Приключение становится все менее и менее забавным. — Шоколад всегда улучшает настроение. — Одежда — личное дело каждой женщины. — «Я — дама практичная, но чрезмерной скупости не одобряю». — «Госпожа графиня желает сделать крупный заказ!» — Атлас ренессанс и алансонские кружева. — Фея, спустившаяся на московские улицы из своего зачарованного замка.
Несмотря на всю вчерашнюю усталость, проснулась я на рассвете и долго лежала в постели, думая о нашем приключении, которое становилось все менее и менее забавным.
Чувствуя себя совершенно разбитой (уже не в первый раз за последние дни) и решив выпить кофе, чтобы взбодриться, я выползла в столовую и обнаружила там Марусю.
— Знаешь, Леля, мне что-то не спится. Я все думаю, думаю — эта борьба за наследство чем дальше, тем ужаснее…
— Марусенька, давай отвлечемся от мрачных мыслей! Нам с тобой нужны положительные эмоции. Сейчас я приготовлю кофе на спиртовке, это несложно, а будить кухарку я пока не хочу. Выпьем кофе с конфетами, у меня в серванте для таких случаев припрятана коробка пралине — шоколад всегда улучшает настроение, жаль, что нельзя есть его много и часто. И давай с утра съездим на Кузнецкий Мост, прогуляемся по французским магазинам, может быть, купим себе каких-нибудь новых тряпок, они улучшают настроение еще сильнее, чем шоколад.
— Леля, кстати, я хотела попросить тебя — свози меня, пожалуйста, в модные лавки. Я решила обновить свой гардероб. Конечно, настоящая феминистка должна одеваться скромно и функционально, но ведь нигде не сказано, что она должна быть похожей на чучело. Мне так надоело ходить в кожаных Шоферских куртках и полумужских сюртучках! Когда ты одолжила мне свою белую кружевную ротонду, я поняла, что не могу больше жить так, как прежде. Даже то миленькое траурное платье, которое мы купили для похорон Вишнякова, помогло мне почувствовать себя другим человеком… Наверное, левое крыло нашей Лиги во главе с Адой Вишняковой меня осудит.
— Глупости! Прежде всего нужно научиться быть независимой от чужого мнения. Одежда — личное дело каждой женщины, и мы должны убедить общество в своем праве носить то, что нам хочется, что нам нравится и в чем нам удобно! Кожаную куртку — так кожаную куртку, дорогие кружева ручной работы — так кружева! И никто, ни радикалы, ни консерваторы, ни ревнители старых традиций не должны нам ничего диктовать!
— Ты замечательно говоришь! То, что прозвучало сейчас в виде тезисов, можно развить, дополнить историческими примерами и использовать для доклада на заседании Лиги. Мы так давно не занимались делами эмансипации!
— Ничего, эмансипация может немного подождать! А сейчас давай соберемся и отправимся на Кузнецкий. Позавтракаем где-нибудь в кондитерской и прогуляемся по магазинам… Пройдем по Кузнецкому, потом в Петровский Пассаж и к Мюру и Мерилизу — там все рядом.
— Леля, а ты мне поможешь что-нибудь выбрать? У тебя такой хороший вкус…
— Не подлизывайся, я все равно буду тебе давать советы в таких количествах, что сама будешь не рада!
— Вот и хорошо, я давно не заказывала себе ничего нового и не знаю, что сейчас в моде. Только, Леля, выбирай не слишком дорогие магазины. Деньги у меня есть, правда, не так уж и много, а ведь в Москве можно потратить на наряды астрономическую сумму…
— Ладно, в самые дорогие салоны мы с тобой не пойдем, но против дешевых вульгарных лавчонок я возражаю. Во всем следует придерживаться золотой середины. Я и сама дама практичная, как ты знаешь, но чрезмерной скупости не одобряю. Поскольку меня воспитывали в старых традициях, я никогда не откажусь от убеждения, что молодой девице из хорошего общества необходим гардероб на все случаи жизни, причем вещи должны подчеркивать достоинства этой девицы, а не выпячивать ее недостатки. Такими свойствами обладают не самые дешевые вещи… Итак, мы отправимся в те места, где тебя оденут alacarte и не сдерут с нас за это три шкуры, ограничившись всего одной, но ты пообещай мне не падать в обморок, когда модистка подаст счет: я половину расходов беру на себя.
