Октябрьская революция поменяла жизнь большинства людей и стран на Земле. Более того, уверен, что она послужила поворотным пунктом в судьбе многих стран. Смысл этого поворота: русская революция на деле показала, что может случиться, если меньшинство не считается с большинством, если богатство не считается с бедностью. Она научила очень многие страны вести диалог между различными слоями общества, научила людей, которым власть принадлежала бесспорно и безусловно, оглядываться на всех остальных соотечественников.
Все, что делали ведущие страны мира, вся Европа, вся Северная Америка, Япония, начиная с 20-х годов, было устремлено лишь к одному: чтобы у них не случилось того, что произошло в России в семнадцатом.
А уже с 30-х годов, когда случился кризис в Америке, это просто стало императивом! Японское экономическое чудо — следствие того, что американцы боялись распространения коммунизма после войны на Японию, которая в этом смысле была весьма благодатной почвой. План Маршалла рожден не Трумэном, а ужасом американцев перед экспансией коммунизма в Европе. Они же видели, что уже делается во Франции, в Италии, видели, что произошло с Восточной Европой.
Иначе говоря, цивилизация, все цивилизационные события XX века были во многом предопределены именно нашей коммунистической революцией 17 го года. Социальное партнерство, профсоюзы, социалдемократы, американские президенты, научившиеся разговаривать с простым человеком на улице, французские студенты 68-го года и диалог с ними властей, высокий уровень социального обеспечения в Скандинавских странах — все это следствие Октябрьской революции в России. Правда, следствие своеобразное, как бы от противного: чтобы не случилось у них, как у нас, только не было бы ничего подобного! Но чтобы к этому прийти, мало было прочитать про столкновение труда и капитала в книжках Маркса, надо было увидеть, что из этого получается на практике, и только тогда это знание стало движущей силой мировой политики.
За этот урок человечеству мы заплатили собой, да и продолжаем платить. Но зато человечество урок восприняло — редкий случай. Причем урок получился совершенно безусловным, потому что в любой стране мира, где хоть в какой-то мере хотели повторить наш опыт, следствия и результаты оказались везде одинаковы, будь то Африка, Латинская Америка, Азия.
Сегодня, освобождаясь от революционного прошлого, мы перестали быть пугалом для цивилизованных стран. И это тоже урок, но он им менее интересен, поскольку нет больше угрозы. Точнее, они думают, что нет угрозы. Поэтому все, что мы тут делаем, их совершенно не интересует. Получается так, что если нет страха, то мировая политика почти ничем больше не занимается. По большому счету, нужна угроза, а если нет осознанной угрозы, то ничего и не надо делать. Присутствие угрозы как фактора мирового движения, как “соавтора” мировой политики — очень интересная особенность конца XX века.
А нет угрозы — мельчают политические лидеры. Вот Трумэн смог взять на себя решение по плану Маршалла, по восстановлению Японии. А ведь все его тогда считали полным ничтожеством, просто никем. Но опасность привела к тому, что он услышал голоса советников и принял нужное решение, и по Японии, и по Западной Европе, повлиявшее на судьбу человечества. Можно сказать, Октябрьская революция, испугавшая мир, сделала Трумэна исторической личностью.
Возвращаясь к Октябрю, замечу, что он имеет еще одно следствие, которое немножко сложнее объяснить. Начнем с того, что русская революция явилась в значительной мере итогом Первой мировой войны. А Первая мировая война показала, что человечество в тот момент оказалось готовым к полному взаимоуничтожению. То есть конкуренция между странами, их схватка привела к тому, что они готовы были перегрызть друг другу глотку. А постреволюционный раздел мира на две полярные системы на долгое время установил равновесие и научил страны жить друг с другом.
Вторая мировая война все же случилась, но раздел мира уже сплотил Европу, он снял вопросы их собственной, между собой, конфронтации. Вторую мировую войну он не остановил. Но, в принципе-то, это уже была не драка всех со всеми, как Первая мировая война, это уже была война всех с нацизмом. Всех, даже Советский Союз стал союзником.
Зато уж после Второй мировой войны весь их Европейский Союз, все их объединительные тенденции — это всё противостояние нам.
Если же думать о будущем, о XXI веке, то это будет не век истории, а век цивилизации. Россия, Германия, Франция имеют разную историю, XX векбыл веком соревнования между этими странами как странами, имеющими разные истории. XXI век будет веком соперничества цивилизаций: западной, восточной, исламской, христианской. Сколько их будет, мы сейчас не обсуждаем. Но Россия опять может оказаться на перепутье, и ей придется делать выбор, к какой же из цивилизаций она принадлежит.