Сколько прочёл я книг о душе! Сколько замечательных слов о ней сказано! Сколько песен страстных исполнено в её честь! Но не от того ли пишут, не от того ли говорят, не от того ли поют, что ищут? А коли ищут, то не от того ли, что не имеют?

Душа – слово о времени и пространстве, слово о несуществующем. Страшащийся, метущийся в бесконечности иллюзорных координат своих ищет себе опоры, но нет в пустоте опоры, ибо она пуста. Нет опоры этой, но только имя её, только отражённый звук, только эхо печали; это имя – душа.

Неспособный с Другим быть, боящийся и Другого не знающий мучится одиночеством. Что же делать ему, как не создать себе собеседника – фантазийный образ души собственной? Он подобен ребёнку маленькому, что мечтает о питомце домашнем, в котором жаждет найти себе друга. Сколь же иллюзорен путь этот!

Одинокие говорят о душе, и говорят они страстно, чтобы страстностью своей отринуть сомнения, ибо они гложут их, ибо одиноки в себе говорящие о душе! Мир заставляют они кружиться вокруг этого мифа, вокруг идола своего, вокруг души!

Убеждённость слепа, а убеждённый – безумен. Убеждённость – только способ заставить сомнение замолчать. Но стоит ли вообще давать повод сомнению? Не лучше ли просто лишить его места? Надо ли придумывать миф, чтобы жизнь свою положить на его защиту? Как же не любят Жизнь те, что говорят о душе!

Почему же так стремятся глашатаи души приписать ей самое лучшее – нежность и силу, жизнь и мудрость? Не от того ли, что чувствуют себя обделёнными лучшим? Идолу своему отдали они всё, что имели и могли иметь, а потому всё потеряли! Воистину, нет на земле бездушных более, чем те, что говорят о душе, ибо они говорят вместо того, чтобы делать!

Радуйтесь же, безумные, ваш идол опух и оплыл от подношений и несметных даров ваших! Всё вы отдали ему на откуп, всё перепоручили вы его мёртвому телу. Думали вы, что распорядится он вложениями вашими, а он жуликом оказался и шарлатаном!

Сами не хотели вы делать, ибо страшно было вам быть, возложили вы труд этот на душу вашу, а её нет, и потому вложения ваши сгорели, как сухой хворост! Вот что значит геенна огненная, нищие духом! Странно ли, что вы не согрелись? Страх за своё, за добродетельность вашу и целомудрие лишил вас открытости, лишил счастья вас быть с Другим. Выбрали вы с душой быть вашей, ей присягнули, солдаты безумия! Но разве же не стала эта присяга предательством? Разве не отступились вы от самих Себя? Страх за своё лишил вас самих Себя, но дал вам душу – пустоту выменяли вы на Свет, ибо в пустоте только обитель страха вашего!

О, как же смешны мне теперь разговоры о бессмертии души вашей, как же смешны они мне! Да, бессмертна пустота, бессмертна, ибо никогда не жила она вовсе!

Ныне отрекаюсь я от бессмертия, и секундой его не дорожу я, ибо если не было мне Жизни, то даром далось мне и такое бессмертие!

И если спросят меня: «Хочешь ли ты хоть единственный миг Встречи твоей с Другим обменять на бесконечность бессмертия?», то, какие бы страхи ни одолевали меня, я скажу: «Нет!»

И не потому скажу я так, что дорога мне синица, а потому, что не люблю я журавлей дохлых, пусть даже и гвоздями прибитых к небу!

Не нужны мне представители для переговоров с Другим, ибо с Ним не веду я переговоров. Сам я с Ним буду, а душу разглагольствующую свою отправлю я в царствие небесное – пусть там прохлаждается, пусть там остынет, пусть там и замёрзнет!

Сам, не через кого-то и не с помощью, хочу я брать и давать, сам хочу быть. Ибо знаю я лишь одно, но знаю точно: дана мне одна жизнь, и не будет Жизнью она, если отрекусь я в страхе своём от Другого или убоюсь инаковости его!

Не могу я даже думать о смерти, но не потому, что боюсь о ней думать, а потому, что не знаю её. Но жизнь, Жизнь – я знаю и хочу знать! И Ею я хочу быть, Её ощущать!

Не по мне томление душ, не по мне их страдания. Я живу, и живу я сейчас! Я перехожу в будущее, я Танцую, касаясь стопами своими тёплого тела Её! Я Танцую под Пение Другого. Он Поёт песнь моей жизни, он моя Жизнь! Пусть скажут мне, что я разрушитель, пусть скажут мне, что давлю я виноградные гроздья! Пусть! Я не страшусь, ибо я знаю это, и нет для меня в словах этих ни укора, ни откровения.

Пусть будет вино! Да, я винодел! Жизнь благодатная дала мне сочные виноградные грозди, и я не стану дожидаться, как тощий святоша, пока сгниют спелые тёмно-золотистые ягоды, и сушить их я тоже не буду!

Да, я Танцую на плодах своей жизни, вино своё я давлю для Другого, с Ним буду я пить бархатистый напиток, но не на поминках жизни своей, но за Её здравие! Мы будем пить вино Её жадно, Мы будем пить Её весело, ибо Мы – Она!

Пусть же Поёт Другой песнь свою для меня, а я буду Танцевать в благоухании Песни его, увитый лозой, на виноградных гроздьях; ибо нет меж Двух ни того, кто даёт, ни того, кто берёт, а есть лишь Они друг для друга! Мы будем пить вино Жизни, так будем благодарить Мы Её, так будет Она созидаться!