Они боль­ше по­хо­жи на ги­гант­ских бо­го­мо­лов, чем на па­у­ков, хо­тя с по­след­ни­ми их срав­ни­ва­ют ча­ще. Че­ты­ре но­ги, две ру­ки, фа­се­точ­ные гла­за, ан­тен­ны на го­ло­ве, по­сто­ян­но ощу­пы­ва­ю­щие все во­круг. Ко­гда-то ман­тис­сы пра­ви­ли Га­лак­ти­кой, но их вре­мя дав­но про­шло. Те­перь все, что от них оста­лось, – это горст­ка бо­яз­ли­вых со­зда­ний, оби­та­ю­щих на за­не­сен­ном пес­ком Оси­ри­се, где сре­ди бес­край­ней пу­сты­ни и древ­них ру­ин ютит­ся кро­шеч­ное по­се­ле­ние зем­ных ар­хео­ло­гов.

Пя­те­ро ман­тисс сто­я­ли пе­ре­до мной по­лу­кру­гом – все на рав­ном рас­сто­я­нии, не даль­ше и не бли­же – и слу­ша­ли, как я уда­ряю ка­ста­нье­та­ми, пы­та­ясь вто­рить му­зы­ке за­бы­тых слов. «Дай», «при­не­си», «друг», «враг»… От­вет­ный пе­ре­стук их груд­ных пла­стин то уси­ли­вал­ся, то за­ти­хал, слов­но эхо па­да­ю­щих кам­ней.

– У вас непло­хо по­лу­ча­ет­ся ве­сти бе­се­ду, – про­из­нес че­ло­век за мо­ей спи­ной.

Я не обер­нул­ся, но Зверь, оска­лив­шись и вы­пу­стив ког­ти, рва­нул­ся ему на­встре­чу. Мне по­тре­бо­ва­лось боль­ших уси­лий, что­бы его сдер­жать.

Че­ло­век при­шел пол­ча­са на­зад. Сна­ча­ла я уви­дел в небе след фла­е­ра – ред­кое яв­ле­ние в на­ших кра­ях, а по­том по­явил­ся незна­ко­мец и мол­ча сел на пе­сок, на­блю­дая за мо­ей ра­бо­той.

– Не от­вле­кай­те, – ска­зал я, сби­ва­ясь с рит­ма слов.

Ман­тис­сы за­мер­ли и на­сто­ро­жен­но по­во­ди­ли ан­тен­на­ми. За­тем один из них шаг­нул в сто­ро­ну, и строй ра­зу­ма рас­пал­ся. Ман­тис­сы пре­вра­ти­лись в неуправ­ля­е­мых жи­вот­ных, рас­полз­лись по пу­стыне.

– Се­го­дня по­чти по­лу­чи­лось, – обер­нул­ся я.

Незна­ко­мец был су­хим и жи­ли­стым, по­хо­жим на здеш­нее де­ре­во ой-по – ско­выр­ни ка­зав­шу­ю­ся мерт­вой ко­ру, и по­те­чет вкус­ный сок… или яд – тут уж как ко­му по­ве­зет. Он си­дел в по­зе ло­то­са и с ин­те­ре­сом сле­дил за про­ис­хо­дя­щим сквозь по­лу­при­кры­тые ве­ки.

– Кол­лек­тив­ный ра­зум, – ска­зал я. – Но сей­час у них боль­ше нет ко­ро­ле­вы, управ­ля­ю­щей ро­ем. Они оста­ют­ся ди­ка­ря­ми.

– Ну­жен ли­дер? – Пра­вая бровь незна­ком­ца по­полз­ла вверх. – Вождь?

– Нет. Нуж­но со­сре­до­то­че­ние ра­зу­ма. Тот, кто их объ­еди­нит в рой, как мил­ли­о­ны лет на­зад.

– М-да, – ска­зал незна­ко­мец, под­ни­ма­ясь и отря­хи­вая пе­сок со шта­нин. – Мо­жет, и хо­ро­шо, что к при­хо­ду че­ло­ве­че­ства они по­чти ис­чез­ли. Хо­тя, кто зна­ет, что с ни­ми про­изо­шло? Алекс Флер, служ­ба без­опас­но­сти, – пред­ста­вил­ся он.

В воз­ду­хе на мгно­ве­ние по­вис гол-док – изоб­ра­же­ние ор­ла на фоне кос­ми­че­ско­го ко­раб­ля, а за­тем про­пал, слов­но раз­ве­ян­ный вет­ром. Зверь по­ежил­ся, но ког­ти не спря­тал.

– Вы – Ольм Гар­вольд? В ла­ге­ре ска­за­ли, где вас ис­кать. Жи­во­пис­ное ме­сто. – Флер при­ло­жил к гла­зам ла­донь ко­зырь­ком. – Пу­сты­ня, и еще раз пу­сты­ня. Мо­жет, пой­дем­те к мо­е­му фла­е­ру, слы­ши­те, как гре­мит? Не хо­те­лось бы про­мок­нуть.

Он шаг­нул ко мне, и я по­пя­тил­ся.

– Нет! Не под­хо­ди­те!

Флер за­мер.

– По­жа­луй­ста, бли­же не нуж­но, – взмо­лил­ся я. – А дождь здесь в по­след­ний раз был две­на­дцать дет на­зад, ко­гда от зем­ле­тря­се­ния рас­ко­лол­ся за­пад­ный кряж и бу­рей под­хва­ти­ло во­ду из под­зем­но­го ис­точ­ни­ка. То, что вы слы­ши­те, – это не гром, это шум кам­ней в уще­лье Си­зи­фа.

– М-да? – по­вто­рил Флер. – Очень ин­те­рес­но. Но я здесь со­всем по дру­го­му во­про­су.

Он сно­ва шаг­нул впе­ред.

– Не под­хо­ди­те! Я опа­сен! Вы зна­е­те, что я опа­сен!

Зверь за­ры­чал, из его па­сти за­ка­па­ла слю­на.

– Не бо­лее чем лю­бой дру­гой че­ло­век, – улыб­нул­ся Флер, под­би­ра­ясь по­чти вплот­ную. Я ощу­тил его за­пах – лег­кую смесь оде­ко­ло­на и по­ро­ха. – Каж­дый из нас укро­ща­ет соб­ствен­но­го зве­ря. Мне нуж­на ва­ша по­мощь, ина­че я бы не на­ру­шил ва­ше доб­ро­воль­ное от­шель­ни­че­ство.

– За­чем? – уди­вил­ся я.

– Без ва­ше­го со­гла­сия ле­теть со мной не имею пра­ва раз­гла­шать ин­фор­ма­цию. Ска­жу лишь, что де­ло ка­са­ет­ся со­всем иной ко­ло­нии, где воз­ник­ли се­рьез­ные про­бле­мы.

– Нет, спа­си­бо. – Я от­вер­нул­ся. – Ме­ня ждет ра­бо­та.

– Луч­ший спе­ци­а­лист по жу­кам…

– Ман­тис­сы не жу­ки!

– Пред­по­чи­та­ю­щий об­ще­ство чу­жих, а не лю­дей. А ес­ли я ска­жу, что про­бле­ма свя­за­на с чу­жи­ми, – при­щу­рил­ся Флер, – и вся ко­ло­ния на­хо­дит­ся на ка­ран­тине?

– Но чем я мо­гу по­мочь?! Я все­го лишь ар­хео­лог.

– Вы не по­ня­ли.

Флер на­гнул­ся, по­до­брал плос­кий ка­ме­шек и бро­сил в пу­сты­ню, слов­но по по­верх­но­сти во­ды. Но лишь раз под­прыг­нув, ка­мень увяз в пес­ке.

– Не мо­гу вас за­ста­вить, – улыб­нул­ся Флер. – Вер­нее, мо­гу, но не хо­чу. Да и оста­вим все эти па­фос­ные раз­го­во­ры про долг че­ло­ве­че­ству и то­му по­доб­ное. Я лич­но про­шу вас о по­мо­щи. Де­ло в том, что на­шли но­во­го ро­е­ви­ка. А вы един­ствен­ный, кто ока­зал­ся к ним им­мун­ным.

– Я со­гла­сен!

Ре­ше­ние бы­ло быст­рым и не по­тре­бо­ва­ло раз­ду­мий. Мо­жет быть, это как раз то, что я так дол­го ждал на этой пу­стын­ной пла­не­те.

Зверь за­выл, под­няв го­ло­ву к небу.

