Грустным было возвращение Ганса в родной город. Виноватым щенком, с опущенной головой и потухшим взглядом он сошёл с трапа самолёта в аэропорту Дюссельдорфа ровно через полгода после своего стремительного отлёта в Россию. Несколько месяцев он поправлял пошатнувшееся здоровье в реабилитационной клиники в Подмосковье, пока ему в посольстве восстанавливали документы, потерянные в Находке.

Ему предстоял очень неприятный разговор со старым другом Гельмутом в старинной таверне в центре Дюссельдорфа. Он очень боялся этой встречи, но избежать её было нельзя.

В ближайшее воскресенье, исхудавший и осунувшийся после дальневосточных приключений, Ганс вошёл в гостеприимно открытые двери древнего трактира. Гельмут как обычно, сидел на своём старом любимом месте под пальмой, и перед ним стояли две полные кружки пива.

– Я знал, что ты сегодня придёшь, Гансик, – приветствовал его старый солдат, испытующе глядя ему прямо в глаза. – Ну и где тот славный камешек, за которым я посылал тебя?

– Гельмут, я не привёз камня. – Ганс мрачно смотрел в грязный заплёванный пол и его начало трясти мелкой противной дрожью. – Гельмут, я очень хотел выполнить твою просьбу, но это оказалось не в моих силах. Слишком много собралось там желающих заполучить этот уникальный предмет. Кроме трёх скверных подростков, мне пришлось побороться за право обладания волшебным артефактом и с «рукой Ватикана», и с неким жутким жидкообразным инопланетянином, но проиграл я вчистую только страшным тёмным колдовским силам чёрной Африки. Перед ними я оказался совершенно бессилен. До сих пор, как только я вспоминаю этого чёрного старика под деревом на площади в Находке, у меня мутится рассудок, тело покрывается мурашками и меня начинает противно трясти, как в лихорадке. Я проиграл, Гельмут, прости меня, – произнёс Ганс, и зарыдал в припадке отчаяния.

– Я ошибся в тебе, Ганс, – с горечью бросил компаньону старый нацист. – Я хотел открыть тебе жгучую тайну веков, а ты, потомок древних могучих ариев, уступил чернокожим жалким дикарям. Я уж не говорю про сопливых мальчишек, или ничтожного богослова из Ватикана. Сказкам про инопланетян я вообще не верю. Так что же всё-таки случилось с чудесным камнем? Ты хоть видел его? Ты можешь рассказать мне подробно всё, как было?

– Гельмут, я видел этот камень в руках мальчишки. Он казался очень тёплым, исходил оранжевыми лучами. Я уже было совсем завладел им, но меня перехитрили обманщики-подростки из Находки. Они ночью подсунули мне совсем другой камень, серый окатыш с обочины. В темноте и спешке я не успел это понять. А когда обнаружил, то подсунул фальшивый камень преследующему меня патеру из Ватикана. Он гнался за мной, даже стрелял, чуть не убил на тёмных городских улицах.

На другой день я с местным авторитетом Абдуллой проследовал за малолетней бандой, обладающей камнем, но был околдован неведомыми чарами африканского колдуна и очнулся в полусотне километров от того места, где встретил подлых хитрецов. Гельмут, поверь мне, я сделал всё для того, чтобы завладеть чудесным камнем. Даже заявил в полицию о краже, но дело закрыли, поскольку никто, даже самый дотошный следователь не смог разобраться в загадочной истории с необычным камнем. Тем более, что камень бесследно пропал, как, впрочем, и мой компаньон Абдулла. Его тоже так и не смогли отыскать лучшие русские сыщики.

Дело в том, что в это время едва ли не весь город наблюдал нашествие «летающих тарелок». Они кружили над городом, словно стая огромных бабочек, будто искали что-то. Но в тот самый день, когда я оказался околдован, из города исчезли все НЛО, и никто более не видел чудесный камень. Опытный русский следователь шепнул мне, что, возможно, «тарелки» улетели с камнем, за которым охотились.

Дорогой Гельмут, я сам никогда не верил во всякие бредни о «летающих тарелках», и о зелёных инопланетных человечках. Но я сам наблюдал их, и мне было очень страшно.

