Стас решил не лезть напролом через треклятую гору. Он двинул свой небольшой отряд вдоль опушки, все больше и больше загибая влево, вдоль Сумерек.

Леха, у которого на языке от нетерпения зуд появился, вертел головой, разводил руками и таращил глаза, выражая дикое недоумение.

— Стас…

— Леха, отвяжись. У тебя вопросов больше, чем у меня ответов. Телепередача «Угадай-ка». Но на первый вопрос ответ простой. Походим вдоль стенок, может, в окно заглянуть удастся. И зайдем без стука с заднего крыльца.

— Телепат! — Леха изобразил на своем лице крайнее изумление. — И что характерно, без наложения дланей на мою грешную голову.

— А башней о грешную землю приложиться не хотите, господин старший лейтенант?

— Вот что делает власть с хорошим человеком. — Скорбным голосом закончил Леха. — А скажи, как тебе удавалось столько лет свои таланты скрывать от высокого начальства. Да у тебя раскрываемость была бы! Ого — го!

— И что потом?

— Должность, звания, премии… — От удивления равнодушием Стаса, Леха задохнулся и чуть не растянулся на земле.

— А почему ты думаешь, дорогой мой напарник, что ничего этого не было в моей прошлой жизни? Не званий, не орденов, не денег?

— Но…

— Старлей в провинциальном заштатном городишке? В задрипанном горотделе милиции? Это история длинная и поспешности не любит. Оставим ее на потом. Когда обзаведемся камином, трубкой и шикарным халатом с драконами. А кроме того, мне больше по душе вот такая жизнь… небо над головой, седло под задницей и друг рядом, который не дает покоя своими бесконечными вопросами.

— Ну, ты даешь, Стас! В каких же таких спецназах тебя носило? В каких альфах, гаммах и прочей латинской дребедени обретался до тех пор, пока не появился, как ты говоришь, в нашем задрипанном городке?

— В тех, для которых алфавита не хватило. — Усмехнулся Стас. — Груздень!

— Все путем, командир. — Бодро отозвался из-за спины Груздень. — Ребята по котомкам пошарили. Так что еды на несколько дней пути хватит.

— Толян, почему приятеля плохому учишь?

— Так он, командир. — Возмущенным голосом ответил Толян. — Весь базар с лету на раз просекает.

— Вот за базар и понятливость Груздня и получай сегодня «собачью вахту». — Стас нагнал строгости в глаза и добавил металла в голос. — У тебя образование, какое?

— Ну, бурса… — Не понимая куда он клонит, скромно отозвался Толян.

— Вот и смекай! По здешним меркам ты уже профессор. А если еще и таблицу умножения помнишь, так тогда тебе прямая дорога в академики. И значит…

— Ну, уж и в академики… — Толян, похоже, проникся важностью очередной выволочки и весь, с ушами, ушел во внимание.

— А значит, друг ты мой Толян, должен ты нести весь свой не малый багаж знаний, в массы. Так сказать, сеять разумное, доброе, вечное? Я правильно рассуждаю, Леша?

— Что не слово, то Цицерон с языка слетел. — Сходу включился Леха. — А может, командир, он идет своим не проторенным путем? Начал с фени, а закончит теоремой Пифагора. Или письмом Татьяны к Онегину? А может, затронет проблему отцов и детей в творчестве Тургенева.

— А на фига ему дети? — безапелляционно отрезал Толян. — Может он только сейчас фишку словил? Он и без твоей ботвы проживет. Ты еще про Муму задолби.

— Толян! — Леха не смог скрыть своего удивления и присвистнул от удивления — Снимаю шляпу перед непостижимым грузом твоих знаний. Ты даже про Муму помнишь

— И где ты ее возьмешь? — Толян явно был не склонен продолжать этот великосветский базар.

— Кого, Муму?

— Шляпу! Командир, там, по моему, Войтик с пацанами скачет.

Леха проследил за его рукой.

— Почему обязательно Войтик?

— А эти, — Толян кивнул в сторону Сумерек, — втроем не ходят. Правда, Груздик?

Чтобы снова не попасть впросак, Груздень вместо ответа ограничился тем, что кивнул головой.

— Пивень, очнись! — Стас подтолкнул плечом волхва, который настолько ушел в свои ученые размышления, что не слышал не слова из всей болтовни.

