Эйприл долго думала о ночном визите Бэтмэна. Из разговоров с ним она поняла, что он не тот человек, который был ей нужен. Девушке стало совершенно ясно: чтобы правильно выбрать дорогу в жизни, вовсе не обязательно ориентироваться на темноту и месть, олицетворением которых был Бэтмэн. Кроме того, она вряд ли смогла бы скрасить одиночество сей отважной личности, мужественного Бэтмэна, который вынужден будет прятаться всю жизнь.

Эйприл понимала, что она на задании. Но что будет после задания? Опять томительное ожидание случая, когда ее умение сражаться снова пригодится? Она тоже была героем-одиночкой.

– Бартоломью?! Вот человек, с которым мне всегда легко, – прошептала девушка.

Она быстренько оделась, спустилась из номера отеля вниз и вскоре подъехала на такси к особняку Крылана Бартоломью.

У двери ее встретил Тэдди.

– Могу ли я видеть мистера Крылана? – спросила она у старика, который глядел на очаровательную девушку проницательным взглядом.

– Мистер Крылан дома. Как доложить о вас, мисс?

– Скажите мистеру Крылану, что его хочет видеть доктор О’Нил.

Через минуту старик вернулся и сказал:

– Прошу, доктор О’Нил. Мистер Крылан примет вас.

Слуга повел девушку в дом. Когда они вошли в холл, Тэдди сказал:

– Доктор О'Нил, разрешите поздравить вас со святками!

– Спасибо, я очень люблю этот праздник, когда ходят ряженые. Тогда столько веселья, радости, смеха. К вам еще никто не приходил?

Тут послышались настойчивые звонки у парадной двери.

– О! – воскликнул Тэдди, – это, кажется, как раз первые ряженные. Извините, мне нужно пройти в буфет, чтобы угостить детей конфетами! А вы идите прямо по лестнице и попадете в гостиную.

Микеланджело не мог согласиться с решением Бартоломью. Он задумчиво расхаживал по подземному гаражу и внезапно у него созрело решение. Он подошел к шкафу, достал мешок с костюмами Бэтмэна и вытащил свой костюм. Теперь этот костюм будет его экипировкой. В нем Микеланджело будет сражаться с Двудушником. Пусть Бэтмэна нет, зато есть Бэт-ниндзя.

Микеланджело облачился в костюм Бэт-ниндзя и незаметно от Тэдди и Бартоломью выскользнул из особняка.

Бэт-ниндзя держал путь в город. Ему хотелось еще раз встретиться с людьми, творящими зло, и сразиться с ними.

Микеланджело вспомнил: в разговоре Бартоломью упомянул, что Ганс Македонски, он же Галюник, работает в паре с Двудушником. Может, следует найти Галюника? Если он отыщет эту компанию, то сможет следить за Галюником, который выведет его на Двудушника. Такой ход мыслей весьма обрадовал Микеланджело и он ускорил шаг. Конечно, он мог бы взять бэтмобиль, но об этом сразу же стало бы известно Бартоломью и Тэдди. Злоупотреблять доверием этих людей Микеланджело не хотелось.

Был вечер, горели уличные фонари. Микеланджело задумался над тем, как ему найти местонахождение «Шиз и компания». Юный ниндзя понимал, что фанфаронистый Галюник обязательно сделает для своей фирмы громадную вывеску. Эта вывеска будет видна за много километров.

Через несколько часов утомительных поисков Микеланджело убедился, что ход его рассуждений был верен. В одном из малонаселенных кварталов города он натолкнулся на обгороженную высоким забором территорию. За забором стояли несколько зданий, на самом высоком из которых было сооружено нечто вроде вращающегося рекламного щита, на котором сияли неоновым огнем полутораметровые буквы: «Шиз и компания». Ниндзя удовлетворенно хмыкнул.

Микеланджело обошел вдоль забора всю территорию. Никакой лазейки. Поверх забора была протянута колючая проволока, по которой, по всей видимости, был пропущен ток высокого напряжения. Провода держались на блестящих фарфоровых изоляторах. Можно было попытаться пробраться на территорию компании через ходы подземных коммуникаций, и Микеланджело уже хотел начать поиски канализационного люка, как вдруг его внимание привлек автомобиль, который подъехал к центральному входу.

