Растан орд Стасгард проснулся до рассвета. Многолетняя привычка, что сказать. Ещё в детстве царственный каорри осознал: предполагаешь успеть, вставай до первых лучей солнца. Только это время не подвластно строгому распорядку и свободно для собственных чаяний. Хочешь - стой и на балконе и любуйся укутанным сиреневой дымкой Карвахеном, хочешь - просматривай доклады и отчёты, что не успел изучить до ужина.
Айлин спала у монарха на плече. Король считал веснушки на щеках, вдыхал цветочный аромат волос и любовался мерцанием кожи. Масло и золотистая пудра - единственное, в чём эта цетра походила на остальных. Раскрепощённая, обольстительная, знающая, как доставить мужчине удовольствие, но без физического опыта. Видя, как тен Махети отзывается на прикосновения и мягко указывает путь, Его величество засомневался в нетронутости Айлин, но скоро убедился в обратном. Что ж, аметистовая, королевская спальня - в самый раз для страстной красавицы. Её подруги дождутся сиятельного Стасгарда в малахитовых и гранатовых покоях. И, пожалуй, это будет нескоро. У старшей цетры много загадок...
Дерья пошевелилась, и Растан аккуратно переложил её на покрывало. Поднявшись, вытащил из гардероба костюм цвета спелого винограда и принялся одеваться. Пусть отдохнёт, заслужила. Слуги подадут сытный завтрак, после проводят к лекарям, а дальше - парк и дворец в распоряжении Айлин. И, пожалуй, внутренний сад, куда спускались только монарх и главный садовник. Обитель аметистового древа, чьи цветы разжигали стихию и выводили монарха на пик сил. Ах, если бы обрести ещё и жемчужный бутон!
Вспомнив о роде Васперити, король помрачнел. Не врёт Алессе, она лишена природного таланта и едва ли на что-то способна. Но, если не покорная полукровка, то кто оживит жемчуг? Ещё в годы правления Лирана I, отца нынешнего правителя, остались всего два потомка рода белых лекарей. Мегара тен Васперити умерла и покоится в долине стихий, её дочь сбежала в зазеркалье, по меркам Карвахена исчезнув на сто лет. Стеллан предупредил, что время в том искривлении течёт иначе, но, всё же, Ильсия что-то сотворила с наследницей. Глаза тусклы, сама худа, будто что-то выпивает силы. Надежда на верховного кайхала, посмотрит Ильхан девчонку и заметит скрытые чары. Обязан!
В зеркале отразился первый луч. Плотнее задвинув шторы, Растан убрал с лица Айлин непослушный локон и вышел в коридор. Предстоял обычный день: четыре встречи, обед с асаном и беседа с верховным комиссаром тайной канцелярии. Последнее - важное, не терпящее отлагательств.
Секретарь поджидал в галерее скульптур.
- Доброе утро, - поклонился каорри.
- Доброе. Пусть завтрак подадут в кабинет, - король принял папку из рук помощника, - и добавят в чай побольше имбиря.
- Будет исполнено.
Мужчины шагали вдоль каменных изваяний семи стихий, подаренных знатью правящей династии со дня воцарения.
- Эрдан свободен? Скажи, чтобы зашёл прямо сейчас.
- Он прибыл поздно ночью...
- Отдохнёт позже, - Его величество коснулся дверной ручки, - но, прежде, отыщи моего брата, для него есть важное задание.
- Конечно.
- Свободен.
В овальном или, как его называла прислуга, дубовом кабинете монарх изучал документы, готовился к собраниям и беседовал с приближёнными. То была единственная комната в холодном мраморном дворце, где главенствовали тёплая древесина и сотканные вручную гобелены. Паркет мягко пружинил под каблуками остроносых туфель, резной массив стола помнил прикосновения царственных Стасгардов и хранил ценности в скрытых ящиках. Каждый принятый закон король собственноручно переписывал на пергамент и клал на полки потемневших от времени дубовых шкафов. Стеклянные дверцы оберегали свитки со дня восшествия династии на престол.
Старомодная люстра, на манер цветущей магнолии, осияла уголок покоя сельвиолитовыми лепестками-лодочками. Пять веков назад подобные светильники висели в каждом доме, вдоль дорог и на площадях, но пространственные зеркала открыли путь в другие искривления, откуда каорри позаимствовали много находок. Как, например, горючий газ без цвета и запаха. Дешёвая и простая замена добываемому в шахтах минералу, которую использовали везде, кроме обители традиций.