* * *

Од­но из пер­вых мо­их вос­по­ми­на­ний ка­са­ет­ся то­го вре­ме­ни, ко­гда мне бы­ло де­вять лет. По­че­му-то про­ле­тев­шие до это­го го­да жиз­ни на Пир­се пло­хо со­хра­ни­лись в па­мя­ти. Пом­ню лишь ра­куш­ки на бе­ре­гу, кра­бов, плеск волн и двой­ной за­кат над мо­рем. И еще смех ма­мы. На­вер­ное, она бы­ла счаст­ли­ва с мо­им от­чи­мом.

То вос­по­ми­на­ние – оно о ма­те­ри. Она кри­ча­ла и ме­та­лась на боль­нич­ной кой­ке, пы­та­ясь вы­рвать­ся из стя­ги­ва­ю­щих ее рем­ней. Нас вы­вез­ли с Пир­са, всех де­вя­те­рых че­ло­век, остав­ших­ся от по­се­ле­ния. Во мне, как и в дру­гих, си­де­ла часть ро­е­ви­ка.

Вре­мя про­хо­дит, вос­по­ми­на­ния о бо­ли сгла­жи­ва­ют­ся, и все ка­жет­ся сном. Но Зверь то­гда по­жи­рал ме­ня из­нут­ри.

Мы слиш­ком ма­ло зна­ем о ро­е­ви­ках. Вер­нее, не зна­ем прак­ти­че­ски ни­че­го. Ни ме­ха­низ­ма за­ра­же­ния – ско­рее все­го, ка­кой-то вид из­лу­че­ния, ведь био­ло­ги­че­ский но­си­тель в ви­де ви­ру­са не был вы­яв­лен, ни уров­ня их ра­зум­но­сти, ни то, от­ку­да они по­яви­лись. По­сле то­го как часть ро­е­ви­ка уже в те­бе, есть два ва­ри­ан­та – ли­бо пе­ре­ста­ешь быть лич­но­стью, ста­но­вясь те­лом для чу­жо­го со­зна­ния, ли­бо те­бя успе­ва­ют увез­ти, раз­ры­вая связь с ро­ем и об­ре­кая на смерть от обе­зу­мев­ше­го Зве­ря.

День, два… Го­во­рят, что мой от­чим вы­дер­жал це­лую неде­лю, но по­дроб­но­стей я не знаю.

Ко­гда я за­кры­вал гла­за, то еще дол­гое вре­мя ви­дел со­жжен­ный бе­рег, и мо­ре ка­за­лось се­рым от по­крыв­ше­го его пеп­ла.

Тех, ко­го смог­ли эва­ку­и­ро­вать, по­ме­сти­ли в ис­кус­ствен­ную ко­му. Но ма­му по­сле это­го я так и не уви­дел. Раз­ре­ше­ние на от­клю­че­ние от ап­па­ра­та под­дер­жа­ния жиз­ни дал мой отец, как бли­жай­ший род­ствен­ник, ведь они с ма­мой не бы­ли в офи­ци­аль­ном раз­во­де. На­вер­ное, я его нена­ви­жу.

Но это слу­чи­лось го­раз­до поз­же. Уже по­сле то­го, как он вы­та­щил ме­ня из боль­ни­цы. Пом­ню, как отец – вы­со­кий и силь­ный – шел по длин­но­му ко­ри­до­ру, сжи­мая мою ла­донь. Ког­ти Зве­ря впи­ва­лись в мозг. Мне бы­ло боль­но. Очень боль­но. В пра­вый ру­ке отец дер­жал пи­сто­лет, и ни­кто из вра­чей так и не стал ему пе­ре­чить.

* * *

– Ваш отец то­же был ар­хео­ло­гом? – спро­сил Флер.

– Да, – по­мор­щил­ся я. – Но мы по­чти не об­ща­лись.

До взле­та с Оси­ри­са оста­ва­лось ме­нее ча­са. Флер был на ко­раб­ле один. Це­лый боль­шой меж­звезд­ник для од­но­го че­ло­ве­ка.

– Мо­же­те изу­чить ин­фор­ма­цию о пла­не­те, дер­жи­те, я остав­лю чип на сто­ле, – ска­зал он. – Впро­чем, за два дня по­ле­та у вас бу­дет для это­го до­ста­точ­но вре­ме­ни. Луч­ше иди­те сю­да.

Флер вы­шел из ко­раб­ля и оста­но­вил­ся, под­ста­вив ли­цо солн­цу. На го­ри­зон­те с зем­ли под­ни­ма­лись ко­рич­не­вые щу­паль­ца – это при­бли­жа­лась пы­ле­вая бу­ря. Но к то­му мо­мен­ту, как она за­хлест­нет на­ше по­се­ле­ние, изо­ли­ро­вав его на несколь­ко дней, мы уже по­ки­нем пла­не­ту.

– Не устаю удив­лять­ся чу­жим небе­сам, – улыб­нул­ся Флер. – Зна­е­те, о чем я ду­маю в та­кие мо­мен­ты? Все эти мил­ли­ар­ды ушед­ших с Зем­ли лю­дей, вся эта су­е­та и стол­по­тво­ре­ние ока­за­лись не бо­лее чем кап­лей в мо­ре для на­шей Га­лак­ти­ки. Че­ло­ве­че­ство по­лу­чи­ло веч­ный фрон­тир – впе­ред и впе­ред, все даль­ше за зна­ни­я­ми, от­кры­вая но­вые и но­вые ми­ры. Но из­ред­ка сто­ит оста­но­вить­ся и по­смот­реть, ка­ко­го цве­та небо у те­бя над го­ло­вой.

– Сго­ри­те, – про­вор­чал я.

– Не успею. Зна­е­те, мое дет­ство про­шло на Ха­роне, там небо се­рое, как сталь, и по­сто­ян­но за­тя­ну­то об­ла­ка­ми. Вы не пред­став­ля­е­те, как мне хо­те­лось уви­деть яр­кое солн­це! С тех пор я по­ви­дал мно­го раз­ных ми­ров. Есть пла­не­ты с небом ро­зо­вым, как ле­пест­ки ши­пов­ни­ка, есть с жел­тым, как апель­си­но­вая кор­ка. А у вас оно цве­та мо­ря по­сле штор­ма. Кста­ти, на Ни­о­бе по­сто­ян­но идет дождь, не бо­и­тесь кон­тра­ста? – по­вер­нул­ся ко мне Флер.

– Не знаю, – по­жал я пле­ча­ми.

– Нио­ба. Дочь Тан­та­ла и Ди­о­ны, веч­но пла­чу­щая по сво­им де­тям. Мо­жет быть, мы не хо­тим за­бы­вать ис­то­ки, ко­гда при­сва­и­ва­ем от­кры­тым ми­рам име­на ге­ро­ев из древ­них ми­фов, что ду­ма­е­те?

– Ни­че­го.

– Там око­ло сот­ни по­се­лен­цев. В ос­нов­ном био­ло­ги. Ака­де­мия вы­ку­пи­ла пла­не­ту для се­бя. Что-то на ней есть та­ко­го уни­каль­но­го.

Флер ото­шел ша­гов на два­дцать и при­нял­ся со­ору­жать баш­ню из зе­ле­ных кам­ней. Мил­ли­о­ны лет на­зад здесь бу­ше­ва­ли гро­зы, спла­вив пе­сок в стек­ло.

– В этот раз мы ни­ко­го не эва­ку­и­ро­ва­ли, пом­ня… гм-м… про­шлую неуда­чу. Нио­ба сей­час на ка­ран­тине, бло­ки­ру­ет­ся да­же вол­но­вая связь. Луч­ше пе­ре­стра­хо­вать­ся, чем до­пу­стить ошиб­ку.

Он по­лю­бо­вал­ся сло­жен­ной баш­ней и вер­нул­ся ко мне. Зверь взды­бил шерсть на хол­ке и за­ры­чал, вы­пус­кая ког­ти.

– Мы раз­мяк­ли за по­след­ние сто­ле­тия, не на­хо­ди­те? – улыб­нул­ся Флер, буд­то не за­ме­чая эмо­ций на мо­ем ли­це. Мне бы­ло труд­но скры­вать ре­ак­цию Зве­ря. – Зна­е­те, че­го я бо­юсь? Что ра­но или позд­но мы встре­тим в кос­мо­се вра­га. А мы ра­зу­чи­лись драть­ся за свою жизнь, как де­рут­ся ди­кие зве­ри.