— Да не сплю я, не сплю. — Недовольно проскрипел волхв. — Подумаешь, Войтик! Мало ли где его нелегкая носит? Запалит коней, стервец! А вашей дурости в век не переслушаешь.

Леха оскалил зубы и перемигнулся с Грузднем.

— Говорил, командир, что нельзя волхва будить.

— У, баловник! — Пивень погрозил Лехе пальцем. — Войтик, пропащая душа, конем подавишь, лешак тебя возьми.

Войтик властно рванул поводья и поднял коня на дыбы.

— Полон гонят, командир. По весям бэров должно быть прошлись. Я Хруста с ребятами сторонкой за ними отправил, а сам с Веселином к вам. Бэры нам соседи. Живут без лукавства. Грешно в беде оставлять.

— Ты сам то не хитри. — Едко улыбнулся Пивень. — Кулаки почесать захотелось. И мечом помахать?

— Так братья же нам бэры! — Смутился Войтик. — А не сам ли учил, что с соседями, как с кровной родней надо жить полюбовно.

Пивень повернулся к Стасу и, кивая головой на Войтика, ухмыльнулся.

— Поднаторел у котлов. Голова начала варить. Что делать думаешь, Слав?

— Войтик, тихо и без эмоций. Чего, где и сколько,

— Потемочных с полусотню будет. Штук по пять на каждого придется. Ну, может чуток побольше. Полону десять жердей. Полон разный. Есть мужи зрелые, отроки и отроковицы тож. Пучеглазых двое. А может и не двое. Не разглядел.

— Время?

— Время, командир, все наше. В немногих верстах от того места где стоишь, по дороге на Сумерки овраг. Одним концом в окаем упирается. Так, что мимо не пройдут. А Хруст от оврага не отпустит. Стрелами давить будет.

— Ну, вот. Можешь же, когда захочешь. — Одобрил Стас. — В силу войдем, назначу тебя командиром разведчиков. Как ты думаешь, ученый волхв?

Леха снова оскалил зубы.

— Ну, уж если Войтика в разведку, тогда у нашего ученого волхва прямая дорога в комиссары.

Но Стас встретил его замечание без улыбки.

— А что Леха, это мысль. Обдумать надо.

— И под моей бонданой рождается иногда что-то путное. А ты не ценишь!

— Да ценю я, ценю. — Засмеялся Стас. — Войтик, пообедать успеем?

— Даже поспать успеем! — Радостно ухнул Войтик, — Веселин, здесь еще и кормят.

Пивень насторожился, оценивающе поглядел на Войтика и задал совсем, как ему показалось, не лишний вопрос. — Войтик, а скажи мне, ты когда последний раз ел?

— Так после того, как ушли из кремника, даже соломы на зубах не было. — Забеспокоился Войтик. — Ты к чему это клонишь, Пивень?

— А к тому, что лучше еще обождать с трапезой. Войтика к котомкам если допустить, так он и тесемки сжует. А может, соломой возьмешь? Сам говорил, что соломы на зубах не было.

— Зачем я кинусь тесемки жевать?

— Вот и я говорю тоже. Бери соломой, пока даю…

— Не пугай парня, Пивень. А то грохнется со страху в голодный обморок. Или умрет страшной смертью, не выдержав ужасных мук голода.

— А еще волхв! Конязь ему в рот заглядывает, совета ждет. — Проворчал Войтик, отхватывая крепкими зубами добрый кус жесткого вяленого мяса и заедая столь же древней лепешкой… — Винишком бы запить. Жестковато.

— Твоими зубами можно и от седла откусывать. — Буркнул Груздень. — Хорошо детинушке Род третьей руки не приделал, а то голодом бы из-за стола вылезли.

— Твои зубы, брат Груздень, с седлом не хуже моих управятся. — Отозвался Войтик, проталкивая могучим движением в горло, плохо прожеванный кусок мяса. — Если это седло косули или какой, другой нежной твари.

Сам Груздень ел бережно, часто с тоской поглядывая на изрядно похудевшие котомки.

— Не переживай, Груздень. — Стас заметил его страдания и поспешил успокоить десятника. — Будет еще не раз возможность пополнить твои запасы.

— Так убывает же. Вон он по целой лепешке в рот бросает. — Недовольно проворчал Груздень, заглядывая в разинутую пасть Войтика. — Не жуя, глотает. И ведь не подавится!

