ЧЕРНЫЕ ГОРЫ
Мы скачем целый день. Джек задает хороший темп, удобный и для меня, и для Эмми. Я не вырываюсь вперед, а сестренка не отстает.
Мы все еще в отрогах Черных гор. Джек говорит, что к настоящим горам подъедем не раньше, чем через два дня. Мы прокладываем путь через вечнозеленые леса, поднимаемся по суходолу, поросшему невысоким кустарником.
Нерон рад, что мы снова вместе после долгой разлуки в Городе Надежды. Я тоже рада. Чаще всего ворон сидит у меня на плече, отпускает замечания по поводу окружающего нас пейзажа. Время от времени он ненадолго исчезает по своим вороньим делам.
Вот и сегодня с полудня он куда-то запропастился, а теперь появляется словно из ниоткуда. Ко мне не подлетает, опускается на голову Джека. Ворон наклоняется и нежно пощипывает ухо моего наглого спутника.
— Нерон! Оставь Джека в покое! — кричу я.
Он пулей летит ко мне. Садится на плечо и съеживается. На меня не глядит. Чувствует, что провинился.
Джек оборачивается.
— Не обижайся на него, — замечает он с улыбкой.
Чертов Джек. И чего в нем такого? Он очаровывает всех, кто встречается ему на пути. Он заворожил Эш, всех Вольных Ястребов, мою сестру… моего проклятого ворона! Похоже, даже валун посреди дороги откатится в сторону, если Джек на него взглянет.
Нет, на меня его чары не подействуют. Я в сторону ни для кого откатываться не стану. Даже для него. Особенно для него.
* * *
Спускаются сумерки. Мы разбиваем лагерь в сосновом бору возле ручья. Палая хвоя мягко пружинит под ногами. В воздухе стоит сладкий запах сосновой смолы.
Джек закрывает глаза и делает глубокий вдох.
— Мы будем спать в ароматной постели, Эмми, — говорит он.
— Ага, я все устрою как следует, — отвечает моя сестренка. — Вот увидишь, Джек.
Я собираю дрова и развожу костер. Джек разбирает наши вещи. Эмми суетится, снимает спальники с лошадей, раскладывает их один возле другого. Она болтает сама с собой. Я по обыкновению пропускаю ее болтовню мимо ушей.
— Я буду спать здесь, — говорит она. — А Джек здесь. А вот тут Саба… Как раз между мной и Джеком.
Я резко поднимаю голову.
— Ничего подобного! — заявляю я и хватаю свой спальник. — Ты ляжешь между мной и Джеком. Так будет гораздо лучше. Ты сможешь болтать с нами обоими. Здорово?
— Джек велел мне заняться ночлегом! — возражает Эмми. — Он расседлывает коней, ты разводишь костер, а я устраиваю ночлег! Так, Джек?
— Так-то оно так, — говорит он. — Но вот твоя сестра считает, что ты не справишься с этой задачей, Эмми.
Они оба смотрят на меня. Эмми корчит обиженную рожицу. Она всегда так делает, когда расстроена. Лицо Джека ничего не выражает, будто ему и дела нет. Я ему не верю ни капельки. Он знает, что я не хочу лежать рядом с ним, но я не могу сказать об этом Эмми. Получается, что я вредничаю и обижаю сестру. Да, на этот раз Джек меня подставил.
— Неправда, — говорю я и отдаю ей свой спальник. — Прости, Эм. Конечно, раз тебе велено, делай, как считаешь нужным.
Она озабоченно раскладывает спальники.
Я подхожу к Джеку, который снимает поклажу с Аякса и Гермеса.
— Я знаю, что ты задумал, — говорю я. — Ничего у тебя не выйдет.
— Правда? — хмыкает он. На меня не смотрит, Продолжает расседлывать коней. — Кстати, я буду тебе очень благодарен, если ты сообщишь мне, что именно я задумываю и что именно у меня не выйдет. Чтобы я лишний раз не задумывал.
Я недоуменно сдвигаю брови.
— Ты опять уворачиваешься, — говорю я. — А задумал ты меня дурой выставить!
— По-твоему, я это задумал? — спрашивает он.
— Ты сам прекрасно знаешь, что ты задумал, — отвечаю я.
— Тогда прошу прощения. Совершенно искренне, — говорит он и улыбается.
Приятная улыбка. Не наглая и не нахальная. И как мне теперь быть?
— Ну ладно, — вздыхаю я. — Больше так не делай!
— Обещаю, что в следующий раз ты сама себя дурой выставишь, — заявляет он и подмигивает. — Пора за костром присмотреть.
Я не знаю, что на это ответить. Он снова меня подставил, негодяй.
У меня по губам скользит улыбка.
* * *
— Спокойной ночи, Саба, — говорит Эмми. — Спокойной ночи, Джек.
Она поворачивается спиной ко мне и засыпает. Нерон устраивается на ночлег в ветвях дерева неподалеку.
Я смотрю в ночное небо. Оно высокое и светлое. Луна прячется в облаках. Плотно прижимаю одеяло к себе, лежу неподвижно, как бревно. Джек лежит рядом со мной. Я чувствую тепло его тела, слышу его дыхание. Краем глаза вижу, как приподнимается и опускается его грудь.
Раздается шорох. Гляжу на Джека. Он подпирает голову рукой и разглядывает меня. Затухающий костер подсвечивает его скулы. Глаза остаются в тени. Я вздрагиваю и отворачиваюсь.
Он тянется ко мне и касается сердечного камня у меня между ключицами. Быстро одергивает руку.
— Горячий, — говорит он.
— Ага, дурацкая штуковина, — отвечаю я. Стаскиваю шнурок с шеи и швыряю камешек на спальник. — Не понимаю, зачем я ее ношу.
— Расскажи мне про своего брата, — просит Джек.
— Мы двойняшки, — говорю я.
— Ну тогда понятно, почему ты так хочешь его найти, — замечает Джек. — А вообще какой он?
Я задумываюсь. Каждый раз, когда меня спрашивают про Лу, происходит одно и то же. Марси, Хелен, Мейв… даже Эмми. Я хочу рассказать про него, но мне все время кажется, что вместе с рассказом исчезнет частичка Лу.
— Наша Ма умерла, когда рожала Эмми, — начинаю я. — После этого Па изменился. Ему все стало безразлично. Он даже о нас забывал. Если бы не Лу, мы умерли бы с голоду. Или замерзли бы. Нам с Лу было девять лет, когда Ма умерла. Столько же, сколько сейчас Эмми. Лу очень заботливый. Всегда таким был.
— А какой он из себя? — спрашивает Джек.
— Ну, он веселый и добрый… А еще он очень умный. Он вникал во все, что Па нам рассказывал. Не то что я. Он про все знает. Может починить что угодно, разбирается в хозяйстве. И меня понимает. Знает меня, как никто…
Демало. Его глубоко посаженные глаза встречаются с моими. Темные, почти черные. Полные теней. Он смотрит прямо в меня. Видит мои самые сокровенные мысли, самые жуткие страхи.
— Таких хороших на свете не бывает, — говорит Джек.
Его голос звучит словно издалека.
— Чего ты сказал? — переспрашиваю я.
— Таких хороших не бывает, — повторяет он.
— Не говори так, ты ничего про него не знаешь! — горячусь я.
Отгоняю мысли о том, как Лу изменился за последний год. Вспоминаю, каким он был в день, когда его похитили. Он говорил, что хочет уйти с Серебряного озера. Он назвал Па дураком, живущим в придуманном мире. А потом Па убили.
— Прости, я сморозил глупость, — говорит Джек. — Слушай, а раз вы двойняшки, то похожи?
Я поворачиваюсь к нему.
— Нет. Лу очень красивый. Как Ма, — отвечаю я. — У него золотистые волосы, словно солнце. Коса длинная, до пояса.
— У тебя волосы отрастают, — замечает Джек. — Темные.
— Черные, как у Па, — говорю я. — Были густые и длинные… А теперь я вообще уродина.
— Нет, что ты! — возражает Джек.
— Когда Ма была жива, она часто говорила: Саба, ты — ночь, а Лу — день. Я воспринимаю все слишком серьезно. Лу улыбчивый, умеет рассмешить. Он очень хороший, — продолжаю я. — Мы с ним совсем не похожи.
— Ты и вправду думаешь, что ты плохая? Некрасивая? — удивляется Джек.
Я молчу.
— Ты сильно по нему скучаешь? — спрашивает он.
— Я никогда не думала, что бывает больно, когда кого-то нет рядом, — шепчу я. — У меня внутри все ноет, даже кости ломит. Мы с Лу никогда не расставались. Никогда. Я не знаю, как жить без него. Будто я ничто.
— Не говори так, — просит Джек. — Никогда так не говори. И не думай. Ты и хорошая, и сильная, и честная. С ним или без него.
Он вытирает мне слезы большим пальцем. Я даже не заметила, что плачу. Там, где он касается моей щеки, остается теплый влажный след.
Облака на миг расступаются. Я погружаюсь в странные серебристые глаза Джека. Они похожи на озера, залитые лунным светом. Мы лежим и смотрим друг на друга.
— Мы обязательно найдем твоего брата, — говорит Джек. — А теперь спи. Я подежурю первым.
— Не забудь меня разбудить, — напоминаю я.
— Ладно, — обещает он.
— Спокойной ночи, Джек, — шепчу я.
— Спокойной ночи, — говорит он.
Он садится и облокачивается спиной о дерево.
— Джек? — зову я.
— Что? — откликается он.
— Спасибо, — говорю я.
— Приятных снов, Саба, — шепчет он.
Я не могу заснуть целую вечность.
Джек сказал, что я и хорошая, и сильная, и честная. Так никто обо мне никогда не говорил. Он и вправду так думает?
До сих пор я считала, что Джек умеет только острить, ухмыляться и втираться в доверие. Но сейчас он почему-то напоминает мне Марси. У него внутри какое-то спокойствие. Марси тоже такая, тихая и спокойная, как речная заводь.
Не знаю, как это понимать. Оказывается, Джек совсем не такой, каким я его считала.
Наверное, я просто начинаю ему доверять. Мейв ему не верит, думает, что он скрывает какую-то тайну. Возможно, она права. Она повидала больше, чем я. Эмми Джек нравится, но что она понимает? Она еще маленькая.
Не знаю, стоит ли ему доверять.
Гляжу вверх. Серые облака проносятся по черному ночному небу.
Если бы Лу был здесь, он бы мне все объяснил. Он бы знал, как правильно поступить.
* * *
Стоит жаркий полдень. Мы пробираемся по горным отрогам, но сухие пологие холмы становятся все круче и лесистее.
Джек все утро скачет чуть впереди нас. Я рада, что не приходится много с ним разговаривать. Зря я ночью с ним разоткровенничалась. Не надо было ему ничего рассказывать. Он меня обхитрил, нарочно устроился спать рядом со мной.
Эмми скачет возле меня, Нерон устроился на крупе Гермеса. Сестренка постоянно оглядывается.
— В чем дело? — спрашиваю я.
— Ни в чем, — хмуро отвечает она, но оборачиваться не перестает. Ей не по себе. Ее что-то тревожит.
В конце концов, мне это надоедает. Я хватаю поводья ее коня. Заставляю ее остановиться.
— Не зли меня, Эм, — говорю я. — Признавайся, в чем дело.
Джек разворачивает Аякса и скачет к нам.
— Что происходит? Эмми, что случилось? — спрашивает он.
Она нервно закусывает нижнюю губу.
— Эмми, выкладывай, или я вытрясу из тебя ответ! — велю я.
— Кажется, за нами следят, — запинается Эмми.
— Что? — недоумеваю я.
— Где? — говорит Джек и роется в седельной сумке.
— К югу отсюда, — говорит Эмми и показывает туда, откуда мы приехали.
Джек подносит к глазам странную штуку из черной пластмассы. Он смотрит в узкую часть штуковины. На широком конце ее расположены два стеклянных круга. Джек подкручивает колесико посередине.
— Что это? — спрашиваю я.
— Дальнозор. Помогает видеть то, что находится далеко, — объясняет Джек.
— Выдумка Разрушителей! — отмахиваюсь я.
— Очень полезная вещица, — замечает он. — Подобрал ее в Городе Надежды. Просто удивительно, какие ценности лежат без присмотра. Дальнозор вообще большая редкость, особенно целый, не поломанный.
Джек долго всматривается в горизонт.
— Я ничего не вижу, Эмми, — говорит он. — Саба, не хочешь взглянуть?
Я подношу штуковину к глазам. Рощица, которую мы недавно проехали, возникает прямо передо мной. Виден каждый листик на каждой веточке каждого дерева.
— Вот это да! — говорю я с улыбкой.
Джек смотрит на меня со странным выражением на лице.
— Первый раз вижу, как ты улыбаешься, — говорит он.
Я сердито смотрю на него.
— Что за чушь? Я постоянно улыбаюсь, — возражаю я.
— Вот и нет, — встревает Эмми. — Ты улыбалась, когда Лу был рядом. А как его увели, ты стала вредная, сердитая, невыносимая и…
— Ладно, хватит уже! — говорю я.
— Я только хотела… — продолжает Эмми.
— Заткнись! — ору я.
Подношу дальнозор к глазам и всматриваюсь.
— Ничего не видать. Никто за нами не следит, — бормочу я. — В следующий раз как придумаешь что-нибудь, Эмми, держи это при себе.
Сестренка поджимает губы, разворачивает коня и скачет вперед.
Джек хочет вмешаться, но я сердито тычу в него пальцем.
— Даже не думай мне указывать! — предупреждаю я. — Не твое дело, как мне с родной сестрой разговаривать.
Он поворачивает Аякса и проезжает мимо меня.
— Ей всего лишь девять лет, — говорит он. — Не забывай об этом.
Нерон каркает, словно повторяет слова Джека. Как странно. Лу сказал почти то же самое, когда мы чинили крышу.
Ей всего девять лет, Саба. Будь с ней поласковей.
Лу. Джек. Эмми. От всего этого начинает болеть сердце. Я сердито сдвигаю брови.
Подумаю об этом позже.
* * *
Джек касается моей руки. Я просыпаюсь. Похоже, моя очередь нас охранять. Он не спал первую половину ночи, а теперь мне сидеть до утра. Глаза Джека блестят в темноте.
— Костер погас, — укоризненно шепчу я.
— Я сам его потушил, — отвечает Джек.
— Зачем? — спрашиваю я.
— Эмми была права, — говорит он.
— Что? — говорю я.
— На каменной гряде горит огонь, — шепчет он.
Мое сердце бешено стучит. Я выбираюсь из спальника.
— Покажи, — прошу я.
Мы заночевали на холме у подножия высокой железной башни. Тут их целый ряд. Они выстроились на широкой равнине, примерно в трех лигах от которой лежат руины города Разрушителей. Вдалеке видны ржавые остовы высоченных зданий. Раньше их называли небоскребами.
Джек карабкается по одной из опор башни, я влезаю следом. Он дает мне дальнозор.
— Вон там, — говорит он и показывает на юг. — Туда, откуда мы пришли.
На каменной гряде, через которую мы перевалили утром, мерцает еле различимый огонек.
— Костер, — киваю я.
— Его зажгли после полуночи, — объясняет Джек.
— Похоже, остановились на ночлег, — говорю я.
— Ага, — соглашается он.
— Мало ли кто тут еще бродит, — рассуждаю я вслух. — Может, это безобидные путники.
Внезапно огонек гаснет. И тут же появляется другой, он движется по гряде и медленно спускается вниз. По направлению к нам.
— А вдруг они не безобидные? — спрашивает Джек.
— Будим Эмми и уходим отсюда побыстрее, — решаю я.
— Отлично придумано, — соглашается он.
* * *
На рассвете мы въезжаем в мертвый город.
Па рассказывал нам об огромных поселениях, которые простирались на многие лиги вокруг. Мы с Лу всегда считали это выдумками. Только Па ничего не выдумывал. Остатки громадного города Разрушителей раскинулись по равнине.
Ровная широкая дорога заросла травой и низким кустарником. Дороге нет ни конца ни края. Ржавые остовы небоскребов возвышаются по обе стороны. Дороги поменьше отходят от главной, словно ветви дерева.
Еще заметно, где когда-то стояли дома. От них остались лишь поросшие травой холмы. Строения давно разрушились. Земля, ветер и зеленая поросль медленно, но верно скрывают то, что осталось. Они прячут прошлое, хоронят его.