Он что-то до­стал из кар­ма­на и про­тя­нул мне. Я за­жму­рил­ся, уси­ли­ем во­ли за­став­ляя Зве­ря не на­ки­нуть­ся на него. За­тем мед­лен­но от­крыл гла­за.

– За­чем? – спро­сил я, гля­дя на пи­сто­лет в его ла­до­ни.

– Ма­ло ли, – от­ве­тил Флер. – Вы не зна­е­те, с чем мо­же­те столк­нуть­ся. Ору­жие не по­ме­ша­ет. Ста­рый на­деж­ный ог­не­стрел, не ме­ня­ю­щий­ся уже сот­ни лет. Бе­ри­те-бе­ри­те. Стре­лять уме­е­те? По­пы­тай­тесь по­пасть вон в ту ми­шень, – мах­нул он ру­кой в сто­ро­ну баш­ни.

Пи­сто­лет был тя­же­лым и пах по­ро­хом. Я по­дер­жал его в ру­ке, а за­тем под­нял, при­це­лил­ся и на­жал на спуск. Пу­ля ушла на пол­мет­ра впра­во от це­ли.

– Го­во­рят, ваш отец то­же умел стре­лять, – ска­зал Флер. – Он был во­ору­жен, ко­гда вы­та­щил вас из боль­ни­цы.

Я по­мор­щил­ся, ни­че­го не от­ве­тив. Сно­ва при­це­лил­ся.

– Я чи­тал ва­ше об­сле­до­ва­ние по­сле воз­вра­ще­ния. Вы един­ствен­ный из за­ра­жен­ных, кто вы­жил. Как он вас вы­ле­чил? Как вы из­ба­ви­лись от ро­е­ви­ка?

– Ни­как!

Те­перь моя ярость, вспых­нув, пе­ре­да­лась Зве­рю. Впер­вые за дол­гое вре­мя я ис­пы­тал с ним еди­не­ние, слов­но мы бы­ли не дву­мя со­зна­ни­я­ми в од­ном те­ле, а од­ним це­лым. Мы вме­сте вы­стре­ли­ли, и сби­тая пу­лей баш­ня раз­ле­те­лась зе­ле­ны­ми оскол­ка­ми.

– Я не вы­ле­чил­ся! Он остал­ся во мне! Зверь! Мы про­сто жи­вем вме­сте с ним, и я пы­та­юсь его кон­тро­ли­ро­вать! Но я, а не он, глав­ный! Вы зна­е­те об этом! Вы все пре­крас­но зна­е­те!

Я вдруг об­на­ру­жил, что стою, тя­же­ло ды­ша, и на­прав­ляю пи­сто­лет на Фле­ра. Тот улыб­нул­ся и взял ору­жие у ме­ня из рук.

– Непло­хо стре­ля­е­те, – ска­зал он, на­жи­мая на спуск.

Раз­дал­ся ти­хий щел­чок.

– Здесь бы­ло все­го два па­тро­на, – вновь, буд­то ви­но­ва­то, улыб­нул­ся Флер, а за­тем вдруг по­се­рьез­нел. – Да, вы пра­вы, я не до­ве­ряю та­ким, как вы. Гла­ва зем­ной служ­бы без­опас­но­сти про­сто не мо­жет ни­ко­му до­ве­рять. Но я вы­нуж­ден на­де­ять­ся на вас – уче­но­го эго­и­ста, ко­то­ро­му жу­ки бли­же, чем лю­ди. У ме­ня нет ино­го вы­хо­да. Аль­тер­на­ти­ва – ор­би­таль­ная бом­бар­ди­ров­ки, как на Пир­се.

Он сно­ва сел на пе­сок и за­жму­рил­ся, под­став­ляя ли­цо сол­неч­ным лу­чам.

– То, что слу­чи­лось со мной, – это не ле­кар­ство, – ти­хо ска­зал я. – Мо­жет быть, мне про­сто по­вез­ло. Отец от­вез ме­ня на Оси­рис. Ко­гда-то в про­шлом ман­тис­сы пу­те­ше­ство­ва­ли меж звезд, а для это­го им при­хо­ди­лось от­де­лять часть роя или да­же од­ну особь. Отец счи­тал, что по­нял, как они это де­ла­ли. Он ре­шил, что го­род-ла­би­ринт в пу­стыне слу­жил ман­тис­сам не для жиз­ни, а имен­но для ри­ту­а­ла от­де­ле­ния. Он бро­сил ме­ня там, вы­са­дил с фла­е­ра, при­ка­зав са­мо­му ис­кать вы­ход.

Мы за­мол­ча­ли. Я вспо­ми­нал.

«Иди, – ска­зал то­гда мой отец. – Это долж­но те­бя спа­сти».

Мы сто­я­ли в цен­тре го­ро­да-ла­би­рин­та. Над раз­ру­шен­ны­ми сте­на­ми и ис­то­чен­ны­ми вет­ром ста­ту­я­ми под­ни­ма­лось баг­ро­вое солн­це.

«Я не смо­гу пой­ти с то­бой, – до­ба­вил он, под­тал­ки­вая ме­ня ла­до­нью в спи­ну. – Этот путь толь­ко для од­но­го. Иди! Сме­лее, ну!»

Отец то­роп­ли­во от­вер­нул­ся и по­шел к фла­е­ру, бро­сая ме­ня на­едине с го­ро­дом. В пес­ке оста­лась це­поч­ка его сле­дов, ко­то­рых за­но­сил ве­тер. Уже уле­тая, отец опу­стил на зем­лю един­ствен­ную фля­гу с во­дой.

Че­рез чет­ве­ро су­ток блуж­да­ний я впер­вые уви­дел сво­е­го Зве­ря. Он шел ря­дом, по­слуш­ный, слов­но пес. Мы с ним вме­сте до­бра­лись до вы­хо­да. С тех пор он стал смир­ным и по­чти не пы­тал­ся за­хва­тить мое со­зна­ние. Лишь ино­гда, ко­гда я да­вал ему во­лю…

– Пять дней без во­ды и пи­щи. Вот сколь­ко я ис­кал вы­ход, – про­дол­жил я. – Це­лых пять дол­гих дней и но­чей хо­ло­да и жа­ры, ко­гда те­бя тер­за­ет Зверь, остав­ший­ся без свя­зи с ро­ем. На тре­тий день я на­чал раз­го­ва­ри­вать со ста­ту­я­ми. И зна­е­те, что са­мое непри­ят­ное?

– Что?

– Они мне от­ве­ча­ли.

* * *

Флер остал­ся в ко­раб­ле на вы­со­кой ор­би­те над Ни­обой.

«Уда­чи, – ска­зал он на­по­сле­док, преж­де чем я сел в фла­ер. – Помни­те о ко­ро­ле­ве. Со­сре­до­то­че­ние ра­зу­ма. Уни­чтожь­те его и вы­яс­ни­те, как спа­сти лю­дей. Ес­ли это во­об­ще воз­мож­но».

Флер пред­ла­гал мне лю­бое ору­жие, но я от­ка­зал­ся, взяв с со­бой лишь обыч­ный пи­сто­лет. А для слу­чая экс­трен­ной свя­зи пред­на­зна­чал­ся кван­то­вый пе­ре­дат­чик.

«Да» – и на пла­не­ту вы­са­дит­ся де­сант для эва­ку­а­ции лю­дей.

«Нет» – и Нио­ба пре­вра­тит­ся в ог­нен­ный ад по­сле зал­па плаз­мен­ных ору­дий.

С вы­со­ты по­ле­та пла­не­та ка­за­лась зе­ле­ным ша­ром. Как бы вы­ра­зил­ся Флер? На­вер­ное, он бы ска­зал: цве­та бо­ло­та по­сле до­ждя. Но здесь дождь ни­ко­гда не пре­кра­щал­ся.

Управ­ля­е­мый ав­то­пи­ло­том фла­ер ныр­нул сквозь тон­кий слой об­ла­ков, и про­зрач­ную ка­би­ну тут же умы­ло дож­де­вой ро­сой. Я при­зем­лил­ся на взлет­ную пло­щад­ку – се­рый пя­та­чок по­сре­ди джун­глей – и неко­то­рое вре­мя си­дел, при­слу­ши­ва­ясь к сво­им ощу­ще­ни­ям. По ка­бине сте­ка­ли кап­ли во­ды.

Зверь то­же на­сто­ро­жен­но за­мер, вы­пу­стив ког­ти.

