Глава 1

Истоки

Мы все понемногу забываем, какие большие изменения произошли в жизни американцев (с точки зрения политического, социального и культурного устройства страны) в двадцатом столетии: шок и хаос двух мировых войн, обнадеживающая неопределенность 1950-х, потрясения 1960-х, перемены 1970-х и 1980-х, а также сумятица 1990-х, вызванная бурным развитием технологий. Вереница знаменательных событий, произошедших за эти десятилетия, существенно изменила образ жизни американцев, включая работу, развлечения и даже любовь.

Оглядываясь на прошлое, мы осознаем неизбежные перемены в том, что считается социально приемлемым поведением. Иногда они поражают нас, бросая вызов привычному образу мыслей.

Усыновление – это практика, которая по-прежнему имеет место в жизни современного общества, но все же она существенно изменилась с того времени, когда родился Стив Джобс. В середине 1950-х и в предшествующий период детей усыновляли гораздо чаще, чем в наши дни. Этому есть простое объяснение: в то время быть матерью-одиночкой считалось позором, а аборт был не только запрещен законом, но еще и смертельно опасен – даже в тех случаях, когда женщине удавалось его сделать, она могла умереть. В 1960-х годах была развернута программа контроля над рождаемостью, и это полностью изменило ситуацию: можно уверенно утверждать, что противозачаточные препараты стоят в одном ряду с пенициллином, как величайшее открытие в медицине двадцатого столетия. Регулирование рождаемости и движение женщин за равноправие изменили нравственные установки. В 1950-х годах для незамужней женщины, носившей ребенка, был только один приемлемый путь – отдать его на усыновление. Агентства, которые занимались налаживанием контактов между бездетными парами и одинокими женщинами «в интересном положении», организовали нечто вроде «надомного промысла» в сфере усыновления детей.

Стив Джобс родился 24 февраля 1954 г. в Сан-Франциско, штат Калифорния. Кроме этого факта, о своем происхождении он не знал больше ничего до тех пор, пока не стал взрослым знаменитым человеком. Через несколько недель после его рождения мать «новорожденного Джона Доу» передала сына на законное попечение семейной паре из Сан-Франциско, Полу и Кларе Джобс, которые на протяжении десяти лет тщетно пытались завести детей.

Пол Джобс пережил несколько разных этапов своей жизни, прежде чем поселился на западе США. Манера держаться, которая была свойственна Полу, производила сильное впечатление на окружающих. Он был сыном фермера и воспитывался в духе строгого кальвинизма, получившего широкое распространение на Среднем Западе. Это придало Полу сил в период Великой депрессии, оставившей свой след в ранние годы его взрослой жизни и определившей для него выбор жизненного пути. Пол бросил учебу в средней школе и в течение нескольких лет в самый разгар Великой депрессии скитался по Среднему Западу в поисках работы, вел образ жизни, близкий к бродяжничеству. В итоге он предпочел относительную стабильность, которую гарантировала служба в армии, тревожному непостоянству открытых возможностей, и поступил на военную службу в береговую охрану США. «Hooligan Navy» («Хулиганский флот») – так в то время именовалась эта служба (и это название любил повторять Пол), там он овладел навыками механика машинного отделения. Как и воспитание, полученное на Среднем Западе, служба в береговой охране оставила отпечаток на жизни и облике Пола, с нее он вернулся с татуировками на руках и короткой армейской стрижкой. Пол всегда осознавал, что ему не хватает формального образования. Тем не менее, у него был добрый и сильный характер гордого, трудолюбивого американского «синего воротничка».

Пол Джобс прибыл в Сан-Франциско, когда корабль береговой охраны, на котором он служил, зашел в порт, где его должны были перевести из состава действующего флота в резерв. К тому времени за его плечами была война и Великая депрессия. Пол хотел того же, что и многие другие мужчины по всей стране, – возможности начать все сначала. Он поспорил с товарищем, вместе с которым служил на одном корабле, что найдет себе невесту «под сенью Золотых Ворот». Через некоторое время он начал встречаться с местной девушкой и вскоре попросил ее соединить с ним свою жизнь. Пол и Клара поженились в 1946 г. и вернулись в родные края Пола в штате Индиана, где навыки механика, приобретенные им во время службы, помогли ему получить работу в компании international Harvester.

Способности Пола к ремонту техники проявились и в том, чем он любил заниматься на досуге. Ничто не могло так расслабить Пола и доставить ему истинное удовольствие, как покупка старого, полуразвалившегося автомобиля, для того, чтобы потом провести все выходные под его днищем и снова сделать его пригодным для езды. После ремонта Пол продавал этот автомобиль и покупал другой, каждый раз получая небольшую прибыль. Аскетическое воспитание Пола сделало его весьма несговорчивым, особенно если дело касалось продажи отремонтированных автомобилей.

В то время Пол и Клара слишком скучали по Калифорнии. В 1952 г. они упаковали свои вещи и переехали в Сан-Франциско, поселившись в квартире с видом на Тихий океан. Вскоре Пола, физически очень крепкого мужчину, наняла финансовая компания. Ей был нужен человек, который помогал бы разбираться с горе-клиентами, получившими кредиты на покупку автомобилей. Таким образом, Пол стал одним из первых конфискаторов автомобилей. Внушительная комплекция Пола наряду с его достаточно агрессивным характером как нельзя лучше подходили для этой опасной работы. К тому же, навыки механика позволяли ему вскрывать замки на автомобилях, которые он должен был вернуть в собственность компании, и в случае необходимости, замыкать провода, чтобы запустить двигатель без ключа зажигания.

Три года спустя, уже после усыновления ребенка, которому Пол и Клара дали имя Стивен Пол Джобс, семья переехала в Южный Сан-Франциско – небольшой промышленный город, в котором планировалось строительство жилья для ветеранов, возвращающихся со службы. Уже в трехлетнем возрасте у Стивена сформировался достаточно трудный характер – в наше время таких детей принято тактично называть «гиперподвижными». Очень часто Стивен просыпался в четыре часа утра, и начиналось то, что можно было бы назвать «талантом попадать в неприятности». Однажды Стивена и его товарища по играм пришлось срочно отвезти в больницу, после того как они решили попробовать на вкус какое-то ядовитое вещество. Во время другого происшествия Стивен запихнул заколку для волос в электрическую розетку и получил ужасный ожог, поплатившись за свою любознательность. Тем не менее, шалости Стивена не разубедили его родителей взять еще одного приемного ребенка, дочку Пэтти, которая была на два года младше Стива.

Возможно, Стива следовало бы контролировать жестче, чем других детей, однако было очевидно, что это яркий ребенок; впрочем, во многих отношениях он ничем не отличался от других американских детей середины 1950-х. Он обворовал соседа, стащив у него кинокамеру формата Super 8mm, носился по всей округе на своем мотоцикле и так много смотрел телевизор, что это вредило его здоровью. Можно сказать, что телевизор заменил ему общение с живыми людьми. Вероятно, это было первым признаком того, что впоследствии Стиву будет довольно трудно поддерживать отношения со сверстниками и заводить друзей.

Джон Бардин, Уолтер Браттейн и Уильям Шокли получили Нобелевскую премию по физике за изобретение транзистора в год, когда родился Стив. Пол и Клара Джобс не могли даже представить себе, как это изобретение изменит жизнь их сына и что впоследствии он, в свою очередь, изменит жизнь многих других людей. Когда Стиву исполнилось десять лет, его интерес к электронике стал очевидным. Мальчика привлекала практическая сторона, и он использовал все свое детское воображение, чтобы представить себе неограниченные возможности ее применения. К этому времени отец Стива перевез семью вглубь полуострова, в Маунтин-Вью – «спальный городок», в котором жили работники компаний по производству электронной техники, открывавшихся в Пало-Альто. Пол Джобс продолжал заниматься конфискацией автомобилей. Район, в котором поселилась семья, был как нельзя более подходящим для Стива: по соседству жили инженеры, работающие в Hewlett-Packard и других компаниях, занимающихся выпуском электроники. По выходным этих инженеров можно было найти в гаражных мастерских, где они, как правило, охотно привечали одинокого мальчишку, искавшего возможности чем-то заняться и чему-то научиться. Именно один из них позволил Стиву поиграть с простым угольным микрофоном, который он принес домой из лаборатории. Стив пришел в восторг от этого устройства и задал инженеру ряд осмысленных вопросов о конструкции микрофона. Некоторое время спустя он уже проводил в доме инженера много времени и так поразил его своей развитостью, не свойственной детям его возраста, что инженер подарил мальчику этот микрофон.

Однако от своих сверстников Стивен не получал ничего, кроме неприятностей. Он уже тогда стал изгоем. Позже один из одноклассников Стива охарактеризовал его такими словами: «Одиночка, который часто поступал, как плакса». Стив и этот мальчик были членами команды по плаванию – единственному командному виду спорта, которым Стив рискнул заняться. «Он проиграл заплыв и так расстроился, что начал плакать. Он практически ни с кем не мог поладить. Он не был одним из нас».

Однако вскоре в нем развились такие черты характера, как озорство и упрямство, свойственные Стиву в юношеские годы. Несколько раз его временно исключали из школы за плохое поведение и невыполнение домашних заданий – он наотрез отказывался делать те задания, которые считал напрасной тратой времени. Сам Стив говорил по этому поводу: «Мне было очень скучно в школе, и я стал настоящим сорвиголовой». Он был главарем группы школьников, которые взрывали ручные гранаты и выпускали змей в классе. «Нужно было видеть нашу компанию, когда мы учились в третьем классе, – рассказывал Стив. – По сути, мы просто издевались над учителями». Эти слова свидетельствуют о том, что Стивен гордился собой и получал удовлетворение от того, что приносил страдания другим; и это еще один ключ к разгадке становления его личности. Нет ничего удивительного, что в конце концов его исключили из школы.

Вскоре Стив попал под влияние учительницы четвертого класса, которая изменила его жизнь, – ее звали Имоджин «Тедди» Хилл. «Она была моим ангелом, – вспоминает Стивен. – Она преподавала в четвертом классе, в котором учились особо одаренные ученики. Ей потребовался месяц, чтобы разобраться в моей ситуации. Подкупом она заинтересовала меня в учебе. Бывало, учительница говорила: "Я хочу, чтобы ты сделал все упражнения в этом учебнике. Когда закончишь, я дам тебе пять баксов". Это действительно пробудило во мне желание учиться». На протяжении четвертого учебного года Стив узнал больше, чем за все предыдущие. Учителя хотели, чтобы он пропустил пятый класс и перешел сразу же в среднюю школу. Родители Стива согласились, хотя и не очень охотно. Стив поступил на учебу в Crittenden Middle School на год раньше, однако в школьном округе, где находилась эта школа, не было предусмотрено никаких условий для социальной адаптации одаренных детей. В итоге таких детей помещали в классы, в которых учились дети старшего возраста.

В этот период у Пола Джобса дела шли не очень хорошо. Он бросил работу, связанную с конфискацией автомобилей, и устроился агентом по торговле недвижимостью, бурно развивающейся на полуострове. Но его прямолинейный характер не годился для работы риелтора, успешное выполнение которой требовало таких личностных качеств, как умение льстить и напористость. Однажды, когда Стивен учился в четвертом классе, Тедди Хилл задала ученикам вопрос: «Есть ли что-то в этом мире, чего вы не понимаете?» Учительница вспоминает, что рука Стива взлетела и он ответил: «Я не понимаю, почему ни с того ни с сего мы стали такими бедными!»

Со временем Пол Джобс вернулся к профессии механика – через пятнадцать лет, на протяжении которых он не занимался этим делом. Ему пришлось снова начинать все с нуля и прокладывать себе путь к успеху. Тем не менее, он быстро сделал карьеру, и семье стало немного легче в материальном плане. Пол нанялся на работу в компанию Spectraphysics, где со временем начал работать над созданием системы для устройства считывания штрихкодов на упаковках товаров; эти устройства впоследствии появились почти в каждом супермаркете во всех странах мира.

Стив же был несчастлив на новом месте. В средней школе Crittenden в Маунтин-Вью условия были намного жестче, чем в начальной школе, где Стив учился раньше. Кроме того, эта школа располагалась в бедном районе города. Местной полиции то и дело приходилось разнимать школьные драки, а по сравнению с выходками хулиганов из Маунтин-Вью, шалости Стива казались просто невинными шутками.

Свободолюбивый характер и незаурядный интеллект Стива оставались практически незамеченными на фоне всех этих беспорядков, а он становился все более несчастным и разочарованным в жизни. По мнению Стива, ситуация настолько накалилась, что он решил просто не возвращаться в школу Crittenden в следующем году. Летом он сообщил отцу о своем решении. После долгих дискуссий Пол и Клара осознали, что их сын, у которого уже были проблемы с дисциплиной, находился в шаге от того, чтобы окончательно превратиться в несовершеннолетнего правонарушителя. Родители Стива поняли, что должны сделать выбор.

«Он сказал, что просто не вернется [снова в эту школу], – вспоминал Пол Джобс. – Поэтому мы переехали в другое место». В одиннадцать лет Стив смог убедить родителей переехать в другой город. Уже тогда проявилась свойственная ему энергия и та целеустремленность, которую он мог направить на преодоление препятствий, сдерживающих его развитие.

В 1967 г. Джобсы переехали в равнинную местность, город Лос-Алтос. Там они оказались среди большой группы специалистов, страстно увлеченных своим делом; по численности научно-технические работники уступали разве что Манхэттенскому проекту. Лос-Алтос, а также близлежащие города Купертино и Саннивейл, были густо заселены инженерами-электротехниками и их семьями. В то время компания Lockheed, будучи главным подрядчиком НАСА, переживала период бурного развития. В НАСА стремились выиграть соревнование в сфере космических исследований, поэтому все было подчинено этой цели. Вокруг города сосредоточилось большое количество компаний по производству электроники, которые работали над заказами в рамках программы запуска космического корабля на Луну. Кроме того, этот город стал эпицентром громадной волны инноваций и деловой активности. В основе всех процессов лежала миниатюризация электронных устройств, обусловленная сначала изобретением транзистора, а затем – интегральной схемы (ИС), что позволяло размещать сотни транзисторов на одной микросхеме. В каждом гараже в окрестностях своего дома Стив мог найти благожелательно настроенного талантливого инженера, пару коробок с деталями или устаревшее оборудование, которое можно было забрать к себе домой после школы. Это был настоящий рай по сравнению с обстановкой агрессии и насилия, царившей в Маунтин-Вью.

В неполной средней школе, расположенной в Купертино, Стив познакомился с Биллом Фернандесом, сыном местного адвоката. Этот худощавый впечатлительный юноша с таким же трудом адаптировался к внешнему миру, как и молодой Джобс. Ни один из них не обладал атлетическим телосложением – оба были сухопары и неуклюжи. Однако каждому из них была свойственна ярко выраженная эмоциональная сила, которую одноклассники считали ничем иным, как странностью. Электроника оказалась идеальным убежищем для юношей, которые не прижились в коллективе. Они могли часами заниматься тем, что им было интересно, в спокойном уединении соседских гаражей и мастерских, откладывая на неопределенный срок решение типичных подростковых проблем, таких как признание со стороны сверстников, спортивные достижения и романтические отношения с девочками. Возможно, Фернандес и Джобс казались своим товарищам по учебе чудаками, но инженеры и ученые, окружавшие этих двоих ребят, очень хорошо к ним относились.

«Я хорошо помню Стива Джобса, – вспоминает Брюс Кортюр, который на протяжении шести лет учился вместе со Стивом в неполной средней школе в Купертино, а затем в средней школе Homestead. В выпускном классе Брюс Кортюр был признан учеником, "имеющим наибольшие шансы на успех"; в полном соответствии с этим прогнозом, он стал партнером в одной из самых успешных в Силиконовой долине юридических фирм, которые занимаются делами компаний из сферы высоких технологий. – Один случай я запомнил навсегда. Однажды на улице стоял густой туман. Мы, новички, должны были пробежать несколько кругов вокруг стадиона. Вдруг Стив, бежавший впереди меня, быстро оглянулся на тренера по физической подготовке. Из-за тумана тренера не было видно, и он, по всей вероятности, не мог рассмотреть, что делается на дальнем краю поля. Стив остановился и сел. Я подумал, что это неплохая идея, и присоединился к нему. Мы вдвоем сидели и наблюдали, как другие ученики пробегают мимо нас. Когда они пробежали круг и приблизились к нам, мы поднялись и побежали вместе с ними второй круг. Нам пришлось выслушать насмешки, однако Стив быстро понял, как можно сократить объем работы в два раза и при этом получить оценку как за работу, выполненную полностью. Я был поражен, особенно тем, что у него хватило смелости сделать это, хотя он и был новичком в этой школе. Я сам никогда бы и не подумал совершить что-либо подобное».

На той же улице, прямо напротив Фернандесов, жила семья Возняков. Глава семьи, Джерри Возняк, работал инженером в компании Lockheed. Поскольку родители Фернандеса не имели никакого отношения к электронике, Джерри стал наставником и учителем Билла в этом деле. Сын Джерри, Стивен, тоже увлекался электроникой и при случае помогал Фернандесу с подготовкой работ для научных выставок, хотя и был на пять лет старше.

Стив Джобс поступил в среднюю школу Homestead в 1968 г.; это был важный год для Соединенных Штатов Америки. Страна не могла прийти к общему мнению по поводу войны во Вьетнаме: люди требовали соблюдения гражданских прав. Университетские городки сотрясались от протестов, демонстраций и бунтов. Самые важные события происходили в университетах, расположенных на севере Калифорнии, – Калифорнийском университете в Беркли и Университете штата в Сан-Франциско.

Тем временем Стив Возняк, студент первого курса Университета штата Колорадо, внес свою лепту в события, происходившие в жизни университетского городка. Во время студенческих волнений этот талантливый компьютерный шутник создал для администрации университета ряд проблем. В день выборов университетский компьютер снова и снова выдавал студенческие лозунги вместо подсчета голосов. Это стало последней каплей – делом заинтересовался декан, и как только личность виновного была установлена, Возняка исключили из университета. Он покинул университетский городок, зная, что больше сюда не вернется.

Хотя афера с университетским компьютером, возможно, свидетельствует об обратном, Стив Возняк, по словам его матери, был «лопухом». Казалось он совсем не обращал внимания на девушек, да и телосложение у него было далеко не атлетическое. Воз, как его называли еще со времен учебы в начальной школе, в целом был дисциплинированным молодым человеком, несмотря на склонность при определенных обстоятельствах к вызывающим поступкам. Помимо всего прочего, он мог целиком и полностью сконцентрироваться на том, что его интересовало, и зачастую так погружался в работу, что у мамы оставался единственный способ привлечь его внимание – легонько стукнуть его карандашом по голове. Мало что привлекало внимание Воза помимо электроники и точных наук, в том числе математики, которая была их основой. Он мог проводить дни напролет, разрабатывая печатные платы для различных электронных устройств, однако, когда речь заходила о гуманитарных науках, например литературе или обществоведении, не хотел выполнять даже самых простых домашних заданий, настолько они были ему не интересны. Классический профиль большого таланта: блестящие способности в одной сфере и полное отсутствие интереса к другой. В выпускном классе средней школы он едва не провалил экзамены по английскому языку и истории.

Тем не менее, Воз весьма уверенно чувствовал себя в электронике и был настолько тщеславен, что всем об этом сообщил. Он часто спорил с учителем электроники, указывая на его ошибки и выставляя на посмешище перед другими учениками. Его самодовольное поведение сделало его непопулярным как среди преподавателей, так и среди одноклассников. В результате Воз оказался в изоляции; у него было мало друзей, впрочем, его чувство юмора все-таки получило признание окружающих.

Друзья, с которыми поддерживал отношения Воз, все без исключения были моложе его самого. В нем было что-то такое, что привлекало ребят, искавших образец для подражания, – пунктуальность, целенаправленность и благородство. Лучшим другом Стивена Возняка в период учебы в средней школе был мальчик на два года моложе – Алан Баум, еще один талант в области электронной техники, со временем поступивший в Массачусетсский технологический институт (МТИ). Воз был заядлым шутником, он постоянно оттачивал свое умение устраивать розыгрыши, но не забывал развивать и свои способности к проектированию электронных устройств.

Несмотря на проблемы с успеваемостью и различные проделки, Воз в скором времени стал самым лучшим знатоком электроники в Купертино и его окрестностях и был объектом поклонения для таких ребят, как Билл Фернандес.

Летом 1969 г. Стив Возняк и Алан Баум несколько месяцев наполняли свою папку схемами и таблицами с описанием технических спецификаций, необходимых для изготовления компьютера. Впоследствии, когда Алан уехал на учебу в МТИ, Воз решил разработать и собрать устройство самостоятельно, отыскивая необходимые детали в магазинах, торгующих излишками электронных комплектующих, или у компаний-производителей, руководство которых шло навстречу подобным энтузиастам. Воз уговорил Билла Фернандеса помочь ему. Это была очень заманчивая идея, поскольку в гараже методичного Фернандеса, жившего на противоположной стороне улицы, имелось опрятное, тщательно спроектированное рабочее место, которым разрешалось пользоваться в любое время.

«Я хотел создать вычислительное устройство, которое могло бы что-то делать, – рассказывал Воз много лет спустя. – На телевизоре вы нажимаете кнопку, и он начинает что-то показывать. На компьютере, который я задумал, достаточно было нажать несколько кнопок и переключателей, и он тоже начинал работать». Это было его целью, и он ее достиг – машина работала, по крайней мере до тех пор, пока не прекратилась подача электроэнергии во время демонстрации устройства корреспонденту газеты San Jose Mercury News. Возможно, это была не самая сложная вычислительная машина, однако Стив Возняк создал ее за пять лет до того, как на рынке появились первые самодельные компьютерные устройства.

Ребята назвали свое детище Flair Pen or Cream Soda Computer. Как рассказывал Фернандес: «Воз всегда чертил свои схемы ручками Flair. Он говорил, что настоящего инженера можно отличить по ручке Flair в кармане рубашки. В том году в моде был пурпурный цвет. Кроме того, мы пили только крем-соду в бутылках. У нас было так мало денег, что приходилось собирать бутылки из-под этого напитка и ходить в магазин Safeway, чтобы сдать их и купить еще немного крем-соды».

Однажды Фернандес пригласил Стива Джобса посмотреть компьютер, который они создали с Возом. Тогда и произошла первая встреча Воза и Джобса, и она, вне всякого сомнения, стала судьбоносной. В свои восемнадцать лет Стив Возняк стал настоящим специалистом в области электроники, тогда как Джобс и Фернандес, бывшие на пять лет моложе, – просто подростками, знающими об электронике не так уж много. Безусловно, им нравилось забавляться с электронными устройствами, однако гораздо больше их увлекали трюки с лазерами и зеркалами, а не работа над чем-то стоящим. К этому времени Стив Возняк на бумаге уже разработал схемы печатных плат для усовершенствованных компьютеров и регулярно посещал библиотеку SLAC (Stanford Linear Accelerator Center), чтобы тщательно изучить самые последние материалы по электронике, которые можно было там найти.

Возможности, открываемые этим проектом, вызвали благоговейный трепет у Стива Джобса. Хотя он уже давно не встречал равных себе по знанию электроники, его отрезвило осознание того, что Воз был первым человеком из всех его знакомых, знавшим о ней больше, чем он сам. Стив Джобс уже слышал о Возняке от Фернандеса, и ему была известна его репутация бесшабашного озорника. Самая знаменитая выходка Воза закончилась тем, что директор школы Homestead выбежал на спортивную площадку, удерживая на вытянутой руке тяжелую, подозрительно тикающую спортивную сумку, которую он нашел в одном из шкафчиков в раздевалке. В сумке оказалось несколько кирпичей и будильник. Этой шуткой Воз заработал себе ночь в камере для несовершеннолетних правонарушителей и продолжительные овации от всего контингента учеников на следующий день, когда он вернулся в школу.

Казалось, что Стив Джобс и Стив Возняк сделаны из одного и того же теста. Они любили уединенный образ жизни, всегда были поглощены своими мыслями, обоим была свойственна такая черта характера, как замкнутость; ни один из них не принимал участия ни в каких тусовках. Пятилетняя разница в возрасте компенсировалась общими интересами. Возняк испытывал огромный интерес к электронике, и когда он пытался объяснить концепцию или принцип, над которым в данный момент размышлял, слова выскакивали из него с невероятной скоростью. Стивену Джобсу тоже была свойственна эмоциональность, вызываемая предметом его интереса. Он часто останавливал первого попавшегося под руку человека, становился очень близко, буквально нависая над ним, и осыпал его рассказами о сделанном открытии. Много лет спустя один знакомый Стива сказал о нем следующее: «Пытаться поговорить со Стивом Джобсом – это все равно что пить воду маленькими глотками из пожарного шланга». У Стива было едкое чувство юмора, но сам он никогда не смеялся – ни будучи мальчишкой, ни достигнув вершин успеха. Время от времени можно было заметить, что он улыбается, однако настоящие, безудержные приступы смеха бывали у него крайне редко.

В этом и состояло основное отличие между Возняком и Джобсом. Стив Возняк был очень остроумным и любил поделиться шуткой с другими – единственная сфера жизни, в которой он отдыхал от техники. Несколько лет спустя из своего дома в Сан-Хосе он организовал бесплатную службу Joke-a-Day («Шутка дня») и даже сейчас почти ежедневно рассылает шутки и комиксы избранному кругу своих друзей. Воз был полностью погружен в компьютеры и электронику, тогда как Джобс – в самого себя.

К тому времени Стив Джобс уже почти наверняка знал, что был усыновлен; это так потрясло его, что он вынужден был теперь искать что-то, что наполнило бы смыслом его жизнь. Компьютер, создание которого завершали в тот период Воз и Фернандес, по всей видимости, и стал тем увлечением, которое в какой-то степени сумело заполнить эту пустоту.

Возможно, у Воза были необходимые знания, но Стив, вне всякого сомнения, обладал талантом предпринимателя. Когда у Джобса появлялась цель, ничто не могло помешать ему достичь ее. На протяжении многих лет Стиву неизменно была свойственна такая черта, как дерзость, агрессивная готовность вступить в любую дискуссию, пробиться на прием к самому высокому должностному лицу – к тому, кто принимает решения. После переезда семьи в Лос-Алтос Стив начал проект по созданию электронно-цифрового частотомера – устройства для измерения частоты электрического сигнала в цепи. Когда он обнаружил, что у него не хватает некоторых деталей, он позвонил Биллу Хьюлетту, одному из основателей и руководителей компании Hewlette-Packard. «Его телефон был в справочнике Пало-Альто, – рассказывал Джобс. – Он ответил на мой звонок и оказался очень приятным человеком. Он поговорил со мной около двадцати минут. Билл Хьюлетт совсем не знал меня, но закончил разговор тем, что дал мне некоторые комплектующие и пригласил поработать летом в Hewlette-Packard, на сборочной линии по сборке частотомеров. Вообще-то, "сборка" – это, наверное, слишком сильно сказано. Я всего лишь вкручивал винты. Но это не имело значения; я был на небесах».

Однако, когда Стив достиг половой зрелости и в его организме началась гормональная перестройка, он начал понимать, что в жизни есть и еще кое-что интересное помимо электроники. «Я помню свой первый день на сборочной линии в HP, – мечтательно вспоминал он. – Я старался продемонстрировать своему непосредственному руководителю, которого звали Крис, с каким энтузиазмом и восторгом я отношусь к возможности провести здесь все лето. Я сказал ему, что мое самое любимое занятие – электроника, и спросил, чем он любит заниматься. Он посмотрел на меня и ответил: "Тр…ся!" Я многое узнал тем летом».

Между вторым и третьим годами обучения Стив Джобс узнал также, что такое марихуана. «Я испытал кайф с первого раза; я открыл для себя Шекспира, Дилана Томаса и других классиков. Я прочитал книгу "Моби Дик" и, вернувшись на третий год обучения, записался на занятия по писательскому мастерству».

Стив вел себя весьма независимо, и когда в Соединенных Штатах Америки произошел переход от конформизма 1960-х к индивидуализму 1970-х, он быстро усвоил интересующие его ценности, противоречащие культуре существующего общества, – индивидуализм, нежелание придерживаться правил, навязываемых этим обществом, и увлечение галюциногенными наркотиками. Стив смог принять все это, не став в то же время сторонником одной из основных этических норм движения хиппи – не прикладывать к чему бы то ни было усилий.

Средняя школа Homestead представляла собой низкое, приземистое здание, наспех построенное во время послевоенного бума, охватившего Долину. Она была окружена с двух сторон автомагистралями и практически не отличалась от других школ, типичных для Калифорнии. Когда начался учебный 1968 г., Стив Джобс и Билл Фернандес поступили в эту школу на первый курс.

Два друга из неполной средней школы в Купертино увлекались техническими науками, однако оба понимали, что определенно находятся в невыгодном положении, так как в их семьях не было людей, занимающихся наукой. В школе организовали курс изучения электроники, который вел Джон Макколем, и друзья решили записаться на этот курс вместе.

Они стали «wireheads» – «электродниками», «людьми с проводами в голове». Это жаргонное словечко, которым ученики школ в Силиконовой долине называли тех, кто чересчур увлекается электроникой, имело специфический оттенок. Название отображало склонность молодежи того времени к употреблению наркотиков и повальное увлечение электроникой и было лишено высокомерия, свойственного слову «nerd» («компьютерный интеллектуал»). В Силиконовой долине считалось, что увлекаться электроникой круто.

За четыре года до этого в условиях авторитарной, прагматичной системы, сформировавшейся в научном отделе школы, больших успехов добился Стив Возняк. Он стал лучшим во всей школе знатоком электронной техники, был избран президентом математического клуба и клуба электроники, получал призы на выставках научных работ и разрабатывал множество электрических схем. Джобса школьные предметы никогда не увлекали слишком сильно, и, переходя из класса в класс в средней школе, он терял интерес к науке и начинал интересоваться другими вещами.

«Я очень смутно помню Джобса, – вспоминает Джон Макколем. Он был незаметен. Как правило, он сидел где-то в углу, занимался чем-то своим и не хотел иметь никаких дел ни со мной, ни с другими учениками класса.

Но я хорошо помню тот день, когда он замыслил что-то смастерить; ему понадобились детали, которых у меня не было и которые поставляла только компания Burroughs. Я предложил ему позвонить в местное представительство компании и поговорить со специалистами отдела по связям с общественностью, чтобы выяснить, сможет ли компания предоставить ему пару деталей для школьного проекта.

На следующий день он вошел в класс довольный, как никогда, и сказал, что компания Burroughs пришлет ему необходимые детали, и это будет сделано в ближайшее время. Когда я спросил, как ему это удалось, он ответил, что позвонил в главный офис (за счет абонента) и сказал, что проектирует новое электронное устройство. Он добавил, что экспериментирует с разными компонентами и рассматривает возможность использовать детали, которые делает компания Burroughs.

Я был в ярости. Я считал неприемлемым такой стиль поведения студентов. Впрочем, через день или два заказанные детали были доставлены авиатранспортом. Мне не понравилось, как он это сделал, но я вынужден был признать, что Стив добился желаемого результата».

Когда второй год обучения в школе подходил к концу, интересы четырнадцатилетнего Джобса переместились в другом направлении. Электроника стала терять свою привлекательность, да и тренировки в команде по плаванию в Mountain View Dolphins («Дельфины из Маунтин-Вью») отнимали слишком много времени. Интерес Стива к плаванию оказался непродолжительным. Он понял, что у него не хватает инстинкта хищника, который необходим, чтобы стать «крутым парнем». Как говорил сам Стив, он всегда был одиночкой. Он искал то, что привлекло бы его внимание. Что-нибудь интересное.

В Маунтин-Вью был магазин с названием Haltek, в котором продавались отработанные, устаревшие или несортированные детали электронных изделий. В Силиконовой долине детали могли быть забракованы по ряду причин, таких как наплыв краски, слишком большое количество отбракованных деталей в той или иной партии, выпуск усовершенствованных деталей, из-за которого склады переполняются очень хорошими, но устаревшими изделиями. В большинстве случаев эти выброшенные детали появлялись в магазине Haltek, куда часто наведывались и ученики средних школ, работающие над собственными проектами или экспериментами. Стиву удалось устроиться на работу в этот магазин, когда он еще учился в средней школе.

Когда Фернандес поделился с Джобсом подробностями относительно вычислительной машины, которую он собирал вместе с Возняком, Стив уже работал в магазине Haltek по выходным и хорошо разбирался в деталях электронных изделий, а также ориентировался в их стоимости. Чутье, сформировавшееся у Стива во время работы в магазине, осталось с ним на долгие годы. Проект Фернандеса-Возняка заинтересовал Джобса, и он стал проводить больше времени в гараже Фернандеса. Дружба между ним и Возом начала крепнуть.

Частично интересы двух Стивов пересекались на том, что оба любили пошалить. Что касается электроники, то Воз разрабатывал схему, а Джобс, с его почти маниакальной готовностью не подчиняться никаким правилам, более чем охотно брался за практическую реализацию проекта. Его дружба с прославленным шутником в какой-то степени выделяла его среди сверстников.

К тому времени, когда Стиву Джобсу исполнилось 16 лет, он отрастил волосы до плеч и все реже и реже появлялся в школе. Он примкнул к группе хиппи, которые хорошо разбирались в технике и смогли определить, как обмануть коммутационное оборудование дальней связи компании AT&T. Получившие прозвище «phreaks» («фрики», «телефонные жулики»), эти молодые ребята нашли способ делать бесплатные звонки, генерируя сигналы определенной тональности.

Одним из таких фриков, причем с самой дурной репутацией, был человек по прозвищу Капитан Кранч. Однажды он обнаружил, что с помощью подарочного свистка, который в то время вкладывали в коробку из-под хлопьев Captain Crunch, можно было одурачить оборудование телефонной компании. Стив хотел познакомиться с ним и попытался его разыскать. В конце концов, Кранч согласился встретиться и разъяснил двум фрикам-любителям, Стиву и Возу, технологию телефонного фрикинга (несанкционированного подключения к телефонным сетям). Стив и Воз целый вечер бесплатно обзванивали разные уголки мира, после чего решили создать собственное электронное устройство, которое делало бы то же, что и свисток Кранча.

Чтобы осуществить задуманное, им нужно было создать так называемый «синий ящик». После тщательного изучения всех публикаций о «синих ящиках» в библиотеке SLAC и нескольких неудачных попыток Возу удалось создать прибор, превосходивший по своим техническим характеристикам все устройства данного типа, которыми до сих пор пользовались фрики. Одно из отличий состояло в том, что в «синем ящике», разработанном Возом, не было кнопки включения/выключения, а все устройство активизировалось при нажатии любой клавиши. В будущем Воз использовал это новшество во всех своих устройствах.

«Мы были в восторге, – рассказывал Джобс. – Нам казалось абсолютно невероятным, что можно собрать такой "синий ящик" и звонить в любую точку мира». Никто из телефонных фриков не считал бесплатные звонки воровством – единственной проигравшей стороной была телефонная компания, типичный пример компании-монополиста.

Что, по мнению Стива и Воза, могло быть благороднее, чем обмануть подобное учреждение?!

Они показали прототип своего «синего ящика» друзьям, которые сразу же очень заинтересовались этим устройством. Всем хотелось иметь такой прибор, и два Стива, теперь сами ставшие полноценными фриками, начали получать знаки уважения буквально со всех сторон.

Джобс, обладающий большим даром убеждения, уговорил Воза начать продавать эти устройства. Стив хорошо разбирался в том, где можно приобрести необходимые детали по выгодной цене. Благодаря этому их первые приборы обходились им в 40 долл. за штуку. Воз, который уже учился в Калифорнийском университете в Беркли, занимался сборкой устройств в своей комнате студенческого общежития. Стив продавал «синие ящики» в университетском городке. Они назначили цену в 150 долл. за каждое устройство, но сделали свое предложение более привлекательным, гарантировав предоставление бесплатных запасных частей в случае поломки устройства. Когда популярность этих приборов существенно возросла, Джобс повысил цену до 300 долл. для тех, кто, как ему казалось, мог позволить себе такую покупку. Однако студенты соглашались покупать устройства только по первоначальной цене.

То, что Стив начал получать такой большой доход, стало основной причиной падения его интереса к окончанию средней школы. Приблизительно в это же время Стив встретил Крис-Энн Бренен, ученицу той же школы. Она работала над созданием мультфильма и не хотела, чтобы школьная администрация контролировала проект. Поэтому выполняла большую часть работы по ночам. В этой девушке с ее нежеланием подчиняться должностным лицам Джобс увидел родственную душу. Вскоре они стали любовниками и проводили много времени вместе – гуляли, пили вино, курили «травку». Однажды Стив и Крис выбрали пшеничное поле в качестве подходящего места для того, чтобы принять ЛСД. Джобс рассказывал об этом так: «Помню, как вдруг само поле пшеницы начало играть музыку Баха. Это был самый прекрасный момент в моей жизни. Я чувствовал себя дирижером оркестра, исполняющего симфонию, и мне казалось, что сам Бах идет по пшеничному полю». Возняк не разделял интерес Стива к подобному образу жизни. Его представление о хорошем досуге сводилось к разговорам об эзотерических аспектах электронной техники.

Вначале приключение с "синим ящиком" казалось им забавным, но вскоре все резко изменилось. Телефонная компания предприняла ряд активных мер по борьбе с несанкционированным доступом к сети, и ситуация стала опасной. Однажды вечером Стив продавал прибор на стоянке автомобилей возле пиццерии и вдруг почувствовал, как к его телу прижалось дуло пистолета, – какой-то проходимец решил ограбить самих телефонных мошенников. «Я мог предпринять что угодно, но в любом случае была вероятность того, что он выстрелит мне прямо в живот. Я отдал ему прибор».

После этого энтузиазм Джобса несколько остыл. Он стремился расширить свои возможности в зарабатывании денег и в то же время искал ответы на вопросы, мучившие его изнутри. Их нельзя было отыскать, занимаясь продажей «синих ящиков».

Два раза в неделю Джобс ездил из Силиконовой долины в Беркли. Ему была по душе атмосфера, царившая в сердце мира хиппи. Когда Стив путешествовал вокруг залива Сан-Франциско, он тщательно изучал идеи и стиль жизни людей, с которыми встречался в пути, – таких редко можно было встретить в Силиконовой долине. Джобсу самому предстояло в скором времени отправиться на учебу в колледж, и то, что он увидел в Беркли, сильно повлияло на его выбор места учебы.

Колледж Reed в Портленде (штат Орегон), который выбрал Стив Джобс, был ведущим гуманитарным колледжем на тихоокеанском Северо-Западе США. Это частное, очень дорогое учебное заведение с серьезной репутацией привлекало в свои ряды самых талантливых людей и стимулировало их дальнейшее развитие. Родители Стива пришли в ужас от его решения учиться в этом колледже – и не только из-за высокой стоимости обучения, но и из-за его удаленности от дома. Тем не менее, «Стив сказал, что Reed – это единственный колледж, в котором он хочет учиться, – рассказывала его мама, – и если он не поступит именно сюда, то не пойдет учиться ни в какое другое учебное заведение». И в этот раз упрямый юноша одержал победу над родителями. Стиснув зубы, они собрали все свои сбережения и отправили сына на учебу в Reed.

Стиву удалось оставить свой след в колледже, но не выдающимися успехами в учебе, а исключительно благодаря своей незаурядной личности. В системе приоритетов Стива учеба занимала второстепенные позиции. К осени 1972 г. Стив решил отказаться от своих экспериментов с галюциногенными наркотиками и увлекся восточной философией как способом приобретения высших знаний. «Я увлекся восточным мистицизмом, который тогда получил широкое распространение в мире. В Reed бывали многие сторонники этого философского течения – начиная с Тимоти Лири и Ричарда Альперта и заканчивая Гари Снайдером».

