В этой книге будет говориться об охоте. Нет, не об аристократических забавах с ловчими птицами, гончими и чистокровными скакунами. Завсегдатаям этих развлечений вряд ли станут интересны бесхитростные авторские советы. Речь здесь пойдёт о той разновидности этого спорта, которая доступна простому городскому или сельскому обывателю.

Конечно же, вырубка лесов и прокладка железных и гравийных дорог сильно изменили наш континент. И вряд ли встретишь теперь в эсперанских лесах медведей, пантер или волков, на чьи бесчинства в своих хлевах и овчарнях столь горестно сетовали наши прадеды; зубров или туров, не говоря уже о мамонтах, карликовых слонах или носорогах. Все эти звери либо исчезли, либо стали крайне редки в наших землях. И желающим испытать свои силы в сражении с крупной дичью приходится отправляться за удовлетворением своей страсти в ледяные просторы Сайбера, бескрайние прерии Окциденталии, базальтовые лабиринты кендайских ущелий, или же на выжженные равнины саванн Катинды и сильванских пампасов.

Тем не менее, и в отчем краю ждут умелого и решительного охотника несколько разновидностей оленей и антилоп, камелогиппы, вепри и кабаны, рыси, лисы и бесчисленные разновидности мелкой и пернатой дичи. Поэтому заготовим капканы, смажем арбалеты, вычистим ружья и приступим к знакомству со способами и приёмами охоты в наших родных краях.

Из предисловия к руководству "Охота для начинающих", Брашнов, год Летучей мыши, 159 цикл.

Как и во всех богатых домах, главный выход из прихожей Герко Крапника вёл в парадную галерею — длинную анфиладу разделённых широкими проёмами выставочных комнат. Традиционно в них размещались образы предков — портреты, скульптуры, бюсты, металлические или гипсовые маски. На худой конец — просто таблички с их именами. Гостям это должно было показывать развесистость генеалогического древа владельцев, а хозяевам — напоминать о заслугах и достижениях их прародителей.

Однако в этом доме галерею заполняли образцы классической живописи и античные скульптуры.

— Я была в курсе, что вы коллекционируете предметы искусства, господин Крапник, но не ожидала, что вы настолько этим увлечены…

— Это лишь часть коллекции, госпожа Аббе. Раньше наши дикие пращуры выставляли у входа черепа и статуи предков, чтобы их духи защищали дом. Став цивилизованнее они начали демонстрировать то, что сделало их важными и влиятельными — число поколений знатной родни. Я тоже демонстрирую то, что сделало меня важным — деньги. Просто выстави я штабеля золотых слитков, и оклей стены купюрами, светское общество сочло бы меня… излишне экстравагантным.

Они поднялись по широкой лестнице на второй этаж. По пути Бригида заметила сиротливо висевший на стене геральдический штандарт — чёрную ворону на светло-голубом фоне. Штандарт был совсем простенький — клинышком, без шнуров, гаек и наверший. Владелец явно не мог похвастаться обилием титулов и богатством родословной.

Крапник провёл их в довольно уютный кабинет, украшенный большой картиной, изображавшей затёртый льдами парусник на фоне живописных скал, и щёлкнул выключателем.

— Не люблю электрические светильники. Нет в них той живости… и яркость менять сложнее.

— Зато копоти и газа в них тоже нет…

— Это да. Дышится с электричеством не в пример легче. Зимой весьма помогает. Проветривать не надо.

Он жестом указал Бригиде на одно из кресел.

— Присаживайтесь. И вы, Асторе, тоже.

— Не хотите оставаться со мной наедине? — усмехнулась проповедница, — меня боитесь? Или компрометирующих слухов?

— Ну как можно бояться столь очаровательную даму, а слухи… я их не боюсь, я их создаю.

Он поставил на столик несколько хрустальных с серебром кружечек и начал разливать по ним содержимое подогревавшегося небольшой изящной спиртовкой кувшинчика.

— На улице довольно прохладно и счёл возможным приготовить для вас немного грога.

Бригида взяла кружечку и пригубила.

— Необычный вкус. Хотя думаю, если вы собирались меня убить, то тащить сюда исключительно ради того, чтобы отравить собственными руками не стали бы. Кстати — действительно интересный вкус…

Толстяк, взяв свою, опустился в скрипнувшее под ним кресло. Бригида заметила, что оно было шире остальных и чуть другой формы — похоже, Крапник заказал его специально под свою объёмистую фигуру. Сразу за креслом располагался письменный стол с телефонным и телетайпным аппаратами, а над ним коллекция ручных звонков с подписями — "дворецкий", "секретарь", "истопник", "горничная", "охрана", "шофёр", "курьеры"…

— Я лично подбирал специи. Гастрономия — моя маленькая слабость.

— В ходе нашей прошлой встречи вы упорно намекали мне на иную вашу слабость, господин Крапник.

— Я соврал, госпожа Бригида.

— Откровенно сказано…

— Что поделать. Та наша встреча повлекла за собой довольно неприятные последствия. Зачем повторять ошибки?

— Неприятные? Погибли… погибла сестра моей обители. Одна из воспитанниц пропала. Убит механик. Я бы не сказала, что это всего лишь "неприятные" последствия.

— Соболезную, госпожа Бригида. Тем более и вы сами уцелели, похоже, лишь чудом.

