В небольшой келье, слабо освещенной несколькими лучинами витал стойкий запах травяных отваров. Туго перетянутый повязками инквизитор неподвижно лежал на спине. Лишь губы непрестанно шевелились, шепча молитвы. Свербящая боль в плече не давала сосредоточиться, время от времени погружая сознание в пучины агонии. От перевязывавшего его лекаря ничего толком узнать не удалось. Разве что по испуганным глазам приносивших еду монахов, можно было сделать вывод, что произошло нечто кошмарное. К тому же временами наваливались воспоминания схватке с полчищами мух. Или это был горячечный бред тяжело раненого тела? Хотя почему тяжело? Если в памяти точно засело воспоминание о том, что рана была пусть и не пустяковой, но все же не настолько опасной, чтобы уложить его в постель на несколько дней. Любого другого пожалуйста, но не его.

Тихий скрип двери прервал вялое течение мыслей. В проеме появился Вальмонт, выглядел экзорцист неважно, заострившиеся черты лица, набрякшие мешки под глазами. Все это складывалось в образ безмерно уставшего человека.

— Что со мной случилось? — Спросил Торкус, прерывая чтение молитвы. В прошлый раз расспросить Вальмонта не удалось, поскольку была дорога каждая минута, тварь могла сбежать.

— Демон тебя заразил какой то дрянью. — Хмуро ответил Вальмонт, оценивающе пробежав глазами по набухшей кровью повязке, прикрывающей плече доминиканца.

— Что было дальше? — Требовательно спросил Торкус, вперив в инквизитора немигающий взгляд.

— Заразу из тебя вывели. — Ответил Вальмонт недовольно.

— Кто?! — Перед глазами Торкуса из пучин памяти всплыло смутно знакомое лицо.

— Гарвель. — Устало произнес Вальмонт, приготовившись к вспышке ярости.

— И ты позволил чернокнижнику испытывать на мне заклятья?!!! — Взвился Торкус.

— Более того, я сам его попросил об этом. — Буркнул Вальмонт. — И только поэтому, ты жив. — Добавил он тихо. Глаза экзорциста неотрывно смотрели в лицо раненого доминиканца, на котором крупными буквами были написаны сомнения.

— Зачем? — Прошептал Торкус, прикрывая глаза. Вновь заворочавшаяся в плече боль отнимала остатки сил.

— Чтобы ты жил. — Пожал плечами Вальмонт. — Ты мне не враг. — Добавил уверенно.

— Почему он согласился? — Спросил Торкус охрипшим голосом.

— У него свои причины. — Ухмыльнулся инквизитор. За спиной Вальмонта с тихим скрипом отворилась дверь впустив в комнату неестественно чистый, ангельский свет. Обернувшийся инквизитор застыл в немом изумлении, едва опомнившись он бухнулся на колени, принявшись прославлять Единого. Почти сразу же из груди Торкуса вырвался изумленно восторженный вздох, едва он разглядел изумительной красоты создание плывущее через келью. Едва касаясь грешной земли, прекрасный ангел подлетел к раненому доминиканцу, нежные ласковые пальцы легли на пышущий жаром лоб.

— Всевышний послал меня исцелить твои раны воин. — Мелодичный голос ангела исцелял израненную сомнениями душу доминиканца.

— Я недостоин. — Пробормотал Торкус восторженно.

— Ты споришь с волей всевышнего? — Яростно зашипел Вальмонт. От его слов Торкус вздрогнул. — Нет! Прости меня посланник. — Покаянно прошептал он. Впрочем, небесный посланник его не слушал, величаво наклонившись к распростертому на кровати доминиканцу, он водил над раной руками. Веки доминиканца тот час же налились тяжестью. Однако он все еще боролся со сном, желая как можно дольше видеть светлое чудо посетившее его келью. В какой-то миг, желание уснуть ослабло под напором воли инквизитора. Образ светлого создания на миг заколебался, и из-под маски небесного посланника выглянула отвратительная тварь казалось состоящая из одних щупалец. Торкус попытался вскочить, крик ужаса заметался в груди, однако и тварь не собиралась сидеть сложа щупальца. Короткий взмах и многочисленные отростки спеленали инквизитора. А следом, а следом пришла боль, казалось мерзкая тварь разорвала его на тысячи частей, однако возможности кричать не было, об этом тварь позаботилась в первую очередь. Последней мыслью доминиканца потерявшего сознание от боли, была мысль о предательстве Вальмонта.