Не слышно ни звука. Только завывает ветер, стонет в углах. Со вздохом проносится мимо нас, нашептывает давно забытые тайны. Слушай ветер, наказывала мне Марси. Понять бы, о чем он говорит. Может, он рассказывает, сколько людей лежит под землей. Умерли они от чумы или от голода, от жажды или из-за войн. Или, может, от всего сразу. Разрушители сами это сотворили.
Теперь здесь живут одни кошки. А там, где кошки, есть и мыши. Один мышонок перебегает дорогу перед Гермесом, но конь не обращает внимания на такие мелочи. Кошки не удостаивают нас и взглядом, крадутся мимо по своим делам. Нерон их распугивает.
Мы останавливаем лошадей и спешиваемся.
Едва я ступаю на землю, она уходит из-под ног. Правая нога проваливается до колена.
Эмми хихикает.
— Забыл предупредить, поосторожнее с выбоинами и ямками. Под ними обычно провал или дыра какая, — говорит Джек. Он скрещивает руки на груди и смотрит, как я выбираюсь из ямы.
— Спасибо, — отвечаю я. — Теперь буду знать.
— Надо проверить, где наши приятели, — напоминает Джек и протягивает дальнозор Эмми. — Хочешь взглянуть?
Сестренка кивает. Она молчит с тех самых пор, как мы разбудили ее, рассказали про огни и снялись с лагеря. Когда Джека не будет поблизости, я попрошу у нее прощения за то, что не поверила ее рассказу про слежку за нами. Даже Эмми иногда бывает права.
Она бежит на высокий холм неподалеку и карабкается на железную башню, которая торчит на его вершине. Держится одной рукой за балку, а другой подносит дальнозор к глазам.
— Вон они! — кричит она возбужденно.
— Далеко? — спрашивает Джек.
— Не знаю, — отвечает Эмми.
— Она не разбирается в расстояниях, — замечаю я.
— Неправда! Две лиги, — огрызается Эмми.
— Сколько их? — говорит Джек.
— Четверо! Нет, погоди! Плохо видно! — кричит Эмми.
— Покрути колесико посередине, — советует ей Джек.
Она отпускает балку и начинает крутить колесико.
— Эмми! — ору я. — Ты с ума сошла? Держись покрепче!
— Оставь меня в покое! — отвечает она. — Я знаю, что делаю.
Она поворачивается ко мне и чуть не падает с башни.
— Эмми! — кричу я и бегу вверх по холму.
Она хватается обеими руками за балку и роняет дальнозор. Я прыгаю, пытаясь его поймать, но не успеваю. Дальнозор грохается на камни передо мной. Падаю на живот и лежу. Вокруг валяются обломки дальнозора. Нерон опускается мне на голову.
— Дело дрянь, — говорит Джек.
— Черт подери, Эмми! — кричу я. — Полюбуйся, что ты натворила.
* * *
Джек спускается с вершины холма. Мы укрываемся у подножия, где нас не заметно с дороги.
— Похоже, их только двое, — говорит он. — Они спешились, ведут лошадей за собой.
— Так, лошадей мы не обижаем, — заявляю я.
— А людей можно? — спрашивает Джек.
— Люди сами о себе позаботятся, — говорю я.
— Понятно, тебя главное не злить, — бормочет он. — Ну что, глубже копаем или хватит уже?
— Мы с Лу вырыли сотни таких ловушек, когда охотились на диких кабанов, — говорю я.
— Саба, у нас там не было диких… — удивленно замечает Эмми.
За спиной Джека я провожу рукой по горлу и сердито смотрю на сестру. Она поспешно умолкает.
Надеюсь, мой план сработает. Не хотелось бы, чтобы Джек догадался, что на самом деле я никогда прежде не рыла ловушек. Мы с Лу постоянно это обсуждали, но на Серебряном озере крупной дичи не было. Мы с Джеком устраиваем ловушку там, где я провалилась при въезде в город. Как раз посередине дороги. Там уже есть провал, мы его слегка углубляем.
Мы стелим поверх ямы спальник, колышками закрепляем края, прикрываем сверху травой. Никто и не заметит, что под ним глубокая яма.
— Мой спальник испачкается, — ноет Эмми.
— Это тебе за то, что сломала дальнозор, — говорю я.
— Ничего страшного, я попробую его починить, — замечает Джек.
Эмми показывает мне язык.
— Не дерзи! — грожу я. — Дождешься у меня…
— Ш-ш-ш, — шепчет Джек и подносит палец к губам.
Мы приседаем на корточки и молчим, не глядя друг на друга. Ждем.
Раздаются голоса. Мягкое фырканье лошадей.
— Идут, — говорит Джек.
Мы вжимаемся в холм. Джек и я берем луки и натягиваем тетиву. Эмми вкладывает камень в пращу. Сердце колотится в груди.
Путники проходят мимо нашего убежища.
Ступают в пустоту и с громким криком падают в нашу ловушку.
Слышится лошадиное ржание.
— Пошли! — кричит Джек.
Мы бежим вверх по холму и спускаемся с другой стороны. Две испуганные лошади встают на дыбы и скачут прочь.
— Руки вверх! — кричу я. — Попались, гады!
Джек, Эмми и я занимаем позиции по краю ямы. Оружие наготове. Целимся в наших пленников.
— Не может быть! — восклицает Джек.
* * *
— Какого черта вы тут делаете? — спрашиваю я.
Со дна ямы на нас глядят Эш и Эпона.
— Не на такой прием мы рассчитывали, — говорит Эш. — Хотя бывало и похуже.
Они поднимаются на ноги.
— Помогли б выбраться, что ли, — ворчит Эпона и протягивает руку из ямы.
— Вот оставим вас тут гнить, — замечаю я и подаю ей руку. Джек помогает Эш.
Они выбираются из ямы и стряхивают с себя землю.
— Ну вы и сглупили, Эш! А если б мы вас подстрелили? — говорит Джек. — А если б вы ноги себе переломали? Надо было предупредить, что поедете с нами.
— А как же сюрприз? — хмыкает Эш.
— Да уж, сюрприз вам удался, — кивает Джек.
— Так что, разобрались Ястребы с недоразумением на Западной дороге? Мейв что-то такое говорила, — встреваю я в разговор.
Эш с Эпоной виновато переглядываются.
— А, так Мейв не знает, что вы здесь?! Вас двоих оставили сторожить лагерь в Темнолесье, а вы сбежали, так? — спрашиваю я.
— Ага, — кивает Эш.
— Уходите немедленно. Возвращайтесь в Темнолесье, — велю я. — И не забудьте сказать Мейв, что вы это сами решили и я тут ни при чем.
— Погоди, — вмешивается Эпона. — Мейв не права. Надо было отправить с вами хотя бы несколько наших бойцов.
— Это важнее, чем разборки на Западной дороге, — говорит Эш. — Поля Свободы, тонтоны, шааль… Тут не только твоего брата надо из беды выручать. Это всех нас касается. Мало сжечь дотла Город Надежды. Нужно всему этому положить конец. Избавиться от всех них.
— Послушайте, мне главное вызволить Лу, — говорю я. — И все. Больше меня ничего не волнует. И помощь ваша мне не нужна. Возвращайтесь в Темнолесье.
— Почему ты вечно грубишь? — встревает Эмми. — Они хотят помочь нам отыскать Лу.
— Эмми, заткнись! — ору я. — Иначе отправлю тебя в Темнолесье вместе с ними.
Она скрещивает руки на груди.
— Попробуй, — сердито говорит она.
— Не пререкайся со мной! — злюсь я.
— Эй, давайте поспокойнее, — вмешивается Джек.
— Заткнись, Джек! — кричу я и злобно смотрю на него.
Перевожу взгляд на Эш.
— А еще почему ты сюда притащилась? — спрашиваю я ее.
Эш заливается краской.
— Потому, — отвечает она.
— Будет тебе, Саба, — говорит Эпона. — Мы отличные бойцы, не подведем.
— Если бы я хотела взять вас с собой, я бы попросила Мейв, — объясняю я. — Раз я этого не сделала, значит, не хочу. Вот сейчас приведу лошадь Эмми, и вы все вместе отправитесь назад.
Гляжу на Эмми.
— Поедешь с ними в Темнолесье, — приказываю я.
— Нет! Не поеду! — кричит она. — Ненавижу тебя, Саба!
Я поворачиваюсь и иду к лошадям.
— Погодите, я сейчас, — говорит Джек у меня за спиной.
Он бежит следом и хватает меня за руку.
— Мне нужно с тобой поговорить, — шепчет он.
Я вырываю руку и иду дальше.
— Не о чем нам говорить, — говорю я. — Они забирают Эмми и уходят.
— Они хотят помочь. Хотят уничтожить зло. Сделать мир лучше. Саба, неужели ты против? — спрашивает Джек.
Я не останавливаюсь.
Он обгоняет меня.
— Что с тобой? — говорит он.
Я стараюсь обойти его, но он преграждает мне дорогу. Мое терпение подходит к концу. Я готова к драке. Стискиваю зубы, сжимаю кулаки.
— Отойди с дороги, — велю я.
— Нет, — возражает он.
— Я иду за лошадьми, — настаиваю я. — Не мешай мне, Джек.
— Не отойду, пока не скажешь, что на тебя нашло, — говорит он. — Чего ты взъелась на всех?
— Хочешь знать, что на меня нашло? — кричу я. — Достала меня вся эта орава! Увязались следом, задерживают! Плевать мне на мир, я не собираюсь делать его лучше. Мне надо вызволить Лу. А мне все время мешают. Эмми прилипла, как пиявка, нет чтоб сидеть в безопасности! А Пинчи меня вообще в Клетку засадили. Ладно, оттуда-то я сбежала… А из-за тебя Эмми снова за мной увязалась, а теперь еще и Эш с Эпоной пристали. Знаешь, почему?
— Ты и сама это знаешь, — отвечает Джек. — Они хотят помочь.
— Ты слепой? — спрашиваю я. — Они поехали за нами потому… Слушай, вот как тебе Эш?
— Странный вопрос, — удивляется Джек. — Девушка как девушка. А что с ней не так?
— Ох, я не это имела в виду! — раздраженно вздыхаю я. — Она тебе нравится? Потому что ты ей нравишься. Очень сильно.
— Не говори ерунды, — смеется он.
— Ты и правда этого не замечаешь? — спрашиваю я.
— Ты с ума сошла, — говорит он.
— Ага, — киваю я и подхожу к лошадям. По коже бегут мурашки. Я вся горю, от макушки до пяток. Беру коней под уздцы.
Джек стоит рядом и наблюдает за мной.
— Похоже, ты ревнуешь, — замечает он.
— Ревную?! — возмущаюсь я. — Что ты имеешь в виду?
— Ты хочешь меня только для себя, — говорит он. — А признать это боишься.
— Иди к черту, Джек, — отмахиваюсь я.
— Вот признаешь, и дело с концом, — настаивает он.
— Отцепись! — ору я.
Не могу его видеть, не могу его слышать, не могу думать про то, про что не хочу думать. Не хочу чувствовать то, что не хочу чувствовать. Думаю только про Лу. И про то, как его вернуть.
— Расскажи мне, как добраться до Полей Свободы, — говорю я. — Дальше я поеду сама.
— Сама? — переспрашивает он. — Я тебе больше не нужен?
— Нет, не нужен! — отвечаю я.
— Зря ты так. Мы все тебе нужны. Просто ты этого пока не понимаешь, — говорит Джек. — Тонтонам придется не по нраву, что их Короля убили. Они будут искать виноватого. Жертвоприношение они не отменят. Чтобы вызволить Лу, тебе потребуется помощь. Вот доберемся до Полей Свободы, ты еще как обрадуешься, что мы с тобой!
Я прислоняю голову к боку Гермеса и закрываю глаза.
— Ты меня одну не отпустишь, — вздыхаю я.
— Нет, — заявляет он.
— Ты меня не остановишь! Вот оседлаю Гермеса и ускачу от тебя, — говорю я.
— Мы поедем следом, — отвечает он.
Все мешают.
— Вот ты всегда все лучше знаешь! — говорю я.
— Ага, — отвечает он. — Кстати, тебе нужно попросить у всех прощения.
— Попросить прощения? — удивленно переспрашиваю я.
— Извиниться, — поясняет он. — За грубость и самонадеянность.
— Ах, значит, вор меня еще и учить собрался? Объяснять, как себя вести? — говорю я. — Ты же вор, Джек! Ты воровством промышляешь!
— Это как посмотреть, — отвечает он. — А вот Ангелом Смерти меня не называют.
Он знает, как ранить меня побольнее.
— Гад ты! — кричу я.
— Как скажешь, — вздыхает он, поворачивается и уходит.
* * *
Мы отправляемся в путь.
Джек не говорит, сколько нам еще ехать до Полей Свободы. Все зависит от того, вляпаемся мы в неприятности по дороге или нет. В лучшем случае доедем за неделю, а то и дней за десять.
До летнего солнцеворота остается двенадцать дней.
Солнце палит нещадно. Воздух плотный и тяжелый. Дышать трудно. Я опускаю шиму на лоб.
Эш едет впереди с Джеком и откровенно с ним заигрывает. Он уже замечает. Она скачет так близко к нему, что ее колено касается его ноги. Эш с Джека глаз не сводит. Склоняется к нему, что-то нашептывает. Он закидывает голову назад и заливисто хохочет.
Аж противно.
Меня это не волнует.
Нисколечко.
«Врешь, — шепчет голос у меня в голове. — Врешь, врешь, врешь».
* * *
Мы проезжаем город Разрушителей и лиги через четыре останавливаемся на ночлег. Джек называет эту местность настоящей горной страной. Тропа петляет по крутым лесистым склонам.
Мне здесь не нравится. Слишком темно. Мало неба.
Мы разбиваем лагерь на развалинах каменного здания, у ручья в каменистой долине. Нерон летает сквозь оконные проемы и радостно гоняет сонных голубей. Эш с Джеком подстреливают парочку на ужин.
Они весело болтают, разводят огонь и кипятят воду для шалфейного чая. Эпона ощипывает и потрошит голубей, Эмми ей помогает. Эпона насаживает тушки на прут и пристраивает жариться над углями.
Сестренка стаскивает с Джека его потрепанную шляпу и убегает. Он бросается в погоню. Эмми визжит от восторга. Потом они вдвоем садятся выбирать перо для шляпы. Похоже, они сдружились.
Я сижу поодаль. Выдергиваю из земли травинки, обдумывая слова Джека.
Эмми подходит ко мне.
— Ничего, если я посижу с тобой? — спрашивает она.
— Сиди, если хочешь, — говорю я.
Она садится рядом. Мы молчим.
— Прости, что я тебе надерзила, — говорит сестренка. — И что язык показывала. Лу бы разозлился, если б узнал.
— Я и сама хороша. Зря я на тебе сорвалась! Лу бы точно не понравилось, — отвечаю я.
— Да уж, нам обеим бы досталось, — замечает Эмми. — Знаешь, Эпона хорошая. И Эш тоже.
Я хмыкаю.
— Они мне нравятся, — продолжает сестренка.
Я молчу.
— Ты с ними подружишься, вот увидишь, — не успокаивается она.
Я снова хмыкаю.
Эмми становится на колени и берет меня за руку.
— Мы найдем Лу. Я знаю, — говорит она. — Мы все тебе поможем. И я, и Эш, и Эпона, и Джек.
— Тебе надо было остаться с Марси, — говорю я и высвобождаю руку. — Там спокойно.
— Знаю, — кивает она. — Но я упрямая. Как и ты.
Мы смотрим друг на друга и улыбаемся.
— Похоже на то, — говорю я. — Слушай, Эм… Прости меня, пожалуйста. Я, конечно, вредничаю, но это не значит, что я тебя не люблю. Ты ведь знаешь это, правда? Я волнуюсь за Лу. Вдруг мы не сможем…
— Ага, я тоже за него волнуюсь. И за тебя, — отвечает Эмми. — Всякий раз, как ты дралась в Клетке, я боялась, что ты умрешь и оставишь меня.
— Я не оставлю тебя, обещаю, — вздыхаю я. — Я постараюсь быть сестрой получше.
— Ладно уж, я и к такой привыкла, — говорит Эмми, целует меня в щеку и уходит к костру.
Я сижу, пока не отступает комок в горле. Затем встаю и подхожу к остальным. Разговор прекращается. Все смотрят на меня. Джек сидит на корточках у костра и ворошит палкой поленья.
— Послушайте, — начинаю я. — Дело такое… Я вела себя гадко, будто у меня заноза в заднице. Грубила всем вам. В общем, простите меня. И еще я хочу сказать спасибо. За то, что вы пошли со мной. Чтобы вызволить Лу. Я очень вам благодарна.
