Рассказывают также, что халиф, повелитель правоверных Харун ар-Рашид, испытывал в какую-то ночь сильное беспокойство и впал в великое раздумье. И он поднялся с ложа и стал ходить по своему дворцу, и дошёл до одной комнаты с занавеской и поднял эту занавеску и увидел на возвышении ложе, а на ложе что-то чёрное, похожее на спящего человека, и справа от него была свеча и слева свеча. И халиф смотрел на это и удивлялся. И вдруг увидел он бутыль, наполненную старым ликом, и чашу рядом с ней, и когда повелитель правоверных увидал это, он изумился и сказал про себя: «Бывает разве такое убранство у подобных этому чёрному?» И затем он приблизился к ложу и увидал на нем спящую женщину, которая закрылась своими волосами. И халиф открыл её лицо и увидел, что она точно луна в ночь её полноты. И тогда халиф наполнил чашу вином и выпил его За розы щёк женщины, и душа его склонилась к ней, и он поцеловал пятнышко, бывшее у неё на лице. И женщина пробудилась от сна и сказала: «Друг Аллаха, что случилось здесь, скажи?» И халиф ответил: «Это гость стучится, в стая к вам пришедший, чтобы до зари вы приняли его». И девушка молвила: «Хорошо, и зренье моё и слух – твои!» А затем она подала вино, и они выпили вместе, и девушка взяла лютню и настроила её и прошлась по струнам на двадцать один лад, и, вернувшись к первому ладу, затянула напев и произнесла такие стихи:

«Любви говорит язык в душе моей за тебя, И всем сообщает он, что я влюблена в тебя. Свидетель у меня есть, недуг изъясняет мой, И раненая душа трепещет, покинув нас. Любви не скрываю я, меня изнуряющее, И страсть моя все сильней, и слезы мои бегут. А прежде, чем полюбить тебя, любви я не ведала, Но быстро Аллаха суд созданья его найдёт».

А окончив это стихотворение, девушка сказала: «Я обижена, о повелитель правоверных…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Триста тридцать девятая ночь

Когда же настала триста тридцать девятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что девушка сказала: „Я обижена, о повелитель правоверных!“ И халиф спросил: „А почему, и кто тебя обидел?“ И девушка ответила: „Твой сын уже давно купил меня за десять тысяч динаров и хотел подарить меня тебе, но дочь твоего дяди послала ему упомянутые деньги и велела ему запереть меня от тебя в этой комнате“. – „Пожелай от меня чего-нибудь“, – сказал халиф. И невольница ответила: „Я желаю, чтобы ты был у меня завтра вечером“. – „Если захочет Аллах“, – молвил халиф и оставил её и ушёл. А когда наступило утро, он отправился в свою приёмную залу и послал за Абу-Новасом, но не нашёл его, и тогда он послал одного царедворца спросить о нем. И царедворец увидел, что он задержан в винной лавке в обеспечение за тысячу дирхемов, которые он истратил на кого-то из безбородых. И царедворец спросил Абу-Новаса, что с ним, и тот рассказал ему свою историю и поведал о том, что произошло у него с безбородым красавцем, на которого он истратил эту тысячу дирхемов. «Покажи мне его, – сказал царедворец, – и если он этого заслуживает, то ты прощён». – «Подожди, и ты сейчас его увидишь», – отвечал Абу-Новас. И в то время как они разговаривали, этот безбородый вдруг явился и вошёл к ним. И на нем была белая одежда, а под ней красная одежда, а под ней чёрная одежда, и, когда Абу-Новас увидел его, он стал испускать вздохи и произнёс такие стихи:

«Явился он ко мне в рубашке белой, Его зрачки и веки были томны. И я сказал: «Вошёл ты без привета, А я одним приветом был доволен, Благословен одевший тебе щеки Румянцем – все творит он, что желает!» Он молвил: «Споры брось ты, – ведь господь мой Творит невиданное бесконечно. Моя одежда, как мой лик и счастье: То бело, и то бело, и то бело».

И когда безбородый услышал эти стихи, он снял белую одежду с красной, и, увидав её, Абу-Новас выказал большое удивление и сказал такие стихи:

«Явился мне в рубашке он из мака — Мой враг, хотя зовётся он любимым. Сказал я в удивлении: «Ты месяц, И к нам пришёл ты в дивном облаченье. Румянец ли щеки тебя одел так, Иль красил ты одежду кровью сердца?» Сказал он: «Солнце кие дало рубашку, Когда заря заката была близко, Моя одежда, как вино и щеки: То мак под маком, что покрыт был маком».

А когда Абу-Новас окончил своё стихотворение, безбородый снял красную одежду и остался в чёрной одежде, и, увидев это, Абу-Новас стал бросать на него частые взгляды и произнёс такие стихи:

«Явился он ко мне в рубашке чёрной, И пред рабами он предстал во мраке. И молвил я: «Вошёл ты без привета, И радуется враг мой и завистник. Твоя рубашка, кудри и удел мой — То черно, и то черно, и то черно».