— Поскольку я уцелела — это неважно. Итак, господин Крапник, что вы от меня хотите?

— Я деловой человек, оттого начну с главного. Я предлагаю вам сотрудничество, госпожа Бригида.

— Отчего я должна вам доверять?

— Я ещё и простой человек, госпожа Бригида. В отличие от ваших друзей я не могу похвастаться дюжиной поколений родственников, глотавших пыль возле монаршего стремени или подкладывавших дрова в королевскую печку. Мой дед зарабатывал себе на жизнь тем, что ловил и солил ворон на косе. Поэтому я не буду говорить вам о чести, благородстве, долге и прочих высоких материях. А скажу прямо и просто — в этом сотрудничестве я вижу для себя вполне конкретный профит.

Проповедница в задумчивости отпила из хрустальной кружки.

— Вы довольно откровенны, — сказала она после небольшой паузы, — но не думаю, что я могу решить доверять ли вам, не зная хотя бы общих деталей ваших планов.

— Как вы убедились, его высокопревосходительство обер-прокурор очень… нестандартно, подошёл к вашему сотрудничеству.

Она насупилась, но промолчала.

— Полагаю, вы рассказали ему всё, что знали о Петулании Кеслеш, госпожа Бригида?

— Возможно.

— Исходя из того, что он не озвучил этого в Регентском совете, не отправился на Коронный остров и даже не переговорил с присутствующим здесь господином Асторе, а вместо этого попытался устранить всех знавших о девушке, я могу сделать определённые выводы.

— Какие?

— Он хочет использовать эту информацию в своих целях. Я бы даже сказал в целях неких заговорщиков…

— С чего вы взяли?

— Вы хорошо знаете обер-прокурора?

— Ну…

— Он никогда не вытворит подобного сам. Ему не хватит ни наглости, ни фантазии.

— Поверьте, господин Крапник, он далеко не дурак.

— Я не сказал, что он дурак. Я сказал, что он лишён фантазии. Он умный и исполнительный солдафон. Руки и нервы. Но не мозг. И я хочу, чтобы вы нашли для меня этот мозг, госпожа Бригида.

Она ещё раз молча отпила.

— Вы понимаете, что предлагаете мне смертельно рискованное предприятие? Я ведь могу отклонить ваше предложение?

— Можете, — пожал плечами толстяк.

— И вы вот так просто готовы отказаться от своих планов? И даже не станете пытаться меня убедить… или заставить?

— Зачем. Я только скажу, что смертельный риск ожидает вас вне зависимости от того согласитесь вы на моё предложение или нет. Не думаю, что обер-прокурор так легко отступится.

— А сотрудничая с вами, я могу рассчитывать как минимум на охрану? — она кивнула в сторону молчаливо сидевшего в кресле Асторе.

— Я знал, что не ошибусь в вас, госпожа Бригида.

— Обычно сделка предполагает, что каждый из её участников что-то получит. Что получите вы, я примерно догадываюсь. А что получу я?

— Безопасность. И… месть.

Бригида покрутила в руках кружечку.

— Хорошо. Но я должна знать, зачем вам реально нужна эта девушка.

Крапник сложил толстые пальцы домиком.

— Надеюсь, я могу рассчитывать на вашу неразговорчивость?

— Зависит от того, что я услышу…

— А вы храбрая женщина. У вас есть шанс оказаться действительно полезной. Хорошо. Я представляю небольшую группу лиц. Скажем так, лиц заботящихся о благе государства…

— Сейчас все заботятся о его благе. Настолько бурно, что ещё немного и ему понадобится искусственное дыхание.

— Естественно о своём благе мы тоже не забываем. Но вернёмся к существу дела. У нас есть основания предполагать, что великая княгиня Фейт намерена посадить на престол своего сына…

— Великая княгиня Фейт всё своё время проводит в обществе медиумов, предсказателей и прочих шарлатанов. Как она может совершить государственный переворот? Призвав духов? Заколдовав регентский совет и коронную ассамблею? Вы верите в магию, господин Крапник?

— Нет. Я верю в её друзей и родственников, госпожа Бригида. И в тех, кто не очень рад браку принцессы и грядущему договору об урегулировании.

— Ну, хорошо. А как вы хотите использовать двойника принцессы?

— Для отвлечения… Пока девушка будет играть роль её скорбящего высочества, принцесса Донова сможет покинуть траурное уединение и начать действовать.

— И как именно действовать?

Крапник покачал головой.

— Госпожа Бригида. Не заставляйте меня рассказывать вам слишком много. Вы знаете основное. Этого достаточно.

Проводив Бригиду, Асторе вернулся в кабинет.

— Ты уверен, что стоило всё это ей рассказывать?

— Люди не любят, когда их используют втёмную. Особенно если это делают настолько явно. Она — наша единственная ниточка. И от того, насколько она будет стараться, очень многое зависит.

— Один раз она нас уже подставила…

— Кто-нибудь всё равно бы проговорился, Асторе. Да, кстати о "проговорился". Думаю, нам пока не стоит утомлять этой историей остальных членов нашего маленького треста…

— Ладно. Но вдруг она ещё раз решит поменять сторону?

— Не решит. Я её знаю. У неё есть шанс отомстить. И его она не упустит.

