Глава 1. В Аду

Очнувшись, Виктория никак не могла понять, где находится. Она лежала на спине. Над ней на лазурном небе светило солнце, которое не грело, а лишь излучало холодные яркие лучи. Приподнявшись и откинув с лица прядь золотистых волос, девушка огляделась. Ее взору предстал темный океан, ровный песчаный пляж и странная тропическая растительность, внешне напоминающую ту, что обычно растет в джунглях. Но это было совсем не обычное место. В воздухе витала таинственность, безумие, что-то неописуемо ужасное и прекрасное. Каждый вдох пьянящего воздуха вызывал во всем теле дрожь и трепет.

Окинув взглядом собственное тело, сильное и стройное, Виктория с удовлетворением отметила про себя, что хоть ее молодость и красота при ней. Действительно, девушка была столь прекрасна, что едва ли могла найтись дерзкая соперница, чьи прелести были бы более совершенны, чем у нашей героини.

Вдруг рядом приземлилась невиданная машина, из которой вышел странный человек, кутавшийся в черный плащ с капюшоном, и, не сказав ни слова, взял ее на руки и посадил кабину. Виктория спрашивала, кто он, что это за место, но ответом было лишь гробовое молчание.

Машина взлетела и девушка ахнула. Внизу простиралась неведомая, чудесная страна. Прекрасные величественные дома невиданной красоты самых разнообразных форм и размеров сверкали на солнце, все выглядело очень приветливым. Но сердце ее сжалось от страха. Что-то было не так. Нет, все было не так! Она почувствовала, что теряет сознание.

Виктория пришла в себя, лежа на удивительно удобной кровати, рядом с которой стояла темноволосая женщина неопределенного возраста, одетая в черное одеяние довольно странного покроя. Нельзя точно сказать, была ли она хороша собою или дурна, но ясно было одно — холодность ее затмевает все прочие черты как внешности, так и характера. Неприветливо улыбнувшись, незнакомка сказала:

— Добро пожаловать туда, где ты вольна властвовать вместе с другими женщинами.

Виктория пребывала в смятении.

— Что? Где я? Кто вы?

Женщина продолжала улыбаться, но улыбка эта напоминала оскал хищника. Елейным голосом она негромко, но внятно прошептала:

— Это Ад, дорогая. Ад мужской половины человечества. Сатана отправляет сюда всех недостойных, а мы распоряжаемся ими по своему усмотрению. Ты умерла и тебе выпала честь быть среди нас. Так пользуйся же своим положением!

Виктория закричала:

— Я не хочу! Нет! Пожалуйста, заберите меня отсюда, оставьте!

Никак не прореагировав на отчаянный вопль, женщина покинула комнату.

Чувствуя, что сейчас сойдет с ума, Виктория попыталась взять себя в руки и, чтобы хоть чуть-чуть успокоиться, заставила себя осмотреться и оценить то место, в котором она находилась.

Ничего похожего на эту комнату Виктория никогда раньше не видела. Стены были темно-бардового цвета. Но создавалось впечатление, будто стены эти не только ничего не ограничивают, а, напротив, можно шагнуть сквозь них и попасть куда-то. Виктория поежилась. Ее не привлекала перспектива очутиться в месте, еще более страшном, чем это. Сама она лежала в мягкой теплой постели розоватого, чуть кровавого, цвета.

Огромное количество самых разнообразных мыслей крутилось в ее голове. Смерть, Ад, мужчины, Сатана, власть… Виктория не помнила, как и почему умерла. И умерла ли она вообще?

Сейчас ей больше всего хотелось, чтобы рядом был человек, на которого она могла бы положиться, и который защитил бы ее. Еще не успев толком представить себе этого защитника, Виктория вдруг недалеко от своего ложа увидела молодого человека, застывшего в почтительной позе.

Он слегка приклонил голову, сложил руки на груди и стоял так, словно ожидая приказаний. Виктория с интересом оглядела его. Это был прекрасно сложенный молодой мужчина с иссиня-черными волосами и чуть смуглым лицом, на котором застыло выражение скорби. Но вряд ли это делало его менее привлекательным.

Виктория спросила:

— Кто ты?

— Один из ваших бесчисленных рабов, Госпожа. — Голос его звучал негромко, ровно и отчетливо.

Такой ответ ее не удовлетворил, и Виктория поинтересовалась вновь:

— У тебя есть имя?

— Я раб, Госпожа. Уже давно у меня ничего нет. Теперь я обречен во веки вечные служить вам.

Виктория усмехнулась:

— Мне? Но я в этом не нуждаюсь.

— Боюсь, что рабы здесь являются единственным вашим развлечением, Госпожа.

Раб грустно взглянул на Викторию, которая пребывала в замешательстве, и продолжил:

— Осмелюсь также сказать вам следующее, Госпожа. Ваше слово здесь — закон. Если вы пожелаете, чтобы я или другой раб что-то сделал или с ним что-либо случилось, то вам нужно всего лишь подумать об этом. Я уже не владею ни душой, ни разумом, ни телом, хотя все это у меня есть. Если захотите, я буду сколько угодно ублажать вас в постели, или же расскажу историю своей жизни, или буду умирать от чумы, или страдать от любви к вам… Словом, вы ограничены лишь рамками своей фантазии. О, Госпожа! Вы не представляете, как жестоки здесь женщины! Каким ужасным пыткам они подвергают своих рабов! Все наше существование здесь состоит из боли, крови, страданий…

Голос раба прервался. Виктория поняла, что стоящий перед ней человек полностью в ее власти и, кроме того, ужасно боится ее действий. Впервые она почувствовала себя королевой, имеющей безграничную власть и возможности. Но ей не хотелось причинять какой бы то ни было вред этому… рабу.

В любое другое время девушка тотчас согласилась бы провести несколько безумных ночей с этим потрясающим мужчиной, но сейчас она была далеко не в том настроении. Виктория обожала слушать, и когда раб упомянул об истории своей жизни, она не преминула обратить на это внимание. Теперь же она приказала:

— Я хочу, раб, чтобы ты рассказал мне о своей жизни. Все от начала и до конца.

Раб покорно произнес:

— Слушаюсь, Госпожа. Но вначале позвольте сказать, что нет ничего мучительнее, чем раскрывать человеку свою душу. А я расскажу вам все, ибо не могу ничего утаить.

Раб сел в кресло, которое раньше Виктория почему-то не заметила. В кресле этом раб сидел как на троне. Так он казался еще более величественным, и внешность его была настолько притягательной, что Виктория не могла оторвать от него взгляда.

Раб начал свой рассказ:

— Это было очень давно, Госпожа. В те незапамятные времена в семье одного из наиболее знатных и почитаемых людей родился долгожданный ребенок — я.

Виктория спросила:

— В какое время и где именно ты жил?

— Я жил на планете, где люди создали свою цивилизацию. Эта планета была очень маленькой. На ней обычные люди строили небольшие домики, а наиболее влиятельные имели свои замки. Природа была прекрасной. Горы с седыми вершинами, моря, дремучие леса, огромные луга с яркими и разнообразными цветами… Передвигались мы на лошадях и на летучих созданиях.

— На драконах?

— Да, Госпожа, назовем их драконами. Итак, я уже сказал, что родился очень почитаемой семье, имя которой было хорошо известно и древний род наш все уважали. Жили мы в огромном замке, наполненном множеством старых книг, древних реликвий и вездесущих слуг, днями сновавших туда-сюда. Отец мой был одним из первых лиц в окружении Владыки. Он…

Виктория перебила:

— Кто такой Владыка?

— Это человек, которому принадлежала власть над всей нашей планетой, Госпожа.

— Понятно. Продолжай, раб.

— Слушаюсь, Госпожа. Мой отец командовал армией Владыки, то есть людьми, которые следили за порядком на планете, и делом жизни которых было защищать Владыку от всевозможных неприятностей. Например, от непокорных лесных жителей и всяческих завистников. Я получил прекрасное образование и физическую подготовку. Мужчина должен быть искусным воином. А для меня это было просто необходимо, так как мне предстояло наследовать пост отца как старшему сыну. Но случилось так, что, когда мне было пятнадцать лет, моих родителей убили.

Никогда не забуду день, в который мне сообщили об этом. Помнится, я с упоением читал у себя в комнате какую-то сагу о храбрых воинах, когда дверь открылась, и вошел человек, замещавший отца в его отсутствие — Заместитель. Он был длинный и сухой, с непроницаемыми серыми глазами, которые никогда не выдавали его чувств и истинных замыслов. Безучастно посмотрев на меня, он спокойно сказал:

— Плохие вести, Стил.

Внутри меня появилось непонятное, доселе неведомое мне чувство. С опасением я спросил:

— Что случилось?

— Непоправимое. Твои родители убиты. Теперь ты обязан учиться еще более усердно, так как вскоре должен будешь стать заменой своему отцу. Достойной заменой.

Дверь закрылась. Тогда меня впервые в жизни потряс холодный, стальной голос этого человека и его безразличие. Заместитель был жестокосердным и расчетливым. Разумеется, в его планы входило не дать мне править вместо отца, но я, тогда еще молодой и наивный, ничего подобного не подозревал. Когда я услышал об этой ужасной вести, странное чувство внутри меня усилилось и завертелось. Казалось, будто множество дрожащих мурашек забегало внутри, внося в душу смятение и заставляя желать, чтобы все это было не так… Через какое-то время в комнату вошла моя старая няня, очень меня любившая. Она была вся в слезах. Прижав меня к себе, она тихонько завыла:

— Бедненький мой, дорогой мой мальчик… Погубят они тебя, деточка. Съедят душу псы лютые…

Я не понимал всего, о чем она говорила. Мне казалось, старуха просто очень расстроена и не понимает, что говорит. Утирая слезы, она сказала:

— Иди, сынок, утешь своего братика, ему тоже нелегко.

Мой брат был младше меня на три года. Этот чудак и не помышлял о делах, касающихся военного дела и управления людьми. Он любил какие-то книжки, умные беседы, был задумчивым, пытливым и очень любознательным.

Когда я вошел в его комнату, то увидел его плачущим. Он сидел один в огромном кресле, сиротливо сжавшись, и, закрыв ладошками лицо, совсем по-детски рыдал. Я не знал, что делать в таких случаях. Подошел и сел рядом с ним, обнял, чтобы утешить, и вдруг тоже заплакал. Мне было немного стыдно за свою слабость…

Шли дни. Я заметил, что все стали относиться ко мне как-то по-другому. Все время создавалось впечатление, будто за моей спиной шелестят злые языки, в любой момент готовые меня ужалить. Я это чувствовал.

Однажды ночью я вдруг проснулся. Было темно и тихо, могильный холод наполнял комнату. Ощущалось чье-то присутствие. Я хотел зажечь лампу, когда как раз напротив моей кровати вспыхнул кроваво-красный огонь, и вся комната залилась этим страшным светом. По стенам в неистовом ритме запрыгали какие-то тени, создаваемые демоническим заревом. Я окаменел от ужаса. Я не мог ни думать, ни сдвинуться с места. Из самого сердца огня что-то черное и бесформенное с бульканьем выбиралось наружу, то есть в мою комнату. И вот передо мной предстало жутко безобразное создание. Конечностями и формой тела оно напоминало человека, с которого содрали кожу. На звериной морде из огромной пасти торчало несколько белых острых клыков, с которых капала слюна, а голову венчали два прямых чешуйчатых рога. Но ужаснее всего были глаза. Эти два черных бездонных отверстия заглядывали в душу, читали мысли и полностью завладевали сознанием. Леденящим душу шипящим голосом существо произнесло:

— Вот мы и встретились, Стил. Ты человек с великим будущим и славными победами. Жизни таких людей драгоценны. Мне нужна твоя жизнь.

Я не знал, кто бы это мог быть, и подумал о том, что он, наверно, убьет меня. Прочитав мои мысли, существо ответило:

— Я есть Сатана. Никто из людей не в состоянии вынести вид моего истинного обличья, и поэтому мне приходится перевоплощаться. Нет, я не собираюсь тебя убивать. Но я хочу заключить с тобой договор.

«Продать душу?»— промелькнуло у меня в голове, и Сатана вновь ответил на мои мысли:

— Нет, не душу. На карту будет поставлена твоя жизнь. Если ты проиграешь, то я завладею твоей жизнью, а сам ты окажешься в Аду, где тебе суждено будет пребывать вечно. Если же ты выиграешь, то после твоей смерти тебя ожидает прекрасное существование, какое я дарую мертвецам в моем оплоте. Как бы ты ни нагрешил, за все твои грехи тебя щедро наградят. Я предлагаю такой договор: если ты будешь счастлив, то ты выиграл, а коли нет — то победил я. Ты согласен?

Это меня даже развеселило. Я был богат, знатен, красив, смел, впереди меня ожидало блестящее будущее. Если кто и мог бы быть счастлив, то это, бесспорно, был я. Но не будет ли Сатана сам строить козни?

Он прошипел:

— О нет, Стил, я не буду тебе мешать. Живи по своему усмотрению. Того, что у тебя есть в этой жизни, более чем достаточно для счастья. Итак, ты согласен?

И я согласился! Идиот! Но я и в самом деле думал, что буду счастлив.

В мгновение ока все исчезло и в комнате стало темно.

Я относительно легко пережил смерть отца и продолжал вести свой прежний образ жизни. Много учился и еще больше тренировался, постигая различные боевые искусства, которые действительно мне очень нравились.

Но на время всем моим вниманием завладела совсем другая проблема. Нет, скорее, это была не проблема, а довольно заманчивое дельце. С некоторого времени я начал замечать, что меня влечет к женщинам. С каждым днем это желание усиливалось. И так как я не привык, чтобы мне в чем-либо отказывали, то ничуть не сомневался в своей правоте, когда поймал первую попавшуюся мне молоденькую служанку и затащил ее к себе в комнату. Волосы ее растрепались, хорошенькое личико покраснело, она тяжело дышала и жалким голосом просила отпустить ее. Говорила, что боится, что нехорошо мне так поступать с ней, что я отвечу… Но в тот момент меня ничто другое не интересовало и я никого не боялся. Она сопротивлялась, но была значительно слабее меня. Я с легкостью сорвал с нее платье. Без него, кстати, эта куколка выглядела куда более аппетитной. Меня еще больше возбудил вид ее молодых вздымающихся грудей с великолепными розовыми бутонами, упругий животик и стройные ноги, которые я силой раздвинул, и, прижав девушку своим телом к кровати, овладел ею. Потом, когда все закончилось, я почувствовал внутри приятную пустоту и, с удовольствием забравшись под одеяло, начал подремывать. А она тем временем всхлипывала и одевалась. Ясно было, что сегодня мне больше не удастся ею попользоваться. Одевшись, она выбежала из комнаты.

Вечером меня позвали вниз, в большую залу. Там находился главный управляющий замка — человек, чью дочь я изнасиловал, его жена, а также заместитель моего покойного отца, который ныне вершил всеми его делами, и моя добрая старушка. Я вошел бодрой походкой и самоуверенно спросил:

— В чем дело?

Лицо разгневанного папаши налилось кровью, и он прорычал:

— А ну ты, щенок, извинись немедленно перед моей дочерью, или ты очень дорого за все заплатишь!

Я растерялся и ничего не ответил. Впервые обращались со мной подобным образом. Папаша решил, что я боюсь, и это придало ему еще больше уверенности. Он заорал:

— Ах ты, маленький, мерзкий сопляк, да твой отец в гробу бы перевернулся, если бы узнал, как ты себя ведешь! А ведь он знает! Теперь его за твои грехи, сукин сын, на том свете будут вечно мучить служители темной силы, понял?!

Я решил, что он говорит серьезно, и это привело меня в такое бешенство, какого я до сих пор никогда не испытывал. Молниеносным движением я схватил огромный подсвечник, стоящий радом со мной, и яростно набросился на оторопевшего управляющего. Я колотил беднягу по чем попало и не мог остановиться. Женщины в это время охали и ахали, а Заместитель смотрел на нашу драку и не вмешивался. Тогда я не был настолько силен, чтобы справиться с взрослым мужчиной, но ярость сделала меня во сто крат сильнее его. Наконец я поднялся с пола, на котором стонал мой противник и громким командирским голосом, который достался мне от отца, сказал:

— Отныне я запрещаю тебе, гнида, упоминать имя моего отца, и в чем бы то ни было перечить мне. Всегда помни, что я — господин, и мне принадлежит все, что находится в этом замке, в том числе и женщины, которых я буду использовать, когда захочу!

Произнеся такие слова, я удалился к себе. Меня переполняли чувства. Я вдруг осознал, что это была первая битва, которую я выиграл. Душа моя ликовала. В ту ночь я долго не мог заснуть. После полуночи мне, наконец, удалось погрузиться в глубокий безмятежный сон. Но долго предаваться здоровому молодому сну мне не пришлось.

Посреди ночи меня подхватили под руки и поволокли вон из комнаты. Я никак не мог понять, что происходит, в голове царил хаос. Меня притащили во двор, и, повалив на землю, начали бить. Я чувствовал, как на меня градом сыпались многочисленные профессиональные удары. Я не знал, кто и за что меня избивает. Было очень больно, все мысли путались, я не мог собраться. Наконец бить перестали. Во рту было полно крови, а все тело, казалось, было изломано, разорвано. Но все еще только начиналось. На руки мне надели специальные наручники и вздернули вверх, так что я почти повис на руках. Подобным образом привязывали к столбу различных нарушителей и преступников, чтобы наказывать. И вот сильные удары мощной плети начали один за другим рассекать мою спину, заставляя струйки крови течь по ней. Это было невыносимо. Я кричал, я умалял остановиться, но пытка не прекращалась ни на мгновение. Сквозь боль я услышал знакомый страшный голос:

— Вот, получи, «господин»! Посмотрим, как после этого ты будешь иметь женщин. Запомни, маленький ублюдок, ты — никто! И любой всегда сможет сделать с тобой все, что захочет!

Больше этот подонок ничего не говорил. Он молча методически избивал меня плетью, вкладывая в это всю свою ненависть и ярость. Наказание продолжалось часа три. Не знаю, как я тогда выдержал.

Утром я пришел в себя от страшной боли, которая пронизывала все тело. Я лежал навзничь на своей кровати, а доктор что-то делал с моей спиной. Не знаю, что это было. Мне кое-как удавалось сдерживать крики, но не стоны.

Наконец врач ушел. Дверь тихо отворилась, и вошла старушка, чьим любимчиком я всегда являлся. Она села на стул около моей кровати и начала тихо и ласково говорить:

— Потерпи, сынок. Зачем ты так вчера, а? Они съедят тебя, если не будешь их слушаться и вести себя хитрее. Ничего, тебе полегчает. Только не надо так больше, ладно? Поспи, а потом будет еще один день, новый, светлый день. Не будет печали, не будет горя…

По моему лицу текли слезы. Я отчаялся, и все, чего я хотел тогда — это заботы, любви. Только моя старушка могла это дать.

На следующий день боль не уменьшилась. Тело мое по-прежнему изнывало от ран, которые ежесекундно давали о себе знать, принося невыносимые страдания. Я так и лежал лицом вниз и не мог пошевелиться. Моя старушка все время была рядом.

Вдруг в комнату кто-то вошел. Это был Заместитель — я узнал его по голосу. Он сказал старушке:

— Покинь комнату.

Она возразила:

— Нет, нет! Что вы! Никогда. Вы не видите, что мальчику плохо? Изверги…

Безразличный голос прервал ее:

— Это не мальчик, а мужчина, к тому же будущий повелитель. Он должен иметь сильный характер и быть в состоянии преодолевать боль и любые другие препятствия. А теперь приказываю покинуть покои!

Вздохнув, старушка с негодованием потопала прочь. Не сказав мне ни слова, Заместитель тоже удалился.

Я остался один. Затекла рука, и нужно было повернуть ее, но я не мог. Как только я делал какие-либо попытки пошевелиться, сильная боль их тут же прекращала. Наконец, закусив губу, я все — таки изменил положение руки. В глазах потемнело от боли, и я потерял сознание.

В последующие дни я так и лежал один, мало-помалу начиная шевелиться. Отчаянье сменилось ненавистью. Я знал, что не хочу умирать до тех пор, пока не отомщу обидчику. И самые разнообразные планы мести, которые рождались в моей голове, давали мне силы терпеть боль и выздоравливать.

В один прекрасный день мне удалось подняться. Согнувшись, я кое-как добрался до зеркала, а когда взглянул на свое отражение, то ужас заставил меня выпрямиться и встать ровно. Все лицо, испещренное порезами и ссадинами, опухло, глаза заплыли. А о том, как выглядело мое тело и особенно спина, вообще без содрогания не могу вспоминать. Кроме того, я страшно похудел.

Отныне единственной моей целью было расправиться с управляющим. Я заставил себя есть и принимать все лекарства, которые прописал врач, хотя не могу сказать, была ли от них хоть какая-нибудь польза. По прошествии нескольких месяцев я вполне поправился и был полон желания отомстить.

Однажды ранним утром я проснулся и обнаружил, что все следы побоев окончательно исчезли с моего тела. Я был здоров и полон энергии. Наконец-то настал долгожданный день! Сегодня я должен был убить своего обидчика. Я так решил. Но день убийства подкрался как-то незаметно. Когда я осознал, что сегодня мне предстоит убить человека, то зубы вдруг почему-то начали стучать. Усилием воли я остановил эту дрожь. В шкафу был спрятан огромный кинжал. Надев черные штаны и такую же рубашку, я взял оружие и направился к покоям управляющего.

Он спал один в своей кровати, к которой я подошел с кинжалом в руке. Я стоял и смотрел на него. И вот тогда-то я понял, что не хочу его убивать. Как бы я его ни ненавидел, я не желал его смерти от моей руки. Очень долго я стоял и молча смотрел на него. Потом я вернулся к себе в комнату, так и не совершив задуманное. Было очень обидно, но все — таки на душе стало легче, как будто бы я от чего-то освободился, скинул тяготивший меня груз. Теперь я знал, что не убью его, по крайней мере, сам.

В тот день я приказал воинам кинуть управляющего к собакам, которые разорвали его на куски и сожрали. Этот случай произвел на всех большое впечатление. Меня стали побаиваться и относиться ко мне с большим почтением, чем прежде. Подвластные мне жители замка понимали, что подрастает новый хозяин.

Не могу сказать, что сердце мое наполняла злоба и тщеславие. От отца мне достался сильный и благородный характер, и я немало отличался от своего окружения, которое представляли люди корыстные и кровожадные, любившие власть и обожавшие предаваться усладам плоти в свободное от своих грязных козней время.

После происшествия с управляющим ко мне пришел Заместитель и с холодной иронией сказал:

— Очень благородно с твоей стороны приказать подчиненным убить за тебя твоего врага. Твое бесстрашие меня просто поразило.

Я все больше и больше ненавидел этого человека. Повышая голос, я ему ответил:

— Твое мнение меня не интересует. Я поступил так, как счел нужным, и если ты будешь продолжать действовать мне на нервы, то же случится и с тобой!

Заместитель дерзко засмеялся. Его дребезжащий смех неприятно резал уши. Наконец он унялся и, положив мне руку на плечо, хитро сказал:

— Ты бесишься, Стил, потому что не знаешь, чего хочешь. Тебе нужно общение. Иди сегодня в место, где проводят время люди твоего круга, развлекись. Женщины, спиртное, компании быстро сделают из тебя человека.

Я решил, что он говорит искренне, и спросил:

— Вы думаете?

— Конечно, Стил. Это пойдет тебе на пользу.

Заместитель ушел, а я подумал, что он подкинул мне отличную идею.

И вот потекли годы. Я осваивал боевые искусства, учился, а все остальное время проводил в компаниях «друзей». Моя жизнь состояла из череды увеселительных мероприятий. Я выпивал, принимал участие во всевозможных играх, гулял с женщинами. С ними, однако, я был жесток, всегда заставлял их удовлетворять все мои безумные желания и фантазии. Наверно, я не смог забыть обиды управляющего. Я был груб, и их страдания еще больше распаляли меня. Воспитание, которое давали мне родители, было прервано, и в свои права безраздельно вступила похоть и необузданность молодости, одобряемая всем моим окружением. Но, не смотря ни на что, женщинам я нравился. Их привлекали и моя внешность, и мое имя, которое я так бездумно позорил. О, если бы я тогда знал, какую репутацию я заимел, и как обо мне отзывались бывшие знакомые моего отца!

Но был ли я счастлив? Нет. Бесспорно, мне было хорошо, но разве можно назвать счастьем пьяный угар или безумные развлечения с женщинами, после которых я испытывал еще и раздражение? Обычно, когда все заканчивалось, я отсылал женщину прочь. Иногда платил им деньги, иногда нет. Однажды, когда очередная развратница собиралась покинуть меня, я спросил:

— Скажи мне, ты счастлива?

Она усмехнулась:

— О каком счастье ты говоришь? Посмотри только на мою жизнь!

— Сама виновата. Отчего ты такая? Почему не найдешь себе постоянного человека? Что заставляет тебя вести столь презренный образ жизни, хотя ты далеко не бедна?

— Знаешь, я любила одного мужчину. Он запрещал мне общаться с другими, и я сидела дома, покорно и трепетно ожидая его возвращения. Я любила его и готова была на все ради любимого. Но он бросил меня. Просто ушел к другой женщине, понимаешь? И тогда я изменилась. Я стала мстить мужчинам. Я боюсь обжечься еще раз. Я сама всегда бросаю мужчину, мое сердце закрыто для любви. А какое может быть счастье без любимого человека?

Когда я пришел в замок, ее слова не выходили у меня из головы. Значит, для счастья нужен любимый человек? Я не знал, так ли это, ибо никогда раньше не любил. Размышления эти прервал стук в дверь.

Пришла моя добрая старушка. Я поинтересовался, почему она не спит в столь поздний час. Мягким голосом она сказала:

— Послушай, сынок, сколько можно просить тебя оставить этот образ жизни?

— Но что в нем плохого? Я ведь занимаюсь и учусь, а чтобы занять пост покойного отца, нужно иметь гораздо больше опыта.

— Я не об этом. Ты пойми, что Заместитель погубит тебя, так как он никогда не допустит, чтобы ты занял этот пост. Сейчас ты порочишь свое имя и разрушаешь свое будущее. Остановись, сынок. Если бы сейчас были живы твои родители, они никогда не допустили бы такого. Оставь эти гулянки и начинай вникать дела, которые ведет Заместитель. Тебе уже двадцать лет. Пора, сынок.

Эти слова подействовали на меня. В ту ночь я решил больше не тратить время на компании. Придя утром в кабинет своего отца, где ныне восседал Заместитель, я потребовал, чтобы он ввел меня в курс дела. Заместитель опять начал говорить о том, что я еще молод, что мне нужно развлекаться и так далее. Тогда он повысил голос, я же обозвал его грязным ругательством, за что тот от души влепил мне хорошую пощечину, а я в приступе бешенства выхватил нож и прирезал его. Ярость наполняла меня, когда я совершил это кровавое преступление.

Так я впервые убил. Это произошло спонтанно. Видя перед собой его безжизненное тело, я не испытывал жалости. В юности я был добрый и ко всем тянулся с открытой душой. Я думал, что мир будет вертеться вокруг меня, что все мои желания и прихоти всегда будут исполняться и жизнь моя будет увлекательным путешествием. На деле же все оказалось как раз наоборот. Я встретился с завистью людей, с лицемерием, ложью и несправедливостью. Это меня ожесточило. Я стал скрытным, свирепым, жестоким и эгоистичным человеком. Тогда я еще плохо это осознавал. Хотя произошедшие во мне перемены, безусловно, заметил. Счастлив я не был.

Мало-помалу я начинал разбираться в делах и понимать, что к чему. Я научился общаться с людьми так, как надо. Я отдавал удачные приказы и решал возникающие проблемы, благо умом я не был обделен. Я осознал, что то общество, к которому я принадлежал, было лицемерно и лживо. Это были свирепые хищники с ангельскими улыбками, страшные деяния которых прикрывал так называемый этикет блестящего общества элиты. Непрестанно устраивались бесконечные приемы, вечера, празднества. Конечно, там никто не напивался до умопомрачения рассудка, и к женщинам относились очень почтительно. Я решил, что мне следует поближе познакомиться с этой стороной жизни и начал посещать подобные чопорные приемы, которые устраивали знатные и очень богатые люди.

Меня встретили довольно хорошо, и я сразу начал обращать на себя внимание. Я был высок, прекрасно развит, многое знал, так как получил самое лучшее образование, и, кроме того, наследовал состояние и имя. Практически любой человек из высшего общества готов был выдать за меня свою дочь. Намеки мне делали постоянно. Но я не представлял себе, как буду жить мало того, что всего с одной женщиной, так еще и с той же самой.

Однажды меня пригласили на один грандиозный прием, на котором должен был присутствовать сам Владыка. Одеяние мое состояло из облегающего костюма, который сидел на мне как влитой, а также мантии — непременного атрибута в гардеробе богатого человека, обладающего властью. Я всегда предпочитал черный цвет.

И вот, когда я медленно разгуливал по огромной шикарной зале, наполненной людьми, и искал, к кому бы присоединиться, внимание мое привлекла девушка, которую доселе я ни разу не видел. Она стояла посреди залы и с интересом наблюдала за гостями. Девушка была со вкусом одета. Превосходное платье до пят откровенно подчеркивало все соблазнительные изгибы ее молодого прекрасного тела. Каштановые волосы, окутывающие ее плечи и спину, обрамляли изумительное лицо незнакомки. Я был очарован и страстно захотел эту молоденькую, чистенькую девушку. Не медля и ни минуты не колеблясь, я подошел к ней, чтобы познакомиться. Ослепительно улыбнувшись, я представился:

— Стил. Я восхищен! О прекрасная, вы затмеваете все и вся!

У меня было отличное, игривое настроение. Я привык обладать любой женщиной, которая мне нравилась, и не сомневался, что очень скоро эта фея будет стонать в моих объятьях. Каково же было мое удивление, когда она, улыбнувшись не менее ослепительно, ответила:

— Извините, но я здесь со своим отцом и он приказал мне не разговаривать с мужчинами, которые будут ко мне подходить.

— Но ведь вы уже со мной разговариваете. А где ваш отец? Мне бы хотелось поприветствовать его.

— Он сейчас вместе с другими приближенными Владыки обсуждает какие-то дела.

Эта божественная девушка покорила меня. Никогда в жизни я еще так страстно не желал быть с женщиной. Я хотел именно ее, и немедленно. Я забыл обо всем, перед глазами была лишь она. Наконец к нам подошел ее отец и не очень-то приветливо оглядел меня с головы до ног. Я же смерил взглядом его. Невысокий и круглый, с маслеными глазками и нежной пухлой кожей, он был в меру противный. Когда я представился, лицо его моментально смягчилось. Приветливо улыбнувшись, он предложил мне выпить. Я был не в себе от одолевавших меня чувств и попросил руки его дочери. Он оскалился.

— Как, молодой человек, вы готовы связать свою судьбу с женщиной, с которой еще и не знакомы толком?

— Я влюбился в вашу дочь, как только увидел ее. Я знал многих женщин, но она в мгновение ока затмила их всех. Клянусь, что буду любить ее и сделаю все, чтобы быть ей достойным мужем.

Когда отец спросил, хочет ли она быть моей женой, девушка тотчас же согласилась. Видимо, я ей тоже понравился. Так вот оно, счастье!

В отличие от многих представителей высшего общества, она не была ни порочной, ни высокомерной. Очаровательная простушка выросла в хоромах отца и совершенно не знала жизни. Что ж, она действительно мне подходила.

Мы поженились и переехали в мой замок. Мне не терпелось заняться с ней любовью. Но она просила дать ей время, чтобы прийти в себя после свадьбы, я же не мог ждать. Я не хотел брать ее силой, не хотел обижать. Сев на кровать, я посадил ее к себе на колени, и начал целовать в губы, шею, лицо. К счастью, она не сильно сопротивлялась. Наверно, тоже хотела меня. Она сказала, что никогда не была с мужчиной. О таком счастье я и не смел мечтать. Оказалось, что эта красавица не только принадлежала мне, так она к тому же была еще и девственницей! Я разделся и умелыми руками быстро снял с нее платье и то немногочисленное нижнее белье, что было на ней. Наконец-то, она принадлежала мне! Я целовал и ласкал ее прекрасное тело так, как только мог. Впервые я любил женщину и думал не о себе, а о том, чтобы доставить ей удовольствие. Я и не подозревал, что способен на такое. Никогда не забуду ту волшебную ночь, что провел с ней. Я тысячу раз овладевал ею в самых немыслимых позах и под утро был совершенно без сил. Да и она тоже очень устала.

Но счастье наше длилось совсем недолго. Как-то меня вызвали к ее отцу. Этот ужасный человек ожидал меня в своем кабинете. Нахально смотря мне в глаза, он произнес:

— Моя дочь сказала мне, что беременна. Если ты сейчас же не откажешься от своего поста в мою пользу, то я убью ее и ребенка.

Я оторопел. О ее беременности я ничего не знал, но почему-то поверил этому человеку. Жестокость его поразила меня. Поступиться жизнью собственного ребенка ради карьеры и выгодного поста! Это было слишком. И внезапно передо мной предстала дилемма: или я сохраняю мое положение, или теряю любимую женщину и ребенка. У меня оставалась маленькая надежда, и я заорал на него:

— Как вы смеете! Я обращусь к Владыке!

Этот мерзавец издевательски засмеялся.

— Дурак! Я близко знаю Владыку и он очень хорошо ко мне относится. Честно говоря, сам Владыка подкинул мне эту идею. Ты неопытен и совершенно не годишься для управления армией. Через какое-то время из тебя получился бы командир что надо, но сейчас от тебя очень мало проку, понял? Сейчас ты подпишешь документ, согласно которому откажешься от власти, денег и всего имущества. Приезжай в замок, забирай жену и проваливай куда знаешь.

И я это сделал. В то время мне хотелось умереть. Я был побежден. Меня унизили, предали, обошлись со мной бесчестно. Никогда не забуду, как покидал свой замок. Все все знали. Вести моментально облетела планету, и множество моих бывших друзей пришли посмотреть на то, как я становлюсь никем. По ступенькам замка я спускался вниз с женой и какими-то вещами. С собой я почти ничего не взял. Толпа любопытных смотрела на нас и осуждала. Ведь всем тотчас сообщили, будто бы я, нерадивый наследник баснословного состояния и власти, отказался от всех своих обязанностей, дабы жить лишь в свое удовольствие. Никто из бывших знакомых не удосужился поинтересоваться об истинных причинах моего отбытия и не предложил помощи. Я же не мог сказать, что отказался от всего потому, что отец моей жены пообещал убить ее и не родившегося ребенка, в случае если я этого не сделаю. Никто бы не поверил, потому что ее отец был намного более уважаем, чем я — некогда молодой бестолковый кутила. Наверно, не было в тот момент человека несчастнее меня. Только моя старушка сожалела о нашем отъезде и провожала нас, плача и причитая, от чего на сердце становилось еще невыносимее. Тогда я видел ее в последний раз.

Мы сели на превосходного дракона и полетели. Мне хотелось улететь куда-нибудь далеко-далеко, туда, где люди не знали о моем позоре.

Дракон летел над лесом, когда в нас начали стрелять. Дракона ранили, и он упал на землю. Мы еще не успели подняться, когда лесные жители — люди, которые были против Владыки, — набросились на нас. Двое громил так быстро скрутили меня, что я даже не успел опомниться. Они привели нас в свой лагерь. Там был их Вождь. И говорить нечего о том, как он ликовал, заполучив такую добычу. Еще бы! Глава армии Владыки и его прекрасная жена. К сожалению, как раз на нее эти нелюди и обратили внимание в первую очередь.

Меня привязали к дереву и заткнули мне рот, чтобы я на них не орал. Вождь подошел к моей жене, разорвал на ней платье и отбросил его в сторону. О, как я ненавидел этого Вождя! Я отдал бы все, чтобы иметь возможность прикончить его! Но я даже не мог пошевелиться, и вынужден был наблюдать за тем, как Вождь, а потом и все его воины избивали и насиловали мою жену. Они специально делали это у меня на глазах. Их было человек сто, а то и больше. В конце концов, они ее зарезали. Ярость душила меня, я проклинал себя и всех их.

Как ни странно, но в ту ночь никто ко мне не подошел, и меня даже не стали пытать. Я понял, что у Вождя были какие-то другие планы на мой счет. Я так и заснул, привязанный к дереву, утомленный происшествиями того дня.

Утром меня разбудили и сказали, что Вождь хочет говорить со мной. Он был высоким гигантом с умным и мужественным лицом. Как я ни ненавидел Вождя, но невольно начал уважать его. Этот человек был прирожденным лидером.

Подойдя ко мне, он спокойно посмотрел мне в лицо и сказал:

— Меня оповестили о том, что с тобой случилось. Я не верю, что ты сам от всего отказался. Расскажи мне, что произошло.

И вместо того, чтобы угрожать отомстить ему за жену, я все рассказал. Он мне поверил. Вождь предложил мне то, чего я никак от него не ожидал.

— Я не собираюсь тебя убивать, ибо это бессмысленно. Ты толком не командовал армией Владыки и не сделал нам ничего плохого. То, что случилось с твоей женой, достаточное для тебя наказание. Понимая, как ты желаешь отомстить всем им, я позволю тебе стать воином в моей армии. У тебя будет возможность со временем получить высокую должность, и может быть, когда-нибудь ты расквитаешься с обидчиками. Развяжите его!

Как ни странно, я перестал сердиться на Вождя. Он покорил меня. Теперь я должен был начать новую жизнь. И я ее начал.

Жили мы в лесу. Лесные жители — это дезертиры, но подчинившиеся Владыке. Теперь я боролся против армии, которая не так давно принадлежала мне. Я делал всегда больше того, что мне поручали, и вскоре подружился со многими воинами. Когда происходили столкновения с армией Владыки, я сражался бесстрашно и всегда убивал огромное количество его воинов. Это не осталось незамеченным. Вскоре мне поручили командовать небольшой группой людей. В военном деле я достиг большого мастерства. Вождю я понравился, а для меня он был идеалом. Никогда я не встречал таких благородных и сильных людей. Никакой фальши, присущей тому обществу, к которому принадлежал я, не было и в помине. Да, временами он мог быть очень жестоким, но, тем не менее, с каждым днем я симпатизировал ему все больше и больше.

С воинами я был в очень хороших отношениях и больше всего ненавидел, когда убивали моих друзей. Это была бессмысленная и жестокая война.

Так прошло десять лет. За эти годы я стал правой рукой Вождя, и все воины меня очень уважали. Я всегда относился ко всем справедливо и помогал соратникам, чем мог. Но я не был счастлив.

Каждый день я просыпался, чего-нибудь ел, потом занимался самыми различными делами: кормил драконов, чинил оружие, разрабатывал стратегии нападения на врага или воевал, а ночь иногда проводил с женщиной. Их у меня было много, но они для меня ничего не значили. Я жил с единственной целью — отомстить.

И вот однажды меня и Вождя взяли в плен! Нас привели во дворец Владыки, который выглядел в этот день особенно величественно и пребывал в очень хорошем расположении духа. Это был очень жестокий и коварный человек, власть которого держалась на предательствах, крови и трупах.

Посмотрев на Вождя, Владыка сказал ему:

— Вот и окончена война. Ты проиграл.

Вождь воскликнул:

— Нет! Ты можешь убить меня, но дух свободы настоящих людей ты не убьешь никогда!

Владыка рассмеялся. Я слушал их разговор и не знал, кто прав. Я находился в смятении. Кому верить?

Владыка взял огромный меч и направился к Вождю.

— Ты умрешь, дезертир!

И он мощным ударом отсек Вождю руку. Рука упала на пол, из раны хлынула кровь, все приближенные Владыки ахнули. Вождь издал дикий крик. Владыка же отсек ему другую руку, после чего лишил его головы. У меня потемнело в глазах. За эти годы я полюбил Вождя и только теперь осознал, как он был мне дорог.

Более не обращая на своего поверженного врага никакого внимания, Владыка направился ко мне. С любопытством оглядев меня, он сказал:

— Стил! Я горд за тебя. Ты стал достойным воином. Но теперь, когда все окончено, не займешь ли ты по праву принадлежащий тебе пост?

Я ему не поверил.

— Владыка, но разве вы не убьете меня, ведь я много лет воевал против вас и вашей армии?

— Недавно умер человек, который тогда занял твой пост, и в его дневнике мы прочли правду о твоем отбытии. Ты поступил благородно, поставив жизнь женщины и ребенка выше денег и власти. Я уверен, что Вождь заставил тебя бороть против нас, ведь так? Думаю, никто не держит на тебя зла и отныне тебе принадлежит все, от чего ты отказался десять лет назад.

Я почтительно поклонился и произнес:

— Благодарю вас, Владыка. Лишь мудрый человек способен принять столь справедливое решение.

Меня развязали. Медленно я подошел к телу Вождя, вынул из него меч и вернулся к Владыке. Подняв меч, с которого капала кровь, я торжественно произнес:

— Отныне и вовеки клянусь верой и правдой служить вам, мой господин, ибо ни один человек не совершил столько деяний, сколько вы!

И я отсек Владыке голову. Поймав ее на лету и подняв за волосы, я сказал всем присутствующим:

— Ваш новый Владыка — я! Теперь вся власть по праву принадлежит мне! Поприветствуйте же вашего нового господина!

Все поклонились. Я дерзнул, и мне удалось! Престол был моим. Я и сам до последнего момента не знал, что поступлю именно так.

Я начал править. Ряд весьма существенных положений в законе, которые как раз не устраивали лесных жителей, я изменил. Теперь война действительно окончилась, и все жили в мире. Народ полюбил своего нового Владыку, так как прежний был настоящим тираном.

Я жил один, правил людьми моей планеты, но так и не был счастлив. Своим советником я назначил младшего брата, который все эти годы только и делал, что постигал различные науки, и действительны был очень умен. Как-то я спросил у него:

— Как стать счастливым?

Он удивленно поднял брови:

— Счастливым? А что такое счастье?

— Я не знаю. А ты?

— И мне это неведомо. Если бы люди знали ответ на этот вопрос, то жизнь была бы раем.

О, несчастный! Как же я мог согласиться на пари с Сатаной! Как я не подумал о том, что и в самом деле ничего не знаю о счастье. Я не даже не знал, что это такое и как это получить, то есть стать счастливым.

Шли дни. Я правил. Счастья не было.

Однажды утром я стоял на балконе своего высоченного дворца и смотрел на планету, которая принадлежала мне. Весело светило солнце на безоблачном небе, аккуратные белые домики очень хорошо сочетались с зелеными деревьями, на горизонте величественно возвышались скалистые горы. Я стоял и думал о том, где же все — таки счастье…

Вдруг в голове у меня прозвучал голос, Его голос:

— Итак, счастлив ли ты? Нет…

Я содрогнулся от ужаса, ибо знал, что участь моя уж предрешена. Мысленно я сказал Сатане:

— Ты выиграл. Но где же счастье? Казалось, я испытал все в этой жизни, но счастливым так и не стал. А может, счастья не существует?

Его голос задрожал от смеха, а потом Он прошипел:

— Счастье есть, но ты совершил ошибку, ища его в этом мире. Ты думал, что счастливым можно стать, удовлетворяя свои мирские, материальные желания. Ты постоянно чего-то хотел. Но запомни: чаша желаний никогда не наполнится. Она поглотила твою молодость, погубила все лучшее, что было в тебе, но так и не даровала тебе счастья. Почему? Да просто потому, что счастье не в удовлетворении желаний. Каждый день ты чего-то желал. Это что-то каждый день должно было быть завтра. Всю жизнь — завтра! Ты просто всю жизнь отставал от счастья на один день. Счастье — в созидании. Занимался ли ты хоть когда-нибудь своим любимым делом? Глупец! Ты даже никогда не задумывался о том, что любит твоя душа! У каждого человека есть призвание, которому он должен себя посвятить, и тогда, служа своему любимому делу, человек будет счастлив! Но можно быть счастливым, просто ничего не желая. Посмотри, какая красотища перед тобой! Взгляни на этот чудесный мир! Вдохни свежий, чистый воздух, улыбнись, порадуйся за себя, вспомни о своих победах, полюби сегодняшний день, этот миг и ты узнаешь, что такое счастье!

Тогда я впервые в жизни взглянул на мир по-другому, и сделал все, как сказал мне Сатана. И в самом деле, я почувствовал себя счастливым! Значит, все это время счастье было во мне, а я упорно не хотел обращать на него внимания!

В следующее мгновение я был уже мертв и попал туда, куда и должен быть отправить меня Сатана. Я попал в Ад и с тех пор страдаю. Но я считаю, что не зря прожил свою жизнь, потому что мне все — таки удалось, пусть в последний момент, узнать, что такое счастье. Сатана многому меня научил. Я мертв, но не собираюсь сдаваться. Нет, это не конец, это только начало! Я проиграл битву, но не войну. Что ж, в этот раз ты победил. Виват, Сатана!

Раб замолчал, и на некоторое время в комнате воцарилась тишина. Виктория все так же лежала на кровати, а раб восседал в кресле, как на троне, и задумчиво смотрел куда-то вдаль. Потом он добавил:

— Но я не намерен более оставаться в этом месте.

Виктория согласилась.

— Да, я тоже. Но как мне отсюда выбраться?

— Никак, Госпожа. Это невозможно, — спокойно сказал раб, и в голосе его не было ни обреченности, ни сожаления.

Викторию это обнадежило. Она спросила:

— Но ведь ты как-то собираешься это сделать?

— Видите ли, Госпожа, у меня, как и у любого другого раба, есть выбор. Я могу остаться в Аду навеки и страдать. Но я также могу доставить Сатане много людских жизней, и за это он сделает меня свободным.

Виктория продолжала засыпать раба вопросами, на которые он покорно отвечал.

— Почему же ты раньше этого не сделал, раб?

— Нужно было все обдумать. Во-первых, пути назад у меня не будет, и меня могут уничтожить приспешники церкви. Но главное, нужно иметь немало мужества, чтобы отважиться принять сан, что дарует мне Сатана.

— Какой сан?

— Антихрист.

— И сколько рабов уже освободились таким образом?

— Ни один. Господь всегда побеждал.

— Тогда на что же ты надеешься, раб?

— На себя. В жизни я одержал немало славных побед и проиграл лишь Сатане. Я хочу принять еще один бой, который решит не только мою судьбу, но и судьбу всего человечества.

Виктория переспросила:

— Всего человечества?

— Да, Госпожа. Скоро настанет Судный день, когда Бог призовет из могил усопших, и будет судить всех людей за деяния их. Сатане отпущено время вершить зло лишь до Судного дня, когда он вместе с другими грешниками попадет в Ад. Но если посланник Сатаны победит Сына Божия, то Сатана избежит участи гореть в адском пламени. Никто из моих предшественников не боролся с Иисусом, а я должен буду это сделать.

— Но если Сатана попадет в ад, то, может, мы освободимся?

— Напротив, Госпожа, Сатана потянет всех нас за собой.

— Что ты знаешь о Боге? Кто или что это?

— Бог есть. Больше я ничего не знаю. Он всегда был, есть и будет. И люди чувствуют это. На каких бы планетах они ни жили и чем бы ни занимались, все равно верят в бога или богов. Придумывают своему богу имена, внешность, историю. Религий, созданных людьми, много, но это ровным счетом ничего не меняет. Да, и вот еще что. Наиболее близко к истинному Богу христианство, так как Иисус проповедовал именно эту религию. На моей планете христианство было единственной религией. Там люди тоже почитали Иисуса и Библию. Это все, Госпожа.

— Могу ли я тоже освободиться, если пойду с тобой?

— Вы — нет. Но если я одержу победу, то в моей власти будет забрать вас отсюда.

— Прошу тебя, возьми меня с собой. Я согласна!

— Безумная! Вы не представляете себе, как рискуете.

Виктория упрямо заявила:

— Я пойду с тобой. Но как Сатана узнает о нашем решении?

— Он все знает, Госпожа. Мне достаточно лишь подумать об этом, и мы окажемся на месте.

 

Глава 2. Антихрист

Виктория и Стил стояли около приветливо распахнутых ворот огромного города, белокаменные здания которого поражали воображение своею красотой и изяществом форм. Возведенные давным-давно, невысокие двухэтажные дома за многие века не только не утратили снежно-белого цвета, но и отличались какою-то особой свежестью и выглядели, как новые.

Осмотревшись, Антихрист воскликнул:

— Не может быть! Это же моя планета!

Виктория с восхищением взглянула на стальные ворота древнего города. Они были почти до предела раскалены солнцем, ласково светившим на ясном небе. Было тепло и уютно. А напротив ворот города, насколько хватало глаз, землю устилала, подобно мягчайшему ковру, невысокая зеленая травка.

Это была живая планета, а не призрачные просторы Ада. Стил стоял, высоко подняв голову и расправив плечи. Он с умилением смотрел на родной город, улыбался любимому солнышку и полной грудью дышал таким знакомым воздухом — чистым, свежим, пьянящим. Но от Антихриста веяло твердой решимостью победить и силой, злой силой. Сейчас он выглядел отнюдь не рабом, но повелителем, каким всегда и являлся. Не смотря на то, что в душе его всколыхнулись приятные воспоминания, он готов был на все. Любая жертва, которая понадобится Сатане, будет принесена. Сто лет мучений в Аду с лихвой хватило для того, чтобы сделать вполне однозначный вывод — собственное благополучие стоит любых злодеяний. Этой планете людей было неведомо, что скоро вся она умоется кровью, ибо на нее снизошел Антихрист, готовый к расправе.

Одеты спутники были так, как одевались жители этой планеты. Антихрист кутался в черный плащ с капюшоном, под которым находился такого же цвета костюм из легкой темной ткани. На Виктории же было голубое облегающее платье до пят, пикантно подчеркивающее безупречную фигуру девушки. Золотистые локоны беспорядочно рассыпались по плечам и спине, и казалось, будто лучи солнца осторожно и нежно падают на светлую атласную кожу, опасаясь повредить ее. Она тоже была готова на все, но причину этого тщательно скрывала. Разумеется, ей было страшно отправляться в подобное путешествие, но есть вещи, ради которых можно поступиться чем угодно.

Она спросила:

— И что теперь?

Резко обернувшись, Стил с недоумением и раздражением посмотрел на девушку, как будто бы забыл, что она здесь, и приказал:

— А теперь заткни свою пасть, сука, и впредь не смей открывать ее без моего позволения, поняла?!

Виктория хотела что-то возразить, но мощный удар в челюсть заставил ее действительно заткнуться. Так Антихрист впервые проявил свою власть над ней и дал понять, кто здесь главный. Как ни странно, но он не обращал на Викторию как на женщину ни малейшего внимания, хотя едва ли кто-то из смертных мог устоять перед совершенной и блистательной красотой сего существа.

И вот Антихрист и Виктория пошли в город, состоявший из череды маленьких аккуратных домиков. По небольшим опрятным улицам спешили куда-то по своим делам жители города, которые с удовольствием поведали Антихристу о некоторых вещах, его интересовавших. Оказалось, что после смерти Стила Владыкой стал его брат, которого вскоре убил какой-то приближенный. Этот «приближенный» правил и поныне. Всего же со времени смерти Стила прошло уж более ста лет, за которые люди успели подзабыть его. Но это было Антихристу только на руку. Сто лет мучений в Аду! Такова была расплата за ошибку молодости. И теперь Стил был уверен в том, что поступает правильно. Будучи на стороне Сатаны, Антихрист воспел все темные стороны своей натуры и начисто игнорировал некоторые добродетельные качества, что когда-то были ему не чужды.

Пройдя сквозь город со светлыми домиками и добрыми жителями, Антихрист со своей спутницей вышел к дворцу, который являл собой поистине грандиозное зрелище. Стил вновь увидел огромный белокаменный замок с изумительным орнаментом и мощными колоннами, тянувшимися в небо. Создавалось впечатление, что дворец этот как будто бы бросает вызов самой природе и говорит: «Посмотрите, какой я красивый! Вряд ли найдется что-то более величественное, чем я! Восхищайтесь мной! Любите меня, а я буду радовать ваш взор своим великолепием!» Люди и в самом деле любили этого доброго великана, испокон веков стоящего, как им казалось, на страже их покоя.

Дворец отделяла от города открытая местность немалой площади, где Антихрист собрался впервые выступить перед народом. По мановению его руки всю планету усеяли листки, на которых было написано, что «завтра на восходе солнца около дворца Владыки с людьми будет говорить посланник Всевышнего, дабы открыть рабам Господа истину и сделать их счастливыми»…

Незадолго до появления Антихриста на планету снизошел сам Иисус, и теперь повсеместно наблюдалось обращение огромного количества людей в истинно верующих. Тем не менее, на следующий день тысячи людей пришли пешком и прилетели на драконах, чтобы послушать «посланника Всевышнего». Слишком много было в душах и сердцах человеческих неразрешенных вопросов, и потому призрачная надежда познать истину и обрести смысл жизни привела народ к дворцу.

Антихрист установил трибуну, с которой должен был говорить, в воротах дворца. Восходящее солнце залило чарующим светом город и людей, собравшихся перед дворцом Владыки. Солнечные лучи, как бы опасаясь чего-то, осторожно падали на тело Антихриста, и казалось, будто черный силуэт его, четко вырисовывавшийся на фоне белоснежных ворот замка, окутывает золотистый ореол. Люди с интересом и явным удовольствием ощупывали глазами красивого молодого человека, взявшегося неизвестно откуда. Никому и в голову не пришло, что он некогда был их Владыкой. Антихрист же с ликованием во взоре смотрел на море людей, по которому изредка пробегали ленивые волны. И всех этих людей он подчинит своей воле! Толпа была безлика, и лишь одно лицо привлекло внимание Антихриста. Лицо Иисуса. Сын Божий стоял недалеко от трибуны, желая услышать все, о чем будет говорить посланник Сатаны.

Иисус был худым мужчиной с впалыми щеками и редкой бороденкой, торчащей на обтянутом кожей подбородке. На нем мешком висела какая-то ряса грязно-белого цвета. В общем, впечатления добродетели и чего-то возвышенного он отнюдь не производил. Да и при чем тут истинная добродетель, если сей отпрыск Божий занимался праведными делами единственно лишь по долгу службы?

Смело и уверенно взирая на людей, Антихрист вдохновенно начал:

— Я рад приветствовать вас, люди! Вы не ошиблись, придя сюда, ибо здесь вам откроется истина. Подумайте, неужели вы и в самом деле довольны той религией, что предложил вам Иисус?

В толпе кто-то крикнул:

— Это изменник! Он идет против Христа!

Но Антихрист заговорил, и все стали слушать его:

— Что есть Бог? Почему люди упорно продолжают верить в него? И что для людей есть вера? Что вы хотите получить или восполнить, веруя? Зачем человеку нужна, например, молитва — один из главнейших атрибутов христианской религии? Как известно, молитва — это обращение к Богу. Человек сначала благодарит Бога за то, что у него (человека) есть, а затем просит помочь ему в чем-то. Он просит Бога о помощи либо дарах. Позднее человек зачастую забывает о молитве. Да о ней и не нужно помнить, потому что она сделала свое дело. Помолившись, человек как бы заручился «поддержкой» Всевышнего. Далее срабатывает такая вещь, как самовнушение. Человек верит в то, что Бог ему поможет, и потому энергия, которая в противном случае тратилась бы на переживания и сомнения, используется для осуществления каких-то дел или планов.

Антихрист видел, что толпа внимательно слушает его, и впитывает слова, словно губка. Удовлетворенно отметив это про себя, посланник Сатаны продолжал:

— На самом же деле человек все делает сам. Это действительно так, ибо ресурсы его могущества неисчерпаемы. В человеческом существе скрыта огромная сила, о которой мало кто подозревает. Дух человека непобедим. Лишь человек есть царь и Бог. На самом деле люди молятся своим великим способностям, и, черт побери, они этого заслуживают!

