Исходя из ситуации, в которой мы оказались, я предлагаю формулу: мы поддерживаем не Ельцина, а возможность продолжения реформ. В послании президента съезду я вижу очень серьезный сигнал с его стороны. Он понимает, что в наших руках находятся несколько заветных процентов, которые могут дать перевес той или другой стороне. Этот стратегический запас “ЯБЛОКУ” можно использовать в качестве условия проводить экономическую политику. А в каком ранге будет выступать наша команда — это можно обсуждать.
Почему я настаиваю именно на таком условии, даже требовании? Во-первых, сегодняшнее правительство исчерпало свои экономические возможности, и ни для кого не секрет, что ключи от решения экономических проблем находятся у “ЯБЛОКА”. Это показал пример Нижнего Новгорода, Москвы, Ленинграда и так далее. С нашей стороны будет просто безнравственно смотреть, как трепыхается правительство в попытках вывести страну из экономического кризиса, зная, как это сделать, и находиться в стороне.
Что же мы должны сказать избирателю? Мы должны сказать: уважаемые избиратели, мы такие же, как вы. Среди нас есть люди, которые искренне считают, что надо голосовать против обоих. Есть те, кто вынужден считать, что в сложившейся ситуации надо голосовать за Ельцина. Истерия, которая будет нагнетаться к 3 июля, многих из нас подвигнет проголосовать за Ельцина. То есть в I туре голосование было как бы безответственным, а ко II туру, когда оно станет ответственным, могут произойти определенные сдвиги.
...Коммунисты, конечно, разыграют наш призыв голосовать за Ельцина. Они могут оттянуть большую часть людей в свою сторону. Они скажут: смотрите, только мы одни защитники народа. Суть нашей позиции должна заключаться в том, что мы видим и понимаем те проблемы и беды, с которыми сталкиваются люди, готовы отстаивать их интересы, защищать, добиваться от власти исправления положения. Мы не простим ни убитых зазря мальчишек, ни издевательства, ни лжи. И такой избирательной кампании тоже никогда не забудем. И дело вовсе не в коммунистах, которые якобы защищают будущее нашей страны. Нет, будущее — забота не только коммунистов, точно так же как прошлое нашей страны — это не только коммунисты.
Когда говорят: смотрите, сколько хорошего сделали коммунисты, надо всегда помнить, что коммунистов в стране самое большое было 10 %. А 90 % никогда не были коммунистами. Историю своей страны я отделяю от коммунистов. Люди своей кровью, своим здоровьем сделали то, что есть в нашей стране, — выиграли войну. А из-за коммунистов война стала гораздо более кровавой, и немцев они к Москве подпустили сначала. А гнали немцев от Москвы не коммунисты, а народ. Вот разница. Нельзя им сдавать ни прошлое, ни особенно будущее.
Если наше или какое-то другое гражданское движение встанет на ноги, только оно сможет ответить на те вопросы, с которыми обращаются к коммунистам. Можно сделать так, чтобы их через десять лет здесь не было как политической силы. Но для этого нужна специальная работа. А пока мы не должны дать им возможность распространять мысль, что защитниками народа являются только коммунисты. Этого мы никак не можем допустить.
Второе тактическое соображение заключается в том, что, поддерживая Ельцина безоговорочным агитпроповским способом, мы углубляем раскол в обществе. Мы снимаем мост, который существует сейчас благодаря нам между действующей властью и народом. Ведь главная проблема сегодняшнего дня состоит в том, что Ельцин довел дело до раскола. Треть поддерживает Ельцина, треть — коммунистов, а остальные против того и другого. Это очень серьезно. И правы те, кто говорит, что, если мы просто выскажемся за Ельцина, мы углубим раскол.
Некоторые говорят, что поддержка Ельцина должна быть при одном условии: чтобы после выборов создать коалицию с коммунистами в правительстве. Мысль эта, безусловно, правильная, потому что 25 млн голосующих за коммунистов, которые никак не представлены в органах власти, означают перманентное приближение к гражданской войне.
Это трудно осознать, об этом трудно говорить, но нам надо понять, что есть публичная политика и реальная. Если бы я разговаривал с Ельциным, я бы ему сказал: господин Ельцин, надо будет сделать чтото, чтобы не превратить голосовавших за Зюганова в 20-миллионный партизанский отряд.
Теперь поговорим о тактике, связанной с нашим возможным участием в правительстве. Здесь много раз звучало, что вот войдем в правительство, а непонравится, так и выйдем. Хочу подчеркнуть, что я уже один раз этот “номер” сделал и больше его повторить не могу.
Всем, кто собирается входить и выходить, могу дать один рецепт: выходить можно, если, когда вы хлопнете дверью, это кто-то услышит. Конечно, можно стоять у дверей, как Сережа Шахрай, и хлопать ими все время, чтобы все слушали.
