Пустота. docx

Ноябрь – самый темный месяц в году. Ранние сумерки, постоянные туманы, низкое серое небо, дожди, часто переходящие в снег, редкое появление солнечных лучей – таков ноябрь 2010 года. И эта мутная хмурая погода полностью соответствует моему настроению. Вспоминаю ли я Вику? Скорее, стараюсь забыть. Понимаю, что было бы правильнее просто вычеркнуть из жизни этот период моей влюбленности, но мы расстались всего лишь две недели назад. Слишком мало прошло времени, чтобы я смог забыть эту девушку. И пока полностью избавиться от боли, которую она мне причинила, я не в состоянии. Я читал, что после расставания должно пройти ровно столько времени, сколько длились отношения. И только тогда память начинает отпускать и становится легче.

Казалось, что у нас все было хорошо. Конечно, она живет в Минске, а я в Москве. Но разве расстояние имеет значение, если люди по-настоящему любят друг друга? Думаю, нет! Любовь… я все еще не могу найти точный ответ на вопрос: что же такое любовь? И мне кажется, никто этого не знает. Люди настолько разные, что каждый выводит свою личную формулу этого чувства. Мало того, каждый видит этот мир по-своему. Раньше я не особо задумывался над такими вопросами, к тому же был уверен, что все мы воспринимаем реальность одинаково. Но, общаясь с Викой, я неожиданно для себя понял, что это далеко не так. Мы по-разному воспринимали многие вещи, то, что казалось мне очевидным, было для Вики часто сомнительным. И я пытался понять, что чувствует моя девушка и как она на самом деле ко мне относится. И одинаков ли для нас мир? Я не мог ответить на эти вопросы. Сложность была еще и в том, что нас разделяло расстояние. Конечно, есть Сеть, есть телефоны, но все это не давало ощущения ее присутствия, хотя я думал о Вике постоянно. Наверное, для любви необходим близкий личный контакт. Когда ты видишь лицо любимой, невольно отмечаешь, как прекрасно она сегодня выглядит, любуешься цветом ее глаз, вдыхаешь аромат ее волос, слышишь ее нежный голос, то все это и рождает эмоции, причем они разноцветные, словно радуга. Вот эта «радуга» и питает любовь. Думаю, если бы мы жили с Викой в одном городе, то не расстались бы так глупо и так быстро. Но она решила, что наши отношения бесперспективны. Возможно, если бы я находился постоянно рядом, то она не рассуждала, не взвешивала все «за» и «против», а просто отдалась чувствам. Легко ли ей было уходить от меня? Думаю, нет. Я верю, что и она была влюблена. Но мы больше не общаемся, поэтому задать вопросы я ей не могу. И может, это и к лучшему? Может, и не нужно ничего знать! Вика ушла из моей жизни, и мне нужно забыть ее.

Для меня сейчас главное – не впасть в депрессию. Вообще не в моей натуре грустить, ныть, тосковать, я всегда смотрю на мир позитивно. Но невозможно расстаться с любимым человеком и уже на другой день веселиться как ни в чем не бывало. Думаю, многие через это прошли и понимают меня. Но каждый избавляется от боли по-своему. Я пока не нашел верного средства, и какая-то мерзкая и несвойственная моей природе тоска сжимает сердце, не дает спать ночами, угнетает и давит. Конечно, я сразу с головой ушел в учебу. Я обожаю архитектуру, мне интересно все, что с ней связано, поэтому и поступил в МАРХИ. Но я пока на первом курсе, у нас много общих дисциплин, до специализации еще далеко. И все равно учебный процесс меня захватывает, и пока я в универе, чувствую себя более-менее сносно. С одногруппниками подружился, да и ребята все у нас хорошие. После занятий мы обычно выходим вместе, бывает, стоим какое-то время возле универа, разговаривая, кто о чем, но затем все расходятся в разные стороны. Уже, конечно, образовались какие-то небольшие группы, свои компании, но я пока ни к кому не примкнул. У меня есть единственный и настоящий друг Даня, я с ним с первого класса и считаю, что дружба только такой и может быть: одна и на всю жизнь. Приятелей много, с ребятами общаться интересно, но не более того. Заводить новых друзей не тянет. Но, возможно, виновато мое нынешнее состояние. Сейчас мне комфортней находиться в одиночестве. И когда ребята после занятий приглашают пойти в кафе или кино, я обычно отказываюсь. Мне хочется уйти от людей, остаться наедине со своими мыслями. Возможно, одногруппники решили, что я скучный «ботан», но сейчас меня не волнует и это.

