— Это же Стокрылый Гай!

— Тион? Здесь?

— Какого дьявола они вылезли из Тавроса?

Люди, пришедшие засвидетельствовать дуэль между Децемой и Фебами, вскочили со своих мест, сыпля вопросами и переглядываясь.

— Уберите оружие! Немедленно! — вскричал за моей спиной главный судья. — Я приказываю вам подчиниться!

— Как только так сразу, — ответил без должного уважения нарушитель всеобщего спокойствия, взъерошивая мои волосы. Я же остолбенел, не в силах обрести необходимую дистанцию и оглянуться. — Не так быстро, Адэр из клана Феб. Не шевелись, просто слушай. Не обессудь, но ты сейчас послужишь наглядным примером всем тем, кто захочет бросить вызов Децеме, не поставив при этом в известность меня. Единственный человек, чей статус позволяет делать подобные предложения Эле, — я сам. Наматывайте на ус, — повысил голос мужчина, чья рука продолжала приводить мои волосы в беспорядок, — таков удел тех, кто думает иначе.

Фехтовальщик исчез из поля моего зрения так же внезапно, как и появился. Угрожающий ему кинжалом наперсник грузно повалился на землю, схватившись за грудь. Между пальцами его руки засочилась кровь.

Застигнутый врасплох, напуганный и оторопелый, я смотрел на то, как, шатаясь и хрипя, к нам медленно поворачивается Адэр. Его широкая ладонь была прижата к разрезанному горлу, из уголка губ по подбородку стекала пенистая алая капля. Глаза навыкате, лицо исказила гримаса боли и ярости.

— Ты… сволочь… Гай… ты… — оставив мысль незаконченной, Адэр рухнул на колени. Его взгляд, вцепившийся во врага в предсмертном усилии, желал ему мучительной и позорной кончины.

Я вздрогнул, когда глава Феб рухнул лицом вниз на каменный пол зала. Кровь, струящаяся из перерезанной артерии, стала собираться в глубоких трещинах между плитами. Крик застрял в моем горле, перехваченный очередным легочным спазмом. Впервые в жизни мне довелось стать свидетелем убийства.

Синедрион не простит им этого, я был уверен. Порешить на их глазах, в их священном доме двух честных людей, которые не дали повода для таких радикальных мер ни словом, ни взглядом… вряд ли это сойдет им с рук.

Фехтовальщик материализовался неподалеку от своего господина, становясь напротив Диса. Моего лица коснулся слабый ветер, и я понял, что все эти фокусы с исчезновениями и появлениями — не магия, а результат модернизации человеческого тела и десятилетий изнурительных тренировок. Воин передвигался так быстро, что мой непривычный к таким скоростям глаз, просто не мог проследить его траекторию.

— Я приказываю вам остановиться! — громыхнул голос служителя Синедриона. — И объясниться, Гай, глава Тиона!

— Эй, старпёр, — развязно отозвался всё тот же голос. — Не вмешивайся для твоего же блага. Я отчитываюсь только перед женой, а ты на нее ни разу не похож. Не психуй, это прогнившее место не по вкусу мне, я надолго здесь не задержусь, — он усмехнулся, убирая свою руку с моей головы, обходя меня, вставая напротив. — Никак не могу понять, Эла, что в тебе изменилось.

Поразивший меня столбняк не позволял поднять голову, потому я смотрел на возникшего передо мной человека исподлобья. Громоподобный пульс закладывал уши. Неприязнь, даже ненависть к убийце Адэра и его «правой руки» зрела, росла, крепчала под лицезрением движущейся крови, которая послушно повторяла узор всех трещин и выбоин в камне. Это зрелище нагнетало давление в метафорическом шаре под названием «сдержанность». Стоило Гаю возникнуть в поле моего зрения, как шар этот лопнул. И я растерялся.

Беспощадный садист, чокнутый глава Тиона оказался молодым мужчиной лет двадцати пяти с непослушной шевелюрой волос цвета белого золота, стянутых на затылке в хвостик. Он был словно представителем редкой породы: высокий, пропорционально сложенный синеглазый блондин. Я даже допустил мысль, что его внешность — результат новейших технологий: Гай был вызывающе идеален. Его непогрешимость просто не могла быть сотворена природой. Той самой природой, которая испытывает такую слабость ко всему ассиметричному, неправильному, алогичному. Творения природы изобилуют изъянами, я по себе знал. Она еще не создала ничего идеального. Потому я так уставился на Гая, пытаясь разгадать тайну его появления в этом несовершенном мире.

— Кажется, ты усох, да? Новая диета? — насмехался он с абсолютно серьезным лицом.

Ага, хотелось мне ему ответить, пятнадцать лет на Земле играешь роль сироты-инвалида. Отличная диета. Очень советую.

На крики свидетелей и судей собралась охрана. Я видел краем глаза, как они толпятся в дверях, не решаясь приблизиться. Вооруженные до зубов солдаты тряслись от страха перед этим человеком, точь-в-точь как малые дети перед воображаемым чудовищем, облекшимся в плоть.

Значительно позже я узнаю, почему Гая прозвали Стокрылым. Еще не нашлось человека в мире, который мог бы его обогнать. Его реакция выходила за пределы даже здешних человеческих возможностей. Потому пушки были против него бесполезны, и вся эта набежавшая сюда гвардия была просто соблюдением предписаний, обычной формальностью, не больше. Они не могли бы этого парня даже просто поцарапать.

