Рассказ об Аджибе и Гарибе (ночи 624-680)
Дошло до меня также, что был в древние времена царь из великих царей по имени царь Кондемир. И был это царь доблестный и вождь неодолимый, но только был он дряхлым, престарелым старцем. И наделил его Аллах великий,
уже одряхлевшего, ребёнком мужского пола. И назвал его царь Аджибом из-за его красоты и прелести и отдал его повитухам, кормилицам, рабыням и наложницам, и ребёнок рос и становился большим, и достиг он семи полных лет и годов.
И тогда отец назначил ему волхва из людей его веры и религии, и тот обучал мальчика в течение трех полных лет их закону и нечестию и тому, что нужно было знать, пока мальчик не стал сведущим, и не окрепла его решимость, и не стали здравыми его мысли. И вырос он знающим, красноречивым, восхваляемым философов, и вступал в прения с учёными, и сиживал с мудрецами. И когда его отец увидел это, он остался доволен. А потом он научил Аджиба ездить на конях, ранить копьём и бить мечом, и стал Аджиб доблестным наездником, с пока не исполнилось ещё его жизни десять лет, как он превзошёл людей своего времени во всех вещах и узнал способы боя и сделался упорным притеснителем и непокорным шайтаном. И, отправляясь на охоту и ловлю, он выезжал во главе тысячи всадников и совершал нападения на витязей и пересекал дороги и забирал в плен дочерей царей и начальников, и умножились жалобы на него его отцу.
И царь кликнул пятерых рабов и, когда они явились, сказал им: "Схватите этого пса!" И слуги бросились на Аджиба и скрутили его, и царь велел его побить, и его били, пока мир не исчез для него, и тогда царь заточил его в комнате, где нельзя было отличить неба от земли и длины от ширины.
И Аджиб провёл два дня и ночь в заточении, и тогда эмиры подошли к царю и, поцеловав перед ним землю, стали ходатайствовать за Аджиба и царь выпустил его. И. Аджиб выждал десять дней и вошёл к отцу ночью, когда, он спад, и ударил его и скинул ему голову, а когда взошёл день, Аджиб сел на престол царства своего отца И приказал людям встать перед ним и облачиться в сталь и обнажить мечи, и поставил их справа и слева. Некогда вошли эмиры и предводители, они увидали, что их, царь убит, а его сын сидит на престоле царства, и смутились их умы, и Аджиб сказал им: "О люди, вы видели, что случилось с вашим царём. Кто будет мне повиноваться, тому окажу уважение, а кто меня ослушается, с тем я сделаю то же, что с отцом".
И, услышав его слова, эмиры испугались, что он их схватит, и сказали: "Ты наш царь и сын нашего царя". И они повелевали землю меж рук Аджиба и Аджиб поблагодарил их и обрадовался и велел выносить деньги и материи, и затем он наградил эмиров великолепными одеждами и осыпал их деньгами, и все они полюбили его и выразили ему покорность. И Аджиб наградил наместников и шейхов кочевых арабов, и непослушных ему, и послушных, и подчинились ему страны, и покорились ему рабы, и он управлял и приказывал и запрещал в течение пяти месяцев.
И однажды он увидел во сне видение и проснулся, испуганный и устрашённый, и сон не брал его, пока не наступило утро, и тогда Аджиб сел на престол, и войска встали перед ним справа и слева, и Аджиб призвал изъяснителей и звездочётов и сказал им: "Растолкуйте мне этот сон!" - "А что за сон ты видел, о царь?" - спросили его. И он сказал: "Я видел, будто мой отец передо мной, и его уд обнажился, и вышло из него что-то величиной с пчелу и стало увеличиваться, пока не сделалось подобно большому льву с когтями, точно кинжалы. И я испугался этого существа, и пока я дивился на него, оно вдруг бросилось на меня и ударило меня когтями и прорвало мне брюхо, и я проснулся, испуганный и устрашённый".
И изъяснители посмотрели друг на друга и подумали, какой дать ответ, а потом они сказали: "О великий царь, этот сон указывает, что от твоего отца родился младенец, и возникнет между вами вражда, и он тебя одолеет. Прими же предосторожности по причине этого сна".
И когда Аджиб услышал слова изъяснителей, он сказал: "У меня нет брата, которого я боялся бы, и ваши слова - ложь". - "Мы рассказали лишь о том, что знали", - ответили изъяснители. И Аджиб разгневался на них и побил их.
И он поднялся, и вошёл во дворец своего отца, и осмотрел его наложниц, и нашёл среди них одну рабыню, беременную уже семь месяцев, и тогда он приказал двум рабам из своих рабов: "Возьмите эту невольницу, пойдите с ней к морю и утопите её". И рабы взяли невольницу за руку и пошли с ней к морю и хотели её утопить, но, посмотрев на неё, они увидели, что она на редкость красива и прелестна, и сказали: "Зачем нам топить эту невольницу - мы отведём её в рощу и будем там жить в удивительном сводничестве!"
И они взяли невольницу и шли с ней дни и ночи, так что отдалились от населённых мест, и отвели её в рощу, где было много деревьев, и плодов, и каналов. И их решение сошлось на том, чтобы удовлетворить с рабыней желание, и каждый из них говорил: "Я сделаю раньше!" И они стали спорить, и вдруг вышли к ним люди из чернокожих, и они обнажили мечи и бросились на рабов, и началось между ними сильное сражение и бой мечами и копьями. И они до тех пор сражались с рабами, пока не убили их, быстрее, чем в мгновение ока. А невольница стала бродить по роще одна, питаясь плодами, и пила она из рек, и пребывала в таком положении, пока не родила мальчика, смуглого, изящного и прекрасного, которого назвала Гарибом, так как он был на чужбине. И она оборвала младенцу пуповину, и завернула его в часть своей одежды, и стала его кормить, грустя сердцем и душою о своём прежнем величии и изнеженности..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот двадцать пятая ночь
Когда же настала шестьсот двадцать пятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что невольница осталась в роще, грустя сердцем и душой, и принялась кормить своего сына, несмотря на охватившую её крайнюю печаль и страх из-за её одиночества. И когда она была в некий день в таком состоянии, она вдруг увидела всадников и пеших людей с соколами и охотничьими собаками. А кони их были нагружены журавлями, цаплями, иракскими гусями, нырками, водяными птицами, зверями, зайцами, газелями, дикими коровами, птенцами страуса, рысями, волками и львами.
И это были арабы, которые вошли в рощу. И они увидели ту невольницу и у неё на коленях сына, которого она кормила, и приблизились к ней и спросили: "Ты из людей или из джиннов?" - "Из людей, о начальники арабов", - ответила невольница. И охотники осведомили об этом своего предводителя, а его звали Мирдас, начальник племени Кахтан. И он выехал на охоту с пятью сотнями эмиров из своих соплеменников и родичей, и они охотились до тех пор, пока не наткнулись на эту невольницу.
И когда они увидали её, невольница рассказала им о том, что с ней случилось, с начала до конца, и царь удивился её делу и кликнул своих соплеменников и родичей, и они охотились до тех пор, пока не достигли становища племени Кахтан.
И Мирдас взял невольницу, и отвёл ей отдельное помещение, и приставил к ней пять рабынь, чтобы служить ей, - а он полюбил её сильной любовью. И он вошёл к ней и познал её, и она понесла с первой крови. И когда кончились её месяцы, она родила мальчика и назвала его Сахим-аль-Лайлы. И он воспитывался среди повитух вместе со своим братом, пока не вырос и не стал разумен опекаемый эмиром Мирдасом.
И эмир отдал обоих мальчиков факиху, и тот обучил их делам веры, а после этого эмир отдал их витязям арабов, и научил разить копьём и рубить мечом и метать стрелы. И не исполнилось ещё мальчикам пятнадцати лет, как они научились тому, что было им нужно, и превзошли всех храбрецов в стране, и Гариб нападал на тысячу витязей, и его брат Сахим-аль-Лайль тоже.
А у Мирдаса было много врагов, но его арабы были храбрее всех арабов, и все они были герои и витязи, и нельзя было греться у их огня.
А в соседстве с ним жил эмир из эмиров арабов по имени Хассан ибн Сабит, который был ему другом. И Ьн посватался к одной из знатных женщин своего племени и пригласил всех своих товарищей и в числе их Мирдаса, начальника племени Кахтан. И Мирдас согласился, и взял с собой триста всадников из своего племени, и оставил четыреста всадников охранять гарем, и поехал, и прибыл к Хассану. И тот встретил его и посадил на самом лучшем месте. И все витязи приехали ради свадьбы, и Хассан устроил пир и веселился на своей свадьбе, а потом арабы уехали к своим жилищам.
Когда Мирдас подъехал к своему стану, он увидел двух убитых, и птицы парили над ними справа и слева. И сердце Мирдаса встревожилось, и он вошёл в стая, и встретил его Гариб, одетый в кольчугу, и поздравил с благополучием. "Что значат эти обстоятельства, о Гариб?" - спросил его Мирдас. И Гариб ответил: "Напал на нас аль-Хамаль ибн Маджид со своими людьми, во главе пятисот всадников".
А причиной этой стычки было вот что: у эмира Мирдаса была дочь по имени Махдия, лучше которой не видел видящий. И услышал о ней аль-Хамаль, начальник племени Бену-Набхан. И он сел на коня во главе пятисот всадников, и отправился к Мирдасу, и посватался к Махдни, но Мирдас не принял его сватовства и воротил альХамаля обманувшимся. И аль-Хамаль выслеживал Мирдаса, пока тот не отлучился, приглашённый Хассаном. И тогда аль-Хамаль сел на коня во главе своих храбрецов, напал на племя Кахтан и убил множество витязей, а остальные храбрецы убежали в горы. А Гариб и брат его выехали с сотней конных на охоту и ловлю и вернулись не прежде, чем наступил полдень, и они увидели, что альХамаль и его люди овладели станом и тем, что в нем было, и захватили женщин. И аль-Хамаль захватил Махдию, дочь Мирдаса, и угнал её среди пленных. И когда Гариб увидел это, его рассудок исчез, и он крикнул своему брату Сахим-аль-Лайлю: "О сын проклятой, он разграбил наш стан и захватил наш гарем! На врагов! Освободим пленных и женщин!"
И Сахим с Гарибом понеслись на врагов, во главе сотни всадников, и гнев Гариба все возрастал, и он косил головы и заставлял храбрецов пить гибель чашами. И он достиг аль-Хамаля и увидел Махдию пленной. И тогда он понёсся на аль-Хамаля и ударил его копьём и свалил с коня, и не наступило ещё предзакатное время, как он перебил большинство врагов, а остальные убежали.
И Гариб освободил пленных и возвратился к палаткам, неся голову аль-Хамаля на копьё, и он говорил такие стихи:
"Я тот, кто всем известен в день сраженья,
И джинн земной боится моей тени.
Когда мечом взмахну рукой я правой,
То смерть из левой быстро поражает.
Моё копьё - коль на него посмотрят,
Увидят там зубцы, как полумесяц.
Зовусь Гарибом я, храбрец в кочевье,
И не боюсь, когда людей немного".
И не окончил ещё Гариб своих стихов, как прибыл Мирдас и увидел убитых, над которыми парили птицы, справа и слева. И улетел тогда его разум, и задрожало у него сердце. Но Гариб утешил его и поздравил с благополучием, и рассказал обо всем, что постигло стан после его отъезда. И Мирдас поблагодарил сына за то, что он сделал, и воскликнул: "Не обмануло в тебе воспитание, о Гариб!"
И Мирдас расположился у себя в шатре, и начали жители стана восхвалять Гариба, говоря: "О эмир наш, если бы не Гариб, никто не спасся бы в стане". И Мирдас поблагодарил его за то, что он сделал..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот двадцать шестая ночь
Когда же настала шестьсот двадцать шестая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Мирдас вернулся в стан, его люди пришли к нему и стали восхвалять Гариба, и Мирдас поблагодарил сына за то, что он сделал. А когда Гариб узнал, что аль-Хамаль забрал Махдию в плен, он освободил её и убил аль-Хамаля, и девушка метнула в Гариба стрелами взоров, и он попался в сети любви, и сердце его её не забывало. И он утонул в любви и страсти, и покинула его сладость сна, и не наслаждался он ни питьём, ни едою, и он пускал своего коня вскачь и взбирался на горы и говорил стихи и возвращался к концу дня, и стали видны на нем следы любви и безумной страсти. И он открыл свою тайну одному из товарищей, и она распространилась по всему стану и дошла до Мирдаса. И тот стал метать молнии и громы, и вставать, и садиться, и храпеть, и хрипеть, и бранить солнце и луну, и воскликнул: "Вот возмездие тому, кто воспитывает детей разврата! Но если я не убью Гариба, покроет меня позор!"
И затем он посоветовался с одним из разумных мужей своего племени об убиении Гариба и открыл ему свою тайну, и тот сказал: "О эмир, он вчера освободил твою дочь из плена, и если его убиение неизбежно, исполни его рукою другого, чтобы не усомнился в тебе никто". - "Придумай хитрость, чтобы убить его, я узнаю, как его убить, только от тебя", - сказал Мирдас. И его советник молвил: "О эмир, выследи, когда он выедет на охоту и ловлю, возьми с собою сотню конных и устрой засаду в пещере. Не давай Гарибу этого заметить, пока он не подъедет, а тогда нападай на него и изруби. Так ты снимешь свой позор". - "Вот правильное мнение!" - воскликнул Мирдас.
И он выбрал из своих людей сто пятьдесят всадников, могучих амалекитян, и стал их наставлять и подстрекать к убийству Гариба. И он выслеживал юношу, пока тот не выехал поохотиться и не удалился в долины и горы. И Мирдас поехал со своими грозными всадниками и устроил засаду на пути Гариба, чтобы, когда тот будет возвращаться с охоты, напасть на него и убить.
И когда Мирдас со своими людьми притаился между деревьями, вдруг напали на них пятьсот амалекитян, убили из них шестьдесят, девяносто взяли в плен, а Мирдаса скрутили.
А причиною этого было вот что: когда был убит альХамаль и его люди, те, кто уцелел, обратились в бегство и бежали до тех пор, пока не достигли его брата. И тогда они осведомили его о том, что случилось, и поднялся в нем гнев, и он собрал амалекитян и выбрал из них пятьсот человек, вышиною каждый в пятьдесят локтей, и отправился отомстить за своего брата. И он наткнулся на Мирдаса и его храбрецов, и случилось между ними то, что случилось. Забрав Мирдаса и его людей в плен, брат аль-Хамаля со своими людьми спешился и приказал им отдыхать и сказал: "О люди, идолы облегчили нам отмщенье. Сторожите же Мирдаса и его людей, пока я не уведу их и не убью самым ужасным убиением".
И Мирдас увидел себя связанным и стал раскаиваться в том, что сделал, и сказал: "Вот воздаяние за вероломство!"
И люди заснули, радуясь победе, а Мирдас и его товарищи были связаны, они потеряли надежду на жизнь и убедились в своей смерти.
Вот что было с Мирдасом. Что же касается Сахим-альЛайля, то он вошёл к своей сестре Махдии, раненый, и она поднялась, встречая его, и поцеловала ему руки и сказала: "Да не отсохнут твои руки, и да не порадуются твои враги! Если бы не ты с Гарибом, мы не освободились бы из вражеского плена. Знай, о брат мой, что твой отец выехал со ста пятьюдесятью всадниками, и он хочет убить Гариба. А ты знаешь, что Гариб будет убит напрасно, так как он сохранил вашу честь и освободил ваше имущество".
И когда услышал Сахим эти слова, свет стал мраком перед его лицом, и он надел доспехи войны и, сев ни коня, направился к тому месту, где охотился его брат. И он увидел, что Гариб убил много дичи, и подошёл к нему и поздоровался и сказал: "О брат мой, неужели ты выезжаешь, не уведомив меня?" - "Клянусь Аллахом, - ответил Гариб, - меня удержало от этого лишь то, что я увидел тебя раненым и хотел, чтобы ты отдохнул". - "О брат мой, остерегайся моего отца", - молвил Сахим. И потом он рассказал Гарибу обо всем, что случилось, и о том, что его отец выехал со ста пятьюдесятью всадниками, которые хотят его убить. "Да обратит Аллах его козни против его горла!" - воскликнул Гариб. И Гариб с Сахимом повернули обратно, направляясь к своему стану. И над ними опустился вечер, и они не сходили со спин коней, пока не подъехали к долине, где были те люди. И тогда они услышали ржанье коней во мраке ночи, и Сахим сказал: "О брат мой, это мой отец и его люди притаились в этой долине. Отъедем же от долины в сторону". И Гариб сошёл с коня и, бросив поводья своему брату, сказал: "Стой на месте, пока я не вернусь к тебе". И пошёл и увидел тех людей, и оказалось, что они не из его стана. И Гариб услышал, что они упоминают о Мирдасе и говорят: "Мы убьём его только в нашей земле". И он понял, что Мирдас лежит у них связанный, и воскликнул: "Клянусь жизнью Махдии, я не уйду, пока не освобожу её отца, и не буду её огорчать!"
И он до тех пор искал Мирдаса, пока не нашёл его, - а он лежал связанный верёвками. И тогда Гариб сел подле него и сказал: "Да спасёшься ты, о дядюшка, от этого позора и уз!" И когда Мирдас увидел Гариба, разум вышел из него, и он воскликнул: "О дитя моё, я под твоей защитой! Освободи меня по долгу воспитания". - "Когда я тебя освобожу, ты отдашь мне Махдию?" - спросил Гариб. И Мирдас сказал: "О дитя моё, клянусь тем, во что я верю, ода будет твоя, пока длится время!"
И тогда Гариб развязал его и сказал: "Иди к коням, твой сын Сахим там". И Мирдас ускользнул и пришёл к своему сыну Сахиму, и тот обрадовался ему и поздравил его со спасением. А Гариб развязывал одного человека за другим, пока не развязал девяносто всадников и все они оказались далеко от врагов. И Гариб прислал им доспехи и коней и сказал: "Садитесь на коней и рассыпьтесь, окружая врагов, и кричите, и пусть ваш крик будет: "О семья Кахтана!" А когда враги очнутся, отдалитесь от них и рассыпьтесь вокруг них".
И Гариб выждал до последней трети ночи и закричал: "О семья Кахтана!" И его люди тоже закричали единым криком: "О семья Кахтана!" И горы ответили им, и врагам показалось, что эти люди на них набросились. И все они схватили оружие и накинулись друг на друга..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот двадцать седьмая ночь
Когда же настала шестьсот двадцать седьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда люди аль-Хамаля пробудились от сна и услышали, как Гариб и его люди кричат: "О семья Кахтана!", - им показалось, что - племя Кахтана напало на них, и они выхватили оружие и кинулись убивать друг друга. И Гариб со своими людьми отошёл назад, а враги его не переставали избивать друг друга, пока не взошёл день. И тогда Гариб, Мирдас и его девяносто храбрецов понеслись на уцелевших врагов и перебили из них множество, а остальные обратились в бегство.
И сыны Кахтана захватили разбежавшихся коней и приготовленные доспехи и отправились к себе в стан, и не верилось Мирдасу, что он освободился от врагов. И они ехали до тех пор, пока не прибыли в стан, и оставшиеся " стане встретили их и обрадовались их спасению. И прибывшие расположились в шатрах, и Гариб расположился у себя в палатке, и юноши из стана собрались подле него, и приветствовали его и большие и малые. И когда Мирдас увидел Гариба, окружённого юношами, он возненавидел его ещё больше, чем прежде, и, обратившись к своим приспешникам, сказал им: "Увеличилась в моем сердце ненависть к Гарибу, и огорчает меня, что эти люди собрались вокруг него. А завтра он потребует у меня Махдию".
И сказал тогда Мирдасу его советник: "О эмир, потребуй от него того, чего он не может сделать". И Мирдас обрадовался. И он проспал ночь до утра, а утром он сел на своё место, и арабы окружили его, и пришёл Гариб со своими людьми, окружённый юношами, и, подойдя к Мирдасу, поцеловал землю меж его рук, и Мирдас обрадовался и встал перед ним и посадил его рядом с собою. "О дядюшка, - сказал Гариб, - ты дал мне обещание, исполни же его". - "О дитя моё, - отвечал Мирдас, - она будет твоя, пока длится время, но только у тебя мало денег". - "О дядюшка, - сказал Гариб, - требуй чего хочешь. Я буду делать набеги на эмиров арабов в их землях и становищах и на царей в их городах и принесу тебе деньги, которые заполнят землю от края и до края". - "О дитя моё, - сказал Мирдас, - я поклялся всеми идолами, что отдам Махдию только тому, кто за меня отомстит и снимет с меня позор!" И Гариб спросил его: "Скажи мне, о дядюшка, кому из царей ты должен отомстить, и я отправлюсь к нему и сломаю его престол об его голову". - "О дитя моё, - ответил Мирдас, - у меня был сын, храбрец из храбрецов, и он выехал с сотнею храбрецов, желая половить и поохотиться, и переезжал из долины в долину, и удалился в горы. И он достиг Долины Цветов и Дворца Хама, сына Шиса, сына Шеддада, сына Халида, а в этом месте, о дитя моё, живёт один человек, чёрный, длинный, длиною в семь локтей, и он дерётся деревьями - вырывает дерево из земли и дерётся им. И когда мой сын достиг этой долины, к нему вышел этот великан и погубил его и сотню его всадников, и спаслись из них лишь трое храбрецов, которые пришли и рассказали нам о том, что случилось. И я собрал храбрецов и отправился сразиться с великаном, но мы не могли одолеть его, и я удручён и хочу отомстить за моего сына, и я поклялся, что отдам дочь в жены только тому, кто отомстит за моего сына".
И, услышав слова Мирдаса, Гариб сказал: "О дядюшка, я отправлюсь к этому амалекитянину и отомщу за твоего сына с помощью Аллаха великого!" И Мирдас молвил: "О Гариб, если ты его одолеешь, ты захватишь у него сокровища и деньги, которых не пожрут огни". - "Засвидетельствуй, что женишь меня, чтобы моё сердце стало сильным, и я пойду искать своего надела", - сказал Гариб. И Мирдас признал это и взял в свидетели старейшин стана.
И Гариб ушёл, радуясь осуществлению надежд, и вошёл к своей матери и рассказал, чего ему удалось достигнуть, и его мать молвила: "О дитя моё, знай, что Мирдас тебя ненавидит, и он посылает тебя к этой горе только для того, чтобы лишить меня звуков твоего голоса. Возьми меня с собой и уезжай из земли этого обидчика". - "О матушка, - сказал Гариб, - я не уеду, пока не достигну желаемого и не покорю своего врага".
И Гариб проспал всю ночь, а когда наступило утро я заснял свет и заблистало солнце, он едва успел сесть на коня, как пришли его друзья-юноши, - а их было двести могучих витязей, и они были в военных доспехах, - и закричали Гарибу: "Поезжай с нами, мы тебе поможем и будем тебя развлекать в дороге". И Гариб обрадовался им и сказал: "Да воздаст вам Аллах за нас благом! - И молвил: "Поезжайте, о друзья мои!"
И Гариб со своими товарищами ехал первый день и второй день, а затем, к вечеру, они спешились под высокой горой и задали коням корму. И Гариб скрылся от других я пошёл к горе и шёл до тех пор, пока не пришёл к пещере, в которой был виден свет. И он оказался в середине пещеры и увидел там старика, которому было триста сорок лёг жизни, и брови закрывали ему глаза, а усы закрывали ему рот. И когда Гариб посмотрел на этого старца, он почувствовал к нему уважение и удивился огромности его тела, а старец сказал ему: "О дитя моё, ты как будто из нечестивых, которые поклоняются камням вместо всевластного владыки, творца ночи и дня и вращающегося небосвода". И когда услышал Гариб слова старца, у него задрожали поджилки, и он спросил: "б старец, где находится этот владыка, чтобы я мог ему поклониться и насладиться лицезрением его?" - "О дитя моё, - отвечал старец, - этого великого владыку не видит никто в мире, а он видит, но невидим, и пребывает, он в вышнем обиталище. Он присутствует во всяком месте, во следах содеянного им, он - создатель созданий, промыслитель времён, и сотворил он людей и джиннов и послал пророков, чтобы вывести людей на правильный путь. Тех, кто ему покорён, вводит он в рай, а тех, кто ему не повинуется, вводит в огонь". - "О дядюшка, - сказал Гариб, - а что говорят те, кто поклоняется этому великому господу, который властен во всякой вещи?" - "О сынок, - ответил ему старей" - я из племени адитов, которые были преступны в землях, и стали они нечестивы, и послал к ним Аллах пророка на имени Худ, но они объявили его лжецом, и погубил их Аллах бесплодным ветром. А я уверовал, вместе с толпой людей из моего народа, и мы спаслись от наказаний. И жил я при самудянах и при том, что случилось у них с их пророком Салихом, и послал Аллах великий после Салиха пророка по имели Ибрахим, друг Аллаха, к Нимруду, сыну Канана, и случилось у него с ним то, что случилось. И умерли мои родичи, которые уверовали, и стал я поклоняться Аллаху в этой пещере, и Аллах - велик он! - наделяет меня тем, на что я не рассчитываю". - "О дядюшка, - сказал Гариб, - что мне сказать, чтобы стать одним из приверженцев этого великого господа?" - "Скажи: нет бога, кроме Аллаха, Ибрахим-друг Аллаха!" - молвил старец. И Гариб предался Аллаху сердцем и умом.
"Утвердилась в сердце твоём сладость ислама и веры", - сказал тогда старец. И он научил Гариба некоторым предписаниям и кое-чему из содержания свитков и спросил его: "Как твоё имя?" - "Моё имя - Гариб", - отвечал юноша, и старец молвил: "А куда ты направляешься, о Гариб?" И Гариб рассказал ему о том, что с ним случилось, от начала до конца, и дошёл до истории горного гуля, в поисках которого он пришёл..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот двадцать восьмая ночь
Когда же настала шестьсот двадцать восьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Гариб, приняв ислам, рассказал старцу обо всем, что с ним случилось, с начала до конца, и дошёл до истории гуля с гор, в поисках которого он пришёл сюда. И тогда старик сказал ему: "О Гариб, разве ты одержимый, что идёшь к горному гулю один?" - "О владыка, со мною двести всадников", - сказал Гариб. И старик воскликнул: "О Гариб, будь с тобою и десять тысяч всадников, ты бы с ним не справился!"
"Его имя - "Гуль, что ест людей" (просим у Аллаха спасения!), и он из потомства Хама. Его отец - Хинди, который населил Индию, и по нему эта земля названа. Он оставил Гуля после себя и назвал его Садан-аль-Гуль, и стал он, о дитя моё, упорным притеснителем и непокорным шайтаном, для которого нет другой еды, кроме сынов Адама. И отец перед смертью запрещал ему это, но он не внял запрещению и стал ещё более преступен, и тогда отец выгнал его и изгнал из земель Индии после войн и великих тягот. И он пришёл в здешнюю землю и укрепился в ней и стал жить, пересекая дороги и приходящему и уходящему, а потом возвращается в своё жилище в этой долине. И досталось ему пятеро сыновей, толстых и могучих, - каждый из них нападает один на тысячу богатырей, - и собрал он деньги, и добычу, и коней, и верблюдов, и коров, которые заполнили долину. И я боюсь за тебя из-за этого гуля и прошу Аллаха великого поддержать тебя против него словами единобожия. Когда ты понесёшься на нечестивых, говори: "Аллах велик!" - эти слова лишают неверных защиты".
Потом старец дал Гарибу стальную дубину весом в сто, ритлей и с десятью кольцами, - когда несущий дубину взмахивал ею, эти кольца гремели, точно гром, - и дал ему меч, выкованный из молнии, длиною в три локтя, а шириною в три пяди, - если ударить им скалу, её рассечёшь пополам, а также дал ему кольчугу, щит и свиток и сказал: "Иди к твоим людям и предложи им кедам".
И Гариб вышел, радуясь исламу, и шёл до тех пор, пока не достиг своих. И те встретили его приветом и спросили: "Что задержало тебя вдали от нас?" И Гариб рассказал им обо всем, что с ним случилось, с начала до конца, и предложил им ислам, и все они предались Аллаху и проспали ночь до утра. И тогда Гариб сел на коня и поехал к старцу проститься, а простившись, он уехал и ехал до тех пор, пока не достиг своих. И вдруг появился всадник, закованный в железо, так что видны были лишь уголки его глаз, и понёсся на Гариба и сказал ему: "Скидывай то, что есть на тебе, о обломок арабов, а иначе я ввергну тебя в погибель!" И Гариб понёсся на него, и произошёл между ними бой, который делает седым младенца и плавит своим ужасом каменную скалу, и бедуин приподнял покрывало, и вдруг оказалось, что это - Сахим-аль-Лайль, брат Гариба по матери, сын Мирдаса!
А причиной его выезда и прибытия в это место было вот что. Когда Гариб отправился к горному гулю, Сахим был в отсутствии, и, вернувшись, он не нашёл Гариба. Он вошёл к своей матери и увидал, что она плачет, и спросил её, в чем причина её плача, и она рассказала ему о том, что случилось, и об отъезде его брата. Сахим не дал себе времени отдохнуть и, надев боевые доспехи, дел на коня и ехал, пока не приехал к своему брату. И случилось между ними то, что случилось. И когда Сахим открыл лицо, Гариб узнал его и пожелал ему мира и спросил: "Что побудило тебя на это?" И Сахим ответил: "Желание, чтобы ты узнал мой разряд в сравнении с тобой на боевом поле и мою силу в бою мечом и копьём.
И они поехали, и Гариб предложил Сахиму ислам, и Сахим предал себя Аллаху, и они ехали до тех пор, пока не приблизились к долине. И когда горный гуль увидал пыль от коней этих людей, он сказал: "О дети, садитесь на коней и приведите мне эту добычу". И пять сыновей его сели на коней и поехали к людям Гариба. И когда Гариб увидал; что эти пять амалекитян бросились на него, он ударил пяткой своего коня и крикнул: "Кто вы, какой вы породы и чего хотите?" И выступил вперёд Фальхун, сын Садана, гуля с гор, а это был старший из его сыновей, и сказал: "Сходите с коней и скрутите друг другу руки, мы погоним вас к нашему отцу, чтобы он одних из вас изжарил, а других сварил. Он уже долгое время не ел сына Адама".
И Гариб, услышав эти слова, понёсся на Фальхуна и взмахнул своей дубиной так, что кольца на ней загремели, точно грохочущий гром, и Фальхун оторопел, а Гариб ударил его дубиной. А этот удар был лёгкий и попал ему между лопаток, и Фальхун упал, словно высокая пальма. И Сахим с несколькими людьми бросился на Фальхуна и связал его, а потом они повязали ему вокруг шеи верёвку и потащили, словно корову. И когда братья Фальхуна увидели, что их брат - пленник, они бросились на Гариба, но тот взял в плен ещё троих, а последний сын гуля умчался и бежал до тех пор, пока не вошёл к своему отцу.
"Что позади тебя и где твои братья?" - спросил Садан. И его сын ответил: "Их взял в плен мальчик с ещё неначерченным пушком, но он вышиной в сорок локтей".
И, услышав слова своего сына, Садан, горный гуль, сказал: "Да не бросит солнце на вас благословения!" А затем он вышел из крепости, вырвал большое дерево и пошёл искать Гариба и его людей, идя пешком, так как кони не несли его из-за огромности его тела. И его сын последовал за ним, и они шли, пока не приблизились к Гарибу, и Садан бросился, без слова, на его людей и, ударив их деревом, размозжил пять человек. И он бросился на Сахима и ударил его деревом. Но Сахим уклонился, и удар пропал попусту. И тогда Садан рассердился, отбросил дерево и, ринувшись на Сахима, схватил его, как ястреб хватает воробья. И когда Гариб увидел, что его брат в руках Садана, он закричал: "Аллах велик! О сан Ибрахима, друга Аллаха и Мухаммеда, да благословит его Аллах и да приветствует!.."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот двадцать девятая ночь
Когда же настала шестьсот двадцать девятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Гариб увидал своего брата пленником в руках Садана, он закричал; "Аллах велик! О сан Ибрахима, друга Аллаха и Мухаммеда, да благословит его Аллах и да приветствует!" И, повернув своего коня в сторону горного гуля, взмахнул дубиной так, что кольца на ней зазвенели. И Гариб воскликнул: "Аллах велик!" И ударил Садана дубиной по ряду его рёбер, и тот упал на землю, покрытый беспамятством, и Сахим выскользнул из его рук. И Садан очнулся не раньше, чем его скрутили и заковали, и, когда его сын увидел его в плену, он повернулся, убегая, но Гариб погнал ему вслед своего коня и ударил его дубиной между лопаток, и сын гуля упал со своего коня, и Гариб скрутил его и положил рядом с братьями и отцом, и их крепко связали верёвками и поволокли, точно верблюдов. И воины ехали, пока не достигли крепости, и они нашли её наполненной всяким добром, имуществом и редкостями, и нашли там тысячу двести персов, связанных и закованных. И Гариб стал на престол гуля с горы - а он принадлежал раньше Сасу, сыну Шиса, сына Шеддана, сына Ада - и поставил своего брата Сахима от себя справа, и его приближённые стали справа и слева.
А после этого он велел привести Садана, гуля с горы, и спросил его: "Каким ты себя видишь, о проклятый?" И Садан отвечал: "О господин, я в сквернейшем положении, в унижении и в умопомрачении. Я и мои дети связаны верёвками, точно верблюды". - "Я хочу, - сказал Гариб, - чтобы вы приняли мою веру, то есть веру ислама, и объявили единым владыку всеведущего, создателя света и мрака и создателя всякой вещи (нет бога, кроме него, владыки судящего!), и признали бы пророческий сан друга Аллаха Ибрахима-мир с ним!"
И приняли ислам Садан, гуль с горы, и его дети, и был ислам их прекрасным, и Гариб велел их развязать, и их освободили от уз. И тогда Садан-гуль заплакал и припал к ногам Гариба, целуя их, и его дети также, но Гариб удержал их от этого, и они встали вместе со стоящими. И Гариб сказал: "О Садан!" И Садан отвечал: "К твоим услугам, о владыка!" И Гариб спросил: "Каково дело этих чужеземцев?" - "О владыка, - отвечал Садан, - это моя дичь из стран персов, и они не одни". - "А кто же с ними?" - спросил Гариб. "О господин, - молвил Садан, - с ними дочь царя Сабура, царя персов, по имени Фахр-Тадж, и с нею сто невольниц, подобных лунам".