Про­стран­ство во­круг взлет­ной пло­щад­ки уто­па­ло в зе­ле­ни. По­сле пес­ков Оси­ри­са я успел по­за­быть, что зе­ле­ный цвет мо­жет иметь столь­ко от­тен­ков. Это бы­ла са­ла­то­вая зе­лень де­ре­вьев, вы­со­ких, слов­но зем­ные се­квойи, рас­кры­ва­ю­щих на сво­их вер­ши­нах ко­ро­ны-со­цве­тия. Даль­ше она сме­ня­лась от­тен­ком зе­ле­ной мя­ты опу­тав­ших де­ре­вья ли­ан. Опус­ка­лась все ни­же и ни­же, плав­но пе­ре­те­кая в тем­но-би­рю­зо­вый цвет мха и ку­стар­ни­ков. Под ков­ром из пе­ре­пле­тен­ных по­бе­гов не бы­ло вид­но зем­ли.

Я под­нял­ся и вы­шел из ка­би­ны, с осто­рож­но­стью опу­стив но­гу в лу­жу с во­дой.

Стран­ное ощу­ще­ние.

Дав­но за­бы­тое.

Как и хо­лод­ные кап­ли, за­би­ра­ю­щи­е­ся за ши­во­рот ком­би­не­зо­на. Я снял шлем, и они сво­бод­но сте­ка­ли по мо­е­му ли­цу. То­гда я под­нял го­ло­ву к небу, за­жму­рил­ся и рас­сме­ял­ся, гло­тая дож­де­вую во­ду. На вкус она бы­ла со­ло­но­ва­то-горь­кой, как сле­зы.

Зверь, взъеро­шен­ный и на­хох­лив­ший­ся, вдруг рва­нул­ся на сво­бо­ду. Боль прон­зи­ла все те­ло ост­ры­ми иг­ла­ми. Я схва­тил­ся за го­ло­ву и ед­ва не по­те­рял со­зна­ние. Зверь, часть ро­е­ви­ка в мо­ей го­ло­ве, бил­ся и ца­ра­пал­ся, стре­мясь пол­но­стью за­хва­тить кон­троль над те­лом.

Мне уда­лось успо­ко­ить его и вы­пря­мить­ся лишь спу­стя несколь­ко ми­нут. Зверь на­сто­ро­жил­ся, слов­но по­чув­ство­вав что-то извне, и за­тих. Имен­но то­гда я и уви­дел иду­щую ко мне де­вуш­ку. Она вы­шла из ле­са и сту­па­ла по взлет­ной пло­щад­ке бо­сы­ми но­га­ми. Бо­тин­ки, та­кие же бе­лые, как и ее ком­би­не­зон, де­вуш­ка нес­ла в ру­ках.

Она оста­но­ви­лась мет­рах в де­ся­ти от ме­ня и улыб­ну­лась.

– Я зна­ла, что кто-то обя­за­тель­но при­ле­тит. Я уви­де­ла след от ва­ше­го фла­е­ра и при­шла сю­да. Здрав­ствуй­те. Я – Мыш­ка. Вер­нее, Ма­рия Дво­жец­кая, но здесь все ме­ня зо­вут Бе­лой Мыш­кой. И сей­час я мерт­ва.

Мыш­ка шаг­ну­ла ко мне. Зверь рва­нул­ся к ней на­встре­чу, при­тро­нул­ся к ее со­зна­нию, по­чув­ство­вав со­бра­та. Удив­ле­ние, об­лег­че­ние и страх – за мгно­ве­ние я ис­пы­тал це­лую гам­му чувств. Удив­ле­ние от­то­го, что пе­ре­до мной бы­ла часть роя в че­ло­ве­че­ском те­ле. Об­лег­че­ние, что мой Зверь сей­час на­ко­нец уй­дет.

И страх… Страх ро­дил­ся из-за то­го, что я мо­гу при­чи­нить ко­му-то боль. Мое из­бав­ле­ние – это Зверь, по­жи­ра­ю­щий дру­го­го.

Сколь­ко раз я пы­тал­ся из­ба­вить­ся от него, за­став­ляя пе­ре­се­лить­ся в лю­бое жи­вот­ное. Но нет, Зверь драл­ся до по­след­не­го, цеп­лял­ся за ме­ня так, что ни­ка­ки­ми си­ла­ми его нель­зя бы­ло из­гнать. Ни в зве­ря, ни в че­ло­ве­ка.

И вот сей­час он мог уй­ти в со­зна­ние этой де­вуш­ки цве­та бе­лой но­чи.

Но чу­да не про­изо­шло. Мой Зверь вер­нул­ся об­рат­но, под­жав хвост, слов­но по­би­тый пес. Он не мо­жет уй­ти. По­сле то­го как я про­шел древ­ний го­род-ла­би­ринт, он стал мо­им плен­ни­ком. А я – его. Те­перь мы свя­за­ны так, что ни­ко­гда не смо­жем друг от дру­га из­ба­вить­ся.

Не знаю, как об­ща­ют­ся ча­сти ро­е­ви­ка. Но я по­чув­ство­вал ее зве­ря. Он был го­раз­до мень­ше мо­е­го, ма­лень­кий, по­чти ще­нок, ску­ля­щий и ищу­щий вы­ход. Он не мог управ­лять те­лом, в ко­то­рое по­пал, по­то­му что со­зна­ние Мыш­ки бы­ло изо­ли­ро­ва­но вме­сте с ним. Ес­ли мой Зверь был про­сто свя­зан со мной, то Мыш­кин – за­перт, слов­но в клет­ке.

Бе­лая Мыш­ка пах­ла смер­тью.

«По­мо­ги­те! Раз­бу­ди­те ме­ня! По­мо­ги­те мне кто-ни­будь!»

Кто это кри­чал – ее зверь или за­бло­ки­ро­ван­ное вме­сте с ним со­зна­ние?

Я от­сту­пил, раз­ры­вая мен­таль­ную связь.

– Я упа­ла в пасть к Ха­рибде три го­да на­зад, – про­дол­жа­ла улы­бать­ся Мыш­ка. Я за­ме­тил, как неесте­ствен­на ее улыб­ка. – Часть моз­га бы­ла по­вре­жде­на и за­ме­не­на на НП-8. Зна­е­те, неко­то­рые ис­поль­зу­ют рас­ши­рен­ную па­мять? Неболь­шая опе­ра­ция, поз­во­ля­ю­щая ней­ро­нам под­клю­чать­ся к на­но­чи­пу. Но в мо­ем слу­чае это бы­ло про­сто необ­хо­ди­мо. На эн­пеш­ку за­пи­са­ли утра­чен­ные функ­ции моз­га, и я смог­ла жить по­сле го­да ре­а­би­ли­та­ции. По­чти как преж­де. Го­во­рят, из­ме­нил­ся толь­ко ха­рак­тер. Но кто усто­ит пе­ред соб­ствен­ной мо­ди­фи­ка­ци­ей? Тем бо­лее что я не толь­ко био­лог, но и Q-ло­гик. Вре­ме­ни на все не хва­та­ло, и я встро­и­ла в свою эн­пеш­ку ис­кус­ствен­ный ин­тел­лект, управ­ля­ю­щий мо­им те­лом, ко­гда я сплю. Зна­е­те, очень удоб­но – спишь, а твое те­ло в это вре­мя вы­пол­ня­ет то, что ему при­ка­за­ли.

Я пред­ста­вил де­вуш­ку-лу­на­ти­ка, бро­дя­щую но­чью по ко­ло­нии. Не мо­гу ска­зать, что кар­ти­на мне по­нра­ви­лась.

По­дул ве­тер, за­ше­ве­лив ше­ста­ми-де­ре­вья­ми. Ка­пель уси­ли­лась. По взлет­ной пло­щад­ке про­ка­ти­лись несколь­ко зе­ле­ных ша­ров, один из ко­то­рых Мыш­ка пой­ма­ла и под­нес­ла к уху.

– По­слу­шай­те, как гу­дит, – ска­за­ла она. – Го­во­рят, что пло­ды все­д­ре­ва шу­мят, как ве­тер. Слы­ши­те? – про­тя­ну­ла она мне шар.

Зверь сел на зад­ние ла­пы и за­ви­лял хво­стом. Я при­слу­шал­ся к сту­ку се­мян внут­ри ша­ра. Он был по­хож на звук ка­тя­щих­ся кам­ней в уще­лье Оси­ри­са.

