Не слишком удачное начало для брака — поползновение нанести мужу физическое увечье. Ким упала обратно на подушки и закрыла глаза. Быстро раздражаться не в ее характере, просто сейчас она немного не в себе. Пролетела половину мира, провела целую ночь без сна, вот и кидается на людей.

Еще несколько минут — и она выбралась из постели; самое время распаковать основные вещи. Одеться и поскорее что-нибудь сделать с волосами. Посмотрела на себя в зеркало — ну и пугало… Надо быстренько привести себя в порядок.

Итак, что же надеть?.. За окнами уже почти стемнело, на часах около шести. Выглянула наружу — во дворике оживленно, люди сидят за столиками, болтают, смеются; горят свечи, официанты снуют с подносами, заставленными снедью. Сэма не видно. Наблюдая сцену внизу, Ким почувствовала острое желание покинуть пустой номер, увидеть людей, развлечься. Да и глоток свежего воздуха ей просто необходим. И вообще, уже скучно…

Надо найти Сэма и того парня, Джемса, о котором он говорил, и чего-нибудь выпить. Для начала — стакан холодной минеральной воды, а то после долгих часов в самолете она точно выжатая губка.

Вот это легкое, простое белое платье (святая невинность, Ким скорчила себе в зеркале рожицу), волосы собрать на макушке, а то жарко, белые удобные сандалии, открывающие кораллового цвета ногти на ногах, деликатный макияж… Теперь она снова чувствует себя среди людей. Выйдя из номера, Ким миновала массивные двери в конце длинной галереи. Что ждет ее дальше?

Сэма увидела сразу — за угловым столиком; беседует с высоким, длинноволосым блондином, в белых спортивных брюках и черной футболке.

— А вот и Ким! — Сэм обрадовался ее появлению. — Ким, Джемс Френч. Джемс, моя жена Ким.

«Моя жена Ким»… О боже, это не сразу станет привычным… Ким протянула руку, сдержанно улыбнулась. Джемс галантно поднялся, сильно пожал ее руку, сверкнув белозубой, словно с рекламного плаката, улыбкой.

— Какой сюрприз! — Его зеленые глаза смотрели на нее с неподдельным интересом.

Сэм отодвинул для нее стул, к ним уже спешил официант принять заказ.

— Мне, пожалуйста, минеральной воды, — попросила Ким. — Любой, с кусочком лимона.

— Вот это новость, друг мой, — Джемс поглядел на Сэма с вежливым любопытством. — Пару месяцев назад ты был закоренелым холостяком.

— Ну, никогда не знаешь, как жизнь повернется, — туманно заметил Сэм.

— Все произошло довольно стремительно, — пояснила Ким.

— Вы встретились в Нью-Йорке? — Зеленые глаза Джемса изучали ее.

— Да-а… Вообще-то мы познакомились много лет назад, и, когда встретились вновь… — Она замолкла, придав голосу мечтательную интонацию, — просто не знала, что еще сказать.

— …вспыхнула страсть, — закончил за нее Джемс. — Сэм, друг мой, ты счастливчик.

— Так и есть. — Сэм улыбнулся Ким. — Кажется, тебе уже получше?

А Ким гадала: как вела бы себя в таком случае любящая жена? Ничего не придумав, улыбнулась в ответ:

— Да, конечно. Прости, что побрюзжала немного. — И повернулась к Джемсу: — Видите ли, я приехала только сегодня днем. Смена часовых поясов дурно на меня действует — я становлюсь капризной и ворчливой.

— Неужели? — удивился Джемс. — И это после того, как вы две недели не виделись?

Ох, вот она и попала впросак! Ей бы на крыльях лететь к мужу после столь долгой разлуки, а она ворчит и капризничает. Спасло появление официанта с минеральной водой.

В ходе беседы выяснилось, что Джемс — консультант в сфере международного бизнеса. Совсем он не похож на серьезного бизнесмена, но внешность порой обманчива. Ему уже приходилось работать на «Рашидс электроникс», и сейчас он снова занялся проектом этой компании.