И когда царедворец увидел это, он понял, каково состояние Абу-Новаса и его страсть, и, вернувшись к халифу, рассказал ему об этих обстоятельствах. И халиф велел принести тысячу дирхемов и приказал царедворцу взять их и, вернувшись к Абу-Новасу, отдать за него деньги и освободить его от залога. И царедворец вернулся к АбуНовасу и освободил его и отправился с ним к халифу, и, когда Абу-Новас встал перед ним, халиф сказал ему:

«Скажи мне стихи, где будет: друг Аллаха, что случилось здесь, скажи?» – «Слушаю и повинуюсь, о повелитель правоверных, – ответил Абу-Новас…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Триста сороковая ночь

Когда же настала ночь, дополняющая до трехсот сорока, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Абу-Новас сказал: „Слушаю и повинуюсь, о повелитель правоверных!“ И затем произнёс такие стихи:

«Ночь продлилась, от заботы я не спал, Похудел я, размышляя без конца. Я поднялся и ходил то у себя, То блуждая в помещениях дворца. И увидел что-то чёрное я вдруг — Это белая под прядями волос. Месяц полный, что сияет и блестит, Иль ветвь ивы, что прикрылась от стыда. Выпил чашу я вина одним глотком, А затем я пятнышко поцеловал. И проснулась тут в смущении она, И склонилась, точно ветка под дождём. А затем, поднявшись, молвила она: «Друг Аллаха, что случилось здесь, скажи?» Я ответил ей: «То гость, пришедший в стан, Думает найти приют здесь до зари». И ответила в восторге: «Господин, Гостя зрением и слухом я почту!»

И халиф сказал ему: «Убей тебя Аллах, ты как будто присутствовал при этом вместе с нами!»

И потом халиф взял его за руку и отправился с ним к невольнице, и, когда Абу-Новас увядал её (а на ней было голубое платье и голубой плащ), он пришёл в великое удивление и произнёс такие стихи:

«Скажи прекрасной в голубом плаще её: «Аллаха ради, дух мой, мягче будь! Поистине, когда с влюблённым друг суров, Вздымаются в нем вздохи от волнения. Ради прелести, что украшена белизной твоей, Пожалей ты сердце влюблённого сгоревшее! Над ним ты сжалься, помоги ему в любви, Речей глупца о нем совсем не слушай ты».

И когда Абу-Новас окончил своё стихотворение, невольница подала халифу вино, а затем она взяла в руки лютню и, затянув напев, произнесла такие стихи:

«Ты будешь ли справедлив к другим, коль жесток со мной — В любви отдаляешься, другим наслаждение дав. Найдись для влюбившихся судья, я бы жалобу Ему принесла на вас – быть может, рассудит он. И если мешаете пройти мне у ваших врат, Тогда я привет вам свой пошлю хотя издали».

Потом повелитель правоверных велел давать Абу-Новасу много вина, пока прямой путь не исчез для него. И затем он дал ему кубок, и Абу-Новас отпил из него глоток и продолжал держать его в руке. И халиф приказал невольнице взять кубок из рук Абу-Новаса и спрятать его между ног, а халиф обнажил меч и, взяв его в руку, встал над Абу-Новасом и ткнул его мечом. И Абу-Новас очнулся и увидел обнажённый меч в руке халифа, и опьянение улетело у него из головы. «Скажи мне стихи и расскажи в них о твоём кубке, а иначе я отрублю тебе голову!» – сказал халиф, и Абу-Новас произнёс такие стихи:

«Моя повесть всех ужасней — Стала вдруг газель воровкой — Кубок мой с вином украла — В нем я лучший пил напиток — И укрыла в одном месте — Я в душе о нем страдаю. Стыд назвать его мешает, Но халифу есть в нем доля»

И повелитель правоверных сказал ему: «Убей тебя Аллах, откуда ты узнал это? Но мы приняли то, что ты сказал».

И он велел дать ему почётную одежду и тысячу динаров, а Абу-Новас ушёл радостный.

Рассказ о бедняке и собаке (ночи 340—341)

Рассказывают также, что у одного человека умножились долги, и положение его стеснилось, и он оставил родных и семейство и пошёл куда глаза глядят.

И он шёл не останавливаясь и через некоторое время приблизился к городу с высокими стенами и большими постройками, и вошёл туда униженный и разбитый, и голод его усилился, и путешествие утомило его. И он прошёл по площади и увидел толпу вельмож, которые ехали, и пошёл с ними, и они вошли в помещение, подобное покоям царя, и этот человек вошёл с ними. И они шли, пока не пришли к человеку, сидевшему на возвышенном месте, я он был великолепен обликом и весьма знатен, и его окружали слуги и евнухи, точно он из сыновей везирей. И, увидав пришедших, этот человек поднялся им навстречу и принял их с уважением.

