Утро началось с головной боли.
В висках, казалось, кипела кровь, пульсировала в затылке и жгучими волнами накатывала на лоб, превращая Сашу в аморфное существо, неспособное сфокусировать взгляд и приподняться. Попытка пошевелиться отозвалась сильнейшей тошнотой, и дерья зажала рот покрывалом. По телу струился липкий пот; живот скручивался тугой спиралью и настойчиво хотел избавиться от ужина. Глебова словно кружилась на карусели, у которой заклинил механизм остановки, а скорость увеличивалась. Ещё чуть-чуть, и аттракцион сломается, выбросит пассажирку в жгучий океан беспамятства.
Где-то хлопнула дверь. Или показалось?
- Плохо? - поинтересовался знакомый голос, - выпейте. Полегчает.
Последняя Васперити кое-как взяла протянутую кружку и опустошила в три глотка. Сладкий, словно ягодный компот, напиток охладил горло и притупил дурноту. Постель перестала вращаться, шторм в голове притих. Саша глубоко вдохнула и устремила взор на ласкаемые ветром гардины. Сквозь щель пробивалась полоса тёмно-синего света - скоро над поместьем разгорится рассвет, и охотники отправятся в путь. Без садовницы, дай бог. Взобраться на сальфа и удержаться в седле она не сможет.
- Спасибо, - Глебова ощутила облегчение.
- Не за что.
- И... простите. Я поступила на редкость глупо. Простите, пожалуйста.
На губах чувствовалась горечь стыда. Хороша белая лекарица, выставила себя посмешищем перед единственным каорри, которому доверяла! Выплеснула глупые обиды, ещё и поцеловала! После такой истерики Стеллан обладал полным правом раз и навсегда отказаться от подопечной. Ох уж этот напиток пиратов: несколько рюмок разбили оковы сдержанности и превратили тихую дерью в безумную фурию, которая утром скорежилась в тошнотных порывах и возненавидела себя за слабость.
Младший Стасгард сделал вид, что не услышал:
- Сиятельный Растан настаивает на вашем присутствии среди сокольников, - он произносил слова менторским тоном, - по мнению Его величества, ром не должен был сильно опьянить, только расслабить и избавить от смущения.
- Нет... - дерья сжала покрывало.
- Связка полетит через два часа, и я постараюсь поставить вас на ноги.
- Это возможно?
- Да. Снимите комбинезон, корсет и лягте на живот.
Непослушные пальцы запутались в застёжках, и от одежды садовницу избавил опекун. Мягкими, но уверенными жестами он касался позвонков, надавливал на мышцы и растирал спину. Ладони казались холодными, словно «терапевт» окунул пальцы в ледяную воду или... использовал магию Моры?
- Как вы это делаете? - «пациентка» наслаждалась лечебным массажем.
- Энергетические артерии отравлены алкоголем, - ладони скользили по лопаткам, - я расчищаю протоки и подпитываю сиянием опала. Чужая сила пробуждает организм, заставляет бороться и открывать резервы. Как я убедился в Зеркальной башне, у носителей вашей стихии они особенно велики.
- Учились у кайхалов?
- Упаси стихия, - он усмехнулся, - те презирают всех, кто неспособен подчинить другие элементы, - Стеллан занялся головой. Приподнимал белокурые пряди садовницы и ледяными прикосновениями исцелял недуг, - учителя в военном интернате ведали, как обезвредить яд в теле каорри. Заставляли глотать отраву, выжидали несколько минут, а после наблюдали, как ученики усвоили урок.
- Действенный метод.
- Одного кадета чудом спасли.
Загомонили птицы. В спальню пробилась полоса зеленоватого света.
Саша закрыла глаза.
- Надеюсь, ужин не повторится.
- Зря.
- И это будет каждый вечер? - охнула садовница. Да она не доживёт до конца охоты! Сгинет в гостевом домике!
- Спросите у подруги, как она решает проблему.
Дерья сжала губы. Стеллан дал толковый совет. Наверняка, сиятельный Растан устраивал для Айлин частые пиры. Фаворитка давно бы спилась, если бы не придумала способ сохранить трезвую голову. Но как?