Нужно ли “ЯБЛОКУ” работать предметно, решать какие-то вопросы? Обязательно нужно. Плохо, что мы все время находимся только в стиле разговорного жанра. Со временем исчерпается кредит доверия к разговорам. Исчерпается. Почему за нас голосуют? Потому что надеются, дают нам возможность раньше или позже участвовать в практических делах.
Не знаю, как будет развиваться дальше ситуация с правительством, но первейшей нашей задачей являются местные выборы. Между прочим, у премьера, если у него есть 20 своих губернаторов, — одна цена. А если у него никого нет и каждый губернатор — чужой, то другая. Конечно, губернатор будет приплясывать, когда премьер приезжает, но это не работа. Совсем другая работа и совсем другое дело, когда с человеком можно в течение часа составить общую программу действий. И скоро мы будем оценивать взаимную работу по тому, как удается выигрывать выборы на местном уровне и быть представленными во власти.
Кстати, с политической точки зрения интегрированность федеральной власти и местной власти — вещи разные. К местным властям люди, как правило, относятся гораздо лучше, чем к федеральным, с большим доверием, уважением, потому что непосредственно общаются с ними по всем проблемам. А федеральные власти все время только и делают, что устраивают разборки.
Несколько слов об участии в правительстве и белых перчатках. Расскажу одну историю. Она, может быть, не совсем для рассказа с трибуны, но кое-что она разъясняет.
Собрался как-то некий потомок царского дома, великий князь, приехать в Россию, поработать в геологической партии. Удобства там сами понимаете какие. Вот геологи сидят и рассуждают, как же великий князь будет туда ходить, а если он туда не будет ходить, то что и как? И вот дождались, князь приехал. А на следующее утро, когда люди проснулись, они увидели потрясающую картину: князь огромной совковой лопатой разгребал грязь вокруг отхожего места. Все засмущались, отошли, а через несколько дней спросили у него: “Что же вы делаете, это же стыдно для вас, князь”. “Нет, — ответил он, — стыдно жить в грязи, а чистить грязь совсем не стыдно”.
Вот это — просто вхождение в правительство с одним важным условием. Надо быть уверенным, что ты не просто “усядешься” во все это и с тобой маленько поделятся, а что ты сможешь что-то делать там. Если ты ничего не можешь, а просто говорится, что у “ЯБЛОКА” есть свое представительство в правительстве, то на этот счет есть два печальных примера. Один — история с Шахраем. Он существует в природе, но независимо от того, что он был первым зампредом, пятым зампредом, 25-м зампредом, что он был близок к президенту, он не существует.
Второй пример — Аграрная партия. Она пыталась иметь своих представителей на всех ключевых постах в области сельского хозяйства и одновременно находиться в оппозиции. Что из этого получилось? Она просто исчезла. Потому что люди ясно ощущают, что это — двуличие и двусмысленность. Поэтому не надо забывать, что если мы входим в правительство, то несем ответственность за политику правительства и за все, что там происходит. И не только Явлинский как премьерминистр или первый вице-премьер, но и вся партия. И еще одно: если мне предлагают вместо лопаты пинцет, то я не соглашусь. Потому что там работать нужно подругому. А это вопрос команды, а это вопрос с кем приходишь, вопрос конфигурации и распределения сил.
Кто, например, поручится за то, что Лебедь может быть надежным партнером? Никто. Некоторые говорят, что с ним нужно “работать”. Пожалуйста, я дам вам телефончик, будете с ним работать. Он вам быстро объяснит, как вы будете с ним работать. У меня такое впечатление, что он вполне взрослый человек. Как говорится, претензии к родителям. Говорят, что он предложил на пост министра обороны Родионова. Я не знаю, какова мера его вины в событиях в Тбилиси, но это же символ! Лебедь дал сигнал обществу, какую политику он имеет в виду.
3 июля очень многое покажет и очень многое изменит. Если действительно победит Ельцин, то необходимость в существовании демократической оппозиции просто очевидна. Сохранить нашу позицию, несмотря на сложнейшие условия, нам совершенно необходимо, и это нам подтвердили наши избиратели. А то, что мы смогли встать между коммунистами и Ельциным, — вообще особый вопрос.
Я согласен с тем, что наше положение будет исключительно тяжелым, нам прямо говорят, что нас уничтожат. Моему коллеге один из тех, кто вертится около Ельцина, сказал так: “Пусть Гриша скорее ломается, скорее сдается, мы же вас уничтожим после выборов, вас просто не будет”. И мне это говорили напрямую, пусть и не в такой форме. Говорили так: “Вы должны быть готовы к тому, что ноле будет занято. Вся Россиядемократическим путем избрала Бориса Николаевича Ельцина. Какая уж там оппозиция”.
Нам надо понять, как нам выдержать нашу линию, как настоять на ней. Проблема с Ельциным и его политикой в том, что он постоянно заводит общество в подобные тупики и тем самым буквально уничтожает демократию в России — уничтожает всех думающих людей, гражданские решения, гражданские инициативы, гражданские партии — им просто не оказывается места. А потом все опять будут бегать и говорить, что исходя из высших интересов или каких-то еще надо поступить так, а вот эдак поступить нельзя.
