Строительная корпорация в эти летние дни жила бурной жизнью. Сотрудники с кипами бумаг сновали вверх-вниз по этажам, многим было даже не до обеда. У меня тоже дел хватало. Едва переводила один технический документ, как мне приносили пачку новых. Кроме того, я никак не могла свести все данные для одного из отделов. А они торопили – документ давно пора было отправлять поставщику. Латинские буквы уже сливались в одну, из головы исчезли самые простые выражения. Хотелось немного отдохнуть, выпить чашечку кофе.

Директора я сегодня не видела, у них с Романом Николаевичем совещание, плавно перетекшее далеко за полдень. В корпорации возникла крупная проблема, грозившая большими неустойками. Недопоставки в самый разгар сезона.

Проходя по коридору, я случайно услышала, как и.о. кому-то с горечью посетовал:

– И как Тео справляется со всем этим? Прошло всего три недели, а мне уже хочется, не высовывая, держать голову в холодной воде, иначе она задымится от напряжения. То на фирме нелады, то в этом «подарочке Стэна». – Он раздраженно фыркнул. – Да. Они так и не признали меня. Говорю, чтобы бросали вызов, никто не хочет. При этом каждый норовит уколоть незаслуженно занятым местом. Нужно оно мне! Да и на стройке что-то невозможное творится…

Что на стройке творится? И вновь какие-то непонятные разговоры о вызове. Странности сплошные. У них тут что, обязательны рыцарские турниры для активного отдыха коллектива? Я про себя презрительно фыркнула и прибавила шаг.

Что ему ответили и с кем разговаривал босс, я не поняла. К тому моменту я уже добралась до своего кабинета, но то, что в его словах повторилась ссылка на чей-то вызов, меня озадачило. Я даже не заметила своего непосредственного начальника, вошедшего в дверь чуть ли не одновременно со мной.

– Людмила Сергеевна, я как раз искал вас, – устало пояснил босс, неловко заправляя пальцем манжету голубой рубашки под светло-серый рукав пиджака.

– Да? У меня все готово. Я отнесла папку Светлане, – отчиталась я, втайне радуясь, что успела закончить все дела до его визита.

– Хорошо, спасибо. Очень оперативно, – похвалил он.

Я скромно улыбнулась, скрывая удовольствие. Роман Николаевич – деликатный, очень воспитанный человек, с которым приятно работать. Он дождался, пока я приглашу его сесть, и спросил:

– Я к вам с просьбой, Людмила Сергеевна. Мы все утро совещались. Директор считает, что проблемы с поставками стали критичными и придется ехать разбираться. А так как вы быстрее всех справились с делами, я хотел бы попросить об этом вас…

Радость в душе потухла с первыми словами Романа Николаевича. Я испугалась и даже пропустила мимо ушей завуалированное послание, что как специалист я здесь самая праздная.

– Что, прямо сейчас? Дело к вечеру. – Не скрывая разочарования, попыталась вяло отбиться.

– Я уже договорился с ними, – мягко предварил мои возражения шеф.

– Никогда там не была. – Руки опустились. Я виновато оглядела уставшего Романа Николаевича. Обижать его не хотелось, но и ехать неизвестно куда – тоже.

– Ничего, я буду с вами, – заверил он. Видно, эта затея нравилась ему не больше моего.

– Ох, а я испугалась, что придется ехать самой. Хорошо, я сейчас оденусь и подойду.

Шеф довольно кивнул и, с облегчением расправив плечи, вышел. Я выдохнула, оглядывая кабинет. Что взять с собой? Зонтик, плащ, сумку… Эх, пообедать не успела. Теперь бы хоть поужинать…

Натягивая плащ, я вздыхала. Ладно, буду считать внезапную поездку экскурсией, новый город посмотрю, когда еще выпадет такая возможность.

Закрывала кабинет почти с улыбкой. Зонт в сумочку не вместился, пришлось держать его в руке. Я шагала по полупустому коридору, все еще уговаривая себя. Ну в самом деле, что мне дома вечером делать? Сидеть перед телевизором или бродить в интернете? Макс обиделся непонятно на что, его сегодня опять не будет. А так хоть развлекусь…

Кивнув знакомому охраннику, вышла из здания. Погода портилась на глазах. Небо выглядело так необычно, что я не удержалась и на миг остановилась, чтобы рассмотреть. Казалось, город накрыла темно-синяя чаша, из-под которой как края пирога блестели нежно-голубые стенки с прожилками золотых нитей из солнечных лучей.

Мое созерцание прервал автомобильный гудок.