— Вот погоди, Груздень. Надоест мне за командиром голодному бегать, вернусь к своим котлам, тогда уж я тебе все припомню. Получишь ты у меня лишний черпак кулеша! Как же, жди! — Пригрозил ему Войтик, наскоро расправляясь с очередным куском лепешки.

— Запугал! Вернешься ты к своим котлам! Вон аж ноздри дрожат. Волю почуяли!

— Будто у тебя не дрожат.

— Вы еще подеритесь, петухи! — Приструнил их волхв.

— Да пусть. Видишь, зубоскалят они. — Остановил его Стас. — Или ты Войтика не знаешь? Эта зараза Лехе не уступит. Дай только на зубок попасть.

— Верно, командир, сказал. Огложу до белых костей. — Сверкая глазищами, расхохотался Войтик. — И где ты прежде прохлаждался? Не могли же тебя Сумерки раньше к нам занести! А то ведь до чего в кремнике засиделись, задница мхом обрастать начала.

— Это еще надо посмотреть, что за мох у тебя там нарос. — Усмехнулся Пивень, подмигивая Стасу.

— А не че! Смотри. Я могу и портки спустить. — Охотно согласился Войтик, отваливаясь на бок и закидывая руки за голову. — Моху, правда, не отыщешь. Весь о седло стер. Остальное на месте. Сохранность вернее, чем у Соколеньского тиуна в кладовых.

— Помело худое! — Не удержался Груздень. — С волхвом о срамных местах речь завел.

— Куда же я их дену, если они самим Родом к этому делу приспособлены. — Лениво отмахнулся от него Войтик, с наслаждением ковыряя крепким ногтем в зубах. — Ты на него пеняй, что как то все не с руки да через ж… сделал. А ты часом не в волхвы собрался? Пивень к командиру одесную, а ты в Соколень на его место.

— Договорился…

— Толян, а ты чего помалкиваешь? — Не утерпел и вмешался в разговор Леха. — Боевого друга и товарища, можно сказать, практически в прах повергли, а ты не в зуб ногой.

— Войтику то зачем в зуб ногой? — неохотно отозвался Толян. — Он мне тоже дружбан. И сам погляди, разве такой пяткой в зуб попадешь? Всю челюсть можно вынести по минимуму.

— Резонно! — С железными доводами Толяна спорить было не возможно. И Лехе пришлось только стыдливо замолчать. Но он и тут не утерпел. — С минимумом ясно. А как быть с максимумом?

— А тыква отвалится. Хочешь попробовать? — Толян лениво отмахивался от Лехи, как от надоедливой мухи.

— Леха, руки в гору. Один — ноль! Победа за Толяном.

Стас добродушно рассмеялся.

— Молодец, Толян! Так ему и надо, зубоскалу.

— Все, кончай расслабляться, бойцы. Подъем! Войтик с ребятами налево. Веселин, прямо к оврагу. А мы вслед за Веселином. Пивень, можешь поменяться с Веселином.

— Я, что похож на дохлятину? — Поджал губы волхв.

— Пока нет. — Вынужден был согласиться Стас, глядя на обиженное лицо волхва.

— Вот и не лезь! — Пивень был не на шутку оскорблен не осторожным гуманизмом Стаса. — А то, не приведи великий Род, я от обиды такого натворю!

— Хорошо, дружище. Во благовременье и под хорошую закуску расскажешь, каких гадостей от тебя ожидать можно. Я вообще то просто хотел, чтобы ты место для засады выбрал. А ты что подумал?

— А ты не крути. Ты уж наверняка все продумал, пока мы мясом давились.

— Экий ты обидчивый, право. — Не громко проговорил Стас. — А на будущее поверь.…И запомни. Успех только там, где любое слово командира — закон. Обидам и ссорам места нет. От обиды до ненависти даже не шаг — вершок. Подумай, ты мужик с головой. Устал, отстал.…И все остановились. А смерть идет без остановки. Причем со всех сторон. А девица, я тебе скажу, она препоганая. Договариваться с ней тяжело и, практически не возможно. Хотя теоретически….

И не дожидаясь ответа, скомандовал.

— Бойцы! Бегом марш! Толян…

По всему было видно, что парня донимала какая то мысль. Временами казалось, что стучится изнутри в черепную коробку. Так и хочется сказать.

