Воскресный семейный обед.
– Золотце, не принесешь ли ты хлеб из кухни? – любезно обращаетесь вы к Аттиле.
О чудо: внук с готовностью соскакивает со стула.
– Сию минуту, голубушка!
И весело добавляет:
– Сколько ты мне дашь?
– Как это «сколько дашь»?
– Мама говорит, что всякий труд заслуживает вознаграждения. Она мне платит 10 франков, если я перед уходом в школу застилаю постель и убираюсь в комнате.
Старшая смущенно улыбается.
– Я ходила за хлебом в булочную, – замечаете вы. – Сколько ты мне дашь за кусочек, который съешь?
– Нисколько! – не задумываясь, отвечает Аттила. – Я не стану есть хлеба. Предлагаю 7 франков за то, что я принесу его из кухни.
– Семь слишком много. Давай пять?
– ОК.
В восторге от этой финансовой дискуссии, более уместной на базаре в Марракеше, внук мчится на кухню, на ходу изображая самолетик.
– Воспитываешь образцового капиталиста? – спрашиваете вы у Жюстины.
– Да нет. Я не понимаю, что с ним случилось. Последнее время он требует денег за все, что его ни попросишь сделать: накрыть на стол – 5 франков, убрать со стола – 5 франков, вынести помойку – 7, пропылесосить – 10 и т.д. Полагаю, домработница обошлась бы мне дешевле.
Возвращается Аттила, на африканский манер неся хлебницу на голове.
– Зачем тебе так нужны деньги? – любопытствуете вы. – Надеюсь, ты не играешь на бегах?
– Не, бабуль!.. Это секрет.
– Даже от меня?
– От тебя – нет, бабуль! – отвечает он в порыве нежности.
Вы таете.
– Тогда скажи мне на ушко. – Остальным: – А вы не подслушивайте!
Остальные члены семьи со смехом закрывают руками уши.
Аттила шепчет вам:
– Я собираюсь жениться.
Сердце ваше бьется, как у девушки. На ком еще может хотеть жениться семилетний мальчик, как не на собственной бабушке? Вы коситесь на Старшую. Она, злодейка, все слышала и блаженно улыбается: вероятно, тоже думает, что избранница – она.
Аттила провозглашает на весь стол:
– Я собираюсь жениться на Флер.
– Это девочка из твоего класса? – спрашиваете вы разочарованно.
– Нет. Учительница. Я от нее без ума.
– Так вот почему у тебя теперь такие хорошие отметки и почему ты, придя домой, сразу бросаешься делать уроки, – ядовито замечает мать.
Аттила лукаво улыбается в ответ.
Вы спрашиваете:
– Ну а деньги? Деньги тебе зачем? Надеюсь, ты не платишь за хорошие оценки?
– Что ты! – возмущается внук. – Я дарю ей букетики цветов или эклеры с шоколадным кремом. Она их обожает.
– Она располнеет, – вставляет Лилибель, знающая толк в диетах.
– Браво! Ты галантный молодой человек, – одобрительно кивает дедушка Жюль. – Дамам всегда надо дарить подарки.
Аттила поворачивается к отцу.
– Папа, в каком возрасте можно жениться?
– По-моему, в 18, а девочкам выходить замуж – после 15, – бормочет Зять № 2. – Но, пожалуйста, закончи сначала школу.
Зять № 2 человек рассудительный.
– Ты уже известил мадемуазель Флер о своих намерениях? – с самым серьезным видом осведомляется Любимый Муж.
– Ну... то есть... – замялся Аттила. – Я зову ее «моя невеста».
– А она что?
– Она смеется и говорит, что у меня много времени впереди и я еще успею передумать. Но я не передумаю. Это женщина моей жизни.
– Откуда ты взял такое замечательное выражение? – удивляетесь вы.
– Мой друг Венсен по телевизору слышал, в фильме про любовь.
– Я в твоем возрасте была без памяти влюблена в учителя музыки, – признается Лилибель. – Он носил потрясающие усы.
– А потом что?
