Бланка – словацкая блядь. Школа Рудольфа Штайнера.

Самое блядское место в Вене – это, конечно же, Гюртель, на котором расположены главные городские бордели и секс-шопы. В этих местах приличным девушкам неприлично даже прогуливаться, потому что их запросто могут принять за неприличных и поинтересоваться, сколько они хотят за оральный, за анальный, за классический секс или же за простенький хэнд-рилив – ни к чему не обязывающее сдрачивание ручкой.

По Гюртелю шастают подозрительные типы – маньяки и извращенцы.

Это – гиблое вонючее место с непрерывным потоком машин круглые сутки. Гюртель всегда вызывает грязные ассоциации. Но, кроме борделей, на Гюртеле есть и жилые дома. В одном из этих домов и жила

Бланка. Было ли это случайным совпадением или неизбежной закономерностью, но Бланка была ужасающей блядью! Она была блядью врожденной, блядью до мозга костей, до кончиков пальцев, до последней капли крови. И Бланка жила в квартире с другими блядями.

Все они были как бы студентки и не имели ничего общего с тем, что происходило на улице.

Они учились в педологическом институте Рудольфа Штайнера – немецкого теософа и философа начала двадцатого века, создателя оригинальной педологической школы. Педология Рудольфа Штайнера отличалась от обычной педагогики многим (педология и педагогика на самом деле совершенно разные вещи, хотя и происходят от одного и того же греческого корня). Рудольф Штайнер придумал неавторитарную систему воспитания детей. Сеть частных школ Рудольфа Штайнера до сих пор широко распространена в Австрии и в соседних с ней странах.

Суть теософского образования заключается в тесном контакте воспитанника и педала. Педал должен следить за тем, чтобы ребенок развивался в нужном направлении. Если ребенок не хотел учить математику, уроки математики ему заменяли уроками литературы. Если он не хотел учить и литературу, тогда уроки литературы ему заменяли уроками ручного труда. Если же он не хотел заниматься ручным трудом, он мог пойти погулять в школьном саду или почитать книгу.

Понятно, что желающих учиться в школах Рудольфа Штайнера всегда предостаточно. Но в школах Рудольфа Штайнера часто не хватает педологического персонала. Чтобы воспитать ученика, надо сначала воспитать педала! И это понятно…

Педологический институт Рудольфа Штайнера в Вене ковал кадры из бедных девушек преимущественно Восточной Европы, прибывающих в

Австрию не для того, чтобы зарабатывать собственным телом, а исключительно затем, чтобы отдать это тело замуж, то есть в одни единственные руки. Однако пока им удавалось найти эти единственные руки, им, как правило, приходилось походить по многим. Причем совершенно бескорыстно и безвозмездно. Ведь они не были проститутками. Они были просто блядями. Они были студентками.

Педологический институт Рудольфа Штайнера в Вене платил бедным девушкам стипендии и селил их в принадлежавшие институту квартиры.

Квартира, в которой жила Бланка, была знаменитой. В ней можно было получить все те же удовольствия, что и в соседних борделях, но только без денег. Это была альтернативная структура на прагматичном криминальном Гюртеле – безграничное торжество любви и секса на земле, маленький рай площадью в двести квадратных метров на последнем этаже старинного венского дома.

Комнаты в квартире на Гюртеле я никогда не считал. Их было много

– толи пять, толи шесть. И была еще одна общая кухня. Комната Бланки выходила окнами на Гюртель, и из-за шума в ней было невозможно спать. Однако, даже вопреки шуму, в ней можно было ебаться. Кровати у Бланки не было, у нее был гамак, висевший почти посередине помещения. В процессе ебли одеяла и простыни обычно быстро сбивались в сторону, веревки больно впивались в тело, а сперма, льющаяся через край из ее переполненной пизды, звонко капала на пол.

Я не любил Бланку, и я ни разу не спрашивал, любила ли меня она.

Мы просто механически трахались с ней в тот период моей половой жизни, подстегиваемые гормонами и отсутствием более достойных сексуальных партнеров.

С Бланкой я познакомился через Ольгу – русскую певичку из

Петербурга, жившую в том же апартаменте, когда железнодорожный псих

Орнет Новотный, пригласил меня расписать его четыре старых железнодорожных вагона, купленных им по дешевке где-то в Венгрии.

Для стоянки вагонов он арендовал тупик на станции Штрасхоф под Веной и периодически в них ночевал.

