Пригретый лучами утреннего солнца, тракт извивался змейкой между лесов, через поля, огибал горы и заглядывал в города. Где-то он становился почти непроходимым из-за разросшегося придорожного кустарника, где-то каменную кладку, еще неизвестно кем проложенную и сохранившуюся далеко не везде, скрывала растительность: травы, цветы и мхи. А вблизи крупных поселений тракт начинал расти вширь, уподобляясь городской площади.

По дороге, что устремлялась из Речного королевства в Западную Урахреста, двигалась небольшая кофмпания. Это были четыре путницы, совершенно не похожие друг на друга. Походная одежда не выдавала их принадлежности к определенному государству. Наемники. Они не имеют своей страны, они — вечные скитальцы дорог этого мира.

Чуть впереди остальных бодро шагала девушка в кожаных одеждах. Зеленый плащ за ее спиной едва доставал до высоких сапог. На поясе со множеством наклепок висел короткий кинжал. В руках она держала длинное копье с непривычным острием: многогранным и сильно вытянутым, подобно шипу на хвосте дракона. Стянутые в хвост волосы, выцветшие на солнце, едва покачивались при ходьбе. Карие глаза путешественницы были прищурены от яркого солнечного света. Казалось, она несколько отрешена от этого мира и пребывает в собственных размышлениях.

Рядом шла девушка чуть повыше ростом, но более худощавая. Ее волосы черным как ночь пологом распадались по плечам. Темные одежды не стесняли движений. За сапогом из дорогой кожи торчал небольшой метательный нож, у пояса висели парные укороченные клинки, какие часто использовали на севере. Таинственный облик имел много общего с людьми Империи Заката, а лазурно-голубые глаза ее были подобны северному небу. Но утонченные, изящные черты лица выдавали корни южных народов земель Урахреста.

Следом шла далеко не воительница, а скорее обычная крестьянка. Подобное впечатление создавалось издалека — длинное темно-зеленое платье, покрытое различными узорами и вышивкой. Но подол оканчивался чуть ниже колена причудливой каймой с узорами, а на боку до бедра шел разрез. В просторном рукаве таился выкладной клинок — одно из самых смертоносных приспособлений, какими только могла пользоваться эта девушка. Мало кому было известно, сколькими видами оружия она владела. Непривычности к образу добавлял выглядывающий из-за плеча в поисках врагов полуторный меч, клинок которого с одной стороны имел ребристую насечку. Светлые волосы путешественницы длиной едва доходили до плеч и почти скрывали черный ошейник, сплетенный из тонких кожаных ремешков. Черты лица говорили о родстве с жителями Оронского герцогства.

Последняя из компании отличалась необычного цвета серебристыми волосами, собранными в хвост. От долгого перехода несколько прядей выбились и спадали на лицо, но она не обращала на это никакого внимания. На поясе, который перехватывал тунику, одетую поверх кожаных штанов, покоились четыре ножа, похожие на иглы северных деревьев. Довольно массивная рукоять каждого из них удобно ложилась в руку и оканчивалась острым, как игла, клинком. Другого оружия этой путнице не требовалось. Не каждый мог взглянуть ей в лицо. Многие боялись нечеловеческого взгляда… взгляда светло-зеленых глаз с золотистой каймой. В этих глазах воедино сливалась и могущественная красота дракона и прелесть облика девушки…

— Как вышли из Речного королевства — ни одной нормальной деревни не было, — вздохнула светловолосая Лаура.

— Чувствую, что пополнить запасы по-хорошему нам удастся только после Серебряных гор, — откликнулась Рианон, закутываясь в темный плащ.

— Нет. Здесь таверна была, — позади всех спокойно прозвучал голос Шебы.

— Ты это уже говоришь второй день, — недовольно фыркнула Лаура. — И что толку? Лес и поле, поле и лес. Ни домика, ни даже какой-нибудь захудалой деревеньки.

Марни, так звали четвертую девушку, перехватив в другую руку копье, только покачала головой. Лаура всегда отличалась нетерпеливостью и склонностью к спорам. Сколько пришлось им вытерпеть за три с половиной года знакомства, а она осталась все такой же. Не изменилась ни капельки с тех пор, как их свела судьба в Твердыне Заката.

Но за это время многое случилось. Побег из заточения тяжело дался девушкам. Воспоминания минувших дней и сейчас заставляли их просыпаться среди ночи от кошмаров. Прыжок с падающей башни, попытка избежать пропасти, карабканье по отвесным скалам и холодная вода с осколками льда… Марни поежилась, вспоминая студеные воды горных северных рек. Но тяжелее всех пришлось Рианон. Ее, раненую, еле спасли. И если бы ни сила смешанной крови уроженки Эль-Имрисала, где с детства люди борются с неуемной стихией, и дракона, то сейчас бы их было только трое.

— Я это говорю второй день потому, что ты это второй день спрашиваешь. Когда мы дойдем, сама все увидишь, — без лишних эмоций ответила Шеба.

— А ты ничего не путаешь? Может дорога не та? Или таверна не здесь?

— Насколько я знаю, то здесь только один тракт, а по левую руку только один Темный лес, который есть на Урахреста, — с нажимом сказала Шеба и многообещающе взглянула на девушку зелеными глазами.

Лаура не стала больше возражать. По крайней мере, она все-таки верила Шебе. За это время пришлось научиться доверять друг другу. Пройденные вместе невзгоды сплотили их, сделав одной семьей.

После Твердыни Заката и долгих дней нищенства был лагерь наемников… Это место, где пришлось изрядно постараться, чтобы заполучить уважение. Но только там и не могла достать их длинная рука Мэтра — повелителя Империи Заката. В течение полутора лет приходилось браться за самые сложные и опасные задания. И только благодаря сестринской сплоченности они каждый раз возвращались с увесистым мешком золота. Так, постепенно, накапливался их запас «на черный день», а заодно — и уважение. Но время текло, и постоянная привязанность к одному месту порядочно утомила их. К тому же, буйство Твердыни Заката поутихло. Перестали появляться посланники Мэтра в Восточной Урахреста.

И тогда, будучи уже опытными наемницами, они решили попытать счастья в Речном королевстве, нанявшись в один из южных отрядов, формировавшихся из совершенно разных людей.

Увы, долго наслаждаться налаживающейся жизнью им не пришлось. По случайности один из наемников узнал их тайну. И тогда пришлось покинуть пределы Речного королевства. Теперь путь лежал в Западную Урахреста. Туда, где всегда найдется работа для наемника. Но здесь же сильнее ощущалось присутствие соглядатаев Твердыни Заката. Прислужники Мэтра были готовы пойти на любую подлость, не считались ни с чем. И стоило им лишь раз прознать о беглянках, скрыться вновь будет почти невозможно. Хотя, кто не рискует, тот не живет…

— Осточертело однообразие! — Лаура со злостью пнула первый попавшийся под ногу камень. Отскочив от кочки, он застучал вперед по гладко вымощенной дороге. — Хоть бы вор какой пристал, а то я со скуки скоро сойду с ума.