Результаты успеваемости Джобса за первый семестр были очень низкими, поэтому он с характерной для него решительностью бросил учебу и получил назад сумму, выплаченную родителями за его обучение. Тем не менее, Стив и дальше оставался в университетском городке. Он жил в студенческом общежитии в комнатах, занимаемых другими студентами, которые по тем или иным причинам временно не жили в них. Руководство колледжа Reed, в котором были достаточно либеральные порядки, не возражало против этого, особенно после того, как Джобс подружился с Джеком Дадменом, деканом по организационной работе со студентами. «Пытливый ум Стива делал его очень интересным человеком, – вспоминает Дадмен. – Его нельзя было обмануть отвлеченными формулировками. Он отказывался принимать бесспорные истины и стремился проверять все сам».

Решение Стива бросить учебу, но продолжать жить в университетском городке, сделало его знаменитым. Когда наступил следующий учебный год, Стив по-прежнему жил в студенческом общежитии колледжа Reed. «Он трезво рассудил, что можно получить образование и без официального разрешения, – вспоминает Дэн Коттке, давний друг Стива, с которым он учился вместе в Reed. – Да и кому нужно это разрешение?». Джобс устал от наступившего безденежья и праздности и все еще чувствовал себя аутсайдером, даже в кругу близких друзей. Какая-то внутренняя боль прослеживалась в его поступках.

«Я убежден, в характере Стива было нечто, заставлявшее его держаться с людьми вызывающе, – рассказывал Коттке. – Думаю, в глубине души он был очень уязвимым, поэтому пытался как-то проявить себя и тем самым доказать обратное. Мне кажется, тот факт, что он был усыновлен, вызывал у Стива такие душевные муки, понять которые не под силу большинству из нас».

Весной 1974 г., когда уже начинали подходить к концу как уотергейтский скандал, так и война во Вьетнаме, Стив снова вернулся в дом своих родителей. Однажды, бесцельно листая газету San Jose Mercury News, он увидел объявление о найме на работу, размещенное компанией Atari, которая в прогрессивной деловой среде Силиконовой долины имела несколько скандальную репутацию. Видеоигра Pong, разработанная специалистами компании, имела ошеломляющий успех (в одном из баров в Саннивейле, купившем эту игру, образовались очереди длиной в целый квартал). Поэтому Atari были нужны специалисты по электронике. В рекламном объявлении, которое впоследствии стало знаменитым в мире высоких технологий, компания предлагала возможность «повеселиться и заработать деньги». Стив Джобс подал заявление, и, к его огромному удивлению, его взяли на работу.

В тот период Atari переживала бурный рост деловой активности. Эл Олкорн, главный инженер компании, вспоминает: «Мы уже привыкли к тому, что к нам приходят разные люди и говорят: "Привет, я намерен у вас работать". Такой чуть нагловатый стиль был характерен для Силиконовой долины. Компания Atari быстро развивалась, и я, выслушав их описание своей квалификации, часто отвечал, что это как раз то, что нужно. Вы хороший специалист, и мы нанимаем вас на эту работу».

Однажды менеджер по персоналу зашел к Олкорну и сказал: «К нам пришел один чудак. Он говорит, что не уйдет до тех пор, пока мы не возьмем его на работу. Нам остается либо вызвать полицию, либо нанять его». Олкорн ответил: «Пригласите».

Джобса пригласили в кабинет. Олкорн вспоминает: «Он был одет так, как одевались в то время хиппи. Это был восемнадцатилетний юноша, бросивший колледж Reed. Я не знаю, почему взял его на работу. Может быть, потому, что он сам твердо решил получить ее, а еще потому, что в нем была какая-то искра. Я действительно увидел искру в этом человеке, некую внутреннюю силу и стремление добиться своих целей. Кроме того, у него был дар предвидения. Как известно, определение человека, способного предвидеть развитие событий в будущем, звучит так: "Провидец – человек, который знает, как будут развиться события в будущем, но не подкрепляет свои утверждения никакими фактами". У него действительно были грандиозные идеи, которые фактически не имели никакого обоснования, – разве только то, что он сам в них верил». «Я отдал его под покровительство Дона Ленга, который сказал: "О нет, зачем ты направляешь этого парня ко мне? Это же ненормальный чертов хиппи". Тем не менее, наш спор закончился тем, что мы пришли к соглашению. Стиву было позволено приходить на работу по вечерам, чтобы он никого не беспокоил своим присутствием».

Стив выполнял в компании различные мелкие задания. Через какое-то время он пришел к Олкорну и попросил, чтобы ему разрешили поехать в Индию «повидаться с гуру». В это время как раз появились проблемы с выпуском электронных игр в Германии. Олкорн посчитал, что по пути на Восток Стив мог бы решить проблемы, которые возникли на немецких предприятиях компании. Таким образом, кратко ознакомив Стива с ситуацией, он отправил его туда, где меньше всего ожидали приезда молодого хиппи в поисках мистики. Олкорн вспоминал: «Вы же знаете этих немцев: "Равняйсь! Смирно!". А тут прилетает на самолете Джобс, весь оборванный. Однако я дал ему два часа на решение возникших проблем, и он действительно справился за два часа». Перед тем как отправиться в путь, Стив попросил своего друга Дэна Коттке поехать с ним в Индию. Коттке по-своему был таким же необычным человеком, как и сам Стив. Тихий, застенчивый и спокойный, с копной спутанных вьющихся волос, гривой лежащих на его голове, он был превосходным пианистом (его двоюродный брат, Лео Коттке, – гитарист одной из поп-групп). Дэн был достаточно умен, он выиграл National Merit Scholarship (Национальную стипендию за заслуги). Кроме того, он не был калифорнийцем, а приехал из штата Нью-Йорк. Увлечение Стива восточной философией, по всей видимости, связано с его поисками истины в других сферах (изучение основополагающих принципов в области электроники и устранение существующих в этой области пробелов). Кроме того, увлечение Стива имело непосредственное отношение к его поискам собственной индивидуальности. «Он решил ехать во чтобы то ни стало, – рассказывал Коттке о запланированном путешествии в Индию. – Он ощущал какую-то затаенную боль из-за того, что его усыновили. В этот же период он нанял частного детектива, чтобы найти свою родную мать. Какое-то время он был полностью поглощен этим».

Предложение Стива Коттке составить ему компанию для поездки в Индию повлекло за собой определенные проблемы. «У меня не было денег, – рассказывал Коттке. – У Стива была прекрасная работа в Atari и достаточно средств. Поэтому он предложил оплатить мой билет на самолет, что было очень щедро с его стороны. Надо сказать, если бы он не сделал этого, поездка вообще не состоялась бы. Я очень сомневался, стоит ли мне соглашаться, но Стив сказал: "Ну же, едем, я оплачу дорогу". Он очень хотел, чтобы его кто-то сопровождал в этом путешествии. Я позвонил родителям и сказал: "Я еду в Индию с другом, который заплатит за мой билет". Разумеется, мои родители боялись, что я вообще не вернусь, купили мне билет в оба конца и дали денег на текущие расходы».

После остановки в Германии Стив приехал в Индию, босиком, в поношенной одежде. Он решил одеться именно так, считая подобный стиль способом выражения каких-то специфических идеалов или особого вкуса. В Индии он впервые увидел действительно бедных людей, чья нищета не шла ни в какое сравнение с бедностью калифорнийских хиппи, которые были бедными сознательно; жители Индии были бедны по воле судьбы. Это стало настоящим потрясением для Стива, как и для многих других людей, побывавших в Индии до него. Контраст с материальным комфортом жизни в Америке был настолько разительным и шокирующим, что полностью изменил прежние представления Стива о жизни.

Одежда Стива, возможно, была поношенной, но это была западная одежда, а ему хотелось не просто «перенять образ жизни туземцев». Его идея состояла в том, чтобы предпринять путешествие по стране в роли нищего – набожного бродяги, который полагается на милость незнакомых людей. Он сразу же обменял свою футболку и джинсы на «лунгхи» – набедренную повязку, традиционное одеяние индийских нищих, – и раздал все, что у него было. В сопровождении Коттке Стив отправился на север от Дели, по направлению к Гималаям – легендарному центру духовной жизни Индии.

Путешественники спали в брошенных домах и покупали еду в селениях, через которые они проходили. Сказать по правде, Стив очень сильно торговался, когда приобретал что-либо. «Он везде внимательно изучал цены, выяснял реальную цену товара и начинал торговаться. Он не хотел, чтобы его обдирали, как липку», – вспоминает Коттке. Агрессивное поведение Стива по отношению к женщине, которая продала им разбавленное водой буйволиное молоко, привело к тому, что их едва не выставили из городка.

Совершенно случайно двоим друзьям посчастливилось встретиться в горах с одним гуру и его последователями. Джобс так рассказывает об этом: «Я бродил по Гималаям и вдруг натолкнулся на группу людей, которые, как оказалось, отмечали какой-то религиозный праздник. Там был их баба – святой, ставший центром этого конкретного праздника, – и большая группа его последователей. Я почувствовал запах хорошей еды. Я очень давно не слышал запаха хорошей еды, поэтому подошел поближе, чтобы выразить свое почтение… и поесть.

По непонятной причине этот баба, увидев, как я сижу и ем, внезапно подошел ко мне, сел рядом и начал громко смеяться. Он почти не разговаривал по-английски, а я очень мало понимал на хинди; тем не менее, он пытался поддерживать разговор, катаясь по земле от приступов смеха.

Затем он ухватил меня за руку и потащил вверх по горной тропе. Это было в какой-то степени забавно, поскольку там были сотни индийцев, которые прошли тысячи миль, чтобы побыть рядом с этим человеком хотя бы десять секунд, а я случайно наткнулся на них и зашел, чтобы поесть, – и вот он тащит меня по своей горной тропе. Через полчаса мы добрались до вершины горы, возле которой бил родник, питающий небольшое озерцо. Баба окунул мою голову в воду, вытащил бритву и начал брить мне голову. Я был ошеломлен. Мне девятнадцать лет, я нахожусь в чужой стране, высоко в Гималаях, рядом со мной этот странный индийский баба, выдернувший меня из толпы и бреющий мою голову у самого края горной вершины».

Во время путешествия Джобс открывал свои собственные истины. «Мы даже не думали о том, что сможем найти место, где могли бы провести около месяца в поисках просветления. Тогда я впервые начал осознавать, что, возможно, Томас Эдисон сделал намного больше для усовершенствования мира, чем Карл Маркс и Баба Ним Кайроли вместе».

Через месяц двое странствующих бродяг снова отправились в путь. Это было в разгаре лета, когда в Индии стоит ужасная жара. Пыль набивалась им в рот и глаза, и их все больше и больше угнетала нищета, которую они видели вокруг. Друзья навсегда запомнят Индию как страну бесконечных трудностей. Коттке рассказал обо всем этом следующую историю: «В Индии есть знаменитая легенда о гуру по имени Баба Джи. Баба Джи для индийцев то же, что и Дэви Крокетт для американцев. Известный посвященный йог, душа которого прошла уже много реинкарнаций, его возраст, по преданию, несколько сотен лет.

В то время он жил в очередном воплощении как Харикен Баба, и мы решили посетить его. Это было настоящее приключение. Нам пришлось пройти десять миль вдоль сухого пустынного русла реки, перебираясь через большие валуны по тропе, которой почти не видно; мы истерли ноги до ран своими сандалиями, и все, что на нас было, – это лунгхи, а солнце пекло немилосердно. Наконец мы добрались до утеса с вырубленными в нем ступеньками, ведущими наверх, – это и была обитель отшельника.

Мы шли так долго и потратили на это столько сил, что планировали надолго остановиться в этом месте даже тогда, когда, добравшись до места, увидели, что этот человек не совсем нормален. Однако через пару дней с нас было достаточно. Я уверен, что он очень интересный человек, но с большими странностями: он был просто помешан на своей одежде и все время переодевался. Язык его также был очень цветистым. Он все время говорил: "Суть бытия в том-то и том-то", но это не производило на нас никакого впечатления.

Мы не понимали, что мы там делаем. Поэтому решили уйти; и хотя знали, что нам предстоит длинное путешествие, все-таки сделали это. Однажды ночью, когда мы спали на дне высохшего небольшого ручейка, началась гроза. Это была настоящая гроза, такой я не видел никогда в жизни. И вот мы сидим в своих шлепанцах и хлопчатобумажных набедренных повязках, а дождь льется на нас с небес, гремит гром и повсюду сверкают молнии. Гроза стала такой сильной, что мы, пытаясь хоть как-то от нее спрятаться, решили зарыться в песок.

Находясь под проливным дождем почти без одежды, мы старались защититься от него, пытаясь рыть нору в песке, чтобы залезть в нее; может, тогда струи дождя не смыли бы нас. Я уверен, что это был кульминационный момент нашего путешествия; я помню, что мы молились. Мы сидели в высохшем русле ручья в центре Индии, полностью потерянные; все наши убеждения утратили свою целостность и привлекательность; бурный поток в любую минуту мог подхватить и унести нас; мы оба молились всем богам, которые могли услышать нас: «Боже милостивый, если только я выдержу все это, я буду вести себя хорошо. Обещаю».

Друзья уцелели и отправились в путь дальше. Они питались фруктами с восточных базаров. Коттке, в конечном счете, состриг волосы, но не потому, что его прическа не соответствовала обстановке, а из-за вшей, блох и грязи. Друзья хотели увидеть Тибет, поэтому отправились в горы, где оба подхватили чесотку в городке Менали, знаменитом минеральными источниками, и вдобавок ко всему покинули город с легкой формой дизентерии. Помимо всех этих бед, у Коттке украли его дорожные чеки. Путешествие близилось к концу. Когда он обратился в банк в Нью-Дели, там отказались возместить утраченную сумму. Джобс, который уезжал несколькими днями позже, отдал Коттке все деньги, которые у него были, – 300 долларов.

Впечатления от пребывания в Индии оказались очень сильными. Этот опыт в корне отличался от того, на что рассчитывал Джобс, и не имел ничего общего с тем, что происходило в его жизни в процветающей Силиконовой долине. Однако Стив так и не нашел за время путешествия ответов на свои вопросы. Внутренний огонь не был погашен. Джобс вернулся, решив докопаться до истины другим способом.

После возвращения Стив стал сдержанным и как будто слегка не от мира сего. Одетый в накидку шафранового цвета, со спортивной короткой стрижкой, он пришел в офис компании Atari и спросил, может ли вернуться на прежнее место работы. Этот юноша, находящийся в состоянии транса, в большинстве компаний мог бы рассчитывать только на то, что сотрудники вызовут охрану, как только он приблизится к входной двери. Однако это была компания Atari. И в Atari ему ответили: «Конечно».

В Atari Стив разрывался между воспоминаниями о поисках истины на Востоке и новыми реалиями в сфере электронных игр и электронной техники. Он остался верен стилю хиппи, что было несложно из-за близости Силиконовой долины к местам паломничества хиппи – Сан-Франциско и Беркли. Стив возобновил дружбу с Возом, хотя вскоре начал очень ловко направлять ее в нужное русло, пытаясь с пользой объединить технические знания Воза и свои деловые способности.

Воз, который работал в то время в HP, тоже воспользовался возвращением своего друга в Atari. Накануне компания выпустила на рынок игру под названием Gran Track – «первый гоночный симулятор», как объяснил Джобс. «Воз был заядлым любителем Gran Track, и я заводил его по ночам в компанию, в производственный цех, где он мог всю ночь в нее играть. Позже, когда во время работы над одним проектом я сталкивался с трудными задачами, которые не мог решить сам, я каждый раз отрывал Воза от его гонок и просил помочь мне. Это был замечательный способ получить бесплатную помощь квалифицированного инженера».

Замысел сработал просто прекрасно. Воз не стремился к славе; все, что ему было нужно, – это делать что-то интересное для себя, например создавать компьютер или играть в видеоигры. Однако Джобс был очень энергичным человеком, с большими амбициями, который умел извлекать прибыль из всего, чем занимался.

В Джобсе было нечто такое, что оценил Нолан Бушнелл, основатель компании Atari. «Когда он хотел что-то сделать, он представлял мне график, рассчитанный на дни и недели, а не месяцы и годы. Мне это нравилось», – вспоминал Бушнелл.

Однажды, как утверждает Эл Олкорн, Бушнелл «поймал Джобса и поручил ему еще одно дело». На рабочей доске он нарисовал схему игры Break-Out, объяснил Джобсу, какими должны быть ее правила, и рассказал все детали. Олкорн, возглавляющий в то время инженерно-технический отдел, взял на себя материально-техническое обеспечение. Джобс мог заниматься разработкой игры только ночью, когда другие инженеры отдыхали. «Бушнелл сказал мне, что, если я использую в конструкции игровой приставки не более пятидесяти (или около того) компьютерных микросхем, он заплатит мне, помимо заработной платы, премию в размере тысячи долларов», – вспоминает Стив.

В классическом варианте этой игры игрок должен бить шариком о кирпичную стену, пытаясь разрушить ее до последнего кирпича, чтобы победить. Как оказалось, работа над игрой требовала полной концентрации внимания на поставленной задаче, решимости добиться успеха и мотивированного отношения к получению результата – все эти качества были у Джобса и у Воза в крови.

Break-Out была полностью готова через сорок восемь часов. В компании думали, что этот проект создавал Джобс, но на самом деле все сделал Воз. «Задача Стива сводилась к покупке леденцов и колы, в то время как Воз разрабатывал игру», – рассказывал Рэнди Виггинтон, молодой студент университета, который впоследствии оказался в Apple.

Возу удалось выполнить всю работу, применив в приставке до смешного мало микросхем. Это произвело впечатление на Олкорна, и он заплатил Стиву Джобсу тысячу долларов, как и обещал. Однако Стив сказал Возу, что ему заплатили 600 долл., и отдал ему «половину» заработка. Таким образом, Воз, проделавший всю работу, получил в конечном итоге 300 долл., а Стив Джобс положил себе в карман семьсот.

Впоследствии Олкорн обнаружил, что с игрой возникла проблема. «Мы не могли понять, как сделана игра. А поскольку Джобс и сам в ней не разбирался и не хотел, чтобы мы узнали, что не он ее разработчик, нам пришлось переделать игру, прежде чем запускать ее в производство».

Воз узнал обо всем только год спустя, и эта история вбила клин в его отношения с Джобсом. Однажды Воз встретил Элла Олкорна в самолете и подошел к нему, чтобы поговорить. Прошло уже достаточно времени, и Воз решил признаться, что именно он разрабатывал схему Break-Out с минимальным количеством микросхем. Во время этого разговора Олкорн вскользь упомянул о сумме в тысячу долларов, которую он заплатил за проект. Воз понял, что его друг и партнер обманул его. Это причинило Возу такую боль, что, как сказал один свидетель этого разговора, он заплакал.

По словам Алекса Филдинга, давнего друга обоих Стивов, когда Джобс прочитал эту историю в книге «On the Firing Line» («На линии огня»), которую написал Билл Саймон (соавтор данной книги), он был очень расстроен и позвонил Возу, чтобы выразить свое недоумение. «Я не помню об этом», – настойчиво утверждал он, как будто «я не помню» означало «этого никогда не было».

Стив использовал деньги, полученные в Atari, для того, чтобы сделать паузу, и отправился в All-One, яблочную ферму в штате Орегон, где в то время жили его приятели из Reed, ставшие сторонниками религиозного движения New Age («Новый Век»). Стив ехал на север в фантастическом расположении духа. Он работал в электронной отрасли, а это была мечта всей его жизни. В конце концов, он действительно делал что-то, действительно участвовал в создании чего-то нового. Стив прекрасно ориентировался в ценах на комплектующие – он приобрел это умение еще во время работы в магазине Haltek, в период «синих ящиков». Кроме того, он всегда присматривался к тому, что делал его отец, который ремонтировал и продавал автомобили. Учитывая коммерческую жилку Стива, а также экстраординарные способности Воза, у них были все возможности для того, чтобы достичь успеха. Они уже сделали это, когда создали свой «синий ящик», поэтому, как им казалось, они могут создать еще какое-то электронное устройство и продавать его. Но что это должно быть за устройство?

В январе 1975 г. в журнале Popular Electronics была опубликована статья, в которой сообщалось о создании компьютера Altair – первой вычислительной машины, которую, хотя и с натяжкой, можно было назвать персональным компьютером. Все, что делал этот компьютер, – зажигал ряд лампочек на передней панели, тем самым показывая результаты двоичных арифметических операций, которые вводились в память компьютера в закодированном виде вручную с помощью ряда переключателей. После появления этого компьютера началось повальное увлечение устройствами такого типа. Однако один дальновидный учитель местной школы, Боб Альбрехт, вместе с некоторыми сторонниками своих идей пришел к выводу, что настало время объединить всех любителей компьютеров, пытающихся самостоятельно создавать такие вычислительные машины. Городок Менло-Парк стал центром движения «Free University» («Свободный университет»), возглавляемого Альбрехтом, начало которому положила серия книг «Whole Earth Catalog» («Каталог всей Земли) – издание, которое чем-то напоминало манифест движения «Новый век» и представляло собой практическое руководство по возвращению человечества к земле, выпущенное сторонниками Движения за устойчивое развитие. Вместе со своими единомышленниками Альбрехт организовал клуб любителей компьютеров «Homebrew Computer Club» («Клуб любителей компьютеров»), члены которого обменивались между собой информацией и советами. В то время первые персональные компьютеры были очень дорогими, и члены клуба пришли к выводу, что те, у кого уже есть эти машины, должны дать возможность работать на них тем, кто не принадлежал к числу счастливчиков. Численность клуба быстро увеличилась с тридцати человек до более сотни энтузиастов. Собрания клуба, которые вначале проводились в помещении альтернативной школы, располагавшейся в старом особняке в Менло-Парке, начали организовывать в аудитории SLAC в непосредственной близости от студенческого городка Стэнфордского университета.

В начале 1975 г., когда появились другие компьютеры такого типа, Стив Джобс уже размышлял над тем, как им с Возом извлечь выгоду из этого нового направления. Ему необходимо было только сориентироваться в ситуации, и когда он сделал это, все остальное произошло как по волшебству.

 

Глава 2

Рождение компании

Личность Стивена Джобса объединяла в себе двух совершенно разных людей – успешного бизнесмена и сторонника дзэн-буддизма. Такая двойственность особенно ярко проявилась в нем в 1975 г. В этот период Стивен стал фрукторианцем, придерживаясь разработанной Арнольдом Эритом диеты, «не образующей слизи», и время от времени соблюдал пост. Все это было следствием инакомыслия, свойственного «детям цветов».

Джобс начал заниматься медитацией еще во время работы в Atari. Центр дзэн-буддизма, расположенный в соседнем городке Лос-Алтос, привлек его внимание как подходящее место для духовных упражнений. В духовных чтениях, которые Стив посещал в колледже Reed, его интересовало то, какое значение придавалось опыту, интуиции и развитию способностей для самосознания. Философия дзэн не была для Стива чуждой религиозной практикой; она соответствовала его стремлению к внутреннему самосовершенствованию. Всю жизнь Стив безуспешно пытался найти исчерпывающую информацию о своем происхождении; это пошатнуло его эмоциональное состояние и заставило отправиться на поиски духовных истин. Дзэн-буддизм предоставлял ему взамен убедительные ответы. «Крис-Энн (девушка, с которой Стив встречался во время учебы в средней школе) жила в домике на холме, – рассказывал Дэн Коттке. – И там же обитал мастер дзэн по имени Кобин Чино. Мы со Стивом часто приходили в его дом, который находился рядом с зендо, где медитировали, пили чай и разговаривали».

«Кобин был интереснейшим во всех отношениях человеком, но он совсем недавно приехал из Японии и практически не владел английским. Поэтому мы сидели в его доме и слушали, что он говорит, не понимая и половины из того, о чем идет речь. Мне все казалось забавным, и я воспринимал происходящее как возможность весело провести время. Однако Стив очень серьезно относился к этому. В его жизни наступил период, когда он действительно стал серьезным парнем с большим самомнением – довольно часто просто несносным.

Тем не менее, я помню, как однажды мы сидели в медитативных позах, и вдруг Стив сказал мастеру: "Что вы думаете о скорости? Ну, знаете, когда делаешь все быстро?" Он действительно серьезно относился к этому и считал, что чем быстрее вы можете делать что-то, тем лучше вы как человек. Однако Кобин посмотрел на него и начал смеяться, как делал каждый раз, когда слышал что-то не имеющее, по его мнению, никакого смысла. Я также считал, что эта идея бессмысленна».

И все же Стив увлекся общением с Кобин Чино. Он учился у него на протяжении нескольких лет и считал, что этот человек оказал едва ли не самое большое влияние на его жизнь. (Много лет спустя Чино стал официальным «роши» (наставником) второй компании Джобса NeXT, а еще через некоторое время руководил церемонией бракосочетания Стива с его супругой.) У мастера дзэн был свой секрет – способность отвечать на вопрос моментально, сообщая первую пришедшую на ум мысль, какой бы она ни была. Такая манера общаться сделалась привычкой Стива на всю оставшуюся жизнь. Можно предположить, что стиль руководства Джобса сформировался под влиянием Чино, поскольку Стив начал изучать дзэн за год до основания Apple. Дзэн-буддизм с его акцентом на естественности и интуиции прекрасно гармонировал с хаотичным стилем работы Нолана Бушнелла, руководителя Atari – единственной компании, в которой когда-либо работал Джобс.

Для человека с необузданным и неуправляемым характером, который стремится отыскать какой-то смысл в безумии, свойственном этому миру, и найти ответы на некоторые глубинные вопросы бытия, – для такого человека привлекательность дзэн-буддизма была огромной. Философия дзэн позволяла самостоятельно искать путь к вере, что было чрезвычайно важно для молодого человека с такой высокой самооценкой. Стив Джобс не нуждался в руководстве с чьей бы то ни было стороны. Дзэн-буддизм подавляет рациональное, аналитическое мышление, пробуждая в человеке интуицию и естественность. Это перекликалось с мыслями Джобса, у которого, в сущности, не было образования ни в одной области. Мистическая философия дзэн позволяла найти ответы на некоторые важные вопросы; коаны дзэн, такие как «Journey is the reward» («Путешествие – это награда»), оказались созвучны с чувством справедливости, присущим Стиву. В тот период он погрузился в дзэн-буддизм еще глубже, чем прежде, и Кобин Чино стал его учителем.

Однако в то же время Стив хотел стать бизнесменом и иметь собственное дело. Будучи слишком молодым и, конечно же, неопытным, для того, чтобы осознавать недостижимость некоторых целей, а также руководствуясь в своих действиях страстным увлечением различными идеями, Стивен не понимал, почему что-то может оказаться неосуществимым. Он всегда был готов попытаться сделать то, что более здравомыслящие люди отнесли бы к категории невыполнимого. Стив был такой сильной личностью, что мог отбросить всякие возражения, а из-за отсутствия опыта он просто не знал, какие преграды могут встретиться на его пути.

Готовность сделать что-то невероятное или недостижимое была характерной чертой обоих Стивов – и Джобса, и Возняка. Воз получал удовольствие, собирая какое-то интересное устройство и используя при этом как можно меньшее количество деталей и более элегантную схему. Раз в две недели он посещал собрания в Клубе любителей компьютеров, где подхватывал какую-либо новую идею или с энтузиазмом брался за решение сложной задачи, поставленной одним из членов клуба. После каждого такого собрания Воз лихорадочно разрабатывал очередную схему, чтобы на следующем собрании можно было встать и рассказать о своем изобретении всем присутствующим.

К осени 1975 г. Воз с гордостью показывал всем фрагменты новой печатной платы, а к концу года создал вторую из двух печатных плат, которые предназначались для управления выводом изображений на цветной монитор. Это произвело сильное впечатление на Стива Джобса. Может быть, именно нечто такое он и искал все это время – продукт, на базе которого можно построить бизнес. В благоприятной среде Клуба любителей компьютеров Воз был всего лишь одним из увлеченных энтузиастов. Многие другие члены клуба начали заниматься организацией бизнеса по выпуску персональных компьютеров, поэтому корявые «хлебные доски» Воза (так на инженерном жаргоне назывались экспериментальные модели электронных устройств) не привлекали большого внимания.

Стив лучше понимал истинную ценность этих моделей и верил в смелость инженерной мысли своего друга. Он обсудил с Возом возможность организации бизнеса на базе его изобретений, и Воз согласился делать печатные платы, которые любители компьютеров могли бы покупать, а затем, дополняя их другими комплектующими, собирать свои компьютеры. Тем временем Воз продолжал работать в HP, а Джобс по-прежнему работал по ночам в компании Atari.

Когда друзья продавали устройства для несанкционированного подключения к телефонным линиям, все так и называли их – «синеящичниками». Теперь же они занимались печатными платами для компьютеров. Возняку и Джобсу вскоре должно было понадобиться подходящее имя для компании, и эта задача оказалась более сложной, чем они могли себе представить. Возняк полностью погрузился в разработку электрических схем для печатных плат. Стиву Джобсу, занимавшемуся вопросами маркетинга, никак не удавалось придумать название, которое понравилось бы им обоим. У него в резерве была только одна идея, возникшая благодаря его увлечению поп-лирикой и тому времени, которое он провел со своими друзьями из движения «Назад, к земле» на яблочной ферме в штате Орегон. Кроме того, слово «Apple» стояло бы в телефонном справочнике перед словом «Atari». В итоге, пытаясь уложиться в запланированные сроки подачи информации о создании новой компании в местные газеты, Стив и Воз остановились на мягком, неагрессивном, почти беззаботном названии – Apple Computer. (Впоследствии Apple Computer придется отстаивать право на имя во время судебного разбирательства по иску, поданному звукозаписывающей компанией Apple Corps, которая была создана группой Beatles; эта борьба обострилась еще сильнее, когда появился плеер iPod, и компания Apple Computer заняла господствующее положение на музыкальном рынке.)

Стив Возняк согласился на название, но по-прежнему сомневался, стоит ли ему принимать долевое участие в компании. Стив Джобс весьма настойчиво убеждал Воза в необходимости этого, поскольку ему нужно было каким-то образом вовлечь своего партнера в реализацию проекта. Воз не хотел бросать свою постоянную работу в компании Hewlett-Packard, а члены его семьи не считали Стива Джобса тем человеком, с которым их сыну стоило бы поддерживать отношения вообще, не говоря уже о совместном бизнесе. Джерри Возняк не мог понять, почему его сын должен поровну разделить бизнес с человеком, который «ничего не сделал». А жена Воза Эллис, на которой он женился за несколько месяцев до этого, и так была сыта тем, что Воз превратил их квартиру в склад для комплектующих.

Первого апреля 1976 г. (в «День дурака») Возняк, в конце концов, согласился на долевое участие в компании, подписав документ на десяти страницах. Согласно этому документу, они со Стивом получали равные доли в компании, и 10% получал Рон Уэйн, приятель Стива из компании Atari, который согласился им помочь. Однако никто из них, даже Стив Джобс, не видел в тот момент в этом начинании грандиозного предприятия. Они не собирались завоевывать мир; их самые смелые планы ограничивались тем, чтобы собирать компьютерные платы за 25 долларов и продавать по пятьдесят. Партнеры рассчитывали на то, что им удастся заработать достаточно денег, чтобы возместить расходы на превращение экспериментальных схем Воза в профессиональные схемы, на основании которых можно было бы делать печатные платы на продажу.

Тем не менее, нельзя сказать, что учредители компании не понимали перспектив своего предприятия. Об этом свидетельствует даже тот факт, что они назвали свой первый продукт Apple I, тем самым однозначно давая понять, что с этого «дерева» упадет еще много «яблок».

С самого начала существования компании отважные предприниматели столкнулись с той же проблемой, которую приходилось решать многим другим бизнесменам и до, и после них, – капитал. Партнеры смогли собрать всего тысячу долларов наличными. Воз продал свой электронный калькулятор HP65 за 500 долларов. Стив Джобс сторговал свой микроавтобус «Фольксваген» за сумму в два раза большую, чем Воз получил за калькулятор, однако в конечном счете покупатель заплатил только половину, так как вскоре после продажи вышел из строя двигатель микроавтобуса. Эти деньги составили совсем небольшую сумму. Ситуация не улучшилась, когда в один апрельский четверг Стив и Воз взяли образец своей печатной платы на собрание Клуба любителей компьютеров. На собрании Воз встал, показал плату, рассказал о ее характеристиках, а затем сел на место. Его выступление не вызвало никакого интереса у присутствующих.

Через какое-то время ситуация неожиданно изменилась, и это определило дальнейший ход событий. Стив Джобс впоследствии рассказывал об этом так: «Человек, который открыл один из первых компьютерных магазинов, сказал нам, что будет продавать наши печатные платы в виде полностью укомплектованных компьютеров, если мы сможем производить их и поставлять в магазин». До тех пор им не приходило в голову, что их изделия могли бы иметь более широкий рынок сбыта, если бы покупателю не приходилось самому заниматься сборкой компьютера из отдельных плат. Это предложение было еще более неожиданным, если учесть следующий факт: человек, о котором рассказывал Стив, – это Пол Террелл, хозяин первого магазина розничной сети по продаже компьютерной техники Byte Shops. Он и раньше встречался со Стивом на собраниях компьютерного клуба, но избегал общения с ним. Впоследствии Террелл сказал: «Всегда можно отличить парней, которые наверняка создадут вам много проблем».

Магазину Byte Shop был нужен товар. На Террелла произвела впечатление та демонстрационная версия печатных плат, которую Воз показал на собрании членов компьютерного клуба, и он предложил Стиву поддерживать связь. Джобс появился в Byte Shop уже на следующий день – босиком, чтобы проверить степень заинтересованности хозяина магазина. Реакция Пола Террелла привела Стива в замешательство. Террелл сказал, что он заплатит по 500 долларов за каждый компьютер Apple. И ему нужно пятьдесят компьютеров – это означало, что сумма заказа составила 25 тыс. долл.

«Это был самый значительный, единственный в своем роде эпизод во всей истории компании, – рассказывал Возняк. – За все последующие годы не происходило ничего более важного и более неожиданного». Они были в бизнесе!

Или почти были. Перед тем, как собирать компьютеры, следует приобрести необходимые комплектующие, а перед тем ,как покупать комплектующие, нужно найти необходимое количество денег или, по меньшей мере, взять кредит. С заказом в заднем кармане Стив неутомимо колесил по всей Силиконовой долине в поисках денег. После ряда отказов он обратился к компании-поставщику электронных комплектующих какой-то товар. Он выписал Стиву чек на сумму 6 тыс. долл. в результате чего прибыль компании составила 3 тыс. долл.

К концу года их начинающая компания выпустила около 150 компьютеров Apple I, что принесло ей почти 100 тыс. долл. дохода. Возняк заработал на продаже компьютеров Apple почти столько же, сколько он получал на своей основной работе. Тем не менее, он по-прежнему не собирался уходить из HP и терять гарантированный заработок.

Осенью 1976 г. Стив Джобс очень активно работал над заключением более выгодных сделок о поставках компьютерных деталей и искал новые розничные магазины, которые взялись бы за продажу компьютеров Apple. Кроме того, ему были нужны инвесторы и надежные партнеры, которые помогли бы ему организовать работу растущей компании. Стив снова начал встречаться со своей подругой по средней школе Крис-Энн. Парочка по-прежнему практиковала дзэн-буддизм, и однажды в зендо они встретились с губернатором Калифорнии Джерри Брауном, тоже сторонником дзэн-буддизма.

Со временем продажи компьютеров Apple I начали падать, и Пол Террелл собирался прекратить их сбыт через свой магазин. Однако это не остановило Стива. Конкуренты делали успехи, но он был полон решимости превзойти их. Между тем Воз, к большому неудовольствию своей жены, разложил по всей кухне детали нового компьютера, который он разрабатывал, – будущего Apple II. Воз изобрел интересный способ передачи цветных сигналов на телевизионный приемник и решил оборудовать компьютер большим количеством гнезд для плат расширения, что позволило бы пользователям увеличить функциональные возможности своих вычислительных машин. Как оказалось впоследствии, это было блестящее решение, но не по той причине, которая кажется очевидной. Гнезда расширения предоставляли другим компаниям по разработке компьютерных плат возможность примкнуть к успеху компьютеров Apple II, выпуская для них платы расширения и повышая тем самым ценность вычислительной машины для покупателя, и получая при этом огромные прибыли.

Воз и Джобс приняли важное решение и насчет операционной системы. Для управления конкурирующим компьютером Altair использовалась версия языка программирования Basic, созданная отчисленным из Гарвардского университета Биллом Гейтсом и его закадычным другом Полом Алленом. Они продавали свой программный продукт производителям компьютеров – установка этого программного обеспечения на каждом компьютере стоила 500 долл., и покупатели вынуждены были брать на себя эти расходы. Два Стива решили использовать в своих компьютерах программное обеспечение, бесплатное для пользователя и зашитое в микросхему, установленную на печатной плате. Работая с компьютерами других производителей, перед началом работы пользователь должен был загружать операционную систему при каждом включении машины. Вместо этого в компьютерах Apple II операционная система загружалась автоматически, что значительно облегчало процедуру запуска и делало ее интуитивно понятной для пользователя, не имеющего специальных знаний в электронике и программировании, что сделало Apple II любимой вычислительной машиной хакеров, которые могли приступать к написанию программ для этого компьютера сразу же после его покупки и настройки. Поскольку компания Microsoft выпускала и эту версию Basic, Apple II стал для нее самой перспективной компьютерной платформой (с точки зрения получения прибыли) пока на рынке не появились персональные компьютеры компании IBM – IBM PC. Стив принял еще одно важное инновационное решение. Он считал, что новый компьютер должен быть бесшумным, а это означало, что в нем не должны использоваться вентиляторы. Это была довольно радикальная идея. Многим специалистам она могла показаться абсурдной, но Стив энергично взялся за ее реализацию.

Убежденность Стива в целесообразности создания бесшумного компьютера сформировалась под влиянием многочасового опыта медитаций и практики дзэн-буддизма. Во время медитаций шум вентиляторов часто отвлекал внимание Стива, и это навело его на мысль о том, что потребители будут более охотно покупать компьютеры, не создающие много шума.

Основным источником тепла в компьютере являлся источник питания. Избавиться от вентилятора было невозможно без источника питания другого типа. Проблема заключалась только в том, что никто не выпускал подходящее устройство. Но это не остановило Стива. Он начал искать человека, который мог бы изготовить блок питания с нужными характеристиками.

Таким человеком оказался Род Хольт – приблизительно сорока лет, заядлый курильщик, желавший, чтобы ему платили по 200 долл. в день. «Мы нанимаем вас», – заверил его Стив, хотя на самом деле компаньоны сидели практически без денег. Стив никогда не останавливался ни перед какими трудностями и пытался вдохнуть жизнь в компьютер Apple II своей настойчивостью и энергией.

«Он просто обманом втянул меня в работу», – рассказывал Хольт. И он действительно работал – днем, ночью, по выходным. Неделя за неделей Хольт, вместо того чтобы ездить на мотоцикле, чем он обычно занимался раньше, проводил все свободное время, изобретая источник питания для Стива Джобса. Старый линейный источник питания был тяжелым, перегревался и выпускался по технологии пятидесятилетней давности. Для того, чтобы изготовить источник питания нового типа, Хольт использовал принципиально иной подход. Он создал импульсный источник питания, который был намного сложнее, но в то же время легче, меньше и не нагревался. Его конструкция была настолько маленького размера, что без труда размещалась в корпусе компьютера; кроме того, этот источник питания удовлетворял основное требование Стива Джобса – отсутствие вентилятора. Импульсный источник питания коренным образом изменил способ подачи электроэнергии на электронные устройства.

В октябре два представителя компании Commodore пришли к Стиву в гараж, в котором состоялось рождение компании Apple. Они хотели обсудить возможность выкупа его компании. Накануне эта канадская компания по производству калькуляторов приобрела права на компьютер другой фирмы, который работал на базе того же микропроцессора, что и Apple II, – MOS 6502. Руководство Commodore планировало расширение компании. Стив согласился рассмотреть это предложение. Он назвал свои условия сделки – 100 тыс. долл., участие в акционерном капитале Commodore и заработная плата в размере 36 тыс. долл. Возу и ему самому. Сделка не состоялась; можно только представить себе, что оба Стива делали бы всю оставшуюся жизнь, если бы в Commodore приняли эти условия и наняли бы их простыми служащими!

