Турпоездка "All Inclusive"

Итак – повесть завершена. Принято выражать благодарность.

И я благодарю своих домашних, которые с иронической улыбкой терпели мои чудачества.

Благодарю своего друга, читателя, критика и погонялу Станислава Вострикова.

Особая благодарность моей читательнице ilagri, вы очень помогли мне написать эту книгу.

 

Глава 1. Автобиографическая

— Деда, а де-е-да! Отдай ноут! Мне уроки делать надо, я хотел в инете пошарить. Ну, де-ед! Отдай! Я быстренько посмотрю – и все!

Это внук. Хороший мальчишка, но лодырь страшный. Весь в меня. А кто я? Я – это совсем недавний пенсионер, второй месяц прошел, бывший тот, бывший этот. Нет-нет, никаких полковников спецназа, мастеров кэндо и прочего исторического фехтования, ролевиков и реконструкторов, кузнецов по булату, и т. д., и т. п. Простой учитель истории, любитель почитать на диване, охотник и рыбак уже, к сожалению, без машины. Пришлось продать – возраст навязывает свои ограничения. Во всем, кроме чтения. А интернет дает достаточные возможности набрать всякого чтива почти на любой вкус. Вот последнее время и стал почитывать ранее невостребованную фантастику, фэнтези, попаданцев всяких, — не то жвачку, не то карамельки в яркой обертке, не то слабый антидепрессант, — черт его разберет. К серьезной литературе, в силу бережно культивируемой лени, отсутствия работы и несколько ошалелого чувства свободы, не тянуло. Так что отдавать внуку ноутбук никакого желания не было.

— Так, юноша! Зачем тебе ноут? Ты же уроки учишь? Вот и работай с книгами, лучше всего с первоисточниками. В твоем случае это учебники. Если понадобится что-то еще, к твоим услугам вся библиотека: от энциклопедии до справочников. А тупо скачивать из сети готовые ответы, не приложив ни толики труда, ни грана понимания – это есть не что иное, как лодырничество, тунеядство и желание жить чужим умом.

Эк я сказал! Аж самому стыдно, особенно за лодырничество, я как-то забыл, что сейчас и сам в некотором роде и лодырь и тунеядец. Но, впрочем, так было не всегда.

Пристыженный внук, в полголоса подвывая на суровые законы жизни и бессердечного деда, удалился грызть гранит науки, а я вернулся к экрану ноутбука, на котором очередной засланец в очередной фэнтезюшный мир крутел с каждой страницей, набирая по пещерам и заброшенным замкам всяких вкусностей, вроде мечей-кладенцов и непробиваемой брони, и шутя повышая свой магический уровень почти до фокусника Акопяна. Глотнув уже остывший кофе и закурив ментоловую сигарету, я повторил про себя отлитую в бронзу фразу: "Жить – хорошо!"

Да, а немножко пожить в подобном фэнтезийном мире еще лучше. Никаких тебе походов на рынок, готовки (надо сказать, готовить я люблю и умею – потому-то и страдаю), визитов в сберкассу за пенсией и оплатой коммунальных услуг. Этакий веселый тур: прокатился по экологически чистым ландшафтикам на экологически чистом транспорте типа Росинант, сурово срубил пару вражеских голов, помог завершить квест благородным, но бедным молодым людям, встреченным на лесной дороге, убил какое-нибудь подвернувшееся чудо-юдо, освободил девицу-красу, да еще и эльфийскую принцессу, и все. То есть буквально все к твоим услугам: и слуги и замок, естественно с замечательным поваром в штате, и теплое девичье… гм-м… отношение, вот! Да, забыл! Еще и почетное звание барона, впрочем, почему это барона? Мне? Графа, как минимум. А лучше князя – привычнее как-то, да и более соответствует русскому менталитету. И самое главное – ничего не делать. Все сделают окружающие тебя персонажи. Кр-р-асота! Да, мечтать не вредно, но бесполезно. Уже пора разогревать обед и кормить мелкого. Слуг-то других нет, вот жалость! С этим надо что-то делать. А что? Не знаю. Может, обратиться к первоисточникам?

 

Глава 2. Попал, так попал

Обращаться не пришлось, наоборот, обратились ко мне. Близилась вторая суббота сентября – открытие охоты! Друзья приглашали влиться в ряды, разлить нагревшуюся в дороге до температуры саке водку по стаканам и отметить любимый праздник стрельбой по бутылкам. Я шучу. Живу я в старинном городе в дельте Волги, там, где бескрайняя выжженная солнцем степь щедро разбавлена бесчисленными ильменями, озерцами и ериками. Так что семейству пернатых есть, где разгуляться, а заодно и нашему брату-охотнику есть, где раззудить молодецкое плечо.

Суматоха сборов, кросс по магазинам и базарам, раскаленный асфальт дороги – и мы на месте. Привычное стойбище у ерика Длинного, который мы по-свойски называем "болото". Интересное место: среди густой, высокой по пояс травы – ровная круглая площадка, примерно двенадцати метров в диаметре, покрытая низким плотным бобриком какой-то растительности красноватого цвета. И все – больше ничего не растет. Что интересно, даже комаров на проплешине нет. Вокруг летают, как злые мессера, а здесь нет. В нашей компании много офицеров, и я даже просил проверить площадку дозиметром или прибором химразведки – ничего! Странное место, но удобное: и палатки есть где поставить, и до берега болота и наших засидок всего-то метров тридцать-сорок, а мне лень далеко ходить.

Вот там-то все и случилось. Посидев за столом, а потом, глотнув чайка у костра, мне захотелось размяться. Ну не пить же водку в такую чудесную ночь, полную запахов травы, воды, звуков плещущей рыбы и хлопанья утиных крыльев. Тем более стояла яркая полная луна, заливая своим волшебным светом темную стену камышей и нефтяное пятно воды. Вот и захотелось посидеть на бережку, посмотреть на лунную дорожку: а вдруг на ней окажется какая-нибудь романтическая утка?

Сказано-сделано. Удобно устроившись на брезентовом стульчике, я положил ружье поперек коленей, глотнул для меткости глаза коньячка из фляжки и, по-фронтовому пряча сигарету в кулак, закурил свою ментоловую. В последнее время легкие не принимают ничего крепче, старость, что говорить. Да-а, хорошо-то как! Что еще надо для бренного телом, но молодого душой пожилого мужчины? Сердце тревожил неумолкаемый живой фон ночного озера. В кустах щебетала мелкая птичья сво… Нет, это не мое. У Петрова, а тем более у Ильфа воровать стыдно. На лунную дорожку, метрах в восьмидесяти, выплыл какой-то пернатый романтик. Далеко. Да и лень стрелять, так вокруг хорошо. Появился второй и медленно поплыл ко мне. Что-то крупноват для утки. Точно! Гуси! А вот это уже серьезно. Надо стрелять. А то друзья не поймут. Медленно-медленно загасил в мокрой земле сигарету, плавно взял наизготовку ружьё. Метров сорок уже, еще чуть-чуть и… Пора! Палец плавно выбирает ход курка, а два черных силуэта на лунной дорожке начинает закрывать откуда-то проявившаяся и на глазах уплотняющаяся дымка. Чёрт! Что это еще? Видимо, это что-то напугало и гусей, с резким криком и оглушающим хлопаньем крыльев они начали разбег по воде. Я не выдержал, и ударил выстрел. Тут же в глазах вспыхнула и заплясала ветвистая, резкая как электросварка, молния. Аллес. Капут.

* * *

Пришел в себя я как-то сразу. Темно. Ну, это понятно – вспышка сожгла сетчатку глаз. Но я ничего не чувствую. Нет тела, дыхания, сердцебиения, нет языка, зубов – и тех нет! Попал! Куда я попал, и кто попал по мне? И чем? Вот в чем вопрос… Впрочем, тоже не мое… Абсолютная чернота, абсолютная тишина и только накатывающий ледяной вал страха и паники, разрывающее душу желание разразиться диким криком, может быть – даже визгом. Пытаюсь успокоиться, но – трудно. Кулаки не сожмешь, зубы не стиснешь, сигарету не закуришь. Отмечаю, что начал слышать какой-то шорох не шорох, но звук. Постепенно проявляются тягучие, растянутые слова.

… ши-те? Вы меее-няя слыы-шии-теее? По-онимаете-е? Ответьте, пожалуйста! О боже! За что это мне? Да еще в первом самостоятельном проколе!

— Не стенай! Я тебя слышу, нет – осмысляю, нет… тьфу, черт! Говори, в общем.

Только то, что я был очень испуган и крайне зол, объясняет мой грубый и хамский тон, а вообще-то я тихий, спокойный и выдержанный человек. И чем более я спокоен и выдержан, тем более я страшен для окружающих. Не шутка.

— Слава богу! Удалось!

— Что удалось, мать твою!

— А причем тут моя мать? — искренне удивился голос. — Удалось сохранить матрицу вашего сознания.

— Так, это действительно здорово. А тело, к примеру, не удалось сохранить?

— Извините меня, но нет… Я сразу выскочил из вашей реальности через прокол.

— Откуда-откуда выскочил? И как ты туда попал, в реальность эту, нашу я имею ввиду. Но, первым делом, — что с телом?

Голос поскучнел.

— Я, Регистратор 17 сектора, официально приношу вам извинения Службы коррекции за происшедший инцидент.

Голос сорвался в крик:

— Но вы же сами виноваты! Зачем вы напали на капсулу? Я не успел перехватить управление и бортовой искин ответил на внешнюю угрозу, согласен, ответил не адекватно. Все, что я успел – это поймать вашу матрицу сознания. Я бы спас и тело, стер бы ваши воспоминания и вы бы ничего не заметили, но к месту инцидента на вспышку излучателя ломилась какая-то возбужденно орущая толпа аборигенов…

— Цыть, ты! Регистратор! Я бы тебе в морге с каталкой шаркать не позволил, с твоей-то психикой и реакцией. Тут он опоздал, тут не успел… А что до аборигенов… Твое счастье, что мои друзья до тебя не добежали. А то в таком градусе и в таком настроении от тебя бы остались только воспоминания… причем без матрицы. А по тебе, точнее по твоей капсуле, я не стрелял. Я стрелял по гусям, охотился я, понимаешь? И вообще, как ты тут оказался, Регистратор?

— Видите ли… тут, совсем рядом, скрыт один из наших приборов наблюдения и ретрансляции, и он стал работать нестабильно. Я должен был его протестировать и снять данные…

— Понятно, то-то мне эта площадка всегда не нравилась… Но ближе к телу, к моему, естественно… Что можно сделать? Учти, что с тебя крупная компенсация за моральный… какой, к черту, моральный! За превышающий все разумные границы ущерб!

— Если вы подадите официальный протест – я погиб! — взвыл голос. — Я уже допустил одну служебную ошибку в 7-м секторе, и новый скандал поставит крест на моей карьере.

Так, а это интересно. Оказывается, в этой ситуации мои права признаются и уважаются. Я высоко ценю такое отношение, особенно в валюте. Надо бы выжать бонусов по максимуму.

— Ты вообще кто такой? Что регистрируешь, что делаешь на Земле?

— Вы знакомы с теорией множественности и параллельности миров?

— В общем и целом – да.

— Так вот. Параллельные миры существуют. Это не цепочка или ожерелье миров, как принято считать у вас. Скорее – это похоже на виноградную гроздь или большую кучу мыльных пузырей. Да, пузырей… это точнее передает рисунок… В центре – Мир-основа и вокруг него параллельные миры. Служба коррекции принадлежит Миру-основе. Регистраторы наблюдают и контролируют свои сектора, в которые входят до нескольких десятков миров-копий. По своим основным физическим параметрам они подобны, практически копии. Есть различия в количестве и размерах материков, расах, языках, религии, естественно – в общественно-политическом строе. Где-то миры аграрные, где-то технические. Есть отсталые в развитии, есть опередившие, например, вашу Землю. Я…

— Погоди, погоди, не тарахти. Не урок отвечаешь. Примерно ясно. Детали пока не нужны. Нужно решение, что делать со мной в этой ситуации. Скандал я раздувать не хочу, но и матрицей сознания быть не желаю. Я хочу видеть, двигаться, чувствовать солнце, пиво пить, в конце концов! Давай, Регистратор, думай. Ты мне о-го-го сколько задолжал.

— Если вы не будете подавать официальную жалобу, мне думается я смогу что-нибудь сделать. Как вам перенос вашего сознания в молодое, крепкое тело? Здоровое, ощущающее солнце и поглощающее пиво?

— Да ты поэт, Регистратор! А теперь сухим протокольным языком скажи, откуда у тебя это тело? И ведь перенос моего сознания сотрет сознание этого человека? На такой обмен трудно согласиться. Это не по-людски, это убийство личности.

— Нет-нет! Что вы! Наша этика этого не позволит!

— А убить человека и поместить его матрицу… куда, кстати, ты меня поместил?

— Ну, это такой сосуд, ловушка такая… да это не важно! Главное, у меня есть на примете такое тело!

— Регистратор, не ври мне!

— Есть-есть! В моем старом секторе на копии-11 один из приборов наблюдения был размещен в очень удобном месте. Понимаете: предгорье, слияние двух рек, перекресток торговых дорог, леса, переходящие в лесостепь, — очень красиво! Я всегда любил там бывать. И вот у местного барона, — а там что-то вроде вашего позднего средневековья, — умирает сын.

— Что-о?! Кадавром меня хочешь сделать? Нежитью? Убью!

Нет-нет, он жив! У него умирает, нет, не так! У него засыпает мозг. Что поделаешь – укус сонного клеща не лечится… Хотя, откуда взяться в баронстве сонному клещу, если они водятся далеко в горах? Удивительно… Но я о другом. Мальчик хороший, я его знал и мне очень жаль его. Ваш разум встряхнет его засыпающий мозг, я понимаю, что его сознание угасает, но после слияния он станет частью вашего разума, растворится в вас, добавив вам всю необходимую в этом мире информацию, навыки, знания. Ну, а вам – молодое, здоровое тело! Вы согласны?

Что-то его голос слишком сладким стал. А впечатление – как от пения павлина, мерзкое, аж до ломоты в зубах! Чую своим опытным задним мозгом, что здесь что-то не так. И надо же – баронство, баронетт! Я же хотел не ниже графа! Обман и надувательство! Но в чем его интерес? Явно он хочет избежать скандала и штрафных санкций. Их служба… она неприятно напоминает мне спецслужбу. Интересно, а как там производят коррекцию? Пулей или кинжалом? И как далеко он намерен пойти, чтобы мой случай не сломал спину верблюду? То бишь его карьеру. С букетом цветов до моего новенького надгробия? Как-то не верится, что его вариант – это подарок от большого и любящего меня сердца. Что-то там зарыто, причем неглубоко и явно попахивает…

— Другие варианты есть?

— Вы что, издеваетесь? Думаете, мне так легко будет произвести это слияние? Только то, что я там долгое время работал, и остались кое-какие люди, обязанные мне, дает мне шанс попробовать…

— Пробовать не надо. Надо сделать. Я согласен. С тебя еще и компенсация, не забыл?

— А что я могу? Вы же бестелесны…

— Дай то, что связано с мозгом, с разумом. Телекинез дай, телепатию там… пирокинез, гипноз, наконец. Мгновенное перемещение физического тела, то бишь телепортацию, можешь?

— Ну, наверное, я что-то могу вам заложить, у нас есть очень интересные наработки по возможностям человеческого мозга и психики. Но как это проявится… как вы сможете научиться этим управлять… Честно говоря, я не знаю.

— Я тоже. Там посмотрим. Ну что, к делу? Мне надоело висеть тут в пустоте. Я лодырь, но не до такой же степени.

 

Глава 3. Новосел

Да, правильно говорят – бойтесь своих желаний, они могут исполниться. Вот и у меня… исполнились! Что дома, интересно? Регистратор заверил, что тело не пострадало, просто жизнь ушла. Подумают – умер как мужчина, с ружьем в руке и коньяком в кармане. Только сигареты в зубах не хватает, твою мать! Все поломал я этим выстрелом, всех убил. В переносном смысле, конечно… И жену, и сына с невесткой, и внука. Они там, а я здесь. Кстати, где это здесь? А ведь я чувствую свое, да! — теперь уже свое тело! Ну-ну, не надо торопиться. Мы сделаем это медленно и торжественно. Парень не может вскочить и закричать: "Я здоров! Спасибо Айболиту!". Не поймут. Так что полежим в засаде, глаза открывать не будем, а вот ушами пошевелим.

Итак, что мы имеем в данных нам нехилых ощущениях? Лежу на мягком, так и хочется сказать – перина. Руки, расслабленно лежащие вдоль тела, прикасаются к тонкому постельному белью. Щеку трогает легкое движение свежего воздуха и, по-моему, мягкие лучи солнца. Скорее всего, сейчас утро. В воздухе приятный запах цветов и, кажется, каких-то фруктов. Неплохо живет баронетт, скромно, но с достатком. Звуков, кроме моего дыхания, нет. Можно приоткрыть глаза. Сказано – сделано. Размытая поначалу картинка быстро обретает резкость. Я и забыл – вот что значит молодое тело. Глаза без очков, легкие без никотина, печень без… ну, это, а также нижележащий аппарат, комментировать не будем. Балдахин, да! — балдахин раскрыт, видна большая светлая комната, высокий, очень высокий потолок. Под ним висит могучее сооружение, канат от него закреплен на стене, явно местный аналог люстры. Далее – невысокая мебель светло-коричневого оттенка, светлый же ковер. У монументальной кровати столик с ранее определенными дедуктивными методами цветами, фруктами и каким-то напитком в кувшине цветного стекла. Пить хочется, но придется потерпеть. Сейчас самое главное – поиск и контакт с парнем. Ау, где же ты? А в ответ тишина. Непорядок. Ау!!! Ты где?! Гости пришли! Тишина. Так, криком, похоже, ничего не добьешься. Нужен более тонкий поисковый инструмент. Проведем сначала что-то вроде самодиагностики. Итак, ручки-ножки шевелятся, глазки моргают, зубки, как и положено, щелкают. Голова поворачивается. Уже хорошо. Теперь глаза закрыть и проверка содержимого черепной коробки. Я, такой-то и такой-то, родился тогда-то и там-то, в семье таких-то. А ведь точно! Учился, служил, женился, работал – все сходится. Полностью аутентичен. Но это я, а где сосед? Регистратор говорил, что парня зовут Онто. Поищем, громко топая ногами и издавая приветственные крики. Вот оно! Какой-то слабый интерес из черной глубины, что-то вроде легкого недоумения, но без тревоги и беспокойства. Медленная мысль: "Кто ты?". Да-а, это хороший вопрос.

— Я… я – это мы.

— Не понимаю… Трудно думать…

— Онто, соберись с силами. Ты знаешь, что с тобой происходит?

— Да, я умираю…

— Нет. Умирает, а точнее, засыпает твой мозг. Укус сонного клеща. Физически ты полностью здоров, но ты уходишь… К сожалению, медицине тебя не спасти…

— А кто ты? Ты спасешь?

Что сказать? Надо говорить правду, какой бы горькой она не была.

— Не знаю. Я из другого мира. Потерял тело, осталось только сознание. Боги (пусть будет маленькая ложь, которая многое ему объяснит) решили спасти тебя и меня. Меня – подселив в твое тело, тебя – дав опору в моем разуме. Мы сольемся, и ты сохранишься в нас. Сохранятся твои чувства, желания, мечты, память. Ты спасешься, если примешь меня, и мы станем единым целым.

— Я не могу… Нет сил… Я не знаю…

— Коснись меня, Онто! Борись! Вместе мы будем жить!

— Хорошо, живи… Я попробую…

Что-то мягкое и слабое, как дрожащий, еще слепой молочный котенок, подползает ко мне из окружающей темноты и… касается меня! Неужели удалось? Ответа нет, сознание тихо гаснет. Поцелуй в диафрагму, если кто помнит…

* * *

Сколько прошло времени я не знаю. Очнулся от тихого, заботливого голоса: "Мальчик мой! Очнись, не уходи!".

Медленно приоткрываю веки. Вижу около себя двух стариков, один, маленький и сухонький, присел на кровати, второй – рослый и костистый, склонился за ним.

— Господин барон! Он наконец-то открыл глаза!

— Тише Гурд, тише. Не беспокой его. Онто, мальчик мой, ты меня слышишь?

Черт! Отвечать или молчать? Онто болен уже достаточно давно. Как объяснить некоторый прогресс в его состоянии? С другой стороны – не могу же я, а точнее мы, прожить всю жизнь в постели!

— Да-а…

— Господин барон! Он сказал "Да!".

— Гурд! Помолчи, в конце концов. Онто, сын мой, ты что-нибудь хочешь?

Что я хочу? Что-нибудь такое, на что можно будет свалить мое нечаянное выздоровление. А что это? Онто, отвечай! "Горный мед…". Ну, вот и славно.

— Да-а… Горный мед…

— Господин барон!!!

Да, Гурд явно в совершенстве владеет громким командным голосом. Интересно, кто он? Что-то мне подсказывает, что Гурд старый рубака и командир. Капитан замка? Очень похоже.

— Да-а, в прошлом… а теперь – мой наставник, — это Онто.

Ну, что ж, угадал. Старый барон тоже взволнован как клуша, снесшая яйцо. Можно понять – отец есть отец. Сколько времени он вот так сидел у постели безмолвного сына, наблюдая, как он уходит все дальше и дальше в сон, в забытье? Но одним медом сыт не будешь, а точнее – это не панацея. Нужно что-то еще. Что-то необычное, ломающее все представления о болезни, что-то к чему не готов здравый смысл окружающих. Онто, что еще есть у вас необычного?

— Не знаю… Подземное озеро?

— Ну-ка поподробнее.

— Два озера в пещере под замком. Точнее, лигах в полутора от замка. Одно, маленькое – горячее, другое – холодное.

Вот оно! В десятку!

— Отец, — это я слабым голосом, — пусть меня отнесут к подземным озерам…

— Онто, мальчик, зачем?

— Так надо…

Ну что же, будем создавать местный вариант Баден-Бадена…

 

Глава 4. Через тернии…

В общем, устроил я им цирк, как говорится – шапито и зайцы! Полторы недели вместе с переходом нашего каравана к подземному озеру я потратил на свое "лечение" и последующее выздоровление. От меда меня уже воротило через три дня. От холодных ванн – сразу. А вот ванны горячие мне неожиданно понравились. Я не знаю, что такое радоновые ванны, на Земле я старался держаться подальше от медицины, но какой-то целебный эффект это подземное горячее озерцо имело. Я часами лежал в довольно горячей воде, завернутый в простыню, и не вылезал, пока сердце не начинало зашкаливать, а в глазах темнеть. Как я выдержал все это время – не знаю. Но выдержал. А вот результат меня не радовал совсем. Что-то пошло не так. То ли разум Онто ушел уже слишком далеко, то ли, будучи явно слабее, он растворился во мне, но отвечал парень все реже и реже. Пока не замолчал совсем. Лежа в воде и закрыв глаза, я часами звал его, но – увы! Когда я понял, что окончательно остался один, я скомандовал возвращение.

* * *

Из осторожности возвращался я лежа на носилках. Поспешишь – людей насмешишь. Или вызовешь ненужные вопросы, а то и чей-то пристальный интерес. В общем, замок я почти и не разглядел. Точка зрения не та. Но когда носилки поставили на мощеном внутреннем дворе замка, и ко мне, растолкав слуг и воинов, подбежал плачущий барон, я впервые почувствовал искреннюю радость окружающих. Та-а-к, если это не телепатия, то что же еще? Неужели начали просыпаться бонусы? Там, под землей, я, как ни старался, ничего пробудить не смог. Да и не знал, если честно, что у меня есть в загашнике. Ну, что же. Лозунг "Учиться, учиться и учиться" и сегодня актуален как никогда.

* * *

Снова комната, в которой я впервые очнулся. Снова излишне голосистый Гурд. Гурд, не надо так суетиться. Я теперь живее всех живых. И хочется думать – надолго. А жизнь – это движение. Пора вставать.

— Гурд, что со мной? Я как в тумане…

— Господин баронетт…

— Гурд, прекрати, эти титулы… только время переводить. Отныне называй меня… называй меня, — вот, черт побери, как называй? Юнга? Стажер? Дублер? — называй меня мастер.

— Но госпо…

— Гурд!! Я же сказал!

— Слушаю, мастер. Пока вы спали, вас осмотрел наш лекарь. Он так же счастлив, как и мы, но в полном недоумении… Говорит, что вы полностью здоровы, все реакции тела в порядке, мозг работает, но этого не может быть. Укус сонного клеща не лечится.

— Хм-м… не лечится. А я и не лечился. Я не давал мозгу спать. Попробуй – засни в кипятке! А мед разлагает яд клеща. Кстати, ты не скажешь, откуда здесь появился сонный клещ?

Опа! Какой у него всплеск эмоций: страха, ярости и что еще? Жажды мести. Интересно, кому? Ну-ка, ну-ка. А поглубже? Соседу? А кто сосед? Граф Оргид. Чего же хочет граф? Неясно, но полное ощущение опасности и угрозы с его стороны. Ладно, разберемся потом. Но порох надо держать сухим и срочно овладевать своими бонусами, что бы ни стать жертвенным агнцем. Что-то мне подсказывает, что клещ на меня упал не сам. Ну, Регистратор, ну сволочь! Отправил на курорт! Леса, река, прекрасный вид! Что же здесь за кубло такое? Во что же я вляпался?

— Мастер, я не могу сказать…

— Не можешь, не хочешь, или не знаешь?

— Спросите сами у господина барона.

— Спрошу. Так, значит, я здоров?

— Милостью Адриана, да!

Кто у нас Адриан? Ах да, бог и покровитель воинов. И охотников, что интересно! Достойная личность. Нужно поблагодарить.

— Тогда, Гурд, будем вставать.

— Мастер, а не рано? Может, полежите еще?

— Хватит, належался.

* * *

Да, полежал Онто хорошо, около года. Спасибо рекомендациям лекаря, уходу за телом и массажу Гурда. Знающий старик и умелый. Тело слушается пока неважно, но слушается. Ничего, это поправимо. Молодое здоровое тело быстро восстановит форму, а мы поможем.

— Гурд, проводи меня в… э-э, в зал ристалищ. Но сначала – одеваться.

Моментально к постели подскочил молодой шустрый парнишка, из-под кровати, что ли вылез? Слуга раскрыл створки шкафа и начал метать костюмы баронетта. Та-а-к, а вот эта коллекция от кутюр, с фижмами и рюшами, не пойдет. Как его зовут? Игги? Да, точно.

— Игги, это все не нужно. Простые крепкие штаны, рубаху, кожаный колет и мягкие сапоги. Да, еще пояс…

Одевшись просто и свободно, я нашел взглядом зеркало и медленно подошел к нему. Не скрою, предстоящее знакомство с собой меня сильно нервировало. Второй раз родиться… не каждому это дано… Ну, и что же мы имеем? Новое движимое имущество выглядело так: возраст – до 25 лет, рост около 190 см, мой размерчик – на Земле у меня было 188. Здорово отросшие волосы, скорее зеленые, чем серые глаза… пойдет… Да-а, зарос немножко, нужно бриться, но усы хочется оставить – дома никогда их не носил. Телосложение нормальное, не Геракл, но и не Кощей, хотя… исхудал парень, конечно. Ничего, это дело наживное. Я и дома был скорее тощий. В общем, на конкурс "Мистер Галактика" меня, скорее всего, не пригласят, а так – вполне пойдет! Ну, что же – здравствуй, парень! Ты и я теперь одной крови!

— Ну что, пошли? Игги, а ты принеси мне туда молока с хлебом… и мед.

Время от времени опираясь на руку Гурда, я спустился на пару этажей и, руководимый памятью Онто, зашел в зал ристалищ. Да-а, это гораздо больше, чем школьный спортзал, молодцы бароны – места на курс молодого бойца не жалеют. Немного сумрачно, но терпимо и поправимо. На стенах полно оружия, лат, гербовых щитов, каких-то знамен и вымпелов. Несколько болванов для тренировок, в броне, с моргенштернами на цепях, щитами, мечами. Серьезно, ничего не скажешь. Но мне надо в первую очередь подумать не о мечах. А, например, о телекинезе. Такого оружия здесь, я надеюсь, нет.

— Гурд, вон ту дальнюю торцевую стену освободить от оружия, заложить мешками с песком на высоту в два человеческих роста и закрыть мешки прочными деревянными щитами. Буду учиться метать всякие железки.

— Слушаю, мастер.

— В зал добавить света.

— Слушаю, мастер.

— На время моих тренировок у дверей ставить караул из двух воинов с приказом никого не пропускать.

— Слушаю…

— Даже тебя и барона. Никого! И вообще… разговоры о том, что я встал и могу ходить – пресекать в корне, считай это главным секретом замка. Всем рот на замок, особенно женщинам.

— Слушаю, мастер.

Молодец, коротко и ясно. В гулком каменном коридоре раздался топот и в зал влетел запыхавшийся Игги.

— Господин баронетт, вас ждет господин барон!

Как они меня достали с этим баронеттом! А ведь должен был быть виконт. Тьфу!

* * *

Разговор с бароном не сложился. Он еще не отошел от чувства избавления от угрозы смерти сына, и смотрел на меня счастливыми глазами. Я намекнул ему на необходимость усиленно тренироваться, что бы придти в форму, и получил полнейшую поддержку, Гурда в подручные и все ресурсы баронства в придачу. Более чем достаточно. Старого барона не интересовало ничего, кроме того факта, что его сын снова здоров. Я мог выпросить все, что угодно, хоть луну с неба. Мой дар телепата молчал, точнее он напрочь засвечивался бьющей из барона радостью.

Пообедав, я был вынужден вновь прилечь – все же пока еще мне тяжело много двигаться. Миловидных служанок, прибежавших помочь мне раздеться и лечь, я шуганул, возложив эти обязанности на юного Игги, который от подобной чести раздулся как лягушка.

После отдыха я все же бегло познакомился с замком. Ну что сказать. На наши суровые оборонительные твердыни он не похож совершенно. Хоть здесь и грозное средневековье, этот замок больше всего напоминал загородный дворец. Легкий, красивой архитектуры, светлый, очень большие окна, витражи. Несерьезные стены напомнили мне старые укрепления в Риге… или Таллине? Не помню. Короче – детская площадка какая-то… Все чисто, аккуратно. За замком – комплекс хозяйственных построек, плац и тренировочная площадка, судя по разметке на земле и мишеням под стеной. Небольшой сад. В общем – все продуманно и хорошо сделано. Отель звезды в три-четыре, правда, без водопровода… Интерьеры, гобелены, картины, посуду и ночные вазы я описывать не буду, не Дюма. Скажу одно – все было на уровне.

Далее последовал вечер, ужин в компании барона (он, оказывается, вдовец) и отход ко сну. Зашел из интереса на минутку в кабинет Онто. Ничего для меня интересного нет. Знания, полученные им, мною усвоены, книги и географические карты пока не нужны, какие-то письма… пока не до них.

* * *

Тяжело в учении, легко в бою. Опять не мое, но очень верно и правильно. Но очень тяжело. Несколько дней я занимался легкими пробежками, разминками, затем ввел более сложные упражнения, в том числе и силовые. Дела явно шли на поправку, я уже ощущал тело Онто своим. Он, кстати, не проявлялся. Но его знания, умения, навыки включались в мои. Правда, на мой взгляд, слишком медленно. Я знал и умел то, что было нормой для молодого аристократа этого мира и этого времени. Больше всего мне понравился конный спорт, хотя конный спорт – это там, на Земле. Здесь это жизненно важное умение. Как воин Онто был, честно говоря, не очень силен. Это признавал и Гурд. Сделать из меня первого мечника королевства за пару месяцев он был бессилен. Да это и не нужно. Думаю, меч – это не мой вид оружия. Ведь я житель Земли, а не копии-11. Она, кстати, называлась просто – Мать. Не смейтесь, я серьезно. Подумав, я согласился с тем великим человеком, который дал планете это имя. Ведь на самом деле, что есть планета для своих детей, как не любящая мать? Так вот, не имея перспектив освоить местный военно-исторический металлолом, я принял сторону высоких технологий. Нет, вы не о том подумали. Я не смогу повторить здесь подвиг Михаила Калашникова, хотя когда-то изучал и стрелял из его автомата.

Высокотехнологичным оружием для этого мира должна была стать… рогатка! Да не простая рогатка, а… нет, не золотая… Просто я остановился на этом виде оружия, имея в виду заложенный в мой мозг бонус телекинеза и пирокинеза. А что? Знаете ли вы, что мощная охотничья рогатка бьет на 400 метров? И отклонение снаряда от цели укладывается метров в пять-семь? Ну, десять, в крайнем случае… А если снаряд несет пирозаряд – мало не покажется никому. Здесь просто нет метательного оружия с такими характеристиками.

Большой радостью для меня было обнаружить в нижнем белье простую резинку. Расспросив Гурда, Игги, лекаря и других знатоков, я узнал, что в этом мире давно и успешно используется аналог земной резины, изготавливаемый так же из загустевшего сока какого-то дерева. Потом и в моей памяти всплыло кое-что об этом. И мысль о рогатке возникла сама собой. Первую я изготовил сам. Путем проб и ошибок (все-таки золотое детство было далеко позади) был подобран сорт резины, размер рогатки и кожаной пяты, форма и вес снаряда. Вы не поверите, какое я получил наслаждение, вернувшись в детство и до устали напулявшись из рогатки. Кстати, свинцовый шарик, диаметром миллиметров в десять-двенадцать, летел очень далеко и весьма точно. И это был простой шарик, а у меня в планах был и непростой…

Короче, утвердившись в своем решении, я передал кузнецу эскиз чудо-оружия. К эскизам кузнец не привык, пришлось объяснять на пальцах и деревянных моделях, но в результате я получил четыре дивных рогатки из металла с пистолетной ручкой. Да-да, в них был запас шариков, которые выскакивали от нажатия на кнопку. Совсем до вундерваффе рогатка не дотягивала, не хватало оптического прицела и лазерного целеуказателя. Но не до жиру, а мы вернемся в зал ристалищ.

Мне самому становится плохо, когда я вспоминаю свои мучительные попытки пробудить дар телекинеза. Рука отваливалась от бросков всякого железа в деревянные щиты, и голова раскалывалась от попыток провести этот бросок силой мысли. Помогла мать-природа, послав мне весьма мерзкую птицу, очень похожую на нашу ворону. Когда я, полностью вымотанный очередной тренировкой, выполз на солнце на заднем дворе замка и обессилено привалился к теплой стене, эта негодяйка принялась меня нагло рассматривать, подпрыгивать и агрессивно орать. Мира и спокойствия моей измученной душе эти прыжки и крики не добавили, наоборот, появилось дикое желание прибить гадкую птицу. Желание появилось, когда я подбрасывал в воздух поднятый с земли камень. И вдруг подброшенный камень исчез из глаз, а карга буквально взорвалась перьями и кровавыми ошметками. Да, это сильно. Похоже на попадание в птицу пули калибра минимум 14,5 мм. А какая точность! Закрепляя найденный настрой, я метнул телекинезом с руки камень в стену замка, метров на 120, наверное. Только крошка брызнула. Совсем обнаглев, я метнул камень просто с земли. Такой же неплохой результат. Осторожно оглянувшись – не видит ли кто-нибудь шалости баронетта, я брызнул в зал. Вот тут я оторвался по полной. Куда усталость делась. Лучшие результаты получались, когда бросок начинался рукой. Метательные ножи, ускоренные и направленные телекинезом, рыбкой летели в щиты, только сверкали под светом факелов. Захват ножа и его бросок с пола или со стола получался немного труднее, но, в конце концов, и это наладилось. Но швырнуть нож в цель из любой позиции рукой, а потом загнать его в дерево телекинезом – это вообще песня! Силу броска пришлось определять опытным путем, а то ведь ножи прошивали насквозь толстенный щит и уходили в мешки с песком! А одновременно бросить десяток ножей и заставить их образовать в щите какую-нибудь фигуру, круг, например? Да еще с грохотом автоматной очереди? "Сайга" отдыхает… Покидал я и топоры и всякие там секиры. Здорово! Хочешь – лезвием, хочешь – обухом или топорищем. Мощь! А брошенные и ускоренные свинцовые шарики вообще прошивали мишень как пули. Очень впечатляет.

Буквально измочалив, погнув и затупив ножи, я вновь подался к кузнецу. Благо я помнил форму и основные характеристики метательных ножей. Вот и заказал их два десятка, лишними не будут, а запас карман не тянет. Чтобы не оттянуть карманы, заказал и ножны. Четыре блока по пять ножей. Газыри на черкеске видели? Хотя бы на Никулине в "Кавказской пленнице"? Вот примерно так и получилось, только ножи располагались не вертикально, а горизонтально по обеим сторонам груди и рукоятками наружу. Надо заказать и новые костюмы, в которых будут скрытые под портновские изыски ножны. Да и камуфляж какой-нибудь нужен, как мой охотничий костюм, еще кое-какая снаряга. Но это потом. А сейчас на повестке дня – пирокинез.

 

Глава 5. Зажигательная вечеринка

Счастье долгим не бывает. Признаю, я слишком увлекся овладением своими новыми навыками и их боевым применением в ущерб выяснению ситуации, сложившейся вокруг нашего баронства. Но барон меня в курс дела не вводил, Гурд молчал как рыба, Игги просто отводил глаза, а с остальным народом я, честно говоря, почти и знаком не был, поскольку старался на глаза им не попадаться. Не будет же баронетт толкаться среди слуг и стражников, выспрашивая, что делать, и кто виноват. Виноват, опять не мое…

Так что я с упоением крутился между залом ристалищ, кузницей, швальней, шорником и маленькой кладовкой в конце коридора на моем этаже, где я устроил свой арсенал и вещевой склад. И сегодня поздним вечером я вышел из этой кладовки, добавив туда только что изготовленный камуфляж, дивный рюкзачок из рыжей телячьей шкуры – не РД, конечно, но очень продуманной схемы на основе моего охотничьего опыта, и чудесные подсумки для свинцовых шариков, изрядный запасец которых я уже накопил. Инстинктивно, как хомяк-патриот, я пытался окружить себя привычными, земными вещами. Не подумайте про меня плохо – рогатка для меня не совсем привычная вещь, может быть, лет этак сорок семь-сорок пять назад, это да…

Рядом с кладовкой теперь была комната Гурда, которого я переселил своей властью, чтобы он всегда был под рукой. Дверь его комнаты была приоткрыта, и я решил зайти, чтобы пожелать старику спокойной ночи и отдать несколько распоряжений о нашем перебазировании в охотничий домик для овладения пирокинезом. Такие фокусы с огнем толпы зрителей не любят. Взявшись за дверную ручку, я ощутил смертельную опасность и запах крови. В комнате живых не было. Гурд сидел в своем любимом старом кресле за столом с бутылкой вина и двумя бокалами. Поддерживать его в вертикальном положении помогал длинный кинжал, пробивший его грудь и вонзившийся в спинку кресла. Мертвые оловянные глаза смотрели на второй, полный вина оловянный бокал, стоявший на противоположном крае стола. Лицо выражало некоторое удивление. Явно, его собеседнику и знакомцу, а другого человека тут и не должно было быть, удалось сильно удивить Гурда в последнюю секунду.

Кричать "Караул! На помощь!" я не стал. То, что Гурд мертв, означало что, скорее всего, мертв и барон, а следующая очередь – моя. На цыпочках и не спеша я вернулся в кладовку. Вот и понадобились сокровища пещеры Али-Бабы. Переоделся в охотничий камуфлированный костюм, развесил ножны, четыре треугольных футляра с рогатками, набитые подсумки. Ну, что ж, я готов отдавать долги. Чужие, но я их принимаю.

Где меня ждут? Явно в моих покоях, ведь уже очень поздно. Бессмысленно, да и опасно искать меня по всему замку, мало ли где я могу быть. А вот в свою кроватку я приду сам. А я и иду. Кто меня ждет – сейчас не важно, это в любом случае явные враги или наемные убийцы, которые исповедуют принцип "Ничего личного" и для кого я не человек, а оплаченный заказ. А вот, сколько их – я бы хотел знать. Насколько я понимаю в действиях таких специалистов по устранению человечков и проблем, много их быть не может по определению. Тройка? Пятерка? Что-нибудь этакое…

Коридор, который ведет к моим покоям и комнате Гурда тупиковый. Заканчивается как раз моей кладовкой-арсеналом. Значит, один или два ночных гостя перекрыли коридор со стороны большой парадной лестничной площадки. Бог им в помощь. В моих спальне и кабинете два-три человека. Вроде бы должно быть так. Ошибка в рассуждениях чревата кинжалом в грудь или спину. Хотя, что это я туплю. Я телепат или кто? Или кто. Я не телепат, скорее пока эмпат, способный различать чистые и выраженные эмоции. Меньше надо было кидать ножи и пулять из рогатки. Хотя, кто знает? Выиграешь в одном – проиграешь в другом. Но почувствовать людей в полутемных апартаментах я смогу? Уверен, да. Тогда пошли, очень тихо и очень плавно. Удивительная, право, тишина в замке. Тут людей режут, а тихо как на кладбище. Может, потому-то и тихо? Тихо! В смысле я что-то чую, или ощущаю? В общем, два человека метрах в восьми-девяти. Это в спальне. Мало, должен быть еще один-два. Еще ближе. Ого! Вот и они – засада на лестничной площадке. Двое за портьерами, прикрывающими вход в коридор. Вот там и стойте пока, мальчиши-плохиши. Или с них начать? Черт, я не диверсант, не альфовец. Как поступить? Решено, отсекаю лишнее, как Роден. Эти двое за моей спиной будут явно лишними, да и цель сравнительно легкая. Убивать или оглушить из рогатки? А на что они мне? Поговорить о заточке ножей? Те, кто поважнее, явно ждут меня в спальне. Вот с ними и поговорим. Я метнул сразу два ножа и загнал их телекинезом в затылки чистильщиков. Минус два. Шум от падения тел почти не слышен, гибкие ребята… были. Те, кто в комнате, не слышали наверняка. Ножи заберу потом. Теперь надо решать, как войти в спальню? Думаю, резать меня будут за закрытыми дверями. Те, на площадке, явно должны были меня пропустить и стоять на контроле. Значит, иду со стороны лестницы, не скрываясь, и держу в руках десятка два свинцовых шариков, чтобы поиграть с шалунами в моей спальне.

Так я и сделал. Подошел, ударом ноги открыл нараспашку дверь и бросил в комнату горсть шариков, которые двумя картечными снопами ударили по определенным телепатией целям. Послышался треск, что-то разбилось, а кто-то вскрикнул. Зажав в каждой руке по два лезвия метательных ножей, я мухой просвистел в спальню. Так и есть – двое. Один начисто вырублен, другому сильно не повезло. Так сильно, что пробитая шариком голова оставила картинку из мозгов и крови в стиле раннего Дали на стене. Признаться – тошноту я подавил с трудом. Но справился. На всякий случай пнув живого гостя по голове, я начал его вязать шнуром от гардин. И, если бы не ощутил слабый ток воздуха из кабинета, то получил бы кинжал в спину, а так, вскочив и развернувшись, получил его в живот.

Это меня напугало, причем очень сильно. Но не убило, что так же сильно меня удивило. А чему тут удивляться, если брошенный кинжал ударил в плотно набитый свинцовыми шариками подсумок, добротно сделанный из твердой и толстой кожи? Честь и слава ремесленникам-надомникам. А вот пятый чистильщик был явно ими недоволен. Плавно смещаясь в сторону кровати с балдахином, он выхватил еще один кинжал. Я инстинктивно вскинул руку и, наверное, во мне горела такая ненависть к убийце, замешанная на страхе, что меня сейчас просто-напросто прирежут как свинью, что с руки в его сторону сорвался не огонь, нет, а клубок дрожащего, горячего воздуха, как над раскаленным асфальтом, и, страшно закричав, убийца вспыхнул. Сразу и весь. Вместе с роскошным балдахином, который был за ним.

 

Глава 6. Ретирада

Вот тут-то и началась веселуха. Крики "Пожар!" донеслись со двора, на надвратной башне забил колокол замковой стражи, а немного позже со стороны покоев барона донеслись крики "Убили!". Все-таки я был прав.

Вытащив связанного и еще не пришедшего в себя убийцу подальше в коридор, я попытался тушить пожар, на что ушло две бутылки вина, графин сока и кувшин с водой для умывания. Тут подбежали первые члены добровольной пожарной дружины, и я без сопротивления сдал пост борьбы со стихией.

Для меня намного интересней было душевно побеседовать с последним живым гостем. Десятник стражников, с мечом, но без доспехов, был тут же отловлен, озадачен и, при помощи доброхотов, потащил пленного в подвал. Там было какое-то подобие тюрьмы.

После двух ведер воды, пленный, несмотря на сломанные картечью ребра, был готов к диалогу. Я выгнал всех за дверь и тихо спросил: "Кто и почему?". Ответа не последовало. Но мысли заметались, а я, как ни странно, начал что-то улавливать. Видимо, стресс усиливает способности. Кто стало сразу ясно – граф Оргид, соседушка. Конечно, заказ пришел по цепочке посредников, но даже наемный убийца мог складывать два и два в уме. А вот почему – убийца не знал. Да его это особо сильно и не занимало – платили бы деньги и все. Имена его подельников, стоимость заказа и прочая мелочь в этой ситуации меня не интересовала. Приказав охранять пленника, я поднялся в покои барона.

Убили его профессионально, на лице не было гримасы боли или страха. И кабинет и спальня подверглись быстрому и качественному обыску. Нашли ли то, что искали, было непонятно.

— Обыщите трупы убийц и пленного, — приказал я десятнику. — Все, что найдете – мне на стол. Позовите женщин, пусть приготовят барона к погребению. Священника что ли позовите… как пожар? Потушили? Молодцы… Игги, мне в кабинет вина и пирожных, что-то аппетит прорезался.

Десятник посмотрел на меня со страхом, Игги – с восхищением. Я ответил им равнодушным взглядом. Притворяться не хотелось, делать вид убитого горем сына тоже. Если бы мне не повезло, сейчас я был бы просто убитый сын.

Один вопрос мучил меня – почему граф Оргид предпринял такие резкие телодвижения. Но возможный ответ хранил убитый барон и, возможно, убитый Гурд. Да, кстати, а не было ли шестого засланного казачка? Ведь Гурд с кем-то пил последнюю чашу. Эх, Гурд… С кем-то ты поделился большим, чем я тебе разрешил… Надо поговорить с людьми, может, что и удастся уловить. Но это завтра. Сегодня замок больше похож на курятник после визита лисы и последующего поджога. Значит, завтра… точнее уже сегодня, с утречка.

* * *

С утречка не получилось – сначала мне доложили, что пленный убивец ушел из жизни, причем явно не сам и в компании охранявшего его стражника, а вот господин лекарь ушел из замка, и, что характерно, сам. Вот и шестой казачок. Что же он меня раньше не ликвидировал? Не получил команды? Что-то пошло не по сценарию? Думаю, что организаторы шоу были сильно удивлены тем, что клещ меня не прикончил, а лечение водными процедурами с медом дало какой-то результат. Отсюда, видимо, и все эти ночные эскапады. Чувствуется, что злодеев залихорадило. Так что необходимость проводить сыск отпала. Да и некогда было – выяснилось, что с рассветом замок обложили какие-то бойцы в кирасах, количеством штук восемьдесят. Надо же! В нужное время и в нужном месте. Однако, а почему их так мало? Но десятник пояснил, что это воины личной дружины графа Оргида, судя по значкам на древках копий, а в его дружине всего-то чуть больше ста воинов. Несерьезное средневековье какое-то. Впрочем, здесь содержать большие воинские формирования довольно накладно. У графа есть вассалы, вот за их счет он и накачивает свое войско. А в разборки с нами он явно чужих посвящать не хочет.

Так, и что же нам открывает марксистско-ленинский взгляд на эту историю? А только одно – меня снова пришли убивать. Черт, чем же я им так насолил?

Развязывать третью мировую войну в отдельно взятом баронстве я не хотел. Да и не мог. Чуть больше двадцати стражников, столько же, примерно, мужиков из обслуги и целое войско амазонок из вспомогательного замкового персонала – это не группа армий "Центр". Не могу я в этой ситуации погнать людей на смерть. Они мне даже присягу не приносили. Как, кстати, и я своему сюзерену, этой сволочи графу. Так что я свободен, как птица киви в полете, от всех обязательств. Кроме личного чувства глубокой неприязни к отдельным представителям копии-11, она же Мать твоя.

В это время гнусаво загудел рог, и к воротам замка медленно двинулась тройка конногвардейцев в латах побогаче. Видимо, парламентеры. Как это все узнаваемо. Ну, что ж, послушаем…

— Именем вашего сюзерена, графа Оргида, приказываю открыть ворота!

— Зачем? — просуфлировал я десятнику замковой стражи, толкнув его локтем в бок.

— Зачем? — проревел десятник. Солист, твою мать.

— Чтобы взять в железо и представить на суд графа мерзкого отцеубийцу Онто ля Реган!

Это про меня, если кто не догадался.

— Такое обвинение… — начал шептать я.

— Такое обвинение не подлежит рассмотрению судом графа, — включил свой усилитель и колонки десятник, — требуем королевского суда!

— Тем более что баронетт Онто ля Реган не виноват. В замке лежат трупы пятерых наемных убийц, которые и убили барона ля Реган, капитана Гурда Традда и двух стражников!

Вот черт, десятник, я тебя не уполномочивал на песни. Несешь отсебятину. Но, в принципе, все верно. Интересно – о двух стражниках я не знал. Хотя понятно – должны же были убивцы как-то попасть в замок.

— Нам об этом ничего неизвестно, — это парламентеры. — У нас приказ графа! Если через час вы не откроете ворота – мы возьмем замок огнем и мечом!

Ага, неизвестно! А разве вам лекарь не напел? А может быть и на самом деле не напел? Скорее всего, эта тайная операция не для ваших ушей.

Ну, хорошо. Час есть, а это море времени.

— Десятник! Я не хочу напрасной гибели людей и уничтожения замка. Я решил предстать перед судом короля. Но сам. За пять минут до срока открыть ворота, оружие сложить, слуг разогнать по жилью. Берегите женщин, пусть все время около них будут крепкие мужики. Исполнять приказы представителей графа. Сохранить людей и имущество. Попросить помощи в погребении барона и провести обряд – к покойному претензий нет. Вернусь – за все строго спрошу! Бе-е-гом!

— Игги! Сюда! Быстро найди мне вот такой кусок войлока, пропитанный резиной кусок материи, котелок на треноге, трут и кресало, специи, еды дня на три, ну, сала, мяса там копченого, лука, чеснока, крупы – что бы долго не портилось… Да, еще и меда. Все ко мне в кладовку, знаешь? Ага, тогда – мухой!

А я к барону. Попрощаться и занять некоторую сумму на дорогу.

Выгнав из спальни барона плакальщиц, я молча смотрел на покойника. Обмытый и принаряженный барон выглядел уснувшим. Прости, я не дал тебе счастья. А может и дал. Но все равно – прости! И прощай.

Тайник, где хранились деньги и ценности, барон сыну показывал. Из шкатулки я забрал все. Кому оставлять? Какой-то перстень, крупный и непривычных рубленых форм, больше тридцати золотых, много серебра, меди нет. Сумма большая, просто огромная. Две-три фермы можно купить, скот, инвентарь и еще останется на пропой в течение полугода. Но не для русского человека, конечно. А где грамота на владение баронством? Ага, вот она, и выписка о рождении баронетта Онто ля Реган, паспорт, стало быть. Баронская корона… простенькая какая… Пусть тут и полежит, в ближайшем будущем она мне не нужна. Ну, все. А теперь в кладовку.

А вот тут торопиться не будем. Вдумчиво пакуя свой продвинутый рюкзак, я размышлял – брать мне меч или нет? Возьму, все же я дворянин, а дворянин без меча, что король без короны. Тем более что свою корону я оставляю тут. Потаскаю, не переломлюсь чай, да и дрова порубить будет чем. Кстати, где мой топорик и лопатка?

Тут подоспел и Игги. Закончив укладываться, я посмотрел ему в глаза.

— Прощай, Игги. Много не болтай – тебе может грозить беда, все же ты был у меня в услужении. Тебе это могут припомнить. Вот, возьми деньги. Может случиться так, что тебе придется срочно бежать…

— Господин баронетт… господин барон… возьмите меня с собой, прошу вас!

— Нет, Игги. Это очень опасно, ты слышал, какое обвинение мне грозит? На меня объявят охоту и, скорее всего, убьют. Живым я никому не нужен. А чтобы сохранить тайну, убьют всех, кто будет со мной.

— Господин барон…

— Игги, называй меня мастер. И не проси… Прощай.

Оставив расстроенного мальчишку в кладовке, я зашел в свои апартаменты, машинально взял из вазы гроздь винограда, посмотрел на сгоревшую и обезображенную бригадой борцов со стихией огня кровать и, выплюнув на ковер виноградные косточки, пошел в подвал замка…

 

Глава 7. Здравствуй, племя младое, незнакомое!

В каждом порядочном замке должен быть подземный ход. Замок ля Реган был порядочным во всех отношениях и подземный ход в нем имелся. Но, самое смешное, — он был не нужен. Замок стоял на скальном основании и за долгое время его существования под ним возникли настоящие катакомбы и лабиринты ходов и переходов. Помните подземные озера? Так вот, если бы вы захотели, к ним можно пройти под землей не выходя на поверхность. Только кому это нужно? А нужно это мне.

Подойдя к запертой на огромный висячий замок двери подземного хода, спрятанного в неприметном уголке какой-то кладовки, я открыл ее, зажег и прилепил свечку на скальный выступ. Снял рюкзак, бросил на пол связку факелов. На ближних метрах каменного пола подземного хода в дверные щели нанесло пыль. Оставив четкие следы своих сапог, я прошел немного вглубь хода, развернулся, разбежался и сиганул обратно. Довольно удачно, ничего не сломал. Только свечу задуло потоком воздуха. Пришлось зажечь снова. Оставив свечу гореть, я пошел искать ход к озерам. Уж больно мне захотелось полежать в горячем озере, да и искупаться перед дальней дорогой не помешает. Преследователей я опережаю часа на полтора как минимум, успею. Да и пусть попробуют меня в этих лабиринтах найти.

Долго ли, коротко, но я добрался до подземного спа-центра. Быстро раздевшись, я залез в горячее озерцо и принялся наслаждаться, рассматривая от нечего делать взятый в шкатулке перстень. Потом додумался его одеть на правую руку. Нет, не пойдет. Здесь он явно не на месте. На левую. Вот, самое оно! Ма-а-ть! То, что это самое оно, мне подсказала резкая, как сильный ожог, боль от надетого перстня. Инстинктивно опустил руку в воду. Еще раз: ма-а-ть! Лечить ожог горячей водой – это круто, но очень больно. Белым лебедем я метнулся к холодному озеру, что бы опустить в него руку и, не удержавшись, рухнул в него целиком. А вот это здорово! Боль, как по команде, утихла. Но чертов перстень не снимался. Совсем! А когда я его начал интенсивно крутить, чтобы снять, — исчез! Из вида исчез. Так-то я его рукой чувствовал великолепно. Ощупал еще раз, просто чтобы убедиться, — на месте. Но невидим! Что за чертовщина. Мать, а Мать, у тебя что, и магия есть? Этого только не хватало!

Тут стало не до ванн. Просто я почувствовал чье-то приближение, точнее, приближение чьих-то скачущих как горошины в котелке мыслей. Лязгая зубами от холода, я кинулся к одежде. Ужасно не люблю принимать дорогих гостей голышом – нет карманов для подарков! Чтобы незваный гость не смутился, застав меня дезабилье, я поднял телекинезом небольшой камешек и послал подарок ему в лоб. Шутя. А гость упал. Споткнулся, наверное. Кое-как одевшись, я вынул факел из щели в стене и пошел посмотреть, кто в этом мире хуже татарина. Оказалось – Игги, хотя, я уверен, о татарах он ничего не знал. Ну, по большому счету я и не удивился. Удивительно настырный и шустрый мальчишка. Удивился я его удивительно знакомому мне снаряжению: он был в великоватой для него кольчуге Гурда, из-под которой торчали ноги в моих штанах от нового тренировочного костюма, оставшегося в кладовке. Приятным дополнением к моим штанам были мои сапоги (тоже новые, но показавшиеся мне немного жестковатыми), талию украшал мой запасной боевой пояс с массой кармашков (модель не прошла испытания и была кардинально изменена). На поясе меч, и неплохой, надо сказать. Где взял, интересно. Голову прикрывал от ударов палицей, клевцом, боевым молотом и другим железом какой-то безобразный шлем. Ну, правильно. Камень – это же не боевое железо. Вот он его и пропустил. Тут боец застонал и сел, явив моему взору плотненько упакованный рюкзачок. Думаю, если покопаться, то в нем можно найти еще что-нибудь из моих запасов в кладовке. Ну да Мать с ним. Для подобных ситуаций все это барахло и создавалось. Правильно парень сделал, что взял качественный инвентарь.

— Игги, ты как?

— Господин барон…

— Мастер, Игги, мастер.

— Мастер, не прогоняйте меня, пожалуйста! Можно я пойду с вами? В замке мне жизни не будет.

А ведь парень прав. Со мной плохо, а там вообще карачун. Жизни ему не будет, причем, скорее всего, буквально. Прирежут тихонько, чтоб не отсвечивал своими свидетельскими показаниями на некоторые факты.

— Игги, убрать слезы! Ведь ты же воин? Ты опоясанный мечом рыцарь! Хотя, нет. Для рыцаря ты еще слишком молод. Будешь моим оруженосцем?

Вот, и слезы улетучились, а появилась дрожащая широкая улыбка и дикий восторг в глазах…

— Г-г-осподин барон, мастер, вы серьезно? На самом деле?

Голос тоже дрожит, ну да понятно: для такого мальца такие слова… Из слуг в оруженосцы – для этого мира это очень серьезно!

А ведь шутка заходит куда-то очень далеко. Дурак я, дурак. Ну, раз начал – нужно заканчивать. Да и сам я на этой планете еще лицо без имени, личинка, просто – господин баронетт, точнее – господин Никто. Я все еще ощущаю себя землянином, а ведь я уже другой. Пора с этим кончать.

— Игги, на колени!

— Я, баронетт Онто ля Реган, принимаю титул барона ля Реган в связи с подлым убийством моего отца и дабы не пресеклась нить рода баронов ля Реган.

— Я, барон ля Реган, принимаю на себя обет кровной мести подлым убийцам и клянусь идти до конца.

— Я, барон ля Реган, принимаю на себя обязанности сюзерена по отношению к моим вассалам, рыцарям и простым людям моего баронства и клянусь беречь и защищать их. И будут мне боги в том свидетелями…

— Юноша Игги! Согласен ли ты стать моим оруженосцем, разделять со мной хлеб и воду, трудности и опасности, смерть и славу? Отвечай!

— Да, мой барон!

Я медленно вытащил его меч из ножен и плавно хлопнул по левому и правому плечу.

— Нарекаю тебя, юноша Игги, своим оруженосцем и вручаю тебе этот меч по праву твоего рыцаря и сюзерена. Владей им и будь достоин пути воина, пути меча! Встань с колен, оруженосец Игги!

Вот это да! На последних словах мой невидимый перстень полыхнул ясно видимым белым пламенем, совершенно забив дрожащий свет факела и бросив четкие черные тени на стены пещеры. У меня немного закружилась голова.

— Ух, ты! Что это было, господин барон? Люди говорили, что раньше так боги подтверждали, что данная им клятва услышана, — в совершеннейшем обалдении прошептал Игги. — И еще, говорят, полыхающие огнем кольца были у Ушедших Братьев.

Так, все интереснее и интереснее. Какие боги, мать твою, какие братья! Никаких богов я лично не знаю. Ну почему я на каждом шагу вязну в этой истории все глубже и глубже, причем без малейшего руководства по прохождению квеста, в котором я и не желаю принимать участия? Кому бы дать в морду?! Только себе…

Вернувшись к озерам, я сел перед своим рюкзаком. Осталось еще кое-что решить.

— Оруженосец Игги!

— Да, мой барон!

— Вот то-то и оно! Достаточно тебе один раз сказать подобное, как на наш след сядет целая псарня ищеек и убийц. Пока мы скрываемся, Игги, забудь, что ты оруженосец, а я барон.

— Зови меня… — вот интересно, как? Подумаем. Имя, конечно, забыть. Ля Реган… Рег? Нет. Переставить слоги? Реглан какой-то получается. Не пойдет. Ган? Тут что-то есть – коротко и выразительно! Решено! Будет… Наг! А что? Звучно и что-то мне напоминает. Что-то земное. Грозное и опасное. Кобру. Нет, не Сталлоне в одноименном боевике. Гораздо более страшное – королевскую кобру. Плюющуюся огнем и свинцом кобру. Утверждаю.

— Игги, отныне будешь звать меня Наг. Мастер Наг. Я фокусник, а ты мой помощник.

— Мастер Наг, да я ничего не умею…

— Что надо, я тебе подскажу. А теперь шлем выбрось в озеро, кольчугу – в мешок, меч завернуть в тряпки и туда же. Нож есть? Вот возьми пока. Пошли…

 

Глава 8. Бродяга судьбу проклиная…

Шли мы долго. Пустив Игги вперед (чтобы был все время на глазах), я шел за ним, погрузившись в мысли. Куда идем мы с Пятачком? Опять не мое, но очень интересно – куда мы идем? И не сей момент. Сей момент мы уходим от замка и ищем место, чтобы переночевать. А куда мы идем в глобальном, так сказать, плане?

Начал вспоминать карту в кабинете барона. Вот замок в предгорьях. Лигах в семи наш город, так сказать – столица. Еще три, нет, четыре небольших городка, сколько сел не помню. Несколько замков вассалов и рыцарей, имеющих собственную землю. Дороги, реки. Леса, поля и долы. Тьфу! Куда меня потащило? Так, сначала. Территория баронства на севере ограничена горным хребтом. Знаю, что горные кряжи тянутся на многие-многие лиги на северо-запад, спускаются на северо-восток, а просто на север – никто и не знает толком. Редкие охотники забредают туда за редкими шкурами горных козлов, барсов, каких-то сусликов или, быть может, бурундуков? Да черт с ними! Ах, да! еще редкие горные травы и горный мед! Как же, как же! Вон в рюкзаке горшочек оттопырился. Помню – вкусная, надо сказать, вещь. Но – в разумных пределах. Ясно, на север нам не надо.

На востоке – другое баронство. Барон – ни рыба, ни мясо. В кознях не замечен. Туда не пойдем, делать там нечего.

На юге – опять баронство. Ну, да. Три-четыре баронства, реже пять, и уж совсем редко шесть – графство, два-три графства – герцогство. Примерно так. Так вот, этот южный барон однозначно сволочь и графский приспешник. Запомним.

А вот на западе ленные земли графа Оргида. Нам туда и нужно. Но пойдем мы на юг. Погуляем просто. Пусть пройдет какое-то время, утихнут поиски баронетта-отцеубийцы. А я потренируюсь в своих непонятных возможностях.

Значит так:

— Игги!

— Да господин барон!

Бац! Причем хороший бац. Да еще и по больной голове.

— Игги, если ты не дружишь с головой, ты ее можешь легко потерять, если еще раз заорешь "Господин барон!", понял?

— Понял, мастер…

— А еще проще?

— Понял, Наг!

— Вот и хорошо! Игги, у нас впереди река?

— Да, Наг, Беленькая.

Вспоминаю: быстрая речка с перекатами, вода бьет о камни – пена – отсюда Беленькая. Не пойдет! Слишком сложно, а я, как известно, лодырь.

— А ну напомни, где она сливается с Ирмой? (Это большая река, если кто не догадался).

— Да еще лиг двадцать.

Вот гадство! Двадцать лиг переть пёхом можно, но не нужно.

— А села впереди нас есть?

— Как не быть, Наг! (Молодец, тренируйся!). Вот лиг через пяток есть село, Порожек называется.

— А почему так?

— А там последний опасный порог, Наг. (Говорю – молодец парень). Дальше более-менее чисто.

— Вот и правь туда!

Посмотрим, есть ли в селе Порожек что-нибудь вроде пирожек. Пирог я имею в виду. Ну, лодок, значит. Толстоватая шутка получилась, признаю.

Пять лиг – это меньше десяти километров. Для двух молодых, (да, уж! шестидесятилетний юноша!) повторяю – молодых людей – не расстояние.

В село мы заходить не стали. Расположились в лесу. Наши преследователи уже наверняка знали, кого они ищут, и как мы выглядим. Надо было поработать над внешностью, а еще проще – потормошить мои бонусы: телепатию и гипноз. А уж если говорить про телепортацию, то просто слезы закипают на ресницах. Ох, и вкусный бонус, но пока недоступный. Никак не включается. Жаль…

Лагерь разбили быстро и профессионально. Надо бы спросить – откуда у Игги такие навыки? Но это потом. Поев что-то вроде кулеша (Игги, кстати, понравилось), я усадил его перед собой и начал гипнотизировать. Нет, ну я читал и слышал кое-что о гипнозе. Знаю, что гипнотизер должен быть с пронзительным взором, густыми бровями, вкрадчивым, но в то же время властным голосом. Любимое занятие гипнотизера – постоянно помахивать перед носом пациента серебряными карманными часами. Но все дело было в том, что серебряных карманных часов у меня не было. Хоть плачь! Поэтому я всю эту ерунду сурово, по-мужски, отбросил.

Что есть гипноз в нашем, материалистическом понимании? Подавление или отключение воли гипнотизируемого и навязывание ему тех или иных ложных или правильных представлений. Или действий. Или еще чего-нибудь. Я так это понимаю.

— Игги, кого ты видишь перед собой?

— Тебя, Наг.

— Не надо имен, просто опиши этого человека…

Игги стал большими мазками рисовать мой портрет, а я настроился воспринимать деятельность его мозга, его мысли. И через пару минут что-то начало получаться.

— Нет, Игги, нет! Этот человек гораздо старше! Посмотри – у него седые виски и резкие морщины на загорелом лбу. А зубы? Он их сточил на грубой пище. Наверное, он с юга, оттуда, где начинаются пустыни. Видать – погонщик караванов, здорово его потрепала жизнь!

— Точно, как я не обратил внимания, а посмотри, Наг, на его руки – какие грубые и потрескавшиеся! Да он голоден! Давай дадим ему поесть? Там ведь осталось?

— Конечно, дадим. Покорми его, Игги.

Было забавно, но и немного неприятно видеть, как Игги встал, быстренько сбегал к котелку, и, усевшись напротив меня, стал сердобольно смотреть, как я ем.

— Наг, можно я дам ему вина? У меня есть фляжка.

— Дай, Игги, дай. Только возьми вино в моем рюкзаке. Откроешь – сразу сверху.

Уже не смешно. Парень притащил лежавший сверху подсумок и стал "наливать" мне вино в деревянный кубок.

— Спасибо, молодой господин, ты, наверное, оруженосец у этого рыцаря? — прохрипел я, имитируя южный говор.

— Да, а как ты угадал? — зарделся от удовольствия Игги.

— По твоему мечу, молодой воин!

Игги, гордо взялся за рукоять несуществующего меча.

— Ты прав, уважаемый! Можем ли мы тебе чем-то помочь еще?

Мне перестало нравиться то, что я делаю с Игги.

— Спасибо, молодой воин, я поел и обогрелся у вашего костра, больше мне ничего не надо. Я пойду?

— Иди и прощай!

Минут пять мы посидели молча. Я освобождал сознание Игги от своего присутствия.

— А он неплохой человек, Игги, этот караванщик. Жаль, что он ушел и не рассказал нам о том, что он видел в своих странствиях.

— Да, жаль… Хороший, уважительный человек. Сразу понял, что я твой оруженосец! Да, а где мой меч?

— Я убрал его снова в мешок. Давай-ка спать. Завтра будет много работы…

Игги уже спал, свернувшись на войлочной подстилке как кутенок, а я все еще анализировал сделанное. Страшное оружие, как бы ни страшнее пирокинеза. И неприятное. Не переусердствовать бы, а то понравится из людей марионеток делать. Да-а… ну, все. Спать.

* * *

Утром сразу пошли в Порожки. Без завтрака. Позавтракаем в корчме. Или в трактире – как повезет.

Все-таки трактир. Ну, понятно – ниже села относительно чистая вода, без подводных камней. Здесь идет перевалка грузов, долгое время стоят торговые караваны, существует неплохой рынок. Но нам туда не надо. Надо в трактир – поесть и найти лодку. Люблю водный спорт. Особенно под мощным мотором. Будем искать… Не мое, знаю.

Само собой, посетители трактира видели не молодого мужчину в неизвестном на Матери камуфляже с парнем лет 16-17-ти, а уже хорошо пожившего мужика, с сединой, в одежде коричневого цвета и в сопровождении 10-ти летнего сына. Внедрение в чужой мозг и навязывание нужного мне и подготовленного заранее облика происходило сразу, как я начинал улавливать мысли человека. С группой людей происходило то же самое.

Поели, степенно потолковали с трактирщиком, прикупили еды в дорогу. Согласились с трактирщиком, что старый Проб делает лучшие на реке лодки и отправились к нему домой.

К Пробу за лодкой пришел уже торговец с дочерью. Я поел, отдохнул и начал наглеть и шалить. Проб несколько возбужденно поглядывал в сторону девицы. Видимо, я машинально сформировал облик, близкий к нашей эстраде или порнушке, черт их разберет, кто там на кого похож. Игги, хоть и был полностью посвящен в мои махинации с нашим внешним видом, не знал, куда себя девать от смущения, что, впрочем, отлично ложилось на образ. Лодку сторговали, и я честно заплатил за нее серебром. Лодка на мой земной вкус была так себе. У меня дома делают лучше. Но лучше плыть вниз по течению на такой лодке, чем бить ноги по камням.

Моментально загрузились и отчалили. И так намозолили глаза куче людей. Откуда я знаю, сколько продлится мое ментальное воздействие?

На реке меня немного отпустило, как-то расслабился и подобрел. Люблю воду, речную ширь, покой. Подняли и укрепили мачту, поставили косой парус. Лодка ощутимо накренилась и довольно ходко пошла вниз. Игги я поставил на корму – рулить и страховать меня. Сам вернулся к пирокинезу. Широкий простор и отсутствие людей позволяли осторожно поэкспериментировать.

Улегшись на носу лодки, я кинул слабенький клубок дрожащего воздуха прямо по курсу. Пыхнуло, и впереди протянулась короткая дорожка пара. Как автоматная очередь. Интересно, черт побери. Но клубок плывет по воздуху довольно медленно и не очень далеко. Ничего, решение уже есть – это привязка к шарику для рогатки. А под водой какое-то время это можно удержать? Опа! Оказывается можно! Загнав клубок под воду, я немного подождал, а потом дал команду "Огонь!".

Дураком быть не стыдно. Стыдно быть умным дураком. Этот клубок нужно было бросать с кормы. Под лодкой глухо стукнул взрыв, палуба больно ударила меня по животу, лодку подбросило в облаке пара. На корме испуганно ойкнул Игги.

— Все, все! Не бойся! — крикнул я. — Уже все прошло!

Лодка вильнула, и я увидел расходящиеся по побелевшей от пузырьков воде круги и всплывающую оглушенную и ошпаренную рыбу.

— Игги! Брось руль хватай вон ту, здоровенную! — крикнул я. Лучший способ забить неожиданный испуг у человека – заставить его что-то сделать. Но, тем не менее, рыба на обед теперь у нас есть. Да, а что же я еще ни разу не попробовал разжечь костер? А с экспериментами надо быть еще осторожнее, а то медицины катастроф здесь еще нет, а я уже здесь есть.

На обед у нас была уха. Очень вкусно.

 

Глава 9. Вундерваффе

Ближе к вечеру я решил ночевать на берегу. Идти ночью на лодке по незнакомой реке без выставленных бакенов и прожектора несколько безрассудно.

Мне хотелось заняться рогаткой, но после взрыва под лодкой, я стал бояться своей тени. Нужно искать безопасное место. И оно, как рояль в кустах, появилось из-за кустов по правому берегу. Здесь близко к берегу птичьей лапой подходили три небольших скальных отрога. Вот ложбинка между ними меня и заинтересовала.

Первым делом я захотел помочь Игги разжечь костер. Оруженосец горячо протестовал, но я был настойчив. Первая попытка провалилась – очень уж слабый был заряд. После второй – сучья задымили, но как-то неровно. А вот третья попытка испепелила костер и разбросала горящие деревяшки метра на два вокруг. Переборщил! Мы с Игги, памятуя опыты на речном просторе, успели отпрыгнуть. В целом, я остался удовлетворенным. Огниво больше как бы и не нужно. Надувшийся Игги набрал нового сушняка и занялся восстановлением костра и подготовкой к ужину, а я пошел к замеченной ложбинке. Идти нужно было около четверти часа, но результат того стоил. Готовый каменный полигон, растительности нет, пожара можно не опасаться. Даже стены имеются. Достаю рогатку, свинцовый шарик и начинаю предстартовый отсчет. Мне было непонятно: удержит ли шарик в своем полете клубок, или точнее, пирозаряд, не расплавится ли в полете, и каков будет результат.

Для пущей надежности покатал шарик в пальцах, четко увидел, что клубок пирозаряда облегает его и никак пока на свинец не воздействует. Ну, что, с богом! С Адрианом, я хотел сказать!

До выбранного в качестве цели огромного валуна было около семидесяти метров. Я был уверен, что для моей безопасности этого хватит – ведь удар пойдет вперед. Итак – пуск! Резина хлопнула, шарик понесся к цели, подхваченный телекинезом, и на лбу валуна расцвел огненный цветок. Красиво!

Я торопливо подбежал к камню. Ну, что сказать? Оплавленная в неправильном круге диаметром около метра поверхность скалы – это хорошо или плохо? Кажется, что это пока ничего из себя не представляет. Поражающее воздействие надежд не оправдывает. Вот тебе и вундервафля! Явно лавры генерал-полковника Грабина мне пока не светят. Что же надо предпринять? А что я хочу получить? Бронебойный снаряд? РПО "Шмель"? Боеприпас объемного взрыва?

Так, рассмотрим вопросы по порядку ведения собрания. Бронебойный снаряд мне, вроде бы, в условиях средневековья не нужен. Что им бить? Стены? Дракона? А есть ли тут драконы? Я лучше в него телекинезом каменное ядро кину.

А вот реактивный огнемет объемного взрыва против личного состава противника в поле и даже в укрытии будет куда как хорош. Если бы я захотел начать битву за замок, думаю, таким оружием я бы супостата уничтожил.

Размышляя, я вернулся на огневой рубеж. А кто сказал, что клубок пирозаряда должен быть маленьким, размером со свинцовый шарик? Он же не жжет руку, резину, рогатку, наконец. Пирозаряд просто привязывается к шарику и начинает действовать, когда свинец встречает преграду. А если телекинезом разогнать шарик так, чтобы он пронзил камень на глубину сантиметров пять-семь? Ведь где-то я читал, что разогнанный до скорости света кусочек сыра пробьет сколько-то там метров брони.

Второй пирозаряд был размером с шарик для пинг-понга. Скорость шарика я качнул еще выше. Камень был большой, очень большой. Но он лопнул и развалился на несколько крупных частей. Как оказалось при изучении его останков, шарик вошел в камень сантиметра на четыре. Хорошо, но пока не нужно. Камнедробилкой я работать не собираюсь. Нужен площадной взрыв.

А что если стрельнуть тремя шариками? Неудобно – надо переделывать кожаный лоскут, в который закладывается шарик.

Я поступил проще – лень толкает на интересные решения. Разрезав два шарика ножом пополам, я заложил в рогатку три фрагмента. Больше было сложно удержать. Нужен какой-нибудь простейший контейнер. Ну, ничего, придумаю… Пирозаряд я подвесил размером с теннисный мячик, в тайне надеясь, что при разлете фрагментов каждый из них удержит свою часть пирозаряда.

Предчувствия его не обманули. Ну, вы знаете… Опять не мое, но в самую точку. Никаких взрывов не было. Раздался приглушенный звук, похожий на чихание карбюратора, а вот полыхнуло так, что будьте-нате. Единственно, что мне не понравилось – то, что взрывы легли не по фронту, а в глубину предполагаемого строя противника. Ничего, против конной лавы самое оно. Проймет на раз, до самой конской задницы. А площадь накрыло внушительную… "Катюша", натурально! Адриану понравится.

Зуд ученого-исследователя, помноженный на наглость дворового хулигана, меня когда-нибудь погубит. Новый эксперимент и новый размер пирозаряда. Грейпфрут.

Ахнуло так, что меня, даже на такой дистанции, бросило на колени. Да-а, перебор. Смотреть полигон я не пошел, а удивленно покачивая головой, потрусил навстречу Игги, который уже бежал ко мне с мечом в руках. Красиво бежал, азартно! Хороший будет боец.

После я все еще дрожащими руками стряпал ужин, а мальца поставил тренироваться с мечом, показав ему несколько базовых стоек и ударов. Как-то незаметно я опять стал к плите, ну да ладно. Ему потребуется время на тренировки, зачем мне боец, не умеющий обращаться с мечом. Первое столкновение – и он труп. Как ни грустно, это так. На ужин я позволил себе бокальчик вина – ведь я остался жив после испытания своего чудо-оружия. Кстати. Пить меня здесь почему-то совсем не тянуло. Ну, бокальчик-другой, и – все. Единственно – иногда с теплом вспоминал о коньячке… А вот о сигаретах я и напрочь забыл. У тела Онто не было никотиновой зависимости. Ну, ладно. Здоровому телу – здоровый сон. Спокойной ночи, Игги!

 

Глава 10. И снова бой, покой нам только снится…

Утро зовет снова в поход… Ну, вы уже поняли! Позавтракали, Игги попрыгал с мечом, не торопясь отплыли. Оруженосец снова на корме с веслом, я, естественно, на носу нашего дредноута. Эх, ноут, эх, внук…

Делать было особо нечего, и я баловался телепатией. Объектом баловства был Игги. Но он быстро разогрелся работой и солнцем и стал думать о всяком разном. От всякого разного я покраснел и быстренько убрался из его светлых мальчишеских грез. Надо его побольше нагружать тренировками с мечом. Это, говорят, помогает – сублимация называется. Мне бы тоже, честно говоря, что-нибудь этакое не помешало… Всякое разное… Или какая-нибудь сублимация, да покруче, покруче!

Вчера мы прошли по воде чуть больше восьмидесяти километров, давно уже идем по Ирме. Скоро можно высаживаться на приветливые берега южного барона-клеврета. Странно, что нет погони. Может, наше исчезновение решает проблему? Сомнительно, значит – будем посмотреть.

То, что сзади погони не было, нас не спасло. Потому что навстречу нам, из-за речного поворота, вышло судно, барк, наверное, с вымпелами и значками, которые сначала Игги, а потом и я определили как принадлежавшие барону-прихлебателю графа Оргида. Да, некоторые знания Онто, в данном случае – геральдика, что-то тормозят. Но лучше поздно, чем никогда.

К сожалению, то ли дистанция до барка была великоватой, или я дал маху, но замаскироваться я не успел, а противники успели узнать нас по описанию первыми, засуетились и заорали. Делать нечего мужикам, кроме как нас ловить. Ну, ловите! Недолго думая, я запустил в барк двумя половинками шарика средней упитанности. А так, на всякий случай, — вдруг одним промахнусь. Я не кровожадный, но другого выхода я не видел. Страшно не то, что эта банда с радостью шла нас убивать, страшно то, что они нас определили и узнали.

Вундервафля не подвела. Тихий хлопок, громкий вой, и барк разнесло в клочья. Выплыли какие-то отдельные доски и прочий мусор, все остальное ушло на дно. Ну да, мужики же были в броне, по крайней мере, увешаны оружием, а с ним не поплаваешь. Хотя, стоп! Вон какой-то утопающий цепляется за слани. Ты-то мне и нужен. Сейчас я тебе проведу сеанс лечебного гипноза.

Вытащили этого человека-амфибию на берег. Сознание явно сумеречное, но это и к лучшему.

— Как тебя зовут, воин?

Молчит, только делает быстрые глотательные движения и трясет головой. Переживает, наверное. Ничего – молчи, я и так уже знаю.

— А как зовут твоего командира?

Ага, ясно.

— Слушай меня внимательно, воин! Я, твой командир, посылаю тебя со срочным донесением к господину барону. Сообщи ему, что мы увидели на реке лодку с беглецами. Мерзавцы повернули и стали удирать вверх по течению. Мы бросились преследовать их. Надо срочно послать почтовых голубей господину графу с этой вестью. Спеши, воин!

Ишь, как засучил ножками! А мы его на нужный берег высадили? Да, все правильно. Беги-беги, марафонец!

А мы пройдем еще немножко и высадимся на другом бережку. А вот лодку придется утопить.

После высадки я все-таки сменил камуфляж на простой, но хорошо сшитый темно-синий костюм, который я носил в замке. Серая шляпа с большими полями и серые же высокие замшевые сапоги общей картины не портили. Довольно длинные волосы связал в хвост, знаю – тут так не принято, но это добавит моему имиджу какую-то иноземную изюминку. Попробуем сменить образ беглого барона на образ известного фокусника-иллюзиониста. К примеру – Кио. А что, пожалуй, подойдет! Чалму бы еще, как у незабвенного товарища Бендера.