— Не ной, — ответила Шеба, сверкнув взглядом. — Вечно тебе приключений мало. Не хватало бы нам еще «гостей от Мэтра» встретить здесь.

— Впереди отряд, — сказала Марни, заметив вдали троих всадников.

— Надо же, первые за сегодня, — усмехнулась Лаура.

С противоположного холма по тракту спускалось несколько всадников. У двоих на одеждах красовался герб Речного королевства, третий же был в обычном дорожном костюме и, похоже, со связанными руками.

— Кому-то сегодня выпал несчастливый день, — заключила Лаура, когда конвой подъехал поближе, и различить очертания веревок не составило труда.

Мужчина лет тридцати с черными растрепанными волосами и серыми узкими глазами, формой напоминавшие волчьи, был привязан к седлу. На его видавшей виды куртке непонятного цвета остались следы запекшейся крови. На пол лица растекался синяк от удара кулаком. Но связанный вел себя так спокойно и непринужденно, будто его не волновало собственное положение.

— Доброго пути вам, благородные воины Речного королевства! — крикнула, выходя навстречу, Шеба.

Первый всадник натянул поводья и остановился. Его конь недовольно мотнул гривой и попытался дернуться вперед, но не тут-то было — крепкая рука воина держала узду железной хваткой.

— И вам легких дорог, путницы, — ответил всадник, смерив взглядом компанию.

— Некогда нам здесь разглагольствовать да еще с наемниками паршивыми, — оскалился второй человек, который держал лошадь пленника. — Быстрее сдадим этого удальца и освободимся.

— Эх… вечно ты торопишься и грубишь. Перед тобой же девушки… Простите великодушно, барышни, но нам и правда некогда, — вздохнул всадник и хотел было уже направиться дальше, но Шеба спросила:

— Далеко ли до ближайшего поселения?

— Часа два ходу, да по пути еще таверна была… Но вы там ничего не найдете все равно…

— Таверна может и хорошая, да вот эти молодцы не дали мне в нее заглянуть, а в деревеньке-то староста — и тот совсем нищий, — усмехнулся пленник, почесав о плечо двухдневную щетину.

— И тем не менее ты, паскуда, даже там решил поживиться, — одернул его второй всадник.

— Этого вора искали два года, а поймали, когда хлеб пытался утащить у пекаря, — пояснил всадник Речного королевства.

— Есть-то мне тоже надо что-то, а то от вас, ищеек пока набегаешься — копыта откинешь, — возмутился пленник, попытавшись ослабить путы, но безуспешно.

— Некогда нам больше говорить — дорога ждет, — тронул поводья всадник.

— Ага… и награда золотишком, — усмехнулся пленник напоследок.

Шеба посмотрела вслед удаляющемуся конвою и резко взмахнула рукой. Блеснуло лезвие ножа, и пленник слегка подпрыгнул в седле, обернулся и едва заметно кивнул.

— Зачем ты это сделала? — спросила Рианон, которая раньше других поняла, что Шеба по сути дела подарила свой метательный нож этому преступнику. А вместе с ним и свободу.

— Не знаю, — пожала плечами она. — Просто он меня заинтересовал…

— Заинтересовал, да? Что же ты с ним делать будешь, если вернется? — лукаво прищурившись, спросила Лаура, на что Шеба только закатила глаза.

— Да не вернется он. Этот олух даже воспользоваться не сможет таким подарком судьбы, — мрачно заметила Рианон, откинув за плечи черные волосы.

— Надо же! — воскликнула Марни, прервав разговор. Девушки посмотрели вопросительно на свою спутницу.

— Северный терр растет, — сказала Марни, ускоряя шаг и удаляясь от тракта в сторону небольшого изогнутого дерева, с первого взгляда похожего на корягу. Но на искореженном стволе росли молоденькие тоненькие веточки с темно-зелеными листьями.

— И правда терр… — заметила Шеба. — Странно, он нигде не растет, кроме как в предгорьях Твердыни Заката. Как же он оказался здесь?

— Здесь холодно, — заметила Марни, в монотонном голосе которой можно было уловить удивление. Воздух вдруг стал морозным и колким, как будто она вмиг очутилась на севере.

— Магия… — прошептала Шеба, кладя руку на метательный кинжал и оборачиваясь. Остальные как по команде обнажили оружие и стали рядом в полукруг. Их сознание было напряжено и готово выхватить любой неестественный кусочек природы, странный запах или еще что-то, что позволит определить, где затаился враг. Опасные задания приучили держаться вместе и вмиг быть готовыми к любому повороту событий.

— Слышишь? — шепнула на ухо Шебе Марни. — Кто-то идет…

По тракту постепенно усиливалось мерное постукивание копыт, и вскоре на холм поднялся путник, не спеша ведущий под уздцы лошадь. Ему было лет сорок-пятьдесят: во вьющихся каштановых волосах проскальзывала седина, учащавшаяся у висков, возле серых глаз собрались морщины. Путник приподнял взгляд на девушек, усмехнулся краем рта и потер небольшую бородку.

— Просто путник, — опустила оружие Лаура, но Шеба прошипела:

— А посох у него для красоты такой?

И правда, посох человека не походил на дорожный. Черное дерево было испещрено узорами и серебряными рунами, а в навершии сверкал золотистый камень. Когда путник сделал пару шагов со склона, не обращая внимания на наемниц, то исчезнувший отсвет позволил увидеть, что на человеке не дорожная одежда, а самая настоящая темно-синяя мантия. Никто иной, как колдун, это быть не мог.

— Не люблю колдунов, — из стороны в сторону поводила носом Лаура. — Может и это чародейство — его рук дело?

— Очень уж он спокоен, — сказала Рианон, поудобнее перехватив клинки.

— Далеко ли путь держишь, странник? — спросила Шеба.

— А уместно с ним заговаривать первой? — шепотом спросила Марни, но Шеба сделала несколько шагов вперед.

Колдун остановился и перевел взгляд на наемниц.

— Иду, куда надо… А что вы сейчас из себя здесь представляете? — с нотками насмешки спросил он.

— Твоя магия? — качнула головой в сторону странного дерева Рианон.

— Еще чего… это более древняя магия, чем ты думаешь, — усмехнулся колдун и направился дальше. Но Шеба сделала несколько быстрых шагов вперед, и ее кинжал оказался у горла незнакомца.

