Глава 1. Ва-Банк

Эван ушёл, оставив меня на попечение Дэрэка. Строго настрого запретил выходить из комнаты.

— Бред! Бред! Бред! — толстяк-земляник, словно заведённый, нервно описывает круги по комнате. — Кто мог стащить кристалл с Жезла Власти?! Это же физически невозможно сделать! Причём здесь альтаирцы? Наверняка, его спрятал сам Дэмонион! Больше некому! Он просто хочет устроить международный скандал!

— Лично меня больше интересует, как о подмене узнал Дэмонион, — признаюсь я, направляясь в шкафу.

Надо переодеться во что-то более удобное, чем альтаирское бальное платье. Вряд ли оно, в случае плачевного расклада событий, гармонично впишется в интерьер императорской тюрьмы Дэбэр.

Видимо, Катар всё-таки и есть моя настоящая судьба. Правильно, видать, там говорили: где родился — там и помрёшь.

Эван возвращается ближе к утру. Вымотанный, встревоженный.

С порога бросаюсь к нему.

— Ну что там?

— Ничего хорошего. Думаю, про кристалл Дэмониону намекнул Ромеро. Больше некому. К тому же ему выгоден международный скандал. Стравив снова Альтаир с Дарием, он получит шанс снова развязать войну. Земной Альянс спит и видит это.

— Опять война?! — испуганно выдыхаю я.

На свою беду, я слишком хорошо помню годы в Катаре до перемирия. Жуткое было времечко. Куча военнопленных. Горы трупов, которые свозили с рудников в обрыв Смертников, раскинувшийся неподалёку от нашей хижины. Потом ещё была чума из-за того, что весна выдалась на редкость жаркой и трупы не успели сжечь. Плач вдов, матерей, у которых забирали сыновей на службу.

Страшно. Было так страшно.

А потом вдруг настала тишина.

Перемирии.

И даже Отаром забытый Катар вздохнул с облегчением.

Неужели весь этот ад начнётся заново?

Не хочу! Как же я не хочу возобновления войны.

— Успокойся, — уставший Эван садится рядом со мной на диванчик, приобнимает меня. — Всё будет хорошо. Обещаю. По крайней мере пока официальных обвинений не выдвинуто. Нет оснований, только подозрения. Но, думаю, скоро начнутся обыски. Я не хочу, чтобы ты при этом присутствовала. Поэтому… — Эван оборачивается к другу, — Дэрэк, увези, пожалуйста, Аду в подземный город. Здесь ей больше делать нечего.

— А ты?! — не на шутку пугаюсь я.

— Я останусь. Я должен быть рядом с отцом и братьями.

— Но при чём здесь они?! — мои и без того напряжённые нервы окончательно сдают. — У вас здесь принц имеется! Вот пусть он всё и разруливает! Почему ты должен расхлёбывать всё это?

Но Эван оставляет мой вопрос без ответа. Терпеть не могу эту его дурацкую привычку игнорировать меня в самый ответственный момент.

— Дэрэк, позаботься, пожалуйста, о моей жене.

Толстяк удивлённо присвистывает.

— Не понял. Какой ещё жене? Ей? Вы когда успели?! Почему я всё всегда узнаю последним?!

Похоже, последний вопрос его волнует больше всего.

— Я никуда не поеду! — хмурюсь, отступаю к окну. — Я не оставлю тебя здесь одного!

Это просто не честно! Только у нас с Эваном всё стало хорошо и на тебе! Пожалуйста! Да пропади он пропадом этот Дэмонион со своим кристаллом! Я просто хочу быть счастливой рядом со своим мужем! Я не хочу жить, вечно чувствуя опасность, нависшую над моей семьёй!

О! Как бы дорого я отдала, чтобы Верховная ведунья оказалась сейчас рядом со мной! Она обязательно нашла бы выход! Сумела незаметно вернуть кристалл на место. Ведь выкрасть же его у неё получилось! Как же не вовремя старуха улетела на Наоки!

Эван притягивает меня к себе. Обнимает. Чувствую стук его сердца.

— Пожалуйста, Ада… Сделай, как я прошу. Обещаю, как только я решу проблему, сразу приду к тебе. Но сейчас… Мне надо, чтобы ты была как можно дальше от Аскорэора. Иначе я буду постоянно беспокоиться за тебя и не смогу спокойно мыслить, а мне, как никогда, нужен холодный ум.

И хотя в душе бушует паника, и дурное предчувствие сковывает горло, не давая говорить, я киваю. Муж прав. Не надо создавать ему больше проблем, чем я уже насоздавала.

— Прости, я должен вернуться к отцу. Я люблю тебя…

— Я тоже тебя люблю…

Прощальный поцелуй, и Эван снова исчезает.

Заторможенная, перепуганная, я продолжаю, словно статуя, стоять посередине комнаты. И кажется мне, что нечто гнетущее, тёмное, подползает ко мне со всех сторон, окутывая меня, сдавливает горло, застилает глаза.

Дурное… Очень дурное предчувствие — вот истинная причина моей паники. Да, за свою короткую жизнь я выбиралась из многих передряг, но на этот раз я ни в чём не уверена… Абсолютно ни в чём. Потому что на кону стоит не только моя жизнь, но и жизнь дорогого мне человека. Моего мальчишки-альтаирца.

— Нам надо идти, — голос Дэрэка выводит меня из состояния оцепенения.

— Да, конечно.

Быстро переодевшись, следую за Дэрэком, который, оказывается, очень неплохо знает Аскореор. Спокойно ориентируется в лабиринтах замка. Мы идём какими-то замысловатыми переходами, коридорами, пока, наконец, не оказываемся за пределами восточного крыла. И тут до меня доходит… Оранжерея, в которой спрятан кристалл! Это, конечно, не покои альтаирцев, но она находится возле дипломатического крыла. Минуту назад мы как раз проходили мимо неё.

Как же я об этом раньше не подумала?!

Резко останавливаюсь. Внутри такая паника, что мне не сразу удаётся с ней совладать.

— Дэрэк, подожди! Я кое-что забыла… Сейчас вернусь.

Мальчишка-землянин не успевает сказать мне и слова, как я, сломя голову, несусь к оранжерее. Только бы успеть! Только бы успеть!

На моё счастье оранжерея не охраняется. Осторожно заглядываю внутрь. Вроде бы внутри никого нет.

Сбрасываю с плеч дорожную сумку, ныряю в кусты, под которыми зарыла кристалл. Не без труда достаю его из-под на удивление быстро разросшихся корней тропического зелёного монстра, названия которого я даже не знаю. Торопливо стряхиваю с кристалла землю, прячу его в сумку, после чего поднимаю голову и… застываю на месте, глядя на стоящую неподалёку обескураженную Айрис, которая смотрит в упор на меня.

* * *

Обыски начались почти сразу, как только я вернулся к отцу. Надо отдать должное Дэмониону. Он был на удивление тактичен с нами, хотя вся эта ситуация с похищением кристалла с Жезла власти, безусловно, должна была порождать в нём неконтролируемый гнев.

По официальной версии — из императорской сокровищницы были украдены несколько драгоценных реликвий. Естественно, император Дария никогда бы не рискнул прилюдно признать немыслимую вещь: что каким-то непостижимым образом некто смог унести из замка кристалл Власти, который не только даёт право на дарийский престол, но и генерируют защитное поле целой планеты. Поэтому всё и списали на якобы пропавшие драгоценности.

Сначала обыск проходил в жилых помещениях восточного крыла. За эту часть замка я был спокоен, но, когда проверка перешла на нижний уровень, где находилась оранжерея, я начал испытывать нешуточный страх. Что, если кристалл найдут? К сожалению, до меня запоздало дошло, что оранжерея формально также числится за дипломатическим корпусом, просто, будучи общественным местом, не находится под его охраной. Это значит, если кристалл найдут там, то обвинения в причастности к краже нам не избежать. В лучшем случае будет грандиозный межгалактический внутренний скандал, в худшем — возобновление войны.

Моё сердце замирает, когда прислужники перекапывают землю в оранжереи. Пара минут, и один из них доходит как раз до того места, где мы с Адой спрятали кристалл. Не дыша смотрю, как поднимается пласт земли и…

* * *

Иногда люди меня удивляют. Причём сильно. Вместо того, чтобы поднять шум и позвать стражей Аскорэора, Айрис лишь молча подходит ко мне. Её изумлённый взгляд прикован к кристаллу, который я держу в руке.

— Как ты это делаешь? Почему у тебя нет ожога?!

— Я толстокожая.

Интересно, дочка посла узнала меня или нет? Виделись мы давно.

— Что ты собираешься с ним сделать?

— Вернуть на место.

Несколько секунд молчания и…

— Я помогу.

Вот так просто и незатейливо жизнь резко меняет направление, а вместе с ним и моё мнение о человеке.

— С чего ради?

Слова даются Айрис с заметным трудом.

— Я твоя должница, Ада. Не думай: я не забыла, и я… Благодарна.

Да… Люди действительно иногда сильно удивляют.

Будь моя воля, я бы не приняла помощь от дочери посла Ромеро, который и втянул Эвана во всю эту авантюру с кристаллом. Но в данной ситуации особо выбора у меня нет. Айрис либо сдаст меня, либо прикроет. Предпочитаю рискнуть, выбрав второй вариант.

Самое странное, что Айрис действительно помогает. Это благодаря ей нам с Дэрэком удаётся беспрепятственно пройти все посты Аскорэора без досмотра. Никто из стражей не осмеливается остановить дочку посла Земного альянса. Наши пути расходятся лишь у самого выхода из замка.

— Спасибо. Дальше мы сами, — хочу уйти и всё же останавливаюсь. Бросаю на несостоявшуюся подругу прощальный взгляд. — Честно, я не думала, что ты поможешь нам… Вот так… просто…

Айрис как-то странно невесело усмехается.

— Передавай привет Эвану, Ада.

После чего дочка посла быстро разворачивается, исчезая в глубине замка.

Что и требовалось доказать: в этой жизни ничего не бывает просто так. Наивная! А я в какой-то момент, и правда, подумала, что Айрис двигала благодарность за спасённую шкуру, но куда там…

Эван.

Она прикрывала альтаирца, а не меня. Кристалл был спрятан на территории их дипломатической миссии.

Недооценила я Айрис. Недооценила.

Невольно задумываюсь: если даже спустя столько времени, минуя замужество и вдовство, Айрис не перестала думать о мом муже, может, это и есть настоящая любовь? Впрочем, меня это не должно больше волновать. Эван мой. И я его никому не отдам!

О том, какие чувства испытывает дочка посла к моему мужу, я предпочитаю не думать. Лишь ускоряю шаг, стремясь унести злополучный кристалл подальше от Аскорэора. От Эвана. Надеюсь, у Айрис хватит ума и дальше молчать о том, что она сегодня видела.

Дэрэк хочет отвезти меня в подземный город, но с кристаллом в рюкзаке я прекрасно понимаю, что это не самая лучшая идея. Что толку было выносить кристалл из оранжереи, если его найдут там в квартире альтаирца? Нет! Так дело не пойдёт. Если уж перепрятывать кристалл, то в правильное место, где его точно никто не додумается искать. На счастье, я знаю такое.

Мои попытки убедить землянина идти без меня в подземный город успехом не увенчиваются. Настырный Дэрэк отказывается выпускать меня из поля зрения, так что приходится взять этого зануду с собой. Первым делом мы покидаем современную часть города, направляясь к извилистым улочкам, расположенным в старых кварталах.

— Может, всё-таки объяснишь, куда мы идём? — в который раз доскрёбывается до меня Дэрэк, когда мы окончательно оставляем центральные улицы мегаполиса позади. — Я обещал Эвану присмотреть за тобой, но ты, кажется, опять собираешься во что-то вляпаться. Что я ему тогда скажу?!

— Ничего. Ни во что мы не вляпаемся, обещаю, — отмахиваюсь от зануды-землянина. — Мне просто надо перепрятать одну вещицу.

Дорога занимает, куда больше времени, чем я предполагала. Нам требуется почти два часа, прежде чем мы выходит в древнюю часть Аскорэора — старую столицу. Хорошо, что я ещё каким-то чудом умудрилась в прошлый раз запомнить нужный дом!

Старый, я бы даже сказала древний. Нет. Не особняк. А так, небольшой коттедж не слишком жилого вида, затерянный в глубине беспорядочно разросшегося заброшенного сада.

Здесь нет охраны, потому что она не нужна. Вряд ли хоть один здравомыслящий человек рискнёт по собственной воле сунуться сюда — в дом самой Верховной ведуньи Дарийской империи — Глэдис. Другое дело, что меня здравомыслящей вряд ли можно назвать.

* * *

— Ну и местечко! — Дэрэк настороженно оглядывается по сторонам, проходя в пыльную мрачную гостиную. — А-а-а!

Дикий возглас разлетается на весь дом. Ну и нервный это землянин. Подумаешь, наткнулся на сушёную голову драга, висящую на стене. Подумаешь! Делов-то. Нашёл из-за чего голосить! Вот если бы он наткнулся, например, на саму Глэдис, тогда заголосила бы я сама.

— Чего орёшь как резаный? Хочешь, чтобы войны Руара сбежались? Их в округе пруд пруди, они квартал охраняют, — ворчу я, исследуя стены гостиной, пытаясь обнаружить хоть какое-нибудь местечко, которое можно использовать в качестве тайника. Ну должно же быть у Верховной ведуньи хотя бы мало-мальски путное укромное местечко, куда можно было бы на время засунуть кристалл.

— Ничего я не хочу! И вообще, зачем мы сюда припёрлись?!

— Я тебя с собой не звала! Сам увязался, так что терпи.

Как же он меня достал! И надо было Эвану отправить меня именно с этим нервным нытиком!

— Сам увязался?! — передёргивает недовольный землянин. — Можно подумать, у меня был выбор! Не забывай: мне ещё перед Эваном за сохранность твоей дурной головы отчитываться.

Толстяку надоедает стоять, поэтому он плюхается в ближайшее старое кресло со старомодной обивкой. Тут же громко чихает от поднявшейся пыли.

— Ну и дыра! Кто здесь только живёт?

— Тебе лучше этого не знать.

— Тогда молчи, — с готовностью отзывается Дэрэк, морщась, нюхает фиолетовую жидкость в графине, стоящем на столике возле кресла.

— Я бы на твоём месте не рисковала, — по ходу отпускаю замечание я, заглядывая под ковёр.

Ну хоть бы какой-нибудь завалявшийся сейфик!

— Кстати, и давно ты дружишь с дочкой посла Ромеро? — вольготно развалившись в кресле, интересуется Дэрэк, с интересом наблюдая за моими манипуляциями. — Вот уж не думал, что у тебя такие высокопоставленные подруги, хотя… — толстяк задумчиво мрачнеет. — Если вспомнить, кто твой муж… Я всё хотел спросить: когда вы успели пожениться?! Почему я пропустил сиё знаменательное событие?!

— В Катаре. Это давно было и почти неправда… Апчхи! — от поднявшейся от ковра пыли щекотно в носу. — И не с кем я не дружу. Айрис это так… Старая знакомая.

— Ну-ну, — очевидно, толстяк не особо-то мне верит. — Слушай, что мы вообще здесь делаем? — по новой начинает занудную «песнь» Дэрэка, — зачем ты притащила нас сюда? Не лучше ли было бы послушаться Эвана и…

Мне так надоедает брюзжание землянина (и без того нервы на пределе), что я с психа достаю из рюкзака кристалл, в открытую демонстрируя его зануде.

— Не лучше! Вот за этим я тебя притащила! Поверь, в интересах Эвана и остальных, чтобы мы перепрятали эту стекляшку в более надёжное место, но если ты настаиваешь, мы можем вернуть его обратно в Аскорэор.

При виде кристалла Дэрэк в шоке начинает беззвучно открывать и закрывать рот, отчего становится поразительно похожим на рыбу-пузыря, которую выбросило во время шторма на берег.

— Нет! Я не настаиваю!

Перепуганный Дэрэк подскакивает с кресла. Я в напряжении ожидаю, что он начнёт причитать и нудить, но вместо этого парень внезапно мобилизуется, активно подключаясь к поиску подходящего тайника.

— Что ж ты сразу ничего не сказала?! Если б я знал, то… — судорожно оглядывается. — Думаю, здесь не стоит его прятать. Слишком легко найти. Давай попробуем под крыльцо его засунуть. Там должно быть место. Обычно обыск устраивают в самом доме, про вход частенько забывают.

Однако выйти на крыльцо мы не успеваем, потому что в этот момент во дворе отчётливо слышатся чьи-то приближающиеся к дому голоса. И дай-то Бог, чтобы эти голоса не принадлежали стражам Аскорэора.

* * *

— Это просто не слыхано! Вы заверили меня, что кристалл у альтаирского принца! — кукольное личико разъярённой госпожи Петтигрю — главнокомандующей Земного альянса, кажется, вот — вот выпрыгнет из огромного голографического экрана.

— Всё так и есть, — посол, не отваживаясь смотреть в глаза не на шутку разгневанной начальницы, старательно изучает носки начищенных до блеска лакированных ботинок. — Кристалл точно у мальчишки. Я лично оставил сундук с ним в его комнате. Насколько мне известно, все вещи принца были ещё вчера доставлены из Руара обратно в Аскорэор.

— Так почему его до сих пор не нашли?! Вы хоть понимаете, что Дэмониона сейчас интересует не только кристалл и человек, укравший его. Император рано или поздно вычислит и того, кто анонимно сообщил о подмене. И когда этот человек, то есть Вы, будет найден… О-о! Я бы не хотела быть на вашем месте. О чём вы только думали, Ромеро, когда столь откровенно подставляли принца?! Всё, что от Вас требовалось — вывезти кристалл за пределы планеты и тогда Дарий в считанные часы был бы наш!

— Но я всего лишь выполнял Ваш приказ, — голос не на шутку напуганного Ромеро звучит сбивчиво, сдавлено…

Айлит закрывает глаза. Пара — тройка глубоких вздохов и на её лице вновь сияет непробиваемая улыбка.

— Какой приказ? — безупречно невинное выражение личика Айлит буквально сквозит искренностью. — Я никаких официальных приказов Вам, Стив Ромеро, не давала. Вы что-то путаете… А теперь простите, у меня дела.

Экран гаснет. Ноги подкашиваются сами собой. Руки трясутся. Посол медленно оседает на софу.

Тридцать лет.

Тридцать лет безупречной службы. Фанатичной верности.

Тридцать лет.

И всё лишь для того, чтобы однажды услышать эти слова. Она не отдавала приказа?! А чьи же тогда повеления и пожелания он безропотно выполнял все эти годы? Свои?! О нет! Её!

О да! В этом вся Айлит Петтигрю. Точнее даже не она. В этом вся политика, в которой ради великих глобальных целей нередко жертвуют такими верными «винтиками», как он. О том, сколько раз посол сам поступал точно также со своими подчинёнными, в случае необходимости пуская их в расход, в этот момент Стив Ромеро предпочитал не думать.

Сейчас послу надо спасать собственную шкуру. Что ж… Тяжёлые времена требуют кардинальных решений. Если его дипломатическая карьера на Дарии подошла к концу, хорошо, он уйдёт. Но сделает это так, что его запомнят надолго. Пора… Пора перестать быть серой «тенью» своих высокопоставленных хозяев, которым он служил верой и правдой столько лет и которые отвернулись от него при первой же ошибке. Уход Стива Ромеро — блестящего политика и стратега войдёт в учебники истории! И не важно, что его будут вспоминать, как человека, сумевшего развязать межгалактическую войну между Дарием и Альтаиром. Гори оно всё пропадом! Главное — спасти собственную шкуру, свалив кражу кристалла на альтаирцев, остальное Ромеро абсолютно не волнует.

* * *

Ничего не понимаю! Что он здесь забыл?!

Нервный. Трясущийся. Бледный. Вернее, даже не столько бледный, сколько серо-зелёный какой-то…

Дэус Бэр.

Правильно! Если так пить, то и выглядеть будешь соответственно. Диву даюсь, как шустро он оклемался после вчерашней попойки! Я-то думала, Верховному лекарю неделю отходить придётся.

Осторожно выглядываю сквозь щёлку старого шкафа, куда мы с Дэрэком (за неимением ничего более подходящего поблизости) утрамбовались, чтобы ненароком не попасть на глаза нежданному гостю.

Через мутное окно, выходящее на веранду, видно, как к дому почти бежит Верховный лекарь. На нём вчерашний изрядно помятый пафосно пёстрый праздничный костюм. За Бэром неотступно следует почти столь же нелепо пёстро разодетый взволнованный слуга.

— Стой здесь! Если кто появится — сообщи, — приказывает прислужнику раздражённый, злой, как стая голодных драгов, Дэус Бэр, залетает в дом Глэдис, неуклюже круша всё на своём пути. Например, он умудряется сходу разбить какую-то, на мой взгляд, хоть и уродливую, но всё же весьма древнюю вазу, и даже не обратить на это внимание.

Интересно, что ему здесь надо в столь ранний час? Ещё только забрезжил рассвет. Я-то думала, изнеженный Верховный лекарь, славящийся страстью к комфорту и роскоши, не встаёт раньше полудня за исключением абсолютно чрезвычайных случаев. Видимо, сегодня как раз и есть тот самый случай.

— Где же она? Где?! Куда эта старая карга могла её подевать? — Дэус Бэр, словно одержимый носится по дому в поисках невесть чего, то и дело возвращаясь в гостиную.

Надеюсь, у него хватит ума не открыть наш шкаф.

Увы. Ума не хватило.

Верховный лекарь распахивает шкаф, где прячемся мы с Дэрэком. Замирает как вкопанный, в ужасе взирая на нас. Ничего более умного, чем улыбнуться и сказать «привет» в этой до нелепости глупой ситуации, я не придумываю. Но даже этого хватает, чтобы Верховный лекарь женоподобно ойкнул, закатил глаза и как подкошенный рухнул на пол.

Мне кажется, или я на него всё-таки как-то странно действую. Интересно, почему?

Конечно, мне бы очень хотелось узнать, что с таким рвением искал в доме Глэдис Верховный лекарь, но тревожить его, когда он в очередной раз валяется в отключке, мне, честно говоря, не очень хочется. Шансы, что он, когда придёт в себя, среагирует на меня адекватно и не устроит истерику, на которую сбегутся все его прислужники, ожидающие хозяина во дворе, весьма невелики, поэтому мы с Дэрэком как можно быстрее покидаем дом через «чёрный» выход.

Пробираясь через разросшийся саду, замечаю заброшенный флигель. Сюда точно давно никто не заглядывал. Ну чем не идеальное место для тайника? Оно настолько элементарное и в тоже время у всех на виду, что умный промолчит — дурак не догадается.

Дэрэк помогает аккуратно оторвать от крыльца дощечку. Засовываю кристалл в образовавшееся отверстие, затем землянин возвращает оторванную доску на место. Что ж, даже если наш тайник и обнаружат, то в любом случае, пусть уж лучше кристалл найдут в саду Верховной ведуньи, чем в квартире Эвана. Глэдис-то по любому выкрутится, а вот мой альтаирец навряд ли.

* * *

Сон? Явь? Бред? Или пить всё же надо меньше?

— Наверное, всё-таки надо меньше пить, — именно к этому умозаключению пришёл Верховный лекарь, лёжа в одной из гостевой спален дома Глэдис на старых, пропавших сыростью простынях. Сюда Бэра перетащили прислужники, когда, заволновавшись, что хозяина слишком долго нет, всё же отважились заглянуть в дом, где и обнаружили его тушку, валяющуюся на полу. Хорошо ещё, что в своё время Бэр додумался обучить приближённых прислужников первой медицинской помощи. Правда, он не предполагал, что, когда-нибудь эта помощь будет оказываться ему самому.

— Неужели нельзя привезти сюда серых прислужниц, чтобы они привели дом в порядок? — Верховный лекарь, морща нос от запаха сырости и старости, с трудом приподнялся на кровати.

И что это было?

Что?

Точнее — кто?

Если бы всё это произошло с ним в Сумрачном лесу, у Верховного лекаря не было бы ни единого сомнения, что с ним играют отголоски. Но это Адейра! Поэтому вариант с отголосками полностью исключён.

Голова предательски кружится. Кровь пульсирует в висках. Да ещё эта одышка, будь она неладна! Давно было пора сесть на диету. Уже ему ли — Верховному лекарю — не знать, что его собственное здоровье трещит по швам. Но легко сказать «сесть», особенно, когда ты большой любитель вкусно покушать и выпить.

Как раз с последним надо точно завязывать.

Так что это было? Вернее — кто?!

Слишком знакомое лицо. Второй раз за последние сутки! Но самое страшное — до боли знакомые глаза.

Неужели на почве алкоголя начались галлюцинации? Скорее всего, так оно и есть… О другом варианте думать не хочется… Потому что… Нет! Они с Глэдис не могли так ошибиться. И то, что он искал в этом доме, должно было подтвердить это… Иначе…

Впервые за долгие годы Верховному лекарю, который уже давно научился ничего не принимать близко к сердцу, становится не по себе. Он нервов немеет мизинец на левой руке. А это плохо, очень плохо. Руки — его работа. Без рук не проведёшь ни одной операции, так что соберись, Бэр, соберись! И думай, думай, думай!

Если это не «пьяные» галлюцинации, не видения, то тогда им конец! Ему и Глэдис. Потому что зачинщицей всего была именно она! Только как теперь это докажешь? Никак! Прошлого не вернёшь! Ошибок не исправишь!

Идиот! Ну, зачем он послушался Глэдис?! Надо было сразу распечатать те анализы, а не отдавать ей на хранение для истории. Да, дело уже было сделано. Что бы не показали запоздалые анализы, ничего уже нельзя было исправить. Но… Куда?! Куда она дела этот проклятый конверт?!

Дэус Бэр судорожно вытер о простыню мокрые от пота ладони. Провёл рукой по лбу. Жара нет, но он весь в испарине. Не мудрено! Любой бы затрясся, увидев перед собой ту, существование которой — заведомо смертный приговор и для него, и для Верховной ведуньи.

* * *

Жду Эвана час, два, три… Время уже близится к вечеру. В подземном городе чувствую себя запертой в клетке. В случае облавы, далеко точно не убежишь.

Спустя несколько часов безделья, мне кажется, что я начинаю сходить с ума. От тревоги, неизвестности, безысходности, собственного бездействия и бессилия. Как же я ненавижу такое состояние! Когда ты ничего… абсолютно ничего не можешь сделать, в то время как вокруг тебя рушится твой мир и твои близкие находятся в опасности.

Ближе к вечеру приходит Дэрэк. Приносит новости от Эвана. Пока всё в порядке. Кристалл не найден. Прямых улик, которые бы указывали на причастность альтаирской дипмиссии к его похищению, тоже нет. А это значит, ещё есть надежда, что хрупкий мир между двумя империями всё же будет сохранён.