— Кто там? Войдите.

— Толян, выбрось ее из головы.

— Есть, командир! А что выбросить?

— Мысль! — твердо сказал Стас. — Бойцу голова для других дел нужна.

— Для каких дел, командир?

— Есть глазами начальство и бдить неприятеля! Задача ясная?

— А как же обед? Или ужин? И все такое?

— Какой ты любопытный, Толян. — Практический склад ума Толяна мог обескуражить кого угодно. — Завтрак съешь сам, обед раздели с другом, а ужин отдай врагу. Так наши предки нам завещали.

— С каких это пирогов я врага угощать буду? Я, что на лоха похож? Или крышу ветром сдуло? — От изумления мудростью неизвестных, и к тому же явно малохольных предков, Толян даже остановился и чуть не упал от толчка в спину. — Ты слышал, Груздик, такой прикол, чтобы свой хавчик врагу отдавать?

— Шутка юмора?

Стас, сбивая дыхание, от всей души расхохотался.

— Груздень, от тебя ли слышу? Ну, ребятки, с вами не соскучишься. А ты не хочешь отдавать, так не отдавай. Я же не заставляю. И вообще я тут не причем. Предки виноваты. Они же сказали, не я,…так что за мысль поселилась в твоей несчастной голове? Колись быстрее, пока она тебя до умопомрачения не довела.

— Командир, я думаю так, что если мы волки, так и прикид у нас должен быть прикольный, по форме одежды. Чтобы сразу было видно, что не фуфло какое то, а реальные пацаны идут. Правда, Груздик? — Толян обернулся за поддержкой к приятелю.

Груздень промолчал, но по всему было видно, что он целиком и полностью согласен с Толяном.

— Славы захотелось?

— Почему славы? Голубые береты есть? Черные тоже.…Даже краповые! А мы не имеем права придумать свое?

— Думаю, что с беретами у них здесь напряженка. Их легкая промышленность вряд ли освоила такое. — Стас охладил пыл Толяна. — Не доросла еще до этих вершин.

— Да не нужны мне их вершины! Я пока бежал за тобой, мультик вспомнил. А может, в книжке прочитал…

— Толян, ты меня удивляешь все больше и больше!

Но Толян даже не обратил внимания на это, довольно таки двусмысленное замечание.

— Так там мужик один, кстати ломовой пацан, носил клифт из волчьей шкуры. Вообще по кайфу прикид!

Глаза у парня разгорелись, щеки порозовели. Он весь светился здоровьем и счастьем.

— Даже морду волчью можно оставить. Пусть за спиной болтается для прикола. — Парень горячился все больше и больше. И перешел на полный сленг. Забыв обо всех карах небесных, которые могли обрушиться на его голову. — А на плече наколка. Волчья голова! Только оскаленная. Просекаешь, командир? Голову я сам нарисую. Груздик одобряет.

Стас задумался и несколько минут бежал молча, не отвечая, нетерпеливо ждущему ответа парню.

«А что, — думал он. — Есть в этом какая то своя, сермяжная правда. Форма одежды. Единообразие. И все такое прочее. И с высокой моралью увязать можно».

— Слав, ребята дело говорят. — Пропыхтел Пивень. — Алексей, а ты как думаешь?

— Охотно променяю свой бронник на эту одежку. Только где ты найдешь зверя, который по доброй воле поделится с тобой своим прикидом, как говорит наш общий друг и любимец Толян?

Толян на бегу пренебрежительно и щегольски сплюнул между зубов.

— Не парься Леша. Пусть об этом у других голова болит. И пацаны развлекаловку получат.

— Толян! — Прикрикнул Стас на развеселившегося сверх меры парня. — Переходи на общедоступный и человеческий язык. И самое главное, понятный. Твои друзья в наших школах не учились.

— А что твоим пацанам еще веселухи мало? — Ехидно вставил Леха. — Скоро получите по полной мере. А может даже и по морде.

Строй давно сбился тесной кучкой вокруг них. Бежали плотно обступив их, заинтересованно прислушиваясь к занимательной беседе. Идея с переодеванием, как понял Стас, давно носилась в воздухе.

— Все, ребятки. — Решительно прекратил дискуссию Стас. — Вопрос переобмундирования откладывается на потом. Пора подумать о собственных шкурах. Веселин остановился. Рукой машет. Овраг слева. Удара будут ждать оттуда.

