Пролог

В тенистом лесу, уже тронутом дыханием осени, кружились в последнем полете листья. Раскрашенные осенью спускались они на своих собратьев, плотным ковром устилая землю. Разреженный лунный свет освещал небольшую опушку, заросшую пожухшей травой и кустарником. Тишину осеннего леса разрывали крики людей, прочесывающих местность в поисках беглеца.

— Он не мог далеко уйти! — Оправдывался стражник перед закутанной в рясу фигурой.

— Идиоты! Вы упустили выкормыша бездны! И он теперь разгуливает на свободе, угрожая жителям целой провинции! — Бушевал закутанный в рясу человек. На его плече блестела в лунном свете эмблема инквизиции.

— Мы догоним его! Он всего лишь ребенок. Ему не скрыться. — Попытался убедить собеседника одетый в кирасу стражника мужчина.

— Ребенок! — Почти прокричал инквизитор. В его голосе прорезались истерические нотки. — Эта тварь ученик одного из самых могущественных демонологов этой страны! — Добавил он, не давая собеседнику времени на оправдания.

— Будет исполнено, ваше святейшество! — Угодливо залепетал стражник.

— Ступай, и без мальца не возвращайся. Экзекуция произойдет в любом случае. — Зловеще произнес инквизитор, вбивая страшные слова в голову собеседника, словно гвозди в крышку гроба.

Что ответил стражник, Гарвель уже не слушал. Свернувшись калачиком и присыпав себя дерном, жухлыми листьями и прочим найденным на земле мусором, он изо всех сил сдерживал так и норовившую прорваться наружу дрожь. И дело было даже не в холоде, юный ученик Эдварда, все еще не мог оправиться от шока. Рухнуло все! Все, что ранее казалось таким незыблемым. Приземистая башня, ставшая для него домом, такая уютная раньше сейчас смотрела на мир черными провалами окон, из которых постоянно валил дым. Изредка из проемов вырывались языки пламени, хищно устремлявшиеся в небо. Старый учитель, заменивший семью, казался вечным. Но его больше нет. Гарвель видел, как его труп небрежно, словно груду мусора, бросили на телегу. В тот жуткий день юный ученик провел, наблюдая за деятельностью странных людей с непонятной эмблемой в виде зеленого листка на фоне ярко оранжевого пламени. Чуть позже ему довелось узнать, что же это за люди. Вот только от знаний этих легче не стало. К вечеру башня внезапно задрожала и рухнула неопрятной грудой камней, похоронив под собой надежды юного чародея: Больше не будет игр с забавными зверушками, подчиняющимися Эдварду. Никто больше не расскажет страшных историй на ночь, и не научит новым фокусам. Это было так больно, что хотелось заплакать. Все эти страшные истины до сих пор отдавались в голове, несмотря на то, что с того жуткого дня прошло без малого два года. Возможно, эти события отошли бы на второй план, если бы жизнь хоть чуточку наладилась. Однако у судьбы, похоже, было совсем иное мнение на этот счет — Инквизиция! Они гнали его словно бешеного зверя, лишь изредка теряя след, но всегда, всегда! находили вновь. Куда бы он ни двинулся, рано или поздно за ним приходили они. Дважды, это заканчивалось фатально для людей приютивших его. Вот и сейчас две недели спокойной жизни в одной из деревень окружавших Венету закончились с приходом небольшого отряда инквизиции, в сопровождении сотни стражников. И вновь началась безумная охота на двуногую дичь.

Управившись с дрожью, Гарвель принялся чертить на мокрой пахнущей гнилью земле сложный иероглиф. Опыт подсказывал ему, что вскоре к городской страже присоединятся либо егеря с собаками, либо загонщики знатных сеньоров города. И если ничего не сделать, то результат будет плачевным. Впрочем, Гарвель сильно сомневался, что хоть кто-то проронит слезинку, оплакивая его безвременную кончину. Скорее уж народ будет радоваться избавлению от проклятого исчадья бездны, которое, несомненно, отравляло посевы, вызывало засуху, или наоборот чрезмерные дожди. Но все это неважно. Иероглиф уже готов. Острый вкус крови на губах, и тянущая боль в затылке оповестили, что сегодня о магии можно забыть. Вспышка наполненной силой фигуры осталась незамеченной, поскольку в сотне метров от затаившегося ученика Эдварда засияло жерло портала. Просуществовав всего несколько мгновений, оно исторгло трех хиразгулов. Эти собакоподобные твари не обладали даже зачатками интеллекта. К тому же, вырванные из своего пласта бытия без специальной подготовки, они представляли угрозу и для самого призвавшего.

— Демоны! — Заверещал истошно один из стражников. Впрочем, кричал он недолго, привлеченные его страхом, хиразгулы рванули к нему, обретая по пути форму его самого сильного страха. Крик немедленно перерос в предсмертный полный ужаса вопль. Ужасающие видения на миг наводнили разум всех людей в округе. Но только на мгновенье, поскольку вмешательство кого-то из инквизиторов развеяло сотканный тварями морок. Глупо было надеяться, что среди инквизиторов не будет ни одного мага. Судьба хиразгулов в любом случае была предрешена. Однако у Гарвеля появилась возможность сбежать, пока инквизиторы азартно добивают призванных им монстров. Рывком скинув с себя мусор, Гарвель метнулся через заросли кустарника стараясь привлекать как можно меньше внимания. Прорываться в лес было бессмысленно. Вдали от людей шансы на выживание стремились к нулю. Поэтому юноша со всех ног бросился в сторону Венетты. Только там был крохотный шанс на время сбить погоню со следа, а затем выскользнуть из города с одним из купеческих караванов, что нескончаемым потоком идут через городские ворота.

— Безголосый вой умирающих хиразгулов болью отозвался в голове демонолога. 'Теперь они примутся за меня' — мелькнула в голове Гарвеля пораженческая мысль. Мелькнула, чтобы через мгновенье быть погребенной под целой лавиной переживаний. Впрочем, все это не мешало ученику Эдварда бежать через лес. Инквизиторы в этот момент пытались собрать разбежавшихся в ужасе солдат. Нападение демонов превратило их из ощущавших свою силу охотников в напуганную жутким хищником дичь.

Соберитесь! Недоумки! Демоны мертвы! — Усиленный магией голос инквизитора походил на рев урагана. Первыми опомнились сержанты, замедляя бег, они принялись собирать своих солдат. Спустя несколько минут им это даже удалось, и порядком поредевший отряд вернулся к поискам беглеца. Впрочем, руководивший поискам инквизитор и не ждал, что городские стражники сумеют найти беглеца. Посылая отряд, он надеялся, задержать адскую тварь, прикинувшуюся ребенком, прекрасно понимая, что настоящие поиски без собак начинать бессмысленно. Тем более если беглец — маг. Прошло еще полчаса, и к отряду стражи присоединилось с десяток егерей с собаками. И тут инквизиторов ждало первое разочарование. Псы, отчаянно скуля, отказывались искать след. Более того, бедные животные наотрез отказывались приближаться к убитым хиразгулам ближе, чем на двести метров. А найденное логово чернокнижника находилось как раз в этих пределах. К тому моменту как инквизиторы заставили отчаянно трусящих солдат оттащить трупы на достаточное расстояние, время было упущено. Гарвель вновь бежал от суда. Впрочем, отошедшие от ночного ужаса собаки ближе к утру уверенно взяли след. И вел он к северным вратам Венетты.

 

Глава 1

На небольшой уютной опушке, сгущались багровые сумерки. Гаснущее светило вальяжно закатывалось за горизонт, окрашивая все вокруг в закатные тона. Веселый ручеек жизнерадостно катился через полянку, исчезая в кустах сирени и крыжовника. Многочисленные цветы устилали полянку сплошным ковром, оставляя лишь несколько травяных проплешин. Это чудесное место частенько называли кусочком рая. И надо сказать, своему названию оно вполне соответствовало. Особенно сейчас, в самом конце весны. Когда жизнь яростно берет свое после долгой зимы. Это место уже давно пользовалось большой популярностью у влюбленных парочек. Благо стольный город Кош находился совсем неподалеку. Полчаса ходьбы быстрым шагом и вы упретесь в его крепостную стену. Впрочем, еще ближе к этой поляне находится небольшая весь. Одна из многих, что снабжает столицу княжества продовольствием в обмен на ремесленные товары.

Впрочем, сейчас любого зашедшего сюда человека, обуял бы мертвящий ужас, как и всех тех, что парой часов ранее безумно вытаращив глаза и побелев от страха, побежали в сторону раскинувшегося неподалеку городка. А если бы кто-то, все-таки преодолев внушенный ужас, приблизился к краю опушки, то его взгляд наткнулся бы на закутанную в темно серый плащ с глубоким капюшоном фигуру, что сосредоточенно работала прямо в центре поляны.

Гарвель работал быстро и точно, время было отнюдь не бесконечным, а ритуал следовало провести до утра, да еще и убраться отсюда подальше, поскольку к утру тут будут ищейки новоявленной церкви. А встреча с <Псами господа> в его планы не входила. Даже учитывая что за минувшие шесть лет Гарвель постиг не мало тайн искусства демонологии, он всеравно не питал радужных иллюзий на счет столкновения с инквизиторами. Сколь бы ни был силен маг, его просто раздавят.

Содрав с земли дерн и утоптав площадку, чернокнижник принялся чертить на земле пентаграмму, заключенную в круг. Каждый луч пентаграммы тонкой линией выходил за пределы круга и упирался в еще один небольшой круг. Едва он закончил упражнения в геометрии, его рука вытащила из сумки стопочку сигилов.

К полночи все было готово: выложенные в малые круги травы потихоньку тлели, испуская удушливый дым, руны слабо светились. От трех лучей пентаграммы тянулись длинные дуги, упираясь в еще один круг у края поляны. Туда Гарвель положил ничем не примечательное колечко, каких можно купить у любого ювелира: целый пучок за серебряную монетку.

Передохнув еще немного, он выровнял дыхание, руки отряхнули с колен комки земли, налипшие, пока на коленках чертил все это геометрическое великолепие. Набрал в грудь воздуха, будто желая разбудить криком жителей города лежащего неподалеку. Однако из горла полились слова мягкого шипящего языка, на котором было написано заклятье призыва, доставшееся ему от старого учителя в наследство.

Спустя несколько минут он закончил, но на поляне почти ничего не изменилось, лишь грани пентаграммы постепенно наливались тусклым красноватым свечением. Внезапно все звуки на опушке леса стихли, вечерние птахи перестали петь, даже деревья казалось, не поскрипывали, качаясь на ветру. В пугающей тишине прямо в центре пентаграммы налился багровым цветом круг. Убедившись, что все готово Гарвель громко выкрикнул.

— Взываю к тебе могучий Цефакиэль Батор, почти меня своим присутствием. — Повинуясь ритуальным словам призыва, в небо взвился столб пламени, опаливший всю траву в округе, но стоящего в круге мага это словно бы не коснулось, лишь на лбу выступили мелкие бисеринки пота.

Демон явился. Он был по-своему красив, красноватого цвета кожистые крылья, растущие из спины, слегка расправлены, придавая внушительности окутанной языками пламени фигуре демона. Лицо демона можно было бы назвать человеческим, если бы его глаза не горели безумным пламенем, в них плавилась смесь из ярости и унижения. Небольшие изогнутые рога, растущие из верхней части лба отгибались немного назад, как причудливый головной убор. Волосами Батору служили языки ярко красного пламени.

Окинув своим жутким взглядом поляну, демон прорычал:

— Не смей играть со мной червь! Я разорву твою плоть, сожгу душу. Ты испытаешь все муки ада на своей шкуре! — В голосе демона слышался жуткий рык смертельно опасного зверя, звук был настолько низким, что от него волосы становились дыбом, а душу сковывал смертный ужас. Однако Гарвель держал все свои чувства в узде, прекрасно осознавая, что он жив лишь благодаря особенностям восприятия демонов, что видят только человеческие эмоции и лишь по их отсветам ориентируются в пространстве. Поэтому Гарвель старательно держал разум холодным и отрешенным, понимая, что пропитанная страстью тысяч молодых парочек полянка для демона кажется сгустком слепящего света настолько густым, что в нем ничего не видно. И пока это так, Гарвель находится в относительной безопасности. Хотя и ненадолго, поскольку безумная мощь демона уже принялась потихоньку подтачивать те незримые путы, что мешали ему вернуться в свой план бытия.

Маг же тем временем достал из сумки целую гроздь разноцветных склянок и принялся выливать их содержимое в небольшое углубление, находящееся в центре рисунка, схематично изображающего демона. Устанавливая тем самым незримые связи, между рисунком и призванной сущностью. Сосредоточившись на проведении ритуала, он не обращал внимания на угрозы, сыплющиеся из уст демона, словно из рога изобилия. Поэтому не сразу заметил, что уже минуты две на полянке царит тишина, да такая, что было слышно, как в воздухе летают мелкие мошки. Отмерив последнюю каплю эликсира, Гарвель утер пот со лба и перевел взгляд на демона, поскольку тот замолчал и развил бурную деятельность. Казалось, демон что-то искал. Спустя еще мгновенье, раздался испуганный скулеж, оповестивший о том, что демон это <что-то> нашел. Бросив быстрый взгляд в сторону, Гарвель едва удержался в том состоянии чувственной отрешенности, что было вызвано его волей, и действием одного из эликсиров, выпитого двумя часами ранее.

Взгляд молодого мага отыскал в ночной тьме крохотного щенка, бьющегося в невидимых щупальцах демонической твари. Не то, чтобы сам факт мучений щенка вызвал у мага какой-то отклик в душе, хотя надо признать вид несчастного животного был жалок и способен выдавить слезу даже у самого черствого человека. Однако мага заботило совсем другое. Щенок, которого ослабленные пентаграммой щупальца демона тянули к центру полянки, на своем пути должен был пересечь тот небольшой круг, в котором лежало невзрачное колечко. А этого Гарвель допустить не мог, да и мучения щенка могли подпитать демона энергией. А его страх вполне способен омрачить атмосферу места, сделав демонолога видимым.

Молниеносно приняв решение, Гарвель ткнул ритуальным кинжалом в сторону демона. Тварь взревела от заструившейся по венам боли, пропитавшей ее тело, от прикосновения энергетического двойника кинжала. Да и надо отметить, что в магическом плане изящный стилет причудливой формы, что сжимал в руке маг, выглядел скорее как огромный обоюдоострый клинок.

Сконцентрировавшись на защите от атаки невидимого противника, демон на секунду перестал удерживать щенка, и тот кубарем влетел в круг. Запнувшись о невзрачное колечко, он остановился и оказавшись точно в центре, потерял сознание от ужаса. А кольцо от удара выкатилось за грань магической фигуры. Вот только всего этого Гарвель не видел, поскольку был сосредоточен на совершенно другой задаче — выживании. Поскольку по направлению атаки Цефакиэль вычислил, где скрывается противник, будучи далеко не последним демоном в иерархии, он уже разобрался с целью ритуала, и понимал, что ему грозит, если магу удастся задуманное. Поэтому, получив даже столь расплывчатые представления о местоположении врага, он вложил в удар почти все силы.

Незримые плети, взрывали землю, оставляя после себя оплавленный борозды, но на защиту выставленную магом попала лишь одна, но и ее хватило с лихвой — защита распалась почти моментально, ощутивший смертный ужас маг стал видимым. Демон взревел от восторга, страх идущий от мага был столь силен и сладок, что демон на секунду остановился, желая подольше растянуть этот миг. И этого времени, Гарвелю хватило, чтобы прошептать последние слова формулы поглощения. И в завершение ритуала маг воткнул в кинжал в пропитанную эликсирами землю, с изображением демона.

Поняв, что ритуал закончен, демон невольно поразился изобретательности смертного мага, приоткрывшего врата своего разума, дабы выиграть время, на завершение ритуала. И теперь за тем мгновенья, что понадобились хитроумно выстроенной ловушке на то чтобы отделить от демона ту его часть, что давала ему могущество, и переместить ее в сосуд, что лежал неподалеку. И краем гаснущего сознания Цефакиэль Батор — Иерарх шестого круга Вечного Города, заметил слабенький разум щенка, что невольно стал частью той магической системы, что отбирала у демона саму его сущность. Мгновенно просчитав последствия, демон злорадно расхохотался в полный голос, и его смех еще долго эхом раздавался в округе. А маг же отдавший в финальном аккорде все свои силы, потерял сознание. Он не видел, как очнувшийся щенок с визгом кинулся к тому, кого считал божеством — к человеку. Гарвель медленно приходил в себя, и первым его ощущением было, что нечто влажное и теплое елозит по лицу. Усталый, несмотря на кратковременный отдых, разум подсказал ему, что это нечто — язык щенка, что лижет ему лицо. Открыв глаза, он убедился в правдивости своей догадки. На груди у него стоял, опершись на все свои четыре лапы небольшой и очень худой щенок, и смотрел преданным взглядом в лицо спасителя. Шерстка его была антрацитово-черной, даже с какой-то примесью синевы, вот только сейчас она словно подернулась дымкой, или что вернее сединой. Однако это было не единственной странностью во внешности щенка, что еще беспокоило Гарвеля, что-то было не правильно, но тяжелая голова напрочь отказывалась анализировать этот факт. В глазах у крохи была железобетонная уверенность, что вот сейчас большой и сильный человек, накормит, напоит, и защитит от всего-всего, и настанет счастье.

Все еще вяло соображая, Гарвель смахнул щенка с груди, тот с обиженным писком скатился на землю. А демонолог встал, отряхнув полу своего плаща от налипшей пыли, и прихрамывая, двинулся к тому, ради чего ночью рисковал не только жизнью, но и душой. Когда он, еще не веря в случившееся, поднял с земли невзрачное колечко, в сердце его еще жила надежда, что это просто от истощения магических сил, он не ощущает силы кольца. Но совершенно ясно ощущаемый след творившейся здесь недавно магии, безжалостно убивал эту зыбкую надежду. Ломать голову над тем, куда делась отнятая у демона сила, у Гарвеля просто не было времени, да и сил. Все еще оглушенный неудачей, дела, к которому он готовился целых два года, Гарвель подхватил с земли сумку, бросив в нее кинжал, неверной походкой побрел к дороге, что вела к городу, не замечая, что рядом с ним бежит, преданно глядя на своего друга странный щенок.

Солнце величаво поднималось из-за горизонта, заливая своими лучами крепостную стену города. Сонный мытарь в сопровождении трех стражников шел к своему рабочему месту. Еще за квартал от городских ворот он услышал громкую ругань купцов, чьи караваны ночная смена стражи не пускает в город, без уплаты налога. И толи стражи попались честные, толи купец слишком жадный, но дело стояло на мертвой точке, и торговца никто не спешил впустить в город.

— Ну что орете, уплатите налог и езжайте себе спокойно! — Заявил мытарь, дойдя, до ворот, где увлеченно лаялись двое, один из которых новенький, что вчера поступил на службу. Неудивительно, что до сих пор стоят — отметил про себя мытарь, зная, как рьяно молодняк относится к исполнению устава. Спорщики притихли, увидев грозную фигуру сборщика налогов. Спустя несколько минут спор был решен, путем передачи двух золотых монет в казну города, и двух серебряных, что столь же непринужденно перекочевали в висящий на поясе мытаря кошель. За всеми этими приятными заботами никто и не заметил, как к воротам подошел неброско одетый путник, с глубоко надвинутым капюшоном серого от дорожной пыли плаща. Попятам за ним бежал, забавно передвигая лапками, небольшой худющий щенок черного цвета. Вид скромно одетого путника не вызывал ни у кого подозрений но молодой страж свято веруя в справедливость устава службы, все-таки подошел к путнику дабы отвести к мытарю. Молодой страж или не догадывался или еще не верил, что тот медяк подорожного налога, что должен заплатить пеший, ни кого не интересует, поскольку взять с такого обычно нечего.

Гарвель, все еще погруженный в океан черной тоски и апатии, покорно проследовал за стражником. За небольшим столиком, сидел грузный человек, одетый в форму сборщика налогов вольного города Кош. Маг очнулся от своего болезненного состояния, лишь встретив недоуменный взгляд мытаря. Не особо задумываясь и чувствуя неясную досаду, от того, что его кто-то тревожит, Гарвель не глядя достал из кармашка в сумке золотой. Небрежно бросил его на столик, не обращая внимания на разительную перемену лиц окружающих, в которых прорезалось подобострастие вперемешку со страхом.

А в голове у мытаря судорожно проносилась целая плеяда лиц знатных людей города, и в первую очередь тех, у кого он находятся в непосредственном подчинении. Ну, кто еще спрашивается, может небрежно бросить золотой, как подорожный налог, будучи пешим и без товара. Либо сумасшедший, либо очень богатый человек. Причем второе все-таки более вероятно, просто по той простой причине, что такие деньги сумасшедшему никто никогда не доверит. А знатный человек может и пожаловаться кому следует на невежливое обращение стражи, и что характерно, его жалобу рассмотрят в кратчайшие сроки, в отличие от стенаний обычных граждан. А это грозит неприятностями непосредственно ему. Однако среди знати княжества мытарь ни разу не встречал этого высокого слегка сутулого мужчину, скуластое лицо которого было скрыто тенью глубокого капюшона. Обшарив взглядом, лицо путника, мытарь ощутил странное беспокойство, что-то в лице стоящего перед ним человека было неправильно. Однако понять, что же именно, не удавалось.

— Я могу чем-нибудь вам помочь господин? — Растянув губы в подобие доброжелательной улыбки, осведомился сборщик налогов.

— Да. Где здесь постоялый двор? — Вынырнув на секунду из бездны своих чувств, спросил Гарвель. Удержаться в реальности ему помогло осознание того простого факта, что столь острому переживанию своей неудачи он обязан последствиям того самого эликсира, что на время выключил почти все эмоции во время проведения ритуала призыва. Это было своего рода похмелье, как от злоупотребления вином, только несколько иного рода.

— Пройдете до конца этой улицы, там направо, на вывеске кружка эля на фоне печеного гуся. — Охотно ответил мытарь на всякий случай назвавший лучший. Гарвель коротко поблагодарил и рассеяно продолжил путь. Но через пару минут его догнал окрик одного из стражников. Обернувшись, он увидел стражника, бегущего к нему с черным щенком в руках.

— Господин! Господин! Вы щенка забыли. — Выкрикнул запыхавшийся стражник, бряцая железом доспеха. Гарвель машинально взял на руки протянутого ему щенка, который тут же лизнул его в лицо.

Постоялый двор действительно оказался чистым и ухоженным, а хозяин, хмуро наблюдавший за гостями из-за стойки, был в чистом переднике. Столы стояли аккуратные, пол не забрызган блевотиной и объедками, а посреди небольшого зала, не горланят пьяные песни упитые вусмерть постояльцы, да и просто заезжие.

Гарвель, уже отошедший от поражения, довольно бодрым шагом подошел к стойке.

— Мне чистую комнату на два дня. — Сказал он хозяину, бросив на стол три серебряных монеты. — Плачу вперед!

Едва заслышав звон монет, лицо хозяина подобрело, а круглые монетки почти моментально исчезли в огромных лапищах.

— Добро. Есть здесь будете иль в комнату подать? — Густым басом проговорил хозяин.

— В комнату. — Ответил Гарвель.

— А псу чего? — Неожиданно спросил корчмарь. Гарвель внезапно понял, что все еще держит щенка, левой рукой. А тот счастливо сопел во сне, свесив лапки, умостив мордочку на ладони. От его тщедушного тельца казалось, разливалось тепло, постепенно согревая заледеневшую от поражения душу мага. Машинально погладив щенка, довольно хрюкнувшего во сне, Гарвель с удивлением ощутил ворохнувшуюся на самом дне разума симпатию к этому маленькому созданию.

— На твое усмотрение. — Буркнул он, иполучив от хозяина указания в какую комнату заселяться, быстрым шагом отправился в комнату.

Комната, несла на себе печать железного порядка, в котором хозяин содержал весь двор, несмотря на довольно буйный нрав своих постояльцев. Ведь любой нормальный человек в путь не двинется, а останется ночевать дома, жена ужином накормит бесплатно. А в подобные заведения стягивается куда более непоседливый люд, обычно с целью себя показать, да по голове получить, а если повезет, то и дать.

Сбросив сумку на небольшую лавку, и сняв пыльный плащ, Гарвель все еще прижимая щенка к груди, прошел к невысокой койке, и сев на нее принялся с любопытством рассматривать, все еще сонно сопящего щенка. А тот, ощутив внимание человека, открыл глаза, попытался лизнуть его в лицо, а когда не вышло, обиженно засопел.

Гарвель уклонился, все еще силясь понять, что ему кажется в щенке необычным помимо странного окраса. Однако в голову ничего не шло, к тому же желудок, возмущенный отсутствием ужина и завтрака, недовольно барахтался в теле, напоминая о необходимости есть каждый день, не давая ухватить за шкирку мысль, что настойчиво стучала в голове.

Спустя несколько минут в комнату постучали, почти сразу за стуком в комнату ввалился здоровенный детина с подносом в руках и увесистой дубиной на поясе. По-видимому, эта дубина и была тем самым гарантом порядка, что помогал содержать двор в чистоте. Однако эти мелочи не интересовали чародея. Да и щенка тоже. Ощутив мощный запах гречневой каши, и жаренного с луком мяса щенок завозился на руках у Гарвеля, желудок которого тоже заметно оживился от запаха еды. Детина, сунув поднос в руки Гарвелю, поспешно вышел, пообещав, что сейчас за обрезками для пса сходит. И пока Гарвель жадно насыщался, щенок прыгал по кровати, оставляя после себя грязные следы, и пытался урвать хоть кусочек с миски Гарвеля. Наконец заметив его суету, чернокнижник отломил небольшой кусочек мяса и сунул щенку. Тот недоверчиво посмотрел на человека. И осторожно взял из рук кусочек, похоже, такое случалось с ним не часто, и жизнь его особо не баловала, об этом громко говорила его худоба, и радостное недоверие, что порой прорывалось в его взгляде. Схомячив кусочек мяса, щенок требовательно уставился на Гарвеля таким преданным, и полным любви взглядом, что тот не удержался смеясь, оторвал еще, чувствуя, как медленно разжимаются когти глухой тоски, сжавшие сердце в последнее время.

Когда щенок наелся, вернулся детина забрал поднос, оставив на полу солидных размеров миску, в которую налил молока, и бросил разломанную на части булку. Однако осоловевший от непривычно обильной еды щенок даже носом не повел в эту сторону. Гарвель же решив немного отдохнуть, спустил щенка с кровати. Почти тут же сонливость слетела с крохи и тот с жалобным скулежом, прижался к ноге такого сильного, дающего еду и защиту, но лезть вверх самостоятельно, видимо не решался. Устало подивившись поведению щенка, Гарвель подхватил его и посадил обратно на койку. И повернувшись на другую сторону, заснул, едва его голова коснулась подушки. А щенок, с интересом побродивший по кровати, прижался к спине человека, повертелся, умащиваясь поудобней, заснул, положа любопытную мордочку на лапы.

Гарвель проснулся, едва первым лучик взошедшей луны коснулся его лица. Полнолуние было прошлой ночью, сейчас луна пошла на убыль. Ночное светило заливало землю мертвенно желтым цветом, неярко светясь на небосклоне тусклым желтым глазом неведомого существа, город в ее лучах казался призрачным виденьем. Перевернувшись на другой бок, Гарвель столкнулся взглядом с парой жутко горящих в лунном свете глаз: Сонливость как рукой сняло, маг рукой отпихнул любопытную морду щенка, что с интересом разглядывал своего хозяина. Спустив ноги на пол, ощутил сырость. Оглянувшись на наиболее вероятную причину, дружелюбно виляющую хвостом и преданно пожирающую его глазами, Гарвель выругался. Тут же непрошенной пришла ехидная мысль, что щенки не только едят, но еще и гм… пускают лужи. Решение проблемы пришло как озарение. И маг моментально приступил к выполнению намеченного. Закатав рукав на правой руке, он достал левой рукой из сумки кинжал, легонько ткнул им в один из лучей сложной пентаграммы вытатуированной на его руке. Выступила совсем крохотная капелька крови, почти моментально испарилась, а ранка затянулась.

Над ухом раздался шипяще-писклявый голос импа. — Что прикажешшь Ххозяин?

— Будешь убирать за щенком. — С усмешкой приказал Гарвель, довольный тем, что и для бесполезного импа сумел отыскать работу.

Этот крохотный демон обладал столь заковыристым именем, что на его произношение требовалось почти две с лишним минуты, поэтому Гарвель для удобства, называл его Хаагом — что на наречии одного из народов севера означало — Бесполезный. И надо признать, что имп своему имени соответствовал. Будучи совсем крохой — размером чуть больше кошки — это причудливое создание в бой не годилось, особыми навыками не обладало. Нет, если дать крохе иголку с ниткой, то он с горем пополам сумеет заштопать порванный плащ; если дать ему небольшой веник, то он вполне справиться с уборкой комнаты или дома. Вот только своего дома у Гарвеля не было, если не принимать в расчет башню его учителя. Однако Хааг был первым демоном, с которым Гарвель заключил договор, и поэтому, несмотря на полную бесполезность демоненка, Гарвель не спешил от него избавиться. Возможно, он был ему дорог как память о башне учителя, что канула в лету почти десять лет назад, когда в вольное княжество Герц, пришла святая инквизиция.

— За что хозяин?! — Взмолился имп, за годы безделья отвыкший от какой-либо деятельности.

— За все хорошее. — Злорадно прошептал Гарвель. И Хааг смиряясь с участью, быстро сбежал вниз по телу Гарвеля и осторожно начал приближаться к настороженно наблюдавшему за ним щенку. Увидев, что непонятная тварюшка к нему приближается, щенок громко тявкнул, встопорщил шерстку, и грозно как ему казалось, зарычал. Имп со скоростью молнии оказался у Гарвеля на плече.

— Этот злобный зверь порвет меня на куски! — Испуганно запищал он на ухо.

— А ты кто? — Наигранно удивился Гарвель прекрасно зная о трусости крохотного импа.

— Я Имп! — Гордо заявил Хааг, встопорщив свои рудиментальные крылышки, отчего его фигурка стала напоминать карикатуру на одного из высших демонов. Настроение испортилось. Гарвель, ухватив Хаага за тонкую шейку, стащил его с плеча, щенок отпрыгнул, когда крохотное тело импа с воплем ужаса покатилось по кровати.

— Если он тебя сожрет, то туда тебе и дорога! — Холодно бросил Гарвель заверещавшему от ужаса импу. Щенок проворно отскочил от упавшей на кровать фигурки импа. И оскалив крохотные еще зубки, зло заворчал, делая вид, что вот прямо щаз кинется и будет рвать на мелкие части. От этого зрелища Хааг пришел в себя, а Гарвель с усмешкой выслушал его мольбы о пощаде. А <злобный зверь> убедившись, что никто на него не нападает, потянулся к Хаагу любопытной мордочкой. Имп же, каменея от ужаса, сжался в комок, втянув свою лупоглазую голову в плечи, и попытался закрыться крыльями. Увидев, что противник повержен и дрожит от страха, щенок совсем успокоился, победно тявкнув, подскочил к импу, и видимо ощутив как тому страшно, лизнул его прямо в нос, желая успокоить. Мелко дрожащий Хааг взвыл от ужаса и безнадежности.

— Он меня уже ест Х-х-о-оз-зяин-н!!! — Плаксиво пропищал он. Ответом на его стенания был тихий смешок Гарвеля. Прошла минута, вторая, все еще не веря в то, что жив, Хааг решился открыть один глаз. Увидев прямо перед собой довольную морду виляющего хвостом щенка, вновь закрыл его, крепко зажмурившись и мелко дрожа от страха. А решивший поиграть щенок потрогал импа лапой с крохотными коготками, вызвав новый вопль ужаса, и веселый хохот Гарвеля.

Наконец даже до трясущегося от страха Хаага дошло, что никто его пожирать не собирается, и его жизнь в безопасности. Он робко разогнулся, все еще с опаской глядя на весело скачущего вокруг него щенка.

— Я усмирил грозного зверя хозяин. — Набравшись, наглости гордо пропищал Хааг.

— Да-да. Усмирил. — Все еще посмеиваясь, подтвердил Гарвель.

— Вот видишь, хозяин, я не бесполезен! — Продолжил самовосхваление имп.

— Молодец, а теперь присмотри за ним, и не попадайся на глаза людям, если зайдут в комнату. Мне нужно восстановить силы. — Отдал распоряжение Гарвель. И тут же потеряв к парочке интерес, постелил на пол простыню с койки. От чего щенок с Хаагом, перекувыркнулись несколько раз, и обиженно засопели. Впрочем, щенок тут же простил неосторожного человека, он просто не мог обидеться на него. Поэтому он переключился на свою новую игрушку, приглашая импа к игре, куснул его легонько за заднюю лапку. От чего и без того не слишком храбрый имп едва не заверещал от ужаса. Сдержался он лишь потому, что знал, что Гарвель оторванный от медитации, вполне способен разорвать договор, а за время службы ему у Хаага появилось немало врагов в нижних мирах. И пока он был собственностью Гарвеля вся та шушера, которой он отдавил мозоли не станет мстить, опасаясь гнева хозяина.

Гарвель же тем временем сел на простыню, скрестив ноги и положив руки на колени. В кулаках он зажал две руны вырезанных из красноватого оттенка кости. Дыхание мага постепенно выровнялось, с лица исчезло осмысленное выражение, а в комнате словно бы подул горячий теплый ветерок. Из-под века закрывшего левый глаз мага вырывалось темно багровое свечение. Хааг, уже привычный к такому состоянию Гарвеля не обращал на эти метаморфозы внимания, а вот безымянный щенок, учуяв произошедшие в человеке изменения, вскочил, и стал примериваться, как бы поудобнее соскочить с койки. Ощутив недоброе, Хааг ухватил его за заднюю лапу, цепенея от своей неожиданной смелости. Тихонько попискивая от натуги, имп мешал щенку спрыгнуть. И тот немного посопротивлявшись для вида, позволил себя оттащить на середину койки. Но едва крохотный демон утер честный трудовой пот (не то чтобы он действительно в этом нуждался, он не мог вспотеть чисто физически, но нахватавшись манер хозяина, старательно копировал его привычки). Оказалось, проказливый щенок, только этого и ждал, метнувшись со всей скоростью, на которую способны короткие еще лапки, он стоптал попытавшегося преградить ему дорогу Хаага: и одним прыжком спрыгнул с кровати. Ощутив, как по нему протопал всеми четырьмя лапами щенок, Хааг тихонько заскулил от обиды, и бессилия. Понимая, что уже не успевает остановить любопытного непоседу. Который, похоже, выбрал довольно болезненный способ самоубийства, — а чем еще может быть попытка отвлечь хозяина от его занятия? Услышав непонятные звуки, щенок остановился на полпути к сидящему человеку, разрываясь от нахлынувших чувств, с одной стороны ему хотелось растормошить застывшего в неподвижности друга, от которого к тому же жутко веяло непонятными запахами, и так забавно двигающегося существа. Бившийся в истерике Хааг, заметив как маленькое чудовище замерло и нерешительно повернулось в его сторону, удвоил усилия. На мордочке щенка отразилась целая буря чувств, ему хотелось быть рядом с новоприобретенным хозяином, а с другой стороны, хотелось гоняться за крохотным забавным существом, что дергалось на кровати. В крохотной голове щенка пронеслись сладостные картины, как он гоняет по всей комнате странную тварюшку, а поймав сладострастно жамкает в пасти. Это видение поставило жирную точку в непривычно долгом по меркам щенка мыслительном процессе.

Гарвель же в этот момент двигался через темную бездну мрака, то и дело распарываемую огненными сполохами. Будучи демонологом, он черпал свою силу, там же где и те, с кем имел дело. И сейчас он несся сквозь адскую бездну. В свое время он спрашивал у учителя, почему это место выглядит столь мрачно. На что учитель, улыбнувшись, ответил, что таковы люди. Тогда еще юный Гарвель не понял смысл слов наставника. Но чуть позже усвоив азы искусства, и завершив свои первые сделки. Гарвель стал понимать смысл этих слов.

Сейчас он мчался сквозь бездну, к своему Источнику. К тому средоточию, из которого черпал силы. Схватка с демоном ветви Ламез — не шутка. От истощения Гарвель не мог дотянуться до истока из реального мира.

Еще несколько секунд полета, и вдалеке уже можно было различить пульсирующий сгусток багрового света. Еще немного и стали заметны серые тени, что роились вокруг Истока. Тени — порабощенные чернокнижником демонические сущности, именно они наполняли Источник, следили за состоянием и обороняли от посторонних. Несколько теней с грозным ворчанием ринулись к Гарвелю, но подлетев чуть ближе, разлетелись в стороны и вернулись к источнику, признав хозяина. Источник был средоточием могущества любого демонолога, от его размеров и силы зависела магическая мощь в вещественном мире.

Влетев прямо в центр Источника, Гарвель ощутил как усталость и апатия, одолевавшие его последнее время, рассеиваются, взамен в его тело вливается сила и желание действовать. Разорванные эфирные связи постепенно восстанавливаются. И вот он уже ощущает себя полным сил. Гарвель еще немного понежился в этом бурлящем водовороте. И наконец, с сожалением пустился в обратный путь.

Вернувшись в свое тело, Гарвель открыл глаза и едва удержался от смеха. Хааг и щенок, лежа в обнимку, спали на койке. В комнате царил полнейший разгром. Однако вещи самого Гарвеля были в сохранности, и, что характерно, лежали на тех же местах. Отметив про себя, что следует похвалить справившегося с заданием импа, Гарвель поднялся и перекинул через плечо лямку своей дорожной сумки, и накинул плащ, надвинув капюшон на глаза, чтобы скрыть, что левый глаз отличается от правого. Казалось бы, мелочь, однако привлекает к себе внимание. А так, одетый в плащ с капюшоном, он вполне мог сойти за странствующего инкогнито аристократа.

И только подготовившись продолжить путь, Гарвель разбудил Хаага.

— Хоззяин. — Пробормотал сонный имп. — Щенку надо дать имя.

— Зачем? — Поднял брови Гарвель.

— Я чувствую родство Хоззяинн. — Пояснил имп. И демонолог отметив в сознании этот странный факт, кивнул. — Пускай будет Батор. В тот момент это казалось ему забавным — назвать крохотного, слабого щенка именем высшего демона. Услышав это имя, имп испуганно зашипел. А щенок, проснувшись, звонко гавкнул, словно бы в подтверждение слов чернокнижника.

Спустя несколько минут, Гарвель спускался на первый этаж. В зале было пусто, несмотря на то, что полдень уже миновал, лишь один невзрачно одетый человек, не торопясь обедал за ближайшим к двери столом. Он сошел бы за обычного гостя подобных заведений, если бы ощутимая аура силы и власти не окружала его фигуру.

— Присаживайтесь Гарвель Минош. — Произнес мужчина, указывая на лавку напротив себя. И Гарвель едва не вздрогнул, разглядев медальон, висящий на шее незнакомца. Листок на фоне пламени — эмблема инквизиции. И судя по тому, что листок был украшен тремя изумрудами, перед ним сидел совсем не рядовой служитель церкви. Первой мыслью посетившей Гарвеля было перевернуть стол, и пока противник, барахтается, пытаясь из-под него выбраться, бежать подальше отсюда. Словно уловив его мысли, инквизитор усмехнулся.

— Не стоит думать о бегстве господин Минош. Можете мне поверить, эта лачуга окружена, моим отрядом. Причем это опытные ветераны, а не сопливые новобранцы.

— И что мне самому заковать себя в кандалы, а потом взойти на эшафот? — Раздвинул губы в усмешке демонолог, тщательно приглядываясь к инквизитору. Среднего роста, неопределенного возраста, сухое обветренное лицо, седые волосы небрежно подрезаны, чтоб не мешались, гладко выбритое лицо можно было бы назвать аристократичным, если бы не горящие глаза аскета, в которых бушевал огонь веры.

— Ну что ты. Зачем сразу в кандалы? — Состроил оскорбленную мину собеседник.

— А что возможны варианты? — Осведомился Минош, прикидывая в уме, кого бы призвать себе на помощь.

— Возможны. — Неожиданно серьезно ответил инквизитор, озадачив Гарвеля.

— Дыба? Плаха? Гильотина? Повешенье? — Яда в голосе Гарвеля хватило бы, чтобы отравить колодцы во всем Коше.

— Просто поговорить. — Усмехнулся инквизитор. — Пока поговорить. — Добавил он многозначительно. В зале повисла напряженная тишина. Наконец решив, что в словах инквизитора есть резон, Гарвель потянулся к кубку с вином, чтобы выиграть немного времени. Затем окинул инквизитора демоническим взором — одним из первых умений, которыми овладевает любой демонолог, если конечно жизнь ему дорога. По сути это даже не навык или заклятье, просто заключается сделка с одним из демонов ветви Гимель. Суть сделки в том, что демонолог предлагает демону обменяться глазами. Поэтому у магов, идущих по этому пути, почти всегда один глаз отличается от другого. В состоянии покоя глаз демона обычно желтого цвета, а когда маг желает взглянуть на мир как демон, то глаз начинает наливаться краснотой, испускать багровое свечение. Выгода же проста: с помощью такого зрения можно с легкостью определить, лжет человек или нет, а при некоторой сноровке, подкрепленной знаниями, можно разглядеть и страсти движущие человеком.

Инквизитор выглядел монолитной скалой. Он не прятал свои мысли, и не лгал. Во всем же остальном он производил впечатление несокрушимой гранитной глыбы. Все свои эмоции он держал в стальной рукавице, и желания свои он контролировал ничуть не хуже чем эмоции.

В сумке завозился щенок, недовольный тем, что снаружи что-то происходит без него. Немного потрудившись, он ухитрился просунуть мордочку наружу, благо верхняя часть сумки открывалась без труда, если конечно, не застегнута. Увидев незнакомого человека, щенок радостно тявкнул, приветствуя незнакомца. Его счастливая и дружелюбная мордочка, разрядила обстановку.

— И о чем же святая церковь может говорить с богомерзким чернокнижником? — Спросил Гарвель с тенью издевки в голосе.

— Меня зовут Вальмонт. — Пропустил шпильку демонолога мимо ушей инквизитор.

— Не могу сказать, что рад встрече, поэтому пожелаю здоровья. — Ядовито улыбнулся Минош.

— Будем считать, что формальности соблюдены. — Не обратил внимания на очередную колкость Вальмонт. И глядя на щенка, неожиданно спросил:

— Можно полюбопытствовать, а зачем щенок? — Заметив, что на него обратили внимание, Батор громко тявкнул и завозился в сумке, пытаясь выбраться.

— Не знаю, увязался за мной, не губить же животину? — Честно ответил Гарвель. Пристально глядя на него, инквизитор медленно кивнул, словно бы в такт своим мыслям.

— Знаете Минош, пожалуй, я сделал правильный выбор. — Задумчиво проговорил Вальмонт. И едва Гарвель раскрыл рот, желая спросить: что это за выбор, как инквизитор пояснил.

— Я хочу вас нанять. — Сказал он, и Гарвель едва удержался, чтобы не открыть от изумления рот.

— Инквизиция хочет нанять демонолога? — Расхохотался он.

— Да. — Спокойно кивнул инквизитор.

— Вы же охотитесь за подобными мне исчадиями тьмы! Я не забыл, как вы разрушили башню моего учителя! Я помню все те годы скитаний, за мной охотились как за зверем. — С неожиданной злостью прорычал Гарвель. И почуяв изменение настроения хозяина, зарычал и щенок.

— Это было необходимо. — Порыв Гарвеля не произвел на Вальмонта никакого впечатления.

— Необходимо убить старого мирного чародея? — Спросил Гарвель яростно.

— Мирного?! — Внезапно вспылил Инквизитор. — Эдвард был одержим! Он успел принести в жертву восьмерых! И благо, что мы успели остановить его. Еще неделя и он бы набрал достаточную мощь, чтобы стереть с лица земли все княжество! — С холодной яростью ответил Вальмонт, стукнув по столу. Лжет — подумал Гарвель, однако демоническое зрение говорило, что инквизитор свято верит в то, что говорит.

— И еще, тебе просто повезло, что последние две недели ты находился вдали от башни. Иначе ты был бы первой жертвой. — Тяжело сказал Вальмонт, успокаиваясь. — Смотри! Видишь, я не лгу. И поверь мне, обмен от одержимости я отличить в состоянии.

— Правда? — Спросил Гарвель, откидывая капюшон. Уставившись на инквизитора сразу обоими глазами, прекрасно зная, как на людей действует вертикальный зрачок его левого глаза. Однако инквизитор остался спокоен, и даже злорадно ухмыльнулся.

— За кого ты меня держишь? Я что по твоему демонолога ни разу не видел?

— Хорошо. Что от меня нужно, и что я получу в замен? — Не сводя с инквизитора глаз, задал следующий вопрос Минош.

— Вот это другой разговор. — Улыбнулся Вальмонт. — В княжестве Лут, произошла череда странных убийств явно демонической природы. Однако мой отряд экзорцистов ничего не нашел. Народ недоволен и на грани бунта. К тому же был убит настоятель стоящего неподалеку монастыря. Что требуется от тебя, ты уже наверно догадался.

— Понимаю, выследить и уничтожить. — Кивнул Гарвель.

— Просто выследи, если боишься, что не справишься с тварью.

— А что я получу в награду? — Спросил Гарвель. Вальмонт снял с пояса плотный кожаный кошель, в котором позвякивали монеты, бросил его на стол.

— Это задаток, здесь сто золотых монет. Если выполнишь задание, получишь еще столько же. — Пояснил свой жест инквизитор. Задумавшись, словно сомневаясь в ценности последующих слов, добавил. — И сан наставника, если захочешь к нам присоединиться.

— Что? — Опешил Гарвель.

— Да. Нам нужны люди с такими навыками. — Кивнул в подтверждение Вальмонт.

— Зачем же тогда охотиться за нами по всему миру? — Ехидно осведомился Гарвель.

— Да по тому, что вы слишком опасны. Неужели ты не понимаешь? Если ошибется элементалист, в худшем случае от его башни останутся руины. Если рехнется некромант, возомнив себя мессией тьмы, то проблему решит хороший лучник. А армия скелетов просто развалиться. А вот одержимый или просто ошибившийся демонолог может выпустить мир такое, что не в какие ворота не лезет. Вспомни трагедию в Кармиде: тогда из-за ошибки был уничтожен огромный город, и все села в округе! И это далеко не единичный случай! Если хочешь, я могу дать тебе полный список, и поверь мне, там не одно имя и не десять, а гораздо больше. И всегда, Слышишь всегда! Были огромные людские жертвы. — Голос Вальмонта дрожал от сдерживаемого гнева.

— Поэтому, вы решили посадить нас на цепь?

— Да. Но лучше короткая цепочка, чем смерть верно? — В голосе инквизитора прорезался, метал.

— А если я откажусь от наставничества? — Спросил Гарвель.

— То мы тебя отпустим, при условии, что ритуалы вызова будут происходить под нашим присмотром. Взамен этого неудобства, никто не будет тебе чинить препятствий.

— Я согласен. — С трудом выдавил из себя Гарвель.

— Тогда завтракай, Экипаж у входа. — Поднимаясь, сказал Инквизитор, щенок проводил уходящего инквизитора взглядом до двери и вновь принялся брыкаться. Гарвель позволил соскучившемуся Батору выбраться из сумки. И тот с радостным тявканьем принялся носиться по столу, отщипывая пастью, лакомые кусочки с расписных блюд. А крохотный имп, что проявился из воздуха, едва инквизитор покинул помещение, носился следом, внимательно следя, чтобы подопечный не залез ненароком в тарелку к хозяину. Однако Гарвель и не думал о еде, мысли его бродили в далеком прошлом, слова инквизитора об одержимости старика Эдварда, разбередили душу. Верить что тот добрый старик, приютивший у себя голодного бродяжку, стал пристанищем для демона, не хотелось. Но разум говорил обратное.

 

Глава 2

К вечеру следующего дня Гарвель и Вальмонт в сопровождении отряда экзорцистов, въезжали в ворота столицы княжества Лут. По правде говоря, так быстро они добрались совсем не из-за хороших дорог или лучших коней. Как раз таки дороги больше напоминали тропинки, хотя кони, действительно были отменными. Но все же, основной причиной были размеры самого княжества, состоящего из одного города, окруженного несколькими селами. Поэтому неудивительно, что до столицы в таком княжестве рукой подать. Однако апломба у стражников и знати ничуть не меньше, чем у их аналога в более развитых и обширных государствах. И надо сказать, что в какой-то мере это обоснованно, поскольку находящийся на перекрестке множества торговых путей, город был бы сказочно богат, если бы нынешний правитель не установил баснословные налоги. О казне сиятельного князя Вилонского ходили легенды. У которых надо признать было предостаточно оснований.

Большую часть поездки Гарвель проспал, набираясь сил. Измученное тело требовало отдых, несмотря на помощь Истока. Но когда экипаж проехал городские ворота, Гарвель проснулся. И сладко потянувшись, задел инквизитора, что все еще терзался сомнениями по поводу привлечения демонолога к этому делу.

— Проснулся. — Оторвавшись от размышлений, констатировал Вальмонт.

— И готов работать. — Добавил Гарвель.

— Ну, тогда держи. — Сказал Вальмонт, передав Гарвелю небольшую папку, украшенную эмблемой инквизиции. Быстро пробежав взглядом, по ее содержимому, демонолог углубился в чтение.

В папке оказалась сводка всех убийств, произошедших в городе за последние две недели. Описание жертв произвело-таки на Гарвеля впечатление. Какое-то время в карете царила тишина, пока Гарвель просматривал описания и осторожно примерял ко всем известным ему ветвям демонических сущностей. Наконец вернув папку инквизитору, Гарвель задумчиво произнес больше для себя самого чем для инквизитора.

— Отсутствие глаз, вскрытый череп. Похоже на ветвь Гимель, но есть одна нестыковка.

— Какая? — Насторожился Вальмонт.

— Эти демоны не ведут себя подобным образом. Они вообще не любят насилия. — Пояснил Гарвель.

— Объяснись. — Потребовал Вальмонт.

— Демонами этой ветви движет жажда знаний. Они наиболее мирные и цивилизованные из всех ветвей. Именно с ними в основном заключаются сделки. И по негласному правилу, которого придерживаются все здравомыслящие демонологи, их не порабощают.

— Ты хочешь сказать, что попав в наш мир, они не станут никого убивать? — Недоверчиво спросил Вальмонт.

— Именно. Им это незачем. Да и отметь что все убитые, простые селяне. А они не представляют интереса для этой ветви. Просто потому, что ничего интересного не знают.

— Ты хочешь сказать, что это дело рук человека? — Оживился Вальмонт.

— Вполне возможно. Только судя по размаху, не одного. — Задумчиво добавил Гарвель.

— Однако это не исключат демонического присутствия? — Спросил Вальмонт.

— Возможно. Но точно сказать не решусь. Надо бы осмотреть тела, да и в местах убийств побывать. — Задумчиво проговорил Гарвель, с трепетом ощутив, что столкнувшись с этой задачей, жаждет разрешения. И плевать на деньги, это вызов.

На ночлегони устроились в кельях храма Единого, что стоял на центральной площади города. Величественное сооружение произвело впечатление даже на равнодушного к красотам демонолога. Высокие шпили, создавали ощущение, что храм тянется к солнцу. Дома состоятельных горожан да и дворян смотрелись на его фоне как жалкие лачуги. А роскошный дворец князя, безыскусным нагромождением форм.

Храмовники, и монахи, радушно встретили гостей. Ужин был хоть и простым, но обильным. Завязался разговор. Однако Гарвель в основном молчал, не то чтобы атмосфера этого места тяготила его. Просто голова его была занята совсем другими мыслями. Он все еще перебирал в голове возможные варианты. Те крупицы информации, что были ему известны, он переворачивал, ворошил, притирал друг к другу, словно кусочки сложной головоломки. Наконец голова от таких усилий раскалилась, словно слиток метала в горне. Мысли стали отрывочными, путающимися, вязнущими друг в друге.

— А вы молодой человек верите в бога? — Как сквозь вату донесся до Гарвеля голос настоятеля. Благообразный старец смотрел на него прямым вопрошающим взором. В котором Гарвель, как не силился увидеть издевку, но не смог. Его спрашивали искренне, и ожидали, похоже, такой же ответ. Однако вместо слов Гарвель рывком откинул капюшон, и уставился на старца немигающем взглядом. Зрачок его левого глаза превратился в вертикальную черную щель, а белок налился багровым свечением. Монахи сидевшие, напротив, со вздохом ужаса отклонились, кто-то даже выпал из-за стола, шепча молитвы, оберегающие от зла. Однако настоятель остался спокоен, даже с губ его не сошла доброжелательная улыбка, лишь Вальмонт покосился с неодобрением, но тоже ничего не сказал.

— Верю. — Наконец сдался Гарвель, под вопрошающим взглядом старца. Проронив это слово, он напрягся, ожидая смешков, и негодующих воплей. Однако настоятель лишь благожелательно улыбнулся, да и монахи воодушевленные спокойствием своего лидера, расселись обратно по местам. Но Гарвель злорадно отметил, что взгляда его все-таки избегают.

— Тогда я буду молиться за ваш успех. — Проговорил старец, спокойно выдерживая жуткий взгляд демонолога.

— Сомневаюсь, что Он поможет. — Ядовито ответил Гарвель.

— Я тоже. — Совершенно серьезно ответил старец. Услышав эти слова, Гарвель поперхнулся от удивления и громко закашлялся. Кто-то из монахов постучал по спине, помогая. Когда опешивший демонолог поднял взгляд, он встретился с по-прежнему благожелательным взглядом настоятеля, в котором не было и тени насмешки. Краем глаза Гарвель отметил столь же удивленный взгляд инквизитора. Не прост старец, ох как не прост — подумал Минош, рассеяно.

— Почему? — Спросил Гарвель, ожидая долгих и витиеватых рассуждений. Однако старец ответил неожиданно резко, словно Гарвель спросил какую-то глупость.

— Он не для того нас создал, чтобы утирать нам сопли! — Гарвель невольно кивнул. Мысли настоятеля странным образом переплетались с его чувствами. Он и раньше чувствовал, нечто подобное, просто не мог облечь в слова, да и не испытывал потребности в этом.

Дальше все ужинали молча. Старец имя, которого Гарвель так и не удосужился узнать, похоже ушел в свои мысли, ел отрешенно, больше по необходимости, чем от голода.

После ужина Гарвель вызвался подышать свежим воздухом. Спустившись на несколько ступеней вниз, он уселся на одну из них и сжал виски ладонями. В голове царил настоящий кавардак, те устои мира, что он знал с детства, рушились. Неделей раньше, если бы кто ему сказал, что он будет ужинать в компании с инквизитором и вести беседы с настоятелем церкви, то он, по меньшей мере, плюнул бы лжецу в лицо. Однако теперь все иначе.

Ощутив чье-то присутствие, Гарвель повернул голову. Рядом на ступени опустился Вальмонт.

— Речи святых действуют порой как удар поленом по голове. — Тихо сказал инквизитор, обращаясь в пустоту.

— Знаешь, я, пожалуй, соглашусь. Это действительно святой человек, а не лицемер в сутане. — Согласился Гарвель. Вальмонт удивленно воззрился на демонолога, словно увидел бог весть какое чудо. Одновременно Гарвель ощутил, как между ними протянулась тоненькая, хрупкая ниточка симпатии. Но еще более странной была мысль, что инквизитор отчасти разделяет его взгляды.

Какое-то время они так и сидели молча, занятые своими мыслями. А каменные плиты, из которых был сложен храм и его ступени, казалось, дышали спокойствием и умиротворенностью. Наконец почувствовав, что напряжение в голове постепенно испаряется, а на стремительно темнеющем небосводе проявляется луна, Гарвель встал. Он не заметил, когда ушел инквизитор, но это было и к лучшему. Вряд ли он одобрил бы то, что собирался сделать Минош.

Гарвель не глядя шел по темным улочкам города, храм Единого остался в двух кварталах позади. Мысленно он и так и эдак поворачивал пришедшую на ум идею и не находил особых недостатков. Когда дорогу ему перегородили трое теней, он сперва даже не обратил на них внимание.

— Выворачивай карманы. Быстро! — Грубый мужской голос оторвал его от размышлений. Сперва Гарвель даже не понял, что его хотят ограбить. А когда понял, то едва не расхохотался.

— А если не дам? — Ехидно осведомился он.

— Чего не дашь? — Опешили, незадачливые грабители.

— Денег. — С издевкой в голосе пояснил Гарвель мысленно уже оценивший, сколько силы можно выкачать из налитых звериной силой тел.

— Эй, Остап, смотри, он еще и издевается! — Прозвучал из-за спины Гарвеля обиженный голос.

— Да я тебя! — Кинулся на него здоровяк, что стоял ближе всех, и был, похоже, за главного, в этой шайке. Ждавший этого момента Гарвель коротко отмахнулся кулаком, чувствуя как тело переполняет позаимствованная у Истока энергия. Кажется, кулак угодил нападавшему в лицо, глухо треснуло, в лицо плеснуло горячим. Здоровяк отлетел назад с раскроенным черепом. Кто-то метнул нож, и он с лязгом отскочил от шеи Гарвеля, и следующий из четверки головорезов, влип в стену, от несильного с виду удара в грудь. Остальные с воплями разбежались. И только тогда, Гарвель ощутил, что ветер свободно развевает его волосы. Капюшон слетел в пылу схватки. Поэтому неудивительно, что противники в ужасе разбежались. Жутко пылающий багровым пламенем глаз, напугает кого угодно.

Подивившись счастливой случайности, Гарвель вновь закатал рукав на левой руке, и ткнул острием ритуального кинжала, в средний луч малой руны призыва. Хааг появился незамедлительно. Не отвлекаясь на его шипящее приветствие, Гарвель установил связь между импом и все еще живыми грабителями. Нужно было действовать быстро, огонек жизни в их телах едва теплился. Едва это удалось, Гарвель принялся накачивать тщедушное тельце Хаага, энергией умирающих. С заемной силой Хааг вполне мог постоять за себя, и выполнить то, что собирался поручить ему Гарвель. Накачанный до предела энергией имп, казалось даже увеличился в размерах. От него стало разливаться, слабое багровое свечение.

— Потухни. — Приказал Гарвель.

— Слушаюсь повелитель. Приказывай. — Повис прямо перед лицом Гарвеля кроха. Впрочем, сейчас имп беззащитным не казался, от него ощутимо веяло угрозой.

— Пройдись по местам жертвоприношений, расспроси местную мелочь, на предмет появления больших братьев. Поспрашивай о культах. В общем, узнай, чем дышит подноготная этого города. — Приказал Гарвель, и, отвернувшись, пошел в сторону храма. За спиной у него осталось два трупа, однако столь щедро выплеснувшейся на землю крови не было и следа, как было чистым и лицо демонолога.

 

Глава 3

Утром Гарвель проснулся от того, что по нему кто-то нагло топчется. Скинув со спины игривого непоседу, Гарвель сел. Мутное спросонья сознание никак не желало расставаться со сном. Лапки вставшего коснулись плеча, в ухо звонко тявкнуло.

— Чего тебе? — Спросил Гарвель, глядя в наглую морду своего мучителя. Чуть позже пришла непрошенной мысль, что щенок ответить не в состоянии. Однако тот звонко тявкнул, и попытался лизнуть в лицо. Гарвель, отмахнувшись от крохи, начал одеваться.

В дверь без стука вошел Вальмонт. Любопытный Батор проводил гостя настороженным взглядом.

— Вставай, сегодня в городе видели демона. — Заявил он.

— Красный, лупоглазый с крохотными крылышками? — Спросил Гарвель, догадываясь о том, какой услышит ответ.

— Откуда ты знаешь? — Насторожился инквизитор.

— Это мой. — Просто ответил Гарвель.

— Рассказывай. — С металлом в голосе распорядился инквизитор.

— Зачем? Сейчас спустимся в подвал потемнее, и он сам нам все расскажет. — Отмахнулся Гарвель.

— Какой? — Все еще настороженно спросил Вальмонт.

— Да в обычный, главное чтоб не здесь. А то тут бедолаге неуютно. — Усмехнулся маг.

— Ну, тогда идем в магистрат, там неподалеку казарма городской стражи, ну и как водится застенки. — Предложил Вальмонт.

— Отлично, место почти идеально подходит. — Согласился Гарвель. И тут же спросил, добавив подозрительности в голос. — Ты часом не чернокнижник? — Вальмонт от наглости аж поперхнулся, но вовремя поняв, что это шутка, рассмеялся.

— Я вашего брата, где только не ловил, поневоле наберешься премудростей, в каких норах живете. Да и вы колдуны народ консервативный, всегда похожие места выбираете. — Не остался в долгу, инквизитор.

Спустя два часа, в кабинете начальника стражи, Гарвель внимательно разглядывал карту города, и окрестностей. Вид этой карты словно бы зацепил, какой-то крючок в его голове. И теперь Гарвель старательно тянул упирающуюся всеми конечностями мысль.

— Вальмонт, ты можешь указать на карте, где именно нашли убитых? — Словно по наитию спросил он.

— Нет. А зачем? — Настороженно ответил инквизитор.

— Да так мысль одну проверить надо. — Задумчиво произнес Гарвель, не отрывая взгляда от карты. Он сумел припомнить три точки, в которых произошли убийства, и в их расположении ему чудилось нечто знакомое. Однако дальше смутного узнавания дело не шло, и он стоял у карты как вкопанный, смутно ощущая, что наткнулся на нечто важное.

Тем временем, Вальмонт, подозвав одного из стражей, шепнул ему что-то на ухо, и тот почти бегом выскочил из комнаты. Но спустя несколько минут он появился вновь, держа в руках листок бумаги с адресами. Поблагодарив стража, инквизитор, жестом отослал его обратно.

— Ну, давай разметим. — Сказал он, подойдя к Гарвелю.

Спустя несколько минут, на карте появилось, четырнадцать хаотично на первый взгляд разбросанных точек. Однако взгляд демонолога, прикипел к десяти точкам, расположенным в до боли знакомый узор.

Какую-то секунду Гарвель еще не понимая, смотрел на карту, а затем словно вспышка пришло понимание. Пронзенный ужасной догадкой, Гарвель отшатнулся от карты.

— Мать моя женщина. — Выдохнул он пораженно.

— Что? — Спросил Вальмонт, которого тоже мучило чувство смутного узнавания, при взгляде на карту. Такое же ощущение возникает, когда видишь старого знакомого, которого не видел лет двадцать, и теперь смотришь в смутно знакомое лицо, и не знаешь, кто это.

Вместо ответа, Гарвель быстрыми росчерками соединил все точки пятью линиями. И теперь уже пораженный вздох вырвался из груди инквизитора. Огромная пентаграмма заключала в себя город, упираясь лучами в три окружающих город деревеньки. А Гарвель уже отошедший от удивления внимательно рассматривал оставшиеся незатронутыми точки.

— Вскоре будут еще жертвы. — Наконец произнес он.

— Конечно, когда они совершат задуманное, я думаю, от города останется пепелище. — Ехидно добавил Инквизитор, пытаясь за сарказмом скрыть свой страх.

— Нет. Пентаграмма — это просто запасенная сила. Для призыва нужны направляющие руны. — Пояснил Гарвель. И ткнув в несколько мест за крепостной стеной, добавил. — Ритуалы пройдут здесь, здесь и здесь.

— Понятно. Жителей отловят в городе, а затем отвезут в места жертвоприношений. — Начал прикидывать дальнейшие действия Вальмонт.

— И еще времени у нас чуть меньше недели. — Задумчиво добавил Гарвель.

— С чего ты взял?

— Столько времени осталось до полнолуния. — Сказал Гарвель, и в комнате повисла тишина. Наконец, оторвавшисьот исполняющих безумный танец мыслей, Гарвель предложил. — Ну что пошли, послушаем моего соглядатая. Вальмонт замедленно кивнул, соглашаясь, и уже выходя из комнаты, обернулся. Повинуясь его взгляду, бронзовые гвоздики, удерживающие карту на стене, зашатались, и выпали, а карта, свернувшись в рулон, плавно пролетела через всю комнату и упала инквизитору в руку. И тот, сжимая тубус под мышкой, вышел из комнаты.

Стражник, стоявший за дверью, открыл было рот, чтобы возмутиться, но столкнувшись с горящим взглядом инквизитора, побледнел, ссутулился и промолчал. Лучше было вызвать гнев начальника стражи, чем инквизитора.

В городском застенке, что находился неподалеку от казарм городской стражи, царили мрак, боль и безнадежность. Казалось, что даже стены здесь страдают. Эманации боли и страха были столь сильны, что можно было призвать свободного демона даже без знаков и рун лишь силой его имени.

— А здесь, похоже, еще и пыточная. — Потянув носом, спертый воздух насыщенный запахом испражнений и тления, заявил Гарвель.

— Какая тюрьма без пыточной? — Поразился неосведомленности Гарвеля инквизитор. Однако Гарвель вместо ответа одним духом произнес настоящее имя Хаага.

— Слушаю хозяин. — Пропищал соткавшийся из воздуха имп.

— Рассказывай, что удалось узнать. — Приказал Гарвель. Инквизитор громко хмыкнул. А когда Гарвель перевел на него вопросительный взгляд и спросил. — Так это его видели стражники? — Имп услышав его слова, попытался поковырять задней лапкой пол, как делали порой смущенные люди, но получалось у него это плохо, возможно потому, что он висел в метре от пола.

— Да. — Ответил Гарвель пристально глядя на своегокрылатого разведчика.

— Гм… Мне его несколько иначе описывали. — Проговорил инквизитор с улыбкой. И добавил серьезным тоном, за которым крылся гомерический хохот. — Двухметрового роста; видом жуток; пасть зубастая, способная проглотить солнце; глаза, смотрящие прямо в душу; крылья, ударом способные пробить крепостные ворота. — Уже едва удерживая хохот, закончил Вальмонт.

— Гарвель, давя смех, перевел грозный взгляд на импа, и тот поспешно запищал, оправдываясь. — Хоззяин, я думал, они пьяны! Лежали у таверны и не могли даже пошевелиться! Лишь замычали, когда я рядом пролетел. — Теперь уже и Гарвель взорвался смехом, представив какой ужас пережили в стельку пьяные стражники, увидев крохотного импа. Отсмеявшись, он требовательно взглянул, на хитроватую морду Хаага, И тот покорно вздохнув, начал свой рассказ.

Как оказалось в городе действует сразу несколько культов. Однако Хаагу удалось узнать доподлинно лишь об одном. Пронырливый имп ухитрился вызнать даже место встречи культистов. По его словам они собирались в полуразрушенном поместье на улице кожевников, <дабы восславить Балора> — Старательно повторил чужую интонацию Хааг. При упоминании имени одного из владык нижнего мира Гарвель вздрогнул. В груди зашевелилось нехорошее предчувствие.

— Ну что, я предлагаю наладить слежку, и как только они соберутся, брать их еще тепленькими, а уж потом и сожжем на костре со всеми почестями, как полагается. — Усмехнувшись, предложил инквизитор. В нем разгорался охотничий азарт.

— Ну, зачем окружать? Зачем так грубо? — Поморщился Гарвель.

— Есть предложение получше? — Осведомился Вальмонт.

— Да. Предлагаю тайно посетить этот слет юных сатанистов. — Предложил Гарвель.

— А смысл. — Скептически хмыкнул инквизитор.

— Да прост. Пентаграмма не их рук дело, а если и их, то они всего лишь инструмент, уберем его, кукловод найдет другой, и не факт, что мы сможем его столь же легко вычислить. — Пояснил свою мысль Гарвель.

— С чего ты взял, что это не их рук дело? — Спросил Вальмонт.

— Да пойми ты. За пентаграммой стоит разум, а поклоняться демоническим владыкам, ни один разумный человек не будет, тем более, если он действительно представляет, с чем имеет дело. И уж точно, самое последнее дело — это взывать к Балору, с тем же успехом, можно призывать себе на голову ураган, извержение вулкана или еще что-нибудь в этом же духе. И дело даже не в том, что Балор зол, он за гранью этих понятий, если его удастся сюда затащить, то он просто разрушит этот мир, для того, чтобы вернуться обратно.

— Хм… и кто же, по-твоему, эти культисты?

— Руку даю на отсечение, что это сборище юных аристократов, возомнивших себя темными магами.

— А с чего ты взял, что за ними кто-то стоит? — Уже из чистого любопытства спросил Вальмонт.

— А что церковь уже не контролирует издание всех книг, так или иначе связанных с магией и философией? — Поинтересовался Гарвель.

— Контролирует.

— Ну а если так, то откуда они вообще узнали имя владыки? Оно упоминается лишь в очень специфичной литературе. В той самой, за которой охотится инквизиция, и сжигает при первом удобном случае.

— Ты хочешь сказать, что кто-то поделился с ними этой информацией?

— Вот именно, и этот кто-то, задурил молодым придуркам головы, и теперь, только указывает пальцем, в место на карте, а богатые идиотики, спешат принести очередную жертву.

— Логично. Тогда так и поступим. — Согласился Вальмонт.

— Поступим?

— А ты что думаешь, я отпущу тебя одного? — Хохотнул Вальмонт.

Едва Гарвель, переступил порог, как к нему с радостным лаем кинулся Батор. Добежав до своего большого друга, он принялся радостно скакать вокруг, оттого, что друг вернулся, хотелось ходить на ушах, бегать по стенам. Гарвель обвел взглядом келью и присвистнул, это мохнатое чудовище устроило форменный разгром. По всей келье летали перья из распотрошенной подушки, разорванная на лоскуты и изжеванная до неузнаваемости простынь, устилала пол. Все найденные вещи Гарвеля также лежали на полу бесформенной кучей, на которой ясно виднелся отпечаток худого тельца щенка. Впрочем, худым назвать его было бы сейчас опрометчиво. За три дня он отъелся до вполне приличного вида, и весил уже килограммов пять как минимум. Уцелели в пронесшемся по келье зубастом урагане лишь дорожный мешок да сумка с эликсирами и то лишь благодаря тому, что висели на недосягаемой для крохи высоте. Поймав взгляд Гарвеля, Батор сжался и виновато заскулил. В его чистом, незамутненном интеллектом взгляде и без всякой магии читалась целая буря эмоций. Виновато виляя хвостом, щенок пожирал хозяина глазами, каждой клеточкой своего тела надеясь на прощенье. Взгляд его карих глаз говорил с хозяином взахлеб, объясняя непонятливому человеку, что нехорошо оставлять надолго его одного в темной келье, где так одиноко, где никто не погладит, ну и что, что ты хозяин меня не гладишь, зато ты есть, а другого мне и не надо. Взгляд Гарвеля, неожиданно для него самого потеплел.

В келью к Вальмонту, Гарвель пришел в сопровождении почетного эскорта, в виде, весело виляющего хвостом Батора.

— Вальмонт, во имя Единого, выдели мне другую келью, а то в моей жить теперь невозможно. — Взмолился Гарвель в притворном отчаянии.

— Что случилось? — Настороженно спросил инквизитор.

— Вот это мохнатое чудовище. — Ткнув пальцем в Батора, сказал Гарвель — Разнесло все, до чего смогло дотянуться. И чтобы привести там все в надлежащий вид ночи не хватит, а у меня на сон всего три часа. — Закончил он. С любопытством глядя на мохнатого питомца, Вальмонт великодушно махнул рукой: — Занимай, любую. Все равно монахи на вечернем богослужении.

— Спасибо — Коротко поблагодарил Гарвель.

А Вальмонт, оставшись в одиночестве, размышлял о том, что же означает, столь не вяжущаяся с довольно беспринципным, и холодноватым демонологом, причудливая привязанность к безродному щенку.

А в смежной с ним келье, Гарвель, не раздеваясь, лишь скинув плащ, устроился на отдых. Наглый Батор, запрыгнув на койку, топтался, подгребал лапы, устраиваясь поудобней, тыкался холодным носом в спину обожаемого друга. А убедившись, что никто не спешит его согнать с постели, улегся, но еще долго ворочался. Наконец, Гарвель не глядя, подгреб к себе, извозившийся щенок тут же успокоился и уснул, сладко посапывая. Вскоре уснул и Гарвель, чувствуя приятную умиротворенность, что словно бы вливалась в него, из крошечного тельца щенка.

 

Глава 4

Ночной образ жизни уже давно был привычен Гарвелю. Поэтому, отоспавшись за то отведенное на сон время, что у него было, он оделся и почти бегом взбежал вверх по ступеням, ведущим в обеденный зал. Там его уже ждал Вальмонт, он о чем-то оживленно беседовал с настоятелем.

Увидев Гарвеля, он приглашающе махнул рукой. Приветственно кивнув настоятелю, Гарвель подошел поближе.

— Ну что, отоспался? Готов остановить богомерзких еретиков? — Слабая улыбка тронула губы инквизитора.

— Ну, какие они еретики? Так скучающая молодежь. — Поморщился Гарвель.

— А умудренный жизнью ремесленник в демонопоклоники и не подастся. — Парировал Вальмонт ядовито.

— Ну, это при условии, что церковь будет доминировать. А вот если победят культисты, то все будет совсем наоборот. — Задумчиво проговорил демонолог.

— Не верите вы в людей молодой человек. — Неожиданно вмешался в перепалку настоятель. В его глазах светился мягкий укор.

— Да. Не верю! — С вызовом заявил Гарвель. — Они того не стоят. В большинстве своем они тупоголовый скот, который лишь удовлетворяет свои потребности и большего не хочет! — В ответ старец, лишь покачал головой.

— Да, это так. — Грустно сказал он. — Но эти же люди способны на чудеса веры и самопожертвования. — Добавил он после короткой паузы. Гарвель, даже отвечать не стал на такой бред, лишь выразительно поднял левую бровь. Затем спохватился, что его лица почти не видно из-за густой тени, отбрасываемой глубоким капюшоном, сказал: — Таких уродов единицы!

— Уродов? — Хмыкнул старец. — Впрочем, называй, как хочешь. Однако именно этот скот и порождает их, именно обычные люди обеспечивают их всем необходимым, кормят и одевают. — Гарвель промолчал, не до конца понимая мысль настоятеля. И тот, видя в его глазах вопрос, продолжил.

— Если бы вы, молодой человек, жили бы в гордом одиночестве и отрыве от всего этого скота, что я именую людьми, то поверьте, куда больше вас бы занимала проблема засухи, болезни вашей коровы и саранча, что уничтожает посевы. И уж точно у вас бы не было времени заниматься любимым делом.

— Возможно. — Хмуро кивнул Гарвель.

— Поэтому не забывайте, кому вы обязаны возможностью практиковаться в Искусстве. — Наставительно добавил старец. Гарвель же ухватив мысль, к которой его подталкивает мудрец, спросил саркастически: — И чем же я обязан отплатить?

— Вы проницательны юноша. Но я не буду навязывать вам свое мнение, я только приведу пример. — С этими словами сухой палец настоятеля указал на Вальмонта. — Посмотри. Этот человек того же порядка, что и ты. Он не сеет и не пашет, но не умирает с голода. Он тоже мог бы замкнуться в себе, презирать окружающих его людей, да он в принципе и презирает, что бы ни декламировал вслух. Но он в поте лица чистит стадо от больных особей, не давая распространиться мору, а если появиться внешний враг, то он первый кинется защищать тех самых простых людей.

— Но я не инквизитор! — Горячо возразил Гарвель.

— А разве есть разница. — Грустно улыбнулся в ответ старец, на его лицо набежала тень размышлений, и он, мазнув рассеянным взглядом по лицам собеседников, попрощался и неторопливо спустился по лестнице, ведущей в кельи. Вальмонт проводив настоятеля взглядом, удивленно прошептал: — И что на него нашло?

— В смысле?

— Я ни разу не видел и не слышал, чтобы Павел тратил столько времени на объяснения. Он никогда никому ничего не доказывал. Он вообще затворник по натуре. — Пояснил инквизитор.

— Ладно. Пойдем. Иначе опоздаем на встречу. — Сказал Гарвель нехотя. Его разум все еще будоражили слова настоятеля.

От громады храма они неспешно, на первый взгляд, пробирались к улице Скорняков. Направление было угадать нетрудно. Характерный запах тления и сырых кож был лучшим указателем. Идя по запаху, сбиться было невозможно. Жители города провожали удивленными взглядами странную пару — высокий мужчина, прячущий лицо под глубоким капюшоном, и одетый в рясу инквизитор, на груди которого поблескивал знак его полномочий. Едва взгляд прохожих касался инквизитора, они стремились освободить дорогу и отводили глаза.

Чтобы скоротать дорогу, Вальмонт завел разговор.

— Слушай, а откуда у тебя щенок? — Допытывался он у Миноша.

— Да так, приблуда случайный. — Отмахнулся демонолог.

— И все-таки не понимаю, почему ты держишь при себе. — Не унимался любопытный Вальмонт.

— Да я и сам не понимаю. — Честно признался Гарвель, лавируя в потоке прохожих, спешащих по своим делам, несмотря на поздний час. Ответ, похоже, устроил инквизитора, поскольку больше вопросов тот не задавал. И Гарвель мысленно вздохнув от облегчения, продолжил продираться сквозь толпу. Народу было не протолкнуться, в отличие от Вальмонта, ему дорогу никто уступать не собирался. Оставшись наедине со своими мыслями Гарвель с удивлением обнаружил, пробивающиеся сквозь толщу подозрений и обид крохотные ростки дружбы.

Однако замолчал инквизитор совсем по другой причине. Он замолчал, уже в который раз, поражаясь странностям в поведении Гарвеля. Впрочем, это был не единственный вопрос, что занимал Вальмонта де Лурье. Куда больше его интересовал странный ритуал, чьи следы были обнаружены его людьми неподалеку от крепостной стены. На месте сохранился отпечаток демонической сущности просто колоссальной силы. Трое экзорцистов из его отряда до сих пор прочесывают окрестности в поисках следов этой твари. И несмотря на все усилия, обнаружить его не удалось. Ни останков, ни следов прокола реальности. Все выглядит так, будто демон был призван и просто исчез. Самым логичным было бы предположить, что демон вселился в тело призвавшего. Именно этой идеи и придерживался Вальмонт, когда напал на след демонолога. Однако тот был чист, и, хотя по решению архипрелата, все чернокнижники подлежали сожжению, инквизитор засомневался. Демонолог, совладавший с демоном такого класса, как тот, чьи следы все еще ищут его люди, мог представлять очень серьезную опасность. Простым солдатам его явно не взять. А если вести в бой своих братьев, то это в любом случае обернется потерями. А экзорцисты бойцы штучные, да и полноценной системы обучения церковь еще не создала. Именно эти размышления и сподвигли Вальмонта принять столь неожиданное решение: нанять демонолога.

Так, думая каждый о своем, они и добрались до полуразрушенного поместья. У покосившейся ограды Гарвель остановился в нерешительности. А когда к нему подошел Вальмонт, демонолога скрутил жесточайший приступ кашля. Он упал на землю как подрубленныйи, как показалось вначале, потерял сознание. А когда инквизитор наклонился к нему, Гарвель внезапно уцепился рукой ему за шею и едва слышно прохрипел: — Подыграй.

