Эта история произвела впечатление на судью Ди, но не убедила его. Ему казалось, что в этом Чжао все выдает закоренелого преступника. В конце концов, Чжиан Чжун всего лишь бывший грабитель с большой дороги. Ему ничего не стоило выдумать эту историю, чтобы отвести подозрения от друга.

Ма Жун угадал ход мыслей судьи и быстро заступился:

— Нет причин сомневаться в его словах, ваша честь! Поскольку брат Чжиан гарантирует, что Чжао честный торговец, можно быть уверенным, что он не замешан в этом деле. Вероятно, оп сам сможет объяснить, как к нему попали тюки убитого человека.

Брат Чжао, — обратился к другу староста Чжиан, — доложи его превосходительству, что именно произошло с тобой. В наших братских отношениях все должно быть ясно и честно. Более того, я староста этой деревни, находящейся на границе с округом Чанпин, поэтому отчасти несу ответственность за то, чтобы настоящий убийца попал в руки правосудия.

Это, — начал Чжао, — очень досадная история. Убийство совершил человек по имени Шао, который, не довольствуясь тем, что сделал это подлое дело, пытался вовлечь в него и меня. Полное имя этого малого Шао Лихуай, он уроженец провинции Цзянсу. Он, как и я, странствующий торговец шелком, который в сезон дешево покупает сырой шелк в Цзянсу, а потом продает его на больших дорогах Шаньдуна. Ячасто встречаю его на своем пути. В прошлом месяце, когда я покупал сырой шелк в Цзянсу, он ушел раньше, с одним молодым торговцем по имени Лю. На днях я встретил Шао одного на дороге возле Чанпина. Он вез тележку, нагруженную тюками с шелком. Я спросил его, куда делся молодой Лю и почему он путешествует один. Ходить в одиночку по дорогам с ценным товаром неразумно. Он вздохнул и рассказал мне длинную историю о постигшем его несчастье. Лю умер в пути от внезапной и тяжелой болезни; с большим трудом Шао купил ему гроб и временно оставил его в одном храме, потратив последнюю серебряную монету из своих путевых запасов на плату священникам. Потом оказалось что из-за этой задержки он не успел вовремя и выгодно продать свой шелк. Если бы не его желание помочь умершему собрату по ремеслу, тело последнего не было бы прилично положено в гроб, но Шао вернулся бы домой со значительным барышом в кармане. Я поверил этой истории и спросил его, куда он держит путь. Он ответил, что пока не намерен возвращаться на юг, так как боится, что семья Лю сочтет его виноватым в его смерти. Он занял у меня триста серебряных монет и дал в залог свою тележку с тюками. Как честный человек, я должен был продать долю Лю и вернуть вырученную сумму его семье. А деньги за долю Шао, что-то около трехсот серебряных монет, я мог забрать себе. Вот так этому плуту и удалось вовлечь меня в это дело! Сам же он немедленно убежал и унес с собой мои деньги!

Судья Ди быстро спросил:

— Вы знаете, куда отправился этот Шао, отдан вам тележку с шелком?

— Он мне не сказал, — ответил Чжао, — ноя могу догадаться. Много лет назад я знал учителя этого Шао. Он считал этого прощелыгу многообещающим парнем и выдал за него свою дочь. Но этот Шао, вместо того чтобы проявить благодарность за доброе отношение своего учителя, обращался с женой отвратительно! Она умерла от разрыва сердца. Потом я узнал, что у него была связь с брошенной женщиной, которая жила в местечке этой провинции под названием Крутой Перевал или что-то вроде этого. Скорее всего, Шао направился туда, чтобы вместе с любовницей потратить украденные у Лю деньги. Я готов немедленно пойти в Крутой Перевал, чтобы привести сюда этого малого.

Судья Ди теперь был убежден, что Чжао говорит правду. Он снова поразился, насколько вещим оказался его сон в храме; в стихотворении содержался намек на то, что имя преступника Шао; только упоминание провинции Сычуань осталось без объяснения. Он не помнил, чтобы когда-либо слышал о местечке под названием Крутой Перевал, и спросил о нем господина Лу. Тот, поняв, что происходит, пустился в долгие извинения перед судьей, объясняя, что он не знал, сколь знаменитый и высокий чиновник удостоил его своим визитом. Но судья Ди прервал его, заметив, что он пришел под видом торговца, а значит, господин Лу не должен воздавать ему полагающиеся почести. Затем господин Лу стал вспоминать о Крутом Перевале, нов конце концов заявил, что никогда не слышало такой деревне.

