О смене президента и правительства как способе решения проблемы Чечни

Остановлюсь сначала на некоторых важнейших частных проблемах. Прежде всего — на проблеме борьбы с терроризмом. Это абсолютно самостоятельная проблема, причем в том числе и социально-психологическая. Общество нужно приучать к тому, чтобы оно не падало в обморок каждый раз, как только возникает такая проблема.

Второе. Когда в самолете сидят террористы и говорят: “Дайте денег и пива”, им, конечно, все это несут. Но при малейшем удобном случае их всех уничтожают и забирают назад и пиво, и деньги. И каждый террорист должен понимать, что выбраться из этой ситуации ему будет весьма проблематично. То есть главная проблема террориста должна быть не в том, что получит ли он что-либо или нет, когда он схватил ребенка за горло, а что с ним будет потом, как только он этого ребенка отпустит. А отпустить придется, не может же он всю жизнь жить с этим ребенком в объятиях. Очень печально, что мы сами должны что-то выдумывать, своим умом доходить до таких вещей, что этим некому заниматься всерьез.

Третье. События в Дагестане — это действительно новый поворот. Это — лихая демонстрация силы, того, что они умеют и как они будут с нами разговаривать. Понятно, что чеченцам совершенно не нужно затевать драку с аварцами, ларцами и другими, кто живет в Дагестане. Поэтому убиты были только три русских милиционера.

Мы все время рассуждаем с одной очень интересной позиции, так, как будто властям надо уладить этот конфликт и навести там порядок. Исходя из этого, различные силы в обществе создают многочисленные комиссии, разрабатывают планы, бьются за их исполнение предлагают себя в заложники и посредники... А если мы, хотя бы на минуточку, представим себе, что власть имущим, не самому Борису Ельцину, может быть, а тем, кто вокруг него, просто не нужен порядок.

Действительно, исходя из того, что происходит вокруг конфликта в Чечне, можно говорить, что там есть интересы не только Грозного, но и Москвы. Посмотрите, возвращаясь к вопросу о терроризме, что произошло за полгода после того, как закончилась Буденновская операция. Не только Басаева, ни одного рядового бандита из его группы, а их было около трехсот человек, не поймали за все это время, хотя и журналисты, например, с ними встречаются совершенно свободно. Поэтому никто не рассказал, кем разрабатывалась операция, кто обеспечивал проходы, как завозилось оружие, где и как сосредоточивались силы. Поэтому мы оказались не готовы к теракту в Кизляре.

Следующее соображение. Понятно, что выборы в Чечне — это тонкая провокация. Было очевидно, что тот способ, которым их проводили, приведет к бойне, — и мы получили Гудермес. (Кстати, Гудермес дал поток беженцев, и в том числе в Кизляр.) Вместе с колонной беженцев туда прошли вооруженные люди. Поток беженцев шел по единственной ясно просматриваемой дороге, которая контролировалась военными вертолетами. Как проглядели (или пропустили?) гранатометы и стингеры?

Зададимся вопросом: теракт против Романова, постоянные срывы переговоров — кому это нужно? Ответы могут быть разные. Это может быть нужно для смены политического режима в стране (например, для объявления президентского правления или еще чегонибудь в таком духе), для достижения каких-то других политических целей, а может быть, и корыстных — получение денег на восстановление хозяйства, торговля оружием (официальные лица рассказывали мне, что федеральные войска воюют на бронетранспортерах двадцатилетней давности, а новая техника неизвестно где) и так далее, и так далее.

Если же этот нарыв, раковая опухоль — вечный бунт обиженного, но вооруженного народа, то тогда мы должны обсуждать проблему, что нам делать с Чечней в принципе. Мы должны прежде всего ответить на один вопрос: мы действительно такие слабые, у нас действительно все развалилось? Мы действительно дошли до того, что Николаев хочет работать хорошо, Кондратюк хочет работать хорошо, но уже эти структуры пришли в такое состояние, что они работать не могут?

Тогда надо исходить из того, что мы слабые. Надо начинать все с самого начала. Но при этом Россия не может брать на себя дела, которые ей не по силам. Она надорвется, а может, просто упадет с этим грузом. Значит, надо освобождаться от того, что мы не в состоянии нести в руках. Империю содержать сложно, для этого нужно иметь силу: интеллектуальную, финансовую, моральную.

Еще одно важное обстоятельство. Все, что происходит в Чечне, — настоящее политическое землетрясение для Москвы: Кизляр, Буденновск — вполне достаточные поводы для отставки Черномырдина. И чем глубже мы будем туда залезать, тем бо́льшими будут последствия этого землетрясения.

Понятно еще одно: при Ельцине и этом правительстве мы никогда не справимся с Чечней. Решение проблемы Чечни лежит в смене правительства и президента. Мы говорили об этом год назад, говорим об этом все время.

Мы с вами обязаны отражать мнение избирателей, даже если оно нам не очень нравится. Наш избиратель говорит следующее: не надо там убивать ни нас, ни их, не будем им ничего давать, давайте просто от них отделимся и все.

Теперь последнее. Мне кажется, что было бы правильным, если бы мы защитили военных. Ельцин считает, что чеченцы из них “делают мальчиков”. Мне кажется, что не чеченцы, а он сам из них делает мальчиков. Военная разведка еще 23 декабря прошлого года доложила о подготовке этой операции, уже 6 января было известно, что Радуев на КАМАЗах выехал в Дагестан.

Что касается бандитов, которые там орудуют, то здесь должна быть абсолютно понятная, четкая формула, суть которой заключается в следующем: неважно правы они или нет, неважно, что они защищают свой дом, свою маму, своих детей, но делая это так, как в Буденновске и Кизляре, они применяют способ самозащиты за пределами чести, по ту сторону добра и зла и, следовательно, не могут больше рассчитывать ни на что.

Очень сложной проблемой является подготовка этого вопроса в парламенте. Решение найти можно, но только при условии, что Кремль в этом заинтересован, потому что, как только чеченцы унюхают, что создаваемую парламентом комиссию никто не собирается слушать в Москве (а они не только унюхают, они просто знают, что это так), они перестанут обращать на эту комиссию какое-либо внимание.