© Robert Silverberg , Collecting Team, 1956
Роберт Сильверберг
Фантастический рассказ
Перевел с английского Виктор Вебер
Рис. А. Назаренко
«Юный техник» 1982'03
С высоты пятидесяти тысяч миль планета выглядела очень привлекательно. Она была земного типа, с преобладанием зеленых и коричневых тонов. Никаких видимых признаков цивилизации. Что же касается фауны… Я повернулся к Клайду Холдрету, приникшему к термоскопу.
— Ну, что ты думаешь?
— Температура подходящая, много воды. Мне кажется, стоит сесть.
В рубку вошел Ли Дависон. На руке его сидела одна из тех голубых мартышек, что мы поймали на Альфераэе.
— У нас есть свободные вольеры? — спросил я.
— Места еще хватит на целый зоопарк!
— Я за посадку, — сказал Холдрет. — Нельзя же возвращаться на Землю только с парой мартышек и муравьедами.
Кроме поисков внеземных животных для зоологического управления Бюро Межзвездных Дел, мы занимались между делом планетокартографией, а в эту звездную систему не залетал прежде ни один корабль с Земли. Еще раз взглянув на коричнево-зеленый шар, медленно вращающийся на обзорном экране, я занялся расчетом траектории посадки. Из вольеров доносились сердитые вопли голубых мартышек, которых Дависон привязывал к противоперегрузочным креслам, и недовольное похрюкивание муравьедов с Ригеля…
Не успел корабль коснуться поверхности, как вокруг начали собираться представители фауны планеты.
— Посмотрите, тут тысяча различных видов! — воскликнул Дависон. — Об этом можно только мечтать!
— Кого же взять с собой? — немного растерянно спросил я, прикинув, сколько у нас свободного места.
— Я считаю, мы должны отобрать дюжину самых странных существ и вернуться на Землю. Остальных оставим до следующего раза, — ответил Холдрет.
— Эй, посмотрите сюда! — воскликнул Дависон.
Из густого леса появилось существо, похожее на жирафа, с миниатюрной головкой на грациозной шее, ростом не менее двадцати футов. Оно передвигалось на шести длинных ногах. Поражали глаза, огромные фиолетовые шары, чуть выдающиеся вперед. Животное подошло к кораблю и, подняв голову, заглянуло в иллюминатор. У меня возникло ощущение, будто оно пытается нам что-то сказать.
— Великовато, а? — прервал молчание Дависон.
— Держу пари, ты хотел бы взять его с собой.
— Возможно, нам удастся уместить детеныша. — Дависон повернулся к Холдрету.
Жираф, похоже, удовлетворил свое любопытство и, подогнув ноги, опустился на траву. Маленький собакообразный зверек недовольно залаял, но жираф даже не повернул голову.
— Ну как анализ атмосферы? — спросил Дависон.
— Отличный, — возвестил Холдрет. — Можно на охоту. Берем наши сети.
Я вдруг почувствовал смутную тревогу. Слишком здесь было хорошо…
Дависон и Холдрет трудились в поте лица.
— Я никогда не видел ничего подобного. Сущий рай для звероловов, — повторил Дависон, по крайней мере, в пятнадцатый раз.
Подошел Холдрет, в руках собака с блестящей, без единого волоска кожей и выпуклыми, как у насекомых, глазами.
— Как дела, Гас?
— Нормально, — ответил я без энтузиазма.
— Послушай, Гас, ты сегодня не в духе. В чем дело?
— Мне здесь не нравится.
— Почему?
— Животные сами идут в руки. Будто рады, что их возьмут на корабль. Так не бывает… Я вспоминаю, как нам пришлось погоняться за муравьедами…
— Перестань, Гас. Сели хочешь, мы быстро погрузимся. Но эта планета — золотая жила для таких, как мы.
Холдрет беззаботно рассмеялся и потащил собаку в корабль. Я решил тщательно обследовать окрестности. Через полчаса поднялся на высокий холм и кое-что узнал о географии нашего рая. Мы сели на огромном острове или сильно вытянутой косе: с двух сторон было море.
За холмом начинался лес, он тянулся до самого берега. Левее, за лесом, начиналась степь. У подножия холма блестело небольшое озеро. Такая местность — рай для самых разных животных, птиц.
Я и не считал себя зоологом. Черпал знания лишь из бесед с Дависоном и Холдретом. Но и меня все больше поражало разнообразие странных существ и еще то, что, несмотря на различия в размерах, формах, окраске, их объединяла общая черта — дружелюбие. За время прогулки не меньше сотни зверей бесстрашно подходили ко мне. Встретился мне еще один жираф. И снова у меня возникло ощущение, будто он пытается мне что-то сказать.
Вернувшись на корабль, я увидел, что вольеры уже забиты до отказа.
— Как дела? — поинтересовался я.
— Заканчиваем, — ответил Дависон. — Теперь приходится выбирать, кого взять, кого оставить.
Он вынес из звездолета двух собакообразных и вместо них взял пару пеликанов.
— Зачем они тебе? — спросил Холдрет.
— Одну минуту, — вмешался я. — Какая странная птица! У нее восемь ног!
— Ты становишься зоологом? — удивился Холдрет.
— Нет, но у меня возникают сомнения. Почему у одних животных восемь ног, у других — шесть, а третьи обходятся четырьмя? — Холдрет и Дависон смотрели на меня, не понимая вопроса. — Я хочу сказать, что процесс эволюции отличается определенной логикой. Для животного мира Земли характерны четыре конечности, Венеры — шесть…
— Ну, всякое случается, — возразил Холдрет. — Вспомни симбиоз Сириуса-3 или червей Миэара. Но, вероятно, ты прав. Налицо очень странное отклонение процесса эволюции. Мне кажется, нам стоит остаться и провести некоторые исследования.