- У вас осталось время, чтобы подготовиться к охоте, - мужчина разминал пальцы, словно те онемели, - сходите в купальню, позавтракайте, - он призадумался, - и улыбайтесь. Некоторые господа поспорили, что утром вам будет очень плохо.
- Поняла.
Щёлкнула дверь, и Саша осталась в одиночестве. В самом деле, если она хочет добиться уважения каорри, то обязана выдержать охоту и не выставить себя на посмешище. Первый ужин провалился, но это не означало, что последующие постигнет та же участь. Айлин поделится секретами, обязательно.
Тёплая ванна, крепкий чай без сахара и рисовая каша взбодрили садовницу. Она снова заплела волосы в причёску Авиты, которую украсила цветочной кистью магонии, прикреплённой к спице-ветке. Элите Карвахена было всё равно, что творилось в душе последней Васперити, они судили по внешности, по яркому макияжу и нарядам, считая естественность пренебрежением собой. Посему, дерья полетит в парадном комбинезоне. Неудобном, зато броском, под стать отмеченному стихиями народу.
Как днём ранее, стражи проводили Сашу на площадь перед особняком. Глебова улыбнулась мужчинам, которые вечером потешались над ней, и увидела изумление. Те явно не верили, что садовница будет пребывать в хорошем настроении. Что ж, теперь сановники зауважают белую лекарицу. Король назвал прежние связки, и, оседлав сальфов, сокольники отправились в разные стороны света.
Саша летела последней. Любовалась величием гор, всматривалась в чернильно-зелёные омуты сосновых чащоб, щурилась из-за позолоченных солнцем озёр. Вчера путь пролегал над изумрудно-цветочными лугами и редколесьем, сегодня сиятельный Растан вёл свиту в иные угодья. Куда? Дерья не знала, но предвкушала насыщенный событиями день. Так хорошо она не чувствовала себя в Карвахене никогда. Похоже, Стеллан не только исцелил от алкогольного яда, но и пробудил энергетические резервы.
Лента тёмно-синей воды потрясла воображение садовницы. Изрезанная лоскутьями островов и осколками обрывов, река захватывала берега и вдали, на востоке, впадала в бескрайнее море. Шум прибоя едва-едва тревожил слух, но Саша понимала: впечатление обманчиво. Суровые волны разобьют любого, кто недооценит стихию.
Когда песчаные косы сменились одинокими ивами и ручьями, сальфы устремились вниз.
Кряжистые деревца перемежались с источниками, травяными кочками и создавали лабиринт. Земля под копытами скакуна хлюпала, жабий гул тревожил слух, вонь гниющей травы довершала картину и убеждала Глебову, что сокольники прибыли на болото. Вязкое, непредсказуемое, живущее по собственным законам - о чём думал Его сиятельное величество, приводя элиту Карвахена в трясину? Захотел острых ощущений? Вчерашнее путешествие казалось скучнее, зато безопаснее.
Монарх развернул коня и поднял руку:
- Грядущая охота представляется мне весьма интересной, - произнёс он под трели комаров, - понимаю, вам непривычно вести сальфов по топи, но тем ценнее будет награда для победителей. Да, мои дорогие, вы не ослышались. Сегодня я меняю расстановку сил: мы разбиваемся в связки по двое и расходимся по тропкам. На каждой расставлены метки, указывающие направление к сторожевому дому. Но, - Растан выдержал паузу, - выиграет не тот, кто прибудет первым, а тот, кто до заката принесет больше других выпей, куликов и цапель. Отдельное поощрение я присужу за бобра и соболя, - в предвкушении старший Стасгард потёр ладони, - пора выбирать партнёра.
Саша посмотрела на опекуна, тот отрицательно покачал головой. Зато Айлин приветливо улыбнулась и подняла большой палец. Что ж, хорошо. Чем не идеальный шанс узнать секрет фаворитки? Прогуляются, побеседуют, если случайно не заблудятся или утонут. Трясина - это не усыпанный цветами луг.