Вот о чем я не подумал, так это о наших мечах. Бродячим фокусникам они вроде бы не положены. А ничего! Где надо прятать древесный лист? Правильно, в лесу! Мы включим мечи в номер, докупить надо будет штуки три-четыре, и я ими буду манипулировать – летать они у меня будут, как птички! Метательные ножи у меня скрыты в нагрудных ножнах, торчат только оголовья, украшенные съемными темно-синими стеклянными вставками. Сами ножны надежно замаскированы галуном и шнурами – что-то вроде гусарского доломана. Все вместе выглядит просто шикарно! Фильм "Гусарская баллада" помните? Красивая форма, жаль, теперь так не шьют. А мне пошили. Как простому благородному дону, естественно.

Свои метательные ножи, ножи-убийцы, я в представлениях использовать не собираюсь. Надеюсь, они невидимками полежат в своих ножнах до нужного момента. Надо заказать десятка полтора ножей для сцены. Побольше размером, блестящих, с кисточками на рукоятках. Для красоты. На их полет это не повлияет, буду использовать телекинез. Эх, жаль не могу использовать телепортацию – какой номер, какой артист пропадает! Ну да ладно – еще не вечер. В смысле – уже скоро обед. Кушать хочется. Пора из джунглей выходить к людям.

Кратко, но информативно проинструктировал Игги, и мы побрели к одному из небольших городков барона-клеврета. Лошадей купить, что ли? Может ли престидижитатор (тьфу, прости меня Адриан) ездить на лошади? Прямого запрета нет. Значит – может. Да и барахла, причем тяжелого, у нас скоро прибавится. Значит – купим. Игги, ты как – на лошадях можешь? Ага, ездил в ночное, ну ясно – буденовец!

Шаг за шагом мы миновали ворота, где нас обобрали на несколько медяков, и пофланировали к центру городка в поисках предприятий общепита. Оно нашлось как раз около большой рыночной площади. Это для горожан она рыночная площадь, а для нас – театральные подмостки. Ах, рампа! Ах, запах кулис… Из классики, само собой…

Горластый и толстый трактирщик при виде денег сменил бас на сладкий тенор и был готов на все. Мы получили стол и кров. Стол мы моментально опустошили, а кров заняли в горизонтальном положении. Отдохнув с часок, мы двинули на рынок.

Люблю посещать рынки! Чего тут только нет! Нет моего любимого сорта пива, воблы, сигарет. Остальное, впрочем, есть. В основном.

В основном мы были заняты поиском лавок или рядов оружейников. Начинать надо с самого сложного и тяжелого. По весу. В рядах оружейников плотно стояли здоровенные мужики. Сразу вспомнилось: "Чем шире наши морды – тем теснее наши ряды". Классика!

Качество оружия в данный конкретный период времени меня особо не интересовало. Был бы меч похож на меч, и совсем уж хорошо, если они будут похожи на наши мечи. Таковые нашлись. За смешную сумму в серебре приобрели четыре меча. Попросив украсить их рукоятки яркими нитяными кистями и доставить в трактир "У рынка" фокуснику Нагу, я занялся ножами. Тут пришлось походить. Походив, увидел на прилавке чудесные топорики, что-то вроде гибрида моего охотничьего топорика и томагавка. Безумствовать, так безумствовать! Купил семь штук с доставкой. А вот ножи не давались. Либо маленькие, либо невзрачные, либо очень плохого качества. Наконец, на прилавке какого-то восточного типа, я имею в виду конечно не прилавок, а продавца, сильно смахивающего на хитрого армянина, увидел то, что хотел. Слегка изогнутые ножи сантиметров сорока длиной, с рукояткой – все пятьдесят. Широкое, блестящее полировкой лезвие, красивая рукоять из желтоватой кости с резьбой. Кожаные ножны под цвет рукоятей украшены серебряными накладками. Спросил цену и тихо поплыл. Один нож стоил больше, чем все наши покупки. Оказывается, это – не то ритуальное, не то парадное оружие женщин-телохранительниц какого-то восточного владыки. И не ножи это, а специальные такие мечи. Для женщин. Откуда они здесь, спрашивается? А не уберегли валькирии владыку! И их частью казнили, частью продали в рабство, а ножи случайно достались нашему уважаемому продавцу. Я не выдержал и использовал дар. Не врет, собака! Брать или не брать? Вообще-то за такие деньги они мне не нужны. Проще заказать. Но как-то жалко стало погибших девчонок-воительниц. И их опозорили, и их оружие. Смирившись, выложил деньги за все девять. Что деньги? Дым… Живы будем – заработаем! Организовывать доставку ножей не рискнул, сам понесу.

Затем я занялся своей придумкой – чалмой. Уж очень захотелось побыть любимым учеником Рабиндраната Тагора. Восточный тип, сильно смахивающий на хитрого армянина, и тут помог. Чалмы у него не было, но создать это произведение искусства он мог. Но, сами понимаете – нужны средства. Я понимал и недрогнувшей рукой выложил серебро, заказав цвет и размер тюбетейки-мутанта, намекнул на камень во лбу и роскошное перо жар-птицы. Дизайнер редкого головного убора в наличии пера жар-птицы был не уверен, но обещал вывернуться наизнанку.

Незаметно утерев трудовой пот со лба, пошли облагораживать внешний вид оруженосца. Игги было засмущался, и стал отнекиваться, но я прикрикнул и объяснил, что связываю с его внешним видом определенную надежду на серьезную денежную прибыль. Это парня и успокоило и насторожило. Пока он думал над сказанным мной, шустрые торговцы подобрали ему два, скажем, театральных костюма ярких расцветок, и еще один скромный, но добротный дорожный костюм, включая сапоги, шляпу и перчатки. Игги был очень растроган. Чувствовалось, что подарки ему очень понравились. Особенно перчатки с большими крагами. Наивный, он еще не знал, что ему предстоит… Себе я купил черный шелковый плащ с большим капюшоном.

 

Глава 11. Мы, бродячие артисты…

Все эти маскировочные мероприятия по получению статуса короля сцены стали неприятно угрожать нашему финансовому благополучию. А конца тратам еще не предвиделось. Но, чтобы заработать в шоу-бизнесе два миллиона, нужно сначала вложить один миллион в свою раскрутку.

А еще – вы не поверите, — я этим наслаждался, баловался как ребенок и был счастлив! Тайны, трупы, погоня, тяготы пути были забыты, и я окунулся в какую-то веселую, завораживающую игру. Да, мир шоу-бизнеса привлекателен, как свеча для мотыльков!

Следующим шагом должна была стать аренда подмостков, сценический инвентарь и музыкальное сопровождение. С подбором места сначала пришлось помучиться, но потом светлая мысль о бесплатном проживании и питании привела меня к голосистому трактирщику. С обонянием у него было все в порядке, и запах возможных легких денег он почуял сразу. Договорились, что пару представлений я проведу с фасадной стороны трактира, которая и была обращена на рыночную площадь. Трактирщик должен был обеспечить освещение, выставить столы и выкатить выпивку. Если хлынувший денежный поток превысит хлопоты, то мы получали трактирный двор или общий зал. И то и другое было интересно. Договорившись о разделе еще не полученной прибыли, я отбыл.

Инвентарь я заказал у каретного мастера. Это была небольшая полукруглая площадка с вертикально закрепленным деревянным щитом, которая могла вращаться вокруг своей оси. Щит должен был быть декорирован алым материалом и настенными подсвечниками. Мастер предложил каретные фонари, и я согласился. Все-таки представление будет проходить в вечернее время, а жертва должна быть хорошо освещена… Жертва с интересом слушала мои переговоры с мастером и ничего еще не понимала.

Больше всего меня порадовало музыкальное оформление. Его и искать не пришлось, ибо оно подвизалось в трактире. Трио струнных, духовых и ударных возглавлял пожилой субъект с пейсами и таким носом, что свободно мог претендовать на такую знаменитую музыкальную фамилию, как, скажем, Рубинштейн. Объяснив ему некую специфику музыкального сопровождения такого леденящего душу представления, как выступление Мастера Нага (sic!), я порекомендовал тщательно отработать главное – длинную и нагоняющую страх барабанную дробь и, как завершающий аккорд, — удар тарелками по нервам зрителей. Понимание с маэстро было достигнуто абсолютное, и оркестр бодро потащил аванс в сторону трактирной стойки.

Меньше всего средств в этом наивном средневековом мире ушло на широкую рекламную кампанию. В соответствии с моими указаниями, Игги шепнул компании подгулявших солдат, что вечером, у трактира, они могут посмотреть, что может сделать с десятком мечей настоящий мастер, я об этом же поведал группе мальчишек, а трактирщик дал поручение распространить эти слухи среди женщин своим служанкам. Ну и еще… Вечером, перед началом спектакля, на него негромко и аристократично будет приглашать штатный вышибала театр… виноват – трактира.

Дело было на мази. Оставался сущий пустяк – научиться делать номер самому и приготовить ассистента. Как ни странно, ассистент все понял, что говорится, с полтычка, и особо не возражал. Кое-какие мои упражнения с железом он видел и мне полностью доверял.

Я же улегся на койку, закрыл глаза и тщательно, шаг за шагом, продумал рисунок и этапы представления. Что-то сложилось. Надо будет – включим импровизацию. Обдумывание предстоящего шоу так увлекло меня, что когда привезли вращающуюся площадку, Игги пришлось меня будить. Инвентарь мне понравился и, высказав пару замечаний, которые мастер с подмастерьями тут же устранили, я расплатился.

Поручив Игги нанять мальчишек и расставить в соответствии с нарисованной на дощечке схемой факелы, я занялся подготовкой своего железа.

На рыночной площади шумел собравшийся к вечеру народ. Напевая "Снова туда, где море огней…", я закрепил под плащом инвентарь, и, отправив Игги на полагающееся ему место, медленно пошел на Голгофу…

Со стороны мой выход к жаждущим приобщиться к высокому искусству зрителям выглядел следующим образом.

В полумраке (зажигать огни я запретил до определенного момента) появилась высокая фигура в черном плаще и медленно направилась к сценической площадке. Увертюра оркестра состояла из тревожной барабанной дроби. Вдруг сама по себе вспыхнула пара факелов, воткнутых в землю на моем пути. Вспыхнула вторая, третья, четвертая… По удлиняющемуся огненному коридору черный мастер Наг прошел метров двенадцать (просто больше места не было). С хлопком вспыхнули факелы, составляющие круг возле площадки и служащие своеобразной рампой. Толпа зрителей тихо ахнула. Это еще что!

Мастер Наг небрежно откинул капюшон. Ослепительно белая чалма со сверкающим в свете факелов камнем и большим пером, похожим на страусиное (армянин клялся, что для настоящего пера жар-птицы сейчас не сезон), вызвала одобрительный гул. Великий и ужасный Наг плавно развел полы своего плаща и из-под них плавно выплыли шесть мечей. Их рукоятки поднялись на уровень глаз мастера и мечи стали кружить вокруг него, набирая скорость и поднимая лезвия вверх! Толпа завыла, в вечернем воздухе повеяло чем-то инфернальным… Вот мечи разбились на пары, и началось сражение. Мечи рубились друг с другом, все ускоряя темп битвы. Это было похоже на смертный бой привидений. Наконец, мне стало тяжело ими управлять в таком темпе и, махнув рукой вниз, я загнал мечи острием в землю по кругу у площадки. Раздался удар тарелок, вздох облегчения и бурные аплодисменты, переходящие в овацию.

В это время дали свет, счастливчики за столами накатили по первой, служанки брякнули на столы полные закусью миски, народ завистливо облизнулся.

Выпустив ножи-мечи валькирий, я еще немного покрутил их в воздухе, рисуя разные фигуры и комбинации. Это зрелище стало привычным и народ уже не пугало. Счастливчики за столами немного расслабились и накатили по второй. Народ по второй завистливо облизнулся.

Отойдя от площадки метров на шесть-семь, я щелкнул пальцами. Мальчишки, состоящие на твердом окладе, подтащили стол и раскрутили площадку со щитом. Я разложил на столе ножи и томагавки.

В нужный момент мальчишки плавно притормозили щит и дернули за веревочки. Ткань, до этого закрывавшая щит, упала и на фоне алого материала появилась фигура храброго оруженосца в белых штанах и рубахе, с широким красным кушаком, подчеркивающем талию, стоящего в позе Христа над Рио-де-Жанейро. По бокам от него вспыхнули сильные фонари. Народ восхищенно завыл, счастливчики в восхищении булькнули по третьей.

И тут началось. Я взял томагавк и, картинно прицелившись под барабанную дробь, отвел руку для броска. Звонкое и громкое мальчишеское "Ой!" ударило бичом по нервам людей. Признаюсь, "ой" было оплачено! В распятого оруженосца полетели томагавки, которые со стуком впивались в дерево на минимальном расстоянии от тела жертвы. Барабаны неиствовали! (браво, Рубинштейн!). Счастливчики забыли про судорожно сжатые в руках бокалы, народ зажмурил глаза. Но, не услышав предсмертного хрипа жертвы, сразу их открыл, чтобы не пропустить момент убийства.

Но это было еще не все! Когда томагавки утыкали ассистента по контуру фигуры, мне поднесли черную повязку на глаза. Я не спеша ее одел и отвернулся от щита. По моему щелчку пальцами щит стал медленно вращаться вокруг оси. Вдруг я метнул через плечо нож валькирий, через маленькую паузу – второй, потом третий. Я делал броски из-под руки, между ног, за голову… ножи ложились рядом с томагавками. Каждый удар ножа в дерево щита зрители сопровождали дружным "Ах!", счастливчики пили после каждого броска. Это было чудо! Ассистент все еще был жив! А как ему не быть живым, когда каждый раз перед броском, в нужный момент, я четко слышал его посыл: "Давай!". А томагавки служили маркером цели для броска ножей.

Остался последний нож валькирий. Он был украшен алым темляком. Я повернулся и снял повязку, подчеркивая, что сейчас произойдет самое важное. Метнулся мальчишка и водрузил на голову местного родственника Вильгельма Телля большое яблоко. Причем, перед тем как поставить яблоко, мерзавец с хрустом откусил большой кусок, чем вызвал смех, свист и одобрительный топот ног. Придется премировать гаденыша!

То ли фанфара, то ли горн, я в них не разбираюсь, пропела долгую тревожную ноту. Я встал, широко расставив ноги, и начал подбрасывать нож валькирий в воздух. Все выше и выше. Нож взлетал, шелестя лезвием, крутился и падал мне в руку. Снова…снова… Глаза зрителей волей-неволей оказались прикованы к ножу. Вдруг, опять это вдруг, но ничего не попишешь, рассказываю, как было. Так вот… Вдруг! Раздался оглушающий звон тарелок! Все вздрогнули, нож свистнул и, пробив яблоко, несколько раз мазнул оруженосца темляком по носу! Гром аплодисментов! Счастливчики оглушительно стучали кубками по столу и наливали случайным соседям. Народ с удовольствием пил. Я устало улыбался.

Да-а, это представление стоило мне больших нервов и сил. Приодетые в чистое служанки из трактира засновали с большими подносами в толпе. На подносы со звоном посыпалось серебро и медь. Сыпали щедро, народ был не избалован зрелищами. Толпа выла и улюлюкала, нетрезвые солдаты намылились было меня качать, но один фирменный взгляд Нага оставил их мечты несбывшимися.

Это был полный успех. В том числе и финансовый. Затрат на стол и жилье у нас больше не было, чистая прибыль была.

Все.

Занавес.

* * *

 

Глава 12. Бремя славы

Прибыль трактирщика, включая его долю от нашего выступления и доход от проданной выпивки и закуски, а ведь праздник не закончился с концом представления, а наоборот – только начал набирать полную силу, так вот, прибыль трактирщика была огромной. Сопоставимой с недельной выручкой в ярмарочные дни. Более родного человека, чем мастер Наг, в ближайшее время для него не было. Персонал тоже проникся, и мы жили как при коммунизме.

Наша с Игги доля составила чуть меньше ста сорока серебряных, а это почти семь золотых. Затратили же мы на подготовку мероприятия три золотых и сколько-то серебрушек. Гонорары в шоу-бизнесе ненавязчиво подводили к мысли бросить все и уйти в искусство. Со второго выступления, на котором явно будет больше народу, пойдет чистая прибыль, а если нас заметит аристократический бомонд – на нас прольется просто золотой дождь. Можно заказывать роскошную карету с мерседесовской трехлучевкой на дверцах.

Но шоу-бизнес оказывает и свое тлетворное влияние на молодые, неокрепшие души. Вечером после представления я не пил, а гордо и таинственно удалился в номер. Поэтому и проснулся с ясной головой и отдохнувшим. Чего нельзя сказать об Игги. Поклонники и поклонницы упоили его в хлам. По-моему, он и девственность потерял в этот вечер, но вот помнил ли он об этом – не знаю. Что бы привести Игги в норму, я взял два выходных дня.

Эх, молодость, молодость! Кстати о молодости и юных поклонницах… Эта проблема начинала меня доставать. В замке я провел немногим больше месяца, причем прямостоящим и ходячим – примерно половину этого срока. И был, надо сказать, очень занят. Да и не люблю я шкодить там, где живу. А распушить хвост и пропеть мартовскую серенаду очень хотелось. Как с этим бороться – я не знал, как этому уступить – догадывался, но опасался.

Оставалось ждать случая. А случай ждать не захотел. Ближе к вечеру первого выходного дня, когда я прогуливался по местному Бродвею, около меня остановилась карета с занавешенными какими-то гобеленами гербами, и милый женский голос попросил меня подойти поближе. Сидящая в карете молодая красивая женщина, не смущаясь и смотря прямо мне в глаза, попросила сегодняшним вечером провести у нее дома маленькое представление. Услышав, что это невозможно по причине сильного стресса и переутомления моего ассистента, красавица почему-то обрадовалась и заявила, что он, собственно, и не нужен, а ассистенткой выступит она сама. Не отводя взгляда и не запинаясь, она пояснила, что предпочитает ассистировать мне обнаженной. Прямым текстом было сообщено, что чалму и ножи брать не надо, а надо что-нибудь зажечь. Например – пламя страсти. И чем это пламя будет жарче, тем оно и лучше. Это был прямой вызов мне – Мастеру с большой буквы, можно сказать – престидижитатору. Приняв к сведению, что мне будет подана карета, я раскланялся, а милая и откровенная дама исчезла в голубой дали.

Я едва-едва успел принять освежающую ванну (здоровенная продолговатая бадья, застеленная простынью и залитая чем-то вроде шампуня на травах), и привести себя в порядок, как обещанный пепелац подкатил и я отправился на свое первое в этом мире романтическое приключение. В силу присущей мне скромности, о таких приключениях я никому не рассказываю, тем более вам, мои дорогие читатели! Ведь среди вас могут оказаться дети, или, что еще страшнее, юные мечтатели, ждущие своей первой большой и чистой любви… Могу сказать одно: дама была абсолютно права – ни чалма, ни ножи не понадобились. Я и без них ушел качающейся походкой моряка после кругосветки. От предложенного гонорара я, естественно, с негодованием отказался. Чистое искусство нельзя пачкать жиром золотого тельца. Под утро я был отпущен и каретой доставлен до места проживания. Отсыпался я до обеда и в город больше не пошел.

С возвращением к активной творческой деятельности моего оруженосца, мы провели еще одно представление. Оно было организовано в отмытом и вылизанном зале трактира для "чистой" публики, было немного скромнее по форме, но богаче по содержанию. Я впервые рискнул показать свои клубочки. Оказалось, что шар – это не единственная их форма. Немножко помучившись, я научился делать из них что-то вроде бабочек. Из опасения сжечь дотла трактир, я оставил их естественные размеры, ну, может, сделал их чуть-чуть побольше. Но была одна проблема. Помните? Я говорил, что клубочки похожи на шары горячего, дрожащего воздуха. Они бесцветны и в полутемном зале трактира их попросту не видно. Я ломал голову над тем, как сделать их видимыми до тех пор, пока не вспомнил о танцующих в луче света пылинках.

Лучи света дали каретные фонари, пылинки из штуки, похожей на дымарь пасечника, обеспечивал Игги, причем он предложил использовать пудру разных цветов, а бабочками управлял я.

Не хвастаясь, скажу, что это было очень красиво. В полутемном зале, в ярких световых лучах порхали разноцветные огненные бабочки – ведь частицы пудры вспыхивали по их контуру при прохождении бабочек через цветные облака, а мастер Наг гибко и плавно, под тихую и спокойную музыку Рубинштейна, ловил и побрасывал их руками, поглаживал и, дирижируя мечом валькирий, заставлял бабочек танцевать в воздухе. Некоторые дамы от этого зрелища плакали. Возможно – в этом виновата пудра, не знаю…

Хотя аудитория была намного меньше, гонорар вырос. Трактирщик теперь говорил со мной приседая и понижая голос. Я понял, что пора уезжать. Тем более, что у трактира стояли три кареты. Из номера я не выходил.

За лошадьми, седлами и прочим снаряжением был послан Игги. Все равно должным образом выбрать лошадь я бы не смог. Купился бы на экстерьер и красоту и свободно пропустил бы, например, сап. Игги не подвел, было куплено: два красивых, высоких в холке коня (для меня – черной масти) и две заводные кобылки под барахло.

Но смыться по-тихому нам не дали. Рано утром пятого дня нашего пребывания в этом городке у трактира тяжело забили копытами лошади, забренчала сбруя, и залязгали латы. А это нас арестовывать пришли… Сами помните, откуда.

Мы с Игги завтракали. В зал трактира, продолжая греметь кто сбруей, кто латами, вошло пять покрытых пылью воинов. Их командир окинул окружности опытным взором военно-полевой жандармерии и сразу направился к нам.

Подойдя, он с солдатской прямотой заявил, что я – мастер Наг. Едва удерживая себя от желания задрать руки вверх и раскаяться во всем и сразу, я признал его правоту. Оказалось, что это не расстрельная команда, а, наоборот, комитет по встрече. Точнее – доставке. Нас – известного фокусника и иллюзиониста мастера Нага с ассистентом, — ко двору барона-клеврета, до которого уже дошли слухи о потрясающем успехе нашего выступления. А что вы хотите? В отсутствие СМИ и интернета информация способна моментально распространяться сама по себе. На трактирщика было жалко смотреть. Радуясь в душе, я стал упираться. И планы у нас другие и оборудования много, то, се… Оказалось, что не надо волноваться. Все будет сделано с учетом наших пожеланий. В администрацию городка был послан порученец с приказом обеспечить нас телегой или фургоном, к каретному мастеру – другой, с приказом срочно доставить специалиста по демонтажу сценического оборудования на место боевых действий. Все закрутилось. Трактирщик паковал еду и напитки, мастер менял истыканную ножами и топорами алую обивку и разбирал конструкцию. Ему же я поручил обить заднюю сторону щита черным материалом. Появилась одна задумка…

Армия – это дисциплина, порядок и точное исполнение приказов. В каких-то пару часов все было сделано: щит приведен в полный ажур, конструкция разобрана и погружена в крытый фургон, инвентарь с припасами на дорогу складирован туда же. Бойцы тем временем подкрепились, причем, что подозрительно, глаза у них стали косить. Наступил трогательный момент прощания. Я искренне поблагодарил трактирщика и служанок, ансамбль Рубинштейна, засыпал медью собравшихся на стук молотков мальчишек. К стоявшим у трактира каретам я не подошел. Из осторожности. Все. Чао!

* * *

 

Глава 13. Прятаться лучше под фонарем…

Дорогу описывать не буду, скажу только то, что мы познакомились с конем и сочли это знакомство довольно приятным, продуктивным и взаимовыгодным. Он меня вез, я же обещал его холить и лелеять. Коня я назвал Буцефалом. На большее не хватило фантазии. Сивка-бурка не подходил по масти.

До стольного града барона-клеврета мы добрались точно в обед. Город был не то чтобы больше нашего, он более широко разлегся на земле. Все же это баронство лежало южнее, и ландшафт был более равнинным.

Итак, город. Город как город. В его северной части была какая-то небольшая возвышенность, вот ее и занимал замок-цитадель вредного барона. Естественно, нас отконвоировали туда. Посадка-высадка, сдача постелей, то бишь, передача в умелые руки местных слуг нашего конского состава, фургона, барахла, — и нас пригласили в замок. Чувствуется, барону не терпелось познакомиться.

О том, что меня узнают, я особо не беспокоился. Во-первых, я немного, но изменился. В первую очередь – окреп и загорел. Опять же – отросшие волосы, забранные в хвост. Опять же – сформировавшиеся усы стрелкой и небольшая бородка испанского типа, но без дурацкой кисточки на подбородке. Во-вторых, Онто никто не видел более года. Многие его успели и позабыть. Ну и главное – теперь у меня сканирование мыслей людей происходило постоянно, в автоматическом режиме, правда отстраненно и приглушенно, а то ведь и с ума можно сойти от мешанины чужих мыслей. Но своеобразный фильтр на неприятности был включен все время. Так что какую-то опасность, попытку узнавания, скажем, я отслежу и пресеку. Вот сейчас и будет первая серьезная проверка. Ведь барон – наш сосед. Он лично знал и старого барона ля Реган и его сына. Ничего. Мастер Наг и баронетт Онто не совпадают ни в фас, ни в профиль, абсолютно! Очень хорошо. Кинжал не потребуется.

— Рад, очень рад! — это барон, — наслышан о вас, мастер Наг, очень, очень приятно, что вы собрались нас посетить!

Ага! С такими конвоирами да не собраться!

Я склонился в легком полупоклоне:

— Господин барон… Всецело к вашим услугам.

— Ну, что же мы стоим? Бокал вина?

— С удовольствием. Мне вина, ассистенту – сок. Молод еще.

Барон кивнул слугам, нас обслужили. Хозяин уселся в кресло и уставился на меня. Что ты выкатил буркалы, морда? Ага! Идет прокачка – кто я? Актеришка, жулик или, упаси бог, вообще разбойник? И как ко мне относиться? Я пригубил вина и принял изящную позу.

— У вас отличные виноградники, господин барон! Такое вино я пил, помнится, у кагана Полынных степей. Я… э-э, скажем, гостил у него после одной неприятной дуэли.

Ага, проняло! С моим статусом он, кажется, определился.

— Что же вы стоите, мастер Наг? Присаживайтесь, пожалуйста! Стул господину… э-э?

— Пока достаточно мастера, господин барон.

— Как знаете, как знаете, друг мой.

Ага, уже друг! Причем – кровный!

— Вы удачно приехали, как раз к обеду. Прошу вас быть гостем за моим столом, я представлю вас моей семье и ближайшему окружению.

— Боюсь, господин барон, я не располагаю необходимой и достойной вашего окружения экипировкой. Если вы не против, отложим это до вечера? Я смогу за это время привести себя в порядок.

— Зачем же? Я прикажу подобрать вам что-нибудь…

Мой тон похолодел.

— Господин барон! Я не привык носить… э-э, что-то подобранное!

— Понимаю, понимаю! Тогда я поручу одному милому молодому человеку познакомить вас с городом и показать все, что вам может понадобиться!

— Благодарю вас, господин барон, и позвольте откланяться!

— Вас проводят в отведенные вам комнаты, а через, скажем, полчаса? — будут ждать у ворот.

В комнате я сжал руку Игги и показал ему знак "Молчать!". Он понятливо кивнул.

— Эй, парень! Найди кого-нибудь и принеси мне фруктов и охлажденного сока. Потом приведи себя в порядок – мы едем в город.

— Слушаю, мастер! Игги исчез.

Делая вид, что я знакомлюсь с комнатой и обстановкой, я обошел все помещение и прилегающую спальню. Так и есть. Кто-то подслушивает за стеной в углу комнаты, наверное, там есть закуток и для спальни. Молодец, барон! Но мне наплевать. То, чего я не захочу, ты не узнаешь.

В городе первым делом я попросил провожатого показать нам бани. Попросив юношу подождать нас в каком-то кабаке и заказав ему вина, мы с Игги вошли в храм чистоты. Оттуда мы вышли чистыми и обновленными мастерством парикмахера… или куафера? Впрочем, один черт. Следующим был храм торговли. Пришлось тряхнуть мошной и приобрести черный бархатный костюм для молодого аристократа себе и кое-что попроще для Игги. А так же кружевные пристежные воротнички, роскошные сапоги, перчатки, щетку для волос и даже туалетную воду, очень, кстати, дорогую. Положение обязывает, что делать! Надо играть свою роль мистера Икса. Учитывая, что при моем представлении обществу будет присутствовать супруга барона, я попросил сопровождающего помочь купить цветы. С трудом, но подходящий букет был подобран.

Не скажу, что вечером я блистал. Наоборот. Все черное – костюм, сапоги, плащ – сценический образ, что поделать. Белый лишь воротничок и манжеты. От страстного желания надеть чалму, я, скрипя зубами, все же отказался.

Представление ближнему кругу прошло тепло, по-семейному. Свою роль сыграл и букет. За ужином барон внимательно смотрел, как я управляюсь со столовыми приборами, что и как пью. Экзамен был сдан успешно, статус подтвержден и, как бы ни повышен. Черт! А вот это явно лишнее! Пересолить опаснее, чем недолить!

Тем не менее, очень быстро разговор перешел на удивительные возможности мастера Нага. Оказалось, что ничего удивительного здесь нет. Дальние путешествия, древние храмы и монастыри, щепотка знаний тут, немного умений там, стажировка у знаменитых фокусников Востока и – вуаля! Великий и ужасный мастер Наг к вашим услугам!

И когда же мы сможем…? Да, когда угодно! Передайте, пожалуйста, во-о-н то крылышко! Спасибо! Но надо немного подготовиться, осмотреться… Да-да, правильно! И гостей пригласить! Возможно, сам граф…? Тост за его светлость, господа! Вина? Нет, благодарю… А как вам жаркое? Великолепно! Ну, не будем торопиться…

В общем, день-другой у меня был. Я поискал и нашел местного живописца. Была у меня задумка… И она была в точности реализована. Еще раз прогнал Игги по сценарию представления и кое-что в него добавил. Ну, я готов.

На спектакль граф не приехал. Я его понимал – зачем ехать к вассалу, когда, собрав обо мне информацию и должным образом ее оценив, можно затребовать фокусника к себе? Вот и верно, вот и правильно. Подождем, чай не горит.

Горело у меня. Причем синим пламенем. Я решил, что фоном представления будет огонь. Поэтому попросил застелить пол у стены зала материей, засыпать песком, над песком на металлических стойках натянуть рыболовную сеть, пропитанную ароматическим маслом – вроде волейбольной – и повесил на сеть несколько клубочков, придав им форму рыб. Причем они махали хвостами и перемещались. Поскольку пирозаряд у рыбок был минимальным, что бы ни сказать – микроскопическим, — вся эта живопись горела действительно огнем синего оттенка. Море, море… Ну, ладно.

Новшеств было три.

Первое. На черном заднике собранного и установленного щита был изображен мастер Наг. Причем очень лаконично и выразительно. Представьте – гладкий черный вертикальный прямоугольник. На нем, вверху, белой краской выписана чалма. Перо, кстати, подобрали по форме и размеру и прикрепили к чалме, и оно вело себя как живое – качалось и двигалось. Ниже, на уровне груди – белой краской выписаны немного разведенные кисти рук. А между ними крутился, изредка бросая блики от полудрагоценных камней на рукоятке, меч, временно позаимствованный у барона. Но это еще не все. Самое главное – лицо! Лица не было! Но были три бабочки, расположенные треугольником: две выполняли функцию глаз, и одна – носа. Они были красного и зеленого цвета и иногда, через неравные промежутки времени, вспыхивали и медленно гасли, давая абсолютно точную и жуткую картину человеческого черепа! Это было что-то! Я хотел еще дать намеком и зубы черепа – но отказался от этой идеи сам. И без этого хватало впечатлений. Не только дамы вздрагивали, мужиков потряхивало, клянусь! А когда в ходе представления задник обращался к публики – все звуки сразу смолкали. Вот.

Второе. На сегодняшнем представлении я дал команду Игги в завершении его номера бросить в меня несколько ножей и топоров. Что он и сделал со зверским выражением лица и мясницким выкриком "Хэх!". Опасные железки я перехватывал, отбивал клинком и вообще – крутился, как карась на сковородке, демонстрируя трудную и опасную работу престидижитатора. Всем понравилось.

И, наконец, третье. Бабочки. Я научился делать с ними множество новых трюков. Они плясали хоровод, вальсировали, носили ножи, а в завершение – подлетели к корзинам с цветами и побросали цветы на колени дам.

Успех был ошеломляющий! Даже Игги проникся.

— Я не знаю, как я могу выразить вам свою благодарность за это чудесное представление, мой дорогой друг! — воскликнул барон, почти беззвучно хлопая в ладони и подходя ко мне после завершающих представление поклонов.

— Как дворянин, скажу – это такой пустяк, господин барон! Но как артист процитирую фразу, которую в подобных случаях говорят у нас: после изобретения денег – это не вопрос!

— О-о! Вам выпало счастье быть земляком весьма мудрых людей, мастер…

Вспомнив одного бывшего секретаря Совета безопасности моей страны, который, по сути, возглавлял этот орган, будучи гражданином Израиля, и одного бывшего губернатора – владельца футбольной команды, живущих, почему-то, вдали от родины в Лондоне, я был вынужден согласиться.

— О, да-а, господин барон, вы, безусловно, правы!

* * *

 

Глава 14. Урок краеведения

Сцена начинала мне надоедать. Что-то томило душу. И я даже знаю, что. Мысли постепенно освобождались от блеска и мишуры подмостков и возвращались к реальному положению дел. Пора было вспомнить о графе, хотя я о нем и не забывал, вроде.

А вот он о нас помнил постоянно. К барону прискакал курьер с требованием графа доложить о ходе поисков беглого и не найденного до сих пор баронетта. Хозяин немного струхнул, быстро избавился от фокусной зависимости и засобирался к графу. Подбросить ему идею о том, что хорошо бы взять с собой иллюзиониста – все не так сильно будут ругать, было плевым делом. Последовала вежливая просьба прокатиться с бароном к графу, которая содержала стальной оттенок. Но я и сам с радостью согласился. Барон несколько подобрел.

На следующий день мы выехали в главный город графства. Конвой был небольшой, вместе с нами – четырнадцать человек. В дороге по вечерам я развлекал барона и его воинов мелкими фокусами, много занимался с Игги тренировками на мечах. Вот там-то, когда нас не могли подслушать, я и узнал легенду об Ушедших Братьях.

— Игги, расскажи мне легенду об Ушедших Братьях, — попросил я, когда мы присели передохнуть после тренировочного боя.

Игги бросил на меня косой взгляд. Впервые я прочитал в нем какое-то отчуждение и подозрение.

— Мастер, я знаю только то, что знают все. Остальное – это легенда вашего рода, вы должны знать ее лучше меня. Что я? Я могу повторить только то, что болтают люди. Многое скрыто от нас. Полностью ее знают лишь члены вашей семьи.

— Игги, пойми. Я был болен. Да и сейчас какая-то часть мозга еще не работает. Я не могу вспомнить кое-какие детали своей жизни, часто не помню того, что должен бы знать. Я еще не восстановился, Игги. О легенде я не помню ничего…

— Вообще-то это не легенда, господин барон ля Реган!

Ого! Давно Игги меня так не называл, к чему бы это он?

— Это одна из самых больших тайн вашего рода. Лишь только около двух лет назад…

В общем, чтобы было понятно, я перескажу сам, более кратко, опуская повторы и более литературным, надеюсь, языком.

Слушайте. Часть первая, общеизвестная.

Давным-давно, в этом мире появились три брата. Они пришли со звезд (из другого мира?). Впрочем, помните теорию и практику параллельных миров? Ну, вот. Это были легендарные герои. Они дали населению Матери письменность, инструменты, оружие, понятие государства. Под патронажем братьев начался Золотой век. Сложились и развивались могучие царства и империи. Братьев обожествили.

Потом, как обычно, экспансия одного из народов, возглавляемого местным Александром Македонским, и война всех против всех. И вот тут братья дали промашку. Они разделились вместо того, чтобы выступить против агрессора единым фронтом. Один из братьев неожиданно поддержал Македонского в его претензиях на мировое господство, считая, что война и последующее объединение народов под единой сильной рукой дадут больше плюсов, чем минусов. Что-то в этом есть, но, как известно, благими намерениями вымощена дорога в ад. Короче! Произошла, как водится, решающая битва, один из братьев был убит, и его душа растворилась в мире Матери. Именно тот, который остался в меньшинстве. Безутешные братья похоронили его далеко в горах, пробив в скалах глубокую шахту, отказались от права управлять и советовать народам и покинули этот мир.

Улавливаете? А хотите знать, как звали погибшего, или уже сами догадались? Правильно – Адриан! Где его гробница, надеюсь, ясно? А мне нет. Ибо это и есть ТА САМАЯ ТАЙНА!

Но кое-какие прикидки есть? Есть, и вы правы. Гробница, без сомнения, расположена на территории баронства ля Реган, ибо…

А вот это и есть следующий, более актуальный и касающийся лично меня виток этой самой проклятой тайны.

Часть вторая, малоизвестная. По словам Игги, около двух лет тому назад встретились два юных сердца, ну прям представители юного поколения Монтекки и Капулетти. А именно – ваш покорный слуга, баронетт О. ля Реган, и юная дочь графа Оргида. Слово за слово, за букетами – конфеты, потом поцелуи, в общем, к тщательно скрываемому неудовольствию старших родичей, терпеть друг друга ненавидящих, дело дошло до помолвки.

Не помню, хоть убей!

Но свадьбе не суждено было петь и плясать. Распушив павлиний хвост, баронетт О. ля Реган (к счастью – не я!) рассказал брачующейся немного больше, чем нужно, о своем древнем и уважаемом роде.

Оказывается, первый барон ля Реган получил титул прямо на поле очередной битвы веков, лет этак четыреста назад, прикрыв в бою короля от удара мечом и получив за него сантиметров пять-шесть железа в тело. Растроганный король тут же возложил покрытую кровью по локоть королевскую длань на чело героя из народа и возвел его в рыцарство, а, заодно, и во дворянство. Думаю, втайне надеясь, что герой не выживет… Да! Реган на каком-то старом диалекте означает то ли щит, то ли защитника, то ли хранителя. Но это не важно… Важно то, что герой выжил, а свободных феодов у короля не было. Ну, что тут делать? Видимо инстинктивно нащупав мысль, дескать, — а мы пойдем на север! — король милостиво повелел новоиспеченному барону набрать лихих людей и идти в указанном направлении, где и нарезать мечом себе лен желаемых размеров. Об исполнении, естественно, доложить.

Он пошел и нарезал. Сколько он зарезал, сколько… Не туда меня заносит. Первый барон ля Реган был, однозначно, мужиком крутым, удачливым и рукастым. В смысле к рукам все буквально прилипало, а вот отпустить – не-е-т, шалишь! Земли он нашел и захватил отличные (см. рекламу Регистратора в начале повествования), нашел и замечательное место для строительства родового гнезда. Это была не очень высокая, метров восемь-десять, большая скальная площадка, располагающая главной ценностью для укрепленного места – водой. В центре площадки была пещера, в глубине которой бил неиссякаемый, сильный родник. Теперь он заключен в камень и выглядит как главный колодец замка с прилегающим небольшим бассейном, я его видел, естественно.

Так вот, при каких-то подземных работах, набранные по пути пленные и прочие штрафники и открыли какой-то ход или тоннель, который привел к древней гробнице. Барона известили и он с малым числом приближенных, срочно прибыл к памятнику старины. Как вскоре выяснилось – очень глубокой старины, и Памятнику с большой буквы. Ибо это и была гробница Адриана!

Об этом догадались, прочитав какие-то свитки, а, скорее всего, каменные скрижали. Работнички, вскрывшие ход в гробницу, в ожидании хозяина вскрыли и саркофаг, немножко насвинячив и прибарахлившись. После быстрого допроса и обыска, виновные были прирезаны у ног божественных останков, украденное оружие, украшения и прочие ценности и цацки были бережно уложены обратно, крышка саркофага возвращена на место. Барон со товарищи лично завалил ход в гробницу и по-возможности скрыл все следы. Надо ли говорить, что приближенные барона не дожили до следующего утра? А вот барон пережил, потому что, надев на палец прилипший к рукам перстень бога, почувствовал себя избранным. Так этот перстень и остался в роду. Правда, его быстро спрятали и о случившемся забыли. Только ля Реганы знали эту историю, и передавали ее из поколения в поколение по мужской линии.

Странно, я не помню ни единой детали, ни единого слова легенды. Этой информации в наследстве Онто нет. Я уверен.

Дальше было следующее – дочка на радостях рассказала все графу, а он быстренько понял, какую ценность представляет собой гробница бога. Остались какие-то смутные данные об оружии богов, их сокровищах и тому подобная ерунда. Кто-то из окружения графа что-то услышал или подслушал и пошли гулять слухи. Они обрастали самыми дикими подробностями и выводами и, естественно, дошли до ушей барона ля Реган. Скомпрометированный баронетт получил выволочку, нежелательная помолвка была по-быстрому расторгнута под каким-то предлогом, вражда между родами перешла на новый уровень. Оскорбленный в лучших чувствах граф зациклился на двух целях своей жизни: сокровищах гробницы бога и мести роду ля Реган. Причем кардинально решенный второй вопрос сильно облегчал решение первого. The End.

Я задумался. Правда это или неправда, быль или небыль? Сейчас это не важно. Скорее всего, в этой истории слишком много врак и мусора, но железная основа есть: это древний перстень, обширные подземелья под замком, где может скрываться все, что угодно, и яростная ненависть графа Оргида к роду ля Реган. Кое-какая информация для размышления есть. Странно одно – ни от барона, ни от Онто я не получил ни грана подобной информации. Будем посмотреть…

Время тренировки вышло, и мы вернулись к лагерю.

* * *

 

Глава 15. Щит и меч

Главный город графства открылся нам во второй половине дня. Он назывался Бергот и абсолютно не был похож на Париж. Как и на Лондон и целую кучу других городов. Скорее, он был похож на Женеву, поскольку тоже лежал на берегах озера. Этим сходство и исчерпывалось, ибо климат Бергота был, честно говоря, мерзкий. Почему люди осели в этом нездоровом комарином месте, мне было не особенно понятно, но бог им судья – это их собственное решение.

Но сам город выглядел весьма неплохо. Он спускался к воде этаким амфитеатром, гарантируя почти всем его жителям довольно красивый вид на озеро и окружающую его слегка холмистую местность, покрытую несколько прореженными в результате хозяйственной деятельности человека лесами.

Город не имел крепостной стены. Мне уже не раз бросалось в глаза, что оборонительные сооружения мира Матери сильно отличались от моих представлений о средневековье, даже и позднем. Хотя наша общая с Онто память подсказывала, что серьезных войн, слава Адриану, в королевстве не было около сорока лет. Так, любительская суета на местном уровне – то барон у барона украл кораллы, то еще что-нибудь такое же мелкое и местечковое. Причем, что характерно, воевали без души и особого размаха, как-то корректно, щадя и населенные пункты и подданных противника. Но, не имея стен, город все же имел несколько ворот, просто они были встроены в пространство между домов в начале городских улиц.

Так вот. Берег, естественно, был приватизирован москитным рыболовным и торговым флотом, виднелись какие-то сараюшки и склады, висели сохнувшие сети. К берегу радиально из верхней точки амфитеатра вели довольно широкие улицы. Двух-трех этажные дома, преимущественно светлой окраски, смотрелись хорошо.

Естественно, самое лучшее место и центр расхождения улиц было отдано дворцу графа, большой городской площади и немаленькому, надо сказать, парку. Да, зелени в городе было много, кроме того, он был красиво обрамлен своеобразной зеленой зоной огородов и маленьких клочков обработанной земли, на которых густо росло что-то аграрное.

Естественно, у барона в городе была своя резиденция и, естественно, первым делом мы отправились туда. Въехав в свой дом, барон зашуршал и засуетился как хомяк, которому удалось спереть из вазы на столе хозяйский банан. Мы с Игги были забыты, барон готовился к визиту к начальству. Судя по напряженному лицу хозяина, радости в этом визите он не ощущал.

Я плюнул на такое жлобское поведение кровного друга и скомандовал Игги на выезд. Его коня, а также заводных привязали к седлу Буцефала, а Игги сел управлять нашим фургоном.

Райончик, где построил свою хижину барон, был не похож на фавелы и манил к неге и отдыху. Значит, первым делом надо найти местный "Хилтон". Слава Адриану, деньги пока были.

Отловив на перекрестке добротно упакованный патруль городских стражников, я осыпал их серебряным дождем и получил адрес старинного и респектабельного отеля. Сгорая от желания проводить скромно одетого, но явно благородного дона до гостиницы, а также быстренько потратить полученные деньги на приобретение чего-нибудь прохладительного, патруль рысил впереди, показывая дорогу.

Отель мне понравился: достойно, выдержанно, просторно. Памятуя о догадках барона о моем дворянском происхождении, я придирчиво отнесся к выбору апартаментов, потребовав гостиную, кабинет и спальню для себя, и смежную комнату для Игги. Дорого, но положение, как говорится, обязывает.

Разместившись, я дал распоряжение немолодому менеджеру, ошивающемуся в холле, вернуть лошадей из фургона барону. Нечего кормить чужую собственность, хватит и наших заводных. Вежливо улыбнувшись, джентльмен с седыми висками поднял палец и передал мое распоряжение тут же подлетевшему слуге. Опа! Я пригляделся повнимательнее. Это не менеджер, это местная служба безопасности. Корректный, хладнокровный специалист и довольно опасный боец. Объяснив некую неловкость незнанием местных реалий, я пригласил джентльмена выпить по бокалу вина и поговорить. Он сдержанно поблагодарил и согласился.

Новостей оказалось немного. Отсюда, из графства, суета в баронстве ля Реган была полностью не видна, да ее и не стремились демонстрировать. Дочь графа уже несколько месяцев была при дворе короля (леди с дилижанса… ну, вы сами понимаете). Слухи о необычном фокуснике из дальних восточных стран уже распространились, по крайней мере, среди дворянства. Граф как всегда мудр и строг. А в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо! Цитата.

Ну, хорошо, так хорошо. Достойно оценив местную кухню, мы с Игги плюнули на светские обязанности и завалились поспать на мягком после спартанских ночевок в дороге. Солдат спит – служба идет.

Я был уверен, что у графа в ближайшие дни будет, чем заняться, и до нас с Игги дело дойдет нескоро. Свободное время надо было чем-то занять, и я погрузился в дела. Первым делом с помощью джентльмена из отеля подобрали учителя фехтования для Игги, нечего ему бить баклуши. Хотя, нет. Не так. Безопасник адресовал нас не к учителю танцев с мечом, а к настоящему опытному бойцу-практику. Уж где он так напрактиковался, я не знаю, но просканировав джентльмена, его рекомендациям я доверял.

Что касается меня, то меня уже давно тревожил вопрос моей физической защиты. Точнее – защиты моего нового и очень дорогого для меня тела. Разочек напялив на себя еще в замке полную сбрую рыцаря, я однозначно и бесповоротно понял, что это не мое. Примерно так я представлял себе танцы или занятия спортом в глубоководном скафандре. А танцы последнее время постоянно занимали мои мысли. Точнее – танцы моих бабочек. Можно ли этому красивому зрелищу придать и чисто утилитарные функции по недопущению, скажем, арбалетного болта в сердце? Логика подсказывала, что да, а вот как это сделать – следует разобраться.

Поскольку я не афишировал в отеле свою профессиональную принадлежность к миру шоу-бизнеса, пришлось конспирироваться. Первым делом, прогулявшись к берегу озера, я снял на несколько дней длинный каменный склад, пропахший рыбой. Туда я вечером оттащил кучу смертоубийственных механизмов и приспособлений, а так же принял от торговца свиную тушу. И с утра начались сложные научные опыты.

Идея была такова – поскольку бабочки на свету, а тем более в сумерках, были практически невидимы, сделать из них своеобразный щит или кокон. Или что получится. От широкого полотнища или какой-то плоскости, играющей роль щита, я отказался почти что сразу. Все-таки, дрожащее марево довольно большой площади глаз отмечал. Такой щит размывал стоящую за ним фигуру, и эта неправильность привлекала внимание. Но вот хаотично порхающие маленькие бабочки глаз наблюдателя метров с четырех-пяти различать переставал. Они как бы растворялись и не привлекали внимания. Оставалось опытным путем подобрать дистанцию от тела, направление полета, частоту движения крыльев и силу пирозаряда. Окружив подвешенную на крюк свиную тушу своей невидимой броней, я отошел метров на восемь и поднял арбалет. Через час я замучился его взводить, а результата все не было. Нет, если бабочка задевала болт, он исчезал в небольшой вспышке, но часть болтов все же прорывалась к цели. И каждый смачный шлепок болта в тушу оптимизма мне не добавлял. В общем, убил я на это дело полтора дня. Не хватало знания математики, чтобы представить хотя бы простенькую модель защиты. Приходилось идти затратным опытным путем. В конце концов, я пришел к двухслойной схеме защиты при встречном полете защитных элементов. Причем оставив удачно, надо сказать, подобранную величину пирозаряда, пришлось бабочек превратить в мух, что ли. Ну, что-то небольшое и шустрое. Такая ПРО глазом почти не улавливалась и перехватывала процентов девяносто ракет, тьфу! Болтов, конечно. Ладно, сойдет. На сегодня и это неплохой для меня результат. Не будут же в меня постоянно стрелять из луков и арбалетов. А те, кто захочет нанизать меня на шампур или меч, подойдут поближе и окажутся в зоне уверенного поражения метательными ножами и прочим железом. Кстати, удар мечом мухи не держали, не хватало мощности. Но кто мне запретит в критической ситуации подкачать пирозаряд и немного расширить зону защиты, чтобы меня не обожгли капли расплавленного металла меча?

Тщательно уложив в памяти характеристики защиты и научившись мгновенно вызывать и трансформировать ее параметры, я решил посмотреть на тренировки Игги. А может и поучаствовать, чем черт не шутит.

* * *

У Игги все было в порядке. Я хочу сказать, что гоняли его в хвост и в гриву. Рекомендованный нам сэнсэй, хороший знакомец джентльмена с седыми висками, был знающий дело убивец-практик. И сегодня оруженосца пытались зарезать на практическом занятии "Бой в помещении", а может быть "Как выжить, если тебя пытаются грохнуть на лестнице". Впечатлений была масса. Игги, мастер и два подмастерья бегали по каким-то лестницам, уклоняясь от раскачивающихся туго набитых песком мешков и пытаясь дать мечом по голове каждому, до кого можно было дотянуться. В общем, веселье било ключом. Мне это напомнило одну драку в студенческом общежитии, этаж на этаж, которая тоже происходила на лестнице, и в которой мне пришлось когда-то волей-неволей участвовать. Болея за своих, я пару раз тихонько подыграл Игги, качнув мешок чуть дальше и сбросив у него с хвоста преследователя. Но и сам парень был неплох. Я уже говорил, что малый был быстрый, резкий в движениях, да и слабаком я бы его не назвал. Ему нужна была некоторая теория и огранка в учебных схватках. Сейчас сэнсэй показывал Игги что можно сделать с противником при помощи крестовины и яблока меча, если махнуть им нет достаточного места. Игги внимал. Ему все это очень нравилось. Гонка за рыцарским поясом и шпорами продолжалась.

От участия в тренировке я, по зрелому размышлению, отказался. Да ну их! Уж больно азартно они массировали друг другу копчик учебными мечами. Мои старые косточки этого не перенесут. Да и не моя это специализация. Мне бы что-нибудь потихоньку, медленно и плавно, а, главное, — незаметно для противника. Стелс-миссия: пришел, увидел, наследил. Прибрался за собой и незаметно слинял.

Подошел сэнсэй, сдержанно поздоровался, спросил о впечатлении. Я выразился в том плане, что Игги все же скорее оруженосец, чем наемный убийца, на что сэнсэй, тонко улыбнувшись, заметил, что оруженосцем Игги может и станет… когда-нибудь… если выживет в двух-трех боях без правил с настоящими убийцами, наемными или так… энтузиастами. Я проникся и задумался. Потом высказал просьбу не щадить оруженосца в учебных боях и готовить его к делу защиты революции настоящим образом. На что получил теперь улыбку ироничную и заверение, что если паренек переживет еще две-три недели интенсивной подготовки, убить его будет делом не простым. После непродолжительного отдыха обучение грязным приемчикам и шинкование Игги на кусочки продолжилось, а я потихоньку отбыл к себе в нумера. На сердце было легко и спокойно – процесс отделки и закалки будущего джедая и первого меча королевства пошел.

* * *

 

Глава 16. Встреча с богом

Близился вечер, и очень хотелось есть. Я медленно шел по достаточно хорошо освещенным и богато выглядевшим улицам, всматриваясь в лица людей и блуждая взглядом по первым этажам зданий в поисках какой-нибудь харчевни. Уловив очень приятный запах кухни, я пошел на него, как охотничья собака – верхним чутьем. Но сначала мне попалась богатая лавка, судя по выложенным товарам то ли антикварная, то ли дорогие сувениры и подарки. Таких красивых и интересных вещиц в этом мире я еще не видел. Оружие, драгоценные камни, украшения, эмали, камеи. Какие-то шкатулки, изделия из кости, рога, кораллов. На небольших серебряных блюдах горки сухих ароматических веществ разных цветов, ароматические свечи… чего там только не было.

Меня заинтересовали золотые, серебряные и нефритовые шары, диаметром миллиметров 35–40, похожие на те, что китайцы используют для разработки и тренировки кистей рук. Дома у меня было два простых металлических шара, выдранных из крупного подшипника, и, когда я читал или смотрел телевизор, я их бездумно крутил в руке, так что не только привык, но и подумывал прикупить третий шар, что уже немного сложнее и интереснее. Перебрав несколько шаров, я остановился на посеребренных, а не серебряных, как я сначала подумал, шарах. Уж больно вес у них большой для серебра, а так – вполне себе ничего, красиво и практично. Захотелось покатать в руке и нефритовые шары, почувствовать, так сказать, фактуру камня. И, поскольку правая рука была уже занята шарами, я потянулся к нефриту левой рукой. На мое счастье, владелец лавки на пару секунд отвлекся к другому покупателю и не увидел, как рядом с моей рукой, на черной бархатной подстилочке, где были выложены кольца и перстни всех видов, материалов и размеров, вдруг начал слабо светиться неказистый с виду, но явно старинный серебряный перстенек, потертый, с мутным, плохо отшлифованным полудрагоценным камнем. Ну что ты будешь делать! Руки, что ли, из карманов не вынимать? Куда не плюнь – везде артефакты! На что же он прореагировал? Если учесть, что на левой руке сидел невидимый перстень бога, то особого выбора вариантов как бы и не было. Я не спеша убрал руку, свечение медленно погасло. Надо брать девайс, а там разберемся.

Немного поторговавшись за шары, я попросил добавить к покупке какое-нибудь недорогое серебряное кольцо. Да во-о-н то, старенькое и потертое. Мне сойдет. Нет-нет! Примерять я не буду. Это не мне, а моему оруженосцу. Что, удачная покупка? Кольцо так и называется – Кольцо воина? И что это значит? Ах, уже никто и не знает, но существует мнение, что такие кольца носили воины Ушедших Братьев? Вот и хорошо, моему оруженосцу будет как раз и по статусу и по делам! Нет-нет, к Ушедшим Братьям я никакого отношения не имею! Скорее я пришедший брат, ха-ха-ха! Да гость я в ваших краях, гость издалека, причем очень издалека. А что, с этими кольцами связаны какие-нибудь легенды? Точно не известно? Как жаль, право слово! И что? Это большая редкость? Ах, нет, такие кольца довольно часто встречаются в старых дворянских родах, но особенно много и подделок. Лет сто тому назад среди рыцарства было модно носить Кольца воинов, отсюда и множество копий. Ваше – явная копия. Поэтому и так дешево. Ну, что ж, и копия меня устроит. Спасибо за беседу, все было очень интересно и познавательно.

Уф-ф! Это я хорошо зашел! Правда, не знаю, зачем я это кольцо купил, но первое движение души – дело верное. Купил – значит так надо!

Так, ну а где же веселие русской души? Где кабак? Надо этот напряг чем-нибудь смыть. А вот и он! И не кабак, а весьма приличная харчевня, можно сказать – ресторация. Гарсон, меню! И тебю тоже будет на чай.

Весьма прилично отужинав, я продолжил променад. Надо ли говорить, что покупка кольца ясно показывала, что приключения продолжаются? Никак не учитывая мои сокровенные желания? Ощущение, что я, как неразумное дитя, играю с оголенным электропроводом, или, скажем, сую голову в гильотину, усиливалось. Но после вкусного ужина я смотрел на это скорее благостно, чем с опаской.

Освещение впереди немного приугасло. Я вышел на большую площадь. Передо мной темной, почти не освещенной громадиной, стоял какой-то собор. Или храм. Было что-нибудь за десять часов вечера, точнее – ближе к 11-ти. Даже не сомневаясь, что я пришел, а точнее – что меня привели туда, куда нужно, я побрел к огромным, почти полностью прикрытым дверям храма, из которых пробивался в темноту площади слабый свет.

— Глянь, девка в штанах! — раздался из темноты хриплый голос. — Эй, девка! Иди сюды, мы те покажем, как штаны снимають! Ха-ха-ха!

Каюсь, сначала я захлопал глазами, стараясь увидеть эту девку, ведь на Матери женщины мужскую одежду не носили. Но потом краска стыда и злости обожгла щеки. Так меня обозвать! Далась им моя прическа. Ну и что делать? Не убивать же этих уродов. Бомжи какие-то в подворотне. Я повернул к ним, решив пугануть сексуально озабоченных аборигенов. Уловив их нездоровый интерес, я представил, что мои глаза вспыхнули чистым серебром. Опа! Проняло – бомжи по-крабьи поползли в темноту. Телекинезом я придал им скорости и вновь повернул к храму.

Ну, что сказать? Я не большой знаток архитектуры культовых сооружений, но этот храм (или собор) впечатлял. В первую очередь какой-то суровой простой, лаконизмом, что оттенял сдержанный темно-серый и серебристый тон декора. Вот только кое-какие детали интерьера, выполненные из багрово-красного мрамора, вносили щекочущую нервы тревожную ноту. Все это очень впечатляюще гармонировало с полумраком помещения, придавая ему какую-то истинно мужскую атмосферу покоя, достоинства и силы. Центр помещения занимали скамьи, ряд немаленьких, надо сказать, чаш в которых слабым ключом била вода, какое-то сооружение под балдахином. На противоположной от входа стене, в нише… или эркере? — не помню, в ярком свете огромных подсвечников с полированными металлическими отражателями, блестела серебром фигура мужчины, стоящего в свободной, полной достоинства позе.

— Здравствуй, Адриан!

Я медленно пошел к статуе. Откуда-то из темноты проявился и направился ко мне священнослужитель… жрец? клирик? Да какая, черт меня побери, разница? Не до него! Будто услышав мои мысли, а, может быть, получив команду своего шефа, он так же беззвучно и растаял в темноте, не осмелившись мешать нашей встрече.

Казавшаяся большой из-за очень грамотно решенного размещения, освещения и собственного мягкого, серебряного сияния, скульптура бога оказалась чуть более полутора метров высотой. Выглядела она поистине древней, несмотря на то, что была отлично ухожена и светилась чистым серебром. Молодой, от силы тридцатилетний мужчина, с львиной гривой волос и небольшой бородкой, стоял свободно и прямо, чуть выдвинув вперед левую ногу. Левую руку, раскрытой ладонью вниз, он держал над мраморным столбиком с какими-то книгами и свитками, правая рука опущена и, кажется, что-то должна сжимать в кисти, что-то, чего там уже не было. Лицо выражало спокойствие и уверенность, глаза, казалось, внимательно смотрят на тебя.

— Здравствуй, Бог! Или… такой же гость, как и я? Давно хотел с тобой встретиться. Благодарю тебя за участие в моей судьбе. Прими… — что прими? Шары что ли ему подарить? Золото? Эх, была, ни была!

— Прими то, что мне поистине дорого!

Долго не размышляя, я вынул из ножен меч валькирий и, секанув по левой ладони, позволил своей крови стекать на пьедестал. Пара капель попала на статую. Ничего не произошло. Да я особо и ничего такого и не ждал. Здесь решать ему, Адриану. А уж нужен я ему или нет, я не знаю. Хотя, что-то подсказывает мне, что нужен.

Порез неприятно зудел, и я положил руку на холодный мрамор пьедестала.

— Тв… п…тень почти потер… заряд, — ну вот, а вы боялись, что ничего не произойдет. Я даже и не удивился.

— Что?

— Твой перстень потерял заряд, — прошелестело в голове. — Прижми его к металлу.

Я так и сделал. Прошло минуты полторы, и перстень медленно проявился во всей своей древней красе – тусклый и нечищеный. Но теперь хотя бы видимый невооруженным взглядом. Да, а порез от меча – затянулся, как и не было!

Вспомнив, что я не только гипнотизер, но, возможно, еще и психиатр, я ласково шепнул контрагенту: "Адриан, а ты не хочешь обо всем этом немного поговорить?" Он хотел.

Стенограмму я не вел, но разговор с богом так просто не забудешь. Далее позволю себе привести его в сокращенном виде (мы проболтали почти всю ночь), кое-что интересное изложив в прямой речи.

— Я не Бог, — первое утверждение принимающей стороны пришлось мне, старому атеисту-материалисту, по душе и я привожу его полностью. — А вот кто ты, чужая душа?

Эк он меня приголубил-приговорил! Я несколько ошалел.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты знаешь, что такое ментоскопирование?

— Да.

— Вот видишь, я был в этом уверен. Ты не с этой планеты, чужак. В тебе два сознания, и одно из них чужеродно для Матери. Оно принадлежит человеку развитого технологического мира. Кто ты?

Я замолчал. Надолго. Что же делать? А что тут делать, если я хочу честности и откровенности в отношениях, надо говорить правду. Причем – первому. Сделать, так сказать, свой шаг к налаживанию дружественных связей с местной верховной властью. И я его сделал, начав рассказывать свою одиссею.

— … вот так я и пришел к твоему храму, — закончил я свой рассказ.

— Сядь. Отдохни и выпей вина, ты утомился. А мне надо немного обдумать твой рассказ, — прошелестело у меня в голове.

Я обернулся. За моей спиной стояло маленькое кресло, около него узнаваемый сервировочный столик с кувшином, металлическим кубком и вазой с фруктами. Вот это обслуживание! Когда, интересно, это все появилось? Я и не заметил.

Налив себе кубок вина, я подумал, что Игги, наверно, очень обеспокоен моим отсутствием. Надо бы дать ему знать, что волноваться нет причин. Но как?

— Не беспокойся, все уже сделано.

Да, тут действие опережает сознание. Мое, по крайней мере.

— У тебя, наверное, накопились вопросы? Спрашивай, чужак.

— Кто такие Ушедшие Братья?

Оказалось, дело было так. Давным-давно на планету Мать занесло трех молодых оболтусов – искателей приключений из довольно высокоразвитого технологического мира. Его название вам ничего не скажет, и я его пропускаю. Из-за каких-то там обстоятельств, Адриан это не детализировал, а для меня это значения не представляло, посадка на планету была обусловлена, в том числе, и необходимостью пополнить запасы топлива для космического корабля. Что это за материал я не понял, термины разные. Пока искали и добывали свою горючку, горе-путешественники проводили стандартную процедуру изучения открытого ими мира. Была заложена исследовательская база, раскинута сеть стационарных пунктов по отслеживанию и систематизации информации о происходящем на планете. Сначала в планах была годичная, ну, в крайнем случае, полуторагодичная остановка на Матери, но потом дела как-то завертелись и пошли своим путем, ежедневно и ежечасно привязывая ребят к планете. В общем, они прожили в этом мире почти пятнадцать лет.

Легенда об Ушедших Братьях была, в целом, довольно достоверной. В то время на Матери только-только формировалось рабовладельческое общество, зарождались крупные союзы племен – прообраз будущих больших государственных образований. Рабовладельческий строй – не самое приятное время в становлении любой цивилизации. И ребята, недолго думая, решили помочь планете. Сделать своеобразный исторический "большой скачок", что бы по максимуму избежать всего негатива, присущего этой формации. Прогрессоры, понимаешь…

Ну, что же… Дело пошло. Рекомендации по основам государственного устройства, образования и науки, медицины, налоговой системы и финансам, логистики, армейского строительства и просто строительства всего необходимого были с благодарностью восприняты и так или иначе реализованы. Казалось, что наступил истинный Золотой век. Нашу троицу как-то незаметно обожествили, что, впрочем, пошло всем на пользу. Храмы Братьев стали дополнительными пунктами съема информации и влияния на народы, вовлеченные в эксперимент. Но история не терпит такой вот привнесенной извне попытки акселерации. Что-то прижилось и пошло на развитие населения планеты, а кое-какие новшества вызвали неуправляемую ядерную реакцию в обществе и умах племенной знати. Понимание, что больше всего нужно для людей у всех облеченных властью правителей молодых государств разное. Бурное развитие и новые возможности кружили головы и требовали масштабных исторических свершений. В основном – завоевательных походов. И началось взаимное мордобитие.

И вот тут произошел раскол. Молодой и горячий Адриан, а точнее – самый нетерпеливый, бесшабашный и увлекающийся из тройки интуристов, — вбил себе в голову, что даже эту ситуацию можно взять под контроль, если помочь самому сильному и удачливому из захватчиков. Мол де, победив всех, он будет способен объединить мир под одной рукой, общими законами, культурой и экономикой. Произведенные на исследовательской базе пришельцев примерные модели развития цивилизации на основе имеющихся данных вроде бы давали такой вот результат. Прожект внешне привлекательный, но трудно реализуемый. Открыто поддержав местного завоевателя Мира, Адриан как-то сразу вышел на первое место среди братьев по популярности и получил полнейшую поддержку местных милитаристов и агрессоров. И не только их. Ведь правильно говорится: "Кому война, а кому и мать родна". Ведь УСПЕШНАЯ и ПОБЕДОНОСНАЯ война выгодна военным вождям и верхушке воинского сословия, крупным землевладельцам и производителям продовольствия, торговцам и оружейникам и многим-многим другим людям, кормящимся на ниве смертоубийства, грабежа и захвата.

Все бы хорошо, но грандиозным планам Адриана не суждено было сбыться. В одной из крупнейших битв, он был смертельно ранен. Глупая случайность, от которой не застрахован даже бог…

— Так как же ты выжил, Адриан?

— Я же уже сказал, что я не бог. Надо добавить, что я и не Адриан.

— Кто же ты?

— Мог бы и сам догадаться…

Я немного помолчал.

— У меня дома, на Земле, довольно сильно развито такое направление в литературе, как фантастика. Научная и не очень. Но, надо сказать, что многие авторы выдвигают довольно смелые и в принципе реализуемые проекты. Думаю, ты то, что фантасты называют искин – искусственный интеллект, оставшийся на исследовательской базе и имеющий точки слежения по планете через сохранившиеся приборы для съема и передачи информации. Думаю, все храмы Адриана – это своеобразные информационные узлы, рассчитанные на передачу информации в обе стороны. И везде в них присутствуешь ты. Как бог этого мира и его хранитель. Верно?

— Искин… интересно… надо же, додумались! У нас это называется БИУС – биологическая информационно-управляющая система. Ты прав, я – БИУС, а, по-вашему, искин.

— А что же случилось с Адрианом?

— Его пытались убить те, кого ты называешь регистраторами. Видишь ли, быстрые и масштабные изменения на планете не могли остаться незамеченными. Я не знаю, были ли регистраторы на планете во время нашего прилета, но потом они точно появились. И нанесли удар в спину. В Адриана стреляли из лучевого оружия.

— Он выжил?

— Не знаю. Его сразу поместили в криокамеру, и корабль тут же стартовал к себе домой. Меня оставили на планете… Приоритет жизни человека выше судьбы разумного оборудования… Я получил команду продолжать программу исследований, не проявляя себя действиями.

— Адриан, прости, но я тебя буду звать именно так, сколько же лет ты тут один?

— Спасибо, чужак. Я чувствую твою искренность и боль за мою участь. Странно, двое иномирян встретились на планете – один в чужом теле, а второй и вовсе тела не имеет! Что ты спросил? А-а-а… Я здесь почти полторы тысячи лет. Не спрашивай, как можно прожить такой срок. Ведь я все-таки не человек. Кое-что ты не поймешь, кое о чем я не могу тебе рассказать.

— Что сохранилось от базы и сети можешь сказать?

— Пока нет. У тебя нет допуска.

— Что творится в моем баронстве, к чему все эти убийства, какова конечная цель?

— Сейчас я не могу ответить. Специально эту ситуацию я не отслеживал и не анализировал. Многие датчики утрачены или вышли из строя. Не хватает информации. Я отслеживаю только самое общее развитие событий. Да и эта точка, где мы с тобой встретились – глухая периферия. По сравнению с центральными областями мира – дальняя окраина. Тут всегда было относительно тихо и спокойно. Но ты меня заинтересовал, я присмотрюсь повнимательнее. Еще вопросы есть?

— Да. Я впервые в этом мире попал в храм. Что здесь с религией?

— А-а, ерунда! Братья этот вопрос как-то упустили и глубоко не разработали. За прошедшие полторы тысячи лет развился культ Адриана, сам видишь… Это, так сказать, мужская религия. Принято считать, что Адриан помогает во всех мужских начинаниях – от войны до производства детей… В сельской местности все несколько консервативнее, там остались различные мелкие местные культы, природные и сельскохозяйственные. И, само по себе, — почитание Матери. Это женское начало, и все, что с этим связано. А так – полная веротерпимость и толерантность – верь, во что хочешь, и не мешай другим.

— И последнее. Скажи, Адриан, что это за перстень бога?

— А-а, я думал ты так и не спросишь! Это интересная штучка. Когда спасали Адриана, его тело подменили куклой. Точнее, роботом-андроидом, созданным для чисто представительских дел. Ну, чудо там явить, сверхчеловеческие способности. На торжествах и храмовых церемониях отсиживать. В суматохе оставили на пальце перстень. Да он и бесполезен для любого вора и владельца. Они не смогли бы его активировать. Ты смог, и этим сразу привлек мое самое пристальное внимание. Как это произошло – я не знаю. Но очень хочу узнать. Так что после пещеры с озерами я пытался тебя отслеживать. А перстень, ты заметил, какой он массивный? Да? Ну вот. Перстень – это довольно сложный прибор. Это и коммуникатор, и аудио и видеорегистратор, и медицинский диагност и аптечка. Даже функция оружия в нем есть. И еще… не хотел тебе сначала говорить, но теперь скажу. Он может телепортировать хозяина по заложенным в него координатам, а таких точек – очень и очень много. Кстати, при инициации перстень внес твою пещеру в список доступных переходов. Помнишь вспышку? Но тебе это и не нужно, ведь ты и сам это умеешь? Нет? Тогда я действительно поспешил. Но ведь я вижу, что ты владеешь телепортацией!

— Хотелось бы! Я не исключаю, Адриан, что мне эта способность дана, но как ее задействовать, я не знаю.

— Попробую помочь… потом.

— Спасибо. — Я порылся в поясном кармашке. — А вот это что за кольцо? Только что купил. Оно начало светиться, когда мой перстень оказался рядом.

— А-а! Они еще сохранились? Это кольцо гвардейца, ну, знаешь, была образована охранная сотня, потом она разрослась до пятисот наиболее верных и преданных бойцов… Всего таких колец было роздано что-то около полутора тысяч. Это средство связи, маячок для поиска и простейший индикатор состояния здоровья гвардейца. Полезная вещичка. Давай, подзаряди его тоже.

— Адриан, а как сделать мой перстень невидимым? Я уже как-то привык.

— Очень просто – проверни его влево вокруг пальца. Да, и приложи левую руку к статуе – я дам тебе инструкции по его использованию. Ведь он тебя признал… Как ни странно…

— И последний вопрос, Адриан. Какой статус ты мне определил?

— Да я и сам думаю – какой? Учитывая твои непростые отношения со Службой коррекции, скорее – союзник, а? А может быть – свободный полевой агент?

— Вот только агента не надо! Наша любовь еще впереди. А союзник я уже по умолчанию и по ситуации. Ты, наверное, самый близкий мне человек на планете.

— Я не человек…

— Извини, я все время забываю. Но ты же разумный? Этого достаточно! И, Адриан, можно я сделаю тебе подарок? Тебе в этом виде явно чего-то не хватает.

Адриан заинтересованно хмыкнул. Я подвел к правой руке статуи клубочек и стал потихоньку поднимать температуру. Серебро сначала потемнело, а потом стало раскаляться. Выхватив меч валькирий, я вложил его в полураскрытую кисть руки и легкими ударами тяжеленького шара придал пальцам нужное положение, крепко зажав рукоять меча. То, что надо! При относительно небольших размерах скульптуры, меч гляделся настоящим большим боевым мечом. Статуя обрела целостность и завершенность.

— Вот так-то! — удовлетворенно сказал я. — Теперь сразу видно, что ты бог воинов!

… А кровь, что интересно, с пьедестала исчезла! Полностью.

* * *

 

Глава 17

Уже заметно светало, когда я покинул храм. В голове немного шумело от усталости. Сориентировавшись, я довольно быстро дошел по пустым улицам до отеля, тихо поднялся в свои апартаменты и, проверив наличие спящего оруженосца (одна шт.), прямо в одежде и сапогах брякнулся на кровать. Хочется – не хочется, но надо еще раз в уме перебрать все детали саммита, подумать, на какой этап квеста меня занесло.

Долго думать мне не пришлось. Голова закружилась и начал распаковываться подарок Адриана – руководство по использованию перстня. На удивление все просто и доходчиво. Больше всего мне понравилась интерактивная карта мира. Она немного устарела за полторы тысячи лет, но такой карты больше во всем мире нет. Управлять ею можно было и мысленно, но у меня это пока плохо получалось. Поэтому я держал правую руку на перстне и помогал себе движениями, похожими на управление мышью или тачпэдом.

Приблизив к себе поверхность земли, я начал искать узнаваемые места. Та-а-к, вот мое баронство, вот река, а вот и город графа. Что-то странное… неужели он был на этом месте полторы тысячи лет тому назад? Бред! Еще приблизим. Этого не может быть! Город-то современный! Да! Вот храм, вот по этим улицам я шел, вот и отель! У него спутник висит, что ли? Да нет, наверное все проще – какие-нибудь летающие роботы-разведчики. Фу-у-х, отлегло! А так здорово, полезный девайсик! Поднявшись на километровую высоту, я увидел проявившиеся разноцветные значки. Так, это еще что? Ага, это, наверное, сеть датчиков, это движется – точно, люди! Что у него и живые агенты есть? С другой стороны, почему бы у бога не могло быть особо доверенных людей из паствы? А как вызвать координатную сетку для перемещения? Ага, вот она. Да, маркеров очень и очень много, наверное, есть какая-то система, но сразу она мне не раскрылась. Так, а что за красные значки? Запрет на переход в отмеченные объекты. Вот где твои схроны и бункеры. Но мне сейчас и не до них.

— Разобрался? Где отмечено красным – не лезь! Да перстень тебя туда и не пустит, — проявилось в голове.

— Адриан, твою мать! Ты что, теперь поселился у меня в мозгах?

— Эту горошину ты называешь мозгом? Ты меня не видел! — хохот. — Ладно, не злись. Ты положил руку на перстень, а это знак обратить на тебя внимание и быть готовым помочь.

— Ну, так помоги. Как надо перемещаться?

— Да очень просто – подбери маркер, что поближе к цели, выдели его… ну, увеличь, например, и мысленно дай приказ на переход.

— Из штанов меня не вытряхнет? Груз какой-нибудь нести можно? Другого человека переместить с собой?

— Нет, не вытряхнет, груз можно, какой поднимешь на себе, а вот человека, извини, нельзя! В целях твоей безопасности. Что бы тебя ни вынудили провести куда-нибудь в неположенное место врагов. Так-то можно, конечно, на плечи взвалить, но привезешь труп. Ты лучше свои способности развивай, я думаю, ты сможешь перемещать и живые объекты. Ну, все – отключаюсь. Понял, что вызов ложный.

— Адриан, подожди! А я могу сам добавлять маркеры в сеть?

— Конечно. Иди, погуляй, мальчик!

Хохмач. Так, куда бы слетать? К подземным озерам? А что, это идея! Нужен свет, где тут лампа была?

Раскрыл карту, интересно, рядом с подземельем красный маркер. Были у меня идейки насчет этих озер, были… Ничего, придет время – проверим. Итак: "Переход!"

Опа! И вот я уже в пещере. Здорово, никаких неприятных ощущений, ни головокружения – ничего!

"Даешь телепортацию в широкие массы трудящихся!" Ура! А лампа-то на такое подземелье слабовата. Ну, ничего – быстренько примем ванну и назад. В замок я не пойду – нечего пока там делать.

Через час я был в своей спальне и, довольный и усталый, отрубился, еще не коснувшись ухом подушки.

Разбудили меня ближе к обеду. Барон-клеврет прислал своего офицера с просьбой быть у него к вечеру – нас приглашали к графу. Игги это приглашение не касалось. Срывать его тренировку я не стал и, написав ему записку, начал готовиться к приему.

Буцефал встретил меня укоризненным ржанием, мол, что же ты, хозяин? Совсем забыл своего друга?

"Извини, коняга, вот возьми яблочко. Я тебя не забыл, дел было невпроворот. Здесь, в городе, нам и ездить-то негде. Погоди, еще помчимся в пампасы, не приведи Адриан!"

Чувствую, нагадаю я себе дальнюю дорогу.

К барону я подъехал точно в срок – вся камарилья только что вышла во двор и рассаживалась по каретам. Барон с сомнением посмотрел на Буцефала и, пожевав губами, все же выдавил подобие улыбки.

— Куда же вы пропали, дорогой друг? Мне так недоставало вас!

— Я очарован вашим городом! Позабыв обо всем, я часами бродил по его улицам! — с улыбкой идиота поделился я новостью с бароном. Видимо то, что ему сообщали, не сильно отличалось от сказанного. Еще раз пожевав губами, он предложил выезжать.

Дворец графа был здоровенным трехэтажным зданием неприятного серо-желтого оттенка. Ну, на вкус и цвет… Мне тут не жить. Интерьеры были несколько лучше, но тоже меня не затронули.

Ждать приема не пришлось. И пары минут не прошло, как мы вошли в огромный, хорошо освещенный зал, как раскрылись противоположные высокие двери и, в сопровождении небольшой свиты, появился граф. Невысокого роста, сухой, с фигурой подростка, ближе к шестидесяти годам, величием он явно не блистал. Но определенная харизма чувствовалась. Вокруг графа сразу закружился народ. Сверкали искренние и не очень улыбки, мамаши незаметно подталкивали вперед дочерей, отцы что-то говорили графу, кивая на сыновей.

Граф, медленно перемещаясь от одной группы гостей к другой, спокойно улыбался, никого не выделяя и никому не уделяя особого внимания. Все это длилось достаточно долго. Потом, видимо получив какой-то сигнал, барон, крепко уцепив меня под локоток, по сложной траектории потащил меня в сторону графа. Так, проверить маску, фильтр на опасность… вперед!

— Ваше сиятельство, позвольте представить вам этого замечательного молодого человека, слух о поистине волшебном искусстве которого уже широко разнесся по вашим землям! Мастер Наг, ваше сиятельство!

Граф бросил взгляд на дворецкого и тот, громким и хорошо поставленным голосом, пригласил гостей к столу. Мы остались. Двое зашли мне за спину. Я не прореагировал. Чувствовалось, граф тщательно продумал сценарий беседы. Далее все шло в ритме фехтовального поединка.

— Скажите, мастер Наг, вы дворянин?

— Да!

— Аристократ?

— Да!

— Вы можете назвать свое родовое имя?

— Нет.

— Титул?

— Нет.

— Давно ли вы у нас?

— В вашем графстве – немногим более недели.

— Вы приехали из Империи?

— Нет, с востока.

— Вы шпион Империи? Каганата? Мерсии?

Я искренне удивился.

— Я, шпион? Господь с вами, граф. Более нелепой выдумки я и не слышал. Шпионить… за кем? В чем? Для кого? Я далек от политики, к сожалению никого не знаю в вашем королевстве, да мне, по большому счету, это и не нужно. Не то, чтобы я сторонился общества, но я его и не ищу. Я подданный другого государства и сам себе господин. Четыре года я провел на Востоке, изучая кое-какие науки и, заодно, овладел некоторыми фокусами. Сейчас я просто путешествую, открываю и посещаю интересные для меня места…

— Могилу Адриана, а? — добродушно подмигнул мне граф.

Я обалдел. Прямо как в анекдоте: "А ведь это – провал! — подумал Штирлиц."

— Я, конечно, знаю легенду о могиле Адриана, но вот тратить время на ее поиски… это мне, пожалуй, и в пьяном бреду в голову бы не пришло!

Граф мимолетно взглянул мимо меня и, видимо получив какой-то сигнал, добродушно рассмеялся.

— Простите старика, мастер Наг! У нас редко гостят воспитанные молодые люди из хороших семей, а мы, старые рыцари королевства, любим пошутить над молодежью! Кстати, лет пять назад один известный в Мерсии род потерял сына. Мальчишка то ли пропал, то ли сбежал… Вы не слышали?