В трактире было людно. Вечер. Конец рабочего дня. Канун выходных. Вымотанные официантки сомнамбулично циркулировали проторенными маршрутами от зала к огромным пивным бочкам и низенькой, чадящей как пароходная топка, дверке кухни. В небольшом загончике стайка голодного вида музыкантов безуспешно силилась пробиться звуками своих разболтанных и немилосердно фальшививших инструментов сквозь гам и шум. Их периодически заглушали крики, свист и улюлюканье, доносившиеся из заднего помещения, где устраивались кулачные бои. Задумчивый тип периодически выходил оттуда и шкрябал что-то мелом на прибитой у входа разграфлённой доске.

Знакомый Куто оказался долговязым, жилистым и костлявым типом в буром вельветовом костюме, надетом прямо на нижнюю рубаху.

— В "Кошке" я уже полгода не работаю, как меня этого… боями перебиваюсь, и по трактирам, — он почесал сбитый, намозоленный кулак.

Юл благоразумно предпочёл не вдаваться в подробности его ухода из заведения.

— Но с ребятами ты переговорил? — спросил Куто.

— Эт да… Кой-кто из них меня помнит. Кой-кто мне должен… — он снова почесался, — новенькой с такими приметами никто из них не видел. Новеньких вообще давешний месяц почти не было.

— Почти? — не удержался Юл.

— Были две. Одна рыжая, как лиса, вторая полсажени с кепкой…

— Нет, это не она… может ты, Куто, всё ж таки ошибся? — с надеждой посмотрел Юл, — раз уж никто её не видел.

— Всё может быть, — знакомый выдвинул скверно побритую челюсть и поскрёб щетину на шее, — но вдруг её наверху держат и к клиентам не выпущают? Или на квартеру какую отвезли… Ребята они ж только внизу ходят. Не всё видят.

— Мадам Фаустина держит заведение в строгости, — уточнил Куто, — каждый знает ровно то, что ему знать положено и ничего сверху.

— Истинное дело, — кивнул вельветовый, и почесал под столом ногу, — иначе бизнесу не будет. К нам… то бишь в "Кошку", ведь самые большие господа захаживают. Да что большие. Сам афтократов братец, покойник, Альбрет, который, так как к себе домой ходили. Покуда не умерли. Большие, говорят, затейники были их высочество. А пить-то как горазды, четверть могли выкушать, а потом ещё и к барышням. Сказывали, прям на девке и откинулись… царствие им загробное.

— А как можно узнать о том дне, когда Куто её видел, подробнее? — перевёл его мысли в более конструктивное русло Юл.

— С девочками надобно поговорить.

— Я вполне могу пройти туда как один из клиентов.

Куто покачал головой.

— Во-первых, Юл, кого попало туда не пускают. А кого пустили — за тем смотрят. Во-вторых, если ты начнёшь приставать к девицам с расспросами, тебя в лучшем случае крепко пошлют, в худшем — набьют морду и спустят с лестницы. И в обоих ты ничего не узнаешь.

— И что ты предлагаешь? Может с кем-то из них встретиться в городе?

— Не… — мотнул головой вельветовый, — Как брадобреевы люди одну из девок напугали, и тот парень удавился, так Фустина, говорят, никого больше не выпущает, кроме как с важными клиентами.

— Насколько я видел, некоторые из девушек уходят домой после работы, — возразил Юл.

— Это с нижних этажей, — пояснил Куто, — которые там на подхвате, прибираются или всякой ерундой вразнос торгуют. Они вряд ли что-то толком знают.

— И что делать?

Куто поглядел на своего приятеля.

— Ты можешь узнать, согласится кто-нибудь из девушек с нами поговорить? И вообще, не слыхали ли они чего.

— Поспрошать могу, чего ж не поспрошать.

— Но для этого придётся как-то зайти внутрь, — уточнил Юл, — так ведь? Например, войти как клиенту. Так и разыскать нужную девицу будет куда проще, кстати.

— Нет, — запротестовал Куто, — мадам будет знать, кто из них с кем мог говорить. Да и просто подслушать легко. Они не рискнут, побоятся. Нужно встречаться так, чтобы никаких посторонних.

— Но как?

Вельветовый ещё раз почесался и добавил.

— Могу ключ дать. Только с возвратом.

— Какой ещё ключ? — насторожился Юл.

— От двери на крышу. Прихватил, когда меня из "Кошки" выперли…

— На крышу?

— Ага. Туда вам залезть нужно. А уж через дверь можете на чердак войтить, и вниз по задней лестнице. Там мало кто бывает. Самое место разговоры вести.

Ветер с залива упруг и прохладен. Пахнет солью и выдувает из лёгких скопившиеся там настои городского смрада и угольной гари. Здесь, наверху, воздух куда свежее и чище. Несмотря на целые чащобы дымоходов, топорщившиеся на окрестных зданиях. Лето — никто не топит, да и море близко.

Ближайшая удобная лестница с выходом на крышу оказалась в трёх домах от "Сияющей Кошки", так что Юлу и Куто довелось немного позаниматься акробатикой, карабкаясь по вычурным жестяным кровлям. К счастью здания тут стояли плотно, практически единой стеной отделяя Клеверец от набережной, так что это не потребовало чрезмерных усилий.