— Какой интересный экземпляр. — Прошелестел в голове Гарвеля бесплотный голос Уфира.

— Поясни. — Коротко приказал демонолог.

— Все важные органы дублированы, органы чувств усилены, скелет укреплен металлическими вставками в самых уязвимых местах. — Бездушно отчитался демон.

— Сможешь восстановить? — Спросил Гарвель быстро.

— Да. — Ответил Демон принимаясь за работу. Из плотного кокона щупалец, в который превратился уфир, на пол кельи упали несколько капель крови.

— Это по-твоему лечение? — прошептал Вальмонт укоризненно, закрывая за собой дверь.

— У каждого свои методы. — Пожал плечами Гарвель. — Глупо ожидать, что демон будет лечить так же как человек.

— Маскировка не совершенна. — Укоризненно сказал Вальмонт, внимательно следя за лицом демонолога.

— Однако обмануть человека способна. — Хмыкнул Гарвель, размышляя о том, стоит ли говорить инквизитору о странностях строения его коллеги.

— Торкуса не обмануло. — Язвительно заметил инквизитор, хроническая усталость и недосып не самым лучшим образом сказались на его характере.

— Я же сказал, человека. — Ответил Гарвель равнодушно. — А Торкус не человек. — Пояснил он вновь прислушиваясь к бормотанию демона занятого работой.

— Сколько времени займет лечение? — Осведомился инквизитор.

— Минут восемь. — Хмуро заметил Гарвель одновременно ведя беседу с Уфиром, все еще перечислявшим многочисленные странности своего пациента. В бесплотном голосе демона росли восторженные нотки.

— Кто его создал? — Наконец спросил Уфир, не прерывая работы над телом Торкуса.

— Советую придумать объяснение, он очнется в полным сил и энергии. — Не удержался от шпильки Гарвель. Впрочем, за язвительностью крылась некоторая тревога: столкновение с Торкусом уже не казалось безобидным развлечением. Могучий доминиканец был не менее опасным противником, чем Вальмонт.

— Я что-нибудь придумаю. — Ухмыльнулся Вальмонт рассеяно, мысленно он уже просчитывал дальнейшие действия.

— Если тебе есть чем расплатиться за такую информацию, то можно заключить сделку. — Мысленно ответил демону Гарвель.

— Я найду товар для обмена. — Сухо констатировал демон.

Какое-то время стояли молча, дожидаясь, пока демон закончит работу. Если конечно не учитывать поток восторженных отзывов о мастерстве неизвестного мага, что так удачно вырастил столь совершенный организм.

— Мозг то у него человеческий? — Спросил наконец демонолог, едва демон замолчал, по всей видимости изучив каждую клеточку доминиканца.

— Мозжечок увеличен, гипофиз подвергся изменениям. — Немедленно ответил демон, впрочем, ответ его почти ничего не прояснил знакомому лишь с азами медицины демонологу. Лишь заставил в очередной раз пожалеть о побеге из академии.

— Ну что там? — Спросил Вальмонт оторвавшись от планирования.

— Готово. — Ответил Гарвель выслушав рапорт Уфира. Получив ответ, инквизитор двинулся к двери. Легкое касание и дверь отворилась. Окинув комнату взглядом, Вальмонт выругался. Больше всего келья теперь напоминала бойню, разве что туш убитых животных не было. А кровью был залит весь пол, а стены забрызганы мелкими капельками. Запах крови освобожденно рванулся наружу. Впрочем, Торкус лежал на лавке совершенно целый, разве что побледнел немного, широкая грудь инквизитора закованная в броню мускулов равномерно вздымалась при дыхании. На месте кошмарной раны остался лишь белесый шрам.