«По­мо­ги­те мне! Спа­си­те ме­ня! Вы­пу­сти­те!»

Я за­жму­рил­ся, про­го­няя слу­хо­вую гал­лю­ци­на­цию.

– Ата­визм, – про­из­нес­ла Мыш­ка. – Все­д­ре­во и так за­хва­ти­ло всю пла­не­ту. Ему боль­ше не нуж­ны се­ме­на – про­сто негде боль­ше се­лить­ся. Но я ду­маю, что это не ата­визм, а бо­лее ско­рост­ной об­мен ин­фор­ма­ци­ей меж­ду его ча­стя­ми. Я как раз ра­бо­та­ла в этом на­прав­ле­нии. Вы зна­е­те, что все во­круг – это од­но ги­гант­ское рас­те­ние, со­еди­нен­ное в жи­вую цепь? – Она об­ве­ла ру­кой над го­ло­вой. – Уни­каль­ная био­сфе­ра, со­сто­я­щая лишь из фло­ры. На Ни­о­бе нет жи­вот­ных. То есть во­об­ще. Да­же про­стей­ших.

Ее улыб­ка не ме­ня­лась, слов­но за­мер­шая на ли­це мас­ка.

– По­это­му со­вер­шен­но не по­нят­но, от­ку­да взял­ся ро­е­вик. Ко­гда он по­пал в мой ра­зум, то я успе­ла пе­ре­ве­сти эн­пеш­ку на ав­то­ном­ный ре­жим и за­пер­ла его в сво­ем со­зна­нии вме­сте с со­бой, от­клю­чив все ре­цеп­то­ры. Так что это те­ло сей­час пол­но­стью управ­ля­ет­ся на­но­па­мя­тью, и, ес­ли по­на­до­бит­ся, его мож­но ис­поль­зо­вать для опы­тов с пой­ман­ной ча­стью ро­е­ви­ка.

«Спа­си­те ме­ня!»

В мо­ей го­ло­ве все еще зву­ча­ли кри­ки за­пер­той вме­сте со зве­рем Бе­лой Мыш­ки.

– Хо­ро­шо, – ска­зал я. – Бу­ду иметь это в ви­ду.

Сно­ва по­дул ве­тер, уси­лив ка­пель. Мыш­ка по­слю­ня­ви­ла па­лец и под­ня­ла ру­ку – чи­сто че­ло­ве­че­ский жест, не ска­жешь, что пе­ред то­бой лишь те­ло, управ­ля­е­мое ис­кус­ствен­ным ин­тел­лек­том.

– Ду­ет с за­па­да, – ска­за­ла она. – Все­д­ре­во ухит­ря­ет­ся ре­гу­ли­ро­вать да­же по­го­ду. За­пад­ный ве­тер вме­сте с до­ждем пе­ре­но­сит соль. Юж­ный, с эк­ва­то­ра, рас­пре­де­ля­ет теп­ло к се­вер­ным об­ла­стям. Пред­став­ля­е­те, оно да­же под­карм­ли­ва­ет свои ча­сти, где не хва­та­ет пи­щи.

– Вся пла­не­та за­рос­ла од­ним рас­те­ни­ем? – на­хму­рил­ся я. – А где его центр? Дол­жен же быть ка­кой-то центр.

– Воз­мож­но, – по­жа­ла пле­ча­ми Мыш­ка. – Но Ака­де­мия при­об­ре­ла пла­не­ту со­всем недав­но, мы толь­ко на­ча­ли изу­чать здеш­нюю био­сфе­ру. Жаль, ес­ли та­кая цен­ная на­ход­ка бу­дет уни­что­же­на.

– За­ра­же­ны все?

– Да. Все сто пят­на­дцать че­ло­век. Пер­вой при­нес­ла ро­е­ви­ка На­та, на­ша ла­бо­рант­ка. Ду­ра и неуме­ха, ко­неч­но. А от нее, слов­но по от­кры­то­му ка­на­лу, ро­е­вик про­ник во всех осталь­ных. За­ра­же­ние про­ис­хо­дит в пре­де­лах ви­ди­мо­сти. До­ста­точ­но при­бли­зить­ся – и в твой ра­зум по­па­да­ют па­у­ки.

– Па­у­ки?

– Да. А раз­ве вы их ви­ди­те по-дру­го­му?

Мой Зверь по­сле по­пыт­ки бун­та вел се­бя по­до­зри­тель­но ти­хо. И со­вер­шен­но не на­по­ми­нал па­у­ка. Как, соб­ствен­но, и су­ще­ство, за­пер­тое в го­ло­ве Бе­лой Мыш­ки.

– На­вер­ное, это лишь услов­ность, кто как ви­дит за­ро­дыш чу­жо­го ра­зу­ма, – ска­зал я. – Сей­час ме­ня боль­ше ин­те­ре­су­ет во­прос – где моз­го­вой центр ро­е­ви­ка? Пой­дем­те в по­се­ле­ние?

– Вы не бо­и­тесь за­ра­зить­ся?

– Нет. Ско­рее все­го я к нему им­мун­ный. Что-то по ти­пу при­вив­ки, – усмех­нул­ся я. – Во вся­ком слу­чае, я на это на­де­юсь.

– То­гда по­шли.

И Мыш­ка на­пра­ви­лась к краю пло­щад­ки, раз­брыз­ги­вая во­ду. Я смот­рел, как она сме­ло шаг­ну­ла бо­сы­ми но­га­ми в зе­ле­ный ко­вер изо мха и по­бе­гов. Рас­те­ния ка­са­лись ло­ды­жек де­вуш­ки и слов­но ощу­пы­ва­ли, про­бо­ва­ли на вкус, вы­пус­кая в воз­дух ку­чу ко­рич­не­вых то­чек.

– Идем­те, че­го же вы? – обер­ну­лась Мыш­ка.

Я оста­но­вил­ся у зе­ле­но­го мо­ря и раз­ду­мы­вал, а не по­сле­до­вать ли ее при­ме­ру и снять бо­тин­ки? Ко­гда еще пред­ста­вит­ся по­доб­ный слу­чай? Нет, с та­ким по­ступ­ком луч­ше по­вре­ме­нить. Я шаг­нул впе­ред, и мох чавк­нул под ли­ты­ми по­дош­ва­ми мо­их бо­ти­нок.

– Да­ле­ко ид­ти? – спро­сил я.

– Не очень, – от­ве­ти­ла Мыш­ка, раз­дви­гая ви­ся­щие, слов­но змеи, вет­ви. – Ми­нут де­сять. Ти­хо! – Она вдруг за­мер­ла и под­ня­ла ру­ку.

– Что?..

– Да ти­хо вы! Слы­ши­те?

Я при­слу­шал­ся: «Чав, шлеп. Чав, шлеп». Кто-то боль­шой и груз­ный про­би­рал­ся сквозь лес­ную ча­щу.

– Вы же ска­за­ли, что здесь нет жи­вот­ных, – про­шеп­тал я.

Ру­ка по­тя­ну­лась к пи­сто­ле­ту.

– Это не жи­вот­ное. Это фуд­фор­ма.

Сре­ди ство­лов по­ка­за­лось что-то ро­зо­вое и огром­ное, как фла­ер. Оно полз­ло, пе­ре­ва­ли­ва­ясь с бо­ку на бок, вы­пус­ка­ло длин­ные от­рост­ки, ко­то­ры­ми хва­та­лось за де­ре­вья и тол­ка­ло впе­ред свое же­ле­об­раз­ное те­ло. Су­ще­ство по­хо­ди­ло на ги­гант­скую аме­бу, ку­да-то спе­ша­щую по сво­им де­лам.

– Фуд­фор­мы су­ще­ству­ют лишь с од­ной це­лью – на­кор­мить остав­ши­е­ся без еды ча­сти все­д­ре­ва. Пе­ре­рас­пре­де­ле­ние пи­щи, – ска­за­ла Мыш­ка. – Обыч­но их це­лый ка­ра­ван. О! Смот­ри­те – вон еще од­на.

За пер­вой аме­бой полз­ла вто­рая. За ней тре­тья.

– Они не опас­ны, ес­ли, ко­неч­но, не сто­ять у них на пу­ти, – по­яс­ни­ла Мыш­ка. – Про­сто меш­ки с ор­га­ни­кой. Ну а мы свер­нем немно­го ле­вее.