Растан присел в обитое сиреневым атласом кресло и, отложив папку, дотронулся до одной из трёх пластин, что лежали на столе.
- Показать отчёт.
Засияла вязь на серебристом металле, мерцание слилось в буквы и строки, застывшие на уровне глаз.
- Так и думал, - касаясь рубина в углублении, Его величество листал страницы и читал проекцию, - дерья из обедневшей семьи. Отец пропил и проиграл все богатства, мать не вынесла позора и повесилась на поясе свадебного платья, опеку над наследницей оформила алчущая наживы тётка. Жестокая ирония, что сказать.
Стук в дверь отвлёк от изучения неурядиц рода тен Махети.
- Входите.
- Доброе утро.
Монарха потревожил брат. Сдержанный, хмурый, равнодушный к дерьям - чудо, что близнец. О комиссарах Растан знал больше, чем о Стеллане, но не сомневался в преданности короне. Помнил слова отца, что мать растила младшего как верного помощника династии. Слава стихиям, он жил в башне и не пугал дворец своим присутствием. Слуги до ужаса боялись отмеченного смертью: горничные роняли бельё, кухарки проливали напитки, даже стражи смотрели в пол и крепче сжимали оружие. Слишком хорошо история помнила кровавую череду убийств, учинённых хранимых Морой. Чёрный огонь уничтожил деревни на севере Карвахена, и лишь чудо помогло войскам обезглавить безумных врагов.
- Доброе. Готов к полёту на скалы?
Каорри кивнул.
- После выполнишь другое задание, - он постукивал пальцами по столу, - забери из комиссариата Архары отчёты о допросах заговорщиков, схваченных на прошлой неделе. Заодно поинтересуйся, не нужна ли стражам дополнительная помощь, - король откинул пряди со лба, - пока будешь в управлении, Алессе оставь в саду стихий. Пусть Васперити посмотрит на деревья, может, вспомнит что-то.
- Другие указания?
- На сегодня достаточно. Жду завтра к утру. Успеешь?
- Да, Ваше величество.
- Свободен.
Растан зажёг проекцию. Последние страницы окончательно объяснили поведение новоявленной старшей цетры. Долг: оплата за обучение в гимназии или форма прислуги и пожизненные мучения в доме «щедрой» тётки. Что ж, Айлин постаралась на славу и заслужила щедрую награду.
Стук возвестил о новом госте.
- Входите.
- Доброе утро, - поклонился верховный комиссар тайной канцелярии. Рубиновые искры в глазах выдавали стихию Эрдана тен Маршелла, рождённого под покровительством огня, - просматриваете отчёты?
- Дерья из рода Махети весьма интересна.
- Попечитель боялся, вы не одобрите её вольный вид. Она сознательно нарушила предписания, хотя знала о последствиях.
- Иной раз от правил можно отступить. Даже самый любимый шербет становится безвкусным, если слуги подносят его каждый день. Считай, что я утолил жажду чаем с особенными специями.
Тен Маршалл поглаживал ямочку на подбородке.
- Я донесу до гимназии ваши советы.
- И оплатишь долг семьи Айлин, - прищурился монарх, - заодно добейся отселения её тётки из фамильного дома. Или, вообще, выдвори за пределы столицы, премерзкая каорри. Обстоятельства придумай, сам знаешь.
- Исполню в лучшем виде, - приподнял бровь Эрдан.
Его величество довольно кивнул.
Труд и самоотверженность цетры достойны награды. Не сдалась, рискнула и попала точно в цель. Угадала настроение сиятельного Стасгарда, которому наскучили одинаковые красавицы. Умница, что ещё добавить.
- Но это не главное, для чего я тебя пригласил, - Растан отодвинул пластину, - ходят слухи, что во дворец проникли шпионы заговорщиков. И, если об этом узнал даже я, то ситуация выходит из-под контроля.
- Откуда такая информация?
- Неважно. Делай, что хочешь, но отыщи чужаков. Подними всю тайную канцелярию, проверь всех комиссаров, слуг и остальных, но до конца семерики назови имена. Иначе отошлю в беднейшее графство, где требуется наместник. Понятно?