Мгновенно поняв, что от него требуется, инквизитор принялся звать на помощь. Однако именно в этом месте улица была пустынна. Поэтому Вальмонт несказанно удивился, когда от полуразрушенного строения, к ним поспешили трое молодых парней. Быстрым движением спрятав инсигнию, Вальмонт одернул рясу, порадовавшись тому, что на рясе не вышита символика инквизиции.

— Отойдите, мы осмотрим его. — Безапелляционным тоном заявил один из них, одетый в щеголеватый камзол и изумрудного цвета бриджи, на ногах красовались сапожки из мягкой кожи. А второй в это время оттеснил Вальмонта от тела Гарвеля. Затем щеголь сделал вид, что щупает пульс, именно вид, поскольку, где пролегает пульсирующая жилка, он явно не знал. Вальмонт, мысленно усмехнулся, нацепив на лицо испуганно-тревожное выражение, спросил:

— Что с ним? — Щеголь обернулся. И выдал такую порцию медицинской чуши, что Вальмонт лишь волевым усилием удержался от смеха. Однако, играя роль недалекого служителя церкви, он состроил простоватое лицо и кивнул.

— Куда вы его несете? — Спросил он, когда псевдоцелители подхватили безвольное тело демонолога и споро потащили его к дому. Вместо ответа ему махнули в приглашающем жесте рукой.

Едва они вошли в здание, как на голову инквизитора обрушился удар. Выставив телекинетический барьер, Вальмонт остался цел, однако сделал вид, что удар достиг цели. А затем злорадно потешался над тем, как его далеко не легкое тело, пыхтя от натуги, волокут по дому.

Их спустили в какой-то подвал и, судя по скрипу железа, заперли. Послышались удаляющиеся шаги. Гарвель сквозь веко наблюдал за всем происходящим, щенячий восторг тащивших его людей освещал обстановку лучше любого факела. И едва они удалились на достаточное расстояние, он встал и потеребил плечо инквизитора. Тот молча поднялся и провел рукой по затылку.

— Ну что, решетку ломать будешь? — Осведомился Вальмонт, ощупав взглядом решетку из толстых стальных прутьев, закрывавшую им путь к свободе.

— Какой ты грубый. — С наигранной укоризной сказал Гарвель. — Все бы тебе только ломать да сжигать. Сразу видно инквизитор.

— Ну, а что ты предлагаешь? — Ехидно поинтересовался Вальмонт. Однако Гарвель промолчал, прислушиваясь к чему то. Наконец, он бросил в пустоту:- Хааг, ты все сделал?

Почти сразу в темнице, раздался шипяще-писклявый голос крохотного импа.

— Обижаешшь Хоззяиин. — Прошипел демоненок тихо, повиснув в метре над полом. Всеми лапками, и даже хвостом, он удерживал ключ.

— Что дальше? — Поинтересовался инквизитор.

— Сейчас они обнаружат пропажу и придут сюда искать.

— Понятно. Они принесут нам одежду. — Усмехнулся Вальмонт в темноте.

— Не нам, а тебе. — Педантично отметил демонолог, отпирая замок. Но распахивать дверь не стал, так и оставил закрытой.

— А ты разве не собираешься переодеваться? — больше для проформы спросил Вальмонт.

— Мне то зачем? — Удивился Гарвель. — Я ж не инквизитор. Мое появление они славить будут.

Ждать пришлось недолго. Уже через несколько минут раздались торопливые шаги. Едва незадачливые стражи подошли к решетке, как Гарвель метнулся к двери и ударом ноги распахнул. Сектанты с глухим стуком влипли в стену.

— Одевайся. — Коротко бросил он инквизитору. И тот принялся стаскивать с одного из сектантов, одежду.

— А без крови нельзя было? Вся одежда заляпана. — Проворчал Вальмонт.

— Хааг, приберись. — Скомандовал Гарвель, и Вальмонт не поверил глазам, когда кровь, щедро натекшая на пол из расплющенных тел, на глазах стала исчезать. Причина этого маленького чуда вновь зависла посреди коридора, сыто взмахивая крылышками. И шипя благодарности.

— Жри. Ты мне нужен большим и страшным. — В голосе Гарвеля прорезались повелительные нотки.

Пока Вальмонт облачался в антрацитово-черную мантию и прилаживал на лицо маску, изображавшую жуткую нечеловеческую харю, Хааг увеличился, по крайней мере, втрое, и налился багровым свечением, словно кусок стали, разогреваемый в горне.

Обернувшись на переодетого инквизитора, Гарвель хмыкнул:

— Показушники.

— Ну и хорошо, нам же проще. — Голос Вальмонта прозвучал неожиданно глухо из-за закрывшей лицо маски.

Плутать по извилистым коридорам им не пришлось. Хааг, казалось, держал в голове подробную карту всего подземелья. Он уверенно указывал путь, пока глазам Гарвеля, не открылся внушительных размеров зал, набитый под завязку фигурами в черных мантиях. Стены зала были задрапированы красным бархатом. Ковер, цвета свежепролитой крови, устилал пол. На противоположном конце зала располагался внушительных размеров алтарь. Когда взгляд инквизитора коснулся алтаря, в нем закипела такая слепящая ярость, что Гарвель невольно позавидовал выдержке Вальмонта. Поскольку сам вероятнее всего уже кинулся бы крушить направо и налево.

Их заметили не сразу. Несмотря на то, что Гарвель шел, нагло распихивая фигуры в черном. Наконец, кто-то обратил на него внимание, тут же раздался восторженный вопль. На вопль обернулись и остальные. Сцена повторилась. Что было совсем не удивительно, поскольку пышущий жаром Хааг, вцепившись задними лапками в плече демонолога, выглядел весьма внушительно. Ощутив устремленные на него взгляды, Хааг расправил крылья, чтобы казаться еще больше и торжественно прошипел:

— Склонитесь перед Повелителем, жалкие смертные! — Вид у крохи был столь грозный, что половина народу в зале тут же бухнулась на колени. Гарвель от такой глупости внутренне скривился, но на лице продолжал удерживать суровую надменность Повелителя. А имп, оскалив пасть в некоем подобии улыбки, пропищал:

— Кто главный? — От зубастой улыбки импа неподготовленный человек вполне мог поседеть. Его слабенький вообще-то голос с помощью нехитрой маги доступной импу услышал каждый человек в зале. Прокатилась тихая волна испуганных шепотков. Наконец угодливый голос произнес:

— Леди сейчас почтит нас своим присутствием.

Вальмонт, будучи неотличим от остальных сектантов, во всю пользовался своим преимуществом, двигаясь между небольшими группками фигур в черном, он умело выпытывал интересующую его информацию. Напоминая тугой комок холодной рассудочной ярости, Вальмонт все же держал голос спокойным, поддерживая беседу сразу с тремя культистами.

— Хоззяин устал ждать, если женщина не появиться немедленно, он начнет пить ваши души. — Грозно прошипел имп.

В зале повисла мертвая тишина, готовая вот-вот взорваться паническими криками. Вид могущественного Повелителя, что брезговал даже говорить с ними, внушал неподдельный ужас.

И в тот переломный миг, когда каждый уже стал примериваться, как побыстрее добежать до двери, желательно успев поставить подножку соседу, вошла Она. Из неприметной двери, за алтарем вышла женщина. Ослепительно красивая: великолепную фигуру подчеркивала умело подобранная одежда. С ее появлением, обстановка в зале мгновенно переменилась: место страха, заняла животная похоть и преклонение. Даже на комок слепящей ярости, коим был инквизитор в глазах Гарвеля, наползла легкая тень желания. Вальмонт, заметив появление главы культа, невольно поразился красоте и силе этой женщины. Но куда больше его занимала аура силы, окружающая необыкновенную женщину. Мгновеньем позже, словно озарение, пришло узнавание. Вальмонт едва сдержал пораженный вздох.

 

Глава 5 (прошлое)

Спустя несколько часов ускоренного марша отряд инквизитора добрался до ворот огромного города. Стражников помогавших ему от самого Филема пришлось отпустить, поскольку эти два города вечно враждовали и стражники, одетые в цвета Филемской стражи, чувствовали себя неуютно в чужом городе даже под защитой инквизиции. Первым делом преследователи отправились в магистрат. Первым делом следовало перекрыть выходы из города. И только высшие чиновники магистрата могли принять такое решение. Впрочем, в их решении можно было не сомневаться — обвинения в ереси бояться все. Однако там инквизиторов ждал сюрприз.

— Вы переходите под мое командование братья. — Непреклонно заявил невысокого роста инквизитор в чине экзорциста, о чем свидетельствовал его медальон.

— Вынужден отказаться, экзорцист. — Помотал головой старший инквизитор преследующего Гарвеля отряда. Будучи в куда более высоком чине он мог игнорировать приказы низших чинов. К тому же он принадлежал к ордену доминиканцев и идея помощи оскверненному 'экзорцисту' была ему попросту противна.

— Нет не можете. — Хищно ухмыльнулся экзорцист, ловко переворачивая свою инсигнию. При виде выгравированного на задней стороне символа доминиканец судорожно вздохнул. 'Знак особых полномочий' — Неограниченная власть на время выполнения миссии. Ослушаться человека наделенного таким знаком — пойти против суда десяти.

— Я подчиняюсь. — Выдохнул инквизитор, возможность поймать беглого чернокнижника стремительно расплывалась утрачивая очертания.

— Не расстраивайся. — Заметив недовольную мину на лице собеседника экзорцист. — если наше дело удастся, то славы тебе хватит до конца твоих дней.

— Что же это за дело? — Полюбопытствовал инквизитор, чувствуя ростки надежды шевелящиеся в груди.

— Сегодня мы должны с корнем вырвать огненный цветок Венетты: Изольду Ремарк. — Провозгласил экзорцист с насмешкой глядя на вспыхнувшего доминиканца.

Остаток дня и вечер Гарвель прятался в бедняцком районе Венетты, грязь и вонь этих мест, казалось, пропитали его насквозь. Однако именно здесь он нашел кров и еду. Впрочем, оставаться здесь более не имело смысла, поскольку ни один уважающий себя купец не появиться в этом районе, если конечно ему не предложить щедрый гонорар. Но и в этом случае он трижды подумает, поскольку жизнь все-таки дороже денег. Наверное…

Поэтому восстановив силы, Гарвель двинулся в сторону более богатых и ухоженных районов. Надо отметить, что двигаться приходилось очень осторожно — стражники при виде грязного бродяжки всегда реагировали одинаково: 'Беднякам здесь не место!' — Говорили они вышвыривая всех подозрительных личностей за пределы района. Словно вор, из тени в тень ученик Эдварда пробирался по купеческому кварталу. Мечты о чистой одежде сбылись лишь после полуторачасового поиска бреши в патрулях. Выход из переулка загородили двое хорошо одетых парней. Судя по всему — сыновья какого-то богатого купца.

— Смотри Эрнест: к нам забрел бродяжка. — Пробасил один из них.

— Давай поиграем с ним в инквизицию. — Жизнерадостно предложил второй. Висящий на поясе клинок казался им гарантом безопасности. Да и что мог противопоставить двум сытым, довольным жизнью парням умирающий от голода бродяга? Забившись в угол и изображая ужас, Гарвель ждал, пока парочка зайдет поглубже в переулок. Ему вовсе не хотелось, чтобы ему помешали стражники.

— Не бойся. Это больно только несколько часов. — Утешил парень медленно приближаясь к дрожащему от напряжения Гарвелю. На лицо парня легла тень мечтательности. Похоже в мечтах он уже измывался над беззащитной жертвой, ощущая себя 'повелителем жизни и смерти'. Рывок, и сжатый в ладони нож входит под ребро, лицо парня на миг исказила удивленная гримаса. Ноги несостоявшегося повелителя подкосились, и он рухнул наземь, хлюпая перерезанным горлом. Стараясь двигаться как можно быстрее, Гарвель метнулся ко второму противнику. Злость придала сил, взмах ножом и от резкого удара под дых ученик демонолога скорчился у ног купеческого сына. Глупо было надеяться, что сын богатого отца не обучен бою. Удар сапогом под ребра откатил чернокнижника к трупу поверженного врага. На глаза навернулись слезы, грудь разрывалась от попыток вдохнуть хоть немного воздуха. А противник надвигался на скорчившегося ученика Эдварда с неумолимостью сборщика налогов, еще шаг и перед глазами встал начищенный жиром сапог противника. Преодолевая боль, Гарвель воткнул нож в сапог своего мучителя, уже замахнувшегося извлеченным из ножен клинком. Крик боли сорвался с губ юноши но, почти тут же, оборвался от удара ножом в подбородок. Пронзив гортань, лезвие впилось в мозг, мгновенно оборвав еще одну жизнь. Вновь согнувшись от нестерпимой боли, Гарвель старательно пытался восстановить дыхание. Едва глаза перестали слезиться, как он принялся чертить измазанным в крови ножом сигил. Блеклые полоски, остававшиеся после клинка постепенно сложились в замысловатую фигуру. На то, чтобы напитать ее силой ушли последние силы. От напряжения во рту появился металлический привкус крови, а затылок вновь пронзила тяжелая ноющая боль.

— Слушаюсь хозяин. — Торжественно пропищал явившийся на зов имп. Это был первый и единственный из подчиненных демонов. Кроха находился в самом низу иерархической лестницы, хотя старый учитель частенько называл ее эволюционной. Но смысл этого слова все еще оставался загадкой для забывшего об учебе Гарвеля. Воспоминания об Эдварде вновь вызвали глухую досаду и тоску в душе.

— Почисти одежду! — Приказал юноша своему слуге. Однако вместо гордого приказа из горла вырвался невнятный клекот. Впрочем, суть приказа имп прекрасно понял. И тут же принялся за дело. Подобного рода работа была ему по вкусу. Если конечно можно назвать работой трапезу. Спустя несколько минут все было кончено, и переодевшийся в снятую с убитых одежду Гарвель вышел из переулка нацепив на лицо маску брезгливого безразличия, с которым, по его мнению, должны ходить настоящие аристократы. Победа над противниками взбодрила его, на время выведя из той беспробудной тоски, в которой он находился с того момента, как увидел горящую башню учителя и людей с эмблемой листа на фоне пламени. Венетта поражала бесконечной чередой жизни и смерти порока и добродетели. Среди узких улочек, казалось, есть все: и пророки, и бродячие музыканты, которых стражники почему то вовсе не спешили выдворить за пределы квартала. Вся эта какофония городского шума вливалась в уши выросшего вдали от больших городов ученика Эдварда. Вызывая самые противоречивые чувства: от раздражения до наслаждения. Музыканты и впрямь были хороши. Или же неискушенное ухо юного Гарвеля не способно было уловить отчаянной фальши, сквозившей в каждой сыгранной ноте? Впрочем, все это неважно. Впервые за последние два года состояние юноши приблизилось к тому порогу, за которым тихо светило то, что более благополучные люди называют счастьем. Позабыв обо всем, он просто бродил среди улиц, растворившись в шумной толпе снующих по своим делам людей. Однако вечно эта идиллия продолжаться не могла. Точку в праздной прогулке поставил жуткий грохот, прокатившийся по улочкам города. Горожане в ужасе валились на землю, закрывая сочащиеся кровью уши. Впрочем, Гарвеля, открыв рот смотрящего на содержимое лавки оружейника, эта судьба миновала. Хотя внезапный грохот также прижал его к земле. Вслед за грохотом по воздуху прокатилась жуткая вытягивающая тепло волна. Вздрогнув от обжигающего холода, бесконечно длинное мгновение терзавшего тело, Гарвель вопреки здравому смыслу двинулся вслед за волной. Природное любопытство взяло верх над рассудком, к тому же два года проведенные в бегах не избавили его от юношеской веры в свое бессмертие и неуязвимость, хотя и изрядно пошатнули эти убеждения. Ноги невольно ускорили шаг, не обращая на панику ни малейшего внимания, юноша упрямо двигался навстречу потоку бегущих прочь людей. Чудом лавируя в людских потоках, он добрался до очередного поворота. Наконец, все, кто стремился побыстрее бежать от потусторонней угрозы, покинули рыночную площадь. Оставив лишь несколько любопытствующих, хотя вероятнее всего это были путешественники впервые прибывшие в Венетту, не подозревающие о том, что или кто может быть причиной таких катаклизмов. Куда более осведомленные горожане все до единого спешили убраться подальше от источника угрозы.

— Что это было? — Спросил у Гарвеля одетый в кожаную броню воин с эмблемой гильдии наемников на плече.

— Не знаю. — Пожал плечами юноша. — Я первый раз в городе. — Добавил он невольно, и тут же пожалел о своих словах наткнувшись на подозрительный взгляд наемника. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Поскольку одежда на Гарвеле была совсем не дорожная. Однако вновь пронесшийся по улице грохот, дополненный волной вырвавшегося из-за поворота волной пламени прервал размышления наемника. Впрочем, наемника ли? С каких это пор простых вояк стали настораживать разгуливающие по городу парни, говорящие, что они в первый раз в городе? Преодолев колыхнувшийся в душе страх, Гарвель рванул к повороту, рассчитывая увидеть, наконец, источник всей этой паники на улице.

— Бог ты мой. — Вырвалось из его груди. Взгляду открылся великолепный особняк, над которым явно поработали лучшие архитекторы города. Пожалуй, он больше походил на небольшой дворец, чем на дом зажиточного вельможи. Радующий взгляд зеленью сад, украшенный статуями и фонтанами. Осень так же коснулась его, расцветив во все цвета радуги, на его фоне дом казался настоящим брильянтом в великолепном обрамлении. Заглядевшись на эту красоту, Гарвель сперва не заметил множество людей окруживших дом. Только почти наткнувшись на одного из них, он оторвал взгляд от великолепного дома. Подняв взгляд, он едва не закричал, вся его сила воли ушла на то, чтобы подавить это желание.

— Уходи отсюда малец, иначе можешь пострадать. — Ответил высокий мужчина, на которого натолкнулся залюбовавшийся красотами Гарвель. На руке мужчины была закреплена повязка с эмблемой листа на фоне пламени. Эмблемы, которую ученик демонолога ненавидел больше всего насвете.

— Ты слышишь меня? — Потряс он Гарвеля за плечи.

— Не беспокойтесь паладин я присмотрю за ним. — Вклинился в разговор наемник, встреченный Гарвелем еще на рыночной площади, как с удивлением отметил для себя юноша.

— Паладины — элита церковных войск и настоящая воинская легенда. — Начал пояснение воин. — Их набирают из сиротских приютов святого города едва ли не вмладенческом возрасте. Все свое детство они проводят в тренировках и молитвах. И спустя двадцать лет своего обучения ряды паладинов пополняются новыми членами.

— Почему обучение такое длительное? — Спросил Гарвель пораженный услышанным.

— Хороший вопрос. — Одобрительно кивнул воин, и почти тут же продолжил лекторским тоном. — Их выращивают с одной целью, и именно она диктует особенности тренировок. Они охотники мальчик, охотники на очень опасную дичь. — Зловеще понизил голос наемник.

— Какую? — Спросил ученик демонолога.

— На магов, мой мальчик. Они охотятся на магов и волшебных созданий. Уничтожая всех адептов запрещенных искусств и их творений. — Продолжил свою лекцию наемник. Безупречный голос лектора с огромным стажем оттенял потрепанное воинское снаряжение, которое явно носило следы недавних боев. Иссеченная кольчуга явно была не единожды починена кузнечных дел мастером. Глубокие зарубки на поручах и поножах только подчеркивали этот факт. 'Неужели их послали за мной?' — Судорожно пронеслись в голове Гарвеля панические мысли.

— Интересно, что они делают в этом городе? — Задумчиво произнес наемник, зорко следя за деятельностью инквизиторов и паладинов. Насколько мне известно, здесь никогда не было темных магов. — Потерев рассеченный шрамом надвое лоб проговорил воин.

— Почему? — Спросил Гарвель настороженно.

— О, городом правит дом Ремарк. И глава дома — одна из сильнейших элементалистов во всем Кворинше. И что характерно, темных магов она на дух не переносит. — Ответил воин. Впрочем назвать его просто наемником язык у Гарвеля уже не поворачивался, с каждой сказанной фразой его собеседник все больше и больше напоминал его учителя.

— Они случайно не вас ищут? — Невинно поинтересовался Гарвель, уже догадываясь каким будет ответ собеседника.

— Нет не меня, я им не интересен. — Ответил мужчина ни чуть не удивившись такому вопросу.

— А кого же? — Удивился Гарвель. Кажется, наемник что-то сказал, но голос его потонул в реве взметнувшегося ввысь пламени. Следом прогрохотало несколько громоподобных взрывов, от которых в ушах проросла резкая пульсирующая в такт сердцебиению боль.

— О боже. — Пробормотал наемник, схватившись за уши. — Они напали на Изольду! — Выкрикнул он, взмахнув руками. Вокруг кистей его возникло слабое золотистое свечение, тонкие струйки крови, вытекавшие из ушей, немедленно просохли и отвалились, превращаясь в прах. Почти моментально вернулся и слух. Едва сдерживая слезы, Гарвель оторвал окровавленныеруки от своих ушей. В уши немедленно ворвались яростные выкрики паладинов и предсмертные вопли заживо сгорающих в пламени людей.

— За что?! — Продолжал бормотать наемник, однако вмешиваться в кипящую у особняка битву он благоразумно не спешил.

— Вы ведь к ней шли? — Спросил Гарвель, по-новому рассматривая своего собеседника. В том что этот человек не тот за кого себя выдает он уже не сомневался.

— Неважно. — Резко поднялся с колен мужчина. — Совет должен узнать об этом нападении. — Пробормотал он, потеряв к разговору всяческий интерес. Похоже, куда больше его теперь волновала необходимость доставить сообщение этому самому совету, о котором Гарвель не имел ни малейшего представления. Старый учитель никогда особо не распространялся о других магах их организации. Впрочем и не отрицал их существования. Поднявшись на ноги он почти бегом отправился прочь, от жуткой битвы. А Гарвель же, движимый любопытством, вновь принялся смотреть на прекрасный особняк и творящееся вокруг него безумие. Большинство людей наверняка сказали бы, что здесь разверзся ад, однако не раз видевшему адскую бездну Гарвелю на ум пришло совсем другое сравнение. Большинство простых солдат уже погибли, в неприкосновенности остались лишь сбившиеся в кучу паладины, вокруг которых оставался крохотный островок спокойствия в царящей вокруг буре огня и льда, рассекаемой тугими молниями, оставляющими в земле глубокие борозды. Вопреки всем законам природы они прицельно били по еще одной группе людей, защищенных полупрозрачным куполом, голубовато светящимся на фоне бушующего пламени. Молнии же раз за разом били в купол словно щелчки боевого кнута, которым по слухам вооружены воины зепарских пустынь. Однако щит держался, хотя и прогибался от каждого удара словно мыльный пузырь под напором ветра. Глядя на это безумное светопреставление и гибнущих один за другим инквизиторских служек, Гарвель испытал нешуточную зависть к повелевающему такими силами человеку. Ему тоже хотелось внести свою лепту в разыгравшуюся на его глазах битву, однако особых иллюзий по поводу своих сил у него не было. Шансов выжить в развернувшемся сражении у него было еще меньше, чем у простых вояк, которых непонятно зачем притащили на эту бойню. Знаний юноши хватило лишь на то, чтобы видеть причудливо исковерканные волей элементалиста токи силы, пронизывающие мир. И причудливую вязь охранного щита, защищающего инквизиторов. На месте же паладинов небыло ничего. Магическому взору Гарвеля предстала лишь пустота внутренняя, абсолютная, похоже они просто поглощали щедро разлитую по миру силу. Именно это объясняло то, что их сторону не летела ни одна из молний. Похоже лишенный возможности выйти из дома элементалист попросту не видел их и, скорее всего, не знал о их существовании. Похоже инквизиторы ждали, когда противник выдохнется. Поскольку сколь бы силен не был разум повелителя стихий, его тело всегда остается слабым звеном в этой цепочке. И его способность пропускать сквозь себя энергию вовсе не безгранична. Рано или поздно оно откажется повиноваться своему владельцу, либо попросту будет повреждено. Кажется, именно так отзывался о мощи элементалистов Эдвард. Похоже, что сходного мнения придерживались и инквизиторы. Однако они все-таки недооценили силу своего противника. Невероятно мощная молния прорезала пространство, разделяющего горстку инквизиторов и особняк дома Ремарк. Толстая, словно ствол столетнего дуба, она была оплетена сотнями своих меньших товарок. И вот она врезалась словно таран в казавшийся мыльным пузырем на ее фоне щит. С громким хлопком, заложившим уши, щит лопнул. Инквизиторов разметало как сухие листья, несколько из них попросту перестали существовать, буквально растворенные буйством энергии обрушившейся на их тела. Однако нескольким все-таки удалось выжить. И вокруг них вновь замерцал хрупкий купол щита. И похоже, что в этот удар неизвестный элементалист вложил остатки своих сил, поскольку ярость стихий, бушующих вокруг дома значительно снизилась. Впрочем все еще оставаясь смертельной для любого незащищенного магией человека. Недвижимо стоявшие все это время паладины двинулись к дому. Они не скрывались, странного вида доспехи из сияющего на солнце серебра то и дело отбрасывали блики, время от времени появляясь из-под странных накидок, в которые были закутаны паладины. Нещадно секущий оголенные стволы деревьев ветер лишь едва колыхал их одеяния. Сгустки пламени, водящие хоровод по самым причудливым траекториям, так же не произвели никакого эффекта на идущих к двери паладинов. Когда до входа в особняк оставалось шагов десять, элементалист похоже оценил новую угрозу. Столб яркого оранжевого пламени врезался в грудь одного из паладинов, отшвырнув его на десяток метров назад. Великолепно сработанные доспехи прогнулись и почернели от копоти, однако воин все еще был жив, несмотря на то, что таким ударом можно было с легкостью проломить крепостные ворота. Казалось ничто не может остановить козырную карту инквизиторов. До двери оставались считанные шаги, когда Гарвель вспомнил о еще одной стихии. И как оказалось, эта мысль пришла в голову не только ему. Земля под ногами паладинов разверзлась на глубину копья, поглотив их. Короткий вопль почти мгновенно оборвался, когда края трещины с чмокающим звуком схлопнулись, выбросив наверх столб крови и исковерканные куски доспехов.

Однако и инквизиторы вовсе не собирались оставаться без дела, защищавший их купол внезапно стянулся в тонкий лучик и буквально вспорол весь второй этаж особняка, подбросив в воздух тучу пылающих обломков. На короткий миг сердце Гарвеля сжала тоска. Он сопереживал отчаянно бьющемуся с инквизиторами человеку. И когда с жутким треском крыша съехала назад лишившись опоры, то взгляду юноши открылась картина чудовищных разрушений. От бессилия на глаза навернулись слезы. В этом аду выжить было невозможно. Однако инквизиторы похоже так не считали. Поскольку рассекший дом луч вновь развернулся в мерцающий щит.

— Трусливые твари! — Выкрикнул Гарвель, которого вновь охватило чувство безысходности. Если уж могущественному элементалисту нечего противопоставить инквизиции, то что может он? Жалкий недоучка, один, без наставника, преследуемый словно дикий зверь. И в этот момент воздух распорола еще одна молния. С резким треском она впилась в щит, по-прежнему защищавший инквизиторов. Однако вовсе не исчезла, а обхватив его множеством тонких ветвистых отростков, принялась вгрызаться в него, стремясь добраться до инквизиторов. И у нее получалось! Гарвель ободряюще закричал. Не отдавая себе отчета, что его голоса все равно никто не слышит. А молния словно чудовищная лапа по-прежнему сжимала магический шар щита. С громким треском в землю ударяли разряды оставляя после себя оплавленные дыры. Однако похоже стороны достигли шаткого равновесия. Элементалист не мог проломить защиту инквизиторов, а те вовсе не стремились атаковать, выжидая пока противник выдохнется. А покрытая кровью паладинов земля внезапно вспучилась, выгнулась горбом. Измазанный грязью и кровью воин, неизвестно как ухитрившийся выжить в устроенной элементалистом ловушке, встряхнулся словно большой пес, разбрасывая в стороны целые пласты земли и рванулся к двери крича нечто яростное. От могучего удара закованного в броню тела дверь влетела внутрь дома. В тот же миг молния рвущая на части щит инквизиторов исчезла. Спустя томительный миг вновь раздался треск магической молнии, и из дверей с ревом вылетел паладин, дымящийся, но живой! Он прокатился по земле несколько метров. Покореженные доспехи пропахали землю оставляя глубокие борозды на обугленной земле, совсем недавно радовавшей глаз прохожих цветами собранными, казалось, со всего мира. А следом из дыры в земле показался еще один святой воин. Едва протиснув свое тело наружу, он помог подняться первому. Что-то коротко скомандовал, закованные в латные перчатки руки ловко выудили из измазанного грязью подсумка небольшой бутылек, ярко сверкнувший на пробившимся сквозь облачный покров солнце. Небрежно откупорив его, он вылил его содержимое в рот своему покалеченному товарищу. На мгновение тело раненого паладина выгнулось дугой, оставив несколько глубоких следов на многострадальной земле. Однако приступ прошел почти сразу же, а еще через пару мгновений, паладин уже поднимался с земли срывая с себя те жалкие ошметки брони, что на нем оставались. А на поле боя, если, конечно, можно назвать этим словом место где сошлась в поединке клика инквизиторов и элементалист, все казалось застыло. Противник инквизиторов, толи выдохся, толи поджидал удобного момента, чтобы обрушить свою мощь. А возможно, просто копил силы для решающего удара. Паладины так же чего-то выжидали, а может, приходили в себя после того как большая часть отряда была раздавлена могущественным противником. Наконец, видимо приняв решение, паладины вновь двинулись ко входу в полуразрушенный особняк. Инквизиторы же продолжали стоять на месте, удерживая щит, и похоже все еще опасавшиеся что жертва выкинет очередной фортель. Впрочем, далеко не все из них занимались собственной безопасностью, поскольку к паладинам внезапно протянулась тонкая голубая ниточка, магической энергии, мгновенно растекшаяся по их телам. 'Похоже это какая то защита' — Решил Гарвель, пристально наблюдая за группкой магов и паладинами. Позже, вспоминая этот день, Гарвель не раз разбирал действия инквизиторов на составляющие, в надежде подчерпнуть хоть что-то, что-то способное стать козырем в рукаве на случай стычки с служителями церкви. Однако все эти изыскания в конечном итоге оказались бесплодными, поскольку Гарвель как и его учитель опирался совсем на другие силы. И стандартный набор стихий да и эфирная энергия почти не поддавались его контролю.

Паладины тем временем вновь рванулись к входу. И вновь их встретила молния. А когда она без следа растворилась вместе с окутавшей воинов защитой, на смену ей пришли волны пламени. Однако все это не шло ни в какое сравнение с тем буйством стихий, что царило вокруг несколько минут назад. Паладины попросту игнорировали их, хотя без своих доспехов они не были столь неуязвимы, и на их коже то и дело вздувались крупные ожоги. Инквизиторы так же двинулись, видя бессилие своего врага. Щит колыхнулся на миги в защите появилась брешь. Но неизвестному элементалисту хватило и этого. Ветвистая молния, увитая языками огня, ударила прямо под ноги уверенно шагавших инквизиторов. Эффект был ужасающим. Пузырь щита на миг раздулся от взрыва, а затем с оглушительным хлопком рухнул. А на том месте, где находились инквизиторы, осталась лежать высокая груда тел. Впрочем не груда. Слишком уж тела были упорядочены, будто закрывали нечто. Нечто, что таким способом отгородилось от ярости стихий. Спустя мгновение догадка Гарвеля подтвердилась, тела задрожали и разлетелись в разные стороны. А на их месте остался стоять одинокий инквизитор в развевающейся на ветру рясе. Воздев руки вверх он что-то громко выкрикивал. Однако рев внезапно поднявшегося ветра уносил его слова едва они срывались с губ. Что он хотел сделать, так и осталось загадкой, поскольку дом внезапно рухнул Так, будто часть его просто исчезла. Казалось он схлопнулся сам в себя. Однако это впечатление было обманчивым, поскольку абсолютно все превратилось в мелкую щепу, словно смолотое огромными жерновами. Из глотки Гарвеля вырвался тихий горестный стон бессильной ярости. Едва проклюнувшаяся надежда, на победу над проклятыми фанатиками увяла.

 

Глава 6

— Невозможно! — Яростно прошептал Вальмонт ни к кому не обращаясь. И быстро принялся проталкиваться к замершему неподвижно Гарвелю

— Уходим. — Шепнул он демонологу. Однако тот даже не шелохнулся. Вместо него ответил имп.

— Уходи, жалкий смертный. — Поняв, что это слова скорее Гарвеля, не желавшего выходить из образа нежели трусливого импа, Вальмонт стал потихоньку пробираться к выходу. По спине стегнул вопрос, обращенный по всей видимости к демонологу, однако Вальмонт, несмотря на все волевые барьеры едва не развернулся и не ответил.

— Мое имя Гарвель Минош презренная. — Скривил губы в презрительной ухмылке Гарвель. Теперь вместо стальной уверенности в своем всемогуществе, в душе женщины заклокотал гнев. Магическая сила, которой обладал противник внушала уважение, и в прямом столкновении, демонологу ничего не светило.

Не стерпев его молчания, Леди швырнула в его сторону накачанный энергией до предела огненный шар. Но тот лишь рассыпался бессильными искрами, столкнувшись с густо замешанной на крови магией импа, который все еще хранил в себе энергию четырех жертв. Повинуясь беззвучному приказу хозяина, Имп вновь встопорщил крылья и грозно прошипел.

— Женщина, тебе не совладать даже со мной, на что ты надеешься при столкновении с Повелителем?

Самые смышленные культисты потихоньку начали пробираться к двери, предчувствуя бурю.

Вальмонт, выбравшись из здания, скинул маску и мантию, жестом подозвал своих людей.

— Вызови сюда всех. Слышишь ВСЕХ! — Рявкнул он в лицо подбежавшему помощнику, и тот умчался спеша выполнить приказ Вальмонта.

А инквизитор опустошенно опустился на землю. К встрече с этой женщиной он был не готов. Да ему и в голову не могло прийти, что в этом медвежьем углу вынырнет из небытия подобное чудовище. Изольда Ремарк, она же огненный цветок Венетты, считалась погибшей три года назад. И Вальмонт был одним из немногих выживших инквизиторов, что напали на ее особняк. Не смотря на то, что здание под напором десятков инквизиторов было разрушено меньше чем за минуту, Изольда успела опустошить ряды инквизиторов больше чем наполовину. Прежде чем была погребена под тоннами щебня, в который превратился ее дом. Позднее при раскопках даже обнаружили обезображенный женский труп.

— Как ты посмел явиться сюда лжец! — гремел полный ярости голос Изольды, гулкое эхо вторило ее словам.

— Не забывайся. Ты обязана мне жизнью! — Холодно заметил Гарвель, красота стоящей перед ним женщины его ничуть не удивила. То, что элементалисты стареют куда медленнее, чем обычные люди, он знал уже давно.

— Я сполна расплатилась с тобой! — Продолжала бушевать элементалистка.

— Хм. Если это теперь деньги? — Гнусно усмехнулся демонолог. И очередной огненный шар, брызжа искрами, окончил свой путь на щите импа.

— На что ты намекаешь. — Голос Изольды сорвался почти на визг. Гарвель поморщился: — Боже упаси. Я ни на что не намекаю. Я прямо говорю.

Женщина аж задохнулась от такой наглости. И не найдя слов, вновь бросила в Гарвеля свой пышущий жаром аргумент.

Силы импа истощались с каждой блокированной атакой. Чувствуя, что еще пара подобных <аргументов> и ему придется расходовать собственную силу, Гарвель принялся перебирать всех подчиненных ему демонов, способных выдержать воистину пламенный гнев Изольды.

В тот момент, когда силы импа почти закончились, Изольда наконец поняла, что с ней просто играют. С заметным усилием она успокоилась.

— Чего ты хочешь лжец?! — Спросила она ледяным тоном и, как показалось Гарвелю, даже глаза ее приобрели голубой оттенок.

— Во что ты опять ввязалась? — Добавив в голос теплоты, спросил Гарвель.

— Это не твое дело! — Почти взвизгнула Изольда.

— Мое Иза, мое: — Устало сказал он, подходя поближе.

— Я хочу отомстить! Они уничтожили мой дом, мою семью, даже маленькую дочь не пожалели! А теперь, когда у меня появилась возможность, никто не станет на моем пути! — Выкрикнула она яростно. И поняв, что Изольда просто накручивает себя, Гарвель сделал единственное, что могло спасти ему жизнь.

Три пышущих жаром демона бездны, раскаленными молниями метнулись к женщине, за юркими окутанными пламенем фигурами оставался дымный след. От столкнувшихся сил во все стороны брызнули искры, одна из них зарылась в камень перед ногами рванувшегося к выходу демонолога. Плащ затрещал от нахлынувшего жара, в спину упруго толкнуло волной горячего воздуха, мельком обернувшись, Гарвель едва успел увернуться от летящей в него глыбы льда с заключенным внутри демоном. Оставляя след из стремительно тающего льда, глыба впечаталась в стену, перегородив выход. Второй демон осыпался на пол ледяными брызгами. Положив руки на перегородившую ход глыбу льда, Гарвель прошептал формулу освобождения. Демон заключенный внутри, коротко полыхнул и исчез, вернувшись в свой родной план. Вода вскипела на месте исчезнувшего демона, давлением глыбу буквально разорвало на куски, пара острых осколков сгорела в выставленном импом щите, коротко полыхнув, осколки поднялись в воздух безвредным облачком пара. Обернувшись напоследок, Гарвель увидел, как в лед вмерзает последний из призванных им демонов, перед этим правда ухитрившийся вспыхнуть так ярко, что человеческое зрение демонолога отказало. Полный боли крик Изольды подсказал бегущему по лестнице Гарвелю, что не он один лишился зрения. По мере продвижения к выходу, боль в глазах спадала, сквозь выступившие слезы можно было разглядеть намеки на очертания предметов.

Выбравшись на улицу, Гарвель нос к носу столкнулся инквизитором.

— Что с ней? — Немедленно спросил он.

— А что я ей мог сделать? — Вопросом на вопрос ответил Гарвель. Глаза инквизитора не сулили ничего хорошего, он явно не был уверен в такой уж беззащитности демонолога.

— Ладно, сейчас подтянутся братья, и мы выкурим это чудовище из берлоги. — Глаза Вальмонта лихорадочно блестели, там уже полыхал огромный костер с еретиками.

— Едва ли. — Покачал головой Гарвель. — Не думаю, что у нее нет отнорка, она слишком предусмотрительна для такой глупости.

— В любом случае рано или поздно мы ее вычислим. Я уже послал гонца в Святой город. И вскоре сюда подтянутся значительные силы. — Отмахнулся инквизитор.

— Я в этом не участвую. — Сказал Гарвель непререкаемым тоном.

— Не забывай, что я тебя нанял, на выполнение этой работы.

— Я и не забываю, просто за Изольдой тоже кто-то стоит. Она элементалист, и о демонах знает не больше твоего. Правда, способна придать огню любую форму.

— Зачем? — Заинтересовался инквизитор.

— Чтобы склонить в свою веру. — Хмыкнул Гарвель.

— Поясни. — Потребовал Вальмонт.

— Спроси Павла. — Отмахнулся Гарвель.

Пока Инквизиторы прочесывали опустевшее подземелье, Гарвель сидел в небольшом ресторанчике. Это новомодное заведение появилось совсем недавно и прочно заняло свою нишу в торговых городах, составляя некоторую конкуренцию постоялым дворам. Кормили там хуже и на ночлег остановиться негде, но зато разбросаны они по всему городу, а не только у тракта.

Потягивая эль, Гарвель просто наслаждался ничегонеделаньем, за последние четыре года такого с ним не случалось: вначале интересовала проблема выживания, а потом все время отнимала подготовка к ритуалу. Два года он шел к тому, чтобы отнять силу у одного из могущественнейших демонов. Казалось, он предусмотрел все, но суровая реальность ткнула носом в очевидный факт, что с демонами ветви Ламех, лучше не связываться. Тренированный разум демонолога, скрупулезно разбирал запечатлевшуюся в разуме картину, что предстала перед ним в свете дня на той злополучной ловушке. Все расчеты были верны, демон действительно лишился всей своей силы, иначе пробуждение бы не настало. Однако в кольце не было ни грамма его силы, не говоря уж и о ее истоке. Куда же она делась? Гарвель уже было натолкнулся на ответ, даже зашарил, по закоулкам своего разума, и почти ухватил за лапу, старательно упирающуюся мысль, но тут на столик легла тарелка с запеченной рыбой. Ее запах словно ударом тарана вышиб все мысли, а голодный желудок из всех сил принялся напоминать, что последний раз кормили его утром, а уже глубокая ночь.

На сытый желудок мысли потекли в совсем другом направлении.

Девушка, улыбнувшись явно состоятельному гостю, неторопливо удалилась, призывно виляя бедрами. И Гарвель вновь остался наедине с самим собой. Не меньше неудачи его беспокоили и другие вопросы. С недавних пор он стал замечать перемены в своем характере. Подобные метаморфозы, не были для него новостью, и по сути на них можно было не обращать внимания, как делает это большинство людей. Однако учитель в свое время потратил не один год, чтобы вбить ему в голову простую истину: не понимающий себя демонолог — мертвый демонолог. И за обширную практику Гарвель успел убедиться в справедливости слов наставника. Поэтому сейчас, поужинав, Гарвель занялся самокопанием. В этом состоянии его и застал Вальмонт.

— Что хандришь чернокнижник? — Весело спросил он. И Гарвель поразился простой мысли, что пришла ему в голову. Вальмонт походил на инквизитора меньше, чем он сам на крестьянина. Мысль эта явно требовала развития, поэтому Минош старательно запечатлел ее в памяти. Дабы потом извлечь в более спокойное время и, не торопясь, проследить, откуда у подобного суждения ноги растут.

— Это не хандра, а благородная задумчивость. — Глубокомысленно изрек Гарвель, улыбнувшись инквизитору самой беззаботной улыбкой из своего арсенала.

— Как охота за богомерзкими еретиками? — В свою очередь спросил демонолог.

— Как ты и хотел, никого задерживать не стали кроме одного несчастного, что в общей давке подвернул себе ногу. — Перестав улыбаться, сказал инквизитор. А в его глазах, Гарвель ясно прочитал укор и обещание, что если затея не удастся, то гореть ему синим пламенем.

— Ну зачем сразу на костер? — Словно прочитав мысли Гарвеля сказал инквизитор. — Как я уже говорил, есть масса других куда более изощренных методов очищения души. — Задумчиво добавил он, проведя по сутулой фигуре Гарвеля оценивающим взглядом, словно уже распял его на дыбе, и примеривается с чего начать.

— Ну а если серьезно, то скажи на милость, откуда ты знаешь Изольду Ремарк? — Резко сметил тему Вальмонт. Какое-то время Гарвель просто смотрел в такие добродушно-простоватые глаза инквизитора, что настолько не вяжутся с его яростно организованным характером.

— Четыре года назад, мы были с ней близки. — Наконец решившись, сказал Гарвель.

— До или после? — Перебил его Вальмонт.

— Вероятнее всего после. — Продолжил Гарвель неуверенно.

— И? — Выразительно поднял бровь Инквизитор.

— Да ничего. Позже я не раз пожалел, что не прошел мимо разрушенного до основания дома.

— То есть это благодаря тебе это чудовище сейчас живо? — Вскипел инквизитор, в глазах его вспыхнул гнев.

— Брось, какое она чудовище? Просто несчастная женщина, чью семью вырезали инквизиторы. — Поморщился Гарвель.

— А ты знаешь почему? Мы ЭТО сделали!? — Начал заводиться Вальмонт. Гарвель пожал плечами. — Изольда говорила, что всего лишь за спор со священником.

— Ах просто за спор?! — Закипел инквизитор. — А она не сказала, что во время этого спора в пепел обратился не только священник, но и весь собор, вместе с прихожанами?!! Или для вас магов, такая обыденность как смерть людей не достойная упоминания вещь?!! — В глазах инквизитора зажегся мрачный огонь. Гарвель хмыкнул — Этого она мне не говорила.

— И ты по-прежнему считаешь, что такая тварь заслуживает называться человеком? — Продолжил бушевать Вальмонт.

— Возможно. А семью то за что? — Не уступал демонолог. Вальмонт на миг опустил взгляд.

— Семью мы не сжигали. — Сказал он тяжело.

— А кто же тогда? — В голосе Гарвеля разлился целый океан яда.

— Это сделали разъяренные жители. — Ответил Вальмонт после короткой паузы.

— И вы, конечно же, не стали им мешать вершить <справедливый суд>?! — Ехидно спросил Гарвель.

— Мы просто не могли. После свалки у ее дома, нас выжило всего четверо. — Ответил Вальмонт тихо. — Из простых братьев не уцелел никто. — Добавил он.

— Извини. — Неожиданно для себя самого сказал Гарвель. Инквизитор бросил на него удивленный взгляд. Клокотавшая в нем ярость мгновенно утихла.

— Извинения приняты. — Устало сказал он, садясь напротив. Хозяин заведения, видя, что появился новый гость, кивком головы отправил в его сторону одну из девушек. Вальмонт сделал заказ и, повернувшись к Гарвелю, спросил: — У меня есть еще один вопрос.

— Спрашивай. — Великодушно разрешил Гарвель, понимая, что его отказ ничего не изменит.

— Где демон, которого ты призвал в Коше? — Спросил инквизитор. Гарвель вздрогнул от неожиданности. Он рассчитывал, что его скромный ритуал остался незамеченным.

— Я его уничтожил. — Выдал Гарвель бодро.

— Уничтожил? — Саркастически спросил Вальмонт. И усмехнувшись, добавил: — Я конечно не демонолог, но отличить мертвого демона от куста сирени смогу.

— Хорошо. — Сдался Гарвель. — Я не знаю что с ним. Но одно могу сказать точно, силы своей он лишился полностью и прихлопнуть его одной лапой может даже мой имп.

— А где отнятая мощь? — Проницательно поинтересовался инквизитор.

— Не знаю. — Скривился Гарвель. Не сводя с демонолога горящего взгляда, Вальмонт хапнул с тарелки лапку гуся, с хрустом сжевал. Глядя на него, за гуся принялся и Гарвель.

В келью Гарвель вернулся то ли поздней ночью, то ли ранним утром- то есть в тот чудесный миг, когда луна уже пропала, а первые лучи солнца еще не осмеливаются выползти на небосвод. А на улицах любого города царит тишина, поскольку спят все: и стражники, и неугомонные купцы, и те чудесные люди, что поджидают в переулках неосторожных горожан.

Батор проводил демонолога обожающим взглядом и тут же вернулся к тому занятию, которому посвятил день. Он пристально смотрел на висящую на гвозде сумку Гарвеля. В его глазах горела безумная надежда, что вот еще чуть-чуть и сумка свалится на пол и вот тогда наступит полное и безоговорочное щенячье счастье.

— Брось. Лямка не сползет. — Попытался разубедить его Гарвель. Щенок, услышав такую глупость, даже голову не повернул, лишь фыркнул, будто понимает. Дожил — невесело подумал Гарвель. — Вот уже и с собакой разговариваю.

От невеселых мыслей его отвлек глухой стук упавшей сумки.

 

Глава 7

Проснулся Гарвель в полдень от того, что острые зубки щенка нещадно теребили его за носок. Остро пожалев, что снял сапоги перед сном, Гарвель открыл глаза. Добившись своего, Батор громко тявкнул освобожденной пастью, побежал к голове обожаемого друга.

— Ну что тебе надо, изверг мохнатый? — Взмолился Гарвель. Вместо ответа щенок впился демонологу в бок. Отпихнув от себя щенка, Гарвель встал, обулся, накинул плащ. Батор следил за ним восторженным взглядом, а когда тот направился к выходу, увязался за ним, оглашая келью радостным лаем.

Проснувшийся вместе с хозяином желудок немедленно потребовал к себе внимания, очередной раз напоминая, что есть надо каждый день и желательно не по разу. Приняв ультиматум желудка, Гарвель торопливо взбежал по лестнице. Батор остановился в нерешительности перед внезапно выросшим препятствием. Потрогал лапой, убедившись в ее реальности, тоскливо заскулил. Однако бесчувственный демонолог не поспешил на помощь, поэтому щенок грустно вздохнул совсем по-человечьи и принялся карабкаться спеша за обожаемым другом.

За столом уже сидела вся храмовая братия. К удивлению Гарвеля, за столом сидел и инквизитор. Причем выглядел он столь свежо и бодро, будто не он провел всю ночь без сна и отдыха.

На его фоне сутулый демонолог с тусклым взглядом из-под капюшона, выглядел живой иллюстрацией о вреде ночного образа жизни.

Поздоровавшись, Гарвель присоединился к обедающим. Монахи хмуро наблюдали за бесцеремонным демонологом, стаскивающим себе в тарелку самые лакомые куски. Очевидно, они считали, что чревоугодие грех. Этой идеи Гарвель никогда не разделял и при первой, да и при второй возможности старался выбрать себе кусочек пожирней да повкусней. Жаль только, возможность такая выпадала редко.

Голодный щенок почти незаметный в полумраке комнаты принялся теребить ногу демонолога, надеясь выпросить хоть пару кусочков такой вкусной, но такой не досягаемой пищи. Через какое-то время он даже принялся жалобно поскуливать, умоляя дать ему хотя бы крошки со стола. Наконец Гарвель, насытившись, принялся скармливать щенку то, что не осилил сам. Батор впивался в хрустящие косточки, разгрызал их. С упоением выгрызал мозг, с забавной рожицей лопал небольшие сдобные булочки. Демонолог же с умилением наблюдал за щенком, что после обильной трапезы попытался забраться ему на колени, и не замечал, что его самого столь же пристально разглядывает Вальмонт. Подхватив кроху под пузо, Гарвель усадил его себе на колени. Обезумевший от счастья Батор обвел любопытным взглядом всех присутствующих. И благообразного старца настоятеля, и горбоносого инквизитора с горящим взглядом, и безликих в своей сосредоточенности монахов. Удовлетворив природное любопытство, щенок попытался лизнуть демонолога в лицо.

Закончив неторопливый обед, монахи разошлись по своим делам. А в обеденной зале остались двое, да сонно сопящий щенок.

— Ну как успехи? — Наконец спросил Гарвель, которого повисшая в зале тишина начала раздражать.

— Людей я расставил, теперь нужно только подождать. — Пожал плечами Вальмонт. И вновь наступила тишина.

— А что рассказал тот бедолага, подвернувший ногу? — Поинтересовался Гарвель.

— О, он поведал множество интересных вещей, в связи с ними я хочу посетить сиятельного князя. Мне есть, что ему рассказать в обмен на некоторые услуги. — Нехотя ответил Вальмонт.

— Помнишь, ты в свое время упоминал мне о снабжении? — Осторожно начал Гарвель.

— И?

— Мне нужны некоторые ингредиенты.

— Так в чем проблема?

— Деньги.

— Мне казалось, задатка будет достаточно. — Пожал плечами Вальмонт.

— Не будет, я сильно потратился на подготовку к последнему ритуалу, а чутье подсказывает, что ты впутал меня в очень опасное дело. — Внимательно следя за состоянием инквизитора, проговорил Гарвель.

— Говори прямо! — потребовал Вальмонт.

— Мне нужно еще сто золотых.

— Ты что еще и все портовые бордели города обойти собрался? — Ехидно поинтересовался инквизитор.

— Нет, только сделать пару заказов алхимикам. — Парировал Гарвель.

— Ты что их с потрохами купить решил? — Хмуро спросил Вальмонт, все еще подозрительно глядя в скрытое тенью капюшона лицо демонолога. Наконец, видимо признав требования Гарвеля справедливыми, отцепил от пояса кожаный кошель с позвякивающим содержимым и бросил его на стол перед демонологом.

Гарвель небрежно сгреб кошель, прицепил его к поясу. Спустив на пол недовольно забурчавшего щенка, встал, поблагодарив инквизитора, почти бегом вернулся в келью.

Жители Гессиона как и любого торгового города были счастливыми обладателя огромного рынка, куда свозились товары из Лерайи, Элигоса, и даже из пустынь далекого Зепара. Но в отличие от других, в Гессионе было два рынка. Отчасти в этом была виновата <мудрая> политика князя, что в стремлении нажиться обложил торговлю такими налогами, что центральный рынок всего за год захирел и засох как букет цветов, который забыли поставить в воду. Зато начал цвести и пахнуть подпольный вариант такой необходимейшей вещи как рынок. И надо сказать, что душок от него шел как от помойной ямы. Вот в это чудесное во всех отношениях место и направился Гарвель. Чудеса, правда, здесь творились исключительно паскудные и, что характерно, без всякой магии. Так, например кошель с пояса рассеянного жителя или приезжего купца мог запросто раствориться в воздухе, а пока бедолага взывает к справедливости, вполне может испариться и его товар. Впрочем, в портовом городе, это не такая уж и редкость да и рассеянные купцы вымирают от голода довольно быстро, а те, что остаются, следят за своими деньгами. Однако все эти ужасы теряются в тени цветастого великолепия портового рынка.

Рамон был типичным представителем своего народа: смуглокожий, горбоносый, одетый в причудливый с точки зрения Роноверца наряд уроженца Зепарских пустынь. Он водил в Кош караваны с лечебными травами и стеклянной утварью. Его семья уже несколько лет занималась торговлей стеклом, но основной доход Рамон получал от продажи особых трав алхимикам и магам. Вот только в этот раз все пошло наперекосяк: сначала нападение пустынных Самохов, из-за которого караван лишился почти всей стеклянной утвари, а затем оказалось, что алхимик, с которым был заключен длительный контракт, ушел из этих мест, бросив свою лабораторию. Поэтому Рамон, презирающий работу лоточников, вынужден как простой торговец стоять у прилавка в надежде, что заезжий маг польстится на его товар. Когда у его прилавка остановился высокий мужчина одетый явно не по погоде зепарец заметно оживился. Царившая в городе жара, от которой в полдень жизнь в городе замирала, казалось, не производила на странного мужчину никакого впечатления. Он не выказывал дискомфорта, несмотря на то, что одет был по-осеннему.

Взгляд Гарвеля, неторопливо бредущего между торговых рядов, рассеяно блуждал по сторонам, однако никто из карманников не рисковал срезать его кошель. Отчасти в таком отношении виноват парнишка, со слезами ползающий в пыли у входа на торговую площадь. Казалось бы, какое дело щипачам до проблем какого-то мальчика? Однако все видели, как малец попытался срезать у него кошель, и последствия этой попытки — Гарвель сломал карманнику кисть и предплечье. Больше желающих рискнуть здоровьем ради денег не нашлось. Все оценили быстроту движений, с которой мальчишка стал инвалидом.

Наконец взгляд демонолога упал на уныло стоящего в сторонке зепарца. В лотке которого выложены тщательно упакованные в стеклянные сосуды травы. Память услужливо напомнила, что на призыв ушли все запасы. Немного поторговавшись для приличия, Гарвель взял почти все, благозепарец в отчаянии, готов был пойти на любые уступки. Распрощавшись с осчастливленным торговцем, Гарвель двинулся дальше, настроение стремительно улучшалось. Насвистывающему веселый мотив демонологу начал подпевать и щенок. Его звонкий лай порой даже пробивался через царивший здесь гам. Видя неспешно идущего мужчину, торговцы наперебой предлагали ему купить всевозможнейшие товары: от оружия, до сладких миндальных булочек. У лотка с булочками, расплатившись, бросил в сумку купленную сладость. Там благодарно зачавкало.

Обойдя рынок, Гарвель наткнулся еще на двух травников, окончательно восполнив потери. Теперь осталось лишь поместить заказ гончару или каменщику. И если позволит время, то нужно восстановить те ошметки, в которые Изольда превратила троих слуг. Да и с непонятным щенком надо разобраться. Примерно такие мысли вяло текли в мозгу демонолога, пока он метался по городу выискивая мастеров, способных выполнить заказ. А в голове попутно шла интенсивная работа, Гарвель старательно перебирал все знакомые ему печати, пытаясь определить для чьего вызова нужно столь колоссальное количество энергии, которое запасали культисты. И для вызова ли? Возможно, они наоборот хотят отправить материальное тело в мир демонов? Тогда вполне обоснованы подобные затраты. Вот только что там делать человеку? В голове теснились десятки подобных вопросов, оставаясь без ответа. Впрочем, как говорил его учитель: не можешь найти ответ, задай вопрос тому, кто сможет. Вот только как отнесется к такому решению инквизитор?

 

Глава 8

К вечеру Гарвель вернулся в храм, окончательно оформившаяся идея требовала воплощения. Спустившись к себе в келью, собрал свои пожитки. На выходе столкнулся с настоятелем.

— Куда-то переезжаете юноша? — Поинтересовался старец, окинув демонолога проницательным взглядом.

Гарвель кивнул. — Да. Здесь я отрезан от мира. Передайте Вальмонту, что я буду в гостинице 'Русалка и рыбак'. — Не дожидаясь ответа настоятеля, двинулся к выходу.

Вальмонт постучал в дверь, когда Гарвель закончил работу над сигилами. Откинувшись на кровати, он ждал, пока краска подсохнет. Батор увлеченно елозил Хаагом по полу, кроха отбивался из последних сил. Но силы были неравны, с учетом того, что Хаагу было строго запрещено тратить остатки своей силы.

— Заходи не заперто. — Крикнул Гарвель, наблюдая за увлеченной возней на полу: кипящая там битва перешла в новую стадию-, имп исхитрился вцепиться в загривок щенка всеми своими лапками. Батор брыкался изо всех сил, изображая необъезженную лошадь, но вцепившийся как клещ имп держался как влитой, вереща нечто хвастливое.

Взгляд инквизитора пробежался по обстановке, отметив одинокое кресло, грубо сколоченный стол, столь же грубой работы кровать, лежащие на столе каменные плитки, испещренные мистической символикой, запнулся, увидев безумные скачки на полу.

— Есть новости. — Сказал Вальмонт оторвавшись от необычного зрелища.

— Новое убийство? — Вяло поинтересовался Гарвель.

— Откуда ты знаешь? — Сверкнул глазами Вальмонт, занимая кресло.

— Догадался. — Отмахнулся Гарвель.

— Ну-ну. — Покачал головой инквизитор.

— Зато я знаю способ, узнать кто кукловод. — Задумчиво произнес демонолог

— К чему ты клонишь? — С подозрением в голосе спросил инквизитор.

— Нужно призвать одну хм… сущность. — Взвешивая каждое слово, сказал Гарвель.

— Демона? — Быстро спросил Вальмонт, глаза его стали прицельными.

— Ну, можно его и так назвать. — Уклонился от ответа демонолог, лихорадочно выстраивая цепочку доводов.

— Хватит вилять как девка бедрами. Говори прямо! в какие неприятности это выльется? — В голосе Вальмонта прорезались сварливые нотки.

— Незнаю. — Пожал плечами Гарвель, но увидев скривившегося как от зубной боли инквизитора, добавил — Но от сделки всегда можно отказаться, услышав условия.

— Что нужно для призыва? Травы, камни, жертвы? — Быстро спросил Вальмонт, приняв решение.

— Все есть, осталось только выбраться за пределы города. — Оживился Гарвель.

— Ну тогда собирайся, не будем терять времени. — Поднимаясь из кресла, сказал Вальмонт.

— Не торопись, сигилы еще сохнут. — Возразил Гарвель, глянув на стол, где подсыхали каменные плитки.

— Хорошо, жду тебя внизу. — Кивнул Вальмонт, поворачиваясь к двери.

Проводив широкую спину инквизитора взглядом, Гарвель встал, шебуршение на полу тут же прекратилось, на демонолога уставились две пары глаз — фасетчатые и карие. Сладко потянувшись, разминая тело, Гарвель окинул комнату взглядом. Хааг с интересом наблюдал, как хозяин проверяет сигилы на готовность, поворачивает то одним боком то другим, разве что только на вкус не пробует. А может и пробует, этих людей не разберешь — думал крохотный имп, следя за Гарвелем. Наконец, видимо убедившись, что все в порядке, Гарвель сложил их в сумку, с травами и прочими колдовскими принадлежностями, вроде ритуального кинжала, и миниатюрной жаровни.

— Присмотри за щенком и остальными вещами. — Бросил он импу, накидывая плащ.

Спускаясь по лесенке, Гарвель сразу заметил Вальмонта, занявшего самый близкий к выходу стол. Составить компанию инквизитору, так никто и не решился, несмотря на царившую тесноту. Гарвеля, подошедшего к столику, провожали сочувствующие взгляды, похоже его заочно зачислили в жертвы инквизитора.

— Инквизиторские регалии творят чудеса. — Усмехнулся Гарвель, присаживаясь напротив. Вальмонт кивнул, продолжая деловито доедать кашу из тарелки.

— Это я еще не при полном параде явился. — Вяло отшутился инквизитор, расправившись с кашей. За спиной у демонолога возникла невысокая девушка, одетая в летний сарафан и фартук. Она с обожанием смотрела на Вальмонта и мялась, не решаясь заговорить с ним. Инквизитор, взглянув в ее сторону, вытер руки о скатерть, девушка восторженными глазами смотрела как он, выложил на стол три серебряника.

— Как можно святой отец. — Испуганно залепетала она. — Я за благословением пришла.

Вальмонт печально покачал головой. — За благословением иди в церковь. Я не священник. — Пояснил он. Гарвель переводил удивленный взгляд с инквизитора на девушку с печальными глазами, и обратно. Остальные вообще старательно отводили глаза, стараясь быть незаметными.

— Ну что пошли? — Бесцеремонно прервал молчание Гарвель. Вальмонт замедленно кивнул.

Город встретил их извилистыми улочками, укрытыми стремительно темнеющим небом. Вскоре освещенными остались лишь самые крупные улицы города, потрескивающие жаровни, наполненные земной кровью, разгоняли тьму чадящим, брызжущим искрами племенем. Вместе с солнцем, казалось, ушло и тепло, закованные в ламеллярные доспехи стражи зябко поводили плечами, ощущая дискомфорт от резкого перепада температуры. Многочисленное ворье также повылезало из своих нор на промысел. Кто-то поджидал в темных переулках неосторожных жителей, кто-то примерялся к купеческим особнякам и складам. Свет лился лишь из окон самых зажиточных горожан, остальные предпочитали отложить все дела до утра.

Гарвель размеренным шагом путника, шел к городским воротам, кожаные сапоги инквизитора мягко ступали по выложенной брусчаткой улице, в отличие от укрепленных деревом подошв демонолога, издававших при ходьбе характерный деревянный стук. За двумя странными пешеходами внимательно следили из темных проулков и углов. Гарвель чувствовал на себе оценивающие взгляды, бросаемые ночным огребьем, старался идти как можно наглее и увереннее. Убивать просто так бессмысленно, а скормить демонам инквизитор не позволит. Спохватившись, Гарвель вспомнил, что на груди инквизитора поблескивает отраженным светом медальон эмблемой инквизиции. Даже если нападут, то при виде этой безделушки, просто спросят дорогу. Постепенно ухоженные, хоть и тесные центральные улицы города, сменились на более бедные кварталы, за брусчаткой здесь уже никто не следил, однако ни инквизитор, ни демонолог, на ночное зрение не жаловались, поэтому почти не спотыкались, прекрасно видя все колдобины и рытвины на дороге. Дома стали приземистее, улицы грязнее, добавился запах выплескиваемых из окон нечистот.

Вскоре показались ворота, ярко освещенные в свете факелов, они внушали почтение своими размерами. У ворот слышались смешки, ругань- стражники играли в кости, согреваясь утаенным от командиров вином.

Однако на вышедших к воротам двух незнакомцев среагировали моментально. Три арбалета мгновенно взяли их на прицел, и судя по тому, как уверенно держали их стражники, вином здесь злоупотреблять не собирались. Вальмонт вышел вперед так, чтобы свет упал на его медальон. Стражники ощутимо вздрогнули, увидев кого взяли на прицел, но арбалеты не отвели. А мрачная решимость спустить курок никуда не делась, правда один все-таки метнулся за начальником караула.

— Ты что заранее не договорился? — Тихо спросил у инквизитора Гарвель.

— Зачем? — Удивился тот.

— Чтоб пройти за городскую стену. — Пояснил демонолог сварливо.

— А ты думаешь, нас остановят? — Хмыкнул Вальмонт.

Их разговор прервался, когда подошел начальник караула. Седовласый ветеран, с иссеченным шрамами лицом, в поблескивающей в свете факелов кирасой, на ременной петле висел топор, за спиной небольшой, укрепленный железом круглый щит. Едва он появился, стражники ощутимо подтянулись, втянули животы. Бросив быстрый взгляд на инквизитора, он жестом отослал стражников. Неуклюже извинился, чувствовалось, что ему куда привычнее отдавать приказы на поле боя, чем извинятся.

— Ничего, мы все понимаем. — Отмахнулся инквизитор. Раздался скрип, ворота медленно и величаво разошлись в разные стороны, как два вельможи после драки.

На полет стрелы вокруг города вырублен не только лес, но и кустарник, похоже, что княжеский воевода серьезно относиться к своим обязанностям.

— Ну, куда дальше? — Спросил Вальмонт, едва у них за спинами закрылись ворота.

— Подальше от стены, чтоб стражники не заметили, а то будут пересуды: инквизитор де участвует в богомерзком колдовстве. — Хмыкнул демонолог.

Кромка леса надвигалась неторопливо, по пути Гарвель уже прикидывал детали ритуала. За размышлениями не заметил, как углубились в лес, пока запах прелых листьев, и сырости не напомнил о себе. Инквизитор тоже задумчиво помалкивал.

Наконец взгляд демонолога скользнул по открытому участку, где между соснами было достаточно места и для пентаграммы и для направляющих рун.

— Все пришли. — Толкнул в бок инквизитора Гарвель.

— Ну и колдуй тогда. — Буркнул Вальмонт недовольно.

— Перед тем как призывать, надо еще кучу всего сделать: поляну очистить, круг силы создать. — Начал перечислять демонолог, заметив, что инквизитор опять не слушает, добавил: — Пару жертв принести.

— Каких еще жертв? — Оторвался от своих мыслей Вальмонт.

— Да человечьих конечно. — Хмыкнул Гарвель злорадно, а Вальмонт с сомнением наблюдал за демонологом, что старательно сгребал хвою, стаскивая ее к центру поляны. Поняв что от него требуется инквизитор принялся помогать.

— А почему ты не благословил девчушку? — Спросил Гарвель, не отрываясь от своего занятия.

— Я экзорцист а не священник. Сан не позволяет. — Ответил Вальмонт.

— В смысле? — Поразился Гарвель, который всегда считал инквизитора одним из высших иерархов церкви.

— Неважно. — Ответил инквизитор с прохладцей в голосе. Убедившись, что больше ничего не добьется, Гарвель начал чертить сложную вязь геометрических фигур.

— Интересно, кто же он на самом деле? — Подумал про себя Гарвель.

— Я действительно инквизитор, большего тебе знать не надо, если конечно ты не передумал насчет моего предложения. — Бросив в сторону демонолога острый взгляд, сказал инквизитор, словно прочитав его мысли.

— Ты что в моей голове копаешься? — Недовольно спросил Гарвель.

— Нет, просто ход твоих мыслей предсказуем. — Ответил Вальмонт спокойно. Немного подумав, пояснил: — Ты полагаешься исключительно на интеллект, поэтому предсказуем.

Гарвель хмыкнул, вспомнив про крохотного щенка, что вот уже неделю таскается за ним.

— А щенок действительно исключение, пока мне не понятное. — Вновь удивил проницательностью, инквизитор. Большая часть элементов была уже готова, рука демонолога юркнула в сумку. Инквизитор с любопытством наблюдал, как Гарвель достал из сумки каменные пластинки, которые называл сигилами, а затем начал раскладывать их в ключевых точках сложного узора вычерченного на земле.

— Ну что, твое богомерзкое колдовство готово? — Спросил Вальмонт как только Гарвель выложил на землю последний сигил. Демонолог кивнул, поднимаясь, суставы хрупнули, когда он с удовольствием потянулся, разминая затекшую спину.

— Передохну малость, и приступим. — Сказал он, начав выкладывать травы.

Вскоре, пентаграмма налилась едва заметным свечением, сигилы приподнялись в воздух на расстояние ладони от земли.

— Становись в круг. — Буркнул демонолог, для верности указав в какой именно. Вальмонт пожав плечами переместился куда просили.

— Напитать круг силой сможешь? — Спросил Гарвель. Инквизитор покачал головой. От такого ответа, Гарвель вздохнул разочарованно. Идея держать защиту еще и на инквизиторе, ему категорически не нравилась. Несмотря на то, что Сиречлион был существом мирным, общение с Хоэфом такой силы всегда несет в себе некоторый риск.

— Скажи, кого ты собрался призвать. — Подал голос из своего круга инквизитор.

— Сиречлиона. — Ответил Гарвель, не поворачивая головы.

— Кто это? — Заинтересованно спросил Вальмонт.

— Это один из старейших Хоэфов. — Пояснил Гарвель, память услужливо подсказала инквизитору, что Хоэфами называют демонических магов, и, судя по тем обрывочным записям, что ему удалось сохранить, связываться с ними очень опасно, поскольку их сила носит совершенно иной характер, чем у большинства демонов.

Вскоре сигилы начали испускать призрачный свет, а разложенные по углам травы — тлеть, испуская сладковатый ароматный дым. Неподвижно сидевший до этого Гарвель поднялся. Вальмонт, не отрываясь, смотрел, как демонолог, воздев руки вверх, принялся шептать формулу призыва. Вторя его словам, свет, испускаемый сигилами начал пульсировать, повторяя ритм фраз демонолога. Вокруг каждого из них завихрился небольшой смерчик, взвихривший пропущенные хвоинки. Инквизитора внезапно бросило в жар, навалилась глухая тоска пополам с отрешенностью. Захотелось сесть, отдохнуть. Вечно. Покой, невыносимо хотелось избавиться от этой суеты, любым способом. В грудь инквизитора внезапно стукнуло, Вальмонт рефлекторно подхватил небольшой стеклянный пузырек с содержимым темно бурого цвета. Перевел взгляд на демонолога, что продолжал шипеть слова заклятья, тот жестом показал, что нужно делать.

Сковырнув пробку, инквизитор залпом осушил, чувствуя, что еще чуть-чуть и безмерная тоска его сломит. По горлу словно скользнула ледышка, инквизитор ясно ощущал, как она протолкнулась по пищеводу, осев в желудке, начала расти. Холод от нее начал стремительно распространяться во все стороны, за минуту разросся, охватил все тело и даже выплеснулся наружу. Сконцентрировавшись на своих ощущениях, Вальмонт не заметил, как тоска отступила, под напором холода, и не только тоска, но и все остальные эмоции тоже, даже любопытство, куда-то пропало. Оставив лишь рассудок, пропала вся жажда деятельности, Вальмонт ощущал себя эдаким думающим механизмом. Мысли, роящиеся в голове, моментально упорядочились, заняв каждая свое место.

Гарвель, больше не отвлекаясь на попавшего под удар инквизитора, принялся тянуть демона в реальность. Это оказалось неожиданно тяжело и даже немного противно, к тому же навалилась испускаемая демоном тоска. Но тренированный разум демонолога не поддавался, и постепенно фигура демона начала проявляться в круге призыва.

— Сиречлион! — Закричал демонолог, чувствуя, что остался последний рывок. Сигилы вспыхнули нестерпимо ярким светом, ослепив на время инквизитора, а когда зрение вернулось, Вальмонт равнодушно наблюдал, как в круге сгустился туман, постепенно принимая человекоподобную форму. Когда туман рассеялся от резкого порыва ветра, взгляду инквизитора предстал мужчина, одетый во все черное, на плече его сидел ворон, поочередно поворачивая в сторону Вальмонта то один глаз, то другой. В глазах мужчины плавилась такая тоска и печаль, что даже Вальмонт, несмотря на вызванное эликсиром одубение, ощутил жалость.

Демон неподвижно стоял в центре круга, поочередно гладя то на демонолога, то на инквизитора.

— Сиречлион, мне нужна твоя помощь. — Начал Гарвель охрипшим голосом, демон медленно перевел свой взгляд на него. Гарвель с содроганием встретил взгляд его глаз цвета затухающего солнца.

— Что ты хочешь узнать. — Раздался голос демона. Хотя, как отметил про себя Вальмонт, рот его остался закрытым. Гарвель облизал внезапно пересохшие губы. К помощи Сиречлиона, он прибегал считанные разы, и на собственном опыте знал, как тщательно нужно облекать мысли в слова.

— Кто стоит за культом Балора в Гессионе, зачем такое количество энергии? — Наконец, собравшись с силами, сказал демонолог. На безучастном лице демона появился интерес, но почти тут же пропал не оставив и следа.

— Что ты готов отдать мне? — Произнес демон ритуальные слова сделки.

— То, что тебе необходимо. — Механически ответил Гарвель. Сиречлион задумался, легкая тень пробежала по его лицу, черный ворон вспорхнул с его плеча, унесся в небо, нарезая круги вокруг лесной полянки, вскоре его черная тень потерялась в небе.

— Один день слияния. — Ответил демон, чеканя слова, лицо его по-прежнему оставалось безучастным. В одурманенном эликсиром мозгу Вальмонта, всплыло знание того, что подобное запрещено и что он инквизитор должен пресекать подобное. Но знание оставалось мертвым, абстрактным, и ничего общего с действием не имело.

— Я согласен. — Сказал демонолог непослушным языком. — Но при одном условии. — Добавил он поспешно. Демон молчал, ожидая продолжения.

— При условии, что твои поступки будут ограничены его моралью. — Палец демонолога указал на стоящего в круге инквизитора. Жуткий взгляд демона переместился вслед за пальцем. В тот же миг, Вальмонт ощутил, что его словно бы вывернули наизнанку, покопались, с интересом разглядывая внутренности, затем вернули все наместо, брезгливо отряхивая руки.

— Согласен. — Отведя взгляд от лица инквизитора, сказал Сиречлион. На миг блеснул острый, режущий глаза свет, закрепляя сделку.

— Все твои проблемы из-за Батора. Возрождение крайне затратная процедура. — Сказал демон, превращаясь в клок темного тумана, и втягиваясь в тело Гарвеля. Причем здесь щенок? — мелькнула мысль в сознании демонолога все еще силящегося понять смысл слов демона, пока не потухло, под напором воли демона.

 

Глава 9

Весь храм застыл в тревожном ожидании, прошедший день слился для инквизитора и монахов в один сплошной кошмар. Одержимый Гарвель, запершись с настоятелем, о чем-то горячечно спорил. Порой общение переходило на крик, в комнате слышался треск ломаемой мебели, но Вальмонт, скрипя зубами от бессилия, удерживал своих людей от атаки. Лишь к вечеру все неожиданно стихло и из комнаты вышел бледный настоятель, а в комнате нашли распростертое на полу бездыханное тело демонолога.

Бледный от пережитого, Вальмонт наблюдал, как тело выносят из кельи. Монахи собрались было предать его огню, но инквизитор, по наитию, запретил и, как оказалось, не зря. Вскоре Гарвель сделал первый вдох, медленный, коматозный, но все-таки вдох. Постепенно дыхание стало прерывистым, а тело начало биться в судорогах. Четверо дюжих монахов, перенесли бьющееся в агонии тело Гарвеля в келью инквизитора. Когда Гарвеля уложили на кровать, Вальмонт выгнал всех из кельи, рухнув в стоящее рядом с кроватью кресло, погрузился в некое подобие чуткой дремы. Из этого состояния его вывел крохотный имп, с горестным писком рванувшийся к бьющемуся в судорогах хозяину. Как в комнату проник щенок, для инквизитора осталось загадкой, просто в какой-то миг двери комнаты приоткрылись, в комнату ворвался жалобно скулящий щенок, который тут же принялся подвывать шипящему импу.

Контроль над телом возвращался с неторопливостью тающего ледника, тело демонолога билось в конвульсиях от обжигающей боли, тысячей раскаленных иголочек пронзающей каждую частичку его измученного тела. Сжатые до хруста зубы скрипели, из горла вырывалось клокотание, чувства кричали о том, что его распинают, жгут на костре, пронзают копьями, острия которых мучительно медленно прорывают кожу, разрезают натянутые как струны мышцы, оставляя лишь лохмотья боли. От личности Гарвеля остались лишь жалкие осколки, агонизирующие на руинах нервной системы, но то, что составляло саму суть демонолога, то, что заставляло его двигаться дышать и жить, не смирилось с поражением. Эту частичку, Вальмонт назвал бы душой, а престарелый учитель Гарвеля ядром личности, но по большому счету, как ни назови, ничего от этого не изменится. Именно эта часть Гарвеля, начала кропотливую работу по сведению тех вопящих от жалости к самим себе осколков, в которые превратился его разум, в цельную личность.

Вальмонт смотрел на корчащегося в постели демонолога с изрядной долей жалости, что не мешала, в любой миг оборвать его жизнь. Сидевший на груди Гарвеля имп тихонькожалостливо шипел, в таком же подавленном состоянии пребывал и щенок, время от времени пытавшийся залезть на койку, но преграда была слишком высока. Смирившийся с этим щенок принялся жалобно скулить, умоляя помочь ему добраться до обожаемого человека, такого сильного и всемогущего, а теперь нуждающегося в помощи. Наконец имп, раздувшись на секунду до размеров щенка, подхватил его за загривок и вздернул на койку. Такое усилие выжало его досуха, он, казалось, стал еще меньше и побледнел. Осчастливленный щенок, метнулся к искаженному мукой лицу демонолога, жалобно поскуливая, принялся лизать, надеясь, что вот щаз все наладится, друг проснется, возьмет в свои сильные руки, погладит, почешет за ухом, и не важно, что раньше он никогда так не делал, сейчас вот обязательно сделает.

Наблюдавший за этой сценой Вальмонт, погруженный в невеселые размышления, потерял счет времени. Монахи, получившие приказ настоятеля, не решались побеспокоить его. В какой-то миг лицо Гарвеля расслабилось, маска боли сползала неохотно. Вальмонт с удивлением отметил, что демонолог молод, удивительно молод, сейчас, когда черты лица расслабились, а глаза закрыты, можно было оценить именно внешность, поскольку впечатление об этом человеке складывалось, из жуткого взгляда глаз, холодного, рассудочного тона, порой надевающего маску эмоций, но именно маску, за которой кроется все тот, же холодный разум. Тонкие черты лица, прямой нос, узкий подбородок, только подчеркивали это впечатление, непослушные волосы цвета мореного дуба, обрамляли его бледное лицо, еще больше усиливая контраст. Вальмонт же хмуро уставился на расслабившееся лицо чернокнижника. В голове инквизитора вертелся один вопрос. За ответ на который он был готов на очень многое. — Каким образом чернокнижник обрел могущество так рано? Ведь Эдвард погиб много лет назад, а другого демонолога, способного передать столь глубокие знания темного ремесла призыв, а в старом свете не было. Вальмонт лично позаботился об этом. И даже под руководством опытного учителя таких результатов так быстро не достичь. И спрашивать об этом Гарвеля наверняка бесполезно. Впрочем Вальмонт сдаваться не собирался Рано или поздно он найдет ответ на этот вопрос. Слишком уж лакомый кусок подобное знание.