К лету 1976 г. Воз существенно продвинулся в создании компьютера Apple II. Имея в активе успех Apple I и финансовые средства, которые уже приносил начинающий бизнес, Стив и Воз были вполне готовы представить свою усовершенствованную вычислительную машину. В выходные, совпавшие с празднованием Дня труда, друзья вылетели в Атлантик-Сити, чтобы принять участие в первой выставке персональных компьютеров Personal Computer Festival. Они взяли с собой работающую модель компьютера Apple II, а также интерфейсную плату считывания информации с магнитной ленты (прототип дискового запоминающего устройства) для хранения данных; плата пока еще работала недостаточно хорошо. Во время первой в мире выставки персональных компьютеров двум Стивам довелось испытать весьма неприятные ощущения.

Все началось с полета ночным рейсом в Филадельфию. На этом самолете, помимо Джобса и Возняка, летели многие другие создатели персональных компьютеров с Западного побережья. Самой авторитетной была команда компании Processor Technology из Беркли – ее члены везли с собой работающую модель компьютера Sol. Смонтированный и помещенный в отполированный до блеска штампованный металлический корпус, оборудованный встроенной клавиатурой, компьютер Sol был первым персональным компьютером нового поколения. Он представлял собой единый модуль, вполне завершенный с конструктивной точки зрения, и выходил в полностью собранном виде; к нему можно было подключать источник питания и монитор. Кроме того, поскольку в этом компьютере использовался тот же микропроцессор, что и в Altair, он был, фактически, совместим с программами, написанными для этой вычислительной машины, которую можно назвать прообразом персональных компьютеров. По сравнению с Sol грубая, напоминающая коробку из-под сигар модель Apple II выглядела явно дилетантской.

Во время полета Ли Фельзенштейн, ведущий собрания в Клубе любителей компьютеров, перегнулся через спинку своего кресла и заговорил с Джобсом и Возом. Фельзенштейн, консультировавший специалистов из Processor Technology по вопросам дизайна, только раз взглянув на кустарную печатную плату с ее чрезмерно минимизированным количеством микросхем, пришел к неутешительным выводам. Он вспоминает об этом так: «Это устройство не производило ровным счетом никакого впечатления. Все, что у них было, – нечто, напоминающее коробку из-под сигар. Я подумал, что Возняка ждет большой провал. И не хотел бы оказаться на его месте».

Мероприятия выставки персональных компьютеров проводились в приходящем в упадок Атлантик-Сити незадолго до того, как в городе появились казино, вдохнувшие новую жизнь в этот морской курорт. Вокруг велись разговоры только о том, что случилось с Эдом Робертсом и MITS – компанией, собравшей первый персональный компьютер. Создатель компьютера Altair искал покупателей, и слухи об этом распространились среди участников выставки. Обеспокоенный конкуренцией, которая начала резко возрастать в компьютерной отрасли, Робертс хотел выйти из бизнеса, однако он был достаточно умен, чтобы понять, что все еще может продавать свои компьютеры, получая за них приличную сумму денег. Самые крупные компании розничной торговли электронным оборудованием готовились выйти на компьютерный рынок, в частности, компания Tandy со своей сетью розничных магазинов Radio Shack, а также компания Commodore, ставшая известной в начале 1970-х как фирма по выпуску и сбыту калькуляторов с недорогими микросхемами производства Texas Instruments.

Пока Робертс искал возможность продавать свои компьютеры, десятки компьютерщиков-любителей и профессиональных инженеров-электронщиков стремились занять свое место в этом бизнесе. Несомненно, Altair по-прежнему оставался первым персональным компьютером, но благодаря резкому увеличению количества розничных магазинов и торговых точек по сбыту компьютерных комплектующих к осени 1976 г., существование рынка компьютеров стало очевидным. В связи с этим развернулась ожесточенная борьба за господство на этом рынке.

На экспозиции, организованной в рамках выставки Personal Computer Festival, было представлено большое количество персональных компьютеров. Предсказать, какой из них станет успешным, было невозможно. Однако Стив Джобс сделал для себя ряд ценных выводов, когда ходил по выставочному залу. Во-первых, для того, чтобы Apple удовлетворял запросы новой волны покупателей персональных компьютеров, необходимо, чтобы он был конструктивно завершенным автономным устройством. Пол Террелл, хозяин Byte Shops, говорил Стиву об этом, но тот понял его слова только тогда, когда своими глазами увидел второе поколение персональных компьютеров. Клавиатура также имела большое значение для удобства ввода информации и программирования, и поскольку несколько новых вычислительных машин были ею укомплектованы, для Стива стало очевидным: чтобы компьютер Apple II стал конкурентоспособным, он обязательно должен иметь клавиатуру.

Далее – проблема продвижения продукта. Компания Apple была представлена на выставке так: стенд, перед ним – стол, закрытый желтыми шторками, а по обе стороны – стенды других таких же мелких фирм. Стенд Apple украшался ламинированной копией статьи о компании Apple Computer в любительском журнале и единственным плакатом с названием компании. Все это даже и близко не походило на стенд, который мог бы произвести большое впечатление на посетителей выставки. Если учесть еще и внешний вид Джобса, Возняка и Дэна Коттке – рубашки навыпуск, длинные волосы, жидкие бородки и усы – все это создавало впечатление, что фирма не заслуживает особого доверия. У компании MITS, а также у новых компаний, занимающихся выпуском персональных компьютеров, – IMSAI и Processor Technology, – были огромные стенды в центре зала, с показным блеском, великолепным оформлением и другими атрибутами выставки-ярмарки – девушки в мини-юбках, ежечасная демонстрация возможностей продукта, одетые в костюмы-тройки бойкие продавцы. В то время как стенд компании Apple стоял где-то в дальнем углу зала, куда добирались только убежденные энтузиасты, стенды ведущих компаний располагались на самом видном месте в центре выставочного зала. Самая нестандартная из всех компьютерных компаний, основанная в центре Силиконовой долины, оказалась почти незамеченной в среде растущего ажиотажа вокруг производства любительской электроники.

Первая конструктивно завершенная печатная плата Джобса и Воза, которая в их представлении являлась компьютером Apple I, даже без корпуса, источника питания, монитора и клавиатуры стоила около 250 долл. за одну единицу – сюда входили только расходы на комплектующие и сборку. Такие расходы были не под силу двум начинающим бизнесменам. Планируя добавить к своему компьютеру те элементы, которых, по всей видимости, требовал рынок, Джобс понимал, что он должен будет найти какой-то источник финансирования. Стив хотел, чтобы Apple II произвел сенсацию на рынке и был уверен в том, что так и будет, но в то же время понимал, что для этого необходимо вложить немало денег. Более того, требовались еще и определенные знания о распространении информации о продукте и организации рекламной кампании, а их не было ни у Джобса, ни у Возняка.

Ко времени окончания первой выставки персональных компьютеров Стив Джобс уже понял: чтобы добиться успеха с новым компьютером, который создал Возняк, он должен придерживаться нового подхода к организации компьютерного бизнеса.

Впоследствии Джобс объяснил, что компьютер, созданный под его руководством Возом, во многом оказался результатом их участия в первой компьютерной выставке. «В истории создания Apple II произошел настоящий качественный скачок, пока этот компьютер стал устройством, полностью готовым к работе. Это первый компьютер, который можно было купить в готовом виде, а не в виде набора комплектующих. Он помещался в одном корпусе и комплектовался клавиатурой. Купив его, можно было сразу же садиться и работать. Кроме того, в создании Apple II произошел еще один прорыв: он имел настоящий товарный вид. Вам не нужно было быть электронщиком-любителем, чтобы пользоваться Apple II. В этом и состояла сущность данного компьютера».

По мере того, как в конце 1976 г. все более актуальной становилась необходимость вывода Apple II на рынок, Стив Джобс начал осознавать свои собственные недостатки, что компенсировалось почти сверхъестественной способностью отыскивать незаурядных специалистов и привлекать их к работе в команде. Стив обладал такими чертами, как коммерческий энтузиазм по отношению к своему продукту, страстность миссионера, проповедующего Евангелие, фанатичная приверженность единственной цели и решимость добиться успеха в бизнесе человека, чье детство прошло в бедности. В этом сложном переплетении самых разных характеристик можно найти и источник успеха компании Apple, и причины того, почему впоследствии многие стали врагами Стива Джобса.

Существуют вопросы, на которые невозможно ответить, и один из них звучит так: «Как формируется хороший вкус?»

Осенью 1976 г. компания Intel, занимавшаяся производством полупроводников, развернула грамотную, привлекающую внимание рекламную кампанию. В новой рекламе продукции компании не было привычных технических характеристик, вместо этого ставка делалась на символическое описание параметров изделий с использованием фишек для покера, гамбургеров и гоночных автомобилей. Изобретательность авторов этой рекламы, а также ее способность донести информацию о продукте непосредственно до человека, который ее читает, – все это сразу же произвело большое впечатление на Стива Джобса. Эта рекламная кампания на всю оставшуюся жизнь определила отношение Джобса к организации рекламы. Он позвонил в отдел маркетинга Intel, и ему удалось выяснить, что эту кампанию разработали специалисты рекламного агентства Regis McKenna.

Стив позвонил в агентство и попросил соединить его с самим Реджисом Маккеной. Однако его соединили с человеком, который отвечал за контакты с новыми рекламодателями; его звали Фрэнк Бердж. Фрэнк вежливо выслушал рассказ Стива о компании и о том, каким он видит ее будущее, и попытался объяснить, почему Apple еще не готова к тому, чтобы ее представляло агентство такого класса, как McKenna. Доводы Фрэнка Берджа не разубедили Стива, и на протяжении следующей недели он каждый день трезвонил, упрашивая приехать и посмотреть новый продукт от Apple. В конце концов, Стив просто взял его измором.

«Когда я приехал в тот гараж, то подумал: «Боже милостивый, и этот парень хочет чего-то добиться! Сколько времени я могу потратить на этого клоуна, чтобы уйти, не показавшись ему невежливым, и заняться чем-то "дельным?" Примерно две минуты я размышлял, как бы сбежать. Затем на протяжении следующих трех минут произошло нечто, задевшее меня за живое. Во-первых, Стив оказался невероятно умным молодым человеком. Во-вторых, я не понимал и половины того, о чем он рассказывал».

Тем не менее, «невероятного ума» оказалось недостаточно, и агентство все же отклонило предложение Стива. Однако Стив был весьма настойчив. Он звонил в офис McKenna по три-четыре раза в день. Секретарша Реджиса Маккены, по всей вероятности, просто устала отвечать на эти звонки и, чтобы остановить этого настойчивого молодого человека, уговорила своего босса ответить ему. Мистер Маккена принял звонок, и Джобс упросил главу агентства принять и выслушать его.

Оба Стива отправились в агентство. Во время беседы Джобс упомянул о статье в журнале для любителей компьютеров, подготовленной Возом. Маккена попросил разрешения посмотреть черновик и посоветовал убрать из статьи лишние технические детали. Возняк разозлился и выпалил: «Я не хочу, чтобы какой-то пиарщик правил мой текст!» На что Маккена отпарировал, что им лучше убираться вон из его кабинета. Джобс попытался успокоить разбушевавшиеся страсти и убедить Реджиса Маккену, что их компания действительно жизнеспособна и может выпускать превосходный продукт, поэтому ему следует взяться за создание рекламы для этого продукта. Когда Маккена не поддался на подобные уговоры, Джобс применил уже привычную для него тактику, – тактику отказа покинуть офис, пока Маккена не согласится принять их заказ. Стив вел себя столь настойчиво, что Реджис Маккена принял решение, которое впоследствии оказалось выгодным для них всех, – дал свое согласие на то, чтобы компания Apple Computer стала клиентом его агентства.

Реджис Маккена с самого начала понял, что Apple сможет увеличить объемы продаж своей продукции лишь в одном случае – если расширит рынок сбыта, продавая свои компьютеры не только любителям. А этот путь мог повлечь за собой публикацию рекламы в печатном издании с большой читательской аудиторией, – там, где не решалась давать рекламу еще ни одна компьютерная фирма. Реджис Маккена решил привлечь внимание всей страны к маленькой компании, построившей свой компьютер в гараже. Он хотел, чтобы все средства массовой информации обратили внимание и на рекламу, и на саму компанию. Где можно разместить рекламу, чтобы добиться этой цели? У Реджиса был ответ на этот вопрос. Результаты проведенных исследований показали, что компьютеры покупают главным образом мужчины, поэтому рекламные объявления должны быть размещены в печатных изданиях с преимущественно мужской читательской аудиторией. И он выбрал Playboy.

Теперь помощником Apple Computer оказалось квалифицированное, незаурядное рекламное агентство, у которого был хитроумный план размещения рекламы. Оставалась только одна проблема: у компании не хватало средств, чтобы рекламировать свою продукцию в Playboy.

В Силиконовой долине деньги имеют особое значение – они просто работают. Хроника событий, происходивших в то время в Силиконовой долине, изобилует историями о людях, которые оказывались в нужном месте в нужное время. Тем не менее, найти необходимый оборотный капитал – это совсем другое дело. Убедить тех счастливчиков, которым удалось разбогатеть в Силиконовой долине, чтобы они открыли свои кошельки, достаточно трудно. Впоследствии капитал, вкладываемый в новые предприятия, получит название «венчурного». Однако в те времена привлечь капитал к рискованным предприятиям было очень трудно. Маккена предложил Стиву поговорить с членом правления его агентства и одновременно с членом правления компании Atari – Доном Валентином.

Джобс позвонил Валентину и убедил его приехать и посмотреть на их гаражное предприятие по сборке компьютеров. Дон Валентин, сын водителя грузовика и бывший матрос, добившийся успеха исключительно своими силами, весьма успешно руководил отделами маркетинга как в компании Fairchild, так и в компании National Semiconductor. В начале 1970-х годов он прекратил работать на других и основал компанию венчурного капитала. В замкнутом мире Силиконовой долины он имел репутацию серьезного делового человека, который разбирается в электронике и которого нельзя обмануть, пустив пыль в глаза. Дон Валентин понимал также, что некоторые из начинающих компаний, выпускающие диковинные технические новинки, когда-то изменят мир.

Дон Валентин ездил на «Мерседесе», был очень аккуратным, любил добротную обувь и дорогую одежду, – он носил костюмы, купленные в Brooks Brothers, тогда как инженеры одевались в рубашки из полиэстра с расстегнутыми воротниками. Когда он появился в доме родителей Джобса, пара неопрятных «котелков», которую он там встретил, не вписывалась в его представления о хорошей коммерческой сделке. Посмотрев на их самый новый продукт и выслушав планы о продаже нескольких тысяч компьютеров, он сказал, что у них нет представления ни о маркетинге, ни о размере потенциального рынка, а также что они не умеют мыслить масштабно – именно так впоследствии вспоминал об этом событии он сам. Дон Валентин согласился обсуждать вопрос об инвестициях только в том случае, если Джобс и Возняк привлекут к работе в компании человека, имеющего опыт в организации маркетинговых мероприятий. Джобс, со свойственной ему непосредственностью, попросил его порекомендовать кого-либо. Валентин отказался. На протяжении всей следующей недели настойчивый Джобс звонил венчурному капиталисту ежедневно по три-четыре раза, и тот, в конце концов, открыл свою картотеку «нужных» людей. Валентин предложил Стиву три имени; одно из них – Майк Марккула. (Следует отметить, что венчурный капиталист хорошо усвоил этот урок – много лет спустя, когда к нему обратились два таких же эксцентричных человека, которые были основателями Cisco Systems, он без колебаний согласился вложить деньги в компанию.)

Когда Стив Джобс позвонил Майку Марккуле, тот наслаждался праздной жизнью. Выполняя обязанности специалиста по маркетингу в Intel в начале 1970-х годов, он приобрел акции этой компании в дополнение к тем, которые заработал. Когда Intel стала открытой акционерной компанией и ее акции были выпущены в обращение на рынке, Марккула разбогател буквально за одну ночь. Время от времени он искал другие рискованные предприятия, куда можно было бы вложить деньги, однако ему хватало средств для того, чтобы содержать двух детей, дом в Купертино и виллу на озере Тахо, – и этих денег должно было хватить еще надолго. Тем не менее, он согласился приехать в гараж в Купертино.

Когда приехал Майк Марккула, Джобс и Воз увидели невысокого, стройного, гибкого человека – Майк занимался гимнастикой в средней школе. Это был спокойный, сдержанный и пунктуальный человек, который носил очки в оправе и вел себя несколько неуверенно. Он играл на гитаре, носил дорогие золотые часы и ездил на золотистом «Корвете». Как Стив и Воз, он был очень замкнут. Между ними было только одно отличие: Марккула уже тогда осознавал, какое влияние на все устройство мира может оказать микропроцессор. Он понимал, что появление истинного компьютера, работающего на основе микропроцессора и выполняющего нечто более захватывающее, чем вывод времени на экран монитора или суммирование числовых рядов, – это только вопрос времени. Раньше он работал в компании, которая поставляла комплектующие для производства потребительской электроники, поэтому чувствовал, насколько стремительным может оказаться процесс создания нового продукта. Когда партнеры показали Марккуле свою новую вычислительную машину и продемонстрировали ее возможности, он забыл о том, как выглядит Джобс. Он забыл, где расположена «штаб-квартира» компании. Он забыл обо всех доводах в пользу того, почему ему не следует заниматься этим делом. И он предложил им помочь составить бизнес-план и поставить это рискованное предприятие на ноги. Воз очень осторожно относился к привлечению к новому делу еще кого-то, но Джобс знал, что ему нужна помощь, чтобы сделать Apple такой компанией, какой он ее себе представлял после первой выставки персональных компьютеров. А в Майке Марккуле он увидел спокойного, уравновешенного, непритязательного человека, которого, по его собственному мнению, он легко мог подчинить своей воле.

Стив Джобс изложил Марккуле свою точку зрения и убедил в том, что они смогут изменить мир, продавая компьютеры для дома и офиса. Марккула пришел к выводу, что Стив прав. Он начал приезжать в гараж. Инженер по образованию, он так увлекся написанием компьютерных программ, что вскоре стал полноценным хакером-любителем. Он обсуждал состояние дел в компании с Джобсом, Возняком и Родом Холтом, инженером, разрабатывавшим новый источник питания и решившим, что компания стоит того, чтобы в ней «потусоваться». (Рон Вейн, один из первых партнеров, уже давно отошел от дел. «Стив Джобс был подобен урагану, – рассказывал он, – а у меня уже не было сил управлять такими ураганами». Рон Вейн никогда не сожалел о своем решении уйти из компании: «Я принял самое лучшее решение, если учесть, какой информацией я располагал на тот момент». В 1999 г. он по-прежнему жил в Таксоне, и его работа, как и раньше, была связана с технологиями.) Довольно скоро Марккула пришел к выводу, что за пять лет они смогут вывести компанию Apple на такой уровень, что она войдет в список Fortune 500. Как показало время, он оказался прав. Ричард Мелман, работавший вместе с Майком Марккулой в Intel, вспоминает свой разговор за обедом с Майком и конце 1976 г. «Он рассказывал мне, что взял под свою опеку двух юнцов, которые собираются выпускать микрокомпьютеры, – вспоминает Мелман и отчетливо помнит, как Марккула вытащил свой бизнес-план. – Он сказал, что эта компания превратится со временем в многомиллиардный бизнес, и показал диаграммы и графики, которые это доказывали. Я помню, что ушел с этой встречи с мыслью: "Этот парень сошел с ума! Разве может кто бы то ни было заявлять, что он намерен создать многомиллиардную компанию? Масштабы такой компании должны были быть даже больше масштабов Intel. Мне показалось, что он потерял рассудок".

Тем не менее, Марккула был убежден в своей правоте и верил в свои силы. Он начал с того, что дал Стиву Джобсу ряд дельных советов, фактически сам составил бизнес-план и продолжил сотрудничество с компанией, став ее основным инвестором на первом этапе становления. Его первоначальная финансовая поддержка составила 91 тыс. долл. наличными; кроме того, он лично стал гарантом компании при предоставлении ей банковского кредита на сумму 250 тыс. долл. Он сделал это в обмен на право собственности на одну треть компании, наравне со Стивом и Возом; 10% в компании получил Род Хольт, ставший ее инженером.

Третьего января 1977 г. основатели компании собрались у бассейна возле дома Майка Марккулы. Майк и оба Стива целый день дискутировали, прежде чем подписали документы, в соответствии с которыми компания Apple Computer превращалась в корпорацию. Одно из условий сделки, на котором настаивал Марккула, заключалось в том, что Джобс и Воз должны работать в компании полный рабочий день. Возу пришлось, стиснув зубы, расстаться со своей гарантированной работой в HP. Единственное, что не требовало обсуждения, – это название Apple: оно получило к тому времени такую широкую известность, что нельзя было даже думать о его изменении.

Марккула представил всю команду Майку Скотту, одному из высших должностных лиц компании по производству микросхем National Semiconductor. Скотт был полной противоположностью дружелюбно настроенному Марккуле, имел резкий характер, свойственный умному человеку, добившемуся успеха благодаря своей смелости и решительности. Они с Джобсом были антиподами. Джобсу Скотт не понравился, и впоследствии это вылилось в годы борьбы за управление компанией.

Тем не менее, Скотта наняли в компанию на пост президента. Поскольку в компании уже был один Майк, он взял себе псевдоним «Скотти» и начал работать в одной команде с Билом Фернандесом, Рэнди Виггинтоном, Крисом Эспинозой и Родом Холтом – первыми сотрудниками компании. Заработная плата президента составляла 20 001 доллар, т.е. на 1 доллар больше, чем получали три основных акционера. Однако реальная власть в компании принадлежала Возу, Джобсу и Марккуле, и Скотт понимал это.

Конфликты между Джобсом и Скоттом разгорались по многим вопросам; одни из них были серьезными, другие – нет. Например, кто будет подписывать заказы на поставку, как будут расположены служебные помещения, какого цвета должны быть рабочие места. Борьба развернулась даже вокруг присвоения сотрудникам компании порядковых номеров. Джобс огорчился, что ему достался второй номер, тогда как Возняк стал первым номером. Стив буквально вышел из себя и потребовал, чтобы ему присвоили «номер ноль». (В конечном итоге Джобс добился своего, но намного позже, когда Скотт был уволен.) Однажды Майк Скотт пригласил Джобса прогуляться по автомобильной стоянке – именно там принимались многие важные для компании решения. Однако на этот раз речь шла не о делах. Скотти поднял деликатный вопрос о запахе, исходившем от Стива. Джобс, который строго придерживался фруктовой диеты, был уверен, если он питается только фруктами, ему не нужно принимать душ. Скотти сказал Джобсу, что ни один человек во всем офисе не в состоянии работать рядом с ним.

Когда Apple начала функционировать как корпорация, особенно ярко проявились две черты характера Стива Джобса: стремление к совершенству и нетерпеливость. Стив не мог понять, почему все, что он задумал, требует так много времени. Такое непонимание особенно ярко проявлялось при загадочном процессе написания программ. Эта проблема усугублялась тем, что Стив практически не имел представления, как происходит этот процесс, и еще меньше понимал необходимость рутинной работы по отслеживанию ошибок в тексте готовых программ. Еще хуже, что персонал программистов компании состоял из двух юношей, которые были моложе самого Стива.

Рэнди Виггинтон начал писать программы для компании Apple еще во время учебы в средней школе. Он вспоминает об этом так: «Я был для него просто мальчишкой. Мне платили по два с половиной доллара в час. И мне приходилось вставать в 3:30 утра и работать до того времени, когда нужно было идти в школу, затем, вернувшись из школы, продолжать работу до 7-7:30 вечера». Рэнди видел начало разрыва отношений между двумя Стивами. «В тот период дружба между Возом и Джобсом начала разрушаться. Ко времени выхода на рынок компьютера Apple II практически не осталось никаких предлогов, которые могли бы оправдать сложившуюся ситуацию. Большим плюсом Стива Джобса было то, что он принимал во внимание потребности конечного пользователя – как должно выглядеть изображение на экране, каким должен быть корпус компьютера. Однако он говорил об этом с таким высокомерием, что мы его возненавидели».

Руководство компании не могло прийти к согласию по многим вопросам ее деятельности, однако Джобс, Воз, Марккула и Скотти сходились во мнении хотя бы в том, что необходимо сотворить сенсацию на предстоящей компьютерной выставке West Coast Computer Fair – первой крупной выставке-ярмарке, которая проводилась на Западном побережье. Джобс оказался достаточно предусмотрительным, чтобы зарегистрировать Apple Computer в качестве участника выставки задолго до ее открытия – это давало компании право занять стенд, располагавшийся прямо напротив входной двери. Стенд был первым, и на него непроизвольно наталкивался взгляд посетителей, входящих в выставочный зал.

Марккула потратил 5 тыс. долл. только на оформление стенда, что в 1977 г. составляло весьма приличную сумму для небольшой компании. Стенд был оборудован матовой панелью из органического стекла, подсвеченной сзади. На этой панели отображалось название компании и ее логотип. Черный бархатный занавес украшал стенд, на котором располагались три совершенно новых компьютера Apple II (их было всего три) и один монитор с большим экраном, на котором демонстрировались заставки к видеоиграм, а также демоверсии программ, написанных Виггинтоном, Возняком и еще одним программистом, Крисом Эспинозой. Контраст между дисплеем и раскладным столиком компании Apple и сделанными вручную вывесками других компаний был огромным.

Приблизительно в такой же ситуации находились Стив и Воз со своим импровизированным стендом Apple I на первой компьютерной выставке всего полгода назад.

В самый последний момент, наконец, доставили новые пластиковые корпуса для компьютеров Apple II. Стив решил, что Apple II должен выглядеть, как кассетный стереомагнитофон KLH – популярное в то время устройство с привлекательным внешним видом, ставшее неотъемлемым элементом практически каждой комнаты в студенческих общежитиях. Когда Стив увидел корпуса, он пришел в ярость – они выглядели ужасно. Он посадил всю небольшую команду компании Apple за чистку, шлифовку и покраску.

На следующее утро, когда в 10:00 двери выставки распахнулись, первые посетители увидели прямо перед собой самый изящный и красивый персональный компьютер высочайшего качества, который когда-либо видел мир. А когда ребята, обслуживавшие стенд, раскрыли корпус компьютера, присутствовавшие там любители, компьютерные фанаты и представители средств массовой информации увидели самую совершенную материнскую плату, о которой можно было только мечтать. Воз и в этот раз превзошел самого себя – сделал плату на шестидесяти двух микросхемах – небывалое достижение. Джобс в приказном порядке потребовал, чтобы пайка была выполнена предельно аккуратно, благодаря чему плата имела качественный, профессиональный вид, была очень изящной, поражала воображение и не имела себе равных.

Посетители выставки столпились вокруг, не желая верить в то, что электроника, поместившаяся в таком маленьком корпусе, может управлять созданием изображений в естественной цветовой гамме на большом телевизионном экране. Стив Джобс, выглядевший почти элегантно в своем первом костюме, вынужден был постоянно отодвигать занавес, чтобы доказать, что за ним не спрятан большой компьютер.

«После выставки нас переполняло чувство радостного возбуждения из-за того, что мы, несмотря на все трудности, прекрасно справились с поставленной задачей, и это имело большое значение не только для Apple, но и для развития всей компьютерной отрасли», – такой была точка зрения Криса Эспинозы, который в то время еще учился в предпоследнем классе средней школы.

В течение нескольких месяцев компания Apple получила триста заказов на компьютер Apple II, и эта цифра уже в три раза превышала количество проданных за все время Apple I. Однако Стиву в связи с этим пришла в голову мысль о том, что владельцы первых Apple могли бы нарастить вычислительные возможности старых машин; это была одна из тех проблем, которые он понимал интуитивно. Ввиду сложных обстоятельств, складывающихся в его собственной жизни, он всегда придерживался принципа «делать то, что надлежит», даже если это обходилось слишком дорого. Компания Apple уделяла огромное внимание политике модернизации старых моделей компьютеров до тех пор, пока Стив не ушел из нее.

Летом того же года Стив Джобс жил в Купертино в одном доме со своим другом Дэном Коттке. Крис-Энн, подруга Стива, с которой он то сходился, то расходился, и которая к тому времени уже работала монтажницей в компании Apple, поселилась вместе с ними. Однако возникла проблема, и раньше преследовавшая многих предпринимателей и обещавшая в ближайшие годы доставить много беспокойства представителям отрасли высоких технологий. Она состояла в том, что жене или подруге такого предпринимателя трудно соперничать с его дамой сердца по имени "Работа". Крис-Энн была далеко не на первом месте в списке приоритетов Стива. Проблемы, возникавшие между ними, еще больше обострились, когда в конце лета Крис-Энн забеременела.

По причинам, которые невозможно понять, на протяжении многих лет Стив Джобс отрицал свое отцовство и отказывался допускать даже мысль о том, что он – отец ребенка. Крис-Энн била вдребезги посуду, писала на стенах, крушила двери и окна. Стив мирился с ее оправданным, но неуправляемым поведением до тех пор, пока она в весьма категоричной форме не отказалась делать аборт. После этого Стив порвал взаимоотношения с Крис-Энн, а она бросила работу в Apple и отправилась на яблочную ферму в штате Орегон.

Дэн наблюдал за всем этим и не верил собственным глазам. На протяжении многих лет он выслушивал от Стива так много исполненных горечи слов и нареканий о том, что от него отказались родители. А теперь сам собирался оставить без отца своего ребенка. В понимании Дэна это было лишено здравого смысла. Их дружба начала остывать.

В разгар сражений с Крис-Энн, происходивших дома, Стив продолжал свои битвы со Скотти на работе. В электронном бизнесе был установлен стандартный гарантийный срок – три месяца. Стив настаивал на том, что им необходимо продавать Apple II с гарантией на целый год. Он инстинктивно понимал, что хорошее обращение с потребителями позволит сформировать контингент покупателей, лояльных по отношению к компании. Скотти оставался непреклонен. Стив начал на него кричать. Скотти снова повел его на улицу погулять по автостоянке. Когда они вернулись, оба уже успели остыть, но Стив добился своего: гарантия на Apple II устанавливалась на один год.

Стив мог приводить в бешенство сотрудников своей компании, но в то же время его уважали как человека, который осуществил мечту и создал особую культуру индустрии персональных компьютеров, а также как лидера, возглавившего своих подопечных. Он оказался именно тем человеком, благодаря которому сформировалась блестящая репутация компании Apple.

Стив мог быть самым упрямым сукиным сыном во всем городе, способным перехитрить даже умных и опытных людей в два раза старше его. Однажды произошел такой случай. Программист Виггинтон, который очень интенсивно работал над новой версией языка Basic, обнаружил, что результаты его шестинедельного труда исчезли из системы с разделением времени, организованной компанией Call Computer. Компания Apple пользовалась услугой удаленного доступа к этой системе, поскольку не могла себе позволить иметь собственные большие компьютеры, необходимые для хранения и обработки огромных объемов информации. Виггинтон в ярости пытался восстановить свою работу, но все усилия оказались тщетными. Он узнал, что в компьютерном центре, где была организована система с разделением времени, решили провести стандартную процедуру резервирования данных, и каким-то образом тысячи строк его программы просто исчезли. Виггинтон позвонил в компанию и попросил ее служащих установить кассету с предыдущей резервной копией; хотя эта копия и была сделана достаточно давно, это позволило бы ему, как минимум, начать не с нуля. Алекс Камрадт, глава компании, отказался. Ему не понравилось, как Джобс и Воз общались с ним раньше. Ситуация усугублялась еще и тем, что в тот период у Apple было так мало денежной наличности, что на протяжении нескольких месяцев она даже не оплачивала счета, приходившие из Call Computer.

В ситуацию вмешался Стив Джобс – он позвонил Камрадту и сказал, что заплатит деньги, если тот приедет и заберет чек. Камрадт согласился. Перед тем, как Камрадт повесил трубку и собрался выходить, Стив уговорил его установить нужную кассету с магнитной лентой, чтобы Виггинтон мог вернуться к работе.

Пока Камрадт ехал, Виггинтон загрузил резервный файл, вышел из системы и покинул здание вместе с другими сотрудниками, так как все догадывались, что произойдет далее. Когда появился Камрадт, Стив сказал ему, что никакого чека нет и ему никто не будет платить, поскольку его компьютеры уничтожили результаты работы программиста за несколько недель, и что он может идти к черту.

Стиву Джобсу потребовалась вся его храбрость, чтобы в таком тоне разговаривать с Камрадтом – бывшим боксером с огромными ушами, расплющенным носом и вспыльчивым характером. Джобс, худощавый вегетарианец, предпочитавший медитации дзэн всем другим упражнениям, твердо стоял на своем. Если даже в такие моменты ему и было страшно, он никогда не показывал этого. Камрадт отступил и гордо ушел прочь с пустыми руками.

Когда Стиву понадобилось принимать решение относительно изготовления корпуса для Apple II, он рассчитывал, что будет продано приблизительно такое же количество этих компьютеров, как и Apple I, поэтому выбрал менее дорогостоящий способ изготовления корпусов. Теперь последствия этого решения начали сказываться на работе компании: оборудование, на котором производились корпусы для Apple II, вышло из строя. Больше того, это произошло в тот момент, когда покупатели хотели больше компьютеров, поставщики требовали оплаты их счетов, а поток денежной наличности практически иссяк. Скотти изворачивался, как мог, чтобы получить возможность сделать закупки необходимых комплектующих в кредит на срок от сорока пяти до шестидесяти дней, что позволило бы немного отсрочить выплаты, одновременно продавая компьютеры потребителям в течение тридцати дней. Однако отсутствие корпусов влекло за собой и отсутствие компьютеров, готовых к реализации, а это, в свою очередь, приводило к отсутствию доходов.

Стив продемонстрировал свойственную ему деловую хватку, представив свою схему преодоления кризиса. Он предложил производителю корпусов премию в тысячу долларов за каждую неделю опережения графика поставок. Это дало результат. Очень быстро было установлено новое оборудование, компания Apple снова начала получать корпуса для своих компьютеров и возобновила отгрузку продукции в адрес заказчиков. Вскоре ситуация с финансами перестала быть такой безнадежной. Компания находилась на волосок от банкротства и всего в нескольких днях от прекращения всех операций.

Катастрофу удалось предотвратить, однако Майк Марккула понял, что ему необходимо привлечь венчурный капитал быстрее, чем планировалось. Со своей стороны они со Скоттом уже одолжили компании в общей сложности 200 тыс. долл. в качестве временной меры на тот период, пока Майк будет искать источник венчурного капитала.

В то же время со Стивом Джобсом происходили перемены – по крайней мере, во внешности. Несмотря на свои двадцать три года, он был уже достаточно богат, хотя пока только на бумаге. Он по-прежнему носил длинные волосы, но они были тщательно причесаны, поскольку он входил в роль «звездного мальчика» – этот ярлык прикрепили к нему средства массовой информации не без участия Реджиса Маккены. Когда Марккула и Скотт полетели в Нью-Йорк, чтобы представить возможности вложения венчурного капитала в компанию Apple инвестиционной группе Venrock, они взяли с собой Стивена Джобса, который выглядел тогда уже вполне презентабельно.

Самые первые компьютерные платы – те, что Воз и Стив показывали на собраниях Клуба любителей компьютеров, – не представляли собой никакой ценности ни для кого, кроме самих любителей компьютеров. Теперь, в 1977 г., когда объем продаж компьютеров Apple стремительно увеличивался, перед компанией по-прежнему стоял вопрос, который с самого начала беспокоил и Apple, и ее конкурентов: каким должно быть практическое применение компьютеров? Многие специалисты уже работали над пакетами прикладных программ, которые должны были дать ответ на этот вопрос, но до тех пор, пока эти полезные программы находились в стадии разработки, потребители продолжали относиться к компьютеру, как к игрушке.

Существовала еще одна, более серьезная проблема. Компьютер, осуществляющий предписанные операции, должен выполнять определенную последовательность команд, обрабатывать большие объемы входных данных и выдавать множество результатов. В самом начале компьютерной эры, для того, чтобы ввести команды и данные в компьютер, необходимо было изменять положение переключателей или вставлять штекеры коммутационных шнуров в контактные гнезда. По мере совершенствования вычислительных машин появились сначала перфокарты, а затем – кассеты с магнитной лентой. В самых первых компьютерах, разработанных Возом, все данные вводились вручную через клавиатуру, а для их хранения использовались кассеты с магнитной лентой. Впоследствии для персональных компьютеров, казалось, нашли приемлемое решение проблемы хранения информации на внешних носителях – дисковое запоминающее устройство, в котором использовался гибкий магнитный диск, помещенный в защитную оболочку из картона или пластика.

На знаковом собрании персонала компании Apple, состоявшемся в декабре 1977 г., Майк Марккула обратился к Возняку со словами о том, что запоминающее устройство на гибких магнитных дисках должно появиться у Apple к началу выставки бытовой электроники Consumer Electronics Show (CES) в Лас-Вегасе. Выставка же начиналась через месяц.

Ни один человек не взялся бы за решение подобной задачи, – ни один, кроме Возняка. Успеть в указанные сроки невозможно, но слово «невозможно», казалось, вообще отсутствовало в словаре Воза. Он получал удовольствие от такой работы, поэтому, взяв в помощь молодого Рэнди Виггинтона, с удвоенной энергией принялся за реализацию проекта.

«В канун Рождества, – рассказывал Рэнди Виггинтон, – Воз, наконец, добился того, что наш дисковод для гибких дисков что-то записывал и считывал. Отпраздновать это событие мы решили молочным коктейлем.

В ночь перед открытием CES мы прибыли в Лаг-Вегас, а наш дисковод все еще не был готов. "Железо" работало, а программное обеспечение – нет. Поэтому мы с Возом час работали над программами, а час играли в азартные игры. Мне было семнадцать лет, и мы с Возом бегали в игровой зал бросать кости. Мы всю ночь занимались и тем и другим, и я совсем не спал. Около семи часов утра программа, наконец, заработала, и Воз сказал: "Тебе бы лучше сделать резервную копию". Я что-то сделал не так и уничтожил результаты работы за последний час. Нам пришлось снова все переделывать».

Каким-то образом им удалось сделать все вовремя, и дисковод для гибких магнитных дисков произвел настоящую сенсацию на выставке. Как всегда, к этому приложил руку Воз: он использовал в своем дисководе намного меньше компонентов по сравнению с другими аналогичными устройствами, существовавшими в то время на рынке. Ли Фельзенштейн, председатель Клуба любителей компьютеров, вспоминает об этом так: «У меня отвисла челюсть. Это была классная работа! Я подумал, что лучше не стоять на дороге у этих парней».

Семнадцатого мая 1978 г. на ферме All-One в штате Орегон, где Стив Джобс любил проводить время с такими же, как он, сторонниками дзэн-буддизма, Крис-Энн родила ребенка, которого Стив так упорно отказывался признать своим. Стив появился на ферме через пару дней после рождения ребенка, пробыл там ровно столько, сколько понадобилось, чтобы помочь Крис-Энн выбрать девочке имя (ее решили назвать Лиза Николь), и тут же уехал. На протяжении нескольких следующих месяцев он добровольно выплачивал пособие на ребенка, но потом прекратил это делать. Крис-Энн сообщила ему, что согласна урегулировать этот вопрос за 20 тыс. долл. Марккула уговаривал Стива поднять цифру до 80 тыс. дол. и покончить с этой проблемой раз и навсегда. Стив снова начал настаивать на том, что не он отец ребенка, и отказался выплачивать Крис-Энн какую бы то ни было компенсацию.

