Почему важно изучать экономику переходного периода? В конце концов, если бы речь шла только о том, какой конкретно из многочисленных путей, одинаково ведущих к рыночной экономике, основанной на частной собственности и конкуренции, выбрать, проблема действительно была бы не так уж важна. И даже если выбор того, а не иного пути просто задержал бы переход лет на 10, проблема тоже не была бы жизненно острой. Но на самом деле суть вопроса много серьезнее.

Крах коммунизма в России и в ее бывших странах-сателлитах был, без сомнения, одним из наиболее значительных экономических и политических событий последних десятилетий. Сегодня в большинстве стран Центральной и Восточной Европы за весьма существенным исключением бывшей Югославии наблюдается небольшой экономический рост и повышение политической стабильности. России и большинству других стран бывшего Советского Союза также не грозит возвращение к коммунистическому прошлому. Но означает ли это, что у этих стран впереди только один путь и что рано или поздно демократия и свободный рынок в них восторжествуют? К сожалению, для переходного процесса в России и большинстве стран бывшего СССР — а это на сегодняшний день самый сложный переходный процесс — ответом является решительное «нет».

В наше время нет недостатка во мнениях относительно того, что произошло в России и что необходимо делать сейчас. Но большинство из того, что говорится и пишется на эту тему с точки зрения так называемой переходной экономики, несет на себе печать старого советского подхода. Нам, как правило, говорят, что, несмотря на существующие трудности, процесс развивается в верном направлении. Однако на это хочется ответить старой шуткой советских времен: «Нет ничего более постоянного, чем временные трудности». В действительности процесс «перехода к рыночной экономике и демократическому обществу» в России завяз в этих «временных трудностях» уже более чем на семь лет, и нет никаких признаков того, что что-то меняется. Пора перестать принимать желаемое за действительное и трезво взглянуть на вещи. Это лучшее, что можно сделать для России и ее народа.

Россия столкнулась с очередным препятствием на пути к рыночной экономике и политической демократии. Это препятствие суть образование и консолидация полукриминальной олигархической системы власти, которая начала формироваться еще во времена плановой экономики и коммунистического диктата на этапе их упадка. На самом деле эта система власти уже по большей части существовала во время развала коммунистической системы, и после ее краха она лишь изменила облик — словно змея, сбрасывающая старую кожу.

Особенность новой консолидирующейся корпоративной системы власти состоит в том, что она не имеет определенной политической ориентации. Новая правящая элита не является ни демократической, ни коммунистической. Ее членов нельзя отнести ни к консерваторам, ни к либералам, ни к социал-демократам; они не красные и не зеленые — они просто жадные и ненасытные. Отличительная черта этой олигархии заключается в том, что они не способны заниматься социально важными проблемами — они пригодны только для решения сиюминутных проблем сохранения собственной власти и собственности.

Вот почему реальное положение существенно отличается от того, которое подразумевается в большинстве аргументов о «переходном периоде». Дело в том, что в России возникают новые угрозы, и эти угрозы делают мир опаснее, а не безопаснее, чем ранее.

Мы можем составить список приоритетов национальной безопасности Соединенных Штатов Америки, который будет состоять из, допустим, пяти пунктов. Подобный же список для Западной Европы или Японии может состоять из десяти пунктов. А перечень животрепещущих задач для России может содержать и целую сотню пунктов. И все же первые три пункта во всех этих списках идентичны: мы не должны потерять контроль над ядерным оружием, мы должны объединить усилия для обуздания международного терроризма и организованной преступности и мы должны предотвращать глобальные катастрофы окружающей среды.

В октябре 1996 г. Владимир Нечай, директор ядерного комплекса, расположенного недалеко от Челябинска, покончил жизнь самоубийством, поскольку не мог выплатить зарплату своим сотрудникам и не мог гарантировать безопасную работу своих предприятий. Его самоубийство высветило самую серьезную угрозу всем игрокам того мира, который сложился после окончания холодной войны. Возрастающий риск хаоса в ядерной области отражается в слухах о ядерной контрабанде. Россия имеет тысячи тонн ядерных, химических и биологических материалов. Во время правления коррумпированной олигархии уран и возбудитель сибирской язвы могут стать предметами торга на черном рынке и попасть в руки того, кто готов заплатить больше других.

Именно эти вопросы вызывают наибольшую озабоченность, когда смотришь на то, что происходит сейчас в России. Таким образом, абсолютно ясно, что жизненные интересы России и Запада совпадают и будут совпадать в обозримом будущем.

