ЖИВЫЕ ДУШИ

В камине тихо потрескивали дрова, за окном неистовствовала метель. Она завывала, словно голодный и неудовлетворенный волк, остервенело наметала сугробы, а мороз делал лица прохожих неприветливыми и негостеприимными.

Был декабрь, и нас в гостиной было пятеро: я, создательница этих строк, моя ученица и верный соратник Ясна, Трататун, личность загадочная и таинственная, и два наших гостя. Вот о них, я думаю, стоит рассказать подробней, ибо если бы не они, то всех этих приключений могло и не быть, и лучше бы и не было. Как говорил один мой знакомый, Шарлот Пригоркс, «не ищи приключений на свой кошелек». Но ближе к сути, плотнее к телу, если хотите.

Первого нашего гостя звали Лукреций из Анатиргии. Это был пожилой жилистый старичок с седой бородой и мыслями такими же седыми, как и его борода. Профессия почтенного старца была чародей. Лукреция часто приглашали на детские праздники, он показывал детворе всякие фокусы, их мамашам дарил цветы, комплименты и свою визитку, а гордым отцам семейств рассказывал последние новости, анекдоты и прочую стратегическую информацию. Это были его профессия и хобби. Ремесло не из лучших, конечно, но и не из голодных, так что до сего момента жил Лукреций счастливой и беззаботной и чем дальше, тем больше беззубой жизнью.

Второго гостя, точнее, гостью, звали Солей. Это была восемнадцатилетняя ведьмочка из того же села, красивая, в меру начитанная комиксами девушка, веселая и непростительно молодая.

На хлеб насущный Солей не зарабатывала еще никак, жила на попечении своих родителей, которые подались на заработки в Солнечный МагоДан. (Это город на дальнем востоке нашей великой Империи, где маги могут хорошо заработать, поэтому он так и называется – МагоДан.)

Солей обитала одна на деньги, пересылаемые ее родителями по голубиной почте. И так же, как и Лукреций, до сегодняшнего дня жила веселой, радостной, полной безобидных приключений и молодых парней жизнью.

Вот такая пестрая компания собралась нынче в гостиной моего дома. И вас, наверное, мой дорогой читатель, как и меня, интересует, какого черта их сюда принесло.

– Чем могу быть полезна?

На мой невинный вопрос старичок вдруг озорливо стрельнул глазками в сторону Трататуна, а Солей обреченно и тяжело вздохнула.

– Странный случай привел нас к вам, – начала Солей.

– Все случаи странны, которые приводят ко мне.

– Да, да, госпожа волшебница, именно это и послужило причиной, по которой мы к вам обращаемся за помощью. Я имею в виду славу о ваших способностях распутать все, что запутано, и запутать все, что запутано плохо, а запутано… ох, простите, что-то я сам, сама запуталась в своих словах.

– Ничего, это старческое, – приободрил Лукреций девушку.

– Мм-да… я продолжу. Странное дело привело нас в этот дом.

– Я вся во внимании.

– Посмотрите на меня, вы видите перед собой восемнадцатилетнюю пигалицу…

– Сам ты козел старый, – вдруг рявкнул Лукреций, но Солей не обратила на комментарий никакого внимания, хотя ответить, судя по напряженно сжатым челюстям, хотелось очень и было что.

– Да, а на самом деле я не девица… то есть девица с виду, а внутри я старик. А вот он, – Солей указала на Лукреция, – восемнадцатилетняя пигалица.

– Стоп! – остановила я говорившую. – Я запуталась! Вы не ошиблись адресом? Может, вам нужен доктор Усь Леч? Нас часто с ним путают, знаете ли, адреса похожи, так…

– Нет! Нет! Нет! Мы пришли туда, куда надо, и ничего мы не путали, этот адрес нам и дал Усь Леч.

– Ах, вот оно что…

– Да поймите, госпожа Йо, тут дело простое, но в то же время сложное. Это не мы попутали, это нас попутали. Просто наши души поменяли местами. В старческое тело вселили восемнадцатилетнюю девушку, а в девушку поместили душу восьмидесятиоднолетнего старика.

– И что же тут сложного? Такие чудеса может любой начинающий колдун…

– Я сам чародей и знаю это получше… кого бы то ни было! – воскликнула Солей (то есть Лукреций). – Сложность здесь в том, кому это надо. Кому и зачем?

– Я бы даже добавила – и почем? Так?

– Да, и это тоже.

– Но от меня-то вы чего хотите? Обратились бы к любому магу – он вам быстро бы души (да и мозги) на место вправил!

– Ты думаешь, мы не обращались?! – взвизгнул и перешел на «ты» Лукреций (то есть Солей).

– И что?

– Ничего!

– Совсем?

– Абсолютно.

– У них что, ничего не получилось?

– Хуже. Получилось, но не совсем то.

– А что?

– Души менялись местами.

– И?

– Не «и», а «но», но вместе с головой! Представляете, я – красивая девушка, стройная телом, милая нравом, а на плечах этот интеллектуальный чугунок, эта лопоухая дыня!

– Ох, – вырвалось у Солей (то есть у Лукреция). – У меня еще хуже. Солидный старец, а на плечах черт знаете что, точнее, известно что, и от этого еще хуже!

– Кому?

– Всем! – закричали они хором.

– Стоп! Стоп! – на этот раз закричала я. – Для начала давайте точно разберемся, с чем мы имеем дело. Значит так: ты, – я указала рукой на старика, – будешь Солей-Лукреций, то есть тело Солей – душа Лукреция, а ты, – я посмотрела на девушку, – будешь Лукреций-Солей, то есть тело Лукреция – душа Солей. Понятно?

– Да.

– Вам точно понятно?

– Да.

– А вот мне нет, не понятно. Что от меня нужно? Если уж именитые маги вам не помогли, то какая может быть от меня помощь?! Кстати, а к кому вы помимо меня обращались еще?

– Почти ко всем чародеям в нашем княжестве и трех ближайших. К Малышу Ловкая Палочка, к Звездочету из Скум Барии, к Гранию Стак Анию, к Волшебнику из Мрутного Города, к Бабке Янгелине, – всех и не упомнишь!

– И никто?

– Никто. Остались только вы. Помогите нам, госпожа Йо. Мы вас отблагодарим.