Стив Джобс был молодым человеком, который с самых ранних лет сам устанавливал правила игры. Отказавшись ходить в среднюю школу, он вынудил своих родителей переехать на новое место жительства. Стив уговорил их разрешить ему учиться в дорогом колледже, который был им не по карману, – и после этого бросил его. В бизнесе он всеми возможными способами вынуждал авторитетных специалистов работать на него, устанавливая нужные ему сроки или заставляя их подчиняться его воле. Теперь же в его жизни появился человек, ему неподвластный и не позволяющий диктовать условия. Крис-Энн не захотела избавляться от ребенка, отказалась признавать отцом кого бы то ни было другого и не исчезла из его поля зрения. Это было горькое лекарство. Рождение Лизы Николь позволило Крис-Энн крепко привязать к себе Стива, и как бы он ни пытался выбраться из этой ситуации, ребенок всегда напоминал ему о том периоде жизни. Впервые в жизни Стив оказался бессилен.

Он по-прежнему жил в Купертино, в одном доме с Дэном Коттке; с ними вместе живало еще много людей, среди которых была пара стриптизеров и любитель оружия, которому нравилось стрелять в воздух из своего «кольта» сорок пятого калибра.

Первоочередной задачей Стива стал поиск другой возлюбленной, которая послужила бы для Крис-Энн доказательством того, что их отношениям пришел конец. Однако в действительности найти другую женщину оказалось труднее, чем товарища по комнате. Стив никогда не был бабником. На свиданиях он чувствовал себя неловко, трудно поддерживал беспредметные разговоры, и вообще вся процедура ухаживания казалась ему малопривлекательной. В результате, вместо того чтобы назначать свидания малознакомым женщинам, он просто возобновил отношения с женщиной, с которой уже был знаком.

Стив Джобс очень любил посещать офис своего рекламного гуру, Реджиса Маккены. Любой специалист по связям с общественностью знает, как доставить удовольствие своим клиентам, а Реджис был не просто одним из лучших, он являлся самым выдающимся специалистом в этой сфере. Он постоянно внедрял в практику своего агентства стратегии, шедшие вразрез со всеми общепринятыми подходами.

Частью формулы, с помощью которой Реджис Маккена поддерживал клиентов в хорошем расположении духа по отношению к своему агентству, была его кадровая политика. Реджис не стеснялся признавать очевидное: если изысканно одетая, необычайно привлекательная молодая женщина может вызвать улыбку на лице клиента, значит, именно ее и нужно взять на работу. Персонал агентства укомплектовывался только сексапильными девушками. Маккена требовал, чтобы в качестве одного из элементов офисной одежды девушки использовали кашемировый свитер.

Однажды Стив Джобс встретил в агентстве яркую представительницу «гарема» Маккены, Барбару Ясински, – удивительно красивую девушку, в родословной которой смешались полинезийские и восточноевропейские корни. Сочетание дало ошеломляющий результат. Вскоре Стив начал бывать в крохотном бунгало Барбары почти каждый вечер.

Ко времени знакомства Стив практически отказался от наркотиков, хотя по-прежнему считал их важной составляющей общего восприятия мира, что означало большие перемены в его жизни. Крис Эспиноза, вспоминая, рассказывал: «Каждый раз, когда мы с ним встречались после долгого перерыва, он спрашивал, есть ли у меня уже подруга и употребляю ли я ЛСД. Это все, что его интересовало. Получалось, что он ставил меня в неловкое положение еще до того, как начинал говорить, так как я заранее знал, о чем он спросит. А поскольку я ничего подобного не делал, то ужасно боялся подобных разговоров».

Однако, если позиция Стива по отношению к наркотикам изменилась, его взаимоотношения с президентом компании Apple остались по-прежнему крайне напряженными. Ситуация настолько ухудшилась, что их тяжелую затянувшуюся конфронтацию окрестили в коллективе «боевыми действиями против Скотти». Вот типичный пример «боевых действий»: в 1977 г., во время подготовки к первой корпоративной вечеринке в Apple в честь Рождества, Стива привел в ярость отказ Скотти сказать поставщикам продуктов питания, чтобы те предоставили вегетарианское меню.

Скотти взял реванш, когда узнал, что Стив снимает накопившееся за день напряжение, опуская ноги в унитаз и сливая воду. Он распустил слухи по компании, и Стив стал объектом многочисленных насмешек.

К 1978 г. численность персонала Apple увеличилась до шестидесяти человек; компания получала много заказов, а проблемы с деньгами остались в прошлом. Стив Джобс и Майк Марккула начали задумываться о будущем. Они считали, что продажи компьютера Apple II достигли той точки, в которой происходит насыщение рынка, а следовательно, пришло время подумать о новой вычислительной машине.

Обратная связь с потребителями показала, что продукция компании требует определенных усовершенствований. Хотя сейчас и трудно это себе представить, но Apple II выводил на экран монитора только прописные буквы, причем строками, длина которых не превышала сорок символов. Для того, чтобы потребители воспринимали эту вычислительную машину как серьезный компьютер для ведения бизнеса, оба недостатка необходимо было устранить. Первые лица компании начали составлять планы создания промежуточного компьютера, которому присвоили имя Apple II Plus, а после значительного расширения вычислительных возможностей этой машины планировалось выпустить компьютер под названием Apple III.

Впоследствии Стив пришел к выводу, что, основав компанию с партнерами уровня А, они наймут других сотрудников того же уровня; но, если начать работать с партнером уровня В, он привлечет в компанию других людей того же (или более низкого) уровня, и вскоре компания будет переполнена сотрудниками уровней В и С. По мнению Трипа Хокинса, менеджера по маркетингу компании Apple (который впоследствии стал соучредителем компании Electronic Arts, занимающейся выпуском электронных игр), это уже происходило в компании. Трип считал, что Apple стала компанией, которая просто не может сделать ничего неправильного. «Это был "новый Камелот" в бизнесе. По существу, рыночный спрос на компьютеры Apple существенно ускорил рост компании, что скрыло многие ошибки, допущенные в ее работе. В результате компания взяла в штат некомпетентных людей, расходующих много средств, но этого никто не замечал, потому что спрос на Apple II был очень высок». Ветераны компании называли происходящее «эпидемией идиотизма».

Проблема некомпетентности некоторых сотрудников компании затронула и Apple III, но основная трудность оказалась не в этом. «Стив Джобс грубо вмешивался в создание Apple III, что пагубно сказалось на конечном результате», – рассказывал Трип. Стив взял на себя внешнее оформление нового компьютера, но сделал корпус настолько маленьким, что в него не помещались платы и другие комплектующие, разработанные членами команды. Он отказался вносить изменения в конфигурацию корпуса. После доставки Apple III покупателям компьютеры никогда не работали должным образом. Частично вина за это лежала на Стиве, но к тому времени он уже был занят чем-то другим и просто «умыл руки», отказавшись решать проблемы, возникшие с новым продуктом. Вина легла на плечи инженеров.

В конце лета 1979 г. компания Apple продала свои акции крупными пакетами шестнадцати покупателям, в число которых входили крупнейшие компании венчурного капитала и банки, на сумму 7 273 801 доллар.

Одним из таких инвесторов была компания Xerox Development Corporation – подразделение Xerox, которое занималось вопросами стратегического планирования, приобретением акций других компаний, а также венчурными инвестициями. Два специалиста этого подразделения отвечали за поиск возможностей для вложения венчурного капитала. Один из них, Стивен Бирнбаум, вспоминает следующее: «Джобс откровенно демонстрировал, что он намерен добиться успеха – с нами или без нас. Нам лучше быть с ним в одной упряжке». Вопреки неопрятной внешности Стива и его партнера Воза, специалисты из Xerox пришли к выводу о целесообразности участия в этом венчурном предприятии. Как вспоминает Бирнбаум, они вложили 1 050 тыс. долл. Об этом решении им не пришлось сожалеть.

Теперь, когда сформировался рынок, на котором существовал спрос на активы Apple, Стив продал часть своей доли в компании на сумму немногим более одного миллиона долларов. В возрасте двадцати четырех лет, благодаря своему рвению, но в какой-то степени и вопреки своему характеру, Стив Джобс стал миллионером.

Он купил дом в окрестностях городка Лос-Алтос, у подножия гор Санта-Круз, уютно в нем обосновался и оставил его практически в нетронутом виде, только повесив на стену картину Максфилда Пэрриша – известного художника-иллюстратора, работы которого сейчас есть в Нью-Йоркском городском музее и многих других местах. Этот дом стал ярким свидетельством аскетизма Стива. В нем не было мебели, только на полу спальни – подушки и мат.

 

Глава 3

Вперед пираты!

В январе 1979 г. вырисовались последние ключевые элементы общей картины деятельности компании. Чуть позже наступят времена, когда Стив Джобс станет очень прижимистым в денежных вопросах и откажется продавать продукцию со скидкой как дистрибьюторам, с которыми сотрудничал, так и людям, поддерживающим его и внесшим свой вклад в развитие компании. Однако на первых порах Стив был более великодушен. Он продал Apple II по себестоимости человеку по имени Дэн Филстра из Бостона, будущему владельцу компании по выпуску программных продуктов. Теперь, в 1979 г., Дэн снова появился в поле зрения Стива с программой, созданной двумя его коллегами. Она позволяла пользователю вводить числовые данные в ячейки, строки и столбцы и затем выполнять с этими данными необходимые операции – умножать, находить среднее арифметическое и т. д. С ее помощью можно было создавать большую таблицу чисел, в которой отображались, например, данные о продажах по каждому месяцу квартала или показатели каждого торгового агента в том или ином регионе. Читатель наверняка узнает описание: это программа создания и обработки электронных таблиц – первая из серии программ подобного типа, ставших сейчас такими привычными. Возможно, больше всего в ней поражало одно важное свойство, которое и обеспечило широкую популярность электронных таблиц. Оно состояло в том, что при изменении значения одной ячейки все результаты почти мгновенно автоматически пересчитывались.

Наряду с уже существующими преимуществами компьютера Apple II – встроенным языком программирования, возможностью расширения вычислительных операций и дисководом – программа Visicalc, предложенная Дэном Филстрой, стала последним из факторов, превративших этот персональный компьютер в продукт первой необходимости. Когда осенью 1979 г. программа Visicalc вышла на рынок, она превратила компьютер в настоящий инструмент ведения бизнеса, к тому же она работала только на Apple II. К моменту появления версий аналогичных программ для других платформ компания Apple заняла место бесспорного лидера на рынке персональных компьютеров.

В следующем году объем продаж продукции компании снова вырос в два раза. По сути, у Apple Computer не было конкурентов.

Несмотря на все успехи, Стив Джобс не был счастлив. Компьютер Apple II был детищем Воза. Стив хотел сделать машину, которая стала бы известна всем как компьютер, созданный именно им, Стивом Джобсом. Он хотел доказать всем, что способен это сделать и что Воз не единственный компьютерный гений в Apple Computer.

В своем воображении Стив уже видел новую вычислительную машину, которая должна была превзойти все созданное до сих пор, и даже то, о чем можно было мечтать. Он даже придумал имя для этой машины. Руководствуясь непостижимыми, не поддающимися пониманию соображениями, Стив Джобс решил дать новому компьютеру имя ребенка, которого он до сих пор отказывался признать своим, – Лиза. На протяжении многих лет сотрудники компании играли в такую игру: придумать правдоподобное объяснение того, что означают буквы LISA на компьютерном жаргоне. Людей, которых эта игра могла бы ввести в заблуждение, практически не было.

По мнению Брюса Тоньяццини, занимавшегося разработкой программного обеспечения для компьютеров компании Apple в начале ее деятельности, стремление Стива руководить собственным проектом, по всей видимости, было обусловлено сильным чувством неудовлетворенности. «Марккула никогда не давал Джобсу никаких полномочий. Изначально никто даже не думал о том, что Стив руководит чем-то. Он часто появлялся то тут, то там, и разражался тирадами. Однако мы все оставались в компании потому, что работали не на него. Мы работали на Марккулу или на Скотти, но не на Стива. Если бы нам пришлось подчиняться непосредственно ему, мы все бросили бы компанию».

Чтобы составить бизнес-план создания компьютера Lisa, Стив обратился за помощью к Трипу Хокинсу – специалисту по маркетингу, которого Apple наняла сразу же после получения им диплома магистра делового администрирования. Стив сказал Трипу, что в этом плане должна быть продумана возможность «создания вычислительной системы стоимостью 2000 долл. на базе процессора с 16-разрядной архитектурой» – мощного компьютера, напоминающего по своим функциональным возможностям хорошо сконструированные вычислительные системы компании Hewlett-Packard. Для реализации этого замысла Стив нанял двух инженеров из компании НР, которые отвечали за проектирование новой машины.

Прекрасные намерения! Список того, что понадобится Стиву Джобсу для их реализации, и так был достаточно длинным и продолжал увеличиваться. Но поскольку Стив занимал должность вице-президента компании по научно-техническим и проектно-конструкторским работам, его требования неизменно выполнялись, независимо от того, насколько обоснованными они оказывались.

Тем временем Стив изобрел хитроумный план, как приоткрыть дверь в Волшебную Страну, «Священный Грааль» научно-исследовательских работ в сфере компьютерной техники, – в высшей степени засекреченный исследовательский центр компании Xerox в Пало-Альто – Xerox Palo Alto Center, который называли (иногда едва ли не с благоговейным трепетом) Xerox PARC. Одна неподтвержденная версия гласит, что Стив встретился с руководством Xerox Development Corporation (XDC) – подразделения Xerox, которое специализировалось на венчурных инвестициях, – и сказал: «Я предоставлю вам возможность вложить в Apple миллион долларов, если вы приоткроете завесу секретности над Xerox PARC». Стивен Бирнбаум из XDC утверждает, что такого не было. Однако, как бы там ни было, Стиву удалось получить от Xerox PARC приглашение для себя и некоторых других представителей Apple посетить исследовательский центр Xerox. Возможно, основная причина заключалась в том, что в XDC согласились вложить в Apple 1 млн. долл. в обмен на 100 тысяч акций компании.

В то время в Xerox PARC начались работы над созданием новых технологий для персональных компьютеров, однако специалисты компании еще не могли разобраться, как применить их выдающиеся идеи в недорогих вычислительных машинах. В PARC надеялись, что интерес компании Apple к их разработкам станет основой объединения усилий двух компаний в решении этой задачи. Однако ничего подобного не произошло.

В Xerox PARC состоялось несколько совещаний, на которых определили условия допуска представителей Apple в святая святых компании. И вот наступил день, когда Стив, Скотти, компьютерный гений Билл Аткинсон и еще четыре сотрудника Apple в сопровождении охраны попали в демонстрационный зал. Научный сотрудник PARC Ларри Тесслер так вспоминает об этом: «Я думал, передо мной группа программистов-энтузиастов, на самом деле ничего не понимающих в теории вычислительной техники. Мне казалось, что они не смогут разобраться в том, чем мы занимаемся, и будут просто смотреть, как по экрану скачут какие-то забавные изображения».

Вместо этого Тесслер увидел совершенно другую картину. «Аткинсон очень внимательно всматривался в экран, наклонившись через мое плечо и едва не уткнувшись в него носом… Он рассматривал все с большим интересом. А Джобс нетерпеливо мерил шагами зал, постоянно делая какие-то нервные движения. Он был очень взволнован.

Затем, увидев, что я могу делать на экране, и понаблюдав за этим около минуты, он буквально начал бегать по залу, выкрикивая: "Почему вы с этим ничего не делаете? Это же потрясающие вещи! Это революционные идеи!"

Тесслер пришел в замешательство от поведения сотрудников Apple, а те, в свою очередь, были потрясены технологиями, разработанными специалистами Xerox PARC. «До сих пор еще ни один человек из тех, кто уже видел демонстрационную версию разработок, не интересовался нашими идеями так глубоко – почему в заголовке окна присутствуют те или иные графические объекты, почему всплывающее меню имеет именно такой вид и т. д.»

По мнению Аткинсона, группа пришла в благоговейный трепет от увиденного по следующей причине: «По публикациям в отраслевой прессе я знал, какие теоретические принципы лежат в основе того, чем они занимались. Но дело было в том, что все это работало и выглядело почти совершенным. Нам казалось, что если они смогли это сделать, то сможем и мы. Это вызвало у нас желание действовать, поставив перед собой цель, достижение которой стоило больших усилий».

В тот день представители Apple увидели дисплей, на экране которого пользователь выбирал режим работы не посредством ввода замысловатых команд через клавиатуру, а перемещая указатель к требуемому объекту на экране, кроме того, они увидели отдельные окна для каждого документа, а также экранное меню. В наши дни все это – стандартные средства взаимодействия пользователя с компьютером, но тогда это было что-то невероятное. До этого управление работой компьютера осуществлялось посредством ввода команд через клавиатуру, а на экранах дисплеев, как правило, не отображалось ничего, кроме букв и цифр. Специалисты Xerox PARC разработали графический пользовательский интерфейс (graphical user interface – GUI, как стали называть его позже). Он отличался от всего, что можно было увидеть на экране раньше, и, более того, действительно выполнял свои функции. В дополнение ко всему, на компьютере, созданном в исследовательском центре (компьютер Alto), устанавливался текстовый редактор, выводивший страницы документов на экран дисплея в том виде, в каком они должны были быть изображены после распечатки на принтере; на этом компьютере работала также программа создания графических изображений и построения чертежей. Его отличительным свойством было наличие нового интерфейса для подключения к локальным сетям (получившего название Ethernet), что давало возможность обмениваться файлами и информацией между вычислительными машинами, расположенными в одном офисе.

Самое большое впечатление на представителей Apple произвела мышь – небольшое приспособление, передвигая которое, можно было управлять положением указателя на рабочем столе. Это устройство нельзя назвать новинкой, так как Дугласу Энгельбарту удалось предвосхитить будущее, создав прототип компьютерной мыши еще в 1960 г. в рамках проекта, которым он занимался для Стэнфордского исследовательского института (SRI – Stanford Research Institute), а также для Управления перспективного планирования оборонных научно-исследовательских работ (DAPRA – Defense Advanced Projects Agency). Тем не менее, специалисты Xerox PARC усовершенствовали данное устройство и сделали его действующим электронным продуктом, в отличие от демонстрационной версии Энгельбарта.

Ларри Тесслер не раз показывал эти разработки многим людям. Однако группа представителей Apple действительно отличалась от всех остальных. «Меня поразило то, – рассказывал Тесслер, – что они задавали самые умные и проницательные вопросы из всех, которые мне довелось слышать за годы работы в Xerox. Раньше я не слыхал таких вопросов ни от кого – будь то сотрудник компании Xerox, профессор университета или студент. Вопросы ребят из Apple показали, что они понимают смысл происходящего, все тонкости наших разработок. К концу демонстрации я уже знал, что брошу работу в Xerox и уйду в Apple». И Теселер действительно поступил так, став вице-президентом Apple с дополнительными полномочиями руководителя исследовательского отдела.

Возвращаясь в Купертино, Стив Джобс, все еще под впечатлением увиденного, повернулся к Биллу Аткинсону и спросил, сколько потребуется времени, чтобы сделать то же, что они увидели, для компьютера Lisa. Аткинсон, блестящий программист, который, однако, не имел опыта в разработке операционных систем и пользовательских интерфейсов, ответил: «Ну, примерно около шести месяцев». Он закончил работу через пять лет.

Современные пользователи персонального компьютера многим обязаны энтузиазму, появившемуся у сотрудников Apple после посещения исследовательского центра Xerox PARC. Однако, как оказалось впоследствии, он отрицательно сказался на проекте Lisa.

Специалисты, работавшие над реализацией этого проекта, вели себя высокомерно, и вскоре это стало очевидным для остальных сотрудников компании. Тот, кто не носил оранжевого значка проекта, не мог даже войти в помещение, в котором работала эта элитная группа, – прекрасное новое здание на Бендли-драйв в Купертино. Однако элитарность не гарантирует результатов. «Мы все просто сошли с ума, – рассказывал Хокинс. – Все. Стив в том числе. Проект "Lisa" стал похож на какую-то кухонную раковину, в которую мы пытались сливать все, что только можно. В итоге себестоимость компьютера, которая первоначально была установлена в 2 тыс. долл., существенно превзошла эту цифру. И на момент выхода на рынок он стоил 10 тыс. долл.

Мы недооценили два важных фактора: каких затрат все это потребует и сколько понадобится времени».

В этот период особенно ярко проявилась поразительная противоречивость личности Стива. С одной стороны, он мог каждый день приводить в ярость людей, с которыми работал, и быть на удивление непостоянным в своих собственных суждениях; с другой – поддерживал пламя в умах и душах самых талантливых сотрудников компании. Трип Хокинс рассказывал: «Одним из его самых любимых высказываний о компьютере Lisa были такие слова: "Мы сделаем его таким, что он оставит свой след во всем мире". Сейчас эта идея кажется в какой-то степени нелепой. Однако люди объединились вокруг нее, особенно инженеры, которые провели всю свою предыдущую жизнь где-то в закрытой лаборатории, не получая удовольствия от работы.

Стив обладает почти пугающей способностью видеть перспективу. Когда он верит во что-то, сила его предвидения может буквально смести с его пути все возражения, проблемы и препятствия. Они просто исчезают».

Хокинс убежден, что причина, по которой компания Apple добилась успеха, заключается в следующем: «Мы действительно верили в то, чем занимались. Главное, что мы делали это не ради денег, а с целью изменить мир».

И это случилось, конечно. Но не с компьютером Lisa.

К 1980 г. численность персонала компании Apple выросла до 200 сотрудников, затем до 600, а еще через некоторое время превысила тысячу работников, которые трудились на предприятиях в Техасе, Ирландии, Сингапуре и Калифорнии. Для большинства этих людей компания уже не была местом, где они страстно стремились реализовать свой потенциал, а просто работой, которую престижно указать в своем резюме.

В конце лета организационная структура Apple снова неожиданно изменилась. Компания так разрослась, что стала слишком громоздкой. Под покровом тайны Скотти и Марккула вместе с некоторыми другими ключевыми менеджерами разработали новую организационную структуру, состоящую из трех подразделений. Предполагалось, что в компании откроют подразделение по производству вспомогательного оборудования, которое должно заниматься выпуском принтеров, дополнительных печатных плат и, особенно, новых дисководов для гибких магнитных дисков, разрабатываемых в компании. Компьютеры семейств Apple II и Apple III планировалось выпускать в рамках подразделения под названием «Системы на базе персональных компьютеров».

И наконец, выделялось еще одно подразделение, названное «Профессиональные офисные системы», которое должно было заниматься одним проектом – компьютером Lisa Стива Джобса. После поездки в Xerox Стив вернулся с твердой решимостью включить все возможности, с которыми он познакомился, в свой компьютер. Однако «профессиональные» компьютерные специалисты не соглашалась с этим и яростно боролись против его планов. В конечном итоге Стив выиграл эту битву, но проиграл войну. Вместо того, чтобы назначить его главой подразделения по выпуску профессиональных офисных систем, эти обязанности были возложены на Джона Кауча, прежнего вице-президента по разработке программного обеспечения. В конце лета на собрании высших должностных лиц компании план объявили всем менеджерам, в том числе и Стиву. Это оказалось для него публичной пощечиной. Стив рассчитывал на пост вице-президента подразделения по разработке новых продуктов, что сделало бы его бесспорным руководителем проекта «Lisa». Теперь у него отнимали все полномочия, отстраняя тем самым от повседневной работы, которую он любил, и от единственного, что он знал и умел, – создания новых вычислительных машин, вдохновляя и, в тоже время, выводя из себя маленькие команды из тщательно подобранных специалистов.

Чтобы смягчить удар, в новой организационной структуре компании Стива назначили председателем совета директоров. Скотти и Марккула пытались объяснить ему, что он нужен на этом посту в связи с выпуском новых акций компании. Тот факт, что компанию, которая на тот момент стоила сто миллионов долларов, возглавляет двадцатипятилетний симпатичный любимец средств массовой информации, мог привлечь широкое внимание к этим акциям и существенно повысить их стоимость во время проведения процедуры первичного размещения акций (IPO – initial public offering).

Том Хокинс вспоминает: «Стива действительно оскорбили. Его потрясло, как Скотти сделал все это, не проинформировав его и не проконсультировавшись с ним, – ведь это была его компания, в конце концов! Кроме того, он не мог смириться с тем, что потерял непосредственный контроль над проектом "Lisa". Его просто трясло от ярости».

Хуже того, Джон Кауч дал ясно понять, что не желает, чтобы Стив вмешивался в проект «Lisa». Точка.

Впервые Стив оказался в столь унизительном положении. Позже в его жизни будут и другие разочарования, но для того, к кому судьба так благоволила, кто уже стал медиазвездой, это первое разочарование, по всей вероятности, было особенно горьким. Впрочем, произошедшие события изменили всю его дальнейшую жизнь. И это не преувеличение.

Вторая неделя декабря 1980 г. оказалась для Стива особенно бурной. В понедельник от рук сумасшедшего фаната погиб бывший участник группы Beatles Джон Леннон. В пятницу на фондовой бирже началась продажа акций компании Apple.

Акции Apple Computer общей стоимостью 4,6 млн. долл. распродались на бирже в течение одного часа. Так произошло самое успешное первичное размещение акций за всю историю; впервые, после того как в середине 1950-х годов Ford Motor Company стала открытой акционерной компанией, количество акций по подписке превысило намеченное к выпуску количество акций.

Первые инвесторы очень хорошо заработали на акциях Apple, среди них и компания Xerox, которая вскоре продала свой пакет акций Apple. Стив Бирнбаум, специалист по венчурным инвестициям Xerox, рассказывал: «Как правило, в качестве одного из элементов инвестиционного процесса компания предоставляет нам план развития на пятилетний период. Хорошие компании проходят такой путь за семь лет. В случае Apple поставленные задачи были выполнены и даже перевыполнены за полтора года». В свое время Xerox вложила в Apple 1 млн. долл., что принесло ей, по словам Бирнбаума, более 30 млн. долл. прибыли. Он и сейчас поражается тому, «как два очень молодых человека без высшего образования, без денег и без опыта» смогли менее чем за пять лет построить компанию, вошедшую в список Fortune 500.

За одну ночь состояние Стива Джобса увеличилось до 217,5 млн. долл., что сделало его одним из самых богатых людей страны, самостоятельно добившихся таких больших успехов. Он стал сказочно богат. В то время среди публики часто повторялось приписываемое Стиву высказывание, источник которого никто никогда не назвал (другими словами, Стив, возможно, никогда этого и не говорил, но это было так красиво, что ему следовало это сказать). В общем, Стив как будто бы сказал: «Когда мне было 23, мой чистый капитал составлял один миллион долларов. Когда мне исполнилось 24, он превысил десять миллионов. В 25 лет я имел больше сотни миллионов».

Когда впоследствии Стива спросили о том, как богатство повлияло на его жизнь, он назвал вынужденную необходимость быть всегда «на виду». «Есть десятки тысяч людей, имеющих по 1 млн. долл. чистого капитала, – сказал он. – Есть тысячи людей, у которых по 10 млн. долл. Но количество людей, которые имеют по 100 млн., не превышает ста человек».

Стив Джобс был не только сверхбогатым человеком, но еще и самым молодым миллионером. Для публики он стал кумиром – симпатичный молодой холостяк с обаятельной улыбкой, первопроходец в области компьютерных технологий, предопределивший судьбы мира, в котором мы все живем. Он делал это с такой неудержимой энергией, что иногда манера его поведения была в какой-то степени грубой. Тем не менее, со временем все сгладилось. Сейчас такой стиль поведения можно даже рассматривать как один из факторов притягательности личности Стива.

С материальной точки зрения Стив теперь мог иметь все, что заблагорассудится. Но важнее было то, что деньги принесли ему власть. В прежние времена устойчивость позиций самого Стива была неразрывно связана с силой его идей. Раньше, если он не мог убедить Скотти, Марккулу и других высших руководителей компании, его идеи относительно создания новых продуктов, а также связанные с этим задачи, которые он ставил, не получали никакой поддержки. Отныне все должно было измениться. Сейчас у него появился инструмент власти, и он сумеет укрепить свои позиции в компании и сможет рассчитывать на лояльное отношение окружающих. Стив понимал силу алчности и собирался воспользоваться этим свойством человеческой натуры.

Однако по какой-то причине людей, лояльных по отношению к Стиву в прошлом, не включили в эту формулу. Он отказал в предоставлении преимущественного права на покупку акций компании многим соратникам, вместе с ним стоявшим у истоков компании. Это странное, поистине необъяснимое решение повлекло за собой взрыв негодования и раздражения со стороны членов его же команды, которые хотя и выражали определенное недовольство манерой его поведения, но все же, не жалея сил и времени, день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем обеспечивали успех компании в самом начале ее существования. Билл Фернандес, один из первых сотрудников компании, в числе первых ее и покинул, когда обнаружил, что не имеет права на преимущественную покупку акций, тогда как новым инженерам это право предоставили. Он рассказывал: «Я понял, что так и буду тянуть на себе всю рутинную работу и навсегда останусь не более чем специалистом, хорошо владеющим своей профессией». (Впоследствии Билл вернулся в компанию.)

Крис Эспиноза и Рэнди Виггинтон также не получили от компании никаких акций, но не остались в проигрыше. Будучи человеком щедрым и справедливым, в 1980 г. Воз начал продавать (часто со скидкой) принадлежащие ему акции Apple; он назвал этот план «Wozplan» – «план Воза». Согласно ему, Воз уступил около восьмидесяти тысяч акций, что составило приблизительно треть его активов. Они были проданы членам его семьи и многочисленным друзьям и знакомым, которые это заслужили (а иногда и нет), – в том числе и человеку, который занимался строительством недвижимости и поддерживал с Возом дружеские отношения.

Прижимистый Стив попытался объяснить это робостью соучредителя компании. «Воз дошел до того, что начал раздавать акции кому попало. Воз не умеет говорить "нет". Многие воспользовались этим». Достаточно сдержанное критическое замечание от человека, демонстрирующего невероятную скупость в вопросах предоставления преимущественного права на покупку акций компании, даже несмотря на то, что это могло сделать членов его семьи и друзей невероятно богатыми. Он отказался сделать это и для Крис-Энн и Лизы, удостоверившись в том, что юридический документ, требующий от него оказывать материальную помощь дочери, подписан и скреплен печатью до того, как состоялось первичное размещение акций. На протяжении многих лет, когда Крис-Энн время от времени оказывалась без средств на содержание дочери и находила в себе смелость попросить Стива хотя бы о небольшой помощи, он неизменно ей отказывал.

В 1980 г. в компании Apple по-прежнему работал давний друг Стива Дэн Коттке, с которым он учился в колледже, путешествовал по Индии и жил в одном доме в Купертино. Коттке несколько раз просил Стива продать ему акции по льготной цене. «Он сказал мне, чтобы я обращался с этим к своему начальству». Коттке был так расстроен сложившейся ситуацией, что перед самым началом проведения процедуры IPO на фондовом рынке обратился к Марккуле и Скотти. Они согласились с тем, что Коттке заслужил такое право, и предоставили ему две тысячи акций. Но это были крохи по сравнению с тем, что имели обычные инженеры, которые пришли в компанию после Коттке.

Стив умышленно препятствовал предоставлению права на приобретение акций компании по льготной цене одному из своих самых старых друзей. Это выглядело так, будто он хочет продемонстрировать свою власть и доказать, что именно он – настоящий хозяин компании. Однако была еще одна, более весомая причина. Коттке со свойственной ему добротой подставил Крис-Энн свое плечо, когда та тяжело переживала разрыв со Стивом.

Так или иначе, Стив пришел к выводу о том, что преданность – именно то, что имеет первостепенное значение в отношениях между людьми. Интеллект и преданность – вот те качества, по которым он начал оценивать людей. Коттке обладал первым из них, но, по мнению Стива, не прошел тест на преданность. Если Коттке не демонстрирует преданности к Стиву, дверь для него будет закрыта.

Грубое отстранение Коттке от участия в процедуре IPO стало первым примером того, какие требования к своим друзьям, помощникам и сотрудникам Стив предъявлял и тогда и сейчас. Становясь частью мира Стива Джобса, вы должны демонстрировать лояльность ко всему, что он делает. В некоторых случаях это был почти приговор Джобса к пожизненной ссылке в «Сибирь».

Когда наступил сезон праздников 1980 г., Стив почувствовал неустроенность своей личной жизни. Он только что подписал документы о выплате материальной помощи ребенку, но не предпринимал никаких попыток увидеться с дочерью. Казалось, он не может закончить реконструкцию своего дома в Лос-Гатос, и дом оставался почти без мебели и без внутренней отделки. На работе он мог быстро принимать решения относительно эстетического оформления выпускаемой продукции, но в личной жизни был весьма нерешителен. Более того, он начинал понимать, что его не удовлетворяет неблагодарная роль в компании, – роль «талантливого менеджера без портфеля». На мысли об этом его навел проект «Lisa», стремительно приближающийся к завершающему этапу без его участия.

Затем его внимание привлек компьютер, который находился на стадии разработки и который он пытался «похоронить» несколько месяцев назад. Этот экспериментальный компьютер был продуктом интеллектуальной деятельности «человека эпохи Возрождения» и специалиста по компьютерной технике Джефа Раскина. Раскина наняли в компанию Apple для того, чтобы он готовил техническую документацию и составлял руководства для пользователей. В прошлом он был профессором Калифорнийского университета в Сан-Диего (преподавал программирование на языке Pascal Биллу Аткинсону) и органистом мирового класса. Со временем он, имея в своем распоряжении акции, полученные от Apple по льготной цене, за свой счет построил концертный зал в небольшом городке в горах Санта-Круз и давал там небольшие сольные концерты.

Джеф мечтал создать небольшой, недорогой компьютер, который стал бы доступен широкому кругу потребителей. Он организовал небольшую команду специалистов и с невероятной скоростью к Рождеству 1979 г. построил действующий прототип такого компьютера. Сохраняя приверженность названию всей компании, он дал своему детищу имя Macintosh, – своего любимого сорта яблок. Однако он допустил ошибку: на самом деле яблоки назывались Mcintosh. Джеф просто неправильно написал это слово. Тем не менее, в долгосрочной перспективе это не имело никакого значения. Компьютер стал гораздо популярнее, чем яблоки, и после его выхода на рынок люди начали неправильно писать уже название этих яблок.

В представлении Раскина компьютер должен быть изделием, полностью помещенным в один корпус; он видел Macintosh как «тостер» – автономный аппарат без вспомогательных устройств. В купленном компьютере пользователь должен найти все, что ему необходимо. Кроме того, Раскин стремился обеспечить максимальную простоту и легкость применения компьютера. По его замыслу, пользователь должен сесть за компьютер и сразу же начинать работу, не заботясь о загрузке программного обеспечения или вводе каких-то таинственных команд.

Предполагалось, что компьютер должен быть достаточно легким, чтобы его можно было переносить, и стоить около 1000 долл., из чего следовало, что компании Apple его производство должно обходиться не более чем в 300 долл. В то же время он не видел никакой необходимости в графических средствах отображения информации и, само собой разумеется, манипуляторе типа «мышь». Из всего, что он видел в Xerox PARC, ему понравилось только одно – оконный интерфейс.

Материнскую плату для этого компьютера разрабатывал Беррелл Смит, похожий на гнома хакер-самоучка, который до этого растрачивал свой талант впустую в сервисном отделе компании. К эксцентричному, своеобразному человеку серьезные программисты относились с презрением. Замкнутый и агрессивно самоуверенный, он был сделан из того же теста, что и Воз, – другими словами, он относился к числу разработчиков, любящих все делать быстро. Кроме того, он умудрялся запоминать все элементы схемы печатной платы, после чего, как и Воз, минимизировать количество этих элементов. В этом и состояла суть проектирования цифровых схем – процесс, напоминающий магию.

Беррелл входил в круг людей, которыми окружил себя Джеф Раскин, собравший группу компьютерных инженеров «с огнем внутри», – подобных талантов не потерпели бы в любой другой компании, но именно они сделали Apple великой. Работая где-то в отдаленном углу «товарного поезда», в который превратилась компания к концу 1979 г. – началу 1980 г., под покровом ночи выискивая необходимые детали и комплектующие в технических лабораториях и похищая их оттуда, команда Раскина делала невероятно быстрые успехи.

Проект группы Раскина привлек внимание Энди Герцфельда – программиста, разрабатывающего программы для компьютера Apple II. В феврале 1980 г. он посетил лабораторию, впервые увидел прототип Macintosh и был очарован им. Он сел за рабочий стол и за одну ночь в каком-то безумном порыве создал изображения, которые впоследствии разместили на экране прототипа. У него не было возможности присоединиться к команде Раскина, но в душе он стал одним из ее членов.

В течение года компьютер Macintosh периодически попадал в опалу. «Воздушные замки» Раскина то разрушались, то восстанавливались снова. Стив одним из первых, еще в середине 1980 г., разуверился в том проекте – тогда в самом разгаре было создание компьютера Lisa. «Джобс сказал: «Нет, вы не сможете этого сделать, – вспоминает Раскин. – Это неправильно. Компании Apple нужна Lisa, а ваш проект только мешает». Стив проиграл эту битву; Скотти сохранил Macintosh, скрыв его от Стива.

Команда Раскина работала в том же комплексе служебных помещений, откуда начала свое триумфальное шествие компания Apple. Это здание находилось за рестораном Good Earth на бульваре Стивенс-Крик. В то же время рабочие места многих других сотрудников компании, численность которых по-прежнему быстро увеличивалась, перенесли в другие приземистые здания на бульваре Стивенс-Крик, построенные из готовых конструкций сборным методом. Их сооружение началось еще в 1979 г.

В начале 1981 г. Стив искал новый продукт, к которому он мог бы приложить свою неуемную энергию. Несмотря на первоначальное отрицательное отношение Стива к компьютеру Macintosh Джефа Раскина, этот проект все-таки привлек его внимание. Джобс был отстранен от проекта «Lisa», но он имел в своем распоряжении деньги, полученные от IPO, и занимал пост председателя совета директоров компании. При таких обстоятельствах ему необходимо было найти точку приложения своих сил. Его заинтересовала идея Раскина создать домашний компьютер, пользоваться которым было бы так же легко, как тостером. Однако он начал продвигать идею создания такого компьютера на базе другого микропроцессора – Motorola 68000. Необходимость что-то менять на текущем этапе работ вызвала раздражение Раскина, но Стив видел определенные преимущества в применении микропроцессора 68000 и потребовал, чтобы новый прототип был построен на базе именно его. (Следует отметить, что для Джобса главным преимуществом микропроцессора 68000 являлось то, что он использовался командой, занимающейся разработкой компьютера Lisa, и это позволило бы Apple использовать новые графические средства, примененные в рамках проекта «Lisa», на новом компьютере.) Раскин был всего лишь «сержантом» для своей немногочисленной группы «солдат», а Стив имел намного более высокий ранг. И Раскину не оставалось ничего другого, как спрятать поглубже свои эмоции и, подчинившись силе, позволить отнять у себя свой же проект.

Личное внимание «генерала Стива» вдохновило команду Раскина, но это была палка о двух концах. Один из членов команды, занимавшейся разработкой компьютера Macintosh, выразил недовольство атмосферой, в которой команде приходилось работать. В своей записке Раскину он писал: «Создается такое впечатление, что Стив Джобс привносит в работу команды напряженность, интриги и склоки».

К Рождеству неутомимому Берреллу Смиту все же удалось довести до рабочего состояния новый прототип Macintosh, работающий на базе микропроцессора Motorola 68000. Стив, который как-то зашел к нему, остался очень доволен, что Беррелл работает даже по праздникам. Стив Джобс ценил сотрудников, работающих в непривычное для других время, как это делал он сам. Смит объяснил Стиву, что тактовая частота его прототипа (который, будучи «младшим братом Лизы», должен быть дешевле) в два раза превышает соответствующий параметр компьютера Lisa.

При этих словах в голове соучредителя компании зазвенел «звоночек». Когда Стив рассматривал грубую рабочую модель нового компьютера, показанную ему Смитом, его вдруг осенило, что Macintosh станет Apple II восьмидесятых годов. В этом компьютере можно применить технологии будущего – графический пользовательский интерфейс, обеспечивающий необычайную легкость работы, и манипулятор «мышь». И все это пользователь получит по чрезвычайно низкой цене. Функциональная схема компьютера экстраординарна. Она шла вразрез с традиционным представлением о компьютерах, была уникальной и необычной, и все же работала.

