Кружила вьюга.
Колкие осы-снежинки нападали на плащ пожилого каорри, кусали перчатки и забирались под капюшон. Опираясь на деревянный посох, мужчина поднимался по высеченным в утёсе ступеням. В горах бушевала непогода: ветер ронял камни и ледяные глыбы, но лестницу оберегали древние заклятия. В далёком прошлом, когда кайхалы посвящали в свои секреты не только учеников, предки Сваарда тен Кармалла заполучили стихийные сферы и надёжно защитили путь. Изумрудная укрепляла породу, сапфировая растапливала снег, янтарная останавливала ветер, рубиновая дарила тепло, аметистовая гасила грозы. Жемчужная и опаловая придавали путникам сил и снимали усталость от затяжного подъёма. Морозный воздух не терзал горло, на ногах не чувствовались свинцовые гири.
Каорри крепче сжал посох и стукнул о камень. Сиреневый набалдашник, увитый листьями серебряного винограда, мягко замерцал и подобно фонарю озарил дорогу. Лестница вилась по скале точно ленивая змея, широкими кольцами огибающая сколы, выступы и обрывы. Да, шаг в сторону - падение будет долгим, приземление - гибельным. Каждый год кто-то из послушников срывался в пропасть и становился пищей поморников и барсов. На ступень ставили кенотаф, как напоминание о несчастном случае.
Вечерело. В сумерках, в разгар бурана, Сваард бы предпочёл остаться в крепи и выпить имбирный чай с молоком, но долг потребовал оставить зал стихий и покориться студёному ветру ущелья. Тем более, после пробуждения шестого камня. Пять горели всегда, поскольку носители элементов переполняли Карвахен, два других покрывал лёд времени. Но несколько дней назад опал загорелся, что означало: близнец Его величества владеет даром Моры. Скрывал? Только освоил? Неважно.
Остался последний. Прозрачный, где когда-то сверкало белое пламя. Он погас, когда Ильсия тен Васперити исчезла из Карвахена. В подлунный мир ступила её дочь - но это не означало воскрешения жемчужной стихии. Способна ли журавлица взлететь на подрезанных крыльях? Ответ на вопрос много значил для Ордена.
Тен Кармалл поднимался на вершину. Метель слабела, снег таял, а из-под наста пробивался мох. Повеяло тёплым ветром, и мужчина скинул капюшон. Серебристо-седые кудри касались плеч, лицо изрезали глубокие морщины, но в глазах цвета аметиста по-прежнему ярко мерцали искры. Каорри пережил двух королей, застал правление третьего и готов был лицезреть четвёртого, если тот появится. Впрочем, последнее не входило в планы хранителя Ордена. Не суждено Стасгардам обзавестись наследником. Не суждено. Сеть приспешников накрывала Карвахен, и постепенно ячейки проникали в соседние государства. Прорастали подобно сорнякам: пырею и осоту, которые невозможно выкорчевать. Потянешь за верхушку и вырвешь побег, но оставшийся в земле корень - даже его крохотный узел - подарит новое растение, способное заполонить всю грядку.
- Глупцы.
Над последними ступенями клубилась облачная пелена. Задержав дыхание, Сваард закрыл глаза и ступил в туман. Неподготовленного каорри едкий дым бы ослепил, заставил закашляться и рухнуть в конвульсиях, но тен Кармалл ощутил тепло, словно окунулся в горячую купальню. Всё как всегда. Только ведающий успешно преодолевал путь, остальные до бесконечности ходили вокруг да около. Пусть Его величество посылает всадников на крылатых конях, издали стражи увидят пустынный склон, а взлетят выше - потеряются в тучах. Пеших воинов монарх не отправлял: поход до южного хребта Карвахена затягивался на три недели. Предостаточно времени, чтобы защитить крепь и навести морок на снежные гряды. Ликарр - способных застать Орден врасплох - в королевской сокровищнице не осталось. Каорри разбили последние сферы полвека назад, в дни борьбы с Аркестаном за океанское побережье.
Мгновения тишины, и над головой Сваарда засияла радуга, а слуха коснулось пение птиц. Стоя на вершине, мужчина любовался долиной стихий. Без малого, четыре сотни лет он видел обитель древних сил, но всякий раз ощущал трепет. Словно река времени поворачивала вспять, и вместо пожилого каорри перед мощью природы благоговел ребёнок, которому учитель раскрыл величайшую тайну в жизни.