Его общительность и легкость пришлись по душе Ким. Кажется, и она ему тоже понравилась: он без устали развлекал ее, рассказывал анекдоты и веселые истории. Через некоторое время Ким уже болтала и смеялась, позабыв про усталость и скуку. Когда Сэм извинился и отошел поговорить по телефону, Джемс наклонился к ней и посмотрел прямо в глаза.

— Ну, что за история?

— Какая история? — удивилась Ким.

— Вы не женаты, — просто ответил он.

— Что заставило вас так думать?

— Множество причин. — Джемс усмехнулся. — Но одна — в особенности: нет свадебных колец. — И он указал на безымянный палец ее левой руки.

Как глупо… она об этом и не подумала.

— Ох, — Ким сжала руку в кулачок, — я забыла надеть, оно наверху, в номере. Не привыкла еще носить.

— Ну да, конечно, — иронически кивнул он.

Ким тоже взглянула прямо в его зеленые глаза — мол, не боюсь.

— Вы мне нравитесь, Ким.

— Спасибо. — Она не ответила комплиментом на комплимент, не желая его поощрять.

— Если я позвоню вам завтра, вы поужинаете со мной?

— Нет, — Ким мило улыбалась, — не поужинаю.

— Простите, просто спросил.

Да уж, «просто спросил»… Вернулся за столик Сэм, и Джемс поднялся.

— Мне пора. Приятно было с вами познакомиться, Ким. — И кивнул Сэму: — Удачи в новой, семейной жизни! Увидимся!

— Может быть, тоже пойдем? — предложил Сэм, протягивая Ким руку.

Прошли через двор в холл. Ничего себе период жизни, свободный от мужчин: идет рука об руку с ненастоящим мужем. И только что ее приглашал на свидание другой мужчина, с очевидными намерениями. Ким высвободила руку из ладони Сэма, и он бросил на нее озадаченный взгляд.

— Чему ты улыбаешься, Ким?

— Да вот подумала: приехала сюда, чтобы избавиться от мужского внимания. С той же целью притворилась замужней дамой. Но еще в самолете двое мужчин дали мне свои визитные карточки и сделали кучу разнообразных предложений. Не успела приехать, как снова… — Ким вздохнула и рассмеялась.

— Джемс решил тебя закадрить, — подхватил Сэм и открыл дверь номера.

Ким вальсом прошлась по гостиной и кинула на диван сумочку.

— Да, если честно. Не поверил, что мы женаты, и попросил меня поужинать с ним завтра вечером.

Сэм, кажется, воспринял это как должное, по крайней мере внешне.

— Его вообще нелегко провести. — И, закрыв дверь, взглянул на Ким с интересом. — И что, ты согласилась?

— Нет, конечно. Я намерена быть верной женой. Можешь на меня положиться.

— Какое облегчение! Джемс обычно пользуется успехом.

— О, не переношу таких типов! — Ким бросилась на диван и скинула сандалии. — Что это он вздумал? И эти типы в самолете… Не понимают разве — я же не давала им никакого повода… Все они должны были думать, что я замужем. Что я делаю не так?

— Ты ничего не делаешь, Ким. Ты просто такая, как есть.

— Что это значит?

— Мужчин привлекает твоя сущность. Ты жизнерадостная, забавная, с тобой легко. У тебя есть природное очарование и сексуальность. К тебе как магнитом тянет мужчин.

Интересно, а к нему самому это относится? Внезапно у нее пересохло во рту. Надо что-то сказать, но губы не слушаются…

— Это ужасно… — наконец проговорила она и рассмеялась. — О господи, что же мне делать?

— С чем именно? — поинтересовался Сэм.

— С мужчинами, привлеченными моей необыкновенной сущностью. Вовсе я этого не хочу. И с Джемсом получилось как-то нехорошо…

— Знаешь, изменить свою личность не так-то просто.

— Ну, можно попытаться, — пробормотала Ким, — например, меньше говорить, выглядеть более замкнутой…

— Ничего у тебя не выйдет! — рассмеялся Сэм.