«Lisa» – официальный проект, зафиксированный в бухгалтерских книгах компании, обслуживаемый персоналом, состоящим из двадцати четырех инженеров-электронщиков и многочисленной команды программистов, продвигался вперед с большим трудом. Группа, занимавшаяся реализацией проекта, изготовила единственный действующий прототип, скрытый от посторонних глаз в секретной лаборатории в одном из расположенных на Бендли-драйв зданий компании. Этот компьютер построили на базе пяти печатных плат и огромного количества комплектующих, изготовленных на заказ. Тем временем в крохотном офисе, состоящем из нескольких комнат, изолированном от других отделов компании, один длинноволосый инженер за несколько недель создал новый компьютер с быстродействием в два раза выше и ценой в три раза ниже. Он создавался на базе одной-единственной платы, и в нем использовались только стандартные комплектующие. И помимо всего прочего, этот компьютер еще имел и графический пользовательский интерфейс!

Маркетолог Джоанна Хофман хорошо помнит те времена: «Увидев блеск в глазах Стива, не требовалось много времени, чтобы понять: это – зловещее предзнаменование для Джефа. Стив должен во что бы то ни стало получить желаемое».

Новая идея, поселившаяся в душе Стива Джобса, основывалась, собственно говоря, не на компьютере. Источником внутреннего огня была команда – небольшая группа из пяти человек, работавших над проектом Macintosh с большим энтузиазмом и без общепринятых норм. Это напоминало страстное увлечение своим делом, лежащее в основе создания компьютеров Apple I и Apple II. Стиву больше не нужно было подчинять свой непокорный дух процессам, происходившим в компании, – он нашел для себя компенсацию за бесцеремонное отстранение от участия в проекте «Lisa». В команде, занятой созданием компьютера Macintosh, Стив видел ту преданность делу, которую он понимал и любил. Члены этой команды оказались такими же «крестоносцами», как и он сам, – достижение невозможного стало средой обитания, в которой им действительно хотелось жить.

Стив желал пробудить вдохновение в этой малозаметной команде, работающей где-то в дальнем уголке всеми забытого здания. Он собирался показать всем – Скотти, Марккуле, компании, миру, – что под его руководством эта команда сможет создать выдающийся компьютер. И дело не в том, что раздутый бюрократический аппарат, сформировавшийся в компании в последнее время, избрал неверный подход к реализации проекта Apple III и, похоже, не справится и с проектом «Lisa». Стивом двигала мечта с помощью Macintosh тем, что полностью изменить существующие представления о персональных компьютерах.

Стив начал свою кампанию с Джефом Раскиным, предложив превратить Macintosh в именно тот компьютер, который символизировал бы очередной гигантский скачок на пути прогресса в сфере вычислительной техники. Он дал понять, что хотел бы принимать более активное участие в реализации проекта. Раскин был польщен и одновременно обеспокоен: когда-то они уже «сталкивались лбами».

Когда Раскин пожаловался Скотти на вмешательство Стива, президент компании увидел возможность изолировать Стива с его деструктивным поведением от остальной части компании, пусть даже и ущемив при этом интересы Раскина. С точки зрения общих интересов компании, Марккула и Скотти попытались избавиться от Стива, позволив ему заняться проектом Раскина. Группа Macintosh работала в отдельном помещении – это место просил в свое время Джеф для своей команды, чтобы держать Стива подальше от проекта. Теперь же обстоятельства изменились, и именно это изолированное место позволило бы удерживать Стива в «клетке», чтобы он не стоял ни на чьем пути. Раскин просил о помощи, а вместо этого руководство компании использовало сложившуюся ситуацию в своих интересах.

Первое, что сделал Джобс на посту главного менеджера проекта «Macintosh», – нанял тех же людей, которые работали над созданием компьютера Apple II: Воза (хотя его Стив привлек, по сути, для внешнего эффекта и придания команде значимости), Рода Холта, Рэнди Виггинтона, Джерри Мэннока (разработчика корпуса для Apple II), даже Дэна Коттке, и Билла Фернандеса. Ветераны Apple вошли в состав команды, в которой с самого начала реализации проекта уже работали такие люди, как Беррелл Смит, программист Бад Трайбл, инженер-электронщик из Стэнфорда Брайан Говард и маркетолог Джоанна Хофман. Стив настоял и на том, чтобы его команде предоставили новые помещения, арендованные компанией, – одно из зданий, известных в городе под названием «башни Texaco» из-за их близости к заправочной станции.

В начале 1981 г. группа переехала в новую штаб-квартиру, и началась активная работа по превращению существующего прототипа компьютера Macintosh в компьютерный продукт «bona fide» – «настоящий, не имеющий себе равных». Стив, мастер постановки нереалистичных целей, объявил, что они должны подготовить этот компьютер к выходу на рынок через год. Все, что они определили, – основные комплектующие. В завершенном виде не было еще ни операционной системы, ни приложений, – имелись только демонстрационные версии. Сроки, поставленные Стивом, казались просто смешными.

Тем не менее, Стив Джобс обладал магическим, сверхъестественным даром убеждения. Члены команды выпили свой неизменный напиток Kool-Aid и приняли предложенный график. «Он навязывал окружающим свое восприятие реальности, – рассказывал Бад Трайбл несколько лет спустя. – Язвительные замечания, броские фразы и время от времени – оригинальное понимание сути той или иной проблемы, такое сочетание всех элементов его поведения не позволяло нам успокаиваться».

Когда Стив обосновался в команде, которая занималась проектом «Macintosh», вокруг проекта засиял ореол. Проект получил своего собственного проповедника, человека, купавшегося в лучах славы; казалось, все, что он делает, несет на себе печать величия. Религия Стива – персональные компьютеры, и он – ее настоящий адепт. Он умел громко стучать в окна, сотрясать кафедру проповедника и заставить весь приход подняться и кричать: «Слава Компьютеру!»

Однако Стив Джобс не просто проповедовал религию под названием «Компьютер»; он был также председателем правления директоров всей компании, что давало ему возможность получать необходимое финансирование, доставать уникальное оборудование и защищать свою команду от вмешательства других менеджеров. Если кто-то, не имеющий отношения к проекту, надоедал членам команды, достаточно было просто сообщить об этом Стиву. «Все, что нам нужно было сделать, – пожаловаться на того или иного человека, – рассказывал один из участников команды. – И Стив становился похож на спущенного с привязи добермана. Он откусывал голову тому парню так быстро, что мы не успевали и заметить».

Джеф Раскин ходил по тонкому льду и прекрасно знал об этом. Весь январь между ним и Стивом шли постоянные стычки. Раскин, безусловно, не был глупцом; Macintosh обещал превратиться в дело всей его жизни. Именно он придумал концепцию небольшого, смонтированного в одном аккуратном корпусе, доступного по цене компьютера. Именно он собрал вместе незаурядных специалистов, вдохнувших жизнь в новый компьютер. А теперь какой-то чужак пытается заменить его в качестве руководителя группы.

В разгар конфликтов между Джобсом и Раскиным произошло трагическое событие: в начале февраля Стив Возняк попал в серьезную аварию. Будучи пилотом-любителем, он начал полет в своем одномоторном самолете Beechcraft Bonanza и, как он говорит сейчас, «попробовал подняться в воздух, не набрав нужную скорость». Двигатель самолета заглох, крылья не смогли поддерживать самолет, и он рухнул на землю. Сотрудники компании ждали вестей, затаив дыхание, когда Воз лежал в больнице, то приходя в сознание, то снова теряя его. Стив Джобс нанял лимузин, чтобы отвезти убитых горем родителей Воза в больницу. Он умел делать красивые жесты.

Когда Воз окончательно пришел в себя, оказалось, что у него амнезия и он не помнит, что произошло. Ему пришлось расспрашивать жену, почему он попал в больницу. Хотя он и не любит вспоминать об этих днях, но признает, что прошло пять недель, прежде чем он смог восстановить все события того дня.

Вернувшись в офис Apple, Стив Джобс продолжил свои попытки силой вырвать контроль над проектом из рук Раскина. Однажды он задумал сорвать внутрикорпоративную презентацию, которую Раскин собирался провести согласно намеченному графику, попытавшись солгать, что собрание отменено. В ответ на это Раскин отправил Майку Скотту служебную записку с тщательно продуманной аргументацией некомпетентности Стива. Самый символический пункт этой записки гласил:

Оптимистические оценки. Джобс ошибся со сроками реализации проекта «Apple III»; ошибся и со сроками выполнения проекта «Lisa»; неправильно оценил объем затрат и предполагаемую стоимость этих проектов; допустил такие же ошибки и в проекте «Macintosh». Он принадлежит к числу тех менеджеров, которые ставят себе в заслугу ударные сроки выполнения проекта, а когда они не выдерживаются, обвиняют в этом своих подчиненных. Его оценки затрат зачастую основаны на нереалистичных предположениях относительно гибкости цен на комплектующие.

Кто-то показал эту служебную записку Джобсу, и тот пришел в ярость. Марккуле пришлось пригласить Джобса и Раскина в свой кабинет, чтобы найти приемлемое решение проблемы. Стив рыдал (он всегда начинал плакать, когда что-то шло не так, как он хотел), заявив, что он больше не может работать с Раскиным. Раскин, который наверняка почувствовал, что ситуация складывается не в его пользу, сказал, что и он не может продолжать работу над проектом со Стивом.

К концу встречи Стива Джобса назначили новым руководителем проекта «Macintosh». Джеф Раскин не получил даже утешительного приза; он собрался взять отпуск, возможно, чтобы избежать неловкой ситуации и не ставить себя в унизительное положение из-за фиаско. Если бы в мире всегда торжествовала справедливость, Джефа Раскина знали бы как гения, стоявшего у истоков создания компьютера Macintosh. Однако жизнь несправедлива, и история не всегда помнит своих героев. В данном случае компьютер, задуманный Раскиным, существенно отличался от компьютера Macintosh, созданного в конечном итоге. Настоящим отцом «Мака» мир признает Стива Джобса, по сути, его приемного отца.

Все это произошло за несколько дней до двадцатишестилетия Стива. Он сделал себе подарок, выиграв очередную битву.

Зимой 1981 г. компания Apple, которой исполнилось всего четыре года, уже обросла раздутым бюрократическим аппаратом. Служащие компании вели себя так, будто они, а не акционеры, настоящие ее хозяева. Некоторые топ-менеджеры пришли к выводу, что многие наемные работники слишком легкомысленно относятся к своим обязанностям, полагая, что компания Apple никогда не станет ни от кого избавляться. И у них имелись все основания так считать, – до сих пор в компании официально не уволили ни одного сотрудника. В Силиконовой долине считалось, что работать в Apple – равносильно получению гарантий пожизненной занятости.

Однажды утром, в пасмурную, дождливую среду в феврале 1981 г., служащим компании объявили о проведении общего собрания трудового коллектива на подземной автостоянке компании. Программист Донн Денман вспоминает: «Скотти встал и начал говорить о том, что компания Apple стала слишком громоздкой и он собирается уволить какое-то количество ее сотрудников. Потом добавил, что будет вызывать людей к себе в кабинет на собеседование. И после этого объявил собрание закрытым. Все присутствующие затихли. Кто в этом списке? Никто из нас не имел ни малейшего представления, закончит он следующий рабочий день в компании или будет уволен». Вскоре работники компании обнаружили, что, если к концу первого часа собеседований еще кто-то и не потерял работу, это ничего не значит. Сотрудников увольняли компактными группами. Каждому хотелось знать, не будет ли этот день его последним рабочим днем в компании. Наметилась такая тенденция: если уволен ваш непосредственный руководитель, вы тоже можете начинать упаковывать свои вещи. Некомпетентных руководителей отделов не просто увольняли; вместе с ними ликвидировали и рабочие группы, находившиеся в их подчинении, и не имело никакого значения, какой личный вклад внес каждый отдельно взятый сотрудник в работу этой группы.

Со Стивом Джобсом консультировались по поводу увольнений, и он дал на это свое согласие. Но в тот день, когда они начались, он попытался дистанцироваться от происходящего, всем видом показывая, что Скотти действует по собственному усмотрению.

Талантливого молодого программиста Энди Герцфельда потрясли эти события. Уволили его соседа по рабочему кабинету и коллегу по работе над проектом. Как он мог продолжать трудиться над этим проектом, если другой человек, принимавший участие в этом, ушел? На следующее утро Энди записался на прием к Скотти и сказал ему, что уходит из компании. Скотти спросил Герцфельда, какая работа может заинтересовать его настолько, чтобы он остался. Скотти предложил несколько проектов, но единственным, имеющим значение для Энди, был Macintosh. Стив Джобс пошел к Герцфельду и силой заставил его переехать в помещение, где работала его команда. Несмотря на возражения Энди, объяснявшего, что он должен закончить то, над чем работал, прежде чем уходить, Стив отключил его компьютер, перенес в багажник своей машины и перевез сбитого с толку программиста на новое место работы. Энди нужен Macintosh, а Стиву нужен Энди. Дело сделано.

В феврале Воза выписали из больницы, но на тот момент он еще не выздоровел полностью; никто не знал, вернется ли он вообще на работу.

Билл Аткинсон имел в компании Apple репутацию специалиста, помешанного на своем деле. Неистовый взгляд голубых глаз, копна непокорных волос, мягкий голос, застенчивая манера поведения, впрочем, часто сменявшаяся веселым смехом, – все эти качества были свойственны Биллу, страстно верившему, что жизненная миссия создателя компьютеров – изобретать вычислительные машины, работать на которых пользователю будет все легче и легче. И в первую очередь этот процесс должен стать интересным.

Большинство людей работает, чтобы заработать себе на жизнь; программирование же полностью захватывает все мысли и чувства человека. Настоящий программист, столкнувшись с особенно интересной и сложной задачей, в большинстве случаев работает непрерывно до тех пор, пока не одолеет бесов, скрывающих от него решение. Билл Аткинсон был именно таким программистом. Однажды утром, проработав всю ночь и сделав прорыв в решении стоявшей перед ним задачи, Билл в полусонном состоянии сел в свой спортивный автомобиль и врезался на нем в большой грузовик, полностью содрав крышу со своего автомобиля.

Когда несколько часов спустя Билл пришел в себя, он лежал на больничной кровати. Рядом сидел Стив Джобс и спрашивал: «Ты в порядке?» И дело не в том, что Стив беспокоился из-за возможных задержек в работе над проектом «Macintosh» – Аткинсон работал над проектом «Lisa», разрабатывая графические примитивы, которые и сделали следующее поколение компьютеров компании Apple похожими на компьютеры, созданные в Xerox (простые программные средства, позволяющие рисовать различные объекты на экране монитора, – со временем пакет этих программ получил название QuickDraw). Стив уважал Билла Аткинсона за его бесспорную гениальность; Аткинсон был первым среди лучших. С того дня сердце Билла принадлежало Стиву и проекту «Macintosh».

Стив не отклонялся от графика, по-прежнему настаивая, чтобы компьютер Macintosh был готов к выходу на рынок в течение двенадцати месяцев. До этого еще никто не занимался разработкой программного обеспечения для вывода графических изображений на экран, поэтому программистам приходилось прилагать огромные усилия, чтобы научиться манипулировать каждой точкой (другими словами, каждым элементом изображения или каждым пикселем). Члены команды постоянно испытывали дискомфорт, а причина заключалась в том, что Стив контролировал буквально каждую мелочь в рамках проекта. Он был «микроменеджером», лез во все самые мелкие детали. Окончательный результат только выиграл от этого, но процесс оказался болезненным.

Донн Денман, молодой программист, работающий над версией языка программирования Basic для компьютера Macintosh, назвал такой стиль «оперативным управлением». Он рассказывал: «Стив входил прямо в ваш кабинет, вторгался в ваше рабочее пространство, садился буквально рядом и начинал вмешиваться в вашу работу. Он делал замечания, выдвигал предложения, как сделать что-то более легким в применении или привлекательным на вид. На самом деле, он не обладал техническим пониманием того, что вы делаете, но проявлял большой интерес. Затем он исчезал и достаточно долго не появлялся совсем».

Члены команды пришли к выводу, что им необходимо разработать свою стратегию взаимоотношений с Джобсом. «Наша цель, – рассказывал Денман, – заключалась в том, чтобы во время его следующего визита показать ему работу, выполненную идеально.

Мы научились проделывать со Стивом такой номер. Если кто-то хотел получить его согласие на реализацию новой идеи, над которой он еще не думал, нужно было сказать ему о ней и спокойно позволить отклонить ее. Через пару недель он прибегал назад и рассказывал, что у него появилась грандиозная мысль, и начинал излагать ту самую идею, о которой услышал раньше». В понимании Стива это была уже его идея.

Все члены команды знали о способности Стива выдавать чужие идеи за свои; тем не менее, никто не знал, был ли это рассчитанный прием или Стив даже не подозревал, что происходит на самом деле. В группе родилась фраза, описывающая эту особенность поведения Стива. Джеф Раскин рассказывал: «Мы называли его "поле, искажающее реальность"». Кто первым ее выдвинул, скрыто под покровом времени; по мнению Энди Герцфельда, ее автором был Бад Трайбл. Однако фраза настолько красочна, что авторы книг и статей о Стивене Джобсе продолжают постоянно повторять ее, пытаясь как-то истолковать все разнообразие решений, которые Стив принимал, и ошибок, которые он делал.

Стив не понимал деталей технологий, лежащих в основе создания нового компьютера, и все же пытался оставить свой след хотя бы в некоторых самых значительных аспектах проекта. Единственная сфера, в которой не нужны специальные технические знания, – корпус компьютера. И Стив взял его создание под личную ответственность.

Подход Стива к решению той или иной проблемы заключался в том, чтобы постоянно размышлять над ней. Если вы начинали разговор с ним или, что более вероятно, он начинал беседовать с вами, он сразу же вас допрашивал, как, по вашему мнению, следовало бы решить эту проблему. Услышав ваш ответ, он принимал на его основе одно из двух решений: либо вы не владеете мало-мальски ценной информацией, которая бы помогла ему решить проблему, и из этого следовало, что он больше ничего не скажет по данному вопросу и просто пойдет прочь, либо вам удалось проникнуть в суть проблемы. Его ответ, даже если он видел, что вы предлагаете что-то интересное, выражался, как правило, одним из не совсем литературных вариантов фразы «Все это – чепуха!», и применялся на все случаи жизни. Если он приходил к выводу, что вы – достойный человек, он объяснял, почему ваши идеи – сплошная ерунда, а его оценка ситуации – единственно правильная. Если же он приходил к выводу, что вы не представляете для него никакой ценности, вас самого выбрасывали, как мусор.

Однажды Стив пришел на рабочее собрание команды проекта «Macintosh» и бросил на стол телефонный справочник.

«Macintosh должен быть не больше этого справочника. Ничто более крупное не пройдет. Потребитель не признает компьютер, который будет больше. Да, есть еще кое-что. Мне надоели эти массивные, низкие и широкие, похожие на какие-то коробки компьютеры. Почему бы нам не сделать компьютер выше, вместо того чтобы делать его шире? Подумайте над этим».

Сказав эти слова, Стив вышел.

Люди, находившиеся в комнате, посмотрели на справочник, и лица многих побледнели. Телефонная книга была в два раза меньше самых маленьких компьютеров из всех, выпущенных до сих пор. Беррелл Смит пришел к выводу, что это невозможно, – необходимые электронные комплектующие просто не могли поместиться в корпусе такого размера.

Стив не понимал слова «нет» – по крайней мере, по мнению людей, работающих с ним. Он рассчитывал на создание революционного компьютера, и люди, входившие в состав его команды, должны сделать такой компьютер. И снова сталкивались противоположные мнения о Стиве – с одной стороны, все считали его надоедливым, раздражительным, нетерпимым, а с другой – отзывались на его призыв и маршировали под бой его барабанов с готовностью и даже с радостью.

Весной того года на протяжении нескольких недель члены команды сделали несколько вариантов корпуса с вертикально-ориентированным дизайном. Затем модели выставили в один ряд, чтобы можно было сравнить их и принять окончательное решение. Базовый внешний облик компьютера определили достаточно быстро; на протяжении многих лет он практически не изменился. Новый корпус отвечал требованиям Стива – небольшой и вертикально-ориентированный. Базовая модель, ставшая впоследствии такой популярной, укомплектовывалась черно-белым монитором и одним встроенным дисководом с возможностью добавить еще один в случае необходимости. Согласно решению, оказавшемуся предметом дискуссий на долгие годы, на протяжении которых компьютер продавался на рынке, в нем отсутствовали гнезда расширения, позволяющие расширять вычислительные возможности машины посредством подключения дополнительных плат.

Складывалось впечатление, что Стив взял на вооружение часть первоначальной идеи Раскина о создании компьютера, похожего на тостер, – в конце концов, тостер не поддается модернизации, – и придерживался ее с религиозным рвением, даже несмотря на то, что это не шло на пользу тому «Маку», который получился в итоге. Более того, Стив отказался от важнейшей характеристики, сделавшей знаменитым компьютер Apple II – расширяемости. По мнению Криса Эспинозы, стремление «отбросить все Возовское» в значительной степени определяло его мотивацию в процессе создания «Мака». Стив знал способы решения всех возникающих проблем и даже если время от времени и ошибался, его личностные характеристики в сочетании с богатством, известностью и самонадеянностью делали его решения неоспоримыми. Безусловно, внутренняя сила Стива превращала его противоречивую личность в какой-то степени приемлемую для окружающих, ведь в большинстве случаев он оказывался прав.

Вследствие событий, произошедших в «черную среду», по компании распространились ложные слухи о Скотти. Рождались они в отделе кадров, сотрудники которого пришли в ужас от того, как Скотти повел себя с людьми. Эти сплетни взваливали на него всю вину за состоявшиеся увольнения, а Джобс и Марккула, согласившиеся на сокращение штата, не попытались вывести его из-под удара. Когда люди настроены против того или иного человека, даже самые незначительные его поступки еще больше разжигают старые обиды и подливают масла в огонь. Однажды Скотти сказал, что «"черная среда" была только началом»; после чего оставшиеся сотрудники компании начали действовать более осторожно и подумывать над тем, не стоит ли им обновить свои резюме. Возможно, Скотти решил, что демонстрирует свой энтузиазм и поощряет преданность компании, вторгаясь в рабочее пространство сотрудников и спрашивая: «Вы здесь, случайно, не протираете штаны?» «Аборигены» жаждали крови. Кажется, Скотти сам решил свою судьбу.

Когда в конце марта Скотти вернулся из отпуска, проведенного на Гавайях, Майк Марккула пригласил его на встречу и сказал, что руководящий персонал требует его отставки. Временным президентом компании становился сам Марккула.

Такой поворот событий был на руку Стиву. Скотти мог стать препятствием на пути успешной реализации проекта Macintosh, руководимого Стивом. Да и Майк Марккула, несмотря на свой ум и рассудительность, не смог бы успешно противодействовать напористости и решительности Стива. Занимая пост председателя совета директоров, но не имея реальной власти, Стив и мечтать не смел о более удачном развитии событий. Стив Джобс, как и прежде, решительно требовал закончить Macintosh и вывести его на рынок к установленной им дате. И он продемонстрировал свою бескомпромиссность и без того взбешенной команде, поспорив с менеджером проекта «Lisa» на 5 тыс. долл., что Macintosh поступит в продажу раньше, чем Lisa. Это накалило атмосферу в рабочих кабинетах «башни Texaco» еще сильнее.

Немного позже, в мае, Стив принял решение, которое, если взглянуть в ретроспективе, и предопределило разницу между претенциозным проектом «Lisa» (завершившимся полным крахом) и проектом Macintosh, ставшим, в конечном итоге, чрезвычайно успешным. Вместо того, чтобы разрабатывать программное обеспечение для нового компьютера силами своей компании, Стив обратился за помощью к сторонним поставщикам программных продуктов. Как и подобные решения, оно стало одной из предпосылок того, что Macintosh проиграет битву за господство на рынке семейству персональных компьютеров IBM PC.

В определенной мере это решение, возможно, принималось под влиянием эгоистичной мотивации властолюбивого человека. Когда Стив работал и над Apple III, и над Lisa, его огорчало, что чем более раздутой и многочисленной становилась команда, тем меньше она поддавалась контролю и влиянию с его стороны. В тот период считалось нормой, что именно специалисты Apple разрабатывают программное обеспечение для вычислительных машин Apple. Однако для Стива это означало, что он снова, как и в предыдущих случаях, потеряет контроль над проектом «Macintosh». Стив решительно готовился не допустить такого развития событий, для чего ему и пришлось обратиться к другим компаниям отрасли за помощью в разработке программного обеспечения для компьютера Macintosh.

Стива всегда окружали молодые люди. Некоторые талантливые программисты Apple были даже моложе его. Казалось, можно поставить знак равенства между такими понятиями, как молодость и талант, преданность делу, опережающее мышление. Когда Стив пытался объединить слова «молодость» и «программное обеспечение» в одном имени, первое, что приходило ему в голову, имя Билла Гейтса. Конечно, он представлял неприятельский лагерь, однако своих врагов лучше знать в лицо.

Microsoft уже имела громкое имя, но по сравнению с Apple скорее выглядела как компания, которая стремится к большему, да и сам Билл Гейтс, скорее всего, мечтал однажды также разбогатеть, как Стив Джобс. Гейтсу и самому была присуща некоторая бесшабашность и стремление покрасоваться, поэтому он ценил способность Стива совершать поступки, идущие вразрез с общепринятыми нормами. Билл Гейтс был сдержанным и чрезвычайно собранным молодым человеком, но в его глазах горел огонек, выдававший в нем программиста-энтузиаста из Клуба любителей компьютеров.

К тому моменту самым значительным программным продуктом компании Microsoft стал язык программирования Basic – программы, написанные на нем, выполнялись на многих компьютерах. Он позволял программистам создавать прикладные программы для любых компьютеров, но самой успешной его платформой оказался Apple II. Воз установил программную оболочку лицензированной версии языка Basic, купленной у компании Microsoft, на Apple II, и когда компьютер получил широкое распространение, доходы Microsoft резко увеличились. А когда компании IBM понадобился партнер, который занялся бы программным обеспечением для нового персонального компьютера (в 1981 г. еще даже неанонсированного), инженеры компании смело направились в Microsoft.

Стив тоже отправился в главный офис Microsoft (находившийся, как и сейчас, в Редмонде, недалеко от Сиэтла), чтобы осмотреться и пообщаться с Биллом Гейтсом и Полом Алленом. Во время этой встречи, состоявшейся ранней весной, троица беседовала о том, какие цели ставятся перед их компаниями. Затем Стив сделал «подачу» – начал поэтично описывать доступность нового компьютера, а также такие его элементы, как мышь и рабочий стол.

Молодые «асы» своего дела совершенно не сошлись во взглядах на перспективы рынка персональных компьютеров и начали яростно спорить по этому поводу. По мнению Стива, в будущем ожидалось образование единого интеллектуального поля, сформированного на базе студентов университетов, образованных, прогрессивных семей и, возможно, менеджеров среднего звена и секретарей, на тот момент все еще представлявших достаточно аморфную массу. Мнение Гейтса по этому вопросу сформировалось в значительной степени под влиянием однобокого ведения компанией IBM назначения персонального компьютера прежде всего как эффективного инструмента ведения бизнеса. В такой концепции не оставалось места глубокой эмоциональной привязанности пользователей к компьютерам, на что делал ставку Стив.

Стив пытался убедить собеседников, что слова не могут адекватно передать суть того, что представляет собой разрабатываемый компьютер. Билл Гейтс и Пол Аллен должны посетить его лабораторию в Купертино и своими глазами увидеть этот замечательный новый продукт.

После того, как Стив ушел, Гейтс и члены его команды решили заняться этим делом. Они были достаточно умны, чтобы отказаться от активных действий по обе стороны баррикад. Возможно, они видели проект «Lisa» вероятным победителем этого соревнования, однако дешевый компьютер Стива Джобса также мог иметь колоссальный успех.

Было решено, что группа представителей Microsoft отправится в Купертино. Они провели там почти целый день и лично убедились, что в компании Apple создается нечто особенное. Билл Гейтс поручил специалистам своей компании написать основные программы для компьютера Стива. Выполняя заказ IBM, они создавали системные вспомогательные программы – важная, но неинтересная работа. Теперь же им предстояло писать прикладные программы, а это именно тот привлекательный проект, который заставляет сердце программиста биться быстрее. Разработка прикладных «программ-приманок» могла принести славу. Именно на эту наживку Стив и пытался поймать специалистов Microsoft. И они проглотили ее. В компании Microsoft назвали этот пpoeкт «Sand» («Песок»). Название возникло под влиянием красочных фантазий Стива о том, что предприятие будущего находится на берегу моря, где с одного конца на сборочную линию подается песок, а с другого выходят готовые компьютеры. (В состав песка входит кремний – материал, из которого производится большинство транзисторов.) Программисты Microsoft работали над ужасно непоэтичным персональным компьютером компании IBM, планирующимся к выходу на рынок летом, поэтому «Мак» стал для них тем, о чем можно только мечтать.

В следующем месяце компания IBM представила миру свою версию персонального компьютера. Он оказался именно таким, каким его и представляли себе члены команды, работавшей над проектом «Macintosh» – большим и тяжелым, без технологических новинок. Работать на нем было очень трудно. Он не шел ни в какое сравнение ни с компьютером Lisa, ни с Macintosh. В конце августа, как только IBM PC появился на рынке, ребята, работавшие над созданием «Мака», купили один такой персональный компьютер, после чего разобрали его на части и вздохнули с облегчением, когда увидели, что его внутренняя конструкция была такой же неуклюжей и лишенной изящества, как и внешний вид.

Что касается Стива, он воспринял это, как призыв к сражению, к борьбе за спасение мира. Он не имел ничего против роли слабого, но храброго героя.

Добро пожаловать, IBM! Мы не шутим. Добро пожаловать на самый волнующий и самый важный рынок за всю историю компьютерной революции, начавшейся 35 лет назад. Примите наши поздравления с выходом вашего нового персонального компьютера. Реальные возможности компьютера, ставшие доступными каждому отдельному человеку, уже сейчас помогают людям работать, думать, учиться, общаться с другими людьми и проводить досуг. Компьютерная грамотность стала одним из основных навыков человека наряду с умением читать и писать. Когда мы придумали первый персональный компьютер, то подсчитали, что 140 миллионов человек во всем мире могут купить его, если поймут, какую выгоду он может им принести. Мы предполагаем, что только на протяжении следующего года к такому пониманию придет более 1 миллиона человек. В течение следующего десятилетия сфера персональных компьютеров будет развиваться по экспоненте. Мы с нетерпением ждем появления ответственных конкурентов, чтобы вместе с ними общими усилиями распространить американскую технологию по всему миру. Мы высоко ценим вашу приверженность делу развития вычислительной техники, поскольку то, что мы делаем, увеличивает совокупный общественный капитал посредством повышения производительности труда каждого индивида. Мы приветствуем вас среди тех, кто стремится к выполнению этой задачи.

Рекламное заявление оказалось достаточно нахальным, особенно если учесть, что было опубликовано компанией, размер которой не превышал десятой части самой IBM. Ситуация сложилась так, что выпуск нового компьютера IBM оказался выгоден для Apple. Это способствовало легализации рынка персональных компьютеров, принесло компании Apple, как основному конкуренту IBM, широкую известность, усилило имидж компании – как слабой стороны, способной благодаря своей решимости бросить вызов сильной, – многие хотели бы иметь такой статус. Год 1981-й оказался переломным для Apple с точки зрения роста популярности бренда. В начале года менее 10% американцев знали Apple; к концу года этот показатель вырос до 80%. Выпуск компанией IBM нового персонального компьютера, независимо от того, какие технологии в нем использованы, – лучший вариант развития событий. Эти две компании сильно отличались друг от друга: одна из них находилась в Калифорнии и была прогрессивной по своей сути, а другая располагалась на Восточном побережье, и ее деятельность – достаточно консервативна. Различия между компьютерными грандами еще больше выделяли на общем фоне Apple. Благодаря появлению IBM PC, у команд, занимающихся созданием компьютеров Lisa и Macintosh, появился дополнительный стимул, чтобы в ближайшем будущем представить миру свои новые революционные вычислительные машины, показать рутинность IBM и, в противовес, блеск Apple.

Как известно, в конечном счете все обернулось совсем по-другому.

В июле компьютер Macintosh уже начал приобретать свой окончательный вид. Работа над базовой конструкцией и материнской платой близилась к завершению. Компьютер укомплектовывался встроенным дисководом – тем самым, который использовался в Apple II, ПЗУ с объемом памяти 64 килобайта (постоянное запоминающее устройство, поддерживающее работу аппаратного обеспечения). Кроме того, в нем присутствовало ОЗУ с таким же объемом памяти (оперативное запоминающее устройство, используемое программным обеспечением), хотя Беррелл Смит изобрел способ увеличить этот объем до 128 килобайт. Однако его изобретение держалось в секрете, и члены команды говорили о нем только шепотом, так как оно разрабатывалось вопреки приказу Стива Джобса, который решил, что у компьютера должен быть только один тип памяти.

В том же месяце Стив завершил составление первого чернового варианта бизнес-плана по реализации проекта «Macintosh». Бизнес-план предусматривал выведение компьютера Macintosh на рынок в середине 1982 г. – в то же время, что и Lisa и новая версия Apple II. Расчетная стоимость первого «Мака» составляла 1500 долл. (вместе с программным обеспечением) и должна была снизиться до 1000 долл. в момент выхода на рынок второй версии «Мака». Предполагалось, что объем продаж компьютеров Macintosh за первый год составит 500 тысяч единиц. В действительности Стив «высосал эту цифру из пальца» и повторял ее так часто, что ее стали воспринимать, как факт.

Представители руководства компании начали осознавать проблему, которую Стив пытался тщательно скрыть и от которой веяло «нехорошим душком». В качестве целевого сегмента рынка для компьютера Macintosh Стив избрал офисную среду – тот самый сегмент, с расчетом на который создавалась Lisa. В действительности это была катастрофа: два компьютера выходят на один и тот же рынок в одно и то же время и предназначены для одних и тех же потребителей. Одно это уже не обещало ничего хорошего, учитывая тот факт, что один из этих компьютеров, Macintosh, был более компактным, быстродействующим и существенно менее дорогим. В такую игру вряд ли захотел бы сыграть менеджер по продукту, находящийся в здравом уме.

Macintosh по-прежнему проходил по бухгалтерским ведомостям, как экспериментальный проект. Пришло время Стиву идти на поклон к Майку Марккуле, все еще занимающему пост президента, и убеждать его в серьезности проекта «Macintosh». Когда во время беседы с Марккулой Стив дошел до того пункта бизнес-плана, где речь шла о рынках сбыта, он поспешно закрыл эту тему обтекаемой фразой типа «Macintosh предполагается продавать на рынках, к которым Lisa не имеет никакого отношения». Для Марккулы, по всей видимости, не ожидавшем возникновения проблемы, да, к тому же, не большому специалисту в сфере маркетинга, это объяснение прозвучало вполне правдоподобно. Сила проницательности Стива, а также хорошие коммерческие перспективы продажи недорогого компьютера с той же производительностью и характеристиками, что и у Lisa, – именно эти факторы обеспечили Стиву победу. Принимая во внимание одобрение Марккулы, высшее административное руководство компании и совет директоров дали свое согласие на изменение статуса проекта «Macintosh». В результате работа над созданием компьютера Macintosh получила статус официального проекта.

Стив смирился с необходимостью перенести дату поставки первой партии компьютеров Macintosh на рынок на 1 октября 1982 г. Однако даже после этого сроки оставались такими же нереальными, но Стив отказывался это понимать. Он по-прежнему не допускал, чтобы реалии жизни стояли на его пути и препятствовали осуществлению задуманного. Стив убедил себя, что обладает особым «чутьем» рынка. Впоследствии он рассказывал: «Мы считали, что "Мак" будет продаваться в огромных количествах, но мы создавали его не для кого-то другого. Мы создавали его для себя. Именно мы сами должны оценить, насколько он хорош. Мы не собирались предпринимать никаких маркетинговых исследований. Разве Александр Белл занимался исследованием рынка, когда изобрел телефон? Конечно же, нет».

В феврале Стив отвез всю команду, работавшую над проектом «Macintosh», в Паджаро Дьюнс – шикарный морской курорт на берегу океана в сотне миль к югу от Купертино. Это была первая поездка, но впоследствии курорт стал их постоянным местом отдыха. Стив Джобс начал свое выступление перед группой, написав на доске лозунг, который отображал объединяющую направленность проводимого семинара. В тот раз в качестве лозунга он выбрал слова «Journey is the reward» («Путешествие – это награда»). Стив закончил свое выступление, сел и дальше, главным образом, слушал, что говорят другие. Специалисты каждой группы по очереди рассказывали другим членам команды о том, чего им удалось достичь и какие проблемы при этом приходится решать.

Такие события уже стали в компании Apple чем-то вроде традиции. Фил Ройбал вспоминает: «Компания Apple чем-то напоминала клуб. Выездные семинары менеджеров проводились на шикарных курортах. Днем проходили сами семинары, а вечером мы отправлялись в бар и танцевали до упаду. Это не было похоже на работу». В последующие годы такие выездные семинары для людей, работающих в рамках проекта «Macintosh», окажутся словно пронизаны каким-то волшебством, заметным для всех присутствующих.

В начале 1982 г. в команде собрали много компьютерщиков, которые без труда могли бы найти себе работу в любой другой компании, расположенной в Силиконовой долине. Большинство из них – белокожие мужчины, принадлежащие к среднему классу; среди них совсем не было африканцев и азиатов, за исключением личного секретаря Стива; очень мало латиноамериканцев. Все члены команды имели высшее образование, широкий кругозор и вместе составляли достаточно однородный коллектив. Каждый новый член команды должен был выдержать испытание и получить одобрение всех, уже работающих в ней. Кандидат не проходил традиционных психологических тестов, по обыкновению используемых менеджерами по персоналу при приеме новых людей на работу. Стив имел свой собственный перечень вопросов. Два из них звучали так: «Сколько раз вы принимали ЛСД?» и «В каком возрасте вы потеряли невинность?». Стива не интересовало, какой ответ он получит на эти вопросы. Идея заключалась в том, чтобы «вылавливать» закомплексованных «зануд», не способных эффективно мыслить, когда их выводят из себя. Еще один важный тест состоял в том, что будущему члену команды предлагали сыграть в одном из помещений на Бендли-драйв в какую-либо видеоигру с Берреллом Смитом или Энди Герцфельдом. Если кандидат играл достаточно хорошо, чтобы держаться наравне с ними, то получал шанс попасть в команду.

Стив прилично зарабатывал уже тогда. Кроме своей доли в компании, он получал от нее около четверти миллиона долларов в год в виде зарплаты. И тем не менее, он категорически противился, чтобы инженеры его команды получали больше 30 тыс. долл. в год – самая низкая оплата среди всех инженеров компании Apple. Еще Стив считал, что тот, кто работает меньше восьмидесяти часов в неделю, просто «отлынивает» от работы.

Всем членам команды оказалась присуща одна и та же черта: каждого из них больше волновало создание самого удивительного компьютера, который потряс бы весь мир, чем такие банальные вещи, как деньги, карьера или традиция.

В то же время эти люди умели пошутить сами над собой. «Одним из требований к будущим членам команды была любовь к пицце с ананасами, вспоминал Крис Эспиноза. – Мы действительно спрашивали кандидатов об этом. Подразумевалось: если будущий член нашей команды не любит такую пиццу, как он сможет вместе с нами обедать?».