— Ада, тебе надо поспать. Ты вторые сутки на ногах!

— У меня сна ни в одном глазу.

— Давай я сделаю тебе сонную инъекцию. Ты хоть успокоишься. А когда проснёшься, Эван уже будет рядом.

Время. Сейчас именно время мой самый злейший враг. Оно тянется предательски медленно. Пожалуй, осознание этого и оказывается решающим аргументом, почему я всё же соглашаюсь с доводами отца Марка. Лучше я, и правда, приму снотворное, чем окончательно сойду с ума в ожидании моего мальчишки-альтаирца.

— Хорошо. Только разбудите меня сразу же, как придёт Эван.

— Договорились.

Отец Марк достаёт из аптечки успокоительное, которое безболезненно впрыскивается под кожу микро-шприцом. Почти сразу зеваю. Чтобы не заснуть где попало, иду в спальню.

Прежде чем окончательно отключиться, успеваю принять тёплый душ в призрачной надежде, что вода хоть немного отвлечёт меня от тревожных мыслей. Но куда там! Дурные мысли неотступно преследуют меня даже в ванной.

Надеваю вместо ночнушки футболку Эвана, забираюсь под одеяло. Веки постепенно тяжелеют. Пара минут и я проваливаюсь в кромешную темноту…

Странно всё это. Очень странно.

Темно. Ничего не вижу. Меня шатает из стороны в стороны. Звук такой… Словно я нахожусь в воде, а кричат откуда-то с берега.

Не ругаются. Именно кричат.

От боли.

Но по-настоящему мне становится страшно, лишь когда истошный женский вопль внезапно обрывается и на меня обрушивается мёртвая тишина, порождающая панический страх.

Уж лучше бы незнакомка кричала.

Потому что тишина именно мёртвая. Другого определения я просто не нахожу. И эта тишина постепенно высасывает из меня саму жизнь, точнее — желание жить. Душа наполняется пугающим равнодушием ко всему, в том числе и к жизни. И это равнодушие душит меня.

Перепуганная, резко открываю глаза, жадно хватая ртом воздух.

Темно. Но уже не пугающе. Я в спальне. Но главное — чувствую у себя на талии его руку. А ещё такой родной, едва уловимый запах мяты и чего-то цитрусового.

Осторожно оборачиваюсь, стараясь не разбудить вымотанного за день Эвана. Так и есть, мой мальчишка-альтаирец спит рядом, прижав меня к себе. Душу переполняет радость и лёгкий укор. Ну я и соня! Проспала его приход! Впрочем, это уже абсолютно не важно. Главное, здесь и сейчас он со мной. Обо всём остальном я подумаю завтра. Осторожно поворачиваюсь к Эвану, удобнее устраиваюсь на его груди и снова засыпаю.

На этот раз безмятежно, спокойно… Ведь рядом он.

* * *

Не успела я проснуться, как Эван, уже собравшийся уезжать обратно в Аскорэор, сходу выдаёт такое! Нет! Это же надо было додуматься до этого?!

— Что?! — сказать, что я удивлена, обескуражена, это не сказать совершенно ничего! — Я никуда без тебя не полечу!

Сегодня в ночь на Альтаир возвращаются отец и братья Эвана. И он хочет, чтобы я полетела с ними, хотя сам ещё на какое-то неопределённое время должен задержаться на Дарии.

— Ты сошёл с ума! Да я без тебя с места не сдвинусь! К тому же, как ты без меня собираешься вернуть кристалл Дэмониону?

— Инкогнито сообщу императору о том, где он спрятан. Пусть сам заберёт.

— Как у тебя всё просто! — меня просто переполняет возмущение. — А если тебя заподозрят или поймают?! Что тогда?! Думаешь, Дэмониону с помощью его ведуний так сложно вычислить этого «инкогнито»?!

— Но Ромеро же до сих пор не вычислили.

— Или не захотели вычислить, чтобы не устраивать международный скандал!

— Это уже не играет никакой роли.

Мальчишка-альтаирец, видя мою непреклонность, пускает в ход «тяжёлую артиллерию». Притягивает возмущённую перепуганную меня к себе, нежно целует. Ну вот как с ним спорить прикажите, когда от его поцелуя всё тело ватное становится, а голова отказывается соображать?

— Ада, я тебя люблю. И я хочу, чтобы ты во время всех этих политических передряг была в безопасности. Только тогда я смогу спокойно хладнокровно мыслить. Поэтому… Пожалуйста, пообещай мне, что полетишь с отцом на Альтаир. Тебя там встретит мама. Я с ней разговаривал. Она тебя ждёт. Ты же знаешь, моя мама очень хорошо к тебе относится. Ада, я очень прошу… Я умоляю. Если ты меня по-настоящему любишь… Не создавай мне ещё больше проблем. Выполни мою просьбу. Ты должна сегодня вечером улететь с моей семьёй на Альтаир. Обещаешь?

Эван снова целует меня. Мой разум окончательно отказывается сопротивляться мужу.

— Обещаю, — едва слышно шепчу в ответ, крепче вцепляясь в моего мальчишку-альтаирца. Я понимаю, что должна отпустить его. Но не могу! Не хочу и не могу! А должна.

* * *

Никогда не думала, что это когда-нибудь случится. И что это будет так сложно. Мы с Анигаем всегда были вместе. Рядом. Но вот, кажется, и пришла пора расставаться.

Мы с братом сидим на опушке на окраине Адейры. Задумчиво смотрим на медленно плывущую к горизонту звезду Сатаба. У меня есть примерно час, чтобы попрощаться с Анигаем, а затем Дэрэк должен будет снова отвезти меня в Аскорэор. Передать из рук в руки Эвану, которого я не видела с самого утра. Он ушёл почти сразу, как только мы проснулись. Даже позавтракать со мной не успел.

— Значит, улетаешь…

— Мг…

Снова молчим. Наивная, я думала, что перед расставанием мне надо будет сказать брату так много, а оказалось… Зачем говорить, когда и так всё понятно без слов?

— Тебя искал Карл. Хочет, чтобы ты вечером пришла к нему. Подозреваю, у него важный разговор. Скорее всего будет отчитывать, что ты Мэд не дала дело провернуть.

— Она уже нажаловалась?

— Вполне вероятно. Ты же знаешь: в Руаре своя шкура дороже чужой.

— Знаю.

— Поэтому и улетаешь?

— Нет.

Брат раздражённо хмыкает. В его голосе звучат непривычные для меня нотки.

Нотки ревности.

— Пропади пропадом тот день, когда святоша притащил в Катар это альтаирца. Я сразу понял, что он тебя уведёт.

Бросаю удивлённый взгляд на брата. Даже мне такой расклад в детстве никогда в голову не приходил. Так с какого перепугу Анигай подумал об этом?

— С чего ты это решил?

— С того, что альтаирец всегда смотрел на тебя влюблёнными глазами. Ты всегда была для него самой лучшей.

Слова брата тешат моё женское самолюбие. Он-то сам всю жизнь только и занимался тем, что критиковал меня.

— Разве это плохо?

— Для тебя — нет. Для меня — да, — Анигай пытается отогнать невесёлые мысли. — С чего мне любить зятя, если он забирает у меня сестру? Навсегда увозит с родной планеты!

— Может и не навсегда.

Произношу слишком неуверенно и робко.

— Сама-то в это веришь?

— Нет, — честно признаюсь я.

Снова сидим молча, наблюдая, как огненный диск Сатаба уже наполовину скрылся за горизонтом. На душе постепенно становится как-то неуютно. Тоскливо, паршиво… Спасибо братцу, умеет поддержать перед дальней дорогой! Поднять настроение.

— Так что сказать Карлу?

— Ничего. Скажи, что не нашёл меня. Всё равно вечером я уже буду далеко отсюда.

Брат невесело усмехается.

— Да… В твоих интересах быть подальше. Как только ты в назначенный час не явишься к Верховному воину, это будет трактоваться как неповиновение и побег. Последствия сама знаешь.

Ещё бы я не знала! На мои поиски сразу же будут подняты все воины Руара. Если поймают, достанется участь серой прислужницы. В лучшем случае. Худший вариант предпочитаю не рассматривать.

— …не представляю, как ты уживёшься на чужой планете… 0 внезапно брат, озвучивает мои тайные страхи. — Там же всё будет другим! Воздух и тот иной концентрации. Помнишь, как альтаирцу по первости было тяжело дышать на Дарии? Теперь из-за него тяжело дышать будет тебе.

Слова брата попадают точно в цель. Я пока даже думать не хочу, как буду приспосабливаться к Альтаиру. Но рядом будет Эван, его семья, вернее — МОЯ СЕМЬЯ, а это значит, вместе мы справимся со всеми трудностями. По крайней мере, мне искренне хочется в это верить.

* * *

Пару часов спустя я вновь оказываюсь в Аскорэоре. Дэрэк оставляет меня наедине со свёкром, сам тут же ретируется. Видимо, он побаивается отца Эвана не меньше моего. В принципе, я понимаю толстяка. Сама в полной растерянности, не зная с чего начать разговор с этим хмурым синеглазым исполином. Благо, свёкор первым нарушает затянувшуюся тишину.

— Можешь называть меня папой.

М-да… Более недовольным тоном отец Эвана, конечно, эту фразу произнести не мог.

В очередной раз окинув меня оценивающим взглядом (и чем ему только не угодил мой дорожный костюм?!) альтаирец обречённо вздыхает.

— И приведите, наконец, хоть кто-нибудь, мою невестку в порядок!

Удивительно, но уже через несколько секунд возле меня словно из-под земли возникают три альтаирские фрейлины. Нервно кошусь в их сторону: и как их различать прикажите? Все три светловолосые, голубоглазые, бледные, как поганки… Нет, они, конечно, красивые. На свой лад. Но такая утончённо-рафинированная красота не по мне. Я люблю, чтоб кровь с молоком… Да и вообще… Зачем мне фрейлены? Я что сама одеться не в состоянии?

— Позаботьтесь о том, чтобы моя невестка выглядела соответственно своему статусу. Негоже в таком виде отправлять её на Альтаир.

Какому ещё статусу?! Ничего не понимаю, но вопросы свёкру задавать не рискую. Просто позволяю фрейлинам увести себя в спальню.

Спустя два часа стоя перед зеркалом, лицезрея свой новый «статус», отчётливо понимаю — вопросов только прибавилось. Если честно, не знаю, как и реагировать на собственное отражение. Потому что та девушка, которую я вижу в зеркальной глади, лишь очень отдалённо напоминает Адамаск.

Длинное пышное алое платье, усыпанное рубинами. Браслет, колье, серьги, но что меня напрочь убивает, так это… рубиновая диадема, подозрительно смахивающая на корону. Отар меня побери! Если бы сама себя похитила в этот момент, то сразу же стала бы несказанной богачкой! Да за эти камешки (похоже, они настоящие!) нехилое количество дар выручить можно! Одно плохо: все они явно альтаирской огранки. Любой скупщик сразу неприятные вопросы задавать начнёт: мол, что и откуда? Так и до стражей Дэбэра не далеко.

Стоп! Торможу себя! И о чём моя бедовая голова думает?! Чуть сама себя в ломбард не сдала! Похоже, я не на шутку разнервничалась.

Продолжая рассматривать себя в альтаирском наряде в зеркале, я, пожалуй, впервые всерьёз жалею, что не расспросила Эвана, какое место при дворе альтаирского императора занимает его семья? Нет, я, конечно, всегда подозревала, что мой муж не бедный родственник, но что до такой степени! Признаться, всё это начинает меня не на шутку напрягать. Невольно задаю себе вопрос, который стоило бы озвучить ещё в самом начале моего знакомства с Эваном: а насколько хорошо я вообще знаю своего мальчишку-альтаирца?

Вот только, к сожалению, поговорить с ним об этом у меня так и не получается. Время вновь оказывается не на нашей стороне. Оно несётся с молниеносной скоростью, наотрез отказываясь замедлить свой сумасшедший бег. Не успеваю я и оглянуться, как наступает пора прощаться с мужем. Дипломатический крейсер готов к возвращению на Альтаир.

Мне так обидно. Наше прощание с Эваном происходит как-то слишком быстро. Слишком скомкано.

— Тебе очень идут альтаирские наряды, — Эван с нежностью касается рукой моих волос, диадемы. — Ты такая красивая. Такая… моя.

Эван осторожно целует меня, не стесняясь присутствия отца, братьев, Дэрэка. Мне неловко и сладостно одновременно. Ловлю себя на мысли: как же быстро привыкаешь к поцелуям любимого мужчины. Как быстро оказываешься в сладкой зависимости от них.

— Пора, — голос свёкра возвращает в реальность.

Муж отрывается от моих губ и меня тут же охватывает отчаяние, похожее на панику. Мне вдруг кажется, что я смотрю на Эвана в последний раз. Что мы больше никогда с ним не увидися. И от этого становится так страшно.

Смотрю и силюсь запомнить его таким, какой он есть… здесь и сейчас. Мой любимый мальчишка-альтаирце. Добрый, чуткий, ранимый, неравнодушный, с обострённым чувством справедливости.

Он лучшее, что есть во мне.

Дурной… Очень дурное предчувствие сковывает всё моё тело. Хочу закричать, сказать, что я никуда не лечу, но… не могу этого сделать. Я лишь молча наблюдаю, как Эван прощается с братьями, с отцом.

— До скорой встречи на Альтаире! — как можно жизнерадостней восклицает шутник Радиэль, но мне почему-то слышится в его голосе плохо скрываемая тревога и неуверенность.

Чушь! Бред! Сумасшествие!

Стоп!

Пытаюсь обуздать панику, взять себя в руки. Не хватало только устроить Эвану истерику на прощание, зачем его ещё сильнее расстраивать — и так на парне лица нет. Всё это просто мандраж перед моим первым космическим полётом, перед разлукой. Всё это просто глупость.

— Вот увидишь, я мы совсем скоро снова будем вместе. И на этот раз уже навсегда, — торопливо шепчет Эван, судорожно прижимая меня к себе. — Ты и соскучиться по мне не успеешь. Ада, ты мне веришь?

— Верю, — шепчу я, с трудом сдерживая слёзы. Точнее — хочу верить. Но почему-то… не могу.

И снова торопливые поцелуи, объятья. И снова голос отца.

— Пора.

* * *

Чёрный плащ с алой меховой подкладкой и широким капюшоном, скрывающим моё лицо от посторонних глаз. Я иду в общем потоке альтаирского дипломатического корпуса. Главное, чтобы меня не увидел Карл. Иначе прости — прощай побег с Дария. Неприятности будут такие, что и не позавидуешь!

Ноги предательски трясутся. Трудно даже дышать. И, подозреваю, это не из-за туго затянутого корсета, а из-за нервов.

Невольно оглядываюсь, не поднимая капюшона. Хочу убедиться, что в толпе провожающих нет Верховного война или кого-то другого, кто мог бы меня узнать. Чувствую, как от страха вспотели ладошки. Главное добраться без приключений до звездолёта. Дальше будет проще.

Я уже ничего не понимаю в происходящем! Абсолютно ничего! Почему семью Эвана провожают с такой помпезностью?! Я за всю жизнь не видела столько министров и дворян в одном месте.

Иду чуть позади отца. По бокам от меня, словно два верных стража — старшие братья Эвана, с которых мальчишка-альтаирец взял слово, что они будут беречь меня, как зеницу ока. Похоже, Радиэль и Грегори решили со всей ответственностью подойти к выполнению задания. Они действительно не оставляют меня без присмотра ни на секунду.

Ещё раз украдкой оглядываюсь. Я знаю: Эвана нет в толпе провожающих. Мы договорились, что он останется в замке. Ни к чему прилюдное прощание. И всё же мне так хочется на прощание увидеть его ещё раз.

Куранты на главной башне бьют девять раз. Ну вот и всё, прощай моя прежняя жизнь. Прощай Руар. Потому что именно с этого момента — с девяти часов вечера я официально числюсь беглянкой, так как не пришла в назначенный час на встречу с Верховным воином.

Прощай, Дарий, и здравствуй, Альтаир.

* * *

Звездолёт поражает своими габаритами. Мне выделяется просторная каюта, оснащённая по последнему слову техники с кучей сенсорных кнопок, в которых я ничего не понимаю. Но, похоже, мне в них разбираться и не надо. За меня это довольно шустро делают три фрейлины, которых зачем-то приставил ко мне отец Эвана. Будто я сама одеться — раздеться не в состоянии! Эти три бледные дамочки, похожие на приведения, неотступно следуют повсюду за мной. Признаться, это изрядно нервируют. Я не привыкла к такому повышенному вниманию со стороны незнакомых людей. Да и со стороны знакомых тоже. Поэтому…

… кому я вру?

Фрейлины не виноваты в моём нервозе. Все мои мысли сейчас только об Эване, который остаётся на Дарии. Не понимаю, почему он не может сразу улететь с нами? Зачем ждать ещё почти неделю до Дня Солнцестояния?

На душе воют драги. Никого не хочу видеть. Незаметно для фрейлин, занятых развешиванием моих альтаирских платьев, выхожу в коридор. Хочется побыть одной. До старта ещё примерно полчаса. Однако побыть одной не получается — мимо меня то и дело снуёт обслуживающий персонал, каждый раз останавливаясь, чтобы зачем-то склониться передо мной в почтенном поклоне. Странные они, всё-таки, эти альтаирцы. И привычки у них странные. Зачем перед женщиной изгибаться в две погибли, когда можно просто сказать привет?

Сворачиваю за угол, оказываясь в довольно просторной серебристой рубке с приглушенным неоновым освещением. Ну слава Богу, хоть здесь смогу побыть одна! Привести сумбурные мысли и чувства в порядок, а заодно поплакать. Слёзы с утра стоят комом в горле. Перед Эваном сдерживалась из последних сил, чтобы не зареветь. Понимала, что нельзя этого делать — ему и без моих слёз тошно от расставания, зачем добивать? Но здесь моего мальчишки-альтаирца нет, значит, можно дать слабину… Однако побыть одной у меня так и не получается, потому что…

— Жалко, что Эван не летит с нами, — тихий напряжённый голос Грэгори, доносящийся откуда-то слева, заставляет меня вздрогнуть от неожиданности.

— Я до последнего надеялся, что нам всё же разрешат забрать его с собой, — мне совсем не нравится, с какой интонации произносит это Радиэль.

Боль, раздражение, отчаяние, злость… — всё это перемешивается в голосе старшего брата Эвана, образуя страшный для меня коктейль.

Дурное… Очень дурное предчувствие вновь охватывает меня, полностью парализуя. Я хочу выйти к парням, сказать, что я здесь — за углом. Но не могу. Страх окончательно сковывает мои мышцы.

— Когда мы его снова увидим?

— Не знаю.

— Да и увидим ли вообще.

— Не говори так. Мы должны верить в лучше.

— В лучшее?! — голос Радиэля пронизан горьким сарказмом. — Грэд, может, пора посмотреть правде в глаза? Дэмонион никогда не отпустит Эвана. По крайней мере, живым… И знаешь, что самое поганое во всём этом? Брат всегда знал, что его шансы выбраться живым с этой чёртовой планеты равны нулю! И всё равно пошёл на это…

— Не смей так говорить! Шансы есть всегда! — Грэгори изо всех сил пытается не поддаваться отчаянию старшего брата, но получается, судя по нервной интонации, откровенно плохо. — Дэмониону не обязательно убивать Эвана. Он может просто продолжать держать его при себе, как делал все эти годы. В качестве гаранта, залога…

— Чего?! Да после этой истории с кристаллом…

Моё сердце замирает от ужаса. Отказывает биться. Жуткое осознание горьким ядом пропитывает каждую клеточку моего разума, моего тела…

Эван обманул меня! Он с самого начала знал, что не сможет прилететь ко мне на Альтаир! Потому что ему не позволят покинуть Дарий! Он навсегда останется на моей тёмной планете, в то время как я…

* * *

…вот уже больше часа стою на просторной террасе Аскорэора. Порывы обжигающе-ледяного Северного ветра настолько сильны, что кажется, ещё немного и они сорвут с меня развевающийся плащ. Типичное дарийское лето. Погода меняется с пугающей скоростью. Пожалуй, в этом и есть весь Дарий. Никогда не знаешь, что можно ожидать от этой Тёмной планеты. Поэтому, наверное, и хорошо, что несколько минут назад моя семья навсегда покинула Дарий.

Я дал себе слово, что не буду провожать их даже взглядом, но выполнить обещание оказалось выше моих сил. Поэтому я здесь. Молча наблюдаю, как в вечернем небе Дария растворяется яркая звезда — альтаирский дипломатический крейсер. Мгновенье — и яркая точка-вспышка окончательно сливается с тёмно-сиреневым ночным небосводом, превращаясь в одну из миллиарда безмятежных звёзд.

Трудно прощаться с теми, кого любишь. Ещё труднее знать, что, возможно, больше никогда не увидишь своих родных. Конечно, я бы очень хотел, чтобы моя семья, моя жена всегда были рядом! Но я не имею никакого морального права просить их об этом. Это было бы слишком эгоистично с моей стороны. Слишком…

— Думаешь о ней? — проникновенный женский голос раздаётся за моей спиной слишком внезапно. Вздрагиваю от неожиданности. — Кто она Эван?

Я настолько погрузился в свои невесёлые мысли, что и не заметил, как на террасу вышла она — Айрис. Я всегда хорошо относился к дочке посла Ромеро, но сейчас она всё же выбрала не лучшее место и время для задушевных бесед.

— Ты о ком?

— О той, которая шла по трапу с твоим отцом и братьями. Кто она, Эван? Прости за бестактность, но я заинтригована. В какой-то момент мне показалась, что она… дарийка.

Впечатляющая женская наблюдательность! Подозреваю, вперемешку с ревностью. Видимо, Айрис действительно находится под сильным впечатлением от Ады, раз отважилась нарушить все правила этикета и задать мне напрямую столь бестактный с её стороны вопрос.

Признаться, мне настолько тошно от расставания с близкими и от жизни в целом, что абсолютно не хочется общаться со своей давней приятельницей. Жаль, что пресловутый этикет не позволяет мне сказать это Айрис прямо.

— Зачем тебе это знать?

— Она мне показалась знакомой.

Честный ответ на прямой вопрос. Интересно, где и когда Айрис могла пересекаться с моей Адой? Может, видела на днях в Аскорэоре?

Молчание затягивается. Настырная Айрис не уходит. Неужели она не понимает, что мне и без неё на душе тошно? Что я хочу побыть один? Что ж… Если единственный способ избавиться от общения с дочкой посла Ромеро — это прямой ответ на поставленный вопрос, она его получит.

— Да, Айрис. Она не альтаирка, — чувствую, моему терпению (а вместе с ним и тактичности) приходит конец. — Её зовут Ада. Она моя жена.

— Жена?!

Девушка произносит эту фразу на полу-выдохе. Почти испуганно.

— Как жена?!

Для меня никогда не было секретом, что я нравлюсь Айрис. Как мужчина. И это несколько осложняло всегда наше общение. Однако я рассчитывал, что её брак с высокопоставленным чиновником сведёт на нет юношескую влюблённость в меня, но, похоже, я ошибся.

— Ада?! — девушка растерянно отступает к двери, запинается о ножку стола, чуть не падает.

Всё это как-то глупо и неуклюже.

— Ада…

Не могу понять странную интонацию, с которой Айрис произносит имя моей жены. Горькая ирония, боль, вперемешку со… смирением.

— Ада… — надо отдать Айрис должное, она довольно быстро берёт себя в руки. — И давно вы женаты?

Скрывать детали нашего брака нет смысла. Всё равно отец официально признал мою жену. Вот только какое дело Айрис до всего этого?

— Три года.

— Три?! Но… Её не было рядом с тобой… Рядом с тобой была я! Ты поэтому никогда не давал нам шанса?

— Шанса на что? — моё недоумение не сложно понять. Между мной и Айрис всегда были предельно приятельские отношения. Ничего большего, а тут…

— Быть счастливыми, — девушка в открытую выпаливает то, что старательно скрывала не только от меня, но и от всех окружающих все годы нашего знакомства. Она, словно утопающий, хватается за непонятную мне соломинку. Всё-таки женская логика — странная вещь. Как можно искать оправдания мужчине за его нелюбовь к тебе?

Честно… Мне не хочется бы ранить чувства Айрис, но я уже изрядно подустал от этого бессмысленного разговора. В конце концов, я тоже живой человек. У меня может быть плохое настроение! Я просто могу хотеть побыть один! Особенно в такой вечер. Сил быть вежливым, дипломатично продумывая каждое слово, уже просто не осталось, поэтому…

— Айрис, давай начистоту. Никаких «нас» нет, не было и не может быть. Я люблю свою жену. И всегда её любил.

— Но… — девушка замолкает. Её светло-голубые глаза становятся похожими на застывшие кристаллы из-за накатывающих слёз. Расстроенная, она отступает к двери. Я уже готов вздохнуть с облегчением, всё же разговор выдался лично для меня не самый приятный, как внезапно Айрис останавливается. Вместо того, чтобы уйти с террасы, она оборачивается ко мне.

Странные всё же существа эти женщины. Переменчивы, как дарийский ветер. По мере того, как ледяные северные порывы, несущиеся с Катарских гор, сменяются тёплым морским бризом, взгляд Айрис меняется. На смену стеснению, печали внезапно приходит невольно пугающая меня отчаянная решимость. Я видел такую и раньше. Но не в мирное время, а в бою. Такой взгляд бывает у человека, которому уже нечего терять. Даже самоуважение.

— Я всегда любила тебя, Эван. Жаль, что мне не хватило смелости сказать тебе об этом раньше.

С нескрываемым удивлением смотрю на Айрис, которая откровенно идёт ва-банк.

— Я знаю, что мне никогда уже не суждено стать твоей женой. И я принимаю это, но… — последняя фраза даётся девушке явно не просто, но всё же она произносит её. — Я хочу, чтобы ты знал. Дверь моей спальни всегда открыта для тебя.

Лишь после этих слов дочь посла Ромеро уходит с террасы.

Стою и не знаю даже, что думать. Вернее — я вообще не хочу думать об этом. Прозвучит, конечно, цинично, но сейчас меня меньше всего волнуют душевные переживания Айрис, потому что та, которую люблю я, с каждой минутой становится всё дальше и дальше от меня.

* * *

Как же я сердита! Нет! Не сердита! Я зла! Очень зла на Эвана!

Почему он так поступил со мной?! Отправил на Альтаир, даже не соизволив сообщить, что сам и не собирается покидать Дарий?

Точнее — хотел отправить.