Потому, милый Гельмут, я не могу ничего тебе сказать о судьбе чудесного камня. Но следователь поделился со мной ещё одной историей. Есть сведения, что этот чудесный камень инопланетяне выменяли у католического святоши на стодвадцатикилограммовый идол древних местных туземцев.

– Ну, а какой интерес, дорогой Ганс, был у католика менять такой чудесный амулет на огромный каменный истукан. Он, что, такой глупый?

– О нет, милый Гельмут. Дело в том, что идол древние туземцы изготовили из чистого самородного золота. Католик вовсе не так прост, но и он не получил это золото.

– Из чистого золота? Так это совсем другое дело, Гансик. Что же ты мне сразу не сказал об этом? Ну и где сейчас этот огромный золотой слиток?

– Я полагаю, что сейчас это самая жгучая тайна города Находка. Идол изображает молодую женщину в натуральную величину. Но где она спрятана, мне кажется, ещё не знает никто.

Старый нацист изумлённо поднял брови.

– Гансик, а почему бы нам с тобой не отыскать это золотое чучело? Мы с тобой упустили волшебный камень, но у нас появилась возможность отыграться. Эта золотая леди стоит не один миллион долларов. Так в чём же дело? Поезжай обратно, Гансик. Ты уже знаком с Россией, в городе у тебя есть друзья. А самое главное, ты знаешь этого итальяшку. Уж он то не бросит чемодан золота. Ты приедешь в город, откроешь фирмочку по продаже германской бытовой химии, будешь потихонечку торговать, а в свободное время присматривать за богословом. С документами я тебе помогу. В магистратуре у меня есть очень хороший друг из наших бывших. Что ты скажешь по этому поводу?

У Ганса отлегло от сердца. Он очень боялся услышать от старого друга вопрос, куда подевались те тридцать тысяч марок, полученные от него на поиски волшебного камня. Ещё более он не хотел возвращаться на опостылевший завод по производству моющих средств. Поэтому он ответил, почти не задумываясь.

– Дорогой Гельмут, я охотно возьмусь за это дело, но у меня нет денег. Твои марки пропали в России. Когда я пришёл в себя в милиции, то не обнаружил в карманах ни банковской карточки, ни оставшихся наличных. Сюда я с трудом возвратился на средства нашего посольства.

– Это очень плохо, Гансик. Я опять попробую тебе помочь, но уже на определённых условиях. Мы с тобой подпишем контракт, по которому ты будешь должен разыскать для меня в России золотую фрау. Я выдам тебе чек ещё на тридцать тысяч, но уже не марок, а евро. Если ты найдёшь золотую богиню и привезёшь сюда, то получишь десять процентов от всего золота в этой фрау. Но в том случае, если ты опять явишься сюда, как битая собачонка, с пустыми карманами, ты будешь возвращать мне все мои деньги. Ты ведь знаешь, мы, немцы, умеем считать, и никому не собираемся ничего дарить. Ты согласен, милый?

Ганс был крайне возмущён таким цинизмом своего старого друга, но проявлять недовольство не стал.

– Дорогой Гельмут, я согласен подписать подобный контракт, но только за пятьдесят процентов от веса привезённого золота. Ты рискуешь лишь своими средствами, а я здоровьем, свободой, а может быть – и жизнью. Россия очень трудная страна. Я это хорошо понял за те несколько месяцев, которые провёл в ней. В ней даже дети могут стать серьёзными соперниками.

Гельмут поморщился.

– Согласен, Гансик, что десять процентов – это немного. Риск здесь немалый, и я согласен выделить тебе за успешно выполненное задание все двадцать процентов. Ведь это двадцать пять килограммов золота и миллионы долларов. Ты только привези сюда эту удивительную золотую фрау.

На это предложение Ганс был вынужден согласиться. Он понимал, что большего он от Гельмута не получит.

Через месяц, посвежевший и отдохнувший Ганс с документами на представителя торговой фирмы из Дюссельдорфа, улетел обратно в Россию. А ещё через два дня он объявился в гостинице «Находка», очень удивив этим свою старую знакомую тётю Груню.