Универ находится на Кузнецком Мосту, а живу я не так и далеко – в Замоскворечье. При желании можно и пешком до дома дойти. И в последнее время это уже вошло в привычку. Я медленно иду от универа, вижу серые низкие тучи, голые ветви деревьев, сырой темный асфальт, дома тоже кажутся серыми – весь мир будто наполняет меланхолия и грусть, и это странно созвучно моему внутреннему состоянию. Хуже всего, что я будто специально зацикливаюсь на этой печали, мне нравится погружаться в нее все глубже… Иногда кажется, что я словно попал в некую густую серую паутину, которая окутывает меня все сильнее, и как только я хочу выбраться и начинаю движение, то нити паутины лишь запутываются, я скован ею и похож на обездвиженную муху. Но мне это даже нравится… В глубине души я понимаю, что вот она, депрессия, в которую я так не хотел впадать и пытался сопротивляться, но переломить ситуацию уже не в силах. На душе мутно и муторно и не хочется ничего.

А тут еще встреча с Луизой. Обычно мы зовем ее Лу, это наша бывшая с Данькой одноклассница. Она была лучшей подругой моей школьной любви Ирины, и я представить не мог, что Лу давно и сильно в меня влюблена. Она объяснилась, когда мы с Ирой окончательно расстались. И это признание явилось для меня настоящим шоком. После окончания школы мы поступили в разные универы и, хотя жили в одном дворе, никогда не встречались. Но я был этому даже рад. Любовь Лу вначале льстила моему самолюбию, но из-за ее настойчивости начала угнетать. Девушка была абсолютно не в моем вкусе, и в качестве возлюбленной я ее никогда не рассматривал.

Я вышел из универа около шести вечера, попрощался с ребятами и двинулся по Рождественке вниз, решив идти до дома пешком. Сзади раздался стук каблучков и кто-то схватил меня за руку. Я обернулся, решив, что одна из одногруппниц хочет составить мне компанию. Но это была Лу. От растерянности я остановился.

– Привет, – застенчиво произнесла она. – Иду и вижу… вроде ты! Вот и решила догнать! Ты к метро?

– Да, – солгал я, так как совсем не жаждал, чтобы Лу шла со мной до самого дома.

Путь был неблизкий, а мне хотелось одиночества.

– До Кузнецкого недалеко! – сказала она. – А я тут случайно оказалась. В этом районе живет одна девушка… ну с моего курса… в общем, неважно!

Она замолчала и посмотрела мне в глаза. От природы – а Луиза армянка – у нее черные густые волосы, огромные чуть навыкате темно-карие глаза, нос с горбинкой и низкорослая полная фигура. И она всегда так выглядела. Но когда я вернулся после летних каникул, то увидел девушку совсем другой. Лу очень сильно похудела, что совсем не шло к ее типу внешности, мало того, она покрасила волосы в белый цвет и выглядела ужасно. «Но ведь ты любишь худых и стройных блондинок! – заявила она тогда. – И я решила добиться идеала». Мы с Даней с трудом убедили ее вернуть темный цвет волос и хоть немного вес. И сейчас я видел, что она последовала нашим советам. Лу подстригла волосы в каре, вернула им цвет, близкий к природному, немного поправилась и выглядела вполне нормально. Отсутствие косметики также меня порадовало. Такие большие, как у нее, глаза выглядят устрашающе, если обвести их жирной черной линией. А Лу раньше так и делала. В общем, она изменилась к лучшему, да и говорила без надрыва, как это было в наши последние встречи. Я вздохнул с облегчением. Наверняка она излечилась от любви ко мне, и мы сможем общаться просто как друзья.

– Значит, у тебя новая подруга? – поддержал я тему. – Одногруппница?