— Граф, вы опять меня с кем-то путаете, либо ваша шутка затянулась. Не скрою, мне пришлось предпринять длительное путешествие в результате неудачной для меня и, тем более, для моего противника дуэли, но эти инсинуации… Граф, я растерян и обижен незаслуженными подозрениями! Позвольте откланяться… Я не стремился в ваш дом и незамедлительно покину как графство, так и королевство!

— Ну что вы горячитесь, право слово! Такой молодой и такой горячий! Прямо огонь! Ваша, так сказать, специализация? Хе-хе-хе! Просто сегодня утром, недалеко от храма Адриана, был найден мертвым человек, которому барон приказал присматривать за вами и беречь вас от нежелательных встреч. Вы ведь были в храме, не так ли?

Глубокое удивление мне не надо было и разыгрывать. Да-а, резкие у Адриана монаси. И умелые. Страшно подумать, кого он мог выпестовать за полторы-то тысячи лет!

— Мне ничего не известно о происшедшем. Какие нежелательные встречи? Кто-то против моего посещения храма? Я что, все это время был под наблюдением? Это норма гостеприимства в вашем королевстве?

— Нет! — жестко и без малейшей улыбки и тепла ответил граф. — Это норма внимания к никому не известному человеку, прибывшему с никому не известными целями по никому не известному делу.

— Граф, я в смятении… Я не знаю, что и сказать. Боюсь, если я выскажусь совершенно откровенно, это будет воспринято как прямое оскорбление… Я бы не хотел еще несколько лет провести на Востоке.

— Вот даже как? А вы смелый и прямой человек! Вы на самом деле могли бросить мне вызов? Ваш титул позволяет вызвать на дуэль графа? Прошу меня извинить – теперь я вижу, что высказанные мной подозрения к вам неприменимы! Прошу к столу, нас уже ждут! Мы еще поговорим… позже.

Сами понимаете, радости этот вечер мне не принес. Барон старался меня не замечать, видимо никак не мог определиться с отношением ко мне графа. Соседи по столу на меня тоже внимания не обращали, я для них был чужаком без статуса – пустым местом. Меня душила злоба и желание что-нибудь сломать или сжечь к чертовой матери. Да, граф качественно меня достал. Видимо, долго разрабатывал сценарий беседы. Куда это он смотрел поверх моего плеча? Кто там стоял? Впрочем, я все равно никого не знаю. Какой-нибудь интуит, местный аналог детектора лжи, скорее всего. Наплевать! Реакции и чувства у меня были правильные и я не лгал. Но и правды не говорил. Размен баш на баш. Ничья.

— … Наг! Попросим, господа! Попросим!

Что-то я отвлекся и попустил. Все смотрят на меня, улыбаются и негромко аплодируют, идут активные шепотки.

— Ну, покажите же нам что-нибудь, мастер! — с бездушной улыбкой на меня смотрел граф.

Показать? Ну-ну. Сейчас я вам покажу!

— Я не готов к представлению, господа! Так, маленькая шалость, можно сказать – шутка! Я знаю, что у вас любят пошутить.

Ого! А графа-то проняло! Он что-то понял, но сделать без потери лица уже ничего не сможет.

Ну, давай, мастер Наг! Твой выход. Только никаких клубочков и бабочек, а то сожгу тут все к чертовой матери!

Я медленно поднял с блюда с фруктами здоровенный ананас. Тихо вращаясь, он занял центр будущей композиции. Вот к нему потянулась цепочка апельсинов, потом слив, яблок и чего-то еще, яркого желтого цвета. Перед гостями в воздухе повисла движущаяся модель атома, как ее любили рисовать раньше. Потом что-то вроде Сатурна с кольцом, потом фрукты разбились на пары и протанцевали фигуру вальса. Время от времени я посылал то черешню, то сливку в чье-нибудь откровенное декольте или распахнутый от изумления рот. Это воспринималось позитивно и сопровождалось довольно свободными шутками и смехом с аплодисментами. Граф немножечко оттаял. Я поднял его кубок, и он завис перед его лицом. Граф улыбнулся и попробовал его взять. Кубок нырнул вниз. Граф испуганно отстранился от стола, боясь быть облитым вином. Вот оно! Кресло графа плавно взмыло в воздух. Он сдержался, но побелевшими пальцами обхватил подлокотники. Улыбку на лице он держал. Молодец! Опыт владетеля не пропьешь! Кресло, как бы вальсируя, стало облетать столы, то и дело меняя высоту и скорость полета, иногда плавно вращаясь вокруг своей оси. По центру стола синусоидой летел его кубок, раз за разом чокаясь с кубками гостей. Многим это понравилось, и они с удовольствием пили здоровье графа. Народ еще не понял, как надо относиться к этой шутке. Но надо было ее завершать – графа явно укачало, еще обрыгает весь стол! Сделав последний изящный пируэт, кресло мягко стало на место. Раздались аплодисменты и радостный визг! Похоже, гости восприняли полет как знак внимания к ним со стороны графа. Как воспринял граф, я примерно догадывался. Сглотнув, граф засосал кубометр воздуха, — не дышал он, что ли? — и благожелательно покивал головой. Говорить он пока не рисковал. Видать – шутка ему понравилась. Охрана с беспокойством ловила взгляд господина, но явной команды прочитать не могла.

— Да вы волшебник, мастер Наг! Колдун!

Та-а-к, еще обвинения в колдовстве мне не хватало! Хотя ни инквизиции, ни волшебства в мире Матери вроде бы нет.

— Пред ликом Адриана нет места колдовству, ваше сиятельство! Все эти фокусы основаны на чистой науке (это правда!) и древних тайных знаниях (почти правда). Возможности человека велики, но пробудить их способны лишь единицы из сотен тысяч…

— Ну, будет, будет… Я не так выразился. Однако, впечатляет… Что вы еще можете нам показать, мастер?

— Ваше сиятельство, я не готовился к представлению и прошу меня извинить – я слишком взволнован вашим приглашением и нашей беседой!

Намек граф понял и быстренько свернул разговор.

— Мы надеемся, что еще увидим ваше мастерство в ближайшем будущем!

Я молча поклонился.

Разогретый увиденными чудесами народ шумел как пчелиный рой и требовал продолжения банкета. Молодежь настраивалась танцевать. Затерявшись в круговерти людей, я незаметно покинул вечеринку и вечерним Буцефалом отбыл к себе.

* * *

 

Глава 18

Утром я наконец-то увиделся с Игги. Заглатывая завтрак, он, весь пылая энтузиазмом, тарахтел о своих тренировках. Я вручил Игги кольцо гвардейца, немного рассказал о его свойствах и приказал никогда его не снимать. Парень потрясенно замолк, не отрывая глаз от подарка. Возможно, он уже видел себя в строю легендарной первой сотни. Сущее дитё. Спросив, как у него с деньгами, я немного профинансировал юного джедая и он улетел на уроки.

Надо было занять себя и я, подумав, решил сходить в храм. Оказалось, меня ждали прямо на пороге. Высокий, плотный жрец лет сорока-сорока пяти, сильно смахивающий повадками на командира гвардейского полка, просто светился от удовольствия.

— Братия искренне благодарит вас, мастер, за подарок. Наконец-то! Знак проявился!

О чем это он? Неужели о мече? Что еще я натворил? Точнее – напортачил. Мой необдуманный поступок опять послужил детонатором для каких-то неизвестных мне, но ожидаемых братией событий? Черт, черт, черт!

— Вам сюда, мастер!

Меня провели сводчатым коридором в обход главного помещения храма и через некоторое время мы с провожатым оказались в храмовом саду или парке. Красиво! В белой изящной беседке, у накрытого стола, провожатый оставил меня одного.

— Адриан! Ты можешь мне сказать, что я опять натворил?

Раздался негромкий смех.

— Не беспокойся! Застоялись жеребцы, все им подраться хочется и поскакать! Я покопался в данных по вашим краям и, думаю, кое-что обнаружил. Признаю – моя вина, вовремя не обратил внимания на эту мышиную возню, а она привела к определенным результатам.

— И что же?

— Да банальный заговор против Империи и короля. Понимаешь, это формально независимое королевство все-таки входит в Империю, но из-за отдаленности от имперских земель, межгосударственные связи очень слабы. Тут нет имперских гарнизонов, представителей властных структур, даже торговля не очень развита. Есть где-то Империя, ну и пусть ее. А здесь мы и сами с усами. Вот местные старые дураки и решили сменить династию и окончательно отложиться от императора. Думаю, произойди такой переворот на самом деле, особого шума он бы и не вызвал. Да и карательных мер, пожалуй, тоже. Все бы было предоставлено естественному ходу событий, как выйдет – так и ладно.

— Ну а убийство барона, захват замка?

— Да, барон… Видишь ли, так получилось, что он узнал о готовящемся заговоре и приехал к графу с требованием все это прекратить и повиниться перед королем. Вот так просто приехал – и все! Святая простота! Граф, а он, надо сказать, не самая главная фигура в этих играх, захотел это скрыть, был вынужден принимать быстрые решения и засуетился. Сначала барону была предложена идея брака между детьми. Но она не решала главного – обеспечить молчаливый нейтралитет барона. Потом решили шантажировать тобой. Дело дошло до отравления тебя вытяжкой из яда сонного клеща. Твое состояние и вопрос жизни или смерти решал уже граф, и барон был вынужден запереться в замке и умолкнуть. А тут твое подселение в разум баронетта и выход из комы! И события вновь покатились с угрожающей быстротой. Намордник на бароне порвался, и он вновь стал опасен. Тут есть еще один аспект, не совсем ясный для меня. Зачем Служба коррекции провела это подселение? Что это – спланированная акция, или самодеятельность того самого регистратора?

— Думаю, второе. Он явно затаил обиду на начальство, которое прищемило ему хвост за какую-то допущенную ошибку, и, если бы с моим выздоровлением ситуация с заговором пошла бы вразнос, этот регистратор был бы только рад.

— Возможно, возможно… Но есть еще один аспект… Понимаешь, граф уверен, что на территории баронства находится могила Адриана.

— А она там есть?

— Погоди, это потом… Так вот, что там граф думает найти, я не знаю, но он ведет тайные, но тщательные поиски этой могилы.

— Надо бы подсказать графу, чтобы он поискал в пещере с горячим и холодным озером. Уж очень это напоминает выход системы охлаждения, скажем, реактора или какой-нибудь другой энергетической установки, а?

— Догадался, чужак. А еще союзник!

— Ну, я это так, чтобы ты нос не задирал со своими тайнами.

— Ладно, уел. Но пойми, я еще не готов раскрыть тебе все карты, чужак. И перстень я бы никогда для тебя не активировал. С другой стороны – он тебя признал, и запретить тебе им пользоваться я уже не могу. Вот так-то!

— Я понимаю… А что там с подарком, с мечом? Ты бы видел своего довольного жреца.

— А, это! Я же говорил, что не могу активно вмешиваться в происходящие события, и приказал убрать из рук скульптур в храмах все оружие как знак наступившего мира и отказа от войн. А мои жрецы… ты уже догадался, что это воины? Первые были как раз из тех пятисот гвардейцев, которые остались брошенными после отлета корабля… Ну, естественно, им хочется подраться, вот они и восприняли появление меча как знак, который они давно ожидали.

— И все же, Адриан! Что ты думаешь делать с этим заговором? Ведь уже погибли близкие мне люди и, судя по всему, еще немало людей обречено…

— Ничего! В рамках моих полномочий прямые действия запрещены. Могу оказать только опосредованную, косвенную и очень незначительную помощь. В основном – информационную. В крайнем случае – простую материальную поддержку. Но тебе я запретить ничего не могу.

Послышалось, что ли мне, или на самом деле последние слова Адриан как-то особо выделил? И надо мне все это? Надо. Я поклялся, а клятвы либо не дают вообще, либо выполняют в любом случае.

— Кстати о материальной поддержке… Можно у тебя будет при необходимости занять немного денег? А то моя артистическая карьера дохода пока не приносит, а расходы съели почти все накопления.

— Золото – самое простое дело для меня. Сколько угодно. И никаких долгов. Этот ресурс для тебя не ограничен.

— Спасибо, при нужде обращусь. А сейчас я откланяюсь, нужно подумать, приложить х… хм… к носу, в общем.

— Погоди, подними салфетку… Видишь?

— Вижу. Ну и что это, Адриан?

— Ну и сам бы мог догадаться. Наруч это. Элемент защитного доспеха.

— А мне он зачем?

— Не спеши. Я уже сказал, что это элемент защитного доспеха. Не рыцарского. Твоего. Твой перстень – это управляющий элемент, а наруч – это его база или склад, что ли… В нем находятся расходники для аптечки, база данных, энергия для всех его функций и оружия, да и многое другое… Без него возможности перстня весьма и весьма ограничены.

— Спасибо, а остальной доспех?

— Перебьешься, тебе и это не положено… Пользуйся моей добротой и мягким сердцем…

— Нет у тебя сердца!

— Как знать, как знать!

— Как им пользоваться-то, Адриан?

— Тебе – никак! И не лезь даже! Одень на левую руку, все остальное сделает перстень.

Я засучил рукав и одел наруч. Некоторое время руку немного покалывало, как будто слабым электроразрядом. Потом мне показалось, что от наруча к перстню прямо по коже протянулась светлая полоска, протянулась и растаяла. Потом растаял и наруч, точнее – он стал невидимым! Надо же. Доспехи Бога, причем настоящие. Вернусь – расскажу Джекки Чану, пусть удавится от зависти! Если вернусь…

* * *

Не успел я зайти в отель, как тут же был отловлен достойным джентльменом.

— Буквально на два слова, мастер! Вокруг вас началась какая-то возня. Только что я спугнул двух топтунов из тайной службы, они крутились у вашего номера. Будьте осторожны!

— Спасибо, я всегда осторожен. Но почему вы решили мне все это рассказать? Для вас это не опасно?

— Ерунда! А что касается вашего вопроса… Свой своему всегда должен помогать. Разве не так?

— Вот как! А я свой?

— А вы думаете, волк в собачьей стае может остаться незамеченным? И потом – мы ходим в один храм, не так ли? — джентльмен подмигнул мне с довольным видом.

Да, слухи имеют особенность неконтролируемо распространяться. Тем не менее, секьюрити прав. Надо кое-что подчистить. Теперь, с моими новыми возможностями, я многое могу себе позволить.

Поднявшись в номер, я внимательно просмотрел свой багаж и мешок Игги. Все, что могло бросить хоть малейшее подозрение на меня и оруженосца, хоть как-то связать нас с покинутым баронством, было отсортировано, упаковано и перенесено в пещеру с озерами. Чего-чего, а укромных мест для создания тайника, там было много. Разделив деньги, я большую часть положил в мешок оруженосца. Если события начнут развиваться слишком быстро, нам придется расстаться. Игги, скорее всего, будет для меня обузой. Ничего, посидит в храме, достойного учителя он там наверняка найдет. Спустившись, я заплатил вперед за три дня проживания и содержания нашего конского поголовья. Вот теперь все. Сделал дело – гуляй смело. Пора бы и пообедать.

За обедом меня и застали посланцы графа. Офицер и два воина вежливо попросили навестить скучающего старика. А я и не был против! На предложение присесть и выпить вина пока я поднимусь переодеться, конвоиры внесли встречное предложение – не расставаться ни на минуту и пройти вместе. Вместе, так вместе. Совершенно случайным образом около моего номера прогуливался джентльмен из безопасности. Поднявшись в апартаменты, я предложил сопровождающим присесть и посмотреть, как танцуют на столе высыпанные мной серебряные монетки. Бойцы правопорядка послушно уставились на блеск серебра, и выпали из реальности. Я быстренько переоделся и успел передать секьюрити инструкции по перемещению Игги и нашего табуна в храм.

Вернув своих конвоиров в мир живых, я загрузился в ожидающий нас автозак. Именно так выглядела большая и уродская карета, которая и понесла меня к дальнейшим приключениям. А в том, что они незамедлительно последуют, сомнений не было.

Перед створчатыми дверями кабинета графа меня обыскали. Поскольку на поясе у меня оружия не было, обыск ограничился пронзительными рентгеновскими взглядами мне в глаза и просьбой распахнуть доломан. Это я выдержал легко и даже не покраснел. Да, учиться им тут еще и учиться! Какой непрофессионализм! Даже метательные ножи не были обнаружены, а ведь они были прямо под носом у опричников.

Граф ожидал меня сидя за огромным столом. Сбоку, в тени простенка, сидели еще двое инквизиторов. Охрана осталась у двери. Мне был предложен массивный стул в центре кабинета.

На графа было страшно смотреть. Я хочу сказать, что он был страшно испуган. Видимо, что-то узнал. Интересно, что?

— Скажите, мастер Наг… э-э… вы… э-э…

Да что же это он так блеет?

— Вы что-то хотели узнать, ваша светлость? — мягко, по сыновнему, поинтересовался я.

— Кто вы? — опережая графа, по-военному лаконично и исчерпывающе задал вопрос шустрый инквизитор из-под стены.

— Здесь и сейчас – я мастер Наг, фокусник-любитель и путешествующий по своей прихоти дворянин.

— Кто вас послал? — не слушая меня, продолжил долдонить инквизитор.

— Кто эти люди, граф? — поинтересовался я. — И что здесь происходит? Это допрос? Я арестован?

— Э-э… нет. Мы просто хотели побеседовать…

— Я не веду бесед в таком тоне. Извольте объясниться.

— Видите ли, мастер Наг. Сегодня утром выяснилось, что в храме Адриана… как бы сказать поточнее… произошло, знаете ли… чудо!

— А причем тут я? Знаете ли… я весьма далек от религии. Нет, я уважаю Адриана (тихий смешок в голове… Опять? Пошел вон!), но чудеса – это не по моей части!

— Да? А нам рассказали другое.

— И что же?

— В ходе расследования гибели приставленного к вам… хм… охранника, из опросов бывших на площади перед храмом нищих и несущих в храме службу клириков, выяснилось следующее. Глубокой ночью в храм вошел молодой человек с длинной гривой волос и небольшой бородкой. Глаза его горели расплавленным серебром. На поясе был короткий меч. В это время храм озарился неземным свечением, и послышалась тихая музыка…

(Адриан, ты гад! Тихий смешок, переходящий в бодрое ржание).

— …Вошедший подошел к статуе Адриана и долго стоял перед ней, как будто говоря с богом. Затем вынул меч, взрезал себе ладонь, протянул к статуе руку, окропив ее кровью, и… слился с ней! А в руке Бога вдруг появился меч, который перед этим был на поясе у неизвестного! Неизвестный же исчез, и как он покинул храм, никто не видел! Его описание один в один схоже с описанием мастера Нага, обладающего сверхчеловеческими возможностями… и с обликом Адриана… Только мы сначала это не поняли, как ни странно…

— Мастер Наг, вы – Бог?! — не выдержав полицейского доклада, прокаркал граф.

Тут я заржал в полную силу – сдержать смех со слезами я уже не смог. Ну, Адриан, ну, старый мошенник! Так использовать мою глупость! Что за комбинацию ты завернул?

— Что – что? А я знаю? Что-нибудь да получится… — отозвалось в голове.

— Нет, господа! Вы меня положительно развеселили. Как такое можно придумать? Нет, нет и еще раз – НЕТ! Я не Бог! Я не могу быть богом, ибо я ничуть не меньшее – Я ЧЕЛОВЕК! Именно человек создает для себя бога, если захочет! А не наоборот! Но вы об этом еще не знаете…

— Так вы не Бог? Вот и прекрасно! Вот и замечательно! — аж засветился от радости граф и щелкнул пальцами. — Взять его!

И тут же удар по голове. Аут.

* * *

 

Глава 19. В темнице сырой…

Честно говоря, темница не была сырой, да и темницей я бы ее не назвал. Просто помещение в цоколе замка, узкие окна давали достаточно света, правда, они были с решетками. Камера большая, просто огромная. Минимум мебели – стол, табурет, лежак. На столе – кувшин с водой, за занавеской в нише – таз для умывания и помойное ведро для… сами догадайтесь для чего.

Интересно, чем это меня приголубили… Древком алебарды от дверей, что ли? Причем фильтр на опасность не сработал. Видимо, угрозы для жизни все-таки не было – только желание оглушить и привести в бессознательное состояние. Надо с этим фильтром еще помозговать, как-то не хочется вот так огребать плюхи.

Так, проведем инвентаризацию. Удивительно дело – все на месте. Даже деньги не тронули. Я уже не говорю о ножах – их так и не нашли.

Голова не болит, шишки нет. Это что – аптечка?

— А ты как думал?

— Адриан!! Ты… ты… ты просто…

— Стоп! Успокойся! Ничего страшного не произошло. Я подумал, что немножко обострить ситуацию выгодно нам обоим. В конце концов, граф уже подписал себе смертный приговор – он поднял руку на Бога!

— Граф и так уже смертник… Он поднял руку на меня и людей, которые были мне близки. А вот зачем ты устроил этот цирк с храмом?

— А это даст нам возможность играть более активную роль и развяжет руки моей братии. Как же! Возможное пришествие Адриана! Все в восхищении, добро торжествует, зло повержено!

— Ну и гад ты…

— Знаю, уже слышал. Ну, пока. Сейчас тебя будут пытать!

— Адриа-а-а-н!!!

— Пока-пока! Справишься!

…Пыточная вызывала неприятные чувства. С меня сняли доломан и рубаху. Потом привязали к подобию андреевского креста. Я не противился. Было страшно интересно. Нет, не так. Было просто страшно… и интересно. Я что – мазохист? Никогда за собой такого не замечал, к пыткам, а также к сдаче крови на анализ и уколам, я отношусь крайне отрицательно. Особенно, когда собираются пытать или колоть меня. Ну, поглядим…

Я висел, в углу шустрили какие-то личности, наверное – палачи. А где инквизиторы? А вот и они. Понеслось…

Для начала эти гестаповцы долго пытались установить мою личность. Пока не прибегая к раскаленному железу. Назвать свое благородное имя я, сами понимаете, не мог. Назваться Адрианом – тоже. Сказать, что я – князь Мышкин или поручик Киже – тоже как-то не комильфо. Поэтому на монотонно задаваемые вопросы я давал монотонные и одинаковые ответы: дескать, — я мастер Наг, и будет вам! Потом у меня затекли руки, и я решил похулиганить.

Однако – есть вопрос. Что они хотят получить из этой ситуации, и что хочу получить я? То, что хотят они – более-менее ясно. А я? Залить кровью замок и перебить всех – не проблема, но я этого не хочу. Не время, да и нет прямой необходимости. Убить графа? Это как-то примитивно и не несет дидактических целей. Похитить графа? И где я его буду держать? И как долго? И чем кормить гада? Нет, мне это не нужно. Скомпрометировать участием в заговоре? Надо выходить на другой уровень и информировать империю и короля. А мне это надо? Наверное, этого не избежать. Граф обречен, но казнить его придется мне. Да не придется – не тот глагол. Я обязан его казнить, причем – лучше всего в моем замке. На месте преступления и по совокупности, так сказать. И что бы все видели – и население замка, и вассалы, и жители баронства. Чтобы прониклись и во избежание, как мудро сформулировали классики. Такие шалости не прощаются, уважать ведь не будут. А мне тут жить. Или не тут, но все равно – жить! Я надеюсь…

Значит? Убивать фашистов рано. Это ничего не даст. Надо делать отсюда ноги и явиться на суд к королю. Заодно – обелю свое светлое имя мага, тьфу – барона, да и огласка делу не помешает. Пусть враги еще раз подумают, надо ли меня обижать. Еще не знаю, что в дальнейшем принесет дурная задумка этого бога из машины и как она мне навредит в будущем. Ну, пора!

В пыточной было восемь человек. Два инквизитора, секретарь, три палача, два воина в броне и с оружием. То, что надо!

Я медленно оглядел всех, стараясь, чтобы они почувствовали мой взгляд. Взять их под ментальный контроль было плевым делом. Крест, на котором я был привязан, начал светиться, а освещение в пыточной поугасло. По полу поползли клубы белого дыма как на представлении этого… ну, как его? Или этой? Не помню… на эстраде, в общем. Поползли – и все. У воинов с визгом вылетели из ножен мечи. Вылетели и разрезали держащие меня веревки. И встали в положение "Перед ударом", как тощие крылья у меня по бокам. Аудитория потрясенно замерла, раскрыв рты.

— На колени, псы смердящие!

Кажется – из Ивана Васильевича, но сказано хорошо! Не дошло… Ну, я не виноват.

— НА-А КОЛЕНИ-И-И ПРЕД СЫНОМ БОГА-А-А!!! ГА-А-а-а!! Это эхо, если кто не понял.

Громкость можно было бы сделать и поменьше – факелы аж почти потухли. У одного инквизитора пошла кровь из ушей. А я тебя сюда и не звал. И мне, кстати, тут делать нечего.

Последняя мягкая просьба нашла понимание у всего коллектива. Они просто попадали на пол, на колени смогли встать лишь двое – один воин и один палач. Молодцы, службу понимают.

— Я оставляю вам жизнь лишь потому, что вы выполняли чужой приказ. А теперь слушайте МОЙ приказ!

— Сегодня же оставить службу и явиться в храм Адриана. Принять покаяние в храме! Покаяться перед людьми на площади перед храмом и удалиться в пустынь на исполнение десятилетнего обета одиночества и служения богу и простым людям. Хоть за скотом ходите, хоть дерьмо убирайте! Будете полезны людям – прощу!

— Передайте графу и поведайте всем людям, что он обречен! Поднявший меч, от меча и погибнет! Нет прощения убийце! Нет прощения заговорщику против короля! Смерть его в моей длани.

Фу-у-х, устал. Никогда не любил высокий штиль – это утомляет. Может быть, сказать про меч правосудия? Нет, перебор будет. Надо завершать.

Я протянул руку к скамье и взял подлетевший доломан с рубахой. С достоинством надев свои облачения, я выронил на пол шарик со слабым зарядом и перешел в свои апартаменты. Полыхнуло в пыточной уже без меня. Нет, просто вспышка, без смертоубийства, а вы что подумали? Главное – красиво уйти! Чтоб запомнили. На всю оставшуюся жизнь.

* * *

В отеле удалось мысленным посылом пригласить седовласого джентльмена к себе. Особого удивления он не высказал, как будто я каждый день совершал побег из замковой тюрьмы. Ну, ему виднее. Может, он этим только и занимался в свободное время. Я имею в виду побег из-под стражи. Судя по его лицу, дело для него, по крайней мере, не новое и хорошо знакомое.

— У меня к вам будет одна просьба и одно поручение.

— Слушаю, мастер.

И все – ни вопросов, ни ненужного любопытства. Молодец.

— Я отправляюсь в столицу. К королю. Есть несколько вопросов, которые нам будет интересно обсудить между собой. Вы можете назвать мне верных людей, к которым я могу обратиться по дороге туда и во дворце?

— Не простой вопрос. Как вы понимаете, я далек от королевского окружения. С постоялыми дворами и размещением в столице проблем не будет. Я назову вам нужных людей – они вас примут и, в случае нужды, помогут во всем. В том числе – и оружием… Это верные и скромные люди. Мы были вместе долгие годы, когда я возглавлял отряд наемников. В столице вам лучше разместиться в гостинице "Драчливый петух", это место хорошо известно среди нашего брата и пользуется доброй славой. В свое время мы откупили ее для наших ветеранов и инвалидов. Что бы им было, где тихо прожить остаток своей бурной жизни. Заправляет там Хельга, жена нашего Малыша. Малыш… ну сами увидите… Не повезло ему в жизни… Во дворец у меня хода нет. Но в столице ведь есть храм Адриана?

— Вы правы. Я об этом забыл. Теперь поручение. Вот деньги. Известите Игги, что я его буду ждать завтра в лесочке у дороги в столицу. Обеспечьте его всем необходимым для путешествия… сколько дней в дороге? Больше десяти? Значит – на полторы недели. Наш багаж изъяли? Нет? Удивительно… Я им займусь сам. Спасибо за все и прощайте… Может быть, увидимся.

— Если вы вернетесь в графство, то увидимся наверняка! Прощайте, мастер, и удачи!

Собрав барахло, я смотался в пещеру за остальным имуществом и, заодно, принять ванну. Лежа в горячей воде, я внимательно изучал предстоящий нам с Игги путь в столицу. Вроде все ясно и понятно. Дорога приличная, трактиры на дистанции дневного перехода, есть пара паромов, но это не беда. Домчим, как на крыльях. Если нам крылья не сломают. Интересно, как прореагирует граф на крестный ход своих инквизиторов и палачей? Такой скандал и огласка сделают из него предателя, как в глазах заговорщиков, так и короля. Ничего, это только начало его скорбного пути. А нечего было мне дорогу перебегать.

Ладно, граф никуда не денется, с ним потом разберемся. Впереди – встреча с королем.

Ночевать в пещере я не стал, я не дитя подземелий. Уж лучше на свежем воздухе, в лесочке.

Утром проснулся в прекрасном настроении. Птички поют, солнышко уже встало, воздух настоялся запахами трав и цветов – середина лета все же. Красота! Чистый курорт! Только отдыхать не дают, гады…

Пока собрался, увязал баулы и слегка перекусил деликатесами, которыми меня одарил на прощание секьюрити, подошел час "Ч " дня "Д " — в поле зрения появился мой оруженосец во главе конно-механизированной группы. То есть буквально – за Игги с табуном следовала крепенькая такая тачанка, запряженная тройкой лошадей и загруженная тройкой крепких таких жеребцов. Сюрприз, значит…

— Ну, здравы будьте, воины! Как это все понимать?

— Мастер, я…

— Погоди, Игги! Кто у вас старший, бойцы?

Неброско одетые молодые парни гвардейских статей переглянулись и низко поклонились.

— Мастер Наг! Отец настоятель повелел нам следовать с тобой…

— Я не просил его об этом.

— Мастер Наг! Молю – выслушай! Отцу настоятелю было явлено, что в пути твоем тебя должны сопровождать послушники храма, твои послушники. Кто будет охранять тебя в пути? Кто разобьет лагерь? Приготовит пищу, распряжет коней? Мы с радостью готовы служить тебе, мастер, в твоем деле во славу Адриана! Это высокая честь, молю – не гони нас!

Действительно, глаза у всех умоляющие. Молодые, здоровенные дурни… Счастливы сопровождать то ли сына бога, то ли его самого на пути, полном битв и приключений. Дураки! Ну что с ними делать? Отослать – так ведь не послушаются, будут висеть на пятках, да и возникает конфликт между явным приказом бога и моим распоряжением. Принять? А кому они мешают? Мне – так не особенно… Решено, пусть едут!

— Хорошо, братья, уговорили – едем вместе. Несите свою службу… Что еще передавал отец настоятель?

— Вечером во дворце был большой шум и гам, а потом в храм прорвались шесть человек из дворца, отбиваясь от графской тайной службы. Настоятель повелел нам выйти из храма и навести порядок на площади. А потом – вы не поверите! Эти графские собаки каялись на площади… кричали, что граф заставил их поднять руку на сына бога и призывали на его голову кары небесные. Народ взволновался, в городе неспокойно, везде ходят усиленные патрули. Ближе к ночи отец настоятель отобрал нас троих и повелел готовиться к походу. Здесь, в повозке, все необходимое: оружие, припасы… Вот на этот мешок отец настоятель просил обратить ваше внимание особо…

Я обратил. Плотно набитый небольшой кожаный саквояж оказался заполнен золотыми монетами. Вот это, я понимаю, отпускные! Будет на что погулять и расслабиться! Молодец Адриан, воистину, слово бога – золото! Так, а это еще что? Под слоем золота лежал небольшой кожаный цилиндр. Этакий тубус-лилипут. А в нем – три наруча. Интересно – а форма-то другая. Если мой довольно толстый, но гладкий, то эти были сделаны из прилегающих друг к другу матовых металлических цилиндров или прутьев, что ли, диаметром миллиметров 20 каждый и длиной от локтя и до запястья.

— Настоятель велел передать, что этого хватит на год боев и походов, мастер. И еще… — глаза послушника прижмурились, как у кота после ложки сметаны. — Там… там еще кольца… четыре… Он сказал, что вы сами знаете, что с ними делать.

Дети, настоящие дети… Только что не облизываются. Так нам еще на службе в армии говорили, что солдат – это ребенок, только с автоматом и хрен побольше…

— Так, бойцы, строиться! Игги, давай сюда свое кольцо, думаю – эти получше будут. Вручаю вам знаки гвардейского отличия! Авансом, но, думаю, что не ошибусь… По крайней мере, хочу на это надеяться. Оденьте их на левую руку… Возможно – будет резкая боль. Как от ожога… — но она быстро пройдет. Если хотите скрыть кольцо – крутите его влево. А могут они вот что…

Дав краткий инструктаж, я раздал воинству по десятку золотых монет, приказав зашить их в одежду или спрятать в поясах. Пусть будет хоть какой-то золотой запас, в нашей непредсказуемой жизни он наверняка пригодится.

Потом я бегло осмотрел повозку. Ничего, добротно сделана и удобная. Даже тент предусмотрен. Ну, — грузиться и вперед! Пока шла погрузка, я отошел за дерево и сменил наруч. Дареному коню в зубы не смотрят, а в твое меню надо заглянуть. Какие-то новые функции, по-моему, это оружие. После… на ходу с оружием баловаться нельзя. Так, связь с носителями колец – хорошо! А вот это интересно – возможность подлечить гвардейцев в случае ранения – это здорово! Что еще?

— Мастер, все готово!

Готово, так готово. Иди сюда, Буцефал! Соскучился, бродяга! А ведь я тебе обещал, что помчимся в пампасы. Э-эхх, лучше бы я тебя обманул…

* * *

 

Глава 20. Как купируют хвост? — По самые уши

— По ко-о-ням! — как давно я мечтал вот так-то скомандовать! Сидя на коне, с буркой на плечах и шашкой в руке! Бурки не было, меч тоже лежал в повозке, но все равно получилось здорово. Монаси мигом полезли в тачанку.

— Отставить! Я сказал – по коням! Оружие у вас есть?

— И оружие есть, и доспехи, мастер!

— Брони надеть, оружие разобрать. Мы в походе, нужно быть ежеминутно готовым ко всему! Время пошло!

Братия бросилась потрошить тачанку. Через десяток минут я осмотрел воинство и остался доволен. Ухватистые ребята, снаряжение доброе, с оружием обращаются умело. В тачанке оказались и седла, так что две наши заводные кобылки сразу перешли в категорию боевых коней. Нужно будет – заменим. Игги тоже натянул кольчугу и вооружился мечом. Зря я тогда приказал выбросить шлем. Ну, это дело поправимое. Сам я остался в камуфляже, но, подумав, запустил свою защиту. Не железо ведь, веса не имеет, а пользу принести может. Мои мошки вызвали тщательно скрываемый интерес. Ничего – привыкните. И не такое еще будет!

— Как вас зовут, бойцы?

— Мастер, приняв послушничество, мы отреклись от мирских имен, а воинских еще не заслужили…

Это круто! Чистое фэнтези, штамп на штампе! Ну и как вас теперь называть?

— Так, даю вам на время похода легендарные в моих краях боевые имена! Трус, Балбес и Бывалый! Это высокая честь и вы должны оправдать оказанное вам доверие!

Имена я произнес по-русски и они, надо сказать, прозвучали грозно и весьма достойно. Попробуйте сами сказать: "тр-р-ус!" низким голосом и с угрозой. По крайней мере, монаси были воодушевлены.

— Трус и Балбес, вперед! Бывалый, правь повозкой. Мы с Игги сзади. Поехали!

Новая страница моих приключений с шорохом перевернулась, колесо истории скрипнуло под тачанкой, и мы сделали первый шаг. Точнее ход. Е-2 – Е-4. Причем сразу пятью офицерами и семью конями. Во как!

Передовой дозор задал скорость передвижения, и мы с Игги затряслись в хвосте, глотая поднятую этой чертовой телегой пыль. Думать надо было, командир! Соображать! А теперь – что уж… Терпи.

Я немного придержал Игги и, прикрыв глаза, на ходу занялся просмотром виртуальной карты и изучением новых возможностей своего боевого комплекса "Перстень – наруч". Однако времени на это, как оказалось, уже не было. Противник сделал свой ход. Ну, еще бы! После всего, что я устроил графу, и святой бы не выдержал! А граф далеко не ангел.

Итак! Не прошло и получаса, как мы услышали настигающий нас топот копыт. Трус и Балбес мгновенно развернулись и проскочили за наши с Игги спины, прикрывая от неизвестной, но явной угрозы. Это они погорячились, команду надо ждать. Самодеятельность нам не нужна. Как говорится: самозванцев нам не надо, командиром буду я!

— Куда?! Стоять! Слушать меня и исполнять приказы! Молокососы!

Надо быстренько привести этих камикадзе в чувство, а то только познакомились – и сразу расставаться по причине убытия из боевых рядов в категорию "Груз-200". Непорядок!

— Бывалый! Гони вперед! Мухой!

Там, впереди, я только что просматривал карту и заметил, был поворот, и лес воронкой сходился к дороге. Место – самое оно: фланги прикрыты, прямая конная атака затруднена. Вот туда-то нам и надо.

— За мной!

Тачанка уже бодро тряслась впереди, наш эскадрон конармейцев кинулся ей вслед. Километра полтора надо скакать. Ничего, лошади у нас свежие, в отличие от погони. Те явно не шагом шли. Из клубов пыли сзади появились всадники в броне и с копьями. Штук двадцать, на первый взгляд. Красиво идут! Значки развиваются, выи рыцарей пригнуты к шеям боевых коней. Поэма! Точнее – картина маслом.

— Мастер! Это барон!

Надо же! Какая, можно сказать, удача! Ведь мы так и не обнялись с бароном на прощанье.

Барон, видимо, также жаждал прижать меня к своей впалой груди. По крайней мере, уже стало слышно, как он орет: "В копья их! В копья! А этого мерзавца брать живым! Быстрей! Быстрей!".

Разогнавшаяся погоня пока имела чуть большую скорость, но это преимущество довольно быстро сошло на нет. Птица-тройка Бывалого шустро уматывала к повороту, мы тоже не сопли жевали. Все! Тачанка ушла за поворот, еще немного поднажмем – и надо рубить хвост. Причем – в капусту. На ходу я достал рогатку и расстегнул подсумок. Вот и пришло время войсковых испытаний чудо-оружия. Бывалый, вот молодец, уже развернул свою телегу поперек дороги в самом узком месте и с боевым цепом в руках подпрыгивал в предбоевой горячке. Подскочив к тачанке, я мигом ссыпался на землю. Стрелять с коня – рисковать точностью выстрела.

— Вы, все! Стать по бокам и прикрывать меня! Вперед без команды не лезть! Исполнять!

Из-за поворота по широкой дуге выскочили первые всадники. Хочешь – не хочешь, а на повороте скорость пришлось им сбросить – единой лавы и строя не получится. Появились другие рыцари и, сбившись в какое-то подобие клина и опустив копья, начали разгон для атаки. Метров триста… Ближе… ближе… Топот, нет – сейчас уже грохот копыт. Какое-то веселое улюлюканье и свист всадников. Барон что-то орет. Да-а, надо сказать, конная атака – это страшно, очень страшно… А им весело! Еще бы – копейный удар двадцати бронированных рыцарей против нашей пятерки… Весело вам, гады? Сейчас… Пора! Время как будто замедлилось, звуки стали тягучими и длинными, ноги лошадей вылетали вперед плавно и неспешно, медленно поднималась пыль. Я растянул резину… рука, удерживающая кожаную пяту с шариками, подошла к правой скуле… Надо бить первым всадникам под ноги… под ноги… А то прорвутся, успеют налететь… Удар копьями не выдержать, не отбить… Погибнут ребята… А так – завал получится, остальные всадники врежутся и потеряют напор… Хлопнула резина, не обращая внимания на результат, я перезарядился и выстрелил еще. Зря я не посмотрел на результат. А вот слух-то не отключил. Жуткий протяжный вой людей и страшный конский плач! В поднятую бьющимися лошадьми пыль россыпью ударили пирозаряды. Время, как после паузы, снова пошло вскачь. Дробно стукнуло, полыхнуло, и вой прекратился. Сбоку от пылевого облака выскочили пять всадников. Сколько же вас, кентавры вы недорезанные? Наверное, — это самые умные. Или отставшие – потому, что умные и осторожные. Впрочем – какая разница!

Я поймал умоляющий взгляд Труса.

— Руби их! Впере-е-д!

Осознав происходящее, пятерка воинов графа потеряла кураж и, бросив копья и суетливо дергая поводья, начала спешно разворачивать своих коней. Поздно! Разъяренные предстоящей сшибкой, а, главное тем, что мастер в ходе боя задвинул их себе за спину, монаси и оруженосец ястребами упали на жертву. Пока я прыгал на одной ноге около нервничающего Буцефала, пытаясь влезть в седло, молодогвардейцы настигли врагов и моментально вырубили четырех. Пятого плющил боевым цепом подбежавший последним Бывалый. Мне бы такие навыки. А пока у меня, похоже, пошел отходняк. Руки стали холодными и дрожали, зрение – резким и контрастным, голова – пустой и звонкой какой-то. Плохо мне… Пустота на сердце и еле слышный звон в ушах. Вот теперь я почувствовал себя убийцей. Не воином – убийцей… Ведь они мне не могли противопоставить ничего… В три секунды сжечь двадцать человек… и лошади – их-то за что? Интересно, а что чувствует командир подводной лодки после взрыва своих торпед под транспортом, перевозящим неприятельские войска? Слышит ли он, как кричат вражьи души? Брось, прекратить! Поплачь еще! Забыл барона, забыл улюлюканье и веселый азарт его охотников, загнавших зверя? Я не зверь, но тоже могу огрызаться. Это война – или ты убьешь, или тебя…

Медленно я подъезжал к месту побоища. Запястье левой руки зачесалось, и в голове прояснилось. Аптечка, наверное. Спасибо… Вовремя…

Молодогвардейцы хором издавали какие-то немузыкальные звуки. Их рвало… На дороге внавалку лежали трупы людей, кое-где бились искалеченные лошади… Игги все еще держал поперек седла меч, испачканный кровью… Пошатываясь в седлах и пряча глаза, они стремились скрыться от картины побоища у меня за спиной. За моей спиной… Спиной их командира, несущего полную ответственность за только что совершенное перед богом и людьми. Да – за все отвечаю я и только я. И никуда от этого не спрятаться. И никуда не убежать. Я не стремлюсь убивать, но пощады врагам, поднявшим на меня оружие, теперь не будет.

— Слушай меня… Вы… хрр-х-ха! — я отхаркался. — Вы хотели веселых схваток и приключений? Вот это – первое… Перестаньте дрожать и поднимите взгляд! В глаза мне смотреть! В глаза!!

Я замолчал, удерживая их взгляды и качая им в души то, что теперь ощущал сам. Уверенность, спокойствие, твердость. Глаза парней прояснились, в них появился проблеск понимания.

— Добейте лошадей… и посмотрите, что там с людьми. Если нужны какие-нибудь трофеи, оружие – можете взять.

Спешившись, я пошел искать живых. Мертв… мертв… мертв… А вот и барон… мертв. Время от времени взвизгивали в последний раз лошади. Тихо переговаривались молодогвардейцы.

— Мастер, сюда! Вот этот еще жив…

Я подошел. Это не рядовой воин, это рыцарь. Вороненый доспех, шлема нет… слетел, наверное… Полностью неподвижен, только глазами следит за мной. Позвоночник сломал, что ли…

— Можете говорить?

— Да…

— Чему обязан таким вниманием? Сколько вас? Что вам приказали?

Рыцарь облизал сухие губы. И потом, медленно и запинаясь, он заговорил.

— Я слышал, что поднято в погоню и на ваши поиски несколько рыцарских отрядов. В другие места посланы гонцы и почтовые голуби с приказами найти и захватить мастера Нага и всех его сопровождающих. Сказано, что вы шпион, угрожающий жизни короля. Главное – не дать вам уйти из графства на юг, в столицу. Нас было двадцать семь человек… Добейте меня, прошу… Как дворянина. Ведь вы же дворянин? Барон, вот даже как… Тем лучше. Надо же… Я так ждал своего первого настоящего боя! Думал… а-а-а, теперь наплевать… Вот интересно – боли нет, но я совсем не ощущаю своего тела. Наверное, сломана спина… Давайте кончать. Я не держу на вас зла, все-таки напали мы, и нас было два рыцарских копья против вас, пятерых. Больше я все равно ничего не знаю. И такой я никому не нужен…

— Достаточно и этого. Прощайте.

Я посмотрел ему в глаза и усыпил. Сердце рыцаря остановилось по моему приказу через несколько тактов.

— Бывалый, Игги – поймайте лошадей. Лишними не будут. Да, и найди себе шлем. Вы закончили?

— Да. Живых больше нет, мастер.

— Сколько тел?

— Двадцать шесть…

Вот как, один все же ушел. Ну, что ж… повезло ему. А нам нет. Да, впрочем, наша дорога ни для кого не секрет – на юг, в столицу.

В это время со стороны брошенной тачанки послышались чьи-то громкие сердитые крики и на дорогу выскочили семеро разномастно вооруженных мужиков. Не воины, скорее – стража какая-то.

— Ко мне!

Четверо молодогвардейцев, все на конях, подскочили ко мне.

— Трус! Разберись, что там. Только не убивайте без нужды. Игги, со мной!

Вот незадача! Имечко досталось командиру забавное, хорошо, что он об этом не знает.

Задрав хвосты (конские, разумеется), молодогвардейцы наметом кинулись к тачанке. Великолепная семерка прекратила орать и попятилась. Я, с Игги за левым плечом и призовыми конями, потрусил следом.

Оказалось, наша тачанка перекрыла путь торговому каравану. Повозок на десять. Ну, и охрана, естественно, кинулась качать права и хватать наших лошадей под уздцы. Бывалому это здорово не понравилось и он медведем попёр на супостатов.

— Бывалый, убери повозку, дай людям проехать.

Из третьей повозки, большой и богатой, выкатился пыхтящий от злости купец. Мой камуфляж его не испугал, а общий вид не придал ему вежливости.

— Вы кто такие? Разбойники? Убивцы? Стража, вяжи их! Коли!

Стражники, грозно выпятив бороды и колющие инструменты, робко двинулись вперед. Молодогвардейцы за моей спиной подозрительно засопели и чем-то залязгали. А ведь я им говорил: "Не убивать!" Особенно таких дураков.

— Стоять, недоумки! — Это стражникам. Не остановились – ну получите. Я толкнул их телекинезом, и они покатились, словно кегли.

— Я – барон Онто ля Реган! — Послушники недоуменно переглянулись, а оруженосец гордо посмотрел вокруг. — А убийцы – вон лежат, больше двадцати штук. Ты приказал своим людям напасть на нас – хочешь лечь рядом, купец? Ну, что замолчал?

Купца проняло. Выглянув за нашу тачанку, он увидел кучу конских и человеческих тел. Сразу севшим голосом он забормотал: "Как же так… господин барон, а я… я не знал, я и не думал даже…"

— Это и видно. Замолчи, купец. Вот что, дам тебе совет. Грузи тела на повозки и доставь их графу. Мертвых не грабить! Тебе все, что возьмете с коней… Да и граф тебя, пожалуй, наградит. А погибших надо похоронить по-людски. От меня передашь графу – я за ним еще приду. Пусть ждет. Да, еще! Вот золотой – закажи в храме поминальную службу по убитым. Может, Адриан и простит им их прегрешения… Вперед!

Минут двадцать мы двигались хорошим галопом, потом я снизил скорость, чтобы дать передохнуть лошадям. В гонке особой нужды не было. Обогнать почтовых голубей мы не могли. Я бы смог. Раз – и я в столице. Но так нельзя. В столицу с боем должен прорваться барон ля Реган – верный подданный короля, стремящийся разоблачить заговорщиков и восстановить свое доброе имя. А заодно – и попранные права. А не фальшивый бродячий фокусник с подозрительной компанией молодых правонарушителей. Поэтому я и назвался полным титулом, а вы как думали? А насчет прорваться с боем… Нужно подумать, а еще лучше – запросить данные технической разведки у одного вредного бога, который устраивает мне приключения на каждом шагу.

Так – перекатами с шага на рысь, с рыси на галоп и опять на шаг, — мы двигались часов шесть. Потом – хочешь, не хочешь, а пришлось остановиться на отдых. Кони устали, да и люди выглядели не лучшим образом. Все-таки, этот бой здорово сказался на ребятах. Как ни готовься к войне в тренировочных схватках, а первый убитый в реальном бою своей рукой человек – это тяжело. Да и это побоище… У меня из головы оно тоже не выходило. Последние часы мы двигались в хмуром молчании, лишь только изредка слышались мои команды.

Судя по карте – впереди сходятся две дороги. Там село и постоялый двор. Нужно остановиться, пусть мои молодогвардейцы поедят горячего, побудут среди людей в обычной мирной обстановке, немного сбросят накопившееся напряжение.

— Трус! Проверить постоялый двор! Узнай, не крутились ли тут рыцарские отряды. Если все в порядке – прикоснешься большим пальцем левой руки к кольцу и доложишь. Закажи еды. Вина не брать! Не время. Вперед!

Подняв пыль, молодогвардейцы резко сорвались с места. Ничего, коняшки, — скоро отдохнем.

Мы легкой рысью продолжили свой путь. Скоро стало видно трактир. Вроде бы все спокойно. Так и есть – я услышал доклад Труса: "Господин барон! Все спокойно! "

— Давай заезжай, Бывалый. Бери Игги, Балбеса и займись лошадьми. Устроишь наших – разберись с трофейными. Внимательно проверь их, если они будут получше наших заводных – замени. Да и сформируй запасную тройку для повозки, пойдем двумя составами. Двух лишних надо продать, что ли… В общем – сам реши.

Трус ждал меня в дверях.

— Сейчас все будет готово, господин барон!

Я покосился на него, но ничего не сказал. Да, теперь, пожалуй, господин барон. Так нужно. Мы зашли внутрь. Темновато, зато прохладно. Народу практически нет, к вечеру соберутся, что ли? Скорее всего, караваны подходят к постоялому двору ближе к ночевке.

— Сюда, сюда, господин барон! — радостно засуетился трактирщик. — Уже почти все готово!

— Не торопитесь, хозяин, мы еще подождем своих спутников. Трус, я сейчас прикрою глаза, смотри тут… охраняй.

Удобно привалившись к бревенчатой стене, я прикрыл глаза и стал вызывать Адриана.

— Уже знаешь?

— Что знаешь? — удивился Адриан.

— Бой был. Около тридцати рыцарей хотели нас прищучить. Мы убили всех… Мерзко на душе.

— Нет, еще не знаю. Я все-таки не бог.

— Странно слышать.

— Не язви, чужак. В свое время узнал бы.

— Верю. Адриан, дана команда искать нас по всему графству и далее – на юг… Искать и захватить, а может быть – просто убить. Один бы я ушел, сам понимаешь. С Игги и твоими молодцами – это сложно… очень сложно. Бегать и прятаться я не хочу, убивать всех подряд – тем более.

— Что предлагаешь?

— Нужна помощь. В моем мире есть такие аппараты – БПЛА, беспилотные воздушные разведчики. Они видят днем и ночью, имеют достаточную автономность, оружие, радары. Ну, это, может быть, здесь и не нужно… Достаточно только воздушной разведки. Можешь помочь?

Адриан молчал минуты две.

— У меня есть такие аппараты и даже лучше, но передать их тебе я не могу.

— Вот спасибо, ваше могущество!

— Спокойно, чужак! Я не могу передать их в твое прямое распоряжение, но могу послать их сам туда, куда тебе нужно. Сколько их тебе надо?

— Давай три. Пусть станут вокруг нас треугольником на расстоянии… может, сам решишь? Я ведь не знаю возможностей твоей аппаратуры.

— Хорошо. На твою карту будет постоянно передаваться обстановка в радиусе… пятьдесят лиг тебя устроит?

— Думаю, более чем… Что они могут?

— Ну, будут отслеживать группы людей свыше пяти… или десяти человек, пойдет? Сколько скажешь. И выдавать численность, скорость и направление движения таких групп.

— Картинку давать сможешь, звук?

— Изображение без проблем, звук – в случае необходимости.

— Договорились. И, Адриан, ты говорил что-то о телепортации… Вроде она у меня есть?

— Да помню я, помню. Но нужно подождать, для этого тебе необходимо придти в храм. Причем – достаточно большой. Через два дня у вас на пути будет город – вот там и посмотрим.

— В город – это довольно опасно…

— Все опасно в этом мире. Как там мои послушники?

— Пока слушаются, а там посмотрим.

— Береги их, у меня на них есть кое-какие планы. Ну, все – ты у меня не один. Пока!

Вот гад! Я – единственный и неповторимый! Но попробуй ему докажи.

Тем временем подтянулись мои бойцы. На стол подали первые блюда. Все – война войной, а обед по расписанию. Дайте-ка кусок хлеба. Ух, вкусно!

* * *

 

Глава 21. Мы ехали шагом, мы мчались в боях…

Я приказал искать место и разбивать лагерь, когда уже достаточно стемнело. Бежать без оглядки и без отдыха, смысла нет. Загонишь и людей и лошадей. Лучше подождать обещанную авиационную поддержку. Мы и так хорошее расстояние покрыли. Помнится, Боевой устав кавалерии Красной армии предусматривал дневной переход конницы в 70–75 километров за 10 часов движения, а форсированным маршем – до 100 км за день в течение двух дней, причем – с последующим двухдневным отдыхом. А мы, по моим прикидкам, способны проходить до 60 километров, и это хорошо!

Расседлали коней, протерли им спины, повесили просушить потники… или чепраки? Все время путаю… Новые кони, отобранные Бывалым, выглядели хорошо. Наши скромные заводные кобылки были безжалостно разжалованы с должности боевых коней и с понижением переведены обратно в обоз. Ничего, солдатская мудрость гласит – дальше от начальства, ближе к кухне…

В устройстве лагеря я не участвовал. Восемь рук – более чем достаточно. Я выжидал неизбежного, своего…

Бывалый споро повесил лошадям торбы с овсом, а потом, спутав им ноги, разрешил пастись в свое удовольствие. Оказывается, лошадей нельзя кормить только зерном, нужна и трава или сено. О как! Ну, не животновод я, чесс слово!

У костра шло вялое препирательство по поводу готовки. Немного понаблюдав за этой коммунальной склокой на кухне, я вздохнул и взял подготовку ужина в свои руки. Все с облегчением выдохнули, а Игги, по-моему, даже с радостью. Совести нет не на грош. Барона, своего командира, грозу заговорщиков – ставить к плите. Точнее – к котлу.

Бойцы шустро метались от тачанки к костру, докладывая ассортимент и показывая имеющиеся запасы. Игги попросил кулеш, и я с ним согласился. Настоящий походный кулеш – это вещь! Тем более что прямо на полянке Бывалый нарыл какие-то травки и корешки, пообещав, что вкус у них божественный. Не обманул.

Под кулеш я разрешил… нет – приказал разлить по доброй чарке вина. Молодогвардейцам надо было снять стресс. Причем – добро снять! Что бы пошли разговоры типа: "А я его ка-а-к рубану! Что ты, а вот я своего…". Это лечит, я знаю.

Разговоры пошли. Долго ржали над Бывалым и его попыткой раскатать своего противника в тонкий лист. Игги вновь и вновь пытался продемонстрировать свой коронный удар, которым он срубил своего противника. Потом он стал хвастаться взятым с поля боя шлемом. Я попросил показать. Обалдеть! Темно-синий, почти черный, шлем, сверху – позолоченная маска какого-то хищника семейства кошачьих. Не то – тигр, не то – леопард, а, может быть, — рысь. Даже кисточки черных волос на ушах. Очень красиво сделано. Подождав минут десять, пока спала волна восторгов, я со значением прокашлялся. Все умолкли.

— Гвардейцы! Сегодня вы были в настоящем бою. И показали себя достойно: враг повержен, а вы живы… Считаю, что вы заслужили себе боевые имена! Встать! Слушать меня!

— Трус! Отныне ты имеешь право на собственное имя – Рус!

— Бывалый – теперь ты Вал!

— Балбес – даю тебе имя Бес!

— Игги… учитывая твой шлем – будешь Котом! Поздравляю вас, воины!

Мгновенье тишины – и радостные вопли награжденных! Как мало им надо! Через некоторое время я в приказном порядке разогнал участников Куликовской битвы спать, а сам остался на вахте. Нужно было дождаться воздушного прикрытия и хотя бы вчерне прикинуть его возможности.

Адриан не подвел. Только я устроил из пары каких-то мешков и попоны себе удобное кресло, как услышал: "Взгляни на карту".

Я так и сделал. Увиденное меня несколько ошеломило и расстроило. Муравейник какой-то. Это целый штаб надо, чтобы успевать отслеживать и анализировать все эти проявившиеся вокруг нас цели.

— Адриан, так не пойдет. Я столько времени потратил, пока хоть как-то разобрался. И то, надо сказать, не до конца. Давай попробуем так…

В общем, после пары часов работы, мы сотворили следующее. Разбили всю контролируемую БПЛА окружность на пять концентрических колец по десять лиг шириной. Самый ближний круг – красный по степени угрозы для нас, следующий – желтый, третий от нас – зеленый. По степени опасности распределили и значки целей: до десяти человек, стоящих стационарно, до десяти человек в движении, до десяти человек с оружием, до десяти человек с оружием и на конях, до двадцати человек… и так далее. Тоже громоздко, согласен. Посмотрим, надо будет – скорректируем и упростим. Да, оказалось, что наш воздушный флот надо увеличить. В охранный периметр добавили еще один БПЛА, изменив построение с треугольника на квадрат, и один разведчик постоянно завис прямо над нами, как ретранслятор, координатор и резерв для всей системы. Я получил право запрашивать и получать различную информацию. Вот это уже ближе к задуманному. Ну, завтрашний день покажет. А пока, убедившись, что нам ничего не угрожает и, дав команду спутнику-шпиону если что – будить, я спокойно заснул. Тоже не железный, понимать надо…

Утром, позавтракав остатками ужина, я собрал бойцов. Кратко проинформировал их, что, милостью Адриана, мне дана возможность знать обстановку вокруг нас на расстоянии чуть больше дневного перехода. Молодогвардейцы завистливо повздыхали, но, в целом, ободрились. Бывалый получил команду самому определять время и перепрягать лошадей в повозке на свежую смену. Ничего, потерянное на это время отыграем большей средней скоростью движения. Наши боевые кони должны были выдержать дневной переход без особого ущерба – их к этому готовили. Учитывая новые возможности командира, брони я разрешил снять, но держать их под рукой и в полной готовности. А то целый день в броне и поддоспешниках – это тяжело. Да и запах пошел от ребят: настоящий ядреный мужской! Мне такой озон даром не нужен! На дневке надо бы организовать парко-хозяйственный и банно-прачечный день.

Пока бойцы седлали и запрягали лошадей и грузились, я еще раз принялся изучать карту. Как ни странно – на дистанции в пятьдесят лиг видимой угрозы пока не было. Несколько относительно больших групп людей с оружием впереди и позади нас были, скорее всего, обозами и торговыми караванами. В селах тоже были вооруженные люди, может быть – какие-то стражники? Мало их было. Не знаю, но они для нас не опасны. Общая ситуация меня не обрадовала, но и не разочаровала. Выводы же следующие: преследователи и загонщики будут ждать нас в каких-нибудь узловых точках. На перекрестках дорог, например, или у речных переправ. Их мы не минуем. Или попробуем обойти? Не знаю, там поглядим. Ну, давай! Мое любимое: "По коням!".

Пошли так: мы с Игги впереди, затем Трус и Балбес по обочинам дороги, чтобы не пылить лишнего, потом – Бывалый на тачанке. У всех ребят в поводу – заводные лошади. Вперед по кочкам!

Шли долго. Потом перепрягли лошадей в тачанке и снова шли и шли. Обед я перенес на ужин – вкуснее будет, да и не нанимался я им кашеварить. Надо будет организовать кружок по подготовке молодых поваров. Наконец, ближе часам к семи вечера, когда взгляды ребят, бросаемые на меня, стали просто умоляющими, а лошади к ним присоединились всем своим поголовьем, я увел отряд с дороги к протоке лигах в полутора от нас. Станем здесь.

И снова – первым делом забота о лошадях. Мы их выкупали, протерли, накормили и напоили. Теперь люди. Купание немного нас освежило, настроение поднялось. Быстро простирнув пропотевшие шмотки, развесили их по кустам и переоделись в сменку. Из подготовки к ужину я устроил веселую игру. Прикасаясь к продуктам рукой, я предложил стоящему к нам спиной Балбесу определить, куда их бросать – в котел или обратно в телегу? Когда все отсмеялись, я задумался всерьез: что же из оставшегося делать? Получалось, что самый оптимальный выбор – это плов. Правда, из вяленого мяса я плов никогда не готовил, но попробовать можно. А может свежатинку поискать? Попросил дать картинку окрестностей и выделить зеленым цветом животных покрупнее зайца. Надо же! Не далее лиги, в заросшем тростником бочажке, высветились дикие свиньи, штук пять. Кабанятина – это, я вам скажу, что-то с чем-то! Вкус обалденный! Взяв с собой Балбеса с арбалетом, а остальным раздав задания на подготовку необходимых продуктов к плову, я отправился на охоту. Если кабаны здесь не пуганые, метров на шестьдесят мы должны подойти, а больше и не надо. Кабан зверь чуткий и осторожный на звук и запах, а вот видит он неважно. Главное – не спугнуть пока крадемся. Подошли хорошо, не надо было и петлять – ветер на нас, не учуют. В начинающихся сумерках тенями крутились и похрюкивали свиньи. Я молча указал Балбесу на довольно крупного поросенка, на всех хватит за глаза. Балбес долго выцеливал бродящего в поисках корней свина, пока, наконец, тот удобно не встал под выстрел. Арбалет стукнул. Тишину разорвал предсмертный визг поросенка, злобный визг его мамаши и треск от проломившихся через камыши и удирающих от нас кабанов. Выждав пару минут и ничего не услышав, мы осторожно подошли к добыче. Хороший выстрел! Быстренько увязав поросенку ноги, мы бодро потащили его к костру. Предоставив ребятам его разделывать, я проверил подготовленные продукты. Вроде все необходимое есть. Бывалый даже нашел дикий чеснок. Побросав в котел нутряной жир, я добавил туда чеснока и начал пластовать мясо. То и дело я просил кого-нибудь из ребят меня подменить на той или иной операции, объясняя и поясняя свои действия и то, что мы получим в результате. В конце концов, у котла крутились все бойцы, в азарте вырывая друг у друга черпак и ложки, а я сидел у костра и дирижировал битвой за плов. Надо ли говорить, что он пошел на ура! Все чувствовали сопричастность к его изготовлению и втайне надеялись, что их вклад был наиглавнейшим! Молодцы! Так и надо. Я вас еще научу манную кашу варить! Приказал Трусу выдать бойцам наркомовские сто грамм, их ведь недаром ввели в действующей армии. Остановив зарвавшихся молодогвардейцев, намеревавшихся смолотить весь плов без остатка на утро, я объявил отбой. Спать мы легли на два часа позже, но отдохнули хорошо. Я проверил обстановку и дав ЦУ спутнику-шпиону, отрубился сам. Завтра будет визит в город и обретение телепортации. Наконец-то!

Утро прошло по уже отработанной схеме: завтрак, седловка, погрузка – и в путь. Пока молодежь колготилась с делами, я внимательно изучал обстановку на карте. А она поменялась. Нет, угрожающей она пока не стала, но недруги появились в окрестностях города. Соваться туда всем нашим обозом нельзя. Обнаружат и сядут на хвост. А обойти город тоже не могу – там меня ждут. Да и не получится обойти – вокруг города стоят заставы, дороги перекрыты, да еще и река перерезает нам путь. Эх, если бы не эта телега… Бросить ее, что ли? Бросить-то можно, но жаба душит. С ней удобно: всадники идут налегке, тачанка тоже не перегружена, но в ней достаточный запас продуктов и овса для лошадей, остальное наше барахло. Опять же – тент, в повозке и под ней можно расположиться на ночь. А, не приведи Адриан, кого-нибудь ранят? Бросать бойца и убегать? Нет. Бросать тачанку нельзя. Надо… вот-вот! Не бросать надо, а мягко так ее поднять в воздух и перенести через реку, а там, на другом берегу, нам будет намного свободнее и проще маневрировать. Как говорится: у беглеца тысяча дорог… Я же телекинезчик или… как это? Телекинезатор? Еще скажи – терминатор с ассенизатором, тьфу! Короче, могу я поднять тачанку? Уверен – да. А пронести ее на какое-то расстояние? Думаю, да. Вот отсюда и будем плясать.

— Так, гвардейцы! Слушай боевой приказ! Сейчас мы резко уходим в этом направлении, пересекаем реку и вы становитесь на дневку. Тихо и скрытно. Отдых вам не помешает. Старший – Трус. Отставить: старший – Рус! А я к вечерку должен быть в городе. Тихо! Никто со мной не пойдет! Один я пройду везде, а тайком протащить еще и вас у меня уже сил не хватит! Отставить дебаты! Приказ отдан – исполнять! А если так радеете за службу – потренируйте моего оруженосца. Передайте ему свой бесценный опыт, так сказать. По ко-о-ням!

С каждым разом команда все лучше и лучше получается! Да, опыт не пропьешь! Бросок, в целом, удался. Правда, пришлось попетлять, чтобы могла пройти тачанка, но авиаразведка – великое дело! Часам к четырем пополудни мы вышли к реке. Точнее – речке. Отдав своего коня Валу, я разослал в обе стороны по двойке бойцов с заданием искать брод, а сам остался с тачанкой и стал подбирать подходящий маркер для перехода в город. А собственно, что тут подбирать? Очень удачно, что храм был украшен таким значком. Просто здорово! Пролечу туда тайком, как ужас на крыльях ночи, а не буду пробираться к храму как идиот, размахивающий в ночи одеялом. А обратно – и того проще. Исходная точка нового перехода у меня в перстне записывается автоматически. Часа через полтора вернулась разведка с докладом – брод нашли. Плохой или хороший, но кони перейдут, а тачанку будем переносить.

Перегнав тачанку к броду, я развил бурную деятельность. Молодогвардейцы, нарезав вешки, тщательно исследовали брод, и проложили самый удобный для форсирования водной преграды путь. Приказал Русу промерить длину перехода вплоть до удобного участка берега, на который уже можно будет поставить тачанку. На вопрос, а как измерять, не сдержавшись, рявкнул, что в попугаях. Рус намек ухватил и измерил путь в конских шагах. Далее – отложили на своем ровном берегу нужное расстояние и я начал эксперименты. Тачанка поднялась в воздух и поплыла. Молодогвардейцы дружно ахнули и зашептались. Все бы хорошо, но на удалении метров в шесть-семь телега стала вилять и норовила завалиться. Попытки поправить ее положение в воздухе привели к тому, что я ее чуть-чуть не грохнул об землю. Но выход был. Просто при перемещении тачанки ее надо сопровождать на дистанции не далее двух-трех метров. Тогда я ее вел более-менее уверенно, даже разгружать не надо. Пока я отдыхал и набирался сил, бойцы перегнали на тот берег лошадей и сняли с тачанки оглобли, которые норовили то задраться, то воткнуться в землю в ходе эксперимента. Я взгромоздился на Буцефала, телегу подогнали к берегу и я поднял ее в воздух. Вал решил идти около тачанки и поддерживать и направлять ее. Правильно! Мог бы и сам догадаться. Двое ребят держали под уздцы Буцефала и медленно и ровно вели его через реку. В общем – ничего особенного. Это не трактор из болота вытаскивать. Справился, короче. Тачанка приподнялась над береговым обрывом и встала на все четыре колеса. У-ух! Сделано!

Я слез с коня и присел отдохнуть. Да, с такими навыками нам и мосты не нужны. Я встал и подошел к берегу. А вот интересно, я сам мог бы перенестись? Глаза прикипели к точке на том берегу, где я недавно готовился к опыту. Там кто-то забил в землю колышек. И вдруг пришло узнаваемое чувство легкого, скользящего прыжка! Знаете, как в дождь? Наверное, вам случалось бежать или идти под дождем скорым шагом, выбирая глазами место посуше? И, если на пути уже разливалась лужа, вы, не снижая скорости, легко и плавно делали один-два невысоких прыжка и… оп-па! Вот оно! Не осознавая, что я делаю, я буквально всем своим существом скользнул к колышку и оказался около него! Неужели получилось?! Ура-а-а! Здорово! Это телепортация или нет? Скорее – да, правда, перенос осуществляется к точке-реперу, который я вижу своими глазами, а вот как бы за горизонт? В город? Нет, так я пока не могу. Спасибо, что получилось то, что получилось. Взволнованно загалдели бойцы, я успокаивающе помахал им рукой и скользнул обратно. Здорово! И легко, совсем легко. Да всем легко, когда научишься. Ну, добро! Ну, хороший бонус! Заработал, наконец!

Бойцы быстро привели тачанку в первозданный вид, запрягли лошадей и мы отправились искать место под лагерь. Я нетерпеливо прыгал в седле, загорелось в… в общем, загорелось срочно проверить еще одну затейливую задумку.

Место под лагерь нашли хорошее: река рядом, травы полно, густой кустарник надежно укрывал стоянку от чужих глаз. Приказав Коту взять мешок и скинуть лишнюю одежду, я повел его принимать водные процедуры. Походив по берегу речки и посовещавшись, мы определили омут. Тут должно быть глубоко, а, значит, будет и рыба, которая, как известно, ищет, где поглубже. Шарик с пирозарядом булькнул в воду, глухо пыхнуло, и на поверхности побежали нарзанные пузыри. Кот полез собирать оглушенную рыбу.

Вернувшись в кипевший работой лагерь, я отозвал Руса и распорядился насчет очередности дел.

— Да, на ужин варите уху, сейчас Кот поднесет рыбу. Уху, надеюсь, сварить сумеете, повара?

— Обижаете, господин барон…

— Рус, когда мы одни достаточно "мастер"…

— Слушаюсь, мастер. Уху мы сварить сумеем.

— Ну вот и варите, а я проедусь по окрестностям. Скоро буду.

Без моей команды Буцефала еще не расседлали, и он ждал, укоризненно на меня поглядывая. Как же! Девочки, кокетливо помахивая хвостами, уже уткнулись мордами в торбы, а тут стой и жди как таксист у вокзала. Ничего-ничего, сейчас поедем, покатаемся. Надеюсь, тебе понравится, Буцефал!

Выбирая места поровнее и менее заросшие кустами и подлеском, я внимательно искал нужную мне площадку. А, собственно, что я мотаюсь в седле? Спину коню бью, да и свою… гм, спину, если так можно сказать, тоже? А не размять ли мне ноги? Так и сделал. Привязал коня на открытом приметном месте и, разминаясь, прошелся вокруг, высматривая нужные мне препятствия. Во-о-н, вроде, что-то подходящее. Проверим… Настроившись, скользнул вперед километра на полтора. Ничего. В целом подойдет… а вон там? Здесь поудобнее будет. Да – то, что нужно! А теперь обратно.

Сев на Буцефала еще раз внимательно просмотрел трассу предстоящего кросса. Ну, коняга, вперед!

Буцефал, недовольно кося на меня глазом, начал разбег. Быстрее, лодырь! Тебе понравится, я уверен! Отбросив сомнения, конь разошелся не на шутку. Я приник к его шее. Направив коня на приметный куст, я поднял его в прыжок, еще прыжок, еще… достаточно! Хорошо! Да что там хорошо – просто отлично! Буцефал не прыгал, а летел! Тоже, наверное, захотелось порезвиться. А теперь – вернемся на старт. Сейчас порезвимся вместе…

Снова разгон, снова прыжок. Буцефал легко взвился в воздух… Ну, давай! Получилось! Мы приземлились метрах в семистах от места прыжка, правда, конь как-то неуверенно коснулся земли, слегка запнулся – может, тут чуть-чуть повыше или наоборот – пониже было… Испуганный и ничего не понимающий конь заржал и закрутился вокруг своего хвоста. Спокойно, коняга, спокойно! Я успокаивал и хлопал его по шее и крупу. Буцефал дрожал и нервно переступал копытами. Еще раз, что бы ни боялся. Еще… То ли Буцефал, в конце концов, плюнул на все, доверяя своему хозяину, то ли привык, в общем – дело пошло на лад. Самый большой отрезок, который мы просквозили, был, примерно, около двух километров. Считай – лига за прыжок! Неплохо поработали… Ну, пора и обратно.

В лагере уже все было готово: под деревом – чтобы рассеивался дым, — булькал котел с ухой, молодогвардейцы заканчивали резать хлеб и расставлять миски. Передав коня Валу, я быстренько искупался, и мы уселись за уху…

* * *

 

Глава 22. Попрыгун

— Рус, меня не будет всю ночь. Скорее всего… Сегодня в ночь выставишь часовых. Коту свою вахту не давать – пусть дежурит с кем-то подчаском. Приглядывай за ним, учи. Я в город.

— Мастер, хлеба не прихватите? И овощей?

— Совсем оборзели, мелкота… И готовь вам, и на базар таскайся!

— Ну, ма-а-астер…

— Ладно, там посмотрим. А теперь – я немного отдохну. Не шумите тут… Давай, командуй…

Придавил я добро – часа три. Пора. Еще раз просмотрел карту, та-а-к, интересно: к границе зеленой зоны подходил конный отряд в двенадцать человек. Пятнадцать лиг… ну, не пойдут же они ночью? Наверное, ищут место под лагерь. Надо будет потом проверить.

— Рус, я пошел!

Наглеть не стал – ушел в темноту, еще раз проверил снаряжение.

— Рус! Мешок давай! Сам же просил хлеба принести! Все, свободен.

Поехали… Перенос прошел как по нотам, и я оказался во внутреннем дворе храма. Какая-то площадка в саду… Беседка… У них что тут – типовое планирование?

Из темноты вышел какой-то длиннорясый: "Вас ждут… Следуйте за мной".

Неспешным шагом меня повели куда-то вглубь храма. Причем – "вглубь" надо понимать буквально. Мы спускались в подземелье. Поплутав по выложенным камнем подземным коридорам, я оказался перед невысокой, но мощной на вид дверью.

— Вам сюда, мастер…

— Подожди, вот мешок… хлеба на пятерых и немного овощей… сможешь?

— Все будет исполнено…

Неразговорчивый какой. Я с усилием открыл дверь и вошел. Скромно, но чисто. И светло. На стене какая-то массивная металлическая фигня, точнее – штуковина непонятного предназначения. Разлапистая абстракционистская конструкция нависала над креслом. Эх, боюсь – мне в это кресло и нужно… Ну-ну…

— Адриан, а где бормашина?

— Какая машина? А-а, понял – скрываешь свои детские страхи под шуткой. Не бойся, больно не будет.

— Я и не боюсь. Привет, кстати. Адриан, я научился перемещаться, точнее – телепортироваться… примерно на лигу. И даже вместе с конем!

— Молодец! А что же тогда сюда прибежал?

— Ну, ты же говорил, что я могу переносить и другие объекты… Например – можно прейти всем моим отрядом? И я пока могу прыгать только к точке, которую я вижу и держу глазами.

— Можно, можно… Ладно, садись. Закрой глаза и расслабься. Надо тебя посмотреть… просканировать… Это довольно долго будет.

Я так и сделал. Сам не заметил, как минут через десять задремал. Или это он меня усыпил?

— Эй, прыгун, просыпайся! Есть новости…

— Судя по твоему голосу – плохие?

— Да уж чего хорошего. Метка на тебе. Точнее – твой мозг выдает какую-то непонятную частоту, периодически происходит пиковый выброс хтон-ритма, так это у нас называется… Теперь понятно, как ты активировал перстень. В момент выброса матрица твоей мозговой деятельности близка к нашему стандарту, и перстень узнал своего…

— Откуда эта метка?

— Да уж не от меня. Регистраторы, больше некому!

— Адриан, а ты можешь ее снять?

— Нет… пока – нет. Опасно.

— А скрыть как-нибудь?

— Скрыть? Да, это, пожалуй, можно. Обруч такой сделать… или серьгу, а?

— Не-е, серьгу не надо. У меня ориентация правильная. А обруч – как у дона Руматы?

— Ну, примерно…

— Неудобно будет его все время таскать, а как снимешь – так и засветился. Что-нибудь попроще надо.

— Попроще – капсулу за ухо, пойдет?

— А снять потом можно?

— Можно, можно…

— Давай капсулу!

— Откинься головой на спинку кресла.

Я так и сделал. Некоторое время ничего не происходило, потом что-то зашелестело, голову обдало холодом, кольнуло за левым ухом.

— Все! Готово! Давай теперь…

— Подожди, Адриан! Я сейчас! Я быстро…

Я спешно вызвал карту. Черт!

— Рус! Рус, отвечай, скорее же… отвечай, черт тебя побери!

— Слушаю, мастер…

— Рус, немедленно… я сказал – немедленно! — сворачивайте лагерь и как хотите, но убирайтесь оттуда. К вам идет какой-то отряд, и, думаю, это по мою душу. Им до лагеря меньше двенадцати лиг. Идите на юго-запад, всю ночь. Не спешите, но и не тащитесь. Старайтесь не наследить, впрочем – до утра следов не найдут, а там и я вернусь. Рассветет – спрячетесь. Я вас найду сам. Да, утром Буцефала – под седло. Все! Исполнять!

— Вот так-то, Адриан, переиграли нас!

— Не спеши с выводами. Все, что ни делается – к лучшему! Теперь мы кое-что знаем и сможем правильно реагировать.

Дальше пошло обучение. Методики сосредоточения, определение конечной точки переноса, использование уже существующих точек на координатной сетке перстня, построение группы для скачка. Для простоты, лиг на пятьдесят, можно было использовать картинку со спутника-шпиона, но они мне приданы не навсегда. И еще, и еще… Голова стала пухнуть.

— А ты что хотел? Я не говорил, что будет легко.

— Может, проще бы тебе железную дорогу проложить, а? — с ехидцей спросил я.

— Железную дорогу… а-а! Ты бы еще Аэрофлот вспомнил бы!

— Адриан, имей совесть! Ты, что? Все мои мозги выпотрошил?

— Было бы что потрошить! Ну, теперь попробуешь что-нибудь кинуть?

— Давай! У меня мешок тут должен быть.

— Сейчас принесут. Да, там в мешке – фонарь. Объясни своим, как ты их называешь? Молодогвардейцам? Объясни, как пользоваться. Давай, действуй!

— А можно по картинке, а? Для начала?

— Для начала давай без картинки, нечего лодыря гонять!

Черт, где-то я уже это слышал? Причем – недавно… И, кажется, — я сам это и говорил.

— Рус! Над вами деревья или чистое небо?

— Чисто, мастер!

— Останови движение, слушайте все. Я вам сейчас мешок подкину. В нем сверху фонарь, включать желтой кнопкой. Ну, кружок такой нажмешь… отключать так же. Лишнего не свети – ночью свет далеко видно, сам знаешь. Лови!

Настроился, прицелился, кинул…

— Есть! Я что-то слышал! Сейчас найдем. — Пауза. — Здорово, мастер! Так светло – все видно!

— Не увлекайтесь там. Помни, что я сказал. Вперед!

— Адриан, получилось!

— А почему бы могло не получиться? Ты все сделал правильно. А вот я – нет. Ведь у тебя в перстне есть возможность видеть в темноте. Совсем забыл. Будете около храма – пошли ребят, я им добавлю в кольца эту штуку. Вот еще… если будешь проводить группу людей, ну, например – твой отряд на лошадях, делай, как у нас курсанты делают при обучении. Дай им всем в руки веревку, конец держи сам, и при переходе не отрывай от них взгляда, говорят, на первых порах помогает сосредоточиться. Веревка обязательно должна образовать замкнутое кольцо! Может это и глупость, но кто знает?

— Спасибо, Адриан! Пожалуй, мне уже пора. Я хочу спросить – ты не засекал что-нибудь, что можно отнести к деятельности регистраторов?

— За руку я их не ловил. Но кое-что странное было…

— Адриан, как я понял, при перемещении они могут использовать какие-то хронокапсулы и совершать прыжки во времени. А может, я не так понял и это просто переносы, как у вас? Они говорят – прокол. Может быть, можно как-то фиксировать эти проколы? Ведь при них явно что-то происходит? Какие-то физические процессы или явления, которые можно отследить? А?

— Хорошо, я подумаю.

— И еще, Адриан… помнишь, мы говорили о религии? Ну, твой культ, культ Матери, лесная мелочь всякая… А вот твоего антипода нет? Ну, дьявола там, сатаны? Черного бога?

— Не было, и нет.

— Поздравляю! Теперь есть! Начинай широкую кампанию по подготовке твоего клира и верующих к битве с сатаной! Самое время.

— Ты, что? Считаешь?.. Ах, регистраторы… Ну-ну… думаешь, это будет правильно?

— Есть опаска… это может принять глобальные формы… все-таки столкновение двух неслабых техногенных цивилизаций. Но ведь они первые начали, правда? Стреляли, между прочим, в спину – ты же помнишь? А теперь – они строят бяки и козьи наки не кому-нибудь, а сыну бога… Ты же сам это говорил?

— Да, говорил. Но, по-моему, я погорячился.

— Не трусь. Поздно пить боржоми… А если твои вернутся, а ты и пальцем не пошевелил? Не дело это… А потом я, как почетный сын бога…

— Слушай, заткнись, пожалуйста! Тоже мне – сын… Это не шутки! Это может выйти боком, а то и большой кровью.