Она ныр­ну­ла в зе­ле­ные за­рос­ли. Слов­но ним­фа из ми­фов, мельк­ну­ла у ме­ня мысль, и Зверь сно­ва за­ви­лял хво­стом.

* * *

Ко­гда мы по­до­шли к по­се­ле­нию, то я по­чув­ство­вал ро­е­ви­ка еще до по­яв­ле­ния лю­дей. Шо­рох раз­дал­ся в мо­ей го­ло­ве. Шо­рох и ше­пот, да­ле­кие и близ­кие, слов­но эхо чьих-то мыс­лей. Я сдер­жи­вал сво­е­го Зве­ря, он не мог вы­рвать­ся и лишь по­ску­ли­вал от ожи­да­ния.

Что, встре­тил со­бра­тьев?

Несколь­ко лю­дей вы­шли нам на­встре­чу и оста­но­ви­лись на фоне до­мов-пу­зы­рей. Бы­ло хо­лод­но и зяб­ко. И од­но­вре­мен­но бро­са­ло в жар. По спине тек­ли во­да и пот.

Си­деть, Зверь! Ле­жать!

Не за­бы­вай, что те­перь ты мой. Ты боль­ше не часть роя.

Ты мой плен­ник и мой тю­рем­щик. Моя за­щи­та.

Они бро­си­лись впе­ред, жад­но, слов­но из­го­ло­дав­ши­е­ся хищ­ни­ки. Не лю­ди – те оста­ва­лись на ме­сте. Их зве­ри скольз­ну­ли ко мне по от­крыв­ше­му­ся мыс­лен­но­му ка­на­лу. Мыш­ка на­зы­ва­ла их па­у­ка­ми, но я ви­дел имен­но зве­рей, толь­ко го­раз­до мень­ших, чем мой.

– Взять! – при­ка­зал я, и Зверь бро­сил­ся им на­встре­чу.

Они сшиб­лись в ре­ву­щий ко­мок из яро­сти и бо­ли.

– Что с ва­ми? – про­шеп­та­ла Мыш­ка. – Вам пло­хо?

– Все в по­ряд­ке, – ска­зал я, под­ни­ма­ясь с ко­лен.

У ме­ня это по­лу­чи­лось го­раз­до быст­рее, чем у встре­ча­ю­щих ме­ня лю­дей. Зверь си­дел, сли­зы­вая кровь со сво­ей ла­пы, и в его взгля­де си­я­ло тор­же­ство по­бе­ди­те­ля. И еще – грусть.

Чу­жа­ки убе­жа­ли об­рат­но, остав­ляя за со­бой за­пах оби­ды. Их про­гна­ли как раз то­гда, ко­гда они на­шли но­вое про­стран­ство для жиз­ни. Но­вую иг­руш­ку. Но­во­го дру­га. Мой Зверь рва­нул­ся вслед за ни­ми, но я смог его удер­жать.

– Все нор­маль­но, – по­вто­рил я и по­шел впе­ред к до­мам-пу­зы­рям.

Лю­ди про­во­жа­ли ме­ня взгля­да­ми. «На­деж­да», «тре­во­га», «друг», «враг» – в па­мя­ти воз­ник зна­ко­мый пе­ре­стук ка­ста­ньет. Я по­нял, ко­го мне на­по­ми­на­ют чу­жа­ки – ман­тисс. Те то­же сто­я­ли, слу­шая древ­ние сло­ва, ко­то­рые им ни­че­го не го­во­ри­ли.

Но важ­но зву­ча­ние. Ин­то­на­ция. Чув­ства.

Я чув­ство­вал их ухо­дя­щие ка­на­лы свя­зи. Сла­бые, тон­кие, но они бы­ли и ве­ли ку­да-то вовне, в центр роя. Где-то да­ле­ко жда­ли но­вых тел ты­ся­чи за­ро­ды­шей ро­е­ви­ка.

– Где твоя ла­бо­ра­то­рия? – спро­сил я у Мыш­ки. – Нам нуж­но по­ду­мать, что де­лать даль­ше.

* * *

Я смот­рел в гла­за На­ты – ду­ры и неуме­хи, как окре­сти­ла ее Мыш­ка, – и ви­дел взгляд чу­жа­ка. На­та си­де­ла на та­бу­ре­те и с та­ким же лю­бо­пыт­ством на­блю­да­ла за мной. На­ши зве­ри, уста­но­вив мыс­лен­ный ка­нал, то­же раз­гля­ды­ва­ли друг дру­га, вы­пу­стив ког­ти, слов­но ко­тя­та, не зна­ю­щие, что сде­ла­ют в сле­ду­ю­щий миг – по­де­рут­ся или за­те­ют иг­ру.

Со­зна­ние На­ты оста­лось, оно жи­во, су­ще­ству­ет в од­ном те­ле с чу­жа­ком, как мы со Зве­рем, но, в от­ли­чие от нас, оно уже ни­чем не управ­ля­ет. Глав­ным яв­ля­ет­ся зверь, а че­ло­век лишь при­да­ток, из ко­то­ро­го чу­жак учит­ся чер­пать ин­фор­ма­цию.

– От­ку­да ты по­яви­лась? – сно­ва спро­сил я.

На­та мог­ла встать и уй­ти – я не дер­жал ее, боль­ше не про­во­ци­руя зве­рей к ата­ке. За про­шед­шее вре­мя они пред­при­ни­ма­ли еще несколь­ко по­пы­ток на­пасть, не фи­зи­че­ских, а мен­таль­ных, и каж­дый раз мой Зверь от­ра­жал на­тиск. На­та не от­ве­ча­ла на во­про­сы. Лишь из­ред­ка про­из­но­си­ла сло­ва без вся­кой свя­зи с про­ис­хо­дя­щим.

«Друг». «Враг». «Еда». «Иг­рать».

Лю­ди за­мер­ли за про­зрач­ной сте­ной ла­бо­ра­то­рии. Про­сто сто­я­ли и смот­ре­ли. Я за­кры­вал гла­за и ви­дел на их ме­сте си­дя­щих на пес­ке ман­тисс – по­лу­кру­гом, не бли­же и не даль­ше. Мой рой. Мое пле­мя, чей ча­стью я стал и от ко­то­ро­го от­де­лил­ся, прой­дя ла­би­ринт.

– Лес, – ска­за­ла На­та. – Жить.

Она под­ня­лась на но­ги. Сей­час уй­дет!

«За­дер­жи ее! – мыс­лен­но ско­ман­до­вал я Зве­рю. – Ищи! Ищи ро­е­ви­ка!»

Зверь бро­сил­ся по мен­таль­но­му ка­на­лу в ее ра­зум. От­швыр­нув чу­жо­го зве­ря, он бе­жал сквозь ее па­мять, и кар­ти­ны про­шло­го по­яв­ля­лись и про­па­да­ли, слов­но ми­ра­жи в пу­стыне. Что из них прав­да, а что толь­ко по­рож­де­ние во­об­ра­же­ния? На­та упа­ла, ца­ра­пая пол ног­тя­ми.

«Ищи, Зверь! Ищи!»

Я ста­рал­ся не смот­реть на лю­дей за про­зрач­ны­ми сте­на­ми ку­по­ла. Ес­ли на­па­дут сей­час – я не смо­гу им про­ти­во­сто­ять.

В па­мя­ти На­ты на мгно­ве­ние воз­ник­ло окро­вав­лен­ное ли­цо Мыш­ки. «Нет, я не хо­те­ла! Не уми­рай! Я сей­час, я при­ве­ду по­мощь!» Но вос­по­ми­на­ния бе­жа­ли даль­ше. По­яви­лось и про­па­ло изоб­ра­же­ние пе­ще­ры, в ко­то­рой ше­ве­ли­лось что-то тем­ное, слов­но щу­паль­ца пы­ле­вой бу­ри на Оси­ри­се.

Я по­чув­ство­вал чу­жа­ка.

«Зверь, от­пу­сти!»

Он вер­нул­ся ко мне. Сел у мо­их ног. На­та мед­лен­но под­ня­лась.

– В ка­ких про­ек­тах она участ­во­ва­ла? – спро­сил я у Мыш­ки.

– Мы вме­сте ис­сле­до­ва­ли прин­ци­пы пе­ре­да­чи все­д­ре­вом пи­та­тель­ных ве­ществ, – ска­за­ла Мыш­ка. – Его фуд­фор­мы – весь­ма ин­те­рес­ные шту­ки. Они…

– Где? – пе­ре­бил я ее. – Ку­да вы хо­ди­ли? Там есть пе­ще­ры?

