После работы, устав от тяжелых мыслей, я забрела в наше летнее кафе под ярко-красными тентами. Выбрав самый крайний столик, небрежно перекинула плащ через спинку кресла и села в другое, спиной к посетителям. Ждала официанта и разглядывала стену ровно остриженных кустов, которые нежно цвели зонтиками мелких розовых бутонов с медовым запахом.
Это местечко нашли еще мы с Дашей и часто здесь отдыхали. Но сегодня расслабиться и попить любимый кофе не получилось, вместо этого я накрутила себя так, что вместо обычной усталости чувствовала дикий прилив гнева и желание высказать нашему и.о. накопившиеся претензии.
Пятки под столиком бесшумно, но угрожающе отбивали что-то агрессивное, если бы мне сейчас попался Кирилл Борисович, вряд ли он ушел бы отсюда таким же целым, каким явился. Адреналин струился по жилам, призывая наконец навести порядок в своей жизни.
Сколько можно терпеть? Да и зачем?
Я нарочно пришла на целый час раньше обговоренного с Максом времени. Вместо того чтобы съездить домой, переодеться и подготовиться, как положено перед свиданием, предпочла спокойно посидеть в толпе, где, как известно, одиночество самое неподдельное. Но я ошиблась и накрутила себя так, что получился дикий гнев, подогреваемый воспоминаниями о сегодняшней драке. А ведь надеялась отдохнуть…
Нервно кусая губы, я жалела, что не грохнула кулаком о стол, когда и.о. в очередной раз говорил мне гадости. Промолчала. А теперь какой смысл переживать? Как говорится, после драки кулаками не машут.
В сумке пиликнул телефон. Я выдернула его из бокового кармашка и посмотрела на экран, пальцем нажимая символ сообщений.
Дашка?
Дашка! С нежностью вздохнула. Как это на нее похоже: прислать коротенькое сообщение, когда я тут извелась в ожидании новостей. «Что тут скажешь? – думала я, улыбаясь. По словам Юльки, Даша – та самая подруга, которой в старости можно будет позвонить и заорать: «Ну че, старая перечница, куда пойдем пенсию тратить?!»
Сообщение гласило: «Сама себе не верю! Такого не бывает! Как ты?».
На главный вопрос, как она там, я ответ получила…
После эсэмэски Даши стало легче, и последние события уже не казались такими мрачными. Я покачала головой. Гнев на директора исчез, когда я переключилась на мысли о скоропалительном браке Дашкинса…
Да, ей повезло. Конечно, такие слишком невозмутимые мужчины, как ее Тео, не в моем вкусе, зато она от него без ума, а большего и не надо.
Так… А что надо мне?..
Вот иногда сидишь вечерами одна-одинешенька и думаешь. Ведь самое страшное, что ничего не было и больше не будет, ни любви, ни радости. В жизни есть только работа, от которой тошнит, и больше ничего. Но посмотришь на счастливую Дашу, и как-то легче становится.
Надежда, что такое же счастье когда-нибудь будет и у меня, греет душу и дает силы жить дальше. А я сейчас как никогда нуждалась в поддержке, ведь все такое унылое! Сюда бы Юлю. Я позвонила подруге, но никто не ответил. Жаль, Юлька занята…
* * *
Когда до появления Макса осталось минут десять, я заказала себе еще латте, которое здесь особенно удачно готовили, и углубилась в воспоминания.
Думаю, проблемы с молодыми людьми у меня начались после развода родителей. Сам развод я не помню, помню только, как, рухнув у двери на пол, ужасно плакала мама. Сильно, тихо и так больно, больно… а когда я подошла к ней, пытаясь приласкаться, она вцепилась в меня, с силой прижала к себе и, почти заклиная, сквозь слезы выдохнула:
– Миленок, ты будешь умнее меня, правда? И лучше сто раз проверишь, чем соединишь свою жизнь не с тем человеком! Да? Да? Обещаешь?!
Я, поджав губки, от всей души ей обещала, усердно гладя маму по голове в такт своей дрожащей косичке. Я бы ей тогда что угодно пообещала… В восемь лет дети понимают гораздо больше, чем думают взрослые.
После моя жизнь почти не изменилась. Мама была рядом, помогала с уроками, возила на море, покупала игрушки, красивые вещи, как у подруг. Отсутствие отца я чувствовала, но смутно, он и раньше в основном занимался собой. Я, конечно, понимала, что чего-то не хватает, но объяснить не могла.