— Адриан, встряхнись! Ты заплесневел за тысячи лет и отвык от поступков. А их не миновать – у нас… пусть у меня – появился враг! И он предпринимает какие-то шаги. Нельзя молча смотреть и ничего не делать! Сомнут. На удар нужно отвечать ударом!

— Молчи уж… ударник. Как, кстати, тебя зовут? Да не тебя лично, как тебя зовут, я знаю. Как зовут твоего сына бога? Так, на всякий случай?

— Не-е-т, Адриан! Твоего сына! Ты сам все это придумал. Помнишь: "глаза его светились расплавленным серебром, в храме вспыхнул неземной свет, и послышалась небесная, что ли, музыка"? Твои штучки!

— Помню, помню! Не надо акцентировать мои… хм-м, шалости.

— Шалун ты этакий… Слушай тогда. Был у моего народа в древности бог грозы и молнии – Перун. Сын Сварога. Глава пантеона наших языческих богов. Издревле он был близок всем – и крестьянину, и воину. Он давал и жизнь, и урожай, и защиту от врагов. Но потом, с ходом времени и появлением воинского сословия, он все чаще рассматривался как бог воинов – защитников моего народа. Так вот, мощный был мужик – честный и справедливый. Даже в его имени зашифрованы слова "первый " и "правый". Назваться сыном Перуна я, конечно, не могу. Но вот был у него земной аватар, воплощение – грозный, могучий, благородный тур. Дикий лесной бык. Имя Тур, Буйтур было весьма почитаемым и распространенным в древности на моей родине. Если хочешь – возьми его. Перуну будет приятно…

— Странно, ты же все время утверждаешь, что ты атеист. А тут – такое отношение к древнему и уже забытому богу…

Ну, насчет забытого бога – я бы еще поспорил… Мне кажется, есть намеки, Перун все еще хранит мою Родину. И будет – пока над моей землей бьют его молнии, и гремит гром! Да и знакомые офицеры, под водочку… глухо так… что-то бормотали о "дружине Перуна". А мой атеизм… понимаешь, каков бог, такое и отношение. Сейчас у нас верующих называют "рабы божьи", а в древности мой народ называли "сварожьи внуки", вот и сам посуди… Рабы и внуки! Разницу чувствуешь?

— Ладно, посмотрим. Принести на Мать образ Бога из иного мира – это довольно рискованно… Ну, а теперь иди, тебе пора. Куда пошел?! А из-под земли перенестись не можешь?

— Адриан, страшновато…

— Прыгай, тебе говорят. Пошел!

Я и пошел. В точку, куда бросил мешок. Только забыл, что мешок-то я бросал с высоты, чтобы он звучно шлепнулся. Вот и я… звучно шлепнулся. Хорошо, что не смертельно, но свои комментарии я даже сегодня здесь приводить не буду. Этого повторить нельзя!

Свет фонаря я засек в километре от меня. Прыгнул еще. На сей раз – удачно.

— Гвардия, стой! Где Буцефал? Вал, у нас ведь была веревка? Давай ее сюда. Вода по пути была? Лужа? Болотце? Впрочем – отставить! Сам найду…

Переход провел по картинке с авиаразведчика. Все-таки впервые проводить людей страшно. Недалеко и по ходу движения была какая-то пересыхающая старица, оттуда мы и скакнули. Сбив народ и сменных лошадей в кучу вокруг тачанки, я приказал всем молодогвардейцам крепко держать веревку, и, весь на нервах, уставился на них, повернувшись в седле.

— Вперед по воде, но медленно, шагом… Глаза закрыть! Пошли!

Наши следы вошли в мелкую воду, а вышли… вышли мы, почитай, лигах в пятидесяти к югу. Все получилось просто замечательно!

Нас не догонишь!

Точнее – хрен поймаешь…

Вот так-то!

Привал.

 

Глава 23. Долгожданная встреча

Это, считай, мы дневной переход сэкономили. Здорово! Может, нам так и скакать? Может быть… А может, и не надо. Там поглядим.

За всеми делами и время прошло… не много, но уже начало светать. Лето, что вы хотите. После бессонной ночи двигаться дальше не хотелось, да и поесть чего-нибудь надо. Опередив меня с поиском по карте, Рус указал рукой куда-то вперед и влево.

— Мастер, там вода!

— Вот и правьте туда, бойцы. Станем, передохнем.

Коней расседлывать не стали, только отпустили подпруги. Возиться с костром смысла не было, перекусили свежим хлебом, копченым мясом, запивая все это разбавленным водой вином. Пока молодежь прибиралась и паковалась обратно, я присел под деревом и открыл карту. Так, а маршрут-то придется менять. Мы вырвались из треугольника, очерченного дорогой в столицу королевства и двумя сливающимися реками. Там нас и ждали, плотно перекрыв все возможные пути и переправы. Там, по-видимому, и были сосредоточены основные силы заговорщиков, направленные на наши поиски. Сейчас перед отрядом лежало правобережье оставленной за спиной реки, нужная нам дорога тоже лежала за ней. Ничего, и здесь есть дороги, прорвемся. А через пару дней, если ничего не произойдет, мы выйдем на главную дорогу, срезав свой путь до нее по небольшой дуге. Ну что, в путь? Впереди – крупное село, но мы его обойдем, не проблема. К селу идет… да, обоз идет, или купеческий караван – нам без разницы. Не помеха…

— Ну что, други? По коням!

Ночью, по холодку, лошади прошли совсем немного и практически не устали. Пробежимся до обеда, потом встанем – надо поесть горячего и отдохнуть немного, время есть. Там, впереди, судя по карте, было озеро. Вот там и встанем, заодно и искупаться можно и рыбу половить. Уха на свежем воздухе хорошо пойдет!

Отправив Руса и Беса в передовой дозор, мы с Котом спокойно тряслись по бокам тачанки. Похоже, мы выйдем на дорогу раньше этого обоза. Это и к лучшему – они нас не увидят. Так, а это еще кто? Впереди, лигах в пяти – шести, из леса к дороге скорым маршем выдвигалась какая-то группа. Вооруженная. Вызвал картинку.

Прячась под зеленью леса и стараясь не выходить на открытые места, к дороге целеустремленно шли семеро каких-то бандюганов… неужели? Предчувствия меня не обманули! Вот они! Явно романтики с большой дороги! Чистое фэнтези! Ребята, а я вас уже заждался. Без вас и квест не квест!

Выйдя к дороге, мужики привычно и грамотно разбежались по местам. Классическая засада с двумя лучниками на деревьях и охватом жертвы с двух сторон. Ну-ну, старайтесь, ребята, старайтесь!

— Рус, через пару лиг найди место поспокойнее и сверни туда. Жди нас – впереди засада.

Через некоторое время мы подъехали к своему дозору.

— Рус, впереди засада. Семь человек, два лучника или арбалетчика на деревьях. Остальные разделились на две группы, чтобы охватить голову и хвост обоза. Командуй!

Рус на минуту задумался.

— Брони одеть, я и Бес – с арбалетами, Вал, бери свою молотилку. Кот – ты останешься с лошадьми.

— Господин барон! Рус! Я хочу с вами! Если я всегда буду прятаться за вашими спинами, я никогда не стану воином.

Рус против своей воли почти незаметно кивнул и посмотрел на меня. Что ж, а ведь Игги прав. Нельзя все время прятать его от опасности, ничего хорошего из этого не получится. Да и в своем первом бою он вел себя по-мужски. Срубить конного воина дорогого стоит.

Я кивнул.

— Рус, возьми и Кота. Поставь его… ну, ты сам определишь, куда. Как думаешь действовать?

— Не беспокойтесь, мастер, нас этому обучали… Все будет хорошо. Кот, ты будешь с Валом, прикрывай его. Готовы? Вперед, и смотрите мне! Сучьями и мослами не хрустеть! Двигаться бесшумно! Мастер! Через некоторое время начинайте двигаться вперед. Пусть они услышат лошадей и стук повозки.

Правильно, и я так думал. Выждав на месте с полчаса, я привязал лошадей на чембур и не торопясь двинулся на повозке за группой антитеррора. Значки бойцов вплотную подошли к засаде. Понятно – ждут меня. Хлестнув лошадь вожжами, я погнал тачанку побыстрее. Все – разбойнички меня видят. Еще немного… Понеслось!

Стука арбалетов я, конечно, не услышал, но успел ухватить глазом, как впереди из кроны дерева вниз мешком пролетело что-то бесформенное. В придорожных кустах сильно зашелестело, и на дорогу, шатаясь, выскочил лесной брат, прижимая руки к животу. Впрочем, пару раз шагнув, он мягко завалился в пыль и затих. А вот Игги зашумел, предупреждая Вала об опасности. Я быстренько замотал вожжи и бросился ему на помощь. Но помощь не потребовалась. Впереди из-за кустов, пригнувшись, вылетел Рус с длинным кинжалом в руке. Тут же, спиной вперед, на дорогу выпал разбойник, отмахивающийся от Игги большим топором.

— Не спеши, Кот! И не убивай его!

Появился Бес, вытирая от крови такой же длинный кинжал, как и у Руса. В кустах дважды грохнули удары боевого цепа Вала, и раздался чей-то сдавленный крик. Все.

Вот тут-то Кот и показал, чему его научил сэнсэй. Мягким, прилипающим движением приняв удар топора и перенаправив его в вниз и в сторону, Кот крутанулся по руке нападавшего, на секунду приник к противнику и ударил его яблоком меча в кадык. Этого оказалось достаточно, разбойник захрипел, схватившись за горло руками, и упал, суча ногами.

— Что с остальными?

— Готовы… Не беспокойтесь, мастер!

— Рус, всех оттащите поглубже в лес, и этого тоже. Поговорим… Кровь на дороге присыпьте… Вал – к повозке. Займись лошадьми, мы сейчас.

Игги уже споро волок своего разбойничка в лес. Рус и Бес задержались на дороге, но быстро догнали нас. Кот бросил своего пленника на колени, задрав его голову за лохмы волос.

— Ну, расскажи нам, как ты живешь-можешь? Чем промышляешь, работничек?

Я поймал взгляд разбойника, и он начал, захлебываясь в слезах и соплях, каяться в своих грехах. Грехов было много, жалости этот убийца и насильник не вызывал абсолютно. Вожак банды был убит, а этот был его заместителем и хозяйственником. Главным же координатором и наводчиком был, как оказалось, брат убитого главаря – местный хозяин постоялого двора. Там же, в подполе, хранилась и казна разбойников, которую нам предложили как выкуп за жизнь. Желание заехать на постоялый двор окрепло, но негоже ехать к хозяину без подарка.

— Возьми свой топор, падаль, и положи голову главаря в мешок. Брату покажешь, двигай!

— Господин барон…

— Спокойно, Кот, спокойно… Проследи за ним… Этих обыскали? Выходим, нужно заехать в село, поговорить…

Когда мы подъехали к селу, я уже успокоился. Что делать? Мир не изменить одними благими пожеланиями. Но изменить судьбу этого гада-трактирщика, причем кардинально изменить, можно и нужно.

На постоялом дворе мы действовали быстро и решительно. Я подозвал вышедшего из конюшни мальчишку и, кинув ему пару монет, приказал быстро привести сюда старосту. Затем Рус ударом ноги распахнул входную дверь. В общем помещении (можно ли это назвать залом?) было человек десять-двенадцать. Хозяин стоял за огромным прилавком, наливая в кувшины пиво. Ну и морда! Здоровенный волосатый тип с мощными руками. Ему и надо было банду водить, а он, видишь ли, мозговым центром заделался! Ну, это поправимо.

— Эй, хозяин, а есть ли у тебя доброе пиво? Холодное? — заинтересовано спросил я, постукивая по столу серебряной монетой. А чуйка у него есть, ишь, как насторожился, волчара.

— Как не быть ваше… — замялся с обращением трактирщик. Он неприметно стукнул в дверь за прилавком и что-то шепнул в нее, когда она приоткрылась. Обтирая кувшин передником, трактирщик подошел к нам.

— Эй, Майра! Кружки сюда! Куда путь держите, господа воины?

— Да так, мимо ехали… Вот и решили заехать, пива попить да тебе привет передать.

— От кого привет-то?

— От братца твоего, жителя лесного…

Ошибка, помягче надо было, помягче… Огромная фигура трактирщика мгновенно напружинилась, и он ударом ноги перевернул стол на меня. Но меня там уже не было – я стоял за его спиной.

— Экий ты неловкий – я хлопнул хозяина по плечу и, когда он молниеносно повернулся, резко и сильно ударил его двумя руками по ушам. Смотри-ка! Большой и сильный, а хватило! Трактирщик взвыл и стал заваливаться на перевернутый стол. Тут же из-за прилавка, выскочили два молодца из ларца, причем – с топорами в руках. Никак нас обидеть норовят? Выяснить это не удалось, поскольку Рус и Бес практически одновременно прекратили эту суету броском своих огромных кинжалов. Народ за столами окаменел, и сидел не пикнув, только глазами лупал: шмяк, шмяк, шмяк…

— Сидите спокойно, уважаемые. Сейчас староста подойдет и разберемся. Бес, принеси-ка нам пивка, а то ведь и не попробуем. Рус, свяжи руки хозяину… да и штаны ему спусти, а то кто его знает – может, побегать ему захочется…

Так мы и сидели, в полной тишине и попивая вполне приличное пиво, когда в зал ворвался староста с каким-то вооруженным стражником пенсионного возраста.

— Кхе… что тут происходит? Почему кровь?

— А это я хотел у тебя спросить, староста, что тут происходит? И почему кровь… Сколько торговых караванов неподалеку от села было разграблено за последнее время?

— Кхе-кхе… А вы, извиняюсь, кто такой будете, ваша милость?

— Вот милость я и буду. Я – барон ля Реган! И я задал тебе вопрос, староста!

— Ну, к-хе, говорили что-то… будто бы… опять же купец Ворга проехал, и не вертается все… прошу прощения, ваша милость…

— Ясно. Эти двое, с топорами… что за люди? Местные?

— Никак нет, ваша светлость!

— Ты уж, староста, определись – светлость там, или милость… Называй – господин барон. Пришлые, значит. Давно?

— Да как сказать? Время от времени появлялись у него… — староста кивнул на связанного трактирщика, — людишки какие-то незнамые. Побудут – побудут, да и пропадут… господин барон! А там, можа, другие появятся…

— Ясно. Отпускники, значит. Рус, посади эту скотину на лавку. Бес, пусть ведут гостя.

Хлопнула дверь, и от мощного толчка в место, где спина перестает быть спиной, в зал ворвался разбойник с мешком в трясущихся руках.

— Поздоровайся с хозяином, падаль, подарок, что ли, ему передай. Да и расскажи, как вы вместе трудились, себя не жалели…

Мешок шлепнулся перед трактирщиком, и из него выкатилась человеческая голова. Трактирщик завыл как волк – тихо и безнадежно. А разбойник все сыпал и сыпал словами…

— Достаточно! Что скажешь, староста?

— А что… кхе… что тут скажешь, господин барон? Виноват я… недосмотрел.

— Да, недосмотрел, хотя и многое видел. Но я тебе не судья… А вот с ними что делать будешь?

— А что тут делать, господин барон, тут дело ясное. Кончать их надо, поганцев кровавых, кончать.

— Вот и займись, я за тебя и твою стражу работать не буду. Остальные – в лесу, пошлешь потом людей, проверишь – не ваши ли, сельские?

— Слушаю, господин барон!

Староста крякнул и принялся командовать. Мужики потащили убитых во двор, четверо поволоки бьющегося и визжавшего трактирщика и икающего завхоза к воротам. Я позвал Вала и Кота выпить пива.

Пока на дворе штормовой волной шумела толпа, Рус и Бес по моему кивку спустились в подпол и, немного погодя, довольные вернулись за стол.

— Ну, еще по кружке – и пора! Пейте, бойцы, пиво оплачено!

… Когда мы выезжали с постоялого двора, все, кроме бандитов, кланялись, пряча глаза. Повешенные разбойники наоборот – глаза на нас выкатили. Но вели себя скромно, сдержанно… Только вот спущенные штаны хозяина говорили о том, что покойный был не дурак пошутить.

* * *

 

Глава 24. Артиллеристы! Сталин дал приказ…

Не выезжая из села, мы свернули к кузнице. Вал сказал, что надо перековать несколько лошадей. Надо, так надо. Поехали.

Пока Вал занимался своими делами и учил Кота, что-то ему показывая, ко мне подошел Рус.

— Мастер, мы взяли золото… — вполголоса начал он.

— Взяли и хорошо. Разделите между собой.

— Мастер, мы не будем этого делать. Этого золота нам не нужно. На нем кровь…

Я с некоторым удивлением посмотрел на Руса. Он ответил мне спокойным, уверенным взглядом. Вот даже как! Хорошо.

— Хорошо, Рус! Я понимаю… Брось его пока в повозку, там посмотрим. И поторопи-ка Вала, нам пора.

— Нельзя его торопить, мастер. Поспешим сейчас – потеряем больше времени потом…

Черт, он ведь абсолютно прав! Это я явно поспешил с распоряжением. Говорил же, что времени достаточно. Сейчас дойдем до озера и будем отдыхать. Сегодня торопиться нет смысла, займемся лучше лошадьми, стиркой и отдыхом. Решено.

— Кот, иди сюда! Вот что. Пока перековывают лошадей, слетай к старосте и купи что-нибудь на обед, барана там, или птицу. Шурпу сделаем. Только пусть сразу освежуют или ощиплют, а то нам возиться будет некогда. Ну, давай, мухой!

Кот бросился к своему коню, гикнул и, взметнув пыль столбом, исчез. Лихач, понимаешь! Пока Вал валандался с кузнецом, я велел остальным проверить запасы овса, круп, специй и, если надо, докупить необходимое. Раз уж заехали в село – надо затовариться по полной, потом времени может и не быть. Пойдем быстро и в обход жилья.

Все эти хлопоты съели у нас около двух часов, а потом прозвучала команда: "По коням!"

Солнце уже добро перевалило за полдень, когда впереди открылась гладь озера, обрамленного густыми камышовыми зарослями. Лагерь разбили моментально, я разжег костер и приступил к готовке, а молодогвардейцы занялись купанием и чисткой конского состава.

— Эй, эй, эй! Молодежь! Отведите коней в сторону! Тут мы сами купаться будем!

Вот народ, не скажешь – сами ни в жизнь не догадаются!

Кот, совершая покупки, поступил просто и мудро – взял все. Развязав мешки, я увидел и баранью тушку, и битую птицу. О, будем делать шурпу из птицы! Шурпа – это что-то! Да сами попробуйте: положите крупно нарезанную баранину или птицу в котел, налейте воду, но так, чтобы она не закрывала мясо полностью, и варите до готовности, своевременно подкладывая различные травы, жгучий и сладкий перец, картофель, лук, чеснок и так далее. Даже фрукты можно – сливу там, яблоко… Уверяю вас, такое блюдо, да на свежем воздухе, не оставит равнодушным и вегетарианца. А если к шурпе еще что-нибудь и плеснуть… то и абстинента! Ну да ладно… В общем, когда шурпа уже доходила до нужных кондиций, а молодежь заканчивала возиться с лошадьми, я пошел искупаться.

Освеженные прохладной водой, мы весело уселись за раскинутый в тени дерева достархан и загремели ложками. После вкусного обеда, расслабившись, тут же и развалились отдохнуть. Вяло тела беседа.

— Мастер, а что у вас за оружие? Ну, то, которым вы побили рыцарей? — тихо обратился ко мне Бес.

Тихо-то тихо, но все остальные замолчали и с интересом уставились на меня. Кот, правда, уже видел и примерно знал, что это за штука такая – рогатка. И тут меня резко обожгла мысль: "А почему я заказал именно четыре рогатки, а не пять, скажем? Ведь не мог же я тогда и предполагать, что окажусь в такой ситуации и в такой компании?" Интересно, к чему бы это такое прозрение… получается я – один, а рогаток – четыре. А если наоборот? Четыре стрелка и один заряжающий – я? А ведь четыре пушки, это, по-моему, батарея! Вот это да!

— А ну-ка, бойцы, пошли со мной!

Доставая из чехлов рогатки, я повел молодогвардейцев к берегу озера. Раздав оружие стрелкам, я насыпал каждому в подставленные ладони и по несколько свинцовых шариков. Кратко объяснив, как заряжать, стрелять, брать угол возвышения, я дал им немного потренироваться, а сам пошел по берегу, ища глазами какую-нибудь деревяшку под мишень. Таковая быстро нашлась, и я телекинезом отогнал крупный обломок дерева метров на двести от берега.

— Так, бойцы! Слушай сюда! Становитесь в шеренгу, плотнее, еще плотнее. Заряжай! Целься в мишень! Стрелять по моей команде!

Я прошел сзади строя, поправляя положение рук и вкладывая минимальный пирозаряд в шарики.

— По деревяшке… целься… пли!

Захлопала резина, шарики понеслись к центру озера. Около цели довольно кучно ударили клубы пара. А ведь хорошо, да что там – просто здорово!

— А ну, еще раз! Цельссь… Пли!

На этот раз я чуть-чуть усилил заряды. Над водой встал небольшой паровой гейзер, сбоку, в воздухе, кувыркалась деревяшка. Это не батарея! Это дивизион "Катюш", однозначно! Артиллерия Резерва Ставки Главного Командования! Мощь!

Потом был организован чемпионат на личное призовое место. Бесспорным лидером стал Бес. Ну, что же – он и так был лучшим стрелком, все естественно и понятно. Мы вернулись в лагерь. Довольные ребята обменивались мнениями и хвалились меткостью стрельбы. Я сел серьезно подумать и посчитать. Да что тут считать – тут трясти надо. В смысле – формировать батарею. Это же четырехкратное усиление нашей огневой мощи, весьма серьезный аргумент в споре с любым противником.

— Гвардейцы, ко мне!

Усадив ребят вокруг себя, я стал детально объяснять им, что мы имеем и что я хочу в результате получить. В результате получилось следующее: четырехорудийная, виноват, — рогаточная, — батарея; я – командир и заряжающий, а так же, по совместительству, и артиллерийский разведчик. Все остальные – командиры орудий и, также по совместительству, остальной боевой расчет. Вал еще и ездовой. Все сладилось, вакансий не осталось. Осталось дать новой боевой части имя, номер и знамя. Но с этим можно было и обождать. Сначала пусть проявят себя в бою.

— Отдохнули? А теперь – стирка! На ужин – плов с бараниной! Плов готовите вы! Где крики радости и восторга? Утоплю всех! Взяли подштанники. Марш в воду!

Отдых отдыхом, но солдат должен работать от забора и до обеда… В нашем случае – до ужина!

А после ужина еще будут стрельбы… Артиллеристы мы, или где?

* * *

Что в этом времени хорошо и весьма мне нравится, так это полная хозяйственная самостоятельность ребят – практически все умеют делать своими руками! Причем, нужные исходные материалы буквально берут из-под ног!

Вот и сейчас молодогвардейцы, взяв из-под ног, а, точнее, набрав из кострища золы, залили ее водой и поставили на вновь разведенный огонь. Это будет стиральный порошок, точнее – щелок. А пока мы, побросав пропотевшее бельишко, голышом прогалопировали в воду. Кстати, плавать умели все. Накупавшись до гусиной кожи, мы занялись стиркой подштанников. Я стирку не люблю – хватило этого удовольствия в армии, в холодной воде и хозяйственным мылом. Но деваться некуда. И что здесь не придумали белья покороче? Потом я представил себе кавалериста в стрингах, и заперхал от сдерживаемого смеха! Мало того, что он задницу себе распилит, так и все ноги себе сотрет до крови. Помню, в "Конармии" что-то такое было… или в фильме "Служили два товарища"… как это? "Красный конник! Ты хочешь победить буржуйскую Европу?" Как там дальше?.. Тра-та-та… "Так береги коня и свою жопу! " так что ли… Ну, в общем, — ярко, образно, понятно и весьма доходчиво! Теперь так стихи не пишут. Ну да ладно… Что-то я не о том…

Все плохое (да и хорошее тоже) когда-нибудь да заканчивается. Закончилась и стирка. Отправив батарею под командованием Руса на огневые позиции тренироваться в залповой стрельбе и повышать меткость, я вспомнил, что и у меня накопились незавершенные дела. А именно – я так и не разобрался в своем новом оружии. Точнее – в новых возможностях перстня. Надо только отойти подальше, а то артиллеристы больно громко ржут. Вот там, за кустами будет в самый раз.

На всякий случай проверил обстановку, а то что-то мы забросили караульную службу. Вроде все в порядке, опасности нет. Так, где это было? А-а, вот… наставление по боевому применению, значит… А вот это я пропустил, наверное. Оказывается, стержни наруча, после сигнала о выработке ресурса, можно использовать как гранаты! В них есть какое-то мощное взрывчатое вещество, которое разносит их в пыль. Да и тех, кто окажется рядом, — тоже. Ну, это конечно не гранаты, а ликвидаторы на высокотехнологичном устройстве, чтобы в чужие руки не попало. Ясно, как гранаты использовать их погодим – больно дорого будет. А где же оружие? А вот и оно!

В общем, это оружие представляло собой боевой лазер. Маленький, конечно, и не особо мощный. Так, что-то типа "последний шанс", как "Дерринджер" у ковбоя – то ли противника добить, то ли самому застрелиться. Чуть меньше трех минут непрерывного излучения, но можно вести и одиночный огонь, так сказать. Не гаубица, ясно, но глядишь – и пригодится когда-нибудь. Да и металл резать можно, запоры на дверях, например. В целом – пойдет на нашу бедность.

Разобравшись в особенностях прицеливания и стрельбы, я пару раз пустил луч в дерево и, с уважением посмотрев на оставленные им дырки, пошел обратно. Зря я в дерево стрелял, нужно было поискать камень…

В лагере я звонко замолотил поварешкой по котлу и заорал: "Бери ложку, бери бак и беги на полубак! Эй, поварята! Пора плов проворить, а то скоро темнеть будет!"

День шел к своему завершению. Завтра снова в путь!

* * *

 

Глава 25. Мы странно встретились…

Пару дней похода я со спокойной совестью пропущу. Рутина: подъем, завтрак, седловка – в путь. Переход – устройство лагеря, уход за лошадками, обед, совмещенный с ужином, тренировки, личное время и отбой. Говорить абсолютно не о чем. Но вот восьмой день…

На восьмой день нашего похода мы опять вышли на главную дорогу в столицу королевства. И сразу обрели кучу проблем.

Во-первых. Как вы понимаете, чем ближе к центральным территориям королевства, тем больше интенсивность движения. Не сказать, что на дороге были пробки, конечно же, нет. Но все же количество одиночек и компаний, путешествующих по собственной надобности, сильно возросло. И это крайне усложнило оценку ситуации в плане нашей безопасности. Практически все, в той или иной мере, имели оружие. Практически все, ну, разве что, исключая одиночек и маленькие группы до трех-пяти человек, могли представлять опасность. Авиаразведка в решении этой проблемы помочь уже не могла. Да, картинку я исправно получал, но кто скажет – от кого ждать нападения? Вот и я о том же… Свернуться в клубок и выставить, как ежик, иголки – мы не могли. Численный состав нашей группы, описание внешности, повозки и лошадей, противник уже наверняка имел. То есть – мы были видны как на ладони, а врага надо было еще опознать. Это здорово напрягало!

Во-вторых. Список лиц, предположительно входивших в комплот, Адриан мне дал. Но ключевое слово здесь "предположительно". Даже весьма немалые, а по меркам Матери – просто огромные разведывательные возможности нашего доброго друга – "Deus ex machina", не позволяли ему составить абсолютно полный и абсолютно достоверный перечень заговорщиков. Был, пусть и крайне малый, но был шанс, что вне имеющегося списка осталась какая-то фигура, которая может стать ферзем, если проберется ко мне за спину с бейсбольной битой, ну, или там с мечом, например. Это нервировало. Тем более что из графств и баронств заговорщиков или близких к ним людей, мы еще полностью не вышли. Точнее – впереди их уже не было, но целый день по их землям нам еще надо было идти.

Можно назвать еще и в-третьих, и в-четвертых, но достаточно и этого… Что делать? Знакомое выражение, и привычное для русского уха, правда? Нет ответа…

На первый взгляд, самое простое – замаскироваться! Может, оно и так. А как маскироваться-то? Вот в чем вопрос!

Но за что я люблю Мать, так это за то, что, загнав в угол, она не забывает дать ма-а-ленький шанс тому, кто его ищет и ждет.

Этот маленький шанс, в виде немаленькой такой кавалькады вооруженных и одоспешенных всадников, уже сел нам на хвост.

Наша телега, впереди и позади которой тряслись две пары всадников, не блещущих, надо сказать, сверкающими доспехами и не имеющих рыцарских значков на копьях, да и копий-то не имеющих, вызывающе перекрыла путь грозной боевой дружине какого-то аристократа.

Я, из-за лени ехать впереди и прокладывать путь нашему каравану – там надо было суетиться и орать, был как раз в замыкающей паре и видом совершенно пропылившегося камуфляжа восторгов и уважения не вызывал. Видимо поэтому, скачущий впереди кавалькады герольд? оруженосец? — да, впрочем, это без разницы, вознамерился вытянуть меня плетью поперек спины, чтобы заставить немножко подвинуться. Ага, щаз-з-з! Все-таки, удар древком алебарды по голове на допросе у графа, бесследно для меня не прошел. Отлаженная охранная сигнализация взвыла дурным голосом, и я, выдернув наглеца из седла телекинезом, им же и отправил его в быстрый полет, целясь в тачанку как в баскетбольную корзину. Оп-па! Попал, что характерно! И, что не менее характерно, — Вал, обернувшись на грохот железа за спиной, прореагировал быстро и адекватно, а именно – тут же вырубил наглеца, топтавшегося на мешках с овсом, ударом кулака по дурной головке. А кулак у него был о-го-го каким весомым аргументом убеждения!

Побоище, естественно, не осталось незамеченным. Сзади заорали и залязгали сталью. Травматизма в пути я не мог допустить, убивать негодяев пока было не за что. Поэтому я опять прибег к телекинезу, выдернув самого блестящего и оперенного всадника из седла и заставив его крутиться в вертикальной плоскости перед собой на высоте метров двух-двух с половиной.

— Стоять и не дышать, уё….ши! Всех в землю вобью по самые ноздри! Стоять, я сказал! — проревел я голосом оскорбленного в своих лучших чувствах тура из древлянских лесов. Причем, что интересно, орал-то я, оказывается, по-русски! Но понимание нашел полнейшее, что еще раз доказывает: русский язык – язык не только межнационального, но и межпланетного общения! И еще какой! Великий и могучий! Вообще-то, ругаться я не люблю, но, как видите, — умею. Иногда доброе, вовремя сказанное слово бывает и понятнее и доходчивее.

В это время вращающийся гимнаст, потерявший значительное количество выпавшего из него оборудования, прекратил суетиться и размахивать руками, и начал закатывать глаза. Зря позорить начальство было не резон, и я медленно поставил его на ноги. Рыцарь загреб ногами и сел на пятую точку.

— Старшего ко мне! — продолжал надсаживаться я, но уже на матерном, то есть, тьфу! — на общематеринском языке.

— Так вот он, старший-то… Виконт Лоден! — выдавил из себя немолодой, закованный в броню воин.

— Ты, как тебя?! Подними виконта! Вал, осади! Скинь этого птенца и тащи сюда какой-нибудь мешок!

Усадив шалеющего от происходящего виконта на мешок, я начал раздувать скандал.

— Разрешите представиться, виконт, — барон Онто ля Реган! Спешу на суд короля! Чему обязан вашему эдакому необычному… хм-м… вниманию? Ваша свита привыкла распускать руки? Ваша школа?

Тут виконта все-таки вырвало. Отлично! Надо дожимать наглеца!

— Виконт, я расцениваю это как оскорбление! Вы осмелились плюнуть на мой титул?! Поединок! Сейчас же! Немедленно! Выбор оружия за вами.

Обалдевший от такого молодецкого напора виконт что-то забулькал. Его вырвало еще раз, и немолодой воин подал ему флягу. Так, а это вариант!

— Кот, и мне флягу! Пора промочить горло, а то я что-то раскричался.

Виконт полоскал рот, кося на меня глазом. Глаз жалобно моргал. Наконец, он справился с тошнотой и слабым голосом попросил: "Барон, а не могли бы мы поговорить… Без чужих ушей, а?"

Конечно, дорогой! И можем, и поговорим! Я не я буду, если мы с тобой теперь не подружимся.

— Кот, еще вина! Монастырского! — я подмигнул Коту и шепотом продолжил, — давай набулькай еще один пузырь!

Сменив флягу, я взял виконта под белы ручки и отвел в тень, под дерево. Догадливый Вал бросил туда уже два мешка. Остальные молодогвардейцы выстроились перед растерявшим гонор отрядом виконта, скаля зубы в презрительной и угрожающей усмешке. Нормально вели себя только лошади – они добродушно помахивали хвостами, радуясь нежданному отдыху.

— Виконт, пока вы еще не готовы взять в руки меч, выпейте вина! Уверяю вас, такое мало кто пил! Из подвалов храма Адриана… вот… пейте! — я всучил виконту флягу в руку и, под моим ласковым и заботливым взглядом, гимнаст начал заглатывать вино как простой бомж – из горла. Дело пошло!

Короче! Не буду утомлять вас монологами, извинениями и просьбами забыть все случившееся, как кошмарный сон. Вторую флягу мы пили уже на брудершафт, правда, без поцелуев. Не люблю, не Брежнев же! После того, как я назвал виконта "Брунн", а он меня "Онто", все сладилось наилучшим образом! Оказывается, об оскорблении моей чести и достоинства и речи быть не могло! Была превратно понятая ситуация, возникшая из-за неловкости и глупости пажа! Вот кто этот гад был, а я-то думал… В общем, все буквальным образом устаканилось, точнее – офляжнилось, что ли, мы пожали друг другу руки в знак примирения, и я был приглашен в гости к виконту. Поскольку его замок был впереди по нашему курсу, и виконт мне был весьма нужен, отказываться я не стал.

— По коня-я-м! Вперед!

Мне показалось, что виконт с завистью посмотрел на меня, когда я отдавал команду. И даже сам проблеял что-то подобное, но не так, совсем не так! Со мной, неоднократно в детстве смотревшим фильм "Чапаев", ему было не сравняться!

Итак – впереди нас ждал замок виконта. А пока мы совершенно потерялись из вида среди его роскошных всадников. В хвосте графского обоза даже было две телеги! Теперь мы – невидимки! Что и требовалось доказать!

Вперед! На винные подвалы в графских развалинах! То есть, что я говорю, в замке, конечно!

— … А скажите-ка, пожалуйста, барон… что это вы кричали? "Сто-о-Ят и нн" ды-ы-шАт, у-ё…."? Что это? На каком это языке? Как-то, бр-р-р, неприятно это было слышать, а?

— Щас я тебе все расскажу, Брунн…

* * *

 

Глава 26…но все же подружились!

К моменту приезда в замок виконта Брунна, а добирались мы часа четыре, время от времени передавая флягу, виконт окончательно осоловел. Я же еще держался молодцом. Ну, так… может быть и не совсем молодцом, но вполне держался! А что тут удивительного? Нашу закалку сухим вином не прошибешь, не тот калибр! Мы студентами брали по 0,7 сухенького на лоб для разбега, а уж чем дальше усугубляли – и вспоминать не хочется…

Как выяснилось из разговора с капитаном замка во время переноса тела виконта в люлю, (а капитаном оказался тот самый немолодой воин, который поил виконта из фляжки), юный (он был моложе меня года на два-три) виконт жил в этом замке, подаренном ему отцом, один. Ну как один… не один, конечно, народа тут было много, но членов семьи здесь, кроме него, больше не было. В основном, все они жили с отцом, в столице. Оно и к лучшему. Нам лишних глаз не надо. Ведь я мыслил провести с виконтом вербовочную операцию, а она лишних глаз не терпит.

Бросив дитятко в кроватку, я потребовал разместить гостей в соответствующих их положению палатах каменных. Слава Адриану, у капитана хватило мозгов все сделать правильно. Да и замок, а точнее – помещения для гостей, — были абсолютно пусты. Так что приблудный барон ля Реган, его оруженосец и послушники храма Адриана были размещены с максимальной роскошью и пиететом.

По моей просьбе капитан вызвал ко мне завхоза, то бишь – управляющего замковым хозяйством.

— Вот что, друг любезный… давай-ка помогай! Мои люди устали и будут отдыхать. А у тебя под рукой лодырей не меряно. На тебя и твои службы ложится следующее: разгрузите повозку, всю поклажу сложите под замок. Ключ мне. Все харчи – на кухню, при отъезде заменишь на равноценные. Или даже лучше. Для меня и моих людей приготовить достаточно горячей воды – мыться будем. Все барахло, которое мы оставим – постирать и привести в порядок. Проверить повозку, починить, если что надобно… проверить состояние лошадей, спины там, копыта… ну, ты лучше сообразишь. Почистить их, покормить. Наши комнаты проветрить, застелить свежее постельное белье, обеспечить вином, напитками, сластями и фруктами. Что еще?

— Э-э-э… горничные, ваша светлость? Помыться там, то се?

Я одобрительно покивал головой.

— То се отпадает напрочь! Ты что – хочешь подложить баб паладинам светлого Адриана? Святотатствуешь, вошь платяная? Посмертием своим рискуешь?

— Помилте, ваш-ш…

— Цыть! Делай, что сказано, и впредь думай, что говоришь!

— Слуш-ш-ш…

— Шипеть перестань, расслабься. Что еще нужно будет – скажу. Как виконт? Спит? Хорошо! Да, после купания – покормишь нас! Ступай.

Как совершенно верно было отмечено на уроке литературы в одна тысяча девятьсот шестьдесят……м году, в средней школе? 2 города N-ска, на котором я, кстати, присутствовал – все смешалось в доме Облонских… то есть, закрутилось все! В замке графа Лодена закрутилось. Только виконт дрых, как суслик, — пуская пузыри и повизгивая. Кошмары, наверное, снились. А обслуга жужжала, как рой трутней, наверное, его конвой кое-что успел рассказать.

После завершения всех этих вышеперечисленных приятных процедур, я собрал свою батарею на инструктаж.

— Слушай сюда, молодежь!

Молодогвардейцы заперхали. Конечно! Они казались себе ветеранами, прошедшими огонь, воду и медные трубы. Я окинул их взглядом удава-людоеда, только что выбравшегося из морозильной камеры.

— Цыть! Слушай меня внимательно! От этого наши жизни зависят!

Батарейцы посерьезнели.

— В замке проведем пару дней. Я буду беспробудно пить с виконтом. Для чего – потом узнаете. Двое из вас постоянно… повторяю – постоянно! — будут находиться при мне. На глаза окружающим не лезть! Страховать меня от любых случайностей. Старайтесь избегать необратимых силовых действий… ну, не рубите всех в капусту при первом же подозрении. Может, тут врагов и не будет. А гости будут… должны быть. При каких- либо подозрениях – докладывайте мне, используя связь по кольцу. Я услышу. Вот так.

— Теперь ты, Рус! Продумай и обеспечь смену караула, периодичность связи, питание, отдых. В общем – все, что понадобится. При нужде обращайся к управляющему замком. Я его уже запугал до заикания. И помните – вы не рвань монастырская, а паладины храма Адриана! Вести себя достойно, выдержано, как и полагается воинам господним! И это не шутка!

Ребята прониклись. Ну-ну… посмотрим. А теперь – пошла работа!

* * *

К моему удивлению, виконт к вечеру пришел в себя. Вот, что значит свежий воздух, раздельное питание по методу доктора Малахова и простая сельская жизнь!

Придя в себя, виконт немедленно послал за мной. Думаю, он надеялся услышать, что барон ля Реган успел покинуть замок. Обломись! Я вошел в трапезную, широко улыбаясь и еще шире раскрыв руки для объятий. Их, впрочем, не последовало. За мной бестелесными тенями просочились Кот и Бес.

— Как ты себя чувствуешь, Брунн? — радостно спросил я.

Виконт явственно скривился. Мой сияющий вид здоровья ему не добавил.

— Не кричи, Онто… голова болит…

— Не беда, Брунн. Клин клином вышибают! Прикажи вина. Ты обещал, что угостишь меня вином, не хуже монастырского!

— Клин клином? Это как?

— Сейчас принесут вино, и я объясню.

Подали вино и все необходимое. Я вдумчиво продегустировал. Неплохо! Не "Хванчкара", конечно, но неплохо! "Ахашени" напоминает… эх! Когда это было! Ну да ладно… Беседа пошла по намеченному руслу. После двух-трех бокалов пора было переходить к конкретным и животрепещущим вопросам. А то их решать будет не с кем.

— Брунн, что ты все ходишь вокруг да около! Если тебя что-то интересует – спроси прямо!

— Онто, скажи, наконец, ясно и понятно – кто ты, и зачем ты ищешь встречи с королем? И что за суд?

— Брунн, а ты что, совсем никаких сплетен не слышал? Новостей с севера?

— Конечно, нет! Мне не пристало интересоваться сплетнями! Надо будет – доложат.

— А кто доложит?

— Ну… — Брунн замялся, видимо ему не хотелось называть вещи своими именами, — есть тут люди, отец оставил кое-кого…

— Вот давай и пригласи сюда этого самого кое-кого, пусть доложит. Да и капитана своего пригласи… Все равно ему что-то надо будет рассказать.

Кое-кто оказался плотным, неприметным мужичком средних лет. Узнаваемый образ, не так ли? Ну, если он устраивает графа, мне-то что?

— Ронвел, скажи… есть ли какие-нибудь новости с севера? Слухи, сплетни?

Смершевец пристально посмотрел на меня: "Да, ваша светлость…"

— Рассказывай, здесь все свои!

Внимательно слушая сводку, я иногда улыбался забавной интерпретации узнаваемых событий, иногда удивленно поднимал брови домиком, узнав о себе кое-что новенькое. Но, в общем, ошибок и нестыковок было немного. Спецслужба графа Лодена-старшего хлеб ела не зря. Лоден-младший в ходе доклада все чаще и чаще посматривал на меня.

— Онто, ты ничего не хочешь пояснить?

— Охотно, Брунн! Но сначала один вопрос. Как ты и твой отец относитесь к королю?

— Странный вопрос! Как один из маршалов королевства может относиться к своему монарху? Верно и преданно – и никак иначе! Это же относится и ко мне!

О, как! Целый маршал! А я не ошибся, подружившись с первым встречным графским сыном.

— Вот и славно! А теперь послушай, что я расскажу… — и я начал выдавать свою сжатую и приглаженную версию событий, заставивших меня искать справедливости у короля.

— Заговор? Убийство? Нападение на тебя? Нет, я не верю, Онто! Так не бывает!

— Бывает, ваша светлость, еще как бывает! — прокомментировал мой рассказ заинтересованный смершевец. — Так, значит, все-таки заговор, господин барон?

— Заговор, Ронвел, еще какой заговор! Не сомневайтесь! И вы просто обязаны довести мою информацию до господина графа, вашего сюзерена. Может быть, там, в столице, эти сведения еще не получили. Да, вот и список заговорщиков. Насколько он полный – судить не мне, это, скорее, — ваша работа. Не так ли?

— Совершенно справедливо, господин барон, совершенно справедливо! Господин виконт! Позвольте мне вас покинуть – я должен срочно доставить эти сведения его сиятельству маршалу! В замке останется мой помощник.

Ронвел колобком выкатился за порог. Уже в коридоре он начал орать, отдавая какие-то команды. Дело пошло!

— Но что же делать нам, Онто?

— А ничего не делать, Брунн! Я предлагаю собрать завтра у тебя твоих молодых друзей, разумеется, с приличествующей им охраной! Говоря прямо – с приличной охраной! Выпьем, немного подурачимся, я вам кое-что покажу веселенькое. А потом я поеду дальше. И кто может запретить, если благородные молодые люди из хороших семей решат немного развеяться и проводить своего нового друга до столицы? Только проводить, Брунн, проводить – и все! Ведь в столице у них найдутся какие-нибудь дела? Там мы разбежимся в разные стороны. Вам не надо светиться рядом со мной в деле о заговоре против короля! Это грязное дело, и своим шлейфом оно может не только чью-то жизнь поломать, но и снять голову с плеч! Понятно? Вот и замечательно! Давай, рассылай гонцов! А потом – будем готовить программу праздника.

* * *

 

Глава 27. Здравствуй, моя столица! Моя красавица, моя… Торн!

Как мы с виконтом планировали, так оно, в целом, и получилось. На следующий день к Брунну съехалось аж семь молодых оболтусов. Точнее – собутыльников. Я был представлен как путешествующий барон, бретёр и весельчак. Такая рекомендация была близка их взглядам на старый скучный мир. Шумство и буйство, как говаривал Петр Великий, я описывать не буду. Все вы были молоды (или молоды сейчас) и всё это вам хорошо известно! Как говорится, ничто не ново под луной!

Мои фокусы, имеющие некую боевую окраску, были приняты "на ура". Я долго отбивался от просьб исполнить что-нибудь действительно опасное. Наконец, плюнув на все, я поставил самого говорливого пацана к деревянной панели трапезной, и утыкал его по контуру всяческим железом. Всем гостям понравилось, пацану, по-моему, не очень! По крайней мере, он резко протрезвел и далее старался помалкивать. Молодогвардейцы незаметно менялись в карауле и особого внимания не вызывали.

Небрежно вброшенное предложение смотаться до "городу Парижу" было принято с восторгом! Все сразу вспомнили, что в столице их, и именно сейчас, с нетерпением ждут. Было решено завязать с пьянкой и готовиться поутру выступить в поход. Ведь в походе никто пить не запрещал!

Так эти два дня до города Торна, а именно так столица и называлась, прошли бодро и весело. Нас сопровождала такая охрана! Можно было подумать, что мы не развлекаться в столицу едем, а решили захватить ее и стереть с лица земли к чертовой матери. Я научил шалопаев двум-трем любимым мною песням военных лет, переведя их на общематерный… или материнский? — с ними мы и ввалились в огромные ворота столицы королевства.

После бурного и продолжительного прощания и кучи приглашений навестить их в городе, я отвалил со своими бойцами, а компашка оболтусов отправилась к кому-то продолжать гулянку. Крепкого вам здоровья, ребята! Правда, перед расставаньем, у меня был маленький приватный разговор с Брунном. Я высказался в том смысле, что ничуточки не обижусь, а наоборот, буду очень рад, если виконт, этак живенько, и большими, яркими мазками, распишет заинтересованной аудитории мой анабазис – мне крайне важно было завоевать симпатии общества перед встречей с королем! А в правильном изложении всей этой истории Брунном я был уверен. Ударили по рукам и простились.

Удивляясь, что аптечка еще не поставила мне капельницу, я стал соображать, как доехать до "Драчливого петуха". Но мои батарейцы уже подсуетились, и дорога была широка и ясна, как Млечный путь. Как мы приехали в "Де. По.", разгружались и обживались – я уже не помню. Спать пошел. Заслужил, между прочим, — все добрались до пункта назначения живыми и относительно здоровыми. А это главное! А красное вино полезно для сердца и желудка. И еще, что очень важно в здешних условиях, оно выводит разные радиоактивные вещества из организма, вот!

* * *

Спал я долго, а проснулся отдохнувшим и здоровым. Юный мир лежал передо мной, доверчиво и ласково глядя мне в глаза из распахнутого окна. Мои несколько опухшие глазки привычно зашарили по столу в поисках кувшина. Стоп, хватит! Только спорт и здоровый образ жизни! Ну, может быть, еще капелька секса… Это тоже, говорят, полезно для молодого организма… Эндорфины там всякие, гормоны…

Игги все еще дрых в койке напротив. Остальных гвардейцев в поле зрения не было. Было ранее утро.

Напевая "Утро краси-и-т алым цветом стены древнего-о-о Кремля…", я произвел все необходимые помывочно-оправочные утренние действия и поскакал по лестнице вниз – позавтракать. Вот там-то, в полумраке неосвещенного зала гостиницы и произошло непоправимое…

Как раз на фразе "Вставай, вставай, кудрявая…" на меня налетела какая-то фигура, нагруженная огромным подносом с мисками и прочим столовским инвентарем. Я еле-еле уберег свой живот от удара этим тараном, притормозив и подняв в воздух телекинезом неизвестного террориста. Живот-то уберег, но, как выяснилось, — потерял сердце… Ибо аккуратно поставленный на пол террорист спокойно освободился от подноса, задушевно мне улыбнулся и пробил маленьким, но жестким кулачком прямо в солнечное сплетение! Глаза у меня вывалились, рот сам по себе открылся… В это время гулко стукнули открываемые снаружи ставни, и в зале стало немного светлее. Террористом оказалась девушка. Но не просто девушка, а Девушка Моей Мечты! Вот так – все с большой буквы. Это была ОНА!

— Ты… кхто? — просипел я. — Зачем дерешься?

— Никому! Запомни, урод пьяный, — ни-ко-му! — не позволено прикасаться ко мне, понял?

— Да понял я, понял! Только ведь я к тебе не прикасался… — я огляделся, притянул с соседнего стола здоровенный и тяжелый шандал со свечами, зажег их и поднял шандал в воздух между нами. — Вот так это было!

— Все равно – ни-ко-му!

А я не слушал, я все глядел на нее. Была такая польская актриса – Беата Тышкевич… давно это было. Я был юн и глуп, а она была моим идеалом женской красоты. Так вот, эта судомойка, с растрепанными волосами, в переднике, с мазком сажи на щеке – была вылитая она…

— Ты Хельга? Привет тебе от Вожака…

— Привет… — машинально ответила она. — От кого?

— От кого слышала, от Вожака… Знакомое имя? У меня есть рекомендательное письмо, сейчас… — я порылся в кармане и достал мятое письмо. — Вот, возьми!

Хельга подошла поближе к свету и дважды пробежала письмо глазами. Потом внимательно посмотрела на меня и прочитала письмо еще раз.

— Ну, что скажешь?

— Все равно, прощения просить не буду, господин барон!

— Дура ты! Какое еще, к черту, прощение? Что пишут?

— Все, что надо пишут… Сказано – предоставить вам неограниченный кредит и оказывать любую – она голосом выделила это слово, — помощь!

— Не надо никакого кредита! А помощь, может и понадобится помощь… Покормишь?

— Конечно, господин барон, я сейчас!

— Послушай Хельга, не надо вот этого… "Господин барон!", " Господин барон"… — я помолчал. — Ты хочешь верь, хочешь не верь… но меня тоже зовут Хельг… Вот так-то…

— Вре-е-шь? — искренне удивление в голосе девушки невозможно было подделать. — Нету такого имени у мужчин!

— Здесь нет, а там, откуда я пришел, есть… Ну, ладно! Забыли! Зови меня просто – мастер! Давай, корми, а то сейчас еще мои оглоеды появятся…

Как в воду глядел! С топотом и смехом вниз ссыпались веселые батарейцы.

— Эй, красавица! Есть что поесть? Учти – мы привередливые едоки, нас мастер разбаловал!

Глаза Хельги весело сверкнули.

— А нет ничего! Печи-то еще не топлены! Ладно, не боись – я сейчас вам на лучинках яичницу пожарю, с салом и луком, пойдет?

— Давай! Еще как пойдет! Давно мы яишенку не ели! — загомонили бойцы.

Не прошло и десяти минут, как нам подали первые порции. Хельга бегала вокруг нас, на кухне уже кто-то грохотал посудой и стучал дровами. День вступал в свои права. Оделив всех едой, Хельга на соседнем столе стала разжигать какое-то странное устройство, отделено смахивающее на древний примус с конической посудиной наверху. Оказалось – это… кофейник! Да-да, кофейник! Вот, что значит столица! У них тут и кофе есть! Просто здорово!

Допивая кофе, я в полголоса поинтересовался у Хельги смогу ли я увидеться с Малышом. Вожак и ему передавал привет. Глаза у девушки потухли.

— А вот покормлю вас, умою и покормлю его и увидитесь… Я позову…

После завтрака я уединился с Русом. Поручив ему познакомиться с гостиницей и ее обитателями, а также осмотреться по окрестностям, я приказал продумать меры защиты и безопасности и возобновить тренировки с бойцами. Кстати, я забрал у него и изъятое у трактирщика золото. Здесь есть куда его пристроить.

К Малышу меня проводили примерно через час. На кровати лежал рослый, около двух метров, здоровенный светловолосый мужчина. Почему-то в голове сразу всплыло: "Викинг"… Но нет – был викинг, когда-то был, да весь вышел. И здоровенный был когда-то… Сейчас от Малыша остался лишь костяк. На меня уставились голубые веселые глаза.

— Здравствуй, Малыш! Привет тебе от Вожака!

Он смежил глаза.

— Малыш полностью неподвижен… и не говорит. Только смотрит. Но он все понимает – с ним можно разговаривать… если привыкнуть… — прошептала у меня за спиной Хельга.

— Извини, Малыш, но я должен спросить – что с тобой?

Малыш перевел взгляд на жену.

— Он был ранен… когда прикрывал наш отход. Промчавшиеся по телам лошади раздробили ему хребет. Его посчитали мертвым… Лишь через сутки мы смогли вернуться и вынести Малыша, — тихо объяснила Хельга. — Никакое лечение не помогает… И не поможет. Он нем и неподвижен… Только смотрит и улыбается глазами.

— Хельга, не смей распускать сырость! Бери пример с Малыша! А что касается лечения, я ничего не могу обещать, но посмотрим. Попробуем…

Да прямо сейчас и попробуем, а чего откладывать? Где это у меня? Вот оно, кольцо!

— Малыш, сейчас я одену тебе одно колечко… не волнуйся и ничему не удивляйся… Может быть, будет немного больно. Готов?

Малыш вновь смежил глаза.

— Вот та-а-к. А теперь – закрой глаза, ты меня отвлекаешь…

Я одел ему древнее кольцо гвардейца на левую руку. Что дальше-то делать? Наверное, прикоснуться к нему моим перстнем? Попробуем…

Время шло, но ничего не происходило. Что-то не так я делаю. А как надо? Дурак, можно же связаться с Адрианом! Я положил руку на перстень и несколько раз его потер. Сзади почти беззвучно вздохнула Хельга.

— Адриан!

— Наконец-то соизволил поговорить, сынок!

— Кончай придуриваться, Адриан! Ты от своих пташек уже наверняка снял всю информацию! Занят я был, очень занят! Пил беспробудно и шкуру свою спасал. И не только свою. Помощь нужна. Как мне просмотреть состояние здоровья этого человека?

— Ты, скорее всего, не сможешь этого сделать. Тут нужны знания, очень обширные и специфические знания.

— А ты, Адриан?

— Ну, что-то, наверное, смогу… Надо попробовать. Приложи перстень, да не к телу, а к кольцу. Держи… надо подождать…

Прошло еще минут пять.

— Нет, здесь я ничего не смогу сделать – уже поздно! Он чудовищно искалечен. Смогу, и то я не уверен… — возможно, смогу вернуть ему речь…

— Сделай хоть что-нибудь! Любой шаг – это шаг к выздоровлению!

— Нет и еще раз – нет! Здоровье ему не вернуть! Можно лишь чуть облегчить его участь.

— Что нужно делать?

— Одень ему на руку наруч, и будешь сидеть около него три-четыре часа. Поешь и до ветра сбегай, там отвлекаться нельзя!

— Подожди немного, Малыш, скоро вернусь!

Я вытолкал Хельгу из комнаты и кое-как ей объяснил, что я хочу сделать. В глазах девушки одновременно металась надежда, неверие и радость.

— Вот что, Хельга… Ты на глаза ему день-два не лезь… Не до тебя ему сейчас… Да и стесняться он будет, наверное… Мне говорили здесь, у вас, живут какие-то старики? Верно? Вот и организуй их с вечера. Пусть сидят с Малышом, разговаривают. Малыш-то кто был в отряде? Самый лучший мечник? Вот и подбери ему таких же дедов. Пусть поговорят о своем, о наболевшем.

Забрав тубус и выполнив предписания Адриана, я проверил, чем занята молодежь. Там было все нормально, службу тянули бодренько. Открыв дверь, я сказал: "Ну что, Малыш, начнем с божьей помощью?" Знал бы он с какой! И мы начали. Световое табло "Тихо! Идет операция!" я не зажигал – не было. Но нам и так никто не мешал – казалось, все ходили на цыпочках и говорили шепотом. Часы шли, я сменил в наруче израсходованный медблок, потом – второй… вот и ладно – заодно и гранатами обзавелся! В кулацком хозяйстве – и пулемет за молотилку сойдет!

Малыш то ли сам заснул, то ли его погрузили в сон. Черт! Ничего же не понять! Как идут дела?

— Адриан!!

— Тихо, тихо… Уже скоро.

— Что с ним?

— Делаю, что могу… Ну, вот – все! Теперь пусть спит, а завтра посмотрим. Иди, отдыхай, чудотворец!

И я пошел… причем – меня пошатывало. По крайней мере, так подумал подхвативший меня под руку Кот. Спать…

* * *

 

Глава 28

Поскольку я завалился спать где-то после трех часов дня, то и проснулся в полночь. Делать было нечего. Сходил проверить Малыша. Он все еще спал, около его постели сладко посапывал какой-то дед. Ну, не буду мешать. На цыпочках выбрался в общий зал и вышел во двор. Тут же, из темноты, ко мне беззвучно метнулась тень.

— Тих-хо, свои! — вполголоса пробормотал я. — Как тут, спокойно?

Вал, а это был он, также вполголоса пробормотал: "Все тихо, мастер!"

— Сколько стоите на часах?

— Два часа, потом четыре часа отдыха.

— Не устал?

— Да что тут уставать, мастер? — изумился Вал. — В храме две молитвы было ночью, то на то и приходится! Как там Малыш?

— Пока спит. Ну, давай, охраняй! А я пойду, может еще и засну.

— Спокойной ночи, мастер!

В зале меня перехватил Рус. Мы поболтали минут десять.

— Да, вот еще что, Рус… Утром прикажи привести в порядок всю амуницию: почистить кольчуги, вообще – все железо, привести в порядок одежду, сапоги. Мне предстоит несколько визитов. Будете сопровождать и охранять… что-то неспокойно на душе. Так, что выглядеть вы должны как картинки. Не золотаря сопровождаете – барона! Во! И повнимательнее там, повнимательнее… И еще – раздай рогатки ребятам. Вот – по четыре заряженных шарика. Больше и не понадобится – этим целую дружину можно в блин раскатать. Осторожно с ними! Смотри!

— Слушаю, мастер! — нахмурился Рус.

Отправился спать и прихватил еще несколько часиков. На завтраке Хельга неотрывно сверлила меня взглядом.

— Дырку протрешь, — мрачно сообщил я. — Что хочешь?

— Как он?

Погоди, сейчас я к нему зайду. Старики сидят? Вот и отлично. Сама пока не бегай.

В комнате двое дедов сноровисто ворочали Малыша, проводя утренний туалет. О, как! Молодцы ветераны! Такие заботливые санитары и с того света кого хочешь вытащат!

— Доброе утро, отцы!

— И тебе того же, сынок!

Ну, надо же! И тут я сынок.

— Ты вот скажи, голубь, что ты с нашим Малышом сделал?

— А я пока и сам не знаю, но точно, что хуже ему не будет! Так, отцы, спасибо! Погуляйте пока, позавтракайте, а через часок подходите…

Деды, пересматриваясь, вышли из комнаты. Я подсел к постели Малыша и поймал его взгляд. Минут десять я накачивал его… чем – не знаю, как – не знаю, единственное, что я знал абсолютно точно, так это то, что я все делаю правильно. После подпитки я установил ментальный контакт. А то говорить, моргая веками, я как-то не привык.

— Малыш, ты меня слышишь? Понимаешь?

— Да! Ты кто такой будешь, парень? Что ты со мной сделал? — казалось, слова валятся гулко и медленно.

— Тут в двух словах не объяснишь. В общем, слушай… — и я начал рассказывать. До самого прихода дедов обратно на вахту.

— Так, отцы! Думаю, сегодня-завтра Малыш заговорит. Помогайте ему, втягивайте в разговор. Постоянно с ним говорите. Начать говорить ему будет, конечно, очень тяжело… Но – начинать надо! А я пошел, пока мне здесь делать больше нечего!

— Да как…

— Все-все отцы! Делайте, как я сказал! Пока, Малыш! Да, на пару дней я Хельге отпуск дал, пусть отдохнет. Правильно?

Он прикрыл глаза.

— Пробуй говорить, Малыш! Заставляй себя!

— М-м-м…

— Вот и славно! Скоро кенарем защебечешь!

— М-м-м…

— Пока!

В зале меня ждала Хельга. Ну нельзя же так изводиться!

— Все в порядке, Хельга! Я с ним поговорил!

— А…

— Помолчи пока! Я с ним поговорил, есть у меня такая возможность. Сказал ему про тебя. Сейчас за ним присматривают. Ты только дедов на вахте меняй! Все – пока! У меня дел выше крыши!

Не слушая девушку, я взбежал по лестнице. Игги в комнате не было. Вот и хорошо! Мне подумать надо. Минут двадцать я мотался по комнате, строя планы. Затем сжал перстень.

— Адриан! Я в храм, ты их предупредил?

— Конечно! Иди, я все буду знать. Как там этот парень?

— Хорошо, уже мычит! Адриан, мне нужны новые медблоки…

— В храме получишь, я скажу.

Все. Часов десять уже. По здешним меркам – давно уж рабочий день. Вперед! По коням!

В храм мы поехали на лошадях – положено! Не абы кто. Пришлось прицепить и меч – тоже положено, дворянин ведь!

По дороге в храм нас не убили, и это хорошо! Собственно, на нас почти, что и не смотрели, мало ли тут таких-то мотается. И это хорошо! Просто здорово! Оставив Вала с конями, мы могучей кучкой прошли в храм. Гвардейцы провели меня к чашам с водой и показали пример, омыв лицо и руки. А я-то и не знал этого обряда! Точнее – не помнил… Но это не страшно, если я этого Адриана гадом называл, то такой пустяк он мне простит, я надеюсь… В голове раздался смешок – вот гад!

Нас, точнее – меня, ожидали двое священнослужителей.

— Прошу вас, мастер… — указал рукой один. Второй пригласил бойцов, я кивнул им – идите, мол, тут мне ничто не угрожает.

Встреча с настоятелем храма продолжалась около трех часов и немного меня утомила. Долго говорили о противодействии силам зла, и разумно ли вводить на Матери персонификацию этих сил? Говорили о заговоре и политике вообще. Говорили о короле, об отношениях с империей, о том о сем. В конце беседы у меня уже заплетался язык.

— Отец настоятель, поймите! Я же не могу за один день решить весь этот ворох проблем, который вы передо мной вытряхнули! Это – ваше дело! Я здесь никто! Мне бы свои проблемы решить! А с остальными – разбирайтесь вы с Адрианом и с королем. Отпустите меня, а?

— Вы не правы, мастер! Камешек уже покатился вниз, и скоро загрохочет обвал! А камешек этот – вы! Вы и ваши действия в графстве Оргид. Знаете, что там сейчас происходит?

— Нет, не знаю и знать не хочу!

— А зря! А там…

— Отец настоятель! Мы по второму кругу пошли!! Пощадите!

Настоятель вдруг рассмеялся и махнул рукой.

— Все равно! От обвала вам не убежать! Он вас настигнет.

— Вот настигнет – тогда и поговорим! А пока я повторяю свою просьбу – устройте мне встречу с королем? А? Тайную? Ведь приходит он к вам в храм?

— Приходит, приходит! Хорошо, я все подготовлю… вас известят. Прощайте, мастер! Да, вот это вам.

Я молча забрал знакомый тубус, молча поклонился и вышел. Достало меня его преосвященство! До гланд достало!

Злой и молчаливый я вернулся в ДеПо. Это я так отель переименовал, для краткости. Бойцы поглядывали на меня и изумленно молчали. Как можно изумленно молчать я не знаю, но впечатление было полное.

Переодевшись, я пошел в столовку. На этот раз нас обслуживала какая-то незнакомая пожилая женщина. Хельга, как я понял, вчера ее просто подменяла. Ну да, директор, все же. Вот и она, легка на помине… Вся светится…

— Мастер, он начал говорить! Правда, пока плохо…

— Ну и хорошо! То есть – хорошо, что начал говорить! А там так разболтается, что и не остановишь!

— Мастер, у вас какие-то неприятности? Нужна помощь?

Чуткая какая!

— Это не у меня неприятности! Это у вас неприятности, а я так – мимо пробегал!

— Мастер, что случилось?

— Ничего, Хельга, пока не случилось… ничего и пока…

Она поняла и замолчала, постояла, грустная, и оставила нас за столом одних. Тут к нашему столу подошел приятный молодой человек.

— Господин барон ля Реган?

— Он – это я, — я взял себя в руки и сделал вежливое и спокойное лицо.

Брови у молодого человека весело приподнялись и он назвался. Запоминать его имя я не собирался.

— Ваши друзья, с которыми вы приехали в Торн, приглашают вас, господин барон, на вечеринку! Чисто мужская компания! Просто и весело! Говорят – вы душа любого общества, мы с нетерпением ждем вас! Все уже собрались!

А что? Вот возьму и поеду! Вина выпью, отойду немного. Решено!

— Рус! Мы едем! Форма парадная! Как в замке у виконта Брунна. — я посмотрел ему в глаза. Рус понятливо кивнул. — Пару минут – и мы едем. Пошли!

Я мигом поднялся к себе и переоделся. Меч я бросил на кровать. На пьянке мне меч не понадобится, а вот мешать там он будет.

* * *

 

Глава 29. Ловушка

Когда я вышел во двор, все уже ждали меня, сидя в седлах. Хорошо я их воспитал! Или это Рус? Нет, все равно – я! Мальчишка с гордостью подвел ко мне ухоженного Буцефала. Я дал ему монетку.

— По ко-о-о… Отставить!

Все весело заржали. Я – нет. Так проколоться!

— Ну, ведите нас, Вергилий!

— Я не… мое имя —…

— Ладно, ладно! Вперед!

Ехали недолго, минут двадцать. Молодогвардейцы были собраны и внимательны, прикрывали грамотно. Мы с дворянчиком болтали ни о чем. Показались кованые ворота, за ними – большой парк. Красивый двухэтажный дом стоял в глубине. У парадных дверей мы спешились, Кот и Бес скользнули вперед. Мы с провожатым не спеша зашли за ними, поднялись по лестнице.

— Ваши люди, барон, могут подождать вас внизу…

— Сейчас, поздороваемся с виконтом Брунном, и я их отпущу.

Странно… если пьянка в разгаре – почему так тихо? И слуги не бегают. Дворянин, обогнав мою передовую двойку, подошел к большим дверям.

— Прошу вас, барон… — он откинул портьеру.

Так получилось, что я был вынужден зайти первым. Ну и огрёб все тоже первым. Сразу за входом, я еще успел разглядеть несколько вооруженных латников впереди, — на меня сверху набросили какую-то плотную темную ткань и кто-то, наверное – этот гад, Вергилий, сбил меня с ног. Тут же я услышал дикий рев Руса: "Руби их! Руби! Кот – к мастеру, прикрывай!", срывающийся в крике голос Игги: "Бей их!" и злобное ворчание Вала.

И тут во мне все прорвалось! Как нарыв лопнул! Весь этот чертов день меня достал! Моих ребят сейчас будут убивать, а я тут в тряпках валяюсь, как порося в мешке. Гады!!! Ярость застила глаза красным. Не думая, что делаю, я прямо в руке активировал клубок и крест накрест прожег ткань. Боли я не чувствовал. Передо мной в смертельном танце прыгали чьи-то ноги, раздавался грохот и лязг стали, слышались гневные вопли. Ну, погоди! Я мгновенно активировал свою броню и резко откатился в сторону от сражающихся.

У дверей еще дергал ногами наш провожатый, моя четверка яростно рубилась с десятком, пожалуй, людей в глухих латах. Больше, вроде, убитых пока не было. Слава богу! То есть, сейчас, погодите, сволочи!

Я телекинезом сбил двух латников, навалившихся на Игги. Но и он тоже покатился по полу. Единственное "но" — эти мужики не тренировались у убивца-практика бою в ограниченном пространстве и нанесению ударов из неудобного положения. Я и глазом моргнуть не успел, как Игги убил одного ударом меча в неприкрытый латами пах, а второго пробил ударом крестовины в глазную прорезь шлема. Минус два.

— Кот! Лежать! Не мешай! — остальные еще держались. Сейчас, ребятушки, сейчас! Вспыхнула моя защита. Кто-то бьет сзади из арбалета. Пусть! Сразу не убьют. Клубок полетел в четырех латников, бросивших наседать на Руса с ребятами и побежавших на меня. Фукнуло, и вся четверка заорала и зачадила вонючим дымом из-под лат. Не бойцы! Шестеро! Еще? Еще шесть, все-таки шесть! — латников пытались разбить строй молодогвардейцев. Нет, уже пять! Рус срубил-таки одного! Уже четыре! Это здоровенный Вал жутким по силе ударом меча просто развалил шлем такого же здоровяка, как и он сам.

— Мастер, сзади! — закричал Игги. Он кинул в кого-то кинжал, потом меч, а потом просто бросился на меня, что бы прикрыть своим телом. Я резко дернулся в сторону, сзади два раза фукнула защита.

— А-а-а… — тоненьким голосом заверещал кто-то за моей спиной. Я похолодел – Игги? Нет, к счастью нет. Просто – разбежавшись, Игги прыгнул вперед ногами и достал кого-то в одежде слуги, но с арбалетом, по яйцам! Не боец! Да и Игги не стал оставлять подранка за спиной. Подхватив с пола кинжал, он воткнул его в скулящую, скорчившуюся фигуру. Я телекинезом кинул Коту его меч. Где второй стрелок? А вот он, вдали, за занавесью. Ну, получи, фашист, гранату! Гранаты не было и я, подхватив со стола целую кучу металлической посуды, мощно метнул ее в арбалетчика. Хорошо – не лучник! Тот бы быстрее стрелял! Но броня-то! Броня! Три, что ли, болта удержала! Вот так вот!

Пока я убивал стрелка, против моих гвардейцев осталось два латника. Но и Вал лежал на полу, мотая башкой и пытаясь подняться.

— Рус, Бес! В стороны, рыбкой!

Хорошо, что они меня сразу послушались! Телекинезом я смел в угол оставшуюся пару. Все? Все!

— Рус! Этих двух не убивать! Проконтролируйте всех остальных! Раненных не добивайте! Двери закрыть и заложить чем-нибудь! Быстрее! Вал – лежи и не дергайся. Я сейчас!

Я бросился к Валу, последние пару метров проехав по полу на коленях. Так, перстень к перстню! Ну, давай, давай! Перстень что-то дал. По крайней мере, мне он какую-то гадость вкатил. Да и Валу тоже – он перестал дергаться и мотать головой, и разлегся на полу в спокойной позе.

— Рус! Сколько живых?

— Трое, мастер! Двое ваших, последних, и один наш!

— Свяжите их и все ко мне. Кто-нибудь ранен?

Ранен – не ранен, прогнал всех через мой перстень. Хорошо, что блок сменил! Ну, вроде бы живы! Побиты, конечно, броня порублена, синяки, гематомы – но это ладно. Главное – живы! Уф-ф-ф! Нет, они у меня молодцы!

— Кот, к дверям, слушай!

Всего в зале лежало пятнадцать человек. Двенадцать латников, наш провожатый и двое арбалетчиков в одежде слуг.

— Так, бойцы, посшибайте с них шлемы к чертовой бабушке, поглядим – может кто знакомый?

Ребята стаскивали трупы к стене, снимали шлемы, складывали в сторонке оружие.

— Мастер! Вот этот и этот, пожалуй, вроде бы из дружины графа Оргида. Помню я их, обгорели, правда, малость, но признать можно.

Вот граф, неугомонная сволочь! Однако, где достал! Кто ему, интересно, здесь помогает? Ну, это мы выясним.

— Кто там очнулся? Давай его сюда. Остальных живых разведите по разным углам.

Пленного поставили передо мной.

— Ну, скажи что-нибудь, красавец!

Красавец охотно заговорил, потом – второй, третий. Часа полтора общались. В сухом остатке был совершеннейший пустяк, что с них взять – боевики, исполнители. "Нас привели, нам указали, они приказали"… Короче – муть голубая. В общем и целом, план "Барбаросса" выглядел следующим образом. Нас заводят в зал, меня накрывают, вырубают и пеленают (вот гады!), бойцов давят массой. Их жизни и здоровье, в общем-то, никого и не интересовали. Потом – меня, упакованного, — передают каким-то таинственным личностям, дорезают живых и вывозят их на свалку. Все, амба! Далее – боевые награды, почетные грамоты, мешки с золотом – и адью! Домой, в Сорренто! То есть в графство Оргид.

Да, гладко было на бумаге, да забыли про овраги! А по ним ходить… Пора звонить "шефу".

— Адриан! Тут твои неслухи-послухи супостата порезали, да… больше двенадцати башок. Что делать-то будем? Тут все в крови! Где это тут? А на самом деле…

— Рус, а ну-ка! Быстренько! Мы сейчас где?

— Адриан, мы во дворце какого-то Дестора! Ага! Ждем, все – связь кончаю!

— В общем так, бойцы! Вал, ты как? Пришел в себя? Хорошо! Лежи, лежи… Сейчас сюда пригонят королевскую тайную службу. Диспозиция такова: все рассказывайте, как и было, ничего не скрывайте. Кроме наших дел в ДеПо, разумеется. Но! Без меня! Я получил удар по голове и нахожусь в бессознательном состоянии. Долго на рассусоливайте – меня надо тащить в гостиницу, на отлёжку и поправку. Лечения мне никакого не надо – там есть, кому заняться. Берете меня под ручки и вывозите с поля боя в отель. Все понятно? Вот и хорошо.

Что запланировали – то и получили. И десяти минут не прошло, как Кот крикнул, что внизу зашумело и затопало. Еще через пару минут в дверь стали ломиться оперативники короля. Стало шумно и многолюдно, все орали друг на друга и бегали смотреть трупы. Живых куда-то быстренько увели. Ребята дружно, на голубом глазу, рассказывали про битву, и даже таскали следователей по залу за рукава, показывая, кто где стоял и как они им моментально начистили ряшку. Я отслеживал реакцию и мысли дознавателей. Вроде все правильно, не подстава. Про меня бойцы говорили в самых теплых выражениях, снижая голос и показывая на мое тело рукой. Еще слезу пустите, лицедеи…

Отбив все требования везти меня куда-то во дворец, гвардейцы завернули меня в содранную портьеру и на руках снесли вниз. Вал сошел сам. Здоровый все же черт! Как такого тащить?

Подперев с боков, меня загрузили в седло и, не торопясь, довезли до ДеПо. Там притворяться было уже не перед кем, и я бодро дотопал до номера сам. Так – мыться, переодеваться, ужинать! А день-то, кажется, сложился к вечеру-то! Да, а руку-то я не обжёг! Целенькая! Это надо обмозговать…

* * *

 

Глава 30

После того, как мы привели себя в порядок, я собрал расширенное производственное совещание. Проще говоря, пригласил еще и Хельгу, а она привела с собой еще какого-то деда. Ну, может быть и не деда – крепкого, сурового на вид пожилого мужчину с характерными экономными и точными движениями. Специалист, значит…

— Итак, друзья! На повестке дня у нас один вопрос: "Как нам на практике реализовать принцип – "Мой дом – моя крепость!"? Я имею в виду "Драчливого петуха", естественно… Видишь ли в чем дело, Хельга… нас только что пытались примитивно убить, и я боюсь, что пребывание нашей компании в твоей гостинице может угрожать безопасности твоих людей и постояльцев. Я думаю – может быть, нам лучше съехать и поискать какое-нибудь съемное жилье, ну – домишко, там, какой…

— Как это – убить? Почему вы мне ничего не рассказали…

— Это подождет, Хельга! Так что ты думаешь насчет моего предложения по…

— Мастер, вы хотите нас оскорбить? — перебила меня Хельга. — "Драчливый петух " — это не ночлежка для беззубых нищебродов! Это штаб-квартира наемников всего королевства, и лишь во вторую очередь – место, где наши ветераны и инвалиды могут спокойно доживать свои дни! Я получила насчет вас исчерпывающие инструкции, и они будут выполнены несмотря ни на что!

— Спокойнее, Хельга! Не горячись! Никто и не думал вас обижать и, тем более, — оскорблять. Но…

— Никаких "но", мастер! Вы остаетесь у нас!

Приглашенный специалист весомо покивал головой в подтверждение сказанному. Ладно, быть посему!

— Хорошо, Хельга! Мы будем в столице не более десяти – двенадцати дней. Думаю, за этот строк мы решим все наши проблемы… Вот золото… Никаких возражений! Вот золото. Гостиница перейдет на режим осажденной крепости, а тебе нужно вести хозяйство, всех кормить и обихаживать. Будут еще непредвиденные расходы… Значит так. Сама из ДеПо ни шагу!

— Мастер, а что такое…

— Извини, это мы так прозвали твой караван-сарай…

— Мастер!!! Это уже слишком!

— Ну, извини, извини! Не сарай! Гостиницу. Не придирайся к словам! Я еще и не так могу выразиться! Так вот – тебе выход в город воспрещен! Вопросы?

— Нет!

— Отлично! Есть кому поручить закупку продовольствия, напитков, корма для лошадей и всего остального? Я деталей не знаю и знать не хочу.

— Конечно.

— Вот и хорошо. Продумайте с опытными людьми, а такие у тебя имеются, что нам нужно недели на две и действуйте. Да, не забудьте прикупить всяких там лекарств и снадобий… и вообще… Наймите-ка на это время одного-двух врачей! Пусть дедов пока подлечат, да и под рукой будут, если что… Живут пусть здесь, постоянно!

— Понятно…

— Над охраной я потом подумаю, что еще можно сделать. Решим, как-нибудь! А пока… посади в зале двух-трех стариков куда-нибудь в дальний угол, в сторонку… Пусть пивка там попьют, вспомнят прошедшие дни и битвы, где вместе рубились они… Да пусть держат под рукой по паре арбалетов! Так, на всякий случай! Вдруг кого шугануть придется. Да и у входа… за спиной у вошедших… тоже пусть старики посидят… Кому с чем привычнее! Пойдет? Ну и хорошо! Кольчуги им под одежду подберешь? Просто здорово! Все оговорили? Тогда подожди меня, Хельга, внизу. Я сейчас с ребятами парой слов перекинусь, и мы с тобой сходим Малыша навестить. А пока – пусть для нас накроют ужин. На двух человек! Больше мы всей дружиной одновременно за столом сидеть не будем!

— … Ну, что мне вам сказать, ребята! Думаю – вы молодцы! Просто молодцы! Главное – живые молодцы! Так держать! Наград пока не будет – лопухнулись мы все… и я в первую очередь! А раз командиру награда не светит, то и подчиненным – фиг с маслом. Нет, фиг – это не еда… Все пока свободны! Рус, останься!

Не буду я его потрошить. Не хочу… Сам скажет, надеюсь. Что теперь-то шифроваться! Я молча смотрел на Руса, барабаня пальцами по столу. Он спокойно смотрел мне прямо в глаза.

— Рус, когда я прикидывался трупом, случайно увидел, как командир этих… тайной службы, в общем, пошептался с тобой и как-то сразу спину выпрямил. Почти "смирно" стал. Кто ты, Рус? Кто твои ребята? Как вам, троим, удалось несколько минут удерживать атаку десяти латников? Они ведь тоже за меч умели держаться? Что скажешь?

— Правду, мастер. Наставник предупреждал меня, что, рано или поздно, вы этот вопрос зададите. Я командир особой сотни воинов храма, Вал и Бес мои подчиненные.

— Вот как… А как вас зовут на самом-то деле?

Неслух довольно улыбнулся.

— Рус, Вал и Бес, мастер! Так и только так!

— Вот даже как… Ну да ладно. Что такое "особая сотня"?

— Вы же знаете, мастер. При каждом храме проходят обучение воинскому делу послушники… Лучшие отбираются и с ними занимаются дополнительно. Учат по древним методикам, еще от "первой сотни" остались… мы, может быть, не самые лучшие. Наверняка тут, в столице, а тем более – в империи, найдутся бойцы и получше, но и мы кое-чему обучены.

— Да я уж догадался… сам видел. Понятно, спецназ, значит…

— Что, мастер?

— Да это я так! Спецназ КГБ, осназ НКВД, группа "Альфа", "Вымпел", "Каскад", что там еще… Так на моей… родине назывались особые, отборные боевые… гм-м… дружины.

— Вы тоже там служили, мастер?

— Нет, вот уж нет! Куда уж мне, с моими очками…

— А что такое очки…

— Так, все! Прекратили разговорчики! Слушай приказ! Вала переведешь в мою непосредственную охрану. Он по голове добро получил, нужно дать ему время оправиться. Кота в строй! Но поручай ему задания попроще. И вахту самую безопасную. Вы трое – последний рубеж обороны, так и выстраивай защиту. Ночные дежурства по гостинице с вас снимем, тут полно достаточно грамотного народа, справятся. А твоя главная задача – чтобы нас не перерезали сонных, или не расстреляли на улицах… Хотя от выстрела в спину не убережешься… Но, все равно. Деваться-то нам некуда. Давай, командуй. Я – к Малышу. Да, вот еще что! Возьми-ка деньги… Знаешь, Рус, а поговори ты с местными мальчишками… На сколько арбалет бьет? Лук?