Хааг, заметив произошедшие с Гарвелем изменения, принялся радостно верещать и тормошить демонолога, сидевший рядом щенок, тоже начал теребить плечохозяина, крохотные коготки издавали скребущий звук, вкладка из нескольких слоев толстой бычьей кожи, закрывалаа предплечье, до самого локтя. Кожаные вкладки укрепляли рубаху и плащ демонолога во многих местах, их выбор казался странным сведущему в анатомии инквизитору. Поскольку жизненно важные органы этой броней прикрыты небыли. Пользуясь беспамятством Гарвеля, Вальмонт, хотел посмотреть, что же такого защищает подобная броня, но яростно шипящий имп, едва не вцепился ему в глотку.

Гарвель с трудом раздвинул тяжелые, словно пудовые гири веки и уставился немигающим взглядом на инквизитора. Обрадовано завизжавший Батор попытался лизнуть демонолога в лицо, но осчастливленный имп не позволил, вцепившись как клещ, в заднюю лапу щенка.

— Что он сделал? — Спросил Гарвель охрипшим голосом.

— Ну, для начала обошел все бордели города. — Начал перечислять инквизитор, где то на двадцатом пункте, глаза Гарвеля округлились, он засмеялся, поняв, что инквизитор так шутит.

— А на самом деле? — Отсмеявшись, спросил демонолог.

— Закрылся с Павлом в келье, весь день они о чем-то беседовали, не прерываясь на завтрак обед или ужин. — Пожал плечами Вальмонт, не спуская с лица мага испытующего взгляда.

— Интересно было бы послушать их разговор. — Тяжелым шепотом проговорил Гарвель, чувствуя, как постепенно погружается в сон.

— Мне тоже, но демон наложил какие-то чары и слов слышно не было, — вздохнул инквизитор.

— Моя сумка у тебя? — Слабеющим голосом спросил демонолог. Дождавшись утвердительного кивка инквизитора, приказал: — Хааг бездельник принеси мне руну истока и сигил врат.

Имп метнулся со скоростью молнии, за последние часы он смирился со своей участью, и теперь, когда пришедший в себя хозяин давал надежду, он стремился угодить ему во всем. Стараясь не касаться кинжала, он перерыл сумку в поисках сигилов. Вальмонт наблюдал, как кроха, целиком зарывшийся в сумке, выскочил оттуда, зажав в лапах две пластинки, тускло блеснувшие в отсветах факела, освещавшего келью. Бережно вложил в безвольно раскрытые ладони демонолога, хапнув щенка за шкирку, спустил того с кровати. Испещренные значками пластинки начали слабо светиться, инквизитор ощутил волну силы, что прокатилась по комнате, и уже хотел было окрикнуть демонолога, чтобы тот прекратил безобразие. Однако метнувшийся к нему имп зашипел на ухо:

— Не нужно тревожить хозяина: ему нужно набраться сил. — Инквизитор брезгливо спихнул кроху со спинки кресла, но мешать Гарвелю все-таки не стал.

— Сколько он пробудет в таком состоянии. — Спросил он у вьющегося в воздухе импа.

— Не больше часа. — Прошипел имп, встопорщив крылышки. Видимо этот жест можно было истолковать как пожатие плечами. Перестав взмахивать крыльями, Хааг вовсе не спешил падать по-прежнему вися в полуметре над полом. Вальмонт мельком отметил, что летать ему позволяют вовсе не крылья. Щенок, обиженный тем, что его сбросили с кровати, в прыжке достал низко висящего над полом Хаага, сдернув его на землю, принялся возить его по полу.

— Батор. Прекрати! — Пищал обиженный имп. Услышав это имя, Вальмонт вздрогнул от неожиданности. Слова Сиречлиона все еще звучали в ушах. Оторвав раздосадовано сопящего щенка от демона, приказал:

— Повтори тварь! — Испуганно заметавшийся в его руках имп, принялся истошно верещать, умоляя его пощадить. Инквизитор отбросил от себя верещащую тушку импа, брезгливо вытер руку о подлокотник кресла.

— Как ты назвал щенка?! — Гаркнул он на импа, испуганно прижавший уши щенок сжался, у него на коленях мелко дрожа.

— Б-ба-батор. — Заикаясь, пропищал демон. Руки инквизитора, мерно поглаживающие щенка, замерли. В памяти всплыли последние слова демонолога, прежде чем Сиречлион занял его тело. Действительно, а причем здесь щенок? — удивился он, подхватив щенка под теплое пузо, направился прочь из кельи, ему предстояло много работы. Пригревшийся в руках человека щенок заурчал от удовольствия, позабыв все обиды, лапы его подвигались, умащиваясь поудобнее, и он уснул довольно сопя.

* * *

В комнате, освещенной десятками свечей, уставленной роскошной мебелью, перед зеркалом стояла Изольда, с неприятным холодком внутри она смотрела на свое отражение. Ее взгляд с ужасом отыскивал следы старения, мелкие морщинки испещрившие лицо, пока едва заметные, но пройдет совсем немного времени, и они станут видны даже полуслепым мужчинам. В голове причудливо переплеталась горечь от утраты молодости и страх перед неудачей. Сделав над собой усилие, женщина успокоилась, направив мысль в привычное русло, грез о скорой мести. Грез, которые так скоро станут реальностью. Но среди этих сладостных видений, где она часть за частью сжигает проклятых инквизиторов, всплыло Его лицо. Только сейчас это был уже не тот наивный юноша, что разрывая руки в кровь, выковыривал ее тело из-под обломков, а затем, истратив все свои деньги на лечебные травы, выхаживал ее почти целый месяц. Сейчас он прошел бы мимо, а то и использовал угасающую жизнь, в каком-нибудь ритуале. От того пылкого мальчика почти ничего не осталось. Лишь лицо, но и оно изменилось до неузнаваемости — Взгляд таких теплых в прошлом глаз, сейчас был бесстрастен, будто не мужчина на тебя смотрит, а голем какой-то. Зябко поведя плечами от нахлынувших воспоминаний, Изольда отвернулась от зеркала. В тот же миг мир зазеркалья за ее спиной словно бы заволокло белесой дымкой, поверхность стала матовой. Свечи, освещавшие комнату, частично погасли, повинуясь воле женщины, на лицо Изольды легла глубокая тень, скрывшая его и придавшая ей некую таинственность. В зеркале начала проступать смутная фигура. Дождавшись, когда собеседник проявится до конца, Изольда медленно повернулась, изобразив на лице радостное изумление.

— Слушаю, мой князь! — Томно согнулась в поклоне волшебница, скрывая презрительную гримаску, что исказила ее лицо помимо воли.

— Твой князь изволит видеть тебя завтра. — Дребезжаще-визгливым голосом заявила фигура в зеркале, постепенно проступая отчетливее; еще секунда и зеркало отобразило необъятную фигуру собеседника: толстый, бледный, с куцей напомаженной бороденкой, которая не скрывала тройного подбородка, что практически доставал до груди. Болезненно бледная кожа и тусклые невыразительные глаза, масляно посверкивающие в свете факелов.

— Как пожелаешь, Великий. — Проворковала Изольда разгибаясь. Толстяк скривил губы в усмешке.

— Да. Как я пожелаю. — Брезгливо скривив рот, ответил он. — И не забудь, что осталось всего три дня, а в город прибыла инквизиция. — Добавил толстяк, его глаза на миг вспыхнули яростным огнем.

— Будет сделано, Великий. — Вновь согнулась в поклоне Изольда. Разогнулась она не раньше, чем зеркало опустело. Внутри все клокотало от сдержанной ярости, свечи вспыхнули с новой силой, высветив искаженное злостью лицо женщины.

— Прибереги гнев для инквизиторов. — Раздался в голове тихий, мягкий голос, от которого разбежались сладостные мурашки по всему телу.

— Этот жирный боров меня просто бесит! — Взорвалась Изольда, в голове раздался тихий смешок.

— Осталось совсем немного, и эта тварь будет в полном твоем распоряжении, как и все инквизиторы этого мира. — Отсмеявшись, продолжил голос. Нервно ходившая из стороны в сторону волшебница ощутила, как бушующий в ней гнев унимается, а на смену ему приходит холодная рассудочность.

— Еще чуть-чуть и весь мир будет у твоих ног. — Продолжил вещать голос. — Но нам могут помешать. — Продолжил он выдержав небольшую паузу.

— Кто?! — Из глотки Изольды помимо воли вырвался почти звериный рык, приутихший было огонь гнева вспыхнул с новой силой, вместе с ним вспыхнули и свечи, теперь их пламя стало багровым, оно пульсировало в такт бешеному сердцебиению волшебницы.

— Его имя Гарвель! — В голосе бестелесного советчика на секунду прорезалась безумная ярость, но почти тут же утихла, и голос его вновь стал мягким, обволакивающим.

— Я уничтожу это ничтожество, а его останки скормлю свиньям. — Дрожащим от ярости голосом сказала Изольда, вновь принявшись мерить комнату шагами.

— Я даже знаю, что это будет за свинья. — Раздался тихий смешок в ее голове.

— А теперь, госпожа, советую заняться подготовкой. — В мягком голосе собеседника прорезались просящие нотки. Потушив за собой свечи, волшебница вышла из своих покоев, трое сектантов стоящих за ее дверью, склонились в поклонах.

— Соберите всех! — Приказала она.

— Будет сделано, Леди. — В один голос ответили культисты, преданно пожирая ее глазами. Проследив взглядом за бегом рванувшимися выполнять приказ сектантами, Изольда вернулась в свои покои.

* * *

Гарвель падал сквозь бездну мрака, подобное времяпрепровождение уже давно стало для него привычным, поэтому он почти не обращал внимания на окружающие его красоты. Значение имела лишь цель, и она, по внутренним ощущениям Гарвеля, должна была вот-вот появиться на горизонте. Однако от мерцающего огонька истока не было и следа. Более того не ощущалась даже та связь с Истоком, что всегда возникала, стоило перешагнуть границу миров. Наконец, взгляд демонолога уперся в некую серую массу, висящую на том месте, где должен быть Исток. Его Исток. В затуманенное болью сознание демонолога ворвалась страшная догадка.

Будь у Гарвеля легкие, они бы разорвались от горестного крика, Исток захвачен. А верные ему демоны, сбитые в плотный серый комок, висят прямо перед ним смятые, уничтоженные страшной силой.

Ослепленный горем разум отказывался верить в реальность произошедшего. Разом накатила безнадежность, вяло забилась мысль: что отсюда не выбраться, что он обречен, растворится в бурлящем ничто, из которого состоит окружающий мир. Понятной стала и та терзающая душу пустота, что причиняла почти физические страдания. Исток — это часть души демонолога, которую с помощью довольно хитрых ритуалов превращают в хранилище энергии, именно это и позволяет демонологам черпать силу из такого хранилища, даже если тело находится в другом мире. С каждой секундой утекали последние крохи энергии, вместе с ней демонолога покидала и жажда жизни. Вскоре Гарвель потерял счет времени, казалось, прошла вечность, пока он, свернув свое сознание в клубок, висел посреди царившего хаоса. В какой-то момент Гарвелю стало казаться, что он уже умер, растворился в окружающем мире. Стайка мелких падальщиков заинтересовалась умирающим демонологом, эти трусливые полуразумные демоны сбивались в небольшие стаи подобно гиенам, разыскивали слабых либо уже мертвых существ. Одно из этих крылатых созданий, приблизилось и попробовало отщипнуть кусочек от лакомого сгустка силы, коим являлось эфирное тело мага. Безучастно висевший в воздухе Гарвель, вяло наблюдал за осторожным приближением твари, и чем ближе она подбиралась, тем сильнее в покалеченной душе демонолога становился голод и вынырнувшая из подкорки первобытная ярость, густо замешанная на желании выжить. Выжить любой ценой! Демон заверещал, когда такая лакомая добыча, вцепилась в него, не желающая умирать часть Гарвеля, громко чавкала, пожирая жизнь, жрала еще живое, упиваясь хлынувшей энергией, разум затопила первобытная радость охотника. Еще мгновение, и испуганно верещавшие демоны забились в накинутой демонологом магической сети. Окружающий мир, лишившись влияния истока, медленно возвращался к своему привычному состоянию.

Отбросив остатки последнего, Гарвель ощутил, чужой взгляд. Нечто враждебное смотрело на него отовсюду. Еще секунда ушла на то, чтобы определить источник угрозы. Десяток демонов ветви Самех пытались его окружить. Действовали они настолько слаженно, что сомнений не оставалось: их послали его добить. Времени на размышления: кто из владык решил от него избавиться, не было. Решив не связываться со столь мощным противником, Гарвель метнулся, намереваясь уйти в реальный мир. Загородивший ему дорогу демон, поплатившись половиной своей энергетической сущности, камнем рухнул вниз. А демонолог молнией скользнул в открывшуюся прореху, пока остальные противники спешно возводили барьеры, ошеломленные легкостью с которой один из них был уничтожен. Поразившись, как просто удалось впитать в себя демоническую энергию, Гарвель вырвался из окружения и понесся сквозь багровые небеса преисподней. После того как был уничтожен его исток, эта часть Инферно, возвратилась в свое исходное состояние — огромная вулканическая пустыня, освещаемая сполохами красных молний. В мозгу запоздало мелькнула мысль, что без подпитки от истока, рассосется и тот прокол, сквозь который он сюда просочился. Однако все страхи оказались напрасны. Ну, почти все. Прокол в реальный мир был на месте. Его тускло светящееся фиолетовым жерло буквально искрилось энергией, вот только рядом с ним парили три Хоэфа, молодых, но все же достаточно сильных, чтобы размазать не опирающегося на Исток демонолога. Уверенные в своей силе они, едва двигая крыльями, парили рядом с порталом и о чем-то оживленно беседовали. Но Гарвель не обольщался, прекрасно зная о скорости реакции демонических магов, как и об их способности делить сознание. Идею вернуться через свой прокол, пришлось оставить, стараясь двигаться как можно незаметнее, Гарвель скользнул в сторону от портала.

 

Глава 10

Лишившись возможности вернуться через портал, Гарвель опустился на землю. В целях экономии энергии ему пришлось принять форму. Немного поразмыслив, какую форму принять, он пришел к выводу, что удобней всего будет двигаться импу. Эти крохи не вызывают подозрений в виду своей безобидности, а польстившихся на легкую добычу хищников ожидал не самый приятный сюрприз под личиной импа. Впрочем, решающим фактором была все-таки экономичность подобного тела, маленькое тело означает малые затраты.

Спустя несколько минут, Гарвель отправился в путь, летя в двух метрах над растрескавшейся от жара землей. Лавируя между лавовыми гейзерами, он упорно двигался в направлении дворца Гаала. Этот могущественный владыка пути был в состоянии доставить его куда угодно, и к счастью находился относительно недалеко от места, где раньше был Исток. При мысли о потерянном истоке демонолог заскрежетал двумя сотнями зубов, что теперь усеивали его пасть. О том, какую плату потребует Гаал, думать не хотелось, но дрессированная мысль старательно искала возможность, подстегиваемая желанием жить. В памяти всплывали все упоминания о владыке Пути. В этот момент Гарвель жалел, что не наладил отношений с таким соседом. Впрочем, как тогда казалось, он обладает совершенно бесполезной силой. Ну, зачем спрашивается свободно путешествующему из мира в мир демонологу пользоваться его услугами. И похоже, что такого мнения придерживались и остальные обитатели ада. Отчасти это объясняло, почему о нем известно столь мало, зачем тратить силы на столь бесполезный предмет? Да и особой воинственностью Гаал не отличался, находясь в отрыве от бурлящего энергией центра своего мира, он почти не воевал, лишь изредка выдворяя зарвавшихся хоэфитов.

Под крыльями проносились пустынные пейзажи, частая сеть вулканов наполняла воздух пеплом, изредка отрыгивая куски горящей породы, время от времени очередной вулкан начинал полномасштабное извержение, превращая и без того недружелюбный мир в настоящее пекло. В такие моменты, Гарвель остро жалел, что он не элементалист: уж они-то не упустили такой возможности выдоить вулкан досуха. Голод накатывал волнами, заполняя сознание сладостными видениями бьющейся в когтях добычи. В какой-то момент демонологу пришлось свернуть с прямого как стрела пути, начать рыскать в поисках добычи. Чуть позже пришла запоздалая мысль, что у вулканов могут отираться низшие демоны.

Расчет на то, что у бесхозного источника энергии соберется различная мелочь оправдался. Подлетев поближе, Гарвель обнаружил двух крупных демонов в окружении десятка импов. Все они жадно тянули из затухающего вулкана остатки энергии, от чего вяло текущая лава, начинала вязнуть, превращаясь в камень. Пользуясь внешностью самого безобидного из существ преисподней, подобрался вплотную к одному из демонов, и когда тот развернулся с угрожающим рычанием намереваясь отогнать наглого импа, Гарвель принял свой истинный облик. На тупой зубастой морде, на миг проступило удивление, в следующий миг он распался невесомой дымкой втянутый без остатка зияющей пустотой демонолога. Спустя несколько минут все было кончено, не ушел никто. Некий клочок сознания с отвращением наблюдал за тем, как остальная часть взахлеб пожирает пойманных демонов, давясь от нетерпения, втягивает из еще живых тел энергию, вместе с тем подобием души, что зиждется в демонических телах, а затем требует еще и наконец насытившись, засыпает, медленно возвращая рассудок. Окинув быстрым взглядом поле боя, или вернее бойни, демонолог вновь сжался до размеров импа, взял курс на дворец Гаала. Попутно в голове наконец созрела мысль, что расплатиться с владыкой можно и энергией, только сожранных демонов, благо они успели нацедить ее из затухающего вулкана.

В целом, до башни владыки Гарвель добрался почти без приключений, ну разве что пару раз на него нападали небольшие стайки демонов, впрочем, их ждала не очень завидная участь — пополнить медленно убывающие силы демонолога. Всего один раз пришлось спасаться бегством, когда некий хоэфит заинтересовался невероятно живучим импом, пережившим встречу с хищниками Пепловых пустошей. Пришлось резко ускориться, щедро растрачивая запасы энергии, и пока маг решал, тратить ли силы на погоню, Гарвель был уже вне пределов его досягаемости.

Пейзаж постепенно начал меняться, в багровой тьме начал проступать силуэт громадной башни, приземистая и широкая, она напоминала гнилой зуб, нацелившись в небо острым зубцом. Изменился и ландшафт: исчезли лавовые гейзеры, температура по мере приближения к убежищу владыки стремительно снижалась, многочисленные сталагмиты, словно зубы неведомого зверя торчали из земли иссеченной громадными трещинами, в которых плескалась и не думавшая застывать лава. В сумрачном, низко висящем небе, так и норовившим прихлопнуть юркую фигурку импа, храбро летящего через этот негостеприимный край, разразилась буря. Кроваво красные молнии рассекали небосвод без привычного грома. Тепло начало испаряться с такой скоростью, будто некий исполин тянет ее отовсюду. Вскоре Гарвелю, пришлось расходовать запасы энергии, которые и без этого стремительно редели, словно вода в пробитой кадке.

Демонолог ускорился, выжимая из крохотного тельца максимум, башня стремительно начала приближаться. Окруженная рвом с пылающей лавой, которая упорно не желала остывать, будто ее нарочно подогревают. Высверк жутковатой багровой молнии на миг осветил всю башню. Гарвель замер в немом восхищении мощью этого сооружения, камни из которых была сложена эта громада, небыли скреплены ничем, они просто висели в воздухе, изредка начиная двигаться, сталкивались с глухим стуком, возвращались на свои места. Временами башня начинала содрогаться, от происходивших внутри метаморфоз. Похоже, башня постоянно перестраивалась, повинуясь желаниям владыки. Вновь зашевелился гаденький страх, что ничего не выйдет, но почти тут же пискнул удавленный жгучим желанием жить.

В нерешительности подлетев к стене Гарвель ткнул лапой в небольшой осколок камня, по размером превосходящий его втрое. Камень даже не шелохнулся, однако попытка, похоже, не осталась незамеченной. Поскольку камни внезапно разошлись в стороны, прижавшись, друг к другу, образовав небольшой — в рост человека проход. Немного помедлив Гарвель не снимая личины импа влетел в башню. Убежище Гаала встретило его непроницаемой тьмой, пробиться сквозь которую не могло даже демоническое зрение, вовсе не нуждающееся в источнике света. Демонолога не покидало ощущение, что тьма эта словно притаившийся зверь, внимательно следит за каждым его шагом. Проход затянулся столь же внезапно, как и появился, огласив окружающее пространство стуком столкнувшихся глыб. Несколько долгих мгновений, показавшихся Гарвелю настоящей вечностью, ничего не происходило. Затем где-то вдалеке, вспыхнул свет, он пробивался тонким лучиком из-под плотно прикрытой двери. Внезапно Гарвель обнаружил, что стоит в длинном каменном коридоре без ответвлений, увенчанном той самой комнатой, из-под двери которой и льется свет. Причем минуту назад он готов был поклясться на чем угодно, что стоит в обширном зале. Потрогав стены, и убедившись в их реальности, Гарвель взмахнул крыльями, поднимаясь в воздух, дверь открылась почти без усилий, пропустив юркую фигурку импа. Взору демонолога открылась небольшая уютно обставленная комната с потрескивающим горящими поленьями камином, парой удобных кресел, небольшим фигурным столиком, с резными ножками, пол был устлан шкурами, в дальних от камина углах пылали факелы, разгоняя неподатливые тени.

— Проходи, присаживайся. — Раздался в голове у Гарвеля мягкий бархатный голос. Решив, не снимать личину импа, Минош приземлился на спинку кресла, крылья, сложились за спиной. Беспокойно переступая с ноки на ногу, Гарвель попытался обнаружить хозяина башни.

— Извини, старика, у меня не часто бывают гости. — Вновь раздался в голове у демонолога голос, словно в ответ на потуги гостя. Вслед за словами, на месте соседнего кресла вспыхнул столб пламени, от стоявшего в углу латного доспеха отделилось несколько частей, и зависли в столбе пламени, придав ему очертания. Попавшие в пламя шлем и нагрудник скомкались и потекли, постепенно обволакивая пламя, словно пленка, заодно придавая ему форму, несколько мгновений, расплавленный метал растекался в разные стороны, словно бы хозяин еще не решил какую форму ему принять. Наконец видимо определившись, заставил металл застыть. Тело владыки так и осталось сотканным из пламени, однако перестало быть бесформенным столбом, теперь перед Гарвелем стоял могущественный демон. Челюсть его подчеркивала полоска раскаленного метала, металлическая полумаска обозначала лицо, растянувшийся вширь нагрудник повторял очертания мускулистого торса, наколенники и металлические когти дополняли картину. Руки его обхватывали широкие браслеты, а кисти были целиком закованы в металл, из-под сочленений доспехов, выбивалось яростное пламя, широкие огненные крылья, сложенные за спиной внушали уважение своими размерами.

— Так тебе привычней? — Осведомился все тот же голос. Гарвель замедленно кивнул.

— А теперь уважь старика: скажи, зачем пришел, и я скажу, куда тебе идти. — Хихикнув, предложил голос.

— Я хочу вернуться в свой мир. — Ответил Гарвель, расправляя крылья, переступая с ноги на ногу, наглая до безобразия мысль о том, что ему просто нечего предложить владыке обладающему такой мощью, тихонько окончила свое существование где-то в уголке сознания.

— Ты хоть представляешь, чего ты просишь? — Трубным голосом проревел огненный демон, заменив вкрадчивый голос в голове.

— Если то, что я о тебе знаю, верно, то представляю. — Ответил демонолог, сохраняя спокойствие.

— Ха! — Гаркнул демон, устраиваясь на троне поудобнее. — Ничего ты не понимаешь. — Безапелляционно заявил он.

— Я переношу разум вместе с телом! — Рявкнул он после небольшой паузы, дав собеседнику переварить свои слова.

— Ты по-прежнему не понимаешь? — Голос владыки вновь стал вкрадчивым, даже безумное пламя из которого состояло его тело, казалось, приутихло.

— Так поясни мне, о Великий. — Как можно серьезнее сказал демонолог. От этих слов стальную маску собеседника скорчило от отвращения.

— Не строй из себя безмозглого культиста. — Рявкнул демон, вспыхивая злым фиолетовым племенем. От его голоса, казалось, дрогнули даже стены.

— Хорошо. — Согласился Гарвель, которого не покидало ощущение, что все вокруг — бутафория, казалось, стоит обернуться, и взгляд завязнет в пустоте. На самой грани видимого все плыло, размазываясь в цветные пятна, там ходили жутковатого вида тени, но стоило перевести туда взгляд, как все вновь возвращалось на свои места.

— Сначала ответь мне, зачем тебе это? — Вновь вернулся к мягкому тону демон, вновь меняя цвет пламени, сейчас это было пламя теплого дружелюбного костерка, разведенного усталыми путниками ночью.

— Мне нужно вернуться, а сам я не могу. — Ответил Гарвель честно, прекрасно понимая, что лгать подобной сущности бесполезно.

— Мой Исток уничтожен. — Немного подумав, добавил он. Окаменевший на троне Гаал, застывший каменной статуей, вскочил.

— Но ты жив, и даже сидишь передо мной, вместо того чтобы тихо распадаться на составляющие. — Хмыкнул владыка, почесав когтями грудь, наполнив скрежещущими звуками комнату, по железной маске изображающей морду демона, прошла судорога перемен, отобразив на ней выражение недоверия.

— Но я медленно умираю, моя сила уходит. — Закончил Гарвель, игнорируя неверие в голосе Гаала.

— И сейчас ты хочешь, чтобы я вернул тебя обратно. Но я не могу отправить только разум, вместе с ним уйдет и тело. — Гремел, отражаясь от сводов зала голос демона. Взлетевший от неожиданности Гарвель закрутился волчком, оценивая изменения, он точно помнил, что входил в небольшую комнату, а теперь сидел в огромном зале, больше смахивающим на пещеру, свисавшие с потолка сталактиты, тускло поблескивали влагой в свете огромных жаровен, разгоняющих тьму. Слышался тихий плеск капель, стекающих с этих огромных наростов.

— Именно этого я и хочу. — Возвращаясь на свое место, подтвердил демонолог. Демон покачал головой.

— ТЫ что глухой? ЗАЧЕМ тебе там два тела?! — Чеканя слова, повторил он вопрос. — ТЫ вообще понимаешь, что из этого выйдет?

— Как два тела? — Опешил Гарвель. Ответом ему был раскатистый смех демона.

— Ты что действительно не понимаешь, что отличает изнанщиков от остальных магов? — Спросил владыка, вперив в собеседника невидящий взгляд маски, в которой забыл оставить прорези для глаз. Гарвель промолчал, принимая форму человека, опустился в кресло и приготовился слушать. К тому, что Гаал назвал его <изнанщиком> он отнесся спокойно, в родном мире его как только не называли.

— Ах да: никто не желает делиться знаниями со своим учеником, то что получено потом и кровью, до чего дополз обламывая когти, этот щенок должен получить просто так да ни за что! — Смех демона гулко отдавался в обширном зале, от него звенели и вибрировали доспехи, расставленные по углам.

— Поясни. — Коротко попросил демонолог.

— Изнанщик- это маг, сумевший подчинить свое отражение в изнанке бытия. Благодаря этому он и может перемещаться сквозь барьеры, отделяющие между собой наши миры. Любое существо здесь не более чем отражение вашего мира, и наоборот. Именно из души своего двойника и создается исток. И сейчас это тело, в котором ты находишься, лишилось души, а твой разум застрял здесь. — Отсмеявшись, пояснил демон.

— То бишь, мы все являемся частью более сложной системы, нежели просто душа-разум-тело. Мне известны, по меньшей мере, восемь разных составляющих. — Продолжил занудно пояснять демон, тон его больше подошел бы лектору Зепарской академии искусств нежели огромной рогатой твари.

— Просто назови цену! — Начал терять терпение Гарвель, чувствуя, как с каждой секундой сила тает, истекая из его тела в пространство.

— Хорошо. — Усмехнулся жутким оскалом владыка. — Помимо того, что я от тебя уже получил, нужно будет помочь одному человеку.

— Чем? — Спросил Гарвель, начав настороженно.

— Исполнить одно его желание, что находится в рамках возможного. — Педантично уточнил демон, стараясь не оставить лазейки для пронырливого человеческого ума, что так и норовит отвертеться от трудной работы.

— Хорошо. Это приемлемо. — Согласился Гарвель.

— И еще. — Кивнул рогатой башкой Владыка. — Если свою часть выполнишь, и останешься жив, приходи, я всегда помогу тебе сюда вернуться, за куда более умеренную плату.

— Зачем? — Удивился Гарвель, таким нехарактерным предложением.

— Потому что забрав отсюда свое тело, ты больше не сможешь, перемещаться самостоятельно. Истока твоего больше нет, поэтому привязать свой разум не к чему. — В голосе владыки прорезалось даже некоторое сочувствие, Гарвель аж поперхнулся от неожиданности. Сочувствующий демон, это все равно, что государство без налогов или церковь без десятины.

— Но ведь такие мелочи тебя не остановят верно? — Голос Гаала вновь сменился на вкрадчивый. Трон, на котором он сидел, казалось, раскалился, свет, испускаемый им, окрасил все в красновато багровые тона.

— То есть я больше не смогу свободно перемещаться и черпать здесь энергию? — Скрупулезно уточнил демонолог, общение с демонами приучило быть максимально точным в суждениях, поскольку эти чудесные собеседники, хоть и не лгали в открытую, но умели подать правду так, что лучше бы солгали.

— Не только. Но остальные прелести ты познаешь уже самостоятельно. — Вновь расхохотался демон, жаровни замигали вторя его смеху, еще миг и зал погрузился во тьму, в которой не было ничего кроме голоса заполнившеговсе. — Я отправлю тебя, но взамен ты поможешь одному человеку. Его имя Девлон, он находится на границе Зепарских пустынь. Выполни любое его желание. — Пророкотал Гаал перед тем как сознание Гарвеля потухло, потонув в океане безбрежной тьмы.

 

Глава 11

Мир, казалось, состоял из плотной непроницаемой мглы, лишь небольшой серый огонек с трудом разгонял тьму. С трудом подняв свое разом потяжелевшее тело, Гарвель обнаружил, что все еще теряет энергию, причем гораздо быстрее, чем это было в адской бездне, которую Гаал именовал изнанкой. Приподнявшись на метр над землей, он вперил все еще мутный после перемещения взгляд на далекий слабый огонек, что едва-едва разгонял мрак. Наконец в голове прояснилось достаточно, чтобы понять, что мир вовсе не состоит из мрака, просто он смотрит на мир глазами демона, причем довольно слабого. Впрочем, если Гаал был прав в том, что этот чудесный серый огонек — человек, то, судя по цвету, ему очень грустно, почти что тоскливо.

Блеклый шарик словно бы сотканный из предрассветного тумана плыл в сторону небольшого костерка, над которым усталый мужчина механически помешивал кипящую в котелке похлебку. Проходя сквозь деревья, косматый шарик упорно двигался к цели, не обращая внимания на хвойные деревья, подсвеченные закатным солнцем. Весь мир, казалось, дышал умиротворенностью и спокойствием, тихонько чирикали вечерние пташки. Впрочем, демонолог их не слышал и не видел. Да если бы и видел, то не оценил бы, куда больше его занимал человек, ярко сиябщий на фоне окружающей мглы. Зависнув в метре над ним, Гарвель задумался над тем, как ему выжать из него побольше. Мужчина продолжал спокойно сидеть у костра, не замечая, что твориться у него над головой. Наконец, выждав положенное время, он снял с похлебки пробу, руки его порылись в карманах, он выудил оттуда небольшой мешочек, сыпанул соли и вновь помешал варево. Еще немного подождав, он вновь поднес ложку ко рту. Отхлебнул, похлебка была великолепна, нет, она была просто божественной, не обращая внимания на обожженный рот, он принялся хлебать ее прямо из котелка. А довольный своей работой Гарвель, с удовольствием поглощал щедро льющуюся дармовую энергию. Наконец, набрав достаточно, он усилил свое зрение, тело его, попутно, начало сгущаться, обретая форму. Тьма, прежде такая монолитная и непроницаемая, осветилась тысячами огоньков всех цветов радуги. Мир обрел цвета, но по-прежнему выглядел незнакомо, чуждо. Наконец, похлебка закончилась, и сытый человек разлегся у костра, поглаживая наеденный живот, немного распустил пояс, чтоб не давил. Щедро источаемое им удовольствие начало затухать. Ощутив, что поток энергии слабеет, демонолог, путем нехитрых манипуляций, вновь включил болевые ощущения. Мужчину скрутило, отболи в обожженном кипящей похлебкой пищеводе. И мир для Гарвеля окрасился в розовый цвет боли и страдания.

Наконец, собранной энергии стало достаточно, для того чтобы поддержать себя в течениенескольких часов.

— В какую сторону Гессиан? — Прозвучал в голове бедолаги тихий чуть хрипловатый голос демонолога. А неподалеку почудился худой мужчина, впрочем, от выступивших от боли слез мир размывался, рассмотреть хоть что-то было весьма проблематично. Да и если у тебя обожжен весь рот и глотка, то изучение окружающего мира отходит на второй план, если не на третий. Гарвель повторил вопрос. Начавший оправляться от боли мужчина махнул рукой в сторону дороги, указывая направление. Не увидев в жертве и тени лжи, Гарвель метнулся смазанной тенью в указанную сторону. Времени оставалось все меньше, а обдумать и сделать нужно было еще очень многое.

Лететь в расцвеченной огоньками тьме оказалось довольно необычно, хотя временами и мелькали небольшие просветы, как правило, покинутое людское жилье еще хранилопамять об ушедших хозяевах, тени их радостей и горя, серость будней. Время от времени попадались небольшие торговые караваны, гонцы и прочая живность, что ширяет по дорогам любого государства. В этих тусклых огоньках порой можно было рассмотреть смутные образы окружающей обстановки, тусклые костерки, стройные тени деревьев, но не более. Наконец на горизонте начало разгораться тяжелое серое пламя, которое Гарвель сначала принял за солнце, но с каждой минутой оно все приближалось, пока усталый взгляд не наткнулся на ярко освещенную этим мертвенным светом крепостную стену. Что же происходит в городе, если он до краев наполнен отчаянием и болью? Даже храм Единого, казалось, перестал излучать тот яростный слепящий свет, что так мешал Хаагу, а сейчас и ему.

Крепостная стена осталась позади, потянулись бесконечные кривые улочки, захламленные, грязные. Внезапно освещение сменилось с серо-стального цвета отчаяния на красноватый цвет боли, по мере движения красный оттенок вытеснял все остальные, на миг у Гарвеля блеснула безумная мысль, что он опять в преисподней. Переулок вывел его на площадь, в багровых сумерках Демонолог рассмотрел кучу пепла, человеческая боль впиталась, казалось в саму сущность вымощенной камнем мостовой.

На площади паслись десятка два слабеньких бесов от самых разных демонических ветвей. Четверых Гарвель сожрал, поглотив их силу без остатка, остальные успели разлететься в разные стороны. Стремительно наливающееся силой тело демонолога начало обретать плотность, превращаясь из едва заметной белесой дымки в смолянисто черный дым, клубящийся в метре над мостовой.

Тратить время и силы на их поимку Гарвель не стал, куда больше его волновало, что произошло с городом. Совсем недавно город играл всеми цветами радуги, а теперь все заволокло погребальным серым цветом животного ужаса и отчаяния. Приподнявшись над крышами домов, он увидел храмовую площадь. Храм стоял по-прежнему величественный, окутанный белым свечением, впрочем, оно постепенно блекло под затопившим площадь горем. Столпившиеся на храмовой площади люди были в отчаянии, похоже они искали защиту у своей святыни. Гарвель зависнув высоте, со смешанным чувством наблюдал, как аморфную толпу отчаявшихся людей уверенно рассекает довольно большая группа фигур. Именно фигур, поскольку различить, кто это, не было никакой возможности. Они словно бы состояли из тени, антрацитово-черные, они, казалось, поглощают льющийся на них свет. Как и сам Гарвель, они питались чужими эмоциями, усиливаясь с каждым мгновением. Одержимые — всплыло в сознании название подобных существ. Темные фигуры целенаправленно шли к воротам храма. В мозгу, созрела догадка, что они собираются сделать.

Гарвель метнулся, выжимая из себя всю доступную скорость, проходя сквозь стены, и людей. Некоторые жители города заметили полосу черного смолянистого дыма, что упорно не желала рассеиваться, а будто бы подгоняемая ураганным ветром неслась к храму.

Наконец мелькнули стены храма, излучающие слепящий свет, вскоре разглядеть что-то было уже не возможно, однако появилось некое чувство подсказывающее расстояние до цели. Верх и низ несколько раз поменялись местами, основательно перепутались. Гарвель уже не понимал, куда он летит, лишь ощущая даже не направление, а близость к своему телу. Мотаясь из стороны в сторону, демонолог потерял счет времени и начал терять надежду, когда чувство, что упорно вело его, не стало особенно сильным, Растянув свое полуматериальное тело, демонолог принялся методично прочесывать это место, пропуская сквозь себя все предметы. На это уходила целая прорва энергии, запасы быстро скудели. Наконец сладостный миг триумфа — на периферии своего громадного тела он ощутил знакомые токи силы. Крохотный имп, медленно угасал без подпитки от исчезнувшего истока, без воли хозяина он даже немог покинуть этот негостеприимный мир. Коснувшись сознания Хаага, Гарвель выяснил, где находится, отметив в сознании, что кроха совершенно без проблем ориентируется в храме.

— Хозяиин! — Радостно заверещал слабеньким голосом имп, когда всю келью заволокло темным черным туманом. Он моментально собрался в один непроницаемо черный сгусток зависший над распростертым телом. Еще миг, и тонкие струйки тьмы начали втягиваться в забившееся в судорогах тело.

— Первым чувством, что ощутил демонолог, слившись с телом, была боль, ослепляющая, всеобъемлющая, она смыла тонкую пленку сознания с гранитной глыбы инстинктов.

Вне себя от счастья Хааг завис, взмахивая крылышками, над корчившимся на кровати телом. И с интересом наблюдал за сильно изменившимся хозяином: теперь через ту незримую связь, что была закреплена давней сделкой, ощущалось родство, будто перед ним не могущественный маг, а демонический собрат. Хотя нет. Человеческое не исчезло, но впитав в себя новую сущность, дополнило ее, образовав нечто новое. От фигуры демонолога начала исходить мощная волна инфернальной энергии, внешне напоминающей сгустки маслянистого темного дыма, какой бывает, если горит подземная кровь. Хааг заметался, впитывая ослабевшим телом такую доступную и родную силу, его щуплое тельце стремительно обрастало мясом, шкурка вновь обрела багровый цвет и стала испускать слабое красноватое свечение.

Гарвель открыл светящиеся красным глаза, казавшиеся сгустками яростного пламени. Поднялся с койки, ослабшее за время отсутствия разума тело шатнулось под собственным весом. Чертыхнувшись, демонолог влил в ослабевшее тело порцию энергии, позаимствованной по пути в храм. Постоял, немного прислушиваясь к новым ощущениям. Тело стремительно наливалось силой, руки перестали дрожать от слабости. Радостно вереща имп летал вокруг демонолога, будто спятившая красная молния. До чуткого слуха Гарвеля донеслись звуки боя и тревожный звон колокола. Быстрым движением накинул плащ, и бегом выскочил из кельи.

 

Глава 12

Вальмонт угрюмо смотрел на мага, что заикаясь, отчитывался о том, что удалось узнать, о щенке демонолога. Представитель академии был одет в белоснежную мантию, на которой не было и следа от дорожной пыли, будто улицы города стерильно чисты, либо что более вероятно пыль просто не липла к зачарованной ткани. Опирался он на резной посох с тяжелым навершиемв виде хрустального шара.

— Ты сам-то понимаешь что несешь? — Наконец хмуро спросил Вальмонт.

— Н-нет — Заикаясь, проговорил маг, напуганный до икоты. Услышав его ответ, инквизитор махнул рукой — эти хваленные Белые чародеи так и не сумели разобраться с тем: что из себя представляет этот кроха. Несли какую-то чушь про инфернальную энергию, но при этом даже не особо искушенному в магии Вальмонту было ясно, что щенок не одержим и не является демоном.

— Мастера просили передать, что препарирование может пролить свет на этот вопрос. — Наконец оправившись от страха, промямлил посланник.

— Нет! — Рявкнул закипающий Вальмонт, прогрессирующий маразм белых магов начинал его бесить.

— Передай своим хозяевам, что если они в течение одного дня не решат эту загадку, я сожгу все ваше гнездо порока, которое вы называете Академией Высокого Волшебства! — Наконец окончательно озверев от идиотизма, которым, похоже, была поражена вся академия. Испуганный посланец метнулся прочь, повинуясь жесту Вальмонта, спеша уйти как можно дальше, будто угрожали ему лично, а не Совету магов.

Стараясь дышать ровнее, Вальмонт старательно унимал поднявшееся в душе раздражение. Когда взял в руки щенка, все казалось таким простым и понятным, — щенок одержим злом и просто притворяется. Но немного понаблюдав за ним и использовав все свои средства познания, инквизитор так и не обнаружил ни малейших следов одержимости. Бес-прислужник чернокнижника, уже неделю сидел на груди своего хозяина, заметно съежился, шкура его посерела и пошла пятнами. Говорить он отказывался, на угрозы не реагировал. Да и сам демонолог вызывал большие сомнения, вопреки словам своего приживалы, он не вышел из своей странной медитации, ни через час, ни через два дня, ни через неделю. Впрочем, и умирать он, похоже, не собирался, хотя дыхание его и замедлилось в разы. Настоятель, посмотрев на него, туманно заявил, что его здесь нет. Однако что это означает, пояснять не стал.

В дверь кельи уверенно постучали. Оторвавшись от невеселых дум, инквизитор, поднял взгляд на вошедшего человека. Рослый, смуглокожий, широкие плечи едва вошли в узкий дверной проход, широкие черты лица контрастировали с горящими яростным огнем веры глазами, сдвинутые брови, придавали взгляду, совсем уж невыносимую интенсивность.

— Слушаю брат Торкус. — Поприветствовал вошедшего Вальмонт, настроение которого из скверного стало просто паршивым и, что характерно, продолжало стремительно портиться. Он неплохо знал вошедшего и прекрасно понимал, что с его приходом по всей округе начнут гореть ведьмы и еретики и неважно, есть они здесь или нет. Впрочем, так поступали все представители ордена, к которому принадлежал и брат Торкус. Основанный одним из отцов церкви — святым Домиником, этот орден носил имя своего основателя. С тех пор орден превратился из жалкой кучки последователей в одну из мощнейших организаций, входящих в состав инквизиции. Причем ненависть которую питал основатель ко всему магическому не шла ни в какое сравнение с нынешней одержимостью его последователей. Они методично уничтожали все связанное с магией, не делая разницы между некромантом и целителем. И лишь воля совета десяти сдерживала орден от полномасштабного крестового похода. Впрочем особого сочувствия Вальмонт к жителям этого города, погрязшего во грехе, не испытывал. Они заслужили свою судьбу уже хотя бы тем, что демонические культы росли как на дрожжах. Убедившись в том, что демонолог, похоже, впал в летаргический сон, инквизитор плюнул на тонкие построения и попросту захватил вскрытый ими культ, желая, если не остановить невидимого кукловода, то хотя бы задержать. Однако, как и предсказывал Гарвель, культисты, предпочитали выпить яд, которым, похоже, снабжен был каждый, а те, у кого спохватившись, успели отобрать крохотные невзрачные флакончики, предпочли умереть с именем своих владык на устах, так и не заговорив с палачами. Наведя Вальмонта на совсем уж тяжелые мысли о том, как глубоко проникла в их души скверна. Он прекрасно помнил, как легко на них нагнал ужас демонолог и о том, насколько трусливо они бежали. И вот всего за трое суток такая перемена: из балующейся запретными знаниями молодежи, они превратились в ярых фанатиков своего культа. Но это было далеко не самой худшей новость- после массового аутодафе, убийства вовсе не прекратились. К тому же на церковь ополчились почти все знатные дома Гессиона, в которых недосчитались своих сыновей и дочерей. Однако хуже всего было то, что убийства не прекратились, казалось, захват культистов ни на что не повлиял, а времени на выслеживание другого культа уже не осталось, к тому же остались всего сутки до предсказанного демонологом финала.

— Нет, это Я слушаю! — Пророкотал Торкус угрожающе.

— И что же ты хочешь услышать? — Спросил Вальмонт, уже зная, каким будет ответ. Торкус был фанатичным доминиканцем и искоренял ересь огнем во всех ее воплощениях, а ересью он считал все, что не укладывалось в скудные рамки его догм.

— Раскаяние в совершенных грехах! Покайся в ереси и отдайся на волю справедливого суда! — Гремел голос Торкуса, распаленный святым гневом он был страшен: и без того широкие плечи налились звериной силой, грудь раздулась словно он готовился к драке.

— Где ты видишь ересь Торкус? — Спросил инквизитор ледяным тоном, уже понимая, зачем сюда прибыл именно Торкус.

— ТЫ! — Задохнулся от негодования доминиканец. — Ты смеешь отрицать, что дал приют мерзкому демонопоклоннику! — Проревел он. — Чернокнижнику! — Выплюнул словно ругательство Торкус.

— Демонопоклонников в этом святом месте нет! — Повысил в голос Вальмонт. — Если ты, конечно, не сменил веру. — Зло добавил инквизитор, желая разозлить Торкуса. В голове у него созрел план, как можно избавиться от фанатичного доминиканца.

— Ложь! — Задохнулся от возмущения Торкус, руки его тряслись от негодования, а глаза начали наливаться кровью.

— Ну, какая же это ложь, это всего лишь невинное предположение. — Усмехнулся Вальмонт, устраиваясь поудобней в жестком кресле.

— Инквизитор, который не видит разницы, на мой взгляд, недостоин своего сана. — Продолжил наседать Вальмонт пользуясь тем, что онемевший от возмущения Торкус не может собраться с мыслями, а когда соберется, ему уже предстоит не нападать, а оправдываться.

— Но чернокнижник здесь? — Сменил тему Торкус.

— Да. Однако он придерживается истиной веры. — Ответил Вальмонт настороженно. Перемена в собеседнике была разительной. Минуту назад он пылал праведным гневом, а теперь стоит перед ним спокойный как скала.

— Именно с его помощью нам и удалось выследить один из богомерзких культов. — Добавил Вальмонт, внимательно наблюдая за лицом собеседника.

— А ты не думал, что это ловушка, хитроумно спланированная этим исчадием тьмы? Он сдал тебе пешек, разменную монету, которая ему больше не нужна для исполнения его дьявольских планов? — Вкрадчиво поинтересовался Торкус. Вальмонт вздрогнул, это был удар потому страшный, что вполне сопоставлялся с его собственными мыслями и вполне укладывался в логическую цепочку.

— Эту возможность я допускаю и принял все необходимые меры. — Печатая слова сказал Вальмонт, глядя прямым взглядом в лицо собеседника.

— Это хорошо, значит, душу, ты еще не погубил! — В глазах Торкуса вновь вспыхнул фанатичный огонь.

— Моя душа чиста! — Возразил Вальмонт, с ювелирно подобранной дозой ярости.

— Да? — Усмехнулся Торкус едко. — Я поговорил с твоими людьми, и мне сказали, что культ можно было обезвредить гораздо раньше, очистив их души пламенем. Многих бед можно было бы избежать! — Добавил он, с превосходством.

— Тогда они небыли закостенелыми еретиками, их можно было вернуть в истинную веру. — Возразил Вальмонт, дрогнувшим голосом. Всем своим видом показывая что раздавлен открывшимся фактом.

— Еретики достойны лишь огня! — Взревел Торкус, Вальмонт сжался в кресле, наклонил голову, чтобы скрыть усмешку.

— Что я должен был с ними сделать? — Спросил он дрожащим голосом раздавленного человека.

— Сжечь! — Яростно выкрикнул доминиканец. Принявшись размашистыми шагами мерить келью Вальмонта.

— А как же булла Совета десяти?

— Бред! Еретика можно очистить только огнем! — Выкрикнул разъяренный Торкус, решив, что это просто попытка закрыться формальными указами.

— Еретик! — Вскочил Вальмонт. В келью моментально вломились двое экзорцистов, стоявших на страже.

— Именем Святой Инквизиции ты задержан и находишься под подозрением в ереси! — Провозгласил Вальмонт с должной долей пафоса.

— Отступник! — Проревел Торкус поняв, что его провели. Отшвырнул подскочивших к нему экзорцистов, они разлетелись словно сухие листья под порывом ветра и больше не поднимались, доминиканец кинулся на Вальмонта с кулаками: и впечатался в стену от кинетического удара, которым наградил его инквизитор. Воля Вальмонта прижала его к стене, держа крепче любых цепей.

— Единый даруй мне силу дабы выстоять против врагов рода людского. — Начал литанию изгнания зла Торкус, его звучный голос казалось, проникал прямо в душу. В следующий миг Вальмонт не поверил глазам, когда доминиканец отлепил от стены сначала одну руку, затем другую, на лбу его страшно вздулись жилы, под просторной сутаной, сейчас прижатой к телу силой Вальмонта, проступили огромные бугры мышц. Торкус был невероятно, просто чудовищно силен. Преодолевая сопротивление Вальмонта, он отлепился от стены, сделал первый шаг, пригнувшись, будто шел против ураганного ветра. Лицо его побагровело от усилий, сосудики в глазах полопались, окрасив их в красный цвет. Еще шаг, еще и еще один, по лицу Вальмонта, катились крупные градины пота. Торкус взревел, рванулся, преодолев оставшееся расстояние до инквизитора. Замахнулся кулаком и вновь отлетел к стене, побледневший Вальмонт с трудом стоял на ногах, его качало из стороны в сторону, черты заострились как у смертельно больного. По храму разнесся тугой звон тревоги. Спустя минуту дверь кельи распахнулась, вбежал молодой монашек, его тут же вдавило в стену рядом с Торкусом.

— На нас… напали. — Прохрипел он испуганно, удерживающая сила исчезла, на пол с грохотом посыпались мелкие предметы, чернильница, листы бумаги, пресс-папье кресло, упал и освобожденный Торкус.

— Кто?! — Ледяным тоном спросил Вальмонт тяжело дыша.

— Не знаю. — Испуганно пискнул монашек, осматривая безумными глазами, царящий в комнате разгром. Не дослушав лепет клирика, инквизитор выскочил из кельи, вслед за ним грузно поднялся и Торкус. Факелы мелькали один за другим, отошедший от схватки Вальмонт бежал экономным шагом, постепенно он начал ощущать сладковатый запах тления и болезни. Будто бежал не по храму, а по виварию, полному безнадежно больных. Перепрыгивая через три ступеньки, взлетел по лестнице, рванул на себя дверь, тень его металась в свете потрескивающих факелов. Еще лестница, вторая дверь, стал слышен шум сражения, крики раненых, мольбы о помощи, и запах крови, он был настолько густым, что казалось весь воздух, пропитан кровью, будто она сочится прямо из стен. За спиной раздавалось хриплое дыхание доминиканца, больше похожее на сдавленный рык. Перед глазами промелькнула сотканное из черного маслянистого дыма веретено, всосалось в стену, оставив за собой темное маслянисто поблескивающее пятно. Вальмонт мельком оглянулся, Торкус сжимал в ручищах здоровенный молот, «И когда только успел его достать» — подумал инквизитор, распахивая последнюю дверь. Основная зала храма выглядела ужасно: ровные ряды скамей теперь изломаны, пол усеян телами мертвых и раненых, серая хмарь висела в воздухе не желая рассеиваться, мощный запах нечистот и тления забивал дыхание. Плотный серый налет, гадкий даже на вид, плотным слоем покрывал барельефы украшавшие стены.

Стремительно редеющий отряд защитников, сгрудился на возвышении перед алтарем, нападавших было чуть больше двадцати: разношерстная толпа вооруженная как попало рвалась к алтарю, однако несмотря на их разношерстность, у них было что-то общее. Не в одежде и снаряжении, а скорее в манере двигаться, в выражении лица.

— Одержимые! — Гаркнул Торкус, врываясь в зал вслед за Вальмонтом. И рванулся было на помощь монахам, но инквизитор придержал его за рукав.

— Сначала ударю я, иначе не добежим — Сказал он, сосредотачиваясь. Один из одержимых метнулся к алтарю со сверхъестественной скоростью. Загородивший ему дорогу монах был разорван пополам в мгновенье ока, оросив кровью алтарь и своего убийцу. Одержимый взревел, ему словно бы добавилось сил. В раззявленный в крике рот влетел увесистый булыжник, раздробив зубы, и сломав шею. Тело как тряпичную куклу смело с возвышения, отбросило на толпу нападающих, заставив их попятиться. Одержимые, издав обиженный рев, бросились в атаку, мешая друг другу. В следующий миг Вальмонт нанес удар и куски каменных скамей, оброненное оружие, исковерканные тела- все это поднялось в воздух, закружилось в хороводе смерти, вращаясь с жуткой скоростью, вломилось в ряды одержимых. Первый ряд нападавших буквально перемололо, однако остальные с неестественной грацией уворачивались от летящих в них снарядов. Да и силы инквизитора подходили к концу- камни летели все медленнее, многие валились на пол.

— Все теперь ты. — Прохрипел Вальмонт, валясь на пол от изнеможения. Подхватив рухнувшего на пол инквизитора, Торкус добежал до оставшихся в живых монахов, передал им тело, и встал на передний край обороны. Вскоре одержимые оправятся и разгребут перегородившую зал гору обломков.

Вальмонт с трудом разлепил непослушные веки, перед глазами все плыло, его усадили на пол, спиной к алтарю. Сил оставалось только на то, чтобы помолиться об упокоении невинно погибших душ. Повернув голову, он обнаружил, что сидит рядом с бесчувственным телом настоятеля. Сперва Вальмонт решил, что старец мертв, но приглядевшись, заметил бьющуюся на шее жилку. Гора обломков дрогнула, будто в нее ударили тараном, верхушка обрушилась на нападавших, раздался обиженный рев. Самые нетерпеливые полезли через верх. Повинуясь команде Торкуса, монахи разом метнули камни из самодельных пращей, на скорую руку сделанных из разорванных ряс. Четверых одержимых смело камнями, изуродованные тела скатились к подножию горы обломков безжизненными куклами. Больше подобных попыток прорваться одержимые не предпринимали. Нападающие планомерно разбирали завал, вскоре он стал по пояс обычному человеку, монахи осыпали одержимых градом камней. Но теперь у тех была свобода маневра. Одержимые попросту уворачивались от летящих в них камней. Сердце защитников сковал леденящий душу ужас смерти, однако не один не отступил, готовясь защищать до последнего символ своей веры. Наконец, когда до алтаря осталось всего несколько шагов, одержимые рванулись, вперед, подстегивая себя нечленораздельным ревом. Все смешалось — бой превратился в беспорядочную свалку. И без того не слишком плотные ряды защитников стремительно редели. Старец открыл глаза, приподнялся, окинул безумным взглядом царивший вокруг хаос и принялся громко молиться. В следующий миг одержимые словно завязли, утратив стремительную хищную скорость и свою невероятную силу, монахи теперь сражались почти на равных. Торкус, выживший в первые мгновенья боя, вносил настоящее опустошение в ряды противника: от ударов его молота одержимые отлетали на несколько шагов назад и далеко не всегда поднимались. Битва застыла в шатком равновесии, ни одна из сторон не могла одержать верх, Вальмонт с отчаянием наблюдал за тем, как бледнеет лицо старца, похоже, что он отдавал последние силы, щедро расходуя свою жизнь. Еще мгновенье и голова старца бессильно опустилась на впалую грудь. Павел потерял сознание от напряжения. Ощутив перемену, одержимые издали леденящий кровь вопль: к ним стремительно возвращались силы.

Однако жуткий вопль разом сменился жалобным воем, тела одержимых иссыхали прямо на глазах, на пол валились уже скелеты, облепленные тонкой кожурой кожи. Из раззявленных ртов вырывались клубы черного смолянистого дыма, устремлялись к темной, укутанной в плащ фигуре, втягивались в нее, словно пчелы в улей. Трое одержимых, мгновенно оценив ситуацию, ринулись к новому врагу. Струящаяся темной дымкой фигура встретила их тремя короткими, страшными ударами призрачных когтей разорвав противников на части. Глаза вошедшего в зал горели призрачным красным пламенем на скрытом гутой тенью капюшона лице.

 

Глава 13

— И пали твари под ударами воинов господних! — Яростно проревел Торкус, все еще не замечая, стоящей в дверном проеме темной фигуры. Огляделся недоуменно на побледневшие лица монахов, проследил за их взглядами.

— И ты адское отродье падешь от моей руки. — Выкрикнул доминиканец, поднимая тяжелый молот подрагивающей от усталости рукой.

— Подожди. — Тяжело поднимаясь на ноги, сказал Вальмонт. Торкус развернулся, вперив в инквизитора горящий яростью взгляд.

— Это тот самый чернокнижник. — Сказал Вальмонт, косясь на исходящую черным дымом фигуру с горящими красным огнем глазами.

— Он одержим, даже мне ясно! — Выкрикнул Торкус.

— Если бы он был враждебен, мы были бы уже мертвы, ему не пришлось бы даже напрягаться: нас бы убили одержимые. — Возразил Вальмонт, которого тоже беспокоила явная одержимость Гарвеля. Из воздуха возникла юркая фигурка импа, уселась по-хозяйски на плече Гарвеля.

— Бес! — Вскрикнул от неожиданности Торкус, замахнувшись молотом, на подходящего к нему демонолога. Вальмонт повис у него на руке, не давая нанести удар.

— Не нужно ему льстить до беса ему еще расти и расти. — Криво усмехнулся Гарвель, подходя ближе.

— Что вы так на меня смотрите? — Перевел он непонимающий взгляд на бледных от пережитого монахов.

— Кто ты? — Спросил Вальмонт, осторожно.

— Ты что не узнаешь? А как же хваленная инквизиторская злопамятность? — Удивился Гарвель.

— Ты не понимаешь о чем я? — Спросил Вальмонт, не отрывая внимательного взгляда от жуткой фигуры. Немного подумав над следующим вопросом, сказал: — Ты одержим.

— Да. — Спокойно ответил Гарвель. — Самим собой. — Добавил он с усмешкой. Яростно пыхтящий Торкус по-прежнему сжимал в руках здоровенный молот, пальцы на рукояти побелели, готовые в любой момент послать тяжеленный молот в цель.

— Возникли некоторые трудности. — Оглядев лица монахов, сказал Гарвель. — Да что вы смотрите на меня, будто дьявола воплоти увидели. — Возмутился он. Вальмонт поперхнулся, поняв, что демонолог себя со стороны не видит. Торкус яростно пыхтел, недоумевая, почему демоническая тварь все еще не бросилась. В бредни о том, что с чернокнижником можно договориться, он не верил. Инквизитор вытащил из кармана рясы, небольшое зеркальце, какое обычно носят с собой богатые дамы. Бросил его демонологу. И злорадно наблюдал за тем, как тот осторожно посмотрел в него. Лицо демонолога побледнело, насколько можно было судить сквозь окутавшую его тело темную хмарь. В зеркале отразилось жуткое лицо, больше похожее на искусно сделанную маску, отливающая металлом кожа, испещренная глубокими трещинами, сочащихся овеществленным мраком, два горящих, словно уголья в затухающем костре глаза смотрели, казалось, прямо в душу.

— Да. Гм… на улицу тебе выходить нестоит. — Саркастически сказал инквизитор, справляясь с оторопью которую вызывало жутковатое лицо демонолога, благо больше чем до половины скрытое глубоким капюшоном. Гарвель задумчиво смотрел в свое отражение, стремительно перебирая в голове возможные варианты, как замаскировать такие отличия. Это уже не глаз с вертикальным зрачком, капюшоном здесь не отделаешься.

— Хозяиин. Столько крови пропадает. — Тихонько заскулил на ухо демонологу, сидящий на плече имп. Сбив с мысли. Однако Вальмонт услышал.

— Только попробуй отродье, сожгу! — Прошипел он яростно. Кроха в страхе спорхнул с плеча, и спрятался за спину хозяина. Гарвель щелкнул пальцами, найдя решение. Обернулся, схватив импа за шею, которая под его рукой растянулась словно резиновая. Имп тихонько заверещал, решив, что настали последние минуты жизни.

— Ты согласен стать моим фамильяром? — Спросил демонолог резким злым голосом. Он предпочел бы любого другого демона, но, к сожалению, все за исключением этой почти бесполезной тварюшки погибли, однако за отсутствием истока, пропитавшую его тело энергию нужно было куда-то деть. И существовал лишь один такой способ — Создание фамильяра.

— Да-да! Мастер! — Заверещал обрадованный имп. Ему эта идея пришлась по вкусу, он готов был вцепиться в нее всеми конечностями и даже хвостом.

— Вы не против, если я удалюсь на пару часиков, мне нужно привести себя в порядок? — Подчеркнуто вежливо осведомился Гарвель у инквизитора, обращая на яростный взгляд Торкуса не больше внимания, чем на трепыхающегося в его руках импа, верещавшего что-то льстиво-хвалебное в его адрес.

— Иди. — Отпустил Вальмонт, монахи, начавшие отходить от шока, принялись стаскивать трупы товарищей в кучу. Гарвель покосился на них багровым глазом и вышел, все еще сжимая в кулаке вытянувшуюся шею импа.

— Зачем ты отпустил эту тварь? — Прорычал Торкус, опуская молот, его налитые кровью глаза впились в лицо Вальмонта.

— Эта <тварь божия> нам еще пригодиться. — Ответил инквизитор, придав оскорбительному слову совсем иной смысл.

— Божия?! — Взревел доминиканец, его лицо вновь исказил гнев, широкие ноздри хищно раздувались, пропуская через себя насыщенный кровью, воздух.

— Да он такой же человек как и мы. — Подтвердил Вальмонт.

— Он одержим! — Выкрикнул Торкус, багровея от такого святотатства.

— Этот одержимый ведет себя лучше чем некоторые люди. — Парировал Вальмонт, утирая со лба пот и осторожно делая шаг, усталость сковавшая тело не желала выпускать из своих цепких лап.

— И что?!

— А то, что какая разница, лишь бы человек был хороший и придерживался истинной веры. — Хмыкнул Вальмонт, разминая плечи.

— Не позволю осквернять это место чернокнижием! — Взвился доминиканец.

— Если есть возражения, то можешь отправляться в камеру: обвинений в ереси я с тебя не снимал. — Пожал плечами инквизитор, внутренне приготовившись к поединку. Широкие плечи доминиканца сникли. Он посмотрел затравленно на отдохнувшего Вальмонта.

— Ну! — Подстегнул упрямого доминиканца инквизитор.

— Хорошо. Я признаю твое главенство. — Чеканя слова, сказал Торкус.

— Тогда давай поможем братьям тут все прибрать. Если жители города увидят храм в таком состоянии, ничего хорошего из этого не выйдет. — Приказал Вальмонт, сам принимаясь за работу.

Груда тел и обломков под напором монахов начала потихоньку рассасываться, немалую роль здесь сыграли и способности Вальмонта: усилием воли он стаскивал все тяжелые обломки в кучу, а затем тянул их во двор, окруженный высокими стенами. Торкус собирал тела. Вернее то, что осталось от тел после атаки одержимых. Из оторванных частей все еще сочилась кровь, доминиканец выглядел жутко. Весь в спекшейся крови, даже сутана его сменила цвет с серого на кроваво красный. Однако к полночи, все тела были захоронены. А пол в центральной зале старательно мыли, пытаясь избавиться от луж крови. К утру монахи от пережитого ужаса и напряженного труда валились с ног, но храм был готов принять прихожан.

Всю ночь Гарвель готовился к ритуалу. Весь пол в комнате был испещрен мистическими символами: множество кривых линий исходящих от гексаграмы, в которую был заключен имп, вели к шести небольшим треугольникам, в которых покоились соответствующие сигилы. Линии, проведенные с помощью краски, слабо светились в почти полной темноте, царящей в комнате. До рассвета оставались считанные минуты, наступил тот краткий миг, когда солнце еще не взошло, а звезды и луна уже погасли. Хааг с обожанием смотрел на хозяина, тихонько повизгивая от нетерпения. Гарвель рывком поднялся на ноги и, осторожно переступая начерченные линии, захлопнул ставни, и без того скудное освещение исчезло полностью, впрочем ни Гарвелю, ни импу такие мелочи не мешали. Встав в центральный заклинательный круг, демонолог сконцентрировал свою волю, жуткая демоническая энергия, заструилась по прочерченным на полу линиям, расцвечивая их в темно пурпурный цвет. Проходя через сигилы, цвет менялся: из темно пурпурного, почти черного, стал ярко красным, каменная плитка рассыпалась в труху. В этом жутком цвете вся комната казалась залитой кровью. Еще один сигил и цвет вновь переменился, теперь он был синим, как летнее небо, а камень вновь осыпался невесомой пыльцой.

Стиснув зубы от напряжения, Гарвель продолжал тянуть из себя силу, линия за линией оживляя затейливый узор. Едкий пот выедал глаза, мутными каплями стекая по лицу. Наливающиеся силой линии росли, пока не уперлись в заключенного в гексограмму импа. Когда все шесть лучей гексограммы осветились тем же призрачным сиянием, что и упирающиеся в них линии, имп закричал. Его дребезжащий голос начал менять тональность, центр гексограммы затопило таким мощным сиянием, что фигурка импа скрылась в нем словно потонула в молоке. Визг постепенно перешел в громогласный рев, настолько низкий, что задрожали стены. В сиянии проступила приземистая фигура в половину человеческого роста, сияние стало меркнуть, словно бы втягиваясь в темную фигуру. Очертания существа стали все отчетливее, проступили широкие кожистые крылья, сложенные за спиной, гнутые бараньи рога. Длинные, свисающие до колен руки, заканчивающиеся непомерно толстыми кулаками.

Демонолог шатался от напряжения, его заволокло легкой серой дымкой, сгущаясь, она скрыла искаженное гримасой боли лицо. Несколько мгновений в царящем в комнате мертвенном свете стояли друг напротив друга две смазанные фигуры.

Дверь комнаты, предусмотрительно закрытая на засов, содрогнулась от мощного стука. Похоже, что вопль Хаага всполошил всех в округе. Не обращая на выгибающуюся дугой дверь внимания, Гарвель продолжал нараспев читать завершающую формулу передачи силы. Едва последние слова прозвучали, как остатки света втянулись в тело Хаага. Через мгновенье дверь влетела в комнату высаженная одним мощным ударом, деревянный засов разлетелся в щепу, из коридора в комнату хлынул свет, высветив неказистую обстановку в комнате. В проем, из которого лился тусклый свет от чадящего в коридоре факела шагнул человек.

— Что вам нужно? — Протирая глаза, спросил Гарвель сварливо. Человек услышав его слова, взмахом руки отослал причитающего трактирщика, стенающего о том, как дорого нынче стоят услуги толкового плотника. Гарвель все еще не убирая раздраженного выражения с лица, повторил вопрос. Вместо ответа вошедший шагнул к закрытому окну, от могучего толчка распахнулись ставни, давно не смазанные петли истошно скрипнули. Разреженный лунный свет проник в комнату, наполнив ее светом. Слабого лунного света хватило, чтобы Гарвель узнал стоящего перед ним мужчину, не прибегая к демоническим талантам. Им оказался тот быкоподобный монах, стоявший рядом с Вальмонтом во время атаки одержимых. Только сейчас у него на шее болталась инквизиторская инсигния.

— Чем обязан столь высокому визиту? — Спросил Гарвель холодно.

— Колдуешь мразь? — С едва сдерживаемой злобой сказал инквизитор с тщательно скрытым удивлением рассматривая своего собеседника. От окутанной мраком, излучающей угрозу фигуры с горящими глазами не осталось и следа. Стоящий перед ним человек был совершенно обычен. Разве что глаза у него разного цвета.

— Меня наняли. — С металлом в голосе сказал демонолог. — Если есть претензии. То иди к нанимателю.

— Трусишь? Тварь?! — Усмехнулся уголком рта верзила.

— Не хочу лишних смертей, на сегодня их более чем достаточно. — Поднимаясь с кровати, сказал Гарвель. Громила набычился, подобрался для броска. Из-под кустистых бровей на миг блеснул острый оценивающий взгляд.

— И все-таки в чем дело? — Вновь спросил Гарвель, мысленно подавая команду Хаагу. Висящий над самым потолком фамильяр приобрел плотность, но по-прежнему не издавал ни звука.

— Поговорить. — Неожиданно ответил инквизитор. Гарвель едва не расхохотался — история повторялась. Опять постоялый двор и желающий говорить инквизитор. Повинуясь команде Гарвеля Хааг проявился в воздухе рядом с лежащей дверью, кряхтя больше по привычке, чем от натуги, приладил дверь на место. Вырванные с корнем петли вновь вросли в дерево. Инквизитор проворно отскочил от возникшей рядом приземистой фигуры, в руке у него тускло блеснул металлом клевец.

— Изыди, бес! — Рявкнул он, замахиваясь для удара. Хааг с издевательским смешком растворился в воздухе раньше, чем трехгранное лезвие опустилось ему на голову.

— Опять не угадал. — Поправил Гарвель. — Теперь он тянет на полноценного молоха, а не беса.

— Так о чем же хочешь говорить инквизитор? — Спросил Гарвель, внимательно наблюдая за собеседником.

— О том, что твориться в этом паршивом городе. — Бросая клевец в ременную петлю ответил, инквизитор. И словно нехотя добавил: — Мое имя Торкус.

— Почему бы не поговорить об этом с коллегой? — Поднял левую бровь Гарвель.

— А тебе не все ли равно? — Спросил Торкус, чиркнув острым как лезвие сабли взглядом. Гарвель пожал плечами.

— Добрые жители этого чудесного города хотят принести его в жертву. — Буднично сказал демонолог. Торкус с глухим раздражением смотрел как проклятый чернокнижник зевнул, похоже его этот факт совсем не впечатлял.

— Почему ты помогаешь Вальмонту? — Не сводя пронизывающего взгляда с демонолога, спросил Торкус.

— Он умеет убеждать. — Зло усмехнулся Гарвель. Доминиканец внимательно следил за каждым движением чернокнижника, готовый в любой момент отскочить в сторону и нанести ответный удар. В то, что чернокнижник действительно помогает, а не готовит какую-то пакость, он не верил. Однако и отрицать факт спасения чернокнижником храма он тоже не мог.

— А почему не сбежал? Ведь возможностей было уйма. — Остро блеснул взглядом доминиканец. «А инквизитор не прост, хотя и строит из себя тупого быка» — мелькнуло в голове у Гарвеля.

— Зачем тебе мои мотивы. — Осторожно спросил Гарвель.

— Я хочу знать, не ударишь ли в спину. — Простодушно сказал Торкус.

— Не ударю. — Хмыкнул демонолог. — Впрочем, ты ведь все равно не поверишь богомерзкому чернокнижнику.

— Не хочешь говорить? — Дернул щекой Торкус.

— А смысл? — Усаживаясь поудобней сказал Гарвель, вновь возникший в комнате Хааг поджег свечи, торчащие из бронзового подсвечника, комнату залил трепещущий свет, высветив напряженно смотрящего на демона инквизитора.

— Он не кусается. — Усмехнулся Гарвель, наблюдая за каждым жестом собеседника. В подтверждение его слов Хааг угодливо улыбнулся, если конечно можно улыбнуться огромной зубастой пастью. Тонкие игловидные зубы в три ряда зловеще блеснули в свете свечей.

— Скажем так, я не ударю в спину. — Холодно ответил Инквизитор, не спуская глаз с висящего в воздухе демона, слова демонолога о мирности подобной твари его явно не убедили.

— Весомый аргумент. — Вновь поднимаясь с постели, ответил Гарвель. — Скажем так, у меня личные счеты к главе заговора.

— И кто же он? — Осторожно поинтересовался Торкус.

— Спроси у Вальмонта, он тоже знает имя. — Усмехнулся Гарвель.

— Спрошу. — Со скрытой угрозой в голосе ответил инквизитор. — Но тебя от ответа это не освобождает.

— А что, я уже наплахе? — Ядовито осведомился Гарвель. Подобные намеки, ему категорически не нравились. «Похоже, этот бугай, копает под Вальмонта» — С некоторой гадливостью подумал демонолог.

— Нет. — Ответил Торкус. — Пока нет. — Зловеще добавил он.

— Вот когда я окажусь на плахе, тогда я тебе и отвечу, а пока освободи комнату, я хочу спать. — Холодно сказал Гарвель, жестом указав на дверь. Торкус ощутимо подобрался. Побагровел от злости, рука его скользнула к поясу, где в ременной петле покоился клевец, острое жало лезвия тускло отсвечивало серебром.

— И не советую применять силу. — Заметил Гарвель, подняв вверх правую руку, вокруг плотно сжатого кулака затрепетало синее призрачное пламя, стремительно налилось мощью, питаемое силой фамильяра. Не сводя с демонолога горящего взгляда, Торкус попятился к двери, толкнул ногой, не поддалась, вспомнил, что открывается в другую сторону, рука скользнула к ручке, рывок, и стремительно развернувшийся инквизитор молнией выскочил из комнаты, захлопнув за собой дверь. Вздохнув с облегчением, Гарвель лег на кровать, отяжелевшие веки так и норовили закрыться. По телу растекалась приятная тяжесть, та, что накатывает перед сном.

— Хоззяин. — Прошипел имп почти в ухо.

— Чего тебе мелюзга. — Раздраженно рыкнул демонолог.

— Сюда идут. — Услужливо ответил Хааг, глядя заискивающе на своего хозяина. Впрочем это он считал что услужливо, на самом деле его большие фасетчатые глаза были столь же выразительны, как камень.

— Ну, так приберись! И спрячься! То, что инквизитор не заметил рисунка, еще не значит, что и остальные не заметят. Зачем пугать мирных людей лишний раз? — Распорядился Гарвель, Хааг моментально метнулся выполнять приказ, несмотря на безмерное удивление поведением хозяина. Тот никогда раньше не пояснял приказы, и уж тем более не объяснял зачем. Он двигался молниеносно, сложный узор, испещривший пол стремительно исчезал вместе с верхним слоем древесины, запах древесной стружки разнесся по комнате. В полной тишине, нарушаемой лишь дыханием демонолога, раздался стук в дверь.

— Ну, кто там еще? — Раздраженно крикнул Гарвель, не открывая глаз.

— Мирный трактирщик ваше преосвященство. — Послышался угодливый голос. Гарвель вздрогнул как его только не считали, но служителем церкви впервые.

— Входи. — Милостиво разрешил Гарвель. Дверь приоткрылась, и в комнату скользнул хозяин двора. Мужик он был широкий, однако сейчас производил впечатление мелкого карлика, постоянно угодливо кланялся и нервно теребил засаленный передник.

— Ваше священство, простите, я пришел спросить нужно ли вам чего-нибудь? — Промямлил, заискивающе глядя в глаза хозяин.

— С чего ты взял, что я имею отношение к церкви. — Спросил Гарвель настороженно. И почти тут же в голове всплыла догадка.

— Дык ваше священство, с инквизитором на равных говорите и все еще не на костре. — Угодливо пояснил мужик. Гарвель едва не хлопнул себя по лбу. Это ведь действительно очевидно для любого селения, где распространилась вера в Единого. А ее стремительная поступь уже давно покрыла большую часть континента, хотя на юге и уперлась в ревностно хранящий старую веру Зепарский Халифат.

— Ничего не надо. — Отмахнулся Гарвель поморщившись. — И еще если кому скажешь, то костер тебе не светит. — Зловеще добавил демонолог. Мужик побледнел и мелко-мелко кивая, произнес срывающимся от испуга голосом: — Как скажете ваше освященство.

Хмыкнувший Гарвель проводил взглядом корчмаря, выскочившего из комнаты с такой скоростью, будто от этого зависит его жизнь.

Едва захлопнулась дверь, как в воздухе вновь проявилась коренастая фигурка Хаага, он бережно задвинул засов и повернулся к Гарвелю, преданно пожирая его глазами.

— Сдуйся! — Приказал демонолог, с неодобрением глядя на висящего в воздухе Хаага. Фамильяр послушно начал уменьшаться в размерах, пока вновь не принял свои прежние размеры: чуть больше котенка, да и то две недели некормленого. Гарвель, наблюдавший за этим процессом хмыкнул: — Может тебе еще и перьями обрасти, нимб на голову нацепить. Ах да! Хвост, как я мог забыть. — Стремительно обрастающий красными с металлическим отливом перьями Хааг, остановился, непонимающе глядя на улыбающегося демонолога. Изогнулся, внимательно разглядывая свой мерно раскачивающийся в воздухе хвост.

— Что с хвостом хозяин? — Наконец спросил он, отчаявшись понять ход человеческой мысли.

— Да так, у тех крылатых хвостов нет. — Задумчиво произнес Гарвель. — Или может они их под хламидами прячут? — Добавил он, глядя сквозь парящего в воздухе Хаага.

Хааг смотрел во все глаза, челюсть его в подражание людям отвисла, мало того, что хозяин вдруг начал с ним разговаривать, чего раньше никогда не было, только приказы и все, так он еще и улыбается, а это явление настолько редкое, что так даже и не припомнить, когда он в последний раз искренне улыбался.

— Ладно, Мелочь, лети в город и узнай, что случилось за то время, что меня не было и найди Батора, если сумеешь. — Приказал Гарвель, снимая сапоги.

— Батора забрал инквизитор. — Пропищал Хааг, приготовившись стоически пережить гнев хозяина.

— Я знаю. — Дернул щекой демонолог. — Я теперь вижу твоими глазами и знаю все, что ты знаешь.

Потушив свечи, Хааг скользнул на улицу через окно, он был почти полностью невидим, лишь очень внимательный наблюдатель мог заметить прозрачную фигурку, двигающуюся в потоках воздуха. И такой наблюдатель сейчас провожал юркую фигурку взглядом, затем столь же незаметно двинулся следом.

 

Глава 14

Тусклое предрассветное небо затянутое сплошной пеленой туч сочилось мелким моросящим дождиком, время от времени перерастающим в настоящий ливень. Редкие и слабые раскаты грома, оглашали окрестности. В освещенной догорающей свечей келье Вальмонт, терзаясь мрачными предчувствиями, разворачивал письмо от совета десяти. Его принесли ночью, доставленное с голубиной почтой. В нем содержался ответ, данный высшими иерархами церкви, на посланное Вальмонтом прошение о вводе войск эклезиархии. Острым перочинным ножом Инквизитор поддел плотно впекшийся в бумагу сургуч, послание с шелестом развернулось. Глаза быстро пробежали по строкам послания. Разочарованный вздох вырвался из груди инквизитора. Святой престол согласен направить лишь малый отряд рыцарей храма под предводительством паладина святой церкви, да и то лишь в случае если сиятельный князь даст вассальную присягу церкви.

В том, что здешний князь, присягнет церкви, Вальмонт сильно сомневался и похоже что церковные иерархи разделяли его сомнения. В конце послания была небольшая приписка, где были указания вывести из города всех правоверных, до проведения ритуала. А затем принять на себя управление городом до приезда нового настоятеля храма Единого, который и примет под руку все эти земли. По всей видимости, второй вариант куда больше устраивал церковь: отстроить город на перекрестке караванных путей куда дешевле, чем восстановить потерю в войсках. А они будут вне зависимости от победителя, а так почти безболезненно можно аннексировать все земли князя под патронаж эклезиархии.