Они смотрят на меня, словно ждут чего-то еще.
— Это все, — говорю я.
— Мы делаем это для всех, — говорит Эш. — Не только для тебя и твоего брата.
— Мы найдем Лу, — с улыбкой кивает Эпона. — Мы поможем тебе вызволить его.
Они вновь возвращаются к приготовлению ужина и болтовне.
Я сделала то, что сказал Джек. То, что правильно. Я быстро отхожу от костра. На сердце у меня легче.
Джек подходит ко мне и берет за руку.
— Молодец! — шепчет он.
Меня с головой накрывает волна жара и пронизывает насквозь.
— Не трогай меня, — говорю я.
Он отступает, поднимая руки, и сжимает губы.
— Прости, — кивает он. — Не понял. Больше не повторится.
Он уходит к остальным.
Я вынимаю сердечный камень и сжимаю его в кулаке.
Смотрю на небо. Загораются первые звезды. Поднимается луна. Каждую ночь она ползет по небу, приближаясь ко дню летнего солнцеворота. Ничто не в силах ее остановить.
Мы с луной несемся наперегонки. В этой гонке я не имею права проиграть.
Хорошо, что у меня есть помощники. Если это спасет Лу, я смирюсь с чем угодно и с кем угодно. Даже с Джеком.
* * *
Мы слезаем с лошадей и встаем на краю крутого откоса. Смотрим поверх высохшего речного русла на другой берег.
Перед нами возвышается гора. Темная, скалистая, опасная. За ней тянется горная гряда.
— Это дорога к Полям Свободы? — спрашиваю я.
— Нет, мы сюда полюбоваться пришли, — отвечает Джек.
Он смотрит на меня. Я гляжу на него. Мы подначиваем и подкалываем друг друга с тех пор, как ушли из города Разрушителей.
— Ух, какие горы здоровенные! — восклицает Эмми.
— Их называют Зубы Дьявола, — объясняет Джек. — Видишь дом посередине горы? Это Одноглазый Путник. Туда мы и направляемся.
За склон горы цепляется лачуга. Если бы Джек не показал, я бы и не заметила. Сложенная из темного камня лачуга словно вросла в гору. Узкая белая тропка зигзагом поднимается со дна ущелья. Из покосившейся трубы вьется тоненькая струйка дыма.
— А что такое Одноглазый Путник? — спрашивает Эмми.
— Это постоялый двор, — отвечает Джек.
— Зачем нам туда? — хмурится Эпона.
— Выпить? — предполагает Эш.
— Я давно знаю его хозяина, — объясняет Джек. — Его зовут Айк. Он хороший человек, надежный. Как раз такой, какой нужен для нашего дела.
— Ты что, собрался пригласить его пойти с нами? — спрашиваю я.
— Нет, приглашать я его не буду, — отвечает Джек. — Он сам к нам присоединится.
— И этот твой Айк бросит все и пойдет с нами? Вы с ним такие закадычные друзья? — говорю я.
— Ага. А что такого? — спрашивает Джек и сурово глядит на меня.
— Да так, странно все это, — отвечаю я. — И непохоже, что это единственная дорога к Полям Свободы. Ты привел нас сюда, чтобы повидаться со своим дружком.
— Я не в гости пришел, Саба, — возражает он.
— Ах вот как! — восклицаю я.
— Послушай, ты хочешь найти своего брата? — спрашивает он.
— Конечно! — отвечаю я.
— Тогда замолчи и смотри под ноги на склоне, — велит он. — Я пойду первым.
Джек, Эш и Эпона идут впереди. Их лошади спускаются по склону и исчезают за краем откоса.
— Эмми, иди теперь ты, — говорю я. — Осторожно. Пусть Джой сам дорогу выбирает.
Склон сухой, каменистый, сыпучий. Гермес ступает уверенно, а вот Джой почему-то боится. Эм с трудом удерживает своего коня.
Я спрыгиваю с Гермеса и подхожу к Эм.
— Слезай, — говорю я. — Пусть Джой сам пойдет.
— Ветер меняется! — кричит Эш.
— Гроза идет! — добавляет Эпона.
С северо-востока быстро надвигается громада бурых туч. Молнии рассекают небо. Оглушительно гремит гром. Гроза вот-вот настигнет нас.
— Сейчас ливень хлынет! — кричит Джек. — Поторопитесь!
Эмми шагает вниз по склону и ведет за собой коня. Джой испуганно ржет и брыкается. Он пятится, копыта скользят на рыхлой земле.
Я иду следом.
— Эмми! Отпусти поводья! — кричу я.
Сестренка дергает поводья. Конь вскидывает голову, вырывает веревку и скачет вверх по склону.
С оглушительным грохотом на нас обрушивается ливень.
* * *
За считанные мгновенья мы промокаем до нитки.
— Эмми! Тебе ведь было велено отпустить коня. Он бы сам вниз сошел, — говорю я. — Ну отчего ты никогда меня не слушаешь!
— Саба! Скорее уходите со склона! — кричит Джек сквозь шум дождя.
— Без указчиков обойдусь! — отвечаю я.
Сажаю Эмми на спину Гермесу, веду коня вниз.
Земля под ногами превращается в густое месиво. Мы спускаемся на дно ущелья.
— А помедленнее нельзя было? — спрашивает Джек.
— Отстань, — говорю я. — У нас конь сбежал. Домой отправился.
— Только этого не хватало! — отвечает Джек. — Кстати, ливень наполняет речное русло. Похоже, нас ждет наводнение. Нужно скорее переправляться через реку, иначе мы не выйдем из ущелья.
Мы подходим к берегу реки. Гермес начинает припадать на правую заднюю ногу.
— Джек! С Гермесом что-то стряслось! — кричу я.
— Я переправлю Эмми через реку! — отвечает он.
Где-то по пути Гермес всадил в копыто огромную занозу. Она глубоко вонзилась. Я выковыриваю ее ножом.
— Ну вот, теперь все в порядке, — говорю я коню и веду его к реке.
Что-то не так, но у меня нет времени об этом думать.
Мутный ручей в русле реки набирает силу. Вода подхватывает поваленное дерево, ворочает его из стороны в сторону, словно думает, что делать с ним дальше, и уносит его вниз по течению.
Речное русло здесь узкое, но глубокое. Берег не очень широкий. Если дождь будет и дальше лить с такой силой, река вскоре выйдет из берегов и затопит ущелье. Нас смоет потоком.
Эпона и Эш уже почти на противоположном берегу.
— Осторожно! — кричит Эпона. — На дне грязь! Ноги вязнут.
Джек пришпоривает Аякса. Конь входит в воду. Эмми сидит позади Джека, вцепившись ему в пояс.
Вдруг я понимаю, что именно не так. Сердечного камня нет. Я бегу назад, туда, где вынимала занозу у Гермеса. Сердечный камень лежит в грязи. Я хватаю его и засовываю в ботинок. Несусь к реке.
Аякс спотыкается.
Эмми разжимает руки и падает в реку.
— Эмми! — кричу я.
Сестренка не умеет плавать. Я прыгаю в воду. Джек хватает Эмми за рубаху и выдергивает из реки. Сажает перед собой.
— Как она? — кричу я.
— Все в порядке! — отвечает Джек. — Плыви давай!
Гермесу надоедает ждать, и он переходит реку сам. Мне предстоит сделать то же самое.
Вода доходит мне до подмышек. Течение толкает меня. Через пару шагов в меня что-то врезается. Я смотрю вниз.
По воде плывет кость. Человечья нога.
* * *
Я вскрикиваю.
Меня окружают мертвецы.
Еще одна кость всплывает на поверхность. Потом череп. Рука. Они лениво покачиваются на воде. Течение подхватывает их и уносит прочь.
Похоже, Разрушители использовали высохшее русло как общую могилу, а ливень размыл ее.
Я поспешно вытаскиваю руки из воды, задираю их над головой. Медленно поворачиваюсь. Дождь заливает мне глаза.
— Боже мой, — шепчу я. — Боже мой, боже мой, боже мой.
Река полна человечьих костей.
Трудно дышать.
Ко мне что-то прикасается. Гляжу вниз. У моей груди покачивается скелет. Череп скалится сквозь воду.
Отталкиваю кости, но пальцы застревают между ребер скелета. Пытаюсь стряхнуть его, взмахиваю рукой. Скелет выскакивает из воды, череп повисает у моего лица.
Я кричу. Отступаю на шаг и оскальзываюсь в грязи.
Падаю. Ухожу под воду.
Меня уносит течением.
* * *
Выныриваю на поверхность. Рот полон грязной воды. Отплевываюсь.
— На помощь! — зову я.
Меня заглушает шум дождя. Течение уносит меня все дальше и дальше. Неизвестно, куда течет река.
Хватаюсь за поваленное дерево, стараясь держать голову над водой. В мутном потоке плывут скелеты.
— Джек! — кричу я.
Ливень не прекращается. Из-за дождя ничего не видно. Я не знаю, как далеко я от берега.
Изо всех сил колочу ногами, стараясь уйти с середины реки. Держусь за поваленное дерево, но течение тащит его за собой.
Слышу какой-то странный шум, то ли грохот, то ли рев. Это не дождь. Не могу вспомнить, что это. Совсем недавно слышала что-то похожее.
Река сужается. Поток несет меня на острые скалы, которые торчат из воды.
Поваленное дерево с треском ударяется о них и разваливается надвое. Я разжимаю руки и ухожу под воду. Захлебываюсь. Меня ударяет об скалы. Переворачивает.
Всплываю, набираю в грудь воздуха. Рот полон грязи. Держаться больше не за что.
Меня несет вниз по течению.
Шум становится все громче и громче.
Вспоминаю, где я такое слышала. В Темнолесье, когда Мейв водила меня купаться.
Сердце замирает. Я знаю, что означает этот шум.
Меня несет к водопаду.
* * *
— Джек! — кричу я.
Рев водопада становится все громче. Река расширяется, бурлит и пенится. Плещет грязной водой.
Посередине реки торчит широкий плоский валун. Не очень высокий. На него можно вскарабкаться. Но он гладкий, уцепиться не за что.
Я тяну к нему руки. Меня проносит мимо! Течение ускоряется перед водопадом. Я вытягиваю руки над головой. Хватаю воздух. Пытаюсь зацепиться хоть за что-нибудь. Пальцы что-то нащупывают.
Меня больше никуда не волочет.
Глотаю воздух. Река ревет вокруг, тянет меня за ноги, хочет оторвать и сбросить в водопад.
Я изо всех сил сжимаю ладонь. Руку выворачивает. Я вцепилась в кусок железа, который выступает из скалы. Холодный. Шершавый. Крепкий. Я хватаюсь другой рукой. Борюсь с течением. Медленно заползаю на камень.
Лежу без сил. Не могу отдышаться.
Дождь льет стеной, но я его не замечаю. Поднимаю голову. Смотрю на спасший меня железный штырь. Как он оказался в валуне посреди реки? Кто его сюда вбил? Неизвестно. Я очень рада, что он здесь.
Я держусь за штырь. Не разжимаю рук. Сажусь на валун. Свешиваю голову с края, смотрю вниз. Меня пробирает мелкая дрожь.
Мой счастливый валун висит над краем водопада.
* * *
Подо мною вода с ревом срывается вниз.
Внутри у меня все сжимается, и я отползаю от края.
Я на валуне. Над водопадом. Посреди реки. Выхода нет.
Смотрю на реку.
Вода прибывает.
Похоже, меня смоет в водопад. Неизвестно, с какой высоты.
Зубы стучат от холода. Или от ужаса. Я съеживаюсь посередине валуна. Прижимаю колени к груди.
— Саба! Саба! Где ты? — кричит кто-то.
Сердце колотится. Голос приглушен шумом ливня.
Вглядываюсь сквозь пелену дождя. Ищу, откуда доносится голос.
— Джек! — кричу я. Сажусь на колени и машу ему. — Джек! Сюда!
Он плывет по течению. Грудь обвязана веревкой. Замечает меня и подплывает к валуну. Я держусь за штырь одной рукой, а другую протягиваю Джеку.
Он хватает ее и с моей помощью вскарабкивается на камень.
— Еще бы чуть-чуть, и все, — говорит он.
Я дрожу с головы до ног.
— Ой, Джек, я тебе так рада! — говорю я и обнимаю его.
Он отстраняется, подозрительно разглядывая меня.
— Что случилось? — спрашивает он.
— Я потеряла камень, — объясняю я. — Пришлось за ним вернуться. Ну а потом я поскользнулась и…
— Камень нашелся? — говорит Джек.
Сердечный камень обжигает мне кожу у щиколотки. Он не выпал из ботинка.
— Ага, — киваю я.
— Вот и славно. Не зря искупались, — замечает он. — Я, конечно, рад поболтать с тобой об украшениях, только хочется заняться этим в безопасном месте.
Джек перелезает ко мне за спину и ослабляет скользящий узел на веревке, которой обвязана его грудь.
— Ну что ж, счет сравнялся, — говорит он.
— Ты о чем? — недоумеваю я.
Он расширяет веревочную петлю.
— Правило трех раз, — напоминает он. — Я же тебе объяснял. Три раза спасаешь кого-нибудь от смерти, и его жизнь принадлежит тебе.
Он обнимает меня и прижимает к себе.
— Джек, что ты делаешь?! — возмущенно ору я.
— Закрой рот, или я скину тебя в реку, — грозит он и накидывает веревочную петлю на нас обоих. — Ты спасла мне жизнь в Городе Надежды. Это раз в твою пользу. Я спас тебя от падения с водопада, так что этот раз в мою пользу.
— И вовсе ты меня не спасал! Я сама спаслась! — заявляю я.
— Вот как? Ну тогда сиди здесь, а я пошел, — говорит он.
— Нет! Не надо! — визжу я.
— Значит, счет равный, — повторяет он.
— Не верю я в это твое правило трех раз. Ты мне всякую ерунду рассказываешь, — говорю я.
Он туго затягивает узел. Моя спина прижимается к его груди.
— По-твоему, это ерунда? — шепчет Джек мне в ухо.
— Слушай, а на том конце веревка прочно держится? — спрашиваю я.
— Там Аякс, Эш и Эпона, — отвечает он. — Как думаешь, удержат?
Я киваю. Он дергает за веревку, дает им знать, что мы готовы.
Мы соскальзываем в реку.
* * *
Эш и Эпона вытягивают веревку, и мы с Джеком оказываемся на топком речном берегу.
Лежим, пытаясь отдышаться.
— Саба! — визжит Эмми и бросается ко мне. — Я думала, что ты утонула!
— Эмми, дай Сабе прийти в себя, — говорит Эш.
— Спасибо, Эш, — откликаюсь я.
Она отрывает Эмми от меня. Эпона помогает мне подняться и крепко обнимает.
— Спасибо! — снова говорю я.
— Мы с Эш плохо плаваем. Тебе повезло, что Джек с нами, — замечает Эпона.
Джек ухмыляется во весь рот.
— Эпона, ты ей еще раз это скажи, — говорит он. — А то Саба не совсем понимает, как ей повезло.
Я начинаю жалеть, что обняла его на валуне посреди реки. Я бы и без его помощи справилась.
— Меня не нужно было спасать, — говорю я. — Все было хорошо, пока не появился ты.
Джек смотрит на меня. Дождевая вода бежит по его лицу и затекает в раскрытый от удивления рот.
— Ты с ума сошла, — говорит он. — Ты сидела на валуне посередине реки над самым водопадом. И в одиночку оттуда никогда не выбралась бы. Для нормальных людей это не хорошо, а плохо. А когда я туда добрался, ты сказала, что рада мне.
— Я такого не говорила, — возражаю я.
— А давайте уже пойдем на постоялый двор, — предлагает Эш и уходит с Эпоной и Эмми.
Джек хмуро глядит на меня.
— У меня от тебя голова пухнет, — говорит он.
— А ты надутый и хвастливый болван, — отвечаю я. — И вообще ты много о себе воображаешь, вот! Если бы не твой дурацкий план навестить твоего дурацкого друга на его дурацком постоялом дворе, я не оказалась бы в реке!
— Понятно, в чем дело, — цедит Джек. — Это ты снова из-за Эш?
— А вот и не из-за Эш! — кричу я. — Плевать я хотела и на тебя, и на твою Эш, и на всех остальных твоих друзей!
— Нет у меня никаких остальных! — вопит он. — Ты все выдумала! Знаешь, что тебе нужно?
— Еще как знаю! Мне нужно, чтобы ты убрался восвояси и оставил меня в покое! — ору я.