— Можно еще поселиться в пещере и никогда не выходить на свет божий.

— Но это ужасно скучная жизнь. — Он сел рядом. — Или ты позволишь мне присоединиться к тебе в изгнании?

Ким не смогла больше сдерживаться и тоже расхохоталась.

— Боюсь, я безнадежна. Бедняга, ты заполучил в жены легкомысленную особу.

— Вовсе я не это имел в виду. Просто сказал, что в тебе есть природное очарование и сексуальность. — Сэм придвинулся чуть ближе, ловя ее взгляд. — Ким, ты — настоящая женщина.

Она отодвинулась от него на самый край дивана, испуганная, заинтригованная, сердце бешено бьется…

— Нет, только не говори, что ты тоже… — Нотка отчаяния прорвалась в ее голосе.

— Конечно, и я тоже. — Сэм взял ее за руку. — Ты — моя жена.

Тон легкий, шутливый, и все же на какой-то момент ей показалось, что он говорит вполне серьезно, — в глазах его промелькнуло что-то темное, дикое.

— Не играй со мной, Сэм! — Она выскользнула, поднялась с дивана и заявила резко: — Я голодна, пойдем ужинать!

На следующий день в номер внесли невероятный, огромный букет экзотических цветов. Ким в изумлении смотрела на корзину, тут же наполнившую все помещение тонким благоуханием. Вынула за краешек крохотную карточку: от Джемса…

«Дорогая Ким, не откажи принять эти цветы, прошу меня извинить за неподобающее поведение вчера вечером. Буду рад, если вы с Сэмом поужинаете со мной и несколькими друзьями вечером в субботу. Пожалуйста, позвоните, если согласны». Вежливые слова нисколько ее не обманули: цветы слишком роскошны, чтобы служить извинением, а послание — чересчур формально.

Сэм вернулся в номер часом позже; при виде массы цветов, занимавших весь кофейный столик, лишь слегка приподнял брови и осведомился непринужденно:

— Какого донжуана ты очаровала сегодня?

Ким вздохнула с деланной грустью:

— Сегодня, увы, никого нового — наверно, потеряла навык. Цветы от Джемса.

— От Джемса? Ну-ну, забавно…

Она протянула ему карточку:

— Просит извинить, что подкатывался ко мне вчера вечером.

Сэм прочел.

— И как ты, не против поужинать с ним и его друзьями?

— Мне хотелось бы познакомиться с новыми людьми, — призналась Ким. Джемс ей не опасен, она удержит его в должных границах.

— Ладно, я позвоню ему. — Сэм бросил карточку на столик. — А сейчас приму душ, переоденусь, и мы посмотрим, где бы нам поужинать.

Стоя под душем, Сэм стискивал зубы, стараясь расслабиться: все тело напряжено до предела. Черт бы побрал Джемса с его цветами — не мог удержаться и не приставать к Ким! Для него это просто спорт, а вот сам он чувствует себя так, словно остался за бортом.

Такие эмоции для него нехарактерны, застали врасплох — он не испытывал ничего похожего уже бог знает как давно. И почему вообще злится на Джемса, еще там на кого-то, — неужели ревнует?..

Когда немного спустя Сэм вошел и проследовал через комнату к маленькому бару, Ким оторвалась от журнала. Каждое его движение наполнено такой естественной мужской грацией, уверенностью и обаянием… При виде его все ее чувства обостряются, — зачем ей это?..

— Хочешь попить? — Он вынул из холодильника бутылку с водой.

— Да.

От жары ее все время мучила жажда. Глядя, как Сэм наливает холодной воды в два стакана, она изо всех сил старалась не замечать в нем мужчину. В белых брюках и распахнутой на груди синей рубашке он такой свежий, чистый, так влечет к себе — ей нелегко оставаться равнодушной к нему. Самир Рашид для нее совсем не то что все — его точеное лицо с волевым подбородком, гибкое, с широкими, сильными плечами тело волнуют ее.

— Где бы ты хотела поужинать, Ким? — прозвучал словно откуда-то издалека его голос.

