— Ой! Ты смотри-ка! Баба! Он меня уколол! — вскрикнула я, отдёргивая руку от кактуса. — И зачем ты их только держись. Колючие такие.

— Ничего ты не понимаешь, — ответила бабушка, — в колбасных объедках.

У бабушки было весёлое настроение. Я засмеялась.

— Ты к ним не приставай. Они колоть не будут. Ведь это не он к тебе, ты к нему подошла.

Возразить было нечего. Я отошла от окна, на подоконнике которого, стоял небольшой лоток с кактусами. Лоток был небольшим, а кактусов на нём было очень много. Шарики, палочки, бесформенные нашлёпки с колючками крохотными и огромными, был даже какой-то «старый-престарый» кактус с седыми длинными волосами. Этот садик бабушка очень бережёт, а с кактусами разговаривает. Вообще-то она со всеми растениями разговаривает, но с этими особенно долго.

— Зато про них нельзя сказать, что они не интересные, верно? — спросила бабушка.

— Да, — подумав, ответила я. — Пожалуй, про них так сказать нельзя.

— Знаешь, чем они к себе притягивают? Своей неповторимостью. Непохожестью ни на кого, — с нежностью в голосе говорила бабушка, разглядывая кактусы.

— Просто, как с другой планеты! — подхватила я.

— А какие у них цветы! Вот уж точно неземные.

— Да? А я не помню их цветов.

— Они не каждый день цветут. Кстати! — бабушка присела на стул. — Есть такой кактус, называется принцесса ночи или змеевидный кактус. Вот уж без слёз не взглянешь. Длинный, весь изогнутый, корявый, а как зацветёт! Цветёт он только ночью с десяти часов вечера до трёх ночи, потом вянет. Но такой красоты цветок поискать — не найдёшь! Или вот ещё… — тут бабушка замерла, как будто что-то вспомнила.

— Как же ты не помнишь, чтобы кактус цвёл?

— Не помню!

— А твой любимый декабрист, который в декабре зацветает. Это, по-твоему, кто? Эпифиллюм?!

— Тоже кактус? Не может быть!

— Кактус, кактус. Уж поверь. Так. Заболталась я с тобой. У меня же тесто стоит.

Бабушка ушла на кухню, а я вернулась к лотку с кактусами.

— Как бы мне увидеть ваши цветочки? — поинтересовалась я и хотела погладить самый маленький шарик кактуса, но вспомнила о колючках. — Нет! Не буду вас гладить! Вы колючие!

— Мы колючие, — вдруг раздались голоса. — Но мы не хотели тебя обидеть!

— Привет! Вы меня слышите?

— Слышим! Мы хотим показать тебе наши цветочки! Ты же хотела их посмотреть?

— Очень! — обрадовалась я.

— Тогда тебе всё-таки придётся нас коснуться. Ты легонько, не бойся.

Я озадаченно посмотрела на колючки.

— Ну, что же ты? Боишься?

— Нет! Что вы. Не боюсь. Мне одной знакомой не хватает. Непривычно без неё путешествовать.

— Это меня, что ли? — раздался знакомый писк.

— Конечно! Глупость! Привет!

— Привет! Приятно слышать, что я кому-то нужна.

— Нужна! Нужна! — ответила я с радостью.

— Ну вот. Отлично. Теперь, когда все в сборе, отправляемся в путь.

— Я, пожалуй, лучше останусь, — задумчиво сказала Глупость.

— Почему?

— Потому что я не хочу колоть пальцы!

Кактусы замолчали, и я застыла в нерешительности.

— А всё равно, какого кактуса касаться? — спросила я.

— Всё равно, — ответили кактусы.

— Если так, я коснусь вот этого старенького кактуса, у которого вместо колючек длинные седые волосы, — проговорила Глупость.

— Хорошо, — ответил кактус, покрытый белыми волосками. — Только волосы у меня не седые, а белые! И не старичок я вовсе, а блондинка! Молодая и красивая!

— Ох! Извините, — закрыв рот рукой, сказала я.