Асан поклонился королю и встал по левую руку, верховному комиссару тайной канцелярии не осталось ничего другого, как, скрепя сердце, выбрать отмеченного Морой. Последняя Васперити прикусила губу: победители соревнования были очевидны. Вынужденное объединение - не чета крепкому союзу.
- Превосходно, - кивнул сиятельный Растан, - стражи повезут клетки с птицами и прочие снасти, кормилец будет ждать в сторожке. Меньше каорри, удачнее охота, - монарх повернулся к цетре, - дерьи, выбирайте путь.
Айлин указала на тропу, мелькавшую среди кряжистых ив. В той стороне деревья казались выше, кваканье жаб - тише.
- Одобряю, - он дотронулся до руки фаворитки, - удачи, красавицы. Вечером состоится шикарный ужин.
Садовница и дерья из рода тен Махети повели коней по дорожке. Саша обернулась на Стеллана, заметив слабую улыбку, и успокоилась. Он одобрил выбор и словно сказал, что не боится Эрдана тен Маршелла. И хорошо. Вряд ли тот нападёт на младшего Стасгарда, подставив себя столь откровенным образом.
Копыта вязли, оставляя в земле глубокие борозды, которые тут же наполняла вода. Сальфы возмущённо всхрапывали, но подчинялись воле наездниц и шагали вперёд. Глебова отмахивалась: комары кусали шею, слепили глаза и норовили забраться в рукава и кроссовки. Белая лекарица воскрешала в памяти уроки зоологии и гадала, водились ли в трясине змеи? Ужи? Гадюки? Или кто страшнее?
- Хорошо себя чувствуешь? - спросила тен Махети. Сегодня она надела блузу и шаровары свекольного цвета, дополнила наряд сандалиями и платком, пропитанным душистыми маслами. Аромат отпугивал насекомых, - на площади сановники судачили, что вчера ты перепила и едва устояла на ногах. Мужчины поспорили, что скажешься больной и не поедешь на охоту.
Дерья ухмыльнулась. Что требовалось доказать.
- Отлично.
- Вижу и удивлена. Но да ладно.
Саша остановила сальфа около одинокой ольхи и отломила ветвь. Счистила листья и принялась щупать тропу - единственное правило путешествия по болотам, которое вспомнила белая лекарица.
- Наверняка, ты празднуешь с Его сиятельным величеством каждый вечер, - она перехватила палку в правую руку, - как сохраняешь разум? Разбавляешь? Или заедаешь чем-то? Ещё один пир, и я превращусь в алкоголичку.
- Когда я была маленькой, отец устраивал балы раз в семерику. Он опустошал рюмку за рюмкой, бокал за бокалом, бутылку за бутылкой, изредка заедал хлебцами или рисовыми шариками. Мать была вынуждена приспособиться. Она не глотала ром, а сплёвывала в салфетку или платок, которые подкладывала в рукав. Иной раз смачивала губы.
- Находчиво, - кивнула садовница, - я попыталась доказать каорри смелость, а на деле опозорилась. Сановники предлагали одно блюдо, другое, и я пробовала все. Теперь знаю, как поступить. Спасибо. Ты общаешься с матерью?
- Она умерла много лет назад, - Айлин сжала губы, - повесилась, когда отец разорил дом. На поясе свадебного платья. Из мягкого кружева, расшитого серебряной нитью и аметистами, пропитанного ароматами лилий и сантала...
- Прости, пожалуйста.
- Забудь.
Посередине ручья стояла цапля. Ветер шевелил серые, припудренные чёрными крапинками перья; край сизого хвоста скользил по воде. Бросок, птица поймала и проглотила рыбёшку. Мгновение, и крылатый охотник замер подобно статуе.
Дерьи переглянулись и повели сальфов прямо.
- Пусть мужчины охотятся, у нас будет прогулка.
Саша мысленно улыбнулась. Одно дело - наблюдать, совсем другое - самой бросать сокола в бой. Глебовой это претило, тен Махети не интересовало.
- Его величество непредсказуем, верно?
- Растан любит удивлять. Врагу без жалости подпишет смертный приговор, друга озолотит и возвысит.
- А близнеца?