«Видишь цветной ветер? Вон, будто живой, переливается над рекой? Порхает, как бабочка, осыпается лепестками цветов, оборачивается в птиц? Сокола, ворона, орла? Пока он оберегает островок, Карвахен будет процветать. Придёт час, когда источник иссякнет. Мерцание потускнеет, в долину проникнут холода. И тогда ты, очередной хранитель Ордена Семи Стихий, сделаешь вот что...»
Бесчисленные водопады орошали брызгами поляны и, сливаясь в реку ярче бирюзы, окружали крохотное плато, на котором возвышалась беседка из семи разноцветных колонн. Тен Кармалл спускался по гладким валунам. Неважно, царствовал день, правила балом ночь, сердце гряды освещали перламутровые облака. Источники природной энергии дарили вечное тепло и разжигали стихию каорри.
В Архаре бил единственный ключ, долину согревал десяток. Его величество, асан, комиссары и прочие обличённые властью сановник многое бы отдали, чтобы шагнуть на пропитанную силой землю. Отдали бы, но едва верили в существование и не знали, где искать. Разгромив Орден, Златан орд Стасгард уничтожил карты и запретил упоминать об источниках в гимназиях. Понадеялся стереть память о временах до установления монархии, но сослужил потомкам недобрую службу.
Сваард снял перчатки, плащ и повесил на перила белокаменного мостика. Рядом остались туфли - по древним законам заходить в беседку полагалось без обуви. Сиреневая туника и брюки мерцали под солнцем; воздух пропитывали аромат трав и сырость водопадов. Поистине, волшебный уголок: окуни раненую ладонь, и порез исчезнет. Посмотри на облака, и тоска уступит место озарению.
В кругу стояли семь колонн, высотой до пояса взрослому каорри, увенчанных крупными минералами. Посередине, со дна крохотного озерца, поднимались спирали цветного ветра и, звеня, превращались в дымчатых птиц. Разномастная стая кружила над островком и шутливо боролась: кто взлетит выше?
На ступенях сидел мужчина. Он неотрывно глядел на постамент, на котором лежал шестигранный опал и пульсировал, будто внутри билась живая искра. Стучалась о стенки и хотела выбраться на свободу.
Тен Кармалл стукнул посохом о камень.
- Добрый вечер.
Послушник вздрогнул:
- Простите, мудрейший, - встав, он поклонился, - я задумался.
- По-прежнему сверкает?
- Необычайно ярко. Остальные угасают и разгораются, этот сияет будто упавшая с неба звезда. Подобного я никогда не видел.
- Хорошо, - на плечо Сваарда опустился дымчатый сокол и сложил крылья, - это значит, что он невредим.
- И повелевает стихией, - помрачнел каорри, - пляшет под дудку Моры.
- Астен, все элементы важны, и ты это знаешь. Даже опал! Ты произнёс клятву, когда вступил в Орден. Вспомни её!
Встревоженный сокол обернулся вороном и, вспорхнув, клюнул послушника в лоб.
- Вы правы, - он покорно склонил голову.
- Отдыхай. В крепи тебя заждались.
- Я не устал.
- Моя очередь наблюдать за...
Тен Кармалл осёкся. Опал вспыхнул и погас. Грани трескались, а в сердцевине таяла крохотная искорка, словно облитый водой уголёк.
- Добрались, - Астен едва скрывал радость, - узнали тайну и отправили к стихии! Его больше нет! Что теперь...
Послушника прервал свет. Вихри белого пламени окутали прозрачный камень и зажгли жемчужную искру. Одновременно опал разгорелся и засиял ярче прежнего. Огонь в семи камнях танцевал ровный танец.
Над беседкой порхали птицы и гомонили, словно приветствовали раннее утро.
- Но как?
- Неважно, - Сваард широко улыбнулся, - Орден ждал этого пять веков.
Круг стихий замкнулся.
***
Чирикнула птица.
Саша коснулась лба и открыла глаза. Сквозь открытое окно дул ветер и трепал занавеску, на подоконнике чистила перья чайка, хвостом стучась в стекло. На трюмо лежали семена, шкатулка и дневник, потрёпанный, в тёмных пятнах. Помнится, дерья бросила дары в спальне и побежала на помощь Стеллану. Ведь он жив, да? Иначе как она очутилась в башне кайхалов? Они бы не прошли сквозь белый огонь! Бросили чужаков умирать в лесу и, довольные, разбрелись по спальням!