– Ага, – беспечно ответила она и взяла меня под руку. – Я тоже домой, так что составлю тебе компанию.

– Рад, что ты уже не огорчаешься по поводу Иры, – заметил я. – Разошлись ваши пути, и тут уж ничего не поделаешь!

– Просто женской дружбы не существует! – заявила она. – Жаль, что я это поздно поняла. Когда мы учились в одном классе, Ирке удобно было иметь меня в подружках. Как же! Я всегда под рукой, готова во всем помочь, к тому же…

Лу замолчала и пошла медленнее. Я приноровился к ней, но в душе начало подниматься раздражение. Мне совсем не хотелось ползти черепашьим шагом и уж тем более выслушивать все эти рассуждения насчет отношений девчонок. Сейчас я был не в том настроении.

Обычно я шел домой и представлял, что Вика рядом, что она говорит, как на меня смотрит, как держит за руку. Я понимал, что такая игра в виртуальный мир, где мы с бывшей девушкой все еще вместе, лишь усугубляет мое состояние тоски, но не мог заставить себя избавиться от этого наваждения. Иногда я так углублялся в «игру», что казалось, будто реально слышу ее нежный голос. И я вслух отвечал ей, пугая прохожих. И сейчас присутствие Лу лишало меня возможности быть в компании с виртуальной Викой. И это раздражало все сильнее.

– Макс! Да ты меня совсем не слушаешь! – с обидой проговорила Лу.

– Что ты! Я тут! – глупо ответил я и снова начал напрягаться.

– Я говорю, что красивой девушке удобно иметь рядом некрасивую подружку, чтобы как можно выгоднее смотреться на ее фоне. Вот и вся подоплека так называемой женской дружбы! – выпалила Лу и остановилась.

Она поправила беретик, сползший ей на одно ухо, и кокетливо на меня посмотрела. И я напрягся еще сильнее. Не в том я находился состоянии, чтобы выслушивать хоть какие-то признания. Но мы практически подошли к метро, хотелось ускорить шаг и нырнуть в тоннель. И оставить Лу на улице.

– Не будем говорить о женской дружбе, – тихо произнесла Лу и начала поправлять мой шарф. – Макс, я знаю, что ты расстался с девушкой!

Мне стало тоскливо, уж что-что, а обсуждать свою личную жизнь я не намерен ни с кем, кроме Дани. И я не выдержал.

– Тебя это не касается! – резко проговорил я и убрал ее руки, держащие концы моего шарфа. – И вообще отстань ты от меня! Отвали! – грубо выкрикнул я и быстро пошел к метро.

Было противно от собственной несдержанности, но и извиняться сейчас не имело смысла. Я хотел остаться один и только один. И почти бежал.

Кто-то дернул меня за воротник сзади. Я развернулся. Луиза стояла передо мной, раскрасневшаяся и запыхавшаяся.

– Что? Больно?! – зло спросила она. – Будешь знать, что это такое – боль от несчастной любви! Будешь знать! – нервно повторила она.

И вдруг слезы побежали по ее щекам. Все мое раздражение мгновенно исчезло, жалость затопила душу. Я понимал ее, но разве мог помочь? Боковым зрением я заметил на красной вывеске белым «Кофемания», взял Лу под локоть и повел в кафе. Я уселся за столик возле окна, а она отправилась в туалетную комнату. Когда Лу вернулась, уже принесли заказ. Я взял две чашки капучино. Она уселась напротив меня, я заметил, что ее глаза все еще красные.

«Надо положить этому конец раз и навсегда! – подбадривал я себя для решительного разговора. – Надо сказать ей… Но что? Я уже столько раз объяснял, что между нами ничего быть не может!»

– Пей, – предложил я и пододвинул к ней чашку. – Может, заказать десерт? Ты голодна?

– Нет-нет, спасибо, – прошептала она и слизнула пенку.

И была в этот момент разительно похожа на маленького обиженного котенка. Жалость снова перехватила горло. Я будто очнулся и вышел из своего обычного заторможенного и угнетенного в последнее время состояния. И наконец, смог встать на место Лу. Я ведь тоже не мог пока выбросить Вику из головы, хотя между нами все кончено. А мы встречались, если это можно так назвать, всего-то три месяца. А Лу любила меня чуть ли не с пятого класса. Каково было ей? И все-таки я понимал, что жалость сейчас не лучший советчик. Мне необходимо быть твердым.