Айлин поправила сползший платок:
- Будь у того другая стихия, почитал бы.
- В моём зазеркалье они были бы очень близки.
- Пойми, присутствие младшего во дворце - сродни бомбы замедленного действия. Рано или поздно каорри узнают о таланте Моры и потребуют убить. Не изгнать, не заточить, а именно отнять жизнь, чтобы Стеллан не забрал её у других. Он это прекрасно понимает. Понимает, но почему-то не бежит из дворца.
Саша прикусила язык. Едва не сказала, что из-за неё, выдав желаемое за действительное. Скорее всего, опекун готовил убежище и ждал удачного дня, когда покинет обитель королевской семьи.
Посреди возвышался камень. Угольно-чёрная стрелка указывала не на основной путь, а на едва заметную тропу, которая терялась в зарослях осоки и пушицы. Сверкала на солнце усыпанная бриллиантовой росой паутина, кружила мошкара - последняя Васперити поймала себя на мысли, что по дорожке давным-давно не ходили. Или король проверял сокольников на смелость?
Садовница налегла на ветвь, та погрузилась на глубину щиколотки. Глебова спустилась с коня, взяла за поводья и зашагала рядом. Грязь облепила кроссовки, бусами из комьев повисла штанинах комбинезона.
- Зря оставила сапоги в поместье.
- Быстро устанешь.
- Странно всё это. Земля слишком сырая, я будто иду вброд по реке, - дерья сжала губы и повернулась к одному из двух стражей, - не хотите выступить вперёд?
Тот кивнул, но Айлин отмахнулась:
- Зачем? Растан бы не отправил нас в трясину... ох!
Сальф рухнул в топь. Скакун громогласно ржал, бил крыльями и глубже тонул в земляной слякоти, утягивая наездницу.
- Помогите! - вонючая жижа заволакивала жертву в подводный склеп.
Воины остановились на краю. Грузные мужчины в доспехах защитили бы её от любого врага, но оказались бессильны перед лицом стихии. Каорри увязнут прежде, чем доберутся до тен Махети! Насмешка судьбы!
- Держите меня за ноги! - Саша легла на кочку и протянула руки. Комбинезон промок, осока резанула лицо, - хватайся!
Фаворитка уцепилась столь крепко, что окунула в воду и чудом не задушила Глебову. Холодные пальцы грязи скользнули под воротник, на губах остался вкус тины, будто садовница проглотила гнилую рыбу.
- Тяните!
Стражи вытащили обеих на сушу.
- Я вперёд не пойду, - глядя в небо цвета молочного киселя, белая лекарица сплёвывала водоросли. Лучше ром, чем зловонная жижа!
- Д-да, только назад. И только с крепкой палкой, - Айлин дрожала сильнее осинового листа. Роскошный наряд висел как помойная тряпка, в платке барахтались пиявки. Скулу пересекла царапина, - спасибо!
Там, куда шагнул сальф, лопались пузыри, да оседала грязь цвета пепла.
***
Вечерело.
Тени деревьев, как змеи, ползли по лоскутьям колючей травы и тягучей смолой разливались на ручьях. Безумный ветер кружил крики птиц, и, казалось, те гомонили отовсюду. Гомонили и смеялись над гостьями гиблого места: шаг и увязнешь! Ещё один, и захлебнёшься! Третий, и обретёшь вечный покой в земляном плену!
Дерьям встретились три путевых камня. Айлин наотрез отказалась сходить с проторенной тропы, и знаки проверили мужчины. Два указали на трясину, последний привёл к присыпанному землёй волчьему капкану. В конце концов, перепуганная фаворитка заставила одного из охранников взлететь над болотом и поискать сторожевой дом. Прозвучавшие в небе хлопки и пронзительное ржание развеяли надежды на скорое спасение из топкой западни. Глебова убедилась: кто-то очень не хотел, чтобы сокольники пересекли лабиринт ив и мутных источников. Но почему не нападали? Почему выжидали? От вопросов у белой лекарицы разболелась голова.