— Если будут ждать. — Осторожно заметил Леха.

— Будут. Иначе зачем с ними бы шли эти большеглазые «ясновидцы». Думаю, что они постараются сдвинуться как можно дальше от него. Я вперед. Груздень и Толян со мной. Алексей, ты возьмешь правее. В кусты не лезь. Как говорит наш Толян, просекут на раз. Ударишь из травы и отсечешь пленных. Разбежались! Леха, ты что губами шлепаешь? Не ясно?

— Нагловато, Стас. — Не смело возразил Леха. — В чистом поле, средь бела дня.

— Не такой он уж и белый. Конечно, в лесу было бы попроще. Только где я тебе его возьму? Дальше только Сумерки. Авось обойдется. Они еще не пуганные. А, вообщем, действуй по обстановке. Но не светись, пока я их «телепатов» не уберу.

Команду повторять не пришлось. На последним слове рядом с ним не кого уже не было. «Волки» нырнули в траву и словно растворились в ней. Даже Пивень прыгнул, как в воду, головой вперед и заелозил задом, пытаясь повторить движения ребят. Стас удовлетворенно качнул головой и бегом бросился к тому месту, которое присмотрел для себя и для обоих приятелей.

— Все мысли из головы вон! — Коротко обронил он тому и другому.

— Как это? — изумился Толян.

— А так! — Отрезал Стас. — Они мысли слышат. — И по ним легко найдут нас.

— А если думается?

— Толян, тебе это не к лицу. У тебя и без того масса других ярких достоинств. Представь, что ты снова в своей любимой бурсе. А можешь даже приспнуть. Когда надо будет, разбужу. Только не храпеть. Я храп плохо переношу.

— Я и не думал вовсе. — Обиделся Толян.

— Ну, извини. Показалось.

— Как тебе могло показаться, если я даже еще уснуть не успел?

— Все, Толян. Засохни. — Оборвал друга Груздень. — Идут.

— Где?

— Я бы сказал где, так обидишься. Конский топот слышу. Приложи ухо к земле и сам услышишь.

— Чтобы я мордой да в землю? Я и в салате никогда не лежал. — По веселой ухмылке было видно, что парню до боли хочется пошутить.

Стас осторожно раздвинул траву руками и заглянул вперед. Впереди ехали доспешные воины. Собственно он и не ожидал, что впереди пойдут те, для кого он приготовил свои стрелы.

Осторожно приподнялся на колено, скрипнул лук…

— Мои слева, ваши справа. — Чуть заметно шевельнулись губы. А его стрелы уже пели, как шмели.

Передних всадников из седел, как ветром сдуло. Забились в траве раненые кони.

Мелькнула голова в капюшоне. Щелкнула по запястью тетива.

«Надо все-таки рукавицей обзавестись! — Запоздало подумал он, выпуская одну стрелу за другой. — Где второй? Прячется, скот».

Голова начала наливаться тяжестью. Краем глаза заметил, как скорчился от боли Груздень, как рухнул в траву лицом вниз и захватил рвущуюся от боли голову Толян.

«Таки пришлось мордой в салате побывать». -Промелькнула мысль.

— К мечу! — Крикнул он, выдергивая из ножен метательные ножи и, чуть не упал на колени от дикой не человеческой боли. Отгоняя усилием воли, наваливающуюся слабость прыгнул вперед и снова крикнул — К мечу!

Прыжок, еще прыжок. Только бы успеть… Взмах!

Нож вылетел из руки. И еще один следом. И теперь оба меча из ножен.

Козлом через высокую траву скачет Леха. Как слон продирается коротконогий Пивень. А мимо на своем саврасом вылетел из-за спины Веселин. Сечет, размахивая мечом на отмашь. Сзади тяжелое хриплое дыхание Толяна. Парень сумел оклематься быстрее своего друга. Но и Груздень, виновато вздыхая, торопится, чтобы не опоздать к раздаче.

А впереди уже слышится медвежий рев Войтика.

Атакуемые сбились в круг. Ощетинились мечами. Поняли, что живыми не выбраться и приготовились отбиваться до конца, тем более, что их было до сих пор больше, чем «волчат» Стаса. С математикой у Войтика были явно не лады.

Стас взглядом приказал Лехе уводить отбитый полон и кинув мечи за спину неторопливо, как всем показалось, направился к окруженным.