— Тебе нужно расслабиться! — говорит он. — Ты с ума сошла, а я вообще дурак полный! Решил, что у нас с тобой…
— У каких это нас с тобой? — переспрашиваю я.
— Черт тебя подери, Саба! — восклицает он. — Я решил, что мы с тобой могли бы познакомиться поближе. Я помог бы тебе отыскать брата, и мы бы… Ну, сама знаешь.
— Нет! Не знаю, Джек! Ты вообще про что? — говорю я.
— Про что? Да вот про это! — кричит он.
Джек прижимает меня к себе и целует.
Я растопыриваю руки. От удивления. А еще потому, что мне очень хочется дотронуться до Джека. Прикоснуться к его плечам, к его лицу, к его спине, к его груди. Но я себе запрещаю.
Я отталкиваю его. Он шлепается в грязь.
— За что? — кричит он.
— За то, что полез целоваться! — ору я. — Не смей больше этого делать!
— Не волнуйся, — отвечает он. — Я скорее в водопад прыгну! Или нагишом в гнездо скорпионов влезу!
Он поднимается и уходит. Уводит с собой Аякса.
Я иду следом за ним.
Губы у меня горят.
* * *
Выцветшая вывеска скрипит на ржавых крюках. На вывеске нарисована голова с кровавой дырой вместо глаза.
— Вот мы и пришли, — говорит Джек. — Добро пожаловать к Одноглазому Путнику.
Постоялый двор сложен из темного камня. Низкая неприхотливая постройка вжата в гору. Из трубы вьется тонкая струйка дыма.
— Неприветливое место, — говорит Эш.
— Мне здесь не нравится, — заявляет Эмми.
— Вы замерзли и устали, — возражает Джек. — Подождите, вот наедимся жаркого из белки, все станет замечательно!
Мы направляем лошадей к привязи. Там жмутся друг к другу пегий мустанг и серый осел. Они подергивают ушами и тихонько фыркают. Мы привязываем своих лошадей.
— Похоже, мы тут не единственные гости, — замечает Джек. — Сначала разместимся, а потом займемся поклажей и лошадьми.
В узком оконце горит свеча. Джек звонит в колокольчик у ветхой двери. Свеча тут же гаснет.
— Твой друг Айк не рад гостям, — хмыкаю я.
— Ага, он прознал, что ты идешь, — отвечает Джек с кислой миной.
Он дергает ржавый засов. Засов не поддается. Джек колотит в дверь кулаком.
— Айк! Это я, Джек! — кричит он. — Впусти меня!
Тишина.
— Эй! Открывайте! — ору я и стучу по двери. Пытаюсь толкнуть ее плечом, но Джек меня удерживает.
— Погоди, попробуем иначе, — говорит он.
Он заносит ногу и с размаху ударяет в дверь. Створка распахивается. Джек заходит, мы следуем за ним.
Я сразу же хватаю лук и прицеливаюсь.
Эш и Эпона делают то же самое.
* * *
— Не стрелять! — велит Джек.
Сердце бешено колотится. Мы держим луки и стрелы наготове.
Нас встречают вооруженные до зубов головорезы. Человек двенадцать. Все с ножами, луками и кремневыми ружьями. Настоящая шайка разбойников. У кого шрам от ножа, у кого повязка на глазу, у кого нос переломан, у кого не хватает уха или пальцев. По сравнению с ними сброд из Города Надежды выглядит безобидно.
Я осматриваю длинную комнату с низким потолком. Все подмечаю. В очаге ярко пылает огонь. Рядом стоит здоровенный стол с огромным котлом посредине. Стол заставлен флягами.
У стола валяются перевернутые деревянные скамьи.
В тишине громко трещат поленья в очаге и барабанит дождь по крыше.
— Привет, ребята, — говорит Джек. — Рад встрече!
Из двери в углу выходит высоченный мужчина, на голову выше окружающих. На плече он тащит огромное блюдо с жареным мясом. Не глядя в нашу сторону, он с грохотом опускает блюдо на стол. Потом подходит к нам.
— Айк, приятель! — восклицает Джек и с улыбкой делает шаг навстречу. — Давно не виделись!
Айк разворачивается и бьет Джека кулаком в лицо.
* * *
Джек растягивается на полу.
Лежит и не шевелится. Во мне вскипает красная ярость. Я не ощущала ее с тех пор, как покинула Город Надежды.
Я вскидываю лук и иду на Айка. Прижимаю его к стене. Приставляю наконечник стрелы к горлу. Он сглатывает и поднимает руки. Сдается.
Головорезы берут меня в кольцо и целятся в меня. Я слышу их дыхание. Не свожу глаз с Айка.
— Все в порядке, Саба. Не убивай его! — кричит Джек. — Я заслужил оплеуху.
— Вели своим псам отойти, — говорю я Айку.
— Бросьте оружие, ребята, иначе ужина не дождетесь, — произносит он.
Ножи, луки и ружья с лязгом летят на пол.
— Эпона? — спрашиваю я.
— Порядок, — отзывается она.
Я отступаю от Айка. Опускаю лук. Он трогает горло, улыбается и качает головой.
— Черт меня подери! — говорит он. — Всю жизнь ждал такую женщину, как ты. Я влюблен!
— И не мечтай! С ней хлопот не оберешься, — предупреждает его Джек.
— Ах вот как! — восклицает Айк.
Он подходит к Джеку и помогает ему подняться. Джек потирает челюсть.
— Не волнуйся, я твою красоту не повредил, — говорит Айк и сурово глядит на Джека. — Хотя надо бы. После того, как ты со мной обошелся!
Джек виновато смотрит в пол.
— Ты оставил меня висеть вверх ногами, — говорит Айк и тычет ему в грудь толстым пальцем. — Между прочим, нагишом, при женщинах и…
— Не сейчас, Айк, — останавливает его Джек. — Обсудим это позже.
— А еще я, дурак, два месяца прождал тебя у Пэта О'Дулли, — продолжает Айк. — Мне его шавка все пятки искусала, а ты в это время прохлаждался с этой…
— Ох, гляди-ка! — кричит Джек и кивает на головорезов за столом. — Они добавки просят!
Айк спешит к столу.
Джек улыбается.
— Бедняга Айк совсем свихнулся, — говорит он и постукивает пальцем по лбу.
Почему-то я в это не верю.
* * *
Мужчины усаживаются за стол и продолжают есть, тихо переговариваясь между собой. Эш пробирается между ними и наполняет тарелки себе, Эпоне и Эмми. Разбойник с повязкой на глазу пытается обнять Эш, и она лупит его половником по голове.
Эпона подтаскивает три стула поближе к огню. Девушки принимаются за еду. Эш и Эпона не выпускают луков из рук. Нерон усаживается на спинку стула Эмми и сушит промокшие перья. Он дождя не любит.
Я расслабляю плечи и потихоньку согреваюсь в тепле постоялого двора.
Джек с Айком зовут меня за стол в слабо освещенном углу. Похоже, тут замышляются всякие темные делишки.
Я придвигаю стул и сажусь.
— Без обид? — спрашиваю я Айка.
— Конечно, — кивает он. — Мне нравится твой стиль.
У Айка большая голова. И сам он очень большой. Густая борода, усы, черные волосы до плеч. Глаза темные, глубоко посаженные. Голос грохочет откуда-то из глубины его живота.
— Айк, это Саба, — говорит Джек.
Я собираюсь пожать Айку руку, но он хватает мою ладонь, подносит к губам и смачно целует.
— Выходи за меня замуж, — предлагает он. — У меня все зубы свои, я моюсь дважды в год. Если хочешь, половина постоялого двора твоя.
Я густо краснею.
— Нет, спасибо, — говорю я и пытаюсь выдернуть руку, но Айк ее не выпускает.
— Ничего, я могу и подождать недельку, — заявляет он. — Мы с тобой получше узнаем друг друга, все и сложится. Только не мучай меня долго, любовь моя.
— Я… ты… — запинаюсь я и умоляюще гляжу на Джека, мол, спаси меня от своего сумасшедшего приятеля.
Джек откидывается на спинку стула, закидывает руки за голову и вытягивает ноги.
— Просто чудеса, да и только! — говорит он. — Айк угодил в сети любви. Молодец, Саба! Обещай, что назовете первенца в честь меня!
— Первенца?! Замуж за Айка?! — возмущенно ору я, отталкиваю стул и вскакиваю. — Я вообще ни за кого замуж не собираюсь! Чего ради?
Джек с Айком обмениваются восторженными взглядами. Губы Джека растягиваются в улыбке. Приятели звонко хохочут, хлопают друг друга по спине. Чертов Джек. Опять он выставил меня дурой.
— Очень смешно, — говорю я. — Ослы вы оба! Вам лишь бы поржать.
Айк хватает меня за запястье.
— Не уходи, — просит он, утирая слезы. — Мы не нарочно. Правда, Джек? Просто пошутили немного. А замуж за меня пойдешь, только если тебе самой захочется.
— Ага, не дождешься, — говорю я.
Айк хватается за сердце.
— Я убит наповал! — хрипит он и придвигает мой стул обратно к столу. — Садись. Выпей с нами. Расскажи, что привело тебя к Одноглазому Путнику.
Он поднимает кувшин и разливает прозрачный напиток в три щербатых кружки.
Я стою не двигаясь.
— В чем дело? — спрашивает Айк. — Чего стоишь, как прибитая?
— Не люблю, когда надо мной смеются, — говорю я.
— Обидчивая и смертоносная. Тебе повезло, Джек, — замечает Айк.
— Он тут ни при чем! — возражаю я.
— Это уж точно, — соглашается Джек.
Айк приподнимает косматую бровь.
— Да неужели? — спрашивает он. — Ну садись уже! Выпей с нами.
Я опускаюсь на стул.
Джек поднимает кружку. Мы с Айком делаем то же самое.
— За Молли Пратт, — произносит Джек.
Айк бросает на него сердитый взгляд.
— Думай, что говоришь, — бурчит он.
— Да ладно, Айк, — отмахивается Джек. — Уже и за Молли Пратт выпить нельзя?
Айк наклоняется и поигрывает бровями.
— Что ж, за Молли Пратт и за ее прелестные красные штанишки, — лукаво говорит он.
— Что за женщина! — говорит Джек.
— А какое у нее белье! — поддакивает Айк.
Приятели дружно опорожняют кружки.
Я делаю глоток. Огонь обжигает мне язык, горло сжимается. На глазах выступают слезы.
Джек стучит по столу кулаком. Хватает ртом воздух, словно рыба на берегу.
— Великолепный напиток, — говорит он. — Вкус нежный, и пьется легко. Что это?
— Водка из живицы. Ну, из сосновой смолы, — отвечает Айк и советует мне: — Ты пей одним махом, так легче. А то вкус не распробуешь.
Я делаю глубокий вдох. Глотаю прозрачную жидкость разом. В животе тут же вспыхивает огонь.
— Ну а теперь можно и о деле поговорить, — удовлетворенно вздыхает Айк. — Джек, ты здесь появляешься, только если тебе что-то нужно. Зачем на этот раз пришел?
* * *
— Поля Свободы, — произносит Айк. — Интересно.
— Что ты знаешь про них? — спрашиваю я.
— Да то же, что и все, — отвечает он и бросает на Джека быстрый взгляд. — Слыхал про них, конечно.
Похоже, приятели чего-то недоговаривают. Собираюсь спросить, что они от меня скрывают, но тут к нам подходит мальчишка и ставит на стол три тарелки с жарким. Ладно, в другой раз спрошу.
Пареньку лет четырнадцать, не больше. Он худой и бледный, словно никогда не видит дневного света. Неуклюжий и взъерошенный. Айк треплет ему волосы.
— Спасибо, сынок, — говорит он.
Мальчишка смущенно улыбается, втягивает голову в плечи и торопливо уходит. Мы приступаем к еде.
— Твой сын? — говорит Джек. — Вот уж не знал.
— Томмо мне не родной, — объясняет Айк. — Пару лет назад я его нашел в загоне. Он к лошадям прибился. Худющий… ребра можно было пересчитать.
— Откуда он взялся? — спрашивает Джек.
— Понятия не имею, — отвечает Айк. — На все расспросы отвечал только: «Он велел мне его дожидаться. Я жду и жду, а он все не возвращается». Потом выяснилось, что это его Па велел ему ждать. Ну, я и пригрел его. А что еще делать? Вот он и ходит за мной как привязанный. Он глухой, по губам читает. Понимает почти все. Хороший мальчик, послушный работник. Его Томмо зовут.
— Надо же, как в тебе родительские чувства играют, — говорит Джек.
— Жизнь полна неожиданностей, — замечает Айк и наполняет мою кружку. Толкает меня локтем. — Давай, пей до дна!
— Так вот, Поля Свободы, — продолжает Джек. — Что думаешь, приятель?
— Даже и не знаю, — отвечает Айк. — Дела идут неплохо. Не хочется…
— Правило трех, — говорит Джек.
— Ну, раз так… — вздыхает Айк. — Правило трех, конечно, в силе.
— О чем это вы? — спрашиваю я.
— Я три раза спас Айка от смерти, — объясняет Джек.
— Это значит, что моя жизнь принадлежит Джеку. Он волен ею распоряжаться, — кивает Айк. — Правда, обычно до этого дело не доходит.
— Правило трех? Это же не взаправду, — говорю я.
— Как это не взаправду? — переспрашивает Айк. — С чего ты взяла?
Джек многозначительно ухмыляется.
— Айк, нам позарез нужна твоя помощь, — говорит он. — Пойдешь с нами?
— Что ж, твой брат в беду попал, тебе и решать, Саба, — замечает Айк. — Тебе нужна моя помощь?
Я смотрю на него. Айк огромен, как гора. Глаз не прячет. Джек говорит, что он хороший человек. Надежный. Только вот Айк чего-то недоговаривает.
И Джек тоже что-то скрывает. Мейв права. В серебристых глазах кроются тайны. Он меня беспокоит. Он меня раздражает. И сердце у меня колотится всякий раз, как он оказывается поблизости. Но я доверяю ему. Даже если и не могу беседовать с ним начистоту.
Если Джек говорит, что Айку можно доверять, то для меня этого достаточно.
— Эй, так тебе нужна моя помощь? — повторяет Айк.
— Да, — отвечаю я. — Нужна.
Он отправляет в рот ложку жаркого и медленно жует. Что-то обдумывает. Глотает. Вытирает усы.
— Выходим утром, — говорит Айк. — За это надо выпить.
* * *
Что-то щекочет мне нос. Не смахнуть. Рука не двигается. Глаза не открываются. Слышу хихиканье.
— Уходи, — бормочу я. Голова раскалывается. Во рту сухо, как в пустыне. У меня вырывается стон.
Что-то мокрое капает мне на лоб. С трудом открываю один глаз. Лицо Эмми висит надо мной вверх тормашками. Над моей головой сестренка держит мокрую тряпку. Я отмахиваюсь. От резкого движения стук в висках усиливается.
— Подъем, — говорит Эмми.
— Отстань, — хриплю я.
— Пора вставать, — настаивает она.
— Я не могу пошевелиться, — шепчу я. — В голове молотки стучат.
— Так бывает с перепою, — замечает сестренка.
— Да что ты знаешь! — говорю я.
— Знаю, что ты вчера перепила бормотухи, — объясняет она. — Джек велел дать тебе вот это снадобье. Должно помочь.
С трудом приподнимаюсь, опираясь на локти. Эмми вручает мне кружку. Я нюхаю содержимое.
— Что это? — спрашиваю я.
— Ты пей, — говорит сестренка. — Одним махом.
— Где-то я уже это слышала, — замечаю я и делаю, как велено. — Боже мой, какая гадость!
— Это кабанья кровь и сырое голубиное яйцо, — поясняет Эмми. — Джек говорит, помогает с похмелья.
Я осматриваюсь. В комнате никого, кроме меня и Эмми.
— А где все? — спрашиваю я.
— Седлают лошадей, — говорит Эмми. — А проклятых ублюдков Айк отправил восвояси. С утра пораньше.
— Эй! Не выражайся мне! — предупреждаю я. — А то я тебе покажу проклятых ублюдков!
— Айк их сам так называет! — возражает сестренка.
— Мне плевать, — говорю я. — Ты не Айк. Помоги мне подняться.
С помощью Эмми я осторожно встаю с койки. Мне очень плохо. Во рту гадко и сухо, ноги ватные, а голова набита булыжниками. Хорошо хоть стук молотка в голове стихает. Похоже, мерзкое снадобье Джека действует.