— Чтобы наверняка пробить доспех – не более семидесяти длинных шагов. Лук… ну, шагов сто, и то – только граненой стрелой.

— Вот-вот. Найми-ка ты пацанов. Объясни, на что обращать внимание… посторонние там, кто по крышам лазает, ну – сам сообразишь. Пусть ребятня посматривает, от них мало что укроется. Ну, пошли…

Внизу мы с Хельгой сразу направились к Малышу. Прогресс был! Уже из коридора слышался громкий разговор, смех и абсолютно непарламентские выражения. Я покосился на Хельгу. Никакой реакции! Ну да, она ведь тоже наемник, а не смолянка!

— Хельга, а ты кем была в отряде? Ну – твоя воинская специализация какая?

— Лучник – хорошо, мечник – похуже… да, и метательные ножи – это совсем неплохо, — несколько удивленно ответила она. — А зачем это тебе?

— Да так… — коллега, значит. Вот и моя эльфийская принцесса нашлась… Не совсем моя, правда. А точнее – совсем не моя…

— Здравствуйте, нарушители больничного режима! Чего ржем?

— Здорово, сынок! Вот, Малыш нам смешную историю рассказывает, как его тогда ранили!

Да уж, действительно – обхохочешься!

— Как ты, Малыш?

— Да вроде ничего, — медленно, не очень внятно, переводя дух после каждого слова, ответил Малыш. Да, с такой дикцией на первый канал диктором его точно не возьмут, но говорит! Говорит, ведь!

— Отцы! На ужин! Я тут сам.

Деды, все еще посмеиваясь, вышли. Интересно, что же там такого смешного он им рассказывал? Хельга хлопотала вокруг мужа. Ее я не гнал. Пусть побудет, им обоим в радость. А радость – это лекарство! Да еще какое!

— Так, Хельга, пропусти-ка меня, а сама сядь у него в изголовье. Потом нащебечетесь!

Присев, я посмотрел Малышу в глаза. Никакой подкачки не потребовалось. Хорошо это или плохо? Взяв его левую руку, приложил свой перстень. Опять ничего не пойму – идет лечение, или нет? Будем считать, что идет. Поболтав с Малышом минут пять, я оставил их вдвоем и отправился на ужин. Вал уже ждал меня за накрытым столом.

Ну что ж! Раз пьянка сорвалась – будем просто ужинать! Или глотнуть все же чего-нибудь? А давай!

* * *

 

Глава 31. Граф Лоден-старший, маршал кавалерии

Только мы с Валом плеснули себе по капле из поданного почтенной матроной кувшина, как у дверей произошел какой-то шум, и в нашу сторону направилась группа богато одетых молодых людей. Да что же это такое?! Опять убийцы?! Поесть не дают, сволочи!

Оказалось – нет! Первым в этой кучке золотой молодежи глиссером рассекал наш милый Брунн.

— Какими судьбами, Брунн?! Добрый вечер, господа, добрый вечер! Присаживайтесь, прошу вас, мы только что сели ужинать! Вина?

— Онто, куда ты опять влез? Извини, добрый вечер! Весь город шумит о каком-то побоище во дворце Дестора! Что ты опять натворил?

— Я?! Я – ничего! Вот со мной, правда, хотели кое-что сделать. Точнее – просто прибить. Но моя охрана отбила меня у злодеев! Не дала в обиду маленького…

— Ну да, ну да! Вас хотели обидеть злые дяди, а вы впятером отмахались от двенадцати латников, убив их всех!

— Не всех, Брунн, не всех! Не льсти нам!

— Ну, хорошо! Не всех. Потом расскажешь… Онто, я говорил отцу о тебе. Надо же мне было оправдаться в трехдневном загуле, который ты, между прочим, и устроил! А сейчас он примчался из дворца какой-то дерганный и сразу накинулся на меня. В общем – он нас ждет. Он очень просил привезти тебя к нему, очень!

— Вот как! Интересно… Знаешь, Брунн, а ведь нас заманили в засаду твоим именем. Передали от тебя и от вас, господа, да-да! От вас всех! Передали приглашение на дружескую попойку! А как только мы зашли промочить горло с друзьями – нас вознамерились убить! Мы еле-еле от них отбились, уж поверьте…

Брунн сначала покраснел, а потом сжал кулаки и скулы его побелели. Я внимательно смотрел на него, сканируя прыгающие мысли. Не виновен… и это хорошо! Все-таки, Брунн славный парень! Немного заносчивый, правда, но кто не без греха?

— Онто! Ты… ты думаешь…

— Да ничего я не думаю, Брунн! Расслабься, Вал, он не собирается на нас нападать! Я знаю, что ты и эти молодые люди ни в чем не виноваты! Успокойся, пожалуйста! Извини, возможно, я кое-что ляпнул не подумав! А что касается графа Лодена… хорошо! Поедем. Вот сейчас поедим – и поедем.

— Онто! Поесть можно и у нас!

— Э-э-э, нет! У вас поесть не дадут! Вы же меня уже звали на вечеринку, а ничего не налили! Ну ладно, ладно. Шучу! Есть не будешь, так хоть выпей! Прошу вас, господа! Эй! Еще кувшин!

В общем, я на уговоры не поддался. Уж очень есть хотелось, обед-то у нас пролетел! Все в делах, все в сражениях! Правда, завершать ужин пришлось в темпе, который пищеварению явно не способствует. Ну, ничего – мы же солдаты, нам и гвоздь переварить – раз плюнуть!

— Рус, готовы? Вала оставь в гостинице – сегодня сопровождающих достаточно! Обратно нас тоже проводят, я уверен, граф обязательно позаботится.

— Господин барон, да я здоров!

— Завтра ты будешь здоров, Вал, в лучшем случае – завтра. Так что – сам понимаешь, — приказ есть приказ! Пошли!

И мы пошли. Точнее – поехали. Ехать пришлось – аж за храм Адриана, долго. Райончик – "элит прима"! Прям Рублевка! Парк, дворец графа, всякие там фонтаны и кущи деревьев были выше всех похвал. Вот живут же офицеры! Нам бы так!

Минут пять мы только пробирались всякими парадными лестницами и анфиладами комнат, декорированных и обставленных, право слово, почти нескромно. Интересно, на чем граф делает свой маленький бизнес? У кавалеристов пайки ворует или у лошадей овес? ОБХСС на него нет!

Наконец мы всей толпой вошли в громадный кабинет. Граф, видимо уже извещенный о нашем прибытии, ждал нас в центре комнаты.

— Отец, позвольте вам представить – барон Онто ля Реган!

Сухой солдатский кивок.

— Барон! Мой отец – граф Лоден, маршал кавалерии королевства!

— Весьма рад знакомству, граф! — я так же мотнул головой, да еще и щелкнул каблуками, как какой-нибудь кавалергард Ея Императорскаго Величества гвардейского полка.

Граф с интересом смотрел на коленца, которые я выделывал. То-то еще будет, погоди! Эх, жаль – шпор нет! Да, кстати, а ведь я ни на ком здесь шпор не видел! Ну-ка, ну-ка… идея! Идея моя, воплощение – графово, прибыль – пополам!

— Барон, прошу вас сюда, к камину… Виконт Брунн, вы хотели показать молодым людям…

— Да-да, отец! Мы, к сожалению, вынуждены оставить вас! Надеюсь, вы займете барона беседой? Через час-полтора мы к вам присоединимся.

Догадавшись, что убийства с поркой, или порки с убийством не предвидится, молодежь, несколько оттаяв, зашумела и вышла из кабинета. Рус с молодцами остался.

— Барон… — поднял бровь граф.

— О, не извольте беспокоиться, маршал! Считайте, что мы одни! Это – скромные послушники храма Адриана, и у них обет – никогда не оставлять меня одного!

— Х-хэ! Вот оно как! Крепко, крепко! А вы не так просты, барон!

— Амёба проста!

— Простите?

— Ничего, граф, это я так… О своем, о девичьем!

— Х-хэ! Крепко, крепко!

Армейский жаргон, похоже. Ну, пора выводить графа на магистральную линию нашей беседы.

— Итак, граф, вы хотели нашей встречи, не так ли?

— Абсолютно верно, х-хэ! Мой сын, виконт Брунн, много рассказывал о вас, барон. Особенно – о первых минутах вашего знакомства! А сегодня его рассказы дополнил… ну, дополнил еще один человек. О том, что нашли во дворце Дестора. Что из этого правда?

— Я не знаю, что вам рассказывал ваш сын, граф, и ваш неназванный собеседник, но думаю, что преувеличений было не так уж и много.

— Пятнадцать убитых, х-хэ! Верно?

— Совершенно верно, но только четырнадцать из них были вооружены, да и то – трое остались в живых.

— Ах, да! Я и забыл! Мне же говорили. А что там произошло у вас в баронстве?

— Позвольте полюбопытствовать, граф, причиной вашего интереса? Нет, тайны здесь никакой нет, но все же… Виконт буквально выдернул меня из-за стола, и погнал к вам. Прямо "аллюр три креста!"

— Вы интересно изъясняетесь, барон! Прямо как иностранец! Хотя, ваше баронство на севере королевства, не так ли? Что значит "аллюр три креста"?

Пришлось объяснять, заодно поговорили и о шпорах. Сказать, что это графа заинтересовало, значит, ничего не сказать. Старый кавалерист аж подпрыгивал! Чувствую, предприятию Лоден & ля Реган быть! Озолотимся!

— Однако, барон! У вас много интересных и здравых идей! Вы прирожденный кавалерист! Не хотите ли записаться в какой-нибудь полк? А? В гвардию?! Подумайте, я вам во всем помогу, чесс слово!

— Не сейчас, маршал! Но я обещаю подумать.

— Итак! Мы прервались… Не скрою, барон, я получил поручение… из очень высоких инстанций, поверьте, встретиться и поговорить с вами. Составить, так сказать, первое впечатление. Так вот, почему же вы так спешили в столицу?

Я вздохнул, и начал (в который раз!) рассказывать о своих проблемах…

Ох уж мне эта столица! Только и делаю, что мелю языком. Хорошо, что он без костей.

— Так вот, граф, совсем недавно, поздно вечером, в нашем замке был убит барон – мой отец, мой наставник и еще несколько человек. А утром мы обнаружили, что замок взят в осаду воинами графа Оргида. И тогда я…

В общем, остальное вам более-менее известно…

* * *

 

Глава 32. Царь! Разрешите представиться – царь!

Мой рассказ длился около часа. Как я ни старался выражаться кратко, по-военному. Где-то в середине беседы, старый солдат, догадавшись, что у докладчика пересохло в горле, что-то шепнул вызванному слуге. Через некоторое время за моей спиной тихо звякнуло стекло, прошелестели чьи-то шаги, и граф, прервав меня на минутку, предложил перейти к небольшому, но богато накрытому столу. С благодарностью промочив горло весьма неплохим вином, я рысью поскакал к финалу моего повествования.

— Остальное, граф, вы уже знаете из других источников…

— Да, барон, вы меня удивили… Давно я не слышал таких занимательных историй. У нас, почему-то, принято считать, что там, в северных графствах, глушь, тишь да сонная благодать… А скажите… вот эта ловушка, это нападение на вас, угроза-то ведь еще остается?

— Да, думаю, что опасность нападения даже стала более высокой. Нас не оставят в покое. Пока я не встречусь с королем, и он не примет решения…

— Я постараюсь сделать все, что смогу. А пока – могу ли я как-то помочь вам, барон?

Тут взял паузу я. Какая-то мысль крутилась у меня в голове уже давно, сразу после нашего производственного совещания. Режим "осажденной крепости" это, конечно, хорошо, но вот на стенах народа-то маловато.

— Скажите, маршал, если только я не вторгаюсь в какие-то секреты… А велика ли численность вашей кавалерии?

— Да нет! Какие уж тут секреты. В мирное время наша кавалерия насчитывает три полка – чуть больше полутора тысяч человек. Ну, со вспомогательными силами и службами – тысячи две. А что?

— Как бы вы поступили, маршал, если бы группа молодых рубак попросила бы у вас отпуск? И принялась его весело проводить в гостинице "Драчливый петух"? А? Сменами, часа по четыре, в соответствии с четкими армейскими правилами по охране военного лагеря? А вы тут абсолютно с боку стояли!

— Как это – с боку? А зачем вообще… А-а-а! — погрозил мне пальчиком граф. — Какой вы хитрец, барон! Каково, а? Провести время в кабаке, да еще находиться при исполнении! Да от желающих отбоя не будет!

— Вот и славно, маршал, вот и славно. Будем считать, что договорились?

— Да, завтра же, к обеду, ждите гостей.

— Но только, граф, я не смогу достаточно…

— Вы меня обижаете, барон. Ни слова об этом. У кавалерии найдется, чем расплатиться за выпитое вино…

На том и поладили. Я спросил, где мне найти Брунна, сердечно распрощался с ним и другими молодыми людьми, категорически отбился от их просьбы все-все рассказать, сославшись на мозоль на языке от всех этих разговоров, и отбыл в ДеПо под охраной молодогвардейцев и четырех кавалеристов графа.

* * *

Утро следующего дня прошло как обычно, в делах и хлопотах. Малыш говорил все увереннее, его физическое состояние улучшений не претерпело. Рус и Хельга охрану наладили в соответствии с требованиями Устава караульной службы. Три группы стариков, оживленно переговариваясь и изредка поднимая кружки, сидели в ключевых точках общего зала гостиницы, не вызывая никакого любопытства у окружающих. Молодцы Руса днем пасли внешний периметр. Дела, в общем, шли как надо. Встреч с Хельгой я избегал…

А к обеду гарнизон получил подкрепление. Большая группа крепких, загорелых молодых людей, бренча оружием и серебром, прочно оккупировала два сдвинутых в центре зала стола, и понеслось веселье. В общем, как говорил один мой друг-поэт:

"Взлетели пробки и упали люстры…

Кабак резвился в полумраке,

оркестр наяривал "Сиртаки"

на музыку Теодораки,

я заливал какой-то ннаке

про Капулетти и Монтакки,

вложив в шекспировские враки

смысл предварительной атаки"…

Стихи О. Богословского. Привет, Олег! Может, увидишь…

Все было живенько, бодро и естественно. Тосковал и маялся только я. Время шло, а как решить мою проблему я еще не знал. Попасть во дворец официально? Испросив аудиенцию? Ох, чую, что обвинение в отцеубийстве уже поступило в королевскую канцелярию, должным образом оформленное и подтвержденное свидетельскими показаниями… И тогда меня ждет не аудиенция, а арест. И встреча будет не с королем, а с палачом. Что же там отец настоятель?

Оказалось, что отец настоятель слов на ветер не бросает. Или сумма докладов королю из различных источников по ни кому ранее не известному барону Онто ля Реган превысила некую критическую массу и позволила более-менее правильно оценить ситуацию. Короче – меня нашел храмовый служка и передал приглашение на встречу с настоятелем, сегодня же вечером. Адриан это никак не прокомментировал. Заелся, бюрократ, курьеров он посылает, самому сказать трудно!

* * *

В храме мое появление особого ажиотажа не вызвало. Да и какого-то усиления режима охраны первого лица я не заметил. Местная ФСО то ли работала лучше, то ли еще не научилась превращать выход короля в народ в общенациональную перестраховочную истерику.

Тот же служка проводил меня в библиотеку храма, приоткрыл дверь и исчез. Охраны у дверей не было, я пожал плечами и вошел.

В глубине огромного помещения, у большого стола, сплошь заваленного свитками, молча стояли и внимательно меня рассматривали двое людей. Настоятеля я знал, а вот второй… Второй был молодым человеком, лет на пять старше меня сегодняшнего. Тридцать, край – тридцать два года. Простая темная одежда, никаких украшений и регалий, все очень скромно. Я подошел и поклонился.

— Дорн, хочу представить вам барона Онто ля Реган! — спокойно проговорил отец настоятель. — Думаю, вам о нем уже много чего рассказывали. Но всегда лучше поговорить непосредственно с человеком, а не полагаться полностью на доклады ваших служб.

— Барон…

— Подождите, друг мой! — прервал настоятеля король. — Будем считать, что вы меня уже представили. Не так ли, барон?

— Совершенно верно, ваше величество! — вновь поклонился я.

— Нет, неверно! Вы же еще не слышали моего титула? Так давайте пока просто поговорим, как дворянин с дворянином, без церемоний. Согласны?

— Да, х-мм…

— Ну, я еще и полковник королевских гвардейцев.

— Да, полковник! Конечно!

— Присядем же… Ну, барон, рассказывайте…

О боже! Адриан, я имею в виду… За что это мне? Я скосил глаз на несколько бутылок, стоящих на расчищенном от бумаг месте, непроизвольно сглотнул, и завел песню. Практически – кот ученый! Теперь, правда, я не спешил и рассказывал с максимально возможными подробностями, тщательно обходя места, не предназначенные для королевских ушей. Настоятель понятливо пододвинул ко мне полный бокал.

— Значит, все же заговор… — нахмурился король, когда я завершил свой рассказ батальной сценой в пустом дворце.

— Да, полковник, заговор – это и есть ключ ко всем событиям. Все остальное, включая недавнее побоище во дворце Дестора, — это лишь производное из него. Точнее – из опасения, что заговор будет раскрыт. Раньше, чем они планировали начать. Граф Оргид, а теперь, пожалуй, и вся верхушка заговора… до вас ведь довели список? Так вот, граф Оргид отлично понимает, что если я, защищаясь от ложного обвинения в отцеубийстве, смогу добиться встречи с королем, то их заговор лопнет, как мыльный пузырь. Поэтому я, как мне не жаль, стал эдаким своеобразным фокусом всех этих событий.

— Хорошо, я понимаю… Но скажите, барон, что вы ждете от встречи с королем?

— Единственное, что я хочу – это снять обвинения в мой адрес и, затем, предъявить графу Оргиду обвинение в убийстве моего отца и других людей. Просить ва… то есть – короля, конечно, созвать суд графов для рассмотрения моих обвинений. А заговор… заговор должна раскрыть тайная служба короля, не так ли, полковник? Для этого ведь она и существует.

— Может быть, может быть… Откуда, кстати, у вас такая полная информация?

— Дорн, прошу вас… — вмешался настоятель.

— Ну, хорошо. А вы не считаете, барон, что решение созвать суд графов может спровоцировать заговорщиков на немедленные действия?

— Так ведь, полковник, король примет меня тогда, когда он будет полностью готов спокойно выслушать известие о мятеже в северных графствах!

— Вот как, интересно! А почему он будет так спокоен?

— Ну, например, потому, что маршал Лоден, в полнейшей тайне, разумеется, за неделю перебросит в подбрюшье заговорщиков пару полков кавалерии. А в крупные храмы Адриана подойдут группы молодых послушников на какие-нибудь храмовые торжества. Не так ли, отец настоятель?

Отец настоятель с довольной улыбкой покивал головой. Глянь – и ему неймется! В его-то возрасте! Правда – войне все возрасты покорны.

— Похоже, барон, вы размышляли над этой проблемой больше, чем мо… простите, королевские службы!

— Приходится, полковник, жить захочешь – будешь крутиться… как вошь на гребешке.

— Как вы интересно выражаетесь. А что, вошь на самом деле крутится на гребешке? Хорошо, хорошо – я понял, это шутка. Ну, что же… положение дел примерно вырисовывается. С этим ясно. А вот скажите, барон, ваши необычные возможности, что это такое?

Вот тут-то я и завис. Эк он меня… резко как подсек! Пауза затягивалась. А, все едино, — махнул я рукой. Когда-нибудь все равно придется объясняться. Лучше здесь, сейчас и непосредственно ему, чем потом, каким-то чиновникам, и в подвале.

— Мне было дано право на защиту своего имени, чести и достоинства. Даровано все это мне было Адрианом, полковник. И я стараюсь использовать этот дар только по назначению… или на другие благие дела.

Во как! Почти и не соврал. По крайней мере, Адриан никак не прореагировал.

— Ну что ж, пора завершать. Рад нашему знакомству, барон. Раньше я как-то по-другому представлял себе дворян из наших северных графств. Более инертными, что ли… Не знаю, как точно выразиться. А тут такая буря страстей! И заговор, и убийства под покровом ночи, и смертельные ловушки! Прямо – рыцарский роман. Прощайте, барон. Многое обещать не могу, но то, что вы будете услышаны королем, — обещаю!

Какой же вы душка, ваше величество. Прямо – настоящий полковник!

Перед моим уходом я получил от настоятеля новый тубус. Три медицинских и три боевых блока к наручу. Это начинает меня настораживать! Они что тут, Битву народов планируют, что ли? Так, ребята, не годится…

* * *

 

Глава 33. Дела хозяйские…

Время шло, а ответного шага короля все не было и не было. Я маялся от ожидания и безделья. Волей-неволей, все больше внимания я стал уделять жизни гостиницы. Первое, что заставило меня вмешаться, был небольшой конфликт между нашими ветеранами и гостями. Хотя, это не так. Не конфликт, конечно, а так – небольшие неувязочки.

Все дело в том, что постоянное пребывание примерно тридцати-сорока кавалеристов (правда – по сменам человек в десять-двенадцать) в нашем караван-сарае стало беспокоить аборигенов. Да еще к друзьям стали наведываться их сослуживцы, мотающиеся по делам или без дел по столице. Их шумные компании, плотно обосновавшиеся за сдвинутыми столами, беспокоили стариков. Нужно сказать, что наше ДеПо мало-помалу становилось одним из популярных мест столицы для боевой и золотой молодежи, пример-то заразителен! Так вот, старики стали потихоньку бурчать и косо на меня поглядывать. Пришлось как-то отозвать Брунна, частенько проводящего время вместе с друзьями в нашем зале, и кое-что ему нашептать. А он передал это дальше по эстафете. Мол, какие замечательные бойцы сидят, братцы, вместе с вами в зале! Ветераны реальных боевых стычек, можно сказать – самородки, алмазы нешлифованные! Для не имеющей боевого опыта молодежи, этого оказалось достаточно. Наплевав (и правильно) на сословную разницу, молодые дворяне стали охотно приглашать за свой стол ветеранов. Те побычились, посупились, но потом все же на контакт пошли. И обе стороны выиграли! Теперь увидеть веселящуюся молодежь без двух-трех стариков было просто невозможно. Воинское братство процветало!

Что еще? Ах, да! В зале стало тесновато. Я пригласил Хельгу, и мы провели ревизию двора и прилегающих территорий. Оказалось, что нам вполне по силам устроить летнюю веранду. Все в гостинице будет немного потише. Более того, бок о бок с ДеПо, за оградой, был заброшенный сад. Точнее – нежилой дом с садом. Владельцы давно и безуспешно пытались избавиться от обветшалого строения. Мы осмотрели дом, он был безнадежно запущен и восстановлению не подлежал – бессмысленно. А вот участок, участок был хорош и прямо просился к нам в руки. А зданием потом займемся. Может, Хельга захочет расширяться.

Недолго думая, я прямо таки навязал Хельге золото, и она заключила сделку. Ограду убрали, точнее – перенесли на новое место. Сад быстренько привели в порядок, где нужно – проредили, устроили песчаные дорожки, поставили столы и скамьи. Скоро выражение "накрыть поляну" станет тут родным… По моему чертежу сделали капитальный мангал из камня. Пора было знакомить этот мир с шашлыком, если уж с автоматом Калашникова не получилось.

С шашлыком, кстати, получилась интересная вещь. Молодогвардейцы сами уже, конечно, давно не готовили, не до того им было, но интерес к кухне не утратили. Нет-нет, да и наседали на меня с просьбами рассказать о чем-нибудь новеньком. Дошло дело и до шашлыка. Мясо кусками на огне здесь, естественно, жарили. Но вот культуры, традиции приготовления и поедания шашлыка на Матери не было. И надо было ее создать! Ведь шашлык – это не только три-четыре килограмма замаринованного, вкусного мяса, но и… О чем я говорю! Любой мужчина знает, что такое шашлык и, тем более, выезд на шашлык в мужской (или не очень мужской) компании. Что тут рассказывать!

Так вот! Дошло дело и до шашлыка. После возведения мангала наступил торжественный момент его ввода в эксплуатацию. Красная лента, оркестр – все, как полагается. По моей просьбе прикупили достаточное количество лучшего и свежайшего мяса нескольких сортов, разнообразные специи, уксус, кислое молоко, травы, лук и острые соусы. Вино в гостинице было свое, и его было много.

Мы вынесли к мангалу разделочный стол, вооружились ножами, большими кастрюлями и процесс заготовки шашлыка пошел. Поскольку мы активно суетились, а на лужайке за столами было достаточно народу, наши действия не остались незамеченными. Мало-помалу к нам стали подтягиваться молодые дворяне, да и ветераны тоже не отставали. Я ждал своего вопроса, и я его дождался. Один из дворянчиков сморщил нос и поинтересовался, а не роняю ли я дворянское достоинство, работая поваром в ДеПо? Есть! Попались!

Оторвавшись от стола, я вонзил нож в столешницу и долго, с веселым любопытством, разглядывал будущую жертву. Все выжидательно молчали, опасаясь попасть впросак. Молодогвардейцы негромко перешептывались и посмеивались за спиной. Потом я начал лекцию. Она сводилась к тому, что приготовление настоящего заморского шашлыка не каждому по плечу. Лишь настоящий воин, сильный и уверенный в себе мужчина, а тем более – кавалерист, может сам, подчеркиваю САМ! — приготовить шашлык, это несравненное, истинно мужское блюдо! Даже не блюдо, а пищу богов. В толпе зрителей одобрительно засопели, и народ обступил нас теснее. Никогда! Вы слышите, господа? Никогда настоящий воин не поручит готовить шашлык для себя слуге! Я уже не говорю о случае, когда у костра присутствует дама! Раздались понимающие вздохи, откровенные и восхищенные комментарии, как открывающихся волнующих перспектив, так и в плане того, что бы они сделали с этаким лопухом. Понимание было полное, аудитория перестала дышать. И тут Остапа понесло! Я пошел по очерченной классиками схеме, только шахматы были заменены шашлыком. Короче! Через пять минут вся толпа, включая часовых из зала, ожесточенно, как в бою, махала ножами, кромсая все, что попадется под руку – от мяса до травы и лука. Я метался вдоль стола, подсказывая и направляя общие действия на конечный результат. Кастрюли заполнялись крупными, в кулак величиной, кусками мяса, пересыпанными приправами. Мы поставили шашлык мариноваться на кислом молоке, вине, уксусе и просто – пересыпав мясо давленым луком и травой, оно само сок даст.

Пускающая слюни аудитория смогла выдержать лишь пару часов ожидания. Испугавшись, что нас просто порвут на части, я крикнул, что шашлык готов. Угли были самое то, шампуры сверкали, как шпаги. Сделав первые три порции шашлыка, я уступил место нетерпеливо роющей землю копытами толпе. Понеслось! Надо бы тут поставить вокруг мангала дугообразную, как подкову, стойку и врыть высокие табуреты на ножках. Будет, где посидеть людям, выпить, посмотреть на готовящиеся шашлыки, обсудить их, своей очереди подождать, в конце концов.

Я озаботился еще одним нововведением. Поскольку планировалось несколько видов шашлыка, а поварят и официанток сюда уже не пустят – гости сами жарили, сами таскали и сами, естественно, и поедали приготовленное, мы выставили ценники на обычные и увеличенные порции шашлыка, притащили кубышки с прорезями для серебряных монет и поставили пару тарелок с медью и серебром на сдачу. Такое доверие себя оправдало полностью. Под каким бы градусом не был гость, расплачивался он всегда, вдумчиво и тщательно. Можно было и не проверять. Хельга была приятно удивлена постоянно возрастающему денежному потоку.

Да! Чуть не забыл сказать еще об одном деле, которое грозило вылиться в нешуточный бизнес. Маршал, видимо, всерьез запал на идею о шпорах. Ко мне в ДеПо зачастил его порученец по вопросам согласования, охвата и увязки. Я рисовал ему бесчисленные наброски шпор, но честно говоря – помнил я мало что, а разбирался в них и того меньше. В частности – как их крепить? Не знаю, а вообще-то они съемные, или крепятся к сапогам постоянно? Не помню…

В общем, пришлось опять идти экспериментальным путем. Взяв пригоршню золота и выпросив у Хельги старый сапог, я отправился на поиски ювелира. Отловленный ювелир от моего задания несколько ошалел, но пообещал подумать. Я особенно напирал на особый кавалерийский "малиновый звон" и бряканье шпор. Запугав его подпиской о неразглашении, я отбыл. Через пару дней заказ был доставлен в гостиницу. Тут уж мы с порученцем принялись ломать голову. Ну, если долго мучиться… Вы и сами знаете. В общем – нет таких крепостей, которые не могли бы взять коммунисты! Крепость пала, шпоры сидели как влитые и звенели как бубенцы на выездной тройке гнедых. Я подбросил порученцу идею – шпоры, как награда для рыцарей, героев битв и кавалеристов вообще. Соответственно – золотые, серебряные и, скажем, бронзовые, что ли? Там разберемся! Порученец поморщил тыкву и сказал, что насчет рыцарства – это не в компетенции маршала, а вот что касается кавалерии – это весьма и весьма интересно. С чем и отбыл на доклад, прихватив опытный образец золотых шпор. Я ему строго-настрого наказал их вернуть, у меня оруженосец на выходе в следующий уровень!

* * *

Все эти хлопоты, конечно, хорошо и приятно, но вот дело-то не шло! Беспокойство нарастало, у меня опять появилось чувство тревоги. Чтобы побороть паранойю и занять время, я взял признанного снайпера Беса, Кота в охрану, и мы пошли по окрестностям в поисках возможных мест для лёжки стрелков по ДеПо. Задачу я Бесу объяснил, он ее ухватил в лёт, и теперь мы с Котом ниточкой следовали за шныряющим по местности Бесом. Наконец он определил три места, с которых, по его мнению, можно было достаточно эффективно обстреливать гостиницу. Не испугавшись перемазаться в пыли, мы облазили все чердаки, примерно определили места размещения возможных стрелков. Прогнав свиту вниз, я тщательно, со всей широтой души, подготовил недругам горячие сюрпризы.

А время все шло и шло. Король молчал…

* * *

 

Глава 34. Королевский суд

Король молчал шесть дней. Но, в соответствии с древней мудростью: "…все пройдёт, и это тоже пройдёт…", закончилось и время моего ожидания. Давно уж пора, а то меня уже трясти начало. В общем – настоятель известил меня о том, что завтра будет иметь место какой-то очередной формальный королевский прием, даже не прием, а заседание одного совещательного органа, не то – большой хурал, не то – малый диван, и граф Лоден проведет меня во дворец. Планчик был так себе. На каком основании маршал проведет во дворец находящегося в розыске преступника? Под каким видом он его туда проведет? Как изобретателя шпор, что ли? И зачем это ему… а-а, ладно! Если их это устраивает, что я-то себе голову ломаю? Сказано – во дворец, ответим – "Есть!" и вперед! Во сколько нам следует припасть к стопам монарха? Ах, к восьми вечера… Самое время! Еще и не темно, а так – мягкие сумерки. Удобное время, удобное место – самое то, что надо… для стрелка. Удержать что-то в абсолютной тайне в этом мире, по-моему, невозможно. Тем более что охота на меня не отменена. Паранойя оживилась и радостно запрыгала в предвкушении очередных неприятностей. Держать это предчувствие в душе в одиночку я не захотел, и поэтому решил сразу поделиться с Русом и ребятами.

Обсуждение проблемы вылилось в небольшую тактическую игру на плане столицы, и мы решили, что отстрел мастера Нага удобнее всего произвести на выходе из ДеПо. По пути во дворец это довольно сложно – надо знать, каким маршрутом мы поедем, а у дворца – очень опасно. Нас это вполне устраивало. Мизансцена была расписана, репетиция проведена. Ждем-с!

Весь следующий день мы демонстрировали нарастающую суету. В массовке пришлось задействовать и гостей. Люди входили и выходили из гостиницы, хаотично бегали по двору. После обеда молодогвардейцы залегли в кустиках около порученных им для присмотра возможных лёжек снайперов. Часов в шесть пришло первое сообщение от Беса: "Точка два – посетитель…" Есть клиент! Тут же прорезался Вал: "Точка один – стрелок!" Круто! "Идет охота на волков, идет охота…" ну, кто к нам с мечом придет, тот по оралу и получит… В голове резко зазвенели звонки к началу спектакля. Пора!

Из зрительного зала сцена выглядела так. Где-то в семь с четвертью из дверей ДеПо вышли четыре молодогвардейца в узнаваемых доспехах. Внимательно оглядев окружности, они подвели пятерых коней к гостиничным дверям и замерли в ожидании начальства. Хлопнула дверь, и цель появилась. Она суетливо подбежала к ожидающей ее группе и взмахом руки пригласила охрану на инструктаж. Телохранители послушно стали в круг, скрыв мишень. Да и кони не давали возможности для точного выстрела. Надо ждать…

А я ждать не стал. Скрытый от глаз стрелков массовкой, я скакнул к объекту? 2, он был ближе всего. Ну, что Бес, начали? Начали… готовсь, пошел! Я активировал заряды в намеченных точках, и молодогвардейцы рванули на чердаки. Есть улов! Правда, один стрелок не пережил болевого шока и умер, но второй, придавленный упавшей на него балкой чердачного перекрытия, был жив. Мужчина, давайте познакомимся… Означенный мужчинка, получив два раза по морде, был абсолютно готов к любви и дружбе. Ну, любви от тебя нам не надо, а вот дружить мы будем… вплоть до вынесения приговора.

Я прыгнул в свой номер и уже оттуда спустился в зал. Ребята притащат жертву сами – не будем же мы раскрывать ей еще и тайну перехода.

— Хельга, сейчас ребята притащат арбалетчика, пусть медикусы его посмотрят, приведут в порядок и – в подвал, на сохранение. Он нам еще понадобится, и скоро понадобится. Сделаешь?

— Конечно, мастер! А что случилось?

— Да так, браконьера поймали. Открыл, понимаешь, сезон охоты. А дичь занесена в Красную книгу.

— А что такое…

— Хельга, это потом. Сделай, что говорю, а нам надо срочно бежать – опаздываем!

Но не опоздали, прибыли тютелька в тютельку. Что это – я не знаю, но, говорят, — что-то из интимной жизни лилипутов…

Передав Буцефала Коту, я приказал бойцам скрыться с глаз и не отсвечивать до моего появления. Я их сам найду. Можете даже в кабак зайти – ждать придется долго.

Никем особо не замеченный – пришлось немножко воздействовать на окружающих – я присоединился к свите маршала и с ними прошел во дворец. В зале заседания мне даже удалось получить стул, во как! Ну, началась тягомотина. Отвык я уже от совпартактивов.

Председательствующее величество слушал докладчиков, кивал, задавал вопросы. Руководители министерств и ведомств монотонно бубнили что-то свое, наболевшее. Дело, мало-помалу, шло к финишу.

— Ну что, господа, все? Будем завершать?

В это время абсолютно безликий слуга за моей спиной тихо стукнул по ножке стула. Пора. Ваш выход, барон! Я встал.

— Ваше величество! Я барон Онто ля Реган! Семнадцатый барон в роду. Четыреста лет бароны ля Реган служат королевству. И никогда не докучали монархам своими просьбами. А теперь я прошу вас выслушать меня.

Величество сделал абсолютно каменную морду лица и склонился к какому-то хмырю, который стал ему что-то нашептывать.

— Как вы здесь оказались, барон?

— Ваше величество! У вас совершенно непрофессиональная охрана.

Здоровенный, толстощекий вельможа в фиолетовом густо покраснел. Ага! Местный наркомвнудел, значит. Ну, ничего, переживешь – так надо! Надо будет – потом тебе объяснят. Да и не так уж я и неправ.

— Что вы хотели сказать, барон? Мне тут подсказывают, что против вас выдвинуты серьезные обвинения? Говорите.

Во, величество, дает! Интересно, он в каком-нибудь драмкружке не играл случаем? Даже Станиславский… или кто там? сказал бы: "Верю!"

В который раз пересказывать свой монолог я не буду. От этих повторов меня уже корёжит. Или колбасит, как говорит нынешняя молодежь. В общем – плющит. Да вы и так все знаете. Единственно, что стоит упомянуть, так это то, что я не касался ничего другого, кроме как облыжно возведенного на меня поклепа. Граф Оргид подал на высочайшее имя лжу – и только. У нас, в свое время, и за меньшее лоб зеленкой мазали. Зачем? А чтобы пуля инфекции не занесла.

Король кого-то поискал глазами и кивнул. К нему неторопливо подошел отец настоятель и что-то сказал. Король ответил. Настоятель снова что-то сказал. Король удивленно поднял бровь.

— Погодите, барон, погодите! С вашим обвинением, похоже, не разобрались должным образом. Оказывается, как мне только что подсказал отец настоятель, обвинения графа Оргида вызывают серьезные сомнения. Позавчера в храм прибыл ваш замковый священник и предоставил нашему вниманию совершенно иную версию событий. Есть документальные свидетельства массы людей, видевших все происходящее своими глазами…

Во как! Я ничего не видел, а, оказывается, была просто толпа свидетелей. За каждым углом по паре, за каждой портьерой. Век живи, век учись, как надо делать дела…

— … в свете всего сказанного ранее – продолжал свою сольную партию король, — я признаю выдвинутые в ваш адрес графом Оргидом обвинения несостоятельными!

— Значит ли это, что я оправдан, ваше величество?

— Это означает, что против вас нет никаких обвинений, барон. Зачем же оправдывать невиновного человека? Вы невиновны!

— Тогда, ваше величество, обвинение выдвигаю я! Я обвиняю графа Оргида в убийстве моего отца. Я обвиняю графа Оргида в попытке отравить меня. Я обвиняю графа Оргида в смерти моих людей и захвате моего замка, наконец! Прошу вас поручить Суду графов рассмотреть выдвинутые мной обвинения!

— Как докладывал глава моей тайной службы, от захваченных во дворце Дестора людей удалось получить признания, подтверждающие ваши слова, барон… — взгляд короля скользнул по фиолетовому вельможе. Надо будет вина, что ли, ему поставить. О! На шашлык приглашу.

— Я рад передать ему еще одного, только что захваченного, убийцу, ваше величество!

— Однако, барон! Вы их разводите, что ли?

— Нет, ваше величество! На свет лезут, гады! — Надо будет рассказать ему этот анекдот, позже.

— Ну, хорошо. Итак, барон, вы удовлетворены? Тем более, что, так уж получилось и без вашей просьбы, суд графов состоится через два дня, здесь, в столице. Дела, понимаете ли, накопились… И граф Оргид, в силу своего положения, обязательно будет на нем присутствовать. А там посмотрим…

— Благодарю вас, ваше величество!

— Не за что, барон. Я ничего для вас не сделал. Истина всплыла сама.

Однако! А величество умеет дела делать. А я-то на него еще бочку катил. Вел себя как пацан несмышленый. А тут люди не глупее некоторых… попаданцев.

— Итак, господа! Теперь, надеюсь, все?! — голос короля похолодел. Он обвел собрание глазами и все закивали в ответ. — Тогда – всего доброго, господа! Маршал, подойдите, пожалуйста, ко мне.

Маршал, бренча золотыми шпорами и гордо на меня поглядывая, отправился на вызов. Вот, гад! Уже приватизировал! Ну, ничего, сейчас мы это поправим.

Ко мне подошел глава тайной службы.

— Прошу меня извинить, я не представлен вам… — начал я, — прошу простить мои, вырвавшиеся под напором чувств, слова…

— Не будем об этом, барон. Может, говорить вы и не мастак, но ловить убийц вы явно умеете. Так где, вы говорите…

— Подсылайте своих людей к гостинице "Драчливый петух" где-то через полчаса-часок, хорошо? Раньше я не доберусь… э-э?

— Барон Эстор, к вашим услугам!

Мы обменялись взаимными вежливыми поклонами.

— Очень приятно, барон Эстор. Могу сказать, что ваши службы весьма оперативны. Тому я сам свидетель, ну, там – во дворце…

— А скажите, барон ля Реган…

В это время мне на плечо опустилась чья-то рука.

— Барон Эстор, позвольте, я похищу вашего собеседника. Неотложное дело! — ага, граф Лоден, собственной персоной и в краденых шпорах. У-у, петух разряженный! Вообще-то форма у него красивая и ему идет. Да и кавалеристы отзываются о нем исключительно тепло. А такое мнение подчиненных дорого стоит.

— Ну как? — гордо напыжился граф, невзначай подрыгивая ногой и звеня, как трамвай на опасном повороте. — Король увидел и заинтересовался, пришлось объяснять! Решено – будем вводить в войсках.

— Замечательно, граф, просто прелесть! Но вот шпоры я с вас сниму – они мои.

— Нет, барон! Ваши шпоры – золотые, серебряные и бронзовые, целая шкатулка! — ждут вас у меня во дворце. А эти – первые в мире, — мои и только мои! Ведь вы согласны, а?!

Я рассмеялся и согласился. Ну что с ним делать, с павлином этаким.

— Ну, что, ко мне? Выпьем? Мне намекнули, что на сегодня вы полностью свободны. Слишком много глаз…

— Нет, граф, поверьте – не могу. У меня еще дела с бароном Эстором, и вообще… Я несколько выбит из колеи… Понимаете, последнее время я жил, как под прессом. Все бегом, бегом. Погони, драки и одна мысль – успеть! И вот – давящая на меня тяжесть исчезла, и я чувствую себя каким-то опустошенным и выпотрошенным… Мне надо отдохнуть, может быть – выпить. Даже, пожалуй, надраться! Но без посторонних. Вы уж извините.

— Понимаю, понимаю… сочувствую. Ну, что ж… Мы еще встретимся, барон!

— Конечно, граф. Куда же я без вас? А пока – прощайте. Да, а шпоры-то вам очень идут. Честное слово!

* * *

 

Глава 35. Слушается дело…

Конечно, искать бойцов по кабакам я не стал. Вызвал их по связи. К моменту моего выхода из королевского дворца, они уже ждали меня у подъезда. Королевские гвардейцы делали вид, что они моих бойцов в упор не видят. Ну и хорошо. Наработали, стало быть, авторитет.

Барон Эстор и сопровождающие его лица ждали нас у выездных ворот. Так и поехали – казаки вместе с разбойниками. Или наоборот, кто знает…

Передав контрразведке убийцу, мы оказались предоставлены сами себе. Давило чувство усталости и опустошенности. Никого не хотелось видеть. Хельгу – тем более. Попросив Руса, чтобы нам подали что-нибудь поесть и выпить ко мне в номер, я пригласил ребят посидеть со мной.

— Вот так, бойцы… — спокойным голосом начал я. — Обвинение с меня снято. Теперь я свободный человек. Относительно, конечно… Через два дня состоится Суд графов. Мне дано право обратиться к нему с обвинениями в адрес графа Оргида. Что будет потом – посмотрим. Наливай, Кот, не жди команды. За накрытым столом, на охоте и в бане командиров нет. Ты самый молодой – вот и вертись… Что, опять шашлык? Как вам не надоело? Есть же еще люля, долма. А я еще люблю холодец! О-о, холодец, да под водочку! А селедка! Почему у вас нет селедки, парни, почему?! — я изо всех сил грохнул кулаком по столу. Бешеными глазами я прыгал по лицам ребят. Они жалостливо и стыдливо прятали взгляд.

— Ты это, мастер… ты выпей давай, на… на… пей… — загудел Вал, добряк Вал. Здоровый, как медведь, ничуть не интеллектуал, но чуткий и душевный Вал.

Я отодвинул руку Вала с кубком и ухватил кувшин.

— Ладно, ребята, извините – накатило… Уберите эти наперстки. Солдаты пьют из горла, вперед! — я забулькал вином из кувшина. Хорошо, что здесь нет водки. Ну, стакан при нужде, может, я и выпью. А вот бутылку из горла – не-е-т, я не самоубийца. Ребята последовали моему примеру. Выпили, потянулись закусить. Напряжение отпускало.

— Извините, парни. Что-то накатило… Ну, еще по кувшинчику? Кот, подсуетись, сбегай… Что ты говоришь, Рус? А-а, холодец… Холодец, хаш, а так же рубец и прочие субпродукты… А еще пельмени! Да покажу… конечно, научу. Куда же я от вас денусь с этой подводной лодки. Молчи, Кот, не спрашивай. Ну, давайте, еще по одной, то есть – по одному. Покажу вам, как у меня дома пьют…

В общем – показал. Меня вино не брало. А вот эти мальчики из церковного хора доставили мне много беспокойства. Сначала я их отлавливал и пресекал желание прибить, прям счас, немедленно, графа Оргида. И отбирал мечи и прочие железки. Потом их стало тошнить. Тут я набегался с ведром. Потом, как-то незаметно, около меня оказались ветераны. То ли на запах попойки пришли, то ли Хельга послала. Наверное, все же, Хельга. Они быстренько растащили пацанов по койкам, мы еще с дедами вмазали красненького, и я отрубился. Но упал я безусловным чемпионом. Что и требовалось доказать.

На следующий день я проспал до обеда. Меня никто не тревожил. Спустившись в зал, я поправился рассольчиком, благо – его было полно и разного, и пошел к Малышу. Есть не хотелось. Бойцы или еще дрыхли, или прятались. Скорее всего – дрыхли.

У Малыша все было без изменений. Говорить особо не хотелось, да и тяжело было разводить политесы. Сославшись на плохое самочувствие, я побрел на поляну. Надо бы ему каталку придумать…

На поляне меня уже с нетерпением ожидала вчерашняя массовка, желавшая знать, чем кончилось представление. Пришлось рассказать о визите во дворец. Правда – эдак коротенько, с необходимыми купюрами. Меня искренне и радостно поздравили и вручили кубок и шампур с шашлыком. О-о-о! Докричавшись до кухни, я велел принести небольшой казан, рубленное тяпкой мясо – здешний фарш, сметану, чеснок, травы и виноградные листья. Будем делать долму! Заодно и здоровье поправим. Работа закипела, и я почти совсем забылся в хлопотах. На звон, стук и запах минут через пятнадцать подтянулись мои бойцы. Помятые физиономии выражали душевные муки и сдержанное британское любопытство. Кавалеристы таких скучных физиономий рядом с собой не терпели, и принялись с истинно кавалерийским задором их лечить. Так-так! Пожалуй, я и завтра их не увижу. В общем – спать я побрел сытым и душевно исцеленным. И это хорошо!

* * *

Наступил день суда. Эти алкаши – мои телохранители, наконец-то, пришли в себя. Впрочем, я их, на всякий случай, пропустил через перстень. Лишним не будет. За мной официально прислали герольда. В сопровождении бойцов в полном боевом облачении, я отправился на суд. Притихшая было шиза опять начала беспокойно возиться под сердцем. У входа в зал это чувство усилилось. Странно, моя встреча с королем уже состоялась и угрозы я, вроде бы, уже представлять не должен, по трезвому-то рассуждению. Ну, ничего – я под охраной!

Оказалось, что это не совсем так. При входе в зал суда полагалось сдать все оружие, даже парадное, и с собой в зал можно было провести только одного человека. Я посмотрел на бойцов. Все выпятили грудь колесом.

— Рус, ваша тройка нужна мне в полной боевой готовности. Будь начеку! Надеюсь, если что – войти вы сможете?

Рус понимающе кивнул.

— Игги, оставь оружие. Все оружие. Давай, давай, не боись. Шлем возьми на согнутую в локте руку. Вот так. За мной!

Не знаю почему, но Игги стеснялся носить свой взятый на поле боя шлем. Как-то он признался мне, что шлем чересчур шикарный, и он робеет. Ведь он не рыцарь какой. Действительно, каска была роскошная. И графу бы вполне подошла. Но и мой Кот не котенок помоечный, ничего – дорастет и до этого шлема.

Я наряжаться на суд не стал. Да и не во что наряжаться-то было. Одел свой синий доломан. Он мне был дорог тем, что хорошо укрывал мои ножи-убийцы. Где я только в нем не был, а они тихо и смирно ждали своего часа и никто их не обнаружил. Вот и сейчас никто и не подумал, что я вооружен. Поскольку меча у меня не было, стража без единого звука пропустила нас с Игги в зал суда.

В зале было шумно и людно. Диспозиция была такова. У дальнего торца огромной комнаты размещался длинный, массивный, дугообразный, рогами вперед, стол. Это для членов суда. Стена за ним была декорирована складками темно-красной материи, в центре висел герб королевства. На расстоянии метров в шесть перед столом была небольшая и невысокая круглая деревянная платформа – это место для обращающегося к суду истца. Справа, у глухой стены, напротив больших окон, на заметном подиуме, под балдахином стояло кресло для короля. Над креслом и вокруг него свисали какие-то знамена. Король как бы занимал место между истцом (ответчиком) и судом. Как некая третья, пока молчаливая, сила.

За площадкой для истца, метрах в четырех, был барьер, отделяющий место для зрителей. Кресел для публики не было. Постоят – не баре, чай. Дверь для публики, дверь для членов суда, скрытая дверь для короля. Картины, статуи, светильники. Пожалуй, и все.

Как мне сказали, мой бенефис будет в самом начале. После одного-двух простых и ясных для суда дел. А потом я и задерживаться не собирался.

Шум стал смолкать. Появились члены суда. Однако! Как я узнал, их должно быть семеро. Нет, графов в королевстве было больше, но суд-то не резиновый. Не было графа Оргида и еще кого-то. Так, интересно.

Судьи расселись, председатель промямлил, что граф такой-то болен и не смог прибыть на работу, а граф Оргид не явился на заседание по невыясненным пока причинам. Он испросил королевского разрешения начать – кворум был. Король молча кивнул. Работа закипела.

Действительно, первые два дела были пустяковые, уже рассматривались на предыдущих заседаниях и по ним лишь были вынесены решения. Какие – я не прислушивался. Прислушивался я к своей сторожевой системе.

— Кот, — шепотом начал я. — Сзади, у окна, двое. Опасность! Жди – я крикну.

— На суд вызывается барон Онто ля Реган! — прозвучал голос секретаря.

Я встал, молодецки раздвинул плечом толпу, и вышел на площадку.

Пошла скучная судебная процедура. Минуты три пытались установить мою личность, напирая на то, а являюсь ли я бароном Онто ля Реган на самом деле, или, может, я и вовсе – Вася Пупкин из Кислобздеевки?

Пришлось секретарю оторвать задницу от стула, взять мои бумаги и отнести их высокому суду. Вместо того чтобы обрадоваться, судьи почему-то загрустили. В зале пошли шепотки. Я не обращал внимания на поведение суда и шум в зале. Прикрыв глаза, я искал Игги. Все, он занял место около подозрительной пары. Мы готовы. Подняв левую руку и поправляя усы, я шепнул Русу: "Готовсь!"

— Итак, барон ля Реган, что вы имеете поведать суду?

Пришлось вновь поведать мою историю в части, касающейся суда. Ну, сколько же можно! Одно и то же, одно и то же. Адриан, я обречен на этой планете рассказывать эту, набившую всем оскомину, историю бессчетное количество раз! Надо таскать с собой магнитофон. В ходе моего рассказа появилось чувство, что двое из членов суда меня не любят. Причем – о-очень не любят. Из той же компашки, а? Похоже. Подождите, пока не до вас. В ходе моего рассказа, как-то незаметно, вокруг короля появились гвардейцы. Ого! Тоже что-то почуял?

— Барон! То, что вы рассказали, очень интересно, но суд отмечает известный конфликт. Получается ваше слово против слова графа Оргида. Есть ли у вас иные доказательства?

— Да, ваша честь! В храме Адриана сейчас присутствует священник нашего замка, и у него есть должным образом оформленные свидетельские показания очевидцев…

— Господин барон! Уважаемый суд! Я здесь, здесь я! — раздался голос из толпы и к барьеру пробился священник, размахивающий кипой бумаг. О, как! Настоятель подсуетился, а я и забыл про святого отца…

— Хорошо, приобщите материалы к делу, суд в свое время рассмотрит их. Есть ли у вас, господин барон, еще что сказать?

— Есть!

Но сказать мне не дали. Как раз на этих словах затылок обдало холодом. Я резко ушел с места, крича: "Кот, давай!" Одновременно я метнул два ножа. Но попал только одним. Сильным ударом с металлическим звуком – латы… вот даже как, — одного из нападавших бросило на стену. Второго Игги, не мудрствуя лукаво, сбил с ног любимым ударом футболистов под колени. И, пока он заваливался, добавил ему по голове своим красивым, но, тем не менее, тяжелым шлемом. Этого оказалось достаточно. Арбалетный болт ушел в потолок. Так, в зале суда, в присутствии короля использовано оружие! Это серьезное преступление! Кому-то придется ответить сполна. Грохнула дверь и ворвались молодогвардейцы. Молодцы, без оружия! Охрана закрыла короля. Дорн сидел спокойно, как будто привык к постоянной резне в зале Суда графов. Вот, что значит правильное дошкольное воспитание в здоровой королевской семье!

— Кот! Не убивать! Сломай ему руку – он поднял ее на короля! — перебор, конечно, но зрители вернутся домой, что-то им надо будет рассказать домашним.

— Рус! Оттеснить всех от барьера!

Тут прокашлялся король.

— Скажите, барон, а это ничего, что я тут сижу? Я вам не мешаю?

— Ваше величество! Прошу меня извинить – просто я привык полагаться только на себя и своих людей! А тут вы сидите… — слова "как попугай на жердочке" я успел проглотить. — Все делается в целях вашей безопасности! — я изобразил покаянный поклон. — Приказывайте, я и мои бойцы готовы исполнить свой долг.

Из двери позади кресла короля, пыхтя, выскочил наркомвнудел. Серыми мышками по залу суда зашныряли его оперативники. Панику удалось предотвратить. Все было под контролем.

— Ну что же, — помолчав, поделился своими мыслями король. — Мы хорошо начали, немного г-м-м, повеселились, надо так же хорошо и закончить. Господин граф! Суд способен продолжить заседание?

Председатель с большим сомнением посмотрел на своего короля, потом – с еще большим сомнением на меня, и против своей воли кивнул. Процесс, как говорится, пошел!

* * *

 

Глава 36

— Вот так вот все и получилось, граф! — я рассказывал графу Лодену о событиях в зале суда. — Нападавшего схватили, второй был убит. Суд попытался вильнуть в сторону, но король намекнул, что он, а так же и все прогрессивное человечество, ждут от этих прожженных крючкотворов ясного и четкого решения – и они были вынуждены его принять. Проще говоря – графа Оргида сдали с потрохами! Свои же и сдали. Суд сформулировал обвинения графу, смягчил их, конечно, но то, что нужно – там упомянуто. Графу предложено прибыть в столицу и дать ответ. В противном случае он будет отрешен от управления графством и на него будет объявлена охота. Но, думаю, ждать его бесполезно… Как бы ни прирезали старика ненароком. Обидно будет…

— А что же с покушавшимся на вас? Или на короля?

— С ним? С ним еще интереснее. Сразу, как я освободился, я попросил у барона Эстора разрешения присутствовать на допросе. Деваться ему было некуда, стрелка-то захватили мои люди, и барон согласился. Не буду хвастаться, граф, но обычно мне удается убедить людей поделиться самым сокровенным. А здесь я не сумел. Точнее – не успел. Когда мы с бароном появились в допросной, этот тип уже хрипел. Оказалось – сначала он, хоть и запирался, но под раскаленным железом кое-что поведал… так – пустяки всякие. Кто, что и почем… Но после вопроса – а кто же его нанял на это весьма опасное дело, с ним сделался припадок и он умер на наших глазах. Вот так-то! Все нити отрублены. Именно это меня и напрягает. Я, конечно, не большой специалист во всяких тайных операциях, но для меня эта смерть выглядит очень подозрительно.

— А что король?

— А король, как и прежде, — оплот мира и спокойствия на нашей земле. Он выслушал решение суда, сделал всем ручкой и был таков.

— Х-хэ, барон, а вы, я вижу, не очень-то… — граф пошевелил в воздухе пальцами – не очень-то уважительно относитесь к королевской власти, а? Крепко!

— Да нет, граф! Отнюдь. Просто у меня не было раньше знакомых королей, вот и чинопочитание должным образом не воспитано. А король Дорн, по моему мнению, — очень достойный молодой человек. Выдержанный, воспитанный, образованный и, чувствуется, — с твердым характером.

— Да уж! Мальчик – настоящий воин! Не приведи, Адриан, ему когда-нибудь вести войска в бой. Тем более, если противник – это подданные королевства.

Эх, граф. Если бы вы знали, как близка эта вероятность на самом деле. Впрочем, военноначальников у короля много. Не обязательно самому лезть в сомнительные дела.

— А, кстати, граф. Как ваши дела? Точнее – у ваших кавалеристов? Они уже выдвинулись в северные графства?

Граф помолчал, покачивая в руке бокал. Он то и дело поднимал на меня взгляд, видимо, обдумывая, что же мне можно рассказать.

— Знаете, барон… Я думаю, нет – я уверен, что у вас скоро будет возможность задать этот вопрос кому-нибудь еще. Да скажем прямо – королю! Вот пусть он вам и ответит, а мы поговорим о чем-нибудь еще. Да, как я мог забыть?! Вот шкатулка, о которой я вам говорил. Не правда ли, они великолепны?! Король решил, и это будет подтверждено указом, что право вручать серебряные шпоры будет дано тем, кто имеет право возводить воинов в рыцарское достоинство. Значит – и вам тоже. А вот право вручать золотые шпоры, король, поразмыслив, оставил себе. Но вам лично, скажу по секрету, разрешено их носить. Ну и мне… Король посмеялся, погрозил пальцем, но – разрешил! А вы – второй человек в королевстве…

— Нет-нет, граф! Я ни в коей мере не могу стать рядом с прославленным маршалом! Вы правы – золотые шпоры надо заслужить, иначе награда обесценится, а это недопустимо. Я еще молод – подожду своего часа. И никак иначе!

— Вы все больше и больше мне нравитесь, барон! Вот бы Брунн…

— Не гневите бога, граф. У вас замечательный сын, вам бы радоваться…

— Да радуюсь я, радуюсь! Но мальчишка не хочет служить!

— Не гоните лошадей, граф. Последнее время Брунн крепко сдружился с вашими кавалеристами. Уверен, скоро он вас приятно удивит!

— Как хорошо вы сказали – "не гоните лошадей"… Вы еще не надумали вступить в полк? Нет? Жаль! А вы действительно уверены, что Брунн?.. Рад, очень рад. Ну, еще по бокальчику?

* * *

Граф оказался сущим провидцем – этим же вечером незнакомый дворянин в зале гостиницы потихоньку шепнул мне, что завтра, часиков в десять, мне было бы невредно прогуляться по королевскому парку. Меня там не оставят одного, а в парк пропустят, конечно, пропустят. Какие могут быть сомнения. Вот только народа с собой много брать не нужно – одного будет достаточно. Кот, по моему поручению, проследил за этим почтальоном Печкиным. Ну, что сказать? Из ДеПо он сразу отправился во дворец и свободно в него вошел. Вот так. А действительно, почему бы одному благородному дону не погулять в парке у другого благородного дона? От него же не убудет?

Поэтому я вот уже пять минут и гуляю по посыпанным мраморной крошкой парковым дорожкам. Запах тут – обалдеть! Такой густой, насыщенный ароматами цветов, теплого дерева и древесной смолы, разогретой солнцем земли и травы воздух, кажется, можно резать ножом. Меня сопровождал Кот в броне и со шлемом на левой руке. Остальные бойцы остались за воротами.

Навстречу нам из-за поворота вышло три неспешно идущих человека и огромный пес неизвестной масти. Король и двое молодых людей, один из которых вел пса, заметив нас, двинулись навстречу. Мы с Игги склонились в уставном поклоне. Опустив глаза, я встретил взгляд пса. Да, у него вопрос: "А куда вцепляться, в горло или в задницу?" явно не возникнет. Цапнет куда надо.

— Добрый день, господа! Какая приятная неожиданность, барон…

— Ваше величество… — расшаркался я.

Король, обращаясь ко мне, внимательно рассматривал шлем в руке Игги.

— Присоединяйтесь к нам барон, прогуляемся, поговорим… — король приглашающе махнул нам рукой. Мы присоединились к свите.

— Нет-нет, барон. Идите-ка сюда, ко мне, у меня есть к вам несколько вопросов…

Мы перестроились, и прогулка продолжилась. Не спеша мы добрались до какой-то беседки. Совершенно случайно, конечно, в ней находился накрытый легкими закусками и вином стол.

— Присядем, барон, — указал мне на скамью король. — А вы, господа, пока покажите юноше… м-м-м?

— Оруженосец Кот, ваше величество! — бодро доложил я.

— Да, конечно! Покажите оруженосцу Коту фонтаны!

Игги расплылся в восхищенной улыбке, и, увлекаемый двумя молодыми людьми, все время оборачиваясь, скрылся с глаз. Пес остался с нами и лег у ног короля.

— Вы как-то напряжены… нет, как-то не похожи на себя, барон… — внимательно посмотрел на меня король.

— Я еще не привык к аудиенциям у монарха, ваше величество! После своей глуши – и сразу в высший свет, — это напрягает.

— Ах, вот оно что… Ну, это легко поправимо. А как вы отнесетесь к беседе с уже известным вам полковником?

— Как к дару небес, ваше величество! — гаркнул я.

Король, довольный, заржал.

— Право, барон, вы каждый раз меня удивляете! И знаете… — он помолчал, как-то хитро на меня посматривая, — мне кажется, что вам в высшей мере наплевать на все эти титулы, а, мастер?

— Точно так, ваше величество!

— Уже полковник, барон!

— Тогда уж – лучше мастер.

— Вот и договорились! Ну что? Хватит вилять хвостами? Поговорим?

И беседа потекла, неспешно и свободно. Полковник не посчитался своим высоким положением и лично накидал мне каких-то закусок и разлил вино. Сопьюсь я здесь, однозначно сопьюсь. Нарзан, что ли, тут поискать? Или квас заделать? Как его бабушка делала я, наверное, смогу вспомнить. И малосольных огурчиков надо поставить, как я про них забыл?

— Мастер, эй, мастер, вы меня слушаете?

— Да, полковник! Извините, я отвлекся.

— Да я уж вижу… Я спросил, а как вы оцениваете сложившуюся ситуацию? Что надо предпринять?

— Полковник, вы меня переоцениваете, честное слово. Чуть более двух… да, по-моему, два с половиной месяца тому назад я вышел из комы, у меня до сих пор не восстановилась память. До вчерашнего дня я был занят проблемой собственного выживания и пытался сохранить свое честное имя… У меня не было ни времени, ни желания заниматься каким-либо анализом ситуации, я не знаю внутренне и внешнее положение королевства, я не знаю ничего! А вы хотите, чтобы я дал какой-то анализ! Мне бы понять, что делать в этой ситуации самому…

— А вот, интересно, что же вам делать самому? Думается, то, что вы спланируете для себя – подойдет и нам, в полной мере подойдет. Ну, так что же?

— Насколько я понимаю, все делают морду ящиком и поддерживают вид, что король ничего не знает о заговоре?

— Да, это так. Интересное выражение…

— И, что бы сохранить это молчаливое соглашение, заговорщики даже сдали графа Оргида? Кстати, двое из членов суда…

— И это так, а о судьях я знаю…

— Ну, так давайте зададим себе вопрос: "Почему это происходит?" Почему заговорщиков не спугнули события в графстве Оргид? Почему их не заставило поторопиться с началом восстания судебное слушание? Почему они молча сдали графа? Почему они не прекратили попытки убить меня, ведь информация-то уже пошла? Чего они ждут? Или они настолько не готовы, что о немедленном выступлении не может быть и речи? Да, кстати, а вы не скажете – кто будет знаменем восстания? Кто возьмет скипетр из ваших слабеющих рук?

— Типун вам на язык, мастер! Скажу, конечно. Считается, что наша династия идет от первых королей… От времени Ушедших братьев. Но это только считается. За столько лет в линии наследования были такие коленца, не приведи господь! На сегодняшний день право на престол есть не только у меня, но и у герцога Берга, еще у пары-другой людей. Ну, как право… Герцог, кстати, сидит тише воды, ниже травы. Я, безусловно, легитимный монарх. Оспорить мои права на престол, наверное, можно… но очень и очень сложно. Нет! На самом деле – это не реально! А вот, в случае моей преждевременной смерти, да еще – без законнорожденного наследника… Тут будет буча. Даже – драка. Вот так-то. А сейчас, заговорщики держат сторону графа Толдина, честно говоря – это пустышка. За ним никто не пойдет. Может, поэтому и пауза?

— Да нет, полковник, не поэтому… Думается, здесь все немножко сложнее. Видите ли, есть определенная третья сила, не спрашивайте, все равно ничего не скажу. А, вот интересно, как дела у наших соседей, что в Империи?

Король помолчал, что-то выстраивая в уме.

— А вы знаете, мастер, на юге усилились трения между соседним королевством и каганатом. Да и в Империи, как мне доносят, неспокойно… — он поднял на меня глаза. — Вы, что? Думаете это звенья одной цепи? Что удар нацелен по Империи, а мы – так, лишь зажженный факел, чтобы бросить на соломенную крышу?

— Вот, государь, вы сами себе и ответили.

— Как вы меня назвали, мастер? Государь? Что это, я не слышал такого варианта титулования монарха?

Вот черт! Нарвался… Ну кто меня за язык тянул!

— "Ваше величество", "государь" — это варианты обращения к монарху… но мне больше нравится государь. Покажите, пожалуйста, вашу правую ладонь, полковник…

Мы оба уставились на раскрытую ладонь короля.

— Что вы видите?

— Ничего, не имеете же вы в виду эти мозоли от упражнения с оружием?

Именно их я и имею… Забудем, что это оружие, и назовем его, ну, скажем, — "орудия труда", хорошо? Так вот. Возьмем, к примеру, вас и молодого, симпатичного крестьянина, такого же сильного и физически развитого. Слушайте, слушайте – не перебивайте. Отмоем их в бане, и вот так – голышом, представим перед глазами какого-нибудь посольства, желающего вручить вам верительные грамоты. Как вы думаете, что произойдет? "Ваше величество" засияет вокруг вас? Отнюдь. Конечно, воин или другой понимающий человек, взглянув на ваши с крестьянином мозоли, быстро разберет, кто есть кто. Но где же это пресловутое "величие"? И почему у простого парня из народа его не может быть? Вы оба едите, пьете, испражняетесь, уж извините меня, одинаково любите женщин, своих родителей, детей, свою родину. Вы оба работаете в поте лица. Да, да! Не спорьте! Он – на своих полях убирает хлеб, чтобы накормить население королевства. Вы – на боевом коне, рубите мечом и бьете копьем мишени, ежечасно пребывая в готовности защитить и прикрыть бронированной вооруженной рукой труд этого крестьянина, да и тех, других тысяч и тысяч жителей королевства. Строителей, купцов, врачей, ремесленников, учителей. Вы оба – работники на службе обществу. Так же и другие члены общества работают на вас. Откуда у вас это чертово величие? Да и появились вы на свет, как говорится, из "одних ворот", черт побери! Только он – в хижине, а вы – во дворце. Там, что ли, вас величием наградили? А у графа, стало быть, величия наполовину меньше? А у барона? Тому вообще едва-едва отсыпали? Итак, сделаем для себя вывод и сформулируем его следующим образом – на голом короле величие невооруженным глазом не определяется!

А вот государь – это владетель, хозяин! Заметьте – добрый, рачительный и внимательный хозяин! Он неограниченный во власти хозяин всей страны. Глава государства. А государство – это, говоря кратко, — законодательная и исполнительная власть, судебная система, армия, служба, поддерживающая внутренний порядок и безопасность, административно-хозяйственная система чиновничества. Да, кстати, полковник! А вам не кажется, что светская власть разбрасывается ресурсами? Я имею в виду тех молодых послушников, которых воспитывают и готовят в храмах Адриана. Да и других его служителей. Это знающие, опытные, умеющие руководить люди. И они варятся в своем соку по храмам, практически полностью не востребованные королевской властью и нуждами населения. Это никуда не годится, вы уж поверьте! Поговорите с настоятелем, подумайте вместе, может быть будет правильно учредить какой-нибудь орден, назовем его… условно, конечно, — "Паладины храма", или как-нибудь еще… Это в данный момент не существенно. Главное, этот орден будет неким "передаточным механизмом" и связующим звеном между дворцом и храмом, сможет активно сотрудничать со светской властью и решать наболевшие вопросы общества. В любом качестве: воинов веры, воинов – защитников родной земли, администраторов, учителей, наконец! А? Честное слово, подумайте! И извините, что я вам то лекцию, то наставления читаю! Налейте вина – в горле пересохло.

Король, обалдело плеснул мне вина.

— Мастер, мы не договорили… Прошу вас, продолжайте… Это очень занимательно.

— Ах, да… Про пресловутое величие! Так вот, к величеству я отношусь с неким подозрением, поскольку все это смутно и неопределенно – есть там величие или оно выдано авансом, да все выдохлось уже. А вот государь – ясен народу, как стекло! Если вас называют за глаза – хозяин, значит, вы получили высшую оценку людей. И последнее, обращение "государь" — вдвое короче, чем "Ваше величество", а в бою, например, это очень важно! Ф-ф-фу! Все! Не велите казнить, государь!

Король некоторое время смотрел на меня, потом неуверенно рассмеялся. Потом захохотал в полную силу, хлопая себя по ляжкам.

— А ведь мне говорил настоятель, говорил! А я не поверил. Да уж… Интересный вы человек, мастер, не простой!

— Амёба проста, — привычно вздохнул я.

— Ладно, мастер, поговорили, отвлеклись. Но вопрос остался – так что же нам делать?

— Вам – не знаю, а я пойду на север… ловить графа. Его, как я понял, объявили в розыск? Вот я этим и займусь. А, заодно, может быть, немного расшевелю это осиное гнездо. Как вам такой вариант, государь? Только я вас предупреждаю сразу: найду графа – повешу!

— Да делайте с ним все, что захотите! Он, по-моему, уже никому не нужен. А вот насчет всего остального, а что… давайте попробуем. Ого, сколько мы проговорили! Где там наша молодежь?

Я шепнул в перстень: "Игги, сюда".

Попивая вино, мы устало посматривали друг на друга. Опять намолотили языком до полного его онемения. Ну, ничего! Скоро обратно в пампасы! Соскучился уже. Появилась наша свита. И тут величество меня удивил.

— Э-э, оруженосец Кот! Подойдите ко мне! Дайте-ка взглянуть на этот шлем. Откуда он у вас?

Игги едва не сомлел.

— Взял на поле боя, ваше величество!

— У кого?

Игги жалобно взглянул на меня.

— У погибшего рыцаря, ваше величество…

— Вы его сразили в бою?

Игги растерялся. Так, дело надо поправлять.

— Ваше величество! После нападения на нас двух копий рыцарей, на поле боя остался раненный рыцарь в вороненых доспехах. У него была сломана спина. Я поговорил с ним, а потом… потом – остановил его сердце. По его просьбе. Так все и было. Шлем перешел по наследству Коту.

— По наследству, говорите… Это был мой друг. Друг детства. Он был последним в славном рыцарском роду, а вы остановили его сердце…

— Ваш друг детства, во главе почти тридцати броненосцев с копьями наперевес, мчался на нашу пятерку в конной атаке, ваше величество! Прошу меня простить – тогда я не знал, что рыцарь – ваш друг! Я бы убил всех, кроме него! Передал бы ему привет от вас, и убил бы его с легким сердцем опять! Подняв на меня оружие, рыцарь сам выбрал свою судьбу. Я не жертвенная овца, и шею под меч не подставлю.

Король мотнул головой, как будто освобождаясь от чего-то назойливого, неприятного.

— Хорошо, барон! Вы правы – он был воином и сам выбрал свою судьбу и свою смерть! Оруженосец Кот! Вы готовы заменить его в строю рыцарства, стать его наследником?

— Н-н-нет, ваше величество, конечно – нет! Я простой…

Король перебил его.

— Он тоже был простым воином, оруженосец. Служите честно своему рыцарю и нашей земле, и мы еще вернемся к этому разговору. Я вас больше не задерживаю, барон!

Пес, на прощание, соизволил слабо махнуть нам хвостом. Признал, стало быть. Но я все равно больше люблю кошек.

* * *

 

Глава 37

Перед отъездом следовало завершить все дела. Первым делом я взял деревяшку, над которой мы с Валом, как самым способным на плотницкие работы специалистом, ломали голову долгими вечерами, и пошел искать Хельгу. Поймав ее в зале, я усадил девушку за стол в самом углу помещения.

— Знаешь, Хельга. Возможно, нам скоро придется уехать. Вот, посмотри…

— Куда уехать? А что это мастер?

— Это модель кресла-каталки. Ну, такое устройство, чтобы можно было на нем возить Малыша. По залу, там… во двор. Представляешь, как он обрадуется? Тяжело ему лежать неподвижно на одном месте. А так – все-таки какое-то разнообразие… Вообще-то, — это кресло-кровать. Вот, смотри… — я принялся раскладывать и складывать модель кресла с колесами, превращая ее то в кровать, то обратно в средство передвижения. — Видишь? Колеса надо будет обтянуть резиной. Найди и пригласи самого лучшего мастера, денег у тебя теперь полно, и пусть сделает два-три варианта. Выберите лучший. Найми кого-нибудь возить Малыша, ну и ухаживать там, по мелочи… Потом, если будут замечания, дополнения, пусть мастер поправит или сделает новое кресло. Вот так-то…

В глазах девушки появились слезы.

— Мастер…

— Все-все… Сырость не разводи! Радоваться надо! Представляешь, как будет доволен Малыш! Да, тебе еще пойдут деньги от мангалов, помнишь?

Дело в том, что я, познакомившись по рекомендации Хельги с одним кузнецом, заказал у того три десятка небольших складных мангалов и целую кучу шампуров. И раздарил их кавалеристам в знак благодарности за службу. И Брунну, кстати, тоже досталось. Так вот. Неожиданно, эти мангалы стали хитом сезона. Все – и аристократы, и военные, хотели заполучить такое чудо. Кузнец клепал их в три смены, зарабатывая неплохие деньги. Часть из них он решил отчислять мне, как автору идеи. Я его об этом не просил, но и отказываться не стал – все в копилку ДеПо пойдет, а затрат там много.

Я так же попросил Хельгу, чтобы она поручила специалистам проверить нашу тачанку и починить ее в случае надобности. Еще – снабдить нас запасами продовольствия, зерном для коней, привести в порядок одежду. Хлопот полон рот.

А мне надо было поговорить с Адрианом.

— Адриан, привет! Как бы нам переговорить?

— Привет, сынок, привет Тур! Говори, я тебя слушаю.

— Кончай шутить, высшая личность!

— А я и не шучу. Ты же сам мне сказал: "Пора готовиться к битве со злом". Или это был не ты? Вот так-то! Знаешь, что сейчас творится в графстве Оргид? Площадь перед храмом не бывает пустой. Народ валом прёт в храм, в котором был сын бога – скромный и неподкупный Тур. Братия с ног сбились – сплошные службы идут. Поговаривают о строительстве храма в твою честь!

— Ма-а-ть моя!

— Вот так-то, сынок! Слово не воробей. А этот воробей вылетел, какнул, — и загрохотал обвал! Да, а знаешь, кто стал самым активным твоим проповедником? Тот воин из охраны, ну, помнишь, в пыточной? Которого ты послал дерьмо разгребать? Вот он и старается, и, надо сказать, от всей души и с огромным успехом. Так что у тебя теперь апостол есть, поздравляю!

— Ма-а-ть!

— Вот именно. Ну, говори.

— Погоди, Адриан, дай отдышаться, в себя прийти. За что же мне такое, а? Вот я дурак, а? Вот дурак!

— Ладно, ладно, говори, чего еще придумал…

Мало-помалу я успокоился, хотя и не совсем. Но, что сделано – то сделано. Будем жить дальше. Если дадут, конечно…

— Ты знаешь, Адриан, я вот попросить тебя хотел об одной штуке. Точнее…

— Короче, Тур, или тебя надо звать Турок? А? Уменьшительно – ласкательно?

— Адриа-а-ан!

— Ну, хорошо – давай, излагай, чего крутишь?

— Я вот о чем, Адриан. С твоей божьей помощью я овладел переносом, и это просто здорово. Но это горизонталь, плоскость. А вот мог бы ты дать мне и вертикаль, а? Я в небо хочу взлететь! Ну, стену, там, перескочить, на третий этаж прыгнуть? Да и в бою это еще как пригодится.

Адриан помолчал.

— Не ври мне, Тур! Ты забываешь о двух случаях ментоскопирования твоего мозга. Я вижу тебя насквозь. Я знаю самые потаенные твои мысли. И я знаю, что для тебя значит небо! Хорошо, я нарушу свои правила и дам тебе антиграв. Я же обещал минимальную техническую поддержку? Вот и придется держать слово. Как ты говоришь – "Слово бога – золото"? Ты его получишь.

— Где и когда?

— Ты же собрался в графство? Так вот, заскочи-ка ты сначала к своим озерам, помнишь, там был красный значок? Я тебе его открою. Видимо, так предназначено судьбой, что люди вашего рода лезут туда, как мыши на сыр. Да-да! Это то самое место, где был твой далекий предок!

— Да ты что, Адриан! Все же – это гробница бога?!

— Да какая там гробница! Это обычный, причем очень небольшой, скорее даже маленький, оперативный полевой склад для северного направления. Им, по-моему, при Братьях даже и не пользовались.

— А гробница? Саркофаг бога? Все эти легенды? Перстень, наконец?

— Никакая это не гробница, никакой это не саркофаг. Могила Адриана расположена на территории Империи, если хочешь знать. Склад это, понимаешь? Склад. А на складе, в упаковочном ящике, лежал андроид. Помнишь, я говорил? Для всяких разных дел и проведения чудес. Их, как ты понимаешь, было изготовлено несколько, для каждого направления свой. Вот он там так и лежит, правда, уже без перстня. Твой… даже не соображу, как сказать… Твой предок, в общем, этот перстень и украл. А теперь он у тебя – каково, а? Такое и придумать сложно, а тут сама жизнь такой финт отчебучила. Так вот, не перебивай, а то забуду о чем начал. Ах, да! Антиграв. Антиграв там тоже лежит, в инструментальном ящике. Попадешь туда, я тебе подскажу, где. Там мы, естественно, сможем свободно общаться, это же ведь мой объект.

— А что из себя этот антиграв представляет, и как им управлять?

— Это диск матового серебристого цвета, как цилиндры, примерно. Диаметр меньше пяди. А управлять будешь учиться. Я потом тебе руководство дам. И еще кое-что дам, думаю – пригодится. Вот так вот, Турок! Или Турачок, а? Ха-ха-ха!

Вот такой он, простой и доступный, добрый и справедливый, веселый бог Адриан! Знать бы, где его найти – прибил бы гада!

* * *

 

Глава 38. Могила Адриана

В общем, почти все вскоре было завершено. Последнее, что оставалось сделать – забрать из канцелярии Суда графов открытый розыскной лист, выписанный на графа Оргида. Своеобразная лицензия на отстрел. Я же не браконьер, какой. Кстати, исходя из не очень-то четких формулировок этого документа, право предать графа смерти в случае его прямого сопротивления я имел. Ну, а уж сопротивление организовать – большого ума не надо!

Хельге о дне отъезда я не сказал. Наоборот, чтобы девушка не маялась дурью в ожидании момента, когда можно будет помахать нам вслед синим платочком, им же утирая скупую девичью слезу, я попросил кое о чем Лодена-старшего. Он шепнул это кое-что в магистратуре, и она, — магистратура, — вызвала Хельгу для уточнения каких-то вопросов по приобретенному нами земельному участку с развалюхой именно тогда, когда мы хором сказали: "Прощай, столица!"

Свой отъезд мы не афишировали. Вал на тачанке, с Котом под тентом, выехал через одни ворота, Рус с Бесом – через другие, а я из конюшни гостиницы сквозанул прямо в точку сбора. Иначе Рус не соглашался оставить меня одного.

В общем, собравшись вместе, рассусоливать мы не стали, а быстренько окольцевались веревкой и перешли поближе к региональному северному складу. Конечно, о нем знал только я. По согласованию c "Deus ex machina", наша авиаразведка уже бороздила небеса над нами, отображая на карте полное отсутствие какой-либо угрозы. Вот и хорошо, успеем еще наприключаться!

План был лаконичен и прост. Разбиваем лагерь, бойцы на вахту и к котлу, я – на склад за ништяками, как любят говорить авторы попаданческо-хомяческого фэнтези. Вот за ними я и пошел, сразу, как мы обустроились. По привычке скрывшись за кустами, я вызвал карту и, выбрав теперь уже зеленый значок склада, скомандовал: "Переход!" Подаренный нам фонарь я держал включенным, а зря. Адриан ведь недаром был супер-мозгом, и свет на складе включить не забыл.

Честно скажу – меня немного потряхивало. Все эти байки, которые я слышал насчет "могилы Адриана", даром не прошли. Было интересно – неужели там, под землей, все еще лежат костяки невинно убиенных расхитителей гробницы? И на что похож склад? На привычные интерьеры Индианы Джонса? С пыльными грудами золота, пауками, змеями и черепами?

Губы раскатывать не следовало. В конце концов, я ведь не мальчик. Склад был похож именно на склад. Небольшое двухуровневое помещение, скупо освещенное и еще более скупо обставленное. Да, собственно, никакой обстановки-то и не было. Ящики какие-то были. Стены представляли собой плотный ряд металлических ящиков-сейфов высотой под потолок. Замков и замочных скважин не было. Я спустился на нижний уровень.