Спасибо за понимание отцу. В самый последний момент он всё же позволил мне покинуть звездолёт. Один Бог знает, чего мне стоило упросить его и братьев Эвана отпустить меня. По началу они были непреклонны. Я даже всерьёз опасалась, что новоиспечённая родня силой запрёт меня на время полёта в отсеке. Но, в конечном счёте, уговоры, угрозы, мольбы всё же возымели действие.

— Я не буду жить без Эвана на Альтаире! Я всё равно найду способ вернуться к нему! Одно дело расстаться на неделю и совсем другое — на целую жизнь! — понимая, что угрозы не действуют, перехожу на мольбу. — Пап, ну, пойми: хоть кто-то из нас должен быть рядом с ним! Ему одиноко на Дарии без родных!

Не знаю, что именно из моих слов заставило свёкра поменять решение. Но это уже не важно. Главное — он позволил мне покинуть звездолёт, взяв перед этим с меня слово, что мы с Эваном этим же вечером свяжемся с ним по видеосвязи.

Дальше всё происходило быстро, сумбурно. Уже спустя несколько минут я в сопровождении двух альтаирских офицеров почти бегом спускаюсь с трапа, опасаясь, что отец Эвана в последний момент всё же передумает и вернёт меня обратно. Но этого, слава Богу, не происходит. Звездолёт взмывает в ночное небо, растворяясь в нём, а я остаюсь на Дарии.

Рабочие, обслуживающие взлётное поле, постепенно расходятся. А я, сама не зная почему, всё ещё продолжаю стоять на окраине платформы, не замечая ни опустевший ангар, ни гаснущие огни.

Невероятно, но за эти несколько дней семья Эвана умудрилась стать и моей семьёй тоже. Настоящей! И такой родной! Семьёй, которая, несмотря на все аргументы «против», приняла меня. От этих альтаирцев я видела куда больше тепла и понимания, чем от родной матери за всю свою жизнь. Жизнь всё-таки очень странная штука…

Смотрю на звёздное небо, тщетно пытаясь угадать, в какую из мерцающих звёзд превратился альтаирский корабль… Невольно нахлынывает грусть и какая-то непонятная тоска, вперемешку с тревогой. Старательно гоню всё это прочь. Сейчас не время для грусти. Время для радости. Ведь скоро! Совсем скоро я буду рядом с моим Эваном!

 

Глава 2. У судьбы своя печать

Жаль только, что «скоро» оказаться рядом с мужем у меня, увы, не получается, потому что в Аскорэоре внезапно гремит взрыв. Причём вполне приличный. Как раз в том крыле, где находится хранилище.

Растяпа! Я совсем забыла во всей этой предотлётной суматохе, что мы сами же и заложили с Эваном и Анигаем немного взрывчатого вещества в лаборатории дэуса Бэра, чтобы отвлечь внимание стражников.

Отвлекли! Ничего не скажешь!

В замке поднимается такая жуткая суматоха, что я понимаю: какое-то время в Аскорэор лучше не соваться, а то ещё начнут выяснять, что и как… Дарий ка в дорогом альтаирском наряде наверняка привлечёт к себе ненужное внимание. К тому же не стоит забывать, что Карл наверняка уже объявил меня в розыск, а с воинами Руара лучше не шутить. У них разговор с беглянками короткий — ведь доставить в обитель беглеца можно как в живом, так и в мёртвом виде, так что лучше не рисковать. Поэтому я решаю подождать Эвана в подземном городе. Рано или поздно мальчишка-альтаирец всё равно туда придёт. Вот и устрою ему сюрприз! Надеюсь, он не слишком сильно рассердится на меня, за то, что я нарушила данное ему слово и не улетела с его семьёй на Альтаир.

Накинув на плечи предусмотрительно прихваченный дорожный плащ, надёжно скрывающий моё богатое альтаирское платье от взглядов зевак, посильнее надвинув на лицо капюшон, направляюсь к прозрачному лифту.

Ловко лавируя в потоке вечно спешащих, загруженных своими делами и проблемами жителей Адэйры, направляюсь на окраину столицы. Туда, откуда несёт запахами сточных вод, где под ногами то и дело шуршат крысы, где нищие, калеки, придурковатые с перекошенными лицами настырно просят милостыню, а «весёлые» девки, под стать моей мамаше Акрабы, стоят вдоль узких каменных улочек, предлагая прохожим за гроши своё тело и «любовь», на деле даже не зная истинного значения этого слова.

«Благочестивые» жители столицы старательно обходят эти злачные районы стороной, ведь и дураку ясно — ничего хорошего там не жди: обокрадут, ограбят, снасильницают, убьют… Я — другое дело. Для меня эти залитые помоями и пропитанные нищетой улочки и есть с детства привычный, хорошо знакомый мне мир, в котором я, по невесёлой иронии судьбы, чувствую себя куда более комфортней и безопасней, чем в богатом и сытом Аскорэоре или в Руаре. По крайней мере, здесь никто не лицемерит. Не прячет гнилую сущность за красиво размалёванными лицами и дорогими одеждами. На это просто нет ни сил, ни желания. Все такие — какие есть.

Внезапно меня довольно грубо хватают за локоть. На автомате выхватываю дред, но мужчина ловко блокирует мой выпад.

— Давно не виделись, Адамаск!

Чтобы приподняло и пришлёпнуло этого Дэуса Карла! Он-то как здесь оказался?! Следил за мной?!

Вид у Верховного война, надо сказать, довольно странный. Взбудораженный какой-то, я бы даже сказала нервный. Никогда раньше не видела его в таком состоянии. Случилось, наверное, что…

Торопливо опускаю взгляд. Единственное, что меня сейчас может спасти — это моё абсолютное «незнание» того, что он меня искал.

Незнание и покорность.

— Дэус Карл, моё почтение!

— Я ждал тебя два часа назад в Аскорэоре! — чувствую, терпение Верховного воина на исходе. Изо всех сил стараюсь изображать саму невинность.

— Простите Дэус Карл, я не знала.

— Анигай тебе не передал?

— У меня не получилось увидеться с ним.

Не уверена, что Карл поверил моему лепету, но хватку всё-таки ослабил. Видимо, ему что-то очень сильно от меня нужно, иначе бы он уже давно свернул мне шею.

— Возвращайся к своему хозяину-альтаирцу. И будь постоянно при нём. Ты меня поняла?

— Как прикажете, — вновь покорно опускаю голову.

Собственно говоря, именно это я и собиралась сделать. Быть рядом с Эваном, чтобы никогда больше с ним не расставаться.

— Пошли, — всё ещё не отпуская из своих цепких лап, Карл тянет меня обратно к замку. — Когда я дам тебе знать, подсыплешь альтаирцу в питьё вот это.

Верховный воин незаметно протягивает небольшую запечатанную колбочку с каким-то порошком. Я не дура. Мне нет необходимости спрашивать у наставника, что это? Любой, даже самой юной шатере и без всяких слов понятно: в колбе яд.

Яд, которым я должна отравить собственного мужа. И если я не сделаю это, то отправлюсь к Отару сама. Поэтому…

— Не извольте беспокоиться, Дэус Карл. Сделаю всё в лучшем виде!

* * *

Естественное, травить собственного мужа я не собираюсь, но и отказать Дэусу Карлу не могу, иначе Верховный воин подошлёт к Эвану с ядом кого-нибудь другого. Сейчас моя цель побыстрее предупредить моего альтаирца о надвигающейся опасности. Надо во что бы то ни стало убедить Эвана покинуть Аскорэор, а ещё лучше — Дарий. Не понимаю! Ну почему он не мог сразу улететь с отцом и братьями?! Тогда бы всех этих проблем у нас просто не было!

Наши пути с Верховным воином расходятся в центральном холле Аскорэора. Напомнив ещё раз о задании, Дэус Карл направляется в крыло, где располагаются личные покои императора Дэмониона. Я же, подобрав полы длинного платья, шустро взбегаю по лестнице, ведущей в Восточное дипломатическое крыло.

Увы, мне снова не везёт. Эвана нет в его покоях. Видимо, он действительно решил переночевать в подземном городе. Хочу пойти туда, но не решаюсь. За окном уже хоть глаз выколи — господствует ночь. Вдобавок Аскорэор не знает покоя — бурлит, как разворошённый муравейник. И всё из-за этого проклятого взрыва, будь он неладен! бурлит. Все воины Руара, служащие при замке, подняты по тревоге. Не думаю, что мне стоит попадаться сегодня им на глаза, поэтому решаю переночевать здесь, в надежде, что утром Эван сам вернётся в Аскорэор и тогда мне не придётся нигде его искать. Уставшая, изрядно вымотанная непростым днём, отправляюсь в нашу спальню. Там-то меня и ожидает не слишком приятный сюрприз — Айрис.

Вот уж действительно кого бы я не хотела видеть в комнате Эвана, так это её — мою несостоявшуюся подругу.

Дочь посла стоит у открытого окна спиной ко мне. Длинная полупрозрачная ночнушка, кружевной пеньюар, распущенные волосы — не надо обладать повышенным интеллектом, чтобы понять, зачем она пришла сюда. Моего мужа от смертоубийства спасает лишь тот факт, что его самого в этот момент нет в Аскорэоре. Разочарованная Айрис, как и я, не нашла моего мальчишку-альтаирца в его покоях.

— Не помешала? — в наглую интересуюсь я, чувствуя, что моё терпение подходит к концу. Мне надоело, что в спальню моего мужа то и дело заглядывают непрошеные гостьи!

Айрис резко оборачивается и застывает с открытым ртом, словно только что увидела приведение.

— Ада?! Ты?! Ты жива?!

По-моему, откровенно глупый вопрос! С какого перепуга я должна быть «не жива»?

Или я что-то опять пропустила?

* * *

— Что значит «жива»? — захожу в комнату, откидывая капюшон.

Перепуганная Айрис едва заметно пятится. Не могу понять, почему она так странно реагирует на меня. Будто я какой-то отголосок, а не живой человек.

— Ты же… ты же должна была улететь с ними… С его отцом… — перепуганная Айрис бледнеет на глазах, если так пойдёт и дальше, то нервная дочка посла Ромеро неминуемо грохнется в обморок.

Всё же она реально как-то странно себя ведёт. И это, признаться, начинает нервировать меня саму.

— Должна, — соглашаюсь я. — Но, как видишь, не улетела. Я передумала.

— Так ты, жива?!

Пожалуй, более глупого вопроса я не слышала за всю жизнь. Что ж, какой вопрос — такой и ответ.

— Как видишь, более чем. Кстати, можно поинтересоваться, что ты забыла ночью в спальне моего мужа? Да ещё в таком виде! И только не говори, что он сам пригласил тебя к себе в постель. Прости, но не поверю.

Смотрю на смятение несостоявшейся соперницы и невольно получаю моральное удовлетворение. Всё-таки в этом что-то есть: ещё не так давно я была телохранительницей Айрис, её прислугой, а теперь… Впрочем, я сама толком не знаю, кто я «теперь». Но уж точно не её служанка. И это, надо признать, меня несказанно радует. Никогда не любила прислуживать и подчиняться.

— Так ты ничего не знаешь? — тихий дрожащий голос Айрис окончательно выбивает меня из колеи. Похоже, новость о том, что мы с Эваном женаты, не изумила её. И это уже удивляет меня. Откуда она могла узнать о нас с альтаирцем? Но все размышления об этом очень быстро уходят на второй план. И тому есть причины…

— Я пришла, чтобы поддержать Эвана. Выразить своё… — девушка запинается, с трудом произнося следующее слово, — …соболезнование.

И вот тут мне становится по-настоящему не по себе. Что за чушь несёт эта ненормальная? Какое ещё соболезнование? Это что шутка, типа, соболезную, что ты женился на Аде?

— И по поводу чего «соболезнование», могу я узнать? — с нескрываемым сарказмом интересуюсь я.

— По поводу твоей преждевременной кончины, — честно лепечет перепуганная Айрис, оседая в кресло.

Самое ужасное во всём этом, что, глядя в её небесно-голубые глаза, я внезапно отчётливо понимаю: дочка посла не врёт. Она действительно меня «похоронила», посчитала мёртвой, но, Отар её побери, с какого перепуга, хотела бы я знать?!

* * *

Иду по пустынным улицам ночной Адейры. Порывы холодного ветра то и дело норовят сорвать с меня плащ. Иду, сам не зная куда. В темноту. В небытие.

Полчаса назад отец Марк принёс дурную весть.

Дурную — это очень мягко сказано.

Сначала я подумал, что это какая-то неудачная шутка, от которой в душе и по сей момент остался неприятный привкус глубокого недоумения, смешанного с разъедающей горечью, потому что…

Это какая-то ошибка! Бред! Так не бывает! Не должно быть! Нельзя потерять сразу и всё. Точнее — всех.

А затем пришла она… Боль. Вперемешку с моим собственным диким криком, который до сих пор стоит в ушах, хотя я уже давно молчу.

Молчу, а боль не проходит. Она такая сильная, что темнеет в глазах. Мне кажется, это единственное, что я теперь смогу чувствовать.

Боль. А ещё безысходность.

Не понимаю… В голове не укладывается, как такое могло произойти? Это какой-то дурной сон… Сон, который вот — вот должен закончиться. Но почему-то его конца так и нет…

Их звездолёт взорвался через полтора часа после старта.

Один нелепый, наверняка кем-то заранее спланированный взрыв, перечеркнул всю мою жизнь. Лишил меня любви, надежды, смысла…

Да… Именно смысла. Потому что смысла жить дальше, после того, как погибли мой отец, братья, моя жена, я больше не вижу.

* * *

— Как «погибли»?! — испуганно выдыхаю я, чувствуя, что начинаю сходить с ума. — Как «погибли»??!!

Сама того не замечая, ору во весь голос, тряся со всей дури перепуганную Айрис. Меня лихорадит.

— Что ты несёшь?! Они не могли погибнуть! Я только что их видела! Я говорила с ними! Я…

— Ада! Ада! Отпусти меня! Отпусти! — перепуганный голос дочки посла доносится до меня словно издалека.

Не знаю, как, но Айрис всё же удаётся вырваться из моей хватки. Слава Богу, у неё хватает ума залепить мне звонкую пощечину, благодаря которой я немного прихожу в себя. Но ненадолго. Истерика, вперемешку с паникой и отчаянием, уже через пару секунд вновь накрывают лавиной.

Я знала семью Эвана лично всего несколько дней. И много лет по рассказам мальчишки-альтаирца. И так уж получилось, что именно они — его отец и братья — смогли за столь короткое время стать мне семьёй. Настоящей семьёй, которые приняли меня как родную! Которые дали мне за эти несколько дней любви и понимания больше, чем моя собственная мать за всю жизнь! Нет! Я просто не готова терять этих людей! Я отказываюсь верить, что моя новая семья мертва!

Я…

Внезапно до меня доходит: Эван. Вот кому сейчас куда хуже, чем мне. Я должна…! Я просто обязана быть рядом с ним!

— Эван… Где Эван? — поднимаю на Айрис обезумевший, заторможенный взгляд. — Он же думает, что я тоже мертва.

— Я не знаю, где он, — шепчет перепуганная Айрис. — Правда, не знаю. Я пришла сюда, чтобы поддержать его… Выразить свои соболезнования, сказать, как мне жаль, но… Его здесь не было. И это хорошо! — торопливо добавляет она. — Ему лучше быть сейчас подальше от Аскорэора.

— Почему? — я уже совершенно ничего не понимаю в происходящем. — Это из-за того проклятого кристалла?

Айрис бросает на меня странный настороженный взгляд.

— Ада, ты что, правда, ничего не понимаешь?

— Что я должна понимать?! — срываюсь я. — Что моя семья погибла?!

Бледная зарёванная Айрис слегка отстраняется от меня. Говорит тихо, вкрадчиво, словно объясняя умалишенной какие-то прописные истины. Уже от самого тембра её голоса мне становится не по себе.

— Что после смерти отца, Эвану придётся занять его место. Других наследников больше нет.

— И в чём проблема? — не понимаю я.

Айрис на всякий случай отходит подальше от меня, словно опасаясь моей излишне бурной реакции на её слова.

— Проблема в том, что Эван… — тихо произносит она, — младший сын императора Альтаира. И у него не может быть жены — дарийки. Вернее — не должно быть.

* * *

Бокал розового игристого вина. Обжигающе холодного с тонким изумительным послевкусием. О да! Айлит Петтигрю есть, за что поднять тост! Жаль лишь, что в особо узком кругу, а так бы хотелось похвастаться великолепно проведённой операцией, поменявший ход истории всей вселенной.

— За победу!

— За победу, моя госпожа! — посол Ромеро, чьё трёхмерное голографическое изображение высвечивается перед главой Земного альянса с бокалом в руках, склоняется в почтительном поклоне.

Айлит делает пару глотков, после чего отставляет в сторону недопитый бокал с яркими следами от алой помады. Пытливо смотрит на Стива Ромеро, до странности быстро постаревшего за последние несколько дней.

— Не знаю, как вы это сделали, но… Браво! Одним взрывом уничтожить равновесие сил в галактике. Масштабно мыслите, мой друг! Очень масштабно!

Знала бы она, чего стоило Ромеро протащить на альтаирский звездолёт взрывчатку! Вещество было вживлено в организм одного из ничего не подозревающего альтаирского слуги. Люди Ромеро сумели незаметно усыпить его ночью и ювелирно прооперировать.

— В день смерти Иоанн договорился с Дэмонионом, что они подпишут пакт о ненападении. Одна подпись и перемирие бы превратилось в зацементированный мир, а это… Вы сами знаете, госпожа Айлит, мирное небо противопоказано нашей военной промышленности. У нас и так на сегодняшний день переизбыток произведённого оружия. Отсутствие рынка сбыта — не лучший экономический посыл для нас.

— О да! — лицо Айлит озаряет неизменная улыбка. — Кстати, Вы уже выяснили, кто претендует на Альтаирский престол? Надеюсь, претендентов хватает? Надеюсь, Дэмонион проявит присущую ему мудрость и быстро избавиться от прямого наследника — третьего мальчишки. Нам всем на руку междоусобные распри на Альтаире. Ни Земле, ни Дарию не нужна сильная третья империя.

Вопрос госпожи Петтигрю вызывает у посла заметное удивление с небольшим замешательством.

— Претендентов нет, но… Молодой император ещё жив. Мне кажется, не стоит так сразу списывать его со счетов. Надо подождать хоть пару дней…

На лице женщины застывает холодная улыбка. Главе Альянса требуется несколько минут, чтобы осмыслить услышанное. Первоначальная тревога довольно быстро сменяется спокойствием.

— Сколько лет этому мальчишке? Семнадцать — восемнадцать, верно?

— Да.

— Вдали от родной планеты, без должной охраны и защиты… К тому же я слышала, он был слаб здоровьем. Всякое может случиться, не правда ли, мой дорогой Ромеро? — Айлит поднимает на подчинённого хитрый взгляд. — Поговорите с Дэмонионом об этом, намекните… Подскажите…

— Уже.

— И? — Айлит Петтигрю заинтригованно замирает, превращаясь в само внимание. — Насколько мне известно, Дэмонион всегда по-особому благоволил к мальчишке. Признаться, меня всегда это несказанно удивляло! Вот уж не думала, что Тёмный император способен хоть к кому-то испытывать симпатию!

Вот он — коронный час Стива Ромеро, который он ждал столько лет! Наконец-то, эта крашенная дамочка поймёт, с кем имеет дело! Что он не просто слуга! Он политик, стратег, способный не только прозябать на этом Богом забытом Дарии, но вершить историю вселенной!

— Так и есть: благоволил. Однако Дэмонион, будучи истинным правителем, никогда не поставит личные симпатии превыше интересов империи. А в интересах Дария видеть Альтаир обезглавленный, терзаемый бесконечными междоусобными распрями, поэтому что-то мне подсказывает: мальчишка не будет жить долго. Думается, что правление нового Императора Альтаира — Иоанна Дрогварда Второго войдёт в историю вселенной, как самое короткое, длиной всего лишь в пару дней.

Довольная Айлит Петтигрю вновь берёт и поднимает бокал.

— Я пью за то, чтобы ваши слова, Ромеро, оказались пророческими. Надеюсь, мальчишка-император не доживёт и до завтрашнего утра.

— Так и будет, госпожа. Вот увидите: так и будет.

* * *

Такая пронзительно звёздная ночь. Тёмно-сиреневое небо, усыпанное миллиардами серебряных точек. Блеклый Тус едва виден, зато лучезарная Наоки блистает во всей своей огненно-рыжей красе.

Сижу на опушке, расположенной на самой окраине старой части Адейры. Заторможено смотрю на сверкающие огни столицы и не знаю… Не знаю, ни что делать, ни как жить дальше.

Да и зачем жить? Ради кого?

В душе лишь пустота и отчаяние, разъедающие изнутри. Глаза застилают слёзы. Только легче от них не становится.

Мне действительно незачем больше жить. Чувствую себя конченным эгоистом. По логике, я должен был в первую очередь оплакивать смерть моих кровных родственников: отца, братьев, но вместо этого перед глазами всё время стоит она — Ада. Моя жена.

— Эван, какого чёрта ты здесь делаешь?! — странно слышать такие слова от священника.

Взволнованный встревоженный отец Марк появляется из темноты настолько неожиданно, что я вздрагиваю. Как он меня нашёл? Впрочем, глупый вопрос… Эта опушка — моё любимое место в Адейре.

— Неужели ты не понимаешь, какой опасности подвергаешься?!

— Отец Марк, простите, но… Я не хочу никого сейчас видеть.

— Зато тебя очень хочет видеть Дэмонион! — чуть ли не с психом шипит священник, хватая меня за руку, заставляя подняться с земли. — Эван, хватит жалеть себя! Хватит оплакивать тех, кого уже не вернёшь! У тебя нет времени на такую роскошь! На тебя уже началась охота! Я договорился с нашими людьми. Завтра же отправляемся на Тус. Там на перевалочной базе нас будет ждать военный звездолёт. Мальчик мой, тебе надо как можно быстрее вернуться на Альтаир, иначе…

— Да плевать я хотел на Альтаир! — не выдерживаю, срываюсь я. У меня не осталось сил врать себе самому. — На все эти ваши воины, на политику…!

— А на миллиарды твоих подданных тебе тоже плевать? — злые слова отца Марка заставляют меня вернуться в реальность. — На стариков, женщин, детей…? На всех тех, чьи жизни, чьё будущее теперь напрямую зависят лишь от тебя…?

— Но я не хочу, чтобы от меня кто-то или что-то зависело!

Вот только ответственности за жизни миллиардов незнакомых мне людей сейчас и не хватало! Я со своей-то жизнью не знаю, что делать…

— Не важно, что ты хочешь, Эван! — в голосе отца Марка звучит странная смесь безапелляционности и, в то же время понимания и жалости ко мне. — Важно лишь то, что теперь ты правитель Альтаирской империи! В твоих руках судьба целого народа! Эван, прости, но ты не имеешь никакого морального права ставить свою боль превыше интересов целой империи. Хочет ты того или нет, но с этого дня ты — император! И, поверь, Дэмонион и Земной альянс сделают всё, чтобы твоё правление было как можно короче. Им на руку, чтобы на Альтаире наступил хаос, чтобы всё, ради чего годами на огромные жертвы шел твой отец, ты сам, оказалось напрасным. Хотя бы в память о них, Эван, об отце, братьях, об Аде… Не сдавайся. Живи. Не дай войне вспыхнуть с новой силой.

— Он убил мою семью! — на смену боли и отчаяния внезапно приходит злость, горечь, гнев. — Вы думаете, я поверю, что их смерть была нелепой случайностью? Что звездолёт взорвался просто так?! И вы хотите, чтобы я сохранил мир с человеком, который…

— Я лишь хочу, чтобы смерть твоей семьи не сыграла на руку Земному альянсу, который спит и видит, что между Дарием и Альтаиром вновь развернётся полномасштабная война!

Отец Марк пугающе хладнокровен. Невольно ловлю себя на мысли: вот из кого бы вышел превосходный политик. Все чувства в сторону. Главное — интересы государства. Государство, на которое мне, по большому счёту, плевать.

— Эван, да очнись же ты! Это политика! На кону стоят жизни миллиардов людей! Равновесие сил во вселенной теперь зависит только от тебя. От твоей мудрости! — отец Марк устало вздыхает, сбавляя тон. — Ты больше не Эван… Понимаешь?

Похоже, у моего наставника подошли к концу все аргументы, раз он начал пороть какую-то чушь. Что значит, я «не Эван»?

— Не Эван? — невесёлая усмешка касается моих губ. — И кто-же я тогда?

— Ты Иоанн Дрогвард Второй, император Альтаирской империи, — устало произносит священник, задумчиво добавляя. — Похоже, мой мальчик, это с самого начала и была твоя судьба.

* * *

Так трудно и страшно осознавать правду. Признавать, что Айрис всё-таки права…

Да… Я могу быть женой младшего «запасного» сына императора Альтаира, сына, который никогда не взойдёт на престол. Но дарийка — дочь своего народа, который веками воюет с Альтаиром — не имеет никакого морального права быть законной супругой правителя Альтаирской империи. Потому что это нонсенс! Абсурд! Глупость! Это то, что никогда не примут и не простят своему повелителю его же подданные альтаирцы. И мне это надо чётко понять и принять.

Не ради себя.

Ради Эвана.

Ради памяти о его родных, которые так хорошо приняли меня, хотя с лёгкостью могли бы отвергнуть.

Я не могу их предать, подвести.

Всё ещё сижу в спальне. Жду десять, пятнадцать, двадцать минут. Полчаса. Час. Наконец, появляются они: взбудораженные Айрис и Дэрэк. При виде живой меня толстяк-землянин меняется в лице. Похоже, он не поверил дочке посла на слово, о том, что я жива.

Это позже, спустя несколько лет, я пойму, что с точки зрения прагматичного Дэрэка, мой поступок был абсурден: сойти с императорского звездолёта в последнюю минуту, чтобы променять роскошную, спокойную жизнь на Альтаире на непредсказуемую, полную опасности на Дарии рядом с Эваном.

Мне кажется, именно тогда отношение толстяка-землянина ко мне раз и навсегда изменилось. Исчезло пренебрежение, высокомерность. На их место пришли уважение, верность и преданность, которые со временем станут фундаментом для крепкой, мало кому известной и мало кому понятной дружбы. Дружбы с будущим генералом Земного альянса, национальным героем Пятой межгалактической войны. Дружбы, которую мы пронесём втайне от всех через всю жизнь.

Но всё это будет потом, а сейчас…

… я, с трудом сдерживая слёзы, смотрю на растерянного неуклюжего пухлого восемнадцатилетнего парнишку. Он делает шаг ко мне… Не выдерживаю: бросаюсь в объятья к Дэрэку. Хоть один близкий человек, способный разделить со мной боль утраты!