Юл нашёл даже время заметить, что с крыш открывается прекрасный вид на залив и город. Вечернее солнце, пробиваясь через облака, наполняло воздух прозрачным золотистым светом. Его лучи освещали живописный хаос городских крыш, тянувшийся на юг и восток, вплоть до массивных корпусов Адмиралтейства, заслонявших собой военный рейд с неуклюжими силуэтами броненосцев. На севере можно было различить зубчатые кровли множества небольших домов, выстроенных на месте старого канатного двора, давно уже превратившегося в злачное место, где моряки из лежавшей ещё севернее торговой гавани могли расслабиться после длительных рейсов и заодно спустить до гроша полученное жалованье. А западнее, за широким проливом, в закатной дымке проступали набережные и верфи Ольтоны.

— Это здесь, — Куто указал на небольшую дверцу, покрытую сильно облупившейся светло-голубой краской.

Замок скрипел, ворчал, плевался ржавой крошкой, но в итоге сдался. Сильно пригнувшись, они вошли, или скорее вползли, на чердак. Там было темно, душно и очень пыльно. С балок свисала паутина и где-то сверху недовольно копошились и попискивали разбуженные непрошеными визитёрами летучие мыши.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Куто.

— Нормально, а что?

— Да нет. Просто только что ты добавил к списку нарушений твоего благородно-жульнического кодекса ещё один пункт — проникновение со взломом…

— Да ну тебя…

Куто почти бесшумно рассмеялся и зажёг карманный фонарик.

— Спуск должен быть там.

Он не ошибся. Без лишних сложностей они спустились по деревянной рассохшейся лестнице на верхний этаж. Здесь было уже не то чтобы темно, а, пожалуй, сумрачно. Они прошли через длинный пустой коридор с растрескавшейся и понемногу начинавшей осыпаться штукатуркой на стенах. За ним оказалась дверь, ведущая в большую, похожую на казарму комнату. Молодая женщина уже ждала их, сидя на одной из коек.

— Вы опоздали… — хриплым шёпотом возмутилась она, — на целых пять минут. Я уже собиралась уходить.

— Извини, — сказал Куто, — нам пришлось лезть по крышам…

— Это не мои сложности. Меня в любую секунду могут хватиться… покажите деньги.

Юл достал из кармана тугую стопку пятёрок.

— Как договаривались. Двести.

— Половину вперёд, — потребовала девица.

— Так не пойдёт, — буркнул Куто.

— Тогда я ухожу…

— Спокойнее, барышня, — Юл старательно отсчитал двадцать синих бумажек, собрал в аккуратную пачку и отдал девице.

Та, бегло глянув, быстро засунула её за корсаж.

— Ну?

Она бросила нервный взгляд на дверь и облизнула губы.

— Говорили, что ты видела ту девушку, — заметил Куто.

— Да. Наверное, ту.

— Наверное?

— Она была в маске. Но по описанию похожа. Высокая блондинка, простое серое платье, чёрные ботинки. Ну не платиновая блондинка, а скорее русая… Мадам вела её наверх.

— Наверх? Зачем?

— Не знаю. Я же не могла их об этом спрашивать? Но знаю, что тогда же в Алой комнате собирались важные люди. Они специально приехали. Многие даже не развлекались. Ждали.

— Чего ждали?

— Я что, мадам? Почём я знаю?

В её голосе прорезались истерические нотки.

— Спокойно. Не надо нервничать. Ты можешь назвать тех людей, кто собирался?

— Не всех. Их много было. Знаю Крапника, толстяка. Ещё Ягмунта, старого извращенца. Потом адмирал, Кабельян, его звать, кажется. Моряк такой, солидный. Здоровенный, как шкаф. Ещё этот тип со шрамом на морде… не знаю, как его зовут.

— Похоже, это они… — пробормотал Юл вполголоса.

— Они все собрались в Алой комнате. Это на четвёртом этаже. Туда только очень солидные клиенты допускаются. А потом вызвали доктора.

— Доктора?

— Да. Он у нас дежурит. На всякий случай. Кажется, это был Ленно. Когда он вернулся, я видела, как он выбрасывал бинты. На них была кровь…

— Мерзавцы! Что они с ней сделали?

— Не знаю. Ленно ничего нам не говорил. Сказал "не наше дело".

— Спокойнее, Юл. Кровь ещё ничего не значит…

— Кое-что может и значить, — философски заметила девица.

— Мы можем поговорить с этим Ленно? — спросил Юл.

— Сегодня не его дежурство…

— Я знаю о ком она, — перебил Куто, — мы его потом разыщем. Говори, что дальше было.

— Её увели, а господа разошлись…

— Ты видела, как её уводили?

— Мельком. Мадам была не в духе, и выгнала всех с лестницы…

— Но ты всё же видела?

— Ну… у каждой двери есть замочная скважина…

— И что? Девушка была в порядке?

— Её немного покачивало, но крови я не заметила.

— Куда её повели?

— К заднему входу. Ну что для особых клиентов. А потом на улицу. Я видела в окно, как уплывал катер.

— Её точно отсюда увезли?

— Совершенно точно. В тот же самый день. А вот куда — понятия не имею.

Она на секунду задумалась.

— Хотя если вы немного добавите, то…

Куто нахмурился. Девушка быстро взвесила ситуацию, и решила не настаивать.