– Ладно, что-нибудь придумаем, – ответила я, чувствуя ущемленное самолюбие. Я-то думала, они обращаются ко мне как к известному специалисту, а они… обратились ко мне только потому, что больше не к кому, то есть я для них третьесортная волшебница. Да-а… вот, значит, где мое место под солнцем, как говорится: «Стучите, и вам станет легче!» Мм-да, мало, по-видимому, еще о моих подвигах в народе известно. Повысить, что ли, тираж своих книг, и, может, тогда ситуация на волшебном рынке изменится? Но делать нечего. Народная мудрость гласит: «Дареному коню зубы не чистят!», так что придется заниматься и этой проблемой, жить на что-то надо, деньги не воробьи, вылетят – не поймаешь, или, как говорил мой наставник по баксологии в МИСТЕРЕ ИСТУКАНЕ: «Деньги – не пьяницы, на улицах не валяются!»

Но всего этого, конечно, я им не сказала, а проговорила следующее:

– Итак, рассказывайте все по порядку.

 

ДЕЛО БЫЛО ТАК

Рассказать по порядку у них не получилось. Но через два часа я все-таки смогла себе более-менее логично представить суть проблемы. История Лукреция и Солей была такова.

Лукреций и Солей жили по соседству – дома их стояли друг напротив друга. Старик жил по-своему, девушка по-своему, они существовали словно в разных мирах, у каждого были свои проблемы и радости, но общий на двоих колодец. Эта деталь никак не влияла на общение этих двух прекрасных людей – они не ссорились, ибо все общение сводилось к двум-трем словам и пяти междометиям.

И вот три недели назад они совершенно случайно встретились на базаре. Поздоровались и разошлись, каждый по своим покупкам. Но к концу дня оказалось, что в сумке у Лукреция лежали только что купленные губная помада, зеркальце и духи «Аромат Любви», а у Солей в кошелке обнаружились килограмм огурцов, вязаные носки, газета «На завалинке» и новая курительная трубка. Но мало того, по пути домой Лукреций стал приставать к молодым парням, строить им глазки и просить поднести сумку. А Солей стала все чаще останавливаться, вздыхать, присаживаться на все попадающиеся по дороге пеньки, чтобы отдышаться. И лишь снова столкнувшись на перекрестке нос к носу, они сообразили, что же на самом деле произошло. Они тут же бросились к ближайшему магу, потом к дальнему магу, потом к самому дальнему и так постепенно дошли до меня.

Да, печальная и в чем-то даже поучительная история.

– У вас были какие-нибудь общие враги? – спросила я, понимая всю бессмысленность своего вопроса, но ведь с чего-то надо было начинать.

– Какие враги? – воскликнула Лукреций-Солей. – У меня только поклонники и ухажеры!

– А мои враги давно уже землю удобряют, – мрачно пошутил Солей-Лукреций.

– А друзья общие у вас есть?

– Нет.

– Но пузырей без мыла не бывает! – продолжала настаивать я на откровенности.

– Ни врагов, ни друзей у нас нет! – в один голос ответили пострадавшие.

– А если хорошо подумать? – вмешалась в разговор Ясна.

– Некогда нам думать, деточка, у нас несчастье!

Тут неожиданно заговорил Трататун:

– Я так понимаю, что Солей-Лукреций особенно не переживает по поводу случившегося – все-таки молодое тело, юношеский, простите, девичий задор…

– Вот именно! Девичий задор! Надо же – «не переживает»! Ты думаешь, приятно, когда в таком почтенном возрасте начинаешь на парней заглядываться, а вечерами… впрочем, мал ты еще для остальных подробностей, хотя современная молодежь, судя по этой пигалице…

– Стоп! – резко прервала я говорившего, понимая, что при детях до шестнадцати лучше эту беседу не продолжать.

– Да, но… – хотела было поддержать своего друга Ясна, но, взглянув на меня, тут же прикусила губу и пхнула Трататуна ногой.

– Я сказала СТОП! На сегодня хватит, мне нужно время поразмышлять над случившимся. Ясна, проведи Солей-Лукреция в ее спальню, а ты, Трататун, проведи Лукреция-Солей в его, или ее? Черт, запутаешься тут с вами! Пожелайте гостям спокойной ночи и сами ложитесь спать. Мне нужно побыть в гордом одиночестве, мой мыслительный процесс не терпит постороннего вмешательства.

Гости поднялись со своих мест и, поблагодарив за внимание, отправились со своими провожатыми.

Когда за всеми захлопнулась дверь, я смогла наконец-то спокойно вздохнуть и разобраться в случившемся. Но, как всегда, мне помешали…

ДЕЛО БЫЛО НЕ ТАК

Не продолжайте. Я знаю, что вы хотите сказать. Нет, не то, совсем не то.

И. Ильф, Е. Петров

Я поднялась к себе в комнату и, переодевшись в вечерний темно-синий халатик, села за свой рабочий стол. Переложила с места на место книги по магии и свои рукописи, после чего спонтанно задумалась.

Честно говоря, ни о чем думать-то не хотелось. Все свои студенческие годы я придерживалась одного мудрого принципа: если не можешь убежать от работы – сделай так, чтобы она сама убежала от тебя.

Я закрыла глаза, и перед моим внутренним взором предстало лицо Солей-Лукреция. Оно смотрело на меня внимательно и обреченно. Такой взгляд бывает у молодых телят, когда они уже понимают, что они не только телята, но еще и крупный рогатый скот.

Я открыла глаза, но лицо Солеи-Лукреция не исчезло. Оно продолжало смотреть на меня тем же невосполнимым взглядом.

– Я не напугал вас?

– А я вас?

Мой контрответ, как видно, привел гостя в некоторое замешательство.

– Как вы сюда попали?

– Госпожа волшебница, я ведь все-таки маг, хоть и на пенсии и на антибиотиках. Прошу прощения за столь непосредственное вторжение в вашу комнату, но мне необходимо поговорить с вами наедине.

– Почему?

– Потому что история, рассказанная Лукрецием-Солей, абсолютно неправдоподобна и далека от истины, как мысль человеческая от пределов Вселенной. Я хотел бы поведать вам истинные факты случившегося, рассказать, образно говоря, настоящую историю болезни.

– Хорошо, я вас слушаю.