— Ах, Леля, так я не могу! Ты ставишь меня в неловкое положение…
— Брось, пожалуйста, какие неловкости между своими людьми? Если уж я берусь кому-нибудь помогать, то обычно бываю последовательной в своих поступках. А сейчас хороший гардероб — это главное, что тебе нужно, после восстановления справедливости, конечно. Как я заметила, господин Щербинин смотрит на тебя весьма заинтересованным взглядом. Ему скорее всего не так уж важно, какого именно фасона твое платье, но это важно для тебя, чтобы ощущать себя настоящей красавицей, без всяких подделок…
— Леля, как ты хорошо меня понимаешь!
— Ну тогда собирайся, и поехали.
— Мы так и удерем из дома ни свет ни заря? Я вчера обещала Жене с утра рассказать обо всех новостях по нашему делу, а она еще не проснулась…
— Ничего, пусть как следует отдохнет, ей пришлось нелегко в последнее время… Вечером узнает обо всем вместе с другими членами нашего Клуба. Сегодня надо созвать всех. Но об этом потом. Сейчас у нас с тобой короткая передышка, и давай используем ее с толком. Все-таки вчера мы пережили сильное потрясение, и нам нужно привести в порядок нервы. А я давно пребываю в убеждении, что примерка модных платьев — лучшее успокоительное для молодых дам. Выпьем у Филиппова чаю с пирожками и на Кузнецкий. Вперед, Маруся, нас ждут приятные дела!
В магазинах Петровки и Кузнецкого Моста мы смогли наконец полностью отвлечься от мыслей о презренных авантюристах, убийцах и трупах, которыми была усеяна наша жизнь.
Сначала мы с подругой прошлись по большим магазинам, посмотрели выставленные в них модели дамской одежды — мне хотелось определить, что именно придется Марусе по вкусу, чтобы она комфортно чувствовала себя в своих новых нарядах. Потом я повела жаждущую преобразиться барышню в небольшую, малоприметную мастерскую, принадлежащую модистке-француженке, чьи услуги я всегда оценивала чрезвычайно высоко.
Маруся в своем скромном сюртучке и с простой прической выглядела немного нелепо среди роскошных модных вещей. Мадам Бертье радостно кинулась ко мне, как к постоянной и весьма состоятельной клиентке, но, узнав, что предстоит заняться молодой девушкой, стоявшей у витрины с тканями, вежливо подошла к Марусе, незаметно окидывая оценивающим взглядом сюртучок моей подруги. Даже сама любезность модистки по отношению к Марусе носила какой-то слегка высокомерный характер.
Что ж, если мадам Бертье решила, что богатая купеческая вдова привела к ней свою бедную родственницу, чтобы в виде благодеяния заказать бедняжке недорогое платьице, стоит модистку разубедить.
— Разрешите представить вам мою подругу — графиня Мария Антоновна Терская.
— Ах, ваше сиятельство, я так польщена, так польщена: — Мадам рассыпалась в любезностях совершенно иного качества. Судя по выражению ее лица, она клялась себе никогда больше не делать слишком поспешных выводов, исходя из покроя сюртучка клиентки.
— Госпожа графиня желает сделать крупный заказ (любезность мадам достигла такого градуса, что уже грозила выбросом пара). Графиня Мари прибыла из имения налегке, и теперь ей срочно нужны наряды на все случаи жизни. Прежде всего два-три милых домашних платья и два-три костюма для визитов… Бального платья на первый случай хватит и одного, это лучше заказывать к каждому конкретному празднеству специально и с учетом характера бала, а вот вечерних платьев сделайте несколько и еще парочку туалетов для малых приемов. Теперь не забыть бы деловые костюмы (графиня много сил отдает общественной деятельности), костюмы для спорта и загородных поездок (графиня придерживается прогрессивных взглядов на стиль жизни современной женщины). Особо прошу обратить внимание на костюм для автомобильной езды, графиня сама водит авто (мадам Бертье взглянула на Марусю с таким безумным восторгом, что я стала тревожиться за рассудок модистки — не слишком ли сильным потрясением для бедной женщины будет наш заказ), а также наряд для яхт-клуба. Из верхней одежды пока ограничимся летним кружевным пальто, темным регланом для дождливой погоды и парой жакетов. Причем жакеты должны быть без всяких ненужных излишеств, но безупречного кроя, то, что называется дорогая простота. Один из жакетов можно отделать мехом. Если у вас есть готовые модели, мы с удовольствием их посмотрим, а остальное будете доставлять ко мне на Арбат по мере изготовления, но только прошу вас, мадам, поспешить. В расходах особо не стесняйтесь, но, конечно, в пределах разумного, я хорошо знаю существующие расценки на ткани и работу.
