Игорь-князь с могучею дружиной Мила брата Всеволода ждет. Молвит буй тур Всеволод: "Единый Ты мне брат, мой Игорь, и оплот! Дети Святослава мы с тобою, Так седлай же борзых коней, брат! А мои, давно готовы к бою, Возле Курска под седлом стоят.

А куряне славные - Витязи исправные: Родились под трубами, Росли под шеломами, Выросли как воины, С конца копья вскормлены. Все пути им ведомы, Все яруги знаемы, Луки их натянуты, Колчаны отворены, Сабли их наточены, Шеломы позолочены. Сами скачут по полю волками И, всегда готовые к борьбе, Добывают острыми мечами Князю — славы, почестей — себе!"

Но, взглянув на солнце в этот день, Подивился Игорь на светило: Середь бела дня ночная тень Ополченья русские покрыла. И, не зная, что сулит судьбина. Князь промолвил: "Братья и дружина! Лучше быть убиту от мечей. Чем от рук поганых полонёну! Сядем, братья, на лихих коней Да посмотрим синего мы Дону!" Вспала князю эта мысль на ум - Искусить неведомого края, И сказал он, полон ратных дум, Знаменьем небес пренебрегая: "Копие хочу я преломить В половецком поле незнакомом, С вами, братья, голову сложить Либо Дону зачерпнуть шеломом!"

Игорь-князь во злат стремень вступает. В чистое он поле выезжает. Солнце тьмою путь ему закрыло, Ночь грозою птиц перебудила, Свист зверей несется, полон гнева, Кличет Див над ним с вершины древа, Кличет Див, как половец в дозоре, За Суду, на Сурож, на Поморье, Корсуню и всей округе ханской, И тебе, болван тмутороканский!

И бегут, заслышав о набеге, Половцы сквозь степи и яруги, И скрипят их старые телеги, Голосят, как лебеди в испуге. Игорь к Дону движется с полками, А беда несется вслед за ним: Птицы, поднимаясь над дубами, Реют с криком жалобным своим. По оврагам волки завывают, Крик орлов доносится из мглы - Знать, на кости русские скликают Зверя кровожадные орлы; Уж лиса на щит червленый брешет, Стон и скрежет в сумраке ночном... О Русская земля! Ты уже за холмом.

Долго длится ночь. Но засветился Утренними зорями восток. Уж туман над полем заклубился, Говор галок в роще пробудился, Соловьиный щекот приумолк. Русичи, сомкнув щиты рядами, К славной изготовились борьбе, Добывая острыми мечами Князю — славы, почестей — себе.

На рассвете, в пятницу, в туманах, Стрелами по полю полетев, Смяло войско половцев поганых И умчало половецких дев. Захватили золота без счета, Груду аксамитов и шелков, Вымостили топкие болота Япанчами красными врагов. А червленый стяг с хоругвью белой, Челку и копье из серебра Взял в награду Святославич смелый, Не желая прочего добра.

Выбрав в поле место для ночлега И нуждаясь в отдыхе давно, Спит гнездо бесстрашное Олега - Далеко подвинулось оно! Залетело, храброе, далече, И никто ему не господин - Будь то сокол, будь то гордый кречет. Будь то черный ворон — половчин. А в степи, с ордой своею дикой Серым волком рыская чуть свет, Старый Гзак на Дон бежит великий, И Кончак спешит ему вослед.

Ночь прошла, и кровяные зори Возвещают бедствие с утра. Туча надвигается от моря На четыре княжеских шатра. Чтоб четыре солнца не сверкали, Освещая Игореву рать, Быть сегодня грому на Каяле, Лить дождю и стрелами хлестать! Уж трепещут синие зарницы, Вспыхивают молнии кругом. Вот где копьям русским преломиться. Вот где саблям острым притупиться, Загремев о вражеский шелом! О Русская земля! Ты уже за холмом.

Вот Стрибожьи вылетели внуки - Зашумели ветры у реки, И взметнули вражеские луки Тучу стрел на русские полки. Стоном стонет мать-земля сырая, Мутно реки быстрые текут, Пыль несется, поле покрывая. Стяги плещут: половцы идут! С Дона, с моря с криками и с воем Валит враг, но, полон ратных сил, Русский стан сомкнулся перед боем Щит к щиту — и степь загородил.

Славный яр тур Всеволод! С полками В обороне крепко ты стоишь, Прыщешь стрелы, острыми клинками О шеломы ратные гремишь. Где ты ни проскачешь, тур, шеломом Золотым посвечивая, там Шишаки земель аварских с громом Падают, разбиты пополам. И слетают головы с поганых, Саблями порублены в бою. И тебе ли, тур, скорбеть о ранах, Если жизнь не ценишь ты свою! Если ты на ратном этом поле Позабыл о славе прежних дней, О златом черниговском престоле, О желанной Глебовне своей!