И Гариб, услышав слова Садана, изумился и спросил: "Как ты до них добрался?" И Садан отвечал: "О эмир, я выехал на охоту с моими сыновьями и пятью рабами из моих рабов, но мы не нашли по дороге дичи. И мы разъехались по степям и пустыням и оказались в одной стране из земель персов, и мы кружили, ища добычи, чтобы её захватить и не вернуться обманувшимися. И показалась перед нами пыль, и мы послали раба из наших рабов, чтобы он узнал истину, и раб скрылся на некоторое время, а затем вернулся и сказал: "О владыка, это царевна Фахр-Тадж, дочь царя Сабура, царя Персов, турок "и дейлемитов, а с нею две тысячи всадников, и они едут". И я сказал рабу: "Ты возвестил о благе - нет добычи; больше такой Добычи!" И потом я с моими сыновьями понёсся на персов, и мы убили из них триста всадников и взяли в плен тысячу двести и захватили дочь Сабура и то, что было с нею из редкостей и богатств, и привезли их в эту крепость".
"И Гариб, услышав слова Садана, спросил его: "Совершил ли ты с царицей Фахр-Тадж грех?" И Садан отвечал: "Нет, клянусь жизнью твоей головы, клянусь той верой, которую я принял!" - "Ты поступил хорошо, о Садан, - сказал Гариб, - её отец-царь земли, и он обязательно соберёт и пошлёт за ней войска и разрушит страну тех, кто её захватил. А кто не обдумывает последствий, тому судьба не друг. Где же эта девушка, о Садан?" - отвёл ей и её невольницам отдельный дворец", - ответил Садан. "Покажи мне это место", - сказал Гариб. И Садан ответил: "Слушаю и повинуюсь!" И Гариб с Садан-гулем встали и шли, пока не пришли ко дворцу царевны Фахр-Тадж. И они нашли её печальной, униженной и плачущей после величия и изнеженности. И когда взглянул на неё Гариб, он подумал, что месяц от него близко, и он возвеличил Аллаха, всеслышащего, премудрого, а Фахр-Тадж, взглянув на Гариба, увидела, что это могучий витязь, и доблесть блистала меж его глаз, свидетельствуя за него, а не против него. И царевна поднялась перед ним и поцеловала ему руки, а после рук припала к его ногам и сказала: "О богатырь нашего времени, я под твоей защитой! Защити меня от этого гуля; Я боюсь, что он уничтожит мою девственность и после этого съест меня. Возьми меня служить твоим рабыням". - "Ты в безопасности, пока не достигнешь страны твоего отца и места твоего величия", - сказал. Гариб. И царевна пожелала ему долгой жизни и славного возвышения.
И Гариб велел развязать персов, и их развязали а потом он обратился к Фахр-Тадж и спросил её: "Что привело тебя из твоего дворца в эти пустыни и степи, так что тебя взяли разбойники?" - "О владыка, - ответила царевна, - мой отец и жители его царства и стран турокдейлемитов и магов поклоняются огню, вместо всевластного владыки. У нас, в нашем царстве, есть монастырь, называемый Монастырём Огня. И в каждый праздник там собираются дочери магов и огнепоклонников и остаются там месяц, на все время праздника, а потом возвращаются в свои земли. И я выехала по обычаю с моими невольницами, и отец послал со мною две тысячи всадников, чтобы меня охранять, и на нас напал этот гуль и убил часть моих людей, а остальных взял в плен и заточил в этой крепости. Вот что случилось, о доблестный храбрец, да избавит тебя Аллах от превратностей времени". - "Не бойся, я доставлю тебя во дворец, к месту твоего величия", - сказал Гариб. И девушка благословила его и поцеловала ему руки и ноги.
А потом Гариб вышел от неё и велел оказывать ей уважение. И он проспал эту ночь, а когда настало утро, он поднялся и совершил омовение и молитву в два раката согласно вере отца нашего, друга Аллаха, Ибрахима - мир с ним! И то же сделали гуль и его сыновья, и все люди Гариба помолились за ним. А потом Гариб обратился к Садану и сказал ему: "О Садан, не покажешь ли ты мне Долину Цветов?" - "Хорошо, о владыка", - отвечал Садан. И потом Садан с сыновьями, и Гариб со своими людьми, и царевна Фахр-Тадж со своими невольницами поднялись и все вышли, и Садан приказал своим рабам и рабыням резать животных и стряпать обед и подать его среди деревьев. (А у него было сто пятьдесят невольниц и тысяча рабов, которые пасли верблюдов, коров и баранов.) И Гариб со своими людьми поехал в Долину Цветов, и, увидав её, Гариб нашёл в ней редкостные растения, росшие купами и отдельно, и птиц на ветвях, распевавших разные напевы, и соловей повторял звуки напевов, и горлинка, создание всемилостивого, наполняла своим голосом местность..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Ночь, дополняющая до шестисот тридцати
Когда же настала ночь, дополняющая до шестисот тридцати, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Гариб со своими людьми и гуль со своими людьми отправились в Долину Цветов, Гариб увидел там птиц и в числе их - горлинку, создание всемилостивого, которая наполняла своими песнями местность, и соловья, щебетавшего прекрасным голосом, как человек, и дрозда, описывать которого устанет язык, и вяхиря, что волнует своими звуками человека, и голубя, которому отвечает ясным голосом попугай, и плодоносные деревья, имевшие всякого плода по паре, и гранаты на ветвях - кислые и сладкие, и абрикосы - миндальные и камфарные, и хорасанский миндаль, и сливы, ветки которых переплетались с ветками ивы, и апельсины, подобные огненным факелам, и толстокожие лимоны, сгибающие ветки, лимоны сладкие - лекарство для всякого, кто не ест, и кислые, что излечивают от желтухи, и финики - красные и жёлтые - создание Аллаха, великого саном. И о подобном этому говорит стихотворец, безумно влюблённый:
Когда птица там заливается своей песенкой,
Влечёт туда влюблённого с зарёю.
Ведь подобен он саду райскому, благовонному -
Там тень, плоды и струи вод текучих.
И Гарибу понравилась эта долина, и он приказал поставить там шатёр Фахр-Тадж, дочери Хосроев, и его поставили среди деревьев и устлали роскошными коврами.
И Гариб сел, и им принесли кушанье, и они ели, пока не насытились, а потом Гариб сказал: "О Садан!" И когда тот ответил: "Я здесь, о владыка!" - он спросил: "Есть у тебя какое-нибудь вино?" - "Да, у меня полный водоём старого вина", - ответил Садан. "Принеси нам сколько-нибудь", - сказал Гариб. И Садан послал десять рабов, и они принесли много вина, и все стали пить и наслаждаться и веселиться.
И Гариб пришёл в восторг и вспомнил Махдию и произнёс такие стихи:
"Я вспомнил день близости, когда возле вас я был,
И сердце взволновано огнём увлеченья.
Аллахом клянусь, что вас покинул не волей я.
Превратности времени поистине дивны.
Привет от меня и мир, и тысячу раз привет!
Поистине изнурён я ныне и скорбен".
И они ели, и пили, и развлекались три дня, а потом вернулись в крепость, и Гариб позвал Сахима, своего брата, и когда тот явился, сказал ему: "Возьми с собою сотню всадников и отправляйся к твоему отцу, матери и родичам - сынам Кахтана, и приведи их сюда, чтобы они здесь жили всю остальную жизнь. А я поеду в земли персов с царевной Фахр-Тадж к её отцу. А ты, о Садан, оставайся с твоими сыновьями в этой крепости, пока мы к тебе не вернёмся". - "А почему ты не берёшь меня с собою в земли персов?" - спросил Садан. И Гариб сказал: "Потому что ты взял в плен дочь Сабура, царя персов, и когда упадёт на тебя его глаз, он поест твоего мяса и попьёт твоей крови".
И, услышав это, Садан, гуль с горы, засмеялся громким смехом, подобным грохочущему грому, и воскликнул: "О владыка, клянусь жизнью твоей головы, если б собрались против меня персы и дейлемиты, я бы, право, напоил их напитком гибели" - "Это так, как ты говоришь, но сиди в своей крепости", пока я к тебе не вернусь", - сказал Гариб. И Садан ответил: "Слушаю и повинуюсь!"
И Сахим уехал, а Гариб отправился в страну персов, и с ним были его люди из; сынов Кахтана. И он поехал с царевной Фахр-Тадж и её людьми, и они двинулись, направляясь в города Сабура, царя персов, и вот что было с ними.
Что же касается царя Сабура, то он ожидал приезда своей дочери из Монастыря Огня, но она не вернулась, и обычный срок прошёл, и запылал в его сердце огонь. А у него было сорок везирей, и самым старым, знающим и сведущим из них был везирь по имени Дидан, и царь сказал ему: "О везирь, моя дочь задержалась, и не дошло до нас о ней сведения, а срок прибытия миновал. Пошли гонца в Монастырь Огня, чтобы он узнал причину задержки". И везирь отвечал: "Слушаю и повинуюсь!" А потом он вышел и, позвав начальника гонцов, сказал ему: "Отправляйся сейчас же в Монастырь Огня".
И гонец выехал и ехал, пока не достиг Монастыря Огня. Он стал расспрашивать монахов о царской дочери, и те сказали: "Мы не видели её в этом году". И тогда гонец вернулся по своим следам и, достигнув города
Исбанира, вошёл к везирю и осведомил его о том, что было. И везирь вошёл к царю Сабуру и доложил ему, и перед царём поднялось воскресение, и он бросил свой венец на землю, выщипал себе бороду и упал на землю без чувств. И на него побрызгали водой, и он очнулся с плачущими глазами и опечаленным сердцем и произнёс такие стихи:
"Когда я призвал терпенье после тебя и плач,
Охотно ответ дал плач, терпенье же не дало.
И если заставила судьба разлучиться нас.
Обычай судьбы таков, измена - черта её".
А затем царь призвал десять эмиров и велел им сесть на коней с десятью тысячами всадников и чтобы каждый отправился в один из климатов искать царевну ФахрТадж. И они сели на коней, и отправились со своими людьми в один из климатов. Что же касается матери Фахр-Тадж, то она и её невольницы облачились в чёрное, рассыпали пепел и сидели, плача и причитая.
Вот что было с этими..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот тридцать первая ночь
Когда же настала шестьсот тридцать первая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что царь Сабур послал своих воинов искать свою дочь, а её мать со своими невольницами облачилась в чёрное. Что же касается до Гариба и до того, что случилось с ним в дороге удивительного, то он ехал десять дней, а на одиннадцатый день перед ним появилась пыль и поднялась до облаков небесных. И Гариб позвал эмира, который властвовал над персами, и, когда тот явился, сказал ему: "Узнай для нас верные сведения, в чем причина этой пыли, что окутала небо". И эмир сказал: "Слушаю и повинуюсь!" И погнал своего коня, пока не въехал в облако пыли. И он увидал людей и спросил их, и один из них сказал: "Мы из племени Бену Хиталь, и эмир наш - ас-Самсам ибн аль-Джаррах. Мы ищем, чего бы пограбить, и нас пять тысяч всадников".
И персиянин вернулся, торопя своего коня, и, прибыв к Гарибу, рассказал ему, в чем дело, и Гариб закричал сынам Кахтана и персам: "Берите оружие!" И они взяли оружие и двинулись. И кочевники встретили их с криками: "Добыча, добыча!" А Гариб закричал: "Да опозорит вас Аллах, о арабские собаки!"
И затем он понёсся и сшибся с ними, как могучий храбрец, крича: "Аллах великий! Эй, за веру Ибрахима, друга Аллаха, мир с ним!"
И возникло между ними сражение, и велик разгорелся рукопашный бой, и заходил кругом меч, и умножились толки и разговоры, и сражение продолжалось, пока день не повернул на закат. И наступил мрак, и бойцы отделились друг от друга, и Гариб проверил своих людей и увидел, что убито из сынов Кахтана пять человек и из персов - семьдесят три, а из людей ас-Самсама - больше пятисот всадников.
И ас-Самсам спешился, не желая ни кушанья, ни сна, и сказал своим людям: "В жизни я не видел такого боя. Этот юноша бьётся то мечом, то дубиной, - но я выйду к нему завтра на бой и призову его на место битвы и сражения и перережу этих арабов".
Что же касается Гариба, то, когда он вернулся к своим людям, его встретила царевна Фахр-Тадж, плачущая и испуганная тем, что произошло, и поцеловала его ногу в стремени и сказала: "Да не будет вреда твоим рукам и да не порадуются твои враги, о витязь нашего времени! Слава Аллаху, который сохранил тебя в сегодняшний день. Знай, что я боюсь для тебя зла от этих кочевников".
И Гариб, услышав её слова, засмеялся ей в ответ, и успокоил её сердце и ободрил её, и сказал: "Не бойся, царевна! Если бы враги наполнили эту пустыню, я бы уничтожил их силой высокого, высшего!"
И царевна поблагодарила его и пожелала ему победы над врагами, и ушла к своим невольницам, а Гариб спешился и смыл с рук и с одежды кровь нечестивых, и бойцы проспали ночь до утра, сторожа друг друга.
А затем оба войска сели на коней и направились к полю битвы и к месту боя и сражения. А впереди всех был на коне Гариб. И он погнал коня и, приблизившись к неверным, крикнул: "Выйдет ли ко мне противник, не ленивый, не слабый?" И вышел к нему амалекитянин из могучих амалекитян, потомок племени адитов, и понёсся на Гариба и воскликнул: "Эй, обломок арабов, возьми то, что пришло к тебе, и радуйся гибели!"
А у него была железная палица весом в двадцать ритлей, и он поднял руку и ударил Гариба, но тот уклонился от удара, и палица ушла под землю на локоть. И когда амалекитянин наклонился для удара, Гариб стукнул его железной дубинкой и рассёк ему лоб. И противник его упал поверженный, и Аллах поспешил отправить его душу в огонь. И потом Гариб стал бросаться и гарцевать и искал поединка, и выехал к нему второй боец, и он убил его, и выехал третий, и десятый, и всякого, кто выезжал к нему, Гариб убивал.
И когда неверные увидели, как сражается Гариб и каковы его удары, они стали уклоняться от боя и отступать от него, и их эмир посмотрел и воскликнул: "Да не благословит вас Аллах! Я выйду к нему!"
И он надел боевые доспехи и погнал своего коня, пока не поравнялся с Гарибом на боевом поле, и тогда он сказал ему: "Горе тебе, арабская собака, разве твой сан дошёл до того, что ты выступаешь против меня на поле и убиваешь моих людей?" И Гариб в ответ ему молвил: "Перед тобою - сраженье! Отомсти ж за убитых витязей!" И ас-Самсам понёсся на Гариба, и тот встретил его с широкой грудью и довольным сердцем, и они так бились дубинами, что ошеломили оба войска, и все бросали на них взоры. И они объехали вокруг поля и обрушили друг на друга удары. И что до Гариба, то он обманул ас-Самсама в бою и стычке, а что касается ас-Самсама" то удар Гариба упал на него и вдавил ему грудь и повалил его на землю убитым. И его люди напали на Гариба единым нападением, и Гариб понёсся на них и закричал: "Аллах велик! Он даёт победу и поддержку и лишает защиты тех, кто отвергает веру Ибрахима, друга Аллаха - мир с ним!.."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот тридцать вторая ночь
Когда же настала шестьсот тридцать вторая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Гариб, когда люди асСамсама напали на него сомкнутыми рядами, понёсся на них и закричал: "Аллах велик! Он даёт победу и поддержку и лишает защиты тех, кто не верует!"
И когда неверные услышали упоминание о владыке всевластном, едином, покоряющем, которого не постигают взоры, а он их постигает взоры, они посмотрели друг на друга и сказали: "Что это за слова, от которых у нас задрожали поджилки и ослабла решимость и сократилась жизнь? Мы в жизни не слышали слов, приятнее этих!" И потом они сказали друг другу: "Отступитесь от боя, мы хотим спросить об этих словах". И они отступились от боя и сошли с коней, и старейшины их собрались и посоветовались и захотели отправиться к Гарибу. И они сказали: "Пусть пойдёт к нему десять человек из нас!" И выбрали десять самых лучших, и те пошли к палаткам Гариба.
Что же касается Гариба и его людей, то они расположились в палатках, дивясь, что враги отказались от боя. И когда это было так, вдруг подошли те десять человек и попросили позволения предстать меж рук Гариба: И они поцеловали ему руки и пожелали ему величия и долгой жизни, и Гариб спросил их: "Что это вы отступились от боя?" И они ответили: "О владыка, ты устрашил нас словами, которые кричал нам". - "Какому бедствию вы поклоняетесь?" - спросил Гариб, и пришедшие ответили: "Мы поклоняемся Вадду, Суве и Ягусу, владыкам племени Нуха". - "А мы, - сказал Гариб, - поклоняемся только великому Аллаху, творцу всякой вещи и наделяющему все живое, который создал небеса и землю, утвердил горы, вывел воду из камней, взрастил деревья и наплодил зверей в пустынях. Он - Аллах, единый, покоряющий".
И когда пришедшие услышали слова Гариба, их груд" расправилась из-за слов единобожия, и они сказали: "Поистине, этот бог - великий владыка, милостивый, милосердый!" А потом они спросили: "Что нам сказать, чтобы стать мусульманами?" И Гариб молвил: "Скажите: "Нет бога, кроме Аллаха, Ибрахим-друг Аллаха". И эти десять человек предали себя Аллаху истинным преданием. А потом Гариб сказал: "Если сладость ислама действительно у вас в сердцах, то идите к вашим людям и предложите им ислам. Если они примут ислам, то спасутся, а если откажутся, мы сожжём их огнём!"
И десять посланцев отправились к своим и, придя, предложили им ислам и объяснили, каков путь истины и правой веры. И те приняли ислам сердцем и языком, и побежали бегом к шатрам Гариба, и поцеловали землю меж его рук и пожелали ему величия и высоких степеней. И они сказали ему: "О наш владыка, мы стали твоими рабами. Приказывай нам что хочешь: мы тебе послушны и покорны и больше с тобой не расстанемся, так как Аллах вывел нас на правый путь твоими руками!"
И Гариб пожелал им благого возмещения и сказал: "Отправляйтесь к своим жилищам и трогайтесь в путь с вашим имуществом и детьми. Поезжайте раньше нас в Долину Цветов и в крепость Саса, сына Шиса, а я провожу Фахр-Тадж, дочь царя Сабура, царя персов, и вернусь к вам!"
И они ответили: "Слушаем и повинуемся!" И тотчас же уехали, направляясь к своему стану, радуясь, что приняли ислам. И они предложили ислам своим жёнам и детям, и те стали мусульманами. А потом они разобрали палатки, взяли своё имущество и скот и отправились в Долину Цветов, а Садан, гуль с горы, и его сыновья вышли и встретили прибывших. Гариб дал им наставление и сказал: "Когда к вам выйдет гуль с горы и захочет вас схватить, помяните Аллаха, творца всякой вещи. Когда Садан услышит поминание Аллаха великого, он отступит от боя и встретит вас приветом".
И когда Садан, гуль с горы, и его дети вышли навстречу прибывшим и хотели их схватить, те стали громко поминать Аллаха великого, и Садан встретил их наилучшей встречей. И он спросил их, как они поживают, и они рассказали о том, что произошло у них с Гарибом. И Садан обрадовался им и дал им кров и засыпал их милостями, и вот что было с ними.
Что же касается Гариба, то он двинулся в путь с царевной Фахр-Тадж и отправился в город Исбанир. И он ехал пять дней, а на шестой день он увидел перед собой пыль, и он послал человека из персов узнать верные новости, и тот поехал к облаку пыли, а потом вернулся скорее птицы, когда она взлетает, и сказал: "О владыка, это пыль от тысячи всадников, наших товарищей, которых царь послал разыскивать царевну Фахр-Тадж".
И Гариб, узнав об этом, приказал своим людям спешиться и разбить шатры, и они спешились и разбили шатры, а когда прибывшие подъехали к ним, люди царевны Фахр-Тадж встретили их и рассказали Туману, их начальнику, обо всем, осведомив его о царевне ФахрТадж. И когда Туман услышал о царевиче Гарибе, он вошёл к нему и поцеловал землю меж его рук и спросил, как поживает царевна, и Гариб послал его к ней в шатёр. И Туман вошёл к Фахр-Тадж, поцеловал ей руки и ноги и рассказал ей, что случилось с её отцом и матерью. И царевна рассказала ему обо всем, что с ней случилось, и о том, как Гариб освободил её от гуля с горы..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот тридцать третья ночь
Когда же настала шестьсот тридцать третья ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что царевна Фахр-Тадж рассказала Туману обо всем, что выпало ей на долю из-за гуля с горы и из-за пленения, и как Гариб освободил её, а иначе Садан её съел бы. Поэтому следует, - сказала она, - отдать Гарибу половину своего царства".
Потом Туман поднялся и поцеловал Гарибу руки и ноги и поблагодарил его за его милость и спросил: "С твоего позволения, о владыка, не вернуться ли мне в город Исбанир, чтобы обрадовать царя доброй вестью?" - "Отправляйся и возьми с него подарок за добрую весть", - сказал Гариб. И Туман поехал, а Гариб тронулся после него. И что касается Тумана, то он ускорял ход, пока не приблизился к Исбанир-аль-Мадаину, и он поднялся во дворец и поцеловал землю перед царём Сабуром, и царь спросил: "В чем дело, о вестник блага?" - "Я не скажу тебе, пока ты мне не дашь подарка", - сказал Туман. И царь воскликнул: "Обрадуй меня, и я тебя удовлетворю!"
"О царь времени, порадуйся царевне Фахр-Тадж", - сказал тогда Туман. И когда Сабур услышал упоминание о своей дочери, он упал, покрытый беспамятством, и на него побрызгали розовой водой, и он очнулся и закричал Туману: "Приблизься ко мне и обрадуй меня!" И Туман выступил вперёд и изложил ему все, что произошло с царевной Фахр-Тадж. И когда царь услышал от него такие слова, он ударил одной рукой об другую и воскликнул: "О бедняжка ФахрТадж!" А потом он приказал дать Туману десять тысяч динаров и пожаловал ему город Испахан с его округами.
Затем царь крикнул своих эмиров и сказал им: "Садитесь все на коней, и мы встретим царевну ФахрТадж!" А главный евнух осведомил её мать и всех женщин, и они обрадовались, и мать Фахр-Тадж наградила евнуха одеждой и дала ему тысячу динаров, и жители города услышали эту новость и украсили рынки и дома, И царь с Туманом сели на коней и ехали, пока не увидели Гариба, и царь Сабур спешился и прошёл несколько шагов навстречу Гарибу. И Гариб тоже спешился и пошёл к царю, и они обнялись и пожелали друг другу мира, и Сабур припал к рукам Гариба и стал их целовать, благодаря за благодеяния. И шатры поставили напротив шатров, и Сабур вошёл к своей дочери, и та поднялась и обняла его и стала ему рассказывать о том, что с ней случилось и как Гариб освободил её от схватившего её горного гуля. "Клянусь твоей жизнью, о владычица красавиц, я одарю его и засыплю дарами", - воскликнул её отец, и царевна сказала: "Сделай его своим зятем, о батюшка, чтобы он был тебе помощником против врагов: он ведь храбрец". (А она сказала эти слова лишь потому, что её сердце привязалось к Гарибу.) "О дочь моя, - сказал царь, - разве ты не знаешь, что царь Хирад-шах кинул парчу и подарил сто тысяч динаров, а он - царь Шираза и его округов и обладатель войск и солдат?"
И когда царевна Фахр-Тадж услышала слова своего отца, она воскликнула: "О батюшка, я не хочу того, о чем ты упомянул, а если ты принудишь меня к этому, я убью себя!" И царь вышел и отправился к Гарибу, и тот поднялся перед ним, а Сабур сел и не мог насытить своего взора Гарибом, и он говорил в душе: "Клянусь Аллахом, простительно, что моя дочь полюбила этого бедуина!"
А потом появилось кушанье, и все поели и промели ночь, а наутро поехали и ехали до тех пор, пока не прибыли в город. И царь въехал с Гарибом, стременем к стремени, и был из-за их прибытия великий день. А ФахрТадж вошла в свой дворец и место своего величия, и её мать встретила её вместе с невольницами, и те подняли радостные клики. И царь Сабур сел на престол своего царства и посадил Гариба от себя справа, и вельможи, царедворцы, эмиры, наместники и везири стали справа и слева. И они поздравили царя с благополучным возвращением его дочери, и царь сказал вельможам своего царства: "Кто любит меня, пусть одарит Гариба одеждой". И одежды посыпались на него, как дождь. И Гариб провёл в гостях десять дней, а потом он захотел уехать, и царь наградил его одеждой и поклялся своей верой, что Гариб уедет только через месяц. "О царь, - сказал Гариб, - я посватался к одной девушке из арабских девушек и хочу войти к ней". - "Кто из них лучше: твоя наречённая или Фахр-Тадж?" - спросил царь. "О царь времени, - отвечал Гариб, - где рабу до господина!" И царь сказал: "Фахр-Тадж стала твоей служанкой, так как ты освободил её из когтей гуля и нет ей мужа, кроме тебя!" И Гариб поднялся и поцеловал землю и сказал: "О царь времени, ты - царь, а я - бедный человек, и, может быть, ты потребуешь тяжкого приданого?" - "О дитя моё, - сказал царь Сабур, - знай, что царь Хирад-шах, владыка Шираза и его округов, сватался к Фахр-Тадж и давал ей сто тысяч динаров, но я избрал тебя среди всех людей и сделал тебя мечом моего царства я щитом моей мести".
И потом царь обратился к вельможам своего племени и сказал: "Засвидетельствуйте, о люди моего царства, что я выдал мою дочь Фахр-Тадж за моего сына Гариба..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот тридцать четвёртая ночь
Когда же настала шестьсот тридцать четвёртая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Сабур, царь персов, сказал вельможам своего царства: "Засвидетельствуйте, что я выдал мою дочь Фахр-Тадж за моего сына Гариба!" И потом царь подал Гарибу руку, и царевна стала его женой. И Гариб сказал царю: "Назначь приданое, чтобы я его тебе доставил. У меня в крепости Саса богатства и сокровища, которых не счесть". - "О дитя моё, - сказал Сабур, - я не хочу от тебя ни богатств, ни сокровищ; я возьму за неё в приданое только голову аль-Джамракана, царя Дешта и города аль-Ахваза". - "О царь времени, - сказал Гариб, - я поеду и приведу моих людей и отправлюсь к твоему врагу и разрушу его страны!" И царь пожелал ему благого возмещения, и разошлись люди и вельможи.
А царь думал, что, если Гариб отправится к аль-Джамракану, царю Дешта, он никогда не вернётся. И когда настало утро, царь сел на коня, - и Гариб сел на коня, и Сабур приказал воинам садиться, и они сели и спустились на поле, и царь сказал им: "Поиграйте копьями и повеселите моё сердце!" И богатыри персов стали играть друг с другом, а потом Гариб сказал: "О царь времени, я хочу поиграть с витязями персов при одном условии". - "А какое у тебя условие?" - спросил царь. "Я надену на тело тонкую одежду и возьму копьё без зубцов, и нацеплю на него тряпку, обмокнутую в шафран, и пусть ко мне выезжают все храбрецы и богатыри, имея копьё с зубцами, и, если кто-нибудь из них меня одолеет, я подарю ему мой дух, а если я его одолею, я сделаю метку у него на груди и он выедет с поля".
И царь крикнул начальнику войска, чтобы он вывел вперёд персидских богатырей, и начальник отобрал тысячу двести персидских вельмож, выбрав их среди доблестных и храбрых, и царь сказал им на языке персиян: "Всякий, кто убьёт этого бедуина, пусть просит у меня, и я его удовлетворю!"
И они вперегонку устремились к Гарибу и понеслись на него, и возможно стало отличить правду от лжи и серьёзное от шутки. И Гариб воскликнул: "Полагаюсь на Аллаха, бога Ибрахима, друга Аллаха, бога всякой вещи, от которого ничто не скрыто, он - единый и покоряющий, непостижимый для взоров!" И выступил к нему амалекитянин из богатырей персов, и Гариб не дал ему времени твёрдо встать перед ним и отметил его, наполнив ему грудь шафраном. А когда он повернулся, Гариб ударил его копьём по шее, и он упал, и слуги унесли его с поля. И выступил к Гарибу второй, и он отметил его, и третий, и четвёртый, и пятый, и к нему выходил богатырь за богатырём, пока Гариб не отметил их всех, и поддержал его против них Аллах великий, и они ушли с поля. Потом была подана еда, и все поели, и принесли вино, и все выпили, и Гариб выпил, и ум его помутился. И он поднялся, чтобы удовлетворить нужду, и хотел вернуться, но заблудился и вошёл во дворец Фахр-Тадж. И когда она его увидала, ум её вышел, и она крикнула невольницам: "Уходите в ваши комнаты!" И невольницы разошлись и отправились в свои комнаты, а Фахр-Тадж встала и поцеловала Гарибу руку и сказала: "Простор моему господину, который освободил меня от гуля! Я - твоя невольница навсегда!" И она потянула его к постели и обняла его, и страсть Гариба усилилась, и он взял невинность Фахр-Тадж и проспал у неё до утра.
Вот что происходило, а царь думал, что Гариб ушёл. Когда же настало утро, Гариб вошёл к царю, и тот поднялся для него и посадил его с собой рядом, а потом вошли вельможи и поцеловали землю и встали справа и слева. И они стали разговаривать о доблести Гариба и говорили: "Слава тому, кто даровал ему доблесть при его малых годах!" И когда они беседовали, они вдруг увидали в окне дворца пыль от приближающихся коней. И царь закричал скороходам: "Горе вам, принесите мне сведения об этой пыли!" И один всадник ехал, пока не рассеялась пыль, и тогда он вернулся и сказал: "О царь, мы увидели в этой пыли сто всадников-витязей, и их эмира зовут Сахим-аль-Лайль".
И услышав эти слова, Гариб сказал: "О владыка, это мой брат, которого я посылал с одним делом. Я выезжаю ему навстречу". И Гариб сел на коня с сотней всадников из его родичей, сынов Кахтана, и с ним выехала тысяча персов, и поехал он в великом шествии, - нет величия, кроме как у Аллаха! И Гариб ехал до тех пор, пока не подъехал к Сахиму, и оба спешились и обнялись, а потом сели на коней. И Гариб спросил: "О брат мой, привёл ли ты своих людей в крепость Саса и Долину Цветов?" - "О брат мой, - отвечал Сахим, - когда этот вероломный пёс услышал, что ты овладел крепостью горного гуля, его досада усилилась, и он сказал: "Если я не уеду из этих земель, придёт Гариб и возьмёт мою дочь Махдню без выкупа!" И затем он взял свою дочь и забрал своих родичей и жён и богатства и направился в землю иракскую. Он вступил в Куфу и встал под защиту царя Аджиба, и желает отдать ему свою дочь Махдию.
И когда Гариб услышал слова своего брата Сахималь-Лайля, его дух едва не вышел от огорчения, и он воскликнул: "Клянусь верой ислама, верой Ибрахима, друга Аллаха, клянусь великим господом, я поеду в землю иракскую и поставлю там войну на ноги!"
И они вступили в город, и Гариб со своим братом Сахимом поднялись в царский дворец и поцеловали землю. И царь привстал Для Гариба и пожелал мира Сахиму, а потом Гариб рассказал царю, что случилось, и царь приказал отправить с Гарибом десять воевод, с каждым из которых было десять тысяч всадников из доблестных арабов и персов. И они собрались в три дня, а потом Гариб выехал и ехал, пока не достиг крепости Саса, и Садан, гуль с горы, вышел со своими сыновьями Гарибу навстречу.
А потом Садан и его сыновья спешились и поцеловали Гарибу ноги в стременах, и Гариб рассказал гулю с горы, что случилось, и Садан сказал: "О владыка, живи в твоей крепости, а я пойду с сыновьями и войсками в Ирак и разрушу город ар-Рустак и приведу к тебе все его войско связанным крепчайшими узами". И Гариб поблагодарил его и сказал: "О Садан, мы пойдём все!" И Садан обрадовался и сделал так, как велел Гариб, и они все поехали и оставили в крепости тысячу витязей, чтобы её охранять. И они двинулись, направляясь в Ирак, и вот то, что было с Гарибом.
Что же касается Мирдаса, то он шёл со своими людьми, пока не достиг земли иракской. И он взял с собой хороший подарок и пошёл с ним в Куфу и принёс его перед лицо Аджиба, а потом он поцеловал землю и пожелал ему того, чего желают царям, и сказал: "О господин, я пришёл искать у тебя защиты..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот тридцать пятая ночь
Когда же настала шестьсот тридцать пятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Мирдас, появившись меж рук Аджиба, сказал: "Я пришёл искать у тебя защиты". - "Кто тебя обидел? Я защищу тебя от него, хотя бы это был Сабур, царь персов, турок и дейлемитов", - отвечал Аджиб. И Мирдас сказал: "О царь времени, меня обидел не кто иной, как мальчик, которого я воспитал на своих руках. Я нашёл его у груди матери, в одной долине, и женился на его матери, и она принесла от меня ребёнка. Я назвал его Сахим-аль-Лайль, а имя её сына - Гариб, и он воспитывался у меня на коленях и вырос сжигающей молнией и великой бедой, и он убил Хассана, начальника Бену-Набхан, уничтожил мужей и покорил витязей. А у меня есть дочь, подходящая только для тебя, и он потребовал её у меня, а я потребовал у него голову Садана, горного гуля, и он пошёл к нему и сразился с ним и взял его в плен, и Садан стал одним из его людей. И я слышал, что он принял ислам и призывает людей к своей вере, и он освободил дочь Сабура из плена гуля и овладел крепостью Саса, сына Шиса, сына Шеддада, сына Ада, а там сокровища первых и последних и клады людей, бывших прежде. И он поехал сопровождать дочь Сабура и вернётся только с богатствами персов".
И когда Аджиб услышал слова Мирдаса, его лицо пожелтело и состояние его изменилось, и он убедился в гибели своей души. "О Мирдас, - спросил он, - а мать этого мальчика с тобой или с ним?" - "Со мной, в моих шатрах", - отвечал Мирдас. "А как её имя?" - спросил Аджиб, И Мирдас ответил: "Её имя Нусра". И тогда Аджиб воскликнул: "Это она!" И Мирдас послал людей, чтобы привести её, и Аджиб взглянул на неё и узнал и воскликнул: "О проклятая, где рабы, которых я послал с тобою?" - "Они убили один другого из-за меня", - отвечала Нусра. И Аджиб вытащил меч и, ударив им, рассёк её на две половины. И женщину выволокли и выбросили, а в сердце Аджиба вошло беспокойство.
"О Мирдас, - сказал он, - жени меня на твоей дочери". - "Она - одна из твоих служанок, - сказал Мирдас, - я выдал её за тебя, а я - твой раб". - "Я хочу увидеть сына этой непотребной, чтобы погубить Гариба и дать ему вкусить всякие пытки", - сказал Аджиб. И он велел дать Мирдасу тридцать тысяч динаров в приданое его дочери, сто вышитых кусков шелка, затканных золотым шитьём, и сто отрезов с каймой, и платки, и золотые ожерелья. И Мирдас вышел с этим великолепным приданым и усердно принялся снаряжать Махдию.
