Ну, а пока праздник! Веселье! До песен дело не дошло. Родня-то большая! Кто давно не виделся, кто-то вообще только знакомится. Так что юбиляр пока мог бы и отдохнуть, да чего уж там. Посижу, думает, погляжу… Может, кого в последний то раз и вижу. Комнату обглядывает.
Ишь, как посторались! И окна чистые, и цветы кругом, и шариков-то! Неужто восемдесят?! Это, видать, вместо свечек в торте. Свечек столько и не поместилось бы, да и жалеют, видно, расстроить боятся, что не задую с одного разу, переживать стану. Только от этого ли переживать?
Вон детвора носится, шарики сорвать хотят. И все вокруг самого большого. Только одна (кучерявенькая, с бантами белыми, да вся в канапушках) посообразительней, от других особняком. Стульчик подставила и тянется, тянется. И чья ж это внучка-то? Вот от чего переживать надо, что и не припомню, чья? Дети-то быстро подрастают. Видел, конечно, раньше. Как не видеть? Да только сам уж ко всем не наведаешься, годы…
А к тебе-то другой раз только дети или внуки. Спросишь, почему один или одна? Так ведь у кого работа, кто в командировке, а дети ихние, кто в музакальной школе, кто на тренировке какой, а то и приболели. Вот и выходит, что и не узнаешь других-то. Может и на улице мимо прошел бы? Пойду в аптеку, думает, если не окликнут, то и не узнаю. Только не стыдно, и не совестно, а грустно и досадно. Вот она жизнь… Как шарик тот.
Дети под ним всё танутся да за верёвочку ухватить наровят. Все тут, все рядом. А чем взрослее, тем каждый по шарику вверх карабкатся начинает. И каждый по сво́ему. Один с одного боку другой с другого, третий спереди. Кто-то быстреее, ежели половчее или природой больше качествами какими наделен. И чем выше, тем друг от дружки дальше.
Как до середины доберутся, там уж полегче. Там уж и быстрее. И не заметят, как годы мелькать станут. Можно и с коленей встать, и разогнутся, и в полный рост. Да только сил столько истратят, пока до середины доберутся, что уже в полный рост не каждый и сможет. Да и до середины-то не каждый. Вон внучкин муж, не удержался, сил не хватило да и сорвался. И где он и что с ним? Может, живет по подвалам да пьянствует?
А у другой внучки и вовсе. Вон (как та сообразительная) решил отдельно, сам по своему шарику. Чтоб только его, только никому, все руками его вокруг обхватить пытался. Да кто-то в шарик чем-то острым. И только ХЛОП! и всё! И осталась только ниточка на память. Вот ведь…
А когда вместе, то те, кто уже почти на верхушке и ближе друг к другу и внимательней. И перезваниваются и здоровьем интересуются. А звонят и опасаются, а вдруг сам не поднимет, а чей-то чужой голос скажет… Да лучше об этом и не думать. Всё ж таки праздник сегодня, не для меня, конечно, мне-то… А они пусть порадуются, повеселятся и я с ними, и за них порадуюсь.
Вот уже и телевизор выключили, потому что теперь никому не интересно, кому там чего и сколько. Передали, так сказать, невидимую эстафету следующему праздничному столу. А где он и кто за ним сидит известно только самим там присутсвующим, тем, кого предупредить успели, да еще дикторше. Дикторша вроде как та эстафетная палочка. Ей тоже известно, но тоже неинтересно.
Потому и улыбка для всех одна и голос одинаково торжественный. Кажется, что подсунь ей сейчас некролог, зачитает весело и бодро. Я даже как то звук убрал. На неё смотрел, а сам в мыслях за нее произносил. Вот она голову вскинула улыбку поправила, рот раскрыла и: «Поднимем бокалы за безвременно ушедшего, который еще так много чего не успел. Но его дело не будет забыто. И сам он надолго останется в наших сердцах! Ура, товарищи!» И песня.
Я вижу, что место юбиляра, на экране солидная дама заняла и не песню, а арию какую-то ей из телевизора, то ли ее сестра, то ли очень близкая родственница затянула. Ну, очень они друг на дружку похожи! Особенно бюстами да подбородками. Не зря ни двадцатилетний со своей компанией, ни юбилярова родня телевизор выключили. Пусть слушают те, кто своей очереди ждёт. А я тоже на другой канал.
Ну, конечно – реклама. И дождь по подоконнику. И глаза сами закрываются. И уже только одним ухом, а потом и вовсе вроде бы далекий звук, но прямо в голове. И звук этот картинками сопровождается. Вот зубную пасту на прокладку размазывают. И от пасты прокладка все больше и шире. И вокруг чьей-то талии оборачивается. И уже не прокладка это в вибромассажер. И трясется – целлюлит гоняет…
И сам вздрогнешь, глаза откроешь. Да на часы. А еще всего-то только вечер начинается. Вечерком найдется чего интересного посмотреть. А завтра еще целый день впереди. И зачем так этих выходных дожидался? Так вот и живем от субботы до субботы…