Возглавлял шествие последний страж, за ним шагали Саша и Айлин и под узды вели сальфов. Забраться в седло и стать удобной мишенью для неведомого врага никто не захотел. Да и падение цетры терзало память: завались конь на бок, придавленная наездница бы сгинула в трясине. Чудом спаслась!
- Кто это? - тихо спросила возлюбленная короля, когда в небе пролетели испуганные выстрелами цапли, - кому мы помешали?
- Только ли мы?
- Считаешь, других тоже подстерегли?
Садовница кивнула.
- Мы выбрали тропы перед отбытием, - свободной рукой она вычёсывала из волос глину и водоросли, - вряд ли бы кто-то заранее просчитал, как разойдёмся, поэтому устроил ловушки на всех дорожках, - Глебова смотрела, как мутный шар солнца касается ив, - получается, в ближайшем окружении Его величества обосновался предатель. Либо он полетел в другой связке, либо остался в поместье. Если бы...
- Достаточно, - тен Махети сжала губы, - едва встречу Растана, попрошу разрешения сию минуту вернуться во дворец. Хватит, это моя первая и последняя охота. Такого не должно было случиться!
Айлин поёжилась. Ветер просушил наряд, и комья грязи подобно тупым ножам оцарапали кожу. В одном «земляной панцирь» оказался хорош: защитил от комаров и мошкары. В болотах райская птица утратила привычную роскошь и напомнила слетка, у которого выдернули перья и заперли в клетке.
Саша согласилась с подругой. Как компаньонка, она тоже покинет поместье и полетит в столицу. В том, что мужчины успешно доберутся до сторожки, Глебова не сомневалась. Возможно, они уже считали дичь и ждали дерий. Странно, пропахший пылью флигель показался желанным и безопасным домом в сравнении с богатой обителью сокольников. Элита, избранные каорри, цвет Карвахена - кто хранил камень за пазухой? Стасгарды это выяснят, лишь бы не стало слишком поздно.
Сумерки окутали болото, и путники замедлились. Боязливо дрожали ивы, кричала выпь, в вышине грохотали совы. Оркестр из птичьих скрипок заглушал шаги, и садовница чувствовала себя беззащитной. В тенях чудились силуэты, словно кто-то неусыпно наблюдал за дерьями и ждал. Удачного момента? Подмоги? Или на тропе скрывалась ловушка? Эти вопросы тревожили последнюю Васперити более всего. С болота не сбежать: либо пятиться до поляны, либо идти вперёд, к сторожке.
Топот оживил страхи.
- Прячьтесь! - прокричал страж и вытащил оружие.
Айлин и Саша юркнули за дерево. Хлипкая ива покорно согнула ветви и прикрыла бледно-зелёным щитом. Невольно садовница обрадовалась испачканному комбинезону - во мгле сложно рассмотреть грязно-серый цвет! Эх, ещё найти бы палку потяжелее (ольховый прут - слабая защита) и, вдруг, повезёт! Внезапность - козырь, какой-никакой!
Испуганные сальфы сошли с дороги и, заржав, исчезли в топи. Связка осталась без крылатых скакунов.
Неожиданно каорри убрал дубинку, а Глебова услышала знакомый голос:
- Что случилось? Почему вы не вернулись? - Его величество спрыгнул с коня. Позади спешились асан, верховный комиссар тайной канцелярии и Стеллан. Без следов грязи и царапин - у остальных была истинная охота на птиц.
Цетра побежала к королю.
- Слава стихиям, это ты! Ты! Это было ужасно! Сальфы утонули! На стража кто-то напал! И... - она зашлась в слезах.
- Что значит «напал»?
Саша выбралась из-за дерева:
- Стрелки на путевых камнях привели в трясину и капкан. Мы хотели долететь до сторожки, но раздались хлопки... выстрелы, и каорри рухнул в болото, - садовница тёрла плечи, - за нами кто-то шёл.
Монарх вопросительно посмотрел на стража, тот кивнул:
- Овэйн упал около зыбучего озера.
- Молодец, что не оставил дерий. Завтра начнём поиски.
Глебова сглотнула вязкую слюну. Мысль, что утром мужчины вернутся в смертельный лабиринт, отозвалась приступом тошноты.