— Хааг приберись. — Приказал фамильяру Гарвель. Повинуясь приказу хозяина, в келье возник Хааг. Зависнув в центре комнаты, он налился темно пурпурным цветом, медленно меняющимся на багровый. На глазах изумленного инквизитора кровь буквально исчезала словно бы испаряясь. Спустя несколько секунд келье вернулся изначальный вид, если не считать недвижимо застывшего в углу Уфира.

— Он спит? — Спросил Вальмонт, чтобы разрушить неестественную тишину, царившую в комнате.

— Да, но его можно разбудить. — Ответил Гарвель, разглядывая лежащего на лавке инквизитора. Секунду Вальмонт подозрительно оглядывал чернокнижника в поисках намека на издевку. Наконец смирившись тронул Торкуса за плече. С громким криком полным ужаса доминиканец проснулся. Одним молниеносным движением вскочил с лавки, и рванул к отскочившему в сторону Вальмонту. Лишь телекинетический толчок спас Вальмонта от угрозы быть размазанным по стене. Отброшенный к противоположной стене Торкус обвел комнату красными от полопавшихся капилляров глазами.

— Пр-редатель! — Проревел он вновь нацелившись на инквизитора.

— Да? — С издевкой произнес Вальмонт. — Только подумай, почему ты все еще жив, да еще и резво скачешь по келье?!!

Торкус остановился как вкопанный, на его мужественном лице героя отразилась нешуточная работа мысли. Гарвель же благоразумно решил не вмешиваться в спор инквизиторов. Лишь тихонько отдал приказ Уфиру вернуться в преисподнюю.

— Что вы со мной сделали? — Прорычал инквизитор хриплым от душившей его ярости голосом.

— Как самочувствие? — Будничным голосом осведомился Гарвель.

— ТЫ!!! — Вновь взревел Торкус, обернувшись к чернокнижнику. Казалось, что прямо сейчас он кинется и разорвет демонолога на куски голыми руками. Однако вместо этого буря утихла. Впрочем <утихла> это громко сказано, просто инквизитор, похоже, взял себя в руки. Однако Гарвель прекрасно видел сжигающею его изнутри ярость, так и норовившую выплеснуться наружу свирепым вихрем разрушения.

— Ну вот, теперь можно и поговорить. — Улыбнулся Вальмонт. И хотя улыбка вышла блеклой и неестественной, но все-таки обстановка разрядилась.

— Времени осталось мало, поэтому я коротко обрисую твои задачи. — Начал было Вальмонт.

— Почему я должен слушать тебя предатель? — Холодно осведомился доминиканец, однако за этой ледяной преградой по-прежнему бушевала ярость.

— Почему?! — Взвился Вальмонт. — Да потому, что от моего предательства, — как ты это называешь проку больше чем от всех твоих праведных поступков вместе взятых!! Поэтому здесь распоряжаюсь Я! — Закончил он, вновь возвращая маску невозмутимости, на миг давшую трещину. Едва Вальмонт закончил говорить, как на пол посыпался весь тот хлам, что выпущенный гнев инквизитора подбросил в воздух. Впрочем, в хлам небогатая утварь кельи превратилась всего мгновенье назад.

— Хорошо. — Кивнул изрядно побледневший Торкус, едва тиски воли Вальмонта позволили пошевелиться.

— Сейчас ты пойдешь вместе с чернокнижником, и примешь под командование отряд небесных воинов, возьмешь половину дружинников и ровно через два часа двинешься через центр города к зданию гильдии рудокопов.

— Ты хотел сказать демонов? — Язвительно переспросил Торкус, чем нимало удивил Гарвеля, искренне считавшего, что этот громила на такое неспособен.

— Я сказал АНГЕЛОВ! Не демонов, не людей, а именно ангелов! Даже если от них будет вонять серой, ты все равно всем будешь говорить что это ангелы! — Вновь повысил голос инквизитор.

— Ну серой от них вонять точно не будет. — Заверил Гарвель, закончив беседу с Уфиром. Демонический лекарь все еще пытался уговорить демонолога поделиться с ним информацией. Впрочем, слова демонолога оба инквизитора пропустили мимо ушей.