Мы­шо­нок до­ста­ла изо рта тра­вин­ку, кон­чик ко­то­рой же­ва­ла, и по­вер­те­ла ее меж­ду паль­ца­ми. За­тем вклю­чи­ла ком­пью­тер и вы­ве­ла гол-кар­ту. По­сре­ди ла­бо­ра­то­рии по­яви­лось трех­мер­ное изоб­ра­же­ние мест­но­сти во­круг ко­ло­нии.

– Вот здесь на­хо­дит­ся точ­ка по­треб­ле­ния био­мас­сы, – ткну­ла Мыш­ка тра­вин­кой в кар­ту. – Пять ки­ло­мет­ров от на­шей ба­зы. Ак­тив­ная… гм-м… пасть, к ко­то­рой спол­за­ют­ся фуд­фор­мы. Мы на­зы­ва­ем ее Ха­рибдой. Соб­ствен­но, ку­да я и уго­ди­ла, ко­гда эта ду­ра…

– Зем­ля, – ска­за­ла На­та, буд­то про­буя на вкус но­вые сло­ва. – Лю­ди.

Мыш­ка улыб­ну­лась и по­смот­ре­ла на нее пу­сты­ми гла­за­ми.

– В обыч­ном смыс­ле пе­щер нет, – ска­за­ла она. – Ха­рибда – это огром­ный ко­ло­дец, за­рос­ший ак­тив­ной ор­га­ни­кой. Но невда­ле­ке есть дру­гие бро­шен­ные точ­ки по­треб­ле­ния. Здесь, здесь и здесь, – по­ка­за­ла она на кар­те. – Ви­дишь – они вы­стро­и­лись в ли­нию, слов­но век­тор го­ло­да все­д­ре­ва сме­щал­ся на про­тя­же­нии дол­го­го пе­ри­о­да. В прин­ци­пе, бро­шен­ные ко­лод­цы чем-то по­хо­жи на пе­ще­ры…

Я за­крыл гла­за, вспо­ми­ная ше­пот чу­жа­ка в со­зна­нии На­ты.

– Идем.

Я под­нял­ся, и На­та под­ня­лась вслед за мной.

– Ид­ти, – ска­за­ла она.

– Ты оста­ешь­ся здесь! – стро­го про­из­нес я. – А вот мы ухо­дим, – по­звал я Бе­лую Мыш­ку.

* * *

Про­би­рать­ся по джун­глям бы­ло за­ня­ти­ем не из лег­ких. Мыш­ка шла впе­ре­ди и поль­зо­ва­лась ста­рин­ным ма­че­те, рас­чи­щая до­ро­гу. В пер­вое вре­мя я хо­тел отобрать у нее ору­жие, но вско­ре убе­дил­ся, что у нее это по­лу­ча­ет­ся го­раз­до луч­ше. Вет­ви, ка­за­лось, са­ми спе­ши­ли убрать­ся с на­ше­го пу­ти.

– На фла­е­ре ле­теть бес­по­лез­но, – слов­но оправ­ды­ва­ясь, ска­за­ла Мыш­ка. – Там негде при­зем­лить­ся. Кста­ти, что ты бу­дешь де­лать, ес­ли мы не най­дем ко­ро­ле­ву роя?

– Най­дем, – кив­нул я.

Дождь все шел и шел, но я уже при­вык к его хо­лод­ным со­ле­ным кап­лям.

Да­же ес­ли мы най­дем со­сре­до­то­че­ние роя, то что бу­дет, ес­ли его уни­что­жить? В про­шлый раз, ко­гда обо­рва­лась связь, ча­сти ро­е­ви­ка, обе­зу­мев, про­сто уни­что­жи­ли со­зна­ние лю­дей, в ко­то­рых жи­ли.

Моя ма­ма, свя­зан­ная рем­ня­ми, ме­чу­ща­я­ся на кро­ва­ти…

Я, иду­щий по го­ро­ду-ла­би­рин­ту, ко­гда Зверь впи­вал­ся в мой мозг…

Все по­вто­рит­ся.

– Ка­жет­ся, идут фуд­фор­мы, – ска­зал я.

– Да. Точ­но. Пол­зут, – кив­ну­ла Мыш­ка и при­слу­ша­лась. – И их до­воль­но мно­го. На­до быст­рее уби­рать­ся от­сю­да. Сле­ва есть ска­ла.

Вско­ре мы под­ня­лись на неболь­шую ска­лу, буд­то утес, воз­вы­ша­ю­щу­ю­ся над зе­ле­ным мо­рем. Я сто­ял по­чти вро­вень с вер­ши­на­ми де­ре­вьев. Ро­зет­ки на их вер­хуш­ках ше­ве­ли­лись от вет­ра.

– Ви­дишь, вон Ха­рибда, – мах­ну­ла ру­кой Мыш­ка.

На по­ляне сре­ди ле­са тем­нел ко­ло­дец, усе­ян­ный ост­ры­ми зу­ба­ми, по­хо­жи­ми на бив­ни сло­на. Зу­бы ше­ве­ли­лись, буд­то ла­пы пол­зу­щей мно­го­нож­ки, – вверх-вниз, и ка­за­лось, что по сте­нам ко­лод­ца про­бе­га­ют вол­ны. К его краю под­полз­ла фуд­фор­ма и бро­си­лась вниз. Раз­дал­ся чав­ка­ю­щий звук.

– Жрет, – про­шеп­та­ла Мыш­ка. – Зна­ешь, ко­гда в нее про­ва­ли­ва­ешь­ся, по­чти ни­че­го не чув­ству­ешь. Нет бо­ли, толь­ко спо­кой­ствие и уми­ро­тво­ре­ние. Ха­рибда впрыс­ки­ва­ет нар­ко­тик. Обез­бо­ли­ва­ю­щее. Слов­но про­ва­ли­ва­ешь­ся в сон, – вздрог­ну­ла она. – Пой­дем от­сю­да. Вон там твои ко­лод­цы.

Спу­стя пол­ча­са мы сто­я­ли на краю глу­бо­ко­го про­ва­ла. Его ров­ные сте­ны ис­че­за­ли в тем­но­те, от­ку­да слы­шал­ся ше­пот вет­ра. И чу­жие мыс­ли.

– Он здесь, – ска­зал я и до­стал из сум­ки мо­но­нить.

Та­ки­ми поль­зу­ют­ся ска­ло­ла­зы. Хо­ро­шая вещь, ко­гда необ­хо­ди­мо ку­да-ли­бо спу­стить­ся или под­нять­ся. На­деж­ная.

– Оста­нешь­ся здесь, – ска­зал я.

– Нет-нет, – за­мо­та­ла го­ло­вой Мыш­ка. – Я с то­бой. По­жа­луй­ста.

– Как хо­чешь, – по­жал я пле­ча­ми и при­нял­ся за­тя­ги­вать ко­нец ни­ти во­круг бли­жай­ше­го де­ре­ва.

Че­рез ми­ну­ту мы спус­ка­лись в без­дну, креп­ко при­жав­шись друг к дру­гу. Луч фо­на­ря дро­жал на сте­нах, по ко­то­рым ру­чья­ми сбе­га­ла во­да.

– Ка­кая здесь глу­би­на? – спро­сил я, и эхо убе­жа­ло в глубь ко­лод­ца.

– Око­ло ки­ло­мет­ра, – про­шеп­та­ла Мыш­ка.

Мне бы­ло не по се­бе от ее при­сталь­но­го взгля­да. И да­же Зверь вел се­бя неожи­дан­но ти­хо. Да­же то­гда, ко­гда мы опу­сти­лись на дно и к нам по­тя­ну­лось чу­жое со­зна­ние. Но не на­па­ло. Кос­ну­лось и от­пря­ну­ло на­зад, как при­лив­ная вол­на.

Мы сто­я­ли по щи­ко­лот­ку в во­де, ко­то­рая про­са­чи­ва­лась сквозь по­ри­стую гор­ную по­ро­ду. Где-то в глу­бине шу­ме­ла под­зем­ная ре­ка.

– Ви­дишь? – про­шеп­та­ла Мыш­ка.

Она не от­пус­ка­ла мою ру­ку.

– Ви­жу, – ска­зал я и шаг­нул к чу­жа­ку.

Это был ман­тисс.