Вот что было с этими. Что же касается Гариба, то он ехал, пока не прибыл в аль-Джезиру (а это - первый город в Ираке, город укреплённый, неприступный) и приказал располагаться возле этого города. И когда жители города увидели, что воины разбили лагерь, они заперли ворота и стали укреплять стены и, поднявшись к царю, уведомили его. И царь посмотрел сквозь бойницы дворца и увидал влачащееся войско, и все воины были персы. "О люди, чего хотят эти персы?" - спросил царь. И его люди сказали: "Не знаем".
А этого царя звали ад-Дамиг, так как он поражал богатырей в стычках и на поле битвы. И был среди его помощников один ловкий человек, подобный огненной головне, которого звали Лев Степей. И царь позвал его и сказал: "Пойди к этим воинам и посмотри, в чем дело и чего они от нас хотят, и возвращайся поскорее".
И Лев Степей вышел, точно ветер, когда он поднимается, и достиг шатров Гариба. И встали несколько арабов и спросили его: "Кто ты и чего ты желаешь?" И он сказал: "Я посол и гонец от владыки города к вашему господину". И его повели и пошли с ним мимо палаток, шатров и знамён, пока не дошли до шатра Гариба. И тогда к Гарибу вошли и уведомили его, и он сказал: "Приведите его ко мне!" И гонца привели, и, войдя, он поцеловал землю и пожелал Гарибу вечной славы и жизни, и Гариб спросил его: "Какая у тебя нужда?" - "Я посланец владыки города аль-Джезиры, аль-Дамига, брата царя Кондемира, владыки города Куфы и земли иракской", - ответил Лев Степей. И когда Гариб услышал слова гонца, слезы потекли у него потоком, и он посмотрел на гонца и спросил его: "Как твоё имя?" И гонец ответил: "Моё имя - Лев Степей". И Гариб сказал ему: "Иди к твоему владыке и скажи ему: "Имя хозяина этих шатров - Гариб, сын Кондемира, властителя Куфы, которого убил его сын, и он пришёл, чтобы отомстить Аджибу, вероломному псу".
И гонец вышел и прибыл к царю ад-Дамигу, радостный, и поцеловал землю, и царь спросил его: "Что позади тебя, о Лев Степей?" - "О владыка, - отвечал гонец, - обладатель этого войска - сын твоего брата". И он пересказал царю весь разговор, и царь подумал, что он во сне. "Эй, Лев Степей!" - сказал он. И Лев Степей отвечал: "Да, о царь!" И царь спросил его: "То, что ты сказал - правда?" - "Клянусь жизнью твоей головы, это - правда", - ответил Лев Степей. И тогда царь приказал вельможам своего народа садиться на коней, и они сели, и царь тоже сел и поехал, и они подъехали к шатрам.
И когда Гариб узнал о прибытии царя ад-Дамига, он вышел к нему навстречу, и они обнялись и приветствовали друг друга, а потом Гариб вернулся с царём к палаткам, и они сели на места величия. Ад-Дамиг обрадовался Гарибу, сыну своего брата. И царь ад-Дамиг обратился к Гарибу и сказал ему: "В моем сердце печаль о мести за твоего отца, но нет у меня силы против пса - твоего брата, - так как его войска много, а моего войска мало". - "О дядюшка, - сказал Гариб, - вот я пришёл, чтобы отомстить и уничтожить позор и освободить от него земли". - "О сын моего брата, - сказал ад-Дамиг, - у тебя две мести: месть за твоего отца и месть за твою мать". - "Что с моей матерью?" - спросил Гариб. И ад-Дамиг ответил: "Её убил Аджиб, твой брат..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот тридцать шестая ночь
Когда же настала шестьсот тридцать шестая ночь, она сказала; "Дошло до меня, о счастливый царь, что Гариб, услышав слова своего дяди ад-Дамига: "Твою мать убил Аджиб, твой брат", - спросил его: "О дядюшка, а какова причина её убийства?" И ад-Дамиг рассказал ему о том, что случилось с его матерью, и о том, как Мирдас выдал свою дочь за Аджиба и тот хочет войти к ней.
И когда Гариб услышал слова своего дяди, ум вылетел у него из головы, и его покрыло беспамятство, так что он едва не погиб, а очнувшись от обморока, он кликнул клич своему войску и сказал: "Все на коней!" - "О сын моего брата, - сказал ему ад-Дамиг, - подожди, пока я соберусь и сяду с моими людьми на коней и поеду с тобою у твоего стремени". - "О дядюшка, не осталось у меня терпения, - сказал Гариб. - Собирайся же, соединишься со мной в Куфе".
И потом Гариб поехал и достиг города Бабиля, и жители испугались его. А в этом городе был царь по имени Джамак, и было под его властью двадцать тысяч всадников, и собрались к нему из селений пятьдесят тысяч всадников. И воины Гариба разбили палатки напротив Бабиля, и Гариб написал письмо и послал его властителю Бабиля, и гонец подъехал и, прибыв к городу, закричал: "Я гонец!" И привратник отправился к царю Джамаку и рассказал ему о гонце, и царь воскликнул: "Приведи его ко мне!" И привратник вышел и привёл гонца к царю, и гонец поцеловал землю и отдал Джамаку письмо. И Джамак распечатал его и прочитал и увидел в нем: "Слава Аллаху, господу миров, господу всякой вещи, наделителю всего живого, который властен во всякой вещи! От Гариба, сына царя Кондемира, властителя Ирака и земли Куфы царю Джамаку. В минуту прибытия к тебе этого письма пусть не будет твоим ответом ничто, кроме разбития идолов и признания единственности царя всеведущего, творца света и мрака, творца всякой вещи, который во всякой вещи властен. А если ты не исполнишь того, что я тебе приказал, я сделаю сегодняшний день для тебя самым злосчастным из дней. Мир с теми, кто следует по правому пути и опасается последствий дурных дел, и повинуется владыке всевышнему, господу последней и первой жизни, который говорит вещи: "Будь!" - и она возникает".
И когда Джамак прочитал это письмо, его глаза посинели, а лицо пожелтело, и он закричал на гонца и сказал ему: "Иди к твоему господину и скажи ему: "Завтра, под утро, будет бой и сеча и станет видно, кто доблестный витязь!"
И гонец пошёл и осведомил Гариба о том, что было, и Гариб приказал своим людям приготовиться к бою, а Джамак велел поставить палатки против палаток Гариба. И воины выступили, подобно переполненному морю, и провели ночь с намерением сражаться, а когда наступило утро, оба войска на конях выстроились рядами и стали бить в литавры и погнали горячих коней и наполнили ими земли и пустыни.
И выступили вперёд богатыри, и первым, кто вышел на поле боя и стычки, был Садан, горный гуль, и он держал на плече ужасающее дерево и кричал, стоя между войсками: "Я Садан-гуль!" И он крикнул: "Есть ли мне противник? Есть ли соперник? Пусть не приходит ко мне ленивый и бессильный!" И закричал своим сыновьям: "Горе вам, принесите мне дров и огня, потому что я голоден!"
И они крикнули своим рабам, и те набрали дров и зажгли огонь посреди поля. И вышел к Садану человек из нечестивых, амалекитянин из преступных амалекитян, держа на плече дубину, подобную корабельной мачте, и понёсся на Садана, крича: "Горе тебе, о Садан!" И когда тот услышал слова амалекитянина, его качества испортились, и он взмахнул деревом так, что оно загудело в воздухе, и ударил им амалекитянина. И тот встретил удар дубиной, и дерево всей тяжестью опустилось вместе с дубиной амалекитянина на череп и разбило его, и амалекитянин упал, точно высокая пальма. И Садан закричал своим рабам: "Тащите этого жирного телёнка и жарьте его скорее!" И рабы поспешно содрали с амалекитянина кожу и зажарили его и подали Садану-гулю, и тот съел его и обглодал кости.
И когда увидели нечестивые, что Садан сделал с их товарищем, волосы поднялись на коже их тела, и состояние их изменилось, и цвет их сделался другим, и они стали говорить друг другу: "Всякого, кто выйдет к этому гулю, он съест и обглодает его кости и лишит дыхания земной жизни". И они воздержались от боя, испугавшись гуля и его сыновей, и повернулись, убегая и направляясь к своему городу. И тогда Гариб крикнул своим людям: "На беглецов!" И персы и арабы понеслись на царя Бабиля и его людей и обрушили на них удары меча и перебили из них двадцать тысяч или больше. И беглецы столпились в воротах, и из них было перебито множество, и они не могли запереть ворота, и арабы и персы бросились на них. И Садан взял дубину одного из убитых и взмахнул ею перед людьми и выехал на поле, а потом он бросился ко дворцу царя Джамака и, встав к царю лицом к лицу, ударил его дубиной, и царь упал на землю без чувств.
И Садан понёсся на тех, кто был во дворце, и превратил их в крошево, и тогда жители дворца закричали: "Пощады, пощады!.."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот тридцать седьмая ночь
Когда же настала шестьсот тридцать седьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Садан-гуль, ворвавшись во дворец царя Джамака, стал крошить тех, кто там был, и жители дворца закричали: "Пощады, пощады!" - "Скрутите вашего царя" - крикнул им Садан. И царя скрутили и понесли, и Садан погнал их перед собой, точно баранов, после того как большинство жителей города погибло от меча воинов Гариба, и поставил их перед Гарибом. И когда Джамак, царь Бабиля, очнулся от обморока, он увидел, что он связан, а гуль говорит: "Вечером я поужинаю этим царём Джамаком!"
Услышав это, Джамак обратился к Гарибу и сказал ему: "Я под твоей защитой" - "Прими ислам - спасёшься от гуля и от пытки огнём, который не кончается", - сказал Гариб, и Джамак принял ислам сердцем и языком. Тогда Гариб велел развязать его узы, а потом Джамак предложил ислам своим людям, и все они сделались мусульманами и встали, прислуживая Гарибу.
И Джамак вошёл в свой город и выставил кушанья и напитки, и все провели ночь подле Бабиля, а когда наступило утро, Гариб приказал трогаться, и воины ехали, пока не достигли Мейяфарикина, и они увидели, что город свободен от жителей. А обитатели города услыхали о том, что случилось с Бабилем, и очистили свои земли и шли, пока не дошли до города Куфы. И они рассказали Аджибу, что случилось, и перед ним поднялось воскресение, и он собрал своих богатырей и рассказал им о прибытии Гариба и велел делать приготовления к бою с его братом. А он сосчитал своих людей, и их оказалось тридцать тысяч всадников и десять тысяч пеших. Затем он потребовал, чтобы явились другие, и явились к нему пятьдесят тысяч человек, конных и пеших. И Аджиб сел на коня во главе влачащегося войска и ехал пять дней, и он увидал, что войско его брата стоит в Мосуле, и поставил свои шатры перед его шатрами. И потом Гариб написал письмо и, обратившись к своим людям, спросил: "Кто из вас доставит это письмо Аджибу?" И Сахим вскочил на ноги и сказал; "О царь времени, я пойду с твоим письмом и принесу тебе ответ!" И Гариб дал ему письмо, и Сахим шёл, пока не дошёл до шатра Аджиба, и Аджибу сказали о нем, и он воскликнул: "Приведите его ко мне!" И когда Сахима привели к Аджибу, тот спросил: "Откуда ты пришёл?" И Сахим ответил: "Я пришёл к тебе от царя персов и арабов, зятя Кисры, царя земли, и он прислал тебе письмо. Дай на него ответ". - "Подай письмо!" - сказал Аджиб. И Сахим дал ему письмо, и Аджиб распечатал его и прочитал и нашёл в нем: "Во имя Аллаха, милостивого, милосердного! Мир другу Аллаха Ибрахиму! - А после того: - В минуту прибытия к тебе этого письма провозгласи единственным царядарителя, первопричину причин, движущего облака, и оставь поклонение идолам. Если ты примешь ислам, то будешь мне братом и повелителем над нами, и я отпущу тебе грех с моим отцом и моей матерью и не взыщу с тебя за то, что ты совершил, а если ты не сделаешь так, как я тебе приказал, я перережу тебе шею, разрушу твою страну и ускорю твою смерть. Я дал тебе совет, и да будет мир с тем, кто следует по правому пути и повинуется царю всевышнему".
И когда Аджиб прочитал слова Гариба и понял, какие в них угрозы, его глаза закатились под темя, и он заскрежетал зубами, и гнев его усилился. И он разорвал письмо и бросил его. И Сахиму стало тяжело, и он крикнул Аджибу: "Да высушит Аллах твою руку за то, что ты сделал!" И Аджиб закричал своим людям: "Схватите этого пса и зарубите его мечами!" И его люди ринулись на Сахима, а Сахим вытащил меч и бросился на них и убил больше пятидесяти богатырей. И Сахим шёл, разя мечом, пока не дошёл до своего брата Гариба. И Гариб спросил его: "Что с тобой, о Сахим?" И Сахим рассказал ему, что случилось, и Гариб воскликнул: "Аллах велик!" И исполнился гнева и забил в барабан войны. И сели на коней богатыри, и выстроились мужи, и собрались храбрецы и пустили коней плясать на поле, и мужи облачились в железо и нанизанные кольчуги и опоясались мечами и подвязали длинные копья, и Аджиб сел со своими людьми на коня, и народы понеслись на народы....
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот тридцать восьмая ночь
Когда же настала шестьсот тридцать восьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Гариб сел на коня со своими людьми, Аджиб тоже сел на коня со своими людьми, и народы понеслись на народы. И творил суд судья войны, и не был обидчиком в суде своём, и наложил он на уста свои печать, и не заговорил, и потекла кровь и полилась потоком, выводя на земле искусные узоры, и седыми стали народы, и усилился и закипел бой. Ноги скользили, твёрд был храбрец, бросаясь в бой, и поворачивался трус, бросаясь в бегство. Бойцы продолжали бой и сражение, пока не повернул день на закат и не пришла ночь с её мраком, забили тогда в литавры конца боя, и воины оставили друг друга, и оба войска вернулись в палатки и пропели там ночь.
А когда наступило утро, ударили в литавры боя и сечи, и надели воины боевые доспехи и опоясались прекрасными мечами, и подвязали коричневые копья, и наложили гладкие, беспёрые стрелы, крича: "Сегодня не будет отступления!"
И построились воины, подобные полному морю, и первым, кто открыл ворота боя, был Сахим. Он погнал своего коня меж рядами, играя копьями и мечами и испробуя все способы боя, так что смутил обладателей разума. И он закричал: "Есть ли мне противник? Есть ли соперник? Пусть не приходит ко мне ленивый и слабый!" И выехал к нему всадник из нечестивых, подобный огненной головне. И Сахим не дал ему перед собою утвердиться и ударил его копьём и сбросил. И выехал к нему второй, - и он убил его; и третий, - и он его растерзал; и четвёртый, - и он его погубил. И он не переставал убивать всех, кто выезжал к нему, до полудня, и перебил двести богатырей. Тогда Аджиб крикнул своим людям и велел им нападать, и богатыри понеслись на богатырей, и великою стала стычка, и умножились толки и пересуды. И звенели начищенные мечи, и нападали люди на людей, и оказались они в наихудшем положении, и полилась кровь, и стали черепа для коней подковами.
И воины бились жестоким боем, пока день не повернул на закат и не пришла ночь с её мраком, и тогда они разошлись и отправились в свои палатки и проспали до утра. А затем оба войска сели на коней и хотели биться и сражаться, и мусульмане ожидали, что Гариб выедет, как всегда, под знамёнами, но он не выехал. И раб Сахима пошёл к шатру его брата и не нашёл его, и он спросил постельничих, и те сказали: "Мы ничего о нем не знаем".
И Сахим огорчился великим огорчением и выехал и осведомил воинов, и те отказались воевать и сказали: "Если Гариб исчез, его враг нас погубит!"
А причиной исчезновения Гариба было дивное дело, о котором мы расскажем по порядку. Вот оно.
Когда Аджиб вернулся после сражения со своим братом Гарибом, он позвал одного из своих помощников, которого звали Сайяр, и сказал ему: "О Сайяр, я берег тебя лишь для подобного дня. Я приказываю тебе войти в лагерь Гариба, пробраться к шатру царя и привести Гариба, показав мне этим свою ловкость". - "Слушаю и повинуюсь!" - ответил Сайяр. И он отправился и шёл до тех пор, пока не проник в шатёр Гариба, и ночь потемнела, и все люди ушли к своему ложу, а Сайяр при всем этом стоял, прислуживая. И Гарибу захотелось пить, и он потребовал у Сайяра воды, и тот подал ему кувшин с водою, смешав воду с банджем, и не кончил ещё Гариб пить, как его голова опередила ноги. И Сайяр завернул его в свой плащ и понёс и шёл, пока не вошёл в шатёр Аджиба. И Сайяр остановился меж рук Аджиба и бросил Гариба пред, ним, и Аджиб спросил: "Что это, о Сайяр?" И Сайяр ответил: "Это твой брат Гариб".
И Аджиб обрадовался и воскликнул: "Да благословят тебя, идолы! Развяжи его и приведи в чувство!" И Сайяр дал Гарибу понюхать уксусу, и тот очнулся и, открыв глаза, увидел, что он связан и находится не в своей палатке. И он воскликнул: "Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого!" И его брат закричал на него и сказал: "Ты обнажаешь на меня меч, о пёс, и хочешь моего убиения, и ищешь мести за твоего отца и мать! Я сегодня соединю тебя с ними и избавлю от тебя мир!" - "О собака из нечестивых, - воскликнул Гариб, - ты увидишь, против кого повернутся превратности и кого покорит покоряющий владыка, который знает о том, что в тайне сердец, и оставит тебя в геенне пытаемым и смущённым. Пожалей свою душу и скажи со мною: "Нет бога, кроме Аллаха, Ибрахим - друг Аллаха!"
И когда Аджиб услышал слова Гариба, он стал храпеть и хрипеть и ругать своего каменного бога и велел привести палача с ковриком крови.
И поднялся его везирь и поцеловал землю (а он был мусульманином втайне и нечестивым явно) и сказал: "О царь, повремени! Не спеши, пока мы не узнаем, кто победитель и кто побеждённый. Если мы выйдем победителями, то будем властны его убить, а если мы окажемся побеждены, то сохранение ему жизни будет силой у нас в руках". - "Прав везирь", - сказали эмиры..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот тридцать девятая ночь
Когда же настала шестьсот тридцать девятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Аджиб захотел убить Гариба, поднялся везирь и сказал: "Не спеши! Мы всегда властны его убить!" И Аджиб велел заковать своего брата в оковы и путы, и повезти в своей палатке и повелевал сторожить его тысячу могучих богатырей.
А люди Гариба начали искать своего царя, но не нашли его. И когда наступило утро, они стали, словно бараны без пастуха. И Садан-гуль закричал: "О люди, надевайте доспехи войны и положитесь на нашего владыку, который отразит от вас врагов!"
И арабы и персы сели на коней, облачившись в железо и надев нанизанные кольчуги, и выступили начальники племён, и выехали вперёд обладатели знамён. И тут выехал Садан, гуль с горы, имея на плече дубину весом в двести ритлей и стал гарцевать и бросаться, восклицая: "О рабы идолов, выезжайте вперёд в сей день, ибо сегодня стычки. Кто знает меня, с того достаточно моего зла, а тому, кто меня не знает, я дам узнать себя. Я - Садан, слуга царя Гариба. Есть ли мне противник? Есть ли соперник? Пусть не приходит ко мне трус или слабый!"
И выступил богатырь из нечестивых, подобный огненной головне, и понёсся на Садана. И Садан встретил его, ударил дубиной и переломал ребра, и нечестивый упал на землю бездыханный. Тогда Садан закричал своим сыновьям и невольникам: "Разводите огонь и всякого, кто падёт из нечестивых, изжарьте. Приготовьте его и дайте ему доспеть на огне, а потом подайте мне, я им пообедаю!"
И рабы сделали так, как он велел, и, разжегши огонь посреди боевого поля, бросили туда убитого, и когда он поспел, подали его Садану, который разорвал зубами его мясо и обглодал кости.
И когда нечестивые увидали, что сделал Садан, горный гуль, они испугались великим испугом, и Аджиб закричал на своих людей и воскликнул: "Горе вам! Неситесь на этого гуля, бейте его мечами и рубите!" И на Садана понеслось двадцать тысяч, и люди окружили его и стали метать в него дротики и стрелы, и на нем оказалось двадцать четыре раны, и кровь его потекла на землю, и остался он один. И понеслись тогда богатыри мусульмане на нечестивых, призывая на помощь господа миров, и продолжали биться и сражаться, пока не окончился день, и тогда бойцы разошлись.
А Садан попал в плен, и был он точно пьяный от кровотечения, и его крепко связали и присоединили к Гарибу. И когда Гариб увидел Садана пленником, он воскликнул: "Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого! - и спросил: - О Садан, что значит это положение?" И Садан отвечал: "О владыка, Аллах - слава ему и величие! - судил затруднение и облегчение, и неизбежно то и другое!" И Гариб молвил: "Ты прав, о Садан".
А Аджиб проводил ночь радостный и говорил своим людям: "Садитесь завтра на коней и бросьтесь на войско мусульман, чтобы не осталось от них и следа". И его люди отвечали: "Слушаем и повинуемся!"
Что же касается мусульман, то они провели ночь разбитые, плача о своём царе и Садане, и Сахим сказал им: "О люди, не огорчайтесь, помощь Аллаха великого близка!" И Сахим выждал до полуночи, а потом он направился к лагерю Аджиба и до тех пор проходил мимо шатров и палаток, пока не увидел Аджиба, который сидел на ложе своего величия, окружённый вельможами. А Сахим при всем этом был в обличье постельничего. И он подошёл к зажжённым свечам и, сняв нагар со светилен, насыпал на них летучего банджа, а потом он вышел из шатра и подождал немного, пока дым от банджа не полетел на Аджиба и его вельмож и они не упали на землю, точно мёртвые.
И Сахим оставил их и, подойдя к палатке-тюрьме, увидел в ней Гариба и Садана, а подле неё тысячу богатырей, которых одолела дремота. И Сахим закричал: "Горе вам, не спите! Сторожите вашего обидчика и зажигайте факелы!" И Сахим взял факел, разжёг его куском дерева и наполнил банджем и, подняв факел, обошёл вокруг палатки, и от банджа полетел дым и вошёл людям в ноздри, и они все заснули, и все войско было одурманено дымом банджа. А у Сахим-аль-Лайля был уксус на губке, и он давал его нюхать пленникам, пока они не очнулись, и тогда он освободил их от цепей и пут, и они увидели его и благословили, радуясь ему. А затем они вышли, унеся от сторожей все оружие, и Сахим сказал им: "Идите в свой лагерь!" И они пошли, а Сахим вошёл в шатёр Аджиба, завернул его в свой плащ и понёс, идя по направлению к шатрам мусульман. И милостивый господь покрывал его, пока он не достиг шатра Гариба, и, придя, Сахим развернул свой плащ, и Гариб посмотрел, что в плаще, и увидел своего брата Аджиба, который был связан. И Гариб закричал: "Аллах велик, он даёт победу и поддержку!" А потом он пожелал Сахиму блага и сказал: "О Сахим, приведи его в чувство!"
И Сахим подошёл и дал Аджибу уксус с ладаном, и Аджиб очнулся от дурмана и открыл глаза и увидел себя связанным и закованным. И он опустил голову к земле..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Ночь, дополняющая до шестисот сорока
Когда же настала ночь, дополняющая до шестисот сорока, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Сахим схватил Аджиба и одурманил его банджем и принёс его к брату Гарибу и разбудил, Аджиб открыл глаза и увидел себя связанным и закованным и опустил голову к земле. И Гариб сказал: "О проклятый, подними голову!" И Аджиб поднял голову к увидел себя между персами и арабами, и его брат сидел на престоле власти, месте своего величия. И Аджиб молчал, ничего не говоря, и тогда Гариб закричал: "Оголите этого пса!" И его оголили и опускали на него бичи, пока не ослабили его тела и не потушили его звука. И Гариб поставил сотню всадников сторожить его.
И когда Гариб кончил пытать своего брата, послышались в лагере нечестивых возгласы: "Нет бога, кроме Аллаха!" - "Аллах велик!" А причиною этого было вот что.
Царь ад-Дамиг, дядя Гариба, когда Гариб уехал от него из аль-Джезиры, оставался в городе после его отъезда десять дней, а потом он выехал с двадцатью тысячами всадников и ехал, пока не оказался близко от места стычки. И он послал своего скорохода-стремянного разузнать новости, и тот отсутствовал один день, а потом он вернулся и рассказал царю ад-Дамигу о том, что случилось у Гариба с его братом. И ад-Дамиг выждал, пока не наступила ночь, а потом он крикнул войску неверных: "Аллах велик!" - и наложил на них меч острорежущий. И Гариб со своими людьми услышал славословие и крикнул своему брату Сахим-аль-Лайлю: "Выясни, в чем дело с этим войском и какова причина криков: "Аллах велик!" И Сахим шёл, пока не приблизился к месту стычки, и спросил слуг, и те сказали ему, что царь ад-Дамиг, дядя Гариба, прибыл с двадцатью тысячами всадников и сказал: "Клянусь другом Аллаха Ибрахимом, я не оставлю сына моего брата, но поступлю, как поступают доблестные. Я прогоню этот нечестивый народ и сделаю угодное всевластному владыке". И он набросился со своими людьми, во мраке ночи, на нечестивых врагов.
Сахим же вернулся к своему брату Гарибу и рассказал ему, что сделал его дядя, и Гариб закричал своим людям: "Берите оружие, садитесь на коней и помогайте Моему дяде!" И воины сели на коней и ринулись на нечестивых и наложили на них меч острорежущий, и не наступило ещё утро, как они перебили из нечестивых около пятидесяти тысяч и взяли в плен около тридцати тысяч, а остальные побежали по земле вдоль и вширь. И мусульмане вернулись, поддержанные Аллахом, победоносные, и Гариб сел на коня и встретил своего дядю ад-Дамига и пожелал ему мира и поблагодарил его за то, что он сделал.
"Посмотреть бы, - сказал ему ад-Дамиг, - пал ли этот пёс в стычке?" И Гариб ответил: "О дядюшка, успокой душу и прохлади глаза! Знай, что он у меня и связан".
И ад-Дамиг обрадовался сильной радостью, и они въехали в лагерь, и оба царя спешились и вошли в шатёр и не нашли Аджиба. И Гариб закричал и воскликнул: "О сын Ибрахима, друга Аллаха - мир с ним! - вот великий день! Сколь он ужасен!" А потом он крикнул постельничим: "Горе вам, где мой обидчик?" И они отвечали: "Когда ты уехал и мы поехали вокруг тебя, ты не приказывал нам заточить его". - "Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого!" - воскликнул Гариб. А его дядя сказал ему: "Не спеши и не носи заботы! Куда он уйдёт, когда мы его преследуем?"
Виновником бегства Аджиба был его слуга Сайяр, который скрывался в лагере. Ему не верилось, что Гариб выехал и не оставил в палатке никого, чтобы сторожить, своего обидчика. Выждав немного, он взял Аджиба, понёс его на спине и вышел в поле, а Аджиб был ошеломлён болью пытки. И Сайяр пошёл, ускоряя ход, и шёл от начала ночи до следующего дня, пока не добрался до ручья, возле яблони. И он спустил Аджиба со своей спины и вымыл ему лицо, а Аджиб открыл глаза и, увидав Сайяра, сказал ему: "О Сайяр, отнеси меня в Куфу. Я очнусь и соберу витязей, солдат и воинов и покорю ими своего врага. И знай, о Сайяр, что я голоден".
И Сайяр пошёл в чащу и поймал птенца страуса и принёс его своему господину. Он зарезал птицу и разрубил её и, набрав хворосту, ударил по кремню, разжёг огонь и изжарил птицу. Ею он накормил Аджиба, напоил из ручья, и душа вернулась к нему, и тогда Сайяр пошёл к стану каких-то кочевников, украл у них коня и, приведя его к Аджибу, посадил его на коня и отправился с ним в Куфу.
И они ехали несколько дней и подъехали близко к городу, и наместник вышел навстречу царю Аджибу и пожелал ему мира и увидел, что он слаб после пыток, которыми его пытал его брат. И царь вошёл в город и позвал врачей и, когда они явились, сказал им: "Вылечите меня скорее, чем в десять дней!" И они ответили: "Слушаем и повинуемся!"
И врачи стали ухаживать за Аджибом, и он выздоровел и оправился после болезни, которой хворал, и пыток. А потом он велел своему везирю написать письма всем наместникам, и везирь написал двадцать одно письмо и послал их наместникам, и те снарядили войска и направились в Куфу, ускоряя ход..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот сорок первая ночь
Когда же настала шестьсот сорок первая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Аджиб послал письма, призывая войска, и они направились в Куфу и явились. Что же касается Гариба, то он опечалился, узнав о бегстве Аджиба, и послал за ним тысячу богатырей, которых рассыпал по всем дорогам. И они ехали день и ночь и не принесли об Аджибе сведений, а потом они вернулись и рассказали обо всем Гарибу. И тот стал искать своего брата Сахима, но не нашёл его, и побоялся он для него превратностей времени и огорчился великим огорчением. И пока это было так, вдруг вошёл к нему Сахим и поцеловал пред ним землю. Гариб, увидав его, поднялся и воскликнул: "Где ты был, о Сахим?" - "О царь, - отвечал Сахим, - я достиг Куфы и увидал, что пёс Аджиб прибыл к месту своего величия и приказал врачам лечить себя от болезни, и его стали лечить, и он поправился и написал письма и послал их своим наместникам, и те привели к нему войска".
И Гариб велел своим воинам выступать, и они сложили палатки и направились в Куфу, и, подойдя к ней, они увидели вокруг города войска, подобные переполненному морю, в котором не отличить начала и конца. И Гариб со своими войсками расположился против войск неверных, и они разбили палатки и поставили знамёна, и покрыл оба войска мрак. И зажгли огни, и войска сторожили друг друга, пока не взошёл день, и тогда царь Гариб поднялся и совершил омовение и молитву в два раката, согласно вере отца нашего Ибрахима, друга Аллаха - мир с ним! - и велел бить в барабаны войны. И барабаны застучали, и знамёна затрепетали, и воины надели кольчуги и сели на коней своих, объявляя о себе и вызывая на поле битвы.
Первым, кто открыл ворота боя, был царь ад-Дамиг, дядя царя Гариба, и он погнал своего коня меж рядами и стал видим между войсками, и играл копьями и мечами, пока не смутил витязей и не изумил воинов. И он закричал: "Есть ли мне противник? Пусть не приходит ко мне ленивый и слабый! Я - царь ад-Дамиг, брат царя Кондемира". И выехал к нему богатырь из витязей нечестивых, подобный горящей головне, и понёсся на ад-Дамига, ничего не говоря. И ад-Дамиг встретил его ударом копья в грудь, и зубцы вышли у него из плеча, и поспешил Аллах отправить его душу в огонь - и скверное это обиталище! И выехал к ад-Дамигу второй, и ад-Дамиг убил и его; и третий, и он убил третьего. И поступал он так, пока не перебил семьдесят шесть мужей-богатырей.
И тогда воздержались мужи и богатыри от поединка, и закричал на них нечестивый Аджиб и воскликнул: "Горе вам, о люди! Если вы выедете к нему все один за одним он не оставит из вас ни одного ни стоящим, ни сидящим. Нападите на него едиными рядами, чтобы сделать землю от врагов свободной и сбросить их головы под копыта коней!"
И тогда люди взмахнули ошеломляющим знаменем, и народы покрыли народы, и полилась кровь на землю и заструилась, и творил суд судья войны и не был в суде своём обидчиком. И твёрд был доблестный на месте боя, крепко утвердившись на ногах, и повернул и побежал нечестивый, и не верил он, что кончится день и придёт ночь с мрачной тьмою. И не прекращался бой и сраженье и удары железом копий, пока не повернул день и не опустилась ночь с её мраком. И тогда неверные забили в барабан окончания, но Гариб не согласился кончить битву, а напротив, ринулся на многобожников, и последовали за ним правоверные, единобожники. И сколько порубили они годов и шей, сколько растерзали рук и рёбер, сколько раздробили колен и жил и сколько погубили мужей и юношей! И не наступило ещё утро, как неверные вознамерились бежать и уходить, и они обратились в бегство, когда раскололась блестящая заря, и мусульмане преследовали их до времени полудня, и взяли они в плен из них больше двадцати тысяч и привели их связанными. И Гариб расположился у ворот Куфы и велел глашатаю кричать в упомянутом городе о пощаде и безопасности для тех, кто оставит поклонение идолам и признает единым всеведущего владыку, творца людей и света и мрака. И тогда закричали на площадях, как говорил Гариб, о пощаде, и приняли ислам все, кто там был, и большие и малые. И все они вышли и вновь предались Аллаху перед царём Гарибом, и тот обрадовался до крайней степени, и его грудь расширилась и расправилась. И он спросил про Мирдаса и его дочь Махдию, и ему сказали, что царь стоял лагерем за Красной Герой. И Гариб послал за своим братом Сахимом и, когда тот явился, сказал ему: "Выясни, что с твоим отцом".
И Сахим сел на коня, не откладывая, и подвязал серое копьё, ничего не упуская, и поехал к Красной Горе. И стал он искать и не нашёл ни вести о Мирдасе, ни следа его людей и увидел вместо них шейха из кочевых арабов, старого годами и сломленного обилием лет. И Сахим спросил его, что с теми людьми и куда они ушли, и шейх ответил: "О дитя моё, когда Мирдас услышал, что Гариб стал лагерем под Куфой, он испугался великим страхом и взял свою дочь и людей и всех своих невольниц и рабов и ушёл в эти степи и пустыни, куда он направился".
И, услышав слова шейха, Сахим вернулся к своему брату и осведомил его об этом. И Гариб огорчился великим огорчением. И он сел на престол царства своего отца и открыл его кладовые и роздал деньги всем храбрецам. И потом он остался в Куфе и разослал лазутчиков, чтобы выяснить, каковы дела Аджиба. И он велел призвать вельмож царства, и те пришли к нему, покорные, и жители города тоже, и он наградил вельмож роскошными одеждами и велел им заботиться о подданных..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот сорок вторая ночь
Когда же настала шестьсот сорок вторая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Гариб наградил вельмож Куфы и велел им заботиться о подданных. И поехал он однажды на охоту и ловлю, и выехал с сотнею всадников и ехал, пока не приехал в долину с деревьями и плодами, где было много рек и птиц. И резвились в этой долине газели и лани, и стремилась туда душа, и благоуханья её оживляли расслабленных от превратностей. И охотники провели в этой долине день, и был это день цветущий, и переночевали там до утра, а после омовения Гариб совершил молитву в два раката и восславил великого Аллаха и поблагодарил его.
И вдруг послышались крики и шум, раскатившийся по лугу, и Гариб сказал Сахиму: "Разведай, в чем дело!"
