Это здание на Ленинском проспекте называют «Золотые мозги». Наверное, так оно и есть. И совсем не из-за нелепых украшений на крышах серых зданий. Сколько раз Маша Рокотова ходила по устланным серыми коврами коридорам этого здания, когда работала в научном институте, — не счесть. Она с теплым чувством вспоминала, как встречали в здешних начальственных кабинетах посетителей: чем выше было положение сидевших в них людей, тем приветливее относились они к приходившим. Интересно, эта замечательная особенность все еще сохранилась или канула в Лету, как многое с тех давних времен? Никогда не говори «никогда»… Когда-то Маша была уверена, что в последний раз прошла по этим коридорам и этажам, сдала пропуск в президиум Академии наук. Сегодня Павел Иловенский опять привез ее сюда.

Он, наконец, поверил, что Маша приехала действительно не на симпозиум, только тогда, когда у нее не оказалось приглашения. В списках ее тоже не было. Иловенский куда-то звонил, что-то объяснял, и Рокотову все-таки пропустили. Но перерыв уже закончился, и в зал они пробирались на цыпочках и пригнувшись, за кафедрой уже стоял докладчик. Павел и Маша устроились в последнем ряду, свободных мест почти не было.

— Уникальная разработка, которую сегодня мы представляем вниманию научной общественности, — зычным голосом вещал докладчик, едва ли увидела бы свет, если бы на финальной стадии проекта не произошла интеграция медицинской и фундаментальной науки. Но не менее важной и ценной оказалась и финансовая поддержка проекта, которую оказала компания «Дентал-Систем» и лично Ильдар Камильевич Каримов.

— Ильдар вложил деньги в какую-то разработку? — удивленно пробормотала Рокотова.

— Не волнуйся, ему окупится сторицей, — шепотом ответил Иловенский. — И разработка не какая-то, а наша.

— Какая — ваша?

— Наша! Прибор Цацаниди…

Маша ахнула. Со всех сторон на нее зашикали, и она закрыла рот ладонью.

Без сомнения, докладчик говорил именно о том самом приборе! Рокотова жадно слушала, с каждой минутой ее охватывал все больший ужас. Неужели кто-то продолжил преступные эксперименты? И Ильдар их финансировал! Но кто же воссоздал прибор?

— Я приглашаю на эту сцену главного виновника сегодняшнего триумфа, — изрек докладчик. — Академик Российской академии медицинских наук, профессор, доктор медицинских наук, доктор психологических наук, Антон Ильич Елабугов.

Аплодируя, весь зал встал. И только Маша Рокотова осталась сидеть. Ей совсем не казалось, что эта разработка достойна аплодисментов.

Елабугов, единственный из трех ученых-приятелей, работавших над прибором, который он теперь называл с трибуны нейротранслятором, дожил до этого дня. Может быть, он и сделал гораздо меньше, чем Цацаниди и Клинский, для того, чтобы изобретение оказалось сегодня представленным на суд научной общественности. Но он победил. Их нет сегодня, а он остался жив. Он, академик, профессор, доктор наук, сухопарый высокий старик в мешковатом парадном костюме, рассказывал сейчас об уникальных возможностях прибора, о невероятных по сложности и значимости экспериментах, о перспективах и грядущем перевороте в лечении инсультов и рака мозга, о новых возможностях всех мыслимых и немыслимых наук… Восхищенно вздыхал зал, менялись на огромном экране яркие слайды, а Маше Рокотовой казалось, что она видит на этих слайдах лица тех, кто заплатил жизнью за эту научную победу. И в ряду этих жертв могли оказаться и ее дети!

Следом за Елабуговым на сцену поднялся Ильдар Каримов. Огромный букет лилий вручил он академику, поздравил кратко и отказался от торжественной речи.

На сцену Елабугов пригласил и тех, кто работал в научной группе под его руководством. Маша не сразу узнала лицо мужчины, взявшего в руки микрофон, а когда узнала — встала и вышла из зала. Это был программист Алексей Навицкий.