Потом мама не раз говорила:
– Мил, будь умницей. Даже когда принимают на работу, назначают испытательный срок, не меньше девяноста дней. А человеку почему-то отдают сердце, не задумываясь. Тот, кто к тебе относится серьезно, будет добиваться твоей любви, а кто просто развлекается, улетучится, словно пар…
Я усвоила: в близкую связь вступать нельзя, пока не проверишь отношение. Под разными соусами это подавалось мне как главное блюдо до тех пор, пока я не уехала в соседний город и не поступила в институт. Вернувшись, обнаружила в доме дядю Мишу, солидного мужчину с седыми волосами и добрыми глазами, видимо все же прошедшего суровую мамину проверку.
Дядя Миша оказался очень хорошим. Он мило заботился о маме и пытался стать для меня родным, но только дома мне сделалось как-то неуютно, и я сняла себе квартиру. Мама наконец была счастлива, этот брак компенсировал годы ее одиночества. А я изредка навещала их в праздники, посылала подарки и старомодные открытки.
Зато у самой все шло хуже некуда…
Я честно проверяла молодых людей до конца второго курса. Никто не выдержал сурового испытания – трех месяцев платонических отношений, что, впрочем, меня не слишком задевало. Мне исполнился двадцать один год, когда я сознательно решила нарушить мамину заповедь. С Алешкой мы сошлись после месяца его красивых ухаживаний. Эх, кто бы мне тогда сказал, что мужчина должен поразить именно сердце, а не воображение! А в этом Леше не было равных: красивые слова, эффектные жесты, умение веселить… У нас была почти настоящая семья, полгода мы жили, как я думала, счастливо, пока я, приболев, не отпросилась со второй пары, вернулась домой и, как в дешевом водевиле, застала Лешку с другой.
Самое грустное, что, в отличие от меня, он ничуть не переживал из-за нашего разрыва. Через неделю у него появилась новая глупышка, которая гладила его майки, стирала, убирала и делала вкусные завтраки. Видимо, недели ему хватило, чтобы поразить ее воображение.
Из затяжной депрессии меня вытянули Даша с Юлей. С того момента я стала их ценить по-настоящему, как и мамин совет. Лехи на три месяца ухаживаний точно бы не хватило – банально грязью бы зарос.
Потом я долго избегала всего, связанного с отношениями, хотя желание отомстить, тотчас найдя себе нового ухажера, появлялось часто. Но мне хватило ума понять, что отомстить тому, кому наплевать, невозможно, а втравить себя в новые, совершенно ненужные переживания получится непременно.
Так что с Максом я не буду торопиться. Пусть будет испытательный срок. Увы, я отношусь к тем глупым дамам, которые вместе с телом отдают и сердце, так что подожду и посмотрю, что выйдет. Пока он мне только нравится.
Макс появился в кафе раньше, чем договаривались.
– Ну вот, чувствую себя неловко. Позор, опоздал на свидание! – Сожалея, Макс нахмурился, собираясь плюхнуться на соседнее кресло, но тут же посмотрел на левую руку с красивыми, по-мужски крупными часами. Покачав головой, склонился над моим плечом и поцеловал в щеку. – Привет.
– Привет. Это не ты опоздал, а я пришла рано. – Я попыталась мягко унять его терзания. – Настроение такое, хотелось спокойно посидеть и подумать. На работе не пойми что творится… – Я улыбнулась, развеивая последние сомнения Макса.
– А что? – Казалось, его искренне беспокоят мои проблемы. Он легким шагом обошел столик и сел напротив, закрыв своей спиной цветущие кусты. Я тем временем подтянула ноги, чтобы под столом случайно его не коснуться, и пояснила:
– Не пойму, чего от меня хотят. Вроде стараюсь, а угодить не могу, – устало закончила я. В душе было выжженное поле.
– Хочешь, я поговорю о тебе с нашим боссом, может, у нас на фирме найдется для тебя место?
– Не-а, не хочу. Как ты? Сходил вчера в новый клуб? Играл в боулинг? – Я поспешно перевела разговор на нейтральную тему.
– Не-а, – забавно передразнил он, улыбнувшись. – Сделал, как ты вчера советовала, уговорил себя выспаться. – Он мило кивнул официантке, мягко положившей на столик меню в кожаной обложке.
