Следующим утром, задолго до рассвета, он уже выводил из ворот детинца своего Серого. Рядом, ворча и не скрывая своего недовольства, плелся Пивень.

Чуть приотстав от них, шел Хмурый. Был он чернее грозовой июльской тучи. Увидев вчера во дворе крепости живого и бодрого Стаса, он было возликовал. Но радость его была недолгой, поскольку Стас тут же поспешил его порадовать новостью о предстоящем отъезде.

За Хмурым, уже в седлах, с трудом сдерживая застоявшихся коней, шел десяток Хруста.

– Да, не печалься ты, Хмурый! – весело успокоил его Стас. – Командир должен быть всегда важен лицом и бодр телом. Тебе же легче. Начальство далеко, сам себе голова. Что еще надо бойцу для спокойной жизни? А я быстренько. Одна нога здесь, другая… тоже уже здесь. Не успеет Пивень два раза чихнуть. Правда, волхв?

Стас явно ждал его поддержки. Но Пивень что-то проворчал в ответ, отвернулся и сердито сплюнул.

– Все, ребятки. Долгие проводы, лишние слезы, – не касаясь ногой стремени, он взлетел в седло и по-разбойничьи, как это делал Войтик, свистнул.

Серый сорвался с места в хлесткий галоп.

Стрелой пронеслись тесной улочкой посада, не боясь разбудить народ. О его отъезде каким-то чудом уже прознали, и родичи вышли проводить вождя. Правда, Стас подозревал, и не без оснований, что это чудо носило вполне конкретное имя. И имя это было – Пивень.

Как-никак, вождь отбывает. А не хухры-мухры.

Политес обязывает.

Стас улыбнулся.

Скачка веселила сердце. Свежий утренний ветерок приятно холодил лицо, щекотал ноздри, забирался под волчовку.

Только одно мешало ему сполна насладиться первозданными радостями жизни: Войтик и его ребята.

Улыбка сама собой сползла с его лица. Он нахмурился и начал перебирать в памяти все, что услышал от нечаянного гостя.

Как ни крути, а получалось гадко.

И втрое гаже оттого, что нагадил сам.

С кувалдой и ломом попер на компьютер.

Конечно, все это могло случиться и без него, но, может быть, вышло бы как-нибудь само собой и не так быстро. А запас времени – великая вещь! Особенно, когда его и так не хватает. Так нет же, потянуло на подвиги! Покрасоваться захотелось.

Запрокинул голову, солнце в зените. Но в волчовке, вопреки ожиданиям, не жарко. Мудра мать-природа! Только человек не хочет у нее учиться.

– Хруст, вот в том перелеске, помнится, был ручей, там и отдохнем.

Хруст понятливо кивнул головой.

Взмахнул рукой с растопыренными пальцами, и двое воев, вынесясь из-за его спины, понеслись вперед, пригнув головы к конским гривам, обгоняя их слева и справа.

Стас неприметно улыбнулся.

Нехитрая воинская наука накрепко застряла в голове десятника. Раньше, не раздумывая, ломились бы через чисто поле, очертя голову.

И дернулся, словно обожгло что-то.

Натянул повод, бросив жеребца на дыбы, и развернул его на задних ногах.

– Хруст!

Под Хрустом заплясал, закусывая удила и мотая сухой головой, конь.

– Хруст, сколько воев вышло с тобой из крепости?

– Я десятый… – не понимая, к чему клонит командир, растерянно ответил десятник.

– Сколько ты послал вперед?

– Двух. Квашню и…

– Без подробностей! – резко оборвал его Стас. – Сколько должно быть за спиной? Быстро!

– Так…

Хруст зашевелил губами, загибая пальцы и закрыв глаза, чтобы не сбиться со счета.

– Семеро должно быть, командир.

– Считай, раззява! И заодно припомни имя того бойца с хитрой мордашкой, который прячется за спиной Свиста!

– Хруст привстал на стременах и ахнул.