Вот, так-то! Легенда не врала! В углу помещения все еще лежала груда костей и какие-то лохмотья от одежды. Один, второй… семь черепов. А где же пролом, который сделали эти подземные крысы? А вот и он… Кто-то его уже починил, точнее – просто спёк камень, забивший дыру, в монолит. Робот какой-нибудь, наверное… Как тут натоптано и грязно. На полу еще можно различить следы сапог. Где-то здесь и следы первого барона ля Реган. Привет, предок! Опять ящики… Точнее не ящики, конечно. Не те, в которых хранят завернутые в промасленную бумагу банки с тушенкой, и даже не армейские зеленые ящики с боеприпасами, нет. Это, скорее, кофры такие, металлические… Здорово напоминают современные оружейные ящики для охотников и прочих любителей оружия, только намного больше размером. А где же саркофаг? Наверное, этот. Уж больно вокруг него натоптано.

— Адриан, это саркофаг?

— Во-первых, здравствуй, Тур!

— Привет, папаша…

— Не хами! Это не саркофаг, но это он. Откроешь?

— А как?

— Сейчас объясню. Но, сначала, поднимись наверх. Там я кое-что для тебя подготовил. Сюрприз, понимаешь, будет! — коротко хохотнул бог.

Я вернулся на верхний уровень. Тут почище и посвободнее. Да и ящиков меньше.

— Я тута!

— Сначала осмотрись и найди такой широкий шкаф с дверцей в центре. Немного похож на ваши старые автоматы для газированной воды… нашел?

— Да.

— Подойди и положи левую руку на черную стеклянную пластину… Есть?

— Да.

— Жди…

Долго ждать не пришлось. Стекло моментально стало теплым, что-то еле слышно зажужжало, щелкнуло, и дверца открылась. Точнее – убралась, как диафрагма в фотоаппарате. Вот – цивилизации разные, а инженерные решения – одни и те же!

В нише лежало… лежал… обруч дона Руматы лежал! С зеленым камнем посреди лба! Золотой, естественно…

— Видишь? Надевай, не бойся, больно не будет.

А куда деваться? Я и надел, с неким внутренним холодком, правда, но надел.

— Ну, вот! Наконец-то! — удовлетворенно вздохнул Адриан. — Теперь будем гулять вместе. А то я все один да один. "Позабыт, позаброшен с молодых юных лет!" — немузыкально затянул супер-мозг дребезжащим голосом. Эк, как у него крышу-то сносит! Тестировать его пора, да и смазать не помешает.

— Адриан, ты что? Выпил что ли?

— Я бы выпил, да не могу… Понимаешь, Тур, я, конечно, могу получать и получаю видеоинформацию, но картинки довольно-таки статичны. А теперь, с тобой – это прям индийское кино будет! Прям сериал какой-то! Красота!

— Ну-ну, вуайерист! Размечтался! Детям до шестнадцати… сам понимаешь!

— Как ты… как ты только мог подумать, чужак! Да я…

— Погоди, не пыжься и не пыхти, а то лопнешь от натуги. Пошутил я, пошутил. Успокойся… На такой простенький прикол повелся, а еще бог!

— Вот шибану тебя электроразрядом по дурной голове, да так, что враз лысым станешь! Шутник! Ты это мне брось! А то…

Так, надо его срочно заткнуть!

— Адриан, а почему твой сейф на меня среагировал?

Ему и самому, наверное, стало стыдно за вспышку эмоций, и он сразу переключился.

— А кровь? Кровь-то, что ты мне жертвовал? Я ее и приладил к месту – вот и все. Сам бы мог догадаться!

Ага, оставил последнее слово за собой. Чем бы бог не тешился, лишь бы… г-м-м, да! Лишь бы. Я представил себя на его месте. Полторы тысячи лет пялиться на одни и те же мониторы, смотреть одну и ту же картинку. Да еще и эти мониторы потихоньку гаснут, то один, то другой выходит из строя… Мрак и ужас! По спине пробежали мурашки. Да-а-а уж! Не приведи Адриан.

— Ну, хорошо, Адриан! Я рад, что на ближайшее время у тебя будет работать местный ТВ канал "Культур-мультура". Или "Клуб путешествий". Что теперь?

— А теперь, если хочешь, можешь открыть тот ящик.

Еще спрашивает он! Конечно, хочу. Снова вниз. Я обошел саркофаг, внимательно его рассматривая. Куда тут руку прикладывать? Вот какой-то значок на броне сейфа. Я провел по нему рукой. Зашелестело, и крышка саркофага плавно поднялась, как капот над двигателем автомобиля. Так, интересно! В ящике, залитом по силуэту лежащей фигуры каким-то мягким на вид, похожим на пену, материалом, лежал спящий глубоким сном молодой человек. Только он не дышал. Так вот ты какой, север… Адриан, то есть! Ничего, симпатичный. На скульптуру не очень-то похож – выглядит помоложе, лицо тонкое, бороды нет. В ногах андроида небольшой кучкой лежали какие-то кинжалы, золотые цепи, кольца с не ограненными, а просто шлифованными камнями, монеты. Эт-то что?

— Адриан, а как вообще эти гробокопатели смогли открыть сейф?

— Открыть они его бы не смогли. Он, скорее всего, был открыт для каких-то регламентных работ.

— А что это за археологические находки в ногах?

— Да твой предок, наверное, дары во искупление принес, не иначе.

— Да, скорее всего, ты прав. Как интересно!

Я перебрал кинжалы, вынул и разложил остальное золотишко на ящике. В замковый музей передам, если он есть. А этот кинжал надо подарить Дорну. Судя по короне на ножнах и рукоятке, это был подарок короля барону? 1. Как там его звали, этого короля? Не помню, но Дорн разберется.

— Адриан, а активировать его можно? Интересно, а я на него похож?

— Можно, но не нужно. Не похож. Сейчас не похож. Но если бы это понадобилось, ну – сделать его твоим двойником, это решается просто и быстро.

Та-а-к, а это интересно, очень интересно!

— Адриан, а подари ты его мне, а?

— Зачем?

— Пока не знаю, но чую, он мне пригодится!

— Вот, когда придумаешь, зачем он тебе понадобился, тогда и поговорим. А сейчас – ты не забыл, зачем сюда пришел?

Эх, точно! Забыл, совсем забыл. Попал, понимаешь в пещеру Али-бабы – и забыл напрочь!

— Извини, Адриан, промашка вышла! Веди, показывай.

— Надо опять подняться… — ну, вот, скачи тут как белка. Сразу, что ли, не мог сказать!

Я опять полез на второй этаж.

— Так, поверти-ка головой! Туда!

Я, с глазом Адриана во лбу, прошел в угол хранилища. Потом по его команде открывал и закрывал дверцы, вынимал какие-то железки, ставил их в какие-то зажимы и разъёмы. В общем – делал профилактику оборудования. Дорвался бог до дешевой рабочей силы и припахал меня, как дед салабона, на всю катушку.

— Адриан, да где же, в конце концов, этот чертов антиграв?! Я уже весь в масле от твоих железок! Хватит издеваться.

— Не пищи, скоро закончим. А антиграв – вот он, уже стоит на зарядке. Скоро можно будет проверять в деле.

— Слушай, Адриан. А ведь я так и не спросил, а что такое этот антиграв вообще? Сложная штука?

— Для тебя – сущий пустяк. Относись к нему просто, как у вас маляры там, электрики к стремянке, скажем. Это малый ремонтный антиграв. Фактически – стремянка и есть. Причем – малая. До высоты 50-100 метров.

Ничего себе! Да без парашюта я и выше четырех метров боюсь залезать, а тут – сто.

— А как его включать-выключать, эксплуатировать?

— Сейчас покажу, — сказал Адриан и урок по обучению технике безопасности при использовании "антиграва малого ремонтного" начался…

* * *

 

Глава 39. Крылатый бескрылый

В общем, как я уже ранее для себя отметил, вся техника Адриана, а, точнее сказать, — техника его цивилизации, была очень проста в эксплуатации. Проста, надежна и безопасна. Вдолбив мне в голову основные характеристики вынутого из зарядного устройства диска и правила по его использованию, Адриан предложил мне немного потренироваться. Высота помещений и, в особенности, лестничного пролета, была вполне достаточной для первоначальной тренировки. Сначала осторожно, буквально по сантиметрам, я научился вертикально подниматься и опускаться. Потом перешли к движению в горизонтальной плоскости. Потом я начал крутить всякие сальто и бочки с иммельманами, осторожно, конечно. Опасаясь, как бы ни разбить что-нибудь ценное, особенно и в первую очередь – не грохнуть бы меня самого. В общем и целом, полеты вызывали у меня чистое ощущение счастья и радости. Как во сне, помните? Вы просыпаетесь со слезами на глазах, и вас просто распирает чувство восторга. Это вы летали во сне, поверьте! Даже Адриан довольно ухал на особо крутых и рисковых фигурах высшего пилотажа. Вот так-то! А вы говорите!

Крепился диск на спине, между лопаток. Крепился тоже просто – на неком подобии кобуры для пистолета под мышкой. Этакая эластичная восьмерка, в которую надо просунуть руки и загнать петли на плечи. А на груди была еще и перемычка. Причем упряжь оставалась гибкой, но, соприкоснувшись с телом, становилась достаточно жесткой и держала форму так, чтобы ты, упаси Адриан, не вылетел из ремней при каком-нибудь кульбите. При установке антиграва на ремень, Адриан приказал подключить к диску два каких-то треугольных блока. Все это вместе стало походить на мордочку кошки – круг с ушками, скажем так. На мой вопрос про эти ушки, Адриан отделался смутным ответом, что, мол, потом узнаешь, но тебе понравится. Будем поглядеть…

Долго ли, коротко, но все дела оказались переделаны, и я отбыл на дневную поверхность. Свет, наверное, отключал сам Адриан. А пока он, наверное, лупал своим глазом в зеленом камне посреди моего лба, восхищаясь окружающим меня видом лесной чащи. Действительно, картинка была великолепной. Красивые тут места. У меня в баронстве, я имею в виду.

Как я додумался подшутить над ребятами, и что из это вышло – сейчас расскажу.

* * *

Как я додумался подшутить над ребятами… А вы, положа руку на сердце, разве бы не решили над ними немного подшутить, обретя возможность летать? Вот и я, такой же простой и незатейливый парень, как и вы, другими словами, — старый раздолбай, каких мало…

Выскочив наружу, я передумал немедленно лететь в лагерь. Вместо этого я решил смотаться к озерам и немного понежиться в горячей воде, смыть, так сказать, трудовой пот. Сказано – сделано, да и фонарь я на кой черт таскал с собой?

Насладившись горячей ванной, я завершил водные процедуры и скакнул к лагерю. Сломав пару сучьев ногой, чтобы меня ненароком не шлепнули из арбалета, я вышел к людям. Люди внимательно меня разглядывали, особое внимание уделяя невиданному в этих краях ювелирному украшению.

Заметив этот интерес, я небрежно уронил: "Да Адриан подарил…" и замолчал, позволяя любопытству ребят разгораться до температуры местного светила. Поинтересовавшись насчет обеда, я получил указание мыть руки и садиться за стол, то есть – падать на землю. Потчевали меня шашлыком. Ну да ладно. Сейчас, после напряженного трудового дня, да еще на воздухе, на прекрасной полянке, шашлык пошел "на ура".

Сытый и довольный, я откинулся на седло, брошенное за спину, взглядом приглашая ребят к беседе. Вопросы посыпались лавиной. Мои особые отношения с Адрианом были, в общем-то, им известны, и бойцы жаждали деталей. Ну, как говорится, вы хочете песен – их есть у меня.

Слушая, как Адриан хихикает у меня в голове, я поведал о встрече с богом и о его предсказании, что скоро я обрету крылья. Это настолько возбудило и воодушевило ребят, что мне настоятельно порекомендовали не откладывать завоевание пятого океана ни на минуту. Я сделал вид, что колеблюсь, но, наконец, решился и начал отдавать команды.

Сначала я приказал ребятам очистить полянку от сучьев и веток, мотивируя это тем, что больно будет падать. Глядя на добросовестный ударный труд этих санитаров леса, я только подхихикивал про себя.

Потом они минут пятнадцать снимали верх у тачанки. Ткань была добрая, плотная и тяжелая как брезент. Это, как я объяснил, будет моей страховкой. Я показал, как намотать брезент на кулаки, расставил их вокруг брезента и приказал поднять и натянуть ткань на уровне груди. Выбрав мешок потяжелее, я бросил его на середину брезента и предложил совместными усилиями научиться подбрасывать мешок в воздух и мягко ловить его у земли. Дескать, я так буду учиться летать. А они будут страховать меня от ошибок и возможного падения на землю с последующим разбиванием вдрызг об нее же, родимую. После нескольких попыток дело у бойцов пошло "на ура". Мешок взлетал под купол цирка, и так же артистично принимался на брезент у самой земли. Команда сработалась и творила чудеса. Говорят же, что не столь важно, чем занят солдат, лишь бы был занят… Я понял, что обратной дороги нет. Небо звало меня…

Мешок был сброшен, и я вышел на арену нашего лесного цирка. Адриан заинтересовано молчал.

— И-и-и, раззз! — раздался командный вопль Руса, — и-и-и два!

Меня плавно, но энергично начало подбрасывать.

— И-и – три!

Вот я уже в воздухе. Дома я не скакал на батуте – годы уже были не те. Но здесь – как по маслу пошло. Чтобы порадовать ребят, я стал выделывать всякие кренделя, повороты вокруг оси и кувырки. Все получалось, все ладилось!

— Мастер, лети! — раздался вдруг восторженный крик Игги!

И я взлетел! И как взлетел! Дал такую свечу, что самому стало страшно. Да и Адриан взволнованно охнул. Не знаю, на сколько метров я взметнулся ввысь, альтиметра у меня, понятное дело, не было, но, на глаз – метров этак на тридцать, наверное. А то и больше. Мне хватило! Это же высота десятиэтажного дома, вот и прикиньте сами. Снизу раздался довольный и счастливый визг и крики. Это еще что, парни. Сейчас я вам покажу выступление группы "Русские витязи"!

И показал, аж самому понравилось. Накрутился – так, что голову повело с непривычки. И вот тут-то все и произошло.

Чтобы отдохнуть и перевести дух, я замер в воздухе, широко расставив руки и запрокинув голову в небо. Какая красота! Я в небе, в небе!! Я не верил своему счастью.

— Скажи: "Крылья!", Тур! — прошептал мне Адриан.

— Кр-р-рылья-я! — от полного счастья во весь голос заорал я в небе. — Крылья-я-я!

Солнце, бывшее у меня за левым плечом, вдруг померкло и перестало жечь щеку. Внизу все крики резко смолкли, как отрезало. Не веря своим глазам, я медленно повернул голову налево. Между плечом и головой, градусов под сорок пять, огромное и мрачно-черное, чуть подрагивало под напором воздуха крыло. Маховые перья дрожали и поворачивались, ловя воздушный поток.

Я так же медленно повернул голову направо. Крыло, но… белое! Такое же большое и прекрасное.

Наверное, это было что-то вроде краткого обморока от шока. Хотя я за свою долгую жизнь в обморок никогда не падал. А сейчас – упал. Причем – буквально. В себя я пришел менее чем через секунду, и успел прекратить пикирование и перевести полет в нормальную посадку. Как только ноги коснулись земли, крылья, с едва слышимым шорохом, свернулись и исчезли. Вот, так-то, шутку пошутил называется…

Молодогвардейцы сидели на земле, впав в ступор – рты открыты, глаза по семь копеек. У Игги текли слезы не то от испуга, не то от счастья.

— Ма-а-стер… — только и смог вымолвить он.

Остальные потрясенно молчали. Молчал и я. Так прошло около минуты.

— Вот так-то, бойцы. Адриан нам дал стальные руки-крылья, а вместо сердца…

— Что? — придушенно выдохнул доверчивый как ребенок Вал.

— А вместо сердца – пламенный мотор! Вот! И не спрашивай, что это значит, Вал!

Разговор как-то не завязался. Задумчиво и испуганно поглядывая на меня, ребята начали и закончили реставрационные работы на тачанке, собрали и загрузили разбросанное барахло, залили и закрыли дерном кострище. Только Игги смотрел на меня с восхищением и какой-то надеждой. Совсем дитё, если разобраться…

— Что теперь, мастер? — подошел за распоряжениями Рус.

Судя по карте… да, я еще раз проверил зоны опасности и безопасности, так вот – судя по карте, вражеского гарнизона в замке уже не было. Я запросил и получил от авиаразведки картинку замка. Да, все тихо и спокойно, лишних людей нет. Тогда – вперед, в замок!

— Выдвигаемся в замок, друзья! А ну, встали в круг, взялись за веревочку…

И мы перенеслись.

Судьбе, как говорится, навстречу!

* * *

 

Глава 40. На побывку прибыл молодой барон…

Перенос я проводил по картинке, ведь до замка от нашего временного лагеря было рукой подать. Для точки десантирования выбрал широкую проплешину возле дороги в замок, укрытую, однако, довольно высокой и плотной растительностью. Продравшись через нее, мы вышли на дорогу.

— Рус, Бес – в головное охранение, мы с Котом прикрываем! — мне надо было отстать от бойцов и немного пообщаться с Адрианом.

— Ну, и что ты на этот раз скажешь, идолище ты отвязное?

Адриан помолчал, но деваться ему было некуда.

— Гм-м, ты уж извини меня, Тур, слышишь – извини… правда. Я и сам не ожидал такой реакции. Думал – просто пошучу, вдруг тебе и понравится…

— Мне и понравилось. Да так понравилось, что я чуть в землю по самые пятки не вошел. Что это было, Адриан?

— Да обычная… как это у вас называется? Ах, да – голография! Ну, не совсем голография… У нас это более реально и более материально выглядит, но все же – воздух, пустышка, иллюзия. А, правда, здорово получилось?! Конечно, эти крылья тебя в воздух не поднимут и в воздухе не удержат, но все-таки красиво, да?

— Да, Адриан, очень красиво и очень правдоподобно. Настолько, что я чуть сознание не потерял. От испуга – в кого это ты меня обратил. Что еще может это устройство?

Адриан оживился, видимо понял, что бить его не будут. По крайней мере – сейчас.

— О-о-о! Эта штукенция много что может! Как бы тебе объяснить, грубо – это устройство способно создать и поддерживать любую иллюзию, которую в состоянии придумать оператор.

— А что, эти крылья я придумал?

— Нет, в этот раз – я…

— А почему они разные? Черное и белое?

— А ты сам подумай! Ты что, можешь о себе сказать с полной и глубокой уверенностью, что ты белый и пушистый?

— Нет…

— Вот то-то и оно, что нет. Ничего, побудешь пока черно-белым. Зебра и та – полосатая. А смотрится, я тебе скажу, просто великолепно! Только бы тебе постричься немного надо, а то волосы уж больно отросли – слишком длинные для мужика.

— Ладно, ладно. Не подлизывайся. И впредь, Адриан, ты бы хоть предупреждал, что ли… А то, прежде чем постригусь, я поседею.

Ну, ладно, можно сказать – разобрались. А тут уж и замок нарисовался. Подъезжаем. Я махнул Игги, и мы стали выдвигаться вперед.

Ворота замка были закрыты, в качестве входа во двор использовалась небольшая калитка. Народ спокойно, без суеты, сновал туда-сюда. Над зубцами надвратной башни блестели шишаки стражи. Все тихо и благопристойно. Служба идет, люди заняты делом.

— Эй, на башне, открывай ворота! Хозяин вернулся!

— Не ори! Мы тут ужо одних хозяев наладили отседа! Кто таков будешь?

Тут не выдержал Игги. На гарцующем, возбужденном коне, он подлетел к воротам.

— Эй, Карась! Рыба ты снулая, открывай! Не видишь – барон приехал! Это я, Игги, глаза разуй. Десятника зови, да не спи, не спи.

— Ба! Да на самом деле – пострелёныш! Десятник, эй, десятник! Сюда, сюда, скорей!

Было слышно, как по лестнице башни загрохотали тяжелые шаги. Появилась голова десятника. Он сразу углядел Игги и зашарил глазами по остальным. Есть! Увидел, узнал.

— Ваша милость! Как же это… Господин барон! Открывай ворота! Скорее, скорее, навались.

Ворота заскрипели и разошлись. Наконец-то мы дома. Дома… странно, да, наверное, все же дома. Другого у меня на всей планете нет. Мы медленно въехали во двор замка. Десятник, преданно ловя мой взгляд, трусил у стремени. Ребята спешились за моей спиной. Я остался в седле. Отовсюду мигом налетела целая туча народу. Сколько же вас в замке, бездельников. Вдали, с заднего двора, от служб, все еще бежали люди. Ждать я не стал.

— Я вернулся…

"Слушайте, слушайте", — пронеслось по толпе. — "Да замолчи ты, балаболка!"

— Я вернулся! Король разобрал дело с обвинениями в мой адрес. Я невиновен! Вот бумаги! — я потряс над головой всеми документами, которые успел захватить рукой. Ну и что ж, что там не те документы, хуже не будет.

Тут поднялся гвалт, шум и крик. В целом – одобрительный. Вот и хорошо.

— Успокойтесь, люди! Я вернулся и теперь все будет хорошо! А теперь – разойдись. Вечером всем – бочку вина на замковый двор! В замке гости! Надо принять их, как полагается. Управляющий и десятник – ко мне!

Радостно вопя, толпа и не подумала расходиться. Ну и пусть, людям надо дать возможность выпустить пар. Если я не ошибаюсь (а я не ошибаюсь!) — люди рады. И это хорошо. Пусть себе! А у меня дела.

Я соскочил с седла и передал повод какому-то мальчишке. Вполголоса распорядившись насчет тачанки и коней, я, в сопровождении бойцов, прошел в зал замка. Теперь мое место на этом, не очень удобном и слишком большом и высоком кресле. Молодогвардейцы встали по сторонам и чуть впереди. Десятник застыл шагах в пяти передо мной, с шумом и топотом подбежал полный, запыхавшийся управляющий.

— Ваша милость… Ваша милость…

— Ну, что тут у вас? Докладывайте…

Разговор надолго не затянулся. А что тут докладывать – все и так ясно. Особого ущерба замок не понес. Так – пустяки… Кое-что сперли, кое-что испортили. Люди живы и здоровы. Запасы достаточны. Скот в порядке. Поля с пшеницей тоже. Вассалы уже присылали гонцов с осторожными заверениями в полной поддержке. Обряд погребения провели, достойно провели. Люди графа препон не чинили. И вообще… Похоже, что заняв замок, они остались без ясного и четкого понимания, а что же теперь делать? А недавно, и неделя не прошла, они вдруг снялись, и потихоньку ушли…

Поблагодарив менеджеров за хорошую работу и распорядившись принять и разместить бойцов как принцев крови, я отправил десятника и управляющего нести службу и заниматься обедом и вечерним фестивалем. Сам же отправился в фамильный склеп.

В склепе пахло увядшими цветами, и чуть-чуть пахло тлением… Я постоял немного, склонив перед плитой голову, и вышел на солнце.

Прошелся по замку, зашел в зал ристалищ, потом поднялся к себе. Спальню успели привести в порядок, следов пожара не заметно. Менять свои апартаменты, и вообще – двигать мебель, никакого желания не было. Сойдет и так. Я тут ненадолго. Зашел в кабинет барона. Заперев дверь, я открыл тайник и уложил туда все не нужные более бумаги, ценности, взятые в "могиле Адриана", бросил пару горстей золота. Нужно будет управляющему денег оставить на хозяйство. Настроение стало ухудшаться, воспоминания не несли позитива. А ну его к черту! Где ребята?

Ребята весело устраивались в гостевых покоях. Управляющий правильно понял намек, и возня вокруг бойцов шла нешуточная. Всяк стремился устроить их поудобнее. Особенно – молодые горничные. Я буду не я, если месяцев через девять… Да пусть! Это все к лучшему!

Долго бродить в одиночестве мне не дали, вскоре меня отловили и окружили бойцы.

— Мастер, что будем делать?

Я высказался в том плане, что сегодня будем пить, гулять и отдыхать. А завтра – снова в поход, на поиски и поимку графа Оргида.

— Отдыхайте, бойцы, отдыхайте!

Бойцы четко выполнили приказ. Даже перевыполнили. Описывать праздничный вечер в замке не буду. Вы и сами в состоянии все это представить, дело-то известное. Запомнились лишь три вещи: довольные лица людей, хвост пацанвы, постоянно таскающийся за Игги, и счастливый, полузадушенный писк служанок из комнат гвардейцев. А остальное – как всегда. Наливай да пей! Что тут еще можно сказать?

* * *

То ли воздух здесь, в замке, такой свежий, то ли пили бойцы с бережением, но когда, часам к одиннадцати (а я приказал их не беспокоить), они стали подтягиваться ко мне в кабинет – пьяных и похмельных не было. Молодцы, что сказать!

Я молча показал рукой на столик с вином и парой стеклянных кувшинов с соками. Кое-кто себе что-то налил. Так, попивая кто что горазд, мы сидели, молчали и поглядывали друг на друга. Наконец, в коридоре послышались голоса, Игги проговорил что-то вроде: "Ну, все, все! Идите отсюда!" и последним вошел в кабинет.

— Все собрались? Ну, как отпраздновали?

Поднялся одобрительный шум, в котором можно было разобрать, что все довольны и все прошло просто чудесно.

— Вот и хорошо. Ну, что? Завтракаем и выдвигаемся? Пора бы и дела делать, а, братия?

Снова одобрительный гул, что, мол, конечно – самое время и дела делать! Редкое единодушие. Тут, диссонансом, влез басок Вала. Он некоторое время ходил вокруг да около, но потом все же разродился мыслью, что тачанку невредно будет и оставить. Его неожиданно поддержали все. Более конкретно выразился Рус. По его словам места тут людные, обжитые. Необходимости таскать с собой передвижной склад для вещей, припасов и фуража как бы и не было. А вот маневренность и скорость нам не помешают. А ежели что – всегда можно скакнуть в замок, например, или в ближайший населенный пункт.

Мысль была здравая, и ее поддержали все. Ну, что ж – сказано-сделано. Послав бойцов позавтракать, я приказал им потом заняться разбором и сортировкой вещей, а сам пошел искать местное руководство. Ему, руководству, в лице управляющего замком и десятника стражников, я оставил целую кучу распоряжений и деньги на ведение хозяйства. Сам же я пошел к кузнецу – забрать рогатки, которые я попросил его сделать еще вчера. До начала праздника кузнец успел сделать и отладить аж три рогатки и подготовить целую кучу шариков. Наш арсенал возрос и окреп. Лично проверив каждую рогатку, я выпустил по стене с десяток шариков, поблагодарил кузнеца золотым, и, помахивая футлярами с новоприобретенным оружием массового поражения, отбыл восвояси. Около конюшни я увидел Вала с корзинкой яблок и моркови. Сопровождаемый крупной и сдобной поварихой, он шмыгнул в конюшню и ласковым басом что-то там загудел. Ага, коня себе подбирает, не иначе. Добро!

Итак, к обеду, дела были завершены. Плотно перекусив, мы были готовы к новым боевым походам.

* * *

 

Глава 41. Ночной рейд, захват и…

Из ворот замка мы выехали грозным боевым отрядом – сверкала броня, бряцало оружие, буденовцы хмурили соболиные брови. Правда, их глаза, нет-нет, да и стреляли по провожающим, явно кого-то выискивая.

Я, когда вышел к отряду, право слово – оторопел. Уж больно устрашающе выглядели молодые падаваны… или паладины?

— Рус, а вы что брони-то нацепили? — шепотом поинтересовался я. — Жара ведь. Да и нет вокруг никого. Давай, скомандуй – можно снять… пойдем налегке. Вон – у нас три заводных лошади, грузите все туда.

Но Рус, вильнув глазом, ответил, что нужно немного подтянуть расшатавшуюся дисциплину, привести бойцов в должный порядок, то да сё… При этом он был так убедителен, что я все понял и отвязался от парня. Эх, молодость-молодость! А я уж чутье потерял. Задумавшись, я вспомнил зажженный шандал и весело глядящие на меня в полумраке зала девичьи глаза…

Так вот. Грозным боевым отрядом мы выехали за ворота замка. Некая грусть ясно читалась на суровых лицах молодогвардейцев. Один Игги был весел, как никогда. Видимо, достала его замковая молодежь своими расспросами о славном боевом пути оруженосца. Становилось все жарче, и я, с некоторой иронией, поглядывал на бойцов. Ничего, долго мариновать в броне я их не планировал. Я планировал начать поиски графа из самого центра его паутины – из стольного города графства под названием Бергот. Да и повидать там кое-кого надо.

Пока я присматривал подходящее место для перехода, а ребята потели в полной броне, я попробовал немного подняться в воздух, причем – вместе с Буцефалом. Но ничего не получилось. Эх, слабовата ты, стремянка ремонтная, слабовата. Успокоив ничего не понимающего и нервничающего от этого Буцефала, я выбрал место, плотно построил бойцов, и впервые произвел переход без веревки. Надо же когда-то начинать… Скакнули мы на то самое место, откуда я впервые и увидел Бергот. Слава Адриану, никого не испугали, и никого не затоптали копытами при переносе. А классно так получилось – раз, и в дамках!

— Ну, что стали, бойцы? Приехали уже… Узнаете? Немного осталось. Вперед!

Так, "горя огнем, сверкая блеском стали" мы и прогалопировали до храма Адриана. Хорошо я догадался пустить первым Беса. Шустрый Бес метнулся на храмовую площадь, выскочил обратно и, яростно размахивая руками, увел отряд по переулку на тыльную сторону храма. Где мы и вошли на его территорию через хозяйственные ворота.

Сказать, что встреча была теплой – значит, ничего не сказать. Не выдержав умоляющих глаз молодогвардейцев, я распустил их пообщаться с друзьями и наставниками, а сам был препровожден в покои отца настоятеля. Говорили мы с ним долго, часа два. Он вывалил все последние новости и слухи. От новостей, касающихся меня самого, точнее – Тура, мне стало нехорошо. Адриан не врал, ну – почти не врал. Массовая истерия вокруг сына бога нарастала. Выйти на площадь, полетать что ли? Содрогнувшись от нарисовавшейся в уме картинки, я продолжил разговор. В разговоре я напирал на то, что только отец настоятель, с его мудростью и знанием религиозной обстановки, может справиться с этой шумихой и направить ее во благо Адриана и Храма в общем, глобальном смысле. Я же умываю руки – у меня дела. Да, а где же граф Оргид, где этот гад? Оказывается, граф, почуяв, что запахло жареным и, убоявшись преследования со стороны короля за подлог и готовящийся мятеж, брызнул под крыло своих сообщников, но и там получил от ворот поворот, так как заговорщики были крайне им недовольны и считали графа предателем. В настоящий момент, он прятался где-то на землях графа Толдина. Ну, помните? Знамя восстания и все такое… Вот туда-то, стало быть, нам и надо.

Пока собирали ребят на легкий перекус, я смотался в свой бывший отель. Там, высунувшись из-за портьеры, я помахал рукой седовласому джентльмену. Он встрече обрадовался и утащил меня в какой-то кабинет для разговора. Первым делом я передал ему все приветы, рассказал о положении дел в гостинице, финансовых успехах Хельги и о самочувствии Малыша. Вожак, а звали его Стан, обрадовался и растрогался. Он все порывался чем-нибудь мне угодить. Но это было лишним. То, что мне было от него нужно, я и сам сказал. Как оказалось, он мог нам помочь. По моему зову Стан обещал прибыть сам-седьмой, с проверенными, опытными специалистами. Даже сэнсэй будет, во как! Я дал старому волчаре еще одно, секретное, поручение. Оставив ему немного золота на экипировку, я отбыл в храм. Там мы неспешно и душевно поужинали и поговорили. Я высоко отозвался о боевых и личных качествах молодогвардейцев, порадовав и настоятеля, и молодежь. Они же, в свою очередь, похвастались боевыми подвигами и новыми заслуженными именами. Как говорится, ужин прошел в дружественной и теплой обстановке. Но пора и честь знать. Ночевать в храме мы отказались, на воздухе лучше.

Когда стемнело, мы тихо, без фанфар и суеты, выехали из храма Адриана и ушли в пампасы…

* * *

На следующее утро я долго сидел у костра, изучая карту. Где находится графство Толдин, я уже знал. Как до него добраться – тоже не велика загадка. Выбирай маркер – и вперед. Но с этим спешить не надо. Надо сначала определить, в какой именно клеточке этого поля для "морского боя" спрятался граф Оргид?

До земель графа Толдина по прямой было около трехсот километров. Не близко, но и не так уж и далеко. Тем более – для нас. Еще вчера вечером, по моей просьбе, Адриан отправил в графство пару наших авиаразведчиков. Теперь они нарезали круги над графством, пытаясь определить схрон графа Оргида. Как мне подсказали в храме, да и Стан кое-что знал, с графом ушло около сорока человек. Вот такую группу и будем искать. Сорок-пятьдесят человек. Ведь около беглого графа, наверняка, будут крутиться и местные хлопцы.

Поиски затянулись надолго. Я отбраковывал и отбрасывал одну, другую…надцатую группу вооруженных лиц, расположенную поблизости от главного города графства. Потом – подальше… и еще дальше. Наконец, оставалось выбрать между тремя точками. Между двумя из них, как по заказу, был значок для перехода. И что же вы думали? Ну, правильно! Оказалось, что нам нужна именно третья точка, до которой придется трястись километров тридцать. На показанных мне услужливыми БПЛА картинках, я сумел разглядеть сухенькую мальчишескую фигуру графа.

Теперь можно приступать к планированию операции. Побоище я устраивать не хотел. Категорически. Хотя и ясно представлял, что за люди остались с графом. Самые – самые, отборные и прикормленные, клейма ставить негде. Враги. Да не просто враги, а отчаянные враги. Такие не пощадят, и не надейся. Но, тем не менее… Устраивать резню не хотелось. Хотя, для устрашения… И для первого шага в подавлении мятежа… Или это наоборот – заставит его вспыхнуть и разгореться? К черту эту большую политику! Мое дело – тихо придти и тихо уйти. С графом подмышкой. И все, больше я никому и ни чем не обязан.

Поскольку поблизости от загородного, возможно – охотничьего, дома, где разместили графа со товарищи, маркеров не было, я, после изучения местности по карте, провел переход в точку, лежащую километрах в пяти от этого шале. Хорошенько укрыв наш временный лагерь, я приказал выставить часового, а сам приготовился скакать, как белка в период брачного буйства. Ведь мне предстояло еще привести группу Стана, а потом еще и доставить всех по местам. В общем – машина подана, прошу садиться! Послав Беса разведать подступы к заимке графа, я вернулся в гостиницу, в Бергот. К вечеру вся команда Стана собралась в подвале гостиницы. У каждого из них были объёмистые такие торбы, которые подозрительно позвякивали.

С каждым из партизан я поздоровался за руку, каждому заглянул в глаза. Потом, легко и несерьезно взмахнув рукой, я пригласил их на небольшую прогулку по пустяковому делу. Обращать внимание на детали прогулки не надо, запоминать, как и куда шли – тоже, сказал я. Но! Дело хоть и пустяковое, а вот гонорар будет самым серьезным. Пошли? Пошли!

И мы оказались в лагере. Где-то через полчаса вернулся Бес. По его докладу следовало, что охрана бдит, в охотничьем домике все строго, все под контролем. Служба поставлена хорошо. Видимо, граф чего-то опасается. Ясно, чего! Он опасается не меня, а своих заклятых друзей по заговору. Они для него сейчас наиболее опасны. Пока я не появился на горизонте…

Итак, по словам Беса, в домике оставалось не более тридцати человек. То ли места там было мало, то ли граф куда-то остальных послал на задание, то ли часть людей графа растянулась по путям-дорогам к графу Толдину, изображая эстафету. Не мое это дело.

Собрав своих и приданных бойцов в кружок, я начал инструктаж. А теперь – любимое слово М. Задорнова и некоторых наших романистов: "Смеркалось…" Вот в самых сумерках мы и заняли позиции вокруг невысокого забора, окружавшего домик графа Оргида. Заняли, и стали ждать, когда же, наконец, совсем "смеркнется". Время шло и шло, я шепнул своим, что уже, наверное, пора включать "ночное зрение".

Ночное зрение работало "на отлично". Видно все было хорошо, не так, конечно, как днем, но – хорошо. Я передал команду Коту, что бы он известил Стана, что пора начинать. Выждав еще минут десять, чтобы команда прошла до последнего в группе Стана человека, мы пошли на приступ.

И сразу весь план полетел к черту. Правильно говорят – война сама план покажет. Планирование хорошо до первого реального шага. Так оно и получилось. Хорошо, что не с моими ребятами, а то ведь я мог и накричать. Один из специалистов Стана, удачно перелез через забор и неудачно приземлился прямо на спину какого-то мужика, нашедшего место потемнее, чтобы отлить. Ну что за невезуха! Мужик, естественно, заорал. Да громко так заорал, как будто его режут. Ну и зарезали дурака, само собой. Кто же будет терпеть такие вопли над ухом. Но это сольфеджио разбудило остальных графских прихвостней и взбодрило охрану. Теперь придется пробиваться к графу с боем.

Опять пришлось брать грех на свою душу. Рогатку было вынимать некогда, и я рукой метнул несколько свинцовых шариков с пирозарядом в помещение, откуда выбегали полуодетые, но вооруженные, люди. Пристрой с хлопком вспыхнул, заорали обожженные. Отключив к чертям собачьим тепловизор, я кинулся сквозь черные на фоне огня тени в домик графа. Сзади раздались вопли, впрочем, они вскоре затихли – спецы Стана и мои бойцы быстро навели там порядок. Как – не спрашивайте, не знаю.

Знаю, что на пути к графу я убил четырех человек. Броском ножей. Подпускать их с мечами к себе, я не рискнул. Вот дурак! Я же защиту не включил! Совсем обеспамятел с этим ночным рейдом. Грохнут, ведь. Задействовав свою броню в режиме защиты от удара мечом, я тут же напоролся на арбалетчика. Хорошо, что в домике было темно и первый болт даже не задел защиту. А второй раз я ему выстрелить не дал. Хрюкнув, арбалетчик завалился с ножом в горле. На дворе снова заорали. Там было весело. Ничего, наших меньше, но они готовы к бою и в броне. Фактически – это избиение. Тут и один сэнсэй справился бы. Если бы только этот урод не заорал.

Мысли скакали, пока я мыкался по дому, разыскивая лестницу на второй этаж. Вот она. Сзади затопали, и я резко крутанулся, уходя в сторону.

— Мастер, это я, Кот! — запыхавшись, крикнул Игги. Меч его влажно блестел в темноте от пробивающегося со двора огня пожара.

— Как там? — спросил я.

— Готово, никого не осталось… — ответил Кот.

Вот так, строго по плану, бесшумно и эффективно – зашли, взяли графа, и тихо покинули этот скит. Все по плану, черт! Но это потом. Где же граф? Я ринулся наверх.

На втором этаже моим глазам предстал коридор с несколькими распахнутыми дверями. "И тишина", — пробормотал я про себя, — "И только мертвые с косами стоять!" Мертвых, равно как и живых, на втором этаже не было. Пусто… Граф ушел. Мать твою! Что же делать?

"Здесь где-то должен быть подземный ход!" — снова вспомнил я наш великий кинематограф и лично товарища Сухова. А ведь верно! Приказав Коту обыскать помещения второго этажа, я скатился вниз.

— Рус, наших всех сюда! — гаркнул я. — Задействовать "ночное зрение", обыскать все темные углы и закоулки.

— Стан! Приставь ко мне человека на охрану, я сейчас отключусь… — я присел спиной к стене, передо мной с мечом в руке стал… сэнсэй? Да, это он. Хорошо. Я закрыл глаза и попросил дать мне картинку ближайших окрестностей в режиме "ночного зрения".

К счастью, долго искать графа не пришлось. Двое, довольно шустро, уходили в чащу леса, метрах в пятистах от захваченного нами "домика в деревне". Можно не спешить – никуда они не денутся.

— Стан, ты со своими людьми зачисти здесь, пожалуйста. А то мы тут насорили… А я сейчас, сбегаю за уголок и вернусь. Ждите…

Брать с собой я никого не стал – некогда, да и не нужно. Сам справлюсь, это мое дело.

Прыгнув немного вперед бегущей парочки, я из лесу вышел. Был сильный… Раздражение было сильное, ишь, зайцы, разбегались. А ну, сюда – здесь ваш дедушка Мазай. Однако, зайцы вытащили какие-то ножики и попытались дорого продать свои жизни. Ну, нет! Так мы не договаривались. Мне было не до фехтования на мечах, тем более, что и меча-то у меня никакого не было. Поэтому я скользнул им за спину и дал обоим по башке. Рауш-наркоз, безо всякого эфира и марлевой маски.

— Вал, давай ко мне. Я тут графа поймал, один не дотащу… — передав просьбу обеспечить доставку дорогого груза, я присел прямо на тушку графа и приготовился ждать.

Ждать пришлось недолго – расстояние-то до домика было пустяковое. Правда, пришлось пару раз швырнуть в воздух и зажечь клубочки. Вскоре в темноте затрещали кусты, и ко мне подбежал Вал с остальными ребятами.

— Мастер, ну нельзя же так… — начал Рус, но я его прервал.

— Все, все… Берите, понесли… Все целы?

Оказалось, что наши все целы. Я бегло осмотрел их в свете пожара и остался удовлетворен. А вот у Стана один партизан был ранен болтом из арбалета. И еще пара человек получила порезы и царапины. Ну, это не серьезно. Я уложил мужиков прямо на землю и достал из кармашка пояса древнее кольцо. Сейчас будем исцелять.

Болт разодрал кольчугу и порвал партизану бок. Его замотали какими-то тряпками, но кровь еще шла. Я, собственно, впервые увидел, как лечит перстень. А посмотреть было на что. После того, как я освободил рану от тряпок и промыл ее вином из чьей-то фляги, я надел раненному кольцо на палец и приложил к нему свой перстень. Около минуты ничего не происходило, а потом – потом кровь перестала бежать, довольно глубокая и длинная рана, пропахавшая бороздой весь бок, наполнилась какой-то розовой пеной. Пена застыла и стянула края раны. Я еще подержал перстень, но ничего не происходило.

— Эй, ты как?

Раненый удивленно покрутил головой: "Не болит…"

Ну и хорошо, что не болит. Давай сюда кольцо – других лечить будем. Посветите, кто-нибудь, а то темно…

Оставшаяся парочка медицинских проблем не представляла. Закончив с ними, я поднялся на ноги.

— Где там наш полон? Давайте их сюда!

Граф, даже со связанными руками, пытался пыжиться и принимать горделивые позы. Его напарник – наоборот, все время пытался уйти в тень. Та-а-к, а кто это такой скромный? Ба, да это же тот самый инквизитор, который меня допрашивал. Тут, видимо, рассмотрев на свету захваченных, к инквизитору метнулся один из бойцов Стана. В его руке сверкнул кинжал. Но сэнсэй оказался быстрее и перехватил его руку. Партизана скрутили.

— В чем дело, Стан?

Стан заскрипел зубами.

— Мастер, отдайте этого человека нам… Знаете, что этот упырь сделал с его сестрой? — Стан мотнул головой в сторону бьющегося в захвате сэнсэя партизана.

— Не знаю и знать не хочу. Хотя и догадываюсь… Забирайте эту падаль!

Боец Стана жутко, по-волчьи, оскалился, бросил кинжал в ножны, подскочил к инквизитору и, заломив ему руку, быстро потащил его в темноту. Партизаны одобрительно проводили его взглядами. Потом все посмотрели на меня.

Я подошел к графу Оргиду.

— Добрый вечер, граф. Я предупреждал вас, что я за вами приду? Вот я и пришел…

* * *

 

Глава 42… казнь

— … Ну что? Закончили здесь? Ваш парень вернулся? — Стан молча кивнул, а Рус только руками развел, мол, как можно сомневаться, мастер? — Ну, тогда пошли…

Я обернулся, метнул в оставшиеся целыми строения по клубочку, сбил поплотнее строй спецназовцев, и мы, в ярком свете разгорающегося пожара, перешли в лесной лагерь. Там, пока мои бойцы старались скрыть все следы нашего временного пребывания, я перевел группу Стана в подвал гостиницы.

— Не забудь, Стан, что ты должен сделать. Уже можно его брать. День-два посидит у тебя в подвале, ничего ему не сделается. Вот, возьми золото… Никаких отказов я не принимаю! Бери, бери – пригодится. Этому парню помоги… хотя – золото в горе не поможет. Ну, давай, действуй. Я за тобой приду.

Потом – обратно, в лесной лагерь. Бойцы уже ждали меня в седлах, графа прикрутили на заводную лошадь. Отсюда мы перешли прямо на задний двор моего замка, к расположенным там конюшням.

Успокоив всполошившуюся стражу, я приказал вызвать десятника.

— Вот, принимай. В подвал его, воды можешь дать. Выставить двойные посты. Не спать! Он мне нужен живым… гонцов послали? И когда можно ждать гостей?

Выяснив, что мои вассалы соберутся к замку край послезавтра, я отпустил десятника и пошел к себе в спальню. Но поспать мне не пришлось. Из спальни я перешел в столицу, во дворец графа Лодена. Рано еще для визитов, я понимаю. Только-только начинало светать, но ждать мне было недосуг. Взбаламутив заспанных слуг, я послал их будить маршала.

— Извините за столь ранний визит, маршал. Но у меня новости… Я захватил бывшего графа Оргида. Не могли бы вы срочно обратиться к королю – нужен ли ему граф для допроса, скажем, или еще для чего?

Чертыхаясь, граф побежал переодеваться. Я устало присел в его кабинете на кресло. Грязный я, испачкаю обивку, а-а, к черту! Почистят. Вбежал маршал.

— Барон, я немедленно мчусь к королю! Если он скажет "да", что делать?

— Оставайтесь во дворце, а сюда, за Оргидом, пришлите конный конвой. Я подожду здесь, у вас? Прикажите, если можно, подать кофе и что-нибудь перекусить…

Граф, на ходу отдавая команды, колобком выкатился из дворца. Ну, теперь можно немного расслабиться. Боже! Как хочется ее увидеть! Нельзя… нельзя…

Поданный кофе меня немного взбодрил. Где-то через сорок минут по гравию двора захрустели лошади конвоя. Так, пора за графом.

— Ваша милость… — в приоткрытой двери показалась голова слуги.

— Знаю, слышал. Пусть подождут, я сейчас…

Вновь скачок к себе в замок. Послав Кота разыскать в наших вещах мой черный плащ, я приказал привести бывшего графа и немного над ним поработал. Так, развязал ему язык. Пусть искренне и плодотворно побеседует со следователями барона Эстора.

Упаковав пленника в плащ, практически завернув его тельце в великоватую для него вещицу, я взял Кота и вновь перенесся в кабинет графа Лодена.

— Кот, сведи его вниз. Сопровождай – передашь из рук в руки барона Эстора. Потом – сюда, доложишь, как все прошло. Двигай, Кот!

Сам я во дворец короля идти не собирался. Не до меня там сейчас… да и с королем видеться не хотелось. Что я ему скажу? Что, возможно, подтолкнул заговорщиков к началу мятежа? Ему и без меня доложат. Прилечь, что ли на диван? А смысл? Скоро должен вернуться Кот, вот тогда можно и домой, можно и прилечь.

Так оно и получилось. Дождавшись Кота, я перескочил в замок и отправился почивать. Что-то притомился я, аж лапы и хвост дрожат. Уже засыпая, я подумал – а виселицу-то я не забыл распорядиться установить? По-моему – сказал… Ну, баюшки-баю.

* * *

Весь следующий день я промаялся хмурым и злым. То и дело поднимался на стену замка, чтобы посмотреть как идет установка виселицы. Бойцы мне на глаза не лезли, понимали, что настроения общаться нет абсолютно. Народ в замке тоже бегал, не поднимая глаз. В общем – обстановочка была еще та, напряженная до не могу. К вечеру стали прибывать гости – мои вассалы, с сыновьями и небольшой свитой каждый. У кого были сыновья, конечно. Им предстояло присутствовать на казни, а потом – принести мне присягу. На волю случая я ничего не хотел оставлять. К гостям я не выходил и никого не принимал.

День завершился еще одним прыжком во дворец графа Лодена. Он меня уже ждал с целой кучей новостей. Оргид выложил все, что знал. Впрочем, барон Эстор, оказывается, к моменту допроса знал ничуть не меньше. Но, тем не менее, слова бывшего графа легли на бумагу и в соответствующее обвинительное дело. Участь Оргида больше никого не интересовала. Король, по словам маршала, слегка попенял ему, что он меня не взял во дворец. Маршал отговорился моей сильной усталостью. В целом, он даже и не соврал…

Вновь я – в замок, Оргид – в подвал. Как белка, честное слово. Мастер спорта по тройным прыжкам. Ну, ничего – завтра финал…

* * *

Утро началось шумом и гамом – как же! Нужно было разместить и накормить целую кучу народа. По моим прикидкам, принести мне присягу должны были человек двенадцать-пятнадцать. А у них еще и сопровождающие лица. В общем – дым стоял коромыслом.

Подошел десятник и доложил, что виселица стоит, старосты деревень, представители городов и населения собираются, ожидаемые дворяне прибыли или вот-вот прибудут. Через часок можно и начинать.

Я перешел в Бергот за одним из главных действующих лиц. В сопровождении Стана, я спустился в подвал. Жмурясь от света факела, на меня из темноты какой-то каморки смотрел палач.

— Помнишь меня, палач? Что же ты не дошел до храма, а?

— Помилте, ваша милость… не смог я… навалились, задержали… — уткнувшись носом в землю забубнил палач.

— Ну, это твое дело, палач. А за твои дела, как я знаю, с тебя еще и спрос будет.

— Помилте, ваш-ш-ш…

— Замолчи. Сейчас тебе предстоит работа. Как ты относишься к графу Оргиду?

Палач повел по углам глазами, намекая на то, что, в общем-то, граф – парень неплохой.

— Вот и ладушки. Вот с ним и поработаешь, последний раз… А потом – тебя тут кое-кто ждет. Ну, пошли?

Я не стал ему завязывать глаза или делать какие-то внушения. Стан рассказал, что его ребята будут ждать возвращения палача с нетерпением. Очень многим с ним хотелось плотно пообщаться. Вот и хорошо. Нельзя оставлять его труд без воздаяния.

В замке было уже потише, зато снаружи, у виселицы, морским прибоем шумела толпа. Дворяне, сидя на конях, занимали лучшую сторону открытого театра. Остальное пространство было заполнено простым людом. Пора! Грустно ударил надвратный колокол, шум стал стихать.

Стражники повели в последний путь бывшего графа. Я не позволил сделать это молодогвардейцам. Этот человек – преступник, без чести и совести. За Огридом шел палач, постоянно оглядывающийся на следующего в отдалении Стана.

Мне подвели Буцефала, и, в окружении своих бойцов, я выехал из ворот замка…

* * *

— Слушайте меня, жители баронства ля Реган! Пред вами – граф Оргид, бывший граф. Указом короля он отстранен от управления графством и лишен титула. Я обвиняю Оргида в совершении убийства моего отца, барона ля Реган! Я обвиняю его в смерти других людей, свидетелями чего вы были сами. Я обвиняю его в покушении на мою жизнь и в захвате моего замка. Остальные обвинения выдвинул Суд графов королевства… — я обратился к Коту.

— Кот, повесь розыскной лист на шею Оргиду. — пока Кот делал это, стояла тяжелая тишина.

— Я не буду долго говорить. Граф пленен и стоит в петле. Я сдержал свою клятву мести… кто-нибудь хочет сказать хоть слово в защиту бывшего графа Оргида? Ну, говорите!

Пауза повисла и тянулась долго, очень долго. Люди молчали. Только лошади фыркали и звенели металлом уздечек.

— Значит – никто! Палач! Делай свою работу!

Тут завизжал Оргид.

— Стойте! Это не казнь! Это убийство! Я требую королевского суда! Я требую поединка с тобой! Пусть все решит меч!

— Я не приму твой вызов, Оргид. Мало чести убить старика. Еще меньше – прикончить благородным мечом преступника и убийцу. Палач!

Палач дрогнул и выбил из-под ног Оргида скамью. Тело казненного задергалось, раскачиваясь в петле. Народ зашумел.

Выждав минут пять, я метнул в виселицу клубочек. Все сооружение разом вспыхнуло нестерпимым для глаз пламенем. Палач, в последний момент соскочивший с площадки, попал прямо в руки Стана.

Я обернулся к дворянам.

— Я недоволен вами, господа. Видимо, барон – мой отец, уделял вам недостаточно внимания. В трудную минуту вы не спешили на помощь. Бог вам судья! Сегодня вы должны будете присягнуть мне. Еще не поздно. Если кто не хочет этого делать – вы можете удалиться. Я возмещу вам все потери и выкуплю вашу собственность. В королевстве много и других мест для того, чтобы спокойно провести остаток своих дней. Ну, кто? Решайте, господа! Через десять минут я жду остальных на замковой площади. Да, еще. Пира по случаю присяги не будет! Не тот повод, и не тот случай, господа. Гвардейцы, за мной! Вперед!

* * *

 

Глава 43. Кто ходит в гости по утрам…

Этот день запомнился неприятными, тянущими душу как больной зуб, и какими-то комкаными чувствами. Удовлетворения сделанным не было. Абсолютно. Нет, я, конечно, понимал, что все сделал правильно, но… Первый человек, которого я приказал казнить… Не убил в бою, а приказал, — и его убили у меня на глазах и по моему слову. Да и процедура принесения присяги настроение не подняла. Было в этом всем что-то скрытое, недоговоренное. Какое-то взаимное недовольство друг другом. То ли я испугал вассалов проведенной на их глазах казнью целого графа, разжалованного, правда, но – графа все же. Думаю, каждый из приглашенных на казнь дворян, волей-неволей, а почувствовал на своей шее колючее, жесткое прикосновение веревки. А может, они затаили страх и злость на меня, такого резвого, нет – скорее резкого, потому, что я вот так, запросто, приказал повесить аристократа, да еще и выше себя по положению? Не знаю и знать не хочу! В стае может быть только один вожак! В баронстве – только один барон. Или я заставлю их смириться и уважать себя, или мне надо отсюда уходить… Уйти я бы я ушел, просто рад был бы уйти, да вот куда? Домой, на Землю, но как? Не поспешил ли я тогда со своим решением? Но, что сделано – то сделано. И тут меня прервали.

— Тур, я прошу тебя срочно перейти в главный храм королевства в Торне!

— Что случилось, Адриан?

— Потом, поспеши!

Странно, голос Адриана, несмотря на экстренный вызов, был совершенно спокоен и холоден. Это меня и напугало. Надо бежать.

— Кот! Срочно! Собери всех, десять минут на подготовку – мы переходим в Торн!

Десять – не десять, а все двадцать минут ушло, пока запыхавшиеся бойцы собрались, надели брони, заседлали коней и были готовы к переносу. Я недовольно покосился на Руса. Бардак! Рус виновато рассматривал шов на перчатке и в глаза мне смотреть совершенно не желал.

— Рус, по возвращению будешь наказан! Ты, лично! Главный спрос – с командира. Ты все понял? — Рус, не поднимая глаз, кивнул. — Готовы? Вперед!

Было большое желание перейти сразу во двор "Драчливого петуха", но я побоялся кого-нибудь перепугать или, упаси Адриан, стоптать копытами. Да и светить наши тайные возможности особо не хотелось. Не тот случай. Так что, нам пришлось еще с полчаса добираться до столицы и еще минут сорок ехать до ДеПо.

Писк, визг и радостную суету по случаю нашего прибытия пришлось резко прекратить. А так же и довольный рев культурно отдыхающих на поляне молодых дворян, попытавшихся сразу усадить меня за пиршественный стол. Не принимая во внимание обиженные лица и надутые губы, я оставил бойцов устраиваться в ДеПо, а сам, в сопровождении Кота, сразу же отправился в Храм.

Оставив Кота с лошадьми, о нем, я уверен, позаботятся, я с натугой открыл огромные двери и вошел в прохладный полумрак. Меня уже ждали и сразу повели вниз, в подземелья Храма. После довольно долгого блуждания по пустым, скупо освещенным подземным переходам, за мной закрылась массивная, прочная дверь и я оказался в небольшой комнате со знакомой металлической конструкцией на стене и креслом под ней.

— Садись, не стой столбом. Кажется, я их нашел!

Привычно поправив обруч с зеленым камнем, я уселся в ожидании продолжения.

— Ты имеешь в виду регистраторов, Адриан?

— Да!

Ух, ты, вот это новость. Не то, чтобы я про них забыл, но текучка дел как-то отодвинула мысли о затаившихся на планете регистраторах на задний план. Да и уверенности, что они непременно будут здесь, честно говоря, не было.

— Слушаю тебя, Адриан.

Оказывается, мои слова о возможной угрозе со стороны регистраторов, не оставили Адриана равнодушным. Все это время, прошедшее с момента нашего с ним разговора, Адриан искал, сопоставлял факты и делал выводы. Первый и главный из них – регистраторы на планете присутствуют! Адриан засек появление их капсулы, какие-то еще (какие – я толком и не понял) следы их перемещений и даже связи! Мне были продемонстрированы изображения капсулы – небольшого веретенообразного объекта, похожего на винтовочную пулю с двумя острыми концами. Здорово, я ведь ее и не видел – только дымка какая-то была там, на болоте. По мнению Адриана, а он был уверен в своих выкладках абсолютно, сейчас на Матери присутствовало три человека из Мира-основы. Причем, что интересно, третий – не то чтобы прятался от остальных двух, но и на контакт с ними не шел. И еще – база этих двух была где-то поближе к центру империи, а нелюдим? 3 ошивался на землях графа Толдина, вот ведь как! Это требовалось обмозговать.

— А что их связь, Адриан?

Оказывается, регистраторы вели себя весьма самоуверенно, видимо, совершенно не опасаясь, что их можно отследить какими-то техническими средствами. Ну, естественно, какие могут быть технические средства в позднем средневековье? Никаких! Кроме тех, которые находятся в распоряжении Адриана. А Адриан вот уже полторы тысячи лет сидел тихо, как лягушка под ряской, и светлым брюшком совершенно не отсвечивал. Вот хлопцы и прокололись. Правда, засечь их переговоры Адриан засек, но расшифровать пока не смог.

— Адриан, а как же наши переговоры? Если у регистраторов есть что-то похожее на сканер, они могут и нас засечь?

А вот и нет! Адриан тоже не лыком шит оказался, не лапоть, значит. Да и принцип передачи информации, или конкретно – определенного вида сигнала на большие расстояния у цивилизации Адриана был другой, более продвинутый. Как я понял, а понял я немного (если не сказать более обидно для меня) — это не радиосигнал, а что-то другое, и передается он не в атмосфере (хотя можно и там), а в толще земли. Во как! Волны напряжения какие-то… Мне не понять. Да и не надо!

Я долго молчал, осмысливая полученную информацию. Общая картина не складывалась – не хватало этих кусочков мозаики, как их теперь называют? Не помню… Нет, точно не чипсы, пазлы, вот! Но, все же, кое-что можно было предположить. Мысль диковатая, конечно, но она многое объясняет…

— Адриан, а если предположить, что этот отшельник… ну, который прячется у графа Толдина, — мой старый знакомый? Тот самый Регистратор, который и перенес меня сюда? В этом случае кое-то начинает связываться в определенную цепочку фактов, а?

Теперь надолго замолчал Адриан. Не дольше меня, правда, мозги-то у него помощнее.

— Я тоже осмелился предположить это… Да, такое допущение возможно. Но его надо проверить, а вот как?

— Да-а, Адриан, заплесневел ты, мохом оброс. Что "как"? Как, как… Каком к верху. У нас в сложных ситуациях говорят: "Наливай, да пей!" Иногда надо вести себя проще, самое главное – это простота и ясность! Просто зайду к нему в гости, так – о жизни поболтать, похвастаться…

— А он тебя бритвой по горлу – и в колодец!

— Адриан, тебе вредно наши кинокомедии смотреть, ты их не понимаешь! А ведь я не шутил. Есть неизвестный, есть вопрос – кто он? Что же тут кренделя выписывать? Пойдем, да и спросим. А может быть, это мой знакомый!

— А может быть, это закулисный руководитель заговора, а, Тур?

— Вот я и говорю – пойдем и спросим! По всей строгости нашего революционного самосознания. Вплоть до чрезвычайных мер. Где эта мышка-норушка сидит?

Где мышка-норушка сидела, Адриан знал. Это её капсула была на демонстрировавшемся мне изображении. Мышка была весьма активной и в последнее время скакала туда-сюда как белка. Так что, адрес был известен. Правда, капсула была скрыта от глаз, проще говоря – невидима, и висела над землей, во избежание расшибания об нее чьих-нибудь голов. Но это пустяк. С моими-то крыльями! Да, еще Адриан пообещал дать мне какой-то детектор масс, чтобы я не стер ноги в поисках невидимой капсулы. Вот и хорошо. Придем, найдем, постучимся и начнем разговоры разговаривать. Под чаёк-кофеёк. Только так.

Мы еще долго сидели, оговаривая возможные варианты развития событий – от моего пленения до приведения Регистратора в нерабочее состояние. Самое главное – как нам сохранить связь. А вдруг, Регистратор или какая-нибудь хитрая аппаратура на борту капсулы прервут наше общение? И посоветоваться будет не с кем, вот жалость! Взять на седло Буцефала что-то вроде ретранслятора? Может быть. А другие варианты? Надо подумать и еще раз все взвесить. Я предложил ежеминутно выбрасывать телепортацией какие-нибудь, условно говоря, микрочипы с записью разговора с Регистратором, а ретранслятор на Буцефале будет передавать эти фрагменты записи Адриану. Правда, обратная связь не просматривалась, но и это хоть что-нибудь даст. Вопрос об оружии не стоял, я сам по себе оружие. Только моя голова – слабое звено… Уж больно она приключений ищет, причем, что интересно, абсолютно на другое место.

Вдруг Адриан прервал беседу и отключился. Впрочем, после короткой паузы он произнес: "Все, Тур, они начали мятеж…"

* * *

Вернувшись в ДеПо, я первым делом успокоил Хельгу, передал ей кучу приветов от друзей-партизан, и мы вместе прошли к Малышу. Однако в комнате его не было. Малыша мы нашли на поляне. Его кресло стояло на почетном месте во главе стола, а Малыш что-то рассказывал и оживленно смеялся.

— Привет, Малыш! Ну, как ты себя чувствуешь? — я присел рядом, благодарно кивнув подвинувшемуся дворянчику.

Мне тут же налили кубок и пододвинули блюдо с лежащими на нем шампурами с шашлыком. Ничего не меняется! А ведь я их учил готовить долму!

Малыш кратко проинформировал меня, как он счастлив вновь обрести ноги. Точнее – колеса. Я бегло осмотрел кресло. Ничего так, продуманно сделано. Немного посидев для приличия, я извинился и покинул этот пикник, сославшись на необходимость срочной встречи с королем.

Молодогвардейцев я с собой брать не стал – провести их во дворец не так уж и просто, потом думать – где они, как они… Я лучше один слетаю – раз, и все. Однако "раз – и все!" не получилось. Сначала я метнулся во дворец маршала Лодена, но его там не оказалось. Потом я кинулся в храм, но и настоятеля не было на месте. Сговорились они, что ли… Пришлось десантироваться поближе к воротам королевского дворца и вести довольно долгие переговоры с охраной. Наконец, к нам вышел сам барон Эстор, извинился, и потащил меня куда-то, придерживая за рукав. Оказывается – на заседание малого дивана. Совещание о том, как нам не допустить мятежа было в самом разгаре, когда появился я и все опошлил, шепнув королю, что мятеж, собственно, уже начался. Король посмурнел, передал мои слова собранию и приказал через час представить ему предложения. А меня он увел в кабинет.

Там я первым делом презентовал королю древний кинжал. Вы не поверите, какой поднялся ажиотаж! Оказывается – эта древняя железяка имела особый смысл и значение. Конечно, в перечень королевских регалий кинжал не входил, однако он был отлично известен по летописям, считался подарком Бога первым королям династии и имел огромную историческую и протокольную ценность. Вроде своеобразного знака качества для короля: нет кинжала – и король какой-то второсортный, есть кинжал – тогда о-го-го! Король-то – первый сорт! Вот так-то, а я и не знал. Я еще подумал – неужели первый из Реганов спер этот кинжал у короля? Или король на самом деле сделал ему такой подарок за спасение своей жизни? Не знаю и, видимо, теперь никогда и не узнаю… Поздравив его величество со счастливым возвращением знаменитого ножика хозяевам, я кратко рассказал ему последние события, а он поведал мне нынешнюю ситуацию с мятежом.

На мой взгляд, пока ничего особо опасного не было. Службы барона Эстора плотно контролировали ситуацию с заговором и заговорщиками. Никаких исторических заседаний подпольщиков зарегистрировано не было. Как и решения взять власть в свои руки, не дожидаясь выстрела "Авроры". Войска участники заговора еще не отмобилизовали, не говоря уже о том, чтобы объединить их в единую повстанческую армию. В то же время, южнее северных графств, подозреваемых в участии в заговоре, уже тихарились по лесам кавалеристы маршала Лодена. Не два полка, правда, но на первый этап противостояния хватит. Я уже говорил, что больших армий здесь не применяли. Что вы! Три тысячи всадников считались тут огромной и непобедимой армадой, честное слово! Ну, им виднее, как воевать.

Таким образом, оставался один-единственный вариант – самодеятельность графа Толдина, не больше и не меньше. Король уже говорил мне, что сомневается в военном гении знамени мятежа по причине его низкого Ай-Кью, слабых способностей к прогнозированию и просчету событий, и отсутствию железной воли в достижении победы. Но что же тогда подтолкнуло графа Толдина к несвоевременному выступлению? Или кто? Мне кажется, я это знал. Но королю я, естественно, ничего говорить не собирался. На мой вопрос, как величество собирается гасить злодеев, король честно ответил, что пока никак.

— Знаете, мастер, я долго думал над нашим последним разговором… Кстати, не мучьте себя. Вы можете обращаться ко мне "государь". Это и на самом деле лучше, чем величество. Теперь, когда кто-то произносит "Ваше величество…", мне слышится – "спесивый щенок"…Так вот, я долго думал над нашим разговором… И понял – вы во многом правы. Может быть, вы правы во много большем, чем я готов сейчас принять. Но я тоже живой человек, и мне трудно разом сломать сложившиеся стереотипы и вложенные в меня за долгие годы подготовки к венцу монарха представления о мироустройстве и роли в нем короля. Давайте идти вперед, но… мелкими шагами, а то, как бы нам штаны не порвать, — грустно хохотнул король.

— Так вот, мятеж! Как вы говорили – скопище старых дураков, затеявших смену династии, чтобы отложиться от Империи. Сколько их там, наиболее активных и деятельных? И десятка не наберется! Остальные полтора-два десятка – это полностью зависимые от них люди, которые вынуждены – без большого личного желания, заметьте! — вынуждены бежать за этой телегой, несущейся вниз. А вот приведут они, все вместе, под свои знамена человек семьсот-восемьсот, может быть – тысячу. Может быть и больше, но навряд ли. Надо ли их всех убивать на поле боя, неся потери и со своей стороны? — король замолчал, что-то обдумывая и поглаживая ножны подаренного кинжала.

— Конечно, и моей молодежи страсть, как хочется подраться! Вспомните только моего погибшего друга… Пронестись на горячем боевом коне по полю сражения, неся в руке захваченное у противника знамя, чтобы бросить его к ногам своего короля! Но ведь это – детство какое-то, честное слово! Я только недавно и сам это понял, а сначала – "Забрала опустить! Копья к бою! Вперед – марш, марш!" — заорал король таким страшным голосом, что двери кабинета распахнулись и внутрь ворвались гвардейцы охраны.

— Вот, видите? — он расхохотался и махнул охране рукой. Мы вновь остались одни.

— Кого прикажете мне убивать? — внезапно рассердившись, зло зашептал король. — Вот этих – злобных и неразумных старцев, я бы с удовольствием повесил, как вы этого графа… А тех, молодых, которых эти старые дураки выставят под мечи моих всадников? Их-то за что? Что они успели сделать, чем нагрешить? Да они самостоятельно, без указки, и в носу поковырять не смогут. И всех убить?..

— Государь, успокойтесь. Как я понял, войска мятежников еще не собраны. Как я догадался, кавалерия маршала Лодена будет танцевать с отрядами мятежников танцы, перемещаясь и постоянно угрожая ударом, но решающего сражения не будет. Это так?

— Да, так…

— Вот и хорошо. Пусть себе покрутятся, потанцуют. Заодно – и командиры потренируются в вождении войск. Думается мне, есть у заговорщиков такой прыщ, такая узловая точка… И я её собираюсь пощупать. Нет-нет, государь, не вмешивайтесь! Поверьте – это мое личное дело, и решать его мне!

С тем я и отбыл. В свой замок, естественно. И бойцы со мной. Русу я объявил наряд вне очереди и обязал его провести не менее пяти боевых тревог – как днем, так и ночью. Потом подумал – а кого же я наказал, но плюнул и ничего отменять не стал.

А стал я готовиться к встрече с Регистратором. Благо – необходимые устройства я в Храме получил.

* * *

На отлов Регистратора я потратил два дня. Два дня я мотался по намеченным точкам, летал над лесами, как воробушек, но капсулу засечь не смог. Мы поменяли больше пяти лагерей – бойцов я держал на удалении километров в десять и близко к месту поисков не подпускал. Не их это дело – регистраторов отлавливать. Наконец, перед самым закатом солнца второго дня, я эту капсулу обнаружил. Видимо, Регистратор тоже не сидел без дела и мотался то к графу Толдину, то куда-то еще. И место своего базирования он, естественно, менял. Но оставался в каком-то определенном "боевом позиционном районе". И я его, наконец, нашел.

Я был настолько взвинчен всей этой суматохой с поисками, что ни придумал ничего лучше, как подъехать на Буцефале под брюхо его капсулы, определенной датчиком массы, воткнуть в землю меч, привязать коня, что бы он не сошел с нужного мне места и взлететь к борту корабля.

Там, в воздухе, я сделал вид, что вытираю ноги о коврик, и постучал по невидимой, но излучающей тепло, металлической поверхности. Тук-тук!

— Да-да, Онто! Заходи, заходи, я жду тебя! — раздалось из скрытых динамиков и рядом, метрах в двух, открылся провал. Я пролевитировал к нему и вплыл в маленький шлюз.

Внешний люк закрылся, и мне в лицо ударила струя газа…

* * *

— Вот мы и встретились, Онто, мальчик мой! — лицо овеяло ветерком с медицинским запахом, и я открыл глаза.

Рубка, а может и каюта, я точно не знаю, где я находился, была невелика. Все стеновые панели были заняты экранами, экранчиками, какими-то тумблерами и шкалами приборов. Мягкое, приглушенное освещение. Легкий, едва различимый, шум вентиляторов? кондиционера? Что-то подобное. Я был усажен в удобное анатомическое кресло. Руки и ноги держали жесткие скрепы. И дергаться не надо. Замуровали, демоны! Я с интересом смотрел в лицо Регистратора. Ничего так лицо, приятное. Только глазки бегают, неспокойные глазки.

— Как вас зовут? — мягко обратился я к нему. — Назовитесь, пожалуйста, а то от первой нашей встречи у меня в памяти остался только ваш голос.

Регистратор едва заметно дрогнул, но постарался не показать и вида своей заинтересованности. Интересно – в чем?

— Вы можете назвать меня… Земляк! Да, Земляк.

— Тогда уж лучше – брателло… а, земеля? Не успел зайти – усыпили, связали. Где ты этому научился, братан? У реальных пацанов?

— Замолчите! Это не ваш стиль! Я поступил так в целях вашей, да-да! Вашей же безопасности.

— Вот как, вы думаете, что я сразу схватил бы вас за горло? А вы бы меня – хр-р-рясть, и напополам, да?! А вы не боитесь, что я могу убить вас и так – связанным?

Регистратор коротко хохотнул. Не поверил. Ну и не надо. Я плавно и бесшумно опустил на место поднятую за спиной Регистратора тяжелую на вид штуковину непонятного предназначения. Работает, однако! Пока подождем, поговорим. Я сбросил первый чип для Адриана.

— Не нужно, Тур, я слышу и все вижу. Осторожно, он пытается как-то ментально воздействовать на тебя… — прошелестел в голове голос Адриана. Хорошо! Просто здорово! Я не один.

Да, действительно – сейчас я стал ощущать какое-то давление, нет, не давление… какую-то тяжесть голове. Ну, давай, давай, померимся… сам знаешь чем. Я не то что бы активно сопротивлялся, нет. Я просто не давал Регистратору захватить мой мозг. А он был бессилен что-либо сделать. Побледнел, лицо покрылось каплями пота. Наконец, он сдулся и выдохнул: "Как? Как вы сумели противостоять мне? Неужели…"

— Он бессилен против тебя, Тур… — прокомментировал очевидное Адриан, — ты сильно вырос, сынок!

Регистратор сбивчиво понес какую-то чушь. Оказывается – ему, ему! — с его отточенным новейшими методиками, ограненным в прочнейший бриллиант мозгом ученого и администратора, смог противостоять какой-то дикарь из неразвитого мира! Про то, что он сам заложил мне в голову лучшие наработки своего мира, он, видимо, и не вспомнил. А то, что его ограненный, но небольшой бриллиант, так – размером в карат-другой, мог, просто по теории вероятности мог, столкнуться с алмазом "Куллинан", который получился из неразвитого мозга дикаря с Земли, плюс новейшие разработки Мира-основы, плюс воздействие на мой мозг Адриана – он и не подумал! Ну, а я ему об этом не сказал. Хотя, я тоже хорош, хвастаться начал, скромнее надо быть, скромнее… Насчет алмаза "Куллинан" я, конечно, ляпнул от фонаря, это понятно. Но все же! Эту чуду-юду инопланетную я все же победил! Вот так-то.

— Ну, так что, может, развяжете? Поговорим тишком да ладком, а?

— Поговорим, — губы Регистратора подрагивали и кривились, — но вы останетесь связанным.

— Если вам так спокойнее – хорошо… Начинайте, прямо с заговора и начинайте, Регистратор. Решили досрочно уйти на пенсию? Стать королем?

Не знаю почему, то ли в результате проигранного мне ментального поединка, то ли потому, что наболело, но Регистратор начал говорить. А может быть, он был уверен, что его слова я никому не смогу предать? Кто знает…

В общем, мы с Адрианом если и ошиблись, то не на много. Это был несчастный и задерганный человек. Научная карьера не сложилась, административная тоже шла ни шатко, ни валко. Да еще – служебная ошибка, официальное расследование и перевод с понижением. А тут еще и я подсуетился со своим выстрелом… Нервы у мужика и не выдержали, а может – и мозги…

Короче! В больной голове сложился план – имитировать свою смерть в результате взрыва капсулы, или еще каким-то способом, вернуться на копию-11, то есть в мир Матери и активизировать вяло тлеющий заговор, о котором он знал в силу своего служебного положения. Затем – помочь мятежникам всей своей технической мощью и устроиться, в случае их победы, в теплом и хлебном месте, подле нового короля, пожиная заслуженные лавры и ведя тихий и мирный образ жизни. Все довольны, все смеются и аплодируют.

— Адриан, да он болен! Тут надо скорую вызывать, не иначе!

— Сейчас вызовем. Тебе развязаться только надо…

А ведь и правда, надо. А то, как-то страшно рядом с этим двинутым психом. Глядишь, он и меня пристроит в свою схему лучшей жизни. Ага! В виде ангела бестелесного, и в раю. Не хочу! Мне еще жить и жить.

* * *

 

Глава 44. Из которой следует, что, если

сильно нашинковать одного противника,

то можно получить двух союзников.

Время, судя по ощущениям, прошло много. Регистратор уже более-менее успокоился и занялся какими-то непонятными мне делами, сидя у своей аппаратуры спиной ко мне. Я оказался предоставлен самому себе. Тело затекло. Да, затекло… захотелось, чтобы еще кое-что протекло, отлить захотелось, короче. Как же освободиться? А если перенестись? Смогу? А что, если меня выдернет вместе с креслом, или, упаси Адриан, ручки и ножки останутся привязанными к этому предмету мебели, а тельце улетит? Бр-р-р! Как-то не хочется экспериментировать. Что же делать? А что если использовать лазер? Мой "Дерринджер", оружие последнего шанса, другими словами. Надо подумать. Так, развернуть кулак левой руки таким образом, чтобы луч перерезал мои путы на правой руке, я не смогу – угла поворота не хватает. А зачем крутить кулаком? Если перевести рабочую поверхность перстня внутрь ладони, то и крутить рукой не понадобится – перстень будет на нужном уровне и на нужном месте. Так, допустим – правую руку я освободил. Что потом? Потом – и это ясно и дураку (что-то голова у меня стала плохо соображать), потом надо надеть перстень на правую руку и освободить левую конечность и ноги. А потом? А вот потом и посмотрим!

Сказано-сделано. Лазер сработал беззвучно, это понятно, лишь легкий запах сгоревшего пластика щекотал ноздри. Надеюсь, запах Регистратор не учует. Все свободен, свободен, свободен, наконец! Я вновь надел перстень на левую руку, встал и немного размялся. Теперь к хозяину, его следует похлопать по плечу и вежливо спросить, а где тут у вас туалет? Но – не срослось. Помните, я говорил вам про планы на войне? Вот то-то и оно. Никакой сбычи мечт не получилось, потому, что в коридоре появился Регистратор.

— Онто, держи его! Держи этого дикаря! — заорал брателло и бросился куда-то за угол.

Вот так-так! Действительно – псих! Какой Онто, здесь только я один. А-а-а! Как больно… Затылок как будто сжало твердой холодной рукой, по спине от страха побежали мурашки. Я попытался двинуться и – не смог! Тело мне не подчинилось. В голове, в затылке я ощутил чью-то злобную радость.

— Стой спокойно, чужак, не дергайся, а то сейчас ослепнешь от боли!

Как! Как это может быть? Это же Онто, тихий и вежливый Онто, который пропал, исчез еще в пещерах? Что его связывает с Регистратором? Почему такая ненависть ко мне? А-а-а! Действительно, чуть не ослеп. В глазах крутились огненные круги. И тут в памяти вспыхнули слова Адриана: "…ты не с этой планеты, чужак. В тебе два сознания, и одно из них чужеродно для Матери. Оно принадлежит человеку развитого технологического мира. Кто ты?"

Вот оно – два сознания. Два! Онто постоянно был в моей… нашей голове, постоянно. Но он скрывался, прятался. Почему? Быстрее, быстрее… Что же делать? Сейчас вернется Регистратор и явно не с горшочком меда к чаю… А-а-а, как больно! Выжечь, выжечь эту боль к чертовой матери! Выжечь этого темного паука в моем затылке. Клубочек, давай! Окоченев от боли, я спокойно и хладнокровно вспомнил когда-то прочитанный случай с американским дорожным рабочим, а возможно – и подрывником в карьере, которому в результате взрыва динамита ломом насквозь пробило голову. Где-то на стыке XIX и XX веков. Говоря насквозь, я и имею в виду насквозь – лом так и торчал в голове с двух сторон. И что же? Да ничего, лом вынули, рабочий выздоровел, и потом всю жизнь так и ездил по Штатам с лекциями. Ну, давай, клубочек, давай! Больно, как больно! Это, конечно, был не клубочек. Это была мошка, инфузория-туфелька, амёба. Крохотный сгусток огня. Я терпеливо провел его к затылку и переместил в мозг на два сантиметра за выступающей острой косточкой. Давай! Правильно говорят – что мозг боли не чувствует. Микровспышку я ощутил одними инстинктами, и сразу боль меня отпустила. А я, видимо, отпустил Онто. Теперь уже – навсегда…

От внезапной слабости меня шатнуло назад, помещение косо поплыло в глазах вверх и вправо, и я упал обратно в кресло. В это время в голове раздался крик: "Берегись!", и передо мной появился Регистратор с каким-то прибором в руке. Выглядел этот прибор подозрительно – массивный блок на переносной ручке, из которого ко мне тянулась какая-то штанга или щуп. Уточнять что это такое – просто электрошокер, ловушка матрицы сознания, или первый попавшийся под руку тяжелый предмет для приведения дикаря в состояние нестояния, я не стал. Инстинктивно я сжал левый кулак, сверкнул луч, и правая рука Регистратора, отрезанная посередине предплечья, упала на палубу капсулы вместе с неизвестным мне прибором.

Регистратор непонимающе посмотрел вниз, на отрезанную кисть руки, все еще сжимающую прибор, потом на остаток своего щупальца, закатил глаза и молча грохнулся об пол.

* * *

Первым делом я посмотрел себе на штаны. Слава богу – сухие. Затем я мухой вылетел наружу. В капсуле, естественно, остался маркер возврата. Я ничем не рисковал. Искать кустики времени не было, и я приступил к не терпящему промедления делу прямо в воздухе. Буцефал укоризненно посмотрел на хозяина, творящего непотребство как какой-нибудь летучий фей, подумал, и тоже пустил мощную струю. Просто так – за компанию и из солидарности с начальством. Став легким и воздушным, я вернулся в капсулу. Браток так и лежал, крови практически не было. Видимо, высокая температура луча заварила кровь.