Микеланджело приблизился к автомобилю и увидел, что из центрального входа показались трое. Один из них был, несомненно, Галюник – непричесанный и неряшливо одетый. Но две другие фигуры вызвали у Микеланджело едва ли не столбняк.

Это были не кто иной, как Рафаэль и Донателло черепашки-ниндзя, здоровые и даже веселые.

От радости Микеланджело хотел закричать, но вовремя вспомнил с какой целью пришел сюда. Микеланджело не решился подойти ближе, так как его могли заметить.

А через минуту Галюник и две черепашки уселись в автомобиль и куда-то поехали.

Микеланджело бросился за ними, но автомобиль вырулил на проезжую часть дороги и влился в общий поток движения. Микеланджело едва успевал за автомобилем. Вот тот остановился на перекрестке на красный свет, и Микеланджело смог немного сократить расстояние, которое было между ним и автомобилем. Но автомобиль снова тронулся, резко набрал скорость.

Если Микеланджело сейчас не предпримет решительных действий, то Рафаэль и Донателло исчезнут в неизвестном направлении. Кто знает, может, им грозит беда?

Юный ниндзя оглянулся. Возле тротуара стоял мотоцикл. На нем сидел тощий негр. Шлем висел на руле, а негр развязно болтал с девушкой на таких тонких каблуках, что казалось, она проткнет ими асфальт.

Микеланджело подскочил к негру и, ни слова не говоря, сдернул с себя кожаную маску, глянул ему в лицо.

Негра взяла оторопь, его дама взвизгнула так, что оглушила Микеланджело. Делом минуты оказалось выбросить владельца из седла, усесться самому, нахлобучить шлем, завести мотор и рвануть с места.

Мотоцикл оказался довольно резвым. Уже через пару минут Микеланджело нагнал уехавший далеко вперед автомобиль.

Вот автомобиль Галюника и черепашками-ниндзя свернул на боковую улицу. Микеланджело последовал за ними.

Наконец автомобиль выехал на причал. Едва Микеланджело заглушил мотоцикл, как Галюник и черепашки-ниндзя выскочили из автомобиля и прыгнули в катер, болтающийся на привязи. Взревели моторы и катер начал удаляться.

Микеланджело подошел к воде и оглянулся. Поблизости не было ничего, что могло бы сойти за плавсредство.

Тогда Микеланджело, не задумываясь, нырнул в холодную воду и что было сил поплыл в том направлении, в котором исчез катер. Он плыл, казалось, целую вечность. Удалившись от сверкающих огней города, он начал уже различать звезды, свет которых мерк в сером отсвете городских огней. Вскоре Микеланджело заметил в темноте светлое пятно. Чем ближе Микеланджело приближался к этому пятну, тем яснее осознавал, что перед ним небольшой остров.

Остров представлял собой большую скалу, на которой была сооружена башня. На вершине башни находилось странное сооружение, которое светилось само по себе.

Микеланджело выбрался на острые и скользкие камни острова. Чудилось, что его всюду подстерегает опасность. Под ногами поскрипывали раковины и ноги путались в морских водорослях.

Микеланджело полез по камням вверх. Вскоре он добрался до башни, но не было никакой возможности проникнуть в нее. Микеланджело было холодно, он весь дрожал. Начинало светать. Вдруг дверь башни отворилась и оттуда вышли черепашки.

Микеланджело оглянулся. Никого не было. Таким образом убедившись, что черепашкам-ниндзя не угрожала опасность, Микеланджело коротко свистнул. Это был условный сигнал черепашек-ниндзя, на который Рафаэль и Донателло тут же отозвались. Ведь никто другой в мире не мог подать такой сигнал.

– Микки! Ты! С тобой все в порядке? – спросил подбежавший Донателло.

– И вы живы и невредимы?! – сказал Микеланджело. – Но почему вы заодно с бандитами?

– Это долгая история, – сказал Рафаэль. – Но ты нам верь. Я объясню в другой раз, а сейчас мы должны решить, что нам делать…

– А где Лео? – спросил Микеланджело.

– В том-то и беда, что мы не знаем, где он, – ответил Донателло.

– Но мы знаем, каким образом его можно спасти, – успокоил Рафаэль.

– Каким же?

