказана?

У нее сжалось сердце.

— Ну почему же? Ты приятель Иана. Если он пригласит тебя, ты можешь прийти.

— И мы будем делать вид, что ничего не произошло.

— Вот именно.

— Это нелегко.

— Знаю. Но в конце концов все как-нибудь образуется.

— Будем надеяться. Думаю, дело в том, что мы оба осмелились желать невозможного.

— Не знаю. — Дейзи никак не могла заставить себя уйти. — Готова поспорить, что до сих пор все твои желания сбывались.

— Мои желания редко бывали настолько сильными, чтобы я придавал значение тому, сбываются они или нет.

Дейзи смешалась.

— Я уже сказала, все образуется.

— Поживем — увидим. — Ник помолчал, затем тихо добавил: — Знай, я хочу тебя так, как давно никого не хотел. Я сгораю от желания предаться с тобой любви. — Он кивнул в сторону моря. — Только не так, а за закрытыми дверьми, чтобы посвятить любви целую ночь.

Нет, не надо! Это невыносимо.

Он перешел на шепот; голос его был едва слышен:

— Не знаю, что со мной происходит. Это похоже на наваждение.

— Не переживай, время лечит, — сказала Дейзи, стараясь казаться невозмутимой и удивляясь тому, что ей это удается.

Она повернулась и зашагала к отелю.

В глубине души ей даже хотелось, чтобы он как типичный самец начал брюзжать по поводу женщин, которые сначала заведут, а потом оставят с носом. Тогда она могла бы презирать его. Она вспомнила одного типа по имени Джейми, внешне вполне мужественного. Никаким сексом еще и не пахло, а он уже ныл, что из-за нее у него дикие боли в причинном месте и что он не удивится, если у него обнаружат рак предстательной железы. Дейзи не долго думая сделала ему ручкой.

Однако Ник, похоже, жаловаться не собирался.

Они шли мимо распластанных тел; какой-то папаша тащил из воды маленькую девочку, та отчаянно упиралась.

— Эмма, прекрати немедленно, — выговаривай он ей. — Мама ждет. Мы идем обедать.

Было невыносимо жарко.

Они уже почти дошли до отеля, когда Дейзи отважилась задать Нику вопрос, который давно не давал ей покоя.

— Скажи, ты нарочно дал Саймону себя обыграть? Хотел, чтобы он пригласил тебя в гости?

— Да Бог с тобой! Неужели ты думаешь, что я способен на такое коварство? — Он плутовато улыбнулся. — Невысокого же ты обо мне мнения.

— Извини, — сухо промолвила она.

Ник снова схватил ее за руку.

— Дейзи, мы не можем предстать перед ними в подобном состоянии. От тебя исходит такое напряжение, которого достаточно, чтобы началась ближневосточная война.

Он, конечно, прав. Увидев ее, даже Иан заподозрит неладное. Она расправила плечи и вымученно улыбнулась.

— Разумеется, я нервничаю. Потому что вышел из строя проклятый катер, потому что нам пришлось тащиться черт знает сколько под палящим солнцем. Мне жарко, и я ужасно хочу пить.

Превосходно, так и будем действовать, прочла она в его взгляде.

— Я бы тоже с удовольствием выпил пива.

Когда они появились на веранде, вид у них был вполне подобающий, то есть измученный.

Остальные уже обедали.

— Где вас носило? — спросил Иан.

— Катер сломался, — ответил Ник. — Нам пришлось возвращаться пешком. Похоже, у меня случился солнечный удар. Я даже попросил Дейзи, чтобы она взвалила меня на спину.

Все рассмеялись, и Дейзи внутри себя поблагодарила Ника за то, что он разрядил обстановку.

— Я послала его куда подальше, — в тон ему сказала она.

Ник поцокал языком и с нарочито обиженной миной изрек:

— Ужасно невоспитанная особа. Меня буквально передернуло.

Тэра оживилась.

— Я бы с удовольствием тебя донесла.

