И тут меня молнией пронзила догадка. Я вдруг понял: это же сон, мой сон! А значит, я вовсе не обязан играть по правилам. Эльф в третий раз обрушил на меня кваддак, но на этот раз на пути его кривого лезвия возник материализовавшийся в моей руке Элеруаль.

Вечная кромка встретилась с вечной кромкой, и клинки со звоном отскочили друг от друга. Лицо Алориэля исказила гримаса ненависти.

— Это не поможет тебе, Изгой! — с омерзением прошипел он и, коснувшись кваддака хоросом, атаковал меня в бок.

Но я снова заблокировал его меч у самой рукояти Элеруалем и сильным ударом второй руки отправил эльфа в полет. Алориэль врезался спиной в мощный ствол ли’ора и сполз по нему на землю. Не давая эльфу опомниться, я подскочил к нему и пинком ноги выбил кваддак у него из рук. Обезоружив Алориэля, я приподнял его одной рукой за ворот камзола и вонзил Элеруаль ему в сердце. Из уголка губ эльфа потекла кровь, его глаза расширились и безжизненно уставились в черноту неба. Я брезгливо разжал руки, и тело Алориэля шлепнулось на землю.

— Не слишком-то ты был силен… — презрительно процедил я, вытирая Элеруаль о пучок травы.

Воздух наполнил насмешливый смех Алориэля. Я изумленно обернулся. Эльф приподнялся на локтях и вытер тыльной стороной ладони стекавшую изо рта кровь.

— Неужели ты думал, что меня так легко убить? — Алориэль потянулся и поднял с земли свой кваддак.

— Ты же был мертв… — Я стиснул зубы, бессознательно сжимая в ладони кинжал.

— Ты уверен? — усмехнулся эльф и уставился на мой клинок.

Я механически перевел взгляд на Элеруаль и, к своему ужасу, увидел, как полупрозрачная голубоватая субстанция, покрывавшая его кромки, начала медленно стекать по нему на траву.

Алориэль вскочил на ноги и с рычанием бросился на меня. Я инстинктивно подставил под его удар кинжал, но покрытый вечной кромкой кваддак эльфа без труда переломил мое оружие, и кончик меча Алориэля вонзился в мое плечо. Я зарычал от боли.

Эльф стремительно выдернул кваддак из раны и нанес резкий размашистый удар в горизонтальной плоскости, намереваясь снести мне голову. Я каким-то чудом успел отшатнуться назад, но споткнулся об попавшую под ноги ветку и рухнул на землю.

— Это сон, это всего лишь сон… — шептал я, на локтях отползая от неторопливо приближающегося ко мне с занесенным над головой кваддаком Алориэля.

Я отбросил прочь бесполезный обломок рукояти. Нет, холодным оружием этого оксового эльфа не убьешь, тут нужна магия. Ну конечно же магия! Ведь я здесь затем, чтобы пробудить свой дар!..

Я заставил себя забыть про неумолимо приближающегося Алориэля и закрыл глаза. Мне нужно оружие, но такое, какое покончит с ним одним ударом. Перед моим внутренним взглядом возник длинный, около полутора милиузлов в длину, серебристо-серый посох, увенчанный закрученным спиралью шишкообразным глумом.

Я раскрыл глаза и направил посох на эльфа.

— Дум спиро сперо!

Вырвавшийся из глума черный дымный жгут обвил Алориэля за пояс и швырнул его на ствол ли’ора.

— Ну что, эльф, кто смеется теперь? — спросил я, поднявшись на ноги и глядя на кривящегося от боли в объятиях черного дыма эльфа.

— Будь ты про…

Но договорить ему я не дал. Подчиняясь моей воле, дым целиком охватил эльфа, и тело Алориэля превратилось в прах. Впрочем, я сомневаюсь, что проклятие его двойника из сна причинит мне какой-то вред в реальном мире. Если я когда-нибудь сумею вернуться в него… Я нахмурился и зашагал дальше.

Стоило мне сделать несколько шагов, как лес исчез, и я оказался на знакомой дорожке из черепов посреди алого моря кипящей крови. Передо мной стоял Радга с искаженным в бешенстве лицом, но я знал, что за обликом гнома скрывается Окс.

— Ничтожество! Червь! Как ты посмел бросить вызов моей воле?! — громовым голосом взревел он. — Ты думаешь, что сможешь справиться без моей помощи?!

Но я лишь усмехнулся. Это был сон, и я был здесь хозяином. Я вытянул в сторону лжегнома посох и закричал:

— Дум спиро сперо!

Вырвавшийся из глума поток серого дыма окутал лже-Радгу и сбросил его в кипящую кровь. Но к моему удивлению, подземный мир не рассеялся. Я пожал плечами и продолжил идти вперед, крепко сжимая в руке фест.

Какое-то время спустя впереди обрисовалась еще одна черная фигура. Человек поднял голову, и я понял, что это Балар Долохов. Мертвые глаза хуфу цепко уставились на меня.

— Ты думаешь, южанин, что сумеешь укротить некрос? — холодным, безжизненным голосом спросил хуфу. — Это не подвластно твоим жалким силам!

— Да? Тогда попробуй останови меня, призрак! — залихватски выкрикнул я и направил на некромага фест. — Дум спиро сперо!