— Лучше в простом местном ресторанчике.

Вчера они сидели в оформленном в восточном стиле очень дорогом, элегантном ресторане: отличная еда, тихая музыка, приятная, спокойная атмосфера. Как раз то что надо, когда еще не опомнишься от смены часовых поясов. А сегодня она уже готова к острой, пряной местной пище и пестрому колориту: пусть будет много красного перца и чеснока, громкая, шумная музыка…

— Ты имеешь в виду «марунг массакан» — уличный ресторанчик? Крошечные столики, ветхие стулья, круглый масляный гриль?

— Вот-вот! Жареные креветки со специями, соте с ореховым соусом — все с пылу с жару!

— Что ж, будь по-твоему. — Сэм присел рядом. — Но сначала… у меня есть кое-что для тебя. — И он потянулся к правому карману.

— Правда? Что это? — Ким ничего подобного не ожидала.

— Я хочу, чтобы ты носила это. — Он протянул ей маленькую, изящную ювелирную коробочку, обитую шелком.

Затаив дыхание, Ким открыла ее — на розовом шелке сияло кольцо с бриллиантом, изысканное, прекрасное…

— О боже, какая прелесть! — прошептала Ким.

— Рад, что тебе нравится.

— Очень! — Она подняла на него глаза. — Бриллиант, надеюсь, поддельный, как раз подходит для поддельной жены.

— Нет уж, моя жена, поддельная или настоящая, будет носить только настоящие бриллианты. — Сэм взял у нее кольцо. — Давай сделаем все по правилам. — И надел кольцо ей на палец.

Бриллиант заиграл, сверкая и переливаясь. Ким смотрела на большую руку Сэма, сжимавшую ее ладонь, на сверкающее кольцо…

— Это не обязательно, Сэм. Обычного золотого кольца было бы вполне достаточно. Я имею в виду…

— А я хочу, чтобы ты носила именно это. — Он обнял ее и поцеловал.

Ким едва слышно застонала, желая, чтобы он остановился сейчас, и одновременно не желая этого. Она рванулась от него с силой, которой в себе не подозревала.

— Сэм…

— Что — Сэм? — Он не отпускал ее.

— Мы не можем, не должны… — Голос ее дрожал — игра оказалась слишком опасной.

— Почему?

Его темные глаза, горящие, полные соблазна, смотрят прямо в ее глаза.

— Сэм, я не люблю играть в игры.

— А кто сказал, что я играю? — нежно проговорил он. — Мне нравится тебя целовать.

— Я здесь, чтобы выполнять свою работу! И я не хочу снова ввязываться в какие-либо отношения… По крайней мере сейчас. Всегда мне попадаются неподходящие мужчины и…

— А ты думаешь, я неподходящий?

— Мы не подходим друг другу. — Ким была горда своим дипломатичным ответом.

— Этого мы еще не знаем. Ты пробыла здесь всего полтора дня.

Снова в его глазах это голодное выражение… Или ей показалось?

Что сказать, как переубедить его, опровергнуть его мужскую логику? Но логика никогда не была ее сильной стороной, она жила эмоциями; все ее мысли в смятении, она в состоянии, близком к панике. Или… или нет?..

— Дай нам шанс, Ким, — произнес Сэм.

Зазвонил телефон. «Как в кино, — подумала Ким, — в самый ответственный момент». Он поднял трубку, она скрылась в своей комнате — на безымянном пальце сверкало кольцо с бриллиантом…

Субботним вечером Ким и Сэм приехали в город, посидеть в ресторане с Джемсом и его друзьями. Теперь у нее, вооруженной кольцом, есть полная возможность успешно сыграть роль миссис Рашид.

— Ким, попробуй это, дорогая, — предложил Сэм, держа перед ней чашку с пряным фруктово-овощным салатом и улыбаясь ей, как юный влюбленный.

Джемс, сидевший с другой стороны, накрыл ее руку своей, словно защищая.

— Это блюдо может оказаться для тебя слишком острым, — заботливо предупредил он.