Я вернулась на землю, столкнувшись с раздраженным взглядом и.о., сидевшего в джипе вместе с моим шефом. Так вот кто везет нас на встречу. Вечер в компании Кирилла Борисовича – то еще испытание… Понурившись, я подошла, аккуратно открыла дверь и села в красный джип.

* * *

Боссы обсуждали дела фирмы, а я, устроившись на заднем сиденье, безответственно углубилась в свои мысли. Дорога заняла два часа. Кирилл Борисович делал вид, что здесь меня нет, и то хорошо. Он настолько достал за последнее время, что даже звук его голоса мне казался неприятным. И тут ему позвонили.

Кирилл Борисович ответил на чистом английском. Я, закрыв глаза, откинулась на спинку сиденья, про себя удивляясь тому, что директор хорошо владеет иностранным, будто родным. Он говорил вообще без акцента. Если бы я встретила его в Англии, приняла бы за урожденного англичанина. Эдакий белокурый сакс.

И вновь вопрос: что я о нем знаю?

Ничего.

Внешне привлекателен. Большинство женщин корпорации обращали на него внимание. Однако я видела не обаятельного представителя сильного пола, а грубого мужлана-параноика. Он вызывал у меня только отрицание, с самого начала и по сей день.

Вынула из сумочки пудреницу с зеркалом и незаметно проверила макияж – все нормально. Я опасалась, что тушь потекла от жары. Жара… Даше сейчас хорошо. Муж рядом, отдых, тепло. Что еще надо? А у меня с этими переходами с работы на работу и отпуска не предвидится.

На улице стояла предгрозовая духота, плавный ход машины убаюкивал…

– Людмила Сергеевна, вы так озаботились отсутствием поставок, что вас нельзя дозваться, – где-то рядом раздался голос, грубо ворвавшийся в мой сон. Открыв глаза, я взглянула в зеркало заднего вида: губы и.о. скривились в нахальной ухмылке, а ярко-голубые глаза весело сверкнули.

Я встряхнулась, села и, облизнув пересохшие ото сна губы, ответила, выдерживая его шутливый тон:

– Ох как вы правы, Кирилл Борисович. Точно, погрузилась в проблему, и полностью. – Я лукаво улыбнулась, наблюдая, как изменился взгляд директора.

Он кивнул и добавил:

– Замечательно, а мы уже приехали.

Я вздохнула. От духоты очень хотелось пить. Поправив челку, кое-как воткнула зонт в сумку и посмотрела на часы, встроенные в панель приборов, – полчетвертого.

Мы уже двигались по городу. Возле отделанного кремовым пластиком трехэтажного здания и.о. уверенно завернул на стоянку и притормозил у бетонного забора в самом дальнем углу.

Я с трудом вылезла из машины, чувствуя себя глубокой старухой, притом что мне только двадцать пять. А тут еще пришлось долго обходить красивую кованую ограду, построенную явно не на месте. Впереди, исполненный сурового достоинства, шагал наш босс. За ним мягко ступал задумчивый Роман Николаевич. Следом шла я. Мне было интересно, как будет здесь вести переговоры лютый Кирилл Борисович.

Чтобы и.о. директора окончательно упал в моих глазах, мне было бы достаточно того, что он ведет переговоры по принципу «бей своих, чтоб чужие боялись». Поэтому я хоть и была частью делегации, но одновременно чувствовала себя зрителем.

У встречавшего нас Александра Ивановича, начальника отдела реализации, – были совсем седые усы и волосы; хотя по виду ему можно дать лет сорок пять, не больше. Одет он был в тесный серый костюм. Дружелюбно поздоровавшись, он провел нас по мраморной лестнице с никелированными перилами в кабинет замдиректора, Олега Игоревича, обладателя невзрачной внешности, жидких бесцветных волос и очков в тонкой дорогой оправе. Образ классического руководителя завершали напряженно поджатые тонкие губы.

Замдиректора с клеймом вечного недовольства на лице сидел в высоком вращающемся кресле. Наверное, если бы я подбирала актеров на роль Скруджа из диккенсовских «Рождественских историй», то у Олега Игоревича не нашлось бы конкурентов. По правую руку от него поместился симпатичный мужчина лет на десять моложе, темноволосый, худощавый, с узким, гладко выбритым лицом, но нам его так и не представили. Он тихо отдавал указания молоденькой блондинке, судя по всему, секретарше.