Белый огонь, истинный талант семьи Васперити. Когда пламя сияло на ладонях, садовница чувствовала себя всесильной. Возрождённым из пепла фениксом, готовым мановением крыла ускорить события или повернуть время вспять. Невероятное могущество, за которое она отдала каплю своей жизни. Но не пожалела и, если понадобится, снова поступит так. И пусть для Стеллана Глебова только подопечная. Неуклюжая, едва сведущая о законах государства и не способная о себе позаботиться.
В коридоре послышались шаги. Спрятав под матрас дары мамы, Саша тихо приоткрыла дверь. Никого. Караулят или прошли. После «огненного плюща» веры кайхалам не осталось. Притворятся добрыми и обманут, улыбнутся и толкнут в пропасть. Первое правило жизни в Карвахене никто не отменял. Правда, появилось единственное исключение. Приятное, вдохновляющее на сумасшедшие подвиги. Она его не подведёт и вырастит древо. Не ради короля или мифической свободы (что вынужденно признала с болью в сердце), а для опекуна. Чтобы венценосный брат ему не навредил.
Притворив створку, дерья поторопилась в комнату Стеллана.
- Хотите сбежать?
Позади стоял верховный кайхал.
- Добрый день, - она чинно поклонилась. Презирал истеричек? Тогда Глебова станет леди «холодная вежливость».
- Манеры - ваше всё.
- Вас что-то интересует? - она пропустила колкость мимо ушей.
- Расскажите, что видели или слышали в башне два дня назад.
Два дня? Впрочем, это малая расплата за пробуждение белого огня. Саша закатала рукав туники и увидела на предплечье тонкий шрам - отметку за воскрешение младшего Стасгарда. Когда лесенка из рубцов достигнет запястья, дерья уснёт и откроет глаза во дворце стихий. Запас жизненной энергии будет исчерпан.
- В присутствии опекуна.
- Только ли опекуна? - мужчина приподнял бровь, - не советую, он вам не пара и не стоит жертв. Я знаю особенности белого огня.
- Это вас не касается, - последняя Васперити учтиво улыбнулась.
На редкость неприятный каорри. Башня колдунов - в сотни раз хуже дворцового флигеля. Господа и садовники не замечали Глебову, кайхалы следили за каждым шагом и норовили сделать подножку.
Скрипнул подъёмник, и на этаж шагнул Стеллан. Бледный, но здоровый!
- Алессе, вам лучше, - прохладным тоном произнёс мужчина, а она вздохнула чуть слышно. Снова «Алессе», будто не было Саши. В лесу близнец Его величества стал чуточку ближе, но сейчас снова возвёл стену. Хотя, вода камень точит.
- Да, я чувствую себя хорошо.
- Теперь вы расскажете, что слышали? - встрял Ильхан тен Хемсворт.
Дерья кивнула и поторопилась к лестнице.
- Вот, - Глебова указала на первую от ступеней дверь, - за ней беседовали двое. Один спросил, всё ли готово? Второй ответил утвердительно и упомянул об огненном плюще. Удивился, почему хранимого смертью не извели давным-давно. Я поняла, о ком речь, и побежала в денник за сальфом, но опоздала. Эти ужасные щупальца... схватили коня и ударили о землю, - она сжала губы.
- На общий сбор не явились трое, - прищурился верховный кайхал и указательным пальцем начертил на створке треугольник, - один живёт в этой спальне. Что ж, благодарю за помощь, вы подтвердили мои подозрения. Когда отбываете?
- Сегодня.
- Слава богу! - вырвалось у садовницы. Стеллан улыбнулся, хозяин Зеркальной башни одарил презрительным взглядом. Что поделать, обитель колдунов оказалась хуже тюрьмы строгого режима.
***
Во дворец они прибыли за час до заката. Распрощались с Ильханом тен Хемсвортом и в сопровождении его старшего помощника покинули башню. Колдуны попросили Глебову вернуть одежду и обувь, от младшего Стасгарда потребовали никогда не пересекать границу Зеркальной башни. Едва конь оттолкнулся от земли, дерья обернулась и увидела радость на лицах колдунов, и засомневалась: будут ли они искать предателей? Примут с почётом и наградят, как «защитников отечества». Но, главное, обитель магии Карвахена и связанные с ней беды остались позади.