Жуткая мигрень, вызванная перенапряжением терзала Вальмонта, лишая сил. А внутренний голос злорадно подсказывал, что самое худшее еще впереди. Хотя, казалось бы, куда уж хуже — одержимые открыто атакуют храм. Ситуация в городе вышла из-под контроля, что сейчас происходит на улицах — загадка. Вся знать Рановера жаждет его крови, за расправу над культистами, которые, как и предсказывал чернокнижник, оказались наследниками кучи древних и уважаемых родов. Во что выльется вражда с ними, предсказать было сложно, впрочем, в любом случае ничего хорошего. Мысль о том, что тысячи людей погибнут из-за гордыни сиятельного князя и жадности церковных иерархов, выводила из себя.

Стук в дверь оторвал Вальмонта от невеселых мыслей о пакостности бытия. В отворившуюся дверь вошел Гарвель в неизменном сером плаще, капюшон против обыкновения был откинут, открывая миру бледное лицо. Впрочем, при такой погоде подобная одежда была вполне оправданна. Вальмонт с изумлением уставился на вошедшего демонолога, мало того, что окружавшая его аура одержимости исчезла, но даже магической силы в нем не ощущалось. Будто в дверь вошел обычный человек. Более того, пугающий демонический зрачок исчез, и теперь оба глаза отличались лишь цветом: Болотно-зеленый и карий.

— Вижу, внешность ты действительно исправил. — Хмыкнул инквизитор, внимательно изучая демонолога. — Теперь тебя не стыдно и людям показать. — Добавил он насмешливо.

— Вчера у меня был твой коллега. — Сварливо проговорил Гарвель вместо приветствия. Вальмонт напрягся, в мыслях судорожно пронеслись мысли о том, как оправдаться перед советом десяти, если Торкус после подобного общения не выжил.

— И?

— Что и? — Хмыкнул Гарвель.

— Чем все закончилось? — Спросил Вальмонт напряженно.

— Да ничем, поугрожал мне и ушел. — Ответил Гарвель, усаживаясь на стул, не подумав и спросить разрешения у хозяина. Вальмонт поморщился от такой бесцеремонности.

— Где мой щенок? — Спросил демонолог в свою очередь. Вальмонт выдержал пристальный взгляд Гарвеля.

— У магов на изучении. — Ответил он тяжело.

— Тебе что спросить было лень? — Зло спросил Гарвель. — Ты хоть понимаешь, что дал дураку факел и пустил на сеновал. — В голосе демонолога прорезалась издевка.

— Я не рассчитывал, на твое пробуждение. — Пожал плечами Вальмонт, поднимаясь со стула.

— Пойдем, нам с тобой на прием к сиятельному князю, по дороге и обсудим наши разногласия.

Город наполненный сыростью, до краев встретил их мелкой водяной хмарью, висящей в воздухе. Одежда моментально пропиталась влагой, липла к телу. От толпы народа осаждавшей монастырь вчера, осталась лишь небольшая группка невзрачно одетых мужчин. Они спокойно о чем-то переговаривались, не обращая внимания на погоду. Однако взгляд Вальмонта словно зацепился за них. Что-то было не так, смутное подозрение стало зарождаться в голове, когда один из мужчин качнулся и как бы невзначай взмахнул рукой. Инквизитор больше по наитию выставил щит. Раздался сухой щелчок тетивы, над ухом громко вжикнуло. Гарвель с интересом смотрел на зависший прямо у его лица короткий стальной болт. Взял его из вязкого воздуха, повертел в руках разглядывая. Увидев, что атака провалилась, убийцы метнулись в переулок. Впрочем, вывернутые из мостовой булыжники без труда догнали троих, четвертый просто увернулся и скользнул в переулок. Коротко размахнувшись, Гарвель отправил в полет арбалетный болт. Вальмонт скривился — бесполезный жест, убийца уже скрылся в узком переулке. Болт постепенно замедлялся наливаясь красноватым свечением, острие дрогнуло, словно бы отслеживая цель, затем внезапно рванулся вслед за беглецом, свернув в переулок. Вальмонт, перевернул распростертые на мостовой тела, разочарованно встал. Все трое убиты, их уже не расспросить. Чуть подальше раздался такой душераздирающий вопль ужаса и отчаяния. Что даже закаленный инквизитор вздрогнул. Сзади подошел Гарвель.

— Пойдем, а то он нас не дождется. — Сказал Гарвель и не особо торопясь пошел в переулок. Этот грязный промежуток между двумя домами залитый вплескиваемыми из окон нечистотами, кишел мухами и прочими тварями, что обожают такие места. Незадачливый убийца тихонько стонал, пришпиленный коротким болтом к стене одного из домов. Подойдя ближе Вальмонт отметил, что болт торчит в центре живота, и похоже перебил хребет.

— Здравствуй. — Вежливо поздоровался Гарвель. Убийца перевел на него ненавидящий взгляд.

— Ну что смотришь будто я инквизитор, какой. — Ухмыльнулся демонолог. Болт вновь тихонько засветился красным, убийца взвыл от боли и ужаса.

— Слушай, если ответишь на все мои вопросы, дам легкую смерть, если нет, то отдам вот этому в рясе. Вот он инквизитор, и поверь мне, ты ему все равно расскажешь. — Ласковым, почти нежным голосом, будто любимой женщине предложил Гарвель. Взгляд пришпиленного к грязной стене человека из затравленного стал умоляющим.

— Ну? — Жестко сказал Вальмонт решив вмешаться.

— Спрашивайте. — Прохрипел убийца.

— Кто нанял? — Рявкнул инквизитор, развивая успех.

— Не… знаю: — Слабеющим голосом прошептал убийца.

— Как он выглядел? — Спросил Гарвель, вливая в слабеющее тело убийцы небольшую порцию энергии.

— Он был в капюшоне, расплатился золотом и ушел. — Бодренько ответил мужчина, ощутив прилив сил.

— Что еще! — Вновь вмешался Вальмонт, пошевелив кончиком пальца болт. Убийца вновь взвыл от боли.

— Печатка, на его пальце была печатка. — Почти прокричал он, глотая слезы.

— Что на гербе? — Спокойно спросил Гарвель.

— На гербе лев, на фоне звездного неба, падающая звезда пересекает верхний край герба.

— Где деньги? — Вновь почти нежно спросил Гарвель. Следя за лицом пришпиленного к стене убийцу. Тот невольно скосил глаза вниз. Деловито сорвав с его пояса позвякивающий мешочек, плотно набитый монетами, он рывком втянул в себя остатки жизненной силы висящего перед ним человека, ощутив сладостный вкус боли, и страдания. Тело убийцы обмякло, болт вывалился из стены больше не удерживаемый силой демонолога.

— Ну что вернемся к нашему разговору. — Буднично предложил Гарвель, направляясь к выходу из переулка, он брезгливо переступал кучи помоев, лежащие на пути. Его скрытое тенью капюшона лицо было каменно спокойно, будто не его только что пытались убить.

— Собственно говоря, щенок твой в целости и сохранности, завтра его вернут, я распорядился, как только ты пришел в себя. — Догнав Гарвеля, сказал Вальмонт. После грязного, пропитанного нечистотами переулка, царившие в городе запахи показались не такими уж и отвратительными.

— Это хорошо. — Гарвель кивнул. — А что ты хотел у меня спросить? — Добавил он, сменив тему.

— Поясни слова Сиречлиона. — Попросил Вальмонт. Демонолог вздохнул, поморщился как от зубной боли.

— Я неправильно задал вопрос. — Криво улыбнулся Гарвель. — Вот он и ответил на него, все мои проблемы из-за того, ритуала возле Коша.

— А имя? — Допытывался Вальмонт.

— Имя призванного демона было Батор, его сила должна была достаться мне, а разум быть заточенным в кольцо. — Нехотя пояснил Гарвель.

— Но я так понимаю, что что-то пошло не так? — Проницательно спросил инквизитор.

— Да. В кольце его не оказалось, да и сил мне не прибавилось. — Хмуро ответил Гарвель. Продолжая размеренным шагом двигаться в сторону дворца.

— Ты хочешь сказать, что он сбежал вместе со всей своей силой? — В голосе Вальмонта прорезалась сдержанная ярость.

— Нет. Если бы его сила осталась при нем, он бы меня по всей поляне размазал, еще и сверху бы курган натащил. — Ответил Гарвель. — Нет, он теперь безопасен, и лишен сил и не просто сил, а самой возможности их копить или поглощать. Возможно, даже окочурился где-то.

— Тогда причем тут он? — Хмыкнул Вальмонт пытаясь уловить связь, между этими фактами.

— А то, что Батор был владыкой, пускай и самым младшим, но у него в подчинении целый сонм довольно могущественных демонов. И они, похоже, открыли на меня охоту. — Нехотя сказал Гарвель. Ему категорически не нравилось любопытство инквизитора.

— Скажи мне, откуда у верного слуги церкви магические способности? — Спросил Гарвель, уводя тему разговора в другое русло.

— Почему тебя это интересует? — Спросил Вальмонт, впившись взглядом в невозмутимое лицо демонолога.

— Да так, праздное любопытство. — Усмехнулся Гарвель, наблюдая за тем, как внутренне напрягся инквизитор. Из сероватого цвета спокойствия его призрачный двойник окрасился в небесно голубой — цвет настороженности и готовности к действиям.

— Тогда любопытствуй о чем-нибудь другом. — Отрезал инквизитор, явно не собираясь отвечать на такие вопросы.

— Зачем здесь этот громила? — Спросил Гарвель, принимая условия игры.

— Для проверки и содействия. — Ответил Вальмонт, прекрасно понимая, кого демонолог имеет в виду.

— Тебе не доверяют? — Ухмыльнулся Гарвель самой пакостной улыбкой из своего репертуара, впрочем, надо признать набор улыбок у него был совсем небогатый, по роду деятельности он не так уж и часто общался с людьми, а демоны выражения лица не видят.

— Просто проверяют. — Пожал плечами инквизитор. — Это обычная практика.

— А мне показалось, что этот монстр откровенно тебя ненавидит. — Подлил масла в огонь Гарвель, исподволь наблюдая за лицом инквизитора.

— Чего ты хочешь добиться своими расспросами? — В упор спросил Вальмонт останавливаясь. Мерно текущая по улицам толпа, послушно огибала укутанную в рясу фигуру инквизитора. Несмотря на погоду на рыночной площади жизнь не замирала ни на минуту, хотя и здесь ощущалась общая подавленность висящая над городом плотной дымкой.

— Я хочу быть уверен, что в один прекрасный момент не очнусь привязанным к столбу, украшенном вязанками хвороста. — Хмыкнул Гарвель.

— Я тоже хотел бы быть в этом уверен. — Ответил Вальмонт хмуро, вновь продолжая движение, чем вызвал тихую панику среди идущих ему на встречу людей. Всяк стремился убраться с пути инквизитора как можно быстрей. Однако Вальмонт, казалось, не замечал всей этой суеты.

Дальше шли молча, мимо проплывали палатки торговцев вперемешку с добротными лавками купцов, галдящие торгаши наперебой расхваливали свой товар создавая непередаваемую шумную атмосферу рынка, знакомую каждому жителю портового города. Вокруг неторопливо пересекающего площадь инквизитора плыла незримая зона отчуждения, впрочем, ничего общего не имеющая с магией.

Шныряющие в толпе карманники стороной обходили фигуру инквизитора, все прекрасно знали, чем обычно заканчивается кража у подобных людей. Спутник инквизитора, также был им знаком по прошлому визиту, остаться калекой никто не хотел, несмотря на сладко позвякивающий кошель, висящий у него на поясе. В остальном же жизнь бурлила как и обычно в это время, и моросящий дождик в придачу к сырому туману прервать бурную деятельность был не в состоянии, как и прокатившаяся по городу волна убийств. Однако Гарвель ясно ощущал повисшую в воздухе тревогу вперемешку с безысходностью, причем последняя явно была внушена извне.

— Скажи мне, кто пытался тебя убить? — Прервал молчание Гарвель.

— Не меня, а нас. — Поправил Вальмонт.

— Ну ладно нас. — Не стал спорить демонолог.

— Убийца описал герб здешнего воеводы. — Ответил Вальмонт нехотя.

— И что дальше? На костер его? — С неподдельным интересом спросил Гарвель. Вальмонт поморщился от такой глупости.

— Воевода в отличие от князя уважаемый человек, герой войны и спаситель города, его любят все, от мала до велика. К тому же, он в свое время первым принял истинную веру. — Пояснил инквизитор.

— Думаешь, его подставили? — Спросил Гарвель заинтересовано, по мере удаления от рынка толпа начинала редеть. Мостовая стала чище, а здания богаче, и вот уже не дома, а целые особняки важно проплывали по обе стороны от идущих людей.

— Возможно. — Задумчиво ответил инквизитор. — Хотя и не факт.

— И что ты планируешь? — Допытывался упорный демонолог.

— Сейчас мы пойдем к светлому князю. — Последние слова Вальмонт почти выплюнул словно ругательство.

— А потом? — Продолжал Гнуть свое Гарвель.

— А там уже и с воеводой поговорим. — Закончил Вальмонт резко, явно не собираясь дальше вести этот разговор. Голова и без вопросов чернокнижника пухла попыток разрешить сложившуюся ситуацию, а положение было совсем не радостное.

Наконец дома расступились, открыв взгляду дворцовую площадь, громада дворца застыла в неподвижности по другую сторону.

— Давай проследим за ним. — Предложил Гарвель.

— У меня нет свободных людей. — Возразил Вальмонт, останавливаясь, перед дворцовыми вратами.

— Зачем нам люди? — Удивился Гарвель.

— Опять колдовство богомерзкое замышляешь? — Сварливо поинтересовался инквизитор. Уже понимая, что отказаться все равно не сможет: и без того немногочисленный отряд почти на половину полег, защищая храм от атаки одержимых.

— Зачем колдовство? Просто отправлю одного из подчиненных демонов проследить за ним, нужно только имя. — Пожал плечами Гарвель, не сводя взгляда с громады дворца.

— Хаага? — Спросил Вальмонт как бы невзначай. Гарвель вздрогнул, оторвавшись от созерцания дворца. Осведомленность инквизитора навевала далеко не самые приятные ассоциации.

— Нет. — Ответил Гарвель как можно спокойнее.

— Ах ну да, он теперь слишком ценен. — Усмехнулся Вальмонт понимающе, отчего у Гарвеля по спине пробежали холодные мурашки. Вальмонт знал слишком много и похоже он прекрасно осведомлен: что значит фамильяр для демонолога.

— Зачем ты сейчас это говоришь? — Осторожно спросил Гарвель.

— Считай это жестом доверия. — Ответил Вальмонт. — Его имя Борис. — Добавил он после затянувшейся паузы. Гарвель кивнул, сосредотачиваясь, перед внутренним взором вереницей пронеслись имена захваченных в храме демонов. Губы демонолога зашевелились, вышептывая почти непроизносимое имя демона. Слабенький отголосок былой сущности, сейчас начисто лишенный каких было сил, откликнулся на магию своего имени. Влив в эти жалкие ошметки немного силы, запасенной в теле фамильяра, Гарвель мысленно отдал приказ. Внимательно наблюдавший за демонологом Вальмонт отшатнулся, когда у него из под капюшона выскользнула чахлая полупрозрачная струйка мрака, зависнув на мгновенье перед лицом Гарвеля, она стремительно меняла очертания и цвет, наконец, остановившись на сером, она беззвучно метнулась в сторону дворца.

 

Глава 15

Хааг, свернувшись калачиком, лежал на потолочной балке. Чуть ниже на столе тускло перемигивались сигилы, подготовленные им за утро, — это было первое серьезное дело, порученное ему хозяином, и он был готов на все лишь бы оправдать надежды своего владыки. К тому же, это был прекрасный способ проверить свои несказанно возросшие способности, правда, в основе своей заемные. «Но ведь никто об этом незнает верно?» — примерно такие мысли толклись в его крохотном черепе. Этажом ниже в прокопченную основную залу, наполненную запахом жареной рыбы, вошли трое крепких мужчин, на поясе у каждого висел длинный меч, за спиной щит. Стальные кирасы, начищенные до блеска, отражали свет висящих на стенах факелов. Отшвыривая со своего пути обедающих моряков, они уверенно пробивались к стойке, за которой стоял хозяин таверны.

— Что угодно высоким господам? — Поклонился хозяин угодливо, едва трое мужчин блистающих начищенными доспехами подошли к нему.

— Нам нужна информация. — С сильным акцентом произнес один из вошедших, в его голосе слышались те командные нотки, что вырабатываются в бесконечных схватках, когда отдавая команду нужно перекрыть шум битвы. По всей видимости, он был старшим, хотя каких либо знаков отличия на доспехах у вошедших не было. Наметанный взгляд корчмаря отметил выправку гостей, которая характерна скорее для отборных войск, нежели для наемников, за которых эти трое хотели сойти. На стойку, тихонько звякнув, легла серебряная монетка. Моментально исчезла в потных лапах корчмаря. Его побитое оспой лицо расплылось в улыбке.

— Спрашивайте, ничего не утаю от дорогих гостей. — Пробасил корчмарь.

— Были ли здесь необычные постояльцы? — Незамедлительно последовал вопрос.

— Два зепарца заключили сделку по перевозке крупной партии стекла. — Начал прощупывать почву корчмарь. Собеседник поморщился, словно хлебнул прокисшего вина.

— Мы не пираты и не разбойники. — Пояснил он коротко.

— Тогда вас, возможно, заинтересует груз веселых трав, вчера пришедший на портовые склады. — Продолжил хозяин после небольшой паузы. Собеседник, уловив намек, выложил на стойку еще одну монету. Но когда ладонь корчмаря легла поверх серебряного кружочка, сверху ее прижала, закованная в латную рукавицу рука гостя.

— Меня интересуют действительно необычные гости. — Глядя в побелевшее от боли лицо корчмаря сказал мужчина. И медленно убрал свою руку, корчмарь мгновенно выдернул из ослабевшей хватки свою конечность, впрочем, монетка также исчезла бесследно.

— Три дня назад поселился такой человек, к нему дважды наведывались инквизиторы. — Быстро ответил корчмарь, решив больше не испытывать терпение гостей и пределы их щедрости. Глаза собеседника остро блеснули, мужчины переглянулись.

— Где. — Коротко спросил он.

— Четвертая комната справа. — Пояснил корчмарь, баюкая поврежденную руку. Одновременно развернувшись странные гости так же неотвратимо двинулись к лестнице ведущей наверх. На миг корчмарю почудилось что-то механическое в их движении, что-то в этой слаженности было неестественным. Однако деньги есть деньги, а за долгие годы содержания таверны, он научился не лезть в чужие тайны.

Наблюдавший за этой картиной Хааг принялся метаться по комнате, ища, где спрятать сигилы. Сомнений в том, о ком шла речь, у него не возникало. Как и в добрых намерениях неожиданных гостей, звуки шагов которых стремительно приближались. Спрятав сигилы, Хааг сосредоточился, с непривычки ему даже пришлось остановиться, его тело расплылось облачком красноватого тумана перевитого антрацитово черными струйками мрака.

На другом конце города, инквизитор едва успел подхватить обмякшее тело демонолога. Который, перед тем как потерять сознание, успел сказать только одну фразу — <Гости>

В дверь комнаты с висящим в воздухе Хаагом деликатно постучали. На короткий миг воцарилась тишина. Облачко, в которое превратился Хааг вытянулось во все стороны принимая форму человека, струйки мрака также растянулись создав иллюзию одежды укрывающей стремительно наливающееся красками тело.

— Входите. — Разрушил тишину голос Гарвеля. Иллюзия тела, которого возникла в центре комнаты. Дверь скрипнула, открываясь, и в комнату вошел смуглокожий мужчина, закованный в наборный доспех, металлические детали которого были начищены до блеска, отражая тусклый свет, льющийся из приоткрытого окна.

— Добрый день. — Вежливо поздоровался он.

— Чем обязан? — Окинув фигуру вошедшего оценивающим взглядом спросил Гарвель.

— У нас есть предложение. — Начал вошедший.

— Вот так сразу неизвестно кому делаете предложение? — Саркастично спросил Гарвель.

— Да. — Коротко ответил гость.

— И ваши друзья с взведенными арбалетами, стоящие за дверью, тоже хотят сделать мне предложение. — Усмехнулся Гарвель.

— Они всего лишь аргумент. — Покачал головой собеседник.

— Весомый аргумент. — Кивнул демонолог, беспечно улыбаясь.

— Хочу заметить, что болты серебряные. — Позволил себе улыбку собеседник, с интересом наблюдая как от лица жертвы отхлынула кровь. Насторожившийся Гарвель начал аккуратно метр за метром сдвигать полуматериальную часть тела своего фамильяра к стене. Упершись в нее, легкая прозрачная дымка, в которую превратилось тело Хаага, продавило ее, повиснув с другой стороны. Обезопасив фамильяра от арбалетных болтов Гарвель почувствовал себя увереннее. В памяти услужливо всплыло знания о том, кто именно вооружен таким оружием.

— И что же людям султана нужно от скромного меня? — Вновь вернув расслабленное выражение, спросил Гарвель.

— Султан хочет, чтобы ты не вмешивался в его дела с наследниками. — Ответил гость.

— И поэтому он послал по моему следу охотников? — Хмыкнул Гарвель недоверчиво.

— Да. — Последовал ответ.

— Но я и не собирался вмешиваться в политику. — Покачал головой Гарвель.

— Провидцы султана считают иначе. Они говорят, что ты поможешь Девлону. — Парировал собеседник, Гарвель вздрогнул. Это имя ему называл Гаал, и помощь этому человеку была платой за услуги демонического владыки.

— И что султан предлагает мне взамен? — Решил поторговаться Гарвель, со всей обреченностью понимая, что расторгнуть сделку с Гаалом ему не удастся.

— Убежище от посягательств церкви. — Ответил охотник.

— А в случае отказа. — Задал риторический вопрос демонолог.

— Смерть. — Ровно ответил собеседник, в его голосе не было ни грамма угрозы, чистая констатация факта, и абсолютная уверенность в успехе.

— Я согласен. — Осторожно проговорил Гарвель, надеясь отделаться ничего незначащими словами, чтобы выиграть немного времени, перспектива борьбы на два фронта его не прельщала.

— Пустые слова нас не устроят. — Словно прочитав мысли, сказал охотник, блики отбрасываемые его доспехом явно ничего общего не имели с пробивающимся сквозь тяжелый заслон туч солнечным светом.

— А что устроит? — Хмыкнул Гарвель.

— Клятва Истока. — Ответил собеседник, протянув демонологу туго свернутый свиток, скрепленный сургучом отмеченным следом печатки султана.

— Хорошо. — Кивнул Гарвель, впервые порадовавшись утрате своего истока. Сковырнув печать, он развернул свиток, испещренный мистическими символами, нижняя часть свитка была пуста, впрочем недолго, едва демонолог развернул его на ней начал проступать сложный узор символизирующий его согласие.

Получив обратно развернутый свиток украшенный новым символом, охотник наработанным движением скатал его в трубочку, и засунул в специальную тубу на поясе. Повинуясь его неслышной команде двое стоявших на страже сняли с боевого взвода арбалеты, спустили тетиву. Разделили их на две части, которые закрепили в специальных чехлах на спине.

— Рад, что мы договорились. — Поворачиваясь к Гарвелю спиной, сказал охотник, демонолог проводил взглядом его удаляющуюся фигуру. Как только шаги охотников стихли, тело Гарвеля расплылось облачком пара. В следующий миг Вальмонт уставший поддерживать в стоячем положении совсем нелегкое тело демонолога с облегчением отстранился. Пошатнувшись, Гарвель вновь оперся на плечо инквизитора, тусклый солнечный свет неожиданно сильно резанул по глазам, будто узнику казематов, много лет не видевшему солнца.

— Ну что ты опять сомлел аки невинная барышня, попавшая в казарму к солдатне. — Хмыкнул Вальмонт, поддерживая приходящего в себя демонолога.

— Да так, гости дорогие пожаловали. — Отмахнулся Гарвель, смахнув слезу выступившую от резкого солнечного света.

— А ну раз гости, тогда понятно. — Сказал Вальмонт иронически ухмыляясь.

— Это личное. — Раздраженно ответил на колкость Гарвель.

— Да я и не спорю. — Пожал плечами инквизитор, однако на лицо его легла тень размышлений.

— Ну что мы стоим? Чего ждем? — Спросил демонолог сварливо. Вальмонт, словно опомнившись, посмотрел на чернокнижника, как будто видел впервые.

— Идем. — Коротко бросил инквизитор, направляясь в сторону двух дружинников несущих стражу у ворот дворца.

Ажурные створки надвигались неспешно, в такт широким шагам демонолога. Вальмонт шел впереди, вернее даже не шел: благодаря рясе, хотя и намокшей под мелким моросящим дождиком с утра изливающегося на город, казалось, будто инквизитор не идет, движения его были настолько плавными, словно он плывет по воздуху, вовсе не касаясь земли. Припомнив камни, как тараканов прибившие двоих убийц, Гарвель хмыкнул, возможно, что инквизитор действительно левитирует, брезгуя касаться грешной земли. Последняя мысль вызвала улыбку- уж кем, а безгрешным Вальмонт точно не был, как впрочем и грешником.

Стоявший на страже дружинник переминался с ноги на ногу, проклиная все на свете, мокрый поддоспешник лип к телу самым мерзким образом, делая и без того нелегкий доспех вовсе неподъемным, ноги затекли от долгого стояния, спина изредка простреливались острой, словно арбалетный болт болью. Когда перед ним из разреженного тумана вынырнули две расплывчатые фигуры, он не ощутил ничего кроме глухого раздражения, и мысль выместить на них свою злобу казалась той самой спасительно отдушиной, способной скрасить оставшиеся часы службы. Однако к исполнению своих желаний дружинник приступить не успел, поскольку разглядел, кто именно идет в его сторону, пальцы, сжавшиеся на цевье бердыша, расслабились. На груди посетителя, закутанного в просторную рясу служителя церкви, висела инквизиторская инсигния.

— Чем могу помочь, святой отец. — Пропыхтел дружинник, подрагивая от холода.

— Мне нужно к князю. — Коротко бросил инквизитор. Стражник повернулся, крикнул стоящему с другой стороны напарнику, и вместе они натужно отворили ворота, такие ажурно-воздушные на вид, однако по побагровевшим лицам стражей, отнюдь не кажущихся тщедушными, Гарвель прикинул вес створок. Похоже, что такие ворота не каждый таран вынесет. Дворец удивлял не только тонкой работой мастеров, но и продуманным устройством, скрывающимся за кажущимся хаосом многочисленных пристроек к основному зданию. Гарвель не был ни воином, ни полководцем, но в юности зачитывался трудами тактиков и инженеров древности, благо подобного чтива в башне старого демонолога было навалом. И сейчас он с удивлением обнаружил, что за пышными украшениями и лепниной, скрывается скорее неприступная крепость, нежели уютное гнездышко венценосного семейства. От ворот ко входу тянулась длинная алея, усаженная ровными рядами вязов, уныло шелестящих под мелкими капельками влаги щедро рассыпаемыми не по летнему хмурым небом.

— Что тебе нужно от князя? — Спросил Гарвель, рассматривая мерно проплывающие по обе стороны аллеи деревья.

— Мне нужно, чтобы он принял протекцию церкви. — Хмуро буркнул Вальмонт, оторвавшись от мрачных мыслей.

— Что? — Гарвель запнулся от неожиданности. — И ты действительно думаешь, что он добровольно согласиться? — Рассмеялся демонолог.

— Нет. — Угрюмо ответил Вальмонт, утирая лицо краем рукава.

— А зачем здесь я? — Убрав с лица улыбку, спросил Гарвель серьезно.

— Не поверишь, но для того, чтобы нагнать страху. — Жестко усмехнулся инквизитор, прочтя на лице демонолога неподдельное удивление.

— И кем ты собрался меня представить? — Хмыкнул Гарвель скептически.

— Не паясничай, мне известно как ты очистил поляну в Коше. — Укоризненно покачал головой Вальмонт, продолжая размеренно шагать по аллее в сторону дворца. Гарвель поморщился, инквизитор знал слишком много и, похоже, что это далеко не последний секрет, хранящийся у него в рукаве.

— Хорошо. — Покорно согласился Гарвель, тяжело вздохнув. — А меня потом не повяжут за чернокнижие твои же люди? — Ехидно поинтересовался он после небольшой паузы.

— Нет. — Отрезал инквизитор, подходя к очередному посту стражи, стерегущему вторые ворота.

— Чего тебе старче. — Недружелюбно спросил дружинник в начищенных до блеска латах на плечевом щитке, которого был выгравирован странный на взгляд не разбирающегося в геральдике демонолога рисунок. Дружинник явно был знатного происхождения, и, судя по злобному взгляду, брошенному на инквизитора, особого пиетета к церкви он не испытывает.

— Аудиенция у князя. — Смиренно, как и подобает слуге церкви ответил Вальмонт, проигнорировав враждебное отношение стража.

— Князь сегодня не подает. — Усмехнулся страж, явно считая это удачной шуткой. Стоящий за спиной инквизитора Гарвель с интересом наблюдал за тем, как Вальмонт смиряет гнев, показывая просто изумительный контроль над собой больше характерный опытному царедворцу, чем священнослужителю.

— Я не за подаянием. — Холодно возразил Вальмонт.

— Да? — Глумливо осведомился страж.

— Отлучу от церкви. — Спокойно сказал Вальмонт, однако дружинник лишь рассмеялся.

— Слышите парни? Этот раб божий мне угрожает! — Продолжил хохотать страж, опустив руку на полуторного меча, висящего в ножнах. Внутри инквизитора бушевала такая буря гнева, что Гарвель бы ничуть не удивился, если бы от него пошел пар.

— Я не верую в вашего бога. — Гордо ответил дружинник, выпятив грудь, и приняв позу которую считал героической или благородной. Искренне потешавшийся над стражем демонолог, приготовился увидеть расправу над глупым язычником, в способности инквизитора раздавить этого глупца он не сомневался.

— Я пришел не о вопросах веры с тобой спорить. — Голосом, полным холодной ярости ледяных бурь, проговорил Вальмонт, печатая слова.

— Князь сегодня не принимает. — Глумливо сказал страж, явно играя на публику, которая похоже сгрудилась с другой стороны ворот и жадно ловила каждое слово. Похоже, если инквизитор сейчас отступиться, то этот закованный в железо индюк будет ходить в героях — подумал Гарвель отрешенно.

— Он меня примет. — Чеканя каждое слово, произнес Вальмонт, демонолог с удивлением отметил, как клокочущая ярость инквизитора сменилась мрачной решимостью. Похоже, зарвавшегося стражника ждал жестокий урок.

— Князь с рабами не разговаривает. — Отрезал страж под очередной взрыв хохота по ту сторону ворот.

— Значит, ты не признаешь истинного бога. — Убитым голосом спросил Вальмонт, опустив плечи, и всем своим видом показывая, что признает свое поражение. Гарвель едва не присвистнул, видя ювелирность ловушки. Если страж ответит да, то подтвердит статус язычника, и как следствие перестанет быть человеком в глазах верующих. А с животными каждый волен поступать, как хочет, уплатив хозяину минимальную виру. А если страж откажется от своих слов, то вместо славы героя стяжает славу труса, причем прилюдно.

— Брысь отсюда раб! Я крепок в старой вере! — Вскричал страж, меч злобно скрежетнул, извлекаемый из ножен трясущейся от показного гнева рукой дружинника. Похоже, дурень посчитал безоружного инквизитора легкой добычей. И это стало его последней ошибкой. Коротко сверкнуло влажное лезвие, прочертив крутую дугу, конец которой упирался в голову инквизитора, и, судя по силе замаха, должен был развалить голову как спелую тыкву. За несколько сантиметров до мокрой от висевшей в воздухе влаги головы инквизитора меч словно влип в невидимую преграду, именно влип, а не отскочил со звоном. По внезапно отхлынувшей от лица стража крови, Гарвель предположил, что меч в воздухе застрял прочно, и на потуги стража выдернуть его не поддавался. Дружинник с белым от страха лицом смотрел на то, как его верный клинок задрожал и начал медленно сминаться, словно был выкован не из прочнейшего булата, а из простого сыродутного железа. Инквизитор недрогнувшим голосом начал читать слова предания анафеме.

Вслед за мечом, сложившимся в гармошку, с неторопливостью тающих льдов начали сминаться доспехи. Ощутив приближение смерти, страж закричал, его жуткий вопль эхом отдавался в высоких стенах дворца, полный ужаса крик резко сменил тональность, когда доспехи ужались на треть, теперь это был крик загнанного в угол животного уже ощутившего острые клыки хищника на своей шее. Побелевший напарник зарвавшегося дружинника застыл соляной статуей и лишь смертельно бледное лицо и вытаращенные от ужаса глаза выдавали, как ему страшно.

— Но всевышний в безмерной милости своей готов отпустить грехи даже такого заблудшего во мраке неверия чада. — Хорошо поставленным голосом продолжал вещать инквизитор. По сминаемым его волей доспехам потекли первые робкие струйки крови, истошно верещавший страж принялся молить о прощенье, он что-то визжал о том, что готов уверовать, однако инквизитор обращал на его вопли не больше внимания, чем на комариный писк. Под ногами висящего в воздухе стража образовалась и начала медленно расти небольшая красная лужица, и без того сырая земля отказывалась принимать еще. Неумолимо, сантиметр за сантиметром Вальмонт сжимал доспехи, буквально выдавливая из них еще минуту назад блиставшего остроумием дружинника. Струйки крови превратились в сплошной поток, стражник захрипел, не в силах вобрать ни капли влажного утреннего воздуха, чтобы продолжить кричать.

— За сим отпускаю тебе грехи, и да исполниться справедливое правосудие на суде божьем. — Вместе с последними словами отлучения на тело свалилось то, что недавно звалось человеком, а сейчас напоминало сломанную жестоким ребенком куклу. Лязг упавшего на вымощенную камнем дорожку аллеи тела разорвал пугающую тишину, сгустившуюся вокруг места жуткой казни. Гарвель с омерзением наблюдал, как другая его часть удовлетворенно урча, поглощает щедро разлитые вокруг эманации боли и ужаса, и такой чудесный просто восхитительный на вкус ужас, сковавший сердца живых.

— Зачем тебе я? — Ехидно спросил Гарвель тряхнув головой, отгоняя сладостные видения, как он руками рвет на части таких слабых и беззащитных людишек, испытывающих такой сладкий ужас.

— Ты только что и без моей помощи запугал весь дворец. — Почти шепотом продолжил демонолог. Впрочем, этот жест был лишним, поскольку всех свидетелей как ветром сдуло, а слепой и глухой от пережитого ужаса напарник безвременно почившего дружинника застыл соляной статуей страстно желая стать похожим на дерево.

— Ты на что намекаешь чернокнижник богомерзкий? — Вскинулся инквизитор.

— На то, что ты смиренный слуга господа нашего, справился с задачей куда лучше чем всякие там демонологи. — Ехидно пояснил Гарвель.

— Пошли. — Дернул щекой инквизитор, не желая пояснять Гарвелю, настоящие причины столь жестокой расправы над стражником.

— Злой ты. — Укоризненно покачал головой демонолог, аккуратно переступая алую лужу, растекшуюся во все стороны от изломанного тела стража.

— Я не злой, я милосердный, как и велит мне святое писание. — Наставительно произнес Вальмонт. Гарвель фыркнул, всем своим видом выражая несогласие.

— Ты хоть понимаешь, скольких помешанных на доблести придурков я только что спас? — Хмуро спросил инквизитор, и не надеясь на понимание со стороны погрязшего в грехах чернокнижника.

— Понимаю. — Неожиданно ответил Гарвель. — Теперь любой знатный сосунок трижды подумает прежде чем тебя задевать, и как следствие сохранит себе жизнь.

— Эй, чурбан блестящий, хватит прикидываться статуей, открывай ворота. — Гаркнул на затихшего стражника, демонолог, пожалев беднягу. Если бы это сделал инквизитор, стражник скорее всего бы обмочился.

Хорошо смазанные ворота без скрипа разошлись в разные стороны, открыв громаду дворца, во всем ее мрачном великолепии, верхние шпили резных башенок были скрыты пеленой тумана, моросящий дождик, старательно смачивал гранитные глыбы, из которых была сложена основная постройка. Ее грубость теперь пытались скрыть за слоем барельефов и других красивостей, сравнительно недавно вошедших в моду у сильных мира сего. Двери дворца так же услужливо распахнулись перед закутанной в просторную рясу фигурой инквизитора.

 

Глава 16

Всю ночь, облачившись в потертый кожаный доспех, и вооружившись молотом, Торкус изображал наемника, обходя многочисленные портовые таверны. Опыт подсказывал ему, что любой культ, переходя к активным действиям, набирает себе небольшую армию, и костяком ее всегда становятся продажные наемники без чести и совести, именно такого он из себя и строил, расспрашивая тавернщиков и прочий подозрительный люд насчет возможной работы. Его мощная фигура и покрытое боевыми шрамами лицо не вызывало подозрений в правдивости выдуманной им истории. Не то, чтобы инквизитор надеялся извлечь информацию от своих расспросов, просто подобное поведение всегда привлекает внимание куда более интересных людей, нежели контрабандисты и портовое отребье. И вот надежды оправдались. Дорогу в одном из узких переулков загородили три тени, хищно блеснуло оружие, извлеченное из ножен. Одна из теней свободной походкой приблизилась к замершему в ожидании инквизитору.

— Ищешь работу? — Раздался в темноте неожиданно чистый, почти детский голос.

— Да. — Пробасил инквизитор, соглашаясь, рука его как бы невзначай просунулась в ременную петлю молота.

— У тебя есть шанс послужить истинным владыкам! И на этом хорошо заработать. — Предложила тень. Большего Торкусу и не требовалось- короткий взмах молотом, и, описав смертоносную дугу, тяжеленное орудие как тростинки переломило обе ноги замешкавшейся тени, свободной рукой отбросив покалеченного культиста с дороги инквизитор метнулся к оставшимся противникам.

Три быстрых взмаха молота пропали впустую, оправившиеся от неожиданности противники попросту отскочили, избежав мощных ударов, способных превратить в кровавое месиво закованного в броню рыцаря, не то, что одетых в простые плащи сектантов. Переглянувшись, они разошлись в стороны, насколько это позволял узкий вонючий переулок. Уже по этому нехитрому маневру, Торкус понял, что перед ним отнюдь не новички, а тертые в уличных драках бойцы, которые прекрасно понимают, чем отличается драка в узком переулке от битвы в чистом поле. Короткий меч одного из сектантов, начал плести хитрый узор из обманных движений, примериваясь к одному единственному удару, который должен стать для здоровяка наемника смертельным. Напарник неуловимо резкими движениями перебрасывал свою небольшую, утыканную шипами дубинку из рук в руки, не давая противнику понять, откуда последует удар. С пугающей слаженностью сектанты шагнули к замершему в нерешительности здоровяку, готовые в любой момент отскочить из-под его неуклюжих ударов. Недостатки такого оружия как молот они прекрасно понимали, как впрочем, и его достоинства. Метнувшись вперед, Торкус напоролся сразу на два удара. Жестко заблокировалудар меча окованной железом рукоятью молота, брызнули искры, осветив темный переулок, удар дубинки инквизитор принял на плечо, сцепив зубы от боли — шипы просадили кожаный наплечник оставив на коже неглубокую рваную рану. Могучим взмахом молота попытался достать вооруженного мечомкультиста, но тот проворно отскочил, поигрывая коротким клинком. В глазах сектанта блеснула усмешка — инерция удара молотом должна была развернуть наемника, подставив под удар беззащитную спину. Однако Торкус выпустил из рук тяжеленный молот, перехватив его в последний момент за петлю на конце рукояти, он позволил ему описать полный круг, ловко направляя его движение, перехватил другой рукой, и в следующий миг вооруженного дубинкой противника смело как тряпичную куклу, бросив его на другого бойца. Выбравшись из-под трупа своего товарища, культист встретил беспощадный взгляд победителя, в котором не было даже тени на милосердие. Короткий взмах молота, и ошметки головы сектанта неопрятными комочками разлетелись в разные стороны, добавив в груды лежащих в переулке помоев свой вклад.

Поморщившись от боли в плече, Торкус отер забрызганный кровью и мозгами молот, рука привычно повесила жутковатое в своей простоте оружие на пояс. Медленно приходящий в себя после жуткой бойни культист с перебитыми ногами, царапая осклизлые камни ногтями пытался уползти прочь. Обутая в окованный металлом сапог нога инквизитора опустилась на перебитые ноги сектанта, он взвыл, от пронизавшей тело боли.

— Где собираются тебе подобные твари. — Яростным шепотом спросил Торкус, пинком перевернув испачканного в помоях демонопоклонника.

— Я ничего не скажу. — Прохрипел сектант, задыхаясь от боли.

— Это сейчас так думаешь мразь. — Зловеще пообещал Торкус, глядя в испуганные, полные боли глаза культиста, в короткой потасовке глубокий капюшон откинулся и тусклый солнечный свет высветил искаженное гримасой боли мальчишеское лицо.

— Ты ж малец еще, тебе за бабами бегать надо. А ты чем занялся? — Хмыкнул инквизитор, сжавшийся от боли сектант всхлипнул.

— Родичи за меня отомстят. — Гордо вздернув голову, насколько это позволяло лежачее положение, ответил культист, по всей видимости так и не понявший кто именно на него напал.

— Ну и кто же ты? — Скрыв усмешку, спросил Торкус, предвкушая расправу над целым семейством еретиков.

— Тарас я! Сын Твердослава! Капитана городской стражи! — Почти выкрикнул парень, надеясь запугать странного наемника.

— Знаешь, я устал от крови. — Вздохнул Торкус. — Если расскажешь, отпущу. — Пообещал он, наблюдая как в глазах, мальчишки зажегся крохотный огонек надежды.

— Ну, давай малыш тебя ждет еще целая бездна времени. — Подбросил дров в растущий огонек надежды инквизитор. И Тарас сломался, глотая слова, и захлебываясь в слезах, он рассказал жуткому гиганту все, что знал. Закончив, он требовательно уставился на задумавшегося Торкуса, видимо рассчитывая, что тот поможет ему добраться до лекаря.

— Ну, раз обещал, значит, отпускаю: тебе грехи, и да примет тебя царствие господне, и свершится справедливый суд. — Пробормотал инквизитор, последнее, что увидел Тарас, были могучие руки инквизитора, метнувшиеся к его шее, следом раздался хруст, и пришла тьма.

Спустя несколько минут Торкус выходил из темного переулка, брезгливо отирая кисти платком, снятым с трупа. Его путь лежал почти на другой конец города, в один из относительно благополучных кварталов города. Но сначала необходимо было зайти в храм и поставить в известность Вальмонта, раз уж пришлось признать его главенство и посмотреть в лицо проклятого чернокнижника, когда он раскроет один из, без сомнения, подчиненных ему культов. А в том, что чернокнижник замешан в этом деле, инквизитор не сомневался, это было столь же естественно и закономерно, как восход солнца. Пока Торкус отирался в тавернах, ему довелось наслушаться самых разнообразных слухов, бередящих души каждого жителя этого погрязшего в грехе города. И все без исключения слухи сходились к тому, что в городе поселился чернокнижник, пугающей мощи. Именно он был основным злом, вокруг него формировались гнойные прыщи культов. К тому же, в одном из портовых кабаков инквизитор даже встретился с одним из свидетелей. Поседевший за одну ночь, постоянно озирающийся, с затравленным взглядом он производил тягостное впечатление. Вздрагивая он поведал Торкусу свою историю, о том, как он и двое его друзей решили обчистить нагло забредшего в их район прохожего. Жутковатая расправа, над его друзьями, нечеловеческие глаза убийцы пылающие адским пламенем, небольшой демон прислужник вьющийся вокруг закутанной в черный плащ чернокнижника. Все это было знакомо Торкусу, он уже видел это темное отродье и собирался рассказать об этом Вальмонту, желая спасти душу опутанного темными чарами брата по вере.

Пока фанатичный доминиканец добирался до храмовой площади, Вальмонт и Гарвель пробирались извилистыми коридорами дворца. Несмотря на пышное убранство, которое буквально кричало о богатстве князя, ориентироваться в хитросплетении ходов и отнорков было невероятно трудно. Любой впервые попавший во дворец человек рисковал потеряться и умереть от голода так и не найдя выход. Вездесущие слуги старались не попадаться жуткому инквизитору на глаза, однако Вальмонт, каким-то чудом находил путь, неумолимо приближавший его к княжеским палатам.

— Кстати, забыл, спросить, сколько в городе действует культов? — Спросил Вальмонт, уверенно сворачивая в очередной коридор.

— Шесть. — Пожал плечами Гарвель. — Если считать крупные.

— И? Что там у них с ритуалом? — Спросил Вальмонткак ни в чем ни бывало, стараясь, чтобы чернокнижник не заметил его удивления.

— Не знаю. — Огрызнулся Гарвель. — Ты мне сводок о новых убийствах не отдавал.

— А откуда такие сведения о культах? — Спросил инквизитор, меняя русло разговора.

— У меня свои источники. — Отмахнулся Гарвель, с интересом рассматривая стелящийся под ногами ковер.

— Понятно. — Хмыкнул Вальмонт, смиряясь с поражением. Мысли его плавно вернулись к приказу, полученному от эклезиархии. Вернее даже не приказу, непосредственно Вальмонт подчинялся лишь совету десяти, поэтому приказать ему церковные иерархи не могли. Зато они могли отказать в просьбе выслать войска.

Наконец прихотливо вьющаяся нить коридора вывела их к резным, обильно позолоченным дверям, у которых стояли неизменные два стражника в декоративных посеребренных латах. Под пристальным взглядом инквизитора они торопливо распахнули дверь, похоже, вести о жестокой расправе докатились и до них.

Открывшаяся зала поражала воображение, пышные зепарские ковры устилали пол, стены тускло отсвечивали золотым в свете многочисленных факелов разгонявших мрак. Золотом было отделано все! Отчего казалось, что комната и ее содержимое буквально отлиты из солнечных лучей. На небольшом возвышении стоял трон. Князь, сидя на троне величественно, как ему казалось, взирал на вошедших. Сапоги инквизитора, густо измазанные грязью и кровавой жижей, оставляли хорошо видимую красноватую дорожку на безумно дорогих коврах. Куда более аккуратный демонолог шел следом, всем своим видом изображая, что он так тень, прислуга при грозном инквизиторе.

— Кто вы такие? — Сдвинув брови, спросил князь грозно. Гарвель брезгливо осмотрел его заплывшую жирком фигуру, в которой еще угадывалась стать бывшего воина.

— Смиренный служитель церкви. — Наметил поклон инквизитор, только наметил, показывая, что над ним князь не властен. Гарвель ухмыльнулся уголком рта, стараясь, чтобы никто этой улыбки не заметил. Щеголь у ворот называл Вальмонта рабом, у раба только один хозяин. И если это бог, то никто другой над ним не властен, а если бог еще и не вмешивается, то такое рабство куда милее, службы любому земному владыки.

— И что понадобилось слуге церкви? — Спросил князь прямо.

— Я требую личную аудиенцию. — Ответил инквизитор сухо, устав от многочисленных препирательств, на него с новой силой навалилось ощущение неправильности происходящего. Многочисленные бояре, окружавшие князя, недовольно зашумели, их грозный ропот отдавался под высокими сводами зала, отражался от сверкающих золотом стен, тонул в пышных коврах.

— Никто не смеет чего-то требовать от великого князя Всеволода Светоносного. — Раздался из толпы придворных недовольный выкрик. Поняв, что пришло его время, Гарвель потянулся к каналу связывающего его с фамильяром, темным потоком в его тела начала вливаться грозная, не рассуждающая мощь. Сосредоточив хлынувшую силу в горле, демонолог издал длинный протяжный звук, настолько низкий, что его никто не слышал, и такой мощный, что ему в такт завибрировали стены. Этот нехитрый трюк позволял вызвать панический ужас у любого количества народа, и не оставить при этом магических следов. И как следствие с помощью заклинаний защититься от этого эффекта очень сложно.

По залу словно бы прокатился ледяной ветер, выстудивший весь гнев придворных, у всех присутствующих волосы зашевелились от внезапно нахлынувшего беспокойства, стремительно перерастающего в животный ужас. Появилось ощущение, что кто-то невыразимо огромный и грозный смотрит на всех свысока. По залу пролетел ропот, лицо князя не изменилось, казалось, охватившее людей беспокойство на него не действует, однако Вальмонт с удовлетворением заметил, как от лица сиятельного князя отлила кровь, превратив его в восковую маску. Впрочем, и подготовленный к таким вещам инквизитор, ощутил закравшееся в душу беспокойство, хотя причина его и была несколько иная, чем у заполнивших зал людей.

— Да будет так. — Важно кивнул князь, поднимаясь с трона, толпа придворных, казалось, вздохнула с облегчением. Спустя несколько долгих минут демонолог и инквизитор стояли перед князем в его личных покоях. Именно покоях, поскольку комнатой назвать это зал было бы не правильно.

— И что же ты хотел мне сказать инквизитор? — Выделив последнее слово, спросил князь. На его суровом лице читалась открытая неприязнь. Вместо ответа Вальмонт протянул князю скрепленный сургучом свиток, с его личной печатью. Вопреки расхожему мнению, что грамота князю только мешает Всеволод умел читать, и сейчас пробегая быстрым взглядом по аккуратным значкам испещрявшим пергамент, лицо его смурнело, наконец, глаза князя оторвались от послания.

— Ты смеешься надомной? — Почти проревел князь, вспышка ярости была настолько внезапной, а переход из одного состояние в другое настолько резкой, что Гарвель невольно вздрогнул. От залившего комнату пурпурного свечения, излучаемого князем.

— Нет. — Пожал плечами Вальмонт.

— Без помощи церкви этот город обречен. — Вклинился в разговор Гарвель. За что удостоился гневного взгляда князя.

— Твои слуги говорят за тебя? — Спросил он у инквизитора гневно.

— Я не слуга. — Сказал Гарвель, вновь вмешиваясь, в его голосе прозвучали нечеловеческие рычащие нотки. Вокруг расслабленно свисающих рук демонолога заплясало злое, опасное даже на вид лиловое пламя, князь отшатнулся.

— Кто он?! — Спросил он резко, явно переборов в себе желание вызвать стражу.

— Это не имеет значения. — Ответил Вальмонт сухо, сурово зыркнув в сторону демонолога.

— Правда? — Наигранно удивился князь. Вальмонт поморщился.

— До вас уже дошли слухи о нападении на храм? — Спросил инквизитор, спокойно.

— Желающих сжечь храм вместе с его служителями сейчас наполнен весь город. — Пожал плечами князь.

— На храм напали одержимые. — Хмуро проговорил Вальмонт, видя стремительно тающий интерес в глазах князя.

— Ну мало ли юродивых? — Хмыкнул князь. — И если из-за каждого такого случая будут меня отвлекать, то времени ни на что больше не останется.

— Это были не юродивые, а одержимые бесами. — Нахохлился Вальмонт.

— Демонами. — Педантично поправил инквизитора Гарвель.

— Мало ли от длительного воздержания примерещиться может. — Все еще не желая верить, попробовал свести все в шутку князь.

— Большая часть клириков мертва. — Почти выкрикнул Вальмонт яростно.

— Вам нужна охрана я дам. — Недовольно проговорил князь. — Но марионеткой святого престола я не стану. — Закончил он яростно.

— Не думаю, что они смогут нам помочь. — Покачал головой инквизитор.

— Почему? — Вскинулся князь, похоже, такой ответ задел его самолюбие.

— А что, мне предложение нравиться, из него может выйти толк. — Хмыкнул демонолог задумчиво, головы инквизитора и князя резко развернулись в его сторону.

— Если выделить отборных вояк, да снарядить, как следует, то они особо паладинам и не уступят. — Польстил княжеской дружине Гарвель. Князь подбоченился, кинул на демонолога почти дружелюбный взгляд.

— Ежели сегодня составите список необходимого, гильдия кузнецов завтра же примется за работу. — Приосанившись, сказал Всеволод.

— Список будет готов к вечеру. — Кивнул демонолог.

— Вот только как дела обстоят с дисциплиной? — Встрял инквизитор.

— А что с ней не так? — Недовольно спросил князь.

— После аутодафе у половины знатных родов на инквизицию зуб. — Пояснил Вальмонт злорадно.

— А причем здесь знатные дома? — Пожал плечами князь.

— Княжеская дружина наполовину из них состоит. — Хмыкнул Вальмонт.

— Так-то дружина. — Усмехнулся князь, на секунду в его лице проступило нечто неуловимо хищное, словно не князь сейчас перед ними стоял, а разбойник с большой дороги.

— И? — Непонимающе поднял брови Вальмонт.

— Хм. — Смутился князь на мгновенье. — Это отцы нынешних бояр знали, с какой стороны за меч браться, сейчас они все больше интригуют да ядами пользуются. — Вздохнул Всеволод печально.

— Лучшие бойцы моей дружины, как раз из простого народа и крепки в вере. — Закончил князь, отведя глаза.

— Ну, тогда мы договорились. — Согласился Вальмонт, скрепя сердце. Идея привлечь дружинников ему совсем не нравилась.

— Только один вопрос князь. — Внезапно попросил демонолог.

— Спрашивай. — Кивнул Всеволод.

— Почему поверил? — Спросил Гарвель заинтересовано.

— Вы же не думаете, что у меня нет своих ушей в городе. — Уголком рта улыбнулся князь.

Примерно через полчаса Торкус входил под своды храма Единого. Зал был забит народом до отказа, люди искали спасения от охватившей город беспросветной тоски под сенью святого. Жуткая теснота мешала пройти, скамей не хватало, после нападения починить удалось лишь несколько, и, хотя трудолюбивые монахи, превозмогая усталость, выстругали новые, мест все равно не хватало. Коротко кивнул монахам и священнослужителю, инквизитор тихонько пробрался мимо к неприметной двери в конце зала. За дверью открылся узкий, грубо отделанный коридор, ведущий в кельи. Спросив у попавшегося на встречу монаха, здесь ли Вальмонт, Торкус отправился к его келье. И без того широкие плечи инквизитора да еще и увеличенные кожаными наплечами брони, царапали стены, порой заставляя идти боком. Наконец взгляд инквизитора упал на освещенную одинокой лучиной дверь в келью Вальмонта. От легкого тычка могучей ладони Торкуса дверь распахнулась, глаза пробежались по скудному убранству кельи, которое даже до аскетичного не дотягивало. Над грубо сколоченным столом склонились Вальмонт, и проклятый чернокнижник о чем-то оживленно споря. При звуке открывшейся двери, они разом обернулись, губы Вальмонта неприязненно сжались, лицо чернокнижника осталось невозмутимым.

— Что на этот раз брат Торкус? — Сухо поинтересовался Вальмонт, глядя на облаченную в доспех фигуру инквизитора.

— Я вышел на след культа. — Тяжеловесно бросил Торкус по-прежнему стоя на пороге. Вальмонт горько рассмеялся, поманил доминиканца рукой.

— Укажи! — Приказал Вальмонт, проведя рукой над расстеленной на столе картой. Сориентировавшись на карте, Торкус ткнул пальцем в одно из отмеченных красным зданий. Чернокнижник наблюдавший за ним кивнул.

— Культ Андромалиуса. — Сказал Гарвель, проследив за рукой инквизитора. — А твой друг умеет выбирать цели, этот культ один из трех крупнейших. — Похвалил он доминиканца, Торкус заскрежетал зубами, его бывшего паладина святой церкви, а ныне инквизитора пятого ранга хвалит какой-то чернокнижник.

— Ему бы еще чуть меньше фанатизма, и цены бы ему не было. — Хмыкнул Вальмонт сожалеющее. На суровом лице доминиканца изрезанном шрамами, вздулись желваки, отражая бушующий в его душе гнев.

— Ладно. — Примирительно поднял руки Гарвель. — Нужно решить, что с этим делать, и кто будет обучать солдат. — Добавил он когда внимание обоих инквизиторов сосредоточилось на нем. Вальмонт вздохнул, возвращаясь к текущим проблемам. В келье повисло тягостное молчание, нарушаемое лишь обиженным сопением доминиканца.

— Каких солдат? — Спросил Торкус подозрительно.

— Дружинников князя. — Пожал плечами демонолог, задумчиво ведя рукой по карте выписывая одному ему понятные символы. Лицо Вальмонта на миг осветилось внезапно найденным решением.

— Брат Торкус у тебя есть шанс послужить во славу всевышнего. — Начал он бодро, столкнувшись с непонимающим взглядом быкообразного доминиканца — Насколько я помню, ты в свое время был паладином святого престола, а такие навыки не забываются. — Ухмыльнулся Вальмонт.

— Ты хочешь, чтобы я натаскал княжеских воев? — прямо спросил Торкус, которого все эти намеки откровенно раздражали.

— Да. — Ответил Вальмонт коротко.

— Когда начинать? — Хмуро спросил Торкус.

— С завтрашнего утра. — Тщательно взвешивая свои слова, сказал Вальмонт, будто готовясь добавить нечто пакостное. — И еще, Гарвель поможет тебе в этом нелегком деле. — Тщательно подбирая слова, добавил инквизитор.

— Что!? — Взревел Торкус яростно, глаза его начали наливаться кровью, и без того громадное тело вздулось буграми мускулов приподняв броню, от чего инквизитор стал казаться древним титаном, или богом войны.

— Врага нужно знать. — Многозначительно добавил Вальмонт.

— Я знаю. — Почти прорычал Торкус.

— Чернокнижник знает лучше. — Непререкаемым тоном отрезал инквизитор. — Альтернатива — Камера! — Добавил он раздраженный тем что и без того не бесконечное время приходиться тратить на ссоры.

— Я согласен. — Ссутулился Торкус, признавая поражение, хотя при его сложении подобное было не самой легкой задачей.

— Ну, тогда позвольте откланяться. — Ухмыльнулся демонолог. — Мне нужно восстановить силы и составить список всего необходимого, пускай князь растрясет мошну.

 

Глава 17

Мелкий моросящий дождик закончился ближе к вечеру, успев пропитать влагой каждую щель города, небо очистилось, и багровое затухающее солнце, скрывшись за горизонтом больше чем на половину, окрасило небо в кроваво красный цвет. Промокшие, злые стражники патрулировали квартал торговцев.

— Еще один круг и в казармы. — Сказал Твердослав, пытаясь хоть как то поднять боевой дух своих людей.

— Да. — Поддержал его Трошка — Самый младший стражник всего гарнизона. Олег неодобрительно хмыкнул, его передернуло, будто невесть какую мерзость услышал. Твердослав толкнул его в плече.

— Ты чего смурной такой? — Спросил он, стараясь чтобы голос звучал бодрее.

— Чую что-то гадостное сегодня случиться. — Пожал закованными в доспех плечами Олег.

— Ха. Такое ощущение всех в этом городе уже дня два гложет. — Попытался свести все в шутку Твердослав.

— Вот-вот. И меня это настораживает. — Хмыкнул Олег, перехватываябердыш в левую руку, уложив его на другое плечо, вопросительно посмотрел на командира.

— Ладно, ладно. Возвращаемся. — Сдался Твердослав, отряд развернулся в сторону казарм. Бойцы заметно повеселели. Последние кроваво-красные лучи закатного солнца, скрылись, и на город опустилась тьма. Свет сотен жаровен разгонял тени, заставляя их забиваться в темные уголки города, прятаться в его щелочках и складках.

Истошный женский визг разорвал тишину ночного города в клочья. В груди у Твердослава нехорошо екнуло, а по телу разлился мерзостный холод дурных предчувствий.

— Слышали? — Спросил он у остальных.

— Вроде от следующей хаты. — Почесал затылок Трошка, его крепкие ногти с противным скрежетом скользнули по металлу шлема. Чертыхнувшись, Трошка убрал руки, под недобрым взглядом командира, которого этот звук испугал до икоты.

— Что стоим? Двигаем туда. Стражники мы или погулять вышли! — Рявкнул Твердослав, уверенным голосом, стараясь скрыть постыдную дрожь в коленях.

— А может нестоит? — Дрожащим от страха голосом спросил Мстиша — третий член ночного патруля. Твердослав коротко без замаха отвесил ему оплеуху.

— Трусишь?! — Прошипел он яростно, срывая свой страх на нерадивом стражнике.

— Никак нет. — Утерев с губ кровь, отрапортовал униженный Мстиша. Лязгая окованными сапогами, пятеро стражей рванули в сторону дома, от которого донеся крик. Пробежав отделяющее от дома расстояние, Твердослав встал как вкопанный: он узнал этот дом. Дом Будимира — одного из самых богатых купцов города. Вломитьсянепрошенными в его дом означает крупные неприятности, и это в лучшем случае. Подав отряду знак остановиться, Твердослав прислушался, дыхание замерло в груди. Легкая тень стона коснулась уха стражника, скрип деревьев качающихся от легкого ветерка, дувшего с севера. Вновь раздавшийся вопль прозвучал подобно громовому раскату столь же неожиданно, оглушив Твердослава на мгновенье. Сомнения выветрились из его головы моментально. От могучего удара ноги тонкая, почти символическая калитка распахнулась, впустив в раскинувшийся перед особняком сад. Когда пятерка стражников добежала до двери, раздался треск ломаемого дерева, будто кто-то со всего маху рубит деревянную дверь, женский визг вновь прорезал воздух как раскаленный нож масло, заставив стражников поторопиться. В голове у Твердослава бешеным галопом пронеслись такие приятные мысли о награде за защиту имущества и жизни купца.

В доме ярко горел дерганый свет множества масляных ламп, освещая богатое убранство множества комнат, выставив запертую входную дверь, стражники ворвались в дом. Первое, что увидел Твердослав, повергло его в шок: пол был залит кровью, она хлюпала под ногами, щедро растекаясь от дорогого ковра. Мысли о возможной награде стремительно улетучивались, и стальной шлем им ничуть не мешал. Взамен улетевших мыслей на шлем упало несколько капель, и еще, и снова, наконец, словно бы редкий дождик начинался под крышей купеческого дома. Железный запах крови стал сильнее, он завивался в ноздри, вызывая позывы к рвоте. Твердослав провел рукой по шлему, рука густо окрасилась красным. Позади, раздался потрясенный вздох, разом вырвавшийся из четырех сжатых страхом глоток.

— Именем всевышнего, что здесь твориться? — Пробормотал Мстиша; ведя свое происхождение от простой крестьянской семьи, он истово верил в Единого, за что довольно долго служил посмешищем для большинства стражников, которые по традиции поклонялись Симарглу. Впрочем, когда князь принял новую веру, смешки поутихли, особенно когда в городе появились инквизиторы, о жестокости которых ходили мрачные легенды.

Треск разламываемого дерева прервал мрачное оцепенение, сковавшее стражников, потоки крови сочащейся через доски второго поверха стихли, теперь лишь редкие капли срывались с потолка, окрашивая доспехи стражников в красный.

— Вперед, дети портовой шлюхи! — Проревел Твердослав, пытаясь яростью закрыться от подступившего к горлу ужаса. Отряд двинулся дальше вглубь особняка, хлюпая ногами по пропитавшемуся кровью ковру. На ведущей вверх лестнице с широкими перилами, лежало два трупа. Подойдя ближе, Твердослав с ужасом понял, что это не два трупа, а один, просто разорванный пополам, из половинок натекла настоящая лужа крови, вылезшие наружу сизые кишки, раздулись. Трошку шумно вырвало, добавив царящему повсюду зловонию еще с десяток не самых приятных запахов.

Треск раздираемой на части двери, именно двери, теперь Твердослав не сомневался в природе деревянного треска, вновь пронеся по дому. Рванувшись наверх, туда откуда слышался треск, ноги скользнули по жиже натекшей из трупа, руки ухватились за перила, сохраняя равновесие. Ощутив новый позыв к рвоте, Твердослав метнулся наверх, благо выше лестница была чиста, чего не скажешь о стенах, сплошь усеянных кровавыми потеками. Скользнув по ним рассеянным взглядом, Олег, спешивший за командиром, громко выругался.

— Что!? — Обернулся на ругань Твердослав.

— Это письмена. — Пробормотал побледневший стражник.

— С чего ты взял? — Нахмурился Твердослав переступая через очередной клок вырванного мяса истекающего кровью.

— Младший у меня на писца учится. — С легкой дрожью в голосе ответил Олег.

— Что бы это значило? — Спросил Мстиша, с едва сдерживаемой истеричностью в голосе.

— Потом голову ломать будешь! — Рявкнул Твердослав. — А сейчас нужно прибить эту тварь!

Гулко стукая сапогами по деревянному паркету, стражники пробежали длинный коридор. Жуткий вопль ярости, в котором не осталось ничего человеческого, разрезал воздух, как нож мясника тушу. Из полутемного коридора пятерка стражников ввалилась в небольшой зал, богатое убранство которого сейчас утопало в крови. Из зала был еще один ход сейчас закрытый широкой дубовой дверью, сейчас изломанной и даже, как показалось Твердославу, изжеванной. Похоже, это именно она сдерживала напор убийцы все это время. Но где же убийца? — Успел подумать стражник, прежде чем отделившаяся от стены фигура снесла ему голову одним несильным с виду ударом руки, рассыпая веер кровяных брызг, голова Твердослава отправилась в свой последний путь на другой конец зала. В его стекленеющих глазах застыла жуткая картина: измазанный кровью с ног до головы купец Будимир, прыгнувший без разбега в его сторону. Оскаленные в жуткой гримасе зубы, торчащие щетиной волосы, красные от чужой крови, изрезанное лицо, теперь напоминающее кровавую маску, и горящие нечеловеческой злобой глаза.

Не прерывая движения, залитый чужой кровью купец рванулся к скованным жуткой гибелью своего командира стражникам, два кошмарных по силе удара, и двое из них разлетелись в разные стороны зала, сползая по стенам сломанными куклами, в которых жизни не больше чем в грязи под ногами.

— За владыку! — Проревел перемазанный кровью купец. В следующий миг он рванулся к Олегу. Стражник заученно подставил под удар древко бердыша, сухо треснуло, переломив твердое отполированное древко как соломинку, купец ринулся, вперед ударив рукой как копьем в грудь стражнику. Ожидавший металлического звона и крика боли Олег с недоумением смотрел на пробившую его грудь руку, прорезавшую броню, словно нож масло. В последнем усилии сжал руки, обхватив своего убийцу, сковывая его движения, и давая своим друзьям шанс выжить. Опешивший от неожиданности Трошка нанес удар бердышем по замешкавшейся цели. Нечеловеческим усилием окровавленный купец уклонился от смертельного удара, лезвие бердыша обрушилось на плечо, отрубив руку. Хватка Олега ослабела, руки разжались, и в следующий момент его грузное тело размазало Трошку по стене, брошенное купцом с нечеловеческой силой, которой просто не могло быть в его щуплом теле. Кровь фонтаном хлестала от отрубленной по локоть руки. Купец взревел, безумно вытаращив глаза с полопавшимися сосудами, окрасившими их в красный цвет. Вместе с кровью его покрытое кровью тело покидали и силы. Бердыш Мстиши вгрызся в бок купца, перерубил позвоночник и засел в тугой как дерево плоти купца. Прохрипев нечто нечленораздельное, купец дернулся, его вымазанная в свежей крови, рука ткнула стражника в плечо, от несильного с виду тычка Мстиша отлетел в сторону, свет померк. Следом раздался стук упавшего купца, тихий звон лезвия бердыша вывалившегося из разверстой раны.

— Спасибо. — Донесся до оглушенного стражника едва различимый шелест мертвеющих губ купца. Ничего не соображая и в почти полной темноте, лежа на спине, Мстиша истово молился благодаря всевышнего за свое спасение. В тишине раздался тихий испуганный всхлип. Стражник с трудом поднялся на ноги, левая рука висела плетью, после предсмертного удара обезумевшего купца. Пошатываясь, Мстиша добрался до двери, ноги скользили в крови, натекшей из остывающих тел сослуживцев.

— Есть кто-нибудь живой. — Почти простонал стражник, кривясь от боли. Всхлип повторился, ткнув рукой в дверь, Мстиша пошатнулся. Из-за двери раздался вопль ужаса.

— Это городская стража. — Сказал Мстиша как можно громче, стараясь, чтобы голос звучал увереннее. Отчасти это даже ему удалось, вот только на запершегося там человека это не произвело похоже никакого впечатления, зато до привыкшего к необычной тишине дома уха стражника донесся тихий женский плач. Смирившись с тем, что ему не откроют, Мстиша рухнул на пол, после всего пережитого, ноги просто отказали. Сколько он так просидел в луже крови, привалившись спиной к запертой двери, неизвестно, порой проваливаясь в отрывочный сон, Мстиша отчаянно молился, чтобы его нашли, сил чтобы выбраться самостоятельно у него не осталось. Когда в зале раздались уверенные шаги, для него забрезжил свет надежды. Мстиша попытался подозвать пришедших, однако из его пересохшей глотки вырвался лишь полузадушенный хрип. В следующий миг мощная рука вздернула его в воздух, а свет масляной лампы, высветил закованного в доспех гиганта вооруженного молотом.

— Умри отродье. — прогремел гигант.

— Оставь его, брат, это не он. — Прозвучал из темноты другой голос, сухой и сильный, голос привыкший повелевать.

— Да этого парня наградить надо. — Хмыкнул из темноты третий, холодный как отточенная сталь, и столь же безразличный.

— За что? — Спросил Торкус недоуменно, вместо ответа Гарвель указал на застывшую в луже крови обезображенную фигуру, рядом с которой лежал бердыш городской стражи.

— Труп одержимого, и похоже именно этот бедолага единственный выживший. — Гарвель ткнул в сторону стражника вяло трепыхающегося в руках инквизитора.

— Этот задохлик? — Хмыкнул Торкус недоверчиво, он вообще не верил чернокнижнику на слово, сомнения все еще одолевали его.

— Их было пятеро. — Вмешался в разговор Вальмонт, рассматривающий разбросанные по залу тела в свете масляной лампы, висящей перед ним в воздухе. С удовольствием вдохнув наполненный страданием и болью воздух, Гарвель не торопясь подошел к безвольно висящему в руках Торкуса стражнику. Тот, всхлипнув от ужаса, затрепыхался активнее стараясь уйти от жуткого незнакомца подальше, горящие кроваво-красным пламенем глаза нагоняли ужаса больше чем бронированный гигант, что почти без усилий удерживал его в воздухе.

— Да отпусти ты его. — Поморщился Вальмонт, поднимаясь с колен. Пальцы инквизитора разжались, и стражник рухнул ему под ноги.

— Опоздали. — Хмуро констатировал Вальмонт, глядяв лицо чернокнижнику.

— Все не так плохо, эти стражники не дали закончить ритуал. — Покачал головой демонолог.

— Что ты хочешь сказать? — Спросил Торкус прямо, все эти намеки чернокнижника его просто раздражали.

— Завтра они попытаются снова. — Пожал плечами Гарвель, рассматривая покореженную ударами дверь, за ней он ощущал жизнь, испуганную, истекающею таким чудесным, таким вожделенным ужасом.

— Кстати есть еще выжившие. — Сообщил демонолог как можно равнодушнее, стараясь скрыть охватившее его чувство.

— Где? — Нахмурился Вальмонт.

— За дверью. — Ответил Гарвель, в следующий миг дверь с протяжным треском выдираемых из дерева петель отлетела в сторону, повинуясь воле инквизитора. Взгляду открылась просторная комната, освещенная дерганым пламенем единственной свечи. Ее рассеянный слабый свет гонял тени по всей комнате, забившись в угол, на троих вошедших с ужасом смотрела молоденькая девушка, почти девчушка, черные волосы обрамляли заплаканное личико, одежда на ней была разорвана, и испачкана кровью.

— Не бойся дитя, все позади. — Сочувственно пробасил Торкус, чем нимало удивил Гарвеля, которому казалось, что этот мрачный верзила просто неспособен на подобные чувства. Подхватив девчушку на руки, Торкус принялся нашептывать ей что-то успокаивающее, тихонько поглаживая ее по спине.

— Ну, вот в принципе и все. — Выдохнул Гарвель, с тщательно скрытым сожалением в голосе, такой чудесный вкус страха постепенно стирался, под напором уверенности источаемой могучим инквизитором, успокоившись, девчушка забылась отрывочным сном.

— Вставай герой. — Обратился к страднику демонолог, тот лишь промычал нечто отрицательное. Ничуть не смутившись, Гарвель влил в избитое тело стражника порцию собранной в этом доме энергии. И требовательно протянул руку, ухватившись за нее, Мстиша к собственному удивлению сумел подняться на трясущихся от слабости ногах. Жутковатая фигура с горящими глазами, по-прежнему вызывала у него страх.

— Рассказывай. — Велел Гарвель стражнику непререкаемым тоном. И Мстиша, захлебываясь и вздрагивая от жутких воспоминаний, начал свой рассказ, по лицу его текли слезы, буравя мокрые дорожки среди спекшейся крови, покрывающей лицо стражника. Выслушав сбивчивый рассказ стражника, Гарвель задумался: из слов выжившего выходило, что одержим был глава этого чудесного дома. Этот простой факт вдрызг разбивал множество стройных и красивых гипотез.

— Эй, чернокнижник, иди сюда, тебе это будет интересно. — Раздался бас Торкуса приглушенный расстоянием. Гарвель развернулся и, потеряв всякий интерес к онемевшему от страха стражнику, двинулся на голос инквизитора, тем более что поглощать испытываемый стражником страх можно было и на расстоянии.

Пройдя дальше по коридору, демонолог наткнулся на Торкуса, стоящего перед добротной лестницей с широкими ступенями и высокими перилами, сейчас измазанными и залитыми кровью. Проследив за рукой инквизитора, Гарвель уставился на стену, цепкий взгляд сразу же вычленил среди брызг крови незнакомые символы покрывающие стену.

— Ты прав это действительно интересно. — Кивнул демонолог, тщательно фиксируя в памяти каждый символ.

— Что вы там нашли? — Раздался голос Вальмонта, вслед за его невысокой фигурой плыла масляная лампа, освещавшая ему путь, а следом за ней ковылял стражник в залитых кровью доспехах. При виде Вальмонта, Гарвеля посетила идей.

— Помнится мне, в храме были грамотные монахи. — Издалека начал Гарвель.

— Ты хочешь, чтобы для тебя со стен списали эти символы? — Напрямик спросил Вальмонт, вперив в лицо чернокнижника изучающий взгляд.

— Да. — Кивнул головой демонолог.

— Зачем тебе письмена богомерзкие? — Подозрительно спросил Торкус, бережно прижимая к груди тонкое девичье тельце.

— В них может быть ключ к пониманию того, что здесь произошло. — Пожал плечами демонолог.

— Разве не ясно? — Удивился Вальмонт. — Одержимый перебил семью, испятнал стены нечистой символикой.

— Все так, вот только этот одержимый — хозяин дома. — Задумчиво проговорил Гарвель, в мозгу которого этот странный факт вертелся то так, то эдак. Головоломка никак не собиралась срастаться, открывая истину. По-прежнему оставалось множество <лишних> фактов, не вписывающихся ни в одну из гипотез.

— Откуда ты это знаешь? — Подозрительно спросил Торкус, покрепче перехватывая свободной рукой молот.

— Мстиша рассказал. — Махнул рукой в сторону стражника демонолог.

— И? — Вопросительно поднял бровь Вальмонт.

— Сомневаясь, что зажиточный купец подался в культисты. — Пожал плечами Гарвель. — Это удел богатой молодежи, которой некуда деть силы.

— Хм. Возможно, ты прав. — Вальмонт на мгновенье задумался. — Хорошо, я отправлю монахов.

— Ну, вот и хорошо. — Удовлетворенно кивнул Гарвель. Осторожно ступая по скользкой от крови лестнице, вслед за Торкусом.

— Что ты там говорил насчет второй попытки? — Спросил Вальмонт, аккуратно переступая лежащие на лестнице окровавленные куски мяса, совсем недавно бывшие человеком.

— Время у него не бесконечное, поэтому, либо сегодня попробуют наверстать, либо завтра. — Хмыкнул демонолог, выбираясь, наконец, из пропахшего кровью дома. Вонючий городской воздух показался чистым по сравнению с царившим в купеческом особняке зловонием.

— Тогда нужно еще раз прочесать город. — Предложил Вальмонт, с наслаждением вдыхая относительно свежий городской воздух.

— Не думаю. — Возразил Гарвель. — Светает. — Пояснил он, указав на горизонт, где забрезжил робкий утренний лучик, окрасивший небольшой клочок неба в оранжевый цвет наступающего утра.

— Бояться твари нечистые света солнечного. — Громыхнул Торкус, вешая боевой молот в ременную петлю.

— В некотором роде да. — Хмыкнул Гарвель, решив не поправлять инквизитора, поймал на себе острый оценивающий взгляд Вальмонта.

Так они и шли через просыпающийся город, и, надо заметить, что более странной процессии этот город еще не знал. Впереди бережно прижимая к груди девчушку в изорванном платье, шел широкоплечий гигант в наборном доспехе, следом за ним брел, погрузившись в свои мысли демонолог, глаза которого порой вспыхивали красным из-под глубокого капюшона. Вслед за ним неторопливо плыла по воздуху небольшая масляная лампа, за ней шел невысокий инквизитор в рясе с висящей на шее инсигнией и замыкал процессию хромой избитый стражник в залитых кровью доспехах, опирающийся на воздух как на костыль.

 

Глава 18

Гарвель сидел в центре сложного узора вычерченного на полу, по плавным линиям струилась сила, его сила, она бурлила, выплескиваясь наружу цветными сполохами, расцвечивая узор на полу. Демонолог с присущей ему обстоятельностью рылся в своем я, тщательно исследуя каждый закуток своего сознания. Его беспокоили приступы иного восприятия, порой прорывающиеся сквозь волевые заслоны. Жажда рвать на части испуганную жертву наслаждаясь ее ужасом, эти мысли были характерны для демона, не для человека. Ища глубоко засевшую причину таких желаний, он попутно изучал свои изменившиеся возможности. Слияние со своим демоническим двойником не прошло бесследно, как и предупреждал Владыка врат Гаал. Простые заклятья и формулы срабатывали совсем иначе, а то вовсе не работали. Зато появились способности совсем иного рода. Например — для поглощения демонической сущности теперь не требовался сложнейший ритуал, редкие ингредиенты и особое расположение звезд. Как впрочем, и для подчинения. К тому же исчезла извечная проблема всех демонологов — нехватка личной силы, мощь любого из истоков никогда не сравниться с личной силой самого слабого из элементалистов. Теперь силы хватало с лихвой, правда, для победы над поддерживающим связь с первоэлементами магм ее все равно не хватало. Впрочем, кто говорит, что схватка должна быть один на один? От напряжения в голове поплыл тихий комариный звон. Гарвель расслабил сжатую в тугой комок волю, отпуская мысли в свободное плавание по глубинам своего разума. Слабо светящиеся на полу узоры начали постепенно гаснуть, отражая напряженность воли демонолога. Плавно текущие мысли, неспешно перетекающие одна в другую, неспешно вернулись к тому злополучному ритуалу, что должен был вознести на вершины могущества и знаний, а вместо этого окончился бесполезным пшиком. От этого грустного начала мысли нестройной толпой двинулись дальше, к встрече с инквизитором, донельзя странным, надо сказать, но все-таки инквизитором, или все же нет? Впрочем, ответа на этот вопрос Гарвель к своему удивлению так и не обнаружил, несмотря на тоненькую нить дружбы, связавшие их воедино. Куда крепче, однако, их держала тяжелая как горный хребет и столь же массивная цепь событий. Но все-таки кто такой этот странный человек без сомнения обладающий магическими способностями? Да он носит инсигнию, и его принимают как своего в храме, вот только от взгляда демонолога не укрылось то, что монахи к инквизитору относятся, мягко говоря, настороженно, словно боятся, хотя и подчиняются беспрекословно. Но с другой стороны, к Торкусу монахи не испытывают особого пиетета, его не боятся, хотя с виду он куда опаснее, чем щуплый Вальмонт. Да и полномочий у него ничуть не меньше, или все-таки меньше? От такой неопределенности захотелось взвыть дурным голосом, вся натура демонолога протестовала против такого преступного незнания.