И упомянутый человек пришёл в недоумение от этого и растерялся, увидав…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Триста сорок первая ночь

Когда же настала триста сорок первая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что упомянутый человек пришёл в недоумение от этого и ночь растерялся, увидев красивые постройки, слуг и челядь. И он стал отступать в замешательстве и горе, боясь за себя, и сел в стороне, подальше от людей, так что никто его не видел. И когда он сидел, вдруг пришёл человек с четырьмя собаками яз породы «охотничьих, и на них были всякие шелка и парча, а на шее золотые ошейники с серебряными цепочками. И человек привязал каждую собаку отдельно я затем скрылся. А потом он принёс каждой из них золотое блюдо, наполненое кушаньем из лучших кушаний, и поставил перед каждой собакой её блюдо, я после этого ушёл и оставил их. И тот человек от сильного голода стал смотреть на кушанья и хотел подойти к какой-нибудь собаке и поесть с ней, но ему мешал страх. Но потом едва из собак посмотрела на него, и Аллах великий внушил ей понятие о его состоянии, и собака отошла от блюда и сделала знак человеку, и он подошёл я ел, пока не насытился. И он хотел уйти, но собака сделала ему знак, чтобы он взял блюдо с оставшимся там кушаньем, и подвинула его лапой. И тогда человек взял блюдо и вышел из дома и ушёл, и никто за ним не последовал. И он отправился в другой город, и продал блюдо и купил на вырученные деньги товары, и поехал с ними в свою страну, и, продав то, что у него было, рассчитался с долгами, которые были у него. И достаток его умножился, и стал он жить в великом благоденствии под полным благословением.

И он прожил в своём городе некоторое время и после этого сказал себе: «Непременно поеду в город обладателя того блюда, и возьму для него прекрасные и подобающие подарки, и отдам ему стоимость блюда, которым меня пожаловала его собака!»

И он взял подарки, подходящие для того человека, и, Захватив с собой деньги, вырученные за блюдо, поехал и ехал в течение дней и ночей, пока не достиг этого города. И он вошёл в город и хотел встретиться с тем человеком и ходил по площадям, пока не пришёл к его жилищу, но увидел только ветхие развалины и вороньё, возвещающее о гибели, и дома опустевшие, и положение изменившееся, и обстоятельства ухудшившиеся. И сердце и ум его встревожились, и он произнёс слова сказавшего:

«Нет сокровищ больше в домах теперь, как больше нет Благочестия в сердцах людей и знания. Изменила облик долина свой, и газели в ней Уж не те газели, и холмы – не те холмы».

И слова другого:

«Летит ко мне призрак Суд [377] пугает меня, стучась С зарёю, когда друзья спят крепко в пустыне. Когда же проснулись мы и призрак унёсся вдаль, Увидел я – пусто все и цель отдалена».

И тот человек посмотрел на эти развалины и увидел ясно, что сделала рука судьбы, и нашёл после самого дела лишь его след, и положение избавило его от нужды в рассказе. И он обернулся и вдруг заметил одного бедного человека в таком состоянии, что при виде его волосы поднимаются на коже и смягчаются каменистые скалы. И он спросил его: «Эй, ты, что сделали судьба и время с владельцем этих мест и где его сияющие луны и блестящие звезды? Какова причина произошедшего, и почему от этой постройки остались только стены?» И спрошенный ответил ему: «Этот человек тот бедняк, которого ты видишь, и он вздыхает от того, что его постигло, но разве не знаешь ты, что в словах посланника назидание для тех, кто им следует, я увещание для тех, кто ими руководится, и сказал он (да благословит его Аллах и да приветствует!): „Поистине, Аллах великий не возвышает что-либо в здешнем мире без того, чтобы не унизить потом. И если ты спрашиваешь о том, какова причина этого дела, то в превратности судьбы нет удивительного. Я господин этих мест, и я воздвигнул их и владел ими и построил их, и я обладатель тех сияющих лун и роскошного убранства и превосходных редкостей и блестящих невольниц, но время отвернулось и увело слуг и имущество и повергло все в это измождённое состояние и поразило меня превратностями, которые оно скрывало. Но твоему вопросу неизбежно должна быть причина; расскажи же мне о ней и не удивляйся“.

И тот человек рассказал ему всю историю, испытывая мучение и горесть, и сказал: «Я принёс тебе подарок, желательный для души, и деньги за золотое блюдо, которое я взял, – оно стало началом моего богатства после бедности и того, что моё жилище стало благоустроенным после запустения и прекратились мои заботы и волнения». Но бедняк стал трясти головой, и причитать, и стонать, и жаловаться, и воскликнул: «О человек, я думаю, ты бесноватый, обо разумный не способен на такое. Как может быть, чтобы моя собака пожаловала тебе золотое блюдо, а я взял бы его обратно?! Взять обратно то, что пожаловала моя собака – дело удивительное» и будь я в величайшей заботе и болезни, клянусь Аллахом, от тебя не вернулась бы ко мне и вещь, стоящая обрезка ногтя! Ступай же туда, откуда пришёл, во здравии и благополучии!» И тот человек облобызал бедняку ноги и ушёл обратно, прославляя его, а, расставаясь с ним, при прощании он произнёс такие стихи:

«Удалились и люди все и собаки, Мир да будет и над людьми и над осами!»

А Аллах знает лучше.