Опекун направил сальфа высоко, за облака, и садовница поняла, почему. Единожды каорри сотворили «огненный плющ» и, наверняка, попытались бы снова напасть на «предателей». Тем более, одним махом сжечь двоих дьявольскими щупальцами. Саша сидела позади Стеллана и держалась за ремни. Дары матери лежали в седельной сумке, аккуратно завёрнутые в платок и для надёжности привязанные шнурком к упряжи.
С высоты птичьего полёта Карвахен поистине завораживал. В разрывах туч волны иссиня-зелёных лесов разбивались о поселения-камни и города-буны, лужицами темнели в излучинах змееподобных рек. Горы, точно складки на покрывале, цеплялись краями и рисовали на гигантском полотне земли скелеты причудливых зверей. Один хребет напомнил Глебовой раскрытую акулью пасть, другой природа очертила с гарцующего оленя, третий походил ползшую по листку гусеницу.
Афелет предстал величественной крепостью. Чернокаменная городская стена не отличалась от герба государства. В треугольниках белели дома, пустоты заполнял парк, а в ромбе посередине возвышался дворец. Луковица купола блестела на солнце и подобно маяку указывала путь крылатым скакунам.
Опекун приземлил сальфа около знакомой ограды и пожелал хорошо отдохнуть. Вежливо, холодно, словно учитель - первокласснику перед контрольной работой. Сопроводивший из Зеркальной башни кайхал вовсе промолчал и, ударив коня, скрылся за облаками. Не атаковал в спину, и на том спасибо.
В купальне садовница заперла дверь, связала волосы в пучок и с наслаждением устроилась в горячей ванне. Продрогла на ветру. Зубами не стучала, как в первый полёт, но чувствовала гусиную кожу. Глядя на висящее на крючке полотенце, дерья касалась шрама на груди и будто хотела разгладить. Розовые полосы чесались, сердцевина ныла, сыпь красных точек - уколов сосновых иголок - походила на комариные укусы. Подумать, так всё тело было отмечено рубцами, по которым легко составить биографию садовницы.
Скорее всего, завтра предстояло Прочтение. Плохо, если король или асан узнают о семенах опалового древа. Отнимут, уничтожат, если не припишут чужие грехи. Интересно, был ли способ скрыть часть памяти? Чтобы последняя Васперити помнила, но другие не видели? Стеллан точно ведал, но где искать опекуна? Во дворец без приглашения не зайти... или младший Стасгард живёт в башне? Не у кого спросить.
Память воскресила озеро, духа и встречу с отмеченным Морой. Не просто так он гулял в парке глубокой ночью. Может, ждал призрака, надеялся на встречу. Глупая идея, но попробовать стоило. Вытеревшись и надев комбинезон, дерья поторопилась на улицу.
Зелёная луна лукаво подмигивала из-за купола, сиреневая по-девичьи гляделась в водоём и наделяла волны дьявольским сиянием. Днём прозрачные, ночью они переливались бриллиантовой крошкой и, казалось, выплёскивали на берег осколки упавших звёзд. Водоросли? Бактерии? Или причина в кристаллах столь любимого каорри сельвиолита? Запасы минерала небезграничны.
Хрустели под кроссовками гравий и песок, в траве пиликали сверчки. Замерли окутанные лунным саваном деревья, цветы свернули лепестки в тугие бутоны. Над водой кружила мошкара, в воздухе разливалось благоухание магнолий. Обычный вечер в Карвахене и, похоже, Саша ошиблась...
Полупрозрачная женщина стояла под ивой и трогала ветвь, словно обрывала листья. Ветер доносил песню:
«...во лазоревом краю
Солнце село, скрылось прочь.
День угас, настала ночь...»
- Ох!
В пруд прыгнула лягушка, и призрак замолчал.
- Здравствуйте, - поклонилась Глебова.
- Здравствуй, - незнакомка пристально смотрела на Сашу. Из-под плаща выглядывало ожерелье на трёх цепях, волосы украшал витой гребень. Неужели это была возлюбленная младшего близнеца? Или сестра?
- Ты дочь Ильсии?
- Да.
- Вы похожи. Как она? Вырастила сад?
- Умерла.
Женщина всхлипнула.
- Печально, - она отвернулась, и дерья увидела на затылке тёмное пятно, - в юности мы мечтали о счастье, но судьба решила иначе. Единственная подруга отошла в мир стихий, я навечно прикована к озеру. Появляюсь, когда сверкают две луны, и вспоминаю былые дни, мечтаю о несбыточном будущем. День за днём, год за годом, - голос напоминал шуршание листвы, - нет конца-краю этой пытке.