Толпа с все возрастающим интересам внимала речам этого странного «посланника».

— Но тогда почему же человек продолжает преклоняться перед вымышленным богом и слепо верить в то, что есть кто-то красивее, сильнее, лучше и что этот кто-то обязательно поможет? Да потому, что люди боятся осознать все свое могущество и величие из-за ответственности, которая возляжет на них при утверждении этой истины. Посмотрите на себя в зеркало и скажите: «Я — самый лучший, самый великий и прекрасный из всех, когда-либо живших!»И тут же подленький голосок внутри вас с издевкой спросит: «Да? И чего же ты, о Великий, достиг в этой жизни? Да какой ты великий! Ты не ровня даже своему соседу, не говоря уж о каком-нибудь Владыке! Посмотри, чего достигли другие, а ты? Сиди уж, помалкивай!» Этот внутренний голос больно резанет по вашему самолюбию и, что хуже всего, заставит вас поверить в эту чушь.

Толпа становилась беспокойнее, Антихрист же говорил все настойчивее и громче:

— И вы будете продолжать вести свой прежний образ жизни, изо дня в день делая те же нужные, как вам кажется, вещи, медленно по инерции катясь к могиле. Она вас рано или поздно поглотит, и никто никогда не вспомнит о вашем существовании. Вы будете оправдываться перед собой, обвиняя кого угодно кроме себя самих во всех своих бедах. «Владыка не тот, законы плохие, здоровье замучило, а жизнь… Лучше уж пойти Богу помолиться, авось на душе полегчает… А несметные богатства Владыки, прекрасный путь доблестных воинов, загадочная жизнь мудрецов — все это не для меня…»А завтра — такой же серый день. Утром вы проснетесь, позавтракаете, отправитесь на работу, вечером поинтересуетесь успехами детей, поужинаете, поговорите с соседом о тысяче ненужных мелочей, поимеете супруга и уснете, чтобы завтра проснуться и вновь прожить тот же бесцветный день.

Толпа начинала шуметь, по мере того как речи Антихриста проникали в самые ее глубины.

— Ваше нежелание признать в себе великую личность стало частью вашей натуры. Благо это не физический недостаток, который всем виден. Поэтому куда легче схоронить свое уродство глубоко внутри и никогда о нем не вспоминать… Люди! Поймите, вы заслуживаете большего! Станьте хозяевами своей судьбы, вместо того, чтобы позволить случайным событиям сделать из вас кого-то, кем вы не хотите быть! Знайте: Бога нет! Человек — это единственный Бог!

Море людей не на шутку разбушевалось, и грозные волны теперь сотрясали еще недавно спокойную поверхность. Антихрист был возбужден, во взоре его неистовствовало пламя, и он даже чуть было сам не поверил в то, что говорил. С еще большей силой и настойчивостью Стил продолжил:

— Если вы и в самом деле счастливы, веруя в несуществующего Бога — что ж, пусть будет так, я согласен. Пусть души ваши отравляются ядом сладкой лжи — лишь бы вам, люди, было хорошо. Но я не уверен, что вам нужен такой Бог. Не позволяйте никому и ничему вас ограничивать, отпустите себя на волю, позвольте раскрыться вашим способностям и поприветствуйте свои самые сокровенные и безумные мечты! Отныне я позволяю делать все, что вашим душам и телам угодно! Танцуйте, ешьте, пейте вдоволь, совокупляйтесь, лгите, воруйте, крадите, убивайте, познайте себя! Я могу вам это позволить, ибо я — ваш новый Владыка!

И, к всеобщему ужасу, Антихрист вытащил из-под трибуны голову человека, который еще вчера правил планетой. Голова бывшего Владыки, поднятая за волосы, медленно качалась, а застывшие выпученные глаза с ужасом смотрели на жуткое зрелище — обезумевшее стадо людей, не знавших, кому верить.

Антихрист удовлетворенно улыбнулся. На сегодня достаточно. Если так пойдет и дальше, то вскоре от этих людей и их жизней вообще ничего не останется. Все они с потрохами отдадутся Сатане, даже не поняв, в чем дело. Стил ничуть не сомневался в своих действиях. Что ж, ему пришлось! Надо было выбрать стезю порока, и он это сделал.

Антихрист покинул толпу, которая медленно начала разбредаться, и отправился во дворец. Он чувствовал себя очень хорошо, видя знакомые стены роскошного дворца. Но если сто лет назад он пребывал в нем единственно лишь с целью служить своему народу верой и правдой, то теперь он пришел, чтобы этот народ погубить. Стил вспомнил, как Сатана лишил его жизни в этом дворце. Теперь что-то изменилось. Стил сделал несколько безуспешных попыток понять, откуда взялось в нем столько хладнокровия и безразличия. Но кроме них он ощущал в себе еще и остаток чего-то светлого, что было уж безвозвратно потеряно. Стил не мог удержаться, чтобы не думать обо всем, происшедшем с ним, и в течение достаточно долгого времени мерил огромный тронный зал неторопливыми шагами.

Наконец, усилием воли заглушив нелегкие думы о себе, которые непрестанно копошились где-то в глубинах сознания, Антихрист позвал Викторию, и приказал ей следующее.

— Иисус — наше единственное препятствие. Но я знаю, как разделаться с ним. Иди к нему и соблазни его. Ты должна всю ночь заниматься с ним любовью, а завтра люди будут лицезреть ваше соитие. Тогда уж точно все разочаруются в Иисусе. Иди, шлюха, и выполняй то, чем ты и должна заниматься. Вопросы есть?

Красавица спросила:

— Ты действительно считаешь, что я шлюха?

Стил закричал:

— А ну прекрати трепаться! И попробуй только мне доложить, что у тебя ничего не получилось. Тогда ты точно попадешь в Ад, уж об этом я позабочусь! Отправляйся!

Почему-то эта женщина вызывала в нем лишь раздражение, и Стил едва справился с нахлынувшим приступом ярости. Опустив глаза, Виктория молча покинула комнату.

… Иисус расхаживал взад и вперед по маленькой комнатке, в которой ютился. Сын Божий испытывал страх пред посланником Сатаны. Антихрист был силен, молод и явно не собирался проигрывать. Он был прекрасным оратором и в первый же раз перетянул на свою сторону огромное количество людей. К тому же, он стал Владыкой. А что было у Иисуса? Ничего, кроме его веры и последователей, число которых уменьшалось на глазах. Вседозволенность манила людей больше, чем строгие каноны церкви. Люди поверят в то, во что захотят поверить, и Иисус не был уверен, что народ выберет его религию. Антихрист знал, что убедить в чем-либо толпу во сто крат легче, чем отдельного человека, и прекрасно этим пользовался. Неизвестно, чего в людях больше — добродетели или порока. Опыт же настойчиво подсказывал Иисусу, что зло в людских душах явно преобладает, и это немало удручало сына Божьего.

Вдруг в дверь постучали и, прежде чем Иисус успел открыть, в комнату вошла прекрасная молодая женщина. Лицо ее озаряла милая улыбка, а совершенное тело с изумительными формами окутывала лишь прозрачная, легкая, как дымка, белая ткань, которая ниспадала с плеч до пят и не скрывала, а, напротив, подчеркивала все прелести аппетитной фигуры. Белокурые локоны змейками струились по плечам и спине незнакомки.

Иисус воскликнул:

— Изыди, о искушение!

Девушка нежно молвила:

— Сам Господь посылает тебе этот дар, так не отказывайся же от него! Ты свершил много праведных и прекрасных деяний, и заслужил толику того наслаждения, что дает людям плотская любовь.

Иисус пытался сопротивляться:

— Нет, прошу тебя…

Но девушка уже обвила нежными, но настойчивыми руками шею Иисуса и их губы слились в долгом поцелуе. Его язык был упругий и влажный. Отстранив ее от себя, Иисус слабо сказал:

— Нет…

Но он опустил веки, и увидел, что его член стоит как каменный и, в отличие от своего хозяина, точно знает, чего хочет. Дыхание Иисуса участилось, в голове шумело. Охватившее возбуждение заставило забыть об осторожности, а пульсирующая эрекция толкнула его в объятья коварной гостьи.

Почувствовав, что его ствол готов к бою и ему там тесно, Виктория развязала шнурок, поддерживающий штаны, и откровенно возбужденный мускул выскочил ей прямо в руки. Он был твердый и как будто бы живой. Девушка опустилась на колени и взяла в рот красивый и аппетитный фаллос. Сначала она затягивала его в рот медленно, а потом все быстрее и быстрее. Вскоре Иисус толкнул ее на кровать, навалился сверху, и, нетерпеливо ворвавшись в ее влажное лоно, двигался там вперед и назад до тех пор, пока неистовый оргазм не опустошил его до последней капли.

Тяжело дыша, Сын Божий откинулся на подушки, ослабевшей рукой убрал со лба мокрые волосы и посмотрел на влажный и обмякший член. Затем медленно перевел безумный взор на прекрасное тело девушки, все еще находящееся в его объятиях и, подобно изголодавшемуся зверю, вновь накинулся на свою добычу.

Иисус остро ощущал волнующий аромат женского тела, нежность молодой кожи и твердость сосков, которые он одержимо истязал ртом и пальцами. Девушка извивалась и стонала. Затем он поместил тело жертвы между своими ногами и, прижавшись животом к ее груди, с остервенеем начал сосать, покусывать, надавливать напряженный до предела бутон, бесстыдно восставший и жаждущий его ласк. Виктория кричала так, как никогда в жизни. Каждый новый оргазм уносил ее на небывалые высоты блаженства. Она нащупала его фаллос, который опять стоял, и, изогнувшись, взяла его в рот и принялась жадно сосать. Внезапно Иисус отодвинулся от нее. Встав на колени между ногами девушки, он раздвинул их, и медленно вошел. На мгновение Иисус замер, и Виктория почувствовала в своем животе его трепещущий член. Он глубоко проникал в нее и мощными ударами сотрясал все ее тело. Потом он резко ворвался ей в зад, так что у девушки перехватило дыхание, и таранил его до тех пор, пока семя не хлынуло потоком. Но после веков воздержания этого было слишком мало.

Иисус лег на спину, а девушка стала истязать его поцелуями и судорожными ласками. Сначала она исступленно целовала его губы, лицо, мочки ушей, шею. Затем опустилась чуть ниже, и объектом ее изысканий стали его соски, которые она умело и небезуспешно возбуждала. Не торопясь, Виктория опускалась все ниже. И вот, расположившись между его ногами, она начала нежно касаться его члена. Девушка лизала, покусывала, посасывала ядра и тонкую кожицу головки члена. Потом обхватила головку губами и медленно втянула ее в себя, руками продолжая ритмично поглаживать яички и щекотать маленькую дырочку за ними. За несколько секунд эта процедура достигла столь бешеного темпа, что до предела возбужденный член вскоре словно взорвался и фонтан спермы хлынул ей в рот. Часть она проглотила, часть нет. Но он все еще не был удовлетворен. Куда там! Все только начиналось.

Через какое-то время Иисус был опять возбужден. На этот раз он стоял около стены, и, приподняв Викторию, плавно вошел. Она обхватила ногами его торс и прижалась к нему всем телом. Когда он начал в ней двигаться, девушка почувствовала, как волны наслаждения проходят по ней, со временем становясь сильнее и чаще. Сладострастная истома разлилась по всему ее телу, содрогавшемуся от каждого удара его разгоряченного копья. И вдруг невероятный взрыв где-то глубоко внутри заставил ее, издав крик, улететь далеко-далеко. Каждая клеточка ее тела разрывалась от нестерпимого блаженства и наслаждения. Никогда еще Виктория не была так счастлива… Кончив, Иисус почувствовал внутри пустоту, и, осторожно опустив девушку на землю, с благодарностью прижал ее трепещущее тело к своему. Виктории повезло, что сын Божий не позволял себе ни извращений, ни истязаний, которыми так любят наслаждаться грешники и жестокие сластолюбцы.

Из окна лился серебристый лунный свет, прокладывая себе на полу бледную дорожку, а мириады звезд смотрели на то, как на продолжении всей оставшейся ночи они ублажали друг друга, совсем позабыв о проклятом мире, который никогда уж им этого не простит.

А на следующий день, как и пообещал Антихрист, люди, жившие на планете, с изумлением смотрели от начала и до конца всю встречу Иисуса с Викторией. Небо послужило огромным экраном, на котором это «кино» длилось чуть ли не весь день. Народ призрел Иисуса, и тому пришлось бегством спасаться от разгневанной толпы, готовой растерзать его в клочья. Иисус побежал во дворец, где его уже ожидал Антихрист. У Сына Божия еще была надежда. Ведь некогда Антихрист тоже был человеком, а значит, ничто человеческое ему не чуждо.

Иисуса провели в залу, где, празднуя свой триумф, на троне восседал ликующий Антихрист, честолюбие которого торжествовало и наслаждалось чувством победы. Тронный зал был действительно роскошным, и на первое мгновение взор Иисуса затмили красочные фрески из драгоценных металлов, украшающие стены, и поразительно богатое убранство. Но Сын Божий быстро овладел собой и более не обращал внимания на блеск и красоту порока. Взор его приковал еще более красивый и порочный приспешник Сатаны, который, в свою очередь, глядел на просто одетого посланника Господа. Внутри Иисуса клокотало волнение, Антихрист же был спокоен. Это спокойствие давала ему абсолютная уверенность в своих силах.

Встав перед троном, Иисус воскликнул:

— Остановись, пока не поздно! Одумайся! Что ты делаешь!

Антихрист дерзко засмеялся:

— Проиграл ты, герой-любовник, а я победил, так с какой же стати я должен сдаваться?

— Нет, ты не победил, ибо Зло никогда не восторжествует!

Стил раздраженно крикнул:

— Равно как и Добро! Они вообще друг без друга исчезнут.

Иисус спокойно молвил:

— Да. Но Добро стоит превыше Зла. Только добрый человек силен, злой же — слаб. Добрый бесстрашен, а злой — трус!

Антихрист воскликнул:

— Врешь! Не говори мне, что ты не боялся. Страх есть внутри каждого человека.

— Пусть так. Но скажи мне, ради чего ты делаешь это зло, зачем служишь Сатане?

— Чтобы обрести свободу. Я не хочу страдать в Аду.

Пристально посмотрев Стилу в глаза, Иисус спросил:

— Кто ты?

Антихристу не нравился этот разговор, и он становился все более раздражительным.

— Кто я? Я человек, личность, мужчина, черт тебя побери!

— Да, ты человек! А человек по природе своей добр. Даже Сатана был ангелом. Пожалуйста, закрой глаза и слушай меня. Не бойся, я не причиню тебе вреда.

К своему удивлению, Антихрист поверил Иисусу и закрыл глаза. Сын Божий начал говорить, и слова его проникали в самую душу Стила.

— Представь себе дом, в котором ты вырос. Представь, что открываешь дверь в свою комнату, и солнечный свет приветствует тебя, но не слепит, а приятно ласкает глаза. Вся комната залита этим удивительным светом. Ты видишь все предметы ярко и отчетливо, и они тоже приветствуют тебя. А посередине комнаты, в маленькой кроватке, ты видишь малыша, который только-только научился сидеть и он смотрит на тебя чистыми невинными глазами, в которых горят озорные огоньки. Малыш улыбается тебе, и ты отвечаешь ему тем же. Сердце этого малыша полно надежд, мечтаний, фантастических планов, и он ожидает чуда. Он не знает, что такое несправедливость и лицемерие, ложь и предательство, боль и страдание, как не знает он и много другого о жизни, в которую ему предстоит вступить. Зато в сердце его господствует добродетель и любовь ко всем и вся в этом мире. Этому малышу нужен защитник, который оградил бы его от всей грязи и несправедливости, что могли бы омрачить его божественный облик. И такой человек есть. Это ты. Подойди к малышу и возьми его на руки. Ты чувствуешь, что поднял создание добра и света. Теперь тебе, прошедшему сквозь все невзгоды и дрязги жизни и познавшему самые нижайшие людские пороки, предстоит защищать этого ребенка и развивать все то хорошее, что есть в нем. Ты для него все, так же как и он для тебя, потому что он — это ты. Да, Стил, вглядись внимательнее в его черты, и ты узнаешь себя. Дай себе еще один шанс, и на этот раз все действительно будет по-другому. Дай этому малышу то, чего тебе не дали когда-то, не позволь ему совершить те ошибки, что совершил ты. Обрети себя, Стил.

Когда Иисус говорил это, лицо его было озарено светом вдохновения и радости. Сын Божий был счастлив, говоря людям о праведных вещах и взывая к их лучшим чувствам. Антихрист же более не улыбался, лицо его было серьезно и даже печально. Иисус надеялся, что ему удастся указать этому человеку истинный путь.

Стил открыл глаза и тихо сказал:

— Да, я был таким, но эта проклятая жизнь изменила меня и теперь уж невозможно ничего вернуть.

С жаром Иисус воскликнул:

— Ошибаешься! Пусть внешне ты и изменился, но внутренняя твоя сущность осталась прежней. Ты всего лишь сделал из себя того, кем являешься сейчас, чтобы защититься от мира. Прячась от жизни или подделываясь под нее, ты залез в панцирь, но его можно сбросить, поверь мне!

Антихрист обречено возразил:

— Нет, ничего изменить нельзя. Я сейчас исчадие Ада, а не тот «божественный ребенок», о котором ты говорил. Я обречен…

— О, нет! Запомни, Стил: человек находится в тех рамках, которыми сам себя ограничивает, и ты обречен лишь до тех пор, пока считаешь себя обреченным!

Стил продолжал возражать:

— Но если я пойду против Сатаны, я проиграю! Мне никогда не победить Сатану!

— Ты победишь кого угодно, если сможешь победить себя. Более всего человек боится и дальше всего пытается убежать от самого себя, потому что внутренняя борьба самая трудная. Твой главный враг — это ты сам и никто другой, запомни это! Ты, и только ты решаешь, быть тебе или не быть.

Иисусу показалось, что в глазах Антихриста появилась надежда. Сын Божий продолжал:

— Некогда Сатана поведал тебе о том, что такое счастье, но ты не воспользовался этим знанием, а ведь сейчас ты мог бы это сделать. Сатана также говорил тебе о твоем призвании, а ты проигнорировал и это. Счастливым человека делает не то, что его окружает, а то, что находится внутри него.

Стил спросил:

— Что, и вправду возможно измениться, стать кем-то другим?

— Да. Но учти, что это очень нелегко. Прежде всего, у тебя должна быть четкая цель и решимость идти до конца, не отступая ни перед чем. Борись, как бы ни было трудно. Благодари себя за каждый маленький шажок вперед, потому что из таких шажков и состоит тот большой и прекрасный путь, который, в конце концов, если ты не отступишься, и приведет тебя к цели. Но на пути этом тебя подстерегает множество препятствий и ловушек, которые ты должен будешь победить в себе же.

Стил сидел, обхватив руками голову, и терзался сомнениями. Иисус видел это, и потому сказал:

— Я оставлю тебя. Подумай и прими правильное решение, которое может подсказать тебе лишь сердце твое. Знай: если ты решишься встать на путь праведный, то ни я, ни Господь, не оставим тебя и не позволим Сатане забрать тебя в Ад. Стань тем, кем желаешь быть, и не останься тем, кем являешься! Прощай, Стил!

Иисус удалился, оставив Антихриста наедине с самим собой и размышлениями о бытии.

Сын Господа посеял в душе Стила семя сомнения. Кому верить: Богу, который допускает бесчинства и войны, или Сатане, который их устраивает? Не лучше ли принять сторону более сильного? А что, если Бог намеренно дает людям право выбора между добром и злом? Чем больше Антихрист об этом думал, тем меньше понимал, где же истина и что ему теперь делать, как поступить.

Сын Божий, обернувшись в неброский серый плащ, вышел из дворца и решил укрыться где-нибудь в городе. Иисус шел по улицам, и сердце его содрогалось от жалости к людям, ибо взору его предстала ужасная картина краха цивилизации. Ядовитые солнечные лучи, казалось, проникали в души людей и отравляли их своим ядом, и, кроме того, бесстыдно освещали уродство и наготу человеческого безумия. Народ бесновался. В забегаловках пили, сквернословили и дрались. В кое-каких домах шла ожесточенная борьба за богатства. Лилась кровь, слышались отчаянные крики раненых и поверженных, гремели выстрелы. Иисус смотрел на лица людей, но все они сливались в одно лицо — лицо, искаженное страхом, злостью, агонией. В этот день уж никто не работал. Люди пошли против братьев своих и ломали, крушили, разрушали то, что создавали еще вчера. Иисус шествовал по городу, и наблюдал картины разврата и пошлости, бесстыдства и порока. Сын Божий спрашивал себя, неужели всего лишь одно слово способно было так изменить этих людей, которые не далее как вчера еще были порядочными и примерными жителями своей планеты? Что, неужели и впрямь так легко столкнуть человека с пути истинного, в то время как водворить его туда стоит стольких усилий и времени? Или, в самом деле, человек есть существо порочное, которое только и помышляет о сладости запретных плодов, не видя при этом яда, который вкусят вместе с плодами? Иисус знал, что он не может ничего сказать этим людям, ибо весь гнев их и агрессия обрушатся на него, и они убьют его. Поэтому, сокрыв лицо капюшоном, Иисус продолжал свой безмолвный путь по гибнущему городу, и сердце его обливалось кровью при мысли о том, что неужели человек и в самом деле исчадие Ада и его, Иисуса, учение не стоит и медного гроша… Но сын Божий не хотел в это верить. Вдруг внимание его привлекла ужасная картина. На пороге дома старушка молила мужчину:

— Послушай, оставь нас ради всего святого и внучку не трогай! Я немощная, и если ты заберешь то последнее, что у нас осталось, мы умрем от голода!

Мужчина прокричал:

— Ты умрешь в любом случае! — и лихим ударом меча рассек старушке горло.

Старое тело рухнуло, и на порог потекла струйка крови. Мужчина же вытащил из дома кошелек, в котором было всего лишь несколько монет и упирающуюся девочку лет двенадцати. И тут терпению Иисуса пришел конец. Скинув капюшон и поднявшись на открытое крыльцо какого-то дома, он закричал:

— К чему все это, люди?! Зачем вы обрекаете себя на гибель? Почему вы забыли Библию? «Относись к другим так, как хочешь, чтобы другие относились к тебе»!

Этот отчаянный вопль привлек внимание всех, кто находился поблизости. Но люди не желали ничего слушать, а тем более обвинения в своей неправоте. Иисус видел, как на него надвигается толпа людей с перекошенными лицами и звериными взглядами, готовая порвать его в клочья. Нет, никто не стал спорить и даже ничего не возразил! Звери просто решили расквитаться с ненавистным объектом, неугодным их взорам. Сердце Иисуса сжала ледяная рука страха, горло перехватило, и ему показалось, что страх моментально парализовал все тело и даже мышление.

И вот десятки рук вцепились в Иисуса и подхватили его. Бурлящий людской поток понес Сына Божия стремительно и бездумно, повинуясь каким-то законам, которые были понятны лишь этим зверям. Вцепившиеся в тело Иисуса щупальца раздирали его, срывали одежду, превращая ее в лохмотья. Наконец поток остановился. Несколько сильных рук протащило Иисуса к реке, что текла мимо дворца и стен города. Река была почти спокойна, но удивительно глубока. Те же руки погрузили брыкающееся тело Иисуса под воду и насильно держали там. Иисус сопротивлялся, как мог, но все было напрасно. Стадо людей ликовало, Иисус же был в ужасе. Перед глазами его в сумасшедшей какофонии крутились пузырьки и вода растревоженной реки. Дыхание сперло, и всем существом его овладело безудержное желание оказаться на поверхности. В голове безумным вихрем носились беспорядочные отрывки мыслей, пока, наконец, тело Иисуса не дернулось последний раз и в последний раз не сотрясло его желание жить. Топили его несколько минут, а Иисусу показалось, что вечность…

Достав безжизненное тело Сына Божия из воды, люди решили скормить его собакам, но даже самые свирепые и кровожадные псы отказались есть его. Тогда люди привязали Иисуса к трем драконам — к одному — за ноги, а к двум другим — за руки и пустили драконов в разные стороны. И вот кровавый дождь окропил лица и тела людей бурой кровью, сделав их похожими на вампиров, поглотивших жертву и умывшихся кровью ее.

Виновник же всех этих событий находился в своих апартаментах во дворце и никак не мог решиться ни на что конкретное. Стил расхаживал залитому светом тронному залу туда-сюда, и сомнения все еще терзали его. Может, Иисус и в самом деле прав и не поздно измениться? Стил думал: «В конце концов, не такой уж я плохой человек. Я любил родителей и брата, не отлынивал от занятий, был бесстрашен, отказался от всего ради любимой женщины, не боялся работы, был справедлив с товарищами, помогал людям, отважно воевал и справедливо правил. Но, с другой стороны, я был жесток с женщинами, немилосерден к врагам, познал все стороны разврата…» Размышления Антихриста прервала Виктория, вошедшая в зал. Неприветливо взглянув на нее, посланник Сатаны спросил:

— Чего тебе?

— Я хотела поинтересоваться, что ты собираешься делать дальше? Что с нами будет?

Стил заорал:

— Какое твое дело!

Виктория спокойно сказала:

— Ты бесишься, потому что подобно слепцу, блуждаешь в темноте и каждую минуту можешь сорваться в бездну. Ты и меня потянешь за собой.

Антихрист усмехнулся:

— И что же ты, о зрячая, делаешь рядом со мной? Иди куда знаешь. Я тебя не держу.

Тут Стил впервые задумался о том, что же и в самом деле эта женщина делает рядом с ним. Не получив ответа, он повторил настойчивее:

— Почему ты со мной?

Бесцветным голосом, явно не хотя, Виктория тихо ответила:

— Потому что я люблю тебя.

Антихрист ожидал услышать что угодно, но только не такое. С недоумением он воскликнул:

— Но почему же ты раньше молчала?

Все так же тихо Виктория сказала:

— Ты не понял бы.

Стила это окончательно вывело из себя:

— Что?! Ты считаешь меня идиотом, не способным даже понять то, что какая-то женщина его любит?

— А знаешь ли ты, что такое любовь? Любил ли ты когда-нибудь?

Антихристу не нравилось то, что сегодня все пристают к нему с вопросами, об ответах на которые он никогда раньше не думал. Он ответил:

— Да, я любил.

Виктория возразила:

— О, нет, ты не любил и не знаешь, что такое любовь.

Немного успокоившись, Стил спросил:

— И что же это такое, по-твоему?

— Любовь — это величайшее благо, каким человек может быть одарен. Когда любишь человека, то неважно, есть он или нет, жив или мертв. Любовь не имеет ни начала, ни конца, ни границ, ни формы. Это меньше, чем ничто, и больше, чем все. Это не безумие, это выше. Это не созидание, это выше… Любви не нужна ни взаимность, ни благословение, ни признание. Любовь приходит независимо от человека и не покидает его уж никогда. Нельзя отождествлять платоническую любовь как с любовью физической, так и с чем бы то ни было еще. Я люблю тебя, и мне все равно, кто ты и где ты. Я могу быть счастлива с кем угодно и сколько угодно, любви это не касается. Вовеки я буду любить тебя.

В смятении Стил сказал:

— Чушь какая-то…

И вдруг он осознал, что ничего не знает о Виктории.

Пристально посмотрев на Викторию, Антихрист медленно спросил:

— Кто ты?

— Когда придет время, ты узнаешь, кто я. Пока же ты к этому еще не готов.

Стил закричал:

— Что значит — «не готов»?! Что ты несешь!

Виктория молчала. Антихрист мало-помалу опять успокоился. Потом более дружелюбно он спросил:

— А ты знаешь, что мне делать? Чью сторону принять — Иисуса или Сатаны?

— Это можешь решить лишь ты сам. Дело не в Иисусе или Сатане, все дело в тебе. Не пытайся разумом понять и оценить сложившуюся ситуацию. Разум человека довольно ограничен, Стил. Зато есть шестое чувство — интуиция, которая тебя никогда не подведет и всегда подскажет верный путь. Надо лишь уметь этим пользоваться. Только ты можешь решить, как поступить. Сейчас я оставлю тебя. Подумай и прими то решение, которое подскажет тебе сердце.

И Виктория удалилась. «Говорит прямо как Иисус»— отметил про себя Антихрист. Потом он открыл бутылку вина и выпил несколько бокалов. Вино это было красное, как кровь, и сразу же позволило почувствовать себя спокойнее, в то же время затмевая рассудок и смешивая ставшие неуправляемыми мысли. За первой бутылкой последовала вторая, потом — еще одна, и еще. Антихрист пил до тех пор, пока хмель не свалил его с ног. Насилу добравшись до своей спальни, посланник Сатаны повалился на огромную кровать и забылся тяжелым сном.

Утром его растолкал испуганный слуга, который передал Стилу какую-то записку и поспешно удалился.

Голова Антихриста раскалывалась, тело казалось неповоротливым и тяжелым. Стил попробовал читать, но буквы медленно расплывались, превращаясь в волнистые струйки, ряды которых пересекали бумагу. Наконец Стил усилием воли заставил себя сосредоточиться и кое-как прочитал записку. Там говорилось: «За своей ведьмой ты должен прийти без оружия в главную церковь, или ее ожидает самая мучительная смерть, какую когда-либо испытывал человек. Даже если ты не явишься, то все равно тебе не избежать той же участи. Ты затмил разум людей и сознательно ведешь их к гибели. Нас осталось лишь несколько человек, кто еще сохранил рассудок и способен здраво мыслить. Так знай же, исчадие Ада, церковь не позволит тебе осуществить твои грязные замыслы. В последний раз будь мужчиной и ответь на наш вызов».

Сначала Антихрист не осознал всего смысла, содержащегося в этом послании. Стил перечитал записку еще несколько раз, прежде чем до него дошло, перед каким выбором его поставили.

Хмель тут же прошел. Первым желанием было показать этим наглым церковникам, кто сильнее, но потом Стил вспомнил, что попасть в церковь для него равносильно смерти. Там он сделался бы значительно слабее, лишившись всей силы, данной ему Сатаной, которая в пределах церкви не действовала. Там он был бы один на один против ватаги священнослужителей. К тому же они потребовали прийти без оружия.

Чем больше Антихрист думал, как лучше ему поступить, тем нерешительнее становился. Стилу вдруг показалось, что Виктория ему дорога, правда, он еще не разобрался с тем, что это было за чувство.

Голос Сатаны говорил:

— Оставь все, как есть. Эти люди скоро погибнут, а ты обретешь свободу и власть!

Иисус же увещевал:

— Ни Господь, ни я тебя не оставим. Ты можешь измениться. Не бери на душу свою столь тяжкий грех!

Сатана твердил свое:

— Если ты отступишься, то тебя ожидают муки Ада. Ты там уже был, и знаешь, что это такое.

Голос брата взывал:

— Я в Раю, Стил. Там же все люди, которых ты любил. Мы верим, что ты не обречешь свой народ, нет, наш народ, на гибель. Остановись!

Сатана:

— У тебя будет все! Бессмертие, власть, сила! Мы будем править вместе!

Няня просила:

— Стил, родной мой, вспомни о своем достойном отце! Не отдайся силам тьмы, не надо!

Сатана:

— Да ты уже труп, разве забыл?! Все люди греховны и ни один из этих слабых людишек не заслуживает твоей жалости!

Иисус говорил:

— В каждом человеке есть божественное начало. Тьма может притеснить свет, но затмить его она не в силах!

Сатана:

— Ты выше их всех, пускай сами о себе заботятся!

Сын Божий:

— Виктория любит тебя! Спаси ее! Раскайся!

Сатана смеялся:

— Эти люди убили Иисуса, убьют и тебя! Викторию уж не спасти, спасайся сам!

Иисус:

— Встань на сторону людей!

Сатана:

— Эти люди тебя предали! Вспомни боль, которую они тебе причинили! Унижение, которое заставили тебя пережить! Расквитайся с ними! Возьми это оружие и уничтожь церковь. Тогда все будет кончено! Вперед, Антихрист!

Иисус:

— Нет, Стил! Не убей любимую женщину! Спаси ее, душу свою и этот мир!

Сатана:

— Антихрист! Антихрист вовеки…

Иисус:

— Стил!

— Антихрист…

Вскрикнув, посланник Сатаны резко открыл глаза и сел. Пот градом катился по его возбужденному лицу. Всего лишь сон… Но записка была наяву. И, к своему ужасу, Антихрист увидел около кровати черное стальное приспособление, предназначенное для стрельбы копьями. Именно этим Сатана предлагал покончить с церковью. Достаточно будет уничтожить лишь одну церковь, чтобы погибло все. Медленно Стил протянул руку и взял сатанинское оружие. Оно было холодным и тяжелым.

В голове царил хаос. Подняв глаза к небу, Стил вскричал:

— Почему я?!

Рука начала дрожать, как дрожала она тогда, когда давным-давно Стил собирался убить управляющего, но не сделал этого. Антихрист подошел к окну и посмотрел на гибнущий город. Пожары, резня, ненависть…

Но к его дворцу никто не приближался. Стил видел из окна церковь. Он стоял и смотрел на нее. Один выстрел, и все кончено. Антихрист ни о чем не думал. Просто стоял и смотрел. Так прошел час, два, три… Смеркалось. Вдруг дикий женский крик пронзил воздух и запал в самое сердце Стила. Это был ее крик. Он знал. Медленно твердой рукой Антихрист поднял оружие, поднес его к бесстрастному лицу, прицелился и нажал на спуск. Сатанинское копье пронзило церковь, и страшной силы взрыв разнес ее на тысячи осколков. Ярко-красное зарево осветило планету и, казалось, небеса содрогнулись. И вдруг всепоглощающее пламя охватило весь мир и начало с шипением пожирать все и вся. Люди гибли, лица их были искажены небывалым ужасом, а тела корчились от боли.

Господь оплакивал души своих детей, которые были уж обречены. Сатана же ликовал. Каждая частичка раскаленного воздуха сотрясалась от его смеха, языки пламени вдохновенно пожирали свежие людские тела, а Сатана лакомился живыми душами. Новый властелин видел все это. Тихо он сказал:

— Я все еще ваш раб, Госпожа.

Мечты, желания и грезы, Отчаянье, надежды, страсть — Все возникает и проходит, Не знать душе покоя час.

Лишь смерть покой дарует вечный, Но, жизнь, тебя мне не забыть!

Как не забыть мне путь мой грешный — Путь, полный слез, страстей, обид.

Пускай не прав я был, о Боже, Когда бездумно Сатане Я отдал мир и продал души Невинных женщин и детей.

За то не знать уж мне покоя — Их души там меня клянут.

Одна Любовь превыше горя, И лишь она весь мир спасет!

 

Глава 3. Демос

Все было кончено. Для людей. У Антихриста же настал новый период его жизни, или, точнее, существования. После того, как Стил сделал свое дело, он чудесным образом перенесся с гибнущей планеты в место, где доселе он никогда не бывал.

Материализовался он в просторной комнате с одной сплошной округлой стеной, не имеющей дверей. В комнате не было ничего, кроме массивного стола, литого из какого-то неведомого темного металла, за столом стояло не менее массивное кресло, а напротив кресла находилось огромное зеркало в узорчатой оправе. Но в зеркале этом вместо отражения комнаты зияла черная бездонная пустота. Стены и пол были кроваво красного цвета. Посмотрев вверх, Антихрист за прозрачным куполом увидел черное звездное небо, спокойное и безмятежное. Сам приспешник Сатаны был облачен в черное же бархатное одеяние: с плеч до пола ниспадала ряса, сзади которую покрывала мантия, с внутренней стороны отливающая красным цветом.

Осмотревшись, Стил устало опустился в кресло. Он был раздавлен, находился в смятении и не имел сил ни о чем думать. Антихрист знал, что если он сейчас начнет вспоминать все, что он совершил, то или наложит на себя руки, или сойдет с ума. Но все равно где-то глубоко в подсознании витали нелегкие мысли о том, что теперь он уж на другой стороне пропасти, пересечь которую не дано ни ему, ни кому-либо другому. Все, кого Стил когда-то знал, были с Богом, а обреченные им на гибель люди проклинали его в Аду. Виктория же… Антихрист неуверенно, как бы исподтишка, тешил себя несмелой мыслью о том, что Виктория должна где-то быть. Но где? Он не знал. Антихрист не верил в то, что она умерла. После того, как церковники лишили ее жизни в том мире, он ощутил в себе какое-то новое прекрасное чувство, которое, впрочем, омрачалось осознанием им вины за все совершенное.

Вдруг черная пустота в зеркале зашевелилась, и оттуда донесся уже знакомый Стилу шипящий и булькающий голос Сатаны.

— Итак, доволен ли ты своим теперешним положением?

Антихрист со злостью и негодованием посмотрел в зеркало и, сдерживая гнев, воскликнул:

— Доволен?! И ты еще издеваешься надо мной, исчадие Ада?! Я потерял все, даже собственное уважение, у меня не осталось ничего!

— Глупец! Напротив, ты обрел все! Ты обрел власть. Если захочешь, в этом зеркале ты сможешь увидеть любой уголок Вселенной. Твоему взору откроются миллионы миров, цивилизаций, жизней и судеб! А если ты пожелаешь посетить какой-либо мир, то, шагнув через зеркало, моментально туда попадешь. Ты неуязвим. Ты бессмертен. Ты вечен. И ты еще на что-то жалуешься?! Идиот! Как скоро ты забыл свое пребывание в Аду! А теперь слушай внимательно. Ты есть мой посланник. Антихрист. Я не позволю, чтобы кто-то уничтожил тебя, но все же будь осмотрителен. Прежде чем я покину тебя, я готов выполнить одно твое желание. Любое. Скажи мне, чего ты хочешь?

Стил не ожидал такого поворота событий, но одно единственное желание у него было, и он не преминул сказать об этом желании Сатане.

— Мне предстоит отныне жить в совершенно незнакомом мне мире. Нет, в целой Вселенной. И я ровным счетом ничего не знаю. Я хочу, чтобы ты рассказал мне, что такое жизнь, смерть, Бог и ты, Сатана, что такое человек и откуда он. Ответь мне.

Казалось, на несколько секунд в зеркале повисла недоуменная тишина, а потом Сатана прошипел:

— Вот это да… А я был уверен, что ты пожелаешь воскресить погубленных тобой людей, или своих близких, или попросишь власти над какими-нибудь мирами. Но такое… Отвечу тебе честно: я не знаю. Но могу указать тебе путь, следуя которому, ты, возможно, узнаешь, что тебе надо. Есть в другом измерении планета, на которой живут люди. На той планете находится цитадель, в недрах которой, охраняемая всевозможными силами, есть сокровищница. В центре этой сокровищницы на постаменте лежит древняя волшебная книга, и в ней содержатся ответы на все вопросы. Зеркало может перенести тебя на ту планету, но там я бессилен. Тебе решать, отправляться ли в столь опасный путь.

Стил ответил:

— Мне нечего терять.

— Тогда прощай.

Сатана покинул Антихриста. Черную пустоту в зеркале сменило серебряное мерцающее облако. Стил встал, подошел к зеркалу и шагнул через оправу. В голове закружилось и, казалось, будто тело вот-вот взорвется. Но через мгновение Стил уже лежал на дороге.

Его окружили довольно высокие крупного телосложения люди, которые с интересом таращились на необычного пришельца. Кто-то рывком поднял Антихриста на ноги и на непонятном языке стал о чем-то расспрашивать. Стил не мог ничего ответить. Он лишь озирался, безуспешно пытаясь оценить ситуацию, в которой оказался.

Кто-то положил руку на плечо Стила, и в следующее мгновение он очутился в местности, со всех четырех сторон света окруженной высокими скалами. Земля была сухая, а на безоблачном зеленом небе беспощадно палило круглое желтое солнце, зорко наблюдая за изможденного вида рабами, непрестанно трудящимися на этой проклятой земле. Высоченный гигант сорвал с Антихриста рясу и мантию и, сунув ему потертого вида экипировку, как и у остальных заключенных, толкнул его к ним. Шла стройка. Стилу пришлось таскать ведра, рыть землю, подавать камни. Любое промедление наказывалось ударом плетью по спине, получаемым от неутомимых надзирателей. Это были бесстрастные люди атлетического телосложения, одетые в кольчугу и вооруженные плетью, неутомимо следящие за рабами. Но кроме плети надзиратели имели также какое-то оружие, прикрепленное к их спинам.

Вместе со Стилом трудились самые разнообразные существа: мохнатые и гладкокожие, с двумя и более руками, различных цветов и размеров. Правда, у Антихриста особо не было времени рассматривать своих братьев по несчастью. Стил проклинал себя за то, что он решил отправиться на эту планету. Теперь он точно далек не то, что от какой-то сокровищницы, но и от нормальных людей. Самое ужасное заключалось в том, что Антихрист ни малейшего понятия не имел о том, как вернуться обратно и как пользоваться данной ему Сатаной властью. Никакой власти или могущества он в себе не ощущал. Потом Стил вспомнил, что Сатана говорил о том, будто в этом измерении он не властен, а значит, Антихрист тоже беспомощен. Придется ему теперь рассчитывать на свои собственные силы!

Когда стемнело, каторга, наконец, закончилась, и всех заключенных согнали в пыльное подземелье. Там рабов разбили на группы, каждую из которых поместили в небольшую камеру и заперли на замок.

Серое чудовище с жесткой шерстью и огромными клыками на злющей морде подошло к Стилу и, сказав что-то на непонятном языке, когтистой лапой схватило за руку повыше локтя. Еще будучи настоящим живым, Стил дрался много, и в этот раз рефлексы не подвели его. Он мощным ударом свалил чудище с ног, отчего то яростно взревело и, тут же вскочив, набросилось на Антихриста. Он почувствовал, как когти зверюги впились глубоко в его спину, и так болевшую от побоев надзирателей. Стил пытался бороться, но его противник был явно в несколько раз сильнее. Придавив Антихриста своим телом к полу, зверь царапался когтями и дрался кулаками. Про себя Стил с иронией подумал, что как чудовище ни старайся, а все равно он, Стил, уже мертв. Так что хоть смерть ему не грозит. Но вскоре он уже раскаялся в своем злорадстве по поводу собственной бессмертности, потому что, хорошенько поколотив его, чудовище сорвало со своей жертвы и с себя штаны и с довольным рычанием улеглось на Антихриста. Тот почувствовал резкую боль, когда мохнатый зверь всунул в него толстый шершавый член. После ряда фрикций зверь кончил, а потом все остальные, находящиеся в камере, последовали примеру чудовища. Кому-то понравился рот Антихриста, а кто-то, являясь, видимо, вампиром, проткнул кожу зубами и пил кровь. В общем, каждый делал с новым сокамерником все, что хотел. Оргия продолжалась до раннего утра, пока не пришли надзиратели, чтобы выгнать рабов на каторгу. Надзиратели, надо полагать, были в курсе подобного отношения к новичкам и поэтому оставили Стила в камере. Он лежал в луже крови, тупо глядя в потолок, и пытался поймать хоть одну из ускользающих мыслей. Потом Стилу казалось, будто это не он управляет мыслями, а мысли им. Вот Антихрист услышал в собственной голове свои же слова: «Сатана, помоги. Сатана, где ты? Они уничтожат меня. Я уже мертв, но все равно я буду обречен сгнить здесь. Сатана, я славлю Тебя. Я славлю имя Твое. Дай мне сил». И вдруг в голове зазвучал уже другой голос, голос Сатаны. Он сказал: «Верь. Я с тобой». После этого Антихрист опять потерял нить мыслей и впал в беспамятство.

Вечером камера вновь наполнилась разнообразными существами, которые окружили все так же лежавшего Стила. Антихрист открыл глаза и посмотрел вверх. Он увидел вчерашнего зверя, который подошел к нему и что-то сказал. Стил не знал, что значат его слова, но ему показалось, что чудовище желает власти над ним. Собрав последние силы, Стил приподнялся, потом встал на колени перед чудовищем, и опустил голову к его ногам. Антихрист не знал, правильно ли он поступает. Он услышал, как сокамерники загикали, а потом зверь подхватил Антихриста под руки и отволок свой в угол камеры, где лег и сам. Стил угадал! Чудовище желало получить жертву, убедиться в своей власти и оно это получило! В тот вечер Стила никто не трогал. Через несколько дней надзиратели заставили его подняться на поверхность и работать со всеми. Чудовище заметно опекало своего собственного человека, и отныне Стила никто не имел, кроме чудовища.

Мало-помалу Стил осваивал новый язык. Он узнал, что зверя звали Кон. А еще через некоторое время Антихрист познал все прелести содомских услад со столь необычным партнером и каждый день с нетерпением ждал вечера, чтобы заняться любовью с Коном. Правда, частенько Стил был так измотан на каторге, что еле хватало сил, чтобы добраться до камеры, но неутомимый Кон имел Стила почти каждый вечер.

Шло время. Стил овладел новым языком, а также развил мускулатуру, ежедневно от заката до рассвета работая на стройке. Кон о многом поведал Антихристу. Стил узнал, что то, что они строили, вскоре будет развлекательным манежем, куда съедутся владельцы всех рабов, чтобы смотреть, как рабы будут биться друг с другом. В живых останется лишь один. После представления это место будет покинуто и заброшено. Кон также рассказал о том, что на этой планете обитают люди и правят ею. А диковинные сокамерники Стила — это всего лишь игрушки в руках могущественных людей. Это была планета Великих Магов.

Отныне единственное, что занимало Стила — это как он победит всех своих сокамерников на предстоящем турнире. Антихрист прекрасно осознавал, что многие были намного сильнее его. Но выбора не было.

И вот трибуны были построены. Злосчастный день настал. Когда утром заключенных выпустили на манеж, Стил увидел множество блестящих и сверкающих людей, рассевшихся по кругу. Богачи развлекались, глядя на бой между собственными рабами, который происходил на построенном рабами же манеже.

Началось! Заключенные, словно обезумев, бросились друг на друга, и началась ожесточенная битва, живым из которой должен был выйти лишь один. Оружия никакого не было. Против соперников использовалось все — когти, клыки, хвосты и так далее. Стил почувствовал, как кровь кипит в голове и что он теряет контроль над собой. Он закричал:

— Виват, Сатана!

И в следующее мгновение пальцы на его руках превратились в острейшие стальные когти, на кончиках окропленные ядом. Антихрист почувствовал, как мускулы стали несокрушимыми, а всем его существом овладело лишь одно стремление — победить. Победить! Победить во что бы то ни стало, победить любой ценой. И он боролся, как никогда. Были забыты страх и боль, удары были точны и смертоносны, каждая клеточка ощущала, с какой стороны готовятся нанести удар, и тут же удар был парирован.

После часа кровавого жестокого боя все, за исключением Антихриста, были повержены. Но и у Стила из многочисленных ран хлестала кровь, горячая и черная. Когти на руках исчезли, мускулы ослабели, и Антихрист в беспамятстве рухнул на землю.

Очнулся Стил в теплой постели. Раны были перевязаны, во всем теле чувствовалась слабость, но ничего не болело. Было темно, и Антихрист не мог разглядеть, где он находится. Он услышал, как кто-то приблизился к его кровати. И вот в зловещем сумраке прозвучал всепроникающий голос:

— Ты хорошо дрался. За это я выкупил тебя у твоего хозяина, и теперь ты удостоен чести находиться здесь — в сердце планеты Великих Магов — цитадели Демоса.

Стил спросил:

— Кто ты?

— Я Демос, величайший из великих. Я знаю, что ты пришел из другого измерения и что ты не маг. Но я обучу тебя. Ты будешь моим наперсником.

— И ты не интересуешься моим прошлым?

Всепроникающий голос засмеялся:

— О, сынок, тебе много надо учиться! Пока отдохни, а завтра поговорим.

И Демос исчез. Как будто бы испарился. А Стил погрузился в спокойный безмятежный сон.

Когда он проснулся, в комнате было светло. Стилу понравилась небольшая уютная келья, в которой ничего, кроме кровати да кресла, не было. На кресле этом Антихрист увидел одежду, предназначавшуюся, видимо, для него, и решил одеться. Облачившись в немудреный костюм, состоявший из просторных черных штанов и такой же рубашки, Стил подошел к окну. И не увидел ничего, кроме зеленого неба. Земли не было. Антихрист понял, что цитадель висит высоко в небесах. Это ему не понравилось, и он отошел от окна. Открылась дверь, и в комнату вошло в высшей степени странное существо. Оно было на голову выше Стила и состояло из огромной головы, которая была вдвое шире небольшого туловища, и пары рук да ног. На голове красовались три бездонных глаза, носа не было, а из тонкой линии бескровных губ высовывались два белых и острых вампирских клыка. Кожа существа, если это можно было назвать кожей, имела темно-красный цвет и пузырчатую поверхность.

Закрыв за собой дверь, существо произнесло:

— Приветствуй великого Демоса!

Не зная, как себя вести, Стил просто ответил:

— Приветствую тебя, Демос. Это большая честь для меня.

Демос кивнул.

— Вот именно. А теперь слушай, Стил. Пройдет время, и я должен буду покинуть этот мир. Мне нужен преемник, дабы передать ему все то, что накопилось у меня за века. Тысячи завистников на этой и многих других планетах желают стать моим преемником, но этого никогда не случится. Я передам свои знания лишь человеку непорочному, нездешнему. Ты такой и есть. Сегодня же начнем заниматься. Тебе предстоит небывалый путь, который изменит всю твою жизнь.

Стил сказал:

— Я уже давно мертв. Я Антихрист.

Демос покачал огромной головой:

— Сатаны здесь нет, так что никакой ты не Антихрист. Это осталось в прошлом. А теперь запомни мой первый урок: жизнь и смерть — это всего лишь состояния, всего лишь две формы из многих, и от них ничего не зависит. Позже ты узнаешь и поймешь, почему. Пока лишь запомни. Да, я не познакомил тебя с твоим новым местом жительства. Цитадель огромна и безгранична. Но этой комнаты тебе вполне хватит. Здесь и будем заниматься. Когда захочешь спуститься на землю, то попадешь туда без проблем, ибо я научу тебя не только элементарной магии, но и высшей, которую постигают лишь немногие. Есть вопросы?

— Да, один. Видите ли, в своем прежнем мире и жизни я не верил в магию и магов. Я не представляю себе, что это такое.

— Все просто, Стил. Ты прекрасно представишь себе, что такое магия и что она возможна, как только изменишь свое ошибочное представление о людях. Знай, что человек — это существо, обладающее безграничными возможностями. Это существо, которое может управлять всем вокруг, а также собой. Но этому надо учиться. Долго и непрестанно. Этим и займемся. Я заставлю тебя прочитать тысячи книг, а также буду сам заниматься с тобой, и придет время, когда ты станешь таким человеком. Великим человеком и непревзойденным магом. Согласен ли ты?

— Конечно. А ты кто? Человек?

— Да. Но я совсем не похож не человека из-за того, что мне пришлось пережить ради магии. Но это долгая история. Давай приступим к первому занятию. Слушай внимательно.

Стил сел в кресло, а Демос, все так же стоя посреди комнаты, начал говорить.

— Скажи мне: жив ты или мертв?

— Я мертв.

— Почему?

— Потому что умер.

— Но ведь ты выглядишь, как обычный человек. Ты все еще молод, красив и ничем не отличаешься ни от одного живого.

— Это Сатана даровал мне жизнь. Хотя, конечно, я отличаюсь от живого. В своем измерении мне подвластно многое. Это здесь я совсем как обычный человек. Даже еще хуже. Вы-то маги, а я — никто.

— Так жив ли ты, Стил?

— Я не знаю. Смотря что такое жизнь.

— Я уже сказал тебе, что жизнь — это не более чем форма. Ты сказал, что ты не мертв, но и не живешь жизнью обычного человека, ты сильнее. Значит, ты находишься в какой-то другой форме. Не в жизни, не в смерти, но где-то еще. Ты согласен?

— Абсолютно.

— Так ли это, Стил?

— Я же сказал, что да.

Демос покачал головой:

— Неправильно ты сказал!

— Почему? Если я не жив и не мертв, значит, я в какой-то еще форме, вы же сами так сказали!

— А если я сказал не правильно?

— Откуда мне знать. Великий маг-то вы, а не я.

— Это не магия, Стил, а рассуждения.

— Вы меня запутали, я ничего не понимаю. Я не в жизни, я не в смерти, и я не где-то еще. Что же, меня вообще нет?!

— Вот это уже ближе к истине, Стил.

— Врешь, Демос! Я есть!

— Почему? Докажи! Какая разница вообще от того, есть ты или нет?

— Я есть, потому что могу изменять что-то, влиять на судьбы, на мир. Это истина. А то, что меня нет, это неправда.

— Итак, Стил, ты говоришь, что истина в том, что ты есть, а неправда в том, что тебя нет. Так ли я понял?

— Все верно.

— А что такое истина? Есть ли истина в неправде о том, что тебя нет?

— Надо полагать, что есть.

— Но если есть истина, значит, есть и то, что истиной не является, иначе само это понятие было бы бессмысленно. Согласен?

— К чему ты клонишь, Демос?

— Я говорю, что если существует истина, заключающаяся в том, что ты есть, причем не важно, где, значит, существует истина, заключающаяся в том, что тебя нет.

Стила это начинало раздражать. Он возразил:

— Чушь! Я есть и все тут.

— Но послушай, Стил. Жизнь имеет смысл лишь при наличии смерти. Иначе это уже не жизнь. Так же и смерть. Без жизни она не имела бы того смысла, что она имеет при наличии жизни. Так же и правда является правдой лишь при возможности существования чего-то другого, что правдой не является.

— Но разве истина и правда — это не одно и то же?

— Я не знаю, одно ли и тоже истина и правда, ибо их не существует.

— Что?!

— Вот об этом я и хотел сказать. Истины нет, обо нет такого, чего нельзя было бы изменить.

— Но как ты, Демос, можешь изменить, например, что-то такое, чего ты изменить не можешь?

— То, что я не могу изменить физически или с помощью магии, я могу изменить, по крайней мере, теоретически. За одно мгновение! Я могу в воображении представить тебя кем угодно, и это есть изменение! Значит, утверждение о том, что ты человек, ложно, потому что я представляю тебя в виде стола, например. Но с другой стороны, ты все — таки человек. Это понятно?

— Значит, истины нет? Нет правды?

— Нету, Стил.

— Но как тогда жить?

— Вот-вот, дружок. Ты пришел из того мира, где есть Сатана. А значит, есть и Бог. Вы считаете, что Сатана олицетворяет собой все плохое, а Бог — все хорошее. Но теперь ты знаешь, что ни плохого, ни хорошего, нет. Все относительно. Единой истины не существует. Значит, и Бога с Сатаной нет.

— Но Демос! Сатана есть! И Бог тоже. Я был там, я видел!

— Где-то их нет, а где-то они есть. Я не скажу тебе, откуда они взялись, но я скажу, для чего они используются.

— Кем?

— Людьми, Стил, людьми. Слушай внимательно. Истины нет. Но люди заменяют ее верой. Они придумывают условные законы, правила, какие-то утверждения, которые принимают за правду, за истину, и так далее. Все это держится на вере. Но так не везде. В твоем измерении все люди верят. Истину заменяют верой, которую считают истиной. А в этом измерении все по-другому. И ни Сатаны, ни Бога здесь нет. Ты понимаешь?

— Не совсем, Демос. Ты утверждаешь, что истины нет. Но ведь тем самым ты все — таки принимаешь за истину ее отсутствие.

— Нет, не совсем. Я говорю о том, что все возможно изменить, с одной стороны, и ничего не возможно изменить, с другой стороны. Все, абсолютно все, относительно. Поэтому все возможно. Хотя, конечно, можно сказать, что ничего не возможно. Давай на этом закончим. Со временем ты привыкнешь к новым понятиям. А пока принимайся за изучение новых для тебя букв нашего языка.