Солей-Лукреций, не найдя в комнате стула, уселся на стол, закинув ногу за ногу. Потом посмотрел на то, что он сделал, и тяжело выдохнул:

– Ох, тело этой пигалицы ведет себя крайне вульгарно, вы уж простите.

Он извлек из кармана платья курительную трубку и собрался было закурить, но, увидев мои глаза, которые отчетливо предупреждали о вреде курения для здоровья, просто сжал трубку в кулак и начал тихо, озираясь по сторонам, рассказывать. При этом после каждой фразы он тоскливо поглядывал на трубку, перекладывал ее из одного кулака в другой и продолжал свою речь:

– Итак, госпожа волшебница, дело на самом деле было не так, оно выглядело несколько иначе, чем было сказано выше.

– В самом деле? Интересно, а как было в действительности?

– Сейчас я вам расскажу, только прошу вас не говорить об этом этой пигалице Солей.

– Лукрецию-Солей, – поправила я.

– Да-да, Лукрецию-Солей. Даже неловко подумать, что к имени восемнадцатилетней пигалицы и вертихвостки присоединено и мое имя. В этом есть какая-то ирония судьбы.

– Простите, вы хотели мне что-то сообщить по секрету.

– Да-да. Итак, все началось в тот день, когда в калитку моего дома постучала Солей. Как сейчас помню…

 

ОТКРОВЕНИЕ ОТ СОЛЕЙ-ЛУКРЕЦИЯ

… Как сейчас помню, Солей постучала в мою калитку не кулачком, а камешком. Я в это время как раз работал на маленьком огороде возле дома. Люблю, знаете ли, с землей общаться, цветы выращивать, но, впрочем, это лирика.

Услышав стук, я отвлекся от своего занятия и подошел к калитке. Солей смотрела на меня так, словно я смотрел на нее как-то странно.

Нужно сказать, что до этого мы практически не общались, правда, уже тогда почтальон путал наши адреса, и я то и дело получал письма от всяких там Рыцарей Вишенки, Кавалеров Золотого Зуба, Тоскливого Странника и прочих вздыхателей. Письма я регулярно относил Солей, а взамен получал свои. Вот и все. Поэтому визит Солей так меня удивил.

– Добрый день! – поздоровалась она.

– Добрый, – ответил я, думая, что она принесла мне письма. Хоть это было и не в ее традиции, обычно за ними ходил я.

– Можно войти? – спросила Солей

– Да-да, конечно.

Девушка вошла во двор.

– А можно, я пройду в дом, у меня к вам, Лукреций, совершенно не уличный разговор.

Это, признаться, меня сильно заинтриговало, и я согласился.

В доме Солей попросила чашечку крепкого чая, выпила две, кроме первой, и лишь после этого сказала:

– Послушайте, Лукреций, мы ведь с вами соседи?

– Да.

– Вы меня помните с детства?

– Пожалуй, так.

– А раньше?

– Что раньше?

– Ну, раньше, до моего детства, вы меня не помните?

– То есть?

– Как бы это сказать… ну… Не виделись ли мы с вами еще когда-нибудь, до того как я появилась на свет?

Тут я понял, что Солей, наверно, чего-то не того выпила на очередной вечеринке. Но она догадалась о моих мыслях и поспешила разуверить:

– Вы не подумайте, что я что-то не то выпила или не тем закусила.

– Да, но твой вопрос…

– Понимаете, даже не знаю, как вам сказать, просто мне кажется, что мы уже где-то встречались.

– Встречались?

– Да. До моего рождения.

– И что… ты помнишь, где?

– Да.

– И?

– И вам, Лукреций, это может показаться странным, но я помню, что в прошлой жизни вы были…

Тут Солей замялась, кашлянула и добавила:

– Лошадкой.

– Лошадкой?

– Лошадкой. Маленьким конем.

– А ты?

– Я была вашим хозяином. Возила на вас всякую поклажу.

У меня от удивления не нашлось даже слов в ответ, а Солей продолжала:

– Я понимаю, что все это звучит дико, но именно так оно и есть. С самого детства мне казалось, что мы чем-то с вами связаны.

– И ты решила, что нас связывает не что иное, как вожжи?

– Нет, Лукреций, поймите меня правильно. Сегодня ночью я видела сон, где мы с вами совершали переход через горы.

– Вдвоем?

– Да, вдвоем. И вы меня нечаянно столкнули копытом.

– Чем?

– Копытом, вы же лошадь!

Я чуть было не брякнул «сама ты кобыла». Но природная интеллигентность, магическая выдержка и застрявший в горле кусок печенья спасли меня от этого дерзкого поступка.

– Ладно, допустим, это так, хотя это совсем и не так, но от меня-то что надо?

– Ничего. Просто я думала, вы захотите извиниться передо мной.

– Извиниться? Хорошо, прими мои извинения.

Солей улыбнулась и, довольная проделанной работой, ушла. Да-а, госпожа Йо, я думаю, вы понимаете, какие мысли посетили меня в тот момент.

– Так что же дальше? Какое это имеет отношение к вашим отношениям?

– Имейте терпение, госпожа волшебница.

– Угу, – ответила я, чтобы не зевнуть в ответ.

– С тех пор Солей часто забегала ко мне, например, попросить взаймы денег, а если я имел смелость требовать их назад, она возмущенно кричала, что я ее и так убил однажды, и теперь она не позволит этому повториться. А деньги эти – моя компенсация за нанесенный моральный ущерб. Мол, теперь ей каждую ночь снится сон о том, что какой-то конь все время ей копыто подставляет. Ну и так далее и тому подобное вздорное.

Сами понимаете, долго это не могло продолжаться. После того как я перестал занимать ей деньги вообще, она подговорила своих дружков, и те вытоптали всю мою грядку кактусов. И вот тогда я не выдержал и пошел обращаться в суд к самому Намазиду, говорят, в нашем городском суде – это бог, справедливости добивается любой ценой. Хотя цена была вполне конкретная и, честно говоря, безбожная. Но справедливость дороже, да и не в этом суть.

Я заплатил ему, и он обещал призвать мою сумасшедшую соседку к ответственности. Дело это было в пятницу. А в субботу я пошел на базар купить кое-какой товар, ушел Лукрецием, а вернулся Солей. Вот так, госпожа Йо, она, очевидно, обратилась к какому-то черному магу, и тот попытался переместить мою душу в ад, а переместил в тело Солей, что, в общем-то, одно и то же. Я могу вам рассказать такие подробности о ее внутренней жизни, что вы просто ахнете!