И Сахим сейчас же пошёл и шёл, пока не увидел ограбленные богатства, уведённых коней и взятых в плен женщин и детей и не услышал криков. И он спросил кого-то из пастухов: "В чем дело?" И они сказали: "Это гарем Мирдаса, начальника сынов Кахтана, и его богатства и богатства племени, которые у него. Аль-Джамракан вчера убил Мирдаса и ограбил его и взял в плен его женщин и захватил имущество всего стана. У аль-Джамракана в обычае делать набеги и пересекать дороги, - это непокорный притеснитель, с которым не справляются ни кочевники, ни Вари, так как он - зло этого места".
И когда Сахим услышал, что его отец убит и женщины взяты в плен, а имущество разграблено, он вернулся к своему брату Гарибу и осведомил его об этом. И в Гарибе прибавилось огня к огню, и взволновались в нем ярость и желанье снять позор и отомстить. И он выехал со своими людьми, ища удобного случая, и ехал, пока не увидал врагов. И тогда он закричал им: "Аллах велик над теми, кто преступен, вероломен и нечестив!" И у бил при первом же налёте двадцать одного богатыря. А затем он остановился в самом горячем месте поля, с сердцем не трусливым, и крикнул: "Где аль-Джамракан? Пусть он выедет ко мне, чтобы я дал ему узнать вкус чаши гибели м освободил бы от него родные места!"
И не кончил ещё Гариб говорить, как аль-Джамракан выехал вперёд, подобный бедствию из бедствий или куску горы, одетой в сталь. А был это амалекитянин, очень высокий, и он налетел на Гариба, как налетает непокорный притеснитель, не произнеся ни слова, ни привета, а Гариб понёсся на него и встретил его, как кровожадный лев. У аль-Джамракана была тяжёлая, увесистая дубина из китайского железа, - если бы он ударил ею гору, то разрушил бы её, - и он поднял её в руке и ударил ею Гариба по голове, но Гариб уклонился от удара, и дубина опустилась на землю и ушла в неё на пол-локтя. А потом Гариб взял свою дубину и ударил ею аль-Джамракана по кисти его руки, так что размозжил ему пальцы и дубина выпала из его руки, и Гариб наклонился в седле и схватил дубину скорее хватающей молнии и ударил ею аль-Джамракана по рёбрам. И аль-Джамракан упал на землю, точно высокая пальма. А Сахим подскочил и скрутил ему руки и потащил на верёвке. И витязи Гариба устремились на витязей альДжамракана и убили пятьдесят человек, а остальные повернулись, убегая. И бегство их продолжалось до тех пор, пока они не достигли своего стана. И тогда они громко закричали, и все, кто был в крепости, сели на коней и выехали их встречать. Они спросили беглецов, в чем дело, и те сообщили им, что случилось. И когда люди аль-Джамракана услышали, что их господин взят в плен, они вперегонку поспешили ему на выручку и выехали, направляясь в долину.
А царь Гариб, когда аль-Джамракан был взят в плен и его храбрецы побежали, сошёл с коня и велел привести аль-Джамракана. И когда аль-Джамракан явился, он унизился перед Гарибом и воскликнул: "Я под твоей защитой, о витязь времени!" - "О пёс арабов! - воскликнул Гариб. - Разве ты пересекаешь дорогу рабам Аллаха великого и не боишься господа миров?" - "О господин, а что такое господь миров?" - спросил аль-Джамракан. И Гариб воскликнул: "О пёс, какому из бедствий ты поклоняешься?" - "О господин, - отвечал аль-Джамракан, - я поклоняюсь богу из фиников с топлёным маслом и мёдом, а потом я его съедаю и делаю другого".
И Гариб так засмеялся, что упал навзничь, а потом он воскликнул: "О нечестивый, поклоняются только Аллаху великому, который создал тебя и создал все вещи и наделил все живое. Не скроется от него ничто, он властен во всякой вещи". - "А где этот великий бог, чтобы я мог ему поклониться?" - спросил аль-Джамракан. И Гариб сказал: "Эй, ты, знай, что этого бога зовут Аллах, и он тот, кто сотворил небеса и землю, взрастил деревья и заставил течь реки. Он сотворил зверей и птиц, и рай и адский огонь и скрылся от взоров, и он видит, но невидим. Он пребывает в вышнем обиталище, и он - тот, кто нас создал и наделил нас. Слава ему, нет бога, кроме него!"
И когда аль-Джамракан услышал слова Гариба, раскрылись уши его сердца и поднялись волосы на его коже, и он воскликнул: "О господин, а что мне сказать, чтобы стать одним из вас и быть угодным этому великому господу?" - "Скажи: нет бога, кроме Аллаха, Ибрахим, друг его, - посол Аллаха", - сказал Гариб. И аль-Джамракан произнёс исповедание и был записан в число людей счастья. "Вкусил ли ты сладость ислама?" - спросил Гариб, и аль-Джамракан ответил: "Да!" И тогда Гариб сказал: "Развяжите его узы". И его развязали, и аль-Джамракан поцеловал перед Гарибом землю и поцеловал Гарибу йогу.
И пока это было так, вдруг поднялась пыль, которая застлала края неба..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот сорок третья ночь
Когда же настала шестьсот сорок третья ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда аль-Джамракан принял ислам, он поцеловал землю меж рук Гариба, и пока это было так, вдруг поднялась пыль, которая застлала края неба. И Гариб сказал: "О Сахим, выясни, в чем дело, почему поднялась эта пыль?" И Сахим вышел, точно птица, когда она взлетает, и исчез на некоторое время, а потом он вернулся и сказал: "О царь времени, это пыль от сынов Амира, товарищей аль-Джамракана". И тогда Гариб сказал аль-Джамракану: "Садись на коня, встреть твоих людей и предложи им ислам. Если они тебя послушаются, то спасутся, а если откажутся, мы поработаем среди них мечом".
И аль-Джамракан сел на коня и гнал его, пока не встретил своих товарищей. И он закричал им, и они узнали его и сошли с коней и пришли на ногах и сказали: "Мы радуемся твоему благополучию, о владыка наш". - "О люди, - сказал аль-Джамракан, - кто меня послушается - спасётся, а кто меня ослушается, того я сломаю этим мечом". - "Приказывай нам, что хочешь, - ответили они, - мы не ослушаемся твоего приказания". - "Скажите со мною: "Нет бога, кроме Аллаха, Ибрахим - друг Аллаха!" - сказал аль-Джамракан. И его люди спросили: "О владыка, откуда у тебя такие слова?" И аль-Джамракан рассказал им, что случилось у него с Гарибом, и сказал: "О люди, разве вы не знаете, что я - ваш предводитель в пылу схватки, на месте боя и сражения и меня взял в плен один человек и дал мне вкусить позор и унижение".
И когда люди аль-Джамракана услышали его речи, они произнесли слова единобожия, а затем аль-Джамракан отправился с ними к Гарибу, и они снова приняли ислам меж его рук и пожелали ему победы и величия, поцеловав сначала землю. И Гариб обрадовался и сказал: "Отправляйтесь к себе в стан и предложите ислам вашим родичам". Но аль-Джамракан и его люди воскликнули: "О владыка, мы больше не оставим тебя, но пойдём, приведём наших детей и вернёмся к тебе!" - "О люди, идите и соединитесь со мной в городе Куфе", - сказал Гариб. И аль-Джамракан и его люди сели на коней и достигли своего стана. И они предложили ислам своим женщинам и детям, и те предались Аллаху до последнего, а потом они разобрали шатры и палатки и погнали коней, верблюдов и баранов и пошли по направлению к Куфе.
И Гариб тоже поехал, и когда он прибыл в Куфу, витязи встретили его торжественным шествием, и он вступил в царский дворец и сел на престол своего отца, а храбрецы встали справа и слева. И вошли к нему лазутчики и рассказали ему, что его брат прибыл к аль-Джаланду ибн Каркару, властителю города Омана и земли Йеменской. И когда Гариб услышал вести о своём брате, он кликнул своих людей и сказал им: "О люди, делайте приготовления, чтобы выехать через три дня!" И он предложил тридцати тысячам воинов, которых взяли в плен в первой стычке, принять ислам и отправиться с ними, и двадцать тысяч из них приняли ислам, а десять тысяч отказались, и Гариб убил их. И затем пришёл аль-Джамракан и его люди, и они поцеловали перед Гарибом землю, а Гариб наградил их прекрасными одеждами и сделал аль-Джамракана предводителем войска. "О Джамракан, - сказал он, - садись на коня с вельможами из твоих родичей и двадцатью тысячами всадников, иди впереди войска и отправляйся в страны аль-Джаланда ибн Каркара, властителя города Омана".
И аль-Джамракан отвечал: "Слушаю и повинуюсь!" И воины оставили своих женщин и детей в Куфе и двинулись в путь. А Гариб стал осматривать гарем Мирдаса, и его взгляд остановился на Махдии, которая была среди женщин, и он упал, покрытый беспамятством. И ему побрызгали на лицо розовой водой, и, очнувшись, он обнял её и вошёл с нею в комнату, где сидят, и они посидели и затем легли спать без прелюбодеяния. А когда наступило утро, Гариб вышел и сел на престол своего царства и наградил своего дядю ад-Дамига и сделал его наместником всего Ирака. И он поручил ему заботиться о Махдии, пока сам не вернётся из похода на своего брата. И ад-Дамиг послушался его приказания, и затем Гариб двинулся с двадцатью тысячами всадников и десятью тысячами пеших и пошёл, направляясь в земли Омана и страны Йемена.
Между тем Аджиб достиг города Омана со своими людьми, и жителям Омана стала видна пыль от бегущих, и аль-Джаланд ибн Каркар увидел эту пыль и велел скороходам выяснить, в чем дело. И скороходы исчезли на некоторое время, а потом вернулись и рассказали, что это скачет царь, которого зовут Аджиб, властитель Ирака.
Аль-Джаланд удивился приходу Аджиба в его землю, и когда он удостоверился в этом, он сказал своим людям: "Выходите и встречайте царя!"
И они вышли и встретили Аджиба и поставили для него палатки у ворот города. И Аджиб поднялся к аль-Джаланду плачущий и печальный сердцем (а двоюродная сестра Аджиба была женой аль-Джаланда, и он имел от неё детей). И когда аль-Джаланд увидал своего зятя в таком состоянии, он сказал: "Осведоми меня, в чем дело". И Аджиб рассказал ему обо всем, что у него случилось с братом, от начала до конца, и сказал: "О царь, он приказывает людям поклоняться господу небес и запрещает им поклоняться идолам и другим богам".
И когда аль-Джаланд услышал эти слова, он стал греховен и преступен и воскликнул: "Клянусь солнцем, владыкой сияний, я не оставлю ни единого из людей твоего брата! Где ты покинул этих людей и сколько их?" - "Я покинул их в Куфе. И их пятьдесят тысяч всадников", - ответил Гариб, и аль-Джаланд кликнул своих людей и своего везиря Джевамерда и сказал ему: "Возьми с собой семьдесят тысяч всадников и отправляйся в Куфу к мусульманам и приведи их ко мне живыми, чтобы я измучил их всякими пытками".
И Джевамерд ехал с войском, направляясь в Куфу, первый день и второй день, до седьмого дня, и когда они ехали, они вдруг спустились в долину, где были деревья, реки и плоды. И Джевамерд велел своим людям остановиться..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот сорок четвёртая ночь
Когда же настала шестьсот сорок четвёртая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Джевамерд, когда аль-Джаланд послал его с войском в Куфу, проходил мимо долины, где были деревья и реки, он велел своим людям остановиться, и они отдыхали до полуночи, а затем Джевамерд приказал им трогаться и, сев на коня, опередил их и ехал до зари. И затем они спустились в долину, где было много деревьев и благоухали цветы, и пели птицы, и склонялись ветви. И сатана подул Джевамерду в бока, и он произнёс такие стихи:
"Я с войском моим вступлю в пучину любых боев,
И пленных я поведу упорною силою
И витязи всех земель узнают тогда, что я
Внушаю страх витязям, защитник моих людей.
Гариба возьму я в плен, в оковы одетого,
И радостно я вернусь, веселья исполненный.
Кольчугу надену я, доспехи возьму мои,
И в бой я пойду потом, разя во все стороны".
И не окончил ещё Джевамерд своих стихов, как выехал к нему из-за деревьев витязь, высоко поднимающий нос, как бы погрузившийся в железо, и закричал на Джевамерда и сказал: "Стой, о вор из арабов! Снимай одежду и доспехи, слезай с коня и спасай свою душу!"
И когда Джевамерд услышал эти слова, свет стал мраком перед лицом его, и он обнажил меч и бросился на альДжамракана и воскликнул: "О вор из арабов, ты пресекаешь мне дорогу, когда я - предводитель войска альДжаланда ибн Каркара и должен привести Гариба и его людей связанными!" И, услышав эти слова, аль-Джамракан вскричал: "Как это прохлаждает мне печень!" И понёсся на Джевамерда, говоря такие стихи:
"Я - витязь известный всем, когда закипит война,
Боится моих зубцов и стали мой недруг.
Вот я - Джамракан, надежда, если придёт беда,
И витязи знают все удар моих копий.
Гариб - мой эмир, иль нет - имам и владыка мой,
Герой он в бою, когда два войска столкнутся.
Имам, наделённый верой, постник, могучий он,
Врагов истребляющий на поле сраженья.
К религии Ибрахима всех призывает он.
Назло отвергающим Аллаха кумирам".
А когда аль-Джамракан выступил со своими людьми из города Кусры, он продолжал ехать десять дней, и на одиннадцатый сделали привал и стояли до полуночи. А затем аль-Джамракан приказал воинам трогаться, и они тронулись, а аль-Джамракан поехал впереди них и спустился в эту долину. И он услышал Джевамерда, который произносил стихи, упомянутые раньше, и бросился на него" точно сокрушающий лев, и, ударив его мечом, рассёк пополам. И он подождал, пока пришли предводители войска, и осведомил их о случившемся и сказал: "Разделитесь, и пусть каждые пять из вас возьмут по пяти тысяч человек и ездят вокруг долины, а я держусь с мужами Бену-Амир, и когда дойдут до меня первые ряды врагов, понесусь на них и закричу: "Аллах велик!" А вы, когда услышите мой крик, неситесь на них, возглашая славословие, и бейте их мечами".
И предводители сказали: "Слушаем и повинуемся!" И затем они объехали своих храбрецов и осведомили их об этом, и воины рассеялись по долине во все стороны, когда начала пробиваться заря. И вдруг враги приблизились, подобные стаду баранов, заполняя и равнины и горы, и тут аль-Джамракан и воины Бену-Амир понеслись, крича: "Аллах велик!" И услышали правоверные и нечестивые, и мусульмане закричали со всех сторон: "Аллах велик! Он даёт победу и поддержку и покидает тех, кто не верует!" И откликнулись горы и холмы и все высохшее и зеленое, возглашая: "Аллах велик!" И неверные растерялись и начали бить друг друга острорежущим, и понеслись на них благие мусульмане, подобные горящим головням, и видны были только летящие головы, брызжущая кровь и растерявшиеся трусы. И нельзя ещё было рассмотреть лиц, как уже погибли две трети неверных, и поспешил Аллах отправить их души в огонь (и как скверен этот исход!), а остальные убежали и рассеялись по степям, и мусульмане преследовали их, беря в плен и убивая, до половины дня. И потом они возвратились, забрав в плен семь тысяч, а из неверных вернулись только тридцать шесть тысяч, и большинство их было ранено. И мусульмане возвратились, поддержанные Аллахом, победоносные, и они собрали коней, доспехи, грузы и палатки и послали их с тысячей всадников в Куфу..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот сорок пятая ночь
Когда же настала шестьсот сорок пятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда между аль-Джамраканом и Джевамердом произошёл бой, альДжамракан убил его и перебил его людей и взял в плен множество народа, и он захватил их имущество, коней и грузы и отослал их с тысячей всадников в Куфу. Что же касается адь-Джамракана и воинов ислама, то они сошли с коней и предложили ислам пленникам, и те предались Аллаху сердцем и языком, и воины аль-Джамракана освободили их от уз и обнялись с ними, обрадованные. И аль-Джамракан пошёл во главе большого войска и дал своим людям отдохнуть один день и одну ночь, а потом он двинулся с ними под утро, направляясь в земли аль-Джаланда ибн Каркара. А тысяча всадников с добычей шли до тех пор, пока не прибыли в Куфу, и они осведомили царя Гариба о том, что случилось, и Гариб обрадовался и возвеселился и, обратившись к горному гулю, сказал: "Садись на коня, возьми с собой двадцать тысяч человек и иди следом за аль-Джамраканом".
И Садан-гуль со своими сыновьями сели на коней во главе двадцати тысяч всадников и направились в город Оман. А беглецы из нечестивых достигли этого города, плача и крича о горе и несчастий, и аль-Джаланд ибн Каркар оторопел и спросил их: "Что у вас за беда?" И они рассказали ему о том, что с ними произошло, и альДжаланд воскликнул: "Горе вам, а сколько их было?" - "О царь, - отвечали воины, - у них было двадцать знамён, а под каждым знаменем была тысяча всадников".
И аль-Джаланд, услышав эти слова, воскликнул: "Да не бросит солнце на вас благословения! О горе вам! Разве одолеют вас двадцать тысяч, когда вас семьдесят тысяч всадников, а Джевамерд стоит, в пылу битвы, трех тысяч!" И от сильного огорчения он вытащил меч и закричал на беглецов и крикнул тем, кто был при этом: "На них!" И его люди обнажили мечи и уничтожили беглецов до последнего и бросили собакам. А потом, после этого, альДжаланд кликнул своего сына и сказал ему: "Садись на коня с сотней тысяч всадников, отправляйся в Ирак и разрушь его до основания!"
А сына царя аль-Джеланда звали аль-Кураджан, и не было в войске его отца никого доблестнее: он один нападал на три тысячи всадников. И аль-Кураджан велел вынести свои палатки, и поспешили его богатыри, и вышли мужи и стали приготовляться, и надели доспехи и выехали, следуя друг за другом. А аль-Кураджан ехал впереди войска" и был он доволен собой и говорил такие стихи:
"Вот я - Кураджан, моя слава гремит,
В степи, в городах я людей покорял,
И сколько бойцов, когда я их губил,
Хрипя, как коровы, валялись в пыли.
И сколько рассеял я вражеских войск,
И головы, точно шары, я катал.
Свершу непременно набег на Ирак
И недругов кровь, точно дождь, я пролью
Гариба возьму с его войском я в плен,
И будут примером для умных они".
И его люди шли двенадцать дней, и когда они вдруг увидели пыль, которая поднялась и закрыла края неба и страны, аль-Кураджан кликнул скороходов и сказал им: "Принесите мне сведения об этой пыли!" И скороходы шли, пока не вошли под знамёна, а потом они вернулись к аль-Кураджану и сказали: "О царь, это пыль мусульман!"
И аль-Кураджан обрадовался и спросил: "А вы их сосчитали?" И скороходы ответили: "Мы насчитали их знамён - двадцать". И аль-Кураджан воскликнул: "Клянусь моей верой, я не выпущу против них никого, но выйду к ним сам и брошу их головы под копыта коней!"
А эта пыль была пылью аль-Джамракана, и он посмотрел на войско нечестивых и увидал, что оно подобно переполненному морю. И он велел своим людям спешиться и ставить палатки, и они спешились и выставили знамёна, поминая владыку всеведущего, творца света и мрака, господа всякой вещи, который видит, но невидим, и находится он в вышнем обиталище, - величие и слава ему, нет бога, кроме него!
А неверные спешились и поставили палатки, и аль-Кураджан сказал им: "Делайте приготовления и берите доспехи и спите не иначе, как с оружием. А когда наступит последняя треть ночи, садитесь на коней и топчите эту маленькую горсточку".
А лазутчик аль-Джамракана стоял и слышал, что придумали неверные, и он вернулся и рассказал об этом альДжамракану, и тот обратился к своим храбрецам и сказал им: "Возьмите оружие и, когда придёт ночь, приведите мне мулов и верблюдов и принесите колокольчики, бубенцы и трещотки, и повесьте их на шею верблюдам и мулам (а в войске было больше двадцати тысяч верблюдов и мулов)". И мусульмане подождали, пока нечестивые погрузились в сон, а потом аль-Джамракан велел своим людям садиться на коней, и они сели, положившись на Аллаха и ища поддержки у господа миров, и аль-Джамракан сказал им: "Гоните верблюдов и вьючных животных к неверным и колите их зубцами копий".
И мусульмане сделали то, что он приказал, со всеми мулами и верблюдами, и те ринулись на палатки неверных, и колокольчики, бубенчики и трещотки гремели, а мусульмане мчались за животными, крича: "Аллах велик!"
И звенели горы и холмы, поминая возвышенного владыку, которому присущи величие и слава. И ринулись кони, услышав эту великую хитрость, и стали топтать шатры, когда люди спали..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот сором шестая ночь
Когда же настала шестьсот сорок шестая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда аль-Джамракан ринулся ночью на неверных со своими людьми, конями и верблюдами, а люди спали, многобожники поднялись, ошеломлённые, и, схватив оружие, стали бросаться друг на друга и дрались, пока большинство из них не было перебито. И они посмотрели друг на друга и не нашли ни одного убитого из мусульман, а наоборот, оказалось, что те на конях и вооружены. И поняли многобожники, что это - хитрость, учинённая против них, и аль-Кураджан закричал на уцелевших воинов и сказал им: "О сыны развратниц, то, что мы хотели сделать с ними, они сделали с нами, и их хитрость одолела нашу хитрость!"
И он хотел понестись на мусульман, но вдруг взвилась пыль, застилая края неба, и её подгоняли ветры, и она поднялась и раскинулась шатром и повисла в воздухе, и стало видно из-за пыли сверканье шлемов и блистание кольчуг, и под ними были все славные богатыри, опоясанные индийскими мечами и с гибкими копьями. И когда неверные увидали эту пыль, они отступили от сражения, и каждый отряд послал скорохода, и скороходы побежали под пылью и, посмотрев, вернулись и рассказали, что это - мусульмане. А подходившее войско было то, которое послал Гариб с горным гулем, и впереди него ехал Садан. Он подъехал к лагерю мусульман-благих, и тогда аль-Джамракан и его люди понеслись, и они ринулись на неверных, подобные горящим головням, и начали работать среди них острыми мечами и трепещущими рудейвийскими копьями, и почернел день, и ослепли взоры от множества пыли. И стоек был храбрец нападающий, и бежал трус убегающий, направляясь в степи и пустыни, и была кровь на земле, подобна потоку, и воины продолжали биться и сражаться, пока не кончился день и не пришла ночь с её мраком. А затем мусульмане отделились от неверных и расположились в палатках и поели кушанья. И они проспали до тех пор, пока не повернулась, уходя, ночь и не пришёл с улыбкою день, и тогда мусульмане совершили утреннюю молитву и выехали на бой. А когда люди аль-Кураджана прекратили бой и оказалось, что большинство их ранено и две трети из них уничтожены мечами и зубцами копий, аль-Кураджан сказал им: "О люди, завтра мы выедем на средину поля, к месту боя и сражения, и я схвачусь с доблестными на кругу".
И когда наступило утро и засияло светом и заблистало, оба войска сели на коней, и воины подняли громкие крики, обнажили оружие, протянули серые копья и выстроились для боя и сечи. И первым, кто открыл ворота боя, был альКураджан, сын аль-Джаланда ибн Каркара. И он крикнул: "Пусть не подходит ко мне сегодня ленивый или слабый!" (При всем этом аль-Джамракан и Садан-гуль были под знамёнами.) И выехал предводитель племени Бену-Амир, и выступил против аль-Кураджана на середину поля, и они Бросились друг на друга, как два барана, и бодались некоторое время. А потом аль-Кураджан ринулся на предводителя и схватил его за рукав одеяния и потянул и сорвал с седла. И он ударил предводителя об землю, и тот занялся самим собою, и неверные скрутили его и унесли в палатки.
А аль-Кураджан стал гарцевать и бросаться и искать стычки, и выступил к нему второй предводитель, и он взял его в плен. И аль-Кураджан брал в плен предводителя за предводителем, пока не забрал до полудня семь предводителей. И тогда аль-Джамракан закричал криком, от которого загудело все поле, и услышали его оба войска и ринулись на аль-Кураджана с сердцем, охваченным волнением, произнося такие стихи:
"Вот я, Джамракан, и силён я душой,
Всем витязям страшно со мною сразиться,
Я крепости рушил и их оставлял
В рыданьях и плаче о людях погибших,
О ты, Кураджан, следуй правым путём,
И путь заблужденья оставь ты навеки.
Единым ты бога признай, что вознёс
Ввысь небо и создал моря он и горы,
Предастся Аллаху коль раб, то найдёт
Приют он в раю и мук пытки избегнет".
И когда аль-Кураджан услышал слова аль-Джамракана, он стал храпеть и хрипеть и бранить солнце и луну и понёсся на аль-Джамракана, говоря такие стихи:
"Вот я, Кураджан, я - храбрец всех времён,
И лев из пустынь устрашён моей тенью.
И крепости брал я, и львов я ловил,
Всем витязям страшно со мною сразиться,
О ты, Джамракан, коль не веришь словам,
То вот пред тобою со мной поединок!"
И когда аль-Джамракан услышал его слова, он понёсся на него, сильный сердцем, и они так бились мечами, что зашумели ряды воинов, и разили друг друга копьями, и усилились их крики, и они бились и сражались, пока не прошло предзакатное время и день не стал уходить. И тогда аль-Джамракан ринулся на аль-Кураджана и, ударив его дубиной в грудь, бросил его на землю, точно ствол пальмы, и мусульмане связали его и потащили на верёвке, как верблюда. И когда нечестивые увидели своего господина в плену, их взяла ярость людей неведения, и они понеслись на мусульман, желая выручить своего господина, и встретили их богатыри мусульман и оставили их валяться на земле, а уцелевшие бросились бежать, ища спасения, и был у них на затылке звенящий меч.
И мусульмане гнались за ними, пока не рассеяли по горам и степям. И затем они принялись за добычу, а было её много - и кони, и палатки, и другое, - и захватили они добычу, и какую добычу!
И потом мусульмане двинулись дальше, и аль-Джамракан предложил аль-Кураджану ислам и стал грозить и пугать его, но тот не принял ислама, и ему перерезали шею и подняли его голову на копьё.
И затем мусульмане тронулись, направляясь в город Оман. Что же касается неверных, то они рассказали царю об убиении его сына и гибели войска. И когда аль-Джаланд услышал эту весть, он ударил венцом об землю и стал так бить себя по лицу, что из ноздрей у него показалась кровь, и упал на землю, покрытый беспамятством. И ему побрызгали на лицо розовой водой, и он очнулся и кликнул своего везиря и сказал ему: "Пиши письма всем наместникам и вели им не оставить никого из бьющих мечом, разящих копьём и носящих лук. Пусть всех приведут сюда!"
И везирь написал письма и послал их со скороходами, и наместники снарядились и выступили со влачащимся войском, числом в сто тысяч и восемьдесят тысяч. И они приготовили шатры, верблюдов и чистокровных коней и хотели трогаться, и вдруг видят - приближаются альДжамракан и Садан-гуль во главе семидесяти тысяч всадников, подобных хмурым львам, и каждый из них закован в железо.
И когда аль-Джаланд увидел, что мусульмане приближаются, он обрадовался и воскликнул: "Клянусь солнцем, обладателем сияний, я не оставлю врагам ни единого человека и никого, чтобы доставлять вести, и разрушу Ирак и отомщу за моего сына, витязя, набеги совершающего, и не остынет во мне огонь!" Затем он обратился к Аджибу и сказал ему: "О иракская собака, вот товар, который ты к нам ввёз! Клянусь тем, кому я поклоняюсь, если я не воздам должное моему врагу, я убью тебя наихудшим убиением".
И, услышав эти слова, Аджиб огорчился великим огорчением и стал упрекать себя. И он выждал, пока мусульмане спешились и поставили палатки и ночь стала тёмной (а он стоял вдали от палаток с теми, кто остался из его дружины), и сказал: "О сыны моего дяди, знайте, что, когда пришли мусульмане, мы с аль-Джаландом испугались до крайности, и я понял, что он не может меня защитить от моего брата или от кого другого. И моё мнение - нам следует уйти, когда заснут глаза, и мы направимся к царю Ярубу ибн Кахтану, так как у него больше войска и его власть сильнее".
И когда его люди услышали эти слова, они сказали: "Вот оно, правильное мнение!" И Аджиб приказал им зажечь огонь у входа в палатки и выступать во мраке ночи.
И они сделали так, как он приказал, и поехали, и не наступило ещё утро, как они уже пересекли далёкие страны. А наутро аль-Джаланд и двести шестьдесят тысяч одетых в панцири и погрузившихся в железо и нанизанные кольчуги забили в литавры войны и выстроились для боя и сражения, а аль-Джамракан с Саданом сели на коней во главе сорока тысяч всадников, могучих богатырей, и под каждым знаменем была тысяча сильных, превосходных витязей, передовых при нападении. И выстроились оба войска, ища сражения и боя, и обнажили мечи, и выставили зубцы гибких копий, чтобы выпить чашу гибели. И первым, кто открыл врата войны, был Садан, подобный твердокаменной горе или одному из маридов-джиннов. И выступил к нему богатырь из нечестивых, и он убил его и бросил на поле и крикнул своим сыновьям и слугам: "Разожгите огонь и изжарьте этого убитого!" И они сделали так, как он приказал, и подали убитого жареным, и Садан съел его и обглодал его кости, а нечестивые стояли и смотрели на него издали. И они воскликнули: "О солнце, обладатель сияний!" И испугались боя с Саданом, и альДжаланд крикнул своим людям: "Убейте эту гадину!" И выехал к Садану предводитель из нечестивых, и Садан убил его, и он убивал витязя за витязем, пока не убил тридцать витязей. И тогда отступились злые нечестивцы от боя с Саданом и сказали: "Кто сражается с джиннами и гулями!" И аль-Джаланд закричал: "Пусть нападут на него сто витязей и доставят его ко мне пленным или убитым".
И выступили сто витязей и понеслись на Садана и направили на него мечи и копья, и он встретил их с сердцем крепче кремня, провозглашая единственность владыки судящего, которого не отвлечёт одно дело от другого. И он закричал: "Аллах велик!" И ударял их мечом, пока не поскидывал с них головы, и не обернулся он на них больше одного раза, после того как убил из них семьдесят четыре витязя, а остальные бежали.
И аль-Джаланд закричал на десятерых предводителей, под каждым из которых была тысяча богатырей, и сказал км: "Закидайте его коня стрелами, чтобы он упал под него, и схватите его руками!" И на Садана бросились десять тысяч всадников, и он встретил их, сильный сердцем. И когда аль-Джамракан и мусульмане увидели, что неверные понеслись на Садана, они воскликнули: "Аллах велик!" И понеслись на них. И не успели они ещё достигнуть Садана, как его коня убили, а самого взяли в плен, и мусульмане нападали на неверных, пока не померк день и не ослепли глаза, и звенел острый меч, и твёрдо стоял каждый нападающий витязь, и охватила труса растерянность. И были мусульмане среди нечестивых, как белое пятно на чёрном быке..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот сорок седьмая ночь
Когда же настала шестьсот со" рок седьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что усилился бой между мусульманами и нечестивыми, так что стали мусульмане среди нечестивых, как белое пятно на чёрном быке, и они не прекращали боя и схватки, пока не приблизился мрак, и тогда они отделились друг от друга, и было убито из нечестивых много людей, которым нет числа. И аль-Джамракан и его люди вернулись, крайне опечаленные о Садане, и не были им приятны ни еда, ни сон. И они проверили своих людей, и оказалось, что убито из них меньше тысячи, и аль-Джамракан сказал" "О люди, я выйду на середину поля, к месту боя и сражения, и убью их богатырей, и захвачу их женщин, и возьму их в плен, и выкуплю ими Садана по изволению судящего владыки, которого не отвлечёт одно дело от другого". И успокоились сердца мусульман, и они обрадовались и разошлись по палаткам. Что же касается аль-Джаланда, то он поднялся и вошёл к себе в шатёр и сел на престол своего царства, и его люди окружили его, и тогда он позвал Садана, и его привели к нему, и аль-Джаланд воскликнул: "О бешеный пёс и ничтожнейший из арабов, о носящий дрова, кто убил моё дитя аль-Кураджана, храбреца своего времени, убийцу соперников, повергающего богатырей?" - "Его убил аль-Джамракан, предводитель войска царя Гариба, господина витязей, и я изжарил его а съел, так как я был голоден", - ответил Садан. И когда аль-Джаланд услышал слова Садана, глаза его закатились под темя, и он велел отрубить Садану голову. И палач пришёл с этим намерением и подошёл к Садану, и тогда Садан потянулся в оковах и разорвал их и, бросившись на палача, выхватил у него меч, ударил его и скинул ему голову.
И он направился к аль-Джаланду, и тот бросился с престола и убежал. И тогда Садан напал на присутствующих и убил двадцать приближённых царя, а остальные предводители убежали. И поднялись крики в лагере неверных, а Садан ринулся на бывших там нечестивых и стал бить их направо и налево, и они разбежались перед ним и освободили ему проход, и Садан шёл, избивая врагов мечом, пока не вышел из их лагеря, направляясь в лагерь мусульман. И мусульмане услышали шум нечестивых и сказали: "Может быть, к ним пришло подкрепление?" И пока они недоумевали, вдруг подошёл к ним Садан. Они сильно обрадовались его приходу, и больше всех радовался ему альДжамракан, и он поздоровался с Саданом, и мусульмане тоже поздоровались с ним и поздравили его с благополучием.
Вот что было с мусульманами.
Что же касается нечестивых, то они возвратились со своим царём в его шатёр после ухода Садана. И царь сказал: "О люди, клянусь солнцем, обладателем сияний, клянусь мраком ночи и светом дня и бегучими звёздами, я не думал, что спасусь в сей день от убиения! Если бы я попал к нему в руки, он наверное съел бы меня, и я не стоил бы для него ячменя, или пшеницы, или злака из других злаков". - "О царь, - ответили ему, - мы не видели никого, кто бы делал то же, что этот гуль". - "О люди, - воскликнул царь, - когда наступит завтрашний день, наденьте снаряжение, сядьте на коней и растопчите их конскими копытами!"
Что же касается мусульман, то они собрались, радуясь поддержке Аллаха и освобождению Садана-гуля, и альДжамракан воскликнул: "Завтра на поле я покажу вам, каковы мои дела и что мне подобает. Клянусь другом Аллаха Ибрахимом, я убью их гнуснейшим убиением и буду ударять их острым мечом, пока не смутится среди них всякий понятливый. Я намерен напасть на правое и левое крыло. И когда вы увидите, что я ринулся на царя, который под знамёнами, неситесь за мною решительно, чтобы свершил Аллах дело, которое решено".
И оба войска провели ночь, сторожа друг друга, а когда взошёл день и явилось смотрящим солнце, воины сели на коней быстрее, чем во мгновенье ока, и закричал ворон разлуки, и посмотрели люди друг на друга. И воины выстроились для боя и сражения, и первым открыл врата боя аль-Джамракан и стал гарцевать и нападать, ища стычки.