– Купава! Твою…

– Вот именно! Только попытайся обойтись без ласковых слов. Ты их потом ей на милое девичье ушко скажешь. И от меня добавишь.

– Командир, но…

Не слушая его, Стас свел брови к переносице и грозно рявкнул:

– Ко мне!

Купава помедлила и постаралась основательней скрыться за спиной Свиста. Но суровый властный взгляд сковал ее волю и заставил толкнуть коня вперед. Щеки побледнели, на кончике носа выступили капельки пота.

– И как это прикажете понимать, сударыня?

– Я… – она опомнилась от страха, строптиво зыркнула на него карими глазами и гордо вздернула вспотевший носик.

И злость прошла.

Смотрел на очаровательную мордашку, в широко распахнутые карие глаза. Осталось только скомандовать: «Комсомольцы, вперед!».

Где теперь эти ясноглазые комсомолочки, с такими же широко распахнутыми глазами?

На Тверской! Где же еще?

Опустил голову, задумался.

– Хруст! Как только вернемся домой, сдашь свой десяток Свисту. Командир должен знать все, что творится за его спиной. Барышню накормить и отправить восвояси.

Десятник принял наказание, как должное. Смотрел честно и открыто.

– Я понял, командир!

– Вот и хорошо.

И, не оглядываясь, неторопливой рысью направил коня к перелеску.

Вои притихли, бросая в сторону Купавы сердитые взгляды, и пытались угадать, на кого выпадет злой жребий.

И так державшаяся не заметно, девушка сжалась и не смела смотреть по сторонам, понимая, что стала причиной беды, свалившейся на голову бедного Хруста.

Глядя на ее несчастное лицо, Стас начал чувствовать, что перегнул палку.

Но поступок своенравной девицы чуть было не сорвал его планы. А поэтому своевольство должно быть наказано, не родившись.

После обеда, решив, что командир подобрел и оттаял, Хруст осторожно подсел к нему и чуть заметно вздохнул.

Стас лежал на спине, покусывая по давней привычке травинку.

Из-под полуприкрытых век посмотрел на озабоченного парня и поторопил.

– Рожай… Что вздыхаешь? Ты же боевой командир, а не девка, которую совершенно случайно лишили невинности.

– Вождь, Купава и одна уедет. Нас и так мало. Кто ее тронет? Как бы со злости сама не кинулась с мечом.

– Десять или восемь – невелика разница.

– В четыре меча, командир. И каждый пятерых стоит. Сам Хмурого учил.

Стас тихо засмеялся.

– Хитришь, Хруст. На голой заднице командира объехать хочешь. Думаешь, прощу?

– Девку жалко. Купаву… Ребята невзлюбят, если возвращаться придется в Волчок.

– И опять хитришь. На жалость давишь, – Стас сел и скрестил руки на коленях. – Не брать же ее с собой?

– Свист с нее глаза не спустит. Зуб даю! – И Хруст в точности повторил жест Толяна. – Во!

Стас от души расхохотался и повалился на спину.

– Ну, уморил, Хруст. Ты командир над своим десятком, тебе и решать. Во имя благополучного существования сей девицы считай, что уговорил. Но наказание не отменяется. Два месяца, Хруст. И не днем меньше.

– Я понял, командир, – повеселевший Хруст прыгнул на ноги и громко крикнул: – Свист! Глаз с нее не спускай, иначе полгода лошадей чистить будешь. Задача ясная?

– Усек, командир.

Стас снова не удержался от улыбки.

Вои повеселели. До Стаса долетел их сдержанный смех и беззлобные шутки. Мир был восстановлен.

– По коням, волчата!

Не останавливаясь, шли до вечера. Стемнело, когда Стас объявил привал. Выбрал для этого глубокий овраг с пологими стенками.

Расседлали лошадей. И разожгли костер.

Стас стоял, скрестив руки, на краю оврага и задумчиво смотрел в сторону расползающихся Сумерек.

– Хруст!