И тут меня прорывает: я реву, реву, реву… И он тоже плачет вместе со мной. Но если у Дэрэка это слёзы боли вперемешку со слезами радости за друга: что хоть кто-то из родных Эвана остался в живых, то у меня это плач о том, чего уже никогда нельзя будет не вернуть назад. Об утраченной семье, любви и счастливом будущем.

 

Глава 3. Атарксис

Спутник Дария — Тус

Звездолёт Дарийской империи

Клоун. Напудренный, накрашенный, в нелепом модном парике, несуразной вычурной одежде, сшитой по последнему писку земной моды.

Паяц — по-другому не скажешь. Уж точно не таким хотелось бы видеть наследника Дарийского престола.

Но полбеды — клоун. Что ещё хуже: глупый, поверхностный, трусливый и безответственный.

Дурак!

Атарксис — не проходящая головная боль и досадное разочарование Верховной ведуньи Глэдис.

Старуха заходит в опочивальню троюродного племянника Дэмониона как раз в тот момент, когда этот смазливый самовлюблённый мальчишка наслаждается обществом… противно сказать. Ладно бы шатер! Так нет… своего «задушевного» друга — такого же смазливого манерного мальчонки… Отар их побери! Вот и отправляй после этого подростков на Альтаир, а заодно позволяй им путешествовать на Землю. Такого понабрались — смотреть тошно!

Глэдис брезгливо сплёвывает. Звездолёт вот — вот должен отправиться с Туса на Дарий, а беспечный Атарксис даже с кровати ещё не соизволил встать. На часы бы хоть глянул — полдень!

Всё-таки надо признать: дэус Бэр прав. В этом мальчишке нет ничего императорского. Абсолютно ничего! И это неимоверно угнетает Верховную ведунью. Похоже, императорской династии Дария пришёл конец.

При довольно богатой фантазии Верховной ведунье с трудом удаётся представить, как этот фанфарон, паяц, шут, выходит в День солнцестояния на Плато Семи ветров и на глазах сотен тысяч подданных берёт в Жезл Власти. Пусть даже и увенчанный фальшивым кристаллом. Да у него духа на это не хватит! Единственное, что может сыграть на руку Атарксису — его глупость, самодовольствие и зашкаливающее, ничем не подкреплённое самомнение.

Старуха тихо покашливает, чтобы обратить на себя внимание наследника.

— Господин, извините, что беспокою, но командир корабля попросил занять всех свои места.

Атарксис бросает на Глэдис ленивый взгляд, нехотя отрываясь от смазливого личика своего приятеля.

— А… Глэдис, это ты. Передай командиру, что мы ещё не готовы ко взлёту. Пусть отложит ещё на полчаса…

— Но…

— Ты что-то хотела возразить мне, старуха? — надменный взгляд вперемешку с самодовольным хохотом Атарксиса и его дружка.

— Нет, мой господин, — на сморщенном от времени веков лице Верховной ведуньи не дрогнул и нерв. — Я передам командиру ваше пожелание.

Лёгкий поклон и шаг назад.

— Не пожелание, а приказ, Глэдис! Не забывай: ты разговариваешь с будущим императором Дария!

— Как скажите, ваше будущее императорское величество!

Верховная ведунья выходит в коридор под звенящий мальчишеский хохот. Всё-таки зря… Ох и зря она подменила кристалл в Жезле власти на фальшивку. Потому что с таким соправителем, как Атарксис, Дарийская империя потерпит крах куда быстрее, чем без него.

* * *

Дарий

Подземный город

Дорожный рюкзак. Небольшой, но довольно вместительный. Беру только самое нужное, что может пригодиться в пути до Туса. Складываю вещи на автомате. На том же автомате живу и дышу.

Запыхавшийся Дэрэк прибегает за пару минут до выхода. Вид у друга какой-то странный. Взволнованный, глаза блестят.

— Дэмонион приказал тебя убить! — с порога выдаёт приятель, плюхаясь в кресло. — Насколько мне известно, отравить. Так что будь предельно внимателен, к тому, что ешь и пьёшь, ну и всё такое…

То же мне новость! Я бы и сам не прочь отправиться на тот свет к своим родным, но, боюсь, отец Марк это не оценит. Откачает, а потом ещё и головомойку устроит.

— Откуда информация?

— Из надёжного источника, — Дэрэк беспечно с жадностью пьёт воду из графина, совершенно не заботясь о собственной безопасности… — Кстати, с нами на Тус полетит ещё один человек. Мой друг, так что надо будет забронировать местечко и для него.

— Кто он? Я его знаю?

Странно. Я думал, что на Дарии единственный друг Дэрэка — это я.

— Увидишь, — узнаешь, — более чем уклончивый ответ.

— Почему ты сразу не привёл его сюда?

— Потому что мне его ещё уломать надо, лететь с нами. Сопротивляется пока, — Дэрэк нервно смеётся. — Ничего! Как миленький полетит! Вот увидишь! Если надо будет — силой притащу и в звездолёт утрамбую.

Если честно, как-то странно видеть столь довольного Дэрэка, который ещё совсем недавно искренне скорбел вместе со мной из-за гибели моей семьи. Не понимаю, что могло произойти такого экстраординарного, что у друга так резко поднялось настроение? Но выяснять это уже нет времени.

— Пора отправляться! — на пороге появляется отец Марк. Он, как и я, в лётном комбинезоне, с накинутым на плечи длинным плащом с капюшоном. Сегодня нам точно не стоит «светить» лица.

То место, куда мы направляется, называется «Астан». Пожалуй, это самый злачный закуток подземного города, выходящий как раз на окраину старой Адэйры. Астан вплотную прилегает к огромному ангару, в котором стоят звездолёты контрабандистов. Требуется не дюжее умение маскировки и немалые дары, чтобы организовать вылет одного такого звездолёта в космос, минуя локаторы Дарийской воздушно-космической службы. Но за деньги на Тёмной планете, можно организовать почти всё, а уж за большие деньги — и того больше.

Отец Марк оставляет нас с Дэрэком на несколько минут возле какого-то дурно пахнущего заведения. Слегка приподнимаю капюшон. Хочу оглядеться. Вокруг нас тусуется разный инопланетный сброд. Каждый второй заметно поддат. И обязательно — хорошо вооружённый. С такими — даже с самыми крошечными по размеру (один инопланетянин, похожий на слизня, например, не достаёт мне и до колена) лучше не связываться. Словно в подтверждении моих мыслей, «крошка»-слизнь, не поделив что-то с одноглазым громилой, шустро вырубает противника электрошоком, после чего, заползает ему прямо на лицо, заполняя слизью рот и ноздри, не давая уже бьющемуся в предсмертных конвульсиях великану дышать. Минута-другая и одноглазый — задохнувшийся труп.

Делаю шаг в сторону конфликтующих, чтобы успеть спасти громилу, но Дэрэк предусмотрительно останавливает меня, отрицательно качает головой. Должен признать, друг прав: это не мой мир, не мои конфликты, я не имею права в это вмешиваться. Здесь действует свой «закон джунглей» — выживает сильнейший. Естественный круговорот природы и жизни. Буквально через пару минут воочию убеждаюсь, что Дэрэк поступил мудро, не дав мне ввязаться в разборки.

Довольный слизень сползает с лица поверженного противника, начинает шустро «вычищать» его карманы. Этот микро-грабитель настолько увлекается рассматриванием добычи, что упускает момент, когда одноглазый приходит в себя (оказывается, у него на затылке имеются ещё и запасные жабры, которые начинают работать, когда отключаются остальные органы дыхания). И вот уже слизень со свистом летит через всю площадь, оказываясь висящим на каком-то крюке, который торчит из стены. Проткнутый насквозь, слизень стекает вниз. Но не погибает. Его тело шустро деформируется, соединяясь вновь, а затем… Слизень и одноглазый, вместе поржав над весельем, которое они тут устроили друг другу, отправляются пропустить стаканчик — другой. Вот и пойми после этого иноземцев.

— Знакомьтесь, это Сплин, — отец Марк выходит из заведения вместе с каким-то тощим несуразным очкариком, похожим чем-то на сморчка. — Наш сопровождающий.

На вид, я бы не дал ему больше двадцати лет, но кто знает, каков его настоящий возраст…

— Марк сказал, с нами летит ещё один человек? — парень поправляет пальцем съехавшие очки. — Где он?

— Подойдёт чуть позже, — отзывается Дэрэк.

— Так дело не пойдёт. Я дважды рисковать своей шкурой не буду. Мне, как проводнику, платят за один портал. Так что, либо тащите прямо сейчас вашего четвёртого сюда, либо…

— Хорошо, хорошо! — сдаётся Дэрэк. — Дай мне несколько минут.

Друг отходит в сторону, достаёт прибор дистанционной связи. Интересно, кто это столь важный для Дэрэка человек, которого он, во что бы то ни стало, хочет вывезти с нами с Дария? Вопрос, ответ на который я, надеюсь, скоро узнаю.

* * *

Дарий

Императорский замок Аскорэор

— Ты сошел с ума! Ты что, не понимаешь, что по этому каналу со мной опасно связываться?! Они же всё прослушивают!

Слегка расплющенное лицо толстяка Дэрэка, который слишком близко к себе держит компактный передатчик, заполоняет весь голографический экран в спальне Эвана. Я всё ещё нахожусь в Аскорэоре, потому что, если честно, до сих пор не знаю, что мне дальше делать и куда идти.

— Ада, не дури! — тихо ругается землянин, то и дело оглядываясь по сторонам. Видимо опасается, что наш разговор может услышать кто-нибудь из посторонних. — У тебя есть час, чтобы прибежать сюда. Ты знаешь, где это место.

Дэрэк бегло проводит рукой с передающим устройством вокруг себя. У меня замирает сердце, когда я вижу шагах в семи от него Эвана. Толстяк-землянин знал, что делает. Он мне не местность, а мужа показывает. Знает же, что сердце не выдержит! Так и получается. При виде Эвана все мои логические доводы о том, что мне нет больше места в жизни мальчишки-альтаирца, моментально рушатся. Потому что единственное, чего я хочу, это быть рядом с ним.

— И в роли кого я буду возле него? — озвучиваю последний, не слишком убедительный довод. — Мы же говорили с тобой об этом, Дэрэк!

— Да ты пойми, тебе же не обязательно везде и всюду с ним появляться, — торопливо шипит толстяк. — Будете жить, как жили. Просто в тени. Тебе-то какая разница, кем тебя будут считать при дворе? Как ни крути, ты всё равно была и останешься той, кто ты есть — его законной женой. По закону твоё место всё равно не сможет занять другая. И это не изменится, даже если ты останешься на Дарии! Поэтому нет смысла расставаться. Так что ноги в руки и бегом сюда! Ада, ты никогда не простишь себе, если откажешься от него! Ты меня поняла?! Всё! Чтоб никаких возражений! Мы тебя ждём!

— Ты ему уже сказал?

— Нет ещё! Но скажу!

Экран гаснет прежде, чем я успеваю возразить. Минуту стою молча, пытаюсь осмыслить слова Дэрэка. В глубине души понимаю: он прав. Я ничего не теряю. Подданным Эвана не обязательно вообще знать о моём существовании. Пусть думают, что я экзотическая наложница, любовница, да мало ли кто… Главное, мы будем вместе.

От принятого решения душу переполняет радость. Хватаю плащ, бегу к двери спальни, распахиваю её и… испуганно отступаю, глядя на спокойного, как скала Карла, за спиной которого стоит несколько воинов Руара.

Я должна была догадаться, что рано или поздно, но этим всё и закончится.

* * *

Время, как всегда, не на моей стороне. Впрочем, кто знает, может, на этот раз оно и к лучшему. Мне всё равно не нельзя было лететь на Альтаир с Эваном. Кого я обманываю? С самого начала было понятно, что нам не суждено быть вместе. Вот только и перспектива превратиться в безмозглую серую прислужницу меня, если честно, тоже не слишком радует.

— Увезти её в Руар! — приказ Карла сродни смертному приговору. — Она здесь больше не нужна.

Воины Руара — мои бывшие сокурсники — хватают меня под руки. Сопротивляться смысла нет — ещё руки переломают.

— Подождите! Да стойте же!

Верховный воин, игнорируя мои вопли, направляется к выходу.

— Карл, твою мать, остановись! — не выдерживаю, срываюсь я. — У меня есть то, что тебе очень нужно!

Мужчина останавливается. Медленно оборачивается. Не спеша подходит ко мне…

Ну, слава Богу! Прислушался! Мне надо потянуть время, чтобы Эван успел покинуть Дарий… Ведь наверняка, видеосвязь прослушивалась.

Тем временем Карл размахивается и со всей дури бьёт меня по лицу.

Губа рассечена. Я вся в крови. Как ещё зубы не выбил — удивляюсь.

— После того, как ты предала Руар! Императора! Переметнулась в стан врага… Девочка, ты правда считаешь, что тебе есть, что мне сказать? И что мне — Верховному воину Руара что-то от тебя нужно? — надменная усмешка касается его жестких губ.

Поднимаю голову, в наглую смотрю Верховному воину в глаза.

Надо же! Не выдерживает — отводит взгляд. Не привык ты, Карл, к прямым взглядам. Не привык! Потому что все, с кем ты общаешься, либо в твоём подчинении и не отваживаются смотреть тебе в глаза, либо ты сам подчиняешься кому-либо и опускаешь голову. Зато мне терять уже нечего! Могу смотреть в глаза, кому хочу! Хоть один приятный момент во всём этом дерьме!

— Нужно и даже очень! Вели своим вонючим драгам отпустить меня! Пусть выйдут! Я не хочу, чтобы они слышали наш разговор. Ты сам этого не захочешь!

Карл, видимо, в очередной раз поражаясь моей наглости, усмехается и вновь направляется к двери, явно не намереваясь выполнять мою просьбу-приказ.

— У меня есть то, что все вы так ищете! То, из-за чего вы перевернули весь Аскорэор!

Подействовало! Верховный воин замирает в полушаге.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Это я забрала его из хранилища. По приказу Глэдис, — не упускаю шанса уточнить ситуацию, чтобы Карл понял — мы все шатаемся в одной дырявой лодке посреди Ледяного океана. Потому что, где Глэдис, там Руар, а где Руар — там и сам Верховный воин. И попробуй докажи, Карл, что ты стоял в стороне и не содействовал нам с Глэдис в краже кристалла.

— Оставьте нас, — едва слышный приказ.

Пара секунд и воины Руары исчезают в коридоре.

— О чём ты говоришь?

— Карл, ты не глухой и не тупой, — с психу, перехожу на «ты», мне уже не до субординации.

Разминаю неприятно ноющие запястья, подолом алого платья вытираю с лица не менее алую кровь.

— Я о кристалле с Жезла власти. Это я спёрла его по приказу Глэдис. — Опережаю вопрос. — Можешь не спрашивать: я не знаю, зачем он ей потребовался. Мы оставили кристалл в доме Дэуса Бэра. Ну, знаешь, такой разнаряженный и вечно жующий толстяк-выпивоха…

— Я прекрасно знаком с Верховным Лекарем! — рычит наставник, у которого, похоже, подходит к концу терпение. — При чём здесь Бэр?!

— Представления не имею! Спроси об этом у Глэдис. Я всего лишь исполняла ей приказ. — Верчусь у зеркала, пытаясь понять, не сломан ли у меня нос. — И на фиг было так по лицу бить?!

— Даю минуту на весь этот твой бред, после чего, от лица останется одно лишь месиво! Лично об этом позабочушь, — Верховный воин больно хватает меня за предплечье. Вырываюсь.

— Руки убери! — рычу в ответ. — Я не знаю, зачем Глэдис потребовалось хранить кристалл именно у Бэра! Знаю лишь, что он отдал его послу Земного альянса Дэусу Ромэро, а тот, под видом гостинцев с Дария попросил Эв… — осекаюсь.

Вновь и вновь забываю, кто такой на самом деле Эван.

— Попросил альтаирского принца вывезти эту «посылочку» с планеты. Я случайно обнаружила кристалл среди вещей альтаирца, когда ты сам послал меня к нему.

— Хочешь сказать, кристалл был на взорванном альтаирском корабле?!

Чувствую, что у Карла от ужаса перехватывает дыхание. Видимо, ему тоже известно, что кристалл генерирует силовое поле Дария.

— Нет. Эван… То есть… Альтаирский принц не дал мне уйти с кристаллом, он попытался вернуть его на место, поэтому мы и полетели в Адэйру. Но в открытую же это не сделаешь. Сразу международный конфликт будет, вот мы и…

— Ты хоть понимаешь, какую чушь несёшь?! Думаешь, я поверю во весь этот бред?! Как ты могла изначально украсть кристалл с Жезла власти, если к нему невозможно прикоснуться?!

— Я вообще многое, что могу, Карл! — раздражённо парируя я, понимая, что дальнейшие переговоры с Верховным воином уже не имеют смысла. Иду ва-банк. — Ты можешь верить мне, можешь нет, но кристалл с Жезла власти находится у меня. Я надёжно его спрятала. И если ты не хочешь, чтобы он покинул планету, то ты сделаешь всё, Карл… Слышишь? Абсолютно всё, чтобы альтаирский принц… Вернее — новый император Альтаира беспрепятственно покинул Дарий. Иначе мы втроём окажемся в Дэбэре: я, Глэдис и ты. Потому что я клятвенно заверю Дэмониона, что действовала исключительно по твоей указке. Как ни крути, но мой прямой наставник всё же ты, Карл, а не Верховная ведунья.

* * *

Моего слова про то, что кристалл с Жезла Власти умыкнула я, оказывается недостаточным для Верховного воина. Перед тем, как вернуться со мной в Руар. Он решает устроить мне проверку.

Заходим в ангар Аскорэора, где стоят императорские звездолёты. Здесь же, в отдельном помещении находится хранилища с топливными кристаллами. По приказу Верховного воина нам открывают одно из них. Заходим внутрь. С любопытством осматриваюсь. Всё помещение с низу до верху заполнено мерцающими топливными кристаллами, лежащими в специально оборудованных ячейках-капсулах, откуда достаются специальным механизмом.

Дождавшись, когда охрана выйдет, подхожу к первой попавшей капсуле. Мне требуется чуть больше минуты, чтобы сообразить, как вытащить из неё кристалл. Когда он, наконец, оказывается у меня в руках, перевожу взгляд на ошеломлённого Карла.

— На Жезле власти был похожий кристалл, просто помощнее. К самому жезлу я прикасаться не могу, а вот к стекляшке…

— Не смей называть его стекляшкой! — взрывается Верховный воин, для которого всё, что связанно с императором, всегда было священно. Моё откровенное пренебрежение этим святынями Карлу явно не по душе.

— Теперь ты мне веришь?

Верховный воин поднимает на меня мрачный взгляд.

— Верю.

— Тогда отпусти альтаирца и кристалл Власти твой.

* * *

Таинственный друг Дэрэка так и не пришёл. Несмотря на всю опасность ситуации и спешку, мы прождали его вместо одного — два часа. Видимо, человек не слишком хотел покидать Дарий, раз так и не появился.

— Что-то случилось! Иначе бы он пришел! — мельтешение Дэрэка из стороны в сторону уже начинает нервировать.

— Если это для тебя так важно, мы можем подождать ещё, — устало предлагаю я.

Если честно, мне настолько всё равно, что со мной дальше будет, что гори оно уже всё синим пламенем. Однако отец Марк не разделяет мой настрой.

— Ждать больше нельзя, — отрезает священник. — Прости, Дэрэк, но время не на нашей стороне.

Друг понуро кивает, устремляясь вслед за нами.

Долговязый проводник-землянин Сплин ведёт нас замысловатыми путями к центру небольшого подземного ангара, где мы садимся в шестиместную капсулу, которая на огромной скорости уносит нас по немыслимо разветвлённому подземному тоннелю в неизвестном направлении. Конечным путём оказывается огромный старый ангар, загруженный звездолётами всех мастей (включая и откровенно «доисторические» экземпляры).

— Мы что реально полетим на одной из этих жестянок? — недовольно присвистывает Дэрэк. — Может, лучше сразу с собой покончить, чтобы в космосе во время разгерметизации одной из этих консервов не мучиться.

Надо признать: мой друг — конченный оптимист.

— Мы всё ещё в Адейре? — интересуется отец Марк у проводника, который ведёт нас в дальний угол ангара к какой-то весьма непривлекательной космической жестянке.

Начинаю всерьёз задумываться: может, Дэрэк в чём-то прав? На такой рухляди мы до Туса вряд ли доберёмся.

— Нет. Над нами Сумрачный лес. Его естественное силовое поле перекрывает радары военно-космической службы Дария. Особенно, когда Тус и Наоки в полночь максимально близко подходят к планете. За счёт изменяющихся магнитных колебаний нам и удаётся покидать Дарий практически незамеченными, — со знанием дела объясняет парень, показывая рукой какой-то знак одному из механиков ангара.

И всё же в его логичном рассказе кое-что не сходится.

— Но после преодоления атмосферы звездолёт всё равно неминуемо попадает под радары.

— Да, но поэтому путешествия на наших звездолётах и стоят недёшево, — хмыкает «сморчок», вновь поправляя съехавшие очки. — Дать на лапу диспетчеру военно-космической службы, чтобы тот вовремя отвернулся от радара, удовольствие не из дешёвых.

Мы подходим к жестянке, на которой нам, видимо, и предстоит совершить путешествие до Туса, как вдруг провожающий останавливается. Хмуро смотрит на вспыхнувший экран его средства дистанционной связи, после чего поворачивает дисплей к нам.

— Друзья мои, кажется, стоимость нашего путешествия только что возросла втрое.

И я понимаю почему. С небольшого экрана на меня смотрит моё собственное лицо, которое медленно поворачивается в анфас и профиль. Но самое главное, внизу ярко высвечивается баснословная сумма, обещанная в награду тому, кто обладает хоть какой-то информацией о пропавшем «госте».

* * *

Руар. Снова этот проклятый Руар! Даже не верится, что когда-то я сама мечтала попасть сюда. Будь моя воля — тут же дала бы дёру. Но кто меня отпустит? Да и воли, откровенно говоря, у меня уже не осталось.

Несмотря на договорённость с Карлом относительно возвращения кристалла, это слабо отразилось на моих условиям пребывания в Руаре. Максимум, что я смогла вытребовать: чтобы меня не запирали в одной из камер подземной тюрьмы, а разрешили остаться у себя в комнате (хоть высплюсь с комфортом). Правда, Верховный воин поставил при мне такую охрану, что и вздохнуть-то свободно нельзя, не то, что сбежать.

— Что ты здесь делаешь? Я думала…

Плевать мне хотелось на то, что думает обескураженная Мэд, появившаяся вечером на пороге нашей комнаты. Не хочу её — предательницу — ни видеть, ни слышать. У меня нет ни единого сомнения: это она сдала меня Карлу, рассказав о моей привязанности к альтаирцу. Хорошо ещё, что я не выболтала своей «бывшей» подруге про своё замужество. Верховный воин неминуемо бы воспользовался этой информацией против Эвана по полной.

Молча переодеваюсь в ночнушку, заваливаюсь на кровать. Хочется реветь, но держусь. Толку истерить? Всё равно уже ничего не исправить.

Ни — че — го!

Понимая, что каши со мной не сваришь, Мэдэлин скрывается в ванной. Слышу журчание набирающейся воды.

Да пошла она лесом, эта Мэд! Злюсь… Сильно злюсь на предательницу-подругу. С другой стороны, что с неё взять? Она шатера. И никогда это не скрывала. Всегда была ей. Ею и останется. Нельзя требовать от бешенного драга, чтобы он вёл себя как пушистый кролик.

Закрываю глаза. Чувствую, как нахлынывает безысходность вперемешку с тревогой за Эвана. Как он там? Что с ним? Смог ли улететь с Дария или…

Об «или» думать не хочется.

— Я, правда, хотела помочь, — тихий голос Мэд выводит меня из состояния полудрёмы.

Открываю глаза. Шатера уже сидит в кружевном пеньюаре перед зеркалом, нервными резкими движениями расчесывает волосы. И ещё имеет при этом наглость выговаривать мне что-то…

— Не понимаю, о чём ты только думала, когда ввязывалась во всё это? Почему ты сразу не ушла из Руара?! Тебе, идиотке, надо было спасать первым делом свою никчёмную шкуру…

Глупая Мэд. Она не понимает: зачем мне моя «шкура» без моего мальчишки-альтаирца. Без Эвана.

— Молчишь? Молчи, — продолжает сама с собой разговаривать раздражённая шатера, но тут же не выдерживает — бросает расчёску на стол, садится рядом со мной на кровать. Злая, нервная…. Никогда раньше я не видела её такой.

— Ты действительно думаешь, что Карл сдержит слово?! — едва слышно шипит Мэд. — Дура! Последняя дура! Я думала, ты умнее, подруга! Нашла кому доверять!

Ну, надо же! Так мы, оказывается, «подруги»? Интересно. Откуда она про нашу договорённость с Верховным воином узнала! Впрочем, чему я удивляюсь? На то она и шатера, чтобы добывать информацию.

Мэдэлин нервно оглядывается. В нашей спальне нет никого кроме нас, но в Руаре везде «уши». Наверное, поэтому шатера хватает меня под локоть, вытаскивает на балкон.

Хлёсткий ледяной ветер заставляет поёжиться от обжигающего холода. Дикий шум волн Северного моря, с гулом разбивающихся у подножья Руара, смешивается с завыванием ветра, создавая невообразимую звуковую какофонию. В таком гуле слова собеседника-то непросто разобрать, не то, что подслушать издалека.

— Они на твоего альтаирца ориентировку уже по всему Дарию разослали, — с психом судорожно шепчет мне на ухо Мэд. — Я слышала, как министр обороны, с которым я… ну ты понимаешь… разговаривал с Карлом. Они уже вычислили звездолёт, на котором Эван должен добраться до Туса. Но как только он окажется на спутнике, его будет ждать неприятный сюрприз. Дэмониону важно, чтобы твой альтаирец погиб за пределами Дария. Не знаю, чем уж ему так насолил Эван…

От этой новости становится тяжело дышать. Чувствую, как со всех сторон подступает паника.

— Я могу потребовать, чтобы Карл позволил Эвану улететь с Туса, — меня изнутри начинает бить озноб. Не от холода, а от отчаяния.

— Да ничего ты не можешь! Слишком большие ставки! — взрывается Мэд. — Дэмонион лично отдал приказ убить мальчишку. Так что это будет сделано любой ценой, невзирая ни на какие твои договорённости. Карл не посмеет проигнорировать приказ императора. Тебе ли это не знать?! Ему легче будет просто убрать тебя! Я не знаю, чем ты умудрилась зацепить Карла, но вряд ли этого будет достаточно, чтобы Верховный воин осмелился пойти против Дэмониона. Да Карл сам скорее сдохнет…

Самое страшное, что в словах взволнованной шатеры чётко прослеживается железная логика. Отстраняюсь от Мэд. Смотрю в глаза.