Это было весной. Америкосы бомбили Белград. Пользуясь удобным случаем, мы устроили антивоенную акцию. Я срочно написал абсурдную пьесу под названием "Бронепоезд МОСКВА-БЕЛГРАД", разыграть которую следовало на крыше одного из вагонов. Мне нужны были две девушки.

Одна одетая, а другая – голая. Одетая девушка должна была сидеть за столом и печатать на машинке, изредка выкрикивая отдельные реплики.

Голая девушка должна была читать напечатанный текст, который я, тоже голый, диктовал девушке одетой.

Пьесу я писал накануне ночью, поэтому не успел подобрать девушек на роли. Все пришлось организовывать на месте. С одетой девушкой особых проблем не оказалось. Нужно было найти только голую. Никто не соглашался. На электричках из города прибывала все новая и новая публика. Гейгер читал из окна вагона отрывки из своего русского романа "Улица Марата", Орнет варил фасолевый суп по-сербски. Мы ждали прибытия Ольги, которая обещала спеть русские вокзальные песни.

С Ольгой приехала Бланка. Мы познакомились. Я дал почитать ей текст, а затем быстро раздел в полуразрушенном купе. Сказал, что так надо. Мы залезли на крышу вагона по ржавой металлической лестнице.

На крыше нас уже ждала одетая девушка с пишущей машинкой по имени

Инна. Она восседала за колченогим столиком и что-то печатала. Внизу на нас, затаив дыхание, смотрела толпа венских артизанов и анархистов. У меня на мгновение закружилась голова, и я чуть было не ебнулся вниз. Пьеса прошла с головокружительным успехом. Ольга спела русские песни и уехала вместе с Бланкой в Вену. Я остался тусовать до вечера. Пили вино. Затем заночевали на даче Магдалены и Лукаса – парочки художников, дача которых находилась неподалеку. С утра снова пили.

Вернувшись в Вену, я позвонил Ольге. К телефону подошла Бланка. Я пригласил ее вечером в кино. Мы пошли на какой-то альтернативный французский фильм в "Вотив-кино". С трудом дождались конца. Перешли дорогу к Вотив-кирхе, где в жидком кустарнике прилегающего парка, даже не ложась на траву, вдохновенно положили начало нашим дальнейшим половым отношениям.

Вернувшись из России, я снова позвонил Бланке. Продолжение не заставило себя ждать. Поебаться она была готова всегда. Только говорить с ней мне было не о чем. Из вежливости я расспрашивал ее о

Рудольфе Штайнере и его учении, хотя оно меня и не интересовало.

"Ну, как прошел твой день?" – без особого любопытства спрашивал я ее, прежде чем задрать ей юбку. – "Надеюсь, ты вела себя хорошо?"

Она что-то рассказывала. Я не слушал, а если и слушал, то не запоминал. Обратил внимание лишь на то, что у них почти каждый день бывают какие-то особые теософские танцы. Специальная придумка

Рудольфа Штайнера. Различные движения изображают различные буквы, которые слагаются в слова и стихи. Они как раз готовят большое выступление в Югендстиль-театре, расположенном на территории венской психбольницы Штайнхоф.

Югендстиль-театр построил известный австрийский архитектор эпохи модерна Отто Вагнер. Он построил и саму психбольницу. На территории психбольницы он построил еще церковь из белого мрамора, увитую кованными растительными узорами и украшенную внутри яркой сверкающей мозайкой.

Венская психбольница Штайнхоф – это доступное место для всех.

Туда можно заходить в любое время. Там можно гулять, посещать концерты и богослужения, общаться с психами. Разумеется, только с покладистым контингентом. К буйным там не пускают.

Бланка дала мне несколько приглашений на предстоящее представление, и я подумал, что туда стоит таки сходить.

Югендстиль-театр – прекраснейший по интерьерам театр. Кроме того, мне захотелось взглянуть на танцующих девушек-блядей, студенток педологического института.

До последнего времени я знавал только насельниц квартиры на

Гюртеле, международный состав которых время от времени менялся. В настоящий момент это были – словачка Бланка, русская Ольга, датчанка

Элизабет, полька Моника и маленькая похотливая болгарка Танечка.

Вполне достойный мужского внимания бабский цветник, рассадник разврата! Но мне, тем не менее, непременно хотелось расширить свой половой кругозор и проверить, нет ли там еще чего-нибудь полюбопытней…