Саша повела плечами. Боль в словах красавицы кольнула сердце ледяной иглой.
- Из-за чего? - последняя Васперити приближалась к собеседнице, - после смерти каорри переносятся во дворец!
- На дне погребён перстень с частичкой моей души. Грамма сияет, и я заточена, - она грустно улыбнулась, - её должны были разбить, но Лиран приказал верховному кайхалу зачаровать и сам бросил в озеро. Отомстил.
- Если я вытащу? Там глубоко?
- Вода отравлена. Ты ощутить лихорадку, тело покроют гнойные язвы, наступит мучительная смерть, - призрак коснулся застёжки на плаще, - однажды слуги укрепляли берег и оступились. Агония растянулась на неделю.
- Что я могу сделать?
- Ничего. Единственному каорри, чьё слово оборвёт кару, я безразлична, - она сняла накидку, показав расшитые камнями блузу и пышную юбку. В свете луны одеяние мерцало серебром, - добрая ты. Если хочешь, то приходи побеседовать, - дух опустил голову, будто скрывал печаль, - но лучше беги отсюда. Беги в земли Ордена Семи Стихий, куда не дотянулась рука короля. Он многого не ведает о заповедных краях. Считает, что там снежные пустоши, но заблуждается...
Облако закрыло сиреневую луну, и женщина исчезла.
Садовница остановилась в шаге от пруда и присмотрелась к искрам. Дьявольское сияние - не дар ночного светила, а яд? И что столь ужасное совершила незнакомка, если после смерти её приковали к озеру? Судя по ожерелью, красавица входила в ближний круг Его величества и, вдобавок, дружила с мамой, что говорило о многом. Король придумал для неё худшее наказание из возможных. Жизнь в пределах дворца - ерунда по сравнению с бесконечными прогулками по отравленной земле.
Тёмная и вязкая, словно жидкие чернила, вода плескалась о берег и скрывала дно. Найти бы палку и измерить глубину...
- Не спится? - младший Стасгард стоял под соседней ивой.
Глебова попятилась:
- Искала вас, но снова встретила призрака. Кто она? Родовитая каорри и такая несчастная! Смерть не оборвала её мучения.
Стеллан молчал.
Ветер всколыхнул озеро, и садовница отпрыгнула на траву. Где-то закричали попугаи, будто увидели чужака.
- Ваша любимая?
- Моя мать, - он отломил прут и согнул в кольцо, - при жизни королева Карвахена Алкеста тен Стасгард.
- Что? - вскрикнула дерья, - но почему?
Саша стиснула пальцы. Ответ опекуна поразил до глубины души. Так жестоко поступить с Её величеством! Монарх ненавидел супругу? И это после рассказа Айлин о том, как трудно каорри подобрать пару! Хороша благодарность за наследников! Получил детей и убил! Не верилось, что любящий мужчина способен на такое зло.
- Отец толкнул, и она ударилась головой о камень. Лекари не успели.
Понятно, откуда на затылке женщины появилось пятно.
- Королева сказала про месть...
- Мать утаила, что в семье были хранимые смертью, - Стеллан бросил ветку в озеро. Та задымилась, словно попала на угли, и сгорела, - король этого не простил. Приказал зачаровать грамму и растворить в воде сильнейший яд.
- Вы пытались достать...
- Пытался. Но, прошу, не ворошите прошлое.
Он шагал по дорожке. Торопливо срезал углы, будто хотел отвести подопечную от озера. Похоже, что по Алкесте орд Стасгард печалился только младший сын. Старший перенял чувства отца и нарочно не пожелал осушить пруд и освободить мать.
- Постойте!
- Не здесь.
Саша не отставала. Обходила похожие на осьминогов олеандры, нагибалась под косами глицинии. Встреча с призраком спутала карты, и садовница едва вспомнила причину ночной прогулки.
- Зачем вы искали меня? - спросил мужчина, когда они дошли до башни.
- Полагаю, завтра будет Прочтение.
- Верно. В полдень сиятельный Растан ожидает вас в приёмной, - он касался арки, словно убирал защитные заклятия, - я хотел сообщить утром. Обязательно приведите себя в порядок и наденьте парадную форму.
Дерья глубоко вдохнула и выпалила:
- Можно ли частично скрыть воспоминания? Так, чтобы я помнила, но Читающий не увидел?
- Зачем вам это?