Во взаимоотношениях Стива с членами команды всегда были непростые моментов. Стиву редко нравились жены или подруги сотрудников; он считал, что у них могли бы быть подруги и получше, и прямо об этом заявлял. В группе часто шутили, что обедать со Стивом – это учиться ставить других в неловкое положение. Во-первых, каждый раз Стив отправлял заказанное блюдо назад на кухню – он всегда находил для этого причину. Либо тарелка могла показаться ему грязной, или блюдо оказывалось не тем, каким он его представлял себе по описанию официанта. Приносили другую тарелку, но достаточно часто ее постигала та же участь. Все выглядело так, будто он помешался на своей власти. Какая-то странная внутренняя потребность заставляла его снова и снова проигрывать эту тяжелую сцену. При этом официант должен был пресмыкаться перед ним. Походило на то, будто боги одарили этого молодого магната деньгами, властью, лестью со стороны окружающих, но обделили скромностью и чувством такта. Просто грубый, плохо воспитанный мальчишка с банковским счетом в 200 млн. долл.

Помимо всего прочего, Стив применял весьма неприятный для других ритуал оплаты счетов в ресторане. Энди Герцфельд рассказывал об одном таком типичном случае: «Когда принесли счет, Стив пробормотал что-то вроде: "Ну, у меня нет с собой наличных, только чек". У меня тоже не было ничего, кроме кредитной карточки, и я сказал ему об этом. Он ответил: "Очень хорошо, вот ты и заплатишь". Прошло много лет, прежде чем он научился платить сам за себя. У него никогда не было с собой наличных, и когда бы мы ни выходили с ним пообедать, нам всегда приходилось за него платить. Думаю, это как-то связано с его нежеланием позволять использовать себя. А может, он просто был скупердяем». Майк Мюррей попытался проанализировать все это с точки зрения психологии. «Для Стива просто не существует тех рамок, которыми большинство из нас регламентирует свои действия. Из-за особенностей происхождения и благодаря раннему успеху, он не признает никаких ограничений. Ему трудно понять, что что-то может оказаться невозможным, поскольку, по правде говоря, ему всегда удавалось получить желаемое. Поэтому, даже несмотря на сумасбродный характер, вокруг Стива всегда царит та притягательная аура, которая удерживает вас возле него, возле этого пламени, энергии, целеустремленности, удерживает в команде».

За весь прошедший период Стив не научился применять более утонченных методов в бизнесе, однако в личной жизни все обстояло совсем по-другому. Он успешно справлялся с превращением из богатого юноши с плохим вкусом в безукоризненно выглядящего молодого магната. В 1982 г. губернатор Калифорнии Джерри Браун назначил Стива Джобса членом Комиссии по инновациям в промышленности, что открывало для него возможность общаться с такими людьми, как председатель правления директоров Банка Америки и кумир его детства Дэвид Паккард из компании Hewlett-Packard. С богатыми людьми по-особому ведут себя метрдотели, автодилеры и другие простые люди. С очень богатыми людьми по-особому ведут себя все, даже президенты. Стив понял, что даже выдающиеся люди хотят услышать его мнение по тем или иным вопросам. Его считали великим инноватором. Стив Возняк, вернувшись в колледж, чтобы закончить обучение, покинул место действия, предоставив Стиву Джобсу возможность принимать на свой счет все похвалы, аплодисменты и внимание.

На романтическом фронте в жизни Стива также произошли определенные перемены. За год до этого он порвал отношения с девушкой, с которой встречался достаточно долго, и после этого флиртовал по очереди со многими другими. Ему нравились преимущественно блондинки, умеренно пользующиеся косметикой и не слишком агрессивные; особенно его интересовали студентки Стэнфордского университета – типичные калифорнийские красавицы, которые, как принято считать, могут стать объектом интереса со стороны молодого миллионера. Стив всегда находился в центре внимания, и его очередная подруга оставалась с ним ровно столько, сколько он испытывал к ней интерес.

Затем в его жизнь вошла певица Джоан Баез; она была старше Стива, из поколения «битников» и ранней диссидентской культуры, но что еще более важно, она представляла поколение Боба Дилана – единственную и неизменную страсть Стива в сфере культуры. Джоан можно описать, как взбалмошную и скандальную личность – в середине бурных, но все-таки во многом консервативных семидесятых она во всеуслышание заявила, что спала с женщиной. Стив всегда старался как можно больше выделиться из толпы, и весьма своеобразная Джоан Баез оказалась для него просто находкой. Для самой же Джоан, всегда искавшей возможность получить новые впечатления, Стив с его сумасбродной командой представлял прекрасный способ развлечься.

Где-то в глубине души Стив хотел остепениться, завести семью и детей, но другая его часть постоянно сопротивлялась. Его жизнь нравилась ему такой, какая есть, и он всячески избегал всего, что имело отношение к традиционной семейной жизни. Тем не менее, он, наконец, начал видеться со своей дочерью Лизой. Согласно беллетризованной версии, изложенной писателем, всегда придерживающимся в своих произведениях реальных фактов и действительно знающим, как все происходило на самом деле, однажды во дворе дома Стива нашли девочку около десяти лет в грязных лохмотьях, которая спала, свернувшись в клубок. К рукаву ее одежды был приколот конверт, адресованный отцу. Неподалеку стоял старый грузовичок Ford – «ржавый, как будто его взяли с кладбища старых автомобилей» (по словам девочки, она приехала на нем сама). Ребенок принял Тома (так звали героя, прототипом которого был Стив Джобс) как своего отца, и он не возражал против этого.

Как-то Стив признался Биллу Аткинсону, что время от времени в нем просыпается желание иметь семью. Однажды во время ужина вместе с членами команды, работавшими над проектом «Macintosh», Стив с болью рассказывал о своих отношениях с Джоаной Баез, сокрушаясь: «Если бы только она была в том возрасте, когда еще можно иметь детей, я бы женился на ней». Справедливости ради следует сказать, что Джоан в то время исполнился сорок один год, а это именно тот возраст, когда многие женщины рожают детей.

В определенный момент Стив начал воспринимать свою команду, работающую над созданием компьютера Macintosh, как шайку пиратов, а себя, соответственно, как их главаря. Правдами и неправдами он переманил к себе самых лучших специалистов, которые работали в Apple над другими проектами. А из проекта «Lisa» Стив и его шайка похитили все ценное, что там было (в том числе самые лучшие идеи, над которыми команда проекта «Lisa» работала на протяжении трех лет). Однако в то же время Стив приложил все усилия, чтобы не повторять самых грубых ошибок, допущенных другими, и избежать неэффективных путей решения поставленных задач. Команда Стива работала в изоляции от внешнего мира, и ее специалисты выполняли свою работу настолько эффективно, что остальные сотрудники Apple и других компаний компьютерной отрасли просто стыдились за свою работу. Эта команда выведет самый выдающийся персональный компьютер на рынок меньше чем за два года.

К концу июня компьютер уже стоял на испытательном стенде в лаборатории в полностью собранном виде, готовый к полному циклу испытаний.

«В тот период Стив очень нервничал, – рассказывал Мартин Хеберли, разработчик микросхем, которого Стив взял к себе прямо из компании Xerox, поручив ему разрабатывать интегральные схемы для "Мака". – Беррелл тоже нервничал, поскольку нам еще нечего было показывать». Однако Стив, вместо того чтобы испугаться стремительного приближения намеченной даты выхода компьютера на рынок, попросил Беррелла выяснить, нельзя ли сделать Macintosh на другой микросхеме, – это позволило бы обеспечить более высокое разрешение экрана монитора.

«Беррелл исчез примерно на месяц, – рассказывал Хеберли, – а вернулся с уже готовой микросхемой. Тем временем я со своей группой продолжал заниматься проектированием первоначальной интегральной схемы, и мы получили свои первые опытные образцы микросхем, прошедших испытания. К сожалению, производительность этих микросхем оказалась на 40% ниже необходимой. В конце концов мы приняли решение использовать ту интегральную схему, которую Беррелл создал сам, за один месяц».

Компанию VLSI, производившую по контракту первоначальный вариант микросхем, поставили в известность о том, что Apple вообще отказывается от этих микросхем. К тому времени VLSI уже вложила немало средств в подготовку и освоение производства, превысив смету на 50%. Руководству казалось, что быть поставщиком Apple – настолько важно, что необходимо сделать все возможное, чтобы взаимоотношения VLSI и Apple стали долгосрочными. На тот момент Стив подписал гарантийное письмо, в котором речь шла о заключении сделки на сумму в 250 млн. долл.; теперь же он предлагал урегулировать конфликт за 100 тыс. долл. Это предложение оскорбило VLSI, но Джобс оставался непреклонен; все закончилось тем, что компания VLSI потерпела фиаско, а ее руководству пришлось списать убытки на огромную сумму.

Команда Macintosh в конце сентября выехала на второй выездной семинар все на тот же курорт – Паджаро Дьюнс. Она уже насчитывала около ста человек.

Лозунг, который Стив избрал на этот раз, в точности отображал дух собравшейся там команды: «Вперед, пираты!». Он вызвал в зале гул одобрения. Затем Стив написал еще одну строку, которая вдохновила команду, вызывая у присутствующих еще больший энтузиазм: «Работать 90 часов в неделю и любить это!» Наверное, он мог бы заставить рабов, строящих пирамиды, или гребцов на римских галерах испытывать приятное возбуждение от порки и воспринимать ее как знак того, что они принимают участие в благородном деле.

После этого Стив с мастерством фокусника вытащил откуда-то футболку, украшенную фразой о пиратах, и надел ее на себя. Вскоре все присутствующие имели такие же футболки.

Не думайте, что это хоть как-то напоминало демократию. На некоторых футболках с левой стороны находилась надпись мелким шрифтом: «Участники проекта "Macintosh"». Возможно, все эти люди и занимались общим делом, но существовало различие между теми, кто драит палубу, и теми, кто стоит на капитанском мостике.

Семинар был организован для обмена информацией между членами команды, для того, чтобы поставить всех присутствующих в известность, как обстоят дела с тем или иным аспектом создания нового компьютера. Кроме того, задача семинара состояла в том, чтобы поддержать в людях то рвение, которое они уже демонстрировали неоднократно. Несмотря на все неурядицы, Стив решительно настраивался на то, что в мае следующего года они должны начать продажу компьютеров Macintosh потребителям – не имеет значения, каким окажется компьютер. Первоначальный график уже сорвался, но Стив убеждал себя, что теперь все станет на свои места.

Тем временем, осенью 1982 г. в Купертино проект «Lisa» приближался к своему завершению: компьютер Lisa планировалось вывести на рынок весной следующего года. Журналистов пригласили в компанию для первого ознакомления с новым компьютером. Их реакция на увиденное обнадеживала. Примерно в то же время начался период рождественских продаж, и в связи с этим от дилеров компании посыпались заказы на компьютеры Apple II. Объем сбыта этих компьютеров резко вырос и превысил показатели рождественских продаж за все предыдущие годы. К счастью, компания подготовилась к такому повороту событий и к выпуску уже предложила компьютер Apple IIe. Доходы стремительно росли, а Стив был страстно увлечен Джоан Баез. Мир казался ему прекрасным.

Ситуацию омрачал лишь по-прежнему нерешенный вопрос управления компанией Apple. Стив Джобс не сомневался в своей компетентности относительно управления компанией, но в совете директоров он остался единственным, кто придерживался такого мнения. Даже после длительных поисков не нашлось ни одной достаточно сильной кандидатуры, чтобы удовлетворить требованиям совета директоров. В конце 1982 г. появились слухи о том, что «закинута удочка» президенту Pepsi Джону Скалли. Ему сказали, что работать в Силиконовой долине – «то же, что жить во Флоренции в эпоху Возрождения». Но это был слабый аргумент, чтобы уговорить его хотя бы обдумать предложение занять пост президента Apple.

В компании возникла еще одна проблема, связанная с названием продукта: оказалось, что название Mcintosh уже используется компанией Mcintosh Labs – производителем аудиосистем класса High-End. Несмотря на различие в написании, обе компании занимались производством электронного оборудования, а из этого следовало, что бюро регистрации торговых марок не даст Apple разрешения на использование этого названия, которое хотя и имело другое написание, но произносилось так же. Глава Mcintosh Labs, седовласый джентльмен семидесяти лет по имени Гордон Гоу, отказался продавать права на это название. Для членов команды Стива слово «Macintosh» уже стало неотъемлемой частью их жизни; они эмоционально сроднились с ним, так как оно символизировало все, о чем они мечтали. Необходимость поиска нового названия для своего компьютера была для них хуже самой горькой пилюли.

Первый номер журнала Time за 1983 г. вышел со Стивом Джобсом на обложке. В конце 1982 г. представители Time Inc. сообщили руководству Apple, что в традиционном новогоднем выпуске персональный компьютер этой компании получит титул «компьютера года». Корреспондент журнала в Сан-Франциско, Майкл Моритц, получил от Apple карт-бланш и провел несколько месяцев в компании, изучая ситуацию. Накануне Нового года курьер вручил Стиву Джобсу первый экземпляр журнала на Западном побережье. Стив взял журнал в руки, увидел на обложке свой портрет на всю страницу и название статьи – «The Updated Book of Jobs».

Начав читать статью, Стив вдруг почувствовал, что что-то не так. Статью написали талантливо, но использовали массу колких фраз типа «…слепая вера, которой позавидовали бы первые христианские мученики». Стив понял, что над ним насмехаются. В статье было приведено высказывание Возняка: «Стив не сделал своими руками ни одной схемы, ни одного чертежа, ни одной программы». Приводилась также цитата какого-то человека, именуемого «другом», где говорилось: «Со Стивом происходит что-то, связанное с деньгами, властью и одиночеством». Ладно еще какой-то неназванный «друг», но Воз, его старый партнер по шуткам, соучредитель компании – предательство в чистом виде.

Как будто для того, чтобы подчеркнуть сказанное, в статье поместили фотографию Стива, сидящего «по-турецки» в одиночестве и медитирующего в скудно обставленной комнате своего дома. Анонимный сотрудник компании нанес еще один удар язвительной фразой, которую впоследствии часто цитировали: «Он мог бы стать прекрасным королем Франции». После прочтения статьи у любого складывалось мнение, что Стив Джобс – человек, не имеющий никаких творческих или инженерных способностей, но умудрившийся разбогатеть, используя в своих интересах других людей. (Впоследствии Моритц написал на основании этой статьи целую книгу о компании Apple, которую назвал «The Little Kingdom» – «Маленькое королевство». В ней был нарисован правдивый портрет безжалостного вундеркинда. Автор книги со временем стал венчурным капиталистом в компании Дона Валентина Sequoia Associates и принимал активное участие в финансировании таких стартеров, как Yahoo! и Google.)

Мало кто смог бы выдержать такой удар. Не выдержал его и Стив. Он отменил все планы, связанные с празднованием Нового года, остался дома и провел ночь в размышлениях. Он не позволит погубить его. Он докажет, что они не правы. Он сделает Macintosh, и они возьмут свои слова обратно.

Оказавшись в подобной ситуации, любой другой человек, умеющий управлять своими чувствами, обратил бы внимание на критические замечания в свой адрес, проанализировал бы их обоснованность и серьезно поразмышлял бы над тем, как изменить свою жизнь. Или хотя бы попробовал это сделать. Но Стив Джобс не принадлежал к числу таких людей.

В первый день 1983 г. в 8 часов утра Стив позвонил Джефу Раскину, чтобы поплакаться… Стива не остановило то, что именно Джеф Раскин был тем человеком, которого он после ожесточенной борьбы все-таки отстранил от проекта «Macintosh». Для Стива прошлое не имело никакого значения. Важным было только настоящее.

Он так ничему и не научился.

Шестнадцатое мая 1983 г. – еще один далеко не лучший день для Стива. На предыдущем выездном семинаре, состоявшемся несколько месяцев назад, этот день назывался в качестве даты, к которой привязывались все надежды и мечты Стива. Он пообещал себе и внушил членам своей команды, что именно 16 мая станет днем выхода компьютера Macintosh на рынок, но не судилось. На это же время назначили презентацию компьютера Lisa, и руководство компании настаивало, чтобы Macintosh не переходил дорогу своей «старшей сестре». Как оказалось впоследствии, отсрочка принесла пользу.

Третьему выездному семинару слегка не хватало оптимизма. Во-первых, он проводился не на шикарном курорте Паджаро Дьюнс, а в мотеле в городе Кармел. Во-вторых, он состоялся именно тогда, когда все узнали новость об отсрочке выхода компьютера Macintosh на рынок. Кроме того, возникла серьезная проблема с дисководом: обнаружили существенный дефект в дисководе для гибких магнитных дисков, который использовался и в Lisa, и в Macintosh.

Однако для Билла Аткинсона самая большая проблема лежала совсем в другой плоскости. На тот момент он занимал в компании Apple должность главного разработчика программного обеспечения для графического представления данных и поддержки дисплеев с фиксированной пиксельной структурой. Именно ему принадлежит заслуга создания того, что отличало компьютеры Lisa и Macintosh от IBM PC, – возможности вывода графических изображений на экран монитора. Теперь Аткинсон не просто злился, а был вне себя от ярости, обиды и горького разочарования и просто не мог держать это в себе. И у него имелась веская причина.

Обычно человек мягкий и учтивый, Билл Аткинсон пользовался доверием Стива довольно давно. И все же однажды во время собрания, на котором Стив нес какую-то невообразимую техническую чушь, Аткинсон встал и выкрикнул: «Стив Джобс, ты – козел!», после чего покинул собрание.

Реакция Стива оказалась противоположной ожидаемой. Он позвонил Аткинсону на следующий же день, пригласил на ужин, и они стали близкими друзьями – во всяком случае, настолько близкими, насколько Стив вообще подпускал к себе людей.

Однако на сей раз терпение Аткинсона лопнуло. «Билл сказал Стиву, что уходит, – рассказывал Герцфельд, единственный свидетель разразившегося скандала. – Он огорчился, поскольку ни в одном источнике информации о проекте «Lisa», ни в одном из многочасовых интервью, ни в одной из статей на многих страницах не нашел ни единого упоминания о себе. А ведь именно он стоял за всем этим. Без него не было бы ничего. Без его гениальных программ обработки графических данных, благодаря которым мы получили возможность быстро и легко создавать изображения на экране, не было бы ни компьютера Lisa, ни компьютера Macintosh. Однако все выглядело так, будто бы Билл не существует. Билл плакал и кричал. Стив кричал на него в ответ. Мое сердце рвалось на части. Передо мной стояли два человека, которых я уважал больше чем кого бы то ни было в мире, и они полностью потеряли контроль над собой».

Стив покинул помещение, где произошла ссора, прошел по холлу и направился в зал. Там собралась вся команда. Стив вел себя так, будто ничего не случилось. Это был Стив-волшебник, Стив-проповедник, читающий проповедь перед верующими, Стив-барабанщик, отбивающий такт для марша. В передней части зала рядом со Стивом стоял первый действующий Macintosh с большим экраном – прототип вычислительной машины. Стив подхватил полупустую бутылку минеральной воды Perrier, подошел к «Маку» и сделал весьма эффектное заявление: «Я только что разговаривал с людьми из Mcintosh Labs. Мы получили право на это название. Итак, я нарекаю тебя именем Macintosh».

С этими словами Стив вылил минеральную воду на компьютер. В зале началось что-то невообразимое. Все вскочили со своих мест и начали аплодировать.

Стив поступил абсолютно правильно. Хотя на самом деле никакого разговора с руководителями Mcintosh Labs не было и они не давали ему согласия на использование названия «Macintosh». Стив просто знал, что ему необходимо сделать какой-то красивый жест, чтобы вдохновить свою команду на последний рывок. И оказался прав – это принесло свои плоды.

Однако в одном Стиву все-таки пришлось признаться самому себе: в отношении Билла Аткинсона он поступил неправильно. Он осознал, что Билл представляет для компании слишком большую ценность, чтобы позволить себе его потерять. Стив подергал за кулисами какие-то веревочки, и через две недели Билл Аткинсон получил статус свободного исследователя, что являлось высшим признанием заслуг специалистов. Получение такого статуса принесло Биллу Аткинсону не только почет, но и солидную прибавку к зарплате, большой пакет акций компании, а также свободу действий (как у профессора Гарвардского университета) и возможность заниматься тем, чем он считает нужным.

После выездного семинара «пиратская» тема стала мощным объединяющим фактором, сплотившим команду. Пиратские настроения нашли свое выражение в принципе «мы против них»; статус шайки пиратов подчеркивал и незаурядность самой команды, и исключительность компьютера, который она создавала; звание пиратов отделяло команду от остального персонала компании Apple. Кто-то даже прикрепил пиратский флаг «Веселый Роджер», украшенный черепом и скрещенными костями, во внутреннем дворе здания команды Macintosh.

После этого один из молодых программистов команды, Стив Кеппс, вместе с еще одним членом команды, художником-оформителем Сьюзан Каре (разрабатывала внешний вид всех пиктограмм для «Мака»), выдвинули вызывающую идею – водрузить пиратский флаг над зданием. Они нашли во дворе планку, прикрепили к ней флаг, забрались на крышу здания и установили там планку с флагом так, чтобы он был виден всем. На следующее утро грянула сенсация. Для команды Macintosh это был символ ее уникальности, для всех остальных сотрудников Apple – вызов. Некоторые нашли это действие оскорбительным, особенно это касалось команды, занимающейся созданием компьютера Lisa в здании, стоящем напротив.

Под пиратским флагом работала небольшая группа людей с более низкими зарплатами по сравнению с другими сотрудниками Apple, но с неумеренно большими завидными привилегиями – свежевыжатыми фруктовыми соками, арендованными автомобилями, более просторными рабочими кабинетами, видеоиграми, пинг-понгами, собственной баскетбольной площадкой и даже бесплатным массажем! Они смотрели свысока на людей, которые, собственно говоря, и зарабатывали деньги на все эти блага. Просто готовый рецепт, как создать хаос в коллективе компании!

В начале марта 1983 г. Стив приехал в Манхэттен, где решил устроить для себя второе пристанище, купив квартиру, выходящую окнами на Центральный парк. В один из последних дней зимы он встретился с Джоном Скалли, и они вдвоем провели вторую половину дня, слоняясь без дела по музею «Метрополитен» и обмениваясь мнениями за чашкой кофе в одном из кафе.

Если совет директоров не дает возможности Стиву управлять компанией, тогда, с его точки зрения, лучше всего это поручить человеку, с которым он чувствует себя комфортно и которого сможет контролировать. Джон Скалли подходил по обоим критериям. Первоклассный, проверенный специалист в сфере маркетинга мог бы стать ценным приобретением для компании Apple. Он не знал ровным счетом ничего о новых технологиях, что считал недостатком, а Стив – Божьей милостью. Если бы Джон управлял компанией Apple, к кому бы он обращался за советом по поводу технологий? К кому, как не к человеку, который нанял его?

Когда Джону предложили возглавить Apple в первый раз, он категорически отказался даже рассматривать это предложение. Теперь он колебался. Разговаривая с Джоном Скалли о компании Pepsi, Стив задал ему вопрос, вошедший в историю американского бизнеса: «Вы намерены до конца жизни продавать сладкую водичку или могли бы заняться чем-то действительно важным?»

К концу месяца совет директоров компании подписал контракт со Скалли, согласно которому он должен получать заработную плату в размере 1 млн. долл. в год; ему предоставлялась премия в 1 млн. долл. за то, что он принял предложение, и почти на 1 млн. долл. акций компании; плюс поощрительные вознаграждения за высокие показатели эффективности работы компании и кредит на льготных условиях под покупку дома стоимостью 2 млн. долл.

На тот момент Джон Скалли имел очень выгодный контракт с Pepsi, высокий статус и постоянную работу в стабильной компании, представляющей растушую отрасль. К его чести, он пожертвовал стабильностью и гарантиями в пользу интересного дела. У компании Apple появился новый президент и, что было важным для Стива, – его ставленник. Месяц спустя, когда Майк Марккула объявлял о назначении, Джон Скалли сделал заявление: «Если вы хотите, чтобы я назвал причину, из-за которой я в Apple, то это – шанс поработать со Стивом. Я считаю его одной из самых значимых фигур текущего столетия в нашей стране, и у меня появилась возможность помочь ему развиваться. Это уже само по себе волнует».

На Уолл-стрит одобрили это назначение. Несмотря на сокращение рыночной доли компании и падение уровня прибыльности в связи выходом на рынок персональных компьютеров IBM PC, стоимость акций Apple резко возросла до 63 долл. за акцию. Однако внутри компании ситуация выглядела по-другому. В предыдущем году потерпел фиаско проект создания нового компьютера Apple III. Он стал жертвой недостатка гибкости в действиях Стива Джобса и синдрома коллективной разработки. (Рэнди Виггинтон сказал по этому поводу: «Компьютер Apple III похож на ребенка, зачатого во время группового секса; впоследствии эта проблема сваливается на всех участников оргии – ребенок приходит в мир, но никто не признает себя его отцом».) Компьютер Apple III вышел на рынок в 1980 г.; процент отказов проданных компьютеров – 20%, объемы продаж – крайне низки.

Теперь и компьютер Lisa потерпел неудачу. К началу лета поток заказов на эти офисные компьютеры стоимостью 10 тыс. долл. превратился в тонкую струйку. Этот компьютер не выдержал конкуренции с IBM PC стоимостью 3 тыс. долл. с программным обеспечением от Microsoft и акцентом на практичности – покупатели делали свой выбор, учитывая в первую очередь ценовой фактор. И «навороченность» компьютера Lisa не смогла помешать этому. Компания еще не оправилась от катастрофы с Apple III, и снова неприятности с новым компьютером. Похоже на то, что Джон Скалли пришел в компанию как раз вовремя, чтобы стать капитаном тонущего корабля.

За короткое время он узнал всю правду о проекте Macintosh. He очень радостную картину нарисовал Джо Шелтон, менеджер по маркетингу, ответственный за продвижение на рынок программных продуктов для компьютера Macintosh, разработанных специалистами компании Apple. «Когда я начал работать в группе, – рассказывал он, – я слышал о весьма смешных прогнозах, что за первые сто дней будет продано 70 тысяч "Маков", а за первый год – 500 тысяч этих компьютеров. Мне казалось, что это полный бред». С тех пор на протяжении определенного периода он принимал активное участие в работе группы. «Несколько месяцев спустя я обнаружил, что я и сам повторяю эти слова и верю в них. Стив имел на нас всех огромное влияние. Мы знали: то, что он говорит, недостижимо с точки зрения рационально мыслящего человека. Но ему удавалось добиться того, что на эмоциональном уровне мы все так сильно хотели, чтобы это сбылось, что сами начинали в это верить».

Повышение стоимости акций компании Apple после назначения Скалли ее президентом не продлилось долго. Одной из тягостных обязанностей Джона в первые дни его работы оказалось утверждение пресс-релиза, в котором компания признавала, что продажи компьютера Lisa не соответствуют сделанным ранее прогнозам и что компания официально сообщит об убытках в конце финансового года. (В Apple финансовый год длится с сентября по август.) После такой ошеломляющей новости стоимость акций упала с 63 до 21 доллара.

Нельзя сказать, что это как-то отразилось на стиле жизни Стива, но из-за падения курса акций компании чистая стоимость его имущества буквально за несколько недель сократилась на четверть миллиарда долларов.

В ноябре режиссер Ридли Скотт закончил создание рекламного ролика "1984" для компании Apple. Его собирались пустить в эфир во время трансляции Суперкубка по американскому футболу. До этого Ридли Скотт уже снял фильмы «Aliens» («Чужие»), «Blade Runner» («Бегущий по лезвию»), а в будущем его ждали фильмы «Thelma&Louise» («Тельма и Луиза») и «Black Hawk Down» («Падение черного ястреба»). Энди Герцфельд рассказывал, что даже после того, как в компании Apple приняли решение о переводе съемок рекламного ролика в Англию, их бюджет все равно составил достаточно большую сумму – 750 тыс. долл. Покупка эфирного времени в период трансляции Суперкубка обещала обойтись еще дороже. Этот многомиллионный рекламный ролик показали всего один раз. Позже Джон Скалли сказал, что это равносильно предложению «поставить компанию на кон».

Копию телевизионного рекламного ролика доставил курьер в компанию Apple, чтобы просмотреть на очередном ежемесячном собрании совета директоров. Стив признавал особые заслуги Майка Мюррея в создании этого ролика и устроил так, чтобы тот пришел и презентовал его. Майк рассказывал: «Я по-настоящему гордился этим. Мое самое большое достижение и мой вклад вот-вот должны оценить по достоинству. Потом я оглядел зал, в котором проходило собрание, и увидел, как Фил Шляйн склонился над столом и стучит по нему кулаком. Я подумал: "Им это понравилось".

Затем он перевел взгляд на меня, и я понял, что ролик вызвал у него отвращение. Члены совета директоров тут же проголосовали за то, чтобы мы продали эфирное время и отозвали рекламу. По мнению совета директоров, это был самый худший рекламный ролик из всех, когда-либо сделанных для компании Apple».

Совет директоров предпочел отстраниться от этого дела. «Холодный прием рекламного ролика в совете директоров вынудил Джона Скалли попросить рекламное агентство Chiat-Day перепродать оба отрезка времени для трансляции ролика, – рассказывал Мюррей. – Однако соучредитель агентства Джей Чиат остался верен себе и продал только отрезок в тридцать секунд, сказав руководству Apple, что уже слишком поздно перепродавать более длинный отрезок – никто не купит его. В Apple рассматривалась возможность использования этого отрезка эфирного времени для показа традиционного рекламного ролика, но, в конце концов, решили рискнуть и показать ролик "1984". Восторгу Стива не было границ. Все шло по его плану.

Вложение больших денег в создание рекламного ролика имело бы смысл только в том случае, если бы после просмотра рекламы люди начали разговаривать о компьютере и у них появилось бы желание пойти в магазин и посмотреть, что представляет собой Macintosh. Очевидно, что деньги были бы потрачены впустую, если бы потребители, отправившись в воскресенье в магазин после просмотра матча Суперкубка, не нашли там компьютер Macintosh. Компьютер необходимо доставлять в розничные магазины полностью готовым к работе, и это касалось как аппаратного, так и программного обеспечения.

В воскресенье 8 января разработчики и тестировщики программного обеспечения с Западного побережья собрались на селекторное совещание с командой, занимающейся вопросами вывода нового продукта на рынок на Восточном побережье. Незадолго до этого программисты осознали горькую истину: в их распоряжении оставалось немногим более недели для того, чтобы закончить разработку программного обеспечения и передать его для тиражирования на дисках. Успеть все это сделать в столь сжатые сроки было практически невозможно. Единственное, что можно попробовать, – предложить потребителям покупать замечательный новый компьютер с неотлаженным, нестабильно работающим программным обеспечением под грифом «Демонстрационная версия».

Когда во время селекторного совещания программисты заявили, что не успеют подготовить программы к намеченному сроку, реакция Стива оказалась совершенно неожиданной. Они ждали характерной для него вспышки ярости. Вместо этого услышали много слов, польстивших их самолюбию. Стив сказал программистам, что они самые лучшие и компания Apple рассчитывает на них. Он сказал, что они успеют довести разработку программного обеспечения до конца. По мнению Стива, нельзя допустить доставку компьютеров в магазины с демо-дисками – очень плохо начинать выход компьютера на рынок с такого сигнала. Он полагается на них, а они могут это сделать. Произнеся все это, Стив повесил трубку, прежде чем кто-либо успел возразить.

Люди, находившиеся в конференц-зале в Купертино, поразились. Они тяжело работали последнее время и приближались к полному изнеможению. У альпинистов бывают такие моменты, когда даже самый сильный из них может сесть и заплакать, не в силах двигаться дальше. Работать на Стива Джобса равносильно восхождению на труднодоступную горную вершину. Тем не менее, Стив вдохнул в программистов свежие силы. Он попросил их найти в себе силы для продолжения работы и знал, кого он просил: в свое время ему удалось привлечь к проекту именно тех людей, на которых можно положиться. Обсуждать нечего. В полном молчании программисты встали со своих мест и вернулись в свои рабочие кабинеты, чтобы вновь взяться за работу. На протяжении следующей недели все почти не спали.

В самый последний момент, в предрассветные часы 16 января, команда программистов завершила программы System и Finder, которые как будто работали без сбоев (они являются основой операционной системы, под управлением которой работает Macintosh). Рэнди Виггинтон яростно атаковал несколько последних ошибок; каждый раз, когда он компилировал новую версию, казалось, что в ней появляется ошибка еще хуже предыдущей. Рэнди был на грани истерики, но все-таки не хотел сдаваться и упрямо продолжал вылавливать ошибки, пока наконец ему это не удавалось. В таких муках рождалось программное обеспечение.

Разговоры о появлении в ближайшем будущем на рынке компьютера Macintosh начали раздаваться во всех уголках Соединенных Штатов Америки. Он появился на обложках более двадцати журналов; о нем говорили в вечерних новостях на трех главных телеканалах страны; статьи о компьютере печатались на страницах практически всех центральных газет. Впервые в истории вычислительной техники выход нового компьютера на рынок считался событием общенационального масштаба.

И Стив, и Джон говорили, что с выходом на рынок нового компьютера Macintosh «на кон» поставлена вся компания. Такие разговоры вызывали симпатии у жителей Америки, где стремление делать все возможное ради достижения успеха считается врожденным свойством каждого человека.

Когда во время трансляции матча Суперкубка по американскому футболу рекламный ролик «1984» вышел в эфир, зрителям представили рекламу, какой прежде никогда не снимали. В рекламном ролике был показан следующий сюжет: в зале ровными рядами на длинных скамьях сидят бритоголовые мужчины в сером одеянии, похожем на тюремную одежду; они смотрят пустыми глазами на Большого Брата, который говорит им что-то с огромного экрана. В этот момент в зал врывается молодая белокурая женщина, убегающая от каких-то головорезов; она подходит к экрану, раскручивает огромный молот над головой и бросает его в центр гигантского экрана. Зрители видят на экране ослепляющую вспышку света. И вдруг начинает звучать голос за кадром, который говорит слова, появляющиеся на экране: «24 января компания Apple Computer представит Macintosh. И вы поймете, почему год 1984 не будет похож на год 1984».

Эта реклама оказалась настолько зрелищной, ни на что не похожей и оригинальной, что телеканалы всей страны показали ее в своих вечерних новостях, тем самым, по сути, бесплатно предоставив компании Apple рекламное время на сумму в несколько миллионов долларов.

Сам компьютер Macintosh был представлен миру, как и планировалось, 24 января 1984 г., на ежегодном собрании Apple в зале, переполненном сотрудниками компании, акционерами и представителями прессы. Стив надел по этому случаю двубортный пиджак и галстук-бабочку в горошек. Наступил его звездный час.

Когда огни в зале погасли, Стив появился на сцене в круге света и открыл собрание. Он пожал плечами и мягким, ровным голосом прочел несколько строк своего любимого поэта, Боба Дилана, из песни «The Times They Are a-Changin» («Времена меняются»).

После Стива выступил Джон Скалли, которого присутствующие в зале приветствовали бурными аплодисментами. Скалли рассказал об устойчивом финансовом состоянии Apple, отсутствии долгосрочной задолженности и рекордных декабрьских объемах продаж компьютера Apple IIe.

После выступления Джона Скалли на сцену снова вышел Стив и заявил, что пришло время высказаться самому компьютеру Macintosh. Он извлек из сумки «Мак», который обратился к присутствующим голосом, синтезированным с помощью соответствующей программы-прототипа:

Привет, меня зовут Макинтош. Как хорошо выбраться из этой сумки! Я не привык выступать перед публикой, но все же хотел бы поделиться с вами правилом, которое я придумал, когда впервые встретился с компьютером IBM: никогда не доверяйте компьютеру, который вы не можете поднять!

Я, конечно же, умею разговаривать, но сейчас хотел бы посидеть и послушать. Итак, с большой гордостью я представляю вам человека, ставшего моим отцом, – Стива Джобса.

Это потрясло всех. Зал начал бурно аплодировать как забавной речи маленького компьютера, так и вернувшемуся на сцену человеку, кого отныне назовут создателем «Мака». Стив Джобс стал «иконой».

Стив провел презентацию нового компьютера как никогда гладко и безупречно. Его присутствие в зале придавало значимость всему собранию, его личное обаяние притягивало внимание присутствующих, его энергия была заразительной. Единственное, чего ему не хватало в тот день, – чувства юмора.

После презентации компьютера Macintosh потребители начали толпами приходить в магазины, чтобы своими глазами увидеть, вокруг чего поднялся весь этот шум. В компанию бурным потоком потекли заказы, и на протяжении первых ста дней, особенно важных для нее, продажи компьютера Macintosh достигли семидесяти тысяч единиц – значения, которое когда-то буквально навязал Стив.

Слишком оптимистичные прогнозы объемов продаж, на которых настаивал Стив, все-таки оправдались.

 

Глава 4

Опыт поражений и неудач

Джон Скалли имел весьма смутное представление о реальном состоянии дел в компании. Стив Джобс мог быть обаятельным: вокруг него возникала такая аура, из-за которой люди смотрели на все его ошибки сквозь пальцы. Джон по-прежнему думал, что Стив умеет «ходить по воде»; кроме того, его подкупило, что объемы продаж компьютера Macintosh, только что вышедшего на рынок, превысили даже самые смелые предположения. Ожидалось, что количество проданных за первый год компьютеров составит по предварительным оценкам, около 500 тысяч единиц, и уже самые первые отчеты не давали никаких оснований сомневаться в достоверности этого прогноза. Два высших руководителя компании Apple попытались привнести толику здравого смысла в происходящее: Флойд Квамм, исполнительный вице-президент компании по сбыту и маркетингу, и Кен Зербе, исполнительный вице-президент компании по финансам и управлению. Их уволили.

Весь мир наблюдал за деятельностью компании Apple. Ее считали моделью того, как следует управлять корпорациями будущего. А в это время внутри самой компании, в среде управленческого персонала, разгоралась борьба за власть, угрожавшая расколоть компанию.

После выхода компьютера Macintosh на рынок Джон Скалли принял решение объединить группы, разработавшие компьютеры Macintosh и Lisa, в единую команду под руководством Стива Джобса. С этого момента ситуация в компании начала стремительно ухудшаться. В первый же день работы компании в новых условиях, когда обе группы собрались во дворе здания, выделенного группе Lisa, Стив обратился к членам этой группы со следующими словами: «Вы, ребята, на самом деле придурки». С этого момента все покатилось по наклонной. «Я чувствовал ужасную неловкость из-за того, что я – часть команды Macintosh, – рассказывал Донн Денман, вспоминая события тех дней. – Стив продолжал свою тираду, а я смотрел на людей, занимавшихся проектом "Lisa". В их глазах я видел глубокую ненависть. И не мог осуждать их за это».

Однако не все члены команды Macintosh воспринимали ситуацию именно так. Высказанная Стивом тирада вызвала нездоровые эмоции у всех присутствующих. Некоторые из создателей «Мака» сочли замечания Стива вполне оправданными. «Мне казалось, что наступил его звездный час, – сказал по этому поводу Энди Герцфельд. – Он сказал именно то, что должен был сказать. Они действительно все испортили».

Своеволие Стива и его зацикленность на самом себе становились гибельными для него же. Он действовал в тот день как пророк, предсказывающий будущее. Его поведение свидетельствовало об отсутствии принципов гуманности в его концепции дальнейшего развития Apple, вопреки тому, что как раз гуманные ценности лежали в основе создания компании. Действия Стива подтверждали его убежденность, что именно ему предопределено управлять компанией и этот момент неумолимо приближается.

Джей Эллиотт, вице-президент Apple по управлению персоналом и единственный представитель команды «Мака» в высшем руководстве компании, хорошо разбирался в людях. Он с возрастающей тревогой наблюдал за развитием взаимоотношений между Скалли и Стивом. На собраниях руководства компании присутствующим не оставалось ничего другого, кроме как наблюдать за их общением. Стив и Джон разговаривали друг с другом, а все остальные участники собрания, хотя и были подотчетны Скалли, однако обращались исключительно к Стиву и разговаривали только с ним. Управлял компанией именно он.

«Мы наняли Джона для того, чтобы он стал наставником Стива, – объяснял Эллиотт, – а на самом деле все оказалось совсем наоборот… Именно Стив учил Джона».