– Подлец сказал моим родителям, что у меня нет никаких способностей к игре на фортепьяно, и исчез. Как я рыдала! Как рыдала!
Все принимаются наперебой рассказывать о своих детских влюбленностях и забывают о юном женихе.
Он, однако, не забывает перед уходом потребовать свои 5 франков (за хлеб), еще 5 за то, что принес кофе, и 5 за то, что убрал со стола, – итого 15. Как назло у вас нет мелочи. Внук удовлетворяется долговой распиской с вашим именем и числом.
Вы заплатите в следующее воскресенье. Плюс 5 франков за то, что он накрыл на стол, да 5 за то, что убрал, да 20 за мытье окна у вас в спальне. Итого: 45. Округляете до 50 и великодушно протягиваете купюру возлюбленному мадемуазель Флер. Он в восторге, целует вас.
Проходит несколько недель.
Проходя мимо магазинчика Старшей, заглядываете поболтать. Она пытается уговорить клиентку, у которой размер не меньше 44-го, не покупать очаровательный костюмчик 38-го; объясняет, что ей нужна «элочка». Но дама уже втиснулась в 38-й размер и уходит в нем, затянутая так, что костюм, того гляди, треснет по швам.
– У тебя есть пять минут? Может, кофе выпьем?
– С удовольствием. Народу как раз не много. – Жюстина поворачивается к продавщице: – Валери, я выйду на минутку. Осторожней с клептоманками. – Вам: – Чем клиентки богаче, тем более склонны к воровству.
Отправляетесь в бистро напротив.
Вы очень цените редкие минуты, которые удается провести наедине со Старшей, обремененной обычно супругом и одним или несколькими детьми.
– У тебя все в порядке?
– Да. Вот только Аттила меня беспокоит.
– Он нездоров?
– В определенном смысле да. Он по-прежнему умирает от любви к мадемуазель Флер. Теперь он взялся зарабатывать деньги по крупному. Ходит за покупками для соседей. Моет тротуар вместо консьержки. В воскресенье разносит газеты и круассаны всем жильцам в доме. Чистит ботинки целому кварталу...
– Потрясающе! Тебе нечего беспокоиться за его будущее. Этот мальчик сумеет заработать себе на жизнь.
– Да, но пока он делает уроки по ночам, а утром спит на ходу. Надоела мне эта мадемуазель Флер.
– Не переживай. На следующий год появится другая учительница, и твой донжуан станет ухаживать за ней.
– Ты хочешь сказать, что эту любовь к образованию в лице его лучших представительниц я буду сносить все годы Аттилиной учебы?
Вы обе смеетесь.
На другой день, 13 часов.
Вы обедаете шоколадным коктейлем для похудения Slimfast. Якобы соблюдаете диету, но на самом деле вы его обожаете, к тому же приготовление занимает ровно две минуты. Потягивая напиток, вы смотрите телевизор.
Бип-бип... Бип-бип...
Позвонить в минуту, когда передают заголовки новостей, может только Деточка. Спорим на баночку тунца? – подначиваете вы Мельхиора.
Бип-бип... Бип-бип...
Вы проиграли баночку тунца.
– Алло! Это говорит мадемуазель Перро, – сообщает вам женский голос.
– Я не знаю никакой мадемуазель Перро, вы ошиблись, – ворчите вы, прислушиваясь к новостям.
– Возможно, вам знакомо имя мадемуазель Флер? Я учительница Аттилы.
– Ах, да, конечно!
Выключаете телевизор.
– Что-нибудь случилось?
– Нет, но я хотела бы к вам зайти... по секрету!
– Когда вам удобно?
– Сейчас, если не очень помешаю. Я возле вашего дома.
Мадемуазель Флёр очаровательна. У Аттилы хороший вкус. Она смущенно присаживается на краешек дивана, достает из кармана скомканный кусочек папиросной бумаги и протягивает его вам.
– Я обратилась к вам потому, что родители, боюсь, слишком строго накажут Аттилу.
Разворачиваете бумагу. Там кольцо с рубином.
– Подозреваю, это кольцо вашей дочери, – продолжает учительница, потупив глаза. – Ваш внук преподнес его мне в знак нашей «официальной помолвки»... Я не знаю, что делать!