Демос дал Стилу книгу и покинул комнату. Стил пребывал в замешательстве. Действительно, то, о чем говорил ему Демос, было несколько непривычным.

Стил принялся за изучение новой азбуки. Он понял, что находится именно в той цитадели, о которой говорил Сатана. И где-то в подземелье была волшебная книга, которая могла дать ответ на любой вопрос. Но Стил теперь уж не был уверен в том, понадобится ли ему эта книга.

Он решил не торопиться и все сначала разузнать про цитадель, Демоса и окружающий их мир. Черная бесформенная цитадель великого мага висела высоко в небесах, окруженная зелеными туманами. Никто на поверхности планеты не видел цитадели, но все знали о ее существовании. Внутри она состояла из коридоров и огромных помещений, большинство из которых служило либо лабораториями, либо библиотеками. В теплых уютных комнатах, устланных мягкими коврами и залитых ярким светом ламп, с пола до потолка вдоль стен стояли ряды древних книг. И только несколько небольших комнат отводилось под спальни. В цитадели всегда было тихо. Казалось, даже воздух не смеет колебаться, дабы не нарушить величественной тишины, веками царившей в великом храме магии.

Маг, к которому попал Антихрист, действительно был самый могущественный их миллионов магов, населяющих Вселенную. Демос был коварнейший из коварных, жесточайший из жестоких, ужаснейший из ужасных… Во всей Вселенной не хватило бы места для зла, что скопилось в темных недрах этого чудовища, и лишь звезды могли соперничать по количеству со злодеяниями его. Да, Демос стал величайшим, но огромную цену заплатил он за это. Некогда он лишился человеческого облика, превратившись в зверя — вампира. Непревзойденным магом он стал не только благодаря своей жестокости, но и многим годам упорного труда, в течение которых Демос постигал сие искусство. Ужасный внутри и снаружи, он мог составить достойную партию приспешнику Сатаны. Но нельзя не отметить, что по сравнению с Демосом Антихрист был сущим ангелом. Пока, разумеется.

Когда на следующий день пришел трехглазый краснокожий Демос, Стил спросил:

— Как мне попасть за пределы этой цитадели? Мне бы очень хотелось посмотреть на свой новый мир.

Демос ответил:

— Все в свое время, Стил. Для начала нужно научиться бороться, иначе твой новый мир уничтожит тебя, ибо там полно опасностей и завистников. Ведь все они знают, что ты мой ученик. Для того чтобы уметь бороться, нужно овладеть магией. Чтобы ей овладеть, ты должен понять, что это такое. А чтобы это понять, нужно уяснить себе, что такое человек. Как ты думаешь, а?

Поразмыслив, Стил ответил:

— Человек — это живое существо, с желаниями и возможностями.

— Я скажу точнее. Человек — это не обязательно существо, и не обязательно живое, это нечто. Итак, человек — это нечто, что представляет собой душу, разум и вместилище их — тело. Теперь давай разберемся, что главнее всего — душа, разум или тело?

— Ну, если бы не было тела, то…

Демос перебил:

— Может не быть чего угодно. Мы говорим не об отсутствии, а о значении. Что самое главное из трех?

— Разум, конечно.

— Почему, Стил?

— Потому что благодаря разуму люди создали цивилизации, разум может овладеть чувствами.

Демос покачал головой:

— Нет, Стил. Главнее всего душа.

— Почему?

— Ты спрашиваешь, почему главнее душа, не зная, что это такое?

Стил смутился.

— Да, правда, не знаю. Так что же такое душа?

— Душа может иметь двоякое предназначение. В первом случае это вместилище чувств. Страх, любовь, ненависть, злость и еще тысяча самых различных чувств могут находиться в душе. И тогда человек живет, повинуясь велениям этих бесов. Но так только в твоем измерении. И разум там требуется для того, чтобы как-то сдерживать порывы чувств. А во втором случае душа является властителем чувств. Понимаешь, Стил, чувства — это обладающие энергией, причем огромной, живые бесы. Называй их как хочешь, дело не в этом. Так вот, бесы эти витают там, где есть люди. И истинные люди используют свои души не только для обнаружения этих бесов, но и для использования их сумасшедшей энергии. И чем лучше человек умеет управлять чувствами, тем он сильнее. Магия и есть искусство управления энергиями чувств в целях достижения любой цели. Понятно?

— Постой, Демос. А для чего нужен разум?

— Видишь ли, разум — слуга души. А душа управляет чувствами. Именно душа может дать человеку непревзойденную силу.

— Но ведь ты сказал, что в моей душе есть чувства. Что же мне делать?

— Будешь учиться, Стил. Со временем ты сможешь освободиться от чувств.

Подумав, Стил спросил:

— Но для чего тогда жить? Зачем существовать, если не будет чувств?

Раскрыв клыкастую пасть, Демос загоготал.

— Глупец! Человек — это все! Это чистый породы властелин! Движущая сила всего сущего. Бывает, конечно, и так, что какой-нибудь бес, то есть какое-либо чувство, окажется сильнее души и оккупирует ее. И тогда несчастный человек оказывается в лапах этого чувства и пляшет под его дудку. Но когда душа свободна от чувств, она, используя энергию чувств, может творить что угодно. Именно творить, Стил! Благодаря душе человек может перемещаться во времени и пространстве, создавать вещи и предметы, постигать высший разум! Итак, а теперь давай попробуем начать обучаться магии.

И Демос начал учить Стила различным медитациям, упражнениям и диковинным премудростям, связанным с областью бессознательного.

Шли дни. С каждым разом Стил все больше ждал очередного занятия с Демосом. Со времени прихода Стила в цитадель многое в нем изменилось. Стил стал уравновешеннее, спокойнее, рассудительнее. И он действительно начал мало-помалу освобождаться от чувств. Он уже мог передвигать с помощью магии различные предметы. И вот пришло время, когда Демос позволил Стилу спуститься из цитадели на землю. Стил попросил:

— Расскажи мне о людях, об их жизни и обычаях.

— Ну что ж, Стил… Люди это не простые. Каждый человек живет сам по себе или с семьей. За прогресс человечества ответственны маги. Те же, кто не силен в магии, служат для развлечений или каких-либо прихотей магов. Эта планета замечательна присутствием на ней сильнейших колдунов. Они заселяют ее и владеют ею. Главного тут нет. Все равноправны. Правда, больше всех боятся и уважают именно меня. На планете есть огромный дворец, где собираются маги для общения и просто приятного времяпрепровождения. Вот туда-то ты и направишься. Я научу тебя, как, и ты отправишься туда один. Тебя будут провоцировать, но не смей дать волю чувствам, а, напротив, используй чувства для своей защиты.

— Можно вопрос?

— Конечно, Стил. Спрашивай.

— Видишь ли, Демос, ты мне говорил, что у меня полно завистников. Но ведь люди на этой планете управляют чувствами, не так ли?

— Все не так просто. Я сказал тебе о душе лишь в общих чертах. Видно, ты не понял. Зависть в данном случае не мучает людей и не толкает их на необдуманные решения. Но энергию зависти они могут использовать против тебя — своего будущего конкурента. Так что будь осторожен.

Демос научил Стила, как перенестись с помощью магии во дворец, и через мгновение Стил, объятый чувством восхищения, взирал на огромные стальные колонны дворца, уходящие в небо, на чудесные рисунки, украшающие стены, на людей. Он пошел по зеркальной дорожке через колонны к дверям, за которыми находилась главная зала, где и восседали маги.

Отворив высоченные двери, сделанные из какого-то сверкающего драгоценного камня, Стил увидел под стеклянным куполом огромную залу. По стенам ее вились прекрасные разноцветные цветы, поражающие своей яркостью и ароматами. А посередине залы находился самый прекрасный цветок. Это была изумительной красоты женщина, облаченная в мерцающее серебряным блеском платье. Облегающее серебристое одеяние с глубоким декольте и прекрасные черты лица незнакомки повергли Стила в состояние опьянения. Высоко поднятые вверх светлые волосы украшала драгоценная диадема. Женщина улыбнулась. Стил улыбнулся в ответ. Но вдруг послышались голоса, и цветы исчезли из залы, которая начала быстро заполняться магами. Еще раз взглянув на женщину, Стил узнал ее. Он крикнул:

— Виктория!

Маги, присутствующие при этом, устремили на Стила свои взоры. Рядом с Викторией появился внушительного вида маг в красных одеяниях и спросил:

— Дочка, ты знаешь его?

Та очаровательно повела головкой и ответила:

— Нет, папа, я впервые вижу этого человека.

Стил воскликнул:

— Но Виктория! Это я, Стил! Разве ты меня не помнишь?

Красный маг прервал его:

— Все мы видим вас, о наперсник Демоса, впервые. И сразу хочу предупредить тебя, что я не позволяю тебе даже близко приближаться к моей дочери. Тут тебе и Демос не поможет. К тому же, ты ей не интересен. Не так ли, милая?

Виктория утвердительно закивала.

— Именно так, папа. Я его не знаю, знать не хочу, и он мне не нравится.

А в следующее мгновение Виктория с отцом исчезли.

«Чертовы маги — подумал про себя Стил. — Но Виктория должна меня узнать! К тому же, она сама призналась мне в любви».

Чей-то голос отвлек Стила от мыслей о Виктории. Говорил черный невысокий маг.

— Вы, конечно, обаятельны и красивы, но это не дает вам права даже смотреть на нашу всеобщую гордость — Викторию. Это прекрасная волшебница и чудесная женщина. Но она не для тебя, Стил.

Стил ничего не ответил. Среди магов он чувствовал себя крайне неуверенно и постоянно был настороже. Маги расселись на появившихся в зале ложах и начали беседовать. Стил тоже сел на одно из лож и хотел внимательно слушать, о чем говорят маги, но мысли его витали слишком далеко отсюда. Он думал о Виктории. Он думал о том, как же она красива и как мог он раньше не замечать этого. Тем временем его окликнули:

— Стил, а что ты думаешь по этому поводу?

Стил встрепенулся и хотел ответить, но он не знал, о чем шла речь. Тогда он извинился:

— Простите, но я не слушал.

Все тот же черный маг едко заметил:

— Наверно, животных на каторге не учат слушать. Лишь выполнять приказы.

Стил готов был прийти в бешенство, но вовремя одернул себя и не позволил ярости затмить рассудок. Он спокойно сказал:

— Было время, когда я управлял людьми, как скотами. Ваше счастье, что вы тогда не путались у меня под ногами. Иначе вам пришлось бы худо.

Конечно, Стил несколько приукрасил. Он никогда бы не назвал скотами любимый им народ, который, тем не менее, он продал Сатане. Услышав ответ Стила, черный маг произнес:

— Ну надо же, Демос уже научил своего плебея огрызаться. Дурак!

Стараясь сохранить спокойствие, Стил ответил:

— То, что я новичок здесь, еще не дает вам права оскорблять меня.

Маг продолжал издеваться:

— Я сам даю себе права, какие хочу иметь. И какой-то жалкий раб с каторги не может делать мне замечания.

Все маги внимательно слушали перепалку Стила и черного мага. Стил начинал терять контроль. В голове шумело, он задыхался от злости. Стил почувствовал, как начинает входить в азарт. Он вспомнил, в скольких битвах участвовал, когда еще был жив, и теперь он жаждал вступить в бой ожесточенно, бездумно, одержимо и выиграть. Старая закалка дала о себе знать. Теперь это уже был не сомневающийся новичок, попавший в незнакомое для него общество, а бесстрашный боец, готовый победить или умереть. В глазах его бушевало пламя, все мышцы напряглись, готовые к действию. Недобро улыбнувшись и оскалив белоснежные зубы, Стил прорычал:

— Заткни свою вонючую пасть, ты, жалкий червяк, который, скрючившись в какой-нибудь комнатенке, зубрит заклинания! Тебе, грязный ублюдок, даже мечтать не приходилось о тех победах, что одерживал я, и о том, что было у меня в жизни. Я имел богатства, женщин, власть, все! Меня боялись и меня обожали! И если тебе, склизкая тварь, вдруг не боязно, выйди со мной один на один, и я покажу тебе всю твою слабость!

Конечно, маги рассчитывали заставить с помощью чувств страдать Стила, но такого ответа они не ожидали. Черный же маг, к которому относилось все, сказанное Стилом, не смог совладать с чувством гнева, которое захватило его, и, вскочив, судорожно выкрикнул:

— Выходи! Еще посмотрим, чья возьмет!

Стил произнес:

— Но у меня есть одно условие. Магию использовать не будем, так как я еще ничего не умею.

Черный маг заорал:

— Не будем, ты и так проиграешь!

— Отлично!

Стил и черный маг вышли на середину залы. Маг был наголову ниже Стила и уступал ему в комплекции. Стил не видел никого и ничего, кроме объекта, на который направил всю свою злость и ненависть. Стил бросился на черного мага и одним ударом свалил того с ног. Потом стал со всей силы пинать мага ногами. Но тому удалось повалить Стила, и тогда они оба сцепились на полу. Присутствующие в зале с интересом наблюдали за этим представлением. Маг впился зубами Стилу в шею, в то время как Стил колотил его кулаками по чему попало. Но вот Стилу удалось свернуть магу шею. Все это так возбудило Стила, что он не хотел заканчивать. Тогда он сорвал с мага одежду, достал член и, раздвинув ноги мертвого мага, начал с ожесточением иметь его. Он стонал, чувствуя себя на верху блаженства. Струйка крови, стекающая по шее, возбудила его еще больше. Наконец неистовый оргазм абсолютно опустошил его. Вскрикнув, Стил кончил, затем устало поднялся на ноги и, дойдя до своего ложа, вновь занял его. Маги одобрительно улыбались. Кто-то сказал:

— А парень молодец. Демос знал, кого он берется обучать. Из него выйдет толк. А почему бы нам всем не последовать примеру молодого человека и не устроить здесь небольшую оргию?

Другой маг отозвался:

— Отличная идея. Давайте отметим приход в наши ряды ученика Демоса.

Стил понял, что маги приняли его. Конечно, это не означало, что они будут лояльно относиться к ученику Демоса, но, по крайней мере, должное уважение было обеспечено.

В зале стало темно, и она наполнилась небольшими свечами с маленькими огоньками. Свечи источали дурманящий аромат, который тут же ударил в голову Стилу, и он уже ничего не мог соображать. В затуманенном сознании почему-то сразу всплыл образ Виктории, и Стил стал озираться, ища ее во мраке. Но Виктории, разумеется, здесь не было. Зато были маги, которые быстро обнажились и, начав флиртовать друг с другом, уже потягивали появившееся вино.

«А не так уж плохо быть магом, — подумал Стил. — Чего бы ты ни захотел, все тут же появляется. Вот когда я научусь магии, то непременно захочу, чтобы рядом со мной появилась Виктория». Все начинало казаться ему довольно милым. Стилу уже нравились маги, было приятно находиться в их обществе, его радовала победа над черным негодяем, и вообще жизнь представилась ему легкой и счастливой.

Ложи магов расположись вокруг центра залы, куда вышли три обнаженных мага, красивые и сильные тела которых очень понравились Стилу. Один из магов опустился на колени и взял в рот возбужденный ствол одного из магов. Другой же маг вошел сзади в стоящего на коленях, одновременно взяв в руку его член. И вот трое магов начали двигаться, пока одновременно не кончили. Это послужило призывом к началу всеобщей оргии. Стил вдруг осознал, что целуется с кем-то, в то время как сзади другой маг уже вошел в него. Стил не смог сдержать стона, когда твердый орган мага стал резко в нем двигаться, то вонзаясь глубоко, то выходя почти полностью. Потом Стил и сам имел кого-то, сосал, кусал, и с радостью делал то, о чем его просили…

Прошло несколько часов. Стил никогда не подумал бы, что сможет так долго и так активно заниматься любовью. Но вот в центре залы появилось несколько странных приспособлений. Это были решетчатые пласты, расположенные под углом в сорок пять градусов к полу. Стил не заметил, как его положили на один из этих пластов и заковали руки и ноги в стальные кольца с острыми шипами. Под потолком висело огромное зеркало, в котором Стил мог видеть себя и все, что с ним делали. Вот один из магов вошел в Стила, в то время как другой использовал его рот для той же цели. Кто-то стал хлестать его плетью, которая больно жалила. Стил задыхался. Агония становилась невыносимой. Провалившись куда-то глубоко в темноту и пустоту, Стил одержимо думал о Виктории, как будто эта мысль могла спасти его. Потом, придя в себя, Стил увидел, что по всему телу его зияли кровоточащие раны, а маги, набросившись, стали одновременно сосать кровь из ран. Сначала это было даже приятно, но потом боль усилилась, и вконец сделалась невыносимой. Но, терпя боль, Стил с удивлением обнаружил, что он и от этого получает удовольствие. Один из магов, который сосал его член, вдруг прокусил головку и стал сосать из нее кровь. Сначала Стил даже не почувствовал боли, но в следующее мгновение удушающая волна резкой боли захлестнула его и он потеря сознание.

Очнулся Стил в своей комнате в цитадели Демоса. Открыв глаза, Стил некоторое время просто лежал, пытаясь вспомнить, что же произошло, а когда вспомнил, то попробовал пошевелить рукой. Получилось. Никаких неприятных ощущений он не испытывал, но во всем теле была чудовищная слабость. Стил начал гадать, получится ли у него подняться или нет. Сии размышления прервал вошедший в комнату Демос. Три глаза смерили лежащее на кровати тело холодным взглядом. Чуть шевеля тонкими губами, он с издевкой спросил:

— Ну что, горе-любовник, хорошо ли провел время? Кретин!

Стил вопрошающе посмотрел на Демоса. Тот продолжил, обнажая вампирские клыки:

— Сколько я тебя ни учил, все без толку. Ты отдался во власть захлестнувших тебя чувств и не смог противостоять магам. Если бы не их уважение ко мне, они бы тебя просто убили, дурачок, потому что такое обычно не прощается.

Стил попробовал возразить:

— Но ведь все они тоже…

Демос перебил:

— Они занимались сексом, потому что сами так решили, а ты — потому что не смог иначе. В этом огромная разница. За это ты никуда больше не отправишься, пока не научишься как следует контролировать себя и свои порывы. Сегодня отлежись, а завтра начнем заниматься. Надеюсь, ты ценишь то, насколько лояльно я к тебе отношусь. Я бы мог уничтожить тебя, изгнать с позором или, по меньшей мере, заставить мучиться от ран. Но на первый раз я тебя прощаю. Лишь на первый, запомни!

Демос ушел. А Стил остался лежать и вяло перебирать ленивые мысли, которые как бы нехотя время от времени всплывали в голове. Подумал Стил и о Виктории. Но он понимал, что он еще не маг и потому не силен. «Сначала стану великим магом, а потом получу все, что пожелаю»— мирно подумал Стил и уснул.

А на следующий день с самого утра начались занятия с Демосом. Вечером, когда Демос уже собрался уходить, Стил решился рассказать магу о Виктории.

— Знаешь, Демос, я думаю, тебе не удастся лишить меня всех чувств, потому что одно из них слишком сильно. Я люблю женщину.

Демос засмеялся, потом сказал:

— А я думал, что ты уже перерос влюбленности. Женщину! И кто же она?

— Виктория, дочь какого-то мага в красном.

Демос перестал смеяться.

— Глупец! Ну что же мне с тобой делать? Уж эта женщина точно не захочет иметь с тобой ничего общего. И как это ты умудрился? Что, эта стерва обворожила тебя вчера?

— Нет, Демос. Я повстречал ее в Аду, она была там повелительницей, а я — рабом. А потом я пожертвовал ее жизнью ради предания всех людей Сатане. То, что люблю ее, я осознал поздно, когда она уже умерла. А теперь вот встретил ее здесь. Кстати, там, в Аду и на земле, когда я не любил ее, она любила меня. Слышишь, Демос, любила!

Маг покачал головой.

— И чего же ты хочешь, Стил?

— Вернуть ее любовь.

— Боюсь, не выйдет.

— Почему?!

— Это не Ад и она не знает тебя. А завоевать ее любовь тебе вряд ли удастся. Она одаренная колдунья и продолжательница лучших традиций нашего мира и поколений магов. Она слишком умна для этого.

— Послушай, Демос. Я помню, как там, на моей планете, она говорила о любви. Тогда ее слова показались мне странными. Теперь же я понимаю.

— Но поздно!

Стил упрямо возразил:

— Совсем не поздно. Возможно все, ты же сам говорил.

Демос усмехнулся.

— Запоминаешь, когда надо.

— Я все запоминаю.

— Здесь, в данной ситуации, практически невозможна ее любовь к тебе. Не знаю, почему она полюбила тебя там, но тут этого точно не случится.

— А если я буду великим магом? Если у меня будут богатства и власть?

Демос стоял на своем.

— Я великий маг. У меня есть богатства и власть. И где же Виктория?

— Ну, я сказал бы, что, возможно, вы не очень-то соответствуете…

Маг продолжил:

— …ее стандартам? Хочешь сказать, что она не моя лишь потому, что я урод с точки зрения человека? Ошибаешься, Стил. Скоро мы будем вместе, и она переедет сюда, в цитадель.

От таких слов Стил буквально подскочил. Он был в шоке.

— Что?!

— Так-то. И тебе придется смотреть, как я провожу уйму времени с твоей любовью, а она даже не взглянет на тебя.

Стил все еще не мог поверить.

— Ты чудовище, Демос. И чем же вы будете с ней заниматься?

— Как ты правильно думаешь, я буду обучать ее магии, но не только. Она будет делить со мной не только рабочий кабинет, но и ложе. Ясно?

Стил сел и обхватил руками голову. Демос, не сказав больше ни слова, ушел. А Стил думал о том, как же он сможет смотреть на отношения Виктории и Демоса. Единственное, что ему оставалось — это действительно непревзойденно овладеть магией с тем, чтобы потом покончить с Демосом, если тот сам не сдохнет. С другой стороны, Стил радовался, что сможет скоро увидеть Викторию.

На следующий день, как только пришел Демос, Стил спросил:

— Демос, я так мучаюсь от этой любви. Скажи мне, а что это вообще такое?

По обыкновению, Демос спросил:

— А сам-то ты как думаешь?

— Я думаю, что это очень приятное и вместе с тем мучительное чувство, особенно когда любимая не с тобой.

— И все — таки, что такое любовь?

— Не знаю. Вот Виктория что-то говорила о том, что любовь — это якобы такое великое чувство, и что не важно, любят ли тебя, главное, чтобы ты любил.

— Стил! Ты совсем разучился думать. Ну ладно, тогда слушай. Виктория, конечно, правильно сказала, но это не чувство, которое овладевает тобой. Нет, это ты должен им овладеть. И тогда ты будешь способен на многое. Действительно, тогда взаимная любовь не обязательна. Хотя желанна.

— Но все же, что такое любовь?

— Любовь — это непреодолимое влечение к какому-нибудь человеку. С одной стороны, может преобладать число физическое желание. Тогда любовь теряет свой первоначальный смысл. А вот если преобладает духовное желание над физическим, то такое состояние можно назвать любовью. Любовь — это стремление человеческого существа к вечному счастью и безмятежному, идеальному бытию. Иногда это происходит из нарцистических задатков человека. То есть, поклоняясь кому-то другому, человек в подсознании желает обожать самого себя — человека. Просто так проще любить и созерцать себя. Любящий человек способен на многое. Дело в том, что любовь — это такое чувство, энергетика которого намного, в сотни раз больше энергетики какого бы то ни было другого чувства. Таким образом, если маг сможет совладать с любовью, то получит доступ к неиссякаемому источнику энергии, энергии бесконечной и конечной, создающей и разрушающей, всепоглощающей и все уничтожающей. А если двое искренне любящих друг друга магов соединят свои силы, то им будет подвластно все. Оргия, например, это лишь жалкая имитация подлинных чувств, которые по желанию человека не возникают. Понятно?

— Ты любишь Викторию?

— Нет, Стил, так как ты, не люблю. Но почему бы тебе просто не любить ее и все? Зачем тебе она сама?

— Я не желаю ограничивать платонической любовью. Мне нужна вся она. Не представляешь, как я хочу заняться с ней сексом. Дурак я! Помнится, на земле я имел ее несколько раз, но лишь как обычную женщину, каких у меня были сотни. Как я мог тогда не замечать ее?

— Зато теперь будешь регулярно замечать Викторию в цитадели. Но запомни еще раз: она не для тебя! И если ты посмеешь хоть слово ей сказать, то дорого поплатишься за это. Прощай.

Демос покинул комнату. Стил был в отчаянии. Теперь ему еще и запретили общаться с Викторией! «Ну что ж, по крайней мере, я смогу хотя бы смотреть на нее!»— подумал Стил. Вдруг он осознал, что Виктория даже не знает о его любви. Но он найдет способ сказать ей об этом. Безумная мысль пришла Стилу в голову. «Может, попросить Сатану вернуть все назад? Пускай поместит меня в Ад, но чтобы там была Виктория и чтобы она меня любила». В ответ в голове прозвучал голос: «Не выйдет. Время вспять не воротить». В бешенстве и бессилии Стил воскликнул:

— Проклятый Сатана! Проклятый Демос! Проклятый я!

Спустя несколько дней Виктория действительно появилась в цитадели. Это произошло так неожиданно, что, когда Стил увидел ее, входящую через огромные врата в цитадель, то вихрь чувств взбудоражил все его существо, заставив кровь бешено стучать в висках. Он едва ли мог о чем-либо подумать. В первое мгновение он даже не обрадовался, а просто стоял и смотрел на нее, такую близкую и неприступную. Виктория, как всегда, была потрясающе красива и совершенно не замечала Стила. Демос с убийственным спокойствием представил ее Стилу. Прекрасная волшебница лишь сдержанно улыбнулась и отправилась с Демосом осматривать цитадель, а также свои апартаменты, о точном месторасположении которых Стил не знал.

Некоторое время он стоял и упивался воспоминаниями о мимолетной встрече с Викторией, произошедшей минуту назад. Потом медленно побрел к себе в комнату, охваченный безумными мечтаниями об их предстоящих встречах и, возможно, сладостных мгновениях, которые они могли бы провести вместе. Но Стил понимал, что тешить себя пустыми надеждами глупо, так как Демос не допустит вообще ничего между ними. А может, допустит? Нет, вряд ли.

Стил зашел к себе в комнату и оторопел. Одна из стен, располагавшаяся как раз напротив его кровати, сделалась прозрачной, и сквозь нее Стил увидел комнату, в которой находились Виктория и Демос. О чем они разговаривали, слышно не было, зато все было отчетливо видно. Стил горько усмехнулся. Одна из бесовских шуточек Демоса! Теперь старый урод даст ему возможность наблюдать комнату Виктории, в которой она будет жить. Стил знал, что на самом деле апартаменты девушки находятся где-то очень далеко от его комнаты, но волшебная стена этого «не замечала». Конечно, Виктория не видела его! Сквозь стену мог наблюдать лишь Стил. Он подошел и прикоснулся рукой к этой стене. И невидимая, но непреодолимая преграда остановила движение его руки.

Демос оставил Викторию в комнате и ушел. Весь день Стил провел, стоя вплотную к стене и смотря на Викторию. Сначала она читала, потом разбиралась со своими вещами, затем начала что-то писать. Стил зорко следил за каждым движением прекрасного тела, за каждым взором, беспечно брошенным на какой-нибудь предмет и жадно пойманным страдающим поклонником, о котором Виктория даже не подозревала. Стил сгорал от желания и в то же время от чувства гнева, пожирающего его изнутри из-за невозможности что-либо предпринять. Стил хотел позаниматься магией, но какой там! Он даже не мог посмотреть ни на что кроме стены, за которой находилась его любимая.

Настал вечер. И вот в апартаменты Виктории зашел Демос. Стил начал кричать и стучать кулаками в стену, но никто его не услышал. Демос что-то сказал, а затем снял свою рясу, и Стил увидел страшное обнаженное тело мага, которое едва ли можно было бы сравнить с телом человека. На красной жилистой коже, как живые, вздувались и уменьшались в размерах розовые пузырьки и язвы, ни одна из которых почему-то не лопалась. Виктория тоже разделась! Стил в бешенстве метался по комнате. Он отвернулся, чтобы ничего не видеть, но в следующее мгновение уже горящим взором смотрел на Викторию и Демоса, которые одержимо занимались любовью. Стил все видел, но ничего не осознавал. Перед стеной он упал на колени и почувствовал слезы бессилия, стекающие по его щекам. Мысли, метавшиеся в агонии, изредка достигали сознания. «Как?! Почему все так несправедливо? За что? Помоги мне, Сатана! Умоляю, сделай что-нибудь, только не оставляй все как есть! За что это мне? За что и кем моя проклятая жизнь и смерть были ниспосланы мне? Помоги мне, Сатана! Помоги…» Но ничего не произошло. Демос и Виктория развлекались на огромной кровати, ничуть не обращая внимания на страдания Стила. С колен он упал на пол и, обхватив руками голову, судорожно пытался заставить мозг работать и найти решение. Но у него ничего не получалось. Мысли отказывались слушаться, сознание не прояснялось, выхода не было.

Время от времени он безумным взором смотрел на кровать, где переплелись два тела — самое прекрасное и самое уродливое. Невыносимо было видеть, как Виктория отдается страшному магу, как она ласкает его и как ей хорошо. Трехглазое краснокожее чудовище своими мерзкими лапами касалось нежной кожи прекрасной девушки, так легко ему отдавшейся. Никогда еще Стил никого так не любил. Откуда взялось это чувство? Он не знал. Оно появилось неожиданно и смертоносным ядом впиталось в каждую клеточку его существа. Но без этого яда он не мог жить. Весь смысл существования Стила заключался теперь лишь в Виктории.

 

Глава 4. Пирушка

Время текло медленно и вяло. Демос продолжал заниматься со Стилом, как ни в чем не бывало. Но никакой пользы от этих занятий Стил уж не получал. Он не мог сосредоточиться, не мог думать. Все помыслы его были обращены к Виктории, которая жила своей жизнью за прозрачной стеной, а, встречая Стила в цитадели, удостаивала его лишь холодным вежливым приветствием. Демос начинал поговаривать о том, что если так пойдет и дальше, то из Стила не то, что преемника — из него даже самого паршивого мага не выйдет. Но Стил ничего не мог с собой поделать.

Однажды Демос сообщил, что должен куда-то уехать на трое суток. Маг приказал Стилу присматривать за цитаделью, с ухмылкой добавив:

— И, разумеется, не обделяй своим драгоценным вниманием прекрасную волшебницу. Но если ты приблизишься к Виктории ближе, чем на расстояние вытянутой руки — ты об этом пожалеешь, или я не величайший из магов!

Покорно склонив голову, Стил ответил:

— Да, Демос. Я все исполню.

— То-то же!

И маг удалился. Трое суток! Стил понимал, что это его единственный шанс. Что бы ни случилось с ним после — он ни о чем не пожалеет. Стил направился к апартаментам Виктории. Каждый шаг по мягким коврам цитадели гулким стуком отзывался в сердце Стила. Внутри все дрожало. Еще шаг, и еще. И вот, наконец, дверь. Стил прикоснулся к ней рукой, но, как будто обжегшись, отдернул руку. Он не мог поверить своему счастью. Наконец несмело постучал. Молодой, звонкий голос Виктории весело спросил:

— Кто там?

— Я, госпожа.

— Ах, Стил. Заходи.

Стил отворил дверь и вошел в комнату, где царил полумрак и которую наполняли тончайшие ароматы. Прикрыв за собой дверь, он неуверенно остановился. Виктория, облачившись лишь в прозрачный халат, полулежала на шикарной кровати и с любопытством разглядывала пришельца. Она беззаботно спросила:

— В чем дело? Тебе что-нибудь нужно?

О, если бы она только знала, что ему нужно!

Стил приглушенно ответил:

— Мне не спится, госпожа. Не разрешите ли поболтать с вами?

Виктория мило улыбнулась.

— Да, конечно. И прекрати называть меня госпожой. Для тебя я просто Виктория. Садись в кресло.

Стил не заставил себя долго ждать, и разместился в потрясающе удобном кресле, стоящем подле кровати волшебницы.

Он сидел и любовался раскинувшимся перед ним влекущим телом молодой женщины, на котором вместе с полумраком резвились блики от света свечей, лаская изнеженное тело богини. Казалось, волшебница в томной неге купается в океане мерцающих оттенков и лучей. Томный взгляд ее сводил его с ума, а золотистые волны роскошных волос блистали в таинственном свете. Стил мог бы любоваться этим целую вечность. Ее полные груди с великолепными розовыми бутонами словно жаждали его ласк, а горячее лоно, прикрытое аккуратным пушком, мечтало о его твердом и сильном мече, что пронзил бы его до самой глубины… От любви и желания Стил окончательно потерял рассудок. Но вот девушка все так же весело спросила:

— Что же ты молчишь?

Он тихо ответил:

— Я не знаю, о чем говорить.

— Но ведь ты пришел поболтать.

Стил совсем растерялся.

— Я…

Виктория перебила.

— Тогда я спрошу тебя. Почему ты вел себя так странно? Что-то говорил о любви ко мне?

Стил не понял вопроса. Он был зачарован прекрасным видением, голос которого к тому же был так свеж и кокетлив. Тем не менее, Стил нашел в себе силы сосредоточиться хотя бы самую малость и ответил:

— Я уже давно люблю вас. Но это было в той жизни. Точнее, не в жизни, а…

Он не знал, как сказать. Виктория ему все равно не поверит. Но, к великому удивлению Стила, она промурлыкала:

— Расскажи мне все. Я хочу это услышать. Я желаю знать все про ту жизнь и про нашу любовь.

Словами она бросалась поразительно легко и беспечно, и это еще больше смутило Стила. Но вот он погрузился в воспоминания и от начала до конца рассказал Виктории обо всем, происшедшим с ними в Аду и после него. Рассказал о том, как он поведал ей, Госпоже, историю своей жизни, рассказал об их путешествии на его планету и об ее признании в любви. Не умолчал даже о смерти Виктории.

Стил закончил рассказ. Глаза Виктории разгорелись и сияли ярче звезд. Она рассмеялась. Стил не мог оторвать взгляда от ее тела. Волшебница сквозь смех сказала:

— Ну что ж, властитель мира и продавец душ, иди в объятья самой красивой женщины во Вселенной. Конечно, я тебя не люблю, но я же вижу, как ты хочешь меня. Ты знаешь, что как только Демос вернется, он уничтожит тебя за это, но ведь ты готов отдать свою жизнь, не так ли?

Стил еще никогда не видел ее такой дьявольски прекрасной, столь близкой и далекой одновременно. Пламя в глазах волшебницы пылало, тело, жаждущее страстной любви, было отчаянно прекрасным. Встав на кровати на колени, она скинула с подошедшего Стила халат. Проведя нежным влажным языком от его груди до твердого члена, который в тот момент был само великолепие, приказала:

— А теперь ложись на кровать.

Она уступила место, и Стил без промедления выполнил ее требование. Будучи вне себя от счастья, он ни о чем не думал и всецело отдал себя во власть волшебницы. Он и не заметил, как она с удивительной ловкостью и проворством приковала его за руки и за ноги к кровати, так что он даже не мог пошевелиться.

Только когда Виктория прислонилась спиной к противоположной спинке кровати, Стил смог по-настоящему оценить нешуточные размеры этого ложа — оплота страсти и порока. Теперь коварная волшебница расположилась как раз напротив Стила и, широко раскинув длинные стройные ноги, начала ласкать себя. Освещение было таково, что тело белокурой бестии освещалось полностью. В ареоле сияющего золотистого света она стонала и извивалась от собственных ласк, в то время как прикованный обожатель томился в оковах, разорвать которые он не мог. Каменный возбужденный ствол больше всего на свете жаждал прикоснуться к этому зовущему телу, столь обольстительно раскинувшемуся так близко. Стил несколько раз кончал, но фаллос восставал вновь и вновь, настойчиво требуя соития с развратницей. Вот волшебница подалась вперед и приблизила рот к члену так близко, что Стил почувствовал ее дыхание — учащенное и горячее. Еще маленькое движение головы вперед — и копье коснется ее губ. От вожделения у Стила перехватило дыхание. Еще чуть-чуть и… Нет! Виктория ничего не сделала. Она лишь со смехом отпрянула назад, дразня Стила. Он взмолился:

— Возьми меня, съешь, уничтожь — сделай хоть что-нибудь! Виктория! Я умоляю!

Ее смех стал еще пронзительней и игривее. Она переспросила:

— Сделать что-нибудь? Отлично! Но вскоре ты сам будешь просить о пощаде.

Она встала на ноги и подошла к Стилу. Подняв ножку, она медленно, с силой надавила на ядра, так что Стил выдохнул:

— Виктория!

Улыбаясь, волшебница опустилась на ноги Стила и уселась на них. Откуда ни возьмись, у Виктории в руках появилась маленькая иголочка. Крепко сжав ствол рукой, она почти полностью ввела иглу в его головку. Стил стиснул зубы, чтобы не закричать. В следующее мгновение он почувствовал, как по всему его члену растекается жгучий яд. Виктория, улыбаясь, наблюдала за Стилом. Тот же с беспокойством прислушивался к тому, что происходило в его организме. Член потемнел и медленно начал увеличиваться в размерах. Казалось, будто что-то распирает его изнутри. За несколько минут фаллос увеличился почти вдвое как в длину, так и в ширину. Стил уж думал, что вот-вот сосуды порвутся от перенапряжения, но этого, к счастью, не произошло. От боли на его глазах выступили слезы. Теперь Стил не так желал, чтобы Виктория занималась с ним любовью. Но было поздно.

Волшебница, сев на Стила сверху, резко пропихнула его орган в себя и начала неистово двигаться. Стил не знал, куда деваться от дико болезненных фрикций, но Викторию было не остановить. Он почти потерял сознание, когда вдруг почувствовал, что прежде невыносимая боль сменяется теперь острейшим наслаждением. Он кончил одновременно с волшебницей, и казалось, будто в блаженном экстазе взрывается каждая клеточка, заставляя тело парить в неведомых мирской жизни вершинах бытия, где человек обретает себя, постигает смысл жизни, становится выше бога.

После этого экстаза что-то произошло. Стил и Виктория уже не были двумя вдруг встретившимися любовниками, жаждущими лишь удовлетворения похотей плоти. Прежде два отдельных человеческих тела слились теперь воедино и образовали существо с одной душою, едиными желаниями и страстями. Вместе с тем возникла колоссальная энергия, и Стил знал, как ее употребить. Сконцентрировав все свое сознание и подсознание, он усилием воли приказал этой энергии покончить с Демосом. Эта идея пришла спонтанно. Может, это была и не идея, а лишь плод безумного воображения, также пребывающего в экстазе.

Остаток ночи они провели, неистово любя друг друга, но совсем не так, как это происходит обычно. Изощренные ласки соединялись с поразительной восприимчивостью каждой клеточки тела воспринимать эти ласки, и потому даже самый легкий поцелуй приносил наслаждение, в стократ превышающее наслаждение от обычного оргазма.

Утром же, слишком утомленная ночными утехами, волшебница заснула в объятьях Стила. Он последовал ее примеру.

Когда они проснулись, был вечер. Властным и холодным, ничего не выражающим голосом Виктория приказала:

— Встань и налей вина.

Стил покорно ответил:

— Хорошо.

Он подошел к изящному черному столику, стоящему в углу опочивальни волшебницы, и, взяв бутылку вина, наполнил два бокала. Стил опустил голову вниз и посмотрел на свой член. Тот был прежних размеров, и устало висел, отдыхая от ночных вакханалий.

Грациозно Стил поднес вино Виктории. Та взяла бокал и, вмиг осушив его, безразлично сказала:

— Ну что ж, Демос скоро явится, и ты лишишься жизни.

Стил молвил:

— Но у нас еще есть время.

Виктория злорадно ухмыльнулась:

— У нас? Нет, Стил. Наше с тобой время закончилось. Сейчас ты вернешься к себе.

О, как изменилась эта женщина! Ни нотки вчерашнего кокетства не было теперь в ее голосе! Она была спокойна и невозмутима. Но… все так же прекрасна.

Стил воскликнул:

— За что я сгораю от любви к тебе, о коварная! Я, который в былые времена одерживал столько славных побед!

Волшебница цинично констатировала:

— А нынче ночью я одержала победу над тобой, победитель. Хочешь ты того или нет, но ты всецело в моей власти. Впрочем, ты и сам это понимаешь. А теперь вон!

Стил попытался возразить:

— Но, госпожа…

Она закричала:

— Вон!

Накинув халат, Стил, не сказав ни слова, покинул апартаменты возлюбленной.

Он пришел к себе в комнату и как прежде начал созерцать Викторию сквозь прозрачную стену. Стил лениво размышлял над тем, что же теперь будет. Вскоре явится Демос и уничтожит его. Стил не хотел в это верить. И вдруг он вспомнил о волшебной книге, из-за которой и прибыл в это измерение.

Он быстро сменил халат на более практичную одежду и направился к двери, которая, как он знал, вела в подземелье. Дверь эта сразу же поддалась, и Стил начал спускаться вниз по лестнице, освещаемой непонятно откуда.

Очутившись в подземелье, он тут же увидел огромную дверь с железными замками внушительных размеров. Он подошел к двери и потрогал рукой один из замков. К его величайшему удивлению, дверь тут же отворилась. Стил в волнении осмотрелся по сторонам. Что-то было не так, потому что книга не могла быть легкодоступной. Тем не менее, все было тихо, и ничто не настораживало. Стил шагнул в небольшое помещение овальной формы, в центре которого на постаменте лежала раскрытая большая книга. Медленно приблизившись, он увидел, что раскрытые страницы были пусты. Тогда вслух Стил спросил:.

— Скажи мне, Книга, что такое жизнь, смерть, Сатана, Бог и человек?

Тут же на страницах появились слова, которые Стил смог прочитать. И вот что там было написано:

Когда-то во Вселенной на разных планетах жили существа, именуемые людьми, и не было никого сильнее и могущественнее их. Они владели самой совершенной магией и были бессмертны. Им были подвластны законы природы планет и всевозможные технологии. Они могли изменить время, заглянуть как в прошлое, так и в будущее и проникнуть в другие измерения. Но вся их основная сила заключалась в магии, а магия являет собой искусство управления всевозможными энергиями, или духами.

Однажды людям взбрела в голову идея обретения могущества, дотоле невиданного. И собрались величайшие маги, и возжелали они раз и навсегда покорить духов. Сконцентрировав все свое могущество и умение, они начали превращать свой умысел в жизнь. Сначала все шло хорошо, духи подчинялись. А идея была такова. Сконцентрировать всех духов в двух емкостях: черных — в одной, а светлых — в другой. Но потом что-то произошло. Маги не смоги покорить духов, зато духам, собранным вместе, удалось покорить магов. И вмиг маги лишились магии. Духи же, используя свою собственную сконцентрированную энергию, уничтожили большую часть магов, пребывающих в разных уголках Вселенной. Уничтожающая волна была столь огромной, что образовала проход из одного измерения в другое и унесла туда магов. Почти все они погибли в этой волне. Некоторые же упали на различные планеты. На тех планетах, где люди могли жить, они выжили. Но духи достойно покарали магов, превратив их почти в животных. Маги забыли все, что было с ними в другом измерении, утратили все знания, не могли более использовать магию. Им пришлось создавать цивилизации заново и строить совершенно иную жизнь. Духи же так и остались сосредоточенными и с тех пор не люди имели власть над ними, а они над людьми. Но и это была не вся кара духов, столь долго используемых магами. Духи не просто управляли людьми, а многие духи, как светлые, так и темные, одновременно имели власть над человеком. И потому человек постоянно разрывался между велениями различных духов. Духи заставляли людей воевать и делать еще тысячи дел, которые на самом деле людям нужны не были. Так маги были наказаны духами. Множество темных духов хранит в себе Сатана, светлые же духи хранит в себе Бог.

Сатана заставляет людей любить убивать, властвовать, прелюбодействовать, Бог же дает законы, согласно которым люди не имеют права на эту любовь.

Приходит время, и люди умирают, ибо более они не властны над временем. Со смертью духи покидают тело человека, но при этом уносят с собою его истинное Я — сильное и могущественное, которому они не давали свободы в течение всей жизни человека. После того, как духи покидают тело, оно превращается в труп, тлеет и разлагается. Люди обречены. Ничто не может спасти их. Можно только освободить живых людей, уничтожив Бога и Сатану, то есть рассеяв духов, но это никому не подвластно.

Так вот оно, в чем дело! Внезапно послышались тревожные крики Виктории, и Стил побежал наверх, чтобы узнать, что случилось. Оказалось, Виктория увидела открытую дверь в подземелье и сразу все поняла: если Стил смог так легко проникнуть туда, значит, он — хозяин цитадели. А стать таким хозяином он мог лишь после смерти Демоса. Демос был мертв! Во всяком случае, он покинул это измерение.

Стил был вне себя от счастья. Видимо, желание уничтожить Демоса подействовало! Стил спросил у Виктории:

— Что ты собираешься теперь делать? Покинуть цитадель?

Виктория пожала плечами:

— А что мне остается? Прощай, идиот!

Она ушла, и Стил остался один. Вот и все, Виктория навсегда покинула его. Стил вернулся в свою комнату. Прозрачная стена в ней исчезла, чары Демоса рассеялись. Поразмышляв, Стил решил пойти осмотреть цитадель, отныне принадлежавшую ему. Казалось, будто цитадель эта бесконечна. Он видел сотни комнат, наполненных книгами, странными магическими предметами, какими-то вещами… Стил с сожалением подумал о том, что он не маг. Потом вспомнил о волшебной книге и решил пойти побеседовать с ней. Но, к своему ужасу, Стил обнаружил, что книга исчезла. Неужели Виктория украла ее? Выходит, что так.

Стил решил сам научиться магии. Чего бы это ему ни стоило, как бы он ни любил Викторию, он должен. Стил понимал, что лишь магия может спасти его в этом измерении, а возвращаться в другое он не хотел, пока Виктория была здесь. Он все еще надеялся на ее любовь. Хотя, полюбит она его или нет, он-то всегда будет боготворить ее.

Стил засел за древние книги и начал заниматься. Со временем он заметил, что магия нравится ему все больше и больше. Превосходное занятие! Стил вставал и ложился спать с мыслью о том, что когда-нибудь Виктория будет с ним.

Цитадель он не покидал, ибо понимал, что это было бы для него равносильно самоуничтожению. Маги слишком желали захватить цитадель. Но просто напасть на нее они не могли — цитадель сама защищала себя и своего владельца. Стил ни с кем не встречался. Когда ему хотелось секса, он сам себя удовлетворял.

Он садился в кресло или ложился на кровать, закрывал глаза и представлял, что Виктория с ним и что она любит его. Он ласкал себя, представляя, что это делает Виктория. А потом всегда с сожалением думал о том, что, к несчастью, это не так.

Но вот однажды Виктория постучала в огромные врата цитадели. Волшебница пришла с ребенком на руках и сказала, что этот ребенок от него. Взглянув на малыша, Стил увидел в нем знакомые черты и понял, что это действительно его ребенок. Он и не мечтал о таком счастье!

Виктория сказала, что забеременела от него и родила этого ребенка, но все, даже собственный отец, стали насмехаться над ней, потому что отцом ребенка был не очень-то уважаемый человек. И Виктория решила жить с ребенком и со Стилом в цитадели. Но она еще раз напомнила, чтобы на ее любовь Стил не рассчитывал.

Но он был счастлив всего лишь смотреть на нее и ощущать ее присутствие. Виктория назвала сына Демиеном — по имени кого-то из магов. Волшебница пожелала жить с малышом в отдельных апартаментах и попросила Стила не беспокоить ее ночью, но к ребенку, впрочем, приходить позволила.

Стил очень удивился, когда Виктория сказала ему о том, что волшебную книгу она не брала. В конце концов приспешник Сатаны решил, что книгу забрал его хозяин.

Стил насмотреться не мог на Демиена. Малыш был красивый и здоровый. В нем Стил узнавал собственные черты. Он мог смотреть на малыша часами, разговаривать с ним, и наблюдать за тем, как Демиен проворными глазенками живо следит за каждым его движением.

Но наслаждаться обществом сына Стилу пришлось совсем недолго, потому что он вновь услышал голос Сатаны, который вещал:

— Ты должен прийти ко мне. Отдай ребенка Виктории и ничего не говори ей. Шагнешь через зеркало, которое появится у тебя в комнате.

Стил хотел возразить, но Сатана сказал:

— Или ты приходишь, или Дэмиэну не жить. Может, я и не властен над магами этого измерения, но беззащитного ребенка всегда могу убить. А теперь пошевеливайся!

Стил волновался. Что еще могло понадобиться Сатане? Тем не менее, он точно и незамедлительно исполнил все предписания грозного наставника и вскоре шагнул сквозь волшебное зеркало, которое действительно появилось у него в комнате. Виктории он ни о чем не сказал.

Стил очутился в месте, не имеющем видимых границ: вверху и под ногами, равно как и по сторонам, был сплошной туман. На туманном облачке восседал скелет с черными костями и ярко-красными горящими глазами, взгляд которых выедал душу. Стил в ужасе уставился на скелет. Вдруг скелет произнес голосом Сатаны:

— Приветствую тебя, Антихрист.

Стил даже разозлиться не посмел. Все внутри у него как будто бы окаменело. Он не мог отвести взора от жуткого создания и продолжал молча смотреть на него.

Сатана усмехнулся:

— Ну что же ты, мой верный раб, разве не желаешь поприветствовать своего повелителя?

Стил склонил голову и произнес:

— Приветствую тебя, Сатана.

Сатана молчал. Через некоторое время, чуть придя в себя, Стил спросил:

— Для чего я понадобился тебе на этот раз?

Исчадие Ада пробулькало:

— Не для чего. Просто соскучился по тебе и решил повидать. Кстати, скоро прибудут гости.

Стил чувствовал явную насмешку в его голосе. Но какие еще гости?

И в самом деле, вдруг откуда-то из тумана вынырнул круглый пузатый старик, который шел, ритмично пританцовывая в очень быстром темпе. Стил с недоумением посмотрел на чудака. Танцующий старик был облачен в серые лохмотья, круглая и низкая фигурка его с чудной седой бородкой настраивала на игривый и непринужденный лад. Хотелось танцевать. Стил с осуждением посмотрел на старика, ибо считал, что подобное поведение в обществе Сатаны совершенно неуместно.

За стариком последовал меланхоличный костлявый мужчина неопределенного возраста. Одетый в какую-то рясу, с темной бородкой на тощем лице, он напомнил Стилу кого-то.

Когда странные пришельцы расположились на облачках, которые возникли сами по себе, Сатана насмешливо произнес:

— Приветствую тебя, братец.

Старик заворковал:

— Приветствую, приветствую! Чудненько. Хорошо, что ты пригласил этого молодого человека, любопытно на него взглянуть. Разве ты, Антихрист, не узнаешь меня?

Стил с неприязнью посмотрел на пухлого веселого старика и отрицательно покачал головой. Старик не унимался:

— Что, и сына моего не узнаешь?

Антихрист всмотрелся в лицо худого мужчины. Где-то он его видел, но где?

Меланхоличный мужчина вдруг от души рассмеялся, оскалив желтоватые зубы:

— Как скоро забывают поверженных врагов! Жестокий Антихрист, скоро же ты позабыл Иисуса!

От изумления Стил чуть не упал.

Присутствующие в комнате Сатана, Бог и Иисус от души упивались смятением Антихриста, который все еще не мог поверить в то, что перед ним Бог и сын Божий. Тем временем Бог продолжал болтать, обращаясь преимущественно к Сатане:

— Ну, надо же, а он все — таки совсем не изменился. Такой же глупый, хоть ты и успел перевести его из мира живых в мир мертвых, а потом воскресить. Я вижу, Антихрист остался таким же дураком, каким и был. Правда, ты, Стил, здорово сбил мои акции, потому что Сатана благодаря тебе умудрился отхапать кучу душонок, и теперь я на мели. Но ничего. Это всего лишь игра. Воскреснут люди, и вновь размножатся. Удивительные существа! Подумать только! Сколько тешат нас! Восхитительно!

Старик захихикал. К нему присоединился Иисус:

— Да он не только тебе насолил, он еще и мою репутацию подпортил. Выставил меня бабником, а не святым. Как думаешь, папаша, может, нам стоит его проучить?

Старик активно закивал:

— Ну, разумеется. Я надеюсь, Сатана не против?

Черный скелет отрицательно покачал черепом и ответил:

— Сатана против. Антихристу никто не причинит вреда.

Бог энергично продолжал:

— Я так и думал. Жалеешь ты этого человечишку. Да, впрочем, он и так наказан, ведь, насколько я знаю…

Антихрист прервал Бога, закричав:

— Хватит! Ах вы, подлые!

От возмущения Стил не находил слов. Он почувствовал, как слезы катятся по его щекам. Он упал на колени и руками обхватил голову, сквозь шум в которой слышал издевательства Бога:

— Посмотрите-ка! Антихристу что-то не понравилось. А чего ты ожидал, дурачок?

Стил бормотал:

— Нет, нет, нет… Этого не может быть. Это сон, издевательства Сатаны.

Но Сатана ответил:

— Отнюдь. Перед тобой действительно Бог и сын Его. Они такие, Стил.

Антихристу показалось, будто в голосе Сатаны прозвучали нотки сочувствия. Но этого, конечно же, не могло быть.

Отдышавшись, Стил начал говорить, все еще стоя на коленях:

— Мерзкие! Особенно ты, Бог! А ведь столькие люди верят в тебя! А вы всего лишь развлекаетесь!

Бог вставил:

— Ну, чего же ты удивляешься? Ты ведь прочитал обо всем в волшебной книге.

Стил не слушал Бога и продолжал говорить:

— Вы разрушили мою жизнь, уничтожили меня. И за что? Теперь вы обвиняете меня во всех смертных грехах, вы сделали из меня Антихриста, хладнокровного убийцу, подонка. Но я не был таким. Вы заставили страдать людей моей планеты и еще множества планет. Грозные завоеватели! Когда вы закончите свою жуткую месть? Освободите людей! Если для этого нужна моя жизнь — я готов. Возьмите ее сейчас же и прекратите этот кошмар.

Бог живо усмехнулся:

— Он бредит. Это точно. Мы и так возьмем твою жизнь, но позже. И мы ни за что не отдадим жизни и души людишек, когда они доставляют нам столько приятных мгновений. Ведь так, Сатана?

— О да!

Стил упал на туманный пол и затих. Ему уже ничего не хотелось. Все оказалось плохо, положение было вконец безвыходным. Даже Бог на той стороне. Но в сознании Стила начали шевелиться мысли о том, что в том измерении, где сейчас находятся Виктория и Дэмиэн, ни Сатана, ни Бог не властны. Может, еще удастся их уничтожить. Но надежда эта была призрачна.

Тем временем Бог сказал:

— Ну что? Отдохнул? Вставай, дружок, мы тебя тут не обидим. Клади свою задницу на облачко и давай болтать.

Стил медленно поднялся на нетвердые ноги. Тут же рядом с ним появилось облачко, на которое Антихрист с облегчением сел. Облачко было поразительно удобным. Оно принимало любую форму, удобную для сидящего на нем; на облачке можно было сидеть, лежать, стоять и вообще принимать любую позу.

Стил мрачно усмехнулся:

— Удобные тут у вас на небесах кресла.

Бог живо возразил:

— А мы не на небесах.

— Но где же?

— Мы в другом измерении, где Сатана и я можем принимать более-менее определенные формы.

Антихрист поинтересовался:

— А если бы вы появились во плоти в мире людей, вы бы имели там власть?