С вышеназванными угрозами прежде всего сталкивается сама Россия. Но возможные последствия Россией не ограничатся. Защитные меры, ныне предпринимаемые Западом, совершенно неадекватны. Возьмем для примера проблему расширения Североатлантического блока (НАТО). Какого бы мнения не придерживаться относительно этого расширения самого по себе, одно совершенно ясно. НАТО ни в коей мере не может эффективно противостоять угрозам, которые мы перечислили выше. Эти угрозы и те проблемы, которые могут быть решены расширением НАТО, принадлежат различным измерениям, не имеющим между собой точек соприкосновения.

На самом деле Россия и Запад стоят и перед многими другими общими вызовами, не связанными с оружием массового поражения. Россия граничит с несколькими самыми нестабильными регионами мира. В течение веков Россия служила буфером между такими регионами и Европой. Защитная роль России велика и сегодня перед угрозой таких явлений, как контрабанда наркотиков, терроризм и торговля оружием в невиданных ранее масштабах. Русская стена с проломами будет опасна для Европы. Более того, Россия и Запад равно заинтересованы в стабильности для экономического развития — отразработки нефтяных ресурсов Каспийского региона до решения задачи интеграции в мировую экономику потенциально крупнейшего неосвоенного рынка в мире. Стабильность обеспечит экономическое развитие России и даст великолепный шанс западным компаниям и экономикам.

Мы убеждены, что единственный путь справиться с угрозами всеобщей безопасности и воспользоваться возможностями взаимного сотрудничества состоит в том, чтобы способствовать развитию в России конкурентной рыночной экономики и демократии западного типа. Только таким образом Россия сможет стать надежным партнером Запада в решении самых острых проблем XXI века. Корпоративное российское правительство будет вести себя более вызывающе и менее стабильно. Сторонники «прагматического подхода» в политике могут возразить, что корпоративное российское правительство должно более всего ценить стабильность и потому будет сотрудничать с Западом с целью сохранения статус-кво. Но такая система, хотя и стабильная внешне, будет построена на ложных основаниях, подобно Индонезии Сухарто, где любая смена лидеров может нарушить общий порядок. Нет также никакой гарантии, что подобная власть будет стремиться к сохранению существующего положения. Можно легко представить себе совсем другой сценарий, согласно которому такое правительство будет гораздо более конфронтационным и подозрительным по отношению к действиям и целям Запада. Сотрудничество в важных глобальных проблемах станет более затруднительным, а нормы и законы будут подлаживаться под конкретные личности, тем самым тормозя экономическое развитие.

Вот почему мы решили написать эту книгу, цель которой объяснить, что происходит в России и почему удовлетворение нынешним курсом «перехода к рыночной экономике», до сих пор превалирующее в западном общественном мнении, не имеет реальных оснований. Как нам представляется, область переходной экономики в настоящее время главным образом занята теми, кто, однажды заняв удобную (и выгодную) позицию, не желает считаться с действительностью. Они применяют готовые модели, не потрудившись познакомиться с реально действующими экономическими силами. Модели могут быть интересными и не очень, но в любом случае они принадлежат иному, абстрактному миру. С другой стороны, те, кто видят опасности, заложенные в российском переходном периоде, очень часто излагают свои аргументы не аналитически, а эвристически и неточно. Одним из результатов этого явилось то, что многие видные теоретики и исследователи не хотят принимать участие в этой достаточно бессмысленной дискуссии.

Наша цель — экономический анализ. Экономическая теория может и должна успешно применяться к анализу переходного периода, поэтому читатель найдет в этой книге экономические модели. Но мы уверены, что представляемые нами модели включают в себя наиболее важные аспекты лежащей в их основании действительности. Отправной точкой для нашей версии экономики переходного периода послужило видение проблемы, которое мы сформировали из наблюдений. Мы хотели выявить движущие силы опасной тенденции, которая заключается в консолидации корпоративной системы, и выяснить причины ее неэффективности. Как экономисты мы обучены искать причины в неправильных экономических стимулах, и именно этим мы и занялись. Мы также постарались представить политическую альтернативу, снабдив ее экономическими и политическими механизмами внедрения.