— Не надо нас игнорировать, — спокойно, но зловеще сказала Шеба, встретившись с тяжелым взглядом колдуна.

— Не надо быть столь высокого о себе… мнения, — сказал он, пальцем отодвигая клинок. Затем взгляд путника еще раз вернулся к дереву терр. — Чуть было не прошел из-за вас…

Сказав это, колдун, одарив скептической улыбкой путниц, сошел с тракта и подошел спокойным шагом к дереву, коснулся его рукой. По губам незнакомца проскользнула еле заметная улыбка, а затем он повернул голову в сторону наемниц и, подмигнув, исчез.

— Не поняла… — удивленно переглянулась Лаура с Марни. — Это что еще за шутник? Он правда подмигнул, или у меня уже видения пошли от бесконечного путешествия впроголодь?

— Понятия не имею, — недовольно произнесла Шеба, убирая кинжал обратно на место. Остальные как по команде последовали ее примеру, и только Рианон спросила:

— Ты уверена, что он не вернется?

— Да. Он, возможно, уже далеко…

Дальше никто не стал расспрашивать Шебу, потому что ее «магические чувства» оставались ведомы только ей. Но девушки просто научились доверять Шебе как своей сестре, и когда дело касалось колдовства, всецело полагались на нее.

Не прошли они и четверти лиги, как возле тракта показалась деревянная вывеска с выжженной на ней надписью «Пристанище Хранителей». Шеба остановилась и, улыбнувшись, посмотрела на сестер. Они поняли, что время пришло.

— Ты точно решила, что пойдешь одна, Шеба? — еще раз переспросила Лаура. — Может быть, сделаем все так, как и раньше?

Но Шеба в ответ отрицательно покачала головой.

— Я знаю… мне тоже тяжело, но эту проблему я должна решить одна. Сама, без чьей-либо помощи. К тому же, я не хочу волноваться за вас.

— Лучше скажи — тратить время и отвлекаться от дела, — улыбнувшись, уколола Лаура.

— Ты знаешь, — ответила Шеба. — Я буду вам отсылать послания, так…

— Не будешь, я же знаю. Хватит, Шеба, — сказала Лаура, отворачиваясь, чтобы не показывать, что ей до слез не хочется расставаться.

— Делайте так, как я вас просила. Идите в эту таверну и там отдохните. Переждите некоторое время, а потом уже будет видно, куда поведет вас путь. Вот, возьми, — протянула она Рианон камень. Серебристый, но очень светлый, как снег… или как пряди Шебы. — Он станет теплым и потемнеет, когда я закончу то, что должна. Тогда возвращайтесь в эту таверну. Мы встретимся здесь же.

Голос Шебы был тверд и уверен, как и всегда. Девушки уже и не помнили, когда их спутница в последний раз давала волю чувствам. Но она и не могла иначе — кто-то из них должен был быть сильным и способным остальных вести за собой.

— Надолго ли? — спросила Марни.

— Не знаю. И не хочу загадывать.

Они обнялись…

— Идите, — сказала Шеба, и девушки, оглядываясь, направились дальше по тракту, который круто забирал вправо. Последний раз оглянулась Лаура, а затем исчезла за поворотом.

Шеба вдохнула подувший ветерок, чувствуя, как он проходит по всему телу и как будто растворяется внутри нее. Солнце через пару часов зайдет, и сумрак накроет эти места. Но ночи летом в Срединных землях светлы из-за чистого неба и яркой луны. Так что продолжать путь можно будет и после того, как последний луч пройдется по земле. Шеба знала, что ей предстоит долгое и опасное путешествие в одиночестве, и чем скорее она начнет свой путь, тем раньше он закончится. И тогда все, и она, и ее названные сестры, смогут чувствовать себя спокойно на землях Урахреста, не боясь взора Твердыни и длинных рук ее повелителя.

Девушка поймала себя на мысли, что уже думает о своих сестрах, хотя они только что расстались.

«Как они будут чувствовать себя в этой странной таверне? Что будет с ними дальше? И… свидимся ли?»

Но последняя мысль была явно лишней.

— Все, довольно, — сжала пальцы Шеба. Она уже решила, и хватит думать о том, что не в ее власти. К ночи надо быть далеко от этих мест, а потому пора выдвигаться.

Рядом из ниоткуда возник давешний колдун. Только теперь он был лишь при посохе: без дорожного мешка и лошади.

— Не стоило им показываться, — сказала Шеба, вздохнув. — Это было лишнее.

— Мне виднее, — ответил колдун. — К тому же, ты бы еще невесть сколько плутала с ними, не появись я.

— Ты как всегда ворчлив, Фаразон. Это порой выводит меня из себя. К тому же пришлось делать вид, что вижу тебя впервые.

— У тебя неплохо получилось, — усмехнулся колдун.

Шеба знала его. Много месяцев назад она впервые повстречала Фаразона в лагере наемников — в одной из захудалых таверн. Тогда он был более похож на простого бродягу. Но посох с золотым камнем сразу привлек ее внимание. И вскоре Шеба узнала, что его обладатель не так прост, и прошлое его гораздо длиннее, чем можно подумать.

Фаразон же с первого взгляда понял, что дар магии не чужд ей. Но тогда ничего об этом не сказал, а всего лишь предложил задание за хорошую плату. Шеба согласилась, и это было редким исключением, когда она делала что-то без своих сестер. Но вместо денег Фаразон предложил ей странную вещицу: на первый взгляд это была обычная побрякушка, кулон с красным камнем на серебряной цепочке. Однако Шеба сразу же почувствовала, какая сильная магия исходит от него.

— Этот кулон будет оберегать тебя от злых чар, — сказал тогда Фаразон, и Шеба поняла, что ее дар раскрыт. До этого никто в лагере наемников даже не предполагал, что у нее могут оказаться столь редкие способности. Шеба держала в тайне свой магический дар, потому как не хотела выделяться и привлекать особое внимание.

Фаразон научил ее нескольким заклинаниям. Но чары девушки не были обычными. Эта магия носила свой, неповторимый оттенок, оттенок мощи, которой могли обладать только очень талантливые колдуны. Шеба знала причину этого отличия — кровь дракона — но не открыла секрет. Слишком опасно было доверять кому-то кроме названных сестер. А Фаразона она видела все-таки редко и не представляла, чем он занимается, пропадая на несколько месяцев.

Однажды Фаразон появился с вестью о новом отряде, посланном из земель Заката на поиски четырех беглых пленниц. От Магистра Баэро, единственного их друга в Твердыне, письма не приходили уже несколько месяцев.

Поиски направлял ставленник Мэтра — Клорино, который находился за пределами Твердыни.