Кто бы сомневался! — подумала Дейзи.

— В следующий раз возьму с собой тебя, — пообещал Ник Тэре и по-дружески похлопал ее по плечу. — Не люблю иметь дела со слабосильными дамочками, которые не могут перенести тринадцать стоунов на пятьсот ярдов.

Обед прошел куда более спокойно, чем Дейзи ожидала, хотя она все время спрашивала себя: что было бы, если бы они все знали?

Она и подумать не могла о том, чтобы рассказать о случившемся Джейн или Тэре. Возможно, позже у нее и появится потребность с кем-то поделиться. Джейн выслушает ее с пониманием, но в душе наверняка не одобрит. Поклянется, что никому не скажет, но тут же разболтает Иану. Саймон ничего не узнает, потому что Иан будет молчать как рыба. Просто станет по-другому смотреть на нее и при этом думать о том, как ему повезло, что его Джейн не такая. Ника же просто вычеркнет из списка своих друзей.

Тэра, само собой, проявит сочувствие. Она не будет ее осуждать. Напротив, постарается выудить у нее как можно больше пикантных подробностей. Еще скажет, чтобы она не занималась самобичеванием, — все кругом делают то же самое. Даст слово, что будет молчать, но хватит ее ненадолго. Выпьет пару бокалов и проболтается. Потом будет слезно просить прощения, говорить, что она не хотела, что сама не понимает, кто ее дернул за язык.

Ближе к вечеру, оставив всех на пляже, Дейзи уединилась у бассейна. Здесь было прохладнее, и можно было укрыться в тени и спокойно почитать в тишине.

Дейзи захватила с собой книжку, но читать не смогла.

Надо выбросить все это из головы. Надо найти себе какое-то занятие, которое поглощало бы все силы, чтобы вечером засыпать, едва коснувшись подушки.

Она встала и отправилась в пункт проката, где выдавали инвентарь для занятий водными видами спорта. Пункт располагался в небольшом деревянном строении в дальнем конце пляжа. Чего здесь только не было: водные лыжи, спасательные жилеты, маски и трубки для подводного плавания. У входа красовались маленький катамаран, парусная лодка и две доски для виндсерфинга. Из полуоткрытой двери лилась музыка.

Служащий — в зеркальных очках, с нечесаными, точно войлочными, волосами — сидел в дверном проеме, задрав ноги. Увидев ее, он лениво улыбнулся.

— Привет, Дейзи. Как дела?

Дейзи опешила.

— Откуда тебе известно мое имя?

Он усмехнулся.

— Мне известно все. Чем могу служить?

— Да вот хочу заняться виндсерфингом.

— А раньше пробовала?

— В прошлом году, в Турции. Но у меня ничего не получилось. Мне нужен инструктор.

— Когда?

Чем скорее, тем лучше.

— Хоть сейчас.

Целый час она думала только о том, как удержать равновесие, стоя на этой проклятой доске, и не свалиться, поднимая парус. Она стиснула зубы и решила не сдаваться. Ее патлатый инструктор перемежал наставления шуточками и пытался уговорить ее провести с ним сказочную ночь в Бриджтауне. Дейзи с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться.

— Даже не надейся, — говорила она. — Я же сказала, у меня есть парень и не в моих правилах ему изменять.

Наконец он отступил.

— Приятно видеть женщину, которая сохраняет верность суженому, даже если он настолько глуп, что отпустил ее одну на Барбадос.

Боже, какая же я лицемерка!

— Полагаю, урок окончен, — сказала она. — Теперь я немного потренируюсь сама.

— О'кей, только не заходи далеко от берега. В открытом море слишком сильный ветер.

— Все будет в порядке, — пообещала она.

— Не далеко, ладно? — Он все еще держался за доску. — Как говаривала моя бабушка, у моря нет заднего хода.

Дейзи не ожидала обнаружить такое благоговейное почтение к стихии в этом повесе.

— Не беспокойся, я не сумасшедшая.