– Послушай, Луиза, – начал я.

– Я знаю все, что ты мне скажешь! – перебила она и отпила кофе. – Не стоит повторяться, Макс! Я люблю тебя, и это не изменить словами, уговорами и объяснениями. Я люблю тебя и буду любить всегда! И если честно, не живет у меня здесь никакая одногруппница… я… уже не в первый раз подкарауливаю тебя после лекций! – быстро добавила она и сильно покраснела.

Я буквально потерял дар речи.

– Мне невыносимо жить совсем тебя не видя! – продолжила она. – Ты отказываешься просто погулять или посидеть в кафе… сколько раз я звонила и предлагала… и даже звала вас вдвоем с Данькой! Но и он отказывается! Никому я не нужна! После школы так все изменилось… Я осталась без подруг. В универе есть хорошие ребята, но я очень сложно схожусь с новыми людьми, мне…

Она замолчала на полуслове, с ужасом я увидел, что ее глаза снова наполняются слезами.

– Успокойся, солнышко, – ласково проговорил я и накрыл ладонью ее руку.

Ее пальцы задрожали, Лу вскинула на меня взгляд, большие черные глаза жгли меня, слезы все-таки потекли. Я подал ей салфетку. Лу кивнула и вытерла глаза.

– Прости, – прошептала она. – Я стала чрезмерно нервной последнее время.

– Если ты поджидала меня после занятий, чего ж не подошла ни разу? – спросил я, стараясь говорить спокойно.

– Стыдно было, что я опустилась до такого, – призналась она. – Будто я тебя выслеживаю!

– А все потому, что ты никак не можешь принять только мою дружбу! – ответил я. – Разве с другом ты бы так себя вела? Представляю, что я выслеживаю Даньку возле универа, прячусь, чтобы он меня не увидел… Бред! – я попытался улыбнуться.

– Я хотела подойти! И не раз! – сказала Лу. – Но… ты так изменился! Ты бы видел себя со стороны! Угрюмый, погруженный в свои мысли, всегда с каким-то несчастным выражением лица… Макс! Да ты не видишь никого! Один раз ты прошел в двух шагах от меня и даже не заметил! Понимаю, что ты в таком состоянии из-за разрыва с девушкой. Но мне невыносимо видеть это!

– И однако я не преследую ее, не пишу, не звоню и уж тем более не караулю возле подъезда! – не выдержал я, снова начиная раздражаться из-за ее желания залезть ко мне в душу. – Я уважаю выбор Вики! К тому же всегда казалось дикой фраза: «Я все равно добьюсь!» Чего можно добиться, если человек конкретно сказал тебе, что не любит и не полюбит никогда?! Вот ты, Луиза, – перешел я в нападение, – ты снова призналась мне в любви! А зачем?

Она моргнула и залилась краской.

– Знаешь, лучше всегда оставаться… гордой, что ли, – тише продолжил я. – Человек отказал тебе во взаимности, так сделай все, чтобы забыть его! Нельзя унижаться и вымаливать у него любовь. Ее все равно нет! А моя жалость тебя только унизит, понимаешь?

Луиза при моих последних словах вздрогнула и побледнела. Но мне уже было все равно. Я ощутил какую-то усталость, навалившуюся внезапно. И потом сколько можно уговаривать, убеждать, объяснять? Если Лу не понимает очевидных вещей, то это только ее проблемы.

– Я не люблю тебя! – твердо проговорил я. – Усвой это уже, наконец!

Она вскочила и быстро вышла из кафе. Но я остался на месте. Разговор вышел тяжелым, но я сказал все, что хотел. Надеюсь, Лу все поняла и больше преследовать меня не будет.

Я допил остывший кофе и вышел на улицу. В метро не стал спускаться, а отправился домой пешком. И по пути мое состояние снова резко ухудшилось. После встряски наступила реакция, я впал в невыносимое отчаяние, сменившееся приступом затяжной тоски.