— Перед твоей магией он будет беззащитен, — сказал тогда Фаразон. Сама не зная, почему, Шеба поверила в это.

Они условились встретиться через два месяца у вывески «Пристанище Хранителей». Именно к этому времени Фаразон обязался точно выведать, где находится Клорино. С тенью прошлого надлежало покончить раз и навсегда.

— Возьми, — протянул колдун Шебе золотистый остро отточенный, как игла, кристалл одного цвета с камнем в посохе. — Как воспользоваться им, ты поймешь сама. Клорино сейчас находится с западной стороны Серебряных гор в городе под названием Аркон. Оттуда ему проще получать все сведения о наемниках, чем из Твердыни.

— Откуда ты это знаешь?

— Мы договорились с тобой, что я не рассказываю тебе больше, чем надо, — с нажимом напомнил Фаразон.

— Хорошо… Это все?

— Да. Этого вполне достаточно. Об остальном, как и договаривались, я позабочусь. Вас больше не будут преследовать люди Империи Заката.

— Присмотри за ними, за Лаурой, Марни и Рианон, — сказала Шеба напоследок.

— Как получится, — пожал плечами Фаразон. — Возможно, что моя опека принесет им большие неприятности…

Колдун взмахнул посохом, вертикально разрезая воздух, и исчез в открывшемся золотом портале, от которого повеяло холодом.

Шеба осталась одна. Убрав кристалл, она в последний раз взглянула на тракт, где недавно были ее спутницы, и направилась в противоположную от него сторону. Так путь будет короче и, как подсказывала ей интуиция, не стоит лишний раз попадаться на глаза прохожим.

* * *

Перед двухэтажным зданием, утопавшим в самой разнообразной зелени, открылся портал, и из него вышел колдун, назвавшийся Фаразоном. Взглянув на вывеску «Пристанище Хранителей» на крыльце, он повеселел и, открыв дверь, вошел внутрь. Фаразон знал, что его лошадь уже хорошо устроена в конюшне, а вещи отнесены в комнату, поэтому не беспокоился о них.

Пройдя к стойке, колдун спросил тавернщика:

— Где хозяин?

— Наверху у себя в комнате, — ответил тот, не поднимая глаз и продолжая заниматься подсчетом монет, полученных с постояльцев.

Фаразон поднялся по широкой винтовой лестнице, ведущей на второй этаж, прошел по коридору к центральной комнате, дверь которой отличалась от прочих золочеными узорами. Над дверью висела подкова.

Фаразон, как и всегда, прежде чем зайти к хозяину таверны, прислушался к внутреннему взору, пытаясь понять, что происходит за дверью.

В комнате было жарко и душно. Воздух, заполненный тяжелым запахом алкоголя, стал уже практически непригоден для дыхания. Ни единого дуновения свежего ветра не проникало из-под плотно прикрытых ставней, хранивших в комнате полумрак, слегка разгоняемый горящим камином. За столом, в окружении пустых бутылок сидел хозяин таверны. Как обычно, он был пьян, хотя мало кому могло бы прийти в голову проверять — трезво ли это существо. Внешне владелец таверны мало чем напоминал человека, не был он также орком и не принадлежал к племени зверолюдей. На всей Урахреста не встречалось ни одного существа, похожего на него. Был он высок, намного выше человека, кожа его отдавала мертвенной бледностью, даже синевой. Остроконечные уши, как у эльфа, клыки, черные когти на пальцах, которым позавидовал бы и оборотень, и золотые изогнутые рога на голове — все это создавало необычайную картину. Но более всего выделялись его глаза. Вертикальный черный зрачок с золотистой окантовкой на красном фоне «белка» глаз создавал пугающее впечатление. Одевался же монстр в нечто настолько не подходящее к его облику, что могло бы вызвать изумление окружающих. Кружевные рубашки красных, малиновых, багровых и даже нежно розовых тонов, шелковые шейные платки, расшитые золотом камзолы — чаще всего его можно было застать именно в такой одежде, хотя некоторым бандитам, попытавшимся как-то ограбить таверну, «посчастливилось» увидеть его в доспехе. Именно в нем существо принимало свой законченный вид — сразу становилось ясно — с каким из чудовищ он находится в наиболее близком родстве. Чешуя доспеха делала хозяина таверны похожим на дракона, почему-то сильно уменьшенного и ходящего на задних лапах. А крылья и хвост, приделанные к доспеху каким-то умельцем, усиливали это ощущение. Однако люд, заходивший в таверну, уже давно перестал чураться необычной внешности этого «чудовища».

Хозяин таверны царапнул когтями и без того ободранную крышку стола и потянулся к очередной бутылке, оказавшейся пустой.

— Напрасно, все напрасно, — бормотал он. — Столько лет, столько интриг, смертей, но все это напрасно. Почему же мне не может хотя бы раз повезти?

Монстр поднялся с жалобно скрипнувшего кресла и достал из ящика стола небольшую картину в истертой рамке. Поглядев на нее затуманенным взглядом, он сморгнул слезу и швырнул картину в камин.

— Все равно все бесполезно, все потеряно, — прошептал он.

Языки пламени жадно охватили старый портрет. Они извивались, то переплетаясь, будто живые, то испуганно отстраняясь друг от друга. Чудовище пристально смотрело на эту игру огня, постепенно его глаза стекленели, словно он что-то разглядел. И вдруг лицо его странно изменилось.

— Озарение, но почему сейчас, почему не раньше? Зачем же тогда все то, что мне пришлось пережить? Зачем все то, что я сделал, если решение такое простое? — выкрикнуло существо.

Ударом кулака он пробил в стоящей рядом со столом бочке дыру и зачерпнул оттуда неожиданно найденной на столе кружкой вино.

— Становится забавно, — произнес монстр и залпом осушил кружку.

Фаразон переступил с ноги на ногу и потер рукой глаза, уставшие от напряженного наблюдения.

— Вррраги, подкрадываются! — пьяным голосом взревел хозяин таверны и, выхватив из воздуха шар огня, метнул его в дверь.

Но Фаразон, уже давно привыкший к внезапным порывам хозяина таверны, не был бы собой, если б не позаботился о защитной сфере. Горящие щепки от двери разлетелись в разные стороны по коридору, а стойкая к магии подкова ударилась позади колдуна в стену. Фаразон поднял ее, отряхнул и, шагнув в комнату, с кривой улыбочкой спросил:

— Как прошло еще одно десятилетие разлуки, Первый Хранитель Дрейк?