О ля-ля! А вы как будто знаете!
И почему все неприятности приходится расхлебывать вам? Может, убежать на Мальдивские острова и оттуда выслать Старшей кольцо по почте «От доброжелателя»? Вы с наслаждением представляете себе, как за много тысяч километров отсюда лежите себе на песчаном пляже в тени кокосовой пальмы, попивая апельсиновый сок, в то время как здесь разгорается скандал. Мадемуазель Флер возвращает вас к реальности.
– Я подумала... м-м... вы могли бы потихоньку положить кольцо на место. Я понимаю, что проявляю трусость, но...
– Да уж! – соглашаетесь вы. – Аттила гнусный мелкий воришка. Если, влюбляясь, он станет всякий раз красть у матери драгоценности, до чего мы докатимся?..
– Я все понимаю. Я очень расстроена. Он так серьезно относится к этой своей фантазии с женитьбой. Я ему сто раз все объясняла. «Разрывала» с ним неоднократно. Но он так страдает, что мне его становится жалко. Я не знаю, как быть. Такое со мной впервые случается. Прошу вас, поверьте мне.
– Я вам верю, – отвечаете вы сочувственно. – Может, нам обратиться за советом к школьному психологу?
Лицо учительницы делается непроницаемым.
– Психолог дура! – говорит она ледяным тоном. – Ей, видите ли, смешно. Она убеждена, что Аттила разыгрывает комедию. И я тоже.
Мадемуазель Флер так взволнована, что вам приходит в голову безумная мысль.
– А вы часом не влюблены в моего внука? – спрашиваете вы с улыбкой.
Она смеется.
– Нет. Но я люблю его, как если бы он был моим собственным сыном. Он такой милый и ласковый.
Пытаетесь представить себе милого и ласкового Аттилу. Любовь и в самом деле творит чудеса, даже в семилетнем возрасте.
Мадемуазель Флер смущенно ерзает на вашем диване.
– И еще одно осложнение... Я живу с молодым человеком, у нас с ним все хорошо, за исключением того, что я запрещаю ему заходить за мной в школу: Аттила ревнив, как тигр. Он уже моему приятелю шины у мотоцикла прокалывал.
Она поспешно встает.
– Мне пора. Я опаздываю на урок.
Вы обещаете, что потихоньку вернете кольцо на место. А также посоветуетесь с вашим «любимым психоаналитиком», ангелом-хранителем всей вашей родни. На прощанье вы целуетесь. Она ведь теперь вроде как член семьи – по сердечной линии.
Звоните «любимому психоаналитику», у того голос сразу делается озабоченным.
– Детская любовь – это гораздо серьезней, чем мы думаем. Нам надо встретиться. Запишитесь на прием у моей секретарши, скажите: «срочно», а пока почитайте «Когда мне было пять лет, я себя убил» Говарда Бютена.
Прелестная перспектива. Кроме того, секретарша «любимого психоаналитика», между прочим, ваша подруга, клянется, что у него нет ни минуты свободной, но «вас, учитывая срочность», он сможет принять через две недели. В полночь.
– В полночь я сплю! – не выдерживаете вы.
– Знаю, – жалобно отвечает Изабель. – Но сейчас эпидемия депрессий, и доктор работает каждый день до часу ночи.
В ожидании встречи с доктором, в среду после обеда вы заманиваете Аттилу к себе: предлагаете ему вымыть окна в кабинете за ошеломляющую сумму в 30 франков. Он прибегает.
Прежде чем он влезает на табуретку с жидкостью для мытья окон в руке, вы садитесь за письменный стол и произносите ледяным голосом, тем самым, который приводил в содрогание ваших дочерей, когда они были маленькими:
– Стало быть, ты теперь воруешь?
Он выкатывает удивленные глаза.
– Я? Что я украл?
Показываете ему кольцо с рубином.
– Кольцо твоей матери.
– Оно мое!
– Как это – твое?
– Конечно. Мама всегда говорила, что оно для меня, что я отдам его своей невесте. Кольцо с бриллиантом – для Матиаса, а с изумрудом – для Эмили.