Бог резво отвечал:

— Видишь ли, если бы это произошло, то нас, несомненно, уничтожили бы. А так мы занимаем положение крайне выгодное: мы с Сатаной находимся внутри человека и контролируем его существо. Точнее, частичка каждого из нас двоих присутствует в человеке. Таким образом, мы не обделяем своим драгоценным вниманием никого из людишек. Что бы они ни делали, как бы ни пытались убежать от нас — ничего не выйдет, потому что от себя не убежишь.

Стил не унимался:

— Но каков смысл вашего существования и того, что вы похитили у человека его самого?

Практичный Бог не медлил с ответом:

— Видишь ли, любезный Антихрист, дело вот в чем: люди сами создали меня и Сатану, но мы оказались сильнее их. Весь смысл нашего существования заключается в управлении людьми. Объект вышел из-под контроля, так сказать. Мы получаем огромное удовлетворение от борьбы в человеке, это как занятие любовью. Благодаря нам мир людей бессмыслен и хаотичен, меркантилен и безумен. Тысячелетиями люди копошатся, что-то создают, но любой созданный ими объект обречен рано или поздно погибнуть. Любая модель изживает себя. А коль скоро то, что создано людьми, уничтожается, то и само человечество обречено на погибель. Ведь все человечество можно представить как одного человека, внутри которого боремся мы же — Я и Сатана. А что случается с человеком? Смерть постигает его в один прекрасный момент. А смерть — это есть полный переход истинного Я человека в наше распоряжение. Главная ошибка людей заключается в том, что они считают меня и Сатану борющимися силами и люди стараются принять одну сторону. Но восхваление одной из сторон означает погибель. На самом деле мы не антагонисты, а единое целое. Нет союза более прочного, чем союз Бога и Сатаны. Если умрет один из нас, то неизбежно погибнет и другой.

Стил воскликнул:

— И человечество освободится?!

Бог загоготал:

— Но этого никогда, никогда, никогда не случится!

Стил размышлял:

— Но уничтожить-то вас можно.

Бог согласился:

— Да, можно. Но ты этого не сделаешь, потому что не знаешь, как. Запомни, Стил: когда правда откроется тебе, ты будешь обречен повторить все вновь.

— Что это значит?

— В свое время узнаешь, дружок. Да, вот еще что. Хочу еще рассказать тебе про людей. Очень уж ты внимательно меня слушаешь. Мне это нравится. Так вот. Весь мир людей построен на выполнении желаний, а желания не являются результатом нашей деятельности. Еще когда люди были свободны от нас, они желали многого и все непрестанно воплощали в жизнь. Но пока есть я и Сатана, ни одно из истинных желаний и намерений людей не будет исполнено. Мы не позволим. Понимаешь ли, мы все время мешаем человеку ложными чувствами, причем чувства эти борются одно против другого. Куда уж там до воплощения желаний! Люди попали в ловушку, из которой нет выхода.

Стил спросил:

— Но все — таки можно вас уничтожить?

— Можно-то можно, но надо знать, как. Есть одно чувство, которое не является ни хорошим, ни плохим. Оно едино. И если использовать его энергию, то нам конец.

— Что за чувство?

Бог хитро прищурил один глаз:

— Не скажу.

Антихрист поинтересовался:

— А что случается с людьми, которые умирают?

— Души их и их Я попадают в наше распоряжение. Те люди, которые служат Сатане, наказываются за это им же. Мужчины попадают в свой Ад, женщины — в свой.

— Но почему?

— А потому, Стил, что между ними существует отличие.

— Но какое?

— Не скажу! Слушай дальше. Есть сильные люди, которые выше прочих людей. Эти люди могут править грешниками в Аду, причем женщины повелевают в Аду мужской половины человечества, а мужчины — в женской. Но есть еще праведники, они попадают в Рай. В Раю женской половины человечества мужчины ублажают женщин, а в мужской — женщины ублажают мужчин.

Стил спросил:

— Таким образом, существует два Рая и два Ада, так?

Бог резво отвечал:

— Верно! Каждому свое, дружок!

Антихрист продолжал допрашивать Бога:

— Но какой смысл вообще в Раю и Аду? Что там делают люди?

— Видишь ли, Стил, дело обстоит так: хоть люди после смерти и лишаются своего физического тела, но их истинное Я, порабощенное мною и Сатаной, остается. Смерть — это лишение человека физического тела. Не более того! Мы с Сатаной продолжаем мучить людей и после смерти, помещая их Я в Ад или Рай.

Стил решился задать вопрос, который давно его мучил:

— А где сейчас мой брат, родители и вообще все люди моей планеты?

— Твой братец и еще кое-кто должны были быть в Раю, но ты отдал Сатане все эти жизни, так что все в Аду. Но вот твой брат мучает женщин в их Аду, так что ему там сравнительно неплохо.

— Не знаю, могу ли просить, но… В общем, я хочу, чтобы мой брат вернулся и был со мной.

Бог возопил:

— О-го-го! Но мы знали, что ты об этом попросишь.

Бог обратился к Сатане:

— Ну что, отдадим этому неверному его братца?

Стил уставился на Сатану. Красные глаза скелета пылали, он благосклонно склонил череп:

— Да, отдадим. Но не просто так. Мне может еще кое-что от тебя понадобиться, Антихрист. И ты это выполнишь.

Стил, не думая, согласился:

— Хорошо! Только отдай мне брата!

— Когда вернешься в цитадель, твой брат будет ждать тебя там.

Антихрист воскликнул:

— Благодарю тебя, Сатана! Я все сделаю! Но нельзя ли…

Сатана недовольно прервал:

— Что еще?

— Нельзя ли сделать так, чтобы Виктория меня любила?

— Вот этого точно никак нельзя. Придется тебе довольствоваться тем, что есть.

Бог залихватски крикнул:

— Эх, надо бы размяться!

Тут же появилось продолговатое возвышение, на которое взобрался Бог и пустился в оголтелый пляс. Танцевал он задорно и живо. Стил с недоумением смотрел на это представление. Сатана, как и Иисус, восседал на своем облачке и кровавыми горящими глазами созерцал танцующего Бога. Антихрист раздумывал над тем, кто же опаснее: молчаливый и величественный Сатана или болтливый и веселый Бог.

Бог танцевал все быстрее, для него при этом играла зажигательная музыка, лившаяся неизвестно откуда. Бог сделал сальто, соскочил со своего возвышения и направился к Сатане. Скелет поднялся и вдруг музыка сменилась на потрясающе чарующую и изысканную. Она задевала самые чувствительные струны покалеченной души Стила, которая тут же размякла и готова была прощать, любить, творить, жить.

Бог и Сатана обняли друг друга и слились в одном танце. Танец был не быстрый и не медленный, не ритмичный и не плавный, он был… идеальный. Черный скелет и седой старик. Вот пространство вокруг них замерцало всеми цветами радуги, силуэты расплылись, оболочки их ушли. И взору Антихриста предстало одно целое. Без формы и границ, без цвета и массы. Это было ничего и в то же время все. Пространство и время, измерения и планеты, правда и ложь, прошлое и будущее, тысячи измерений и Вселенных, все знания и все невежество, вся боль человечества и все величие его соединились в этом ничто, которое было все. В этот момент Стил понял, что однажды создали маги, возжелав покорить духов. О, нет, они покорили не духов! Они покорили все. Но это все, разумеется, сильнее какой-либо своей частички, в частности магов, и именно поэтому Бог и Сатана имели власть над человечеством. Но разве можно вообще допускать дерзкие мысли о покорении человеком мироздания, необъятного и непостижимого? О, маги! Это достойная кара для вас!

Музыка проникала в каждую клеточку и доходила до глубины души, лаская ее, очищая, наполняя новыми силами и новыми знаниями. Мерцало сияние, звучала песня Бога:

Проходит жизнь, уходит смерть, Нет ничего, что вечно было б.

Безумство рас и звездный свет — Угаснет все, чтоб пусто было.

И из кромешной пустоты Однажды мир и свет восстанут, Взойдут на троны короли, Владыки править миром станут.

Зажгутся звезды, встанут в ряд Вселенные и их исчадия.

Мы будем там — Шайтан и Я.

Мы уничтожим всех вас, братья!

Шайтан обиды не простит, Ведь Сатаной он не был как-то, Но в тот ужасный, темный миг Его обидели напрасно.

Не знать прощенья вам, о люди!

Вам не понять самих себя И не сразиться вам с собою, Не победить вам никогда!

Замкнулся круг, исхода нету.

Вам не понять мои слова.

Когда ж поймете — будет поздно, Умрете вновь. Шайтан, виват!

Стил потерял контроль над своим сознанием, которое затуманилось и медленно уплывало куда-то. И вот он ощущает себя в невесомости. Но куда делось его тело? Исчезло. Антихрист оказался в открытом космосе. Несметное количество звезд предстало взору его. Стил несся по Вселенной с огромной скоростью. Он пролетал галактики, видел сияние звезд, пустоту черных дыр, видел тысячи миров и миллиарды лет на этих мирах — всю историю человечества и самой Жизни. Он видел все краски, все оттенки и блики. Каждая частичка космоса приветствовала его, раскрывая перед ним свою сущность. Никогда доселе Антихрист и вообразить себе не мог зрелища более величественного и непостижимого, чем открытый безграничный космос. Он видел миры, звезды и различные тела. Не видел Антихрист лишь одного — конца. Зато он увидел время. Он увидел себя маленького, свой дом, планету, близких; потом увидел будущее Вселенной — волнующее, трагичное и прекрасное. За мгновение просмотрел всю свою жизнь, но будущее свое увидеть не смог, ибо оно должно было иметь место в измерении Демоса, а не Бога и Сатаны.

Картины, представшие взору души Стила, были ужасны и потрясающи. Межгалактические войны, войны на планетах, тысячи цивилизаций, несметное количество судеб, гибель и рождение, победы и поражения.

Он видел огромные планеты с бушующими на них стихиями, лившимися рекой дождями и вздымающимися океанами, пучины которых готовы были поглотить все что угодно. Видел просторы, залитые солнечным светом и безмятежные цветущие поля. Но видел он и глаза плачущего ребенка, смерть поверженных воинов, стенания прокаженных, которые прозябали в пыльных ущельях серых планет.

Все Мироздание объединяло одно — оно было живое. Клетки, существа, растения, планеты и звезды находились в непрестанном движении. Они появлялись, видоизменялись, существовали и гибли, чтобы возродиться вновь. Люди ничтожны по сравнению со стихиями и галактиками, но чувства людей правят Вселенной. Возможно, в забвенье погибнут миллиарды существ, так и не оставив после себя ничего в Мироздании, но всегда найдется один безумец, который не побоится бросить вызов планетам-гигантам и Вселенной, и покорит их. Он заставит их измениться и встать перед ним на колени.

И в этот момент Стил осознал все величие человеческого Я, мощь творческой мысли, силу свободы ото всего. Да, теперь он не ощущал никаких чувств. Он обрел себя. Так вот какими были маги! Стил желал познавать, работать, расти. Он готов был слиться с космосом и познать все самые затаенные уголки Вселенной.

Безумная и суетная жизнь! Зачем ты дарована существам, которые не ведают о смысле твоем? Почему ты можешь быть упоительна для одних и омерзительна для других? Есть ли ты бесценный дар, или же ты есть кара, свалившаяся на голову несчастным существам? Прекратишься ли ты, если время остановится, и есть ли у тебя конец вообще?

Стил чувствовал, что сейчас он узнает ответы на все эти вопросы и еще на многие, веками мучающие человечество. Он знал, что теперь ему доступно все. Еще чуть-чуть — и все знания будут его. Он станет настоящим магом!

И вдруг все оборвалось, и Стил потерял себя. Это был первый и последний раз в его существовании, когда он на несколько мгновений смог ощутить себя тем, кем он никогда не был, но кем страстно желал бы быть. Но судьба распорядилась иначе.

 

Глава 5. Смерть

Стил очнулся в своей постели. Медленно открыв глаза, он увидел встревоженные лица Виктории и какого-то мужчины. Они спрашивали о его самочувствии, но у Стила не было сил отвечать. Глаза закрылись сами собой. Он вновь был жалким человечишкой с массой чувств, которые им управляли. На душе стало особенно горько и обидно — слишком резок был контраст с недавно испытанной свободой.

Между тем стоящие около кровати сосредоточенно о чем-то говорили. Послышались удаляющиеся женские шаги — это Виктория вышла из комнаты. Мужчина сел на край кровати и спросил:

— Стил, как ты? Что случилось? Скажи что-нибудь.

Нехотя Антихрист открыл глаза и мутным взором посмотрел на говорившего. Это был средней комплекции мужчина с темными волосами, приятными чертами лица и пытливым взглядом. Он показался знакомым, но Стил не хотел вспоминать, откуда он знает этого человека.

Незнакомец сказал:

— Это я, Альт. Разве ты меня не помнишь?

От радости Стил забыл даже про свое подавленное состояние и, расплывшись в улыбке, приподнялся, чтобы обнять брата. Находясь в смятении, Стил воскликнул:

— Альт! Поверить не могу! Так Сатана не соврал! Но что со мной? Как долго я здесь лежу? Что случилось?

Альт улыбнулся и одарил брата добрым взглядом.

— Я появился здесь пять лет назад, когда Сатана выпустил меня из Ада. Виктория сказала мне, что ты пропал, и попросила не оставлять ее одну в этой цитадели.

Стил переспросил:

— Пять лет?

— Да, пять лет.

Со вздохом Антихрист опустился на подушки. Некоторое время подумав, он попросил брата:

— Расскажи мне обо всем. Что случилось?

Альт ответил все так же приветливо, как всегда это делал:

— Ты все знаешь.

Антихрист вздохнул.

— Да. Ты, наверно, ненавидишь меня. Да я и сам уже давно потерял к себе уважение.

Альт мягко возразил:

— Ну что ты. Я совсем тебя не ненавижу. В том, что произошло за все это время, твоей вины нет. Просто обстоятельства сложились таким образом.

— Но как бы ты поступил на моем месте? Наверняка не совершил бы всего того, что натворил я.

— Кто знает. В любом случае я не имею права судить тебя.

— Альт, скажи мне, когда все это началось? Почему я? Зачем Сатана не оставляет меня?

— Успокойся. Видно, ты еще не пришел в себя. На самом деле все не так уж плохо.

Но Стил не хотел успокаиваться. Он яростно возразил:

— Что неплохо? Да все ужасно, глупо и неизбежно! Мне кажется, что это какой-то злой рок, и выхода нет. За всю жизнь я никогда никому не жаловался. Но больше я так не могу. Чем больше я живу, тем больше ощущаю власть Сатаны надо мной. Знаешь, первый раз в жизни мне кажется, что я не властен над обстоятельствами. Я уже не верю в себя так, как прежде. Я один. Даже Виктория не любит меня. Я не вижу больше смысла в существовании.

Альт сказал:

— Ты не один, теперь у тебя есть я. Может, Виктория тебя и не любит, но все — таки она не так уж плохо к тебе относится. Кроме того, у тебя есть сын. Демиен славный мальчишка. Мы с ним сразу подружились. И он всегда ждал тебя. Кто знает, что было бы, если б ты тогда отказался от пари с Сатаной по поводу счастья.

Стила это взбесило. Он резко, почти крича, ответил:

— Это ты был всегда мечтательным книжным червем и философом, я же всегда действовал. Я не боялся принимать вызовы и всегда побеждал. И у тебя никогда не было столько женщин, сколько было их у меня. Я стал Владыкой, а кто ты? Неспособный ничего изменить идиот! Ты вообще ничего не понимаешь! Да если бы я должен был вновь заключить сделку с Сатаной, я бы на это пошел. И вновь ты и еще миллионы таких, как ты, подохли бы и гнили бы в Аду! Сатана сосал бы из вас кровь и ликовал. Да, я совершил много плохого, но все же я выбрался из Ада и живу отлично. И, между прочим, теперь ты всем обязан мне. Если бы не я, то ты все так же мучил женщин в Аду и мучился бы сам, потому что ты — жалкий трус, крыса, неспособная ничего изменить. Ты мой раб. Ты — никто, а я — все!

Альт сидел молча, уставившись в пол. Когда же Стил закончил свой более чем эмоциональный монолог, он негромко, но внятно, ответил:

— Может быть, ты и прав, хотя я так не думаю и не собираюсь с тобой спорить. Когда и чем ты правил, чего добивался? Смерти и боли? Но подобные победы мне не нужны. Если бы я хотел, я всегда мог поступить так же, как ты. Но я этого не делал не потому, что я трус, а потому, что не считаю себя вправе жертвовать чьими бы то ни было жизнями ради своей собственной. Извини, мне нужно идти. Демиен ждет.

Альт поднялся и пошел к двери. Стил вдруг вскочил и, вмиг настигнув брата, упал перед ним на колени и, обняв его, сказал:

— Прости меня еще раз! Вот видишь, какой я плохой. Не успел тебя вновь толком увидеть, а уже обидел. На самом деле я говорил все это лишь потому, что ощущал свою собственную ничтожность. Конечно, ты всегда был лучше меня. Ты тянулся к знаниям, а я — не понятно к чему. Ты не судишь меня, хотя более кого бы то ни было имеешь право на это. Я — презренный Антихрист. Никто не совершил больше зла, чем я. Вовеки люди будут проклинать и ненавидеть меня. Я проиграл на всех фронтах. К чему бы я ни прикасался — все разрушалось, как разрушилась моя жизнь. Меня ненавидят все люди, никто никогда меня не поймет, не протянет мне руку, не окажет помощи. Что ж, я сам виноват. Мне предлагали ступить на праведный путь. Я отказался. Если в душе твоей еще остались какие-нибудь чувства ко мне — возьми кинжал и убей меня. Это лучшее, что ты можешь сделать. Убей меня, Альт! Сделай это сейчас. Умоляю тебя…

Альт тоже опустился не колени и, обняв брата, сказал:

— Нет, Стил. Смерть — это не выход. Мы будем бороться. Вместе. Я никогда тебя не оставлю и не отвернусь от тебя. Нет ничего невозможного. Мы сможем даже уничтожить Бога и Сатану, если захотим. Ну как, ты со мной?

Стил с благодарностью посмотрел на брата.

— Альт, почему мы не встретились раньше? Прости меня за все еще раз.

— Мне не за что тебя прощать. А теперь поспи. Ты очень взволнован.

Стил хотел было возразить, но Альт настоял:

— Не упрямься. Хорошенько отдохни, а потом собирайся на свидание со своим сыном.

Стил лег обратно в постель и погрузился в безмятежный целительный сон.

Когда он проснулся, то и впрямь почувствовал себя намного лучше. На душе полегчало, и все более не казалось таким мрачным и безвыходным.

Прежде всего Стил пошел повидать Демиена. Мальчику было уже пять лет, начальное образование он получал с Викторией и Альтом в цитадели, а потом мать-волшебница собиралась отправить его учиться магии и другим премудростям на ближайшую планету вместе с другими детьми.

Демиен был безумно рад увидеть отца и тут же забрался к нему на руки. Мальчик спросил:

— Почему тебя так долго не было?

— Я был в далеком путешествии, но теперь я буду с тобой.

— Всегда?

— Всегда.

— Обещаешь?

— Обещаю. Мы с тобой еще многое успеем сделать.

Черные глаза Демиена сверкали подобно двум бриллиантам, детское личико озаряла счастливая улыбка. Стил с удовольствием про себя отметил, что сын очень похож на него. Такие же темные волосы, и черты лица тоже похожи. Тем временем Демиен продолжал:

— Дядя Альт много рассказывал мне про тебя. Он всегда говорил, что ты вернешься, чтобы быть со мной. Альт обещал, что ты расскажешь мне много интересного.

— Конечно. А теперь мне нужно повидать маму, и я вернусь к тебе.

Стил оставил Демиена в комнате и пошел к Виктории. Та была в своем кабинете. Как всегда, волшебница блистала своею красотой, и чувства Антихриста вспыхнули с новой силой. Когда она увидела Стила, то даже не пыталась скрывать свою ревность. Волшебница предупредила:

— Ты пропал неизвестно куда на пять лет. Учти: я не допущу, чтобы Демиен любил тебя больше, чем меня. Я еще как-то мирюсь с его привязанностью к Альту, но тебя я не потерплю.

Насмешливо Антихрист поинтересовался:

— Да? И где же ваше хваленое отсутствие чувств, о колдунья?

Виктория резко ответила:

— С моими чувствами все в порядке — они под контролем. А вот Демиену передалось по наследству твое безволие.

— Что ты хочешь сказать?

— То, что Демиен не властен над чувствами. Я не знаю, как он будет обучаться магии. Мы с Альтом занимаемся с ним изо всех сил, но я не уверена, что мальчишка сможет перебороть себя.

Стил ядовито заметил:

— Я вижу, вы с Альтом уже успели спеться. Сколько раз ты позволила ему ублажить тебя в мое отсутствие? Сколько раз ты смеялась надо мной, занимаясь любовью с моим братцем?

Виктория рассмеялась, а потом ответила:

— Между прочим, Альт оказался на удивление порядочным. Даже более того. Не скрою, я много раз пыталась его соблазнить, но у меня ничего не вышло. Он, видите ли, не хотел предавать своего брата. Какая чушь! Ты не находишь?

Стил не мог поверить. Как Альт отказался от объятий красивейшей из женщин? Воистину, Альт был ангелом. Стил еще никогда никому не был так благодарен, как Альту. Антихрист приходил в бешенство от одной мысли о том, что к Виктории мог кто-то прикасаться. И даже брату он не собирался прощать измены. Но Виктория ему не изменяла. По крайней мере, с Альтом.

Уже серьезным тоном волшебница приказала:

— Ладно, проваливай. У меня много дел.

Не сказав более ни слова, Стил покинул комнату.

Остаток дня Антихрист провел с Демиеном. Они играли, разговаривали, в общем, веселились. Когда Демиен уснул, Стил тоже отправился в свою спальню. Вдруг выросшее до огромных размеров чувство любви к сыну несколько затмило даже неугасающую любовь к Виктории. Стил понял, что не сможет жить без этого мальчика. Упоительные думы о сыне прервал булькающий противный голос Сатаны. В голове послышалось:

— Антихрист, ты мне должен.

Недовольно Стил спросил:

— Что еще?

— Надеюсь, ты не забыл, что за освобождение Альта из Ада ты обещал исполнить еще одно мое поручение. Так вот, намечается большая гулянка. На одной из немногих планет, души жителей которой еще не были забраны ко мне в Ад, нужно уничтожить немного этих самых людей. Совсем чуть-чуть — пару десятков миллионов.

Антихрист прорычал:

— Сатана! Да на моей планете было меньше жителей!

— Да, несколько десятков миллионов надо будет уничтожить. На той планете много стран и людей. Разные люди поклоняются разным богам, есть и такие, кто богов отрицает. Но мне это только на пользу. Хотя, как ты знаешь, не важно, как называть меня или Бога, кроме нас все равно никого другого нет. Кстати, эта планета одна из немногих, где один из народов считает себя богоизбранным. На самом же деле это прямое поклонение мне — Сатане. Удивительный народ! Они распяли Иисуса, хотя Бог выбрал женщину именно этого народа, чтобы она стала матерью его сынка на той планете. Так вот, сейчас этот народ пытается с помощью меня — Сатаны — покорить величайший народ той планеты, народ удивительно сильный и живучий. Мои посланники уже вершат свои дела на той планете, и они уже с помощью народа, поклоняющегося мне — богоизбранного — стали властителями той великой страны. Ты должен будешь стать на время правителем все той же великой страны, чтобы с помощью Иисуса, против которого ты должен будешь воевать, ты уничтожил этот народ, стер его с лица Земли. Земля — вот название планеты, куда ты отправляешься. Есть вопросы?

— Я ничего не понимаю. Как я туда попаду? Как люди отреагируют на нового правителя? Они ведь даже не знают меня!

— Ты, Антихрист, вселишься в тело уже живущего и правящего владыки, имя которого Иосиф Виссарионович Сталин, и будешь воевать против Иисуса. Он уже переселился в тело правителя другого народа — Гитлера — и желает покорить весь мир, чтобы отомстить всем людям, которые от него отвернулись, и особенно — народу, распявшему его.

— Но это безумие!

— Исполняй приказ, Антихрист. Твое мнение не спрашивается. Запомни: чем больше ты уничтожишь людей, тем лучше. И постарайся не проиграть Иисусу. Советую тебе ни о чем не рассказывать Альту, а то он жизни тебе не даст со своими проповедями. Помни, что все, что ты сделаешь — это цена за свободу Альта. Ведь ты не хочешь, чтобы твой младший братик мучался в Аду?

Антихрист спросил:

— Но как может Иисус, сын Божий, убивать людей? Не в его ли обязанности входит проповедовать мир и праведные законы? И как осмеливается Бог отдавать такие приказания?

Сатана ответил:

— Не думай, что Иисус стоит на стороне Бога. Его служение отцу — это лишь формальное выполнение обязанностей, и не более. Бог создал идеологию служения добру и определенным канонам. Их он и проповедует. Причем это не значит, что сам Бог живет согласно этим заповедям. А Иисус — это всего лишь раб, по долгу службы несущий в мир законы Бога и защищающий их. Иисус — никто. И уж совсем не против он убивать и мстить обидчикам. Если он выиграет и уничтожит как богоизбранный народ, так и многие другие, это будет означать, что мы потерпели неудачу. Понятно?

— Да. А Демиен? Я опять должен буду покинуть его?

— Нет. Ночью ты сможешь с помощью волшебного зеркала переноситься в свою цитадель и быть с сыном, сколько захочешь. В цитадели может пройти день, а на Земле пройдет всего мгновение. Никто не заметит твоего отсутствия. А теперь отправляйся. Иисусу не терпится сразиться с тобой. Впрочем, он обещал не нападать сразу и дать тебе небольшую отсрочку, чтобы ты мог осмотреться на новой планете и понять, что к чему. Запомни, Антихрист: никаких вольный решений. Я буду полностью контролировать твою деятельность и сам лично следить за выполнением моих повелений. Исполни мою волю, и это будет последнее твое задание. Отправляйся!

— Да. Только предупрежу Альта и Викторию об отбытии.

Стил со вздохом поднялся и пошел разыскивать брата. Альт и волшебница говорили о чем-то в библиотеке. Увидев, каким мрачным вошел Антихрист, Альт тут же спросил:

— Что случилось?

Стил был краток и не стал вдаваться в подробности:

— У меня дела. Не знаю, сколько они продлятся, но я должен отлучиться. Я буду навещать вас и Демиена, так что ни о чем не волнуйтесь.

Альт мягко сказал:

— Если не хочешь — не говори нам, только помни, что ты всегда можешь рассчитывать на меня. Я вижу, ты чем-то обеспокоен и искренне желаю тебе помочь.

Стил раздраженно ответил:

— Будешь помогать мне, когда я попрошу об этом. А пока, мой младший братик, присматривай за Демиеном и Викторией. До сих пор это прекрасно у тебя получалось. Прощай!

Антихрист покинул библиотеку. Виктория не проронила ни слова. Всем своим видом порочная волшебница выказывала полное безразличие. Альт же был очень озабочен.

Шагнув через волшебное зеркало, которое появилось у него в спальне, Стил оказался в какой-то темной комнате. Ощупав стены, включил свет. Подойдя к зеркалу, Стил увидел в нем невысокого мужчину с темными волосами, отнюдь не стройной фигурой, небольшим членом, густыми усами и лучиками морщин вокруг блестящих глаз. С каким омерзением осматривал Антихрист свое новое тело! В течение целого часа Антихрист ощупывал тело, в которое воплотился. Он-то привык к своей великолепной физической форме, статной фигуре и роскошному члену, и потому был крайне недоволен оказаться в столь непривлекательном теле.

Была ночь. Подойдя к окну, Антихрист окинул взглядом открывшийся ему вид. Он увидел, что находится в одной из комнат красной крепости, которая, впрочем, ничем его не привлекала. Видал он строения и получше! Ночное небо было темно, и ни луны, ни звезд не увидел Антихрист на мутном полотне. На душе у него стало тоскливо и одиноко, захотелось света и огня. Насилу дождался Стил рассвета. Но солнца он не увидел. Серые тучи заволокли небо, и ясный лик светила планеты Земля не вышел приветствовать Антихриста, спустившегося в сей мир, дабы привнести в него много боли и страданий.

Утром Иосиф Виссарионович Сталин созвал по указу Сатаны своих приближенных и выступил перед ними со следующей речью:

— Товарищи! Враг наш не дремлет и скоро нападет. Мы должны дать ему достойный отпор. Проследите, чтобы подготовили как можно больше орудий и боевой техники. Все люди должны быть мобилизованы. Нам предстоит нелегкая битва против нашего общего врага. Гитлер должен быть повержен. Вы тоже должны внести свой вклад в дело войны. Но помните, что делаете это не ради народа страны, от имени которой я правлю, а ради себя. Вскоре мы должны будем ликовать, победив Гитлера. Гитлер также попытается сделать все возможное, чтобы разделаться с нами. Внушите людям, что от этой великой битвы будет зависеть судьба их родины. Если это будет сделано, мы сразу убьем двух зайцев: во-первых, это наилучший способ уничтожить как можно больше людей, а во-вторых — возвеличить этой победой имя Сатаны и дать ему вдоволь напиться крови людей сей планеты. Но одной войны мало. Вы непрестанно должны заботиться о том, чтобы люди не знали здесь жизни. Все светлые головы и лучшие умы должны быть уничтожены, личности людей нужно раздавить, их души — выжечь, забрав у них Бога и религию, в которую они верят. За малейшее, даже в мыслях, неповиновение нашему закону карать смертью. Не более трех человек должны выносить смертный приговор. Я буду первым из этих трех. Нужно отобрать у людей землю их страны и любое имущество. Не знать никакого милосердия. Посеять в душах людей подозрение и неприязнь друг к другу и убивать их же руками. Дознаваться до любой правды, чтобы гарантировать себе полное непротивление и абсолютный контроль над народом. Для дознания всей правды разрешаю любые пытки. Россия, или как мы ее сейчас окрестили — Советский Союз — должна умереть и из пепла не суждено ей подняться. Эту огромную территорию и богатую природу ее захватят враги человечества и сподвижники Сатаны. Гитлер также идет против них, и потому он должен быть уничтожен, ибо мировое господство должно достаться не ему. Что-то уже сделано, а что-то предстоит нам сделать. В любом случае вы знаете, к чему мы идем и какова наша цель. А посему повелеваю достигать ее любыми путями, и лестница из трупов русских поможет нам в этом. Приказываю приступать к работе!

С появлением Антихриста адская машина набрала невероятные обороты и стала работать на полную мощность. Не знало правительство — сподвижники Антихриста и Сатаны — сострадания и ни минуты не колебалось оно, вынося роковые решения и приговоры.

Антихрист был убежден, что Иисус сдержит слово и не станет нападать вскоре после появления Антихриста на планете. Но сынок веселого божка нагло соврал, и Сталину вдруг сообщили о начале войны и нападении на Советский Союз Гитлера.

Антихрист навеки запомнил тот день. Было душно и планету покрывала различная зеленая растительность, трава, деревья и разноцветные цветы. На угрюмом небе изредка появлялось солнце, скупо одаривая своими лучами территорию Союза и особенно то место, где находился Антихрист. Когда Сталину сообщили о нападении врага, дух истинного война проснулся в нем, и кровь знакомо закипела в жилах незнакомого тела. Теперь Стилу действительно было наплевать на то, что делается с самими людьми Союза, которых ему нужно уничтожить. Антихрист рвался в бой. Он жаждал победы, славы, низвержения врага. Что ж, однажды он уже убил Иисуса с помощью охваченного безумием народа, сделает он это еще раз. Сталин не сомневался в своей победе. Об одном он жалел: о том, что сам не может сразиться с Гитлером. Но он должен был командовать стратегическими ходами военных операций.

Антихрист знал, что против него идут, кроме полчищ Иисуса, которых сам сын Божий именовал фашистами, еще и их сподвижники — владыки некоторых других стран планеты Земля. Кроме того, было известно, что количество врагов больше количества подданных Союза. Но этот факт лишь раззадоривал Антихриста и его боевой пыл непрестанно искал себе выхода. Именно поэтому позже он сам пытал различных людей. Делал он это отнюдь не для того, чтобы узнать от них что-то, а с единственной целью избавиться от собственной агрессии.

Неописуемо был взбешен Антихрист, когда после начала войны ему то и дело сообщали о том, что он проигрывает. Заметно превосходящие силы Иисуса не на шутку били по сопротивляющимся войскам Антихриста, сражавшимся за свою родину. Помимо превосходства численности воинов, у Гитлера было лучшее вооружение, количество которого также было огромно. Иисус наносил удары не только на земле, но и воздухе, потому что армия его владела летающими машинами — самолетами — которые могли бороться против самолетов Сталина и обстреливать землю Союза. Как правило, обстрелам с воздуха подвергались стратегически важные объекты — пути поездов, селения, здания, заводы и прочие точки.

Прекрасно владеющего военным искусством Антихриста здорово бесило непонимание этого искусства людьми Союза, которые почти все были отвратительными воинами, и потому заметно проигрывали более обученным войскам Гитлера.

Антихрист создал Ставку Верховного Командования и назначил себя Верховным Главнокомандующим Вооруженными Силами Союза.

Попытка Иисуса сокрушить Антихриста в молниеносной войне, какой Гитлер собирался ошеломить и побить Сталина, не удалась. Сталин удержался, и война продолжалась.

Как-то ночью, вызвав из ниоткуда волшебное зеркало, Стил перенесся в цитадель. Там прошло немало времени.

Демиен уже начал обучаться вместе с другими детьми. Каждый день Виктория с помощью магии переносила сына на планету, на которой он учился. Мальчик изучал многие предметы: письмо, чтение, историю Вселенных, их и различных планет местоположение, устройство космических кораблей и прочих машин и, конечно же, магию.

Когда Антихрист прибыл в цитадель, Демиен был там. Стил пригласил сына побеседовать в библиотеку. Тот охотно согласился.

Антихрист поинтересовался:

— Ну, как у тебя дела?

— Все отлично, папа! У меня все получается, хотя мама боялась, что я не смогу изучать магию.

— Правда?

— Да. Но у меня все получается.

— Еще бы! Ведь ты у меня такой молодец.

Стил любовно посмотрел на сына. Он все больше обожал этого мальчика. Демиен был живой и веселый. Антихрист печально отметил про себя, что и он некогда был таким же невинным ребенком, любящим весь мир и живущим без забот, без хлопот. Антихрист спросил сына:

— Демиен, скажи мне: кем бы ты хотел стать?

Ребенок заглянул круглыми любознательными глазками в темные глаза Стила и недоуменно пожал плечиками.

— Не знаю.

Тогда Антихрист сказал:

— Я вижу, что ты очень похож на меня. Моя жизнь была нелегкой и полной ошибок. Но у меня никогда не было наставника, который бы меня всему обучил. Жизнь сложна, и пока я здесь, я хочу научить тебя кое-чему.

— Но разве ты потом куда-то уедешь?

— Нет, сынок, конечно, нет. Но слушай. Сейчас я правлю одной страной на планете, название которой Земля. Это такая большая голубая планета. Там много морей и вообще воды, природа там самая разнообразная. На Земле также много разных народов, одним из которых я сейчас правлю. Я участвую в войне против моего врага. Мама права насчет того, что с магией у тебя ничего не получится. Поэтому я хочу взять тебя с собой и научить более полезным вещам. Я покажу тебе много разных людей, объясню суть взаимоотношений между ними, научу тебя драться, использовать оружие, убивать, выживать. Я сделаю из тебя непревзойденного воина. Ты будешь непобедимым воином, которого никто никогда не одолеет. Ну как, ты со мной?

— Отлично! Только скажу маме и Альту.

— Нет, сынок. Ни маме, ни Альту не надо говорить об этом.

— Но почему?!

— Потому что они против. Они считают, что я плохой человек, делающий плохие вещи и что ты должен быть хорошим. Но оба они трусы. Твой дядя Альт боится плохих деяний, потому что сам не способен на них. Он не может принять что-то новое. Понимаешь?

— Нет.

— Когда-нибудь поймешь.

— Конечно.

— Ну что, Демиен, в путь?

— Хорошо. Только я пойду соберу свои вещи.

— А где мама?

— Ее здесь нет. Подожди. Я быстро!

И, вдохновленный предстоящим путешествием, Демиен умчался к себе в комнату, чтобы захватить какие-то вещи.

В библиотеку вошел Альт. Он был мрачен. Антихрист спросил:

— Что с тобой, брат? Тебя что-то тревожит?

Бесцветным голосом, что было совсем на него не похоже, Альт ответил:

— Меня тревожишь ты. Я все слышал. Я шел сюда, и когда собирался войти, услышал твои слова.

Антихрист был спокоен. Он молчал. Через некоторое время Альт решительно сказал:

— Нет, Стил, я не позволю тебе сделать из этого чудесного мальчика убийцу и подонка.

Бесстрастно Антихрист заявил:

— А тебя никто и не спрашивает. Это мой сын и лишь я решаю, кем ему быть и что делать. Ты не помешаешь мне. Может, он и станет подонком, но, во всяком случае, будет способен себя защитить.

— Стил, опомнись! Зачем война? Зачем делать из него убийцу? Не губи мальчика!

Антихрист не успел ответить, так как Демиен, уже с вещами, вбежал в библиотеку. Стил поднялся, чтобы отправиться с сыном на Землю. Альт преградил ему путь. Антихрист сквозь зубы процедил:

— Отойди.

Альт не двинулся с места.

Стил заорал:

— Прочь с дороги!

И наотмашь ударил Альта, так что тот упал.

Демиен возопил:

— Зачем ты бьешь Альта?!

Мальчик бросился к дяде, который кричал:

— Беги, Демиен! Спасайся! Беги к маме!

Стил поймал сына и, схватив его, понес брыкающегося ребенка к себе в спальню, где находилось волшебное зеркало. Вдруг мощнейший разряд резанул его по спине, и Антихрист упал на пол без чувств.

Виктория, которая вернулась откуда-то и слышала ссору, использовала магию, чтобы обезвредить Антихриста. С помощью заклинания она тут же отправила Демиена к своим давнишним знакомым, которые могли позаботиться о мальчике, пока она будет решать в цитадели возникшие проблемы.

Альт подбежал к Стилу и опустился на колени около бездыханного тела. Виктория взволнованно спросила:

— Что с ним? Он мертв?

— Пульс еле прощупывается. Что ты ему сделала?

— Оглушила огромным разрядом. Если он выживет, это будет чудо.

Альт впервые рассердился и повысил голос:

— Как ты могла?!

— А чего ты хотел? Чтобы он отобрал у меня сына? Я никому не отдам Демиена!

— Помоги мне. Нужно перенести его на кровать.

— Нет проблем.

И Виктория с помощью одного лишь заклинания в мгновение ока переместила Стила в его спальню.

Альт сел около кровати брата и стал размышлять над случившимся. Он был ошеломлен. Альт, конечно, знал, что в Антихристе нет ни капли добродетели, но подобного поступка от него никак не ожидал.

Почему Стилу вдруг взбрело в голову вести на ужасную войну ребенка и обучать его смерти? Неужели Антихрист и впрямь запутался? Или… Нет, Альт не хотел верить в то, что его брат окончательно принял сторону Сатаны. Стил, конечно, мог действовать с Сатаной заодно, исполнять его приказания, но принять его душою он был не в состоянии. Альт не знал, как помочь брату. Всю ночь он просидел около постели Антихриста, но тот даже не пошевелился. Виктория ни разу не справилась о здоровье Стила. Альт жалел брата еще и потому, что Стил никому не был нужен, все могли только использовать его в своих корыстных целях.

Утром Антихрист глухо застонал и попробовал пошевелиться. Альт положил руку ему на лоб, который весь горел. Приоткрыв мутные глаза, Стил сказал:

— Демиен, пойдем со мной.

Альт склонился к брату и тихо прошептал:

— Стил, это я, Альт. Я с тобой.

— Уйди… Где мой сын?

— Успокойся. Вот, выпей.

Альт поднес к губам Антихриста стакан воды, и тот отпил чуть-чуть. Через несколько минут взгляд Стила прояснился. Он слабо сказал:

— Альт, это ты? Не оставляй меня, брат.

— Не оставлю. Как ты себя чувствуешь?

— Все болит. Слабость ужасная. Мне кажется, я скоро умру.

— Не говори так! Ты поправишься. Все обойдется.

Антихрист чуть усмехнулся:

— А ты уверен, что так будет лучше? Даже ты скоро отвернешься от меня. Вы заберете Демиена. Виктория меня не любит. Нет, лучше умереть.

Альту грустно было слышать такие речи, но он понимал, что Стил не совсем еще пришел в себя и поэтому, возможно, бредит. Он провел рукой по черным волосам Стила, среди которых, не смотря на все прожитые годы, не было ни одного седого волоска. Антихрист сказал:

— Тепло твоей руки напомнило мне о жизни. Как далек я от нее!

— Стил, обещай мне, что ты оставишь мысль об обучении Демиена войне.

— А вот эту мысль, мой любезный братец, я никогда не оставлю.

Слова Антихриста больно резанули по сердцу Альта, но, чтобы не расстраивать больного, он промолчал.

Через некоторое время Стил уснул, и тогда Альт впервые серьезно задумался над тем, что надо что-то решать. Он твердо знал, что не позволит брату испортить мальчика. Но Стил упрям, и даже если спрятать от него Демиена, он все равно разыщет сына. Перед Альтом встал выбор: или отдать Демиена в руки Сатаны и Антихриста, или уничтожить Антихриста. Альт посмотрел на беззащитное тело брата, лежащее пред ним, и впервые мысль об убийстве пришла к нему в голову. Альт содрогнулся от ужаса. Убить собственного брата? Нет! Но чем больше Альт размышлял, тем больше он понимал, что другого выхода нет.

Когда Стил вновь открыл глаза и посмотрел на мрачного Альта, он без слов все понял.

— Ты убьешь меня, да? Что ж, помнится, не так давно я предлагал тебе это сделать. Но ты спасовал. Теперь же у тебя есть еще одна прекрасная возможность. Я не смогу оказать тебе ни малейшего сопротивления. Так что не медли, Альт. Я благословляю тебя. И пусть совесть не мучает тебя потом — я этого не заслуживаю. Напротив, смерть — это слишком легкая кара для меня.

Альт сказал:

— Брат, вернись! Последний раз прошу тебя. Я же знаю: ты хороший.

Антихрист горько усмехнулся:

— Альт, не обманывай сам себя, ты ведь знаешь, что это не так. Я чудовище. Убей же меня.

— Стил…

Не договорив, Альт вышел из спальни. Его долго не было. Потом он вошел в комнату с Викторией. Лица обоих были серьезны. Подойдя к постели Антихриста, Альт начал:

— Это трудное решение, и мы должны принять его все вместе. Виктория согласна лишить тебя жизни. Я же сомневаюсь.

— Не сомневайся брат. Сделай это.

— Но что будет с тобой? Ты вновь попадешь в Ад?

— Не знаю. Это неважно. Но так даже лучше. В Аду я встретил Викторию, и там она любила меня.

Альт разжал ладонь, в которой находился пузырек с ядом. Одна капля — и все кончено.

— Прости, брат.

Виктория спокойно сказала:

— Прощай, Стил.

Альт поднес яд к губам брата.

Глаза Антихриста закрылись.

Пузырек выпал из дрожащей руки Альта, сам же он, обняв мертвое тело, приник к нему и слезы покатились из глаз убийцы.

Виктория безмолвно смотрела на это несколько мгновений, потом же, вскрикнув, потеряла сознание.

Когда Альт с большим трудом привел ее в чувство, волшебница забилась в агонии. С ней случилась истерика. В исступлении она кричала:

— Стил! О, нет! Зачем ты убил его, Альт?! Я любила его больше жизни! Убей теперь и меня!

Альт ничего не понимал. Еще недавно Виктория с пренебрежением относилась к его брату, но, стоило тому умереть, как она начала страдать от своей собственной любви к нему. Горю Виктории не было предела. Из ее прекрасных глаз текли реки горьких слез, иссушить которые никто не был в силах. После смерти Антихриста жизнь Виктории превратилась в сущий Ад, ибо она постоянно грезила о возлюбленном, которого потеряла.

 

Глава 6. Война

Вскоре после убийства тело Антихриста исчезло из его спальни. Но это никого не удивило — Стил давно перестал быть обычным человеком.

Смерть Стила надолго выбила Альта из колеи. Виктории же было и того хуже. Она стала печальна и замкнута. Волшебница не могла простить себе того, что дала согласие на убийство любимого. Демиену решили сказать, что отец вновь отправился в далекое путешествие, и пообещали, что когда-нибудь он вернется.

На третий день после убийства брата Альт услышал из ниоткуда противный голос Сатаны. Он издевательски вещал:

— Как благодарен я тебе, о глупец, за то, что ты приблизил ко мне Антихриста.

Альт встревожено спросил:

— О чем ты? Я не понимаю.

— Ты знаешь, что однажды Стил уже умер. Он попал в Ад, а потом я сделал из него Антихриста. Его душа вновь обрела физическое тело, которое подчинялось мне. Когда же ты убил его, погибли мешающие делу чувства, осталась лишь пустая душа и подвластное мне тело. И теперь Антихрист стал близок мне по идеям и по духу. Отныне без всяких угрызений совести и мешающих делу чувств он может вершить мою волю. Благодарю тебя, Альт!

Альт воскликнул:

— О, нет! Но ты врешь, исчадие Ада!

Сатана жутко засмеялся. Он прошипел:

— Я не вру. Взгляни на эту стену. Сейчас сквозь нее ты увидишь деяния истинного Антихриста, которого создал ты!

И впрямь, на стене появилось изображение планеты Земля и Сталина…

Когда его убили, Стил материализовался в своей спальне на Земле. Он вновь был Сталином. Но на этот раз душа его была спокойна и непоколебима, разум прояснился, и Антихрист не ощущал в себе ни одного чувства. Холодное спокойствие и абсолютная расчетливость царили отныне во всем его существе. Стил был твердо уверен в том, что повергнет Иисуса. Антихрист все знал о происшедшем, но мысли об Альте и Виктории больше не волновали его. После окончания своей миссии на планете Земля Антихрист решил забрать у Виктории Демиена и лично заняться обучением мальчика.

После своей смерти Стил услышал голос Сатаны:

— Приветствую тебя, мой верный соратник! Теперь мы едины не только помыслами, но и душою.

Стил отвечал:

— Да, Сатана. Тебе больше не придется заставлять меня исполнять твои поручения. Я сам буду следовать за тобой и мыслить лишь о твоих интересах. Никто не сможет победить нас! Славлю тебя!

Торжественным голосом Сатана произнес:

— Благословляю тебя, мой верный друг, отныне мы едины. Ты более не раб для меня, но брат. Любое твое желание будет исполнено.

Сатана замолчал, Стил же погрузился в безмятежный сон, а утром он всем покажет на этой планете, что такое истинная власть Антихриста.

Среди всех владык Союза Сталин запомнился как наиболее ужасный. Нет, народ не ненавидел его. Напротив, верные соратники Антихриста сделали так, чтобы люди боготворили этого нелюдя и верили в него. Культ личности Сталина царил во всем Союзе, и ничто не мешало тирану воплощать в жизнь свои зверские замыслы. Те люди, которые были более прозорливы, нежели ослепленный и введенный в заблуждение народ, по приказу Сталина были оперативно уничтожены. Антихрист аккуратно заботился о том, чтобы ничто не поколебало его абсолютную власть. Он был неумолим. Помимо миллионов людей из народа он уничтожал также своих бывших соратников, если только вдруг у него появлялось подозрение в том, что соратник более не верен ему.

Антихриста боялись, и никто не мог свергнуть его. Тем временем Иисус продолжал наступать на Антихриста со своей армией фашистов. Народ Союза бился за свою страну изо всех сил, искренне веря в Антихриста и в правоту этой войны. Фашисты же, обманутые увещеваниями Иисуса, так же одержимо шли в бой, не ведая, чью волю они исполняют на самом деле. Каждый из двух народов думал о себе и о своем правителе, которого боготворил.

Как-то ночью Сталин с помощью волшебного зеркала перенесся в апартаменты Гитлера и между ними произошел следующий разговор.

Антихрист сказал:

— Приветствую тебя, мой дерзкий противник!

Гитлер засмеялся. Нахохотавшись от души, он заметил:

— Ну и видок у тебя!

Стил парировал:

— А ты как был уродом, так и остался.

— Ну и каковы же твои планы, Сталин?

— Победить во что бы то ни стало. Ты будешь разгромлен начисто, так что готовься.

Иисус покачал головой:

— Ну уж нет! На этот раз моя очередь выигрывать. Вот увидишь, придет время, и вся эта планета будет принадлежать мне.

— Сатана сказал, что она должна принадлежать другому народу, ибо эти люди исполняют его волю.

— Сатане придется потесниться, и на этот раз он уступит. Во Вселенной еще много планет с людьми, на которой пока ни Бог, ни он не застолбили территорию. Пускай туда и отправляется.

Сталин возразил:

— Сатана хочет получить именно эту планету, и он ее получит. Я здесь, чтобы помочь ему в этом. Сильнейший из народов, который мог бы оказать ему сопротивление, почти уничтожен. И ты помогаешь мне его уничтожать.

— Я хочу уничтожить не только народ Союза, но и другие народы. Лишь мои последователи — фашисты — должны остаться на Земле, чтобы править всеми другими народами, которые скоро превратятся в рабов.

Антихрист спросил:

— Но зачем тебе вообще нужна власть над этим миром? Подумаешь, убили они тебя один раз, ну и что. Остальной-то мир не при чем.

Иисус яростно заявил:

— Мир это заслужил!

Сталин рассуждал:

— Значит, ты хочешь отомстить. Но разве ты не должен просвещать людей и указывать им праведный путь?

Иисус раздраженно ответил:

— Меня не касаются дела отца. Да, я выполняю его волю, но мне это уже порядком надоело. И, поскольку Бог позволил уничтожить все народы этой планеты, кроме одного, то я так и поступлю. Нельзя же все время притворяться святым!

Антихрист усмехнулся:

— А ведь я когда-то чуть было не попался на твои праведные речи. Я почти уступил.

— Да, но теперь ты знаешь, кто я на самом деле.

Сталин говорил:

— Я еще могу понять, что смысл деяний Сатаны заключается в пожирании людских душ. Если в человеке преобладают темные духи, то Сатана притягивает его к себе и завладевает душой. Но Бог? Почему он не творит людям добро?

— Чушь! Сатана тоже не творит людям зло. Ты все правильно сказал насчет Сатаны. Но если душа человека светла, то после смерти она попадает к Богу и ей там хорошо.

— Но почему ты хочешь поработить всю планету? Ведь это не есть хорошо.

— Все справедливо, Антихрист. Я должен уничтожить тех, кто распял меня.

— А остальные?

— Это их проблемы, а не мои. Власть Сатаны действительно слишком сильна. Поэтому на Земле почти нет праведников. Грешны все. Все люди заслуживают смерти и порабощения.

— Ты хочешь сказать, что у народов Земли преобладают темные души? Но это чушь!

— Нет душ темных или светлых. Душа каждого человека содержит как светлые, так и темные духи, поэтому Сатана может забрать все души.

— Но почему тогда все души не заберет Бог?

— Да моему папаше вообще ничего не нужно! Изредка в нем просыпается спортивный интерес к коллекционированию душ, но долго это не длится.

Антихрист заключил:

— Значит, людей подбивает на темные поступки лишь Сатана, а Богу ничего не нужно?

— Да, Бог не заботится о людях. Зачем это ему?

— Тогда какой смысл в праведных деяниях?

Иисус ответил:

— В праведных деяниях нет смысла, как нет его и в деяниях злых. Роковая ошибка людей заключается в том, что они пытаются разграничить хорошее и плохое, в то время как ни того, ни другого не существует. Ты же знаешь: все относительно. Но людей можно простить. Они давно перестали властвовать над собой, ими повелевают духи.

Сталин предположил:

— А если бы люди игнорировали свои чувства, тогда что?

Гитлер ответил:

— Если бы все люди из поколения в поколение игнорировали чувства и развивали бы свой интеллект, то, возможно, они когда-нибудь освободились бы, уничтожив Бога и Сатану. Но этого никогда не случится. Кстати, ты знаешь, какое диковинное мировоззрение навязали мои враги людям Союза?

— Да, сейчас они верят в спасительную силу строя, при котором у людей все общее и все люди при этом во всем равны. Глупцы! Человек изначально являлся уникальнейшим индивидуумом, и ничто не могло вторгаться в его жизнь и навязывать ему какие-либо рамки. А тут это стадо идиотов хочет ограничить себя одним забором, который никому не позволено будет перепрыгнуть.

Иисус заметил:

— Но тебе это только на руку.

— Мне — да. Так будет легче их уничтожить.

Гитлер спросил:

— Что ты будешь делать, когда закончишь войну на этой планете?

— Я найду, чем заняться. В любом случае заберу Демиена и буду лично обучать его всему, что умею сам.

— А если мальчишка не захочет?

— Как это не захочет?! Да он весь в меня! Вот увидишь, он станет великим владыкой.

— Не сомневаюсь. Что ж, скоро будет светать. Нам пора прощаться, дорогой Иосиф.

Антихрист усмехнулся:

— Прощай, любезный Адольф. Благодарю тебя за оказанную мне честь потрепаться с тобой.

Гитлер и Сталин засмеялись.

Антихрист шагнул сквозь зеркало и очутился у себя в спальне.

Интересно, что бы подумали люди Союза и фашисты, если бы узнали о встрече своих владык?

Антихрист вдруг вспомнил, как давно он не был с женщиной, и решил немедленно наверстать упущенное. Женщины Союза были далеко не идеальны, но, не смотря на это, Антихрист жаждал переспать с ними.

Стил решил дождаться утра, чтобы поиметь какую-нибудь женщину из тех, что придут в его красную крепость. Он сожалел о том, что не может заниматься любовью со многими женщинами Союза, которые не поняли бы подобного поведения со стороны самого Главнокомандующего.

Утром женщина не заставила себя ждать. Это была довольно упитанная работница, которая, несмотря на свои молодые годы, обладала не дюжим лишним весом. По мнению Антихриста, такая женщина могла только мечтать о близости с хоть каким-нибудь владыкой. Но когда Сталин сказал ей, чего он хочет, удивлению и смущению ее не было предела. Не дав ей и слова возразить, Сталин призвал:

— Ублажи великого вождя во имя славы коммунизма! Партия этого не забудет.

Женщина тотчас же согласилась. Без лишних слов и прелюдий Сталин пригласил ее к себе в спальню, и там она отдалась ему. Хотя женщина согласилась сама, было заметно, что ей стыдно. Этого Антихрист не понимал. Тогда впервые он воочию увидел результат идеологии, которую навязали народу, обреченному на гибель.

Имея женщину Союза, он ради развлечения сравнивал ее с Викторией, к которой уж более не испытывал никаких чувств. Эта женщина имела пышные формы, но тело Виктории было стройнее и сильнее, белая кожа подданной Союза была не такой ухоженной, как у волшебницы, цвет же светлых волос был более тусклым. Но в глазах этой женщины, имя которой ему даже не было известно, Антихрист увидел свет души, наполненной чувствами.

Интенсивно поимев женщину несколько раз, Антихрист почувствовал огромное облегчение. Он вновь начал думать о делах — об уничтожении лучшего из народов планеты Земля и о борьбе против Иисуса. Лежа рядом с женщиной, Антихрист задумчиво проводил рукой по ее светлым волосам, она же робко притихла. Через некоторое время женщина тихо спросила:

— Что же это вы, Иосиф Виссарионович?

Сталин лениво взглянул на нее и сказал:

— В том, что мы сделали, нет ничего плохого.