* * *

Как только тракт сделал поворот, природа вокруг изменилась, будто по волшебству. Лиственные леса, привычные в этих землях, наполнились множеством разнообразных деревьев, каких только возможно было встретить на Урахреста. Распушенные и вытянутые кроны их причудливо перемешивались друг с другом. Цвета растительности вокруг изменялись от нежно-золотистого до насыщенного темно-зеленого. Уже не удивлял в этом многообразии северный терр. Попадались и еще более редкие цветы, которые, будто не обращая внимания на несвойственную для них местность, распускались новыми бутонами.

По обе стороны дороги росли небольшие можжевеловые кусты, а за ними резко устремлялись в небесную высь кипарисы и кедры. Справа расположились ровные посадки карликовых яблоневых деревьев, какие растут только возле Исилхивы на юге. На некоторых уже красовались налитые соком плоды, хотя время для их созревания еще не подошло.

Путницы готовы были не верить собственным глазам. Такого разнообразия просто не могло существовать. Природа здесь противоречила своим же законам. Все это казалось иллюзией, колдовским наваждением.

Марни, не в силах больше просто смотреть, подошла к ближайшему небольшому растеньицу, ярко-синие мелкие цветы которого выглядывали из травы.

— Блаур — цветок, который растет только на побережьях Амальгамы, — покачала головой она, осторожно касаясь тонких лепестков. Он был настоящим, совершенно таким же, как и в тех местах, где он должен расти.

— Если это и магия, то слишком искусная, чтобы отличить от действительности, — сказала она.

— Вот, похоже, и таверна, — указала рукой Рианон на двухэтажное здание впереди.

В конце аллеи возвышалась массивная постройка с секциями, выполненными в разном стиле. Белокаменный первый этаж снизу украшал узор из черных блестящих кристаллов, на глади которых играли солнечные блики. Выше — таверна была деревянной. Аккуратные и ровные бревна, украшенные письменами, были подогнаны друг к другу со столь высокой точностью, что казалось, будто здание собиралось из мельчайших частиц, которые осторожно прикрепляли одна к другой.

Окна постройки выходили на три стороны света: юг, восток и запад. С северной же стороны таверна врезалась в невысокую каменную скалу, покрытую на склонах мхом, травой и даже небольшими деревцами.

Тракт уходил в сторону, а небольшая дорожка вела прямиком к ровному аккуратному заборчику возле таверны. Он служил здесь скорее для обозначения, нежели чем для преграды.

Зато конюшня, находившаяся по другую сторону от двора, была поистине огромна. В такой конюшне мог бы поместиться целый табун лошадей.

— И об этом месте стражник сказал всего лишь полслова?! — воскликнула Лаура. — Да я бы говорила об этой таверне полдня, если бы нашла слова, чтобы описать здесь все…

Остальные наемницы лишь усмехнулись.

Вокруг никого не было. Дворик таверны пустовал, хотя и не выглядел брошенным. Скорее вселял чувство покоя, размеренности и безмятежности. Обманчивые ощущения. Рианон время от времени поглядывала по сторонам, не теряя бдительности. Осторожность никогда не бывает лишней.

Путницы вошли на крыльцо, поднявшись по трем ступенькам из красного дерева. И тут им в глаза бросилась доска объявлений, которая разительно отличалась от внешнего вида таверны. Сделана она была небрежно: из плохо пригнанных друг к другу кусков необработанного дерева там и сям виднелись торчащие гвозди. Потрескавшейся от времени краской на доске было написано:

«Уважаемый посетитель!!! Меню на сегодня (и всегда) — все, что вы только можете себе пожелать (и позволить)».

Внизу объявления мелким и менее разборчивым почерком было дописано:

«Людям Империи Заката и Инквизиторам вход воспрещен. Наказание — укорачивание на голову и естественная переработка путем скармливания человекоядным посетителям».

Переглянувшись с остальными, Лаура воздержалась от комментариев и дернула за резную ручку деревянной двери. Путницы очутились в зале.

Внушительная снаружи, внутри таверна была еще больше. Зал оказался настолько высок, что на потолке свободно поместились богатые люстры со множеством свечей, которые подошли бы больше к парадным залам в замках и королевских дворцах, чем к холлу простого придорожного заведения. Хотя, простотой здесь явно и не пахло. Это первая и единственная столь сильно выделявшаяся на тракте таверна. К тому же отдаленная от поселений и при этом совсем не защищенная.

В холле стояли простые, но аккуратные и чистые столы: длинные для большого числа посетителей и поменьше — для маленьких компаний и гостей-одиночек. В углу помещения находился сложенный из камня очаг, в котором сейчас, свободный от работы, слегка подрагивал красный огонек. На стенах висело множество самых разнообразных трофеев: от различных боевых оружий до картин и даже голов каких-то странных монстров, доселе нигде не виданных.

В таверне было немного посетителей: двое путников в дорожной одежде и воин Речного королевства, который сидел возле стойки, что-то рассказывая полному тавернщику, занимающемуся своими заботами и казалось, мало обращающему внимание на его болтовню. Наемницы решили присоединиться.

Увидев вошедших, тавернщик вихрем выскользнул из-за стойки и бросился им наперерез, по пути утирая фартуком пот с лысины.

— Дорогие посетительницы, мы безмерно рады видеть вас в нашей скромной таверне.

Резко остановившись перед девушками, он бегло окинул их взглядом, словно оценивая, сколько золота в их кошельках. Рианон хотела было что-то сказать, но не успела.

— Значит отдельный столик в углу по направлению от двери. Уже готово. Так… и блюда. Ох, какое разнообразие, нашему повару придется попотеть, чтобы удовлетворить ваш изысканный вкус. Все будет очень-очень скоро. Пожалуйста, следуйте за мной, — и толстяк резво засеменил на коротких ножках вглубь зала.

— Шустрый, — хихикнула Лаура ему вслед.

Когда они расположились за удобным столиком, Рианон предложила присесть и тавернщику. Но заговорила Лаура:

— Скажите нам, любезнейший, здесь ведь такое красивое тихое место… И оно совсем не защищено. Неужели никто не позарился на подобную диковину? Разве держатели таверны никого не боятся?

Тавернщик улыбнулся девушке:

— Что суждено, то случится. Случайностей не бывает. Если кто-то решит напасть на таверну, значит нападет. Хотя подобное и маловероятно, но пару раз случалось. Первый раз это были обычные воры, решившие поживиться, но достаточно скоро понявшие свою ошибку и убежавшие. Во второй же раз это уже были подготовленные воины — какая-то местная банда разбойников. Тогда им крупно не повезло. Дело в том, что у нас возникла небольшая задержка с поставкой вина, и хозяин был не в духе по этому поводу, да и к тому же достаточно трезв, чтобы догнать нападающих. Собственно говоря, вы можете на них полюбоваться, — с этими словами толстяк показал рукой на ближайшую полку. На ней красовалось несколько человеческих черепов с небрежно нахлобученными шлемами. Хотя стоило отдать должное тому, что как шлемы, так и черепа — все было аккуратнейшим образом отполировано.