Наше появление поставщикам явно не нравилось. Я с удовольствием изучала холодные взгляды хозяев, когда от них не отвлекали натянутые при встрече деловые улыбки, предписанные Карнеги. Я прекрасно понимала недовольство контрагентов. На их месте любой бы улыбался через силу. Еще бы! Конец недели, последний рабочий вечер, а тут мы… Кому охота сидеть в душном офисе, когда можно схватить семью, друзей и рвануть на природу на выходные? Хотя выходные откладывались…

Опустившись на неудобный стул для посетителей, я незаметно покачивала ногой и внимательно наблюдала за тем, как разворачиваются события. Кирилл Борисович сухо изложил суть проблемы, якобы невзначай упомянув о нарушении контрагентами договора.

– … мы столько лет плодотворно сотрудничаем, хотелось решить эту проблему как можно скорее, – довольно миролюбиво закончил он, но его перебил начальник отдела реализации.

– По-моему, у вас сложилось ошибочное представление о нас, – судорожно сцепив на столе руки в замок, сказал Александр Иванович. Его голос звучал вежливо, но, судя по лицу, ему тоже хотелось, чтобы мы немедленно убрались ко всем чертям. – Мы были уверены, что вы прибыли, чтобы разобраться с неустойкой с вашей стороны.

Кирилл Борисович уставился на оппонента. Если начало переговоров он вел сухо и по-деловому, то сейчас смотрел с открытой угрозой. Александр Иванович, сглотнув, поспешно уточнил:

– Мы сделали заказ по вашей заявке. А недавно получили письмо о том, что вы отказываетесь от поставок.

После его слов мы втроем тщательно разыграли немую сцену из гоголевского «Ревизора».

– Вы не могли бы показать это письмо? – сухо обратился Кирилл Борисович к поставщикам.

Я перевела заинтересованный взгляд с замдиректора на начальника отдела. Когда мы ехали сюда, все ждали, что сейчас перед нами виновники или извинятся, или попросят время, чтобы все исправить. В худшем случае обвинят тех, кто их самих подвел. Но кто же думал, что проблема окажется сплошным недоразумением. Если вообще не саботажем.

Изучив документ, Кирилл Борисович ошеломленно рассматривал подпись. Когда он положил письмо перед собой, я тоже на нее посмотрела – там был знакомый сдержанный завиток и.о. директора. Он, с минуту помолчав, сказал, сохраняя лицо:

– Это недоразумение. Видимо, перепутали адресатов и послали вам чужую корреспонденцию. Тогда все в порядке. Вы налаживаете поставки, и мы продолжим сотрудничество.

Он сказал откровенную глупость: везде было указано название фирмы-поставщика. Но хотя даже я понимала, что единственное письмо не могло саботировать работу корпорации, все с облегчением вздохнули от осознания, что все так быстро закончилось. Но тут вмешался до сих пор молчавший Роман Николаевич:

– Вы позволите мне обговорить с вами новый заказ и условия поставок?

Принимающая сторона всполошилась, тем не менее замдиректора фирмы-поставщика, медленно заправив тонкую дужку очков за ухо, предложил нам остаться и завтра с утра спокойно обсудить все вопросы. Александр Иванович, глядя в стол, незаметно скривился – стало понятно, кому придется жертвовать выходным.

В общем, все закончилось тем, что Роман Николаевич решил подождать до завтра и разобраться до конца, а мы с боссом в сопровождении тонколицего брюнета, отправленного нас провожать, вышли из здания.

Возвращаясь на стоянку, под цветущим кустом жасмина я заметила рыжую дворняжку с порванным ухом и запекшейся на мордочке кровью. Она явно пряталась от нас, дрожала и поджимала лапки.

– Ах, бедненькая! – Тут же вспомнила об утренних бутербродах, которым теперь уже было не суждено испортиться в моей сумочке, а ведь за делами я благополучно о них позабыла.

Кирилл Борисович, озабоченный тем, что из-за него на производстве устроили огромный простой, позабыв обо всем, несся к машине.

Это меня вполне устраивало. Рискуя вызвать начальственный гнев, я остановилась, чтобы выудить пакет с едой, про себя недоумевая, как умудрилась втиснуть это в свою сумку. Да так увлеклась, что упустила момент, когда босс вновь оказался рядом.

– Что за необходимость сейчас кормить бездомного пса?! – устало спросил он, не скрывая досады. Все, как и предполагалось, – гнев и раздражение «в одном флаконе».

Собака, наверное, тоже что-то почувствовала, от страха она сжалась чуть не вдвое, так, что казалось, она стремится уменьшиться до размера мухи. Я нервно ответила:

– Большая необходимость. Она погибнет, если ей не помочь. Видите, ее кто-то серьезно потрепал.