Мы медленно доплетаемся до двери. Солнечное утро в самом разгаре. Свет режет мне глаза. Прикрываю их рукой, щурюсь, гляжу, чем все занимаются.
— Доброе утро, — хриплю я.
Айк удивленно свистит. Эш смеется.
Эпона берет меня за руку и ведет к бочке с водой.
— Ты уж прости, бедолага, — говорит она и окунает меня головой в воду. Я вырываюсь, хватаю ртом воздух, отплевываюсь. Эпона опять засовывает мне голову в бочку.
От ледяной воды я вздрагиваю, словно от удара.
— Ты зачем это? — ору я.
— Ой, я совсем забыла тебя предупредить, — поддразнивает меня Эпона.
Любой другой на ее месте уже отведал бы моих кулаков. Но Эпона, добрая душа, хочет мне помочь.
— Ага, — ворчу я. — Спасибо. Мне вот так сразу и полегчало.
Мне и в самом деле полегчало.
Я еще пару раз засовываю голову в бочку, сбрызгиваю водой плечи и руки. Подходит Томмо и протягивает мне полотенце. Глаз не поднимает.
Я вытираюсь досуха и беру его за руку. Он смотрит на меня. Глаза у него очень красивые. Карие, с длинными черными ресницами. Как у оленя. И зачем мальчишке такие красивые глаза?
Я ему улыбаюсь.
— Спасибо, — говорю я.
Он смущенно краснеет, опускает голову и торопливо уходит.
— От такой улыбки любой растает, — говорит Джек у меня за спиной.
Я оборачиваюсь. Он стоит совсем рядом, у стены. Руки засунул в карманы. Мое глупое сердце бешено колотится. Его глаза сейчас не серебристые, а цвета речной гальки.
— Очень смешно, — говорю я и складываю полотенце.
— У Томмо сердце открытое, ласковое, — замечает Джек. — Ты его почем зря своими улыбками не заманивай.
— Не понимаю, о чем ты, — говорю я.
— Выбери кого-нибудь себе под стать, Саба, — объясняет он.
— Вроде тебя, что ли? — спрашиваю я.
Мы долго смотрим друг на друга. Я гляжу на его губы и не могу глаз отвести. Думаю только о том, как его губы коснулись моих.
— Нет. Не вроде меня, — отвечает Джек. — Мне твои улыбки даром не нужны.
Вздрагиваю, как от оплеухи. Не нахожу, что ответить.
Джек уходит седлать Аякса.
Я стою и гляжу в пустоту.
Сердечный камень наполняет мою кровь жаром. Но в этот раз меня пробирает дрожь. От холода в глазах Джека.
* * *
Постоялый двор Айк не запирает. Притворяет дверь, чтобы дождь внутрь не заливал. Говорит, что они с Томмо сюда не вернутся.
— Ты вот так все и оставишь? — спрашиваю я.
— Ничего, пустовать не будет, — отвечает Айк. — Кто-нибудь тут поселится. Со мной так же вышло. Я искал, где бы переночевать, и наткнулся на эту заброшенную халупу. Наутро мне захотелось подмести пол, а потом оно как-то само собой получилось. Нет, тут мне делать больше нечего. Мы с Джеком прошлой ночью все обговорили. Вот отыщем твоего брата и снова отправимся в путь. И Томмо с собой возьмем. Сказать по правде, меня ждет подруга. Прекрасная дама.
Он тычет меня локтем под ребра.
— Молли Пратт, да? — спрашиваю я.
Он складывает ладони вместе и поднимает глаза в небо.
— Губы, словно спелые ягоды, а изгибы тела заставляют мужчину плакать от радости, — вздыхает он. — Познакомлю ее с Томмо. Пора уже мне остепениться, обзавестись семьей. Из меня выйдет хороший семьянин. Только не говори ничего Джеку. Он превратит мою жизнь в ад.
— А Джек как же? — говорю я.
— Чтобы Джек обзавелся семьей? Ох, насмешила! — отвечает Айк.
— Нет, я не это имела в виду, — протестую я.
— Эй, Джек! Какое у тебя любимое присловье? — кричит Айк.
— Двигайся быстро, путешествуй налегке и никогда не называй своего настоящего имени, — отвечает Джек.
— Вот видишь! — подмигивает мне Айк.
У меня замирает сердце. Вот Джек уйдет, и мы с ним больше не увидимся. Я прежде никогда не думала, что случится после того, как мы вызволим Лу.
— Айк! Саба! Пошевеливайтесь! — окликает нас Джек. — Вы заболтались!
Джек, Эмми, Эш и Эпона готовы отправиться в путь. Томмо сидит на осле и держит под уздцы пегого мустанга Айка.
Нерон нетерпеливо каркает с плеча Джека. Вот предатель!
— Да идем уже, идем, — говорю я.
Айк бросает взгляд на выцветшую вывеску. Толкает ее. Вывеска со скрипом покачивается.
— Прощай, Одноглазый ублюдок, — говорит он.
Мы садимся на коней и уезжаем.
* * *
До летнего солнцеворота остается семь дней.
Я постоянно думаю про Лу. Беспокоюсь о нем. А вдруг он ранен? Или решил, что я не приду? Нет, я его не виню. Лу знает, что я сдержу слово. Он знает, что ради него, я отращу крылья и прилечу на луну. А вдруг он считает, что я умерла? Это невыносимо.
Айк с Джеком клянутся, что самый короткий путь к Полям Свободы лежит через Зубы Дьявола. Чаще всего путники пользуются другой дорогой, в обход гор. Она идет от Темнолесья, а возвращаться туда нет времени. Значит, Джек привел нас сюда затем, чтобы к нам присоединился его приятель. Надеюсь, от Айка будет толк.
Путь короткий, но не из легких. По этим горам путешествовать опасно. Отвесные скалы, острые уступы, крутые утесы. Тут верхом не поскачешь. Приходится вести лошадей под уздцы.
А еще в горах туман.
Он опускается на нас в самый первый день пути. Да так и не рассеивается. Лежит на горах день и ночь, пробирает до самых костей. Тяжелый и промозглый. Туман обвивает ноги, липкими пальцами гладит кожу.
Ненавижу туман. Не выношу, когда не видно неба. Над Серебряным озером всегда ясное небо. Высокое и раздольное. Там вольно дышится.
Мы закутываемся в плащи и идем молча. Изредка перешептываемся. Даже Айк приглушает свой громоподобный голос. В этом туманном мире не слышно ни пения птиц, ни шороха звериных лап. Похоже, мы тут единственные живые души.
Эмми сдружилась с Томмо.
Они идут бок о бок. Он что-то рассказывает своим странным хриплым голосом. Когда слов не хватает, объясняет на пальцах. Сестренка его с ходу понимает. Для нее нет разницы, глухой он или нет.
Томмо с Эмми неразлучны, как брат с сестрой. Я рада. Хорошо, что у нее появился приятель. Она повеселела, не грустит больше.
Между нами с Джеком все изменилось.
Это началось в городе Разрушителей. А после того, как Джек вытащил меня из реки, стало еще хуже. Мы с ним теперь не разговариваем, разве что изредка перебрасываемся парой слов, да и то редко. В последний наш разговор он велел мне не улыбаться Томмо. Джек больше не подначивает меня, не касается случайно рукой. Мы с ним не встречаемся взглядом. Кажется, мне приснилось, что он однажды обнял меня и поцеловал.
Сама и виновата, дуреха! Всякий раз, как он к тебе подходил, ты его отталкивала.
Нет, думать о Джеке бесполезно. Скоро я отыщу Лу. Вместе с ним и Эмми мы найдем уютное местечко. Такое, где зелень и свежая проточная вода. Может быть, рядом с Марси. Заживем там дружной семьей. А больше меня ничего не волнует.
Я вздрагиваю и плотнее закутываюсь в плащ.
В тумане холодно.
А без улыбки Джека еще холоднее.
* * *
Два дня мы идем сквозь туман. Постепенно он рассеивается. Не исчезает, а истончается и серыми перьями лениво кружит вокруг нас. Сыро и холодно. Не верится, что стоит летний полдень.
И тут мы видим мертвецов.
В ветвях дерева, опаленного молнией, на веревках болтаются четыре трупа. Они медленно раскачиваются под ветром. Их лица и руки покрыты пеплом. Вокруг тел вьется туман.
Мы останавливаем лошадей. Долго стоим и смотрим. Все молчат. Лошадь Эпоны фыркает.
Джек спешивается, подходит к дереву и трогает руку одного из повешенных. Садится на корточки и внимательно рассматривает землю. Сдвигает шляпу на затылок и глядит на Айка.
— Это Тощий Ник, — говорит Айк.
— И Макналти, — шепчет Томмо.
— Точно, Макналти, — кивает Айк. — И двое парней, что были с ними. Они останавливались в Одноглазом Путнике на день раньше вас.
— Похоже, два дня как умерли, — замечает Джек.
— Наверное, с кем-то не поладили, — предполагает Эш.
— Так оно и есть, — говорит Айк. — Бедолаги.
Он пришпоривает коня и проезжает мимо повешенных. Я пропускаю вперед остальных. Жду, пока Джек сядет на Аякса.
— Вы с Айком знаете, кто это сделал, — говорю я.
— Да, — отвечает он. У него подрагивает жилка в уголке рта.
— Тонтоны? — спрашиваю я.
— Ага, — кивает он.
— Почему у них руки и лица вымазаны пеплом? — не отстаю я.
— На Полях Свободы не любят незваных гостей, — объясняет Джек. — Иногда их вешают, иногда отрубают голову и насаживают ее на шест. Но всегда мажут лицо пеплом. Чтобы все знали, что здесь владения тонтонов. Умный человек увидит такое, развернется и поскорее унесет отсюда ноги.
— Но мы же не разворачиваемся, — говорю я.
— Нет, — подтверждает Джек. — Я ведь особым умом не отличаюсь.
* * *
С тех самых пор как мы наткнулись на повешенных, у меня из головы не идет Викарий Пинч. И Демало. И тонтоны.
Мы приближаемся к Полям Свободы. Прежде я не задумывалась, с чем и с кем нам придется столкнуться. А теперь я все время думаю об этом.
Тонтоны вешают людей на деревьях. Отрезают головы и насаживают их на шесты. За то, что кто-то зашел во владения их Короля. Они убьют Лу и глазом не моргнут. Вспоминаю все, что рассказывала Хелен. Все, что я знаю о Пинче и Демало. Я должна все разузнать про своих врагов. Надо выяснить, что известно Джону и Айку.
Похоже, им известно многое. Я придумаю, как заставить их про все это рассказать.
Мы располагаемся на ночлег. Эпона дежурит первой. Эш, Эмми и Томмо заворачиваются в спальники и засыпают. Айк садится под деревом и прислоняется к стволу. Его голова свешивается на грудь. У костра Джек с Нероном играют в кости. Нерон отлично считает. Джек вырезал из деревяшки пару кубиков и научил ворона играть. Нерон клювом подбрасывает кубики, по одному за раз.
Я подхожу к игрокам. Нерон выбрасывает две шестерки.
— Черт, опять он меня обставил! — ворчит Джек. — Надо же, все время проигрываю ворону. Может, он жульничает?
Нерон мотает головой и каркает от удовольствия.
— Похоже, он у тебя научился, — замечаю я. — Джек, есть разговор. Буди Айка.
Он вздыхает, словно ожидал этого. Встает и пинает Айка. Тот с недовольным ворчанием просыпается.
— В чем дело? — бормочет он.
— Пойдем, Саба хочет поговорить, — объясняет Джек.
Айк поднимается. Нерон взлетает, садится мне на плечо и трется головой о мою шею. Он всегда чувствует, когда мне нужна поддержка. Вот как сейчас.
Я увожу приятелей подальше от лагеря. Взбираюсь наверх, на каменистый уступ. Поворачиваюсь к ним. От тумана не остается и следа. Ночь теплая. Небо ясное. Как раз такое, какое бывает в дни летнего солнцеворота.
— Что вам известно о Полях Свободы? — требую я. — Выкладывайте все подчистую.
Джек с Айком переглядываются.
— Я от вас ничего не скрыла, — продолжаю я. — Рассказала и про Хелен, и про жертвоприношения, и про то, как увели Лу. Да, Пинч умер, но Лу остается в беде. Его надо вызволять. Так что не увиливайте, рассказывайте все, что знаете. Надо понять, что нас ждет впереди.
— Хм, тебе известно больше, чем нам, — начинает Айк. — Мы с Джеком только по слухам кое-что знаем. Вот так встретишь кого на дороге, разговоришься и…
— Прекрати, — велит ему Джек.
— Что? — переспрашивает Айк.
— Прекрати, говорю! — повторяет Джек.
— Но мы же с тобой договорились, что… — бормочет Айк.
— Слушай, Саба права, — возражает Джек. — Ей надо понять, что нас ждет впереди.
— Я так и знала! — восклицаю я. — Вы от меня что-то скрываете. Черт побери, Джек! Почему ты молчал? Почему не рассказал сразу?
— Ну, понимаешь, не хотелось, чтобы ты все узнала раньше времени, — отвечает он.
— Я же не ребенок, — говорю я. — Нечего меня защищать!
— Знаю, знаю, — кивает он. — Прости.
— Пойду-ка я в лагерь, — говорит Айк.
— Трус! — цедит Джек.
— Иди, Айк, — говорю я. — Джек мне и сам все расскажет.
— Ага, — кивает Айк. — Как услышу крики, пришлю Эмми.
Он бесшумно исчезает. Ни шороха, ни звука шагов. Огромный Айк двигается очень тихо. Нерону становится скучно. Ворон отправляется следом за Айком.
Я остаюсь с Джеком.
— Ну, рассказывай, — говорю я.
* * *
— Четыре года назад зашел я в одну таверну, — начинает Джек. — Неудачно зашел. Там меня сцапали тонтоны. Они всегда ищут сильных работников. Уводят их в рабство. Так я оказался на Полях Свободы.
— На Полях Свободы? — переспрашиваю я.
— Ага, — кивает он. — Давай сядем.
Мы садимся на камни друг напротив друга. Слишком близко. Его колени почти касаются моих. Сердечный камень обжигает мне кожу.
— Там я и познакомился с Айком, — продолжает Джек. — Мы попали туда одновременно. Рабство нам пришлось не по нраву. Работа в поле, цепи и все такое. А остальные пленники… Понимаешь, их ничего не волновало. Два раза в день, утром и после обеда, привозили бочку с водой и наполняли всем бурдюки. Вода была с шаалем.
— Хелен говорила, что все дело в шаале, — вспоминаю я.
— От него мозги тупеют, — кивает Джек. — Мысли замедляются. Незаменимая вещь, чтобы управлять людьми. А если принять слишком много, то все ускоряется. Ни есть, ни спать не хочется. Сердце бешено колотится. Приходит злоба. Вспыльчивость.
Вспоминаю, что сделал с Хелен Бешеный Пес в Городе Надежды. Вспоминаю, как орала толпа в Колизее, ждала крови.
— Я видела, как это бывает, — говорю я.
— Мы с Айком наполняли бурдюки вместе со всеми, но эту воду не пили, — объясняет Джек. — Украдкой утоляли жажду из поливалок на полях.
— Сколько вы там пробыли? — спрашиваю я.
— Пару месяцев, — отвечает Джек. — Взломали замки на кандалах, дождались ночной грозы. Охранники с собаками грозы боятся, наружу не выходят.
— Сбежали, значит? — говорю я.
— Ну да, — подтверждает Джек. — Повезло. Поначалу скрывались, избегали неприятностей. Айк застрял в Одноглазом Путнике. А я отправился странствовать дальше.
— Пока не оказался в Городе Надежды. В бойцовских бараках, — замечаю я.
— Да уж, — вздыхает Джек. — Снова неудачно зашел в таверну.
— И ничему тебя жизнь не учит, — говорю я.
— Точно, — подтверждает он.
— Что ты знаешь о Короле? — спрашиваю я.
— Он сумасшедший, — отвечает Джек.
— Ага, — киваю я. — Мы с ним встречались.
— Сумасшедший, но умный, — подтверждает Джек. — Он всем заправлял. На Полях Свободы есть большой белый дом. Король называл его Дворец. Жил там. Ел лучшую еду, пил лучшее питье. Ни в чем себе не отказывал. Ему натаскали всяких диковин, что остались от Разрушителей. Мягкие стулья, громадные столы, зеркала, картины на стенах. В его присутствии рабов заставляли ползать на четвереньках. Если ему кто не нравился, так он его сразу шпагой тыкал. Насмерть. Я его издалека видал. Но мне и этого хватило.