— Все. Выполнять! — Рявкнул Вальмонт таким тоном, что любой десятник удавился бы от зависти.

* * *

Толпа, заполнившая площадь бушевала, страх и безысходность окутали город тяжелой пеленой. Испуганные люди, лишившиеся пути к спасению, столпились на храмовой площади. Прокатившаяся по городу волна жестоких убийств грозила затопить его кровью. Страх, страх и отчаяние были повсюду, невесомой печатью они лежали на каждом лице. Городская стража, понеся огромные потери больше не пыталась сдержать одержимых, целиком захвативших несколько районов города. Эти места превратились в зоны смерти, выжить постороннему там практически невозможно, все попытки стражи и княжеской дружины отбить район потерпели неудачу: два крупных отряда попросту растворились в кривых переулках и темных даже днем аллеях. Не было ни криков, ни звуков сражения, просто тишина. И это было страшней всего. Дружина бы разбежалась, будь у нее такая возможность, однако город был изолирован, и солдатам не оставалось ничего иного как <верно служить князю и городу>. Впрочем, на штурм их больше никто не посылал, воевода прекрасно понимал, что у него под началом сейчас не бойцы, а насмерть перепуганные овцы. Поэтому опасаясь за рассудок солдат, он велел спешно укреплять дворец. Сам не брезгуя браться за работу. Что хорошо сказывалась на моральном духе солдат. Впрочем, у воеводы были свои причины, куда больше его занимали поселившиеся в голове голоса, взывающие к темной стороне его души, лишь работа до полного изнеможения, когда сил не остается даже на мысли, сохраняла его разум от безумия. Чем занимался князь оставалось неизвестным, по городу поползли слухи, что он сбежал. Впрочем, совершенно необоснованные, чтоне мешало людям рассказывать в подробностях, как именно было дело.

Стоя на невысоком парапете, на скорую руку возведенном монахами, Гарвель с удовольствием вдыхал наполненный людским страхом воздух. Пожалуй оно того стоило. — Подумал он, разглядывая толпу. Монашеское одеяние вместо дорожного плаща было несколько непривычным, зато вышитая серебром эмблема инквизиции на грудикомпенсировала любые неудобства. Справа от демонолога стоял Павел, похоже, именно старцу предстояло произнести речь. Что именно задумал хитроумный инквизитор, по-прежнему оставалось для Гарвеля загадкой, хотя некоторое смутное представление о его планах у него все-таки было. Вальмонт стоял с другой стороны импровизированной трибуны, на его груди блистала солнечными лучами инсигния. Легкий ветерок теребил инквизиторскую рясу.

Наконец, громкий звон колокола привлек внимание толпы к храму Единого и, как следствие, к стоящей на возвышении троице. Уловив удачный момент, Павел начал проповедь. Его звучный голос разносился над площадью усиленный небольшим артефактом, зажатым в ладони старца.

— Люди Гессиона, всевышний закрыл этот город, ибо скверна неверия и демонопоклонничества пропитала каждый камушек этого славного города. И дабы эта зараза не распространилась далее, город был изолирован. — Вещал с трибуны Павел, его сильный, хорошо поставленный голос находил свой отклик в душе каждого, кто сейчас смотрел на него снизу. Едва до толпы дошел смысл сказанного, как обычный шум, присущий каждому людскому сборищу исчез как по волшебству. Вслед за тишиной по толпе прокатился вздох отчаяния, кто-то даже бухнулся на колени моля о прощении.

— Но путь к спасенью есть! — Провозгласил Павел, выдержав эффектную паузу. И вновь Гарвеля поразило мастерство, с которым старец играл на чувствах толпы. Сейчас он способен сподвигнуть их на что угодно. — Подумал демонолог, пытаясь охватить взглядом заполнившее площадь людское море.

— Господь всемилостив, и если мы сокрушим нечестивцев, то он простит наши прегрешения и одарит свободой! — Продолжал неистовствовать Павел, распаляя толпу.

— Дай людям надежду, и они пойдут за тобой. — Пробормотал Вальмонт с интересом наблюдая за реакцией толпы. В которой скептиков уже не осталось, сейчас на них смотрело стадо. Стадо готовое идти за новым пастухом куда угодно.