- Да, Ваше величество.
***
Саша едва ли спала той ночью. Помнила о словах близнеца Его величества и боялась опоздать, то и дело посматривая на часы-календарь. Тяжёлая, на вид, вмонтированная в стену пластина мало напоминала знакомые для Глебовой печатные издания. Одиннадцать чисел в пяти строках обозначали дни, выше серебряная вязь отделяла ряд из семи камней, над которыми мерцали ярко-сиреневые цифры - минуты и часы. Каорри строго-настрого запретили трогать механизм и не потрудились объяснить принцип работы. Переглянулись, дескать, как можно не знать подобных элементарностей?
Из обрывков фраз, что дерья услышала в кухонном флигеле, выстроилась картина: Карвахен не ведал холодов. Слуги твердили, что «снег сыплет высоко в горах, где уважающим себя каорри нечего делать», а нынешняя семерика, на календаре отмеченная изумрудом, «щедра на грозы вместо солнца, и скоро столица оглохнет от вечного грохота». Вчерашняя непогода - начало в веренице пасмурных дней.
За окном ветер трепетал акации, и сквозь щели в занавесках ветви отбрасывали причудливые тени. Мерещились крылья фантастических птиц, парящих в небе и ожидающих, когда садовники наполнят прикреплённые к вольеру кормушки. Впрочем, кто знал, что за существа обитают в загадочном государстве? В парке - тишь да гладь, но за границей из мраморных плит, подобных щиткам на панцире черепахи, скрывался неизведанный мир. Спрятаться от возможных тягот или познать родину мамы - Саша не знала, как разрубить гордиев узел. Не знала и всеми силами старалась отложить трудный выбор. Вернуться домой и забыть Карвахен, как страшный сон, или...
Переговорная пластина засветилась:
- Через десять минут вы должны быть на главной аллее.
Над «или» Глебова подумает позже.
Спустя указанное время дерья остановилась около высаженных в ряд калл. Один к одному, бело-зелёные кустики смотрели на брусчатку и покачивались на ветру, словно приветствовали шедших каорри.
Особенно низкого «поклона» удостоился Стеллан орд Стасгард. Оглядев мешковатый комбинезон, мужчина приподнял бровь, но промолчал. В отличие от господ, прислуга носила два наряда: рабочий и праздничный. Второй обязали беречь, посему в неизвестное путешествие садовница отправилась в первом. Оставила перчатки, отстегнула пояс с инструментами да сменила сапоги на некое подобие кожаных кроссовок, которые отыскала в чулане флигеля. Лишние для других, полезные для неё.
- Пойдёмте.
Младший брат Его величества направился в сторону ограды. Не вызвал «ступеньку», значит, путь вёл за пределы дворца. Похоже, «или» наступило раньше, чем планировала последняя из рода Васперити.
Около пилонов поджидал старший садовник и держал поводья двух существ, отдалённо похожих на лошадей. Вороные кони яростно крошили мрамор серебряными копытами и разминали кожистые, как у летучей мыши, крылья. Острые, будто наконечники копья, костяные наросты венчали края. Багровый цвет подсказывал Саше, что это не украшение, а опасное оружие, способное пронзить врага в воздушном бою.
Кроваво-красные глаза пробирали душу, словно кони унаследовали способность у хозяев.
Только не это!
Глебова попятилась:
- Я на нём не поеду! Нет!
- Почему?
- Высоты боюсь!
- Есть что-то, чего вы не боитесь? - каорри проверял упряжь. Ниже стремян крепились объёмные кожаные складки с металлическими ножнами. Неужели для крыльев?
Первой мыслью было сбежать. Выставить себя на посмешище и схлопотать наказание, но не подниматься в заоблачные дали.
- Я не смогу!
- Перестаньте вести себя, как капризный ребёнок, - в голосе младшего Стасгарда слышалось недовольство, - либо вы сами забираетесь в седло, либо я обездвижу и посажу насильно. Выбор за вами.
Стук зубов заглушал пение птиц. Почувствовав себя редкой размазнёй, садовница с помощью «конвоира» залезла на сальфа и до боли в пальцах вцепилась в ремни. Спереди сел Стеллан, Зеран оседлал другого коня.