- Мама отыскала опаловые семена.
Стеллан замер. Палец чиркнул, и на камне проступила чёрная сеть.
- Король отберёт, если узнает. И уничтожит! А я... хочу вырастить древо. Не знаю, где, но отыщу безопасное место и...
- Для чего? - рассердился опекун. Резкий хлопок, и паутина распалась на язычки дыма, - за это вас казнят без разбирательства! Наденут мешок на голову и сбросят с обрыва! Так поступают со всеми предателями родины!
Саша позабыла о робости.
- Для вас, - дерья смотрела в глаза опекуну, - чтобы полностью покорили стихию! Неужели вы не мечтаете...
Волосы младшего Стасгарда переливались ярче озарённого солнцем опала и выдавали злость.
- Поймите, наконец! Неважно о чём я мечтаю! Моя жизнь - служение короне! Остальное неважно! Только так я могу быть уверен в завтрашнем дне!
Глебова опустилась на колени.
- Прошу, закройте эти воспоминания! Пожалуйста!
Близнец Его величества молчал.
- Только потому, что вы спасли меня, - он сжал кулаки, - но, учтите, забыть придётся по-настоящему.
- Тогда возьмите, - садовница вытащила из кармана платок с опаловыми жемчужинами и клочком страницы из дневника, - оставьте у себя. Вернёте, когда посчитаете нужным.
Опекун забрал подарок. Лучше Саша забудет о камнях, чем король уничтожит наследие матери. В Стеллана она верила. Сохранит.
Каорри присел и коснулся лба дерьи. Сизый дым окутал голову, но тут же развеялся.
Последняя Васперити тёрла виски. Не каждый день она видела призрака умершей королевы! Зато стало понятно, почему к озеру нельзя было подходить. Окатит волна, и скончаешься в тяжких муках. С другой стороны, зачем садовница ночью вышла в парк. Помнится, отдыхала в купальне и тут... а, ладно.
- Вы себя хорошо чувствуете?
- Да. Только не помню, почему покинула флигель, - она пожала плечами, - видно, решила прогуляться перед сном.
- Бывает.
Мужчина поправлял карман пиджака, словно там что-то лежало.
- Завтра в полдень Прочтение?
- В приёмной будет асан и другие чиновники. Приготовьтесь: сиятельный Растан представит вас элите Карвахена.
Дерья прикусила губу.
- Идите отдыхать. День будет трудный.
***
Часы показывали четверть двенадцатого. Вспомнив отношение короля к опозданиям, Саша вытащила парадный комбинезон и принялась переодеваться. Пояс затянула до последней прорези, но всё равно почувствовала себя девочкой, стащившей мамин костюм. Тяготы судьбы отразились болезненной худобой и головокружением, когда садовница резко двигалась. Смешно: белые лекари, как выяснилось, были не в состоянии помочь сами себе. Её дар не исцелит, надежда на сон и травяные настои. Что казалось ещё смешнее, учитывая грядущее Прочтение. Второй раз монарх не отложит пытку.
Волосы дерья собрала в причёску Авиты (ещё украсила лилиями цвета слоновой кости), в кожу втёрла масло персика, нарисовала на веках тонкие стрелки и нанесла на лицо и шею чуть-чуть золотистой пудры, отдав дань традициям Карвахена. Сегодня Глебова обязалась впечатлить короля (даже речь сочинила), посему продумала все мелочи. Походка, жесты, взгляды, тон голоса. Осталась малость - претворить замысел. Проявить смелость и показать чванливым господам, что достойна великой фамилии. Помахав себе в зеркале, Саша поторопилась на главную аллею.
- «Приёмная Его величества».
«Ступенька» зафиксировала стопы и заскользила во дворец.
Как и в прошлый раз, стражи сопроводили гостью до дверей. Каждый проверил цель визита и право посещения королевской обители.
Сиятельного Растана не было, зато собрались видные каорри. В костюмах, по оттенку схожих со стихией, они тихо беседовали о грядущей соколиной охоте. Садовница предположила, что детей с младых лет приучают наряжаться в цвета покровителя, поэтому старший близнец предпочитал фиолетовую палитру, младший носил чёрное. Может, выбрал бы иное, но не стал нарушать обычаи.