Но Балар лишь легонько повел посохом, и вокруг него возник плотный некромагический щит, с легкостью отразивший мою атаку.

— Ты ничтожество, и ты заплатишь за то, что дерзнул обратиться к некросу! — гневно прошипел Долохов, и вырвавшийся из его уруса черный огонь ударил в дорогу под моими ногами.

Черепа раскрошились и рассыпались в прах, а я с криком провалился в пылающее кровавое море. Я с головой ушел в кипящую жидкость, перед глазами вспыхнула алая пелена. Такой боли — всепоглощающей, толкающей в черную бездну безумия — мне еще никогда не доводилось испытывать. Я орал, моля о спасительной смерти, но она все не приходила. От боли я забыл, кто я такой и зачем я здесь. Все исчезло, осталась одна только вечная, нескончаемая боль…

— Не сдавайся, Эрик!.. — неожиданно прозвенел у меня над ухом знакомый серебристый голосок.

Дидра!.. Превозмогая боль, я потянулся сознанием к зажатому в правой руке фесту. Сила некроса была создана для того, чтобы разрушать. В этом ей равных не было. Сжав зубы, я направил всю свою энргию в глум, пытаясь стереть, уничтожить окружавшую меня кровавую пучину. Я боролся с самим собой, с силой, удерживающей меня в этом чудовищном месте, с болью, с некросом, никак не дававшим себя укротить, подобно норовистой лошадке…

Сколько продолжалась эта борьба — оборот, два или вечность, я не знаю. Но наконец алый мир вокруг меня расколола черная трещина, и он разлетелся на сотню осколков.

Я открыл глаза и понял, что по-прежнему лежу на кушетке в центре огромного каменного зала. Магическая печать погасла, и зал заливало ровное свечение горевших под потолком белых шаров.

— Так быстро?.. — изумленно прошептала стоящая рядом Виала.

— Сколько я был в отключке? — с трудом приняв сидячее положение, сдавленно спросил я.

В теле по-прежнему пульсировала боль, хотя она была уже и не столь ослепляющей, как в моем кошмаре, плечо саднило. Скосив глаза, я увидел на нем гниющий порез, оставленный зачарованным кваддаком Алориэля.

— Все раны, полученные во сне, ты своим даром переносишь и на свое настоящее тело, ведь некромагия — это магия разрушения. И если не взять эту силу под контроль, она начнет разрушать тебя, — проследив за направлением моего взгляда, пояснила хуфу. — Сейчас я тебе помогу…

В ее руках появился небольшой глиняный горшочек с какой-то остро пахнущей мазью. Она проворно нанесла ее на рану, а потом перевязала ее полоской белой ткани.

Мало-помалу боль начала утихать, но я чувствовал себя таким разбитым, словно без остановки пробежал трехузловый марш-бросок. По пустыне. Голышом… Но иных изменений я в себе не чувствовал, лишь где-то глубоко в сердце поселилась странная зияющая пустота, словно я захватил часть черной изнанки с собой.

— Вообще-то после этого ритуала полагается отдохнуть как минимум пару дней, но у нас нет столько времени, — вновь заговорила хуфу. — Ты помнишь фест, который использовал в своем сне?

— А откуда ты знаешь, что я вообще исполь…

— Иначе ты бы не проснулся, — быстро перебила меня Виала. — Опиши мне его, я должна понять, из чего он был сделан. Фест — это проводник твоей силы, без него ты не сможешь использовать дар… во всяком случае, не рискуя попасть под власть Окса.

Я открыл было рот, чтобы заговорить, но хуфу вновь меня перебила:

— Нет, не так. Просто думай о нем…

Моего лба снова коснулся холодный череп уруса, и я покорно представил фест из своего сна.

— Все ясно, это кость каетана, — пробормотала хуфу, отняв посох от моего лица.

— Каетана? — бессмысленно повторил я. — Кто это?

— Да не каетана, а каетан. Это одна из разновидностей темных тварей… и очень опасная. Зато и посох, сделанный из его кости, будет могущественным проводником.

Руку Виалы окутало черное марево, и в ее ладони появился небольшой глум. Хуфу прошептала заклятие и прикоснулась к нему урусом. Глум окутало черное облако некроса. Когда оно рассеялось, я увидел, что магический кристалл принял такую же форму, какая была у него в моем сне.

— Держи. — Хуфу протянула мне глум. — Без самого посоха связь с некросом будет хуже, но тем не менее он позволит тебе обратиться к твоему дару. Ты должен одолеть каетана сам. И я помогу сделать тебе фест из его кости.

— Погоди, погоди! Как это — одолеть? — взволнованно воскликнул я. — Когда? Где?..

— Здесь. Сейчас, — жестко ответила Виала и взмахнула урусом. — Вокаре вокатус нарат!

Воздух рассекла черная щель изнанки. Хуфу принялась бормотать заклятие, призывая в наш мир темную тварь. И каетан откликнулся.

Из разлома показалась длинная конечность, облаченная в броню белоснежной чешуи. И потом тварь, похожая на гигантского трехмилиузлового чешуйчатого кота, целиком выбралась из изнанки. Разлом за ее спиной затянулся. Я панически огляделся по сторонам, ища взглядом Виалу, но хуфу как сквозь землю провалилась. Каетан зашипел, оскалив длиннющие белые клыки, и прыгнул на меня.