Джон Скалли, спокойный, рассудительный и сдержанный человек, явно не мог противостоять воле Стива. Это усугублялось еще и тем, что Стив, как всем казалось, обладает «даром Мидаса» – способностью превращать в золото все, к чему он прикасается. На тот момент Macintosh обещал стать самым популярным персональным компьютером всех времен и занять лидирующее положение на рынке. Сам Стив пожинал плоды продолжающейся рекламной кампании, развернутой Реджисом Маккеной и имевшей целью убедить мир, что именно Стив Джобс – «изобретатель первого персонального компьютера». Эта рекламная кампания оказалась весьма успешной. Между тем, Стив приближался к эпицентру урагана.

Древние греки использовали специальное слово «hubris» для обозначения стиля поведения, характерного для Стива. «Гибрис» – непомерная гордыня, свойственная людям, желающим сравниться с богами. Реакция богов на надменное поведение всегда одинакова: молния, посылаемая с небес, чтобы сразить высокомерного человека.

В 1984 г. самым популярным афоризмом года стала строка из рекламы гамбургеров сети Wendy: «Где же говядина?». Покупатели начали задавать аналогичный вопрос применительно к «Маку». Первые сто дней он продавался очень хорошо благодаря всей той шумихе и показному блеску, которые сопровождали его выход на рынок. Однако при более внимательном рассмотрении оказалось, что это – «не такой уж и жирный бифштекс». Компьютеру недоставало программного обеспечения. Пользователи «Мака» шутили, что у компьютера есть шесть программ: Macintosh Write, Macintosh Paint, Microsoft Word, а также Write, Paint и Word. Программисты Apple сделали свое дело, но никому, в том числе и специалистам компании Lotus, на счету которой пользующаяся большим спросом электронная таблица Lotus 1-2-3 (созданная для семейства персональных компьютеров компании IBM), не удавалось овладеть загадочным искусством написания программ для компьютеров с отображением визуальной информации на экране. «Мак» конкурировал с IBM PC – компьютером, чью работу поддерживали тысячи программ. Потребители воспринимали «Мак», как игрушку – можно любить, но покупать не стоит. Компания Apple провела серию серьезных маркетинговых исследований, продемонстрировавших ужасающую картину. Продавцы в розничных магазинах в первую очередь показывали покупателям компьютеры IBM PC; даже тех, кто спрашивал о «Маках», уводили от них и возвращали к IBM PC. Покупателям не нравилось, что компьютер Macintosh не имеет гнезд расширения, у него слишком маленький экран и изображение не цветное.

Однажды внештатный спичрайтер сидел перед компьютером Macintosh вместе с менеджером компании Apple Бетси Пейс, пытаясь написать с помощью компьютера речь. На следующее утро Бетси должна выступать на крайне важном ежегодном совещании сотрудников компании по вопросам сбыта. Он написал пару предложений и попытался их сохранить. Но компьютер записывал эту информацию только на гибкий диск, при этом он «выплюнул» дискету и выдал на экран сообщение с требованием вставить в дисковод диск с программой Microsoft Word. После того, как это было сделано, гибкий диск совершил несколько оборотов и снова оказался выброшенным из дисковода, а на экране появилось сообщение с требованием опять вставить диск с записанной речью. Данная процедура повторялась многократно, что вызвало разочарование у спичрайтера и еще больше усилило обеспокоенность Бетси Пейс, которая стала бояться за свое выступление. Проблема состояла в том, что у компьютера не хватало памяти, а также места на дисководе для хранения данных. Должностные лица Apple начали на собственном опыте осознавать, что чувствуют потребители, купившие компьютеры компании. Члены команды Macintosh между собой называли сложившуюся ситуацию «олимпийскими играми дисководов».

Найти виновного во всех этих бедах оказалось не так уж и трудно. У Стива был не тот характер, чтобы серьезно заниматься полевыми и рыночными испытаниями продукции компании. Он верил в свою интуицию и маркетинговую смекалку. Особенно ярко это проявилось весной 1982 г., когда Стив летал очень высоко и действительно верил, что все, к чему бы он ни прикоснулся, превращается в золото. Поэтому, не обращая внимания на мнение окружающих, Стив сам определил конфигурацию системного блока компьютера, и это было его окончательное решение. Как сказал Майкл Мюррей: «Стив проводил маркетинговые исследования, рассматривая себя в зеркале каждое утро».

Отсутствие возможностей для наращивания вычислительного потенциала «Мака», заранее установленная, неизменная конфигурация, – «ахиллесова пята» компьютера Macintosh. Кроме того, стала очевидной свойственная Стиву мания величия: он, этот мальчишка, которому никогда не приходилось выполнять низкооплачиваемую работу и которого никогда не волновало, чем он будет расплачиваться за кредит, взятый на покупку жилья, или чем он будет кормить своих детей, брал на себя смелость утверждать, что точно знает нужды покупателей. Стив искренне верил, что понимает потребителя и заботится о его интересах, что разбирается в компьютерах и понимает их пользователей настолько хорошо, что может единолично определить конфигурацию компьютера. Причина такой позиции заключалась в надменности молодого человека, облеченного большой властью, – такие черты, как крайнее высокомерие и самонадеянность, с течением времени перешли все допустимые границы. Тот самый «гибрис», свойственный руководителю проекта, в конечном итоге и привел к катастрофе.

Данные за июль 1984 г. показали, что объем продаж компьютера Macintosh неуклонно сокращается. Сначала Стив отказывался верить фактам, думая, что это просто результат вялости рынка в летний период. Однако когда данные о продажах за следующий месяц доказали факт формирования устойчивой тенденции, в компании началась паника. Команда Macintosh, численность которой составляла около тысячи человек, никак не поддерживалась реальными доходами (столь многочисленный коллектив сформировался скорее на крайне оптимистичных прогнозах сбыта, а не на реальных объемах продаж). Совершенно неожиданно компания Apple столкнулась с серьезнейшей проблемой, и значительной ее частью являлся сам Стив.

Полностью изолировав себя от конечного пользователя, Стив не смог осознать один из важнейших элементов «формулы» покупки компьютера. Он не понимал, что, когда люди намереваются выделить из своего бюджета несколько тысяч долларов на покупку, большинству из них безразлично, как этот компьютер выглядит, укомплектован ли он мышью и какого цвета его корпус. Все, что важно для них, – чтобы купленный ими компьютер хорошо работал.

В компании Apple начали появляться первые признаки глубокого разочарования действиями руководства. В подразделении Apple, отвечающем за выпуск популярных, пользующихся большим спросом компьютеров Apple IIe и Apple IIс, то и дело критиковали политику компании, а его сотрудники стали практически неприкасаемыми в корпоративной «кастовой» системе. Между тем, Стив и другие представители «королевской семьи» («брамины», имевшие бесспорный авторитет) весьма критично относились к команде Apple II и ее продукту, а Джон Скалли по-прежнему не считал нужным расставить все по своим местам. Компания Apple стремительно теряла репутацию лидера компьютерной отрасли, и происходило это из-за эксцентричного поведения председателя совета директоров компании.

Еще более серьезный конфликт возник, когда членам команды Macintosh стало известно, как оплачивается труд их коллег из команды проекта «Lisa». Инженеры этого подразделения получали по 50 тыс. долл. в год, тогда как в группе «Мака» только заработная плата Энди и Беррела приближалась к этому значению. Стиву удалось вызвать у членов команды почти слепую преданность концепции создания «Мака», одновременно назначив им зарплату, не превышавшую 10-20 тыс. долл. в год, что не мешало ему по-прежнему требовать работать по 90 часов в неделю, днем и ночью, а также по выходным. Эта ситуация вызвала «глубокую депрессию у инженеров», как написал в своей служебной записке один из менеджеров. Кроме того, среди членов команды Macintosh назревало недовольство, еще более усилившееся, когда некоторые из руководителей команды обнаружили, что подчиненным, появившимся в компании гораздо позже, платят больше, чем им, их боссам.

Стив попытался восстановить статус-кво, выплачивая чрезвычайно щедрые премиальные команде Macintosh, но это только вызвало раздражение у людей из подразделения Apple II, поскольку именно их продукт обеспечивал практически все доходы компании, из которых выплачивалась зарплата всем ее работникам. Джей Эллиотт, вице-президент компании по управлению персоналом, пытался убедить недовольных представителей команды Macintosh в том, что их относительно низкая заработная плата компенсируется стоимостью их привилегий – в некоторых случаях это была даже оплата услуг няни для детей сотрудников компании. Эти аргументы не нашли понимания у членов команды – они по-прежнему считали, что их обманули и использовали в своих интересах. Они отдали все свои душевные силы Стиву и его «Маку», а он обошелся с ними так низко. Стиву так и не удалось вернуть их доверие. (В последующие годы очень немногие члены команды «Мака» вернулись к Стиву и работали на него.)

Битва за умы и сердца сотрудников компании, работавших под его непосредственным руководством, оказалась только частью большой проблемы. Хотя Apple и получила всеобщее признание как ведущая инновационная компания в сфере персональных компьютеров, по отношению к ней сформировалось также и повсеместное недоверие из-за нестабильности показателей работы, не говоря уже о поведении председателя совета директоров. В битве за выживание с основным конкурентом – IBM, Apple постепенно теряла свой вес в сфере вычислительной техники и становилась похожа на компанию, от которой можно ожидать самого худшего. Потребители воспринимали IBM как предприятие, которому можно доверять. Apple же доверия у них не вызывала.

За все это время в Apple сформировалась традиция каждый год проводить тщательно организованные развлекательные мероприятия для торгового персонала, занимающегося сбытом продукции за рубежом. Они представляли собой четыре-пять дней развлечений для «накачивания» персонала эмоциональной энергетикой, специальных лекций, хмельных пирушек, длившихся до рассвета. Все происходило на модных курортах. Подобные мероприятия хорошо известны в корпоративном мире: они имеют большое значение для вооружения торговых представителей новыми техническими знаниями и повышения энтузиазма. На протяжении нескольких лет такие встречи, проводившиеся компанией Apple, поражали всех своей пышностью и великолепием, однако во время мероприятий, состоявшихся в 1984 г. на Гавайях, на оживленном курорте Вайкики-Бич, выплыл ряд непростых проблем.

Учитывая колебания объемов продаж компьютеров Macintosh, для Стива было очень важно сделать это мероприятие роскошным и запоминающимся, чтобы торговые представители (многие из которых только недавно начали работать на Apple) с еще большим энтузиазмом и приверженностью занимались сбытом продукта и делали все возможное для обеспечения успешных продаж. В том же здании, но с другой его стороны, находился Дел Йокам, решавший проблему другого рода. В тот период Дел руководил группой, занимающейся сбытом компьютеров Apple II. Он понимал, что при сложившихся обстоятельствах все внимание руководства компании сконцентрировано на продажах нового, привлекательного компьютера Macintosh, о котором часто писали в прессе, но который не приносил компании денег, тогда как в группе Apple II не ожидалось появления новых серьезных продуктов. Подразделению, приносящему компании деньги, угрожала опасность затеряться в тени «Мака».

Для показа на заседании группы торговых представителей, занимающихся сбытом компьютеров Macintosh, подготовили документальный фильм. Он назывался «1944», и это название, с одной стороны, вызывало ассоциации с чрезвычайно успешным рекламным роликом «1984», а с другой – намекало, что он представляет собой пародию на второсортные фильмы о войне. Сюжет фильма таков: армия Macintosh высаживается на берег и атакует плацдарм, занятый злейшим врагом, в котором угадывалась компания IBM. Тем временем на съемочной площадке, оборудованной так, чтобы она напоминала Овальный кабинет, президент Рузвельт (его было видно только со спины) дает приказы «генералу» в исполнении Майка Мюррея. Этот восьмиминутный фильм стоимостью 50 тыс. долл. имел огромный успех у зрителей – по мере развития сюжета в зале слышались гул одобрения и взрывы смеха.

Замысел фильма стал понятен в самом конце, когда президент повернулся на своем кресле лицом к камере, и зрители увидели человека, одежда и грим которого делали его очень похожим на Франклина Рузвельта. Актер держал в руке сигарету в знакомом длинном мундштуке а-ля Рузвельт. Несмотря на впечатляющий грим и костюм, узнать актера было достаточно легко – это был сам Стив Джобс. Присутствующим в зале торговым представителям это так понравилось, что они начали топать ногами и свистеть в знак одобрения.

Шоу имело колоссальный успех. Однако альтернативное шоу для торговых представителей по сбыту компьютеров группы Apple II произвело еще большее впечатление. Когда две тысячи торговых агентов вошли в большой зал, они сразу же узнали декорации: зал оформлялся в стиле съезда ведущей политической партии страны. Участникам «съезда» предстояло выдвинуть кандидата от своей партии на предстоящих выборах, отдав предпочтение одному из двух претендентов. Ими были Apple II и его младший родственник Apple IIe. В кабинке для репортеров, стоявшей на возвышении, сидели два комментатора и рассказывали о проходящем съезде – «Дэвид Бриттл» (очень напоминающий тележурналиста NBC Дэвида Бринкли) и «Конни Чанк» (копия корреспондента NBC, диктора телевизионных новостей Конни Чанг). Напичканный шутками сценарий заставлял зрителей безудержно хохотать с самого начала и до конца представления.

Стив Возняк согласился сыграть небольшую роль в этом спектакле и продемонстрировал свое неподражаемое чувство юмора. Он отказался от сценария, написанного профессионалами специально для него, и на протяжении нескольких минут разыгрывал свои импровизированные шутки, очень уместные и полностью соответствовавшие теме собрания.

Один фрагмент этого представления продолжительностью двадцать пять минут вошел в историю компании Apple. Представители каждого из двух «претендентов» должны были произнести краткую «номинационную речь». Вице-президент компании по вопросам сбыта, бывший тренер по американскому футболу Колумбийского университета, Билл Кемпбелл, выступил с речью в поддержку Apple IIe. В этой речи он произнес фразу, не понятую сценаристами, но понятную зрителям. Описывая компьютер Apple IIe, который был меньше Apple II, он сказал: «It's not the size that counts, it's performance!» («Мал золотник, да дорог!»). Последовавший за этой фразой взрыв смеха уже охрипших зрителей просто оглушил присутствующих.

Для торгового персонала встреча на Гавайях стала неделей смеха, шумного веселья и банкетов. Для руководящего персонала уже одного возвращения в штаб-квартиру компании в Купертино оказалось достаточно, чтобы вызвать изжогу. «Стив находился в крайне подавленном состоянии, – вспоминает Джей Элиот. – Он считал, что полоса неудач началась в компании из-за ошибок Джона [Скалли]. Он намеревался взять управление компанией в свои руки, поскольку Джон "ничего не понял" (слова Стива). Он не смог разобраться в этом бизнесе». Это очень напоминает ситуацию, когда в самолете во время полета заканчивается горючее, а пилот, который не проверил его запас перед взлетом, обвиняет других в катастрофе.

Объемы продаж продолжали сокращаться, а Стив, изучая данные каждого очередного отчета, впадал во все более мрачное расположение духа. Он пришел к выводу, что единственно верным решением для Apple будет заключение стратегического союза с другой крупной компанией. Он рассматривал такие варианты, как AT&T, General Electric и даже Coca-Cola, в качестве возможных партнеров по программе совместного сбыта продукции. В определенный момент Стив попытался установить контакты с General Electric. Он пригласил Роджера Смита, генерального директора компании, на экскурсию по подразделению Apple, производящему компьютеры Macintosh. Стив предложил генеральному директору General Electric образовать стратегический союз с Apple путем покупки крупного пакета акций компании. Смит ответил, что очень плохо разбирается в компьютерах и пришлет одного из членов совета директоров своей компании обсудить этот вопрос с советом директоров Apple.

Появившегося в Apple члена совета директоров General Electric звали Росс Перо. Стив Джобс и Росс Перо выглядели весьма необычно: вряд ли можно найти двух более разных людей, чем молодой сумасбродный Стив и пуритански настроенный патриот из Техаса. Тем не менее, они поладили друг с другом, как два работника ранчо на пикнике. И все же, хотя увиденное и произвело большое впечатление на Росса Перо, он все же не нашел точек соприкосновения между компаниями. Впоследствии Стив вместе со своей командой отправился в Японию, чтобы посетить компанию Epson, специализирующуюся на выпуске офисной оргтехники. Она больше подходила на роль стратегического партнера Apple. Поездка из Токио в главный офис компании оказалась очень трудной. Из-за землетрясения на дороге образовались пробки, поэтому Стив и его люди пересели из лимузина в поезд, но только для того, чтобы узнать, что на железных дорогах движение также заблокировано. Когда они наконец добрались, представители Epson вели себя подчеркнуто вежливо, хотя им и пришлось ждать в состоянии «боевой готовности» массу времени. Стив находился в ужасном расположении духа.

Президент Epson встал, чтобы лично провести презентацию одного из продуктов компании. Этот джентльмен не успел толком начать, как буквально минуту спустя Стив прервал его выступление. По словам Джея Эллиотта, члена команды и очевидца, произошло следующее: «Стив обратился к президенту компании и сказал: "Это полная фигня! Неужели у вас нет ничего стоящего?" И с этими словами покинул зал».

Позже, в поезде, когда они ехали назад в Токио, Стив изливал душу своим попутчикам. Вместо того, чтобы воспользоваться возможностью и проанализировать трудности, возникшие в Apple, он начал рассказывать о проблемах в отношениях с его последней страстью – создательницей памятника ветеранам войны во Вьетнаме, студенткой архитектурного факультета Йельского университета Майей Лин. «Он не мог понять, почему так трудно складываются его личные отношения, – рассказывал Эллиотт. – Ему не было дела до небольшого скандала в компании Epson, это не имело значения. Действительно важной для него сейчас была любовь, и он не мог понять, почему ему не удается взять эту сторону жизни под свой контроль».

Мультимиллионер, основатель Apple Computer изливал душу. Пейзажи Японии проносились мимо в окне поезда. Приближался его тридцатый день рождения; он по-прежнему очень хотел создать семью, но боялся того, что сулило ему будущее. В конце концов, Стив повернулся к Эллиотту и со свойственной ему горячностью сказал фразу, которая, возможно, имела бы смысл, если бы прозвучала из уст Рембрандта или Бетховена: «Я всего лишь обычный человек. Почему они не могут этого понять?»

Водоворот событий закручивался все сильнее. Уровень продаж упал ниже десяти тысяч компьютеров в месяц; у Стива все чаще наблюдались перепады настроения; Скалли по-прежнему не брал на себя ответственность за урегулирование ситуации. Люди не покупали компьютеры Macintosh, и в большей степени потому, что «Маки» так и оставались без серьезного программного обеспечения. К этому моменту существенно снизился и первоначально высокий спрос на Apple IIe. Еще сильнее усугубило ситуацию то, что Дел Йокам, руководствуясь данными о больших объемах продаж за предыдущий период, подал заявку на выпуск чрезмерного количества компьютеров. В результате склады компании оказались переполнены громадными запасами непроданных компьютеров, и руководству Apple пришлось объявить об их списании, что нарушило устойчивость позиций компании на Уолл-стрит. Двести тысяч компьютеров подлежали уничтожению через бартерную посредническую компанию. Развитие компании Apple остановилось, и они стали идти ко дну. Тем не менее, даже при таких условиях подразделение Macintosh продолжало активно контролировать все службы компании, отвечающие за выполнение общих для нее функций, таких как организация рекламных кампаний, поддержание связей с общественностью, распределение готовой продукции, а также все вопросы, связанные с периферийными устройствами. Стив обосновывал такое положение дел тем, что для него, как для председателя совета директоров Apple, это единственный способ добиться, чтобы в компании все делалось «правильно». Однако это привело к концентрации слишком большой власти у подразделения Macintosh, которое, собственно говоря, и стало причиной проблем в компании. Ситуация еще больше усугублялась тем, что вся эта власть сосредотачивалась именно в руках Стива.

Через неделю после ежегодного собрания руководящего персонала компании Apple в Фениксе (штат Аризона) некоторые руководители организовали другое совещание. Однажды утром коммерческий директор Майк Мюррей отыскал Джона Скалли и Реджиса Маккену, известного специалиста по связям с общественностью, и сказал, что ему необходимо встретиться с ними в частном порядке. Настойчивый тон Майка убедил их в необходимости выслушать его.

Стив случайно увидел, как все трое направляются к лифту, и спросил, что происходит. Мюррей, захваченный врасплох, ответил, что они намерены провести совещание. Стив пожелал присоединиться к ним. Впервые за три года работы в Apple Майк Мюррей сказал «нет» Стиву Джобсу. Стив настаивал на своем, но Мюррей остался непреклонен. В конце концов, когда дверь лифта закрылась и бунтари отправились наверх, председатель совета директоров компании остался стоять на том же месте. В этот момент у Стива впервые появились подозрения, что что-то происходит, и он решил во что бы то ни стало выяснить, в чем дело.

Тем временем три заговорщика уединились в гостиничном номере Скалли, и Мюррей сказал президенту компании о том, что, по его мнению, Стива необходимо отстранить от должности руководителя подразделения Macintosh. Скалли и Маккена внимательно слушали, как Майк Мюррей, верный помощник, свой человек в компании и верноподданный «короля Стива», излагает причины, по которым он пришел к такому выводу. В конце концов, в голове Скалли прозвучал предупреждающий сигнал: если Мюррей, который был к Стиву ближе, чем кто бы то ни было, говорит, что Стива необходимо сместить с должности руководителя подразделения Macintosh, это наверняка означает, что происходит нечто действительно серьезное.

Еще совсем недавно группа Macintosh была дружной шайкой пиратов, преданных общему делу. Теперь же, при тех полномочиях, которыми Стив наделил ее, она превратилась в подразделение с раздутым штатом численностью около семисот человек. Подразделение генерировало скудный поток доходов, едва хватающих на выплату заработной платы, а управлял им человек, легко принимающий импульсивные решения и так же легко меняющий их.

Стоило бы возложить часть вины за возникновение этих проблем и на самого Майка Мюррея, и, возможно, в некотором смысле так и нужно было сделать, поскольку, будучи коммерческим директором, он принимал участие в принятии решений, приведших к сложной ситуации. Ведь основная проблема заключалась в потере компанией рынка сбыта. Руководители считали, что смогут продавать компьютеры на рынке офисной техники, но они не знали (или не позаботились о том, чтобы это выяснить), что офисные компьютеры, как правило, покупают организации. Компания Apple всегда продавала свою продукцию только частным лицам, ориентируя все свои маркетинговые мероприятия на то, чтобы человек получал удовольствие от компьютера.

Стив убедил всех, что они идут верной дорогой; он ввел в полное заблуждение и Скалли. Все считали, что избранная стратегия правильна, а падение уровня продаж просто отображает нестабильность рынка персональных компьютеров, его сезонную вялость или отсутствие программного обеспечения. «Он видел далекие горизонты за тысячи миль, рассказывал Эллиотт, – но не мог разглядеть детали каждой мили. В этом и его гениальность, и причина его краха».

В это время Стив и первый соучредитель компании Воз отправились в Вашингтон на церемонию, во время которой президент Рональд Рейган вручил им первые Национальные медали в области технологий за вклад в научно-технический прогресс Соединенных Штатов Америки. Тем не менее, они больше терпеть не могли друг друга, и им едва удавалось скрывать эту взаимную неприязнь.

Когда Джобс вернулся в Калифорнию, он узнал, что Возняк ушел из Apple, объявив об этом публично. Давая многочисленные комментарии, он обвинял компанию в том, что она не оказывала поддержки Apple II, и ставил в вину руководству хаотичное управление компанией. Делая недвусмысленные выпады в сторону своего бывшего друга, Воз раскритиковал действия компании, проигнорировавшей Apple II на последнем ежегодном собрании, хотя это единственный продукт, приносящий ей доход. «На прошлой неделе состоялось собрание акционеров, – сказал он, – и на нем не сказано ни единого слова об Apple II. У меня есть очень серьезные претензии по этому поводу».

К февралю 1985 г. Эллиотт и Мюррей пришли к выводу, что единственным человеком в компании, обладающим достаточной квалификацией, чтобы заменить Стива на посту руководителя подразделения Macintosh, был француз Жан-Луи Гассе (сорока одного года) – хороший математик и харизматичный лидер; кроме того, еще и автор нескольких популярных книг на философские темы.

В тот период Гассе возглавлял подразделение Apple France. Имея репутацию философа, размышляющего над проблемами будущего, он также руководил единственным международным подразделением Apple, функционирующим с достаточно высоким уровнем прибыльности. Осенью 1984 г., когда спрос на компьютеры Macintosh снизился из-за проблем с программным обеспечением, а в Европу для работы на этих компьютерах поставлялись только программы MacWrite и MacPaint, Гассе наглядно продемонстрировал свою находчивость и деловую смекалку. Он отправил своего подчиненного в Нью-Йорк, предоставив в его распоряжение несколько десятков тысяч долларов наличными на покупку как можно большего количества копий необходимых программ, впоследствии распространенных среди дилеров, занимающихся продажей компьютеров Macintosh во Франции.

В то время, как другие разрабатывали планы смещения Стива с должности, Стив занимался составлением служебной записки, где излагались его предложения относительно проблем, возникших в работе подразделения Macintosh. Предложенные им меры были равносильны наложению марлевой повязки человеку, у которого случился сердечный приступ. Среди них – отмена бесплатных продуктов питания и напитков, поставляемых из ресторанов, а также запрет полетов бизнес-классом.

В конце месяца Стив праздновал свой тридцатый день рождения, устроив пышные торжества, которые могут себе позволить только мультимиллионеры и главы крупных корпораций. В банкетном зале ресторана гостиницы St. Francis Hotel в Сан-Франциско он принимал около тысячи своих ближайших друзей и сотрудников на обеде с балом, организованном в формате «black tie» (мужчины в смокингах, дамы в вечерних туалетах). На приеме гостей развлекала Элла Фитцжеральд.

По состоянию на 11 марта доходы компании Apple от продажи компьютеров Macintosh составляли всего 10% от запланированных показателей. Очевидно, Стив не осознавал всей безнадежности ситуации, поэтому срочно требовалось чье-либо активное вмешательство.

В конце концов, Джон Скалли понял, что не остается ничего другого, кроме того, как действовать. Он взял всю ответственность на себя и объявил о закрытии нескольких производственных предприятий. Совершенно случайно сложилось так, что вскоре и компания IBM объявила о прекращении выпуска непродуманной версии IBM PC – компьютера PCjr, с треском провалившегося на рынке. Деловая пресса получила в свое распоряжение другую жертву в качестве объекта для жесткой критики, предоставив Apple временную передышку.

В тот же период Майк Мюррей разослал служебную записку ключевым членам руководящего персонала компании, изложив в ней те опасения, с которыми ознакомил Скалли и Маккену в Фениксе. В записке, распространяемой под грифом «не подлежит рассылке, копированию или передаче третьим лицам», он описал увиденные им трудности как «крупные философские проблемы», возлагая непосредственно на Стива вину за «односторонний подход к деятельности компании… который может поставить под угрозу само ее существование».

Мюррей показал Стиву этот документ первому. Теперь, когда даже самые преданные ему люди начали подвергать сомнению правильность его действий в качестве руководителя подразделения Macintosh, Стив, наконец, начал более трезво оценивать реальную ситуацию. На протяжении этого месяца он многократно встречался с Мюрреем и отчаянно пытался убедить своего директора по маркетингу, что только он, Стив Джобс, понимает, как спасти компанию Apple, что Скалли необходимо убрать и назначить его, Стива, на должность президента и генерального директора компании. Мюррей, конечно же, не поддавался на эти уговоры со стороны Стива. В душе он не сомневался, что единственно возможное решение в сложившейся ситуации – назначить кого-либо другого руководителем подразделения Macintosh, а Стиву предложить новое место в отделе научно-исследовательских и конструкторских работ, где он мог бы заняться разработкой такого же захватывающего проекта, как и «Macintosh» три года назад.

Мир Apple начал рушиться вокруг них. Люди в массовом порядке увольнялись из компании, что не на шутку тревожило Скалли. Имея на руках результаты исследований, показывающих, что Macintosh по-прежнему воспринимается как компьютер для состоятельных молодых людей, а не как серьезная вычислительная машина для ведения бизнеса, Скалли позволил убедить себя в целесообразности назначения Гассе на должность Стива. В ответ на это Стив сказал Скалли, что Гассе «ни черта не смыслит в компьютерах» – даже при таком критическом положении дел он не понимал, что компании нужен человек, который знает толк в бизнесе, а не в компьютерах. Стив продолжал жить в своем собственном «поле, искажающем реальность», даже не подозревая, что вокруг формируется ураган, грозящий его уничтожить. В конце марта он появился в офисе немецкой дизайнерской фирмы Frogdesign – организации, создавшей внешний вид плеера Walkman для компании Sony. Когда Стив впервые увидел Walkman, он так поразился творческому подходу, использованному в его дизайне, что заключил с компанией Frogdesign контракт на разработку внешнего вида всех устройств, которые Apple когда-либо выпустит. Приехав в марте вновь в офис компании, он обнаружил, что ее специалисты выполняют работу для новой компании Стива Возняка Cloud 9, выпускавшей универсальный пульт дистанционного управления, с помощью которого можно было управлять работой любого телевизора или стереомагнитофона, оборудованного устройством для приема инфракрасных сигналов.

Когда Стив увидел чертежи на кульманах специалистов компании, он пришел в ярость и буквально в бешенстве потребовал, чтобы эти чертежи либо передали Apple, либо уничтожили. Он действительно имел на это право, так как согласно одному из пунктов контракта компании Apple предоставлялось право утверждать клиентов Frogdesign. Бывший партнер Стива Джобса был неприемлемой кандидатурой на роль клиента Frogdesign.

Пресса ухватилась за эту историю, как можно больше выпячивая мелочность и склочность не только компании Apple, но и самого Стива Джобса. «Стив Джобс испытывает ко мне чувство ненависти», – разъяснял ситуацию Воз. Менеджер компании Frogdesign выразился точно: «Это просто демонстрация силы».

Одиннадцатого апреля совет директоров компании под руководством одного молчаливого инвестора, входившего в состав совета с самого начала, вмешался, наконец, в сложившуюся ситуацию. Член совета директоров, о котором идет речь, – это Артур Рок, высокий уравновешенный человек с прекрасным вкусом к изысканным вещам, нетерпимый к увиливанию и пусканию пыли в глаза. Столкнувшись с такими проблемами, как уход специалистов из компании, огромные непроданные запасы компьютеров Apple II и Macintosh, а также снижение объема продаж «Маков» до одной десятой от расчетных показателей, он почувствовал необходимость сделать так, чтобы Джон Скалли все-таки взял ситуацию под свой контроль. Первое решение Скалли – прекратить разработку компьютера Macintosh XL в пользу менее претенциозного Macintosh II. Следующий его шаг – остановка производства компьютера Lisa, который с трудом пробивал себе дорогу на рынке и никогда не был успешным. Проект «Lisa» умер окончательно и бесповоротно.

Взявшись за решение более неотложных дел, действующий совет директоров компании предложил Скалли перестать подхалимничать перед Стивом Джобсом и сыграть наконец-то свою роль, – роль человека, отвечающего за всю компанию. Почувствовав ветер перемен и осознавая близость возможного увольнения со своего поста, Скалли решил «раскрыть карты». Не забывая о присутствии Стива Джобса, который как председатель совета директоров, конечно же, принимал участие в заседании, Скалли заявил, что может кардинально изменить ситуацию только в случае, если ему предоставят все полномочия руководить компанией именно так, как он считает нужным. Он сказал, что трудно «выполнять функции генерального директора, если приходится согласовывать все свои действия с председателем совета директоров».

He прошло и нескольких минут, как «топор палача сделал свое дело». Стив больше не руководил подразделением Macintosh; это место предложили Гассе, а вся власть сосредоточилась в руках Скалли.

Стив, шокированный таким поворотом событий и испытывающий горечь из-за действий Скалли, быстро прошел мимо него и покинул заседание совета директоров, не попрощавшись.

В поисках возможностей вернуть компанию под свой контроль Стив в очередной раз продемонстрировал свою неспособность извлекать уроки из прошлого. Он воспользовался помощью своего близкого друга, директора по маркетингу Майка Мюррея – того самого человека, который незадолго до этого привел Стива в бешенство, подлив масла в огонь своей служебной запиской с аргументами в пользу смещения Стива с поста руководителя подразделения Macintosh. Стив умел не обращать внимания на прошлое и так очаровывал других людей, что те тоже забывали о прошлых обидах. Вдвоем они придумали и оформили в письменном виде смелый план (требующий вложения миллиарда долларов), который предусматривал превращение Apple в материнскую компанию для четырех отдельных дочерних компаний. Предполагалось, что одной из них станет компания розничной торговли, включающая ряд крупных сетей розничных компьютерных магазинов, в том числе ComputerLand. Президентом этой компании планировалось сделать Скалли, что позволило бы убрать его с дороги Стива. В таком случае Стив остался бы председателем совета директоров Apple Computer, Inc.

В субботу утром Мюррей пришел в свой офис на встречу и обнаружил Гассе сидящим перед дверью кабинета. Французу все-таки предложили не место руководителя подразделения Macintosh, а совсем другую должность. Стоя лицом к лицу с Мюрреем, Гассе был совершенно сбит с толку тем, что никто не сообщил Майку, что, начиная с понедельника, именно он, Гассе, станет новым директором подразделения по маркетингу. Ему отдали место Мюррея. Майку стало плохо – у него закружилась голова. Он так долго и упорно работал со своим другом над грандиозным планом, тогда как в то же самое время, за его спиной, Стив отдал его место другому человеку и даже не соизволил сообщить об этом. Когда у Мюррея появилась возможность встретиться со Стивом и попросить его объяснить ситуацию, единственное, что Стив удосужился сказать: «Наверное, я об этом забыл».

Скалли, не желая терять талантливого Мюррея, устроил встречу, где присутствовали Мюррей, Стив и он сам. На ней он пытался урегулировать сложившуюся ситуацию, предложив открыть новую должность в компании специально для Майка, – должность вице-президента по коммерческому развитию. Когда Скалли отлучился на минутку по какому-то неотложному делу, Стив сменил тему разговора и попытался снова сделать Майка своим сообщником, сказав ему: «Нам необходимо сделать что-то со Скалли. Он не может оставаться в компании. Он не ведает, что творит».

В тот понедельник новость о назначении Гассе быстро распространилась по всей компании Apple. Об обещанной Мюррею должности вице-президента по коммерческому развитию не говорилось ни слова.

Когда несколько дней спустя Скалли отправился в поездку в Китай, Стив продолжил готовить свой заговор с целью свержения президента компании. «Мне казалось, что они оба ведут себя совершенно несерьезно, – говорил по этому поводу Эллиотт. – Стив пытался устроить дворцовый переворот, а Джон вел себя, как испорченный ребенок. Они оба намеревались подчинить себе Apple». В понедельник, 20 марта, состоялось собрание высшего руководства Apple, на котором обсуждались вопросы формирования стратегии дальнейшего развития компании. Увидев на этом собрании составленный Скалли план реорганизации компании, Стив еще больше пришел в ярость. Согласно плану, предлагалось укрепить организационную структуру компании, подчинив ее двум вице-президентам. Вице-президентом по производственным вопросам назначался Дел Йокам, руководитель подразделения, занимавшегося выпуском компьютеров Apple II, а вице-президентом по вопросам маркетинга и сбыта – Билл Кемпбелл. Сам Стив упоминался в плане в качестве вице-президента по разработке новых продуктов, но не более.

В тот же день Стив и Мюррей прогуливались по Бендли-драйв, и Майк к величайшему удивлению обнаружил, что Стив по-прежнему ищет способ смещения Скалли. Это может показаться невероятным, но Мюррей предложил Стиву свою посильную помощь. Стив проинформировал также Гассе о своих планах, хотя и не сказал ничего конкретного, так как перестал относиться к этому человеку с симпатией и потерял к нему доверие. Вполне очевидно, что для Гассе куда важнее были интересы компании Apple, чем самого Стива. Гассе пообещал Стиву подумать, а сам воспользовался прочными взаимоотношениями, сложившимися с руководителем юридической службы компании Элом Айзенштатом. В тот же вечер, во время барбекю у Айзенштата дома, Гассе рассказал ему, что Стив вынашивает план «дворцового переворота» в компании. Айзенштат тут же сообщил об этом Скалли.

На следующее утро генеральный директор компании созвал срочное совещание. Его ярость не знала границ. «Я управляю этой компанией, Стив, и хочу, чтобы ты ушел навсегда. Сейчас!» Пойманный с поличным, Стив первый раз в жизни молчал, что было для него совсем нехарактерно. Он держал себя в руках и ни разу не дал воли чувствам на протяжении трех часов этого совещания, ставшего для него тяжелым испытанием.

Пока Стив сидел там, Скалли по очереди опрашивал всех присутствующих на совещании членов руководящего персонала компании, вынуждая каждого открыто заявить о своей лояльности либо по отношению к нему, либо к Стиву. Джей Эллиотт вспоминает, насколько это все отвратительно выглядело: «Я сказал Джону, что считаю его козлом, и отказался делать этот выбор. Однако тут же подумал, что уйти следует им обоим».

В тот день и Стив, и Джон обсуждали вопрос отставки – Джон со своей женой, а Стив, со слезами на глазах, – со своими верными помощниками. Когда он направился к двери, Майк Мюррей сказал: «Тебе бы лучше убедиться, что ты знаешь, что делаешь. Как только ты переступишь порог, мир изменится». Стив в конце концов прислушался к сказанному друзьями, после чего они провели несколько часов, анализируя возможные варианты выхода из сложившейся ситуации. Они решили, что, вместо того, чтобы действовать сгоряча, лучше бы выждать несколько дней, когда все успокоится. Во всяком случае, впереди выходные с празднованием Дня памяти, так почему бы не обдумать все и даже поговорить со Скалли?

Стив отправился к Скалли домой на следующее утро. Последовав совету Майка Мюррея, он попытался убедить Джона, что все его поступки направлены на благо Apple и не должны затронуть самого Скалли. Стив был очень обаятелен, вел себя в высшей степени сдержанно, избегал резких или агрессивных высказываний. Они прогуливались по извилистым тропинкам, окружающим дом Скалли, и Стив пытался объяснить свое поведение. Он настаивал на том, что хотел для Apple только хорошего, и если это значит, что ему необходимо уйти, то так тому и быть. Он утверждал, что примет как должное любое решение Скалли, но что ему нужен еще один шанс остаться в компании, которую он создал.

Скалли, не склонный к конфронтации, поверил Стиву и сказал, что готов дать ему еще один шанс, если тот пообещает прекратить плести интриги по отношению к нему и согласится взять на себя ответственность за связи с общественностью. Стив ответил: нет проблем, это именно то, что ему нужно. Несколько часов спустя они пожали друг другу руки и расстались. У Скалли после этой встречи сложилось впечатление, что ему удалось согласовать со Стивом его будущий стиль работы в Apple. Стив поверить не мог, что Скалли позволил ему так легко ввести себя в заблуждение. Едва только «Мерседес» Стива отъехал по подъездной дорожке от дома Скалли, построенного в тюдоровском стиле, он уже составлял план окончательной попытки «дворцового переворота». Скалли – «тряпка», и ему нельзя доверять управление компанией Стива Джобса. Но чтобы добиться своего, необходимо действовать очень быстро.

Итак, в День памяти помощники Стива собрались вместе и, как настоящие заговорщики, начали обсуждать способ убедить Майка Марккулу, что Стива следует оставить во главе подразделения Macintosh. Марккула, спокойный, немногословный, расчетливый человек, появился уже к концу торжеств по случаю праздника. Он чувствовал себя явно неуютно среди собравшихся там людей, но согласился присутствовать при условии, что Стив ничего говорить не будет. Он хотел знать, что думают люди. Майк выслушал мнения людей, поблагодарил за информацию и ушел.