– Я, командир.

– Дальше, мой добрый Хруст, я пойду один. Войтик и его ребята в опасности. Торопиться надо! – остановил он возражения десятника. – А все вместе мы можем не успеть.

– Но как же, командир? А мы для чего?

– Вы будете нас ждать у того оврага, помнишь?

Хруст послушно кивнул головой.

– Затаитесь и ждите. Только ждите! Серого поведете в поводу.

Хруст снова попытался возразить, но встретил строгий взгляд Стаса и промолчал.

– Встанешь сегодня в первую стражу.

– Хорошо, вождь.

– А сейчас отдыхай…

Медленно надвигалась ночь. Выкатилась ярко желтая нарядная луна и лениво повисла над миром, купаясь в потемневшем небе.

Глаза Хруста слипались.

И только тень командира, сидящего неподвижно на краю оврага, да похрапывание лошадей, да ровное дыхание друзей, да потрескивание углей в затухающем костре мешали уснуть, будя в нем неясные воспоминания.

Проснулся от протяжного призывного волчьего воя.

Схватился за меч, но вспомнил про серых побратимов и отложил его в сторону. Кинул осторожный взгляд в ту сторону, где сидел командир…

На краю обрыва стоял, широко расставив передние лапы, могучий красавец-волк. Обернулся, словно поймав на себе его взгляд, наклонил голову. Хрусту показалось, что сверкнули в неярком свете луны угрюмые желтые глаза. И гигантским прыжком скрылся из виду.

Завозился рядом всегда чутко спящий Свист. Нечаянно двинул локтем Купаву.

– Что это?

– Стая ушла на охоту, – неохотно пояснил Хруст. – Спи. Сейчас моя стража.

– А командир?

– Я же сказал, что стая ушла на охоту.

Стас торопился.

На душе кошки скребли, как сказала бы покойница-бабка, предчувствуя несчастье или некстати грянувший заморозок.

Не останавливаясь, он гнал и гнал стаю вперед, свирепо щелкая зубами на отстающих молодых волков. Резвости у ребят много, а выносливости – кот наплакал.

Лобастый, опустив голову почти до земли, ровно бежал рядом.

Несколько раз Стас ловил на себе его взгляд, дергал верхней губой, показывая огромные белые клыки, и коротко рычал.

– Там мои волчата, Серый. Младшая стая…

И Серый, матерый, с тяжелой головой на толстой шее, отводил холодный понимающий взгляд и неутомимо бежал дальше.

– Снова мертвый лес?

Это кто-то из молодых волков.

Любопытен, как вся молодежь.

Подрастут, войдут в силу, приучатся доверять вожаку, не задавая вопросов, и слепо следовать за ним.

– Пора оживить его свежей кровью, – грозно рыкнул Серый в ответ. – Горячая кровь есть в любом лесу. Надо только найти ее.

Молодец, Серый. Умеет найти нужное слово. И в нужный момент.

Он бежал, механически переставляя ноги, не видя земли и не чувствуя усталости.

Мозг и сознание пытались пробиться через черные скользкие заросли – туда, где билась холодным неясным сиянием сфера, закрывающая забытые дороги.

– Рэдэльф! – звал он, не веря и на грош этим призывам. И все-таки звал снова и снова: – Рэдэльф!

Не останавливаясь даже для того, чтобы перевести дыхание, ворвались в мертвый лес. Метнулись, как уродливые руки, навстречу им ветви, как щупальца диковинного зверя, хлестнули по телу.

Тело отозвалось болью.

Щелкнул, сверкнул оскаленными зубами.

Рыкнул негромко, но внятно.

– Не трогать. Смерть!

– Рэд! Откликнись!

Добавить бы еще пару ласковых для ясности – из того, что пишут в общественных туалетах. Так ведь не поймет.

– Рэд!

– Я слышу тебя, человек-волк. Давно слышу. Зачем так кричать.

– Рэд, ты видишь моих ребят?