— Тц, еще немного и твой зам прожжет во мне дыру своим взглядом, — пробормотал досадливо Гай, продолжая смотреть на меня. — Он у тебя очаровашка, не спорю, но может ты скажешь своему псу не щериться на меня? Язык проглотил, э?

— Я тебе не брат, — заявил я в ответ хрипло, — чему я невыразимо рад.

Это было самой натурально пощечиной, и что-то мне подсказывало, что от последствий такой опрометчивой смелости меня не смогут защитить ни Дис, ни Анна.

Вопреки предчувствию, которое заставляло мои колени слабеть, Гай расхохотался.

— Ну да, конечно! Ты ведь все забыл, — его рука вновь фривольно взъерошила мои волосы. От моего стильного образа остались лишь приятные воспоминания. — Не помнишь своего папашку? Иберию? Я женат на Илоне, его дочери, твоей сводной сестре. Вспомнил? Конечно же я твой брат, балбес! — он задумался, пропуская пряди моих волос сквозь пальцы. Я зарделся, потому что понимал, насколько нелепо это выглядит со стороны. — Знаешь, с тобой в женском воплощении вести дела было куда проще. К тому же я и не думал о такой возможности — иметь младшего брата. У меня все-таки был один… Ты помнишь?

Ни черта я не помнил. Да и всё, что он тут говорил… казалось, мне легче понять китайский сериал, чем его болтовню.

— Ты не помнишь Чери? — его яркий взгляд потяжелел, налившись тоской. — Я бы охотно вспомнил с тобой былое, если бы не эта дыра. Меня от нее уже тошнит. Знаешь что? — его лицо озарила ангельская улыбка. — Ты должен приехать ко мне в Таврос. Нам необходимо многое обсудить, не так ли? Например, то, как ты до такого додумался… этот ультиматум с ядом. Просто мороз по коже. Ты серьезно готов был выпить ту дрянь, если понадобится? Кажется, на земле тебе полностью перековали мозги. Совсем с головой не дружишь.

Проталкивая в грудь воздух, я глядел в его неоновые, жгущие холодом глаза.

Это не я с головой не дружу, сообщаю осторожно, а Луи Пастер. Я просто позаимствовал идею у великого ученого, который точно так же однажды ответил вызвавшему его на дуэль вельможе. Только он использовал в качестве весомого аргумента не «каплю», а бактерии оспы.

Гай присвистнул, уперев руки в бока.

— Отдых на Земле не прошел для тебя даром. Люди там — сплошь изворотливые ублюдки. Еще бы, самые сливки преступности.

Как бы там ни было, им до него, как до Китая раком.

— Это просто демонстрация, — его тон стал серьезным, назидательным. — Что я тебе говорил насчет мягкосердечности, Эла? Знаешь почему ты еще здесь и так смело хамишь мне? — Гай наклонился ко мне, понижая громкость голоса. — Потому что я — плотина, сдерживающая поток, желающий стереть Децему в порошок. Я — единственная преграда, стоящая между тобой и кланами, которые спят и видят, как объединятся против тебя. В связи с чем я не советую тебе терять в моем лице союзника. И уж тем более не советую делать меня своим врагом.

— Что это зна…

— Если ты не притащишь свою внезапно осмелевшую задницу в Таврос, последствия тебе не понравятся. Срок на размышление — две недели, — все его дружелюбие испарилось за секунду. Передо мной стоял тот самый жестокий, больше похожий на машину, чем на человека, убийца, который несколько минут назад без задней мысли отнял жизнь у Адэра и его «правой руки». — Тебе, правда, лучше не игнорировать мое приглашение. Это разобьет мне сердце. Докажи, что твой пес старался не зря, вызволяя тебя из заключения. Потому что, Предвечный тому свидетель, если ты вздумаешь строить из себя бунтаря, я отправлю тебя в такие дали, откуда тебя уже никто не сможет вытащить.

Испуганно вытаращив глаза и прикусив язык, я слушал его, недоумевая. Из дружелюбного старого знакомого он превратился в не терпящего неповиновения хозяина. Эта внезапная смена режимов его психики весьма меня озадачила.

Так и не дождавшись моего ответа, Гай положил руку мне на затылок и надавил, заставляя кивать.

— Конечно, Гай, я обязательно приеду к тебе, — заговорил он за меня елейно. — Я не смею отказывать своему любимому старшему брату. И дело тут не в том, что ты сильнее меня, а твой клан больше и влиятельнее моего. Я навещу тебя, потому что очень соскучился и хочу вспомнить наше старое житье-бытье, а вовсе не потому что в ином случае ты не оставишь от меня и мокрого места.

Глубоко вздохнув, глава клана Тион выпрямился, продемонстрировав очередную обескураживающую улыбку родом из рая.

— Значит, до скорой встречи, Эла. Непременно дай знать, когда соберешься. Я должен встретить тебя по чести.

Он развернулся, махнув рукой фехтовальщику. Тот неуловимым движением убрал самурайский меч, разрывая с Дисом зрительный контакт. Сумасшедшая парочка направилась к выходу, словно и не замечая охрану, пришедшую по их души. Они знали: никто из этих людей не осмелится даже косо взглянуть в их сторону.

Всё это было за гранью моего понимания. Гай наводил страх даже на Синедрион.

Да кто он, черт его дери, такой?