Хлопок ладонью по сплетённой в косы гриве, и жеребцы, оттолкнувшись, взмыли в небо. Саша закрыла глаза и нервным комком вжалась в седло. Казалось, от взмахов крыльев вот-вот остановится сердце, а желудок отторгнет скудный завтрак. Она словно катилась на аттракционе в старом вагончике, где дрожали и держались на ржавых болтах колёса, а конструкция не предусматривала ремней безопасности. Резкий поворот, пике, крутой подъём - тележка норовила сойти с рельсов и рухнуть в пропасть.
Глебова не знала, как долго длилась мука. Студёный ветер обжигал лицо, щупальцами пробирался под комбинезон и стискивал грудь ледяными доспехами. Сдавливал, заставляя дерью дрожать и сквозь зубы вспоминать всевышних покровителей. Якобы, технически развитое государство, а путешествуют на драконоподобных лошадях! С которых упасть - как нечего делать! Лучше идти несколько дней, чем лететь на чудовищах...
- Откройте глаза.
- Н-нет.
- Вы должны это увидеть.
Саша сглотнула вязкую слюну.
Сальф парил над утёсом. На обрамлённом водопадами выступе чернел искорёженный ствол. Единственная ветвь раскачивалась подобно старческой руке и грозила сучком-пальчиком: «Не приближайся!»
Неужели это...
Тряхнув гривой, конь спикировал на камни и убрал крылья в складки. Стеллан уверенно спрыгнул на землю, Саша сползла как мягкое желе. Кружилась голова, дрожали ноги, царапины и синюшные полосы расцвечивали ладони - слишком крепко садовница сжимала ремни. Самое страшное, что, судя по всему, покинуть скалу можно было только по воздуху, и предстоял обратный полёт. Ещё один!
Ветер бросил в лицо облако брызг. Глебова с наслаждением размазала ледяные капли, ощутила прилив сил. Раскисать она будет во флигеле, сейчас надо собрать волю в кулак и изучить сожжённое молнией древо. Хотя бы так показать каорри, что Саша достойна капли уважения. Да, боится летать, но преодолевает тяготы.
Сухое и словно выточенное из угольной глыбы, дерево мерцало в лучах солнца, отбрасывая на валуны сгорбленную тень. Реликвия рода Васперити грозила рассыпаться в щепки от малейшего прикосновения.
- Оно мертво.
- Как вы догадались?
- Почему дерево росло на утёсе? - дерья пропустила колкость старшего садовника мимо ушей, - камни, ветер, брызги - любое растение зачахнет.
- Для этого вы здесь, - елейно произнёс Зеран, - походите, посмотрите, сделайте выводы. Его величеству бездельники не по душе.
Кто бы сомневался.
Подумав, Глебова отломила веточку и прикрепила к резинке на поясе, в кармашек насыпала горсть земли и положила гальку, смочила платок в водопаде. Во флигеле Саша изучит находки и поймёт, сохранились ли остатки удобрений или подобных веществ. Несколько раз мама показывала, как с помощью простейших добавок определять состав смеси.
В глазах блеснули слёзы. Ключи к успеху в будущем спрятаны в прошлом. Если беглая каорри предвидела появление дочери в Карвахене и постаралась незаметно подготовить? Да, она хотела для наследницы другой жизни, но предчувствовала неизбежный поворот судьбы. Сейчас Саша бы всё отдала за беседу с Ильсией тен Васперити. За двадцать четыре года та ни разу не упомянула о родной стране!
Острые куски коры торчали подобно иглам обозлённого ежа. Прикосновение осталось на пальце ранкой, откуда на камни капнула кровь. Упала и растворилась в язычке вонючего дыма.
- Так не должно быть, - дерья отошла от пня. Царапина болела, как после ожога, - в книге писали про молнию, но...
- Что «но»? - Стеллан сложил руки на груди.
- Мне тоже интересно, - встрял Зеран.
- Сначала проверю.
Глебова погрузила руки в воду. Нет, никаких выводов и утверждений, пока не изучит находки. В одном садовница уверилась: молния - половина беды. Кто-то очень постарался, чтобы уничтожить древо.
***
Иснова полёт.
Снова садовница прижималась к седлу и молила небесных покровителей о скорейшем завершении пытки. Лучше перемещаться на медлительной «ступеньке» и терпеть насмешки старшего садовника, нежели чувствовать себя заледеневшим на ветру комком нервов. Если что-то случится, то высокомерные каорри не поймают последнюю Васперити.