- Пожалуйста, отпусти меня во дворец! - взмолилась цетра, - я чудом не утонула в грязи! Мне очень страшно!
- Хорошо...
Короля прервал резкий свист. Волна тёплого воздуха всколыхнула болото, и деревце позади Растана вспыхнуло подобно факелу.
- Ловушка! - асан оттолкнул монарха, - пригнитесь!
Как по команде стражи окружили господ. Сжали браслеты и закрыли щитами из антрацитовой энергии. Сквозь полупрозрачную пелену Саша видела, как из-за деревьев вылетали серебряные сгустки, ударялись о барьер и едкими каплями прожигали землю.
- Окружили! - сквозь прорехи Эрдан защищался дубинкой, которую всегда носил на поясе. Нажимал на курок, и во вставленный в толстый конец сельвиолит ударяла крохотная молния, а с тонкого срывался заряд. Садовница вспомнила ружья, но какой от них толк в кромешной темноте?
Комиссару вторили охранники, но выстрелы пролетали мимо врагов.
- Семеро, - Стеллан опустил руку на тропу, - приближаются.
- Как ты узнал? - король прижимал к себе Айлин.
- Чувствую искры жизни.
- Можешь сделать что-нибудь?
- Вы не одобрите.
Ядовитый сгусток попал в асана. Покачнувшись, мужчина упал на бок. Саша склонилась над раненым и сжала губы: в разорванной плоти желтела кость.
- Я справлюсь!
Пусть Селим презирал последнюю Васперити, но смерти не заслуживал. Тем более, такой! Слава стихиям, садовница овладела даром Авиты. Тренировалась, призывала огонь. Старалась освоить силу великой покровительницы. Ладонь согрел язычок жемчужного пламени, и дерья без колебаний отдала его чиновнику. Его величество был прав - талант белого лекаря пригодился на охоте.
- Действуй! Сию секунду! Пока нас не перебили!
- Как прикажете.
Сдёрнув с пояса кинжал, Стеллан начертил руны, рассёк левую ладонь и ударил по земле. Рисунки вспыхнули, и над топью закружились сотканные из опалового сияния вороны. Наследник Моры поднял руку, и смертоносная стая ринулась врассыпную. За деревьями послышались истошные крики.
Стонали обугленные ивы, тлела пропитанная ядом трава.
Птицы лениво парили над создателем и ждали приказа. С когтей капала кровь, глухая песнь славила тёмную стихию. Одним она принесла гибель, других спасла и позволит заглянуть в новый день.
- Убийца! - прошипела Айлин, - жестокий убийца! Ненавижу тебя! Будь проклят! Лучше бы ты сгинул в болоте! Всем на радость!
Глебова вскинула брови. Злобной тирадой плевалась та, кто вчера утверждал, что всех спасти невозможно?
- Ты очень устала и должна отдохнуть, - ледяным тоном произнёс Растан, коснувшись её волос и намеренно не посмотрев на брата.
- Да, - обмякла цетра.
Опекун стёр рисунки, крылатая стража растаяла на ветру.
- Что... случилось? - асан пришёл в сознание.
- Отбились, - произнёс Эрдан и помог чиновнику встать, - полетим к сторожке, Ваше величество? - он оглянулся на сальфов, - если враги... сгинули?
- Дойдём пешком. Сначала воины, затем остальные.
Болото озарила луна.
Стеллан очищал лезвие от крови. Понимал, что спас сиятельного близнеца и высших сановников Карвахена, но оставался хмур. Предупредил о цене, исполнил приказ и получил в ответ проклятия. Впрочем, цетра произнесла то, о чём подумали все.
Садовница не торопилась в сторожку. Видела, что опекун вытирал кинжал, и ждала, когда остальные скроются за поворотом. Не произнося пустых слов, Саша дотронулась до слегка грубой ладони и залечила рану. Затем приподнялась на мыски и мягко поцеловала в губы. Пусть знает, что Глебову не испугал талант Моры.