— Адриан, ты видишь?

— Да, вижу… поправь обруч…

— Что делать будем?

— Что делать, что делать… Лечить надо. Не убивать же его. Потом надо будет связаться с другими… регистраторами. Что бы им пусто было! Ну, чего ждешь? Надевай ему кольцо.

Я приступил к знакомой операции. Слава Адриану, левая рука была целой. А то от этого… гм-м, нехорошего человека, можно было ожидать, что он и ее сломает при падении. Прошло некоторое время, и Регистратор порозовел, а потом его веки задрожали, и он открыл глаза. А тут его ждал я, с желанием проверить – кто кого пересмотрит. Оказалось – я и пересмотрел. Да еще успел намекнуть этой жертве аборта, чтобы он показал мне, где находится его средство связи.

Регистратор не только показал, но и научил, как включать и вести радиообмен. Иногда я бываю жуть, каким убедительным. Просто жуть, каким… Как он не описался, я не знаю.

Помните наши старые военные фильмы, когда разведчик или партизан сидит перед рацией, вспышки лампы освещают его суровое лицо, а он ключом передает важные и секретные сведения? Так вот. Ничего подобного не было.

Я что-то нажал, оно, естественно, включилось, развернулась картинка на мониторе и, через пятнадцать-двадцать секунд, появилось чье-то лицо.

— Вы, конечно, говорите на матерном? Тьфу – на общематеринском, конечно?

Лицо молча кивнуло.

— Вы можете засечь место, откуда идет передача?

Лицо молча кивнуло еще раз. Лаконичный мужик, настоящий спартанец, однако. С таким душевно не поболтаешь.

— Здесь ваш… хм-м, пожалуй – коллега. Он ранен. Первую помощь я оказал, но я не медик и возможностей вашего корабля я не знаю. Можете срочно прибыть сюда? Я не вооружен и опасности для вас не представляю. Что тут случилось – объясню при встрече. Ну, как?

— Сейчас будем. — сказал этот болтун и отключился.

Я прошелся по кораблю, нашел какое-то подобие койки, и перетащил в нее Регистратора. Минут через десять капсулу качнуло, испуганно заржал Буцефал, и в коридор корабля спокойно ступила парочка одетых в длинные одеяния, наподобие мантий, людей. Чуть не сказал – волшебников. Интересно, а что они скрывают под своими мантиями? Оружие? Защиту? Кривые и волосатые ноги? Мне, в принципе, наплевать. На их ноги я смотреть не буду – ориентация у меня самая верная. А что касается волшебников… Ну, волшебники там, или не волшебники, а разобрались они в ситуации довольно быстро. Как не делали они морды ящиком, скрыть свое удивление гости не смогли. Пару раз я почувствовал попытку чужой воли прощупать мой мозг, но я так окрысился в ментальном плане, что их моментом унесло в голубую даль. Взгляды стали более уважительными. Наконец, они закончили возиться с Регистратором, заложили его в какой-то медблок или регенератор, наверное, и оба уставились на меня.

— Чтобы не быть голословным, я готов предоставить вам запись всего здесь происходившего…

— В этом нет необходимости. — спокойно остановил меня один из гостей. — На корабле постоянно ведется видеонаблюдение и регистрация всех событий. Вы позволите… — он посмотрел куда-то в сторону неизвестной мне аппаратуры.

— Пожалуйста, только не пытайтесь сделать мне бо-бо. Один уже попробовал, и вот что получилось… — я кивнул в сторону лежащего в своем ящике Регистратора.

Гости молча склонили головы в знак согласия, и молча отошли к пульту. Просмотр видеозаписи занял не так уж и много времени. Дольше они о чем-то шепотом общались между собой.

— Итак, что же здесь все-таки произошло? Откуда вы знаете нашего коллегу? И кто же вы, наконец? И, самое главное, — чего вы добиваетесь?!

Вот! Наконец-то! Именно тот вопрос, ради которого я все это и затеял. Я подумал, и начал свой рассказ с поездки на охоту и с гусей. А что? Хуже ведь не будет. Прав я оказался или неправ, вы узнаете потом. А сейчас –

 

Глава 45. Дипломатия, договоры и исторические решения

Я уже говорил, что со счета сбился – сколько же раз мне пришлось здесь рассказывать свою историю. Надо бы сделать такой поминальник, что ли, или резюме такое. Что-нибудь типа: "Я, такой-то, тогда-то, будучи на охоте там-то, во столько-то часов и минут, произвел из охотничьего ружья марки "ИЖ" 16-го калибра выстрел дробью? 3 в целях отстрела в качестве охотничьего трофея двух гусей в соответствии с выданной мне охотничьей путевкой за номером таким-то. В результате произведенного выстрела гусей я не добыл, а получил мощный энергетический разряд прямо в морду лица, после чего, оставив свое бренное тело без видимых признаков жизни на планете Земля, был посажен в герметично закрытую банку в виде матрицы сознания и, впоследствии, помещен в тело молодого человека из другого мира, ранее мне не известного, из дворян, образование – высшее аристократическое, беспартийного монархиста, с целью до сих пор мною полностью не уясненной…"

Да, что-нибудь такое, заковыристое… Это пойдет. Размышляя таким образом, я плавно подошел к финалу своей одиссеи.

— И вот, мы имеем то, что наблюдаем в настоящий момент. А именно – ваш коллега, которого я называю Регистратор, в ящике, вы – напротив меня, слушаете мои байки, а я – напротив вас, ломаю себе голову вопросом: сразу вас прибить, или дать помучиться? Не дергайтесь, это шутка такая…

Хохотать над шуткой они, однако, не стали. Так же молча переглянулись, посмотрели на меня, очевидно взвешивая в уме, а может быть это и не шутка была, опять переглянулись, видимо, уверяя друг друга – да нет, все же он шутит, и один из них, самый говорливый, задал вопрос: "Мы так и не услышали, чего же вы все-таки хотите?"

Ну вот, давно пора!

— Я хочу, что бы вы сделали две вещи. Всего две. Я хочу, что бы вы перенесли мое сознание на планету Земля в место и год, которые я впоследствии вам укажу. И внедрили его в человека, которого вы подберете по данным мною параметрам. Сразу скажу – в человека, который будет обречен на скорую гибель, и, который, без внедрения моего сознания, безусловно, погибнет в течение одной-двух минут.

— Я хочу, что бы вы перенесли в мое тело, да-да, в это вот тело, — я постучал себя по груди, — которое я освобожу в связи с моим возвращением домой, сознание человека, которого я вам потом представлю. Соответствующие методики у вас есть, аппаратура тоже, по крайней мере, она была на этом корабле. И это, пожалуй, все, что мне от вас нужно. Да, все! — твердо сказал я. — Все остальное, включая решение судьбы вашего коллеги – это ваше внутреннее дело. Больше у меня к вам претензий нет, и не будет.

Дав им немного времени все это осмыслить, я продолжил.

— Ваш коллега будет отпущен сразу же по исполнению моих требований. Один из вас, а именно – тот, кто будет осуществлять внедрение на Земле, получит от меня ряд предметов, которые будут являться подтверждением выполнения условий сделки. Какие это будут предметы и что они означают, будет знать мое доверенное лицо здесь, на Матери. Согласны?

Они вновь переглянулись.

— Мы вынуждены признать, что известные основания для подобного требования у вас, судя по всему, имеются. Хорошо. Сейчас мы освободим вас от своего присутствия и заботы о раненном, а после…

— Стоп, стоп, стоп, дорогие мои радиослушатели! А так же и телезрители… Здесь вам не тут, ребята! И я вам не тебе. Я вас покуда никуда не отпускал! А ваш коллега, равно как и эта посудина – мой пленник и мой боевой трофей! Вот так-то.

— А как же…

— А пулемета-то я вам, ребята, не дам, — сказал я голосом таможенника Верещагина из "Белого солнца пустыни". — И не просите! Это – залог нашей сделки и вашего хорошего поведения.

— Но его же надо лечить!

— Вот и лечите, но у меня в замке. Вам будут предоставлены все мыслимые и немыслимые условия и возможности, выделено помещение, куда вы сможете тайно являться в режиме невидимости и под покровом ночи. Так что – лечите, себе и ему на здоровье!

Потом более получаса я отбивал их пылкие атаки, и твердо стоял на своем. В конце концов, деваться им было некуда, и ребята капитулировали. Мы быстро оговорили некоторые детали, и один из гостей вернулся на свою капсулу. Оставшийся со мной извозчик свистнул, дунул, плюнул, и одним моментом перегнал капсулу к большим окнам кабинета покойного барона. Там она и осталась висеть, будучи невидимой для окружающих.

А я, быстренько высвистав наверх управляющего, поручил ему запретить шляться около кабинета посторонним, да и под окнами кабинета тоже не бегать. Во избежание, так сказать… После чего последовал прыжок к бедному, потерявшему хозяина, Буцефалу и торжественное возвращение на боевом коне к заждавшимся меня молодогвардейцам. А потом, само по себе, — возвращение в замок.

* * *

Я был доволен. Очень доволен. Наконец-то мои туманные и бесформенные мечтания начинали обретать плоть и форму. Лед тронулся, господа присяжные заседатели! Тронулся, но еще не пошел вниз по течению, сметая все на своем пути… Этого еще нужно подождать. Еще не все дела сделаны.

Об этом мне быстро напомнил Адриан. Кратко прокомментировав, каким дураком я выглядел на переговорах с регистраторами, он все же поздравил меня с достигнутыми результатами, и попросил как можно быстрее прибыть в Торн на совещание в верхах. Полагая, что совещание продлится ну уж никак не дольше двух-трех часов, я сквозанул в здание Храма один. Правда, предупредив бойцов, чтобы меня ждали и не снижали накал боевой учебы. Вернусь – проверю!

В Храме меня провели знакомым путем в библиотеку. Рядом с настоятелем стоял Дорн. После нашего знакомства, посиделок и разговоров, я все больше и больше стал относиться к нему как к другу, просто – приятному во всех отношениях молодому человеку, правда – весьма занятому и ответственному.

После взаимных реверансов и расшаркиваний, выяснилась и повестка дня внеочередного пленума. Я даже сказал бы – исторического пленума! Да-да, ведь речь пошла о создании "Ордена Храма", во как!

То, что идея овладела настоятелем Храма, я был уверен. Настоятель, несмотря на свой возраст, выдержку и невозмутимое выражение лица, был мужиком горячим и увлекающимся. Но ни в коей мере не легкомысленным глупцом! Поверьте мне на слово – нет. Скорее всего, мне посчастливилось просто сформулировать и высказать мысль, которая и так уже висела на кончике языка у ряда людей, обдумывавших комплекс военных, хозяйственных и управленческих проблем, стоящих перед королевством. Что называется – вовремя крякнул. Король Дорн тоже сразу углядел немалые плюсы нового начинания и, что называется, загорелся. Поэтому я с радостью тут же с головой влез в разговор.

Мне пришлось вывалить на голову собеседников все, что я помнил про рыцарские ордена и другие, более эффективные структуры из истории Земли. При этом я, абсолютно не стесняясь – а некого! — и абсолютно свободно тасуя факты и выводы (по той же причине), пытался сделать из не очень четкой пока идеи конфетку. Причем я валил в одно целое командоров и магистров ордена, щедро разбавляя их сержантами, лейтенантами и капитанами Советской Армии и, почему-то, — инструкторами райкомов партии, и обзорно давал дикую смесь из уставов рыцарских орденов и Боевых уставов пехоты и кавалерии, дополняя их нормативными документами большевиков и структурами, введенными Петром I. В общем – заливался соловьем. В одном я был тверд и уперт как скала. До хрипоты, до брызг слюней изо рта я отстаивал полнейшую свободу горизонтального и вертикального служебного движения рыцарей ордена и создание всех мыслимых и немыслимых предпосылок для этого, а также – безусловную и безукоризненно соблюдаемую ротацию кадров высшего управленческого звена. Вплоть до известной потери дееспособности ордена и качества управления им. Ничего! Раза два обожгутся – поумнеют! Но дома престарелых генсеков в руководящих структурах ордена быть не должно!

И еще. Горячо поддержав идею создания ордена в королевстве, я порекомендовал все же не слишком сильно педалировать этот вопрос в формате Империи. Все же эта идея должна созреть. В ней должна быть четко и ясно понимаемая потребность. Так что, давайте, друзья, заявим пока только о создании "Ордена паладинов Храма – Север" — и все! А там посмотрим – как пойдет эта идея в массы, как воспримется, будет ли поддержка и последователи. Дорну, как правящему королю, я очень жестко указал, чтобы он не жался на всякие там почетные звания, рыцарские шпоры, да и дворянство для паладинов Ордена. Пусть их происхождение будет самое низкое – пусть, это не важно! На первых порах они будут защищены от высокомерия окружающих высокородных званием паладина. А потом придет всеобщее понимание: служишь стране, ее народу – получи, если заслужил. И получи сполна, как награды щедрой рукой, так и наказание за нарушение Устава, стяжательство, спесь, самодурство и прочие мерзости. Дорн проникся и твердо обещал. Я его понимал. Если подумать, то года через два-три он получит мощную, эффективную и самостоятельно действующую структуру, способную реально упрочить его власть и привести к резким позитивным переменам в королевстве. И стать, кстати, серьезным противовесом дворянской вольнице. И он это тоже отлично понимал.

Дело дошло и до персоналий. Для начала требовался хоть какой-нибудь костяк из людей, на которых можно было бы полностью опереться в деле создания структур Ордена. Я тут же внес на рассмотрение кандидатуры Руса, Беса и Вала. Подумав, я добавил еще и Стана. Причем – рекомендовал сразу же назначить их капитанами Ордена. Остальные участники пленума переглянулись в некотором сомнении, приняли мое заявление к сведению, и решили не торопиться в сложном деле подбора и расстановки кадров. Но Руса я им все-таки подсунул!

Смотря друг на друга счастливыми, полными слез радости от хорошо выполненного дела глазами, мы проголосовали, и новорожденный Орден издал свой первый, еще младенческий крик: "Эй, там! Вина нам, скорее!" Кричало дитё голосом счастливого отца настоятеля.

* * *

Заходить в ДеПо я не стал. Не то, чтобы я не хотел взглянуть в ожившие, полные радости глаза Хельги… Еще как хотел! Но видеть ее, счастливую, похорошевшую, весело и легко порхающую вокруг Малыша – мне было тяжело. Очень тяжело…

Я попросил разрешения нарезать цветов в храмовом саду, выпросил у отца настоятеля бутылку отличного старого вина, и Дорн приказал одному из своих гвардейцев отнести все это в гостиницу "Драчливый петух". Без объяснений. Просто передать – и все. Так будет лучше. А они поймут, я надеюсь.

Распрощавшись с отцами-основателями Ордена, я вернулся в замок. Первый, кто меня встретил, был озабоченный моим долгим отсутствием Рус. Успокоив будущего капитана Ордена и без пяти минут паладина, я принял рапорт и разрешил ребятам отдыхать.

Сам же, взяв с собой Кота, решил съездить в наш город, расположенный где-то лигах в семи от замка. Посмотреть, познакомиться с достопримечательностями, немного отдохнуть. Причем – именно съездить, размять Буцефала и самому немного растрястись. А то все прыжки и скачки, скоро и ходить разучишься.

Впрочем, когда я вышел во двор, вся эта банда ждала меня, сидя в седлах. Особенно был хорош Вал, восседающий на огромном, под стать хозяину, рыжем жеребце. На всадника и коня из окна кухни смотрела счастливая кухарка, та самая, с которой Вал и выбирал себе средство передвижения. Понять, кто больше нравится кухарке – всадник или конь, было невозможно…

Из сбивчивых объяснений бойцов стало понятно, что они давно уже собирались побывать в городе в ближайшее увольнение, но – все недосуг… А вот сейчас, когда я разрешил им отдыхать, как раз и можно прокатиться, людей посмотреть, да и себя показать. Ну, что ты с ними будешь делать, с наседками этакими? Вперед, и глотайте за мной пыль!

* * *

 

Глава 46. Дела военные…

Я не знал, что вижу Руса, Беса и Вала, такими молодыми, крепкими и здоровыми, счастливыми, веселыми и беззаботными, с широкими белоснежными улыбками на загорелых, покрытых пылью лицах, в последний раз…

На полпути к городу Адриан приказал перевести ребят в храм Бергота. Что поделаешь – война… И еще, мне было сказано другими словами, но подразумевалось следующее: решения пленума – в жизнь. Они были нужны для формирования воинства храмовых послушников. Что такое дисциплина и безусловное повиновение приказу, я знал. Воспитали, знаете ли… Переход в Бергот занял всего ничего. Там, на мощеном дворе храма, мы и простились. Ребят уже ждали серьезные дела. Будьте счастливы и удачливы, ребята! Берегите себя! Прощайте!

В замок мы вернулись вдвоем с Котом. Вернулись, чтобы собраться и прибыть в ставку короля, которую вспомогательные службы маршала Лодена развернули на южной границе мятежных графств. Это только так называлось "ставка короля", никакого короля в ней еще не было. Как и достаточного количества войск. Мне не предложили даже самого крошечного отряда под командование, да я и не просил. Какой из меня командир, если я даже налет на охотничий домик графа Оргида толком не смог провести. Так, не командир, а смех один. Лучше я побуду вольным стрелком – все больше от меня толку будет. Точнее – от моей рогатки.

Ночью, я сделал то, что кроме меня никто не смог бы сделать на всей планете. Я провел в "ставку короля" полковника Дорна, маршала и двести конных гвардейцев. Ну и намучился я с ними! Никакого понятия о дисциплине! Говоришь им: "Глаза закрыть! Сомкнуть ряды. Теснее строй", а они глазами хлопают, как куклы Долли, и норовят заехать вперед меня и посмотреть, а что там такое и куда мы едем. Кот аж голос сорвал, так матерился! Наконец он отхлестал пару кавалеристов плеткой по спине, получил несколько вызовов на дуэль, но заставил их подчиниться. А насчет дуэли я сказал: выживите в бою – посмотрим. За нами не заржавеет, но – учтите! Выбор оружия за вызванной стороной. Кое-что о нашей стычке с двумя десятками рыцарей уже было известно, да и резня во дворце, этого… как его… все время забываю, была на слуху, так что Кота задирать перестали довольно быстро. Я бы лично – не рискнул.

Вся эта суета имела под собой одно основание – резкую военную активизацию действий заговорщиков. Не знаю, что послужило детонатором всех этих событий. Кое-кто потом говорил, что это была казнь графа Оргида, до заикания напугавшая этих стариков. И они, мол де, тут же сбились в один вооруженный лагерь. Другие говорили, что резко съехал с катушек и начал чудить во всю ивановскую граф Толдин. Почему – не известно. Ну, кому и неизвестно, а кому – куда как…

В общем – это все детали и частности. А главное – пришла пора воевать.

Еще через три дня, когда к нам подтянулись около пятисот конных рыцарей, небольшая армия короля вышла из прикрывающих ее лесов на оперативный простор. Разведка работала весьма эффективно с обеих сторон. Мы знали почти все о противнике, а они – то же самое о нас. Счастливое, невинное время! Когда еще нет уголовной ответственности за сохранение военной тайны, особых отделов армии и военных трибуналов.

Объединенная армия мятежников боя с королевскими войсками не искала. Она громила попавшиеся под руку города и замки дворян, не примкнувших к заговору. Лилась невинная кровь. Складывалось впечатление, что заговорщики упустили не только время, но и смысл своих действий, и теперь, как бешеные псы, лязгали зубами на весь окружающий их мир. Псов надо было убить. И немедленно.

На марше в общем направлении на основной лагерь войск заговорщиков, к нам присоединились воины Храма. Увидев их, я потрясенно замолчал. А Игги не смог удержаться от восклицания: "Вот Рус дает! Посмотрите, мастер! На них ваши цвета!"

Действительно, храмовое воинство было одето в черно-белые плащи. Однако интересно смотрится… Их было человек триста, все на лошадях, в этих самых двуцветных плащах, в доспехах и с длинными копьями. Надеюсь, они умеют с ними обращаться. Рыцарей этим забавам обучают с детства.

Я попытался объяснить Игги другой, более глубокий смысл этого одеяния. Мол, в этом жестоком и грязном мире не все можно делать в белых перчатках. И иногда, даже совершая благое дело, можно сильно запачкаться. Практически – до черноты сажи. Но Кот хоть и кивал мне с понимающим и полностью согласным с моими словами видом, но, все же, остался при своем мнении…

Да, а у нас в полку прибыло. От колонны воинов храма отделились два человека и на рысях подскочили к нам. Рус, а это был ни кто иной, как он собственной персоной, указал какому-то парню на нас рукой, приветственно махнул нам с Игги, и умчался на доклад к королю. Парень подскакал ко мне и пояснил, что, поскольку моя охрана сильно поредела, то один наш общий знакомый направил его в мое распоряжение. Полное распоряжение, можно сказать – в подарок, подмигнул мне парень. Я присмотрелся. Ба, да это же… ну точно – парень из ларца! Вот спасибо, Адриан. Удружил. Парень многозначительно покрутил на левой руке знакомый перстень. Восполнил, значит, потерю. Вот и хорошо, вот и ладно. А как тебя зовут? Оказалось, что имя придется придумать мне. Адриану и без этого забот хватает. Как-то сразу, мгновенно, вспомнился Модест Камноедов из "Понедельника" Стругацких, вот убейте – сам не могу объяснить почему, и я выпалил: "Дубель!"

— Я! — молодцевато гаркнул Дубель, и снова широко улыбнулся. А ничего так парень, веселый, понятливый и с бо-о-льшими, как я понимаю, возможностями. Богоравный, можно сказать, телохранитель и боец. Здорово!

— Знакомься, Дубель. Это Кот, он мой оруженосец. А ты будешь моим телохранителем, согласен? Вот и хорошо! Получи рогатку! Держи шарики – потом приму у тебя зачет по стрельбе. Но, думается мне, с тобой проблем не будет, а?

И вновь получил в ответ улыбку, которая выражала полную уверенность, что – да, проблем со мной не будет, совсем! Вот у кого другого, из противоположного лагеря – там да, проблемы могут и быть. А тут, у нас – какие проблемы? Я только покачал головой.

— Вот, Кот, учись! А ты все плеткой, да матом. А улыбка – самое главное оружие. Как там… улыбнись – и станет всем светлей. Если зубы останутся… Вот так-то, Котяра!

Пригласив нового телохранителя отъехать чуть в сторону, я оставил Кота со стороны колонны, чтобы нам не помешали. На мои вопросы Дубель ответил, что спать, есть, совершать естественные отправления ему не нужно, но имитировать все это он может просто замечательно, на загляденье просто. А так же он может то, что другим и не снилось. В части силы, скорости и навыков боя. И я ему поверил, полностью поверил. Менять свою личину он тоже может. Тут же Дубель превратился в Игги, потом в Руса, а потом в меня. Да, а я здорово оброс, нужно стричься. Хотя… я подумал и заложил в свой волшебный блок иллюзий, ну тот – который мне сделал крылья, свой сегодняшний образ. А вдруг пригодится. А то постригусь, побреюсь и на себя похож не буду. Да, и надо все же закончить с этими грозовыми тучами, о которых я давно уже задумывался. Должно эффектно получиться. Вот Дубелю и поручу, а то у меня опыта работы с этим прибором мало.

В общем – Дубель влился в наши поредевшие ряды как тут и был. На привале он так же бодро и весело развел костер и начал что-то варганить в котле, по ходу дела гоняя Кота и что-то ему время от времени поясняя. Я устало и благодарно откинулся на седло в ожидании ужина. Конечно, можно было пойти к королю, там меня накормили бы. Но я был уверен, что сегодня вечером у нас будут гости. И не ошибся. Когда стемнело, к нашему костру подошли мои бывшие молодогвардейцы, а ныне – командиры воинства Храма. Пришли они, естественно, не с пустыми руками. Тут же была накрыта поляна, Дубель и Кот быстренько накидали что-то незнакомое, но очень вкусное (…по древним рецептам, — округлив глаза, прошептал мне Кот), горлышки бутылок сразу лишились сургуча и пробок, и застолье понеслось вширь и вдаль…

Но долго сидеть нам не дали. Прибежали какие-то порученцы и потащили меня и мою троицу в шатер к королю, на очередное совещание. Никуда не деться от этих совещаний. Даже в другом мире они меня нашли!

Проговорив до полуночи, мы получили диспозицию на завтрашний день и разошлись по своим местам. Отбой, однако. Солдат спит – а служба идет. А моя служба, похоже, идет к своему концу.

Скорее всего, завтра мы встретим войска мятежников. По данным разведки, они уже вышли из лагеря в попытке первыми захватить удобные позиции на большом и ровном поле, лежащем на нашем пути. Почему-то вспомнилась битва на Каталаунских полях. К чему бы это? Вот завтра и посмотрим! Там был Бич божий, а здесь, как ни крути, — сын бога, понимать надо!

* * *

 

Глава 47. Победа не бывает бескровной…

… Этот день начался с того, что меня растолкали на самой заре. Впрочем, я сам об этом и просил. Надо было с утра пораньше перебросить отряд из трехсот кавалеристов маршала в тыл войску мятежников. По замыслу ставки они должны были исполнить роль своры охотничьих собак, хватающих поднятого медведя за "штаны" на задних лапах, и принуждающих его сидеть на месте, мотая башкой и огрызаясь на мечущихся перед ним разъяренных и заливающихся лаем псов. Это все для того, чтобы мы смогли первыми дойти до поля боя и выбрать подходящую нам позицию.

На этот раз переход был проведен более организованно и дисциплинированно. Ни мат, ни плетка Игги при проведении маневра не понадобились. Подозреваю, что такое благолепие было вызвано тем, что кавалеристы еще просто не проснулись толком. Но, тем не менее, я их перетащил, и колонна всадников исчезла в утреннем тумане. Зябко передернув плечами, я вернулся назад – к костру и котлу на нем. Дубель с Игги уже начали готовить горячий завтрак. На земле, у самых полыхающих поленьев, плевался паром и гремел крышкой кофейник. Эх, хорошо-то как! Сейчас поедим горяченького, кофейку выпьем! Жаль, сигарет нету. Что-то захотелось после кофе привычно затянуться табачным дымом. Так, отставить бесплодные и вредные для здоровья мечты. "Минздрав" не зря предупреждает и рисует свои жуткие лозунги на сигаретных пачках…

После завтрака, благо кипяток еще оставался, я занялся наведением красоты. То есть побрился, смахнув к чертовой матери и усы и бородку. Сегодня мне абсолютно не нужно, чтобы барон ля Реган хоть чем-то напоминал лик Адриана. Нет уж! Бог отдельно, а барон – тем более сам по себе. Никаких прямых аналогий быть не должно и не будет. Адриан на поле боя не появится, Тур уйдет куда-то к себе, может быть – на небеса, может – еще куда, а барону тут оставаться и жить-поживать, да деток наживать. Пусть люди смотрят ему в глаза спокойно, без затаенного страха и истерического уважения.

Крикнув Кота, я захватил в кулак отросшие ниже лопаток волосы. Режь, Кот. Выше, выше. Оставишь ма-а-ленький такой хвостик. Все же я к нему привык. Давай, руби! Кот, сопя за моей спиной, начал пилить мне хвост. Да, парикмахера Зверюгина из тебя не получится, причем – во всех смыслах не получится. До звезды тебе, Кот, как мне до дома. Ты уж лучше будь рыцарем, все проще. И Зверюгина обскачешь наверняка. Тут ему за тобой не угнаться! Кто же в шлеме, да еще под забралом, разглядит такую красоту и Сережины губки бантиком!

Оставив меня практически босым на всю голову, Кот, довольно ухмыляясь, отошел к костру. Я мигнул Дубелю, он понятливо подмигнул мне в ответ, подошел и стал зеркалом. Внимательно рассмотрев свое отражение, я особо крупных недостатков не нашел. Сойдет на нашу бедность. Все, спасибо Дубель. Хорош перья чистить – воевать пора. Как насчет грозовой тучи? Готово? Вот и хорошо. Давай-ка машинку сюда, пора собираться. Ну, пакуйтесь, ребята. Сейчас пойдем.

Душки-гусары уже суетились, формируя колонну. Я направился к Дорну, вокруг которого, как мухи… нет – как пчелы над цветком, суетились командиры различных калибров. Коротко доложив о заброске наших диверсантов в тыл врага, я поинтересовался дальнейшими распоряжениями. Распоряжений не было, была просьба. А именно – отпустить Кота в передовое охранение, которое должно было выдвинуться лиг на пять-семь вперед. Мыслилось, что Кот будет радистом и мгновенно сможет информировать меня, а я – штаб, о ситуации на фронтах. Кот радостно заерзал в седле, я подумал и согласился. А что? Пусть прокатится. Особого вреда не будет. Супостат еще далеко. А вот польза – возможно и будет, возможно… Передовое боевое охранение, сбивая росу на траве и поднимая редкую еще по утреннему времени пыль, моментом увеялось вперед.

А у нас начались громкие и раздраженные крики, в воздухе повисли сдобренные ароматным кавалерийским лексиконом команды, мельтешение военных усилилось и, наконец, колонна войск тронулась, то растягиваясь в гусеницу, то сжимая строй на ходу. Пошли…

Пока все было спокойно. Судя по моей карте, мятежники здорово задерживались, точнее – уже опаздывали. Видно было, как у них в тылах перемещались разделенные на сотни наши кавалеристы. Дубель трясся на лошади рядом со мной, добродушно и с интересом поглядывая вокруг. Он опять улыбался. Вот непробиваемый оптимист! Хотя, кто знает… Полежал бы я в ящике полторы тысячи лет – я бы и орущей вороне обрадовался, наверняка… Вот интересно, а чья личность заложена в мозги андроида? Неужели Адриан поделился? Или нет, вот гад! Скорее всего, он мою матрицу заложил, то-то я чувствую что-то свое, родное и глуповатое…

Становилось все теплее, туман ушел. Похоже, мы успеем дойти первыми. Это хорошо. Будет время дать хоть минимальный отдых людям и лошадям. Интересно, а обед будет? Во всех мемуарах и книгах, посвященных войне, пишут, что перед боем лучше не есть. Ранение в плотно набитое брюхо – верная смерть. Перитонит, что ли… Боже, о чем я только думаю?

Король, меланхолично перебиравший поводья метрах в семи впереди, оглянулся и стал придерживать коня. Дубель понимающе отстал. Главковерх поравнялся со мной.

— Я все думаю о предстоящем бое, мастер… Уже ни один раз молился Адриану. Пожалуйста, пообещайте мне… — он на секунду запнулся, — …мастер… пообещайте, что не допустите большой крови.

Я внимательно посмотрел на него. Да-а, а мысли у нас – схожие…

— Хорошо, Дорн… — он пропустил эту фамильярность мимо ушей. — Я обещаю. Но бескровных побед не бывает.

Король понимающе кивнул несколько раз, дал шпоры коню и вырвался вперед. А я подумал, что скоро, уже очень скоро, будет последнее и самое главное в жизни выступление известного престидижитатора и великого иллюзиониста мастера Нага…

— Дубель, а ты плащ-то приготовил? Вот и хорошо. Давай его сюда. Пора накинуть, чтобы народ привык к моему виду.

* * *

Точно в соответствии с планами командования, мы вышли на поле прямо перед обедом. Высланная ранее группа офицеров уже наметила место для построения войск и подобрала какой-то бугорок для короля. Что бы ему было лучше наблюдать за ходом сражения.

Кормить людей не собирались, но немного отдохнуть дали. Как я увидел, и о чем потихоньку шепнул королю, мятежники, оставив у себя в тылу равноценный количеству наших диверсантов арьергард, сбились в плотную массу и значительно наддали ходу. Ждать их оставалось часа полтора. Где-то через час пора было строить войска.

Построение войск для битвы оказалось такой же головной болью, как и построение их же для марша. Картина была один в один. Та же суета, ругань, крики. Командовать храмовыми послушниками кавалеристы не решились, и Рус самостоятельно принял решение встать на левом фланге. Почему – я не знаю. Не полководец. За крайним левофланговым послушником Руса лежало метров восемьсот густо поросшего кустарником поля, и начинался собственно лес. Атака кавалерии по флангу, прикрываемому послушниками Храма, была затруднена, если вообще возможна. Молодец, Рус! Сообразил. А я только сейчас догадался. Солнце светило как раз с левой стороны.

Строй войск, еще минуту назад переговаривающийся, дышущий и колышущийся, вдруг подобрался и закаменел. Впереди появились колонны мятежников.

Надо отдать должное их командирам, войска противника развернулись и стали в боевые порядки достаточно быстро. Но их строй абсолютно не был похож на наш. Его центр занимали спешенные воины, укрывшиеся за сплошной стеной огромных, чуть ли не в человеческий рост, щитов. Над щитами засверкали наконечники длинных пик. Кавалерия, а точнее рыцарские отряды мятежников, встали по флангам.

Наше войско состояло сплошь из всадников. Левый фланг держал Рус, центр – маршал Лоден, кто был на правом фланге – я не видел. Между противниками лежало метров четыреста чистого поля. У нас в строю было, примерно, чуть больше тысячи ста человек. Триста всадников все еще крутились в тылу у мятежников. Войско неприятеля тоже насчитывало более тысячи человек. Сколько точно – сказать было трудно. Но два рыцарских конных отряда по флангам слабыми и малочисленными явно не выглядели. Наоборот, они выглядели грозно и массивно, что ли. Да еще эти щитоносцы, черт бы их побрал. Я с телохранителем стоял в последних рядах группы дворян, окружавших короля, но услышал, как один из них презрительно отозвался о щитоносцах как о мясе. Ну, посмотрим, посмотрим… Я не военный гений, конечно, но, думаю, что строй пеших воинов выставлен лишь для того, чтобы принять первый удар нашей конницы, заставить всадников увязнуть в нем, и дать возможность мятежным рыцарям нанести по коннице короля удары с флангов. Искренне надеюсь, что все это понимают.

Убедившись, что внимание всей верхушки уделено разворачивающимся на поле событиями, я кивнул Дубелю, и мы тихо и спокойно отъехали за стоящую за нашей спиной группу знаменосцев, едва удерживающих огромные, тяжело развивающиеся в воздухе королевские стяги.

Спрятавшись от посторонних глаз за этим прикрытием, мы моментально спешились, и Дубель накинул мой плащ, мгновенно превратившись в барона ля Реган. А я – я прыгнул в лес за нашим левым флангом. Ну, иллюзионист, давай! Последняя гастроль! Спешите видеть…

* * *

Когда в небе начала формироваться черная грозовая туча, я, преобразившись в Тура, в своем единственном выходном черном костюме с белым воротником и манжетами, плавно поднялся метров на семьдесят в небо и, полого спускаясь, довольно быстро заскользил в сторону поля боя. Оглянувшись посмотреть на сверкающие в туче молнии, я с удивлением увидел, что Дубель добавил еще одну, на этот раз белую, тучку. И еще – он поменял их местами. Так, за моим черным крылом весело светилось на солнце белое облако, а правое – белое крыло, было на фоне черноты, изредка прорезаемой молниями. Вот художник-постановщик, мать его, звезда и надежда местного Голливуда. Но – молодец! Смотрится замечательно. Это его плащи послушников Храма на новаторство подвигли, что ли. Надо будет спросить потом, если не забуду. И если смогу…

Поле боя наезжало на меня, как в трансфокаторе. Наконец, меня заметили. Да и трудно было не заметить, скажу я вам, в блеске-то молний и грохоте грома. После секундного колебания, над армией короля, несколько вразнобой, но впечатляюще звонко запели кавалерийские горны. Догадался кто-то, молодец. Пение горнов успокаивало всадников и говорило – помощь близка, она идет, держитесь!

Особо отметили мое появление послушники Храма, стройными рядами стоящие на левом, самом ближнем ко мне, фланге. Кто-то, Рус, конечно, кто же еще, крикнул, и они, разом вздев копья ввысь, дружно прокричали: "Тур! Тур! Туррр!" Не скрою, мне было приятно! Вот так и развивается культ личности.

У мятежников, наоборот, появившаяся в воздухе фигура какого-то чудака, возможно – пресловутого сына бога по имени Тур, вызвала некие колебания, а точнее говоря – определенную вибрацию. Особенно это было заметно по поведению щитоносцев. Единый ранее строй щитов задрожал, в нем появились прорехи, примерно треть пик опустила к земле свои грозные, острые жала. Шум со стороны мятежников усилился, я уже стал слышать отдельные нервные команды и крики. Внезапно, ближайшее ко мне крыло мятежников, состоящее из конных рыцарей, стало хаотично разворачиваться, ушло за строй щитоносцев и тяжело поскакало в сторону дальнего от меня фланга, занятого вторым рыцарским отрядом.

Строй войск короля дрогнул, шатнулся вперед, но опять успокаивающе пропели горны, раздались громкие команды, и войска замерли в неподвижности. Молодец, его величество! Умеет держать своих вояк в кулаке.

Я опустился уже метров до десяти… семи… четырех… Достаточно. Зависнув метрах в двух над землей, я развернулся к строю войск мятежников, прямо перед пешими щитоносцами. А наши, я имею в виду королевские войска, в этот раз купили билеты на галерку. Я оказался к ним спиной.

— Именем Адриана! Я приказываю вам сложить оружие! — за мной, в туче, несколько раз подряд ударили молнии. Хорошо так ударили, — впечатляет. — Ну, я жду! На кого вы подняли оружие, псы! Вы разоряете свою страну, убиваете свой народ! Оружие на землю, я сказал. На колени!

Для пущего эффекта я пальнул из лазера несколькими лучами прямо перед строем противника. Строй распался. Щиты, загремев, посыпались на землю. На щиты посыпались и пики. Люди, оглядываясь друг на друга, начали опускаться на колени. Но не все! Не все в этом войске были насильно мобилизованными мирными пейзанами. Я начал ощущать черное, злое недовольство, страх и напряжение. И тогда я широко и картинно развел руки и, прыгая взглядом по стоящим передо мной мятежникам, начал давить их ментально. Тяжесть была невыносимая. С таким количеством народа, да еще весьма разного народа – по убеждениям, твердости духа и личной храбрости, мне еще сталкиваться не приходилось. Я же не Вольф Мессинг, какой. Я же еще только учусь… Казалось, я слышу, как что-то трещит в голове. Виски ломило от боли. Но я старался, изо всех сил старался. Окончательно сломать всех у меня не получалось, но я держал их, держал!

И тут, со стороны дальнего от меня фланга мятежников, куда так быстро смотался первый отряд рыцарей, раздался лязг металла, крики и конское ржание. Два рыцарских отряда, объединившись и наплевав на своих пеших щитоносцев, разворачивались в косую атаку на наш правый фланг и центр. Король, не реагируя на угрозу, держал войска в едином строю. Я был бессилен что-либо предпринять, так как не мог прекратить или ослабить свое давление на вражеский центр.

Но почти сразу, слева, оттуда, где стояли воины Храма, послышался звонкий, мальчишеский голос: "Что стоите, послухи? Там наших сейчас убивать будут! Вперед! Вперед!" И тут же раздался рев Руса: "Левое плечо вперед, под ноги смотреть! Держи дистанцию… Вперед! Марш-марш!"

Игги, паршивец, а я совсем забыл про него. К Русу, значит, прибился. Ну, погоди у меня! Скосив, насколько я смог, глаза влево, я увидел, как триста воинов Храма, одновременно и безукоризненно разворачиваясь в лаву под грохот копыт набирающих скорость коней, минуя застывшего, с неподвижным, каменным лицом короля, понеслись навстречу намного их превосходившему по численности отряду рыцарей-мятежников. Подлетев ко мне, они разделились и стали обтекать меня по сторонам, что-то неразборчиво крича и взмахивая копьями. Я увидел Руса и Вала. Игги и Бес, видимо проскакали у меня за спиной. Всадники моментально исчезли в клубах пыли, и там, куда они промчались, нарастал крик и тяжелый грохот копыт.

Король, сидевший в седле немного склонившись влево, ладонью левой руки опираясь на покрытое броней бедро, а кулак правой, согнутой под острым углом в локте руки, уперев в боевой пояс, резко, по-птичьи, подал голову вперед. Сейчас он и сам был похож на какую-то хищную птицу, на сокола, который, опустив одно крыло к земле, а другое – чуть приподняв к небу, готовится броситься на свою жертву. Король мотнул головой, что-то протрубили горны, и неподвижно стоявшие до этого сигнала всадники нашего правого фланга, резко дав лошадям шпоры, на ходу пристроились к атаке неслухов. Вовремя!

Я был вынужден вновь держать в поле зрения центр войск мятежников, и мог только слышать, как разворачиваются события справа.

— …о-а-а-а-О-О-А-АХХ! — это обе стороны подняли и выровняли копья перед сшибкой. Удар! Тяжелый, пушечный удар! Сшиблись! Закричали люди, дико завизжали боевые кони. Сейчас там молчаливыми, изломанными куклами падают под копыта коней воины, пробитые насквозь через броню копьями с древками толщиной в мою руку, встают на дыбы и страшно кричат уже мертвые лошади, в последний раз защитившие своих седоков от копейного удара. Раздался частый резкий стук – это пошла рубка мечами. И над всем этим безумием волнами ходил рев сражавшихся бойцов.

Король, окаменев, держал центр в строю. Молодец, государь! Но уже что-то изменилось, что-то произошло, и мне стало намного легче. Что-то сломалось в душах мятежников, неудача атаки мятежных рыцарей подкосила их боевой дух, и они уже, фактически, были побеждены. Они сдавались! Стоявшие перед королем вражеские воины, медленно, кидая друг на друга робкие взгляды, как бы ища поддержки своему решению, бросали оружие и становились на колени…

И вот в этот момент король выпрямился в седле, как будто сбросив с плеч неимоверной тяжести груз, и поднял правую руку. Строй конницы дрогнул. Дрогнул, и пошел вперед, клиньями рассекая уже не строй, а толпу беспомощных и потерявших волю к сопротивлению врагов на маленькие островки. Это была победа! И досталась она настоящему полководцу.

* * *

Я с наслаждением опустил уставшие и дрожавшие от напряжения, корежившего мое тело, руки. В это время в голове раздался резкий возглас Дубеля: "Мастер, сюда!" Похолодев от страшного предчувствия, я буквально на секунду глянул на карту. На ней в тяжелом ритме бились два красных значка. Кто?! Я бросил взгляд на место конной сшибки. Кто-то, подняв на копье черно-белый плащ, призывно им размахивал. Я скользнул туда. Стукнулся ногами о землю, пробежал пару шагов, гася скорость. Крылья беззвучно исчезли. Так же, незаметно, исчезли, растаяли и пропали тучи. Мне навстречу, с окровавленными по самые локти руками поднялся барон ля Реган.

— Кто? — выдохнул я

— Вал… безнадежен…

Я кинулся на колени, растаскивая скрывающие Вала мертвые тела. Он лежал на спине, глаза его были открыты, в углу правого глаза я заметил маленькую слезинку. Вал, не отрываясь, смотрел в небо. Его правая рука, вся в крови, страшно изуродованная, почти оторванная и держащаяся на каких-то волокнах мышц, нелепо и неправильно лежала ладонью вверх. Кольчуга на правой стороне груди была разорвана и окровавлена.

— Перстень, барон!

— Перстень не поможет… У него нет таких возможностей. Здесь нужна целая операционная или блок регенерации.

— Берем его. Скорей!

— Куда, Тур? Он умирает, сейчас он умрет. Слишком большая кровопотеря.

— Что можно сделать?

— Ничего, перстень не в силах остановить кровь из разорванных сосудов. Ему осталось жить две-три минуты…

— Не-ет! Не дам! — я резко и грубо подхватил Вала под плечи, положил его ровно, под искалеченную руку подсунул чей-то, брошенный, щит. Перстень полыхнул лучом лазера. Надо спешить – я ведь не жалея тратил заряд. Да и Вал не может ждать. Я поймал взгляд Вала, он был отстраненным и спокойным. Жизнь уходила из его глаз.

— Вал смотри в небо, в это голубое небо… Больно не будет, верь мне.

— Не будет… — еле-еле прошептал Вал.

Выбросив все из головы – страх, жалость, неуверенность, я четко, плавно и не спеша провел лучом лазера линию прямо по плечу Вала, отступив от плечевого сустава лишь пару сантиметров вниз, туда, где начинается подмышка. Отсеченная рука глухо стукнула о щит. Запахло паленым мясом. Температура луча заварила плоть и остановила кровь. Срез выглядел страшно, просто ужасно. Я приложил перстень к левой руке Вала. Давай, давай! Борись, держись за жизнь, зубами держись, если руки нет! Через минуту на культе показалась розовая пена. Она вспучилась и стала засыхать, покрывая обрубок розовато-коричневой коркой. Взволнованный Дубель беззвучно дышал за моим плечом.

— Тур, кажется, получается, получилось… Он будет жить!

— Еще как будет, я ему задницу надеру, если не будет! — я продолжал удерживать перстень. Он, вероятно, делал все, чтобы поддержать жизнь раненного Вала.

— Кто второй?

— Игги… — прошептал Дубель, — но там случай полегче.

— Вал, очнись, посмотри на меня… — позвал я его. Вал открыл опустившиеся было веки и взглянул мне в глаза.

— Мастер, вы…

— Вал, дружище. Ты будешь жить, ты будешь жить долго и счастливо. Я построю тебе… — я опомнился. — Я постою тебе на землях барона ля Реган замок, а ухаживать за тобой, пока ты слаб и беспомощен, будет та красивая и пышная кухарка, помнишь?

— Кухарка… моя Баська… — прошептал Вал.

— И еще, волей Адриана, Вал, ты меня слышишь? Я даю тебе новое боевое имя. Отныне ты… — слушайте все! — я обвел глазами столпившихся вокруг нас воинов Храма. — Все! Отныне ты будешь носить имя – Десница Сына Бога! Десница Тура. Ты один во всем мире, кто будет носить такое имя, слышишь?

— Слышу… — Вал закашлялся, и с угла губ протекла струйка крови.

— Что с грудью? — шепнул я Дубелю.

— Там ничего серьезного, я проверял. Просто тяжелый удар и рассечена грудная мышца… — шепнул он в ответ.

— Кто знает, как это произошло? — я вновь оглядел послушников.

— Те, кто видели, и те, кто остался в живых, рассказали, что командир бил копьем предводителя этих рыцарей, и – нанизал его на копье, как сома на острогу. Вон он лежит. — воин мотнул головой куда-то в сторону.

— А другой хотел проткнуть командира, чтобы защитить своего… Но не успел. И не попал Валу, прошу прощения – Деснице, прямо в грудь, а скользнул по броне, порвал грудные мышцы и перебил руку. Это было так.

Все замолчали. Вал снова закрыл глаза, дыхание его стало ровней, со щек уходила синюшная бледность.

— Дубель, замени меня, я сейчас. — я встал.

— Подойди ко мне, воин. Возьми эту отсеченную руку… эту десницу. Если в королевстве будет когда-нибудь построен храм Тура, эта десница будет по праву храниться там и только там. Ты отнесешь сейчас ее в храм, в Бергот.

Воин подошел, одним движением сбросил с плеч двуцветный плащ, расстелил его и бережно перенес на плащ страшный обрубок. Луч расплавил кольчужные кольца, и они плотно вцепились в плоть. Десница, как была, так и осталась рукой воина.

Послушник тщательно завернул руку в плащ и поднялся на ноги.

— Вы, двое, мечи наголо! Встаньте у него по бокам. Глаза закрыть. Пошли.

Я перенес ребят на храмовую площадь Бергота. Не обращая внимания на отхлынувшую от нашей группы толпу, я скомандовал: "Вперед, воины! Идите в храм. Там все и расскажите." Сам же сразу вернулся назад. Кроме Вала свою порцию ласки ждал еще и Кот.

Вал спал. Или просто потерял сознание от боли и лечения. Но выглядел он уже получше. Я поднял его телекинезом и перенес на место, где трупы не лежали вповалку. Воины Храма вновь набросали плащей. На них я и уложил Вала. Пусть пока полежит. Не надо его теребить.

— Где Кот? — спросил я Дупеля.

— Вон он, сидит. — показал глазами телохранитель.

Мы направились к Коту. В душе поднималась холодная злость. Ну, сейчас я тебе задам, котишка ты паршивый!

* * *

При нашем приближении Кот попытался подняться, но не удержался на гнущихся ногах, и вновь неловко завалился на задницу.

На первый взгляд, он был похож на Щорса, из той, старой и знаменитой песни. Левая сторона головы, включая глаз и ухо, была замотана безобразной, протекшей кровью, повязкой.

— Что? — уголком рта задал я вопрос Дубелю.

— Глаз и ухо. — шепотом ответил он. — Видимо, пропустил скользящий, уже на излете, удар мечом. Но ему хватило. Глаз вытек, половины уха нет. Глаз перстень не сможет восстановить. Перстень – не хирург, не окулист. Перстень – это, примерно, как индивидуальный пакет у вас, в вашей армии. Так – какое-то короткое время поддержать жизнь у раненного, до помощи врача, но не более. Не надо относиться к нему, как к всемогущему чуду… — почувствовав мое раздражение проговорил Дубель.

— Где твой шлем? — я перевел тяжелый взгляд на Кота.

Он, криво улыбаясь, кивнул головой: "Там, на седле…"

— Почему не надел?

Вновь улыбка и пожатие плечами, мол, я тебе уже говорил… Сзади раздался мягкий стук копыт нескольких лошадей по взрытому сотней копыт дерну. Кто-то, звякнув стременем, спрыгнул с коня. Я не обернулся.

— Принеси… — попросил я Дубеля. То есть – барона ля Реган. Он понятливо кивнул головой и исчез.

— Ну, что, кошак драный, доигрался? Где глаз? Где ухо?

Кот вильнул оставшимся глазом и наплевательски усмехнулся. Это должно было означать – какой глаз, мастер, о чем это вы? А ухо? Было бы о чем говорить! Наплевать надо и забыть. Главное – какая хорошая драка получилась!

Откуда-то издалека, где еще носились по полю группы конных послушников и кавалеристов короля, сгонявшие в одну кучу пленных рыцарей, к нам подошли Рус и Бес. Видимо, у Вала они уже побывали. Оба тоже были в повязках.

— Сколько рыцарей ты убил, Кот?

— Четырех…

— Я видел – пять… — сказал Рус.

— Пятого затоптали свои же. Я его только вышиб из седла…

Я сделал пару шагов и вырвал из земли торчащий меч. Подойдя к Игги, я вытер меч о чей-то труп, и легко ударил им Кота по плечу.

— Все-таки добился своего, Кот. Хорошо. Рус, Бес – поднимите это недоразумение и держите его, а то – мотает бойца, глядишь – и последнее ухо отвалится, держи, держи… вот так. Я, от имени Адриана, возвожу тебя, бывшего оруженосца барона ля Реган, зовущегося именем Игги, в звание рыцаря! Имя тебе отныне – рыцарь Иг ля Кот! — я замолчал. А чего я, собственно, боюсь и стесняюсь? Сын я или не сын? Тур или не Тур? Тур уйдет, дел ему тут уже не осталось. Так пусть же хоть малая его частичка останется в имени нового рыцаря, на память… Мальчишка это заслужил, он со мной с первых дней. Решено!

— Имя твое – отныне и покуда не прервется твой род – рыцарь Иг ля Кот-Тур! Землю и замок получишь у барона ля…

В это время вернулся Дубель и протянул мне шлем новоиспеченного рыцаря. Вдруг, чья-то рука перехватила протянутый мне шлем.

— Одну минуту, Тур, можно? — это был король Дорн. Я кивнул.

— Рыцарь Иг ля Кот-Тур! Вы помните наш последний разговор? Я тогда так же держал этот шлем в руках.

— Да, ваше величество!

— Так вот. Я вновь повторяю свой вопрос. Рыцарь Иг ля Кот-Тур! Принимаете ли вы наследство погибшего рыцаря, и готовы ли вы занять его место в рыцарском строю воинов королевства? Отвечайте!

Игги незаметно взглянул на меня. Опустил голову и подумал. Потом вздернул подбородок, и его единственный глаз вызывающе блеснул.

— Да, мой король! Готов. Теперь – готов!

— Вот и хорошо. Примите же из моих рук этот славный шлем. И не забывайте его надевать в следующих боях за нашу землю и против наших врагов. Помните, вы не смеете умереть, пока у вас на руках не закричит ваш сын! Следующий рыцарь ля Кот-Тур и владелец замка Трех ключей! И еще. Это от меня лично, за дерзость, решительность и отвагу в бою. А то скажут, что король ничем вас не наградил… — король протянул Игги руку и разжал кулак. На ладони лежали золотые шпоры.

— Теперь ему нужен и новый герб, — сказал я. — Что-нибудь вроде глаза и уха на фоне крыльев!

Король изумленно взглянул на меня: "Может быть… может быть… Я подумаю."

Вот так-то! И Игги поднялся на крыло. Я остался один. И выпороть мне его не дадут – как же славный рыцарь ля Кот, получивший свой шлем и замок прямо из рук короля. Не говоря уже о золотых шпорах. Вторых, кстати, в королевстве. Тьфу!

Один. Хотя – почему один? А все эти неслухи-послухи, обступившие нас с королем? Это, вроде бы, моя епархия?

— Рус! А ну-ка, построй воинов.

Рус оглушительно свистнул. Его свист поддержал Бес. Что это? Команды, что ли у них такие? Интересно.

Со всего поля битвы к нам побежали фигуры в двуцветных плащах. Началась бестолковая толкучка. Наконец, все успокоилось, и перед нами вырос кривоватый строй. Да, а строевая подготовка у них хромает. Ну, ничего! Зато как они знатно развернулись в атаку и ударили! Это поважнее строевой будет.

— Воины Храма! Я ничем не могу наградить вас, мои воины… Запомните – отныне и навек – лучшей наградой паладину Храма Адриана будет честно выполненное дело! Все равно, какое. Хоть ратное, с мечом в руке, хоть мирное – с сохой, хоть какое. Хоть сопли детишкам вытирайте! — в строю раздались смешки. Я помолчал и продолжил.

— Вы знаете, воины, на моей далекой-далекой родине, однажды, очень давно, четыре года шла страшная, кровавая война. Так вот, на этой войне героям вручали ордена. Ордена – это такие нагрудные знаки доблести. Из драгоценных металлов, золото, там, платина, что-то еще… И, вдобавок, за эти ордена сначала платили и деньги. Ну, золото платили, чтобы вам было понятнее. Потом деньги платить перестали. Потом – через десяток-другой лет, ветераны стали стесняться носить свои ордена. Было сказано, что это отстало и не современно. Мол, настали новые, свободные времена, и ваши железки никого не интересуют… В конце концов, у героев отняли все – и деньги, и ордена, и спокойную, достойную старость. Одного, как ни старались, отнять не смогли – у них осталось чувство гордости, чувство победителей, совершивших главный подвиг в своей жизни – они, не щадя своей жизни, потеряв тысячи и сотни тысяч друзей на поле боя, защитили и отстояли свою родину. Не думая, а как их внуки будут ценить их победу. В долларах или в евро? А, может быть, в дойчмарках? Не берите в голову – все это название золотых монет. Так вот, запомните, на всю жизнь запомните – и тут нет ничего смешного: лучшая награда – это чувство честно исполненного долга перед своей страной и своим народом. — я покосился на короля, но его упоминать не стал. Он умный, он поймет.

— Волею и именем Адриана! Я – Тур, возвожу вас… сколько в строю людей? — обернувшись, спросил я Руса.

— В живых осталось двести одиннадцать человек. В строю – сто шестьдесят семь. Остальные – ранены…

— Я возвожу триста послушников, вышедших на это поле для битвы со злом, в паладины Храма! Всех – и живых и мертвых… И еще, — я сжал перстень. Адриан, сможешь? "Попробую успеть, но тебе надо будет прибыть за ними в Храм Торна." Прибуду, куда я денусь.

— Каждый из вас, и живой и мертвый, получит отличительный знак – серебряные крылья Тура. Вечером и получите. Живые – на грудь, мертвые – в гроб. Или, лучше – передадите крылья родным и близким. На память. Это – лично от меня. Больше у меня ничего нет. Всё. Свободны. Разойдись…

* * *

 

Глава 48. Грустная…

Конечно, я не забыл смотаться в Торн за сделанными Адрианом серебряными крыльями для первых паладинов Храма. Но этому предшествовало несколько часов тяжелой, напряженной работы…

Первым делом я перенес Вала в замок. Подняв крик и гам, я собрал вокруг себя испуганных слуг, вздрючил их (слегка и в профилактических целях, конечно), и уже минут через десять уложил Десницу в небольшой, светлой и прохладной комнате в самом тихом крыле замка. Тут же вокруг него забегали тетки с тазами горячей воды, чистыми тряпками и свежим бельем. Все медицинские процедуры я сразу же запретил. Ночью я собирался сесть в засаду и отловить, а то и просто вызвать регистраторов. Они мне здорово задолжали, вот пусть Вала и подлечат.

Опустившую от страшного известия руки и орущую как белуга красавицу Басю пришлось приводить в чувство и активное, боевое состояние духа парой полнозвучных оплеух. К ее чести, после этой легкой, но весьма эффективной оздоровительной физиопроцедуры, она перестала вести себя как дура и завертелась, что твой шпиндель от токарного станка. Теперь Вал был в надежных и нежных женских руках. Давать команду насчет Баськи управляющему не пришлось. Как только я к нему повернулся и открыл было рот, он успокаивающе замахал руками, показывая, что управляющий баронским замком далеко не дурак, и все-все понимает без лишних слов большого руководства маленьким коллективом замка.

Да, а Кот от лечения в замке напрочь отказался. По крайней мере – сегодняшним вечером. Видимо, ему очень хотелось позвенеть новенькими шпорами перед возможно большим количеством вояк, а, может, и поискать те горячие головы, которые предлагали ему дуэль и посмотреть им в глаза своим единственным глазом. Исцелить полностью я его не мог, что перстень сделал – то и сделал, хуже Коту в ближайшие часы не будет, и я разрешил ему остаться в лагере.

Теперь о накопившихся и неотложных делах, о которых мне звенели в оба уха и король, и его высшие должностные лица, и все прочие, кому было не лень. Сначала нужно было перебросить подкрепление нашим диверсантам, которые все еще крутились, обмениваясь ударами и имитируя ложные атаки, с арьергардом мятежников лигах в десяти-двенадцати от поля боя. Потом пришлось перебросить несколько групп кавалеристов по ближайшим селам, чтобы те реквизировали у крестьян и привезли как можно больше лопат, кирок, носилок и других приспособлений, чтобы разбитые на трудовые отряды пленные, постоянно сменяясь и гоня темп, начали копать братские могилы для погибших. Наших мы собирались похоронить на вершине не очень высокого, но все же холма, а погибших мятежников захоронили подальше от поля боя, в каком-то безымянном ложку.

Подготовкой временного лагеря, а его следовало разбить несколько в стороне, у воды, чтобы напоить тысячи коней и воинов, а также приготовлением пищи, слава Адриану, занялись тыловики маршала. Котлов и продуктов хватало, да и обоз противника любезно предоставил победителям свои немалые, надо сказать, запасы. Они же занялись сбором и учетом трофеев и бродящих по полю битвы лошадей.

Нашедший меня в суете и мельтешении людей наркомвнудел короля слезно просил придать его бригадам розыскников и следователей новопроизведенных паладинов для опознания убитых и фильтрации пленных. Все-таки ребята почти поголовно были из северных графств, и знали большинство фигурантов заговора, как говорится, в лицо. Кстати, Вал, то есть, прошу прощения, — Десница, действительно поразил в бою "знамя и гордость" мятежа – графа Толдина, качественно так поразил, — насквозь и в самый центр груди, в "яблочко". Никакой щит, никакой панцирь не помог графу – рука у Вала была тяжелая… Да, была…

Потом мне пришлось вмешаться и приказать относить тела погибших и уже опознанных лидеров мятежа и других, более-менее заметных фигур, в небольшой овраг, примерно в километре от поля боя. Я не позволил их хоронить. Я собирался сжечь их тела, чтобы даже пепла не осталось. Нет им ни почести, ни памяти… По нашей негласной договоренности с королем, члены их семей будут высланы на поселение в разные города Империи с небольшим пенсионом, а в королевстве их дворянские гербы будут перечеркнуты, титулы же – преданы забвению. Временный надзор и управление над их землями, замками и прочим имуществом пока возьмет на себя Министерство Двора. Ну, а потом… думаю потом, король подберет этому имуществу и новых хозяев.

Вот так я и мотался по окрестностям, как заполошный бобик, высунув язык и задрав хвост, пока солнце не пошло на закат…

Отдав по перстню приказ Русу, чтобы он собрал паладинов и привел их в надлежащий вид (кстати, пришлось смотаться в Бергот и вернуть тех трех паладинов, которых я отправил с десницей Вала – не мог же я лишить их удовольствия получить награду), я уточнил у Адриана готовность новых нагрудных знаков и перешел в Торн.

Нужно сказать, что Адриан отнесся к моей просьбе творчески, как говорится, — с огоньком, а точнее – с "искрой божьей". Уж не знаю, какие у него есть технические возможности по производству ювелирных украшений и боевых наград, но крылья смотрелись очень хорошо. Для меня – так просто на "отлично"! На крупных, плоских, прямоугольных звеньях серебряной цепи, в центре груди, были распростерты два серебряных же крыла длиной около пяди – белое и черное, залитые соответствующей эмалью. Крылья лежали поверх щита, на котором была выбита крупная цифра "300". И – все. Лаконично и достойно, как раз для воина Ордена. Мне понравилось. Сам бы носил, да мне, к сожалению, не положено. Я ведь на поле боя палец о палец не ударил…

Обряд похорон павших, а было их чуть более двухсот тридцати человек, был проведен уже в полной темноте, при свете разложенных цепью больших костров и факелов в руках воинов. Ветер с гулом рвал пламя костров и языки пламени от факелов. Я попросил Адриана, и он стянул авиаразведчиков к холму. Под рокот барабанной дроби, которую они дали сверху, отряды человек по тридцать, представляющие все боевые части армии короля, прошли вдоль открытой братской могилы, бросая в нее горсти земли. Этого обряда на Матери не было, а теперь он появился. Пока – при воинских погребениях. Потом прощальное слово в память павших сказал король. Хорошо сказал – простыми и доходящими до сердца каждого воина словами. Король же и бросил первые лопаты земли. Могилу быстро закопали, покрыли еловым лапником и я, из темноты заднего ската холма, телекинезом перенес и установил на ней огромный валун. Тут авиаразведчики спроецировали над валуном образ огненного орла, а может быть, сокола, который вылетел из мрака и сел на вершину могильного камня, приподняв одно крыло и чуть опустив к земле другое. Раздался тройной громовой удар. Прощание с павшими было завершено. Кавалерийские горны пропели долгую грустную ноту, как бы подводя последнюю черту и прощаясь, замолкли и, через пару секунд, сыграли боевой сигнал "Всем сбор!"

По этому сигналу перед памятником, лицом к строю воинов короля, встали оставшиеся в живых и те из раненых, кто мог самостоятельно передвигаться, паладины. Тут уж я сказал пару слов, поблагодарил за дерзкую атаку, поздравил их с победой и отдал должное памяти погибших. Потом я вручил каждому его крылья. Остаток был передан Русу для семей погибших бойцов и лежачих раненных. Трижды крикнув "Тур!", паладины стали в общий строй, и принявший общую команду маршал приказал войскам идти в лагерь на тризну и праздник в честь победы.

Этот крик паладинов напомнил мне, что я уже перехаживаю в облике Тура. Пора уж и честь знать. Я быстро передал просьбу своим радиофицированным друзьям, мы отошли в темноту и моментально перекинулись в свои ипостаси. На свет вышел барон ля Реган, весь день бегавший по полю с целью оказания раненным своих скромных медицинских услуг. Окруженный украшенными новенькими крыльями командирами паладинов, неумело бренчавшим золотыми шпорами свежеиспеченным рыцарем ля Кот-Туром, щеголяющим новой чистой и аккуратной повязкой, и своим верным телохранителем Дубелем, барон ля Реган скромно занял свое место в задних рядах свиты короля-победителя.

* * *

Всю пьянку я отсидеть просто не смог – дергался, как на иголках, вспоминая, что там – в замке, мечется по смятым простыням и стонет от боли Вал. Поэтому, тихо попрощавшись с Русом и Бесом, которые не могли меня сопровождать из-за своих крылатых цыплят, я состроил зверское выражение лица и кивнул рыцарю Иг ля… короче – Коту, мол, — давай на выход, кошак! Быстро! И мы, тихо-благородно, по-английски, ушли в темноту, где нас ждал Дубель с лошадьми и всем барахлом. Кот, конечно, переоценил свои силы, и его состояние меня беспокоило. Безусловно, сегодня он пил за поминально-праздничным столом, но раньше алкоголь не делал его таким болезненно-нервным и агрессивным. Как только мы удалились достаточно далеко от шума застолья, я, остановив наш маленький караван, взял Кота за левую руку и прижал свой перстень к его кольцу. Кот негодующе дернулся, потом обмяк и уже не сопротивлялся. Все-таки, перстень – хорошая штука. Не всемогущая, но весьма действенная. Мы перешли…

К моему удивлению в замке было тихо и спокойно. Отправив Кота и Дубеля поставить на конюшню лошадей, распорядиться насчет поклажи и привести себя в порядок, я прошел в комнату Вала. В комнате был слабый, приглушенный свет – у дальней от кровати стены, на полу, закрытые большим светлым экраном, стояли подсвечники, свет которых не беспокоил и не резал глаз.

Десница, обнаженный по пояс, ниже его прикрывала простыня, лежал абсолютно спокойно и спал. Рядом, держа его левую руку в своих ладонях, спала в низеньком креслице Баська.

Но самое удивительное было не это, а то, что к шее Вала, к его ключице и левой руке были подсоединены прозрачные блестящие трубочки, в которых бежала какая-то жидкость. Рядом, на маленьком столике, стоял какой-то, явно не средневековый, аппарат или, правильнее будет сказать, медблок?

— Адриан, — шепотом завопил я.

— Ну, что, что орешь? Да, это я. Я вызвал твоих регистраторов. Частоты их устройства связи у меня есть. Не беспокойся, я себя не расшифровал. Вызов к ним пришел из центра Империи, и я синтезировал твой голос. Успокойся, все хорошо. Что надо – они сделали. Регенерировать руку они, правда, отказались, и я не стал их давить. Не тот случай. Ты не должен быть им слишком обязан за их помощь.

Пришлось молча согласится. Сам я уже смирился, что Десница останется без руки. Да это и не главное – побираться у храма ему не придется, уж я об этом позабочусь.

— Адриан, где они?

— Да ждут, ждут твоего второго пациента. Сейчас придут.

Я попросил Игги придти в комнату Вала. Пришли они оба, с Дубелем. Практически сразу за их появлением, тихо открылась дверь, и появились регистраторы, скромно и неприметно одетые в какие-то балахоны. Дубель остался посидеть с Валом, а мы вчетвером вышли и принялись искать свободную, освещенную комнату. На капсулу я вести Кота не хотел – это не мой секрет, да и Коту об этом знать не следовало. Хватит ему знакомства с мастером Нагом и авиатором Туром.

В первой попавшейся свободной комнате я, перейдя на ночное зрение, маленьким клубочком зажег что-то вроде люстры. Передвинув под свет небольшой столик и стул для Кота, я оставил его с медбратьями, а сам вышел на широкий балкон. Крови, открытых и страшных ран, забитых землей ощеренных ртов я сегодня уже насмотрелся по самое не могу.

Кота потрошили около часа. Потом регистраторы вышли и кивнули мне на окно. Я перешел на трофейную капсулу. В ней было пусто, пахло какими-то снадобьями. Или мне так показалось. Сегодня для меня все пропахло больницей. Моего друга без одной клешни нигде видно не было. Я подошел к реаниматору, или как там назывался этот ящик, и слегка пнул его ногой.

— Не надо, это весьма тонкое и дорогое оборудование, — послышался голос за спиной.

— Плевать! Он там?

— Да, мы специально не спешим его пробуждать, чтобы у него не было шока от сложившейся ситуации.

— Вот и хорошо, я тоже не горю желанием глядеть на его рожу. Как наша договоренность?

— Мы ждем вашего решения и определенных вами сроков.

— А вот интересно, вы поставили в известность ваше руководство обо всем этом?

— В этом нет необходимости, мастер…

Намекаете, что знаете меня? Да сколько угодно. А я знаю вас, и знаю очень многое. Так что, ребята, не будем меряться… усами. Да и нет их уже у меня.

— Думаю, что мне понадобится полторы-две недели. Пролежит ваш коллега в этом холодильнике, не протухнет?

— Не беспокойтесь, пролежит. Он пролежит до возвращения одного из нас с Земли…

— Тогда – большое спасибо за помощь в лечении моих людей. Как их состояние?

— Они будут жить. Этот здоровяк без руки сможет встать примерно через пять-шесть дней. Но больших нагрузок ему пока следует избегать. Аппаратуру не трогайте, даже не прикасайтесь. Она работает в заданном режиме. Будете его обмывать – не заденьте места крепления игл. Второй – этот юноша… глаз мы ему вернуть не сможем, но через три-четыре дня он будет в норме. Это все.

— Спасибо и прощайте. Пока…

Регистраторы сдержанно поклонились и беззвучно исчезли. Левитируют они, что ли? Как привидения, какие…

Я вернулся за Котом. Он спокойный, но безрадостный, сидел на стуле, уставившись пустым глазом в темное окно.

— Мастер, вы уходите? — Кот повернул ко мне свое лицо. Его глаз, казалось, светился от копившейся в нем слезы.

— Не шмыгай, Кот! Ты уже большой мальчик. Ты – рыцарь! А я… да, я должен уйти. У меня осталась еще одна незаконченная война, и она ждет меня, Котяра. Ждет и зовет… Да и еще, Котенок, ты шпоры-то сними, не звени как будильник. Что это? А-а, это очень противная вещь, уж ты мне поверь!

* * *

 

Глава 49. Торжественное собрание "по-королевски…"

Вот так, тихо и скромно, прошла неделя. Кот оправился от ранения моментально – через пару дней его смех уже раздавался по всему замку. Носится как метеор, честное слово. Никакого достоинства, не рыцарь, а пацан какой-то! Да, а замковая молодежь перестала ходить за ним хвостом – то ли ребят пугало звание рыцаря, то ли золотые шпоры, которые Кот все же цеплял днем.

У Вала дела тоже шли на поправку. Может быть, не так споро, как у Кота, но прогресс в его состоянии был заметный. Пролежав колодой два дня, он вдруг открыл глаза, глубокой ночью разбудил Баську и, после целой кучи поцелуев и моря счастливых слез, в котором можно было утопить мужика габаритами хоть чуточку уступающему Валу, потребовал еды. Счастливая Баська, не утирая катящихся слез, с умилением смотрела, как ее мужчина поглощает целую кучу любовно приготовленных для него деликатесов. Наевшись и осоловев, Вал вновь впал в спячку, но утром проснулся уже почти здоровым. Надо сказать, что я, ожидая его выздоровления, попросил Дубеля смотаться в "Драчливого петуха" и пригнать одно из не использующихся кресел-каталок в замок. Сам я не хотел раньше намеченного мною срока видеться с Хельгой. Да и с Малышом тоже.

И вот, в итоге, на четвертый день Десница гордо рассекал по террасе замка на невиданном еще здесь колесном устройстве. Причем от "возильщика" он сразу отказался, и крутил колесо кресла здоровой левой рукой. А когда он уставал, кресло раскладывали в кровать, и Вал мог вздремнуть где-нибудь на воздухе, в тенечке. В общем, он тоже выздоравливал, и в хорошем, надо сказать, темпе. Молодцы регистраторы, не подвели.

Я же проводил много времени с управляющим, подчищая хвосты и огрехи в экономике замка и баронства, и пытаясь осознать – "как государство богатеет, когда простой продукт имеет". Так, что ли, у классика? Мои слабые познания в экономических вопросах абсолютно выветрились с институтской поры и для решения проблем баронства были, видимо, неприменимы. Надо просить помощи у Дорна.

Дорн нас тоже не забыл. Дней через пять после битвы в замок прибыли пятеро воинов, которые передали устрашающих размеров пригласительный билет на торжественный вечер, имеющий быть устроенным в честь свершившегося события, а именно – устаканивания ситуации в королевстве и подавления мятежа. Хотя в листе пергамента слов "мятеж, бунтовщики и восстание" старательно избегали. В общем – мир возвращался на нашу землю, и пришла пора ее (земельные наделы бунтовщиков я имею в виду) делить.

Я как в воду глядел, и заранее заказал себе новый парадный костюм. Точнее – не так. Сначала пришла мысль приодеть Баську. Своим внешним видом она теперь должна соответствовать Деснице, которому тоже нужно было приодеться. А там я вспомнил о практически бесштанном Коте! А уж самым последним, можно сказать – пристяжным, пошел и я. Вот таким вот образом, усилиями управляющего, в замке появился целый взвод портных, белошвеек, каких-то парикмахеров и прочих визажистов, которые быстро взяли нас всех в оборот. В общем, к торжественному вечеру мы должны были быть в полном шоколаде. Так оно и получилось.

В приглашении было сказано, что для размещения нам был отведен… вы не поверите! Дворец этого, как его… все время забываю. Ах, да! Дворец Дестора, ну тот самый пустой дворец, в который нас заманили и пытались убить. Как оказалось, этот дворец, после смерти престарелого заслуженного дворянина, его алчная родня сдавала внаем. Ну, его и сняли для нашего размещения – все-таки удобно, рядом с королевским дворцом, большое и хорошее помещение, пригодное для любых целей – хоть тихо и благородно живи-поживай, хоть балы, или там, пьянки-гулянки затевай! Меня, впрочем, дворец полностью устроил.

Перешли мы такой толпой: Десница с Басей, Кот и я с Дубелем. Прислугу решили нанять на месте. В этом нам, кстати, помогла Хельга, страшно обидевшаяся на нас за то, что мы не остановились в ДеПо. Но, после разъяснений, что дворец был снят для нас Министерством Двора, Хельга свой гнев поумерила. До такой степени, что подогнала нам коней, карету с кучером, и обещала взять на себя вопросы питания за счет гостиницы. От этого уже отказался я, и мы договорились, что Хельга просто пришлет нам одного-двух поваров. Кстати! Дворец, в конечном счете, не был полупустым! Как оказалось, на торжество были приглашены тридцать паладинов во главе с Русом и Бесом, и я их всех пригласил поселиться у нас. А что? Места хватило и еще осталось. В общем, зажили мы большой веселой коммуной.

Нас пока визитами и приглашениями не беспокоили, дали должным образом подготовиться к торжеству. Даже король и отец наставник пока не тревожили приглашением встретиться и посидеть за рюмкой кофе. Оно и к лучшему, еще наговоримся. У меня, по крайней мере, было много, что им сказать.

И вот, после известной суеты, дерганья и внутренней дрожи, мы собрались и выехали во дворец короля. Десница и Бася ехали в карете, все остальные – верхом на арендованных Хельгой конях. Выглядели мы мощно и грозно. Почитай – настоящий боевой отряд, почти сорок воинов в двуцветных плащах паладинов плюс несколько дворян с мечами вокруг разукрашенной кареты. Класс!

Во дворце нас быстро приняли у самого парадного подъезда, освободили от средств передвижения и растащили по разным местам. Я имею в виду, что паладинов куда-то увели, видимо, к другим участникам сражения. А нас направили к толпе разодетых и блещущих драгоценностями дворян и их боевых подруг. Надо сказать, что Бася производила весьма и весьма достойное впечатление. Рослая, красивая, (на мой взгляд – чуточку полноватая, лучше сказать – дородная) молодая женщина, в черно-белом роскошном платье, скромно украшенная дорогим ювелирным гарнитуром (подарок Вала и мой немножко) шла с левой стороны рослого и мощного Десницы, накинувшего на себя черно-белый плащ паладина. На его груди распростерлись крылья Тура, пустой правый рукав был заправлен за боевой пояс. Пара была изумительная! Мы с Котом такого пристального интереса не вызвали, и бледными тенями шли за этой парочкой. Правда, нужно сказать совершенно откровенно, не знаю как Кот, а я заметил несколько заинтересованных девичьих взглядов, брошенных на молодое лицо рыцаря, украшенное этакой лихой черной повязкой через пустую глазницу. Молодые же мужчины больше смотрели на его золотые шпоры. Видимо, слухи уже пошли, а что вы хотите? Сколько времени уже прошло! Новости и слухи уже успели широко распространиться. Интерес к сражению и его участникам еще не выветрился, а наоборот – только окреп.

Дворяне кучковались со своими знакомыми, на нас особого внимания никто не обращал и в друзья не набивался. Слуги обносили гостей вином. Минуты через три к нам, сначала, пробилась веселая и, по-моему, уже чуть тепленькая компания молодых шалопаев, во главе с виконтом Брунном. После горячих приветствий, хлопанья по плечам и приглашения распить бутылочку, шалопаи увидели пробирающегося к нам маршала Лодена, и моментально растворились в толпе. Граф Лоден несколько старомодно раскланялся перед черно-белой парой молодых, дружески поздоровался со мной и Котом, кивнул красиво обмундированному Дубелю. Мы немного поболтали, и граф прошел в другое помещение, где, видимо, и будет происходить прием. Последним, почти на бегу, с нами поздоровался вечно куда-то спешащий барон Эстор. Он так же убежал в следующий зал.

Тут раздались звуки фанфар, огромные двери растворились, и слуги начали тактично загонять нас в большущий, хорошо освещенный парадный зал. Видимо этот зал, судя по свисающим штандартам и массе всякого военного железа на стенах, был посвящен воинской славе королевства. Нас разместили по одной стороне зала. Тут же, гремя оружием и печатая шаг, в зал строем зашли военные. Их разместили прямо напротив нас. Наши паладины, в своих плащах и с блестящими крыльями на груди, выглядели весьма достойно. Достойно-то достойно… Но почему у всех на белом плече плаща видны кровавые пятна? У всех – три пятна, и у всех эти пятна были в одном и том же месте. У них что, новых плащей, что ли, не нашлось? Настроение медленно падало. Такого афронта со стороны своего воинства я не ожидал.

Наплевав на все правила церемонии, я вышел из толпы дворян и подошел к Русу.

— Забыли плащи постирать, а, начальничек? — язвительно осведомился я.

— Мастер, я уже устал им менять эти плащи… Да и не осталось их больше. Здесь другое. Такие пятна крови были на плаще у того парня, ну, помните? Которого вы отвели в храм, в Бергот. Который нес десницу Вала… А она была вся в крови… стирать плащ ребята ему не позволили. Наоборот, каждый взрезал себе руку и сделал такие же пятна крови на своем плаще… И я не могу с этим ничего поделать, мастер.

С души у меня упал камень. Так, кажется, в этом мире только что родилась еще одна традиция, а может быть и легенда… Впоследствии, конечно.

— И не делай ничего, Рус. Раз они так хотят – пусть так и будет. А они – молодцы.

Я показал взволнованным паладинам большой палец, и они, хоть и не были знакомы с этим земным жестом, сразу все поняли и заулыбались. Принято! Я быстренько зарулил на свое место. И вовремя! Опять раздались звуки фанфар, и в зал вошел король, сопровождаемый роскошной свитой. Все замерли…

* * *

Любое крупное торжественное мероприятие имеет свои законы и правила проведения. Мне ли об этом не знать! Я их и готовил в свое время, и проводил, и был просто участником и гостем. Так и здесь. Я приготовился к неизбежному. Однако, как оказалось, мастера массовых мероприятий королевства меня приятно удивили. Торжественное мероприятие, посвященное прекращению смуты и приведению к миру и спокойствию северных графств, было спланировано просто здорово, и проходило интересно и содержательно. Все оно было простроено вокруг конкретных людей. Проведение торжества шло по нарастающей, то есть – от простого к сложному.

Сначала король обратился ко всем. В приятных выражениях он поблагодарил мудрых и осторожных дворян, поддержавших его политику по наведению мира и спокойствия в королевстве, потом – управленцев и чиновников – за быстрое и четкое исполнение своих обязанностей и недопущение хаоса по своим направлениям работы и в своих сферах ответственности. В заключение король сдержанно поблагодарил большой и малый королевский совет, днем и ночью, без сна и отдыха, работавший на благо королевства.

Особого, прочувственного слова короля удостоились Храм и армия. Тут он был более эмоционален. Было сказано про мужество и отчаянную смелость наших диверсантов. Король кивнул, ударили литавры, и к нему вышли семь человек. Какие-то вельможи в роскошных мундирах или, может быть, графских нарядах – я не знаю, одели героям ленты на шею – ордена, что ли? — и вручили свитки пергамента. Наверное – премии.

Потом были награждены командиры и герои-кавалеристы правого фланга нашего войска, поддержавшие атаку трехсот паладинов. Потом – маршал Лоден и командиры центральной группы войск. Все выходили и получали то, что положено. Постоянно гремели литавры и фанфары. Шум начал утомлять, внимание – рассеиваться. Я ждал.

Наконец суета с марширующими к королю и обратно гвардейцами и кавалеристами закончилась. Король помолчал и обернулся. К нему тут же подошел отец настоятель Храма Адриана. Он был в черно-белом плаще! И еще! Двое слуг тут же поднесли такой же плащ королю и набросили ему на плечи!