– Послушай, Микки, – сказал Рафаэль, – и ты, и мы в большой опасности. В любую минуту сюда могут прийти прислужники Двудушника, и тогда все наши планы рухнут. Дело в том, что Галюник имеет прибор, который высасывает мысли. Мы хотим завладеть этим прибором и возвратить ему прежнее состояние. Кроме того, на Крылана Бартоломью готовится нападение. Ты должен сообщить ему об этом.

– Но каким образом я попаду на материк?

– Только вплавь, – произнес Донателло. – На острове всего один катер, а поверхность океана просматривается сторожами из башни. Ты должен отправиться в путь до наступления дня. У нас нет ни минуты на раздумья.

– Друзья! – воскликнул Микеланджело. – Я очень рад, что вы целы и невредимы. Надеюсь, сообща мы сможем одержать победу на силами зла: над Галюником и Двудушником.

Микеланджело побежал вниз к океану, лавиpyя между острыми камнями. Вскоре от береговой линии послышался всплеск. Микеланджело что было сил припустил к материку.

Бартоломью обрадовался, когда Тэдди доложил ему, что внизу его спрашивает девушка. Он быстренько спустился в гостиную, где его ожидала изысканно одетая Эйприл. Девушка смотрела Бартоломью прямо в глаза.

– Я хочу с тобой поговорить, – сказала Эйприл. Она не выдержала взгляда и потупила глаза. Может быть, она ожидала того, что обычно ожидают девушки в ее возрасте и при подобных обстоятельствах. А чего, кроме как признания в любви можно было ожидать ей. Наверное, она была уверена в себе, потому и ожидала слов Бартоломью.

– Мне тоже есть кое-что сказать тебе, Эйприл, – признался Бартоломью. Эйприл улыбнулась.

– Хорошо, – согласилась она.

– Только пройдемте в комнату наверху, – предложил Бартоломью.

Молодые люди поднялись на второй этаж. Эйприл уселась в мягкое кресло и начала свой рассказ.

– Недавно мне приснился дурной сон. Будто меня преследовала ужасная на вид летучая мышь, самый настоящий вампир. И, кажется, этот вампир пил у меня кровь.

– Какой ужас, – покачал головой Бартоломью, – и что, вы разлюбили летучих мышей?

Девушка с загадочной улыбкой взглянула на Бартоломью.

В это время опять послышались настойчивые звонки в дверь. Тэдди с корзинкой конфет пошел открывать. Посмотрев в глазок, он еще раз убедился, что это были ряженые дети. У них были различные маски, они весело прыгали, смеялись, танцевали, словом, веселились, как им вздумается. Тэдди открыл дверь и угостил конфетами ряженых. Очень довольные ребятишки ушли. Это уже была вторая партия ряженых.

– Ну, если еще раз придут, – сказал довольный слуга, – значит дела идут хорошо и наш дом уважают.

А наверху, в комнате Бартоломью Эйприл все никак не могла признаться в своих чувствах. Она теребила локоны своих роскошных волос и говорила:

– Всю жизнь меня привлекали определенные типы мужчин. Но, понимаешь, встречались не те, что были мне нужны. С тех пор, как я встретила тебя, – Эйприл уже нервно теребила поясок своего платья, – о нет, я не могу дальше говорить…

Девушка отвернулась в смущении.

– Ну, – расцвел Бартоломью, – тогда придется сказать мне.

Никто не видел, как к особняку Крылана Бартоломью подъехали несколько автомобилей, на подножках которых стояли вооруженные бандиты. Были святки, многие ряженые ходили с бутафорским оружием. Бандиты решили скрываться под видом ряженых. На них были грубые маски, лохматые парики, но о том, что оружие у них было настоящее, никто не догадывался.

Автомобиль остановился перед железными воротами, ряженые высыпали из машины. Среди них были Двудушник и Галюник. На лице у Двудушника были нарисованы его души: левая душа была добрая, изображена плачущей, а правая – была злая, в виде оскаленной морды какого-то чудовища.

Галюник тоже в свою очередь преобразился. Он надел трико с какими-то замысловатыми ребусами, налепленными поверх материала. Лицо его было размалевано непонятными пиктограммами, какими-то значками, знаками вопроса. Конечно, на голове у него был парик, который ему одолжила черноволосая Агония. В руках была маска, которую он пока не рисковал надевать.