– Понятно, а когда пойдешь? Ты, помнится, горел желанием этот клуб посмотреть. – Меня удивляло, что по ночам у него еще хватает сил куда-то таскаться.
Отодвинув меню, я тоже вежливо кивнула расторопной девушке и вернула взгляд Максу.
– Только когда ты согласишься составить мне компанию… – кокетливо закончил он, быстро листая перечень блюд.
Я, наморщив нос, передразнила его улыбку.
– Как только решу, что у меня есть запасная ночь, чтобы выспаться, так и пойдем, поиграем. – Понимая, что никуда я не пойду, потому что настроения развлекаться совершенно не было.
Принимая мой отказ, Макс драматично вздохнул и, подозвав официантку, попросил принести нам кофе. Я с интересом посмотрела на темноволосого парня с легкой рыжинкой в волосах, внимательно читающего экзотические названия коктейлей. Хотя он тоже уже наизусть знает, что здесь готовят вкусно.
Люблю с ним общаться. Это легко, естественно. У него очень интересные зеленые глаза. Странный, но очень чистый оттенок цвета. Таких глаз я никогда и ни у кого не видела. Они глубокие, словно у инопланетянина.
– Люд, что ты хочешь на ужин?
– Ничего, спасибо. Только кофе. – Есть на самом деле не хотелось. От еще одной чашки кофе на голодный желудок дрожали руки и немного трясло, но все же аппетита не было.
– Давай пирожное, а? – Глазки лукаво блестят, улыбка соблазняет, руки элегантно придерживают на весу темно-коричневую книгу. – Нет ничего приятней, чем девушка с хорошим аппетитом.
Я кокетливо хихикнула:
– Это эвфемизм к «люблю пухленьких»? – игриво спросила я, зная, что опасность поправиться мне не грозит. Малейшее волнение, и кусок в горло не лезет.
Он нарочито серьезно кивнул.
– Ну, раз так, давай сюда свое пирожное, – мученически вздохнула я, отодвигая пустую чашку.
Если бы меня спросили, о чем мы каждый вечер беседуем, я бы ответить не смогла. Обо всем и ни о чем. Так, дружеский треп. Пару раз я мягко пресекала его попытки сойтись поближе, так что сейчас никто из нас в душу к себе не пускал, все шло поверхностно и добродушно. Ну и ладно.
Макс каждый раз провожал до подъезда и намекал, что не напился кофе, пытаясь набиться в гости. Получив в ответ шутливое предложение вернуться в кафе или специально захваченный пакетик с растворимым кофе, Макс не обижался. Целовал в щеку на прощанье и, беззаботно махнув рукой, возвращался на стоянку, где оставлял машину.
Так было и сегодня. Поужинав, мы вышли на небольшую аллею и, перекидываясь шутками, медленно направились к моему дому. С двух сторон протянулись длинные цветущие клумбы, нас ласкало легким ароматом. Опустился настоящий летний вечер – как же хорошо гулять!
Клумбы с разноцветными тюльпанами, я со вздохом помечтала о собственном маленьком садике и выращенных с любовью цветах. Мы брели по тротуару вдоль старинных зданий. Неожиданно глухой рев мотора и басы автомагнитолы вторглись в умиротворенную тишину вечера. Автомобиль, промчавшийся мимо нас, резко остановился. Глаза грубо ослепил яркий свет.
– Что за… – выругался Макс, с напряжением вглядываясь в полумрак, появившийся на контрасте от света. Я в испуге замерла, все произошло слишком неожиданно.
Из машины выбрались трое.
– Добро пожаловать в ряды неудачников, – усмехнулся худой высокий парень с рыжинкой в волосах, бесцеремонно обратившись к Максу. Двое других, стоявших позади, глумливо захохотали, но рыжий вдруг перевел взгляд в тень, где, в испуге стиснув сумку, стояла я.
– В ваших рядах пополнение самочек? – с насмешкой проговорил он, с бесстыдным любопытством разглядывая меня, при этом подмигнув Максу. Затем проникновенно обратился к «самочке»:
– Красивая, уж лучше подбери себе кого-нибудь из бомжей, чем водиться с этим лузером.
Я не успела ответить нахалу, как вмешался Макс.