И аль-Джаланд со своими людьми хотел понестись на врагов, но вдруг поднялась пыль, застилая края неба и омрачая день, и ударили её четыре ветра, и она разорвалась и разлетелась, и показались из-под неё витязи, закованные в кольчуги, храбрые богатыри, режущие мечи, разящие копья и люди, точно львы, что ничего не страшатся и не боятся. И когда оба войска увидели эту пыль, они воздержались от боя и послали разузнать, в чем дело и откуда зги пришельцы, вздымающие такую пыль. И помчались скороходы и вошли под пыль и скрылись от взоров, а затем, через некоторое время, они вернулись, и скороход нечестивых рассказал им, что прибывшие - отряд мусульман с царём их - Гарибом. Скороход мусульман вернулся и рассказал о прибытии царя Гариба и его людей. И мусульмане обрадовались его прибытию и, погнав коней, встретили своего царя, а потом они спешились и поцеловали землю меж его рук и пожелали ему мира..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот сорок восьмая ночь
Когда же настала шестьсот сорок восьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что воины мусульман, когда явился к ним царь Гариб, обрадовались сильной радостью, поцеловали землю меж его рук и стали здороваться с ним, окружая его, и Гариб сказал им: "Добро пожаловать!" И обрадовался их благополучию. И они достигли лагеря и поставили шатры и знамёна, и царь Гариб сел на престол своей власти, окружённый вельможами царства, и они рассказали ему обо всем, что случилось с Саданом.
Что же касается нечестивых, то они собрались и стали искать Аджиба, но не нашли его ни между собой, ни в палатках. И они рассказали аль-Джаланду ибн Каркару о его бегстве, и поднялось на царя воскресение, и он укусил себе палец и воскликнул: "Клянусь солнцем, обладателем сияний, это вероломный пёс! Он убежал со своими скверными людьми в пустыни и степи. Но ничто уже не отразит этих врагов, кроме жестокого боя; укрепите же вашу решимость, ободрите сердца и остерегайтесь мусульман!"
Что же касается Гариба, то он сказал людям: "Укрепите решимость, ободрите сердца и призывайте на помощь господа, прося его помочь вам против врагов". - "О царь, - отвечали воины, - ты увидишь, что мы сделаем на поле битвы, в месте боя и сражения!"
И оба войска спали, пока не наступило утро, сияя светом и блистая, и солнце не засверкало над верхушками холмов и долинами, и тогда Гариб совершил молитву в два раката, согласно вере Ибрахима, друга Аллаха - мир с ним! - и написал письмо, которое послал со своим братом Сахимом к нечестивым. И когда Сахим прибыл к ним, они спросили его: "Что ты хочешь?" И он отвечал: "Я хочу вашего повелителя". - "Постой, пока мы не спросим его о тебе", - сказали Сахиму. И он остановился, а нечестивые спросили о нем аль-Джаланда и рассказали ему о по" сланце Гариба. "Ко мне его!" - воскликнул царь. И Сахима привели к нему, и тогда царь спросил его: "Кто тебя послал?" И Сахим ответил: "Царь Гариб, которого Аллах сделал властителем над арабами и неарабами. Возьми его письмо и дай на него ответ".
И аль-Джаланд взял письмо, вскрыл его и прочитал в нем: "Во имя Аллаха, милостивого, милосердного, господа извечного, единого, великого, который знает о всякой вещи, господа Нуха, Салиха, Худа и Ибрахима и господа всякой вещи! Мир тем, кто следует правым путём и боится последствий дурного дела, кто повинуется царю всевышнему и следует путём истины и предпочёл последнюю жизнь первой! - А после того: - О Джаланд, не должно поклоняться никому, кроме Аллаха, единого, покоряющего, творца ночи и дня и вращающегося небосвода. Он послал пречистых пророков и заставил течь реки, он поднял небеса и распростёр землю, он взрастил деревья и наделил птиц в гнёздах и зверей в пустынях, он - Аллах - славный, всепрощающий, кроткий, покрывающий, которого не постигают взоры, навивающий ночь на день, который послал посланников и низвёл книги. И знай, о Джаланд, что нет веры, кроме веры Ибрахима, друга Аллаха. Прими же ислам - спасёшься от острого меча, а в последней жизни - от пытки огнём, а если откажешься от ислама, радуйся гибели и земель разрушению и следов твоих прекращению. И пошли ко мне пса Аджиба, чтобы я отомстил за отца и мать".
И когда аль-Джаланд прочитал письмо, он сказал Сахиму: "Скажи твоему господину, что Аджиб убежал со своими людьми и мы не знаем, куда он ушёл. А что до Джаланда, то он не откажется от своей веры, и завтра будет между нами бой, и солнце даст нам победу".
И Сахим вернулся к своему брату и осведомил его о том, что случилось, и мусульмане проспали до утра, а потом они взяли доспехи и оружие, сели на чистокровных коней и стали громко поминать царя, дающего победу, творца телес и душ. И они возгласили славословие и забили в боевые барабаны так, что задрожала земля, и выступили вперёд все витязи-начальники и отважные богатыри, ища боя, и задрожала земля. И первым, кто открыл врата боя, был аль-Джамракан, и он погнал своего коня на поле битвы и стал играть мечом и стрелами, так что смутил обладателей разума, и потом закричал: "Есть ли мне противник? Есть ли соперник? Пусть не приходит сегодня ко мне ленивый или слабый! Я - убийца аль-Кураджана, сына аль-Джаланда! Кто выступит против меня, чтобы отомстить?"
И когда аль-Джаланд услышал упоминание о своём сыне, он закричал своим людям: "О дети развратниц, приведите ко мне этого витязя, который убил моего сына, чтобы я поел его мяса и попил его крови!" И понеслись на аль-Джамракана сто богатырей, и он убил большинство их и обратил в бегство их эмира, и когда аль-Джаланд увидел, что сделал аль-Джамракан, он закричал на своих людей и воскликнул: "Нападайте на него едиными рядами!" И они взмахнули устрашающим знаменьем, и народы покрыли народы, и понёсся Гариб со своими людьми, и альДжамракан также, и сшиблись оба войска, подобно столкнувшимся морям. И работал йеменский меч с копьём, пока не растерзал груди и тела, и увидели оба войска ангела смерти воочию, и пыль поднялась до облаков, и оглохли уши, и онемел язык, и смерть окружила людей со всех сторон. И твёрдо стоял храбрец, и не выдерживал трус, и не прекращали воины боя и сражения, пока не повернул, уходя, день. И забили тогда в барабаны окончания, и оставили люди друг друга, и каждый отряд вернулся в свои палатки..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот сорок девятая ночь
Когда же настала шестьсот сорок девятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда окончился бой и воины оставили друг друга и каждый отряд вернулся в свои палатки, царь Гариб сел на престол своего царства, в месте своей власти, и его сподвижники выстроились вокруг него, и он сказал своим людям: "Я опечален и огорчён бегством этого пса Аджиба, и не знаю я, куда он пошёл. Если я его не настигну и не отомщу ему, я умру от огорчения!" И выступил тогда вперёд брат Гариба, Сахим-аль-Лайль, и поцеловал землю и сказал: "О царь, я пойду в лагерь нечестивых и раскрою дело вероломного пса Аджиба". - "Иди и узнай истину о деле этого кабана!" - сказал Гариб. И Сахим принял облик нечестивых и надел их одежду и стал как бы одним из них, а потом он направился к палаткам врагов и увидел, что они спят, пьяные от боя и сражения, и не осталось из них никого без сна, кроме сторожей. И Сахим прошёл в лагерь и ринулся к шатру царя и увидел, что тот спит и около него никого нет. И тогда Сахим подошёл и дал ему понюхать летучего банджа, и царь сделался как бы мёртвый. И Сахим вышел и привёл мула и, завернув царя в покрывало с постели, положил его на мула, а сверху накрыл его циновками, и пошёл и достиг шатра Гариба. И он вошёл к царю, и бывшие в шатре не узнали его и спросили: "Кто ты?" И Сахим засмеялся и открыл лицо, и тогда его узнали. "Что побудило тебя к этому, о Сахим?" - спросил Гариб. И Сахим сказал: "О царь, вот аль-Джаланд ибн Каркар".
И затем он развязал его, и Гариб узнал аль-Джаланда и сказал: "О Сахим, разбуди его!" И Сахим дал аль-Джаланду уксуса с ладаном, и тот выбросил из носа бандж и открыл глаза и увидел себя среди мусульман. "Что это за скверный сон?" - сказал он и закрыл глаза и заснул, но Сахим пнул его кулаком и воскликнул: "Открой глаза, о проклятый!" И аль-Джаланд открыл глаза и спросил: "Где я?" И Сахим сказал: "Ты пред царём Гарибом, сыном Кондемира, царя Ирака". И, услышав эти слова, альДжаланд воскликнул: "О царь, я под твоей защитой! Узнай, что нет за мною вины, и тот, кто вывел нас сражаться, - твой брат. Он бросил между нами с тобой вражду и убежал". - "А знаешь ли ты, где пролегает его дорога?" - спросил Гариб. И аль-Джаланд ответил: "Нет, клянусь солнцем, обладателем сияний, я не знаю, куда он пошёл!" И Гариб велел заковать аль-Джаланда и сторожить его, и все предводители отправились в свои палатки. И аль-Джамракан со своими людьми тоже вернулся и сказал: "О дети моего дяди, я намерен сделать сегодня ночью дело, которым обелю своё лицо перед царём Гарибом". - "Делай что хочешь, мы покорны и послушны твоему приказу", - сказали воины. И аль-Джамракан молвил: "Возьмите оружие, а я буду с вами. И ступайте легко, не давая и муравьям узнать о себе, и рассыпьтесь вокруг шатров нечестивых, а когда услышите моё славословие, восславьте Аллаха и крикните: "Аллах велик!" Потом отступите, направляясь к воротам города, и мы будем просить поддержки у Аллаха великого".
И воины вооружились полным вооружением и, выждав до полуночи, рассыпались вокруг нечестивых и подождали некоторое время. И вдруг аль-Джамракан ударил мечом по щиту и воскликнул: "Аллах велик!" - так, что долина загудела. И его люди сделали то же самое и закричали: "Аллах велик!" - так, что загудели долина и горы, и пески, и холмы, и все покинутые ставки, и проснулись нечестивые, ошеломлённые этим, и бросились друг на друга, и заходил между ними меч. А мусульмане отошли назад и направились к городским воротам и, перебив привратников, вошли в город и овладели им и тем, что в нем было из богатств и женщин.
Вот что случилось с аль-Джамраканом. Что же касается царя Гариба, то, когда он услышал крики: "Аллах велик!" - он сел на коня, и сели все воины до последнего. И Сахим выступил вперёд и приблизился к месту стычки. И он увидел, что Бену-Амир и аль-Джамракан совершили набег на нечестивых и напоили их чашею смерти, и вернулся и рассказал своему брату, и Гариб пожелал альДжамракану блага. А неверные нападали друг на друга острорежущими мечами, не жалея усердия, пока не взошёл день, озаряя светом страны, и тогда Гариб крикнул людям: "Нападайте, о благородные, и удовлетворите всеведущего царя".
И понеслись чистые на нечистых, и заиграл меч, и разгулялось копьё в груди всех лицемеров из нечестивых, и они захотели войти в город, но вышел к ним аль-Джамракан и его родичи, и грудь с грудью встретились они между горами, окружавшими их, и перебили людей бесчисленных, а остальные рассеялись в степях и пустынях..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Ночь, дополняющая до шестисот пятидесяти
Когда же настала ночь, дополняющая до шестисот пятидесяти, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда войска мусульман напали на нечестивых, они растерзали их острорежущим мечом, и неверные рассеялись по степям и пустыням, и мусульмане до тех пор преследовали их с мечом, пока они не рассыпались по долинам и кручам. А затем мусульмане вернулись в город Оман, и царь Гариб вошёл во дворец аль-Джаланда и сел на престол его царства, и его сподвижники окружили его, стоя справа и слева. И он позвал аль-Джаланда, и к нему поспешили и привели его пред лицо царя Гариба, и тот предложил ему принять ислам, но аль-Джаланд отказался, и Гариб приказал распять его на воротах города, а потом в него бросали стрелы, пока он не стал точно ёж. А затем Гариб наградил аль-Джамракана и сказал ему: "Ты - правитель города и повелитель его и властен в нем вязать и разрешать: ты ведь завоевал его своим мечом и людьми".
И аль-Джамракан поцеловал ногу Гариба и поблагодарил его и пожелал ему вечной победы, величия и счастья" а потом Гариб открыл казну и посмотрел, какие там богатства, и после этого он роздал деньги предводителям и мужьям - обладателям знамён и бойцам, и наделил женщин и детей, и раздавал деньги десять дней.
И после этого, однажды ночью, он спал и увидел во сне устрашающее видение и проснулся, испуганный и боящийся. И он разбудил своего брата Сахима и сказал ему: "Я видел во сне, что мы в долине и что эта долина - место обширное. И ринулись на нас две хищные птицы, больше которых я не видел в жизни, и ноги у них подобны копьям. И они бросились на нас, и мы их испугались. Вот что я видел".
И когда Сахим услышал эти слова, он сказал: "О царь, это - великий враг; охраняй себя от него".
И Гариб не спал остальную ночь, а когда наступило утро, он потребовал своего коня и сел, а Сахим спросил его: "Куда ты едешь, о брат мой?" И Гариб ответил: "Сегодня утром у меня стеснилась грудь, и я хочу проехать десять дней, чтобы моя грудь расправилась". - "Возьми с собой тысячу богатырей", - сказал ему Сахим. Но Гариб воскликнул: "Поеду только я и ты - никто больше!"
И тогда Гариб и Сахим сели на коней и поехали, направляясь к долинам и лугам, и они ехали от долины к долине и от луга к лугу, пока не проехали мимо одной долины, где было много деревьев, плодов и рек, где благоухали цветы, и птицы на ветвях пели на разные напевы, и соловей повторял свои колена приятным голосом, а горлинка наполняла местность пением, и звуки соловья пробуждали дремлющего, и дрозд пел как человек, вяхирю и голубю отвечал ясным голосом попугай. И было среди древесных плодов - каждого съедобного плода по паре. И понравилась юношам эта долина, и они поели её плодов и напились из её каналов и присели под тенью деревьев.
И одолела их дремота, и они заснули - слава тому, кто не спит! И пока они спали, вдруг низринулись на них два могучих марида, и каждый из них положил одного человека себе на плечо, и они поднимались по воздуху ввысь, пока не оказались над облаками. И Сахим с Гарибом проснулись и увидели себя между небом и землёй, и они посмотрели, кто их несёт, и вдруг видят: это - два марида, и у одного из них голова, как у пса, а у другого, как у обезьяны, и он подобен пальме. И волосы у обоих, как конский хвост, и когти, как у льва. И когда Гариб и Сахим увидели эти обстоятельства, они воскликнули: "Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха!"
Причиною всего этого было то, что у одного царя из царей джиннов по имени Муриш был сын по имени Саик, и он любил девушку из джиннов по имени Наджма. И Саик с Наджмой встречались в этой долине в облике птиц. Гариб с Сахимом увидели Сайка и Наджму и подумали, что это птицы, и бросили в них стрелу. И стрела попала только в Сайка, и у него потекла кровь, а Наджма опечалилась о Сайке и схватила его и полетела, боясь, что её поразит то же, что поразило Сайка, и летела с ним до тех пор пока не бросила его у дверей дворца его отца. И привратники подняли Сайка и бросили его перед отцом, и когда Муриш посмотрел на своего сына и увидел стрелу у него в ребре, он воскликнул: "Увы, мой сын! Кто сделал с тобою это дело, я разрушу его страну и ускорю его гибель, хотя бы это был величайший из царей джиннов!"
И тогда Саик открыл глаза и молвил: "О батюшка, убил меня не кто иной, как человек из Долины Ручьёв". И не кончил он ещё говорить, как его дух поднялся, а отец стал так бить себя по лицу, что у него изо рта показалась кровь, и он кликнул двух маридов и сказал им: "Отправляйтесь в Долину Ручьёв и принесите мне всех, кто там есть!" И мариды полетели и достигли Долины Ручьёв и, увидев Гариба и Сахима, которые спали, схватили их и понесли, и доставили к Муришу.
И когда Сахим и Гариб пробудились от сна, они увидели себя между небом и землёй и воскликнули: "Нет, мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого!.."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот пятьдесят первая ночь
Когда же настала шестьсот пятьдесят первая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что мариды схватили Гариба и Сахима и принесли их к Муришу, царю джиннов, и когда их поставили перед Муришем, они нашли его сидящим на престоле своего царства, и был он подобен высокой горе, и на его теле было четыре головы: голова льва, голова слона, голова пантеры и голова барса. И мариды поставили Гариба и Сахима перед Муришем и сказали: "О царь, вот те, кого мы нашли в Долине Ручьёв". И царь посмотрел на них глазами гнева и стал хрипеть и храпеть, и из носа его полетели искры, и испугались его все, кто присутствовал. "О собаки из людей, вы убили моё дитя и зажгли огонь в моей печени!" - воскликнул он. И Гариб молвил: - "А кто это твоё дитя, которое мы убили, и кто видел твоё дитя?" - "Разве не вы были в Долине Ручьёв и не увидели моего сына в облике птицы и не бросили в него деревянную стрелу и он не умер?" - воскликнул царь. И Гариб сказал: "Я не знаю, кто убил птицу! Клянусь великим господом, единственным, извечным, который знает о всякой вещи, клянусь другом Аллаха Ибрахимом, мы не видели птицы и не убили ни зверя, ни птицы!"
И когда Муриш услышал слова Гариба, который клялся Аллахом и его величием и пророком и другом его Ибрахимом, он понял, что Гариб - мусульманин. А Муриш поклонялся огню, вместо всевластного владыки, и он закричал своим людям и крикнул: "Принесите мне моего владыку!" И ему принесли печь из золота и поставили её перед ним и зажгли в ней огонь и бросили в печь зелья, и поднялось из печи пламя зеленое, пламя синее и пламя жёлтое. И распростёрся перед ним царь и все присутствующие, а Гариб и Сахим при всем этом возвещали единственность Аллаха великого и возвеличивали его и свидетельствовали, что Аллах властен во всякой вещи. И царь поднял голову и увидел, что Гариб и Сахим стоят и не пали ниц, и воскликнул: "О собаки, что это вы не падаете ниц?" И тогда Гариб вскричал: "О проклятые, падают ниц только перед владыкой, которому поклоняются, выводящему все сущее из небытия в бытие, извлекающему воду из твёрдой скалы, который внушает родителю нежность к новорождённому, которому не приписывают ни стояния, ни сидения, господу Нуха, Салиха, Худа и Ибрахима, друга Аллаха. Он - тот, кто создал рай и огонь и создал деревья и плоды, он - Аллах, единый, покоряющий".
И когда Муриш услышал эти слова, его глаза закатились под темя, и он крикнул своим людям: "Скрутите этих собак и принесите их в жертву моему владыке!" И Сахима с Гарибом скрутили и хотели бросить в огонь, и вдруг одна из бойниц дворца упала на печь, и она сломалась, и огонь потух и превратился в пепел, летающий по воздуху. И Гариб воскликнул: "Аллах велик! Он дал победу и поддержку и покинул тех, кто не верует! Аллах превыше тех, кто поклоняется огню, вместо всевластного владыки!" И тогда царь вскричал: "Ты - колдун и околдовал моего владыку, так что с ним случилось такое дело". - "О бесноватый, - сказал Гариб, - если бы у огня была тайна и доказательство, он бы защитил себя от того, что для него бедственно".
И царь, услышав его слова, зарычал и забушевал и стал ругать огонь и воскликнул: "Клянусь моей верой, я убью вас не иначе, как в нем!" И он приказал заточить Гариба и Сахима и, призвав сто маридов, велел им принести много дров и зажечь их огнём, и мариды сделали это, и запылал великий огонь, который горел до утра.
А затем Муриш сел на слона, находясь на золотом престоле, украшенном драгоценными камнями, и окружили его племена джиннов (а их много разных родов) и привели Гариба и Сахима, и когда юноши увидели пламя огня, они воззвали о помощи к единому, покоряющему, творцу ночи и дня, великому саном, которого не постигают взоры, а он постигает взоры, и он есть милостивый, пресведущий, и все время искали его защиты. И вдруг поднялось облако с запада до востока и пролилось дождём, как переполненное море, и погасило огонь. И испугались царь и его воины и вошли во дворец, и затем царь обратился к везирю и вельможам царства и спросил их: "Что вы скажете об этих людях?" И они сказали: "О царь, если бы они не стояли на истине, с огнём не случилось бы того, что случилось. Мы говорим, что они стоят на пути истины и правды. - "Стала и мне видна истина и явный путь, и поклонение огню - ложно! - воскликнул царь. - Если бы это был владыка, он бы наверное защитил себя от дождя, который его погасил, и от камней, которые сломали его печь, так что он превратился в пепел. Я уверовал в того, что создал огонь, и свет, и тень, и жар. А вы что скажете?" - "О царь, мы также следуем тебе, послушные и покорные", - сказали вельможи, и царь призвал Гариба. И когда его привели, он поднялся и обнял его и поцеловал меж глаз и так же поцеловал Сахима. И воины столпились около Гариба и Сахима, целуя им руки и головы..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот пятьдесят вторая ночь
Когда же настала шестьсот пятьдесят вторая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Муриш, царь джиннов, со своими людьми нашёл путь к исламу, он велел призвать Гариба и его брата Сахима и поцеловал их меж глаз. И вельможи его царства тоже толпились тут же, целуя юношам руки и головы. А потом царь Муриш сел на престол своего царства и посадил Гариба от себя справа, а Сахима - слева, и сказал: "О человек, что нам сказать, чтобы стать мусульманами?" - "Скажите: "Нет бога, кроме Аллаха, Ибрахим - друг Аллаха", - сказал Гариб. - Я царь со своими людьми принял ислам сердцем и языком, и Гариб стал учить их молитве.
А потом Гариб вспомнил своих людей я вздохнул, а царь джиннов сказал ему: "Ушло огорченье и исчезло, и пришли веселье и радость". - "О царь, - сказал Гариб, - у меня много врагов, и я боюсь из-за них за мой народ". И он рассказал ему о том, что случилось у него с братом его Аджибом, с начала до конца, я царь джиннов сказал ему: "О царь людей, я пошлю разведать для тебя вести о твоём народе и не дам тебе уйти, пока не смогу насладиться твоим лицом".
И он позвал двух могучих маридов, одного из которых звали аль-Кайладжан, а другого - аль-Кураджан, и когда мариды явились и поцеловали землю, царь сказал им: "Отправляйтесь в Йемен и узнайте все о войсках и отрядах этих людей". И мариды ответили: "Слушаем и повинуемся!" И затем они отправились и полетели к Йемену.
Вот что случилось с Гарибом и Сахимом. Что же касается воинов мусульман, то наутро они с предводителями сели на коней и направились во дворец царя Гариба, чтобы ему служить, и евнухи сказали им: "Царь с братом сели зарёю на коней и уехали". И предводители сели и направились в долины и горы и до тех пор шли по следу, пока не достигли Долины Ручьёв. И они увидели брошенные доспехи Гариба и Сахима и их коней, которые паслись. И тогда предводители воскликнули: "Царь исчез в этом месте! О сан друга Аллаха Ибрахима!" И затем они разъехались и искали в долине и в горах три дня, но им не явилось никакой вести, и тогда они стали оплакивать юношей и позвали скороходов и сказали им: "Разойдитесь по городам, крепостям и укреплениям и узнайте вести о нашем царе". И скороходы сказали: "Слушаем и повинуемся!" - и разошлись, и каждый из них направился в какой-нибудь климат.
А до Аджиба дошло через лазутчиков сведение о его брате, что он исчез и на весть о нем не напали, и Аджиб обрадовался исчезновению своего брата Гариба и возвеселился. И он вошёл к царю Ярубу ибн Кахтану (а он искал у него защиты, и Яруб защитил его), и тот дал ему двести тысяч амалекитян, и Аджиб пошёл со своим войском и стал лагерем у Омана. И вышли к ним аль-Джамракан и Садан и сразились с ними, и было убито из мусульман множество воинов. И они вошли в город и заперли ворота и укрепили городские стены. И тут прилетели мариды" - аль-Кайладжан и аль-Кураджан - и увидели, что мусульмане в осаде. И они выждали, пока пришла ночь, и заработали среди неверных острыми мечами из мечей джиннов, - каждый меч был длиною в двенадцать локтей, и если бы человек ударил им камень, он бы раздробил его", - и бросились на них, восклицая: "Аллах велик, он даёт победу и поддержку и покидает того, кто отверг веру Ибрахима, друга Аллаха!"
А потом они начали хватать неверных и умножили среди них убийство, и выходил из их ртов и ноздрей огонь. И неверные вышли из своих палаток и увидели вещи удивительные, от которых поднимаются волосы на теле, и помрачился их ум и улетел разум. И они схватили оружие и бросились друг на друга, а мариды косили головы нечестивых, крича: "Аллах велик! Мы - слуги царя Гариба, друга царя Муриша, царя джиннов!" И меч ходил среди неверных, пока не наступила полночь, и показалось нечестивым, что все горы - ифриты. И они погрузили палатки, грузы и деньги на верблюдов и вознамерились уйти, и первым побежал из них Аджиб..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот пятьдесят третья ночь
Когда же настала шестьсот пятьдесят третья ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что нечестивые вознамерились уйти, и первым побежал из них Аджиб. А мусульмане собрались, дивясь делу, которое случилось с неверными, и испугались племён джиннов, и мариды до тех пор были на затылках неверных, пока не рассеяли их по степям и пустыням, И спаслись от ифритов лишь пятьдесят тысяч амалекитян из первоначальных двухсот тысяч, и направились они в свои земли, разбитые и израненные. А мариды сказали мусульманам: "О воины, царь Гариб, ваш господин, и его брат желают вам мира, и они в гостях у царя Муриша, царя джиннов, и вскоре будут с вами". И когда воины услышали весть о Гарибе и о том, что он здоров, они обрадовались сильной радостью и сказали маридам: "Да обрадует вас Аллах доброй вестью, о благородные духи!"
И потом мариды вернулись и вошли к царю Гарибу и царю Муришу и, найдя их сидящими, рассказали им о том, что случилось и что они сделали, и цари пожелали им благого возмещения, и сердце Гариба успокоилось. И царь Муриш сказал ему: "О брат мой, я хочу провести тебя по нашей земле и показать тебе город Яфиса, сына Нуха, - мир с ним!" - "О царь, делай как тебе вздумается", - сказал Гариб. И царь велел привести юношам двух коней и сел с Гарибом и Сахимом и поехал, и поехала с ними тысяча маридов. И они двинулись, подобные куску горы, разрезанному вдоль, и гуляли по долинам и горам, пока не прибыли в город Яфиса, сына Нуха - мир с ним! И вышли им навстречу жители города, большие и малые, и встретили Муриша, и он вступил в город в великолепном шествии, а затем он поднялся во дворец Яфиса, сына Нуха, и сел на престол его царства. А престол этот был мраморный, с решётками из золотых тростей, а высотой - в десять ступеней, и был он устлан всевозможными цветными шелками. И когда жители города выступили перед ним, царь сказал им: "О семя Яфиса, сына Нуха, чему поклонялись ваши отцы и деды?" - "Мы нашли, что наши отцы поклоняются огню, и последовали им, и ты лучше это знаешь", - сказали жители. И царь молвил: "О люди, мы увидели, что огонь - творение из творений великого Аллаха, который сотворил всякую вещь. Когда я узнал это, я предался Аллаху, единому, покоряющему, творцу ночи и дня и вращающегося небосвода, которого не постигают взоры, а он постигает взоры, и он - милостивый и всеведущий. Примите же ислам - вы спасётесь от гнева всевластного, а в последней жизни - от пытки огнём".
И жители города предались Аллаху сердцем и языком, и Муриш взял Гариба за руку и показал ему дворец Яфиса, - как он построен и какие в нем диковины. И он вошёл в комнату оружия и показал ему оружие Яфиса, и Гариб увидел меч, повешенный на золотом колышке, и спросил: "О царь, это чей меч?" И царь ответил: "Это меч Яфиса, сына Нуха, которым он сражался с людьми и джиннами. Его выковал мудрец Джардум, и он написал на его поверхности великие имена. Если ударить им по горе, он её разрушит. И называется этот меч аль-Махик: когда он опускается на человека, то губит его, а опускаясь на джинна, уничтожает его".
И когда услышал Гариб слова Муриша об упомянутых достоинствах этого меча, он сказал: "Я хочу посмотреть на этот меч". - "Перед тобою то, что ты хочешь", - ответил Муриш. И Гариб протянул руку и, взяв меч, вытянул его из ножен, и засверкал он, и заиграла смерть, блистая, по его лезвию. А было оно длиною в двенадцать пядей, а шириною в три пяди. И Гариб хотел взять меч, и царь Муриш сказал ему: "Если ты можешь им ударить, возьми его". И Гариб сказал: "Хорошо!" И взял меч в руку, и он был у него в руке точно посох, и присутствующие - люди и джинны - удивились и воскликнули: "Ты отличился, о господин витязей! Наложи свою руку на это сокровище, о котором вздыхают цари земли, и садись на коня, а я буду тебе показывать", - сказал Муриш. И Гариб сел на коня, и Муриш тоже сел, а люди и джинны последовали за ними, прислуживая..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот пятьдесят четвёртая ночь
Когда же настала шестьсот пятьдесят четвёртая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что царь Гариб и царь Муриш сели на коней в городе Яфиса, а люди и джинны последовали за ними, прислуживая им. И цари ехали мимо пустых дворцов и домов и покинутых площадей и ворот. А затем они вышли из ворот города и стали гулять в садах, где были плодоносные деревья и текучие реки, и говорящие птицы, которые прославляли того, кому принадлежит могущество и вечность. И они гуляли до тех пор, пока не наступил вечер, а потом вернулись и остались на ночь во дворце Яфиса, сына Нуха. И когда они туда прибыли, им подали столик, и они поели, и Гариб обратился к царю джиннов и сказал: "О царь, я намерен отправиться к моим людям и воинам. Я не знаю, каково им было после меня".
И царь Муриш, услышав слова Гариба, воскликнул: "О брат мой, клянусь Аллахом, я не хочу с тобой расставаться и не дам тебе уйти раньше, чем через месяц, чтобы я мог насладиться твоим видом!" И Гариб не мог ему перечить и прожил целый месяц в городе Яфиса, а потом он поел и попил, и царь Муриш дал ему подарки из редкостей, дорогих металлов и драгоценностей: изумруды, бадахшанские рубины, камень алмаз и куски золота и серебра, а также мускуса и амбры и отрезы шелка, затканного золотом, и сделал Гарибу и Сахиму одежды из шёлковой материи, затканные золотом, а Гарибу он сделал венец, окаймлённый жемчугом и драгоценными камнями, которого не оценить никакой ценой. И затем он сложил все это в мешки и позвал пятьсот маридов и сказал им: "Собирайтесь выезжать завтра, чтобы мы проводили царя Гариба с Сахимом в их страну". И мариды ответили: "Слушаем и повинуемся!" И провели ночь с намерением ехать.
А когда настало время выезжать, вдруг появились кони и барабаны и ревущие трубы, и мариды наполнили землю. А было их семьдесят тысяч маридов летающих и ныряющих, и их царя звали Баракан.
А прибытию этого войска была великая и дивная причина, и было это дело волнующее, необычайное, о котором мы расскажем по порядку.
Этот Баракан был властителем Сердоликового города и Золотого дворца, и он властвовал над пятью кувшинами, в каждом из которых было пятьсот тысяч маридов. Он и его племя поклонялись огню, вместо всевластного владыки. И этот царь был сыном дяди Муриша, а среди людей Муриша был один нечестивый марид, который принял ислам из лицемерия, и он скрылся в толпе своих родичей и ушёл, и шёл до тех пор, пока не достиг Долины Сердоликов. И он вошёл во дворец царя Баракана и поцеловал землю меж его рук и пожелал ему вечной славы и счастья, а потом он рассказал царю о принятии Муришем ислама. И Баракан спросил его, как он отступил от своей веры. И марид рассказал ему обо всем, что случилось. Когда Баракан услышал его слова, он стал храпеть и хрипеть и бранить солнце, луну и огонь, мечущий искры, и воскликнул: "Клянусь моей верой, я убью сына моего дяди, его народ и того человека и не оставлю из них никого!" И он кликнул племена джиннов и выбрал из них семьдесят тысяч маридов и шёл с ними, пока не дошёл до города Джабарса, и они окружили город, как нами упомянуто. И царь Баракан расположился напротив городских ворот и поставил свои палатки, и Муриш позвал одного марида и сказал: "Подойди к этим воинам, посмотри, чего они хотят, и приходи ко мне скорее". И марид пошёл и вошёл в лагерь Баракана, и мариды поспешили к нему и спросили его: "Кто ты?" - "Посланец Муриша", - ответил марид. И его взяли и поставили перед Бараканом, и он пал перед ним ниц и сказал: "О владыка, мой господин послал меня к вам, чтобы я узнал, что с вами случилось". - "Вернись к твоему господину, - сказал Баракан, - и скажи ему: "Это сын твоего дяди Баракан пришёл тебя приветствовать..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот пятьдесят пятая ночь
Когда же настала шестьсот пятьдесят пятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что марид, посланец Муриша, войдя к Баракану, сказал: "Мой господин послал меня к тебе, чтобы я узнал, что с вами случилось". И Баракан сказал ему: "Вернись к твоему господину и скажи ему: "Сын твоего дяди Баракан пришёл тебя приветствовать".
И марид вернулся к своему господину и рассказал ему об этом, и Муриш сказал Гарибу: "Сиди на своём престоле, а я пойду поприветствую сына моего дяди и вернусь к тебе".
И он сел на коня и поехал, направляясь к шатрам, а Баракан сделал это из хитрости, чтобы Муриш вышел и он схватил бы его. И он поставил вокруг себя маридов и сказал им: "Когда вы увидите, что я его обнимаю, хватайте его и вяжите". И мариды сказали ему: "Слушаем и повинуемся!" После этого царь Муриш приехал и вошёл в шатёр сына своего дяди, и тот поднялся и обнял его, и джинны ринулись на Муриша и скрутили его и заковали. И Муриш посмотрел на Баракана и спросил его: "Что это за обстоятельства?" И Баракан воскликнул: "О собака из джиннов, ты оставляешь свою веру и веру твоих отцов и дедов и вступаешь в веру, которой ты не знаешь!" - "О сын моего дяди, - сказал Муриш, - я увидел, что вера Ибрахима, друга Аллаха, истинна, а иная - ложна". - "А кто вам рассказал?" - спросил Баракан. "Гариб, царь Ирака, и он у меня на самом славном месте", - ответил Муриш. И Баракан воскликнул: "Клянусь огнём, и светом, и мраком, и жаром, я убью его и всех вас!"