— Вы мне не нужны! — Негромко, но отчетливо и твердо сказал он. В висках все еще плескалась боль. — Мне не нужны даже ваши мечи. Можете проваливать куда угодно, хоть на все четыре ветра. А нет, посечем стрелами. У меня с вами войны нет. Вы же не орки. Да и на орках моей крови нет.

— Командир, но как же…

— Начальник, что за дела?

— Слав, в самом деле! — Проухал над ухом Пивень. — Сколько народу они побили, полон свели…

— Пивень, ты же не воин. Ну, почти не воин. Ты волхв. должен разбираться в людях. Посмотри им в глазах! Они же словно после недели беспробудного пьянства. Там, в селениях были не они, а их оболочка. Вспомни, что с нами сделал тот, первый. В капюшоне. А эти? Хотя на этот раз мы были готовы к встрече с ними и ждали любой пакости от них.

— Мудрено речешь…

— Как умею. А ты возьми и покопайся у них в мозгах, как у меня рылся. Или разучился? Ребята, да вы гляньте,…Они же понять не могут до сих пор, как здесь оказались. — Отвернулся от готовых умереть с мечами в руках людей. — Леха, как там пленные?

— Все нормально, Стас. Убитых нет. Раненых тоже. С полоном Войтик. — И чуть тише. — Ты в самом деле их отпустишь?

— А почему бы нет?

— А если пойдут в Сумерки?

— Дело их. Пусть идут. А мы пойдем за ними. Но не пойдут. Пойдем-ка к полону. Поговорим, узнаем, что и как.

— Обожди, воевода! — Из круга нерешительно вышел крепкий, судя по всему, не старый еще воин. — Ты, правда, не хочешь нас бить? И мы можем уходить?

Стас недовольно поморщился. Повода, чтобы усомниться в его словах он не давал.

— Я же сказал уже. Можете проваливать. Крови между нами нет. Тех, кого мы сегодня положили не в счет. — В висках снова застучало. Только скажите мне сначала, как вы к ним попали? Судя по лицам, вы не из этих мест.

— Дурман, воевода. Словно опоили… Кто я, зачем я, ничего не помню. Даже куда идти, не ведаю.

— А не врешь ли? — Пивень все еще не скрывал своих опасений. — Дай-ка милок, я руки свои на тебя возложу.

— Что за нужда мне врать? Воевода смерти нашей не восхотел. Могли и без слов уйти. Ты волхв никак?

— Никак! — Угрюмо пробормотал Пивень, понимая, что опростоволосился.

— Так, что же с вами делать? — Рассеянно обронил Стас. — Где дом, вы не знаете. Дороги туда не помните. В Сумерки возвращаться не хотите.

— Воля твоя, воевода. Что хочешь, то и делай.

Не ответив, Стас повернулся и зашагал к полону. Леха, Пивень, Груздень и Толян нехотя последовали за ним.

Пленники все еще плохо верили в свое счастье и тесной кучкой сидели в траве. Завидев Стаса и сразу распознав в нем начальника, поднялись, но без суеты и торопливости.

— Здрав будь, воевода. — Поклонился старший из них, мужик с бурой окладистой бородой.

— И тебе не хворать. — Усмехнулся Стас. — Только какой я тебе воевода? У меня и народу то раз-два и обчелся.

— Не в народе дело, а делах народа, воевода. — Возразил мужик. — Больно дивно выглядишь. Плат бабий на голове. С другой стороны легко и железо на голову не давит. А голову и меч убережет. Бороды нет.… Так тоже к худу. За бороду не схватишь и ножом по горлу не полоснешь.

— Ты хоть в ноги поклонись воеводе, дядька Бэрдяй. — Дернула мужика за штаны, стоявшая у него за спиной рослая светловолосая девица, стрельнув в Стас озорным взглядом бедовых карих глаз.

— Опомнилась от страха, озорница! — Цикнул на нее мужик. — Только-только от страха голосить перестала, а уж на людей покрикиваешь. Да и так ли нужны ему, мои поклоны?

Стас улыбнулся. Мужик ему понравился.

— Бэры? — Догадался он.

— Бэры и есть. Да видно плохие бэры, если бродячим псам в зубы дались.

— Раз на раз не приходится. Бывает и так.