Бандиты приникли к решетке ограды и начали наблюдать за домом. От дома тем временем шла ватага ребятишек, которые обсуждали, сколько кому досталось конфет. Когда ребятишки подошли к воротам ограды, естественно, те распахнулись, потому что Тэдди знал: выходят дети. Но старый слуга не знал, что этим воспользуются бандиты. Не успели малыши пройти ворота, как преступники гурьбой помчались к дому, на ходу выкрикивая: «Конфеты, конфеты!»

– Жадные какие, – сказал один из мальчишек. – Только и думают о сладком…

Наши черепашки-ниндзя были среди ряженых бандитов. Они не знали, успел ли Микеланджело предупредить мистера Крылана о нападении на дом. Юные мутанты на ходу соображали, как помешать гангстерам. Донателло знал, что необходимо помочь мистеру Крылану. Его изобретательный мозг интенсивно работал уже целый час, с момента, когда они отправились к дому Бартоломью Крылана. Казалось, мозг начал дымиться от напряжения, но пока не выдал никакого приемлемого плана. Донателло не мог придумать, как помочь Крылану.

На черепашках-ниндзя были такие же маски, какие были на бандитах и черепашки ничем не выделялись в их толпе. Это и навело Рафаэля на интересную мысль.

Он вдруг сильно ущипнул Донателло.

– Ты чего щипаешься, чудик? – недовольно спросил Донателло.

– Передай другому, – тихо ответил Рафаэль. Донателло недоуменно посмотрел на друга, и только спустя пару секунд понял задумку.

Вначале Донателло, идя за одним из бандитов, которого звали Джозеф, дал ему сильный подзатыльник, сам же отскочил за другого бандита, по имени Джон. Бандит, получивший по затылку, оглянулся и никого не увидел. Донателло повторил маневр. Бандит оглянулся и подозрительно покосился на одного из товарищей – Джона.

– Ты чего это дерешься, бык вирджинский? – насупился Джозеф.

– Ах ты оклахомский опоссум, это я-то дерусь? – удивленно ответил Джон.

– Если еще раз меня ударишь, койот блохастый, я дам тебе сдачи, – обещал бандит по имени Джозеф.

Следует сказать, что бандиты Джозеф и Джон были выдающимися личностями, правда, выдающимися в обратную сторону. Неизвестно, сидели ли они в тюрьме, но по их внешности было видно, что тюрьма по ним плакала.

Джозеф был гигантских размеров. Его колоссальное туловище вовсе не имело талии. Бочкообразная грудная клетка тянулась до самого таза. Все его тело, кроме ладоней и носа было покрыто золотистой шерстью. Двудушник очень любил Джозефа, потому что в случае крайней опасности тот бесстрашно устремлялся на противника, делал ужасные гримасы, сверкал глазами, бил себя в грудь, которая гудела у него при этом как барабан, испускал вой, похожий на отдаленные раскаты грома, и волосы у него на голове топорщились как у кошки.

Всякий раз, когда Джозефа хватала полиция, он проявлял ничем неукротимую дикость: он кусался и царапался, так что полицейские после схватки с ним оказывались забинтованными с ног до головы, и говорили, что проще укротить горную гориллу, чем Джозефа.

Другой бандит, по имени Джон, был меньше ростом и походил скорее на орангутанга, чем на гориллу. У него были длинные руки, которые спускались почти до самых колен. Голова же была почти конической формы. Глаза у Джона – маленькие, боксерский нос приплюснут, как раздавленный помидор; нижняя челюсть значительно выдавалась вперед, кожа на шее была в складках.

Джон в отличие от Джозефа был менее храбр и злобен. Когда случалось попадать в безвыходное положение, Джон бросался в отчаянии на пол, жалобно кричал и рвал на себе одежды.

Еще был третий бандит, который имел менее зверский вид и походил скорее на шимпанзе. Его звали Джекоб. И рост у него был не такой большой, как у Джозефа, и нос не такой приплюснутый, как у Джона, и руки короче. В драках Джекоб меньше всего проявлял злобности. В глазах этого бандита иногда появлялось некое подобие сочувствия к многочисленным жертвам.

Рафаэль, улучив момент, стукнул бандита Джозефа, похожего на гориллу, по голове, отскочил и незаметно спрятался за дерево. Разъяренный бандит развернулся, и увидел бандита Джона, похожего на орангутанга.

– Я тебя во-второй раз спрашиваю: чего ты, жирный гризли, дерешься?