И потом он велел его заточить, и когда слуга Муриша увидел, что постигло его господина, он повернулся, убежал в город и осведомил людей царя Муриша о том, что выпало их господину. И они закричали и вскочили на коней. И Гариб спросил: "В чем дело?" И его осведомили о том, что случилось, и он кликнул Сахима и сказал ему: "Оседлай мне коня из тех двух коней, которых мне дал царь Муриш". - "О брат мой, ты будешь сражаться с джиннами?" - спросил Сахим. "Да, - отвечал Гариб, - я буду сражаться с ними мечом Яфиса, сына Нуха, и попрошу помощи у господина нашего Ибрахима, друга Аллаха, - мир с ним! - он владыка всякой вещи и создатель её".
И Сахим оседлал Гарибу рыжего коня из коней джиннов, подобного крепости из крепостей, а потом Гариб взял боевые доспехи, вышел и сел на коня. И отряды джиннов тоже вышли, одетые в кольчуги. И Баракан со своими людьми сел на коня, и выстроились воины, и войска начали сражаться, и первым, кто открыл врата боя, был царь Гариб. Он погнал своего коня на боевое поле и обнажил меч Яфиса, сына Нуха, - мир с ним! - от которого исходит яркий свет, слепивший глаза всем джиннам, и запал из-за него в сердце их страх. И Гариб играл мечом, пока не ошеломил разум джиннов. А потом он закричал: "Аллах велик! Я - царь Гариб, царь Ирака! Нег веры, кроме веры Ибрахима, друга Аллаха!" И когда Баракан услышал слова Гариба, он воскликнул: "Вот кто изменил веру сына моего дяди и отвернул его от его веры. Клянусь моей верой, я не сяду на престол, пока не отрежу Гарибу голову, не потушу его дыхания и не верну сына моего дяди с его людьми к их вере. А кто будет мне перечить, того я погублю".
И он сел на слона, белого, цвета бумаги, подобного высокой башне, и закричал на него и ударил его стальным копьём, которое утонуло в его мясе. И слон заревел, и Баракан направился к боевому полю и к месту боя и сражения, и приблизился к Гарибу и сказал ему: "О собака из людей, что привело тебя в нашу землю? Ты испортил сына моего дяди и его людей и вывел их из одной веры в другую! Знай - сегодняшний день - последний твой день в жизни".
И Гариб, услышав эти слова, воскликнул: "Прочь, ничтожнейший из джиннов!" И Баракан вытащил дротик и, взмахнув им, метнул его в Гариба, но промахнулся, и тогда он метнул второй дротик, и Гариб подхватил его и, взмахнув им, послал его к слону. И дротик вошёл слону в бок и вышел из другого бока, и слон упал на землю убитый, а Баракан свалился, точно высокая пальма. И Гариб не дал ему двинуться и ударил его мечом Яфиса, сына Нуха, по стволу его шеи, и Баракана покрыло беспамятство. И мариды устремились к нему и скрутили ему руки. И когда люди Баракана посмотрели на своего царя, они ринулись, желая его освободить, но Гариб понёсся на них, и понеслись с ним правоверные джинны. От Аллаха доблесть Гариба - он ублаготворил царя отвечающего и утолил жажду мести заколдованным мечом, и всякий, кого он ударял, был сломлен, и дух его, не успев подняться, становился пеплом в огне! И правоверные бросились на нечестивых джиннов, и они стали кидать друг на друга огненные стрелы, и распространился дым. А Гариб гарцевал между ними, и они рассыпались перед ним. И царь Гариб достиг шатра царя Баракана, подле которого стояли аль-Кайладжан и аль-Кураджан, и крикнул маридам: "Развяжите вашего господина". И они развязали его и разбили его оковы..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот пятьдесят шестая ночь
Когда же настала шестьсот пятьдесят шестая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что царь Гариб крикнул аль-Кайладжану и аль-Кураджану: "Развяжите вашего господина!" И они развязали его и разбили его оковы. И царь Муриш сказал им: "Принесите мне доспехи и приведите летающего коня!"
А у царя было два коня, летавших по воздуху, и он дал одного коня Гарибу, а другой остался у него. Ему привели коня после того, как он надел боевые доспехи, и они с Гарибом понеслись, и кони летели под ними, а их люди летели сзади них, и цари кричали: "Аллах велик! Аллах велик!" И отвечали им земля, и горы, и долины, и холмы. И они вернулись назад, после того как было убито больше чем тридцать тысяч маридов и шайтанов, и вошли в город Яфиса. И цари сели на места величия и стали искать Баракана, но не нашли его, так как, когда они взяли его в плен, их отвлекло от него сражение. И один ифрит из слуг царя поспешил к нему, развязал его и пронёс, подняв его над людьми. И Баракан увидел, что некоторые из них убиты, а другие бегут. И ифрит полетел с ним по небу и спустился в Сердоликовом городе, в Золотом дворце, и царь Баракан сел на престол своего царства, и пришли к нему его люди, которые остались целы после убиения, и вошли к нему и поздравили его с благополучием.
"О люди, - сказал царь, - а где же благополучие, когда моё войско перебито, а меня взяли в плен и опорочили мою честь среди племён джиннов?"
"О царь, - ответили люди Баракана, - цари всегда поражаемы и поражают". И царь воскликнул: "Я неизбежно отомщу и сниму с себя позор, а иначе я стану позорищем племён джиннов".
И затем он написал письма и послал за жителями крепостей, и они пришли к нему, послушные и покорные. Баракан сделал им смотр, и оказалось, что их триста тысяч и двадцать тысяч маридов - великанов и шайтанов. "Какая у тебя нужда до нас?" - спросили они, и царь сказал: "Готовьтесь выступать через три дня". И джинны отвечали: "Слушаем и повинуемся!"
Вот что было с царём Бараканом. Что же касается царя Муриша, то, когда он вернулся и начал искать Баракана и не нашёл его, ему сделалось тяжко, и он воскликнул: "Если бы мы поставили сотню маридов сторожить его, он не убежал бы. Но, однако, куда он от нас уйдёт?" И потом Муриш сказал Гарибу: "Знай, о брат мой, что Баракан вероломен и он не станет медлить с отмщением, а он непременно соберёт свои отряды и приедет с ними к нам. И я хочу его настигнуть, пока он слаб после своего поражения".
"Вот оно, правильное мнение и дело непорицаемое!" - воскликнул Гариб. И Муриш сказал Гарибу: "О брат мой, пусть мариды доставят вас в вашу страну, а меня оставьте воевать с неверными, чтобы облегчилась моя ноша". - "Нет, клянусь кротким, великодушным покровителем, я не уеду из этих земель, пока не уничтожу всех нечестивых джиннов и не поспешит Аллах направить их дух в огонь (и как скверен этот исход!), а спасётся лишь тот, кто поклоняется Аллаху, единому, покоряющему!" - воскликнул Гариб. "Но пошли Сахима в город Оман, может быть, он оправится от болезни" (а Сахим был болен). И Муриш закричал маридам: "Отнесите Сахима, эти деньги и подарки в город Оман!" И они ответили: "Слушаем и повинуемся!" И понесли Сахима и подарки и направились в страны людей. А Муриш написал письма в свои крепости и ко всем наместникам, и они явились, - а числом их было сто тысяч и шестьдесят тысяч, - и собрались и пошли, направляясь в Сердоликовую страну к Золотому дворцу. И они покрыли в один день расстояние года пути и пришли в одну долину и расположились там на отдых и спали, пока не настало утро, а потом хотели трогаться, и вдруг появился отряд джиннов, и джинны закричали, и два войска встретились в этой долине и понеслись друг на друга, и началось между ними избиение, и усилилась схватка, и увеличилось потрясение, и дурными стали обстоятельства. И пришло значительное и ушло воображаемое, и прекратились толки и разговоры, и сократились долгие жизни, и впали нечестивые в унижение и умопомрачение. И понёсся Гариб, объявляя единственным единого, возвышенного, которому поклоняются, и стал рубить шеи, оставляя головы скатившимися в пыль, и не наступил ещё вечер, как было убито из нечестивых около семидесяти тысяч. И тогда ударили в литавры окончания, и воины оставили друг друга...".
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот пятьдесят седьмая ночь
Когда же настала шестьсот пятьдесят седьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда войска оставили друг друга и разошлись, Муриш и Гариб расположились в шатрах. Сначала они почистили себе оружие, затем им принесли ужин, и они поели и поздравили друг друга с благополучием (а в их войске было убито больше десяти тысяч маридов).
Что же касается Баракана, то он расположился у себя в шатре, горюя о своих убитых помощниках: "О люди, если бы мы провели, сражаясь с врагами, три дня, они бы нас уничтожили до последнего". - "А что же нам делать, о царь?" - спросили они его, и он сказал: "Ринемся на них во мраке ночи, когда они спят, и когда никто не сможет доставить вести о нас. Приготовьтесь же и киньтесь на ваших врагов, и понеситесь на них, как один человек". И люди Баракана сказали: "Слушаем и повинуемся!"
И затем они стали готовиться к нападению. А среди них был один марид по имени Джандаль, сердце которого стало готовым для принятия ислама. И когда он увидел, на что вознамерились неверные, он ушёл от них и, войдя к Муришу и царю Гарибу, рассказал им, что неверные придумали. И Муриш обернулся к Гарибу и спросил его: "О брат мой, что делать?" И Гариб отвечал: "Сегодня ночью мы бросимся на неверных и рассеем их по пустыням и степям властью царя могучего".
И затем он позвал предводителей джиннов и сказал им: "Возьмите вы и ваши люди доспехи войны, и когда ниспадет мрак, выскальзывайте на ногах сотня за сотней и оставьте шатры пустыми и скройтесь в горах. А когда вы увидите, что враги между шатрами, нападайте на них со всех сторон. Укрепите вашу решимость и положитесь на вашего господа. Вы будете поддержаны Аллахом, и я - с вами".
И пришла ночь, и неверные ринулись к палаткам, призывая на помощь огонь и свет, и когда они оказались между шатрами, правоверные бросились на нечестивых, призывая на помощь господа миров и восклицая: "О милостивейший из милостивых, о творец всех тварей!" И оставили их скошенными и остывшими. И не наступило ещё утро, как сделались неверные телами без духа, а те, кто остался жив, устремились в степи и долины. И вернулись Муриш с Гарибом, поддержанные Аллахом, победоносные, и разграбили имущество неверных и проспали ночь до утра, а потом пошли, направляясь в Сердоликовый город и Золотой дворец.
Что же касается Баракана, то, когда война обернулась против него и перебили большинство его людей во мраке ночи, он повернулся, убегая с теми, кто остался жив из его воинов, и достиг своего города. И он пошёл к себе во дворец и собрал свои отряды и сказал им: "О люди, тот, у кого что-нибудь есть, пусть берет это и присоединяется ко мне на горе Каф, у Синего царя, владыки Пёстрого дворца: он тот, кто за нас отомстит".
И люди Баракана взяли своих жён и детей и имущество и направились к горе Каф, а Муриш с Гарибом достигли Сердоликового города и золотого дворца и увидели, что ворота открыты и нет в городе никого, кто рассказал бы о нем что-нибудь. И Муриш взял Гариба с собою и стал ему показывать Сердоликовый город и золотой дворец. А фундамент городских стен был из изумруда, и ворота из красного сердолика, с серебряными гвоздями, а крыши его домов и дворцов были из алоэ и сандала. И вошедшие в город пошли и разошлись по его улицам и переулкам и достигли Золотого дворца. И они переходили из одного прохода в другой и вдруг увидели постройку из царственного бадахшанского рубина, полы в которой были из изумруда и яхонта! А Муриш с Гарибом вошли во дворец, ошеломлённые его красотой, и ходили с места на место, пока не прошли семь проходов. И когда они вошли внутрь дворца, то увидели четыре портика, каждый из которых не был похож на другой, а посреди дворца был бассейн из червонного золота, над которым были изображения золотых львов, и вода текла из их пастей. И увидели цари нечто смущающее мысли. Портик, находившийся в передней части зала, был устлан коврами, затканными цветным шёлком, и под ним стояли два престола из червонного золота, украшенные жемчугом и драгоценными камнями. И Муриш с Гарибом сели на престол Баракана и устроили в Золотом дворце большое торжество..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот пятьдесят восьмая ночь
Когда же настала шестьсот пятьдесят восьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Муриш с Гарибом сели на престол Баракана и устроили большое торжество, а потом Гариб спросил Муриша: "Какой ты придумал план?" - "О царь людей, - ответил Муриш, - я послал сто всадников узнать, где находится Баракан, чтобы мы пошли вслед за ним".
И они пробыли в Золотом дворце три дня, пока не прилетели мариды. И, вернувшись, они рассказали, что Баракан отправился на гору Каф просить защиты у Синего царя, и тот взял его под защиту. И Муриш спросил Гариба: "Что скажешь, о брат мой?" И тот ответил: "Если мы на них не ринемся, они ринутся на нас".
И Муриш с Гарибом приказали войскам готовиться к выступлению через три дня, и они привели себя в боевой порядок и хотели тронуться, и вдруг видят: мариды, которые доставили Сахима и подарки, пришли к Гарибу и поцеловали землю. И Гариб спросил их про своих людей, и мариды сказали: "Когда твой брат Аджиб убежал после стычки, он пошёл к Ярубу ибн Кахтану и направился в земли Индии и, войдя к их царю, рассказал ему, что с ним случилось из-за его брата, и попросил у него защиты. И царь взял его под защиту и разослал письма ко всем своим наместникам, и собралось к нему войско, подобное переполненному морю, - нет у него ни начала, ни конца, - и он намеревается разрушить Ирак".
И Гариб, услышав слова маридов, воскликнул? "Да погибнут неверные! Аллах великий даст победу исламу, и я им покажу бой и сражение". - "О царь людей, - сказал Муриш, - клянусь величайшим именем, я непременно пойду с тобой в твоё царство и погублю твоих врагов и приведу тебя к желаемому". И Гариб поблагодарил его, и они провели ночь с намерением выступать, а когда настало утро, они двинулись и пошли, направляясь к горе Каф. И они прошли весь день и направились к Пёстрому дворцу и мраморному городу, а этот город был построен из камней и мрамора, и построил его Барик ибн Факи, отец джиннов, и он же построил Пёстрый дворец, а назван он так потому, что построен из кирпича серебряного и кирпича золотого, и не выстроено подобного ему больше нигде на земле. И когда воины приблизились к мраморному городу и осталось от них до города полдня, они спешились для отдыха, и Муриш послал узнать новости. И скороход скрылся и, вернувшись, сказал; "О царь, в мраморном городе отрядов джиннов столько" сколько листьев на деревьях или капель дождя". - "Что же мы будем делать, о царь людей?" - спросил Муриш. И Гариб сказал: "О царь, раздели твоих людей на четыре части, и пусть они окружат вражеское войско и воскликнут: "Аллах велик!" - а после того, как закричат славословие, пусть отступят от них. И будет это дело в половине ночи" и посмотрим, что произойдёт среда племён джиннов".
И Муриш призвал своих людей и разделил их так, как сказал Гариб, и они взяли оружие и ждали, пока но наступила ночь. А потом они пошли и окружили войско врагов и закричали: "Аллах велик! За веру Ибрахима, друга Аллаха, - мир с ним!" И неверные проснулись, устрашённые этими словами, и схватили оружие и нападали друг на друга, пока не заблистала заря. И большая часть их погибла, а меньшая уцелела. И Гариб закричал правоверным джиннам: "Неситесь на тех, кто уцелел из нечестивых! Вот я - с вами, и Аллах - вам помощник!" И Муриш понёсся, и Гариб вместе с ним. И Гариб обнажал свой губящий меч из мечей джиннов и стал обрубать носы и сделал головы седыми и обратил врагов в бегство.
И он завладел Бараканом и ударом лишил его жизни и спешился, окрашенный его кровью. А потом он сделал то же самое с Синим царём. И когда взошёл день, не осталось от неверных ни людей, ни вестников. И Муриш с Гарибом вошли в Пёстрый дворец и увидели, что в его стенах один кирпич из золота, а другой из серебра, а пороги в нем хрустальные, и стоит он на фундаменте из зеленого изумруда.
И во дворце был бассейн с фонтаном, подле которого лежали шёлковые ковры, вышитые золотыми нитками и украшенные драгоценными камнями, и они увидели там богатства, которых не счесть и не описать. И они вошли в помещение гарема и увидели гарем чистый и прекрасный, и Гариб осмотрел его и увидел в числе бывших там женщин девушку, лучше которой он не видал, и на ней была одежда, стоившая тысячу динаров. И вокруг неё стояла сотня рабынь, которые приподнимали полы её платья золотыми крючками, и была она подобна луне среди звёзд. И когда Гариб увидал эту женщину, он смутился умом и растерялся и спросил одну из невольниц: "Кто будет эта девушка?" - "Это Каукаб-ас-Сабах, дочь Синего царя", - ответили ему..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот пятьдесят девятая ночь
Когда же настала шестьсот пятьдесят девятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Гариб спросил одну из невольниц: "Кто эта девушка?" И ему сказали: "Это Каукаб-ас-Сабах, дочь Синего царя". И Гариб обратился к царю Муришу и сказал ему: "О царь джиннов, я хочу жениться на этой девушке". И Муриш ответил: "И дворец и то, что есть в нем из богатств и детей, - нажива твоих рук, и если бы ты не сделал хитрости и не погубил бы Баракана и Синего царя с их людьми, они бы погубили нас до последнего. Деньги - твои деньги, и обитатели дворца - твои рабы".
И Гариб поблагодарил Муриша за его хорошие слова и, подойдя к девушке, посмотрел на неё и как следует в неё вгляделся и полюбил её сильной любовью и забыл Фахр-Тадж, дочь царя Сабура, царя персов, турок и дейлемитов, и забыл Махдию. А матерью этой девушки была дочь царя Китая, которую Синий царь похитил из её дворца и лишил девственности, и она зачала от него и принесла ему девочку, и из-за её красоты и прелести царь назвал её Каукаб-ас-Сабах, и была она владычицей красавиц. И мать умерла, когда младенцу было сорок дней, и воспитывали её повитухи и евнухи, пока не стало ей семнадцать лет от роду. И случилось тогда это дело, и убили её отца, и полюбил её Гариб сильной любовью, и он вложил её руку в свою и вошёл к ней в тот же вечер и нашёл её девственной.
А эта девушка ненавидела своего отца, и она обрадовалась его убиению. И Гариб приказал разрушить Пёстрый дворец, и его разрушили, и Гариб разделил его богатства между джиннами, и досталась Гарибу двадцать одна тысяча кирпичей, золотых и серебряных, а из богатств и дорогих металлов ему досталось столько, что не счесть и не перечислить. Потом царь Муриш взял Гариба и стал ему показывать гору Каф и её диковины, и они направились к крепости Баракана и, достигнув этой крепости, разрушили её и поделили её богатства, и потом они направились к крепости Муриша и оставались там пять дней, И Гариб пожелал отправиться в свою страну, и Муриш сказал ему: "О царь людей, я пойду у твоего стремени и доставлю тебя в твою страну". - "Нет, клянусь другом Аллаха Ибрахимом, - воскликнул Гариб, - я не позволю тебе утомлять себя и не возьму из твоих людей никого, кроме аль-Кайладжана и аль-Кураджана". - "О царь, - сказал Муриш, - возьми десять тысяч всадников из джиннов, которые будут с тобою, чтобы служить тебе". - "Я возьму только тех, о ком я тебе сказал", - ответил Гариб. И тогда Муриш приказал тысяче маридов нести то, что досталось Гарибу из добычи, и сопровождать его до его царства, а двум маридам - альКайладжану и аль-Кураджану - он велел быть с Гарибом и слушаться его. И ифриты ответили: "Слушаем и повинуемся!" И Гариб сказал маридам: "Несите богатства и Каукаб-ас-Сабах". И хотел трогаться и сесть на своего летающего коня, но Муриш сказал ему: "Этот конь, о брат мой, живёт только в нашей земле, а когда он достигнет земли людей, он умрёт. Но у меня есть морской конь, которому не найти подобного в земле иракской и во всех странах".
И он велел привести этого коня, и его привели, и когда Гариб увидал его, конь стал преградой между" ним и его разумом. Потом коня спутали, и аль-Кайладжан понёс его, а аль-Кураджан взвалил на себя сколько мог, и затем Муриш обнял Гариба и заплакал из-за разлуки с ним и сказал: "О брат мой, если выпадет тебе что-нибудь, что будет тебе не под силу, пришли за мной, и я приду к тебе с войском, которое разрушит землю и то, что на ней есть".
И Гариб поблагодарил его за милости и за самоотверженную преданность. И мариды с Гарибом и конём прошли два дня и ночь, покрыв расстояние в пятьдесят лет пути, и приблизились к городу Оману. И они расположились близ города, чтобы отдохнуть, и Гариб обратился к аль-Кайладжану и сказал ему: "Пойди и добудь мне сведения о моих людях". И марид отправился и вернулся и сказал: "О царь, у твоего города войско неверных, подобное переполненному морю, и твои люди с ним сражаются. Они ударили в барабан войны, и аль-Джамракан выступил в поле".
И когда Гариб услышал эта слова, он воскликнул: "Аллах велик! - И сказал: - О Кайладжан, оседлай мне коня и подай мне доспехи и копьё! Сегодня можно будет отличить витязя от труса на месте боя в сражения".
И аль-Кайладжан поднялся и принёс Гарибу то, что он требовал, и Гариб взял военные доспехи и повязался мечом Яфиса, сына Нуха, и, сев на морского коня" направился к войскам и отрядам. И аль-Кайладжан б альКураджаном сказали ему: "Дай себе отдых и позволь нам пойти к неверным и рассеять их по степям и пустыням, чтобы не осталось у них никого из людей и раздувающего огонь, с помощью Аллаха, высокого и всевластного". - "Клянусь другом Аллаха Ибрахимом, - воскликнул Гариб, - я позволю вам сражаться, только если буду на спине моего коня!"
А причиною прихода этого войска было дивное дело..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Ночь, дополняющая до шестисот шестидесяти
Когда же настала ночь, дополняющая до шестисот шестидесяти, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Гариб сказал аль-Кайладжану: "Пойди я узнай мне сведения о моих людях". Я вернулся и сказал: "У твоего города стоит большое войско".
А причиной его прихода было то, что Аджиб пришёл с войском Яруба ибн Кахтана и осадил мусульман и вышли аль-Джамракан и Садан и пришли к ним аль-Кайладжан с аль-Кураджаном и разбили войско неверных. И Аджиб обратился в бегство и сказал: "О люди, если вы вернётесь к Ярубу ибн Кахтану, когда его войско перебито и убит его сын, он скажет: "О люди, если бы не вы, моих людей и моего сына не убили бы", - и убьёт нас до последнего. Моё мнение, что нам следует отправиться в страны Индии и войти к царю Тарканану, и он отомстит за нас".
И люди Аджиба сказали ему: "Веди нас, да благословит тебя огонь!" И они шли дни и ночи, пока не дошли до города Хинда. И они попросили разрешения войти к царю Тарканану, и тот позволил Аджибу войти, и Аджиб вошёл и поцеловал перед ним землю и пожелал ему того, чего желают царям, а потом сказал: "О царь, защити меня, да защитит тебя огонь, обладатель искр, и да охранит тебя мрак ночи мрачною тьмой".
И царь Индии посмотрел на Аджиба и спросил его: "Кто ты и чего ты хочешь?" И Аджиб сказал: "Я - Аджиб, царь Ирака. Мой брат меня обидел, он последовал вере ислама, и рабы стали ему послушны. Он овладел многими странами и все время гонял меня из одной земли в другую, и вот я пришёл к тебе искать защиты у тебя и у твоей власти".
И когда услышал царь Индии слова Аджиба, он стал вставать и садиться и воскликнул: "Клянусь огнём, я отомщу за тебя и никому не позволю поклоняться не огню, моему владыке!" И потом он кликнул своего сына и сказал ему: "О дитя моё, приготовься и иди в Ирак. Погуби всех, кто там находится, свяжи тех, кто не поклоняется огню, пытай их и уродуй, но не убивай, а приведи ко мне, чтобы я подверг их пыткам всякого рода: дал бы им вкусить унижение и сделал бы их назиданием для тех, кто поучается в наше время".
И затем царь выбрал восемьдесят тысяч бойцов на конях и восемьдесят тысяч бойцов на жирафах и послал со своим сыном десять тысяч слонов, на каждом из которых были носилки из сандала с решётками из золотых тростей, а пластинки и гвозди на этих носилках были золотые и серебряные. И на каждых носилках стоял престол из золота и изумруда, и ещё он послал колесницы с оружием - на каждой колеснице было восемь человек, сражавшихся всевозможным оружием. А сын царя был храбрецом своего времени, и не было ему в доблести соперника, и звали его Рад-Шах. И он собрался в десять дней, и воины ехали, подобные куче облаков, в течение двух месяцев, пока не достигли города Омана и не окружили его. И Аджиб радовался, думая, что он победит. А альДжамракан с Саданом и все богатыри вышли на середину поля, и ударили тогда в барабаны, и заржали кони, а альКайладжан наблюдал все это. И он вернулся и рассказал обо всем царю Гарибу, и тот тоже сел на коня, как мы упомянули, погнал своего скакуна и въехал в войско неверных, ожидая, кто к нему выступит и откроет врата войны. И выехал также Садан-гуль и потребовал поединка, и выступил к нему богатырь из богатырей Индии, и Садан не дал ему времени установиться и, ударив дубиной, раскрошил ему кости, и он растянулся на земле, затем выступил к Садану второй, и он убил его, и третий, и он повергнул его. И Садан до тех пор убивал, пока не убил тридцать богатырей. И выступил тогда к нему богатырь из Индии по имени Батташ-аль-Акран, а был это витязь своего времени, стоивший пяти тысяч витязей на поле битвы, в бою и сражении, и он был дядей царя Тарканана. И когда Батташ выступил против Садана, он сказал ему: "О вор из арабов, разве достиг твой сан того, что ты убиваешь царей Индии и её богатырей и берёшь в плен её витязей! Сегодняшний день - последний день твой в земной жизни".
И когда Садан услышал эти слова, его глаза покраснели, и он ринулся на Батташа и ударил его дубиной, но удар не удался, и Садан перевернулся, увлекаемый дубиной, и упал на землю, и не успел он опомниться, как был связан и закован, и нечестивые потащили его к себе в лагерь. И когда аль-Джамракан увидел своего товарища пленником, он воскликнул: "Эй, за веру Ибрахима, друга Аллаха!" И, ударив пяткой своего коня, понёсся на Батташ-аль-Акрана. И они гарцевали некоторое время, а затем Батташ бросился на аль-Джамракана и, потянув его за рукав, сорвал его с седла и бросил на землю. И его связали и потащили в лагерь нечестивых, и к Батташу все время выступал предводитель за предводителем, пока он не взял в плен двадцать четыре предводителя мусульман. И когда мусульмане увидели это, они огорчились великим огорчением, а Гариб, увидев, что постигло его богатырей, вытащил из-под колена золотую дубину весом в сто двадцать ритлей - а это была дубина Баракана, царя джиннов..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот шестьдесят первая ночь
Когда же настала шестьсот шестьдесят первая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда царь Гариб увидел, что постигло его богатырей, он вытащил золотую дубину, принадлежавшую Баракану, царю джиннов, и погнал своего морского коня, и тот побежал под ним, как дуновение ветра. И Гариб устремился вперёд и, оказавшись на середине поля, крикнул: "Аллах велик! Он дал победу и поддержку и оставил тех, кто не признал веру Ибрахима, друга Аллаха!" И затем он понёсся на Батташа и ударил его дубиной, и Батташ упал на землю, и Гариб обернулся к мусульманам и, увидав своего брата Сахим-аль-Лайля, сказал ему: "Свяжи этого пса!" И когда Сахим услышал слова Гариба, он устремился к Батташу и крепко связал его и схватил. И богатыри мусульман принялись дивиться на этого витязя, а нечестивые спрашивали один другого: "Кто этот витязь, что вышел из их среды и взял в плен нашего товарища?"
А Гариб требовал поединка, и вышел к нему богатырь из индийцев, и Гариб ударил его дубиной, и он упал и растянулся на земле. И аль-Кайладжан с аль-Кураджаном связали его и передали Сахиму. И Гариб брал в плен одного богатыря за другим, пока не захватил пятьдесят два знатных предводителя. И кончился день, и забили в барабаны окончания, и Гариб уехал с поля и направился к лагерю мусульман, и первый, кого он встретил, был Сахим. И Сахим поцеловал ему ногу в стремени и воскликнул: "Да не отсохнут твои руки, о витязь времени! Скажи нам, кто ты, храбрец?" И тогда Гариб поднял с лица кольчатое забрало, и Сахим узнал его и сказал: "О люди, это - ваш царь и господин ваш Гариб, и он пришёл из земли джиннов".
И когда мусульмане услышали упоминание о своём царе, они соскочили на землю со спин коней и, подойдя к нему, стали целовать ему ноги в стременах и желали мира, радуясь его благополучию. И они вошли с ним в город Оман, и Гариб опустился на престол своего царства, и его люди окружили его, пребывая в крайней радости. И им подали еду, и они поели, и затем Гариб рассказал им обо всем, что с ним случилось на горе Каф из-за племён джиннов, и его люди удивились до крайней степени и прославили Аллаха за его спасение.
А аль-Кайладжан с аль-Кураджаном не покидали Гариба. Гариб велел своим людям уходить в опочивальни, и они разошлись по домам, так что не осталось подле него никого, кроме маридов, и Гариб спросил их: "Можете ли вы отнести меня в Куфу, чтобы я насладился моим гаремом, и вернуться со мною в конце ночи?" - "О господин, - ответили они, - это самое лёгкое, что ты требуешь". А между Куфой и Оманом было шестьдесят дней пути для спешащего всадника. И аль-Кайладжан сказал аль-Кураджану: "Я понесу его туда, а ты принесёшь его обратно". И аль-Кайладжан понёс Гариба, а аль-Кураджан полетел с ним рядом, и прошло не больше часа, как они достигли Куфы и свернули с Гарибом к воротам дворца.
И Гариб вошёл к своему дяде ад-Дамигу, и тот, увидав его, поднялся и приветствовал его. Потом Гариб спросил: "Как поживают моя жена Фахр-Тадж и моя жена Махдия?" И ад-Дамиг ответил: "Они здоровы и благополучны". И евнух вошёл и рассказал женщинам о прибытии Гариба, и они обрадовались и закричали и дали евнуху его подарок, а потом вошёл царь Гариб, и женщины поднялись и приветствовали его. И они стали разговаривать, и пришёл ад-Дамиг, и Гариб рассказал ему о том, что случилось у него с джиннами, и ад-Дамиг и женщины удивились.
И Гариб проспал остаток ночи с Фахр-Тадж, а когда приблизилась заря, он вышел к маридам и простился с родными и жёнами и своим дядей ад-Дамигом, а потом он сел на спину аль-Кураджана, рядом с которым полетел аль-Кайладжан, и не рассеялся ещё мрак, как он уже был в городе Омане. И он надел боевые доспехи, вместе со своими людьми, и приказал открывать ворота. И вдруг подъехал витязь из лагеря нечестивых, и с ним были альДжамракан и Садан-гуль и взятые в плен предводители, которых он освободил. И он передал их Гарибу, царю мусульман, и мусульмане обрадовались их спасению, а затем они надели кольчуги и сели на коней (а уже ударили в литавры войны) и приготовились к бою и сражению. И неверные сели на коней и выстроились рядами..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот шестьдесят вторая ночь
Когда же настала шестьсот шестьдесят вторая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда воины-мусульмане выехали в поле для боя и сражения, первый, кто открыл ворота войны, был царь Гариб. И он вытащил свои губящий меч - меч Яфиса, сына Нуха - мир с ним! - и погнал своего коня меж рядами и закричал: "Кто меня знает, с того довольно моего зла, а кто меня не знает, тому я дам узнать себя. Я - царь Гариб, царь Ирака и Йемена, я - Гариб, брат Аджиба".
И когда услышал Рад-Шах, сын царя Индии, слова Гариба, он закричал предводителям: "Приведите ко мне Аджиба!" И его привели, и Рад-Шах сказал ему: "Ты знаешь, что эта смута - твоя смута и ты был причиною её. Вон твой брат на поле битвы, на месте боя и сражения. Выйди к нему и приведи мне его пленным; я посажу его на верблюда задом наперёд и буду уродовать, пока не достигну земель Индии". - "О царь, пошли к нему другого, я заболел", - сказал ему Аджиб. И когда РадШах услышал его слова, он стал храпеть и хрипеть и воскликнул: "Клянусь огнём, обладателем искр, и светом, и тенью, и жаром, если ты не выйдешь к твоему брату и не приведёшь его ко мне поспешно, я отрежу тебе голову и потушу твоё дыхание!"
И Аджиб выехал и погнал коня, укрепив своё сердце, и приблизился к брату на поле битвы и воскликнул: "О пёс арабов и гнуснейший из тех, кто вбивал колья в пятки, или ты соперничаешь с царями! Возьми же то, что пришло к тебе и порадуйся своей смерти!" И Гариб, услышав его слова, спросил его: "Кто ты из царей?" И Аджиб ответил: "Я - твой брат, и сегодняшний день - последний из твоих дней в земной жизни!"
И когда Гариб убедился, что это - его брат Аджиб, он вскричал: "О месть за моего отца и мать!" А затем он отдал аль-Кайладжану свой меч и понёсся на Аджиба и ударил его дубиной, нанеся удар непокорного притеснителя, так что едва не выбил ему ребра. И он схватил Аджиба за ворот и потянул его и сорвал с седла и ударил об землю. И оба марида устремились к нему и крепко связали и повели униженного, презренного. И при всем этом Гариб радовался пленению своего врага и говорил такие стихи:
"Добился я цели, и кончен мой труд,
Тебе благодарность и слава, господь!
Я вырос ничтожным, униженным, бедным,
Но все даровал, что хотел я, Аллах.
И в странах я царь, и рабов покорил я,
Но не было б так без тебя, нага господь!"
И когда Рад-Шах увидел, что случилось с Аджибом из-за его брата Гариба, он потребовал своего коня и надел боевые доспехи я кольчугу и выехал на поле битвы. И он гнал своего коня, пока не приблизился к царю Гарибу на месте боя и сражения, и тогда он закричал ему: "О гнуснейший из арабов и носящий дрова, или твой сан достиг того, что ты берёшь в плен царей и богатырей! Сойди с коня и свяжи себе руки, поцелуй мне ногу и освободи моих богатырей! Иди со мной в моё царство в оковах и цепях - тогда я тебя прощу и сделаю тебя шейхом в наших землях, и ты будешь иметь там кусок хлеба!"