Ким высвободила руку и окинула Джемса убийственным взглядом, не обращая внимания на то, что двое других гостей — его друзей — созерцают эту сцену. Для общего блага она должна принимать Сэма, но не Джемса — он начинает серьезно действовать ей на нервы.

Не успели они, часом раньше, сесть за столик, как Джемс принялся расточать ей комплименты, — оказывать всяческое внимание. Не отставал от него и Сэм — то и дело брал за руку, обнимал за плечи, нашептывал на ухо всякие нежности… К несчастью, на нее это производило обратный эффект: прикосновения на людях раздражали, но глупое тело имело собственное мнение. Несмотря на разрывающие ее противоположные чувства, Ким, стараясь не выходить из роли, мило улыбалась Сэму.

Едва она успела попробовать салат, как Джемс, наклонившись к ней, взял ее за левую руку.

— Какое красивое кольцо!

Ким отдернула руку и, пристально глядя ему в лицо, пнула ногой под столом. Он несколько сконфузился.

— Прекрати флиртовать с моей женой, Джемс! — не выдержал наконец Сэм. — Смотри, как бы я тебя не уволил.

Джемс испустил страдальческий вздох.

— Прости, не могу удержаться — сам дьявол искушает.

Очевидно, эти двое затеяли нечто вроде спортивного состязания — кто удачливее, привлекательнее и легче соблазняет женщин. Глупо и утомительно. Ни один ход в этом состязании, естественно, не ускользал от сидевших напротив наблюдателей.

Друзьями Джемса оказались Майя и Джоэл, молодая американская пара, которые несколько лет назад начали свой бизнес, вывозя поделки и произведения искусства из Индонезии в Европу и Штаты. Майя предложила показать Ким город, помочь в поисках дома и вообще рассчитывать на ее помощь в любом деле.

Высокая, тонкая, с очень коротко остриженными темными волосами и огромными карими глазами на маленьком личике, она напоминала изящную итальянскую статуэтку. Несмотря на внешнюю хрупкость, Майя, похоже, имела отменный аппетит.

Стараясь обращать как можно меньше внимания на сидевших по обеим сторонам от нее мужчин, Ким сосредоточилась на беседе с Майей. Давалось это нелегко — Сэм усердно играл прядкой ее волос: этакий любящий муж, ни на секунду не может оторваться от жены… А может быть, он не притворяется?.. Эта мысль не давала ей покоя.

Чувственные переживания переполняли Ким, голова кружилась, сердце билось в диком ритме. Не в силах больше это терпеть, она встала из-за стола. Майя последовала ее примеру, вместе они удалились в дамскую комнату.

— Твой муж — роскошный мужчина, — признала Майя, рассматривая отражение Ким в зеркале.

— Да-а… — неопределенно промычала та.

— И Джемс тоже ничего, — добавила Майя.

Ким без особого энтузиазма подтвердила и это. Огромные карие глаза Майи смотрели с подозрением.

— Не хочешь ли поменяться со мной местами, когда вернемся?

Ким не сдержалась и хихикнула.

— А разве тебе не понравилось шоу?

Майя рассмеялась.

— Вообще-то да. Но мне кажется, ты не в восторге.

— Джемс дразнит Сэма, — пожала плечами Ким. — Спасибо, я уж останусь на своем месте — тоже умею играть в эти игры.

Вернувшись за столик, Ким беспечно улыбнулась — всем и никому в особенности — и стала пить кофе, который принесли в их отсутствие. Как только Джемс сделал движение в ее сторону, Ким взяла полный стакан воды и аккуратно вылила прямо на его светлую голову… Затем поднялась и мило улыбнулась ошарашенному мокрому Джемсу.

— Спасибо за приглашение, Джемс, ужин прекрасный. — И, откинув с лица волосы, повернулась к Сэму: — Пойдем домой, дорогой. Я устала.

Наконец-то акклиматизация прошла — энергия вернулась к Ким. Она тут же с радостью приступила к своим обязанностям по поиску дома. Начала с разведки местности и наслаждалась жизнью — все это по ней. Сэм выделил ей машину и водителя, и они с Майей кружили по городу, исследуя окрестности, рынки и магазины.