– Нет, не надо.

– А может, все-таки рассказать, это весьма любопытно, например, у нее чуть ниже…

– Нет, не надо, прошу вас!

– Хорошо, хорошо.

– Историю вашу я поняла, но теперь я еще больше не понимаю, чем могу быть вам обоим полезна, в частности, вам лично.

– Как чем? Вернуть нам нас!

– Ладно, не кричите, я что-нибудь придумаю. А пока отправляйтесь спать – мне нужно отдохнуть.

– Да-да, конечно, прошу прощения за столь позднее вторжение. Спокойной ночи, госпожа волшебница.

– Взаимно! – брякнула я и завалилась на кровать с мечтою тут же заснуть беспробудным сном.

 

ОТКРОВЕНИЕ ОТ ЛУКРЕЦИЯ-СОЛЕЙ

Не успела за Солей-Лукрецием закрыться дверь, как в комнату вошла Лукреций-Солей. Она печально застыла на пороге, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.

– Э-э, – начала она.

– Ну?

– Э…я…

– И что же?

– Э… я… хотела…

– Да входите же, наконец!

– Я, в общем, и хотела спросить разрешения войти.

– Входите, входите.

Лукреций-Солей присела на краешке кровати.

– Госпожа Йо, – начала она, – я хотела бы вам кое-что рассказать. Дело в том, что все на самом деле было не так.

– Да? Интересно, а как было?

– Сейчас я расскажу, только обещайте, что не скажете об этом Лукрецию, то есть Солей-Лукрецию. Господи, как вспомнишь, что в таком прекрасном молодом девичьем теле эта мозговая хламидина, то тотчас хочется…

– Вы хотели что-то мне рассказать?

– Да, но вы правда не расскажете ему о моем визите?

– Нет, не расскажу.

Меня просто распирало от любопытства, даже сон прошел.

… Это было в тот день, когда я, ничего не подозревая, проходила мимо дома Лукреция по своим неотложным делам. Он же в это время как раз копался на своей клумбе во дворе. И вот, увидев меня, он бросил все свои цветочки, подбежал к забору и стал настойчиво приглашать зайти к нему на чашечку чая. И я, молодая да глупая, доверчивая и наивная, без всяких задних и передних мыслей согласилась. К тому же было любопытно – я ни разу не была у него дома, говорили, что там полно всяких экзотических штучек. Вот я и согласилась. Как потом выяснилось, из всех экзотических штучек в доме Лукреция был только сам Лукреций – вот где поистине антиквариат и археологическая редкость!

Поначалу все было хорошо, мы пили чай, беседовали о поэзии, погоде, налогах и музыке. И вот на третьей кружке Лукреций сказал:

– Солей, мне нужно задать тебе один очень важный вопрос.

– Да, я вся во внимании.

Я решила, грешным делом, не в любви ли он мне хочет признаться. Знаете ли, старики под конец жизни иногда вытворяют нечто подобное, на молоденьких тянет. Но он заговорил совсем о другом.

– Скажи, Солей, мы с тобой знаем друг друга с момента твоего рождения, так?

– Да.

– А не кажется ли тебе, что мы встречались где-то раньше?

– Раньше?

– Да, раньше.

– Это когда?

– До твоего появления на свет.

– Э…

– Нет, не подумай, что я свихнулся на старости лет. Лучше послушай. Вчера мне снился сон, что мы шли с тобой по очень узенькому мосту над пропастью, и ты меня нечаянно столкнула в бездну копытцем.

– Чем?

– Копытцем. Ты была лошадью. Лошадкой.

– Э…

– В прошлой жизни ты была лошадкой, а я твоим хозяином.

– Но-о…

– Вот видишь, ты даже помнишь, как я тебе часто говорил: «Но-о! Пошла, любимая!»

– Э…

– Это, я понимаю, принять трудно, но, думаю, ты потом все и сама вспомнишь.

Да, как видите, госпожа Йо, старик явно тронулся левым полушарием. Чтобы скорей от него отделаться, я сказала:

– Хорошо, может, это и так, хотя это совсем не так. Но от меня что вам нужно?

– Я думал, ты захочешь извиниться.

Вот вздорный старикашка, я подумала, что он решил припомнить мне сарай, который я в детстве ненароком сожгла, когда играла со спичками?

– Господи, да я завтра попрошу своих друзей, и они отстроят вам новый сарай!

– Нет! Про сарай я уже и забыл давно, впрочем, как и забыл про… вот черт, действительно забыл! Я имею в виду – извиниться за то, что ты сбросила меня с моста.

– Хорошо, я приношу свои извинения, – ответила я Лукрецию и ушла, надеясь, что на этом все и закончится, но не тут-то было.

Лукреций стал теперь часто требовать от меня всяких услуг – то обед ему приготовь, то постирай. И все это мотивировалось тем, что я перед ним виновата и теперь должна эту вину загладить. Но дальше было больше! Когда я стала ему отказывать и объяснять, что я – не бюро добрых услуг, то ночью он все мои цветы, которые я любовно выращивала целый год, превратил в кактусы!

Тут я не выдержала и обратилась в суд к самому Намазиду. Он обещал помочь призвать разбушевавшегося старика к ответу.

Только Лукреций оказался хитрее, он воспользовался черной магией, но, так как молодость его прошла, как с белых яблонь дым, он душу мою переместил не в преисподнюю, а в свое тело, что для меня равнозначно.

Вот истинная правда, госпожа Йо…

Я задумалась. Кому верить? Хотя, честно говоря, было такое подозрение, что врут оба. Но вот зачем?

– Спасибо, Лукреций-Солей, что рассказала мне истинную правду.

– Так вы мне… э-э… нам поможете?

– Я постараюсь.

– Спокойной ночи, госпожа Йо.

– И вам спокойной, – ответила я, выпроваживая ночную гостью из комнаты.

 

КРАЙНИЙ ПОМОЩНИК

Оставшись в одиночестве и вечернем халатике, я интенсивно стала размышлять над случившимся. В памяти то и дело всплывали заученные в студенческие годы фразы из учебника «Неформальная логика. Раздвинутый уровень». Но все они были слишком стандартны и стереотипны, так что ни один совет, ни один закон не подошли, и, так как в голову ничего конструктивного не пришло, я решила обратиться к мудрости древних книг.