— Ничего себе! — засмеялась Глупость. — Старикашку с девицей перепутала!

Мои щёки стали пылать. Я сердито посмотрела на Глупость и осторожно погладила белоснежную шевелюру кактуса. По своему опыту зная, что сейчас всё начнёт кружиться и мелькать, я закрыла глаза. Появилось ощущение теплоты и радости. Я не то падала, не то раскачивалась. Тут меня осенила ужасная мысль: «Батюшки! При таком волшебном перемещении я же должна оказаться на кактусе! На его колючках!»

— Мамочка! — услышала знакомый, полный ужаса голос. Наверное, Глупость подумала то же самое. Я широко открыла глаза и в ту же секунду почувствовала под ногами твёрдую поверхность.

Справа и слева торчали высоченные иглы. Я была в игольчатом лесу!

— Фуф! — перевела я дыхание.

— А-а-а-а-а-а! — продолжала кричать рядом Глупость, сидя с закрытыми глазами.

— Успокойся! — сказала я. — Мы проскочили колючки. Открывай скорее глаза!

Вокруг была фиолетовая ночь. На небе висела огромная луна. Такая огромная, что казалось, будто её можно коснуться рукой. А звёзды! Сколько было звёзд! Всё небо в звёздах. Они были крупными и разноцветными!

— Глупость, посмотри! Звёзды разноцветные! Голубые! Розовые! Белые!

— Вижу, они мне мигают.

— Что это? — воскликнула я, показывая на огромный белый цветок.

Белоснежные заострённые лепестки, длинные, нежные, завивались в огромную спираль. Посчитать их было невозможно! Между ними мерцали нити. Сотни тончайших светящихся волосков. Запах южной ночи и ванили кружил голову.

— Вот она, Принцесса Ночи, — шёпотом сказал кактус. — Красивая?

Я замычала что-то невразумительное, глядя на это чудо немигающим взглядом. Глупость стояла рядом, открыв рот.

— Впечатляет, конечно, — ответила она, опомнившись.

— Я расскажу вам одну легенду. Однажды царица цветов Роза устроила бал в честь своего дня рожденья. Она пригласила все растения разделить с ней праздник. Был приглашен и Кактус. От неожиданного приглашения Кактус растерялся. Что он, странный, колючий, мог принести в подарок царице цветов? Кактус не спал, не ел, всё думал о подарке. И вот настал день, когда все гости собрались у Розы. Кто-то подарил ей изысканный аромат, кто-то свежесть, кто— то нежность. Кактус пропустил всех гостей и подошёл самым последним.

— О! Царица цветов! — с замиранием сердца сказал Кактус. — Я преклоняю пред тобою колени. Любой подарок, который я только мог придумать, был бы недостоин твоего внимания. Ты волшебна! Ты прекрасна!

Роза с теплом смотрела на Кактус. Ей очень нравился этот скромный и добрый гость.

— Но ты так беззащитна! Прими от меня этот дар, — и Кактус протянул Розе колючки.

Все гости захохотали в один голос.

— Какой подарок!

— Ну и подарок!

— Да он с ума сошёл! — слышалось со всех сторон.

Только Роза смотрела на Кактус, не отрывая взгляда. Потом она гордо подняла свою голову и все замолчали.

— Я признательна тебе, милый друг, и с радостью принимаю твой дар! Этот подарок самый удивительный. Именно то, что мне нужно. В ответ я бы хотела сделать подарок тебе…

— Мне? — восторженно глядя на Розу, воскликнул Кактус.

— У тебя доброе сердце и прекрасная душа. Они прячутся за странной внешностью, но я хочу, чтобы все знали, какой ты на самом деле. Я дарю тебе это, — и Роза протянула изумлённому Кактусу цветок столь же прекрасный, как и она сама. — Теперь я буду надёжно защищена твоими иглами, а ты будешь удивлять всех своим цветением.

С тех пор у Розы есть шипы, а у Кактуса удивительный по красоте цветок.