Тем временем на улицах уже зажглись бумажные фонари. Судья Ди решил вернуться в гостиницу. Он поднялся со своего кресла и сказал несколько подобающих слов господину Лу, извинившись за доставленное беспокойство. Затем он пригласил старосту Чжиана и Чжао Ваньчуаня отужинать с ним, и те с удовольствием приняли предложение. Все четверо отправились в гостиницу.

Чао Тая начало тревожить их отсутствие, его буквально распирало от любопытства. Ма Жун представил ему старосту Чжиана и Чжао Ванъчуаня и рассказал о новом повороте в расследовании, а судья Ди отправился отдохнуть. Через некоторое время пришел управляющий Чжан. Ма Жун вкратце поведал ему, кто такой судья Ди и какова на самом деле цель его визита в Божественную деревню. Управляющий Чжан несказанно обрадовался столь выдающемуся гостю и незамедлительно отправился на кухню заказать великолепный ужин.

Когда принесли дымящиеся блюда и кувшин вина, судья Ди пригласил всех присутствующих сесть и поужинать в неофициальной обстановке, невзирая на ранги и возраст, а также побеседовать с непринужденной откровенностью.

Чжао Ваньчуань оказался обаятельным собеседником, который буквально заворожил всех рассказами о своих приключениях на дороге. Староста Чжиан, в свою очередь, подробно описал свои совместные подвиги с Ма Жуном, относящиеся ко времени, когда оба еще были «братьями из зеленых лесою.. Затем Чжао Ваньчуань обратился к судье Ди:

— В нашей гильдии странствующих торговцев шелком новости распространяются быстро. Боюсь, если мы не поторопимся арестовать этого Шао в Крутом Перевале, весть о том, что его преследуют, дойдет до него, и он сбежит в какую-нибудь дальнюю провинцию.

Ма Жун решил, что это отличный совет, и добавил:

— Ваша честь, в Чанпине дело Ви Пуня еще ждет своего разрешения. Предлагаю предоставить арест Шао Лихуая Чжао Ваньчуаню и мне. Завтра мы вернемся в Чанпин. Дело в том, что, хотя у нас есть все основания полагать, что Шао Лихуай прячется в Крутом Перевале, нам предстоит еще найти эту деревню. Чтобы получить эту информацию, нам придется в Чанпине просмотреть записи суда и опросить некоторых старожилов.

Судья Ди согласился с ним. Выпив еще немного вина, староста Чжиан и Чжао Ваньчуань ушли. Судья и его помощники легли спать.

На следующее утро судья Ди приказал запрячь легкие тележки, чтобы как можно скорее добраться до Чанпина.

Ма Жун расплатился с управляющим Чжаном. Возчики закричали, свистнули кнуты, и судья Ди покинул гостиницу в сопровождении своей свиты, к которой присоединился Чжао Ваньчуань. Староста Чжиан и управляющий Чжан попрощались с ними у ворот.

До Чанпина они добрались к полудню. СудьяДи прежде всего направился в суд, где потребовал вернуть ему печати его конторы. Затем он позвал хранителя архивов и поручил ему отыскать в записях, где расположен Крутой Перевал. Потом он приказал принести официальную корреспонденцию и ознакомился с наиболее срочными донесениями.

Только покончив с этими делами, он удалился в свои жилые покои, принял ванну и пообедал. Вернувшись в свой личный кабинет, он спросил писаря, нет ли каких-нибудь новостей от старшины Хуна и Tao Ганя. Тот доложил, что за время отсутствия судьи они дважды возвращались. В первый раз старшина Хун сказал, что староста Хо Кай занялся своим делом с похвальным рвением, но что по данным его расследования эти Цу оказались законопослушными гражданами, которые, кажется, едва знали Би Цуня. Во второй раз Tao Гань пришел один и оставил записку с требованием как можно скорее освободить госпожу Чжоу. Они со старшиной держали дом госпожи Ви под постоянным наблюдением, но не заметили ничего, кроме того, что госпожа Би каждый день по нескольку раз выходила и жаловалась соседям, как плохо с ними обошелся судья Ди. Он не видел никакого выхода, кроме как выпустить госпожу Чжоу и использовать ее в качестве ловушки.

Судья Ди кивнул и приказал приготовить зал суда для открытия заседания.

Когда ему доложили, что в зале собрались все должностные лица, судья Ди облачился в свое официальное одеяние и шапочку и покинул личный кабинет. Занавес над возвышением был опущен. Судья Ди вошел и сел за стол.

Прежде всего он приказал принести несколько документов, относящихся к каждодневной работе. Развернув первый, он одним взглядом окинул его содержание и отдал необходимые указания писцам, уже разворачивал второй. Через полчаса вся текущая работа, накопившаяся за время его отсутствия, была уже аккуратно выполнена.