— Зачем ты это делаешь? Тебе приказал Карл? Прости, «подруга», — откровенно иронизирую я, — но я в жизни не поверю, что ты способна принять хоть одно решение самостоятельно. Пойти против Руара… Нет… Ты на такое не способна. Духа не хватит.

Шатера невесело усмехается. Похоже, что мои слова всё-таки задели Мэдэлин за живое.

— Не путай меня с серой прислужницей, Адамаск. Я лишь хотела помочь. Как ни крути, но ты единственный не чужой мне человек.

— Даже в тот вечер, когда ты решила подменить меня в постели моего альтаирца? — не выдерживаю — откровенно язвлю.

— Особенно в тот вечер, — слова Мэд звучат подозрительно искренне и это пугает. — Я же знала, что ты не сможешь его убить, а задание надо было выполнить в любом случае. Иначе Карл пустил бы в расход тебя саму. Не веришь? А ты никогда не задумывалась, что кроме тебя у меня в этой жизни больше нет ни одного близкого человека? Если ты думаешь, что я не ценю это, то ты, извиняюсь, полная дура!

Мэд молча разворачивается и уходит с балкона, оставив меня стоять на ледяном ветру в полном недоумении. Что ни говори, а люди иногда умеют удивлять.

* * *

Простояв ещё какое-то время на ледяном ветру, заметно подостыв и заодно приведя мысли в порядок, возвращаюсь в комнату.

Мэд спит. Вернее — делает вид.

— Карл приставил тебя шпионить за мной?

— Естественно, — не оборачиваясь, фыркает подруга. — Думаешь, после всего, что ты натворила, он бы оставил тебя без присмотра?

Сажусь на край кровати Мэдэлин.

— Что ещё сказал этот твой министр?

Слегка помедлив, обиженная шатера садится. По ней заметно: Мэд не нравится быть в ссоре со мной. Она не соврала: кроме меня у неё больше никого нет.

— Что любой звездолёт, стартующий с Туса, будет уничтожен при одном лишь подозрении, что на его борту будет, сама знаешь, кто.

Предусмотрительная Мэд права — имён в комнате лучше не называть.

Чувствую, как вновь приближается паника.

Плохой расклад. Очень плохой.

Дэмонион в любом случае не позволит Эвану живым добраться до Альтаира.

— Ада, смирись, — тихий голос Мэд выводит меня из оцепенения. — Ты ничем не сможешь ему помочь. Отменить приказ об уничтожении звездолёта может лишь сам император. Больше никто на Дарии не обладает такой властью…

— Атарксис… — внезапно вспоминаю я. — Завтра же День солнцестояния! Племянник Дэмониона должен взойти на престол! Он станет соправителем, а значит… — Я хватаюсь за эту мысль, как за спасательную ниточку… — Атарксис, будучи соправителем, сможет наложить на приказ Дэмониона вето! И тогда мой останется жив.

Эта безумная идея возраждает во мне надежду, от которой становится легче дышать. Сердце уже не так сильно сковывают тиски отчаяния. Вот только Мэд, увы, моментально гасит проблеск надежды на корню своим неожиданно искренним звонким смехом.

— Атарксис?! Я тебя умоляю! Ада, ты его видела?

Отрицательно качаю головой. Признаться, я несколько удивлена столь бурной реакцией Мэд на особу, в которой течёт императорская кровь. Обычно моя приятельница бывает куда более сдержанна и тактична во всём, что касается императорского двора.

— Что не так с наследником?

— Да всё не так! — раздражённо фыркает шатера, прекращая смеяться. — Трусливый избалованный извращенец!

Удивлённо приподнимаю брови. Ничего себе характеристика! Да ещё из уст предельно лояльной в таких вещах Мэд.

— Ада, чтобы меня понять, надо его видеть! Конченный недалёкий эгоист. Атарксису плевать на Дарий, на своих подданных. Единственное, что интересует наследничка: развлечение, роскошь и смазливые мальчики. Тьфу! — Мэд брезгливо сплёвывает. — Не удивительно, что Дэмонион его на дух не переносит. Подозреваю, если бы был другой наследник, император собственноручно избавился бы от этого.

— Неужели всё так гибло?

— Более чем! Так что на помощь Атарксиса можешь даже не рассчитывать. Он не тот человек, с которым можно договориться или на которого можно повлиять. Для этого у него элементарно мозгов!

Встаю с кровати. Нервно прохаживаюсь по комнате. И думаю, думаю, думаю…

— Не захочет помогать по-хорошему, заставлю по-плохому, — наконец, выдаю я. — Терять мне всё равно уже нечего.

— Интересно, как ты это сделаешь? Ада, ты даже выйти из комнаты не можешь! Ты хоть представляешь, какую охрану Карл к тебе приставил? — скептицизм Мэд бьёт ключом. — Даже я и то — часть этой охраны!

— Выхода нет только из гроба, так что, ещё повоюем, — хмыкаю я, и заваливаюсь на кровать.

Если честно, я представления не имею, как буду выпутываться из всей этой невесёлой ситуации, но утро вечера мудренее. Так что, самое умное, что я сейчас могу сделать — это как следует выспаться, набраться сил, потому что, чую, завтра они мне, ой, как пригодятся!

* * *

— Может, оно и к лучшему, что мы не улетели! — с удивлением смотрю на не на шутку развеселившегося уже слегка поддатого Дэрэка (приятель на нервной почве умудрился выпить пару бокалов местного эля и, видимо, не подрасчитал свои силы).

Мы втроём сидим за столиком в дальнем углу плохо освещённого злачного развесёлого заведения. Капюшоны позволяют нам скрыть лица от любопытных глаз. Ждём, когда вернётся Сплин, который ушёл договариваться с новым кораблём, капитан которого не будет задавать лишних вопросов. За дополнительную плату, разумеется.

У меня нет никаких оснований доверять этому тощему пронырливому парню, но ему, по каким-то причинам, верит отец Марк. Для меня этого достаточно, чтобы сидеть спокойно за столом и ждать.

Дэрэк залпом выпивает содержимое своего очередного увесистого бокала, ставит его на стол, после чего на одном дыхании начинает нести какой-то абсурд.

— Значит так, друг мой! Расклад такой… — Дэрэк громко икает. — Сообщаю тебе это, чтобы потом не прослыть предателем в твоих глазах. Хоть, заметь, я и оказался между двух огней! Тобой и ей!

— Ей?! — не понимаю, о ком это он.

— Адой. Твоя жена жива. Она не улетела на Альтаир.

Слова друга производят на меня эффект выстрела. Я ничего не понимаю из того, что он несёт. Неужели на Дэрэка так сильно подействовал эль? Нет, землянину явно надо заканчивать с дарийской выпивкой!

— Дэрэк, ты соображаешь, что говоришь? — укоризненно произносит священник, делая отрицательный жест рукой подбежавшему официанту, который приметил пустой бокал у нас на столе и спешил его наполнить. — Ему больше не наливать.

— Ада жива, — упёрто повторяет поддатый друг. — Она не смогла улететь без тебя — ушла со звездолёта, незадолго до старта… Твои братья проболтались, что ты, возможно, не прилетишь вслед за ними… Вот она и…

Настороженно переглядываюсь с отцом Марком. Может, Дэрэку в эль добавили чего?

— Дэрэк, ты пьян. Ты сам не понимаешь, что несешь, — единственное, что могу сказать другу, при этом чувствуя, как начинаю в душе злиться на него. И без того тошно. Зачем лишний раз бередить раны? Зачем давать призрачную надежду?

— Не верите мне — спросите Айрис, она тоже её видела, — громко икая, упирается Дэрэк. — Там, в Аскорэоре.

Сердце начинает судорожно биться. Надежда на чудо заставляет меня вновь хотеть жить. Не выдерживаю: соскакиваю с места, хватаю толстяка за грудки.

— Как жива?! — почти ору я. — Как жива?! Дэрэк, если это так… Почему ты молчал?!

— Тише! Тише! — священник заставляет нас вернуться за стол.

— Да вот так! Жива! — в унисон мне вторит икающий друг, одновременно подавая жест официанту, чтобы тот налил ему ещё выпивки. — А ещё она знает, кто ты… И между прочим, сильно на тебе злится из-за этого. За то, что ты раньше не сказал ей, чей ты сын.

— То есть… Ты хочешь сказать, что Ада только из-за этого не хочет больше меня видеть? — всё происходящее доходит до меня с большим трудом.

Впрочем, всё это уже не важно. Меня переполняет ощущения абсолютного счастья. Это чудо, о котором я не смел даже мечтать… Как же всё-таки хорошо, что моя жена всегда поступает по-своему! Ведь послушайся она меня, отправься вместе с моей семьёй на Альтаир, моей Ады уже не было бы в живых.

— Я хочу её видеть! Я хочу к ней! — мне плевать на собственную безопасность, на то, что мне нельзя «светиться». Сейчас для меня самое главное — найти мою Аду, забрать её с собой.

— Я бы тоже очень хотел её видеть! — паясничает ворчливый Дэрэк. — Но она, очевидно, не разделяет с нами это желание. Иначе как объяснить, почему она не пришла?!

— Так ты ждал её?! — подключается к разговору удивлённый отец Марк, до которого только сейчас доходит, что Дэрэк не шутит насчёт Ады. — Почему ты сразу нам всё не сказал?

— Потому что она взяла с меня слово! — срывается пьяный друг! — И я — дурак — дал ей его.

— Но почему она не пришла?! — меня начинает одолевать нешуточная тревога.

Дэрэк пожимает плечами, но по нему заметно: вариант ответа у него есть, но он не слишком ему нравится.

— Ада была, мягко говоря, не в восторге от новости, что она — дарийка — теперь супруга императора Альтаира. Я кое-как уговорил её не исчезать из твоей жизни. Объяснил, что вы вполне можете жить вместе и при этом не афишировать, что женаты.

— И что она? — чувствую, что снова не могу дышать от напряжения. Ещё немного и у меня на нервной почве точно начнётся спазм лёгких, как в детстве.

— Она вроде бы согласилась с моими доводами, — растерянно мямлит Дэрэк, — … но, как видишь, видимо, не до конца, раз не пришла. Это её решение, друг. Боюсь, единственное, что тебе остаётся: простить и отпустить её. Ты же знаешь Аду, если она приняла решение, то…

Метель. В душе, в сердце. Катарская. Завьюженная. Ледяные снежинки застилают глаза, попадают в рот. Словно во сне перед моими глазами возникает Катар, заснеженный двор перед домом священника. И одиннадцатилетняя смеющаяся Ада, бросающая в растерянного меня, родившегося там, где нет такой непроходимой зимы, снежок.

Девочка-дарийка кружится, раскинув в стороны руки, наслаждаясь снегопадом. То, что для меня казалось страшной непогодой, ей — приносило радость.

Странная. Непредсказуемая. И такая живая…

Да… Именно живая.

Всё остальное неважно.

 

Глава 4. Ложь во спасение

Давно уже Глэдис так не переполняли эмоции. Не успела Верховная ведунья вернуться на Дарий, как неприятные новости посыпались не неё словно из рога изобилия. Вот уж действительно: век живи — век удивляйся людям!

Но кто бы мог подумать?! Бэр! Трусливый Бэр! Это просто немыслимо! Что бы это ничтожество осмелилось пойти против неё — Верховной ведуньи! Он что, совсем страх потерял?! Ему что жить надоело?! Да как он вообще мог разболтать о подмене кристалла?! В том, что это сделал именно Бэр, у Глэдис не было сомнений. Больше просто не кому. Иначе как бы Дэмонион узнал о том, что было тайной лишь их двоих? Девчонку-шатеру в расчёт брать не стоит — она не имеет доступа к императору, в отличие от болтливого Верховного лекаря.

Кованная старинная дверь, ведущая в полузаброшенный сад Бэра едва слышно скрипнула. Ступив на выложенную оранжевым камнем дорожку, Верховная ведунья остановилась. С нескрываемым удивлением обвела взглядом двор.

С каких это пор беспечный Бэр стал так заботиться о своей шкуре — повсюду, куда не глянь, воины Руара? Он что, правда, решил, что они смогут остановить её — Верховную ведунью — от того, чтобы отправить этого никчёмного болтуна к праотцам?!

Но нет… Похоже, у стражи нет задачи препятствовать Глэдис. Они мгновенно расступаются перед Верховной ведуньей, позволяя ей с лёгкостью пройти в особняк.

До нелепости роскошный холл, вычурные залы с баснословно дорогой, но при этом абсолютно безвкусно-модной обстановкой. Кабинет…

— Фу!

Жёсткий запах перегара заставляет разгневанную старуху брезгливо поморщить нос. Подозрения оправдываются: невменяемо пьяный Бэр валяется на диване в окружении кучи пустых бутылок. Всё вокруг указывает на то, то в таком скотски пьяном состоянии Бэр прохлаждается здесь уже не первые сутки.

На щеках многодневная щетина. Смотрится она откровенна нелепо, учитывая густо напудренное лицо Верховного лекаря. Ох уж эта адерийская мода! Дорогой домашний халат накинут поверх мятого пёстрого праздничного костюма.

Глэдис взмахом руки плотно закрывает за собой тяжёлые двери, даже не прикасаясь к ним.

Злая, разгневанная, разъярённая!

— Ата! Санди! Дэрис!

Едва заметное звуконепроницаемое поле, вылетающее, словно паутина, из сморщенных ладоней старухи, накрывает куполом кабинет. Лишние уши ни к чему. Хватит и того, что весь императорский двор шушукается: кристалл исчез! Кристалл исчез!

— Бэр! Как Дэмонион узнал о кристалле?!

Ответ — нечленораздельное мычание.

Старуха хватает графин с водой, стоящий неподалёку на столике. Одним махом выливает его на голову заплывшего жиром врача.

— Бэр!!!

Верховный лекарь нехотя потягивается, после чего трёт руками по мокрому лицу, окончательно размазывая по щетине пудру и румяна.

— Бэр… — на этот раз голос Верховной ведуньи звучит гораздо тише: разочарованно обречённо. — Как ты мог проболтаться?

Пьяница с трудом открывает глаза. Тупо уставляется на Верховную ведунью. Пару раз махнув рукой возле лица, чтобы убедиться, что это не кошмарное видение, Дэус Бэр со стоном человека, умирающего от похмелья, садится на диван.

— А… Это ты, Глэдис. Я ждал тебя. Не во время ты улетела, не вовремя…

— А я жду ответа, — металл в голосе старухи явно не предвещает ничего хорошего.

— Это Ромеро, будь он неладен.

— Посол Ромеро?! Он-то здесь причём?! — первоначальное удивление Глэдис вскоре сменяется всепонимающей усмешкой. — Ромеро… И сколько ты ему должен?

Теперь оставалось лишь корить себя: она должна была догадаться, что рано или поздно, этот алчный, азартный пройдоха окажется в чьих-нибудь руках. Видно, сильно прижал его прощелыга-землянин.

Обманчивое спокойствие старухи придаёт Верховному лекарю напрасную самоуверенность. Впрочем, он был бы честен с ней и без этого. Бэр мог быть кем угодно: пьяницей, распутником, жадным до денег, но он никогда не был дураком. А лишь дурак стал бы врать проницательной Верховной ведунье, особенно, когда та на взводе.

— Пятьсот тысяч.

— Сколько?! — обычно удивить Верховную ведунью бывает достаточно сложно, но в этот раз Бэр с лёгкостью справился с этой задачей. — Бэр! Разорви тебя стая драгов, ты что, планету в карты заложил?! Да ты за всю жизнь столько при дворе не заработал!

— То-то и оно, — невесело хмыкает Верховный лекарь, торопливо отводя взгляд от разъярённой ведуньи, одновременно с этим продолжая поспешно приводить доводы в свою пользу. — Ромеро уверил, что лишь хочет поспособствовать восхождению на престол Атарксиса и возобновлению войны с Альтаиром. Мы же сами хотели этого, Глэдис! Давай не будем врать сами себе: Дарию ни к чему это перемирие… Мы — Великая держава…

Договорить не успевает… Один взмах старческой руки и перепуганный толстяк с поросячьим визгом отлетает метров на десять, со всей мощи своего немалого веса вписываясь в стену.

— Я лишь хотел… — не то отчаянный визг, не то плач.

Но Глэдис уже глубоко наплевать, чего хотел Бэр.

Идиот! Глупец! В погоне за деньгами он и забыл, что отвечать за кристалл ему придётся не перед старой приятельницей Глэдис, с которой в своё время они опрокинули ни один бокал эля. О, нет! Ему придётся держать ответ перед той, которая вырастила, возвела на престол императора Дария. Той, чья мощная магия уничтожала целые поселения древних. Той, чьё спокойствие и расположением весьма обманчиво. Потому что именно она — Верховная ведунья — вот уже несколько столетий вершит и контролирует судьбу Дарийской империи.

Она и никто другой!

Увы, Бэр, стремясь решить свои накопившиеся финансовые проблемы, видимо, напрочь забылся, с кем имеет дело.

— Где кристалл?!

— Я не знаю! — вскрик, переходящий во всхлип. — Но у Ромеро его больше нет. Насколько я понял, он пытался вывезти его с Дария, спрятав в вещи альтаирского принца, а тот… исчез. И никто теперь не знает, ни где принц, ни где кристалл.

Глэдис закрыла глаза.

Усталость. Огромная. Всепоглощающая. В один миг лавиной обрушивается на неё.

Века. Она прожила так много и так долго, и всё же до сих пор так и не смогла привыкнуть… Не смогла перестать удивляться человеческой алчности, глупости, недальновидности…

Подставить целую империю из-за какого-то долга…

Да… На этот раз Бэр превзошел сам себя.

Но что ещё хуже: звезда Сатаба уже склоняется к закату. Ровно через сутки на Плато Семи ветров должен будет выйти Атарксис и предъявить своё право на Жезл Власти, а вместе с ним и на второй трон соправителя Дарийской империи.

Но теперь, когда весь двор знает, что кристалл поддельный, задумка Верховной ведуньи посадить на престол мальчишку — марионетку, не имеющего в своих жилах и капли императорской крови, теряет смысл. По древнему Закону завтра любой желающий — даже простолюдин — сможет точно также выйти на это плато и предъявить право на Жезл власти. И с лёгкостью возьмёт его в руки, потому что настоящего кристалла, генерирующего силовое поле Дария, у них больше нет.

Получается, что все старания Дэмониона обезопасить кристалл от чужого посягательства, оказались напрасными. И всё из-за алчного трусливого кретина Бэра! Император уничтожал подчистую целые поселения древних, чтобы исключить возможность появления соправителя! Целые поселения! Вырезал семьи, не щадя никого: ни стариков, ни женщин, ни детей! И всё на благо империи. И вот теперь эти жертвы оказались напрасны!

Кристалла больше нет. Как и защитного поля Жезла власти.

Страшно даже представить, сколько людей, зная, что кристалл поддельный, отважатся в День солнцестояния бросить вызов Дэмониону! И что самое ужасное: рискнувший, даже не имея в жилах и капли крови древних, тот, кто первым прикоснётся к Жезлу, станет соправителем Дария. Наверняка найдутся те, кто опередят Атарксиса. И это будет началом конца Дарийской империи. Потому что нарушить закон древних — не признать соправителем того, кто удержал в руке Жезл Власти, Дэмонион не посмеет. Ведь в противном случае пошатнётся его собственная власть, которую он заполучил точно таким же способом — покорив Жезл.

— Что ты наделал, Бэр…

Кряхтя и постанывая, ещё не до конца протрезвевший Верховный лекарь кое-как встаёт на ноги. Ковыляет к бару, залпом выпивает бокал с чем-то крепким. Морщится.

— Дело сделано, Глэдис. Сглупил — признаю.

— Сглупил?! — кажется, ещё немного и ведунья начнёт смеяться.

— Да, сглупил, — мрачно бросает Бэр. — У Ромеро на меня компромат. Узнай Дэмонион о моих делишках, мне было бы не жить.

— Тебе и так не жить, Бэр, — Верховная ведунья устало садится в кресло, принимая из рук Лекаря бокал с элем. — Боюсь представить, что начнётся на Плато семи ветров. Чую, в этот раз от претендентов на Жезл Власти не будет отбоя… И тогда наступит хаос… Хаос… Хаос… — старуха невесело хмыкает, отпивает от бокала, морщится. — Дрянь! Дело полная дрянь!

Верховный лекарь плюхается в кресло напротив ведуньи — нормально стоять на ногах он не может — шатает из стороны в сторону. Вид как у побитого драга. Видимо, Бэр действительно не предполагал, что его попытка погасить долги превратится в катастрофу для целой империи.

Как и Глэдис, ему не всё равно, что будет с Дарийской империей. Но на себя Бэру всегда было «не всё равно» больше. Впрочем, есть ещё кое-что, на фоне чего все остальные проблемы, даже похищенный кристалл отступают на второй план.

— Глэдис, ты сохранила конверт? Тот, что не дала мне открыть, потому что дело уже было сделано.

Верховная ведунья медленно поднимает усталые глаза на лекаря. Пожалуй, этот вопрос — последнее, что она хотела бы услышать в этот и без того напряжённый момент.

— Почему ты спрашиваешь об этом? Спустя столько лет…

Стеклянный задумчивый взгляд Бэра впивается в пустоту. На лице ни следа эмоции.

— Ты никогда не задумывалась, вдруг мы… ошиблись? Что, если девчонка обвела нас вокруг пальца? Что, если это не она, а мы сами, по незнанию предали его. Что, если всё это было лишь частью её извращённого плана мести?

Тихо. Давно в этой комнате не было так тихо. Жизнь и время, словно замерли, в ожидании своего приговора. А затем… Взмах руки Верховной ведуньи и Дэус Бэр вновь отлетает на противоположную сторону кабинета. Но на этот раз бьётся головой о стену с такой силой, что без сознания замирает на пол в луже собственной крови.

* * *

— Я не собираюсь подставлять Альтаир, но и без своей жены я никуда отсюда не улечу!

— Да стой же ты! Упрямец! — запыхавшийся Дэрэк хватает за руку Эвана, который решительно направляется к выходу. — Где ты её искать собираешься? Она же как сквозь землю провалилась! На связь не выходит!

— В Руаре. Больше ей негде быть.

Спокойный взгляд альтаирца говорит Дэрэку лучше любых слов: Эван уже принял решение и теперь его не остановить.

К парням подоспевает встревоженный отец Марк.

— Не упоминайте здесь обитель.

Оказавшись на улице (если так можно назвать многолюдный подземный ангар) мужчины сворачивают в неприметный пустынный переулок. Мрачно, сыро, пахнет зловонными отходами, но зато рядом ни души. Можно спокойно поговорить.

— Послушай, я тоже не горю желанием улетать без Ады, но, если тебя схватят… — нервно оглядываясь, Дэрэк переходит на громкий шепот. — Назад пути уже не будет… Без тебя Альтаиру конец! Ты хоть понимаешь, что несёшь ответственность за будущее целой планеты! За равновесие сил в галактике. Если ты подставишься — всё рухнет!

— Значит, надо сделать так, чтобы не схватили, — Эван достаёт передатчик. — Ты сказал, с вами была Айрис? Значит, она должна знать, куда исчезла Ада.

Пара секунд и в метре от них вспыхивает трехмерное голографическое изображение дочери посла Земного альянса. От неожиданности девушка испуганно вздрагивает.

— Эван?! — кажется, изумлённая взволнованная девушка вот — вот заплачет. — Ты сошел с ума! Они прослушивают почти все каналы связи в Аскорэоре! Зачем ты так рискуешь? Умоляю тебя, поскорее улетай с Дария… Они… Эван, они хотят тебя убить!

Бледная, перепуганная, от всего сердца переживающая за судьбу альтаирца. Какой бы не была Айрис, но в эту минуту она искренна, как никогда.

— Ада с тобой?

Девушка замирает. До неё запоздало доходит, что Эван, рискуя жизнью, вышел на связь не для того, чтобы попрощаться с ней — с Айрис, а, чтобы найти ту — другую.

Дарийку. Нищую прислугу. Шатеру… Которую он поставил превыше её — Айрис Саманту Ромеро дэ Сальвари!

Больно, обидно и так… глупо.

Глупо любить всем сердцем того, который никогда не ответит тебе взаимностью.

— Куда она ушла? — вопрос Эвана выводит из оцепенения.

Всё-таки странные и страшные существа эти женщины. Разум и чувства у них всегда переплетаются в замысловатый запутанный клубок, разобраться в котором не могут подчас даже они сами.

Ревность, отчаяние, злоба…

Любовь к мужчине, желание спасти и защитить его…

Логические доводы и здравый смысл.

Всё смешивается и находится в контрах друг с другом. Увы, побеждают в этой заведомо неравной борьбе, как правило, не доводы рассудка, а желания женского сердца…

Желание любить и быть любимой, даже невзирая на то, что чувства не взаимны.

— Айрис, хоть ты образумь его! — встревает в разговор отчаявшийся Дэрэк, мелькающий за спиной альтаирца. — Если он покажется в Аскорэоре, то не проживёт и пять минут! А в Руаре и подавно…

Тук. Тук. Тук.

О, женщины! Ваше сердце бьётся лишь тогда, когда вы кого-то сильно, до фанатизма, любите. А ещё когда вы оказываетесь загнанными в угол. Когда есть всего лишь пара секунд для принятия решения.

Решения, которое возможно спасёт жизнь любимому мужчине.

А может, перечеркнёт эту самую жизнь.

— Да. Я видела её. Она ушла с Верховным воином, — в голосе Айрис ни тени фальши.

— Я же говорил, Аду схватили! Она в Руаре! — от спокойствия Эвана не остаётся и следа. — Спасибо, Айрис…

— Подожди! Ты не понял! Аду не схватили!

Девушка успевает выкрикнуть это прежде, чем Эван отключает связь.

— Что значит «не схватили»? — в разговор вмешивается не менее обеспокоенный священник. — Ты же сама только что сказал, что она…

— Ада пошла с ним сама! По доброй воле.

В воздухе зависает напряжённая тишина.

— Что?!

Айрис поднимает на Эвана полный решимости взгляд. С каждой последующей фразой её дрожащий голосок обретает уверенность. Потому что назад пути уже нет. Да и терять ей, честно говоря, больше нечего. Зато спасти ещё можно… Эвана и её многолетнюю любовь к нему.