— Хм… забавно, — сухо сказала Рианон, не удостоив даже взглядом местные трофеи. — Вы давно уже в этой таверне? Смотрю, в посетителях разбираетесь, да?

Рианон взглянула на тавернщика голубыми глазами, которые в постепенно опускавшейся темноте как будто источали холодное сияние.

— Выбрали столик, какой бы мы заказали… не спрашивая нас, отдали повару какие-то приказания о еде…

Тавернщик снова улыбнулся:

— Я всегда в этой таверне. Как и прочая прислуга, мы здесь со дня ее открытия и будем здесь до тех пор, пока необходимость в таверне не отпадет. Насчет еды не беспокойтесь — она вам обязательно понравится. Да и заплатите вы ровно столько, сколько готовы и можете заплатить. Наши посетители всегда довольны, если уж они ими становятся, зайдя сюда.

— Что значит, если уж становятся? — хмуро заметила Рианон.

— Прекрати, — одернула ее Лаура. — Вечно тебе все не нравится. Лучше расскажите нам, почтеннейший, что же за хозяин у здешнего заведения, если один смог разогнать нападавших?

Толстяк прокашлялся:

— Нет, что же. Я отвечу на ваш вопрос. Раз вы вошли в таверну, то стали нашими посетителями. У нас любой посетитель самый любимый и мы постараемся удовлетворить все ваши запросы, ориентируясь на ваши желания и возможности. А вот те, кто проходит мимо таверны, так и не зайдя — им не судьба стать нашими посетителями. Вот и все, что это значит, — сказал он девушке, а затем повернулся к Лауре и наморщил лоб, став слегка похожим на поросенка.

— Хозяин… это хозяин. Ему принадлежит все тут. Когда он трезвый, для него не проблема справиться и с большим количеством врагов… наверное. Во всяком случае, он сам так часто говорит, но не когда трезвый. Если останетесь здесь на несколько дней, я уверен, что вы его увидите — он время от времени спускается в общий зал. Правда только сегодня у нас была поставка его любимого оронского вина, поэтому, к сожалению, до завтра его можно в любом случае не ждать.

— Оронское? — удивилась Лаура. — Однако, далеко же вы закупаетесь. А дороги-то здесь опасные…

— Про дороги судить не могу, — расстроился тавернщик:

— Я не выходил из таверны и знаю о них только по рассказам посетителей. Сейчас на тракте вроде бы все спокойно. Для нас главное, что наши посетители в абсолютной безопасности в стенах нашей таверны. Это одна из незыблемых гарантий.

— Мы здесь надолго… застряли, — с кислым выражением ответила Рианон. — Так что насмотримся и на хозяина вашего уж больно интересного, и вина отпробуем.

Толстяк улыбнувшись поклонился и собрался идти, однако, заговорила Марни.

— А что за Хранители такие, что упоминаются в названии? Хранители чего? — поинтересовалась она, не глядя на тавернщика. Могло показаться, будто бы она и вовсе разговаривает сама с собой вслух.

— Намек на Хранителей, которые давным-давно властвовали над Урахреста, — не то спросила, не то заметила Лаура, поглядывая с тоской в сторону стойки, из двери за которой плыли приятные ароматы.

— Название придумано хозяином. Таверна была размещена здесь как место сбора оставшихся Хранителей из его ордена, — с облегчением от того, что смог ответить на вопрос посетителей, снова улыбнулся толстяк.

— Чушь какая! — возмутилась Рианон. — Они исчезли все давно.

Тавернщик задумался.

— В данный момент, считая хозяина, в таверне их двое. Я лично видел трех, про остальных мне ничего не известно.

Лицо Рианон медленно приобрело бледный цвет.

— Так значит, они еще живы? — неподдельно удивилась Лаура, с нажимом упершись рукой в стол, от чего костяшки пальцев ее побелели. — Прошел почти век с последнего упоминания о них в летописях.

В этот момент дверь таверны открылась. Вошел запыленный и запыхавшийся человек. Тавернщик, словно забыв о девушках, мгновенно бросился к посетителю и протараторил:

— Место в тени, свежий эль и острый сыр ждут Вас. Я провожу.

Отвлекшись на вошедшего, девушки не заметили, как их стол обступили служанки, шустро заставляя его блюдами, от которых шел восхитительный аромат. Здесь была и медовая каша, столь любимая в Речном королевстве, и плов, почитаемый в Эмрисале, да и рыба, запеченная в сыре, являющаяся гордостью Исилхивы, заняла почетное место в середине стола.

— Эй! Рианон, не принимай все так близко к сердцу, — ткнула под бок сестру Лаура. — Может быть, это всего лишь местная байка.

К Рианон медленно возвращался дар речи. Не зная, что ответить, она просто обратила все свое внимание на яства.

— Поразительно! Как же они угадали? — с удивлением принялась за еду Лаура. С самого утра путницы не делали привалов, поэтому за день порядком устали и проголодались.

— Вкусно, — заметила Марни, смакуя кашу.

— Не обошлось здесь без магии какой-нибудь, — сказала Рианон. — Ну не могли они просто так угадать то, что я люблю. Они же впервые видят меня.

— Да ладно, — отмахнулась Лаура. — Тебе что, плохо что ли? Что-то ты с уходом Шебы резко стала все в сером свете воспринимать.

Никто больше ничего не сказал — все думали о том, где сейчас Шеба и волновались за нее. А между тем — с удовольствием вкушали блюда.

Заметив потупившееся выражение лиц сестер, Лаура все-таки решила прервать молчание, действующее ей на нервы:

— С Шебой-то хотя бы все понятно. У нее есть цель, к которой теперь и будет лежать ее путь. А что с нами? Или вы хотите сказать, что мы здесь на много-много месяцев?

— Ну вот уж нет. Мне вообще это место не нравится, — тихо сказала Рианон. — Оно слишком странное. Еще бы хозяина здешней таверны увидеть…

— Было бы не плохо, — согласилась Лаура.

— А мне здесь нравится. Довольно мило, хоть и настораживает, — беззаботно сказала немногословная Марни.

— Еще бы! — улыбнулась Лаура. — Для тебя же здесь столько природы! Такие богатства растительности…

Марни натянуто улыбнулась.

— Можешь хоть весь день гулять по этим лесам, цветы опылять, да травинки пересчитывать, — продолжила Лаура.

Выражение лица Марни стало приторным.