Это был ста­рый, вы­сох­ший ман­тисс, от ко­то­ро­го оста­лась прак­ти­че­ски од­на обо­лоч­ка. Он ле­жал в во­де, и толь­ко гла­за на его смор­щен­ном ли­це ка­за­лись жи­вы­ми.

«Че­ло­век», – ска­зал он, вновь кос­нув­шись мо­е­го ра­зу­ма.

Зверь от­пря­нул, тре­вож­но ви­ляя хво­стом. Впер­вые он ис­кал у ме­ня за­щи­ты, буд­то на­шко­див­ший ма­лыш при ви­де вос­пи­та­те­ля.

– Ты и есть рой? – спро­сил я, мыс­лен­но вы­сту­ки­вая ка­ста­нье­та­ми древ­нюю речь.

Го­во­рить об­ра­за­ми, чув­ства­ми, но не сло­ва­ми. И ман­тисс по­нял.

«Рой? Да, мы рой. Мы… при­ле­те­ли сю­да дав­но. Это те­ло мо­жет жить дол­го. Очень дол­го. Мы про­сы­па­ем­ся и за­сы­па­ем, ко­гда это нуж­но. Нет еды – за­сы­па­ем. Есть еда – про­сы­па­ем­ся. Еда и ме­сто для жиз­ни. Нас мно­го – мы ра­зум­ны. Нас ма­ло – и мы про­сто жи­вем».

– Зна­чит, вы при­ле­те­ли сю­да в по­ис­ках но­вых тел? – спро­сил я.

«Да. Ко­гда-то дав­но, ко­гда на­ша ра­са уми­ра­ла. Не хва­та­ло еды. Не хва­та­ло тел. Де­тям нуж­но ме­сто для жиз­ни».

– Де­тям?

«Мно­го де­тей. Они все здесь. С на­ми. Нуж­ны те­ла. Жи­вые те­ла. Сна­ча­ла де­ти рас­тут под на­шим при­смот­ром. По­том со­еди­ня­ют­ся в соб­ствен­ный ра­зум. Сей­час вы при­шли – и де­ти рас­тут. Рань­ше здесь бы­ла жизнь, но не бы­ло тел. Мы очень дол­го жда­ли».

– Вы зна­е­те, что лю­ди ра­зум­ны? По­ни­ма­е­те, что ва­ши де­ти нас уби­ва­ют?

Я при­сел на кор­точ­ки, смот­ря в его гла­за.

Ста­рый ман­тисс, мо­жет быть, по­след­ний из ра­зум­ных, охра­нял свое потом­ство. В его ра­зу­ме слы­шал­ся ше­пот ты­сяч за­ро­ды­шей роя. Они жда­ли. Мой Зверь по­тя­нул­ся к ним.

«Мы не ви­но­ва­ты. Мы… слиш­ком сла­бы, что­бы их удер­жать. Слиш­ком дол­го бы­ла жизнь, но не бы­ло тел. Ты ведь один из нас. Ты по­ни­ма­ешь, что та­кое рой».

Я за­крыл гла­за. Мой рой. Моя се­мья. Они сто­я­ли и жда­ли ме­ня, то­го, кто по­ве­дет их за со­бой, вы­рас­тит, сде­ла­ет ра­зум­ны­ми, вновь по­да­рит кос­мос, как в то вре­мя, ко­гда они еще об­ла­да­ли соб­ствен­ны­ми те­ла­ми.

От­ку­да-то из­да­ле­ка я услы­шал крик за­пер­той в соб­ствен­ном со­зна­нии Бе­лой Мыш­ки.

«По­мо­ги­те мне! Спа­си­те ме­ня!»

То­гда я до­стал пи­сто­лет и при­ста­вил к го­ло­ве ман­тис­са. В ти­шине пе­ще­ры бы­ло слыш­но, как шум­но ды­шит за мо­ей спи­ной Мыш­ка. Ру­ка ман­тис­са сла­бо ше­вель­ну­лась. Ко­гот­ки про­ца­ра­па­ли зем­лю.

«Ес­ли ты нас убьешь, то свя­зи с детьми обо­рвут­ся. Они обе­зу­ме­ют. Нет ра­зу­ма. По­чти зве­ри. Как и твой. Он ведь сам. Ему оди­но­ко без роя».

– Не обе­зу­ме­ют, – ска­зал я. – Про­сти.

И спу­стил ку­рок.

Гро­хот вы­стре­ла про­ка­тил­ся по пе­ще­ре и под­нял­ся ввысь за­ти­ха­ю­щим эхом. Я на­жи­мал на спуск сно­ва и сно­ва, и пу­ли раз­ры­ва­ли го­ло­ву чу­жа­ка. Ча­сти пан­ци­ря раз­ле­та­лись по сто­ро­нам, вы­стре­лы вы­би­ва­ли фон­та­ны во­ды и кам­ней.

– Хва­тит! – вце­пи­лась в мою ру­ку Мыш­ка. – Оста­но­вись!

Но я пре­кра­тил, толь­ко ко­гда пи­сто­лет из­дал щел­чок. Па­тро­ны кон­чи­лись.

Мой зверь выл, не пе­ре­ста­вая.

Уми­ра­ю­щий ра­зум роя те­рял свя­зи со сво­и­ми детьми. Я под­хва­тил их, со­еди­нил на се­бя…

И стал все­ми.

Мои де­ти. Моя се­мья. Мой рой. Они жда­ли с на­деж­дой и тре­во­гой.

– Иди­те ко мне, – ска­зал я. – Вско­ре я дам вам мно­го но­вых тел.

Я пред­ста­вил за­не­сен­ный пес­ком Оси­рис, где бро­дят ди­кие, ли­шен­ные ра­зу­ма ман­тис­сы, – вме­сти­ли­ща для их сво­бод­ных от пло­ти со­бра­тьев.

Оскол­ки роя ри­ну­лись в мой ра­зум, осво­бож­дая со­зна­ния лю­дей, и Зверь по­бе­жал им на­встре­чу, ви­ляя хво­стом. Чу­жих со­зна­ний бы­ло мно­го. Очень мно­го. Они пе­ре­пол­ня­ли мою го­ло­ву, и я пы­тал­ся не по­те­рять­ся в этом ха­о­се, со­сре­до­то­чив­шись на са­мой важ­ной мыс­ли.

Глав­ное, что­бы ее не по­чув­ство­вал иг­ра­ю­щий с со­бра­тья­ми Зверь.

По­ка еще есть вре­мя.

Жаль, что в пи­сто­ле­те не оста­лось боль­ше па­тро­нов.

– Под­ни­ма­ем­ся, – про­хри­пел я.

Во­да хо­лод­ны­ми со­ле­ны­ми кап­ля­ми сте­ка­ла по ли­цу. Небо над го­ло­вой ка­за­лось без­дон­но-си­ним.

– За­по­ми­най, – об­хва­тил я ла­до­ня­ми го­ло­ву Мыш­ки. – Ска­жешь Фле­ру – это гла­ва служ­бы без­опас­но­сти… Ска­жешь, что­бы от­вез те­бя на Оси­рис и оста­вил в го­ро­де-ла­би­рин­те. Это твой шанс, ведь я не мо­гу вы­та­щить тво­е­го… па­у­ка. Ты спра­вишь­ся, не бой­ся. Дер­жи, это пе­ре­дат­чик. Я… сей­час уй­ду. Спу­стя час ты на­жмешь первую кноп­ку. За­пом­ни­ла? Не пе­ре­пу­тай – первую. Сю­да при­ле­тят лю­ди. Мно­го лю­дей. Они по­мо­гут. Все бу­дет хо­ро­шо.

Я по­вер­нул­ся к ле­су.

– Стой! Не на­до! – про­кри­ча­ла мне вслед Мыш­ка.

Но я уже бе­жал как мож­но быст­рее, бо­ясь пе­ре­ду­мать.

Зверь все еще иг­рал с со­бра­тья­ми. Это хо­ро­шо. Очень хо­ро­шо. Зна­чит, я успею.

Ведь ес­ли я по­да­рю но­вую жизнь рою, то вско­ре без­гра­нич­ный кос­мос ста­нет слиш­ком тес­ным для ман­тисс и лю­дей. Про­стая ло­ги­ка: ли­бо мы, ли­бо они.

На мгно­ве­ние оста­но­вив­шись, я ски­нул бо­тин­ки и бо­си­ком, уто­пая по щи­ко­лот­ки во влаж­ной лес­ной под­стил­ке, по­бе­жал к рас­кры­той па­сти Ха­рибды.