Еще минут сорок Дейзи совершенствовала технику хождения под парусом, училась ловить ветер. Она сама не заметила, как чувство вины постепенно отступило. И когда вконец измученная она вышла на берег, то уже готова была поверить, что все происшедшее с ней не более чем плод ее воображения, результат слишком долгого пребывания на солнце.

Она так устала, что буквально валилась с ног. Не помог даже душ, который она приняла перед ужином; у нее слипались глаза.

— Целый день не видела Ника, — сказала ей Тэра, сидя перед зеркалом. — Интересно, что у него на уме?

— Понятия не имею, — лениво пробормотала Дейзи, лежа на кровати. Она заметила отсутствие Ника, но старалась не придавать этому значения.

Тэра переменила тему.

— Поедешь со мной в природоохранный парк? — спросила она.

— Если хочешь. Можем взять «ослика».

Тэра, естественно, забыла водительские права дома.

— Я предложила Блэру, но его это не очень-то привлекает, — продолжала Тэра. — Кстати, они послезавтра улетают.

— Понятно, — пытаясь встряхнуться, Дейзи привстала на кровати и зевнула.

— Так что у меня остается всего две ночи.

С тобой все ясно.

Тэра почти все время проводила в обществе Блэра. Они катались на яхте, занимались подводным плаванием, не говоря уж о том, что после ужина танцевали до изнеможения. С Блэром она вела себя не так, как с Ником, видимо отдавая себе отчет, что имеет дело с совершенно другим человеком.

— После ужина поедем с ним в Бриджтаун. В клуб. А потом будем гулять по пляжу. Что может быть лучше? Ночь, звезды, вокруг ни души, тра-ля-ля…

Дейзи поневоле вспомнился другой пляж, на котором тоже, казалось, не было ни души…

— Надеюсь, на вас не наступит какой-нибудь физкультурник, спасающийся от бессонницы.

— Разумеется, мне не очень-то хочется заниматься этим в песке, — жаловалась Тэра. — Знаешь, я издала бы закон, запрещающий мужчинам такого возраста жить в одном номере с собственной мамашей.

По мне, так лучше жить в одном номере с матерью, чем выслушивать, как ты собираешься трахаться на пляже, когда я изо всех сил стараюсь выбросить из головы эту дурь.

— А мне казалось, что Блэр не в твоем вкусе. Слишком уж тихий.

— Не такой уж он тихий, когда узнаешь его получше. По-моему, он милый. И у него красивые глаза.

— Ты же его больше никогда не увидишь!

— Почему же? Линкольншир это еще не край света. И потом, увижу или не увижу — какая разница?

— То есть как какая разница? — В глазах Дейзи отразилось искреннее изумление. — Неужели тебе безразлично, с кем переспать?

— А что здесь особенного? — Тэра принялась накладывать на лицо один из многочисленных слоев макияжа. — Иногда после этого не испытываешь ничего, кроме разочарования, так что потребности продолжить знакомство не возникает. И потом, часто бывает так, что, когда с кем-то переспишь, зуд проходит сам собой. Ты просто ставишь на них крест, вот и все.

Дейзи забеспокоилась; она вдруг испугалась собственных мыслей. Глядя на блестевшие тусклым светом волосы Тэры, она неуверенно произнесла:

— Мне казалось, что еще несколько дней назад ты была не прочь переспать с Ником.

— Дейзи, о чем ты говоришь? — Тэра положила на туалетный столик косметику и повернулась к ней. — Зачем мне связываться с приятелем Иана?

— Но ты ведь флиртовала с ним напропалую!

— Но это же несерьезно. Так, для смеха. — Тэра повернулась к зеркалу и снова взялась за прерванное дело.

Дейзи стало неловко; она вдруг поняла, что, снедаемая ревностью, вела себя как собака на сене.

Вернее сказать, сучка на сене.

От непривычной физической нагрузки у Дейзи ныли мышцы и ноги отказывались гнуться в коленях. Она с трудом заставила себя встать с кровати, чтобы одеться к ужину.