— Составишь свой собственный гербарий, придумаешь какие-нибудь очередные эликсиры…

— Ну и что! Уважайте мои маленькие слабости, — не выдержала Марни. — Мы же тебя, Лаура, не упрекаем за твой развратный внешний вид, и тебя, Рианон — за страсть ко всему темному и черному!

— Мы? — лицо Рианон просветлело от улыбки и подступившего смеха. — Заметь, Марни, ты тут одна, кто успела нас всех раскритиковать.

Щеки девушки налились румянцем, и она замолчала, уткнувшись взглядом в кашу.

— Почему это мой вид — развратный! — запоздало возмутилась Лаура, поправляя юбку, разрез которой открывал бедро девушки почти до талии. — Мне просто так удобнее.

— Ну-ну, — многозначно заключила Рианон, отставляя в сторону пустую тарелку.

— Про комнату забыли спросить, — заметила Лаура и крикнула тавернщику: — Эй! Любезнейший!

— Ваши комнаты готовы. Они наверху, первые три справа от лестницы, — раздался тихий голос откуда-то со стороны. Это служанка, убирающая с соседнего стола, ответила девушкам, ни на секунду не отрываясь от своей работы.

— Нет, все-таки, мысли они читают, — сказала Рианон и встала из-за стола. Девушки поднялись наверх по лестнице и по коридору прошли к своим комнатам.

— Держите при себе монетки, — сказала Рианон перед тем, как войти в комнату.

Этот способ почувствовать друг друга они использовали уже давно. Шеба как только смогла контролировать свои магические силы, создала для них монеты, которые реагировали друг на друга, отзываясь слабой пульсацией и теплом. Как только кому-то из обладательниц монет требовалась помощь, другие чувствовали это. Каждая из сестер хранила при себе эту монетку, чтобы в случае опасности всегда вовремя успеть дать знать другим. Не один раз это выручало сестер, так как и завистников, и просто охочих до женского тела особей хватало и в лагере наемников, да и на дорогах вообще.

Комната, которую приготовили для Рианон, оказалась чистой, скромной и аккуратной. Перед окном с нежно-желтой занавеской стоял стол, а рядом с ним два стула и кровать. Возле стены располагался небольшой шкаф. Выглядела обстановка по-простецки и как-то непримечательно: нельзя было понять — не то стара эта комнатная утварь, не то только сделана.

Рианон сняла свой небольшой дорожный мешок, отложив его на кровать, на столе разложила пояс с клинками в ножнах. Потянулась, освободившись от походного облачения. Незаметно за день все это успело здорово надоесть. Хотелось расслабиться и немного отдохнуть.

Солнце готовилось ко сну. Последние лучи нежно охватывали макушки леса рыжими лапами. Но свечи Рианон зажигать не спешила. Отдернула в сторону занавеску, давая слабому свету прокрасться в комнату.

Из заплечного мешка девушка достала связку желтоватых листов бумаги. Это были письма Баэро. Все, что пришли после бегства из Твердыни Заката. Магистр, дав Рианон с остальными пленницами возможность покинуть заточение, остался при повелителе, чтобы помогать вовремя скрыться от погони. Баэро досталась самая сложная и опасная работа: прикрывать их собой. Зачем? Почему он это делал? Ведь они были ему никто, совершенно чужие. К тому же никто из них больше никогда не вернется в пустынные зловещие горы Твердыни. Разум понимал поступок Магистра и оправдывал его, но сердце соглашаться отказывалось…

Рианон помнила обещание, что связало их тогда. Ее и Баэро. Каждый раз, думая о нем, девушка надеялась, что однажды Баэро отправит письмо не с очередным предостережением, а с указанием места встречи. Но эта надежда была слишком слаба и нереальна, она угасала все сильнее с каждым месяцем и становилась лишь несбыточной мечтой.

Рианон развязала веревку и разложила письма. Всего двенадцать. За два года. Она понимала, что Баэро писал так, как мог, но как же этого было мало!

Она развернула самый первый лист, пришедший через месяц после их побега.

«Я отправляю это письмо, уповая лишь на слабую надежду, что оно найдет вас. Прошу прощения, что не писал так долго — это все рана, полученная от Кайлы. Но за меня не опасайтесь — я теперь снова на ногах и буду вашими глазами в Твердыне. По возможности.

Мыш, доставивший письмо, мой личный вестник. Он дождется от вас ответа, но только в этот раз. Больше не пишите мне — это может быть слишком опасно.

Я надеюсь, что вы смогли пережить падение башни, хотя и не знаю, как бы вам это удалось. Но впереди ждет еще много опасностей и эта не самая главная из них. Мэтр отрядил за вами группу из сорока хорошо подготовленных магов. Во главе всех поисков стоит Клорино, который докладывается лично повелителю. Клорино — не самый смышленый Магистр в Твердыне Заката, но очень жестокий. Таковы же и его люди. Основная доля погони отправилась на юг в земли паладинов, как я и говорил. Поэтому вам лучше всего сейчас скрыться морем в восточные владения Речного королевства. Туда погоня сунется не скоро.

Желаю вам осторожности и ясного неба над головой…»

Рианон улыбнулась, дочитав до конца. Баэро… в противовес всем законам Твердыни, он переиначил их форменные слова прощания. «Ворожба заката ведет тебя», ш'шарда торрнор'ч тэ таурта, как говорят люди Заката…

В тот момент, когда появилось странное животное, которое Баэро в письме называл мышью, бывшие пленницы еще боялись каждого шороха. А этот зверек ворвался в ночную тишину и громко заверещал. На летучую мышь он походил не целиком: его тельце покрывал не мех, а прочные маленькие чешуйки. Зверек выглядел странно, непривычно. Но Рианон единственная не испугалась его.

Девушка вздохнула. В тот раз ей хотелось написать Баэро так много, но под рукой был только небольшой листок с картой. От него пришлось оторвать лишь часть, где не было никаких обозначений. Этого клочка бумаги, конечно же, не хватило на все. Только на самое основное. Каждый новый раз, когда приходило письмо, Рианон радовалась и огорчалась, потому что у нее не было возможности написать ни строчки. Все, что требовал Баэро для того, чтобы показать, что с ними все хорошо — так это покормить зверька, который, прямо сказать, до еды был очень охоч.

Рианон открыла следующее письмо и перечитала его. То же самое сделала и с остальными. Она пересматривала письма Баэро каждый раз, когда находилось свободное время. С грустью Рианон замечала, что письма Баэро с каждым разом становились все короче и приходили реже — расстояние между ними было велико и продолжало расти, отдаляя их друг от друга. Возможно, Магистр писал реже, так как со временем активность поисков ослабевала из-за безрезультатности. Но так же тревожил и другой вариант: Баэро могли заподозрить. Но что сможет сделать она, находясь так далеко, находясь в бегах? Даже окажись в Твердыне, у нее не было бы шансов что-то изменить, даже встреться один на один с Мэтром… О том, что время и расстояние могли убить его чувства к ней девушка старалась не думать.