Дерья переступила порог, и элита государства притихла. Интерес, равнодушие, презрение - широкая палитра эмоций отразилась на лицах чиновников. Интересно, что среди собравшихся стояла всего одна женщина. Едва ли старше Глебовой и одетая в тёмно-зелёную тунику и юбку с вышитыми листьями, она словно ошиблась комнатой, перепутав покои цетр и приёмную. Возможно, то была дочь одного из господ или чья-то фаворитка.
Асана садовница узнала сразу. Разве забудешь того, кто бесцеремонно вломился в сознание и успокоился только после созерцания образа мамы? Селим тен Илметтин задержал взгляд на причёске Глебовой, заинтересовался глазами и отвернулся к пустому креслу. Лицо напоминало восковую маску, будто каорри догадывался, что дерья ждёт реакции, и умело скрывал чувства. Сомнение, скука и гнев, привычные для второго чиновника Карвахена, уступили место равнодушию. Что ж, всё лучше, чем улыбка политика на встрече перед выборами. Хотя бы не притворился.
Стеллан наблюдал за подопечной, стоя около переговорной пластины. Смотрел из-под бровей, будто опасался чего-то. Или кого-то. Не думал ли, что сановники уподобятся кайхалам и нападут? Старший брат тоже поймёт: да, младший наделён редкой силой, но это не значит, что его надо опасаться словно чумы! Так рассуждала Саша.
Часы ударили двенадцать раз, возвестив о полудне. Стражи выпрямили спины, и в приёмную вошёл Его величество. Костюм цвета спелого винограда подчёркивал аметистовые переливы глаз, ожерелье мелодично звенело при каждом шаге и словно говорило собравшимся: «Приветствуйте короля! Приветствуйте!»
Каорри склонили головы.
- Добрый день, острокрылые соколы и соколицы, - кивнул правитель, - о причине собрания всем известно, так что сразу приступим, - он выдержал паузу, - после многолетних поисков в Карвахен прибыла Алессе тен Васперити. Дочь памятной многим из вас Ильсии тен Васперити, последней потомственной белой лекарицы, - сиятельный Растан повернулся к садовнице, - Алессе, выйдите на середину.
Три шага, и Глебова очутилась точно под люстрой.
- Ильхан тен Хемсворт осмотрел дерью и прислал документы, подтверждающие право наследования фамилии. По его заключению, перед нами - полноценная обладательница белого пламени, позже вы побеседуете с ней, если захотите, - монарх довольно кивнул, - Алессе, мне донесли о ваших приключениях, но, как понимаете, хочу проверить сам.
И снова её пронзила невидимая молния. Обожгла каждую клеточку тела и погрузила в липкий гипноз. Память предстала коридором с десятками комнат, в которые без стука входил Его величество и будто на киноплёнке созерцал кадры жизни. Дольше всего он смотрел дворец стихий, размышлял над предложением Моры и словно с Глебовой читал дневник мамы, дивился реликвиям из шкатулки. Когда Саша бежала в лес, он хмурился и, судя по ощущениям, хотел удержать последнюю Васперити от «безумного поступка». Воспоминание об исцелении брата зажгло пламя алчности, которое погасил дождь страха.
«Опасны», - уловила садовница прежде, чем король разорвал ментальную связь.
Растан орд Стасгард коснулся лба, будто вытер пот.
- Прошу всех, кроме асана, дерьи и моего брата покинуть приёмную.
Толпа недовольно зашумела.
- Сию секунду! Стражи и секретарь в том числе!
Каорри скрылись за дверьми. Чиновники косо глядели на Сашу и явно гадали, что испугало монарха.
- Начну с вас, журавлица, - Его величество взял эмоции под контроль и улыбнулся, - Алессе, я впечатлён. Исцеление смертельных ран - величайший и очень редкий дар. Верховный кайхал абсолютно прав: несмотря на полукровие вы - истинный белый лекарь и невероятно ценны для короны. Пожалуй, я внемлю советам и пересмотрю ваше положение при дворе. Завтра отдам приказ на оформление документов для наследования богатств семьи. Удача, что я направил вас в Зеркальную башню. Изучили наследие Ильсии?
Столь «сахарная» речь (ни крупинки искренности!) едва не вызвала тошноту, но дерья пересилила отвращение. Пусть король фальшиво превозносит, чем угрожает.
- Да. Я знаю, как вырастить жемчужное древо. От корки до корки прочитала дневник матери и запомнила наставления, - Саша вспомнила беседу с Айлин и улыбнулась как цетра, - через полтора года вы получите первый цветок.
- Превосходно.
- Но, взамен, я прошу перестать Прочитывать меня. Это разрушает разум.