Наконец, уже физически ощущая гневное нетерпение директора, достала бутерброды. Наблюдать, что победит: голод или страх перед нами, я не стала – развернула пакет и кинула собаке еду. Комкая в руке обертку, направилась за ворчащим боссом к машине, чтобы как раз услышать последние слова его речитатива о чересчур жалостливых дамочках. Со вздохом застегнув растерзанную сумочку, невозмутимо ответила:

– Не могу я в таких случаях пройти мимо. Когда болел мой Волчик, он поминутно лез ласкаться, и я бросала все занятия, чтобы его утешить. Даже ночью… Для болезни или необходимости помочь не существует понятия времени. – Да, получилось немного занудно, и не знаю почему, вспомнила про пса Федора Георгиевича, но пример, с моей точки зрения, подходил идеально. Босс наверняка знает эту собаку.

Кирилл Борисович гневно обернулся, явно собираясь резко ответить, и с раздражением уставился на меня. Я с достоинством встретила его взгляд – да, я такая, и меня не волнует ничье мнение.

Не знаю, что он подумал, заметив молчаливый вызов в моих глазах, но вдруг хмыкнул и улыбнулся. Впервые без издевки и раздражения. От расположения в его взгляде я на миг даже потерялась.

Кирилл Борисович галантно приоткрыл переднюю дверь, хотя я собиралась устроиться на заднем сиденье, подальше от него. Дождавшись, пока босс сядет за руль, я намеренно заговорила о работе.

– Поразительно, – резюмировала я итоги переговоров. – Вы же не верите, что письмо отправили по ошибке?

Дожидаясь ответа, я внимательно разглядывала его профиль.

Кирилл Борисович вновь посмотрел на меня без выражения. Ему явно не хотелось делиться своими подозрениями с посторонней, какой он считал меня. Хорошо, я поняла. Почему-то молчать дальше стало неловко, и я тихо извинилась:

– Вы меня буквально спасли из-под колес, а я даже не поблагодарила как следует, простите, пожалуйста.

Он молча вырулил со стоянки. Вспомнив, как сама отреагировала на его извинения, виновато добавила:

– Спасибо вам, – и робко улыбнулась, пытаясь общаться с ним как с хорошим знакомым.

– А что насчет стычки сказал Макс? – равнодушно и совсем не в тему спросил Кирилл Борисович.

Если бы до этого он меня не задевал, я бы отнеслась к этому вопросу снисходительно, день тяжелый, неприятности, да мало ли что! Но в его вопросе явно прозвучало высокомерное презрение. Впрочем, как всегда.

– Это не важно, – сухо ответила я, разглядывая свои пальцы.

– И какие же вы сделали выводы? – не отставал Кирилл Борисович. Однако его тон очень ясно показывал, что босс на самом деле не желает ничего знать.

– Я же говорю, это не важно. Да и какие могут быть выводы? Драка и драка… – равнодушно проговорила я и отвернулась к окну, за которым робко накрапывал первый дождь.

– Так он не рассказал, почему дрался с друзьями?

– Они не друзья. – В этом я была уверена. – Может, даже не знакомы… И вообще, если вам так надо, спросите у них. Кажется, они ваши подчиненные.

Он поджал губы, но повернулся и с интересом меня осмотрел.

– Все еще на меня злитесь, – констатация факта, без намека на раскаяние.

– Да, – спокойно ответила я, подтягивая сумку к себе. Надо было чем-то занять руки. Я вообще не понимала ход его мыслей: то нападает, то извиняется… И главное, чего сейчас хочет?

– И не без оснований. – Кирилл тяжело вздохнул. – Я действительно должен перед вами извиниться.

– Ваши извинения приняты, – холодно сообщила я, разглядывая темнеющее небо в окно. – Это все?

– Нет, не все! – сердито возразил он. – Я сейчас хотел пригласить вас на ужин, но передумал.

– Вот и отлично. Мне не пришлось вам отказывать, – равнодушно парировала я и, тщательно изображая спокойствие, откинулась на спинку сиденья.

– Вы так враждебно настроены, – медленно произнес Кирилл Борисович, не отводя глаз от дороги, – я знаю причину этой враждебности?

– Я не понимаю, с чем связан ваш интерес, – сухо ответила я.

Но он все не унимался:

– Вы всех мужчин, пытающихся пригласить вас на ужин, ненавидите или только меня?

– Почему вы решили, что я вас ненавижу? – Я удивленно подняла брови.

– Возможно, я вас пугаю или напоминаю кого-то неприятного? – спросил он, не слушая меня.

– А какое это имеет отношение к работе? – Мне надоело выслушивать глупейшие предположения. Сейчас вдруг окажется, что это я его обижала все это время, а не он меня…

– И все-таки остается один вопрос. Я вам так не нравлюсь? – Лукавый взгляд, на губах усмешка… точно, развлекается. Он что, решил меня измором взять?