Женщина возразила:

— Но так не полагается…

Сталин ответил:

— Полагается то, что предписано законом, а законы здесь диктую я. Если мне угодно пользоваться твоим телом, то так и будет.

Женщина со слезами на глазах попросила:

— Сжальтесь, Иосиф Виссарионович, у меня муж и дети. Если кто-нибудь об этом узнает, то…

Она не договорила, так как Антихрист впился в ее шею зубами и задушил. Железная хватка его не дала волю отчаянному крику, который готов был сорваться с губ гибнущей женщины. Стилу вдруг захотелось попить людской крови. Не то, чтобы он любил кровь, просто ради разнообразия решил полакомиться ею. Язык владыки Союза остро ощущал тепло и упругость кожи, которую его зубы с легкостью проткнули, после чего фонтан горячей крови хлынул ему в рот и потек по глотке. С окровавленными губами и усами Сталин поднял лицо от шеи мертвой женщины и посмотрел на окровавленную постель и ряд зияющих дыр в шее жертвы. Уходя из спальни, Сталин сказал:

— Ты выполнила свой долг, гражданка.

Тем временем в цитадель, которую покинул Антихрист, вернулся Демос. Оказывается, Стил не смог убить его разрядом, а лишь откинул далеко-далеко на грань измерений, но великий маг сумел выбраться оттуда.

Когда Демос появился в цитадели, он уже был в курсе всех событий. И теперь он жаждал самой жестокой мести. Викторию он просто заточил в цитадели и с помощью магии ограничил ей доступ за пределы этой тюрьмы, Демиена маг вернул в цитадель, Альту позволил остаться в качестве слуги, а со Стилом он ничего сделать не мог, так как Антихрист стал очень могущественным и находился под опекой Сатаны в другом измерении. Более того, Стил уже не любил Викторию, зато она непрестанно грезила о нем, что и позволило Демосу денно и нощно издеваться над волшебницей.

Маг сказал, что Демиен не будет обучаться магии, но прочие занятия посещать разрешил. Как-то трехглазый Демос пригласил Демиена к себе в кабинет и спросил:

— Сколько тебе уже лет, малыш?

— Шесть.

— И много ты умеешь?

— Как это?

— Ну, чему тебя обучили на занятиях? Ты понимаешь магию?

— Нет. Но учусь я хорошо.

— Конечно, у тебя светлая головка. А магия тебе и вовсе не нужна.

— Но мама всегда очень волновалась за нее.

Демос усмехнулся бескровными губами.

— Мама сама далеко не все понимает. Но у тебя очень хорошая мама. А твой отец?

Глаза мальчика загорелись. Заметно повеселев, Демиен сказал:

— Он сейчас в путешествии, но обещал вернуться. Я так его жду!

— Что ты о нем знаешь?

Демиен растерялся. Неуверенно он ответил:

— Я люблю папу.

— Ну-ка, поди сюда.

Клыкастый Демос подозвал мальчика и посадил его на колени. Маг начал говорить:

— Есть кое-что, о чем ты должен знать.

— Что?

— Твой отец очень могущественный человек. От него зависят миллионы людей.

— Но это же хорошо!

— Ну что ж… Скажи мне, а ты когда-нибудь убивал?

— Нет, что ты! Нам рассказывали, как это плохо. Правда, некоторые знакомые ребята убивали животных на планетах, но они поступали неправильно. Я всегда очень жалею животных. Они ведь живые. Животные беззащитные, и поэтому их надо жалеть и защищать.

Демос довольно ухмыльнулся. Он заметил:

— Да при чем тут животные? Я говорю о человеке.

Демиен ошарашено посмотрел на мага и воскликнул:

— Человека?! Что ты!

Демос подумал про себя: «А мальчишка совсем невинен. Ну надо же, имя таких родителей, он считает грехом убийство. Откуда это в нем? Впрочем, неважно. Настрою его против Стила. У ребенка хорошая наследственность, и при умелом воспитании можно сделать из него кого угодно. Что ж, Демиен, ты будешь тем, кем я захочу тебя увидеть».

Вслух маг сказал:

— Людей убивает твой отец.

Демиен воскликнул:

— Нет! Ты врешь!

— Успокойся, нервы тебе еще понадобятся. Слушай внимательно. Сейчас твой отец правит одним народом и имеет целью уничтожение этого народа. Кроме того, он воюет против такого же злодея — Иисуса, или Гитлера — и вместе они уничтожают невинных людей. Сейчас, мальчик мой, ты будешь лицезреть события, которые будут происходить прямо перед тобой вот на этой стене. С помощью магии я заставлю ее показать то, что происходит сейчас с народом твоего отца. Смотри!

Широко распахнутые глаза потрясенного ребенка жадно впились в стену, на которой появилось четкое изображение местности, причем слышны были все звуки, и чувствовались все запахи.

Под лазурным небом душистое поле ласкал нежный ветерок. Яркое солнце согревало мягкую цветущую землю, томно раскинувшуюся под молодым небосводом.

Демиен сказал:

— Ух ты! Как красиво! Что это за планета?

— Это голубая планета Земля. На ней живет много народов, расселившихся по разным странам, границы которых определили сами.

Вдруг яркую картину живой природы сменило серое изображение какого-то помещения. Появилось много непонятных запахов, в том числе запах пороха и крови.

Демиен спросил:

— Что это?

— Это место, где враг твоего отца — Гитлер — уничтожает людей, которых папа посылает на войну.

— Зачем?!

— Твой отец посылает на смерть людей, и его противник — Гитлер — тоже посылает на смерть людей. Война — это смерть. Стил заботится о том, чтобы невинные люди погибали.

— Демос, я не понимаю! Какой смысл в войне? Зачем много людей убивают друг друга?

— Война — дело бессмысленное и бесполезное для людей. Обычно это нужно лишь нескольким владыкам, а все остальные — невинные жертвы. Диктатор, обладающий сильной личностью, может внушить огромной массе людей практически все, что угодно. Так Иисус посылает фашистов на резню, так твой отец посылает людей Союза на убой. Поверь мне, Демиен, что ни один из тех, кто идет в бой, не выиграет ничего для себя. Мирным людям, некогда жившим в стране, которой сейчас правит Гитлер, никакого дела нет до людей, живущих в Союзе. Счастье человека заключается не в осознании им того, какую территорию занимает его страна, а в созерцании здоровых и радостных детей, веселой жены и уютного дома. Теперь, в военной обстановке, ничего этого нет. Каково, а? На самом деле ни один человек из этих воюющих миллионов людей не поощряет войну, но, тем не менее, люди одержимо сражаются.

— Но неужели они не понимают, что это глупо?

— Когда владыка выступает перед своим народом, который сплочен в единую массу, то убедить эту массу в своем мнении равносильно убеждению слабейшего индивидуума из массы. Люди просто повинуются стадному чувству, приказаниям, каким-то уверениям. Обе воюющие страны потеряют очень много. Будет разрушено производство, испорчены земли, погибнут миллионы людей, столько же будет раненых и калек. Каждая сторона сражается за мнимую свободу. Но позволит ли владыка какому-то грязному солдату стать свободным? Наоборот, Демиен! Солдаты служат в войне инструментом, но с ним обращаются во сто крат хуже, чем с неживым предметом. Ни Гитлер, ни твой отец никогда не пойдут по дороге этих солдат, никогда не потеряют ноги, крови, надежды, жизни, в конце концов. Иисус жаждет овладеть миром и подчинить его себе. Всего лишь один Иисус! А людей в мире миллионы. Так не проще ли просто убить Сталина и Гитлера, вместо того, чтобы уничтожать полпланеты? Конечно же, проще. Но люди этого не сделают. Твой отец будет продолжать истребление миллионов.

— Но зачем папа это делает?!

— Зачем Стил убивает людей? А почему бы и нет? Это миссия твоего отца — убить лучших, умных, добрых, настоящих людей на голубой планете. Посеять в их стране страх и боль, голод и несчастья. Гитлер и твой отец хотят уничтожить этих людей. Я знаю, ты не понимаешь, для чего им это нужно. Но так ли важно, для чего? Дело не в том, зачем, а в том, что они это делают. Они уничтожают, убивают людей! Смотри!

Демиен обратил пылающий взор на темную комнату, от которой разило запахом гари. Мальчик стал вглядываться. Вот он увидел много людей, беспорядочно лежавших на голом полу. Грязные, изможденные лица; рваная, в запекшейся крови одежда; стоны и стенания людей, мучающихся в предсмертной агонии. Кажется, еще чуть-чуть — и душа несчастного покинет грешный мир. Но нет! Нестерпимая боль продолжается мгновение, потом еще мгновение, и еще… Какой-то солдатик с непокрытой русой головой лежит на боку и пытается шептать молитву, которая никогда и никем не будет услышана. У солдата жар, и воспаленное сознание одержимо хватается за эту молитву и жаждет ее, но губы не повинуются и изломанными пальцами он пытается расшевелить их. Светлые, как самое чистое небо, глаза его смотрят куда-то в даль…

С неимоверным шумом дверь резко распахивается. На пороге появляются люди в круглых железных шлемах. Они хватают этого солдата, который кричит от боли в израненном теле, и несут его куда-то. Кроме него схватили еще несколько полуживых мужчин. Потом люди в касках достают автоматы и начинают одержимо палить по лежащим на полу. Вспыхивает огонь, раздаются крики, стоны, предсмертные вздохи, проклятия, имя Бога. Уходя из жизни, люди, обреченные Сталином на тяжкую смерть, помнят о Всевышнем. Людские тела вздрагивают от пронзающих их путь, и фонтанами бьет кровь, алая и темная. Через несколько минут на полу не осталось ни одного живого человека. Смерть пришла быстро и грубо. Никто не хотел умереть так.

Мертвые тела лежат вперемешку, глаза некоторых людей открыты и безмолвно устремлены на фашистов. Страшные глаза! Нет, в них нет ни упрека, ни страха, ни гнева. В них нет ничего. Они пусты. Пусты как вечность, и напоминают фашистам о том, сколько боли им придется претерпеть ради своего владыки — Гитлера.

Русого же солдата и несколько его товарищей по несчастью ведут в серое, невзрачное строение. Там полуживых людей бросают на съедение собакам. Голодные звери, давно поджидающие лакомство, с остервенеем набрасываются на добычу. Глаза зверей горят злобным огнем, с острых клыков стекает слюна и кровь. Натренированные пасти ловко раздирают человеческое тело, откусывая большие куски и проворно прожевывая красное сочное мясо. Солдаты умерли за одну минуту в жесточайшей агонии, но русому солдату показалось, что прошла вечность. Первый укус длился неимоверно долго и принес режущую боль. Провалившись куда-то, солдат увидел свою жену и детей. Они стояли, тяня к нему руки и умоляя не покидать их. Солдат хотел их обнять, но его отделяло от семьи бушующее море черной крови, которое приносило нестерпимые страдания. Перед смертью сознание на миг прояснилось, и последнее, что увидел солдат, была разинутая пасть пса и горящие ненавистью глаза. Душа закричала от ужаса, ибо солдату привиделся сам Сатана. Он понял, что Бог покинул его.

Демиену было неимоверно жалко этих людей. Мальчик не понимал, зачем люди причиняют друг другу боль, вместо того, чтобы жить в мире. Это бессмысленно и глупо. Закрыв лицо ладонями, Демиен заплакал. Ему было очень плохо. Демос же ликовал. Отчетливо и неспешно он произнес:

— Это только начало. Это самое лучшее из всего, что ты увидишь. Вот, как твой отец несет людям зло. Согласись, он заслуживает самой жестокой кары.

Убрав ладони от заплаканного лица, Демиен закричал:

— Нет! Не надо никому причинять боль!

Демос цинично заявил:

— Но люди только этим и занимаются. Особенно такие, как твой отец.

— Нет! Папа хороший!

— Хороший?! Тогда смотри!

И мальчику пришлось смотреть на еще более ужасные картины.

Огромное открытое пространство заполнено людьми. Небо ясное, но его не видно из-за дыма и гари. Воздух сотрясают оружейные залпы, взрывы бомб и гранат, крики раненых и лязг оружия. Огромные полчища людей идут друг против друга. Каждое мгновение людей настигает смерть. Кто-то встречает ее с облегчением, кто-то со страхом, а кого-то небытие застает врасплох. В этом хаосе командиры пытаются ориентироваться, отдают приказы, соглашаются или не соглашаются с поступившими предложениями. Ничто не способно прекратить резню, кроме самих людей, но они этого никогда не сделают. Одежда бойцов грязная, рваная, пропитавшаяся засохшей и свежей кровью. В глазах людей безумие, изо всех сил они стараются ориентироваться и предупреждать удары противника.

По чистому и светлому небу пронесся темный ангел и выстрелил по полчищам противника. Тут же смерть настигла многих, и они пали, как подкошенные. Через некоторое время в небесах завязалась борьба летающих машин. Летели с небес снаряды, лились реки крови, тысячи душ покидали кровавые тела…

Роскошно убранная комната залита ярким светом. Мягчайший ковер с диковинным рисунком застилает пол, искусно писаные картины украшают стены. Высокие шкафы с рядами книг и теплый камин делают комнату особенно уютной. На удобной софе сидит человек, с удовольствием кутающийся в теплый халат. Он потягивает бокал вина и парит ноги, лениво просматривая какие-то газеты. Время от времени он медленно кивает головой, будто бы соглашаясь с чем-то. Вот губы его растягиваются, из-под черных усов показываются зубы, и человек разражается хохотом. Смех его тут же наполняет светлую комнату и сотрясает воздух.

Демос сказал:

— Ты видел тех, кто борется во имя своих повелителей, отдавая жизнь и подвергая тело и душу страданиям, а теперь ты видишь этого самого повелителя. Это твой отец, который переселился в тело Сталина — бывшего владыки Союза.

Демиен яростно закричал:

— Ты врешь!

Демос не проронил ни слова. Да и не нужно было ничего говорить. Демиена и без того до глубины души потряс разительный контраст между кровавой резней двух армий и уютной комнатой владыки.

Но вот светлую комнату сменяет другая картина, которая, увы, вновь печальна. Демиен видит ряд невысоких деревянных домов. Около каждого дома есть какие-то животные.

Демос поясняет:

— Так живет мирный народ Союза. Не весь, конечно. Эти животные и земля, на которой живут люди, кормят их.

Демиен чувствует запах лета и травы, ароматы цветов. «Вот здесь никак не может быть войны»— думает он. По дороге полная старушка в платочке гонит прутиком каких-то больших животных. Раздается выстрел, и пуля убивает старушку, вонзившись в ее голову. Платочек тут же краснеет, а мертвое тело падает на землю. Стадо животных, почуяв опасность, бросается врассыпную. Огромная масса людей в железных касках нападает на деревню. Некоторые мирные жители, успевшие схватиться за косу, нож или ружье, тут же убиты. Приспешники Гитлера врываются в дома, убивают пытающихся оказать сопротивление, остальных же берут в плен, хотя таких совсем немного. В основном это молодые женщины, которых военные насилуют и заставляют выполнять все их дикие прихоти. Демиен видит, как дверь в хату распахивается, и туда врываются двое фашистов. Они отбирают грудного ребенка у женщины, дрожащей от страха, и бросают его в кипящий котел. Раздается полный страдания крик ребенка, который умирает. Мать голосит и чуть ли не падает в обморок, фашисты же связывают ей за спиной руки. Через некоторое время они достают сварившееся тело ребенка и разделывают его ножом. Отрезают голову с вытекшими глазами, ручки и ножки. Солдаты едят малыша, пихая куски мяса в рот матери. Она плачет и пытается вырваться, но все напрасно. Вскоре она умирает.

Демиен обхватил голову руками и зарыдал. Захлебываясь, он кричал:

— Ненавижу! Всех ненавижу!

Демос поинтересовался:

— И отца?

— Всех ненавижу! Тебя, отца, маму, за то, что вы допускаете такое. Как вы можете жить, когда такое происходит!

Бескровные губы Демоса растянулись в довольной улыбке.

Он подождал, пока Демиен немного успокоится, и вновь заставил его смотреть. На этот раз мальчик увидел мрачное помещение, где туда-сюда сновали озабоченные люди в белых халатах. Они что-то изобретали. Когда же средство было готово, его полагалось испробовать. Для этих целей как нельзя лучше подходили военнопленные. Гитлер сам лично отдал приказ использовать взятых в плен солдат Сталина для опытов.

В специальной лаборатории, оснащенной всевозможными датчиками и приборами, находится кресло, куда приковывают людей для опытов. На сей раз туда поместили молодого солдата, который еле жив от страха. Кроме того, он измотан голодом и нечеловеческими условиями, в которых его держали. Его привели, чтобы испробовать несколько новых средств, созданных учеными Гитлера. Опыты начали с глазных капель, которые предполагалось давать фашистам, чтобы те могли избежать раздражения глаз при неблагоприятных условиях. Но, видимо, капли были еще не совсем готовы, потому что от них глаз солдата просто вытек. Прикованный к креслу ремнями за руки и за ноги, солдат закричал и замотал головой. Но ученые уже готовились проводить следующий опыт. Это было химическое вещество, которым планировалось отравлять воду, чтобы при ее употреблении люди умирали. В стакане растворили несколько крупиц этого вещества, и насильно заставили все того же солдата его выпить. Через секунду у него начались жесточайшие судороги, длившиеся в течение минуты. Потом солдат умер. Гитлеровцы сочли, что вещество еще не готово к использованию, потому что смерть от него наступает не так быстро, как хотелось бы.

В это же время в других лабораториях пробовали различные газы. В специальную камеру загоняли военнопленных и пускали газ. Люди для эксперимента выбирались с различной комплекцией и выносливостью. В этот раз погибли все.

Безжизненные людские тела рухнули на пол.

Демиен сказал:

— Очень плохо тем, с кем это делают, но еще хуже самим виноватым. Те, кто отдают подобные приказы, страдают не меньше.

Демос удивленно округлил три глаза:

— Что ты хочешь сказать? Думаешь, распорядителям плохо от того, что они делают? Нет, Демиен, угрызениями совести они не страдают.

— Да нет же! Наоборот. Им сначала плохо, а потом они отдают подобные приказы. Они велят убивать, потому что сами страдают.

Демос не понимал, о чем говорит мальчишка.

— Нет, ты что-то путаешь.

— Если папа отдает приказы убивать, значит, ему плохо. Потому что счастливый человек никогда не будет приносить зло другим людям.

Демос подумал про себя: «А что, может, он и прав. Но не хватало мне только, чтобы он начал жалеть своего отца. Нужно его разубедить».

— Послушай, Демиен, все не так. На самом деле твой отец очень счастливый человек. У него есть замечательный сын — ты, прекрасная женщина, лучшая во Вселенной цитадель, молодость и красота. Разве такой человек может быть несчастен? Нет, он вполне доволен жизнью.

— Но зачем он убивает?!

— Потому что хочет!

Демиен продолжал спорить:

— Просто так он хотеть не может. Он или несчастен, или его кто-то заставляет.

— Давай прекратим этот ненужный спор. Ты устал и расстроился. Есть факт. Твой отец — убийца. Это все, то тебе нужно знать.

— Он не убийца!

— Демиен!

Расстроенный мальчик опять заплакал. Демос подумал: «Если все так, как он сказал, это значит, что Сатану что-то мучит. Нет, такого быть не может. Ребенок ошибается».

Больше Демиен не проронил ни слова. После увиденного он как будто окаменел. Довольный Демос отвел мальчика в его комнату. Маг знал, что отношение ребенка к Антихристу теперь будет вполне однозначным.

Сначала Демиен просто лежал в своей кровати под одеялом, просматривая в воспаленном мозгу одну за другой увиденные картины. Потом ему стало очень жаль невинных людей, которые страдали по чьей-то злой воле. От жалости Демиен начал плакать. Поток крупных слез окропил личико ребенка, сердце которого разрывалось от боли и досады. Демиену хотелось, чтобы кто-нибудь его утешил, и он раздумывал над тем, идти к Альту или нет. Мальчик всегда очень любил дядю. Мать вполне могла не понять его, но Альт — никогда. Немного успокоившись, Демиен вылез из-под одеяла и направился в комнату дяди.

Ребенок бесшумно открыл дверь в темную комнату. Альт спал. Темнота сковала ужасом тело мальчика и, вздрогнув от страха, он опрометью бросился в кровать Альта, который тут же проснулся. Увидев плачущего ребенка, Альт тут же включил свет и с беспокойством спросил:

— Демиен! Что случилось?

Но мальчик только всхлипывал и не мог ничего объяснить. Он свернулся калачиком и уткнулся в бок дяде. Вскоре ребенок, утомленный волнениями, уснул. Альт тут же поднялся и направился к Демосу. Довольный маг восседал в своем кабинете. Альт вошел, не постучавшись, и тут же спросил:

— В чем дело? Это ты расстроил Демиена?

Маг расплылся в улыбке:

— А, так ты уже знаешь. Да, я показал мальчику захватывающий фильм о том, как его отец расправляется с невинными людьми. Но не смей меня критиковать. Ты ведь тоже хочешь, чтобы он не имел с Антихристом ничего общего.

Альт возразил:

— Стил был бы для него хорошим отцом. Но такие, как ты и Сатана не дают людям жить. Что именно ты ему показал?

Демос взмахнул рукой, и одна из стен превратилась в огромный экран, на котором Альт увидел несколько картин, которые недавно лицезрел Демиен благодаря коварному магу. Обычно уравновешенный Альт вскричал:

— Как ты мог?! Это же… чудовищно!

Маг заорал:

— Да! И это дело рук твоего брата — Антихриста! Видишь, какой он подонок?

— Не смей так говорить о нем! Что ты наделал?! Что теперь вырастет из мальчика? Как ты мог?

Демос лишь смеялся в ответ. Услышав крики, пришла Виктория. Когда Демос показал ей те же картины и нелестно отозвался об Антихристе, она сказала:

— Тебе не следовало этого делать. И знай: чего бы ты ни сказал о Стиле, он всегда останется единственным для меня.

— Дура! Не понимаю, куда делась та своенравная волшебница, которую я некогда пригласил в цитадель?

— Я и сейчас никому не позволю меня обидеть. Но моя любовь к Стилу — это не твое дело.

Альт сидел в кресле, в отчаянии обхватив голову руками. Он убил Стила, чтобы тот не показывал мальчику войну и не учил его жестокости, а тут Демос в одночасье показал ребенку все худшее, что только можно было себе представить. Наконец он спросил:

— Чего ты добиваешься, Демос?

— Я хочу отомстить Антихристу за то, как он обошелся со мной. Я этого не заслужил. Ведь так, Виктория?

Волшебница лишь пожала плечами…

Хотя Антихрист был к ней равнодушен, кое-кто другой грезил о ней. Это был Иисус. Он не забыл ту ночь, что они провели вместе, и жаждал повторить все вновь. Сын Божий несказанно завидовал Антихристу, которого любила такая женщина. Наконец, Иисус не смог больше ждать. «Пока Антихрист воюет здесь со мной, нанесу визит прекрасной волшебнице. Моего отсутствия никто не заметит»— решил сын Божий.

Он не преминул тут же оказаться в апартаментах Виктории, где она после конфликта с Демосом недовольная ходила по комнате. Молодую женщину взбесило то, что Демос пытается воздействовать на ее сына и, кроме того, хочет настроить его против отца. Размышления волшебницы прервал материализовавшийся Иисус. Недоуменно взглянув на него, Виктория спросила:

— Чего тебе надо?

Конечно, ему нужна была она, но Иисус знал, что так просто она ему не отдастся. Поэтому он пошел на хитрость.

— Если захочешь, ты можешь встретиться со Стилом.

Виктория с надеждой и радостью воскликнула:

— Он жив!

— Более чем когда бы то ни было. Он служит Сатане. Но это не помешает вашей встрече.

— Он хочет увидеть меня?

— Не отказался бы. Но для этого ты должна сначала ублажить меня.

Волшебница с неприязнью взглянула на какую-то грязно-белую рясу, под которой Иисус прятал свои хилые мощи. Он же с восхищением созерцал ослепительную волшебницу, блистающую своей красотой. Иисус не выдержал:

— Виктория, пожалуйста!

Подозрительно она спросила:

— Как я потом встречусь со Стилом?

— Я перенесу тебя прямо на голубую планету, где он сейчас правит одним народом.

Неожиданно для самой себя Виктория воскликнула:

— Я не верю тебе!

Но Иисус продолжал настаивать:

— Разве ты не хочешь увидеть Стила, прикоснуться к нему, ощутить жар его тела?

Виктория сдалась. Слишком сильно любила она Антихриста, чтобы отказаться от возможности встретиться с ним, даже если для этого нужно было отдаться другому.

Вздохнув, она сказала:

— Ну хорошо, иди сюда.

Глазки Иисуса пылали вожделением. Наконец-то! Он снял платье с волшебницы и начал целовать ее прекрасное тело. Его ласки ей были противны, и, закрыв глаза, Виктория еле терпела прикосновения Иисуса. «Скорее бы это закончилось»— думала она. Давным-давно, когда Антихрист послал ее к Иисусу и она отдалась ему, ей было хорошо. Сейчас же она даже не пыталась возбудиться. Она думала лишь об Антихристе и об их встрече. Она ощущала частое дыхание и толчки Иисуса. Виктория надеялась, что скоро все закончится, но Иисус не унимался. Потом, вдоволь насытившись ею, он с довольной гримасой откинулся на подушки. Виктория нетерпеливо сказала:

— Ну? Веди меня к Стилу.

Иисус повернул к ней свое тощее лицо с жидкой бородкой и сказал:

— Извини, красавица, но он вряд ли захочет тебя увидеть.

И он тут же исчез, а разъяренной волшебнице осталось лишь сетовать на себя за то, что она так легко попалась на подлую уловку этого мерзавца.

Не успела Виктория прийти в себя после визита Иисуса, как в ее комнату вошел Демос. Ледяным голосом волшебница спросила:

— Чего тебе надо?

Бескровные губы чуть заметно шевельнулись, и маг прошипел:

— Тебя.

Виктория всмотрелась в три зловещих глаза Демоса и поняла, что он не шутит. Она старалась сохранять спокойствие.

— Если ты приблизишься ко мне, то…

Демос прервал, крикнув:

— Что?! Что ты сделаешь? Исчезнешь? Убьешь меня? Позовешь на помощь Антихриста? Нет, Виктория. Те не можешь уйти и оставить здесь Демиена, ты не можешь совладать со мной и Антихрист не придет к тебе на помощь. Лучше отдайся по-хорошему. Впрочем, мне все равно.

По мановению руки мага одеяние спало с него, обнажив уродливое красное тело в язвах и вздымающихся пузырьках. Виктория подумала: «Как же я раньше не замечала его уродства?» Она знала, что сейчас произойдет, но не могла ничего поделать. Вдруг, повинуясь какому-то импульсу, она вскочила и мимо мага бросилась в комнату Альта.

Брат Антихриста спал вместе с Демиеном. Виктория влетела в комнату и захлопнула дверь. В отчаянии она воскликнула:

— Альт! Что делать?

Альт тут же поднялся.

— В чем дело?

— Демос хочет, чтобы я… Ну, ты понимаешь… Чтобы я вновь стала его любовницей.

Альт ничего не успел ответить, потому что на пороге появился Демос. Он сказал:

— Ага, спелась с братцем Антихриста! Почему Антихристу ему не забрать вас всех в Ад?

— Оставь ее, Демос, — попросил Альт.

— Молчать! Ты здесь вообще никто.

Вдруг Альта осенило.

— Если ты посмеешь хоть пальцем тронуть брата Стила, то он уничтожит тебя.

От такой неслыханной наглости Демос даже растерялся. Но, быстро придя в себя, он ответил:

— Сейчас Антихрист служит лишь Сатане, и ему никакого дела нет до всех вас.

— Ты уверен?

Демос сдался:

— Ладно, Альт, тебя я не трогаю, мне нужна она.

— Что тут происходит? — спросил Демиен, которого разбудили голоса взрослых.

Маг ответил:

— Ничего, Демиен. Просто мы немного поспорили с твоей мамой, и сейчас мы уходим.

— Мама, иди ко мне! — неожиданно попросил мальчик.

Бросив на мага торжествующий взгляд, Виктория направилась к сыну.

— Мы еще увидимся, — прошипел Демос и покинул комнату, за ним последовал Альт, решивший, что Виктории и Демиену необходимо побыть наедине.

Волшебница подошла к мальчику. Сев на кровати, он спросил:

— Где папа?

— Далеко.

— Когда он приедет?

— Я не знаю.

— А что он делает?

— Я не знаю…

Виктории стало очень грустно оттого, что рядом с ней нет Стила. Вдруг Демиен сказал:

— Папа убивает людей, да?

— Возможно.

— Зачем он это делает?

— Это не просто объяснить, Демиен. Я и сама не до конца все понимаю. Это очень длинная история. А пока поспи.

Когда ребенок заснул, Виктория пошла в кабинет, где спорили Демос и Альт.

 

Глава 7. Похищение

В то время как Альт и Виктория находились в обществе черного мага, в комнате Альта, где уснул Демиен, материализовался высокий человек, одетый в черное. Он с легкостью подхватил ребенка на руки и, прежде чем тот успел проснуться, исчез.

Сон Демиена был чутким, и мальчик почти сразу же открыл глаза. Какой-то великан поместил его в клетку и запер там. Клетка эта находилась в закрытом помещении, стены, пол и потолок которого были вылиты из стали, холодно мерцавшей при свете ламп.

Демиен спросил:

— Что случилось? Кто вы?

Медленно незнакомец скинул капюшон и какими-то необычными, прозрачными глазами посмотрел на ребенка. Волосы великана были белы как снег, на гладком лице не проступало ни одной морщинки. Он встал неподалеку от клетки, сложил руки на груди и замер. Нехотя великан ответил:

— Не задавай вопросов. Мы скоро прибудем.

— Куда?

Великан молчал. Демиен почувствовал что-то неладное. Внутри все затрепетало, стало страшно, он заплакал. Сквозь слезы мальчик спросил:

— Это из-за того, что мой папа делает плохие вещи?

Вздохнув, великан ответил:

— Когда-нибудь ты не будешь называть их плохими, поэтому я здесь. Моя миссия — принести тебя в жертву. Ты скоро умрешь.

Демиен забился в угол клетки и еще громче заплакал. Его согревала лишь маленькая надежда на то, что отец или кто-нибудь другой спасет его. Через некоторое время мальчик успокоился и вновь поинтересовался:

— Где мы?

— На космическом корабле в другом измерении. Здесь нас никто не достанет.

— Не убивай меня, пожалуйста. Я буду хорошим, обещаю.

— Я высажу тебя на планете, которая поглотит все твое существо. Там еще никто не выжил. Это Планета Смерти. У нас не принято убивать, поэтому мы отдаем жертвы Планете.

— Но кто вы?

— Мы те, кто контролирует все живое.

— Боги?

— О, нет. Но вот мы и на месте!

Сердце Демиена сжалось. Великан достал его из клетки и понес к открывшейся двери. Подойдя к ней, незнакомец кинул ребенка с корабля наземь. В следующее мгновение космический корабль вспарил ввысь, и Демиен больше никогда его не видел.

Он очутился на огромной планете, густо поросшей разноцветной растительностью, которая питалась ядовитыми лучами черного солнца, неподвижно висящего на кроваво-красном небе. Было жарко, влажный воздух с непонятными ароматами не позволял дышать полной грудью.

Демиен услышал какие-то звуки. Резко обернувшись, мальчик окаменел. На него смотрели два злых кровожадных глаза. Через мгновение Демиен мчался со всех ног к близстоящему дереву. Ловко на него взобравшись, он посмотрел вниз, где в бессилии рычало существо с зеленой склизкой чешуей. Мальчик перевел дыхание. Но вот на ветке, за которую он держался, началось какое-то движение. Через некоторое время было понятно, что это огромный, с голову Демиена, паук. Нетерпеливо перебирая щупальцами, он полз по направлению к ребенку, который, обезумев от ужаса, вдруг почувствовал прилив сил и громко закричал:

— Стоять! Я не позволяю вам касаться меня! Мой папа сильный и может расправиться со всеми вами, поэтому я приказываю убираться прочь!

Казалось, черный паук даже чуть помедлил, но все же беспристрастно продолжил свой путь. Демиен понял, что сейчас умрет. И вдруг он вспомнил магию. Сын Антихриста был подвластен всем чувствам, ибо некогда сам Стил был человеком, управляемым духами. Сконцентрировав весь свой страх, Демиен нанес сокрушительный удар по пауку, который тут же разорвался, обрызгав ребенка мутной кровью. Демиен обрадовался и воскликнул:

— Получилось!

Но лес ответил ему лишь непередаваемой гаммой странных шумов и звуков, которые, чувствовал Демиен, отнюдь не благосклонны к нему.

У подножья дерева нетерпеливо скребло и рычало чешуйчатое животное, явно не желавшее упускать добычу. Демиен попытался сам себя успокоить. Вслух он сказал:

— Ты сильный, Демиен, и ты справишься. Ты не должен умирать. Я буду бороться до конца, как сделал бы мой папа. Чего бы там не говорил Демос, а все равно он лучше всех. И он когда-нибудь меня найдет. Спокойно, Демиен. Ты сильный.

Мальчик лихорадочно пытался сообразить, что же делать. Он один на Планете Смерти, и она поглотит его. Ребенок размышлял вслух:

— Если эта чешуйчатая тварь внизу не съест меня, кто-нибудь другой все равно убьет. Но должен же быть какой-то выход. Как мне выжить на Планете Смерти? Почему это чудовище живо? Потому что оно тут обитает. Оно свое. А я — чужой, и поэтому все хотят меня убить. Так, своих не убивают, а чужих убивают. Значит, чтобы выжить, надо стать своим. Но как? Я всего лишь человек. Как сказал незнакомец с корабля, эта планета убивает людей. А может, мне измениться? Нет, магия не поможет. Но как же мне стать как они?

Тут взгляд ребенка наткнулся на скребущее у подножья дерева чешуйчатое чудовище. Демиен радостно воскликнул:

— Придумал! Я превращусь в это животное. Я убью его с помощью магии, вытащу внутренности и залезу в его чешую. Я стану одним из них, и меня не убьют!

Сосредоточившись, Демиен из-за всех сил нанес удар по чудовищу, которое упало замертво. Мальчик осторожно соскочил с дерева и, опустившись на колени рядом с бездыханным трупом омерзительного создания, засунул детскую ручку в огромную клыкастую пасть. Вытащить внутренние органы и тем самым освободить чешую не получилось. Тогда Демиен достал острый складной ножик — подарок отца — и начал вырезать куски склизких внутренностей. Демиен весь взмок, пока потрошил страшный труп. Ему пришлось доставать куски мяса, кости, выливать черную, тошнотворно пахнущую жидкость. Наконец ему показалось, что места внутри чудовища достаточно. Усилием воли подавляя ужас, мальчик широко распахнул огромную пасть и начал просовывать в нее ноги. Погрузившись в чешуйчатое тело, он поместил руки в опустошенные передние лапы, а ноги — в задние. Демиен предусмотрительно выколол глаза чудовища, на месте которых теперь зияли огромные дыры.

Оказавшись в теле животного, мальчик чуть не задохнулся от ядовитого запаха. Вся одежда мгновенно пропиталась липкой кровью, от омерзения и страха Демиен почти потерял сознание. Собравши последние силы, он попытался двигаться, но чешуя была слишком тяжелой для маленького ребенка. Все же, твердо встав на четвереньки, мальчик попробовал сделать один маленький шажок. У него получилось. Потом еще и еще. Медленно Демиен начал пробираться в невиданный дремучий лес Планеты Смерти.

Демиен был в отчаянии. Единственное, что заставляло его бороться — это сильнейшее желание жить. Как бы ни было тяжело, мальчик готов был на все, только бы не покидать этот свет. Какой-то огонек внутри его безмерно любил жизнь и знал, что без нее он непременно угаснет. Демиен надеялся, что его спасут. С трудом переставляя затекшие конечности, он представлял, как придет папа и спасет его, и тогда все вновь будет хорошо. Демиен бессмысленно брел по неровной поверхности почвы, а сознание его было в больших и светлых комнатах цитадели, он представлял себе Альта, мать, Демоса, друзей. Демиен фантазировал о жизни большой, яркой и теплой, как лучи ласкового солнца.

Тяжелые шаги и шумное дыхание, приближающиеся с каждой секундой, заставили Демиена вернуться в ужасную реальность. Кто-то огромный прыгнул сзади и придавил ребенка к земле. Рыча, какое-то животное начало с остервенением терзать клыками чешую. От страха Демиен пронзительно закричал. Он уже готов был попрощаться с жизнью, и в эти последние секунды он думал о своих родных. Вдруг животное ослабило хватку, и тут же рядом завязалась борьба. Два огромных чудовища впились друг в друга клыками. Демиен на четвереньках начал уходить. Он чувствовал, как слезы катятся по щекам. Теперь он уже не верил в жизнь. Мальчик знал, что умрет.

Долго идти по земле ему не пришлось — он провалился. Пролетев изрядное расстояние, Демиен упал и больно ударился. Под землей было темно и холодно. Поверхность, на которую упал ребенок, начала шевелиться и вот через то отверстие, которое помогло самому Демиену залезть в чешую, начали пролезать склизкие твари. Демиен громко завопил, когда через мгновение по всему его телу начали ползать длинные узкие змеи и небольшие существа с множеством щупальцев. Мальчик наскоро выбрался из чешуи и запрыгал, пытаясь стряхнуть с себя обитателей подземелья, которые очень больно жалили. Вскоре по всему телу ребенка потекли струйки крови. Ничего не видя в темноте, Демиен побежал. Он пробирался сквозь паутину, с которой на него прыгало огромное количество тварей. Все тело бегущего ребенка было покрыто густым слоем кровопивцев.

Вдруг земля кончилась, и мальчик упал в воду, бурное течение которой быстро понесло его еще глубже в недра черного подземелья. Поток частично смыл змей и прочих ползучих гадов, другие же крепко-накрепко присосались к телу Демиена и сосали кровь, вместо которой впрыскивали смертоносный яд. Через некоторое время поток выбросил тело ребенка на берег. Очутившись на холодных камнях, Демиен попытался приподняться. Ничего не видя из-за заплывших глаз, он встал на нетвердые ноги. Подземелье сотряслось от неимоверно громкого свирепого рыка, и Демиена с ног до головы окатило могильным холодом дыхания смерти.

Когда Альт, расстроенный после разговора с Демосом, вернулся к себе в комнату, ребенка в кровати не было. Обеспокоенный, Альт пошел в комнату Демиена, но и она была пуста. Узнав о пропажи мальчика, Демос искренне удивился, Виктория же не на шутку испугалась. В мгновение ока она обыскала всю цитадель, но было ясно, что Демиена в ней нет. Явившись в кабинет Демоса, Виктория в бешенстве заявила:

— Куда он делся? Сам он не мог покинуть цитадель, значит, кто-то похитил его.

Демос усмехнулся:

— Может, в нем наконец-то проснулась магия, и мальчишка не преминул ею воспользоваться?

— Он никогда не будет магом. Нет, он ушел не сам.

— Не думаешь ли ты, что это Антихрист забрал сына?

Вошедший Альт негромко спросил:

— А если это не Стил?

Голос Виктории дрожал:

— Но если это не Стил, тогда кто же?

Демос все в такой же насмешливой манере заявил:

— У Антихриста полно врагов. Кто угодно мог ему отомстить. Хотя вряд ли Демиен действительно нужен Антихристу.

Виктория закричала:

— Стил любит его!

Демос усмехнулся:

— Как и тебя?

Альт сказал:

— Нужно что-то делать. Надо связаться со Стилом и спросить его о Демиене.

Демос съязвил:

— Вот и отправляйся в Ад или на какую-нибудь планету, где Антихрист вершит волю Сатаны, и поинтересуйся, не у него ли Антихрист-младший.

Альт с негодованием посмотрел в смеющиеся глаза мага и с упреком воскликнул:

— Демос!

Виктория вздохнула:

— Мы не можем связаться со Стилом. Единственное, что нам остается делать — это ждать.

Тем временем Антихрист, успешно победив Гитлера и благополучно угробив вместе с ним огромное количество невинных людей, правил страной на голубой планете. Все шло как по маслу, пока однажды утром Сталин не услышал голос Сатаны:

— Покидай эту планету. Твоего сына похитили и бросили на Планету Смерти. Если ты поторопишься, то успеешь спасти его.

— Кто его похитил?

— Наши враги. Они переместили Демиена в другое измерение, где я бессилен. Отправляйся на Планету Смерти через волшебное зеркало и отыщи Демиена. Я даю тебе шанс спасти его.

— Немедленно отправляюсь. Благодарю тебя, мой повелитель.

Сбросив облик Сталина, Антихрист принял свое истинное обличье и, не медля ни минуты, отправился спасать Демиена. Приспешник Сатаны захватил с собой огнестрельное оружие, а также меч, который мог рассечь все что угодно.

Шагнув сквозь зеркало, Стил очутился на Планете Смерти. Оглядевшись вокруг, он увидел лишь высокие деревья и прочую растительность, а также небо, красное как кровь, и солнце на нем, черное, как ночь. Хотя Сатана был бессилен в этом измерении, Антихрист все же обладал некоторыми возможностями, которые были подвластны истинному приспешнику Сатаны. В мгновение ока Антихрист почувствовал, где именно находится Демиен, и пошел по направлению к тому месту, через которое мальчик провалился в подземелье.

На пути Антихриста встретились огромные чудовища, которых он предал смерти. Стил боролся с клыкастыми убийцами бесстрашно. Более того, он почти не испытывал никаких чувств. Правда, одно все же шевелилось в глубине его темного сердца. Это чувство было любовь к сыну. Демиен оставался единственным смыслом в существовании Антихриста. Конечно, Стил поклонялся также и Сатане, но в Демиене было что-то такое, что делало его совершенно особенным в глазах отца.

Добравшись до ямы, ведущей в подземелье, Антихрист спрыгнул в нее и, пролетев, упал на землю. К нему так же потянулись змеи и их сородичи, но Стил быстро опалил их магическим пламенем, так что они отступили.

Вдруг с огромным грохотом стены подземелья разверзлись и образовали светлый проход, через который Стил вышел в еще более светлую пещеру. Если бы Антихрист не знал, что он находится в подземелье, то назвал бы то место, в которое он попал, не пещерой, а комнатой или залой, ибо там, на стенах, литых из драгоценных металлов и каменьев, висело множество потрясающих зеркал, а в центре, на восхитительном ложе, возлежала ослепительная женщина.

Одетая лишь в полупрозрачную тунику, она представляла собой образец совершенства и истинной красоты. Стройное и сильное тело ее было словно литым из бронзы, голову венчала грива иссиня-черных волос, черты прекрасного лица были безупречны. Красавица улыбнулась, обнажив ряд белоснежных зубов. Взгляд бездонных темных глаз, сиявших из-под пушистых ресниц, окутал Антихриста и поманил к себе.

Таково было первое впечатление Антихриста о женщине, мгновенно покорившей его почти бесчувственное сердце. Голосом, проникающим в самые глубины сознания, незнакомка спросила:

— Чем обязана я твоему визиту, о приспешник Сатаны? Не потому ли ты забрел сюда, что ищешь маленького мальчика?

Почтительно склонив голову, Стил ответил:

— Так и есть. Враги бросили моего сына на эту планету, чтобы она убила его. Он жив?

Незнакомка села на ложе и ответила:

— Не беспокойся, он у меня. Должна признать, что он чуть не был убит. Сейчас его раны уже заживают. Храбрый мальчик. Он боролся до последнего.

Улыбаясь, незнакомка смотрела на стоящего перед ней Антихриста. Впервые за много миллионов лет ее сердце было тронуто. Она влюбилась в Антихриста с первого взгляда. Высокий, красивый, самоуверенный брюнет с мрачным взглядом темных глаз покорил ее сердце. За свою долгую жизнь она встречала немало мужчин и видела всяких, но в Антихристе было что-то особенное.

Он все в том же почтительном тоне спросил:

— Могу ли я знать, кто ты? Если с Демиеном все в порядке, то почему бы нам не познакомиться поближе? Ведь ты тоже заведуешь смертью, как я понимаю?

— Меня зовут Мэрилейн. С древнейших времен я несу зло всем и вся. Сатана в своем измерении лишь развлекается с душами в Аду, я же пожираю души и несу смерть. В этом измерении моя планета известна всем как Планета Смерти, но смерть подвластна мне везде. Существа этого измерения величают меня Королевой Смерти.

Мрак во взгляде Антихриста сменили тысячи пылающих огней. Он сказал:

— Клянусь, за все время моего существования я еще не встречал столь прекрасной женщины.

— Я же не совру, если скажу, что не встречала еще такого мужчину, как ты. Мы должны быть вместе.

— О да!

Королева Смерти поднялась со своего ложа и подошла к Стилу. Их губы слились в страстном поцелуе, после чего ни он, ни она уже не контролировали себя. Сорвав с себя одежду, Антихрист схватил обнаженное тело Королевы и резко вошел в нее. Никогда еще Стил не был так счастлив. Он не понимал, как до сих пор мог жить без этой чудесной женщины. Он покрывал ее тело поцелуями, брал ее в самых невероятных позициях, но все не мог насытиться. Антихрист знал, что отныне не сможет жить без этой нежной кожи, ее аромата, без этого великолепного тела, без пухлых чувственных губ, которые изощренно истязали его возбужденный фаллос, доводя Антихриста до исступления.

Стил не знал, сколько времени прошло в сладком тумане и бешеных утехах. Он не выпускал Королеву Смерти из своих объятий ни на миг, она же не отпускала его. Отдыхая у него на плече, Мэрилейн сама предложила:

— Оставайся здесь со мной. Мы будем счастливы.

Гладя ее волосы и играя непослушными локонами, Антихрист ответил:

— Не могу, любовь моя. Здесь я почти бессилен. В том измерении меня ждет Сатана. Кроме того, нужно дать хорошее образование сыну. Он не сможет расти в одиночестве. Там у него есть дядя, мать, даже Демос, который может обучить его искусству магии. Я должен вернуться. Но без тебя я не уйду. Мы пойдем вместе. Ты согласна?

Приподнявшись на локтях, Мэрилейн с улыбкой посмотрела в глаза Антихриста и произнесла:

— Конечно, Стил, я пойду с тобой. Даже в другом измерении смерть будет мне подвластна. Где мы будем жить?

— Там есть цитадель, которая принадлежит Демосу. Я заберу ее у мага, и она будет нашей. Возможно, я позволю Демосу остаться, чтобы он обучал Демиена магии. Нас ожидает прекрасная жизнь.

— А что будешь делать ты?

— Любить тебя, моя Королева.

— А еще?

— Разве этого не достаточно?

— Стил, я ведь знаю, что такой человек, как ты, не будет бездействовать. Ты будешь исполнять волю Сатаны?

— Последним заданием Сатаны было уничтожение народа голубой планеты. Я это сделал. Если мой господин пожелает чего-то еще, я с радостью исполню его волю. Давай возьмем Демиена и через мое волшебное зеркало отправимся в цитадель.

— Отлично. Одеваемся и покидаем Планету Смерти. Мне будет недоставать ее.

— Не волнуйся, Мэрилейн, мы навестим ее.

— Да, конечно.

Когда они оделись, Мэрилейн отвела Антихриста к сыну. Действительно, почти все раны Демиена зажили, и мальчик радостно приветствовал отца. Соскочив с огромной кровати, он бросился в объятья Антихриста.

Обняв сына и Мэрилейн, Стил сказал:

— Теперь нас ожидает новая, счастливая жизнь.

Демиен спросил:

— А кто это?

Королева Смерти представилась:

— Я Мэрилейн. Мы с твоим отцом очень любим друг друга и решили жить вместе.

— Где?

— В цитадели.

— А как же мама?

Антихрист сказал:

— Послушай, Демиен. Если хочешь, мама останется в цитадели, и будет заботиться о тебе.

— Конечно, хочу.

— Значит, решено. Итак, отправляемся!

Шагнув через волшебное зеркало, все трое оказались в цитадели. Находившиеся в ней Демос, Альт и Виктория с удивлением уставились на пришельцев. Первым заговорил Стил:

— Отныне я, Антихрист, единственный и истинный приспешник Сатаны, буду жить здесь со своим сыном и любимой женщиной. Познакомьтесь, это Мэрилейн, Королева Смерти. Демосу я позволяю остаться и обучать моего сына магии, Виктория также может остаться, ибо таково желание Демиена. Ну а мой любимый братец-убийца изгнан не будет, потому что и он пригодится. Таким образом, все остаются, но отныне главные здесь я и Мэрилейн. Убивать нас бессмысленно, и если кто-то попытается причинить нам вред или неудобства, то пожалеет об этом.

После речи Стила воцарилось гробовое молчание, которое первым нарушил Альт.

— Стил, ты знаешь, как я рад тебя видеть. Прости меня за…

Антихрист прервал его:

— Довольно извинений. Я пошутил насчет убийцы. Я ведь знаю, что ты — единственный человек, который не желает причинить мне вред.

Демос шумно вздохнул и проворчал:

— Вот так дела. Всю жизнь был величайшим магом со своей резиденцией, а теперь вот понизили до должности учителя сына какого-то приспешника Сатаны.

Стил ответил:

— Ты должен быть мне благодарен, ибо я оказал тебе великую честь.

Когда Антихрист появился с ребенком и Мэрилейн, Виктория была ужасно рада его видеть. О таком счастье она и мечтать не могла. Сейчас же она в оцепенении созерцала прекрасную спутницу своего возлюбленного. Королева Смерти была одета в тончайшее черное платье, облегающее ее стройный стан и ниспадающее до пят. Платье это не столько скрывало ее тело, сколько подчеркивало все его достоинства. Виктория, Альт и Демос были сражены красотой Мэрилейн.

Антихрист увел сына и Королеву Смерти, Виктория же так и осталась стоять неподвижно, лишь по щекам ее текли слезы. Демос не преминул съязвить:

— Вот он и променял тебя на более совершенную игрушку.

Виктория молчала, Альт заступился за нее:

— Не надо, Демос. Ей действительно плохо. Виктория, давай я отведу тебя в твою комнату.

Не дождавшись никакой реакции со стороны волшебницы, Альт бережно взял ее под руку и повел в ее апартаменты.

Когда они ушли, Демос начал размышлять вслух:

— Помнится, Антихрист сходил с ума от любви к ней, Виктории же было все равно, а теперь вот наоборот. Антихрист не обращает на нее никакого внимания, в то время как волшебница умирает от любви. Здесь что-то не чисто. А эта Мэрилейн и в самом деле чертовски хороша. Королева Смерти… Вампирша. Убьет всех нас. Она и Антихрист стоят друг друга. Хорошо, что он разрешил мне остаться. Посмотрим, что будет с мальчишкой. Как-никак, а он — единственная моя возможность отомстить Антихристу.

Демиен был рад вернуться в цитадель. Он знал, что все теперь будет хорошо. Вся будущая жизнь казалась ему красивой и чудесно устроенной. Никаких проблем не предвиделось.

Антихрист же показал цитадель своей возлюбленной. Королева Смерти оценила древнее прибежище великого мага по достоинству. Когда она и Антихрист лежали в роскошной кровати, отдыхая от страстной любви, приспешник Сатаны спросил:

— Не знаешь ли ты, любовь моя, кому могло понадобиться убивать Демиена? Какая опасность может крыться в ребенке?

— Я знаю, кто привез Демиена на мою Планету Смерти. Это сделали те, кто некогда создал людей.

— Что значит создал людей?

— Давным-давно некая раса существ была очень могущественна. Их интеллекту не было равного. И один гений постановил целью своей жизни создание определенных миров. Он начинал с создания клетки, строение которой продумал очень тщательно. Потом благодаря нему в одном из измерений было заселено множество миров. Там была растительность и разнообразные живые существа. Тысячи сложнейших взаимосвязей органического мира были продуманы им за много тысяч лет. Но из всех живых существ интеллектом он наградил лишь одного — человека. Ему было интересно, насколько сможет развиться человек и что будет ему подвластно. И с тех пор эти миры так и существуют. Некоторые погибают, другие рождаются. Люди смогли развить свой интеллект до не бывалого уровня и превосходно овладели магией — люди смогли подчинить себе духов. Но однажды духи стали повелевать людьми. Вот и все.

— Но при чем здесь Демиен?

— Этого я не знаю, Стил.

Тем временем, запершись у себя в комнате, Виктория в отчаянии рыдала, лежа в своей постели. Волшебнице было нестерпимо больно. Чего бы только она не отдала, чтобы быть с Антихристом. Ей еще больнее становилось при мысли о том, что ни ее красота, ни молодость, ни огромная любовь ничего не значат для Стила. Сейчас он в объятьях коварной хищницы, которая, впрочем, тоже в него влюблена. Виктория не знала, как убрать с дороги Мэрилейн. Она даже сомневалась, может ли ее магия победить Королеву Смерти. Перебирая в голове заклинания, Виктория не находила ничего подходящего. С ненавистью и отчаянием она вспоминала непослушные, иссиня-черные локоны соперницы, ее порочный взгляд, изящный стан с идеальными формами, и сочные губы, цинично усмехающиеся. Как ни пыталась Виктория не думать о Мэрилейн, у нее ничего не получалось. Блистательный образ непобедимой соперницы вставал перед ее взором вновь и вновь. Вдруг, сама тому удивляясь, Виктория сделала то, о чем никогда даже не думала. Она стала молить о помощи Сатану. В темноту она прошептала:

— О, Сатана, великий и непобедимый! Я знаю, как ты благосклонен к Антихристу, так помоги же и мне. Я готова отплатить как угодно, только помоги. Как мне убить Мэрилейн? Как победить Королеву Смерти?

Вдруг, к ее удивлению, она услышала голос Сатаны, жуткий и шипящий.

— Я не скажу тебе, как, но могу подсказать. Это тебе поможет. Слушай внимательно. Мэрилейн — самая прекрасная женщина из всех, когда-либо живших. Внешняя ее красота идеальна и никто не может с ней сравниться. Внутри же она — самая жестокая. Злу внутри ее нет равного. Прекрасна снаружи и зла внутри. Подумай об этом. Прощай.

Виктория прошептала:

— Благодарю тебя, Сатана. Я этого не забуду.

Волшебница стала размышлять над тем, как слова Сатаны могут помочь ей, но ничто не приходило в голову. Она так и заснула, не найдя ответа.

На следующий день Виктория проснулась и тут же ее больно обожгла мысль о том, что с недавнего времени Стил живет с другой женщиной. Поразмышляв еще немного над словами Сатаны, Виктория отправилась к Демосу. А вдруг старый маг скажет ей, что делать? Волшебница застала Демоса в его кабинете за какими-то книгами. Когда она вошла, маг не обратил на это ни малейшего внимания. Виктория начала без всяких предисловий.

— Вчера Сатана сказал мне о том, что Мэрилейн прекрасна снаружи и зла внутри. Это должно помочь мне победить ее. Но как? Что значат эти слова?

Демос повернулся в кресле и с ухмылкой на бескровных губах посмотрел на Викторию.

— Да, а ведь когда-то ты отдавалась мне…

Волшебница резко перебила:

— Все было когда-то. Сейчас мне нужно знать, как победить Мэрилейн.

Демос покачал огромной головой.

— Не так лихо, красавица. Я вполне понимаю, что значат эти слова. Но что мне за это будет?

Виктория была готова на все. Она воскликнула:

— Проси чего хочешь!

Маг захихикал. В предвкушении потирая руки, он с явным удовольствием сказал:

— Я хочу одну ночь провести с тобой. Мне нужна ты. Только не обижайся потом, после того, что я с тобой сделаю.

Волшебница была в отчаянье.

— Я согласна на все, Демос. После того, как Мэрилейн будет уничтожена, я проведу с тобой ночь.