По мере проведения исследования нам становилось ясно, что, как минимум, некоторые из разрабатываемых нами идей применимы не только к России. Нам приходилось подробно рассматривать также и общетеоретические вопросы, касающиеся институциональных преобразований и экономического развития в целом, а также создавать наши собственные модели в этих областях. Оправдание нашего предприятия состоит в том, что Россия в настоящее время является единственной страной, которая совершенно спонтанно начала процесс перехода от тоталитарного государства и тоталитарной экономической системы к демократии и рыночной экономике. Это дает возможность экономистам и специалистампо политической экономии применять и интерпретировать современные теоретические модели и конструкции (достаточно назвать институциональную непрерывность и сравнительный институциональный анализ, модели групп влияния и политические рынки, инновационный рост экономики, теорию промышленной организации, опционный подход, теорию рентно-дотационных доходов и оптимальное регулирование), используя уникальный российский опыт, — и также дает нам шанс проверить объяснительную силу этих моделей, при необходимости совершенствуя существующие инструменты анализа. При всем при этом наша книга остается прежде всего книгой о российских преобразованиях. Какого успеха мы добились в более общей теории — судить читателям.

Эта книга выросла из совместных исследований, которые мы вели в течение последних пяти лет. Первоначальным толчком послужил симпозиум по переходной российской экономике, организованный Михаэлем Эллманом в Амстердаме в 1993 г., в котором принял участие Явлинский. (Изложение его выступления на этом симпозиуме, которое определило исследовательскую повестку дня, см. Явлинский [112] и Явлинский и Брагинский [115].) Уже в этих ранних работах были изложены основные идеи нового подхода к российскому переходному периоду. Однако в то время превалирующее отношение самых известных экономистов к этой проблеме состояло в недвусмысленной поддержке «Вашингтонского консенсуса». Это заставило нас искать новые как теоретические, так и эмпирические аргументы, чтобы сделать нашу точку зрения более убедительной. И только после финансового краха российского рынка в августе 1998 г. и фактического дефолта правительства стало меняться настроение ведущих экономистов. Однако работы, появляющиеся после этих событий и отражающие новое понимание действительности, все равно еще, на наш взгляд, неглубоко проникают в суть проблем. Тем временем, как представляется, нам удалось связать воедино теоретические аргументы, основанные на неоклассических экономических моделях, с реальностью политико-экономической картины, разворачивающейся перед нашими глазами.

Хотя один из авторов является видным политиком в России, мы хотим подчеркнуть, что эта книга написана двумяаналитиками, которые стремятся понять логику переходного процесса в России. Мы считаем, что представленные здесь аналитические результаты не зависят от политических взглядов и какой-либо конкретной идеологии. В первоначальном разделении труда между авторами Явлинский высказывал основные идеи в виде формулирования исследовательской программы и политико-экономической фабулы, а Брагинский отвечал за разработку теоретической аргументации и моделей. Однако в процессе работы и многочисленных модификаций тексты двух авторов совершенно переплелись, так что окончательный текст является совместной работой в самом строгом смысле этого слова.

Мы хотим выразить признательность издательству «Прин-стон Юниверсити Пресс» и нашему редактору Питеру Догерти, чье неистощимое терпение при многочисленных задержках позволило в конце концов выпустить эту книгу. Мы также благодарны Лин Гроссман за ее фантастическую работу над рукописью, созданную двумя авторами, для каждого из которых английский язык не является родным.

В процессе работы мы имели неоценимую возможность пользоваться помощью и моральной поддержкой многих людей. Мы выражаем глубокую благодарность за советы и помощь в исследованиях Виталию Швыдко, Сергею Иваненко, Алексею Михайлову и другим сотрудникам ЭПИцен-тра. Часть исследований финансировалась в 1994 — 1996 гг. в виде гранта, предоставленного Фондом Тойота. Гэри Беккер, Рональд Коуз, Харольд Демшец, Леонид Гурвиц, Майкл Интрилигейтор, Кентаро Нишида, Ацуши Ояма, Эрик Познер, Шервин Роузен, Лэнс Тейлор, Акира Ямада, анонимные рецензенты из нескольких научных журналов прочитали отдельные части рукописи и высказали полезные замечания. Совершенно ясно, что ни один из этих специалистов не несет ни малейшей ответственности за возможные остающиеся в книге ошибки. И наконец, идеи, выраженные в настоящей книге, принадлежат исключительно авторам и не обязательно выражают взгляды всего движения «ЯБЛОКО», руководителем которого является Явлинский.