— Ну ладно. В общем, вчера я поссорилась с этим. Ягмунтом. То есть это он на меня наорал… Скотина. Назвал меня "толстой коровой", гад.

— И?

— Не "икайте". Я рассказываю. В общем, этот хрыч вгорячах брякнул, что может и без нас обойтись. Дескать, у него теперь собственная девка есть…

— Ты думаешь, он мог её забрать?

Она пожала плечами.

— За что купила, за то продаю. Но в тот день он там с остальными был. И если ваша девчонка у него, я ей не слишком-то завидую. Неприятный тип…

— Это всё?

— Угу. Мои деньги.

Она протянула руку.

Юл вытащил из кармана две сотенные бумажки и кинул ей на ладонь.

— От сердца последнее отрываем, — мрачно заметил Куто.

— А мне всё равно… — девица бросила неуверенный взгляд на деньги, потом быстро их спрятала, — и мне пора. Уже искать, поди, начали.

Она с явным облегчением выскочила из комнаты, и резво застучала каблучками вниз по лестнице.

Юл задумчиво почесал затылок.

— Нам нужно разыскать этого врача.

— Сначала нам нужно отсюда убраться…

Они зашагали обратно на чердак. По дороге Куто заметил.

— Мне привиделось, или ты ей триста заплатил?

— Двести десять…

— Когда ты считал первую стопку, там было ровно двадцать пятерок. Я это собственными глазами видел. Так что выходит сотня. И две сотенные потом. Триста.

— Пятёрок там было две. Сверху и снизу. А нарезанный кусочками "Утренний Стеенборк" не считается…

— А ты тот ещё жук, Юл.

— Не люблю платить вперёд за непроверенный товар. Но свои деньги она получила сполна и даже с премией…

Юл и Куто остановились на углу. Улица и сама по себе была не слишком просторной, а шедший в сторону проулок так и вовсе напоминал скорее щель.

— Это точно здесь? — недоверчиво спросил Юл, — как-то не слишком… солидно.

— Солидные доктора в "Кошке" не подрабатывают. Скверно влияет на репутацию.

По улице промчался газетчик.

— Экстренный выпуск! Неожиданный визит принца Флориана. Его высочество отрицает связь с помолвкой, и утверждает, что посетил Борею исключительно осмотреть коллекции замка Констайн и поохотиться в предгорьях Герритов. Экстренный выпуск! Возобновлена работа на шахтах Кмет. Зачинщики беспорядков и лидеры рабочих союзов арестованы! Читайте в экстренном выпуске…

— Эй, — окликнул его Юл, доставая монету.

— Тебе почитать, или ещё для чего? — поинтересовался Куто, — вот уж не знал, что ты любишь светскую хронику.

— Не светскую. Объявления, рекламу, новости об очередном патентованном средстве от клопов… никогда не знаешь, где найдёшь что-то полезное для работы.

— Великий алпак Кхо Транг Пьонг и его загадочные ассистентки! Всего три дня в столице. Секреты восточной магии и тайных знаний. Варение золота из ртути, превращения, угадывание прошлого, настоящего и будущего! Читайте в экстренном…

Юл бегло пролистал газету, сложил и засунул в карман.

— Пошли.

Они свернули в проулок, и направились к покрытой толстыми наслоениями бурой краски филёнчатой двери. В центре, поверх многолетних отложений дешёвого сурика, была прибита чёрная фанерная табличка с выведенной белилами по трафарету надписью:

Леннарт Пайпе, терапевт

За дверью слышался бурный монолог. Куто без лишних обиняков зашёл внутрь. Какой-то солидного вида горожанин возбуждённо бормотал, изредка всплескивая полными руками.

— … доктор, я вам так благодарен, так благодарен. Это ваше средство из трескового жира. Оно просто чудесно. Моя жена совсем поправилась!

— Вот и хорошо…

— Конечно, конечно. Просто… она стала такой… такой бодрой. Это, само собой, отлично, но… она ведь на двадцать лет меня моложе. А силы у меня уже не те, что в молодости, если вы меня понимаете, доктор… Вот если бы вы могли…

— Хм. О подобном эффекте я не подумал.

— Но я всё равно вам очень благодарен, очень…

Продолжая рассыпаться в благодарностях, клиент скрылся на улице. Доктор Леннарт Пайпе, молодой худощавый блондин в пенсне и с буйно-кудрявой переходившей в бакенбарды шевелюрой, рассеянно оглядел визитёров.

— Чем могу быть полезен, господа?

Выслушав краткое изложение вопроса, доктор снял пенсне и растёр переносицу.

— Да, конечно же. Я помню тот случай.

— Что с девушкой?

— Обычное дело. Целый бокал игристого. Залпом и натощак. Плюс явный стресс и лёгкое утомление. Не думаю, что будут какие-то последствия. Разве голова может поболеть… И то не факт. Организм молодой, здоровый.

— Какой ещё бокал игристого? Там кровь была.

— Кровь была. Не отрицаю. Но при чём тут девушка? То есть в смысле она конечно при чём, но не в том смысле, что вы, видимо, подумали при чём она…

— Выражайтесь яснее, доктор. Кто в каком смысле чего о чём подумал? — недоумённо вопросил Юл.