Отыскала на верхней полке запыленный фолиант древнего трактата «Иецирля» – сборник заклинаний, мудрости и прочей эзотерики. Нашла в нем ритуал вызова Крайнего Помощника. Правда, перед описанием магического процесса стояла подпись: «Только в крайнем случае и лучше…» – дальше стояла предательская клякса, не дающая возможности узнать, что же это «лучше».

Ну да ладно, будет что будет! Я приступила к священнодействию. Начертила на полу магический круг, вписала в него пентаграмму, начертила руны и символы четырех стихий, расставила свечи, зажгла благовония и принялась читать заклинание.

Воздух стал плотнее, передо мной сгустился туман, и когда я по завершении магической формулы выкрикнула: «Один на всех и все без одного!» – из тумана появился Крайний Помощник. Он уставился на меня, а я на него.

Был он одет в длинный голубой плащ до пят, имел остренькие ушки, выбивающиеся из золотых до пояса длинных кудрей, увенчанных на макушке длиннополой шляпой красного цвета и переливчатым пером павлина. В руках он держал пилочку для ногтей, которой то и дело пользовался по назначению.

Тут я вспомнила, что нужно сказать последнее магическое слово, чтобы Крайний Помощник обрел силу и плоть и стал дееспособным.

– Крайний случай!

– Добрый день, – заговорил он, – меня зовут Дык Мушкитролль. Я – Крайний Помощник. Позвольте узнать, с кем имею честь быть знакомым?

– Йо.

– Что, Йо, дела идут хуже некуда? – спросил он, не прекращая подпиливать ногти.

– Признаться, да.

– И что от меня-то нужно?

Мне показалось, что этот вопрос я уже где-то слышала.

– Как что? Помощи!

– Какой помощи?!

– Крайней помощи!

– Ну вот. Я так и знал – опять я крайний! Ты что, не смогла вызвать кого-нибудь другого?!

– Например?

– Например, Фею по прозвищу Палочка-Выручалочка или…

– Но я вызвала именно тебя, так что давай!

– Ха, «давай»! С какой стати?! Ты что, мне мать родная?

– Слушай, Дык Мушкитролль, ты почему мне говоришь «ты»?

– Все мы в астрале одинаковы! Все там с Буддой!

– Что?

– Не обращай внимания, это другая реальность.

– Хамоват ты, однако.

– Ну вот, теперь меня еще и оскорбляют.

– Послушай, Крайний Помощник, может, все-таки поможешь?

– Почему? Почему я должен помогать?! Эти волшебники совсем совесть потеряли, они думают, что если прочтут заклинание, что-то намалюют на полу да поглядят на тебя повелительным взглядом, так мы, духи, тут же все бросим и начнем выполнять. Ох, вы и самонадеянные, колдуны да ведьмы, маги да волшебники. Джинны – те вот давно вас раскусили. Сначала наорут, поразрушают все вокруг всласть за то, что без спроса разбудили, а потом еще поломаются и уж только после этого согласятся что-нибудь выполнить. А…

Тут Дык Мушкитролль осекся, перестал работать пилочкой для ногтей и внимательно посмотрел на меня.

– Ты что молчишь?

– Ничего. Наверно, ты прав.

– Прав?

– Да. Извини меня.

– Что значит «извини»? Ты должна возмущаться!

Я грустно смотрела на Крайнего Помощника. Настроение было хуже некуда. Мало того, что проблема с этими Лукреция-Солеями и Солея-Лукрециями, так еще приходится осознавать такую простую истину, что духи нам на самом деле ничем не обязаны. Да, иногда полезно взглянуть на мир чужими глазами. Полезно и обидно за человечество.

Дык Мушкитролль задумался.

– Слушай, я что-то не пойму, ты, перед тем как вызывать меня, читала, что написано под заклинанием?

– Да. «Вызывать только в крайнем случае и лучше…»

– Ну?

– Дальше стояла клякса.

– Понятно. Я, как всегда, крайний, опять мне попалась… там дальше было написано: «…и лучше не вызывать вообще, если дорог душевный покой. Под крайним случаем подразумевается состояние беспредельной скуки, тотальной апатии ко всему. И если Вам уж настолько скучно, то на крайний случай попробуйте это…»

– Понятно. Тогда прости еще раз.

– М-да, – изрек Дык Мушкитролль, подошел ближе и уже тихим голосом спросил: – А что, дела правда так плохи?

– Угу.

– Очень?

– Да.

Крайний Помощник минуту молчал.

– Я помогу тебе.

– Поможешь?

– Да.

– Но я… мне нечем будет отблагодарить тебя. И ты действительно не обязан мне помогать.

– Да ладно, перебьюсь как-нибудь. Ты, главное, не рассказывай другим волшебникам о моем позорном приступе внезапного альтруизма. У нас, среди духов, принята мода презрительно относиться к людям, в этом есть наш некий духовный шарм. Поэтому мы и требуем всякие там жертвы, поклонения, а на самом деле они не нужны, но без них скучно, тоскливо как-то. Так что никому не рассказывай, а то начнут меня вызывать направо и налево кому не лень, и ведь у каждого будет крайний случай! Не скажешь?

– Нет.

– Вот и ладно.

– Ох, спасибо тебе.

– Ладно, ладно, спасибочки потом будешь расточать, как говорится, «не говори „фух!“, пока не хлопнешь!». Давай суть проблемы рассказывай.

 

МЕТОД ДЫКА

– Вот такие дела, – закончила я свой рассказ.

– Интересно-интересно, – проговорил Крайний Помощник и снова пустил в дело свою пилочку для ногтей. – Йо, а тебе не приходило в голову, что они не врут?

– То есть как это не врут?!

– А вот так, просто не врут и все. То есть они, может, и говорят неправду, но не преднамеренно. Каждый из них искренен в своей лжи. Они сами верят в то, что говорят.

– Даже если это и так, разве это что-то меняет?

– Не знаю. Может, и меняет.

– Хотела бы я знать, что это меняет.

– Тут нужно подумать. Можно, я это сделаю?

– Гм, – я насторожилась, – что – ЭТО?

– Можно, я подумаю?