Мадам Бертье вооружилась карандашом, и мы приступили к обсуждению деталей.
— Что касается вечернего платья, я помню, у вас была одна очень милая модель — платье на атласном чехле розовато-сиреневого цвета с широкими, вершков в шесть-семь, кружевными воланами. Кажется, его взяла младшая Сабашникова, я видела ее на балу в похожем. Сделайте что-либо в этом стиле, конечно, не копируя фасон и цвет. Но чтобы на шелке было много дорогого кружева, это очень нежно и трогательно смотрится.
— У вас изумительный вкус, мадам Ростовцева. Какую ткань предпочитает госпожа графиня — атлас а-ля рэн, атлас ренессанс, атлас мервей или, может быть, шелк дюшес?
Маруся растерянно посмотрела на меня. Думаю, даже когда ей прежде доводилось покупать дорогое платье, она меньше всего интересовалась сортом шелка, и теперь вопросы модистки ставили ее в тупик. Бедная девочка! Раньше выбором ткани занималась за нее бабушка, старая графиня, а оставшись без ее опеки, Маруся решила высокомерно презирать дамские штучки. Придется прийти ей на помощь…
— Мервей и дюшес слишком плотные, бальное платье должно быть воздушным. Давайте остановимся на атласе ренессанс.
— Какой вы желаете цвет? В этом сезоне самые модные тона — «зеленый Нил», «майская роза», «индийское небо» и «северная заря».
Девушки из салона размотали перед нами несколько штук тончайшего атласа, отливающего перламутровым блеском.
— А какое кружево вы предпочитаете? Брюггское, малинское, валансьен, венецианское, брюссельское?
— Я полагаю, для такого платья лучше всего подойдет алансон. Только, мадам Бертье, очень прошу вас, чтобы кружево было настоящее, а не имитация…
— Ах, госпожа Ростовцева, вы меня обижаете! Я бы еще предложила госпоже графине бальную накидку из белого кашемира на шелковом подбое, со скромной отделкой из лебяжьего пуха. Мы как раз только сегодня закончили над ней работу. И не откажите взглянуть на наши готовые платья. Девушки, Эмма, Ирма, извольте показать ее сиятельству лучшие модели!
Из представленных мадам платьев мы отобрали пять, сидевших на Марусе так, словно они на нее и были сшиты. Прекрасно подошел и деловой костюм — модный жакет с отворотами и большими пуговицами и укороченная прямая юбка, едва доходящая до щиколоток (смело, но не вызывающе!). Еще четыре платья нужно было немного подогнать по фигуре, остальные наряды мадам обещала сшить за неделю из выбранных нами тканей.
Ввиду срочности и важности заказа мадам Бертье собиралась запереть парадную дверь своего салона и усадить за работу весь персонал. Я уверена, что, когда через неделю в салоне появятся другие клиентки, имя и титул Маруси станут для мадам Бертье хорошей рекламой. Так и представляю себе, как, обслуживая очередную жаждущую преображения даму, мадам щебечет:
— Как, вам, дорогая мадемуазель, не нравятся буфы? Я не буду спорить о вкусах, но вот молодая графиня Терская (а она одевается в моем салоне) предпочитает именно такие рукава…
И доверчивая клиентка попросит модистку воспроизвести наряд аристократки, чтобы олицетворять собой хороший тон. Ну что ж, талантливая модистка имеет право на свои маленькие слабости и хитрости. Я, как борец за всевозможные права всех женщин, в том числе и модисток, признаю за ними и такое право.
Когда-то Оскар Уайльд позволил себе следующее замечание: «Первый долг женщины — угождать своей портнихе. В чем состоит ее второй долг, до сих пор не выяснено».