— Но уверена ли ты в своем решении? Предупреждаю тебя сразу: ты можешь не пережить эту ночь. Ничего равного по жестокости ты еще не встречала. Согласна ли ты принести такую жертву ради убийства соперницы?

Не обращая внимания на жуткие холодные мурашки, пробежавшие по всему телу, волшебница ответила:

— Да, согласна.

— Отлично. Я и не сомневался. А теперь слушай. Мэрилейн прекрасна снаружи и ужасна изнутри. Так? Как это может помочь тебе победить ее? Да просто выверни ее наизнанку!

Слова мага показались Виктории сущим бредом.

— О чем ты говоришь, Демос? Что это значит?

— Что ты будешь иметь, когда вывернешь ее наизнанку? Ужасную снаружи и прекрасную изнутри. Уродину Стил не полюбит, а прекрасная сердцем никому не причинит вреда. Она будет уничтожена.

Только теперь Виктория поняла слова мага.

— Гениально, Демос! Потрясающе! Мне остается приступить к действию!

Волшебница нашла Королеву Смерти в одной из зал цитадели. Виктория спросила:

— Что ты делаешь?

Мэрилейн надменно ответила:

— Гуляю, осматриваю новое место жительства. Я знаю как тебе больно, потому что Антихрист предпочел меня.

Виктория согласилась:

— Да, это так. Я очень люблю его.

Обе замолчали. Виктория очень волновалась. А вдруг Королева Смерти что-нибудь заподозрит и не даст ей наложить заклятие? Собравшись с духом, Виктория начала про себя произносить заклинание. Сработало! Мэрилейн издала страшный вопль, и вдруг всю ее стало корежить. Королева менялась на глазах. Атласная кожа ссохлась и превратилась и обугленный пергамент, блестящие густые волосы сменили седые клочки, рост уменьшился в два раза, фигура стала скрюченной и горбатой. Из-под нависших бровей мерцали два уголька маленьких глазок. Глядя на это отвратительное создание, Виктория едва не отпрянула от ужаса. Сзади она услышала аплодисменты. Резко обернувшись, волшебница увидела Демоса. Маг сказал:

— Теперь перед тобой создание с чистейшей душой, которое отныне будет нести в миры лишь добро. Ты ведь не убьешь ее?

Виктория отрицательно покачала головой. Она вдруг почувствовала себя чертовски усталой и разбитой. Слабым голосом она спросила:

— И что же с ней делать?

— Если хочешь, я с помощью заклинания могу перенести ее на какую-нибудь планету.

— Да, пожалуйста.

В следующее мгновение страшное создание исчезло. Викторию интересовал еще один вопрос:

— А что я скажу Стилу?

— Вот это уже твои проблемы, дорогая.

Когда Виктория сказала Антихристу, что Мэрилейн покинула цитадель, он не поверил.

— Этого не может быть. Она была здесь всего одну ночь. Она любит меня.

Волшебница спокойно отвечала:

— Тем не менее, ее здесь нет. Возможно, у Мэрилейн возникли какие-нибудь дела.

— Но она предупредила бы меня.

— Стил, я сожалею.

Антихрист с подозрением посмотрел на нее.

— А не ты ли, Виктория, позаботилась об исчезновении Королевы?

— Ну что ты.

— Ладно, иди. Помни, что ты тут только потому, что Демиен так хочет. И старайся не показываться мне на глаза.

Волшебнице стало очень больно от этих слов, и она попыталась возразить:

— Но, Стил…

Антихрист крикнул:

— Проваливай, я сказал!

Вздохнув, Виктория ушла к себе. А когда настала ночь, Демос пригласил ее в свои апартаменты. Сдерживая легкую дрожь, Виктория несмело вошла в темную спальню мага. По обеим сторонам огромной кровати горели две свечи, образуя вокруг себя небольшие кроваво-красные круги. Виктории стало жутко. Сперло дыхание. Умоляющим голосом она прошептала:

— Демос…

Зловещий голос мага донесся из глубины спальни:

— Иди ко мне. Раздевайся Дрожащей рукой Виктория скинула на пол халат, и осталась обнаженной. Вышел Демос. На ужасном теле мага также не было одежды. Он прошипел:

— О, как давно я об этом мечтал…

Подойдя к волшебнице, он с невероятной силой толкнул ее на кровать. Никогда еще Виктории не было так страшно. Сердце ее сжалось от страха. Безумная мысль пронеслась в голове. Если бы Стил пришел и спас ее. Но маг уже широко раскинул ее ноги и встал между ними на колени. Виктория посмотрела на него и не смогла сдержать отчаянного крика. Лучше бы она умерла. Длинный член мага превратился в нечто наподобие кинжала. Демос разместился между ее ног и резко вошел. Виктория задохнулась от боли. Она даже не смогла закричать. Ее тело затряслось от болезненных конвульсий, когда маг двигался в ней. Она чувствовала, как плоть внутри нее рассекает острое лезвие кинжала, заставляя кровь течь рекой. Очнувшись от первого шока, она начала кричать, выть, царапаться, дергаться, вырываться, но все было напрасно. Закончив пытку лезвием, Демос жаждущим ртом припал к груди волшебницы и, прокусив ее, начал пить кровь. Виктория надеялась потерять сознание, но оно все не уходило. Она не знала, в самом ли деле кричала, или это неистовствовало ее воспаленное сознание. Вдоволь напившись крови, Демос взял из подсвечников две свечи и всунул их глубоко во влагалище и зад своей жертвы. Пламя свечей не затухало от потоков крови, и они продолжали гореть. Виктория стала биться, когда огонь начал кусать ее. Демос поднял высоко вверх ее ноги и, разведя их очень широко, как если бы она села на шпагат, привязал к вертикальным продолжениям ножек кровати. Потолок стал светлым, и на нем появилось зеркало, в котором Виктория видела, как две свечки горят внутри ее. Виктория протяжно взвыла. Боль была невыносимой. Сейчас она все отдала бы за то, чтобы умереть. Слишком жестокими были мучения. Демос возбужденно водил руками по извивающемуся и дрожащему телу. Потом маг всунул ей в рот член, который, впрочем, уже принял нормальный свой вид. Это было невыносимо. Когда маг кончил, Виктория почувствовала, как в нее вливается ужасная жидкость с непереносимым вкусом.

Маг распалялся. Обезумев, он начал избивать Викторию, все еще мучающуюся от пламени свечей. Он когтистыми руками бил и царапал ее по лицу, груди, животу, бедрам. По телу разливался яд. Наконец свечки догорели. Маг отвязал ноги волшебницы и опустил их на кровать. Тогда он взобрался на нее и неистово стал иметь. Нестерпима была боль от его ударов. Виктория почувствовала, что умирает. Когда агония стала непереносимой, волшебница в последний раз окровавленными губами прошептала:

— Стил…

Зайдя утром в спальню Виктории, Альт не поверил своим глазам. Сперва он решил, что ему померещилось. Но нет, под окровавленным одеялом лежало бездыханное тело. Золотые локоны, окрашенные кровью, разметались по подушке, глаза были закрыты, под ними чернели огромные круги, щеки впали. Пощупав пульс, Альт понял, что она еще жива. Он стремглав помчался к Антихристу. Влетев в его кабинет, он сказал:

— Стил, я никогда ни о чем тебя не просил. Сейчас мне нужна твоя помощь. Виктория умирает. Помоги доставить ее на планету к лекарям. Они, возможно, сумеют спасти ее.

Антихрист равнодушно ответил:

— Попроси Демоса. Скажи, я приказал.

Альт возразил:

— Нет, ты не понимаешь. Без тебя она умрет. Лишь любовь к тебе заставляет ее бороться. Я не знаю, что произошло, но мне кажется, что она пострадала ради тебя.

— Чушь. Но так и быть. Я отвезу ее на планету. Готовь корабль. Не могу же я с ее телом появиться из ниоткуда.

— Хорошо, Стил. Большое спасибо.

Антихрист без всякого сожаления смотрел на чуть живую Викторию. Когда они летели к ближайшей планете на комическом корабле, который вел Альт, Виктория открыла глаза. Мутный взор ее уставился на Антихриста. Собрав последние силы, она прохрипела:

— Стил… Ты любишь…

Антихрист молчал. Альт сказал ему:

— Ну что тебе стоит? Она же умирает. Скажи ей, ведь и ты когда-то безумно любил ее.

Вздохнув, Антихрист подошел к Виктории и, склонившись над ней, сказал:

— Конечно, я тебя люблю.

Он провел рукой по ее слипшимся от крови волосам. Тепло его руки придало сил волшебницы, и она захотела жить. Она даже не пыталась вспомнить, что произошло, или понять, где она. Виктория лишь видела перед собой человека, которого любила больше жизни. Она прошептала:

— Стил, мне больно.

— Потерпи. Мы уже подлетаем. На планете тебе не дадут умереть.

— Только не оставляй меня.

— Успокойся. Молчи. Тебе лучше беречь силы.

Лекари сказали, что, хоть и случай тяжелый, но она поправится. Антихрист сразу улетел в цитадель, Альт же остался с Викторией.

Поправлялась она тяжело. О чем бы волшебница ни разговаривала с Альтом, разговор непременно сводился к Антихристу. Мысль о нем помогала ей выкарабкиваться.

Антихрист даже не стал искать Мэрилейн и отнесся к ее исчезновению достаточно спокойно. Жизнь стала размеренной, простой и понятной. Единственное, что нужно было сделать — это разубедить Демиена в том, что Антихрист плохой. Впрочем, это не составило труда. Как-то Демиен спросил отца:

— Папа, зачем ты убивал всех этих людей?

— Каких людей?

— Тех, что жили на голубой планете.

Антихрист рассмеялся.

— Мальчик мой! Это всего лишь козни Демоса! Разве ты видел меня там? Нет. На самом деле я пропадал на планете магов.

Демиен довольно улыбнулся — Я знал, папа, что ты не способен на такое. А Демос сделал плохо, потому что сказал неправду.

— Вот именно, сынок.

Демиен с удовольствием проглотил нехитрую ложь Антихриста, потому что хотел верить в то, что его отец ничего плохого не совершал. Постепенно мальчик забыл обо всем увиденном. Ужасные картины войны стерлись из его памяти подобно плохому сну, и он никогда более об этом не вспоминал.

 

Глава 8. Счастье

Минуло шесть лет. Демиен был теперь двенадцатилетним мальчуганом с вполне определенными пристрастиями, вкусами и интересами. Уже давно любимым его занятием было рисование. Дни напролет сын Антихриста думал о том, как бы улучить момент и запечатлеть какую-нибудь картину. А рисовал он абсолютно все: животных и различных существ, здания, планеты, вселенную, людей, помещения, игрушки и многое другое. Выбор объекта зависел от настроения. Когда его душу затрагивало что-нибудь, и его обуревали эмоции, — тогда он жить не мог без красок. Кисть помогала ему на бумаге выражать чувства и переживания, сокровенные мечты и чаяния. Но, конечно же, рисовать Демиен был готов абсолютно в любое время и всегда был счастлив за этим занятием.

К его глубочайшему сожалению, большую часть времени он должен был проводить за уроками. Многочисленные учителя, нанятые его отцом, одержимо преподавали ему несметное количество ненужных наук. Его учили как точным наукам, так и творческим. Помимо наук Демиен осваивал боевые искусства, которых тоже насчитывалось с десяток. И, естественно, первое и наиболее главное место занимала магия. Демос каждый день обучал ей мальчика. Благодаря всему этому к двенадцати годам Демиен знал и умел действительно очень много, и, кроме того, был хорошо развит физически.

Антихрист всегда хмурился, когда учителя, дрожа в присутствии столь грозной персоны, извиняясь, докладывали ему о не совсем полных успехах Демиена. Конечно, он был умным мальчиком и хорошо все понимал, но он ленился доучивать уроки до конца. Антихрист частенько его за это корил. Демиен же оправдывался, говоря, что и так слишком много занимается. Но больше всего приспешника Сатаны бесило полное отсутствие интереса Демиена к магии, ибо мальчик занимался ею с большой неохотой. Антихрист хотел, чтобы его сын владел этим искусством в совершенстве, потому что в будущем это помогло бы ему захватывать миры, повелевать, править. Именно владыкой Стил хотел видеть своего сына.

Чем больше проходило времени, тем беспокойнее становился сын Антихриста. Все чаще и чаще сокрушался он по поводу того, что отец слишком строг и не позволяет ему покидать цитадель. А Демиену так хотелось попасть в компанию таких же мальчишек и девчонок, как и он сам. Но отец был непреклонен. Демиен из года в год надеялся, что Антихрист наконец-то сочтет его взрослым и позволит отправляться гулять куда-нибудь одному. Но отец все не позволял.

Виктория была абсолютно солидарна с Антихристом во всех вопросах. Он все так же был к ней равнодушен, она же сгорала от любви к нему.

Как-то Демиен, набравшись смелости, решил поговорить с отцом. Он нашел Антихриста в его кабинете за столом. Приспешник Сатаны разбирался со своими бумагами. За эти годы он частенько выполнял различные поручения Сатаны, верой и правдой служа ему. В остальное же время занимался воспитанием сына, либо придавался дикому разврату и безумным оргиям, но об этом позже.

Антихрист поднял глаза и посмотрел на вошедшего мальчика. Демиен был достаточно высок, подтянут. Он был похож на отца: такие же черные волосы, смуглая кожа, такой же пронзительный взгляд темных глаз. Но, в отличие от Антихриста, чьи черты лица были безупречно правильными, лицо Демиена было проще. Он был совсем обычным. Антихрист поприветствовал сына:

— Я рад тебя видеть, Демиен. В чем дело?

Мальчик начал с энтузиазмом:

— Я хотел поговорить с тобой, папа. Мне кажется, что можно было бы мне, иногда…

Демиен замялся. Что-то вдруг помешало говорить. Наверное, то, что он заранее предчувствовал, какова будет реакция отца. Антихрист внимательно посмотрел на сына.

— Ну, говори же. Я слушаю.

Вздохнув, Демиен начал:

— Я хотел сказать, что… Ну, ты бы мог меня иногда отпустить…

Брови Антихриста чуть заметно сдвинулись. Демиен выпалил:

— Я хочу ездить на планеты, чтобы гулять там и встречаться с молодежью.

Тихо приспешник Сатаны протянул:

— Ах вот оно что… Сядь, Демиен, и послушай, что я тебе скажу.

Мальчик, заметно поскучнев, сел в кресло напротив отца. Внимательно глядя на сына, Антихрист начал:

— Я не хочу, мой милый мальчик, чтобы ты бездумно тратил время, проводя его в компаниях, которые тебя недостойны. Мы выше них. Тебя ожидает великое будущее. Ты должен учиться и очень много знать и уметь. Их общество ничего тебе не даст. Ну, скажи, чего тебе там делать?

Демиен почувствовал комок в горле. Слезы подступили к глазам. Опять этот идиот ничего не понимает! Однако он осмелился сделать еще одну попытку:

— Я хочу общаться с ребятами…

Антихрист фыркнул:

— Общаться! Чушь какая! Что это за общение? Что нового оно тебе даст, кроме какой-нибудь дури, которой они обязательно тебя научат? Это лишь пустая трата времени. Неужели мой сын хочет этого?

Стил начал повышать голос. Демиен знал, что теперь его отец неминуемо взбесится. Когда отец ругал его, Демиен никогда не противоречил. Он лишь молча слушал, время от времени соглашаясь со словами отца и про себя отвечая ему то, что могло бы взбесить Антихриста еще больше. В голосе Стила послышались злые нотки:

— Скажи мне, чем ты хочешь там заниматься? Что тебе надо? А? Говори!

Опустив глаза, Демиен тихо сказал:

— Ничего, папа, совсем ничего.

А про себя он пылко заявил отцу, который, к счастью, не умел читать мысли: «Я буду встречаться там с ребятами, заведу много друзей, мы будем развлекаться. Да, мы будем выпивать, встречаться с девушками, действовать на нервы взрослым и вообще веселиться! Вот так! Дурак ты, что этого не понимаешь!» Тем временем Антихрист говорил:

— Значит, ничего. Ну что ж… И смотри, чтобы впредь я не слышал таких разговоров. Демиен, ты плохо учишься, тебя ничего не интересует! Почему? Скажи мне, о чем ты думаешь?

Мальчик робко ответил:

— Я уже говорил тебе, что я люблю рисовать. Я хочу этим заниматься.

Антихрист взревел:

— Рисовать?! Но мне казалось, мы тогда покончили с этим. Ты не кто-то, а мой сын, черт побери! А мой сын не может быть каким-то художником, он должен быть великой личностью. Магом. Повелителем, вершителем судеб. Я готовлю тебе блестящее будущее, а ты смеешь говорить мне о какой-то мазне. Тотчас же выкинь это из головы!

Антихрист был в бешенстве. Демиен молчал, лишь про себя отвечая отцу: «Рисование — это все для меня. Ты не представляешь себе, как это прекрасно. Это чудесно. Я хочу стать величайшим художником, самым лучшим из всех. И я им стану, чего бы ты там ни говорил!».

Антихрист продолжал ругаться:

— Как мне не повезло! Мой сын — полное ничтожество! Слышишь? Ты — полное ничтожество! Ты не учишь магию, не учишь уроки, ты думаешь о какой-то грязи, «компаниях»! Я тебе покажу компании! Будешь у меня сидеть в своей комнате и заниматься, заниматься, заниматься!

Демиен яростно возражал про себя: «Я — ничтожество?! Да ты с ума сошел! Я учусь, причем весьма неплохо. Абсолютно все встречаются со сверстниками, а ты мне этого не позволяешь. И я тебе слова против не говорю! Я тебе не перечу. Я и так днями, месяцами, годами сижу в своей комнате и занимаюсь, занимаюсь, занимаюсь. Вы с мамой не понимаете, как мне одиноко. Вам плевать на то, что я хочу. А я хочу общаться, жить, встречаться с девушками, потому что мне надоело самому себя удовлетворять. Вы держите меня здесь и не даете жить. А я молчу и покорно исполняю все ваши требования, а вы это не цените и называете меня ничтожеством!» От этих мыслей из глаз Демиена потекли слезы. Увидев их, Антихрист заорал еще громче:

— Теперь он ревет! Ты полный идиот! Хоть сказал бы что, а то ведь молчит. Ну что за сын у меня? Ты понимаешь, как неправильно себя ведешь?

Демиен закивал и покорно ответил:

— Да, понимаю, я неправильно себя веду.

Про себя он закричал: «Да это ты неправильно себя ведешь! Ну и сколько лет ты еще будешь мучить меня, и держать в своей цитадели? Сколько?!» Тут Демиен посмотрел в глаза отца, и сердце его подпрыгнуло от страха. В черных глазах Антихриста, бездонных и зловещих, он увидел злость и кипящую ненависть. Волосы были всклокочены, на лице застыла ужасная гримаса. Почему-то злое лицо Антихриста, распаленное гневом, напомнило мальчику страшную морду зверя. Конечно, это было лицо человека, но взгляд этот не мог принадлежать человеку. До конца своих дней Демиен вспоминал этот ужасный взгляд и лицо, и каждый раз ему становилось жутко. Мальчик сказал:

— Я пойду…

Антихрист с издевкой крикнул:

— Куда ты пойдешь?!

— Учиться…

— Ну иди. И смотри мне, чтобы это больше не повторялось!

Придя в свою комнату, Демиен дал волю слезам, и они долго текли из его темных глаз. Мальчику было очень жалко себя, потому что он искренне верил в то, что все его обидели. Все обидели, и никто не понимал. Мать была на стороне отца, Демос заботился лишь о том, чтобы Демиен занимался магией, а дядя Альт всегда пытался оправдать Антихриста и мягко объяснить Демиену, что отец все — таки прав. Демиен был один. Никто его не понимал!

Он действительно дни напролет проводил в своей комнате. Когда не нужно было заниматься с учителями, он небрежно и быстро делал уроки, включал музыку и под ее звуки мог бесконечно долго ходить кругами по периметру своей комнаты. Но он не просто ходил. Яркое воображение уносило мальчика далеко-далеко, в прекрасные далекие миры, где все было так, как хотел он. Там он рисовал потрясающие картины, там он предавался всем мыслимым и немыслимым развлечениям, там у него было множество друзей, там девушки отдавались ему вновь и вновь, делая эту безумную жизнь еще более красочной. Так и жил Демиен с этими мечтаниями о жизни, какой он был лишен. Да, этого он был лишен. Возможно, его отец был самым могущественным, самым богатым и знатным, но у Демиена не было того, чего желал он более всего на свете. Мальчик знал, что если о чем-нибудь очень долго думать, то рано или поздно это придет. Он верил в то, что когда-нибудь у него будут друзья и общение, танцы и смех, девушки и вино. А пока он жил со своими картинами, которые тщательно ото всех скрывал, музыкой, которую обожал каждой клеточкой своего тела, и мечтами, которые, он верил, когда-нибудь сбудутся.

Антихрист все более и более был недоволен своим сыном. Он любил Демиена больше всего на свете и желал ему добра. Он прочил Демиену самое лучшее будущее, какое только могло быть. Антихрист представлял себе, как его сын будет могущественным и грозным повелителем. Все во вселенной будут бояться Демиена — непревзойденного мага, грозного воителя и сына самого Антихриста. Как-то Стил признался сам себе, что отчасти хочет сделать сына таким идеальным еще и для того, чтобы Сатана гордился своим приспешником. Особого внимания на нечастые разговоры сына о рисовании Антихрист не обращал, они лишь раздражали его.

Антихрист, вздохнув, подумал о том, что надо бы развлечься. Мысль об оргии пришла сама собой. Стил решил позвать самых знатных правителей планет и солнечных систем, чтобы с ними предаться порочным и разнузданным утехам. Антихрист был все так же красив и хорош собой. Его цитадель славилась своими приемами на всю вселенную. Действительно, владыки очень любили бывать у очаровательного приспешника Сатаны. Приемы всегда были организованы очень богато, продуманно и всегда с отменным вкусом. Все во вселенной достаточно быстро полюбили Антихриста, который, безусловно, был радушным хозяином и превосходным любовником, наилучшим собутыльником и умнейшим собеседником. Поэтому никто никогда даже не пытался захватить цитадель, ограбить ее, или просто уничтожить.

Антихрист любил показывать гостям свою жену. Он одевал Викторию в лучшие платья и демонстрировал восхищенным гостям как дорогое сокровище. Виктория была счастлива в эти моменты, потому что удавалось побыть рядом с любимым. Но она не любила, когда десятки алчущих глаз ощупывали ее прелести, оценивали ее, издавали непристойные шутки, всегда сопровождавшиеся всеобщим громким хохотом. И еще одно безмерно огорчало волшебницу. А именно то, что Антихрист никогда не позволял ей участвовать в оргиях. Виктория все отдала бы за то, чтобы прикоснуться к нему, ощутить близость его тела, о котором столько лет грезила она. Но Стил придерживался определенной политики, согласно которой жена приспешника Сатаны и мать его ребенка не должна опускаться до общения с владыками миров, которые на самом деле призваны лишь для того, чтобы ублажать и развлекать Антихриста.

В этот раз съехалось около пяти десятков гостей. Все они были немолоды, но богаты и солидны, и имели огромную власть на своих территориях вселенной. Стил радостно их приветствовал. В этот раз он пожелал приступить сразу к делу и не показал гостям Викторию, которая, впрочем, украдкой наблюдала за происходящим из-за огромной портьеры. Один из прибывших гостей заметил по этому поводу:

— А где же твоя красавица жена? Признаюсь, эта белокурая бестия сводит меня с ума.

Гости, пившие спиртные напитки за огромным столом, поддержали это замечание смешками. Антихрист ответил:

— Виктория сегодня отдыхает.

— От твоих объятий? — спросил другой гость.

— Хотя бы так.

Сердце Виктории болезненно сжалось. Если бы это хоть наполовину было правдой! Но она даже на взгляд его не надеялась. Тем временем гость описывал те картины, что наблюдал он в своем воспаленном вином воображении:

— Ты знаешь, Антихрист, что я, как и все мы, всегда был от нее без ума. Я сейчас представляю Викторию без одежды, ее нежная кожа светится своей белизной. Ты раздвигаешь ее ноги… Ах! Какой вид! — все дружно загудели, представив себе видок. — А потом ты начинаешь иметь ее. Давно хотел тебя спросить: как ты любишь ее брать?

Виктория замерла. Что он скажет?

Антихрист спокойно ответил своим бархатным голосом:

— По-разному. Зависит от настроения. Но, можете мне поверить, я имел ее по-всякому.

Гости начали возбуждаться, обсуждая эту пикантную тему. Кто-то спросил:

— А как тебе нравится больше всего?

— Больше всего мне нравится, когда вас много.

Гости взревели. Очень скоро возбужденная ватага владык, среди которых половину составляли женщины, перебралась в специальное помещение, предназначенное лишь для плотских утех. Пол представлял собой довольно мягкую плоскость, а весь потолок занимало огромное зеркало. Стены тоже были зеркальными. В комнате также находилось множество различных приспособлений для получения удовольствия самыми различными способами. Тут были плетки, ремни, наручники, ошейники, ножи, пики, кипящие котлы, огонь, фаллосы с самыми немыслимыми функциями и еще множество различных предметов. Все это было аккуратно сложено на столы. Оргия началась.

Гости разбились в несколько групп по интересам. Одна группа предавалась пыткам. Одного владыку, по его собственному желанию, за руки и за ноги приковали цепями, так что он стоял и не мог двигаться. Окружавшие его люди начали применять на нем то, что кому захочется. Кто-то предпочитал пытать огнем, прожигая тело владыки почти до внутренних органов, кто-то кипятком, заставляя кожу слезать с тела, другие предпочти поиметь его пикой, третьи пытались содрать кожу с его члена. Хотя владыка этот орал так, что слышно было бы за несколько миль, в этой комнате звук не шел дальше группы людей, его пытавшей.

Другая группа предалась более миролюбивым утехам. Несколько человек имели друг друга в самых разнообразных позах и вариантах, доставляя себе острейшее наслаждение. Эта вакханалия продолжалась всю ночь. Утром гости разъехались. Многие тут же уснули на бортах своих кораблей. Антихрист тоже направлялся к себе, чтобы вздремнуть, когда увидел Викторию. Она сидела в зале, опечаленная чем-то. Он спросил:

— В чем дело?

— Ты меня не замечаешь. А между тем и мне надо развлекаться. — На самом деле она хотела сказать, что ей нужна лишь его любовь, но почему-то не сказала.

Антихрист быстро нашел решение:

— Возьми Демиена и отправляйся с ним на какой-нибудь курорт. Поплавайте, отдохните. Только смотри за ним и не отпускай никуда надолго. Сама можешь найти себе мужчину и делай с ним что хочешь.

Виктория попыталась возразить:

— Но ведь я не об этом…

Антихрист перебил:

— Я сказал: отправляйтесь!

— Хорошо.

Демиен был вне себя от счастья, когда узнал о предстоящей поездке. Он днями мечтал в своей комнате о том, как проведет там время. Он уже видел себя в компании друзей, которых не удивляла его страсть к рисованию, и не шокировала мысль о девушках. Наконец-то! Там он будет счастлив!

И вот долгожданный день настал. Виктория собрала кое-какие вещи, и на космическом корабле они полетели на одну из близлежащих планет, славящуюся своими морями, пляжами, ночными клубами и развлечениями. Поселились они в лучшем номере лучшего отеля на планете. Демиен тут же спросил:

— Мама, можно я пойду погуляю?

Но та осадила его:

— Нет, Демиен, ты будешь со мной. Сейчас мы пойдем на пляж.

На горячем песчаном пляже было полно людей — это был людской пляж. Мужчины бросали на Викторию восхищенные взгляды, и никто не замечал Демиена. Он поплавал, что доставило ему несказанное удовольствие, а потом, лежа на песке, начал следить глазами за сновавшими туда-сюда молоденькими девушками. Сейчас он все отдал бы за то, чтобы оказаться с одной из них в каком-нибудь укромном местечке… Его сладкие мечты прервал звонкий задорный голос:

— Привет! Ты новенький?

Демиен посмотрел на говорившего. Это был мальчишка примерно его возраста, с огромными веселыми глазами и крепким телосложением. Демиен подскочил на ноги и ответил:

— Привет! Да, мы только приехали. Меня зовут Демиен.

— А я Джек. Приятно познакомиться. Пошли, я представлю тебя остальным.

Виктория в это время плавала, и Демиен без колебаний последовал за Джеком. Парень представил его своей компании, в которой было еще два представителя мужского пола, ничем не примечательных, и четыре девушки, одна из которых особенно понравилась Демиену. Ее звали Стелла. У нее были волнистые темные волосы, потрясающий загар, стройные ноги и округлые прелести, аппетитно вырисовывавшиеся под небольшим раздельным купальником.

Они немного поболтали, а потом Демиену пришлось идти к матери, которая настойчиво его звала. Новые знакомые Демиена куда-то ушли, и остаток дня он вынужден был провести с Викторией. Но время для Демиена пронеслось очень быстро, потому что он унесся в глубины своего сознания, где радостно думал о своих новых друзьях и о том, что их ожидает. Когда днем он всего несколько минут побыл в их компании, это наделило Демиена таким зарядом энергии, что он чувствовал себя готовым абсолютно на все. Он был готов на все, чтобы быть с ними.

Вечером в отеле организовали большое застолье на открытом воздухе, где присутствовали все жителя отеля. Подобные пиршества за счет заведения устраивались всякий раз, когда открывался новый сезон. Так получилось, что Демиен с матерью сели как раз рядом с родителями Джека и еще одного молодого человека из их компании. Взрослые разговорились.

Вечером Джек со своими друзьями стали отпрашивать Демиена. Молодежь собиралась в ночные клубы, где можно было делать все, что только душе угодно. Виктория была непреклонна:

— Нет, Демиен, сейчас слишком поздно. Я не могу отпустить тебя на ночь.

В глаза Демиена горели безумные огни, он не признавал отказа и продолжал спорить:

— Но, мама! Ты видишь, все идут! Со мной ничего не случится. Пожалуйста. Я очень тебя прошу, мамочка!

Тут на сторону Демиена встала мать Джека:

— Это нормально в их возрасте. Молодежь должна развлекаться. Пускай идут.

Виктория возражала:

— Но он еще ребенок.

Мать Джека с этим заявлением была не согласна.

— Это ты так думаешь. На самом деле он почти мужчина. Верно, Демиен?

— Конечно! Мама, пожалуйста, пусти!

Джек вставил:

— Мы вернемся все вместе. С ним ничего не случится. Я вам за него ручаюсь. Хорошо?

Виктория уже колебалась.

— Нет, Демиен. Не сегодня. Давай в другой раз, хорошо?

— Нет! Только сегодня! Потом ты меня не пустишь, я знаю!

Мать Джека сказала:

— Посмотри, как он возбужден. Нельзя же ребенка лишать этой мелочи, которая значит для него так много.

— Вот именно, мама!

Виктория продолжала сопротивляться.

— Нет, я не могу отпустить тебя без согласия отца. Он против подобных мероприятий.

— Папа не будет злиться! Ну, пожалуйста! В этом ведь нет ничего плохого.

— Давай в другой раз, Демиен, а сегодня — нет.

Мальчик продолжал спорить:

— Нет, мама, я знаю, что если ты меня сегодня не отпустишь, то мне уже не удастся тебя уговорить в другой раз. Другого раза не будет! Я очень тебя прошу, мама!

— Демиен, нет.

— Мама! Ты должна меня отпустить. Я не переживу, если ты откажешь. Пожалуйста, мамочка, я буду все делать, как ты скажешь. Я буду учиться, заниматься, я буду делать все, что скажет папа.

Наконец Виктория сдалась:

— Ладно уж, так и быть, иди. Только ненадолго.

Демиен готов был плакать от радости. Он обнял и расцеловал Викторию, после чего тут же скрылся со своими друзьями. Сделали они это быстро, чтобы Виктория «не передумала».

Как же Демиен был счастлив! Он был счастлив, идя с друзьями по улицам и разговаривая, он был счастлив, распивая с ними бутылку и закуривая сигару. Они разбились на пары и следовали одна пара за другой. Демиен шел со Стеллой. Он спросил:

— А твоя мама знает, что ты куришь?

— Конечно же, нет! Она убила бы меня на месте. Я вижу, твоя мама очень строгая.

— Да, — начал жаловаться Демиен — предки у меня хуже некуда. Сами считают себя благодетелями и ругают меня за то, что я недостаточно учусь. Да они просто не ценят меня! А разве не достаточно наказывают они меня тем, что лишают общества друзей, сверстников?

— И мои ругаются из-за учебы. Вот моя сестра, жирная корова в очках, днями что-то зубрит. Вот она, видите ли, хорошая, а Стелла плохая. Да эта гусыня, между прочим, даже ни разу не была с мужчиной. Куда там! Она даже ни разу не целовалась!

Демиен до этого времени тоже ни разу не целовался, но это волновало его меньше всего. Он был уверен в себе на все сто процентов. Кроме того, он был самый молодой в компании. Все остальные были на год на два старше его. Он сказал:

— Да, жаль, что они не понимают, что нельзя сделать зубрилку из ребенка, заставив его заниматься. У меня, например, от занятий не пропали и другие интересы.

Джек вдруг закричал:

— Смотрите!!!

Демиен проследил за направлением руки Джека, которая указывала на какое-то заведение. Вероятнее всего, это был магазин, уже закрывшийся в столь позднее время. Джек крикнул:

— Веселье начинается, ребята! Давайте-ка штурмуем эту коробку по полной программе!

Кто-то несмело возразил:

— Нет, что ты…

Но Джек, Демиен и Стелла, а за ними все остальные, уже мчались к витрине. Небольшого камня с тротуара вполне хватило, чтобы эту витрину разбить. Обычное стекло зазвенело громко и весело, добавив задора в ряды шаливших ребят. Сделав отверстие пошире, ребята пробрались внутрь. В самом магазине было темно, да и часть улицы, где он находился, не освещалась, поэтому какое-то время никто мог и не заметить столь очевидного повреждения витрины. Надо сказать, что ни охраны, ни сигнализации в магазине не было, потому что на этой планете отдыхали люди исключительно состоятельные, пресыщенные всем, которых уж никак не могла интересовать кража. Но, видимо, хозяева магазина не учли, что молодежь может ради развлечения в мгновение ока распотрошить лавочку.

К восторгу «воров», магазин оказался продуктовым. Там они распили огромное количество спиртного, перепробовали массу разнообразной вкуснятины, после чего полезли в погреб. Под магазином оказался настоящий рай! Огромный подвал был битком набит тарой с продуктами. Молодежь разбилась на четыре пары и заняла четыре угла, сделав своим прикрытием разнообразные ящики и цистерны. Демиен опять оказался с красавицей Стеллой. И началось! В бой пошло все: вина, конфеты и весь ассортимент магазина. Бутылкам со спиртным жутко повезло, ибо им выпала огромная честь быть крупнейшей артиллерией. Из четырех углов ребята бросали ими друг в друга. Естественно, ни одна бутылка не достигла цели, потому что все умело прятались за ящиками. А потом мелькала рука, и очередная бутылка летела в направлении врагов. Под громкий хохот бутылки резво и весело бились, пол был полон осколков и залит спиртным. Потом кидались конфетами, тортами, разнообразными круглыми «штуками» неизвестного назначения. Когда же ребятам надоело доставать боеприпасы из ящиков, в ход пошли ящики, доверху забитые этими самыми боеприпасами. Конечно, ни у кого не было сил, чтобы запульнуть таким ящиком во врага, поэтому толкались огромные ряды ящиков, которые через весь склад летели вверх тормашкой, делая разнообразные сальто в воздухе. Не дюжих размеров ящики лихо ударялись об пол и смачно раскалывались, и содержимое их начинало увлекательное путешествие по морю спиртного. Стоял шум и гам, хохот и крики сотрясали воздух складского помещения.

Джек закричал:

— Пойдемте! Я сейчас брошу сюда зажигалку, и через минуту все бабахнет!

Все толпой ринулись наверх. Когда убедились в том, что путь к отступлению чист, бросили вниз зажигалку и побежали вон через пробитую витрину на другую сторону улицы. Не через минуту, а через несколько секунд «бабахнуло», и огромный столб пламени взмыл в небо на глазах очарованных ребят. Они стояли на другой стороне улицы, обнявшись друг с другом, и, потрясенные, смотрели на это восхитительное зрелище. Демиен почти готов был заплакать. Посмотрев на других, он увидел, что и с ними происходит то же самое. Джек прошептал:

— Вот это да… — голос его дрожал от еле сдерживаемого восторга. Он гордо закончил: — И это сделали мы!

— Ура!!! — закричал Демиен, и все дружно подхватили.

Было необычайно прекрасно стоять согреваемыми пламенем от взорвавшегося магазина, чувствовать морской бриз и наблюдать несметное количество звезд на бархатном небе, задорно подмигивающих потрошителям.

Джек призвал:

— А теперь давайте смываться отсюда!

И они побежали. Веселая компания неслась по улицам ночного курортного города курортной планеты. Выбежав к набережной, они побежали вдоль ее к району ночных клубов. Было потрясающе легко, весело, выпитое вино приятно согревало внутри, а ветерок с моря то и дело слизывал тепло с кожи. Наконец ребята решили, что убежали достаточно далеко, и перешли на шаг.

Джек начал делиться впечатлениями:

— Вот это было круто!

Демиен согласился:

— Потрясающе!

— Гениально! — подтвердила Стелла.

Один из не очень в этом уверенных парней спросил:

— А что нам за это будет? Нас поймают?

Джек отмахнулся:

— Ерунда! Если вдруг завтра кто-нибудь заявится с претензиями, я возьму его член, засуну в бутылку и подорву!

Все поддержали это достойное предложение насчет расправы дружным смехом. Стелла заявила:

— А я ему член просто откушу!

— Это дело! — согласился Демиен.

— А хочешь, я твой откушу? — смеясь, поинтересовалась Стелла.

— Нет, он мне еще пригодится! — в том же духе ответил Демиен.

Он вдруг повернул голову и посмотрел на море. От нахлынувших чувств он воскликнул:

— Посмотрите! Какая красотища! Как волнуются волны, как на них падает лунный свет. А вон там, вдали, у горизонта, звездное небо сливается с черным морем!

— О да! — подтвердила Стелла. Ее огромные темные глаза очарованно смотрели на море и небосвод.

— Сейчас мы там будем! — Джек, как всегда, действовал. — Видите тот катер? Сейчас мы спустимся, оседлаем его, и все море наше!

— Ура! — закричали Демиен и Стелла.

— Ничего не получится, — уныло заявил скептик.

— Еще как получится! — Джеку не терпелось начать действовать.

Ребята спустились на пляж, а оттуда добрались и до катера. Когда они на него залезли, из каюты вышел сонный мужик и вяло спросил:

— Чего вам надо?

Джек весело заявил:

— А мы сейчас будем кататься на этом катере!

Мужик начал просыпаться:

— Еще чего! Приходите завтра…

Он не договорил, потому что Джек с разбегу толкнул его за борт. С проклятиями мужик полетел в воду.

— Заводи! — закричал Демиен.

К счастью, ключи оказались на месте и вскоре катер набрал скорость. Джек услышал какие-то звуки за бортом и пошел посмотреть. Оказалось, мужик, которого выкинули за борт, прицепился сбоку и ехал вместе с ними.

— Что с ним делать? — спросил приятелей Джек.

— Поднимать! — окончательно решил Демиен.

— Поднимать так поднимать! Давай руку!

И Джек с Демиеном затащили мужика на борт. С серьезной миной Джек заявил:

— Мы приняли вас на борт нашего судна. Вас приветствует командир корабля!

— Я тебе покажу «командир корабля»! — взревел мужик и набросился на Джека.

Он придавил мальчишку к полу. Джек не растерялся — он начал щекотать мужика, от чего тот со смехом откатился от него. Насмеявшись, он сказал:

— Вот сорванец! Что ж это вы делаете, а?

— Веселимся! — поставил мужика в известность Демиен.

— Да сам вижу! Ну что ж, веселиться — так по полную катушку! А ну марш на берег и на дискотеку.

Стелла кокетливо улыбнулась, состроила глазки и сказала мужику:

— Тут так красиво! Мы здесь впервые. Пожалуйста, позвольте нам покататься.

Лицо мужика подобрело.

— Я даже не представился. Меня зовут Рей. Всю свою жизнь я был на море и очень его люблю. Хотите, я покажу вам настоящую красоту?

— Хотим! — в восторге согласилась Стелла.

— Тогда вперед! Выйдем в открытое море.

Рей понравился Демиену. Это был невысокий моряк с добрым круглым лицом и светлыми глазами. Из-под тельняшки виднелись шея и руки с настоящим морским загаром. Выцветшие волосы покрывала морская шапочка с какой-то символикой. Неизвестно, каким чудом эта шапочка осталась на голове моряка, выкинутого за борт.

Через некоторое время они были в открытом море. Рей оставил катер дрейфовать и пригасил всех на палубу.

Он негромко сказал каким-то загадочным голосом:

— Посмотрите вокруг.

А вокруг было лишь море. Бескрайнее, бездонное. Черное, как сама ночь, волнующееся и шелестящее. Ветерки летали над его поверхностью, звезды светились в вышине…

Сердца всех друзей замерли и прислушались к звукам моря, к каждому дуновению ветерка, к каждому вздоху бескрайних пучин. И в этой тишине старый моряк начал свой рассказ:

— Когда-то не было ни звезд, ни луны, и ночью небо было черно. Поэтому очень многие моряки погибали со своими судами в пучинах морских, так и не достигнув берега. И жил как-то один царь, у которого страшный дракон похитил дочь и унес ее далеко-далеко за моря. И собрал тогда царь дружину, и дал ей лучшие суда, и поставил во главу дружины своего лучшего война — бесстрашного рыцаря Сота, и повелел он убить дракона и спасти дочь его. Отправились корабли по морям к острову, где жил дракон. Но пока доплыли они до острова, из ста судов осталось лишь одно, причем уже изрядно разбитое. Храбрый Сот и те немногочисленные войны, что остались на этом последнем суденышке, сразились с драконом и победили его. Умирая, дракон поднял голову и сказал Соту и еще одному войну, который остался жив:

— Вы сражались храбро и отчаянно и проделали нелегкий путь. Так какую же награду вы хотите получить за доблесть свою? Земли? Богатства? Власть? Что? Скажите, и это будет у вас.

И ответил Сот:

— Освети путь морской, о чудовище, чтобы больше не гибли моряки в плаваниях своих.

— Лишь свет твоей души может осветить его, ибо ты хороший человек, Сот.

И воскликнул Сот:

— Так возьми же душу мою и пускай она осветит путь всем мореплавателям!

И в следующий же миг умер Сот, а душа его вознеслась высоко в небеса и стала луною, большой и светлой. Души же всех хороших людей, после того как они умирали, отныне становились звездами. Товарищ Сота благополучно доставил царю его дочку. И вы, друзья, должны нести в душах и сердцах своих лишь добро, чтобы потом они яркими звездами засияли на небе и еще тысячи лет несли добро людям. Ведь представьте себе, сколько моряков благодаря свету луны и местоположению звезд нашли родной дом и достигли места назначения. Вот так. И помните: если что-то тревожит вас, просто придите на море и спросите у него ответа. Море все знает. Оно вам всегда поможет.

Все молчали. Их впечатлила сказка моряка. Демиен тихо спросил:

— А что делать, если ты очень одинок?

— Выходи в море, сынок, плавай. В море, на корабле никогда не бывает одиноко. Впрочем, нам пора возвращаться.

Рей довез заметно посмирневших ребят до берега и высадил на том же месте, откуда они угнали катер. Сорванцы весело попрощались с ним, потому что Рей всем очень понравился.

Через несколько минут уже никто не помнил о моряке, так как помыслы ребят были теперь обращены на многочисленные ночные клубы и дискотеки, которые ожидали их впереди. Им натерпелось попасть туда. Лишь Демиен однажды с тоской во взгляде оглянулся, но ни моряка, ни катера не было видно. И через мгновение тоску сменила радость и веселье, столь заразительные в компании. Демиен еще раз отметил про себя, как же он счастлив. Нет, он и не думал о том, чтобы возвращаться к матери. Не сегодня. Эта ночь — его. И тысячу раз плевать, что там будет потом с родителями.

Наконец ребята достигли своей цели — района ночных клубов. Они как будто попали в другой мир. Здесь все здания светились разнообразными огнями. Мигающие вывески приглашали посетителей в различные заведения. Туда-сюда сновали наркоторговцы, радовали глаз красавицы-проститутки, продававшие себя и различные свои услуги, мыслимые и немыслимые, по самым разнообразным ценам. На космических кораблях тут не летали. Приехавшие на курорт туристы предпочитали менее массивный и более удобный транспорт. На улице продавалось множество красивых и никому не нужных безделушек. Но самым главным достоянием этого места была молодежь, нескончаемым потоком протекающая про улицам района, заполняющая бары и дискотеки, ресторанчики и отели. Мужчины и женщины, ярко одетые и всегда веселые и хмельные радовались жизни, танцевали, пели, пили, влюблялись, отдавались, наслаждались… В конце концов, они приехали на курортную планету именно за этим. Днем — море и солнце, ночью — безумные огни и танцы. Жизнь здесь кипела круглосуточно, и все были счастливы.

И Демиен тоже был безумно счастлив. Друзья отправились на первую попавшуюся дискотеку. Это было дорогое помещение, со вкусом отделанное, во мраке которого неистово метались и всеми цветами радуги сверкали разноцветные огни, гремела музыка. Демиен обожал музыку, он чувствовал ее. Его тело всегда отзывалось музыке, и само двигалось ей в такт. Демиен тут же начал танцевать. Судя по тому, как он двигался, он обладал немалым талантом к этому занятию. Друзья, тоже танцующие, иногда с интересом и даже чуть заметной завистью на него поглядывали. За первой дискотекой последовала следующая, а потом еще одна и еще… В каждом танцевальном заведении музыка была своя, особенная.

Демиен танцевал без устали. В коротких перерывах он выпивал что-нибудь из спиртного, которое еще больше распаляло его желание двигаться, и он опять приступал к танцам. Стелла от него не отставала. Она была молода, красива и сексуальна. Вместе они составляли прекрасную пару. Демиен был выше ее, и ничуть не было заметно, что он моложе. Он и Стелла залезли на огромные динамики, из которых гремела музыка, и стали танцевать там.

Незабываемое зрелище представляет собой безумная игра разноцветных прожекторов в темноте, когда лучи их то и дело освещают полунагие тела, извивающиеся в дьявольском танце. Несказанное удовольствие доставляет наблюдать за множеством умопомрачительных красоток в откровенных и вызывающих нарядах, которые вместе со своими мужчинами придаются нескончаемому ритму восхитительного танца, где отсутствует техника, и движения не расписаны заранее. Вместо никому не нужной техники здесь присутствуют чувства, которые заставляют тело, понимающее и чувствующее музыку, танцевать неописуемо, восхитительно, сексуально, одержимо… Ничто не способно передать тех ощущений, что испытывает танцор, ибо он сливается с музыкой, с огнями, и в то же время он — царь и бог. Ничто не способно передать танец такого танцора. Музыка есть внутри него, она захватывает каждую клеточку возбужденного тела и заставляет двигаться ей в унисон. Это надо видеть. И все видели, как танцует Демиен.

Но вот, после нескольких часов безумных танцев, большинством голосов было решено возвращаться в отель. О, как же Демиен не хотел покидать это место! Что значили для него эти огни, эта музыка, это спиртное, в конце концов… Но они уходили все дальше и дальше по направлению отеля. Правда, Демиен со Стеллой до отеля так и не дошли. Они свернули на пляж.

На пляже было очень спокойно, тихо и темно, лишь вдали светились разноцветные огни, столь милые сердцу Демиена. Огни эти напоминали ему краски, с помощью которых он любил запечатлевать на бумаге свои чувства.

Стелла весело сказала:

— Давай разденемся и побегаем нагишом!

— Давай!

В следующее мгновение они были уже голыми и с криком и визгами носились по пустынному пляжу. Море ласково омывало ноги прохладной бодрящей водой. Демиен полной грудью вдыхал этот потрясающий морской воздух, и он пьянил его больше чем вино, больше чем тысяча вин. Его взор радовала красивая девушка, бездумно резвившаяся вместе с ним. Без одежды Стелла была великолепна. Смуглая, с черными, как сама ночь, волосами, задорно разметавшимися по плечам и спине, с небольшими, еще не до конца созревшими, грудями. Она была великолепна.

Догнав Стеллу в очередной раз, Демиен подхвати ее на руки и понес в ту часть пляжа, где они оставили свою немногочисленную одежу. Она смеялась и руками держалась за его шею. Демиен поцеловал ее. Он был счастлив. Он нес Стеллу на руках и целовал ее. Ему приятно было чувствовать, как ее нежный язычок играет с его языком. Потом, когда их губы, наконец, разъединились, Стелла сказала:

— Ты классно целуешься.

— А ты как думала?

Иначе и быть не могло. Демиен никогда в себе не сомневался. Он не сомневался в том, что он будет нравиться девушкам, и что они будут с ним. Донеся Стеллу до их одежды, он опустил ее на ноги. А потом крепко обнял и начал одержимо целовать. Он чувствовал жаркие волны желания в своем теле и безумно хотел ее. Тысячу раз, когда он удовлетворял себя, лаская член рукой, он представлял себе это. Он жутко бесился, потому что хотелось гораздо большего, чем он мог себе позволить. Хотелось женщину. И вот, наконец, у него была женщина. Он положил Стеллу на их одежду и расположился между ее ног. Войдя в нее, он стал двигаться. При этом Демиен неистово целовал ее. Он хотел съесть ее целиком. Ему казалось, он никогда не насытится. Он кончил, а потом еще и еще. Он опустился и стал целовать и кусать ее шею, грудь, живот. Он брал ее по-разному. Закидывал ее ноги себе на плечи, опускал их, сажал ее на себя, входил сзади… Потом, когда Демиен вспоминал эту ночь, он не мог точно вспомнить все, что они делали, и не мог определить, сколько времени это длилось. То ли желание опьянило его, то ли выпитое спиртное подействовало на голову. Стелла стонала и кричала от его натиска. От мальчишки она такого не ожидала, и потому была вдвойне рада.

Когда все закончилось, они лежали на промокшей от их стараний одежде и разговаривали. Демиен рассмеялся. Сквозь смех он сказал:

— Видели бы меня сейчас мамочка с папочкой!

— Что было бы? — спросила Стелла.

— Ой, представить страшно. Убили бы.

Помолчав, Стелла сказала:

— Посмотри, какое небо звездное.

— Да, потрясающее небо. Очень красивое, потому что там только добрые души.

— Пошли на берег.

— Пошли!

И они нагишом отправились на берег. Там они сели, и тихие волны черного моря ласкали их.

Вздохнув, Демиен сказал:

— Я хотел бы, чтобы эта ночь никогда не кончалась.

— Я тоже.

Стелла легла на песок. Демиен посмотрел на нее. Она была красива не той лощеной и кричащей красотой, какую он привык видеть у своих родителей и гостей отца, но красотой настоящей, от природы. Черные волосы намокли и беспорядочно лежали на песке, юное красивое тело пахло лепестками роз, а огромные темные глаза смотрели весело и добро. Такой он ее и запомнил. Обнаженную, на песке, ласкаемую волнами ночного моря, с огромными светящимися глазами.

Там они вместе встретили рассвет. Рассвет был потрясающ. Величественный диск красно-оранжевого солнца медленно вставал из-за моря, которое теперь приняло темно-синий цвет. Небо над головой было нежно-голубым, а горизонт пылал неистовыми красками. Демиен тут же подумал о том, как хорошо было бы сейчас запечатлеть эту картину. Все цвета радуги в поразительной гармонии перемешались там, где небо сливается с землею. Наглядевшись на эту красотищу, Демиен нехотя сказал:

— Пора бы домой.

— Хорошо. Встретимся сегодня?

— Конечно!

Он поцеловал Стеллу на прощанье и отправился в отель.

Когда Демиен вошел в номер, разъяренная Виктория налетела на него с кулаками. Она кричала:

— «На немножко»?! Да тебя не было всю ночь! Я уже все передумала! Думала, тебя убили. Да где ты шлялся?! Скажи, ты был с кем-нибудь?!

— Мама, конечно же, нет…

Сейчас, под утро, силы оставили Демиена. Он чувствовал себя усталым, голова ничего не соображала, хотелось спать.

Наслушавшись истерических криков матери и получив несколько пощечин, он уснул. Когда через несколько часов Демиен проснулся, они пошли на пляж. Виктория молчала, но от нее исходили волны ненависти, от которых Демиен чувствовал себя очень плохо. Лежа на пляже, он понял, что не может этого более выносить. Сбегав в номер гостиницы, он взял немного денег, сел на такси, и приказал отвести себя в самую дальнюю часть города. Демиен очень торопился, потому что боялся, что мать задержит его. Но удалось ускользнуть.

Сидя в экипаже, Демиен подумал о том, почему он все — таки это сделал. И понял. Он просто физически не мог оставаться рядом со злой матерью и ощущать ее зло. И, кроме того, ему надоело чувствовать себя ребенком, которого вечно воспитывают. Ему нужен был глоток свободы.

На край города его доставили очень быстро. Расплатившись с шофером, Демиен отправился на поиски вполне определенного заведения. Он хотел найти место, где продают различные медикаменты и снадобья для исцеления больных. Достаточно быстро он такое место нашел. Между ним и женщиной, продававшей лекарства, произошел следующий разговор.

— Я могу чем-нибудь помочь?

— Да. Мне нужно самое сильное снотворное для моей мамы.

— Твоя мама чем-нибудь болеет?

— Нет.

— У нее есть какие-нибудь противопоказания?

— Нет, она абсолютно здорова.

— У нее есть маленькие дети или она ожидает ребенка?

— Нет.

— Хорошо. Так какое именно снотворное?

— Самое сильное, с самой большой дозой.

— Сколько?

— Две пачки.

— Держи.

— Спасибо.

Купив снотворное, Демиен начал разыскивать место, где можно было бы посидеть. Наконец он выбрал одно из многих. Он сел на улице и заказал бокал вина. Быстро прочитав инструкцию к таблеткам, он удовлетворительно кивнул. «При превышении дозы фатально влияют на жизненные функции». Он на это и надеялся.

Демиен подумал про себя: «Съем две пачки, и умру».

Принесли вино. Демиен сделал глоток. Оно было приятным на вкус. Из глаз потекли слезы. Он стал думать про себя:

«Я покончу с собой. В любом случае, выхода у меня уже нет. Я уехал. Мать этого не простит. Я не вернусь, потому что если я вернусь, она будет кричать на меня, а я так не хочу этого. Зачем мне жить? Вчера ночью я был счастлив. Пускай раз в жизни, но это было, и никто не отнимет у меня этого».

Демиен пил вино и плакал. Слезы застилали глаза, на душе было очень горько. А он все думал перед смертью:

«Ну что я сделал? Потанцевал. Переспал с девушкой. И за это они готовы меня убить! Не надо. Я умру сам. Не могу понять, почему друзей и секс они считают грехом. Что в этом плохого? Ничего. Я умру. А как же мои картины? Я ведь стану великим художником. Нет, не стану. Но не в этом дело. Дело в моей любви к рисованию. Никто и никогда не любил краски так, как я. Я унесу эту любовь с собой. И ее смысл в том, что она была. Да, я не могу вернуться, потому что мама меня убьет. Может, мне не убивать себя? Нет, я это сделаю, потому что у меня нет другого выхода. Если бы я знал, что мама не злится, то не умер бы. Хотя, папа точно не злится. Потому что ничего не знает. Это единственная ниточка. Позвоню папе!» Аппарат, с помощью которого можно было связаться с кем угодно на близлежащих планетах, оказался неподалеку. Демиен собрал последние монеты и набрал номер. К его удивлению, отец сразу ответил.