Мир должен быть упорядоченным, стоять на плотных опорах логики, если ты хочешь совладать с демоном. — Любил повторять старый учитель Гарвеля, сидя в кресле, укутавшись в теплый плед, перед пылающим камином. Едва пережив свой первый призыв, Гарвель убедился в этой простой истине, когда явившийся в заклинательный круг имп, за две минуты разговора ухитрился расшатать и почти разрушить все представления о мире и вселенной, лежащие в основе жизни любого человека. Эти трюком имп ввел юного демонолога в состояние полной прострации, после чего едва не выпил его душу досуха. Лишь вмешательство учителя спасло жизнь нерадивому ученику. После этого Гарвель дал себе зарок: не оставлять ничего неизвестного на своем пути. Сейчас же загадки ходили косяками, начиная с загадочного инквизитора и заканчивая неким масштабным ритуалом, ингредиентом которого служил целый город. Впрочем, на этом длинный список странностей не заканчивался, Владыка врат Гаал, один из могущественнейших демонов заключает с ним не менее странную сделку, из которой не извлекает почти ничего. И, более того, верит на слово! Выполняя свою часть сделки в долг, что вовсе ни в какие ворота не лезет. Не говоря уж о пространных разговорах на философские темы! И ладно бы для того чтобы поглотить душу потерявшего себя человека, но ведь он и этого не сделал. Почему?! Все эти вопросы роились в голове демонолога, постепенно теряя связность, повторяясь. Отступившая было головная боль, с новыми силами вгрызлась в кости черепа. Выгнав из головы мечущиеся в панике мысли, Гарвель вызвал то самое состояние отрешенности, что служит лучше любого щита при общении с демонами. Боль послушно притихла раздавленная стальной волей демонолога. Слабо вспикнувшие мысли полузадушено замолчали, больше не наполняя голову демонолога хором голосов. Потухший было магический узор, вновь запылал с яростным светом, вот только теперь он был равномерно багровым, словно вырывался из недр преисподней, но не той в которой любой демонолог черпает силы, а той самой, в которой, застыв в пылающем безвременье, запекаются в собственном соку души грешников.

В этот чудный момент дверь кельи, в которой и находился Гарвель, приоткрылась, и в комнату, отчаянно виляя хвостом, ворвался щенок, увидав обожаемого хозяина, он взвизгнул от восторга и ринулся к нему, хвост принялся молотить воздух с такой силой, будто хотел оторваться и бежать уже самостоятельно. За пару шагов до размеченного багровыми линиями пола он остановился так резко, что ткнулся мордочкой в пол. Из пасти вырвался обиженный скулеж. Осторожно вытянув переднюю лапку Батор протянул ее к одной из линий, в короткой злой вспышке исчезла добрая половина крепкого когтя украшавшего лапу. Обиженно взвизгнув, щенок залаял на нагло сидящего в стороне хозяина, даже не повернувшегося в его сторону, будто с момента расставания не прошла целая вечность. Наконец Гарвель оторвался от своих размышлений, встал, рассеянная по узору сила рывком втянулась в тело демонолога. Словно почуяв перемену в окружающем мире, щенок рванулся к самому чудесному человеку на свете. Подхватив щенка на руки, Гарвель с трудом увернулся от его узкой мордочки, что так и норовила лизнуть в лицо.

— Ну все-все. — Неожиданно ласково проговорил демонолог, сам поразившись такому проявлению чувств. Щенок обрадованно тявкнул, польщенный таким вниманием, и моментально засопел, сомлев в руках всемогущего хозяина. А Гарвель с неожиданной жалостью отметил изрядно похудевшую мордочку с запавшими глазами. Кажется, на ней добавилось несколько крохотных шрамов. Кулаки сжались сами собой, захотелось немедленно найти и придушить того, кто это сделал. А лучше не придушить, а медленно кусочек за кусочком исторгать душу из еще живого бьющегося от ужаса тела, слушая мольбы о милосердии.

Наблюдающий за этой сценой Вальмонт с удовлетворением кивнул в такт своим мыслям, негромко кашлянул, привлекая к себе внимание.

— Чего тебе? — Не оборачиваясь, спросил Гарвель неприязненно.

— Девочка заговорила, тебе будет интересно. — Сказал инквизитор с интересом разглядывая демонолога.

— Кстати кто она? — Спросил Гарвель, бережно поддерживая щенка под теплое пузо.

— Дочь купца. — Ответил Вальмонт хмуро, мысли его вернулись к творящемуся в городе кошмару.

— Пойдем. — Сказал Гарвель, осторожно переступая начертанные на полу линии.

Короткий путь через узкий коридор привел в обеденную залу, все убранство которой составлял один непомерно длинный стол, за которым могли уместиться все храмовники и клир, да широкие дубовые лавки под стать столу. С самого краю стола сидели четверо оправившийся от ран: Павел, отмытый от крови Мстиша и заплаканная девчушка, та самая, которую Торкус тащил на своей груди из жуткой бойни, в которую превратился ее родной дом. Четвертым был могучий доминиканец. Впрочем, Гарвеля интересовала лишь девушка, да и то не она сама, а то, что она может рассказать о последних днях жизни своего отца. Встретив горящий взгляд демонолога, девушка сжалась, опустила глаза, ее щуплое тело передернулось.

— Не бойся дитя ты под защитой церкви. — Тихо проговорил Павел, услышав его слова, распрямилась, губы ее неуверенно разошлись, обнажая в робкой улыбке белоснежные зубы. Стараясь двигаться как можно более плавно Гарвель аккуратно, не делая резких движений, сел напротив девчушки и, немного подумав, сдвинулся чуть левее, чтобы девушка не могла встретиться с ним взглядом.

— Как тебя зовут девочка? — Спросил Гарвель ласково, подражая Павлу.

— Зарина. — Ответил девушка, вздрогнув, голос странного человека, от которого веяло угрозой и смертью, несмотря на попытку придать ему теплоты, все равно отливал металлом.

— Зарина, расскажи мне о своем отце. — Тихо попросил демонолог. От лица Зарины разом отхлынула кровь, а глаза заблестели готовые пролиться дождем слез.

— Ну-ну, все позади. — Подбодрил девушку Павел, от его теплых дышащих спокойствием слов по телу девушки пробежала теплая волна, смывая страхи.

— Мой отец был купцом. — Проговорила Зарина срывающимся голосом, не удержалась, горестно всхлипнула, рука старца успокаивающе погладила по спине, вновь влив порцию уверенности и спокойствия. Гарвель поморщился, задумался, формулируя вопрос.

— Как давно ты стала замечать за ним странности? — Спросил он наконец, основываясь на знании, что одержимым в один день не становиться.

— Какие странности? — Распахнула в удивлении глаза девушка.

— Раздражительность, резкие перемены в делах в отношении к родичам. — Пояснил Гарвель.

— Не было ничего, батенька всегда был добр ко мне. — С жаром проговорил Зарина, Мстиша до этого сидевший тихо недоверчиво хмыкнул, припомнив как озверевший, залитый кровью купец ломился в дубовую дверь с явным желанием принести в жертву собственную дочь. Припомнив злополучную ночь, девушка зарыдала в голос. Старец вновь принялся успокаивать ревущую девушку, а раздраженной очередной задержкой Гарвель в серьез подумывал опоить ее тем самым эликсиром, который на время убирал все эмоции за грань восприятия. Но по здравому размышлению пришлось отказаться от такого простого решения. Девушка просто умрет от горя, когда действие зелья закончиться и все эмоции наваляться разом с невиданной остротой. Не то, чтобы девушку было жаль, просто ни Павел, ни Вальмонт такого поступка не простят, а рушить хрупкое взаимопонимание пустившее ростки между ними не хотелось. Ситуацию спас Батор, каким-то чудом ухитрившийся выбраться из кельи и по запаху отыскавший своего богоподобного друга. С радостным тявканьем он целеустремленно пробежал залу, преданно ткнулся мокрым носом в ногу Гарвеля, мордочка его на миг замерла, стоящие торчком уши дрогнули. Быстро перебирая коротенькими пока еще лапками щенок ринулся к плачущей Заринке. Все еще ревущая девушка подхватила худенькое тельце щенка, целеустремленно карабкающегося к ней на колени. Жалобно поскуливая, Батор устроился у нее на коленях, заурчал, принимая ласку от тонких пальчиков девушки чешущих его за ухом и, как показалось Гарвелю, хитро взглянул в его сторону. Слезы на лице девушки моментально просохли, едва в ее руках оказалось крохотное дрожащее тельце щенка. Демонологу осталось только подивиться, откуда в ней внезапно взялись душевные силы, едва в поле зрения попал бедненький щенок, о котором нужно заботиться. Сделав зарубку в памяти разобраться и с этим загадочным фактом, Гарвель задал наводящий вопрос:

— Ну, хоть что-то случилось, перед тем как он обезумел? — Добавив участия в голос, произнес Гарвель, разглядывая устроившегося в тепле щенка, на хитрой физиономии которого проступило простое щенячье счастье.

— Захворал батюшка сильно, с постели считай и не поднимался, говорить не мог, только мычал. Все думали, что уж больше и не поднимется никогда. — Сказала Заринка всхлипнув, однако от слез все же удержалась.

— Склонял ли к ересям до болезни? — Спросил Торкус неожиданно, Вальмонт, и даже Павел поморщились от такой грубости.

— Нет. — Твердо ответил Заринка. — Батюшка был крепок вере, с тех пор как принял причащение в святом городе. — Пояснила она, поглаживая всхрюкивающего от удовольствия Батора.

— Как именно захворал? Что с ним было? Сколько болел? — Засыпал девушку вопросами Вальмонт.

— Выгнуло его дугой, так почитай неделю и пролежал. — Всхлипнула Заринка.

— Пожалуй, больше ничего интересного она сказать не сможет. — Бросил инквизитору Гарвель, тот хмуро кивнул. Взгляд демонолога упал на сидящего напротив стражника. Мстиша побледнел, но взгляд не опустил, губы его шевельнулись шепча молитву отгоняющую зло.

— Расскажи, как все произошло, как вел себя купец, что говорил, или кричал. — Попросил Гарвель, поймав на себе одобрительный взгляд Вальмонта. Павел зыркнул укоризненно и аккуратно вывел девушку из-за стола. Проследив за уводящим девушку прочь старцем, Гарвель вновь уперся требовательным взглядом в лицо Мстиши.

— Хрипел он только да рычал. — Ответил бледный стражник, вздрогнул, вспоминая жестокую гибель друзей.

— Хотя. — Добавил он повинуясь смутному порыву. — Кажется он выкрикнул что бьется во славу <Владыки>. — Припомни жуткую смерть Олега сказал Мстиша.

— Еще что-нибудь? — Поинтересовался Гарвель вяло, уже понимая что ничего толкового стражник ему не скажет.

— Перед смертью он, кажется, сказал спасибо. — Припомни Мстиша события прошлой ночи, глаза демонолога вспыхнули яростным пламенем, отшатнувшись в ужасе, Мстиша закрылся руками. Рука Торкуса легла на молот, с которым он не расставался теперь даже за обеденным столом. В голове демонолога заметались мысли, с хрустом вгрызаясь в эту важнейшую подробность. Взгляд Вальмонта так и прикипел к изменившемуся лицу демонолога.

— А купец-то был силен. — Потрясенно проговорил Гарвель.

— Да уж. — Передернулся Мстиша, вспоминая, как купец голой рукой пробил стальной панцирь защищавший грудь Олега. Вальмонт жестом отослал стражника прочь.

— Что ты имеешь в виду? — Спросил инквизитор нетерпеливо, едва спина стражника скрылась за дверью.

— Одержимым против воли не становятся, по крайней мере, таким, с которым столкнулись стражники. — Задумчиво проговорил Гарвель.

— И? — Вопросительно изогнул бровь Вальмонт.

— Когда демон убедился, что тело не спасти, он ушел, и контроль над телом вернулся к купцу. Если верить стражнику, то перед смертью он поблагодарил за спасение дочери. — Ответил Гарвель задумчиво, разглядывая нагло разбросавшеголапы по столу Батора. — Едва ли такой человек был сектантом. — Пояснил он чуть погодя.

— Значит, демон в него вселиться не мог? — Спросил Вальмонт, начиная понимать, куда клонит демонолог.

— По крайней мере, без посторонней помощи. — Хмуро добавил Гарвель, все еще пытаясь ухватить за хвост верную мысль, которая приведет к разгадке. Она дразнила, виляла чешуйчатым хвостом, скалила зубы, оставаясь вне досягаемости.

— Значит, ему кто-то помог в этом нелегком деле, не спросив его желания? — Жестоко усмехнулся Вальмонт уже начав разматывать логическую цепочку.

— Да. — Кивнул Гарвель. — Вероятнее всего во время болезни.

— Но его дочь говорит, что новых людей в его окружении не появлялось, а чужих и вовсе не пускали. — Нахмурился инквизитор.

— Точно! Чужих не пускали! — Прищелкнул пальцами демонолог, изловив таки увертливую мысль.

— Но я не думаю, что это кто-то из его семьи, едва ли они таким способом хотели свести счеты с жизнью. — Возразил Вальмонт, с его лица не сходила задумчивость.

— Да. — Кивнул Гарвель. — Это не родичи, есть только один человек, который видит больного и не считается чужим, хотя и не родственник. — Вслух начал проговаривать свою мысль демонолог.

— Лекарь! — Выдохнул Вальмонт зло. Быстро зыркнул в сторону Торкуса, и тот, верно расценив этот взгляд, выметнулся из зала, глухо топая окованными сталью сапогами.

— Почему не сам? — Пряча в глазах усмешку, спросил Гарвель у инквизитора, уже догадываясь какой услышит ответ.

— А смысл? — Пожал плечами Вальмонт. — Ну, поймаем очередную сошку, но ведь на ту тварь, что всем заправляет, он все равно не выведет.

— А если выведет? Это ведь явно не простой культист. У простых знаний не хватит вот так подавить человека, подменив его сущность демоном. — Ехидно поинтересовался Гарвель.

— Торкус опытный инквизитор, и по следу пройдет ничуть не хуже нас. — Пожал плечами Вальмонт.

— Хорошо. — Хмыкнул Гарвель. — А что ты тогда нам уготовил?

— Нам? — Иронично поднял бровь инквизитор, в глазах его заплясали веселые чертики, запекающего очередного грешника в собственном соку.

— Да ты не ослышался. Именно нам. — Нахально подтвердил демонолог, от звука его голоса щенок всхрюкнул, взметнулся на ноги, и радостным визгом бросился к хозяину.

— Пока брат Торкус в поте лица своего идет по следу еретиков, мы с тобой примем отборных дружинников князя. И его верного воеводу. — Ухмыльнулся Вальмонт, от его улыбки по спине демонолога пробежали ледяные мурашки. Похоже, к встрече воеводы инквизитор подготовился заранее, если не сам договорился о ней.

— И что ждет воеводу? — Почесывая довольно урчащего щенка за ухом, спросил Гарвель.

— Для начала разговор. — Ответил Вальмонт, с непроницаемым лицом.

— Конечно же, с пристрастием. — Добавил демонолог понимающе. Вальмонт хмуро кивнул, остатки веселья бесследно исчезли из его глаз. — Ты как всегда послужишь жутким пугалом. — Добавил Вальмонт без тени сарказма. Гарвель равнодушно пожал плечами.

— В качестве кого? — Спросил он невинно.

— В качестве жуткого чернокнижника конечно. — Пожал плечами Вальмонт. — Хотя нет. У меня есть идея получше. — Зловеще усмехнулся инквизитор.

— Да? И что же именно задумал смиренный слуга церкви? — Ехидно поинтересовался Гарвель, ощущая здоровый охотничий азарт. Перспектива наказать воеводу пришлась ему по душе, тем более, что воспоминания о покушении все еще были живы в его памяти. Сев напротив демонолога, Вальмонт принялся излагать свою идею. Спустя несколько минут Гарвель потрясенно смотрел на хитроумного инквизитора, поражаясь глубине его замыслов.

— Пожалуй, это будет интересно. — Проговорил он, ссаживая щенка с колен.

— Ну, тогда приступай к своему колдовству богомерзкому. — Приказал Вальмонт, и неторопливо поднявшись с лавки, двинулся в сторону двери.

 

Глава 19

Малая дружина князя скакала по направлению к храму Единого: пятьдесят великолепно снаряженных бойцов, в сияющей броне, во главе с княжеским воеводой, прославленным героем города. По приказу князя они должны поступить в распоряжение святой церкви, пока князь не отзовет их обратно.

— Чего мрачен ты воевода? — Спросил один из дружинников, поравняв своего коня с лошадью воеводы.

— Ненавижу! — Прохрипел Болеслав, ярость сдавила горло так, что из него вырвался почти звериный риск ярости.

— Кого? — Опешил дружинник. В отличие от основной дружины, сплошь состоявшей из бояр, они о последних событиях не знали.

— Проклятые рабы сожгли моих сыновей! — Прорычал Болеслав. Дружинник придержал коня, пропуская воеводу вперед, в его покрытой шлемом голове не укладывалось: как какие-то рабы могли сжечь сыновей воеводы. Болеслав же гнал коня, в голове воеводы стучало одно единственное слово, норовившее проломить череп и вырваться наружу всесжигающей яростью. И этим, словом была Месть! Сонные жители города шарахались в стороны от рассекающего город отряда, угодить под копыта боевых коней никому не хотелось. Вскоре бесконечные, казалось бы, улочки вывели к огромной храмовой площади, сплошь выложенной белым мрамором. Стоящий на возвышении храм поражал мастерством архитектора, казалось, он тянулся к небу, к свету, его каменные своды облицованные все тем же белым мрамором, были словно сотканы из света. Невысокая ажурная оградка играла чисто символическую роль, при приближении отряда ворота приветственно распахнулись. По въезжающему в ворота отряду пронесся тихий недоуменный шепоток. Дружинники не понимали: почему их из обжитых казарм переселяют в храм. Ведь особой разницы нет, и из казарм добираться до храма на добрых конях всего ничего.

За вратами их встретил привратник — один из монахов, он же и указал путь дружинникам.

— Доблестный Болеслав, тебя ждет инквизитор. — Указал рукой в сторону храма монах. Возвышавшийся над ним воевода, скрипя зубами от злости, едва сдержался от того, чтобы не обрушить на чернорясника свой меч. Лишь строгий наказ князя сохранил монаху жизнь, ничего не подозревающий о желаниях воеводы храмовник потерял к нему всякий интерес. Указывая дружинникам путь, он быстро скрылся из виду, ведя их к кельям.

Оставшись в одиночестве, Болеслав с нескрываемой злобой смотрел на храм, служители которого прервали его род.

— Ничо, придет и мое время, расквитаемся. — Прошептал он злобно. Наконец, совладав собой, он двинулся к дверям храма, которые так и хотелось назвать вратами за их грандиозный размер. Ударом распахнув одну из створок, Болеслав вошел в храм. Необыкновенная, воздушная красота молебенной залы просто потрясала, но впервые посетивший храм Единого воевода, этого не видел, глаза его застилала красная пелена ярости, душившей его последние два дня, с того самого момента, как один из гридней принес ему жуткую весть. Вслед за фигурой воеводы, таясь в тенях, скользнула сотканная из дыма крохотная черная змейка.

Зал оказался на удивление пустым, лишь один из облаченных в белоснежную рясу клириков готовил алтарь, к предстоящему богослужению, которые совершались трижды в сутки.

Готовивший алтарь клирик поднял взгляд на закованного в броню воеводу, и молча указал на неприметную дверь в конце зала. Всхрапнув от нахлынувшей злости, воевода пинком открыл дверь и вломился в освещенный тусклым пробивающимся сквозь узкое окошко светом. Лязгая железом доспеха, Болеслав тяжелым шагом двинулся к концу коридора. Призывно открытая дверь одной из келий манила к себе. Прогрохотав металлом по полу, воевода оказался у распахнутой двери.

— Изыди демон бездны, ты более не причинишь вреда никому в этом городе! — Внезапно раздался звучный мужской голос, ответом ему был продирающий до костей хохот, настолько низкий, что от него по коридору прокатилась дрожь.

Застилавшая глаза ярость потухла, будто пламя свечи под ураганным ветром, сменившись сковывающим тело ужасом. Преодолевая страх, Болеслав рывком метнулся к двери, одним прыжком, несмотря на тяжесть доспеха, преодолел оставшееся расстояние. Ворвался в комнату и замер, парализованный открывшимся зрелищем. В небольшой комнатушке лицом к рылу стояли одетый в белоснежную мантию инквизитор, и жуткий источающий мрак и скверну крылатый демон, прижавший инквизитора к стене. Жуткая, усеянная шипами морда демона, с огромной, почти во всю ширь пастью, усеянной острейшими игольчатыми зубами, с которых стекала подозрительная зеленоватая жидкость. Могучие лапы заканчивались внушительными когтями, металлический отлив которых красноречиво говорил о том, что они вскроют любой доспех как бумагу. Черные кожистые крылья, сложенные за спиной довершали картину. Прижатый к стене инквизитор на фоне могучего демона казался беззащитным.

— Именем всевышнего изгоняю тебя! — Звучным голосом, дрожащим от напряжения, проговорил инквизитор. Демон взревел от боли, похоже, эти слова причиняли ему жуткую боль. В следующий миг инквизитор едва успел проскользнуть под выброшенной вперед рукой демона, жуткие когти оставили на каменной стене, глубокие борозды. Вышедший из оцепенения Болеслав с криком ужаса бросился на демона, ухватив клевец висевший на поясе рядом с мечем. Руки заученно взмахнули тяжелым оружием, и острый клюв обрушился на кроваво-красную башку демона. Таким ударом можно было проломить любую броню, не говоря уже о хрупких костях, однако от головы демона, клевец отскочил, не причинив вреда. Рука занемела от удара. Демон оглушительно взревел, разворачиваясь в сторону нового противника, хотя на ум воеводы пришло совсем другое слово.

— Ты же на нашей стороне? — Недоуменно прорычал демон. Короткий взмах лапищей буквально вышвырнул воеводу в коридор, крепко приложив об стену. Мир поплыл стремительно меняясь. До оглушенного воеводы доносился злобный рык демона и речитатив читающего молитву инквизитора. Яркая вспышка света озарила комнату вместе с последними словами молитвы. Демон, ревя от боли и царапая жуткими лапищами пол, провалился в разверзшуюся под ним землю, огненная воронка неумолимо втягивала его мощную тушу, невзирая на отчаянные попытки демона удержаться в этом мире. Едва царапающая пол лапа с глубоко процарапавшими камень когтями скрылась в жерле портала, Болеслав потерял сознание от боли.

В себя приходил очень медленно, боль, казалось, терзала каждую частичку тела, каждую косточку и хрящик, вгрызалась стальными зубами в позвоночник и сердце. Медленно продираясь сквозь боль, пришло понимание, что он лежит на спине. Открыл глаза, неожиданно яркий свет резанул по глазам вышибая слезу. Болеслав зажмурился, на секунду, затем медленно и осторожно начал поднимать веки, давая глазам привыкнуть. На покрытый испариной лоб, приятно холодя кожу, лег компресс. Из груди невольно вырвался вздох облегчения, жар, выжигающий голову изнутри, начал спадать. В мутных пятнах цвета, наконец, проявилось озабоченное лицо склонившегося над ним монаха.

— Он пришел в себя. — Раздался над ухом воеводы голос сидящего рядом служителя церкви.

— Отлично. — Отозвался знакомый голос, с небольшим запозданием Болеслав понял, что это голос того самого инквизитора, что сражался с жуткой демонической тварью.

— Как ты себя чувствуешь герой? — Спросил инквизитор участливо.

— Хреново святой отец. — Честно ответил воевода, после битвы с демоном ненависть к церковникам утихла, а возможно, что виноват в этом удар головой о каменную стену.

— Скажи мне доблестный воин, зачем ты хотел нас убить? — Спросил инквизитор спокойно, Болеслав вздрогнул в груди похолодело, некстати вспомнилось сколь жестокая казнь полагается за убийство инквизитора.

— Месть. — Ответил Воевода, пересилив себя, понимая, что оправдываться уже поздно. — Вы пресекли мой род. — Слабым голосом добавил он.

— А он не запирается. — Одобрительно прокомментировал слова воеводы третий голос. Лица говорившего Болеслав не видел.

— Он искупил свою вину. — Провозгласил инквизитор.

— Но остался грех его сыновей, что призвали в этот город целый сонм чудовищ. — Возразил невидимый собеседник инквизитора.

— Я искуплю, все что хотите сделаю. — Взмолился Болеслав чувствуя могильный холод. Инквизитор с новым интересом глянул на сжавшегося, на кровати воеводу.

— Будет достаточно если ты выполнишь наказ князя. — Сухо сказал инквизитор.

— Клянусь всеми богами, не будет более верного помощника чем я. — Горячо проговорил Болеслав.

— Хорошо, я дам тебе шанс. — Бросил инквизитор коротко, и вышел из кельи, оставив воеводу наедине со своими мыслями. Поддавшемуся панике Болеславу предстояло многое обдумать, в том числе и смерть своих детей.

* * *

Торкус стоял перед дверью одного из самых известных зданий города: лечебницей святого Романа. Именно сюда, как правило, обращались за помощью в излечении практически любого недуга, за разумную плату, разумеется. Семья Будимира не была исключением. Лекаря звали Антон. Несмотря на то, что особого сопротивления не предвиделось, Торкус предусмотрительно облачился в наборный доспех, и вооружился своим любимым молотом, на начищенной до блеска стальной пластине прикрывающей грудь, висела инквизиторская инсигния, поблескивая тремя крупными изумрудами. Двери распахнулись перед могучей фигурой инквизитора, побледневший привратник поспешил убраться с глаз закованного в броню гостя.

— Стой! — Властно пробасил Торкус попытавшемуся улизнуть привратнику, привратник вздрогнул всем телом, будто его не окликнули, а стегнули бичом.

— Чего угодно высокому господину? — Полебезил привратник, согнувшись в поклоне. Торкус поморщился от такого приветствия, будучи человеком идеи, он не нуждался в демонстрации своих полномочий, и за пять лет на посту инквизитора подобные приемы надоели настолько, что вызывали глухое раздражение.

— Проведи меня к главе. — Хмуро пророкотал Торкус. Спустя несколько минут блуждания по коридорам лечебницы, инквизитор стоял перед искусно украшенной дверью, целиком вырезанной из баснословно дорогого сандалового дерева.

— Недурно живут лекари. — Хмыкнул Торкус укоризненно, и без того запуганный привратник и вовсе сжался притворяясь мошкой. Дверь отворилась без стука, явив взору инквизитора богато обставленную комнату, полы, устланные дорогими коврами, великолепно сработанная мебель и изумительные по красоте картины на стенах дополняли картину со вкусом обставленного убежища главы лечебницы. Сам хозяин комнаты, развалившись в кресле, неторопливо потягивал вино из серебряного кубка. Приторный запах болезни и лечебных трав, наполнявший коридоры лечебницы, был приглушен изысканными благовониями и запахом, идущим от двери.

— Кто посмел! — Вскинулся было он, но тускло блеснувшая в свете свечей инсигния оборвала его на полуслове. Кровь разом отхлынула от лица главы лечебницы, превратив его в восковую маску.

— Чем обязан визиту столь высокопоставленных лиц? — Спросил, совладав с собой, лекарь.

— Мне нужен лекарь по имени Антон. — Сразу перешел к делу Торкус.

— Какой из? — Спросил глава лечебницы, с хорошо скрытым облегчением.

— Тот, который вхож в дом купца Будимира. — Ответил инквизитор, нетерпеливо дернув плечом. Лекарь подошел к резному шкафу, порылся в бумагах, их слабый шелест вплетался в обстановку комнаты, странным образом дополняя ее.

— Тааак… Как говорите зовут купца? — Переспросил главный лекарь города.

— Будимир. — Раздельно повторил Торкус.

— Нет, такой к нам не обращался. — Спустя несколько мгновений ответил роющийся в бумагах лекарь.

— Быть такого не может! — Рявкнул Торкус в ответ.

— У меня все учтено, если бы кто-то из его дома к нам обратился, я бы знал об этом! — гордо выпятил впалую грудь лекарь, похоже, забыв в запале спора, кто перед ним стоит. Внимательно осмотрев лицо лекаря, Торкус нехотя признал, что он не лжет.

— Хорошо. Я вам верю, но домочадцы утверждают, что к ним приходил лекарь именно из вашей лечебницы. — Проговорил Торкус, чеканя каждое слово.

— Возможно, что их обманули. — Пожал плечами лекарь.

— Кто способен выдать себя за члена вашей гильдии? — Спросил Торкус прямо. Главный лекарь задумался, погонял вино по кубку.

— Возможно это кто-то из частных лекарей. — Наконец сказал он, подняв глаза на могучую фигуру инквизитора.

— И их списков у вас, конечно же, нет? — Саркастически спросил инквизитор.

— Не должно быть, ведь они не принадлежат гильдии. — Поправил Торкуса окончательно оправившийся от шока лекарь.

— А по факту!? — С напором спросил инквизитор, одним шагом приблизившись к тщедушному лекарю, и нависая над ним подобно стене.

— Есть. — Испуганно пискнул лекарь, протягивая инквизитору листок. Вырвав из рук лекаря список, Торкус быстро пробежался по нему глазами. Среди длинного ряда имен обнаружилось целых три Антона.

— Который из них? — Рявкнул Торкус требовательно.

— Скорее всего, третий снизу, его конторка находиться в купеческом квартале. — Пропищал севшим от страха голосом лекарь.

— Спасибо. — Поблагодарил Торкус и быстрым шагом вышел из комнаты. Едва за спиной инквизитора, захлопнулась дверь, как старый лекарь, залпом осушив кубок, трясущимися руками принялся рвать на части бумаги, вытащенные из шкафа, плотно уложив их в пустой бокал, он залил его до краев ламповым маслом, и поджег. Все еще не веря, что удалось уцелеть.

Спустя несколько минут, Торкус остановил коня перед небольшим, втиснувшимся между двумя поместьями домиком, что больше напоминал собачью конуру, просто удивительно, как стража просмотрела эту насмешку над богатой архитектурой квартала торговцев. Выпрыгнув из седла, инквизитор рывком открыл дверь. В ноздри ударил отвратительно сладкий запах разложения, полчища черных злых мух взвились под ногами переступившего порог инквизитора. Из темного нутра домика отвратительно несло тухлым мясом и нечистотами. Однако из-под двери, ведущей из коридора выбивался тонкий лучик света, выхватывая небольшой кусочек стены из окутавшего коридор мрака. Сухо щелкнув огнивом, Торкус выбил сноп искр на факел, предусмотрительно захваченный из запасов храма. Взметнувшееся пламя открыло исписанные кровью стены, ритуальные узоры покрывали стены настолько плотно, то порой накладывались друг на друга. Местами кровь свернулась и начала гнить, мухи шевелящимся ковром покрывали стену, слизывая слизь и сукровицу. Однако несколько символов и рисунков алели свежей кровью, а плотно облепившие стену мухи не притронулись к этим кошмарным письменам, будто некая сила удерживала их на расстоянии.

Сжимая в одной руке молот, а в другой сыплющий искрами факел, Торкус, осторожно ступая на покрытый мухами пол, двинулся к двери. С мерзким жужжанием отвратительные насекомые взвивались в воздух, образуя вокруг инквизитора жужжащий кокон. По мере приближения к цели, запах усиливался и вскоре стал почти невыносимым, вьющиеся вокруг мухи норовили попасть в рот, нос, норовили забраться под доспехи. Чуткие уши сквозь мерзкое жужжание уловили тихое гортанное пение, на неизвестном инквизитору языке. Впрочем, едва ли человеческая гортань способна воспроизводить подобные звуки. Рука, защищенная латной рукавицей, толкнула дверь. Скрипя несмазанными петлями, она распахнулась, открыв взгляду инквизитора, пустую комнату, ярко освещенную тысячами свечей, которыми она была обставлена по периметру. В центре этой небольшой залы, стоял черный покрытый множеством зубцов и сколов алтарь, источающий жуткое зловоние, стоявший перед алтарем человек, закутанный в драный плащ черного цвета рывком обернулся. Лицо инквизитора скривила гримаса отвращения. Рука закутанного в плащ незнакомца была неестественно длинна и изогнута, на раскрытой ладони лежало человеческое сердце, пронзенное изогнутыми черными спицами оканчивающиеся острыми крючьями, распахнутый на груди плащ открывал жуткое зрелище, из разверстой груди на инквизитора смотрели тысячи крохотных фасетчатых глаз.

— А, еще одна жертва. — Скрипучим голосом проговорил человек, если можно так назвать подобное отродье. Времени удивляться кошмарной пародии на человека не было, тяжелый молот с гулом распарывая воздух врезался в покрытую кровью сукровицей и гноем голову, проламывая череп, склизкий мозг будто каучуковый освобождено вылетел из проломленного черепа, пару раз подпрыгнул и остановился, завалив на себя пару свечей. По воздуху разнесся отвратительный запах горящей плоти. Неожиданный бросок спас инквизитору жизнь, брызнувшее из пронзенного спицами сердца пламя, прошло мимо оставив в двери широкую оплавленную дыру. Однако тварь все еще оставалась живой и, похоже, утрата головы ее ничуть не обескуражила.

— Ты поплатишься за это червь! — Раздался булькающий голос, взвившийся в прыжке Торкус, с легкой оторопью заметил, широкую пасть, усеянную желтыми зубами, ее кошмарный зев открылся на месте живота некогда бывшей человеком твари. В следующий миг сжимавшая сердце рука твари с сухим треском переломилась в могучей длани инквизитора, от мощного удара в середину груди, лопнуло несколько фасетчатых глаз, залив шипованную рукавицу слизью. Тварь взвизгнула, от ее вопля Торкус на мгновенье оглох. Мощным рывком он буквально вырвал руку твари из сустава, и она вместе с зажатым в ней сердцем отправилась в полет на другой конец комнаты. Новый оглушительный вопль, пронесся по комнате, одновременно тварь нанесла удар. Стальная пластина, защищавшая грудь инквизитора отлетела в сторону исковерканным куском металла, стремительно ржавея, она в секунды обратилась в прах. Отлетевший к стене Торкус ухватил заляпанный слизью молот, так кстати подвернувшийся под руку. Рывком поднявшись на ноги, кинулся к покалеченной твари, что подслеповато двигалась из стороны в сторону, утрата руки с сердцем похоже лишила ее магии, и теперь ей приходилось полагаться лишь на звериную силу и ловкость. И того и другого ей было не занимать, однако оставшиеся глаза совсем уж крохотные похоже с трудом отличали свет от тени. Тварь с шипением кинулась на стук подошв инквизитора. Оставшаяся неповрежденной рука твари стремительно теряла очертания, вздувшись чудовищными буграми мускулов, она приняла синюшно розовый оттенок. Едва увернувшись от чудовищно измененной конечности, нанес скользящий удар молотом в предплечье твари, с глухим стуком молот отскочил от затвердевшей плоти. Отродье покачнулось от удара, все-таки остальное тело оставалось довольно тщедушным в сравнении с чудовищной рукой. Торкус крутнулся на месте, разгоняя молот, Тварь от страшного удара по кровоточащему плечу отлетела в сторону со сломанными ребрами, буквально вбитыми в грудь тяжелым молотом инквизитора. Из груди твари вырвались хлюпающие звуки, осколки ребер прошили все внутренности, словно миниатюрные копья. Розовая жижа, заменявшая твари кровь толчками выплескивалась из жуткой раны. Однако распластанная на полу мерзость умирать вовсе не собиралась, едва пошатывающийся от усталости инквизитор приблизился к ней на расстояние броска, взвилась в воздух, веером разбрызгивая ту мерзость, что заменяла ей кровь. Отшатнувшийся инквизитор принял удар на плечо, защищавший его наплечник постигла судьба грудной пластины, крючковатые пальцы твари разорвали плотную кожу доспеха под пластиной, глубоко зарылись в плоть. Режущая боль придала сил, и не обращая внимания на распластанное плечо, Торкус обрушил удар на остатки позвоночного столба на котором раньше покоилась голова твари. Хребет буквально утонул в теле, вышел ребристым копьем с другой стороны. Лишившаяся опоры глыба мышц, в которую превратилось ранее тщедушное тело, оселана пол безобразной окровавленной массой, источающей жуткое зловоние. Прижав ладонь к жуткой ране на плече, Торкус внимательно оглядел жуткую тварь, готовый в любой момент отскочить спасаясь от очередной каверзы. Тварь по-прежнему не собиралась умирать, лежащая на полу масса булькала и пыталась шевелиться, группы мускулов сокращались передергивая лишившуюся позвоночника тушу. Из этой аморфной массы неожиданно резко выбросилась мускулистая рука, заканчивающаяся отросшими кривыми когтями. Приняв удар на рукоять молота, Торкус перехватил лапищу и точными ударами молота размозжил суставы. Похоже, срастить кости тварь не могла, либо на это требовалось больше времени. Пошатывающийся от боли и усталости инквизитор прихрамывая пошел к выходу, сознание наводнили жуткие образы и видения, но Торкус цепляясь за те клочки реальности, что оставались в поле зрения упорно шел к выходу. Наконец распахнувшаяся от слабого толчка дверь открыла мир света, шумная улица кипела жизнью. Окровавленная фигура инквизитора вызвала нездоровый ажиотаж. Прорвавшись сквозь пелену бреда, Торкус ухватил мальчишку подошедшего слишком близко.

— Беги в храм Единого и передай братьям это. — Сказал слабым голосом инквизитор, сунув в руки ребенку заляпанную кровью инсигнию, после чего упал не в силах больше удерживать себя в сознании. Пара подозрительных типов, немедленно кинулись к ребенку, в руке которого блеснуло серебро. Схватив его за шкирку, один из них выдрал из сжатых пальцев серебряную безделушку, бережно отер от крови. Лицо грабителя разглядевшего, что он сжимает в руках, залила смертельная бледность, с легким звоном инсигния упала на камни мостовой из ослабевших пальцев вора.

— Дяденьки отпустите мне нужно в храм! — Заплакал парнишка, едва его опустили на землю.

— Что он тебе сказал?! — Встряхнул парнишку пришедший в себя вор. Захлебываясь в душивших его слезах, ребенок поведал двум головорезам слова лежащего в беспамятстве инквизитора.

 

Глава 20

В небольшом круглом формы дворике за храмом Единого перед строем дружинников прохаживалась закутанная в плащ фигура.

— Запомните, если вы столкнулись с одержимым, держитесь от него на расстоянии, если удастся насадить его на копье просто замечательно, если нет, старайтесь не дать захватить себя врасплох, любой его удар, скорее всего, станет для вас последним в жизни. На доспехи не надейтесь, даже осеребренная броня не дает особой защиты, хотя и не порвется как картонная в отличиеот стальной. — Вещал Гарвель прохаживаясь перед строем дружинников, читать лекции ему было в новинку, да и дружинники судя по всему ему попросту не верили, на их лицах крупными пиктограммами было написано полное неверие в то, что голой рукой можно проломить булатный панцирь. Сидевший на одной из ступенек ведущих в одну из многочисленных пристроек к храму щенок с обожанием смотрел на вышагивающего перед строем хозяином. Раздался тихий смешок, похоже кто-то из дружинников не удержался.

— Я вижу, мне не верят. — Зло ухмыльнулся демонолог. — Кто хочет на себе проверить? Убивать не буду, даже не покалечу. — Добавил он ехидно. По ряду дружинников прокатился ропоток, сутулая фигура демонолога закутанного в плащ не вызывала опасения. Его слова восприняли как шутку.

— Да…мельчает народ: — Вздохнул Гарвель с напускным сожалением. — Можете взять меч, чтоб коленки не тряслись. — Вовсе уж оскорбительно ухмыльнулся чернокнижник.

— Ну, я готов на кулачках. — Выступи вперед здоровенный детина в длиннополой кольчуге усиленной толстой стальной пластиной на груди и животе защищающей его торс. Однако до внушительности Торкуса прямо таки распространяющего вокруг себя звериную мощь дружиннику было далеко.

— Ну, давай выходи поближе. — Подозвал его Гарвель, под одобрительный гул дружинников. Быстро сориентировавшись княжьи воины образовали вокруг демонолога и приближающегося к нему детины круг.

— Пошире разойдитесь, а то зашибет кого нить невзначай. — Весело проговорил демонолог, стараясь завоевать уважение дружинников. Круг послушно расширился, закованный в броню противник встал напротив Гарвеля, разминая могучие плечи.

— Ну, давай, увалень. — Подзадорил богатыря демонолог. Пожалуй в этот момент он покривил душой, поскольку князь все-таки отправил лучших. Несмотря на внушительные размеры и вес, дружинник двигался с грацией рыси, рванувшись к демонологу, он рассчитывал одним ударом поставить точку в их поединке. Ожидавший чего-то подобного, Гарвель сконцентрировал в кулаке всю свободную энергию, выбросил руку навстречу летящей на него горе метала и мускулов. Напоровшись на кулак демонолога, дружинник, лязгая железом доспеха, откатился к ногам своих товарищей. От пластины на его груди осталось одно воспоминание, весь его путь устилали звенья кольчуги, освобождено осыпавшиеся на землю после удара. Стоявшие в круге дружинники потрясенно молчали.

— Если бы удар нанес одержимый, у ваших ног валялся бы труп с дырой в груди. — Назидательно произнес демонолог переборов нахлынувшую слабость, подобные фокусы отнимали слишком много сил. Ошалевшему от неожиданности здоровяку помогли встать на ноги.

— Вопросы? — Спросил Гарвель, проведя цепким взглядом по лицам дружинников.

— Как их одолеть. — Спросил один из бойцов, похоже, именно он в отсутствие воеводы играл роль старшего.

— Они безумны, слепая ярость подкрепленная силой и ловкостью, они кидаются безрассудно, как звери. — Одобрительно кивнул стражнику Гарвель, этот пышущий здоровьем парень, похоже, не был обделен интеллектом, несмотря на популярную в народе поговорку. В ворота храма звонко бухнуло, звук донесшийся до заднего дворика был такой, будто кто-то отчаянно колотит в одну из створок чем-то железным и очень тяжелым. Отвлекшись на секунду, Гарвель продолжил.

— Если сдержите первый натиск одержимых, у вас появиться шанс, они быстро устают от своих выкрутасов. — Занудным лекторским тоном читал он вспомнив первый год своих скитаний по миру, когда его заметил один из так называемых <светлых> магов, после чего добрых шесть месяцев Гарвель провел в академии выслушивая ужасающе нудные лекции. И дело было даже не в том, что старый Эдвард обучал его азам Искусства едва ли не с пеленок и все те прописные истины с пафосом вещаемые лектором были ему известны, дело в самой подаче материала. Рассказывать действительно интересные вещи таким занудным голосом, что тяга к познанию увядала за одну две лекции.

Предавшегося воспоминаниям демонолога прервал растрепанный взбудораженный монах в глазах которого метался страх, плавно перетекающий в панику и обратно. Хмуро обернувшемуся на его окрик демонологу, он принялся сбивчиво объяснять. Что Вальмонт ждет его в основной зале, что такого экстренного стряслось монах пояснить так и не смог, глупо причитая что кто-то ранен. И без того отнюдь не радужное настроение стремительно портилось, сползая в бездне черных как ночь предчувствий.

Спустя несколько минут демонолог и щенок в сопровождении торопливо семенящего впереди клирика, входили в зал. Со времен бешеного налета одержимых, он вновь обрел прежний блеск, и в глаза уже не кидались следы боя. Однако сейчас, словно кусок совсем недавнего кровавого прошлого, перед алтарем лежал крупный мужчина в изорванной броне, весь залитый кровью. Его грудь рывками поднималась, с хрипом втягивая в легкие воздух. Одного взгляда на него хватило, чтобы Гарвель кинулся вперед, каждая секунда была дорога. Опоздай он на несколько минут и здесь, прямо в храме, родилась бы поистине жуткая тварь. Оттолкнув склонившегося над телом клирика в белой робе, демонолог рявкнул: — Близко не подходить!

И тут же выбросив окружающий мир из головы целиком сосредоточился на засевшей в теле мужчины твари. Черным сгустком она поселилась рядом с сердцем, каждую секунду пуская длинные черные отростки стремительно опутывающие все органы раненого человека. Руки клещами вцепились в края раны, ярко красная кровь толчками выплескивалась из рваной раны перемешиваясь с гноем который несмотря на все старания монахов неоднократно промывавших рану, вновь и вновь заполнял разрыв. Короткий мысленный призыв и в задрожавшем воздухе материализовался фамильяр, короткое усилие и висящий в воздухе Хааг обернулся жутковатого вида щипцами с необычайно острыми гранями покрытыми множеством крохотных крючков. И лишь Вальмонт наблюдавшим за всем этим действом со стороны видел истинный облик жуткого инструмента, в который превратился фамильяр демонолога. Отдав короткую команду Хаагу, Гарвель погрузился в пучины сознания лежащего перед ним человека, оставив импа сражаться с материальным проявлением демонического паразита. Из пылающего черным огнем шара, которым выглядел фамильяр в глазах инквизитора, в разверстую рану хлынул целый поток сотканных из тьмы и огня щупалец. Из раны брызнул поток пара, и густой запах жженой плоти быстро распространился по храмовой зале. Монахи же с ужасом смотрели, как чернокнижник погрузил в рану свой жуткий покрытый крючьями инструмент, раскалившийся докрасна в невидимом пламени. Шевеля многочисленными щупальцами, Хааг отчаянно не давал твари продолжать свое черное во всех смыслах дело. Изредка он даже улучал момент и пережигал уже вросшие в тело жертвы отростки. Однако жуткий паразит не унимался, большая часть отростков тянулась к голове и позвоночнику жертвы, именно эти нити Хааг старался перерезать в первую очередь. Борьба казалась бесконечной, с каждой секундой силы фамильяра таяли, а тварь казалось, только крепла. Если бы за этим наблюдал опытный демонолог, он бы пояснил, что все физические проявления паразита — лишь бледное отражение кипящей в разуме жертвы битвы. Даже если вырезать из тела болезненно розовый сгусток конвульсивно пускающий во все стороны отростки, это ничего бы не изменило, в лучшем случае лишь отсрочив на несколько минут неизбежное.

В разуме распростертого на полу мужчины разверзся настоящий ад, впрочем особым воображением тварь не отличалась бездумно копируя тактику своего хозяина. Погрузив жертву в близкий к летаргическому сон, она раз за разом насылала кошмарные видения, намереваясь сломить волю своей жертвы. Закованного в броню израненного гиганта с ног до головы покрытого слизью облепило целое полчище мух, они лезли в глаза и рот, забирались под доспехи вползали в многочисленные раны, шевелясь там сплошным ковром. Однако человек сражался! Несмотря на напор твари, он не уступал, отчаянно сражаясь за свой разум; любой человек уже давно бы обезумел от подобной пытки. Подавив желание смахнуть облепившую человека мерзость, Гарвель сосредоточился на поисках затаившейся твари, словно ощутив опасное для себя присутствие, та удвоила натиск, намереваясь покончить с отчаянно сопротивляющейся жертвой, и уже потом со всеми силами наброситься на пришельца. Разгоняя красноватый, полный жужжащих тварей мрак светом своей воли, Гарвель обнаружил затаившуюся в уголке сознания тварь. Больше всего паразит напоминал непомерно огромного опарыша, источая ментальную вонь разложения, она кусок за куском пыталась пожрать волю своей жертвы. Дальнейшее было делом техники, мощным волевым импульсом Гарвель отделил бьющуюся тварь покрытую зловонной слизью от энергетических каналов жертвы, и принялся тянуть из нее гадостную, отдающую разложением силу, времени очищать ее от подобного налета не было, поэтому для страховки Гарвель осторожно переправлял ее в тело своего фамильяра, которому подобные <добавки> были не страшны. Отвратительная бестия усыхала на глазах, стремительно теряя форму и размер, она все еще пыталась сопротивляться, выстраивая ментальный барьер на пути всепожирающей воронки, которой обернулся демонолог. Однако шансов у нее уже не было, стянувшись до размеров блохи, она попыталась вырваться из жуткой хватки чернокнижника, но принявший все меры предосторожности Гарвель был к этому готов, секунда и заключенная в незримый кокон тварь была поглощена разумом демонолога. Поглощена, но не уничтожена, она подчинилась своему новому владыке готовая в любой момент вернуться к жизни по приказу своего повелителя. Вместе с кошмарной тварью исчезла и кошмарная пытка заполнившая разум жертвы. Исчезли полчища мух мучавших закованного в броню гиганта. Утомленный борьбой с тварью демонолог с вялым удивлением узнал в нем Торкуса — фанатичного доминиканца, которого Вальмонт отправил за сектантом погубившем купца Будимира. На секунду приняв свой обычный облик, Гарвель отсалютовал доминиканцу, и вернулся в реальный мир.

С хрипом врывающийся в легкие воздух норовил разорвать бурно вздымающуюся грудь, шум истошно колотящегося сердца перекрывал остальные звуки. Мир плыл в пелене заполнивших глаза слез. Тело демонолога отчаянно протестовало против подобных выкрутасов хозяина, еще не отошедшее от демонстрации силы дружинникам, оно было вынужденно пропускать через себя потустороннюю скверну, перекачивая ее через канал связывающий его с фамильяром. Не будь этой связи, демонолог был бы уже мертв, по крайней мере, телесно. Все еще роющийся в ране Хааг заканчивал работу, вздохнувшие от омерзения монахи видели, как в вышедших из раны черных щипцах отчаянно дергался отвратительно розовый сгусток покрытый кровью и гноем, от него в рану тянулись тысячи тонких волосков. Наконец, мерзость, целиком оказалась снаружи, занявшись прозрачным потусторонним пламенем, она стремительно истаяла на глазах у изумленных монахов. Кого-то шумно рвало, к отвратительной атмосфере наполнившей зал добавилось несколько новых неприятных штрихов. Расправившись со своей частью монстра, Хааг дико фыркая и брезгливо отирая лапы невесть откуда взявшимся платком, подлетел к пошатывающемуся демонологу.

— Лекаря! — Прохрипел Гарвель, едва справившись с дыханием. Монахи не заставили себя ждать, к раненому инквизитору ломанулось сразу несколько человек.

— Мог бы и сам рану закрыть. — Укоризненно сказал Вальмонт, незаметно подобравшийся к демонологу в царившей вокруг суматохе.

— Из меня плохой целитель. — Покачал головой Гарвель, движение головой отозвалось резкой болью в висках.

— Понятно. — Хмыкнул инквизитор, задумчиво. — Гм… ты бы помылся. — Неожиданно предложил Вальмонт, оторвавшись от своих мыслей. Суматоха вокруг раненого коллеги его ничуть не впечатляла. Тем временем, монахи вновь промыли жуткую рану, теперь уже освобожденную от нескончаемых потоков гноя. Сизая опухоль на глазах спадала, дыхание инквизитора выровнялось и стало чаще, теперь он напоминал не умирающего, а просто спящего человека. Перевязав на скорую руку промытую рану монахи, кряхтя от натуги вынесли раненого прочь, двери храма распахнулись, свежий воздух ворвался, выгоняя отвратительные запахи болезни заполнившие храм.

— Хоззяин, инквизитор прав. — Прокаркал в ухо демонологу фамильяр, нагло усевшийся на плече; его желтые глаза с интересом разглядывали инквизитора.

Пока Гарвель приводил себя в порядок с остервенением сдирая с себя выступившую через поры слизь, раненый доминиканец пришел в себя. Его налитое звериной мощью тело стремительно заживляло раны. Едва доминиканец очнулся, как сразу же потребовал к себе Вальмонта. О чем они говорили, осталось для монахов загадкой, решать которую никто не собирался. Более болезненного способа самоубийства, чем лезть в тайны инквизиции монахи не знали. И следуя заветам Всевышнего, не спешили наложить на себя руки тем более столь неприятным способом. После беседы с коллегой, Вальмонт выскочил из кельи как ужаленный и развил бурную деятельность. В первую очередь, он приказал найти притащивших раненого инквизитора людей. Подвернувшийся под руку монашек кинулся искать демонолога, а сам инквизитор, выйдя к тренирующимся во дворе дружинникам, быстро отобрал самых сметливых, приказал ждать его у ворот в полном снаряжении. Спустя несколько минут к воротам храма подошел и демонолог, отирая лицо и волосы полотенцем.

— Ну чего еще? — Недовольно буркнул Гарвель, подходя ближе.

— Я знаю, где прячется ранившая Торкуса тварь. — Ответил Вальмонт сухо.

— Ты точно хочешь ее увидеть? — С сомнением спросил демонолог.

— А ты нет? — Удивился инквизитор.

— Ну, это не самое приятное зрелище. — Пожал плечами Гарвель.

— Так ты идешь или нет? — Сухо поинтересовался Вальмонт, глядя демонологу в глаза.

— Да иду я, иду, куда ж вы без меня. — Проворчал демонолог, опуская глаза, во взгляде инквизитора плещется такая буря, что можно ослепнуть, как от взгляда на солнце. Опомнившись, Гарвель попытался убрать демонический спектр из своего зрения, однако мир вокруг не изменился и Вальмонт как был комком слепящего света изредка распарываемым багровыми молниями гнева, так и остался, лишь свечение самую малость поблекло.

— Покажете дорогу и свободны. — Сказал инквизитор двум трясущимся от страха оборванцам, которые смирно стояли в сторонке ожидая своей участи, окутанная аурой запредельной власти, фигура инквизитора вгоняла их в ступор. И когда, получив небольшую награду из рук настоятеля, они отправились за ворота, двое крепко сбитых воинов, преградивших путь стали для них неприятным сюрпризом. Впрочем, когда появился невысокий инквизитор с яростным взглядом, пакостность сюрприза резко возросла. Услышав слова инквизитора, бродяжки неуверенно улыбнулись.

Спустя полчаса небольшой отряд, ведомый бродяжками, остановился у старой лачуги, неизвестно каким чудом втиснутой между оградой двух шикарных особняков.

— Он выполз отсюда. — Ткнул в обшарпанное строение один из одетых в лохмотья проводников. Однако Вальмонт не обратил на их жест никакого внимания, выжидательно уставившись на стоящего впереди демонолога.

Гарвель внимательно смотрел на окутанное дымкой строение, от его взгляда проникающего сквозь толщу земли не скрылся второй и третий этаж жалкого строения. Впрочем, жалким оно казалось лишь на первый взгляд, больше всего эта постройка напоминала зарытую в землю пирамиду, причем на поверхности красовался лишь вершина.

Пойдем. — Хмуро кивнул демонолог, и первым направившись к неказистому строению. Взмахом руки, отпустив бродяжек, Вальмонт двинулся следом. Двое дружинников замыкали шествие, бряцая железом доспехов. Несколько любопытных горожан с интересом проводили отряд взглядами, да и разошлись по своим делам, мало ли зачем инквизитор в сопровождении двух стражников залез в жалкую лачугу местного целителя?

В ноздри Вальмонта тараном шибанул отвратительный запах, пропитавший каждую пядь короткого коридора. Впрочем, запах был далеко не самым худшим проявлением скверны окутавшей это здание. Куда больше омерзение вызывали покрытые склизкой мерзостью стены. Под ногами хрустели какие — то комочки. Приглядевшись, инквизитор без особого удивления обнаружил что пол сплошным ковром усеян мертвыми мухами.

— Семя Вельзевула. — Негромко сказал демонолог, громко потянув носом гадкий воздух, заполнивший помещение.

— Вельзевула? — оживился инквизитор, это имя ему было очень хорошо знакомо.

— А ты что его печать не видишь. — Наигранно изумился чернокнижник. Быстро оглянувшись по сторонам в поисках пресловутой печати, Вальмонт переступил с ноги на ногу, раздавшийся мерзкий хруст привлек внимание инквизитора. Хрустели сминаемые сапогами хитиновые шкурки. И тут, словно озарение сквозь пласты памяти пробилось воспоминание: второе прозвище падшего серафима — Повелитель мух. Сразу же стало понятно, на какую печать указывает демонолог.

— Ты мух имеешь в виду? — Спросил Вальмонт желая подтвердить свою догадку. Гарвель оглянулся, щуря глаза, будто смотрел на солнце в летний день. Пылающий бледно-голубым пламенем Хааг гордо реющий над головой хозяина явно мешал ему, впрочем, этот вообще-то тусклый свет, был настоящим лучом надежды для бредущих почти на ощупь дружинников.

— Каких мух? — Рассеяно спросил Гарвель, занятый в этот момент построением мощного аркана, позволяющего захватить средней руки демона. — Ах ты об этом. — Бросил взгляд на пол демонолог. — Нет. Ты на стены посмотри. — Добавил он, указав рукой на ряд пятен покрывавших стену. Проследив за его рукой, Вальмонт обнаружил, что хаотично разбросанные на первый взгляд пятна сплетаются в дикий, вызывающий рвотные позывы узор.

— Нам в ту дверь. — Ткнул рукой в сторону распахнутой двери инквизитор, указания Торкуса на этот счет были ясны, как и предупреждение о невероятной живучести находящейся там твари.

За дверью оказался полутемный зал, освещаемый несколькими доживающими последние минуты своей жизни свечными огарками. Влетевший в зал Хааг, повинуясь мысленной команде хозяина, запылал ярче. Окинувший взглядом залу инквизитор тихо выругался, чего за ним никто раньше не замечал. Двое дружинников от открывшегося зрелища перегнулись в рвотных позывах, поливая пол полупереваренным солдатским харчем. Гарвель, разглядев хозяина этой лачуги, скривился от омерзения. В желеобразном сгустке неопределенного цвета занявшем один из углов залы, плавал полусформировавшийся череп. Среди отвратительной мешанины всего и вся угадывались изуродованные человеческие конечности, а так же их извращенные двойники.

— Вовремя мы пришли. — Хмыкнул Гарвель, развеивая жутковатую атмосферу этого места, его чуть охрипший голос вывел окружающих из сковавшего их оцепенения.

— Уничтожь эту тварь! — Приказал отошедший от потрясения Вальмонт.

— Какой ты кровожадный. — Неодобрительно поцокал языком демонолог. — А как же допросить? — Не удержался от шпильки Гарвель.

— Не паясничай чернокнижник! — Огрызнулся Вальмонт, смерив Гарвеля взглядом, будто уже примеривался какой вид очищения бессмертной души лучше всего применить, дыбу или все-таки огонь.

— Ты думаешь, это способно говорить? — Спросил инквизитор неожиданно.

— Еще как! Оно у меня соловьем запоет! — Кивнул головой демонолог. Перспектива уничтожать столь жизнеспособное создание ему категорически не нравилась, куда больше воодушевляла перспектива пополнить свой сонм столь живучим бойцом. Тем более, что после потери Истока большая часть подчиненных демонов исчезла.

— Ну — Ну. — Скептически потянул инквизитор. Расценив это как разрешение, Гарвель обернулся к страдающим от запаха дружинника. Жестом, отослав их на свободу, сосредоточился на заранее подготовленном аркане.

Ощутив неладное, растекшаяся по полу масса зашевелилась, из ее глубин всплыли пузыри, с шипением лопнув они выплеснули наружи настолько нестерпимое зловоние, что Вальмонту пришлось воспользоваться своим даром, чтобы не потерять сознание.

— Правильно. — Хмыкнул Гарвель. — Упадешь на пол, и оно тебя переварит. Сейчас ему именно жратвы и не хватает.

Предупредив Вальмонта, Гарвель начал действовать, заранее сплетенный аркан был до предела напитан оставшейся в распоряжении демонолога энергией. По каналу связывающего его с фамилиаром тут же устремилась волна свежей силы, восстанавливая потери. На конгломерат, состоящий из полупереваренной человеческой души(жалких осколков личности поглощенной демонической тварью) обрушился аркан созданный демонологом. Конечно, подобное плетение было далеко от совершенства, но расчет Гарвеля оправдался: израненная тварь, отчаянно регенерирующая свое тело, просто не в силах сопротивляться лбым чарам. Спустя секунды все было кончено: желеобразная масса замерла в ожидании, омерзительный запах словно бы втянулся в ее склизкое нутро.

— Фух. — Фыркнул Вальмонт с облегчением.

Не отвлекаясь на повеселевшего инквизитора, Гарвель щедро влил в тело твари собственную энергию, растрачивая свои запасы. Поток силы взбудоражил тварь, среди мешанины мутных комков в секунды сформировались легкие, трахеи, гортань. В однородной поверхности прорезалось отверстие. Желеобразная масса с шумом втянула воздух.

— Спрашивай. — Сказал покачнувшийся от усталости демонолог.

 

Глава 21

Небольшой караван, груженный довольно необычным для Гессиона грузом, пересекал храмовую площадь. Занимающийся рассвет разгонял мрак первыми робкими лучами солнца. Однако до появления дневного светила еще оставалось время. Чистое, едва окрашенное предрассветными лучами небо обещало солнечный жаркий день.

Гарвель скрестив ноги сидел в центре замысловатой фигуры: он только что закончил ритуал подчинения, пополнив свой личный сонм парочкой новых бойцов. В руках демонолога покоился, тускло отблескивая металлом, ритуальный кинжал. На его лезвии слабо светились три связующих руны: именно они превращали обычный клинок в могущественный инструмент воли чернокнижника. Трое монахов усердно скрипели перьями, записывая увиденное, такова была плата за возможность проведения ритуалов на территории храма. Крохотный имп, изображая каменную горгулью, сидел на самом высоком шпиле, венчающем крышу храма. Вид оттуда открывался просто потрясающий, большая часть города была как на ладони. Оторвавшись от картинки передаваемой импом, Гарвель тяжело вздохнул, с высоты было прекрасно видно, как расползается по городу зараза. Пока большинство одержимых — еще культисты, но вскоре этот процесс выйдет из-под контроля: такое количество демонизированных тварей попросту размоет грани реальности, и демоны хлынут сплошным потоком, привлекаемые эманациями боли и страдания. И тогда этот город уже не спасти. Впрочем, уже не первый день Гарвеля одолевали сомнения в том, что ему удастся выполнить договор с инквизитором.

Несмотря на возросшие силы и легкость в управлении демоническими сущностями, существовала одна проблем: доступ к изнанке был закрыт. Казалось бы, ничего особо ужасного, тем более что исток был утерян, однако существует одно <но>. Вместе с истоком погибли все подчиненные Гарвелю демоны, оставив его практически беззащитным перед любым мало-мальски опытным магом. А будучи отрезанным от изнанки, подчинить новых было невозможно. А те жалкие твари, которых удалось подчинить в городе серьезной силой не обладали. Кажется, о чем то подобном предупреждал Гаал.

Неожиданная мысль заставила подскочить на месте. Лихорадочно прочертив пять линий, образовавших простейшую пентаграмму, Гарвель добавил в сложную магическую конструкцию еще один сигил. Знак владыки врат. Яркая вспышка на миг осветила келью. В пламенном столбе упершемся в потолок обрисовалась призрачная, постоянно меняющая очертания фигура.

— Приветствую тебя, Владыка Врат! — Демонолог склонил голову, приветствую призванную сущность.

— Чем обязан? — Сухо поинтересовался Гаал, так и не обретя определенного облика.

— Мне нужна твоя помощь. — Ответил Гарвель спокойно, трое монахов, с белыми как мел лицами, наблюдали за жутковатой картиной.

— С чего ты решил, что я тебе помогу? Тебе нечего мне дать. — Равнодушно ответил демон.

— Не играй со мной, Владыка. — Усмехнулся Гарвель. — Или вернее будет сказать дух пути? — Добавил он с кривой усмешкой. Пламя, окружающее фигуру Гаала, взметнулось, грозя заполнить всю комнату, и почти тут же опало, не причинив никому вреда. Глухой стук оповестил, что кто-то из монахов не выдержал такого зрелища. Следом дрожащий неверный шепот затянул молитву.

— Мне все равно, как ты меня назовешь. — Буркнул Гаал неприязненно. Сам факт такого поведения одного из демонических владык, заставил бы любого демонолога ушибить ногу собственной челюстью. Впрочем, Гарвель особо не удивился, он ожидал чего-то подобного и лишь кивнул в такт своим мыслям, бешено мечущимся в голове.

— Зато тебе не все равно, что твои подопечные шастают из мира в мир, раскачивая и без того хрупкое равновесие. — Задумчиво протянул Гарвель. — Именно поэтому, ты помог мне в первый раз. Поэтому, поможешь и во второй. — Добавил он резко. Жутковатый рокочущий смех Гаала заметался эхом меж сводов гигантской залы. Эта неуловимая перемена, словно током стегнула по напряженным нервам демонолога. Келья, в которой проводился ритуал, похвастаться простором не могла. Быстро оглянувшись, Гарвель с оторопью понял, что все еще находиться в храме в своей келье просто ее стены внезапно разошлись в стороны, а потолок поднялся. Похоже, Гаал обращался с пространством как горшечник с глиной.

— Я изолировал этот город, равновесие не будет нарушено. — Отсмеявшись, проговорил демон, равнодушно.

— Как? — Опешил демонолог, поддавшись эмоциям, он подставился демону, но Гаал не спешил воспользоваться ошибкой смертного.

— Узнаешь. — Хмыкнул Гаал. — Сегодня в храм ринется целая толпа, испытавших изоляцию на своей шкуре.

— А если я присягну? — неожиданно для себя выпалил Гарвель. Похоже, его слова удивили не только его. Холодное, призрачное пламя, окружавшее фигуру демона, опало, на гротескном с плывущими чертами лице проступило удивление.

— Кому? — Удивился Гаал.

— Не кому, а Чему! — Холодно поправил Гарвель в мозгу которого окончательно сформировалось решение. — Твоему предназначению.

— Моему предназначению. — Задумчиво повторил Гаал.

— Ты действительно готов посвятить этой цели свою жизнь? — Спросил владыка врат с едва скрываемым напряжением. Похоже, его интерес был куда выше, чем он пытался показать.

— Да. — Кивнул Гарвель.

— Хорошо, можешь пользоваться моим сигилом, я даю тебе мое покровительство. — Произнес Гаал, после небольшой паузы. — На время решения твоих текущих проблем, если выживешь. — Злорадно ухмыльнулся демон.

— Я понимаю. — Хмыкнул Гарвель, недоверчиво. Гаал вновь ухитрился преподнести сюрприз: вместо пафосных речей и громких титулов он коротко изложил обязанности и открывшиеся возможности, после чего белесым язычком пламени втянулся в пол. На месте сложной магической фигуры красовался огромный символ врат.

Едва все стихло, как в келью вломился Вальмонт.

— Что здесь происходит!? — Спросил он, окинув быстрым взглядом дрожащих от страха монахов, гаснущий узор на полу и странно изменившуюся ауру Гарвеля, его растерянный вид.

— Чернокнижие богомерзкое. — Пробормотал, медленно оправляющийся от шока демонолог. Вальмонт подозрительно уставился на растерянного чернокнижника.

— Город изолирован. — Тихо проронил Гарвель, все еще обдумывая слова Гаала.

— Что ты несешь? — Не выдержал инквизитор.

— Попробуй выбраться, если получится. — Криво усмехнулся Гарвель, с усилием возвращая себе невозмутимый вид.

— Что ты имеешь в виду? Город осажден? Как можно изолировать крупный город!? — Ничего не понимающие монахи переводили растерянные взгляды с бушующего инквизитора, на медленно приходящего в себя демонолога.

— Еще не знаю, но можешь поверить мне на слово, из этого города никто уйти не сможет. Ни демон, ни человек. — Хмуро констатировал Гарвель.

— С чего такая уверенность?

— Это Гаал, — Демон врат, он же владыка пути. Он тот, кто стережет границы миров. Десятый из покинувших небеса серафимов. — Пояснил Гарвель. — Причем покинувший по собственной воле. — Добавил он разгоняя сгустившуюся в келье тишину.

— Я помню писание. — Дернул щекой Вальмонт. — Какое отношение к нам имеет эта легенда?

— Это не легенда. Я только что говорил с ним. Это он закрыл город, чтоб не допустить прорыва. — Проговорил демонолог, поднимаясь с пола.

— Хоззяин, я чувствую перемены! — Заверещал просочившийся сквозь стену Хааг, на его карикатурной мордочке застыло изумление, смешанное с нешуточной тревогой.

— Заткнись и жди. — Скомандовал Гарвель, поморщившись от скрипуче писклявого голоса своего фамильяра. За уверенным, полным силы тоном, Гарвель прятал отчаяние, захлестнувшее его с головой. Если раньше всегда была возможность отступить, уклониться от боя, то теперь в случае крупного прорыва, сбежать не удастся. А что случиться с человеческим телом, угодившим в изменчивый мир изнанки, думать не хотелось.

— Ты что-то скрываешь от меня чернокнижник. — Проговорил Вальмонт медленно, в его глазах зажегся мрачный огонь. Обернувшись на подобравшегося инквизитора, Гарвель рассмеялся.

— Ничего, просто если мы ничего не сделаем, то в новолуние город превратиться в ад на земле. — В голосе Гарвеля проскакивали истерические нотки.

— Что ты мелешь? — Вскинулся Вальмонт, паника сквозившая в поведении обычно невозмутимого демонолога настораживала.

— Ты хотел знать мое мнение? Я его тебе озвучил. — Холодно ответил Гарвель, не желая ничего доказывать.

— Значит дорога назад отрезана. — Неожиданно спокойно сказал Вальмонт, по лицу его расползлась довольная ухмылка. Резко развернувшись в сторону монахов, которые пытались привести в сознание своего упавшего коллегу.

— Начинайте готовить храм к наплыву посетителей, соберите народ. — Приказал он сухо, однако монахи восприняли его приказ с несказанным облегчением. Еще бы! Возможность избавиться от присутствия жуткого чернокнижника, всего лишь потрудившись во благо церкви.

— Ну что ж, это даже хорошо. — Проговорил Вальмонт едва с звуки шагов стихли.

— Что хорошего? — Возмутился Гарвель.

— Придется идти до конца. — Пожал плечами Вальмонт, на лице его играла ехидная улыбка. — Да и князь бросит все силы, чтобы спасти свою шкуру. — Добавил он ехидно.

— У меня есть и хорошая новость. — Хмуро сказал Гарвель, рывком накидываю капюшон, чтобы скрыть разгорающееся в глазах пламя.

— Говори. — Напрягся инквизитор.

— Я могу призывать демонов. — Улыбнулся Гарвель, самой мерзкой из своих улыбок.

— Хорошо. — Отмахнулся Вальмонт. — Нам понадобятся все силы.

— Ну тогда оставь меня в покое, мне нужно пополнить свою маленькую армию. — Сказал демонолог, взмахом руки послав Хаага за остальными принадлежностями призыва.

— У тебя четыре часа. — Бросил Вальмонт, прикрывая за собой дверь. Гарвель же опустился на лавку, за которой раньше сидели монахи и прикрыл глаза. Слишком многое случилось за эти дни, для осмысления нужно время и покой, но ни того, ни другого в ближайшем будущем не предвидится. Навалилась апатия и обреченность, хотелось опустить руки и тихонько умереть в тишине и покое. Наваждение развеял Хааг, с радостным воплем влетевший в келью, его когтистые лапы сжимали чашу призыва и сумку с остатками эликсиров и магических камней.

— Кого будем призывать хозяин? — Пропищал Хааг, положив на стол свою ношу.

— Вначале готовь ритуал для шакса. — Коротко распорядился Гарвель, вновь прикрывая глаза. Пока фамильяр готовил ритуал, необходимо было привести мысли и чувства в порядок, иначе первый же ритуал закончиться плачевно. В памяти всплыли наставления Эдварда. Старый чародей, закутавшись в теплый плед сидел у камина, у его ног лежал пышущий жаром дюббук, его большие нервно подрагивающие уши, покрытые рыжей шерсткой, непрестанно двигались, придавая этому небольшому демону забавный вид.

— Запомни малыш, ярость и злоба демона должна разбиться о скалу твоего равнодушия. — Вещал Эдвард, прилежно записывающему его слова ученику. — Достичь такого состояния можно двумя способами: с помощью эликсира или медитации. Сейчас мы рассмотрим медитацию, так как эликсиров у тебя нет, и появятся они нескоро. — Ухмыльнулся старый маг, его сухое сморщенное лицо изборожденное морщинами и шрамами, резко контрастировало с наполненными яростной силой глазами.

— Готово хозяин. — Как сквозь вату просочился голос фамильяра. Не обратив на него внимания, Гарвель продолжил погружение вглубь самого себя. Минуты текли одна за другой, добавляя свой скромный вклад в великую реку времени. Наконец веки сидящего на лавке демонолога дрогнули, открывая два черных провала в бездну. Шарахнувшийся в сторону Хааг тихонько запричитал: такие перемены в хозяине ему явно не нравились.

Короткими, отточенными движениями Гарвель раскрыл сумку, несколько капель черной как сажа жидкости упали на самое дно чаши, спустя секунду из нее выплеснулся жирный черный дым, растекшийся по полу, скрыв под своими непроницаемыми клубами магический узор, процарапанный Хаагом. Повинуясь команде своего господина, фамильяр наложил на него заклятье черной завесы. Эти простенькие чары на время лишали человека зрения, и слуха. Затем сообразительный помощник вспомнил о себе, небольшие острые уши втянулись в череп, а глаза затянула белесая пленка, вскоре превратившаяся в костяную пластину. Едва последние приготовления были закончены, как из глотки демонолога полились щелкающие звуки заклятья призыва. В такт его словам из чаши выплескивались новые порции черного тумана. Следом в чашу полетел один единственный сигил; этот последний штрих привел заклинание в действие. Сложная магическая конструкция, усиленная поддержкой Гаала, с неумолимостью пресса выдавила демона в круг призыва. Длинная невыносимо худая фигура напоминала человеческого ребенка, вытянутого в длину, словно отражение в кривом зеркале. Тонкие как прутики руки и ноги, столь же хрупкое на вид туловище и непомерно большая голова, три пары рогов замыкали в себе беснующуюся искру. Коротко полыхнуло пламя, и всю комнату залил такой нестерпимый свет, что любой оказавшийся здесь человек лишился бы зрения на долгие недели, а возможно и навсегда. Вслед за волной света почти немедленно последовал звук, такой низкий и мощный, что чаша, стоящая на треножнике едва не опрокинулась, каменный пол заходил, ходуном резонируя с воем демона. Беснующийся шакс пытался вырваться из опутавших его сетей, но подпитываемая силой демонолога тадержала прочно, с каждой секундой затягиваясь все туже. Вскоре сил у демона не осталось. Дальше по правилам демонологии демона следовало подчинить, привязав его сущность на Исток. Вот только не было больше истока, повинуясь внезапно нахлынувшему наитию, Гарвель завязал нити контроля на руну пути, оставленную Гаалом. Зажатый в тисках воли демонолога разум шакса затрепыхался, судорожная волна изменений прокатилась через него ломая старые связи и привычки. Спустя несколько минут все было кончено, усмиренный демон вернулся в нижний мир, набираться сил. Вернув себе зрение, Гарвель с трудом двинулся к лавке, на восстановление требовалось время.

— Готовь призыв уфира. — Приказал Гарвель замершему в ожидании импу. Бессильно лег на лавку, ощущая себя опустошенным. Перед глазами настойчиво мельтешили черные мушки.

Хааг увлеченно орудовал целым набором серебристых мелков, порхающие вокруг зависшего в воздухе импа, они стремительно вычерчивали огромную пентаграмму, заключающую в себе наполненный мистическими символами круг призыва. Спустя несколько минут донельзя довольный Хааг принялся теребить хозяина.

— Уйди мелочь. — Отмахнулся Гарвель от надоедливого фамильяра. Увернувшись от руки демонолога Хааг выдернул из сумки сигил Буера, и аккуратно словно великое сокровище уложил ее в чашу призыва.

Заняв свое место Гарвель начал ритуал.

* * *

После разговора с демонологом, Вальмонт немедленно отправил первого попавшегося на глаза монаха проверить слова Гарвеля. Быстрым шагом вернувшись в свою келью он принялся писать послание князю. Несколько десятков опытных бойцов никогда не бывают лишними. К тому же гильдия кузнецов в рекордные сроки выполнила заказ князя. Подводы с доспехами и оружием уже разгружались дружинниками под размеренные вопли воеводы. Где кузнечные мастера сумели достать такое количество посеребренной брони и оружия, осталось для Вальмонта загадкой, которую он, впрочем, и не собирался разгадывать. Едва послание было закончено, как храм содрогнулся, низкое тревожащее гудение прокатилось через все помещения храма, в такт ему дрожали стены, еще больше усиливая эффект. Коротко выругавшись в адрес развлекающегося демонолога, Вальмонт поспешил успокоить выскочивших во двор монахов, которые, похоже, решили, что храм сейчас развалится, погребя их под каменными сводами. К тому моменту как все еще нервные монахи вернулись в храм, явился бледный разведчик, отправленный проверить выход из города.

— Говори. — Коротко приказал Вальмонт, сжимая в руках скрепленное сургучом послание князю. Испуганный вид клирика вызывал легкое раздражение.

— Там, там, такое! — Запричитал монашек, его бледное без единой капли крови лицо пошло пятнами.

— Что?! — Рявкнул Вальмонт. И тут же пожалел о своем решении, клирик попросту сомлел от страха. Терять время на приведение его в чувства Вальмонт не стал. Быстрым шагом добрался до кельи настоятеля, попутно отправив с гонцом послание князю.

— Чего тебе, инквизитор? — Хмуро осведомился старец.

— Мне нужно, чтобы ты успокоил народ. — Коротко ответил Вальмонт. — Все дороги из города закрыты, будет паника. — Добавил он после небольшой паузы.

— Хорошо. — Кивнул Павел, вновь теряя всяческий интерес к инквизитору.

После разговора с настоятелем Вальмонт отправился к демонологу, который явно что-то перемудрил со своим чернокнижием. Дверь небольшой комнатки, из которой Гарвель устроил свои заклинательные покои, отворилась без скрипа. Величаво распахнувшись, она открыла пышущее жерло портала, ведущего, судя по всему в бездну. Над порталом висело нечто отвратительно живое опутанное сотнями тонких щупалец. Этот живой пульсирующий узел медленно водил по комнате оставшимися с наружи щупальцами, увенчанными острыми даже на вид когтями. Несколько щупалец метнулись к замершему в удивлении инквизитору. Лязг наполнил помещение, злые красные искры брызнули в сторону инквизитора, наткнувшиеся на непроницаемый для них барьер щупальца убрались восвояси, не обращая на несостоявшуюся жертву никакого внимания.