— Это не её кровь, хотя она, несомненно, и была её источником.

— Короче, терапефт, — Куто нахмурился.

— Если короче, то кровь была следствием причинения девушкой князю Тассельшу лёгких телесных повреждений…

— Девушкой? Князю? — Юл был слегка озадачен, — вы ничего не путаете? Это она ему причинила?

— Именно…

— Что он ей такого сделал?!

— Не в курсе точно. Меня вызвали уже позже. Подозреваю, что князь слегка… кхм… увлёкся.

— А девушка-то бойкая, — заметил Куто не без некоторого одобрения в голосе.

У Юла сложился куда более хрупкий и наивный образ Петулании Кеслеш, не слишком идеально ассоциировавшийся с возможностью нанесения кому-либо телесных повреждений. Даже лёгких. Однако возражать он не стал.

— Значит, она не пострадала?

— Ничуть. Могу вас заверить. В отличие от княжеского носа…

— А что с носом? — полюбопытствовал Куто.

— Обошлось без перелома, но кровотечение оказалось довольно значительным. Его сиятельство был крайне недоволен. Пока я им занимался, он высказал в адрес вашей девушки весьма много… слов. Довольно разных. Несколько даже иностранных. Честно говоря, в отношении некоторых выражений я был слегка удивлён, что его сиятельство их так хорошо знает.

— Без перелома? Надо будет её кой-чему научить, — заметил вполголоса Куто.

— А что это был за князь? — спросил Юл.

— Ягмунт Тассельш? — удивился доктор Пайпе, — это старший из Тассельшей. Жутко древний род. Один из знатнейших и очень старых. Что немного… хм… сказалось. Нет, к сожалению, механизмы передачи свойств от предковых организмов к потомкам наукой ещё не изучены в полной степени, однако факт определённых сложностей при частом родственном скрещивании отрицать было бы неразумно. Высшие аристократические круги представляют собой крайне ограниченную популяцию, а как утверждается в последнем исследовании доктора Моргеля Мендона…

— Я понял, понял… А что случилось с девушкой? В смысле потом.

— Потом? Не знаю. Я занимался князем… Её куда-то увели, и я больше её не видел. Вообще-то её вроде как должен был забрать сам Тассельш, но случился этот казус с носом. Девушку увели раньше, чем я закончил. Я был занят перевязкой и не обратил внимания, когда именно это случилось.

— Должен был забрать, говорите? А она могла ударить его, сопротивляясь?

— Возможно. Я не присутствовал при инциденте. Могу только догадываться. Преимущественно на основании княжеского ворчания. Он был крайне раздражён. Утверждал, что рано или поздно до неё доберётся и всё припомнит…

— Мне это не слишком-то нравится, — проворчал Куто.

— А где можно найти этого Тассельша?

— В его особняке, думаю… Но считаю своим долгом предупредить, что князь достаточно влиятелен чтобы позволить себе более чем серьёзную охрану…

Комиссар Оскар брезгливо поворошил карандашом грязный ком. Полотно, некогда серо-голубое, сейчас представляло собой заскорузлое месиво бурых пятен, песка, тины и грязи. Комиссар, наконец, докопался до изнанки, где с некоторым трудом можно было различить вышитый ярлычок "Хельма А."

— А что говорит эта нищенка?

— Утверждает, что нашла на берегу и отнесла старьёвщику…

— А тот оказался неожиданно щепетилен и, заметив пятна крови, решил сдать найденное в полицию. Я так понимаю, о трупе в своём рассказе сия необременённая богатствами особа не упоминала?

— Она клялась, что просто нашла одежду…

— Да, да, конечно. Уверен, она достаточно интеллектуальна, чтобы понимать разницу между "просто нашла" и "сняла с трупа". Как вы полагаете, стажёр, что нам даст помещение её в камеру предварительного заключения?

— Ничего, господин комиссар. Она будет упираться до конца и морочить нам голову — знает, что нам нечего ей конкретно предъявить. К тому же если труп и был, его наверняка уже отнесло течением. В итоге мы потеряем время, она неделю просидит в камере на казённых харчах, а найти тело это нам ничуть не поможет.

— Вы умнее, чем выглядит ваше лицо, стажёр. Это немалая удача для полицейского. Казаться тупым идиотом — большое искусство и весьма небесполезное, я вам скажу.

Комиссар перестал ковыряться в тряпье, и бросил карандаш в ведёрко для мусора.

— Прикажете её отпустить?

— Нищенку? Да. Она уже достаточно отдохнула в наших гостеприимных стенах. Мы всё ж таки полиция, а не благотворительный приют. И ещё, стажёр, не забудьте, пожалуйста, уведомить госпожу Аббе.

— Госпожа Аббе, какая неожиданность! Я удивлён… в смысле приятно удивлён.

— А уж я как удивлена, обер-прокурор…

— Присаживайся, Бригида. Я налью. Уже слышал про тот случай с котлом. Несчастный случай, я имею в виду.

— Да уж. Весьма несчастный. Полицейские нашли обломки адской машины…

— Что? Не может быть! Это какое-то недоразумение.

— Какое ещё недоразумение, Йонс. Ты хотел меня взорвать!

— Что ты такое говоришь, Бригида!?

— Я не дура, Йонс. Спасибо. Кстати, ты расплескал на скатерть…

— Бригида, тебя кто-то дезинформировал.