Страх высоты преследовал Глебову с детства. Ребята карабкались на деревья и срывали фрукты, а маленькая Саша ждала внизу. Друзья смеялись, но девочка отвечала, что ушибла колено, обожгла пальцы или попросту не голодна. В гостях у одноклассников она никогда не выходила на балкон, на уроках физкультуры падала с бревна и не забиралась на канат выше метра. Поднималась по лестницам, избегала лифтов. Труднее всего пришлось в институте, когда студентов отправили на конференцию в другой город. Лекарства не помогали, и весь полёт третьекурсницу тошнило. Ожидаемо для себя, она заняла последнее место и удостоилась презрительного прозвища: «высотница».
Сальф спикировал. Мягкий удар копытами, и конь перешёл на рысь. Тугой узел ослаб, и Глебова открыла глаза, чтобы тут же охнуть от удивления. Мост из чёрного камня упирался в подножие горы. На нижних и средних кольцах-ярусах возвышались дома, верхний утопал в зелени, среди которой маячила башня, острой спицей пронзающая укутанное облаками небо. С краю этажи пересекала полоса, похожая на желоб аттракциона в аквапарке. Вокруг золотились барханы да скрипел на ветру колючий кустарник, ругал злую судьбу.
- Что это? - изумилась Саша.
- Архара. В прошлом - столица Карвахена.
Лошади миновали арочный проход. Выложенную терракотовой плиткой площадь украшали пилоны. Выбитый рисунок - переплетение треугольников и дуг - навеял воспоминания о мамином браслете. Интересно, она бывала в городе? Может быть, где-то на ярусах остался её дом... Заброшенный. Садовница верила: был бы жив кто-то из родных, обязательно встретился с ней.
Завидя всадников, каорри расступались. Одетые в кожаные доспехи стражи почтительно кивали и следовали за гостями. Стеллан вёл коня вглубь города. К лестнице? Или существовал иной способ подняться на другой ярус? О планах близнеца Его величества Глебова не спрашивала. Знала, промолчит. Истинный ворон: косо посмотрит на глупого воробья, нахохлится и погрузится в размышления о сущности бытия. Если не ударит клювом в темечко, в назидание за бесконечные капризы.
Эскорт остановился около провала в стене.
- Сад стихий.
Каменная платформа под копытами сальфов задрожала и, засияв, двинулась вверх по жёлобу. Саша прикусила губу. Та же «ступенька», только большего размера, и с трёх сторон - обрыв. Каорри не боялись высоты, так почему последняя Васперити крепко сжимала ремни и чувствовала на лбу испарину?
На границах ярусов подъёмник замедлялся, но створки раздвигались и пропускали. Стражам хватало взгляда, чтобы признать царственного гостя и вслед пожелать доброго дня.
- Почему столицу перенесли? - не утерпела дерья.
- Этого вам знать не следует.
Скрипнули последние врата, и платформа остановилась. Кони ступили на поросшую травой тропинку. Саша в немом изумлении таращилась на деревья, усыпанные цветами - драгоценными камнями. Рубиновые, изумрудные, сапфировые, аметистовые, янтарные бутоны переливались, словно в лепестках горели диодные лампочки. Это украшения? Проволокой примотанные к ветвям и работающие благодаря солнечной энергии?
Дорожка упиралась в ротонду. Небесно-голубой камень, серебряная вязь из листьев и облаков, платки между опорными колоннами - беседку возвели для господ, хозяев чудесного сада. В пыльном комбинезоне и кроссовках Глебова бы постеснялась шагнуть под мраморный купол.
Около постройки Стеллан придержал сальфа.
- Зеран, позаботься о животных, - младший Стасгард спрыгнул на землю и без обиняков спустил дерью, - вечером они должны быть готовы к обратному пути.
- Исполню в точности, - старший садовник увёл коней.
Пол в ротонде устилали подушки, а посередине на хрустальной колонне стояли графин, стаканы и корзина с фруктами.
- Мы одни, и я хочу услышать о ваших подозрениях.
Садовница прислонилась к колонне:
- Жемчужное дерево погибло не только из-за молнии. Остатки коры и камни пропитаны едким веществом.