Вы поставлены в тупик.
– Хорошо. Но почему ты взял его тайно, не спросив разрешения?
Внук складывает руки на груди, в глазах отчаяние.
– А потому что я знаю, какой поднялся бы шум. Мама не желает верить, что я люблю мадемуазель Флер и что я с ней помолвлен.
– Я тебе верю, – говорите вы вкрадчиво. – Но мадемуазель Флер не может любить мальчика, который крадет у мамы вещи.
– Кольцо мое! – упорствует Аттила.
– Нет. Оно станет твоим, когда ты вырастешь. Это не одно и то же. Сделай милость, положи его туда, откуда взял, так, чтобы мама не заметила.
– Нет.
Воцаряется тяжелое молчание.
Вы чувствуете, что ваш упрямый внук готов скорее выпить средство для мытья окон, чем уступить.
Итак, уступаете вы.
– Хорошо. Я сделаю это сама. А теперь отправляйся домой. Я не хочу тебя видеть.
Аттила багровеет, глаза его сверкают гневом, как у быка Миуры, губы сжаты, он уходит с гордо поднятой головой, не глядя на вас.
На другой день после обеда.
Улучив время, когда Жюстина занята у себя в магазине, Зять № 2 – в своем зубоврачебном кабинете, а дети – в школе, вы заявляетесь к ним в дом и просите у консьержки ключ от квартиры, будто бы затем, чтобы измерить окна и подарить дочери новые занавески.
Пробравшись в спальню, открываете потайной ящик письменного стола, некогда принадлежавшего вам.
Кладете туда украденное кольцо.
И тут вас охватывает детское желание примерить лежащие в ящике драгоценности. Бриллиантовое кольцо Матиаса очень хорошо сидит у вас на указательном пальце (Вы всегда мечтали носить кольцо на указательном пальце, но Любимый Муж возражал категорически, называя это «дешевым шиком». Он вообще противник украшений и по случаю рождения дочерей дарил вам тракторы для Микулета: сначала маленький гусеничный, а потом большой, шестидесятисильный. Но ни разу ни одного драгоценного камешка. А когда вы об этом попросили, он воскликнул, закатив глаза: «Какая ты все-таки мещанка!» Вот и остались вы мещанкой-помещицей с двумя тракторами, но без бриллиантов).
Вдруг дверь спальни с шумом распахивается. На пороге появляется ваша Старшая.
В глазах изумление.
– ...Почему ты здесь? Консьержка мне что-то наговорила про занавески? Мне мои очень нравятся! И менять я их не собираюсь!
Как объяснить Жюстине, почему вы:
1) солгали консьержке, когда вы с самого детства вдалбливали дочерям, что «ложь – это чудовищный порок».
2) тайком проникли в квартиру и копаетесь в ящичке с драгоценностями.
Брякаете первое, что приходит в голову:
– Я видела в магазине «Шанель» прелестное кольцо из белого оникса... Оно бы тебе очень подошло. Я заглянула, чтобы узнать твой размер.
Старшая бросается вам на шею.
– Мама, ты чудо!
На поцелуи вы отвечаете без энтузиазма. Вы удручены. Кольцо вы и в самом деле присматривали, но... для себя! И не купили из-за цены!
Слово есть слово. Бежите в магазин «Шанель», проклиная влюбленности Аттилы, опустошающие ваш сберегательный счет.
Жюстина, конечно же, приглашает вас на ужин и готовит ваше любимое блюдо: молочного пиренейского ягненка «Дофине».
– Тебе можно позавидовать, – ворчит Любимый Муж. – Для меня дочь не стала бы готовить «утку с кровью».
– Почему же нет! – возражает Жюстина. – Подари мне такое же роскошное кольцо.
– Дешевле пригласить вас всех на ужин в «Тур д'Аржан».
– Согласна!
Вы замечаете, что Аттилы нет за столом.
– Он уже два дня не встает с постели, – объясняет его мать. – Я ничего не понимаю. Температуры нет. Просто не знаю, что с ним.