— Я слышала их разговор. Верховный воин хвалил Аду, что она великолепно справилась с заданием, — слова Айрис вводят альтаирца и остальных в состояние ступора. — Эван, это она пронесла на борт звездолёта взрывчатку! Это Ада убила твоего отца и братьев! Она знала, что им не суждено долететь до Альтаира, поэтому и покинула звездолёт до взлёта! Поэтому она единственная осталась жива!

Пара минут уходит на осмысление столь откровенно абсурдного заявления, которое при детальном рассмотрении внезапно становится не столь уж и абсурдным. Увы, в словах Айрис прослеживается пугающая логика.

Адамаск действительно единственная осталась в живых.

И да… Она заблаговременно покинула звездолёт до взрыва.

Но как поверить, понять и принять это?!

— Что за чушь ты несёшь?! — кажется, ещё немного, и Эван начнёт орать на Айрис. — Ада бы никогда…

— Адамаск — шатера! Хочешь ты этого или нет! — отчаявшаяся девчонка идёт ва-банк. — Думаешь, ты один был знаком с ней раньше?! Да будет тебе известно, два года назад Ада была у меня в услужении! Ты хоть раз видел, как она убивает? Нет?! А я видела! Жестоко! Безжалостно! Хладнокровно! Она при мне вспорола животы пятерым мужикам и даже не поморщилась! Ты бы смог так? Подозреваю — нет. А она смогла! И сделала это с нескрываемым удовольствием!

Бледный Эван, сам того не замечая, отрицательно качает головой. Айрис сошла с ума! Несёт какую-то ахинею.

— Сейчас же замолчи!

Но дочку посла уже не остановить.

— Да пойми же ты наконец! Открой глаза! Твоя Ада — истинное порождение Руара! Такая же лицемерная, двуликая, лживая и при этом полностью преданная Руару и императору! Всё, что происходило с тобой за последние дни — это был лишь спектакль! Разыгранный как по нотам план Дэмониона, единственной целью которого было уничтожение альтаирской династии и возобновлению воины между вашими планетами! И Ада великолепно сыграла свою роль! Знаешь, зачем ей потребовалось встречаться с Дэрэком после взрыва? Чтобы вычислить твоё местонахождение! Я же тебе сразу сказала, что все каналы связи прослушиваются! Наверняка, воины Руара уже вышли на ваш след! И всё благодаря этой предательнице! Эван, Ада предала тебя! Она убила твою семью! Она…

— Я был лучшего мнения о тебе, Айрис, — мрачный Эван, не дав девчонке договорить, отключает видеосвязь. Переводит взгляд на священника. — Зачем она наплела всё это?

Однако отец Марк не успевает ответить. Его опережает заторможенный испуганный Дэрэк.

— Если бы просто наплела… — едва слышно шепчет он, резко затаскивая спутников в выемку в стене.

И делает это очень вовремя, потому что секунду спустя в нескольких метрах от них проходят стражи Руара, показывающие всем прохожим голографическую ориентировку на Эвана.

 

Глава 5. Выбор шатеры

Её не было в Руаре всего несколько дней, но за это время произошло столько неприятных событий, что остаётся лишь диву даваться, как сам замок ещё остался цел! Вот и полагайся после этого на Карла!

Давно Верховная ведунья не была так зла! Опираясь на посох, Глэдис с поразительной для её древнего возраста скоростью пересекает длинный каменный коридор, после чего поднимается по витиеватой узкой лестнице в обитель Верховного воина.

Вокруг одни предатели! И как с этим прикажите жить?

Первый — Атарксис — избалованная тряпка! Недоразумение, а не наследник Дарийского престола! Знала бы это раньше — затевать аферу с подменой кристалла не стала бы! Пусть бы этот самоуверенный клоун окаменел на Плато Семи ветров от одного прикосновения к Жезлу Власти на радость Дэмониона! Потому что толку от Атарксиса ни для Глэдис, ни для империи всё равно никакого! Мальчишка не желает прислушиваться к её советам! Воспринимает Верховную ведунью как прислужницу! Зачем Дарию такой недальновидный глупый правитель, который, вдобавок, за эти годы, проведённые на чужой планете, был хорошо прикормлен Земным Альянсом. Айлит Петтигрю — вот уж точно кто спит и видит, чтобы Атарксис взошел на престол, и тогда бы она смогла с помощью этой прикормленной марионетки постоянно накладывать вето на решения Дэмониона, неугодные альянсу, и тем самым существенно ограничить его власть.

Второй предатель не многим лучше… Бэр. Алчный азартный трус! Конченный игрок, поставивший на кон и честь, и дом, и даже родную планету! Чем он только думал, передавая кристалл Ромеро? Уж точно не головой! Надо было добить его сегодня, но… Ладно, пусть ещё немного поживёт. Всё же лучше иметь среди приближённых императора своего Верховного лекаря, которого знаешь со всеми его грешками и потрохами, чем допустить на эту должность кого-то нового. Ещё не известно, как другой Верховный лекарь себя бы повёл. Да и слишком много тайн связывает Глэдис с Бэром. Слишком…

Третий предатель, вернее — предательница — Адамаск. Сволочь, а не девка! Прикормила себе на погибель! Впрочем, как раз от этой шалоболки и можно было ожидать нечто подобное. Кому она — Глэдис — врёт? Девчонка никогда по-настоящему не была частью Руара. И всегда! Абсолютно всегда поступала так, как ей заблагорассудится. Глэдис сама закрывала на это глаза. Вот и пожинает сейчас плоды.

— Где она?

Старуха заходит в аскетически обставленную полупустую обитель Верховного война. Карл едва заметно кивает стоящему возле двери воину. Уже через минуту перед Глэдис предстаёт дочка Таисьи. Шатера, которая сделала своё дело, подменив кристалл на Жезле власти, а затем…

— Как ты посмела проявить самовольство?! — тихий старческий голос звучит страшнее разгневанного крика.

Никогда раньше Глэдис не была так зла на Адамаск.

Да кем возомнила себя эта соплячка?! Видимо, Карл всё же был прав! Глэдис дала слишком много воли девчонке, и та решила, что может поступать так, как ей заблагорассудится! Но ничего! Она быстро напомнит Адамаск её место!

— Я лишь хотела вернуть кристалл, не дать вывезти его за пределы Дария, — что-то не похоже, чтобы в голосе девчонки прозвучал страх или раскаяние.

Нахалка! Хоть бы опустила взгляд! Так нет! Смотрит прямо в глаза, словно ей уже терять нечего!

— Где он?

— Скажу в обмен на гарантию, что вы сделаете всё, чтобы альтаирский принц смог беспрепятственно покинуть Дарий!

Пожалуй, это первый раз в жизни, когда кто-то осмеливается не просто перечить ей — Верховной ведунье, а ещё и выдвигать ультиматум! За все годы её пребывания в Руаре ни один! Ни один из воспитанников не осмелился не то что перечить ей, а даже смотреть в глаза! И тут надо же! Выискалась одна такая! Ещё и шантажировать пытается!

Слишком злая, слишком заведённая, слишком… Всё слишком! Не в тот день и не в тот час Ада посмела перечить Верховной ведунье.

— Девочка, ты, правда, думаешь, что я не найду его без твоего содействия? Что я не смогу самостоятельно покопаться в твоих мозгах, в памяти и найти лазейки, которые приведут меня к кристаллу? — мягко, почти по-доброму звучат слова Глэдис и от этого становится не на шутку не по себе даже Верховному войну. — Родная, да ты сама приведёшь меня не только к кристаллу, но и к альтаирцу, который тебе, почему-то так дорог! Поверь, я сделаю всё, чтобы от этого мальчишки не осталось и следа. Что касается тебя…

Глэдис оборачивается в Верховному воину.

— Карл, помнится, ты недавно мне говорил, что тебе нужна ещё одна серая прислужница?

Наконец-то в глазах девчонки мелькнул испуг. До неё видимо только сейчас дошло, кому она осмелилась перечить!

Делает шаг к двери…

Едва заметный взмах старческой ладони, и тяжёлая дубовая дверь с гулким грохотом намертво закрывается за спиной Адамаск.

Вот и всё, девочка. Вот и всё! Ты сама подписала себе приговор.

* * *

Ещё в Катаре в своём незавидном голодном детстве я отчётливо поняла: выбор есть всегда. Даже в самой, казалось бы, безнадёжной ситуации. Потому что за тобой всё равно остаётся выбор: по какому пути идти. Ты можешь, рискуя жизнью, воровать топливные кристаллы под самым носом у стражей Дэбэра, меняя их потом на еду, или как Акраба продавать своё тело в кабаке и иметь за это каждый день миску похлёбки, а можешь просто лечь в сугроб и сдохнуть от голода. И это тоже будет твой выбор.

Ты можешь остаться в Катаре рядом с мальчишкой-альтаирцем или исполнить свою мечту — уехать в «сказочный» Руар, который на проверку окажется не таким уж и волшебным.

Ты можешь безропотно лечь в постель к хозяину, которого тебе подсовывает император, можешь усыпить альтаирского принца и, обчистив его, сбежать, обретя долгожданную свободу, а можешь рискнуть этой самой свободой и остаться рядом с ним — с мальчишкой-альтаирцем навсегда.

И даже сейчас ты можешь превратиться в механическую бездумную серую прислужницу, которая в два счёта выдаст Глэдис все свои тайны — по первому требованию расскажет не только, где спрятан заветный кристалл с Жезла Власти, но и то, где сейчас находится Эван, а можешь…

На самом деле это так просто…

Хлёсткий завывающий порыв родного Катарского Северного ветра непрошеным гостем врывается через распахнутое окно в обитель Верховного воина, принося с собой солоноватый привкус морского бриза.

Холодно до дрожи. И от этого радостно внутри.

Выход действительно есть всегда.

Закрываю глаза. Прислушиваюсь. Совсем рядом у подножья башни, в которой находится обитель Карла, бушуют мощные дикие волны Северного океана, то и дело разбиваясь об острые скалы. Жестко, монотонно, как в ту — самую первую ночь в Руаре, когда я отправила к праотцам в морскую пучину тело убитого мною воина-подростка.

Губ едва заметно касается лёгкая улыбка. Я вдруг отчётливо понимаю, что всё это было предопределено с самого начала. Да! Именно так всё и должно было быть.

Вернее — закончиться.

Нет, Глэдис. Тебе не удастся сделать из меня тупую безропотную серую прислужницу. Как и не удастся выведать, где находится Эван, потому что за любимых надо бороться. До последнего вздоха. До последней капли крови. До последнего «Я тебя люблю…» Иначе всё остальное просто теряет смысл.

И это и есть мой выбор.

Выбор шатеры.

Прежде чем Глэдис и Карл успевают среагировать я оказываюсь у распахнутого окна, после чего… Оттолкнувшись от подоконника, раскинув руки отдаюсь во власть Северного ветра…

Ошеломляющее чувство абсолютной свободы переполняет меня, когда я с огромной высоты падаю в пучину бушующего ледяного океана, прекрасно осознавая, что там внизу меня ждёт неминуемая смерть.

* * *

Сплин ведёт нас извилистыми подземными коридорами. Я даже не пытаюсь спросить его, куда мы идём. Честно говоря, мне уже всё равно. Мои мысли, несмотря на всю опасность ситуации, витают далеко отсюда.

В это трудно поверить. Я не могу, не хочу, но… Факты — жестокая и упрямая вещь.

Мои родные погибли.

Выжила лишь Ада.

И только она, после последнего разговора с Дэрэком, знала, в какой части подземного города мы находимся. И вот сейчас здесь на нас устроена настоящая облава.

Только она…

Неужели Айрис права? Ада с самого начала предала меня?

Нет… Я просто отказываюсь в это верить.

И всё же невольно прокручиваю всё, что произошло в моей жизни за последнее время. Откуда вообще взялся этот кристалл? Его принёс Ромеро? Но я не видел этого… Зато точно знаю, что лишь Ада способна безбоязненно взять кристалл в руки… Что ей мешало самой подложить кристалл в мои вещи?

Невольно вспоминается наше детство.

Руар! Вот что всегда было страстью Ады. Она так мечтала стать шатерой. Всегда грезила, бредила этим. Изменилось ли это с годами? Не стала ли она истинной слугой императора Дэмониона?

Нет! Я не могу, не хочу в это верить, но…

Факты — упрямая вещь. И они говорят против Ады.

Мы идём какими-то извилистыми тёмными коридорами-туннелями, затем спускаемся в канализационный люк. Надо же! Под подземным городом есть своя инфраструктура.

— Скорей! Скорей! — нервно торопит Сплин.

Смотрю на этого сморчкообразноо парня и понимаю: люди иногда удивляют.

Интересный человек этот Сплин. Сначала, узнав, что нас разыскивают воины Руара, он назначил нам за спасение тройную цену, а потом… Всё, что от меня требовалось — снять капюшон.

— Ваше императорское величество?!

Никогда не думал, что встречу в логове контрабандистов и преступников, человека, которому не всё равно…

Отец Марк рассказал мне о нём чуть позже, когда парнишка убежал договариваться с одним из сопровождающих. Юный и дико талантливый. Истово верующий в своё правое дело. Бывший военный журналист, некогда восхвалявший в своих громких репортажах Земной Альянс. Разжигавший своими пламенными статьями войну в сердцах и душах людей, особенно новобранцах.

Ему, молодому да раннему, хотелось сделать шикарный материал, заработать всемирное признание, получить высшую журналистскую награду «Золотое перо»… Чтобы получить всё это, он выбил командировку на передовую, а там…

Там он воочию увидел всё то, о чем не должно рассказывать в своих статьях репортёру, преданному Земному Альянсу.

Страх, отчаяние, оторванные конечности совсем юных солдат — мальчишек, которые абсолютно не понимают за что, за кого и, главное, против кого они воюют. Которые хотят домой к мамам, бабушкам, сёстрам, подругам, но вместо этого их тела разрывает на части в открытом космосе.

Хаос. Боль. Непонимание. И пустота. Вот, с чем пришлось столкнуться Сплину на передовой. А ещё с горьким осознанием того, что всё, о чём он писал раньше — всего лишь пропагандистский обман. Фикция. Он сам было лишь винтиком в огромной кровожадной агитационной машине Земного Альянса, потому что абсолютно все его идеалистические репортажи о войне совершенно не соответствовали действительности.

А потом был плен. Дарий. Катар. Рудники. Побег. Чудом. Волей случая. Так Сплин и оказался в подземном городе Адэйры. Без Родины. Без любимой профессии. Без идеалов. Зато с чётким осознанием того, что война — это зло. Бессмысленное и беспощадное. Зло, которое возобновится, если на Альтаире наступит хаос с престолонаследием и, тем самым, нарушится расстановка сил во вселенной. Поэтому…

— Скорей! Скорей! Сюда!

Лишь потом, спустя годы в одном из наших дружеских разговоров Сплин признается, что в тот день он спасал не меня, и даже не равновесие между Дарием и Альтаиром. Он спасал себя — свою душу — остатки веры в то, что в этой жизни всё же есть справедливость. Есть, ради чего жить и бороться.

Помогая мне, Сплин пытался искупить свою вину за то зло, которое в своё время разжёг в сердцах миллиардов зрителей и читателей своими талантливыми агитационными военными репортажами. Зрителей, среди которых были юные мальчишки, поверившие ему, ушедшие из-за этой слепой веры на войну, и, не вернувшиеся с неё.

Дальний ангар. Потрёпанный, явно повидавший лучшее время звездолёт.

— На старую обшивку не смотрите. Начинка суперсовременная. А главное с антисиловым полем. Если не будет осечки, сможем покинуть Дарий незамеченными для военно-космической службы. Не засекут.

— А если осечка всё-таки будет? — нервно интересуется Дэрэк.

Сплин философски хмыкает.

— А вам уже не всё равно?

Переглядываемся. Как ни печально, но Сплин прав. Выбора нет. Возвращаться нельзя. Даже за Адой, чтобы поговорить с ней…. Выяснить все… Я объективно понимаю, что просто не смогу добраться до неё живым. А подставив себя, я подставлю не только Альтаирскую империю, но и перемирие. Моя смерть повлечёт за собой возобновление войны, хаос… Мне страшно признаваться в этом самому себе, но всё это слишком высокая, слишком эгоистичная с моей стороны цена за любовь.

— Ну, так мы летим? — настырный голос Сплина выводит меня из задумчивости.

Киваю.

— Да. Летим.

Пожалуй, только сейчас я в полной мере понимаю своего отца, который всю жизнь шёл против своих желаний, в угоду интересов Альтаирской империи. Больше всего на свете мне хочется броситься на поиски Ады, но… Если я это сделаю, то миллиарды альтаирцев останутся без правителя. Их судьба будет отдана на растерзания междоусобных воин. Я не могу… Я не должен допустить такое. Хотя бы ради памяти отца и братьев. Их смерть не должна быть напрасной. Поэтому здесь и сейчас мне предстоит понять и принять одну очень важную и очень трудную для меня вещь: я больше не Эван. Не мальчишка-альтаирец, которого волей случая занесло на Тёмную планету и который влюбился в дарийскую девчонку. Я — Иоанн Дрогвард Второй — Император Альтаирской империи. Имеющий не только огромную власть, но и огромную ответственность за свой народ. И у меня, как и моего отца, больше нет такой роскоши, как слушать своё сердце. Отныне полагаться придётся только на доводы рассудка.

Видимо, это с самого начала и была моя судьба.

* * *

Этого не ожидал никто. Ни Глэдис. Ни Карл. Ни Мэд. Ни уж тем более Анигай. Внезапное самоубийство Ады вывело из равновесия всех.

Пустота — именно это чувство оставила после себя эта странная неконтролируемая девчонка.

То, что она была для Глэдис кем-то большим, чем просто одна из воспитанниц, старуха поняла почти сразу. Как только бушующие волны поглотили хрупкое тельце самоубийцы.

Тоска. Внезапной непрошенной лавиной обрушилась на Верховную ведунью. Она хотела напугать строптивицу, вытащить из неё информацию, но… не убивать. По какой-то непонятной для самой Глэдис причине эта девочка на уровне инстинктов всегда была для неё кем-то больше…

Но кем? Этого она не могла сформулировать даже для самой себя.

— Дура, — прошелестела старуха и быстрым шагом покинула обитель. — Ей бы жить, да жить.

После того, как Верховная ведунья ушла, Карл ещё долго стоят у распахнутого окна, глядя как в низу свирепствуют волны Ледяного океана, с грохотом разбивающиеся о скалы.

Зависть. Пожалуй, впервые в жизни Верховный воин ощутил это, неведомое ему доселе чувство.

Да… Именно зависть.

И презрение к самому себе.

Как же надо любить неведомую ему свободу, чтобы вот так, просто, без сожалений…

Невольная усмешка. А ведь выбор действительно есть всегда. Жить или умереть. Жить — или делать вид, что живёшь.

Весть о гибели девчонки из касты воинов довольно быстро облетела Руар. И застала врасплох Мэд. Шатера до последнего надеялась и верила, что сообразительной Аде всё же удастся выбраться из всей этой заварухи живой. Но у судьбы, увы, оказались свои планы.

Нет, она не плакала. Потому что просто не умела это делать. Мэд разучилась реветь давным — давно. Ещё в младенчестве. Когда лежишь в люльке рядом с другими точно такими же оторванными от родителей детьми и плачешь, плачешь, плачешь, пока не вдруг отчётливо не осознаёшь — бесполезно. К тебе всё равно никто не подойдёт, не пожалеет… Ты никому не нужна. И тогда ты замолкаешь.

Навсегда.

Закрываешься внутри себя. Потому что так не больно.

Но Ада умудрилась пробить в Мэдэлин эту броню, которую шатера старательно возводила в душе годами. И правильно делала. Если бы она не позволила Адамаск стать близким ей человеком, то сейчас, наверняка, не было бы так нестерпимо больно.

Нет. Мэдэлин не плакала. Она просто заторможено сидела на краю всё ещё расправленной кровати подруги и тупа смотрела в одну точку перед собой. Пока вдруг отчётливо не осознала — Анигай!

Вот кому сейчас по-настоящему должно быть плохо!

Она — Мэд — потеряла подругу.

Но он лишился куда большего — родной сестры.

Шатера найдёт мальчишку в общей столовой. Наряду с другими воинами он ел и веселился, травя пошловатые байки, слушая мужские скабрёзные анекдоты. Их взгляды пересеклись лишь на мгновенье.

Нет. Мэд не увидела в глаза Анигая ни боли, ни сожаления об утрате сестры. Он смирился. Забыл Аду, как проблемный сон. Освободился от неё.

О, да! Теперь Анигай по-своему обрёл долгожданную свободу. От неё — от Ады, за которую надо вечно переживать, подставляться. А именно это — подставлять свою шкуру под удар Анигай и не любит. Что ж, похоже, Руар сделал своё дело. Здесь действительно выживает лишь сильнейший, тот, кто ставит своё благополучие превыше других. Кто любит себя больше своих близких.

Жаль лишь, что Мэд, похоже, утратила способность мыслить так же, как Анигай. Иначе бы на душе у шатеры сейчас не выла стая драгов. Не было бы так противно слышать смех Анигая, который с пугающей скоростью сумел вычеркнуть из памяти собственную сестру.

Ада была лучшее, что случилось в жизни Мэдэлин. Это она — Ада показала шатере, что в жизни можно полагаться не только на себя, но и на близких людей. Что всё-таки не всем людям на тебя всё равно. Это она — Адамаск пришла на неслышный никому «плач» Мэд. И шатера, в отличие от Анигая, никогда этого не забудет.

* * *

Холодно. До дрожи. До озноба. Острые камни режут спину. С трудом открываю глаза. Не могу понять: жива или уже нет…

Звёздное небо. Такое же холодное, как и моё насквозь мокрое, местами уже обледенелое, алое платье.

Сначала я почти ничего не чувствую. А потом приходит она… боль.

Боль, раздирающая изнутри, а вместе с ней появляется и осознание — жива!

Собрав последние силы с трудом приподнимаюсь на локтях. Кожа на руках и ногах содрана в кровь. Левую руку почти не чувствую. В спину будто воткнули штырь, но… двигаться всё же могу. Не спеша ощупываю себя: вроде переломов нет. Правда, каким чудом — не знаю. Упасть с такой высоты и не разбиться об острые скалы… Только сейчас понимаю: мне просто несказанно повезло, что я выпрыгнула из окна во время сильного прилива, иначе бы точно от меня осталось одно лишь воспоминание.

Оглядываюсь. Не могу понять, куда меня вынесло волной. Но это уже точно не территория Руара. Сумрачный лес? Скорее всего. Первая хвойная поросль начинается метрах в трёх от меня.

И что теперь делать? Куда идти? Если моё ковыляние вообще можно назвать «идти». Всё же должна признать, выживание после такого падения не входило в мои планы. Наивная, думала — отмучилась, а тут… Похоже, моя судьба никак не уймётся. Недаром Акраба всегда говорила, что у меня поразительная живучесть. Сама диву даюсь, что выжила и на этот раз.

С неимоверным трудом поднимаюсь на ноги. Платье от воды и льда почти неподъёмно, но и снять его нельзя. Сухой одежды-то нет. После пары неудачных попыток, мне, наконец-то, удаётся оторвать от ближайшего дерева толстую ветку, на которую я могу опираться как на посох. Хотя толку от этого посоха… Босые ноги зябко ступают по покрытой вечерним инеем земле. Не замёрзну на смерть, так сожрут драги в Сумрачном лесу. Даже дреда при себе нет — Карл, сволочь, отобрал ещё в Аскорэоре.

Радует лишь одно: сомневаюсь, что после такого полёта в бездну океана Карл или Глэдис будут меня искать. В этом даже что-то есть: чтобы обрести долгожданную свободу, мне надо было просто умереть.

Вот только что теперь делать с этой свободой? Вопрос — ответ на который я не нахожу.

* * *

Дурной день и не менее дурная ночь. И сон… Всё тот же проклятый сон, который, почему-то неотступно преследуют Верховную ведунью, стоит ей только закрыть глаза.

Нет никаких сомнений — это снова она. Тот же знакомый силуэт. И та же императорская корона.

Арасэли.

Будь она проклята!

Нет. Глэдис не видит её лица. Но этого и не надо. Жесты, манера, осанка — всё её.

И голос нетрезвого Бэра… Верховная ведунья даже чувствует тошнотворный запах его перегара…

— Что, если девчонка обвела нас вокруг пальца? Что, если она никогда…

— Нет! — с диким воплем старуха резко садится на своей узкой аскетической кровати. — Нет… Она не могла это сделать… Она бы просто не посмела…. Она…

* * *

Мне несказанно везёт. Хоть в чём-то… Океаническое течение выбросило меня на берег неподалёку от дороги, ведущей через Сумрачный лес в Адейру. На моё счастье, одной семье поселян взбрело в голову именно в это время поехать в Сариту — городок, расположенный на окраине столицы. Тощий старик-поселянин — ещё тот болтун и балагур и его дородная розовощёкая жена с жалостливым сердцем. Оно-то меня и спасло.

— Деточка! Ты жива? Открой… Открой глаза! Патрик! Смотри! Она уже коркой льда покрылась!

Ну да, покрылась. Потому что идти по дороге, опираясь на посох, я долго всё-таки не смогла, и рухнула на обочине. Как долго я пролежала в отключке — не знаю. Очнулась лишь когда меня обнаружила это семейство.

Старик тут же напоил меня из своей заначки каким-то обжигающим пойлом, от которого внутри сразу разгорелся нешуточный огонь. Не прошло и минуты, как я начала чувствовать пальцы рук и ног. Крестьянка тем временем, порывшись в узле с одеждой, выудила оттуда довольно грубо сшитое, но зато добротное тёплое платье.

— А ну-как давай примеряй! Дочке везла. Она у нас, правда, покрупнее тебя будет. Ну да ладное, чай, не утонешь в неё. Главное, чтоб тепло было. А эти лохмотья снимай давай! Простынешь же совсем и дуба дашь!

Заведя меня за повозку, поселянка шустро помогла переодеться, при этом то и дело поцокивая языком, разглядывая моё, покрытое синяками тело.

— И кто тебя так, деточка? Не муж ли чай отдубасил?

— Нет. Не муж… — с трудом мямлю я и…

… как последняя дура начинаю рыдать. Видимо, нервы сдают окончательно.

— Не муж, — истерично всхлипываю я. — Нет у меня больше мужа.

Я рыдаю как какая-то ненормальная идиотка на груди незнакомой мне дородной поселянки, стоя на обочине дороги. А она, сама со слезами на глазах, гладит меня по заледеневшим волосам.

Я плачу, плачу, плачу, с горестью осознавая, что моя жизнь никогда уже не будет прежней, как и я сама.

* * *

Видимо, смерть мне всё же к лицу. Падение в бездну, каким-то непостижимым образом, заставило удачу встать не мою сторону. Давненько такого не бывало. Сначала поселяне, которые подвозят до Сариты, затем планолёт возле таверны — мне удаётся незамеченной пробраться в него. И вот спустя всего час я уже в Адейре.