– Да, Слав! Их прижали к сфере… Мы делаем, что можем, но…

– Рэд!

Он кричал так, что казалось – еще немного, и мозг лопнет, не выдержав дикого крика.

И бежал, бежал, не обращая внимания на сыплющиеся страшные удары этих монстров, родившихся в черном бреду темных эльфов. Несколько раз они сбивали его с ног. Он катился по земле кувырком, поднимался и бежал снова. Нет, не бежал, летел…

Сферу увидели издалека. Вокруг нее огнем полыхала земля. И всюду орки. Живые и мертвые. А там, у самой сферы, громовой рык Войтика. И сверкающие мечи.

Ответил таким же грозным рыком.

– Славной охоты серые братья! Пусть кровь оживит эту землю!

Некогда думать. Только вперед! К ним!

Орки, не ожидавшие удара в спину, на какое-то время растерялись. Но быстро пришли в себя и разделились на две группы. Но было уже поздно. Две стаи соединились в одну.

Задел боком Войтика, метнулся к Веселину. Толкнул его в прыжке лапами в грудь. Серый, словно и не заметив, свалил за зыбкую и полыхающую огнем стену сладкую парочку, Третьяка с Плетнем.

Щелкнул зубами и броском через голову вперед.

Успел заметить, как стая прыгнула вслед за ним прямо в огонь.

Рванула тело уже знакомая боль. Показалось, что в волчьем обличье боль не была такой нестерпимо острой. Бездна. Огненная, всепожирающая бездна. И где-то там, на самом дне – тускло мерцающее оконце. Или это от боли? Как там у Жванецкого? Свет в конце туннеля? Только туннель, сука, не кончается. Или он про другой туннель?

Вывалился черт те откуда, сразу – на все четыре конечности. Оглушенные, но не раздавленные и не растерянные волчата упали почти одновременно. Мечей из рук не выпускают. Следом Серый… Стая. Все, кажется!

А вот и Рэдэльф. Шагнул навстречу с протянутой рукой. Или вытянутой?

Молодцы ребятки, подсуетились. Черепки убрали к его приезду. Чистюли. Пропылесосили даже.

– Приветствую тебя, Слав!

– Не до церемоний, Рэд! Могут на плечах прыгнуть в твою нору.

– А вот это вряд ли! – решительно ответил эльф. – Там все живое и мертвое в таком огне полыхает…

– Хотелось бы верить. Но не верю! Закрывай свою богадельню, Рэд. Уходи, пока время есть. Скоро поздно будет.

Рядом, словно из воздуха появилось еще несколько фигур. Похожи друг на друга, как братья. С такими же, как у Рэдэльфа, серебристыми волосами и ярко зелеными, как изумруды, глазами. От девок на земле отбоя не было бы. Даже несмотря на диковинного вида остроконечные уши.

Не обращая на них внимания, Стас погладил Серого по голове, на что тот добродушно проворчал. И повернулся к Войтику.

– Раненые есть?

– Если слегонца, то все.

Стас кивнул головой и снова повернулся к эльфам.

– Рэд, я не шучу, сворачивай контору. Твой фейерверк только для слабонервных. Там черноглазенькие были. А значит…

Глухой удар. И сразу еще один. Черная тень.

Руки сработали сами.

Удар за спину. Поворот. Меч прошел дугой. Серый из-под руки метнулся вперед.

– В мечи!

Закрутился в диком танце, сея смерть.

– Ко мне, волчата! Рэд, уходи к чертовой матери!

– Поздно, Слав, мы остаемся… Пробивайтесь ко мне!

Сверкают мечи. Мечутся беспощадные волчьи тени.

От ослепительно яркого света глаза слезятся.

– Войтик – слева, Толян – справа! Веселин…

– Веселин!

– Здесь я, командир.

Расчистили перед собой пространство.

А из-за орочьих спин шагнули эльфы. Высокие. Тончавые. Но не хилые.

Ладони вперед!