— Чего ты хочешь человек? — Спросил неестественно низкий гортанный голос.

— Ничего. — Ответил Вальмонт поспешно, лишь секундой позже пришло понимания, что спрашивают не у него, а у стоящего рядом с тварью демонолога.

— Твоей помощи. — Спокойно проговорил Гарвель, которого ничуть не впечатляла эффектная внешность говорившего, впрочем и на вошедшего инквизитора он не отвлекся.

— Что ты можешь за нее предложить? — Вновь зазвучал глосс твари.

— Каждый третий убитый достанется тебе. — Спокойно проговорил Гарвель, будто не с демоном разговаривал о плате, а прогуливался по рынку в праздничный день.

— Я согласен. — Пришел через мгновенье ответ демона. В тот же миг Гарвель хлопнул в ладоши, разрывая связь. Комната потонула в яркой вспышке света, а когда ослепшие глаза вновь стали видеть что-то кроме световых пятен, ни демона, ни жерла портала видно уже не было.

— Что это было. — Сморгнул слезу Вальмонт.

— Уфир. — Коротко ответил Гарвель, тихо порадовавшись, что демон начал исполнение своей части договора, и плохое самочувствие развеялось без следа.

— Понятно, уфир, что здесь непонятного, ведь каждый знает адских тварей по именам. — Желчно усмехнулся Вальмонт.

— Это не имя, скорее разновидность. — Пожал плечами демонолог. — Кстати довольно мирной.

— Угу, мирный демон. — Хмыкнул Вальмонт скептически, припомнив с какой скоростью кошмарные щупальца кинулись в его сторону.

— Ладно, ты сможешь поставить Торкуса на ноги к сегодняшнему вечеру? — Спросил Вальмонт неожиданно.

— Нет. — Ответил Гарвель задумчиво. — Хотя возможность такая есть, только не уверен, что он на это согласиться.

— Что ты имеешь в виду? — Нахмурился инквизитор.

— Уфир. — Демон целительства. — Пояснил Гарвель с улыбкой.

— Ты хочешь сказать, что это чудовище может лечить? — Пораженно проговорил Вальмонт, на взгляд которого только что покинувшее комнату чудовище ну ни как не вязалось с образом дарующей здоровье силы.

— Да. — Коротко ответил Гарвель, предвкушая вопли инквизитора, когда он увидит, как его собираются лечить.

— Возможно. — Задумчиво потянул инквизитор. — Слушай, есть ли способ придать твоим тварям более пристойный вид?

— Зачем? — Удивился необычной просьбе Гарвель.

— Иногда и у врагов есть чему поучиться.

— Ты хочешь придать им вид посланцев Единого? — Догадался Гарвель.

— Если такое возможно. — Пожал плечами Вальмонт.

— И как это согласуется с постулатами веры? — Ехидно поинтересовался Гарвель, потирая занемевшие кисти. По телу демонолога разливалась волна приятной расслабленности, Уфир скрупулезно начал выполнять свои обязанности, сняв усталость со своего нанимателя.

— Никак. — Поморщился инквизитор. — Это необходимая ложь.

— Я могу придать им любой вид. — Ответил Гарвель сверлящему его взглядом инквизитору. — Но мне нужны образцы.

— Будут тебе образцы. — Ответил Вальмонт, в голове которого стремительно обрастал подробностями план, по защите города. И что самое приятное, если все удастся, то князь будет вынужден принять протекторат святой церкви.

 

Глава 22

В небольшой келье, слабо освещенной несколькими лучинами витал стойкий запах травяных отваров. Туго перетянутый повязками инквизитор неподвижно лежал на спине. Лишь губы непрестанно шевелились, шепча молитвы. Свербящая боль в плече не давала сосредоточиться, время от времени погружая сознание в пучины агонии. От перевязывавшего его лекаря ничего толком узнать не удалось. Разве что по испуганным глазам приносивших еду монахов, можно было сделать вывод, что произошло нечто кошмарное. К тому же временами наваливались воспоминания схватке с полчищами мух. Или это был горячечный бред тяжело раненого тела? Хотя почему тяжело? Если в памяти точно засело воспоминание о том, что рана была пусть и не пустяковой, но все же не настолько опасной, чтобы уложить его в постель на несколько дней. Любого другого пожалуйста, но не его.

Тихий скрип двери прервал вялое течение мыслей. В проеме появился Вальмонт, выглядел экзорцист неважно, заострившиеся черты лица, набрякшие мешки под глазами. Все это складывалось в образ безмерно уставшего человека.

— Что со мной случилось? — Спросил Торкус, прерывая чтение молитвы. В прошлый раз расспросить Вальмонта не удалось, поскольку была дорога каждая минута, тварь могла сбежать.

— Демон тебя заразил какой то дрянью. — Хмуро ответил Вальмонт, оценивающе пробежав глазами по набухшей кровью повязке, прикрывающей плече доминиканца.

— Что было дальше? — Требовательно спросил Торкус, вперив в инквизитора немигающий взгляд.

— Заразу из тебя вывели. — Ответил Вальмонт недовольно.

— Кто?! — Перед глазами Торкуса из пучин памяти всплыло смутно знакомое лицо.

— Гарвель. — Устало произнес Вальмонт, приготовившись к вспышке ярости.

— И ты позволил чернокнижнику испытывать на мне заклятья?!!! — Взвился Торкус.

— Более того, я сам его попросил об этом. — Буркнул Вальмонт. — И только поэтому, ты жив. — Добавил он тихо. Глаза экзорциста неотрывно смотрели в лицо раненого доминиканца, на котором крупными буквами были написаны сомнения.

— Зачем? — Прошептал Торкус, прикрывая глаза. Вновь заворочавшаяся в плече боль отнимала остатки сил.

— Чтобы ты жил. — Пожал плечами Вальмонт. — Ты мне не враг. — Добавил уверенно.

— Почему он согласился? — Спросил Торкус охрипшим голосом.

— У него свои причины. — Ухмыльнулся инквизитор. За спиной Вальмонта с тихим скрипом отворилась дверь впустив в комнату неестественно чистый, ангельский свет. Обернувшийся инквизитор застыл в немом изумлении, едва опомнившись он бухнулся на колени, принявшись прославлять Единого. Почти сразу же из груди Торкуса вырвался изумленно восторженный вздох, едва он разглядел изумительной красоты создание плывущее через келью. Едва касаясь грешной земли, прекрасный ангел подлетел к раненому доминиканцу, нежные ласковые пальцы легли на пышущий жаром лоб.

— Всевышний послал меня исцелить твои раны воин. — Мелодичный голос ангела исцелял израненную сомнениями душу доминиканца.

— Я недостоин. — Пробормотал Торкус восторженно.

— Ты споришь с волей всевышнего? — Яростно зашипел Вальмонт. От его слов Торкус вздрогнул. — Нет! Прости меня посланник. — Покаянно прошептал он. Впрочем, небесный посланник его не слушал, величаво наклонившись к распростертому на кровати доминиканцу, он водил над раной руками. Веки доминиканца тот час же налились тяжестью. Однако он все еще боролся со сном, желая как можно дольше видеть светлое чудо посетившее его келью. В какой-то миг, желание уснуть ослабло под напором воли инквизитора. Образ светлого создания на миг заколебался, и из-под маски небесного посланника выглянула отвратительная тварь казалось состоящая из одних щупалец. Торкус попытался вскочить, крик ужаса заметался в груди, однако и тварь не собиралась сидеть сложа щупальца. Короткий взмах и многочисленные отростки спеленали инквизитора. А следом, а следом пришла боль, казалось мерзкая тварь разорвала его на тысячи частей, однако возможности кричать не было, об этом тварь позаботилась в первую очередь. Последней мыслью доминиканца потерявшего сознание от боли, была мысль о предательстве Вальмонта.

— Какой интересный экземпляр. — Прошелестел в голове Гарвеля бесплотный голос Уфира.

— Поясни. — Коротко приказал демонолог.

— Все важные органы дублированы, органы чувств усилены, скелет укреплен металлическими вставками в самых уязвимых местах. — Бездушно отчитался демон.

— Сможешь восстановить? — Спросил Гарвель быстро.

— Да. — Ответил Демон принимаясь за работу. Из плотного кокона щупалец, в который превратился уфир, на пол кельи упали несколько капель крови.

— Это по-твоему лечение? — прошептал Вальмонт укоризненно, закрывая за собой дверь.

— У каждого свои методы. — Пожал плечами Гарвель. — Глупо ожидать, что демон будет лечить так же как человек.

— Маскировка не совершенна. — Укоризненно сказал Вальмонт, внимательно следя за лицом демонолога.

— Однако обмануть человека способна. — Хмыкнул Гарвель, размышляя о том, стоит ли говорить инквизитору о странностях строения его коллеги.

— Торкуса не обмануло. — Язвительно заметил инквизитор, хроническая усталость и недосып не самым лучшим образом сказались на его характере.

— Я же сказал, человека. — Ответил Гарвель равнодушно. — А Торкус не человек. — Пояснил он вновь прислушиваясь к бормотанию демона занятого работой.

— Сколько времени займет лечение? — Осведомился инквизитор.

— Минут восемь. — Хмуро заметил Гарвель одновременно ведя беседу с Уфиром, все еще перечислявшим многочисленные странности своего пациента. В бесплотном голосе демона росли восторженные нотки.

— Кто его создал? — Наконец спросил Уфир, не прерывая работы над телом Торкуса.

— Советую придумать объяснение, он очнется в полным сил и энергии. — Не удержался от шпильки Гарвель. Впрочем, за язвительностью крылась некоторая тревога: столкновение с Торкусом уже не казалось безобидным развлечением. Могучий доминиканец был не менее опасным противником, чем Вальмонт.

— Я что-нибудь придумаю. — Ухмыльнулся Вальмонт рассеяно, мысленно он уже просчитывал дальнейшие действия.

— Если тебе есть чем расплатиться за такую информацию, то можно заключить сделку. — Мысленно ответил демону Гарвель.

— Я найду товар для обмена. — Сухо констатировал демон.

Какое-то время стояли молча, дожидаясь, пока демон закончит работу. Если конечно не учитывать поток восторженных отзывов о мастерстве неизвестного мага, что так удачно вырастил столь совершенный организм.

— Мозг то у него человеческий? — Спросил наконец демонолог, едва демон замолчал, по всей видимости изучив каждую клеточку доминиканца.

— Мозжечок увеличен, гипофиз подвергся изменениям. — Немедленно ответил демон, впрочем, ответ его почти ничего не прояснил знакомому лишь с азами медицины демонологу. Лишь заставил в очередной раз пожалеть о побеге из академии.

— Ну что там? — Спросил Вальмонт оторвавшись от планирования.

— Готово. — Ответил Гарвель выслушав рапорт Уфира. Получив ответ, инквизитор двинулся к двери. Легкое касание и дверь отворилась. Окинув комнату взглядом, Вальмонт выругался. Больше всего келья теперь напоминала бойню, разве что туш убитых животных не было. А кровью был залит весь пол, а стены забрызганы мелкими капельками. Запах крови освобожденно рванулся наружу. Впрочем, Торкус лежал на лавке совершенно целый, разве что побледнел немного, широкая грудь инквизитора закованная в броню мускулов равномерно вздымалась при дыхании. На месте кошмарной раны остался лишь белесый шрам.

— Хааг приберись. — Приказал фамильяру Гарвель. Повинуясь приказу хозяина, в келье возник Хааг. Зависнув в центре комнаты, он налился темно пурпурным цветом, медленно меняющимся на багровый. На глазах изумленного инквизитора кровь буквально исчезала словно бы испаряясь. Спустя несколько секунд келье вернулся изначальный вид, если не считать недвижимо застывшего в углу Уфира.

— Он спит? — Спросил Вальмонт, чтобы разрушить неестественную тишину, царившую в комнате.

— Да, но его можно разбудить. — Ответил Гарвель, разглядывая лежащего на лавке инквизитора. Секунду Вальмонт подозрительно оглядывал чернокнижника в поисках намека на издевку. Наконец смирившись тронул Торкуса за плече. С громким криком полным ужаса доминиканец проснулся. Одним молниеносным движением вскочил с лавки, и рванул к отскочившему в сторону Вальмонту. Лишь телекинетический толчок спас Вальмонта от угрозы быть размазанным по стене. Отброшенный к противоположной стене Торкус обвел комнату красными от полопавшихся капилляров глазами.

— Пр-редатель! — Проревел он вновь нацелившись на инквизитора.

— Да? — С издевкой произнес Вальмонт. — Только подумай, почему ты все еще жив, да еще и резво скачешь по келье?!!

Торкус остановился как вкопанный, на его мужественном лице героя отразилась нешуточная работа мысли. Гарвель же благоразумно решил не вмешиваться в спор инквизиторов. Лишь тихонько отдал приказ Уфиру вернуться в преисподнюю.

— Что вы со мной сделали? — Прорычал инквизитор хриплым от душившей его ярости голосом.

— Как самочувствие? — Будничным голосом осведомился Гарвель.

— ТЫ!!! — Вновь взревел Торкус, обернувшись к чернокнижнику. Казалось, что прямо сейчас он кинется и разорвет демонолога на куски голыми руками. Однако вместо этого буря утихла. Впрочем <утихла> это громко сказано, просто инквизитор, похоже, взял себя в руки. Однако Гарвель прекрасно видел сжигающею его изнутри ярость, так и норовившую выплеснуться наружу свирепым вихрем разрушения.

— Ну вот, теперь можно и поговорить. — Улыбнулся Вальмонт. И хотя улыбка вышла блеклой и неестественной, но все-таки обстановка разрядилась.

— Времени осталось мало, поэтому я коротко обрисую твои задачи. — Начал было Вальмонт.

— Почему я должен слушать тебя предатель? — Холодно осведомился доминиканец, однако за этой ледяной преградой по-прежнему бушевала ярость.

— Почему?! — Взвился Вальмонт. — Да потому, что от моего предательства, — как ты это называешь проку больше чем от всех твоих праведных поступков вместе взятых!! Поэтому здесь распоряжаюсь Я! — Закончил он, вновь возвращая маску невозмутимости, на миг давшую трещину. Едва Вальмонт закончил говорить, как на пол посыпался весь тот хлам, что выпущенный гнев инквизитора подбросил в воздух. Впрочем, в хлам небогатая утварь кельи превратилась всего мгновенье назад.

— Хорошо. — Кивнул изрядно побледневший Торкус, едва тиски воли Вальмонта позволили пошевелиться.

— Сейчас ты пойдешь вместе с чернокнижником, и примешь под командование отряд небесных воинов, возьмешь половину дружинников и ровно через два часа двинешься через центр города к зданию гильдии рудокопов.

— Ты хотел сказать демонов? — Язвительно переспросил Торкус, чем нимало удивил Гарвеля, искренне считавшего, что этот громила на такое неспособен.

— Я сказал АНГЕЛОВ! Не демонов, не людей, а именно ангелов! Даже если от них будет вонять серой, ты все равно всем будешь говорить что это ангелы! — Вновь повысил голос инквизитор.

— Ну серой от них вонять точно не будет. — Заверил Гарвель, закончив беседу с Уфиром. Демонический лекарь все еще пытался уговорить демонолога поделиться с ним информацией. Впрочем, слова демонолога оба инквизитора пропустили мимо ушей.

— Все. Выполнять! — Рявкнул Вальмонт таким тоном, что любой десятник удавился бы от зависти.

* * *

Толпа, заполнившая площадь бушевала, страх и безысходность окутали город тяжелой пеленой. Испуганные люди, лишившиеся пути к спасению, столпились на храмовой площади. Прокатившаяся по городу волна жестоких убийств грозила затопить его кровью. Страх, страх и отчаяние были повсюду, невесомой печатью они лежали на каждом лице. Городская стража, понеся огромные потери больше не пыталась сдержать одержимых, целиком захвативших несколько районов города. Эти места превратились в зоны смерти, выжить постороннему там практически невозможно, все попытки стражи и княжеской дружины отбить район потерпели неудачу: два крупных отряда попросту растворились в кривых переулках и темных даже днем аллеях. Не было ни криков, ни звуков сражения, просто тишина. И это было страшней всего. Дружина бы разбежалась, будь у нее такая возможность, однако город был изолирован, и солдатам не оставалось ничего иного как <верно служить князю и городу>. Впрочем, на штурм их больше никто не посылал, воевода прекрасно понимал, что у него под началом сейчас не бойцы, а насмерть перепуганные овцы. Поэтому опасаясь за рассудок солдат, он велел спешно укреплять дворец. Сам не брезгуя браться за работу. Что хорошо сказывалась на моральном духе солдат. Впрочем, у воеводы были свои причины, куда больше его занимали поселившиеся в голове голоса, взывающие к темной стороне его души, лишь работа до полного изнеможения, когда сил не остается даже на мысли, сохраняла его разум от безумия. Чем занимался князь оставалось неизвестным, по городу поползли слухи, что он сбежал. Впрочем, совершенно необоснованные, чтоне мешало людям рассказывать в подробностях, как именно было дело.

Стоя на невысоком парапете, на скорую руку возведенном монахами, Гарвель с удовольствием вдыхал наполненный людским страхом воздух. Пожалуй оно того стоило. — Подумал он, разглядывая толпу. Монашеское одеяние вместо дорожного плаща было несколько непривычным, зато вышитая серебром эмблема инквизиции на грудикомпенсировала любые неудобства. Справа от демонолога стоял Павел, похоже, именно старцу предстояло произнести речь. Что именно задумал хитроумный инквизитор, по-прежнему оставалось для Гарвеля загадкой, хотя некоторое смутное представление о его планах у него все-таки было. Вальмонт стоял с другой стороны импровизированной трибуны, на его груди блистала солнечными лучами инсигния. Легкий ветерок теребил инквизиторскую рясу.

Наконец, громкий звон колокола привлек внимание толпы к храму Единого и, как следствие, к стоящей на возвышении троице. Уловив удачный момент, Павел начал проповедь. Его звучный голос разносился над площадью усиленный небольшим артефактом, зажатым в ладони старца.

— Люди Гессиона, всевышний закрыл этот город, ибо скверна неверия и демонопоклонничества пропитала каждый камушек этого славного города. И дабы эта зараза не распространилась далее, город был изолирован. — Вещал с трибуны Павел, его сильный, хорошо поставленный голос находил свой отклик в душе каждого, кто сейчас смотрел на него снизу. Едва до толпы дошел смысл сказанного, как обычный шум, присущий каждому людскому сборищу исчез как по волшебству. Вслед за тишиной по толпе прокатился вздох отчаяния, кто-то даже бухнулся на колени моля о прощении.

— Но путь к спасенью есть! — Провозгласил Павел, выдержав эффектную паузу. И вновь Гарвеля поразило мастерство, с которым старец играл на чувствах толпы. Сейчас он способен сподвигнуть их на что угодно. — Подумал демонолог, пытаясь охватить взглядом заполнившее площадь людское море.

— Господь всемилостив, и если мы сокрушим нечестивцев, то он простит наши прегрешения и одарит свободой! — Продолжал неистовствовать Павел, распаляя толпу.

— Дай людям надежду, и они пойдут за тобой. — Пробормотал Вальмонт с интересом наблюдая за реакцией толпы. В которой скептиков уже не осталось, сейчас на них смотрело стадо. Стадо готовое идти за новым пастухом куда угодно.

— Есть чему поучиться? — Осведомился Гарвель у инквизитора.

— Всегда есть чему поучиться тем более, в искусстве дарить людям надежду. — Произнес Вальмонт менторским тоном.

— Молитесь же о прощении! — Почти прокричал в толпу Павел, разведя руки в стоны. И толпа в едином порыве встала на колени. На каждом без исключении лице отразилась яростная надежда искупить свою вину. Тем более, что выбора все равно не осталось. — Ехидно заметил Гарвель, повернувшись к инквизитору.

— Мотив не имеет значения. — Пожал плечами инквизитор. — Главное — результат, а если он благ, то какая разница, что двигало человеком совершившим добро?

— Плетью загоним в светлое будущее. — Скривился демонолог.

— Да. — Коротко ухмыльнулся Вальмонт. — И пусть ни один обиженный не уйдет.

— Интересно, а церковные иерархи разделяют твои взгляды на мир? — Не удержался от шпильки демонолог. Ответить ему инквизитор не успел. Его внимание привлек появившийся на площади оборванец. Уверенным шагом он пересекал площадь, люди стоящие на его пути спешно освобождали дорогу.

— Проклятье! — Выругался Вальмонт.

— Не верьте лживым служителям фальшивого бога! — Громко прокричал оборванец. Впрочем, приглядевшись, Гарвель отметил, что лохмотьями одежда мужчины могла показаться лишь издалека. Мужчина был увешен вовсе не тряпками, а различными амулетами. Похоже это был один из служителей языческого пантеона. Капище древних богов находилось неподалеку. Но все же за чертой города.

— Как он сюда проник? — Тихо прошептал Вальмонт отслеживая каждое движение волхва.

— Они лгут вам в каждом слове! Путь к спасению куда проще! Все что надо это смилостливить богов отвернувшихся из-за поклонения лживому создателю! — Гремел голос служителя старой веры.

— Что нужно для этого сделать спросите вы меня! И мой ответ будет: принести жертвы, как это делали наши предки, кровью оплатить возможность жить дальше. Оплатить, а не выпрашивать, подобно рабам! — Продолжил страстную проповедь волхв.

— Сделайте что-нибудь, пока толпа не вышла из-под контроля. — Тихо сказал Павел повернувшись к Вальмонту.

— Но боги суровы и жертва должна быть непростой! Ибо велика их обида! Жертва должна быть человеческой! — Прокричал язычник.

— Так принесем же в дар богам всех иноверцев. — Заорал волхв, вздымая руки к небу. Его вопль подхватила толпа, сначала всего несколько человек, однако спустя несколько минут страшный кличь орал почти каждый. Идея спастись за счет мучений другого куда приятней, нежели страдать самому. Однако голоса почти мгновенно стихли, когда неведомая сила вздернула волхва над площадью, а затем низвергла вниз с такой силой, что на каменной мостовой осталась лежать лишь окровавленная груда тряпья.

— Всевышний покарал богохульника. — Проревел Павел, пользуясь временным ступором собравшихся на площади людей.

— В милости своей он позволял им жить, ибо всегда есть шанс обратить их в свет истиной веры. Но позволить лишить жизни своих любимых чад, он не разрешит! — продолжил гнуть свое старец, вновь захватывая умы собравшихся здесь жителей города.

— А что, идея хороша. — Хмыкнул Гарвель, шепотом обращаясь к Вальмонту. — Гекатомба могла бы на время отменить чары Гаала.

— Куда опаснее то, что она пришлась по вкусу жителям города. — Яростно проговорил Вальмонт, в его глазах читалась такая ярость, что Гарвель невольно отвел взгляд.

— Ну, да. Сделать пакость ближнему своему, вопреки заветам создателя: всегда было любимой забавой людей. — Буркнул Гарвель, вновь поворачиваясь к толпе.

— Ты прав, чернокнижник. К сожалению. — Пробормотал Вальмонт рассеяно, похоже его мысли были уже далеко от площади заполненной народом, коленопреклонно внимающий проповеди настоятеля.

 

Глава 23

Проповедь длилась почти до самого вечера, все это время Торкус внимательно присматривался к посланникам небес, контроль над которыми ему передал демонолог. Однако крылатые фигуры казались светящимися изнутри небесным светом и не спешили оборачиваться кошмарными тварями наподобие той, что так жестоко излечила его от ран. От воспоминания по спине инквизитора пробежал холодок страха.

— Сомкнуть ряды! — Скомандовал Торкус, и полтора десятка ангелов выстроились в ряд держа щиты наготове.

— Стена щитов! — Подал он новую команду. Лязг сцепившихся внахлест щитов оповестил о том, что команда выполнена. Однако Строй это не главное, кажется, демонолог что-то говорил об особенностях каждого бойца. Немного порывшись в памяти Торкус громко выкрикнул. — Вспышка! — эффект не заставил себя ждать: опаляющая вспышка света попросту сожгла инквизитору глаза. Взвыв от непереносимой боли Торкус упал на колени, закрыв ладонями обожженные веки.

— Уфир! — Выкрикнул Торкус, удерживая готовый вырваться из груди стон. И вновь команда была исполнена беспрекословно, кошмарная выворачивающая на изнанку боль прошила тело инквизитора. Едва удержавшись на грани беспамятства, Торкус открыл глаза. Сморгнул набежавшие слезы и повернулся к строю ангелов.

— Молния. — Осторожно приказал инквизитор, указав на одинокий столбик, вбитый в середине двора. Обычно там привязывали своего мула братья из находящегося неподалеку монастыря. Слепящий разряд сорвавшийся с короткого клинка одного из ангелов попросту разнес столбик в куски. Горящая щепа огненным дождем разлетелась по округе.

— Готов? — Голос демонолога заставил вздрогнуть инквизитора, разглядывающего оплавленную воронку, оставшуюся на месте удара молнии.

— Вроде ничего сложного. — Кивнул Торкус не сводя с чернокнижника настороженного взгляда.

— Вижу с шаксом ты уже познакомился. — Усмехнулся демонолог глядя в красные после восстановления глаза Торкуса.

— Мог бы и предупредить, чернокнижник. — Буркнул инквизитор, стараясь не вспоминать, слепящую в прямом смысле этого слова вспышку.

— А я и предупредил. — Пожал плечами демонолог. — Просто ты не поверил. — Продолжил он, добавив изрядную долю сарказма в голос.

— Готовься, сейчас твой выход. Павел уже подвел народ к ожиданию чуда. — Сказал незаметно подошедший Вальмонт. В его голосе сквозили нотки нешуточного напряжения.

— Да. — Коротко ответил Торкус, разворачиваясь в сторону ворот. Строй ангелоподобных созданий идеально ровным строем двинулся вслед за инквизитором.

— Думаешь в городе не найдется ни одного мага, способного распознать обман? — Спросил Гарвель, завязывая разговор.

— Говори прямо, чернокнижник! Что ты хочешь узнать? — Нахмурился инквизитор, рассматривая как отряд во главе с Торкусом, покидает пределы храма.

— Что ты задумал? — Спросил Гарвель принимая правила игры.

— Всему свое время. — Отрезал Вальмонт, поджав губы.

— Хорошо. — Не сдавался демонолог. — Какие планы на вечер?

— Зайдем на огонек к твоей старой знакомой. — Усмехнулся инквизитор, видя как побледнел собеседник.

— У тебя в запасе появился маг способный справиться с обезумевшим от ненависти элементалистом? — Ехидно поинтересовался оправившийся от неожиданности Гарвель.

— Мага нет, зато есть способ. — Усмехнулся инквизитор, усмешка вышла жестокой и ничего хорошего Изольде не сулила.

— Интересно, и что же это за чудо способ? — Настороженно спросил демонолог.

— Никаких чудес, Гарвель, чистый расчет. И ничего более. — Ответил инквизитор с насмешкой.

— Это не ответ. — Парировал Гарвель.

— Хорошо. Пока наш герой в сверкающих на солнце латах будет ломиться в парадную дверь, мы зайдем с другой стороны. — Одернув рясу, просветил демонолога инквизитор.

— Ты думаешь, что Торкус продержится против окруженной одержимыми элементалистки? — Удивился демонолог.

— Если призванные тобой твари справятся с одержимыми, то у огненного цветка Венетты будет множество крайне неприятных сюрпризов. — Ответил Вальмонт с затаенной улыбкой. — У Торкуса просто поразительная сопротивляемость стихиям. Жаль, что он единственный в своем роде. — С сожалением проговорил инквизитор, взгляд его принял почти мечтательное выражение. Похоже, в его мыслях уже строем маршировали устойчивые к магии паладины, вбивая магов в пыль коваными сапогами.

— Ну, тогда давай обсудим подробности. — Предложил Гарвель. Идея столкновения с Изольдой по-прежнему не вызывала у него особого восторга. Женщина, наделенная такими силами, его откровенно пугала. Какой бы мощной сопротивляемостью не обладал Торкус, ему не позавидуешь. Рано или поздно Изольда найдет способ его уничтожить; там, где не сумеет обойти, проломиться силой, тем более что силы ей не занимать.

* * *

Пока демонолог и инквизитор обсуждали детали предстоящей атаки на базу культистов, на заполненной народом храмовой площади происходило нечто невообразимое. Несколько тысяч человек, стоя на коленях хором выводили молитву о прощении.

— И да пошлет нам господь слуг своих, дабы помогли они нам в очищении от скверны! И выйдут светлые воители на бой с врагом человеческим! — Вещал с импровизированной трибуны Павел.

Вздох изумления и восторга прокатился по толпе подобно волне вовремя шторма, когда ворота храма распахнулись, выпуская ярко сияющий божественным светом отряд.

— И поведет светлых воителей в бой, человек праведный, посвятивший всю жизнь свою служению господу нашему. И падут твари нечестивые под ударами воинов небесных! — Усиленный магией голос настоятеля разносился над площадью подобно гласу небесному, ввергая людей в религиозный экстаз. Плачущие от счастья люди за один день сменившие веру отцов на относительно новое учение, провожали полными восторга глазами отряд Торкуса. Солнце словно бы специально выглянуло из-за туч чтобы осветить торжественное шествие.

Щедро раздавая благословения, Торкус продвигался сквозь толпу. Почтительно расступающиеся люди спешно старались уйти с его пути, страшась, что своим присутствием могут задержать чудесный отряд. Распираемый изнутри ощущением собственной необходимости, Торкус неторопливо шел через площадь. Идеально подогнанные доспехи облегали его словно вторая кожа, почти не стесняя движений. Призванные Гарвелем ангелы послушно следовали позади инквизитора, сохраняя идеальный порядок. Если бы в толпу затесался, хоть один мало-мальски сильный маг, он бы с удивлением обнаружил вместо ангельских созданий целый сонм демонических тварей. Впрочем, мага в толпе не было. Большинство представителей академии магических искусств бежали из города, едва поползли слухи о приезде инквизитора. Поэтому созданная Гарвелем иллюзия осталась нетронутой. Но если остановить ритуал не удастся, то вся эта грандиозная мистификация потеряет всякий смысл. Впрочем, Торкуса столь высокие материи не интересовали, он попросту не загадывал столь отдаленное, по его мнению, будущее. Поэтому отчасти наслаждаясь моментом, он двигался в указанную Вальмонтом точку с легким сердцем, и перспектива столкнуться с могущественной элементалисткой его ни капли не смущала. Хотя тут стоит уточнить, что непосредственно с Изольдой бывший паладин никогда не сталкивался, поэтому представление о ее способностях имел весьма расплывчатое. Однако особого значения это тоже не имело, поскольку его блистательное появление на улицах города имело совсем другую цель, нежели столкновение с волшебницей. В любом случае, усиленный отрядом демонов Торкус мог в лучшем случае на время отвлечь Изольду, позволяя Вальмонту нанести решающий удар. План инквизитора, конечно, не был безупречным, но другого у попросту не было. В то время, пока сверкающий на солнце отряд Торкуса картинно рассекал заполненную новообращенными площадь, из храма вышла куда более незаметная группа, ее вел воевода. У него была куда более безопасная миссия, нежели сдерживать гнев полубезумной элементалистки. Впрочем, по важности она ничуть не уступала задаче Торкуса. Дружинникам предстояло прорваться в один из захваченных одержимыми районов города и прервать финальную стадию ритуала. Благо место проведения ритуала Гарвель указал с точностью до нескольких метров.

Едва Торкус в сопровождении группы ангелов покинул площадь, Гарвель, следивший за каждым его шагом, тихо произнес:

— Значит, ты считаешь, что удар в спину, принесет нам победу? — Спросил он скептически.

— Да, пока она будет занята Торкусом, я ударю. — Ответил Вальмонт раздраженно. Скептицизм демонолога подтачивал его уверенность словно жук древоточец ножку кресла.

— Значит словом божьим и молитвою. — Ухмыльнулся демонолог дразня инквизитора.

— Неважно. — Дернул щекой Вальмонт смерив Гарвеля равнодушным взглядом. — Пошли Торкус скоро будет на месте. — Кивнул он чернокнижнику, после небольшой паузы.

— Хоззяин! — Окрик импа застал демонолога уже в воротах, заставив вздрогнуть, поскольку кроха, забывшись, гаркнул во всю мощь. Создав приличной силы звуковой удар, бросивший в демонололога весь тот тлеющий мусор, что украшал двор после смотра устроенного Торкусом.

— Чего тебе? — Спросил Гарвель сумрачно, отряхивая плащ от налетевшего сора.

— Возьми. — Смущенно пропищал фамильяр, протягивая демонологу целую связку костяных фигурок. Небольшие, размером с палец, нанизанные на тонкий конопляный шнурок, они напоминали кончик хвоста гремучей змеи, столь плотно прижатые друг к другу. Даже костяной стук, когда амулет опустился в раскрытую ладонь демонолога походил на предупреждение ядовитого хищника.

— Что это? — Буркнул Вальмонт подозрительно осматривая связку.

— Защита. — Задумчиво проговорил чернокнижник, взвешивая в руках причудливый подарок своего приживалы. По связующему их каналу эхом отдавались сумбурные эмоции и мысли Хаага. Похоже, он отчаянно хотел помочь своему владыке. Впрочем владыке ли? С того момента как имп стал фамильяром, назвать его порабощенным было сложно. Скорее это был союз. Это и послужило причиной столь неожиданного порыва впрочем, стоит учесть и тот факт, что вместе с хозяином на тот свет отправляется и его приживала.

— Пойдем! — Голос инквизитора оторвал демонолога от размышлений о мотивах Хаага. И бросив созданный фамильяром амулет в сумку, двинулся вслед за инквизитором. Неужели придется ее убить? Мучил себя вопросом демонолог. Однако никакого отклика в душе эта мысль не вызывала, несмотря на все попытки разбередить старую рану. Похоже давно зарубцевавшуюся, незаметно для него. Однако роясь в своей душе Гарвель не заметил, как погрузился в воспоминания.

Проводив хозяина взглядом, Хааг взмахнул крыльями, поднимаясь в воздух. Еще один взмах, и крылатый фамильяр Гарвеля скрылся среди храмовых построек. Несмотря на сделанный своему хозяину подарок, беспокойство не покидало его. Только сейчас, став фамильяром и расширив свои способности в несколько раз, Хааг смог понять, насколько ловко Гарвель заманил его в ловушку. В тот день, обезумев от счастья, имп не мог оценить всех последствий таких отношений, но теперь… Теперь все было иначе. Если умирает демонолог, то гибнет и его фамильяр. Этот простой факт загоняет приживалу в очень узкие рамки. Делая защиту хозяина первоочередной задачей. Впрочем, это правило действует и в обратную сторону — смерть фамильяра, столь же опасна для демонолога, как и потеря истока. Однако и наградабыла велика. Способности возросли на порядок, позволив никчемному импу перешагнуть сразу две ступеньки своего развития. Погрузившись в свои мысли, Хааг не заметил, как в келье демонолога из воздуха проявилась укутанная в пламя фигура. Лишь звук своего истинного имени оторвал бывшего импа от размышлений.

— У меня есть предложение. — Послышался тихий, 'потрескивающий' голос.

— Говори. — Полируя коготь о спинку кресла, сказал Хааг. Тихонько радуясь, что принял форму импа. Свое возвышение афишировать он вовсе не спешил, понимая, что враги демонолога станут его врагами, стоит им узнать о проведенном ритуале.

— Владыка предлагает тебе присоединиться к нему. — Прошелестела огненная фигура. В которой Хааг мгновенно узнал едва вошедшего в силу хоэфита.

— И кто же твой повелитель? — Спросил Хааг, пытаясь потянуть время. Наткнувшись на непонимающий взгляд посланника фамильяр понял, что привычка общения с людьми сыграла с ним злую шутку.

— Белиал. — Последовал ответ. — Ты слишком долго общался со смертными брат. — Провозгласил хоэфит, рассчитывая польстить импу, находящемуся в самом низу демонической иерархии.

— Да! — Просиял Хааг, не желая разочаровывать своего собеседника, к тому же слишком умный имп, вызовет ненужные подозрения, поставив хозяина под удар.

— Но для этого нужно доказать свою преданность! — Провозгласил хоэфит с пафосом.

— Да! Да! Я готов! — Проверещал Хааг, преданно глядя на посланца. Уже догадываясь, что ему предложат.

— Ты должен подсыпать своему хозяину этот порошок в питье. — Взвесив в своей руке крохотный мешочек проговорил хоэфит. — И ты освободишься от рабства!

— А он ничего не заподозрит? — Изобразил ужас Хааг. Памятуя о том, как осторожны импы. Впрочем, Гарвель для описания этого свойства использовал совсем другое слово. Но бывшему импу была куда приятнее думать, что это именно осторожность. Через связующий с хозяином канал пришла волна любопытства и одобрения.

— Что делает этот порошок? — Задал почти риторический вопрос фамильяр. Заслужив полный скрытого презрения взгляд хоэфита. Похоже потерявшего остатки бдительности.

— Он открывает путь к свободе. — Ответил посланник Белиала.

— Ты услышал достаточно. — Прозвучал в голове Хаага голос демонолога. — Посланник должен исчезнуть. Порошок уничтожь. — Отдал он приказ. 'Будет исполнено владыка' — Мысленно ответил Хааг. В следующий миг с резким хлопком он разросся до своих истинных размеров, и метнувшись к укутанной пламенем фигуры вонзил в нее ставшими прозрачными когти. Хоэфит заметался, все его попытки вернуться в свой план бытия провалились. Рывком прижав свою жертву к потолку, Хааг вплотную приблизил оскаленную морду к лицу хоэфита.

— Знаешь, я откажусь. — Прошипел фамильяр в лицо посланника. В следующее мгновенье тот издал полный ужаса вопль, впрочем не вышедший за пределы кельи. Пламя, окружавшее демонического мага, почти погасло, втянутое жадной бездной, что после ритуала поселилась в сердце Хаага. Продолжая кричать, посланник с ужасом ощущал, как его поглощают, капля за каплей, выпивая энергию.

— О. Ты еще можешь кричать? — Поддельно удивился Хааг, продолжая жуткую трапезу. Когти, которыми он пришпилил хоэфита к стене, рывком втянулись. Вызвав всхлип облегчения. Однако никто не собирался оставлять противника в живых. Рывком погрузив лапы в истекающую ихором рану, Хааг вновь насладился безумным от боли воплем посланца. Еще раз глянув в его наполненные ужасом и болью глаза, он откусил его голову, рывком втягивая оставшуюся в своей жертве силу. Тело хоэфита распалось невесомым прахом. 'Мог бы и не мучить бедолагу' — Прозвучал в голове изрядно окрепший голос демонолога, полный легкой укоризны. Похоже высосанная из посланника сила пришлась ему по вкусу.

— Как скажешь господин. — Склонил Голову Хааг, не удержавшись, впрочем, от смешка.

— Придешь в себя. Начинай аркан Андромалиуса. — Распорядился Гарвель, после небольшой паузы.

— Но. Хозяин! — Попытался возразить Хааг.

— Никаких но! — Прервал его голос демонолога. — Учись, если хочешь жить! — Добавил он на последок. Тяжко вздохнув Хааг принялся чертить когтями сложный символ, больше всего напоминающий несколько сросшихся капель, заключенных в ломаный многоугольник. Закончив все элементы рисунка, Хааг тщательно собрал остатки хоэфита(невесомой дымкой посланник Белиала осел на узор магической фигуры). Ритуал был готов. Осталось лишь напитать его рисунок силой. Вновь уменьшившись до размеров импа, Хааг принялся ждать приказа хозяина, развалившись на мягком кресле.

— Расскажи мне о том, как она спаслась. — Неожиданно попросил инквизитор, вырвав Гарвеля из пучины воспоминаний.

— Зачем тебе? — Отозвался демонолог.

— Я должен знать. — Непререкаемым тоном сказал Вальмонт.

— А… — Потянул Гарвель. — Хочешь знать, а не дрогнет ли у меня рука в самый ответственный момент? — Ухмыльнулся он.

— Да. — Кивнул инквизитор, не сбавляя впрочем, шага.

— Ну тогда слушай. — Начал рассказ демонолог, вновь ныряя в пучину воспоминаний.

 

Глава 24

Единственный оставшийся в живых инквизитор, так и остался стоять с воздетыми к небу руками. Казалось, он остолбенел от случившегося, однако Гарвель видел, что инквизитор не испытывает страха, его разум холоден и тверд. Немая сцена длилась несколько минут, пока каменное крошево, в которое превратился великолепный особняк не дрогнуло. Из-под вспучившегося щебня, загребая камни изодранными в кровь руками, выползли двое оставшихся в живых паладинов. Бросив взгляд на инквизитора, они из последних сил рванулись к нему. Едва они оказались рядом, он в изнеможении опустил руки. И тут же вся эта гора молотого камня рухнула в огромную воронку, образовавшуюся на месте особняка. После чего троица двинулась подальше от этого места, похоже сил на то, чтобы удостовериться в смерти элементалистки у них уже не осталось. Впрочем, шансы что она выживет равнялись почти нулю. Истратившая все свои силы на битву с инквизиторами, она попросту не могла выжить, погребенной под тоннами щебня. Однако этого Гарвель не заметил. Все его внимание привлекла покрытая каменной пылью рука, торчащая из кучи камней, что осталась на самом краю воронки. Похоже, спасая паладинов, инквизитор спас еще чью то жизнь. Впрочем, сил он на это потратил преизрядно, судя по тому, что до сих пор не пришел в сознание. Хотяэто было и к лучшему, поскольку Гарвель ни капли не сомневался, что инквизитор не успокоился бы, пока не удостоверился в том, что 'гнездо порока выжжено'. Плюнув в сторону приходящих в себя фанатиков, Гарвель принялся осторожно спускаться вниз по улице. Отсутствие инквизитора и паладинов его приятно удивило.

Рука, несмотря на свой плачевный вид, была удивительно изящна и точно не могла принадлежать мужчине. 'Ну хоть кого-то спасу' — Подумал Гарвель с горечью. Оторвав рукава, он обмотал ими кисти и принялся разгребать острые осколки камня. Это помогло, но лишь на время, вскоре прочная материя превратилась в лохмотья, перепачканные кровью. Его кровью; откопав тело почти на половину Гарвель едва не стукнул себя по лбу. Кровь! Это же сила! Сказано сделано. Прочертив кровью на достаточно большом осколке камня символ призыва, Гарвель громко и четко проговорил имя демона. Того единственного, которого сумел подчинить еще когда учитель был жив.

— Слушаю о всемогущий хоззяин! — Громко прошипел имп, и, как почудилось Гарвелю, в голосе демоненка прошелестел сарказм.

— Откопай ее. — Приказал ученик Эдварда, стараясь держать как можно более надменный вид. Совсем позабыв о том, что притворяться перед демоном, пускай и низшим — пустая трата времени.

— Слушаюсь! — Опять прошипел демон, всем своим видом показывая смирение, впрочем саркастические нотки из его шипения ни куда не делись. Спустя несколько секунд тело женщины было извлечено из-под камней и попутно очищено от крови. Впрочем, превратившемуся в пыльные лохмотья платью, это уже помочь не могло. Однако Гарвелю и этого хватило с лихвой. Потешавшийся над юношей имп с интересом следил за густо покрасневшим хозяином. И лишь донесшиеся с другой улицы крики заставили его насторожиться.

— Хозяин, уходим отсюда! — Проверещал он, едва понял кому принадлежат эти крики.

— Почему это? — Спросил с трудом оторвавший взгляд от женщины Гарвель.

— Мой призыв не остался незамеченным. — Пропищал запаниковавший имп. Больше всего ему теперь хотелось вернуться в родной мир.

— Хватай ее и пошли! — Скомандовал, взявший наконец себя в руки, Гарвель. Напуганный приближающейся угрозой имп не стал тянуть время, ссылаясь на свой размер. Тем более, что при таком количестве пожранной крови, он на время мог стать достаточно сильным, чтобы тащить на себе тело женщины. Спасительный переулок стремительно приближался под аккомпанемент грохота крови в ушах. 'Еще немного и они нас никогда не найдут' — Твердил словно молитву юноша. Последний рывок и троица скрылась за поворотом. Дрожащий от напряжения Гарвель опустился на мостовую, благо в этом районе за чистотой следили более бдительно, чем в остальных. Но именно это внимание для Гарвеля и было лишним. Разум парня метался в поисках выхода из сложившейся ситуации. Город ему едва ли теперь удастся покинуть. Никто из купцов не возьмет такого оборванца да еще и с покалеченной женщиной.

— Он здесь! — Раздался неподалеку вопль, заставив Гарвеля вздрогнуть от неожиданности.

— Хозяин, надо идти! — Пропищал Хааг, стараясь скрыть испуганные нотки в голосе. Гарвель молча кивнул импу, и побежал в сторону бедняцких кварталов. Хааг же вновь взвалил безвольное тело на плече и рванулся вслед за хозяином, двигаясь огромными прыжками. Однако на выходе из переулка вновь пришлось остановиться. Инквизиторов сколь угодно можно называть безумными фанатиками, но дело они свое знают. В этом Гарвель убедился на своей шкуре неоднократно. Единственное, что спасало его все эти годы — ненужность. Его считали неопасным и поэтому преследовали малыми силами. Сейчас же искали вовсе не его, а сбежавшую элементалистку. А к этой угрозе, они уж точно отнесутся серьезно и бросят все силы на ее поимку.

— Хозяин, давай бросим ее! — Проверещал имп, стряхивая с плеча тело.

— Ни за что! Церковные шавки ее не получат! — Яростно прошипел юноша, двинув Хаага кулаком в усыпанную зубами челюсть, правда эффекта от этого было ноль, если не считать разбитую в кровь руку. Впрочем, боль отрезвила и заставила иначе взглянуть на вещи.

— Сейчас, ты нас поднимешь и вынесешь за пределы города! — Рявкнул он изумленно смотрящему на него импа. В глазах демона читалось сильное сомнение в умственных способностях Гарвеля.

— У меня не хватит сил. — Ответил Хааг ужимаясь до своего обычного размера.

— Хватит! — Отрезал Гарвель. — Иди за мной — Кивнул он демону, и двинулся в другой переулок. Спустя несколько минут Гарвель стоял перед двумя распростертыми телами. Первая жертва Гарвеля еще жила. Края перерезанного горла шевелились, с хрипами пропуская воздух, однако жить парню оставались считанные минуты.

— Жри. — Бросил демону Гарвель отворачиваясь. — Но тебе должно хватить сил! — Добавил он угрожающе.

— Да! хозяин. — Залебезил Хааг. Желание силы, пусть и мимолетной, вытеснило практически все из его сознания, даже страх перед жуткими инквизиторами, которых он научился бояться ничуть не хуже хозяина. Спустя несколько минут все было кончено. Бедолага с перерезанным горлом больше не дышал. Но до того как умереть, он испытал на себе все ужасы, которые был способен вызвать в его сознании имп. Добираться назад было гораздо труднее: разделившись на патрули городская стража вместе с инквизицией методично прочесывала улицу за улицей. И с каждой минутой петля все сильней сжималась. Еще немного и их обнаружат. Что будет дальше Гарвелю даже думать не хотелось. В лучшем случае костер. В худшем сначала пытки, допросы, а уже потом костер.

— Давай! — Рявкнул Гарвель на замершего в ожидании импа. Послушно увеличившись в размерах до двухметрового роста Хааг аж зажмурился от наслаждения. Бурлящая внутри мощь, вызывала эйфорию. Однако голос Гарвеля заметно отрезвил забывшегося импа.

— Будет сделано хозяин. — Пробасил изрядно выросший Хааг, выращивая себе вторую пару лап. Цепко ухватил тело женщины, два мощных взмаха огромными крыльями подняли тучу пыли и мелкого сора с земли. Но не только, Хааг и его ноша также оказались в воздухе. Подпрыгнув, Гарвель уцепился за вторую пару лап изменившегося импа. Еще пара взмахов, и взлетевшего импа заметили преследователи.

— Быстрее! — Заорал Гарвель, пытаясь перекричать шумные хлопки крыльев по воздуху. Но Хааг уже и сам догадался, что стоит уносить ноги. Отчаянно меся воздух своими крыльями, он понесся к крепостной стене, опоясывающей город. Вдогонку ему летели арбалетные болты, но демон был уже далеко, и его прочную шкуру с такого расстояния было не пробить слабенькими арбалетами городской стражи. А когда подоспели инквизиторы, демон уже давно слился в крохотную точку на горизонте, почти не заметную на фоне надвигающейся грозы

Надолго сил Хаага не хватило. Уже спустя несколько минут полета на пределе сил, он начал замедляться и терять высоту. И, как показалось Гарвелю, даже немного уменьшился в размерах. Впрочем, лапы его по-прежнему цепко держали и хозяина и женщину, которая все еще не пришла в себя. Сколько мог длиться этот постепенно замедляющийся полет Гарвель так и не выяснил, поскольку внезапно ударившая с земли молния насквозь прожгла крыло Хаага. Издав нечленораздельный вопль полный боли, он стремительно ужался до своих нормальных размеров. Уменьшившиеся лапы больше не способны были удерживать ношу импа. И Гарвель вместе со спасенной из развалин женщиной отправился на встречу с землей. Тихонько проклиная трусливого импа, Гарвель старательно перебирал в памяти все известные арканы, которым его успел научить Эдвард. Однако на ум как назло ничего не приходило. 'Трудно вспомнить то, чего никогда не знал?' — Некстати всплыл в голове любимый вопрос учителя. Стремительно приближающаяся земля грозила поставить точку в этом вопросе. Однако за миг до того, как Гарвель встретился с землей его скорость резко замедлилась. Прокатившись кубарем по мягкой траве Гарвель секунду лежал неподвижно, еще не веря в спасение. Наконец, осторожно поднявшись он увидел того самого наемника, что сбежал перед самым боем.

— Где демон. — Спросил странный наемник.

— Какой? — Фальшиво удивился Гарвель, обыскивая взглядом поляну, в поисках спасенной женщины. Однако ее нигде видно не было.

— Тот который нес тебя в своих когтях. — Пристально вглядываясь в глаза парня, спросил наемник.

— Это была большая птица. — Буркнул Гарвель, уже понимая, что раскрыт.

— Да-да. — Саркастически проговорил наемник, разглядывая юношу. — Только вот зачем птице руки? И Рога?

— Не знаю. — Честно признался Гарвель, готовясь пуститься наутек. Вот только в своей способности убежать от мага он сильно сомневался. Треск ломающихся веток мгновенно привлек внимание обоих. Маг оказался на высоте, резкий взмах рукой, и тело женщины плавно пролеветировало до поляны.

— О боже, Изольда. — Дернулся он как от удара. Когда до него дошло, кто именно свалился с высоты птичьего полета. Однако элементалистка и не думала приходить в себя, похоже схватка с инквизиторами почти убила ее. Впрочем чего еще ожидать, если огромный особняк, в котором ты находишься, рушится на тебя сверху.

— Это ведь ты? Ты спас ее?! — Повернулся в сторону Гарвеля маг. И демон это был твой! И вовсе не добычу он тащил в руках! — Начал фонтанировать догадками кудесник. Потирая особенно глубокий шрам пересекавший щеку.

— Это и есть та самая Изольда? — Пораженно пробормотал Гарвель.

— А ты что думал? — Удивился волшебник.

— Что я думал неважно! — Недовольно буркнул Гарвель. С трудом отрывая взгляд от лежащей в беспамятстве женщины. Одежды на ней давно уже превратились в лохмотья, а падение сквозь крону дерева и вовсе превратила их в тонкие ленточки, в некоторых местах и вовсе отсутствующие. И надо сказать при виде этих мест Гарвель залился краской, отчаянно кляня себя за слабость. Старый учитель уж точно не спустил ему такую оплошность. Если бы был жив. Воспоминание об Эдварде заметно протрезвила запутавшегося в эмоциях юношу.

— Какая ирония, правда? — Спросил Гарвель язвительно. — Элементалистку, ненавидящую темных, спасает демонолог? — Добавил, скрывая смущение за сарказмом.

— Ну демонолог из тебя аховый. — Жестко усмехнулся маг.

Почему это?! — Возмутился Гарвель, прекрасно понимая, что маг прав. Однако несмотря на увещевания разума, в груди стремительно закипал гнев. Кулаки судорожно сжались.

— Все демонологи, которых я знал — бездушные ублюдки без чувств, без эмоций, и привязанностей. И еще — Добавил он улыбаясь. — Они не доверяют свою жизнь демонам, не способным выдержать удар молнии. Гарвель на миг потупился, пытаясь унять бушевавшую в душе бурю.

— Демонологом был мой учитель. — Тихо ответил юноша, стараясь чтобы голос прозвучал как можно более равнодушно. Впрочем, судя по расплывшейся улыбке мага, скрыть ничего не удалось.

— Кто? — Спросил маг, стерев с лица улыбку. Руки его не переставая колдовали над телом Изольды. Раны которой стремительно заживали.

— Неважно. — Отмахнулся Гарвель, ему вовсе не хотелось раскрывать первому встречному магу имя своего учителя.

— Боишься? — Ухмыльнулся маг уголком рта.

— Нет. — Мотнул головой Гарвель. Взгляд юноши то и дело опускался к распростертой на траве женщине.

— Тогда все. У меня нет времени, я должен доложить Совету. — Неожиданно проговорил маг, меняя тему. Рука его скользнула в кошель. Золотая монетка сверкнула на солнце. — Ты позаботишься о ней? — Спросил он напряженно.

— Да. — Неожиданно для себя согласился Гарвель. Согласился, хотя разум советовал поторговаться: у мага все равно не было выбора. Раненая волшебница серьезно задержала бы его в пути. Но и бросить ее просто так он не мог. Похоже их что-то связывало.

— Ты хороший человек. — Кивнул чародей. — Если хочешь, то я могу порекомендовать тебя в Академию. — Добавил он после секундных раздумий.

— Меня?! — удивился Гарвель. — Чернокнижника?! В Академию? — Да эти лизоблюды инквизиции с радостью сожгут меня на костре. — Не удержался от сарказма Гарвель.

— Ученик. — Ухмыльнулся маг. — Всего лишь ученик. А значит, все еще можно исправить. В Совет входят отнюдь не кровожадные фанатики. Так что тебе помогут. — Закончил бросая Гарвелю золотую монету.

— Я подумаю. — Проговорил Гарвель задумчиво. Золотой тем временем исчез в карманах его порядком потрепанного одеяния. В котором уже с трудом угадывался вычурный наряд купеческого сына.

— Хорошо. — Согласился маг, махнув рукой на прощание. Он быстрым шагом направился прочь от поляны. 'Интересно, как он ухитрился пешком покрыть такое расстояние?' — Вяло подумал Гарвель. Бушующая в крови ярость схлынула, оставив равнодушие и апатию.

— Хозяин. — На грани слышимости раздался тихий жалобный писк импа. Раненый молнией магаон приземлился неподалеку. И затаился, ожидая пока маг уйдет. Сейчас же, когда опасность миновала, он выбрался из укрытия и, жалобно поскуливая, ковылял к Гарвелю, в надежде, что тот поможет. Впрочем, ковылял то он только для виду. Состоящий в основном из чистой энергии имп мог принять почти любую форму и зарастить любые раны на своем полуматериальном теле. Однако молния мага повредила саму структуру его тела. И без посторонней помощи имп вскоре распадется на составляющие.

Быстро оценив состояние своего слуги, Гарвельпринялся чертить на земле сложную фигуру. Больше всего она напоминала странным образом перекрученную гексаграмму, заключенную в столь же причудливо изогнутый шестиугольник. Обведя замершего в ожидании импа, Гарвель быстрыми росчерками соединил круг, в котором стоял кроха, с основной фигурой. Стремительно извлекал ониз памяти соответствующие магические формулы. Рассеянная в воздухе сила, повинуясь ритуалу, начала медленно закручиваться жгутом, втягиваясь в магическую фигуру.

АгромасагроАгромасагроАгромасагроАгромасагроАгромасагроАгромасагроАгромасагроАгромасагроАгромасагро. — Затянул Гарвель бесконечный, монотонный речитатив. Его горловой голос вибрировал в воздухе, разносясь далеко окрест. Лесная живность, заслышав эти звуки, стремительно уносилась прочь, желая оказаться как можно дальше от жутких звуков.

Тем временем, прочерченный на земле узор стремительно наливался багровым свечением. Окружающий мир же, казалось, наоборот стремительно блек. Буквально через несколько минут лесная опушка превратилась в царство серого цвета. Других цветов не осталось вовсе. Лишь серый. Линии же узора продолжили наливаться мощью, изливая все более яростный свет. Контраст между серостью поляны и краснотой узора сжимал сердце когтистой лапой страха. Намгновенье мир застыл в равновесии. По лицу Гарвеля катились крупные градины пота. Невидимая глазу магическая энергия вовсе не спешила сплетаться в причудливый узор заклятья. Однако юноша не отступал, раз за разом стягивая тугой жгут силы, выпитой из поляны. Вокруг напряженно стоящего чернокнижника бушевал крохотный смерч, выдергивая серые травинки из серой земли. Глаза Гарвеля ввалились от неистового напряжения. Лишь воля удерживала его от того, чтобы сдаться. Впрочем, если бы он попытался ослабить хватку, то собранная мощь попросту разорвала бы его на куски. Но он об этом не знал. Лишь гораздо позже, когда в его руки попал трактат Эль ХазимаЗепарского, Гарвель понял насколько опасным был тот ритуал. Напряжение стремительно нарастало. Сознание юного демонолога стремительно мутилось от чудовищного напряжения. Однако упорство дало свои плоды. Узор магического аркана наконец закончен. В тот же миг стена, разделяющая реальный мир и адскую бездну с треском лопнула. Пропуская захваченную арканом Гарвеля силу, что все это время копилась по ту сторону. Вместе с силой сквозь границу прорывались десятки мелких демонов, стремительно принимающих различную форму. Отчаянно жаждущие силы, что так щедро разлита вокруг, они моментально увидели Гарвеля. Десятки зубастых рыл уставились на шепчущего финальные слова заклятья Гарвеля. С леденящим душу воплем они устремились на такую лакомую, такую доступную добычу. И попали в ловушку. Тугая, сплетенная из чистой силы сеть разом сжала несколько тел, буквально высасывая из них силу которой надо признаться было совсем немного. Однако и ее с лихвой хватило бы для исцеления импа. Оставшиеся в живых демонические твари моментально разбежались в разные стороны, спасая свои жизни. 'Похоже и окрестным селам перепадет. У инквизиторов добавиться работы' — Зло подумал Гарвель садясь на землю. Вытянув вперед дрожащие от перенапряжения ноги, юноша наблюдал за действием заклятья. А тем временем, вся собранная мощь устремилась по изогнутым кривым к заключенному в круг импу. Из зубастой пасти вырвался леденящий душу вопль боли. Однако заклятье работало, стремительно латая изорванную молнией мага сущность импа. На месте скорчившейся и хнычущей от боли фигурки в небо ударил столб инфернальной энергии. 'Похоже он не способен удержать такую мощь в себе' — Подумал Гарвель, наблюдая за взвившемся ввысь столбом силы. Постепенно ее напор стал слабеть и в круге медленно проступили очертания импа. Выгнувшийся дугой Хааг больше не кричал. Однако и не двигался. Больше всего он сейчас напоминал статуэтку, одну из тех, что в бесчисленном множестве продаются везде, куда еще не добралась инквизиция. Впрочем, нужно отметить что с каждым годом таких мест становиться все меньше и меньше. Еще пара мгновений, непрерывный поток силы иссяк. Однако имп все еще стоял, не смея пошевелиться.

— Хватит притворяться игрушкой! — Рявкнул Гарвель на кроху. Подскочив на месте Хааг что-то радостно заверещал. Впрочем, Гарвель не обратил на это никакого внимания. Все его силы уходили на то, чтобы не дать векам смежиться. Перед глазами юноши все плыло. Сейчас, когда заклятье больше не подпитывало его силой, усталость навалилась с утроенной силой. Грозя раздавить перенапрягшегося чернокнижника. Впрочем, книги по демонологии Гарвель видел лишь издалека. А все его знания были получены со слов учителя.

Сейчас я усну, а ты отнесешь нас дальше на восток. И поторопись. Если не хочешь достаться инквизиторам. — Приказал импу Гарвель. И почти тут же безвольно откинулся на траву. Распахнувший пасть Хааг с трудом сдержал возмущение, готовое вырваться из его зубастой пасти. Тяжко вздохнув, он увеличился в размерах, щедро расходуя полученную из ритуала мощь. Отрастив себе еще одну пару рук, он подхватил спящего Гарвеля и все еще лежащую без сознания Изольду, плечи его подвигались, распределяя вес. Наконец, после нескольких минут размышлений имп двинулся на восток, таща на себя два безвольных как куклы тела.

 

Глава 25

Гарвель и Вальмонт неторопливо двигались по одной из бесчисленных улочек, ведущих в ремесленный квартал. А вокруг них бесновалась сошедшая с ума людская стихия. Несмотря на великолепную проповедь Павла, паника все равно продолжала распространяться подобно чуме. Насмерть перепуганные люди спешили убраться из города. Однако запечатанный Гаалом, тот превратился в настоящий капкан. И капкан этот уже захлопнулся. Захватив еще живую полную сил добычу. Впрочем, народу панически бегающего по улицам после проповеди стало значительно меньше. 'Просвещенные' Павлом Горожане заперлись в своих домах и отчаянно молились всевышнему умоляя его о снисхождении. Там же, где прошел Торкус и вовсе было тихо. Отряд марширующих по земле ангелов с героем в сверкающих доспехах во главе — Незабываемое зрелище.

— Не стоило их спасать. — Пробормотал Вальмонт, дослушав рассказ демонолога.

Ты был там? — Без особого удивления спросил Гарвель.

— Да. — Вздохнул инквизитор.

— Я так и думал. — Кивнул Гарвель, еще раз прокручивая воспоминания перед мысленным взором.

А кто гнал меня словно пса? — Спросил демонолог немного погодя, вновь раздувая затухший было огонек разговора.

Брат Жозеф. Яростный доминиканец. — Проговорил Вальмонт, о чем то задумавшись. — Мир его праху. — Со вздохом добавил он.

Серые, словно бы выцветшие дома проплывали вокруг мерно идущего демонолога. Инквизитор все так же с кажущейся неторопливостью шествовал рядом. Желания говорить ни у кого не было. Каждый шел занятый своими мыслями. Впрочем, нет, размышлениями был занят лишь Гарвель. У Вальмонта же было совсем другое занятие. Заполнение панически бегущими из города людьми улицы сменились полупустыми, а затем и вовсе вымершими. И надо признать, что узкие улочки, опустевшие после бегства основных своих обитателей, выглядели довольно жутко. Уже через пару минут движения через это царство запустения начинало казаться, будто город мертв целиком, а виденные несколько минут назад люди, всего лишь мираж. Необычно давящая тишина стискивала череп, тихим комариным писком ввинчивалась в уши. Но Гарвелю было все равно, после полета сквозь бездны ада, его уже не впечатляли подобные пейзажи. Впрочем, даже на него давила тишина и безжизненность окружения. В какой то момент он и сам не заметил, как погрузился в некое подобие транса.

Резкий всполох синего цвета пропорол воздух в метре от рассеяно идущего демонолога. С громким хлопком молния, изогнувшись дугой, ударила в крышу дома. В стороны полетело каменное крошиво — в каменной кладке дома образовалась внушительная выбоина.

— Так значит, ты стал послушной служкой церкви? — Прозвучал глубокий, красивый женский голос. Он бы порадовал любого мужчину, заставив его заслушаться его чудным звучанием, если бы не клокочущая в нем ярость. Гарвель узнал этот голос моментально. Вздрогнув от неожиданности, он тут же окружил себя непроницаемым барьером. И как оказалось не зря, поскольку в следующий момент на его месте поднялся высокий столб ревущего пламени. Инквизитор же словно растворился в воздухе. Впрочем, ни какой магии в этом не было. Он отстал пару минут назад. А Гарвель в задумчивости этого не заметил.

— Чего ты хочешь Изольда? — Прокричал Гарвель, выскакивая из бушующего пламени. Хотя щит и защищал его вполне надежно, сила, вложенная в заклятье, была вовсе не безграничной. И расходовать ее нужно с умом. В чистой силе демонологу с элементалистом не тягаться.

— Чего хочу Я?! — Проревела Изольда. И вот рев этот был Гарвелю хорошо знаком. Впрочем, как и любому другому демонологу металлические обертоны в нем явно указывала на то, что перед ним одержимый. Человек так кричать не может. Его горло на такое просто не способно. Если конечно он не одержим кем-то поистине могущественным. Рывком сунув руку в сумку, чернокнижник извлек целую пачку коротеньких листочков, на каждом из них была кропотливо выведена одна из печатей врат. А рядом с ней красовался целый набор геометрических фигур, на каждом листочке свой. Короткое слово ключ активировало ждущее своего часа заклятье. Листки тут же исчезли в багровой вспышке света. Зато на их месте проявился целый сонм летучих тварей. Каждая была уникальна. Лишь одно объединяло их всех — невероятное количество острых когтей, зубов, жал и прочих смертоубийственных орудий. Эти твари были целиком искусственными, большинство белых магов наверняка назвалибы их големами и, надо признать, не так уж сильно бы ошиблось. От големов этих чудовищ отличал только один факт — разум. Любой голем существо безмозглое, если конечно в его тело не заключить человеческую душу. Впрочем, и тогда эта тварь остается довольно бесполезной, и лишенной жажды жизни. У него нет желаний, нет стимулов. У него вообще ничего нет кроме тела и души. Однако творенья Гарвеля были куда более жизнеспособны. Ими двигало желание, хотя нет, не желание, скорее это была страсть — безумная всепожирающая страсть к разрушению. Заключенные в искусственные тела низшие демоны желали только одного — рвать на части врага, или друга. Если, конечно, последний не озаботится наложить ограничивающее заклятье. А Гарвель был не из тех, кто забывает подобные вещи. С жуткими криками, способными парализовать любого нормального человека, кошмарная стая рванула на поиски Изольды. В то, что эти слабые твари способны убить столь могучую элементалистку как Изольда, да еще и одержимую какой-то тварью Гарвель не верил. Но выиграть так необходимое демонологу время им было вполне по силам. А большего ему и не нужно. Метнувшись к одному из закрытых домов, Гарвель вышиб закрытую на засов дверь. И не обращая внимания на кричащих отстраха жильцов, почти бегом поднялся на второй этаж. То, что в доме кто-то жил было удивительно, ведь этот квартал вплотную прилегал к захваченной одержимыми части города. И все благоразумные люди давно уже поспешили убраться от этого жуткого места подальше. Впрочем, когда в их дом ворвался Гарвель, они явно пожалели о своем упрямстве. Горящие адским пламенем глаза демонолога, с вертикальными зрачками, сотканными из мрака, могли впечатлить кого угодно. А отливающая металлом кожа в сочетании с клубящимся мраком на месте волос лишь дополняли картину. Однако все это неважно, поскольку Гарвель уже скрылся на втором этаже, пока обитатели вопили от ужаса. Наверху оказалось всего две комнаты, причем вход в одну из них преграждала тяжелая даже на вид дверь, инкрустированная полудрагоценными камнями. И она явно была не простой. Судя по всему, хозяин дома и сам практиковал запретные искусства. Поскольку на двери явственно лежала магическая печать, хоть и слабенькая, но все же достаточная, чтобы ни один человек не мог открыть дверь без согласия хозяина. Впрочем, на Гарвеля такая защита впечатления произвела не больше, чем входная дверь. Он даже не замедлил движения, вспарывая магическую защиту. Удар ноги распахнул дверь настежь, открыв вход в средних размеров комнату, уставленную всем тем, что обыватели считают магическими принадлежностями. А большинство настоящих чернокнижников мусором. Похоже, что хозяин лишь увлекался чернокнижием, и понятия не имел о том, что действительно важно. Похоже, в его руки попал один из малых гримуаров, что все еще бесконтрольно ходят по свету, не смотря на старания инквизиции. Все эти мысли пролетели в голове молодого демонолога всего за пару мгновений. Еще несколько секунд ушли на то, чтобы влить немного силы в защитное заклятье мага-недоучки. Оно должно было ослабить удар Изольды, когда она разберется твореньями Гарвеля. Выдернув кинжал из ножен, Гарвель принялся чертить сложный узор прямо на полу. Благо тот был каменным. Похоже, что-то полезное хозяин этого дома все-таки почерпнул из своей книги. Зачарованный клинок был одним из главных инструментов демонолога, и сейчас он резал камень, словно тот был сырой почвой, оставляя глубокие ровные полосы. Больше всего вычерчиваемый Гарвелем символ напоминал три знака бесконечности, пересекающихся в середине. Сходство было бы полным, не будь они перекручены по осям в нечто вовсе уж невообразимое. Рядом с ними демонолог прочертил четыре треугольника, расположив их по сторонам света. Казалось бы, ничего сложного, но окажись здесь знающий геометрию человек, он бы сильно удивился. Поскольку сумма углов любого из этих треугольников явно превышала стовосемьдесят градусов. Такой рисунок был попросту невозможен. Впрочем, это совсем не мешало ему украшать собой пол. Хотя, украшение пола- это, пожалуй, последнее для чего Гарвель нарисовал этот сигил. Едва материальная часть ритуала была закончена, Гарвель сел на пол и принялся безостановочно читать одну из успокаивающих мантр. К этой архаичной форме он прибегал считанные разы, поскольку обычно для достижения нужного эффекта он пользовался зельем концентрации. Однако весь запас исчерпался при вызове Сиречлиона. И теперь нужного состояния отрешенности было достичь гораздо труднее. Впрочем, ничего непосильного в этом не было. Для демонолога со столь обширной практикой этозадача не из сложных. Обычно, для призыва рядового демона Гарвелю даже не пришлось бы прибегать к подобным мерам предосторожности, но тот, кого он собрался вызвать из глубин ада, был более чем опасен даже для него. А за окном в этот момент творилось нечто невообразимое, казалось, мир сошел сума. Взбесившиеся стихии рвали на куски творенья Гарвеля. Впрочем, у демонизированных тварей оказалось довольно ощутимое сопротивление стихийным атакам Изольды. Хотя и несколько однобокое. Например, монстр с телом орла, огромными крыльями летучей мыши и длинным сегментированным хвостом со скорпионьим жалом на конце, совершенно спокойно проигнорировал ударившую в него молнию, а вот огненная стрела оставила в нем огромную дыру, в которую без труда пролезет кулак. С такой раной монстр мириться уже не мог, и попросту рухнул наземь, разбившись на множество осколков. Похоже, огненная стрела превратила его созданное в основном из песка тело в стекло. Созданий Гарвеля спасало, только то, что Изольда, впав в ярость, не пыталась атаковать всех тварей разом, а продолжала беспорядочно атаковать их всеми стихиями по очереди. Но и при этом, монстры падали на землю один за другим. Но их все еще оставалось достаточно много. Пока Изольда превращала монстров в пыль, Гарвель расставил в ключевых точках сигилы. Шипящий голос демонолога, читающего форму призыва, утратил всякое сходство с человеческим. Вычерченная на полу фигура налилась свечением цвета затухающего солнца. Мелко вибрируя, сигилы поднялись воздух. Багровое сияние сгустилось вокруг них словно густая смола. Трясущийся от страха хозяин дома с ужасом наблюдал, как из дверного проема льется багровое свечение, и не удивительно, ведь жуткий свет вовсе не думал рассеиваться, напротив, он все больше сгущался, планомерно перегораживая вход в комнату. Через несколько минут он сгустился настолько, что проем и вовсе исчез из виду. Еще через пару мгновений стих и жуткий голос кошмарный голос демонолога, от которого волосы на загривке становились дыбом, а в колени пробиралась постыдная дрожь. Однако звенящая тишина длилась не долго. Следом раздался рвущий душу вой — настолько низкий, что завибрировали стены. Жильцы дома мгновенно потеряли сознание. Из поврежденных воплем ушей сочилась кровь.

— Покажись червь! — Проревел демон. Его огромная туша едва умещалась в комнате. Если бы защитный круг не удерживал его в своих рамках, дом был бы просто разорван изнутри. Гарвель не обратил ни малейшего внимания на вопрос демонической твари. Все его внимание было сосредоточено на новом заклятии. Шансов договориться с демоном такой силы у демонолога не было. Ему попросту нечего предложить. А без поддержки истока, сил на подчинение такой мощи у Гарвеля попросту не было. Тех жалких крох, что были запасены в теле фамильяра, было слишком мало. Однако Гарвель знал еще один путь заставить демона исполнять его волю. Именно это и должно было сделать заклятье, которое он на распев читал. Вот только целью его был вовсе не демон, а стоящая на крыше Изольда. Довольно сложное заклятье, однако, не требовалозначительных затрат, лишь искусства и знания того, как демоны видят мир. Больше всего это было похоже на иллюзию. Вот только иллюзорным было не изображение, а эмоция. На короткий миг фигура мечущей молнии элементалистки подсветилась слабеньким страхом. Скрупулезный демонолог скопировал эмоцию с себя с ювелирной точностью. И этого хватило. Могучий демон яростно рванулся, пытаясь прорвать магическую клеть, созданную Гарвелем. И ему это удалось. Впрочем, за секунду до этого Гарвель значительно ослабил заклятье. Он бы развеял его полностью, но подобное несоответствие насторожило бы демона. А рисковать Гарвель не хотел. И не удивительно, шансов устоять против Изольды, одновременно отбиваясь от демонической твари у Гарвеля не было.

Воя от терзавшей его боли, демон рванулся к тому, кого считал виновником всех случившихся с ним неприятностей. Боль удесятерила силы. Стена, преграждавшая демону путь, выгнулась вперед, а затем обрушилась целым водопадом острых осколков. Впрочем, Гарвель этого не заметил. Он вообще с самого начала ритуала не видел и не слышал ничего, полностью сосредоточившись на стоящей перед ним задаче. Сейчас больше всего он напоминал искусную статую. Сходство было бы полным, если бы ворвавшийся сквозь пролом в стене ветер не трепал полы его плаща. Впрочем, наблюдать за этой картиной было некому. А если бы кто и оказался здесь в этот момент, то его внимание было бы приковано вовсе не к застывшему в неподвижности демонологу, ак схватке бушующей неподалеку. Вырвавшийся на свободу демон принял привычную форму. И теперь напоминал огромных размеров красного паука, к которому какой-то шутник зачем-то прикрепил огромные парусообразные крылья. Размером это чудовище было с небольшой дом. Его утробный рев то и дело оглашал окрестности. На Изольду он не произвел ни малейшего впечатления, как и на Вальмонта, что напряженно наблюдал за схваткой, ожидая когда представиться шанс изменить исход боя. Особых иллюзий в своем могуществе инквизитор не питал и прекрасно представлял, что сделает с ним элементалистка, если заметит. Впрочем и страха он почти не испытывал, разве что легкий трепет от открывающейся картины. Изольда была красива той дикой взбалмошной красотой, что и притягивает, и отталкивает одновременно. Окруженная огненной сферой, брызжущей во все стороны искрами, она была похожа на богиню. Богиню войны и разрушений. Оторвав от элементалистки взгляд, инквизитор принялся пристально рассматривать призванную Гарвелем тварь. В том, что именно демонолог сделал это, Вальмонт не сомневался ни секунды. Тем временем, Изольда расправлялась с вьющимися вокруг нее тварями. Демона все это время она отгоняла толстыми, как ствол столетнего дуба, огненными копьями. Впрочем, особого вреда демону они не нанесли, однако демон стал гораздо осторожнее, несмотря на безумную ярость, он вовсе не стремился окончить свое существование горсткой пепла. Поэтому он сменил тактику: нарезая круги над сражающейся Изольдой, он внимательно изучал ее, выискивая бреши в обороне. Волшебница же, изредка огрызаясь ветвистыми молниями, методично уничтожала созданиядемонолога. И вот последняя тварь, больше всего напоминавшая огромную летучую мышь зачем то отрастившую себе две крабьи клешни, осыпалась на землю ледяными осколками. В тот же миг демон сложил крылья. Камнем рухнув на полуразрушенную крышу дома, он попытался схватить Изольду передними лапами, на концах которых мгновенно проросли длинные крючковатые когти. Однако в последний миг элементалистка буквально молнией выскользнула из его лап. Демон вновь огласил город жутким ревом боли и ярости. Его существенно тряхнуло разрядом, в который превратилась Изольда. В следующий миг сверху на демона обрушилась огромная глыба льда. Проломив острой гранью твердый панцирь твари, она пришпилила демона к крыше словно бабочку. Впрочем, ненадолго, буквально в следующий миг демон вытолкнул из себя изрядно уменьшившийся осколок льда. Жуткая рваная рана зарастала прямо на глазах. А демон, не обращая на увечье никакого внимания, вновь прыгнул на приземлившуюся на противоположную крышу элементалистку. Огромная туша с грохотом врезалась в крышу. Острые когтистые лапы проломили сложенную из каменных блоков крышу. Взмах передними лапами, и демонический вопль опять огласил окрестности. Изольда вновь выскочила, в самый последний момент оказавшись на соседней крыше. От болезненного удара молнии разум демона на миг поглотила безумная ярость. И он вновь кинулся в атаку. Раз за разом бросаясь на ускользающую волшебницу, демон ухитрился разрушить добрую половину домов. Впрочем, все добропорядочные жители давно уже покинули это место.