Американка ей нравилась — у нее было развито чувство юмора. Та в свою очередь обожала Ким за то, какой отпор она дала Джемсу: этот наглец давно заслужил холодный душ. Майя оказалась настоящей ходячей энциклопедией — она знала все о городе, об острове и еще о многом. Приятно иметь такую веселую, легкую в общении подругу.

Почти каждый вечер Ким и Сэм выходили в город ужинать. Когда она с воодушевлением рассказывала ему о происшедшем за день, он только слушал, время от времени вставляя несколько слов. Иногда она замечала, как он смотрит на нее — в глазах мелькает что-то далекое от делового интереса… Ким старалась игнорировать такие взгляды.

Однажды вечером она вернулась позже обычного, промчавшись по галерее, влетела в номер — Сэм уже здесь.

— Привет! Извини, опоздала.

Сэм читает в кресле какие-то бумаги, тихо звучит Моцарт — умиротворяющая картина…

— Ничего-ничего, — великодушно откликнулся он.

— Какие я сегодня великолепные дома посетила!

Ким пустилась в описание того, что видела, справлялась о его мнении — что он думает о том и об этом. Бегло обрисовала нескольких интересных личностей, с которыми познакомилась в ходе поисков (спросила их даже, не поужинать ли им всем как-нибудь вместе). Она нескоро сообразила, что не мешало бы наконец закрыть рот. Сэм терпеливо слушал и смотрел на нее.

— Так и знала, что скоро это случится! — вздохнула Ким. — Я свожу тебя с ума, да? Уничтожаю твой уютный, тихий мирок — требую постоянного внимания, спрашиваю мнения по всем вопросам, заставляю что-то решать, делать выбор, слишком много говорю и смеюсь… Все, умолкаю.

— Что ж, — Сэм ласково улыбнулся, — тогда я смогу закончить дела.

Ким взяла свои вещи — сумочку и туфли, которые скинула, как только вошла в номер, и собралась пойти к себе принять душ, когда Сэм поднял глаза от бумаг.

— А я свожу тебя с ума?

— Да, — кивнула Ким, а про себя повторила: «О да!»

Он смотрел на нее так, будто ждал продолжения, но она была не готова ответить на его молчаливый вопрос.

— Каким же образом? — Сэм отложил документы, готовясь слушать.

— Ты молчишь. — Ким уронила туфли и сумочку. — Не выражаешь свои чувства, не сообщаешь мне, о чем думаешь, что чувствуешь. — Ким нахмурилась. — Я говорю как требовательная жена, да? — (Он кивнул.) — Ладно! Так как мы не женаты, это не имеет ни малейшего значения. Ты и не должен выдавать мне все свои сокровенные чувства. — Она со вздохом упала в кресло. — Но ты знаешь, мне нравится, когда люди открыты, когда они делятся своими переживаниями. Ясно, чего от них ожидать, и не приходится гадать на кофейной гуще.

— Как твой клоун на ступеньках: «Мое сердце разбито! Ты — моя жизнь!»

— Это нечестно! Он больной!

Но Сэма не убедила ее аргументация.

— А как насчет твоего «почти мужа»? Он любит тебя и хочет, чтобы ты вернулась к нему. Разве он — пример разумного поведения?

— Ну, знаешь! Я не видела Джека около восьми лет. Даже не сообразила, что это он. Кроме того, он был моей ошибкой. Я не скрывала, что плохо выбираю мужчин.

— Но эти двое выражали все свои чувства, и тебе ясно, о чем они думают.

— Это так. Именно поэтому я поняла, что делаю ошибку с Джеком, и порвала с ним. — Ким торжествующе взглянула на Сэма, довольная своей безупречной логикой. Он рассмеялся. — Почему ты вечно надо мной смеешься?

— Я не над тобой смеюсь. Это не насмешка. Просто ты меня забавляешь, смешишь.