***
Равен тен Шадверд стоял перед зеркалом и убирал волосы под бумажную шапочку. Закалывал невидимками пряди цвета меди и, смачивая пальцы в пиале с водой, приглаживал взъерошенные концы. Отец не обрадуется, если посетители пожалуются на волоски в тортах и пирожных. Правила есть правила: за каждое нарушение каорри продавал двойные порции, оплаченные из собственного кармана.
Благословлённый Элле завязал фартук, натянул перчатки и зашагал к столику около прилавка. В ранний час кафе-кондитерская пустовала, и Равен занялся приготовлением марципана. Клиенты обожали фрукты, слепленные из мягкой, чуть горьковатой, но ароматной массы, окрашенной в цвета радуги. Персики, груши, клубника - заказы на пирожные выстраивались на семерику вперёд. Не зря на вывеске «Уголка сладостей» красовался миндаль, присыпанный сахарной пудрой и лепестками из розового крема, а сама забегаловка располагалась в шаге от подъёмной платформы.
Мужчина молол орехи. Горстями сыпал в механизм, добавлял щепотки специй и капли сиропа, крутил рычаг и разминал венчиком. Керамическая чаша наполнялась неприглядной, на вид, кашицей, похожей на гнилой и раздавленный картофель, которая в умелых руках мастера становилась вкуснейшим марципаном. Прибор для быстрой рубки и смешивания пылился в шкафу. Лучшие пирожные получались, когда кондитер работал сам, а не наблюдал, как техника выдаёт готовые изделия. Вытащи, разложи по салфеткам и укрась - это не относилось к семье тен Шадвердов, продающих пирожные на всех ярусах Архары (кроме сада стихий). Престижно и денежно? Многие бы ответили «да» и похвалились десятками заведений, постоянными посетителями и заказами от наместника Его величества, но Равен бы смерил глупца презрительным взглядом и произнёс чёткое «нет».
Когда-то, южнее столицы, от Серебряного леса и до Пурпурной реки простирались сады и огороды. Семья владела гектарами плодородных земель, развозила продовольствия по всей стране и, как истинный представитель элиты, скупала сельвиолитовые рудники. Дафен тен Шадверд возглавлял торговый комиссариат и входил в Совет Благополучия Карвахена, твёрдо занимая третью ступень в иерархии сановников. Создать рынок? Открыть ресторан? Заложить сад? Только с его разрешения.
В один день дом потерял практически всё. По велению Златана орд Стасгарда армия отняла территории, особняк, срубила фамильное древо. Дафена приговорили к казни, за, якобы, заговор против монархии. Мужчину избили плетьми, надели на голову мешок и столкнули в пропасть с Одинокой скалы, как опасного преступника! И это после десятков лет безупречной службы! Семью переселили в домик на первом ярусе, среди бедноты и калек, ставших бесполезными на рудниках.
Тен Шадверды лишились богатств, но сохранили силу духа. Истинные торговцы, они собрали последние деньги и выкупили заброшенную палатку на окраине ратуши. Едва сводя концы с концами, продавали печенье и булочки, что готовили сами. Когда королевская династия переехала в Афелет, изгнанники встретились с друзьями Дафена, которые пережили войну, и попросили о помощи. Магазинчик перестроили в кафетерий, затем открыли второй павильон, наняли продавцов и постепенно сковали звенья торговой цепи, опоясавшей Архару. Шрамы ложных обвинений въелись в память навсегда.
Равен не верил в проступок прадеда. Как и старший брат, Хален, он презирал Стасгардов и всех каорри, кто жил в новой столице. Понимал: для обретения былого величия был обязан присягнуть на верность, произнести лживые клятвы и восхвалить короля. После тайная канцелярия вдоль и поперёк изучит потомков убитого комиссара и вынесет решение, достойны ли тен Шадверды стать частью элиты или будут бесполезны для династии. Не одна, не две, не три семьи прошли по тернистому пути возврата милости, но кондитер бы добровольно покончил с собой, чем унизил себя перед монархом и попрал память о прадеде. Да, скоро гордый сокол потеряет крылья. Механизм запущен, венчики сбивали тесто и готовили горячее блюдо под сладким названием «месть». Его отведают все, кто растоптал семью некогда влиятельных торговцев.