Трачу несколько минут, чтобы, закрывшись в кабинке дамской комнаты аэровокзала, переодеться в подсохшее алое платье. Корю себя за то, что не додумалась переодеться в Руаре в более удобную одежду, перед тем, как идти к Карлу.

Выглядит дорогое платье, конечно, не очень — местами разорванно, но, в целом, всё лучше, чем наряд поселянки, который неминуемо привлечёт внимание модных горожан. Оно мне надо? С сегодняшнего дня я официально мертва. Пусть так и будет. Тем более, что это не далеко от истины. Возможно, физически я ещё жива, но в душе… Пугающий холод, пустота и больше ничего. Странное ощущение: тело ещё живёт. А вот душа… Нет. Лучше не думать об этом. Не могу. Не хочу! И не буду…

Иду по извилистым улочкам старой Адейры. Иду, сама не знаю куда… Не замечаю. Как ноги сами приносят меня к ней… К той, которой я никогда не была нужна. К беспутной Акрабе.

Моей матери.

В этом даже что-то есть. Больше мне идти и не к кому. Жизнь, с присущей ей чувством юмора, вернула меня к той, от которой я сама же когда-то и убежала. К той, которая себе на беду родила меня.

За окном полночь. Мы сидим в дальнем углу полупустого кабака. Молча пьём какую-то обжигающую горькую вкуса. Дрянь, а не пойло. Но на душе от этого горького пойла, почему-то становится не так горько, я бы даже сказала — весело, одновременно с этим по всему моему продрогшему телу разливается тепло. Кажется, я начинаю понимать Акрабу. Если местный эль даёт забвение, то…

— Ещё пару кружек!

— Не налегай. С непривычки поплохеет, — хмыкает мать, пристально, я бы даже сказала, несколько озабоченно глядя на меня. — Случилось что?

— С каких пор тебя стала интересовать моя жизнь?

— С тех пор, как я плачу за твой эль.

Усмехаюсь. А ведь она права…

— Случилось.

И снова молчание. Первой не выдерживает мать.

— Анигай жив? — вопрос звучит, как бы между прочем, ноя всё равно улавливаю напряжённые нотки в её голосе. Ну, надо же! Неужели нашей беспутной мамаше не всё равно на нас?!

— Жив.

Сын хозяин борделя, дородный детина средних лет, выпроваживает последнего, пьяного в доску клиента. Бросает на меня вопросительный взгляд.

— Мы закрываемся.

— Она со мной, — устало отзывается Акраба. — Моя дочь пару дней поживёт у меня. Если ты, конечно, не против?

Я и забыла, что мамуля, даже обретя свободу, так и не смогла ей самостоятельно распорядиться. Впрочем, чему удивляться. Акраба никогда по-настоящему и не была свободной. Сначала Руар, следящий за каждым твоим шагом, затем Катар… Живя здесь, в комнатушке на крыше борделя, Акраба, по сути, является собственностью хозяина сего весёленького заведеньица. Интересно, меня ждёт та же участь?

— Отчего же я должен быть против? — хмыкает заинтригованный парень, подходя к нам. — Девка-то вроде красивая.

То ли от выпитого эля, то ли просто от того, что у меня сдают нервы, начинаю глупо хихикать.

Сын хозяина с интересом без малейшего стеснения разглядывает меня с ног до головы.

— Новенькая? — интересуется у моей мамаши.

Та отрицательно качает головой. Только сейчас замечаю, какая же на самом деле Акраба уставшая и постаревшая.

— Остынь, Каригар. Она тебе не по зубам.

Но парень, похоже, не слишком верит Акрабе. Вплотную подходит ко мне. Господи, как же у него воняет изо рта! Он когда-нибудь зубы чистил?

— У нас здесь простое правило, детка: хочешь жить в одной из комнат — милости просим! Но платить за жильё придётся натурой.

Хозяйский сын с удивительной для его не маленькой комплекцией ловкостью притягивает меня к себе. Самое обидное, что у меня с собой нет даже дреда, чтобы как следует проучить придурка. Хотя… Пары выпитого эля заставляют меня всерьёз задуматься о том, а есть ли смысл конфликтовать с сыном хозяина борделя? Моя жизнь всё равно кончена. Сейчас я как никогда похожу на саму Акрабу, когда ту, накачав тандуримом — порошком забвения, бросили в Катаре на растерзании пьяных мужиков из местного кабака. Выбора-то особо и нет. Окажись я сейчас на улице, куда я пойду? В Руар? Меня там точно ждут с распростёртыми объятьями! В подземный город? Я дажене смогу туда самостоятельно попасть — дверь открывалась от сканированной ладони Эвана. Да и нет там уже никого из моих знакомых. Уверена: они все уже покинули Дарий. Если бы Эвана убили, я бы знала — тут же начался бы громкий международный скандал. Так куда мне — никчёмной и никому не нужной деваться? Обратно в Катар? В кабак за место мамули?

Ну, уж нет! Только не туда!

В голове мелькает до обидного невесёлая мысль. Неужели в Катаре всё же правы, говоря, что от судьбы не уйти? Что если родилась дочерью потаскушки, то тебе ею и быть?

Отхлёбываю эля. Морщусь. Хочу забыться, уйти от реальности, как это всегда делала Акраба. Убежать: от проблем, от жизни, от себя… Потому что я не знаю, как мне дальше жить. Честно. Не знаю. Да и не уверена: хочу ли я жить вообще.

Вот только «уйти» не получается. С улице внезапно раздаются заунывные пронзительно-громкие трубы.

Трубы, возвещающие начало Солнцестояния.

Со всеми этими неприятностями я и забыла, что сегодня ночью звезда Сатаба вновь вернётся на небосклон и осветит своими лучами Плато Семи ветров. Сегодня Атарксис должен будет взять Жезл Власти с подложным кристаллом и благодаря мне… Да! Именно мне этот избалованный, изнеженный, абсолютно никчёмный, по заверениям Мэд мальчишка, станет соправителем Дария, а затем…

О том, что произойдёт дальше мне не хочется даже думать. По приказу Дэмониона будет дан праздничный фейерверк, на фоне которого в небе возле Туса и возникнет яркая, затерявшаяся в остальных огнях вспышка.

Вспышка, которая унесёт жизнь моего мальчишки-альтаирца. Видимо. Эвану всё же изначально было суждено погибнуть от рук дарийцев.

«Суждено» — какое премерзкое, отвратительное слово!

«Суждено».

Мне — пойти по стопам матери — стать потаскушкой. Эвану — повторить судьбу отца — быть убитым на Дарии во имя каких-то непонятных мне идей.

От невесёлых мыслей меня отвлекают руки хозяйского сынка, который беззастенчиво присосеживается рядом за столом и начинает меня лапать. Смотрю на него — пухлощекого, с мелкими бегающими глазками, а вижу одного из постоянных клиентов моей мамаши — того самого кузнеца, которого я лично отправила к Отару.

Смотрю и отчётливо понимаю: не хочу! Не хочу повторять её судьбу.

Он даже не успевает ничего сообразить. Одно молниеносное движение руки, и я перекрываю ему сонную артерию. Тяжелым мешком с грохотом падает на пол. Спасибо Карлу. Верховный воин лично обучил меня точечным приёмам. Благодаря им мне не нужно иметь дред, чтобы справиться с противником.

— Ты что наделала?! — визжит перепуганная Акраба, бросаясь к хозяйскому сынку, у которого уже закатились глаза, а тело начало биться в мелкой судороге. — Ты… ты его убила! Что я теперь скажу его отцу?! Он же меня на улицу вышвырнет.

Мать в своём репертуаре. Плевать она хотела на хозяйского сынка. Её своя шкура куда больше беспокоит.

Это так странно, но лишь до конца в полной мере осознав всю безнадёжность своей ситуации, ко мне приходит долгожданное спокойствие. Терять-то мне всё равно уже не чего.

— Не вышвырнет. Через час — другой оклемается. Сядь.

Надо же! Мать машинально выполняет мой приказ. Видать, осталась руарская привычка — когда приказывают, выполняй всё молча и не спрашивай, зачем да почему?

— Я хочу, чтобы ты прямо сейчас пошла к Глэдис. В её дом. Тот, что на окраине старого города. Вызови её. Я знаю, старуха умеет перемещаться в пространстве, когда ей это очень нужно. Скажи, что я оставила то, что она ищет, под крыльцом заброшенного флигеля.

Акраба бросает на меня испуганно-заинтригованный взгляд.

— Только сама не додумайся лезть туда — лишишься последней здоровой руки, — даю напоследок дочерний совет. — Пусть Дэмонион сам заберёт и вернёт это на место. Или не вернёт — решать ему. Но только поспеши. Надо успеть это сделать до начала церемонии Солнцестояния.

По мере того, как я говорю, глаза Акрабы округляются от ужаса и удивления. Мать, видимо, решила, что у меня совсем поехала крыша, раз я так спокойно говорю о Верховной ведуньи и самом Императоре.

— Да ты совсем рехнулась! Чтобы я…

Но я не слушаю верещания перепуганной Акрабы. У меня на это нет ни сил, ни желания.

— Будет спрашивать, откуда ты узнала об этом: скажешь, что я тебе проболталась, когда на днях заходила к тебе в Адейре. О том, что видела меня сегодня молчи. Если, конечно, хочешь остаться в живых.

— Я никуда не пойду! — взбудораженная Акраба возвращается за стол, равнодушно перешагивая через трясущегося у её ног хозяйского сынка. — Не хватало мне ещё Дэмониону на глаза попадаться. Спасибо, но мне нашей с ним прошлой встречи хватило!

Мама со злой усмешкой демонстрирует культяпку по локоть обрубленной руки.

— Как миленькая пойдёшь, — хмыкаю в ответ. — Иначе я скажу Глэдис, что ты мне помогала. И тогда ты лишишься уже не руки, а головы.

— Помогала в чём?! — взвизгивает мать и тут же начинает активно жестикулировать. — Нет! Лучше молчи! Я не хочу ни о чём знать.

— Придётся. Я по приказу Глэдис подменила кристалл с Жезла власти на фальшивку, так что… Если ты не поторопишься, недоразумение Атарксис взойдёт на престол и тогда…

В зале зависает напряжённое молчание. Похоже, пары алкоголя окончательно выветрились из головы мамули.

— Что ты сделала? — медленно переспрашивает Акраба.

— Что слышала.

Шокированная мать молча притягивает к себе огромный бокал с элем, залпом выпивает его до дна. Я жду истерики, верещания, сопротивления — в общем, чего угодно, но только не… спокойного расчёта.

— С каких это пор тебя заботит судьба Дарийского престола? — первой нарушает затянувшуюся тишину Акраба. — Зачем ты хочешь вернуть кристалл на место? Тебе не всё равно? Дело сделано.

— Не всё равно. Считай, что у меня сегодня не праздничное настроение. Мне не нужде фейерверк в честь восхождения на престол соправителя. Я хочу, чтобы Атарксис прикоснулся к реальному Жезлу Власти. Хочу посмотреть, как он будет превращаться в камень…

Мать поднимает удивлённый взгляд.

— Ты намекаешь, что в наследничке нет императорской крови?

— Скажем так: я хочу это проверить.

— Сдаётся мне, что ты просто хочешь устроить переполох на плато Семи ветров.

— Не важно. Лучше не теряй время, иди к Глэдис. Иначе…

— Я уже поняла, что «иначе», — недовольно бурчит Акраба, неуклюже выбираясь из-за стола, по ходу запинаясь за хозяйского сынка. Раздражённо пиная его в живот. — Вырастила себе на погибель.

— Не льсти себе, — фыркаю вслед. — Родила — возможно, но вырастила — нет.

* * *

Как же нудно и неприятно ломит тело после всех этих перемещений в пространстве. Именно поэтому старуха так редко прибегает к телепортации… Слишком много сил и энергии занимают манипуляции со сжиманием пространства. Поэтому, если бы не эта прекрасная новость, Верховная ведунья наверняка отправила бы зарвавшуюся, невесть откуда взявшуюся пьяненькую Акрабу к Отару. Но новость стоила мук от перемещения в пространстве.

— Держи.

Обещанный кошель с дарами летит в трясущиеся руки счастливой Акрабы. Безусловно, Глэдис не дура: чутьё нашептывает ей, что во всём этом слишком складном рассказе бывшей шатеры есть нечто искусственное, надуманное… Чтобы мозговитая Ада вот так просто проболталась пьянчушке-матери, с которой никогда не ладила, где находится кристалл с Жезла власти?! Да ни в жизнь! Впрочем… Верховная ведунья подумает об этом после. Сейчас самое главное, что слова Акрабы оказались правдой. Кристалл найден. И теперь только от неё — от Глэдис зависит, взойдёт ли этот зарвавшийся мальчишка Атарксис на престол или нет.

Что же касается самой Акрабы — она, безусловно, давно отработанный материал, но… Пусть поживёт — помучается. Вряд ли у беспутной хватит ума начать направо и налево рассказывать об украденном кристалле. Инстинкт самосохранения у бывшей шатеры ещё не до конца пропит.

Да… Пусть живёт. Хотя бы в память о той сумасбродной девчонке, благодаря которой, хоть косвенно, но всё же кристалл был найден. И которую Глэдис так до конца и не смогла понять.

Адамаск. Странная. Непредсказуемая и такая… свободолюбивая.

За годы прожитые в Руаре эта девчонка умудрилась стать Верховной ведунье не чужой. Словно какие-то невидимые, неподвластные разумы нити, самым абсурдным образом незримо переплели судьбы Верховной ведунии Дарийской империи и маленькой нищенки из поселения каторжников и военнопленных.

О, да! Ей будет не хватать этой маленькой бунтарки. Жаль, что старуха с удивлением осознала это, лишь когда хрупкое тельце этой сумасшедшей девчонки поглотил океан.

* * *

Спутник Дария — Тус

Звездолёт приземлился на песчаный Тус, чтобы сделать дозаправку, ещё несколько часов назад. Но за это время мы не успели пройти ни обязательный плановый техосмотр, ни получить разрешение на взлёт.

Сплин заметно нервничает — то и дело нервно отстукивает пальцами незамысловатую мелодию по приборной панели в рубке пилота. Я знаю: всё с самого начало пошло не так. И это мне совсем не нравится.

В соседней рубке играют в шахматы отец Марк и Дэрэк. Священник, в отличие от остальных, держится молодцом, не поддаётся неумолимо приближающейся панике. Зато Дэрэк уже даже и не пытается скрыть, что весь на нервах. Его очередной вопрос «Ну, когда же нам дадут разрешение на вылет?!» заставляет выругаться даже предельно спокойного и тактичного отца Марка.

— Дэрэк, вместо того, чтобы задавать пустые вопросы, лучше сосредоточься на игре. Тебе шах и мат.

— Это не мне шах и мат! А нам всем! — фыркает толстяк, резко поднимаясь с кресла, начинает мерить нервными шагами каюту. — Не понимаю, как вы можете так спокойно сидеть?! До вас что, не доходит?! Нам труба! Конец! Капец! Мы торчим в этой Богом забытой песочнице уже несколько часов, а нам до сих пор не дали разрешение на вылет. И задницей чую, что и не дадут!

— Дэрэк, оставь свою задницу в покое. За окном песчаная буря, может, из-за этого вылет и отложили, — пытается успокоить разнервничавшегося землянина священник, взглядом показывая на иллюминатор.

По всей грязно-оранжевой поверхности песчаного Туса, и вправду, равномерно распределились пылевые завихрения, похожие на торнадо.

— Отец Марк, вы — физик! Давайте смотреть правде в глаза: этот ветерок не играет никакой роли при взлёте звездолёта. У нас слишком мощные двигатели, к тому же на Тусе постоянно такая погода. Они просто не хотят нас отпускать отсюда! Вы что, ещё не поняли?! Мы в песчаной ловушке!

Переглядываюсь со Сплином. Парень торопливо отводит глаза. Хоть в слух и не говорит, но я и сам прекрасно понимаю: Дэрэк во многом прав. Это ненормально, что нам отозвали разрешение на вылет, которое Сплин исхитрился получить, ещё будучи на Дарии. Но даже не это заставляет меня всерьёз забить тревогу. Полчаса назад я разговаривал с Кар — Эльгизом — советником моего отца, его правой рукой, который в данный момент в ожидании моего возвращения исполняет обязанности Верховного Альтаирской империи. Он сообщил, что наш дипломатический крейсер уже вошел в нейтральное космическое пространство, в котором может находиться не больше двенадцати часов. Это последний шанс покинуть пределы Дарийской империи. Но если мы не успеем добраться до него, то это будет началом нашего конца.

Слова Кар-Эльгиза, с одной стороны, обнадёживают, но с другой… После предательства Ады, если оно действительно имело место, я никак не могу заставить себя вновь начать верить даже близким мне людям. Возможно, именно поэтому меня охватывают очень большие сомнения насчёт того, не пойдёт ли Кар — Эльгиз на сделку с тем же Дэмонионом или Верховной Земного Альянса Айлит Петтигрю? Не захочет ли он отправить меня вслед за отцом и братьями, чтобы самому претендовать на Альтаирский престол?

Да… Должен признать: вместе с Адой из моей жизни исчезла и вера в людей. Но нет худа без добра. Своим предательством Ада сделала огромное одолжение всей Альтаирской империи. Во мне появилось хладнокровие и равнодушие. Как будто это я сам погиб вместе с моей семьёй в том звездолёте, который взорвала Адамаск. Осталась лишь оболочка: пустая, в чём-то бездушная, но зато способная анализировать сложные ситуации и принимать волевые решение.

— Мы никуда не летим.

— Что?! — Дэрэк подпрыгивает от удивления на кресле. — Брат, ты что, совсем ошалел? Я не собираюсь быть заживо похороненным здесь под тощей песка!

— Что слышал, — подхожу к иллюминатору, невольно любуюсь причудливыми узорами, которые рисует на дюнах песчаная буря. — Все это… Весь это полёт на Тус, ожидание вылета, чтобы потом произвести состыковку с крейсером, который отправил за нами Кар — Эльгиз, это… Это всё слишком похоже на ловушку. Мы чересчур легко покинули Дарий. Просто так Дэмонион бы меня не отпустил.

— Вы хотите сказать, что я предатель?! — обиженно устало отзывается Сплин. — Только уж учтите, я с вами сейчас в одной лодке. Случись что со звездолётом, мы вместе отправимся к праотцам.

Священник аккуратно убирает шахматы в выдвижной отсек. Не спеша оборачивается.

— Я доверяю Сплину.

— Я тоже. Не думаю, что Сплина кто-то посвящал в чьи-то глобальные планы. Слишком мелкая сошка, — бросаю взгляд на нашего сопровождающего. — Без обид.

Парень лишь пожимает плечами, философски усмехается.

— По мне так лучше быть мелкой сошкой, чем предателем.

На этот раз невесело усмехаюсь я.

— Тоже верно.

— Эй вы, двое! — взрывается не на шутку перепуганный Дэрэк. — Кончай друг другу комплименты отвешивать! Если вы оба такие умные, то, может, скажете, что нам делать?! Не знаю, как вы, но лично я не собираюсь погибать в самом расцвете сил! Я ещё, может, жениться хочу!

— Не советую, — хмыкаю я, направляясь к выходу. — Пошли. И оружие прихватите. Дэмонион точно знает, что мы здесь. Он просто не хотел пачкать руки перед мировым сообществом: одно дело убить меня на Дарии и совсем другое — на нейтральной территории. Там с него взятки — гладки.

— Да подожди ты! — прихватив куртку, Дэрэк несётся вслед за мной.

Отец Марк и Сплин, не задавая вопросов, достают из потайного отсека, в котором, видимо, обычно перевозят контрабанду, дистанционное оружие.

— Что делать-то предлагаешь? — не унимается Дэрэк.

— Угонять другой, не маркированный звездолёт, имеющий допуск на вылет, — как ни в чём не бывало отзываюсь я, вводя код открытия люка.

Мне не надо смотреть на Дэрэка, чтобы понять по его затянувшемуся молчанию: друг в шоке от обычно правильного меня. Что ж, извини, приятель, что разочаровываю, но на войне — как на войне. Увы, другого плана у меня нет. Как и времени. Осталось меньше двенадцати часов, чтобы произвести стыковку с альтаирским крейсером. Если не успеем, то альтаирский корабль будет вынужден покинуть буферную зону, согласно регламенту, прописанному в условиях перемирия. Потому что невыполнение соглашения будет трактоваться Дарием как официальное нарушение перемирия, а это приравнивается к возобновлению войны. Если это произойдёт, то у Дэмониона будут все основания без предупреждения открыть огонь по дипломатическому крейсеру, и никто ему и слова не скажет. Потому что закон будет на его стороне. Возможно, император Дария, вступив в сговор с Земным альянсом, только этого и ждёт. Чтобы у него появилась официальная причина уничтожить альтаирский крейсер, а вместе с ним и меня — последнего из рода правителей Альтаира. Поэтому нам стоит поспешить…

* * *

Пробраться сквозь многотысячную толпу зевак, окружившую Плато Семи Ветров, оказывается делом не из простых. Приходится изрядно поработать локтями.

— Эй, куда прёшь, оборванка! Не видишь, что ли — там места для знатных, — то и дело доносится из толпы в мой адрес, но я не обращаю на эти окрики внимания — продолжаю упрямо пробираться к цели — огромной каменной плоской возвышенности, которая словно открытая сцена возвышается над равниной.

К самому Плато подобраться не получается — не пропускает охрана. Приходится довольствоваться вторым оцеплением.

Лишь здесь у подножья в полной мере понимаю, почему Плато Семи Ветров названо так, а не иначе. Ветра — ледяные, тёплые, с запахом моря, ароматом леса, сухостью пустынь — окутывают тебя со всех сторон, создавая завихрения. Пара минут и ты замерзаешь до дрожи. Не спасает даже грязно-серый старый дорожный плащ Акрабы, который я забрала у мамаши перед уходом. Надо же было во что-то закутаться, чтобы спрятать от посторонних глаз крестьянский наряд, абсолютно не вписывающийся в современную пёструю Адейру. Алое платье пришлось оставить на чердаке кабака в комнате матери. Как оказалось, просохло оно только сверху. Из-за сырости у меня на теле образовались неприятно ноющие потёртости. Поэтому-то я в глазах толпящихся вокруг меня адерийцев — зарвавшаяся нищенка, которая с наглой рожей пробирается к подножью плато, туда, где стоят более знатные горожане.

Возмущённые возгласы зевак не смолкают — всем хочется поближе увидеть престолонаследное «представление», но мне на это плевать. Всё, что я хочу сейчас — собственными глазами убедиться, что мой план сработал, и вместо чинного возведения на императорский престол зарвавшегося Атарксиса будет представление с прилюдным окаменением липового наследника, которое сорвёт все планы Дэмониону, отвлечёт его внимание от Эвана и тем самым будет выиграно драгоценное время. Я прекрасно понимаю, что в моём плане много «дыр» и что он может просто не сработать, но другого варианта у меня, увы, просто нет.

Снова гортанно ревут трубы. Народ начинает стихать. Скоро… Совсем скоро начнётся шоу с делёжкой права занять второй трон Дарийской империи.

Насколько я знаю по рассказам Мэд и других шатер, не проходит и одного Солнцестояния, чтобы какой-нибудь сумасшедший не объявил себя сонаследником престола. Неудивительно, что на Плато столько каменных изваяний, некогда бывших живыми людьми. Дарийцы никогда не отличались особым мягкосердечием, поэтому процесс превращения человека в камень вызывает у них весьма живой интерес.

— Эй, красавица! Ставки делать будешь: окаменеет или нет? Сколько самоубийц вызовется в этот раз? — неприятно заискивающий мужской голос отрывает меня от раздумий.

Смотрю на ушлого мужичонка в неприметной одежде горожанина, который носится в толпе с небольшим плоским экраном в руках, принимая ставки. Неподалёку замечаю ещё несколько таких же прощелыг. Я и забыла про «спорщиков». Каждый раз перед началом Солнцестояния возле Плато Семи Ветров делаются ставки и порой довольно крупные: сколько сумасшедших осмелится бросить вызов Дэмониону? Окаменеют ли они сразу от прикосновения к Жезлу Власти, или процесс окаменения будет проходить медленно? Дадут окаменеть до конца или отрубят окаменевшую конечности, как Акрабе, отправив затем несчастного в ссылку типа Катара? В общем, народ развлекается как может. Я бы тоже дорого отдала, чтобы знать исход этого дела. Но, увы, предугадать ход событий не в моей власти.

В голове невольно мелькает мысль: а что, если Глэдис не скажет Дэмониону про кристалл? Или вдруг император сам не захочет возвращать его на место, чтобы не устраивать прилюдной шумихи? Всё-таки Атарксис, каким бы клоуном и придурком не был — единственный официальный наследник престола. Не будет его — на Дарии начнётся престолонаследный хаос. Дэмонион не вечен. Что, если…

И это «что, если…» сводит меня с ума.

Гулкие трубы сменяются набатом. Сердце замирает. Началось! Толпа стихает. На плато с многочисленной свитой выходит Дэмонион и лично выносит Жезл Власти. Ставит его в центр на специальную площадку, после чего занимает один из двух каменных тронов, искусно высеченных прямо в скале. Среди свиты приближённых замечаю Глэдис и Карла.

Тёмное ночное небо заливается ярко-оранжевым светом вернувшимся на ночной небосклон дневным светилом — звезды Сатаба. Огромный огненный диск замирает в окружении Туса и Наоки.

Туса… Именно на этой песчаной планете сейчас находится мой Эван.

Хотя, кому я вру… Уже не мой.

* * *

Три часа. Осталось всего три часа — ровно столько ещё может находится в нейтральной зоне крейсер Альтаирской империи до того момента, когда он должен будет вновь войти в гиперпространство, забрав с собой последнюю надежду на наше спасение.

Три часа. Именно столько осталось до начала возобновления войны между Дарийской и Альтаирской империями, если крейсер нарушит соглашение и задержится в нейтральной зоне хотя бы на минуту.

Эти проклятые и неизбежные три часа.

Но что ещё хуже — у нас самих осталось меньше часа, чтобы покинуть Тус, потому что до крейсера ещё надо добраться. Как это сделать — пока непонятно. Ангар, в котором помимо нашего звездолёта находится ещё пара сотен таких же, полностью заблокирован. Разрешение на вылет не даётся никому. Видимо, Дэмонион предугадал ход моих мыслей. Даже если мы завладеем другим звездолётом, нам всё равно не выбраться с Туса живыми. Впрочем, терять нам тем более уже нечего.