— Вот это да! — сказала она. — Значит, я развлекаю тебя. Я что, должна чувствовать себя польщенной?

— Не преследовал цели польстить тебе, — ровно произнес Сэм. — Просто именно так обстоят дела.

— Что ж, это очень… досадно, когда ты смеешься. Я же не знаю, что ты при этом думаешь.

— «Досадно»? Какое странное слово.

— Вчера вечером прочитала его в одном английском романе, вот и решила опробовать. И не смейся!

Но Сэм все же опять рассмеялся.

— Так мой смех тебе досаждает?

— Да, мне всегда кажется, что ты сознательно наблюдаешь за мной, ну, словно я объект научного эксперимента.

— Нет, не научного, а семейного. И мне кажется захватывающим жить с тобой: смотреть, как ты работаешь, слушать, как рассказываешь мне о всех перипетиях дня. — Его глаза лучились юмором и еще чем-то, пока непонятным для нее.

Ким вскочила — надо уходить, нельзя позволить себе утонуть в этих глазах, погрузиться в те чувства, что он будит в ней, томиться страстным желанием понять, что скрывает он внутри, какую тайну прячет от нее… Да она, конечно, поняла уже: в нем горит страсть — неумолимым, жарким пламенем. И это пугает ее до смерти, в конце концов, обжечься или сгореть — малопривлекательная перспектива.

— Уходишь? — спросил он невинным тоном. — Я раздосадовал тебя?

Притворившись, что не слышит, она устремилась в свою комнату.

— Ким, я тут думал о том, что ты сказала мне несколько дней назад, — проговорил Сэм однажды вечером.

— И что же это?

Мало ли что она ему говорила, — обычное, впрочем, дело для того, кто много болтает. Ей часто трудно припомнить свои речи час назад, не то что несколько дней. Каждый день Ким давала себе слово больше молчать — и забывала: начинала пересказывать свои дневные приключения и открытия со всеми подробностями.

Они с Сэмом только что вернулись с ужина, устроенного одним гаванским бизнесменом и его женой. Сидели рядом на диване, изучая каталог мебели — Ким взяла его на одной из мебельных фабрик, которые объехала за сегодняшний день. Немного неловко сидеть так близко к нему и притворяться, что внимательно изучаешь картинки со столами и стульями.

— Мы говорили о том, чтобы разделять друг с другом самые сокровенные чувства. И что ты не знаешь, о чем я думаю.

— Ах, да… — Теперь она вспомнила!

Сэм закрыл каталог и отложил на кофейный столик.

— Так расскажи мне, что ты чувствуешь, самые сокровенные мысли! — попросил он, откидываясь на спинку дивана и в ожидании глядя на нее.

— Но ведь тебе неинтересно. Играешь со мной, как всегда.

Ей потребовалось немало усилий, чтобы голос звучал спокойно и беззаботно. Он взял ее за руку и придвинулся ближе.

— Нет, очень интересно.

— Ладно, — согласилась Ким, пытаясь не обращать внимания на то, что творили с ее телом прикосновения его руки, тон голоса… Ей сейчас нужна холодная голова и спокойное сердце. — О чем именно ты хочешь узнать? О политике, о последних событиях на бирже, о том, что вырубают леса Амазонки?

Глаза его поймали ее взгляд — на мгновение воцарилась тишина.

— Как насчет нас с тобой, Ким?

— Нас с тобой?

— Да, тебя и меня. Расскажи о том, что тебя более всего заботит в наших отношениях.

Теперь рассмеялась она.

— Мы проводим абсурдный семейный эксперимент, разве не так?

Он погладил ее руку.

— Довольно честно. А что ты в глубине души думаешь обо мне?

Сердце ее забилось в смятении, тоненький внутренний голосок подсказывал: «Он хочет это услышать — так скажи ему все!»

Ким освободила руку из его ладоней и глубоко вздохнула.