— Они под утро на нас наскочили. — Снова вмешалась девица с озорными глазами. — И будто тенетами опутали. Не ногой ступить, не рукой двинуть. Сами себя к жердям вязали.

— Уймись, отроковица, когда мужи между собой разговаривают.

— Так тебя, дядька Бэрдяй не переслушать. То да потому толчешь. Словно воду в худой ступе. А потом и сельцо наше словно облачком затянуло. И не стало его.

— А старики, а дети?

— Так и они вместе со всем растаяли. Даже хоронить некого, воевода.

Толян открыл было рот, чтобы вмешаться в разговор, но поймал на себе укоризненный взгляд Груздня и отступил назад.

Леха переглянулся с Пивнем.

— Стас…

— Ну, ничего люди. Мужики есть. Отстроитесь заново. Детей нарожаете. Не погибнет род.

Бэрдяй отрицательно замотал головой.

— Позволь воевода с тобой идти. Ты ведь из каменного детинца?

Стас вместо ответа кивнул головой.

— Вот возле него и построимся. Если беда пришла один раз, придет и другой…

Стас покосился на Пивня.

— Что скажешь, волхв? Может, и правда пора пришла обживать край?

— А что тут говорить, Слав? Люди вольные, земли хватает. Пусть селятся. Живем без кабалы.

— А Серд? Он и без того на меня сердит.

— Серду на руку только. Вроде его заботами и стараниями. Да и этих можно на землю посадить. — Пивень указал рукой в сторону, все еще понуро стоящих в раздумьях воинов Сумерек. Захотят уйти, так уйдут, а нет, так лишний меч не помешает.

— Слышали, люди добрые?

— Исполать тебе, воевода. — Бэрдяй поклонился Стасу. Но сделал это важно, с достоинством.

Но и здесь бойкая девица, сверкая карими глазами, сунулась из-за плеча.

— Скажи, воевода, за кого Роду хвалу возносить, чье имя славить?

— Цить, бесстыдница! — Не на шутку рассерчал Бэрдяй. — Есть и без тебя кому имя спросить…

Люди, до того молчаливо внимавшие беседе, скромно засмеялись.

— Не шуми, Бэрдяй. — Вступилась за девку какая то молодка. — Купаве по ночам уж женихи снятся. Созрела девка, пальцем ткни и кровь брызнет, а жениха все не высмотрит.

На этот раз смутился, от столь откровенного намека, Стас. Краснея, отвернулся от Купавы.

— Груздень, покормить бы их надо перед дорогой. Когда еще до детинца дойдут.

Груздень с тоской посмотрел на котомки, но возражать не стал.

— Я им, командир, в провожатые Третьяка с Плетнем дам. И лошадей, тех, что переловить успели. Только бы Серд не отнял.

— А ты ему мое слово молви! — Громыхнул Пивень. — То Соколеня дело, а не его. И вот что люди добрые, эти тоже пойдут с вами. Зло на них не таите. Они крови вашей не проливали. Тенетами были, как и вы, опутаны. Третьяк, все запомнил?

— Бэрдяй понимающе кивнул головой.

— Что же мы не люди что ли? Не под одним Родом ходим?

За спиной под осторожными шагами зашелестела трава. Стас обернулся.

— Командир. — Округлив испуганные глаза, перед ним стоял Хруст. — Этих, которые оттуда, нет.… Одни балахоны в траве лежат. А когда сбежали, никто и не видел. Только хотели сжечь, а их уже нет.

Все начали переглядываться.

— Далеко не уползут, змеиные выползки. — Отрубил Войтик. — И не зачем страх нагонять на людей.

— Так я и не нагонял. Я только хотел сказать, что их нет. -

Начал оправдываться Хруст, виновато оглядываясь по сторонам.

— Бэрдяй понимающе закивал головой.

— Облачко, воевода.

Стас был согласен с ним, но промолчал.

— Войтик, отдай им своих коней. Дальше пойдем на своих двоих. — Оглянулся на бойкую девицу с именем, от которого на него повеяло далеким детством, скупо наклонил голову. — Доброго пути, вам люди. Даст бог, встретимся.

— Командир, а она, Купава эта самая, глаз на тебя положила. Верняк. Зуб даю! — Толян не мог пройти мимо столь значительного события и поспешил поставить его в известность о своих догадках.

— Толян…

— Отвечаю, командир. Глазищи, во!