— Я прекрасно сама обо всём догадалась. Йонс. Ну ладно я. Но сестра Морвин! Бедняжка Хельма!! Механик, наконец. Он-то чем виноват?

— Я соболезную…

— Ты лицемерная скотина, Йонс!

— Что ты себе позволяешь, Бригида!?

— Это что ты себе позволяешь, Йонс. Ты пытался хладнокровно взорвать дочь своего боевого товарища. И кто ты после этого?

— Прекрати немедленно, Бригида. Или мне придётся…

— Что придётся? Что ты сделаешь? Вызовешь жандармов? Выставишь несчастную проповедницу как какую-то нищенку пинком под зад? Что ты сделаешь, Йонс?

— Это переходит всякие границы… Прекрати истерику, Бри! Немедленно!!

— А что ты хочешь от слабой женщины, которую ты собирался поднять на воздух? Ведь даже хоронить было бы нечего! Естественно у меня истерика. А ты чего ожидал? Что я буду плясать от радости?!

— Успокойся, Бригида. Тебя кто-то обманул…

— И я даже знаю кто. Могу тебе показать. У тебя зеркало далеко?

Обер-прокурор глубоко вздохнул.

— И не надо так сопеть, Йонс. Ладно. В конце концов, я осталась живой. И я намерена оставаться в этом состоянии и ещё некоторое время… Ты меня понимаешь?

— Ну-у…

— Я хочу знать почему, и хочу гарантий, что этого не повторится!

— Но я…

— Вот только не надо строить из себя тупого придурка. Я прекрасно в курсе, что ты далеко не глуп.

— Слушай, Бригида.

— Слушаю, Йонс.

Обер-прокурор нервно прошёлся по кабинету. Пару раз собирался что-то сказать, но останавливался. Наконец собрался с силами.

— Ты всё неправильно поняла, Бри.

— Ну, так объясни. Пока я вижу, что едва я успела рассказать тебе про ту девушку, как сразу после этого и сама чуть не взлетела на воздух, и две другие замешанные в этом сестры погибли…

— Мне очень жаль.

— Не рассказывай мне о жалости, Йонс. Твоё лицо тебя всё равно выдаёт…

— Почему ты решила, что это я?

— А кто? В твоём кабинете нас кто-то мог подслушать? Ты рассказал об этой новости друзьям в кабаке? Кто ещё мог это знать?

— Бывают совершенно невероятные совпадения…

— Брось. Таких — не бывает. Ты или кто-то, кому ты рассказал, пытался меня убить. И мне это крайне не нравится.

— У тебя нет доказательств…

— Ты собираешься отпираться? Отлично. Я сейчас же иду и рассказываю всё отцу, чтобы ему было чем поделиться с друзьями по полку, а потом навещу Герко Крапника, которому определённо будет всё это крайне интересно. Уверена, редакторы газет, которыми он владеет, также найдут это исключительно занимательным…

— Цензура никогда не пропустит…

— О, новости, не пропущенные цензурой, пользуются особенной популярностью… и доверием. Представь себе, какие пойдут сплетни: "человек, поразительно похожий на обер-прокурора, пытался взорвать мать-настоятельницу пригородного эрмерия". Сразу же появятся свидетели и начнут рассказывать вымышленные подробности. Мне даже страшно представить, во что это разовьётся всего за неделю. Уверена, городские салоны давно не имели такого повода как следует поразвлечься…

— Чего ты хочешь, Бри?

— Безопасности. И знать ради чего погибли сёстры моей обители!

— Я не думал, что… я не. Нет. Ты не права.

— Ты опять начинаешь.

— Я не могу тебе сказать.

— Хорошо. Ты знаешь, какие газеты покупать…

— Сядь, Бри. Погоди. Ты же понимаешь, что есть вещи более существенные чем… чем… чем личные симпатии.

— Я как раз и хочу знать, что именно это за вещи.

— Тут замешаны очень важные люди.

— Я догадываюсь, что ты приказал меня взорвать не просто от скуки…

— Я не приказывал.

— Докажи!

— Ну… слушай, Бри, ты загоняешь меня в угол. Ладно. Я обещаю, что тебе больше ничего не грозит. Моего слова тебе достаточно?

— Твоего? Слова? Кажется, прошлый раз ты дал мне слово включить меня в совет наставниц. И ни звуком не обмолвился про динамит в паровой машине. Или я что-то запамятовала?

Обер-прокурор невнятно замычал себе под нос и лишь нервно разминал толстые волосатые пальцы.

— Я не могу тебя посвятить в эту тайну, — наконец просопел он.

— Тебе придётся это сделать, если ты хочешь, чтобы это оставалось тайной и дальше… кроме того, я могу быть вам полезна.

— Полезна? Чем!?

— Ты не догадываешься? М-да. Кажется, я перехвалила твою сообразительность. Я вхожа к Герко. Неужели ты не хочешь иметь своего человека в его окружении?

— Насколько ты с ним близка, Бри?

— Осторожнее с выражениями. Я всё-таки духовное лицо. Не говори обо мне, словно я его любовница…

— Прости, Бри. Так насколько он тебе доверяет?

— Вполне достаточно, чтобы я могла уговорить его рассказать некоторые маленькие секреты. Ты же хочешь знать его маленькие секреты?