Были, братья, времена Трояна, Миновали Ярослава годы, Позабылись правнуками рано Грозные Олеговы походы. Тот Олег мечом ковал крамолу, Пробираясь к отчему престолу, Сеял стрелы и, готовясь к брани, В злат стремень вступал в Тмуторокани, В злат стремень вступал, готовясь к сече. Звон тот слушал Всеволод далече, А Владимир за своей стеною Уши затыкал перед бедою.

А Борису, сыну Вячеслава, Зелен саван у Канина брега Присудила воинская слава За обиду храброго Олега. На такой же горестной Каяле, Укрепив носилки между вьюков, Святополк отца увез в печали, На конях угорских убаюкав. Прозван Гориславичем в народе, Князь Олег пришел на Русь как ворог. Внук Дажьбога бедствовал в походе, Век людской в крамолах стал недолог. И не стало жизни нам богатой, Редко в поле выходил оратай, Вороны над пашнями кружились, На убитых с криками садились, Да слетались галки на беседу, Собираясь стаями к обеду... Много битв в те годы отзвучало. Но такой, как эта, не бывало.

Уж с утра до вечера и снова С вечера до самого утра Бьется войско князя удалого, И растет кровавых тел гора. День и ночь над полем незнакомым Стрелы половецкие свистят, Сабли ударяют по шеломам, Копья харалужные трещат. Мертвыми усеяно костями, Далеко от крови почернев, Задымилось поле под ногами, И взошел великими скорбями На Руси кровавый тот посев.

Что там шумит, Что там звенит Далеко во мгле, перед зарею? Игорь, весь израненный, спешит Беглецов вернуть обратно к бою. Не удержишь вражескую рать! Жалко брата Игорю терять. Бились день. рубились день-другой, В третий день к полудню стяги пали, И расстался с братом брат родной На реке кровавой, на Каяле. Недостало русичам вина. Славный пир дружины завершили - Напоили сватов допьяна, Да и сами головы сложили. Степь поникла, жалости полна, И деревья ветви приклонили.

И настала тяжкая година, Поглотила русичей чужбина, Поднялась Обида от курганов И вступила девой в край Троянов. Крыльями лебяжьими всплеснула, Дон и море оглашая криком, Времена довольства пошатнула, Возвестив о бедствии великом. А князья дружин не собирают. Не идут войной на супостата, Малое великим называют И куют крамолу брат на брата. А враги на Русь несутся тучей, И повсюду бедствие и горе. Далеко ты, сокол наш могучий, Птиц бия, ушел на сине море!

Не воскреснуть Игоря дружине, Не подняться после грозной сечи! И явилась Карна и в кручине Смертный вопль исторгла, и далече Заметалась Желя по дорогам, Потрясая искрометным рогом. И от края, братья, и до края Пали жены русские, рыдая: "Уж не видеть милых лад нам боле! Кто разбудит их на ратном поле? Их теперь нам мыслию не смыслить, Их теперь нам думою не сдумать, И не жить нам в тереме богатом, Не звенеть нам серебром да златом!"

Стонет, братья, Киев над горою, Тяжела Чернигову напасть, И печаль обильною рекою По селеньям русским разлилась. И нависли половцы над нами, Дань берут по белке со двора, И растет крамола меж князьями, И не видно от князей добра.

Игорь-князь и Всеволод отважный Святослава храбрые сыны - Вот ведь кто с дружиною бесстрашной Разбудил поганых для войны! А давно ли, мощною рукою За обиды наших покарав, Это зло великое грозою Усыпил отец их, Святослав! Был он грозен в Киеве с врагами И поганых ратей не щадил - Устрашил их сильными полками, Порубил булатными мечами И на Степь ногою наступил. Потоптал холмы он и яруги, Возмутил теченье быстрых рек, Иссушил болотные округи, Степь до лукоморья пересек. А того поганого Кобяка Из железных вражеских рядов Вихрем вырвал — и упал, собака, В Киеве, у княжьих теремов.

Венецейцы, греки и морава Что ни день о русичах поют, Величают князя Святослава. Игоря отважного клянут. И смеется гость земли немецкой, Что, когда не стало больше сил. Игорь-князь в Каяле половецкой Русские богатства утопил. И бежит молва про удалого, Будто он, на Русь накликав зло. Из седла, несчастный, золотого Пересел в кощеево седло... Приумолкли города, и снова На Руси веселье полегло.