Вы-то знаете: депрессия.
– Может, не ладится роман с мадемуазель Флер? – ехидничает Эмили.
– А ты помолчи! – одергиваете вы ее. – Нечего над другими смеяться, когда еще недавно бегала за Дани-Рокером.
Эмили понуро опускает голову.
Вы поднимаетесь из-за стола и вежливо спрашиваете у Старшей разрешения пойти поцеловать Аттилу.
Он лежит, укрытый с головой. Наружу торчат только несколько белокурых прядок. Осторожно откидываете одеяло.
Личико внука залито слезами.
– Не плачь, сокровище мое, – шепчете вы ласково. – С кольцом все улажено.
Аттила сотрясается от рыданий.
– Я не из-за кольца.
– А из-за чего же тогда?
– Мадемуазель Флер живет с другим. Со стариком. И он хочет на ней жениться.
– Какого же возраста этот старик?
– Лет 25, не меньше.
– Действительно, старик. Но, дорогой мой, слезами горю не помочь. За любовь надо бороться. Пойди поговори с этим типом. Скажи ему, что тоже намерен жениться на мадемуазель Флер через... дай посчитать... одиннадцать лет. Может, он не захочет ждать так долго.
Аттила серьезно кивает.
Проходит два дня. Семь часов вечера.
Бип-бип... Бип-бип...
Ваша Старшая в истерике.
– Аттила пропал. Не вернулся из школы. Он случайно не у тебя?
– К сожалению, нет. Ты звонила в школу?
– Там уже все ушли.
– А приятелей его обзвонила?
– Разумеется. Его нигде нет. Он сбежал... Или его похитил какой-нибудь мерзкий педофил!..
– Брось! Аттила для этого слишком хитер. Успокойся. Ты звонила его учительнице, мадемуазель Флер?
– Я ни телефона ее не знаю, ни фамилии, ни где живет...
– Дай-ка я попробую выяснить... Перезвоню.
Сколько ни смеялась над вами Деточка, вы до сих пор так и не научились пользоваться Минителем. Но в добром старом справочнике, напечатанном на бумаге, вы без труда находите телефон мадемуазель Флер Перро.
Она дома. Объясняете ей, в чем дело.
– У меня его нет, – сокрушается она. – Какой кошмар! Лишь бы только он не наделал глупостей!
– А вы смотрели у себя под дверью?
– Сейчас посмотрю.
Она возвращается через пять минут, которые кажутся вам пятью веками.
– Он сидит у меня на лестнице! Не хочет идти ни ко мне, ни домой, пока «как мужчина с мужчиной» не поговорит с моим другом. Тот как раз пришел. Они отправились выпить кока-колы в «Гортензии».
– В «Гортензии»?
– Это ближайшее кафе.
– Отлично! Не могли бы вы отвести его домой по окончании встречи на высшем уровне?
– Конечно!
Перезваниваете Старшей, успокаиваете ее: малыш в «Гортензиях». У него мужской разговор с другом учительницы. После заключения перемирия тот доставит его домой.
– Ну все! С меня довольно! – кричит Жюстина. – Я переведу его в другую школу!
– Думаю, уже не нужно.
Вы не знаете, что сказали друг другу в «Гортензиях» «мужчины»: будущий супруг мадемуазель Перро и ваш маленький внук. Однако они стали друзьями. Аттила теперь не только не прокалывает бывшему сопернику шины мотоцикла, но нередко отправляется на прогулки на этом самом «Кавасаки-500», зажатый между Флер и Ришаром. Однажды они даже целый день провели втроем в Диснейуолде. Страсть Аттилы угасла сама собой. И он сделался прежним жизнерадостным ребенком.
В Аттилу влюбилась одноклассница, Беатрис. Она написала ему письмо, которое он вам показал:
«Атила ты красивый и я тибя люблю»
– Дитя! – снисходительно прокомментировал он.
Ожидая, пока Беатрис повзрослеет, Аттила бросил зарабатывать деньги, а потому (как подметил Мельхиор) окна у вас в кабинете так и остались невымытыми.
Не одно, так другое.