Молятся? Или поют свой древний эльфийский гимн?

Орки остановились. Мечи выпали из рук.

Эльфы отступили на шаг.

Стас издал негромкий звук, созывая стаю.

Шаг, еще шаг. Орки стоят. Застыли, как истуканы.

И яркая вспышка!

«Рэд закрыл контору!» – успел подумать Стас, и потерял сознание.

А вокруг полыхало пламя. Горели даже камни. Горел воздух. Все, все пожирал жадный, беспощадный огонь. Крепко стукнул дверями на прощание Рэд!

– Это была славная охота, братья!

Закрутился огненный смерч, сметая все на своем пути.

Истерзанное огнем тело било и тащило, сдирая клочья кожи и мяса. Колотил о камни и деревья пламенный ветер, оставляя за собой пылающую пустыню.

И все кончилось.

Стас открыл глаза и с изумлением понял, что почти жив. И более того, практически невредим.

Осторожно поднялся на ноги.

Ночь? Сумерки?

Рядом застонал Войтик.

И не мудрено. Шарахни такую махину о дерево со всего размаха – и не так застонешь.

Разметал руки в стороны Веселин.

Толян? Третьяк, Плетень?

И они здесь.

Пошатывается на дрожащих ногах Серый…

Хорошо!

Значит, будет жить стая.

Обнажил зубы. Зарычал. Получилось, прямо надо сказать, не важно, но Серый понял.

Как ни в чем не бывало стоят эльфы.

Жилистые мужики! По такой дорожке протащило, и хоть бы что. Или в другом вагоне ехали?

– Командир, гора!

Толян выпучил глаза, тычет пальцем за спину.

Ну конечно! Как без нее, родимой? Провалиться, подлая, не может в тартарары.

– Провалится! – скользнул в мозг суровый звучный голос эльфа.

– И правильно. Вали все до кучи!

Над лесом зарево.

Хорошо будет возвращаться. Не запнешься. И не заблудишься. Далеко видно.

Полыхает нечисть ясным пламенем.

Молодчина Рэд. Уходить, так чтобы помнили.

Да, этим ребяткам лучше под горячую руку не попадаться.

– Войтик! Засоня! Может, снова на кухню вернешься? Отоспишься вволю.

– Типа, я на лоха похож, что ли?

Стоит на четвереньках, кряхтит, но огрызается.

– Толян! Хорош храпеть!

– Так я уж давно. Это Веселин.

– Ну, прости.

– Нифига себе припарки. В натуре! – Толян не на шутку обиделся и не хотел молчать.

– Рэд, вы как?

– Как все. Зачисляй к себе в дружину, Слав. Нет больше забытой дороги, – с тихой грустью ответил эльф и украдкой посмотрел на все разгорающееся пламя. – А значит, и служба наша кончилась.

Стасу нетрудно было понять эльфа.

– Раньше нельзя было уйти? – укорил он. – И сами бы дома были, и у нас неприятностей было бы поменьше.

– Нельзя, Слав!

– Почему? Что ты заладил? Нельзя да нельзя, – возмутился Стас.

– Об этом позднее, – Рэд упрямо поджал губы.

– Хорошо. Не смею настаивать. А сейчас поспешим навстречу Хрусту.

И снова бежали. Полчаса, час…

Рэд! Вы как?

«Скоро шагом ходить разучусь, – подумал Стас. – Бег становится естественным способом передвижения. Не могли же выпасть где-то в другом месте»?

Стас время от времени бросал вопросительные взгляды на эльфов. Каково-то им в своих длинных, пусть даже почти прозрачных плащах и без тренировки поспевать за его волчатами?

Хотя, если верить его словам, рай там уже давно на полпути к аду.

«Все хорошо, Слав».

Силы бережет мудрый эльф.

К чему рот разевать, когда можно запросто из башки в башку. Как по телеграфу.