И когда Гариб услышал его слова, он так рассмеялся, что упал навзничь и сказал: "О взбесившийся пёс и опаршивевший волк, ты увидишь, против кого обернутся превратности!" И он закричал Сахиму: "Приведи ко мне пленных!" И когда Сахим привёл их, Гариб отсек им головы. И тут Рад-Шах напал на Гариба нападеньем могучего и сшибся с ним, как сшибается непокорный притеснитель, и они возвращались, убегали и сшибались, пока не налетел мрак. И тогда ударили в барабаны окончания..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот шестьдесят третья ночь
Когда же настала шестьсот шестьдесят третья ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда ударили в барабаны окончания и бойцы разошлись, каждый из царей отправился к себе. И их стали поздравлять с благополучием, и мусульмане сказали царю Гарибу: "Не в обычае у тебя, о царь, затягивать бой". И Гариб ответил: "О люди, я сражался с богатырями и с царями и не видел лучшего боя, чем у этого богатыря. Я хотел вытащить меч Яфиса, чтобы поразить им и искрошить кости и погубить последние дни своего врага, но отложил, думая, что возьму в плен и в исламе найдёт он долю свою".
Вот что было с Гарибом. Что же касается до РадШаха, то он вошёл в шатёр и сел на свой престол, и вошли к нему вельможи его царства и спросили его про противника, и он сказал: "Клянусь огнём, обладателем искр, я в жизни не видел богатыря, подобного этому! Завтра я возьму его в плен и приведу его, униженного и презренного".
И воины проспали до утра, и ударили в барабаны войны, и приготовились к бою и сражению: повязали мечи и подняли крики и, сев на породистых, могучих коней, выехали из лагеря и наполнили землю, холмы и долины и все обширные местности. И первым, кто открыл ворота боя и сражения, был отважный витязь и храбрый левцарь Гариб, и он стал гарцевать и нападать и воскликнул: "Есть ли мне соперник? Есть ли противник? Пусть не приходит ко мне сегодня ленивый или слабый!" И не закончил он ещё своих слов, как выступил к нему Рад-Шах, который сидел на слоне, подобном большому куполу. А на слоне был трон, привязанный шёлковыми шнурками, и слонятник сидел между ушами слона, и в руках у него был крюк, которым он ударял животное, и слон качался направо и налево. И когда слон приблизился к коню Гариба, тот увидал нечто, чего никогда не видел, и шарахнулся от него. Гариб сошёл с коня и отдал его аль-Кайладжану и, вытащив свой губящий меч, направился к РадШаху, пешим, и оказался перед слоном. А Рад-Шах, когда он боялся, что будет побеждён в схватке с богатырём из богатырей, всегда садился на слона и брал с собою одну вещь, называемую альвахак (она имеет вид сетки, широкой внизу и узкой вверху, и в нижней части её кольцо, в которое продет шёлковый шнур), направлялся к всаднику с конём, набрасывал на них сетку и тянул за шнур, и тогда верховой сходил с коня, и Рад-Шах брал его в плен. И он покорял витязей таким образом.
И когда приблизился к нему Гариб, Рад-Шах поднял руку с сеткой и распустил её над Гарибом, так что сетка развернулась над ним, и Рад-Шах потянул её, и Гариб оказался подле него на спине слона. И Рад-Шах закричал на слона, чтобы тот повернул обратно в лагерь. А альКайладжан с аль-Кураджаном не покидали Гариба, и, увидев, что случилось с их господином, они схватили слона, а Гариб при этом потянулся в сетке и разорвал её, и аль-Кайладжан с аль-Кураджаном ринулись на РадШаха и скрутили его и повели на верёвке из пальмового лыка. И люди бросились друг на друга, точно два бьющихся моря или две столкнувшиеся горы, и пыль поднялась до облаков небесных, и увидели воины воочию мрак смерти, и усилился бой, и полилась кровь. И воины продолжали жестоко сражаться и крепко биться и драться так, что сильнее нельзя, пока день не повернул на закат и не пришла ночь с её мраком. И тогда ударили в барабаны окончания, и воины оставили друг друга. А из мусульман, принимавших участие в сражении в этот день, было убито множество, и большинство получило раны, и досталось им это от бойцов, сидевших на слонах и жирафах. И это было тяжело Гарибу, и он приказал лечить раненых и, обратившись к вельможам из своих людей, спросил их: "Каково будет ваше мнение?" - "О царь, - сказали они,citrixнам повредили только слоны и жирафы, и если бы мы спаслись от них, то победили бы врага". И аль-Кайладжан с аль-Кураджаном сказали: "Мы оба вытащим мечи и бросимся на них и убьём много врагов".
И тогда выступил вперёд человек из жителей Омана (а он был советником у аль-Джаланда) и сказал: "О царь, это войско на моей ответственности, если ты будешь мне повиноваться и выслушаешь меня". И Гариб обернулся к предводителям и сказал им: "Что бы ни сказал вам этот мастер, слушайтесь его!" И предводители ответили: "Слушаем и повинуемся..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот шестьдесят четвёртая ночь
Когда же настала шестьсот шестьдесят четвёртая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что царь Гариб сказал предводителям: "Во всем, что скажет вам этот мастер, слушайтесь его!" И предводители отвечали: "Слушаем и повинуемся!" И тот человек выбрал десять предводителей и спросил их: "Сколько вам подчинено богатырей?" И они ответили: "Десять тысяч". И тогда он взял их и пошёл на склад оружия и, дав пяти тысячам из них ружья, научил, как из них стрелять.
И когда заблистала заря, неверные снарядились и выставили вперёд слонов и жирафов, и люди несли на себе полное вооружение. И они вывели зверей, и богатыри их стояли перед войском, а Гариб со своими богатырями сел на коней, и кони построились рядами, и ударили в литавры, и выступили вперёд начальники, и вывели зверей и слонов. И тог человек закричал на стрелков, и они занялись стрелами и ружьями, и вылетели стрелы и свинец и вошли в ребра зверей, и звери заревели и повернули на богатырей и воинов и стали топтать их. А потом мусульмане бросились на нечестивых и окружили их от левой стороны до правой. И слоны начали топтать нечестивых и рассеяли их по степям и пустыням. И мусульмане шли у них на затылке, с мечами из индийской стали, и спаслись от слонов и жирафов только немногие, и царь Гариб вернулся со своими людьми, радуясь победе, а наутро они поделили добычу. И они провели в этом месте пять дней, а потом царь Гариб сел на престол царства и потребовал своего брата Аджиба и сказал ему: "О пёс, что это ты собираешь против нас, царей, когда властный во всякой вещи поддерживает меня против вас. Прими ислам - ты спасёшься, и я оставлю ради этого месть за отца и мать и сделаю тебя царём, как ты был, а сам буду под твоей властью".
И Аджиб, услыхав слова Гариба, сказал: "Я не расстанусь с моей верой!"
Тогда Гариб заключил его в железные цепи и приставил к нему сто могучих рабов. А потом он обратился к Рад-Шаху и спросил его: "Что ты скажешь о вере ислама?" И Рад-Шах ответил: "О владыка, я вступлю в вашу веру: не будь эта вера истинная и прекрасная, вы бы не одолели нас. Протяни руку, и я засвидетельствую, что нет бога, кроме Аллаха, и что друг Аллаха Ибрахим - посол Аллаха". И Гариб обрадовался принятию им ислама и спросил его: "Утвердилась ли в твоём сердце сладость веры?" И Рад-Шах ответил: "Да, о мой владыка". А потом Гариб сказал ему: "О Рад-Шах, отправишься ли ты в свою страну и царство?" - "О царь, - ответил РадШах, - мой отец убьёт меня, так как я вышел из его веры". - "Я пойду с тобой, - сказал Гариб, - и отдам тебе во власть твою землю, так что будут тебе послушны страны и рабы, с помощью Аллаха, великодушного, щедрого".
И Рад-Шах поцеловал Гарибу руку и ногу, и Гариб оказал милость придумавшему план, который был причиной поражения врага, и подарил ему много денег. А затем он обратился к аль-Кайладжану с аль-Кураджаном и сказал им: "О вожди джиннов!" И они ответили: "К твоим услугам!" И тогда Гариб сказал" "Я хочу, чтобы вы снесли меня в страны Индии". И мариды отвечали: "Слушаем и повинуемся!" И Гариб взял с собою аль-Джамракана с Саданом, которых понёс аль-Кураджан, а аль-Кайладжан понёс Гариба с Рад-Шахом, и они направились в страну Индии..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот шестьдесят пятая ночь
Когда же настала шестьсот шестьдесят пятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что царь Гариб с аль-Джамраканом, Саданом-гулем и Рад-Шахом, когда мариды понесли их, направились в страны Индии. И поднялись они в небо во время заката, и не пришёл ещё конец ночи, как они уже были в Кашмире, и мариды опустили их на один дворец, и они спустились по дворцовым лестницам. А до Тарканана дошла от беглецов весть о том, что случилось с его сыном и воинами, и узнал он, что они в великой заботе и что его сын не спит и ничем не наслаждается. И стал Тарканан раздумывать о своём деле и о том, что с ним случилось, и вдруг вошла к нему толпа прилетевших, и, увидев своего сына и тех, кто был с ним, царь оторопел, и его охватил страх перед маридами. И его сын Рад-Шах обратился к нему и воскликнул: "Куда, о изменник, о поклонник огня? Горе тебе! Оставь поклонение огню и поклонись царю всевластному, творцу ночи и дня, которого не постигают взоры!"
А когда его отец слушал эти слова, у него в руках была железная дубина, и он бросил ею в Рад-Шаха, но тот уклонился от неё, и дубина попала в угол комнаты и разбила три камня. "О пёс, - сказал Тарканан РадШаху, - ты уничтожил войско, загубил твою веру и пришёл вывести меня из моей веры!"
И он бросился на Рад-Шаха, но Гариб встретил его и, ударив его по шее, свалил его, и аль-Кайладжан с альКураджаном крепко затянули на нем верёвки, а весь гарем его убежал. А затем Гариб сел на престол царства и сказал Рад-Шаху: "Суди твоего отца!" И Рад-Шах обратился к Тарканану и сказал ему: "О старец, заблуждающийся, прими ислам - и спасёшься от огня и от гнева всевластного владыки". Но Тарканан отвечал: "Я умру не иначе, как в своей вере!" И тогда Гариб вытащил свой губящий меч и ударил им Тарканана, и тот упал на землю двумя половинами, и поспешил Аллах отправить его дух в огонь. (О, как скверно это обиталище!) И Гариб приказал его повесить на воротах дворца, и его повесили: одну половину - справа и другую - слева, а потом они все вместе провели время до конца дня. И Гариб велел Рад-Шаху надеть царскую одежду, и тот надел её и сел на престол своего отца, и Гариб сел от него справа, а альКайладжан с аль-Кураджаном и аль-Джамракан с Саданом-гулем встали справа и слева. И царь Гариб сказал им: "Всякого из вельмож, кто войдёт, связывайте и не дайте никому из предводителей ускользнуть из ваших рук!" И они отвечали: "Слушаем и повинуемся!"
И после этого предводители стали входить, направляясь в царский дворец для службы, и первый, кто вошёл, был старший предводитель. И он увидал, что царь висит, разрубленный на две половины, и растерялся и смутился, и его взяла оторопь, и тогда аль-Кайладжан бросился на него и, потянув его за ворот, повалил и скрутил. И затеи он потащил его во дворец и связал и поволок, и не взошло ещё солнце, как он связал триста пятьдесят предводителей и поставил их перед Гарибом. "О люди, - сказал им Гариб, - видели вы вашего царя повешенным на дворцовых воротах?" - "Кто сделал с ним это дело?" - спросили предводители, и Гариб сказал: "Я сделал с ним это при помощи великого Аллаха. И с тем, кто станет мне перечить, я сделаю то же самое". - "Чего ты от нас хочешь?" - спросили предводители. И Гариб сказал: "Я - Гариб, царь Ирака, я тот, кто погубил ваших богатырей. Рад-Шах принял веру ислама, и стал он великим царём и правителем над вами. Примите ислам - спасётесь, и не прекословьте - раскаетесь".
И они произнесли исповедание веры и были записаны в число людей счастья, и Гариб спросил их: "Истинна ли в ваших сердцах сладость веры?"
"Да", - отвечали предводители. И Гариб велел их развязать, и когда их развязали, наградил их и сказал: "Идите к вашим людям и предложите им ислам; кто примет ислам, того оставьте, а кто откажется, того убейте..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот шестьдесят шестая ночь
Когда же настала шестьсот шестьдесят шестая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что царь Гариб сказал воинам Рад-Шаха: "Идите к вашим людям и предложите им ислам; кто примет ислам, того оставьте, а кто откажется, того убейте". И они ушли и собрали людей, которые были им подвластны и которыми они повелевали, и осведомили их о том, что было, а затем предложили им ислам, и воины предались Аллаху, кроме немногих, которых убили. И Гарибу рассказали об этом, и он прославил Аллаха великого и восхвалил его и сказал: "Хвала Аллаху, который облегчил нам это дело без боя!"
И Гариб оставался в Кашмире сорок дней, пока не подчинил себе страны и не разрушил дома огня и вместилища его. И вместо них он построил мечети, малые и соборные, а Рад-Шах связал в тюки множество редкостей и подарков, которых не описать, и отослал их на кораблях.
И затем Гариб сел на спину аль-Кайладжана, а Садан с аль-Джамраканом сели на спину аль-Кураджана, и, после того как все простились друг с другом, они полетели и летели до конца ночи. И не заблистала ещё заря, как они уже были в городе Омане, и встретили их родичи и поздоровались с ними, радуясь им. И когда Гариб достиг ворот Куфы, он велел привести своего брата Аджиба, и когда его привели, велел его распять. И Сахим принёс железные крючья и вонзил их Аджибу под коленки, и его повесили на воротах Куфы, а потом Гариб велел метать в него стрелы, и их метали, пока Аджиб не стал точно ёж. И затем Гариб вступил в Куфу и вошёл к себе во дворец и сел на престол своего царства и судил в этот день, пока время дня не окончилось. И тогда он вошёл в свой гарем, и Каукаб-ас-Сабах поднялась перед ним и обняла его, и невольницы поздравили его с благополучием, и Гариб оставался с Каукаб-ас-Сабах этот день и ночь.
А когда наступило утро, он встал, омылся и, совершив утреннюю молитву, сел на престол своего царства и начал приготовления к свадьбе с Махдией. И зарезали три тысячи баранов, две тысячи коров, тысячу коз, пятьсот верблюдов, пятьсот коней, четыре тысячи кур и много гусей. И была эта свадьба, подобно которой не устраивали в землях ислама в те времена.
И затем Гариб вошёл к Махдии и уничтожил её девственность и провёл в Куфе десять дней, а после этого он наказал своему дяде быть справедливым с подданными и выступил со своим гаремом и богатырями и ехал до тех пор, пока не доехал до кораблей с подарками и редкостями. И он роздал воинам корабли со всем тем, что в них было, и богатыри обогатились деньгами, и они шли до тех пор, пока не дошли до города Бабиля. И Гариб наградил своего брата Сахим-аль-Лайля и сделал его в этом городе султаном..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот шестьдесят седьмая ночь
Когда же настала шестьсот шестьдесят седьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что царь Гариб наградил своего брата Сахима почётной одеждой и сделал его султаном в этом городе. Он провёл с ним десять дней, а потом выступил, и они ехали не переставая, пока не достигли крепости Садана-гуля, где отдохнули пять дней, а потом Гариб сказал аль-Кайладжану с аль-Кураджаном: "Отправляйтесь в Исбанир-аль-Мадаин, войдите во дворец Кисры и разузнайте новости о Фахр-Тадж. И подайте мне человека из приближённых царя, который рассказал бы, что случилось". И мариды сказали: "Слушаем и повинуемся!" А потом они оба отправились в Исбанираль-Мадаин. И когда они летели между небом и землёй, они вдруг увидели влачащееся войско, подобное переполненному морю, и аль-Кайладжан сказал аль-Кураджану? "Спустимся и узнаем, что это за войско".
И они спустились и стали ходить между воинами и увидели, что это персы. И они спросили кого-то из людей, чьи это воины и куда они идут, и им сказали: "К Гарибу, чтобы его убить и убить всех, кто с ним". И когда мариды услышали эти слова, они направились к шатру царя, предводителя этих воинов (а имя его было Рустум), и. подождав, пока персияне заснули на своих постелях и Рустум заснул на своём ложе, подняли его вместе с ложем и вылетели из крепости, и не пришла ещё полночь, как они уже были в лагере царя Гариба. И они подошли к его шатру и сказали: "Позволение!" И Гариб, услышав это, сел и сказал: "Позволение! Входите!" И мариды вошли с ложем, а Рустум спал на нем. "Кто это спит?" - спросил Гариб, и мариды сказали: "Это царь из царей персов, и с ним большое войско. Он пришёл, желая убить тебя и твоих людей, и мы принесли его к тебе, чтобы он тебе рассказал, о чем ты хочешь". - "Приведите мне сто богатырей", - сказал Гариб. И когда их привели, он сказал им: "Вытащите мечи и встаньте над головой этого персиянина". И они сделали так, как приказал Гариб. И Рустума разбудили, и он открыл глаза и увидел у себя над головой купол из мечей. И он зажмурил глаза и сказал: "Что это за скверный сон?" И аль-Кайладжан ткнул его кончиком меча, и Рустум сел и спросил его: "Где я?" - "Ты пред лицом царя Гариба, зятя царя персов. Как твоё имя и куда ты идёшь?" - спросил марид. И когда Рустум услышал имя Гариба, он подумал и сказал про себя: "Сплю я или бодрствую?" И Сахим ударил его и сказал: "Почему ты не отвечаешь словами?" И тогда Рустум поднял голову и спросил: "Кто принёс меня из моего шатра, где я был среди моих людей?" - "Тебя принесли эти два марида", - сказал Гариб. И когда Рустум взглянул на аль-Кайладжана с аль-Кураджаном, он наклал себе в подштаиники, а мариды бросились на него, оскалив клыки, и вытащили мечи и сказали: "Разве ты не подойдёшь и не поцелуешь землю перед царём Гарибом?" И Рустум испугался маридов и убедился, что он не спит, и, поднявшись на ноги, поцеловал землю и сказал: "Да благословит тебя огонь, и да продлится твоя жизнь, о царь!" - "О пёс персиян, - сказал ему Гариб, - огню не поклоняются, так как он вредит и бывает полезен только для приготовления еды". - "А кому же поклоняются?" - спросил Рустум. И Гариб ответил: "Поклоняются Аллаху, который сотворил тебя и придал тебе образ и сотворил небеса и землю". - "А что мне сказать, чтобы стать одним из приверженцев этого господа и войти в вашу веру?" - спросил персиянин. И Гариб сказал: "Скажи: "Нет бога, кроме Аллаха, Ибрахим - друг Аллаха". И Рустум произнёс исповедание и был записан в число людей счастья, а потом он сказал: "Знай, о мой владыка, что твой тесть, царь Сабур, искал твоего убиения и он послал меня с сотнею тысяч и приказал мне не оставить из вас никого". И, услышав эти слова, Гариб воскликнул: "Таково ли воздаяние мне от него, когда я выручил его дочь из несчастья и гибели! Аллах вознаградит его за то, что он задумал! Но, однако, как твоё имя?" - "Рустум, предводитель Сабура", - ответил персиянин. И Гариб молвил: "И также предводитель моего войска. О Рустум, как поживает царевна Фахр-Тадж?" - спросил он потом, и Рустум ответил: "Да живёт твоя голова, о царь времени!" - "А какова была причина её смерти?" - спросил Гариб. "О владыка, - ответил Рустум, - когда ты отправился к твоему брату, одна невольница пришла к царю Сабуру, твоему тестю, и спросила: "О господин, разве ты приказал Гарибу спать подле моей госпожи Фахр-Тадж?" И царь воскликнул: "Нет, клянусь огнём!" И вынул меч и вошёл к Фахр-Тадж и сказал ей: "О скверная, как это ты оставила этого бедуина спать подле тебя, когда он не дал тебе приданого и не справил свадьбы?" - "О батюшка, это ты позволил ему спать подле меня", - сказала Фахр-Тадж. "А он приближался к тебе?" - спросил Сабур. И Фахр-Тадж промолчала и опустила голову к земле, и тогда Сабур закричал на повитух и невольниц и сказал им: "Скрутите эту распутницу и посмотрите на её фардж!" И женщины скрутили Фахр-Тадж и посмотрели на её фардж и сказали: "О царь, её девственность исчезла!" И царь понёсся на Фахр-Тадж и хотел её убить, но её мать поднялась и защитила её и сказала: "О царь, не убивай её: ты станешь позорищем, но заточи её в какомнибудь месте, чтобы она умерла".
И царь держал Фахр-Тадж в заточении, пока не налетела ночь, и тогда он послал её с двумя своими приближёнными и сказал им: "Удалитесь с нею и бросьте её в реку Джейхун и никому не рассказывайте".
И они сделали так, как приказал им царь, и скрылась память о Фахр-Тадж, и пришло её время..."
И Шахразаду застигло утро, я она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот шестьдесят восьмая ночь
Когда же настала шестьсот шестьдесят восьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Гариб спросил про Фахр-Тадж, Рустум рассказал ему её историю и сообщил, что отец утопил её в реке. И когда Гариб услышал его слова, мир почернел у него в глазах, и его свойства стали дурными, и он воскликнул: "Клянусь другом Аллаха, я отправлюсь к этому псу и погублю его и разрушу его землю!"
И затем он послал письма аль-Джамракану, правителю Мейяфарикина и правителю Мосула, а потом обратился к Рустуму и спросил его: "Сколько с тобой войска?" - "Со мной сто тысяч витязей персов", - ответил Рустум. И Гариб сказал ему: "Возьми с собой десять тысяч и пойди к твоему народу и займи его войной, а я пойду за тобою следом". И Рустум сел на коня во главе десяти тысяч всадников из своего войска и отправился к своему народу, говоря про себя: "Я сделаю дело, которое обелит мне лицо перед царём Гарибом". И Рустум ехал семь дней и приблизился к лагерю персов, так что между ним и персами осталось полдня пути. И тогда он разделил своих воинов на четыре отряда и сказал им: "Окружите их войско и нападите на него с мечом". И воины ответили: "Слушаем и повинуемся!" И они ехали от вечера до полуночи, пока не окружили войско персов, а те ничего не опасались после исчезновения от них Рустума. И мусульмане ринулись на них и закричали: "Аллах велик!" И персы очнулись ото сна, и заходил среди них меч, и поскользнулись их ноги, и разгневался на них царь всеведущий. И Рустум работал среди них, как огонь работает в сухом дереве, и не окончилась ещё ночь, как все войско персов превратилось в убитых, бегущих и раненых. И мусульмане захватили тяжести, и палатки, и казну с деньгами, и коней, и верблюдов. И они расположились в палатках персов и отдыхали, пока не прибыл царь Гариб. Когда царь увидел, что сделал Рустум и какую он придумал хитрость, чтобы перебить персов и разбить их войско, он наградил его и сказал: "О Рустум, это ты разбил персов, и вся добыча - твоя". И Рустум поцеловал царю руку и поблагодарил его, и они отдыхали весь этот день, а потом двинулись, направляясь в царство персов. А беглецы прибыли и вошли к царю Сабуру и пожаловались ему на горе и несчастье и дела ужасные, и Сабур спросил их: "Что вас постигло и кто поразил вас злом?" И они рассказали ему о том, что случилось и как враг налетел на них во мраке ночи, и Сабур спросил: "Кто же налетел на вас?" - "Налетел на нас не кто иной, как предатель твоего войска, так как он принял ислам, - сказали беглецы, - а что до Гариба, то он не пришёл к нам".
И когда царь услышал это, он бросил свой венец на землю и воскликнул: "Ничего мы не стоим после этого!" А потом он обратился к своему сыну Вард-Шаху и сказал ему: "О дитя моё, нет для этого дела никого, кроме тебя!" И Вард-Шах ответил: "Клянусь твоей жизнью, о батюшка, я обязательно приведу Гариба и вельмож его племени в узах и погублю всех, кто находится с ним". И он сосчитал своих воинов, и оказалось, что их двести двадцать тысяч, и они провели ночь с намерением выступить, а когда настало утро, они хотели трогаться, и вдруг поднялась пыль, которая забила края неба и застлала глаза смотрящим. А царь Сабур ехал проститься с сыном и, увидев эту великую пыль, он кликнул скорохода и сказал ему: "Разъясни, в чем дело с этой пылью?" И скороход поехал и вернулся, и сказал: "О владыка, это пришёл Гариб со своими богатырями!" И тогда сложили тюки, и люди выстроились для боя и сражения. А Гариб, приблизившись к Исбанир-аль-Мадаину и увидев, что персы вознамерились сражаться, призвал своих людей к бою и сказал: "Нападайте, да благословит вас Аллах!" И взмахнули знаменосцы знаменем, и арабы и персы покрыли друг друга, и народы покрыли народы, и полилась потоками кровь, и души увидели гибель, и выступал вперёд храбрец и бросался, и поворачивал трус, убегая. И продолжался бой и сражение, пока не повернул, уходя, день, и тогда ударили в барабаны окончания, и воины оставили друг друга. И царь Сабур велел поставить палатки у ворот города, и царь Гариб тоже поставил свои палатки напротив персов, и все расположились у себя в шатре..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот шестьдесят девятая ночь
Когда же настала шестьсот шестьдесят девятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что войска царя Гариба и войска царя Сабура отделились друг от друга, и каждый из воинов отправился к себе в шатёр. А когда наступило утро, воины сели на породистых могучих коней и подняли крики, взяв копья и облачившись в боевое снаряжение. И выступил вперёд богатырь-начальник и отважный лев Рустум, и он был первым, кто открыл врата боя. Он выгнал своего коня на середину поля и закричал: "Аллах велик! Я - Рустум, предводитель богатырей арабов и персов! Есть ли мне противник? Есть ли соперник? Пусть не выходит ко мне сегодня ленивый или слабый!" И выступил к нему Туман из войска персов и понёсся на Рустума, и Рустум понёсся на Тумана, и произошли между ними ужасные стычки: Рустум подскочил к своему противнику и ударил его бывшей с ним дубиной, которая весила семьдесят ритлей, и вдавил ему голову в грудь. И Туман упал на землю убитый и в крови утопающий. И было это не легко для царя Сабура, и он велел своим людям нападать, и они напали на мусульман, взывая о помощи к солнцу, обладателю сияний, а мусульмане взывали к царю всевластному. И умножились персы против арабов и заставили их выпить чашу гибели. И тогда Гариб закричал и решительно выступил и, вынув свой губящий меч, меч Яфиса, понёсся на персиян. А аль-Кайладжан с аль-Кураджаном были у стремени царя Гариба, и царь не переставал возвращаться с мечом, пока не добрался до знаменосца. И тогда он ударил его по голове плашмя, и знаменосец упал на землю, покрытый беспамятством, и мариды забрали его в свой лагерь. И когда персы увидели, что знамя упало, они повернули, убегая и направляясь к воротам города. И мусульмане преследовали их с мечами, пока не достигли ворот. И персы столпились в воротах, и погибло из них множество народу, и они не могли запереть ворота, и тогда Рустум, аль-Джамракан, Садан, Сахим, ад-Дамиг, аль-Кайладжан и аль-Кураджан и все богатыри-мусульмане и витязи-единобожники ринулись на еретиков персиян, потекла кровь нечестивых в переулках потоком. И тут персы закричали: "Пощады! Пощады!" И мусульмане сняли с них мечи, и персы побросали оружие и доспехи, и их погнали, как гонят баранов, к шатрам. А Гариб вернулся в свою палатку, снял оружие и надел одежду величия, смыв сначала кровь нечестивых, и затем сел на престол своего царства и потребовал паря персов. И его привели и поставили перед Гарибом, и тот сказал: "О пёс персиян, что побудило тебя на то, что ты сделал со своей дочерью? Как это та счёл, что я но гожусь ей в мужья?" - "О царь, - ответил Сабур, - не взыщи с меня за то, что я сделал, я уже раскаялся. Я встретил тебя боем только из страха перед тобой".
И, услышав эти слова, Гариб приказал разложить Сабура и побить его, и с ним делали то, что Гариб приказал, пока не прекратились его стоны, и тогда Сабура унесли к заключённым. А затем Гариб призвал персов и предложил им ислам, и стали мусульманами сто двадцать тысяч, а остальные погибли от меча. И приняли ислам все, кто был в городе из персов.
И Гариб сел на коня и въехал в великолепном шествии в Исбанир аль Мадаин, и он сел на престол Сабура, царя персов, и стал награждать и дарить и раздавать добычу и золото, и роздал его персиянам, и те полюбили Гариба и пожелали ему победы, величия и долгой жизни. А потом мать Фахр-Тадж вспомнила свою дочь и устроила оплакивание, и дворец наполнился воплями и криками, и Гариб услышал причитавших и вошёл к ним и спросил: "В чем у вас дело?" И мать Фахр-Тадж выступила вперёд и сказала: "О господин, когда ты прибыл, я вспомнила мою дочку и сказала: "Если бы она была здорова, она бы порадовалась твоему прибытию".
И Гариб поплакал о царевне и сел на престол и сказал: "Приведите ко мне Сабура!" И когда его привели, ковылявшего в оковах, Гариб сказал ему: "О пёс персиян, что ты сделал с твоей дочерью?" - "Я отдал её такомуто и такому-то и сказал им: "Утопите её в реке Джейхун", - сказал Сабур. И Гариб позвал тех двух людей и спросил их: "То, что он говорит - правда?" - "Да, - ответили они, - но только, о царь, мы её не утопили, а пожалели её, отпустили и сказали ей: "Ищи спасения твоей души на берегу Джейхуна и не возвращайся в город: царь убьёт тебя и убьёт нас вместе с тобою". Вот то, что известно нам..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Ночь, дополняющая до шестисот семидесяти
Когда же настала ночь, дополняющая до шестисот семидесяти, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что те два человека рассказали царю Гарибу историю Фахр-Тадж и сказали: "Мы оставили её на берегу реки Джейхун". И Гариб, услышав это, призвал звездочётов, и когда те явились, сказал им: "Погадайте на доске с песком и посмотрите, каково положение Фахр-Тадж: в оковах ли она жизни, или она умерла?"
И звездочёты погадали на доске с песком и сказали: "О царь времени, нам явилось, что царевна в оковах жизни и принесла дитя мужеского пола, и оба они у одного из племён джиннов, но она будет вдали от тебя двадцать лет. Сосчитай же, сколько времени ты в путешествии".
И Гариб высчитал время своего отсутствия, и оказалось, что прошло восемь лет, и тогда Гариб воскликнул: "Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого!" И он отправил послов в крепости и укрепления, которые были подвластны Сабуру, и жители их пришли покорные. И когда Гариб сидел у себя во дворце, он вдруг увидел, что поднялась пыль, которая застлала края неба, так что со всех сторон потемнело, и он кликнул аль-Кайладжана с аль-Кураджаном и сказал: "Принесите мне сведения об этой пыли!" И оба марида отправились и скрылись в облаке пыли и, схватив одного из всадников, привели его к Гарибу и поставили перед ним. "Спроси этого, он из их войска", - сказали они. И Гариб спросил его: "Чьё это войско?" - "О царь, - ответил пленник, - это войско царя Хирад-Шаха, владыки Шираэа, который пришёл с тобой сразиться".
А причиною этого было то, что, когда произошла стычка между Сабуром, царём персов, и Гарибом, случилось то, что случилось: сын царя "Сабура убежал с горсточкой людей своего отца и шёл, пока не достиг города Шираза. И он вошёл к царю Хирад-Шаху и поцеловал землю (а слезы текли по его щекам), и Хирад-Шах сказал ему: "Подними голову, мальчик, и скажи мне, о чем ты плачешь". - "О царь, - ответил юноша, - явился к нам царь из арабов по имени Гариб, захватил царство моего отца, перебил персов и заставил их выпить чашу гибели". И он рассказал Хирад-Шаху, что произошло из-за Гариба, с начала до конца. И когда Хирад-Шах услышал слова сына Сабура, он спросил: "А моя жена здорова?" - "Её взял Гариб", - ответил царевич, и Хирад-Шах воскликнул: "Клянусь моей головой, я не оставлю на лице земли ни бедуина, ни мусульманина!" И он написал письма и разослал их своим наместникам, и те пришли, и Хирад-Шах сосчитал воинов, и оказалось, что их восемьдесят пять тысяч. И потом он отпер склады и роздал людям кольчуги, оружие и доспехи и шёл с ними, пока они не достигли Исбанир-аль-Мадаина, и тогда они все расположились напротив городских ворот. И к Гарибу подошли аль-Кайладжан с аль-Кураджаном и поцеловали ему колено и сказали: "О владыка, залечи наши сердца и сделай это войско нашей долей". - "Вот они перед вами!" - сказал Гариб.
И тогда мариды полетели и опустились возле шатра Хирад-Шаха и увидели его на престоле своей власти, и сын Сабура сидит от него справа, а предводители стоят вокруг него в два ряда и советуются, как перебить мусульман.
И аль-Кайладжан подошёл и схватил сына Сабура, а аль-Кураджан схватил Хирад-Шаха, и они полетели с ними к Гарибу, и тот велел бить их, пока они не исчезнут из бытия. А затем мариды вернулись и, вытащил мечи, которых никто не мог поднять, опустились среди неверных, и Аллах поспешил отправить их души в огонь. (О, как скверно это обиталище!) И неверные замечали только два сверкающих меча, которые косили людей, как косят злаки, и никого не видели. И они вышли из палаток и поехали на неосёдланных конях, и мариды преследовали их два дня и погубили из них множество народа. А потом мариды вернулись и поцеловали Гарибу руку, и Гариб поблагодарил их за то, что они сделали, и сказал им: "Добыча, взятая у неверных, достанется вам одним, и никто не разделит её с вами". И мариды пожелали Гарибу благополучия и ушли, и они собрали свои деньги и спокойно зажили у себя на родине.
Вот что было с Гарибом и его людьми..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот семьдесят первая ночь
Когда же настала шестьсот семьдесят первая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Гариб обратил в бегство Хирад-Шаха, он велел альКайладжану с аль-Кураджаном взять их имущество, как добычу, которую никто с ними не разделят, и они собрали их деньги и зажили у себя на родине. Что же касается нечестивых, то они бежали, не останавливаясь, пока не достигли Шираза, и тогда они стали оплакивать тех, кто был убит.
А у царя Хирад-Шаха был брат по имени Сайран-волшебник, лучше которого никто в его время не умел колдовать. И он жил вдали от своего брата, в одной из крепостей, где было много деревьев, рек, птиц и цветов, и между ними и городом Ширазом было полдня пути. И бежавшие воины отправились в эту крепость и вошли к Сайрану-волшебнику, плача и крича, и он спросил их: "О чем вы плачете, о люди?" И его осведомили, в чем дело, и рассказали, как мариды похитили его брата, Хирад-Шаха и сына Сабура. И когда услышал Сайран эти слова, свет сделался перед лицом его мраком и он воскликнул: "Клянусь моей верой, я убью Гариба и его людей и не оставлю из них ни единого человека и никого, чтобы доставлять вести!"