Затем он написал записку начальнику тюрьмы и, протянув ее стражнику, приказал привести госпожу Чжоу.

Как только стражники заставили ее опуститься на колени перед столом, она принялась оскорблять судью Ди. Но он властно оборвал ее и сказал:

— Попридержите свой дерзкий язык! Настанет время, и преступника найдут. А пока, думаю, несправедливо, что ваша старая мать страдает из-за вас и одна ведет хозяйство. Поэтому я временно отпускаю вас под залог, чтобы вы могли как следует помогать матери.

Однако госпожа Чжоу закричала:

— Ты, собака-чиновник, сначала приводишь меня, честную женщину, сюда и пытаешь, а потом говоришь, что моя бедная мать нуждается в помощи! Это ты причинил ей горе, без вины бросив ее дочь в тюрьму и надругавшись над телом ее сына! Ты ожидаешь, что я сейчас спокойно вернусь домой, чтобы дать тебе замять это возмутительное дело? Говорю во всеуслышание, что буду стоять на своем! Я не покину этого суда, пока высокие власти не накажут тебя и не отнимут у тебя шапочку судьи! Только после того, как за совершенную по отношению ко мне несправедливость ты получишь по заслугам, я уйду отсюда, и не днем раньше!

В этот момент Ма Жун перебил ее:

— Женщина, опомнись! Тебе в качестве особого благодеяния позволяется пойти домой, чтобы помочь свекрови. Но если ты отказываешься, что ж, все будут знать, как ты любишь свою мать!

На самом деле госпоже Чжоу очень хотелось вернуться домой, но она боялась показать это, не желая возбуждать излишних подозрении. Слова Ма Жуна дали ей спасительную пить, иона ответила:

— Я с удовольствием пожертвую моими личными целями ради дочернего долга. Тогда я пойду, а вы в качестве охраны можете послать со мной одного из ваших людей. Пусть он возьмет у моей матери письмо с обязательством, что я не попытаюсь сбежать!

Судья Ди приказал стражникам снять с нее цепи, а Ма Жуну препроводить ее в деревню Хуанхуа в маленьком паланкине.

Интермедия

Входят три актера. Предполагается, что действие происходит на берегу реки. Сезон поздний, во сливы еще в цвету.

Первый актер играет роль «молодой девушки», второй «молодого любовника», а третий «пожилого человека».

Девушка. Я приходила сюда много раз, но никогда, мне кажется, цветы не были так прекрасны, как сегодня! (Поет.)

Пой только о красоте, пой только о любви,

Никогда не думай о долге, если думаешь

о любви!

Мужчина. Почему такая привлекательная девушка, как вы, пришла сюда одна? Дома, должно быть, есть кто-то, кто вас очень любит?

Девушка (изображая застенчивость). Может быть. Но в такой день, как этот, кто думает об оставшихся дома?

Молодой человек. На днях, проходя здесь, я любовался этим же видом.

Девушка (изображая страсть). Вы гуляете по берегу и смотрите на зеленые ивы?

Молодой человек (изображая счастье, поет).

Везде, где я шел, я видел цветы,

цветы повсюду,

Я внушал нежный запах цветов

из ароматных беседок.

(Говорит.) Уже поздно, мне пора идти.

Девушка. Я не хочу домой. Дома жестокий, жестокий человек, который всегда задает мне вопросы. Он так давит на меня, что мне иногда хочется утопиться в колодце!

Мужчина. Давайте вместе пойдем и посмотрим на цветущие деревья. Я бы хотел вам помочь.

Девушка (изображая смех, поем).

В прошлом году, в прошлом месяце, вчера

Я не знала ни любви, ни боли;

В этом году, в этом месяце, сегодня

Я испытываю и любовь, и боль.

Мужчина. Тогда пойдемте туда все втроем. Было бы печально, если бы мы пропустили этот праздник.

Молодой человек. Сезон уже почти закончен; кто в новом году думает о прошлогодних цветах?

Мужчина (изображая печаль). Цветущая ветка, если с ней правильно обращаться, проживет долго.

Девушка (поет).

Я мечтаю о свечах, свечах красных и ярких,

Кто думает о завтрашнем дне в брачную ночь?

Молодой человек Говорят, на празднике цветов не будет различий в ранге или положении. Давайте пойдем туда втроем, не спрашивая имен и фамилий. Ведь после завтрашнего дня мы больше никогда не встретимся.

Девушка. Да, как печально, что нет ничего столь же короткого, как мечты поздней весной!

Молодой человек (изображая счастье, поет).

Когда ищешь красоты, когда ищешь любви,

Никогда не думай о долге, думай только

о любви!

Уходят