— Понимаю, о чем ты, — соглашаюсь я.
— В последние годы он начал расширять свои владения, — продолжает Джек. — Тонтоны теперь рыщут повсюду. Везде, где есть пригодная для питья вода или плодородная земля. Они приходят и объявляют все королевской собственностью. А жителей убивают или заставляют работать на тонтонов. Рассылают повсюду своих шпионов.
— И все же Король управляет не всем, — возражаю я. — Вольные Ястребы свободны.
— Недолго им оставаться свободными, — вздыхает Джек. — Да, Король умер, но кто-то обязательно займет его место. Его владения продолжат расти. Даже не сомневайся.
— Неужели Мейв про это не знает? — удивляюсь я. — Не может быть, чтобы она ничего не слыхала.
— Я ей про это рассказывал, только она и слушать ничего не хочет. Обзывает меня вруном и проходимцем. Говорит, что, мол, она не какая-нибудь отчаявшаяся дурочка, верить мне не собирается.
У меня замирает сердце. Неужели Мейв считает меня отчаявшейся дурочкой?! Потом до меня доходит смысл его слов. Я встаю и смотрю на Джека сверху вниз.
— Так вот оно что! — цежу я сквозь зубы. — Вот почему ты пошел со мной. Вот зачем ты явился в Темнолесье. Ты хотел, чтобы Ястребы помогли тебе уничтожить Поля Свободы. Тебе все равно, отыщу ли я Лу. Тебе на меня плевать. Ты все врал! Про то, что не мог с собой справиться, не мог не пойти за мной… Боже мой, ну я и дура!
— Нет, это правда, — говорит он. — Клянусь. Чистая правда!
Он запрокидывает голову, тихо чертыхается. Встает.
— Теперь ты не поверишь ни единому моему слову, — вздыхает он.
— Точно, — говорю я.
— Поначалу я от Ястребов никакой помощи не ждал, — объясняет Джек. — Когда мы с Айком сбежали с Полей Свободы, я думал только о себе. А потом я заметил, что вокруг происходит. Вспомнил о бедолагах, которые остались на полях шааля. Попал в Город Надежды, увидел, что творится там. Встретил тебя и Ястребов. Понял, что смогу сделать что-то достойное… Ну, а дальше ты знаешь. Все так совпало, Саба. Поверь мне! Это судьба.
— По-твоему, мы всемером впридачу с вороном победим тонтонов? — спрашиваю я.
— А что такого? Мы с Айком знаем местность, — кивает Джек. — Застанем тонтонов врасплох. Они уверены в своих силах, неприятностей ни от кого не ждут.
— Послушай, я хочу вызволить Лу, а не изменять мир, — замечаю я. — Ты, похоже, рассудком тронулся.
— Саба, если мы все правильно рассчитаем, то у нас все получится, — возражает он. — Ну смотри, вызволишь ты брата, а потом что? Жить под властью тонтонов? Мне этого совсем не хочется. Айку тоже. И Эш, и Эпоне. Спроси у Эмми с Томмо, они ответят то же самое. Подумаешь, Город Надежды дотла спалили! Ну и что? Вот увидишь, на пепелище тонтоны отстроят новый город.
— Значит, если я тебе не помогу, ты мне не поможешь? — спрашиваю я.
— Да я не об этом! — горячится Джек. — Мы не только твоего брата вызволим, мы сразу от всех освободимся. От тонтонов, от шааля… Только без тебя нам не справиться.
— Пообещай мне, что мы вызволим Лу, — требую я.
— Обещаю, — отвечает Джек. — Клянусь.
— Ладно, я с вами, — киваю я. — А что нужно делать?
— Этого мы пока точно не знаем, — говорит он. — Есть некоторые наметки…
— Джек! — взрываюсь я.
— Честное слово! — заверяет меня он.
— Без помощи нам не обойтись, — говорю я и свистом подзываю Нерона.
Ворон подлетает и опускается мне на плечо. Я вытаскиваю из кармана золотое колечко, которое мне дала Мейв.
Если я тебе понадоблюсь, если попадешь в беду, отправь к нам Нерона с этим кольцом, и Вольные Ястребы придут тебе на помощь. Куда угодно и когда угодно…
— Это кольцо Мейв, — объясняю я. — Она велела послать его к ней, если мне понадобится помощь. У тебя есть чем привязать?
Джек достает из кармана кусок бечевки.
— Привяжи кольцо к лапке Нерона, — говорю я. — Попрочнее. Только сильно не перетягивай.
— Готово, — говорит Джек и отступает.
Я глажу Нерона. Смотрю в его умные черные глаза.
— Найди Мейв, — прошу я. Притрагиваюсь к кольцу, касаюсь грудки ворона. — Нерон хороший, Нерон найдет Мейв. Мейв.
Ворон наклоняет голову вбок. Каркает и взлетает в ночное небо.
— Нерон не подведет, — говорю я.
— Эх, зря я тебе с самого начала все не рассказал, — вздыхает Джек. — Надо было…
— Что? Доверять мне? — спрашиваю я.
— Ага, — кивает он. — Я не привык доверять людям.
— Я тоже, — говорю я.
— Слушай, давай начнем заново, — предлагает Джек и протягивает мне руку.
Я недоверчиво пожимаю ее. Ладонь у Джека теплая. Мозолистая. Сильная.
— Прости, что я так ужасно себя вел у Айка, — говорит он. — Черт подери, Саба! В общем, я ревновал. Потому что ты улыбалась Томмо, а не мне. Со мной ты даже не заговаривала, вот я и не сдержался.
— Ревновал? Ты? Меня? К Томмо? — сбивчиво восклицаю я.
Джек подходит на шаг ближе. Протягивает руку. Проводит тыльной стороной ладони по моей щеке. Горячая дрожь бежит у меня по телу.
— Я ревную тебя ко всем, кому ты улыбаешься, — говорит он. — Ты смотришь на меня, а я глаз не могу оторвать от твоих губ… Мне все время хочется тебя целовать. Ты даже не представляешь, какая ты красавица.
Мы смотрим друг на друга. Лунный свет серебрит лицо Джека. Глаза остаются в тени. Он выглядит странно. Как будто я его выдумала.
Я выпускаю его руку и отступаю на шаг. Не понимаю, что он говорит. Сердце колотится. Сердечный камень обжигает кожу. Не могу вздохнуть.
— Мы вернемся к Кривому ручью, — говорю я. — Лу, Эмми и я. У нас там приятельница живет. Ее Марси зовут. Я тебе рассказывала, помнишь?
— Саба! — прерывает меня Джек.
— Она хорошая. Старая подруга мамы, — продолжаю я. — Я уже все обдумала. Честное слово!
— Саба! — повторяет Джек.
Я болтаю без передышки, не в силах остановиться. Не могу взглянуть на Джека. Если посмотрю, то скажу то, чего не должна говорить. Или сделаю что-то. Не знаю, что именно, но… Я будто иду по узкой горной тропе, боюсь оступиться. Надо думать про Лу, помнить, зачем я здесь. И все будет в порядке.
— Вернусь-ка я в лагерь, — говорю я и делаю шаг вперед.
Джек хватает меня за руку. Останавливает меня. Мы стоим рядышком. Слишком близко друг к другу.
— Погоди, — просит он.
Я смотрю на него. Эх, не надо было мне глядеть! Горящий взгляд серебристых глаз прожигает меня насквозь. Сердце замирает.
Он наклоняет голову.
— Не уходи, — шепчет он мне на ухо. — Побудь со мной.
— Я пойду, — бормочу я.
— Прошу тебя, останься, — говорит он.
Его дыхание щекочет мне кожу. Вдыхаю его запах. Слабею. Опасно. Рядом с ним я всегда слабею… Это опасно.
Выдергиваю свою ладонь из его руки.
— Нет. Я пойду, — говорю я. — Спокойной ночи, Джек.
Проскальзываю мимо него. Надо уйти. Поскорее.
Он молчит.
* * *
Безжалостное солнце нещадно палит целый день. Тропа становится крутой и каменистой. Мы спешиваемся и ведем коней на поводу. Постепенно взбираемся на гору. Направляемся к перевалу. Это наш последний большой переход. Джек говорит, что хорошо бы выйти к Полям Свободы до захода солнца. Но идти по горам тяжело.
Чем выше мы поднимаемся, тем жарче становится. Даже к вечеру жара не спадает. Нет ни одного деревца. Негде укрыться в тени.
Эм отстает. Я сбавляю шаг, не хочу ее бросать. Она идет все медленнее, еле бредет на отяжелевших ногах. Усталая, побледневшая. Я дожидаюсь ее. Пот льется по лицу, заливает глаза. Утираю лоб концом шимы.
— Пить хочется, — говорит сестренка.
— Бурдюк пустой? — спрашиваю я.
Она кивает. Я велю ей сесть.
Эмми опускается на камень. Я подношу к ее губам свой бурдюк. Она жадно пьет воду. Тонкая струйка стекает по ее подбородку. Я утираю ей лицо концом своей рубахи.
Сестренка удивленно глядит на меня. Я никогда о ней так не заботилась. Меня обычно не волнует, чумазая ли она, давно ли мылась. Па тоже было все равно. За Эмми всегда присматривал Лу. Я гляжу на Эмми.
— Ты когда мылась? — спрашиваю я.
— Не помню, — удивленно отвечает она.
— Надо мыться чаще, — говорю я. — Следи за собой.
— Хорошо, — кивает она.
Я отворачиваюсь и делаю глоток воды. Смачиваю пересохшие губы.
Остальные ушли далеко вперед. Эш оглядывается, замечает нас и машет рукой.
— Не отставайте! — кричит она. — Надо пройти перевал до темноты!
— Эмми нужно отдохнуть! — ору я.
— Попозже отдохнет! — отвечает Эш.
— Она больше не может! — возражаю я.
Мои спутники переговариваются между собой. Айк отдает Томмо поводья своего коня и спускается к нам. Садится на корточки перед Эмми.
— Молодец, деточка! Хочешь прокатиться до вершины? — предлагает он.
Она смущенно кивает. Ей нравится Айк, но она его стесняется. Он здоровенный, а она очень маленькая.
— Тогда запрыгивай, — говорит Айк.
Эм забирается ему на спину.
— Спасибо, Айк, — киваю я.
— Надо пройти перевал до темноты, — говорит он.
— Да знаю я, знаю! — отмахиваюсь я. — Слышала первые сто раз.
Он смотрит на небо. Солнце клонится к закату.
— Надо поторапливаться, — бормочет Айк и идет в гору.
Эмми вцепилась ему в спину, точно паук. Айк шагает быстро, уверенно прокладывает путь среди камней. Будто Эм пушинка какая. Такому здоровяку все нипочем.
Я делаю последний глоток воды. Беру поводья Гермеса и спешу вслед за Айком.
* * *
Мои спутники ждут меня на вершине. Эмми бросает на меня быстрый взгляд, все остальные даже не смотрят в мою сторону. Они глядят вдаль.
— В чем дело? — спрашиваю я.
Потом я замечаю, куда они смотрят.
Мы стоим на краю высохшего горного озера. Когда-то давно здесь плескалась прохладная чистая вода. Несла долгожданное облегчение усталым путникам. Сейчас от озера осталось только высохшее дно. По нему разбегаются огромные трещины и расщелины.
Сердце у меня уходит в пятки. Я облизываю губы.
— Другого берега не видать, — замечаю я.
— Он там, впереди, — отвечает Джек. — Эх, подзадержались мы…
— По такой жаре быстрее не пойдешь, — возражаю я.
— Знаю. Это я виноват, надо было выходить пораньше, — говорит он и раздраженно потирает макушку. — Я думал, мы успеем…
— Давай попробуем перейти до темноты, — неуверенно предлагает Айк.
— А чего здесь сложного? — недоумевает Эпона. — Галопом по равнине проскачем, и все.
— Ну да, — соглашаюсь я.
Эш тоже кивает.
— Галопом не получится, — объясняет Джек. — Слишком много трещин, лошадь может споткнуться или провалиться.
— Тогда поедем медленно. Осторожно, — говорю я. — А как стемнеет, разобьем лагерь и заночуем.
— Не выйдет, — возражает Айк.
Я смотрю на Джека. На Айка. Они мрачно переглядываются.
— Так… Признавайтесь, в чем дело! — требую я. — Нам нужно перейти озеро до темноты. На ночлег тут останавливаться нельзя… Мне это все не нравится.
— Не тебе одной, — добавляет Эш.
— Нас уже трое, — присоединяется Эпона.
Я скрещиваю руки на груди.
— Объясните нам, почему нужно добраться до берега засветло, — настаиваю я.
— Скажи им, Джек, — вздыхает Айк.
Джек чертыхается. Стаскивает с себя рубаху.
Эмми вскрикивает. Эш ахает. У меня тоже перехватывает дыхание, хотя я уже видела грудь Джека в Городе Надежды.
Три длинных розовых шрама пересекают тело Джека от правого плеча до левого бедра. Он поворачивается к нам спиной. Правую лопатку рассекают шрамы поменьше.
Он надевает рубаху.
— Теперь ясно? — спрашивает он.
* * *
— Кто это тебя так? — шепчет Эмми.
— Я в темноте не разглядел, — отвечает Джек.
— Адские черви, — объясняет Айк.
— Черви с когтями, — говорит Эпона. — Похоже, здоровенные. Я про таких никогда не слыхала.
— И не видала, — соглашается Айк.
— Что это за звери? — спрашивает Эш.
— Давным-давно, еще во времена Разрушителей, в озеро вылили какую-то отраву. Погибла вся живность. Кроме этих самых червей. Они, наоборот, выросли.
— Они? — переспрашивает Эпона. — Значит, их много?
— Очень много, — отвечает Джек.
— Лучше не придумаешь, — говорю я.
Повисает тишина.
— Ладно, — вздыхаю я. — Значит, так. Я пойду одна.
Все начинают говорить одновременно, даже Томмо. Мои спутники перебивают друг друга, вопя все громче.
— Заткнитесь! — перекрикиваю я гам. — Хватит уже!
Они замолкают и смотрят на меня.
— Лу мне родной брат, — говорю я. — Со мной никто не пойдет. До утра ждать у меня времени нет. Если я выйду прямо сейчас, то доберусь до того берега до темноты. Не хватало еще нам всем попасть в когти к этим червям!
— Одинокому путнику дорога помогает, — кивает Айк.
— Ага, — соглашаюсь я. — Эмми, ты… Чего ты там задумала?
Эмми поднимается с земли и раскрывает ладони. В одной руке горсть белых камешков, в другой руке горсть черных.
— Если наберется больше белых камешков, мы идем с тобой, — объясняет сестренка. — А если будет больше черных, то пойдешь одна.
— Эмми, у нас нет времени на эти глупости, — говорю я.
— Заткнись, Саба! — велит она.
От удивления я замолкаю.
Эмми выкладывает две кучки камешков на землю. Между ними остается свободное место.
— У каждого из нас один голос, — говорит она. — Выбираете камешек, кладете его посередине между кучками. Как все выберут камешки, я их пересчитаю. А теперь отворачивайтесь. Не подглядывайте, кто какой выбирает.
Никто не двигается. Все смотрят на Эмми.
— Я же сказала, отворачивайтесь! — велит сестренка. — Томмо, тебе первому выбирать.
Все остальные послушно отворачиваются. Айк стоит рядом со мной.
— Похоже, у вас вся семья такая, — бормочет он. — Настырная.
Эмми выкликает, чей черед выбирать. До меня очередь так и не доходит.
— А как же я? — спрашиваю сестренку.
— А тебе не положено, — отвечает она. — Ну ладно, поворачивайся.
Между кучками лежат шесть белых камешков. Ни одного черного.
Я сажусь на корточки. Поднимаю камешки и держу их в руке. Они теплые. Гляжу на своих спутников, будто вижу их всех в первый раз. Джек, Айк, Эмми, Эпона, Эш и Томмо. Все хотят идти со мной через высохшее озеро. Даже в темноте. Даже если там обитают жуткие твари.
В горле у меня стоит ком.
— Да незачем вам это! — кричу я.
— Мы твои друзья, Саба, — возражает Эпона. — Хотим помочь.
— Не надо мне вашей помощи! — заявляю я.
— Зря ты так, — говорит она. — Мы от тебя никуда не денемся.
— Может, хватит уже? А то я сейчас разрыдаюсь, — язвит Эш. — Ну, раз мы с этим покончили, самое время двигаться дальше.
* * *
Мы обматываем ноги лошадей тряпками, чтобы черви не услышали стука копыт. Осторожно ступаем на высохшее дно озера.