Дрогнула земля. За спиной рвануло пламя, срывая Сумерки над угрюмой горой. Упал от неожиданности Плетень. Запнувшись о него, рухнул в траву Третьяк. Веселин толкнул в спину Толяна.

– Веселин, под ноги смотреть надо, – дружелюбно проворчал Толян, придерживая друга за штаны.

Сверху посыпались клочья пламени, вперемешку с землей и сажей.

На глазах оседала, рассыпаясь в пыль, Сумеречная гора.

В тартарары…

У ребят явно туговато с юмором.

Все за чистую монету принимают.

Можно сказать, всю душу в дело вкладывают.

А что? Зато перспектива открывается. Глазу ничто не мешает.

Хруста заметили издалека.

Парню и его ребятам приходилось туго.

Орки облепили со всех сторон, как тараканы корку хлеба. Копошатся вокруг, мельтешат перед глазами. Но Хруст держится молодцом.

Может, амнистировать парня?

Держат орков стрелами на расстоянии, не давая подойти поближе.

Ай, молодчина Хруст.

– Луки к бою!

Ударили в спину. Без церемоний. К чему тревожить?

Войтик и его ребята поспешили рассчитаться за недавнюю обиду и старались вовсю. Стрелы с их луков срывались ничуть не медленнее, чем у самого Стаса.

Орки, увлеченные Хрустом, в предвкушении скорой победы, заметили их не сразу. А когда заметили, было уже поздно.

Вынырнули из травы и сразу взяли в мечи. Без крика и рева. Молча. Расчетливо. Чтобы всех. До последнего. А рядом – Серый и стая…

Молодец, серый брат. Давно пора было почистить охотничьи угодья.

Хруст, заметив поддержку, ринулся вперед.

Еще немного. Взмах меча. Сразу же удар под колено.

У эльфов невесть откуда появились мечи. Им тоже нашлось, что сказать. Разговорчивые ребята. Аргументы такие, что оспорить трудно.

– Хруст! Разбойник ты этакий. На минутку без присмотра оставить нельзя. Обязательно в неприятности угодишь! – крикнул он как можно веселее. – Эти ребята тебя хорошему не научат. Нам и одного Толяна хватит. С горкой!

– Ни фига себе. Да я вообще не при делах!

– Толян! Этого живым. Хоть людям покажем. Пусть посмотрят на диковинку.

– Легко! – ответил Толян, сразу забыв про обиду.

Встретил удар мечом, отвел в сторону. И сразу подсечка. Загрохотало железо. Коленом на грудь и меч под подбородок.

– Отдыхай! Принимай конвертик, командир.

Хруст почти добрался до Стаса.

Уцелевшие орки, прикрываясь щитами, отходили к лесу. Распаленные горячкой боя, вои не хотели упускать свою добычу, и Хруст, так и не дойдя до него, остановился.

– Мечи в ножны! Бей стрелами.

– Не кипятись, Хруст, – остановил его Стас. – Пусть уходят. Все равно наши будут. Серый не даст им уползти в свое логово. Коней потерял?

– В логу спрятаны. Там и Войти ковы кони. Сами на нас вышли.

– Купаву и Свиста с собой заберу. И для эльфов коней возьму. Выкрутишься. Орка закинь на холку к Свисту. Где, кстати, ты их нашел?

– Нос к носу столкнулись. Как полыхнуло, мы сразу и рванули навстречу. Думаем – беда…

– Беда, да не с нами. Вывод?

– Нельзя было вступать в открытый бой. Но тогда бы мы к вам не успели.

Хруст честно признавал свою ошибку, и не стоило присыпать солью свежую рану.

– У нас с тобой, Хруст, война особая. Появился неизвестно откуда, ударил, и сразу исчез неизвестно где. Не удалось исчезнуть, оторвись и снова бей.

– В следующий раз не поймают врасплох.

– Вот и славно. Гони сюда лошадей.

– Уже, командир.

Стас кивнул головой.

– Рэд, посмотри ребят. Наверняка, раненые есть, только разве сами сознаются?