Ужин состоял сплошь из жаркого: от нежнейшего жареного поросенка до кур под острым соусом в соответствии с традиционной карибской рецептурой. Накрытые белыми скатертями столы украшали вазочки с дарами местной фауны: гибискус с красными и розовыми цветами, ярко-алые соцветия медвежьего уха, похожие на гигантские сережки.

Шеф-повар, весь в белом, жарил стейки на открытом мангале, у которого было жарко, как в преисподней. Дейзи встала в очередь и увидела, что следом за ней подошел Ник.

— Извини, — пробормотал он. — Я не нарочно.

Она поняла, что он не врет.

— Где ты был днем?

— На Северном мысе. Любовался волнами и старался думать о высоком.

Дейзи отметила, что более или менее спокойно ощущает себя в его обществе. Она призналась себе, что он ей небезразличен и с этим надо смириться. Но никакого продолжения не последует.

И все же от его присутствия за спиной ей делалось как-то не по себе. Ник был в легких бежевых брюках и оливкового цвета рубашке с открытым воротом, которая идеально подходила к его глазам.

От его улыбки по спине у нее пробегали мурашки.

— А ты выглядишь очень аппетитно, — сказал Ник таким тоном, словно обращался к шестилетнему ребенку. — Будь начеку, иначе повар водрузит тебя на буфетную стойку с яблоком во рту.

Дейзи была в белом платье с воротом-хомутиком и открытой спиной; волосы из-за жары она забрала в узел.

Пропустив мимо ушей комплимент, она покосилась на его полную тарелку и поморщилась.

— Бедный поросеночек. Я бы ни за что не смогла даже прикоснуться к нему.

— Боюсь, я не такой чувствительный. Не могу же я допустить, чтобы смерть его оказалась напрасной.

— Как только все это в тебя влезет? — удивилась Дейзи.

— Придется потрудиться. — Он скорчил страдальческую гримасу. — Главное набить брюхо так, чтобы ни о чем другом уже не думать.

И он еще может шутить!

А ты бы предпочла, чтобы он окатил тебя холодным презрением?

Дейзи вымученно улыбнулась.

— Надеюсь, ночью ты не будешь корчиться от несварения желудка.

— А я, напротив, только на это и рассчитываю. Мне просто необходима хорошая встряска, чтобы забыться.

Разговор приобретал все более рискованный характер, поэтому Дейзи с облегчением вздохнула, когда к ним присоединились Мэрион с Блэром. Последние несколько дней они ужинали вместе. Началось с того, что их пригласила за столик Тэра. С тех пор так и повелось.

За ужином выяснилось, что Мэрион не слишком-то приветствует ночные похождения Блэра и Тэры. Атмосфера накалялась, по лицу Тэры было видно, что она вот-вот начнет отпускать шуточки по поводу молодящихся старушек. Джейн с Ианом тактично дали понять, что им наскучило таскаться по ночным клубам, но они с удовольствием отправились бы куда-нибудь выпить. Мэрион оживилась, а Ник тут же предложил прокатиться к ущелью св. Лаврентия. Сказал, что там живописная бухта и вообще очень красиво.

Блэр с облегчением вздохнул.

У Дейзи имелся веский предлог остаться в отеле.

— Я валюсь с ног от усталости, — сообщила она, радуясь тому, что не нужно врать. — Виндсерфинг меня доконал.

Она избегала смотреть в сторону Ника, но знала, что он ее поймет правильно.

Тэра пошла с ней, чтобы забрать ключ.

— Почему ты не хочешь поехать с ними? — спросила она. — Ты же здесь умрешь со скуки. А бедному Нику придется весь вечер забавлять эту старую клячу Мэрион. Кстати, она положила на него глаз. Ты заметила, как она на него смотрела за ужином?