Эта парочка моделей помолчала на своем подиуме, взглянула друг на друга, и король передал слово отцу настоятелю. Тот на один шаг вышел вперед, взглянул на Руса, тот что-то тихо скомандовал, и паладины вышли из строя военных и встали перед королем и настоятелем короткой шеренгой.

— На колено! — подняв руку, звонким, молодым голосом скомандовал отец настоятель. Однако! А голосина-то у него! Пробирает… Думаю, да что там думаю… Уверен – если бы он был на поле боя, то помчался бы в атаку на мятежных рыцарей впереди Игги. Вот неугомонный старик!

Неугомонный старик тем временем продолжал.

— Поздравляю вас, паладины Храма! Вы выдержали первый экзамен и доказали право Ордена на его существование… — настоятель прервался, помолчал и, обращаясь к толпе дворян в двух-трех фразах рассказал о создании Ордена паладинов Храма-Север. Затем он вновь повернулся к строю воинов храма.

— Паладины! Наградить вас более того, чем вас наградил Тур, я не могу. Не имею полномочий… я слуга бога, а не Бог. Ничто не сравнится с его крыльями, это ваши крылья и только ваши. Других таких в целом мире нет. — он помолчал. — Но, как говорится, лучшая награда – это сделанная работа и следующее, более тяжелое и сложное поручение. И уж поверьте, в таких наградах недостатка не будет. А теперь – слушать короля!

Настоятель уступил место королю. Дорн вышел перед строем преклонивших колено паладинов.

— Паладины, я светский, а не религиозный властитель. Мы долго спорили с отцом настоятелем, он вопрошал Адриана. Нам, в конце концов, был дан четкий ответ: награду вам вручил Тур, и выше этой награды для вас ничего нет, и не будет. Но я, как король и воин, тоже хочу наградить вас. Отец настоятель прямо запретил награждать вас поместьями и землей. Он сказал, что не дело воинов храма копить богатства земные… И он прав. Однако никто не запретил мне дать вам то, что я собираюсь вам дать.

Паладины! Отныне вы все – рыцари королевства! Отныне вы все – дворяне. Примите же эти серебряные шпоры в знак вашего рыцарского достоинства. Ваши погибшие братья так же не будут забыты, поверьте. Благодарю вас, братья рыцари-паладины!

После тихой команды Руса строй паладинов встал и четко вернулся на свое место. А он их подтянул в строевой, однако! Молодец, Рус! И братия – молодцы, птенчики мои…

Тем временем король, поискав глазами, подошел к нам и вытянул в центр зала Десницу и Кота. Совершенно ошалевшая от такого внимания к Валу Баська, как сомнамбула, потянулась за ним.

— Рыцарь Иг ля Кот-Тур! На поле боя вы получили от меня золотые шпоры. Но, как установлено, вы провинились перед своим королем… — в зале повисло недоуменное молчание. Выдержав паузу, как актер МХАТа, король продолжил – Оказывается, вы в бою убили барона… не хочу называть его имени… и, тем самым, оставили баронство без хозяина. В наказание извольте принять баронство… да, пожалуй, теперь баронство ля Кот-Тур под свою руку. Оно, кстати, не так уж и далеко от баронства вашего рыцаря – ля Реган. — король приподнял руку, и кто-то из-за его спины вложил в его раскрытую ладонь свернутую грамоту. — Поздравляю вас, барон!

Стоявшие вокруг нас молодые девицы начали оживленно шушукаться, а их умудренные жизнью матери – с подозрением друг на друга смотреть. Меня это развеселило. Ну, держись теперь, кошак! Однако! Какая карьера: из слуги – в оруженосцы, из оруженосцев – в рыцари и сразу в бароны! Прямо местный Стаханов получается!

Обалдевший Кот вернулся на место.

Король долго смотрел на стоящую перед ним пару молодых людей.

— Паладин и брат-рыцарь Десница! Отец настоятель запретил мне награждать вас такой же наградой, какую получил ваш боевой друг, рыцарь ля Кот-Тур. Вы – паладин и воин Храма, и этим все сказано. Но пока вы ранены… пока вам необходим покой и отдых, а так же место, где могла бы хранить ваш покой эта молодая и прекрасная дама, я подумал… Короче – примите небольшой и скромный домик, в котором вы найдете покой и умиротворение, паладин. Держите… — и король передал Деснице такой же свиток.

Раскрасневшаяся, довольная Баська утащила взволнованного и ничего не понимающего Вала к нам, в шумно комментирующую только что происшедшее событие толпу дворян. Король помолчал и продолжил.

— Есть еще один участник сражения, но мы – властители светские и духовные, не в состоянии дать ему награду… Наградой ему может стать только любовь и уважение людей. Слушайте все! Я, король Дорн, повелеваю! Дворец бывшего графа Оргида в городе Бергот да будет снесен до основания! На этом месте благодарные жители королевства и храм Адриана воздвигнут новый храм – Храм крылатого Тура! Да будет так.

Признаться, король и отец настоятель меня удивили, очень удивили. А посоветовались ли они с Адрианом? Ладно ли будет – строить новый храм в то время, когда…

— Не парься и не зуди! — четко и ясно сформулировал свое отношение к проблеме знакомый голос в голове. — Лучше обруч поправь. И не напивайся! Ты разве не заглянешь в ДеПо? Признаться, я соскучился по Хельге и старикам, среди них есть такие забавные. Пойдем, а? Посидим немного на королевском приеме, и смотаемся в "Петуха", давай?

Мы так и сделали.

А с королем и настоятелем я завтра поговорю. День-другой роли не играют. Да и внедрение Малыша и Хельги займет больше недели, наверняка.

Так, что – вперед, ребята!

В ДеПо!

* * *

 

Глава 50. Ночная сказка

Так оно все и получилось. Мы посидели за огромными, роскошно накрытыми столами часа полтора. Но я видел, что Десница с Баськой, да и Кот, пожалуй, чувствуют себя не на своем месте. Все же, они оставались такими же простыми ребятами, как и были. Они привыкли сидеть за пиршественным достарханом на привале, где-нибудь около реки, в крайнем случае – за сдвинутыми столами в ДеПо, в кругу друзей. За королевским столом им было тесно и душно. Тем более что остальных паладинов с Русом во главе, разместили вместе с армейцами. Вот там все шло просто здорово, свободно и в привычном для лихих вояк ключе. Там раздавались громкие тосты за короля, маршала, кавалерию, Тура, там слышался дружный звон серебряных бокалов, а потом – и довольный рев, которому могли позавидовать идущие в атаку гвардейцы.

Надо сказать, что многие дворяне, видимо вспоминая свою армейскую молодость, с тайной завистью поглядывали на эту бесшабашную, разгулявшуюся молодежь. Дворянская молодежь глядела на них просто с завистью. Думаю, в полки маршала Лодена вскоре пачками пойдут заявления о приеме на военную службу. Как-никак, авторитет армии здорово вырос после подавления мятежа.

Дубель, сидевший вместе с нами, благожелательно поглядывал вокруг, держа в руке все тот же, налитый в первые минуты вечера, бокал с вином. Вот кто наслаждался от всей души! Ну, да и понятно. Характер-то мой. Любимое занятие: с нежностью и терпением наблюдать за теми, кто ничего не делает, и изо всех сил им в этом помогать.

Перемигнувшись с ребятами, я молчком показал им глазами на двери, выходившие на широкий балкон. Парами, со смущенными, заговорщицкими улыбками, наши стали исчезать в темноте. Я связался с Русом и Бесом, и капитан паладинов, наплевав на свои обязанности, что-то прошептал одному из своих ребят, похоже – лейтенанту, и мои молодцы так же незаметно исчезли из поля зрения. Надеюсь, про наших коней и карету он сказать не забыл.

— Адриан, ты уж как-нибудь извести настоятеля, а то мы смылись молчком, как бы они с королем не обиделись.

— Давай-давай, дуй до кучи! Не обидятся они, понимать нужно… Я его предупредил уже.

В общем, когда я последним вышел на балкон, вся наша шайка, крепко взяв друг друга под руки, ждала только команды на переход. И мы перешли прямо в затененный участок сада гостиницы.

Видимо, Адриан как-то успел подсуетиться и здесь. Иначе – чем объяснить, что в зале ДеПо нас ждали уже накрытые столы, и целая куча наемников и ветеранов? Наше появление встретил дружный приветственный гул и радостные крики, предлагающие быстрее занимать места и активнее включаться в праздник. И полилось… и понеслось! Конечно, тут было все более просто и душевно, и нас люди знали, и мы знали почти всех по именам. Посыпались тосты, смех, шутки и подначки. Пошли разговоры про старые времена, когда, как известно, и девушки были краше, и небо голубее. Адриан только заинтересованно хмыкал и мекал. Он-то помнил уж такие старые времена, что на тех девушек, да еще на фоне неба, просто невозможно было смотреть – слепило глаза! Зажатую душу как-то отпустило, настроение уверенно поднималось. "Смотрите у меня, не напивайтесь! Это праздник, а не пьянка, какая!" — успел шепнуть я своим друзьям. Шепнуть-то шепнул, но только толку от этого было немного. Гулянка тоже имеет свои законы, вот они и правили здесь и сейчас. Наконец, все устали сидеть за столами и вспотели от духоты. Выкатив кресло с Малышом в сад, вся наша компания присела под деревьями, чтобы немного передохнуть.

— А что это мы тут сидим – в темном саду, на каких-то жестких скамьях, а, мастер? — задал мне вопрос ехидный Кот. — Сидим, когда нас ждет скромный домик с фонтаном, подаренный Валу королем? А не слетать ли нам туда, посмотреть, познакомиться, на мягком посидеть, а?

— Слетать, слетать! — тут же заорали все, и наши девушки в первых рядах. У-у-у, стяжательницы любопытные!

— Бася, а ну-ка дай свиток, где там ваш домик расположен? — попросил я.

— Не надо свиток, я покажу, — раздался в голове голос Адриана, — только коней все-таки придется взять, там до домика лиги полторы будет.

— А Малыш?

— А Малыша понесешь ты! — никаких сомнений в голосе Адриана не было.

Ну, хорошо, ну и ладно. А давайте, действительно, смотаемся, глянем на избушку на курьих ножках. Только – сейчас, подождите, я за цилиндрами сбегаю, покажу вам фейерверки! У меня образовалось уже четыре, если я не ошибаюсь, пустых цилиндра. Или пять? Не помню, сейчас глянем… Так, три медицинских – пустые, это точно, один от лазера и один – просто батарейка. У этих еще чуть-чуть заряд теплится. Пять, значит. Ну, все, наверное, брать не буду – возьму три. А то таким грохотом все окрестности перебудим. Пока я бегал за будущим фейерверком, оседлали коней. Хельга, как влитая сидела в седле и хохотала над Баськой, которая в испуге вцепилась в луку седла и зажмурила глаза. Ну да ладно – Вал ее подстрахует. А меня подстрахуют Рус и Бес. Я поднял кресло с Малышом, ребята зажали его между собой, чтобы Малыш не нервничал, ощущая себя подвешенным в пустоте. Я еще раз оглядел и плотнее сбил нашу компанию, и мы перешли.

Дорога лежала светлой, ясно и отчетливо видимой под местной луной, полосой, искрящейся блестками кремня. Направление нам указал Адриан, и мы, смеясь и слегка горяча коней, понеслись к избушке Вала. Хельга вела себя просто и естественно, как будто прыгать на десятки и сотни лиг, ночью, в окружении тепленькой компании, для нее было делом обычным. Я слышал ее счастливый, задорный смех. Малыш только обернул ко мне потрясенное лицо, которое выражало что-то вроде: "Ну, парень, ты и даешь!"

— Предупреди ребят, чтобы не шалили, — раздался голос Адриана, — дорога идет почти по краю обрыва, а здесь довольно высоко.

— Эй, молодцы! Внимание! Смотреть по сторонам – дорога небезопасна в темноте!

Вдруг, слева, открылся чудесный вид. Растительность, прежде закрывавшая его, отступила, и мы увидели дивную долину, с блестевшей в свете луны рекой, неспешно несущей свои воды где-то метров на двести ниже нас. Луна показывала нам сказочный вид спящего леса, луга с копнами сена, поля с серебристой травой, и снова лес. А впереди, в темной глыбе мрака, стоящей на краю обрыва, начали зажигаться окна. Не знаю, как Адриану это удается, но, похоже, он смог передать персоналу хижины, что в дом приехал его новый хозяин…

— Ничего себе – до-о-мик… — пораженно проговорил Кот.

Да уж, ничего себе! Лучше и не скажешь. Света в окнах все прибавлялось, загорелись и какие-то фонари вокруг здания, и мы увидели сказочный замок… нет – скорее – маленький дворец, красивый, как фантазия молодой романтической девушки.

— Вал, что это… — прошептала пораженная до глубины души Баська.

— Это… к-хха, это – твой новый дом, Баська… — хрипло ответил ей не менее пораженный увиденным Вал. — Наш новый дом… какой красивый!

— Ну, что же вы встали, друзья? Вперед! — крикнул повеселевший Кот и первым рванул к кованой ограде и распахнутым воротам, около которых уже метался язык факела.

Все разом повеселели и наддали за ним.

На замощенной гранитными кирпичиками площадке двора мы спешились, и я осторожно поставил кресло Малыша на брусчатку. Сразу за спинкой кресла появилась Хельга, которую тут же вежливо отодвинул в сторону Бес. Как-то так получилось, что мы все оказались за спиной Вала и Баськи. А к ним уже подходил высокий и статный пожилой мужчина в одежде, чем-то неуловимо напоминающей военную форму. Он с достоинством поклонился.

— Мы рады вашему приезду, паладин Десница! Ваш дом ждет вас… — и он плавно провел рукой, указывая нам путь во дворец.

— Нет, подождите… Как вас зовут?

— Вы можете называть меня Рихтер. Я управляющий этого дворца, паладин.

— Вот, что, друг Рихтер… Это все так неожиданно… Когда мы, шутки ради, сорвались сюда, я и предполагать не мог, что… В общем – погоди… А нельзя ли нам сесть где-нибудь на воздухе, а? А то я, честно говоря, немного робею…

— Конечно, паладин, — чуть-чуть улыбнулся, отмякая душой, Рихтер. Своего почуял, явно. — Сейчас для вас и ваших гостей накроют на террасе. Прошу вас…

И он пошел вперед, приглашая нас следовать за ним. Дворец стоял, повернувшись фасадом к волшебной долине, метрах в восьмидесяти от обрыва. Вся эта площадка, лежащая перед фасадом дворца, представляла собой ухоженный парк. В этот парк выдавалась высокая и просторная гранитная терраса с тремя пологими лестничными маршами, ведущими на главную и боковые аллеи парковой зоны. Перед террасой, метрах в десяти, был расположен бассейн.

— Прикажете включить фонтан, паладин?

Гляди-ка, а Кот не ошибся с фонтаном! Около бассейна пробежала темная фигура, по его периметру загорелись небольшие фонарики, и в воздух ударили струи воды. За нашими спинами суетились слуги, расставляя столы и кресла, взмахивая белыми флагами скатертей и звеня серебряными приборами и стеклом.

— Ты это… Рихтер, извини, что мы вас всех тут перебудили… — шепотом пробасил совершенно сконфуженный Вал.

— Это ваш дом, паладин, — мягко ответил управляющий, — и он должен окружать вас своей заботой, теплом и любовью всегда, даже ночью, и в снег, и в дождь, и в зной. Не стоит уж слишком волноваться о слугах, мы тоже ждали вас. Поверьте, из темноты вас сейчас внимательно рассматривают и оценивают, паладин. И, сравнивая вас с вашими гостями, шепчут: "А наш-то – повыше и здоровее всех будет! И дама – такая красивая…" А мы отдохнем, не беспокойтесь, успеем еще и отдохнуть и выспаться.

Тут к Рихтеру подлетел слуга и что-то прошептал.

— Вы можете располагаться, господа. Все готово.

Вал, что-то довольно бурча, потащил нас всех к столу. Конечно, он уцепил Рихтера за рукав, и усадил его за стол рядом с собой. "Подсказывать будешь, если что…" — прокомментировал он свое решение. Да кто бы возражал! Все мы здесь дворяне в первом поколении, а некоторые и вообще – лишь каких-нибудь пару-тройку часов назад узнали о своей нежданной карьере…

Так мы и сидели – более часа… Все – лицом к прекрасному виду на фонтан, парк и долину. Все уже немного усталые и пресыщенные нескончаемыми впечатлениями этого дня. Звенеть тарелками и есть не хотелось. Хотелось слушать тишину ночи и еле слышное журчание фонтана. Нам было легко сидеть рядом с друзьями и молчать, изредка прикасаясь к бокалу губами и изредка ловя чей-то взгляд и улыбаясь в ответ. Хельга устроилась на коленях Малыша, положив голову ему на грудь, и неотрывно глядя на парк и долину.

О чем-то мечтаешь, Хельга? О своем замке? Не грусти! Скоро, совсем скоро, я предложу тебе стать женой барона ля Реган, и ты въедешь счастливой хозяйкой в наш старый замок, и оживишь его тишину своим смехом и шелестом платья. И рядом с тобой всегда будет твой новый избранник – семнадцатый барон ля Реган!

И Баська тоже привалилась головкой на плечо Вала и, по-моему, уже не может удержаться от того, что ее глаза так и норовят закрыться. Вал взглянул на меня, кашлянул и смущенно улыбнулся.

— Я сейчас отнесу ее…

— Как же ты ее отнесешь, черт косорукий? Давай уж я отнесу… — тут же сунул свой нос Котище. И получил по этому самому носу легкий, насмешливый щелчок.

— Свою заведешь, вот тогда и таскай! А Баську я и одной рукой унесу…

— Да, Вал, отнеси ее и оставайся с ней и сам… — шепотом перебил я его. — А мы уходим. Уже потихонечку уходим. Нам пора… Прощай, и пусть будет спокойным твой сон, Десница…

Негромко поблагодарив Рихтера и благодарно кивнув слугам, мы разобрали лошадей, и я, почти сразу же, перенес всех во двор ДеПо. Две наших наседки – Рус и Бес – отправились во дворец, снедаемые беспокойством за своих птенцов, а мы с Котом спокойно задрыхли в нашем старом номере на втором этаже.

Да, а про фейерверк-то я совершенно забыл! Цилиндры так и остались лежать в седельной сумке…

* * *

Проснулся я на следующий день поздно. Кот уже встал и куда-то смылся. Хорошо выспался! Голова чистая и ясная, душу греет какое-то умиротворение и довольство вчерашним вечером. Настроение превосходное. Я совершил все необходимые процедуры и спустился вниз.

Кот уже сидел за завтраком и приветливо замахал мне рукой, другой рукой показывая почтенной матроне, чтобы она начинала метать из печи на стол для нового едока. Пока я здоровался с народом, подходил и усаживался, откуда-то подошла Хельга и тоже присела за наш стол. Тут же, следом, молодой парень подкатил кресло Малыша, и он сразу же начал расплываться в улыбке от удовольствия жить, двигаться и общаться с такими интересными людьми, как его жена и мы с Котом. И Хельга, и Кот выглядели бодро и весело.

— Пей свое молоко из трубочки, Малыш, дай людям спокойно позавтракать. Все бы тебе шутить, — сразу взяла мужа в оборот Хельга. — Накладывай себе, мастер, не стесняйся, ешь…

Я загремел ножом по тарелке с жареным беконом, украшенным ломтиками яйца с зеленью, положил салат и сыр. Хлеб был свежий, только из печи – вкуснотища. Разговор на минуту прервался.

— Что будем делать, мастер? — наконец, прожевав последнюю порцию яичницы, поинтересовался Кот.

Хельга с интересом уставилась на меня. Малыш булькал в молоке своей соломинкой, и тоже, искоса, поглядывал в мою сторону. Я с достоинством проглотил свой кусок, вытер рот салфеткой, глотнул кофе, и с превосходством взглянул на Кота.

— А почему вас это интересует, барон? У вас, что, своих дел нетути? Вы уже не мой оруженосец, а глава и хозяин немалого, надо полагать, баронства! Пора о нем и подумать, дорогой барон ля Кот-Тур! А не протирать дырки в носках одетыми под одеялом шпорами!

Удар был нанесен отменно! У Кота упала челюсть, и выкатились глаза. Хельга прыснула, и невольно бросила взгляд вниз, на сапоги Кота. Он залился краской и быстро убрал ноги под скамью. Что, получил, кошак? То-то! А как я сажу под глазом стирал утром, а? Думал – я не замечу? Не-е-т, брат, шалишь! Завет Мойдодыра – "Надо, надо умываться по утрам и вечерам", — я блюду свято и с детства.

— Ну-у, мастер, это не я… — начал блеять Кот, но я его сразу же прервал.

— А я и не шучу, в общем-то. Тебе на самом деле надо бы съездить в баронство. Представляешь, что там сейчас творится? Нет? Вот и я тоже – не представляю. А там люди, брошенные тобой, барон… Так что, собирайся и мотай. Попроси у Руса парочку молодых послухов – не помешают. А я – я буду готовиться к встрече с королем, чую, сегодня же и пригласят. Времени уже прошло достаточно, надо кое-то обсудить.

Кот как-то взбледнул лицом.

— Я боюсь, мастер, а можно – я с вами?

— Нет, Котяра, нельзя. Впрочем – подожди результатов моей встречи, я думал и о тебе там пару слов сказать. Посмотрим, может, и заскочим на минутку-другую. А вообще-то привыкай, Кот. Ты барон и рыцарь. И это не детские шалости. Это всерьез и надолго…

* * *

 

Глава 51. Саммит на троих

Безусловно, я стал настоящим экспертом по распорядку дня короля. Как я и полагал, вскоре последовало приглашение на ужин в узком кругу сегодняшним вечером. В узком – значит "на троих": король, отец настоятель и ваш покорный слуга.

Сопровождавшего меня Дубеля я представил пойманному в приемной короля маршалу Лодену. Представил как крупного специалиста по вопросам кавалерии, причем, таким вопросам, какие перед маршалом еще и не вставали. Крайне заинтересованный граф Лоден ухватил Дубеля под руку и повлек куда-то по анфиладе комнат. Ничего, Дубель найдет, чем занять маршала, да и сам скучать не будет.

Ужин был накрыт в небольшом помещении где-то в глубине дворца. Я еще здесь не был. Судя по всему, это специальная такая комната для особо важных переговоров. По крайней мере, пока меня вели к ней, мы прошли несколько парных постов гвардейцев короля. Стукнув в дверь, я вошел.

Пытать меня стали не сразу, сначала дали спокойно попробовать все эти деликатесы, которые королевские повара смогли изобрести для своего обожаемого монарха. Я бы мог дать им пару советов, но меня никто не спрашивал. И хозяин, и отец настоятель вежливо и терпеливо что-то клевали с тарелочек, ожидая, когда мне надоест валять дурака. Наконец, я с довольным вздохом взял бокал с вином и отвалился от стола.

— Итак, мастер! В этой суматохе у нас, к сожалению, не было времени поговорить. Да и вы куда-то исчезли. А обменяться мнениями просто необходимо, — начал король. — Но, прежде всего, нет ли у вас каких-нибудь, просьб? Извините, — король вдруг смутился, — пожеланий и предложений? А то, честно говоря, мы как-то обделили вас вниманием. И отец настоятель так считает, не так ли, друг мой?

Местный папа доброжелательно кивнул.

— Благодарю вас за прекрасный ужин, государь… отец настоятель… Вот эти рулетики из перепелки весьма хороши, а это – минога? Не так ли? Просто превосходно! Да! — я посмотрел на мучимых любопытством хозяев. Хорош Ваньку валять… — Есть, есть и пожелания и предложения… Но сначала две-три личные просьбы. Позволите? Так вот.

И я перевел разговор на то, что успел узнать из бесед со своим управляющим. А именно, — что я абсолютно ничего не понимаю в сложном деле ведения своего средневекового баронского хозяйства, и, если мне не будет оказана срочная и квалифицированная помощь, то барон ля Реган вскоре будет притчей во языцех всего королевства по причине своего неизбежного обнищания и необходимости нищенствовать на паперти Храма крылатого Тура, дабы прокормить себя и дворню. Кстати, подобная участь грозит еще двум молодым рыцарям, один из которых совершенно придавлен свалившимся на него баронством, а другой рискует заблудиться в маленькой избушке, подаренной ему королем.

Шутливый спич немного разрядил уж слишком официальное настроение моих собеседников. Они улыбнулись и переглянулись. Да, согласились они, то, что я потратил массу времени на дела королевства и забросил дела своего баронства, имеет место быть. Но выход есть. Как я посмотрю на то, чтобы укрепить экономическое положение баронства двумя-тремя молодыми администраторами, полными свежих идей, и не имеющими до сего дня возможности применить их на практике? Последовал встречный вопрос – а не окажусь ли я на паперти еще быстрее, если эти шустрые молодые люди начнут проводить свои эксперименты в моем баронстве? Но меня успокоили и сказали, что подобным образом будет решены и проблемы баронства ля Кот-Тур. Что касается Десницы, то отец настоятель уже направил ему молодого послушника, весьма разносторонне образованного и подготовленного юношу. Судьба Вала, таким образом, тревог больше не вызывала. Дело пошло, и я удовлетворенно откинулся на спинку кресла.

Что-то еще, мастер? Да! Я собираюсь жениться! И самое главное – я собираюсь… Тут я замялся, не зная как точно выразить то, что я хотел до них донести.

— Вы покидаете нас, мастер? Или, быть может, — Тур? — спокойно и сдержанно спросил король.

Т-а-ак, на этой планете положительно ничего нельзя сохранить в тайне. Не успеешь о чем-то задуматься, только задуматься! — как уже все вокруг все знают и лезут тебе прямо в душу. А что вы хотите? Женская, по сути, планета, одно слово – Мать. Ну и сплетница, ну и балаболка! На самом деле, Перуна, что ли, сюда пригласить? А что? Пусть прилетит на денек-другой, познакомится с Матерью, поухаживает там, попирует немного, потанцует, наконец. Глядишь – и у Матери появятся новые темы для интересной беседы и прочих дел, а обо мне, например, она и позабудет…

Тут же я ощутил слабый щелчок электрического разряда через обруч.

— Не богохульствуй, мальчишка! — Адриан, а кто же еще. Ревнует, что ли? Еще укол. Да больно же!

— Мастер или Тур – это не играет никакой роли, государь. Да, я сделал здесь все, что мог и что хотел. Осталось лишь устроить судьбу моих друзей. А я… я ухожу, должен уйти. Решение принято и обратной дороги нет. Но барон ля Реган остается, думаю, вы найдете в нем верного и преданного воина и дворянина.

— И мы никак не можем… — начал отец настоятель.

— Нет, не можете. Тот обвал, о котором вы говорили, отшумел и осыпался битым камнем. Теперь нужны другие люди, чтобы взять этот камень и сделать из него что-то полезное, дорогу, там, или стену какую-нибудь. В этих делах я вам не помощник, у вас теперь есть на кого опереться, господа… И не пробуйте меня уговаривать, я уже все решил.

— А Храм?

— А что – Храм? Это была не моя идея и не моя просьба. Нужен он вам – так стройте себе на здоровье! Думаю, Адриан не обидится, если чуть выше его храма в Берготе будет воздвигнут храм молодому, обаятельному юноше, да еще с крыльями. Все-таки, этот юноша – его сын, не так ли? — добавлять "Адриан" вслух я не стал. — Да, еще одно. Десница. Я думал, что для нового храма понадобится и новый настоятель… — я не успел закончить, потому, что отец настоятель отрицательно покачал головой.

— Не надо спешить, мастер. Или мне следует сказать – Тур?

— Да плюньте вы на это! Мастер, мастер! И этого достаточно.

— Понимаю, так вот. Не будем спешить, мастер. Поверьте, судьба Десницы будет под нашим самым пристальным вниманием и контролем. Не беспокойтесь за него. А пока, пока еще слишком мал его багаж знаний и опыта, чтобы с полным правом занять такой пост… Но, если мы в нем не ошиблись, когда-нибудь, в этот или другой храм, войдет новый настоятель. Но это будет еще не скоро.

— Я понимаю и принимаю ваши слова, отец настоятель. Не будем спешить. Вам виднее.

Беседа как-то скомкалась. Принимающая сторона, видимо, не ожидала от меня такой резвости в принятии решений. В переговорной повисла некая пауза. Король встал и подошел к окну. Некоторое время он рассеянно смотрел в него, а потом заинтересованно и восхищенно сказал: "Что делает! Нет, вы только посмотрите – что он делает! А? Каково! Кто это? Давайте пройдем туда, господа!"

Мы вышли с такой поспешностью, что она явно не подобала королю и почтенному отцу настоятелю. А все дело оказалось в том, что утомившись убеждать маршала Лодена провести некоторые реформы в руководимом им роде войск, Дубель зазвал маршала во двор, где, отобрав у одного из кавалеристов коня, попросил два меча, и сейчас показывал совершенно обалдевшему от увиденного маршалу рубку лозы. Откуда он знает этот казачий прием? Здесь, на Матери, ведь не шашки, а мечи. Ими рубить лозу? Не иначе, чем в моей памяти поковырялся, негодяй.

Дубель, управляя конем только с помощью ног, в это время развернулся на дальнем от нас конце аллеи. Кавалеристы маршала быстро воткнули по обеим сторонам аллеи новые палки и прутья. Дубель свистнул сквозь зубы, и, вращая мечами так, что они слились в сверкающие круги, помчался, все увеличивая скорость, на нас.

Вот он немного приподнялся на стременах, и… ш-ш-ш-ах, ш-ш-ш-ах, ш-ш-ш-ах – понеслись стремительные удары мечом. Сзади, вертикально, стали падать срезанные палки. Молодец, Дубель! Красиво сработано! Маршал теперь твой, до самой конской селезенки! Да и король, пожалуй, тоже – ишь, как глазки-то горят. Так ты еще не умеешь, государь? Ничего, Дубель тебя научит. Когда освободится…

* * *

 

Глава 52. Последние сборы

— Ну вот, друзья! У меня остался последний, но, пожалуй, самый сложный разговор в мире. В этом мире, я имею в виду. Я здесь чужак, думаю, вы об этом уже догадались, а?

Хельга и Малыш переглянулись и оба, как по команде, кивнули. Голубые, вечно веселые глаза Малыша смотрели на меня непривычно строго и внимательно. Он явно прокручивал в голове тысячи комбинаций в попытке нащупать и предугадать результат нашей встречи…

… Вернувшись от совершенно очарованного боевым мастерством Дубеля короля, я долго мыкался по гостинице, не зная как начать и как провести беседу с Хельгой и Малышом. Сам-то я все продумал и все придумал. Но это я. А как посмотрят на мои планы они? Достаточно Малышу сказать "Нет!", и все мои грандиозные задумки и благие намерения полетят прямо псу под хвост! Как же мне провести этот разговор? С чего же начать?

Начал я на следующее утро с поручения Дубелю. Я попросил его подыскать в горах за моим замком красивую горную полянку или лужок, в общем – тихое, спокойное и располагающее к беседе место, где мы могли бы поговорить с Хельгой и Малышом, не опасаясь, что хлопоты по гостинице и шумные компании гостей нам могут помешать. И Дубель такое место нашел. Очень красивое, тихое и теплое, защищенное от постоянно дующих в горах ветров. Маленький, прогретый солнцем, распадок с небольшим ручейком, падающим на лужайку полутораметровым водопадиком, и усеявшим камни и траву мириадами мелких, сверкающих на солнце бриллиантиками, брызг.

Дубель же собрал корзинку с напитками и немудреной снедью (она, впрочем, так и осталась не распакованной), он же помог переместить Малыша на его кресле, а теперь исчез с глаз, охраняя наш покой.

— Да, чужак… Так уж получилось. Когда я оказался на Матери, я почувствовал себя счастливым. Первые несколько дней… А потом – все как с цепи сорвалось. Покушение, смерть близких людей, побег из замка, долгая дорога в столицу, к королю, схватки, битвы, война. В общем – и врагу не пожелаешь. Правда, на своем пути я встретил много замечательных людей, большая их часть стала мне настоящими друзьями, некоторые – настолько близкими людьми, что расставаться с ними будет очень больно. Это касается и вас, Хельга, Малыш…

Я замолчал, внимательно рассматривая какой-то маленький цветок, который моя рука машинально сорвала, пригладив и приласкав густую траву около того места, где мы с Хельгой сидели. Малыш притих в своем кресле, внимательно глядя на нас.

— Так вот, Хельга, Малыш… Я не могу уйти к себе, в свой мир, не предложив вам того, что обдумывал долгое время. Я не могу уйти, не предоставив вам шанса изменить свою судьбу, вернуть то время, когда вы были вместе, молодые, здоровые, любящие друг друга. Когда ты, Малыш, мог на своих ногах подойти к любимой женщине и обнять ее крепко-крепко своими сильными руками, подхватить, подбросить в небо, поймать и зарыться в ее волосы своим лицом. Ты должен встать со своего кресла, Малыш. Ты больше не будешь безнадежным калекой, который самостоятельно не может и высморкаться. Хочешь?

В горле Малыша что-то пискнуло, он откашлялся, помолчал и спросил.

— А что ты хочешь за это, мастер? Хельгу? Ведь ты же ее любишь?

— Да, я люблю ее… Я люблю тебя, Хельга, но я не продаю и не покупаю любовь. Я не торгаш. Ты плохо обо мне подумал, Малыш.

— Простите его, мастер… Ему сейчас очень больно… Особенно – после того, как вы сказали о его сильных руках… — прошептала погрустневшая Хельга.

— Я все понимаю и не обижаюсь. Был бы я на месте Малыша, от моих ругательств этот ручеек в гору бы побежал. От меня подальше… Нет, Малыш. Я ничего не хочу от тебя. Ты и не сможешь ничего мне дать. Все, чем ты собирался расплатиться со мной, ты должен отдать Хельге. Дай ей свою любовь, свою ласку, свою благодарность за минувшие годы, когда она была возле тебя… В общем – сам все поймешь и сам все решишь.

Я набрал в грудь побольше воздуха, задержал дыхание, а потом, решившись, резко выдохнул и начал говорить.

— Я предлагаю тебе, Малыш, стать семнадцатым бароном ля Реган. Молодым, здоровым, с красавицей женой, окруженным верными друзьями, уважающими тебя вассалами и жителями баронства. Вот так. Не больше, но и не меньше. Король знает о моих планах и принял их. Согласен?

Взгляд Малыша уткнулся в землю. Хельга перестала дышать, взгляд ее перескакивал с меня на мужа и обратно. Малыш каменно молчал. Наконец он поднял глаза на меня.

— И я ничего не могу дать взамен? Это неравноценная сделка, мастер!

— Это не сделка, Малыш. Это дар. Мой подарок вам, на прощание… А взамен – ты проживешь долгую, интересную жизнь. Вновь станешь воином и защитником, надеюсь – станешь отцом… И хозяином этих мест, настоящим хозяином. Вот это и будет твоим подарком мне. Согласен, Малыш?

— Да.

— На все согласен? На все, что я сказал и о чем умолчал? На твою обязанность прожить жизнь по моим планам?

— Да!

Уф-ф! Гора с плеч! А я боялся нашего разговора. Да-а, в ясности и четкости мысли Малышу не откажешь. Он сразу все понял, все прокрутил в голове, и слава Адриану, его представления о чести и долге мужчины ничто не задело, ничто не царапнуло его честную душу, ничто не отвратило от принятия решения.

— Хельга, а ты? Ты согласна на то, что я предложил?

— Да, мастер, согласна! Я благодарю тебя, так благодарю…

— Не надо, не благодари… Я не могу тебя любить, но я могу сделать тебя любимой и желанной женщиной. И подумай – обнимать и целовать тебя будет барон ля Реган, разве это не смешно, ха-ха… Ладно, все! Разговор окончен, и все решено. Я слишком боялся этого нашего разговора и вероятности отказа, так боялся, что у меня сейчас и сил-то радоваться не осталось… Может, смотаемся к Деснице? Сядем на террасе, полюбуемся на долину, успокоимся немного, а?

Так мы и сделали. И корзинку с собой взяли.

Десница и Баська были очень рады. Так рады, что и особого выражения наших лиц не разглядели. Что-то почувствовал Рихтер, но, как человек не только чуткий, но и умный, он промолчал…

* * *

Вернулись мы в ДеПо притихшие, усталые, но успокоившиеся. Малыш был задумчив и рассеян, а Хельга так и светилась счастьем. Я прошел с ними в комнату Малыша.

— Последние инструкции, ребята. Через день мы с Хельгой выезжаем в баронство Кота. Там Кот представит ее как свою дальнюю родственницу, выпишет необходимые документы, подтверждающие ее дворянское достоинство. Я не стал просить об этом короля. Здесь хватит и возможностей барона ля Кот-Тур. Ты, Малыш, переезжаешь в баронство ля Реган. Ты – боевой друг барона, получивший в недавних событиях тяжелые ранения, и барон привез тебя к себе домой, чтобы ты смог окончить свои дни, окруженный вниманием и заботой. Да-да, окончить свои дни… Ты же понимаешь, что Малыш должен будет умереть, когда родится новый барон ля Реган?

Чтобы обеспечить тебе необходимое время для восстановления навыков и овладения новым телом, незадолго до переноса твоего сознания я упаду с лошади или еще что-нибудь придумаю… это сейчас не важно. В общем – ты будешь лежать и хворать недельку-полторы. Да и от участия в похоронах Малыша это тебя освободит. Бр-р-р! Как подумаю об этом… Самого себя хоронить… Лучше не надо! А тут Кот привезет Хельгу. Она будет ухаживать за тобой, вы познакомитесь, полюбите друг друга, а там – ладком, рядком, да и за свадебку! Как вам мой план? По-моему, просто замечательно!

Хельга с Малышом переглянулись, но ничего не сказали. Понятное дело, не до планов им сейчас. Я им мог и план электрификации моего баронства сейчас подсунуть, и они бы его, не глядя, утвердили бы. Ладно, подождем. Время еще есть.

Оставив молодую пару во взъерошенных чувствах одних, но с тугим кошельком и строгим наказом Хельге приобрести несколько модных, красивых платьев, необходимую обувь, украшения, подобающие молодой дворянке, я перешел в Бергот. Нужно было пообщаться со Станом. Его я поймал, как обычно, в гостинице.

— Привет, Вожак! Поговорить надо. Давай где-нибудь присядем.

Где-нибудь присели, и я начал точить хитрые, кротовьи ходы. Мол, время идет, мы не молодеем, пора бы и осесть в своем тихом домашнем углу, рядом с друзьями и близкими людьми. Заняться чем-то хорошо знакомым, например – готовить молодую боевую смену, покомандовать небольшой, но хорошо подготовленной дружиной. И т. д., и т. п.

Стан слушал-слушал и, наконец, хлопнув ладонью по столу, как топором отрубил мои разглагольствования. Мол, хватит, мастер, вилять вокруг да около. Говори, чего надо!

А надо, дружище Стан, вот что. Перебирайся-ка ты ко мне в баронство. Я перевожу туда Хельгу с Малышом, кстати, подумай насчет замены управляющего гостиницы. Им, да и мне, понадобится знающий капитан замка и командир дружины. Которой еще и в помине-то нет. Те два с небольшим десятка стражников, которые охраняют замок, на боевую дружину человек в 50–60 никоим образом не тянут. Да и не потянут никогда. Создавать ее нужно с нуля и из новых людей. Так что, если у тебя, Стан, есть еще кто на примете – зови с собой. Я всем буду рад. Всем найдется дело по душе. А твой знакомый – ну, тот, кто Кота готовил, он не хочет открыть в моем баронстве школу боевых искусств? Деньги я дам, людей на первое время подберем, а там, глядишь, и новые ученики подтянутся. Ты с ним поговори.

Стан задумался, а потом начал шпынять меня разными хитрыми вопросами: а это как будет, а с этим что делать? Хитрюга. Но я его быстро обломал, сказав, что на все его вопросы ответит Хельга, через недельку-другую. А пока – собирайся-ка ты, старый волчара, ко мне в гости. Лишнего барахла не бери – все, что нужно, получишь в баронстве. Бери только свое оружие и снаряжение. Да и другим наемникам об этом скажи. По рукам? Вот и хорошо. Жди и готовься – через пару дней переведу тебя в замок. Ну, пока! С тем и отбыл. В баронство. Правда, не буду вам лгать. Буквально на секунду задержался, чтобы глянуть, как идет строительство храма Тура. Строительство шло хорошо. Как ударная комсомольская стройка. Нам бы такие темпы!

В баронстве я собрал своих управленцев и отдал необходимые команды по приведению замка в готовность принять новых людей, выделению достаточно больших помещений для ожидаемых гостей и особенно – гостьи. Все прониклись грандиозностью поставленных задач и подготовка закрутилась. Десятник, как мне кажется, даже вздохнул с облегчением, узнав, что в замке будет новый капитан и командир баронской дружины. Эти задачи ему явно были не по плечу. Вот и славно! Конкуренции и палок в колеса не будет. Вообще-то насчет палок я погорячился. Палки, а точнее – костыли, могли бы понадобиться лишь десятнику. В случае, если бы он не понял новой ситуации. У Стана не забалуешь.

* * *

Больше всех новостям о совместном визите в его земли был рад барон и рыцарь ля Кот и так далее. Просто до неприличия рад. Ему, дураку такому, думалось, что он снял с себя все проблемы и привычно переложил их на плечи начальства. То есть – на мои плечи. Щаз-з-з! Только шнурки от ботфортов поглажу. Какой ты, Кот, все-таки ребенок. Никак не хочешь понять, что счастливое детство закончилось с вручением тебе шпор и грамоты на баронство. Теперь ты отвечаешь за все. Ты и только ты. И твои люди теперь будут заглядывать тебе в глаза с вопросом: "Барон, а что делать-то будем?!" Но, конечно, это я ему так прямо не сказал. Коту я сказал, что король выделил ему молодых, активных и грамотных управляющих в его баронство, и мне очень интересно посмотреть, как они примутся за дело. Чтобы не совершить ошибок в своем баронстве. Слова "в своем баронстве" я выделил интонацией, но счастливый и бестолковый Кот их не просек. А жаль. Ему должно быть жаль. А пока мы занялись сборами и провозились до самого вечера.

Тут к нам постучалась служанка и попросила подойти к Хельге, она, мол, ждет. Мы спустились вниз, в те две комнаты, которые занимала госпожа директор заведения. Стоя посреди разбросанного дамского барахла: всяких там тряпочек, шелковых мешочков, каких-то разворошенных свертков и разбросанных по всему полу разномастных пар обуви, перед нами во всей красе нового обмундирования предстала Хельга. Я с трудом удержался от улыбки, а Кот застыл, восхищенным взглядом уставившись на прибарахлившуюся Хельгу. Не знаю, каким наемником была Хельга, но, думаю, намного лучшим, чем Хельга-модница. Но чутье она не потеряла.

— Что не так, мастер? — сурово сдвинув брови, спросила она.

— Все не так, Хельга. Где ты это взяла? На рынке, небось?

Хельга все поняла, и понурилась.

— Не робей, лучница! Все поправимо. Эй, Дубель! Быстро сюда. А ты – вяжи все эти тряпки обратно – вернем тому гаду, который тебе их подсунул. Или раздай своим поварихам и подавальщицам. Не вешай нос, Хельга, это не та проблема, которую нельзя решить. Вот сейчас увидишь.

Подлетел Дубель, получил четкую команду и исчез с глаз долой. По-моему, он использовал переход. Так это было или не так, но через полчаса, что ужасно быстро – ведь в плане были задействованы девушки, в зал гостиницы, громко звеня шпорами, вошел, а точнее – ворвался Брунн.

— Что? Что случилось, Онто? Я ничего не понял из объяснений твоего телохранителя.

— Брунн, это не важно. Ты привез?

— Конечно, привез!

— Так веди же скорей!

Брунн на минутку вышел, и вновь вернулся, сопровождая трех хорошеньких девушек. Одна из них так скромно посмотрела на Кота, что у меня тут же зародились самые нехорошие предчувствия.

— Здравствуйте, милые дамы! — Дамы, которым не хватало до этого титулования определенного количества лет, замужества и ребенка, польщено заулыбались. — Нужна ваша неоценимая помощь. Ведь мы, мужчины, такие беспомощные… Видите эту скромную девушку? Это дальняя родственница барона ля Кот-Тур. Они возвращаются к себе в баронство, и ей надо срочно помочь приобрести небольшой гардероб, и все-все, что полагается молодой девушке ее положения. Причем – времени у вас до полуночи. Ну, что – беретесь? Да, о золоте можно и не задумываться – здесь его должно хватить на все! — я протянул им плотно набитый кошелек.

Дамы восхищенно завизжали, видимо, воодушевленные грандиозной задачей, враз заговорили, не слушая друг друга, тут же вцепились в Хельгу, и потащили ее в карету. Я мигнул Коту и Дубелю – беречь и охранять. Для них это будет сложным заданием, я уж знаю! Поход с женщиной по магазинам выматывает, как суточный переход.

Тут я заметил в углу улыбающегося Малыша.

— Малыш, а ты не хочешь пригласить виконта Брунна выпить бокал вина? Заодно и познакомишься – это мой хороший приятель и признанный вождь "золотой молодежи".

— Да, кстати, Брунн, где ты оторвал эти шпоры? Стащил у папочки? Ну, не дуйся, пойдем, пойдем к столу… А кто эта очаровательная скромница, ну – блондинка в изумрудном платье? Кузина, да что ты говоришь?! Как мило…

В общем – пили мы где-то до часу ночи. Утренний отъезд пришлось, конечно, отменять. Потом появились бодрые и оживленные дамы, за ними – побитыми собаками, высунув языки, плелись Дубель с Котом. Бедолаги тут же изменили курс, пали на скамьи за нашим столом и вцепились в кувшины с вином. Издавая громкие булькающие звуки и дергая кадыками. Видимо – жажда замучила… Ну, не дай себе засохнуть!

Дамы, что-то щебеча, слаженным боевым отрядом прорвались вглубь ДеПо. Повисла пауза, на стражей красоты я старался не смотреть, мне было стыдно за свое поручение и их невинные муки.

— Наливай, Брунн! Сейчас нам покажут замечательное представление. Называется – конкурс красоты!

Нам и показали. И название конкурса я дал абсолютно верное. Даже Дубель с Котом окончательно оттаяли и стали с некоторой гордостью поглядывать на нас. Как Пигмалион, представивший свою Галатею приемной комиссии по украшению парка "Аркадия" монументальной скульптурой. Сорвав мощные одобрительные аплодисменты и лихие выкрики ценителей прекрасного, разгоряченные девы выпили по глотку вина и отбыли к себе под охраной Брунна и его людей. А мы отправились по койкам. "Драчливый петух" затихал.

День был завершен.

* * *

 

Глава 53. Последние хлопоты

Утром меня разбудил стук в дверь. Хоть мы и просидели за столом до глубокой ночи, но пили мы мало, больше общались, и чувствовал я себя хорошо. Голова была ясная, и я сразу уловил, что меня кто-то ждет в зале ДеПо.

Спустившись, я сразу увидел своих посетителей. Да и трудно было не увидеть семь человек в черно-белых плащах. Все они дружно поднялись при моем появлении.

— Добрый день, мастер, нас прислал отец настоятель. Мы трое, — парень указал на своего соседа справа и слева, — назначены в управляющие хозяйством вашего баронства. Эти двое назначены к барону ля Кот-Тур. Двое других – командиры групп охраны. Ждем ваших распоряжений, мастер.

— Здравствуйте, друзья! Какие тут могут быть распоряжения? Сейчас идем в сад делать шашлык, там и поговорим. Где остальные бойцы?

Оказалось, остальные еще находятся в храме. Вот и хорошо, мы еще не готовы выступать. Впрочем, излишне задерживаться тоже не надо. Теряем время. Придется тащить всех поближе к главному городу баронства Кота переходом. Да наплевать! Наши все знают, а ребята… Хотя, не ребята они – послушники, а может быть – паладины. Да и одним слухом больше, одним меньше – это уже не важно. Важно – не тянуть с делами. Пора домой.

Пока я разжигал мангал, с кухни быстренько поднесли заготовленное с вечера мясо, а там и Кот подтянулся. Перезнакомив его с приданными силами, я поставил шампуры с шашлыком на угли.

Посидели, перекусили, поговорили. Было решено сделать все возможное, чтобы во второй половине дня перейти в баронство Кота. Кровь из носу – но перейти. С тем и отправили послухов в храм, готовиться, а сами понеслись подчищать хвосты и торопить Хельгу.

Хельга же преподнесла нам новый сюрприз. Но я сам виноват, сам же настоял на обновлении гардероба. Теперь этот гардероб не лез ни в какие ворота. То есть, в ворота он бы прошел, конечно, но в крупногабаритном таком сундуке. Уж очень объемными оказались баулы с покупками. А что вы хотите – красота требует жертв. В данном случае она требовала нескольких багажных мест. О том, чтобы разместить эту красоту на, скажем, заводных лошадях и речи быть не могло. Такой табун нам не нужен. А нужна нам… двуколка! Или кабриолет какой-нибудь. В общем – что-то легкое, быстрое, легко управляемое и приличное для молодой аристократки. Измученный сборами и нарастающими проблемами, я не стал ломать голову подбором этакого средства передвижения и командировал Дубеля в лучшую каретную мастерскую столицы. Но Дубель не справился. Через минут сорок пришел его вызов: "На помощь!"

Ничего страшного не случилось. Потому, что страшные кареты и прочие повозки, представленные в мастерской, для наших целей просто не подходили. Нет, конечно, они не были страшными. Наоборот, такого количества драгоценного полированного дерева, ярких бронзовых украшений, выделанной кожи, цветного стекла, как на этих огромных и массивных произведениях местного автопрома, собранных в одну кучку, я не видел. Но все эти средства передвижения двигаться по разбитым дорогам королевства просто не смогли бы. Хорошо, что они не рассыпались на мостовых столицы. Делать было нечего, и надо было что-то делать. Причем – немедленно.

А кто у нас самый главный по коням и прочим вопросам коневодства? Уж не маршал ли Лоден? Так точно, он самый! А подать сюда… Нет, не так. А не податься ли мне к маршалу? Сказано – сделано. Но и маршал не помог. Не было у него в войсках подобных боевых колесниц, ну не предусмотрены они штатным расписанием боевой кавалерии! Однако маршал подал одну интересную идею, и реализовывать ее мы помчались к королю.

Дело в том, что маршал вспомнил, как на бракосочетании отца Дорна его невесту (будущую мать величества), лихо подвезли ко дворцу на устройстве, напоминающем то, что я сейчас с таким пылом, жаром и натиском ищу. Мы бросились во дворец. Надо сказать, с графом Лоденом пробиться в приемную короля было делом несравненно более легким, чем подпрыгивать перед воротами и кричать: "Эй! Пустите, я друг короля!"

Король молча нас выслушал, заинтересовался, звякнул в колокольчик, что-то передал слуге и предложил нам выпить по бокалу вина. Сопьюсь я здесь, честное слово – сопьюсь! То сам предлагаю, то мне наливают. Налил себе сока. Через пять минут мы все направились в каретную дворца. Там шел такой шорох, такая паника, что любо-дорого было посмотреть. Наконец, передвинув и перетасовав дюжину карет, к нам, на солнце, вытащили искомый… ну, пожалуй, что кабриолет! На простую, скромную двуколку это чудо не тянуло, это был настоящий королевский кабриолет.

— Какая красота, ваше величество! — пропел довольный маршал Лоден.

— Да, маршал, вы правы, — ответил довольный король.

— Не жалко отдавать будет? — вставил свои пять копеек и я.

Оба государственных деятеля с возмущением уставились на меня. По их взглядам было ясно, что для меня им и полкоролевства не жалко. Особенно – для маршала.

Король продолжил командовать, и вокруг дивной колесницы засновал народ. Нужно было все проверить, что-то подтянуть, что-то заменить. Я попросил придумать сзади какой-нибудь багажник, иначе вся эта затея теряла смысл. От меня отмахнулись, сказали чтобы я не беспокоился и выкинул все заботы из головы. После обеда кабриолет будет доставлен в ДеПо. Король поинтересовался, не нужна ли мне охрана в виде пары десятков гвардейцев, получил отказ и отбыл тянуть свою службу родине, а мы с маршалом отправились по домам.

* * *

В общем, часа в четыре мы вышли из огромных ворот Торна. Мы – это я с Котом верхами, Хельга на дивном кабриолете (пока мы пробирались по улицам столицы, на Хельгу все, буквально все, особенно – дамы, глаза просмотрели), и наше сопровождение – пятеро молодых специалистов, едущих по распределению в сельскую местность поднимать целину, и две группы охраны по шесть человек в каждой. Такой вот пионерский отряд в двадцать человек получился.

Отъехав подальше и найдя тихое место, я перевел весь отряд по картинке, полученной от заранее высланной в баронство ля Кот-Тур авиаразведки. До главного города баронства оставалось три лиги.

Приветственных криков, улыбок и цветов при въезде в Лоттер, а именно так назывался город Кота, не было. Нас никто не знал и никто нас не ждал. Тем лучше.

Организованно и дисциплинированно, соблюдая все правила дорожного движения и не пугая обывателей, мы проехали через город к замку нового барона. Город мне понравился. Он был чистый, зеленый, застроен красивыми зданиями. Да и народ на улицах выглядел неплохо. Хорошее баронство досталось Коту. На первый взгляд.

Замок барона, трехэтажный, серого цвета, в некоторых местах увитый плющем по стенам, тоже выглядел весьма презентабельно. Перед замком командир моей группы охраны выдвинулся вперед и, после краткого обмена новостями с несущими вахту охранниками, нам распахнули створки ворот.

— Ну, Кот, вот ты и дома! — проговорил я, оглядывая внутренний двор. От парадного подъезда замка к нам уже направлялась быстрым, но пристойным шагом, группа встречающих. Кот побледнел.

— Не трусь, выйди чуть вперед. Правую руку упри в бок, сделай горделивую позу, Котяра!

Кот, тронув коня, выехал вперед. За его спиной встали шестеро послушников Храма. Картинка выглядела весьма достойно.

Подошедшая пятерка встречающих быстрым, опытным взглядом обшарила наши лица.

— Ваша милость? — средних лет толстяк, просканировав меня, обратил свой верноподданный взор на Кота. Видимо, сплетни про один глаз и золотые шпоры уже дошли и сюда.

— Я – барон Иг ля Кот-Тур! — весьма достойно и властно сказал Кот. — Ваш новый барон и хозяин. Представьтесь, господа.

Пошли поклоны и представления. Как оказалось, нас встречал управляющий замком, глава замковой стражи, местный священник, глава городской администрации и его казначей. В общем – весь ареопаг. Я не помню, говорил ли я об этом, но – повторюсь. Бывший барон был очень большим неудачником, таким большим, что ухитрился погибнуть на поле брани сам, погубить в конной атаке несколько своих вассалов и рыцарей и командира своего воинского отряда. В целом, он совершил благое дело – очистил Коту место для маневра и принятия решений. Не будем больше о покойнике…

Кот представил и нас. Я удостоился внимательных взглядов и рядовых поклонов. Обо мне, видимо, слухи были скромнее. Зато Хельга была встречена очень тепло и приветливо. Наше сопровождение тоже забыто не было.

Ну что, господа? Пройдем в замок? — обернулся к нам Кот и ловко спрыгнул с коня. Все спешились, перестроились, причем лидировал Кот, взяв под руку Хельгу, и мы пошли в его новый дом.

* * *

После неизбежной суеты по определению мест постоя для нового хозяина, его прекрасной племянницы и гостей барона, приготовлению ужина на такую ораву вновь прибывших и приглашенных к ужину окрестных дворян и некоторых должностных лиц города, все, наконец, более-менее успокоилось, и вечер прошел относительно гладко и спокойно. Можно с полной уверенностью сказать – в теплой и дружественной обстановке. И ведь действительно! Я подумал – вместо карательных отрядов короля и розыска по поводу участия дворян баронства в мятеже, король милостиво дал им лишь нового барона. И все. Наказание, считай, состоялось. Было от чего с бо-о-льшим облегчением вздохнуть, и сразу, навечно, полюбить нового владетеля. Однако не все его полюбили, не все… Что-то такое я почувствовал, но, признаюсь, прохлопал ушами, не уточнил. Была какая-то группа молодых дворян, сидящая почти на конце стола, там, было, закрутился винтом какой-то маленький скандальчик, но Кот особого внимания на это не обратил, а мне вмешиваться как-то не с руки. Несколько молодых людей, обменявшись с остальными резкостями, быстро вышли, и шум затих. Утихло и мое чувство тревоги. А зря… Но, к сожалению, дар предвидения, как у бабы Ванги, я у Регистратора попросить не догадался…

На следующий день барон Кот и так далее передал своей племяннице, Хельге ля Кот (без Тура) небольшой замок и прилегающие к нему такие же скромные по площади земли. Но земли были очаровательные по своему ландшафту, да и замок был красив, что там говорить. Я попенял Коту, что это лишнее, достаточно было бы дворянской грамоты, но Кот на своем подарке настоял. Ну, что ж, пусть будет. Пусть этот замок будет им свадебным подарком, так мы с ним и решили. Я же на новоселье подарил Коту семьдесят пять золотых. Хотел сто, но в замечательной торбе с золотом, которую я получил от Адриана, уже показалось дно, а мне надо было еще что-то оставить и Хельге с Малышом. С финансами у меня в баронстве, честно говоря, был жуткий напряг.

Мы договорились, что через денек я перенесу Хельгу поближе к своему городу и там ее встречу. У Кота пошла самая работа: надо было нацелить на ударный труд молодых специалистов, что, впрочем, и они сами смогли сделать, без его участия. Надо было разобраться в имущественных и наследственных делах ряда дворянских родов, оставшихся сиротами после мятежа и не могущих более терпеть отсрочку, надо было заняться делами города, да и еще многое, что надо было срочно сделать-переделать. Поэтому я быстренько попрощался, не навсегда ведь расстаемся, и перешел со своей группой к себе домой. Да, опять я сказал – домой. Привык, наверное…

Там начались подобные же хлопоты. Я имею в виду расселение нового пополнения, определение первоочередных задач для моих молодых менеджеров, распределение финансов и т. д. и т. п. Голова пухнет. Промаявшись половину дня, я отбился от наседающих просителей, нашел Малыша, рассекающего на своем кресле по новому постоянному месту жительства в сопровождении доставившего его в замок и опекавшего здесь Дубеля, утащил их в тенёк, и обязал их слушать, как я устал и издергался. В середине своей речи, я, вспомнив про визит к Стану, хлопнул себя ладонью по лбу, бегом добрался до зала ристалищ и перешел в Бергот.

Вот там, в гостинице, я, наконец, немного отдохнул, и даже полежал на диванчике, пока Стан собирал своих переселенцев с мешками и баулами. Собрав их в кучу, я внушил команде Стана, что никакого перехода они не наблюдали, и что это обман зрения и расстройство нервной системы, вызванное вином и жарой, и перевел их обратно в зал ристалищ. Стан, который уже был в замке и знал здесь людей, построил свою шайку и повел их устраивать на новом месте. Такая самостоятельность нового капитана замка мною только приветствовалась.

Вообще, в замке, мало-помалу, становилось шумно и весело. Казалось, в него вдохнули новую жизнь. Раньше здесь было какое-то сонное царство, а теперь – постоянный шум, гам и беготня. Тихо было лишь в покоях барона и под его окнами. Там, невидимый для населения замка, висел корабль регистраторов, а моя заповедь народу не отсвечивать на этаже около дверей и под покоями строго выполнялась. На капсулу я заходить не стал – рано. Осталось еще одно маленькое дельце.

Маленькое дельце заключалось во всеобщем и полном разоружении. Нужно было сдать Адриану полученный в лизинг боевой и прочий инвентарь. Проверив все свои вещи, чтобы чего-либо не забыть, я скакнул под землю, в "могилу Адриана".

Свет он включить не забыл. Мы немного с ним пообщались, я поделился с Адрианом своими ближайшими планами, передал ему, точнее – оставил в указанном им шкафу-сейфе все подарки и устройства, кроме перстня и обруча дона Руматы. Адриан, по долгому размышлению, решил не прерывать традицию хранения перстня в роду баронов ля Реган. Ведь Малыш не сможет его активировать. Что касается обруча, то Адриан сказал, что привык к нему и без него ему будет скучновато. Ладно, Малыша я предупрежу насчет "глаза Адриана", да и самому Малышу незримое присутствие Адриана не помешает. Глядишь – и поможет молодому барону чем-нибудь.

Я уже с нетерпением ждал ночи, завтра, во второй половине дня, нужно будет прыгнуть за Хельгой.

* * *

 

Глава 54. Последняя схватка

Завтра настало. Я собрался и подготовился, угостил Буцефала большим яблоком, оставил необходимые распоряжения, и не спеша выехал на привычное место для перехода. Перед переходом что-то надоумило меня запросить картинку. И я получил то, чего совершенно не ожидал. Сначала меня заинтересовали два пылевых следа от мчавшихся коней на дороге к месту, где мы договорились встретиться с Хельгой. По моему приказу авиаразведчик дал увеличение и звук, и я похолодел. Буквально заледенел. От ярости и страха.

По пыльной, разбитой дороге бешено мчался кабриолет с Хельгой. Около нее, постоянно оглядываясь, скакал Кот. За ними, примерно в километре, была погоня. Пять всадников, нахлестывая своих коней, медленно, но уверенно, настигали беглецов. Где-то еще в километре-полутора сзади, крутились в рубке пять-шесть всадников. Некогда было их считать. Видимо, нападавшие связали боем охрану Кота.

Кот что-то орал. Я прислушался. Кот кричал: "Гони, Хельга, гони! Я задержу их!" Задирая голову своего коня, Кот стал разворачиваться навстречу преследователям. Я выпал из ступора и метнулся туда, на дорогу, к Коту.

После прыжка, в который я безжалостно послал Буцефала прямо с места, где я стоял, наблюдая за картинкой, мой конь тяжело ударил копытами в мягкую пыль и пошел, набирая скорость, вслед за пылящим метрах в пятидесяти от меня Котом.

— Кот, стой! Стой, тебе говорят! — заорал я. — Ко мне!

Нельзя ему одному – срубят сразу. Хотя – Кота? Сразу? Его так просто не возьмешь. Но нет, нельзя. Надо не так, надо их бить на дистанции. Погибнуть в схватке, потерять в ней друзей – этого я не мог себе позволить.

Рука зашарила по поясу. Черт, черт, черт! На поясе ничего не было! Я все, абсолютно все оставил в замке. Я все оставил Адриану. Даже боевых ножей со мной не было. Я застонал сквозь зубы. Расслабился, гад, успокоился! Вот и получи! Умирать надо, пронеслась в голове какая-то спокойная, отстраненная мысль. Как будто о ком-то постороннем. Умирать… Надо – так надо. У меня есть клубочки, есть телекинез, сам погибну, но и этих… слова не нашлось… я с собой утащу.

Кот, обернувшись, увидел меня, радостно оскалился, и пошел на сближение. Рано радуешься, Кот, их пятеро…

Я припал к шее рвущего жилы Буцефала, ласково похлопывая его по мокрой шкуре. Взгляд случайно зацепился за седельную сумку… Сумка… Я что-то клал в сумку. Что? Фейерверки! Да, мои гранаты! Живем, Котяра! Живем!

На ходу, ломая ногти, я рвал ремень застежки. Один цилиндр, два, три… Все. Стой, Буцефал, стой. Не дожидаясь, пока конь остановится, я ногтем подцепил жесткий красный флажок, утопленный в торце цилиндра. Щелчок – и он перекинулся в боевое положение. Миг – и цилиндр, подхваченный телекинезом, полетел в надвигающуюся на нас группу. Метров сто-сто десять… я уже рвал флажок другого цилиндра. Эх, мимо, мимо… То ли в гневе, то ли в запале, я не учел скорость сближения, и цилиндр рванул сзади атакующей нас группы. Хорошо так рванул, взрывной волной последних всадников шлепнуло по спине. Но не смертельно. Полетел второй и сразу третий цилиндр. Эти легли удачнее, из поднятой взрывами пыли выскочили лишь два ошалело мотающих головой преследователя. А вот теперь и поговорим, ребята…

Но Кот, вырвавшись вперед, перекрыл мне возможность метнуть клубок. Я пришпорил Буцефала, догнал Кота, и бросил коня в прыжок на одного из противников. Сделать что-либо более эффективное я не сообразил и не смог. Кто тут заказывал падение с коня? Получите…

* * *

Очнулся я довольно скоро – минут через семь-десять. Хельга уже успела вернуться к месту схватки, и теперь моя голова лежала у нее на коленях. Хельга плакала, гладя меня по голове и что-то приговаривая. Что – я не слышал. В голове стоял какой-то шум. Хорошо-то как…

Чувствовал я себя абсолютно разбитым. Казалось – болело все тело. Добро я приложился… Надеюсь, моему визави сейчас не лучше. В поле зрения показался Кот с окровавленным мечом. Да, точно. Ему сейчас не лучше… ему уже совсем хорошо. На небесах…

Перстень… а что перстень, наруча-то нет. Но по нему можно связаться… Мысли текли медленно, с трудом. Но связываться ни с кем не пришлось. Послышался стук копыт, Кот заулыбался, и около меня на землю с грохотом рухнул Дубель. Рухнул – и сразу схватил меня за левую руку, приложив свой перстень к моему. Через минуту мне явно полегчало. По крайней мере, я смог приподнять голову и осмотреться.

Смотреть было особо не на что. Дрожа шкурой, невдалеке стоял Буцефал, поджимая левую переднюю ногу, лежало два тела, в отдалении мотали головами лошади нападавших. Все тихо и благопристойно. Дворяне на пикнике… Только мангала с шашлыком не хватает.

Дубель что-то сказал, но я все еще не слышал. Он махнул Коту рукой, и они умчались. Наверное – назад, к охране и остальным ворогам. Я остался с Хельгой наедине. Что мы говорили друг другу в течение этих десяти-пятнадцати минут, я вам не скажу. Этого вам знать не надо.

Вернулись мои бойцы. Вчетвером, нет – впятером. На пятой лошади, перекинутый через седло, лежал пленный. Двое послушников были живы, но сильно окровавлены. Досталось им, бедолагам. Дубель взглядом попросил моего разрешения. Конечно, Дубель, и спрашивать не надо. Он снял мой перстень и пошел к пошатывающимся послухам. Все хорошо. Меня мутило и я закрыл глаза. Очнулся я уже в замке. Вот теперь пора. Дубель, ты где?

Дубель то ли услышал, то ли ему Адриан подсказал. Сначала я стал выпытывать у него подробности. Все оказалось просто, по бытовому, на почве личных неприязненных отношений, можно сказать. Я припомнил группу молодых дворян, так поспешно покинувших ужин в замке Кота. У них в бою с королевскими войсками погибли старшие родичи, и ребята решили отомстить. Вот так – простенько и со вкусом. Что будет с их матерями, сестрами, их не интересовало. Убить одноглазого убийцу – вот их девиз. А потом – хоть трава не расти. Резкие молодые люди.

Но убить Кота, а вместе с ним и непонятно откуда взявшуюся племянницу, им не дали. Наоборот – убили всех их самих. Кроме одного, раненного и захваченного в плен. Впрочем, Дубель, ничуточки не сожалея, сказал, что после короткого, но информативного общения с пленным, он его отпустил. Навсегда, тратить на него медблок Дубель не стал, а оставить щенка в живых – означало получить в ближайшем будущем волка себе на шею. Я эти слова никак не прокомментировал. Просто прикрыл веки в знак одобрения его действий. Телохранитель он или где? Принял решение – вот и молодец.

Раненных послухов Дубель закинул в замок к Коту, там же он поднял на ноги остальных ребят и поручил им заняться разбором происшедшего по горячим следам. Сам же он перенес меня, Кота и Хельгу в замок.

Как ни странно – почти все произошло по моему плану. Ну, исключая девять трупов, конечно… Так широко я в своих задумках не размахивался. Теперь о деле.

— Дубель, возьми мой перстень. По этой отметке перейдешь в хронокапсулу регистраторов. Там аппаратура связи. Адриан подскажет, как с ней управляться. Вызовешь их и скажешь: "Завтра ночью." А я пока отлежусь немного, что-то я себя неважно чувствую. Люблю поболеть, но не так, не так… Да, и Коту скажи – пусть он ко мне не ломится. Пусть посидит с Хельгой и Малышом. К себе ему тоже возвращаться пока не нужно. Будет лучше, если там разберутся без его участия. Все, иди. Я вздремну пока…

* * *

 

Глава 55. И последнее "Прощай"…

На следующий день мне стало намного лучше. По крайней мере, я мог самостоятельно передвигаться. Первым делом я передвинулся в конюшню к Буцефалу. Спросил конюха о его состоянии и получил ответ, что с конем все будет в порядке. Ногу он только сильно ушиб. Попросив конюха оставить меня одного, я попрощался с другом, скормил ему яблоко и поцеловал в мокрый нос. Прощай, Буцефал, прощай, друг. У тебя будет новый хозяин, поймешь ли ты это? Прощай.

Расстроенный, я вернулся к себе и переговорил с Адрианом. Попросил, чтобы он разрешил приехать на денек ко мне в замок Русу и Бесу. Он разрешил. За ребятами, а также за Десницей с Баськой, я попросил сходить Дубеля. Он сначала было заупирался, намекая, что уже один раз оставил меня одного и вот что получилось. Но я сказал ему, что это уже не смешно, я у себя в замке, и, если ему так тяжело перенести сюда ребят, я могу слетать и сам. Что-то бурча под нос, Дубель вышел, громко хлопнув дверью.

Вызвав управляющего, я, лежа для маскировки в кровати, приказал приготовить в парадном зале ужин на всех моих близких друзей. Причем, сказал я, слуг не надо. Не баре – сами себя обслужим. Прощаться с персоналом замка я не собирался. Барон ля Реган остается на своем боевом посту. Осталось еще одно, последнее, но это после, перед самым уходом. С королем и настоятелем я уже простился. Осталось пережить этот вечер. Полночи для меня уже не будет.

Как я промаялся этот день – лучше не вспоминать. Тяжело вспоминать, поверьте. Те, кто знал, на глаза мне старались не попадаться. Кто не знал – брали с них пример. Наконец, Дубель и Кот меня подхватили под микитки и помогли спуститься в зал, на ужин. Я все еще играл роль разбитого параличом дедушки.

Про ужин, обо всем, что там говорили вслух и глазами, я тоже ничего не скажу. Просто тяжело. Это не расставание, это похороны какие-то. По крайней мере, так казалось мне. Многим, не знающим о финале вечера, ужин понравился. Я неотрывно смотрел в глаза друзей, запоминая их лица, улыбки, жесты. Надо же! Бароны, рыцари и паладины! А всего-то прошло ничего с нашей первой встречи. Получается – я оставил в этом мире свой след? Получается – да! И мне это нравится. Ну, пора! Я мигнул Дубелю, и он потихоньку выкатил из зала кресло с Малышом. За ними вышел и я. Вышел на ощупь. Глаза были полны слез. Такие же слезы стояли в глазах Хельги.

Из своего кабинета я перешел в храм Бергота. Здесь мы встретились, здесь и простимся. Я подошел к серебряной статуе и положил на металл руку.

— Прощай, Адриан!

— Прощай и ты, Тур! Удачи тебе в новой жизни, крылатый!

Все – осталось только одно.

Я прыгнул в капсулу. Оба регистратора спокойно ждали меня. В раздвинутом кресле лежал усыпленный Малыш.

— Вы будете выбирать, мастер? Все эти люди обречены, все они ваших лет и вашего телосложения. Разные лишь имена и фамилии. Вот, взгляните… — один из регистраторов протянул мне лист пластика с именами. Одна фамилия сразу бросилась мне в глаза.

Вы не поверите! Под номером тридцать четыре стояло: "Младший лейтенант Туровцев Виктор Михайлович. Погиб…" Дальше я не стал читать.

— Этот!

* * *

Эпилог.

…свет… Через набрякшие, полузакрытые от тяжести перегрузки веки, пробивается черно-красный свет. Где я? Ах, да! Летчик-истребитель младший лейтенант Туровцев Виктор Михайлович – прошу любить и жаловать… В глазах прояснилось ровно настолько, чтобы увидеть кабину истребителя, блеснувший на солнце диск воздушного винта, опущенное к земле левое крыло и затянутую дымом землю под ним.

А потом – толчок, или нет – сильный удар сзади, слева, в область уха, и уже гаснущим сознанием успел увидеть вылетевшие изо рта брызги крови и обломки зубов… И снова – мрак…

Мрак. Опять нет тела, нет дыхания и сердцебиения. И бестелесный голос, что-то зудящий в отдалении голос. Что он говорит?

— … я предупреждал вас, мастер, ситуация безвыходная. Он погибнет, в любом случае погибнет. Вам его не спасти. Это уже вторая попытка.

— Плевать, запомни, регистратор, — плевать! Я справлюсь. Будете делать так, как я сказал. Еще раз – начали…

И вновь – свет. Через набрякшие, полузакрытые веки пробивается черно-красный свет. В глазах прояснилось ровно настолько, чтобы увидеть кабину истребителя, блеснувший на солнце диск воздушного винта, отблеск солнца на шкалах приборов, движущуюся тень от каркаса фонаря, опущенное к земле левое крыло и дымную землю под ним.

Я – летчик. Младший лейтенант Туровцев Виктор Михайлович. И сейчас немецкий ас на "Мессершмитте-109" уже взял меня в прицел. Вот теперь он чуть-чуть вынесет точку прицеливания вниз и влево, и мой самолет сам встанет под смертельную очередь. Одна очередь – и он меня снова убьет. Убьет – и просвистит своим мерзким двигателем справа от меня, уходя на скорости в набор высоты. Стреляют они точно, мастера, ничего не скажешь… Правки не требуется. А Виктор Туровцев потерял сознание от перегрузки и ранения. Он беспомощен, он уже мертв… Именно в эту секунду, уже в который раз, регистраторы переносят мое сознание в тело летчика.

Но я-то пока жив! Я жив, и я буду бороться со смертью. Бороться с этим немцем, взявшим меня в прицел!

Вправо! Резко вправо – мессер не любит разворота вправо. Его никто не любит – и в этом мое спасение. Вправо, и чуть сбросить скорость. У немецкого летчика скорость выше, не дать ему время на маневр, на поправку в прицеливании. Он должен пролететь мимо меня, он просто не успеет пойти вверх после атаки, и тут у меня будет пусть крохотный, но шанс открыть огонь…

Голова мотнулась от резкого маневра. Я услышал стук пушки "Мессершмитта". Дымные трассы прошли ниже левого крыла, задранного вверх. Сработали самоликвидаторы, и снаряды пушечной очереди стали рваться метрах в четырехстах впереди моего "Яка". Еще одна очередь, успел-таки, гад… Два удара в левое крыло – это не страшно, но вот пули застучали по фонарю кабины, зазвенело разбитое стекло приборов, затих рев двигателя и я снова получил пулю в голову…

* * *

— Плевать! Еще раз – вперед!

… сразу вправо, без рассуждений, на инстинкте, на чувстве самосохранения. Вправо и чуть вверх, убрать обороты двигателя…

Я не слышу, а обостренными нервами ощущаю очередь мессера. Трассы проходят мимо. Скольжение, дать скольжение – поднырнуть под следующую очередь. Самолет вроде бы и в прицеле, но попасть в него невозможно – трассы проходят буквально в метре выше кабины. Уже слышен свист двигателя мессера, сейчас он прекратит атаку и пойдет вверх.

Полный газ – у него все равно скорость выше, он меня обгонит в любом случае. "Як" молодец – очень приемистый истребитель, скорость растет. Мессер серо-желтой тенью проносится слева и выше. Видно закопченное брюхо и следы порохового нагара за крыльевыми пушечными подвесами.

А теперь – вверх, за ним. Он не успеет уйти! Снаряды его догонят. Задрав нос истребителя, я беру упреждение и даю длинную очередь не жалея снарядов и патронов пулеметов и не жалея стволов. Капот моего самолета закрывает немца, но я знаю – он там, в точке, где сходятся мои трассы, и никуда ему не деться! Мой "Як" начинает терять скорость, все-таки мессер пока превосходит наши самолеты на вертикали. Но я знаю – это пока. Подожди, еще сочтемся.

"Як" потерял скорость и завис, элероны и рули без набегающего воздушного потока не эффективны. Нос моего истребителя опустился, и я увидел "Мессершмитт". Ниже него крутились и падали какие-то обломки, двигатель парил, винт медленно раскручивался воздухом, а летчик уже сбросил фонарь. Вот он выпрыгнул. Все! Я выжил! А он – сбит.

В эту же секунду по моему самолету ударила выпущенная почти в упор очередь. Меня добивал ведомый сбитого немца. Плевать! Я его сбил, и я еще жив.

Как я выбросился из горящего самолета и дернул за кольцо парашюта, я уже не помню.

* * *

Очнулся я в госпитале. Раздетый до рубахи и кальсон, я лежал на несвежем, пропахшем карболкой белье, на шаткой железной кровати. Какая роскошь! После моих-то баронских апартаментов! Ну, ничего – сам захотел. Что захотел, то и получил. Вокруг стояло кроватей восемь, на всех – раненные, в бинтах, в лубках, спящие, стонущие, скрежещущие во сне зубами.

— Ты как себя чувствуешь, сынок? Как тебя зовут-то?

— Тур… к-хха… Туровцев Виктор. Хреново я себя чувствую, сказать по правде. А ты, дед, кто?

— Я-то? Я санитар здешний, меня все Пахомычем кличут.

Ну, и я так тебя буду кликать, Пахомыч. Долго я тут валяюсь?

— А второй день пошел. Повезло тебе, сынок. Наш водитель, ну, с санитарки который, прям сюда тебя и привез. Рассказывал – страсть! Он все сам видел. Видел, как гонялись за тобой два немца, как ты одного сбил. А второй тебя, стало быть, и зажег. Ну и ты, видать, парень не промах. Раз – и выпрыгнул. А парашют-то твой ветром через Волгу и отнесло. И прям в аккурат – к переправе на нашей уже стороне. А там наша санитарная машина и стояла. Ну, тебя на руки и в машину. А уж потом и в госпиталь, к нам, стало быть. А тут дело, известно, какое – раздели и на стол. Ранен ты был, левая рука и бок аж синие от ушиба, все левое бедро посечено осколками такими меленькими. Кровищщи вышло! Прямо ужас. Но ничего – обработали, перебинтовали, кровь перелили, и стал как огурчик.

— Ага, зеленый и весь в прыщах…

— Хе-хе… да уж, не красавец. Краше в гроб кладут, прости господи за дурное слово! А ведь я к тебе, Виктор, по делу. Летуны тут твои приехали. Один в больших чинах видать, в кожаном пальто…

— В реглане… Комиссар полка, должно быть. Ну, что же ты встал, Пахомыч. Зови. Негоже гостей на дворе держать.

— Ага, ага… Уже бегу. Я посмотреть – ты как, живой еще?

— Живой я, живой. Теперь не дождетесь. Зови, давай!

Через пару минут в палату на цыпочках, в наброшенных поверх формы, потерявших свою белизну халатах, вошли двое. Точно, комиссар! И инженер эскадрильи с ним.

— Ну, как ты, герой ощипанный? Живой, что ли? — стараясь сдерживать свой басок, пророкотал комиссар. — А мы уж, честно говоря, и не чаяли… Что ж ты, Виктор, оторвался от строя? Погнался за подставой и попал, как кур во щи? Сбить захотелось? Героем стать? Эх, ты, куренок! Говоришь вам, говоришь, а все – как об стенку горох. В бою думать надо! И один в поле не воин! Кулаком надо бить, кулаком. А не поодиночке за мессерами гоняться. Таких они бьют, и бьют безжалостно. Ты вот – яркий этому пример. Самолет потерял, сам ранен, воевать еще долго не сможешь.

Я лежал, и только глазами хлопал. Вот так отповедь, вот так привечают героя-летчика! Так сбил я этого немца или не сбил?

— А этого немца ты все же сбил! Молодец! Он перед тобой в Волгу упал, недалеко от переправы. Ну, его комендачи и взяли на кукан. Капитаном оказался, сорок девять сбитых у него, еще с Польши. Фон Лей… нет, фон Леевитц, тьфу, не выговоришь! Вот, комендатура просила тебе передать. На память…

Комиссар протянул мне кобуру непривычного светло-желтого цвета. Я потянул из нее пистолет. "Вальтер", похоже… Ну, сувенир – так сувенир, пустячок, как говорится, а ничего, приятно…

— Да, еще что получилось… Бой твой видел лично генерал-майор Тимофей Тимофеевич Хрюкин. Ну, командующий нашей воздушной армией. Он нашему командиру полка потом и говорит: "Не знаю, говорит, что с этим пацаном сделать? Наказать или наградить? Но бой вел геройски, и немца все-таки сбил, а это сейчас главное. А мастерство и мозги в башке появятся. Вот еще пару раз собьют – и появятся. А пока – передайте ему от меня".

И комиссар, улыбаясь, протянул мне красную коробочку и какие-то документы. Я раскрыл коробочку внезапно задрожавшими руками. В ней, отсвечивая рубиновым багрянцем, лежал орден Красной Звезды.

Значит – еще повоюем, младший лейтенант Виктор Туровцев…

Все у нас впереди!