Наконец, ярость схлынула, и демон вновь поднялся в воздух, зорко наблюдая за замершей на крыше волшебницей. Схватка со стаей големов, похоже, измотала ее. И теперь она тянула время, спешно восстанавливая запасы энергии. Тем более, что половина домов после устроенного ею буйства стихий все еще полыхала. Стремительно втянув в себя энергию множества пожаров, Изольда вновь обратила внимание на демона. Впрочем, висящий в воздухе монстр, похоже, сделал выводы из предыдущей попытки. И стремительно начал уменьшаться, но формы своей он не изменил, по-прежнему напоминая огромного паука, вот только размером он теперь был чуть больше человека. Да и на брюшке пророс целый лес тонких длинных щупалец. На конце каждого из них красовался тонкий острый коготь. На кончике которого подозрительно блестела бесцветная жидкость. Крылья тоже никуда не делись, вот только теперь они больше напоминали стрекозиные. Похоже, демон решил взять скоростью. Едва трансформация завершилась, демон метнулся в атаку. Выглядело это впечатляюще: изрядно уменьшившееся тело демона буквально выстрелило себя в противника. Разделявшее их расстояние демон преодолел в одно мгновенье. Изольду спасло лишь то, что она ударила одновременно с демоном. Тугой, свитый из десятков молний жгут буквально смел демонасо смертоносной траектории. Тварь с грохотом врезалась в тот самый дом, где и была призвана. Стена, и без того пострадавшая, когда демон выбирался наружу, не выдержала такого издевательства и с грохотом обрушилась в внутрь. А вслед за ней и лишившийся защиты потолок. Впрочем, Гарвель от этого ни капли не пострадал. Но в этом была вовсе не его заслуга. Его спас Вальмонт, усилием воли отбросивший каменный блок, что грозил превратить демонолога в лепешку. Демон же, ничуть не обескураженный, вновь рванулся в сторону обидчицы. Изольда же вновь хлестнула плетью молний. Однако демон уже был готов к этому. Он попросту увернулся. И сделал это с такой скорость и изяществом, что Вальмонту стало понятно: в скорости демон вполне способен потягаться с молнией. Впрочем, и волшебница, похоже, ни в чем ему не уступала, треща разрядами, она перескакивала с места на место, уворачиваясьот жутких когтей чудовища. Однако вечно это продолжаться не могло. Демон явно был куда выносливее, порядком уставшей элементалистки. Наблюдавший за поединком Вальмонт с ужасом подумал, что было бы, не найми он демонолога. Силы Изольды за эти годы выросли на порядок. И справиться с ней у инквизиции не было шансов. Разве что согнать всех паладинов в одну точку. Но и тогда она с легкостью ускользнула бы от них. Либо, что более вероятно, продолжила бы бойню с безопасного для себя расстояния. Нынешняя Изольда уж точно не погибла бы под руинами собственного особняка. А порядком затянувшаяся схватка стремительно шла к развязке. Бесконечный танец молнии вокруг бешено вращающегося демона кончился внезапно. Демон перехватил элементалистку в полете. Кошмарные когти буквально перерубили лодыжку. Не проронив ни звука, Изольда рухнула на крышу. По инерции ее протащило к самому краю. Издав душераздирающий вопль, демон рванулся к своей жертве, падающей вниз. И когда один из когтей почти коснулся ее, прозвучал взрыв. В нем было все! И молния и огонь, и тугие водные струи и твердое каменное крошево. Все стихии перемешались в этом буйстве. Значительная часть дома просто перестала существовать. Демону же оборвало все лапы, а тело прошило насквозь множеством осколков. Однако он был жив. Хотя запасы его жизненной энергии почти истощились. Вальмонт же ругнулся сквозь зубы. Покалеченный демон с бессильной яростью смотрел на подскочившего к нему человека. Пища была так близка, и все же он не мог до нее дотянуться. Да и человек этот был холоден как лед. И вид растерзанного демона не вызывал в нем ничего даже брезгливости. Не обнаружив ни кусочка тела Изольды Вальмонт, развернулся к демону. Тот уже успел отрастить себе два щупальца. Однако они все еще были слишком коротки, и попросту не дотягивались до инквизитора. Впрочем, эту проблему демон решил довольно быстро. Щупальца немедленно слились в одно, мгновенье, и оно устремилось к закутанной в рясу фигуре инквизитора. Ноцели оно не достигло, отклоненное волей Вальмонта. Короткое усилие, и вырванное с корнем щупальце отлетело на несколько метров. А в следующий миг тварь полностью восстановилась. И, похоже, это стало неожиданностью даже для самого демона. Не говоря уж об инквизиторе. Хотя, демон сориентировался почти мгновенно.

— Зачем ты сделал этот человек? — Развернулся он к выпрыгнувшему из пролома в стене демонологу.

— У меня нет к тебе вражды тварь. — Пожал плечами Гарвель, безбоязненно подходя к жуткой морде жителя преисподней. Хотя он и восстановил тело демона, тот все еще был слишком измотан, и шансов устоять перед восстановившим силы демонологом у него не было. А аура странного человека не могла принадлежать ни кому другому.

— Нет вражды говоришь? — Прорычал демон, впрочем, благоразумно не делая попыток атаковать демонолога.

— Да. — Холодно ответил Гарвель. — По возвращении тебя ждет плата за оказанную услугу. — Равнодушно добавил он, теряя к демону всяческий интерес. Взмахнув рукой, Гарвель активировал последнюю часть сложного аркана, сплетенного в комнате мага-недоучки. И демона буквально всосало в открывшийся под ним портал.

— Почему ты просто не добил его? — Хмуро спросил Инквизитор.

— А кто-ж тогда будет со мной работать, если выяснится, что я обманываю своих работников? — Усмехнулся демонолог, пряча в сумку ритуальный кинжал, который все еще сжимал в руке.

— Чернокнижник. — С непонятной интонацией буркнул Вальмонт.

— Твой блестящий план провалился инквизитор. — Усмехнулся Гарвель, проигнорировав намек.

— Да. — Безразлично кивнул Вальмонт. А Гарвеля посетила неожиданная мысль, что Вальмонт попросту его использовал. А нелепый план, предложенный инквизитором в храме, был лишь ширмой, за которым прятался настоящий замысел. Мысль была интересной, хоть и противоречивой. Чтоб реализовать подобный план, нужны очень специфические способности.

— Впрочем. Неважно. Изольда мертва. — Проговорил Гарвель. Глаза демонолога с интересом осматривали превратившийся в руины квартал города. Раньше здесь жили в основном зажиточные горожане. Дома все как на подбор были сложены из камня и обладали изрядным запасом прочности. Однако яростной схватки они все-таки не пережили.

— Сомневаюсь. — Задумчиво пробормотал Вальмонт, вновь прокручивая перед глазами последние моменты схватки.

— Значит, вскоре мы ее встретим. — Хмыкнул Гарвель, отнюдь не обрадованный такой новостью. В следующий раз придется полагаться на слепую удачу, а этого демонолог не любил всей душой.

— Я думаю это случиться нескоро. — Задумчиво проговорил Инквизитор. — Демон отрубил ей ступню. — Пояснил он демонологу свой вывод.

— Не факт. — Покачал головой Гарвель. — Она одержима, причем кем-то из высших. А значит, такая травма надолго ее не задержит.

— Не может быть. — Недоверчиво пробормотал инквизитор. — Вселись в нее высший демон, она бы порвала призванную тобой тварь голыми руками без всякой магии.

— Вот тут и кроется странность. — Сказал демонолог, подбирая с земли оторванное инквизитором щупальце. Бережно свернув его острым шипом вовнутрь, демонолог аккуратно упрятал его в сумку. Как это у него получилось, для Вальмонта осталось загадкой. Впрочем, без магии здесь явно не обошлось. Дотошный разум инквизиторатакже моментально отметил, что раньше за сумкой демонолога таких странностей никто не замечал.

 

Глава 26

Торкус уверено двигался вперед. Вокруг него простирался вымерший город. Большинство жителей давно бежало из этих мест. Остальные либо пополнили армию одержимых, либо были убиты. Пару раз на него нападали небольшие группы одержимых. Однако нанести какого-либо вреда они не могли. Отряд инквизитора даже не давал им возможности приблизиться. Отвратительных тварей, которых лишь с большой натяжкой можно было назвать людьми, рвали на части молнии, разрезали на части тонкие лучи света такой интенсивности, что на них невозможно было смотреть. После такого тварь обычно распадалась на половинки. Иногда 'Божественный посланник' не рассчитывал силу, и вместе с монстром рушился какой либо дом, также располосованный смертоносным светом. Впрочем, Гарвель бы наверняка пояснил, что ни один демон не может жить без разрушений. Для него это такая же жизненная необходимость, как для художника писать картины. И чем выше ранг демона, тем сильнее в нем эта жажда. Не раз и не два прорывавшиеся в реальность высшие демоны творили настоящие 'шедевры' разрушения. Если конечно так можно назвать локальный апокалипсис, внезапно обрушивающийся на солидных размеров площадь. Порой куда большую, чем иные княжества. Однако всего этого Торкус не знал. А может и знал. Но приказ Вальмонта был достаточно однозначным. Впрочем, не прикажи Вальмонт так поступить, это ничего не изменило бы. Хоть бывший паладин и следовал доктринам своего ордена, он все же не был дураком. И прекрасно понимал, что если не объединить усилия, шансов на победу не будет. Нет, смерть не пугала фанатичного инквизитора. Куда больше его заботило то, что зло окажется безнаказанным. Этого он допустить не мог. И это — единственное, что заставляло его идти за Вальмонтом. А вовсе не страх быть обвиненным в ереси. Впрочем, сейчас все мысли инквизитора были сосредоточены на выполнении задания. Тем временем, отряд порядком углубился в захваченные одержимыми районы города. Но как это не странно, но нападения на отряд прекратились. Однако Торкуса это лишь еще больше насторожило. Сгруппировав свой маленький отряд вокруг себя, он продолжил движение. Внимательно осматривая улицу, инквизитор двигался в центре отряда. Полупрозрачные фигуры 'ангелов' почти не мешали обзору. Однако заметить противника так и не удалось. Напряжение росло с каждой минутой. Шаг за шагом приближаясь к своей цели, Торкус почти кожей ощущал слежку. Однако нападать никто не спешил. Улица Кожевников закончилась Ремесленная часть города была построена по одному проекту еще дедом нынешнего правителя. И больше всего он напоминал три вложенных друг в друга полукруга. В самом центре находились кузни, благоразумно стоящие на самом краю города. За кузнями шли скорняцкие мануфактуры, а уж за ними склады, а за складами селились более 'тихие' ремесленники. Запах же царивший на улице скорняков с того момента, как ремесленные кварталы захватили одержимые, стал еще сквернее. Воздух буквально сочился нестерпимой вонью. Зеленоватые клубы испарений отравляли воздух, медленно но верно распространяясь на близлежащие кварталы. Едва оказавшись в этих клубах, Торкус закашлялся от царящей здесь вони. Следом пришло понимание, почему никто больше не нападал. Этот пар был ядовит, и любой человек, неосторожно зашедший сюда, неминуемо погибнет, стоит ему подышать эти воздухом. Однако Торкуса это остановить не могло. Человеком он был лишь внешне. Его усовершенствованный организм был способен выдерживать и более тяжелые условия.

— Не ожидал колдун? Твой труд послужит благому делу. — Зло прошептал Торкус, впервые за многие годы отдавая должное мастерству своего создателя.

— Да, не ожидал! Не смей опошлять мой труд! — Раздался в голове инквизитора знакомый до боли голос. Голос, от которого он порой с криком просыпался по ночам. Инквизитор вздрогнул. Этого просто не могло быть! Колдун, вырастивший его, умер. Умер много лет назад, умер! От руки собственного творенья. Торкус собственноручно размозжил старику череп. Но сейчас он вновь слышал его голос.

— Где ты тварь! Покажись. — Прорычал инквизитор, покрепче сжимая боевой молот. Ответом ему был смех старика.

— Чтобы ты опять убил меня? — Прекратив хихикать, спросил голос. — Убил беззащитного старика! — С укоризной добавил он спустя несколько секунд.

— Беззащитный старик! — Проревел разъярившийся Торкус. — Ты был богомерзким колдуном. Ты пошел против заповедей творца!

— Это было ради науки! — Проскрипел старческий голос. — В этом небыло колдовства! Я лишь доработал то, что создал Он!

— Еретик. — Взревел инквизитор, окончательно теряя контроль над собой. И в следующий миг он увидел сгорбленную старческую фигуру, закутанную в дорогой зепарский халат с чалмой на голове. Обут он был в остроконечные сапожки с загнутыми вверх носками. Реакция Торкуса была почти мгновенной, ярость, струящаяся по венам, прибавила сил, и тяжелый молот отправился в полет. Но старец с легкостью увернулся. Мир в глазах инквизитора стремительно обесцветился, обрел какую-то неестественную четкость. В следующий миг Торкус бросился на старика с кулаками. Двигался закованный в броню гигант настолько быстро, что видно было лишь смазанный силуэт. Но и в этот раз старик устоял, каждый раз он буквально на волосок разминался с закованным в латную перчатку кулаком инквизитора. Несколько минут Торкус вне себя от ярости месил воздух. Однако ослепляющая ярость начала спадать. И спустя несколько минут инквизитор остановился. Тяжело дыша, он глотал ртом воздух. Могучая грудь ходила ходуном. А в голове бывшего паладина стремительно прояснялось. Словно почуяв перемены, старик извлек из безразмерных карманов короткую, но очень острую бритву на тонкой рукояти. Кажется, когда он был жив, он называл ее скальпелем. Показав свое оружие во всей красе, старик двинулся к инквизитору шаркающей старческой походкой. В груди Торкуса вновь зародился гнев. Но теперь все было иначе. Ярость была холодной, той самой, что так опасна в бою. 'Гнев должен подчиняться тебе так же как тело' — Любил повторять наставник молодым паладинам, прохаживаясь перед строем своих учеников. И эти слова прочно врезались в память Торкуса. И после выпуска из семинарии эта нехитрая привычка не раз спасала ему жизнь. Вот и сейчас, усмирив ярость, Торкус вновь оценил ситуацию. И итог ему совсем не понравился. Когда старцу оставалось всего несколько шагов, Торкус с ревом рванулся вперед, выхватывая из-за пояса кистень, покрытое серебром оружие тускло сверкнуло в ядовитых испарениях. Вот только вместо того, чтобы в очередной раз ударить по старику, инквизитор выпустил из рук свое оружие. Отправившись в полет, кистень с хлюпающим звуком воткнулся в стену. Следом раздался полный боли нечеловеческий вой. Старец медленно исчез. Но несмотря на это, Торкус не расслаблялся. Одним прыдком преодолев расстояние до своего молота, он рывком поднял его и кинулся к кистеню. Ядовитые пары, касаясь посеребренного оружия паладина, с шипением исчезали. Впрочем, эти тонкие полоски чистого воздуха исчезали с той же скоростью, что и появлялись. Молот не понадобился. К стене был пришпилен ребенок. По крайней мере, был им, пока в него не вселилась потусторонняя тварь. Теперь же безмерно разросшиеся зубыжутко контрастировали с лицом годовалого ребенка. Пара дополнительных конечностей, усеянных шипами, дополняли картину. В более того глаза его были залиты чернильной темнотой с крохотными красными вкраплениями. К тому же, маленький уродец что-то яростно шипел. Впрочем, Торкус почти не обратил на это внимание. Без осбого усилия выдернув кистень за посеребренную цепь, инквизитор добил шипящую мерзость одним ударом. Обтерев свое оружие, измазанное черной кровью, инквизитор вновь повесил его на пояс. Стоявшие все это время демоны молча взирали на своего командира. Втайне все они мечтали, чтобы закованный в проклятый белый металл человек умер. Однако сами приложить руку к этому они не могли, связанные договором с демонологом. Притаившуюся у стены тварь они увидели сразу же. Уничтожать эту мелочь без команды они вовсе не собирались. Куда больше их устраивал вариант, в котором в живых оставалась бы маленькая тварь, а не закованный в серебряную броню гигант. Немного передохнув, Торкус двинулся дальше. Стычка с маленьким монстром ни каплине пошатнула его решимость дойти до конца. Спустя несколько минут быстрого марша по пустым улицам, заполненным ядовитыми испарениями, инквизитор понял, что переоценил свои силы. Дыхание доминиканца стало прерывистым. В груди ощутимо булькало. Торкус закашлялся, прикрыв рот ладонью. Стряхнув капли крови с ладони, Инквизитор невозмутимо двинулся дальше. Однако буквально через пару минут вновь пришлось остановиться. Заполненные кровью легкие не могли обеспечить могучее тело кислородом. Инквизитор попросту начал задыхаться. Однако хладнокровие не покинуло умирающего доминиканца.

— Уфир. — Побулькал он, чувствуя, как сознание погружается во тьму. А следом пришла боль. Уфир-единственный из демонов, кто не желал смерти доминиканца. Но вовсе не из человеколюбия. Ему просто было интересно изучать измененного человека. Получив команду, демонический целитель немедленно залатал легкие инквизитора.

— Мне нужна защита. — Прохрипел, медленно отходящий от жуткой боли сопутствующей лечению. Впрочем, демоны по-прежнему продолжали неподвижно висеть в воздухе.

— Уфир, дай мне защиту. — Скомандовал инквизитор, быстро смекнув, что демонам надо именно приказать. Но и в этот раз Уфир не шелохнулся. Однако Торкуса посетило неясное чувство того, что он на верном пути.

— Уфир, дай мне защиту от яда, разлитого вокруг. — Вновь приказал инквизитор. Реакция была незамедлительной. Вокруг горла доминиканца мгновенно обвилось тонкое щупальце. На миг шею сдавила непереносимая боль. Настолько сильная, что из горла вырвался громкий стон. Плотно обернувшись вокруг шеи, щупальце немедленно проткнуло горло инквизитора, тонкие отростки развернулись внутри, тщательно собирая рассеянные в воздухе частицы яда. Постепенно боль ушла. А тяжесть медленно пульсирующего на горле щупальца перестала ощущаться. Щупальце же с хлюпаньем отделилось от тела Уфира. Торкус постоял, пару мгновений прислушиваясь к себе. Хотя мерзкий запах и не ушел, однако боли в легких больше не было. Да и дышать стало легче. Демон знал свое дело. И тут, похоже, угрозу, исходящую от маленького отряда, оценили по достоинству. Поскольку на продолживший движение отряд покатилась настоящая волна зеленой мути, настолько плотная, что рассмотреть вней что-либо было для человека непосильной задачей. Впрочем, видеть, что именно притаилось за завесой зеленой мути, Торкусу было не обязательно. Он и так прекрасно знал, что там прячется очередная тварь. Покрепче ухватив молот одной рукой Торкус крепко зажмурился, и в памяти всплыли последние воспоминания, инквизитор в дополнение еще и прикрыл глаза ладонью.

— Вспышка! — Скомандовал он громко. Приказ был исполнен мгновенно! Всю округу залили испепеляющее сияние. Настолько яростное, что даже стоящий в воздухе зеленоватый туман почти не смягчал его ярости. Скрытая ядовитой завесой тварь оглушительно заревела. И рев этот был настолько низкий и густой, что издавать его должна была действительно большая тварь.

— Молния! — Выкрикнул следующий приказ Торкус. Впрочем, его голос все равно потонул в оглушительном вое. Однако демонам и этого осталось достаточно. Ветвистая красная молния распорола воздух с оглушительным громом. Многочисленные отростки электроразрядов заполнили улицу от края до края. И воздух сотряс новый вой, еще более громкий, чем предыдущий. Зеленая хмарь стремительно начала развеиваться. И вскоре воздух очистился достаточно, чтобы впереди замаячил смутный силуэт противника. Больше всего тварь напоминала огромного цепного пса, если, конечно, бывают собаки размером с теленка. Вот только отличия на этом не исчерпывались. Пес этот был темно зеленого цвета. И очертания его все время колебались. Более того, из его массивного тела то и дело прорастали дополнительные конечности, отростки, щупальца и сочащиеся зеленой слизью шипы. А туман тем временем продолжал убывать. Кошмарная тварь стремительно втягивала зеленый туман толстым хоботом на спине. И кажется, с каждым моментом она росла все быстрее и быстрее. Впрочем, втянув последний клок зеленой хмари, тварь перестала расти.

— Молния! Молния! Молния! Молния! — Залпом прокричал Торкус. И в демоническую тварь ударил настоящий шквал молний. Из пробитых электрическими разрядами дыр в теле монстра валил густой зеленый дым. Похоже, монстр состоял из него целиком. Поэтому особого урона ей подобные атаки не наносили. Тварь восстанавливалась почти мгновенно. Однако удар такого количества молний ее все-таки обескуражил. А у инквизитора появилось время подумать. Впрочем, немного, поскольку последняя молния ударила в пустоту. Монстр мгновенно обернулся зеленым облаком, вновь заполнив всю улицу. А в следующий миг монстр материализовался уже позади инквизитора. Но, Торкус был к этому готов. Он вообще ожидал от подобной твари чего угодно. А чутье опытного паладина, пусть и бывшего, подсказало, откуда придет угроза. Тупорылую морду твари встретило цевью молота. Но монстра это не остановило. Цевью прошло сквозь морду как сквозь воздух. А жуткие зубы твари впились в закрытое забрало шлема. А в следующий миг монстр взвыл от боли. Серебреный металл попросту развеял клыки и большую часть челюсти. Но, и серебро шлема потемнело от соприкосновения с сотканным из тумана телом твари. Второй такой атаки шлем не выдержит. А быстро смекнувшийчто к чему инквизитор обрушил на голову твари тяжелый, окованный серебром молот. С хлюпающим звуком молот проломил сотканный из тумана череп. Но по прочности он ничуть не уступал кости, хоть и состоял из столь хлипкой на вид субстанции. Впрочем, проломил неверно сказано. Он скорее прожег дыру в черепе. Поскольку от соприкосновения с серебром плоть твари попросту испарялась. Взвыв еще громче, тварь отскочила в сторону. Помотав пробитой башкой, чудовище стремительно зарастило повреждение. Однако, как показалось Торкусу, размеры твари немного уменьшились. Не тратя времени на раздумья, инквизитор сам устремился в атаку. Одновременно выкрикивая команды демонам. На мерзкую тварь обрушился настоящий шквал молний, тонкий световой луч также полосовал монстра, временами обрубая ему конечности, правда, улучитьмомент для атаки демону удавалось нечасто, поскольку яростно размахивающий молотом инквизитор загораживал своей спиной цель. Но отрезанные лучом конечности прирастали почти мгновенно, аэто почти не давало монстру атаковать. Каждый удар инквизиторского молота изрядно уменьшал размеры твари. Утробно рыча, тварь отступила. Тряся зеленой мордой, она внимательно рассматривала своего противника иего заляпанный слизью молот, что так больно жалится. Крохотный разум твари упорно пытался найти уязвимое место и не находил. Торкус же вовсе не собирался давать твари время на раздумья. Перехватив молот поудобнее, он с громким криком рванулся к изрядно уменьшившемуся монстру. И это стало последней каплей. С хлюпающим звуком тварь вновь превратилась в зеленый туман, став почти неуязвимой для молота инквизитора. Но и сама она была не в состоянии повредить противнику. Уфир надежно защищал легкие инквизитора от всех потуг туманной твари отравить свою жертву. Зеленая взвесь вновь заполнила собой весь квартал. Стряхнув с молота остатки налипшей на него зеленной мути, Торкус закинул его на плече. Позвякивая доспехами, небольшой отряд двинулся дальше к своей цели. Впрочем, звон издавали только доспехи инквизитора. Поскольку закованные в броню ангелы, идущие рядом, были не более чем искусной иллюзией. Сквозь зеленоватую хмарь проступали неясные силуэты, стремительно двигаясь, они перекрыли проход. Небольшой отряд инквизитора оказался в окружении. Управляющая одержимыми сущность вовсе не собиралась позволить инквизитору добраться до цели. И теперь, когда все возможные хитрости были исчерпаны, в ход пошла грубая сила. Сотни одержимых демонами жителей города перекрыли путь. Мгновеньем позже спрыгнувшие с крыш твари отрезали дорогу назад. Однако на это Торкусу было плевать, отступать он не станет в любом случае.

— Ну же твари! Подходите! Я не боюсь зла, ибо я сам — ужас врагов рода людского! — Взревел он, впадая в боевое безумие. И уже гораздо тише отдал распоряжение своим союзникам. Уфира инквизитор оставил прикрывать спину, все остальные демоны должны были помочь ему сдержать натиск одержимых.

Услышав крик инквизитора, твари завыли, разноголосый вой, в котором не осталось ничего человеческого, заполнил улицу от края до края. А затем одержимые рванулись в атаку.

— Вспышка. — Выкрикнул приказ инквизитор. Предусмотрительно прикрыв глазазакованными в металл ладонями. И как раз вовремя, поскольку улицу вновь затопило нестерпимо ярким светом, способным выжечь глаза даже сквозь веки. Полный боли многоголосый рев заполнил улицу от края до края. Десятки одержимых демонами людей в одночасье лишились зрения. Однако захватившие их тела твари могли обходиться и без глаз. Идя на отзвуки человеческих эмоций, пропитавших каждый метр города, они вполне способны обходиться без глаз. Впрочем, в этот раз такой возможности у них не было. Такое количество одержимых, собравшихся в одной точке, в одно мгновенье впитали пропитавшие камни мостовой эмоции, лишившись возможности идти на отсвет человеческих чувств. Ослепшие твари на мгновенье замешкались. Но лишь на мгновенье. Поскольку в их памяти прочно засело место, где они в последний раз видели ненавистного человека. Приказ уничтожить инквизитора жег черепа раскаленными прутьями. Боль настолько невыносимая, что проще было погибнуть от удара молота, чем терпеть такие муки, бросила одержимых вперед.

Тяжелый боевой молот запорхал в руках Торкуса словно невесомая хворостинка. Вот только повстречавшись с этой 'хворостинкой' противники отлетали на несколько шагов и больше не поднимались. Даже одержимый неспособен двигаться, если его позвоночник размолот в труху ударом тяжеленной чушки, окованной серебром. Утратившие зрение монстры потеряли свою невероятную изворотливость и гибли один за другим. Однако успех инквизитора был недолгим, хотя вскоре все ослепшие твари скомканными куклами устилали мостовую: к инквизитору осторожно приближались новые противники. На этот раз вполне зрячие.

— Молния! — Выкрикнул инквизитор, указывая рукой в ближайшего противника. Воздух тотчас прорезала тугая электрическая дуга. Пробитый молнией насквозь монстр отлетел к стене с огромной дырой в груди. А призванный Гарвелем демон продолжил осыпать противника молниями, повинуясь приказу доминиканца. Электрические разряды собирали обильную жатву, свою лепту вносил и тонкий световой луч Шакса. Однако до эффективности молний ему было далеко. Юркий противник попросту уворачивался от подобных атак, изгибаясь самым немыслимым способом. Впрочем, окружавшие небольшой отряд дома уйти некуда не могли. И буквально после первых минут боя весь район обратился в дымящиеся руины, усеянные трупами.

— Ну же отродья подходите! — Выкрикнул инквизитор, расправившись с очередной волной нападающих. Отхлынувшая было толпа нападавших заволновалась, и добрая сотня смертельно опасных монстров кинулась вперед…

 

Глава 27

Девушка кричала. Ее полный ужаса вопль далеко разносился, плутая по узким улочкам города. И в другое время на этот зов о помощи устремилась бы городская стража. Которая, несмотря на царящее повсюду мздоимство, все же выполняла свои обязанности, хотя и не гнушалась потом запросить со спасенного плату за свои услуги. Впрочем, весьма умеренную. Но сейчас стражи поблизости не было, потеряв в бою больше половины личного состава, выжившие заперлись в княжеском дворце. А захваченный одержимыми район почти моментально вымер. Сбежать удалось единицам, остальные же пополнили армию одержимых демонами людей. Капитан городской стражи долго ломал голову, пытаясь предугадать следующий шаг противника. Однако действия одержимых, на первый взгляд, были хаотичными. Да и на второй тоже. Захваченные районы разбросаны по всему городубез какого либо смысла. Будь это обычный противник, его бы вышибли из города за пару часов, поскольку оборонять отрезанные друг от друга районы города практически невозможно. Если конечно в твоих руках не сосредоточена небольшая армия одержимых.

— Кричи-кричи, все равно никто не придет. — Ухмыльнулся закутанный во все черное сектант. Раньше, до того как он обратился к культу, его звали Горюн, он был одним из многочисленных служек в городских архивах. Но теперь, когда перед ним открылся свет истиной веры, он был готов на все. Чувство собственной важности распирало его. Лицо его прикрывала искусно сработанная маска- символ его положения, оставляя на виду лишь подбородок. Прикованная к импровизированному алтарю девушка отчаянно пыталась вырваться, с ужасом взирая на своего мучителя. Но стальной зажим, удерживающий ее голову, позволял смотреть только на него. Остальные четверо сектантов стояли чуть поодаль. Бесконечный монотонный речитатив формулы ритуала лился из их уст. Эти звуки производилина несчастную жертву странный эффект. Руки и ноги занемели, однако все чувства в разы усилились. Звуки, запахи- все стало в сотни раз ярче, сильнее. И это было восхитительно, девушка тихо застонала от внезапно нахлынувших ощущений.

— Ну как тебе нравиться? — Ухмыльнулся сектант, нежно погладив девушку по щеке. — А сейчас?! — Гаркнул он, отвесив мощную оплеуху. И прокатившаяся по телу волна боли так же была усилена в сотни раз. С интересом разглядывая корчащуюся на алтаре жертву, сектант улыбался. Как оказалось, охвативший тело паралич оказался односторонним, поскольку содрогающееся от боли тело судорожно забилось, пытаясь освободиться от сковавших ноги и руки кандалов.

— Ну что ты? Это ведь только начало. — Ласково продолжил культист, едва беззащитная жертва перестала биться в корчах, уставившись полным боли взглядом на своего мучителя. Наслаждаясь ужасом в глазах жертвы, он вытащил из-за пояса короткий, изукрашенный драгоценными камнями и золотом кинжал. Лезвие его было черным и совсем не блестело. Оно было каменным. По антрацитово-черному лезвию пробегали серебристые искорки, почти мгновенно гаснувшие в глубине камня. Культист поводил покрытым зазубринами, шипами и сколами лезвием перед глазами жертвы, давая ей понять всю глубину ждущего ее ужаса. Девушка давно бы уже упала в обморок. Но все тот же колдовской речитатив прочно удерживал ее в сознании. Ритуал был невероятно сложным и требовал максимально мучительной смерти для приносимого в жертву человека. К жертве было лишь одно требование: здоровье и молодость.

— Кричи-кричи. — Вновь усмехнулся сектант, наслаждаясь каждым моментом беспредельной власти над своей жертвой. В этот момент он чувствовал себя всемогущим богом, способным вершить людские судьбы. Именно он решал: кому жить, а кому умереть. И что не маловажно, как умереть: быстро и почти безболезненно, или же корчась в невыносимых муках, усиленных в сотни раз несколько часов к ряду.

— Время пришло. Повелитель ждет. — Прокаркал одержимый, скрывавшийся до этого в тениничем не примечательного дома. В квартале торговцев такие были почти у всех. И выглядели в общей массе своей одинаково: роднило их одно — невероятная пышность и богатство. Каждый уважающий себя купец хотел выделиться. В результате чего его дом очень быстро превращался в нагромождение самых причудливых форм. Ничем, как правило, не выделяющееся среди сотни другой собратьев.

Услышав голос одержимого, сектант вздрогнул. Эта жуткая тварь его откровенно пугала.

— Слушаюсь. — Склонился в поклоне культист, еще несколько дней назад уяснивший, кто теперь главный. В памяти его прочно засело видение жуткого урока, преподанного Госпожой. Все, кто пытались сопротивляться новой элите, были жестоко убиты. И смерть их была настолько кошмарной, что большинство культистов с радостью бы отдали что угодно, лишь бы вытравить из памяти эти воспоминания. Все, чего он достиг в культе кропотливым трудом, было ничем в сравнении с властью освященных. Именно освященными повелела их называть Госпожа. И никак иначе. Они появились недавно. И как поговаривали остальные братья, к истинному владыке они никакого отношения не имели. Однако за какую-то неделю все недовольные исчезли. А их место заняли одержимые, причем многие из них подозрительно напоминали тех самых недовольных, что имели неосторожность не удержать язык за зубами. История повторялась, несколько месяцев назад синклит четырех архиереев, заменила Госпожа Изольда: после коротких переговоров она заняла их место. Из архиереев никто не выжил…

— Приступай. — Ответила тварь, так и не соизволив появиться на свет, тускло льющийся сквозь покрытое тучами небо. Не тратя больше времени на слова, сектант занес над несчастной жертвой клинок. Каменное лезвие тускло блеснуло серебристым светом. А в следующий миг девушку и алтарь залило брызнувшей во все стороны кровью и ошметками костей. Тяжелый кистень, брошенный умелой рукой начисто снес сектанту голову. Обезглавленный труп рухнул на истошно кричащую девушку. Стоявшие поодаль культисты замолкли. Однако ни обнаружить противника, ни сделать что-либо они не успели. Поскольку в воздухе пронесся тугой звон спущенной тетивы. Все стрелы нашли свою цель. В груди каждого демонопоклонника засело по одному арбалетному болту. Воевода отлично вышколил малую дружину. И теперь его бойцы в одно мгновенье перебили всех культистов. Его отряд из пятнадцати дружинников уже несколько минут наблюдал за разворачивающимися у алтаря событиями. Однако старый воевода все не решался отдать приказ на атаку. Последнего врага никак не удавалось разглядеть. Его скрывала необычно густая тень, отбрасываемая одним из множества особняков. Настолько темная, что даже силуэт скрывшегося там противника разглядеть не удавалось. И это тревожило опытного воина. Спрятаться в тени человеку не под силу. Его все равно будет видно, особенно если наблюдатель знает, где искать. А значит, в тени притаилась очередная демоническая тварь. А пообщавшись со странным инквизиторским служкой по имени Гарвель, воевода вовсе не питал иллюзий по поводу тварей способных вот так прятаться в тени. Однако приказ инквизитора был однозначным. Сорвать ритуал любой ценой. Только этот факт заставил воеводу вступить в схватку, не собрав полной информации о противнике. Тем временем бойцы дружины удостоверились, что все культисты мертвы. Двое деловито начали освобождать девушку. Остальные зорко следили за окрестностями, и за той тенью, из которой слышался подозрительный голос. Напряжение повисло в воздухе. Каждый прекрасно понимал, что одержимый демонами монстр никуда не делся. А в силе подобных тварей они уже успели убедиться, пока добирались до цели. На несколько бесконечно долгих мгновений, в воздухе повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь звоном спадающих с девчушки оков. Все еще не веря в свое спасение, она заторможено смотрела на дружинников. Широкие плащи накинутые поверх посеребренных лат тихо хлопали, развеваясь на ветру. Создавая впечатление нереальности происходящего. Наконец до бедной девушки дошло, что она свободна. И она с криком радости бросилась на шею одному из своих спасителей. Смущенный таким вниманием воин отступил на шаг. Остальные, усмехнувшись в усы, отвели взгляд. Идиллию нарушил выжидавший удобного момента монстр. Секундное замешательство дружинников дало ему шанс атаковать безнаказанно. Тонкое разовое щупальце, увенчанное зловещего вида когтем, тускло горящим багровым светом насквозь просадило и спасенную девушку и удерживающего ее на весу воина. Окровавленное жало вышло из спины дружинника и тут же раскрылось отвратительным цветком. Мощный рывок, и две все еще живых жертвы должны были упасть на алтарь. Тварь рассчитала все, вложив большую часть своей силы в эту смертоносную атаку, однако с силой брошенный топорик помешал твари исполнить задуманное. Отсеченное щупальце обвисло бессильной плетью. Однако ни дружинника, ни девушку это спасти уже не могло. Два пришпиленных друг к другу труппа медленно завалились навзничь. Щедро вытекающая из жуткой раны кровь медленно начала пропитывать землю, потихоньку подбираясь к алтарю.

— Тащите эту хрень отсюда! — Взревел воевода в мгновенном прозрении понявший, что даже кровь способна завершить ритуал. Мгновенно сориентировавшиеся дружинники вцепились в алтарь.

— Ну! Нажали! — Проорал воевода, чувствуя, что бесценные секунды утекают с каждым мгновением.

'Если сместить алтарь, то ритуал не состоится, сколько жертв на нем не приноси' — Подумал старый воин, старательно отгоняя мысли, что уйти живыми отсюда никому не удастся. С тихим каменным скрипом алтарь начал сдвигаться, уступая усилиям дружинников. Мелкие камушки, лежащие на мостовой, с хрустом лопались, оказавшись на пути каменного алтаря. С каждой секундой он медленно но верно покидал тщательно рассчитанное место, в котором должен был состояться ритуал. Едва алтарь сдвинулся на пару метров, как по улице прокатилась волна звука. Это был полный ярости вопль. Настолько мощный, что отозвался нестерпимой болью в ушах. У многих бойцов из ушей засочилась кровь. Оглохшие и оглушенные люди испуганно озирались, вмиг превратившись из закаленных в бою солдат в перепуганных жертв. Оглушенный воевода едва не потерял сознание от боли. Хватанув ртом воздух, он выпрямился, усилием воли подавив непреодолимое желание скорчиться в дорожной пыли, тихонько подвывая от жалости к себе.

— Стройся! — Гаркнул он первое, что пришло на ум. За свою долгую жизнь, проведенную в боях, он прекрасно понимал, что в такой ситуации главное отвлечь внимание перепуганных бойцов на себя, личным примером вселяя смелость в их перепуганные сердца. Однако сейчас этот проверенный в десятках битв и сотнях мелких стычек метод не сработал. Старый воин не услышал даже собственного голоса. Решение пришло молниеносно. Выдернув из ножен клинок, воевода бросился к алтарю. Одним рывком вскочил на его каменную поверхность. Извлеченный из ножен клинок ярко сверкнул в свете солнца, что на миг пробилось сквозь облака.

— Соберитесь! — Прокричал во всю мощь легких воевода. И неважно, что его всеравно никто не услышал, даже он сам. Теперь его видели! И всем своим видом показывающий готовность сражаться и побеждать воевода сумел внушить своим людям уверенность. Подобрав выпавшее из рук оружие, дружинники подходили к алтарю, занимая круговую оборону. И в этот момент одержимая демоном тварь нанесла свой удар. Она рванулась к старому воеводе настолько быстро, что все увидели лишь размытую в воздухе серую тень. Костяной клинок рванулся к горлу воеводы. Защищавшая шею бармица разлетелась стальными брызгами, вспоротая жутким оружием твари. Однако нанеся удар, ей пришлось остановиться. Десяток арбалетных болтов пробил тело твари, едва она завершила удар. Утыканная арбалетными болтами она напоминала кошмарную пародию на гигантского ежа. Впрочем, воеводу это спасти уже не могло. Горячая кровь потоком хлынула из разорванного костяным клинком твари горла. В последнем предсмертном усилии Борис Бориславович, бессменный воевода князя Всеволода оттолкнулся от черной с красными прожилками поверхности алтаря. Короткий миг падения и старый воин рухнул на мостовую. Глухо звякнули латы. Сразу несколько дружинников бросились к своему предводителю. Остальные же настороженно приближались к лежащей на алтаре твари. Раньше это, несомненно, был человек. Однако завладевшая телом сущность видоизменила его. Защитные костяные пластины прикрывали его словно диковинные доспехи. Такие не каждый меч прорубит, однако арбалетный болт, пробивающий латника насквозь, всеже преодолел костяную броню твари, глубоко впившись в ее плоть. То, что все приняли за необычной формы меч, оказалось правой рукой твари. Из спины чудовища росло с десяток щупалец увенчанных острыми когтями. Голова монстра так же укреплена костяной броней, на месте лица гладкая костяная поверхность с тремя крохотными отверстиями на месте носа. Борис же, лежащий по другую сторону алтаря, не видел своего убийцы. Побелевшие руки, сжимавшие распоротое горло, разжались… Остекленевшие глаза невидяще уставились в затянутое тучами небо, воевода был мертв и не видел, как его дружинники ломают каменную глыбу, вымещая на ней свой страх. Смерть воеводы никого не оставила равнодушным. Его любили, с ним прошли бесчисленное число мелких пограничных стычек с другими княжествами, гоняли по реке укшуйников, а по лесам разбойников. Он был им вместо отца. И теперь его нестало. Покончив с алтарем, дружинники принялись рвать на куски труп монстра. В считанные секунды тело твари было разорвано на куски. Костяная броня не могла спасти от града ударов, которыми осыпали тело дружинники. Едва ярость схлынула, было решено отнести тело старого воина в храм. По старинному обычаю тело воеводы понесли верхом на щите. Четверо дюжих дружинников, покряхтывая от натуги, приняли на щиты тело воеводы. Звонко звякнул металл. Но этого звука все равно никто не услышал. После жуткого вопля твари, от которого едва не полопались перепонки, на восстановление требовалась не одна неделя, если слух, конечно, вообще восстановится. Спустя несколько минут процессия двинулась обратно. Остальные дружинники, перехватив поудобнее арбалеты, двинулись по обе стороны от четверых, несущих тело воеводы воинов. Медленно и торжественно, насколько позволяла обстановка, процессия двинуласьназад к храму Единого. Впрочем, дружинники зря опасались атаки, поскольку в этот самый момент неподалеку от квартала кузнецов Торкус отчаянно отбивался от целой орды одержимых демонами тварей. Для его уничтожения все одержимые города стягивались в одну точку. На дружинников нападать было попросту некому. И лишь тело несостоявшейся жертвы провожало удаляющуюся процессию взглядом остекленевших глаз. Едва дружинники скрылись за поворотом, по лицу девушки расползлась мертвая безжизненная улыбка. Процесс восстановления займет немало времени. Но владыка должен узнать о случившемся любой ценой… Именно эта мысль билась в медленно гаснущем сознании монстра. Отравленное серебряными болтами тело уже не восстановить. Зато можно вырастить новое, тем более что такая прекрасная основа под рукой. Главное успеть дотянуться…. Перерубленное щупальце, конвульсивно дергаясь, медленно, но верно вползало в насквозь пробитую когтем грудь девушки. Вскоре на месте пробитой навылет груди пульсировала отвратительная розовая масса. Пуская многочисленные отростки, она жадно расползалась внутри мертвого тела. Умирающая плоть медленно возвращалась к жизни. Отрубленное метательным топором воеводы щупальце почти целиком вползло в тело девушки. Вскоре это тело сможет служить своему новому хозяину.

 

Глава 28

В богато обставленной комнате разверзлось жерло портала. Всего на миг, но этого хватило, чтобы раненая Изольда кубарем влетела в комнату. Следом за ней, в брызгах крови влетела отрубленная демоном лодыжка. Очутившись на полу, элементалистка тихо застонала от пронизывающей тело боли. Но хуже всего было то, что из окровавленной раны обильно текла кровь. С каждой потерянной секундой силы покидали ее. Еще немного времени и сил не останется даже на то, чтобы подняться с пола. В голове элементалистки мелькнула мысль прижечь рану, так как делали поколения элементалистов, получив рану.

— Не стоит этого делать, моя госпожа. — Прошелестел в ее голове бархатный голос невидимого собеседника. И терзавшая разум элементалистки тревога и страх исчезли без следа.

— Проклятый мальчишка. — Прошипела она сквозь стиснутые зубы. Переборов боль, Изольда с трудом села. Треснула разрываемая руками элементалистки ткань. Отделив от своего наряда две длинных полосы, Изольда крепко перетянула рану, останавливая кровотечение.

— Он стал сильнее, намного сильнее. — Продолжала она бормотать, ни к кому не обращаясь. Однако приятный мужской голос, поселившийся в голове чуть меньше месяца назад, ответил: 'Не стоило надеяться, что он не изменится за прошедшие годы'

— Я и не надеялась. — Неожиданно для себя самой начала оправдываться элементалистка.

— Но он стал в десятки раз сильнее, чем был! Это невозможно! — Воскликнула она, не сдержав вновь вернувшийся страх. От усилия закружилась голова, несмотря на вовремя наложенную повязку, она потеряла много крови.

— Отдохни… Тебе нужно поспать. — Почти прошептал ее невидимый собеседник. Голос его был нежным и убаюкивающим. Его звуки невесомо перекатывались в голове элементалистки до тех пор, пока внезапно отяжелевшие веки не прикрыли глаза. Спустя несколько минут Изольда забылась тяжелым сном. Ей снилось прошлое причудливо изломанное логикой сновидений, но всеже так похожее на реальность.

Кошмарные воспоминания никак не хотели истираться из памяти, да и сама элементалистка этого не хотела. Вот уже полных четыре года ее мучил этот сон. Битва с инквизиторами и поражение. Падающая сверху балка, кажется тогда она успела вложить все оставшиеся силы в щит. Но он не выдержал, в следующий миг она потеряла сознание от удара. Потеряла, чтобы вновь прийти в себя от размеренных рывков. Открыв глаза, она обнаружила, что висит головой вниз. Узкая тропинка петляла перед глазами. В следующий момент пришло понимание, что она перекинута через плечоогромного детины, зачем-то выкрасившего кожу в темно багровый цвет. Первой мыслью было немедленно испепелить похитителя. Но в мозг хлынули воспоминания о нападении инквизиторов. Мозг Изольды начал лихорадочную работу. Однако все, что ей удалось понять, так это то, что ее тащат не инквизиторы. Будучи элементалисткой, Изольда никогда не отличалась аналитическими способностями. Как говорил нанятый родителями наставник: 'С такой мощью анализ-лишнее'. И, надо сказать, он был прав. Изольда редко сталкивалась с ситуацией, которую нельзя было решить силой либо угрозой ее применения.

— Хозяин! Она пришла в себя. — Прозвучал почти над ухом скрипуче-визгливый голос, никак не вяжущийся с телом здоровенного детины, волокущего ее словно пушинку.

'Так, это точно не инквизиторы' — Подумала Изольда, рвущая на части голову боль не давала сосредоточиться, и постоянная тряска никак не способствовала мыслительному процессу.

— Положи ее на землю. — Скомандовал ломающийся юношеский голос. И судя по тому, с какой скоростью она очутилась на земле, отдававший приказ юнец действительно имел на это право. Едва оказавшись на земле, измученная элементалистка подняла глаза на своих спасителей. 'Или все-таки похитителей?' — Пришла в голову запоздавшая мысль. Однако в следующий миг из головы Изольды вылетели все мысли, потому что здоровенный детина внезапно сдулся, словно воздушный шарик, до размеров едва превышающих котенка. Когтистые лапки, усеянный колючками хвост и рудиментарные крылышки за спиной не позволили бы ошибиться и ребенку. Перед ней был демон.

— С вами все в порядке леди? — Прозвучал с другой стороны голос юноши. Изольда перевела взгляд. Чуть в стороне стоял отчаянно смущавшийся юноша, лицо его стремительно заливала краска. Ощутив его смущение, Изольда почувствовала себя увереннее. И едва она раскрыла рот для ответа, как вместо нее ответил демон.

— Хозяин, с ней все в порядке, я проверил. — Проверещал он своим отвратительным голосом. Мерно взмахивая крохотными крылышками, он преспокойно себе висел в метре над элементалисткой.

— Тварь права. Мне уже лучше. — Ответила Изольда, решив не обращать на демона внимания. Внимательно рассматривая юношу, она совсем выпустила из виду демона.

— Хозяин! Отсюда такие виды открываются! — Пропищал мелкий пакостник и тут же метнулся в сторону, уходя от огненной вспышки, которой его наградила Изольда. Но запахнуться и не подумала. Да и по большому счету скрыть что-либо в тех лохмотьях, в которые она была одета, все равно бы не удалось. Зато стала понятна причина такого смущения юноши, что все еще боролся со своими глазами, так и прикипевшими к великолепному телу Изольды.

— Хозяин, хозяин, защити! — Проверещал демон с таким ужасом в голосе, что элементалистка презрительно ухмыльнулась. А в затуманенном болью мозгу наконец всплыла мысль, что смутно беспокоила ее все это время.

— И как же зовут благородного рыцаря, спасшего даму? — Спросила она, вновь переведя взгляд на юного демонолога. В том, что это темный маг, она уже не сомневалась. Однако, несмотря на свою нелюбовь к этому типу магов, она все же выдержала дружелюбный тон. Стоявший перед ней юноша, почти мальчик ничем не напоминал тех беспринципных ублюдков, какими были все ее знакомые демонологии. К счастью, троих из них она отправила на тот свет собственноручно, по заказу Инквизиции. При воспоминании об этих двуличных предателях Изольда заскрипела зубами. Что случилась с ее Домом, она прекрасно представляла: едва ли выжили даже слуги, несмотря на то, что она за несколько часов до ультиматума инквизиторов отдала приказ всем покинуть пределы города. Инквизиция всегда умела находить неугодных.

— Гарвель. — После небольшой заминки ответил юноша улыбнувшись. Надо отметить, что все это время Гарвеля разрывало два противоречивых желания: Ему хотелось остаться с этой безумно привлекательной даже в лохмотьях женщиной, а с другой стороны ему хотелось бежать как можно дальше отсюда. И это неудивительно, так и оставшийся неизвестным маг предупредил его о том, как Изольда относиться к демонологам, и причин не верить ему на слово у Гарвеля не было. Все это время он накладывал на себя все известные ему чары. Но это больше для того, чтобы хоть как то себя отвлечь, он прекрасно понимал, что вся его защита-ничто перед мощью этой женщины. И если она захочет, то раздавит его как таракана.

— Мое имя Изольда. — Представилась в свою очередь элементалистка.

— Нам нужно продолжать путь, иначе инквизиторы нас догонят. — Буркнул Гарвель отворачиваясь.

— Хозяин можно я снова ее понесу? — Высунулся из-за спины юноши Хааг.

— Нет! — Рявкнул Гарвель, глядя на побелевшее от гнева лицо Изольды. Получить молнию вместо проказливого импа ему вовсе не хотелось. Протянув руку, он помог элементалистке встать. И спустя пару мгновений они двинулись дальше…

А в то время пока Изольда грезила прошлым, ее тело начало шевелиться. Двигаясь с грацией сломанной куклы, оно подползло к отрубленной ступне, лежавшей в луже крови. Подняв с пола окровавленный обрубок, тело вцепилось в него невероятно отросшими зубами, острыми как иглы, и прочными как сталь. Кости захрустели перемалываемые мощными челюстями. Когда от отрубленной ступни осталась лишь лужа крови на полу, тело перекатилось на спину. Невидимый кукловод, управлявший телом, отдал приказ. Темные от крови руки Изольды начали сдирать повязку, туго стянувшую рану. Яд демона уже глубоко проник в кровь- элементалистка была обречена, поскольку едва ли сумела бы изгнать из своего тела подобный яд. Да и лекари бы ей ничем помочь не смогли. Однако перехватившее контроль над телом существо прекрасно знало, как можно нейтрализовать подобную отраву. И пока послушное его воли тело пожирало собственную отрубленную конечность, разум кукловода напряженно работал, методично очищая тело элементалистки от проникшего вовнутрь яда. И вскоре его усилия увенчались успехом: тело элементалистки покрылось темно синей испариной, весь яд невидимый целитель вывел через кожу. Расправившись с текущей угрозой, управлявший телом Изольды принялся за следующую задачу. Будь ему доступны его прежние возможности, он решил бы эту проблему за секунды, но их у него небыло. Поэтому для всех действий ему нужен был источник энергии. Место среза, покрытое запекшейся кровью взбугрилось под напором растущей плоти. С каждой секундой растущая опухоль все больше и больше напоминала ступню. Вот только ступня эта трехпала и покрыта темно-багровой чешуей. В то время как отрастала ступня, тело элементалистки истощалось прямо на глазах. К тому моменту как процесс был завершен, Изольда куда больше напоминала скелет, чем привлекательную женщину. Однако цель была достигнута. Тело вновь могло двигаться. А это было главное. Поскольку только так можно добраться до источника энергии, которым запасливый кукловод обзавелся еще несколько дней назад. Неуклюже ковыляя, тело элементалистки двинулось к выходу. Преградившая путь дверь неожиданно стала серьезным препятствием: истощенному регенерацией телуне хватало сил открыть ее. Тонкие как тросточки руки не могли сдвинуть ее. Постояв мгновенье пока кукловод оценивал положение, тело внезапно грянулось в дверь всем своим весом. С протяжным скрипом дверь поддалась, приоткрывшись на локоть. Протиснувшись в эту щель, тело элементалистки послушно двинулось к подвалам. Раньше когда здесь жил один из богатейших купцов Гессиона, там располагался винный подвал и, надо признать, он внушал уважение своими размерами. Однако с тех пор как сам купец пополнил ряды одержимых, в подвале стали хранить не вино, а пленников. Культисты послушно исполнили приказ, давно уже уяснив простую истину, что с Госпожой по ночам лучше не спорить, иначе можно и не дожить до утра либо пополнить ряды 'освященных'. С тех пор как в этот погреб согнали человек двадцать пленников, о погребе забыли. Лишь одержимые изредка наведывались туда по своим неведомым делам. И никому в здравом уме и трезвой памяти не хотелось узнать, чем они там занимаются.

По пути к погребу тело Изольды продолжало изменяться. Главным образом челюсть и руки. К тому моменту, как перед глазами оказалась прикрывающая подвал дверь, вместо привлекательной женщины дверь принялась открывать отвратительная скелетообразная тварь с кошмарной пастью, занимавшей большую часть несоразмерно огромной головы.

Притихшие пленники с ужасом смотрели на то, как открывается дверь. За ту долгую неделю, что они провели в этих казематах, они уяснили, что открывающаяся дверь не несет им ничего хорошего. С застывшим выражением ужаса они наблюдали, как сквозь узкую щель с трудом протиснулась отвратительная скелетообразная тварь. Редкие белые волосы обрамляли уродливый огромный череп с гипертрофированной челюстью. Острые как иглы зубы влажно блестели в свете единственной лучины, освещавшей помещение. Окинув пленников горящими злобой глазами тварь оскалилась. Из открытой пасти капала зеленоватая слюна. За проведенные здесь дни люди привыкли к самым причудливым и кошмарным монстрам, вначале им пытались сопротивляться. Их подстерегали, пытались напасть. Но результат всегда был один: все нападавшие медленно и мучительно умирали на глазах у остальных пленников. Поэтому когда тварь метнулась к одному из них, никто и не помыслил о сопротивлении. Лишь несколько судорожных вздохов ужаса, и ни одной попытки помочь бедолаге. Несмотря на жуткий вид, тварь была слаба как ребенок, и, вздумай пленники напасть на нее, победа была бы заними. Однако они были слишком испуганы. Вцепившись в глотку своей жертве, тварь утробно зарычала. Соленая кровь широким потоком хлынула в пасть твари. А все еще живой пленник с застывшим в глазах ужасом смотрел на то, как его буквально высасывают, лишая души и жизни. Вместе с драгоценной жидкостью тело мужчины покидала сама его сущность, жадно всасываемая притаившейся в теле Изольды тварью. Впитывая жизненную силу своей жертвы, тварь обрастала мясом прямо на глазах перепуганных пленников. Отбросив безжизненный труп своей жертвы, тварь рыча двинулась к следующей. И теперь у пленников не было даже призрачного шанса отбиться от ожившего кошмара. Удар отросшими когтями вскрыл глотку следующему пленнику. Брызнувшая в стороны кровь заляпала жавшихся к стенам пленников. А кошмарный монстр с каждой секундой обрастающий тугими мускулами вновь принялся жадно пить кровь и душу терзаемого человека. Тело стремительно насыщалось. Приглушив на время жажду крови, управлявшая телом сущность отдала следующий приказ. Еще один истерзанный труп отлетел в сторону тряпичной куклой. Рыкнув на оставшихся в живых пленников, тварь двинулась к двери. От одного тычка лапищи, дверь распахнулась настежь. Прикрыв за собой дверь, тварь стремительно начала меняться. Плавилась плоть, послушная воле невидимого скульптора. Чудовищное порождение бездны вновь возвращалось к человеческому облику. Время стремительно утекало, и до пробуждения Изольды оставалось не так уж и много, а вот сделать еще предстояло очень многое. Тем более, что тщательно рассчитанный план с треском провалился. Впрочем, если следующая часть ритуала прошла успешно, то никакие жертвы небыли напрасны.

— Владыка! Владыка! — Прохрипел позади незнакомый голос.

— Ну что еще?! — Недовольно отозвался кукловод голосом Изольды. Не до конца завершенное превращение требовало полной концентрации.

— Ритуал сорван, третий сигил так и остался пустым. — Вновь подал голос, стоящий в дверях покоев элементалистки голос.

— Что?! — Из глотки Изольды вырвался почти звериный рык.

— На нас напали. Перебили всех, прежде чем жертва была принесена. — Вновь подал голос одержимый, не решаясь подойти ближе к своему владыке, запертому в этой бренной оболочке из плоти и крови.

— Кто? — Совладав с собой, озвучил свой вопрос 'повелитель'.

— Простые воины повелитель. — Тихо ответил одержимый.

— Ты хочешь сказать, что обычные воины справились с тобой?! — Не поверил завладевший телом Изольды кукловод.

— Они были прекрасно снаряжены как раз для таких противников как я. Проклятый металл едва не уничтожил меня. — Оправдывался одержимый.

— У них было серебро?! — Подчеркнув последнее слово, спросил повелитель. Из его уст имя благородного металла прозвучало словно изощренное ругательство.

— Да, владыка. — Склонил голову одержимый.

— Как тебе удалось выжить? — В голосе Изольды прорезалось некоторое любопытство.

— Они отделили часть меня, прежде чем нашпиговать серебром. — Ответил одержимый, зябко передернув плечами. Выслушав ответ, захватившая тело Изольды сущность, задумалась. И надо признать было над чем. Последний символ врат так и остался мертвым, неактивным. А значит, в предстоящем ритуале придется его чем-то заменить. Иначе предыдущие усилия будут напрасными. Ощутив задумчивость своего господина, одержимый поспешил убраться из комнаты. Уже начавшее протухать тело требовало замены. Выйдя из покоев Повелителя, тварь направилась вниз, к тем немногим оставшимся в живых пленникам, что испуганно жались к стенам своей импровизированной камеры, все еще не отошедшие от испытанного ужаса. А тем временем дверь в покои Изольды вновь отворились, и порог переступил еще один одержимый. Он выглядел как обычный человек да и одет был в серую невыразительную одежку странника. Такие есть везде и повсюду, и никто на них не обращает особого внимания. Однако любого, кто попытался бы напасть на этого странника, с виду безоружного, ждало бы жестокое разочарование и, вероятнее всего, смертельное. Среди культистов его принимали за фаворита Госпожи, однако это было не так, и причина его ночных визитов в покои Изольды была совсем иной. Поскольку едва элементалистка засыпала, контроль над ее телом брала совсем иная сущность.

— Владыка, у меня плохие вести. — Тихо проговорил одержимый. Он один из немногих знал причину, почему его владыка заперт в этом теле и не командует своими слугами напрямую. И, более того, вместо владыки приказы отдавал он.

— Что случилось? — Спросил повелитель, не оборачиваясь. И хотя он полностью завершил превращение, заставлять тело двигаться он не собирался. Телу требовался отдых.

— Нашу оборону пытаются прорвать. Двое младших Хоэфитов убиты. — Все тем же спокойным тихим голосом ответил одержимый.

— Кто? — Шепнули уста Изольды.

— Инквизиция. — Ответил одержимый. И на секунду замялся, думая о том, как объяснить те неясные образы, что проступающие в сознании.

— Как служкам Единого удалось убить хоэфита, пускай и младшего? — Почти шепотом спросили губы Изольды. Сейчас-это единственное, что двигалось на ее застывшем мраморной маской лице.

— Ему помогли. — Ответил одержимый, тщательно подбирая каждоеслово.

— Кто? — Вновь задал опостылевший за сегодняшний день вопрос повелитель.

— Не знаю, но от них тянет изнанкой. — Наконец подобрал слова одержимый. — Рискну предположить, что это слуги демонолога. — Добавил одержимый после затянувшейся паузы. Однако собеседник ему не ответил.

Изольда просыпалась. Сквозь пелену сновидений она слышала голоса. Разговаривали двое, и оба голоса ей были хорошо знакомы. Застыв в том странном пограничном состоянии, когда уже не спишь, но еще не проснулся, затуманенный сновидениями разум зачастую порождает самые причудливые образы, тесно переплетающиеся с реальностью.

— Повелитель? — Спросил одержимый, выждав немного времени.

— Почему ты назвал меня повелителем?! — Холодно осведомилась наконец-то вырвавшаяся из власти сновидений Изольда. — И что ты здесь делаешь, Стрибор?! — Добавила она все тем же ледяным тоном, от которого любого нормального человека пробирает дрожь. Однако на одержимого это не произвело ровным счетом никакого впечатления. Ему было все равно. Что впрочем, не помешало ему изобразить испуг и крайнюю степень смущения.

— Вы все неправильно поняли, госпожа. — Залебезил он, почтительно склонившись.

— Что я неправильно поняла? Отвечай на вопрос! — Повысила голос элементалистка, погашенные на ночь свечи разом вспыхнули, ярко осветив комнату.

— Я пришел сообщить вам, что на нас готовиться нападение. — Скороговоркой проговорил тот, кого раньше звали Стрибором. Впрочем, его и сейчас так зовут большинство культистов. Тот, кто на самом деле дергал за ниточки, приказывая телу Стрибора двигаться, вовсе не желал афишировать свое присутствие.

— Кто? — Спросила Изольда, слово в слово повторяя слова прозвучавшие здесь минутой ранее.

— Инквизиция. — Не моргнув и глазом, поведал одержимый, сохраняя на лице обеспокоенное выражение.

— Сколько их? — Насторожилась Изольда, сменив гнев на милость. То, что Стрибор оказался в темной комнате, где она спала, уже вылетело из ее головы. Как и то, что нанесенная демоном рана больше не болит.

— Небольшой отряд. — Ответил одержимый, ни капли при этом не соврав. О том, что большую часть отряда составляют демоны, он говорить элементалистке вовсе не собирался. — Освященные собираются остановить его. Но скорее всего у них ничего не выйдет без вашей помощи, моя госпожа. — Добавил он торопливо, подпустив в голос побольше подобострастия. Подобные игры были ему не в новинку.

— Собери людей, я присоединюсь позже. — Распорядилась Изольда, непререкаемым тоном.

— Будет исполнено, прекраснейшая. — Подобострастно улыбнулся одержимый. За проведенную здесь неделю он прекрасно изучил все слабости Изольды. И умело льстил ей, добиваясь нужного ему результата. Поклонившись еще раз, он стремительно вышел из покоев элементалистки.

— Вам стоит поспешить, моя повелительница. — Раздался в голове Изольды мягкий бархатный голос. Однако ответа он так и не дождался. Поскольку элементалистка озадаченно смотрела на свою левую ступню. Она точно помнила, что в вчерашней схватке с демоном которого призвал Гарвель она ее лишилась. В пользу этих воспоминаний говорила и лужа крови на полу, и отсутствие загара на ступне.

— Стрибор исцелил вас моя госпожа. — Проговорил невидимый собеседник Изольды, прочитав ее мысли.

— Ну-ну. — Скептически поджала губы элементалистка. Возможно, она и не обучалась целительству, но возможность колдунов-лекарей она себе представляла достаточно хорошо. На такое волшебство способен только по настоящему могущественный лекарь, если, конечно, к этому виду волшебства применим такой термин. А Стрибор никогда особо не отличался магическими способностями. По крайней мере, Изольда о таком никогда не слышала.

— Он скромен моя госпожа. — Вновь проговорил ее невидимый собеседник. Звуки его голоса прокатились по телу приятной теплой волной, унося с собойсонную одурь. Вместе с ней ушли и подозрения в компетентности Стрибора как лекаря…

 

Глава 29

Синеватые сполохи молний распарывали сгущавшиеся сумерки, освещая пустые дома призрачным синим светом.

— Нам стоит поторопиться, Чернокнижник. — Сказал Вальмонт, разглядывая затянутое тяжелыми грозовыми тучами небо. Сверкнула еще одна молния, но на этот раз инквизитору удалось ее рассмотреть. И била она не сверху в низ, а совсем наоборот.

— Поторопись же, Торкус так долго не выдержит. — Обернулся к демонологу Вальмонт.

— Тебе жалко этого громилу? — Ухмыльнулся Гарвель, не прерывая своего занятия. Сидя на корточках, он кропотливо выводил на камнях мостовой очередной сложный узор. Весь их путь вглубь захваченных одержимыми района украшали подобные магические фигуры. Через каждые двадцать-тридцать шагов Гарвель садился и выводил на камнях мостовой магическую фигуру. Отмахиваясь от вопросов инквизитора, демонолог упорно, раз за разом выводил этот символ, вспарывая камни своим кинжалом. Впрочем, в каждой новой фигуре всегда были небольшие изменения.

— Что ты делаешь чернокнижник? — Очередной раз спросил Вальмонт. Однако Гарвель проигнорировал этот вопрос, выписывая своим кинжалом очередную, причудливо изломанную линию.

— Ты забываешься чернокнижник! — Вскипел инквизитор. Однако и этот выпад Гарвель оставил без внимания, сосредоточенно работая. Наконец, последний штрих был сделан, и магическая фигура налилась призрачным свечением.

— Только благодаря этим знакам нас до сих пор не заметили. И если мы и дальше хотим нанести неожиданный удар, то нам стоит двигаться дальше, а не тратить время на пустые объяснения. — Холодно ответил демонолог, запустив одну руку в сумку. На глазах у изумленного инквизитора сумка зашевелилась, будто внутри кто-то ворочался. А когда Гарвель вытащил руку, из сумки выглянула любопытная мордочка Батора. Звонко тявкнув, он уставился на инквизитора. Сумка вновь задергалась, похоже, непоседе хотелось поскорее оказаться на свободе. Однако горлышко сумки было слишком узким, чтобы он мог выбраться.

— Щенок? Зачем? — Удивился инквизитор.

— Долго объяснять, нужно идти, Твой коллега не продержится долго, даже при поддержке моих наймитов. — Отмахнулся Гарвель, не желая пояснять инквизитору еще и этот факт. Вальмонт и без того знал непозволительно много.

— Хорошо. — Неожиданно легко согласился инквизитор, басовитый раскат грома донесся до слуха инквизитора, пока еще совсем слабый из-за разделявшего их расстояния. Однако в воздухе явно витал дух грозы. Еще один раскат, на этот раз куда ближе, прокатился над головой инквизитора. Любопытная мордочка Батора, прижав уши, юркнула обратно в сумку. Оттуда до слуха демонолога донеслось тихое жалобное поскуливание.

— Ну-ну, все хорошо, малыш, никто тебя не обидит. — Прошептал Гарвель, однако его слова заглушил новый раскат грома. Однако скулеж из сумки прекратился, вместе с мелкой дрожью. Похоже, Батор услышал слова своего новоприобретенного хозяина, и они его успокоили.

— Как это возможно? Ведь город отрезан от мира. — Спросил Вальмонт после очередного громового раската.

— Неужели ты думаешь, инквизитор, что можно без последствий вырвать из мира его часть? — Вопросом на вопрос ответил Гарвель. Его тело пронизывали мощные потоки энергии. Похоже, Гаал дал-таки обещанное покровительство. Расширившееся восприятие во весь голос кричало о том, что надвигающаяся буря ничего общего со своими обычными товарками не имеет.

— Грядет буря. — Пробормотал демонолог. — Ходу! — Рявкнул Гарвель, ощутив электрический укол. Не глядя на инквизитора, он рванул к ближайшему зданию. Благо крыши да и сами дома были преимущественно каменными. Резкий всполох слепящего света, тонкая плеть молнии, ударившей в нескольких шагах от демонолога. Оплавленная дыра в камнях мостовой, от удара Гарвель покатился кубарем, лишь чудом не раздавив сидящего в сумке щенка. А совсем рядом ударила еще одна молния, вновь отшвырнув чернокнижника от спасительного дверного прохода. С великолепным презрением игнорируя громоотводы, молнии продолжали прицельно бить по закутанной в плащ фигуре. В какой то миг Гарвель потерял ориентиры, спасаясь от бьющих с неба разрядов, он бросался из стороны в сторону, но уклоняться так вечно он не мог. Треща электрическими разрядами, молния достала-таки растянувшееся в прыжке тело демонолога. Ударом страшной силы его швырнуло на мостовую. Едва не потерявший сознание от шока, чернокнижник понял, что не может пошевелиться. Более того от удара несколько ребер похоже треснули, отозвавшись резкой болью в груди. В рассудок медленно заползала паника, заставляя бешено стучащее сердце биться еще быстрее. Быть обездвиженным в такой ситуации — верная смерть. И Гарвель это прекрасно понимал, вот только поделать с этим ничего не мог. 'Ну, где же инквизитор?' — Успел подумать демонолог прежде, чем его буквально отшвырнуло с пути очередной молнии. И вновь грохот встретившей на своем пути камень энергии. А та же неведомая сила зашвырнула демонолога в окно стоящего неподалеку дома. Проломив деревянную раму, Гарвель вкатился вглубь комнаты. В груди что-то противно хрустнуло, вызвав новый приступ сводящей с ума боли. Сведенные судорогой мышцы медленно расслаблялись, возвращая чернокнижнику контроль над телом. Опершись дрожащей рукой о пол, демонолог приподнялся. Волны судорог все еще прокатывались по телу, постепенно сходя на нет. Свободная рука скользнула в сумку. В тусклом сумеречном свете амулет, сделанный Хаагом, ярко светился от впитанной энергии. Идея пришла как озарение, недовольно тявкнул Батор, рывком выброшенный из сумки. Следом посыпались магические принадлежности, запасенные Гарвелем за несколько лет странствий. Трясущимися руками чернокнижник перебрал сложенные стопочкой сигилы. Найдя нужный, он положил его отдельно. Сверху на сигил лег святящийся поглощенной мощью талисман. Каменная коробка дома содрогнулась от очередного раската грома. Молнии, не желая отпускать свою жертву, раз за разом били в крышу дома, каждый раз оставляя в ней широкие прорехи с оплавленными краями. Уняв на мгновенье дрожь в руках, Гарвель одним движением заключил сигил с лежащим на нем талисманом в круг. Слова мертвого языка всплыли в памяти. То, что Гарвель собирался сделать, не относилось к демонологии-это было заклятье ритуальной магии. Им пользовались шаманы в тундрах за северными горами, когда требовалось усмирить бурю. И в принципе ничего сложного в этом не было, если есть подходящий сосуд для 'ярости неба' и если конечно буря обычная.

— Tempestasabiamaversa! — Прокричал чернокнижник, полоснув ритуальным кинжалом по ладони, полил лежащий на сигиле талисман своей кровью. А в следующий миг его отшвырнуло прочь. Окружающий мир исчез во вспышке света. От грохота заложило уши. А в невообразимой дали содрогнулась от удара колоссальная башня: висящие в воздухе каменные глыбы составлявшие ее контур едва не разлетелись в разные стороны. Едкий дым заполнил комнату. Он лез в легкие, вызывая сухой кашель, слезящиеся глаза после яркой вспышки света и вовсе отказывались смотреть на мир. Даже не пытаясь подняться, Гарвель пополз к тому месту, где должен был быть выход. Жестокий приступ кашля вновь настиг его, жгучая боль в легких парализовала сознание. 'Интересно, а инквизитор выжил?' — Промелькнула мысль в гаснущем сознании.

— Как интересно… Латынь? — Голос инквизитора показался Гарвелю настоящей музыкой. Впрочем, ничего удивительного в этом не было: ведь Вальмонт был единственной его надеждой на спасение. Заполнивший помещение дым в мгновенье ока вытек через пробитое окно. Жадно хватая ртом воздух, Гарвель и не думал подниматься, с каждой секундой сознание прояснялось. Осторожно потянувшись через связующий его с фамильяром канал, чернокнижник зачерпнул немного энергии.

— Pollentiaabivita. — Пробормотал Гарвель охрипшим голосом. И тело тут же жадно впитало преобразованную заклятьем энергию. Этого было мало, но боль в сломанных ребрах всеже поутихла. Чувствуя себя опустошенным, Гарвель поднялся. Битое стекло хрустнуло под каблуками сапог.

— Разве это важно, инквизитор? — Спросил чернокнижник, превозмогая боль. Наполненное жизненной силой тело спешно залечивало свои повреждения. Однако платой за это была боль. Впрочем, для того, кому приходилось прибегать к услугам Уфира, она казалась досадной мелочью.

— Что для меня важно, не тебе решать. — Раздвинул губы в усмешке Вальмонт. Демонолог полон загадок и тайн, скрытых даже от него самого. За свою долгую жизнь инквизитор не так уж и часто сталкивался с такими людьми. И каждый раз разгадка приносила ему удовольствие, несравнимое ни с чем иным. Это было одно из тех ощущений, за которыми он гнался всю свою жизнь.

— Ты ставишь своё любопытство выше жизней жителей этого города? — Зло поинтересовался чернокнижник. Все это время он собирал с пола все то, что вытряхнул из сумки парой минут ранее. Вальмонт же в очередной раз поразился невероятной вместительности небольшой с виду сумки. В которую, кроме щенка, и поместиться то больше ничего не должно. Наткнувшись на свернутую в рулон накидку с глубоким капюшоном так же выпавшую из сумки, Гарвель накинул ее на плечи. Наконец, собрав все свои принадлежности, он содрал с себя опаленные остатки выданной инквизитором рясы. Руки автоматически отряхнули привычный наряд, скрывавшийся до этого под рясой. В отличие от обычной одежды, холщовые штаны, укрепленные вставками кожи, и такая же рубаха совершенно равнодушно отнеслись к тому аду, через который им пришлось пройти: сжегший рясу пламень не оставил на их темно-серой поверхности ни следа.

— Неважно. — Дернул щекой инквизитор, отворачиваясь от залитого кровью лица чернокнижника.

— Идем. — Буркнул Гарвель, ковыляя к выходу иобойдя по пути идеально круглую дыру в полу, буквально прожженную высвободившейся энергией бури. Заглянувший в нее инквизитор отшатнулся, побледнев сильнее обычного. Он увидел бездну, настоящую, ту самую, что скрывается под тонкой пленкой земной коры.

— Кажется, молнии били прицельно. — Задумчиво проговорил Вальмонт.

— Поразительная наблюдательность. — Скривился Гарвель в язвительной усмешке.

— Странно, но рядом со мной ни одна молния не ударила. — Проигнорировав выпад чернокнижника, продолжил делиться наблюдениями инквизитор.

— Еще бы. — Буркнул Гарвель, утирая запекшуюся кровь рукавом. Он прекрасно понимал, почему молнии были именно в него. Скорее всего, их целью было все, что хоть как то связано с инфернальной энергией изнанки.

— Надеюсь, буря больше не вернется? — Спросил Вальмонт чуть погодя.

— Не буря, а Буря. — Поправил скрупулезный чернокнижник. — И да, она вернется. И вернется сильнее, чем прежде. — Добавил он тихо.

— Что ты хочешь сказать чернокнижник? — Спросил Вальмонт, оглядываясь на покрытую множеством кратеров улицу. Некоторые из оставленных молниями воронок все еще дымились.

— Следующего раза нам не пережить. — Хмыкнул Гарвель. — Да и всем остальным жителям города тоже.

— Что?! — Опешил инквизитор.

— Не будет больше Гессиона! Что тут непонятного? — вспылил демонолог. Отчего удивление инквизитора переросло в тихий шок.

— Сколько у нас времени? — Тихо осведомился Вальмонт, все еще изумленно глядя на чернокнижника. На его памяти Гарвель впервые проявил гнев.

— Не знаю. — Отвернулся от собеседника демонолог. — В лучшем случае часа два. — Добавил он, проведя в уме нехитрые вычисления.

— В одном можешь быть уверен: до рассвета мы не доживем. — Скривил губы в усмешке чернокнижник после небольшой паузы.

— Обнадежил. — Хмыкнул инквизитор. — И что ты предлагаешь? — Продолжил он, не сводя с демонолога пронизывающего взгляда. От которого любого нормального человека пробирала нервная дрожь.

— С чего ты взял, что я что-то собираюсь предложить. — Удивился Гарвель.

— Иначе ты не был бы так спокоен. — Парировал инквизитор, глядя на демонолога с затаенной усмешкой.

— А почему ты решил, что я не собираюсь сбежать отсюда? — Спросил Гарвель, спокойно выдерживая взгляд инквизитора.

— Возможно, я плохо тебя знаю, но одно могу сказать точно: будь у тебя такая возможность, мы бы с тобой здесь не разговаривали. — Буркнул инквизитор.

— Ну-ну. — Покачал Головой демонолог.

Внезапно земля под ногами содрогнулась с такой силой, что Инквизитор устоял на ногах только благодаря своим способностям, Гарвель же рухнул на спину. Многострадальные ребра отозвались резкой болью, в груди кольнуло. Похоже, обломок ребра пробил легкое. Несколько домов осели в облаке каменной пыли, не выдержав такой нагрузки. Выругавшись, Гарвель вновь пробормотал заклятье жизненной силы. Щедро расходуя вовсе не бесконечную энергию, заключенную в фамильяре.

Едва земля перестала ходить ходуном, инквизитор помог демонологу подняться.

— Ходу. Мы уже близко. — Прохрипел Гарвель, едва его отпустил приступ кашля. Сплюнув последний сгусток крови, демонолог упрямо зашагал вперед. Когда их настиг еще один подземный толчок, Гарвель был уже наготове: вытащенный из сумки камень ярко вспыхнул призрачным синим светом, позволяя своему хозяину устоять на ногах. С каждым новым толчком город вокруг все больше напоминал руины. Целых зданий почти не осталось, рукотворное землетрясение уверенно превратило несколько ближайших районов в поле, усеянное каменными обломками.

— Господи, что она творит? — Бормотал Гарвель, с трудом пробираясь через усеянную каменными обломками улицу. Внезапно толчки прекратились. Каменная пыль медленно оседала на землю. Этому немало способствовал мелкий моросящий дождик, незаметно начавшийся несколько минут назад. Вскоре, когда пыль окончательно прибило к земле, инквизитор с демонологом уткнулись в стену зеленоватого тумана. Такого плотного, что он казался монолитным.

— Что это? — Спросил Вальмонт, поводя рукой перед стеной тумана.

— Шегор. — Нахмурился демонолог.

— Стало быть, еще один страж. — Хмыкнул Вальмонт. Покопавшись в памяти, разум инквизитора обнаружил лишь несколько обрывочных сведений об этой разновидности демонов. Пожалуй, самым правдоподобным из них было то, что эта тварь чрезвычайно опасна. Во всем же остальном книги расходились столь сильно, что не вызывали никакого доверия.

— Обходить его слишком сложно. — Размышлял вслух демонолог.

— А значит, придется драться. — Констатировал Вальмонт.

— Нет. Мы заманим его в ловушку — Ухмыльнулся Гарвель. — И ловить его мы будем на живца.

— И кто же будет приманкой? — Задал Вальмонт риторический вопрос.

— Если тварь увидит меня, в лучшем случае займет оборону, в худшем сбежит, чтоб потом ударить в спину. Хотя шегор и не разумен в привычном смысле этого слова, однако хитрости этой твари не занимать.

— И что мне нужно сделать? — Смирился со своей участью инквизитор. Доводы чернокнижника были слишком весомы, и спорить смысла не имело.

— Представь, что ты паладин. — Усмехнулся Гарвель, сосредоточенно роясь в сумке. Наконец на свет, из, похоже, бездонных недр сумки, появилось несколько сигилов и три вырезанных на костяных пластинках руны. Отцепив от пояса свой ритуальный кинжал, Гарвель вновь начал чертить что-то на камнях мостовой. Впрочем, ничего удивительного в этом не было: все значимые чары так или иначе связанные с демонологией и рунной магией требовали существенной подготовки. Как подозревал инквизитор, эти фигуры были как-то связаны с магическими потоками, пронизывающими мир. Однако так это или у выводимых чернокнижником символов есть какое-то иное значение, Вальмонт не знал. Как впрочем, и большая часть практикующих магов и колдунов. Тем временем, брошенная на мостовую сумка зашебуршилась. Оттуда донеслось приглушенное тявканье. И вот, наконец, из расслабленного горлышка показалась острая мордочка щенка.

— Похоже, сегодня день сюрпризов. — Пробормотал инквизитор, глядя на барахтающегося в сумке Батора. Сидевший в сумке щенок, по определению, не должен был выжить. Вальмонт видел собственными глазами, как Гарвель пару раз упал на сумку. Даже в лучшем случае у щенка должны были быть переломаны все кости. Однако мохнатый непоседа уверенно выбирался из сумки, демонстрируя абсолютное здоровье. Перехвативший взгляд инквизитора демонолог злорадно ухмыльнулся, представив как дотошный инквизитор перебирает в голове сотни вариантов, как щенку удалось выжить, в то время как секрет мало того что прост, так еще и находится у него перед глазами.