- Что это?
- Скорее всего, кислота, - Саша смотрела на порез, который покрылся тёмной коркой, - в высокой концентрации она растворяет практически всё. Возможно, кто-то дождался удачного момента и облил дерево. Чтобы уничтожить наверняка.
- Вы можете это доказать?
- Думаю, да. Мама показывала, как определять кислотность почвы.
- Что для этого необходимо?
- Индикатор, посуда, перчатки. Растение для первого я видела в парке, остальное можно отыскать в кладовых флигеля.
- Хорошо, - мужчина завершил допрос, - мне поручили задание в комиссариате, и до вечера вы свободны. С горожанами вам лучше не видеться, так что устраивайтесь в ротонде. И не трогайте цветы. Чужая стихия убьёт вас, - будничным тоном произнёс близнец Его величества, - отдыхайте.
- А хозяева?
- Сад принадлежит короне.
Он коснулся платка.
- Вы расследовали пожар на утёсе?
Стеллан замер. Одарив косым взглядом, он торопливо сошёл по ступеням и скрылся за чудесными деревьями. Понятно, очередной вопрос остался без ответа.
Саша опустилась на подушку цвета вина. Бахрома щекотала лицо, расшитый золотой нитью атлас источал аромат горьких лилий и гвоздики - любимых духов мамы. Казалось, та отдыхала в беседке, но услышала шаги и почему-то спряталась от дочери. Притаилась за колонной и не решается подойти...
Вдох, другой, и садовница окунулась в море фантазий всемогущего Морфея.
***
Раскачивался гамак.
В небе цвета пурпурных чернил сияла зелёная луна. Призрачный свет затмевал звёзды и мягко лился на землю, скользя по аркам ротонды и даруя платкам изумрудные переливы. Пахло травой и листьями, где-то далеко шумел дождь.
Трещины изрезали шар, который раскрывался подобно магнолии. Подул ветер, и лепестки-лодочки закружились на незримых волнах, поплыли к сводам беседки. Коснувшись покрывал, небесные парусники загорелись, и в дыму почудился женский силуэт. Гостья протягивала руку, словно передавала что-то.
- Сашуля...
Этот голос Глебова узнает всюду!
- Мама!
- Кофейный столик в Зеркальной башне. Запомни: собери герб Карвахена и возьми то, что найдёшь. Ты справишься.
Фигура таяла.
- Подожди! Пожалуйста!
- Прости за ложь...
***
Крик птицы развеял сон. По лбу струился ледяной пот, а пальцы крепко сжимали подушку. В ушах звучали слова мамы. Только она называла дочь Сашулей! Ласково и требовательно. Спрашивала ли о школе, помогала испечь именинный торт или выбрать в магазине джинсы - неважно. Это в Карвахене помощницу бухгалтера окрестили Алессе и словно перечеркнули прошлое. Но Глебова не хотела начинать жизнь с чистого листа, пусть каорри утонут в интригах и заговорах, а её оставят в покое.
Дерья мысленно повторила наказ: собрать герб на столике в Зеркальной башне. Похоже, трудности жизни в чуждом государстве только начинались. Где искать сию постройку? И почему она Зеркальная? Как спросить, чтобы не вызвать подозрений? Любой каорри догадается о «двойном дне» вопроса. Да и у кого? Много трудностей и загадок, но мама - единственная, кто заслуживал доверия. Пусть она скрывала истинное имя, зато искренне любила и оберегала. Вот, послала вещий сон и подсобила хотя бы так.
- Спасибо.
Над Архарой остывал закат. Окутанные зеленоватой дымкой деревья трепетали на ветру, словно пели колыбельные. Ветвям и листьям вторили ручьи. Узкие (легко перешагнуть), но глубокие (человек бы промочил ногу до колена) ключи прозрачнее хрусталя разбивали сад на островки. В излучинах торчали камни-волнорезы, над которыми склонялись стрелки болотного ириса и на ветру ловили жемчужные капли. По левую сторону ротонды вода спешила вниз по склону, по правую - поднималась к истокам и замыкала сетчатый овал.
Шагая по мосткам и тропкам, Саша смотрела на чудесные цветы. Смотрела и чувствовала себя на редкость глупой. Настоящие, живые, но почему сияли? Солнце скрылось за облаками, а лепестки светились, точно были обмотаны гирляндами. Химеры? Растения, смешанные с инородной силой?