— С чего ты взяла?

— С того, что мозги у меня пока на месте. Меня даже не контузило. Я знаю, что девочка всё ещё у них. И я знаю, что тебе и твоим друзьям она крайне нужна. Подумай над этим.

— Хорошо. Я переговорю с ними. С друзьями… Но ты должна обещать, что не будешь ничего предпринимать пока…

— Пока ты не подготовишь ещё одну адскую машину? Нет, так не пойдёт. Я хочу встретиться с твоими друзьями лично. Больше никаких игр вслепую.

Обер-прокурор вскочил и заходил по кабинету.

— Послушай, Йонс. Ты же понимаешь, что я вам необходима? Тогда зачем вся эта драма? Мы прекрасно сможем найти общий язык. Уверена, ни одна из сторон не останется внакладе. Или твои знакомые настолько тебя не ценят, что ты и шагу не можешь сделать без их указаний? Вы с отцом были друзьями. Неужели мы с тобой не сможем договориться?

— Ладно, Бри. Я сведу тебя с ними. Но сначала… Сначала, скажи мне что ты думаешь о вопросах престолонаследия?

— Ну, если бы у меня был шанс попасть в совет наставниц, я бы предпочла видеть на троне Донову. Всё таки наставниками Клемента будут мужчины и мне там ничего не светит… Но с другой стороны. Я никогда не любила эстерлихскую кухню. Она, знаешь ли, слишком полнит.

— То есть ты считаешь Клемента достойным претендентом? И его право — законным?

— Конечно. Старый закон должен был отдать трон именно ему. Но к чему все эти светские беседы? Коронация принцессы уже объявлена, а её жених нетерпеливо переминается на слатонской границе в ожидании свадьбы. Ты же прекрасно понимаешь — отказ от возведения Доновы на царство станет оскорблением для всего эстерлихского дома. Флориан рассчитывает быть супругом автократиссы, а не бедной родственницы юного монарха. Уверена, мало кто из членов регентского совета горит желанием так жестоко его разочаровать.

— Флориан мелочь. Младший отпрыск династии… Но вот у его августейшего папаши слишком много дивизий, чтобы с ними можно было не считаться. С другой стороны… — Йонс остановился и внимательно поглядел на Бригиду, — ты же жрица, и кому как не тебе понимать, сколь драматично рок и фортуна способны изменить наши планы? С её высочеством вполне может что-то случиться. Жизнь полна опасностей. Вдруг она вообще никогда больше не покинет Коронного острова…

— Так вот куда вы метите, — едва ли не шёпотом произнесла Бригида, — бедная девочка…

— Это ты о принцессе?

— Не только. Скорее нет. Я подумала о другой. Не обращай внимания. Если мне не изменяет память, ты говорил, что намереваешься свести меня с твоими друзьями?

Обер-прокурор едва заметно сощурился.

— То есть тебя не смущает пролитие августейшей крови?

— Брось, Йонс. Я учила историю. Если бы каждый раз, когда проливалась монаршая кровь, на нас бы обрушивались беды и кары небесные, то этот мир давно стал бы безлюдной пустыней. Ношение короны — рискованное занятие. И всегда им было.

— Рад, что ты столь рационально мыслишь, Бри.

— Так что там с твоими друзьями?

— Через несколько дней великая княгиня Фейт даёт приём. Ради этого восточного чародея. Алпака Кхо. Он должен стать гвоздём вечера. Соберётся много народу. Я похлопочу, чтобы ты тоже получила приглашение. Там мы и переговорим о деталях.

— А там будут твои друзья? Учти, я очень болезненно отношусь к разного рода взрывчатым составам в непосредственной близости от своей персоны. Не думай, что ты сможешь повторить свою выходку. Если что — мой отец будет оповещён. Частные нотариусы — выдающееся изобретение.

— А ты предусмотрительная женщина, Бри… Да, мои друзья там будут. Я тебя представлю.

— Спасибо за комплимент, Йонс. Надеюсь приятно и небесполезно провести время на приёме…

Свет пламени пробивался через воск, окрашивая его в оранжевый свет. В кабинете стоял тонкий пряный аромат добавленных в свечу благовоний.

— Ой… Это вы, мать-проповедница. Я думала, что уже все спят…

— Я как раз собиралась уходить, сестра-секретарь.

Вошедшая поглядела на свечку в молитвенной нише.

— Соболезную, госпожа Бригида. Мы внесли имя сестры Морвин в поминальный список. Что касается воспитанницы Апстин, то нужно ваше решение… Пока не найдено тело или не прошло достаточно времени, мы не можем просто счесть её умершей. Для признания этого вы должны провести необходимые ритуалы. Тогда мы сможем установить кенотаф в крипте.

— В своё время, сестра, в своё время.

— Мы все молимся за её спасение, госпожа Бригида.

— Спасение… Хельма всегда была такой романтичной. Мечтала, чтобы её спасли герои. Вы верите в благородных рыцарей и сияющие доспехи, сестра?

Сестра-секретарь молча вздохнула.

— Я тоже. Надеюсь, что хотя бы возмездие станет ей посмертным утешением. Идёмте, сестра. Не стоит так грубо нарушать распорядок дня. Мы подаём дурной пример воспитанницам.