– Чего тебе нужно, Крыс? – прорычал он, сжимая кулаки.
Я быстро шагнула к нему и взяла за руку, показав всем, что я с ним и мне плевать на их мнение.
– Мы теперь под ними! – с гневным вызовом завопил черноволосый, стоявший за рыжим. – Это твой папаша натворил! Лузеры из лузеров! А теперь ты слился, не найти!
Я ничего не понимала из его слов, но изобразила пренебрежение, собираясь после расспросить Макса, что это все значило.
– Я в ваши звериные игры не играю! – раздраженно сплюнул Макс, выдернув у меня руку.
Я еще не видела всегда добродушного Макса таким злым. Казалось, он может вцепиться им в глотки и порвать. Троица, обойдя машину, агрессивно приблизилась. Видно, будет драка, а у меня нет даже баллончика со слезоточивым газом. Хотя, если взять спрей и дать струей по глазам, тоже может сработать. Я сунула руку в сумку и зажала в руке баллончик с дезодорантом. Ерунда, конечно, только разозлить, но если больше ничего нет… Редкие прохожие, до этого идущие неподалеку, при виде бандитов поспешили разбежаться, так что на помощь рассчитывать не приходилось.
Рыжий с воплем кинулся на Макса и тут же получил кулаком в челюсть. Они сцепились и рухнули на асфальт, подняв густое облако пыли. Я сжатым кулаком прикрыла рот, мучительно переживая, что не в состоянии помочь Максу. Хорошо, что двое друзей рыжего не вмешивались. Чувствуя полное бессилие, я стояла неподвижно, однако так напряглась, словно тоже сражалась.
Драка была жестокой, они обменивались безумно быстрыми ударами и оба уже были в крови, когда, обогнув легковую машину рыжего, у тротуара остановился красный джип, осветив дерущихся ярким светом фар. Заглушив мотор, из машины выбрались Ник и… Кирилл Борисович.
Я застонала. Замечательно, теперь я еще и в драках участвую! Да он меня вообще с землей смешает… Сейчас все его неприглядные домыслы получат подтверждение. И я осторожно отступила в тень.
– Точно, они тут. Ты был прав, – тихо сказал Нику директор, засовывая руки в карманы своих светлых, искусно порванных на коленке джинсов. Кирилл Борисович источал неодобрение, сурово оглядывая нападавших холодными глазами. О, я отлично помню этот взгляд в мой адрес: напряженный, пристальный, изучающе бродивший по лицу.
Рыжий драчун, заметив прибывших только после слов черноволосого, с силой оттолкнул Макса и, медленно поднимаясь с помощью друзей, с отвращением произнес, сплевывая кровь:
– О, вот и самозванчик пожаловал. Тебе что надо? Это наши дела.
Кирилл Борисович на эти непонятные слова только усмехнулся и почти довольно спросил:
– Это вызов? – Казалось, от удовольствия он сейчас начнет радостно потирать руки.
Рыжий насупился и буркнул, опуская глаза:
– Нет.
– Тогда не сотрясай воздух, а то ответишь, – беззлобно сказал Кирилл Борисович, измерив рыжего равнодушным взглядом.
Со мной, помнится, директор разговаривал куда строже. Но все равно, я была рада: они так удачно, а главное, вовремя появились и остановили драку. Меня не оставляло чувство, что я не поняла чего-то важного. Будто, говоря обычным языком, они имели в виду совсем другое. Слишком сильны были эмоции для такой легкомысленной беседы.
– Так. – Кирилл Борисович измерил троих напавших грозным взглядом. – Домой! Месяц из дома ни шагу. Никуда!
Эти задиры выглядели едва ли лет на пять младше его, а он их, словно школьников, строит. Сначала я исполнилась недоверием: ага, сейчас, так они и разбежались! Но тут… эти трое послушно развернулись, сели в машину и уехали.
Распахнув глаза, я оглядела властного блондина. Он что, какой-нибудь главарь? Жуткий садист? Крестный отец мафии? Кто?
Что я вообще о нем знаю?
Макса, судя по всему, он трогать не собирался, и приказ к нему явно не относился. Махнув рукой поднимающемуся с асфальта Максу, Ник вслед за боссом пошел к машине.
Я метнулась осмотреть Макса и помочь ему привести себя в порядок. Заметив это, Кирилл Борисович резко остановился, стиснув зубы от гнева. Я молча очищала джемпер Макса от пыли, понимая, что, к сожалению, это еще не все.