И затем стал произносить какие-то слова и звать Красного царя, и когда тот явился, сказал ему: "Пойди в Исбанир-аль-Мадаин и налети на Гариба, когда он будет сидеть на своём престоле!" И Красный царь отвечал: "Слушаю и повинуюсь!" И затем он шёл, пока не пробрался к царю Гарибу, и когда Гариб увидал его, он вытащил свой губящий меч и набросился на него вместе с аль-Кайладжаном и аль-Кураджаном, и они направились к войску Красного даря и убили пятьсот тридцать человек и ранили Красного даря глубокой раной. И Красный царь повернулся, убегая, и его люди тоже повернулись, израненные, и они шли до тех пор, пока не достигли Крепости Плодов и не вошли к Сайрану-волшебнику, крича о горе и несчастии. "О мудрец, - сказали они ему, - у Гариба заколдованный меч Яфиса, сына Нуха, и всякий, кого он поражает, разбит, и с ним два марида с горы Каф, которых дал ему царь Муриш. Это он убил Баракана, когда тот вступил на гору Каф, и он убил Синего царя и погубил множество джиннов".
И когда волшебник услышал слова Красного царя, он сказал ему: "Уходи!" И Красный царь ушёл своей дорогой, а потом волшебник стал колдовать и, призвав марида по имени Заази, дал ему с драхму летучего банджа и сказал: "Иди в Исбанир-аль-Мадаин, отправляйся во дворец Гариба и прими образ воробья. Выследи, когда Гариб заснёт, и когда подле него никого не будет, возьми бандж, положи его Гарибу в нос и принеси его ко мне". И марид сказал: "Слушаю и повинуюсь!" И шёл, пока не достиг Исбанир-аль-Мадаина, и тогда он отправился во дворец Гариба, приняв образ воробья, и сел на одно из окон дворца. Он подождал, пока пришла ночь и вельможи ушли в свои опочивальни, и когда Гариб заснул, марид спустился и, вынув толчёный бандж, всыпал его Гарибу в нос. И дыхание Гариба потухло, и марид завернул его в одеяло и поднял его и понёсся с ним, точно порывистый ветер, и не пришла ещё полночь, как он уже был в Крепости Плодов.
И он внёс Гариба к Сайрану-волшебнику, и Сайран поблагодарил его за то, что он сделал, и хотел убить Гариба, пока тот одурманен банджем, но один из людей Сайрана удержал его от его убиения и сказал? "О мудрец, если ты убьёшь его, джинны разрушат наши страны, так как царь Муриш, его друг, нападёт на нас со всеми своими ифритами". - "А что мы с ним сделаем?" - спросил Сайран, И тот человек сказал" "Брось его в Джейхун, одурманенного банджем, и Муриш не узнает, кто его бросил, и он потонет, и никто не будет о нем знать".
И Сайран приказал мариду отнести Гариба и бросить его в Джейхун..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот семьдесят вторая ночь
Когда же настала шестьсот семьдесят вторая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что марид понёс Гариба к Джейхуну и хотел бросить его в реку, но это было ему не легко. И он сделал деревянный плот, связал его верёвками и толкнул плот с Гарибом в поток, и течение подхватило плот, и он исчез.
Вот что было с Гарибом. Что же касается его людей, то они отправились утром ему прислуживать, но не нашли его и увидели его чётки на ложе. И они стали ждать, пока он выйдет, но он не вышел, и тогда они потребовали привратника и сказали ему; "Пойди в гарем и посмотри, где царь, - у него не в обычае пропадать до этого времени".
И привратник пошёл и спросил тех, кто был в гареме, и ему сказали: "Со вчерашнего дня мы его не видели". И тогда привратник вернулся к ожидавшим и рассказал им об этом. И они растерялись и стали говорить друг другу: "Посмотрим, может быть, он пошёл прогуляться в садах". И они спросили садовников: "Проходил ли мимо вас царь?" И те ответили: "Мы его не видели". И тогда приближённые Гариба огорчились и обыскали все сады и вернулись в конце дня плачущие.
И аль-Кайладжан с аль-Кураджаном стали кружить над городом, разыскивая Гариба, но не узнали о нем вестей и вернулись через три дня. И люди надели чёрное и стали жаловаться господу рабов, который делает что хочет, и вот то, что было с ними.
Что же касается Гариба, то он лежал на плоту, брошенный, и плот плыл по течению пять дней, а затем поток выбросил его в солёное море, и волны начали им играть, и внутренности Гариба встряхнуло, и бандж вышел из него. И Гариб открыл глаза и увидел, что он посреди моря и волны играют им, "и воскликнул: "Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого! Посмотри-ка! Кто это сделал со мной такое дело!" И в то время, когда он не знал, что ему делать, вдруг появился плывущий корабль. Гариб помахал путникам рукавом, и те подплыли и взяли его и спросили: "Кто ты будешь и из какой ты страны?" - "Накормите и напоите меня, чтобы ко мне вернулась душа, и я скажу вам, кто я", - ответил Гариб. И ему принесли воды и пищи, и он поел и попил, и Аллах вернул ему разум. "О люди, какой вы породы и какая у вас вера?" - спросил он потом. И путники ответили: "Мы из Курджей и поклоняемся идолу, которого зовут Минкаш". - "Пропадите вы и тот, кому вы поклоняетесь, о собаки! Не должно поклоняться никому, кроме Аллаха, который сотворил всякую вещь и говорит вещи: "Будь!" - и она возникает!" - воскликнул Гариб. И тут путники напали на него с силой и бешенством и хотели его схватить, а он был без оружия, но всякого, кто его ударял, он сваливал и лишал жизни. И он повалил сорок человек, и тогда путники напали на него во множестве и крепко связали его и сказали: "Мы убьём его только на нашей земле и покажем его царю".
И они ехали, пока не прибыли к городу Курджей..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот семьдесят третья ночь
Когда же настала шестьсот семьдесят третья ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что люди, ехавшие на корабле, схватили Гариба и связали его, говоря: "Мы убьём его только на нашей земле".
И потом они ехали, пока не достигли города Курджей. А тот, кто его построил, был жестокий амалекитянин, и он поставил у каждых ворот города по человеку из меди, сделанному с мудростью, и когда входил в город какойнибудь чужеземец, этот человек трубил в трубу, и всякий, кто был в городе, слышал это, и вошедшего схватывали и убивали, если он не вступал в их веру. И когда Гариб вступил в город, человек закричал великим криком и так заревел, что испугал сердце царя, и тот встал и вошёл к своему идолу и увидел, что из его рта, носа и глаз выходит огонь и дым. А в брюхо идола вошёл шайтан, который говорил его языком и сказал: "О царь, к тебе попал один человек по имени Гариб, и он - царь Ирака. Он приказывает людям оставить их веру и поклоняться господу, и когда его к тебе приведут, не щади его".
И царь вышел и сел на престол, и вдруг привели Гариба, поставили его перед царём и сказали: "О царь, мы увидели, что этот юноша не верит в наших богов, и мы нашли его тонущим". И они рассказали царю историю Гариба, и царь сказал: "Пойдите с ним в дом большого идола и зарежьте его перед ним; может быть, он будет нами доволен". - "О царь, - сказал ему везирь, - зарезать его не хорошо: он умрёт в одну минуту". - "Мы заключим его в тюрьму, наберём дров и подожжём её", - сказал царь. И собрали дрова, жгли их до утра. И царь вышел вместе с жителями города и велел привести Гариба, и за ним пошли, чтобы его привести, но не нашли его. И посланные вернулись и осведомили царя о его бегстве, и царь спросил: "А как же он убежал". И ему сказали: "Мы увидели, что цепи и оковы сброшены, а двери заперты". И царь удивился и воскликнул: "На небо, что ли, он улетел или под землю провалился?" И ему ответили: "Не знаем!" - "Я пойду к моему богу и спрошу его про этого человека, он расскажет мне, куда он ушёл", - сказал царь.
И он встал и отправился к идолу, чтобы пасть перед ним ниц, но не нашёл его, и тогда он начал тереть себе глаза, говоря: "Ты спишь или бодрствуешь?" И он обратился к везирю и спросил: "О везирь, где мой бог и где пленник? Клянусь моей верой, о пёс среди везирей, если бы ты мне не посоветовал его сжечь, я бы его зарезал. Это он украл моего бога и убежал, и я обязательно отомщу!" И он вытащил меч и, ударив везиря, отрубил ему голову.
А исчезновению Гариба с идолом была диковинная причина. Вот она.
Когда царь заточил Гариба, его посадили в комнату рядом с беседкой, в которой был идол. И Гариб стал поминать Аллаха великого и просить у Аллаха великого, славного, помощи, и его услышал марид, приставленный к идолу, говорившему его языком, и его сердце смирилось, в он воскликнул: "О, позор мне перед тем, кто меня видит, а я его не вижу!" И он подошёл к Гарибу и припал к его ногам и спросил его: "О господин мой, что мне сказать, чтобы стать одним из твоих приверженцев и вступить в твою веру?" - "Скажи: "Нет бога, кроме Аллаха, Ибрахим - друг Аллаха", - сказал Гариб. И марид произнёс исповедание и был зачислен в число обладателей счастья. А имя этого марида было Зальзаль ибн аль-Музальзиль, и его отец был одним из великих царей джиннов. И марид освободил Гариба от оков и понёс его с идолом, направляясь к верхнему воздуху..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот семьдесят четвёртая ночь
Когда же настала шестьсот семьдесят четвёртая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда марид понёс Гариба вместе с идолом, он направился к верхнему воздуху, и вот то, что с ним было.
Что же касается царя, то он вошёл, чтобы спросить идола про Гариба, и не нашёл его, и случилось то, что случилось. И когда воины царя увидели, что произошло, они отвергли поклонение идолу и вытащили мечи и убили своего царя и напали друг на друга. Меч ходил между ними три дня, пока они не уничтожили один другого и не осталось из них только два человека. И один из них осилил другого и убил его, и подскочили к этому человеку дети и убили его, и они до тех пор колотили друг друга, пока не погибли все до последнего. И женщины и девушки бросились бежать и направились в селения и крепости, и сделался город пустым, и остались в нем только совы.
Вот что случилось с жителями города. Что же касается Гариба, то Зальзаль ибн аль-Муэальзиль поднял его и направился с ним в свою страну, то есть на Камфарные острова, к хрустальному дворцу и заколдованному тельцу. А у царя аль-Музальзиля был пёстрый телёнок, которого он одевал в украшения и платья, затканные червонным золотом, и он сделал его богом. И однажды аль-Музальзиль со своими людьми вошёл к телёнку и увидел его испуганным. "О бог мой, что тебя испугало?" - спросил он. И шайтан, бывший в брюхе телёнка, закричал и сказал: "О Музальзиль, твой сын склонился к вере друга Аллаха - Ибрахима, при помощи Гариба, властитель Ирака".
И затем он рассказал ему о том, что случилось, с начала до конца. И когда царь услышал слова телёнка, он вышел, недоумевая, и сел на престол своего царства и потребовал к себе вельмож правления, и они явились. И царь рассказал им, что он услышал от идола, и они удивились этому и спросили: "Что же нам делать, о царь?" И царь сказал: "Когда мой сын явится и вы увидите, что я его обнимаю, хватайте его". И вельможи отвечали: "Слушаем и повинуемся!"
А потом, через два дня, Зальзаль вошёл к своему отцу, и с ним были Гариб и идол царя Курджей, и когда он уходил в дворцовые ворота, на него с Гарибом бросились и схватили и поставили перед царём аль-Музальзим. И царь посмотрел на своего сына взором гнева и сказал ему: "О пёс из джиннов, разве ты покинул твою веру и веру твоих отцов и дедов?" - "Я вошёл в истинную веру, а ты - горе тебе! - прими ислам, ты спасёшься от гнева всевластного владыки, творца ночи и дня", - ответил Зальзаль. И царь разгневался на своего сына и воскликнул: "О дитя прелюбодеяния, ты говоришь мне в лицо такие слова!"
И он велел его заточить, и его заточили, а потом царь обратился к Гарибу и сказал ему: "О обломок людей, как ты сыграл с разумом моего сына и вывел его из его веры?" - "Я вывел его из заблуждения на верный путь, из огня в рай, из нечестия к вере", - ответил Гариб. И царь закричал на марида по имени Сайяр и сказал ему: "Возьми этого пса и брось его в Долину Огня, чтобы он погиб".
А это была такая долина, что из-за крайней её жары и пылания её углей всякий, кто спускался в неё, погибал и не жил ни минуты, и окружала эту долину гора, высокая и гладкая, в которой не было прохода. И проклятый Сайяр подошёл и, подняв Гариба, полетел с ним и направился к пустынной четверти мира. И когда между ним и той долиной остался один час пути, ифрит устал нести Гариба и опустил его в долину, где были деревья, реки и плоды. И марид опустился, утомлённый, и Гариб сошёл с его спины (а он был спутан), и ифрит заснул от усталости и стал храпеть, и Гариб до тех пор трудился над узами, пока не освободился от них. И он взял тяжёлый камень и бросил его ифриту на голову, и камень искрошил ему кости, и он тотчас же погиб. И Гариб пошёл по этой долине..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот семьдесят пятая ночь
Когда же настала шестьсот семьдесят пятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Гариб убил марида, он пошёл по долине и увидел, что она находится на острове, посреди моря, широкий и есть на нем все плоды, каких желают уста и язык. И стал Гариб есть плоды в этой долине и пить из её каналов. И прошли в ней над ним лета и годы, и он хватал рыбу и ел. И провёл он таким образом в одиночестве и уединении семь лет, и когда, однажды, он сидел, вдруг спустились к нему по воздуху два марида, с каждым из которых был человек. И они увидели Гариба и сказали ему: "Эй, ты, кто будешь и из какого ты племени?" А у Гариба отросли длинные волосы, и мариды сочли, что он из джиннов, и спросили его, что с ним, и Гариб сказал: "Я не из джиннов".
И он рассказал им, что с ним случилось, от начала до конца, и мариды опечалились о нем, и один из ифритов сказал: "Оставайся на месте, пока мы доставим этих баранов нашему царю - одним из них он пообедает, а другим поужинает, - а потом мы вернёмся к тебе и доставим тебя в твою страну". И Гариб поблагодарил их и спросил: "Где бараны, которые с вами?" И мариды ответили: "Вот эти два человека". И тогда Гариб воскликнул: "Прибегаю к защите бога Ибрахима, друга Аллаха, господа всякой вещи, который во всякой вещи властен!"
И затем ифриты улетели, а Гариб сидел и дожидался марида. И через два дня марид принёс ему одежду и прикрыл его и понёс, и летел с ним к верхнему воздуху, пока мир не скрылся от него. И Гариб услышал славословие ангелов в воздухе, и в марида попала от них огненная стрела, и он стал убегать и направился к земле. И когда между ним и землёю оставалось расстояние полёта копья, стрела приблизилась к нему и настигла его. И Гариб поднялся и слез с плеча ифрита, которого настигла стрела, и он превратился в пепел. А Гариб опустился прямо в море и погрузился на глубину двух ростов человека и, поднявшись, плыл весь день и ночь и второй день, пока его душа не ослабела и он не убедился, что умрёт. И не наступил ещё третий день, и он отчаялся, что будет жив, как вдруг появилась перед ним высокая гора, и Гариб направился к ней и поднялся на неё. И он стал ходить по этой горе и питался растениями земли, и отдохнул день и ночь, а затем сошёл с горы и спустился позади неё. И он шёл два дня и достиг города, где были деревья, реки, стены и башни. И когда он достиг городских ворот, к нему подошли привратники и схватили его и привели к их царице.
А царицу звали Джаншах, и было ей пятьсот лет жизни. И всякого, кто входил в её город, показывали ей, и она брала его и ложилась с ним, а когда он кончал своё дело, она его убивала, и так она уже убила много людей. И когда ей привели Гариба, он ей понравился, и она спросила его: "Как твоё имя, какова твоя вера и из какой ты страны?" И Гариб ответил ей: "Моё имя - Гариб, царь Ирака, а вера моя - ислам". - "Выступи из твоей веры и вступи в мою веру, и я выйду за тебя и сделаю тебя царём", - сказала царица. И Гариб посмотрел на неё глазом гнева и воскликнул: "Пропади ты с твоей верой!" И тогда царица закричала на него и сказала; "Ты ругаешь моего идола, а он из красного сердолика и украшен жемчугом и драгоценностями!" И потом она сказала: "Эй, люди, заключите его в беседку идола, может быть, это смягчит его сердце!" И Гариба заключили в беседку идола и заперли его за дверями..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот семьдесят шестая ночь
Когда же настала шестьсот семьдесят шестая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Гариба заключили в беседку идола и заперли его за дверями и тюремщики ушли своей дорогой, Гариб посмотрел на идола и увидел, что он из красного сердолика, а на шее у него ожерелья из жемчуга и драгоценных камней. И Гариб подошёл к идолу и, подняв его, ударил им об землю, и идол превратился в груду обломков. А Гариб заснул и спал, пока не взошёл день. И когда наступило утро, царица села на свой престол и сказала: "Эй, люди, приведите ко мне пленника!" И люди пошли к Гарибу и отперли беседку и, войдя, увидели, что идол разбит. И они стали так бить себя по лицу, что из уголков их глаз пошла кровь. А потом они подошли к Гарибу, чтобы схватить его, и Гариб ударил кулаком одного, и тот умер, и ударил другого и убил его и перебил так двадцать пять человек, а остальные убежали. И они вошли к царице Джаншах, крича, и та спросила" "В чем дело?" И они сказали: "Пленник разбил твоего идола и убил твоих людей". И они рассказали ей о том, что было, и царица ударила своим венцом об землю и воскликнула: "Нет больше идолам цены!" А потом она села на коня с тысячей богатырей и направилась к дому идола. И она увидела, что Гариб вышел из беседки и взял меч и стал убивать богатырей и повергать мужей. И когда Джаншах увидала Гариба и его храбрость, она утонула в любви к нему и воскликнула: "Нет мне нужды в идоле, и я хочу только, чтобы этот чужеземец полежал у меня на груди остаток моей жизни!"
И потом она сказала своим людям: "Отойдите от него и удалитесь!" И подошла и стала бормотать. И локоть Гариба сделался неподвижным, и руки его ослабели, и меч выпал у него из руки. И его схватили и связали, униженного, презренного и растерявшегося, и потом Джаншах вернулась и села на престол своего царства и приказала своим людям уйти. И она осталась с Гарибом одна в помещении и сказала ему: "О пёс арабов, ты разбиваешь моего идола и убиваешь моих людей!" - "О проклятая, - ответил Гариб, - будь это бог, он бы наверное защитил себя". - "Ляг со мной, и я отпущу тебе то, что ты сделал", - сказала царица. И Гариб воскликнул: "Я не сделаю ничего такого!" - "Клянусь моей верой, я буду тебя пытать жестокой пыткой!" - сказала тогда царица" И затем она взяла воды и, поколдовав над ней, брызнула ею Гариба, и он превратился в обезьяну. И царица стала его кормить и поить, и заточила его в комнате, и приставила к нему человека, который ходил за ним два года. А потом, в какой-то день, она позвала Гариба и велела привести его к себе и спросила: "Ты меня послушаешься?" И Гариб сказал ей головой: "Да". И царица обрадовалась и освободила его от чар. И она подала Гарибу еду, и Гариб поел с ней и стал с ней играть и целовать её, и царица доверилась ему. И когда пришла ночь, она легла и сказала Гарибу: "Вставай, делай своё дело". И Гариб ответил: "Хорошо". И, сев ей на грудь, схватил её за шею и сломал её, и он до тех пор не поднялся, пока из царицы не вышел дух. И он увидел открытую кладовую и вошёл туда и нашёл в ней отполированный меч и щит из китайского железа. И тогда он облёкся в полное вооружение и подождал до утра, а утром вышел и стал у ворот дворца. И пришли эмиры и хотели войти, чтобы служить, и увидели Гариба, одетого в боевые доспехи, и Гариб сказал им: "О люди, оставьте поклонение идолам и поклонитесь царю всеведущему, творцу ночи и дня, господу людей, оживителю костей, создателю всякой вещи, который во всякой вещи властен".
И когда нечестивые услышали эти слова, они ринулись на Гариба, но тот понёсся на них, как сокрушающий лев, и стал кружиться среди них и убил из них множество народа..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот семьдесят седьмая ночь
Когда же настала шестьсот семьдесят седьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Гариб понёсся на неверных и уничтожил их множесто. И пришла ночь, и неверные умножились против Гариба, и все они устремились к нему и хотели его захватить. И вдруг тысяча маридов бросилась на нечестивых с тысячью мечей, и главой их был Зальзаль ибн аль-Музальзиль, который был в первых рядах войска. И мариды заработали среди нечестивых острыми мечами и напоили их из чаши гибели, и поспешил Аллах великий отправить их души в огонь, и не осталось из людей Джаншах никого, кто бы мог доставить вести. И закричали её помощники: "Пощады, пощады!" - и уверовали в судящего владыку, которого не отвлечёт одно дело от другого, истребителя Хосроев, губителя великанов, господа жизни дольней и последней.
А потом Зальзаль поздоровался с Гарибом и поздравил его со спасением. И Гариб спросил его: "Кто тебя осведомил о моем положении?" - "О владыка, - ответил Зальзаль, - когда отец мой заточил меня и послал тебя в Долину Огня, я оставался в тюрьме два года, а потом он меня выпустил, и я провёл после этого год, а затем вернулся к тому, что было раньше, я убил моего отца, и войска мне подчинились, и вот уже год, как я над ними властвую. И как-то я заснул (а ты был у меня в мыслях) и увидел во сне, что ты сражаешься с людьми Джаншах, и тогда я взял эту тысячу маридов и пришёл к тебе". И Гариб удивился такому совпадению и взял деньги Джаншах и деньги её людей и поставил над городом своего правителя.
А мариды понесли деньги и Гариба, и они провели ночь не иначе, как в городе Зальзаля. И Гариб пробыл в гостях у Зальзаля шесть месяцев, а потом он захотел уехать. И тогда Зальзаль принёс подарки и послал три тысячи маридов, которые принесли деньги из города Курджей, и он положил подарки на деньги Джаншах. И затем Зальзаль велел маридам нести подарки и деньги, а сам Зальзаль понёс Гариба, и они все направились к городу Исбанир-аль-Мадаин, и не пришла ещё полночь, как они были уже там. И Гариб посмотрел и увидел, что город осаждён и окружён влачащимся войском, подобным переполненному морю. И тогда он спросил Зальзаля: "О брат мой, какова причина этой осады и откуда это войско?" И потом Гариб опустился на крышу дворца и позвал: "Эй, Каукаб-ас-Сабах, эй, Махдия!" И они встали от сна, ошеломлённые, и спросили: "Кто зовёт нас в такое время?" - "Я, ваш владыка Гариб, творец дивного дела", - ответил Гариб. И когда обе женщины услышали слова своего владыки, они обрадовались, и рабыни с евнухами тоже.
И Гариб спустился, и женщины бросились к нему и заголосили, так что во дворце загудело, и пришли предводители из своих опочивален и спросили: "В чем дело?" - и, войдя во дворец, сказали евнухам: "Родила, что ли, одна из невольниц?" И евнухи ответили: "Нет, но радуйтесь: к вам прибыл царь Гариб".
И эмиры обрадовались, а Гариб поздоровался с женщинами и вышел к своим товарищам, и те бросились к нему и стали целовать ему руки и ноги, воздавая хвалу Аллаху великому и прославляя его. И Гариб сел на престол и призвал своих товарищей, и они явились и сели вокруг него, и Гариб спросил их про воинов, которые осадили их, и приближённые сказали: "О царь, вот уже три дня, как они осаждают нас, и с ними джинны и люди, и мы не знаем, чего они от нас хотят, и не было у нас с ними ни боя, ни разговора". - "Завтра мы пошлём к ним письмо и узнаем, чего они хотят", - молвил Гариб. И его приближённые сказали: "А имя их царя - МурадШах, и подвластны ему сто тысяч всадников и три тысячи пеших, и двести из племён джиннов".
А приходу этого войска была великая причина..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот семьдесят восьмая ночь
Когда же настала шестьсот семьдесят восьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что прибытию этого войска и пребыванию его под городом Исбаниром была великая причина! Вот она. Когда царь Сабур отослал свою дочь с двумя людьми и сказал им: "Утопите её в Джейхуне", - они вышли с нею и сказали ей: "Уходи своей дорогой и не показывайся твоему отцу: он убьёт нас и убьёт тебя". И ФахрТадж пошла, недоумевая и не зная, куда направиться, и говорила: "Где твои глаза, о Гариб, чтобы посмотреть, в каком я положении и что со мной!"
И она ходила из одной земли в другую и из долины в долину, пока не пришла в долину, где было много деревьев и каналов, а посреди поднималась крепость, высоко построенная, с колоннами, уходящими ввысь, и подобная райскому саду. И Фахр-Тадж направилась к этой крепости и вошла в неё и увидела, что она устлана шёлковыми коврами и вокруг много золотых и серебряных сосудов. И она нашла там сто рабынь из прекрасных невольниц. И когда эти невольницы увидели Фахр-Тадж, они поднялись перед нею и приветствовали её, считая, что она из девушек джиннов. И они спросили её, кто она, и ФахрТадж ответила им: "Я дочь царя персов". И рассказала о том, что с ней случилось. И когда невольницы услышали её слова, они опечалились о ней и стали успокаивать её сердце и сказали ей: "Успокой свою душу и прохлади глаза: тебе будет что поесть и попить и во что одеться, и мы все у тебя в услужении". И Фахр-Тадж пожелала им блага, а потом невольницы подали ей еду, и она ела, пока не насытилась. И Фахр-Тадж спросила невольниц: "А кто хозяин этого дворца и ваш повелитель?" И невольницы сказали ей: "Наш господин царь Сальсаль ибн Даль, и он приходит каждый месяц на одну ночь, а утром уходит управлять племенами джиннов".
И Фахр-Тадж провела у них пять дней и родила дитя мужского пола, подобное месяцу. И ему обрезали пуповину и насурьмили глаза, и назвали его Мурад-Шахом. И он стал расти на коленях своей матери, и через малое время прибыл царь Сальсаль, который ехал на слоне, белом, как бумага, величиной с высокую башню, и его окружали отряды джиннов. И царь вошёл во дворец, и его встретили сто его невольниц и поцеловали землю, и ФахрТадж была с ними. И царь посмотрел на неё и спросил невольниц: "Кто такая эта девушка?" И ему ответили: "Дочь Сабура, царя персов, турок и дейлемитов". - "Кто привёл её в это место?" - спросил царь, и невольницы рассказали ему, что с ней случилось. И царь опечалился и сказал: "Не печалься и потерпи, пока твой сын вырастет и станет большим, а потом я пойду в страну персов и срублю твоему отцу голову с плеч и посажу твоего сына на престол персов, турок и дейлемитов".
И Фахр-Тадж поднялась и поцеловала царю руки и пожелала ему блага, и она жила и воспитывала своего сына вместе с детьми царя.
И дети стали ездить на конях и выезжали на охоту и ловлю, и сын Фахр-Тадж научился охотиться на зверей, и охотился на хищных львов, и ел их мясо, так что его сердце сделалось крепче камня. И когда ему исполнилось пятнадцать лет жизни, его душа выросла в его глазах, и он спросил у своей матери: "О матушка, а кто мой отец?" - "О дитя моё, - ответила она, - твой отец - царь Гариб, царь Ирака, а я - дочь царя персов".
И затем она рассказала ему, что случилось, и, услышав это, мальчик спросил её: "А разве мой дед велел убить тебя и убить моего отца?" - "Да", - ответила ФахрТадж. И Мурад-Шах воскликнул: "Клянусь тем, чем я обязан тебе за воспитание, я пойду в город твоего отца и отрежу ему голову и принесу её тебе".
И Фахр-Тадж обрадовалась его словам..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот семьдесят девятая ночь
Когда же настала шестьсот семьдесят девятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Мурад-Шах, сын Фахр-Тадж, выехал с двумя сотнями маридов, с которыми он воспитывался, и стали они делать набеги и пересекать дороги, и ехали до тех пор, пока не приблизились к земле Ширазской. И тогда они напали на город, и Мурад-Шах ворвался во дворец царя и скинул ему голову, когда он сидел на престоле, и убил из войска его множество воинов, а оставшиеся в живых закричали: "Пощады, пощады!" И стали целовать колено Мурад-Шаха. И он пересчитал их, и их оказалось десять тысяч всадников, и они сели на коней, служа ему, а затем поехали в Балх и убили там царя и погубили его войско и подчинили его жителей. Потом они отправились в Нурейн, а Мурад-Шах был уже во главе тридцати тысяч войска, и правитель Нурейна вышел к ним добровольно и отдал им деньги и редкости, и выехал с тридцатью тысячами войска. И они поехали, направляясь к Самарканду персидскому, и взяли его, а потом направились в Ахлат и взяли его. И затем они поехали дальше, и к какому городу ни подходили, брали его, и оказался Мурад-Шах во главе большого войска, и деньги и редкости, которые он захватывал в городах, он раздавал воинам, и они полюбили его за его доблесть и щедрость. И он достиг Исбанир-аль-Мадаина и сказал: "Подождите, пока я приведу остальное моё войско и захвачу моего деда и поставлю его перед моей матерью. Я исцелю её сердце, огрубив ему голову".
И затем он послал людей, чтобы привести его мать, и потому не было боя три дня. И прибыл Гариб, и с ним Зальзаль во главе сорока тысяч маридов, которые несли деньги и подарки, и Гариб спросил про воинов, расположившихся здесь, и ему сказали: "Мы не знаем, откуда они, и они три дня не сражаются с нами, и мы не сражаемся с ними".
И прибыла Фахр-Тадж, и её сын Мурад-Шах обнял её и сказал ей: "Сидя в своей палатке, пока я не приведу к тебе твоего отца". И Фахр-Тадж пожелала ему поддержки от господа миров - господа небес и господа земель. А когда наступило утро, Мурад-Шах сел на коня, и его двести маридов были от него справа, а цари людей - слева, и ударили в барабаны войны. И Гариб услышал это и сел на коня и выехал, и он призвал своих людей к бою, и джинны встали от него справа, а люди - слева. И выступил вперёд Мурад-Шах, закованный в военные доспехи, и стал гонять своего коня направо и налево, а затем закричал: "О люди, пусть не выезжает ко мне никто, кроме вашего царя! Если он меня одолеет, то он будет повелителем обоих войск, а если я его одолею, то убью его, как всякого другого".
И когда Гариб услышал слова Мурад-Шаха, он воскликнул: "Прочь, о пёс арабов!" И они понеслись друг на друга и бились копьями, пока они не сломались, и дрались мечами, пока они не зазубрились, и они возвращались и убегали, приближались и удалялись, пока не наступил полдень. И упали под ними кони, и они сошли на землю и схватили друг друга. И тут Мурад-Шах бросился на Гариба и поднял его, держа на весу, и хотел ударять его об землю, но Гариб схватил его за уши и с силой потянул их" и Мурад-Шах почувствовал, что небо покрыло землю, и закричал во все горло и воскликнул: "Я под твоей защитой, о витязь времени!" И Гариб связал его..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Ночь, дополняющая до шестисот восьмидесяти
Когда же настала ночь, дополняющая до шестисот восьмидесяти, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Гариб схватил Мурад-Шаха за уши и потянул их, Мурад-Шах закричал: "Я под твоей защитой, о витязь времени!" И Гариб связал его, и мариды, сподвижники Мурад-Шаха, хотели броситься и освободить его, но Гариб понёсся с тысячью маридов, и они хотели схватить маридов Мурад-Шаха, но те закричали: "Пощады, пощады!" И побросали оружие. И Гариб сел в своём шатре (а он был из зеленого шелка, вышитый червонным золотом и окаймлённый жемчугом и драгоценными камнями) и призвал Мурад-Шаха, и его привели к нему, подскакивавшего в цепях и путах.
И когда Мурад-Шах увидал Гариба, он опустил голову к земле от стыда. И Гариб спросил его: "О пёс арабов, каковы твои свойства, что ты выезжаешь на царей и хочешь с ними соперничать?" - "О владыка, не взыщи с меня, у меня есть оправдание", - сказал Мурад-Шах. "А каково лицо твоего оправдания?" - спросил Гариб, и Мурад-Шах ответил: "О владыка, знай, что я вышел отомстить за моего отца и мать Сабуру, царю персов; он хотел их убить, но моя мать спаслась, и я не знаю, убит мой отец или нет".
И когда Гариб услышал его слова, он воскликнул: "Клянусь Аллахом, ты оправдан! Но кто твой отец и твоя мать и как имя твоего отца и твоей матери?" - "Имя моего отца - Гариб, царь Ирака, а имя моей матери - Фахр-Тадж, дочь Сабура, царя персов", - ответил МурадШах. И когда Гариб услыхал его слова, он вскрикнул великим криком и упал без памяти. И на него побрызгали розовой водой, и он очнулся и спросил Мурад-Шаха: "Ты - сын Гариба от Фахр-Тадж?" - и когда МурадШах ответил: "Да", - он воскликнул: "Ты - витязь, сын витязя! Снимите цепи с моего сына!"
И Сахим с аль-Кайладжаном подошли и освободили Мурад-Шаха, и Гариб прижал своего сына к груди и посадил его с собою рядом и спросил: "Где твоя мать?" - "Она у меня, в моей палатке", - отвечал Мурад-Шах. И Гариб сказал ему: "Приведи её ко мне!" И Мурад-Шах сел на коня и поехал к своим палаткам, и его люди встретили его и обрадовались его спасению и стали спрашивать его о его положении, но он воскликнул: "Не время теперь для вопросов!" И он вошёл к своей матери и рассказал ей о том, что случилось, и она обрадовалась сильной радостью.
И Мурад-Шах привёл её к своему отцу, и они обнялись и обрадовались друг другу, и Фахр-Тадж приняла ислам, и принял ислам Мурад-Шах, и они предложили ислам своим воинам, и те все предались Аллаху сердцем и языком, и Гариб обрадовался, что они стали мусульманами. А затем он призвал паря Сабура и его сына Вард-Шаха и стал ругать их за их поступки и предложил им ислам, а когда они отказались, распял их на воротах города.
И город украсили, и жители его обрадовались и стали украшать город, и они надели на Мурад-Шаха венец Хосроев и сделали его царём персов, турок и дейлемитов. И царь Гариб послал своего дядю, царя ад-Дамига, правителем в Ирак, и подчинились ему все земли и рабы. И Гариб жил у себя в царстве, справедливо поступая с подданными, и все люди полюбили его, и они жили приятнейшей жизнью, пока не пришла к ним Разрушительница наслаждений и Разлучительница собраний. Да будет же слава тому, чьё величие и бытие постоянно и чьи милости велики над созданиями его.
Вот то, что дошло до пас из рассказа о Гарибе и Аджибе.