Я понял, что допустил серьезную ошибку и предпринял обходной маневр.
— Я не согласен. Наоборот, мы должны вылететь немедленно и потом вернуться с более подготовленной экспедицией.
— Перестань, Гас, — хмыкнул Дависон. — Такой случай выпадает раз в жизни.
— Ли, я командую этим звездолетом. Нам положено сделать короткую остановку и лететь дальше. Запасы продовольствия строго ограничены. Мы только звероловы. Никаких научных исследований, иначе нам придется есть тех, кого мы поймали.
— С этим доводом не поспоришь, — после некоторого молчания ответил Холдрет.
— Ну ладно, — неохотно согласился Дависон.
Я решил рассчитать режим взлета. Подошел к пульту управления и обомлел. Кто-то выдрал из гнезд все провода. Несколько минут я не мог прийти в себя, а потом кинулся к вольерам.
— Дависон! — позвал я.
— Что случилось, Гас?
— Срочно в рубку!
Он появился только через некоторое время, недовольно хмурясь.
— В чем дело? Я занят и…
— Посмотри на пульт!
У него отвисла челюсть…
— Пойди и позови Холдрета!
Пока он ходил, я снял панель и повнимательнее присмотрелся к тому, что случилось. После осмотра мое настроение слегка поднялось. За три-четыре дня поломки можно было устранить…
— Ну что! Кто из вас это сделал? — набросился я на Холдрета и Дависона, как только оба вошли в рубку.
— Если ты намекаешь, что кто-то из нас намеренно повредил звездолет, — начал Дависон, — то…
— Я ни на что не намекаю. Но мне кажется, оба вы с удовольствием продолжили бы свои исследования. И наилучший способ убедить меня в необходимости их проведения — заставить чинить систему управления. Что же, парни, вы своего добились.
— Гас, — Дависон положил руку мне на плечо, — мы этого не делали. Ни он, ни я.
Я понял, что он говорит правду.
— Но кто?
Дависон пожал плечами.
Они ушли к животным, а я постарался сосредоточиться на работе. Через пару часов мои пальцы стали дрожать от усталости, и я решил, что лучше отложить ремонт до следующего дня.
В ту ночь я спал плохо. Из вольеров доносились стоны муравьедов, визг, блеяние, шипение и фырканье других животных. Наконец около четырех часов утра я провалился в глубокий сон. Проснулся оттого, что кто-то тряс меня за плечо. Открыв глаза, увидел бледные лица Холдрета и Дависона.
— Что случилось? — пробормотал я.
— Вставай, Гас!
— Какого черта!.. — Но меня уже тащили в рубку. Там я мгновенно пришел в себя.
Все провода, идущие к пульту управления, вновь лежали на полу!
— Мы должны охранять рубку, — сказал я. — Во-первых, один из нас должен постоянно бодрствовать, во всяком случае, пока я не починю пульт; второе — всех животных необходимо немедленно удалить из звездолета.
— Что? — воскликнул Холдрет.
— Он прав, — согласился Дависон.
Весь день я снова чинил пульт управления, а к вечеру заступил на вахту, с трудом подавляя желание вздремнуть. Когда Холдрет вошел в рубку, чтобы сменить меня, он ахнул и указал на пульт. Провода снова валялись на полу…
Ночью мы все остались в рубке. Я чинил этот проклятый пульт.
Но… к утру оказалось, что все труды пропали даром. Как это произошло, никто не заметил.
Я вылез из звездолета, уселся на большой камень. Одна из собакообразных подошла ко мне и потерлась мордой о колено.
Я почесал ее за ухом.
На одиннадцатый день животные перестали интересоваться нами. Они бродили по равнине, подбирая комочки белого тестообразного вещества, каждую ночь падающего с неба. Мы называли его манной. Провизия кончалась. Мы здорово похудели. Я уже давно перестал чинить пульт управления.
К вечеру Дависон собрал много этой белой «штуки» и мы устроили пир.
— Отлично, — вдруг улыбнулся Холдрет. — Звездолет мне порядком надоел. Хорошо бы вернуться к нормальной жизни.
На следующее утро я встал пораньше и направился в рубку. Я взглянул на обзорный экран и замер. Потом вернулся в каюту и разбудил Дависона и Холдрета.
— Посмотрите в иллюминатор, — прошептал я.
Они посмотрели.
— Похоже на мой дом, — пробормотал Холдрет. — Мой дом на Земле! Пойдем поглядим на это чудо.
Мы вышли из звездолета. Снова собрались животные. Жираф подошел и покачал головой.
Дом стоял на зеленой лужайке, чистенький, покрытый свежей краской. Ночью чьи-то заботливые руки поставили его около звездолета, чтобы мы могли там жить.
— Совсем как мой дом, — изумленно повторил Холдрет.
— Естественно, — буркнул я. — Они воссоздали образ дома по твоей памяти.
— О ком ты говоришь? — удивился Дависон.
— Неужели вы еще не сообразили? — Я облизал языком пересохшие губы, потому что первым понял, что остаток жизни придется провести на этой планете. — Неужели не ясно, что означает этот дом?1 Неужели не ясно, что нас, звероловов, грабивших фауну других планет, самих ухитрился здешний разум загнать в свой космический зоопарк?!
Я взглянул на безоблачное, теперь уже недостижимое небо, вышел на террасу дома, тяжело опустился на стул. Я смирился и представил себе табличку на изгороди:
«Естественная среда обитания — солнечная система. Вид: Хищники. Звероловы».