– Над чем? – напряглась я еще больше.

– Над этим.

– Над ЭТИМ? – я уже вся дрожала от напряжения, как перетянутая виолончельная струна.

– Над твоей проблемой.

– Над МОЕЙ ПРОБЛЕМОЙ? – еще немного, и я взорвалась бы, как воздушный шарик, наполненный луковым соусом.

– О, Великий Астрал, Перпетум Мобиле! МОЖНО, Я ПОДУМАЮ НАД ВСЕЙ ЭТОЙ ПРОБЛЕМОЙ В ЦЕЛОМ?!

Я вся обмякла.

– Ах, это! Ну конечно! А почему ты спрашиваешь?

– Потому что обычно, когда я размышляю, то применяю метод Дыка. Это я сам придумал и назвал в честь своего имени. Так и называется – «метод Дыка».

– И в чем же он заключается?

– Я размышляю вслух сам с собой, ну, плюс всякие там нюансы, карты, квазитеоретические тенденциозные конструкции, интуитивизм седьмого порядка, организация энтропийного процесса. Ну, тебе это неинтересно. Так поразмышлять можно?

– Конечно!

– Только что бы ни случилось – не мешай.

– Как скажешь.

– Так я начинаю?

– Начинай.

Крайний Помощник сел на кровать, закрыл глаза и заговорил:

– Итак, что мы имеем?

Мушкитролль достал из недр плаща колоду карт.

– Мы имеем даму Солей!

Дык открыл глаза, положил перед собой бубновую даму.

– Также мы имеем короля Лукреция.

Он положил перед собой крестового короля.

– Дальше будем рассуждать резво. Дама наполовину превратилась в короля, а король, соответственно, в даму.

Дык разорвал пополам карты и к половине дамы приложил половинку короля, а к половинке короля оставшуюся часть дамы.

– Таковы наши стартовые установки. Теперь главное – правильно сформулировать вопрос… Во-первых, есть ли нам до всего этого какое-нибудь дело? Нет, абсолютно никакого. Во-вторых, интересно ли это нам? Да, вполне забавная история. В-третьих, интересно ли это кому-то еще? Безусловно, тому, кто это сделал. Отсюда делаем вывод, что, в отличие от нас, кому-то до этого есть дело и кому-то это кажется еще более забавным, чем нам. Теперь бы узнать, кто этот «кому-то»?

С этими словами Дык Мушкитролль между королем и дамой положил джокера.

– Вопрос, кто такой джокер? И зачем все это ему надо?

Дык помолчал.

– Имеет ли джокер из всего этого выгоду? Имеет, но вот какую? Материальную? Физическую? Моральную? Мазохизм? Садизм? Или просто не фиг делать? Зайдем с другого бока. У дамы-короля есть поклонники? Есть.

Дык положил справа от дамы четыре валета.

– У короля-дамы есть друзья? Есть.

Он положил слева от короля оставшиеся три короля.

– Теперь… делает ли джокер все сам или пользуется чьими-то услугами? Наверное, пользуется.

Мушкитролль положил слева и справа от джокера по две шестерки.

– Что мы видим? Мы видим горизонтальный срез ситуации, то есть суть проблемы в линейной последовательности: три короля, король-дама, две шестерки, джокер, две шестерки, дама-король, четыре валета.

Крайний Помощник прищурил левый глаз и еще раз внимательно разглядел карточную комбинацию.

– Дальше будем мыслить вертикально. Джокер имеет низший инстинкт, который движет его порывами? Имеет.

Дык положил снизу джокера крестового туза.

– Но над джокером также есть и что-то высокое, некая цель, во имя которой все это происходит, то есть имеется некая сила, для которой джокер лишь инструмент.

Мушкитролль положил над джокером бубнового туза.

– Но низшие порывы джокера имеют свой исток – подсознание.

Дык положил под крестовым тузом пиковый туз.

– И, в конце концов, над джокером есть и то, что управляет силой.

Крайний Помощник положил над бубновым тузом червовый туз.

– Итак. Вертикальный срез ситуации тоже готов: два туза, джокер, два туза. Ситуация как на ладони.

Дык Мушкитролль внимательно посмотрел на образовавшийся из карт крест, щелкнул языком и, ничего не сказав, собрал снова все в колоду и опять принялся работать своей пилочкой для ногтей.

Я молчала минуту.

Я молчала пять минут.

Я молчала пятнадцать минут.

На двадцатой минуте я молчать перестала:

– Ну?

– Ну и ничего, – не отрываясь от своего занятия, ответил Дык.

– Что «ничего»?

– То и «ничего». Ничего не поделать. Ничего не понятно. Я тебе помочь не могу. Метод Дыка не помог.

– Как не помог?

– Никак не помог.

– Так что же ты молчал целых двадцать минут?!

– Не знал, как тебе сказать об этом.

Я удрученно выдохнула и печально осмотрелась по сторонам.

– Как же быть?

– Не знаю, метод Дыка бесполезен, а вместе с ним и я.

– Ну что же, тогда…

– Нет-нет! – закричал Мушкитролль, догадываясь о моих намерениях отправить его назад в астрал.

– Что?

– Не возвращай меня назад! Можно, я буду рядом, а вдруг пригожусь, чем бог не любит… тьфу, чем бог не шутит!

– Ладно, оставайся.

 

АЛИ ГАТОР

Часы уже показывали два часа ночи, а я еще и одним глазом не вздремнула. Ситуация была не из лучших. Мою депрессию прервал Крайний Помощник:

– Йо, ты не сердись на меня.

– Я не сержусь.

– Я искренне пытался помочь.

– Я видела, Дык, не бери в голову.

– Йо, у меня есть идея. Я не смог тебе помочь, но, кажется, я знаю, кто мог бы.

– И кто?

– Есть у меня один знакомый. Если хочешь, я могу его попросить. Думаю, он не откажет.

– Давай попробуем, терять мне, кроме собственной репутации, нечего.

Дык Мушкитролль прервал свои занятия с пилочкой для ногтей, три раза щелкнул пальцами, и из пустого флакончика духов «Дым Отечества» появился джинн.

Он был красив: мужественные черты лица, чалма, могучие плечи, сильные руки, широкая грудь…

И вот, пожалуй, и все, остальное было как-то туманно.

