Больной и слабый, Кулибин почти не вставал с постели. Но и лежа в постели он продолжал работать. Теперь он работал над вечным двигателем.

Ещё пятьдесят лет назад, в дни, когда жизнь в нем била ключом и всё казалось возможным, он задумал построить вечный двигатель. С тех пор эта мысль не оставляла его.

Кулибин знал, что многие люди пытались построить вечный двигатель, но безуспешно.

Это была очень заманчивая идея — создать такую машину, которая, раз пущенная в ход, работала бы вечно.

В наше время каждый знает, что такая машина немыслима. Никакая машина не может работать сама по себе, не получая ниоткуда энергии. Как только та энергия, которую машина получила при пуске, израсходуется, а дополнительной энергии поступать не будет, — машина остановится. Сама же по себе энергия из ничего возникнуть не может. Энергия не возникает и не пропадает, а лишь может преобразовываться из одного вида в другой. Поэтому и не может быть построен вечный двигатель — источник энергии, ниоткуда не извлекаемой.

Но тогда всё это не было ещё достаточно ясно. И хотя раздавались голоса, выражавшие сомнение в реальности вечного двигателя, многие люди, даже некоторые ученые, увлекались этой проблемой.

О различных попытках создания вечного двигателя писали в газетах, объявлялись конкурсы. Некоторые Академии наук принимали ещё на рассмотрение проекты вечного двигателя.

Кулибин безгранично верил в силу человеческого разума. В своих записках о вечном двигателе он указывает на ряд замечательных изобретений, которые были сделаны за последнее время.

Кто мог думать, какую силу таит в себе селитра, пока не был изобретен порох? Или воздушные шары? Ведь было время, когда никто и не помышлял о том, что человек может подняться в воздух. А теперь люди с помощью воздушных шаров могли продолжительное время находиться в воздухе. То, что раньше считалось невозможным, теперь стало реальностью.

Так и с вечным двигателем. Кулибин предполагал, что вечный двигатель до сих пор не изобретен только потому, что не было придумано достаточно совершенной конструкции. И он продолжал улучшать свои модели и строить новые.

Но всё же Кулибин не был вполне уверен в этой работе. Порой его охватывали жестокие сомнения. Поэтому всю свою работу над вечным двигателем он проводил тайно. И под конец, в последние дни своей жизни, Кулибин метался, полный беспокойства.

То ему казалось, что он допустил где-то в конструкции ошибку и потому не работает его вечный двигатель. И он начинал лихорадочно исправлять чертежи. Когда пальцы отказывались действовать и глаза застилала мгла, он откидывался на подушки и просил старшую дочь Елизавету, неотступно находившуюся при нем, исправлять за него чертежи и дополнять описания.

То вдруг его начинали грызть сомнения. А может быть, действительно правы те ученые, которые считают невозможным создание вечного двигателя? Может быть, не конструкции его неверны, а сама идея неправильна?

Ужасная тоска охватывала в такие моменты Кулибина. Жаль было потерянного времени. Но и в эти минуты его не покидал неизменный юмор. Он писал про свой вечный двигатель: «Моя наседка клохтала более пятидесяти лет, ломала голову и кружила и так меня объела, что привела в немалые долги. И во всё то время раз до двадцати обманывала насиженными яйцами, как все оказались болтуны». Так он называл свои неудачные конструкции вечного двигателя.

За несколько дней до смерти Кулибину страстно захотелось ещё раз увидеть Волгу. Его вывели в беседку, из которой открывался вид на Волгу.

Вот она — широкая русская река! Он вспомнил, как мальчиком играл на берегу. Точно так, как и сегодня, ярко светило солнце и ласковый ветерок веял прохладой с реки. Он любил строить домики из гладких камешков. А потом сделал мельничку, так похожую на настоящую. Сколько тогда было радости! Он вспомнил Строгановскую колокольню. Первые часы. Вся жизнь проходила перед ним…

Как он тогда мечтал о книгах! Потом ему казалось, что всё складывается очень хорошо. Его вызвали в Петербург. Он думал, что сумеет сделать там много полезного для России. Но почему-то так не получилось. Кто же виноват? Почему он не мог найти применения своим силам?

Он вспомнил униженные просьбы не за себя, за свои изобретения. Незаслуженные обиды, насмешки «знатных» людей. Вельможи считали простого русского человека ни на что не способным. А ведь неправда, — умен и трудолюбив русский народ! Это видно на каждом шагу. Вот он слышал, что Глинков изобрел прядильную машину. Сабакин, с которым он был лично знаком в Петербурге, сделал много ценных приборов. Здесь, в Нижнем Новгороде, на соляных промыслах у баронов Строгановых, сколько раз случались аварии, и выручали из них простые люди своей смекалкой.

А сколько сделал Михаил Васильевич Ломоносов!

Много сил таится в русском народе, только не дают ему развернуться. Настанет ли когда-нибудь такое время, когда простыми людьми не будут помыкать, а дадут им жить равно со всеми?

Где-то вдалеке слышна бурлацкая песнь. Простая, заунывная, она скорее похожа на стон.

А с берега, из раскрытых дверей трактиров и ресторанов, несется веселая музыка, пьяный гомон, звон посуды.

Там пирует волжское купечество — то ли по случаю какой-либо удачной торговой сделки, или большого барыша, или просто без всякого случая.

Солнце уже склоняется к западу. Может быть, это последний закат, который он видит в своей жизни?

Через шесть дней, 30 июня 1818 года, Ивана Петровича Кулибина не стало. Он умер спокойно, словно уснул… На столике около изголовья лежали чертежи вечного двигателя, над которыми он работал до последней минуты.

Кулибин умер совершенно нищим. Не на что было даже его похоронить. Пришлось продать единственные в доме стенные часы, да Пятериков принес немного денег.

Так, вдалеке от столицы, забытый всеми, умер великий русский изобретатель и патриот Иван Петрович Кулибин. Его замечательные проекты намного опередили свой век. И всё же ни одно его крупное изобретение не было использовано при царском режиме. Это было трагедией всей жизни Кулибина. Но он продолжал работать вдохновенно, упорно, до последних сил. Он творил для народа. И его прекрасный образ всегда будет жить в сердцах людей…