Торопливо проводим лошадей мимо трещин и расщелин. Это сильно замедляет наше продвижение. Мы молчим, стараемся не издавать ни звука. Лошади что-то чувствуют. Беспокоятся. Пугаются собственной тени.
Мы не успеваем пересечь озеро до темноты. Начинает смеркаться, а мы добираемся только до середины. Хотя дни стоят длинные.
Джек останавливается. Смотрит на небо. Ждет, пока все подойдут.
— Как только стемнеет, так сразу все и начнется, — шепчет он. — Нам надо подготовиться.
Сердце у меня замирает.
— К чему подготовиться? — спрашиваю я.
— Адские черви днем спят под горой, — объясняет Джек. — А как наступает ночь, выходят наружу через трещины. Ищут еду. Если они недавно набили животы, то останутся спать у себя в логове. А если они голодны, то быстро повылазят через трещины. Тут уж как повезет.
— Раньше нельзя было про это рассказать? — спрашиваю я.
— Я надеялся, что как-нибудь обойдется, — отвечает Джек. — А если б даже и рассказал, вы бы передумали, что ли?
Все качают головами.
— Нет! — заявляет Эмми.
* * *
Мы решаем отпустить лошадей. Разматываем тряпье с копыт, отправляем коней через озеро. Они наверняка успеют добраться до берега. Иначе их сожрут черви.
Я склоняюсь к Гермесу, глажу его мягкий нос.
— Саба, пора его отпустить, — велит Джек.
Я заглядываю коню в умные карие глаза.
— Спасибо, — шепчу я. — Иди.
Гермес отходит. Останавливается. Смотрит на меня. Я поднимаю руку на прощание. Он задирает голову и ржет. Скачет следом за остальными лошадьми.
Без коня я точно не успею отыскать Лу до дня солнцеворота. Хочется наорать на Айка с Джеком, обвинить их во всех наших бедах. Но это ничего не изменит. Раз уж попали в переделку, будем выбираться вместе.
— Джек, что дальше делать? — спрашиваю я.
* * *
Быстро темнеет.
Мы спешно готовимся к ночи. Я отталкиваю от себя страх. Боятся мне некогда. Джек всем заправляет. Мы делаем все, как он велит. Вопросов не задаем. Объяснений не просим. Скоро и так все станет ясно.
Джек велит набрать как можно больше дров. Собираем прутики, сухие ветви и стволы деревьев, которые нанесли сюда бури и ураганы. Тащим все к Джеку с Айком.
Связываем все прутики в охапки. Ветки потоньше ломаем руками. Остальное Айк рубит топором. Выкладываем охапки дров по кругу.
— Посчитай, сколько у нас стрел, — просит меня Джек.
Я опустошаю свой колчан. Мейв отправила меня в путь с хорошим запасом стрел. Потом я пересчитываю стрелы в колчанах Джека, Эпоны и Эш. У арбалета Айка стрел в запасе немного, так что их мы прибережем на крайний случай. У Эмми и Томмо пращи. Я дважды пересчитываю стрелы.
— Двести восемьдесят восемь, — говорю Джеку.
— Неплохо, — отвечает он с улыбкой. — Оберни наконечники тряпьем.
Я касаюсь подола рубахи. Она насквозь пропиталась потом, но лоскут от нее оторвать можно.
— Нет, нужна сухая ткань, — говорит Джек. — Да, еще бутылки собери. И попроси у Айка сосновую водку.
Теперь до меня доходит, что мы будем делать дальше.
Мы будем жечь червей огнем.
* * *
Охапки дров выложены широким кругом. Их легко поджечь. Посередине остается свободное место. Здесь, внутри нашей огненной крепости, мы и будем сражаться с червями.
Из веток потоньше мы делаем факелы. Наблюдаем за быстро темнеющим небом. Разрываем на куски спальники и рубахи. Оборачиваем лоскутами наконечники стрел.
Айк переливает свою драгоценную водку в бутылки, вручает по две каждому из нас. Как только мы заканчиваем обматывать стрелы тряпьем, Эмми и Томмо распихивают их по бутылкам наконечниками вниз. В каждую бутылку помещается пучок стрел. Когда черви полезут, Эмми и Томмо начнут обмакивать стрелы в водку и поджигать. А еще стрелять из пращи.
Айк сидит рядом со мной.
— Ты здесь вместе с Джеком переходил, — говорю я. — А шрамов у тебя не видно.
— Джек принял удар на себя, — объясняет Айк. — Он встал между мной и червем. Иначе б мы с тобой сейчас не разговаривали.
— Этот увалень не умеет быстро двигаться, — встревает Джек в разговор. — Пришлось ему помочь.
— Джек тогда вырвался от этих мерзких тварей, — вспоминает Айк. — Надо было оставить меня, я бы уж сам как-нибудь справился. Так нет, он вернулся помогать. Едва не погиб.
— Ну не погиб же, — усмехается Джек и уходит к Эмми с Томмо.
— Червяк его чуть не сожрал, — говорит Айк.
— Похоже, Джека с первого взгляда не оценишь, — хмыкает Эпона.
— Да, наш Джек совсем не прост, — кивает Айк.
Джек отдает Томмо последнюю партию стрел, хлопает паренька по спине.
— Ну, вот и все. Мы готовы, — говорит он.
Изнутри меня сжимает обжигающий страх. Мне хорошо знакомо это чувство. Оно возникало всякий раз, как я заходила в Клетку. Я знаю, что с ним делать. Улыбка медленно расползается у меня по лицу.
— Знаете, удача будет на нашей стороне, — уверенно заявляю я.
* * *
Мы ждем.
Сидим на земле. Вокруг нас лежат вязанки дров. Смотрим на другой берег. Рядом со мной Джек, с другой стороны Эпона. Айк и Эш замыкают круг. Эмми и Томмо сидят на корточках в центре, у груды камней для пращи. Я крепко держу кремень, готовлюсь поджечь свою вязанку.
Опускается ночь. Алые полосы умирающего заката постепенно чернеют. В небе мигают первые звезды. Ждать осталось недолго.
— Слушай, я тут хотел тебя спросить, — начинает Джек. — Только отвечай правду, а?
— Это смотря что спросишь, — говорю я.
— Почему ты за мной пришла? — не отстает он от меня. — Ну там, в Городе Надежды? Как ты узнала, где меня искать?
Мне хочется отбрить его, чтобы не нахальничал, но я сдерживаюсь. Сердечный камень обжигает мне кожу. Чувствую прилив неуемной смелости.
— Мне приснился сон. В ночь накануне пожара, — отвечаю я.
— Тебе приснилось, где меня искать? — недоумевает он.
Мы перешептываемся тихо, остальные нас не слышат.
— Во сне я шла в темноте, — объясняю я. — Ничего не видела, едва могла дышать. Помню огонь, дым и невыносимый жар. Я искала кого-то. Не знала, кого. Знала, что его надо найти. Но я не могла. Было очень страшно. А потом я проснулась.
— Ты меня во сне искала? — спрашивает Джек.
— Ага, — киваю я.
— Но ты ведь нашла меня! — говорит он. — Нашла ведь, хотя меня заперли в Холодильнике. Как?
Я придвигаюсь поближе и сажусь на колени рядом с Джеком.
— Потрогай, — предлагаю я. Беру его руку, подношу к сердечному камню у меня на шее.
— Горячий! — удивляется Джек.
— Это сердечный камень, — со вздохом отвечаю я. — Он нагревается, когда я рядом с тобой. Чем ближе мы друг к другу, тем он горячее. Так я узнала, где тебя найти.
Он молчит. Не находит слов. Убирает руку.
— Наверное, ужасно неудобно, — замечает он.
— Ничего, я привыкла, — говорю я. — Знаешь, Джек, я…
— Ш-ш-ш! — шепчет он.
Мы ждем. Прислушиваемся.
Тишина.
Потом откуда-то слышится негромкий рокот. Словно раскат грома вдалеке.
— Проснулись, — говорит Джек.
* * *
— Зажигаем костры! — велит Джек.
Я подкрадываюсь к вязанкам дров и подношу огниво к труту в глубине. Ударяю по кремню. Искра падает на трут. Тот начинает тлеть. Я осторожно раздуваю пламя. Оно быстро лижет прутья. Я оглядываюсь. Мои спутники делают то же самое со своими вязанками. Вскоре нас окружает стена огня.
С погодой повезло. Небо высокое и ясное. Луна висит низко над вершинами гор, заливает светом высохшее озеро. У нас прекрасный обзор во все стороны.
Я держу лук в руке. Две бутылки со стрелами, смоченными водкой, стоят у ног. Нож в ножнах у щиколотки. Надеюсь, нож мне не понадобится. Он нужен на всякий случай, если все остальное не сработает.
Я спокойна. Голова ясная. Сердце колотится как сумасшедшее.
— Эмми, держись поближе к Томмо, — велю я сестренке.
— Хорошо, — кивает она.
Тишина. Только трещат поленья в огне. Я гляжу на Джека. Он вздергивает голову, словно волкодав, который идет по следу.
Раздается скрип. Медленный, болезненный стон. Словно распахивается старая ржавая дверь. Это трескается земля.
Где-то глубоко под нами, в темном сердце земли, вскрывается древнее дно озера.
Адские черви проснулись. Они лезут на поверхность. За поживой.
Земля подрагивает. Трясется. Ходит ходуном у нас под ногами. Я еле стою на ногах. Эпона поддерживает меня за локоть.
— Ничего себе, — удивленно произносит Эш.
— Ложись! — кричит Джек.
Мы с Эпоной падаем ничком, обхватывая головы руками.
Глубоко внутри стонет земля, словно ее насильно разрывают. Она визжит от боли. Нас трясет все сильнее, подземный шум становится все громче. Гул наполняет мое тело, дыхание, мозг. Мне кажется, что я схожу с ума.
Потом все прекращается.
Тишина.
Мы медленно поднимаемся с земли. Я крепко вцепилась в лук. Оглядываюсь на Эмми. Она держит Томмо за руку. Испуганное личико белеет в лунном свете.
Сквозь треск огня слышится новый звук.
Шорох. Клацанье когтей по сухой земле. Что-то движется.
Останавливается. Шипит.
— Нас почуяли, — хрипло говорит Айк.
Пронзительный визг раскалывает ночь.
Сердце у меня подскакивает к горлу.
— Зовет остальных, — говорит Джек. — Приготовьтесь! И помните, что я вам говорил.
Надо целиться в глазницы. Близко червей не подпускать, иначе не уберечься от когтей.
У тварей когти. Глаз нет. Джек говорит, глаза им ни к чему. Черви живут под землей, охотятся по запаху. Вынюхивают свою добычу.
Добычу.
Нас.
Шагах в тридцати от нас с Эпоной в земле возникает трещина. Расползается, становится все шире.
— Понеслись! — кричит Эпона.
Появляется когтистая лапа.
Лапа цепляется за край трещины. На ней три длинных чешуйчатых пальца. Каждый палец заканчивается острым загнутым когтем. Рядом с первой лапой появляется вторая.
— Не стесняйся, покажи мне личико, чешуйчатая дрянь, — говорю я.
Из-под земли появляется круглая голова, покрытая белесой чешуей. С углублениями на месте пустых глазниц. Голова покачивается на длинной шее, чешуйки ходят рябью, словно волнами. Тварь, должно быть, вынюхивает нас.
— Давай, иди сюда! Я очень вкусная, — приговариваю я.
Вытаскиваю стрелу из бутылки с водкой. Прикладываю к тетиве. Опускаю наконечник в огонь возле ног. Он сразу же вспыхивает. Целюсь.
Червь выползает из трещины. Встает на задние лапы.
— Джек, а ты не говорил, что они ходить умеют, — замечаю я.
— Ой, прости, про это я позабыл, — отвечает он.
Червь раза в три выше меня. Две длинные когтистые лапы, на задних лапах тоже когти. Широкая пасть с острыми зубами. Сквозь полупрозрачную мертвенно-бледную кожу видны внутренности. От твари воняет, словно от трупа трехдневной давности в жаркий день. Меня мутит, я стискиваю зубы. Эпона тоже.
Червь запрокидывает голову и визжит.
Я выпускаю стрелу. В правую глазницу. В яблочко. Голову червя охватывает пламя. Он с визгом исчезает в расщелине.
— Молодец! — говорит Эпона.
Черви окружают нас со всех сторон. Их сотни. Дно озера покрыто вонючими телами.
Мы отстреливаем их одного за другим. Эпона и я, Джек, Айк и Эш. Эмми и Томмо стреляют из пращей, шныряют между нами, выбирают, куда прицелиться.
— Джек, а про то, что их так много, ты тоже забыл сказать? — спрашиваю я.
— Расплодились, наверное, — отвечает он с улыбкой.
Похоже, дело плохо.
В ночи звенят наши крики и визг червей. Воздух наполнен смрадом и дымом костра.
Я стреляю без перерыва. Поджигаю стрелу, натягиваю тетиву, стреляю, попадаю в цель. Поджигаю стрелу, натягиваю тетиву, стреляю, попадаю в цель.
Мои спутники делают то же самое. Эм и Томмо снуют вокруг, наполняют наши бутылки стрелами. На смену убитым тварям приползают другие.
— Их слишком много, — говорит Эпона. — Нам их не одолеть.
— У меня заканчиваются стрелы, — отзываюсь я.
— И у меня, — говорит Эш.
— Эмми, неси стрелы! — кричу я.
— Больше нет! — откликается сестренка. — Закончились!
Джек хватает меня за руку. Лунный свет освещает его закопченное дымом лицо.
— Выбирайся отсюда, — говорит он. — Вместе с Эмми и Томмо. Эш и Эпона вас прикроют.
Мое сердце замирает. В ушах шумит.
— Ты хочешь, чтобы мы ушли? — спрашиваю я.
— Ага, — кивает Джек. — Мы с Айком останемся.
— Нет! — восклицаю я.
Хватаю охапку веток, поджигаю. Швыряю в червей. Пламя охватывает мерзких тварей, они визжат. Позади меня Джек стреляет из лука.
— Если уйдете сейчас, то ты сможешь вызволить брата, — говорит он.
— Даже не думай, — отвечаю я.
Поднимаю лук и стреляю.
— Как подойдут, лупите их факелами! — кричит Айк. — Не тратьте стрелы!
Черви окружают нас. Подбираются все ближе. Ползут по земле. Идут на задних лапах. Качаются головы на длинных шеях. В огненное кольцо твари не сунутся, но как только костер начнет затухать, нам не устоять.
Джек вырывает у меня лук.
— Уходи немедленно, — говорит он. — Иначе все твои усилия пропадут впустую.
Я смотрю на него. К горлу подступает ком. Оставить Джека? Оставить Айка?
Мне надо вызволить Лу. Я так близка к цели!
— Ты знаешь, что я прав, — настаивает Джек.
— Ладно, мы уходим, — киваю я.
— Саба! — кричит Эш. — Сзади!
Я поворачиваюсь.
Здоровенный червь прорывается через затухающую часть огненного кольца. Джек хватает меня за руку, но чешуйчатая лапа оказывается быстрее. Острая боль пронзает правое плечо. Я кричу.
Вдруг голова червя разлетается на тысячу кусков. Во все стороны падают вонючие ошметки. Кровь льется на меня дождем. Я оглядываюсь. Айк опускает арбалет. Кивает мне.
— Ты как? — спрашивает Джек.
Я запрещаю себе думать о боли. Так, как я делала в Городе Надежды.
— Все хорошо, — отвечаю я.
Джек хватает два факела и поджигает их.
— Пора идти, — говорит он. — Эш, Эпона! Сюда, скорее!
Они бегут к нам.
Земля вздрагивает. Мы с трудом удерживаемся на ногах. Я хватаюсь за Джека, чтобы не упасть.
Черви останавливаются. Поднимают головы.
И вдруг все твари уползают.
Удирают по дну озера и исчезают в трещинах.
Остаются только сотни вонючих трупов.
* * *
Мы стоим в центре затухающего огненного кольца. В тишине чуть слышно шипят угли. Никто не двигается. Все затаили дыхание. Не верим, что нам так повезло.
Вдруг Эш и Эпона с радостными криками подкидывают луки в воздух. Хватают за руки Эмми и Томмо, начинают с ними приплясывать.
— Нет, вы видали? Джек, Айк! Мерзкие твари все поудирали! — кричит Эш.
Мне не нравится, что они так расшумелись. Не знаю почему.
Джек стискивает зубы. На его щеке дергается жилка.
— В чем дело? — спрашиваю я.