— Есть чему поучиться? — Осведомился Гарвель у инквизитора.

— Всегда есть чему поучиться тем более, в искусстве дарить людям надежду. — Произнес Вальмонт менторским тоном.

— Молитесь же о прощении! — Почти прокричал в толпу Павел, разведя руки в стоны. И толпа в едином порыве встала на колени. На каждом без исключении лице отразилась яростная надежда искупить свою вину. Тем более, что выбора все равно не осталось. — Ехидно заметил Гарвель, повернувшись к инквизитору.

— Мотив не имеет значения. — Пожал плечами инквизитор. — Главное — результат, а если он благ, то какая разница, что двигало человеком совершившим добро?

— Плетью загоним в светлое будущее. — Скривился демонолог.

— Да. — Коротко ухмыльнулся Вальмонт. — И пусть ни один обиженный не уйдет.

— Интересно, а церковные иерархи разделяют твои взгляды на мир? — Не удержался от шпильки демонолог. Ответить ему инквизитор не успел. Его внимание привлек появившийся на площади оборванец. Уверенным шагом он пересекал площадь, люди стоящие на его пути спешно освобождали дорогу.

— Проклятье! — Выругался Вальмонт.

— Не верьте лживым служителям фальшивого бога! — Громко прокричал оборванец. Впрочем, приглядевшись, Гарвель отметил, что лохмотьями одежда мужчины могла показаться лишь издалека. Мужчина был увешен вовсе не тряпками, а различными амулетами. Похоже это был один из служителей языческого пантеона. Капище древних богов находилось неподалеку. Но все же за чертой города.

— Как он сюда проник? — Тихо прошептал Вальмонт отслеживая каждое движение волхва.

— Они лгут вам в каждом слове! Путь к спасению куда проще! Все что надо это смилостливить богов отвернувшихся из-за поклонения лживому создателю! — Гремел голос служителя старой веры.

— Что нужно для этого сделать спросите вы меня! И мой ответ будет: принести жертвы, как это делали наши предки, кровью оплатить возможность жить дальше. Оплатить, а не выпрашивать, подобно рабам! — Продолжил страстную проповедь волхв.

— Сделайте что-нибудь, пока толпа не вышла из-под контроля. — Тихо сказал Павел повернувшись к Вальмонту.

— Но боги суровы и жертва должна быть непростой! Ибо велика их обида! Жертва должна быть человеческой! — Прокричал язычник.

— Так принесем же в дар богам всех иноверцев. — Заорал волхв, вздымая руки к небу. Его вопль подхватила толпа, сначала всего несколько человек, однако спустя несколько минут страшный кличь орал почти каждый. Идея спастись за счет мучений другого куда приятней, нежели страдать самому. Однако голоса почти мгновенно стихли, когда неведомая сила вздернула волхва над площадью, а затем низвергла вниз с такой силой, что на каменной мостовой осталась лежать лишь окровавленная груда тряпья.

— Всевышний покарал богохульника. — Проревел Павел, пользуясь временным ступором собравшихся на площади людей.

— В милости своей он позволял им жить, ибо всегда есть шанс обратить их в свет истиной веры. Но позволить лишить жизни своих любимых чад, он не разрешит! — продолжил гнуть свое старец, вновь захватывая умы собравшихся здесь жителей города.

— А что, идея хороша. — Хмыкнул Гарвель, шепотом обращаясь к Вальмонту. — Гекатомба могла бы на время отменить чары Гаала.

— Куда опаснее то, что она пришлась по вкусу жителям города. — Яростно проговорил Вальмонт, в его глазах читалась такая ярость, что Гарвель невольно отвел взгляд.

— Ну, да. Сделать пакость ближнему своему, вопреки заветам создателя: всегда было любимой забавой людей. — Буркнул Гарвель, вновь поворачиваясь к толпе.

— Ты прав, чернокнижник. К сожалению. — Пробормотал Вальмонт рассеяно, похоже его мысли были уже далеко от площади заполненной народом, коленопреклонно внимающий проповеди настоятеля.