Не вытаскивая рук из карманов, мой шеф сплюнул в сторону, в упор посмотрел на меня и устало выдохнул:
– Людмила Сергеевна, и вы здесь.
– Как видите, – ровным тоном ответила я, усердно помогая другу.
Кирилл Борисович вновь повернулся к Максу, на этот раз разглядывая его, словно в первый раз.
– А, вот кто он …
– И кто? – излишне возбужденно после драки рявкнул Макс, с ненавистью разглядывая солидную фигуру моего босса.
– Сын Макса-старшего, – сухо бросил Кирилл Борисович на ходу, вновь направившись к машине, в которую уже сел Ник.
– И что с того, что сын? Какое он имеет ко мне отношение?! – разозлившись, запальчиво крикнул вслед Макс, но босс не ответил, завел свой джип и уехал.
Тогда Макс повернулся ко мне.
– Ты с ним как-то связана? – строго спросил он, отодвинувшись так, словно не хотел, чтобы я до него дотрагивалась.
Только я открыла рот, чтобы гневно отрезать, что ни перед кем не отчитываюсь, но вспомнила, что после драки все на взводе, и спокойно ответила:
– Мой директор… Вернее, исполняющий обязанности директора, пока настоящий с женой отдыхает.
– Почему ты не сказала, что связана с ними? – Он смотрел на меня как на предателя.
– С кем, с ними? – сухо поинтересовалась я, не сводя с него холодного взгляда.
– С этими лохматыми уродами? Я думал, ты нормальная, а ты…
– А-а, – равнодушно выдохнула я. – Ну да, конечно. Как показала жизнь, я имею свойство притягивать уродов… Удачи! – И ушла не оборачиваясь.
Дома, больше не в силах переживать, напилась снотворного и отключилась.
* * *
Вот наконец и пятница. Я шла по утренним улицам на работу и чувствовала себя странно: с одной стороны, я в гуще людей, с другой – выпала из общего потока. У них все было обыденным, а со мной произошло что-то непонятное. Я люблю держать под контролем все, что со мной происходит, но тут не получалось. Меня это мучило. И не с кем посоветоваться. Даша… Знает ли она хоть что-то? Ник? Он, по сути, чужой…
Задумавшись, я сделала шаг на дорогу как раз перед главным входом в здание корпорации. Раздался резкий сигнал, и кто-то обеими руками схватил меня за предплечья.
Я испугалась. До сих пор у меня не было привычки ступать под колеса проезжающих авто…
– Людмила Сергеевна, вы шагу сделать не можете, чтобы не устроить представление, – негромкая издевка в таком знакомом голосе.
Я вырвалась из рук Кирилла Борисовича. Воспламененная смесью испуга и раздражения, прорычала, развернувшись к нему:
– Опять вы! Что вы здесь делаете? – Но тут припомнила все и словно еще раз пережила эти унижения. Втянув воздух, раздраженно высказала: – Знаете, я сыта вашим обществом! Могли бы вы не замечать меня вне рабочего времени?
Ослепленная гневом, вновь шагнула на дорогу. И все повторилось. Сигнал, хватка босса за предплечье… Да что со мной творится?!
– Судя по всему, не замечать вас не получится. Да и для вас это чревато, – тяжело вздохнул он, избавившись от меня.
Я молча осмотрела его неизменный спортивный синий костюм, в котором и.о. приходил даже на работу, подчеркивающий цвет глаз и светлые волосы. Стиляга, мажорчик…
– Да, мне жутко повезло. Спасибо! – отрывисто ответила я, обреченно кивнула, взглянула на опустевшую дорогу и пошла. Казалось, сейчас абсолютно все против меня!
Когда я наконец достигла ступеней офиса, позади раздался спокойный голос босса:
– Да, Людмила Сергеевна, я тогда не успел извиниться за то, что сбил вас с ног в коридоре. Торопился очень. Простите.
Я остановилась на пару секунд, соображая, что ответить, но так ничего и не придумав, не поворачиваясь, сухо выдавила:
– Я так и поняла, – и ушла к себе.
Всю следующую неделю мы не общались, и я постепенно начала приходить в себя. Настроение было неплохое, вот только Макс так и не звонил. И не появлялся.