Если в первом утверждении есть рациональное зерно, то второе отдает самым беззастенчивым мужским шовинизмом, впрочем, что еще можно было ожидать от Уайльда? Не стоит излишне вдаваться в эту щекотливую тему…
Пока девушки из мастерской подгоняли отобранные нами наряды, в том числе и очень миленькое серо-голубое платье из гродетура со вставочкой из валансьенских кружев, мы с Марусей посетили еще шляпную мастерскую, обувные лавки, салон дамского белья и магазин кожевенных изделий, в котором выбрали несколько сумочек и три пары лайковых перчаток. В парфюмерном салоне у Мюра и Мерилиза, перенюхав все образчики новых духов, мы приобрели ParfumKechi парижской фирмы ParfumerieModerne.
Все купленные нами товары, за исключением широкополой светлой шляпы и летних туфелек, мы велели доставить на Арбат.
По возвращении в салон мадам Бертье Маруся переоделась в то миленькое шелковое платье с кружевом (я всегда была уверена, что валансьен ей очень к лицу), на голову она водрузила новую шляпу, а ноги всунула в только что купленные туфли. Мадам Бертье рассыпалась в таких изысканных французских комплиментах, что их даже невозможно точно перевести на русский язык.
Остальные готовые вещи и ту одежду, что Маруся сняла с себя, должен был отнести к нам домой разносчик. А мы с подругой отправились немного пройтись, чтобы она привыкла к своему новому облику.
На улице я специально перешла на другую сторону, чтобы издали как следует оценить Марусю в серо-голубых шелках. Красота увиденной мною картины превосходила все самые смелые ожидания.
Маруся шла по Кузнецкому Мосту, как фея, спустившаяся на московские улицы из своего зачарованного замка, а встречные мужчины… О, трудно описать, что с ними творилось! Они расступались перед Марусей, как Красное море перед Моисеем, а потом, онемевшие и остолбеневшие, долго смотрели ей вслед.
Да, кажется, я не прогадала с выбором модистки для подруги. Хотя, признаться откровенно, далеко не каждое милое платье вызывает у прохожих на Кузнецком то восхищение, на которое рассчитывает его обладательница. Красота платья должна соединяться с красотой дамы в единое гармоничное целое. Ведь в Марусиной внешности не изменилось ничего, кроме появления новой оболочки из серо-голубого гродетура, а каков эффект! Я буду не я, если наш художник не лишится дара речи при виде своей музы!
Пожалуй, мы спровоцируем расцвет творчества господина Щербинина, и потомки будут благодарны Марусе, мне и мадам Бертье за бесценные шедевры, на которые мы вдохновили творца.
Мы погуляли, пообедали в ресторане «Прага», куда две дамы могли спокойно зайти и без кавалеров, не вызывая осуждения, ввиду семейного и благопристойного характера этого заведения. Кухня в «Праге» была превосходной и недорогой — легкое меню, подходящее для парочки воздушных фей: бутылка французского вина, консоме риш, цыплята кокет Монте-Карло, перепелка с латуком и цветной капустой, на десерт — груши жуанвиль; по счету — 7 рублей 80 копеек. Пообедав, мы вернулись домой.
Вся передняя была завалена коробками и свертками с доставленными на дом покупками, а посыльные все прибывали и прибывали.
— Елена Сергеевна, голубушка, мы так волновались, — защебетала Шура. — Встали утром, а ни вас, ни Марии Антоновны нет! Мы туда, сюда, нету! И след простыл… Что думать прикажете? Ну а как разносчики из магазинов с коробками прибывать начали, так мы хоть бояться за вас перестали.
— Шурочка, мы сегодня очень устали, но эта усталость приятная, не то что вчера. Нам с Марией Антоновной нужно часок отдохнуть. А тебе вот деньги на извозчика, съезди к Неопалимой Купине, попроси господина Щербинина быть вечером у нас. Господин Хорватов-второй тоже должен быть там. И его зови. А потом пригласишь мадам Здравомыслову с сыновьями. И кухарку предупреди, что к вечеру будут гости. Женя дома?
— Да.
— Очень хорошо. Пусть никуда не уходит, а вечером присоединится к нам. У нас есть новости для всей нашей честной компании. Ну а сейчас мы с мадемуазель Мари будем отдыхать — мы просто валимся с ног.