– Кто?! Кто посмел?! О? О… О! Это ты, Мушкитролль?!

– Да, это я, а это моя знакомая, волшебница Йо.

– Очень приятно, – присела я в реверансе.

– А это джинн, Али Гатор! – представил Дык незнакомца.

Али любезно поцеловал мне руку.

– Польщен, весьма польщен. У нас на Востоке говорят: «Женщина – это цветок, который распускается только ночью».

– Али Гатор! – зашипел Мушкитролль. – Сейчас же прекрати свои фривольные шуточки!

– Ох, простите, совсем забылся. Последние восемьдесят три года я служил одному евнуху, вот от него и набрался.

– Евнуху?

– Это он потом стал евнухом, а поначалу…

Я предупредительно кашлянула.

– Али, – заговорил Дык, – нам нужна твоя помощь.

– Чем смогу, тем помогу.

– Йо, введи джинна в пульс дела.

 

МОЗГОВОЙ ХРУМ

– Вот такие дела, – во второй раз закончила я свой короткий рассказ.

– Понятно, – изрек джинн. – Думаю, я смогу вам помочь.

– В таком случае не откладывай помощь в долгий кувшин, – поторопил джинна Крайний Помощник. – Начинай помогать прямо сейчас, незамедлительно.

– Будет сделано.

Джинн сосредоточился и начал дымиться. Из ноздрей и ушей повалил пар. Всю комнату заволокло туманом.

Так продолжалось минуты три, и, наконец-то, когда все развиднелось, передо мной предстал все тот же джинн. Без изменений. Он оглядел присутствующих победным взором и, не скрывая своей гордости за самого себя, сообщил:

– Будем делать мозговой хрум!

– Это как?

– Это что?

– Этому методу решения сложных задач меня научил один мудрец из параллельного Востока по имени Аль Почино Ибрагим Бай-сарай-харля-ляй Алахманд Суфизмуй Шах Мат Возлюбленно-Кружащийся!

– Не тяни резину!

– Мозговой хрум делается так: вы говорите любую чушь по поводу создавшейся проблемы. Высказываете вслух все, что способно прийти к вам в голову и прочие части тела, и если сказанное вами действительно будет ерундой, то все остальные говорят «хрум!». Понятно?

– Понятно. Но разве это помогает?

– Я не пробовал, но вот мудрец Аль Почино Ибрагим Бай…

– Все понятно! – заторопился Крайний Помощник. – Давайте приступим непосредственно к решению проблемы.

– Да, давайте рискнем, – предложила я. И, взяв инициативу в свои руки, первой стала, очевидно, говорить невероятное:

– Меня просто дурят.

– Хрум!

– А…

– Хрум!

– Но…

– Хрум!

– Если…

– Хрум!

– …

– Хрум!

– ХРУМ! ХРУМ!! ХРУМ!!!

Вдруг дверь медленно приоткрылась и в образовавшийся проем протиснулась Ясна в ночной сорочке, сшитой из глубинных перышек.

– Ты что тут делаешь? – спросила я у малышки.

– Йо, я думала, ты кушаешь.

– Кушаю?

– Ну да. Я слышала «хрум, хрум, хрум» и решила, что тебе на ужин не хватило еды из-за гостей, и теперь ты в одиночестве ужинаешь, вот я и подумала, не составить ли тебе компанию, может, чего принести из кухни, вдруг ты стесняешься и боишься разбудить…

– Нет, Ясна, я, как видишь, не трапезничаю. Но почему ты не спишь?

– Заснешь тут. Все думаю.

– О чем?

– О наших гостях.

– И что? Что-нибудь придумала?

– Нет. Абсолютно ничего.

– Жаль.

Я посмотрела на малышку, чей взгляд отчетливо выражал: «Здесь столько интересного, поэтому я отсюда не уйду, что бы ты ни сказала!» Ничего не оставалось, как ввести Ясну в курс дела.

– Знакомьтесь, это моя ученица, Ясна. А это Крайний Помощник и его друг джинн Али Гатор.

– Очень приятно.

– Да, у нас на Востоке говорят… – начал было Али, но мы с Дыком так на него посмотрели, что он аж поперхнулся. – Я всего лишь хотел сказать, что ничего у меня не получается.

– Совсем?

– Абсолютно. Мозговой хрум к этой проблеме не подходит. Нужно придумать что-нибудь порадикальней.

– Что же делать?! – воскликнула я в отчаянье.

– Йо, прости, но… увы, джинны здесь бессильны.

Вдруг подскочила Ясна. Такой подскок на месте без разгона всегда означает у нее неожиданный приступ вдохновения и озарения, неудержимого энтузиазма и пламенного азарта.

– Йо, я вспомнила!

 

КОНЬ

– Я вспомнила! – закричала Ясна.

– Что ты вспомнила?

– Я вспомнила имя того, кто может нам помочь.

– Ну? – спросили я, Дык и Али хором.

Ясна сделала торжественную физиономию и медленно произнесла:

– Конек-Горбунок!

– Точно! Молодец! Ты достойная ученица!

– Спасибо за комплимент, Йо!

– Заклинание помнишь?

– А как же. Ты ведь, пока я его не выучила, меня на улицу не пускала!

Дык и Али недвусмысленно хмыкнули.

– Ладно, ладно, произноси заклинание.

Ясна встала на середину комнаты и произнесла заклинание:

– Иго-го!

И в тот же миг в комнате появился…

– А где Горбунок?! – закричала Ясна, увидев перед собой худого, тощего, одетого в пальто коня. – Где Горбунок? – настойчиво повторила малышка.

– Я за него.

– Почему?

– Горбунок наш за бугор мотнул. Ускакал, жеребчик, за лучшим овсом.

– За какой это бугор?!

– Это у нас так, у лошадей, говорится. За бугор – значит, в другой, параллельный табун на заработки подался.

– Понятно. А почему вы в пальто?

– Я до этого в другой сказке был, а там осень, слякоть, мерзость – без пальто никак не обойтись. Правда, – тут неизвестный конь ухмыльнулся своей обворожительной лошадиной улыбкой, – я там так накуролесил, что меня до сих пор, наверное, вспоминают. Я там народным героем стал – Конь в Пальто!

– М-да… – произнесла Ясна в задумчивости.

– Так чего звали?