«Чужая стихия убьёт вас».
Бутоны мерцали драгоценными камнями, как глаза каорри. Возможно, прикосновение наделяло мощью (если цвет совпадал) или иссушало, в противном случае. Тогда зачем королю жемчужное древо? Сиятельный Стасгард родился под знаком грозы, заключённой в грани аметиста, и вряд ли безболезненно перенесёт слияние с другой силой. Причём, Его величество знает это, но жаждет заполучить цветок. Для чего? Мысль, как последняя Васперити требует объяснений от монарха, вызвала нервный смех.
День голодовки отозвался болью в желудке, и Глебова вернулась в ротонду. Села, прислонившись к колонне, и обняла подушку. Персики и разрезанные на треугольники дыни манили медовым запахом, алый бочок груши предвещал сладкое наслаждение, вода в графине казалась чище бриллиантов, но Саша не трогала фрукты и питьё. Венценосные хозяева не обрадуются огрызкам и грязному стакану.
Тишину вечера потревожили шаги.
- Добрый вечер, Алессе, - мужчина в комбинезоне садовника держал поднос, - меня попросили принести вам ужин.
- Спасибо.
Снедью оказались рисовая каша с изюмом, горсть фиников и душистый чай. Скромно, зато, наверняка, вкусно.
- Отдыхайте, вы - наша гостья.
Вилкой Глебова перемешала еду и вдохнула аромат напитка. Чабрец, мелисса, цветки мандарина и что-то ещё. Полузабытое, из детства...
- Что-то не так?
- Устала за день. Не обращайте внимания.
Каорри покинул беседку, а Саша отодвинула поднос. Сомнительная настойка, слишком дружелюбный садовник - бережёного бог бережёт. Как ни странно, первые ростки доверия потянулись к тому, кто принёс последнюю Васперити в Карвахен. Если бы Стеллан хотел от неё избавиться, то «случайно уронил» при полёте. Легко и просто.
Дерья вылила питьё в ручей, кашу спрятала в траве. Вечер, вот-вот появится младший Стасгард, и они отбудут во дворец. Надо запастись терпением.
- Алессе тен Васперити.
Саша вздрогнула. Между колоннами стояли уже знакомый каорри и ещё двое, одетые в форму стражей. С дубинками на поясах.
- Дамир, теряешь хватку. Она ничего не съела.
- Взгляд чист, пальцы не дрожат.
- Разве это проблема?
- Сейчас узнаем.
Глебова прижала подушку к груди. Творилось что-то неладное.
- Что задумал Растан? - в глазах лже-садовника полыхало рубиновое пламя. Голос напоминал звериный рык, предвещающий бросок хищника.
- Вы о чём?
- Не притворяйтесь. Ваш единственный способ сохранить жизнь - это рассказать о планах короля. Зачем он присылает брата каждую неделю? Надеется отыскать выживших и добить? Отвечайте!
- Не знаю! Я садовница!
Каорри ничего не перепутали? Кто доверит полукровке государственные тайны? Может, её приняли за хозяйку сада?
- Бросьте. Всем известно, для чего тирану жемчужное древо.
- Мы не позволим уничтожить остатки сопротивления.
- В ваших интересах с нами сотрудничать.
Саша покосилась на дорожку.
- Бесполезно. Ваши спутники заняты и освободятся нескоро.
Догадались.
- Послушайте, я ничего не знаю о планах Его величества. Неделю живу во флигеле и порог дворца переступала дважды, чтобы отчитаться, - дерья глубоко дышала, - поймите, я не та, с кем монарх будет откровенничать.
- Ложь. Только Васперити могут пробудить энергию жемчуга. У Растана нет выбора.
- Я не понимаю, о чём вы говорите.
Враги короны переглянулись.
- Хорошо. Хотите по-плохому, так и быть.
Дамир вплотную приблизился к садовнице.
- Посмотри в глаза.
- Нет.
- Посмотри!
Она ударила мужчину подушкой. Тот выбил её и намотал косу на ладонь:
- Делай, что сказано!
Алый огонь прожёг душу. Казалось, волна адского пламени окатила Сашу и придавила к оплавленной колонне. Горели воспоминания, обращаясь в пепел обрывочных событий. Вчера? Сегодня? День за днём исчезал в саже повреждённого сознания.