- Если того не потребуют особые обстоятельства.
- И я хотела бы научиться ставить ментальную защиту.
- Понимаю.
Глебова кивнула.
- Вы свободны.
- Благодарю.
В коридор садовница шагала медленно, надеялась услышать беседу близнецов и асана. Её король превознёс (в лести чувствовался подвох, но какой, обдумает позже), что скажет младшему Стасгарду? Похвалит за смелость перед стихией? Странно наказывать за спасение той, которая скоро вырастит жемчужное древо. Не зря сиятельный Растан выслал посторонних, не хотел посвящать в тайны.
Словно догадываясь о чаяниях последней Васперити, каорри молчали. Когда она прикрыла дверь, приёмную накрыл купол тишины. Всё предусмотрели.
***
Щёлкнул замок, комната погрузилась в безмолвие.
Стеллан знал, что произойдёт. Когда становился на пути Моры и слышал ярость в голосе верховного кайхала. Знал, чувствуя, как «огненный плющ» раздирает и прожигает тело, и как живительный эликсир белого пламени исцеляет раны. Готовился после известия секретаря о представлении Саши элите Карвахена. Знал и не сожалел о выборе. Алессе щедро отплатила за спасение, очень щедро. Не только вернула жизнь, но и пробудила...
- Как это понимать? - Растан утратил самообладание. Лицо побелело, вокруг губ проступили морщинки, - я спрашиваю: что это значит?
Младший Стасгард молчал.
- Ты клялся, что не владеешь элементом! - каждое слово переполняла ярость, - смотрел в глаза отцу и твердил, не ведаешь магии смерти! Что чужд влиянию Моры! Открывал разум для Прочтения! Но что на самом деле?
Асан кашлянул.
- Что я вижу в воспоминаниях дерьи? Её гибель на ритуальном столе! Путешествие во дворец стихий! - он взъерошил волосы, цепи на груди звякнули, - злую ворону, которая не может забрать душу из-за тебя! Из-за твоего слова! Твоего приказа! Что молчишь? Отвечай, пока я не вызвал тайную канцелярию!
Стеллан сохранял спокойствие. Не сутулился, как обычно при разговоре со старшим братом, не опускал взгляда. Радушие Его величества удивило бы больше, чем гнев.
- Я поступил так в угоду короне. Потому, что дерья нужна вам. Или лучше бы государство осталось без последней Васперити? К чему тогда были многолетние поиски в зазеркальных искривлениях? - улыбался обладатель глаз цвета опала, - династии необходимо жемчужное древо, и она единственная, кто способен пробудить семена.
Хладнокровие близнеца остудило Растана.
- Что ещё ты можешь?
- Ничего существенного.
- «Ничего существенного»! - передразнил король, - слышал бы себя со стороны! Магия смерти - запрещена в Карвахене! Жизнью ты обязан мольбам матери! Если бы не она, то сразу отправился к покровительнице! Я великодушно закрываю глаза на Мору и что взамен? Становлюсь жертвой обмана? Одним покушением дело не ограничится! - в волосах мужчины блеснули аметистовые молнии, - к вечеру представишь подробнейший отчёт о нападении кайхалов! Никаких общих фраз!
- Будет исполнено.
- Свободен!
Младший близнец вышел в коридор.
В ярости король чиркнул пальцами и метнул в колонну разряд. Приёмную озарила вспышка, мраморные осколки разбили пол.
- Он владеет элементом? - осторожно спросил асан.
- Да!
Тен Илметтин теребил ворот пиджака.
- Это опасно. Каорри могут потребовать его изгнания или смерти.
- Понимаю.
- Как ни тяжело это говорить, но задумайтесь об исчезновении брата, - каорри тщательно подбирал слова, - его сила подрывает авторитет короны. Тем более, кайхалы осведомлены о таланте и затеют новые покушения. Понадобится, расскажут мятежникам Архары, и тогда мы погрязнем в проблемах. Беду легче предотвратить, чем решить.
Белёсой завесой пыль оседала на пол. Прав Селим, близнец стал опаснее заговорщиков из первой столицы Карвахена. Бунтарей усмирят стражи, но как одолеть того, кто повелевает смертью? Выколоть глаза? Зашить рот? Сломать пальцы? Глупо и бесполезно. Надо успокоиться и хорошо подумать. Ночью он посетит Айлин, после поднимется в башню и, с высоты глядя на Афелет, выберет путь.