— Тэра, я тебя умоляю! Просто она находит его привлекательным. Что в этом особенного? Думаешь, когда тебе стукнет полтинник, тебе перестанут нравиться мужчины? Многие старушки до сих пор пускают слюни по Шону О'Коннери. А моя бабушка любила повторять, что все еще чувствует себя восемнадцатилетней.

— И все-таки ей лучше найти кого-нибудь, кто больше подходит ей по возрасту. Не удивлюсь, если она сегодня будет строить Нику глазки и потрясать перед ним своими силиконовыми сиськами.

— Тэра! — воскликнула Дейзи, мучимая смехом. — Что ты несешь?

— С нее станется. Бедняжка Блэр! Я бы не вынесла, если бы моя мать была такая же.

Дейзи усмехнулась.

— Уверена, ты сможешь его утешить.

— На этот счет можешь не волноваться. — Тэра заговорщически подмигнула ей. — У него будет что вспомнить. Блэр вовсе не такой тихоня, каким кажется. В тихом омуте… ну и все такое.

— Смотри не съешь его заживо.

Добравшись наконец до кровати, Дейзи постаралась забыть о Тэре с ее коварными планами совратить Блэра. Она представила себе Саймона, безмятежно спящего, с будильником, заведенным на четверть седьмого. Интересно, способен ли он сделать то, что сделала она? И если да, признается он ей или нет? А если признается, то признается ли в свою очередь она или просто сделает вид, что простила, и при этом подумает, что теперь ей не в чем упрекнуть себя, что они квиты?

Дейзи вспомнила о матери, представила, как она крепко спит, а в ногах у нее лежит Барни. Она невольно сравнила мать с Мэрион. Никогда она не видела в глазах матери такого хищного блеска. Мать мягкая и легко ранимая — отсюда все ее беды.

Бедная мамочка. Хорошо, хоть Барни ничего от тебя не требует…

Она не заметила, как мысли ее переключились на Ника.

«Я точно знаю, что еще не готов к тому, чтобы окончательно связать с кем-то свою жизнь…»

Я была права. Он как бабочка. Порхает с цветка на цветок.

Да, но надо отдать ему должное, он честно держался. И, возможно, ничего бы не было, если бы ты не настояла на прогулке пешком.

Зачем я это сделала?

Думала о загаре. Во время ходьбы загар получается особенно ровным.

Ой ли? Может, тебе — пусть подсознательно — хотелось остаться с ним наедине?

С этими мыслями Дейзи уснула.

Когда вернулась Тэра, часы на ночном столике показывали десять минут четвертого.

— Что ты крадешься в темноте? — спросонья проворчала Дейзи и потянулась к выключателю. — Я все равно не сплю. Тебя можно поздравить?

— Лучше не спрашивай! — рявкнула Тэра голосом бога-громовержца и исчезла в ванной.

Сон у Дейзи как рукой сняло.

— Что случилось?

— Я же сказала, не спрашивай!

Несколько минут из ванной доносился звон каких-то скляночек, шум воды, потом все стихло.

Дейзи терпеливо ждала, зная, что рано или поздно — скорее первое — Тэра не выдержит.

Наконец та вышла из ванной, швырнула на пол одежду и облачилась в коротенькую черную ночную рубашку. Затем забралась на кровать и села, удрученно обхватив руками колени.

Дейзи молчала.

— Нет, это что-то с чем-то, — выпалила Тэра.

— Только не говори, что Мэрион все испортила. Она следила за вами, чтобы в последний момент вырвать сына из твоих когтей?

— Не угадала.

Дейзи задумалась.

— Тяжелая форма импотенции?

— Хуже.

Что, по мнению Тэры, могло быть хуже?

— Не хочешь ли ты сказать, что он оказался «голубым» и спрятался от тебя в стенном шкафу?

— И снова не угадала. — Тэра всплеснула руками. — Он, видишь ли, христианин! И не признает секс вне брака! Ему двадцать девять лет, а он еще ни разу ни с кем не переспал! Ни разу! Ты можешь себе представить?