— Я слушаю.

— Папа, это я.

— Демиен! — Антихрист был явно рад слышать сына. — Ну и как там у вас дела?

— Плохо… — Демиен не смог сдержать слез.

— В чем дело, сынок? Почему ты плачешь? Тебя кто-то обидел? — отец был очень взволнован.

— Нет, просто я сегодня гулял с друзьями, то есть вчера мы пошли на дискотеку, и пришел я домой только утром. А мама разозлилась и накричала на меня. Я взял такси и уехал в конец города, купил таблеток и собираюсь покончить собой.

Антихрист тут же сориентировался. Он понял, что дело зашло слишком далеко. Когда он говорил, то был совершенно спокоен.

— Демиен, не делай глупостей. У тебя остались деньги?

— Нет. — Демиен кидал в автомат последние монеты.

— Тогда найди блюстителя общественного порядка и попроси отвести к маме, в отель. Послушай, мы все тебя очень любим и ты…

Последняя монета была использована, связь оборвалась. Демиен остался один. Он вернулся к своему бокалу с вином. После разговора с отцом он еще больше заплакал. Демиен достал пачку таблеток. Выпил одну таблетку, потом еще одну… Другие решил пока не пить. Осушив бокал, Демиен пошел куда глаза глядят. Вокруг было полно народа. Магазины и рестораны зазывали посетителей. Отдыхающие шли куда-то по своим делам.

Демиен шел, и вдруг глаза его стал застилать туман. В голове начался хаос, и мысль была только одна:

«Не могу идти. Нужно куда-нибудь сесть. Не могу на ногах…» Но сесть было негде. И он шел, а туман клонил его вниз, к земле, спать. Толпы прохожих двигались навстречу, но Демиен не различал их лиц.

Вот он увидел побережье и пляж. За пляжем была дорога, а около нее — засаженный травой газон. Вот там Демиен и лег. Он тотчас же уснул. Лишь прохожие изредка с удивлением поглядывали на спящего на траве мальчика, не подозревая, что он был на волосок от смерти. Еще несколько таблеток, к тому же запитые вином — и все было бы кончено. Но, видно, Демиен родился под счастливой звездой, или у него просто было другое предназначение. Позже, когда он думал о том, почему все — таки не покончил собой, он не мог найти ответа. Точно он не знал, почему предпочел жизнь смерти.

Когда через изрядное количество времени он проснулся, то поднялся и медленно побрел по направлению своего отеля. Но отель был слишком далеко, ведь Демиена отвезли на самый край города. Демиен медленно брел, и вялые мысли лениво шевелились в его голове, еще мутной от принятого снотворного:

«И что мне теперь делать? Я не могу вернуться, потому что мама убьет меня. А может, не убьет? Как это узнать? Надо позвонить в отель, поговорить с ней. Да, я позвоню, и это все решит. Если она злая, то я выпью остальные таблетки и умру, а если она добрая и не будет ругаться, то я вернусь. Надо позвонить…» Но по воле какого-то злого рока никто не мог ему помочь. Куда бы Демиен не заходил, нигде не было телефона именно его отеля. Даже в огромных справочниках его почему-то не нашли. И он все брел и брел вдоль бесконечных пляжей. Нет, Демиен ни о чем не жалел. Если бы у него была возможность повторить ночь, которую он провел с друзьями, в обмен на жизнь, он без колебаний сделал бы это. Потому что пустая жизнь без таких мелочей, как танцы, девушки, общение, столь важных для него, просто не имела смысла. Демиен с горечью думал: «Если бы родители только могли понять, как это для меня важно, что это для меня значит! Если бы они хоть изредка пускали меня общаться с друзьями, я был бы счастлив!» Самое интересное заключалось в том, что Демиена не волновала Стелла, Джек или другие. Дело было не в них. Дело было в особом заряде, который создается в компании, полностью поглощенной только своим маленьким мирком. Демиен мог бы общаться с тысячами таких же Стелл и Джеков, и так же был бы счастлив. Он думал: «Зря мама боится, что я влюблюсь в кого-нибудь, да хотя бы в ту же Стеллу. Ничего подобного. Мне с ней было хорошо, но больше того, что было, мне ничего не надо. Я никогда не буду зависеть ни от нее, ни от кого-либо другого. Просто чуть-чуть пообщаться, чуть-чуть». Демиен заплакал. Он знал, что это чуть-чуть ему родители не позволят. И, возможно, смерть была единственным выходом, потому что «я не хочу жить без друзей и компании, без девушек и танцев. Мне не нужна серая жизнь за книгами, в постоянных занятиях. Это не жизнь, это смерть. А я хочу жить. Один глоток жизни, одна встреча с друзьями — и делайте со мной, что хотите».

С такими мыслями он добрел через весь город к отелю, который находился рядом с его отелем. Демиен думал над тем, как узнать, злится ли мать, когда Джек окликнул его.

— Демиен! Где ты был? Тебя все искали!

— Я поругался с матерью и… Надо ей позвонить.

— Конечно. Пошли.

Тут же номер был набран, и Демиен услышал голос Виктории.

— Демиен? Приходи немедленно, — мать говорила вполне спокойно и не очень страшно.

Джек проводил друга до его номера, а потом Виктория захлопнула перед ним дверь. Демиен устал, и голова все еще была не ясная. Он прошел в комнату и лег на кровать. Виктория спросила:

— Куда ты потратил деньги?

«Уж не о наркотиках ли она беспокоится?»— промелькнуло в голове у Демиена. Совершенно спокойно, как никогда он еще не говорил, Демиен ответил:

— Я взял такси, уехал на другой конец города, купил две пачки самого сильного снотворного.

— Зачем?

— Чтобы отравиться и умереть.

— И ты принял?

— Да.

— Сколько?

— Две таблетки.

— У тебя есть пачка?

— Да.

— Дай.

— Вот.

Виктория начала внимательно читать инструкцию. С беспокойством она спросила:

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо.

— Уверен?

— Да.

Демиен был рад видеть, что мать спокойна. Виктория выглядела даже доброй. Она села в кресло напротив кровати Демиена и сказала:

— Сынок, давай поговорим. Ты ведь поступил сегодня очень глупо. Ну что скажет папа?

— А я ему уже звонил.

— И что?

— Ничего. Все хорошо. Сказал не делать глупостей. И все.

— Ладно. Послушай, скажи мне честно. Тебе действительно нужна девушка?

Демиен ушам своим не поверил. Чтобы мама интересовалась его девушками. Это что-то!

Тем временем Виктория продолжала:

— Если тебе уже сейчас нужна девушка, то нужно садиться всем вместе дома и обсуждать эту проблему. Так тебе нужна любовница?

— Нет.

А что он еще мог ответить? Честно говоря, при таких словах матери Демиен здорово повеселился. Он представил себе картинку, где в цитадели за огромным столом сидят Антихрист, Виктория, Альт, Демос и обсуждают параметры его будущей любовницы. Причем спор этот выливается чуть ли не в драку, потому что у каждого свой идеал женщины. Про себя Демиен ответил: «Нет уж, мамочка, представляю себе, какую девушку вы мне подсунете. Лучше уж я сам выберу себе кого захочу. Кроме того, вы решите, что это должна быть только одна девушка, а у меня интересы более широкие».

А потом Демиен, утомленный происшествиями за день, уснул. Следующие несколько дней прошли будто бы в тумане. Демиен спал и делал то, что говорила Виктория — ходил на пляж, а потом обратно в номер. Друзей он видел, но Виктория не позволила с ними общаться. Вскоре они вернулись в цитадель. Отец даже не вспомнил о выходке его сына на курорте, как будто бы ничего не было. Только Виктория сказала, что больше ни за что никуда с Демиеном не поедет.

С тех пор воспоминание об этом курорте было самым светлым у Демиена. Оглядываясь на свою прошедшую жизнь, счастье он видел лишь в той ночи, такой яркой, красивой, безумной, незабываемой, потрясающей, небывалой…

«А ведь у всех других такие ночи бывают каждый день»— думал Демиен, плача в подушку после очередного скандала, когда отец в очередной раз утвердил свою абсолютную власть и не позволил мальчику увидеться с друзьями.

 

Глава 9. Демиен

Прошло еще три года. Жизнь в цитадели текла размеренно и спокойно, строго по расписанию Антихриста. Но так думал лишь он. На самом же деле никто не был спокоен в этом древнем прибежище зла и могущества. Виктория страдала от любви к Антихристу, ее не замечавшему. Демос злился, потому что вынужден был по приказу Стила обучать Демиена магии. Приспешник Сатаны запретил великому магу покидать цитадель, фактически сделав его своим рабом. Альт волновался о том, какую участь готовит сыну Антихрист, Демиен же страдал от непонимания родителей и особенно отца, приказы которого всегда были однозначны и неоспоримы.

За три года Демиен овладел искусством лжи непревзойденно. Даже сам Антихрист не догадывался о том, как легко и непринужденно врет ему в лицо собственный сын. Все, что любил Демиен, Антихрист ему запрещал, заставляя заниматься совсем другими делами. Но мальчик не собирался отказываться от чего бы то ни было. Он все так же рисовал, вместо того, чтобы учить задания учителей. О чем бы Демиен ни думал, с чем бы ни сталкивался — он все непременно старался запечатлеть с помощью красок. И дня не прошло, чтобы он не отдал дань своей любви и своему призванию. Чем взрослее он становился, тем четче понимал, что интересы его отца слишком отличаются от его собственных. И это могло сделать их очень далекими друг от друга. Иногда у Демиена получалось отпроситься на планету под благовидным предлогом вроде приобретения литературы по каким-либо наукам, осмотра достопримечательностей или чего-нибудь еще. Антихристу и невдомек было, чем на самом деле занимается там его сын. А Демиен, отпросившись у отца на планету, предавался разврату и пьянству.

Неизвестно, сколько бы времени продолжалась подобная жизнь в цитадели, если бы в один прекрасный день не произошло одно знаменательное событие. Некогда Демос отправил Королеву Смерти на какую-то планету, после того как Виктория наделила ее обликом ужасной старухи, в сердце преисполненной добра. Старуха эта прожила девять лет, гонимая всеми, пока однажды пьяный воин не вонзил в ее сердце копье. В тот же миг чары Виктории рассеялись, и Мэрилейн обрела свой истинный облик. Она вновь была прекрасна как никто и все так же зла. И теперь Королева Смерти желала лишь одного — жестоко покарать Антихриста.

Зная, что с приспешником Сатаны ей не справиться, Мэрилейн решила отобрать у него самое дорогое — его сына. А уж потом она уничтожит и эту дерзкую Викторию, и Демоса, и братца Антихриста, и, если повезет, самого приспешника Сатаны.

И вот, охваченная лишь жаждой мести, Мэрилейн пришла к Антихристу. Он был чем-то занят в своем кабинете, когда она внезапно появилась на пороге. Приспешник Сатаны был безумно рад вновь увидеть Королеву Смерти, и былые чувства с новой силой вспыхнули в его душе. Стил воскликнул:

— Мэрилейн! Где ты пропадала?

Улыбнувшись, она промурлыкала:

— Дела, дорогой. Но теперь я буду только с тобой.

— Но какие дела? На девять лет?

— Я была в другом измерении, а там прошло очень мало времени. Впрочем, ты был не один. Твоя красавица жена не давала тебе скучать, ведь так?

Антихрист лишь махнул рукой.

— Виктория… Она для меня ничего не значит. Я держу ее только для Демиена.

Королева Смерти собиралась что-то сказать, когда дверь с шумом распахнулась, и в кабинет бесцеремонно влетел мальчишка с горящими темными глазами и насмешливой улыбкой. Во всем одеянии его была небрежность, темные же волосы так же непослушно растрепались. Он был прекрасно сложен и имел тот шарм, что может быть дарован лишь самой природой. Скривив чувственные губы, мальчишка цинично улыбнулся, но улыбку тут же сменила нарочито почтительная гримаса, которая ясно давала понять, с каким снисхождением ее хозяин относится ко всем окружающим. Королеве Смерти показалось, будто она застигнута врасплох появлением этого нежданного гостя. Все мысли ее запутались и отступили куда-то на второй план, а перед ней все был он…

Недовольно посмотрев на пришельца, Антихрист сказал:

— А вот и Демиен. Сколько раз я говорил тебе стучаться, прежде чем войти?

Недовольно фыркнув, Демиен все же достаточно почтительно ответил, заметно присмирев:

— Извини, просто я хотел попросить тебя. Мне нужно уехать…

Резко Антихрист прервал:

— Ты останешься в цитадели. Понял? А теперь проваливай!

Недовольно сжав губы, Демиен с обидой посмотрел на отца.

— Но папа…

— Проваливай!

В темных глазах его сверкнула искра недовольства, и юноша столь же стремительно покинул комнату.

Мэрилейн в смятении произнесла:

— Неужели это тот самый мальчик, которому я не дала умереть на моей Планете Смерти?

— Да, он самый. Непослушный нахал. Но, любовь моя, я надеюсь, теперь ты уж никогда меня не покинешь?

— Никогда, — прошептала Королева Смерти.

— Тогда прошу в мою спальню.

— Да.

Придя в цитадель с единственной целью похитить Демиена, Мэрилейн теперь уж не знала, что будет делать. Перед ее взором стоял совсем еще юный мальчик, охваченный бурей чувств. Его глаза, повадки, движения — все говорило о чем-то особенном. Мэрилейн поняла, что хочет быть только с ним. Поэтому она осталась в цитадели с Антихристом, даже ни слова не сказав Виктории, которую теперь не подпускала к себе ни на шаг. Появление соперницы привело в отчаяние Викторию, но она ничего не могла поделать. Волшебница готова была на все, чтобы избавиться от Мэрилейн, но на этот раз даже магия не могла ей помочь.

Лежа рядом с Антихристом, Королева Смерти думала о его сыне. Как же он вырос… Мэрилейн никогда не любила ни одного мужчину, даже теперь она не знала, была ли это любовь. Но что-то в глубинах ее темного существа отчаянно потянулась к юному созданию, пожелав быть рядом с ним.

Поднявшись, Мэрилейн тихо направилась к двери. Голос Антихриста настиг ее:

— Куда ты?

— Я сейчас вернусь. Лишь взгляну на цитадель.

Подойдя к комнате Демиена, Королева Смерти открыла дверь. Внутри было темно. У стены, на огромной кровати, спал Демиен. Обнаженный, он небрежно раскинулся посередине мягкого ложа, слегка укрывшись тонким одеялом. Неслышно приблизившись, Королева Смерти склонилась над ним и начала рассматривать. Усмехнувшись про себя, она подумала: «Какой ты молоденький и невинный. Сейчас ты полностью в моей власти. Но, как это ни странно, я ничего не могу сделать. Как бы мне хотелось прикоснуться к этой молодой коже, ласкать непослушные волосы, целовать сладкие губы…» Демиен чуть пошевелился, и Мэрилейн отпрянула. Она боялась, что юноша откроет глаза и увидит ее. Не желая более искушать судьбу, Королева Смерти вернулась к Антихристу.

На следующий день Мэрилейн убедила Стила в том, что ей нужно побыть одной, и пошла в библиотеку. В окружении безмолвных книг было уютно. Сидя в кресле и потягивая вино, она грезила о Демиене. Она мечтала о его молодой нежной коже, веселых глазах, о его игривой улыбке, об объятиях, в которые заключат они друг друга, о том, сколько сладостных мгновений их ожидает… Королева Смерти увлеклась своими думами настолько, что даже не заметила, что пьет. Лишь через какое-то время ее осенило: с вином было что-то не так. Мэрилейн испуганно подскочила, потому что сразу же вспомнила о своей ревнивой сопернице. Но Виктория здесь была не при чем. Когда Мэрилейн выбежала из библиотеки, чтобы найти Антихриста, за спиной она услышала смех и издевательский вопрос:

— Ну как, Королева?

Она обернулась. Это был Демиен. Смеясь, он раскраснелся. В глазах его горели тысячи веселых огоньков, а подле губ, обнаживших ряд белоснежных зубов, расположились две ямочки. Королева Смерти молча разглядывала его. Чуть успокоившись, Демиен спросил:

— В чем дело? Почему вы так серьезны? Неужели будете жаловаться отцу?

Собравшись с мыслями, Мэрилейн поспешила заверить юношу в обратном:

— Нет-нет, что ты. Я даже и не думала. Просто ты застал меня врасплох. Ведь сначала я решила, что это…

Демиен продолжил за нее:

— Моя мать. Нет, она тут ни при чем. Мы даже не говорили с ней о вас. И я против вас ничего не имею. Но разве это не здорово?

— Что?

Демиен вновь рассмеялся:

— Какое будет воспоминание! Я напоил вас вином с добавлением ингредиентов Демоса! Ты еще не ощущаешь в себе магию?!

Новый приступ смеха согнул его пополам и Демиен медленно сполз на пол. Там он уселся и, очаровательно улыбаясь, взглянул на Мэрилейн. Она улыбнулась ему в ответ. Резкий голос Антихриста заставил ее вздрогнуть.

— Что здесь происходит?

Демиен посмотрел в глаза Королевы, и она поняла, что не должна говорить Стилу о происшедшем. Но, прежде чем она сказала, что все в порядке, Демиен крикнул:

— Я напоил ее магическими ингредиентами!

Антихрист взревел:

— Что?!

Такой реакции Демиен не ожидал. Он думал, что если Королева сама не будет жаловаться, то отец воспримет все как шутку и не разозлится. Но приспешник Сатаны закричал:

— Ты с ума сошел! Как ты себя ведешь?!

— Но папа…

— Молчать!

Видя, в каком бешенстве находится Антихрист, Мэрилейн не могла заступиться за юношу, который молча уставился в пол и более не смеялся. Обращаясь к Королеве, Стил сказал:

— Ну что мне с ним делать? Этот оболтус ничем не хочет заниматься. Полное ничтожество. Да чего только я не умел в его годы. Помню, у меня были стремления, желания. А этот идиот ничего не хочет!

Демиен подумал про себя: «Сам ты ничтожество! Какие же это у тебя стремления? У тебя вообще нет дела, которое ты любишь. А вот у меня такое дело есть. Это рисование. Я хочу и буду рисовать!» Тем временем Антихрист спрашивал его:

— Демиен! Скажи мне, какие у тебя планы, чего ты хочешь от жизни?

Юноша молчал. Он уже тысячу раз пытался объяснить отцу, что дело его жизни — это рисование, но подобные разговоры всегда заканчивались ссорой. Антихрист кричал:

— Что же ты молчишь?! Отвечай немедленно! Кем ты будешь?

Демиен сидел на полу, не шевелясь, и смотрел в стену. В очередной раз не получив ответа, Стил продолжил наступление:

— Вот видишь, Мэрилейн, этот щенок даже не знает, кем он будет, хотя я ему уже неоднократно объяснял, чем должен заниматься настоящий мужчина. Править. Повелевать! Демиен! Ну что ты уставился в стену, как мумия?! Ты знаешь, что ты ненормальный? Ты сумасшедший!

Демиен молчал и думал про себя: «Это ты сумасшедший и ненормальный. Я не хочу проводить свою жизнь, отдавая ненужные приказы и убивая людей. Убийца ты, а не я. Я буду рисовать. Понял?!» Антихрист продолжал кричать:

— Нет, вы посмотрите на него! Не реагирует. А ну встань на ноги, когда я с тобой разговариваю!

Демиен поднялся и опустил голову, уставившись в пол. Он думал: «Ну когда же ты от меня отстанешь?» Демиен никогда не ругался, не кричал, не противоречил отцу и во всем с ним соглашался. Но Антихриста бесило то, что при этом сын воздвигал между ними такую невидимую стену, пробиться через которую приспешник Сатаны не мог при всем желании. Демиен замыкался в себе, взгляд его становился непроницаемым, а выражение лица — отрешенным. Доселе Антихрист не встречался с подобным видом сопротивления. Он предпочел бы, чтобы его сын спорил, говорил, шел на какой-то контакт, но психологическая преграда, воздвигаемая Демиеном, была нерушима. И это бесило и подчас даже пугало Антихриста, привыкшего сламывать все препятствия на своем пути. Он, бывалый воин, не мог преодолеть эту преграду. Вновь почувствовав незримую стену, Антихрист прорычал:

— А ну скажи немедленно, чем ты будешь заниматься! Говори!

Демиен упрямо заявил про себя: «Рисовать!» Не дождавшись ответа, Антихрист со всей силы ударил по лицу сына, так что тот упал. Сердце Мэрилейн вздрогнуло. Стил закричал:

— Говори, мерзавец, чем ты будешь заниматься!

Не слыша собственного голоса из-за ярости, шумевшей во всем теле, Демиен ответил:

— Я буду править.

И про себя добавил: «Красками».

— Вот так-то! А теперь иди учиться.

Демиен молча пошел к себе в комнату. Его трясло от негодования, обиды, злости, душевной боли, которая раздирала все его существо. Кроме того, от удара жгло челюсть. Несправедливость отца повергла его в бешенство. На его месте Антихрист тут же бросился бы кого-нибудь убивать, бороться, мстить. Не таков был Демиен. В насилии он видел мало проку и не был к нему склонен. Он предпочитал другие методы. Если Антихрист мог разрешиться от душевного напряжения с помощью драки или скандала, то Демиену это было не дано. Более того, подобные вспышки были ему чужды. Он рассуждал: «Зачем отец злится и кричит на меня, но ничего не предпринимает? Я ведь знаю, что он уже успокоился и забыл обо всем, что произошло. Неужели весь этот пыл, с которым он обрушивается на меня, вся кипящая злость в его взгляде и все его обидные слова, полные ярости, — не более чем ложь?! О да, так и есть. Его бешеные нравоучения — это ложь, которая заканчивается в момент своего произнесения. Если я и вправду так плохо себя веду, то пусть убьет меня, выгонит из дома, изменит хоть что-нибудь. Но эти ужасные скандалы повторяются, и ничего не меняется. Я этого не потерплю! Я не позволю ему использовать меня, чтобы обрушивать на меня свой гнев, когда вздумается. Мне слишком больно от этого! Если он не хочет ничего менять, то это сделаю я!» Вскоре после скандала в комнату Демиена постучала Мэрилейн, которой вновь удалось отделаться от Антихриста. Не дождавшись ответа, она вошла. Холодный ветер ударил ей в лицо, и Королева Смерти в ужасе остановилась. Окно было раскрыто, а на тонком карнизе стоял Демиен, готовый прыгнуть вниз. Поскольку цитадель находилась высоко в небесах, то юноша неминуемо разбился бы. Мэрилейн крикнула:

— Демиен! Не надо! Остановись!

Не оборачиваясь, он сказал:

— Уходи!

Но Королева Смерти подбежала к окну и, схватив Демиена за талию, резко потянула на себя. Они оба упали на ковер. Уткнувшись лицом в пол, Демиен заплакал. Гладя его по волосам, Мэрилейн сказала:

— Зачем ты так, Демиен? Я понимаю, он не принимает компромиссов. Но нельзя же так.

Плача, он ответил:

— Я тоже не принимаю компромиссов. Я буду художником или умру. И никакой власти. И я не позволю ему злиться на меня. Я не могу терпеть злость.

Мэрилейн вздохнула.

— Отец хочет как лучше.

— Как лучше?! Да ему наплевать на мои чувства! Он злится на меня только потому, что хочет выместить на кого-то свою злую энергию, понимаешь? Он отругал меня и успокоился. Если бы дело действительно было во мне, он изменил бы что-нибудь. Но нет! Еще черт знает сколько все будет так же, как сейчас. Знаешь, он сделал из меня последнего повесу, которому наплевать на любовь и чувства женщин. Я вынужден урывками встречаться с ними. Я никогда ни с кем не встречался больше трех часов. Понимаешь? Ты думаешь, я плохой? Нет. Разврат и пьянство ничего не значат. Я не делаю ничего плохого и не собираюсь делать. Это он владыка, убийца, каратель.

Обняв его, Мэрилейн сказала:

— Я знаю, мой мальчик, что ты ничего плохого не делаешь. Можешь рассчитывать на меня. Я никогда не выдам тебя отцу. А теперь успокойся. Мы что-нибудь придумаем.

— Уходи. Мне надо побыть одному.

— Обещай мне, что ты не сделаешь этого.

— Обещаю, Мэрилейн. Уходи.

Демиен действительно собирался покончить собой. Когда ему было плохо, он хотел умереть, в моменты же радости он хотел жить. Злость и негодование заставляли его стремиться к смерти. Он упивался чувством обиды, потому что это было другое состояние, которое отличалось от того, что обычно испытывал он в будние дни. Демиен не хотел успокаиваться, он хотел умереть. Дерзко преступить все и сделать необратимый шаг — вот чего он желал, и лишь мысль о рисовании заставляла его колебаться. Демиен прекрасно знал, что через какое-то время он успокоится и желание покончить собой оставит его. Вскоре печаль и уныние пройдут, и на смену им придет радость и умиротворение. Жизнь вновь покажется светлой и достойной того, чтобы жить. Так и произошло. Демиен успокоился и повеселел, обида на отца таяла, как туман. А может быть, она всего лишь ложилась на дно души, и безмолвно существовала в недрах ее, чтобы когда-нибудь пробудиться и вспыхнуть с новой силой.

Закрыв окно, Королева Смерти покинула комнату. Она была удручена. Те события, свидетелем которых она стала, ничего хорошего не предвещали. С тех пор Мэрилейн стала тайным защитником Демиена. И хотя внешне покровительство столь грозной персоны никак не проявлялось, юноша знал, что может довериться ей. Однако, к огорчению Королевы, он этого не делал. Более того, он даже не обращал на нее никакого внимания. Для него она как будто не существовала. Он жил в своем мире, оградясь от всех невидимой преградой, через которую не пускал к себе никого.

Мэрилейн сгорала от ревности, когда Демиен преспокойно отпрашивался у отца куда-нибудь. Она знала, чем он занимается за пределами цитадели на самом деле. Она терзалась сомнениями: «Почему он не замечает меня? Я ведь в тысячу раз притягательнее всех его женщин вместе взятых! Или он только делает вид, что не замечает? Но тогда он самый искушенный лжец во всей Вселенной. Нет, я бы почувствовала, если бы он хоть раз обратил на меня внимание как на женщину. В чем же дело, Демиен? Может, поговорить с ним? Нет, не могу. Он еще слишком молод. Или нет?» Королева решила подождать. В конце концов, не заметить ее чарующих прелестей было невозможно.

В самом деле, как-то вечером Демиен лежал в своей постели и думал о ней. «Как же она хороша и красива, как раз то, что нужно тебе, мой верный друг»… Рукой он ласкал своего возбужденного «друга», который никак не хотел спать. Отчаянный зов плоти требовал яркой жизни, разнузданных утех, незабываемых впечатлений. Демиен понял, что не сможет уснуть. Более того, он даже не мог спокойно лежать в этой цинично-спокойной кровати, которая была так огромна и так пуста.

Демиен несколько раз кончил, но это не принесло ему полного удовлетворения. Подождав до середины ночи, он поднялся, накинул халат и медленно вышел из комнаты. С замирающим сердцем медленно пошел он по направлению покоев Королевы Смерти, как некогда Стил шел к Виктории. Он решился увидеть Королеву не потому, что не мог в эту ночь обойтись без женщины, а скорее ради приключения. Сама мысль о неподобающем деянии приводила его в восторг. Но это не был восторг убийцы, завладевшим невинной добычей, или же сластолюбца, совратившего ребенка. Отнюдь. Демиен был против всего плохого по сути, над глупыми же условностями и законами он смеялся. Его приводило в циничное недоумение желание отца оградить его от плотских утех, от друзей, от жизни вообще. Почему он не должен заниматься тем, что доставляет удовольствие? Сейчас Демиен ликовал про себя, думая о том, что вот он ночью придет к любовнице отца, который спит в соседней комнате со своими жутко огромными, важными и глупыми эфемерными законами. Именно маленькая проказа и была для него солью жизни, ибо давала возможность всем назло ступить за рамки, установленные этими всеми, и в очередной раз убедиться в том, что жизнь состоит не только из правил и догм.

Юноша прекрасно знал, что с некоторого времени Мэрилейн спит отдельно от его отца. Антихрист должен был довольствоваться лишь визитами Королевы в его спальню, которые длились отнюдь не до утра. Но Демиен не знал, ради кого Мэрилейн спит одна. Делала же она это ради него. Королева была уверена, что рано или поздно он придет к ней.

Наконец Демиен добрался до покоев Королевы Смерти. Тихо приоткрыв дверь, он услышал ее шепот:

— Заходи.

Демиен вошел в спальню, где царил полумрак. Королева, почти нагая, лежала на роскошной кровати под большим мягким одеялом. Улыбнувшись, она сказала:

— Я ждала тебя. Именно поэтому я стала спать отдельно от твоего отца. Иди ко мне.

Вопреки ее ожиданиям, Демиен сел в кресло возле ее кровати. Он прошептал:

— Мне не спится. Скучно.

— Я тебя понимаю.

Королеву волновала близость прекрасного юноши, которому принадлежало ее злое сердце. Никогда бы она не подумала, что сможет так увлечься. Тем не менее, это произошло. Она промурлыкала:

— Я тебе нравлюсь?

— Да, конечно, — просто ответил Демиен.

— И это все? — удивилась Королева.

— И это все, — эхом отозвался Демиен.

— Но почему?

Демиен прекрасно знал, что она имеет в виду, но решил поиздеваться.

— Что почему?

— Почему ты не… Разве ты не хочешь меня?

«Домогается!»— весело подумал про себя Демиен.

— Хочу. Ну и что?

Мэрилейн в нетерпении воскликнула:

— Так вот она я, здесь! Возьми меня всю, мой милый мальчик. Сделай со мной что хочешь!

Демиен усмехнулся:

— Нет уж…

Королева в недоумении вопрошала:

— Но почему?

Наконец он снизошел до того, чтобы объяснить ей, в чем дело:

— Женщин слишком много, Мэрилейн. С тобой я не хочу рисковать. Это цитадель моего отца, и рано или поздно он узнает обо всем, что здесь происходит. Одна ошибка может стоить мне слишком дорого. Если он или мать узнают о том, чем я занимаюсь, мне несдобровать. Я не могу доверять тебе. Откуда я знаю, что ты не выдашь меня отцу?

— Но я никогда не предам тебя!

— Я не могу тебе верить.

— Но ты должен! Иди ко мне, Демиен, нам будет хорошо!

Но он не уступал.

— Нет, Мэрилейн, сегодня я удовлетворю твою похоть, а завтра ты расскажешь обо всем отцу. Ты не тот человек, которому можно довериться. Я готов принять твою дружбу, но если тебе нужна лишь утеха на одну ночь, то извини.

— Но разве ты не хочешь меня?! — вновь воскликнула Мэрилейн.

— Хочу, как и любую другую женщину. И этих других женщин у меня очень много. Но о них никто не знает, и я могу жить спокойно. Между ними и тобой разница в том, что они не придут к моему отцу или ко мне, и не будут ничего требовать.

Королева вознегодовала:

— Ах вот ты как! Хладнокровный, бессердечный нахал! Тебя заботит лишь собственный уют и безопасность. И после этого ты жалуешься на непонимание отца, такого же черствого, как и ты!

В следующее мгновение Мэрилейн поняла, что ей не следовало так говорить. Лицо Демиена помрачнело, обиженно взглянув на нее, он сказал:

— Зачем ты обманула меня? Зачем сказала, что я могу рассчитывать на тебя? Я-то думал, что ты на моей стороне. Но нет! Ты такая же, как они. Ты хочешь видеть во мне лишь любовника, остальное тебя не волнует. Между тем дядя Альт мечтает видеть меня умным и послушным малым, мать хочет сделать из меня мага, отец — повелителя, Демос и учителя — покорного ученика, прилежно выполняющего уроки. И никто не хочет принимать меня таким, какой я есть на самом деле! Прощай!

— Демиен! Прости меня! Постой!

Но он стремительно покинул покои Королевы Смерти, поняв, что приходить к ней было ошибкой. Она же поняла, как глубоко одинок Демиен, и сетовала на себя за свое слепое желание затащить его в постель.

Он и впрямь был против близких отношений, так как знал, что, стань они больше, чем друзьями, он уже не сможет остановиться. Он не откажется от Мэрилейн, а отец не дурак, чтобы не заметить измены у себя под носом. Поэтому, пока еще были силы, Демиен собрал всю свою волю в кулак и дал решительный отпор Королеве, притязающей на близость с ним. Это было нелегким решением, но логичным. Радость от наставления папаше рогов сулила слишком серьезные последствия. К тому же, остановиться помогла и любовь Демиена к конспирации. Он был уверен, что абсолютную свободу можно получить лишь тогда, когда все действия находятся в абсолютной тайне. Никаких свидетелей или улик — и жить можно в свое удовольствие. По крайней мере, в его случае это было именно так. Пока отец не знал о его утехах на стороне, все было отлично.

Когда на следующий день Антихрист вошел в комнату Демиена, тот чуть с ума не сошел. «Мэрилейн обо всем рассказала!»— эта мысль обожгла все внутри и заставила подготовиться к самому худшему. Но внешне свое волнение он никак не проявил. Взгляд его был спокойным, речь — ровной, движения — такими же, как обычно. Беззаботно Демиен спросил:

— Ты хотел со мной поговорить?

Антихрист ответил без малейшего намека на раздражение.

— Именно.

«То ли претворяется незлым, то ли ничего не знает»— промелькнуло в голове у Демиена.

— Я слушаю, папа.

— Видишь ли, сынок, наш вчерашний разговор заставил меня о многом задуматься. Я вдруг осознал, что ты еще плохо представляешь себе то, что тебя ждет. Точнее, ты этого просто еще не понимаешь.

Юноша с облегчением подумал: «Нет, Мэрилейн ничего не сказала. Но разве это был разговор?! Ты просто наорал на меня, и все. Воспользовался мною, чтобы успокоиться! И это ты не представляешь, что меня ожидает. Слава величайшего живописца в тысячах измерений и Вселенных!» Приспешник Сатаны продолжал:

— Глупо с твоей стороны не слушаться меня. Я очень много прожил и немало повидал. Жизнь не будет гладить тебя по головке. Она зла и огромна, тебе с нею не совладать. Каждый стремится к своей цели, преодолевая любые препятствия. И если ты будешь таким препятствием, тебя без сожаления уберут. Я знаю только один способ выжить: понять и принять правила игры и играть лучше них.

— Лучше кого?

— Лучше тех, с кем ты сталкиваешься в жизни. Лучше тех, кто встречается на твоем пути.

«Я буду рисовать, и никто меня не остановит, даже ты!»— упрямо подумал Демиен.

— Итак, сынок, исходя из этого положения, нужно уяснить себе правила игры под названием Жизнь. Тут каждый за себя и никто тебя не пожалеет, в случае если ты будешь стоять на чьем-то пути. Тебя просто уберут, уничтожат. Как этого избежать? Единственное, что может остановить твоих соперников — это ты сам. Но как ты можешь их остановить? Имея силу. Если у тебя будет могущество, ты сможешь в определенной степени диктовать ход событий. Как этого могущества достичь? Могущество может измеряться количеством богатств, знаний или умений. Но всего этого недостаточно. Чтобы стать повелителем, который сможет делать все, что захочет, тебе нужно иметь авторитет. Другие должны бояться тебя как личности, верить в твою силу, считать тебя лидером, почитать тебя. Это почтение нужно заработать. Другие будут бояться тебя только тогда, когда ты дашь повод. Покажи свою власть, воспользуйся ею, и ты — повелитель. Со временем ты осознаешь, что власть — это наркотик. Раз почувствовав себя на вершине, ты уже на захочешь спускаться обратно, вниз. Итак, пускай другие уверуют в твою силу, и тогда тебе будет даровано все, что пожелаешь.

Осторожно, чтобы не рассердить отца, Демиен спросил:

— Власть — это призвание?

— Конечно!

— А может у человека быть другое призвание?

— Что ты имеешь в виду? — подозрительно спросил Антихрист.

— Ничего. Просто спрашиваю.

— Может, но к тебе это не относится, — уверенно сказал приспешник Сатаны.

— Но что делает властитель? Управляет людьми?

— Он управляет всем. Он карает и милует. Он изменят ход истории. Он может все.

Демиен молчал. Он думал: «Идиот! Что проку от власти? Зачем вообще жить, если не делать то, что любишь? Управлять людьми! А сам-то ты кто при этом?» Антихрист спросил:

— Ну что, теперь ты другого мнения о своем будущем? Я научу тебя побеждать и преодолевать любые препятствия. У тебя будет все! Ты понял?

Демиен покорно ответил:

— Да.

Приспешник Сатаны удовлетворенно улыбнулся.

— Ну вот, теперь ты у меня молодец.

«А ты как был козлом, так и остался!»— подумал Демиен.

Чего бы ни говорил Антихрист, страсть его сына к рисованию была не сравнима ни с чем. Где бы ни был Демиен, чего бы он ни делал — все воспринимал он по особенному, не так, как другие. Для него каждая мелочь имела значение. Он безумно обожал жизнь. Одержимо кидаясь в нее, он не мог насытиться ею. Но в то же время он в любой момент готов был расстаться с жизнью. «Уж лучше я умру ради ничего, чем буду жить ради того, что не люблю»— думал он. А любил он краски. Но сам процесс рисования мало его заботил. Демиена привлекало в красках то, что с помощью них он мог выразить свои чувства, «увидеть» их, понять мир и себя. Внутренние переживания принимали четкие формы, когда он рисовал. Красота мира и уродство его, чувства людей и деяния их, гибель и возрождение — все было бесконечно и непостижимо, именно это и делало жизнь жизнью. И жить стоило лишь ради самой жизни, ради постижения ее. Демиен любил бывать на планете, окунаться в жизнь, общаться с людьми. Он любил прекрасных девушек и юношей, любил предаваться плотским утехам. Он мог быть грубым и настойчивым, нежным и неискушенным, изобретательным и чувственным. В любви его привлекало именно разнообразие. Но при этом он не знал, какой же он на самом деле. Он мог вести себя по-разному, но всегда делал это с величайшим мастерством, так что никто даже не сомневался в его искренности. Да он и сам не сомневался в ней. Это была великая игра, ложь, доведенная до совершенства. Он смог обмануть всех, но только после того, как обманул себя.

В любви он постоянно стремился узнать что-то новое, почувствовать доселе неведомое, сделать еще несделанное. Он остро чувствовал настроение партнера, и многообразие человеческих характеров лишь распаляло его инстинкт исследователя и творца. Демиен был приятной наружности молодой человек, темпераментный и общительный, и быстро привлек к себе внимание на планете. Там господствовали сильнейшие маги с баснословными состояниями. Выросшие дети магов держались особняком от своих родителей, и у каждых были свои развлечения. Демиен любил хорошо провести время и дать выход энергии настолько, насколько было возможно. Как-то однажды он познакомился с очаровательным юношей, который пригласил его к себе, пообещав, что Демиен не пожалеет. Когда они прибыли в дом юноши, то обнаружили там двух прелестных девушек, еще одного молодого человека и мужчину преклонных лет, удивительно высокого и обладающего гигантскими габаритами. Посередине богато убранной залы находилось огромной ложе, на котором и разместились все пятеро. Для начала выпили по бутылке вина, горячего и возбуждающего. Затем в ход пошли сигары, которые обладали удивительной способностью делать мир бесконечно прекрасным, а жизнь — чудесной и веселой. Демиен плохо помнил, что было тогда между ним и его новыми знакомыми. Лишь какие-то короткие, неясные образы всплывали после в его голове. Он смутно помнил, что, в то время как он усиленно двигался между ногами одной из прелестниц, сзади ему наносил мощные удары обладатель немолодой гигант. Где-то рядом находились еще двое, но Демиен ничего не видел и не слышал. Острейшая боль и сладчайшее наслаждение унесли его в другой, дивный мир. Еще он помнил, как чьи-то языки слизывали с него какую-то жидкость. Языки добирались до самых потаенных уголков, заставляя юношу изнывать от нестерпимого блаженства. Ему причиняли боль, его ласкали, его просили выполнять различные прихоти… И подобных встреч было множество.

Демиен давно привык к тому, что его настроение и желания периодически изменяются. Бывали периоды, когда он не мог ничем заниматься, кроме рисования. Тогда он плевал на развлечения, уроки и задания учителей, и полностью отдавался во власть творческого порыва. Он почти не спал и ни на что не отвлекался, пока не был полностью удовлетворен. Он знал, что вскоре подобная одержимость сменится безразличием к краскам. Были дни, когда он даже не мог притронуться к ним. Тогда он учился, развлекался, мечтал и занимался тем, чем должен был. Были же времена, когда Демиен погружался в некую апатию. И когда он находился во власти ее, то предпочитал просто ничего не делать. Самым лучшим занятием в такое время было скитание по планете и пассивное созерцание жизни на ней.

Всякий раз, когда Демиен заканчивал картину, его постигало чувство глубокой потери, как будто бы он утрачивал что-то очень дорогое. Но вскоре душа его успокаивалась, картина откладывалась в ящик и тут же забывалась, ибо Демиен был увлечен очередным своим творением. Что за упоительные минуты проводил он, рисуя некий образ, которым настойчиво бился в сердце его, требуя быть понятым и признанным. Лишь художник способен понять переживания другого художника, и отдать дань работе его. Величайшая награда для творца есть признание его детища и восхваление достоинств его. Да и как можно хулить работу мастера? Ведь создавая свое творение, он вкладывал в него душу. Как можно оценивать душу, чаяния ее, видение ею мира? Не есть ли душа высшее, что создано во Вселенной за все время ее существования? Душа, одержимая бесами, или же душа, свободная от каких бы то ни было предрассудков, есть единственная ниточка, что связывает человека с Жизнью. Не будь души, человек был бы мертв. Слабая физическая оболочка со всеми своими инстинктами стоит без души не больше, чем мертвая горная порода, веками находящаяся на какой-нибудь планете. Творец в своем воображении представляет себе тысячи картин и несметное количество жизней, ситуаций, событий. Он смотрит на жизнь сквозь два окошка, называемые глазами, и ничто не оказывается недостойным внимания его. Все воспринимается, запоминается и хранится в бездонной душе, чтобы в один прекрасный день стать одним из творений матера, который донесет свою мудрость и знания до людей. Он заставит души их волноваться, как волновалась некогда его собственная, он покажет, что есть в мире нечто прекрасное, высокое, непостижимое. Это нечто выше добра и зла, жизни и смерти, правды и лжи. Может быть, это сама душа, а может, и бытие. Но так ли важно, что? Главное то, что бьется человеческое сердце, волнуемое переживаниями души, что есть у людей восторг и слезы, наслаждение и боль. Все, что испытывает человек, не может умереть, не может раствориться вместе с дымкой от костра, на котором сгорело бренное тело. Это будет жить вечно. В творениях человека, в памяти о нем, или просто в бытии, незримое и непостижимое.

 

Глава 10. Ангел

Прошло еще два года. Как раз в тот день, когда Демиену стукнуло семнадцать, Стил услышал голос своего повелителя. Сатана прошипел:

— Благодаря тебе Судный день так и не наступил, ибо ты победил Иисуса. Бог почти проиграл. Во всей Вселенной осталось лишь одно место, где Добро нашло прибежище. Если ты уничтожишь это место и людей, живущих согласно канонам Бога, то силы зла победят окончательно.

Антихрист спросил:

— И что это тебе даст?

— Злые духи, повелителем которых я являюсь, будут свободны. Добрые духи почти не смогут им противостоять. Кроме того, в Аду появится очень много новых душ. Итак, отправляйся. В том же измерении, где была твоя планета и голубая планета Земля, находится Планета Света. Удивительное место! Как это ни странно, там все люди не пожелали вершить плохие деяния, предпочтя им праведный путь. На этой планете нет зла. Центром ее является древний монастырь, состоящий из двух частей, которые соединяет огромный купол с крестом. В одной части живут монахи, а в другой — монахини. Все остальные жители планеты также ведут праведный образ жизни. Там нет лжи, убийств, прелюбодеяний вне законного брака, воровства и прочих грехов, причем люди выбрали такую жизнь сознательно. Ты должен уничтожить этих людей, но не просто убить, а очернить их души, дабы они горели в Аду.

— Но как?

— А вот это твое дело. Кстати, недавно туда снизошел Иисус, и он будет бороться против тебя. Но ты должен победить, Стил, ибо ты — Антихрист.

— Да, я выиграю эту битву. Я возьму с собой Королеву Смерти, Демоса, Викторию и даже Альта. Все они там пригодятся. Хотя Демос и Виктория почти не смогут использовать там свою магию, я найду им применение. Во всяком случае, Виктории. А Демоса я не могу оставить в цитадели, так как он сбежит. Альт послужит приманкой, он ведь справедливый и честный человек, а Мэрилейн принесет на Планету смерть. И, конечно же, я возьму с собой сына. Ему пора начать применять полученные знания на практике.

— Поступай, как знаешь. Прощай!

Антихрист незамедлительно объявил всем об отбытии. Особенно вдаваться в подробности он не стал. Просто сказал, что отныне все будут жить на другой планете в другом измерении. Правду знала лишь Мэрилейн. Она спросила Антихриста:

— Какие у тебя планы на счет Демиена?

— Научить его убивать. Вскоре я сделаю из него повелителя. Он будет захватывать миры в других измерениях и представлять там Сатану, нести туда смерть, повелевать всем живым.

Мэрилейн не понравились намерения Антихриста, ибо она видела, что Демиен создан не для этого. Но вмешиваться во взаимоотношения отца и сына она не могла.

На Планету Света спутники попали через волшебное Зеркало. Там Сатана уже приготовил для них небольшой домик недалеко от монастыря, больше же он ничем не собирался помогать Антихристу.

В домике было семь отдельных комнат, нехитро обставленных деревянной мебелью. Никакой роскоши, лишь самые необходимые предметы находились в каждой комнате: кровать, стол, стул да что-то наподобие шкафа.

Стил велел всем найти какое-нибудь занятие на планете, чтобы узнать людей и проникнуть в их жизнь. Альта и Викторию он послал служить в монастырь, Демоса и Мэрилейн оставил в домике, сам же начал выслеживать Иисуса. Демиену Антихрист поручил знакомиться с молодыми людьми и входить к ним в доверие.

Планета Света оправдывала свое название, по крайней мере, внешне. Там всегда светило солнце и никогда не было пасмурной погоды. На Планете была вечная весна. Люди жили неспешно, не стремясь к техническому прогрессу. Питались они в основном плодами земли, которую тщательно и с любовью обрабатывали, передвигались на лошадях, жили же в невысоких деревянных домах. Однако каменный монастырь был очень высок. Два огромных белых здания с колоннами и фресками соединял золотой купол с крестом. Это была обитель света, добра, праведности и чистоты.

Виктория и Альт стали прислуживать при монастыре, выполняя там различные поручения монахов, причем Виктория служила в женской части монастыря, а Альт — в мужской.

Демиен отправился гулять по мирному городу, который ему очень понравился. Правда, вскоре он несколько разочаровался, когда понял, что ни танцев, ни спиртного здесь нет. Но вдохновения можно было черпать сколько угодно. Тщательно осмотрев небольшую часть города, Демиен направился к монастырю. Подойдя поближе к храму-гиганту, он сел на траву и начал внимательно смотреть на монастырь. Он разглядывал в нем каждую деталь, каждую трещинку, каждый изгиб фресок. Что-то прекрасное, возвышенное и сияющее появилось в его душе и, достав лист бумаги и карандаш, он начал делать зарисовки.

Сын Антихриста так увлекся своим любимым занятием, что даже не заметил, как к нему подошла молодая девушка, одетая во все белое. Некоторое время она внимательно смотрела на рисунок, после чего сказала:

— Как красиво! У тебя очень хорошо получается. Я никогда раньше не видела, чтобы кто-то так рисовал.

Вздрогнув от неожиданности, Демиен прервался и посмотрел на говорившую. Он тут же отметил, что девушка очень молода, возможно, даже моложе, чем он сам. Ее светлые волосы были заплетены в длинную косу, спокойно лежавшую на белоснежной рясе. Огромные голубые глаза смотрели открыто и дружелюбно. Девушка сразу понравилась Демиену. Улыбнувшись, он сказал:

— Я очень люблю рисовать. Это моя жизнь. Ой, мы ведь даже не знакомы. Меня зовут Демиен.

Девушка села рядом с ним на траву и тоже представилась:

— А я Эйнджел.

Демиен усмехнулся.

— Ангел…

— Я из монастыря. А ты откуда? Раньше я тебя здесь не видела.

— Я издалека.

Демиен не хотел ей врать, но сказать правду он не мог. Он спросил:

— И чем же ты занимаешься?

— Я живу, служа Богу.

— А он есть?

Эйнджел с неприкрытым удивлением посмотрела на Демиена. Ее пухлые губки цвета алой розы тронула нежная, как утро, улыбка.

— Конечно. Разве ты не знаешь, что даже Иисус недавно снизошел на планету?

— Да, знаю. Но что значит служить Богу?

— Я живу согласно его заповедям и вершу праведные деяния.

— Но какой в них смысл?

— Праведные деяния несут свет. Оглянись вокруг! Разве ты не видишь, как прекрасен светлый мир? Птички поют, доброе солнце согревает, цветы растут и радуют нас своей красотой.

— Да, конечно, и в самом деле, — сказал Демиен, а про себя подумал: «Ты слишком наивна, девочка. Не все так просто. Добро уязвимо, хотя хуже оно от этого не становится. Не буду тебя разубеждать и спорить с тобой тоже не буду. Это твоя жизнь, и ты этим живешь».

Он еще раз внимательно посмотрел на девушку. Чистая, светлая, добрая… Демиену стало грустно. А кто-то он сам? Сын Антихриста, приспешника Сатаны. Он ведь очень хорошо знал, чем занимается его отец и каковы его взгляды. Однако, по иронии ли судьбы, или же по чьему-то коварному замыслу, он повстречал, возможно, самое добродетельное существо во Вселенной. Вся жизнь этой истинно праведной девушки была наполнена божественным смыслом. С малых лет она жила, думая о Всевышнем и всеми фибрами своей души желая жить согласно его канонам. В жизни не сделала она ничего, даже отдаленно напоминающее грех. В ней сосредоточились все самые добродетельные качества, какие только могут быть у человека. Она была честна, щедра, доверчива, целомудренна, добра, отзывчива… Едва ли найдется перо, способное описать всю глубину ее добродетельной натуры. Но помимо исключительной красоты душевной, девушка также была наделена идеальной красотой внешней. Тонкий стан, нежная кожа, чудные глаза небесного цвета, всегда живые и сияющие, шелковые светлые волосы, восхитительный пухлый ротик и точеные изгибы изящной фигуры могли сразить любого. Благо, что на сей планете не было жестоких сластолюбцев, которые непременно пожелали бы сорвать столь соблазнительный плод, взлелеянный самим Творцом и слугами его. К счастью Эйнджел, никто никогда не посмел покуситься ни на ее девственность, ни на искренние религиозные убеждения и веру в Добро. Но по воле злого рока, ей суждено было повстречаться с юным сыном Антихриста, который находился в расцвете лет и всей своей красы. Девушка сразу же беззаветно влюбилась в незнакомого юношу, умевшего так славно рисовать. В сердце ее вспыхнуло большое, светлое чувство и она была готова на все ради человека, которого едва знала. Ангел попал в цепкие когти порока, ибо неискушенные видят лишь блеск и красоту развратников вроде Демиена, не зная, что за этим кроется. А Демиен привык придаваться сладострастным оргиям, поглощать обильное количество спиртного и не гнушаться прочих не слишком праведных деяний.

Эйнджел сказала:

— Мне пора. Я тебя еще увижу?

— Обязательно. Я приду сюда завтра, хорошо?

— Да.

И она убежала. Отложив рисунок в сторону, Демиен долго думал о ней. Он чувствовал, что в его жизни появилось что-то новое. Интуиция юноши была очень тонка, и он сразу понял, что Эйнджел — это не просто добродетельная девушка. Она была носительницей самого лучшего, что могло породить человечество за тысячелетия своего существования. Все каноны добродетели, столь долго борющейся со злом, сколько существует и само человечество, были поняты ею и приняты душой, разумом и сердцем. Воистину, она была светлым ангелом, доверчивым и беззащитным перед кознями зла.

Когда Эйнджел пришла в монастырь, там ее встретил Иисус. Он спросил:

— Где ты была, дитя мое?

И она, не задумываясь, рассказала ему обо всем.

— Сегодня неподалеку от монастыря я повстречала молодого человека. Он рисовал монастырь. Клянусь вам, я еще никогда не видела столь прекрасной картины. Даже хотя он лишь делал наброски карандашом, это было изумительно!

— Как выглядел этот молодой человек? Ты встречала его раньше?

— Нет, никогда. Он сказал, что пришел издалека. У него темные волосы, доброе лицо. Я не знаю, как его описать.

— И не надо, дитя мое. Я все понял.

Конечно, Иисус догадался, что Эйнджел повстречала сына Антихриста. Но сейчас это волновало его меньше всего. Все помыслы сына Божьего были обращены к прекрасному созданию, стоящему перед ним. Красота Эйнджел пробуждала в нем самые грязные, самые низменные инстинкты, и сын Божий думал лишь о том, как бы заполучить ее.

Он сказал:

— Пойдем со мной, дитя мое.

Доверчивая Эйнджел покорно последовала за Иисусом. Коварный, он привел ее в подземелье монастыря, откуда никто бы не услышал криков и где никто не нашел бы труп. Конечно, обесчестив Эйнджел, Иисус не мог оставить ее в живых, ведь речь шла о его репутации, чем пренебрегать он никак не мог.

Они зашли в тесную холодную келью, расположенную в недрах подвального помещения. Иисус зажег лампу. В ее свете девушка казалась еще более красивой и невинной. Оглядевшись, она увидела, что в келье ничего, кроме пыльной кровати нет. Стены были темные и мрачные. Могильный холод пробирал до костей. Сын Божий предвкушал, как он добровольно или силой заставит ее раздеться. Он приходил в восторг при мысли о том, как она отречется от Господа и ступит на путь грешников. Пределом его мечтаний было то, чтобы она сама отдалась ему. И поэтому он не колебался, осуществляя свой подлый замысел, родившийся в его голове.

Сев на кровать, Эйнджел спросила:

— Зачем мы здесь?

— Видишь ли, Эйнджел, ты избрана.

— Для чего?

— Для того, чтобы стать матерью божественного ребенка. Дело в том, что вскоре я вас покину. Миру нужен еще один сын Божий, и жизнь ему дашь ты.

Такие слова застигли девушку врасплох, но она и не думала сомневаться в них.

Улыбнувшись, она сказала:

— Что ж, если на то воля Господа, то пусть так и будет.

Иисус довольно оскалился. Он и не ожидал, что все окажется настолько просто. Эйнджел все так же сидела на кровати. Она молчала. Подождав немного, Иисус сказал:

— Мы должны зачать ребенка. Для этого тебе придется раздеться.

Эйнджел взглянула на него и тихо молвила:

— Я не могу сама. Простите, но…

Иисус охотно прервал:

— Ничего, я тебе помогу. Встать.

Девушка покорно поднялась и повернулась к сыну Божьему спиной, чтобы он мог расстегнуть рясу. В мгновение ока справившись с этим нехитрым делом, он скинул божественное одеяние девушки на пол, оставив ее обнаженной. Ее изумительные ягодицы выглядели столь соблазнительно при свете лампы, что ствол дерзкого искусителя немедленно напрягся и изо всех сил потянулся к невинному созданию. Скинув рясу с себя, Иисус повернул девушку лицом к себе. Глаза Эйнджел были закрыты и она дрожала от холода. О, как восхитительна была она без одежды. Иисус затрепетал при виде откровенных прелестей, открывшихся его порочному взору. Он хотел обнять девушку, но не решился, вместо этого сказав:

— Ложись на кровать, дитя мое.