Звякнул колокольчик, и в кафетерий ступил посетитель. Затянутая поясом алая сорочка висела мешковатыми складками, словно каорри завернулся в простыню. Шаровары оттенка вина мягко шуршали; каблуки остроносых туфель цокали, будто по кондитерской шагал подкованный сальф.
- Доброе утро, - кивнул мужчина.
- Доброе, - тен Шадверд снял перчатки, -желаете что-то отведать?
- Да, марципановой вишни, половину пакета, - Киртан тен Халмар посмотрел на прилавок, - но, сначала, хотел бы узнать: как высоко летает сокол?
- Неважно, ведь выше солнца ему не подняться.
- Золотые слова.
Мерной лопаткой кондитер набирал пирожные и складывал в бумажный конверт, с рисунком в виде вывески.
- Чем порадуешь?
- Задание провалено.
Равен приподнял бровь:
- Почему? Что случилось? - он положил кулёк на весы, нажал на кнопку и вернулся к контейнеру, откуда взял горсть сладостей, - лучшие бойцы не одолели глупого соколёнка? Семерика подготовки в болотах прошла впустую? Моя семья скопила деньги не для того, чтобы вы бездарно растратили. Оправдания для неудачников, мне нужен результат, - усмехнулся мужчина, - я очень разочарован.
- Воротились двое. Остальные, истерзанные, погребены в топи.
- Как это случилось?
Гость оглянулся на дверь и убедился, что та была закрыта. После опустил занавески, не оставив щелей.
- Младший, - Киртан вытащил из кармана антрацитовую пластину и коснулся выемки, - слухи о таланте ворона подтвердились. Выжившие подслушали разговор королевских стражей. Он создал смертоносных птиц, и те разорвали отряд. Вот что запомнила сарта одного из погибших. Чудо, что он успел отбросить.
Серебряные огни рисовали картину. Пригибаясь, каорри шагал по выложенной камнями тропе и стрелял из дамаски. Заряды пролетали мимо цели, но боец слышал голоса и крики, видел горящие деревья и понимал, что до победы остались минуты. Внезапно сумерки рассеяла птица. Глаза-опалы искрились молниями, клич напоминал смертельный зов, на перьях переливались морозные узоры.
Издав пронзительный вопль, существо клацнуло когтями и ринулось на врага. Крик, падение, и в грязь погрузилось обезображенное тело.
Вишни укатились на пол, но Равен этого не заметил.
- Разорвали, - он сжал губы, - как детскую игрушку.
- Когтями острее бритв.
- Значит, у нас новая проблема. Я не верил Дамиру, зря. Надо было расстараться в саду стихий, а мы сплоховали. Впрочем, кто знал, что это правда...
- Как поступим? - тен Халмар убрал сарту.
- Передай всем, что завтра будет сбор. Рано утром, на прежнем месте, - он затянул фартук, - и отыщи о проклятой стихии всё, что сможешь. Кажется, в подвалах старой библиотеки должно было что-то сохраниться. Врага надо знать в лицо.
- Если попросить о помощи... его?
- Это худший вариант.
- Согласен. Что ж, удачного дня.
- И тебе, Киртан.
Поднялись занавески, скрипнула дверь, тен Шадверд вернулся за рабочий столик. Кондитер рьяно разминал марципан, словно изливал ярость в безропотное тесто. Не послать ли во дворец отравленные пирожные? Такие, что убьют едока не сразу, а через день-два? Вдруг старший прикажет младшему отведать, а после попробует сам? И пусть тайная канцелярия вычислит кондитерскую, зато Стасгардов не станет!
Чаша упала и перевернулась. Выругавшись, Равен поднял посуду и выбросил молотый миндаль в мусор. Нет, злость - худший советчик. Если докажут вину его семьи, то легко выйдут на остальных. Предать друзей и соратников каорри не мог. Стать крысой и уподобиться династии - худшее наказание для любого из мстителей за справедливую Архару. Только хитростью и выверенным расчётом он добьётся желаемого.
- И в Архаре будет праздник. Скоро.
В мыслях тен Шадверда выстраивался новый план.