На следующее утро Скалли вызвал Стива в свой кабинет и рассказал ему, что знает о собрании от Марккулы. Он понял, что Стив снова пытался устроить заговор за его спиной после тех заверений в преданности, которые он давал ему всего несколько дней назад. Скалли объявил Стиву о предстоящем отстранении от должности.

После этого Скалли лично позвонил всем членам совета директоров и спросил, согласны ли они с его решением сместить Стива. По очереди все подтвердили, что он может рассчитывать на их поддержку. В семь часов вечера того же дня Скалли перезвонил Стиву домой и сообщил, что все кончено. Он сказал также, что продолжит реорганизацию компаний, а совет директоров поддержал предложение об отстранении Стива от активного участия в ее деятельности. Стив мог оставаться в компании на правах «визионера», определяющего стратегические вопросы создания продуктов, – компромисс, приемлемый для таких преданных Стиву сторонников, как вице-президент Apple Дебби Коулмен. Однако он больше не осуществлял контроль над работой подразделения.

Стив, весь в слезах, позвонил Биллу Кемпбеллу и Майку Мюррею, чтобы сообщить им новость, в четверг вечером, 28 мая 1985 г. Жена Мюррея как раз разговаривала по телефону, когда в разговор вмешался оператор. Она сделала выговор оператору и сказала, что «ему очень повезет, если будет что-то важное», и тут же услышала голос Стива: «Это и есть важно». Она позвала мужа к телефону; Стив произнес: «Все кончено. Джон и совет директоров отстранили меня от работы в Apple». Не успел бывший директор по маркетингу ответить что-либо, как Стив повесил трубку.

Мюррей перезвонил ему, но Стив не брал трубку. Несмотря на очень позднее время, Майк так испугался, что сел в автомобиль и поехал к Стиву домой убедиться, что тот не совершил какую-нибудь глупость. Учитывая, что у Стива отняли дело всей его жизни, Майк боялся, как бы тот не совершил самоубийство.

Когда Майк приехал, дом Стива был полностью погружен в темноту. Взбежав по ступенькам, ведущим в спальню Стива, он открыл дверь и обнаружил председателя совета директоров Apple Computer лежащим в полном одиночестве на своем матрасе на полу. Майк молча сел рядом с ним и крепко обнял своего друга и бывшего босса. Они оба заплакали и час молча просидели в темноте. («Да и что скажешь в таком случае?») Майк пытался утешить друга, как мог. Наконец, в предрассветные часы, убедившись, что Стив не собирается этой ночью покончить с жизнью, Мюррей покинул дом Стива и вернулся к себе.

Когда вечером следующего дня Мюррей зашел к Стиву проверить ситуацию, тот уже пришел в себя. На следующий день Стив появился, наконец, на работе и сразу же направился к Мюррею обсудить, как ему быть дальше. Следует ли ему уйти? Должен ли он бороться? Может, ему врезаться на машине во что-нибудь и умереть? Должен ли он делать резкие публичные заявления? Мюррей ответил, что у Стива есть два варианта дальнейших действий. Он может пойти по легкому пути – уйти прямо сейчас и дать волю чувству горечи, предоставляя прессе любые комментарии, о которых его будут просить. С другой стороны, он может пойти по трудному, но более достойному пути – стать политиком, подняться выше этого и удержатся от злословия и горечи. Мюррей убедил Стива прийти на собрание на следующий день (31 мая, на тридцатилетие Мюррея) и предложить свою помощь в реорганизации компании. Мюррей советовал: «Покажи им, что именно ты стоишь за всем этим; докажи, что ты выше всех этих мелочных ссор, происходящих в компании». Стив сказал, что подумает над этим предложением.

Утром следующего дня на общем собрании сотрудников компании Мюррей с радостью заметил, как Стив незаметно занял место в последнем ряду зала. Совершенно очевидно, что он решил, вопреки всем своим основным инстинктам, следовать правилам командной игры. Однако на собрании Скалли отказался отдать должное Стиву Джобсу. Он представил всех основных членов своей новой команды, в том числе Гассе и Коулмена, но больше не назвал ни одного представителя подразделения Macintosh. Когда он показал всем схему организационной структуры компании, стало очевидным, что в ней явно не хватает одного имени. Там не было бывшего руководителя подразделения Macintosh, соучредителя компании, визионера, лица компании, ее миссионера. Собрание так и завершилось без единого упоминания об этом человеке. Для Джона Скалли и обновленной компании Apple Computer Стив Джобс не существовал.

В последний раз Стив зашел в свой офис на углу Бендли-драйв, дом номер 3, построенный им, чтобы приютить там своих суперзвезд – Команду Macintosh. Несколько минут спустя он вышел к своему «Мерседесу» и уехал.

В субботу вечером, 1 июля, газета San Jose Mercury News вышла с сенсационным заголовком на первой странице: «СОУЧРЕДИТЕЛЬ APPLE ДЖОБС СМЕЩЕН С ДОЛЖНОСТИ». Эта история попала также на первые полосы San Fransisco Chronicle и Examiner. В других же американских газетах история о падении Стива не удостоилась подобающего ей места на первых страницах, ее опубликовали только на внутренних полосах раздела деловых новостей.

Стив включил автоответчик и провел целый день за прослушиванием голосов звонивших – телефон звонил беспрерывно. Он избегал разговоров с журналистами и редакторами газет и беседовал только с некоторыми друзьями и членами семьи. Когда наступили сумерки, Стив позвонил Бобу Дилану.

Это происходило в 1985 г. Стив всю свою жизнь отдал компании Apple и компьютерам, поэтому не собирался спокойно уходить в тень. Он был борцом, человеком, уверенным в своей правоте. Около недели он размышлял и анализировал возможные варианты выхода из ситуации. Затем упаковал чемоданы, купил билет на самолет в Париж и отправился в длительную поездку – с одной стороны, деловую, а с другой – развлекательную. Стив колесил по всей Европе, пытаясь продвинуть Macintosh Office, и планировал посетить Россию для организации сбыта компьютеров Apple II, продажу которых за «железным занавесом» недавно одобрили в компании. Возможно, такая активная деятельность приносила ему утешение.

Из Парижа, решив некоторые деловые вопросы, Стив отправился в путешествие по Тосканским холмам возле Флоренции, в центральной Италии. Он купил спальный мешок и велосипед и обосновался в палатке под звездами во фруктовом саду средневекового городка Сан-Джиминьяно. Никто не узнавал Стива, путешествующего на велосипеде по небольшим итальянским городам. Стив много размышлял над своей судьбой, но, вместо того чтобы серьезно взяться за решение возникших проблем, все больше впадал в депрессию.

В конце июня он посетил Швецию, по-прежнему пытаясь принести пользу компании. Его позиция немного изменилась. «Не всегда все происходит так, как я хочу, – говорил он в интервью шведскому журналисту. – Как сказал Мик Джаггер: "Невозможно всегда получать то, что хочешь; иногда приходится получать то, что нужно". Пять лет назад это бы мне не понравилось. Теперь, когда я все спокойно обдумал, считаю, что в этом, должно быть, есть своя доля правды. У Генри Форда в 1920-х годах тоже были трудные времена. Я не принадлежу к числу людей, для которых власть стала самоцелью. Я люблю компанию Apple и очень беспокоюсь о ней. Я посвятил почти всю свою взрослую жизнь созданию замечательных компьютеров и выдающейся компании. Поэтому я намерен сделать все, что от меня зависит, для дальнейшего развития Apple. Если мне придется подметать полы, я буду их подметать. Если мне будет нужно убирать в туалете, я буду делать и это».

Тем не менее, вряд ли можно считать, что Стив остепенился и все осознал. «За прошедшие годы Воз не так уж много сделал для компании, – ответил он на вопрос о недавнем уходе нескольких ключевых сотрудников Apple. – Энди Герцфельд имеет привычку постоянно жаловаться. Так или иначе, но он вернется. Что я действительно делал для команды Macintosh – старался, чтобы их работа получила признание. Я не уверен, что это правильно. Возможно, я допустил ошибку. Это хорошая идея, но все зашло слишком далеко».

Стива Джобса повергли, но не уничтожили. Он продолжал говорить о своей команде, но то, что он рассказывал, вполне применимо и к нему самому: «Многое обрушилось на их головы. Некоторым людям всегда трудно, когда что-то случается. Приходится напряженно думать над своими моральными ценностями – над тем, что действительно важно для вас. Когда события разворачиваются слишком быстро, у вас не остается времени на размышления. Это может свести с ума».

Четвертого июля Стив побывал в России, но уже принял для себя решение вернуться в Купертино. Он хотел уладить разногласия со Скалли и приступить к выполнению своих новых обязанностей в компании, какими бы они ни были. Однако когда в середине июля Стив возвратился в Apple, то осознал, что не нужен компании.

«Меня попросили освободить офис, – рассказывал Стив. – Мне предложили маленький домик напротив, стоявший отдельно от других зданий Apple. Я назвал его Сибирью.

Итак, я переехал в дом напротив и принял меры к тому, чтобы мой телефонный номер имелся у каждого руководителя персонала компании. Я знал, что мой номер есть у Джона, а всем остальным перезвонил лично, чтобы удостовериться, что они тоже его знают. Я сказал всем, что хочу приносить пользу компании и делать все, что в моих силах, и попросил звонить мне, если возникнет необходимость в моей помощи.

Все говорили со мной очень вежливо, но никто никогда мне не звонил. Так проходили рабочие дни. Я приходил в свой кабинет, делал один-два звонка и просматривал небольшое количество почты. Однако большинство отчетов менеджеров компании не попадало ко мне на стол. Мало кто из сотрудников, увидев мой автомобиль на стоянке, подходил ко мне и выражал свое сочувствие. Все это очень огорчало меня, и через пару часов я уезжал домой в подавленном состоянии.

Так продолжалось несколько дней, но вскоре я понял, что это пагубно сказывается на моей психике. Поэтому я просто прекратил ходить на работу. Знаете, на самом деле ни один человек не интересовался мною».

Но один такой человек все же существовал – это был по-прежнему преданный, сбитый с толку бывший директор по маркетингу подразделения Macintosh Майк Мюррей. Однажды он собрал свои вещи и присоединился к Стиву в его пустынном офисе. Он перебрался в кабинет рядом с кабинетом Стива. За целую неделю никто о нем даже не вспомнил. В процессе реорганизации та должность, которую верному помощнику Стива обещали всего за несколько недель до этого, внезапно «испарилась». Новые ставленники Скалли почувствовали, что Мюррею нельзя доверять – слишком близок к Стиву. Однако Мюррей, один из лучших создателей лозунгов, придумал фразу «One Apple» («Одно яблоко») – его последняя попытка как-то повлиять на новое руководство. Скалли использовал эту фразу, как призыв к сплочению, когда летом и осенью того года президент Apple пытался вернуть в компанию коллектив, разработавший Apple II и расположить к себе сторонников Стива из команды Macintosh, оставшихся в компании. Каждый раз, когда Майк слышал эту фразу, ирония этой ситуации вызывала у него горький смех. (В конечном итоге Мюррей ушел из Apple и присоединился к команде главного конкурента компании – Microsoft.)

Стив по-прежнему оставался председателем совета директоров компании, однако всячески уклонялся от выполнения этих обязанностей и целиком сосредоточился на ремонте своего дома. Затем он решил, что ему необходимо освоить новую сферу деятельности – космос, и обратился к НАСА с просьбой разрешить ему участие в полете на космическом челноке «Челленджер». Он понял, что быть «пророком, предвосхитившим судьбы мира» недостаточно, чтобы заслужить у правительства это право. Ему отказали, а предпочтение отдали Кристе Маколифф, школьной учительнице.

Курс акций компании Apple продолжал падать, снизившись до 15 долл. за акцию. В отчете за квартал, который заканчивался 28 июня, компания впервые объявила о своих убытках: 17,2 млн. долл. при сокращении объема продаж на 11 % по сравнению с данными за соответствующий квартал предыдущего года. Это причиняло Стиву боль, и он начал винить себя в трудностях компании. Однако через несколько дней чувства Стива были оскорблены еще сильнее комментарием Скалли для специалистов по ценным бумагам на квартальном собрании руководства Apple, на котором обсуждались последние результаты деятельности компании и планы на будущее. «В компании нет места для Стива Джобса, – заявил Скалли, – ни сейчас, ни в будущем». Эти слова тут же просочились в прессу, а через пару дней президент Apple подтвердил их перед группой репортеров, бравших у него интервью, когда он садился в свой лимузин. Стив был поражен.

«Вероятно, это можно сравнить с ударом ниже пояса, – рассказывал Стив, пытаясь описать свои чувства в тот момент. – Он выбивает из вас весь воздух, и вы не можете дышать. Если вы чуть расслабитесь, то понемногу сможете начать дышать снова. Именно так чувствовал себя и я. В тот момент я нуждался в расслаблении. Не могу объяснить, насколько это трудно. Но я совершал длинные прогулки в лесу и почти ни с кем не общался».

Через несколько дней он решил продать немногим больше 10% своих акций компании Apple. Восемьсот пятьдесят тысяч – максимальное количество акций для продажи за один квартал (согласно правилам Комиссии по ценным бумагам и биржам). Их продажа принесла Стиву 11 млн. долл. чистой прибыли и вызвала озадачивающие слухи о возможном выкупе контрольного пакета акций компании под встречное обеспечение. Эти слухи появились еще в конце мая, когда Стив позвонил в Morgan Stanley. Он просто хотел избавиться от акций компании, а согласно правилам продажи учредительских акций он должен продавать свои акции по частям. У него еще оставалось шесть миллионов акций на сумму около 90 млн. долл. даже по такому низкому курсу. Тем не менее, продажа Стивом части акций вызвала волну слухов о его дальнейших планах. Мало кто верил, что тридцатилетний Стив Джобс спокойно воспримет факт его отстранения от дел. Предположения относительно его последующих действий сводились, главным образом, к тому, что он либо учредит инвестиционный фонд, либо начнет новую карьеру в качестве венчурного капиталиста, либо откроет какую-нибудь новую компанию. Известно, что за несколько месяцев до реорганизации Apple Стив проявлял интерес к подразделению компьютерной графики в империи Джорджа Лукаса. Теперь он имел средства, чтобы начать что-то новое. Но на что именно он их использует?

Ответ не заставил себя долго ждать. Имея в своем распоряжении достаточно времени, Стив нанял консалтинговую фирму, занимавшуюся предоставлением консультационных услуг в политической сфере, для того, чтобы она помогла ему найти свой путь в политику. Эта фирма в свое время работала с человеком, являвшимся для Стива образцом и таким же, как он, сторонником дзэн-буддизма, бывшим губернатором Калифорнии Джерри Брауном. Однако Стив никогда не голосовал и не принадлежал ни к одной политической партии. Специалисты консалтинговой фирмы, вероятно, сказали ему, что сформировать электорат будет очень трудно. Он начал анализировать другие направления деятельности.

«Думаю, лучше всего у меня получается создание новых, инновационных продуктов. Это именно то, чем я люблю заниматься, – рассказывал Стив летом того года, наконец начиная осознавать, что ему уже давно говорили все вокруг. – Я предпочитаю работать с небольшой командой талантливых людей. Так было и с Apple II и с Macintosh.

Однажды я взял лист бумаги и записал на нем то, что меня интересует и чем я горжусь из созданного мною в Apple за десять лет. Очевидно, это Apple II и Macintosh. Мне это действительно интересно – содействие учреждению фонда Apple Education Foundation. Я выдвинул замечательную идею, впоследствии названную программой "The Kids Can't Wait" («Дети ждать не могут»). В рамках этой программы мы пытались снабдить компьютерами каждую американскую школу, и нам все-таки удалось передать около десяти тысяч компьютеров во все школы Калифорнии.

Я ставлю в один ряд эти два вида деятельности – работу с небольшими командами талантливых людей с целью создания продуктов, опережающих время, и помощь системе образования».

Тем летом Стив провел много времени, скитаясь по наполовину опустевшему студенческому городку Стэнфордского университета и холмистой местности вокруг него в поисках ответа на вопрос, который по-прежнему не давал покоя. Он всегда чувствовал себя там, как дома – и когда еще школьником околачивался в кафе, и когда слушал лекции по физике, и когда посещал собрания Клуба любителей компьютеров, и позже, когда выступал перед небольшими группами студентов МВА. Компания Apple снимала много рекламных роликов о компьютерах Macintosh на усаженных эвкалиптами тенистых аллеях и велосипедных дорожках университетского городка. В былые времена Стив и Скалли даже позировали там вместе перед камерами. Стэнфорд означал нечто особенное для человека, бросившего колледж и ставшего кем-то вроде пророка в мире высоких технологий.

Стив ходил по библиотекам и погружался в мир биохимии и опытов с рекомбинатной ДНК, пытаясь разобраться в другой отрасли, быстро развивавшейся в районе Залива. Годом раньше, на приеме в честь президента Франции Франсуа Миттерана, он познакомился с Полом Бергом, биохимиком из Стэнфордского университета, лауреатом Нобелевской премии. Стив позвонил ему и пригласил на ланч, чтобы задать несколько вопросов. В кафе рядом с университетским городком состоялась встреча между Стивом и Бергом.

«Он рассказывал мне, как они выполняют "ремонт" генов, – вспоминает Стив. – На самом деле это достаточно просто и даже в какой-то степени изящно, во многом напоминает концепции, лежащие в основе вычислительной техники.

Он [Берг] объяснил мне, как проводит эксперименты в своей биохимической лаборатории. Выполнение каждого такого эксперимента занимает одну-две недели. Я спросил его: "Почему бы вам не смоделировать все это на компьютере? Это позволит не только ускорить выполнение экспериментов; когда-нибудь каждый студент-микробиолог первого курса сможет работать с компьютерной программой проведения опытов с рекомбинантными ДНК, созданной Полом Бергом". У него загорелись глаза».

Берг, в свою очередь, несколько иначе пересказывает этот разговор. Это у Стива загорелись глаза. Ученый объяснил молодому предпринимателю, что компьютеры, на базе которых можно выполнить такое моделирование, на текущий момент очень дорого стоят, а существующее программное обеспечение слишком примитивно. «Совершенно неожиданно его взволновали эти возможности, – вспоминает Берг. – Он взял их себе на заметку, чтобы открыть новую компанию. Он был молод, богат и нуждался в деле, которому бы посвятил остаток жизни. То, о чем мы говорили, как раз и подходило для этого.

Прошло уже достаточно времени с тех пор, как Стив ощущал в себе прилив энергии, позволяющей создавать «синие ящики», компьютеры Apple I и Apple II, на раннем этапе – Lisa и Macintosh. В этот раз перспективы снова появились на горизонте жизни Стива, и вдохновение опять вернулось к нему. Новый компьютер – как новый любовный роман, неизведанный путь, который ему предстояло проложить.

В тот же период, когда Стив вынашивал идею создания компьютера для университетов, в конце августа в компании Apple произошли события, сформировавшие четкую концепцию следующего проекта. Гассе прекратил выпуск только что созданного компьютера Big Mac в пользу менее претенциозного Little Big Mac. Когда летом Гассе возглавил работу подразделения Macintosh, он продолжил реализацию программы разработки промежуточной версии «Мака». Новый компьютер создавался на базе машины, от выпуска которой компания отказалась, и все работы проводились силами той же группы инженеров. Получивший кодовое название Little Big Mac, компьютер фактически оказался копией базовой конструкции Macintosh, за исключением того, что в нем использовался более современный микропроцессор 68020.

Это резко контрастировало с компьютером Big Mac – чрезвычайно мощной машиной с кодовым названием Jonathon, построенной на базе специального, сделанного на заказ набора микросхем, разработанной Ричем Пейджем, одним из ключевых инженеров проекта «Lisa». Когда Гассе закрыл проект «Big Mac», это оскорбило Пейджа. Он поговорил об этом со своим близким другом Бадом Трайблом – первым руководителем группы по разработке программного обеспечения для Macintosh, вернувшимся в компанию после окончания медицинского факультета, и снова взял на себя ответственность за разработку пакета программ для компьютеров Macintosh. Трайбл был одним из первых, о ком подумал Стив, когда начал размышлять над своим новым предприятием. В начале сентября, в те выходные, на которые выпало празднование Дня труда, Стив обсудил тему создания новой компании с этим вежливым менеджером; Трайблу идея показалась интересной. Они поговорили о том, что должны собой представлять компьютеры ЗМ, которые в понимании университетских ученых станут компьютерами будущего: сделанные по последнему слову техники рабочие станции с разрешением экрана, равным миллиону пикселей, с оперативной памятью в один миллион байтов и способностью выполнять до одного миллиона операций в секунду – отсюда и три буквы «М» в названии. Эти компьютеры должны были стать основой рабочих станций будущего, и хотя вычислительные машины такого класса уже выпускались, в том числе и компанией IBM, но стоил один такой компьютер более 10 тыс. долл. – гораздо больше, чем 3 тыс. долл. Именно столько университеты могли платить.

Трайбл знал, кто именно может создать такую вычислительную машину. Он предложил несколько кандидатур из числа специалистов Apple, которые могли помочь в реализации данного проекта. К их числу принадлежали Рич Пейдж и Джордж Кроу, специалист по аналоговой технике, входивший в самый первый состав команды Macintosh. Стив предложил также взять в команду Сьюзан Барнс, главного бухгалтера подразделения Macintosh, на роль специалиста по финансовым вопросам, и Дэна Левина, организатора Apple University Consortium. Во время недавней реорганизации Левина выдвинули на должность менеджера по маркетингу всех прикладных вычислительных систем компании Apple, предназначенных для системы высшего образования. Когда Стив переговорил конфиденциально со всеми этими людьми, каждый из них согласился присоединиться к его новой команде. Стив был чрезвычайно вдохновленным и убедительным. Он вел переговоры с группой людей, которые никогда не являлись ключевыми специалистами проекта Macintosh, – да, они ценные специалисты, но не звезды первой величины. Но все они, как и Стив, искали шанс создать что-то выдающееся, и на этот раз их имена должны ассоциироваться с результатом их труда, а компания Apple больше не годилась для творчества. Бад Трайбл как-то сказал: «Каждый человек стремится стоять у истоков какого-либо дела». Предприятие, задуманное Стивом, подходило на эту роль как нельзя лучше и вызывало у всех его участников творческий энтузиазм. Разве могло новое дело потерпеть неудачу – во всяком случае в том виде, в котором его представил Стив? За одну ночь Стиву удалось сформировать сердцевину компании.

«У нас нет бизнес-плана. Мы еще ничего не сделали, – говорил Стив несколько дней спустя, когда планы создания новой компании получили огласку. – Вы можете сказать, что мы сошли с ума. Но мы знакомы уже четыре года, глубоко верим друг в друга и испытываем глубокую симпатию. Мы хотим создать небольшую компанию, чья судьба зависела бы исключительно от нас самих и в которой было бы интересно работать».

После этого Стив решил, что ему лучше сообщить руководству Apple о новом предприятии. Согласно графику, очередное собрание совета директоров намечалось на 12 сентября, и хотя Стив давненько не принимал участия в таких собраниях, он по-прежнему оставался председателем совета директоров. Когда собрание открылось, Стив кратко проинформировал присутствующих о своих размышлениях над всем происходящим, в результате которых он сделал несколько определенных выводов. Речь, прозвучавшую на собрании совета директоров, никто не записывал. Однако несколько дней спустя Стив изложил свою мотивацию в журнале Newsweek. Статья напоминала его речь на совете директоров:

Лично я хочу создавать что-то. Мне тридцать лет. Я еще не готов войти в число "ученых мужей", которых считают экспертами в своей отрасли. Этим летом я получил три предложения занять должность профессора и ответил всем университетам, что не гожусь для этого. Мне действительно лучше всего удается собрать группу талантливых людей и что-то с ними создавать. Я с уважением отношусь к тому, в каком направлении движется компания Apple. Однако что касается меня лично, знаете ли, я люблю творить. И если в компании для меня нет места, где я мог бы этим заниматься, тогда я сделаю то, что уже дважды делал когда-то. Я сам организую такое место. Вы знаете, что я сделал в гараже, когда только начинался проект Apple, и я повторил это снова, когда готовился проект "Macintosh". Я помог Apple выйти из гаража и стать компанией стоимостью в полтора миллиарда долларов. Для этого потребовалось привлечь к работе группу самонадеянных выскочек, работать с весьма ограниченными ресурсами, но при этом существовала четкая концепция и решимость выполнить то, что задумано. Вероятно, я не самый лучший в мире человек, кто мог бы повести компанию по пути, на котором она стала бы пяти- или десятимиллиардной компанией, – думаю, что именно такова ее судьба. И у меня нет чувства обиды, которое заставило бы меня доказывать что-то самому себе или кому бы то ни было другому. Десять прошедших лет были лучшими годами моей жизни, и я почти ни о чем не жалею. Я просто хочу наладить свою жизнь.

Фил Шляйн вспоминал, что стал свидетелем одного из самых возвышенных моментов в жизни Стива. Этому харизматичному молодому человеку удалось поколебать позицию некоторых влиятельных членов совета директоров, настроенных скептически по отношению к нему. Если бы присутствующие на собрании были предрасположены к сентиментальному проявлению чувств, в зале не осталось бы ни одного человека с сухими глазами. Стив произнес поразительную прощальную речь. Затем он начал рассказывать о своих все еще не до конца разработанных планах создания новой фирмы и заверил членов совета директоров, что не намерен отнимать у Apple ее технологии или запатентованные идеи. Он отметил, что собирается увести с собой из компании несколько специалистов, но это ни в коем случае не скажется отрицательно на тех продуктах, над которыми они работают. В любом случае, уйдут только те, кто и так собрался уходить. Он предложил совету директоров принять его заявление об отставке с поста председателя совета в случае, если новая компания станет конкурировать с Apple.

Члены совета директоров попросили Стива выйти, пока идет обсуждение его вопроса. Их подкупила его искренность, и они склонялись к тому, чтобы дать ему возможность создать рабочую станцию в рамках компании Apple на базе компьютера Macintosh для системы образования. Казалось, что этот проект прекрасно подходит и самому Стиву, и определенно соответствует интересам компании Apple. Через несколько минут Стива снова пригласили в зал, и Скалли, расположенный очень дружелюбно, сказал ему, что это, по мнению руководства Apple, прекрасный проект. Совет директоров выразил свою заинтересованность в покупке 10% акций новой компании и сохранил за Стивом должность председателя совета. Затем выступил Майк Марккула, заявивший, что Стив и Скалли должны обсудить все более детально на протяжении следующей недели. Назначили день, когда Скалли и руководитель юридической службы компании, Эл Айзенштат, должны встретиться со Стивом. На волне всеобщего одобрения собрание закрылось.

Вечером того же дня в доме Стива члены новой команды впервые собрались вместе, расположившись под деревом на заднем дворике. Стив рассказал им, что произошло в зале совещаний совета директоров. Члены группы пришли к выводу, что некорректно затягивать время с уходом из компании. Они хотели немедленно сообщить Скалли свои имена и полностью порвать с компанией. «Мы решили "разорвать пуповину" и уйти группой, вместо того чтобы наносить удар за ударом», – рассказывала Сьюзан Варне. Более того, они собирались полностью порвать отношения с Apple и не желали, чтобы компания инвестировала капитал в их новую фирму.

На рассвете Стив поднялся с постели. Он не мог спать в ту ночь, поэтому встал, сел в машину и отправился в Купертино. Утром, в пятницу 13 сентября, Скалли появился в офисе в 7:25 и тут же наткнулся на президента Apple, сидевшего на диване у него под кабинетом. Стив сообщил Скалли о решении членов группы уйти из компании и вручил ему написанный от руки список этих людей. Скалли просмотрел его, помолчал минуту, а затем спросил Стива о его решении по двум другим вопросам, поднимавшимся на совете – инвестициям Apple в новую компанию и пребывании Стива на должности председателя совета директоров. Стив ответил, что группа не хочет отдавать Apple 10% своей новой компании и в его планы не входит оставаться председателем совета. После этих слов они пожали друг другу руки, и Скалли сказал, что действительно надеялся, что они смогут работать вместе. Стив воспрял духом, и у него появилось ощущение, что они расстанутся по-дружески.

Стив совсем не заметил, как огорчился Скалли. Тем не менее, сам Скалли утверждает, что «чрезвычайно удивился, когда Стив вошел и вручил ему список». У президента компании появилось такое ощущение, будто «совет директоров просто обманули». Стив говорил, что собирается взять с собой нескольких специалистов не очень высокого ранга, не принимающих участия в значительных проектах Apple. Вместо этого среди этих людей находились два ведущих инженера: Пейдж, имевший в компании Apple статус свободного исследователя – самый высокий знак отличия для специалистов, и Кроу – ведущий инженер-схемотехник компании. В списке оказались также два ключевых менеджера: Трайбл, руководитель отдела разработки программного обеспечения для серии компьютеров Macintosh, и Левин, реализатор продукции компании Apple в школах и колледжах (единственное светлое пятно на ужасающей картине финансового состояния компании за текущий квартал). К тому времени, как Скалли закрыл собрание руководящего персонала Apple, позиция руководства изменилась.

«Руководство компании поражено и шокировано тем, что произошло. Я понятия не имел, что Стив создает компанию, – говорил Билл Кемпбелл, исполнительный вице-президент компании по маркетингу и сбыту. – Потеря этих людей – настоящий удар. Однако уход председателя совета директоров – еще более ощутимый удар. У нас был неплохой квартал; компания только начала приходить в себя после реорганизации. Очевидно, что произошедшее еще больше обостряет проблемы компании, и это в корне неправильно».

Дел Йокам, который, как и Кемпбелл, занимал должность вице-президента компании (по производственным вопросам), пришел в ярость и заявил, что попытается дать случившемуся надлежащую правовую оценку: «Меня очень удивляет тот факт, что все произошло, когда он еще занимал должность председателя совета директоров; более того, этот вопрос вызовет у меня еще более жесткую реакцию, если его компания станет конкурентом Apple».

Жан-Луи Гассе, которого Скалли сделал главным техническим директором, еще больше взбесился, и его французский темперамент просто невозможно было удержать в каких-то рамках. В тот же день на собрании почти двухсот сотрудников подразделения по разработке новой версии компьютера Macintosh он разнес в пух и прах Стива и его группу заговорщиков.

Скалли, разозлившись, сообщил членам совета директоров о планах Стива по телефону, и в пятницу «предателей», как их называли в Apple, бесцеремонно выдворили с территории компании при помощи охранников, а их кабинеты опечатали. Накануне Стив говорил, что его новая компания – это пока лишь расплывчатая идея. Однако тот факт, что уже на следующее утро он представил президенту Apple список с именами, свидетельствовал об обратном. Попытка обосноваться на самом сильном рынке компании Apple – образовательном, при том, что на его сторону из компании перешел Дэн Левин, вызвала большое недовольство в Apple. Позиция руководства компании заключалась в том, что такая коварная организация Стивом заговора в то время, когда он еще занимал пост председателя совета директоров, дает Apple веские юридические основания для действий против Стива и его новой компании.

К середине пятницы, 13 сентября, всю компанию охватило волнение. Новость о том, что Стив открывает новое предприятие, молниеносно разлетелась по Купертино, и коллектив Apple потрясло происходящее. Сотрудники компании собирались небольшими группами и обсуждали последние события; слухи передавались от одного работника к другому. В фольклоре компании вслед за «черной средой» (днем массовых увольнений, предпринятых Скотти четыре с половиной года назад) появилась и «черная пятница». Коллектив компании был шокирован и обеспокоен тем, что «визионер» компании мог покинуть ее. Что касается сотрудников подразделения Macintosh – людей в составе самой первой команды создания «Маков», их просто обидело, что Стив проигнорировал их, подбирая себе новую команду. Вскоре многие из них ушли из компании.

Во время выходных члены совета директоров проводили экстренные совещания по телефону; в компании не знали, как действовать дальше. В воскресенье новость появилась на первой полосе газеты San Jose Mercury News; к тому же в этот раз история попала и на первые полосы общенациональных газет.

В понедельник, после проведения очередного заседания совета директоров, Майк Марккула, обладатель самого большого (после Стива) пакета акций Apple, опубликовал следующее заявление:

«Совет директоров расценил эти действия, как прямо противоречащие заявлениям, сделанным накануне, и начал процедуру оценки происходящего».

Немногословный заместитель председателя совета директоров по-прежнему отказывался встречаться с представителями прессы лично.

«Мы пытаемся определить, какие действия нам следует предпринять, чтобы защитить технологии и активы Apple».

Стив молчал на протяжении всех выходных. Он не отвечал на звонки журналистов до тех пор, пока не услышал заявление Майка Марккулы. Пришло время взять под свой контроль аппарат пропаганды, который он за все эти годы прекрасно научился использовать в своих интересах.

В четверг вечером, 17 сентября 1985 г., после захода солнца, в тот вечер как-то по особенному красивого, тридцатилетний Стив Джобс, учредитель и неизменный «визионер» компании Apple Computer, на протяжении десяти лет главный проповедник наступающего компьютерного века, личность во всех отношениях легендарная, обратился к руководству компании, им основанной, с письмом, где шла речь о его отставке. Письмо набиралось на компьютере Macintosh, созданном его невероятными усилиями, и печаталось на принтере LaserPrinter, за который он так яростно боролся. Стив поехал за три мили к соучредителю компании Армасу Клиффу (Майку) Марккуле в его дом в Вудсайде, чтобы лично вручить это письмо. Так завершилась выдающаяся веха в новой истории США.

Дорогой Майк!

Сегодня в утренних газетах появилось сообщение, что в Apple рассматривается вопрос моего смещения с поста председателя совета директоров компании. Я не знаю, кто стал источником этих сообщений, но, с одной стороны, они вводят в заблуждение читателей, а с другой – несправедливы по отношению ко мне.

Вы помните, что в прошлый четверг, на последнем заседании совета директоров, я заявил, что собираюсь начать новое дело, и официально предложил подать в отставку с поста председателя.

Совет отказался принять мою отставку и попросил отсрочить ее на неделю. Я согласился сделать это с учетом поддержки, предложенной мне советом в отношении нового предприятия, и с учетом намерений Apple инвестировать капитал в это предприятие. В пятницу, после того, как я сообщил Джону Скалли, кто присоединится ко мне, он подтвердил готовность Apple обсуждать возможность сотрудничества между Apple и моей новой компанией.

После этого компания, как мне кажется, заняла враждебную позицию по отношению ко мне и моему новому предприятию. Таким образом, я вынужден настаивать на своей отставке. Я хотел бы надеяться, что в любом заявлении, которое компания посчитает необходимым обнародовать, будет однозначно отображен тот факт, что решение подать в отставку с поста председателя совета директоров является моим и только моим.

Мне и грустно, и обидно наблюдать за поведением руководства компании в этом деле, – поведением, которое, как мне кажется, противоречит основным интересам Apple. Эти интересы по-прежнему мне небезразличны, так как я всегда имел отношение к этой компании, и в ней остается большая часть моих инвестиций.

Я, как и раньше, надеюсь, что будут услышаны более трезвые голоса, звучащие в компании. Некоторые ее представители опасаются того, что я могу использовать запатентованные технологии Apple в своей новой компании. Нет никаких оснований беспокоиться об этом. Если именно в этом состоит причина враждебности Apple к моей новой компании, я могу снять все опасения по данному поводу.

Как вам известно, в результате недавно проведенной реорганизации я остался без работы и не имел доступа даже к текущим отчетам менеджеров. Мне всего тридцать лет, и я по-прежнему хочу работать и добиваться поставленных целей.

Мы вместе достигли многого, и я хотел бы, чтобы наше расставание оказалось дружеским и достойным.

Искренне ваш,

Стивен Пол Джобс.

Позже, пообщавшись с представителями прессы, собравшимися перед его домом, Стив сжег все мосты. Любовный роман исчерпал себя. Стив встретился с будущим с бескомпромиссной и горькой честностью.

Стив описал конец своих отношений с компанией в романтических, почти мелодраматических выражениях, изображавших его, как пострадавшую сторону.

«Мое сердце всегда останется там,

– говорил он, имея в виду Apple. –

Мои отношения с компанией похожи на первую любовь. Я всегда буду помнить Apple, как каждый мужчина помнит свою первую женщину. Для меня Apple – это души сотрудников, концепции, которыми они руководствуются в своей деятельности, и цели, которых они добиваются. Если Apple станет местом, где компьютер превратится в простой потребительский товар, где нет места романтике и где люди забывают, что компьютер стал самым невероятным из всех изобретений, когда-либо сделанных человеком, – я должен буду уйти из такой компании. Но если я окажусь даже за миллионы миль от Apple, а все эти люди по-прежнему будут все это чувствовать и работать над созданием следующего выдающегося персонального компьютера, я каждой клеточкой своего тела по-прежнему останусь с ними».

Несколько дней спустя Стив объявил, что выбрал имя для своей новой компании. Он назвал ее NeXT и начал юридическое оформление. На протяжении недели юристы Apple и Стива пытались прийти к какому-то соглашению относительно условий отделения от Apple если не на дружеской, то хотя бы на приемлемой основе. Стив соглашался пойти на временный отказ от найма работников из штата Apple на протяжении шести месяцев и не использовать запатентованные технологии, имеющиеся в распоряжении Apple. Однако он отказывался включать в договор пункт, согласно которому продукты его новой компании не должны конкурировать с компьютерами Apple, выпускаемыми компанией как сейчас, так и в будущем.

В начале следующей недели ситуация в компании выглядела так, будто из ее собственной ДНК извлекли важнейший участок. В тот день, 23 сентября 1985 г., компания Apple Computer подала в суд округа Санта-Клара иск против Стива Джобса и Рича Пейджа, обвиняя их в том, что они придумали «нечестную схему» использования результатов научных исследований, проведенных в Apple, на благо своей новой компании, – исследований, в ход которых Стив, как председатель совета директоров, был полностью посвящен, но впоследствии ввел других членов совета в заблуждение относительно намерений своего нового предприятия. Этот судебный процесс сжег все мосты. Стива привели в ярость эти обвинения, и он снова обратился к прессе, которая в очередной раз приняла его по-королевски.

«Когда кто-то публично называет вас вором, на это необходимо реагировать. Я очень удивлен, что компания Apple подала против меня судебный иск. Мы провели целую неделю в переговорах с юристами компании, пытаясь убедить их, что не намерены перенимать любую конфиденциальную информацию Apple или ее запатентованные технологии и использовать в деятельности своей новой компании.

Такое развитие событий превратило обстановку в Apple в ад и не приносит пользы ни самой компании, ни ее сотрудникам. Мы не хотим, чтобы нас втягивали в судебный процесс, основанный на беспочвенных обвинениях. Мы просто хотим открыть свою компанию и создать что-то новое».

Стив закончил свое выступление очень эффектно:

«Трудно представить себе, что компания стоимостью в 2 млрд. долл. и персоналом численностью более 4 300 человек не сможет конкурировать с командой из шести человек в синих джинсах».

Журналисты пришли в восторг от этих слов.

Это был «прощальный салют» Стива. После этого он со своей новой командой отправился в поездку по стране, чтобы посетить различные университеты и попытаться на месте выяснить, каким должен стать новый компьютер. Судебный процесс превратился в правовые споры по мелким вопросам и сопровождался попытками сторон поставить друг друга в невыгодное положение. В конце концов, после официального объявления результатов деятельности компании Apple за последний квартал 1985 г. судебный процесс был закрыт. Тем не менее, Apple удалось извлечь из него пользу. Согласно одному из условий соглашения, компания NeXT брала на себя обязательство предоставлять Apple предварительную версию каждого будущего продукта, чтобы Apple могла удостовериться, что при его выпуске не использовались запатентованные технологии или процедуры. Однако отношения не сложились. Вскоре после разрыва с компанией Стив продал большую часть своих акций, а в начале 1986 г. полностью изъял из компании свои капиталовложения. Он оставил себе только одну акцию Apple, которая, по его собственным словам, нужна ему только для того, чтобы получать годовые отчеты компании.

Стив Джобс выиграл много битв, но проиграл самую важную. И на этот раз не просто битву. На этот раз – войну.