— Готово. Можешь начинать. — Сказал Гарвель, преспокойно усаживаясь в центр нарисованной мелом на камнях мостовой фигуры. — И еще этот туман жутко ядовит. — Добавил Гарвель, отворачиваясь от инквизитора. Коротко кивнув, Вальмонт направился прямо к преградившей дальнейший путь стене тумана.

Шегор медленно зализывал многочисленные раны, которые нанес ему закованный в серебряную броню человек с молотом. Впрочем 'зализывал'- неверно сказано. Он попросту растворял остатки тел, разбросанных в целом квартале, преобразуя мертвую плоть в свою собственную. Однако этого ему было мало. По сознанию монстра прокатилась волнасладостных видений того как он рвет живую дымящуюся кровью плоть, жадно впитывая льющуюся из жертв жизненную силу. Пряный аромат их страха, уже будоражит чувства, давая ощущение превосходства и новые силы. Однаковновь принимать плотную форму и искать себе жертву он не собирался — в памяти, все еще слишком живы кошмарные ощущения от соприкосновения с проклятым металлом. Внезапно шегор ощутил, как нечто проникло в его заполнившее несколько кварталов тело. Сконцентрировавшись, он переместил свое сознание туда. Два мутно зеленых глаза повисли в воздухе, наблюдая за одетым в рясу человеком, неторопливо бредущим по улице. Встреча с закованным в броню человеком напомнила твари, об осторожности, заставив потерять сладостное ощущение неуязвимости. Десятки новых глаз, сотканных из зеленоватого тумана, провожали шагающего по дороге человека немигающими взглядами. Спустя пару мгновений шегор понял, почему человек не падает на землю, тщетно пытаясь вдохнуть воздух сожженными ядом легкими. Тело закутанного в рясу человека обволакивала тонкая пленка чистого воздуха. А все частички шегора тщательно фильтровались, перед тем как воздух попадал в легкие. Зачатки интеллекта, которыми обладал шегор, быстро пришли к выводу, что перед ним маг. Но, похоже, довольно слабый, иначе давно бы уже догадался, что в воздухе распылен вовсе не обычный яд. Тому факту, что от человека вовсе не пахнет магией, монстр не придал значения. Выждав еще немного времени, тварь приготовилась к атаке.

Вальмонт устало брел по превращенной землетрясением в руины улице. Спотыкаясь об обломки домов и мусор, устилавший мостовую инквизитор тихо, вполголоса ругался. Уставший за полную бессонных ночей неделю, разум отказывался испытывать хоть какие-то эмоции кроме вялого любопытства, когда перед глазами проплывала очередная тайна демонолога. Вопросов к нему накопилось уже столько, что Вальмонта так и подмывало допросить его на дыбе. Впрочем, с этой мыслью инквизитору все равно пришлось расстаться: он вовсе небыл уверен, что от столь могущественного чернокнижника чего-то можно добиться пытками. Да и не стоило терять столь ценного союзника- со временем все и так проясниться. Рано или поздно инквизиция все равно узнает ответы на все интересующие ее вопросы. Вот только надо выбраться из этого превратившегося в ловушку города, где еретические культы проникли столь глубоко, что стало возможно такое. Вальмонт обвел покрытые зеленоватой слизью руины. 'Вот до чего может довести ересь' — Горько подумал инквизитор. 'Принести в жертву целый город ради чего?' — Задавался вопросом инквизитор. От этих мыслей в душе медленно закипала злость на недоумков, играющих с такими силами.

Шегор, тем временем, стянул в этот квартал большую часть своего тела. По сути, ядовитый зеленый туман остался лишь в радиусе ста метров вокруг инквизитора. И то, только потому, что тварь не хотела раньше времени вспугнуть свою жертву. Полупрозрачное пока тело беззвучно соткалось позади замершего в ожидании, чего-то только ему понятного, человеком. Зеленоватая муть сплошным потоком втягивалась в тело твари, делая его все более плотным. Несмотря на то, что шегор мог перейти из формы в форму буквально за пару мгновений, сейчас он не торопился. Мгновенное исчезновение тумана могло насторожить жертву. Наконец, монстр стал вполне весомым, туманная в прошлом плоть превратилась в каменно твердую зеленую шкуру. Огромная пасть, заполненная сотнями острых как бритва зубов, приоткрылась, готовясь впиться в сладкую плоть, неосторожно забредшего сюда человека. Мощные задние конечности напружинились, до прыжка оставались считанные секунды. Внезапно ощутившая что-то жертва обернулась. Однако остановить смертоносный полет могучего тела уже ничто не могло. По крайней мере, шегор в это искренне верил…

 

Глава 30

Торкус устало положил свой молот на землю. Верный стальной товарищ не подвел и на этот раз. Два десятка одержимых вяло шевелили конечностями не в силах подняться после соприкосновения с окованным серебром молотом инквизитора. Однако сил двигаться уже почти не осталось. Если бы кто удосужился заглянуть в скрытое забралом шлема лицо бывшего паладина, он бы сильно удивился: от пышущего жизненной силой здоровяка остался угрюмый бледный индивид, выглядевший так, будто не ел и не спал несколько дней к ряду. Заострившиеся черты лица и красные словно от бессонницы глаза дополняли картину. Бой с одержимыми выжал его досуха. Однако Торкус все же отдавал себе отчет, что без помощи призванных демонологом создании выжить бы ему не удалось.

— Уфир, мне нужна сила. — Проговорил Торкус безмерно уставшим голосом. От его раскатистого баса осталась лишь бледная тень.

— Невозможно. Дальнейшая подпитка энергией разрушит структуру нервной системы. — Раздался в голове инквизитора призрачный безликий голос. Однако Торкус лишь помотал головой, загадочный голос, говорящий непонятные вещи, он списал на последствие переутомления. Такое с ним уже бывало во время изматывающих тренировок, которые проходят все неофиты, которым суждено стать паладинами. Внутренне сжавшись, Торкус ожидал вспышки ослепляющей боли и следующего за ней прилива сил, однако ничего этого не было.

— Уфир! — Повысил Голос доминиканец, на полноценный крик сил уже не оставалось. Пересохшее горло саднило и осушенная до дна фляжка не помогла.

— Нет. — Вновь прозвучал в Глове доминиканца все тот же невыразительный голос. И до истощенного боем инквизитора, наконец, дошло, чей голос он сейчас слышит. Если конечно о раздающихся прямо в голове звуках можно так сказать.

— Почему? — Тупо спросил Торкус. То, что призванный Гарвелем монстр с ним заговорил, хотя до этого не проронил ни слова, доминиканец ничуть не удивился. Сил на это попросту не осталось. Истощенный битвой организм впал в состояние близкое к глубокому сну. Разум же инквизитора находился в полой прострации, даже не пытаясь делать какие-либо выводы, он просто созерцал окружающую его действительность, испытываялишь зудящее чувство долга, воспитанное годами жизни при ордене.

— Дальнейшая стимуляция приведет к необратимым повреждениям. — Вновь зазвучал в голове лишенный эмоций голос. Однако единственное, что понял из этого инквизитор, сводилось к тому, что слабость никто не снимет.

— Повинуйся мне тварь! — Взбеленился доминиканец. Однако даже ярость была какой-то серой, приглушенной свалившейся усталостью. Однако даже этого хватило, чтобы мысли вновь обрели ясность.

— Я не обязан выполнять команды, противоречащие моим интересам. — С прохладцей констатировал голос. Поняв, что угрозами ничего не добиться Торкус решил сменить тактику. За время своей инквизиторской практики, ему не раз приходилось убеждать людей, и то, что сейчас перед ним вовсе не человек, его совсем не смущало.

— Что тебе нужно? — Спросил Торкус прямо. Однако неподвижно висящий в воздухе Уфир проигнорировал его вопрос. Более того, наложенная Гарвелем иллюзия, похоже, теряла свою силу. Поскольку сквозь призрачный силуэт прекраснолицего ангела начала проступать кошмарная фигура адского лекаря. Комок сплетенных воедино щупалец, из которого на тонких ложноножках торчал добрый десяток глаз. Более толстые щупальца поддерживали демона на весу. Чуть более тонкие непрестанно двигались вокруг шарообразного тела. Каждое щупальце было уникально. Некоторые из них оканчивались острыми, как скальпель, когтями, на конце других были глаза либо мягкие подушечки. Несколько щупалец заканчивались длинными пушистыми кисточками. Увидев это кошмарное порождение бездны, Торкус пошатнулся, рука нащупала рукоять боевого молота. Однако верный товарищ, с которым он прошел десятки битв, казался сейчас совершенно неподъемным. Следом ангельский облик потеряли и другие спутники инквизитора. Впрочем, на фоне Уфира они не впечатляли. Худосочный шакс и мускулистый ульфарвыглядели куда менее кошмарно. Правда, надо признать, увидь эту компанию кто-нибудь из жителей города, он бы поседел за считанные секунды, если конечно, сердце не разорвалось бы от увиденного ужаса. Однако Торкус, будучи инквизитором, был куда крепче простого смертного, впрочем, возможно, свою лепту внесла и усталость, которая просто не позволяла по настоящему испугаться. Ибо истовая вера в единого даровала своему адепту редкую силу духа. Все это не так уж и важно. Главное, что Торкус все же не бросился на своих союзников, размахивая молотом. Поскольку в этом случае демоны вернулись бы к призвавшему, поскольку покинуть пределы изолированного Гаалом города самостоятельно они не могли.

— Вальмонт ответит за это. — Пробормотал доминиканец тихо. Он с самого начала подозревал, что переданные под его руководствосущества не имеют ни малейшего отношения к Единому.

— Ошибаешься. — Прошелестел в голове инквизитора бесплотный голос Уфира.

— В чем? — Удивился доминиканец.

— Он создал и нас тоже. Мы, так же как и вы, творенья Его. — Вновь подал голос демонический лекарь, которого откровенно забавлял инквизитор со своими бесхитростными воззрениями на мир.

— Тебе не запутать мой разум, демон! — Тяжело поднимаясь на ноги, почти выкрикнул Торкус. Опершись на рукоять молота, словно на трость, он уставился на переплетение щупалец, которое представлял из себя собеседник.

— Действительно, твой разум сложно смутить, ведь он не помнит даже заповедей и слов того, кому служит. — Откровенно развеселился Уфир, впрочем, голос его оставался полностью бесстрастным. Демон не хотел или попросту не умел передать чувства, которые испытывал.

— Я не буду слушать твои нечестивые речи, тварь. — Не нашел ничего другого для ответа инквизитор.

— А зря, возможно, я смог бы восполнить те знания, что ты пропустил, когда делал вид, что читаешь богословские труды ваших церковных теософов. — Все так же равнодушно ответил на выпад доминиканца демон. Четверо остальных все так же уныло висели в воздухе. Подчиненные воле демонолога, они не были способны связно мыслить до тех пор, пока призвавший, а потом подчинивший их себе маг не разорвет установленную связь.

— Я верный слуга ЕГО! И не тебе тварь указывать на мои грехи. — Взвыл Торкус, больше всего его разозлило то, что демон знает такие подробности из его жизни. Но он даже близко не представлял, насколько много о нем знает Уфир. А знал адский целитель абсолютно все, что знал сам доминиканец и даже немного больше, поскольку человеческому разуму свойственно вычеркивать из памяти некоторые события своей жизни, что, однако, не мешает им по-прежнему бережно храниться в закоулках памяти.

— А кому же тогда? Священникам? Праведникам? Друзьям, которых у тебя нет и не было? Тебя все боятся: ореол инквизиции заткнет рот любому, кто имеет отличное от твоего мнение.

— Хладнокровно парировал Уфир. Гнев и ярость инквизитора щедро питали порядком истощившего свои запасы демона.

— Мои братья по ордену, укажут мне путь! — Почти прорычал Торкус. Щупальце висящего перед ним Уфира внезапно вытянулось в несколько раз, буквально пришпилив острым когтем на конце тихо ползущего прочь одержимого. Перебитые ноги и сломанная в запястье рука не позволяли монстру двигаться быстро. А откровенная слабость захватившей тело сущности не позволяла ему быстро восстановить повреждения.

— Братья по вере? Доминиканцы? Не смеши меня, смертный. Твои братья столь глубоко погрязли во грехе, что даже я на их фоне праведник. — Рассмеялся голос в голове инквизитора, впервые за весь разговор проявив хоть какую-то эмоцию.

— Ты лжешь тварь! — Выкрикнул доминиканец, пытаясь замахнуться молотом. Однако расслабившиеся мышцы отказывались повиноваться ему. Молот был воистину неподъемным, хотя всего пару минут назад порхал в руках инквизитора, словно невесомая тростиночка.

— Не лгу. Ведь ты и сам знаешь: там, где прошел инквизитор твоего ордена, остается лишь горе и смерть. Ничего кроме боли и страданий они не приносят в этот мир. — Продолжал вещать вошедший во вкус Уфир. Восхитительный оттенок рушащихся иллюзий окрасил мир демона в темно-бирюзовый цвет. Впервые за несколько часов демон вновь созерцал окружающий мир своими глазами. Ведь с тех пор как ведомый инквизитором он вступил на захваченные одержимыми кварталы, он словно ослеп: одержимые выпили до последней капли всю энергию, что годами скапливалась в камнях мостовой и стенах домов. И если бы не хитро сплетенное заклятье, наложенное демонологом, то Уфир как и остальные демоны оказался бы совершенно слеп. И как следствие бесполезен. Однако магия Гарвеля позволила ему смотреть на мир глазами инквизитора.

— Нет! Нет! Я не верю тебе! — Простонал инквизитор, рухнув на камни мостовой: дрожащие от перенапряжения ноги отказывались держать его закованное в тяжелую броню тело.

— Заем верить мне? — Наигранно удивился демон. — Себе поверь. — Добавил он после небольшой паузы. И длинное щупальце вновь выстрелило в сторону добив еще одного чудом выжившего в царившей здесь полчаса назад бойне одержимого. Вот только на этот раз щупальце так и осталось в теле одержимого. Более того, оно стремительно прорастало, присасываясь ко всем жизненно важным органам и артериям.

— Нет демон! Я не буду тебя слушать! — Пробормотал Торкус, падая навзничь. Металл доспехов вяло звякнул, соприкоснувшись с камнями мостовой. Вновь вернувшиеся в состояние покоя мышцы начали стремительно восстанавливаться, постепенно возвращая работоспособность. Насытившийся демон с неослабевающим интересом наблюдал за этим процессом. Он больше не собирался тревожить разум инквизитора. Он прекрасно понимал, что тому нужен отдых. Тонкое гибкое щупальце медленно и осторожно двигалось, повинуясь воле демонического лекаря. Осторожно заползая через сочленения доспеха, оно аккуратно проткнуло кожу, с хирургической точностью найдя вену. Спустя пару мгновений, по полому щупальцу потекла вязкая бурая жидкость, вливающаяся прямо в кровь инквизитора. В отличие от Торкуса демон прекрасно помнил, что силы в теле не берутся из ниоткуда, и не уходят в никуда. Поэтому через свою щупальце он буквально накачивал погрузившегося в полудрему инквизитора питательными веществами, которые он брал из тела все еще живого одержимого, буквально высасывая ихоттуда. Плоть одержимого, проходя сквозь тело Уфира, разлагалась на составляющие, так необходимые человеку. И только потом уже, через другое щупальце отправлялась в тело Торкуса. Демон рассчитывал потратить на восстановление сил инквизитора как можно больше времени. То, что их не оставят в покое, было бы понятно и ребенку. Поэтому Уфир, погрузившийся во тьму как только инквизитор закрыл глаза, старался успеть сделать как можно больше. Чудовищное напряжение во время боя вызвало тысячи мелких повреждений в мышцах и сухожилиях доминиканца. В этом не было ничего страшного, за пару дней все затянулось бы, и боль вместе со слабостью исчезла. Однако этих несколько дней у них не было и сражаться придется в лучшем случае через полчаса, когда противник вновь соберется с силами после сокрушительного разгрома. Впрочем, самому Уфиру в любом случае ничего не угрожало. Однако терять такой экземпляр для изучения как лежащий в дорожной пыли инквизитор демон вовсе не собирался.

Тело одержимого, из которого щупальце Уфира жадно выкачиваложизненные соки постепенно съеживалось, все больше напоминая прокаленную солнцем мумию. А к тому моменту, как от тела остался лишь обтянутый кожей скелет, тело Торкуса уже было восстановлено полностью. Как только он проснется, то почувствует мощный прилив сил, будто отдыхал не жалкие полчаса, а как минимум несколько дней. Тем временем, закончив свои манипуляции, Уфир втянул обратно свои конечности. И, стянувшись в тугой комок, опустил свое тело на землю. Поддерживать себя в воздухе он счел лишней тратой сил. Плавно легший на землю бугристый ком, состоящий из переплетенных между собой щупалец, замер в абсолютной неподвижности. Со стороны могло показаться, что он спит либо и вовсе умер. Однако Уфир был жив, более того, его могучий разум с бешеной скоростью обрабатывал огромный ворох информации, полученной за неполные два часа. За это время он успел изучить все модификации, внесенные в тело инквизитора почти досконально. И с каждым новым фактом его восхищение перед создателем такого чуда только росло. 'Это поистине восхитительное творенье, почти совершенное. Почти, но если добавить некоторые свои разработки, то итог превзойдет все ожидания. Это будут не просто люди, впрочем, и лежащий перед ним экземпляр человеком можно назвать лишь за внешнее сходство. Это будет нечто новое, нечто такое, что поразит всех и сделает его равным творцу.' — Примерно такие мысли тревожили разум Уфира, заставляя его работать быстрее. Однако некоторой информации все же не хватало, а именно, каким образом было совершено преобразование. Он знал сотни способов это сделать, но не один из них не был столь совершенен, а побочные эффекты зачастую сводили все усилия на нет. Впрочем, договор с демонологом вполне может решить и эту проблему.

Медленно клонящееся к горизонту солнце окрасило плотный слой облаков в темно-багровый цвет. Придавая и без того пустынному городу вовсе уж зловещий вид. Мерзкая зеленая хмарь, висящая в воздухе, хотя и стала куда более разреженной после бегства туманного монстра, но все же оставалась достаточно густой, чтобы существенно ограничить видимость.

Торкус с трудом разодрал слипшиеся веки. Отдохнувшее тело бурлило нерастраченной энергией, однако сонная одурь все еще цепко держала доминиканца в своих мягких бархатных лапах. Поэтому первый мощный подземный толчок застал его врасплох. Взбесившаяся земля буквально подбросила инквизитора в воздух. В тучах пыли осели несколько зданий. Очумевший от неожиданности инквизитор, несмотря на растерянность, мягко приземлился, кувырком погасив инерцию. Жалобно звякнул доспех, ударяясь об острые камни. Однако металл все же выдержал, и Торкус получил лишь несколько ушибоввместо того чтобы валяться на земле с переломанными костями. Следующий толчок доминиканец встретил уже подготовленным. Когда внезапно содрогнувшаяся земля вновь попыталась отправить его в полет, он уцепился за огромную каменную плиту, оставшуюся от разрушенного до основания склада. Похоже, купец выстроил себе настоящую крепость, а не склад. Должно быть, там он хранил по-настоящему ценные вещи. Разом увеличившийся втрое вес позволил удержаться на ногах. Каменная глыба поднялась в воздух всего на десяток сантиметров. После двух подземных ударов многочисленные склады обратились в руины, местами напоминая груду досок вперемешку с товаром, а в некоторых случаях настоящий каменный лабиринт из частично рухнувших каменных стен. В ноги больно толкнуло. Жалобно звякнул обрушившийся на плечи доспех, заставив инквизитора скрипнуть зубами от боли. Однако тренированное тело выдержало удар. Груда камней в нескольких метрах внезапно зашевелилась. Еще мгновенье и составлявшие ее каменные обломки разлетелись в разные стороны. Донельзя раздраженный Уфир встряхнулся от покрывшей его каменной пыли и мелких камушков, застрявших в его сплетенном из щупалец теле. Два из них резко удлинились, протянувшись тонкими линиями на добрых двадцать метров. Немедленно раздались два полных агонии крика. Из развалин выскочили двое культистов, по пути сдирая с себя одежду. Впрыснутый Уфиром яд заставлял их чувствовать просто невыносимое жжение на коже. Однако вскоре они потеряли сознание от нечеловеческой боли. Болевой шок избавил их от мучений, а яд от жизни. Мгновенно понявший, что подземный толчки вовсе не природное явление Торкус во время очередного толчка ухитрился дотянуться до своего молота.

— Покажись тварь! Хватит прятаться, прими бой и умри! — Исступленно проорал он в ту сторону, откуда парой мгновений раньше выскочили пораженные Уфиром культисты. Однако ему никто не ответил, если конечно не считать ответом тугую молнию, хлестнувшую по Уфиру висящему в воздухе. От удара демон пылающим метеором отлетел на несколько шагов назад. Сотни извивающихся белесых щупалец сгорели мгновенно. Десятки глаз лопнули, вытекая на обожженное тело отвратительной серой массой. Рухнув на землю, тело демона потухло, испуская в воздух клубы удушливого зловония.

— Вот и все глупый инквизитор! — Раздался позади Торкуса красивый женский голос. Доминиканец подскочил как ужаленный. Порывисто обернувшись, он столкнулся взглядом с ослепительно красивой женщиной. Он не был знаком с Изольдой, поэтому ее внешность подействовала на него посильнее, чем удар молнией. Первым его порывом было предложить ей свою помощь в том, чтобы выбраться из этого каменного ада. Ангельская внешность ни как не вязалась с тем кошмаром, в который погрузился город по ее вине. Одетая в ослепительно белые одежды, она выглядела гордо и неприступно, куда уместней такая красота смотрелась бы на приемеу монарха, князя, султана-да где угодно, где есть роскошь и достаток. Однако она была здесь на наполненной каменными обломками улице, где каждый неверный шаг мог стоить жизни. Некоторые участки пути превратились. В настоящие каменные ловушки, прикрытые лишь мусором ямы, наполненные острыми камнями, способны всерьез покалечить любого кто будет недостаточно осторожен.

— Я казню тебя, ведьма! — Прорычал Торкус едва до него дошло, кто стоит перед ним.

— Не так быстро, церковная шавка. — Лицо Изольды исказила злая усмешка. И в следующий миг тугой жгут пламени полоснул по инквизитору. Едва дым рассеялся, как с лица элементалистки сползла самоуверенная улыбка. Ее атака лишь слегка закоптила доспех доминиканца, не нанеся ему сколь либо серьезного урона. Разъяренный Торкус рванулся вперед со всей доступной ему скоростью. Прыжок вперед на несколько метров, взмах молотом, и удар проходит впустую: Изольду буквально вымело из-под удара инквизитора, грозившего снести ей голову. А в следующий миг доминиканца ослепила яростная вспышка молнии. И вместо Изольды осталась небольшая воронка оплавленного камня.

— Где ты, ведьма?! — Вскричал инквизитор во всю мощь своих легких. Однако ответом ему была хлесткая молния, на миг высветившая стоящую в трех десятках шагов изящную женскую фигуру. Слепящая боль, однако, почти моментально потушила этот образ. Доминиканца буквально смело электрическим разрядом. Глухо звякнул доспех, когда тело Торкуса, словно снаряд баллисты, врезалось в чудом устоявшую стену одного из купеческих складов. От удара каменная кладка не выдержала. И вся конструкция в один момент рухнула. Скрыв подробности под каменной пылью плотным туманом поднявшейся в воздух. Ловко спустившись в потоках воздуха, элементалистка не торопясь подошла к небольшой горе обломков — все что осталось от сложенной из каменных блоков стены, в которую врезался инквизитор.

— Ну, вот и все. Славный воитель церкви сложил свою голову в неравной битве с силами зла. — Лицемерно склонила голову Изольда, торжествуя свою первую победу над инквизицией, первую, но далеко не последнюю. Еще немного поворошив свою душу в писках ликования, элементалистка развернулась и, аккуратно ступая по усеянной острыми обломками камня земле, двинулась в обратный путь. А тонкое как нить щупальце с острым, как игла, когтем на конце терпеливо поджидало когда Изольда окажется в зоне досягаемости.

 

Глава 31

Как только нога элементалистки ступила на камень, под которым скрывалось щупальце, оно со змеиной стремительностью впилось в ногу своей жертвы. Ощутившая внезапную резкую боль в ноге Изольда сперва решила, что просто укололась об острый осколок камня либо щепку. Однако спустя мгновенье боль вовсе не затихла, а продолжала расти, превращаясь из острой в нестерпимую, а из нестерпимой в просто немыслимую. Уже через пару мгновений Изольда каталась по земле не обращая внимания наострые камни, впивающиеся в тело. А в нескольких метрах от нее дымящиеся останки Уфира зашевелились. Сквозь спеченную ударом молнии плоть прорастали новые, тонкие пока еще щупальца. Однако они росли прямо на глазах, превращаясь из безобидных отростков в жуткого вида инструмент воли демона. Яд, впрыснутый Уфиром, был смертелен, любой человек, получив хоть каплю этого яда, умирал в жутких мучениях буквально через пару минут. Однако Изольда вовсе не спешила расставаться в жизнью, как и засевшая в ее теле сущность.

— Дай мне силу. — Прошелестело в голове элементалистки. — И боль прекратится. Я спасу нас. — вкрадчивым голосом продолжил он так и не дождавшись ответа.

— Получай… — Прохрипела Изольда, царапая скованное спазмами горло, не пропускающее ни глотка воздуха. Едва последние слова слетели с запекшихся губ элементалистки, ее невидимый собеседникразвил бурную деятельность: он за считанные секунды остановил проникновение яда. Из ступни просо выпал кровоточащий еще кусок мяса, пропитанный смертельный ядом. Теперь, когда в его распоряжении был целый океан силы, он уже не опасался за исход боя. Однако и вмешиваться особо не спешил. Едва Изольда поймет, чему открыла дорогу, она наверняка попытается избавиться от него. И у нее это вполне может получиться. Поэтому стоит вести себя осторожно. Чтобы она ничего не заметила. Тем временем Изольду вырвало остатками яда. Слишком поздно заметивший перемены Уфир выстрелил сразу десятком щупалец увенчанных тонкими, как иглы, когтями с подозрительноблестящими белесыми каплями. Однако разгоревшийся вокруг Изольды пламенный щит превратил грозное оружие в горстку пепла. Но пепла весьма ядовитого: хитроумный Уфир рассчитывал так или иначе добиться своего. Скорчившаяся на земле Изольда постепенно оправлялась от яда, предусмотрительно наложенные защитные чары оградили ее от посягательств Уфира. Пламенный щит сжигал щупальца демона, а воздушный не позволял ядовитому пеплу попасть в легкие. Потеряв большую часть щупалец и не добившись результата, Уфир отступил. На то, чтобы придумать способ обойти защиту элементалистки нужно время. Отрастив два мускулистых отростка, демон в считанные секунды освободил инквизитора из каменного плена. Потерявший сознание от удара Торкус пришел в себя, и первым его ощущением была боль, совершенно непереносимая, вызывающая слезы на глазах и вопль из глотки. И эта боль была ему уже знакома. Несколько драгоценных мгновений ушло на то, чтобы сориентироваться. Бледная до синевы Изольда, помогая себе руками, силилась подняться. А вокруг нее бушевал настоящий ад. Камни плавились от поистине чудовищного жара, а вокруг этой пламенной сферы крутился настоящий вихрь из мелких камушков и щепок. Изредка одна из них соприкасалась с куполом пламенного щита, и тут же сгорала в яркой вспышке света. За всей этой свистопляской стихий инквизитору удалось разглядеть лишь зыбкий силуэт противника. Подхватив с земли увесистый булыжник, Торкус метнул его изо всех сил. Свистнув в воздухе камень словно снаряд баллисты рванулся к намеченной доминиканцем цели. Огненный щит он прошел почти мгновенно, лишь раскалившись, словно побывав в горящей печи как минимум несколько минут, а не одно неуловимое мгновенье. Воздушный смерч мягко принял раскаленный снаряд, добавив его к огромной коллекции вращающихся вокруг Изольды предметов.

— Тебе все равно не победить, инквизитор! — Выкрикнула Изольда, перекрывая голосом окружавшего ее смерча. Ее больше не шатало, а жуткая рана на ноге зарастала прямо на глазах. — Все демоны ада не защитят тебя и тебе подобных! — Продолжала кричать элементалистка, рискуя сорвать голос.

— Я доберусь до тебя, ведьма! — Взвыл в ответ Торкус, душившая его ярость немедленно нашла выход. Время вновь послушно замедлилась, окружающий мир словно бы выцвел, остался лишь режущий глаза свет и столь же непроглядная тьма, на фоне которой вырисовывался смутный силуэт противника. Длинными полутораметровыми прыжками инквизитор рванулся к огненному куполу, скрывавшему его противницу. За миг до того как Торкус соприкоснулся зыбкой поверхностью пламенной сферы, его тело покрыл толстый слой склизких щупалец. Еще мгновенье, и они с шипением распались невесомым пеплом, однако задачу свою выполнили: порядком обожженный доминиканец был жив. Прорываясь сквозь чудовищной силы вихрь, доминиканец упрямо делал шаг за шагом. Две тяжеленные каменные глыбы, которые он успел ухватить до того как танцующий вокруг Изольды вихрь вышвырнул бы его обратно сквозь пламя щита, помогали ему противостоять мощи воздушной стихии. Однако внезапность была потеряна. А ответ Изольды не заставил себя ждать. Свернутый в тугой таран воздух ударил в грудь инквизитора, словно пушинку отшвыривая его прочь, серебристая, покрытая серебром сталь нагрудника промялась словно от удара тарана. На камнях осталась кровь и клочки кожи. Острые грани разодрали перчатки из толстой буйволовой кожи, защищавшие руки инквизитора. А через неуловимое мгновенье Торкус рухнул на землю. От участи быть запеченным в собственном доспехе его спас толстый поддоспешник, однако там где его небыло, металл доспеха буквально впекся в плоть, распространяя вокруг тошнотворный запах паленого мяса. Игнорируя боль, Торкус с трудом поднялся. Дыхание стесняла смятая грудная пластина доспеха. Стальные латы распространяли вокруг себя гибельный жар, однако Уфир плеснул в Инквизитора струй белесой жидкости, окатив его с ног до головы. Инквизитора на миг окутало облако пара, защитившее его от огненной стрелы, пущенной Изольдой. А спустя пару секунд облако рассеялось. Открыв очумело трясущего головой доминиканца. Доспех его из серебристого превратился в молочно-белый, словно бы покрытый толстым слоем стеклянной глазури, той, что украшает дома самых богатых шейхов Зепара. Однако ничего общего со стеклом эта молочная пленка не имела. Выплеснутая Уфиром жидкость, соприкоснувшись с раскаленным металлом доспехов затвердела.

— Это даст тебе дополнительную защиту от стихийных атак. — Прозвучало в заполненном яростным стуком сердец разуме инквизитора. Одно из щупалец Уфира швырнуло инквизитору его боевой молот также покрытый блестящей коркой молочного цвета.

— Тебе мало тварь!? — Выкрикнула Изольда, из ее раскрытых ладоней ударил целый сноп мелких злых искр, словно мошкара, они устремились к висящему в воздухе демону. Всего за пару мгновений они вгрызлись в тело Уфира, глубоко зарываясь в его плоть, а в следующий миг его разорвало на сотню мелких частей веером разлетевшихся по улице.

— Ну что все?! — Лицо Изольды исказил злой оскал. — Больше тебе никто не поможет, церковная шавка! — Прорычала элементалистка. С мрачным удовлетворением наблюдая, как догорают остатки сплетенной из щупалец твари. 'Ну, кто бы мог подумать: инквизиции помогают демоны?!' — Билась в голове женщины мысль.

— Со мной Господь! Так ктож против меня!? — Выкрикнул Торкус древний клич ордена паладинов. В ответ он услышал издевательский смех элементалистки. А вслед за смехом, по нему хлестнула тугая молния. Однако в отличие от природной стихии рукотворный разряд двигался куда медленнее, впрочем у человека все равно не было ни единого шанса увернуться. Каково же было изумление Изольды, когда инквизитор отмахнулся молотом. Сыплющая искрами электрическая дуга безвредно рассыпалась искрами, соприкоснувшись с оружием доминиканца.

— Единый защитит меня! — Победно взревел Торкус, бросаясь в атаку. Однако Изольда вовсе не собиралась позволить инквизитору добраться до себя- короткое усилие, и доминиканца подбрасывает вверх проклюнувшийся гейзер. Едва инквизитор достиг вышей точки своего полета, как на него сверху обрушилось воздушное копье буквально вбившее его в землю. Отвратительно хрустнул хребет. Смертельный холод сковал правую часть тела инквизитора. Ощущение безысходности вкупе с пораженческими мыслями наводнили разум. Губы доминиканца с вскипевшими на них кровавыми пузырями медленно шевелились. Он шептал молитву, моля Единого о прощении.

— Очнись, инквизитор… Ты еще не умер, и у тебя есть шанс победить. — Раздался в голове Торкуса как всегда спокойный голос Уфира.

— Это ты демон? — Задал риторический вопрос Торкус. Однако с губ его сорвалось едва слышное хрипение. На миг в душу доминиканца проклюнулся страх, что демон его не услышит. Тем более, что он вообще сомневался, что действительно слышит голос Уфира. Ведь он собственными глазами видел как того разорвало на мелкие клочки.

— ТЫ действительно думаешь, что меня так просто убить? — Вопросом на вопрос ответил демон. А в памяти Доминиканца всплыло воспоминание о том, как тонкое щупальце захлестнуло ему шею, защищая легкие от разлитого в воздухе яда.

— Да ты прав. Однако даже если сожгут и его, все равно буду жить. — Ответил на невысказанные мысли инквизитора демон.

— Ты можешь исцелить меня? — Спросил Торкус с надеждой.

— Нет. Но могу на время вернуть подвижность — Ответил Уфир. Глаза доминиканца скользнули в сторону. Осторожно идущая к безвольно раскинувшему руки телу инквизитора Изольда не заметила этого движения. Пламенный и воздушный щиты, будучи одним из лучших защитных чар обладали одним существенным недостатком: маг окутанный ими видел мир словно через тяжелю красную дымку, постоянно колеблющуюся в потоках воздуха. Все что могла рассмотреть элементалистка через крохотную брешь в обороне, так это то, что губы доминиканца шевелятся, словно бы шепча молитву. Понаблюдав несколько мгновений, она уверилась, что противник, либо бредит либо молиться. И подошла поближе, чтобы насладиться моментом.

— Бесполезно, Он тебе не поможет. — Злорадно ухмыльнулась Изольда, снимая пламенный и воздушный щиты. Разбитое в кровь лицо инквизитора обрело четкость, едва последние остатки чар развеялись. Однако Торус не обращал на нее никакого внимания, губы его продолжали что-то тихо шептать.

— Осторожно, моя леди, это может быть опасно. — Зазвучал в голове элементалистки встревоженный голос.

— Все в порядке. — Отмахнулась от него Изольда. Не замечая, как странного вида ошейник, застегнутый на шее инквизитора начал медленно истончаться. Тысячи тонких отростков проникли в тело доминиканца. Все они тянулись к сломанному позвоночнику. Будь у Уфира чуть больше времени и инструментов он наверняка вылечил бы подобную травму играючи. Однако в его распоряжении был лишь крохотный по массе комочек плоти, на котором и без того лежала крайне важная функция — не позволять яду в воздухе проникнуть вовнутрь. Решение пришло Уфиру на ум внезапно: несколько коротких перемещений и две дополнительных нервных связи и дело почти сделано.

— Готово. — Прокомментировал свои действия демон. В тот же миг на голову Торкуса свалилась боль в истерзанном теле, казалось, болела каждая клеточка измученного организма. Однако с губ инквизитора сорвался лишь едва слышный стон. И несмотря на позыв проверить все ли в порядке, Торкус остался недвижим.

— Больно? — Издевательски поинтересовалась Изольда. Неестественно перегнувшаяся спина противника не оставляла сомнений — что хотя по странному стечению обстоятельств инквизитор выжил, он полностью парализован. Поймав полный боли взгляд доминиканца элементалистка удовлетворенно улыбнулась.

— Ну же, подойди ближе, ведьма, я уже не представляю для тебя опасности. — Беззвучно шептал Торкус.

Дикий предсмертный вой разорвал сгустившиеся сумерки. Полный боли, бессильной ярости и ужаса, он резко оборвался, не оставляя сомнений в том что издавший его мертв, как и в том, что он не принадлежал человеку. Зеленая дымка, изрядно поредевшая за время порядком затянувшейся битвы, рассеялась без следа.

— Берегись! — Взревел в голове элементалистки голос невидимого собеседника. А в следующий миг она едва успела уклониться от удара раскрытой ладонью, который нанес ей доминиканец, ухитрившийся приподняться, несмотря на сломанную спину. Удар твердой как дерево ладони инквизитора пришелся на плечо, а не по лицу, как рассчитывал доминиканец. Несмотря на кажущуюся слабость, сила удара была такова, что шея элементалистки сломалась бы как сухая ветка под сапогом зашедшего в лес путника. Вскрикнув от боли, Изольда повалилась на землю, в плече, куда пришелся удар, что-то болезненно хрустнуло. Скрипнув зубами от досады за промах, Торкус повалился навзничь, потеряв сознание от напряжения. Только слабо пульсирующее щупальце поддерживало жизнь в его теле, по мере возможностей латая обширные внутренние повреждения. Исчезнувший из воздуха яд был как нельзя кстати. Освободившиеся ресурсы Уфир направил на спасение жизни инквизитора. Он вовсе не обязан был этого делать, но им овладел нешуточный азарт, столь сложной задачи у него уже давно не было. И это только подогревало интерес. Злобно ругаясь, Изольда с трудом поднялась на ноги, инквизитор обладал поистине медвежьей силой. Сломанная ключица немилосердно болела. Правая рука повисла плетью, отказываясь повиноваться своей хозяйке.

— Ничего, все равно я победила. — Пробормотала элементалистка сквозь сжатые до хруста зубы. Осторожно приближаясь к упавшему лицом вниз инквизитору. Плотно сжатый воздух вился вокруг тела Изольды готовый отразить любой удар.

— Я добью тебя своими руками, мразь! — Прошипела она, извлекая из украшенных драгоценными камнями ножен узкий стилет. Короткий взмах, и направленный в основание черепа удар должен был прервать жизнь инквизитора. Жалобно звякнуло лезвие, ломаясь от удара о закрывший инквизитора булыжник. Окруживший элементалистку вихрь отбросил в сторону осколок лезвия, который наверняка воткнулся бы ей в живот.

— Оставь его, ведьма! — Разнесся над превращенной в руины улицей полный холодной ярости голос.

— А еще одна церковная шавка пожаловала. — Зло усмехнулась Изольда, заливаясь истерическим смехом. Сломанная ключица с хрустом встала на место, стремительно срастаясь.

— На что ты рассчитываешь, женщина? — Холодно осведомился Вальмонт, неторопливо ступая по усеянной каменными осколками земле.

— На что я рассчитываю?! — Издевательски расхохоталась Изольда. Послушный ее воле вихрь послушно поднял ее легкое тело воздух на несколько метров. — Я рассчитывая раздавить тебя как таракана, червь! — Взвизгнула она, одновременно вскинувруку. Столб ревущего пламени рванулся в сторону инквизитора. Путь ему заслонила каменная плита, вырванная волей инквизитора прямо из мостовой. Короткий жест изящной руки элементалистки, и раскаленная пламенем плита осыпалась на землю грудой мелкозернистого песка.

Пользуясь тем, что Изольда увлеченно обрушивала на инквизитора непрерывный поток буйствующей стихии, Гарвель аккуратно пробрался к телу Торкуса. Его демоническое зрение безошибочно определила, что тот еще жив. Перевернув доминиканца лицом вверх, Гарвель вздрогнул. За свою практику он еще ни разу не видел столь отвратительной картины. Начиная с шеи, плоть инквизитора растворилась. Ее место заняла отвратительная, пузырящаяся масса. Сквозь ее полупрозрачную структуру можно было видеть, как сотни тоненьких отростков шевелятся, проникая в жизненно важные органы. Мышцы инквизитора с тихим шипением растворялись, обращаясь все в ту же полупрозрачную гадость, давая ей пищу для дальнейшего роста. Нащупав сознание Уфира, Гарвель немедленно получил хлесткий удар по нервам, от которого едва не потерял сознание. Однако теперь он знал все, что здесь произошло. А еще теперь он знал, что нужно делать. Погрузив раскрытую ладонь в отвратительное белесое месиво, в которое Уфир превращал плоть инквизитора, Гарвель прошептал простенький аркан, установивший связь с фамильяром. Хлынувшая по этому каналу сила, пройдя через руку демонолога, бурным потоком влилась в тело инквизитора, сросшегося воедино с плотью Уфира. Эффект был почти мгновенным, полужидкая мерзость вскипела, стремительно превращаясь в мышцы, сухожилия, нервные окончания. Все, что было повреждено во время битвы с Изольдой, стремительно восстанавливалось. Тонкие длинные отростки, пронизавшие тело Инквизитора, на миг пропустили короткий электрический разряд. Судорожный вздох вырвался из глотки доминиканца. Впервые за последние несколько минут. Сердце вновь забилось ровно и мощно: ему больше не требовалась посторонняя помощь, чтобы перекачивать кровь. Еще через мгновенье к нему подключилось второе. Больше не обращая внимания на стремительно возвращающее себе прежний вид тело доминиканца, Гарвель обернулся к сражающемуся с Изольдой Вальмонту. Впрочем, сложно назвать сражением, когда один из противников тратит все силы только на то, чтобы остаться в живых. В этот самый момент, подброшенный в воздух потоком воздуха инквизитор плавно спланировал на землю, два упершихся в его ноги камня освобождено отлетели в сторону, когда до земли осталось всего несколько сантиметров.

— Я разотру тебя в пыль, убийца! — Вопила Изольда, совершенно потеряв контроль над собой. Это лицо! Она узнала его, да и как она могла его не узнать, если вот уже четыре года она видит его в своих снах. Лицо человека, что уничтожил все! Что было ей дорого. Как и в тот злополучный день, он был обряжен в простую рясу, а на рукаве его ярко оранжевым горела эмблема инквизиции. Вычурный инквизиторский медальон, украшенный самоцветами, висел на шее.

— В тот день от моей руки не погиб ни один человек. — Выкрикнул в ответ Вальмонт, прикрываясь обломком стены от целого града острых, как бритва, ледяных осколков.

— Ты лжешь, тварь! — Продолжала неистовствовать элементалистка. Секунду наблюдавший за этой сценой Гарвель поднял с земли небольшой плоский камушек, и, пользуясь тем, что на него никто не обращает внимания, не торопясь изобразил на нем сложный иероглиф. Короткое усилие и наполнившая узор сила привела заклятье в действие. Широко размахнувшись, демонолог оценил расстояние до цели, тщательно прицелился. И небрежно подбросил его высоко вверх. Подлетев на десяток метров вверх, камушек достиг верхней точки своего полета, и неторопливо начал движение вниз. За те пару мгновений, что длился его полет вниз, он разогнался до вполне приличной скорости. Едва слышный хлопок воздуха и камушек просто исчез, ухнув в землю, словно в воду. Воздушный вихрь, способный отклонить снаряд катапульты оказался бессилен. Буквально в сантиметре от головы Изольды раскрылся крохотный портал и пущенный демонологом камушек рухнул ей на голову. Тщательно рассчитавший силу удара Гарвель удовлетворенно хмыкнул, когда потерявшая сознание от удара Изольда начала неторопливо оседать в ослабевающем воздушном потоке.

— Ты не мог раньше этого сделать чернокнижник?! — Взвился Инквизитор, осторожно выбираясь из своего убежища. И надо признать, это было довольно сложной задачей. Раскаленные добела камни перемежались с источающими просто чудовищный холод. Зыбкие песчаные ямы были готовы жадно принять в себя любого неосторожно ступившего на них человека, покрытые тонкой коркой льда- были просто идеальными ловушками, совершенно незаметными со стороны. Весь квартал чуть меньше чем за час превратился в настоящий лабиринт смерти, пройти который было не по силам большинству обычных людей.

— Это только начало, смертные. — Разнесся по воздуху незнакомый голос. Настолько низкий, что от него волосы на загривке становились дыбом, а сердце сжимал когтистой лапой страх. — Вы уже проиграли, и ваше сопротивление лишь откладывает неизбежное. — Последние слова превратились в мощный рев, острой болью полоснувший по ушам. От лица инквизитора, все это время смотрящего за спину демонолог, а стремительно отлила кровь. Сделав его похожим на полумифических вампиров, сказки о которых до сих пор рассказывают в отдаленных деревнях Рокена.

 

Глава 32

Гарвель медленно и спокойно обернулся, в каждом его движении сквозило мрачное удовлетворение. Подозрения, окончательно оформившиеся во время столкновения с Изольдой, окончательно подтвердились. Висящая в воздухе Изольда стремительно теряла человеческие черты. Оглушив ее камнем, Гарвель выпустил на волю того, кто был заперт в ее теле. И теперь миловидная женщина стремительно превращалась в чудовищного монстра, явившегося из самых жутких ночных кошмаров. Плоть Изольды стремительно плавилась, меняя цвет, структуру. Зрелище было просто кошмарным.

— В этот раз ты не стал сбегать. — Задумчиво произнес демонолог, его правая рука неосознанно погладила сумку. В сумке немедленно, немедленно что-то заскреблось. Батор просился на свободу. Ему было до зарезу надо узнать, чем таким занят хозяин. — Почему? — Поинтересовался Гарвель, из его голоса исчезли все эмоции, так говорить мог голем, нежить, да кто угодно, но не человек. Холодный словно зимняя стужа голос, настолько выхолощенный, что казался неживым.

— Все просто, смертный. — Лицо Изольды, частично превратившееся в жуткую харю, оскалилось в отвратительной усмешке. — Только что последняя часть ритуала была завершена. Ваши жалкие попытки помешать мне лишь отсрочили неизбежное. — Пафосно заявил захвативший тело Изольды демон.

— Сколько пафоса для жалкого беса, хитростью захватившего власть в теле слабой женщины, да и то на время. — С деланным безразличием произнес Вальмонт, подражая бесстрастной манере чернокнижника. Однако в отличие от демонолога, внутри инквизитора бурлила целая буря чувств. Пользуясь тем, что внимание одержимой приковано к инквизитору Гарвель вытащил из сумки маленький, заполненный темно-синей жидкостью пузырек. Любопытная морда щенка моментально попыталась высунуться наружу. Однако узкая ладонь демонолога впихнула ее обратно. Стянув тесемку, перекрывавшую горлышко сумки, Гарвель не глядя кинул за спину флакончик. Гибкое тонкое щупальце, покрытое мелкими присосками бережно подхватило бутылек. Мгновенно скрывшись с драгоценной ношей среды нагромождения камня и дерева, в которое превратился один из складов. С тихим, едва различимым хлопком, пробка отлетела в сторону, и тягучая темная жидкость полилась рот лежащего без сознания Торкуса. Выждав еще пару мгновений, Уфир слабым электоразрядом пробудил инквизитора.

— Лежи спокойно. Пока ты в безопасности. Но скоро нам понадобиться твоя помощь. — Зазвучал в голове инквизитора голос Уфира.

— Что со мной такое? — Спросил Торкус шепотом. Однако из его горла не вырвалось ни звука. Гарвель предусмотрительно приказал Уфиру парализовать голосовые связки доминиканца, чтобы внезапно воскресшийинквизитор оказался для противника неприятным сюрпризом. Тем временем, эликсир демонолога начал действовать. В животе словно бы обосновалась ледышка. Ощущения были не из приятных, однако Торкус умел терпеть боль, а после знакомства с Уфиром его болевой порог вырос просто до фантастических высот. Голос Уфира вновь заполнил голову доминиканца, обстоятельно объясняя, что нужно делать и почему. Объяснять пришлось несколько раз. Скованный льдом равнодушия разум Торкуса напрочь отказывался усваивать хоть какую-то информацию.

— Не тебе судить меня, раб! — Взвыла Изольда чудовищно изменившимся голосом, в котором не осталось ничего человеческого. Как впрочем, и во внешнем облике. Теперь перед Гарвелем висела двухметровая тварь, покрытая костяной броней. Сплошная костяная маска закрывала то, что когда-то было лицом Изольды. Жуткого вида пасть скрылась за костяным щитком. Однако это было скорее украшение, призванное произвести впечатление на противника. А возможно, захватившего контроль над телом демона просто привлекал именно такой образ. Острые шипы защищали локти и колени твари. Тонкие длинные пальцы с семью фалангами заканчивались длинными когтями. Желтоватая костяная броня делала тварь похожей скорее на изваяние какого-то древнего бога, чем на демона преисподней.

— А кому же? — Осведомился Вальмонт, отбрасывая маску безразличия. Каждое слово его сочилось сарказмом и презрением.

— Я превращу тебя в пыль! — Взревела тварь, широко распахивая чешуйчатые крылья. Гарвель, пристально наблюдая за противником, тщательно изучал его структуру. Причудливо искореженные энергетические каналы, питавшие тварь, мягко светились красным, синим и фиолетовым. Раньше для того, чтобы узнать это, ему пришлось бы воспользоваться ритуальной магией и сложными редкими ингредиентами. Однако теперь под покровительством Гаала его силы выросли на порядок. Но глядя на висящую перед ним тварь, Гарвель не испытывал превосходства. Просто потому, что благодаря стихийной подпитке противник была куда сильнее, чем он. И уверенности в благоприятном исходе прямого столкновения у него не было. Пока Вальмонт старательно выводил тварь из себя, разум демонолога целеустремленно искал решение.

А в этот момент на другом конце городаприкованная к каменному алтарю девушка истошно визжала, закутанный в черное культист в маске сосредоточенно делал разрез за разрезом. Вскоре тело девушки было покрыто целой вязью вырезанных на коже символов. Безостановочно шепча слова ритуала, культист резко опустил руку с зажатым в ней каменным клинком. Кровь щедро брызнула в стороны. Из Горла жертвы вырвался полный муки предсмертный вопль. Тотчас же с алтаря в небо ударил столб темный с багровыми прожилками столб инфернальной энергии. Совершившего ритуал культиста с чмокающим звуком всосало внутрь темного монумента, возникшего на месте жертвоприношения. Секунда за секундой утекали в вяло текущую реку времени. Но вставшее до небес темное пламя никуда не исчезало. Более того, оно стремительно затвердевало, превращаясь в огромный монолит, прочно вросший в камень мостовой. В следующее мгновенье с противоположной стороны в небо устремился еще один подобный фонтан мощи. Один за другим они вздымались ввысь вслед за первым. Десять пугающих монументов высились над городом. Удосужься кто-нибудь провести между ними линии, он бы сильно изумился, обнаружив идеально правильный узор, так хорошо знакомый практически каждому, кто хотябы краем глаза соприкасался с Искусством. А еще через мгновение волна энергии пронеслась от одного столба к другому. Дома стоявшие на ее пути с грохотом разлетались на куски, жадное пламя рвалось ввысь там, где прошла пробужденная ритуалом мощь, и вовсе не собиралось гаснуть, хотя все что могло сгореть, было уничтожено волной силы размеренно катящейся от одного монумента к другому.

Гарвель со стоном сложился пополам, боль раскаленным стержнем прошла от живота к голове, огненным шаром разорвавшись в мозгу. Разум наводнили кошмарные видения, настолько кровавые, что демонолог ощутил металлический привкус во рту. С трудом переборов боль, Гарвель разогнулся. Все части мозаики встали на место. Теперь он знал кто перед ним, и от этого знания мороз пробегал по коже.

— Ну, вот и все, ничтожества! — Утробно проревела тварь. Наливаясь багровым свечением, костяная броня так же медленно меняла окрас. Багровый цвет словно бы проступал изнутри. Постепенно меняя цвет брони с костяного на темно багровый.

— Еще ничего не кончено, Батор! Ритуал не полон, ты не получил все на что рассчитывал. — Возразил демонолог, отчаянно пытаясь найти хоть одно уязвимое место твари. Однако обладающая мощью элементалиста, и подпитываемая напрямую из преисподней табыла неуязвима. Инквизитор же удивленно воззрился на демонолога, внезапно назвавшего демоническую тварь Батором. Ведь это кличка щенка. Весьма необычная, но все-таки кличка. Или же все наоборот и это щенка назвали в честь этой твари? — От новых вопросов заболела голова.

— Да, вам удалось сорвать одно из жертвоприношений, и я не получил полную свободу, но и того, что меня есть хватит раздавить вас как клопов.

— Только одно мне непонятно. Как ты ухитрился забрать мой Исток? — Спросил чернокнижник, рассчитывая еще немного потянуть время.

— Что? — Удивился демон. — Я не похищал никакого истока. — Добавил он удивленно.

— Действительно. — Пробормотал Гарвель задумчиво. В голове его роилось десятка два вопросов. Ответы на которые были жизненно важны. Вот только, чтобы получить на них ответы нужно выжить.

— И еще, я хочу поблагодарить тебя смертный за ту возможность, что ты мне подарил своим ритуалом. Ты открыл мне дорогу, дал возможность возвыситься от одного из полутора сотен владык преисподней до живого бога этого мира. — Расхохотался Батор, сложив крылья, он мягко приземлился на землю.

— В награду ты умрешь быстро. — Добавил демон, протягивая когтистую руку к замершему в ожидании чернокнижнику.

— Знаешь Батор, у меня есть для тебя сюрприз. — Ухмыльнулся Гарвель, позволив слабенькому чувству превосходства просочиться сквозь волевой заслон.

— Что!? — Взревел демон, ощутив испытанную Гарвелем эмоцию. На раскрытой ладони демонолога ярким пурпурным светом сиял извлеченный из сумки сигил.

— Subducerecorpus! — Выкрикнул демонолог первые слова изгнания, а следом полились тягучие металлические звуки, на которые горло человека не способно в принципе. Эффект не заставил себя ждать. Тело демона скрутила судорогой. С костяным стуком он сложился пополам как от удара под дых. Костяной панцирь на спине треснул. С хлюпающим звуком броня отваливалась, обнажая истекающее кровью мясо. А демонолог продолжал мерным речитативом свое заклятье. В лицо Гарвеля, ближе всех стоявшего к демону плеснуло кровью. А в следующий миг демон разорвался, словно начиненный горючим порошком из гор Гурамии, оставив после себя густое красное облако, медленно оседающей на землю крови… Костяные осколки разлетелись в разные стороны. Несколько из них вскользь задели демонолога, оставив кровоточащие порезы на коже. Однако тот не обратил на это никакого внимания. Инквизитор же и вовсе остался невредимым, попросту отклонив костяные снаряды в сторону. Облако кровавых брызг осело, и на залитой кровью земле осталась лежать Изольда. Потерявшая сознание от удара камня, элементалистка так и не пришла в себя, из многочисленных ран и порезов сочилась кровь. Мраморно-белое лицо без единой кровинки, говорило о потере крови. На руках и спине элементалистки кожа отсутствовала полностью. Белесые мышцы стремительно покрывались кровью. Получивший недвусмысленный приказ от демонолога, Уфир стремительно накрыл элементалистку сплошным покровом из регенерировавших щупалец, пытаясь разжечь едва теплящуюся искорку жизни. Принявшись за дело, демон перестал обращать на что либо внимание. А чернокнижник, держась за прожженную насквозь ладонь, осел на землю. Крови не было. Владони зияла сожженными краями дыра, которую прожег неожиданно вспыхнувший сигил, прежде чем упасть на землю и превратиться в пепел.

— И все? — Удивился Вальмонт, все это время готовившийся к бою. Завалившийся на бок Гарвель расхохотался хриплым каркающим смехом. А разлитая по земле кровь медленно начала собираться, словно разлитая из склянки алхимика ртуть. По капельке набралась небольшая лужица. По алой поверхности пробежала рябь, словно бы от ветра. Однако воздух оставался недвижимым.

— Это только начало инквизитор. Я лишь выиграл время, да и только. — Закашлялся чернокнижник. Утерев рукавом испачканное в крови лицо Гарвель, тяжело поднялся.

— Я был готов встретиться с элементалисткой. Но встретиться с одним из высших демонов я вовсе не рассчитывал. — Пробормотал инквизитор. — Как его уничтожить? — Спросил Вальмонт, помогая демонологу подняться.

— Уничтожить это вряд ли. А вот изгнать обратно в изнанку можно. — Роясь в сумке, пробормотал Гарвель. Горло немилосердно саднило. Прожженная насквозь ладонь стреляла жгучей болью, отдававшейся во всем теле. Перетянув ладонь влажной от вылитого эликсира тряпицей, Гарвель поднял взгляд на инквизитора.

— Только это сейчас невозможно у нас просто нет столько времени для проведения канонического изгнания. — Почти шепотом проговорил чернокнижник. Однако измученные голосовые связки все равно отозвались болью.

— Верно сказано, чернокнижник. — Побулькало кровавое нечто, в котором медленно формировался уже знакомый демонологу силуэт. С каждой секундой кровавое месиво обретало все более четкую форму. Пока перед застывшим в изумлении инквизитором и резко обернувшимся демонологом не появился Батор. В этот раз он выглядел так же, как и во время ритуала призыва, проведенного Гарвелем несколько недель назад.

— Ваше сопротивление лишь оттягивает неизбежное. — Расхохотался Батор, обнажив в усмешке ряд острых как иглы зубов. — Что бы вы ни сделали, я обращу это себе на пользу. — Добавил демон. Рука демона молниеносно рванулась вперед, словно хватая нечто невидимое. В ту же секунду Гарвеля буквально смело в сторону, чувствительно приложив спиной о камни. На раскрытой ладони демона медленно в такт сердцу демонолога пульсировал сгусток фиолетового пламени.

— Знаешь, а я поступлю с тобой так, как заповедовал Он. — Расхохотался демон, наслаждаясь своей властью. Демонолога словно тряпичную куклу подбросило в воздух. — Да воздастся сторицей. — Вновь захлебнулся смехом Батор.

— Ничего ты не сделаешь, демон! — Обрушился на демона голос Торкуса. А следом на голову, украшенную двумя парами рогов обрушился окованный серебром молот инквизитора. Удар был страшным. Голова Батора брызнула в разные стороны осколками кости, с сухим треском переломился хребет. Огромный кусок каменной кладки в два человеческих роста рухнул на то, что осталось от демона сверху, едва доминиканец отскочил в сторону, уклоняясь от удара когтистой лапой. Смертельно бледный Вальмонт утер холодный пот от усилия, потребовавшегося для того, чтобы обрушить на врага почти целую каменную стену, кружилась голова и надсадно, с перебоями стучало сердце. Воодушевленный победой Торкус вздернул вверх руку с зажатым в ней молотом.

— Во имя господа мы победили! — Взревел он радостно. Не замечая как кровавая жижа, заляпавшая молот и доспехи, словно живая, тянется в сторону погребенного под каменной кладкой демона. Еще мгновенье и она стрелой метнулась к присыпанным каменной крошкой камням. Издевательский, полный превосходства смех демона разорвал тишину в клочья. Радостная улыбка на лице инквизитора застыла словно приклеенная. Лицо побледнело. А призрачный силуэт демона, стоящего на груде камней, уже обретал плоть. С каждой секундой становясь все более материальным.

— Глупцы, вы действительно думаете, что меня так просто уничтожить? — Спросил демон, наслаждаясь произведенным эффектом. Сковавший стоявших перед ним людей ужас бальзамом проливался на его пышущую злобой душу. Упавший на землю после того как инквизитор нанес свой удар Гарвель с трудом поднялся на ноги, однако сделать ничего не успел: сила, чье могущество несоизмеримо с его собственной, сдавила его, вновь поднимая в воздух. Полностью парализованный, он мог только наблюдать за тем, как инквизиторы в меру своих сил атакуют демона. Однако все их потуги окончились ничем. Подпитываемый силой, высвободившейся после сложнейшего ритуала, демон был попросту неуязвим. 'Подпитываемый энергией' — Сознание демонолога мертвой хваткой вцепилось в эти два слова, еще сам, не до конца понимая что делает, Гарвель призвал Хаага, благо для того, чтобы сделать это, ему не требовалась подвижность, хватило и силы мысли. В фиолетовой вспышке залившей всю округу появился силуэт фамильяра. Батор, увлеченно бивший Торкуса головой о камень, с удивлением оглянулся. Небрежный рывок когтистой лапы и инквизитор с переломанной шеей валится на землю.

— Вот это да! — Радостно взревел Батор забыв на время про оглушенного ударом Вальмонта. — Действительно, утопающий схватиться и за соломинку. — Расхохотался он, протягивая когтистую руку к рванувшему в сторону Хаагу. С того момента как зов хозяина призвал его в эти мрачные дымящиеся руины имп испытал такой леденящий душу ужас, которого никогда не испытывал за всю свою совсем не короткую жизнь. Нос к носу столкнуться с одним из владык преисподней, было одним из самых страшных его кошмаров. Несмотря на изрядно возросшие способности, Хааг даже не пытался сопротивляться. Если конечно не считать сопротивлением попытку сбежать. А когда Батор перекрыл все лазейки, фамильяр демонолога отважился на первый в своей жизни героический поступок — попытался освободить хозяина. Впрочем, ничего у него не вышло Силы были слишком не равны. И циничная надежда на то, что хозяин сцепится с Батором, и ему удастся бежать тихо завяла. Одной рукой удерживая норовящего вывернуться импа, Баторобернулся к распятому в воздухе демонологу.

— Это ведь твой фамильяр, верно? — Задал он риторический вопрос, рассматривая безвольно обмякшего Хаага. Страх перед тем, что сейчас произойдет, сковал душу демонолога, Гарвель даже не пытался его скрыть. Взревев от восторга, Батор медленно и со вкусом оторвал Хаагу крыло. Жалобно вереща, имп вновь попытался вырваться из цепких когтей могущественного демона. Однако и в этот раз у него ничего не вышло.

— Знаешь, а мне даже интересно будет посмотреть на то, как ты сдохнешь той смертью, на которую обрек меня. — Расхохотался Батор, с хрустом обрывая второе крыло Хаага. Ухватив импа за глотку когтистой рукой Батор рывком развернулся к висящему в воздухе демонологу.

— Без истока, без фамильяра ты подохнешь на моих глазах. — Прорычал Батор, с которого разом слетела маска благодушия. В глазах демона зажегся целый океан безумной злобы.

— Развоплотишься. — Продолжил злорадствовать Батор. — Медленно, капля за каплей жизнь будет покидать твое тело, а ты ничего не сможешь сделать. Все что тебе останется это молить меня о быстрой смерти.

Каменные осколки захрустели под когтистыми лапами архидемона. Чудовищная власть Батора буквально плавила их, превращая крепкий камень в рыхлую хрупкую массу.

— И знаешь что? — Приблизил вплотную к лицу Гарвеля свою морду демон. — Я тебе помогу. Возможно. Если ты скажешь мне, кто открыл на меня сезон охоты в преисподней. — Процедил он сквозь зубы.

Обезумевший от боли и отчаяния Хааг вцепился зубами руку Батора. Со стальным скрежетом зубы импа продавили отблескивающую металлом чешую защищавшую руку демона.

— Согласен? — Спросил архидемон, не обращая внимания на деятельность импа. Темный ихор сочился из раны, стекая по пальцам. Тягучие темные капли падали на землю, где скопилась уже приличных размеров лужица.

— На быструю смерть нет. Но вот если предложишь жизнь, я, возможно, помогу тебе с ритуалом. Он ведь еще далек от завершения, а помощь опытного демонолога ведь никогда не помешает. — Быстро проговорил Гарвель, не ожидавший от судьбы такого подарка.

— Э нет, мой маленький призыватель демонов. — Покачал рогатой головой архидемон, неуловимым движением перемещаясь на несколько метров назад. Схватив очнувшегося было Вальмонта, он со всего размаху бросил в сторону. С громким хрустом тонкая корка льда проломилась под весом обрушившегося на нее инквизитора, и Вальмонт с криком провалился в яму с зыбучим песком.

— Либо так как я сказал, либо сделки не будет. — Сказал Батор отвернувшись от ямы, в которую провалился инквизитор.

— Нет, так нет. — Попытался пожать плечами демонолог, краем глаза глядя на то, как Вальмонт с трудом выбирается из песчаной ямы, куда его засунул Батор. — Тогда выдавать твоего врага мне не имеет смысла. Условия неравны. — Пояснил Гарвель, удивленно воззрившемуся на него архидемону.

— Ну чтож торг окончен. — Усмехнулся Батор, зажатый в его руке имп налился призрачным красноватым свечением. Выпустив его из рук, адский владыка уставился на него немигающим взглядом. Невидимые ментальные щупальца Батора распяли импа напротив демонолога.

— Ты еще не передумал червь? — С пафосом спросил архидемон.

— Возможно, если у меня будет больше времени на размышления, я передумаю. — Незамедлительно ответил Гарвель.

— Нет. — Покачал головой архидемон. А в следующий миг выплеснутая Батором сила выдрала из полуматериального тела импа то, что связывало его с демонологом. Тело Гарвеля пронзила нестерпимая жуткая боль, ощущения были такими, будто из него раскаленными щипцами тянут нутро. Сил терпеть боль у него не было, да он и не собирался строить из себя героя, гордо смотрящего на своего с мучителя.

— Пощади! — Взвыл демонолог, едва не прикусив себе язык. Бьющееся в судороге тело никак не желало повиноваться рассудку. — Я сделаю все, что ты захочешь, я буду служить тебе как верный раб. — Орал демонолог, всеми фибрами своей покалеченной души желая, чтобы муки прекратились.

— ТЫ сам выбрал свой путь. — Улыбнулся Батор. — Хотя если ты скажешь мне, где щенок, что наравне с тобой участвовал в ритуале, я подарю тебе легкую смерть. — Задумчиво добавил архидемон, почесав длинным когтем подбородок.

 

Глава 33

- Скажу! я все скажу! только прекрати это! — Взмолился демонолог, не помня себя от боли.

— Знаешь, если я прекращу твои страданья, то ты уже ничего не сможешь мне сказать. — Доверительно поведал Батор, наслаждаясь каждой секундой мучений своего врага. То, что демонолог испытывал сейчас, не шло ни в какое сравнение со всеми пытками, что мог измыслить человек или демон. Даже боль от утраты истока- ничто в сравнении с этим. Те изодранные остатки души, что все еще оставались у Гарвеля исторгались из тела чтобы обратиться в ничто. Вызывая поистине нечеловеческие мучения, способные тянуться несколько дней.

— Он в сумке, там карман. Он внутри. — Прохрипел чернокнижник, извиваясь всем телом. Если бы он мог дотянуться руками, он разорвал бы себе горло. Однако предусмотрительный Батор не дал ему такой возможности.

— Что ж, хорошо, я выполню твою просьбу. Вот только скажи мне на прощание. Почему не работает магия моего имени? — Спросил архидемон, откровенно оттягивая миг, когда ему придется прервать мучения чернокнижника.

— Щенок. — Просипел демонолог, челюсть едва шевелилась. Поскольку Батор всерьез опасался, что Гарвель откусит себе язык. Захлебнувшийся собственной кровью враг-это конечно приятно, но испытывающий чудовищные мучения у тебя на глазах гораздо лучше.

— Что щенок? — Спросил Батор, приближаясь к бьющемуся в конвульсиях демонологу. Погруженный в пучину невыносимых страданий, Гарвель чувствовал, как с каждой секундой близится безумие. Человеческий разум просто не в состоянии вынести подобную боль. Тем временем, подошедший ближе Батор запустил когтистую руку в сумку чернокнижника. Тотчас острая боль, зародившись в кончиках пальцев пронзила все тело архидемона заставив его отшатнуться. Однако сумка последовала за ним словно привязанная.

— Ах ты, маленькая тварь! — Взвыл Батор, вытаскивая из сумки голову щенка вцепившегося ему в ладонь. Всеми лапами упершись в недра сумки, щенок сжимал челюсти все сильнее и сильнее, одновременно стараясь чтобы жуткая тварь, которой принадлежала рука, не вытащила его из сумки. Ошеломленный неожиданной болью, которую просто не мог причинить укус собаки, Цефакиэль Батор совсем не заметил странного ощущения прокатившегося по телу. И блаженной улыбки застывшей на лице демонолога. А спустя пару мгновений, когда архидемон оправившись от неожиданности разжал челюсти щенка и заметил произошедшие изменения, было уже поздно. Зияющая бездна пожиравшая то, что осталось от души демонолога жадно втягивала в себя силу архидемона. Путы, удерживающее тело Гарвеля на весу ослабли. Обессилевший от боли демонолог рухнул на землю. Несмотря на то, что рвущая душу боль прошла, на восстановление требовалось время. Нескончаемый, полный боли вой Батора внезапно оборвался. Вылезший из песчаной ямы Вальмонт сплюнул набившиеся в рот песчинки. Окинув очумелым взглядом поле боя, едва не превратившееся в место казни, инквизитор поднялся. Полупрозрачный архидемон, от которого осталась лишь энергетическая сущностьстремительно истаивал в воздухе. Оставайся он в теле Изольды процесс бы занял куда больше времени, а возможно с силой элементалистки и вовсе бы удалось отгородиться от этой всепожирающей бездны, раскрывшейся на месте души демонолога. А так оставалось лишь агонизировать, глядя в ненавистное лицо врага.

— Второй раз. — Едва слышно просипел Батор, его измученный полный боли и отчаяния голос прозвучал в голове демонолога. Подошедший ближе Вальмонт протянул руку. Опершись на ладонь инквизитора Гарвель с трудом поднялся.

— Теперь то все? — Спросил инквизитор, ощупывая взглядом руины, в которые превратился целый квартал.

— Нет. — Помотал головой Гарвель. Как справиться с Батором он понял внезапно во вспышке озарения, возможно даже вызванного болью. А вот как заткнуть жадно пожирающую остатки архидемона бездну, Гарвель не знал. Зато он был уверен, что судьба жителей ничуть не изменилась, ведь если дыру не заткнуть, то очень скоро он останется единственным живым существом в этом городе, да и то ненадолго. Однако посвящать инквизитора в эти подробности Гарвель вовсе не собирался. Смерть в его планы не входила, а в том, как поступит Вальмонт, едва поймет, во что превратился чернокнижник и какую угрозу он несет миру, демонолог не сомневался.

— Хоззяин… за что?!!!…. — Совсем рядом раздался хрип Хаага. Выглядел имп страшно, из жуткой раны оставшейся после того как Батор оторвал ему крыло медленно сочился полупрозрачный ихор. Мгновение его густые капли задерживались на земле, а потом распадаясь на крохотные светящиеся искорки поднимались в воздух, дрейфуя в сторону демонолога. Глядя на страдания своего слуги, Гарвель на миг ощутил укол совести. Но лишь на миг, жалость к импу угасла столь же быстро, как и проросла в душе, а вместе с ней и уколы совести. Взамен чувств в сознании чернокнижника зародилась идея.

Вальмонт с нескрываемым интересом наблюдал за тем, как Гарвель рухнув на колени начал лихорадочно вытряхивать сумку. Он видел подобную картину уже не в первый раз. Поэтому не лез с вопросами. Разговорить демонолога пока он в таком состоянии, задача почти невыполнимая. Если ты, конечно, не могущественный архидемон. — Цинично отметил Инквизитор, наблюдая за действиями демонолога. С обиженным визгом на землю выпал из сумки щенок, теперь уже по праву носящий свое имя. Имя одного из владык ада.

Отмахнувшись от лезущего под руку щенка, Гарвель сосредоточено чертил на очищенной от каменного мусора куске мостовой, по счастливой случайности уцелевшего в том аду, что устроила здесь одержимая Батором Изольда. Закончив невероятно сложный узор, состоящий из более чем трех сотен линий, причудливо переплетенных между собой Гарвель усадил в центр узора щенка. Однако маленький непоседа вовсе не собирался сидеть на месте. Зачем? Если можно весело скакать вокруг хозяина.

Сидеть!!! — Рявкнул Гарвель, потеряв на миг самоконтроль. Должно быть, в крик добавилась небольшая толика Силы, поскольку щенок моментально уселся в нужном месте и застыл в неподвижности. Лишь бока его раздувались в такт дыханию. Удовлетворенно хмыкнув, Гарвель усилием воли вернул себе спокойствие и сосредоточенность так необходимые для того, что он собирался сделать.

— Хозяин… я умираю? — Спросил имп, с трудом приподнимая зубастую голову на непропорционально длинной шее. Его полупрозрачное тело медленно распадалось на части.

— О нет, так легко ты не отделаешься. — Мрачно усмехнулся демонолог.

— Что ты делаешь, Гарвель? — Неожиданно спросил инквизитор, впервые назвав демонолога его именем. Однако времени на ответ, либо удивления у Гарвеля не осталось. Тяжелые словно капли расплавленного свинца слова полились из глотки чернокнижника. Пропитанные болью и силой слова мертвого языка вторили движениям Силы, сплетаемой в один из мощнейших арканов. Тем временем остатки Батора втянулись в жадно распахнутое жерло бездны, поселившейся в душе демонолога. Ощутивший внезапную слабость и тянущую боль по всему телу Вальмонт рухнул на колени. Первой мыслью инквизитора было, что чернокнижник его предал, и сейчас творит чары, которые уничтожат его. В воздух немедленно поднялся острый кусок камня, короткое усилие воли и он завис над головой демонолога. Темные слова силы, льющиеся из уст демонолога туманили сознание, замедляли реакцию. Однако Вальмонт был готов исполнить свой долг. Если бы не то, что им удалось пережить вместе, демонолог уже лежал бы с проломленным черепом. Решив еще немного выждать, Вальмонт поднял камень повыше, чтобы в случае если он все-таки неправ и демонолог убьет его, возмездие настигло чернокнижника. Гарвель же тем временем напряженно работал, стоящая перед ним стояла невероятно сложная задача. Сложная еще и потому, что ни один демонолог до этого никогда не пытался сотворить подобное с самим собой, да еще и без поддержки истока либо фамильяра. Собственно говоря, ни один демонолог до этого в таких условиях и не выживал. Неподвижно сидящий в центре магического узора щенок жалобно заскулил, когда мертвый рисунок внезапно ожил, играя всеми красками. Толчками текущая сквозь него сила пульсировала в такт мерному речитативу, впавшего в транс демонолога. Интенсивность света нарастала с каждым ударом сердца. Когда линии достигли такого накала, что смотреть на них стало больно, весь узор внезапно переменился. Щенок сжался в испуганный пушистый комочек, трясущийся от ужаса. А сосредоточенная вокруг него мощь продолжала нарастать. Обессилевший Вальмонт отчаянно боролся с желанием добить демонолога. Леденящий душу страх просачивался сознание инквизитора, постепенно подтачивая опоры разума. Сил, тающих с каждой секундой, вскоре не хватит даже на то, чтобы удерживать на весу камень. Занятый борьбой с самим собой Вальмонт не замечал тонкого щупальца, увенчанного тонким, как игла, когтем полым внутри. Уфир с тревогой наблюдавший за действиями демонолога был заперт в этом городе как и все его жители. В отличие от инквизитора он вовсе не питал иллюзий, что смерть демонолога что-то изменит. Единственный шанс выбраться отсюда живыми это успех творящегося прямо на глазах ритуала. Тем временем концентрация силы, собранной демонологом достигла своего апогея. В расход пошло все: и частички отобранной у Батора силы, и остатки силы, что все еще находились в теле Хаага. Все, абсолютно все до чего сумел дотянуться разум демонолога было пущено в ход. Но даже этого было мало. С ужасом Гарвель понял, что ему просто нехватает сил для последнего шага. Спасение было так близко и в то же время не досягаемо. Волна отчаяния едва не затопила сознание демонолога. Он держался на одном лишь упрямстве. Хотя шансов завершить начатое без посторонней помощи у него не было. И как оказалось не зря. Отслеживавший ситуацию Уфир, собралбольшую часть жизненной силы из лежащей без сознания Изольды, оставив лишь минимум необходимый для того чтобы она выжила. Собранную силу демон немедленно переправил к демонологу- тонкое щупальце протянулось к застывшему словно изваяние чернокнижнику. Короткое прикосновение, и сила широким потоком влилась в океан силы, собранной Гарвелем. Ощутив прилив сил, чернокнижник почти пропел последние слова только что сочиненного аркана. И вся собранная мощь обрушилась на него. Последним, что он запомнил, была острая вспышка болезненного света. А затем пришла тьма, смывшая все переживания и пережитую боль.

 

Эпилог

По улице ночного, словно бы вымершего города, лишенного даже луны шли двое — ничем не примечательный путник в дорожном плаще с глубоким капюшоном и пес. И если человек был совершенно обычным, таких можно встретить практически по всему миру, то пес вызывал невольную оторопь. Добрых полтора метра в холке, покрытый длинной черной шерстью, в которой явственно проступали седые пряди. Два коротких острых рога украшали лобастую голову зверя. Горящие багровым пламенем глаза испускали ровное красное свечение, освещавшее путь. Острая морда с влажным черным носом время от времени поворачивалась из стороны в сторону. Ноздри зверя трепетали, улавливая царящие вокруг запахи. На спине зверя лежали три тела, привязанные к спине пса длинным, склизким на вид щупальцем. Одним из привязанных к зверю людей был крупный мужчина, закованный к тому же в пластинчатый доспех. Однако пес не обращал ни малейшего внимания на тяжелую ношу. Шаг его был упруг и легок, правда стоит отметить, что камни мостовой порой проседали под весом наступившей на них лапы. Внезапно красная как жерло вулкана пасть приоткрылась.

— Хозяин, за что?! — Раздался противный скрипучий голос, исходивший из пасти зверя.

— Не нравится, изгоню. — Равнодушно ответил псу человек, которого жутковатая внешность собеседника ничуть не впечатляла.

— Нет-нет, мне все нравиться, хозяин. — Залебезил мерзкий голос, однако размеренно шагавший зверь лишь слабо вильнул хвостом.

— Ну, вот видишь, а то все: хозяин за что?! хозяин за что?! — Жестоко усмехнулся человек, передразнивая собеседника. Размеренно шагая, походкой порядком уставшего человека он внимательно осматривал окрестности цепким взглядом. В подтверждение его словам пес гавкнул — словно в колокол бухнули.

— А ты что гавкаешь, пес смердячий?! — Вновь раздался противный голос, исходящий из пасти зверя.

— А ты щеночка то не обижай! — Шутливо вступился за зверя человек. — Тем более, что он — это часть тебя, или наоборот. Я уже не помню. — Добавил он посмеиваясь.

— Эх, как в старые добрые времена. — Сменил тему пристыженный собеседник человека.

— Ну да, скажешь тоже. — Уголки губ путника дрогнули, намечая едва заметную улыбку. — В прошлый раз ты нес красивую молодую женщину, из одежды на которой были одни лохмотья да и те ветер раздувал в разные стороны.

— Ты что, хозяин?! — Шутливо изумился скрипучий голос. — Я имел в виду, что как и тогда инквизиторы дышат нам в затылок.

Человек тихо, сдержанно рассмеялся. В окружавшей их тишине это звук был сродни глотку прохладной влаги в центре пустынь Зепара. Но смех вскоре затих, и безлюдные улицы вновь погрузились мертвую тишину, нарушаемую лишь стуком каблуков человека, да клацаньем когтей зверя, что семенил следом за своим хозяином. А полумертвый город в свою очередь мерно двигался из ниоткуда в никуда, вырванный из своего мира вместе внушительным куском земной коры.