— А что, если… — в голове мелькает шальная мысль. — Что если с Туса стартуют все звездолёты одновременно?

— Чего? — изумление Дэрэка можно понять, идея действительно звучит абсурдно, но всё же.

— Если нам удастся пробраться в рубку управления ангара и дать разрешение на вылет сразу всем ждущим звездолётам, то в небе начнётся сумятица. Дарийские военные не будут знать по ком стрелять. Возможно, они вообще не откроют огонь. Здесь слишком много кораблей Земного Альянса. На конфликт с ними они точно не пойдут и тогда у нас появится хоть мизерный, но всё же шанс убраться отсюда.

Священник, Дэрэк и Сплин переглядываются.

— Идея, в целом неплоха, — констатирует отец Марк.

— Другой у нас нет, — фыркает Дэрэк, завывая. — Господи! Как жить-то хочется! Ну да ладно… — друг поворачивается к Сплину. — Показывай, где у них тут рубка управления находится? Я подожду пока вы завладеете кораблём. Лучше берите звездолёт Земнго альянса — больше шансов, что по нему огонь не откроют, а затем…

— Не ты, а я, — вмешивается в разговор Сплин. — Я сам постараюсь пробраться в рубку, а вы улетайте. В конце концов, это мой мир, а не ваш.

Не нравится мне всё это. Я не собираюсь спасать свою шкуру, жертвуя при этом другими людьми.

— Так дело не пойдёт. Сначала разберёмся с рубкой, а потом…

— … потом вы не успеете добраться до звездолёта и улететь, — констатирует Сплин, отступая к выходу из ангара. — Дарийцы не идиоты. Из рубки так просто не выпустят. Так что поторопитесь с звездолётом, об остальном позабочусь я.

— Слушайте, я ему не верю! С какого перепуга такая самопожертвенность? Ты же нас даже не знаешь? — Дэрэк одаривает Сплина хмурым взглядом.

В принципе, я согласен с другом. С чего это вдруг провожатый, который вызвался помочь нам за определённую плату, решает фактически пожертвовать собой. Ведь и дураку явно — шансов уйти живым из рубки практически нет. С чего ради?

— У меня с этой войной свои счёты, — невесело усмехается парнишка, поправляя вновь съехавшие на нос очки. — В своё время я слишком много сделал, чтобы сильнее разжечь этот пожар. Настало, видимо, время платить по счетам.

Не давая нам опомниться, Сплин исчезает в лабиринте серебристых подземных коридоров, которыми испещрён Тус (на поверхности жизни нет). Нам не остаётся ничего другого, как на свой страх и риск довериться парню, и попытаться завладеть одним из небольших приграничных звездолётов Земного Альянса, базирующихся здесь же в общем ангаре.

* * *

Глэдис всё-таки это сделала! Передала кристалл Дэмониону! Иначе бы сейчас на глазах довольной улюлюкающей толпы с дикими воплями не корчился какой-то сумасшедший самоубийца, додумавшийся бросить вызов императору и прикоснуться к Жезлу Власти. Брезгливо морщусь. Всё же неприятное зрелище — видеть, как живой человек на твоих глазах превращается в изуродованную распухшую каменную статую.

Минута — другая и несостоявшийся соправитель Дария застывает, окончательно окаменев в несуразной позе. Мне кажется, или его глаза ещё сохраняют способность смотреть?

Оглядываюсь. Похоже, на сегодня желающих попробовать взять в руки Жезл Власти больше нет. Если, конечно, не считать самодовольного Атарксиса, который стоит там же на Плато Семи Ветров и надменно ржёт, глядя на окаменевшую жертву.

Придурок! Он даже не подозревает, что в самое ближайшее время его, возможно, самого ждёт та же самая участь.

Внезапно в голове мелькает дурная мысль, а что, если этому клоуну всё же удастся удержать в руках Жезл хотя бы минуту? Что, если Бэр всё-таки ошибся?

Меня снова охватывает паника. Если это произойдёт, то начнётся всенародный праздник, вкупе с салютом, во время которого и будет взорван звездолёт Эвана. У Дария появится соправитель, а у империи — будущее. При этом самодовольный болван вряд ли решит воспользоваться правом вето, которое полагается соправителю при его вступлении на трон и, соблюдая древние традиции, объявит сутки тишины — сутки, в которые нельзя никого убивать.

В день восхождения на престол соправителя, испокон веков отменялись даже запланированные казни — их заменяли ссылкой. Если бы Атарксис решил соблюсти традиции, то Эван был бы спасён. Никто из дарийских военных не отважится нажать на спусковой курок в такой день, иначе вся империя попадёт под проклятье древних. Но Атарксис не из тех, кто чтит традиции. Не уверена, что он о них вообще знает. Этого избалованного наследничка интересует только он сам и больше никто.

Если же всё выйдет так, как предполагает Глэдис и Бэр, и в липовом наследничке не окажется ни капли императорской крови, которая смогла спасти его от окаменения, то тогда…

Это всё равно ничего не меняет, — как жаль, что до меня доходит это слишком поздно.

Дэмонион всё равно уничтожит Эвана. Он не даст альтаирскому императору уйти живым. Император всё так же методично будет реализовывать свой план как в отношении Атарксиса (от которого он, очевидно, решил избавиться, иначе бы не вернул на Жезл настоящий кристалл), так и в отношении Эвана. Моего альтаирского мальчишку в любом случае ждёт неминуемая гибель.

Я настолько ухожу в свои невесёлые мысли, что и не замечаю, как погода резко меняется. Небо заполоняют чёрные грозовые тучи. Обжигающе ледяной, знакомый мне катарский северный ветер безжалостно хлещет по ногам и рукам, то и дело норовя сорвать старый плащ, в который я кутаюсь из последних сил. Но этот ледяной ветер — ничто, по сравнению с тем пугающим отчаянием, которое вьюжит в моей душе.

Господи! Как бы дорого я отдала бы, чтобы поговорить сейчас с Эваном! Выяснить, жив ли он, как у него дела… И тут мне на глаза попадается очередной «спорщик», всё ещё принимающий ставки, одновременно с этим говорящий с кем-то по видеосвязи.

Как же я раньше не сообразила это сделать! Ну, конечно же! Я же запомнила вызывной код Дэрэка!

Дождавшись, когда «спорщик» засунет прибор видеосвязи себе в задний карман и начнёт подбивать на ставки очередного зеваку, я незаметно вытаскиваю прибор и была такова!

С трудом выбравшись из толпы, торопливо набираю номер Дэрэка. Только бы ответил! Только бы ответил!

На этот раз мне не сказано везёт. Звонок достигает адресата. Очевидно, что они всё ещё находятся в пределах Дарийской империи, иначе бы связь прервалась.

— Дэрэк! Дэрэк! — очень плохое трясущееся изображение.

— Ада?!

— Как вы там? С вами всё в порядке?

— С нами ничего не в порядке! — злой, раздражённый. Краем глаза успеваю заметить перестрелку возле какого-то звездолёта. Вдали мелькают фигуры отстреливающихся Эвана и отца Марка. Если уж священник взялся за оружие, значит, дела действительно плохи.

— Айрис сказала Эвану, что это ты пронесла взрывчатку на звездолёт его отца. Это правда?! — вопрос Дэрэка вгоняет меня в ступор.

Всякое я ждала от дочери посла, но, чтобы на наврала ТАКОЕ! Это как же сильно ей нужен Эван.

— Я ничего никуда не проносила! — мне уже не важно, верит мне толстяк-землянин или нет. Его проблемы. Сейчас меня куда больше волнует жизнь Эвана. — Что у вас там происходит?!

Видеосвязь трясётся. Дэрэк разговаривает со мной, одновременно отстреливаясь от дарийских военных.

— Дерьмо, вот что здесь происходит! У нас меньше получаса, чтобы убраться Туса. Дэмонион приказал стрелять на поражение по всем стартующим кораблям. Если не успеем свалить, то дипломатический крейсер уйдёт, не дождавшись нас. Если ты действительно протащила ту взрывчатку, то, поздравляю, можешь радоваться… Ещё не много и ты будешь свободной вдовой…

Связь обрывается. И моя жизнь тоже. Всё ещё шипящий передатчик вываливается из рук и оказывается тут затоптанным зеваками.

Неужели это всё? Конец? Неужели ничего больше нельзя сделать, чтобы спасти Эвана? Если только… Взгляд, полный отчаяния, падает на Жезл власти.

…какая абсурдная мысль. Старательно гоню её прочь.

Мой полусумасшедший от отчаяния и безнадёги взгляд блуждает по пёстрой разношёрстной толпе дарийцев. В основном мужчины — горожане, ремесленники, войны. Впрочем, хватает и женщин, детей. Те, что побогаче, стоят ближе к Плато — занимают привилегированные места. Те, что победнее — стоят там, где и я — поодаль.

Стража, охраняющая Жезл Власти немного сместилась, и теперь я могу беспрепятственно рассмотреть императора, восседающего на троне. Рядом с ним стоит второй трон — пустующий. Трон соправителя.

Неужели сегодня Атарксис займёт его?

Мои раздумья прерывают громогласные трубы. Народ с неподдельным интересом взирает на то, как единственный законный наследник Дарийского престола направляется к Жезлу Власти. Поднимаю голову и я, с содроганием понимая, что сейчас решается не только судьба всей Дарийской империи. Сейчас решается судьба Эвана, чья жизнь висит на волоске и её счёт идёт на минуты.

Отчаяние. Безысходное и всепоглощающее. А ещё злость.

На жизнь, на судьбу, на себя. Такую беспомощную и никчёмную.

И страх. Страх от того, что всё уже предопределено и ты абсолютно ничего не можешь изменить.

Страх, перерождающийся в боль, которая стирает чувство самосохранения. Потому что внезапно ты отчётливо понимаешь: терять уже нечего. У тебя и так забрали всё. Что осталось? Никчёмная жизнь? Проклятая судьба? Отчаяние? Смирение?

Никогда не любила это слово — смирение. По мне так оно убивает куда лучше дреда.

Это так странно… Перед глазами, словно за минуту до смерти, пролетает вся моя до смешного несуразная жизнь.

Любовь Эвана, которую я, что греха таить, ничем не заслужила.

Равнодушие алкоголички матери, у которой я всё же умудрилась снискать странное уважение, порождённое страхом передо мной. Ещё бы — могу дредом и горло перерезать, если приспичит…

Нищета, голод и пробирающий холод Катара.

Сытость и роскошь Руара, за которую всегда приходилось платить слишком высокую цену.

А ещё — моя почти зачерствевшая душа.

О, да! Я могла бы до конца раствориться в Руаре. Я могла бы стать частью его. Моя рука не дрогнула бы, убивая. Я могла бы, не моргнув, предавать, лицемерить, играть чувствами других, если бы…

Если бы в моей жизни не было тех, кто мне по-настоящему дорог.

Если бы в моей жизни не было бы Бога, с которым меня познакомил отец Марк. А ещё — любви, которую создал этот самый, не вписывающийся в уклад Дария, милосердный и любящий Бог землян.

Любви к ближним… К Эвану, к брату, к Мэд и даже к моей беспутной мамаше. Ведь какая бы не была та же Акраба — она всё же моя мать.

Бог есть любовь, — именно так, всегда говорил отец Марк.

О, эта проклятая любовь! Это она перетасовала все мои карты! Разрушила все чётко выверенные планы! Как же она подвела меня! Сделала уязвимой! Зависимой от жизни других, дорогих мне людей! Это она — любовь заставила ставить интересы близких мне людей, превыше собственных. Это она — любовь — привела меня сегодня сюда на Плато Семи ветров — нищую оборванку с никчёмной судьбой, чтобы здесь в полной мере я смогла ощутить то, что называется отчаянием и обречённостью. Ведь я абсолютно ничем не могу помочь тем, кого по-настоящему люблю. Спасти их! Или…

…могу?

Самодовольный Атарксис подходит к Жезлу Власти. С какой самоуверенностью этот избалованный гордец протягивает руку к Жезлу! В его глазах нет ни капли сомнения в том, что, ещё немного, и он станет соправителем Дария.

И только тут до меня доходит: весь фокус с Жезлом Власти заключается вовсе не в императорской крови! Вернее — не только в ней! Дело в этой самой фатальной наглой самоуверенности в том, что ты достоин того, чтобы быть повелителем Дария. Не кровь древних, а вера в собственные силы, убеждённость, что ты — и никто другой должен занять этот трон — и даёт тебе власть над Жезлом.

Назло!

Наперекор!

Вопреки всему и всем…

Это и есть качество, достойно Императора! Вера, что ты — правитель. Ты. И никто другой!

Но хватит ли этой уверенности трусливому Атарксису? Одно дело глупая самоуверенность и совсем другое — инстинкт самосохранения.

Интуиция не подводит меня. Рука наследничка замирает в сантиметре от Жезла Власти.

Невольно выдыхаю. Атарксис находится слишком далеко, чтобы я в деталях видела его лицо. Но мне и так понятно: даже если в его жилах и течёт императорская кровь, Атарксис всё равно не станет правителем. Потому что он трус!

Даже стоя здесь, в стороне, я всеми фибрами своей души чувствую его неуверенность. Страх. А ещё паническую боязнь смерти.

В последнее мгновенье сработал банальный инстинкт самосохранения. Это он заставил наследничка замереть с вытянутой рукой в сантиметре от Жезла Власти. В десяти миллиметрах от титула соправителя Дарийской империи. Однако собственная жизнь для этого эгоиста оказалась куда ценнее престола. Надо признать: парень не конченный дурак. Немного мозгов у него всё-таки осталось.

Перевожу взгляд на веселящегося Дэуса Бэра, который, несмотря на судьбоносность ситуации, не перестаёт жевать курицу. Затем на разочарованную Глэдис, недоумевающего Карла, Дэмониона, одаривающего племянника надменным презрительным взглядом.

Атарксис разочаровал многих, но зато он остался жив.

— Ещё не время! — громогласно произносит несостоявшийся соправитель и делает шаг назад.

Надо же! Даже нудные слова к случаю подобрал!

Время… Его-то как раз у меня и нет.

Поднимаю взгляд на небо. Ещё немного и Тус и Наоки исчезнут, окончательно уступив место Сатабу. Церемония закончена, а это значит, Дэмонион вернётся к своим делам. А дела таковы, что правитель Дания ни за что не даст Эвану живым покинуть пределы империи. Из тридцати минут осталось двадцать.

И в это мгновенье я понимаю: вот теперь мне терять действительно больше нечего.

* * *

Атарксис струсил. Что ж, этого и следовало ожидать. Верховная ведунья посильнее облокотилась на посох. Всё тело нестерпимо ломило после недавнего перемещения в пространстве. Да ещё эти гуляющие по плато ветра. Наверняка, её сегодня продует и лечи потом спину. Хорошо ещё, что она в прошлый раз не убила в сердцах Бэра. Надо будет вечерком заглянуть к нему — пусть пропишет лекарства, мази. Магия — магией, а со здоровьем шутить нельзя. Не уже годы.

Глэдис выцепила взглядом в пёстрой свите Бэра. Тут же усмехнулась. Верховный лекарь, как всегда, непотопляем. Синяки, оставшиеся после их прошлого общения, тщательно забелены пудрой. И даже здесь — на Плато Семи ветров обжора Бэр не изменяет себе — смачно жуёт жирную куриную ножку. Да, когда он наконец нажрётся-то?! И как в него всё это влезает?

Верховная ведунья уже хотела отвести взгляд от лекаря, как вдруг с ним начало происходить что-то странное. Сначала Бэр выпучил глаза, словно увидел отголосок, затем подавился, закашлялся, но глаза так и не оторвал от какой-то точки.

Интересно, что такого мог увидеть этот непробиваемый пройдоха-циник, которого обычно очень трудно чем-либо удивить?

Заинтригованная Глэдис проследила за шокированный взглядом Бэра, и сама застыла от не меньшего удивления. Прямо на них, по каменной дороге, ведущей к Жезлу власти, шла она — призрак, нищенка, катарская оборванка, дочка беспутной мамаши, которая однажды осмелилась проделать то же самое…

Адамаск.

Вот же живучая стерва!

* * *

Курочка была весьма вкусной. С зажаренной хрустящей корочкой, которую было приятно макать в чесночный соус. Плевать, что потом будет не слишком приятно пахнуть изо рта. Придворные дамы это переживут, ведь у Дэуса Бэра — Верховного лекаря Императора Дэмониона хватает денег, «аромат» которых с лёгкостью перекрывает любые не слишком приятные запахи.

Признаться, Бэр был худшего мнения об умственных способностях Атарксиса. Он никак не ожидал, что у того хватит мозгов (а точнее — инстинкта самосохранения), не дотрагиваться до Жезла Власти. Но главное, как красиво вышел из ситуации! «Ещё не время!» И статус «наследника» сохранил, и сухим из воды вышел. Молодец, мальчик, ничего не скажешь. Жаль лишь одного — такое могло быть шоу! Такой переполох! Шутка ли: племянник императора окаменел! Вот бы было пересудов!

Поёжившись в очередной раз от порыва холодного ветра (от сквозняков на Плато Семи ветров не спасают и дорогие одежды), Дэус Бэр собрался уже жестом приказать слуге, что они уходят, как вдруг… Многотысячная толпа вновь забурлила, после чего расступилась, пропуская к Плато какую-то маленькую оборванку в грязном сером плаще, наброшенным поверх крестьянского платья. Босая, худенькая, можно даже сказать тощая…

— … самоубийца, — фыркнул Бэр, протягиваясь за очередным куском ароматной курицы. — Что ж, досмотрим представление до конца.

Её не восприняли всерьёз ни народ, ни императорская свита. Смех, улюлюкание, и одиночный жалостливый женский окрик…

— Девочка, остановись… Умрёшь же, дурочка! Ты же молоденькая совсем… Тебе жить да жить!

Но девчонка, не обращая внимания ни на пронизывающий ледяной ветер, ни на свистящую ей в след толпу, ни на насмешливый взгляд императора, продолжала упорно подниматься по ступеням, ведущим к Плато Семи Ветров. Шаги давались ей не просто, учитывая, что шла она босиком, ступая окровавленными пятками по острой каменистой насыпи.

— На башмаки денег нет, а ей Жезл Власти подавай! — хмыкнул кто-то из придворных неподалёку от Бэра. — То же мне — императрица!

Придворные громко заржали. К этому моменту маленькая самоубийца поднялась на край Плато. До Жезла Власти ей оставались какие-то сто метров.

Дэус Бэр, не прекращая жевать, прищурился. Ему не терпелось получше разглядеть лицо сумасшедшей. Вот только сделать это было непросто — мешал капюшон её старого плаща.

О, да! Верховный лекарь был весьма заинтригован. Кто та сумасшедшая нахалка, которая решила бросить вызов Императору и отправиться к Отару, сразу же после прикосновения к Жезлу Власти? Интересно, что толкнуло её на столь отчаянный шаг? Неразделённая любовь? Нищета? Отчаяние?

— А ведь она идёт умирать… И хорошо понимает это, — усмехнулся Бэр, обращаясь к слуге — своему вечному молчаливому слушателю — «собеседнику». — Вот и пойми после этого женщин. Не могла другого способа покончить с собой придумать? Шоу устроить захотелось?

В какой-то момент очередной порыв северного ветра сорвал с головы незнакомки капюшон. Бэр бросил на девчонку беглый взгляд и… судорожно закашлялся, подавившись непрожёванным куском курицы. Жадно хватая ртом воздух, одновременно отталкивая от себя подоспевшего на помощь слугу, Дэус Бэр с трудом отдышался, после чего вновь поднял взгляд на приближающуюся к Жезлу Власти самоубийцу.

О! Если бы остальные видели то, что сейчас видел Верховный лекарь! Паника, страх, ужас — бурей поднимались в его маленькой тщедушной душонке, сметая всё на своём пути. Потому что прямо на него шла та, которой не должно было быть. Ошибка! Насмешка судьбы! Просчёт своей матери! Проклятье отца! Безродная нищенка, которая должна была умереть в Дэбэре ещё до своего рождения.

Ошарашенному шокированному Бэру оставалось лишь гадать, знала ли мать девчонки, кто был настоящим отцом её ребёнка? Или она сознательно соврала ненавистному мужу об измене, чтобы тот лично приказал убить своё собственное столь долгожданное ещё не рождённое дитя?

О да! Скорее всего, она знала правду! Она не могла её не знать! И самое страшное: она использовала их с Глэдис, как слепых котят, чтобы их руками отомстить мужу.

О, женщины! Какой же извращённой порой бывает ваша месть! Как быстро ваша всепоглощающая любовь может превратиться в не менее всепоглощающую ненависть. Но ненавидеть настолько, чтобы принести на алтарь смерти собственного ребёнка?! — Это было слишком даже для циника Бэра.

Как же она подставила его!

И теперь Бэр должен молчать. Обо всём, что произошло в императорской тюрьме Дэбэр много лет назад. Иначе ему самому не сносить головы. Ибо есть вещи, которые не прощаются…

А девчонка тем временем всё шла и шла. И с каждым её шагом панический страх Верховного Лекаря возрастал. Он уже без труда мог разглядеть каждую чёрточку её лица.

Сомнений не оставалось.

Счастливцы! Дэмонион, Гдэдис, Карл, императорская свита, многотысячная толпа зевак. Они не видели в этой нищенке то, что видел до смерти перепуганный Бэр. Потому что прямо на него шла…

…Арасэли.

Лишь копна густых каштановых волос и редкого цвета фиалковые глаза, доставшиеся девчонке от отца, делали её не похожей на мать.

О, да! Это была она! Императрица!

Какая всё-таки получилась идеальная месть!

А девчонка всё шла и шла, неумолимо приближаясь к Жезлу Власти. Шла под дикий смех толпы. Усмешку Дэмониона.

— Дура, — с какой-то непонятной жалостью и обречённостью прошептала Глэдис, стоящая неподалёку от Бэра.

И даже она — Верховная Ведунья, обладающая даром предвидения, не смогла предугадать то, что сумел почувствовать в этот момент до смерти перепуганный Бэр. В отличие от Глэдис, Дэмониона, свиты, затихшей в ожидании представления толпы, Верховный лекарь смог расслышать за лёгкими окровавленными шагами маленькой нищенки тяжёлую поступь страшного и, в то же время, грандиозного века расцвета Дарийской империи. Века правления неординарной, жестокой, амбициозной императрицы, которая войдёт в историю Вселенной как Адамаск Великая.

* * *

Десятки ярких точек одновременно покинули Тус. Несмотря на то, что центр управления полётами был захвачен, с Дария так и не поступило приказа открыть огонь на поражения по «сбежавшим» со спутника кораблям.

Полчаса спустя один из небольших научно-исследовательских звездолётов Земного альянса произвёл стыковку в нейтральной полосе с дипломатическим крейсером Альтаирской империи.

Гиперпрыжок и…

…высокий светловолосый с не по возрасту мудрыми пронзительно синими глазами, он стоял возле огромной прозрачной стены, разделяющий конференц-зал дипломатического крейсера с открытым космосом и задумчиво смотрел вдаль. Туда, где необычным и таким манящим светом сияла изумрудно-синяя планета, на которой находилась та, что смогла изменить ход истории. Та, которая перевернула всю его жизнь. Которая предала его.

В императорском одеянии, увенчанный короной правителя Альтаира Иоанн Дрогвард Второй лично отдал приказ брать курс на родную планету, одновременно с этим волевым решением навсегда вычёркивая из памяти нищую катарскую девчонку и свою любовь к ней.

* * *

Кошмары, всё же, сбываются. И сегодня Глэдис убедилась в этом воочию.

До неуютности темно. Старые, уже давно утратившие былую зоркость глаза предательски подводят Верховную ведунью, не давая ей в деталях рассмотреть ту, что стоит всего в нескольких метрах от неё у распахнутого окна. Знакомый женский силуэт на фоне огромного диска ночного светила Дария — блеклого Наоки. Традиционное для дарийской знати богатое струящееся в пол платье. Цвет не разобрать — слишком темно. Лишь контуры. Поверх длинных волос, перехваченных изящной драгоценной цепочкой, — вуаль, которую венчает корона.

Корона Императрицы Дария.

Увы… Глэдис нет нужды смотреть в лицо этой совсем юной женщине, чтобы понять: перед ней — она…

Императрица…

Императрица Адамаск.

Насмешка судьбы. Ирония жизни. Девчонка, которую она сама же привела в Руар, воспитала, которая была у неё в подчинении…

Но кто мог знать, что однажды она — Верховная Ведунья Дарийской империи — склонится на колени перед своей собственной воспитанницей.

Перед Адамаск.

Её новой госпожой. Её императрицей, которая даже не удосуживается обернуться, словно не желая отвести взгляд от спокойного ночного звёздного неба.

Несмотря на боли в спине и ногах, Верховная Ведунья опускается перед молодой повелительницей на колени, боковым зрением улавливая ещё какое-то движение.

Из темноты появляется Карл. Он, как и Глэдис, в полном смятении. Возможно, будь его воля, он бы мог убить зарвавшуюся девчонку, осмелившуюся бросить вызов целой империи, но… Неподвластная им, древняя, как сам жизнь, сила, неотвратимо тянет обоих к юной повелительнице, которой всего лишь пару часов назад на глазах многотысячной толпы и изумлённого Дэмониона подчинила себе Жезл Власти.

Юная Императрица медленно оборачивается, и только сейчас до Верховной Ведуньи в полной мере доходит то, что она не могла уловить в Адамаск все эти годы. С забранными под корону волосами, в императорском платье девчонка до парализующего ужаса походит на ту, которую Глэдис ненавидела всей душой, ту, которая сломала Дэмониону жизнь — на императрицу Арасэли.

Пугающая догадка проносится в мозгу у Глэдис: это её — Адамаск, а не Арасэли, она все эти годы видела в своих пророческих снах!

Так вот почему там — на Плато Семи ветров от ужаса парализовало Бэра! Он увидел то, что сейчас видит Глэдис.

Неужели эта девочка и есть и есть… Та самая… Не рождённая?

О! Как бы Глэдис — верная слуга императорского рода — хотела убить её — дочь изменницы! Но вместо этого они с Карлом, как подкошенные, продолжают стоять перед дочерью той, которую так ненавидят, на коленях. Перед своей новой Императрицей. Потому что у них нет сил сопротивляться зову её древней крови. Словно они оба были рождены для того, чтобы служить ей.

Только ей — императрице Адамаск.

Странное, давно забытое, щемящее душу чувство переполняет Верховную ведунью… Она испытывала его лишь однажды — когда присягала верности самому Дэмониона. Ни до, ни после в её жизни не было ничего подобного. И вот сейчас она — Глэдис клянётся верой и правдой служить той, которую так люто ненавидит… Той, за которую теперь, не задумываясь, отдаст собственную жизнь.