Голоса долетали словно из тумана.
- Что ты узнал?
- Пустая, полностью, - презрительно плюнул каорри, - Растан потребовал вырастить древо, об остальном умолчал.
- Получается, всё зря?
Глебова пыталась опереться о колонну, но падала. Ладони тряслись, по щеке текла слюна. Ещё одно Прочтение, и рассудок будет утерян.
- Отнюдь. Я знаю, что делать дальше.
- А она? Жалко выглядит.
- Оставлять нельзя, но и забирать нет смысла. Ничтожное подобие белых лекарей, -бросил Дамир, - дар блистательной Ильсии не передался дочери. Полукровка, что сказать.
- Тогда действуй.
Он стоял над жертвой.
- Алессе, вам нет места в Карвахене.
Вместо слов изо рта вырвались бульканья, как у полугодовалого ребёнка. Что ж, пусть сделает всё быстро. Наконец-то Саша отдохнёт.
Вспышка чёрного огня ударила врага о колонну. Сообщники бросились бежать. Блюдо с фруктами упало; графин разбился, усыпав беседку осколками стеклянного льда.
Рядом с Глебовой присел Стеллан. Ладонь окутал тёмный дым, который лёгким прикосновением проник дерье в голову и потушил угли заклятия, пролившись тёплым дождём. Мысли связались в единую цепь, сознание окрепло.
- Спа-спасибо, - садовница глубоко дышала, - он переоделся слугой и принёс отраву, но я вылила её в кусты. Двое... двое других потребовали рассказать о планах короля. Будто я знаю цели вашего брата!
- В комиссариате я раскусил обман и поспешил в сад. Полагаю, Зеран связан и лежит в деннике.
- Вдруг его...
- Убили? Сомневаюсь. Мятежникам он не интересен.
- Как и я. Они убедились, что я бесполезна.
Теперь-то Сашу оставят в покое. Сопротивление узнало, что она пуста, и не тронет. Скорее бы запереться во флигеле! Рухнуть на покрывало и уснуть! Глубоко-глубоко, чтобы забыть о нападении и увидеть маму. Помощница бухгалтера как никогда нуждалась в добром слове, капле поддержки и понимания!
- Я не могу привести вас во дворец.
Ответ младшего Стасгарда ударил сильнее дубинки стражей.
- Почему?
- Во время Прочтения жертве можно внушить всё, что угодно. Узнать мысли и оставить приказ, - холодно пояснил спаситель, - вы опасны для моего брата.
- И... что?
- Я должен Прочесть вас.
Садовницу бросило в холод:
- Нет!
- Иначе сопровожу в камеру и оставлю до выяснения полных обстоятельств нападения.
- Хорошо!
- В заключении вы долго не проживёте.
- Какая разница? Вы ломаете мой рассудок! Ломаете меня! Это дикая боль! После пытки я не помню себя и становлюсь жалким подобием человека! Те каорри сказали, что я не знаю и половины правды и абсолютно бесполезна! Дерево я не выращу, домой не вернусь, так лучше сохраню себя и умру в камере!
Глебову душили рыдания. Везде чужая и бесправная! Ещё чуть-чуть, и она сломается подобно соломинке и утонет в водовороте невзгод! Уже сломалась...
- Саша.
Услышав родное имя, последняя Васперити против воли посмотрела на Стеллана и замерла. Переменчивый камень, опал. Перламутровые блики скользили по граням радуги и кружили в хороводе. Дерья словно танцевала в сиянии падающих звёзд и только глубоко внутри чувствовала лёгкое прикосновение, словно кто-то держал за руку и поглаживал пальцы.
- Ваше сознание свободно от внушений.
Морок растворился.
Взору предстала беседка. Безмятежно трепетали на ветру покрывала, блестели осколки графина. Рядом на коленях сидел близнец Его величества.
- Пойдёмте.
- А заговорщик? - она покосилась на оглушённого каорри.
- Не пропадёт.
В глубине сада возвышался особняк. Два этажа венчал купол из белого камня, на портике перед входом серебрился высеченный журавль в короне из лотосов - фамильная птица хозяев сада, не иначе.
Стеллан проводил в гостиную. Коснувшись головой дивана, Саша мгновенно уснула.