— Хорошо, скажу. Очень четко помню, что чувствовала к тебе одиннадцать лет назад, все свои глупые девчоночьи страдания, — она заставила себя поднять голову и взглянуть ему прямо в глаза. — Когда я снова увидела тебя в Нью-Йорке, воспоминания захлестнули меня, и… — она сделала паузу, — и сейчас я, кажется, не могу избавиться от этих чувств, воспоминаний. Они не нужны мне, но не отпускают меня. Неразумно до сих пор чувствовать все это. Меня… влечет к тебе, не понимаю почему.

— Да-а… не каждому мужчине понравилось бы такое услышать.

Его голос был очень сух, но пальцы все еще играли с ее волосами. Он сидит к ней так близко… Она чувствует тепло его тела, вдыхает его мужской запах — и в любую минуту может потерять над собой контроль, хоть и старается оставаться спокойной. Пусть Сэм не думает, что стоит ему дотронуться до нее — и она растает как воск.

Ким улыбнулась сияющей улыбкой, бросила беспечно:

— Ох, твое «эго» и не такое переживет. Ты ведь сам хотел знать мои чувства — вот они.

Его рука продвинулась выше и теперь ласкала ее ухо.

— И что ты собираешься делать с этими нежеланными чувствами ко мне?

— Надеюсь, они сами о себе позаботятся. — Ким повернула голову, чтобы избавиться от его дразнящей руки, дыхание уже сбилось с ритма. — Умрут естественной смертью, — в отчаянии заключила она, целиком погрузившись в переживания от того, сколь нежно он поглаживает ее шею. — Еще несколько недель под одной крышей с тобой — и я исцелюсь, без сомнения.

— Возможно… — пробормотал он, склоняясь к ней.

— Тебе не стоит об этом беспокоиться. Я не стану снова вешаться тебе на шею.

— Ах, как жаль!

Его губы уже в нескольких миллиметрах от ее губ…

— Это было бы прекрасно сейчас, когда ты больше не глупая девчонка.

С бьющимся сердцем ей удалось последним усилием воли повернуть голову, спасаясь от его надвигающихся губ. Окончательно рехнулась — сидит рядом с ним и позволяет ему бессовестно ее соблазнять. Зажатая в угол дивана, Ким не могла ускользнуть… Толкнуть его как следует, вскочить и скрыться где-нибудь на нейтральной территории — первое, что пришло на ум, но у нее нет на это сил — никаких.

— Ты пользуешься моими к тебе чувствами. — Она старалась, чтобы голос звучал холодно.

— Что значит «пользуешься»? Разве ты не хочешь знать, что я к тебе чувствую?

Эти темные глаза, низкий, теплый голос словно гипнотизируют.

— Ты говорил мне, я тебя забавляю… Словно я — милый маленький ребенок или щенок.

— Нет, ты нисколько не напоминаешь милого маленького ребенка. — И снова его губы нашли ее, едва касаясь, дразня. — Ты очень сексуальная женщина, и ты сводишь меня с ума.

— Тебе нужна элегантная, умная, утонченная особа. Я не для тебя.

— Такая вот утонченная и умная не сможет свести меня с ума, а ты можешь.

— Но я… я не знаю… я не хотела… Почему?

— Есть сотни… нет, тысячи причин. Потому что ты — это ты. Как я могу анализировать тебя? Ты сказала, что я тебя привлекаю против твоей воли. Почему?

— Потому, что я дурочка, — пробормотала Ким.

Каждым взглядом, каждым жестом проявляя нежность, он взял ее лицо в ладони и поцеловал, медленно и проникновенно. Его губы горячи, язык касается ее языка, обещая новые ласки…

Огонь, страсть… Волна жара прокатилась по ее телу, желание наполнило ее, смыло все сомнения. Чувства поднялись на новую, высшую ступень.

Внезапно Сэм отпустил ее, и с губ Ким сорвался протестующий стон. Его глаза темны, как небо перед бурей, когда он смотрит на нее, ищет что-то в глубине ее глаз…

— Скажи мне, что в этом глупого? — потребовал он, голос его звучал хрипло.

У нее нет ответа, нет даже сил говорить.

— А сейчас, — Сэм встал и направился к своей комнате, — пойду-ка я приму холодный душ.