Рианон легла на кровать, уставившись в потолок. Надо отдохнуть. Сон притупит все горькие думы, успокоит боль в сердце. Наутро все покажется не более чем следом от усталости и дороги.

Попытавшись еще раз безуспешно погрузиться хотя бы в забытье, она поняла, что это бесполезно, и вышла из комнаты, притворив за собой дверь. На улице совсем стемнело, а звезды еще не появились, и в небольшое окно коридора совсем не попадало света. Свечи не горели. На ощупь Рианон выбралась к лестнице и спустилась вниз. В зале было тихо: посетители разошлись по комнатам, а тавернщик куда-то запропастился. У стойки лишь свеча рассеивала темную пелену ночи. Немного постояв, девушка вышла на крыльцо. Здесь горели два фонаря, приманивая мелких ночных насекомых.

Рианон устроилась на скамье, что обнаружилась рядом у стены. Прохладный ночной ветерок пробежался по ее коже, покрывая мурашками, но это даже нравилось. В голову приходила ясность, а утомленное состояние сменилось спокойствием.

Макушки деревьев слегка покачивались. На фоне подсвеченного западного неба они казались чернее черного. Это напомнило небольшую рощу из темных сосен и елок, раскинувшуюся неподалеку от лагеря наемников. Край ее всегда было видно из окон маленького домика, хоть и сколоченного на скорую руку, но, тем не менее, единственного пристанища для скрывающихся от большого мира пленниц Твердыни. Этот дом они получили от главы поселения. Он был сговорчив, когда увидел сверкавшие камни из Империи Заката. Остальное девушкам пришлось добывать самим, так как средств к существованию у них было не много.

— Все напрасно! — хлопнула со злостью дверью Лаура, отбрасывая в сторону старый зазубренный меч, купленный по дешевке. — Мы уже третью неделю пытаемся получить хотя бы одно поручение, но все безуспешно. В нас не верят, понимаете? Мы с виду слишком хрупкие и не похожи на воинов.

Марни и Рианон, сидевшие за столом перед догоравшей лучиной только вздохнули. У них новости были не лучше: целые дни попыток набиться кому-нибудь в охрану или хотя бы в помощники и никакого успеха. Люди, приезжавшие в лагерь, полагались на известных наемников, к услугам которых уже не раз прибегали. А на новых девушек все смотрели, посмеивались да предлагали несколько другую работу…

— Бесит! Неужели у всех мужиков здесь голова только похотью забита?! — злобно пнула Лаура пустое корыто, прислоненное к стене. От удара оно с глухим грохотом упало.

— И не только здесь… — тихо и отчужденно добавила Рианон. — Скоро придется нам что-то решать со всем этим.

— Что? Я не опущусь до такого! — почти выкрикнула Лаура.

— Да успокойся ты, — сказала Марни, обхватывая за плечи сестру и усаживая ее на стул в попытке привести в себя. — Никто ни о чем этаком и не говорит.

— А может быть лучше стоит им показать, кто мы такие на самом деле, а? Тогда, я уверена, у нас сразу же появятся охотники заручиться поддержкой, — предложила Лаура.

— Да. И еще разослать во все города послания с приглашением твердынцев сюда. Вот они мы, держите нас, — скептически заметила Рианон. — Я думаю, что стоит податься на восток — к эльфам…

— Что? — в один голос удивились Марни и Лаура. Такая идея не приходила в голову еще никому, но она не была решением проблемы. Эльфов никто из них не знал, и все боялись эту странную расу. К тому же теперь девушки опасались и за свою вторую сущность, которая наверняка придется не по нраву жителям Восточного леса.

— От безысходности… Только от безысходности, — уверила девушек Рианон.

Дверь отворила Шеба. Она была не в самой лучшей форме: запыхавшаяся, с растрепанными во все стороны волосами, порванной кое-где одежде. Но на ее лице, которое украшал красный во всю щеку ушиб, была довольная улыбка.

— У нас есть первое предложение, — сказал она, показывая зажатый в руке измятый листок.

— Как? Как это тебе удалось? — кинулась к ней Лаура.

— Что с тобой? — Рианон уже смачивала в холодной воде тряпицу, чтобы приложить к лицу Шебы.

— Ну… немного пришлось потрудиться. В трактире один из каких-то хмырей не хотел его отдавать. Пришлось ему помочь, — усмехнулась Шеба, распутывая волосы. — Теперь у нас все будет хорошо.

Рианон улыбнулась, вспомнив, какими напуганными и потерянными они тогда чувствовали себя и как радовались этой первой возможности заработка. Шеба всегда их поддерживала и всегда выручала, вела за собой, ступая первой и в огонь, и в воду. А теперь придется управляться самим, потому что Шеба, как всегда никого не послушав, решила все сама.

— Не спится? — осторожно произнесла Лаура, устраиваясь рядом.

— Да, думаю, что делать дальше.

— Не мучай себя этими мыслями — все само собой решится, — сказала Лаура, погладив по плечу Рианон. Та улыбнулась:

— А сама-то тоже волнуешься, раз не можешь заснуть.

— Нет, что ты! Я просто не могу на новом месте сразу устроиться, вот и все, — поспешила воспротивиться Лаура, но Рианон лишь улыбнулась.

— Как там Марни?

— Завидую я ей — спит, как в родных стенах, — сказала Лаура. — Это мы с тобой все никак не определимся…

— Да… не определимся. Что ты думаешь насчет этого всего?

— Я… не знаю, Рианон. Я верю, что у Шебы все получится.

— А сама? Куда твой путь ляжет? — повернулась к ней Рианон, в темноте почти полностью сливавшаяся со стеной таверны.

— Я не могу этого сказать. Сейчас мне идти некуда, а там посмотрим, куда течение жизни вынесет…

— Не хочешь в родные места заглянуть? — спросила Рианон.

Лаура отрицательно покачала головой и сказала печально:

— Нет. Я сама с трудом принимаю себя нынешнюю. Я не могу показаться такой своим родителям и причинить им боль. Наверное, они уже смирились с тем, что потеряли меня. Не хочу вновь нарушать их покой.

— Ясно. Значит, ты твердо решила, что не вернешься…

— Да. Еще тогда, три года назад.

Девушки молча продолжали наблюдать за спящей природой, которую утомило дневное бурное многообразие. Пение певчих птиц и шум деревьев сменились тихими шорохами, легким шелестом листьев. И только сова, взмахнув где-то поблизости большими крыльями, пару раз ухнула, возвещая начало ночной таинственной жизни.