– Мы хотели…

Но я более не дала малышке вести этот неконструктивный разговор.

– Простите, вас как зовут?

– Росинатрий я.

– Послушайте, Росинатрий, у нас тут такая проблема…

И я уже в третий раз за ночь пересказала эту трагическую (будь она сериалом!) историю. Но не успела я ее закончить, как Росинатрий встрепенулся:

– А, Солей и Лукреций, знаем-знаем, как же! Они уже не одного мага в гроб или в психушку вогнали со своими проблемами.

– Вы их знаете?!

– Конечно! Легенда о Солей и Лукреции, или, как у нас их называют, Пешем и Конном, передается из табуна в табун, из поколения в поколение.

– Вы серьезно?

– Я что, похож на пони?!

– А что это за история?

– Это очень печальная история. Но я могу рассказать, если хотите.

– Расскажите.

– Хорошо. Слушайте.

 

НЕТ ПОДЛОСТИ ПЕЧАЛЬНЕЕ НА СВЕТЕ

… Было это очень и очень давно, сейчас даже самая старая кляча не помнит, когда, но жили в то время парень и девушка. Они любили друг друга: он любил ее, а она любила его. Но родители их были против такой любви, им не нравилось, что он любит ее, а она любит его. И не то чтобы он любил ее как-то не так, или она любила его как-то не так, а просто не нравилось – и все! А влюбленным это было все равно что о пень горохом: он продолжал любить ее, а она продолжала любить его. И вот, чтобы изменить создавшуюся щекотливую ситуацию, родители стали сватать парню другую девушку, а девушке другого парня. Наивные предки думали, что теперь он не станет любить ее, а она перестанет любить его, но не тут-то было! Необразованные родители не знали сэра Ньютона и его подлый закон о силе действия, равного силе противодействия, и поэтому он от такого морального прессинга стал еще больше любить ее, а она стала еще больше любить его.

Но не буду утомлять вас подробностями, главное не в этом. По нелепой случайности влюбленные покончили с собой.

– Какой кошмар!

– Это не кошмар – кошмар впереди! – многообещающе предостерег Конь в Пальто и продолжил свой рассказ.

… Перед самым последним выдохом, когда они уже поцеловались и сил осталось только разъединить губы, он, который любил ее, поклялся в следующем перерождении снова с ней встретиться, и она, которая любила его, тоже поклялась в следующем перерождении встретить его. Так они и договорились соединиться в грядущей жизни, чтобы он мог без проблем любить ее, а она могла без проблем любить его.

И вот они действительно встретились в следующей реинкарнации, но вся трагедия в том, что он перевоплотился в пешехода, а она – в лошадь, и, естественно, он не мог любить ее, а она не могла любить его. Тогда она, в облике лошадки, столкнула его в бездну и сама в нее же кинулась за ним, надеясь, что в еще одном перерождении они уж точно родятся людьми. Но их опять постигла неудача. Теперь она родилась человеком, а он конем. И история повторилась тем же образом, но наоборот.

Вот с тех пор они перерождаются из века в век с надеждой любить друг друга, но никак не могут договориться о едином облике. Так что уже многие сотни лет он не может любить ее, а она не может любить его.

– Как жалко! – воскликнула Ясна, смахивая со щеки слезинку.

– Но почему в этот раз они оба переродились людьми? – спросила я.

– Договорились, очевидно, но, как всегда, не до конца – возраст не рассчитали.

– Росинатрий, но почему вы называете их Пеший и Конный? Пеший – это понятно, но вот Конный? Конный – это же не лошадь, это тот, кто ездит на ней.

– Да, это так. Но так уж у нас повелось – Пеший и Конный. Я так думаю, это связано с тем, что один всадник у нас уже был. Есть у лошадей такая легенда. У одного нашего собрата был наездник, совершенно бестолковый, невменяемый и безнадежный абсолютно. Ох, и досталось нашему соотечественнику. А за бестолковость наездника так и прозвали – Всадник Без Головы. Так что Пеший и Конный – такова традиция. У вас, у людей, я слышал, тоже говорят – «безрукий», но это же не значит, что он без рук, ведь так?

– Логично.

– Так, значит, они просчитались? – спросила Ясна.

– Может, и просчитались, а может, ошибка природы, случайность.

– Случайность – это непознанная подлость! – услышали мы голос Трататуна, который неожиданно появился в комнате.

– Ты что тут делаешь? – спросила я.

– Я услышал разговор и решил проверить, что тут происходит, и вот пришел как раз на самое начало легенды, просто вы меня сразу не заметили.

– Понятно, у меня достойные ученики.

– Да, вот такая история, – закончил Росинатрий свою речь. – И никто не может помочь, так и мучаются, бедняги. А вот теперь к их страданиям прибавилось еще и это.

СВОБОДА! РАВЕНСТВО! И БРАК!

Что вы знаете о жизни и о жертвах? Вы думаете, что если вас выселили из особняка, вы знаете жизнь? И если у вас реквизировали поддельную китайскую вазу, то это жертва? Жизнь, господа присяжные заседатели, это сложная штука, но, господа присяжные заседатели, эта сложная штука открывается просто, как ящик.

И. Ильф, Е. Петров

– Йо, – застенчиво позвал Трататун, – кажется, я могу тебе помочь.

– Мне?

– В смысле Лукрецию-Солей и Солей-Лукрецию.

– Правда? И как?

– Ну… Давай я лучше сначала попробую, а уж потом скажу, как у меня это получилось.

– А почему ты не хочешь говорить?

– Боюсь сглазить.

– Да-а, ты прирожденный маг.

– Так ты разрешаешь?

– У меня есть выбор?

Ясна и Трататун позвали наших гостей. Те, войдя в комнату и увидев такое количество гостей, засмущались и прижались друг к другу, как два голубка.

– Внимание, Солей-Лукреций и Лукреций-Солей, сейчас вам будет оказана волшебная помощь. Приготовьтесь.

– Вы правда нам поможете?

– Да. Вот это, – я указала на Трататуна, – мой ученик. Он сделает все в лучшем виде!

– Да?

– Да!

И Трататун, действительно, все сделал В ЛУЧШЕМ ВИДЕ!!!

* * *

Мы стояли на краю холма и видели, как за горизонт удаляются два влюбленных кентавра. Теперь он может вечно любить ее, а она может вечно любить его.