Эйнджел покорно исполнила приказание. Иисус уже был готов взять ее, когда заметил, что глаза Эйнджел все еще закрыты. Тогда он приказал:

— Открой глаза, дитя мое. Ты должна это видеть.

К его удивлению, она осмелилась возразить.

— Нет, не могу. Я не должна видеть вас без одежды.

Иисус воскликнул:

— Какая чушь! Немедленно открой глаза. Я приказываю!

Но Эйнджел замерла и не повиновалась. Иисус опустился на колени и занес руку, чтобы ударить ее, когда дверь со скрипом отворилась и на пороге появилась монахиня. Увидев, что обнаженная Эйнджел лежит на кровати, а рядом с ней стоит на коленях голый Иисус, монахиня вскрикнула. От этого крика Эйнджел вскочила и, схватив, свою одежду бросилась вон. Иисус не растерялся и, подойдя к монахине, затащил ее внутрь, захлопнул дверь и изнасиловал бедную женщину, после чего без сожаления предал смерти.

Когда вечером Демиен пришел домой, отец спросил:

— С кем ты сегодня познакомился?

— Ни с кем.

Демиен знал, что такой ответ разозлит Антихриста. Так оно и вышло. Он заорал:

— Где же ты шлялся?!

— По городу. Я осматривал город, — ответил Демиен, подумав про себя: «Я ни за что не скажу тебе об Эйнджел. Я знаю, каковы твои планы — уничтожить всех. Посмотрим, как у тебя это получится».

— Убирайся!

Демиен молча пошел в свою комнату. Через некоторое время, когда стемнело, Антихрист и Демос куда-то ушли. Виктория и Альт ночевали в монастыре, и Демиен остался один с Королевой Смерти. Он уже почти заснул, когда в дверь тихонько постучали.

В комнату вошла Мэрилейн. Ее роскошные черные волосы были распущены, прозрачный же халат почти ничего не скрывал. Она тихо спросила:

— Можно?

— Да, заходи.

Демиен лежал и смотрел на нее. Он был юн, свеж и соблазнителен. От его пронзительного взгляда Королева почувствовала легкую дрожь внутри. Сев на кровать, она смотрела на Демиена и думала: «Неужели он не понимает? Нет, вряд ли. Но почему он тогда не кинется в мои объятья? Боится? Но кого? Меня? Отца?» Неожиданно для себя самой, Королева Смерти произнесла:

— Я все для тебя сделаю.

Демиен был все так же спокоен. Медленно он ответил:

— Мне ничего от тебя не нужно. Все, что я захочу, я получу сам. И никто не помешает мне.

Продолжая любоваться им, Мэрилейн спросила:

— А чего ты хочешь?

— Стать величайшим художником. Познать мир и себя.

Королева грустно усмехнулась:

— Но отец готовит тебе другую участь. Он хочет видеть тебя повелителем, еще одним приспешником Сатаны.

— Этого не будет никогда.

— Но я не понимаю, почему. Почему ты отказываешь от власти, богатства, от всего?

Демиен лениво спросил:

— К чему мне власть?

— Не упрямься хотя бы ради своего отца. Пускай он сделает из тебя повелителя. У тебя будут богатства, независимость. И тогда ты сможешь заниматься чем угодно, в том числе и рисованием.

Приподнявшись, Демиен сел. Внимательно посмотрев на Королеву Смерти, он спросил:

— Неужели ты не понимаешь?

Мэрилейн ответила вопросом на вопрос:

— Скажи мне, чего я не понимаю?

Демиен начал говорить, и чем больше он говорил, тем увереннее и громче звучали его слова:

— Мне не нужны ни богатства, ни власть, ибо это все ложь. Человек призван творить, а не собирать грязные деньги. Каждый человек — великий творец и неповторимая личность, поэтому им нельзя повелевать. Нельзя другого заставить чувствовать, думать, жить. Человек и живет, и действует лишь по своему усмотрению. Я хочу и буду творить, рисовать, создавать, познавать и созидать. Кто ты? Ты зовешься Королевой. Хочешь, я скажу тебе, кто ты на самом деле, Мэрилейн? Ты никто! Ты даже меньше, чем никто. Ты можешь убить кого угодно, ты можешь лишь разрушать, но на это способны силы природы, а они не есть живые. У природы и звезд нет чувств, нет души. Они могут уничтожить физическое тело, но дух бессмертен. Мой отец при всем его могуществе, красоте, блеске, власти — также никто. Он всего лишь простой вояка, всю жизнь служащий вышестоящему господину. Господа меняются, а безмолвный и безвольный раб остается рабом. Отец не знает, зачем служит и для чего выполняет приказы. Он ничего не создает, ничего не творит. Моя мать? Она ведет пассивное существование, как и Демос. Все вы считаетесь такими могущественными, сильными, красивыми… Вы считаетесь повелителями, героями, но на самом деле вы никто. Зачем вы живете? Ради чего? Есть ли хоть у кого-то из вас то, ради чего он готов умереть? Нет. И потому вы мертвы, вы никто и ничто! Я же хочу познать Вселенную и все миры, что есть в ней. Хочу познать человека и чувства его, хочу познать то, чего люди не видят. Когда же ко мне придут эти знания, я перенесу их на бумагу и покажу людям. Всему можно придать форму и цвет и я знаю, как это сделать. Ничто не сможет остановить меня. Ни отец, ни Бог, ни Сатана, ни маги — никто! Я верю в себя и в то, ради чего живу. Если же хоть на мгновение мне нужно будет заняться чем-либо по приказу отца, то я покончу собой.

Королева Смерти была в шоке. Впервые она слышала, чтобы Демиен говорил так. Теперь она поняла, что такой противник никогда не уступит. Он будет бороться до конца, и никто не сможет купить его или заставить заниматься не тем, чем он хочет. Мэрилейн сказала:

— Но почти нет людей, которые живут ради чего-то одного и не способны продаться.

Демиен без колебаний изрек:

— Тогда такие люди заслуживают лишь смерти. Но поверь мне, если бы не было таких, как ты или отец, то люди жили бы гораздо лучше.

Королева спросила:

— И как ты собираешься познавать людей?

— Живя с ними, общаясь, изучая то, что они создали и узнали за многие тысячелетия, постигая науки, созданные ими.

Опустив глаза, Мэрилейн тихо сказала:

— Ты прав. Я прожила многие тысячелетия, но лишь теперь я поняла, что я ничто. Прости меня.

Полными слез глазами посмотрев на Демиена, Королева Смерти прошептала:

— Я люблю тебя. Будь со мной, Демиен, сделай меня счастливой. Прошу тебя, снизойди до близости с презренной женщиной, несущей смерть.

Не проронив ни слова, он смотрел на Мэрилейн своими потрясающими темными глазами, и она поняла, что отсутствие отказа означает согласие. Медленно приблизившись к нему, Королева Смерти, наконец, осуществила свою мечту. Она поцеловала его и почувствовала, как Демиен моментально отдался во власть нахлынувших чувств и желаний. «Ты живешь только чувствами, и это тебя погубит»— печально подумала Мэрилейн, скидывая с себя прозрачный халат и отбрасывая прочь ненужное одеяло. Демиен сразу возбудился, и Королева чуть не съела его огромный твердый член, о котором она столько мечтала. Она неистово затягивала ствол в себя, заставляя его обладателя извиваться и стонать… После искусных обоюдных ласк Демиен с силой, какой Королева никак не ожидала, овладел ею и заставил испытать сильнейшее наслаждение, равного которому ни разу за многие тысячелетия она еще не испытывала. В его поведении не было ничего наигранного, преднамеренного, продуманного. Он действовал спонтанно, по наитию, и, черт побери, это было то, что надо. Вскрикнув, он кончил. Мэрилейн была счастлива. Она провела рукой по его вспотевшему лбу и черным волосам, успокаивая. Дыхание его было учащенным, блеск похоти и возбуждения еще не угас в его глазах, сейчас он был близок к ней как никогда. Но через минуту он уже забылся в ее объятьях молодым здоровым сном, а Королева Смерти все гладила его черные волосы и любовалась красивым телом. Ее разочаровало то, что юноша прекратил игру, едва ее начав. Это лишний раз убедило Мэрилейн в том, что Демиену она безразлична. Но это не охладило ее чувств к нему. Обняв его, Королева Смерти думала: «Такие люди, как ты, Демиен, рождаются раз в тысячу лет. Их слишком мало, и потому другие люди, обычные, каких много, убивают вас. Ты погибнешь, Демиен. Ты еще совсем молод, но я уже чувствую твою смерть. К сожалению, я не могу ее предотвратить. Ты погубишь себя сам, умрешь ради несбывшейся мечты. Я прожила очень много и уж это я вижу ясно и отчетливо. Мне будет не хватать тебя, малыш. Ты пришел в этот мир и покинешь его, но без твоего появления он был бы совсем другим. Ты открыл мне то, чего я не видела и не понимала на протяжении всего своего бессмысленного существования. Да, бессмысленного! Как горько мне это признавать, мой милый мальчик. Ты прав: нет смысла в разрушении, нет жизни без созидания и творения. Когда человек не творит — это не жизнь, а существование. Глупое и бессмысленное… Если бы мне надо было отдать за тебя жизнь, я тотчас бы это сделала. А теперь прощай, любовь моя. Прощай, Демиен». Тихо поднявшись, Мэрилейн укрыла спящего сына Антихриста и направилась в свою комнату.

На следующий день Антихрист вновь послал сына знакомиться с местными жителями и входить к ним в доверие. Демиен же направился к монастырю, где встретил Эйнджел. Девушка была одета как и накануне — в белоснежную рясу. Демиен сказал:

— Я взял краски и хочу нарисовать тебя. Ты согласна?

Эйнджел улыбнулась и ответила:

— Да, конечно. Но почему именно меня?

— Ты очень красивая и я раньше никогда не встречал таких людей, как ты. Давай подойдем поближе к монастырю, и ты встанешь между двумя его частями — как раз под куполом.

— Отлично!

Весь день Демиен старательно рисовал картину, на которой изобразил одетую в белую рясу девушку со светлыми волосами. Она стояла под золотым куполом, на котором играли лучи яркого солнца, уютно расположившегося на ясном небе. По обе стороны купола с крестом стоял высокий и величественный монастырь, такой же белый, как ряса девушки. Демиен назвал картину «Ангел».

Вечером, когда сын Антихриста закончил рисовать, он и Эйнджел пошли гулять в лес, что раскинулся за монастырем. Лес этот был светлый и приветливый. Двое молодых людей вышли на поляну и расположились на мягкой траве. Солнце уже садилось, цветы закрывали свои бутоны, и на поляну мало-помалу опускался полумрак. Демиен с упоением любовался Эйнджел. Если бы юная нимфа только знала, как она прекрасна! Демиен приходил в восторг от наивного взгляда томных глаз, он свежести бархатной кожи, от чарующего света улыбки и от всех тех прелестей, что ряса делала еще более соблазнительными, скрывая их от порочного взгляда коварного искусителя.

Эйнджел улыбнулась и сказала:

— Я хочу познакомиться с твоими родителями. Ты мне очень нравишься.

Демиен подумал: «С ума сойти! Сколько правды и наивности!» Вслух он сказал:

— Извини, но я не могу познакомить тебя с родителями.

Эйнджел удивилась:

— Но почему? Я тебе не нравлюсь?

— Нет, напротив. И именно поэтому я не могу… Нет, Эйнджел, послушай. Мы не можем быть вместе, не можем встречаться. Прости, но я не могу сказать больше. Как бы мне хотелось перенести тебя в безопасное место!

— О каком безопасном месте ты говоришь? Эта планета — самое безопасное и светлое место!

Подумав, Демиен спросил:

— Ты знаешь какое-нибудь укромное место подальше от монастыря?

— Но зачем?

— Силы зла пришли на эту планету, чтобы бороться против Иисуса. Они могут победить, Эйнджел. Монастырь будет атакован в первую очередь. Ты сегодня же должна покинуть его. Где ты можешь спрятаться?

— За этим лесом есть город. Но о каких силах зла ты говоришь?

— Антихрист. Он здесь, чтобы победить Иисуса. Если же выиграет Иисус, то настанет Судный день. Но этого, скорее всего, не случится.

Демиен увидел в глазах девушки страх.

— Я бы хотел защитить тебя, но пока это все, что я могу сделать.

Эйнджел спросила:

— Кто ты?

— Я…

Демиен замялся. Девушка прошептала:

— Ты на их стороне?

— Нет! Но я близок к ним. Я буду бороться до последнего. Эйнджел! Они не могут убить тебя! Беги, спасайся. Беги сейчас же!

Эйнджел подошла к Демиену и обняла его. Она посмотрела в его глаза, и Демиен все понял. Если он захочет, она будет его. Сейчас же, прямо здесь. Демиен был опьянен ароматом ее тела, очарован взглядом восхитительных глаз и одурманен близостью ее прелестей. Юноша прошептал:

— Нет, Эйнджел. Пускай во Вселенной останется хоть что-то праведное. Я не хочу совращать тебя с пути, которому ты следуешь.

— Но я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, и всегда буду любить. Именно поэтому я не могу сделать это. Если бы ты знала, Эйнджел, как тяжело мне тебя сейчас оставлять. Уходи!

— Нет, я должна предупредить всех в монастыре.

— Они уже знают. Именно из-за Антихриста Иисус пришел сюда. Прошу тебя, Эйнджел, беги!

Девушка встала.

— Хорошо, Демиен, прощай!

— Прощай, любовь моя. Я сделаю все возможное, чтобы вновь тебя увидеть.

Демиен обнял девушку, и она скрылась среди деревьев. Он даже не поцеловал ее, не коснулся невинных уст, не посеял в ее сердце еще больше смятения. Демиену было мучительно больно отпускать ее от себя, но он не мог поступить иначе. Он не лишил ее невинности лишь потому, что уважал ее служение делу, ради которого она жила. Демиен жил ради красок, а Эйнджел — ради добродетели, и он понимал ее.

Когда он подходил к своему дому, то увидел, что от жилища осталась лишь кучка пепла. На том месте, где некогда стоял дом, ныне была лишь страшная обугленная земля, черневшая в сумерках. Демиен резко остановился, быстро осмотрелся вокруг и решил спрятаться в лесу. Но чтобы добраться до леса, нужно было вновь миновать монастырь, и юноша интуитивно понял, что опаснее всего приближаться именно к монастырю. Демиен стоял в растерянности, когда его окликнула Королева Смерти.

— Скорее! Отец ждет тебя!

Демиен с беспокойством спросил:

— Мэрилейн, что случилось? Где мама и Альт?

Темноволосая красавица лишь покачала головой. Она схватила Демиена за руку и повела куда-то в город. По дороге она говорила:

— Боюсь, они заложники Иисуса. Из монастыря им не выбраться. Твой отец и Демос сейчас прячутся в хижине на окраине города. Скоро мы будем там.

— Но неужели Иисус сильнее?

— Во всяком случае, не слабее. На этот раз твоему отцу придется заплатить очень большую цену.

С негодованием Демиен воскликнул:

— Безумец! Он не понимает, что делает!

Мэрилейн лишь с сочувствием посмотрела на юношу.

Когда они пришли в хижину, Антихрист в ярости метался по комнате. Он сетовал Демосу на Иисуса:

— Проклятый выскочка! Что он о себе возомнил? Неужели он и в самом деле считает, что может победить меня, Антихриста? Этому не бывать! Демиен! Где ты был? Я думал, тебя уже взяли. Что ж, сынок, пришел твой час! Сейчас мы отправимся в монастырь и возьмем его. После того, как святыня и монахи будут уничтожены, возьмемся за простой народ.

Демиен знал, что возражать отцу бесполезно.

Антихрист был одет в черные костюм, мантию и сапоги. В руке он держал меч. Одеяние Демоса и Мэрилейн было почти точь-в-точь такое же. Демиену Антихрист также дал подобное одеяние и меч. Невесть где приспешник Сатаны достал четыре вороных коня, на которых спутники и поскакали к монастырю.

Когда четыре всадника приблизились к святыне, их встретила лишь зловещая тишина. Антихрист сказал:

— Иисус ждет нас. Будьте осторожны. Ты, Демиен, держись рядом со мной. Королеве Смерти и Демосу приказываю идти до конца, не взирая ни на что. Наша цель — уничтожить обитателей монастыря.

Но стоило спутникам подъехать вплотную к воротам монастыря, как вдруг сверху хлынули кипяток и расплавленный металл. Мэрилейн и Демос остались невредимы, потому что Королева Смерти была почти неуязвима, а на краснокожего великого мага кипяток никак не мог повлиять. Демиена же Антихрист укрыл своей мантией. Когда Королева Смерти увидела, что приспешник Сатаны вот-вот свалится с лошади, она схватила за поводья коня Демиена и силой повлекла за собой. Юноша закричал:

— Папа! — но конь уже нес его через ворота монастыря, которые были сломлены магией Демоса, худо-бедно действовавшей в этом измерении.

Мэрилейн крикнула:

— Ты, Демос, отправляйся в мужскую часть монастыря, мы же с Демиеном поедем в женскую.

— Но как же папа?!

— С Антихристом ничего не случится! Вперед!

Демиен кричал:

— Остановись, Мэрилейн! Не делай безумия! Не надо убивать этих людей! — но Королева Смерти ничего не слышала. Она неслась на коне навстречу толпе монашек, вышедших из монастыря с крестами. Мэрилейн кресты эти были не страшны. Ее дыхание смерти коснулось многих, и праведные женщины пали, как подкошенные. Королева Смерти выхватила из руки Демиена меч и начала рубить тела. Подскакав к монастырю, Мэрилейн и сын Антихриста спешились, и она за руку потащила юношу внутрь. Там она так же неистово предавала монашек смерти, пока не добралась до залы, где к стене была прикована Виктория. Увидев ее, Демиен крикнул:

— Мама!

Королеве очень хотелось уничтожить ненавистную Викторию, подвергшую ее стольким страданиям, но она не могла причинить боль Демиену. Поэтому, убив еще с десяток монашек, она освободила мать юноши, которая без сил рухнула на пол. Демиен подбежал к ней и попытался поднять. Вместе с Мэрилейн они подняли Викторию под руки. Демиен крикнул:

— Что делать?

— Спустимся в недра монастыря. Под землей женская и мужская часть монастыря соединяются, и я надеюсь, мы встретим там Демоса.

— А где мой папа?

— Я не знаю, Демиен.

Даже на войне Королева Смерти была ослепительно прекрасна. Иссиня-черные волосы ее растрепались, темные глаза горели, все тело было напряжено и готово к действию. И все так же Мэрилейн любила Демиена. Она боготворила этого юношу и готова была на все ради него.

Убивая монахинь, они добрались до подземелья. Как верно предсказала Королева Смерти, там они встретили Демоса и Альта. Великий маг порешил большую часть монахов, что обитали в мужской части монастыря. Альт закричал на всех:

— Вы с ума сошли?! Делаете грязные дела моего брата! Нельзя так! Нельзя убивать людей!

— Он прав! — Демиен принял сторону дяди, — монахи совершенно ни в чем не виноваты. Не надо убивать их из-за Иисуса и Антихриста!

Демос подумал: «Отлично! Он уже называет отца Антихристом. Если продолжить резню, то он возненавидит папашу еще больше». Одержимый лишь жаждой мести, маг сказал:

— Мы не можем не выполнить приказ Антихриста. Людей нужно уничтожить. Ты со мной, Королева?

Мэрилейн отрезала:

— Мы все вместе, и наша цель сейчас — выжить. На этой планете мы нигде не найдем приюта, поэтому мы должны бороться. Или убьем мы, или убью нас. Другого выхода нет.

— Есть! — возразил Демиен, — Давайте заберем отца и вернемся в цитадель.

Демос сказал:

— Антихрист не вернется в цитадель, пока не расправится с Иисусом и всей этой планетой.

Королева Смерти все решила:

— Вперед! Мы должны найти Антихриста!

Но сделать это спутникам было не суждено, так как на них опустилась стальная клетка.

— Мы в ловушке! — закричала Мэрилейн.

— Неужели? — съязвил Демос.

— Да! — сказал кто-то.

Все посмотрели в сторону говорившего. К клетке приближался монах в каких-то грязно-белых лохмотьях.

— Это Иисус, — догадался Демос.

— Маг совершенно прав, — молвил Иисус. — Вы проиграли. Антихрист у меня в плену. Если же кто-то из вас попытается оказать сопротивление, то в первую очередь будут убиты мальчишка и женщина с золотистыми волосами. За ними в могилу отправятся брат Антихриста и маг, а Королеву Смерти я убить вряд ли смогу.

Демос прошептал:

— Сделай что-нибудь, Мэрилейн.

Но Королева отказалась:

— Нет, я ничего не сделаю, — она не могла подвергнуть опасности жизнь Демиена.

До утра пленники провели в клетке, из которой даже Демос не смог выбраться. На рассвете монахи притащили клетку в огромную залу, на стенах которой были изображены многочисленные святые и иконы. К пяти столбам приковали Демоса, Королеву Смерти, Альта, Викторию и Демиена. На них смотрели все оставшиеся в живых монахи и Иисус, вышедший в центр залы. Лица монахов и монахинь были серьезны, их белые рясы замерли в торжественной тишине, когда сын Божий сказал:

— Братья и сестры! Накануне вы выиграли великую битву и одержали славную победу, и благодаря вам завтра наступит Судный день. Сегодня с заходом солнца издохнет Антихрист, прикованный к кресту на куполе нашего монастыря, и спустится Бог, и уничтожит Сатану, и будет судить всех людей, когда-либо живших, за деяния их. Но сейчас мы с вами можем судить этих пятерых, что ныне принесли нам столько горя. Итак, начнем.

Иисус говорил неспешно, нараспев, и в голосе его звучали нотки ликования и цинизма.

Подойдя к Демосу, Иисус сказал:

— Ты! Черный маг и колдун! Сочтено время твое, ибо я предам сейчас тело и душу твою смерти. Есть ли у тебя последнее желание?

Тремя страшными глазами маг уставился на Иисуса, после чего прохрипел:

— Жалкий червяк! Как смеешь ты исполнять мои желания?! Убей меня сейчас же, гнусный урод!

— Как пожелаешь, маг.

Иисус дотронулся до Демоса крестом, и маг вспыхнул. Пламя сожрало его в мгновение ока.

Следующей была Королева Смерти. Ей Иисус сказал:

— Я не могу уничтожить тебя, ибо ты не есть живая. Поэтому я оставлю тебя смотреть на все происходящее, чтобы потом ты поведала об этих событиях потомкам, что будут жить после нас.

От Королевы Смерти сын Божий подошел к Альту.

— Чего хочешь перед смертью ты, о брат Антихриста?

Вздохнув, Альт ответил:

— Я не в праве просить тебя о чем бы то ни было. Кара твоя заслуженна всеми нами.

Иисус усмехнулся.

— Благородно.

И тут же Альт вспыхнул и сгорел.

— Нет! — закричал Демиен.

Далее Иисус подошел к Виктории и спросил:

— Какое твое последнее желание, о златокудрая жена Антихриста?

Посмотрев Иисусу в глаза, Виктория молвила:

— Позволь мне попробовать подняться на купол и освободить Стила.

— Отважная женщина! — воскликнул Иисус. — Что ж, позволим ей сделать одну попытку.

Узы спали с Виктории, и она нетвердым шагом направилась по лестнице вверх, чтобы приблизиться к куполу.

Накануне вечером, когда поток кипятка хлынул со стен монастыря, Антихрист успел укрыть сына, сам при этом серьезно пострадав. У него потемнело в глазах от боли, и вскоре он рухнул с коня на землю. Он не помнил, как монахи по приказу Иисуса занесли его в монастырь, а потом, пронзив запястья кинжалами, приковали к кресту на куполе. Антихрист очнулся, когда первые лучи восходящего солнца коснулись его. Приспешник Сатаны ощущал во всем теле режущую боль, как будто бы крест разрывал его на части. Уже не было сил думать, воспаленное сознание лишь лихорадочно перебирало мысли, которые вихрем проносились мимо, внезапно возникали и столь же внезапно исчезали куда-то. Антихрист знал, что на сей раз будет уничтожен.

В то время как Виктория поднималась к вершине купола по многочисленным лесенкам и перекладинам, Иисус подошел к Демиену. Осмотрев юношу с ног до головы, сын Божий сказал:

— А что же делать нам с тобой, о сын Антихриста? Предать смерти до или после того, как сгинет твой отец? Что это у тебя?

Иисус достал из кармана Демиена рисунок, где под куполом монастыря была изображена Эйнджел. Внимательно осмотрев творение юного художника, сын Божий воскликнул:

— Однако сын Антихриста успел перетянуть на свою сторону одну из наших монахинь, неправедную Эйнджел! Грязная грешница!

«Только не это!»— подумал Демиен, и закричал:

— Она не грешница! Эйнджел самая святая!

Иисус лишь ухмыльнулся.

— Эта предательница сбежала, испугавшись того, что Антихрист, ее хозяин, будет убит.

Демиен яростно возразил:

— Нет! Все было не так! Напротив, это я сказал ей, что скоро здесь будет властвовать Антихрист, и приказал бежать. Она бежала от Антихриста, а не от Иисуса. Она хотела предупредить монахов, но я сказал, что все сделаю сам!

Иисус поинтересовался:

— И куда же она бежала?

— За лес, — ответил Демиен, и тут же в этом раскаялся. Он выдал Эйнджел!

Иисус вынес страшный приговор:

— Эта падшая женщина пошла на сговор с сыном Антихриста, предав всех нас! Монахи! Приказываю разыскать ведьму и сжечь на жертвенном огне!

Демиен закричал:

— Нет! Не смейте трогать Эйнджел! Клянусь, она святая! Убейте лучше меня! Стойте! Нет!

Но десять монахов уже покинули залу, дабы найти девушку и покарать.

Тем временем Виктория, выбиваясь из последних сил, добралась до вершины купола, открыла в нем дверцу и потянулась к кресту, на котором изнывал от нестерпимых страданий Антихрист. Виктория достала из запястья приспешника Сатаны один кинжал, а потом, ухватившись за крест, она дотянулась и до второго кинжала, и вместе с ним упала с купола наземь. Волшебница разбилась, и кровь ее обрызгала белый монастырь.

Оказавшись на свободе, Антихрист превратился в огромную черную птицу. Птица эта взревела от негодования и начала долбить клювом купол, раскалывая его на куски. Иисус и все монахи с монахинями бросились на борьбу с птицей. Королева Смерти не медлила, и тут же освободила себя и Демиена. Но не успела она и слова сказать, как сын Антихриста побежал вон из монастыря. Мэрилейн крикнула:

— Стой! Куда ты?!

— Я должен спасти Эйнджел!

— Нет! Демиен!

Но, вспрыгнув на первого попавшегося коня, он уже несся к лесу. Стремительно проникнув в лес, юноша начал пробираться сквозь деревья. Вцепившись в гриву коня, сын Антихриста гнал его изо всех сил, заставляя несчастное животное терпеть удары веток и то и дело спотыкаться о кочки. Сам же Демиен не чувствовал боли, когда раскинувшиеся ветки раздирали одежду и хлестали его лицо, оставляя на нем кровавые раны. Он был одержим лишь одной целью — спасти Эйнджел, спасти во что бы то ни стало.

А в это время обезумевшая птица неистово клевала железным клювом купол монастыря. Огромный крест уже упал на землю, да и от купола почти ничего не осталось, но птица все издавала нечленораздельные звуки, и продолжала атаку. Иисус и монахи пытались стрелять, но все было безуспешно. Покончив с куполом, птица спикировала через его отверстие вниз и проникла в монастырь. Громя клювом все на своем пути, она добралась до Иисуса, спрятавшегося за алтарем, и растерзала его в клочья. Сожрав последний кусок сына Божия, птица вылетела за пределы монастыря и, упав на траву, превратилась в Антихриста.

Приспешник Сатаны без сил опустился на землю. Его черные костюм и мантия были разорваны и пропитаны кровью. Неподалеку его уже ожидала Королева Смерти с двумя конями наготове. Подойдя к Антихристу, Мэрилейн сказала:

— Мы должны найти Демиена. Он поскакал через лес, чтобы спасти какую-то Эйнджел. Ее должны сжечь монахи. Нужно догнать его.

Взглянув на Королеву мутным взором, Антихрист лишь кивнул, и Мэрилейн поняла, что он не в состоянии ехать. Бросить его она не могла, и поэтому предложила:

— Ты сделал здесь все что мог. Переносись сквозь волшебное зеркало обратно в цитадель и отдыхай, я же найду Демиена. Оставь зеркало мне, и мы вместе придем обратно.

Антихрист взмахнул рукой, и рядом с ним появилось волшебное зеркало. Он шагнул сквозь него, сказав:

— Вернись с моим сыном.

Когда Антихрист исчез, Королева Смерти взяла зеркало, которое уменьшилось настолько, что могло поместиться в кулаке, и поскакала через лес за Демиеном.

А он все мчался, не видя на своем пути преград и не зная передышки. Лес уже начинал редеть, и вскоре должен был закончиться. Конь взмок, но из последних сил нес своего хозяина к цели. Наконец, лес сменился полем. Демиен в сотый раз пришпорил коня и поскакал еще быстрее. Ветер бил его в лицо, занося пыль и грязь в кровоточащие раны, оставленные деревьями, но Демиен не замечал боли. Он стремительно мчался к городу, чтобы отыскать там Эйнджел и уберечь ее от расправы. Взгляд его был безумен и вместе с тем полон решимости. Демиен готов был преодолеть любое препятствие, и ничто не могло его остановить.

Конь мчался по улицам города, пугая жителей. Вдруг сердце Демиена чуть не выскочило у него из груди, ибо он увидел впереди дым. Через несколько мучительных мгновений конь вынес его на площадь. Там около столба горел костер, а к столбу было привязано тело. Несколько любопытных зевак смотрели на казнь.

Демиен подскочил на коне к костру, и начал тушить его обрывками своей мантии. Но огонь разгорался все ярче. Спрыгнув на землю, сын Антихриста вытащил из огня безжизненное тело. Теперь он не сомневался — это она. Белая ряса обгорела и превратилась в черные лохмотья, некогда светлые волосы темными клочками торчали из головы, все лицо и тело были обожжены, голубые же глаза девушки вытекли. Положив на землю некогда живое тело, Демиен припал к нему и затих. Нет, не было и намека на слезы или гнев. Уткнувшись лицом в еще горячую кожу, он шептал: «Прости меня, Эйнджел, я не успел. Хотя так даже лучше. Этот мир не заслуживал тебя, ибо он давно уже погряз в греховной суете. Люди потеряли себя и превратились в животных. Это стадо обозленных существ заслуживает лишь кары, и я их покараю. Клянусь, я отомщу за тебя всем. Прости меня, мой ангел. Ты навеки останешься в моем сердце как единственная святая в этом пошлом мире, от которого я не смог тебя защитить. Прости, любовь моя. Все очень дорого заплатят. Хотя нет, я не буду убивать их, как мой отец, хотя искушение очень велико. Я поступлю иначе. Я покажу людям все уродство их и все ошибки, совершаемые ими, в моих картинах. И клянусь, я найду средство, чтобы излечить людей. Но что бы ни случилось, где бы я ни был, чего бы ни совершил — я всегда буду любить тебя».

Когда Королева Смерти добралась до площади, Демиен так и лежал, обняв обгоревший труп. Подойдя к нему, Мэрилейн опустилась на колени и прошептала:

— Нам пора, Демиен.

Медленно встав на ноги, он не проронил ни слова. В следующее мгновение они были в цитадели. Там Королева Смерти заботливо обработала все порезы и ожоги юноши, а потом уложила его в постель. Демиен забылся тяжелым сном, а Мэрилейн направилась к Антихристу.

Приспешник Сатаны мрачный сидел в своем кабинете. Он также был весь в ранениях, но Королева знала, что очень скоро все они заживут. На вошедшую Мэрилейн Антихрист не обратил ни малейшего внимания. Она спросила:

— Что ты собираешься делать?

Не глядя на нее, бесцветным голосом Стил поинтересовался:

— Где мой сын?

— С Демиеном все в порядке. Итак, каковы твои планы?

— Сделать из Демиена величайшего повелителя, чтобы он отомстил за смерть Виктории. Я не смог предотвратить ее смерть и не смог победить Иисуса.

Королева возразила:

— Но он убит.

— Я лишь в очередной раз отсрочил Судный день. Но в этот раз слишком большой ценой. Мы пришли туда вшестером, а вернулась лишь половина. Я потерял Викторию, брата и великого мага. Души простых людей на той планете так и не осквернены пороком и неверием.

Мэрилейн догадалась:

— Ты вновь любишь Викторию?

— Я любил ее всегда. Теперь ее нет. Уходи.

— Я пойду заботиться о Демиене.

Королева Смерти вернулась к человеку, которого любила больше всех во Вселенной. Ночь она провела, охраняя его сон. Она сидела рядом с кроватью Демиена и гладила его по волосам. Нелегкие думы тревожили голову темной Королевы.

На следующий день Антихрист пришел к Демиену и сказал:

— Сын! Ты — единственное, что есть в моей жизни. Ты должен стать величайшим повелителем миров. Завтра я дарую тебе целую планетную систему, жизни существ в которой будут зависеть лишь от тебя. Ты научишься править и вершить судьбы.

Демиен знал, что спорить бесполезно, тем более, сейчас, когда отец преисполнен решимости осуществить задуманное. Вздохнув, юноша согласился.

— Хорошо. Завтра так завтра.

Посмотрев в глаза отца, он подумал: «Папа, почему нас столько разделяет? Когда возникла эта пропасть? Наверное, в тот самый момент, когда я начал понимать. Но я рожден для другого. Прости, папа». Вслух Демиен сказал:

— Я очень устал. Позволь мне отдохнуть.

— Отдыхай, сынок. Ты все для меня.

Антихрист вышел из комнаты, оставив сына в грустных раздумьях.

Когда пришла Королева Смерти, он лежал, бесцельно смотря в потолок и думая нелегкие думы. Мэрилейн все знала и понимала, но все же сделала еще одну попытку:

— А может, тебе стоит согласиться на предложение отца? Правь и рисуй.

Демиен перевел взгляд на нее. Некоторое время помолчав, он сказал:

— Неужели ты так ничего и не поняла! Я не смогу заниматься тем, в чем не вижу смысла. Отец хочет заставить меня править и убивать, вести войны и делать еще тысячу таких же безумных вещей. Нет, Мэрилейн! Я творец, а не убийца. Я не подчинюсь воле отца, а он не примет мою сторону. Выхода нет.

С беспокойством Королева воскликнула:

— Но что ты будешь делать?

— Узнаешь.

Мэрилейн пугала спокойная решимость Демиена. Она подумала: «Мне неведомы его планы, и поэтому я не смогу ему помочь. Но все же я сделаю все возможное».

Демиен попросил:

— Оставь меня одного.

— Да, конечно.

И Королева Смерти ушла.

 

Глава 11. Сатана

На следующий день Стил пришел за сыном, чтобы вести его к солнечной системе, которой завладел он очень давно. Это не был крупный или важный объект. Всего лишь несколько планет с малоразвитыми существами, худо-бедно влачащими унылое существование в пещерах да сооруженных из деревьев хижинах.

Войдя в комнату Демиена, Антихрист обнаружил, что юноши в ней нет. Тогда он обыскал всю цитадель, но не нашел ни Демиена, ни Мэрилейн. Взбешенный отец решил, что Демиен сбежал на планету.

Антихрист собирался броситься в погоню за сыном, когда услышал голос Сатаны:

— Виктория мертва. Если ты не хочешь, чтобы на нее обрушились все муки Ада, оставайся в цитадели, и не ходи за Демиеном.

Антихрист был в ярости:

— Но почему?!

— Так надо. Знаешь ли ты, какое великое событие сейчас совершается?

— Нет.

— Именно сейчас маги пытаются поймать черных и белых духов и поработить их огромную энергию. Ты уже прочитал в волшебной книге о том, что у них это не получится. Духи выйдут из-под контроля и уничтожат магов вместе с этим измерением.

— Что?! Но ведь это было в прошлом!

— Время — вещь непостоянная. Всегда существует вероятность того, что ты попадешь в какой-нибудь не самый удачный промежуток. Скоро, очень скоро свершится великое! Скоро духи освободятся и уничтожат все это измерение.

— Я должен найти Демиена.

— А Виктория? Ты готов обречь ее на страдания?

Нет, Антихрист не был готов. Сейчас он вновь любил ее больше всех во Вселенной. И если Виктории могло что-то причинить боль, он бы сделал все возможное и невозможное, чтобы не допустить этого. Даже ради Демиена Антихрист не мог не думать о Виктории. Сатана рассмеялся. Его шипящий, булькающий смех проникал во все закоулки цитадели и уходил вглубь древних стен.

— Какая любовь! Какая великая любовь!

Антихрист спросил Сатану:

— Но почему, мой славный повелитель, ты, которому я столько служил верой и правдой, не желаешь позволить мне найти сына? Ведь ты знаешь, что я останусь здесь, если из-за моего ухода ты причинишь боль Виктории.

— Демиен сам тебя найдет. Кроме того, эта цитадель обречена на гибель. Здесь и сейчас проходит твое последнее время. Еще немного — и все взорвется, ты умрешь.

— Куда я попаду?

— Это ты узнаешь чуть позже. Все в свое время. А пока я покидаю тебя. Погибай! Твоя смерть станет для меня упоением. Умри, Антихрист!

И Сатана исчез. Стил более не ощущал его присутствия. Он остался один. Куда все делись? Цитадель была пуста. Пуста, как могила. Стил уныло взглянул на ее стены, которые теперь казались холодными и мрачными. Он покорно сидел в этом гробу и ждал смерти ради женщины, которую любил гораздо больше жизни. Стил мог бы шагнуть сквозь волшебное зеркало и оказаться в другом измерении вне власти Сатаны и смерти. Но он сидел в кресле в своем кабинете и спокойно ожидал небытия. Каждый вздох мог стать последним. Каждое движение еще молодого и сильного тела, каждая мысль трезвого и быстрого ума могли стать последними в удивительной жизни этого удивительного человека. Сейчас, в свои последние минуты, Антихрист задумался над тем, о чем обычно задумывался очень редко.

Вслух он спросил сам себя:

— Кто я? Почему я стал Антихристом? Как так случилось, что именно мне пришлось привнести в миры столько зла и боли? Почему я никогда не был счастлив с любимой женщиной? Почему мой сын сбежал? Кто я? Кто за все этим стоит?

Ни на один из этих вопросов ответа он не знал.

Вдруг цитадель вздрогнула, все в кабинете затряслось.

Свершилось!

Напротив стола воздух стал колебаться, и вдруг вспыхнуло яркое желтое пламя. Оно горело прямо в воздухе, над полом. И пламя заговорило:

— Темные духи нашли своего хозяина, и родился я — Сатана.

— Сатана! — Антихрист был шокирован. Конечно, он знал, откуда появился Сатана, но забыл. — Приветствую тебя, мой повелитель!

— Приветствую тебя, отец мой.

Этого Антихрист не понял. Осторожно он спросил:

— Осмелюсь спросить тебя, мой повелитель, почему ты назвал меня отцом?

— Потому что это я, Демиен.

Нет, Стил в это не верил. Как его сын… Но пламя продолжало говорить:

— Я сбежал на планету и отправился к магам. Там я пробрался к сосуду, куда должны были поместить темных духов, и залез в него. И все темные духи вместились в меня. Теперь я — Сатана! И всегда был им.

Антихрист обхватил голову руками.

— Но почему, Демиен? Зачем, сын, тебе это понадобилось?

— Зачем?! Мне нужна была свобода, которой у меня никогда не было. Ты не давал мне свободу. Ты держал меня в твоей проклятой цитадели!

— Что?! Что это значит?

— Ага! Не привык слышать меня! Не знал, что Демиен тоже умеет говорить, и что у него тоже есть мысли, желания и чувства! — торжествуя, воскликнул Сатана. — Но теперь тебе придется выслушать меня до конца. Теперь мы поговорим, и я больше не боюсь тебя.

На некоторое время в комнате воцарилось молчание. Антихрист все еще не мог поверить в то, что Сатана — его сын. Выдержав паузу, пламя с издевкой заговорило:

— Если бы не я, у магов бы все получилось. Их расчет был идеально верен. Ах, какая неудача! Кто мог знать, что молодому недотепе взбредет в голову стать вместилищем всех злых духов и их организующей силой. А теперь люди лишатся своего могущества и превратятся в тупых животных, которыми будут повелевать чувства. И ты являешься свидетелем всего этого. Твое честолюбие польщено?

— Демиен! Образумься! Верни все на круги свои…

— Поздно, папочка, уже поздно. Но знаешь что? Даже если бы я и мог повернуть все вспять, то все равно не сделал бы этого. Нет, я рад тому, что я есть Сатана.

— Но почему, Демиен? Почему ты ушел? Ведь у нас все было хорошо.

Раздался горький смех, потом пламя сказало:

— Это у тебя все было хорошо, потому что я не перечил тебе и позволял думать, что живу по твоим правилам. Разве ты не понимаешь, что сделал мою жизнь невыносимой?

Антихристу не нравилось, что говорил его сын.

— Как это я сделал твою жизнь невыносимой? У тебя все было: богатства, молодость, я дал тебе лучшее образование, величайший маг — Демос — обучал тебя магии, лучшие войны учили тебя искусству войны. И ты чем-то недоволен?

Сатана воскликнул:

— Сколько раз слышал я эти слова и молчал! Сколько раз ты закрывался ими, подобно стене, от моих чувств и желаний. Эта стена не давала тебе услышать меня. Но теперь все изменилось. Теперь я не боюсь тебя, отец, потому что я сильнее. И теперь ты услышишь все, что я хотел тебе сказать. Ты перечислил лишь то, чему обучал меня. Согласен, все это нужно. Но кому? Тебе?

— Нет, тебе. И мне, потому что ты мой сын, и я хотел видеть тебя лучшим, хотел тебе блестящего будущего.

— Значит, это было нужно для моего будущего и для твоего честолюбия. А вот мне это было не нужно. Мне было плевать на твои занятия и твои честолюбивые планы, потому что у меня были свои планы.

Антихрист и в самом деле не знал, какие планы могли быть у Демиена. Поэтому он с интересом спросил:

— Какие же?

— А ведь я тысячи раз тебе об этом говорил! Я хотел стать величайшим художником.

Антихрист махнул рукой.

— Это несерьезно.

— А тебе-то откуда знать? Знаешь ли ты, что такое творчество? Что такое полет души? Знаешь ли, что это такое, когда все существо твое содрогается от переполняющих его чувств? Знаешь, какое упоение испытывает художник, когда с помощью красок стремится передать то, что чувствует? Это замечательно! Абсолютно все можно нарисовать. Есть вещи, которые нельзя увидеть или потрогать, например, чувства, но их можно нарисовать. Творить — вот призвание человека! А какое будущее хотел мне предоставить ты?

— Я хотел, чтобы ты правил, был великим воином…

На этот раз перебил Демиен:

— Какая чушь! Для меня ничего не значат богатства или владения, потому что они мертвы. Понимаешь, все это неправда. Мне ни жарко, ни холодно от того, что я знаю о принадлежащих мне десяти планетах. Нельзя жить, захватывая и разрушая, ибо жизнь в созидании и творении. И я всегда желал творить картины, показывать то, что видят немногие.

Антихрист отказывался верить. Он продолжал спорить:

— Я не понимаю, как власть можно предпочесть какой-то бессмысленной мазне. Нужно делать жизнь и править мирами, а не фиксировать какие-то моменты этой жизни. Ведь пока ты что-то рисуешь, жизнь уже мчится вперед. Нужно жить ради будущего.

— Неправда! Жизнь несется вперед, но в ее движении нет смысла, в нем нет ничего. Смысл и красоту можно найти лишь в моменте. Один момент — и ты счастлив, ты паришь, потому что что-то случилось. Но потом чувства успокаиваются, и ты снова спокоен. Ты живешь, но ничего не чувствует. Пучина мелких ненужных забот поглощает тебя, и ты этого не замечаешь. Ты должен понять, что будущее представляет собой точно такую же трясину, непрерывный ток времени, лишь всплеск которого позволит ощутить что-то.

— Хочешь сказать, захватив новую планету, ты ничего не ощутишь?

— Я нет, потому что в захвате планеты нет смысла. Это не скроет тебя от самого себя. Ведь ты будешь жить не с теми людьми, которых захватил, а с собой. Нужно понять в первую очередь себя и мир, в котором живешь, Вселенную, в которой обитаешь. Нет, отец, нет счастья во власти, счастье есть в том, что ты любишь всем сердцем, а я люблю краски. Ты этого никогда не хотел слышать. У тебя вечно находились какие-то аргументы против них, но то, что любишь, не нуждается в оценке. Любовь — великая сила. Любовь не будет слушать того, кто против нее, она не допустит измены, она не будет рассуждать и высчитывать что-то, она просто будет. И вся сила ее заключается в том, что любовь просто есть. Темные духи выжгли мою душу, очернили сердце, но не убили любовь. Хоть я никогда не смогу взять кисть, я всегда буду любить краски, и этой любви у меня никто не отнимет.

Было похоже на то, что Антихрист сдался. Видимо, он понял, что сын его действительно художник, пускай и не состоявшийся.

— Что ж, Демиен, пожалуй, ты прав. Мне нужно было разрешить тебе рисовать.

— Но ты бы никогда не разрешил. И знаешь почему? Потому что было то, во что ты верил. А верил ты во власть, в силу, в магию. Рисование сюда не входило, и поэтому ты противился ему. Если бы ты признал мое право рисовать, это означало бы несостоятельность таких правильных, по твоему мнению, вещей, как власть, захват, победа. Сын — художник, а не властелин. Этого ты допустить не мог. Не мог потому, что тогда бы то, во что ты верил, оказалось бы бессмысленным. Вера бы поколебалась. А жил ты только с ней, даже если не осознавал этого. Это была твоя почва под ногами. И остаться без нее ты не мог. Людям нужна вера, чтобы чувствовать эфемерный смысл в бессмысленной жизни. Даже тебе этот смысл был нужен.

С неохотой Антихрист подумал: «А он, может быть, прав».

Помолчав, Сатана сказал:

— Но я все равно рисовал. Много. Очень много. Не ради известности, ни ради славы или богатств, а просто ради красок. И это было потрясающе. А знаешь, отец, я ведь делал много чего еще, что ты мне не позволял.

Антихристу было интересно.

— Например?

— Например, я летал на другие планеты под благовидными предлогами, а там выпивал, курил, играл, встречался с девушками.

Антихрист усмехнулся. Он сказал:

— Надо же, теперь это кажется таким неважным, ненужным. Ну и что, что ты это делал…

Сатана продолжал:

— Знаешь, сколько женщин у меня было? Много, очень много. Я давно сбился со счета. Каждый раз это была новая. Может, я и не против бы был с кем-то встречаться, но никто не мог ждать меня и встречаться урывками. Я ведь никогда не знал, когда в очередной раз мне удастся вырваться. Но мне не хватало танцев, общения. Знаешь, все эти встречи были циничными и простыми. А мне хотелось чего-то большего. Больших чувств, много времени, приключений, безумных поступков, от которых захватывало бы дух, хотелось жизни, хотелось красоты момента. Знаешь, есть такие моменты, когда ты рискуешь, висишь между жизнью и смертью, или же просто делаешь что-то не очень важное, но… большое. Тебе этого никогда не понять. Любовница на несколько часов могла дать мне лишь какое-то физическое удовлетворение, но хотелось несоизмеримо большего. Вот и все. Самое мое яркое воспоминание — это та ночь на курорте. Тысячи картин нарисовал я, вспоминая ее и переживая вновь и вновь. Стоило мне памятью коснуться ее, как тут же на меня накатывала волна счастья. Вот и все.

Сатана на мгновение умолк, потом он продолжил:

— А знаешь, отец, почему этот конфликт произошел?

— Почему же?

— Потому что ты изначально считал меня ничем. Ничтожеством, тупицей. Ты считал, что ребенок глуп, не знает жизни и ничего в ней не смыслит. Поэтому нужно его направить на путь истинный и научить жить. Что ж, может быть, огромного ума и жизненного опыта у ребенка нет, но зато у него есть чувства. Ты не можешь запретить ребенку чувствовать и желать, как не можешь ты запретить ему дышать. Без воздуха человек погибает, погибнет он и без души. Твоя ошибка заключалась в том, что ты не считался с тем, что было. Ты хотел просто вложить что-то в ребенка, как в пустой сосуд, забыв, что у него уже есть содержание, с которым надо считаться. И поэтому ты делал то, что причиняло мне такую боль.

— Я не знаю, что сказать.

— Лучше ничего не говори, отец. За последние годы я слышал тебя достаточно. Но хотя бы признай, чего ты меня лишил.

— Чего?

Сатана взревел:

— Чего?! Жизни! Мне хотелось жизни! Мне нужна была жизнь! А ты держал меня в своей треклятой крепости! Как же я это ненавижу!

— Прости, сынок.

— Прости?! Нет, этого мало! Всей своей жизнью ты заплатил мне за причиненные обиды. Все, начиная от твоего рождения, было спланировано. Все твои несчастья — все предрешено. Я отправлял тебя на ужасные задания и заставлял нести зло людям. И ты клял добро, славил меня и нес в миры боль и страдания. И все это делал ты, не я.

Теперь Антихрист все понял. Он закричал:

— Да как ты мог!

Сатана продолжал:

— А Виктория? Кто мешал вам любить друг друга? Кто? Я! Я, Сатана, делал так, что когда ты любил ее, она презирала тебя, а когда любила она, отворачивался ты!

Антихрист был в бешенстве. Он раскраснелся и, глядя в пламя над полом, закричал еще громче:

— Скотина! Как ты мог!

— А как мог ты лишать меня общества друзей, когда я так любил общение?!

— Демиен, да ты хоть понимаешь, что ты натворил? Из-за того, что я не разрешил тебе общаться там с какими-то друзьями и шлюхами и рисовать, ты стал Сатаной и сделал несчастными миллиарды людей! Ты принес в миры войны, разлад, болезни, смерть только из-за того, что я не дал тебе рисовать! Демиен!

Сатана тоже кричал:

— Теперь ты понимаешь, что значили для меня общение, шлюхи и рисование?! Ты понимаешь?! Ты понимаешь, чем были для меня мои картины?

Антихрист кричал:

— Но миры, в которые ты принес боль и смерть…

Сатана прервал его, взревев:

— Мир это заслужил!

Антихрист весь дрожал от гнева и негодования. Он поднялся с кресла и машинально скинул черную мантию, характеризующую его как приспешника Сатаны. Дрожащей рукой он ослабил хватку воротника и открыл шею. Стил вдруг почувствовал, что задыхается. В глазах его застыли отчаянные слезы гнева и разочарования. Нетвердыми словами, вылетающими как-то быстро и незаметно, он почти прошептал:

— Я мог пережить то, что стал подонком и убийцей, я мог стерпеть, когда меня отвергала любимая женщина, я мог простить предательство, я мог победить сильнейшего врага, но пытка, что устроил ты мне сейчас — самая ужасная. Это невыносимо. Выходит, я породил отродье, которое из-за своих мелочных желаний готово заставить страдать все человечество. И не пытайся оправдаться. Этому нет оправданий.

Сатана возразил:

— Но разве ты не хотел, чтобы я стал великим правителем и бесстрашным воином? Я вижу, ты оправдал бы меня, если бы я нес зло, захватывая планеты и убивая других правителей. Нет, отец, тебе не осудить меня, потому что ты сам погряз в пороке и зле.

Антихрист сказал:

— Моя жизнь… Как так случилось? Ведь ты сопровождал меня с детства, с той ночи, когда пришел, но потом родился Демиен — ты же… Я не понимаю.

— Все просто. Дело в том, что у тебя была первая твоя жизнь, настоящая, которую ты не помнишь. Она была совсем не такая. В той жизни ты встретил Викторию, и вы полюбили друг друга. И родился я. И вы не позволяли мне выходить из дому. А потом маги учинили все это. Я убежал и спрятался в сосуд для темных духов. Теперь же я делаю так, что ты тысячи раз проходишь по одному и тому же порочному кругу. Рождаешься, встречаешь меня, продаешь мне душу, становишься Антихристом, влюбляешься в Викторию, убиваешь множество людей и сеешь зло по моим приказаниям, потом как будто рождаюсь я, ты меня мучаешь, а потом узнаешь о том, как я тебе отплатил. И умираешь. А потом все заново.

— Нет! — закричал Антихрист. Впервые в жизни ему было страшно. — Ты чудовище… — прошептал он.

— О, да, темные духи сделали из меня чудовище! — охотно согласился Сатана.

Воцарилось молчание. Антихрист медленно сел в свое кресло за стол. Его губы побледнели, лицо застыло без какого-либо определенного выражения, лишь темные глаза со слезами, готовыми покатиться по щекам, смотрели вдаль, куда-то сквозь пламя. Правда была слишком ужасной, слишком несправедливой. Антихрист делал последние попытки поверить в то, что это не так. Он сказал без какого-либо выражения:

— Но великая и чистая любовь не могла породить такое отродье, Сатану, исчадие Ада…

— Она и не породила. Я стал Сатаной из-за того, что опека родителей перешла все границы и стала невыносимой. Кстати, погубить меня и очистить миры от зла может только ваша любовь, ибо ее сила огромна. Но я никогда не допущу, чтобы вы одновременно любили друг друга. Слышишь? Не допущу!

Помолчав, Сатана спросил:

— Что ты хочешь сказать мне на прощанье? Перед тем, как умрешь?

Антихрист взглянул в пламя с последней надеждой:

— Демиен, сынок, скажи мне, что это темные духи заставляют тебя вершить зло. Скажи, и я все прощу. Я пойму…

Но Сатана ответил:

— Нет, отец, это я отныне повелеваю всеми злыми духами, а не они мною, так что все, что я с тобой сделал, я сделал по собственной воле.

Антихрист вздрогнул, как будто бы невидимая рука нанесла удар, боль от которого стрелой пронзила тело. Сквозь побелевшие сжатые губы он сказал спокойно, но это спокойствие было страшнее тысячи криков и угроз:

— Тогда я проклинаю тебя. Будь проклят и несчастен. Более я не Антихрист, я отрекаюсь от тебя и проклинаю.

И Стил замолчал. Он почти умер. Огонь исчез, бросив на прощанье:

— Виктория уже в Аду. Скоро вы с ней там встретитесь, и ты поведаешь ей историю своей жизни, которую перед этим проживешь заново.

До самого взрыва древней магической цитадели, сотрясшего всю Вселенную, Стил сидел за столом, положив на него руки и устремив застывший взор далеко-далеко. Бледные губы были крепко сжаты, ни одна слеза так и не упала из полных горя бездонных глаз.

А в это время по цитадели шествовала темная тень. Она отворила дверь в комнату Демиена и проскользнула туда. Открыла ящик с рисунками, и ветерок разбросал их по полу. Из тени на один из рисунков упала горячая капля, и он тут же вспыхнул. Через мгновение на полу осталась лишь горстка пепла. Потом капля упала на другой рисунок, и его постигла та же участь. Картины, написанные рукой талантливейшего художника, сгорели от ядовитых горючих капель все до единой.

Облетев комнату, тень покинула ее.

И вскоре Стил умер, ибо цитадель разорвал ужасной силы взрыв. В последнюю секунду жизни в голове Стила быстрее мысли пронесся вопрос:

— А кто же Бог?

Последний штрих нанесен. Картина завершена. Сказано последнее слово, разбит последний осколок сердца. Не судите, да не судимы будете.