– Я дерусь? – невозмутимо ответил Джон. – Не цепляйся ко мне, мандрила тупорылая.

– Это я мандрила тупорылая? Что же, я тебя предупреждал, – сказал Джозеф и со всего размаху влепил оплеуху Джону. Джон, похожий на орангутанга, отлетел в сторону.

В это время Донателло незаметно пнул Джона со стороны Джекоба, похожего на шимпанзе.

Поднявшись на ноги, Джон огляделся, сообразил, кто мог быть его обидчиком, подскочил к Джекобу и треснул того кулаком в спину.

Джекоб, похожий на шимпанзе, споткнулся, а в это время Рафаэль изловчился и поставил ему подножку, Джекоб упал на траву, тут же вскочил и оглянулся в поисках обидчика. Рафаэль в это время уже стоял за одним из бандитов.

Тогда, долго не разбираясь, Джекоб выбрал первого попавшего бандита, и со всего маха врезал тому оплеуху. Тот кубарем полетел по траве.

Задирая то одного бандита, то другого, Донателло и Рафаэль добились того, что преступники начали дубасить один другого почем зря.

Джозеф лупил Джона, обзывая его гиббоном ямайским, Джон хлестал Джекоба, издевательски крича, что тот настоящий краснозадый павиан, все втроем раздавали удары направо и налево.

Казалось, расшумелся обезьяний питомник, поскольку бандит, похожий на гориллу, вцепился в бандита, похожего на орангутанга, а бандит, похожий на шимпанзе, барабанил кулаками по голове бандита, похожего на гориллу.

Однако одного жеста Двудушника оказалось достаточно для того, чтобы бандиты прекратили мутузить друг друга и успокоились.

Банда подошла к входной двери особняка и затаилась.

Едва Бартоломью намерился признаться в любви Эйприл, как вдруг почувствовал, что ему плохо. У него закружилась голова, и потемнело в глазах. Он схватился за голову.

– Бартоломью, в чем дело? – тревожно спросила Эйприл, подходя к молодому человеку.

– Опять началось, – ответил Бартоломью.

– Что началось?

– Воспоминания о смерти родителей.

– Воспоминания пытаются пробиться на поверхность, не блокируйте их, – посоветовала Эйприл.

– Сейчас я вам расскажу то, что никому не говорил, – сказал Бартоломью.

– Я слушаю, – ласково произнесла Эйприл, – я здесь.

Бартоломью пошатнулся, а Эйприл подошла к нему и силой усадила его в кресло, повторила:

– Я здесь…

– Припоминаю, когда я был маленьким, то после смерти родителей были похороны, – начал свой мучительный рассказ Бартоломью, – священник что-то говорил о Боге, о живой душе, а я ничего не понимал. Может, потому, что я скорее всего никого не слушал. На столе у отца был большой фотоальбом, где он хранил фотографии. Отец снимал меня почти каждый день и помещал фотографии в том порядке, в каком я рос – день за днем. В тот момент, после похорон родителей, я решил, что больше никогда не буду фотографироваться. Моя жизнь уже никогда не станет такой, какой была раньше. Я выбежал на улицу и попал под сильный дождь. Сверкали молнии, гремел гром, и я неожиданно упал. Провалился в какое-то подземелье. В подземелье был такой спертый воздух, нечем было дышать, казалось, там было полно всяких чудовищ. Я страшно боялся, но понимал, что позвать на помощь мне некого – отца не было в живых. И тут я увидел большущую летучую мышь. У нее были огромный размах крыльев и ушастая голова. Летучая мышь пронзительно кричала, ужас терзал меня. Летучая мышь летела прямо ко мне, и я весь одеревенел от ужаса. Но потом мне стало все равно. Я понял, что моя жизнь, моя судьба – в вечной темноте. Что темнота изменит мою жизнь навсегда. Я использую образ темноты, чтобы сеять ужас среди тех, кто был преступником и убивал других людей, среди тех, кто убил моих родителей. Я хотел отомстить преступникам, чтобы никогда больше не повторилось то, что повторилось со мной.

– Бартоломью, что вы хотите мне сказать? – после некоторой заминки в рассказе Бартоломью спросила Эйприл.

– Эйприл, летучая мышь – это… – Эйприл не дала Бартоломью договорить. Ее губы коснулись губ молодого человека.

Поцелуй, казалось, длился вечность.