— Они не нас испугались, — говорит он. — Еще чуть-чуть, и нас бы разорвали на куски.
— А кого еще им бояться? — недоумеваю я.
Айк подходит к нам. Они с Джеком смотрят на озеро.
Земля снова трясется. В этот раз сильнее и дольше.
— Джек, объясни в чем дело! — настаиваю я. Эпона и Эш умолкают, подходят к нам. Томмо с Элями жмутся друг к дружке.
— Саба, что случилось? — спрашивает сестренка.
— Говорят, у адских червей есть хозяин, — произносит Айк.
Из-под земли доносится глухой рокот.
— Хозяин? — недоумевает Эмми. — Как это?
— А вот так, — объясняет Джек. — Где-то там внизу живет огромное и ужасное чудище. Его даже адские черви боятся.
До меня постепенно доходит смысл его слов.
— Ну, раз черви сбежали, то и я не останусь, — говорю я.
— Разумно, — соглашается Джек. — И я тоже.
Мы смотрим друг на друга.
— Бежим! — орем мы в два голоса.
* * *
Мы подбираем оружие с земли и удираем без оглядки. Эш и Эпона подхватывают Эмми и Томмо. Внезапно раздается оглушительный рев. Земля вздымается. Уходит у меня из-под ног. Я сползаю в огромную трещину. Не за что уцепиться.
Джек в тот же миг оказывается рядом. Хватает меня за руки, вытаскивает наружу. Я лежу на земле, пытаюсь отдышаться. Сердце стучит в груди огромным молотом.
— Спасибо, — говорю я. — Я уж думала, мне…
Вдруг длинный хвост обматывается вокруг моих лодыжек. Тащит меня вниз.
Джек кидается ко мне. Снова хватает за руки. Падает на землю, держится изо всех сил.
— Айк! — кричит он. — На помощь!
Айк падает на землю рядом с Джеком. Хватает меня за руку.
Меня медленно разрывают пополам. Хвост тащит меня вниз. Джек с Айком тянут вверх.
Я кричу. В глазах приятелей мелькает отчаяние. Лица перекошены от напряжения. Мои ладони скользят у них из рук. Эш и Эпона с заряженными луками стоят на краю трещины. Целятся во что-то позади меня.
Слышится визг. Хвост на миг ослабевает хватку. Джек с Айком выдергивают меня из трещины.
— Скорее! — кричит Айк.
Он хватает Эмми на руки и бежит на север. Эпона, Эш и Томмо следуют за ним. Я подбираю лук и стрелу. Джек и я несемся со всех ног.
Позади нас раздается злобный рев.
Я оглядываюсь.
Из расщелины выползает здоровенный червь. Встает на задние лапы. Он огромный, раза в два больше остальных тварей.
Червь учуял нас.
— Боже мой, он бежит за нами! — ору я.
Джек берет меня за руку, мы улепетываем. Я снова оборачиваюсь.
— Он нас догоняет! — восклицаю я.
Джек останавливается. Поворачивается. Идет навстречу мерзкой твари.
В руке Джек держит арбалет Айка, заряжает его на ходу.
— Джек! Что ты делаешь? — кричу я.
— Мне надоела эта тварь! — отвечает он.
— Ты с ума сошел! — говорю я.
Он не замедляет шага.
— Джек! Не смей! — ору я.
Он останавливается. Поднимает арбалет. Целится. Червь уже в двадцати шагах от него.
Джек стреляет.
Стрела попадает твари в лапу. Червь визжит, но идет вперед. Джек не сводит с него глаз, торопливо нащупывает стрелы в котомке.
Времени перезарядить арбалет Джеку не хватит. У него нет лука. Должно быть, обронил на бегу.
Червь уже совсем рядом с Джеком. Встает в полный рост. Машет хвостом. Джека подбрасывает в воздух, словно куклу. Он глухо шлепается на землю и лежит без движения.
Красная ярость закипает у меня в крови. На бегу я отшвыриваю свой лук, зажимаю последнюю стрелу в кулаке. Червь склоняется над Джеком. Тянет когтистые лапы, вот-вот его схватит.
Я с разбегу вспрыгиваю твари на спину. Обхватываю руками и ногами вонючую шею, сжимаю изо всех сил.
Червь верещит, кружится на месте. Пытается ухватить меня лапами, сбросить меня. Каким-то чудом я удерживаюсь. Поднимаю стрелу, с размаху вонзаю ее в глазницу. Стрела входит глубоко. Я вытаскиваю ее и втыкаю в другую глазницу.
Спрыгиваю со спины твари.
Адский червь визжит от боли. Валится на землю. Снова поднимается. Извивается, вот-вот раздавит Джека. Бьет хвостом из стороны в сторону, отбрасывая неподвижное тело Джека. Перекатывается по земле. Падает в глубокую расщелину.
Тварь летит вниз, бьется об стены расщелины, цепляется за них когтями.
Падает глубоко под землю.
Там и подыхает.
* * *
— Джек! — кричу я.
Он лежит неподвижно. Я бросаюсь к нему и переворачиваю его на спину.
Джек не дышит. Бледный. Глаза закрыты. Я ощупываю его ноги, руки, шею. Проверяю, не сломал ли он чего. Похоже, все цело.
— Джек! — ору я и хлопаю его по щекам. — Джек!
Запрокидываю ему голову, зажимаю ему нос, дую в рот. Проверяю, дышит ли. Снова дую.
Его губы складываются в улыбку.
Я вскакиваю.
— Джек! Что за игры? — восклицаю я.
Он открывает один глаз.
— А целоваться ты не умеешь, — заявляет он.
— Я думала, ты умер! Я тебя спасала! — кричу я. — Время тратила на тебя, крысу эдакую!
Он садится. Мотает головой и стонет.
— И вовсе я не умер, — уточняет он. — Из меня дух вышибло. Есть разница. Наверное, сильно меня об землю стукнуло.
— Надо было сильнее, — вздыхаю я.
— А где червь? — спрашивает он.
— Сдох, — отвечаю я.
Он что-то бурчит. Закрывает глаза.
— Не стоит благодарности, — говорю я.
— Спасибо, — кивает он. — Теперь уже два раза в твою пользу. Один раз в тюрьме, второй сейчас. И мне тоже два раза зачтется. Первый раз я тебя из реки вытащил, а второй из расщелины.
— Не играю я в твои дурацкие игры! Вставай, — тормошу я его.
Он открывает один глаз.
— Вообще-то из расщелины мне Айк помогал тебя вызволять. Зачтем это за половину, — заявляет Джек и протягивает мне руку. — Ну, помоги мне подняться. Полегче только.
Я дергаю его изо всех сил. Острая боль пронзает мое правое плечо. Я вскрикиваю. Плечо горит огнем. Я спасала жизнь нам с Джеком и совсем забыла про свою рану.
— Ох, тебя когтем зацепило, — говорит Джек. — Дай взглянуть.
Он протягивает ко мне руку.
— Оставь меня в покое, — говорю я. — Все в порядке.
— Да не упрямься ты! Иди сюда, — настаивает он.
— Отстань! — говорю я.
Я отворачиваюсь и ухожу следом за остальными. По пути поднимаю свой лук. Иду быстро. Не оглядываюсь. Не жду Джека.
Он затягивает песню.
Я бродил по горам, ходил по морям,
Видел лица красавиц я многих.
Лишь ее красота покорила меня,
О жестокая Энни, я у ног твоих.
Я скитался по белому свету всему,
Поцелуев я много отведал.
Но пьянящие губы твои не могу,
О жестокая Энни, забыть я.
Я любил многих женщин,
Юных дев без числа обнимал.
Но о ночи с тобой лишь,
О жестокая Энни, всегда я мечтал.
Сколько красавиц молили меня,
Чтоб остался я с ними навечно.
Несмотря на всю боль, что испытывал я,
Жестокую Энни люблю я сердечно.
Тому, кто отбивается от адских червей, обычно не до песен. Но Джек особенный. Пора бы мне это уже понять.
Его сильный голос разносится над озером. Мне все хорошо слышно, словно Джек идет рядом. Мелодия неплохая. Поет он прилично. Доходит до конца песни и начинает заново. И так без остановки. Мне надоедает песня. Надоедает его голос. И до смерти надоедает жестокая Энни.
Что за глупая песня!
Какой дурак полюбит женщину, от которой одни неприятности?
* * *
На ходу рассматриваю рану на плече. Медленно и осторожно сдвигаю рубаху. Кровь запеклась. Ткань прилипла к ране. Я прикусываю губу, сдерживая крик. Джек идет следом. Мне не хочется, чтобы он слышал мои стоны. На коже глубокий порез. От него волнами расходится боль.
После тяжелого боя в Клетке болело сильнее. Я повторяю это себе снова и снова. Сдерживаю боль. Не думаю о боли. Воображаю, что это происходит не со мной.
Думаю о другом.
Думаю о Лу. Вспоминаю, как ему связали руки и ноги. Как его закинули на лошадь, словно пойманного зверя.
Тонтоны убили моего отца. Похитили моего брата.
Злость заставляет меня идти дальше.
Распаляет меня изнутри.
Жарко.
Слишком жарко.
* * *
Вот я догоню Эмми и остальных, промою плечо и приложу к ране кору. Ага, приложу к ране… О чем это я?
Идти тяжело. Ноги неподъемные. Надо идти дальше. Нужно добраться… Куда я иду? Ах да. К Лу. Так. Надо… Присесть. Чуток отдохнуть.
Я опускаюсь на землю.
Сейчас ночь. Должно быть прохладно, а с меня пот льет ручьем. Хочу вытереть лоб рукавом, но не могу поднять руку. А, плечо болит. Наверное, какая-то зараза.
Надо отыскать Лу.
Я устала.
Надо прилечь…
* * *
Мне пять лет. Солнечный день. Я на берегу Серебряного озера. Одна. Ветерок шевелит мне волосы. Волны плещут у ног. Сижу на корточках, складываю плоские белые камешки один на другой.
«Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь!» — считаю я.
На меня падает тень. Это Па. Каким он был прежде. До того, как умерла Ма. Густые черные волосы. Глаза улыбаются. Сильный. Красивый.
«Семь, Па! Глянь!» — кричу я.
Он садится рядом со мной. Берет меня за руку.
«Ты им нужна, Саба. Ты нужна Лу и Эмми. И другим людям тоже. Не бойся. Будь сильной. И никогда не сдавайся, слышишь? Никогда. Что бы ни случилось».
«Я не сдамся, Па, — обещаю я. — Не отступлю».
«Узнаю мою девочку», — кивает он.
Исчезает. Его нет.
«Па! Где ты, Па? Вернись!» — кричу я.
«Узнаю мою девочку, мою девочку, мою девочку…»
Голос удаляется, затихает.
«Па!» — зову я, оглядываюсь, ищу его.
Он исчез. Серебряное озеро высохло. Земля под ногами иссохла и растрескалась.
* * *
Темнота. Сердитые голоса. Крики. Не могу разобрать слов.
Потом, все прекращается.
Вспышка белого света.
Эпона. Одна. Вокруг нее темнота.
Стучит сердце. Тук, тук, тук.
Эпона оборачивается, словно замечает что-то за собой. Видит меня. Кивает.
Все происходит очень медленно. Она моргает. Шевелит губами. Размеренно дышит.
Тук, тук, тук, бьется сердце.
Она бежит ко мне. Широко раскрывает руки, запрокидывает голову. Прыгает.
Вспышка белого света.
Мир разлетается на тысячу осколков.
* * *
— Джек! Она очнулась! — говорит Эмми.
Правое плечо ноет. Трещат поленья в костре. Кто-то садится рядом и кладет руку мне на лоб. Ладонь грубая и прохладная. Очень приятная для моей разгоряченной кожи.
Медленно открываю глаза. Надо мной камень.
— Мы в пещере, — говорит Джек.
Я поворачиваю голову. Серебристые глаза блестят в свете костра. На гладкой коже играют отблески огня. Джек очень красивый.
— С возвращением, — говорит он.
Я касаюсь его щеки. Она теплая. Щетинистая.
— Джек, — произношу я.
Он замирает. Опускает мою руку на одеяло.
— Я принесу тебе воды, — говорит он и исчезает.
— Эмми? — окликаю я.
— Я тут! — отзывается она, хватает меня за руку и начинает ее целовать.
— Ну же, перестань! — говорю я. — Со мной все в порядке.
— Я боялась, что ты умрешь, — всхлипывает Эмми. — У тебя был жар. Ты кричала, звала Па.
— Правда? Мне снились странные сны, — шепчу я.
Джек возвращается.
— Вот, попей, — говорит он. Приподнимает меня за плечи. Я морщусь от боли.
Он подносит чашку мне ко рту.
Я пью. Горько.
— Это отвар из коры ивы, он снимает жар, — объясняет Джек. — Я сам его готовил.
Он заставляет меня выпить все до дна.
Мое правое плечо перевязано лоскутом.
— Как рана? — спрашиваю я.
— Заживает, — отвечает Джек. — Мы ее промыли. Положили припарку, чтобы заразу вытянуть. Червь тебя глубоко пропорол. Придется зашивать. Только сначала надо очистить рану.
— Ты два дня в себя не приходила, — говорит Эмми.
— Два дня! — восклицаю я и сажусь. Хочу сбросить одеяло.
Джек останавливает меня, укладывает обратно. Боль волнами расходится по плечу.
— У нас осталось всего… — начинаю я. — Когда день летнего солнцеворота?
Джек с Эмми переглядываются.
— Сегодня, — отвечает Эмми.
— Нет может быть! — восклицаю я и снова пытаюсь сесть.
В этот раз меня останавливает Эмми.
— Не волнуйся, — говорит она. — Время у нас есть.
— Мы уже пришли, — успокаивает меня Джек.
— Куда? — спрашиваю я.
— На Поля Свободы, — отвечает Джек.
* * *
— Поля Свободы начинаются по ту сторону горы, — говорит Джек. Он встает и подходит к огню. Переставляет какие-то плошки, возится с чем-то.
— Как я сюда попала? — спрашиваю я.
— Ты потеряла сознание, а Джек тебя нашел. Подобрал и нес всю дорогу, — объясняет Эмми. — Если б не он, ты бы умерла. Так, Джек?
Он что-то бормочет.
— Он никого к тебе не подпускал, — продолжает сестренка. — Взвалил тебя на Гермеса, и мы пришли сюда.
— На Гермеса? Значит, кони не ускакали? — восклицаю я.
— Гермес остался. Ждал нас. Вернее, тебя, — говорит Эмми.
— Скажу ему спасибо, — шепчу я. — У нас все получилось! Мы успели вовремя.
— Ага, чудом, — кивает Джек.
— А где все остальные? — спрашиваю я.
— Снаружи, — отвечает Джек. — Полезными делами занимаются.
— Стрелы делают, — вставляет Эмми.
— Я помогу, — говорю я.
— Конечно, — отвечает Джек. — Вот только рану тебе зашью.
— Потом зашьешь, — отмахиваюсь я.
— Нет уж, не отвертишься, — говорит он, продевая тонкую нить в костяную иглу.
— Джек спросил, кто умеет шить, — поясняет Эмми. — Вот они все и разбежались.
— Струсили, — бормочет Джек. — Все до единого.
— Айк говорит, что только придурок свяжется с такой врединой, как ты, — добавляет Эмми.
— Значит, ты придурок, Джек? — спрашиваю я.
— Похоже на то. Ну-ка, посмотрим, — говорит он, сдвигая рубаху с моего плеча и снимая повязку. Я разглядываю рану. Примочка сделала свое дело. Рана на вид безобразная, но воспаления нет.
— У тебя останется шрам, — ахает Эмми.
— Ничего, залатаем в лучшем виде, — обещает Джек и протягивает мне бутылку с сосновой водкой Айка. — Вот, выпей. Боль как рукой снимет.
— Нет, мне нужна ясная голова, — возражаю я.
— Лучше выпей, — настаивает он.
— Да не буду я! — отказываюсь я.
— А я, пожалуй, выпью, — говорит он и делает большой глоток.
— Поторапливайся, Джек, — говорю я.
Он дает мне тряпку. Я зажимаю ее в зубах. В руки беру два булыжника.
Эмми садится мне на ноги. Держит факел.
— Только не сбрось меня, — предупреждает она.
— Я зашью быстро, но будет очень больно, — говорит Джек. — Готова?
Сердце колотится в груди. Я прикусываю тряпку. Стискиваю булыжники в ладонях. Киваю.
— Эмми, подними факел повыше, — велит Джек.
Начинает зашивать мою рану.
Я теряю сознание.
