Ицик старался не отходить от учителя. Синагога местечка была забита людьми. Здесь были мужчины, женщины и дети. Стоял плач, кто-то бормотал псалмы, кто-то раскачивался в молитве. Снаружи не осталось ни одного жителя местечка. А за окнами мелькали факелы.

— Ребе, — обратился Ицик к своему учителю, — я попросил моего брата помочь нам. Он должен сделать то, что требуется по правилам, чтобы отменить погром.

— Ты сделал это? – обрадовался учитель. – Тогда у нас есть надежда! А почему ты считаешь, что твой брат способен нам помочь?

— Он учится в такой школе, где должно найтись десять недавно вернувшихся к религии.

— Это очень хорошо, — ответил учитель. Он оживился, в его голосе появилась надежда. – Только, видишь ли, Ицхак-Мордехай, в данном случае это должен быть не просто миньян из десяти вернувшихся к религии. В этом миньяне должен присутствовать один особенный человек. Это должен быть тот, кто много грешил и сильно в этом раскаивается. Как ты считаешь, у твоего брата есть такие знакомые?

Ицик зажмурился. Сначала от страха и разочарования, а затем от сосредоточения. Потому что к нему вернулась надежда. Он вспомнил рассказы брата о Неве-Дкалим.

— Да, у него есть такие знакомые. Но я не знаю, как эти знакомые смогут сегодня утром попасть к нему в школу.

— Своими обычными путями и попадут, — раздался рядом глухой голос, и Ицик распахнул все еще зажмуренные глаза и просиял. Всегда, когда обладатель этого голоса появлялся рядом с ним, все в его жизни и вокруг него становилось на места. Жаль только, что он не мог всегда находиться с ним рядом, поскольку этот человек обладал необъяснимой способностью появляться внезапно и так же внезапно исчезать. Впрочем, это же умел делать и ребе, его учитель. И вообще, эта способность была не более невероятной, чем само присутствие Ицика в этом месте.