— У него не только внешность, у него и название чудное, — сказала Глупость. — Ка-ктус. Как-тус. Какт-ус.

— Не у него, а у Кактуса, на котором ты, между прочим, стоишь, — зашептала я, недовольная Глупостью.

— Кактус — греческое слово, наверное, поэтому и кажется странным. Оно означает колючее растение.

— Ну, ладно. Но почему же вы все всё-таки такие страшные-то! — сказала Глупость и с недоумением посмотрела на меня.

Я закатила глаза точно так же, как это делает мама, когда сердится. Кактус, по-моему, не обиделся.

— Наш внешний вид связан с местом обитания. Высокая температура и отсутствие воды почти весь год. Вот мы и придумали, как запасти живительную влагу и меньше её испарять. А что может испарить воду меньше, чем иголка?

— Ничего! — воскликнула я.

— Стебель покрыт толстой и плотной кожей, в нём мало устьиц, которые испаряют влагу. К тому же, они почти всегда закрыты. Под кожицей у нас клетки с водой и слизью. Слизь также нужна для уменьшения испарения. Это как бы связанная вода. Мы набираем в себя воду, словно бочонки с водой, и держим её весь засушливый период.

— И сколько вы можете жить без воды? — спросила Глупость.

— Однажды люди сделали эксперимент. Выкопали Кактус из земли и подвесили к потолку. Через шесть лет его сняли и удивились. Кактус был жив!

— Вот это да! — воскликнула я.

— С кактусами связано много интересного. Вы знаете о том, что некоторые кактусы едят?

— Ужас какой! — воскликнула Глупость. — Что, с колючками?

— Нет, зачем же. Без колючек, конечно. Из съедобных кактусов делают пастилу, сироп и вино, варенье, цукаты. Есть такие кактусы, чьи плоды имеют вкус земляники, апельсина. Семена многих кактусов идут для приготовления муки.

— Так вы не такие уж и никчёмные, — усмехнулась Глупость.

— Наверное, да! — засмеялся Кактус.

— Посмотрите внимательно. Что вы видите вокруг?

— Ночь, — ответила Глупость.

— А ещё огромные кактусы. Кактусы-деревья!

— Эти гиганты на самом деле очень лёгкие, но прочные. Это кактус цереус. Из его древесины делают заборы, мосты, вёсла, пироги. Волоски некоторых кактусов используют как волокна для прядения ткани.

— Это, наверное, как у нашей блондинки с лотка, — вслух рассуждала Глупость.

— Удивительно! — сказала я. — Никогда бы не подумала, если бы не узнала.

— Нам пора, — неожиданно проговорила Глупость.

— Как— то неожиданно ты засобиралась, — удивилась я.

— Есть одна мысль.

— Какая?

— Хочу из наших кактусов сделать себе дом. Буду в нём жить и его есть.

Кактус засмеялся и никак не мог остановиться.

— Ну, ты и… глупость! — хотела сказать я да сама начала хохотать.

— Нет. Те кактусы, которые у вас на окне, декоративные, из них ничего не построишь, и уж точно кушать их не нужно.

Глупость закусила губу.

— Но нам действительно пора, — сказала я. — Спасибо за интересный рассказ. Теперь я иначе буду с кактусами общаться.

— Пожалуйста, — ответил Кактус.

Мы дотянулись до колючек и вновь оказались в комнате.

— Пироги готовы! Алина! — услышала я голос бабушки.

— Иду! — отозвалась я. — Пойдём со мной…

Глупости уже не было рядом. Я выбежала из комнаты и, подбегая к бабушке, спросила:

— А с чем пироги? С кактусами?

— С кактусами? Почему с кактусами? С капустой.

— А ты знаешь, что из некоторых кактусов делают пастилу! А некоторые имеют запах апельсина и земляники! Почему бы их в пироги не класть?

— Сегодня по-простому, с капустой, — ответила бабушка, поглядев на меня поверх очков. — А завтра посмотрим. Может, и из кактусов начнём печь.