Я только недовольно выдохнула.

Мы закончили глупейшую беседу и молчали до конца поездки. Вспомнив, что у меня пустой холодильник, я попросила шефа остановиться возле большого супермаркета, ровным тоном попрощалась и, открыв дверь, вышла на мокрый асфальт.

Пока мы ездили, в городе прошел сильный дождь, и сейчас улица блестела и переливалась – свет фар и фонарей отражался в каждой капельке воды. Люблю гулять такими вечерами, жаль сегодня не с кем. Вспомнила о Максе. А ведь правда он знал тех, кто напал на нас! Он того высокого в разговоре назвал Крысом.

«Дедектива» какая-то. Но после переполненного событиями дня чувствовать себя мисс Марпл совершенно не хотелось. Я грустно усмехнулась. Мне бы прогулок, романтики. В голове вертелись стихи о любви и звездах…

Я медленно шла, словно ожидая чего-то такого, проникающего в душу… Но пришлось вернуться в реальность, где не было никого, кому моя любовь была бы нужна. На такой ценный подарок охотников до сих пор не нашлось, и, горько усмехнувшись, я свернула во двор.

Дворами идти короче, но фонарей там не было, лишь свет окон моей девятиэтажки, видневшийся над крышами старых домов.

В последнем переулке навстречу выбежали три странные собаки. С короткими шеями, словно обрубленными хвостами, темной шерстью с непривычными для дворняг разводами. Бежать нельзя, я точно знаю.

Собаки выстроились цепью и, недвусмысленно угрожая, начали наступать на меня. Позади пыльная стена дома, в которую я уперлась спиной, выставив перед собой, словно щит, пакет с покупками. Что же делать?!

Псы остановились напротив – меня окружили.

Самый высокий из них, с рыжинкой на морде, оставил сородичей, подошел ко мне вплотную и нахально обнюхал пакет с соком и кофе. Я пожалела, что не купила упаковку колбасок. Сейчас бы она ой как пригодилась.

– Эй, там ничего вкусного нет, – тихо сказала я. Вздохнув для храбрости, я медленно протянула руку к высокому нахалу со светло-рыжими полосками и властно, но нежно погладила его по загривку, ласково приговаривая: – Да ты храбрец! Храбрец! Настоящий храбрец!

Странная псина замерла от моего прикосновения, потом подступила ко мне и словно кошка потерлась о ноги, загривком задирая юбку-карандаш.

– Эй, аккуратней, котик-переросток, – мягко оттолкнула я пса, поправив юбку.

Страх прошел, собака стала забавлять. Я прислонила пакет к стене и, наклонившись, аккуратно стала гладить зверюгу, которая то замирала под моей рукой, то вновь начинала ластиться, как кошка.

С двух сторон подступили псы, сидевшие до этого спокойно.

Я улыбнулась.

– У меня на вас рук не хватит. – Я рискнула почесать за ухом нового друга, с черными полосами на голове.

Где-то в глубине души я растерялась. Что же делать? Я понимала, что вместо того, чтобы провоцировать стычку, лучше погладить лохматых проходимцев. Думаю, пахнущие псиной руки – небольшая плата за то, чтобы спокойно вернуться домой.

– Все, ребята, мне пора. Приятно было познакомиться. – Я небрежно потрепала высокого пса по голове. Но собаки требовали ласку все нахальнее и наглее. Третий, самый мелкий пес, почему-то норовил проскочить между ногами.

Я поймала его голову и, мягко оттолкнув от своих колен, проговорила:

– Эй, полегче, ты меня уронишь.

Второй начал нежно покусывать мою ногу, вот только я не понимала, было это выражением нежной признательности или гастрономического интереса. Поэтому я шлепнула его по морде. Не больно, но звучно. Пес, протестуя, тявкнул высоким голоском, показав клыки.

Я миролюбиво сказала:

– Поверь, я совсем невкусная… – Потом, довольно невежливо отпихнув с дороги Храбреца, добавила: – Ребята, с вами хорошо, но мне пора. Иначе я усну прямо здесь.

Я подхватила пакет, а обиженный пес вновь потянулся меня лизнуть, когда на него рыкнул Храбрец.

– Я же говорю, ты прелесть. – И улыбнулась рыжему защитнику.

Пес, услышав мою похвалу, словно все понял и, отогнав своих дружков, важно пошел рядом. Мы миновали проулок и почти подошли к дому, когда навстречу нам выбежал… Волчик.