Стратегически у нас сейчас задача чрезвычайно сложная. Если бы за нас проголосовали, как за Брынцалова, — это был бы ответ общества, которое бы сказало: “Ребята, вы нам не нужны, займитесь чемнибудь другим”. Попереживал — и иди работай. Профессия есть, специальность есть? Иди работай по специальности. Но общество сказало не так. Оно возложило на нас огромную ответственность, и вот извольте, будьте любезны, нести эту ответственность.
Вы думаете, многие избиратели, которые за меня голосовали, думали, что я стану президентом? Совсем немногие. Люди голосовали так, потому что хотели показать, какого типа человек должен быть президентом России. Им хотелось бы, чтобы это был человек молодой, образованный, с собственной программой. Даже не Явлинский, а может быть, тот, на кого я похож. Наша стратегия заключается в том, что мы обязаны продолжать свою работу именно таким образом, чтобы выразить интересы тех людей, которые нас к этому обязали.
Конкретная наша стратегия — это местные выборы всех уровней, это грамотное и правильное участие в политике, в исполнитель ной власти , это обеспечение смычки между парламентом и правительством. Мы не можем все время оставаться только разговаривающей партией. Если в парламенте работать в Бюджетном комитете и иметь своего представителя в Министерстве финансов, можно устроить в стране экономическую революцию. Впервые откроется бюджет, впервые будет понятно, что там происходит, изменится во многом подготовка самого бюджета.
Теперь я подхожу к самому главному. Мы попали в такую ситуацию с выборами вовсе не потому, что Ельцин сделал так, что Зюганов стал политиком номер 2 или номер 1. Люди голосуют за Зюганова, потому что война идет, никто из нас ее не смог остановить, хотя некоторые пытались. Люди голосуют за Зюганова, потому что им не платят пенсию и зарплату, что совершенно отвратительно и унизительно. Люди голосуют за Зюганова, потому что Ельцин то дирижирует оркестром, то не может выйти из самолета, то у него разборки в Кремле между его охранниками. Люди голосуют за Зюганова, потому что их не уважают, их унижают. В итоге всякое действие Ельцина в последнее время приводит к тому, чтобы люди голосовали за Зюганова. И в этом самая главная проблема.
И вторая проблема — не менее важная. Пока непонятно, к чему может привести сочетание Ельцин — Лебедь. А уж Ельцин, Лебедь и Родионов? Не хочу делать никаких предположений, но обстановка в стране становится все более и более экзотической.
А вообще я бы очень хотел, чтобы сегодня было хотя бы 10 июля и чтобы Ельцин провел выборы в России, и войны не случилось, и погромов не случилось, и никого не убивали, и люди шли голосовать. Я бы хотел тогда, Борис Николаевич, Вас поздравить и сказать, что это — историческое событие, историческое достижение и Ваша колоссальная заслуга, что Вы, хоть и очень своеобразным способом, но провели эти выборы.
На нашем съезде голоса распределились так: 60 % делегатов съезда высказалось против Ельцина, а 40 % за. Мы думаем о будущем, у нас дети, и мы выража ем Вам сегодня условную поддержку во многих смыслах этого слова. Наш избиратель вовсе не убежден, что надо за Вас голосовать. Наш избиратель может поступить по-разному. Наш избиратель ждет, что Вы будете делать. А направления Ваших действий мы можем изобразить. И ради Бога, прекратите разборки и стирку кремлевского белья. Прекратите, это все не на пользу ни Вам, ни нам, никому.
Мы выдвигаем Вам ряд условий, о которых мы уже говорили, но среди них нет одного: до выборов мы не обсуждаем вопросы вхождения в правительство, потому что это не является условием. Ни нам, ни мне лично не нужны никакие посты.
Я рассказал бы ему, будь у меня возможность, про соотношение 60 и 40. Вы мне дали такой аргумент, какой можно изложить за одну секунду. Попробуй объясни 60 выступлений, не хватит ни сил, ни эфиров. А 60 и 40 % — это вполне понятно — так наши люди думают.
И Вы, работая с избирателями, объясняйте им эту позицию. Объясняйте все опасности, говорите и о том, что голосование против обоих тоже создает проблему. Выйти из нее можно, только максимально подняв явку. Если придет мало людей, будет плохо, потому что избиратели Зюганова ходят на выборы, а демократы считают, что если они правы, то делать ничего не надо вообще, можно лежать на диване и ждать, когда сама собой осуществится великая правота.
При этом наши региональные организации могутсамостоятельно принимать решения по голосованию. Не надо, чтобы все регионы действовали одинаково. Не надо, потому что в разных регионах разные избиратели и настроение разное, и от того, как Вы себя поведете, зависит поведение нашего избирателя. А ответ на вопрос неоднозначный.